Сергей Губанов: «Эпидемия в Китае началась еще в августе 2019 года, и неслучайно версию вируса называют COVID-19. Правительство до сих пор молчит о том, с чем же мы столкнулись»
«КОММЕРЦИАЛИЗАЦИЯ ПЛОДИТ ПРОДАЖНОСТЬ И СНИЖАЕТ ПОРОГ ОТВЕТСТВЕННОСТИ»
— Сергей Семенович, давайте начнем с пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, которая вроде бы идет на спад, но, согласно сценарию центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, повторный карантин придется на осень – зиму и нанесет новый удар по экономике страны и уровню жизни россиян. Что вы вообще думаете об этой пандемии, которую ряд наблюдателей называет странной? Вы согласны с теми, кто видит в этом чей-то умысел?
— Конспирологические версии действительно активно гуляют в российском информационном пространстве, хватает и всевозможных слухов. Мне кажется, что немалая доля вины во всем этом лежит на руководстве нашей страны. Правительство, правда, накануне пандемии как раз вступило в фазу легкого переформирования, частично обновилось и, наверное, еще не успело пройти стадию слаживания и координации. Так вот, в чем главный изъян со стороны государственного руководства? Оно не информировало население нашей страны о том, с чем мы столкнулись. Природный вирус вызвал пандемию или все же не природный, естественный или неестественный? Не оценив обстановку, правительство своевременно не приняло мер, чтобы, по крайней мере, максимально затруднить вирусу переход наших государственных границ. Не было упреждающей информации, не сработали надлежащим образом механизмы обеспечения эпидемиологической безопасности, государственной безопасности. На то и нужны соответствующие органы государства, чтобы анализировать происходящие в мире события и явления, видеть ситуацию, отражать угрозы. Китай, в конце концов, не наш стратегический противник, во всяком случае, по существующей пока геополитической расстановке сил считается партнером и союзником. И, как партнер и союзник, наверное, не скрывал информацию от Кремля. Сейчас уже известно, что эпидемия в Китае началась не в декабре и не в январе, когда Пекин открыто признал то, что скрывать было уже невозможно и бессмысленно. Эпидемия в Китае началась еще в августе 2019 года, и неслучайно версию вируса называют COVID-19. Правительство до сих пор молчит о том, с чем же мы столкнулись, что это такое и как оно будет изжито. Сейчас понятно, что основная надежда на популяционный иммунитет и вакцину, но опять-таки непонятно, какова природа угрозы и насколько длительны ее последствия. Для начала нужна хотя бы ясность, естественный это вирус или противоестественный, искусственно сконструированный. Вот что хотелось бы знать, потому что население должно быть полностью информировано, откуда и какая угроза исходит. Что грозит непосредственно каждому из нас, что грозит нашим семьям, что грозит нашей экономике, отраслям, регионам, предприятиям. Это первое.
Второе. Есть достоверная научная информация, которую, к сожалению, приходится черпать из иностранных источников, потому что свои молчат. Истину хотят знать все, в том числе зарубежные вирусологи высшего мирового уровня. В частности, французский вирусолог, нобелевский лауреат Люк Монтанье (Luc Montagnier) расшифровал геном этого вируса. Основной вывод однозначен: мы имеем дело не с коронавирусом, а гибридным вирусом. Оказывается, в РНК-секвенции COVID-19 присутствуют последовательности трех разных генетических объектов: собственно коронавируса, который не передается человеку; ВИЧ-инфекции, передающейся человеку; и цепочка, ответственная за репликацию антител ВИЧ. На этом основании французский вирусолог заключил, что с вероятностью, близкой к 100 процентам, мы имеем дело с гибридным вирусом, который по замыслу должен был быть основой вакциной против ВИЧ-инфекции. Коронавирус в этой схеме являлся бы носителем антител ВИЧ. А ускоритель репликации при попадании в организм человека с колоссальной скоростью должен был увеличивать количество антител ВИЧ-инфекции, или иммунный ответ на ВИЧ. Это достаточно логичное объяснение, и оно отвечает на все критические вопросы. Становится понятно, каким образом коронавирус, который не передается человеку, преодолел барьер, и начал заражать людей, причем очень стремительно. Все три составные части этого гибридного вируса, взятые в отдельности, абсолютно безопасны. Но в единой комбинации они смертельно опасны для человека. И высокая заражаемость, равно как удар по иммунитету, как раз объясняется ускорителем репликации антител ВИЧ-инфекции. Научное представление показывает, что проблема значительно серьезнее и выходит далеко за рамки чистой вирусологии. Потому я и позволил себе поинтересоваться весьма далекой от меня отраслью знаний, раз уж наше правительство подобного рода информации не дает, тем самым поощряя различные домыслы и фейки, с которыми потом достаточно рьяно борется — дубинкой, полицейщиной.
— Вернемся к экономической тематике. В каком состоянии сейчас пребывает мировая экономика?
