Авагян В. 2019_2

Автор: Авагян В.Л.

Экономика Категория: Авагян Вазген Липаритович

2019 май-декабрь. Статьи

25.12.2019 "Идеальный шторм: анатомия катастрофы"

В.Авагян: "Идеальный шторм: анатомия катастрофы"Товарищи, внемлите! Очень, очень изменилась ситуация в наши дни, очень она отличается от знакомых вам по учебнику истории эпох, главная отличительная черта которых – крайне ограниченные возможности производства, заставлявшие вовлекать огромные массы в производственный процесс крайне низкой производительности. Сегодня трудно сегодня найти ту планку оплачиваемых потребностей, которую не смог бы удовлетворить один-единственный транснациональный профильный концерн. Эти концерны с их поистине-адской производительностью давно уже ориентированы не на возможности, а на оплату их услуг.

23.12.2019 Вы го…? Да!

Почему богатым выгодны бедные? При том, что понятия «богатство» и «бедность» относительные: ведь нельзя быть просто богатым или просто бедным, всегда идёт замер от какой-то противоположности. Из чего социологи делали вывод, что ни богатства, ни бедности не существует, это понятия субъективного восприятия. Я богат не тогда, когда у меня есть что-то конкретное, а тогда, когда моё положение лучше, чем у окружающих. В осаждённом городе и кусок конины богатство, а тот, кто имеет доступ к продуктам – воспринимается, как «олигарх».

16.12.2019 Полная и безоговорочная конфискация…

Как они дошли до жизни такой? Классик русской литературы, и, кстати сказать, монархист, обличавший на пару с Достоевским в революционерах «бесов», Николай Лесков (придумавший «Левшу») просто и буднично описывает современную ему жизнь: «Из голодавших зимой деревень ежедневно прибывали в город толпы оборванных мужиков в лаптях и белых войлочных колпачках.

09.12.2019 Гуманитарная катастрофа: рынок жрёт сам себя!

Гуманитарная катастрофа: рынок жрёт сам себя!Экономика Запада, как к ней не относись (по мне, так можно и похвалить, и поучится) – прежде всего, продукт высокого давления. Иначе говоря, этот продукт не может формироваться без воздействия высокого давления. Советская угроза была для Запада второй половины ХХ века внешним давлением. Основным акторам нельзя было «шутки шутить», потому что «за углом караулит медведь». Просчитаешься в социальной политике – получишь себе Кастро и Че Гевару.

20.11.2019 Мародёры: охота на территорию

МАРОДЁРЫ: ОХОТА НА ТЕРРИТОРИЮОдноразовое хозяйствование предполагает разграбление какой-либо территории в дым и в прах, с последующим бегством (эмиграцией) оттуда мародёров. При этом самой территории, её хозяйственным циклам и оборотам наносятся раны, в буквальном смысле слова - несовместимые с жизнью. «Эффективный инвестор» в буквальном смысле слова охотится на людей, как будто он на сафари: по принципу: «ПРИШЁЛ, ЗАХАПАЛ, ЗАГУБИЛ». С этим столкнулись не только страны бывшего соцлагеря, но и страны «старого капитализма», в которых рыночные отношения веками развивались непрерывно: но тоже зашли в глухой и смертельный тупик. Яркие примеры – Греция, Исландия[1] и др.

30.10.2019 "СПРУТ", глава 2. "Дикий мир диких людей"

Данная публикация - это первая глава большого аналитического труда известного экономиста Вазгена Липаритовича Авагяна, посвящённая становлению "вторичного капитализма" на руинах социальных государств: "Спекулируя на трудностях и недостатках, конструкционных изъянах экспериментальных моделей социализма и планирования народного хозяйства, неокапитализм «закрывает сам ход» к разумным формам жизни и хозяйствования. Логика тут проста и порочна: раз экспериментальная модель самолёта не полетела, упала и разбилась – значит, авиация в принципе невозможна, и незачем рисковать пилотами, создавая новые опытные образцы. Разумные формы жизни связаны с убеждением в познаваемости жизни, а разумные формы хозяйствования – с познаваемостью хозяйствования. Это когда человек понимает, откуда что берётся и куда что исчезает, для него нет непостижимой тайны ни в возникновении материальных благ, ни в их внезапном исчезновении.

29.10.2019 СПРУТ (Становление системы неокапитализма)

Настоящая публикация - это первая глава большого аналитического труда известного экономиста Вазгена Липаритовича Авагяна, посвящённая становлению "вторичного капитализма" на руинах социальных государств. Почему отжившая архаичная форма вдруг "обретает кровь и плоть", из мрачного далёкого прошлого превращается вдруг в наше будущее? Авагян системно анализирует эту проблему. Первая глава посвящена пограничным вопросам: деградации мысли у типичного представителя масс и связи этой деградации с появлением наиболее варварских форм общественных отношений.

24.10.2019 Кто кому подчинён?

У одного человека были сын и пасынок. Оба работали в хозяйстве – на разных участках. Пасынка отец контролировал очень строго, постоянно проверяя все дела и расходы. К сыну же относился снисходительно: в дела по мелочам не лез, денег давал охотно, и не контролируя – куда сын их тратит. Разумно ли это? – спросили у него. Он ответил так: «сын – наследник. Ему невыгодно разорять собственное хозяйство. Всё моё – и так его. Мои деньги – его деньги. Что касается пасынка, то у него нет доли в наследстве. Зная это – он может приворовывать. Или хозяйствовать лениво, лукаво, не напрягаясь – в чужом деле зачем сильно стараться?»

27.09.2019 Весь мир - платёж, и люди в нём... кто?

Допустим, я делаю что-то очень полезное для соседа. При этом мой труд никакого отношения к США или, взяв более узко, к кругу банков, печатающих мировую валюту, не имеет. Имею ли я в таком случае шанс на оплату труда? Да, имею. Если мой сосед, которому полезны мои действия, сделает что-то полезное для хозяев доллара. В этом случае они заплатят ему, а он – мне. А если мы оба для ФРС США ничего полезного не делаем? Но делаем полезное друг для друга? В этом случае мы не можем рассчитывать на оплату труда.

25.09.2019 Труд, доходы и насилие

Хотя, конечно, деньги бывают разные, и рубль не равен доллару, но при оплате труда, иной деятельности – они все одинаковые. Вопрос ведь не в том, сколько стоит денежная единица, а в том, сколько таковых вам дают – или не дают. Оплата труда и иных услуг зависти не от номинала валюты, а от доступа к ней. Можно получать крупные суммы в дешёвой валюте, и они будут равны мелким суммам в дорогой валюте, что каждый уже, думаю, понял. Важно ведь не то, в каких деньгах платят человеку, а то, сколько ему платят этих денег.

16.09.2019 Системы стабильные и вампирические

Существует очень существенная разница в поведенческом стиле и психологии системы самодостаточной, устойчивой и динамической, неуравновешенной. В двух словах – это разница между привычкой и шансом. И привычка и шанс формируют личность своими соблазнами или отсутствием оных. В частности, вампиризм в экономике – это прямая и очевидная зависимость твоего материального положения от ухудшения чужого положения. Тебе не может стать лучше, если другому не станет хуже. Такова система – и она готовит кадры под себя как с точки зрения навыков, так и с точки зрения квалификации. На Западе существует профессия «вредитель», как источник средств к существованию, тогда как в СССР думали, что вредители – действуют только из мести или хулиганства.

12.09.2019 В чём сила экономики, брат?!

Чтобы понять внутреннюю логику и мотивацию либеральных экономистов-западников, ноющих о вреде санкций и беде без инвестиций, вперемешку с призывами к «непопулярным реформам» - нужно сперва понять одну истину. В понимании либеральных экономистов ЭКОНОМИКА – ВРАГ НАСЕЛЕНИЯ. Если что-то хорошо для населения – это плохо для экономики. Соответственно и наоборот: то, что для экономики хорошо, для населения всегда оборачивается бедой. Эту формулу они и «отлили в граните» выражением «необходимость непопулярных реформ».

06.09.2019 О роли государства в экономике

Чтобы понять эту сложную тему – приведу простой житейский пример. Вообразите, что где-то на природе собрались богатые тусовщики. Им хочется выпить. Остограмиться хотят. А водки нету. Как быть? Тут появляетесь вы с ящиком водки. А им же хочется! А больше, кроме как у вас, на этом пикнике купить не у кого, к другим далеко бежать. И тусовщики у вас берут водку в две цены. Со словами «однова живём» и прочими присказками. А почему они это делают? А потому что у них есть деньги. Вы им дали деньги? Не может быть! Они их сами откуда-то надыбали. А вы пришли с ящиком, предложили – и всё успешно прошло. У вас прибыль, а они бухнули, как мечтали. Вы получили денег в два раза больше, чем заплатили за ящик на оптовой базе.

04.09.2019 Почему беднеют люди? (анатомия нищеты)

Первая версия: маразматическая. Согласно этой версии люди беднеют, потому что плохо работают. Она бредовая, кто хочет её обсуждать – пройдите по ссылке[1], а мы рассмотрим более правдоподобные версии анатомии нищеты. Вторая версия – конспирологическая: есть некие злодеи, которые исключительно из жестокости и по чистой злобе гнобят и гробят людей, оказавшихся заложниками их власти. Главный побудительный мотив таких злодеев – садизм. Они могут построить нормальную жизнь для всех, но не хотят. Ну, вот не желают! Не отрицая совсем этой версии (примеров властного садизма мы навидались) – скажем, что всё же этот мотив на роль главного не тянет. Очень уж мутная и неопределённая мотивация: сделать окружающим больно, неизвестно зачем…

29.08.2019 Как власти спасти себя и страну?

Начну издалека (хотя и не очень издалека): если вы нанимаете работника, то ведь не для того, чтобы он у вас в доме бухал, веселился и жизни радовался в своё удовольствие. В ваше отсутствие (допустим, вы уехали) – остающийся в доме работник получает существенное расширение свободы времяпровождения. Допустим, вы ему запретили баб водить - а–он видит, что вы не в городе, и всё-таки тайком водит… Но вопрос не в этом. Нанимая работника, вы решаете главный вопрос: О ЦЕЛЯХ И СРЕДСТВАХ его работы на вас.

27.08.2019 Защищайтесь, или обнищаете... 

Конкурентное хозяйство не настроено сокращать разрыв между развитым центром и отсталой периферией. Это не простая субъективная злонамеренность каких-то нехороших дядек, а сама суть и душа конкуренции, как явления. Победить в конкурентной борьбе можно только расширяя и углубляя отрыв от отстающих конкурентов. Наоборот, верный путь проиграть конкурентное соревнование – сокращать и нивелировать отрыв с отстающими, делать их «себе подобными». И потому никакое хозяйство в логике конкурентной борьбы не может идти путём сближения с отстающими.

13.08.2019 Оккупанты с "технологического фронта"

Если Константин Сонин, либеральный экономист, профессор одновременно и Чикагского университета и нашей ВШЭ, хоронит саму идею либерального развития, то мы отнюдь не против. Понятно, что из его уст это звучит весомее, чем из рук записного критика капитализма, потому что Сонин – отчасти сам капитализм, мыслящий орган либерально-рыночной системы, близкий и к правительственным сислибам РФ, и к либеральной оппозиции. Человек медийный, на предмет либерализма – проверенный и майданный. И что же он говорит, если прислушаться?!

26.07.2019 Свобода, Законность vs Собственность

Не нужно толковых и бестолковых словарей, чтобы увидеть: в основе слова «выгода» - два корня, сросшихся в один. «Выход к годности», «выход на годность» - вот что имеется в виду. Есть негодники – те, кто делают не то, что нужно. А есть «годность», «пригодность» - то есть польза и смысл вещи. «Негодный» - стало быть, испорченный. А годный – нужный, полезный. «Выгода» - польза и смысл деятельности, и в этом смысле она гораздо шире денежной прибыли. «Выгадать» - правильно гадать, верно предположить, запланировать. Несмотря на широту, понятие «выгода» всё же техническое: оно намертво увязано с тем, что человек считает

25.07.2019 Собственность: пользование, владение порча

Отношения личного домена (частного владения) с государством и законом всегда были весьма сложны, и явно недооценены в марксизме. Частное владение (домовладение, земельный участок, ловы, гаражные боксы, заводы, фабрики, пароходы, редакции и т.п.) – это ВЛАСТЬ. Точнее говоря – это элемент системы власти. А именно: это нижняя территориальная и административная единица власти. Такая же, как область, край, губерния, волость, район, муниципалитет, и т.п. Где есть иерархия властей – там есть и угроза сепаратизма. Есть соблазн области, краю или муниципалитету выйти из под контроля центра державы. И сосредоточить всю власть полностью в своих руках (понятно зачем). Угроза сепаратизма частного владения против государственности и законности – пожалуй, наиболее острая: частное владение и централизованная власть противостоят друг другу, «как два враждебных полюса». Они и онтологически, и диалектически противоположны: альфа и омега, низшая и высшая, и т.п.

10.07.2019 Разгадка маразма "непопулярных реформ"

Деятельность правительства РФ уже много лет напоминает формулу «как испортить жизнь людям, и при этом самим не пострадать?». Может показаться, что вредительство – цель правительства, а единственный сдерживающий фактор этого вредительства – страх. На самом деле видимость обманчива, и на самом деле всё совсем не так, что мы и докажем ниже. Цели навредить у правительства нет – хотя кажется обратное. Почему оно кажется? Да потому что правительство имеет фундаментальную ошибку целеполагания: оно пытается свести концы с концами в графе «приход/расход» одновременно с рыночной оптимизацией издержек.

27.06.2019 власть не понимает экономику!

Ежегодная «Прямая линия с Владимиром Путиным» продлилась более четырёх часов. За это время глава государства успел ответить на 81 вопрос. Президент рассказал, насколько вырастет зарплата в МЧС, когда проиндексируют пенсии, сколько денег выделят на переработку мусора и как изменится ситуация с лекарствами в регионах. Во всём этом многообразии тем меня, старика, волнует моя: экономика. Как говорится, «специалист подобен флюсу». О чём бы ни говорили люди, я всё время ищу экономическую подоплёку…

20.06.2019 "Борьба с бедностью": новый раунд

Много лет российские чиновники – пассажиры неуправляемого рыночного плота – прекраснодушно говорят о борьбе с бедностью. Это в буквальном смысле слова те самые «разговоры в пользу бедных» из старого анекдота. Бедность населения глава СП Алексей Кудрин назвал «сверхострой проблемой», от которой ждёт социального взрыва. Этой проблеме посвящены нацпроекты, цель сформулирована так: «снижение в два раза уровня бедности в Российской Федерации». В Послании Путина 2003 года ставилось целью даже не «сократить», а вообще «преодолеть» бедность. Сегодня говорят скромнее: «уменьшить».

06.06.2019 Про "есть" и про честь.

В той мифологии, которую упорно насаждают либералы в головах людей цены формируются соотношением спроса и предложения на всем рынке. Им такая мифология необходима, чтобы оправдать регулярные геноциды, постоянно сопровождающие их практику. Как изящно выразил это Анатолий Чубайс: "Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом - новые вырастут". Чубайс-то мастер слова, а его косноязычные единомышленники говорят не так поэтично: «цены формируются соотношением спроса и предложения». А по сути – одно и то же, просто разными словами. Человек лишается самоценности и становится расходным материалом для рынка. Нужен, востребован – живёт. Не нужен – ликвидируется.

23.05.2019 Экономическое представление о будущем.

Понятие о трудолюбии и лени, о полезном человеке и тунеядце корнями восходит к родо-племенным началам с их натуральным хозяйством. Например, у рыбака может не быть рыбы только в двух случаях: или в случае какой-то глобальной катастрофы, когда вся рыба в море вымерла, что, как вы понимаете, исключительное и слишком заметное явление, которое ни с чем не спутаешь. Или – потому что рыбак плохо рыбачил. Ведь рыбак – натуральный хозяин. Между ним и морем, полным рыбы, ничего не стоит. Как между ним и рыболовецкой снастью. В силу этого сформировались устойчивые представления об изобилии у трудолюбивого. И о нищете, которой наказывается тунеядец и лентяй. Они вошли сперва в «протестантскую трудовую этику» раннего капитализма (когда бедность считалась пороком самого человека, а не общественных отношений), где была уже неадекватна реальности.

22.05.2019 «Ребята, надо верить в чудеса…»?!

Сказать, что либеральный политик-скандалист Геннадий Гудков папуас – значит, обидеть папуасов. Он демонстрирует такой примитивный и первобытный уровень мышления, что Папуа-Новая Гвинея отдыхает. А главное – не он один. Либералы всей гурьбой, на ходу переобуваясь, влюбляются то в Порошенко, то в Зеленского, и, как положено неандертальцам, постоянно ждут «экономических чудес» - ибо «что же, кроме чуда, может народу изобилие-то дать?!» Мысль о том, что экономику можно выстроить и отладить вообще не приходит к ним в голову. У них есть ряд магических плясок и бубнов, с помощью которых они надеются произвести «Европу на дому». Плюс, конечно, гекатомбы кровавых жертвоприношений идолу рыночной неопределённости! Если его хорошенько смазать кровью и слезами безработных, то он замироточит, и тут же все камни в хлеба обратит!

21.05.2019 «ДОЛИЗМ»

Как показывает мой опыт – когда я из чистой науки перешёл в публицистику – людям сложно воспринимать формулы. И начинать нужно не с формул, однозначных, но сухих. Начинать разговор нужно с иллюстраций и примеров, которые каждый может примерить на себя. Ощутить злободневность вопроса – и потом уже заинтересоваться формулами его «анатомии». Поэтому свой рассказ о ДОЛИЗМЕ начну с обширной и очень яркой цитаты. Вот что пишет наш современник – о природе современного страха: «Все обсуждают фильм Дудя про Колыму. Мол, родина страха прошлых и нынешних поколений. Всё фигня на постном масле. Сейчас я вам расскажу про страх поколения 30-40 летних.

15.05.2019 Общество ненормированного распределения

Пример искреннего и очень распространённого идиотизма, который и так живёт во многих, да его ещё и навязывают активно: «9 мая, я говорю матери: «Лучше жить с хорошей экономикой и меньше тратить на армию». Она не согласна, говорит, что нас уничтожат, если мало денег будут выделять на армию. Мать права или нет?»[1]. Этот великовозрастный болван, который «мучается» такими гамлетовскими вопросами – не одинок ведь, правда? Ведь у каждого есть знакомый или знакомая, которые нечто подобное спрашивают: мол, зачем нам Сирия, лучше бы подъезд мой благоустроили… Это не позиция, а уже патология. Это сродни рассуждению – «зачем яблоне корни? Давайте одни ветки оставим – яблоки же на них растут, а на корнях – нет». «Хорошая экономика» многим, от широко известного Явлинского до никому неизвестного баламута из провинции представляется чем-то отдельным, не связанным с единым телом неделимой жизни. И они мечтают посадить эту экономику, как цветочек лазоревый, чтобы росла и их радовала…

14.05.2019 Уроки рисования… экономики

Необыкновенно удобен мир графиков и номинальных чисел для проамериканской и вообще прозападной пропаганды в мире. На этих графиках всегда получается то, что выгодно странам НАТО. Причина проста – они же сами эти графики и рисуют. А когда сам рисуешь график, сам решаешь, что учесть и как учесть – то можно отразить что угодно. Если, например, посчитаешь всю жилплощадь в США – получится одна цифра. А если только отапливаемую – то совсем другая. А если только ту, которая и отапливаемая, и фундаментальная (большая часть домиков у них щитовые, как наши садовые) – вообще третья…

07.05.2019 В ад под конвоем.

Украинствующие, как и прочие пост-советские «евроинтеграторы» поломали судьбу тем русским, которые с оружием в руках сопротивляются их насилию. И тем, которые не сопротивляются – тоже. И ещё неизвестно, кому больше. Это ещё поспорить можно, кто счастливее: несломленный Донецк под бомбами, или тихая, сломленная, раздавленная Одесса. В которой временно "устали" убивать, жечь заживо – но в любой момент могут начать снова. И жители живут в постоянном ужасе собственной беззащитности, живут в роли заложников под дулами сумасшедших террористов… Украинствующие не только сами идут, как они думают в Европу: они ведут туда огромную колонну захваченных в плен и бесправных людей, забитых, запуганных, идущих под угрозой со стороны конвоиров-беспредельшиков...

25.12.2019 "Идеальный шторм: анатомия катастрофы"

Товарищи, внемлите! Очень, очень изменилась ситуация в наши дни, очень она отличается от знакомых вам по учебнику истории эпох, главная отличительная черта которых – крайне ограниченные возможности производства, заставлявшие вовлекать огромные массы в производственный процесс крайне низкой производительности. Сегодня трудно сегодня найти ту планку оплачиваемых потребностей, которую не смог бы удовлетворить один-единственный транснациональный профильный концерн. Эти концерны с их поистине-адской производительностью давно уже ориентированы не на возможности, а на оплату их услуг.

Если это будет оплачено – они легко увеличат производство в 2, 3, 5 раз. Производственные мощности ТНК сегодня не загружены, а даже если и будут загружены на 100% - они легко смогут (под оплату заказа) развернуть новые, как бы «клонировать» (при условии оплаты продукции) сколь угодно много производственных конвейеров.

Это очень плохая новость для большинства стран и народов мира, потому что она говорит о КОНЦЕ ЭПОХИ. Я имею в виду эпоху ДОПОЛНЯЮЩЕГО ПРОИЗВОДСТВА.

Смысл дополняющего производства был (пока он был) в физической нехватке какого-либо импортного продукта. Не могла страна-импортёр обеспечить поставки такого количества автомобилей или магнитофонов, компьютеров или судов, какие были нужны заказчикам. Поэтому закупки за рубежом и внутреннее производство не конкурировали, а ДОПОЛНЯЛИ друг друга.

Яркий пример – когда Хрущеву стало собственного хлеба не хватать. И он начал закупать зерно за рубежом. Эти закупки отнюдь не мешали внутренним поставщикам зерна, никто не говорил им: выращивайте поменьше, мы за рубежом покупаем, так нам выгоднее! Наоборот: принцип дополняющего производства в спросе, превышающем предложение.

Зерна нужно так много, что и рекордные урожаи внутри страны готовы орденами поощрять, и в Канаде тоже докупают недостающее.

Эта ситуация безнадёжно миновала. Давным-давно по основным товарным позициям (кроме сырья, которого больше не становится) предложение многократно превышает имеющийся спрос. Производитель может удовлетворить практически любой объём заказа, лишь бы тот был оплачен. Теперь потребителю нужно значительно меньше машин или обуви, чем их может предложить производитель.

А эта, принципиально новая, ситуация в мире поделила нации на три категории:

1) Государства, нашедшие своё место в глобальных обменах.

2) Государства «конченные» - которые экономически вообще никак и ни в какой роли мировому рынку не нужны.

3) Государства-паразиты, которые подкармливаются под определённый политический заказ, например, под русофобию.

Государств первого типа немного. Конкурировать с ними – почти невозможно. В принципе, одна Южная Корея может удовлетворить все потребности человечества в бытовой электронике, если ей дадут это сделать (то есть отдадут все заказы туда). Создавать отрасль бытовой электроники с ноля в какой-то стране, ранее этим не занимавшейся – очень проблемно: эти заводы, даже если их построят – явно «пятое колесо» в экономической телеге.

Завоевать рынок методом дополняющего производства (конкурируя с уже имеющимися поставщиками) нереально. Завоевать его можно теперь только одним способом: вытесняющим. Если принципиально запретить ввоз импортных телевизоров – тогда у отечественных появится шанс хоть кому-то быть проданными. Если не запрещать – кому и зачем они нужны при таком сбивающем цены и отлаженном изобилии предложения?

Удовлетворяющее дёшево и с запасом весь мир производство товаров сосредоточилось в нескольких весьма локальных зонах, которые, к тому же, по мере развития техники, всё более и более сужаются. Между МПЗ (мировыми производственными зонами) расширяются пустоши разрухи и безнадёжности: «конченные» территории. Там жителям просто негде и незачем работать (за исключением самых примитивных форм автаркии, натурального хозяйства). Нет работы – нет заработков – нет и спроса. Откуда ничего не вывозят – туда ничего и не завозят (кроме, иногда, гуманитарной помощи).

+++

Государства-паразиты – «живая изгородь» геополитики, со своей стороны отравляют атмосферу планеты своей главной продукцией, за которую получают доллары на бытовое потребление: ненавистью, злобой, оголтелым фашизмом, мобилизацией на борьбу с предметом ненависти.

Никакого другого выхода, кроме возгонки ненависти и раздувания пожара геноцидов у государств-паразитов нет: ведь никакого реального продукта они не производят, да уже и не в состоянии организовать производство. Как только пропадёт нужда в их политической роли – они тут же провалятся в разряд «конченных» стран, туда, где Сомали.

Уже подсчитано, что вымирающие прибалтийские республики, например, до 80% своих бюджетов получают от Евросоюза, в качестве то ли дара, то ли пенсии. В фашистской Грузии времён Саакашвилли весь административный аппарат, включая «п-резидента», вполне официально получал зарплату в долларах от Госдепа США. Мало того: гордился этим и всячески рекламировал этот факт: мол, вот, у своего народа ни лари не берём!

+++

Настоящих государств, в полном смысле этого слова, а не колониальных поделок в мире мало. Едва ли не меньше, чем пальцев на двух руках. Но и они не самодостаточны в полной мере сами по себе.

Основный нерв нашей эпохи, друзья-читатели – это хозяева мировых денег против хозяев мировых минерально-сырьевых ресурсов. Люди, которые владеют всеми деньгами планеты, легко могут оплатить любую работу, организовать любое производство, где им захочется, открыть или закрыть любую отрасль в любой стране мира, как впрочем, создать или ликвидировать саму страну.

Единственное, чего не могут сделать люди, владеющие узким междусобойчиком всеми деньгами планеты (конкретно говоря, это 62 банкира на всю планету) – это «повторить Бога» в производстве почвы и руд металлов, нефти и газа, пресной воды и даже песка с глиной. Любую работу с любым перечисленным сырьём они могут купить, печатая деньги бесконтрольно. А вот само это сырьё создать из космической пустоты – нет.

Поэтому мировым финансовым владыкам нужно захватить очаги залегания основных ресурсов Земли. Для этого – раздробить территории на множество мелких (как Эстония или Словения) карликовых псевдогосударств, марионеток, чьи госбюджеты много раз меньше собственности одного Рокфеллера или даже Сороса.

Ведь такими микроскопическими республиками можно вертеть с простотой детской игрушки! Контролируя там все потоки благ, любые выборы и вообще любые события.

Для этого владельцы мировых денег оплачивают «труд» государственных и частных военных агрессоров, огромные и разветвлённые сети шпионов и диверсантов, грантожоров внутри намеченных к расчленению стран, оплачивают все формы дестабилизации обстановки. 64 банкира, приватизировавшие планету, готовы оплачивать, и щедро – любые формы войны, например, с Россией. За исключением, конечно же, тех, которые грозят превратить приватизированную ими планету в неликвидный ядерный пепел…

Владельцы природных ресурсов – не все, но некоторые – понимают, что, в отличие от владельцев производств, у них есть козырь в торге с владельцами мировых денег. Такой, которого у «промплощадок» нет и в помине! Владельцы мировых денег любой завод любого производства могут открыть где им угодно, да ещё и специалистов туда деньгами переманить со старого. Так что у стран, специализированных на производстве продукции высоких переделов нет никаких шансов в споре с мировой семибанкирщиной. Малейшее неудовольствие Германией или Японией в «Бильдербергском клубе» - и нет больше вашей Германии (Японии), все заказы с их промзон переданы в Южную Корею или на Тайвань…

Промышленники стали рабами банкиров – в кандалах и с вырезанными языками. А вот контролирующие территории с ценным природным сырьём – имеют козыри на руках в «большой игре». Нельзя перенести добычу нефти как производством «мерседесов» - в любое место. Нефть, в отличие от магнитофонов и телевизоров, можно добывать только там, где она от природы есть.

Так и возникает основная линия противостояния: сырьевики против финансистов. У одних в руках все деньги мира, а у других в руках то, что за деньги не закажешь.

Сырьевые зоны – это ещё одна форма деловой и экономической активности на Земле, и они, в отличие от МПЗ, не сжимаются (а точнее, сжимаются только по мере объективной выработки месторождений).

+++

Такова картина современного мира, и она очень печальна. Поскольку народы мира не сумели выстроить социализма, давно назревшего перехода для человечества – ни ресурсы, ни деньги, ни власть не стали кондоминиумом[1] народов Земли.

А раз они не стали кондоминиумом – то они обслуживают не народы, а конкретных частных владельцев (64 банкира), их используют только в интересах частных владельцев, как и любую частную собственность. Это значит, что интересы народов такая система попросту игнорирует – как игнорирует ваша квартира где-то замерзающего бомжа.

Вы пригласите к себе в дом только того, кого ВЫ хотите. А владельцы мировых денег пригласят в экономику только тех, кто нужен или приятен лично им. Остальным попросту нет места в мировой экономике, они там не нужны, считаются «лишними» - потому что хозяева в них не заинтересованы.

То есть: если для 5-6 млрд человек нет работы, то мировая экономика не хочет их кормить, содержать, каким-то образом обращать на них внимание, тратить на них ресурсы и т.п. И - самое страшное – НЕ ОБЯЗАНА.

Это социалистическая экономика – совладельческая для всех, кто родился человеком. А частная собственность – не обязана обслуживать интересы тех, кому не принадлежит. Вы же не обязаны пускать к себе в дом чужих, незнакомых людей – на том основании, что они на улице замёрзли!

И Рокфеллеры с Ротшильдами тоже не обязаны (по законам капитализма) тратить на нас хлеб и топливо, ткани и кирпич. Им дешевле нас уморить, чем поддерживать в нас жизнь.

+++

«Выкидыш» социализма, которым, как плодом прогресса, была очевидно-беременна человеческая цивилизация – не просто вам там какие-то «частичные неудобства». Не огорчения, типа увеличения пенсионного возраста, рабочего дня, сокращения зарплат и отпусков!

Частичные неудобства ещё можно было бы как-то перетерпеть, а вот полную ненужность, убыточность для клуба частных владельцев единственной пригодной для жизни планеты – перетерпеть нельзя. Потому что в этом случае сокращения носят уже не частичный, а полный и окончательный характер.

По формуле: «вы не нужны хозяевам планеты – покиньте планету». И ничем здесь не пользуйтесь: всё – не ваше. Хозяева вам ничего не разрешают трогать!

Формальная сторона вопроса, с точки зрения частной собственности, безупречна. Фактическая же сторона – это геноцид, по сравнению с которым даже гитлеровский холокост может показаться лишь предварительной разминкой…

______________________________

[1] Кондоминиум – совместное и неделимое владение чем-либо, которым нельзя пользоваться раздельно, в частном порядке. Например, многоквартирный дом, трубопровод, централизованное отопление и т.п.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 25 декабря 2019

https://economicsandwe.com/E132B2FC3A3B06F0/

23.12.2019 Вы го…? Да!

Как вообще это работает? Объясняю, что называется, «на пальцах». Допустим, у вас есть сумма «Х» на постройку дома. Неважно, сколько именно, самое главное понимать, что она ограничена. Это может быть сто тысяч или десять миллионов рублей, да ведь и стоимость рубля очень серьёзно «плавает»…

И потому главное – не номинальная величина ограниченной суммы «Х». Главное – это стоимость труда. Сколько стоит земельный участок под строительство? В РФ это самое дорогое из затрат, но предположим, что вам дали участок бесплатно.

Значит, вашу сумму «Х» вы потратите на оплату труда строителей + на строительные материалы. И вот тут – внимание! – ключ к пониманию, почему богатым выгодны бедные.

Ещё проще и грубее: к вам пришли в "коттедж" установить унитаз. У вас на это есть 100 рублей. И если они возьмут 100 рублей - то хватит только на один унитаз. А если по каким-то причинам они согласны ставить унитазы по 50 рублей - то у вас появляется возможность, как в лучших домах, установить две уборных. Чтобы никто под дверью не ждал, так сказать... У вас же 100 есть - а они за 50 согласны. А если за 25?!

Ваш дом, приобретаемый на сумму «Х» будет тем больше, тем роскошнее, чем меньше зарабатывают строители и работники отрасли строительных материалов. Вы же помните, что сумма «Х» ограничена, так ведь? Если ваши каменщики получают 10 тыс в месяц, вам хватит на 3 этажа, а если 100 тыс – вам и на первый этаж не хватит. То же самое, только опосредованно – относительно стоимости труда в отрасли строительных материалов, в транспортной сфере и т.п.

Чем дешевле рабочий на кирпичном завода (а так же в карьере, где глину добывают), тем дешевле ваш кирпич. Чем дешевле ваш кирпич – тем больше и роскошнее ваш дом. На свою ограниченную сумму «Х» вы можете купить кирпича больше или меньше – в зависимости от его цены. И рабочих нанять тоже больше или меньше – в зависимости от размеров оплаты труда.

И вот незадача: если ваш заработок сопоставим с заработком каменщика, кирпичника, экскаваторщика – то ваш дом никак не получится большим и завидным. Весьма и весьма ограничены ваши возможности в приобретении как дорогих рабочих рук в промышленности стройматериалов, так и в строительной сфере.

Для того, чтобы ваш дом получился больше и круче других домов – вам нужно не столько собственные доходы повышать, сколько снижать доходы тех, кто на вас работает. Только тогда и получится отрыв. А иначе: у вас доход вырос, у них доход вырос, вы больше получили, но и им больше заплатили – в итоге баланс по нолям. Стоило ли начинать? Инфляция при равномерной индексации лишена смысла!

Смысл-то не в том, чтобы вам больше долларов или тугриков зашибать, а в том, чтобы им (кто на вас пашет) – отдавать поменьше. В этом случае в вашем бюджете вырастет объём производимых для вас работ. А в иных случаях объём не вырастет. Сумма выросла, а объём работ, приходящийся на неё – нет. Такая вот экономическая «петрушка», с виду сложная, а если немного подумать – то очень простая.

Если люди эквивалентно меняются (например, час на час рабочего времени) – то их жизнь оказывается примерно-равной по уровню. Ну, работал ты в два раза больше другого, ну заработал в два раза больше – два ведь не двадцать и не сто! Ну, будет у него в доме три комнаты, а у тебя пять – это ещё не есть неравенство в критическом смысле. Это так – неравенство в пределах погрешности.

+++

Когда наши «леваки» говорят, что при капитализме всем (или подавляющему большинству) плохо – они упрощают дело. Будь так, как они говорят – давно бы смели «гнёт роковой» и зажили бы уравнительно. А почему не получается?

Выгода – это такое явление, которое чем меньше у одного, тем больше у другого. Сама по себе гонка за удачей, успехом – является фабрикой обделённых и разорённых. Стремление к успеху фабрикует собственную противоположность, изгоев и парий общества, высших каст не может быть без низших.

И потому нельзя ликвидировать только низшие касты, которые их носителям не нравятся. При такой ликвидации ликвидируются и высшие касты, которые своим носителям очень нравятся. А потому ликвидатор несправедливости предстанет перед ними злодеем и мерзавцем.

Как только вы убираете поражённых в правах – тут же вы убираете и привилегированных. Вы, может, и не хотели, вы хотели только бедным помочь – бах, и в самое сердце богатым выстрелили… Потому что выгода строится на чужом несчастье, ломающем человека, заставляющем его работать за гроши, за миску похлёбки, за собачью конуру! И как только вы начали переселять нищих из конур в домики – вы нанесли страшный удар по тем, кто пользовался их нищетой при найме.

Очень важно понять, что это действует автоматически – у богатых даже не нужно ничего отнимать или конфисковать. Если человек имел 100 рублей, а все окружающие 10, то он был богат. Он многое мог себе позволить.

Допустим, цены не изменились, и вы не взяли у него ни рубля. Вы повысили доходы окружающих до 100 рублей. Казалось бы, вы ничего у богатого не отняли – а он перестал быть богатым! Раньше он мог построить себе роскошный и завидный дом, а теперь (даже при условии, что цены не изменились!) – он ничего, кроме стандарно-типового не построит. Вы ничего у него не взяли – и при этом его разорили.

Разорили его вашей борьбой с нищетой! Которая, вроде бы, никак его не касается… Он использовал дешёвый труд – а этот дешёвый труд пропал, у его представителей появились более выгодные предложения, и всё.

+++

Вот почему нельзя рассматривать проблему нищеты так, как её рассматривают либералы: упрощённо, как простую нехватку благ для всех. Вот, мол, есть 100 человек и 50 пряников. «Неудивительно, что пряники получили самые достойные из нас».

А если бы пряников было 100? Разве в этом случае их раздали бы каждому на руки? Конечно же нет: потому что и при 50 пряниках был вариант каждому по пол-пряника. Но те, кто не стали делить пряники пополам – не станут их делить и поровну.

Если пряников будет 100, и 100 человек – то 50, допустим, возьмут себе по два пряника, и снова «как самые достойные из вас».

Преодоление простой нехватки благ – вовсе не означает автоматического прекращения нищеты. Рыночная система, выстроенная на конкуренции, начнёт дальше уже ИСКУССТВЕННО производить нищету, в буквальном смысле, фабриковать её – как востребованный рынком продукт. Нищих начнут завозить – это называется «миграция гастарбайтеров». Их начнут лепить из проигравших конкурентное соревнование.

А самое главное в процессе – зависимость успеха одних членов общества от неудач и несчастий других его членов. Без чужой беды этого успеха просто не будет! Выравнивая отстающих – мы одновременно сбиваем и лидеров.

Именно поэтому социал-дарвинизм выступает наиболее последовательным противником социал-демократии и главной идеологической опорой фашизма. Не будет сожранных – не будет и победителей. Не будет победителей – нет стимула для дарвинистской эволюции, нет развития. Нет зла – нет и прогресса (хотя непонятно, в чём именно видят дарвинисты «прогресс»[1]).

То есть душитель и насильник в этом обществе – не просто следствие нехваток и узурпации сильным необходимых, но недостаточных вещей. Это главное содержание и смысл данного общества. Убери из него фигуру насильника и душителя – и оно потеряет смысл.

+++

Социализм и коммунизм – это не про то, как всем жить на уровне Рокфеллеров. Это о том – как никому не попасть в Бухенвальд, под его лозунг «каждому - своё». Это взаимная ответственность людей друг за друга, которым совершенно очевидным образом противостоит ВЫГОДА живущих для себя эгоистов.

Давайте не забывать об этом.

____________________

[1] Совершенно очевидно, что понятия «верх» и «низ», «повышение» и «понижение» связаны с религиозными представлениями о Небе, как доме Бога, Земле и Преисподней. «Низкое» и «Возвышенное» - отсюда. Где низ, а где верх у дурной бесконечности, раскинувшейся во все стороны? Откуда может последовательный дарвинист узнать, какая мутация есть развитие, а какая – патология? Если эта среда никуда не восходит – то какая разница, куда она движется, и что считать «прогрессом», а что «регрессом» в отсутствии эталона, изначально данной идеи Совершенства, к которой стремишься?

23 декабря 2019

https://economicsandwe.com/50CC60F82354A0E0/

16.12.2019 Полная и безоговорочная конфискация…

Они набивались в бурлаки из одних податей и из хлеба и были очень счастливы, если их брали сплавлять в далекие страны тот самый хлеб, которого недоставало у них дома. Но и этого счастья, разумеется, удостаивались не все. Предложение труда далеко превышало запрос на него. Об этих излишних людях никто не считал себя обязанным заботиться; нанятые были другое дело: о них заботились. Их подпускали к пище при приставниках, которые отгоняли наголодавшихся от котла, когда они наедались в меру.

До отвала наголодавшимся нельзя давать есть; эти, как их называют, «жадники» объедаются, «не просиживают зобов» и мрут от обжорства. Недавно два такие голодные «жадника» — родные братья, рослые ребята с Оки, сидя друг против друга за котлом каши, оба вдруг покатились и умерли. Лекарь вскрыл трупы и, ища в желудке отравы, нашел одну кашу; кашей набит растянутый донельзя желудок; кашей набит был пищевод, и во рту и в гортани везде лежала все та же самая съеденная братьями каша.

Грех этой кончины падал на приставника, который не успел вовремя отогнать от пищи наголодавшихся братьев «жадников». Недосмотр был так велик, что в другой артели в тот же день за обедом посинели и упали два другие человека; эти не умерли только благодаря тому, что случился опытный человек, видавший уже такие виды.

Объевшихся раздели донага и держали животами пред жарким костром. Товарищи наблюдали, как из вытапливаемых бурлаков валил пар, и они уцелели и пошли на выкормку».

Дела давно минувших дней? Вот великий писатель земли американской Стивен Кинг описывает 2009 год у себя на родине (так прямо и указывает в тексте – шёл 2009 год!):

«…Городской центр находился в дальней части мегаполиса, поэтому Оги решил воспользоваться последним автобусом. Вышел из него в двадцать минут двенадцатого, с рюкзаком за плечами и скатанным спальником под мышкой. Подумал, что в три часа утра похвалит себя за пуховый спальник. Ночь выдалась туманной и холодной.

– Удачи, парень, – пожелал водитель, когда Оги выходил из автобуса. – Ты должен что-нибудь получить хотя бы за то, что будешь первым.

Только первым не вышло. Добравшись до гребня широкой, круто поднимавшейся дороги, которая вела к Городскому центру, Оги увидел у дверей большого зала Центра не меньше двух десятков человек: кто-то сидел, другие стояли. Стойки, соединенные желтыми лентами с надписями «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ», уже расставили, создав сложный, петляющий проход, похожий на лабиринт. Оги с подобным уже сталкивался, как в кинотеатрах, так и в банке (где он в настоящий момент превысил лимит по кредитной карточке), и понимал, зачем это нужно: чтобы разместить как можно больше людей в ограниченном пространстве.

Оказавшись в конце состоявшей из соискателей очереди, которой скоро предстояло превратиться в анаконду, Оги удивился и смутился, увидев, что перед ним женщина с младенцем, спящим в слинге. Щечки младенца покраснели от температуры, в каждом вдохе слышался хрип.

Женщина услышала приближение запыхавшегося Оги и обернулась. Молодая и симпатичная, несмотря на темные мешки под глазами. У ее ног стояла стеганая сумка. Наверняка с детскими вещами, предположил Оги.

– Привет, – поздоровалась она. – Добро пожаловать в Клуб ранних пташек.

– Надеюсь, нам удастся ухватить червячка. – Не долго думая, он протянул руку. Почему нет? – Огаст Оденкерк. Оги. Недавно уценен. В двадцать первом веке это означает, что меня турнули с работы.

Она пожала его руку. Крепко, твердо, без всякой застенчивости.

– Я Дженис Крей, а эта маленькая котомка радости – Патти. Наверное, я тоже уценена. Работала прислугой в одной милой семье в Шугар-Хайтс. Он… гм… ему принадлежал автомобильный салон.

Оги поморщился.

Дженис кивнула:

– Я знаю. Он сказал, что очень сожалеет, отпуская меня, но они должны потуже затянуть пояса.

– Такое здесь сплошь и рядом, – ответил Оги, подумав: Неужели она никого не смогла найти, чтобы посидели с ребенком? Неужели никого?

– Мне пришлось взять ее с собой. – Ей не требовалось уметь читать мысли, чтобы догадаться, о чем он думает. – Ни с кем не смогла оставить. Просто не с кем. Девушка, которая живет по соседству, не осталась бы на всю ночь, даже если бы я могла заплатить, а я не могу. Если не получу работу, просто не знаю, что мы будем делать.

– Ваши родители не могли ее взять? – спросил Оги.

– Они живут в Вермонте. Будь я поумнее, отвезла бы Патти туда. Там хорошо. Только у них свои проблемы. Папа говорит, что их дом ушел под воду. Не в прямом смысле, его не затопило или что-то в этом роде, а по части финансов.

Оги кивнул. Такое тоже случалось сплошь и рядом.

Несколько автомобилей поднялись по крутому склону со стороны Мальборо-стрит, где Оги вышел из автобуса. Повернули налево, на огромную и пока еще пустую равнину автостоянки, которая, Оги знал наверняка, заполнится к рассвету… задолго до открытия Первой ежегодной городской ярмарки вакансий. Все автомобили сошли с конвейера давным-давно. Из каждого вылезло по три-четыре соискателя, направившихся к дверям зала Городского центра. Оги давно уже не замыкал очередь. Она почти добралась до первого изгиба, образованного стойками и лентой.

– Если я получу работу, то смогу нанимать няню, – продолжила Дженис. – Но не на эту ночь. Ее нам с Патти придется провести здесь.

Малышка сухо закашлялась, встревожив Оги, шевельнулась в слинге, снова затихла. По крайней мере девочку тепло одели: даже на ручках крохотные варежки.

Детям и похуже приходится, без должной уверенности сказал себе Оги. Подумал о Пыльном котле, Великой депрессии. Что ж, этот кризис для него тоже тянул на великий. Два года назад он ни на что не жаловался. Разумеется, жил не на широкую ногу, но концы с концами сводил, и почти каждый месяц удавалось немного откладывать. Теперь все полетело в тартарары. С деньгами что-то произошло. Он этого не понимал, работал в экспедиционном отделе «Грейт лейкс транспорт» – офисный планктон, ничего больше, – занимался накладными и использовал компьютер только затем, чтобы отправить грузы кораблем, поездом или по воздуху.

– Люди увидят меня с ребенком и подумают, что я безответственная, – тревожилась Дженис. – Я это знаю. Уже вижу на их лицах то, что прочитала на вашем. Но что еще мне оставалось? Даже если бы девушка-соседка смогла остаться на ночь, мне бы это обошлось в восемьдесят четыре доллара. Восемьдесят четыре! У меня отложены деньги на квартиру за следующий месяц, а больше нет ни цента. – Она улыбнулась, но в свете ярких натриевых фонарей автостоянки Оги увидел блестевшие на ресницах слезы. – Я слишком много болтаю».

С одной стороны, мир Стивена Кинга – ещё не мир Н.Лескова. Это очевидно, ясно. С другой – каждой строчкой современный американец подчёркивает, что его мир – идёт в состояние, описанное Лесковым в XIX веке. И ежели ещё не дотопал – ничего, дотопает, дайте только срок!

+++

Вопрос – как они (мы) доходят до жизни такой – один из важнейших для понимания экономики.

Для того поколения, которое ещё вживую, лично помнило Колчака и Юденича – «изобилие» рисовалось довольно скромно. Это было поколение реалистов, которые экономику понимали куда лучше наших современников.

Экономика – это среда, в которой за тобой может быть хоть что-нибудь, пусть и скромное, но закреплено (например, миска, полная каши). А может быть – и ничего не закреплено, и тогда ВСЁ утекает, как песок сквозь пальцы. Не только машины, квартиры, яхты, дачи, но и крупа, из которой можно приготовить пригоршню каши.

Обыденное зрение понимает разницу между яхтой и тарелкой каши. Совершенно очевидно, что это разные вещи. Но есть особое, экономическое зрение, которого так страшно не хватает нашим современникам. Под его углом – яхта миллиардера лишь большая тарелка каши, а тарелка каши – маленькая яхта.

По сути, яхта миллиардера – это много-много конфискованных там и сям (по всему миру) тарелок с кашей. С точки зрения экономики и то, и другое стоит денег (пусть разных) – и оттого легко перетекает одно в другое.

Для того, чтобы это понять, представим себе гончара – так сказать, условно, вне времени и пространства.

Допустим, этот условный гончар вырабатывает стоимость примерно на 100 рублей, лепя и продавая свои горшки. У него есть определённое оборудование, не имея которого, он вырабатывал бы меньше, а имея что-то получше – вырабатывал бы больше. Но на каждый конкретный момент исторического времени выручка гончара условно-стабильна.

Из этой выручки производится изъятие. Часть вырученных рубликов или тугриков гончар тратит прямо и просто на себя. Другую часть, возникшую из его гончарной деятельности, у него изымают. Государство в виде налогов, поставщики ресурсов и владелец предприятия – в виде вычетов.

И вот вопрос: если гончар на этом оборудовании вырабатывает 100 рублей – то сколько у него заберут?

Понятно, что с точки зрения гончара, чем меньше, тем лучше.

Но с точки зрения конфискаторов – всё прямо наоборот. Чем больше – тем лучше.

Если они забирают у него 30 рублей, то купят меньше, чем за 50, а если 50 – то меньше, чем за 80. Оговорюсь, что низкие налоги ему не помощь: они лишь ослабляют государство, а основной вычет из труда делают хозяин и поставщики ресурсов. И сбивающие цену покупатели (феномен монопсонии).

Если гончар не будет платить государству вообще ничего – это не значит, что всё заработанное им останется ему. Главным-то ведь образом черпают с его труда не государства, а частные лица, разнообразные «элиты».

+++

На протяжении многих веков хозяйственная система сталкивается с тем, что описывают Лесков и Кинг: с полным истощением вычерпываемых до дна низов общества. Система снова и снова САМОНАСТРАИВАЕТСЯ так, что человеку труда совсем ничего не остаётся от пирога общественных благ.

Бить за это систему рыночного капитализма начали уже средневековые английские короли, первые с ней столкнувшиеся.

Нельзя сказать, что до «свободного рынка» патриархальное общество жило богато и припеваючи. Но надобно сказать, что жило оно традиционно. В режиме натурального хозяйства жизнь феодального общества утрясалась, не то, чтобы завидно – но устойчиво. При зачаточном уровне продаж хлеба или шерсти – куда их девать? Их, натуральным образом, съедали сообща[1].

Ломая традиционное общество, свободный рынок ломал и традиционную систему потребления в виде «общего стола». В какой-то момент английские короли (они были первыми) – оглянувшись, с изумлением и непониманием увидели вокруг себя картину лютой и зашкаливающей нищеты народа, образовавшуюся как бы из ничего. Ведь производительные силы, техника – развивались! Продукта, казалось бы, делалось больше – но при этом росла и прослойка тех, кому совсем ничего не достаётся от этого продуктового изобилия…

"Куда ни глянь - повсюду нищие" - так выразила свои впечатления королева Елизавета от поездки по стране[2]. Эта очевидность, кричавшая язвами – сопровождалась столь же кричащим непониманием её причин. Ни туповатые монархи, ни общество не могли понять – откуда им на голову свалилось такое бедствие – и это при развитии производительных сил!

Вот уже какой век подряд, начиная с кровавых Тюдоров, люди вроде Томаса Мора и Н.Лескова, а после и С. Кинга, из столетия в столетие разводят руками и вопрошают:

-Что за херня происходит?!

Объясним языком экономической науки – что это за херня.

+++
Натуральный продукт имеет ограничения как по потреблению, так и по срокам, условиям хранения и т.п. Нельзя съесть бесконечно много хлеба – если нет возможности обменять хлеб, например, на трёхпалубную яхту. Ты этим натуральным хлебом нажрёшься, обожрёшься, продрищешься с пережору – а потом поневоле делиться начнёшь.

Собрал ты, к примеру, 200 тонн крыжовника. Ну куда тебе их девать?! Он сгниёт, и сгниёт быстро, а если его заварить вареньем в банки – то ведь и у банки тоже не 100 лет срок годности!

Натуральное загребание (например, феодала в раннем Средневековье) имеет свои пределы, после которых становится бессмысленным.

Всё изменилось с возрастанием роли денег – у которых нет никакого качества, кроме их количества. В отличие от хлеба или крыжовника денег много не бывает. Как бы много их не сгрёб – всегда есть шанс пополнить кубышку или банковский вклад.

Так у хищников мира пропадает НАСЫЩАЕМОСТЬ – важнейшее качество традиционного общества. Они превращаются в ненасытных обирал, не знающих ни дна, ни берегов.

У процесса два инструмента:

1) Снижение зарплат работникам.
2) Шантаж работников безработицей – если начнут возмущаться снижением зарплат.

Нашему условному гончару оставили 10 рублей из 100. Он обиделся, стал сетовать, что, мол, «многовато дерёте» за коммунальные услуги (например) – а ему в ответ: ты хоть 10 имеешь, что-то на них себе купишь, плюс батареи в твоём доме тёплые. А вон безработный, готовый занять твоё место, он себе не может купить ничего, и живёт в холодной пещере…

А раз такая схема освоена – то почему останавливаться на 10 рублях? Почему бы не вырвать ещё рублик-другой? В конце концов, ведь и 8, и даже 5 рублей больше ноля, так ведь? Куда наш гончар от нас денется – в безработные на «ноль» уйдёт?!

+++

Если кто-то думает, что такую систему придумали жестокие, кровавые Тюдоры, обличённые Т.Мором – то это ошибка. Тюдоры столкнулись с этой системой, и просто не знали, что с ней делать. Одно дело, когда земля даёт продукт и только продукт: его или съешь, или он испортится, всё одно пропадёт, как ни жадничай!

Совсем другое дело – если продукт можно перевести в деньги, вывозя невесть куда[3], а деньги сложить в бездонный ларец. Прижал низы слегка – получил небольшую прибыль. Прижал сильнее – получил больше прибыли. Прижал совсем до костей – получил максимум из того, что можно из них выжать.

Какой пресс ценят сильнее всего маслоделы? Тот, который оставляет в оливках много масла? Или тот, который жмёт сильнее? Или тот, который выжимает оливки досуха?

С точки зрения маслодела и его бизнеса – ЛУЧШИЙ ПРЕСС – тот который выжимает оливки досуха. Не оставляет в массе ни капли масла. Тогда все отходы – идут в доходы. Выход масла – максимальный из возможных.

Никто не придумывал системы отжимания народа досуха. Она – сама возникла и она САМОНАСТРАИВАЮЩАЯСЯ система.

Важно отметить, что освободившись, рынок приходит к ней не сразу. Он довольно долго, в силу инерции сознания, колеблется, создаёт какие-то промежуточные формы угнетения, «и нашим, и вашим». Ведь не секрет (и все знают) что уже Тюдоры попытались множеством королевских эдиктов ограничить разорение английских масс. И ими двигало не только человеколюбие (хотя оно, наверное, тоже) – но и понимание КРАХА ГОСУДАРСТВА под ударами частной собственности и свободного рынка.

Государству нужны налогоплательщики – а откуда их взять, если все разорены дотла? Государству нужны рекруты – а оно видит перед собой вымирающих задохликов[4], от постоянного голода истощённых и слабых: какие из них солдаты?!

Государство поневоле, хотя бы чтобы защитить эту пресловутую частную собственность своих приватизаторов, борется с криминалом, с ворами и бандитами – а если все нищие и голодают, то понятно, какие масштабы пример разбой и бандитизм.

+++

Распластавшись под интересы частного собственника в конфигурацию свободного рынка, государство прекращает своё существование, как государство. Оно даже уже и функции «ночного сторожа» при собственниках выполнять не в силах.

Вот пример (хотя дело касается далеко не только царской России):

- за типичный 1907 год доход от продажи хлеба за рубеж составил 431 миллион рублей. Из них на предметы роскоши для аристократии и помещиков было потрачено 180 миллионов. Ещё 140 миллионов русские дворяне оставили за границей – потратили на курортах Баден-Бадена, прокутили во Франции, проиграли в казино, накупили недвижимости в «цивилизованной Европе». На модернизацию ИМ ЖЕ ПРИНАДЛЕЖАВШЕГО ГОСУДАРСТВА (России) эффективные собственники потратили одну шестую дохода (58 миллионов руб) от продажи зерна, выбитого у голодающих крестьян.

Лица, приватизировавшие государство, поставившие свои интересы выше государственных – в итоге попросту СОЖРАЛИ собственное (им принадлежавшее) государство, то есть обезумев, зарезали и зажарили курицу, несущую золотые яйца!

О таком говорил президент Рузвельт, когда голодомор в США унёс более 7 млн жизней американцев. Известный факт: кивая на Россию, Рузвельт потребовал у эффективных собственников половину их денег, с тем, чтобы помочь им сохранить вторую половину. «Если вы, господа, сегодня не пожертвуете половиной капиталов – завтра вы их потеряете все».

А что сегодня мы видим в США? Да ведь то же самое: собственники, избавившись от страха «красной империи» жрут и дожирают государство и нацию, стремительно обогащаясь в условиях столь же стремительного обнищания основной массы населения.

«Средний класс», заботливо выпестованный Кейнсом и Рузвельтом ко второй половине ХХ века – в XXI веке пошёл частично в топку, частично в задницу.

+++

Хозяевам прессов нужно больше выжимки. Они не хотят «бесхозяйственности» в виде обеспеченных рабочих. Такие рабочие не только дорого обходятся нанимателю, но её и много борзеют, ощутив себя после Рузвельта «чуть ли не людьми». А вот если бы они утром не знали – чем закусят до вечера, они были бы шёлковые. Не говоря уж, что дешёвые.

Ещё раз, как экономист-теоретик говорю: никто эту систему специально не создаёт. Это не кучка злодеев придумала! Это все люди, сталкиваясь в жестокой конкуренции, «бортуют» друг друга в страхе потерять своё и в азарте хапнуть чужое.

Каждый из нас, нанимая рабочих покрасить садовый домик – предпочтёт бригаду подешевле (при прочих равных условиях). И не потому, что мы входим в зловещий масонский заговор, а потому что мы просто вынуждены и умеем считать и экономить свои деньги.

Система ПОЛНОЙ И БЕЗОГОВОРОЧНОЙ КОНФИСКАЦИИ благ у большинства (у слабаков – скажет социал-дарвинист) возникает сама по себе и сама из себя. Она САМОНАСТРАИВАЕТСЯ на геноцид, которого сперва никто не хочет. Ведь всякий, по меткому слову Горького, надеется, что у соседа есть совесть, «а нет совести только у меня». Я насвинничаю – другие вытащат ситуацию. Я экономлю на людях – а в другом месте им бесплатно суп нальют…

А где это «другое место» - если экономить на людях взялся каждый?!

Страшные ножницы капитализма смыкаются, обрезая нить жизни: лишним людям никто ничего от себя давать не хочет, а полезным людям сбивают цену труда, кивая на множество лишних людей, готовых «подменить» подрядчика.

+++

И тут, наивно предположим, приходит такой добрый лидер. Приходит и говорит: «всё, ребята, прекращаем это взаимное убийство! Хорош, стопэ! Будем жить по-людски!».

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что не буяньте, мол, что разойдитесь!

Такую роль до Путина с его «великой стабилизацией» пробовали играть многие, начиная с венценосных Тюдоров. А почему бы и нет, правда? Объясняю, почему нет.

Любой правитель – сам по себе человек, две руки, две ноги. Даже если у него есть глаза на затылке, чего у большинства нет, и то у него личный обзор довольно ограничен. Если он владеет дзюдо (как страшно сказать кто!) – то лично в драке победит двоих, троих, наконец, пятерых. Но не больше же!

То есть, говоря языком экономики – любой правитель лишь верхушка большой-большой пирамиды. И очень прожорливой пирамиды. Которая над собой человечка терпит не просто так, а пока её кормят.

То есть человечек наверху должен быть постоянно интересен тем, кто под ним бабло гребёт. А если он по каким-то причинам перестанет быть интересным (скажем, другие предложат больше) – то он окажется на положении царя на станции Дно или Горбачёва после Беловежья…

Итак, власть – это прожорливая пирамида. Человечек должен постоянно обеспечивать ей «кормление» - иначе она его сбросит.

Сам-то царь-батюшка, может быть, поел бы кашки в плошке, да и успокоился, старику много не надо! Но куда ему девать миллионы алчных и вооружённых до зубов оглоедов, которые ему снизу пятки щекотят?

Чтобы этим миллионам оглоедов что-то дать – надо ведь откуда-то взять.

То есть нужен истощаемый лимитроф – обратная сторона процветающей и щегольской элиты. Чтобы они могли жить во дворцах – придётся забрать последнее из хижин. Чтобы они ездили в золочёных каретах – придётся губернии голодом морить, и т.п.

Потому что пирамида, которая держит власть – они… ну, слуги-то слуги, да только весьма всевластные, особенно когда осознают свою «вольность дворянства» после очередного дворцового переворота…

Именно через это царь (или президент) оказывается заложником буржуев и латифундистов. Давно известно, что буржуй – лучший полицейский, он глядит зорче любого наёмника, потому что охраняет своё, не чужое. Но, будучи повсеместно полицейским, буржуй повсеместно оказывается и законом!

Царь-батюшка не то, чтобы сам много кушает; но в этой системе он, в сущности, заложник. Он – лишь лицо системы, но ведь реальной властью в ней обладает коллектив собственников, то ОПГ, которое сумело захватить и удерживать крупные, лакомые куски собственности.

Капитан у пиратов – как вожак у волков. Пираты и волки не поймут, если ты стал промахиваться на охоте. Но ещё менее они поймут, если ты предлагаешь им травку щипать и охоту оставить!

+++

Так государство оказывается в ловушке (подробнее это описывает мой друг А.Леонидов в ОТЦ[5]). Говоря проще – трактор есть механизм и тракторист. У механизма свои потребности (смазка, солярка и т.п.), у тракториста – совсем иные. Тракторист не может заменить хлеб соляркой, а водку – машинным маслом.

По аналогии, государство есть конструкция и персонал. То, что необходимо для поддержания конструкции – далеко не всегда выгодно персоналу, и не всегда понятно ему. Скажем, государству нужны налогоплательщики и рекруты, а конкретно-министру нужны деньги. Деньги ему несут те, кто уничтожает в лютом беззаконии и налогоплательщиков, и рекрутов. И министр вдруг говорит, махнув рукой на теорию государства и права: «эх, однова живём!». А если этот министр ещё и без «предрассудков», атеист, так сказать, то… Сами понимаете!

И государство оказывается в ловушке. Как важнейший, центральный институт цивилизации оно нуждается в одном. Как персона, жаждущая поддержки банд, жаждущая опереться на вооружённый сброд, и тем обрести/удержать ЛИЧНУЮ власть – нуждается совсем в другом, и даже противоположном.

Со скрежетом сталкиваются в лобовом таране принципы ЗАКОННОСТИ и ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Оба – древние, как чёрт. Законность – это подчинение всех одним нормам, обобщающее уравнивание людей. Частная собственность – это я и только я, это готтентотская мораль.

Законность бьёт по ч/с религиозностью: мол, потеряйся в ужасе, личный интерес, побойся всевидящего ока и небесного суда! Но частная собственность подтягивает в битву свои резервы: либеральные свободы, заквашенные на зоологическом произволе особи «что хочу, то и ворочу».

Наверное, вы уже увидели, что на поверхности этот жуткий метафизический конфликт ангела и зверя в человеке выглядит как конфликт социализма с капитализмом.

Внутри привычных форм – зверь, который хочет жрать себе подобного, и верующий, который боится, да и сам по себе, помимо страха, считает безобразием жрать себе подобных. Каннибал хочет остаться один – всех сожрав и всё присвоив. Законник, завязанный на сакралии первых скрижалей истории человечества – ищет формы мирного сосуществования с другими, формы сотрудничества и взаимной выручки.

Биосфера дерётся с Ноосферой, ситуация жуткая.

А снаружи смотреть – капитализм атакует мир социализма, «сворачивает социальные программы».

+++

Великий стабилизатор не может быть человеком. Он с необходимостью есть большая партия или Орден меченосцев. Это – армия рыцарей идеи, которой по силам подавить даже крупные банды мародёров из мира частной собственности.

Но если «великий диктатор» человек, то он не велик. Начнёт указывать, распоряжаться, входить во вкус – бац табакеркой по уху, и нету великана!

Собаководы не дадут соврать: если твоя собака гложет кость, то не вырывай её. Даже у своей собаки, которая в другое время твои команды выполняет! А когда она гложет мосол, который ты ей дал, она во власти инстинктов. Она не разбирает, хозяин тянет или не хозяин - она реагирует так, что может и руку откусить!

Ведь нищета, о которой мы говорили в начале статьи – это побочное следствие бешеного и яростного обогащения «успешных» - слагающих пирамиду власти частных собственников.

Начни бороться с этой нищетой – поневоле снизишь им доходы. Да что доходы?! Возможности!!! Дело же не только в деньгах – которые у частного собственника отбирают на бедных, прямо как у церкви в 20-е годы золото отбирали для голодающих (а Пётр I колокола отбирал на пушки). Дело в том, что власть собственника прямо пропорциональна нищете и бесправию низов!

Стоит чуть-чуть раскормить низы – как они тут же, с точки зрения частного собственника, становятся «непочтительными».

Вот свидетельство И.А. Бунина, "Деревня" (1910), про проституцию в его время:

-...И голодные, шкуры, преголодные! Дашь ей полхунта хлеба за всю работу, а она и сожрет его весь под тобой...

В сытом обществе бабы за полфунта простого хлеба не возьмёшь. И власть не та! Нет этого волшебного ощущения, которого Бунину так потом не хватало в «Совдепии»: что у тебя в кармане лежит не один десяток человеческих жизней, и ты, как бог Олимпа: захотел, спас, захотел – убил…

Если правитель буржуазного общества, не посягая на основы частной собственности и либеральных свобод попытается бороться за достаток низов – что получится?

Он начнёт ограничивать тех, на кого опирается его собственная власть. А нафига он им такой нужен? Они скажут в ответ на предложение "разойтись":

…На «разойтись» — я, кстати, сразу согласился,
И разошелся, то есть, расходился…

Не напоминает московские либеральные радения «против Путина»? И ведь не то, что Путин от них многого требует. Так уж, будучи главой государства, вынужден порой напоминать, что хотя бы самые базовые основы законности…Надо бы блюсти… Богатеньким...

Ну, ему куда деваться? Он не просто видит КРАХ ГОСУДАРСТВА, которое приватизаторы рвут в лоскуты и клочья, но видит ещё и царя, доигравшегося в 1917 году в попустительство своей дворянской опоре…

Цивилизационная природа государства, как конструкции – входит в неразрешимое противоречие с персоналом конструкции. Люди, сидящие на этой конструкции, жрут её, и тебе не дают её починять!

Никакой порядок либералам нестерпим.

Это для бедных порядок – шанс выжить и как-то встать на ноги.

Для сильных и богатых порядок – это ограничение, это тюрьма для своеволия и самодурства.

Порядок нужен неимущим: а крупным собственникам он совсем не нужен. Они сами себя прекрасно защищают, и в помощи государства не нуждаются. Они нуждаются в ином: чтобы государство не вмешивалось в их разбой, творимый руками частных банд и магнатских армий.

Потому все попытки навести порядок в государстве Российском утыкаются в глухую стену отторжения частной собственности и либеральных свобод.

+++

Звериное удальство людоедов несовместимо ни с цивилизацией, ни с культурой, ни с правосознанием (явлением поневоле-уравнительским), ни с моралью, ни с критериями психиатрической вменяемости. Всё так – но уговорами это удальство не устранишь.

Нищета – не просто бедствие, это оборотная сторона чьей-то личной власти и чьих-то реализованных сверхвозможностей. Чем хуже чувствует себя человек на одном полюсе неравенства, тем лучше чувствует себя его антипод на другом полюсе. Да, порой этих «успешных» пугает развал цивилизации и распад всего человеческого, но будем трезвы: не всех и не сильно.

У нас есть ещё шанс – повернуть к рациональному устройству жизни.

Но с каждым днём, растлевающим людей страхом и возможностями в одном флаконе дьявольского пойла, он всё меньше и меньше…

________________________________

[1] Монархист, и очень известный публицист, М. Меншиков, описывал причины относительной сытости народа до эпохи свободной торговли. «В старинные времена в каждой усадьбе и у каждого зажиточного мужика бывали многолетние запасы хлеба, иногда прямо сгнивавшие за отсутствием сбыта. Эти запасы застраховывали от неурожаев, засух, гессенских мух, саранчи и т.п. Мужик выходил из ряда голодных лет все ещё сытым, не обессиленным, как теперь, когда каждое «лишнее» зерно вывозится за границу». М.Меньшикову, вторит неграмотный старичок-крестьянин Поликарп из путевых заметок Мельникова-Печерского. «В старину все лучше было. На что ни глянешь – все лучше... И люди были здоровее, хворых и тщедушных, кажись, и вовсе не бывало то в стары-то годы. И все было дешево, и народ был проще... А урожаи в стары годы и по нашим местам бывали хорошие. Все благодарили создателя. У мужичка, бывало, год по два, да по три немолоченый хлеб в одоньях стоит... А в нынешние останны времена не то...Объезжай ты, родимый, все наши места...нигде не единого одонья не увидишь, чтобы про запас приготовлен был».

Или вот ещё свидетельство человека весьма в вопросах русской жизни авторитетное: «…Господское гумно стояло, как город, построенный из хлебных кладей, даже в крестьянских гумнах видно было много прошлогодних копен. Отец мой радовался, глядя на такое изобилие хлеба...» – вспоминал С.Т.Аксаков в «Детских годах Багрова-внука», писанных, как известно, с натуры.

[2] "Овцы съели людей", - именно так можно описать общее состояние феодального английского хозяйства в XV-XVIII столетии. Земля в Англии всегда была дефицитным товаром, а сам характер английского земледелия имел экстенсивный характер. Соответственно и доходы английских крестьян не давали существенных доходов. В связи с внезапным ростом спроса европейскими мануфактурами на шерсть, английские йомены переоборудовали свои пахотные земли на пастбища для выпаса овец. В результате по всей Англии возросло количество безработных крестьян. Власти же Елизаветы сооружали специальные "трудовые дома", где держали таких безработных в нечеловеческих условиях, часто приписывая им вину за чужие преступления.

[3] Энгельгардт А.Н. (Из деревни. 12 писем. 1872–1887. СПб., 1999. С.351–352, 353, 355.) - " Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно.... Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты. Продавая немцу нашу пшеницу, мы продаём кровь нашу, то есть мужицких детей"

[4] Меньшиков М.О. Национальный съезд. 23 января 1914 г.-"Перестанем те, господа, обманывать себя и хитрить с действительностью! Неужели такие чисто зоологические обстоятельства, как недостаток питания, одежды, топлива и элементарной культуры у русского простонародья ничего не значат? Но они отражаются крайне выразительно на захудании человеческого типа в Великороссии, Белоруссии и Малороссии. Именно зоологическая единица — русский человек во множестве мест охвачен измельчанием и вырождением, которое заставило на нашей памяти дважды понижать норму при приёме новобранцев на службу. Еще сто с небольшим лет назад самая высокорослая армия в Европе (суворовские “чудо-богатыри”), — теперешняя русская армия уже самая низкорослая, и ужасающий процент рекрутов приходится браковать для службы. Неужели этот “зоологический” факт ничего не значит? Неужели ничего не значит наша постыдная, нигде в свете не встречаемая детская смертность, при которой огромное большинство живой народной массы не доживает до трети человеческого века?"

[5] ОТЦ – Общая Теория Цивилизации.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 16 декабря 2019

https://economicsandwe.com/26CDEA8C5F3EAE97/

09.12.2019 Гуманитарная катастрофа: рынок жрёт сам себя!

Но не менее важным фактором давления на экономику Запада было многовековое наследие христианской цивилизации европейских народов (к каковым относилось тогда и население США). Этика служения – обществу, ближним, своей стране, своему народу – важное слагаемое наследия христианской цивилизации. Конечно, если человека с детства обрабатывать пропагандой «этики служения», день за днём, то это в значительной степени уравновешивает, а то и парализует его зоологические хватательно-поглотительные и иные низменные инстинкты.

То есть человек после такой обработки стеснялся предельно-нагло пользоваться хищническими возможностями своего служебного и социального положения. Став главой крупной корпорации, он не только воровал, но и что-то делал общественно полезное, уравновешивая тот ущерб, который наносит обществу его статус крупного хищника.

Это похоже на льва, который не только жрёт оленей, но ещё и заводит для них ветеринаров, родильные поляны, отвоёвывает для них тучные пастбища, оберегает их поголовье от иных хищников. В итоге на весах жизни оказывается, что поголовье оленей в саванне неуклонно растёт, потому что лев кушает их меньше, чем спасает.

Отголосок такой практики «старого Запада» - теория современных либерал-государственников, гласящая, что «воровать надо с прибыли». Вы наверняка её не раз слышали, даже от первых лиц государства: мол, есть такие менеджеры, которые ворую с прибыли предприятия, они молодцы, а есть негодяи – которые воруют с убытков. Эти никуда не годятся.

Третья важнейшая составляющая западной экономики второй половины ХХ века – колониальная. Это мощнейший приток средств и ресурсов из «третьего мира», при котором на каждого белого человека работало по 4-5 нищенствующих цветных рабочих, выполняющих, в рамках мирового разделения труда, самые грязные и низкооплачиваемые работы.

Всё это вместе составляло то «высокое давление», в рамках которого формировался западный миф.

Капитаны капитализма боялись советской угрозы. Они делились с низами – как своим, так и колониальным достоянием, чтобы не дать козырей советской пропаганды. Плюс к тому, эти капитаны выросли всё же в среде христианской цивилизации с её внушаемой «из каждого утюга» этикой служения. Они могли её внутренне цинично презирать – но вынуждены были учитывать в своих действиях.

+++

XXI век – первый из пяти веков, который имеет характер нисходящего, а не восходящего. Начиная с XV века (а строго говоря, и раньше) каждый новый век был веком прогресса относительно предыдущего. Это медленное, но целенаправленное восхождение было столь долгим, что многим мыслителям (например, К. Марксу) оно обманчиво казалось неизбежным и неотвратимым. Каждое новое поколение людей жило в мире более просвещённом и прогрессивном, чем их родители! И так на протяжении пяти (или больше) веков европейской истории.

Вы поймёте, о чём я говорю, если сравните семнадцатый век с шестнадцатым, восемнадцатый с семнадцатым, девятнадцатый с восемнадцатым, и совсем уж яркое сравнение – двадцатого с предыдущими. Казалось, что лестница прогресса не имеет обратного хода. Маркс отсюда (на современный взгляд, наивно) вывел неизбежность новой эры абсолютного прогресса: если мы пять веков туда идём, не сворачивая – значит, и дальше туда идти будем!

Да? Не обязательно.

Марксизм, как учение, вообще бессилен рассматривать нисходящий, дегенеративный исторический поток, при котором новый век окажется темнее и примитивнее предыдущего. Как быть, если человечество не развивает производительные силы, а сворачивает их?

Между тем, цивилизации не раз превращались в археологические слои, поверх которых ходят новые варвары, и это нужно было учитывать. А что, если восходящее развитие общества, науки и техники сменится регрессом и деградацией (как и случилось в XXI веке)? Если мы окажемся (уже оказались) в ситуации, когда прошлое наших отцов кажется нам далёким труднодостижимым будущим, а достижения прошлого века – недостижимыми технически в текущем веке?

Если вместо человека развивающегося, к которому мы за пять веков так привыкли (идущего от неграмотности через Вольтера к тому же Марксу) мы получим человека архаизирующегося (идущего от Маркса через Вольтера обратно к полной неграмотности)? Прямо скажем: советская цивилизация, и вообще человеческая цивилизация оказалась бессильной перед такой «нетипичной» для мышления прогрессистов ситуацией.

Принято было считать, что человек – разумен, а дик только по необходимости. И как только у него появится возможность перестать жить дико – он тут же обеими руками за неё ухватиться. Между тем спасатели на водах знают, что утопающий очень часто мешает спасателю, хватает его так, что мешает вытащить себя и грозит утопить спасающего…

«Перестройка» и всё последующее – это яркий пример массового человеческого одичания, перерождение человека из развитого умственно существа в слаборазвитое и слабоумное. Год за годом всё очевиднее: человеческий поток хлынул обратно, к пещерам и первобытным саваннам. Чем архаичнее социальная практика – тем она понятнее одичавшему человеку, и потому легко им перенимается. А сложная – имеет недостаток в собственной сложности, не понимается, и отвергается непонятой.

+++

Западное общество «всеобщего благосостояния» лопнуло вдруг и повсеместно, как гнилая тыква. Один из факторов – безусловно, ликвидация «советской угрозы». Пуганые и стреляные хищники в результате смены поколений сменяются на непуганых и не стреляных. Они уже далеко не так осторожны в своей плотоядной агрессивности, как их отцы.

Они утрачивают выработанные советской палкой полезные инстинкты крупного собственника ХХ века: умеренность, сдержанность, высокообразованность, наконец, маскировку, средства мимикрии. У хищников «аппетит приходит во время еды», и каждый раз они «отчуждают в свою пользу» всё больше и больше.

Но ведь важна, товарищи, и другая сторона процесса: распад внутреннего давления, связанный с угасанием западно-христианской цивилизации с её пусть и рекомендательной, пусть и во многом показушной, но безусловной (на словах) этикой служения человека ближним. Идеология была такая: я обогащаюсь не сам для себя, а на пользу обществу. А её меняют на "сам для себя". Это же фундаментальный психосоциальный переход!

Актор в США 50-х годов ХХ века, как бы он не презирал «про себя» религиозность окружающих, как бы не использовал это «мракобесие» в качестве «полезных идиотов» - всё равно не мог не считаться с его гуманистической заряженностью. Взгляните на образ тётки «человека-паука» в старых фильмах о нём, и вы поймёте, что я имею в виду. Кстати, в новых фильмах это совершенно выветрилось: тётя стала молодой и совершенно чуждой религии.

Утрата внешней (советской) угрозы совпала с распадом внутренних сдерживающих факторов. Экономика для народа стала стремительно превращаться в охотничий участок ненасытных хищников. Они не просто перетягивают одеяло на себя – они его резко сдёргивают.

Потому на современном Западе происходит в наши дни ГУМАНИТАРНАЯ КАТАСТРОФА, которую журнал «Форбс» называет «коллапсом» (то есть «схлопыванием») «мировой экономики, а лауреат нобелевской премии по экономике Стиглиц – «массовым вымиранием людей в США от безнадёжности», которое он (Стиглиц) ранее видел только в СССР начала 90-х годов.

Очень ярко, пером гения, доносят до нас катастрофу в США новые романы Стивена Кинга: там в деталях прописано, как толпы безработных с вечера занимают очередь, ночуя в спальниках, чтобы к утру попасть на биржу труда и получить где-нибудь заветное, вожделенное место уборщика…

Похоже на то, что проснулся считавшийся умершим вулкан. Этот вулкан, подобный Везувию, называется «капитализм» и «свободный рынок». Он так давно спал, что люди стали селиться на его склонах, строить там жильё и виноградники, полагая, что извержений больше не будет. А он проснулся – и погребает Помпеи под пеплом…

Конечно, процессы угасания советской угрозы и христианской цивилизации не просто случайно совпали по времени. Они катализировали друг друга, будучи тесно взаимосвязаны. Всякий христианин буквально обречён строить социализм – а иначе он будет двуличным лицемером, не менее того. А в «перестройку» наших людей обучили (по меткому слову Ю.Шевчука) «верить в несправедливость добра». Подрывая основы советской цивилизации, Запад неизбежно подрывал и основы христианской цивилизации – понимал ли он это или не понимал.

Потому что расхождения по теоретическим вопросам, по «знакам и возглавьям», именам и символам между христианством и социализмом, никак не касались этики служения, единой для этих двух форм цивилизации (равно как и для всех форм цивилизации). Вопрос же был не в том, что делать: вопрос был – под звездой это делать или под крестом. По сути, весь конфликт был номинальным, он сводился к символам и терминологическому языку. А сущностного конфликта между кодексом поведения христиан и коммунистов нет, и не может быть. Оттого они и обменивались все 100 лет своей свары упрёками в лицемерии: мол, вы не делаете того, к чему призываете!

Теперь смотрите: «А» упало, «Б» пропало. Что осталось на трубе?

Западный корпоративный хищник разом освободился и от внешнего и от внутреннего сдерживания. И – пошёл вразнос.

+++

Для современного капитализма мало того, что «полисмен» (роль которого играл СССР) исчез из виду, так ещё и внутренняя пропаганда высмеяла и ошельмовала христианские устои его цивилизации, фактически их сняв, исключив из процессов воспитания! Такое общество обречено стать фабрикой воров, не знающих ни страха, ни совести. Ибо их никто не сдерживает, да они и сами не умеют уже держать себя в руках, и критически посмотреть на себя со стороны.

Итог: «Форбс» пишет о «схлопывании» западной экономики, потому что все, кто мог дёрнуть слагающие её здание кирпичи – одновременно их дёрнули.

Лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Юджин Стиглиц подводит итоги:

-… последний раз такую отрицательную динамику я наблюдал в России после развала СССР. За последние три-четыре года мы наблюдаем снижение продолжительности жизни в США. Эксперты, которые наиболее серьезно изучали статистику, назвали то, что происходит – «смертью от отчаяния»…

экономика США находится в одном из слабейших периодов роста… Надежда на Трампа не оправдалась…. После распада Советского союза мы видели похожие темпы снижения экономики и снижение продолжительности жизни – сказал Стиглиц. - Важно отметить, что мы наблюдаем в США снижение продолжительности жизни белых мужчин. Интересный факт, что продолжительность жизни афроамериканцев продолжает расти», – уточнил Стиглиц[1].

Почему такое происходит – откроет нам другой знаменитый и добросовестный американский экономист Лоуренс Котликофф (лауреат Нобелевской премии по экономике за 1972 год).

Цитата не свежая, он сделал это заявление в 1993 году, но актуальность этой цитаты очевидна:

«В США в течение последних 10 лет (т.е. с 1983 по 1993 годы) конфискация собственности выросла от 10 миллионов долларов в 1985 году до 644 миллионов долларов в 1991 году. Эта цифра увеличилась почти вдвое в следующем году, когда правительство конфисковало собственности на сумму свыше 1 миллиарда долларов… Быстро растущий список видов причин, из-за которых ваша собственность может быть конфискована, в настоящее время включает в себя свыше сотни видов придирок: начиная от уклонения от уплаты налогов, отмывания денег - и кончая нарушением законов об охране природы».

То есть: власть в США всегда подворовывала конфискациями частной собственности. Но в 1985 году она маленько себя в руках держала и украла у граждан методом «раскулачивания» 10 млн долларов. В 1991 году уже 644 млн, а дальше счёт пошёл на миллиарды: чего стеснятся, СССР «кончился»!

Два американских нобелевских лауреата по экономике и дают нам общую картину анатомии того «коллапса», о котором пишет «Форбс» в 2019 году.

Ну, а что? Понятно, по человечески! Начали с небольшого, понравилась сладость процесса, втянулись…

Вначале десятками миллионов воровали, потом сотнями, а потом и на миллиарды перешли – власть же, кто посмеет возражать?! Ну ведь в криминальный мир так обычно и втягиваются, есть даже нравоучительная сказка на этот счёт: «Пятачок погубил». Сюжет её в том, что воришка начал с пятачка, понравилось денежки грести на халяву, стал брать больше, больше – в чём и кается на суде…

Если брать данные Котликоффа, то США тоже «пятачок погубил».

Согласно ИХ статистике, которая отнюдь не склонна «драматизировать» - катастрофа очевидна. Минимальная зарплата в США осталась в 2019 году ровно той же, какой она и была в 2009 году — 7 долларов 25 центов. Средняя стоимость аренды однокомнатной квартиры тем временем выросла почти в полтора раза, с 886 до 1234 долларов[2].

«Си-Эн-Би-Си» тем временем пишет, что богатейшие инвесторы планеты ждут в 2020 году обвала на рынках. Таковы результаты опроса «Ю-Би-Эс», проведённого среди 3400 самых богатых людей планеты. Пока что их мнение не единодушно, однако 55% уже полагают, что мир находится на пороге «большой распродажи»[3].

+++

Участники недавней конференции «Цифровая экономика: труд и человек» в рамках VI Международного форума Финансового университета сошлись на мнении что «среднему классу нужно ждать безработицу и смерть». «Средний класс» - если кто не знает – это массовка завидных потребителей, которую Запад в «Холодную войну» сформировал для борьбы с коммунистами. Теперь эту массовку власти Запада сворачивают за ненадобностью, и сворачивают быстро.

«В будущем [имеется в виду капиталистическое будущее - ЭиМ] не окажется никакого единого образования, а пытаться сформировать его — бесполезно, уверен директор Школы перспективных исследований ТюмГУ Андрей Щербенок» [4].

«Прежде всего под угрозой…средний класс… В результате в будущем люди смогут получить или низкоквалифицированную работу, от официанта до грузчика, или же будут востребованы как супераналитики. Обычные, «средние» компетенции на рынке труда исчезают… Просто окончить средний университет и стать средним специалистом не получится. Средний класс исчезает», — полагает Андрей Щербенок.

Не то, чтобы он великий авторитет в футурологии – но ему ведь никто и не возражает. По сути, сейчас все сходятся именно на этом, им высказанном факте!

Но яйцо били, чтобы зажарить яичницу, а если её нет – зачем кололи яйцо? СССР ломали, чтобы жить, как «средний класс», и те, кто намеревался жить как «средний класс», а если его уже почти нет, а скоро совсем не будет – зачем тогда крушили СССР?! Ради вот этого дерьмового общества, в котором ты или миллиардер, или говорящее орудие, двуногий скот?!

В декабре 2012 года в сети набирает популярность видео, быстро ставшее вирусным, где показана реакция жителей Великобритании на стоимость различных процедур медицинского обслуживания в Штатах.

Видеоролик опубликовал британский информационный портал JOE: прохожих спрашивали, сколько, по их мнению, стоят некоторые медицинские процедуры в США при условии отсутствия страховки.

Напомним, в Британии действует (со времён Холодной войны – ввели со страху) Национальная система здравоохранения — она финансируется государством и контролируется правительством. Самой популярной стала реакция молодой женщины, которая, услышав, сколько стоит ингалятор для астматиков, воскликнула: «Боже, если ты беден, ты труп!»

А на вопрос, сколько будет стоить поездка на машине скорой помощи, многие отвечали: «А за это платят?» Видео охотно подхватили оппозиционные Трампу политики, такие как экс-кандидат в президенты Берни Сандерс и член палаты представителей Конгресса «социалистка» Александрия Окасио-Кортес.

+++

Почему вся эта чертовщина происходит? Представителю секты западников, которые истово и абсурдно веруют, что Запад строил некий свой мир благоденствия, а не просто защищался от «красной экспансии», то есть создавал средний класс не как массовку для изображения пропаганды, а ради людей – этого никогда не понять.

Другим – понять несложно. Капитал изголодался. Его кровожадные идолы алчут гекатомб жертв. Никакого собственного варианта будущего Запад не имеет и никогда не имел – он лишь приспосабливался и подлаживался под повестку, которую ему диктовали наши отцы и деды.

Всё, что Запад делал в ХХ веке – ему не хотелось делать. Его принуждали – а он верил, что «час освобожденья» придёт и он вернётся в его любимый XIX век…

Совершенно очевидно, что воровство и грабёж выгоднее, чем честный созидательный труд. Иначе ими бы просто не занимались: зачем рисковать и конфликтовать за сумму, которую можно получить без риска и конфликта?

Учитывая повышенную прибыльность воровства и грабежа, мошенничества, шантажа, насилия, террора над созидательной, производительной деятельностью – «человек экономический» обязательно придёт к грабежу или воровству, если поставить на первое место материальные приоритеты.

То же самое – и с частной компанией, акционерным обществом: там совет директоров просто подсчитает прибыль от честной деятельности, от нечестной… И ОБЯЗАН будет (потому что уставная цель директора – максимизировать прибыль компании) перейти к разбойным и воровским практикам. Это даже не выбор менеджера – это вменённая ему акционерами обязанность: выбрать самый прибыльный для компании вид деятельности.

А что может сдержать человека от аморальных практик? Очевидно, что или внутреннее убеждение, вера в душе (пусть это прибыльно, но мне моя вера запрещает этим заниматься). Или внешняя угроза: мол, мне этим никакая вера не запрещает заниматься, но вижу полицейского рядом и опасаюсь кошельки по карманам тырить…

https://economicsandwe.com/506B638D2B5438AA/

20.11.2019 Мародёры: охота на территорию

В той же Исландии, например, по требованиям Всемирного банка и стран Евросоюза каждый житель острова в течение пятнадцати лет должен был бы ежемесячно платить 100 евро – чтобы погасить долги одних частных лиц (владельцев банков) перед другими частными лицами. Это привело к политическому перевороту в маленькой стране.

В чём суть одноразовых сверхприбылей? В неразрывно (психологически) связанном с атеизмом отказе от будущего. «Однова живём» - и потому мыслим на очень коротких дистанциях.

Например, вместо того, чтобы получать с помощью оборудования 10 руб прибыли (условно) сдаём всё оборудование на металлолом, и получаем сразу 100 рублей. Но потом нет уже ни оборудования, ни продукции, ни предприятия, ни работы людям, вообще никакой жизни на разорённой территории, единовременно давшей десятикратный рост прибыльности от эксплуатации «на износ».

Максимализация прибыльности (главная цель капиталистической фирмы) вступает в противоречие с долгосрочной перспективой жизнеобеспечения. Берём всё, разом, по максимуму, и не оставляем будущему ничего, никакого задела.

Прибыль сперва бешено растёт, а потом уходит в ноль, но мародёра это мало волнует: он взял своё, потом сбежал, или попросту умер, не рассчитывая на продолжение жизнедеятельности общества после себя.

+++

Важно отметить, что эта модель истощающего одноразового разграбления территорий делает отдельно взятого представителя собственных верхов заложником своей схемы. Ни о какой его индивидуальной свободе выбора речи уже не идёт: или он участвует по максимуму, как принято у ненасытных, которым всегда мало – или его сожрут ему подобные.

В запущенном после распада СССР процессе есть печать неизбежности: если говорить крайне обобщённо, то частные собственники выходят из-под контроля государства, вступают в борьбу именно с государственностью (законностью) как таковой.

Процесс двояк: монополизация (вертикальная интеграция) и формирование заговоров, альянсов, коалиций собственников (горизонтальная интеграция). Государство, как таковое, заинтересовано в стабильности, но собственник – наоборот, в нестабильности, потому что только нестабильность обеспечивает сверхприбыли. В условиях стабильности прибыль стремится к минимуму.

Если частным собственникам не хватает сил на гражданскую войну, по типу украинской, то они ведут партизанскую борьбу против государственных институтов и социальной стабильности. При этом децентрализованные заговоры-альянсы мелких собственников ничуть не менее опасны, чем «государство в государстве» в виде монополиста-суперкорпорации. У частного собственника нет интереса к стабильности, он стремится реализовать своё «захватное право», «перетянуть одеяло на себя», перекроить потоки благ в свою пользу.

В силу этого ведущая к масштабным катастрофам модель сверхприбыльного одноразового истощающего хозяйствования, представляющая, по сути, покушение на государство и народ, на национальную безопасность – не может быть преодолена сама по себе, в рыночных условиях, особенно если речь идёт о глобальном рынке.

Большую или малую часть территории государства захватил частный собственник – он всё равно враг государства, потому что по сути своей – сепаратист. Он из общего достояния выделяет частное, и заботится только о своём частном. Это ввергает его в состояние войны с общим благом, в наши дни принявшим вид модели истощающего одноразового хозяйствования хапуг-рвачей, намеренными всех обобрать до полной разрухи, а потом сбежать. Это беда одного СНГ? Нет, это и беда Исландии, как мы только что видели, и беда Греции, Испании, любой современной страны, в которой частник противопоставил свои интересы общественным и государственным.

+++

Будучи людьми, и людьми, воспитанными на одних с нами учебниках, частные собственники в большинстве своём СУБЪЕКТИВНО не настроены быть злодеями. Они не ХОТЕЛИ бы такими быть или выглядеть, но это не значит, что у них получится такими не быть.

Пространство действия частного собственника ограничено ОБЪЕКТИВНЫМИ законами рынка. Если собственник из гуманных соображений откажется от истощающего хозяйствования (по сути, мародёрства) – он откажется и от сверхприбылей. Норма прибыли у него существенно упадёт.

Он лично, может быть, и не против. Ему лично, может быть, хватило бы и 20, и 10% от его нынешней прибыли. Но если он встанет на такой путь, то он вылетит из состава частных собственников, потому что с пониженной нормой прибыли будет проигрывать конкурентное соревнование. Допустим, он будет платить рабочим больше, чем остальные: в итоге себестоимость его продукции вырастет и он обанкротится. Если станет применять более экологически-чистые формы работы – тоже. И так – за что ни возьмись.

По сути, частный собственник – не только источник, но и заложник своей роли врага государства и общества. Неоднократно крупные предприниматели говорили мне, что охотно отказались бы от половины своей корпорации, что им не нужно столько денег. Но – говорили они после – если половина моей корпорации получит свободу от меня, она тут же, с ходу, начнёт против меня войну.

Почему?

Все и всякие сепаратисты всегда видят главного врага в тех, от кого они отделились. Это – закон сепаратизма. Ведь сепаратист становится не только хозяином нового образования (пряник) но и преступником в своём старом образовании (кнут). Это касается не только территорий (новых стран), но и коммерческих предприятий. Часть корпорации, выделившись из корпорации, превращается в её конкурента, и следовательно, во врага.

Потому олигархи подгребают всё, до чего могут дотянутся их ручонки, и потом не выпускают. Некоторые из них не страдают психическим расстройством омниофагии (всепожирательства), но и им приходится быть жадными: ведь всё, что они не подмяли или выпустили – будет использоваться против них, и очень жестоко.

Потому в запущенных процессах пост-советизма истощающее, разбойничье хозяйствование, убивающее и народ и землю – не только дело свободного выбора психов-омниофагов, но и объективная закономерность мира, отказавшегося от социалистических принципов общественного производства.

Многие частные собственники ненавидят то, что делают, и даже самих себя – но как белки в колесе не могут остановиться. Даже в стабильной и спокойной, без разрывов и потрясений развивавшейся Исландии – что уж говорить про страны СНГ, представляющие из себя набрякшие кровью и ненавистью пороховые бочки под цивилизацией!

Враждебность частного собственника государству и обществу – это закон, который он не может обойти, даже когда сам этого хочет. Частная корпорация – сепаратистское образование, зародыш княжества или баронетства феодальной раздробленности. Подобно удельному князьку, её руководство ненавидит центральную власть, всячески интригует против неё, пытается в борьбе с центральной властью заручиться поддержкой внешних сил. И подобно удельным князькам частнособственнические домены всегда склонны к мятежу против центральной власти и общественного блага.

+++

Учитывая вышесказанное, хочу отметить: выход только в ресоветизации. Если не получается полного возврата – то нужен хотя бы частичный возврат к советским методам руководства хозяйствованием. Центральная власть, давая капитанам индустрии какую-то степень автономии, должна, в то же время, спаять их тем, что раньше называлось «партийной дисциплиной», а по сути являлось, конечно, бесконечно далёкой от партийности морального контроля за человеком.

Или гибель в корчах, подобных украинской мучительной агонии – или идти к тому, что раньше называлось «партийной дисциплиной», а по сути, является цивилизационной дисциплиной.

Отдельный человек бессилен против заговора хищников. Причём бессилен не только одинокий неимущий лишенец (что само собой разумеется), но и одинокий частный собственник, и одинокий правитель даже диктаторского типа.

Необходимо то, чем должна была стать, но по ряду причин не сумела стать КПСС:

Орден защиты жизни от хищников.

ОЗЖХ.

Или он – или судороги истощающего хозяйствования силами грабителей, часть из которых – грабители поневоле, в силу довлеющего над ними закона «режь – или тебя зарежут».

Необходима морализация власти силами самой власти, ограничение правителей силами самих правителей (самосдерживание).

Необходимо самоограничение властителей, которые приняли решение не додавливать тех, кого они технически могут и в состоянии, с выгодой для себя, додавить. Приостановка безграничного обогащения победителей.

В одиночку остановиться нельзя: сожрут тебе подобные.

Остановиться можно только в составе «партии» - Ордена, дав собственному хищничеству «стоп-сигнал».

А если случится не переход к власти ОЗЖХ, «КПСС 2.0.», а просто смена власти? Это будет сменой шила на мыло. Старых рвачей заменят в схеме новые рвачи, и ничего больше. Сложившаяся система глобального рынка имеет в себе механизм очищения от честных и добропорядочных людей, даже если таковые случайно попадут во власть.

Там они:

-Или деградируют до уровня «профпригодного» хищника-людоеда

-Или будут сожраны хищниками (яркий пример последних дней – судьба Э.Моралеса в Боливии).

У рыночного мира нет будущего – кроме каменного века и первобытных джунглей.

У советского мира – будущее есть. Непростое и нелинейное, не без проблем и даже не без локальных катастроф (жизнь показала нам, сколь трудно и неоднозначно восхождение), но ШАНС есть.

Да, с точки зрения «правильной истории» Орденом Защиты Жизни от Хищников должна была плавно стать КПСС. И отчасти она даже играла его роль. Но по многим объективным и субъективным причинам проект не удался. И что теперь? Лечь и помереть с горя?

Или же упорно идти к спасению человечества, понимая, насколько безнадёжно-обречённой предстаёт перед логически-мыслящим человеком американская модель будущего?

Приведу цитату из моего друга, А. Леонидова (роман «Иго человеческое»):

«…Но не тем будь помянут, а другим: своей чеканной формулой обречённости западного общества, которому в те годы все придурковато завидовали:

-… год за годом у них наркоманов будет всё больше и больше, пока все не станут наркоманами. Год за годом пидоров будет всё больше и больше, пока все не станут пидорами. Но главное, сумасшедших год от года будет всё больше и больше, пока все не станут сумасшедшими…»

Что может добавить к этому диагнозу экономист? Практически ничего. Так и есть, так и будет, если…

+++

Может ли проект Ордена состояться в грядущем? Мы не знаем – может ли, но знаем, что он необходим: иначе смерть и распад. Если победители в борьбе за власть будут выжимать из власти всё, что из неё можно выжать – мы получим то самое, что сегодня имеем.

______________________________

[1] В 2008 г., ранее процветавшие исландцы неожиданно узнали, что в результате финансового кризиса их страна – член Евросоюза, между прочим, – в буквальном смысле слова обанкротилась. В 2003 году все банки страны были приватизированы, и в целях привлечения иностранных инвесторов они практиковали онлайн-банкинг, который при минимальных затратах дает относительно высокую доходность.

Иландские банки привлекли множество мелких британских и голландских инвесторов-шакалов, экономика (с неолиберальной точки зрения) росла. Но чем больше привлекалось инвестиций – тем быстрее рос и внешний долг банков. В 2003 году долг Исландии равнялся 200% ВНП, а в 2007 году составлял уже 900%. Мировой финансовый кризис 2008 года стал для «процветающей» экономики Исландии смертельным ударом. Три главных исландских банка: Landbanki, Kapthing и Glitnir –лопнули и были национализированы, а крона потеряла 85% стоимости по отношению к евро.

И в конце года Исландия объявила банкротство. Референдум был проведен в марте 2010 г. На нем исландцы решили не возвращать средства иностранным кредиторам – Великобритании и Нидерландам – 93% участвовавших проголосовали против выплаты банковских долгов. МВФ немедленно заморозил кредитование.

Но исландцев уже было не остановить. При поддержке граждан правительство инициировало гражданские и уголовные расследования в отношении лиц, ответственных за финансовый кризис. Интерпол выдал международный ордер на арест бывшего президента банка Kaupthing Сигурдура Эйнарссона, а другие банкиры, также причастные к краху, бежали из страны.

Исландцы приняли решение принять новую Конституцию, которая освободила бы страну от власти международных финансов и виртуальных денег.

Стоило допустить большинство к разработке и принятию Конституции и конституционных законов, как вместо приватизации как панацеи от всех бед экономики «получилась» национализация ресурсов, вместо гостайны – открытость, вместо строго представительной демократии – элементы прямой демократии.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 20 ноября 2019

https://economicsandwe.com/3737EC2AB22F61A5/

30.10.2019 "СПРУТ", глава 2. "Дикий мир диких людей"

Конечно, познать хозяйство трудно, познать жизнь ещё сложнее – а не познав, не получится и управлять ими. Но это путь науки, единственный и универсальный, а другого пути наука не знает.

Рыночный отказ от планирования есть отказ от управления рыночными стихиями, отказ от управления – это отказ от познания.

Возникает формула магического мышления фетишистов-идолопоклонников: «мы никогда, в принципе, не сможем познать, откуда берутся блага, и куда они исчезают». Это открывает простор самым диким формам магического мракобесия, которые мы и видим в изобилии вокруг себя сегодня. В экономике начинают видеть не совокупность механизмов, производящих блага по воле людей, а злого и таинственного, всесильного и непостижимого «бога», который по своей непонятной прихоти одних одаривает благами, других лишает благ.

Конечно, «купиться» на сомнительные прелести жизни в первобытной саванне – может только системно деградировавший умом человек. Ведь в рамках становления неокапитализма отрицается то, чего в классическом капитализме ещё не было: вполне состоявшиеся и доказавшие свою способность работать системы общественного производства. Если мы говорим о 80-х годах ХХ века в СССР, то, конечно, даже самый пристрастный критик не найдёт там «ужасов и кошмаров», а будет цепляться за мелкие недостатки системы и второстепенные, малозначимые проблемы, к тому же легко устранимые. Продолжая аналогию с рождением авиации – экспериментальный самолёт уже не падал, он уже летал, доказал возможность полёта. Просто некоторые узлы конструкции требовали замены, корректировки в рабочем порядке…

И, конечно, не материальные проблемы убили СССР. Советский город 1984 года – вовсе не блокадный Ленинград и не голодающее Поволжье 20-х, где действительно были НАСТОЯЩИЕ экономические проблемы. Советский город или село 1984 года сыт, благоустроен, имеет некоторые проблемы снабжения – а какая система их не имеет?! Живая жизнь вообще невозможна без проблем и сбоев, любой режим без них не обходится.