— В результате пандемии пострадала экономика всего мира. Разорваны технологические цепочки. Разорваны связи между промежуточным и конечным производством. Выведены из строя рабочие места. Это все понятно. Но есть другая угроза, постижение которой относится к высшему уровню экономического мышления и высшему уровню экономической науки. Из-за чего гибридный вирус, который должен был быть наглухо замурован в генетической лаборатории, оказался за ее пределами? Это очень важный вопрос, мимо которого, к сожалению, проходят многие спецы. Причем этот вопрос гораздо важнее того, что мы сегодня переживаем, несмотря на чрезвычайно тяжелые издержки, особенно для нашей страны. О чем речь? Если один раз из лаборатории убежал такой смертельно опасный вирус, а подобных лабораторий в мире теперь сотни, то где гарантия, что это не повторится? Если раньше создавать искусственные генетические цепочки, комбинировать последовательность нуклеотидов и аминокислот могли только специалисты высочайшего уровня, потому что не было оцифрованной лабораторно-приборной базы, и генная инженерия требовала не только хорошей головы, но и хороших рук, то сейчас оцифрованная, компьютеризованная база позволяет даже дилетантам проектировать и создавать генетических монстров. Наука сделалась заложником капитала, используется для извлечения прибыли. Коммерциализация плодит продажность и снижает порог ответственности. Продажных спецов не интересует, к чему ведут безответственные эксперименты и какие последствия вызовут. Это архитревожно. Когда даже не микроорганизм, а наноорганизм, размером всего-навсего 150 нанометров, который без электронного микроскопа невозможно не то что увидеть, но даже представить, оказавшись за стенами лаборатории, вызывает планетарную пандемию. Один раз это уже случилось, и мы это сегодня переживаем. А если завтра произойдет утечка еще более страшного вируса, который вообще не лечится? По данным австралийского института, который занимается различными видами коронавирусов, на сегодняшний день установлено 59 вирусов, которые при попадании в организм человека неизлечимы. Пока убежал один гибридный вирус на подложке коронавируса, но что будет завтра? А ведь это все прямой результат коммерциализации науки и научно-исследовательских работ. Результат подчинения науки капиталу. Подчинения науки извлечению прибыли. Это порождает спешку, экономию на издержках, а следовательно, и на технологиях лабораторной безопасности, процедурах клинических испытаний. Коммерциализация порождает гонку между теми, кто первый выведет на рынок фармацевтический препарат. Хотя он должен быть многократно проверен на предмет безопасности, на предмет отложенных побочных эффектов для организма человека. Эти вопросы чрезвычайно актуальны, и если в этом направлении не будет сделано должных выводов во всех странах, где занимаются генетическими исследованиями, то человечество окажется на краю гибели. Коммерциализация науки смерти подобна.
— В России она, кажется, тоже коммерциализирована?
— Я каждый раз с трепетом смотрю отчеты нашего Росстата в формате системы национального счетоводства (СНС), где прямо есть строка, какую долю прибыли или какую долю ВВП принес сектор НИОКР. Это варварство! Освобождение науки от подчинения капиталу, ее избавление от извлечения прибыли сегодня — первое условие выживания человечества. Вот один из главных уроков нынешнего пандемического кризиса. Если этот урок не будет выучен, если из него не будут сделаны верные выводы, то завтра будут не только утечки рукотворных вирусов. Нельзя забывать, что наряду с наукой созидания капитал цепко держит в своих руках науку разрушения. Не только созидание, но и разрушение несет прибыль для капитала. Поэтому надо отчетливо видеть разрушительный потенциал биоинженерии, искусственного интеллекта, нейропрограммирования и других элементов, относимых к так называемому шестому технологическому укладу. В условиях капитализма нет никаких гарантий, что эти элементы при их воздействии на человека будут столь же относительно щадящими, как вирус под названием COVID-19.
Дело не столько во влиянии нынешней пандемии на экономику, сколько во влиянии капиталистической экономической системы на генетику и науку в целом. Цепочку такой зависимости нужно разрывать. Нужно избавлять науку от давления капитала. Это относится к фундаментальным наукам — естественным и гуманитарным, к образованию. Верные выводы и уроки нужно извлечь как можно быстрее. Для нашей страны это особенно важно. Коммерциализация и продажность продиктовали академическую реформу, абсолютно безобразную и несуразную. Она отбросила все заветы Ломоносова, который мечтал видеть в России великую научную державу мира. Того же пошиба и университетские реформы, а рейтинги и индексы цитируемости — вообще профанация. Прямой антагонизм между наукой и капиталом куда более критичный и опасный, чем влияние гибридного вируса на экономику. Хотя сейчас именно это направление занимает умы экономистов всего мира. Они озабочены тем, как выходить из пандемического кризиса и каким образом выручать экономику. Они стараются понять, ускорит ли пандемия наступление очередного глобального кризиса. Это тоже чрезвычайно важные вопросы.
«В результате пандемии пострадала экономика всего мира. Разорваны технологические цепочки. Разорваны связи между промежуточным и конечным производством. Выведены из строя рабочие места»
«НИКАКОЙ ИДЕАЛЬНЫЙ ШТОРМ НЕ МОЖЕТ СРАВНИТЬСЯ С КРИЗИСОМ, В КОТОРОМ ПО УШИ УВЯЗЛА НАША СТРАНА»
— На российскую экономику в первой половине 2020 года воздействовали сразу несколько негативных факторов: обвал нефтяных цен (в котором не последнюю роль сыграла сама Россия), обесценивания рубля, а также торможение мировой экономики из-за пандемии — и совокупно, по мнению ряда экономистов, представляют собой почти идеальный шторм. На ваш взгляд, насколько успешно российские власти противодействуют столь сильному негативу?