Главная проблема, которая убила СССР – социопсихический кризис, кризис в головах, кризис массового мышления. Люди внутренне одичали, деградировали, как личности, и не справились с управлением сложной системой. Понятно, что водитель кобылы за рулём гоночного автомобиля растеряется, и, скорее всего, разобьёт машину об столб. Он будет искать привычные вожжи, привычный кнут – не понимая, зачем машине руль и коробка скоростей…

Если вообразить, что мы инопланетяне, и совершенно отстранённо смотрим на дегенеративную «перестройку» со стороны, не вовлекаясь в эмоции людей, то что мы увидим?

Прежде всего, мы увидим перевод стабильного потребления (возобновляемых циклов) в одноразовое. Люди заменили экономику гарантий на экономику возможностей и вероятностей, что равноценно смене гарантированной зарплаты на мечту выиграть в лотерею. Зарплата маленькая, выигрыш большой, а малую вероятность его выпадения именно вам – посчитать уже не дано деградировавшему разуму.

Из одноразовости рыночных процедур вытекает перевод предсказуемого будущего в режим полной непредсказуемости. Человеку уже не важно ВСЕГДА иметь достаток, ему важнее нажраться сегодня, здесь и сейчас, а что будет завтра – он не знает, ему не важно, да и вообще – «жизнь прерывиста, завтра может и не наступить».

В итоге теряющие разум массы падки на одноразовый подкуп-подачку. Они легко меняют скромный дом на шикарный номер в отеле, не думая, что дом всегда твой, а номер в отеле – жилище временное.

В итоге мир разума сменяется на мир-катастрофу. Катастрофа – в принципе, второе имя рыночной экономики, и если сегодня катастрофа происходит не с вами – это лишь потому, что она ПОКА занята другими людьми. Закончит с ними – и придёт к вам.

+++

С лёгкой руки марксистской политэкономии обыватель часто думает, что труд, работа – сами по себе источник стоимости и потребительских благ. Отсюда наивные советы нищим «пойти поискать себе работу», упрёки, адресованные бедности – «надо больше работать», и т.п.Безусловно, если жизнью правит Закон, то право на вознаграждение за труды – свойственно обществу, присуще человеку.

Однако Закон правит не всегда. Если жизнь вместо Закона правит криминальная мафия (типичная для капитализма ситуация) – то вознаграждаемый труд становится не правом, а привилегией.

Вознаграждаемый труд уже не зависит от желания, готовности и способности человека работать. Он предоставляется, как милость криминальных хозяев жизни, далеко не всем (отсюда и массовая безработица). Кроме того, человека шантажируют снижением расценок труда, переходом из обеспеченной страты в малообеспеченные слои населения.

Формируется устойчивая субкультура ненужности человека, которому постоянно дают понять, что терпят его на рабочем месте лишь из жалости, предоставив ему привилегию много и тяжело, но за деньги, трудиться. Привилегию, которой другие лишены. Это парализует ту хрестоматийную «борьбу трудящихся за свои права», которую упорно и безуспешно пытаются запустить в РФ леваки. Какие могут быть права у тех, кто в обход соотечественников получил льготу – и боится её потерять?

Изобилие штрейкбрехеров[1] и придуманный капиталом в ХХ веке «лизинг персонала» (организации, позволяющие заменить постоянных работников временными) парализует борьбу трудящихся за свои права, делает шантаж по отношению ко всем, кто боится потерять статус, действенным.

Так мафией формируется система тотального шантажа, в которой большинство людей совмещают статусы шантажистов и шантажируемых.

А именно: они являются шантажистами для тех, кто ниже их в социальной пирамиде, и шантажируемыми со стороны тех, кто их выше. Получается типичная для капитализма фигура: «палач-жертва», который сам сечёт людей и которого тоже секут.

Такая фигура отношений создаёт системе устойчивость комбинации кнута и пряника. Свой страх перед шантажом люди выдают (а порой и искренне считают в силу «стокгольмского синдрома») за поддержку, одобрение властей. Имеющий работу боится потерять работу, потому что иметь работу, даже тяжёлую и муторную, в обществе безработных – привилегия. Имеющий высокий заработок боится быть «пониженным в доходах». Это «штраф за нелояльность» - как предварительное предупреждение перед окончательным выбрасыванием в безработицу. Вот и получается «палач-жертва»: сам страдает от тех, во имя которых других заставляет страдать.

Однако если простое участие в разделении труда и производственной кооперации становится под криминальной властью капитала не правом человека, а привилегией, то и уход из системы, заявление об увольнении – тоже превращается в рамках криминальной круговой поруки в привилегию.

Руководитель, который хочет брать взятки, участвовать в коррупции – это, конечно, проблема. Но в условиях неокапитализма коррупция из преступления превращается в производственные отношения. Руководитель в условиях захвата власти криминалом – часть мафиозной структуры. Хочет он или не хочет брать взятки – уже не вопрос. Структура обязывает его «замазаться» в общее дело мафии – иначе структура его не потерпит, выбросит. Проще говоря, в неокапитализме коррупция перестаёт быть добровольным делом, она становится для руководителей принудительным делом, за неучастие в котором – выбрасывают.

Однако и право на простой выход из игры есть далеко не у всех руководителей. Просто уйти, устав от этой мерзости, дадут далеко не каждому. На определённом уровне руководитель слишком много знает: следовательно, он не может позволить себе роскоши «остаться чистеньким» или выйти в отставку. Ты обязан участвовать в процессе, потому что ты себе уже не принадлежишь… Таковы законы замкнутых криминальных групп, которые неокапитализм распространяет на всё общество.

Руководитель даже очень высокого уровня, который нам снизу кажется чуть ли не всемогущим – при взгляде социолога оказывается заложником, безвольным и бессильным винтиком машины несправедливости, главная цель которой – обеспечивать власть хищников.

Что же в итоге? Вам не дадут просто так войти в систему - и не дадут просто так из неё выйти. Работая - вы жертва шантажа, как и ваш работодатель. Но ещё более вы становитесь жертвой шантажа и круговой поруки, оказываясь в роли руководителя! На этой роли вы не можете играть против правил криминальной системы, и не можете даже просто выйти из игры - если знаете больше обычного человека...

Именно поэтому либеральная «борьба с коррупцией» всегда бессмысленна, и сводится к контролю хозяев жизни за прислугой: ведь капитализм сам по себе есть коррупция, при которой богатство и бедность отвязаны от заслуг и вины человека, иррационально-необъяснимы. И понятие заработка подменяется понятием «удачи», «везения», за которыми скрываются криминальные перераспределители.

+++

Чтобы понять деградацию государственности под влиянием разлагающего приоритета частной собственности, нужно понимать, как сформировалась государственность. Государство, если говорить исторически, выделяется из бандитизма по формуле «насилие плюс».

Когда есть только насилие и ничего, кроме насилия – перед нами банда. Когда насилия нет – вообще ничего нет. А государство вырастает из заурядного бандитизма там, где прибавляет к насилию своей власти какие-то дополнительные функции и задачи.

В этом случае у власти, кроме первичной зоологической функции-инстинкта, именуемой «самосохранение», появляется та или иная миссия. То есть не просто удержаться персонально наверху, вожаком звериной стаи, но ещё и сделать эту стаю менее звериной. Так сказать, использовав своё положение.

Чтобы это понять, прибегнем к бытовым аналогиям. Так, стоматолог, который чинит зубы или учитель в средневековой школе, орудующий розгами, да и просто родитель, наказывающий чадо ремнём – безусловно, причиняют боль.
Но если для садиста боль является самоцелью, извлекается из живого существа без всякой иной цели, то стоматолог, учитель с розгами и родитель с ремнём придают своему насилию какую-то миссию.
Нечто подобное (выделение дополнительных функций) происходит и при выделении государственности из бандитизма.

Вообразите себе некую государственную силу. Вот она входит в поселение: город или село. Для какой цели она туда входит?

Если просто с целью грабежа и зоологического доминирования, рассматривая поселение не более, чем добычу хищника, призванную один раз насытить и умереть – тогда перед нами банда, орда.

Если же цель – подчинение поселения какому-то долгосрочному проекту, в котором есть место не только для победителей, но и для побеждённых, в который можно вливаться для собственного блага – тогда мы присутствуем при становлении государственности и государственной (национальной) идеи.

Главная миссия любой идеологии – превратить насилие из самоцели в средство достижения чего-то за актом насилия.

+++

Как государство строится – так же, только в обратном порядке, оно и рассыпается. Утрачивая миссию абстрактных идей прогресса, справедливости, вечных ценностей и торжества Разума, государственный аппарат сворачивается обратно в банду. А у банды одна цель: самосохранение. И потому – никаких великих строек, никаких государственных планов, кроме одного: продлить своё зоологическое доминирование навечно. Такое «государство» уже не отвлекает силы на прогресс и поддержание цивилизационных институтов, полагая, что отвлечение сил ослабит его в главном деле: звериной грызне. Террор и шантаж ради самоподдержания становится единственным, чем занято государство в условиях неокапитализма.

Бандитизм ликвидирует ту «свободу» животной особи, с которой либеральная бодяга начиналась. Люди делятся на тупых травоядных скотов (часто ещё иоглушённых наркотиками, алкоголем, тяжёлым роком и содомией) – и волков. Волки сбиваются в стаи, а те волки, которые хотят остаться одиночками – уничтожаются стаями. Пёстрая анархическая вольница мелкого бизнеса сменяется вертикально-интегрированными системами, в которой только один выбор:

-Или служить мафии;
-Или быть ею уничтоженным.

Организованная преступность тяготеет к укрупнению, конкуренция есть борьба, а борьба бессмысленна без победителей. Хищники грызутся между собой, и постепенно (кстати, довольно быстро) выявляется самый крупный хищник, который всех остальных душит – или превращает в своих шакалов.

Вот как это выглядит на практике: 19 января 2016 г. были опубликованы сенсационные выводы ежегодного доклада особой некоммерческой организации «Оксфам», который появляется регулярно в преддверии Всемирного экономического форума в швейцарском городе Давосе, в рамках которого происходят встречи политических деятелей и бизнесменов со всего мира[2]. «Оксфам» посчитала все богатства мира и пришла к особому выводу, что по итогам 2015 года значительно изменилась картина распределения денежных средств на нашей планете. Оказывается, 62 самых богатых человека мира владеют половиной всех богатств, которые вообще принадлежат человеку. «Все деньги мира на данный момент принадлежат 62 людям».

За последние 10 лет разрыв между богатыми и бедными людьми на на Земле значительно увеличился. Сравните: в 2010 году половиной мировых богатств владели 388 человек. Получается, что этот показатель сократился почти в 6,2 раз и теперь половина денег мира принадлежит всего лишь 62 людям! Данные для исследования основываются на информации из ежегодного списка миллиардеров по версии журнала Форбс, отчёта Global Wealth Report от банка Credit Suisse. Несколько лет назад аналитики Оксфам предсказали, что в 2016 году большинство мировых богатств будет сосредоточено в руках 1% населения планеты. Этот прогноз сбылся на год раньше – в 2015 году 1% миллиардеров имеют столько денег, сколько в сумме имеют 99 процентовнаселения всех стран. Доходы этих 62 человек за 5 лет выросли на половину триллиона долларов, при этом 3,6 миллиардов человек за это период в общей сложности потеряли триллион долларов. Каждая группа людей, 62 человека и суммарно все остальные люди, имеет по 1,76 триллиона долларов.

Нова ли эта сенсация? В общем-то, нет. Ещё в 2011 году, используя новые возможности вычислительной техники, проще говоря, загрузив данные в суперкомпьютер, швейцарские ученые вычислили «мировую закулису». Исследователи из Цюриха пришли к выводу, что нашим миром правит одна большая сверхкорпорация. В результате проведенного сложного математического анализа исследователи из Университета в Цюрихе пришли к ошеломляющему выводу: нашим миром правит нечто единое и засекреченное!

Всего учеными были изучены связи более 43 000 транснациональных корпораций, 1318 из которых образовали своеобразное ядро. Каждая из компаний, входящих в это ядро, имеет теснейшие взаимосвязи как минимум с двумя-тремя «коллегами», и таким образом образуется прочнейшая «кристаллическая решетка», впитывающая гигантские финансовые потоки и имеющая общие серьезные активы.

Углубляясь дальше в эту гигантскую паутину, ученые вычленили некий «суперанклав», состоящий из 147 мировых компаний, активы которых столь тесно переплетаются друг с другом, что фактически являются общей собственностью. Интересно, что, согласно официальным сведениям, официальные совокупные доходы данных корпораций составляют лишь 20% от всей операционной выручки в мире. Однако при этом корпорации посредством привлечения своих фирм-сателлитов владеют абсолютным большинством компаний, работающих в реальном секторе, и, таким образом, фактически аккумулируют до 60% финансовых ресурсов. И это уже очень серьезно. Ведь буквально – у кого деньги, у того и власть[3].

Прежде, чем перейти к дальнейшему разбору структуры акционеров и владения, следует сделать небольшое лирическое отступление.

Идеалы демократии и картинка для СМИ, которая служит ширмой для истинных владельцев, не очень хорошо сочетаются с тем фактом, что все крупнейшие мировые компании принадлежат одной и той же кучке людей. Как скрыть это очевидное противоречие? Все очень просто - надо создать видимость, что владельцев(акционеров) якобы много и они все "разные".

Но вот какая картинка вырисовалась на сегодняшний день расследования. Крупнейшие компании мира- это банки Bank of America, JP Morgan, Citigroup, Wells Fargo, Goldman Sachs иMorgan Stanley.

Посмотрим, кто их крупнейшие акционеры[4]. Дальше проверьте сами. Крупнейшие финансовые компании полностью контролируются десятью институциональными и/или фондовыми акционерами, из которых можно выделить ядро из четырёх компаний, присутствующих во всех случаях и при принятии всех решений: Vanguard, Fidelity, BlackRock и State Street. Все они «принадлежат друг другу», но если аккуратно подбить баланс пакетов акций, то выяснится, что в действительности Vanguard контролирует всех этих своих партнёров или «конкурентов», то есть Fidelity, BlackRock и State Street.

Теперь взглянем на "верхушку айсберга". То есть на несколько, выбранных в качестве крупнейших, компаний в различных отраслях, контролируемых этой «Большой четвёркой», а при ближайшем рассмотрении - просто корпорацией Vanguard[5].

Эти колоссальные активы контролируются на самом деле контролируются всего четырьмя фингруппами: Barclay»s, Northwestern Mutual, McGraw-Hill и CME Group.

Практически все, что вы покупаете в магазинах, производится силами 10 транснациональных корпораций. Mars или Snickers, Sprite или Fanta, Jakobs или Maxwell — что бы вы ни выбрали, прибыль пойдет в одни руки. Под контролем влиятельных корпораций производят практически все, что мы покупаем — помимо автомобилей и электротехники. При этом материнская компания может владеть, обладать акциями или находится в партнерстве с подконтрольными компаниями.

Procter&Gamble — корпорация стоимостью $84 миллиарда — является самым крупным рекламодателем в Америке и связана с множеством разных брендов, под эгидой которых производятся все: в диапазоне от лекарств и зубной пасты до модной одежды. Продукцию корпорации покупают 4,8 миллиарда людей по всему миру. $200-миллиардная компания Nestle, на данный момент самый крупный производитель продуктов питания в мире, контролирует 8 000 различных брендов, включая косметику Kiehls и парфюмы Giorgio Armani.

Консолидация происходит не только в сфере потребительских товаров, но и в других сферах. В 1983 году 90% американских медиа принадлежали 50 разным компаниям. Сейчас те же 90% контролируются всего пятью гигантами. 10 крупнейших финансовых институтов распоряжаются 54% всех американских финансовых активов, а от 37 банков осталось только 4: JPMorgan Chase, Bank of America, Wells Fargo и CitiGroup.

В последнее время была подробно раскрыта связь Бильдербергского клуба с самыми влиятельными корпорациями мира, и исследования показывают: могущественные корпорации действительно контролируют мировую финансовую систему[6].

Говорить о демократии в таким образом устроенном мире так же бессмысленно – как говорить о равноправии с тем, кто держит в руках твоё дыхание и в любой момент может его остановить. Впрочем, о фантомах либерально-демократических иллюзий – в следующей главе.

____________________________

[1] нем. Streikbrecher, буквально — «стачколом», т.е. ломающий стачку — лицо, нанимаемое на стороне во время забастовки, отказывающееся участвовать в забастовке и поддерживать забастовщиков, занимающее сторону администрации в её споре с забастовщиками и поддерживающее её своим выходом на работу в период забастовки. Экономической основой штрейкбрехерства является безработица и, кроме безработицы – перепады в оплате труда, делающие высокооплачиваемые рабочие места привлекательными для низкооплачиваемых людей.

[2] Валерия Алексеева,По материалам: money.cnn.com,Source: http://positime.ru/experts-have-counted-the-money-in-the-world/61517

[3] https://www.km.ru/biznes-i-finansy/2011/10/21/mirovoi-finansovyi-krizis-i-ego-posledstviya/shveitsarskie-uchenye-vychi

[4] Bank of America: State Street Corporation, Vanguard Group, BlackRock, FMR (Fidelity), Paulson, JP Morgan, T. Rowe, Capital World Investors, AXA, Bank of NY, Mellon.

JP Morgan: State Street Corp., Vanguard Group, FMR, BlackRock, T. Rowe, AXA, Capital World Investor, Capital Research Global Investor, Northern Trust Corp. иBank of Mellon.

Citigroup: State Street Corporation, Vanguard Group, BlackRock, Paulson, FMR, Capital World Investor, JP Morgan, Northern Trust Corporation, иFairhome Capital Mgmt иBank of NY Mellon.

Wells Fargo: Berkshire Hathaway, FMR, State Street, Vanguard Group, Capital World Investors, BlackRock, Wellington Mgmt, AXA, T. Rowe иDavis Selected Advisers.

[5] Alcoa Inc. Altria Group Inc., American International Group Inc., AT&T Inc., Boeing Co., Caterpillar Inc., Coca-Cola Co., DuPont & Co., Exxon Mobil Corp., General Electric Co., General Motors Corporation, Hewlett-Packard Co., Home Depot Inc., Honeywell International Inc., Intel Corp., International Business Machines Corp., Johnson & Johnson, JP Morgan Chase & Co., McDonald»s Corp., Merck & Co. Inc., Microsoft Corp., 3M Co., Pfizer Inc., Procter & Gamble Co., United Technologies Corp., Verizon Communications Inc., Wal-Mart Stores Inc. Time Warner, Walt Disney, Viacom, Rupert Murdoch»s News Corporation, CBS Corporation, NBC Universal...

[6] Специалисты по анализу сложных систем, привлеченные журналом «New Scientist» говорят, что это уникальная работа, попытка распутать клубок экономического контроля в мировой экономике. Продолжение такокого анализа, говорят они, могло бы помочь определить пути создания более стабильной системы глобального капитализма.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 30 октября 2019

https://economicsandwe.com/7FB7E8FFAF2A8B81/

29.10.2019 СПРУТ (Становление системы неокапитализма)

Глава 1. Деградация мысли и архаизация отношений

Вообразите себе городской парк, в котором никто не занимается сохранностью собственно парка. Зато каждый преследует собственные, частные, шкурные интересы. Одному нужны скамейки на собственный садовый участок, и он украл скамейки из никем не охраняемого парка. Второму нужны дрова для бани – он напилил их из деревьев парка. Третьему потребовались бетонные балки – и он выковырял бордюры клумб… И т.п. Судьба такого парка совершенно очевидна: он в итоге придёт в крайнее, величайшее запустение.

При этом важно отметить, что расхищающие его «хозяйственные частники» не испытывают к нему ненависти (по крайней мере, не все из них испытывают её). Они совершенно не желают парку зла – они просто заняты удовлетворением своего частного вопроса. Каждый. Тот, кто воровал бордюры – не пилил деревьев, а тот, кто пёр скамейки – не расхищал цветочных клумб. Поскольку парком в целом никто не занимается, а все занимаются только своими частными выгодами – парка в итоге не будет. Но тех, кто его расхищал – это может даже удивить. Мол, мы вовсе не хотели превращать парк в пустырь. Мы лишь взяли немножко ничейного барахла, а в остальном – веток не ломали…

Ещё один экономический факт, заставляющий задуматься об «экономическом чуде либерализма». Парадокс в том, что гибнущий парк в КРАТКОСРОЧНОМ режиме выгоднее для посетителей, чем хорошо охраняемый. В хорошо охраняемом парке можно только гулять, но нельзя ничего с собой прихватить (в рамках прихватизации). В гибнущем и брошенном парке всё, что схватил – всё твоё. То есть краткосрочная выгода посетителям очевидна. Другое дело, что потом, в ДОЛГОСРОЧНОЙ перспективе, не останется никакого парка. «Так это ж пойми, потом!» - как пел Галич.

То, что я рассказал в виде притчи о парке, можно рассказать о заброшенном доме, заводе, корабле, и вообще любом хозяйственном объекте. Если его можно растаскивать, то он в краткосрочном режиме выгоднее охраняемого, в долгосрочном режиме – ноль и пустырь.

А вообще-то я говорю, обобщая эти очевидности, о либеральной экономике в целом! Могут ли либералы повысить уровень жизни? Не всем, ненадолго – но могут. Снимая все вложения в общественные долгосрочные программы(от покорения космоса до подготовки специалистов, врачей, учителей будущих поколений) – он, теоретически (если не разворует изъятое) может вложить это в краткосрочное потребление. Ну, это известный всем с детства случай с Буратино, который продал Азбуку ради билета развлечений. В краткосрочном режиме Буратино свой уровень жизни и потребительских удовольствий, безусловно, повысил. Кто бы спорил!

Другое дело, что потом и развлечение кончилось, и грамоте так и не научился (Азбуку продал). Это и есть «скромное обаяние» либерального дурдома – не копить, не увлекаться великими проектами и долгосрочными программами, а тратить всё на себя, здесь и сейчас. За счёт этого удаётся иногда (не всегда) поднять уровень потребления широких масс. По сути, это повышение достигается за счёт проедания Родины и Будущего. У либералов нет ни Отечества, ни перспектив.

+++

Неокапитализм на развалинах стран социализма и руинах «социальных государств», спутников соцлагеря (пока был СССР – были и социальные гарантии в западной Европе; нет СССР – не стало и гарантий) возникает, если говорить о самом глубинном уровне, как следствие нравственного, духовного и умственного одичания широких масс.

Примитивный человек уже не в состоянии поддерживать сложные системы отношений, какими бы совершенными они ни были теоретически. На практике они примитивному человеку непосильны, непонятны, в них слишком «многа букф». И потому примат склонен отдавать предпочтение системам более примитивным, то есть более соответствующим его внутреннему духовному и умственному уровню.

Так функционирует система «сообщающихся сосудов»: оскудение внутреннего мира людей приводит к оскудению окружающих их сред, и наоборот.

Неокапитализм не только является нарастающей криминализацией, но и, по сути, имеет её своим источником. Если мы задумаемся в экономических категориях, то криминал – единственная альтернатива справедливости при распределении. Иначе говоря, любые блага можно распределять либо по справедливости, понятной большинству, не вызывающей у большинства сомнений, либо силой, наглостью, шантажом и террором. Если большинство людей считает распределение несправедливым, то как можно сохранить его в том виде, в каком оно есть? Только насилием – ведь иначе, согласитесь, никак!

Отказ от принципа справедливости – понимают это люди или не понимают – есть переход к воровскому закону, в криминал, а не куда-то ещё.

С древнейших времён, с первых веков истории государство формируется в жесточайшей борьбе с океаном частной собственности, а законность – в жесточайшей борьбе с океаном поведенческого произвола.Государство и право неразрывно связаны между собой, но точно так же неразрывно, и перетекая друг в друга, связаны частная собственность и поведенческий произвол её владельцев. Нельзя совместить собственность и законность: законность есть подчинение, собственность – господство. Как можно одновременно подчинятся и господствовать, хозяйничать – и служить? Понятно, что либо то, либо другое!

Важно отметить и ещё одну грань этой борьбы: с момента становления исторического процесса Рациональность сражается с тёмными инстинктами Иррациональности. И если всё рациональное пытается выразить себя языком общих принципов (познания, закона, морали), то иррациональное и тёмное начало человека прячется в частной собственности и произволе личности (либеральных «свободах»).

Это легко доказать. Если человек будет вести себя рационально и нравственно, то его частная собственность утратит смысл, оставаясь его частной собственностью чисто формально, номинально, а фактически (в силу разумности употребления) уже став достоянием общества. Например, третьяковская галерея из частного собрания купца Третьякова превращается в общественный музей, по завещанию самого Третьякова, который подарил собранные им шедевры живописи народу. И частная собственность купца Третьякова, которая была частной лишь формально, в итоге растворилась в общественную собственность.

А если бы Третьяков, вместо разумного распоряжения частными капиталами семьи, настаивал на их частном характере, то он имел бы полное право, например, для забавы сжечь собранные шедевры или залить их кислотой. Он же собственник, правильно? Картины он купил, художникам заплатил, имеет он право делать с покупкой что угодно? Безусловно, в том и заключается принцип частной собственности, что частный приобретатель имеет право делать с собственностью, что ему вздумается, и в первые тысячелетия истории это распространяется и на избиваемых, умерщвляемых владельцем рабов (по Аристотелю – «говорящих орудий» и «двуногий скот»).

Сам смысл собственности – в произволе её владельца, включающего и законность безумных его проявлений. Если собственность запретить использовать любым образом, то она просто по определению перестаёт быть частной собственностью. Её владелец превращается в арендатора, в того, кто взял вещь напрокат – и обязан соблюдать правила в обращениис нею, от которых, конечно и естественно, свободен владелец.

Таким образом, главное в частной собственности – это право собственника на произвол и право собственника на безумие. Без двух этих прав частная собственность теряет смысл, утрачивает свой предмет, как житейски, так и юридически.

Приведу такой пример: потомок князей может называть себя князем, формально он им, как потомок, и является, но… Главное-то в князе – земельная собственность, маленькое (или не очень маленькое государство) в котором он монарх. А если земельная собственность и выстроенная на ней государственность княжеского рода утрачена давно и безвозвратно, то княжеский титул теряет смысл, утрачивает свой терминологический предмет. Формально, конечно, бабочка остаётся гусеницей, но по факту-то, раскройте глаза, она давно уж не гусеница, а бабочка!

Точно так же следует говорить и о частной собственности: частная собственность, как явление, имеет свои параметры (важнейшие из которых –полнота прав и полное отсутствие обязанностей к предмету своей собственности). И если эти параметры утрачены, то бессмысленно называть «частной собственностью», то, что в итоге из неё получилось.

+++

Апологетика частной собственности на практике всегда оборачивается апологетикой криминала, воровского закона, «захватного права» и разбоя с произволом.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин писал: "Горе - думается мне - тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность священна. Наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!" Писано в XIX веке...

Вооружившись логикой, мы с вами понимаем, что это не случайное совпадение и не «гримаса истории», а совершенно неизбежное следствие тождества несправедливости и криминала. Вскармливая идеи «священности частной собственности» - вскармливают криминал, поощряют организованную (впрочем, и неорганизованную тоже) преступность.

Ведь в частной собственности, и особенно в стремлении к ней заложены тёмные и первобытные, звериные начала-инстинкты: антигосударственное, антиправовое, аморальное и антиразумное.

Пределом развития частных владений является феодальная раздробленность, с которой государство много веков и очень жестоко боролось.

То, что всякое частное поместье стремится превратить себя в суверенное княжество, то, что всякое частное владение – зародыш феодального сепаратизма – совершенно очевидно. Понятно и другое: внутри частного владения действуют свои, внутренние, хозяином установленные законы, а общегосударственные если и признаются (тоже не всегда) – то только формально.

Аморальность заключается в том, что собственность немотивированно-неотчуждаема, свободная воля распоряжающегося ею хозяина выше моральной очевидности. То же самое можно сказать и о разумности: свободная воля хозяина выше логической несвободы расчётов разума. Мы считаем разумным и моральным одно, а хозяин собственности – совсем другое, и он в своём праве.

Если же частный собственник попытается слиться с законом, моралью и разумом, то он перестанет быть частным собственником, если не формально, то фактически. А раз так, то и формальная принадлежность уже не имеет никакого значения, как у галереи купца Третьякова. Она ведь не только после смерти купца стала общественным достоянием, она и при жизни, формально принадлежа Третьякову, уже была народным музеем живописи. Её перехода из частной собственности в государственную никто из посетителей даже и не заметил!

Нетрудно понять, что неокапитализм – это регресс человека и межчеловеческих отношений, это переход, обратный третьяковскому: из общественной и государственной собственности в частную. Не только от централизованного государства зародышу феодала-частнику, но и от законности распоряжения – к произволу, от рационального – к иррациональному, от морально-справедливого к вопиюще, кричаще несправедливому.

Дегенеративно-регрессивная природа в неокапитализме выражена гораздо отчётливее и однозначнее, чем в классическом капитализме XIX века. В классическом капитализме содержалась стадия восхождения, в нём было много всего – и дурного, но и хорошего. В неокапитализме на руинах социальных государств – нет ничего, кроме падения. Если старый капитализм на свою ступень ступил ногой, то неокапитализм ударился о ту же ступень головой при падении.

Спекулируя среди дегенератов тем, что система разумного управления обществом НЕДОСТРОЕНА, неокапитализм предложил разобрать уже построенное. Вместо того, чтобы достроить начатое уже в первые века истории здание Рациократии – его начали бешено и бесновато демонтировать. Нет крыши? Так давайте и стены разберём, и фундамент растащим!
Источники и составные части такого регрессивного и патологического явления, как неокапитализм – многообразны. Один из них – деградация человеческого сознания, отупение мышления при улучшении условий жизни, в ХХ веке бывшее скоростным и радикальным. Идиоты, которые раньше просто вымирали за свою неадекватность – превратились в избирателей и родителей себе подобных идиотов.

На этот процесс, опасность которого вовремя никто не оценил, наложился высокий уровень стрессов ХХ века, психологическая усталость человека от стремительности прогресса, головокружение от смены техники вокруг него.

Естественно сложившиеся процессы деградации были роковым образом усилены геополитической борьбой. Той, в которой проигрывавший противник, США, применил психическое и психотропное оружие массового поражения. И, кроме того, сделал ставку на дегенератов, на низшее в человеке – а затем активно стимулировал всю человеческую низость.

Главная опора капитализма – это опора на зверя в человеке. Это очень серьёзная опора, потому что зверь (первородный грех) живёт в каждом. Но всякая политическая сила неизбежно начинает зависеть от своей опоры. Опираясь на зверя в человеке, неокапитализм неизбежно вступает в конфликт со всем человекообразным в обществе. Всё человеческое в человеке поневоле становится для него враждебным. Следовательно, во имя сохранения власти капитала, следуя его инстинкту самосохранения – всё человеческое начинает подавляться и преследоваться.

Отсюда разрушение образования, информационной политики государства и насаждение дурманящих, психотропных средств со времён опиумных войн до нынешних наркократий. Такие фокусы, как ЕГЭ взамен нормальной школы, очень дорого обходятся технической инфраструктуре общества, формируют тупые поколения, неспособные справится с техникой предков. Но неокапитализм вынужден с этим мирится, потому что зависим от своей главной опоры: животных инстинктов и низших сторон человеческой природы.

Как будет безграмотный, вместо школьного образования получивший «пустышку», обкурившийся наркотиками торчок управлять атомными станциями, поездами, самолётами, да и просто башенным краном, например? Понятно, что плохо. Но принять серьёзных мер против внутренней деградации человека неокапитализм не может, потому что строит себя из этой внутренней деградации.

Усиливая разум, мы усиливаем рационализм, абстрактное мышление, способность ума к обобщениям - следовательно, подрываем тот иррационализм, густо замешанный на зоологических отправлениях, из которого строятся рыночные отношения.

Усиливая законность – мы подрываем тот произвол, на котором стоит частная собственность, и лишаем частную собственность смысла. Поскольку это не всем понятно – будем разжёвывать (извините за дотошность и азбучные истины!).

Допустим вы владеете 10 тыс акров земли. Вначале вы ими владеете, как самодержавный монарх своей территорией, то есть делаете там что хотите, никого не спрашивая. Затем приходят законники и начинают теснить ваш произвол, постепенно сводя его к нолю. Вам запрещают использовать землю экологически-вредным образом, что понятно каждому разумному человеку, но ограничивает вас, как собственника. Далее, вам запрещают не только загрязнять, но и истощать землю, опустынивать её, предписывают в обязательном порядке рекультивацию почв.
То есть вашими полевыми работами уже не вы руководите, а законодатели! Далее – закон начинает защищать права ваших батраков. Он предписывает, сколько вы должны им платить, он предписывает, в каких условиях они должны работать, по сколько часов и т.п. В итоге батраки наняты не вами, а государством – потому что все условия не вы, а государство предписало! И возникает, рано или поздно вопрос: ав каком месте я частный собственник? Я получаю какую-то (тоже законом предписанную) часть извлекаемой из земли прибыли? Но ведь и зарплата директора совхоза – тоже часть извлекаемой из земли совхоза прибыли! Чем тогда я, частный собственник, отличаюсь от директора совхоза?

Последний ответ: паразитизмом. Чистая рента не требует никакого трудового участия получателя ренты. Права управлять закон у него уже отобрал, собственник уже не управляет, как самодержавный монарх, а вот права паразитировать на собственности – нет. Отсюда неизбежно вырастает вопрос об отмирании частной собственности: если частный собственник более не монарх-самодержец, если он всего лишь получатель ренты и чистой воды паразит – зачем нужен обществу такой паразит?

Наука против рынка, потому что наука вообще против всякой непредсказуемости и неуправляемости, наука стремится любой процесс изучить, а изучив – поставить под контроль человека. В области экономики это планирование: научный подход к удовлетворению потребностей.

Но и законность против рынка, потому что законность противоположна либеральным «свободам», всему тому звериному, вложенному в инстинкт, что называется словами «самодурство», «самоуправство», «самоволие» и т.п. Закон есть закон, он самовольства не терпит. Где самоуправство – там нет закона. А самоуправство и самоуправление – не случайно однокоренные слова! Частная собственность не может без самоуправства – тогда как закон самоуправства не приемлет. Вот они и разошлись навсегда!

+++

Неокапитализм с его звериной основой, опорой на низшие инстинкты и человеческую низость (опора, мощью которой не следует пренебрегать, она страшная по силе) – объединяет «права и свободы» в нечто единое. На самом деле это уловка, права – логическая противоположность «свобод». Это тоже нетрудно доказать.

Право – есть фиксация отношений. Если мне положена квартира от государства (моё право) – то нет никакой свободы, давать её или не давать. В праве зафиксирована обязательность, несвободность действия. Если меня нельзя подвергать телесным наказаниям, то какая же тут свобода? Где же тут выбор? Нельзя – и точка, и никаких «свобод».

Любая из либеральных «свобод»[1] - отказ от фиксации отношений. Чуждая христианским представлениям о высшей Свободе (в Духе), либеральная «свобода» строится всего лишь на технической свободе альтернативы, на простой и примитивной неопределённости выбора. Суть сводится к формуле:«делай, чего хочешь, ты никому не должен» и «запрещается запрещать».

Но если ты никому ничего не должен, то и тебе никто ничего не должен. Почвы для существования прав человека (обязательно-принудительных действий в его пользу) нет. Свободные отношения убивают права человека, а права человека уничтожают своим существованием свободу.

Потеря прав очень болезненна для цивилизованного существа, а потеря свобод – для животного, выпестованного дикой средой. Домашнее животное томится без корма и тепла, а дикое животное – томится в клетке. В частности, кошке очень неприятно, что её не выпускают из квартиры гулять, когда ей хочется, сидя у дверей неистовым мяуканьем кошка выражает свой гневный протест по поводу лишения свободы.

Поскольку человек – существо двухсоставное, то есть состоит в какой-то мере из животных инстинктов, а в какой-то мере из носителя цивилизованных норм поведения (пропорции варьируются), то человеку тяжело и лишение прав, и лишение свобод. Человеку хочется быть одновременно и свободным (я никому ничего не должен) и обеспеченным, защищённым (мне все должны, и много чего).

Конечно, человек владеющий аппаратом логического анализа понимает, что так невозможно устроить. Нельзя выстроить общество, ответственное перед людьми – из безответственных людей. Личная безответственность (свобода) порождает необеспеченность и незащищённость, помещает людей в дикие джунгли, где начинается «игра на выживание».

Но обеспеченность и защищённость – убивают либеральные «свободы». Хочешь жить в обустроенном мире – будь ответственным и законопослушным, что исключает произвольные (свободные) поступки и разнузданное поведение.

Неокапитализм адресован людям, утратившим логику мышления, умственно-одичавшим. Потому он не смущается логическим противоречием между правами человека и его свободами (зафиксированной нефиксированностью), понимая, что одичалые зверолюди подвоха не раскусят. Неокапитализм сулит сразу и права, и свободы, потому что замешан на лжи, и не собирается давать в итоге ни прав, ни свобод.

А всякое отсутствие предмета тождественно отсутствию другого предмета[2]. Ситуация, в которой существуют и права человека и свободы невозможна, а вот ситуация, в которой отсутствует и то, и другое – вполне логически допустима. Например, у античного раба-вещи нет никакой свободы, но нет у него и никаких прав. Все права, как и вся свобода – сконцентрированы у рабовладельца.

_________________________

[1] Оговоримся, что есть особое, христианское понимание Свободы, вытекающее из представлений о богоподобности человека: СВОБОДА ОТ ГРЕХА. Это формирование такой среды, в которой обстоятельства не принуждают человека ко греху. Например, плач голодных детей принуждает отца воровать хлеб, но если дети сыты – то необходимости воровать у отца уже нет, и т.п. К либеральным «свободам» христианское представление о высшей Свободе, свободе от греха, никакого отношения не имеет.

[2] Например, арбуз и помидор разные овощи. Но отсутствие арбуза на столе – пустой стол, равно как и отсутствие помидора – точно такой же пустой стол. Хотя арбуз и помидор совсем не тождественны друг другу, их отсутствие совершенно одинаково: в обоих случаях пустота.

(Продолжение следует)

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 29 октября 2019

https://economicsandwe.com/453BBD85F2DB9442/

24.10.2019 Кто кому подчинён?

Эту притчу я рассказываю, чтобы объяснить разницу между частным бизнесом (сыном) и государственной собственностью (пасынком). Негосударственный сектор экономики у нас понимают как-то совсем неправильно – как будто бы он не связан с властью и независим от государства. На самом деле это, конечно, не так. Частный бизнес связан с буржуазным государством в том смысле, что государство ему принадлежит. Государство (власть) даёт ему возможность зарабатывать, и не слишком следит за итогами его хозяйствования, за справедливостью распределения полученной им прибыли.

Не связан с властью только криминальный мир (да и то, как выяснилось, не всегда). Что касается легально существующего частного бизнеса, то он, конечно, получает свои доходы ОТ ГОСУДАРСТВА, и тут двух мнений быть не может. Чтобы это понять, нужно понимать что такое, в экономическом смысле, бизнес.

У нас ошибочно и нелепо полагают, что частный бизнес каким-то волшебным образом производит доходы сам из себя. Это, конечно же, не так, и всякий, кто хоть немного соприкасался с реальной экономикой, знает, что это не так. С точки зрения экономической науки БИЗНЕС – ЭТО НИША.

Эта ниша существует независимо от бизнесмена, того или другого. Нише (выемке в стене) безразлично, кто именно её займёт. Ниша может быть занятой и незанятой. Она может быть занята мной, вами, или каким-то третьим лицом. Её могут очистить (и часто так делают) от одного лица в пользу другого лица.

Суть нишевой теории в том, что существует объективная потребность у платежеспособных людей, которую им нужно удовлетворить. То есть у них есть и деньги, и желание, чтобы получить некий продукт. На этот спрос можно «сесть», и с него могут скинуть. Ниши, естественно, распределяет власть – как хозяйка всей территории. Она устанавливает правила, по которым на территории можно работать. Она выдаёт первичные деньги[1] людям – делая их плательщиками (а своих фаворитов – перво-плательщиками[2]). Она может попросту запретить бизнес, а если разрешает – то не всем, а только тому, кому разрешает.

Поэтому частное предприятие – то же самое государственное предприятие, только с пониженной социальной ответственностью. И то и другое предприятие запускает одно и то же государство, но только спрашивает с них потом за результаты по-разному.

Поэтому мы и говорим, что если госпредприятия принадлежат государству, то частные предприятия, наоборот, владеют государством. В них политические власть, влияние и фаворитизм обретают законченную форму благообладания.

Власть ведь берут как-то и для чего-то. Это вопрос методов и цели.

Как? – один вопрос.

Зачем? – совсем другой.

Например, Ельцин взял власть, расстреляв танками Верховный Совет. Было ли его целью просто посмотреть, как стреляют танки в центре столицы? Сильно сомневаюсь. Конечно, целью фейерверка является сам фейерверк. Но тут, на мой взгляд, цель была иной. Не посмотреть, как пушки извергают пламя, а захватить в свои руки системы распределения всех благ в стране, став их верховным обладателем.

Насилие является ответом на вопрос – КАК берут власть.

Собственность же является ответом на вопрос – ЗАЧЕМ берут власть.

+++

Частный бизнес ни в коей мере не является независимым от государство. Он подчиняет себе государство, приватизирует его институты, это другой вопрос. Но говорить, будто бы государство отдельно, а частное предприятие на его территории - само по себе - очень наивно...

_________________________________

[1] Первичные деньги – финансовые вливания, которые создают товарооборот до появления всякого товарооборота. Нищий не может обмениваться с нищим, потому что им обоим нечем платить друг другу. Тем более нищий не может давать заказы другому нищему на производство чего-то, чего ещё не произведено, но может быть сделано со временем. Для того, чтобы товарооборот вообще начался, сдвинулся с мёртвой точки – нужны незаработанные, а розданные властью фаворитам деньги, которыми оплачиваются производственные заказы. Подрядчик, получив первичные деньги, передаёт их дальше в качестве оплаты собственных нужд – и так образуется товарооборот. Сам собой, горизонтально он не может возникнуть – как не бывает движения без первичного внешнего импульса. Первичные деньги, чаще всего – это воля территориальной власти, раздающей блага, доставшиеся ей бесплатно: то есть природные ресурсы. Власть даёт землю, которая ею захвачена, и ничего ей не стоила, в обмен на зерно, которое будет выращено на этой земле. Получив ресурс, человек трудом выращивает зерно, пускаетв оборот, и начинается кругооборот денег.

[2] Перво-плательщик – экономическая категория лиц, которые получают деньги первыми, то есть не за произведённый труд, товары, услуги, а до и вне всякого производства. Первоплательщик запускает цепочку взаимных платежей, которая без него не могла бы начаться, и, кроме того, весь вид этой цепочки очень зависит от фигуры первоплательщика: ведь именно он первым решает, что именно стимулировать платежами.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 24 октября 2019

https://economicsandwe.com/194F483DBFEE8BAC/

27.09.2019 Весь мир - платёж, и люди в нём... кто?

В сложившейся глобальной экономике весь смысл человеческой деятельности и самой жизни сведён к пользе для испускающих доллары седалищ. Единственное право человека в этом мире – пытаться и стремиться сделать что-то, нужное хозяевам долларовой эмиссии. Или – опосредованно – сделать что-то полезное тому, кто им полезен. Тогда он выступит посредником: получил 100 долларов за нужные им нефть или руду, и из этих долларов (потому что больше не из чего) заплатил 5 долларов тому, кто ему кофе подаёт или рубашки стирает.

Система устроена так, что нигде в мире люди не могут жить сами для себя. Вся оплата любой их занятости прямо или опосредованно восходит к системе распределения долларов США в мировой экономике. У системы (по градации В.Л.Авагяна) есть фавориты, обделённые и лишенцы.

Фавориты доллара – те, кто живут легко, беззаботно, и при этом получают много. Обделённые – живут тяжело и в постоянных заботах, а получают мало. В обрез, только чтобы не сдохли. Но получают. За пределами этой системы «разделения труда» находятся лишенцы (изгои) - все те, кого она посчитала «лишними», следовательно, недостойными жить.

При всех ужасах лишенчества у него есть одна полезная для ФРС США и глобального начальства функция: лишенцы не просто вымирают, они своим вымиранием пугают и приводят к покорности обделённых. Чтобы обделённые не лезли с претензиями к фаворитам, им постоянно и прозрачно «намекают» как легко вытолкнуть каждого из них в изгои мира. И люди соглашаются на любые условия – лишь бы не остаться вообще без всяких условий.

Поэтому у глобалистов на первом месте шантаж, а террор – на втором: террор лишь для тех, кто по каким-то причинам, случайно или хитростью, выбрался из сетей шантажа.

Весь шантаж сводится к одной фразе:

-Тебе плохо? Если ты будешь об этом говорить – тебе станет ещё хуже, уж поверь нам…

Оттого все люди на Западе так яростно и постоянно улыбаются, рискуя порвать себе рот в улыбке. А если человек не борзеет – тогда зачем террор?

+++

Когда у нас начинаются очень модные сегодня разговоры о «мирном протесте» - забывают, что протест мирным не бывает. Потому что он протест! Мирным может быть (при любом скоплении народа) фестиваль шашлыков или шествие с криками «Слава партии родимой!». Но если толпа протестует – это уже не мирное шествие по определению.

Комментаторы забывают, что цель агрессора – не война, а захват. И если возможен захват без боёв, «мирный» - любой агрессор этому только рад.

Вообразите себе колонну гитлеровцев, которая перешла границу. Мирно ли они идут по территории страны, на которую напали?

Пока в них никто не стреляет – естественно, да.

Объясните, зачем гитлеровцам стрелять – если в них никто не стреляет? Зачем им применять насилие, если их никто не атакует? Больные они, что ли?

Вот гитлеровцы мирно дошли до города. Мирно вошли в ратушу города и мирно скинули оттуда прежний флаг. Мирно водрузили свой, со свастикой. Мирно назначили бургомистра. Думаете, гитлеровцам не нравится такой сценарий? Думаете, они мечтают о кровопролитных городских боях?

За всех не скажу, бывают и психопаты. Но подавляющее большинство фрицев, уверен, вполне удовлетворятся мирной капитуляцией. У них есть цели: что-то захватить, взять себе, что-то организовать на захваченной территории, как-то её использовать. И если эти цели не встречают сопротивления – то, ЕСТЕСТВЕННО, все они осуществляются в режиме «мирных протестов». Рейх мирно протестует против того, что ему не нравится, и если протест удовлетворён – нет никакой стрельбы. Ультиматум стрельбы не предполагает. Наоборот, цель ультиматумов – избежать стрельбы и жертв.

Если те, кому выдвинут ультиматум, соглашаются на все его условия – то вопрос решается сугубо мирно. Правда, в пользу гитлеровцев. Но без стрельбы и драк. «Вешать будем потом» - как говорил соратник Коломойского Филатов на майданной Украине.

Но даже и вешая «потом» (или заводя в газовые камеры) – агрессор хочет обойтись без стрельбы. Ибо стрельба – средство, а не цель Рейха. Понимаете?

Если Рейх может решить свои задачи без стрельбы и битвы – он с удовольствием их решит именно так. Он будет мирно протестовать, добьётся мирного удовлетворения своих протестов, а добившись (войдя в ратушу и свой флаг там вывесив, своих людей туда назначив) – сочтёт цели свои достигнутыми.

+++

Вот и вся разгадка «мирной силы» цветных революций. Где можно обойтись застенками гестапо – там не бомбит люфтваффе. А зачем люфтваффе бомбить уже оккупированные города?! Не ровён час, бомба (которая, между прочим, денег стоит[1]) попадёт в сотрудника гестапо?

Если город можно занять «мирными протестами» - зачем тогда нужен его кровавый штурм?

Но как организовать в граде обречённом «мирные протесты»?

Смотрим первую часть статьи…

+++

ВНАЧАЛЕ все платежи сводятся к долларовым платежам. Аргентинские или российские «местные» деньги превращаются в суррогаты-посредники, в «перекрашенный доллар». Они намертво привязаны к валютным запасам туземного Центробанка.

А значит, под внутренние потребности денег вообще не выпускают. Население получает на руки лишь то, что страна заработала в долларах, поставляя хозяевам доллара то, что им нужно. Все заработки людей, не связанных с добычей долларов – сводятся к опосредованным платежам людей, связанный с нею. Нефтяник добыл нужную Америке нефть, получил за это валюту, и этой валютой (обменяв на рубли или не меняя) – расплатился с парикмахером, барменом, таксистом, жене, сходить на рынок, выделил…

А если бы Америке не нужна была бы нефть – тогда денег не получил бы не только нефтяник, но и вся цепочка тех, кому он опосредованно выдаёт «на карманные расходы» людей.

Что получается в итоге? Поскольку для США доллар фактически бесплатный (это условный знак) – то для них все блага планеты бесплатны. Но для жителей планеты – чтобы получить блага, нужно сперва выслужиться перед теми, для кого все блага бесплатны. Тогда снизойдут и соизволят подкормить…

Все ЭКОНОМИЧЕСКИЕ отношения в стране сводятся к системе «фавориты-обделённые-лишенцы». А мы уже знаем, что фавориты боятся стать обделёнными, а те, в свою очередь – выпасть в изгои. В такой ситуации шантаж не действует разве уж только на изгоев, лишенцев – но они слабы и истощены. Какие из них бойцы? На всех, кто повыше трущоб шантаж действует ещё как!

-Быстренько вышли, и быстренько сказали своему правительству, что оно неправильно поступает!

И куда они, долларами обласканные, денутся? В изгои пойдут, в бомжи?

+++

Так, в частности, производится в России смычка оплачиваемых и русофобов. На наших глазах патриотизм стал уделом угнетённого большинства, подобно белорусскому языку в Речи Посполитой. Помните? «Паны по русински не говорят, это язык холопов»?

Приведу иллюстрацию: современный западник о Н.Михалкове: "Когда едет головой великий когда-то режиссер, то его отправляют куда? В самую жопу. Канал Спас - уверяю, это самая жопа. Бюджет там ниже , чем на Культуре, а Культура самый низкобюджетный федеральный канал" (zen.yandex.ru).

Чем не доказательство, что патриотизм стал "языком угнетённого большинства, языком бедных"?

Футурологи говорят, что в РФ уже начало складываться двуязычие: русский язык внизу, а "элиты" ориентируются на английский, и через поколение будут говорить только по-английски, не понимая русского. Если ничего не изменить!

Русофобия стала обязательной для оплачиваемости человека. Хочешь, чтобы тебе платили прилично – угождай тем, кто платит. А плательщик в мире, собственно, один: печатники доллара США! В науке это называется «монопсония» - монополия покупателя[2].

Что бы вы ни делали, чем бы ни занимались – вы встаёте перед выбором: или делать это бесплатно (как я вот статьи свои пишу, давно привыкнув), или угождать агентуре плательщика. Вам, конечно, в далёком Угрюмске платит не Америка и не долларами. Но вам и там платят те, кого Америка своими траншами уполномочила оплачивать всякую деятельность.

В системе опосредованных платежей, конечно, бывают сбои (это когда продавец нефти себе на уме, и начинает давать деньги не тем, кто Америке полезен). Но в общем и целом вся эта пирамидальная система работает, потому что агент платежа заинтересован и дальше получать средства платежа!

Он же понимает, что если подкидывает бабла неугодным США людям, то это сойдёт с рук раз, два, а на третий обязательно всплывёт, с оргвыводами. И не будут больше у такого нефтяника-бунтаря нефть покупать, найдут, у кого другого, более покладистого купить.

Мир глобального рынка построен так, что заниматься антиамериканской деятельностью в нём можно только себе в ущерб, с точки зрения финансовой. Эта точка узкая – но господствующая.

Как остроумно заметил Майер Амшель Ротшильд: «дайте мне право выпускать и контролировать деньги страны, и мне будет все равно, кто издает ее законы».

Почему? Деньги – это вся совокупность имеющихся в жизни благ. А закон – всего лишь текст. Текст может написать любой грамотный человек. Другой вопрос – кто будет жить по написанному нищим грамотеем закону? Цена такому закону, не подкрепляемому кнутом и пряником распределения ценностей – пятак в базарный день, да и то много…

+++

У такой глобальной системы управления (которая, с опорой на «мирные протесты» меняет правительства, как перчатки) – сразу обе пяты – «ахиллесовы».

Одна ахиллесова пята – ликвидация прав человека и реальной демократии, смена их, в буквальном смысле слова, на террористическую власть воров и диверсантов.

Человек, весь смысл жизни которого – угадать, чем же он может умилостивить ФРС США из самодостаточной величины превращается в расходный материал. Его численность, как у скота, регулируют. Лишних для США (потому что лишних для себя не бывает) всё более открыто вымаривают и уничтожают. Тем, кто признан полезным – урезают содержание, не только из буржуазной бережливости[3], но теперь уже всё больше из экологических соображений. Мол, если трудящиеся будут жить впроголодь, то и планете ущерба меньше, и послушнее станут.

Повсюду на глобальном рынке человек живёт не для себя и своих близких, а для нужд США, как прикладной инструмент к их (а не своим) планам и замыслам. Мы вправе говорить об устроенном человечеству «кастинге на жизнь», когда в жизнь пропускают по решению американского жюри, одного из нескольких претендентов.

Вторая ахиллесова пята американского доминирования в сфере платежей и расчётов – полный и уже запредельный отрыв оплаты труда от качества и пользы труда. Никаких объективных расценок на труд давно уже не существует, всё сводится к произволу главного и опосредованных плательщиков. Слово «заработать» давно уже потеряло исходный смысл «за работу [платёж]». Всё чаще у нас говорят и пишут «банкиры заработали», «спекулянты заработали» и т.п. И даже не видят нелепости таких фраз!

Такой подход к ценообразованию на труд и товары, целиком состоящий из субъективности и волюнтаризма, неизбежно ведёт (и уже привёл) к развалу и распаду науки и техники, отраслей индустрии, утрате эффективности производственных цепочек и разделения труда.

Ведь объективная польза деятельности подменена полезностью деятельности для американских банкирских афёр! В итоге тот, кто делает самые нужные вещи, нищенствует и сворачивает деятельность до минимума, а всякие наркоторговцы и проходимцы буквально купаются в деньгах, нанося при этом невосполнимый урон обществу.

+++

Итог: у такого общества нет ни социальной сферы, ни производственной сферы. Они заменены руинами и пережитками былых социальной и производственной сфер. Всё мировое производство становится как один большой Детройт, бывший город моторов, ныне город, напоминающий Чернобыль.

А что с наукой? Знаменитый актёр Голливуда Брэд Питт комментирует собственную роль: «Без смеха скафандр сегодня уже не надеть» (https://www.kinopoisk.ru). Нужны ли комментарии?

Таким стал сегодня Детройт в США...

А какая может быть социальная политика по отношению к расходному материалу, используемому по мере нужды в нём? Не только качество жизни народов, но даже и сама возможность выжить – теперь регулируется, как в гурте скота. Если молока производится слишком много – то молочных коров режут, нафига они в рыночных условиях?

Получается, что всё, созданное цивилизацией – если и выживает, то только по остаточному принципу и по инерции. Порой по привычке, сложившейся у людей веками. А будущего и развития у этого остаточного существования в сложившейся система отношений быть не может!

+++

Положение любых политических властей в мире очень и очень шатко, условно, зыбко – если у них свободная с долларом конвертация национальной валюты. Ведь возможности выпуска долларов, как платёжных средств своей агентуре – у США безграничны. Равно как и на подкуп нужных лиц в вертикали власти.

Надо будет – они эмитируют два или десять годовых бюджетов страны, с которой решили «разобраться», и в которой суверенная власть существует тоже как остаточное явление, по инерции и по привычке у туземного населения. Например, в России очень силён монархизм масс, бескорыстное подчинение «и.о. царя», даже если он совсем ничего не платит и не может заплатить за верную службу. Но – в Кремле же сидит! Это не более, чем привычка, подсознательный паттерн поведения…

Полагаться на смутные рудименты подсознания – очень наивно и самонадеянно. Закон жизни прост: кто не распределяет благ, к тому нет и лояльности. Ты мне не платишь – я на тебя не работаю, логично? Исключение делается только для кремлёвского венценосца, да и то в силу смутных державных инстинктов в спинном мозге, смутной генетической памяти прежних веков.

Схема же весьма проста: или правитель-марионетка пляшет под дудку американской семибанкирщины, или его сметает «мягкая сила», рекрутированная из получателей долларов, желающих и дальше оставаться получателями долларов. Сто тысяч на улицах с лозунгами – и нет никакой «старой власти», ибо она, с её условно-политическим статусом, без экономического базиса, строго говоря, никогда властью-то и не была!

Кто правит в Греции – избранники народа или никем не избранные банкиры-кредиторы страны? Вопрос риторический, сами видели, что права кредиторов признаны важнее народного референдума…

+++

Вывод прост – как и описанная глобальная система платежей из единого центра платежа. Если мы хотим сохранить цивилизацию и вообще выжить, не превратившись в стада, разводимые каннибалами по мере их потребности в мясе – мы должны сломать эту систему «платёжной монопсонии».

Не закрывшись от Запада экономически – нелепо думать, что закроешься политически. Ибо – если зубами не удержал, губами не удержишь, говорит народная пословица.

____________________________

[1] Мелкая, но очень характерная деталь западного капиталистического менталитета: гитлеровцы очень честно рассчитали стоимость казни. Что-то от 40 до 60 пфеннигов, чтобы лишнего не брать. В гитлеровской Германии родственникам казнённого выставлялся счёт «за услуги». Хоть сумма и невелика, но копеечка рубль бережёт, и почему государство должно платить за смерть своего врага? Путь близкие врага это оплачивают!

[2] В отличие от монополии – централизации всего производства в одних руках.

[3] Если есть возможность заставить человека работать за половину его прежней зарплаты – зачем ему платить прежнюю зарплату? Если нет разницы – зачем платить больше?

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 27 сентября 2019

https://economicsandwe.com/F2C5F9E13B0B1F90/

25.09.2019 Труд, доходы и насилие

Сколько стоит рубль? Сколько стоит доллар? Юань и т.п.? Столько же, сколько стоит труд. А труд, если помните мои предыдущие статьи, никакой внутренней, собственной стоимости не имеет. Во сколько его оценит плательщик (всегда субъективный) – столько он и стоит. Этим оплата труда отличается, например, от школьной линейки, в которой всегда и всюду двадцать сантиметров. А труд сантиметрами не измеришь: двадцать сантиметров труда землекопа в Австралии оценят в одну сумму, в Китае в другую, в Эквадоре в третью, а в Швейцарии – в четвёртую. Сантиметры имеют собственное содержание, труд – нет.

Поэтому так трудно понять, много или мало вам платят: к труду не приложишь школьную линейку, чтобы точно измерить его стоимость. Оплачивается вообще не труд, а статус человека. Есть огромное множество примеров никак не оплачиваемого труда – который не оплачивают на том основании, что он «не нужен». Причём иногда он действительно не нужен[1], а иногда это уловка работодателя, желающего сэкономить.

Это правило (оплачивается не объём или качество труда, а статус трудящегося) распространяется и на национальные валюты. Никакой самоценности, внутренней стоимости нет ни у доллара, ни у рубля, ни у юаня. У них не может быть высокого или низкого курса, потому что сами по себе они (как условные знаки) ничего не стоят.

Правильный ответ: за сколько их у вас принимают, столько они и стоят. Это – ответ экономической науки, единственно-научный из всех ответов. Сам по себе условный знак ничего стоить не может[2]. Он стоит ровно столько – за сколько вы можете его сбыть.

Приведу иллюстрацию: допустим, у вас есть какой-то предмет, для вас не представляющий никакой ценности, рассматриваемый вами, как мусор. Но ваше отношение к этому предмету, ваше непонимание его стоимость – совершенно не важно, если есть те, которые готовы обменять его на что-то ценное. То есть: цена условного знака определяется его сбытом, никакой иной цены[3] у условного знака нет.

Деньги – это просто власть, которую, впрочем следует отличать от номинальной «власти». Это – реальная власть, которая навязывает то, что считает нужным, в пределах физических возможностей. Так, например, приказы террориста, захватившего заложников, являются денежными средствами террориста, которыми можно «оплачивать» труд заложников, навязывать им те или иные формы деятельности и быта, «выкупать» у них ранее принадлежавшие им ценности и т.п.

Осуществляя свою власть над заложниками, террорист вместе с тем (и автоматически) навязывает обменные схемы. Примерно на таком же базисе определяется и стоимость доллара США: оно включает как кнут, так и пряник, причём кнут первичен, а пряник вторичный.

Насилие неприкрытое. Это понятно без комментариев – как американская бомба, падающая на Ливию или Югославию. Бомбе никаких законов, кроме гравитации, не требуется – и юридическое обоснование бомбёжек, расстрелов, резни – необязательно.

Насилие, трактуемое, как законность. Навязывание признания реального (объективного) беззакония как номинальной (субъективно утверждаемой) законности. Дело в том, что «Закон» - понятие двоякое. У слова два смысла, злонамеренно (и давно) сложенных в один термин.

Есть «Закон» в смысле «Закон Божий», то есть вечные, неизменные скрижали справедливости, связанные с различением добра и зла, истины и лжи. Это Заповеди, которые существуют нерушимо от начала истории, и независимо от шустрых законодателей. Человек может игнорировать Закон Божий, но отменить его он не может.

А есть «Закон» в смысле фиксации человеческого словоблудия и блудомыслия, когда люди пытаются собственную шкурную выгоду высечь на камне, присвоив себе звание «законодателей». Этот «закон» принимается или отменяется по воле уполномоченных (себя уполномочивших) лиц, он целиком зависим от людей. Теоретически – любой текст, даже самый бредовый, можно сделать «законом» (в чём преуспели американцы) во втором смысле. В первом же смысле «Закон» нельзя придумать и принять, как нельзя и собственной волей отменить.

Проще говоря, есть Закон, как концентрация человечности, нравственности, совести. А есть «закон» как указание начальства, оформленное в письменном виде, к которому принуждают силой.

В первом законе вообще ничего не меняется, второй – меняется чуть ли не каждый день.

Насилие незаметное, латентное. Оно осуществляется за счёт манипуляции сознанием людей. То есть человеку вначале внушается нечто для него совершенно инородное, а потом он принимает это в себе – как собственное мнение и желание.

+++

Многообразные виды насилия лишают смысла все и всяческие экономические мотивации оплаты труда и доходности того или иного места. Власть устанавливает свою систему распределения благ, которая порой вообще никак не совпадает с трудовым вкладом и общественной пользой индивида.

Так возникают явления, демонстрирующие неразрывную связь обладания властью – и величины денежных доходов. Где нет одного – там нет и другого. Возникают:

Лишенчество – полное исключение человека из процессов разделения труда, организации производства и, соответственно, из распределения благ

Обделение – кабальные, тяжёлые условия включения человека в процессы разделения труда, организации производства и, соответственно, из распределения благ.

Фаворитизм (финансовый) – доплата путём перераспределения благ в пользу фаворита от других людей.

Всё это густо смазывается демагогией о «невероятной пользе» миллионеров для общества, и «совершенно лишнем труде» небогатых, обделённых людей. Но и достоинство, и качество, и ценность труда определяются «в обратном порядке»:

-не из полезности выводят размер вознаграждения;
-а, наоборот, из размера вознаграждения пытаются вывести представление о полезности.

Если он, по какой-то причине, большой, то и деятельность считается престижной, уважаемой, сверхполезной. Стоит его убрать – и возникает впечатление о том, что вчера ещё престижная деятельность есть никому не нужная толчея воды в ступе.

+++

Там где источником оплаты выступает не труд (объективно производимое в материальном мире действие), а статус трудящегося (субъективная оценка властями вашей полезности для них) – первоисточником всякого дохода является Господство.

Для ОТЦ[4] очень важно понимать, что сложившееся ещё до К.Маркса деление типов власти на социально-экономические формации условно и наивно. Оно отражает лишь некоторые внешние стороны проявления власти, и не затрагивает сущности[5].

Развитие общества определяется не развитием производительных сил, науки и техники (всё это – сугубо вторично по отношению к внутреннему умственному и нравственному развитию людей[6]). Уровень общества формируется через переход от зоологических инстинктов к миссии служения, от доминирования к управлению.

+++

Доминирование (силовое подавление) Если Хаммурапи или Сталин, Де Голль или Сальвадор Альенде (в данном случае, неважно кто) не подавит своих противников, то противники уничтожат их. Иногда по идейным соображениям (антикоммунисты считают своей священной миссией свержение власти коммуниста). Иногда по шкурным (феномен Хрущёва). Но, по большому счёту, не так важно, уничтожили ли вождя по идейным или по шкурным соображениям: дела своего, для которого он приходил к власти, вождь не сделает.

А потому совершенно неважно для истории, какие именно были намерения у того, кого уничтожили, и у тех, кто уничтожал. Надо принять как закон политологии: если политика можно уничтожить, то его уничтожат. При это добрый он или злой, прогрессивный или реакционный – значения не имеет. Если его можно силой свергнуть – то он никакой. Для истории, прогресса и цивилизации его просто нет.

А потому доминирование, как силовое подавление всех альтернатив себе наверху – выступает «аттестатом зрелости» для любого политика. Это экзамен, который нужно сдать, чтобы быть допущенным до других экзаменов. Это арифметика, не постигнув которой, бесполезно браться за высшую математику. Это аксиома, без которой бессмысленны все доказательства теоремы.

Если правитель осуществил силовое подавление конкурентов за власть – только после этого встаёт вопрос о его миссии в истории: прогрессивен он или реакционен, благо несёт или зло своему народу и т.п. Ибо свергнутый врагами по определению не несёт своему народу ничего!

Рождаясь из простого силового подавления, из грубого насилия, по мере развития цивилизованности общества власть, сохраняя потребность в эффективном насилии, обретает и иные, более сложные и дополнительные функции.

Управление (организационно-просветительские функции).

Параллельно вопросам устойчивости и незыблимости власти, и, конечно, только после их установления, возникают и вопросы миссии власти, убеждение в том, что власть терроризирует население не только для самосохранения, но ещё и с какими-то организационными и просветительскими целями. Если доминирование - господство низшего уровня, то управление – то же самое господство, но уже высшего уровня.

Здесь (конечно, параллельно долгу граждан перед властью) возникает представление о долге власти перед гражданами. Власть через идеологию саму себя делает должником: она, якобы, обязана обеспечить тот или иной жизненный уровень, образование и просвещение подданных, улучшить и облегчить им условия жизни, привести их к чему-то и куда-то.

Поскольку никто власти ничего навязать не может – эти функции она навязывает сама себе. Мостик тут один: идеология. Только она делает самого крупного хищника в саванне служителем неким абстрактным, умозрительным идеалам. А не просто жруном и убийцей, каким он был в роли простого льва.

+++

Управляя взамен грубого доминирования, власть отходит от субъективизма назначения фаворитов, пытается прийти через идеологию (а иначе нельзя) к более объективному порядку распределения благ, оплаты труда и т.п. Конечно, иного пути к построению развитого общества не существует!

Однако в этом видна и ахиллесова пята цивилизации в области управления обществом: деидеологизация напрямую и тотально способствует ОЗВЕРЕНИЮ власти, провалу её от попыток управлять к грубейшим исходным животным формам простого доминирования.

А раз так – ни о какой оплате по труду не может идти и речи. Грабитель, ворвавшийся в дом, и перераспределяющий блага с помощью пистолета, понятно, никакого вклада в цивилизацию или пользы общему делу при распределении в уме не держит. Фаворитизм носит подчёркнуто-субъективистский характер полного и окончательного волюнтаризма.

Как у Ельцина в 90-е.

Как у ФРС США – попросту диктующей всем курс доллара или цены на все производимые товары…

_______________________

[1] Было бы странно целый день толочь воду в ступе, а потом требовать от кого-то это оплатить на том основании, что вы устали.

[2] За исключением его особой стоимости как коллекционного, например, в коллекции нумизматов, в историческом музее и т.п.

[3] А именно: цены стоящего за дензнаком полезного труда (из теории трудовой стоимости) цена товарного наполнения дензнака, оценки их «полезности» в качестве их покупательной способности, количества дензнаков в обороте, их соотношения с изменениями доходов, нормами процента и другими параметрами экономики, их функциональность в сфере обращения, меры стоимости, отношениям к информации о стоимости и т.п. Все эти ранее популярные теории нарушил доллар США, опирающийся на мировую власть, террор и насилие своего эмитента. Цена доллара никак не зависит от его покупательной способности или товарного накопления, она растёт параллельно росту эмиссии, и т.п.

[4] ОТЦ – Общая Теория Цивилизации

[5] Например, современные историки убедительно доказывают, что ФЕОДАЛИЗМ – принимаемый за отдельную формацию, на самом деле естественно-органичный строй в ситуации силового захвата территории одной нации другой нацией (агрессором). Феодализм не отражает уровень развития производительных сил, он отражает ту реальность, в которой появился народ-господин, коллективный рабовладелец над покорённым народом-рабом. Следовательно, минуя стадию феодализма можно перейти от рабовладения сразу к капитализму, как южные штаты США, например, и ряд других стран. Характерен пример Норвегии, в которой, в силу ряда причин – феодализма вообще не было. КАПИТАЛИЗМ тоже не является отдельной самодостаточной формацией, и никак не отражает уровень развития производительных сил своего общества. То, что мы называем «КАПИТАЛИЗМОМ» - не более чем смесь рабовладения и гуманистических идей, связанных с правами человека. То есть это переходная и крайне неустойчивая, и очень многоликая форма, при которой рабовладение ещё не ушло, а справедливость и гуманизм ещё не победили (или наоборот). Вариантов капитализма столько же, сколько может быть пропорций у любой смеси. Может быть 90% рабовладения и 10% прав человека, а может быть 10% взято от рабовладения и 90% - от правового общества. А может быть и 50х50. Именно поэтому капитализм в Чили так не похож на капитализм в Канаде, и оба они не похожи на капитализм в Малайзии.

[6] То есть внутренне-развитые люди, умственно и нравственно полноценные, построят и мощные производительные силы, и науку и технику создадут. А люди, не развитые умом и моралью не только не создадут техники, но и полученную по наследству разбазарят, низведут к ржавому металлолому.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 25 сентября 2019

https://economicsandwe.com/7248E5EDE9590D49/

16.09.2019 Системы стабильные и вампирические

Как зарабатывать на вредительстве? Какая тебе польза (кроме морального удовлетворения), что у соседа корова сдохла? Ответ на эти странноватые вопросы даёт описание вампирических типов экономики, связанных с неопределённостью доходного распределения.

Если доли прибыли в деле распределены ещё до начала работ – тогда, собственно, вампирам ловить нечего. Человек, привыкший в плановой экономике получать 200 рублей, получает их до, во время и после окончания Афганской войны. Для такого человека с фиксированной долей (если не самой прибылью, зарплаты росли, то с долей, которая не росла) – война не представляет коммерческого интереса.

Она его нематериально вдохновляет или нематериально раздражает, но всё это моральные факторы. На его образе жизни это никак не сказывается.

В системе неопределённых доходов война становится шансом или анти-шансом. Это не просто нечто, случившееся в стороне от твоих доходов. Это нечто, дающее тебе либо выгодные контракты, либо прерывание выгодных контрактов. Именно поэтому при капитализме и невозможно единое отношение к войне, ни одобрительное, ни порицающее. Война, как и всё прочее, рассматривается каждым человеком индивидуально, через призму неопределённости доходов, что называется, «от ноля до бесконечности». Нет ни 100, ни 200, ни 300 рублей, причитающихся тебе за труд. Оплата твоего труда заранее неизвестна: в зависимости от удачи и твоего поведения она или растёт безгранично, или снижается до полного отсутствия. Ты всегда можешь проиграться в пух и прах, но этот ужас компенсирован шансом крупно, всем на зависть, выиграть.

+++

Как такая неопределённость сказывается на человеке, его человеческих качествах? Естественно, наихудшим образом. Человек, понимая, что его счастье зависит от чужой неудачи, и наоборот, становится эгоистичным, циничным, чёрствым, жестоким. Задатки садизма в нём развиваются в полную силу, а задатки к человечности наоборот, угасают, тают.

Если война может тебя лично озолотить до уровня олигарха – то:

1) Ты сторонник войны, что само по себе уже худо
2) Ты непримирим к противникам войны – что разрушает гражданскую солидарность.
3) Разоряемые войной жертвы войны так же непримиримы к тебе, как и ты к ним, и добравшись до тебя, устроят очень жестокую расправу (как и ты с ними).
4) Представление насчёт Общего Дела, единой морали, общественного согласия – испаряется, исчезает.

Нет никакого Общего Дела – а есть антагогизмы интересов, непримиримых в дележе материального субстрата. А если нет Общего Дела – то нет и Общей Культуры, Человеческой Цивилизации (единой), нет Человечества[1]. То есть изобретённое греками только для греков, а русскими только для русских? Хуже того, то, что изобретено одними русскими – бесполезно и даже вредно для других русских? И даже у греков образуется антагонизм – что хорошо одному греку, другому смерть, и наоборот?

+++

Вампирическая система может иметь временные (согласованные балансом сил) правила, но не может иметь постоянных принципов. Поэтому все её правила обречены на разрушение, они локальны и необязательны для вампирической системы. Вампирическая система не существует сама по себе, она неразрывно связана со своими лимитрофами и проблемами лимитрофии (притока ресурсов извне).

Приведу простой пример самодостаточной и вампирической систем:

+++

Допустим, вы у себя в саду выращивали особые «элитные» кабачки (или огурцы, или что угодно). Употребляя их сами, вы без всякой задней мысли поделились семенами с соседом – и теперь у него тоже растут «элитные» кабачки (огурцы и т.п.). Он их там жарит, маринует, и – не знаю, что ещё делают с кабачками, я не садовод…

Плохо ли вам от этого? Конечно же, нет! Оттого, что сосед зимой скушает 20 банок маринованных кабачков вместо прежних 10 – вам совсем не плохо. Во первых, вас это никак не касается: оттого, что у соседа больше урожай кабачков, у вас их меньше не стало. Во-вторых, успешный сосед всегда лучше неудачника. При прочих равных всегда лучше иметь довольного и жизнерадостного соседа, нежели злого и обиженного.

Поэтому, отдав соседу семена «элитных» кабачков, вы:

1) Ровным счётом ничего не теряете.
2) Приобретаете добрососедство и пограничное спокойствие. И доброжелательность, дружелюбие за оградой своего участка.

Теперь вопрос: станете ли вы в такой ситуации жмотить семена?

Ни в коем случае!

А почему?

Да потому что речь идёт о самодостаточных системах. Успех соседа на ниве никак не влияет на ваши дела (кроме положительного эффекта довольства и сытости у соседей). Успех соседа – не наносит вам никаких убытков, плюс к тому, косвенно выгоден.

+++

Совершенно иное дело, если вы ТОРГУЕТЕ этими «элитными» кабачками. Допустим, у них совершенно уникальный размер, или цвет, или вкус. Рынок, говоря современным языком, «тащится» от ваших кабачков.

Нужно ли В ЭТОМ СЛУЧАЕ, чтобы сосед их выращивал наравне с вами?!

Это не только вам невыгодно, но может даже стать для вас экономической катастрофой. Ваша система несамодостаточна, она нуждается в донорах – покупателях на внешнем рынке. И если кто-то этих доноров уведёт – эффект будет такой, как если бы разлучница мужа увела у домохозяйки!

Ваш успех – неразрывно связан с чужими неудачами и провалами. До тех пор, пока у соседей НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ выращивать сорт кабачков «элитные» - у вас дела идут хорошо. Если же соседи наладят аналогичное вам выращивание – они отобьют покупателей, собьют цены и т.п.

Поэтому вы идёте на самые энергичные меры, для того, чтобы соседи:

1) Не получили «элитные» семена
2) Если получили – не получили бы технологий обработки вашего уровня.
3) Получив технологии – не дождались бы урожая, и т.п.

Вначале вы просто молитесь, чтобы у соседа ничего не вышло с его затеей догнать вас.

Потом понимаете, что это дело ненадёжное, и переходите к активным действиям по разрушению его агрокультуры… Чтобы не просто вымолить, а силой гарантировать себе удержание монополии на сладкий куш…

+++

Отсюда вампирическая система мировой рыночной экономики (глобализм) вытаскивает МАЙДАННОЕ ДЕЛО, все эти фокусы с цветными путчами и «мягкой силой»: чтобы разрушить зародыши альтернативных экономических систем.

В этом смысле рыночная экономика – неизбежно вампирическая, в ней успех одного выстроен на несчастье другого с необходимостью.

В идеале (и этого никто не скрывает!) – центры капиталистического производства должны оставаться в гордом одиночестве. Они хотят делать всё – и получать всю прибавочную стоимость, все престижные рабочие места и т.п.

Что остаётся периферии капиталистического мира? Роль источника сырья, рынка сбыта, источника человеческого материала, роль свалки и помойки, куда выбрасывают ненужное и экологически-грязное, и роль резервуара чёрного, непрестижного, никем в метрополии не востребованного труда.

Как, по сути, опережающая нация гнобит отстающую?

Да вот так:

-Есть среди вас желающие сниматься в кино?
-Да есть!
-Желающие работать в лаборатории?
-Да, есть!
-А желающие мыть унитазы?
-Нет, не хотим…
-Ну, тогда мыть унитазы возьмём поляков и украинцев…

Если есть что-то хорошее, востребованное – его хотят сосредоточить и монополизировать в метрополии, как, например, выпуск всех фильмов (феномен Голливуда). А если есть что-то плохое и никем из «своих» не востребованное – его «ссылают» на периферию. Или – оттуда везут людей им заниматься в метрополии.

+++

Поэтому в вампирических системах с их постоянным голодом на лимитрофы ничего хорошего для периферий нет, и не будет. Я не хотел бы упрощать, изображая людей запада исключительно злыми и жестокими. Напомню, что фермерская семья, разводя и режа свиней – может вполне искренне и мило любить кошечку, собачку, даже отдельно взятого поросёнка, который чем-то приглянулся хозяевам.

Фермер, который разводит и режет свиней – вовсе не демон из ада. Просто свиньи – его лимитроф. Он не может распространить на свиней (по крайней мере, на всех) – своего отношения к детям, кошкам, собакам и любимым безделушкам. Этот фермер – чудовище только для свиней, и только в рабочее время. А когда он отдыхает – он душка и милашка.

Поэтому, естественно, нужно отличать Запад, когда он на работе (добывает себе деньги) – от Запада, когда он на отдыхе, чудачит и дурачится, вполне себе дружелюбный.

Никто не будет на Западе преследовать отдельно взятого русского или отдельно взятого украинца! Это всё равно, что за отдельной килькой по морю гонятся: уплыла из сетей – её счастье…

Килек берут косяками, в промышленных масштабах, именно так же хотят взять русских и уже взяли (вывалив на палубу для разделки) украинцев. Миллионов десять или двадцать выпотрошат, а тысяч десять или двадцать, в рамках «особого случая» найдут себе на Западе и жизнь, и счастье, и заработок, и будут удивляться – когда им расскажешь про геноцид славян и русофобию.

-А вот мы тут живём, и ничего такого не почувствовали!

Естественно! Вы же как килька вне косяка, уплыли вбок, неужели вы думаете, что рыбацкий сейнер гонятся за вами зигзагами будет? Да плевать на вас рыбаки хотели, никакой ненависти они к вам не испытывают (естественно) – потому что они потрошат рыбу только в промышленных объёмах (а не ради индивидуального садистского удовольствия), и не из ненависти, а для рыбацкого заработка.

А всякая отдельная, нестандартная биография подвергаемых геноциду народов их совершенно не интересует. Если вы смотрели американский фильм про поросёнка Бейба с его особыми дарованиями – то помните, что люди его не только не съели, но даже всячески поддерживали и аплодировали ему!

+++

Но мы говорим не о девиациях судеб, а об основном потоке, в котором заранее нераспределённая прибыль делится по принципу «кто сколько ухватит». Соответственно – чем больше схватили вы, тем меньше остаётся соседу, и наоборот. Одна цена у кабачков, если их ни у кого, кроме вас, не купишь. И совсем другая – если их растят все, кому не лень!

Тот, кто растит кабачки вместе с вами – в условиях рыночной экономики, по сути, залезает к вам в карман. И говорю я, конечно, не только о кабачках, но и вообще обо всяком производстве – которое (за исключением самого грязного и чёрного) не хотят давать соседям.

Рынок лишает нас возможности радоваться успехам других людей, делает, в конечном итоге, ненавистником как других народов, стран, так и соседа за оградой участка.

+++

Покойный И.Кобзон рассказывал, как он въехал в очень элитный дом с очень дорогими квартирами, и на Новый Год с арбузом пошёл к соседям – познакомиться, укрепить отношения, раз рядом живут, и т.п. А соседи, рыночные крысы, которым доступна покупка квартиры в таком доме, Кобзону не открыли, и «послали» его…

Представляете? К вам Кобзон звонит в дверь, это же интересно, если задуматься, такое событие…

Но не для них.

У них – ненависть, ненависть и ненависть, на завтрак, обед и ужин…

Теперь задумаемся: куда мы с такими «прививками ненависти» придём?

К чему?

______________________________

[1] Александр СЕВАСТЬЯНОВ такими словами ругался на теорию христианского социализма Г.Шиманова: «Какое может националисту быть дело до человечества, до этой чистой воды фикции?! Настоящий националист прежде всего как раз и убежден в фиктивности понятия «человечество»... Получается (.... примечание обрывается)

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 16 сентября 2019

https://economicsandwe.com/D62AF2A4D350A68A/

12.09.2019 В чём сила экономики, брат?!

Почему экономика – враг населения?

Потому что нищий и бесправный – выгоден работодателю. Вообще любому, но особенно, вдвойне и втройне – тому, который обслуживает экспорт. Нищета населения позволяет работодателям нанимать работников подешевле, и одновременно повышает покладистость, исполнительность, усердие работников. Если человека достали «снизу, из ада», то он не только согласен работать за малые деньги, но и очень боится возвращения туда, откуда его достали.

А вот если человека достали из чего-нибудь нестрашного, то он и не очень боится туда вернуться.

Дешевизна рабочих рук – не только прямая выгода работодателям, которые получают возможность снизить издержки на прямую оплату труда, но и возможность демпинговать на мировом рынке! При снижении себестоимости товара его производитель может предложить товар дешевле аналогов (а при палочной дисциплине на производстве ещё и качественнее). Следовательно, такой работодатель может «отжевать» себе дополнительные сектора продаж, новые доли мирового рынка для поставок своей продукции. Он получает козырь против конкурентов из других стран.

Например, США не раз обвиняли Китай в демпинге на том основании, что Китай использует «рабский труд заключённых». Значит, рабский труд вполне себе выгоден на современном рынке? А то нас ведь учили, что при современных технологиях рабовладение нерентабельно…

Оказывается – вполне себе рентабельно, и даже позволяет демпинговать!

+++

Либеральные экономисты обслуживают небольшую группу работодателей, из среды которых вышли (и к среде которых принадлежат). И они воспринимают главным врагом экономики население страны, из которого рекрутируются работники на производство. Этот «враг экономики» постоянно хочет получать побольше, а работать в более комфортных для себя условиях. Этот «враг» создаёт проблемы работодателям: как финансовые, так и юридические, организационные, административные и т.п.

Поэтому либеральные экономисты воспринимают «развитие экономики» как английские «огораживания» или «разграбление Ирландии (иных колоний)». В их понимании обеспеченное и защищённое население делает экономику «слабой», а нищее и бесправное – усиливает экономику.

Кроме прочего, труды либеральных экономистов – это настоящий манифест ЛОКАЛИЗМА, мысли и идеи тех, кто не хочет, не может и не умеет думать насчёт ОБЩЕГО БЛАГА. А думает только о своём, личном, благе, порой принимающем облик группового, кланового (марксистским языком – «классового»).

Для таких экономистов, как Иноземцев[1] хороша экономика там, где Иноземцеву хорошо. А плоха там, где ему плохо. Что при этом испытывает основная масса населения – Иноземцеву безразлично.

+++

Безусловно, такая формула «население – враг экономики» - приговор всему капитализму в целом, всей его порочной логике, из которой вытекает, что чем хуже людям – тем лучше для «инвесторов». Но когда сдохнет весь капитализм (и не сдохнет ли вместо него человечество) – Бог весть!

А вот для РФ приговор куда ближе и актуальнее: если смотреть на экономику глазами либеральных отморозков, которыми правительство РФ и смотрит – то любое улучшение жизни масс воспринимается как «шаг назад», как «ослабление экономики».

-А ведь нам нужна сильная экономика! Вот и Авагян говорит, что без сильной экономики не бывает сильных государств!

Но я-то под «сильной экономикой» имею в виду хорошо отлаженное снабженческое изобилие благ! А они в понятие «сильной экономики» вкладывают прямо противоположное значение: инвестиционной привлекательности для иностранных жуликов. Которые хотят в России либо дешёвых рабов найти, либо ресурсы расхитить, либо какую-нибудь экологическую грязь свалить, с больной головы на здоровую!

Моя «сильная экономика» сильна правами мужика, а их «сильная экономика» сильна произволом барина.

+++

Беда, конечно, не в Иноземцевых, которые несут всякую пургу, воспользовавшись доступом к микрофону, открытому для сумасшедших. Беда в том, что и российское правительство, более молчаливо, но не менее убеждённо верует в «сильную экономику» за счёт населения. И обещая лидеру «сильную экономику», без которой державе смерть, они имеют-то в виду враждебную населению экономическую практику!

На сегодня именно такое представление о построении «сильной экономике», чья сила выражается в объёмах социального каннибализма – главная угроза будущему человечества на планете Земля!

________________________________

[1] «Почему экономические успехи Украины выше российских?» - пишет Владислав Иноземцев, д.э.н, директор Центра исследований постиндустриального общества, на https://echo.msk.ru/blog/v_inozemcev/2499311-echo/. «… сотрудничество с ЕС стало для Украины большим благом. За последние четыре года с участием европейского капитала в стране было открыто более 200 промышленных предприятий. Экспорт в ЕС вырос с 2015 г. более чем на 30%... конкуренция… препятствует огосударствлению экономики… уважаются права инвесторов (особенно иностранных)… Сегодня у нового правительства имеется мощный рычаг для ускорения роста в виде снижения налогов, расширения прав предпринимателей и, конечно, проведения земельной реформы — всё это способно сохранить высокие темпы роста и в ближайшие годы… Безусловно, Украина остаётся во многих отношениях очень проблемной страной… Однако направление развития украинской экономики в сторону либерализации, открытости внешнему миру и поощрения конкуренции не оставляет сомнений».

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 12 сентября 2019

https://economicsandwe.com/D7F946F996357855/

06.09.2019 О роли государства в экономике

В чём подвох? В том, что у тех, с кем вы расторговались, изначально «откуда-то» были деньги. А если бы не было? Допустим, вы отпустили бы им в долг – а если бы они не смогли потом рассчитаться? Дело не в том, что им хотелось выпить – это вас не обогатит. Дело в том, что у них до вашего прихода уже были «откуда-то» деньги для удовлетворения желания.

И когда рассказывают сказки, что рынок обслуживает потребности людей – не верьте. Хотеть они могут до морковкина заговенья! Рынок обслуживает платежеспособный запрос. Если совсем уж грубо – паразитирует на заранее сформированной платежеспособности населения. Если этой платежеспособности не сформировано – никаких потребностей, даже самых жгучих, рынок удовлетворять не будет…

+++

Очень важная разница: покупатель для производителя и продавца – внешняя, внесистемная фигура. А вот рабочий для производителя – внутренняя, системная фигура. Покупатель достаётся производителю и продавцу в готовом виде, извне. А рабочий – формируется изнутри, за счёт внутренних возможностей предприятия. Понимаете эту ключевую разницу?

Не осознав её – вы обречены навсегда быть жертвой огромной лжи теории свободного рынка. Вы будете ждать, пока предприниматель создаст богатого и щедрого потребителя, а он его сам по себе никогда не создаст.

И это вообще не его задача – создавать потребителя. Он обслуживает уже готовых потребителей, но не создаёт их. Строитель может продать квартиру – тому, кто готов её купить. Но он же не может напечатать денег для желающего получить квартиру, и не имеющего для этого денег! Строитель удовлетворяет спрос на жильё не по мере формирования потребности, а по мере формирования платежеспособности.

А кого очень быстро создаст предприниматель? Нищего рабочего. Он очень быстро и собственными силами его создаст на свободном рынке, потому что ищет путей снижения своих издержек, зарплата – издержки, и государство на свободном рынке не препятствует их снижать.

То есть процесс пойдёт в прямо противоположную сторону, чем мечтают романтики «либертарианства».

Предприниматель удовлетворяет только тот спрос, который вне его и до него сложился. А платит он не столько, сколько может, а сколько по минимуму получается платить. Допустим, он может заплатить штукатуру 100 рублей, но зачем – если штукатур в трудной жизненной ситуации согласен наниматься за 50? Если есть возможность сбить цену труда – её непременно собьют. И ровно настолько – насколько можно.

Социальное государство исходит из предоставляемых всем гражданам гарантий. А «дикий капитализм» - исходит из максимального снижения издержек, затрат. Он не потребности трудящихся изучает, а возможности их сокращения.

+++

Говоря о свободном рынке, вы предлагаете продавцам самим изготовить себе покупателей. А это – нелепость.

Покупатель для продавца – внешняя фигура.

Внутренняя фигура для производителя и продавца – рабочий, помогающий предпринимателю создать и/или реализовать товар. Но рабочий – это расходы. Заработная плата – весомая статья издержек предпринимателя. Не прибыли, понимаете?

Предприниматель реализует товар тому, у кого есть деньги. Но он же не создаёт деньги у того, у кого есть деньги!

Как вы себе это представляете? Что предприниматель сперва даст покупателю денег, а потом примет их обратно в качестве оплаты за товар? Если он такой добренький – чего же сразу не подарит? Зачем такие странные манипуляции?

Совершенно очевидно, что предпринимателю нужен готовый человек с готовыми деньгами. Предприниматель получает прибыль, обслуживая платежеспособные потребности, но он не создаёт этой самой платежеспособности!

А вот доходы рабочих предприниматель создаёт – и это его личные издержки. Повышение фонда оплаты труда снижает прибыль предпринимателя.

Конечно, оно повышает прибыль другого предпринимателя, к которому рабочие придут уже в качестве покупателей. Но зачем этому предпринимателю повышать прибыль другого, скажите?

Если мы берём предпринимателя, как систему, как автономную фигуру, то доходы приходят к нему извне, а убытки он создаёт сам, внутри системы. Это очень важная разница. Клиента бизнес не создаёт, а вот издержки свои – бизнес создаёт сам. Если бизнес будет держать 20 человек там, где достаточно 10-ти, или платить 20 рублей за работу, которую готовы выполнять за 10, то он собственными руками повысит свои издержки. При этом он повысит чужую прибыль – но какое ему дело до чужой прибыли?!

+++

Производитель масла может произвести больше масла – если стали покупать больше масла. Но он же не может (поймите это!!!) произвести больше покупателей масла. Либо они есть – и тогда он их обслуживает. Либо их нет – тогда он разоряется, банкротится, что угодно – но только не наращивает выпуск масла. Даже если у него есть техническая возможность сделать масла больше – зачем ему это?

В отсутствие покупателей рост производства масла – только рост издержек, затрат внутри предприятия, и ничего больше!

Как система работает? Вначале появляются покупатели масла, вполне и изначально платежеспособные. Потом они идут к производителю масла. А у него, вот конфуз, масла-то и нет… Они ему говорят: делай, мы заплатим. И он начинает делать. И только в конце этой цепочки появляется товар по имени «масло»…

Либералы всю эту цепочку, понятную, кажется, и школьнику – переворачивают задом наперёд. Вначале, мол, надо повысить производительность труда. То есть произвести побольше невостребованного товара.

Поскольку товара делается больше – то и оплата сдельщикам, его делающим – больше. А раз платят больше, то сдельщики, выйдя на рынок, больше покупают.

Так в больной фантазии либерала масло создаёт покупателя масла. А ведь всё наоборот: это покупатель масла, используя производителя, как инструмент, производит масло. Самому производителю масло не нужно (по крайней мере, в промышленных объёмах).

Он сам столько масла не съест. Как молотку совершенно неинтересно забивать гвозди, так и производителю масла совершенно неинтересно производить масло. Он – орудие в руках того, кто принимает решение. А принимает решение о необходимости производства масла конечный потребитель масла. Его деньги (если они у него есть) – заявка, поданная производителю в форме приказа «делай!».

+++

Здесь и включается НЕЗАМЕНИМАЯ роль государства и права в экономических отношениях. Свобода обменов отменяется и вводятся правила обменов. Например, обязательный и постоянно растущий минимум оплаты труда, ниже которого платить ЗАПРЕЩЕНО.

Что это означает? То, что зарплату вынуждены будут поднять ВСЕ предприниматели и ОДНОВРЕМЕННО. А это их не разорит. Они потратят больше на рабочих – но больше получат в качестве платежей за товары от рабочих других предприятий.

Таким образом, система «стремительным домкратом» поднимается на новый потребительский уровень и новый уровень культуры быта.

Могут ли это сделать предприниматели БЕЗ государства? Нет. Вразнобой такого не сделаешь.

Допустим, один гуманист (фабрикант Оуэн, или фабрикант Энгельс, или открывший свою фирму теоретик Шумпетер) поднял СВОИМ рабочим зарплату. А другие, жульё, и рады: издержки Оуэна-Энгельса растут, фабрика их банкротится, те же, кто попридержал у себя «оргию гуманизма» - выигрывают и торжествуют в конкуренции!

То, кстати, чего не понимает (увы) наш глубоко уважаемый В.Путин: нельзя (антинаучно) поднимать зарплату в отдельном месте или секторе, безотносительно других мест и секторов. Это создаёт в экономике не благополучие, а перекос и диспропорции. Вместо снижения социальных антагонизмов – наращивает их. Чего хорошего одним врачам поднять, а про других забыть?

Конечно, если говорить об инфляционной зарплате, то её можно поднимать и на час, и через час. Но если говорить о реальной (товарно-обеспеченной) зарплате, то её можно поднять или одновременно всем, или уж никому.

Предприниматель не может сам по себе поднять заработки своим рабочим. Он чаще всего и не хочет. Но даже когда вдруг захотел – сам он это сделать не может.

Рынок – инструмент снижения издержек. Заставить наращивать издержки могут только внерыночные и антирыночные инструменты.

Предприниматель платит или физиологический минимум выживания, или предписанный государством социальный минимум. Кроме того, очевидно, что предприниматель в установлении заработка ориентируется на зарплаты бюджетников и на госпредприятиях. Чаще всего зарплата на фирме – чуть ниже государственной. Но бывает, что и чуть выше (когда предприниматель хочет переманить кадры).

Всякий, кто хоть немножко разбирается в экономической теории, понимает, почему так жизнь устроена.

Предприниматель, с одной стороны, вынужден нанимать людей, с другой – стремиться нанять их по наименьшей цене (мотив снижения производственных издержек частной фирмы).

Если у нанимаемого нет выбора (моногород, например, идти работать некуда) – то найм будет осуществляться по нижайшим расценкам. То есть шантаж голодной смертью – будет беспределен. А человек – становится полным заложником работодателя и его прихотей, как дети в Беслане.

Если у человека появляется выбор – пойти к фирмачу или в бюджетники, или на госпредприятие, то человек не пойдёт на низшие ставки. Чтобы привлечь работника, предприниматель вынужден держаться ОКОЛО государственных зарплат.

Сильно меньше даёшь – к тебе не пойдут.
Сильно больше – сам себя обворовываешь. Мог бы и дешевле нанять.
Это не прихоть работодателя, а закон экономики.

Поэтому рост зарплат у бюджетников «волшебным образом» (волшебным для тех, кто не знает экономической науки) приводит и к росту зарплат в частном секторе.

Наоборот, нищета бюджетников и на госпредприятиях приводит к тому, что и частный работодатель начинает работать на понижение. Как в рекламе: «а если нет разницы – зачем платить больше?!».

+++

Если государство устраняется из экономики, даёт рынку свободу, и предлагает предпринимателям самим найти баланс оплаты труда, то это приводит (см. историю) к крайней, запредельной нищете на рынке труда.

Ещё раз повторю, для тех, кто в «либеральном танке»:
Предприниматель потребителя не производит!
Предприниматель потребителя «общипывает».

А производит (своими силами) предприниматель – трудящегося, занятого. Который делит с предпринимателем в той или иной пропорции пух и перья, нащипанные после охоты за потребителем.

Предприниматель не хочет «чересчур щедро» делиться с рабочим, если потребителей много и они жирны.

И предприниматель не может делиться с рабочим (даже если вдруг сильно захотел) – если потребителей мало, они тощи, их платежеспособность низкая, и т.п.

Не потому, что он такой злой (хотя он злой, конечно, иначе в конкуренции наверх не выбьешься), а просто потому, что во второй ситуации ему нечем делиться-то!

А в первой ситуации, если государство не принуждает делиться щедрее – встаёт рекламный вопрос: «зачем платить больше?», если они и за эти деньги «на всё согласные»?

+++

Отсюда вывод: государство и право с древнейших времён являются регуляторами свободного рынка обменов, и без таких регуляторов свободный рынок обменов придёт сперва к социальному, а потом и буквальному каннибализму.

Людоедство кончается там же, где и либертарианство, там, где государство вмешивается в обменные процессы, взаимные террор и шантаж покупателя и продавца (как товаров, так и рабочей силы).

Древнее государство, как регулятор – было херовеньким. Ему не хватало ни мозгов, ни технологий, ни коммуникаций, чтобы отрегулировать взаимоотношения людей хорошо.

Но люди переставали жрать друг друга – потому что хоть херовенький, но регулятор отношений появился. Люди переходили от прямого, буквального людоедства к его более мягким, социальным формам, с прикидкой в перспективе вообще его изжить.

С развитием цивилизации у государства появляется всё больше и больше инструментов регулирования отношений «экс-каннибалов», своих граждан. Появляется общее интеллектуальное развитие, более совершенные технологии, более развитые дорожная сеть и системы связи столицы с местами. Одно дело – если Госплан СССР считает на счётах и арифмометрах, а информацию хранит в бумажных пыльных папках.

Совсем другое – вообразить Госплан при современных средствах коммуникации, мгновенной передаче информации и облегчённого поиска информации. Госплан с интернетом – совсем иное, нежели Госплан со счётами и бумажной перепиской!

А если мы ретроспективно отступим ещё на шаг, то увидим, что царь-батюшка тоже пытался планировать экономику (по крайней мере, лучшие из царей). Только у него это совсем херовенько получалось – потому что без телефонов, телеграфа, путей сообщения и т.п. приходилось царю-батюшке доверять не проверяя.

Царь находил доверенное лицо и отправлял в провинцию, надеясь, что доверенное лицо будет там благо творить. А лицо от своей неограниченной власти быстро говнялось, превращалось в тирана и самодура…

Отсюда вывод: цивилизация всегда планирует экономику, если она цивилизация (а не полная дикость). Запрет на каннибализм – первый шаг в построении плановой, регулируемой, административно-командной экономики.

Но когда цивилизация на низком уровне техники – ей планировать очень трудно. Как царю с его феодалами-крепостниками! Он их назначал комендантами крепостей, то есть защитниками населения, а они выродились в деспотов, то есть в притеснителей тех, кого им доверил царь защищать!

+++

Совершенно естественный процесс: с общим научно-техническим развитием повышается и уровень регулирования экономики, административно-командной её составляющей.

То, чего хотел, но не мог достичь царь в эпоху гусиных перьев и пергаментных «тугаментов» - легко достигается в эпоху телефонии и интернета. Законность развивается от самого общего, расплывчатого, смутного регулирования (рамочно-индикаторного) ко всё более точной и детальной регламентации.

Иначе законность развиваться не может: в обратную сторону она только деградирует на радость криминалу (как в 90-е инфернальные годы).

Ужесточение законодательного регулирование (развитие права) «сводит на нет» частную собственность. Её как бы ликвидируют по частям: запрещают сперва одно, потом другое, предписывают то это, то ещё что…

Частный предприниматель оказывается в кольце государственной регламентации деятельности. И это кольцо сжимается вокруг него, сокращая и сокращая для него возможности личного произвола.