— Если говорить о действиях правительства, государственного руководства, то проще всего было бы повторить заезженную банальность, что могло быть и хуже. Это обычная отговорка нашего правительства, пригодная на все случаи жизни: «Что бы мы ни сделали, мы сработали неплохо, потому что в противном случае было бы еще хуже». Подобным образом отвечало царское правительство, а вслед за ним — и Временное в 1917 году. Такая вот длинная историческая преемственность.
То, что происходит сейчас в нашей экономике и стране в целом, я бы не стал называть идеальным штормом. Я против этой фигуры речи применительно к тому, что происходит у нас, потому что никакой идеальный шторм не может сравниться с кризисом, в котором давным-давно по уши увязла наша страна. Это не циклический кризис, не инвестиционный и даже не структурный, это системный кризис. Если системный кризис, дальше ехать некуда. Можно поменять тысячу правительств, можно обнулить двести пятьдесят президентских сроков, но при системном кризисе это все суета сует. Абсолютно бесполезные действия. Они служат лишь определенными сигналами для правящего компрадорского клана, что иерархия внутри него будет сохраняться такой же, какой она была в предыдущие сроки. Скажем, с 2000 года. Вот, собственно, и все. Это успокоение не для России, тем более не спасение для России, а только успокоение для правящего компрадорского клана. Собственно, этот клан был подобран, и расстановка кадров в нем была произведена группой Путина за два десятилетия, поэтому понятно, что в порядке обратной связи они другого хозяина над собой не видят. Не зря же Сурков год назад в своей статье описал глубинные начала путинизма. Одна из ипостасей этого глубинного путинизма — обратная связь от свиты к королю, или от стаи к вожаку, как кому больше нравится. Другого хозяина клан не видит — вот и вся глубинная основа путинизма. В действительности компрадорский клан, прикрываясь идеологией путинизма, накаляет системный кризис, который довел Россию практически до ручки.
Мы задаемся вопросом о том, хорошо или плохо сработало обновленное правительство в условиях пандемии. Давайте возьмем элементарные примеры. Что делает правительство, сталкиваясь с такой чрезвычайной ситуацией? Будничный уже эвфемизм «самоизоляция» скрывает абсолютно неприглядное содержание. В чем оно заключается? Принудительный карантин, раз нет популяционного иммунитета, был необходим, и государство в приказном порядке, неважно, как это выглядело с законодательно-крючкотворской точки зрения, его ввело. Со стороны государства было осуществлено силовое принудительное действие, за неисполнение которого были введены жесткие санкционные меры. За неисполнение Конституции санкций нет, если только дело не касается выборов, необходимых для легитимности власти. А все остальное, включая социальные гарантии и нормы, никакими санкциями для чиновников не подкреплено, и суд обычно говорит про Конституцию, что это «документ непрямого действия». Хотя, когда речь идет о выборах, это почему-то документ прямого действия. А когда речь заходит об основных правах и гарантиях для граждан, Конституция эту прямолинейность разом утрачивает.
Так вот, государство ввело принудительную изоляцию. А раз этот принудительный режим был санкционирован государством, то его святая обязанность максимально поддержать платежеспособность граждан, посаженных в условия принудительной самоизоляции. Здесь есть два варианта. Первый — раздача денег населению. В некоторых странах, прежде всего в США, пошли на такой вариант (1,2 тысячи долларов на человека). У нас тоже была похожая инициатива. Припоминается письмо ряда экономистов во главе с Сониным и Гуриевым, которые предлагали Кремлю пойти по такому же пути. Но в США за каждым долларом стоит товарная единица. То есть за денежной массой стоит адекватная товарная масса, и инфляция внутри Соединенных Штатов не подскакивает. Почему? Потому что у США мировая резервная валюта, им достаточно «немножко» эмитировать этой самой резервной валюты — и дело сделано. Кстати, начиная с конца марта ФРС довел объем эмиссии до 3 триллионов долларов. Как говорится, почувствуйте разницу: за считанные месяцы баланс ФРС увеличился на 3 триллиона долларов, а у нас весь антикризисный план, который еще где-то гуляет на бумаге, формально оценивается в 5 триллионов рублей, которые вовсе не пойдут на повышение платежеспособности наших граждан. Как бы там ни было, в Соединенных Штатах, в Евросоюзе раздаваемые деньги обеспечены товарной массой. А у нас, поскольку мы пребываем в системном кризисе, ситуация иная. Промежуточное производство без всякой пандемии оторвано от конечного, внутренние технологические цепочки и без вируса усечены до звеньев добычи сырья. Компрадорская система добывает сырье, но не перерабатывает его в конечную продукцию, тем более наукоемкую, высокотехнологичную, качественную по всему ассортименту товаров и услуг, необходимых человеку. Структура народного хозяйства и внешней торговли типично колониальная: вывозится сырье, ввозятся продовольствие, техника и оборудование, причем далеко не такого технологического уровня, какой мы видим в индустриально развитых странах.