И этот процесс – ликвидации произвола (свободы) законностью (государственничеством) – лежит в основании цивилизации.
Он предполагает ту или иную скорость роста государственного регулирования.

Если госрегулирование процессов обмена снижается – то цивилизация в целом деградирует, приближается к стадии дикости. Тоже с той или иной скоростью (на Украине очень быстро, во Франции куда медленнее, но…).

По мне, так в сторону дикости лучше вообще не ходить, ни бегом, ни шагом, ни ползком.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 6 сентября 2019

https://economicsandwe.com/8D8FF838B7BAE32E/

04.09.2019 Почему беднеют люди? (анатомия нищеты)

Третья версия, на наш взгляд, самая научная: люди беднеют, потому что выделяемые ранее на них ресурсные и инфраструктурные средства кем-то с корыстной целью разворовываются. Тут мотив более внятен и понятен: личное обогащение (включая и обогащение близких). Садизм в этой схеме не обязателен. Людей разоряют не потому, что ненависть к ним испытывают, а просто потому, что про них не думают. Просто выбросили их из сферы внимания, со всеми их интересами – потому что увлеклись личными возможностями.

Потребление любого человека, даже если он живёт бедно – всё равно (пока он живой) представляет из себя определённую сумму средств[2]. Конечно, если человек хочет спеть песню или сочинить стихи, то это бесплатно, а вот если он хочет покушать сметаны или приобрести комнату в коммуналке – при всей скромности запроса, он, извините, денежный. Он денег стоит. Не стоит обольщаться скромностью сумм запроса: это денежный запрос! А власть имущие живут по принципу «копеечка рубль бережёт». Чем меньше сметаны вы съели, чем теснее ваше жильё – тем больше общество сэкономило на вас. Иногда оно экономит на вас, чтобы помочь строить социализм в Алжире[3]. А иногда просто потому, чтобы хозяин вашего предприятия больше денег положил к себе в карман.

Вот и получается жестокий (и многократно описанный) экономический закон, который сенсация только для поколения ЕГЭ: «оказывается», делать людей нищими выгодно для других людей. Речь не о садизме, который, конечно, тоже имеет место, а главным образом – о банальной экономической выгоде: меньше дал другому, больше оставил себе (или Алжиру).

Давно и не нами сказано: нет такого преступления, на которое капитал не пошёл бы ради 300% прибыли, даже под страхом виселицы. А тут о виселице речь не идёт, снижение стоимости найма ресурсно-обделённых людей вполне в рамках буржуазного закона…

Как это выглядит на практике? Допустим, вы выполняете какую-то работу за 100 рублей. А можно ли заставить вас выполнять её за 50 рублей? Глупый вопрос: заставить можно кого угодно делать что угодно. То, что не сделаешь добровольно – принудительно никуда не денешься, сделаешь.

Теперь давайте задумаемся: а много ли в рыночной жизни добровольных дел? Хотя пропаганда либералов визжит, что на рынке «свобода во всём» - как раз свободы выбора на нём почти нет. Не хотите же вы сказать, что все люди ходят на все эти работы – только потому, что им хочется туда ходить! Наверное, можно отыскать одного или двух счастливчиков, которым нравится их дело. Но исключения только подтверждают правило: трудоустройство в лучшем случае добровольно-принудительно (выбор между несколькими одинаково-паршивыми местами), а часто и напрямую принудительно (когда в городе один градообразующий завод, и никаких иных работодателей).

Почему даже в случае выбора – он фиктивен? Почему мы говорим, что все предлагаемые простому человеку места – «одинаково-паршивы»? Теоретически может быть «добрый работодатель» в пику «злому». Он предлагает лучшие условия труда, лучшую оплату и т.п. А что на практике?

Такой «добрый», во-первых, снижает прибыль самому себе. Мало найдётся желающих себя обделять, платить больше, чем другие платят. Вы вот сами будете нанимать маляров дороже их рыночной стоимости на домашний ремонт?

Во-вторых, условный «фабрикант Энгельс», облегчая жизнь наёмному персоналу, попадает в ловушку рыночной нерентабельности. А тут уже от него вообще ничего не зависит! Его продукция получается более высокой себестоимости, она вытесняется с рынка теми, кто платил рабочим минимум и потому может скинуть отпускную цену на товары, не разорившись.

Работодатели, конечно, разные. Иногда они сговариваются между собой, иногда и не сговариваются. Но подобие сговора работодателей заложено в саму конструкцию рыночных отношений, в неистребимое стремление рыночного игрока снижать издержки, неоправданные потери денег при производстве. Подобие сговора – в самой «буржуазной бережливости». Не нужно собираться в тайной ложе, чтобы понять, что рабочий по 50 рублей дешевле рабочего по 100 рублей каждому из работодателей.

Если было «социалистическое соревнование» - то есть и «капиталистическое соревнование». Суть его – в том, кто первый догадается ухудшить жизнь рабочих. Остальные – вынуждены подстраиваться (а порой и с удовольствием подстраиваются). Один снизил оплату – другие догоняют. Не наоборот, понимаете?

+++

Почему-то всякий хорошо понимает, что деньги лишними не бывают, но не всякий умеет распространить это на работодателя, предпринимателя. А почему, дорогие товарищи, если для вас деньги лишними не бывают, то у работодателя они будут лишними?! И у него тоже – деньги лишними не бывают. Значит, он не только рад возможности на вас сэкономить, но и напряжённо ищет такую возможность.

Этого не понимают люди, исповедующие всякую чушь, вроде либератарианства. Рынок сам по себе остановить обнищания не может – как не может он отказаться от главного своего принципа: снижения издержек. Социальная, благотворительная расточительность – и рыночная экономика несовместимы.

+++

Человек может сказать: я настолько бедный, что расходуемые на моё потребление средства не интересны боссам. Очень может быть, что боссам – не интересны. Но ведь у боссов есть помощники, у помощников – их помощники и т.п. Если на снижение суммы, затрачиваемой на ваши покупки, не покуситься крупный хищник – непременно покуситься шакал его свиты.

Здесь ведь всё очень и очень очевидно арифметически: вы тратите на себя меньше – кто-то другой, в другом месте, получает возможность тратить на себя больше.

Допустим, общество вырабатывает Х благ

Вы не Робинзон. Вы живёте в обществе. Вы получаете долю от Х, то есть ваше потребление Х/Z. Если десять человек сделали 100 баночек сметаны, то никто не может получить БОЛЬШЕ 100 баночек. А вот меньше одной – запросто. Общая выработка ставит верхние пределы потребления, но она ведь не ставит нижних.

Скажут: но ведь пирог «Х» не константа! Он может быть увеличен с течением времени. Скажем, если произвели 200 баночек сметаны вместо 100, то можно получать 2 баночки на нос, вместо одной.

Однако при каком условии? Очевидно же всем, кто начальную школу закончил: если пирог «Х» растёт, а ваша личная доля в нём, «Z», не меняется, закреплена.

Но когда личная доля в общественной прибыли закреплена – это называется социализмом. Рыночная экономика с её плавающими доходами – в принципе не может закрепить долю за человеком. А это значит, что даже существенный рост общего пирога сам по себе для вас лично ещё ничего не даёт. Ну, вырос общий пирог, ну съел кто-то больше… А вам – допустим – взяли, да и срезали долю (расценки). Или вообще посчитали вас ненужным производству, выключили (сократили). И что? Ложиться помирать на фоне чужих успехов?

Или найти способ покончить с обществом, в котором стабильна только нестабильность?

Я за второй вариант!

____________________

[1] Согласно этой версии получается, что самые трудолюбивые люди – наркоторговцы, работорговцы и финансовые аферисты, создающие пирамиды типа «МММ». А на самом-то деле любому очевидно, что безземельный крестьянин не пашет земли не потому, что не хочет, а просто нет у него той самой земли. Он нанимается (что делает и горожанин) – а наняться он может только за ту сумму, за которую нанимают. Можно ли наняться на сумму, на которую НЕ нанимают? Никто не предлагает вам оклад в 10 000 долларов, а вы взяли да и устроились на него? Это же абсурд. Каждый ежедневно видит, что оплачивается не труд, а статус человека. Сам по себе труд может быть (и часто бывает) вообще неоплаченным. Важнейший на земле труд – материнский – многие века вообще никак не поощрялся оплатой, и лишь недавно стали появляться смехотворные пособия на рождение ребёнка. Люди максимально-полезные обществу (например, сельчане, выращивающие, в буквальном смысле слова, хлеб насущный) – самые низкооплачиваемые. Наоборот, мы давно уже не видели примеров переработки и переутомления у самых высокооплачиваемых (и, как правило, общественно-бесполезных) статусных фигур.

[2] В узком смысле – денежных средств, в более широком и точном – сумму средств выживания, задействованных для выживания данного, конкретного человека.

[3] А.Леонидов рассказал очень трогательную и поучительную историю о своём тесте, человеке трудолюбивом и во всех смыслах положительном. Тесть мечтал собрать «УАЗ», и для этой цели отбирал рабочие детали в списанных автомобилях по месту работы. А потом из них монтировал «УАЗ» у себя в гараже. В то же самое время тысячи новеньких, с конвейера «УАЗов» поставлялись в Алжир – в помощь алжирскому народу, в долг. Алжир машины взял, долг ему потом Путин простил (там речь шла о даром полученных реальных товарах на миллиарды долларов). То есть, по сути, Алжир получал УАЗы от СССР бесплатно. Для этого СССР экономил на тесте Леонидова, а мог бы (чисто теоретически) – один из УАЗов дать бесплатно или хотя бы в долг именно своему уфимскому гражданину. Конечно, такой дар – не Алжиру, а собственному гражданину – существенно повлиял бы на уровень жизни в Уфе.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 4 сентября 2019

https://economicsandwe.com/3940DB2BCA0C6F4C/

29.08.2019 Как власти спасти себя и страну?

Именно этого и нет у пост-советских властей, сложившихся на погроме и растащиловке. У губернатора, министра или градоначальника много чего есть – но нет (очевидно же!) ни целей, ни средств государственной стратегии. Главное отличие ельцинизма от советизма и даже от царизма в том, что ельцинизм формировался не под какую-то миссию, а сам для себя, в своё удовольствие. В 90-е формируется взамен управленческой (управляемой сверху для какого-то результата) вертикали административный паразит, любой вопрос отражающий универсальной фразой либерала: «На всё воля рынка!».

Бездомность ли или рост безработицы, падение производства или просто голод – пост-советский администратор отвечает, что такова была воля рынка, так сложилась рыночная конъюнктура – типа, «а при чём тут я?». Всё в распоряжении такого управленца, но он ни за что не отвечает. Подмяв страну под себя не только не даёт, но даже и не артикулирует никакого результата по итогам своего управления.

Подмена управления, как организации процессов в признанную нужным сторону, заменена зоологическим доминированием кланов, сплотившимся во взаимном отстаивании у кормушки – поставила на грань катастрофы и страну и саму властную иерархию. Люди, которые хотят только сладко жрать и ни за что не брать ответственности, люди, которые свалили на мифический рынок все созидательные функции власти – в итоге неизбежно оказываются заложниками этого самого «рынка» (точнее, теневых сил, действующих на нём вместо официальных властей).

В частности, экономика становится заложницей долларовой мафии ФРС США – которая играет экономиками пост-советских республик, как пожелает: захочет-приподнимет, захочет – обрушит до уровня голодомора…

Официальная власть, «освободившая» себя от экономики рыночными мантрами – лишь паразит в этой системе: ничего не организуя, она ни на что не может повлиять.

На что это похоже? Объясню тем, с чего начал. Вы наняли штукатура, дали ему ключ от квартиры, а сами уехали в другой город. При этом вы не поставили штукатуру задач, не поставили сроков, и не выдали никакого инвентаря. Вы просто исчезли – а он просто остался у вас дома. Что делать – он не знает, инструкций вы не дали. Цвет обоев он за вас будет определять? А если вы вообще не обои хотели, а панели дубовые? И покупать эти обои он будет за свой счёт? Неизвестно какие, неизвестно за сколько?! Вы же ему ни смету, ни оплату труда не утвердили!

Вы не сказали работнику что вам нужно, не сказали, к какому сроку сдавать работы, не дали ни материалов, ни инструментов. Получается, вы просто «хату» ему оставили, развлекаться и ждать вашего возвращения (может быть, с ужасом ждать – без вас так классно!).

Это – отношения верховной власти с местной и региональной при ельцинизме. Условие «не спалить квартиру нахер» - единственное исключение при полном отсутствии инструкций. То есть, губернатор, вот тебе губерния, живи, кормись с неё и не сожги совсем уж в пепел, а боле – ничего…

Отсюда и катастрофа, которая, несомненно, уничтожит Россию, если ничего не менять в отношениях этажей власти. Тем более, что со всех стороны страну окружают хищники, ускоряющие эту катастрофу, чем могут и умеют.

В чём же спасение?

В том, что для зажравшегося и благоденствующего кланового паразита – очень и очень дискомфортно. Но необходимо. Верховная власть должна, ради своего спасения:

1) Поставить перед властями нижних уровней внятную и проверяемую цель (пример из СССР: каждой семье отдельную квартиру к 2000-му году).

2) Далее повести диалог с губернатором, министром, градоначальником – чего лично ему не хватает для реализации этой цели? Заранее скажу, как экономист, что не хватать для ЛЮБОЙ цели может только трёх вещей (если не считать нехватку ума у начальника): сырья (конструмента), рабочих рук с инструментом (техники) и мотивации (кводомента).

О чём бы ни шла речь (квартиры ли или стиральные машинки) – человек не делает их по трём причинам: не из чего, нечем или не хочется.

Не хочешь работать – уйди с должности, уступи её тому, кто готов и хочет. Должность – от слова «долг», ельциноиды же превратили должности в дворянские поместья, в которых могут месяцами не появляться – управляющий доход исправно вышлет!

Не из чего тебе строить дома? Обоснуй, подкинем материалы. Некому и нечем строить? Тоже обоснуй, внятно изложи – если не хватает рабочих рук, значит будем изыскивать их, а если не хватает инструментов, техники – будем их искать для тебя.

Если человек согласился на такой «контракт» с верховной властью – тогда следует пункт 3.

3) Если мы предоставим всё, что ты запросил под миссию – то ты обязан выполнить её к конкретному сроку. Не выполнишь, сорвёшь – отставка. Если повышать ставки – то тюрьма. А если ещё повышать – то расстрел.

+++

Нет сомнения, что такое «загружение ответственностью» - единственный разумный путь, уводящий от катастрофы. Все иные – а в первую очередь либеральная революция в РФ – шаг в бездну. Несомненно и другое. Для ельциноидной «элиты» такой подход оказался бы страшным стрессом и игрой на вылет.

В сложившейся системе отношений деловой подход (поручено-обеспечено-выполнено) крайне дискомфортен для кланов. Ведь в ельцинизме от начальника не требовали ничего, кроме лояльности, собачьей преданности вышестоящим инстанциям. Поддерживая вышестоящих, начальник сохранял собственную должность-поместье, а все дела были предоставлены на волю рыночных стихий.

Отдавать население рыночной свистопляске – это не только обрекать его на огромные страдания в настоящем, но и полная неизвестность насчёт его будущего. Полная настолько, что даже базовое право человека – право на жизнь – уже не может быть обеспечено сколько-нибудь стабильно.

Как рассуждает государственник? Вот так: есть некий завод, и он должен работать. Раз он есть, как градообразующий – он не может исчезнуть. Каким образом его сохранить, какие меры принять – другой вопрос. Но люди должны продолжать работать.

Как рассуждает рыночный либерал? Завод работает – пока он нужен рынку. Перестал быть нужным – перестал и быть. Причины никто выяснять не будет: раз стал ненужным, убыточным – значит, всё. К каким последствиям приведёт банкротство градообразующего предприятия – рыночника не волнует, это не его вопрос.

Такого представления, что люди должны быть заняты – у рыночника нет. Люди работают, когда рыночнику это нужно, а если перестало быть нужным – то уже и не работают.

С таким подходом к территориям нельзя исключить даже самых мрачных и чудовищных сценариев их будущего. Сказанные в запальчивости слова Мандельштама – «мы живём, под собою не чуя страны» - в случае с рыночниками перестают быть метафорой, и становятся точным холодным диагнозом.

Они живут – страны под собой не чуя никоим образом. Даже момента перетекания жизни в смерть, окончательного банкротства – они не заметят, как не замечают банкротств градообразующих заводов. Экономика для рыночника – это не управляемое хозяйство, а злое божество, питающееся кровью жертв, способное сказочно одарить или жестоко наказать, а главное – непостижимое, непредсказуемое. Достаточно послушать, как они гадают о ценах на нефть до конца года – чтобы понять, что перед нами не экономисты, и вообще не рационалисты, а пифии, гадалки-оракулы.

Из того убеждения, что экономикой нельзя управлять – вытекает заложничество перед теми, кто «таки-умеет» управлять экономикой. Официальная, легальная власть, которую, так или иначе, но всё-таки выбирают (хотя бы формально) превращается в марионетку, приходящую и уходящую по свистку. Президенты из реальной власти становятся подобием «жертвенных животных», в нужный момент отправляемых настоящей властью на заклание.

Проблема нелегитимности и безответственности настоящей власти в странах встаёт в полный рост. Получается, что всем управляют структуры, которых даже формально никто не выбирал, ни на что не уполномочил, и которые вообще неподотчётны.

При таком положении вещей будущее народов рисуется воображению футуролога в самых мрачных тонах. Непредсказуемое теоретически может «выстрелить» в любую сторону, в том числе и невиданного процветания, но фактически обречено падать вниз – именно за счёт своей непредсказуемости. Это связано с феноменом энтропии, накапливающейся в системе непредсказуемых решений.

Например, если мы не знаем, куда полетит камень – мы можем теоретически предположить, что он полетит и вверх. Но мы же знаем, что – за исключением атипичной ситуации чуда – камень непредсказуемого полёта тяготеет упасть, а не взлетать!

Отсюда доля шутки в шутке: «если какая-то неприятность может случиться – она случится». Если возможность великой депрессии не исключена намертво – то великая депрессия непременно произойдёт, вопрос лишь в сроках её прихода.

Непредсказуемость экономики – это гарантии её текущей жестокости и её итоговой глобальной катастрофы.

Собственно говоря, это должны понимать не только экономисты, но и вообще все граждане.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 29 августа 2019

https://economicsandwe.com/3FAE5248D9F53EC5/

27.08.2019 Защищайтесь, или обнищаете...

Не понимают этого только в логике административного хозяйствования, в которой центральные органы народного хозяйства стремятся распространить опыт передовиков на все предприятия страны. Здесь тоже не столько альтруизм, сколько эгоизм вождя: если ему нужно больше угля, молока или тканей, а, стало быть, ему интересно подтянуть отстающие предприятия до уровня передовых.

Ничего подобного мы не найдём в логике рыночных отношений, где успех объясняется именно отрывом от конкурентов. Вам не просто так хорошо: вам хорошо, потому что другим плохо. И если другим станет лучше – то вам хуже. Это как сообщающиеся сосуды.

В культовом фильме «Форрест Гамп» главный герой задумал заняться промыслом креветок и покупает для этого лодку. Сначала дела идут плохо, но благодаря урагану «Кармен», разрушившему всё южное побережье США, и все суда, ловившие креветок, Форрест оказывается монополистом по отлову креветок и быстро богатеет.

Такова американская история успеха – которую, насколько мне известно, никто ещё не пытался оспорить (да и фильм явно нельзя назвать «советской пропагандой»). Ну, вот всё же на поверхности: если ловцов креветок много, то дела твои худы, а если все они утонули, ты один остался – прямой путь в миллионеры!

+++

Непонимание этой очевидности, которую Запад, в общем-то, никогда и не скрывал, толкает всяких безумцев к плану «модернизации путём интеграции». То есть они пытаются сравняться с Западом, входя в западную экономику на правах младших партнёров, миноритарных акционеров. Дальше против них начинает действовать логика конкуренции наций и стран, согласно которой увеличение (а не сокращение) технологического и культурного отрыва центра от периферии общего рынка является главной целью любой страны с рыночной экономикой.

Это логика любящего отца или матери, которые мечтают, чтобы их деточка пошла на чистую и престижную работу, а места говночистов заняли бы приезжие. Ведь если не будет приезжих, согласных чистить канализацию – тогда случится «феномен «Белого Лебедя»[1]: придётся уже из «своих» выделять «наименее своих», чтобы ставить на грязные работы. А это тяжело и физически, и, главным образом, морально. Если бы не чернокожие рабы – плантаторам пришлось бы самим собирать хлопок, а оно им надо?!

+++

Экономист – если он профпригоден, а не как либералы в СНГ, должен очень чётко отделять два вида превосходства:

1) Техническое превосходство;

2) Социальное (человеческое) превосходство.

Одно дело, если человек лучше живёт, потому что у него техника для работы лучше, чем у других: у всех игла, а у него целая швейная машинка! Это превосходство можно и нужно изучать, заимствовать, брать себе на вооружение.

Совсем другое дело, если человека живёт лучше других – потому что их подмял под себя, подавил шантажом и террором, свалил на них всё неприятное, а всё приятное оставил только для себя. У этого «высокого уровня жизни» иное происхождение, иная анатомия, и к тому же его нельзя заимствовать для всех и каждого. Раб может поменяться местом с рабовладельцем. Но невозможна ситуация, в которой рабовладельцы (аристократы) – все, а рабы (крепостные, пролетариат) – никто.

Поэтому нужно отделять технические заимствования (на них стоит вся человеческая цивилизация, открытие одного становится достоянием всех) от технологий отрыва и подавления. Но этого нельзя сделать, если смотреть «по итогам», т.е. по уровню жизни.

Потому что бытовые преимущества инноватора и бытовые преимущества рабовладельца выглядят, в сущности, одинаково. Престижная марка автомобиля или телевизора, просторный комфортный дом – в принципе, едины в мечтах всех людей. Когда доходы уже получены – тратятся они примерно одинаково. Об этом ведь и говорит старый римский афоризм: «деньги не пахнут». Они, конечно, пахнут при извлечении, но при расходовании теряют свой запах.

+++

Это доказывает весь опыт истории. Для того, чтобы создать великую державу, Петру Великому потребовалось вышибить с этой вакансии Шведскую Империю. Если бы Пётр не воевал со Швецией, а «интегрировался» в неё, нетрудно предсказать, что результат был бы противоположным. Любая империя стремиться к собственному величию, а не к величию своей колониальной периферии.

Кажущийся парадокс: техническая европеизация быта происходила в России быстрее всего тогда, когда наиболее глух был «железный занавес». Скорость прихода в деревню тракторов, радиоприёмников и электричества при Сталине поражает воображение! Не секрет, что многие технические новинки были изначально разработаны в Европе, а потом лишь заимствованы Советским Союзом (как и наоборот). Но вопрос не в том, откуда они произошли, а в том, с какой скоростью внедрялись. Быт стремительно преображался именно за крепкой оборонительной стеной.

Что касается царской России, то она была довольно глубоко интегрирована в современную ей Европу – но это вело не к росту, а к деградации производительного потенциала. И европейских и отечественных «интеграторов» вполне устраивали и деревянная соха, и первобытный быт, и постоянные голодовки в деревне, где жило около 90% населения страны.

Вся эта колониальная экзотика – вовсе не помеха, а наоборот, необходимое условие интеграции в Европу в качестве колониального придатка, системной периферии.

Естественно, Германская Империя хотела бы получать из России «простой продукт» - от угля до хлеба и пуха с пером, а все машины делать у себя. Особенно – самые сложные и тонкие машины. Никакого желания передавать России опыт машиностроения у Германии или Англии не было и не могло быть.

Капитализму не нужна догоняющая периферия.

Ему, совершенно очевидно, нужна периферия всё более погрязающая в отсталости и дикости. Тогда возникнут условия черпать оттуда не только сырьё, но и «лучших людей», выкачивать мозги – если там родится кто-то, по-настоящему талантливый.

Главная схема обмена: «всё хорошее и ценное – к нам, всё дурное и незавидное – прочь от нас подальше». Колониальный придаток становится не только источником сырья и покладистых талантов, но и свалкой всякой экологической грязи и мусора (включая грязные производства), источником рабской рабочей силы. Особая роль колониальных придатков – укрепление власти в метрополии путём сравнения жизни в центре и на периферии. Показывая своим гражданам, как нищенствуют колонии и полуколонии, власти метрополии укрепляют свой имидж, своё положение, увековечивают своё господство.

Даже с этой, психологической точки зрения, власти в США или Европе заинтересованы, чтобы в Африке или Азии творилось побольше социальных ужасов: это не только экономически выгодно, но и политически укрепляет политические режимы рыночного центра. Например, нищета и бедствия в пост-советских республиках-бантустанах любимая тема российских пропагандистов на тему «как хорошо мы живём» - «а могло бы ведь быть и как у них».

Ельцинская Эрефия была таким же примером-страшилкой для населения США или Великобритании. В самом деле: когда у людей такие бедствия, как не ценить власть, тебя от них избавляющую?! То, что бедствия на периферии организованы во многом усилиями колониального центра, обычно скромно обходят молчанием…

+++

Ничего не изменилось и сегодня: страна, которая пытается интегрироваться в Европу, видит себя новой Бельгией или Швейцарией, но неумолимо оказывается новым Камеруном или новым Сомали. На самом деле тут не стоит искать чего-то странного: богатые богаты не просто так. Богатые богаты лишь потому, что есть дурачки, позволяющие им стать богатыми. Тот, кто хочет брать от жизни всё, как призывает реклама – должен, прежде всего, спросить себя: а откуда? У кого или за счёт чего я собираюсь взять всё от жизни?

При этом техническое богатство оказывается, увы, заложником, и в лучшем случае, младшим партнёром завоевательного, мародёрского. Это тоже нетрудно понять человеку с аналитическими способностями!

Допустим, я придумал замысловатый ткацкий станок, который в разы увеличил выработку полотна. Полотна у меня больше – значит, и денег больше. Этого не скроешь. Приходит викинг в рогатом шлеме, и говорит, что станок, и я сам – теперь принадлежим ему.

Что мне в этом случае делать? Драться с викингом на мечах? Но даже в случае победы моё богатство будет уже не техническим, а отвоёванным, завоёванным в кровавой борьбе. Если же я проиграю, то все мои выдумки с ткацкими технологиями, как и я сам, попадаю в собственность к завоевателю.

Может он меня уничтожить, а станок мой, из озорства, сжечь? Может. Может приставить к моему же станку на нищенский паёк, чтобы я ткал ему полотно? Тоже может. А может и понять, если умён, что я полезен. Если он умён и это понял – тогда он создаёт мне условия для творчества, чтобы я изобретал и дальше умные станки для него. Но не для себя же!

В самом лучшем случае, если викинг мозговит (и только в этом случае!) – я становлюсь привилегированной, высокооплачиваемой обслугой. И это предел карьеры талантливого изобретателя в хищном мире рыночной экономики. Выше – только огнём и мечом, понимаете?

+++

Поэтому главный вопрос экономики – не в том, что вы делаете, не в том, как вы это делаете, а в том – сколько готов вам платить (то есть оставлять после ваших трудов) завоеватель и владелец территории, на которой вы занят деятельностью.

Парадокс-то в том, что рост вашей производительности труда обогащает в первую очередь не вас, а его! Вас этот рост обогатит только во вторую очередь, и только при условии, что владелец этого хочет. Он вначале забирает всю выработку ткацкого станка себе – и лишь потом выделяет вам, сколько посчитает нужным, из этой выработки.

Добродушный даст вам побольше даже из малой выработки. А жестокий не даст ничего даже из большой. Желая дать больше тем, кто к нему ближе, вынужден давать меньше тем, кто дальше (то есть на периферии системы).

Поэтому более чем наивен тот, кто надеется, присоединившись к Франции, начать жить как француз. Так может жить победитель Франции, но не тот, кто нанялся к французам батраком. Никакой хозяин свой уровень жизни на батраков и лакеев никогда не распространяет, это же очевидно!

+++

Поэтому задача повышения уровня жизни населения двуедина: заимствование удачных технических решений + защита от тех, кто не хочет терять монополии на эти технические решения.

Побеждает и живёт достойно только тот, кто видит центр мира в своей стране, а не за океаном. Всякий иной сплавит за океан всё ценное, что имеет, и получит оттуда взамен всю дрянь и ненужные обноски-объедки.

Вот что должен понять человек, посмотревший фильм «Форрест Гамп», если на чтение умных книг у него ума не хватает!

______________________________

[1] Феномен «Белого Лебедя» связан с попыткой советской власти отучить воров в законе от воровских законов. Поскольку ворам в законе работать «западло», на любой зоне они лишь руководят работами, помогая администрации с бригадами рядовых заключённых выполнять производственный план. Но в колонию «Белый Лебедь» стали свозить только воров в законе – и им пришлось в жесточайшей, кровавой борьбе выяснять – кто пойдёт работать, а кто останется бригадиром.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 27 августа 2019

https://economicsandwe.com/25DB17E61DB50557/

13.08.2019 Оккупанты с "технологического фронта"

- Ну, вот и надо понимать, что никакого роста и развития без иностранных инвестиций в такой стране, как Россия, быть не может. Россия — это не страна, которая находится на технологическом фронте. То есть в том смысле, что мы не делаем никаких технологических изобретений — ни организационных, ни производственных. Соответственно, для нас ключевую роль в развитии играет то, с какой скоростью мы адаптируем технологические новинки, и насколько легко их адаптировать. Вот всё, что осложняет — это, в частности, любые ограничения на приход иностранных инвесторов, — это всё рост задерживает и в каком-то смысле полностью блокирует[1].

Тут случай ликования учёного, потому что для учёного главное – не переспорить оппонента, а прийти с ним к согласию. Когда двух мнений больше нет и быть не может. Мы ищем истину, и нам важно, чтобы наши находки подтверждались из самых разных источников. Только в этом случае они будут несомненными.

Мы не только не станем спорить с профессором Сониным насчёт заявленного им предмета, но и бурно согласимся. Мы ведь тоже ровным счётом об этом же!

Сложившаяся экономическая модель – вредительская и враждебная России. В ней не может быть никакого роста и развития без иностранных инвестиций. В ней РФ не находится на технологическом фронте. В этой системе РФ не делает никаких технологических изобретений — ни организационных, ни производственных. В этой системе координат, заведомо проигрышной, РФ может развиваться, только если ей извне разрешат, а извне её не разрешат, ибо меру и степень «любви» Запада к России мы все уже на себе ощутили сполна!

Эта экономическая система обречена, как теоретически, так и практически. Она не просто волочится в хвосте – её волочат в своём хвосте те, кто желает ей наихудшего.

Адаптировать «технологические новинки» эта система, может, и хотела бы, да кто ж ей даст? Что, иностранные инвесторы придут сюда с технологиями завтрашнего дня? Или хотя бы сегодняшнего?

Промышленный шпионаж во всём мире занимается тем, что пытается добыть новинки технологий самыми неприличными способами – а тут вдруг некие «инвесторы» придут сами и сами их выложат?! Чтобы мы могли их быстро и легко адаптировать?

Вы представляете себе эту картину? За океаном напряжённо, сгорая на работе работают учёные, технологи, инженеры, конструкторы… Они создают нечто принципиально новое, и хотят поделиться этим со своей страной, но им говорят голосом профессора Сонина:

-Вы что, с ума сошли? Какой там собственный народ, когда русские ещё эти новинки не адаптировали?! Собирайте свои чертежи, опытные разработки, прочие манатки – и немедленно в Россию! Вот когда в России запустите новинки – тогда уж и у себя дома можете приступать…

Сонин почему-то «скромно» умалчивает, что «ограничения на приход иностранных инвесторов» могут быть и с той стороны. Именно с целью «рост задержать и в каком-то смысле полностью блокировать» у враждебной сверхдержавы. Как бы радушно не встречали инвесторов в РФ – ничего, кроме дерьма, грязи и дряни, архаичных, давно отработанных дома архаизмов они не привезут.

И всё «развитие» сведётся к обслуживанию Запада в роли придатка к его хозяйству. На правах чернорабочего и расходного материала для ИХ экономики. Что, по мнению авторитетного среди либералов экономиста Сонина и есть единственный путь России. В его понимании это так и только так. Хорошо бы и нам его услышать, понять, согласится с ним: в либеральных реалиях это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так и только так.

Они подсовывают нам выбор между ничем – и позорной ролью придатка. Уверяют, что стать придатком – лучше, чем ничем. Мол, домашнего поросёнка откармливают, а дикого кабана в лесу – только отстреливают. Потому, мол, быть домашним поросёнком лучше… А цель откорма какова, позвольте поинтересоваться?

+++

Если говорить сухим языком политэкономии, то иностранные инвестиции – это потеря суверенитета. Именно так их и трактуют в истории: вводя французские деньги, царская Россия теряет суверенитет, превращается в «полуколонию». Но вводя собственные деньги в Иран или Китай – царская Россия именно через свои инвестиции колонизирует уже их.

Если на этот счёт все согласны в историческом смысле, то почему этого не понимают в современности?! Формула проста и жестока:

Чужие деньги = чужая власть.

Почему? Объясняю «на пальцах»: деньги сами по себе, как денежные знаки – ничто. Они не больше, чем узелок на память, костяшки счётов или запись в амбарной книге: просто условный знак, используемый в процессе распределения благ между людьми.

Деньгами дензнаки становятся только тогда, когда за ними стоят сила и власть. Вы можете самому себе выписать тонну аллюминия или сто тонн – по вашей бумажке вам их никто не отгрузит. А вот по бумажке, подписанной уполномоченным лицом – вам могут отгрузить чего угодно. Всё, что в компетенции этого уполномоченного лица.

Если хозяин склада написал кладовщику, чтобы вам выдали валенки или коромысло – куда деваться кладовщику? Идти на конфликт с собственным хозяином? Но если вы сами что-то напишете кладовщику – то это будут письмена в дурдоме!

Пока вы не являетесь уполномоченным лицом – все ваши расчёты или бумажки не имеют никакой стоимости. Однако же они не отрицают формального уважения к вашей персоне.

Кладовщик, отказываясь выдавать вам валенки без визы хозяина склада, в то же время и не думает отрицать ваше звание народного певца или статус академика! У него и в мыслях нет – думать, что ваш диплом поддельный, не заслуженный. Просто звание народного певца или академика права на получение валенок и коромысла с данного склада не даёт. Что тут непонятного?

Зайдёт в магазин генерал в полной генеральной амуниции – ему сигареты просто так дадут? Означает ли то, что ему не дадут сигарет даром – отрицание его генеральского звания? Ни в коей мере! Проблема вообще в иной плоскости.

Продавец в ларьке может выдать товар даром только тому, кого приведёт хозяин ларька. И тут уж не важно, генерала он привёл или бомжа: он хозяин, он велит дать – значит, так и будет…

+++

Но что это значит? То, что каждый обязан вызубрить в начальной школе: власть есть распределение и распоряжение. Внешние атрибуты значат очень мало – как генеральский мундир в винно-водочном магазине. У магазина есть хозяин, и генерал, не столковавшись с хозяином – является рядовым покупателем, не более.

Человека могут избрать куда-то подавляющим большинством голосов и с кристальной чистотой процедуры выборов. Если это не даёт полномочий распоряжаться благами, то это не власть. Человека могут помазать на царствие, с безукоризненным соблюдением всех церковных процедур. Но это само по себе не подпустит его к распоряжению благами. Мало ли на свете законных королей, нищими сбежавших на чужбину от гильотины?

Деньги не часть власти – они и есть сама власть. Точнее, конечно, не они сами, а то, что за ними стоит, обеспечивая их платежеспособность. От этого ствола в наши дни ответвляется немало «ветвей власти», которые, по сути своей, безвластны. Изображая власть, подобно тому, как актёр изображает короля на сцене, они по своей роли не управители, а жертвенные животные. Те бычки, которым сперва поклоняются, а потом режут в рамках положенного ритуала. А бывает, и отпускают: всё как жрец скажет. Беги, мол, козлик, и неси в пустыню все наши грехи…

+++

Отсюда ясно: государство, критически зависимое от иностранных инвестиций – не суверенно. Оно может иметь какие-то внешние, фальшивые атрибуты государственности, но ведь и актёр может нарядиться фельдмаршалом: главнокомандующим это актёра не делает. Играя фельдмаршала, актёр подчиняется режиссёру, выдавшему ему эту роль.

Люди, по наивности увлечённые вопросами выборов да перевыборов, вопросами их регулярности, честности и прозрачности – порой не задумываются, кого, собственно, и на какую роль выбирают.

Выбрать-то недолго, вопрос – чем именно будет распоряжаться избранник. И если он ничем в пределах своей компетенции не распоряжается, то и толку от него, как от козла молока. А раз от него нет никакого толку, то какая разница – по каким процедурам и с какой степенью прозрачности его выбирали?

Нет никакого парадокса в том, что самые ненужные выборы – самые честные. В борьбе за никчёмное, ничего не дающее обладателю место – никому в голову не придёт заниматься подтасовками, фальсификациями, подлогами и подвохами. И вообще – на кой чёрт бороться за место, на котором человек ничего существенного решить не может?!

Приведу нейтральный пример – Грецию. Все помнят триумфы политика Ципраса в этой стране, когда греки выбирали сперва его, а потом его позицию на общенациональном референдуме. Однако Грецией давно уже правит не избранное правительство, а совет её кредиторов-банкиров. Ципраса просто выставили за шкирку вон, заменив премьера на покладистого. Потом Ципрас снова выиграл выборы – и снова без толку. Получилась формула «голосуй-не голосуй, всё равно получишь …».

Греки могут выбирать Ципраса, а могут не выбирать. Это ничего не меняет в их судьбе и в реальном управлении ресурсами Греции, мобилизованными под грабительские проценты навязанных стране иностранных займов.

У греков осталось, в сущности, только одно право: узнав о решении банкиров, улыбаться ему или рыдать. Но такое «право» никто не отнимает и у рабов…

+++

Инвестиции – о которых говорит Сонин – по их экономической сущности, РАЗРЕШЕНИЕ НА РАБОТУ. Чтобы понять, что это такое, построим простенькую условную логическую модель.

Допустим, что есть поле, есть хозяин поля, и есть безземельный крестьянин, который имеет и возможность, и желание вырастить на этом (чужом для него) поле урожай.

Может ли он сразу приступить к полевым работам?

Нет, конечно!

Если он без спросу засеет чужое поле, у него не только отнимут урожай, но ещё и сверх того накажут за самоуправство.

Крестьянин канючит у хозяина поля разрешения на работы.

У хозяина тоже есть свой интерес: необработанное поле зарастает бурьяном, не приносит дохода. Сам работать в поле хозяин участка не планирует. Бросить или дать тому, кто желает пахать?

Очевидно, дать, но с условием: часть урожая сдать хозяину в «награду» за милостивый допуск к работам. У меня поле – у тебя дело. Дело невозможно без поля, поле бесполезно без дела. Раз так, давай поделим к взаимной пользе результаты дела на поле!

+++

Теперь, понимая эту схему отношений, усложним её. У одного человека есть деньги. У другого денег нет, но очень нужны, чтобы вложить в реальное производство каких-то благ. Безденежный выступает городским аналогом безземельного. Денежный – городским аналогом землевладельца.

Нужно быть конченым шизофреником, чтобы думать, будто деньги – бумажки или чеканные кружки. Или нолики в компьютере. Естественно, нет! Деньги отражают владение ресурсом, полем для труда.

У того, у кого много денег, не потому их много, что он их много нарисовал. У него много денег, потому что он – фаворит власти, её представитель. Иначе у него или вовсе не было бы денег, или бы отняли.

Что может дать владелец денег безденежному? Чемодан резаной бумаги? И как поможет делу этот чемодан?

Владелец денег даёт безденежному разрешение на обработку каких-то ресурсов, к которым у безденежного собственного доступа нет. Если был бы собственный доступ – нафиг ему тогда нужен инвестор?!

Зачем, к примеру, арендовать чужую землю, если собственной полно? Зачем нанимать чужую технику, если обладаешь собственным достаточным технопарком?

+++

Иностранные инвестиции в РФ, или любую иную пост-советскую республику, отражают, конечно, не перевоз через границу чемоданов с резаной бумагой. Они отражают геоэкономическую и геостратегическую реальность, согласно которой – владелец обрабатываемых ресурсов находится за границей. Он может разрешить их обрабатывать, а может и «наказать», закрыв доступ.

Говоря научным языком – это очень хреновая ситуация. Скажем, деревья в России. Лесорубы – русские. Но просто так лесорубы не могут пилить деревья. Им зачем-то нужен чемодан валюты для начала работ. Не рублей, заметим, а именно валюты. Что, валюта – пила? Топор? Как может валюта помочь валить лес или творить творог? Ведь и рабочие руки местные, и то, к чему их прилагают – тоже местное. А без иностранных инвестиций – «ничего не получается». И даже ничего не начинается.

Те, кто мог бы строить – сидят и не строят. То, что могло бы быть уже построено – не начато даже на нулевом цикле. Почему?
Потому что у ресурсов приложения труда – заокеанский хозяин.

Он свои разрешения на труд раздаёт исходя не из интересов развития данной территории, а из собственных, нам не всегда понятных интересов. А иногда и весьма понятных: вы, мол, сырьё гоните, а мы его будем перерабатывать, и готовое вам же продавать. В итоге у вас пустыня – а у нас рабочие места. У вас «экономически избыточное население», кандидаты на вымирание, а у нас – добавочная стоимость!

И, наконец, то о чём сказал профессор Сонин, вполне компетентно: у нас технологический фронт, у нас сосредоточено изобретение технических и организационных новинок, а вы – доедаете наши объедки. То, что мы для себя сочтём негодным, как поношенное пальто – мы сдадим вам, в «секонд-хэнд». Да ещё и пристыдим: такие хорошие обноски, а вы рыло воротите!

_________________________

[1] https://echo.msk.ru/programs/personalno/2479197-echo/

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 13 августа 2019

https://economicsandwe.com/618C7797895C6324/

26.07.2019 Свобода, Законность vs Собственность

Мы можем увидеть (и легко), что существуют два типа выгоды:

Выгода текущая;
Выгода проектно-расчётная.

Первая досталась нам от животного мира (увидел банан – сорвал и съел), вторая неразрывно связана со становлением планового хозяйства.

Это когда между действием и результатом много промежуточных актов и промежуточных итогов, и чем сложнее разум человека, тем больше их.

Никакая выгода (ни простая, моментальная, ни сложная, расчётная) не существуют сами по себе, в отрыве от умственного и духовного развития человека.

+++

В частности, имеющая животное происхождение текущая выгода не существует сама по себе.

Она тесно и неразрывно связана с системой приоритетов в мышлении, психологии человека, с уровнем нравственного и духовного развития конкретной личности. Например, купить книги подешевле, по льготной цене, с уценкой и т.п. выгодно только тому, кто любит книги. А тому, кому они не нужны – это не выгода, а бесполезная трата.

По большому счёту выгодно то, что сам человек считает для себя выгодным. И здесь может быть очень широкий и удивляющий последовательного рационалиста разлёт мнений. Система приоритетов в голове человека складывается отнюдь не по Маслоу[1].

Например, одна и та же астрономия или динозавры могут быть очень интересными очень голодным людям, и совершенно не интересными очень сытым людям. Никакого автоматизма в переходе от низших, животных потребностей к сложным высшим нет. Человек вполне может застрять на удовлетворении низших (и сегодня чаще всего именно так и происходит). А может, наоборот, при страшной неудовлетворённости самых острых физиологических нужд – главное видеть в абстрактных идеях и ценностях.

+++

Если представления о текущей выгоде неразрывно связаны с нравственным и духовным развитием личности, то все представления о проектно-расчётной выгоде нельзя рассматривать без учёта интеллектуального развития личности, развития её умственных способностей.

Тот, кто плохо умеет считать – ничего сложного и далеко идущего не рассчитает. И не только технически не сможет, но даже и сама мысль о сложных расчётах на далёкое будущее примату в голову прийти не может.

+++

Посему когда мы говорим «человек руководствуется собственной выгодой» или «человек не должен руководствоваться мотивами личной выгоды»[2] - мы не говорим ничего.

Ведь мы не раскрываем, каково представление о выгоде у того или иного человека. Между тем нет двух людей, которые совершенно одинаково понимали бы личную прибыль! Некие сходства и подобия есть (обычно они выражаются в символе коллективной веры), но тождества не существует.

+++

«Экономический человек» бывает трёх основных потребительских типов:

1.Человек удовлетворяет свою потребность «Х» легко и моментально.
2.Человек имеет возможность удовлетворить потребность «Х», но только через множество трудных, долгих, тяжёлых, промежуточных действий. Грубее говоря, получает деньги не сразу – а только заработав их, по итогам труда.
3.Человек вообще никак не может удовлетворить потребности «Х», потому что он ресурсный лишенец и поражён в потребительских правах.

У потребителя 1-го типа есть не только ресурсы благо-извлечения, но и обслуживающий персонал (рабы или роботы). Если мы говорим о хлебе, то у него есть и земля во владении, и те, кто её обработают. А он получит хлеб сразу – не касаясь своей земли.

У потребителя 2-го типа ресурсы для извлечения благ есть, но делать работу за него некому. Допустим, он землю имеет, но батраков – нет. Он может получить хлеб, если не будет лениться.

У лишенца 3-го типа нет самого исходника, из которого может быть сделано земное благо. Он лишён права пользоваться не только конечным продуктом труда, но и лишён доступа к сырью, с которого начинается производительный труд.

+++

Три потребительских типа и их очевидная неизбежная вражда (одни имеют всё, другие ничего, третьих зазывают переманивают к себе в сторонники оба лагеря) – лежит в основе драматично, но не очень точно описанного в марксизме социального конфликта.

Ведь по сути, экспроприируемые – вчерашние экспроприаторы (отсюда ленинский лозунг «грабь награбленное!», которому не откажешь в справедливости). Те, кого сегодня раскулачивают – сами вчера кого-то раскулачили, чтобы стать «кулаками», не с неба же упало им богатство, и не из пустоты образовалось…

Но какая тогда моральная и просто сущностная разница между теми и другими? Чем тогда экспроприаторы лучше (или хуже) экспроприируемых?

Вывод напрашивается сам собой: правда за теми, кто заботится о вечном[3] и всеобщем (а не только о себе и собственной локации[4]).

Правда на стороне государственности и законности, а неправда – на стороне противостоящей им онтологически (сущностно, метафизически, в предельном разрешении) частной собственности.

Где собственность – там насилие. Оправданное, если собственность распределена разумно, объяснимо, оптимально. И звериное, зоологическое, беспредельное – если собственность никак не мотивирована средствами разума: «владею – и всё, зачем и почему – отчитываться не собираюсь!».

В любом случае только на действующем праве собственника вызвать карательную команду – зиждется всё его право собственности.

Если убрать право вызвать карателей – то собственность растворяется, вместо неё возникает бой претендентов за ничейный ресурс.

Таким образом, собственность и насилие неразделимы, это две стороны одной медали. Насилие порождает собственность, а собственность – насилие. Любая, даже символическая ограда – строится как военно-крепостное сооружение, призванное помочь собственнику продержаться до прибытия карательной команды. Поскольку каратели не могут прибыть моментально – нужно какое-то время выдерживать атаку самому: для этого и заборы, и ворота, и двери, и замки, и решётки на окнах (не для утепления же их ставят!).

Но что если мы встали на путь ненасилия? Например, как в «перестройку» - мол, захотели эстонцы независимой Эстонии, мы с ними воевать не будем? На языке экономики это называется отказом от собственности, денег, прав, ресурсов и самой жизни. О ком бы мы ни говорили - всё, что ему принадлежит, принадлежит ему только по праву силы. Нет такой собственности в пользовании, которая не была бы захвачена, раньше или позже.

Убирая всякое насилие – мы убираем и всякую собственность, и всякое право. Конечно, если мы начнём отдавать земли – у нас их с радостью начнут забирать. Но в итоге мы остаёмся без ничего, без любой земли (ибо нет земли, которая не имела бы ценности). Мы остаёмся вне жизни, потому что наше право на пользование чем бы то ни было некому защищать.

Собственность может опираться на:

1) Идеологическое насилие, основанное на твёрдых принципах права.
2) Зоологическое насилие, основанное на голой силе и произволе захватчика.

Каких-либо иных оснований у собственности – чтобы её не растащили, поубивав прежних пользователей – нет и быть не может.

То есть: или идеологическая карательная служба карает человека за нарушение какой-то идеологической нормы, или её нет (ни нормы, ни службы), и в таком случае просто карают все всех, кому как выгодно или доступно. Бандиты ведь не имеют идеологических претензий к жертве грабежа, им совсем для другой цели насилие нужно!

+++

Что касается права (законности) – то это лишь «инвентаризация и структурирование» идеологических ценностей. Как можно защитить ценности, если ценности отсутствуют? Если они не осмыслены, не выражены, не оформлены идеологически? Какая логика в таком случае свяжет разные законы, и чем эти законы будут отличаться от произвола?

Именно поэтому капитализм, утрачивая идеологию (дехристианизация Запада), утрачивает и законность, всякую и любую. Ибо ценности права не существуют вне идеологических предпочтений. Закон должен отражать некую систему ценностей, а она и есть идеология.

Произвол же ничего отражать не обязан. Ему не нужна логика, которая связывала бы прецеденты (скажем, признание Косово и Крым). Удел деидеологизированных обществ – хаос голого произвола и постоянной бессистемности криминального насилия (что мы и видим).

__________________________

[1] Потребности Маслоу распределил по мере возрастания, объяснив такое построение тем, что человек не может испытывать потребности высокого уровня, пока нуждается в более примитивных вещах. В основании — физиология (утоление голода, жажды, сексуальной потребности и т. п.). Ступенью выше разместилась потребность в безопасности, над ней — потребность в привязанности и любви, а также в принадлежности какой-либо социальной группе. Следующая ступень — потребность в уважении и одобрении, над которой Маслоу поставил познавательные потребности (жажда знаний, желание воспринимать как можно больше информации). Далее следует потребность в эстетике (жажда гармонизировать жизнь, наполнить её красотой, искусством). И наконец, последняя ступень пирамиды, наивысшая, — стремление к раскрытию внутреннего потенциала (она и есть самоактуализация).

[2] Как часто заявляют «борцы с коррупцией» из числа тех же либералов, которые настаивают, что «человеку важнее всего его личная выгода».

[3] Отсюда выведенный социопатологом А. Леонидовым термин «инфинность психики» (от латинского слова infinitum - беспредельное, бесконечное, безграничное). Только психика, включающая в себя понимание и приоритет вечного и бесконечного по отношению к временному и локальному, по Леонидову, совместима с преемственностью культуры от поколения к поколению в цивилизации.