Так вот, в условиях системного кризиса помощь, оказанная денежными раздачами, рублевыми выплатами, будет далеко не так эффективна, как в ЕС или Соединенных Штатах. Почему? Потому что для того, скажем, чтобы получить продовольствие на выданные рубли, значительную их часть нужно так или иначе конвертировать в доллары или евро (от чего избавлены США и ЕС). Более 40 процентов продовольствия закупается за рубежом напрямую, и достаточно большая часть производится либо по лицензионным технологиям зарубежных государств, либо под брендами и торговыми марками опять же не российского происхождения. И получается, что тем самым Россия просто-напросто заплатит за импорт долларовой инфляции. На этом вся операция «помощи» будет закончена. Формально в левую руку будут положены рубли, а правая как была пустой, так пустой и останется. Бестоварная помощь не работает на основную цель, не работает на сохранение и поддержание платежеспособности населения в период пандемии. В период вынужденного ухода с работы миллионов людей.
«Более 40 процентов продовольствия закупается за рубежом напрямую, и достаточно большая часть производится либо по лицензионным технологиям зарубежных государств»
— А какая помощь была бы эффективна в этих условиях?
— Товарная. Например, тот же масочно-перчаточный режим. Он введен, он обязателен, но в итоге по факту получается, что маски и перчатки население должно покупать за свой счёт. Это же нонсенс. Это все равно, что хирург будет приходить в операционную со своими перчатками и маской. Если это принудительная изоляция, то государство обязано на бесплатной основе предоставить населению эти маски и перчатки, а потом уже требовать их обязательное ношение. Соответственно, пункты выдачи одноразовых масок и перчаток должны стоять во всех общественных местах или даже в подъездах домов. Там же должны стоять емкости для сбора использованных масок и перчаток, с последующей утилизацией государством отходов в безопасном режиме. Хотя бы такая мера должна была быть проведена, чтобы сохранить какую-то часть доходов населения. Но государство этого не сделало. Наоборот, оно своими мерами произвело вычеты из платежеспособности населения, в том числе из кармана тех, кто лишился работы, кто перешел на неполный рабочий день и потерял в заработке. В общей сложности это миллионы, десятки миллионов людей. Вот вам элементарный пример заботы о платежеспособности населения.
Следующий момент. Понятно, что люди на принудительной домашней изоляции больше расходуют электроэнергии и воды, больше пользуются средствами коммуникации, в частности интернетом и сотовой связью (например, звонят больным и престарелым родным и близким, которых не могут навестить). В этом случае государство должно было частично взять на себя, компенсировать и облегчить расходы по названным статьям. Но ничего сделано не было. Напротив, коммунальные расходы очень сильно ударили по кошелькам населения.
Еще пример — люди, которые потеряли работу. Очень многие из них остались без средств к существованию в силу принудительных карантинных мер, а значит, форс-мажора, инициированного государством. Следовательно, их временная нетрудоспособность должна была оплачиваться не копеечным пособием по безработице, а по больничным листам. Больничные листы оплачиваются не из фонда заработной платы организации или предприятия, а из фонда социального страхования. Это тоже была бы колоссальная помощь для поддержания платежеспособности нашего населения. Но и этого не было сделано.
В итоге, за исключением детских продуктовых наборов, логика действий правительства абсолютно далека от действенных антикризисных мер.
— Согласно прогнозу организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), реальный ВВП России снизится на 8 процентов в 2020 году при успешном сдерживании пандемии в глобальном масштабе и ее постепенного ослабления. Наше минэкономразвития ожидает снижения ВВП в этом году на 5 процентов, Всемирный банк — на 6. ОЭСР также рассмотрела второй сценарий с повторной вспышкой пандемии коронавируса в мире в октябре – ноябре. В этом случае ВВП России рухнет на 10 процентов, экспорт товаров и услуг России — на 21–24 процента в зависимости от сценария, импорт — на 17–18 процентов, а частное потребление упадет на 11,1–13,6 процента также в зависимости от сценария. Какой сценарий кажется вам наиболее реалистичным? Какие результаты по ВВП, уровню безработицы и доходов населения мы получим по итогам года?
— Как ученый, который опирается на факты, хочу сказать, что по России не располагаю макроэкономической моделью, которая помогла бы «щелкнуть» задачу, насколько изменится добавленная стоимость валового выпуска по секторам, отраслям и в региональном разрезе в случае тех или иных сценариев развития пандемии гибридного вируса. Нет такой модели, которая бы ответила на вопрос, что произойдет с конечным выпуском продукции при разрыве миллионов технологических цепочек по всему миру. Не думаю, что аналитики и эксперты ОЭСР, которая выпустила свой свежий экономический обзор, имеют модель, откалиброванную для анализа разрыва миллионов транснациональных, корпоративных технологических цепочек производства добавленной стоимости. Иными словами, все эти приведенные цифры для меня не убедительны. На что можно опираться? На данные по рабочим местам в секторальном разрезе, баланс потребления электроэнергии и прочую детализированную статистику, которую можно «прогнать» по модели бизнес-цикла. По США необходимые данные есть, как и аналитическая модель. Расчеты показали, что пандемия не придвинула, а, напротив, отодвинула экономику США от циклического кризиса. Парадоксально, но это так, несмотря на бездействие в апреле 20 миллионов рабочих мест и вопреки обзору ОЭСР. По России нужной статистики нет. Имеются лишь дежурные данные Росстата за первый квартал. Они удивительны. Согласно им, оказывается, этот период российская экономика прошла не только без режима сужения, и тем паче падения, а в режиме парадного роста — 1,6 процента прироста ВВП. Последние данные на май свидетельствуют, что наша обрабатывающая промышленность в основной период пандемии сработала с минимальными потерями — всего два процента снижения с хвостиком. Это чрезвычайно удивительная цифра. Исходя из нее получается, что страна может два месяца не работать и со статистикой ничего не произойдет. Мы не видим не то что идеального шторма, а наблюдаем, можно сказать, лишь небольшой эксцессик. Пандемия для нашей экономики прошла по касательной — так выглядит картина, если ориентироваться на наш Росстат.