[4] Отсюда термин социопатолога Леонидова «локализм психики» - суть которого в непонимании психикой бесконечности и вечности, концентрация на временном и локальном, приоритет сиюминутных текущих вопросов над древностью и далёким будущим в качестве базовой платформы мотиваций.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 26 июля 2019

https://economicsandwe.com/862F686B80AB5E1B/

25.07.2019 Собственность: пользование, владение порча

Личный домен человека выражает свой исконный и врождённый антигосударственный и антиправовой сепаратизм путём огораживаний. Заборы и изгороди, двери и замки, решётки и колючая проволока обозначают вполне конкретную границу между территорией государства и территорией частного собственника. Они подчёркивают, что законы государства внутри частного владения не действуют (либертарианство) или действуют не в полной мере (либерализм, более мягкая версия частнособственнического сепаратизма и правового нигилизма).

Вы идёте по улице общего пользования, и тут одни законы: например, они разрешают вам свободно тут ходить. Упираетесь в забор или ворота, и там уже другие законы: ваши права на улице – туда не распространяются. Чем больше либерализма в стране – тем меньше они вхожи за ограду личного домена, где свой хозяин, своя власть, свои порядки…

Может ли частная собственность разрушить государство полностью? Да, если её поощрять и раздувать. Пример – феодальная раздробленность. Это мы называем её «феодальной», а современники называли её «владельческой». Владельцы доменов полностью освободились от центральной власти, делая всё, что им вздумается, признавая королей только формально, или вообще никак. По большому счёту феодалы – были лишь частными собственниками крупных земельных участков (а порой и не очень крупных). Это показывает нам, как опасна частная собственность, когда её не подавляют, и она развивается до полноты.

И государственность, и законность с самого своего рождения вступили в жесточайшую борьбу с частной собственностью, из которой выделялись. Государство – это верховная власть, ограничивающая власть хозяина предприятия. То есть лишающая собственника полноты владения собственностью.

А законность – ограничения произвола, подменяющие господство на подчинение. Хозяин господствует над собственностью (в том и смысл собственности), а закон требует, чтобы этот человек, переставая быть хозяином, подчинялся бы какой-то общей писаной норме!

Понятен конфликт между господством и подчинением: или ты сам всё решаешь, или за тебя решает кто-то другой, посторонний!

И что же получается? Один и тот же человек:

-В роли частного собственника всё решает сам;

-В роли законопослушного гражданина выполняет решения правительства и законодателей.

Конфликт этих двух ролей одного и того же человека неизбежен, он запрограммирован в их кричащем противоречии.

Цивилизация настаивает, что биологический человек обязан ей служить самоотверженно. Приоритет долга над прихотью связан с тем, что цивилизация (культура, государство, правовое поле и т.п.) возникли до биологической особи человека, и будут после неё. Потому – особь является в мир служить, а не кривляться. Этика служения доводит порой до полного самоотрицания.

Но биологический человек (зверь в человеке) настаивает на обратном: на том, что всё в мире явлено, дабы его обслуживать. Он стремиться не к служению, а к порабощению окружающих сред.

Государство и законность рождаются и живут в жестокой борьбе, прежде всего, с частной собственностью и тем произволом личности, который стоит за немотивированным средствами разума, наследственным владением собственностью. Причём занимаются этим не только социалистические государственность и законность, но и вообще любые – за исключением пребывающих в стадии необратимого распада и деградации.

Мира между Законом и Частной Собственностью быть не может[1], но между ними бывают перемирия, затишья в их (метафизической, по сути, то есть неискоренимой) борьбе.

Компромисс отражён в разделении времени жизни на рабочее (служебное) и «свободное» время (т.е. досуг). Компромисс отражён в принципах вассалитета, сохраняющихся и в современном буржуазном обществе.

Суть вассалитета в том, что частный собственник получает от верхновой гарантии сохранения части своей власти над собственностью в обмен на отказ от полноты личной свободы распоряжения ею. «Ты останешься законом для своих крепостных» - говорит король барону – «если признаешь, что я закон для тебя». По сути, это сговор крупного преступника с мелкой преступностью: «Ты не лезь в мои королевские дела, а я не буду лезть в твои деревенские».

Власть собственника над собственностью в государстве и под законом – неизбежно отличается неполнотой. Оттого неискоренимо её стремление к полноте, к обретению полноты – в сопротивлении государству и праву.

Напротив, любое развитие как государственности, так и законодательства приводят к девальвации всякой частной собственности до аренды и назначенчества. Пытаются превратить собственника в подотчётного менеджера, назначаемого и сменяемого по воле закона. В кого-то, подобного советскому директору завода или начальнику главка!

Органичение рабовладения во всех известных нам исторических случаях начиналось с запрета убивать раба по воле владельца. Сегодня и в буржуазном обществе могут привлечь к суду не только за убийство рабочего на частной плантации, но даже и за убийство собаки, кошки. Общество на высоте правосознания пытается контролировать не только жестокое обращение с людьми, но даже и жестокое обращение с животными, по сути, взламывая огораживание частных доменов с их внутренней монархической властью собственника над собственностью.

Тем удивительнее видеть соседство обществ охраны прав животных – и акционерных обществ, бесчеловечно жестоких к гастарбайтерам! Кошку защищают от жестокости – а человек на капиталистической фабрике подвергается неслыханным жестокостям и циничному разрушению души и тела. Гробит здоровье в невыносимых условиях труда и быта, сходит с ума под воздействием буржуазных СМИ, пропагандирующих безумие, алкоголизм и наркоманию.

Реванш фронды частных собственников (остающихся по своей природе феодальными баронами) – не может носить только антисоветский характер. Он неизбежно скатывается к антигосударственной программе и правовому нигилизму. Частная собственность желает не только разрушения СССР (давно уж состоявшегося), а ещё и разрушения всякой государственности и замены правового поля на хартию феодальных вольностей, в стиле британской «Великой Хартии Вольностей».

+++

Собственность начинается как пользование предметами внешнего, материального (иногда и интеллектуального) пространства. Это её изначальная и рациональная часть. «Я болею – мне нужно лекарство». Разумно? Конечно же…

Далее в собственности под влиянием зоологических инстинктов и тёмных демонов подсознания рациональное вытесняется иррациональным. Наступает стадия владения.

Владение строится по формуле «я не болею, но лекарство всё равно заберу: вдруг потом пригодиться, или выгодно продам больному!». Болезни нет – а лекарство всё равно нужно. В итоге лекарство получает не больной, а здоровый. Здоровые расхищают запасы лекарств «на всякий случай», а больные, у которых случай уже налицо – остаются без лекарств.

Дальнейшее нагнетание звериной иррациональности приводит к апогею частной собственности: порче.

Предмет материального мира уже не нужен человеку ни объективно (физиологически), ни субъективно (психологически). Страсть заключается не в том, чтобы им владеть, а в том, чтобы его испортить. На этой стадии (заставляющей капиталистов топить продукты питания в море – чтобы держать цены на них) иррациональность собственности приобретает черты откровенного вредительства и человеконенавистничества.

Человек покупает завод или фабрику даже не для того, чтобы ими владеть единолично, а чтобы за взятки и откаты иностранных конкурентов – закрыть завод или фабрику. Знакомая ситуация? Люди, обременяющие страну и нацию безумными и бессмысленными расходами – вдруг «отменяют пенсии», подрывая и без того небогатую платежеспособность населения, и тем оказывая медвежью услугу бизнесу, производству…

Если с рационального пользования вещами собственность начинается (и в таком виде вполне приемлема разумом, если действует норма «хлеба к обеду в меру бери»), то постепенно превращаясь в психическое расстройство навязчивой идеи, раскрывается в бессмысленную и беспощадную порчу всех окружающих сред: природной, социальной, культурно-образовательной и т.п.

Человек на этой стадии уже не собирается пользоваться тем, что захватил. Он даже не собирается гордиться обладанием захваченным. Он стремится испортить и сломать всё захваченное на стадии, напоминающей забесовление, бесноватость.

Сами понимаете, чем чревато такое либеральное извращение идеи собственности, потерявшей и границы и берега, и здравый смысл, и совесть с инстинктом самосохранения…

_________________________

[1] «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Матф.6:24).

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 25 июля 2019

https://economicsandwe.com/3389EA0C5AC5BD04/

10.07.2019 Разгадка маразма "непопулярных реформ"

Отсюда и возникает устойчивое ощущение вредительства. С людей (чтобы свести концы с концами) пытаются взять больше – не давая им больше. Любой, кто работал на мясорубке, даже в домашних условиях знает: хочешь больше фарша – закладывай больше мяса. А как ты хочешь получить больше фарша при прежнем количестве мяса? Или даже уменьшив количество мяса?! Откуда же возьмётся на выходе фарш, если на входе нет мяса?!

В любом вопросе снова и снова сталкиваются попытка обобрать поосновательнее и понимание нищеты тех, кого собираются обирать.

Рассмотрим на конкретном примере текущей экономической практики. Буквально на днях Минэкономики РФ отказалось от разработки очередной «радикальной реформы», выполненной в духе либерального идиотизма.

Чего оно хотело? Оно хотело решить проблему перекрестного субсидирования (когда заниженные тарифы одних потребителей дотируются другими) в электроэнергетике. То есть раньше часть суммы за людей платили предприятия, а теперь и предприятий-то не осталось, пусть люди сами за электричество платят!

Теоретически такое возможно, если параллельно увеличиваются зарплаты, пенсии и прочие доходы населения. Допустим, вы видите, что соседская бабка плохо кормит котёнка, и даёте ей сто рублей: на, бабка, корми своего котёнка получше! То есть вы не только улучшили питание домашнего животного, но и изыскали средства на это улучшение.

Наши люди платят за киловатты во много раз меньше, чем в Европе, факт. Но ведь у них и доходы существенно меньше! Можно пойти путём демонетизации: малая зарплата-дешёвые тарифы. Можно пойти и путём монетизации: большая зарплата – дорогие тарифы. А правительство хочет, чтобы и зарплаты оставались малыми, и тарифы стали по-европейски дорогостоящими!

Понимая, что с людей таких сумм не взыщешь, министерство имени взяточника Улюкаева 17 июля предложило переложить на бюджет тарифную нагрузку в размере до 402 млрд руб.

Эту идею раскритиковали в верхах и Минэкономики отказалось от дальнейшей разработки проекта указа президента о полной ликвидации перекрестного субсидирования в электроэнергетике с 2020 года.

Понять верхи можно: шутка ли, переложить тарифную нагрузку в размере 402 млрд руб. в год на федеральный бюджет?! Но как быть – если энергетика угрожает стать убыточной отраслью при действующих льготах? Переложить 402 млрд рублей на население? Чтобы оно как в случае с капремонтом – из своих дырявых карманов на отрасль скинулось? Опять?!

В бюджете денег нет, у населения денег нет, а отрасль угрожает стать убыточной и вообще закрыться. Попытки пополнить копилку отрасли – бьют по населению, а попытки оградить население от поборов – бьют по отраслям. Здесь и видна во весь рост ключевая экономическая ошибка правительства!

Оно ждёт, что рынок повысит доходы населения, и не делает это само, в поэтапно-плановом режиме. А рынок не будет повышать доходы масс. Он не готов к этому психологически, и не способен к этому технически. Ему этого не хочется – да у него это и не получится. Рынок, по самой своей сути – инструмент снижения издержек. Это его органическая природа, и в этом его польза (ограниченная) – там, где его инструменты разумно применяют. Рынок в том и состоит, что снижает зарплату там, где может снизить, и сокращает штаты там, где может их сократить. Частный собственник оптимизирует любое производство в том смысле, что минимизирует издержки, в том числе и на персонал, занятый на производстве.

В одиночку начать повышать зарплаты работникам частник не может: конкуренты с низкими зарплатами рабочих его съедят (у них себестоимость продукции будет ниже). Зарплаты можно поднять или всем сразу – или уж никак и никому. А поднять всем сразу – такое под силу только государству. Что и делалось в Европе ХХ века. Рынок там приучали играть в новой реальности, когда платить дешевле определённой планки запрещено – и тем выбивались козыри конкуренции у любителей платить поменьше.

Правительство в РФ, однако, этого не понимает, не понимает, что рост зарплат и вообще доходов – работа власти, государства, а не рыночных отношений. А когда рынок год за годом плодит нищету и крайнюю скудость средств у трудящихся – правительство начинает скулить, что эти трудящиеся платят недостаточно за воду, электричество, ЖКХ и т.п.

Правительство ведёт себя крайне непоследовательно и даже шизофренично. Причина: понимание нищеты населения и одновременно жажда повышения тарифов. Поэтому мы и наблюдаем противоречивые метания правительства, из стороны в сторону, когда то предлагают всех госуслуг лишать за долги по ЖКХ, то наоборот, простить все долги по ЖКХ…

«Коммерсантъ» пишет, что «Участники энергорынка считали предложение Минэкономики по расшивке перекрестного субсидирования в электроэнергетике «единственно верным предложением», которое в отличие от многих других не привело бы к росту нагрузки на бизнес, но заранее называли его непроходным из-за политической конъюнктуры».

То есть участники энергорынка и сами платить не хотят, и на население возложить платежи побаиваются. И говорят в очаровательной наивности: а давайте все наши издержки возложим на государство! Разве не замечательно? Прибыль – нам, «участникам энергорынка», а убытки – казне. И бабушек мы тоже пожалели, не стали на них доплаты возлагать, с бабушек-пенсионерок чего возьмёшь?

Конечно, возлагать убытки бизнеса на государственный бюджет – не выход. Вообще не выход, а уж тем более в государстве, охваченном либеральным идиотизмом. Наши либералы ждут в бюджете 2019 года профицит 1,8 трлн руб., эти деньги можно было бы раздать населению, чтобы раздышалось, или энергорынку, чтобы покрыть его убытки, или…

Но у либералов «…эти средства нельзя направить на расходы из-за бюджетного правила, которое запрещает использовать дополнительные нефтегазовые доходы (то есть доходы сверх цены отсечения — $41,6 за баррель). Эти дополнительные доходы зачисляются в Фонд национального благосостояния, пока тот не достигнет размера 7% ВВП. Это должно случиться уже в конце года, после чего средства ФНБ сверх 7% можно будет тратить, однако пока неясно, на какие именно цели».

Бюджетное правило в нынешнем виде — самое строгое в истории РФ и считается главным достижением Антона Силуанова, который неоднократно называл его основой поддержания макроэкономической стабильности.

Суть его вот в чём: не надо приучать население жить хорошо. Когда денег мало – население живёт бедно, потому что денег мало. А когда денег вдруг стало много – население пусть всё равно живёт бедно, на случай, если завтра денег не станет. Эта либеральная бессмыслица: жить бедно всегда – или по нужде, или по воле власти, опасающейся прививать населению высокие стандарты жизни…

Так что либеральное государство не даст денег из бюджета даже когда они у него есть – не говоря уж о том, что они у него есть не всегда. Государство не хочет повышать уровень жизни людей, уповая на то, что это сделает рынок – а рынок этого делать не будет. У него основная функция – обратная. Разорять, а не обогащать.

Поэтому вопрос снижения перекрестного субсидирования в электроэнергетике возобновляется правительством регулярно, но решений, которые существенным образом повлияли бы на решение проблемы, до сих пор не принималось.

Еще чубайсова реформа электроэнергетики предполагала, что перекрестное субсидирование, когда тарифы для населения занижаются за счет повышения цен для промпотребителей, будет со временем ликвидировано. Предполагалось, что постепенно тарифы для граждан и промышленности должны будут сблизиться. Но до сих пор тарифы для населения гораздо ниже, чем у бизнеса.

И в этом есть справедливость: ведь население гораздо беднее, чем бизнес! Бизнес хочет зарабатывать, как бизнес, а платить как нищий, иметь доходы европейские, а расходы советские. Но ведь ясно же, что такой эгоизм – путь в никуда…

При новом круге обсуждения в правительстве Минэкономики предлагало ввести социальную норму энергопотребления для населения, когда при превышении лимита резко вырастают тарифы для граждан и частных домовладений. Но вице-премьер Дмитрий Козак от такого подхода отказался, по сути, из-за негативного политического фона. Естественно, кому это понравится в стране, и без того раздираемой противоречиями?!

Если бы росли доходы – то могли бы принять и увеличение расходов. Но увеличивать фискальный пресс в ситуации падения доходов населения, съедая народ с двух концов – безумие! В правительстве остановились в итоге на более нейтральных вариантах отказа от льготного техприсоединения, введении дифференциации тарифов ФСК и оплате неиспользуемой сетевой мощности.

Они должны снизить объем перекрестного субсидирования примерно на 100 млрд руб. в год. При этом масштаб проблемы гораздо шире: перекрестное субсидирование только в электросетях превышает 230 млрд руб., Минэнерго оценивало его объем в 2017 году в 368 млрд руб., прогноз на 2022-й — 417 млрд руб.

Начинается перепихивание платёжек друг на друга. Минэкономики 17 июля предлагало переложить на бюджет хотя бы поддержку конкретных энергопроектов, за которые сейчас платит оптовый рынок: снижение энерготарифов на Дальнем Востоке (около 32 млрд руб. в год), платежи за регионы, перешедшие со свободного энергорынка на тариф (до 20 млрд руб.), строительство новых ТЭС в Калининградской области (до 15 млрд руб.), строительство мусоросжигающих ТЭС и станций с большими экспериментальными российскими газовыми турбинами.

+++

Вот так оно и работает – когда пытаются получить больше фарша, не доложив мяса! Точнее, не работает никак. Если правительство хочет, чтобы население больше платило – и своими платежами стимулировало рынок, мотивировало производителей лучше и больше работать – то правительству пора вспомнить, что население денег не печатает.

Единственный производитель денег в стране (да и то только в суверенной стране) – её власть. И всякая деньга, прежде чем попасть в налоговый платёж или рыночный платёж – изначально поступает к людям от власти, от государства. О чём и свидетельствует государственный герб на любой денежной купюре: кесарю кесарево!

Население плохо платит налоги, плохо покупает на рынке, не стимулируя бизнес – потому что вы, господа, дали населению мало денег. Вы посадили узников ваших теорий на тощий паёк – а теперь удивляетесь, с чего это они такие худые и вялые? Хороший хозяин не нанимает в батраки дистрофиков. Прежде, чем требовать от работника хорошего труда – его хорошенько кормят. В старину работников так и проверяли, за столом: у кого аппетита больше, от того и в работе больше толка будет!

Если государство встанет на путь планомерного и всеобщего повышения доходов населения – то увеличатся и расходы населения. С ростом расходов покроются и те нехватки, которые сейчас тиранят экономику. С богатого можно спросить подороже и за электричество, и за воду, и за вывоз мусора, а чего спрашивать с нищего?!

Его хоть на дыбу подвесь – нет у него денег, и точка. Вы сами со своим либеральным идиотизмом об этом позаботились.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 19 июля 2019

https://economicsandwe.com/B3304966B9A19287/

27.06.2019 власть не понимает экономику!

«Путин рассказал, когда в России наладится жизнь» - это не прямая речь, но заголовок в «Парламентской газете», и смысловое ядро его тревожное. Что значит, «наладится»? А разве не он сам её наладчик? И рассказывать, по идее, он должен не о том, когда она наладится, а о том, как он собирается её налаживать… Но может, просто неловко выразились коллеги-журналисты?

При этом «президент оказался немало удивлён мизерным зарплатам в регионах. По закону работодатель не может платить сотруднику меньше МРОТ, который в этом году довели до прожиточного минимума — 11 280 рублей». «Это предмет для разбирательства соответствующих контролирующих инстанций», — подчеркнул глава государства.

А почему он «удивлён»? Да потому что государство не контролирует собственной экономики, даже знать о ней не хочет. Работодатель договаривается с работником, а государство где-то в стороне, как будто его нет. Государство приняло закон о МРОТ, но это ведь мёртвый закон. И не только потому, что МРОТ мизерный, но ещё и потому, что работник, согласный работать за 8-10 тыс не имеет ни сил, ни средств, ни возможностей отстаивать свои права в «контролирующих инстанциях». Раз он доведён до такого состояния, что согласен на эту сумму, то боится её потерять. А если он начнёт шуметь и качать права – работодатель скажет ему «пошёл вон» и закроет лавочку. И человек в итоге получит не повышение зарплаты, а потерю той, которая была.

В созданной экономической модели работники поневоле «в сговоре» с работодателями. Работник не заинтересован в том, чтобы его нищенское рабочее место закрыли. Сговорившись на низкую зарплату (потому что другой не дают нигде) – он поневоле покрывает своего работодателя, прячет ситуацию.

Как законы английских королей против «огораживаний» не могли остановить «огораживания», так и госзаконы в либерально-рыночной экономике не могут помочь работающим бедным. Когда две стороны договариваются об оплате труда, то каждая предлагает свои условия. А не нравится – вали!

- Твоя зарплата кажется тебе маленькой? – скажет работодатель – Так иди и поищи себе большую… В другом месте…

Если большая в другом месте доступна – то человек на эту просто не пойдёт. А раз пошёл, то, стало быть, нет ему других мест. Понимаете? Государство может сколько угодно надувать щёки и издавать красивые декреты, но я с паркетчиком договорюсь исходя из моих возможностей и его запросов. В крайнем случае – не буду перестилать паркет, откажусь от замысла, что и делают многие потенциальные работодатели, попросту сворачивающие рабочие места методом локаута.

Я могу платить штукатуру или паркетчику на ремонте моей квартиры столько, сколько я могу платить. А не столько, сколько мне предпишет декретом государство, палец о палец не ударившее при формировании моей доходной базы…

Не понимать этого – экономическая слепота.

Корень экономических проблем России в том, что сложилась порочная модель, в которой большинство населения экономически не нужно.

И главная экономическая реформа, которая нужна стране – отменить экономическую ненужность населения. Или (что то же самое) – ввести экономическую нужность рабочих рук.

+++

Что мы имеем? Страна в руках тех, кто торгует сырьём. За это сырьё они получают валюту. Потом на эту валюту покупают на мировом рынке всё, что душе угодно. А на мировом рынке – как в легендарной Греции – «всё есть». Нет такого товара, который обладатель валюты не мог бы купить легко и просто на мировом рынке!

А тогда зачем этим получателям валюты производить товары внутри страны? Раз и так уже всё есть, и в готовом виде, без производственного «геморроя»? И вот они покупают всё на мировом рынке, а часть своей валюты пускают на богадельни, подкармливая внеэкономическими средствами ненужное экономически большинство населения.

И понятно, что если ты клиент богадельни, то сильно не повозмущаешься условиями содержания. Нужды-то в тебе у работодателя нет, он тебе «занятость организует», а мог бы и не организовывать (как было в 90-е). И если на владельцев богадельни сильно надавить – они прикроют дело, распустят по домам рабочих, и всё…

Эту ситуацию экономической ненужности большинства населения страны может изменить только жёсткое, тотальное импортозамещение. Под лозунгом – «МИРОВОГО РЫНКА ДЛЯ НАС НЕТ!». Альтернатива – вываривание страны в собственной ненужности, по итогам которой оккупация ослабевшей страны и расчленение. Если у нас нет ничего, кроме месторождений сырья – то почему бы у нас не отнять эти месторождения сырья? Какое сопротивление может оказать народ, не производящий собственной техники? Из лука в оккупантов пулять, как индейцы?!

Тотальное импортозамещение создаст собственные рабочие места в России, на которых трудящийся будет реально нужен работодателю. А не как сейчас, когда штаты организаций держат, большей частью, из милосердия. В собственной экономике власть сможет распоряжаться и ценами и заработками: запрещать поднимать цены, запрещать снижать заработки.

Но как, скажите, может российская власть повлиять на цену хамона, если его везут из Испании? Если у нас семена импортные, и на них поднял цену поставщик – как можно запретить повышать цены внутри страны на то, что выросло из этих семян?

Я могу распоряжаться у себя дома, но я не могу распоряжаться в доме у соседа. Не может российская власть запретить иностранным поставщикам поднимать цены на комплектующие, потому что поставщики не в её юрисдикции. Российская власть может только одно: закрыть им доступ на внутренний рынок. Это и нужно сделать – пока мы живы…

Пока же Владимир Путин меланхолично отметил, что в кабмине знают о проблеме с падением доходов россиян.

«Мы видим проблему, и все нацпроекты нацелены именно на её решение, — заявил Владимир Путин. — Генеральный способ — развитие производительности труда, и на этой базе — повышение уровня жизни граждан».

+++

Вот эта концепция – которую нельзя списать на неловкость журналистов, ибо это самая, что ни на есть, распрямая речь первого лица – корень ошибки, ведущей Россию к краху. Обратите внимание, что повышение уровня жизни рассматривается как следствие роста производительности. Или я неправильно понял фразу? Поправьте, если что, друзья, но мне кажется – смысл ясен:

-Вначале рост производительности;
-Затем, как следствие и по итогам – повышение уровня жизни.

Это то же самое, как сказать: «лошадь пойдёт после того, как покатится телега». Вот сидите и ждите, пока телега поедет сама. Тогда и лошадь, в неё впряжённая, пойдёт за самоходной телегой…

Телега может покатиться сама в условиях катастрофы: в случае землетрясения, под горку, в случае смерча-урагана… Но и всё! Без этих исключений из правила телега без лошади никогда никуда не поедет.

Точно так же и производительность никуда не двинется без предварительного роста уровня жизни людей. Нужно, чтобы у людей повысились доходы, и при этом запретить рост цен. Тогда новый спрос будет рождать новое предложение. А как иначе? Зачем производить больше – если больше не покупают? И какой дурак этим будет заниматься?

Уже сейчас полно пустых новостроек, в которых не могут продать квартиры. Допустим, вырастет производительность строительной отрасли, и будут строить в 2, 4, 10 раз больше жилья. Но это приведёт к банкротству строительных организаций, и больше ни к чему! Куда им строить (вкладываясь не по детски) в 10 раз больше, если нет покупателя даже на уже построенное?

Допустим (чисто условно) город потреблял тонну колбас в день. Колбасники напряглись, ввели новое оборудование, повысили производительность и стали давать 2 тонны колбасы в день вместо одной. Но у их покупателей денег не прибавилось – поэтому покупают 1 тонну, как раньше.

Теперь, внимание, вопрос: куда девать вторую тонну? Морозить её в морозилках? Или складывать в стратегические запасы? Или гноить? Ну для чего производить 2 тонны колбасы, если покупают только одну?!

+++

Совершенно очевидно (но почему-то не очевидно президенту) что вначале нужно поднимать уровень жизни (платежеспособность) населения, покупателей. А потом вырастет и производительность труда.

Лошадь может потянуть телегу в любую сторону. А телега может потянуть привязанную к ней лошадь только вниз и в пропасть! Ну как, скажите, может телега в гору (то есть вверх) тянуть за собой лошадь?

Как может рост производительности труда тянуть за собой рост уровня жизни? Всегда и везде наоборот: вначале нужен платежеспособный спрос – и только после этого появится предложение.

Вы хотите, чтобы росли производство и производительность труда? Тогда наращивайте зарплаты и пенсии и карайте спекулянтов за попытки вздуть цены. Ведь производитель не просто так производит больше или меньше продукта. Он ориентируется на спрос! Если спрос мизерный – то производитель искусственно сдерживает себя, работает в пол-силы, в четверть-силы, потому что за излишний, нераспроданный товар он будет наказан не только усталостью, но и рублём.

Если он понаделает плюшек, которые некому покупать – ему же никто не вернёт деньги за муку, масло, электричество и т.п.

Не понимая этого, российская власть искренне удивляется – почему в стране не растёт производство. И собирается ждать, пока производство вырастет – а ждать этого, не повышая платежеспособности людей, можно, пока рак на горе свистнет, и далее.

Либералы по природе своего мышления паразиты, и они не понимают, что рост производства – это ситуация, которую нужно создать, а не восход солнца, не зависящий от наших усилий. Рост производства создаёт власть, подавляя препятствующие росту факторы и стимулируя способствующие. Мечтать же, что всё сделается само – или что всё сделают «иностранные инвесторы» (которые, в сущности, жулики крупного оборота) – самая провальная стратегия, какую можно придумать.

Инвестор ведь не наш уровень жизни повышать приходит, а свой. Он не дать приходит, а взять. Он вложит в вашу территорию рубль – а заберёт у вас пять рублей.

+++

В связи с этим не могу не коснутся общих положений научной экономики, экономической теории. Какую бы ахинею не несли либеральные псевдоэкономисты, нормальным людям очевидна неразрывная связь денег и территории.

Деньги извлекаются из территории. Источник богатства – качественная обработка территории. Источник нищеты – бездарное и некачественное управление территорией.

Деньги – лишь учётный механизм извлечённых из территории трудом благ. Есть теоретическая возможность вырастить хлеб. За ней следует практическое выращивание этого хлеба.

Оно не может последовать без земли, его нельзя (пока) организовать в Антарктиде. Есть ресурсы – и (если они есть!) нужно грамотно приложить труд к этим ресурсам. Тогда из руды (если она есть!) получается металл, из нефти (если она есть!) – топливо и пластик, из плодородной почвы – разнообразные продукты питания и т.п.

Нас от этой очевидности уводят в зазеркалье либеральных бредней.

Нам пытаются внушить представления о какой-то вакуумной экономике, которая везде одинакова, словно бы и не на земле находится. Одни и те же подходы к экваториальной и приполярной зоне, как будто свобода предпринимательства и независимые суды могут вырастить за полярным кругом бананы!

Но разумный человек понимает, что это не так. Он понимает, что хозяйствование – не ожидание роста, а активная организация этого роста собственными силами. И что работать нужно с той геосредой, какая есть. А не с абстрактно-умозрительной, как Хрущёв (первый рыночник): пересаживая кукурузу из Айовы в Воркуту, на том основании что «кукуруза – прибыльное растение»…

У власти сложилось приятное для неё, но совершенно ложное представление о себе: как будто она НАД экономикой, экономика там сама как-то крутится, власть же только берёт у неё (не государство кормит налогоплательщиков, а якобы налогоплательщики кормят государство).

На самом деле, итоговым отчуждением части плодов труда государственная деятельность не начинается, а заканчивается. Нужно сперва помочь произвести то, часть чего заберёшь потом в виде налогов. Ибо на нет и суда нет! Если ничего не произведено, то и налоги брать не с чего…

Исторически, власть – это процесс организации труда с последующим отчуждением части плодов этого труда. Князь предоставляет людям земли, защищённые от печенегов, и за это часть выращенного хлеба люди отдают князю. На кой чёрт нужен людям князь, если от печенегов (в нашем случае – импортного засилья на рынке) они сами должны отбиваться?!

+++

Возьмём любой товар условно, хоть кавалерийские сёдла. Человек, который производит кавалерийские сёдла – на самом деле производит не кавалерийские сёдла. Я имею в виду – в экономическом смысле.

Что он производит в экономическом смысле? Якобы делая сёдла, на самом деле он делает кашу, сыр, колбасу, штанишки своим детям, и всё прочее, что нужно для его семьи. Хотя он производит сёдла с утра до вечера, но его семье нужно этих сёдел одно-два, да и то не всегда.

Человек производит средства существования своей семьи. Возможность их получения является кводоментом труда, то есть его смыслом, побудительным мотивом обрабатывать сырьё.

Если сёдла будут никому не нужны, никем не востребованы – то их перестанут делать. Обращаю ваше внимание: не потому, что куда-то исчезло то, чем делают сёдла (инструмент). И не потому, что исчезло то, из чего делают сёдла (конструмент). Очень может быть, что и то, и другое – лежит в изобилии, а сёдел всё равно не мастерят. Нет смысла с ними возиться – их не покупают!

А если их покупают? Если их расхватывают, как горячие пирожки? Но при этом нет конструмента, сырья, кож и заклёпок? Тогда человек всё равно не делает сёдла. Хотел бы, но не делает. Потому что ему не из чего. А кто-то другой делает и обогащается. А наш человек только смотрит, и завидует: мне бы так! Но нет материалов!

А если есть и спрос и материалы, но нет инструмента (в который входит и нужное образование)? Сёдла востребованы, и кожи лежат кучей, но не умеет человек их обрабатывать. Тогда он тоже не делает сёдла.

Отсюда вывод: государство, если оно государство, а не чёрт знает, что, должно организовать процесс труда. Оно даёт, что обрабатывать, даёт чем обрабатывать, учит человека, как обрабатывать, и куда с выгодой девать выработанное. Когда все элементы (конструмент, инструмент, кводомент) собраны – тогда делаются сёдла. И государство может забрать себе какую-то часть этих сёдел – потому что больше у труда (производства) всё равно нечего забирать!

Ведь труд (производство) не печатают денег. И те деньги, которые берут с них под видом налогов – всего лишь их продукция, выраженная в условных денежных единицах. Если человек произвёл 100 сёдел, то можно забрать у него 5 или 10 сёдел. Если ему есть куда продать 100 сёдел, то можно забрать у него оплату за 5 или 10 сёдел.

То есть их можно взять в натуральном виде (10 сёдел бесплатно для царской кавалерии) или в денежном виде (10 сёдел из 100 проданных). А больше с производителя сёдел ничего взять нельзя, хоть мучь его, хоть пытай!

Если ему делать не из чего, нечем и незачем – то он нищий, способный только побираться. Но не налоги платить. Нет у него той выработки, часть которой могло бы забрать государство. Государство ему ничего не дало – и ничего не может взять. И это не вопрос морали даже (ничего не дал – ничего и не требуй), это вопрос технологический.

Если ты не дал людям сырья и сбыта – то им нечем с тобой поделится. Не потому, что они не хотят: они попросту физически не могут!

+++

Вывод прост: чтобы брать с людей налоги, нужно сперва дать людям заработок, превышающий эти налоги. Если дал – то и взял. Дал возможность произвести 100 мешков гороха – имеешь право и себе забрать 10 мешков.

Но с кого и как ты возьмёшь 10 мешков гороха, если горох вообще не выращивали?!

Власти, пассивно ждущие роста производства – не дождутся ничего. Кроме катастрофы…

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 27 июня 2019

https://economicsandwe.com/3502C6ED6E7DB291/

20.06.2019 "Борьба с бедностью": новый раунд

Борьба с бедностью для либеральных экономистов – «Задача чрезвычайно трудно выполнимая, на самом деле, просто нереальная. Но решать-то проблему все равно необходимо, даже если и нет пока перспектив достигнуть столь фантастического результата. Желательно достичь хотя бы явного прогресса»[1].

Конечно, если ты, как в песне Ю.Лозы «на маленьком плоту» - или даже большом, но неуправляемом, то при всей остроте проблемы водопада, и остроте камней внизу оного – избежать падения «задача чрезвычайно трудно выполнимая, на самом деле, просто нереальная» (говоря словами доктора экономических наук Николаева «Эху Москвы»).

Ибо чиновник российский, снизу доверху – не имеет рычагов позитивного воздействия на экономику. Согласно либеральной догме, государство может в экономике только мешать, чем его там меньше, тем лучше (кому?!) – следовательно, государству оставлены только рычаги негативного воздействия на экономику. Подавить и закрыть, задавить поборами оно может. А вот открыть и расширить, прибавить и умножить – нет.

Глупая фраза М.Тэтчер «нет никаких денег государства, есть только деньги налогоплательщиков» до сих пор кажется её братьям и сёстрам по разуму великой мудростью[2].

Поскольку у государства есть только рычаги негативного воздействия, а от рычагов позитивного воздействия оно само же и отреклось, то оно может только две вещи:

1)Испортить людям жизнь
2)Не портить людям жизни

На этом его полномочия «всё», наладить жизнь тем, кто сам не смог её собственными силами наладить, «вписаться в рынок» - государство не может и не умеет. Роль государства в экономике сегодня или отрицательная, или нулевая. То есть оно или вредит человеку, или его вообще как бы нет.

Такие горе-экономисты, как доктор Николаев, пишут замечательные фразы про «масляные свойства масла»: «…перспективы снижения бедности прямо зависят от успехов в экономическом развитии страны».

Я бы даже больше сказал, господин Николаев, «успехи в экономическом развитии страны прямо зависят от успехов в экономическом развитии страны». Дарю вам это «великое открытие», используйте, когда будете снова с умным видом поучать правительство РФ, что ему делать.

Как добиться роста экономики? Ну, добиться роста экономики – вот и будет вам рост экономики!

Хотя Николаев не отвергает такого пути как «перераспределение в сторону бедных, выражающееся в социальных программах, выплате разного рода пособий и пр.», но, он убеждён, что «магистральный путь — это ускоренное развитие экономики. Потому что это создание новых рабочих мест, это снижение безработицы, это более высокие зарплаты».

Единственные успехи, довольно скромные, в борьбе со всеобщей нищетой в РФ достигнуты очень робкими и скромными мерами перераспределения. Если в 2000 году, когда нищета была запредельной и свойственной большинству населения доля доходов от предпринимательской деятельности в общих доходах населения составила 15,2%, то в более благополучном 2018 году она снизилась до 7,5%. То есть меньше предпринимателей, и нищеты меньше (как ни странно!).

Если в году кошмара, 2000 году доля социальных выплат в общих доходах населения составила 13,9%, то в 2018 году этот показатель вырос до 19,4%. Не то, чтобы РФ стала образцом земного счастья, но из адской ловушки 2000 года она, отдадим должное, вырвалась. Не столько у нас сегодня нищих, сколько было в 2000 году. Тоже ещё много, но меньше – и не так остры их страдания…

Либералы-теоретики «любят бизнес» не потому, что они любят бизнес. Либералы-теоретики вообще никого не любят, кроме себя.

А бизнес они «любят»(делают вид) потому, что он воплощает их мечты о жизни, в которой «доходы людей в большей степени зависят от них самих, от их предпринимательской инициативы». А раз так, то государство им ничего не должно: ЖКХ, живите, как хотите… Свободу вам в зубы, её и кушайте!

Если мы рассмотрим весь богатейший пласт речей и монографий о борьбе с бедностью в либеральном мире (не только в РФ!) – то, сцедив воду, убедимся, что в сухом остатке не остаётся ничего. Либералы вообще не в состоянии решать проблему бедности.

Единственное, что они могут – это чисто-по-человечески порадоваться, если она сама по себе куда-нибудь таинственно испарилась. Например, когда Бог послал в 1913 году богатейший урожай, и в деревне стало много хлеба. Не потому, что тогдашние рыночники что-то сделали или организовали, а просто погода помогла, Солнышко и дожди…

Ценность специалиста, который не знает и не умеет ничего, кроме рекомендаций «преодолевать бедность преодолением бедности путём преодоления бедности» - равна нолю. Если проблема самоликвидируется – то без его участия, а если не самоуничтожится – он бесполезен.

Еще в 2001 году Международная финансовая корпорация, естественно, оплот экономистов-либералов, коллективными усилиями выпустила брошюру — своеобразное руководство к действию «Бедность: пути выхода. Роль частной инициативы и частных предприятий в развивающихся странах».

Эта брошюра помогла в борьбе с бедностью только тем, кто её писал, печатал и вокруг вертелся. Безусловно, полиграфисты, получив заказ её печатать, были рады, ибо оплата и всё такое…

Но тезисы из той брошюры для реальной борьбы с реальной бедностью совершенно бесполезны. Трагедия в том, что они снова и снова повторяются в одном и том же наборе. Их снова и снова повторяют, как мантры, те, кто собирается бороться с бедностью в правительстве РФ или ещё где-то в мире.

Первое: долговременный экономический рост — самое главное условие сокращения бедности.

Мудрость, достойная потеснить знаменитую шутку «лучше быть здоровым, но богатым, чем бедным, но больным». Покажите мне такую страну, которая официально не хотела бы экономического роста или хотя бы его долговременности! Другое дело, что не у всех получается… Но советовать им возжелать «долговременного экономического роста» - это ломиться в открытую дверь. Они желают. Они только не знают – «как»…

На помощь приходит второй пункт из брошюры:

Второе: конкуренция — лучший способ избежать концентрации власти, олигархии, монополии, коррупции и других искажений, которые делают попытки помочь бедным неэффективными.

Звучит, мягко говоря, странно, потому что именно конкуренция – та машина, которая в итоге и производит «концентрацию власти, олигархию, монополии и коррупцию».

Объясняю просто и очевидно. Есть в деревне два магазина и они не конкурируют. Ленятся – или запретили им. И они остаются двумя магазинами.

Теперь они стали конкурировать: кто-то побеждает, кто-то проигрывает. Из двух магазинов получается один. Это и концентрация власти и монополия. Монополия же формируется по итогам конкуренции, а не просто так! Не потому, что кто-то предложил считать его единственным поставщиком – и все, не раздумывая, запросто согласились…

Теперь о коррупции. Надо чиновнику закупить асфальт, а конкуренции нет. Завод один, и цены твёрдые, государственные. Зачем этому единственному заводу давать взятку чиновнику? И по какому поводу? Бухгалтерия ведь прозрачная: откат заложить в государственные твёрдые цены некуда!

А если несколько фирм конкурирует, цены у всех свои, разные, вот тут и открывается поле для… ну, вы поняли! Перечисленные в брошюре свойства капитализма следует писать через запятую, а не противопоставляя друг другу. «Конкуренция, концентрация власти, олигархия, монополизм, коррупция» - это органические черты социал-дарвинизма, где все друг другу враги, и каждый выживает в нелёгкой борьбе. Чтобы убрать одно – надо убрать и всё остальное: там, где есть конкуренция – будут и монополии, и олигархи.

Каким образом можно бороться всем вышеперечисленным с бедностью – я не знаю. Тот, кто смог устроиться в волчьем мире конкуренции – и так уже устроился. А кто не смог – чем ему конкуренция поможет? Разорит конкурент его предприятие, потеряет он работу – что это, сильно его обогатит?

Либеральная брошюра радует нас и третьим методом борьбы с бедностью населения:

Третий пункт из брошюры: обеспечение низкой инфляции…

Понимаете, ребята, тем у кого НЕТ денег – без разницы, быстро эти деньги обесцениваются или медленно. Я, например, не торгую помидорами, и потому все вопросы складского хранения помидоров проходят мимо меня. Быстро там помидоры портятся или медленно – это волнует тех, у кого помидоры есть.

Низкая инфляция лучше всего для того, кто наворовал много денег: у него много денег не обесценивается. Чем меньше у человека денег – тем менее для него актуальна проблема их обесценивания. А тому, кто выброшен из жизни, она вообще параллельна.

Борьба с инфляцией менее всего актуальна в вопросе борьбы с бедностью. Бедным лучше получить стремительно обесценивающиеся деньги, чем НЕ ПОЛУЧАТЬ совсем не обесценивающиеся, золотые. В первом случае есть шанс успеть чего-то купить, во втором случае и такого шанса нет.

В инфляции нет ничего хорошего, но к проблеме бедности борьба с инфляцией (знаменитая дуля минфина, фраза «денег нет») никакого касательства иметь не может.

Вывод: в дурацкой брошюре капитализм под видом борьбы с бедностью прорекламировал сам себя. Он перечислил свои желания, наврав, что это желания бедных.

+++

Либералы активно критикуют правительство РФ за то, что экономического роста в стране нет. Так, за последние десять лет он составил (да и то якобы) менее 7%. Китай нас только растёт за год. В итоге Китай по некоторым критериям, к примеру, по доли расходов на продовольствие в общей структуре расходов населения — около 30% — уже является более богатой страной по сравнению с Россией.

И тут никаких загадок нет: Китай много лет делом занимается, а мы либеральным рукоблудием…

Как эти люди (не китайцы, а либералы, я имею в виду) представляют себе «экономический рост»? В их понимании это дерево, которое посадил – и оно растёт само по себе?! Экономический рост ведь не существует сам по себе, это отклик на растущий спрос! Можно даже сказать – тень существующего платежеспособного спроса.

Зачем мне или вам производить больше – если у нас больше не покупают? Ну, с какой целью нам «обеспечивать рост производства» - если его плоды не востребованы?

Люди бедны – мало покупают – мало производим – мало платим зарплат и налогов – люди бедны. Всё, круг замкнулся! В этом кругу можно болтаться и 200 и 2000 лет – что до 1917 года мировая экономика повсеместно и делала.

А что нужно? Замкнуть систему и начать нагнетать давление, как в паровом двигателе. Импортозамещение, твёрдые цены, твёрдые деньги, рост всех выплат и расстрел за спекуляцию. Тогда спрос будет давить на производство и наращивать его. Люди с деньгами будут кричать:

– Где колбаса? Продайте мне колбасу! Вот деньги, продайте!

А это верный путь к росту производства колбасных изделий. Но главное, другого-то всё равно нет. Если вы просто раздадите людям деньги – то эти деньги обесценятся тут же из-за свободных цен и спекуляции. Если вы им раздадите твёрдую валюту или золотые рубли – то они купят импортные товары, и твёрдая валюта, золотой рубль уйдут поощрять иностранного производителя…

Для экономического роста человек должен иметь жёстко направленную платежеспособность. Чтобы хорошо зарабатывал – но был ограничен в спектре выбора покупок. Чтобы он не любой пылесос покупал, а именно того завода, который государству развивать нужно. Тогда будут и рабочие места, и налоги, и рост производства в реальном секторе.

Сейчас же страны капиталистической периферии напоминают унитаз: даже если в них прольётся золотой дождь (например, нефтедолларов) – всё равно всё стекает в колониальную метропролию, все деньги буквально смывает на Запад. И пока этот слив не заблокировать – бесполезно что-то делать. Деньги сбегут, люди с деньгами сбегут, люди с талантами и патентами сбегут…

+++

Нам предлагают либеральную модель экономического успеха. Это колониальная матрица отношений: мы делаем, они оценивают. Если мы умудримся так лихо сплясать, что им понравится – то они нам медяк на бедность кинут. Наше производство призвано удовлетворять их рынок, их потребности, их запросы – чтобы зарабатывать валюту и на валюту всё покупать. Такой рецепт ставит великую страну в положение мартышки, которая кривляется в зоопарке, вымаливая банан…

Внутренний рынок вообще не рассматривается либералами как рынок, откуда и возникли чудовищные извращения «валютного коридора» и прочих колониальных штучек.

Что значит привязать объёмы своих денег к запасам иностранной валюты в стране? Это значит, что право на оплату труда имеет лишь тот работник, который удовлетворил платящего валютой иностранца. А тот, кто удовлетворяет спрос земляков, внутренний рынок – на него вообще денег печатать не предусматривается!

Для них «жить по средствам» - это жить насколько валютные плательщики тебя оценили. Мало вывозит страна, мало валюты зарабатывает – значит, пусть живёт впроглодь… Или вообще вымрет! Это превращает жизнь наших народов в придаток к "главной жизни" - "ихней, там". А у такой позиции нет перспектив...

____________________________

[1] Игорь Николаев: Как найти ключ к успеху в борьбе с бедностью.

[2] Глупость этой фразы в том, что большая часть денег людей в ХХ веке создана именно усилиями государства, а не их собственными усилиями. Осуществляя координацию хозяйства, организацию производства и инфраструктурные мега-проекты, государство даёт возможность налогоплательщикам заработать в разы больше, чем они заработали бы сами по себе, в пределах личных инвестиций. Например, человек, работающий на Волгодоне, тратит свою зарплату на себя – но ведь не он же построил Волгодон на свои вложения! Не было бы канала – не было бы и рабочих мест на нём, заработков и прибылей, которые даёт людям канал.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 20 июня 2019

https://economicsandwe.com/2A460973B6705DD9/

06.06.2019 Про "есть" и про честь.

На самом деле цены формируются, конечно, не спросом и не предложением, а СИЛОЙ. Нельзя, например, сказать, что у меня нет спроса на квартиру. У меня очень даже есть спрос на жильё! У меня денег нет. И потому мой спрос, каким бы острым он ни был – ничего не «формирует» на рынке. А что, вы скажете – предложения нет? Сколько вон домов стоят нераспроданными, предложения выше крыши! А готовых строить жильё (естественно, за деньги) – ещё больше. Они предлагают, предлагают, предлагают… А мы всё спрашиваем, спрашиваем, спрашиваем… А рынок ничего не «формирует» ни из того, ни из другого.

Конечно, сложившиеся на рынке цены – есть итог и отпечаток силового преобладания. Кто сильнее – выдавил себе условия получше, повыгоднее. Кто слабее – того отогнали к «параше». Вместе с его спросом и предложением, вместе взятыми.

Вместо того, чтобы заниматься ерундой, и болтать о свободном ценообразовании на рынке – следует говорить о снабжении, его базах и технологиях, а так же и об отсутствии таковых. Цена на говядину у львов определяется соотношением их и бычьих сил. Если лев молодой и сильный, а бычок слабый и безрогий, то говядина для льва бьёт рекорды дешевизны. Если наоборот, лев слабый и плохо бегает, а бык рогат – то говядина для льва резко дорожает.

Когда мы говорим о «свободном рынке» - мы отвечаем на вопрос «почём говядина для хищника?». Нельзя же болтать без ума, что отношения на свободных рынках нерегулируемы. Они там не регулируемы ЗАКОНОМ – это да. Но ведь кто-то же их там, ВМЕСТО ЗАКОНА, регулирует! Если не закон – то криминал. Нерегулируемые отношения выглядели бы так: два слепца, один не видит, чего купил, другой не видит, сколько ему заплатили. А так-то, в практике, они очень даже регулируются – тем или теми, кто сильнее! Ни о какой добровольности отношений на рынке не может быть и речи. Добровольно – человек взял бы бесплатно, да и ушёл.

А речь идёт о навязанных человеку отношениях, при навязывании которых человека шантажируют его неотъемлемыми нуждами. Суть рынка-то в этом, а вовсе не в какой-то мифической добровольности! Покупатель ведь платит не столько, сколько ему хочется (ему хотелось бы вообще не платить) – а столько, сколько ему навязывают. Навязывают, шантажируя неудовлетворением его базовых нужд, в буквальном смысле, шантажируя смертью.

Этот шантаж происходит как при покупке товара, так и при покупке рабочей силы. Ведь на рынке нет тарифных сеток оплаты труда, спущенных сверху, нет государственных расценок. Человек и покупает, и трудится за сумму, навязанную ему шантажом, а порой и террором. Как шутят латиноамериканкие профсоюзники – «у нас в Южной Америке цены на всё определяются рынком, а цена на труд – пулемётами».

Теоретически, конечно, человек, умирающий в пустыне от жажды – имеет очень высокий спрос на стакан воды. И тот, у кого есть стакан воды – может сделать предложение очень высокой стоимости. Но фактически-то не спрос и предложение решат вопрос, а сила. Владелец стакана воды легко перестаёт быть владельцам стакана воды, если умирающий от жажды сильнее его. Тот, кто спекулирует водой в пустыне – должен быть готов получить по шее от жертв спекуляции. На языке науки это называется «изменение законодательства» или «смена власти». А проще говоря: «было ваше – стало наше».

То есть, что я хочу доказать: цены на всё, что есть – когда они устанавливаются «свободно» - свободно устанавливаются не всеми, а только самыми сильными и хищными. Ни в одном городе мира не додумались убрать полицию – чтобы горожане сами, свободно, устанавливали взаимоотношения. А почему? Да потому что понятно, чем, в отсутствии полиции и закона закончатся такие «свободные отношения»!

Почему вы считаете, что в экономике по-другому? И что справедливые цены – не те, которые установлены на основании теоретических представлений о справедливости законодательным путём, а те, которые неизвестно откуда взялись? Якобы из баланса спроса и предложения… Хулиган предложил в подворотне модель отношений, очкарик на неё «согласился»: ничего не скажешь, эталон справедливости и рациональности!

+++

Пора прекращать либеральную демагогию, и сказать честно: ценность человека заключается в самом человеке, в том, что он человек, а не в его экономической роли, которую, постаравшись, всегда можно свести к нолю. И ведь не из чистого садизма стараются сводить её к нолю, а в силу прямой и очевидной прибыли! В обществе нищих работодатели крупно экономят на оплате труда, кроме того, нищие очень покладисты, как работники!

Обеспечение человека, его доля – без которой он обделённый – это не либеральные «бла-бла-бла», а технологический комплекс, который:

-Можно создать и запустить

-Можно не создавать

-А можно отобрать или сломать.

Комплекс обеспечения (оклад-надел) в чём-то схож с автомобилем. Это тоже машина, а точнее, совокупность машин. Человек может иметь машину, может не иметь, а её – у него могут угнать машину.

Ну, и конечно, тем, кто наверху выгоднее и комфортнее эти комплексы жизнеобеспечения не строить, а уже построенные – украсть или разрушить. Эта прямая выгода верхов от обнищания низов – очень серьёзная социальная проблема, приводящая к деструкции общественных отношений.

Допустим, человек получает пенсию. Ему сорок лет, он вполне ещё крепок, но, допустим, был военным и заслужил пенсию. Ему хватает: машина его обеспечения работает исправно. Вы заманите такого человека на грязную и низкооплачиваемую работу? Нет. Ему зачем? Кроме того, он и как гражданин обладает очень высокой степенью свободы. Поскольку его снабжение отлажено автоматически, вам будет очень трудно навязать ему поступок, с которым он внутренне не согласен. Который он считает несправедливым, или унизительным, или глупым.

Всё меняется, если машину обеспечения сломать. Человек, лишившись средств к существованию, сразу становится согласен на любую работу за любую оплату. Ему выбирать-то не из чего! Работодателю не нужно заманивать его дорогостоящим пряником – есть бесплатный кнут. Как гражданин, такой человек лишён собственного мнения: его мнение есть мнение его работодателя, держащего его за нежные места.

То есть сделать обеспеченного нищим – это и экономическая, и политическая выгода верхов. Противостоять этой выгоде (заключающейся в дешёвом и покорном работнике) можно только осознанной политической волей. У рынка, свободного и даже несвободного (монополизированного) – такой воли нет и неоткуда взяться.

Как крупному (монополист) так и мелкому (рыночная стихия) работодателю невыгоден обеспеченный, имеющий выбор, человек. Выгоднее всего им нищий: из его нищеты они выковывают и свои сверхдоходы, и его полное бесправие. Есть принципиальная разница между работником, которому есть куда уйти с предприятия – и работником, которому идти оттуда некуда. С первым не забалуешь, а то без работников останешься. А из второго – хоть верёвки вей!

+++

Очень важно понимать экономистам (в первую очередь я пишу для профессиональных экономистов), что проблемы отношений между людьми в полной мере калькируются и в отношениях между нациями. Просто переходят на уровень выше, а по сути – остаются те же.

Свобода есть неопределённость. Например, свободные цены – это заранее неизвестные цены, о которых шарлатаны гадают на кофейной гуще: «а сколько к концу года будет стоить нефть?». Неопределённость отношений приводит к порабощению слабого сильным.

Если в законе прописано, что я должен заплатить маляру 5 рублей – то, собственно, неважно, кто я и кто маляр. Но если закон дозволяет нам с маляром самим договориться о цене труда – и мои, и его силовые возможности выходят на первый план, превращаются в противостояние взаимоуничтожения. Если заранее неизвестно, сколько я должен маляру, то он постарается взять с меня как можно больше, не смущаясь тем, что может разорить меня. Да и я – то же самое. Только наоборот. Никакой свободы и добровольности в наших отношениях не будет, а будет баланс сил, нужды и взаимного шантажа.

Общество превращается в банку с пауками, в которой пауки пожирают друг друга. И умному человеку сложно в такой обстановке морально осуждать работодателя-кровопийцу, потому что жертва кровопийцы, перевернись ситуация, поступила бы так же. Вот, к примеру, голодные хотят хлеба, а торговец задирает цены. Но переверните ситуацию: голодные, дай им волю, заберут весь хлеб бесплатно, и с голоду помрёт уже торговец, ранее над ними куражившийся…

Всё вместе это гноище взаимного разбоя названо не очень удачным словом «капитализм» (на мой взгляд, это невыразительный и не отражающий сути проблем термин). А сущность проблемы в том, что неопределённость цен не позволяет с достоверностью установить, кто кого обманывает.

Например, работал батрак в конюшне и получил рубль. А вдруг на самом деле он заработал больше? Или наоборот – и на рубль не заработал? Где вообще это «на самом деле»?!

Официальных-то расценок нет, одна демагогия: работодателю кажется, что ты недорабатываешь и халтуришь, тебе кажется, что перерабатываешь…

Остаётся только креститься – когда кажется-то…

В итоге получается, что все «свободны» только от закона. А от шантажа – никто не свободен. И человек в таком обществе за подлость получает премии. Чем подлее – тем больше фонд его премирования…

+++

Сама логика развития(генезиса) морали и законодательства, науки и разума подводит нас к проблеме индивидуальных продуктопроводов. Это та система, по которой какая-то часть благ из общего котла производства поступает мне или вам. Например, газ. То, что газ есть в общей трубе, и его там много – полдела. Важнее, чтобы была индивидуальная отводка к вам в дом… Это же касается и всех прочих материальных благ.

Продуктопровод должен стать правом человека, а не заслугой со злонамеренной неопределённостью критериев заслуженности. Если неизвестно, кто, что и как заслуживает – всегда можно сказать – «а ты не заслужил!». Чем капиталисты во все времена охотно и с выгодой для себя пользуются.

Экономика – это наука о том, как желаемые блага сделать доступными. При этом её чёрная тень, хрематистика - наука о том, как желаемые ДЛЯ ТЕБЯ блага сделать доступными ДЛЯ ТЕБЯ. Не для всех, не абстрактно, а лично и конкретно, и только – ДЛЯ ТЕБЯ. А что будет с другими людьми – хрематистике не важно.

Если в обществе мало масла, а ты увеличиваешь доступность масла лично для себя – то ты тем самым автоматически снижаешь доступность масла для других. Это относится и к любому другому продукту. Зачем производить в целом больше масла (или иного продукта) – если можно просто перераспределить имеющееся в свою пользу?

Отсюда мы, экономисты, диагностируем и проблемы продуктопроводов:

1) территориальные

2) личные

Совершенно не гипотетическая ситуация: некая страна выменивала все блага жизни на каучук. Или какао-бобы. Или ещё что-нибудь (страшно сказать, нефть!). Пусть лучше будет каучук… А потом появился искусственный каучук (допустим) и натуральный стал не нужен. И нашу страну-пример, натурально, перестали кормить. У неё же не было никаких юридических прав на продуктопроводы, всё строилось на добровольном обмене в выгодной обеим сторонам ситуации. И если каучук вдруг стал не нужен – зачем что-то выменивать на него?!

Личные продуктопроводы – строятся по аналогии с национальными, большими. Вообразите большую трубу, от которой ответвляются малые трубы. Отводки – ведущие в дома. Если изготовляемый вами лично продукт перестал быть нужен – то зачем поставлять вам на дом все иные блага, в которых вы нуждаетесь?

Ведь нуждаетесь в питании вы – а не тот, кто вам его поставляет. Раньше вы его за горло держали, не отдав своего продукта, он не мог получить вашего. А теперь он свободен: ваш продукт ему больше не нужен, и свой он вам тоже поставлять не желает. И что делать?!

Вопросы, как вы уже поняли, совсем не праздные, а очень даже актуальные[1]. И человеку в отдельности, и целой стране светит риск оказаться в мертвецах или в бесправных заложниках. Во втором случае к ним «снизойдут», бросят кость с барского стола – но на каких условиях?! Трудно заранее предсказать – чего потребуют взамен своей незаменимой «кости»!

Продуктопроводы рушатся не только в случае замены продукта, но и в случае уже описанного нами некроза элемента цивилизации. Чем жить священнику, если опустеют храмы? Чем жить писателю и журналисту, если перестали читать? Чем жить учёному – если никому не интересно познание? Чем жить космонавту, если страна отказалась от космоса, лётчику – если страна осталась без авиации, и т.п.?

Если две стороны в отношениях контракта, то возможны два варианта:

1) или условия контракта признаются священными, неприкосновенными.

2) или сильная сторона постоянно улучшает свои условия, автоматически ухудшая условия для слабой стороны контракта.

На практике это выглядит так:

- Или вы отстаиваете свои условия твёрдостью и силой.

- Или вам постоянно урезают, ухудшают условия сотрудничества.

Причём озвученное мною – настаиваю! – имеет статус закона в экономической науке.

Незащищённая позиция сминается. На войне – когда этого хочет агрессор. А в экономике – всегда. Потому что агрессия – дело добровольное, а максимизация прибыли – в рыночной экономике дело принудительное[2]. То есть в экономике незащищённая позиция сминается даже более гарантированно, чем на фронте. Если только предприниматели получают возможность платить меньше – они её или используют, или разоряются в пользу более жестоких коллег.

______________________________

[1] Если новый президент Владимир Зеленский решится свернуть преобразования, запущенные Петром Порошенко, то международные институты откажутся выполнять ранее принятые решения.

Такой прогноз озвучил постоянный представитель РФ при Евросоюзе Владимир Чижов. По его словам, главным спонсором Незалежной до сих пор остается Международный валютный фонд. Тем не менее программа помощи может быть прекращена в любой момент. А это, в свою очередь, подтолкнет европейские власти отказать Украине в кредитах.

«Дальше все будет зависеть от тех реформ, которые обязался реализовать, но так и не реализовал Петр Порошенко и которые унаследовал как свою программу Владимир Зеленский. При том понимании, что отказ от этих реформ, по-видимому, перекроет канал финансовой поддержки как от МВФ, так и от ЕС», — сказал он.

Новая кредитная программа была утверждена Советом директоров МВФ в декабре прошлого года. Киеву одобрили кредит на сумму 3,9 млрд долларов. Часть этих средств — 1,4 млрд — были выплачены сразу. Остальные деньги станут доступны по итогам полугодовых обзоров исполнения программы кредитования.

Евросоюз, в свою очередь, оказывает финансовую поддержку Украине в меньших объемах. В мае Киеву пообещали перевести транш в размере 500 млн долларов. Однако эти деньги поступят на счет Незалежной, если государство продолжит сотрудничество с МВФ.

Получается, что Владимира Зеленского «загнали в угол». Он вынужден выполнять установки МВФ и европейских властей, иначе его государство окажется без необходимой финансовой помощи.

[2] Может, лично вас, как фабриканта, и устраивает упущенная прибыль, когда вы заплатили рабочим больше, чем могли бы им, надавив, заплатить. Но у вас есть конкуренты, которые раздавят вас низкой себестоимостью продукции при дешёвых рабочих и дешёвых поставках. Под угрозой разорения и гибели вы не можете покупать, скажем, меха по 20 рублей шкурка, если кто-то рядом покупает их за 10 рублей. И это не вопрос вашего личного выбора, это вопрос вашей конкурентоспособности!

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 6 июня 2019

https://economicsandwe.com/B28B594F0FD0232E/

23.05.2019 Экономическое представление о будущем.

И уж совсем нелепо эти представления о богатстве, как итоге трудолюбия и бедности, как уделе тунеядцев, смотрятся в современной либеральной доктрине.

Повторяю: понятия о лени и трудолюбии сформировались в среде натуральных хозяев, которые сами непосредственно (или в режиме простейших бартерных обменов) употребляли непосредственно ими же произведённый продукт.

Был ли в той среде человек – кузнец своего счастья? Конечно, да. Его трудолюбие и профессиональные навыки непосредственно создавали тот субстрат, который называют «богатством». В той обстановке хороший пасечник имел много мёда, а плохой мало.

Всё изменилось, как только появилось разделение труда. Появилось оно не просто так, а потому что давало практически неограниченные резервы роста производительности. Продуктивность хозяйственной деятельности в режиме разделения труда возрастает многократно. Но человек платит за это тем, что становится из кузнеца своего счастья заложником системы, в которую попадает. Его место и вознаграждение в этой системе – уже никак не связаны с ним, с его трудом, профессионализмом, с его личностью. Всё дело в том, что он не потребляет того продукта, который производит. А это значит, что если этот продукт перестанут покупать, то он просто умрёт: ведь использовать свой продукт сам, без продажи на сторону человек, в условиях разделения труда, не может! Куда девать педаль от велосипеда, если прекращено производство велосипедов?! Ты, может быть, делаешь лучшую педаль на свете, качественную и при этом недорогую, но куда её девать – если сборка, частью которой ты был, прекращена?

Зависимость человека от продаж стала причиной множества стихийно образующихся трагедий. Например, хорошо известная трагедия индийских ручных ткачей, костями которых засыпал все холмы Индии механический ткацкий станок. Земледелец может сам скушать то, что не удалось продать, а ткач не может сам кушать то, чего сделал. Он умирает в муках, в прямом и буквальном смысле слова…

Расправы рыночной стихии над заложниками разделения труда – это одно. Есть и другое, ещё более опасное: рукотворные расправы над ними. Люди вообще по природе своей на подлость горазды, и быстро смекнули, что заложники – обречены подчиняться, что бы им ни приказали. Если в стихийном бедствии никто не заинтересован, и оно случается само по себе, когда случается – то в рукотворном бедствии бедняков есть напрямую материально заинтересованные лица. И потому оно случается не тогда, когда «звёзды так сложатся», а тогда, когда заинтересованные лица дорвались до власти.

Если человек стал беспомощен в деле самообеспечения в рамках разделения труда – то почему бы этим не воспользоваться? Допустим, раньше, в условиях ремесленной мастерской он делал 10 горшков, и продавал их сам на рынке. Следовательно, получал плату за 10 горшков.

В условиях фабрики каждый в среднем (допустим) производит 100 горшков – и может получать плату за 100 проданных горшков. Эта сверхпроизводительсность заставляет людей кооперироваться, закрывает и убивает ремесленничество. Шутка ли – получать в 10 раз больше только потому, что объединились в коллектив, сложили и разделили усилия!

И вот хозяин системы говорит, что плата заложникам разделения труда за 100 проданных горшков – многовато. Хватит им и платы за 80 горшков, остальное хозяин кладёт к себе в карман. А у рабочих – и так в 8 раз больше, чем у одинокого ремесленника! Плохо, что ли?!

Неплохо. Но аппетит приходит во время еды. Руководство системы понимает, что может положить в свой карман уже не стоимость 20, а стоимость 40, 60, 80 проданных горшков. Это же прямой материальный интерес, понимаете? Чем меньше плата рабочим – тем выше прибыль владельца фабрики!

И в какой-то момент мы доходим до ремесленного уровня оплаты в стоимость от 10 горшков. Но там-то это была самооплата. Там человек создавал её непосредственно собственными руками! А здесь – это милость из окошечка фабричной бухгалтерии.

А что, если владелец пойдёт дальше? Если он снизит уровень оплаты с 10 до 8, 5, 3 стоимостей проданных горшков? Заложнику придётся или сражаться, рискуя жизнью (отсюда баррикады) – или смирится. Он ведь заложник. Он сам по себе, в отрыве от той кооперации, в которую включён – не может ничего, словно маленький ребёнок или глубокий старик. Он – в качестве рабочих рук – производит все блага и товары мира. Но он же, в качестве хозяйственной единицы – несамодостаточный ноль!

Сколько стоит участие мухи в процессе пахоты (имеется в виду известная басня, муха едет на воле, и говорит «мы пахали»)? Оно ничего не стоит: муха в труд вола ничего не добавила. Но ведь работодатель каждому старается доказать (и кровно в этом заинтересован) – что каждый – именно муха на пашущих волах. А как его переспорить, если в его руках необходимый для выживания ресурс, распределительная власть?

Что может ответить наёмник на фразу «ты и этого не заработал?». Обидеться и уйти? А куда? К другому нанимателю, который точно так же, личным кошельком, заинтересован ему доказывать, что он «и этого не заработал»?

Цена труда в натуральном хозяйстве объективна и очевидна: это, собственно и непосредственно, сам продукт по итогам. Если одинокий огородник вырастил 100 патиссонов, то именно эти патиссоны, в варёном, жареном виде или в маринаде и являются оплатой его труда. Тут немыслимо задать вопрос – «сколько ты заработал?». Объёмы заработка очевидны и объективно явлены…

Но очень трудно, почти невозможно в условиях разделения труда определить размер личного вклада в общий продукт. Даже я, экономист со стажем, затрудняюсь рассчитать долю школьного учителя в выплавке металлурга. С одной стороны, понятно, что она есть: учитель формирует личность, чьи знания и смекалка, личные качества и особенности характера непосредственно влияют на производительность труда. Так сколько вложила Марья Ивановна из среднеобразовательной в выплавку металлурга Пети?

Может быть, очень много, а может и совсем ничего. Может быть, Марьванна работала плохо – но Петя был очень хорошим от природы. А может, наоборот, Марьванна замечательный педагого, но Петя оказался тупым и невосприимчивым.

Как только мы начинаем выяснять, сколько же каждый внёс в общий продукт в режиме разделения труда – мы попадаем в зазеркалье неопределённости. И чем сложнее общество, чем прогрессивнее системы разделения труда – тем этой неопределённости больше. Получается, продукт производили солидарно тысячи людей, а оплату всем им по собственному произволу начисляет тот, кто взял конечную выручку за продукт!

И что с этим делать? Начнёшь возмущаться, что тебе мало дали – тебя вообще заменят на безработного[1], и ничего давать не будут. Поэтому приходится молча давиться слезами и чувством несправедливости. Но безропотно принимая любые условия – мы провоцируем работодателя постоянно их ухудшать.

Он всё больше убеждён, что платит нам «из своего кармана», и если платить меньше – то ничего не изменится. «А если нет разницы – зачем платить больше?» - задаётся обывательским вопросом реклама стирального порошка в наши дни.

И она, язви её в душу, страшным образом права!

+++

Понятно, что возвращение к натуральным хозяйствам – бредовая и нелепая утопия, чреватая чудовищным снижением продуктивности труда. Нам без величайших катастроф и масштабной архаизации никуда уже не уйти от разделения труда. Следовательно, вопросы этого разделения становятся и первостепенными и остро-злободневными. Они важнее всего. Люди делят и труд, и оплату труда. Одно с другим всё больше не совпадает: трудовой вклад одной величины, а оплата его – кратно меньше (или больше). Процесс не стихийный: за ним стоят шкурные интересы конкретных людей, которые завладели ситуацией. То есть процесс диспропорции трудового вклада и оплаты его – не просто «сбой» системы, а сознательно внедряемый в систему «вирус», программа, составленная талантливыми программистами.

+++

Как совместить статус хозяина своей судьбы с высокой продуктивностью разделения труда?

Советская власть была попыткой решения этой задачи, в чём-то удачной, в чём-то и нет, но она хотя бы понимала условие задачи. Нынешние же власти настолько ущербны, что не только решения – они и самой проблемы не видят.

"Куда ни глянь - повсюду нищие" – меланхолично выразила свои впечатления королева Елизавета от поездки по стране. Она воспринимала это как некое стихийное бедствие, не в состоянии связать нищету с собственным правлением, с качеством управления, с экономической системой. Королева не понимала причины появления большого количества нищих в Англии.

Тюдоры «боролась» с бедностью так, как если бы бедность была злонамеренным выбором самого человека, желающего навредить своей стране: против согнанных со своих земель крестьян, превращённых в бродяг, нищих, было принято т.н. «Кровавое законодательство»[2].

А ведь нужно понимать главное: при повышении производительности в рамках разделения труда человек перестаёт быть хозяином своей судьбы. Он становится заложником.

Допустим, в рамках натурального хозяйства вы выращивали и производили продукции на 10 рублей. А в рамках разделения труда стали получать 100 рублей. Впечатляющий рост – в 10 раз! А в чём проблема? В том, что в рамках натурального хозяйства вы держали производство в своих руках. Оно всегда было при вас. А в условиях разделения труда – вы миритесь с тем, что дают. Сегодня 100, завтра 50, а потом и вовсе три – но к старой жизни с её 10 гарантированными рублями уже не вернуться…

Если вы на своей земле выращивали все продукты сами – то сами создавали свой заработок. А если вы, в рамках разделения труда, перешли к выращиванию одной горчицы, петрушки или какао, то… Допустим, цена на петрушку или какао резко упала, а вам что делать? У вас не только нет собственных хлеба или картошки, но вы уже и забыли, как их выращивают, у вас ни техники, ни навыков, ни возможностей их делать снова больше нет!

Если пропадёт бетонная полоса – то современный самолёт сесть не сможет. Он разобьётся при посадке. И уже неважно (в этом случае), что он поднимал в 1000 раз больше груза, чем воздушный шар! Современный самолёт – заложник посадочных полос.

Фьючеризация – процесс, который мог бы мирно и бескровно привести к социализму без очередей и дефицитов. Фьючерс – это договор о поставках и ценах на будущее время (от английского слова futures - «будущее»). Смысл его в том, что ни цена, ни количество поставляемого товара на время договора не меняются[3].

Производитель точно знает, что ему гарантирован сбыт – но не может поднять цены (даже если ему это будет выгодно). Потребитель имеет поставки по твёрдым ценам, но лишён права отказаться от покупки.

То есть производитель картофеля спокойно выращивает свой картофель, зная, что он уже на стадии посадки продан покупателю. А покупатель защищён и от отсутствия картофеля, и от роста цен на него. По весне договорились, осенью рассчитались. И все довольны. А если так на много лет?

Фьючеризация содержит в себе много выгод. Она позволяет существенно снизить цены, потому что в цену товара не закладывается риск отсутствия сбыта. Она позволила бы стабилизировать объёмы производства, и в плановом режиме наращивать их. Она полезна для экологии – потому что не производится лишнего. Не тратится на лишнее (сгнивающее за невостребованностью) вещество и энергия (в нашем мире очень ограниченные). Она бережёт людям нервы, избавляет от стресса – потому что люди заранее знают, что им полагается и что они должны.

Фьючеризация обеспечила бы устойчивость как рабочих мест, так и торговых отношений. Но несмотря на всё это – я очень пессимистично смотрю на перспективы фьючеризации. Выход есть – но скорее всего, им не смогут воспользоваться по причине интеллектуальной ущербности как властей, так и масс.

+++

Что касается существующей динамики и её тенденций – то они совершенно безнадёжны. Проблему можно решить, привлекая науку, мощные информационно-вычислительные центры, организуя горизонтальное планирование[4] по принципу описанной мной фьючеризации.

Но сегодня нет даже зародышей научной организации производства и обмена! Власть претендует на силовое доминирование, не имея ни ума, ни желания взять на себя ответственность за организацию жизни и уровень жизни граждан. Иногда власть издаёт популистский «львиный рык», требуя помочь бедствующим, но это – не выход.

Чтобы помочь снабжению людей – нужно начинать с организации их труда и занятости, для того, чтобы сперва произвести то, что затем между ними будут распределять. Приведу пример: допустим, царь хочет накормить всех хлебом.

Хочет - прекрасно. Очень хорошее желание. Но откуда он возьмёт тот хлеб, который мечтает всем раздать? Один его вырастит, как богатырь Микула Селянинович?! Ясно же, что для раздачи хлеба нужно сперва организовать людей, чтобы они этот хлеб вырастили, создали «из земли, воды и солнца». Если этой организации нет – то и раздавать нечего. Остаётся лишь игра с нулевой суммой: чтобы одним дать хлеб, надо у других его отнять. Ибо того хлеба, что выращен «дополнительно и сверх» (за счёт администрирования) – его же нет!

Для того, чтобы обеспечивать уровень жизни гражданам, власть должна обеспечить и полезную занятость этих граждан. То есть вначале обложить их оптимальными обязанностями – чтобы потом иметь возможность дать им права, по итогам выполнения обязанностей.

Фьючеризация, избавляющее от ужасов рынка горизонтальное планирование, система взаимных гарантий, коллективной экономической безопасности – не может сложиться сама по себе. Её должно вводить и обеспечивать государство. Как государственную программу, по итогам которой каждый получает гарантированную прибыль ценой отказа от спекулятивных сверхприбылей.

А отказаться от сиюминутного «большого хапка», осуществляемого в рамках воровской психологии – для человека очень и очень непросто. Ведь человек вышел из животной среды, где всё построено на взаимном пожирании и взаимной ненависти конкурентной борьбы (дарвиновской «борьбы за существование»). Для фьючеризации экономики нужны идеология и мощное государство, ибо свободный рынок ведёт только к распространению взаимного зверства, к усугублению вражды по формуле «что не ему, то мне, что ему – то не мне»…

Эта формула становится ещё трагичнее и острее, если переключается на детей: «что его детям – то не моим, что моим – то отнято у его детей»…

Мы можем осуществить фьючеризацию (горизонтальное планирование), чтобы покончить с древним драконом социального каннибализма?

Теоретически – можем.

Практически – не вижу зацепок.

Я экономист и говорю в рамках экономики, а мой коллега А.Леонидов – социопатолог, и говорит в иных рамках. Он и помог мне понять, почему теоретически ясное и отчётливое знание не переходит в действие по формированию систем «горизонтального планирования», способного гарантировать стабильность всем на будущее.

Сейчас объясню его языком…

+++

Если вы дочитали эту сложную статью досюда – значит, вы «наш человек», рационалист с научным складом сознания. И – реалист, которому важно понять, что на самом деле, а не только то, что лично выгодно.

Между вами (нами) и теми, кто запускал инфернальные реформы приватизации – пропасть базовой познавательной платформы. Точнее, двух принципиально-разных систем познания.

Вы-то, как реалист, исходите из того, что жизнь должна продолжаться.

А они, в качестве смертопоклонников, исходят из того, что жизнь мира заканчивается вместе с ними.

При этом очень часто и вы, и они – не продумываете до конца этот базовый мотив.

У многих и реализм (идея о вечности мира и непрерывности, связности, причинности процессов в нём) и локализм (идея скорого и абсолютного конца всего вместе с твоей смертью) присутствуют в виде «инстинкта мышления», они как воздух – невидимы. Человек живёт и дышит реализмом или локализмом – но сам, внутренне, не осознаёт этого отчётливо.

Хотя именно реализм или локализм – базовая первопричина большинства поступков в наше время.

С точки зрения локалиста, достигшего личного обогащения – «всё идёт путём», как бы оно ни шло. Если у локалиста хороши личные дела – то совершенно не важно, что происходит в мире в целом, и какой ценой для окружающих куплено его благополучие. Локалист невосприимчив к любым аргументам, которые не способствуют его личному обогащению. Следовательно, он не станет с нами разговаривать до тех пор, пока какая-то катастрофа не сделает лично его нищим и расстреливаемым.

А тогда (после катастрофы) говорить с нами или ещё с кем-то будет поздно. Весь смысл поговорить о фьючеризации сейчас, пока катастрофа ЕЩЁ не случилась. Но локалист (классический представитель эгоистичной и узколобой пост-советской власти) – пока говорить не может: ему пока хорошо.

А когда ему станет плохо – то говорить будет поздно, но локалист об этом не думает. Он рассчитывает, что спровоцированная приватизаторскими махинациями глобальная катастрофа случится после его лично-биологической смерти. А если так – то ему пофиг: «я к тому времени уже помру, а как вы там будете кашу расхлёбывать после меня – меня не интересует». Это и есть СМЕРТОПОКЛОННИЧЕСТВО – страшный термин, выведенный неугомонным социопатологом Леонидовым.

Если у реалистов вселенная рассматривается как непрерывный процесс, не ограниченный во времени, то у смертопоклонников она рассматривается в узких локальных рамках: до их смерти, и ни секундой дольше.

Всё, что придумал Запад для обрушения единственно-перспективной формы цивилизации, СССР, очевидным образом ведёт к катастрофе человеческой цивилизации. Но тем, кто это придумал – пофиг. Они понимают итоговую катастрофу, но им пофиг. Они надеются, что цивилизация их биологическое тело переживёт, а дальше заглядывать – им и не надо!

Если мы говорим о сохранении и развитии цивилизации на неограниченный срок – это одно.

Если же мы говорим о том, чего хватит конкретно-нашему поколению (а дальше хоть трава не расти) – это совсем другое.

И вместе им не сойтись.

+++

Кратко резюмирую: выход есть. Он продуман и проработан. Но для того, чтобы воспользоваться им – мало теоретической конструкции. Нужны носители, живые носители для концепции фьючеризации.

И это самое слабое звено во всей конструкции человеческого знания: расчёт негодяев на то, что человечество «без них обойдётся», что украденное ими возместят «третьи лица», предотвращая своими подвигами ими спровоцированную катастрофу.

Этих «третьих лиц» взять неоткуда, если мы не станем ими.

________________________________

[1] «В 1905 году, в разгар железнодорожной забастовки, Елецкое земское собрание приняло резолюцию: «Сытые бастуют, обездоленное население черноземных губерний голодает... Пусть те, кто не хотят работать, уходят с железных дорог и очистят место нуждающимся в работе крестьянам» - цитировал газетные призывы 1905 года С.Ольденбург (монография "Царстование Николая II").

[2] Это были законы против бродяг и нищих, издававшиеся в Англии в конце XV-XVI вв. Тюдорами. Они вводили жестокие наказания для людей, обвинённых в бродяжничестве и нищенстве. Пойманных бичевали, клеймили, отдавали в рабство - на время, а в случае попытки побега и пожизненно, при третьей поимке вообще казнили.

[3] Сегодня это всего лишь один из ликвидных финансовых инструментов, который позволяет купить/продать товар в будущем по заранее обговоренной цене сегодня.

[4] Исторически известное советское планирование отчуждало около 60% производственных мощностей на оборонно-промышленный комплекс. Понятно, что производитель танков или снарядов ничем и никак не может экономически заинтересовать «на обмен» производителя масла или ветчины. Поэтому и потребовалось «вертикальное планирование» - при котором верховная власть, по сути, безвозмездно отчуждала огромные ресурсы в оборонную сферу. Это было необходимо – но в тех условиях экономически уныло. И отчасти деформировало хозяйственные отношения. Если мы говорим о «горизонтальном планировании», то в нём обмен продукцией осуществляют производители реальных материальных благ: колбасник по заявке заранее планирует, сколько колбасы сделать для сыровара, а сыровар – по встречной заявке – планирует, сколько сыра сделать для колбасника. При этом оба не делают лишнего, экономя силы и ресурсы, и оба производят в полной мере потребное, избавляя жизнь от нехваток той или иной продукции.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 23 мая 2019

https://economicsandwe.com/5EED75FFBAD0B513/

22.05.2019 «Ребята, надо верить в чудеса…»?!

Вот что пишет Гудков:

«Понятно, что от Зеленского ждут чуда. И оно обязательно наступит: свобода, демократия, власть, подконтрольная народу; пресса, независимая от окрика сверху и формирующаяся новая судебная система обязательно дадут заметный и быстрый экономический рост, наполнят бюджет каждой семьи новыми доходами. Кто не верит, взгляните на Финляндию. Там когда-то не было ничего, кроме свободы и демократии. А сейчас у финнов есть все, и почти в 10 раз больше, чем у богатейшей России»[1].

Вторит ему Андрей Авраменко:

«…почему моя страна отстаёт от развитых стран? почему мы не можем жить так, как живут богатые страны? почему в моей стране половина населения получает всего 20 тыс. руб. в месяц в то время, как в богатых странах этот уровень считается бедностью? …приходишь к неутешительным ответам: людей в стране много, много квалифицированных специалистов, почти все хотят работать и зарабатывать, природных ресурсов больше, чем у кого бы то ни было в мире.
И если при этом мы живём хуже, намного хуже развитых стран, у многих из которых вообще нет никаких ресурсов[2], то это означает одно - дела в стране устроены так, что люди не имеют возможности работать и богатеть, устроить свою жизнь так, как они хотят.
За всё в стране у нас, как известно, отвечает власть, которая всё контролирует, регулирует, лицензирует, разрешает и запрещает… в развитых, богатых странах власть контролирует и регулирует значительно-значительно меньше, далеко не за всё несёт ответственность, оставляя в основном людям самим отвечать за себя. Но взамен люди имеют много свободы и прав, которыми они пользуются себе во благо (О фундаментальной ошибке А.Авраменко читайте в сноске[3]).
Система, существующая в развитых странах, называется либеральной - в экономике, в политике и в системе государственного управления. Получается, для того, чтобы развиваться и жить богато, необходимо быть либералом. А когда начинают мычать про русофобию, то получается без развития и бедно».

Опять та же ненаучная фантастика, согласно которой тапочки и «польты» пошиваются непосредственно в балагане кривляющихся либеральных «самовыражений» и перформансов… Мол, дайте людям свободы, да побольше, и они завалят друг друга вкусняшками!

А почему практика говорит обратное? Почему гражданское раскрепощение оборачивается взаимным террором и взаимным грабежом, разбоем и безобразием, беззаконием и погромами, начиная с «перестройки»? Это наш опыт по схеме «действие – результат»: вводим свободы, получаем распад экономики, нравственности и общества. Нам предлагают смотреть не на наш опыт, а на якобы-опыт Запада. То есть эксперимент, поставленный у нас дома, считается некорректным, а вот эксперимент за океаном – якобы дал искомый результат.

Поскольку либералы – люди с первобытным магическим мышлением, они совершенно не понимают одного из основных законов анализа: ещё в древнем Риме сказали: post hoc ergo propter hoc (После этого не значит Вследствие этого).

Если с утра шёл дождь, а в обед моя жена родила – это не значит, что дождь – причина деторождения.

Объясните, почему именно либерализм выставляется единственной причиной богатства Запада? А вдруг тут случайное совпадение или (более вероятно) намеренно запутывающая подстава? Такой авторитетный историк, как Бродель считал причиной обогащения Запада многовековой грабительский колониализм[4]. Можно поспорить с Броделем, но как версию, как гипотезу – отчего же не принять?!

А может быть (ещё одна версия) причиной обогащения Запада стало развитие технического интеллекта, развитие науки и рационального мышления, школы и университета, в которые вкладывались несопоставимые с другими континентами усилия и средства? Но либерализм и свободы тут совершенно ни при чём, наука тоталитарна в силу культа Единой Истины, необходимой для её существования. «Есть одно мнение верное, а все остальные неверные» - на этом строится любая научная дискуссия, которая без этого просто потеряла бы смысл.

Суть версии: чтобы производить много благ на душу населения – нужно воспитать промышленную культуру и техническое мышление в сознании и психологии широких массах. Либеральные свободы тут совершенно ни при чём: если инженеры, вместо того, чтобы слепнуть в сталинских «шарашках» над чертежами, начнут митинговать и вместо выполнения заданий правительства устраивать балаган – на техническое развитие это повлияет самым отрицательным образом.

Оттого и существует выражение «диктатура развития» - жёсткая власть, железной рукой осуществляющая технический прогресс. Такая диктатура противоположна тому, что имеем на развалинах СССР, диктатурам дегенератов. Но ведь все эти диктатуры деградации родились из полноты свобод «перестройки» и либерализации! Я не предлагаю принять это, как истину, давайте обсуждать, примем как версию, но нужно же как-то объяснить связь между изобилием мягких тапочек – и политическим горлопанством!

В вашей-то версии, ребята, этой связи вообще не просматривается, там «чёрная дыра», утратившая связность причин и следствий. Ведь политическая или иная свобода не является производственной системой, это же не станок и не агрегат!

Если мы говорим о фарше, то вся цепочка его происхождения нам видна «в разрезе»: вот мы загрузили в мясорубку мясо, оно прошло переработку, на выходе фарш.

А вы ведь – никто и никогда! – не объяснили, почему человек, над которым потерян контроль, использует свою свободу для обогащения ближних, а не для самообогащения путём мошенничества и разбоя!

В самом лучшем случае вы бредите, что «человек от природы добр», как будто в детстве ни одной книги не прочитали о проделках человека в истории, и ни одного фильма типа «Иди и смотри» не видели!

«Человек от природы добр, и будучи свободным – он сделает благо другому человеку»… А концлагеря кто построил, инопланетяне? А кто армян в Баку вырезал и сербов в Краине – обитатели морских глубин?

+++

Если мы говорим о несвободе – то мы говорим о силовом контроле определённой силы над всеми иными силами. Если же мы говорим о свободе – то мы говорим о равноправии всех сил, каждая из которых действует по собственному внутреннему разумению. На практике это выглядит так: или мы расстреливаем бандеровцев. Или мы их не расстреливаем – но тогда они расстреливают нас. Вот, собственно, и весь выбор, другого-то нет!

А чего вы ждали от бандеровцев? Что они в ответ на вашу широкую улыбку и руку дружбы, вместо бандитского ножа под ребро вам тоже улыбнутся и руку пожмут? Не за этим их мама родила! Есть те, с кем можно договориться, а есть те, с кем нельзя. Свобода же требует договариваться со всеми методом увещевания. Включая и тех, с кем нельзя договориться – которые становятся могильщиками и самой свободы, и тех идиотов, которые её «устроили»…

Объясните – не мне, хотя бы самим себе, хотя бы раз в жизни – где переходное звено между площадным балаганом смуты – и высоким уровнем жизни в стране.

А пока вы это делаете – я расскажу вам СВОЮ версию, того, как НА САМОМ ДЕЛЕ -

…государство богатеет,
И как живёт, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет…

+++

У экономического успеха ВСЕГДА только две причины: разумная организация производства и справедливое распределение его плодов. То есть производственный и распределительный рационализм. Люди в любой стране бедствуют по двум причинам:

-или им не дают произвести продукцию
-или отбирают по итогам произведённое.

Признав такое, папуасу Гудкову и всей либеральной шайке придётся вместо площадной и сетевой демагогии идти организовывать какую-нибудь фабрику резиново-технических изделий. А это на порядок сложнее, чем просто «требовать свободы». И впридачу «независимых» от всех, кроме тех, кто требует их «независимости», судов.

Нет никаких сомнений, что гудковы фабрики резиново-технических изделий, равно как и фабрики детского питания сроду не запустят и не отладят. Но даже если случится чудо, и фабрика под их руководством даст продукт, заработает на проектную мощность – что тогда? Куда они будут девать резиново-технические изделия, даже отменного качества, если рынок завален импортной резиной?

Причины две: односторонняя конвертация рубля и отсутствие протекционизма отечественному производству. Благодаря этим двум преступлениям гайдаровщины, лишившим нас экономического будущего, люди могут купить за рубли импортный товар, и прямо в пошаговой доступности, не выезжая со своими конвертируемыми рублями в Европу. Отечественному производству предлагается «свободно конкурировать» с импортными аналогами…

Я объясню, чтобы все поняли. Вот у вас есть сын-школьник, которого вы отдали в секцию бокса. Вчера отдали – а сегодня его выставили на ринг с чемпионом Европы по боксу. И говорят: давай, свободно конкурируй, ты боксёр, он боксёр, пусть победит сильнейший… Вы считаете такой бой честным? Вашего мальчика, который вообще не тренирован, выставляют против бойца, тренировавшегося много лет! Вашего мальчика нет смысла называть «боксёром», можно его сразу, до боя, назвать инвалидом…

Как «делают» боксёров? Все знают. Вначале их тренируют в секциях, с равными им по силам начинающими противниками. Потом устраивают школьные, районные, городские, областные соревнования. Это долгий и поступательный процесс – вырастить чемпиона. Стать чемпионом страны по боксу с первого же дня появления в боксе не сможет НИКТО!

Вот почему даже если папуасы гудковы (отец и сын, и нечистый дух) каким-то чудом смогли бы запустить производство крекеров или детских сандаликов, в существующей «расхлебененной» экономической реальности их продукции нет места на рынке. Нет продаж – хана предприятию.

Как делают умные люди? Вначале организуют ёмкость продаж, и только потом, когда уже есть те, кто готовы купить, и имеют возможность купить – запускают производство.

Допустим, нам точно известно, что в стране так или иначе покупают N-нное количество пылесосов в год. Мы вычищаем весь внутренний рынок от импортных пылесосов, чтобы две или три отечественных фабрики могли на нём конкурировать «в равной весовой категории». Потому что даже в спорте никто не выставить 60-килограммового бойца против 200-килограммового гиганта!

Обеспечив спрос – мы через спрос обеспечиваем поле продаж, рабочие места, налоги для государства от производителей пылесосов.

Только в этом случае и растёт жизненный уровень.

С чего ему иначе-то расти? С того, что производства нет, и людям работать негде? Или с того, что производство гонит вал нераскупаемой, невостребованной продукции?

Постепенно наше производство пылесосов встаёт на ноги. Оно оперилось и заматерело. Оно выиграло внутреннюю конкуренцию. Мы выехали с нашим пылесосом на международную выставку, и все там от него в восторге, он оказался лучшим в своём классе, и т.п.

ТОЛЬКО в этом случае мы можем очень осторожно открываться для внешних рынков. Например, продать пылесосы в Африку, где их не делают, но есть алмазы, или золото. Мы можем приоткрыть внутренний рынок – только если мы спокойны за качество своей продукции. И тут же захлопнуть его – если мы ошиблись в расчётах.

Это и называется «суверенная власть»: когда нам выгодно, мы открываемся, а когда нам невыгодно – закрываемся. В зависимости от интересов отечественного производства мы варьируем режимы открытости и закрытости.

Только при такой политике у нас внутри что-то появляется. Иначе у нас чего бы ни выросло – всё смоет. Мы хотим конкурентоспособной экономики – как амбициозные родители хотят видеть сына чемпионом.

Но если родители не идиоты – они же не отправят сына СРАЗУ на Олимпиаду! Между результатом (чемпионством) и мечтой о нём – долгие годы упорных тренировок, тщательной подготовки к выходу на ристалище.

Если мы оставляем систему открытой импорту и иностранной валюте – то наше отставание, как у африканских стран, становится, во-первых, "вечным", а во-вторых, нарастающим.

Естественно, что импортёр и покровительствующее ему ЕГО правительство заинтересованы в том, чтобы подавить у нас все перспективные очаги роста, сделать так, чтобы мы ничего, кроме сырья, не продавали, а всё нужное – покупали за счёт сырья, импортного производства.

А вот теперь вопрос: какое это имеет отношение к «драйверам роста» в голове папуаса Гудкова и вообще всего, солидарного с ним, «Эха Москвы»?

Как может демократия произвести продукцию? Какая вообще связь между бесконечной клоунадой голосований и производством сыра, мыла, например?

Вот отсталые племена в экваториальной Африке или джунглях Амазонки – они же живут в условиях абсолютной и прямой демократии. У них каждый член племени – депутат парламента, государства, как машины угнетения, они не знают. Сильно это помогло их экономике? То, что они каждый вечер совершенно демократически решают свои племенные дела у костра?

Причём тут пресса, суды и «власть, подконтрольная народу»? Если бы власть прятала продукт, а народ бы её за руку ловил – тогда понятно. Гудков, как человек, стоящий на самой низшей ступени умственного развития, так, видимо, и думает. Что у власти всего полно – просто она раздавать не хочет. А получает блага она непосредственно с Солнца магическим образом…

Но ведь мы же не Гудковы и не слушатели «Эха Москвы», мы понимаем, что народу, чтобы лучше жить – надо больше производить. Да так, чтобы произведённое не украли. Тем, кому нужен дом – нужны возможности строить дом и чтобы никто не ломал построенного.

Народ, который ничего, кроме добычи сырья, не делает – одичает, деградирует, и в итоге потеряет территории, где расположено сырьё, потому что элементарно не сумеет их защитить!

И потому для «финляндского уровня» власть должна заняться делом, а не судами, прессой, выборами-перевыборами и прочими балаганными забавами праздношатающейся публики. Вон, у Сталина ничего из перечисленного Гудковым не было. А экономика и уровень жизни росли, как на дрожжах! Потому что Сталин делом занимался, а не майданной гомозой!

Он изучал, что нужно людям, и заставлял это делать, людям обеспечивал деньги для покупки, и через то предприятиям – производственную прибыль. Поэтому в считанные годы в деревне, тысячелетиями ничего, кроме деревянной сохи, не знавшей – появились трактора «Сталинцы»!

Нужно замкнуть в цикл потребности людей, их платежеспособность и возможности удовлетворения платежеспособных потребностей трудами местного производителя. И когда такое кольцо образуется (людям нужна обувь – люди получили деньги – люди могут купить обувь только отечественной фабрики – фабрика получила прибыль – получив прибыль, обеспечила зарплаты и налоги) – тогда и начинает формироваться национальное благосостояние.

А как иначе оно образуется? Из драк в парламенте? Из газетных войн между олигархами (знакомым нам по перепалкам Березовского с Гусинским)? Или независимый (от кого? От закона?) суд непосредственно займётся производством сыра, мыла, вара?

+++

Я ещё и ещё раз говорю: любые демократические процедуры бессмысленны в бантустане. И совершенно неважно, честно они проводятся или нечестно!

Они бессмысленны – как бессмысленно решать птичкам в клетке, на юг им хочется лететь или на север.

Допустим, зеки в тюрьме собрались на сходку и чего-то там решили. И кого-то выбрали. Допустим, процедура была безупречной с точки зрения подсчёта голосов (или нет, какая разница?). Но всё равно ведь всё решает администрация тюрьмы, от которой зависит подвоз продовольствия и тепло в батареях. Зеки, живущие в камерах, не имеют возможности самостоятельно произвести себе пищу. Луком, выращенном на подоконнике, сыт не будешь! Печку в камере топить им тоже нечем. Поэтому все решения принимает администрация тюрьмы.

Любой бантустан, как бы в нём ни голосовали – зависим извне, зависим товарно и финансово.

Мы уже убедились всемирно, что выборы в Молдавии или Греции бессмысленны, их результаты, какими бы ни были – ничего не дают и не меняют.

Товарно-финансовая зависимость извне делает избирателей заложниками. А какой толк заложникам голосовать? Кому они будут предъявлять итоги своего волеизъявления – захватившим их террористам?!

+++

Единственный актуальный вопрос – экономически встать на ноги, научится импортозамещению (или хотя бы заиметь возможность оного), чтобы закрыться от шантажа, хотя бы от самых беззастенчивых и наглых форм шантажа извне. Все либералы (при всей их разномастности) – страшно далеки от единственно-актуального вопроса!

Они будут вам вешать лапшу на уши про газеты и телеканалы, которым не дают собачится друг с другом, про суды, судьям в которых не дают стать самодостаточной мафией, про регулярность смены бургомистров при верхмате (без которой в оккупированной деревне, ясен перец, не жить!), про «смену лиц» - как будто с лица воду пить, и т.п.

Единственное, что понос их демагогии не затрагивает – это действительно важные вопросы фундаментальной состоятельности, товарно-финансового паритета на случай шантажа извне.

Но пока наша экономика не сможет на любой шантаж ответить шантажисту сопоставимым ущербом – всё остальное просто бессмысленно.

Путь тут один: дать людям возможность производить и возможность покупать произведённое. То есть замкнуть в цикл воспроизводства конструмент[5], инструмент[6] и кводомент[7].

Этот процесс – совершенно параллельный либеральному дискурсу, он вообще в другой плоскости.

Он превращает «экономическое чудо» во вполне внятную и понятную технологию национального богатства, далёкую от всякой мистики, чудес и чертовщины. Этот процесс может идти при диктатуре или при демократии, главное – чтобы он шёл.

То есть главное в нём самом, как в идее, овладевшей массами, а не в той политической форме, в которую идея расширенного воспроизводства приняла.

____________________________

[1] https://echo.msk.ru/blog/gudkov/2429503-echo/

[2] Здесь нужно сказать, что вообще-то ресурсы принадлежат не той территории, где расположены, а той, на которой ими пользуются. Сапоги – не собственность того, кто их делает, а того, кто их носит (откуда и поговорка «сапожник без сапог»). Нефть, которую сожгли в США, оплатив бумажками, которые для ФРС США ничего не стоят – принадлежит США, а не той стране, где была выкачана. Вообще сегодня всеми ресурсами планеты, благодаря статусу «мировой валюты» у доллара распоряжаются США, выступая самозваным, но верховным собственником всех ресурсов Земли. С помощью доллара США выделяют ресурсы планеты «субарендаторам» – кому много, кому мало. А такую глупость говорить, что «страна богата без ресурсов» - может только человек, совершенно не понимающий цикла производства в экономике (в котором вообще любое дело начинается с ресурсов и является обработкой того или иного сырья, полуфабрикатов).

[3] Отец рациональной науки – реализм требует считать властью всё, что по сути является властью. То есть: любая инстанция, как бы она не называлась, если она осуществляет распределение благ и распоряжается людьми – это власть. Если, например, вы наняли маляра, и даёте ему указания в обмен на средства к существованию, то вы в данный момент выступаете для маляра государственной властью. Либералы типа Авраменко находятся во власти номинализма – то есть считают властью лишь то, что само себя называет властью. А если оно себя так не называет – то оно и не власть. Это открывает широчайший простор для манипуляции сознанием людей: мало ли кто и с какой целью может называть себя властью, или, наоборот, не называть себя так? Уже и на Давосском форуме глобальных элит озвучено, что реально Америкой и миром правят 64 банкира, обладающие всеми деньгами (т.е. системами распределения благ и распоряжения людьми). Их власть – не выборная, наследственная, бесконтрольная, естественно, никаких «прав и свобод» относительно себя она людям не предоставляет, самодержавно распоряжаясь их бытом, жизнью и смертью. Что же касается номинальной власти в США – то да, над ней позволено глумиться и куражиться всяким «гражданским активистам», но лишь по той единственной причине, что она – не власть. Понимаете?