Но при взгляде на статистику, скажем, платежного баланса, открывается уже более тревожная ситуация. Снижение по всем его позициям практически двукратное. А поскольку в России экспортно-сырьевая экономика, то поразительно, каким образом столь значительный спад по внешнеторговому сектору не задел ВВП, не задел суммарной платежеспособности государства, предприятий и населения. Безусловно, население ощущает не прирост платежеспособности, а колоссальный удар по ней. Но Росстат творит чудеса, и при ориентации на такие чудеса нет необходимости вырабатывать не то что всеобъемлющий и долгосрочный антикризисный план, но и какие-либо крупномасштабные первоочередные меры. Зачем, если и так все хорошо?! В Италии минус 4,8 процента ВВП, во Франции минус 5,4 процента, в Соединенных Штатах минус 4,7 процента ВВП по первому кварталу (правда, американцы в конце года традиционно пересмотрят свои показатели, и минус может даже превратиться в плюс), влияние пандемии во всех статистических отчетах промышленно развитых стран прослеживается достаточно отчетливо. А вот в России абсолютно не прослеживается, и это колоссальный изъян, поскольку правительство и государственное руководство в Кремле не хотят знать, что на самом деле происходит с отечественной экономикой, уровнем и качеством жизни населения. Это очень тревожная тенденция, и симптоматично, что в последние годы она только нарастает.
Тем не менее ничем не скрыть, что фактически Россия находится в финальной фазе системного кризиса. Это значит одно из двух: либо страна сумеет избавиться от компрадорской системы, построенной на максимизации прибыли любой ценой, и установит действительно прогрессивную социально-экономическую систему, дружественную для человека, либо с треском развалится.
«Именно экономика будет приносить России растущую социальную турбулентность. Не политика, не Конституция, не всевозможные голосования, — это все рябь на воде»
«КОМПРАДОРСКИЕ ИНТЕРЕСЫ ЗАСТЯТ ГЛАЗА ПРАВИТЕЛЬСТВУ И КРЕМЛЮ»
— По данным ЦБ, население России уже сняло со своих банковских вкладов более 31 миллиарда рублей и процесс вывода денег из банков продолжается. Почему — людям не хватает на жизнь и они просто тратят эти деньги или во что-то вкладывают? Что будет дальше с этой тенденцией и с как она отразится на банковском секторе?
— 31 миллиард рублей — масштаб не такой уж великий. Куда выводят? Это не профессиональная информация ЦБ. Профессиональная информация ЦБ была бы не однофакторной. Когда мы имеем один отдельно взятый факт и не видим структуры баланса банковской системы, то нам остается только гадать, кто снял, что снял и куда это все утекло. На самом деле банковская система во многом подобна сообщающимся сосудам: если в одном месте убыло, то по другой статье баланса прибыло. Грубо говоря, мы с вами сняли деньги со счета и потратили их в магазине, таким образом, с нашего счета они убыли, а на счета торговцев прибыли. В итоге баланс банковской системы примерно сохраняется, прошли лишь небольшие структурные передвижки.
Если же нам говорят, что из банковской системы России вообще убежал 31 миллиард, это уже несколько другое. Для банковской системы, которая оперирует объемами примерно 70–80 триллионов рублей, 31 миллиард составляет долю процента. Если 31 миллиард убежал из страны, то рубли должны были конвертировать в валюту, значит, ушла валюта, и это уже другой коленкор. Если кто-то их снял, то средства сняли те, у кого с платежеспособностью все в порядке. Беда там, где люди уже не в состоянии обслуживать свои потребительские кредиты, и другие, агрегированные данные ЦБ свидетельствуют о том, что рост таких «плохих» кредитов вырос до размеров, вызывающих опасение.
— Forbes со ссылкой на федерального чиновника и источник в Госдуме пишет, что в высших эшелонах российской власти рассматривается вариант увеличения ставки НДФЛ с 13 до 15 процентов для россиян с высоким уровнем дохода. Собеседники журнала уверяют, что дополнительные доходы бюджета будут направлены на социальные нужды, например на поддержку малоимущих граждан или пенсионеров. Если прогрессивную шкалу налогообложения действительно введут, как на это отреагируют богатые и действительно ли это поможет бедным?
— Господин Путин уже принял решение о повышении ставки НДФЛ для тех, у кого годовой доход превышает 5 миллионов рублей, — с 13 до 15 процентов. Как Дума и Совет Федерации оформят это решение, какой бумагой — вопрос тридесятый. Так что информация Forbes со ссылкой на свои источники – это уже секрет Полишинеля. Что даст эта мера? Она оценочно даст около 80–90 миллиардов рублей. Справедливостью, конечно, здесь и не пахнет, потому что порядок цифр и сама мера просто чисто декоративные. Особенно на фоне компрадорской ренты.