[4] Ф. Бродель писал: «Капитализм является порождением неравенства в мире; для развития ему необходимо содействие международной экономики. Капитализм вовсе не мог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда». Бродель сделал этот вывод после подсчета притока ресурсов из колоний в Англию. «Услужливая помощь чужого труда» есть условие выживания капитализма. В промежутке между 1750 и 1800 годами Англия только из Индии извлекала ежегодно доход в 2 млн фунтов стерлингов, в то время как все инвестиции в Англии оценивались в 6 млн фунтов стерлингов. Доход от колоний Англии оплачивал все инвестиции и уровень жизни англичан, включая образование, культуру, науку, спорт и так далее. Бродель породил афоризм: «Запад построил себя из материала колоний»

[5] КОНСТРУМЕНТ – экономическое понятие, обобщающее всё то ИЗ ЧЕГО делают товары и услуги. Конструмент – всё то, что обрабатывается трудящимся.

[6] ИНСТРУМЕНТ – всё, что вводится (ИН) в конструмент, то ЧЕМ делаются блага из сырья.

[7] КВОДОМЕНТ – смысл прилагать инструмент к конструменту, вознаграждение, оплата труда, мотивы заниматься производственной деятельностью.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 22 мая 2019

https://economicsandwe.com/959BD566BC6C5BE7/

21.05.2019 «ДОЛИЗМ»

Я вообще человек не боязливый. Считаю страх одним из самых больших недостатков в человеке. Из-за страха делаются многие ужасные вещи. Если вы смотрели фильм "Альфа-дог", думаю, вы понимаете. Страх делает нас инвалидами.

Ну так вот. Мне не страшно ходить по тёмным подворотням, не страшно в ураганный ветер в горах, не страшно летать на скорости 300 на мотоцикле и с перегрузкой 5g на Як-52 (это всё из моего опыта). Не страшно выходить на боксёрский ринг, не страшно выступать перед аудиторией, не страшно брать ответственность за принятие неочевидного решения.

Нельзя сказать, что я бесстрашный, я разумно опасаюсь, где и когда надо, и поэтому до сих пор жив и относительно невредим. Конечно, мне было жутко, когда на меня налетал ротвейлер и всё в таком духе, но сейчас разговор не о спонтанных реакциях древних отделов нервной системы, понятно. Короче, вот этого вот сковывающего страха нет. Почти нет, за исключением одной ситуации.

Страшно мне за последние годы было один раз. Когда я, неплохо зарабатывающий московский программист, вдруг потерял работу. Фирма вследствие наебуллинского скачка курса конца 2014 года решила усохнуть до минимума, и меня попросили.

К сожалению, я не типичный представитель западного среднего класса из книжек про wellness, которому положено иметь в загашнике минимум (!) размер годового заработка, а также низкорисковые инвестиции. Нет, в России мы живём несколько по-другому, и в общем не все могут себе это позволить, особенно когда молоды, и не построена надёжная база. Так вот, у меня под самый Новый год нарисовалась перспектива остаться без какого-то бы то ни было дохода вообще.

У меня на шее жена и маленький ребёнок. У меня нечего срочно продать, кроме далеко не самой дорогой машины, у меня нет источников пассивного дохода. И вот тут становится страшно тем самым страхом, о котором, наверное, вторую неделю судачат московские хипстеры. Только без всякой Колымы. Просто в рамках обычного капиталистического "сегодня ты, а завтра я, судьба-злодейка ловит на аркан".

Понятно, что страх и мобилизует в том числе, а профессия у меня из востребованных, особенно в Москве. Когда все бухали новогодние, я ходил по собеседованиям. Когда наиболее удачливые разлетались по таиландам, я делал тестовые задания и учил новые фреймворки. В эти сонные дни у меня было штук 12 очных собеседований. В итоге я получил два железных оффера в приличных конторах, и с удовольствием сделал свой заслуженный выбор (и не прогадал, как оказалось потом).

Но кто сказал, что это не повторится? Вот прямо сейчас я поеду на машине, взорвётся шина, ударюсь лбом о боковую стойку, выживу, но стану нетрудоспособным. Что произойдёт? - Я и моя семья скатимся на социальное дно. Возможно, с шансом выбраться снова. А возможно, и навсегда. Спросите себя: гарантированы ли вы, все мы, от этого? - Если честно, то нет. И особенно те, у кого нет состояний, нет встроенности в т.н. "элиты", в семейные кланы, в дружеские круги сослуживцев силовых и всяких контор. Поэтому страх этот в нас - есть.

Вот в этом году я зимой был в Таиланде. Всё хорошо. Сейчас катаюсь по нашим югам. Всё хорошо. А потом эта ситуация может поменяться буквально одним днём. И всё будет плохо. И совершенно нельзя сказать, что это будет чем-то странным, что кто-то будет помогать, кого-то это вообще будет волновать. Это капитализм, детка. Ну, не повезло. Вот это наш страх. Был, есть и будет, пока наше общество устроено так, как устроено. Страх в один день перестать быть Человеком. Скатиться куда-то под забор вместе со своей семьёй. Безо всякой Колымы, ребята. Просто в рамках банальной капиталистической конкуренции за место под солнцем и борьбы всех со всеми. Даже просто в результате случайности. Бог с ними, с авариями и прочим: просто оказался не в том месте не в том время. Не в той команде. И ты следующий на выход.

Колыма, они говорят... Всё, что я сейчас написал, испытали на себе, на своей шкуре наши родители. Седые, больные, каждый с большим чемоданом горя. Как-то нас вырастившие. Мы все на этой "колыме" с 1991 года. Иногда скащуха нам выходит, кум даёт волю. А иногда снова налетают тучки, и многим уготован путь обратно в говно, в нищету и в безысходность. Вот что мы знаем про страх. Мы, жители свободного демократического государства, которое дал нам ваш Ельцин.

p.s. И вы ещё спрашиваете, почему многие молодые люди вновь повернулись к красной идее. Спросите лучше себя: "Почему я до сих пор не коммунист?" [1].

Хорошо сказано, да и наша газета не раз о том же писала. Но о какой стороне экономической теории говорит этот человек, рассказывая про свою жизнь и про свои страхи?

+++

Обделённость человека – главная, фундаментальная проблема всех обществ угнетения. Человек не может от них добиться выделения под него ресурсов, необходимых для достойной человеческой жизни. На него расходуют средства и блага «по остаточному принципу», или вообще никак.

Можно ли считать отсутствие пищи орудием убийства человека? С этим просто – уморить голодом, допустим, замуровав в башне – с древних времён известный способ казни.

А отсутствие квартиры – является орудием убийства? Если у человека очень плохие жилищные условия, и он там замёрз, заболел и умер – это убийство или же «несчастный случай»?

Долизм и свобода несовместимы. Необходимость каждому обеспечить гарантированную долю – требует от всего общества мобилизации, обязательности в неукоснительном стремлении к цели. Следовательно, у человека есть только те права, которые уравновешены его обязанностями: если он не служит общему делу, как положено – то и прав не заслуживает.

Невозможно при долизме бесконечное обогащение – потому что иначе возникнет хорошо знакомая ситуация: один забрал себе всё, что есть в наличии, не оставив другим ничего. Долгом подавляется кривляющееся «самовыражение».

Право на жизнь оплачивается:

1) Обязанностью помогать выживать другим людям;

2) Активной обороной от тех, кто хочет вас уничтожить.

А как иначе? Как может убийца (например, кулак-мироед) требовать себе права на жизнь от тех, кого он убивает (например, от односельчан кулака)?

И тем более – кто будет ходатайствовать за вашу жизнь перед внешним агрессором, если он вас силой сломил и поставил на колени? Кто может сохранить вашу жизнь – если право решать всё вы своей капитуляцией передали вашему победителю?

Так общественная и государственная целесообразность возводятся в ранг закона, который выше частной собственности. Совместное пользование ресурсами страны в долизме неделимо, неотчуждаемо, нуждается в защите от внешних посягателей и от растащиловки.

Конечно, цитированный автор зациклен лишь на вопросах везения, лотерейности в жизни, а я прошу вас заглянуть глубже. Потерять всё можно не только потому, что вдруг «не повезло».

Гораздо чаще люди всё теряют – не по слепой воле случая, а в результате сознательных усилий социальных хищников. Чем меньше оставляешь другим – тем больше остаётся тебе.

Из этого следует, что не обобрав подставившегося под твой удар человека, капиталист сталкивается с «упущенной прибылью». Мог бы взять 100 рублей, обобрав до нитки, но из жалости взял лишь 50 рублей.

По законам рынка такой капиталист оштрафован за жалость на 50 рублей. Ну, это можно пережить! А вот падение конкурентоспособности? Жалостливый капиталист не только упускает возможную прибыль, но и проигрывает состязание за себестоимость безжалостному. А это уже не штраф. Это банкротство – с полным вылетом туда, куда боятся вылететь наши страхи (отнюдь не колымские).

А жизнь одна. Но, может быть, потомкам будет легче, если перетерпеть якобы «первоначальное» зверство капитализма?

А. Леонидов с его бесконечными разговорами о цивилизации заразил меня этой темой. И я стал думать в цивилизационном масштабе, применяя свои знания по экономике к целому ряду поколений. И вот что вышло…

+++

«Одержимость развитием» у капитализма – это фейк. Придуман он отчасти самими капиталистами, отчасти Марксом. Маркс не хотел видеть религиозно-храмовой основы человеческого восхождения. Он приписал восхождение «средствам производства», бездушным, нравственно-амбивалентным.

Но если ваша цель животная, то зачем вам делать какие-то сложные обходные маневры и семь вёрст считать не крюком? Зачем вам вся эта громоздкая наука, отнимающая за партой пол-жизни, и вся эта громадная индустрия? Они были бы нужны, если бы вы имели цель накормить и одеть, и в космос вывести всё человечество. С ними пришлось бы мириться – если вы живёте в обществе, которое хочет накормить и одеть и в космос вывести всё человечество.

Вы этих целей своего общества не разделяете, плевать на них хотели – но ваш эгоизм требует оппортунизма, вам приходится делать вид, что вы разделяете ценности общества – чтобы общество вас не зашибло.

Вот этот оппортунизм внешнего соглашательства буржуазного хищника с христианизированным обществом Маркс и принял за «внутреннюю склонность капитала к техническому прогрессу».

А речь-то шла всего лишь о маскировке зверя, о том, что в XIX веке он ещё вынужден был облачаться в разные покрывала цивилизации, окружавшей его.

Если у вас цели звериные – чтобы все самки были ваши, всю жратву вы распределяли, и все вас боялись – то не будем забывать, что этих целей звери достигают напрямую, без науки и без индустрии. Без «расширенного воспроизводства», которое Маркс приписал не процессам «обожения» человека внутри христианской цивилизации, а (телега впереди лошади) – развитию производительных сил. Которые, якобы сами развиваются, без спроса – делать им больше нечего! Берут, да и выпускают продукции всё больше и больше, что требует всё больше образованных людей, и т.п.

А зачем это «средствам производства», неодушевлённым предметам, лишённым собственной воли?! Какой механизм сам по себе хочет развиваться? Да и вообще – как понятие «хочет», «стремится» может быть употреблено по отношению к бездушной вещи, мёртвой механике? Она же по определению ничего не хочет, кроме как сломаться, «устав» (закон накопления энтропии).

Это же совершенно нелепое предположение, что аморальные, низкие люди, руководствуясь низменными целями и действуя низменными методами – почему-то постоянно обеспечивают восхождение, расширяют производство, демократизируют и потребление благ, и получение образования… Зачем это низким людям с низменными потребностями (пожрать, потрахаться и доминировать)?

Если низкие люди к этому принуждаются извне – тогда кто их принуждает? А если они сами по себе развивают средства производства – то зачем?! Затем, чтобы сократить свой отрыв от тех, над кем они хотят доминировать?! И материально-бытовой, и образовательный? Зачем?

Мы должны честно сказать: существует закон соответствия между примитивными целями и примитивными средствами. Если человеку нужно (он мотивирован) выйти в Космос и долететь до Плутона – он изыскивает космические средства. Но если его цели, мотивации – обожраться, сношаться и доминировать, то эти цели животные, и проще всего (удобнее всего) их решать животными средствами.

А марксизм полагал, что примитивный хищник зачем-то пойдёт к своим звериным вожделениям в «кругаля» и в обход, по сложной траектории развития производительных сил, причём с единственной целью: всё себе захапать и доминировать. Это оставляет без ответа вопрос: а почему сотни самых разных видов животных порой изменяются, но не развиваются? Ответ же на поверхности: им не нужно. Их средства и методы соответствуют их целям. Но ведь и с примитивным, эгоистически-замкнутым на себе человеком происходит то же самое!

Он вполне самодостаточен (что доказывается тысячелетиями исторического опыта застойных обществ), он воспроизводит собственную власть, и больше ничего. Поскольку его мечты укладываются в животные инстинкты, и средства их достижения – соответствующие.

Никакой «одержимости идеей развития» у капитализма не только сегодня нет – её и никогда не было. Вынужденное приспособление к господствующему общественному мнению, требовавшему развития, и без этого не дававшего власти жить – да, было (сегодня нет). Хищник не мог сохранить власти, не сдав экзамена на способность к развитию производительных сил: общество требовало в силу тогдашних настроений в обществе.

Теперь общество «убилось об стену» и не может сформулировать какой-то господствующей идеи; соответственно, и хищнику больше никакого экзамена на способность к развитию сдавать больше не требуется, и ему это гораздо удобнее, чем было раньше (потому-то, собственно, он это и организовал).

+++

Долизм (принцип гарантированной доли, прекращающий гражданскую войну) – лежит в основе всей человеческой цивилизации.

Она не может строится на принципах слепой удачливости, при которой доходы человека, в зависимости от его везения и хитрости, могут быть любой величины – или вообще отсутствовать. Такие принципы обрекают общество на лютую и жестокую, всепоглощающую борьбу, после которой не остаётся сил ни на что иное (в частности, ни на культуру, ни на познание мира, ни на развитие).

Долизм – есть включённость человека в общество на правах совладельца (а не просто временного пользователя) его экономических активов. Он неизбежно требует двух формул, взаимно дополняющих друг друга:

1) «Я это делаю»
2) «Мне это принадлежит»

Человек, который ничего не делает – или труп, или законченный паразит, присосавшийся к чужому труду. Но этим всё не исчерпывается!

Можно делать что угодно, любого уровня сложности и совершенства – и у тебя всё это отберут, частично, или полностью. Часто бывает и так, что ты умеешь делать блага – но тебе не дают их делать из соображений конкуренции, подавления, вытеснения с рынков.

Таким образом профессионализм любого уровня – сам по себе не стоит ничего и ничего человеку не даёт. Только в рамках долизма он может стать делом «чести, доблести и геройства» трудового человека. Но это совсем уже не рыночная экономика…

[1] https://zen.yandex.ru/media/rodinamoy/o-strahah-5cd81d435a6e0400b34f5ab9

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 21 мая 2019

https://economicsandwe.com/8BCCA98949F5D099/

15.05.2019 Общество ненормированного распределения

Но любой нормальный человек (для этого не обязательно быть экономистом, достаточно быть здоровым психически) сразу же спросит: а во что вы собираетесь сажать свой цветочек лазоревый?

Наверное ведь в землю, в почву, правда? И вы убеждены, что она ваша? На основании чего? На ней написано или как?! А если другой человек скажет, что земля не ваша, а его? И цветочек лазоревый тоже не ваш, а его? С этим что делать? Как быть-то? Драться? А у вас армии нет… Смириться? Ну, так и всё… Нет у вас больше экономики! И хорошей экономики нет, и вообще никакой, даже плохой – нет…

Человек, в состоянии социального идиотизма, неизвестно откуда получил убеждение, что процессы распределения благ, процессы их конфискации у их производителей (под разными предлогами[2] и без оных[3]) регулируются чем-то, кроме грубой силы.

Человек почему-то (я не знаю почему!) уверен, что высаженный им лазоревый цветочек не отнимут и не затопчут. Якобы «запрещено». Кем?! Каким образом?! С неба бьёт огненная молния – как только один пытается украсть у другого?!

Экономика, взятая теоретически (как сферический конь в вакууме) может быть плохой или хорошей, сильной или слабой в производственно-технологическом смысле. То есть: умелой или неумелой, отлаженной или неотлаженной. Если мы говорим о производстве индюшатины, то, конечно, не можем оставить в стороне чисто-птицеводческие вопросы: умеем ли мы или не умеем выращивать индюшат, много их у нас вырастает на хозяйстве или мало, дохнут они массами – или ветеринария отличная и т.п. Неумелый и бестолковый человек не может произвести много качественной продукции. А умелый и толковый – может.

Но это же только в теории, это неприложимо к жизни! Нужно быть сумасшедшим, чтобы свести всю проблему качества жизни к умелости и толковости производителя! Производитель может быть, как профессионал, великолепен, неподражаем, мастер своего дела – но…

Это «но» выводит нас из экономики в мир войны и политики. Идеальный мастер своего дела, точно так же, как и не-идеальный, может изначально иметь хозяина или быть захвачен новым хозяином. Хозяин (как новый, так и старый) – может лишить его самой возможности трудиться, если, например, хочет завозить импортную индюшатину, а не здесь её выращивать.

Кроме этого, хозяин может и прижать мастера, снизить ему расценки оплаты труда, оклады и сдельщину, он может загнать мастера в нищету, которая никак не связана с объёмами и качеством труда. Нужно быть идиотом и слепым – чтобы сегодня этого не видеть и не понимать! Каждый из вас, читатели, знает, как минимум, десяток знакомых, которые работают не покладая рук, с утра до ночи, но живут в нищете. Равно как и наоборот: каждый знает тех, кто не делает вообще ничего – и при этом купается в роскоши.

Вопрос ведь далеко не только в качестве труда на индюшачьей птицефабрике! Главный вопрос – кому достаётся итоговая индюшатина, и в чей карман идут доходы от неё. И чаще всего это люди, которые вообще не имеют никакого отношения к выращиванию индюшат. Чаще всего – это фавориты распределительной системы (той, что распределяет блага) и мастера криминальной конфискации (приватизаций, рейдерства и т.п.).

Если мы понимаем эти простые истины, не видеть которые может только идиот или совсем слепой человек – тогда никаких вопросов об отдельной от армии, войны, государства, геополитики «хорошей экономике» быть не может. Ну, допустим, создали вы идеальную семейную экономику: вырастили много-много индюков или уток, столько, сколько никто больше на земле не выращивал! Ну, это же не советская экономика, в которой вам бы за такое повесили на грудь звезду Героя труда…

Фаворитарно-распределительная система, неизбежная при любой рыночной экономике (то есть когда личные доходы не мотивируются и не ограничены) – может включить «дурочку» формулы «больше продукции – ниже закупочные цены».

Вот вы, великим усердием и знанием технологий, стали выращивать 200 индюков в сезон вместо прежних 100. А у вас их стали закупать по рублю вместо прежних двух! И что?!

Работаете-то вы больше, продуктивность труда у вас выше[4] - но получка ваша, как была 200 рублей, так и осталась. Ну и в каком месте ваша «хорошая экономика вместо армии»?

Но это не единственный вариант. Кроме фаворитарно-распределительной системы есть и её «мама» - ресурсное распределение, оно же в просторечии – «Власть».

Фаворит получает по милости хозяина, а властитель – сам хозяин первоисточников производства. Он, увидев, как хороша экономика на вашей ферме – скажет вам однажды, что ферма совсем не ваша. И то, что вы её своей считали много лет – форменное заблуждение! И может вас обложить штрафом – за незаконное использование чужих ресурсов (земли, например). А может и пожалеть – выгнать с фермы без штрафа. С правом вернуться наёмным персоналом к новому владельцу.

Вы что, не видите, что всю историю так и было?! Вы хотя бы в школе учебник истории открывали?!

+++

Закончу об идиотах – поговорим, как умные люди, как нормальыне экономисты, а не аутисты либеральных галлюцинаций. Попытку построить общество нормированного распределения (в котором определённой величины зарплата – не удача, а гарантия и право человека) – люди «успешно» провалили, не иначе как от «большого ума».

СССР им не надо было – что в итоге получили? Давайте называть вещи своими именами: получили общество ненормированного распределения. Это общество, в котором личные доходы не коррелируют друг с другом, и с трудовым вкладом (равно как и отсутствием оного). Здесь нет «тарифной сетки», которая пропорционально увязывала бы зарплаты начальства и рабочих.

На современном заводе самая распространённая ситуация: у директоров зарплата в несколько миллионов, у их коллег пониже – на уровне физиологического выживания. Т.е. зарплаты полностью «отвязаны» друг от друга, рост или падение доходов у одного никак не связаны с ростом или падением доходов у другого. Если директор вашего завода стал получать на 3 млн рублей больше – это вовсе не значит, что вы станете получать больше хотя бы на 300 рублей!

Это и есть общество ненормированного распределения – которое перечёркивает все розовые грёзы о «хорошей экономике». Она в таком обществе не может быть для всех разом ни хороша, ни плоха. Она для одних хороша, для других плоха, и всегда!

Человек сталкивается в этой системе с угрозами – актуальность которых может соревноваться в значении только с их масштабностью. То есть они угрожают всем и каждому, всегда и везде, страшно и ужасно.

Давайте их обозначим на языке экономической науки.

+++

Поскольку сумма, велика она или мала, всё равно конечная (сама планета – не бесконечна весьма), то общество ненормированного распределения содержит в себе совершенно очевидные угрозы:

1) Всё отнимут.

2) Ничего не дадут (так что и отнимать будет нечего)

3) Премирование за зло, цинизм и жестокость[5]

4) Штрафы за доброту и сочувствие[6]

Не выдерживает никакой критики утверждение, что на «свободном рынке» люди договариваются. Договор может быть в двух случаях: если какой-то арбитр следит за сделкой. И если две стороны одинаково сильны.

Грубее: если у меня в руках револьвер, и у вас в руках револьвер, мы можем договориться (шанс есть). Но если револьвер у одного, а другой оказался безоружным[7] – говорить, что стороны «договорились» - просто смешно[8].

Давайте – для начала – это понимать. Если вы этого не понимаете – вы вообще ничего не понимаете в жизни, и не имеете возможности к банальному выживанию. Фантазиями о «хорошей экономике» сыт не будешь!

Если вам изначально ничего не дадут, сделав «лишним человеком» в процессе обращения товаров и услуг, или же у вас всё отберут, если вскормят поколение законченных упырей, для которых школа личного успеха – гестапо, если будут постоянно бить рублём за любую форму снисхождения к падшим и обездоленным, то…

И когда к вам в очередной раз придут с предложением «поскакать» на площади на костях социализма – вспомните о том «то…», которое нарисовало вам ваше воображение.

Надеюсь, оно у вас есть.

Больше мне уже надеяться не на что…

______________________

[1] https://thequestion.ru/questions/495730/9-maya-ya-govoryu-materi-luchshe-zhit-s-khoroshei-ekonomikoi-i-menshe-tratit-na-armiyu-ona-ne-soglasna-govorit-chto-nas-unichtozhat-esli-malo-deneg-budut-vydelyat-na-armiyu-mat-prava-ili-net?

[2] Знаменитый американский экономист Лоуренс Котликофф (лауреат Нобелевской премии по экономике за 1972 год) в 1993 году сообщал:

«В США в течение последних 10 лет конфискация собственности выросла от 10 миллионов долларов в 1985 году до 644 миллионов долларов в 1991 году. Эта цифра увеличилась почти вдвое в следующем году, когда правительство конфисковало собственности на сумму свыше 1 миллиарда долларов… Быстро растущий список видов причин, из-за которых ваша собственность может быть конфискована, в настоящее время включает в себя свыше сотни видов придирок: начиная от уклонения от уплаты налогов, отмывания денег - и кончая нарушением законов об охране природы».

[3] Не глядя на мировые цены на нефть, оккупированный США Ирак продает американцам свою нефть по себестоимости, по 30 долларов за баррель – сообщало издание «Территория Нефтегаз» 12.10.18. До этого об этом же рассказал в интервью российским СМИ экс-посол Ирака в РФ.

[4] Сознательно избегаю фальшивого термина «производительность труда».

[5] Томасу Джозефу Даннингу принадлежит широко известное высказывание о сути капитализма, процитированное Карлом Марксом в «Капитале» и потому часто ошибочно ему приписываемое: «Капитал, — говорит „Quarterly Review“, — избегает шума и брани и отличается боязливой натурой». Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Доказательство: контрабанда и торговля рабами».

[6] Проблема не только в том, что работодатель, из соображений личной жадности, не хочет платить работнику больше, чем платят другие работодатели. Ещё в большей степени проблема в том, что щедрый работодатель проигрывает конкуренцию с жадным, у него возрастает себестоимость продукции. Тот, кто платит меньше – не просто больше оставляет себе. Он побеждает в конкурентной борьбе, как более эффективный предприниматель.

[7] В конце XIX экономисты Халгримсдоттир и Беноит указывали, что «…всё увеличивающаяся централизация производства привела к усилению конкуренции между работниками, снижению заработной платы и постепенной потере компетентности и независимости квалифицированных рабочих».

[8] Так, ещё Адам Смит, классик буржуазной экономической мысли, отметил, что работодатели часто вступают в тайные сговоры между собой, чтобы поддерживать низкий уровень зарплат: « Интересы торговцев… в любой отдельно взятой отрасли торговли или производства — всегда в некоторых аспектах отличаются от общественных интересов, и даже противоречат им. Эти люди обычно заинтересованы в том, чтобы обманывать и даже угнетать общественность. Мы, как было сказано, редко слышим о союзах хозяев, хотя часто —о союзах рабочих. Но если кто-то воображает на сей счёт, будто бы хозяева редко объединяются, — значит, он просто не разбирается в этой теме. Работодатели всегда и везде находятся в неком молчаливом союзе между собой, в согласии не повышать оплату труда выше нынешнего уровня… Нетрудно, однако, предвидеть, какая из двух сторон получит (при всех обычных обстоятельствах) преимущество в споре и заставит другую сторону согласиться с предложенными условиями».

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 15 мая 2019

https://economicsandwe.com/900FB1BC303A8278/

14.05.2019 Уроки рисования… экономики

Хороши и номинальные цифры. Никогда нельзя сказать – что за ними стоит, если сути дела не знаешь. Если доходы россиян отражать на рублёвом графике, то в 1997 году образовалось бы страшное падение в сотни раз… Причины – деноминация рубля: тысячу сделали рублём. И те, кто раньше получали миллионы – стали получать в тысячу раз меньше. За один день. И ведь не поспоришь: цифры!

Вот вам картинка, активно используемая прозападными пропагандистами сегодня.

На ней ярко отражено, что дела в РФ не ахти, а в Прибалтике – прекрасно. "Польша, Эстония, Чехия и Словакия совершили огромный рывок, сделав свои экономики развитыми и разнообразными" - пишут либералы-западники....

"Стесняясь", однако, расшифровать - что именно такого "разнообразного" поставляют на мировой рынок Польша, Эстония или Чехия. Если про Чехию мы вспомним "Шкоду", то об Эстонии вообще ничего, кроме шпрот, в голову не приходит... Однако же и Чехия - европейский центр проституции, а в проститутки от хорошей жизни не идут... "Нет, ребята, всё не так... Всё не так, ребята..."

Это только в вашей двойной бухгалтерии всё прекрасно.

И непонятно только, почему «прибалтийские тигры» обезлюдели, вымирают значительно быстрее России, и почему в них вообще нет никакой экономики (а в РФ какое-никакое производство ещё теплится)? Откуда все эти картины нищеты, истерические выкрики стран Восточной Европы, откуда эта волна пессимизма в кино при почти полном вымирании литературы, откуда это запустение и безнадёжность?

Ведь на графике всё так прекрасно! Россию обогнали в 2 раза, если судить по номинальным цифрам, просто «экономическое чудо». Правда, в жизни его совсем не видно.

Но ведь цифры важнее фотографий или видео! Там что, картинка одна, а цифры – о-го-го! В них вся соль экономики! Так что если в упор не видишь никакого процветания Эстонии или Польши – не верь глазам своим! Цифры-то не дадут соврать…

На самом деле цифры – лживее всего на свете. Если не посмотришь реального содержания за номиналом – то не узнаешь ничего из номинальных цифр. Если 2 больше чем 1, то это не значит, что две горошины больше одного арбуза. Номинальные деньги – это самое обманчивое в мире явление...

+++

Блогеры сравнили жизнь в «тоталитарной» Беларуси и «демократической» Латвии. В Минске сегодня действует 190 автобусных маршрутов (подвижной состав 1591 единица), 61 троллейбусный (807 единиц техники), 8 трамвайных (137 вагонов) и 3 линии городской электрички, интегрированной в сеть городского общественного транспорта. А еще в Минске есть метро, которое ежедневно перевозит 800 тысяч человек (40% всего столичного трафика), плюс около 90 линий маршрутного такси. 280 наземных государственных маршрутов (2535 единиц подвижного состава), плюс метро (2 линии, 29 станций 330 вагонов, в следующем году откроют 3-ю линию и еще 4 станции), плюс маршрутки.

В Риге действует 9 трамвайных (165 вагонов), 19 троллейбусных (270 единиц) и 53 автобусных маршрута (495 единиц). Плюс 21 линия маршруток. Метро нет, городских линий электрички, насколько я знаю, тоже нет:

81 маршрут государственного наземного транспорта и 930 единиц подвижного состава. Количество наземных маршрутов в Минске больше в 3,4 раза, количество подвижного состава больше в 2,7 раз. Примерно то на то, но в Минске 40% всего трафика перевозит метро. То есть транспорт в Минске развит на 40% лучше. Плюс в Минске транспорт более экологичный - 62% пассажиропотока перевозится за счет электрической тяги. В Риге на 10% меньше.

100% наземного минского транспорта производится внутри страны, в то время как Рига закупает его за рубежом. Ну и про стоимость проезда не забудем: в Минске при покупке у водителя стоимость разового билета - 65 копеек (=28 евроцентов), в Риге - 2 евро, в семь(!!!) раз дороже. При покупке в киоске в Минске - 60 копеек (=25 евроцентов), в Риге - 1,15 евро - в 4,5 раза дороже. Гипермаркеты, моллы и аутлеты растут в Минске как грибы после дождя. Количество торговых площадей приближается к полутора миллионам квадратных метров. Каждый год вводятся 100-200 тысяч кв.м. новых площадей, к 2020-му году на 1000 жителей их будет приходиться 1200 кв.м., это в полтора раза больше, чем в Риге.

Проезд в Риге дороже на 360% (при покупке у водителя на 615%), бензин дороже на 80% (в Латвии 1,27 евро, в РБ - 0,7 евро) , за коммуналку в период отопления средний минчанин платит 25-30 евро (1 BYN= 0,42 EUR), средний рижанин 130-150 евро - в 5 раз больше.

Еще средний рижанин ежегодно за налог на недвижимость отдает 200-300 евро, а средний минчанин этот налог не платит вообще. 10Gb мобильного трафика в Латвии стоит 18 евро, в Беларуси - 4 евро. Фиксированный инет на 100 мегабитах в Риге стоит 13 евро в месяц, в Минске - 10 евро. Вывод людей, испытавших всё на себе: реальные зарплаты с учетом цен в Минске выше.

Ларчик открывается просто. Номинальная сумма не есть реальное благо.

Из года в год авторитетный лондонский журнал The Economist, которому 100 с лишком лет, и который работает на элиту Запада – называет российский рубль самой недооцененной валютой мира. По расчетам журнала, основанным на паритете покупательной способности (то есть по реальной ценности для их владельца), справедливый курс российской валюты составляет менее 20 рублей за доллар.

Зачем им это саморазоблачение? Дело в том, что штабы, считая военные бюджеты, не имеют права обманывать себя: ведь по нарисованной пропагандой Запада картинке (биржевой стоимости рубля) – российский военный бюджет – тьфу! Ничто! И потому эксперты говорят: господа правители, считайте военные бюджеты по реальной, а не номинальной стоимости, иначе недооцените силу армии противника…

Российская валюта возглавила список самых недооцененных валют мира. Это какой-то заговор между Западом и российскими монетарными властями, которые много лет[1] поддерживают это странное, если не сказать больше, положение.

По данным издания, цена на "Биг-Мак" в России в январе 2019 года составляла $1,65 (110,17 рубля по курсу 66,69 рубля за доллар) против $5,58 в США. Это значит, что справедливый курс рубля составляет 19,74 рубля за доллар, то есть российская валюта недооценена на 70,4%, подсчитал The Economist. А турецкая лира отстает от доллара на 64%.

Когда мы считаем уровень жизни в РФ или в Турции в долларах США – то мы считаем их так, как будто бы штаны и котлеты люди покупают в США. Равно как и квартплату, и налоги там же платят. Для Эстонии или Польши это нормально, поскольку евро вполне адекватно оценивается в долларах. А в отношении рублёвых зарплат и возможностей их получателей нужно добавлять в реальности 70,4%!

А это значит, что НА САМОМ ДЕЛЕ российские $ 9 270 на человека в год превращаются (в мире реальных покупок) почти в $ 40 000 на человека в год.

А латвийские или эстонские "$-в год-на человека" ни во что не превращаются, ведь там в ходу евро, и нет такой недооценки покупательной способности валюты.

Человек ведь не доллары кушает. Он кушает котлеты, колбасы, помидоры – а в этих величинах он в РФ зарабатывает около $ 40 000 товарных долларов. Если бы он кушал и носил непосредственно долларовую бумагу, и жил бы тоже в домиках из неё, и топил бы эти домики долларами – тогда да, больше чем на $ 9 270 он не мог бы рассчитывать. Так ему спекулянты наменяли…

Но в реальной жизни, если судить по покупкам – у него $ 40 000 на человека в год. Он живёт так же, как жил бы в США на $ 40 000 в год.

И живая, реальная жизнь показывает именно это. Ведь не едут из РФ на заработки в Эстонию или Польшу трудовые мигранты. А вот из Эстонии или Польши едут – например, водители. Оно и понятно, если:

1) Взять их реальные показатели реального качества жизни на диаграмме[2],
2) И сравнить с российскими, добавив «потерянные» 70% недооценки рубля.

И картина сразу же станет такой, какой её видят все туристы: Россия живёт плохо, страны Восточной Европы – очень плохо, в 2-3 раза хуже, экономят на отоплении домов так, что порой зимой насмерть замерзают…

Дело же не в том, сколько тебе платят рублей или долларов! Ельцин вон всем "миллионы" платил - за счёт гиперинфляции... Важно – сколько ты, по месту своего жительства, можешь на получку свою купить реальных благ.

И РФ тут хвастаться нечем, она скудна, но всё познаётся в сравнении, и в Восточной Европе дела ещё хуже.

Человека в реальной жизни волнуют не нули на купюрах, а цены в магазинах. И если судить с этой стороны, то нужно строить совсем другую диаграмму.

Но- увы! В мире пропаганды честность ныне совсем не в чести! Ведь легче и удобнее подгонять картинку под заказ, чем отразить на картинке подлинную правду жизни…

_________________________

[1] Худший показатель в этом исследовании для рубля за последние годы был зафиксирован в 2015 году, когда российская валюта был недооценена по отношению к доллару на 71,5%.

[2] Национальная валюта лишь трех стран оказалась переоцененной по отношению к базовой валюте исследования: шведская крона (4%), норвежская крона (5%) и швейцарский франк (18%), отмечает The Economist.

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 14 мая 2019

https://economicsandwe.com/3DFC674994D300A1/

07.05.2019 В ад под конвоем.

А сами конвоиры – тоже идут по тому же пути. По пути, которого нет – ни для пленных, ни для конвоирующих их насильников-«евроинтеграторов». Потому что можно прийти в пункт, реально существующий на местности. Но нельзя прийти в пункт, которого нет нигде, кроме как на карте сумасшедшего, обозначившего и реку и порт в том месте, где в реальности нет ни порта, ни реки…

Проще говоря: евроинтеграции быть не может. Пожирание хищником безумной жертвы, которая сама к нему в логово влезла – это запросто. Но нельзя же считать сожранного медведем психа «интеграцией» этого психа в медвежью берлогу!

Поясню, что я имею в виду.

Можно интегрироваться в административно-командную экономику. Это реально. Госплан включает тебя в какие-то свои расчёты, определяет тебе задачи, и ты становишься частью системы, интегрировавшись в неё.

Но как – скажите вы, ненормальные, нормальному человеку – можно интегрироваться в рыночную экономику?! Это же не единая система взаимопомощи, а агрессивная конкурентная среда! Там идёт постоянная и жестокая борьба за место под Солнцем. Там бомжей и клошаров, проигравших в борьбе, хватает даже из числа коренных жителей. Как туда может интегрироваться чужак?

Это же как если бы шла большая драка, а вы пошли туда «интегрироваться»: мол, ребята, вы друг другу морды бьёте, дайте за компанию и мне по морде! Как можно интегрироваться в драку? Конкуренция – это война. Иногда без правил, иногда даже по правилам, но я сейчас о другом: войну можно выиграть, можно проиграть, но нельзя же «интегрироваться в войну»!

Если вы вступаете в войну, то, очевидно, имеете какие-то расчёты на победу в бою, а на чём они основаны? Что у вас есть такого за душой, чтобы одолеть давно тренирующихся боксёров на ринге?

Война означает конфронтацию. Как можно интегрироваться в войну, сняв конфронтацию и разблокировав линию фронта? Только одним путём: сдавшись на милость победителя. Но после такой интеграции вы ведь попадаете не в санаторий для вражеских героев войны, а туда, куда, собственно, и попали: в концлагерь.

Поэтому: идея «интеграции» в рыночную, капиталистическую Европу бредова. "Разрешите мне стать вашим победителем, и лишить престижной работы ваших детей". Вы приходите с такой заявкой - и удивляетесь, что на неё не соглашаются! Вы обижаетесь, когда вас ставят чистить унитазы в Париже, и не находят вам иного применения - но на что вы обижаетесь?! Что они своих детей на ваших не поменяли?!

Она имеет психологические корни в опыте интеграции ряда отсталых стран в социалистическую экономику.
Это когда СССР принимает в состав Тыву, и не грабит её по-чёрному, а наоборот, начинает развивать.
А вы взяли механизм интеграции из советской практики плановой экономики и пытаетесь его применить его к рыночному глобализму! По нелепости это подобно попытке летать на подводной лодке или использовать вертолёт в качестве батискафа…

Инструмент интеграции (дружественного поглощения) принадлежит к миру социализма, и только к нему. Не может быть у рыночных волков, заточенных на извлечение максимальной прибыли, дружественного поглощения, выгодного для слабого игрока, и невыгодного для сильного. Поглощение слабых идёт в рамках всё той же максимизации прибыли.

Этот механизм с натуры описал великий Рэй Дуглас Брэдбери в своём знаменитом рассказе «Здесь могли бы водиться тигры»:

— С планетами церемониться нечего, их нужно брать за глотку, — сказал Чэттертон. — Врывайся на них и переворачивай все вверх дном… беги прочь, как только добьешься своего… Планетам нельзя доверять. Все они разные и всегда враждебные и чужие, вечно норовят тебя перехитрить, особенно в такой дали, невесть где. А потому нападай первым. Сдирай с нее шкуру, ясно? Бери с нее все, что можешь, и удирай оттуда, пока этот проклятый мир не взорвался у тебя перед носом. Иначе с ним и не сладишь.

Почему, с какого бодуна вы решили, что к вам отнесутся иначе? Человек, идущий за прибылью на чужую беззащитную территорию (отчаянно рискуя при этом) – будет чужаков одаривать или прибыль извлекать?

И покупатель, и инвестор в равной степени ищут свой интерес, свою выгоду. А не ваш интерес и не вашу выгоду. Их нужно чем-то заманивать – и чтобы покупали ваше, и чтобы инвестировали в вашу страну.

А чем можно заманить? Совсем и далеко не секрет! Все экономисты знают это с первого курса:

-Либо товаром, который дешевле аналогов;
-Либо товаром, который качественнее аналогов;
-Либо уникальным товаром, не имеющим аналогов.

Какое из этих трёх качеств могут предложить «евроинтеграторы» пост-советского пространства? Очевидно же, что никакого!

В силу того, что земной шарик у нас маленький – всегда можно заинтересовать сырьём, природными ресурсами. Их больше не становится, и где их нет – там их нет. Можно сыграть, как РФ:

-А вот у меня нефть, газ, налетай, раскупай!

И поведутся. И уже ведутся. Это плохая игра, это разбазаривание сырьевых запасов страны, но это работает.

Япония, которая сейчас совсем сдулась, в ХХ веке играла на суперкачестве техники, всем ещё памятном. Она делала такие штучки, по сравнению с которыми американские и даже немецкие казались вчерашним днём и топорной работой. У японской техники было особое качество, местами переходящее в уникальность. На это тоже велись – пока Японию не придушили.

Есть энергетическая привлекательность. Теорию "энергетического рычага" для подъёма экономики, производства я разрабатывал в рамках инновационной лаборатории "Энерго-прогресс".

Суть энергетической привлекательность территории для производителей энергоёмкой продукции в том, что электрическая и иная энергия предоставляется в рамках опережающего развития технопаркам значительно дешевле, чем в других местах.

Это объективно-интересно производителю. На это он тоже ведётся.

В стране великих ГЭС или атомной энергетики можно зазывать производителей со всего мира – мол, ребята, вы волки-эгоисты, бросайте свои народы, идёмте к нам, у нас розетка дешёвая, продадим вам ток для ваших производств в два раза дешевле, чем в вашей стране!

А если ничего этого нет – тогда чем заманивать?

Остаётся лишь один путь, самый худший из всех мыслимых: дешевизна «человеческого материала». Если у вас нет сырьевых запасов, интересных миру, энергия не дешевле, чем в мире, нет особого «японского» качества сборочных работ – тогда остаётся только людям платить гроши. И на нищете работника зазывать: инвестируйте, покупайте!

Но такой подход (у нас рабочая сила дешевле вашей) – это же ад и ужас. И очевидный путь в никуда. Получается, что единственное ваше конкурентное преимущество – нищета народа. И эта нищета превращается в главный ресурс! Чем острее нищета – тем привлекательнее вы в глобальном разделении труда… Значит, нищету будут заострять и заострять – и докуда? А главное, какова перспектива-то?

Что получит в итоге «нация», у которого из всех товаров реален только «живой товар»? Которой кроме как рабами и рабынями торговать с миром больше нечего – но очень свербит торговать с миром?

+++

В мрачной истории работорговли есть и такая омерзительная компонента, как туземные негритянские вожди. На первых порах европейцы не очень-то лезли вглубь Африки: большая часть «живого товара» захватывалось не самими работорговцами, а «интегрированными» с ними местными царьками. Которые в обмен на стеклянные бусы и зеркальца охотно выменивали пленных из соседних племён, и даже собственных подданных.

Без негритянских вождей Африки, торгующих с белыми своими земляками, работорговля не приняла бы такого размаха в XVII-XVIII веках. И в каком-то смысле история повторяется.

Туземные пост-советские племенные вожди, стоящие на самой низкой ступени человеческого развития, покупают европейские блага для себя тем единственным способом, который им доступен: продавая в рабство миллионы своих соплеменников.

Преемственность с Мазепой прямая и очевидная! На службе у разбойного атамана Дорошенко Мазепа в 1674 г. пошел в Крым, сопровождая… несколько десятков пленных украинцев и украинок, которых вел в подарок хану в рабство.

По дороге в Крым, возле речки Ингул, отряд Мазепы подстерег кошевой Запорожской Сечи Серко (в иных источниках Сирко) и захватил в плен. Он был родом с Левобережья, откуда Мазепа вел хану рабов в подарок. Серко ненавидел рабство и освободил рабов, хотел повесить Мазепу-работорговца, но тот как-то выкрутился. Речь о другом! Предтеча украинской лжегосударственности занимался тем, чем занимаются и её сегодняшние представители! Почему, собственно, Мазепа для них «герой»…

Туземные племенные вожди торгуют своими людьми – потому что у них нет иного товара для включение в мировой товарообмен.

Украинский экономист Александр Охрименко, критикуя курс своей страны, писал в 2015 году: "Очень часто наши и зарубежные эксперты и политики любят поговорить о том, что Украина выгодна для зарубежных инвесторов как источник дешевой квалифицированной рабочей силы... Любая зарубежная инвестиция ставит своей целью не обеспечить работой жителей Украины или Гондураса, а получить доход для инвестора".

Чего тут добавить? Сырья нет, опережающей энерго-генерации нет, уникальных товаров и товаров с японским, немецким суперкачеством нет... Чем заманивать? Одной только работорговлей! Чем хуже живёт житель Украины, тем он "интереснее" для мирового инвестора и мирового рынка... Возникает прямая зависимость между ужасами крайнего обнищания и полнотой "вписывания" в мировое разделение труда...

Потому мы и говорим, что это дорога в никуда: и для несчастных одесситов, херсонцев, которых гонят по этой дороге под конвоем, и для их не в меру щирых конвоиров.

Пожалейте себя! Пожалейте детей своих – и детей их детей! Сверните с этой дороги – или хотя бы признайте, что я вас предупредил. Когда вы поймёте, что я был прав – будет уже поздно, но вспомните эту статью, и день, в который вы её прочитали!

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 7 мая 2019

https://economicsandwe.com/98D4341E9FFA8B7D/

Авагян В. 2019_2

25.12.2019 "Идеальный шторм: анатомия катастрофы"

23.12.2019 Вы го…? Да!

16.12.2019 Полная и безоговорочная конфискация…

Дела давно минувших дней? Вот великий писатель земли американской Стивен Кинг описывает 2009 год у себя на родине (так прямо и указывает в тексте – шёл 2009 год!):

Вопрос – как они (мы) доходят до жизни такой – один из важнейших для понимания экономики.

Никто не придумывал системы отжимания народа досуха. Она – сама возникла и она САМОНАСТРАИВАЮЩАЯСЯ система.

Итак, власть – это прожорливая пирамида. Человечек должен постоянно обеспечивать ей «кормление» - иначе она его сбросит.

Никакой порядок либералам нестерпим.

09.12.2019 Гуманитарная катастрофа: рынок жрёт сам себя!

Всё это вместе составляло то «высокое давление», в рамках которого формировался западный миф.

Теперь смотрите: «А» упало, «Б» пропало. Что осталось на трубе?

Ну, а что? Понятно, по человечески! Начали с небольшого, понравилась сладость процесса, втянулись…

20.11.2019 Мародёры: охота на территорию

30.10.2019 "СПРУТ", глава 2. "Дикий мир диких людей"

Так мафией формируется система тотального шантажа, в которой большинство людей совмещают статусы шантажистов и шантажируемых.

Эти колоссальные активы контролируются на самом деле контролируются всего четырьмя фингруппами: Barclay»s, Northwestern Mutual, McGraw-Hill и CME Group.

29.10.2019 СПРУТ (Становление системы неокапитализма)

Отказ от принципа справедливости – понимают это люди или не понимают – есть переход к воровскому закону, в криминал, а не куда-то ещё.

Апологетика частной собственности на практике всегда оборачивается апологетикой криминала, воровского закона, «захватного права» и разбоя с произволом.

24.10.2019 Кто кому подчинён?

27.09.2019 Весь мир - платёж, и люди в нём... кто?​

Если город можно занять «мирными протестами» - зачем тогда нужен его кровавый штурм?

25.09.2019 Труд, доходы и насилие​

16.09.2019 Системы стабильные и вампирические

12.09.2019 В чём сила экономики, брат?!

06.09.2019 О роли государства в экономике

Покупатель для продавца – внешняя фигура.

04.09.2019 Почему беднеют люди? (анатомия нищеты)

Или найти способ покончить с обществом, в котором стабильна только нестабильность?

29.08.2019 Как власти спасти себя и страну?

27.08.2019 Защищайтесь, или обнищаете... ​

13.08.2019 Оккупанты с "технологического фронта"

26.07.2019 Свобода, Законность vs Собственность

Никакая выгода (ни простая, моментальная, ни сложная, расчётная) не существуют сами по себе, в отрыве от умственного и духовного развития человека.

25.07.2019 Собственность: пользование, владение порча

10.07.2019 Разгадка маразма "непопулярных реформ"

В любом вопросе снова и снова сталкиваются попытка обобрать поосновательнее и понимание нищеты тех, кого собираются обирать.

27.06.2019 власть не понимает экономику!

Корень экономических проблем России в том, что сложилась порочная модель, в которой большинство населения экономически не нужно.

Деньги извлекаются из территории. Источник богатства – качественная обработка территории. Источник нищеты – бездарное и некачественное управление территорией.

20.06.2019 "Борьба с бедностью": новый раунд

06.06.2019 Про "есть" и про честь.

23.05.2019 Экономическое представление о будущем.

22.05.2019 «Ребята, надо верить в чудеса…»?!

Объясните – не мне, хотя бы самим себе, хотя бы раз в жизни – где переходное звено между площадным балаганом смуты – и высоким уровнем жизни в стране.

Только в этом случае и растёт жизненный уровень.

Я ещё и ещё раз говорю: любые демократические процедуры бессмысленны в бантустане. И совершенно неважно, честно они проводятся или нечестно!

Этот процесс – совершенно параллельный либеральному дискурсу, он вообще в другой плоскости.

21.05.2019 «ДОЛИЗМ»

Хорошо сказано, да и наша газета не раз о том же писала. Но о какой стороне экономической теории говорит этот человек, рассказывая про свою жизнь и про свои страхи?

Долизм (принцип гарантированной доли, прекращающий гражданскую войну) – лежит в основе всей человеческой цивилизации.

15.05.2019 Общество ненормированного распределения

1) Всё отнимут.

2) Ничего не дадут (так что и отнимать будет нечего)

3) Премирование за зло, цинизм и жестокость[5]

4) Штрафы за доброту и сочувствие[6]

14.05.2019 Уроки рисования… экономики

Ведь на графике всё так прекрасно! Россию обогнали в 2 раза, если судить по номинальным цифрам, просто «экономическое чудо». Правда, в жизни его совсем не видно.

Ларчик открывается просто. Номинальная сумма не есть реальное благо.

А это значит, что НА САМОМ ДЕЛЕ российские $ 9 270 на человека в год превращаются (в мире реальных покупок) почти в $ 40 000 на человека в год.

Человека в реальной жизни волнуют не нули на купюрах, а цены в магазинах. И если судить с этой стороны, то нужно строить совсем другую диаграмму.

07.05.2019 В ад под конвоем.

А если ничего этого нет – тогда чем заманивать?

27.09.2019 Весь мир - платёж, и люди в нём... кто?

25.09.2019 Труд, доходы и насилие

27.08.2019 Защищайтесь, или обнищаете...