В прошлом году олигархи вывели за рубеж около 80 миллиардов долларов, за январь – май этого года, включая два пандемических месяца, прикарманили еще 50 миллиардов долларов. За 17 месяцев 130 миллиардов долларов как корова языком слизала. Умножьте по текущему курсу и получите минимум 10 триллионов рублей. И что на фоне этих сумм какие-то жалкие 90 миллиардов рублей, да и те не по факту. 10 триллионов — вот вычет и минус из совокупной покупательной способности страны. Это то, что убежало. Что дает стране увеличение НДФЛ для толстосумов с 13 до 15 процентов? Практически ничего. Справедливость не в том, чтобы эти процентики крохоборчески считать, а в том, чтобы заткнуть колоссальную дыру утечки нашего платежеспособного спроса. Но компрадорские интересы застят глаза правительству и Кремлю. Откуда у нас системный кризис, из-за чего? Из-за того, что экономическая система находится в вопиющем противоречии с законом вертикальной интеграции. А закон вертикальной интеграции — это закон развития высокотехнологичного производства, высокотехнологичной экономической системы. В силу этого закона категорически запрещено извлекать прибыль из промежуточного производства, в частности из добывающего. А у нас, наоборот, вся прибыль и вся компрадорская рента, весь так называемый чистый экспорт проистекает из промежуточного производства, из добывающего производства. От 50 до 90 процентов того, что добывается, прямиком отправляется за рубеж, а не превращается в готовую продукцию с мультипликатором добавленной стоимости 12–14 единиц. В Соединенных Штатах мультипликатор добавленной стоимости на единицу добываемой нефти — 38 единиц. 38 единиц добавленной стоимости на единицу сырья содержит наукоемкий нефтехимический продукт. Вертикально интегрированные компании не торгуют сырьем, хотя добывают нефть по всему миру. У нас же вся экономическая система с ног до головы противоречит закону вертикальной интеграции. Ни одной высокотехнологичной цепочки создания добавленной стоимости компрадоры не организовали. Посмотрите на мультипликатор добавленной стоимости «Роснефти» — он копеечный. Максимум дизель и бензин — все, вот и весь мультипликатор. Две единицы на единицу стоимости сырья — все, что там можно выжать. Вместо 38 единиц у американцев. Вот где наша платежеспособность убегает из страны. 130 миллиардов долларов убежало чистоганом, но это не все потери. Компрадоры ведь импортировали еще долларовой инфляции примерно на 100 миллиардов. Вот в одном из предыдущих вопросов вы говорили, что курс рубля у нас негативно изменился, а что такое девальвация рубля? Это и есть импорт долларовой инфляции. Мы еще и по этой позиции теряем. На единицу вывоза приходится еще единица импортированной долларовой инфляции. А это уже двойные потери внутренней платежеспособности.
За рубежом существует 2 миллиона различных центров проектирования вертикально-интегрированных структур, цепочек производства добавленной стоимости. У нас ни одного такого центра нет. Вот что такое системный кризис и отчего мы теряем покупательную способность. Когда производство не превращает сырье в конечный продукт хотя бы с четырнадцатикратным мультипликатором добавленной стоимости, то убивает нашу платежеспособность. Когда мы не структурируем и не маневрируем техническим строением фонда нашего накопления, это значит, что мы не занимаемся техническим строением нашего промышленного капитала. А если техническое строение нашего промышленного капитала ниже, чем американского, тогда наша страна автоматически становится колонией. Это элементарная азбучная истина системщика начального уровня. Но это, по-видимому, нечто заоблачное для нашего высшего государственного руководства, хотя оно автоматически, в силу занимаемой должности, выглядит умнее всех в стране.
— Как вы оцениваете меры властей по поддержке мелкого и среднего бизнеса? Достаточны ли они?
— Говорю не в упрек: хотели рыночную экономику, чтобы без единого централизованного рынка, чтобы не Госплан, не органы государства занимались регулированием рынка, — получили ее. Высказываю безоценочное суждение, без оценки, хорошо это или плохо. Просто констатирую: хотели частника — получили частника. Чем государство может помочь малому или среднему частнику? Либо налоги обнулить, либо стимулировать платежеспособный спрос населения, непосредственного покупателя и заказчика товаров и услуг малых и средних предприятий. Других вариантов помощи не существует. Все остальное от лукавого. Прямые государственные заказы малым и средним предприятиям ничего, кроме коррупции, не дают. Нужна нам такая, липовая помощь? Нет, потому что это растаскивание государственного бюджета и превращение государственных денег в содержимое кошельков, аффилированных с малым и средним бизнесом чиновников и прочих заинтересованных лиц, участвующих в схемах подобной «помощи». А другой нет.
Самый действенный способ, конечно, состоит в повышении платежеспособного спроса людей, поскольку малый и средний бизнес очень сильно и в первую очередь страдает из-за бедности населения. Правда, частник также быстро поднимается, как только начинается фаза оживления. Проблема в том, что в период пандемии правительство залезло в кошельки наших граждан и очень сильно подсократило их платежеспособность вместо того, чтобы всячески поддержать и помочь.
— После аварии на Фукусиме, которая произошла по не зависящим от людей обстоятельствам, глава ТЕПКО подал в отставку и перед всеми извинился, хотя его вины не было. У нас после аварии в Норильске из-за чудовищной изношенности резервуаров, принадлежащих «Норникелю», наказали «стрелочников», а господин Потанин, кому это все принадлежит, ни перед кем не извинился, а в его огромном хозяйстве даже проверки инициировано не было. Это сигнал другим олигархам, что можно и дальше эксплуатировать дряхлеющую инфраструктуру, чтобы максимизировать прибыль?
— Что такое изношенные резервуары? Это экономия на издержках, на капитальном ремонте, на замене резервуаров. Кто-то сэкономил на всем этом и положил себе в карман некую прибыль. А чья-то прибыль, как обычно, оказалась убылью жизни и здоровья людей. Это опять-таки урок, как и с гибридным вирусом. Тот же самый пример, только из другой сферы, и этих сфер множество. Вспомните аварию на Красноярской ГЭС. Это тоже не техногенная катастрофа, тогда тоже кто-то положил себе в карман прибыль, которая обернулась убылью всей ГЭС и потерей 75 человеческих жизней. ГЭС пришлось почти полностью восстанавливать заново, а издержки легли на плечи всех россиян-налогоплательщиков.
Приведенные примеры, а таковых бесконечно много, наглядно показывают, почему современная передовая экономическая система отрицает прибыль, отрицает присвоение прибавочной стоимости в форме прибыли. Даже в Соединенных Штатах, вроде бы цитадели либерализма, экономисты уже открыто обсуждают критические недостатки СНС, ВВП, прибыли, пишут на сей счет фундаментальные монографии и учебники. Американские ученые до этого доросли, а наши, которые еще с советских времен знают сию истину, помалкивают, стыдятся рот открыть, потому что это сегодня не в русле компрадорской идеологии, которая, напротив, требует выжимать максимум прибыли, невзирая на убыль жизни и здоровья людей. Компрадорский капитал помешан на хищнической эксплуатации человеческих и природных ресурсов. И катастрофа в Норильске — как раз из разряда примеров хищнической эксплуатации. Это первый момент.
Второй момент. Какая может быть отставка господина Потанина? В отставку подает государственный и муниципальный служащий, хотя таких добровольных отставок у нас практически нет, а господин Потанин так вообще собственник. Собственников же от собственности в компрадорской системе не отнять. Собственность отрывают здесь либо с кровью, либо выдирают ее из зубов. Ни о какой добровольности, ни о какой игре в благородство речи нет — и быть не может. Поэтому о какой-либо отставке господина Потанина говорить бессмысленно. В самом худшем случае, как говорят продвинутые менеджеры, он уйдёт в кеш. Конвертнет в резервную валюту и подарит миллиарды американским налоговым ведомствам, которые курируют все офшоры мира. На этом все закончится, как для многих других олигархов.
Что касается проверок, то, по-моему, господин Путин дал указание прокуратуре проверить все аналогичные объекты по стране. Но, как показывает еще советский опыт, когда давались подобные масштабные проверочные задания, в полной мере они не выполнялись никогда, поскольку попросту не хватало людей, чтобы осмотреть каждый резервуар и хранилище в стране. Несомненно, бумажки отпишут, что проверки проведены, но реально дело сделано не будет — не прокурор же швы варить станет. Что говорить о топливных резервуарах, когда мы остаемся страной несанкционированных свалок, гадим себе же под ноги, травим почву, леса, водоемы. В этом, конечно, не только правительство виновато, ибо продажное рыночное бескультурье свою пагубную лепту точно внесло. По сути, пожинаем плоды компрадорских реформ 90-х годов. И получаем еще одно неприглядное проявление системного кризиса в стране. У нас не человекоцентричная система, у нас компрадорско-центричная система. А с компрадорской экономической системой будущего у России нет.
«Какая может быть отставка господина Потанина? В отставку подает государственный и муниципальный служащий, хотя таких добровольных отставок у нас практически нет»
— Председатель Счетной палаты РФ Алексей Кудрин считает, что кризис, вызванный пандемией коронавирусной инфекции COVID-19, актуализировал вопрос о развороте России от нефтяной экономики к экономике знаний и технологий. Кто будет ее разворачивать, если у тех, кто фактически владеет частным сектором экономики, и сегодня все хорошо? Ведь состояние российских долларовых миллиардеров за время пандемии увеличилось на 62 миллиарда долларов до 454 миллиардов, как сообщил 26 мая Forbes (кстати, больше всего увеличилось состояние у Владимира Потанина — на 6,4 миллиарда долларов до 26,1 миллиарда долларов). Государство?
— То, о чем господин Кудрин заявил «Коммерсанту», Путин говорил еще в 2009 году, когда дублировал президента на должности премьер-министра. Тогда он произнес риторическое пожелание, чтобы из того кризиса мы вышли с новой, посткризисной моделью. То есть не с экспортно-сырьевой моделью, которая вогнала тогда Россию в кризис, а с посткризисной. Господин Медведев же, в ту пору формальный президент, так и вовсе пылал возмущением, до чего позорно для России иметь экспортно-сырьевую модель. Надо, дескать, от нее избавляться, не вечно же носить на себе пятно позора. Это было больше 10 лет назад. При этом и господин Путин, и господин Медведев еще не обнулялись, все время присутствовали либо в Кремле, либо у подножья Кремля. Принимали решения, от них худо-бедно что-то зависело. Но разворота так и не произошло. Выходит, зависело не от господина Путина, не от господина Медведева, а от компрадорского клана. Оказывается, от Путина и Медведева мало что зависит, когда надо сделать что-то на пользу стране и когда надо победить системный кризис. И вот сегодня бессилие Путина и Медведева в очередной раз очень неполиткорректно, получается, оттеняет Алексей Леонидович. То есть он их носом тычет в ту же самую неразрешенную проблему и говорит, дескать, пятно позора по-прежнему на вашем высоком челе. Что такого необычного сказал Алексей Леонидович? Да ничего. Он как всегда преподносит банальности с умным видом. На этом и специализируется. В коридорах власти это очень удобная позиция. Между тем системный кризис продолжает убивать Россию. А Кремль был и остается башней высоких слов да конституционных изменений в пользу компрадорского клана.
— Доверие граждан к власти серьезно снизилось во время пандемии, и даже ранее лояльные слои населения стали роптать. При дальнейшем ухудшении ситуации, падении уровня жизни может ли это вылиться в массовые протесты?
— В заключительной стадии системного кризиса (а она действительно уже заключительная), поскольку экспортно-сырьевая модель не дает даже фиктивного прироста покупательной способности, похвастаться в области экономики Кремлю абсолютно нечем. Именно экономика будет приносить России растущую социальную турбулентность. Не политика, не Конституция, не всевозможные голосования, — это все рябь на воде. Это все на поверхности, а тектонические проблемы, тектонические сдвиги — под спудом, в недрах экономики. И тут мы видим, что тектонические сдвиги назрели. Все готово для мощного сотрясения устоев. Весь вопрос в том, во что оно выльется — в развал России или в ее подъем. Вот где главная развилка, вот о чем надо думать. И не просто думать, а делать так, чтобы антикомпрадорские потрясения открыли путь к действительно новой, прогрессивной для нашей страны социально-экономической системе. Необходимые системные перемены можно сделать достаточно легко, так как в главном и основном они уже ясны.
— Какие?
— Сегодня наша страна находится в состоянии жуткой деиндустриализации. Уничтожены практически все высокотехнологичные производства машинных средств производства. Россия не в состоянии самостоятельно создавать современные высокопроизводительные, автоматизированные рабочие места. В этих условиях понятно, что источником первоначального государственного накопления может служить только нефтегазовая рента, и эту ренту из рук компрадорского клана нужно целиком забрать в бюджет ответственного государства. Государственная власть должна быть освобождена от компрадорского клана. Вообще, компрадорский клан нужно методично отсекать от России, от власти на всех уровнях, от инфраструктуры, от собственности.
— И как решить эту задачу?
— В исходной части системный алгоритм элементарен. Государство всю добытую нефть, весь добытый газ, которые подлежат экспорту, выкупает по внутренним ценам и далее экспортирует через свои государственные органы внешней торговли. Вся валютная выручка сразу направляется в государственный банк. Через экспортно-импортную корпорацию решаются вопросы закупки критически важного для страны импорта, прежде всего критически важных технологий. Нам их по-прежнему не продают. Мы до сих пор в списке изгоев у США, стран ЕС, Японии и, не исключаю, в списке Китая. Но, несмотря на технологическую блокаду, вопросы критически важного технологического импорта нужно решать. Задача трудная, но разрешимая. У государства есть надежные средства и инструменты для того, чтобы успешно решать такого рода вопросы. Главное, чтобы было социально ответственное государство с идеологией подъема России. Тогда мы всеми силами будем стараться создавать и применять важнейшие технологии, включать науку, готовить кадры восстанавливать высокотехнологичные производства машинных средств производства. При правильном подходе на это потребуется три — четыре года, максимум пять. Таким образом, мы решим вопрос с преодолением деиндустриализации. Да, будет пока и продовольственный импорт, но тоже только самый необходимый, и здесь надо делать все в плане максимального импортозамещения. Зато суверенная экономическая система позволяет сразу уничтожить спекуляцию на валютном курсе, устранить влияние валютного курса на внутренние цены, снизить топливно-энергетические и инфраструктурные издержки промышленных предприятий. Она сразу же защищает наш внутренний рынок от импорта долларовой инфляции, сразу же убирает влияние цикличности американской экономики на наше внутреннее хозяйство. Тем самым мы создаем возможность для превращения рубля в твердую по внутренней покупательной способности валюту, которую люди заинтересованы зарабатывать, сберегать и накапливать. Тогда рубль, избавленный от спекулятивного и инфляционного давления, на десятилетия становится стимулом для производительной работы. Если приведем экономическую систему в соответствие с требованиями закона вертикальной интеграции, наладим свое производство автоматизированных рабочих мест и станем эффективно перерабатывать добываемое сырье в готовую продукцию конечного спроса, то по уровню покупательной способности населения Россия будет не ниже Соединенных Штатов, Франции, Германии, Люксембурга. На все про все потребуется максимум две пятилетки. В общем, способ преодоления системного кризиса России видится довольно отчетливо. Реальная же перспектива будет определяться расстановкой общественных сил и отношением социального большинства к компрадорскому клану, господство которого несовместимо с подъемом России к высшим рубежам эффективности труда и качества жизни людей.