Автор: Васильев Л.С.
Китай Категория: Васильев Леонид Сергеевич
Просмотров: 2330

Войны периода Чуньцю

Как утверждает статистика, по количеству войн Чуньцю был одним из наиболее насыщенных периодов китайской истории. В таблице, помещенной в изданном в 1985 г. дополнительном томе к «Истории военного дела в Китае» [131, с. 3], зафиксированы 384 войны, приходящиеся на 769-^76 гг. до н.э., т.е. на период, охватывающий первую часть Восточного Чжоу (правление Пин-вана) и весь период Чуньцю. 384 войны менее чем за 300 лет, примерно по 1,3 войньр ежегодно. Авторы таблицы руководствовались, видимо, очень жесткими критериями при определении того, что считать войной. По подсчетам М.Льюиса, за 259 лет периода Чуньцю в «Цзо-чжуань» зафиксированы 540 войн между царствами и княжествами и еще 130 своего рода гражданских войн, т.е. войн внутри каждого из них [214, с. 36]. Этот подсчет дает вдвое больший индекс, почти 2,6 войны ежегодно. Есть и иные подсчеты. Так, в книге Сюй Чжо-юня упомянуто, что лишь 38 из 259 лет периода Чуньцю обошлись без войн, которые шли в разных частях страны, подчас параллельно друг другу. В эти войны были вовлечены многие государства, чаще всего не два, а несколько сразу, так что общий индекс вовлеченности царств и княжеств в войны равен 1200. Если разбросать это количество на все 259 лет, то получится, что ежегодно в среднем свыше 4,6 царств или княжеств Чжунго (а их всего было несколько десятков) воевали. Или, иначе, в среднем каждое из царств и княжеств воевало раз в несколько лет. Если же исключить из общего подсчета мелкие государства, которые в текстах встречаются один-два раза и о которых данных почти нет, то останется 10-15 царств и княжеств, из которых подробные данные приходятся лишь на половину (остальные тоже упоминаются сравнительно редко, так что о полной статистике говорить трудно). Это значит, что цифру 4,6 следует отнести примерно к 11-12 основным царствам и таким образом исходить из того, что каждое из крупных и средних царств периода Чуньцю — а именно они достаточно полно представлены в источниках — воевало примерно раз в два года.

Сюй Чжо-юнь, приводя общий индекс вовлеченности царств в войны, замечает, что в ходе этих войн было уничтожено и аннексировано около ПО самостоятельных государственных образований, включая и варварские, племенные, тогда как уцелело лишь 22 [200, с. 56-59]. Следует заметить, что ни одна из приведенных версий подсчетов не претендует на абсолютную точность, но они дают общее представление о числе военных кампаний. Любая из приведенных цифр впечатляет.

Словом, войн было много, даже очень много. Среди них можно выделить прежде всего большие, в ходе которых мерялись силами либо самые сильные царства, порой с их союзниками, либо коалиции таких царств. В ходе этих войн решался прежде всего вопрос о реальной власти в Поднебесной. Впрочем, иногда почти столь же значительные по масштабу войны велись и просто в результате обострения отношений между соперничавшими царствами, а поводом для этого могли служить конфликты, связанные с обидами и оскорблениями, как то было в 589 г. до н.э., когда цзиньский Ци Кэ начал войну с Ци. Чаще всего войны большого масштаба велись в основном царствами Цзинь и Чу, иногда в них участвовали также Цинь или Ци, в конце периода Чуньцю также царства У и Юэ. Остальные, более слабые, не могли самостоятельно вести крупные войны и чаще всего принимали в них лишь посильное участие, внося свой скромный вклад в ту либо иную коалицию воинских формирований.

Наряду с крупными войнами всеобщего характера, в которые подчас вовлекались практически все сколько-нибудь значимые государства, были и более скромные по масштабам военные столкновения. Их было особенно много. Это могли быть войны одного царства с другим, обычно с близким соседом. Иногда в таких войнах принимало участие несколько небольших царств и княжеств (с той и с другой стороны), изредка, особенно в начале Чуньцю, в них участвовали и армейские силы домена. Однако во всех этих случаях соединенные силы коалиций были, как правило, меньшими, чем в войнах всеобщего характера, что и понятно, ибо это обусловливалось второстепенно-стью масштаба столкновений.

Оба выделенных типа войн обычно не вели к аннексиям либо к уничтожению одних царств другими. Они служили для выяснения соотношения сил, для удовлетворения оскорбленных амбиций, наконец, для подкрепления или, напротив, для ликвидации тех или иных политических претензий и позиций. Это было особенно характерным для крупномасштабных войн, ни одна из которых (вплоть до конца периода Чуньцю) не привела к захвату какого-либо большого царства другим и большинство которых завершалось тем, что победитель обретал некоторые политические преимущества. Вспомним, как отстаивало свои права на политическое верховенство царство Цзинь, как стремилось к нему (но ни разу не сумело добиться желаемого, хотя подчас и одерживало победы) царство Чу, как добивался права считаться гегемоном на рубеже VI-V вв. до н.э. уский Фу Ча. Примерно так же обстояло дело и в подавляющем большинстве войн среднего масштаба. Столкновения царств Чжэн и Сун были весьма серьезными — чего стоит хотя бы поражение сунского войска с пленением Хуа Юаня, за которого был отдан огромный выкуп. Не менее серьезным был на рубеже VII-VI вв. до н.э. поход Чу на царство Сун с длительной осадой сунской столицы, которую сумел успешно прекратить Хуа Юань. Но о территориальных требованиях со стороны победителя речи не было ни в том ни в другом случае.

Иногда, правда, такой вопрос поднимался. Вспомним, как в начале VI в. до н.э. чуский Чжуан-ван хотел было аннексировать царство Чэнь (где из-за распутной вдовы убили правителя) и царство Чжэн, которое колебалось между Чу и Цзинь. Стоит напомнить, что это было время триумфа чуского Чжуан-вана, недавно покончившего с мятежным кланом Жо-ао и демонстрировавшего Поднебесной СВОЮ силу. Однако аннексий не последовало. По совету приближенных чуский Чжуан-ван счел за благо оставить оба царства в покое, ограничившись выражением их покорности Чу. А от царства Сун, об осаде столицы которого только что шла речь, чуский Чжуан-ван не потребовал даже этого. Иными словами, правитель царства Чу, интересовавшийся треножниками чжоуского вана и явно стремившийся оспорить у цзиньских правителей статус гегемона-ба (подчас его даже числят в пятерке обладателей этого статуса), остерегался прибегать к аннексии, во всяком случае по отношению к заметным царствам Чжунго, которым он сравнительно легко наносил сокрушительные поражения.

Об аннексии побежденных соседей более или менее крупными царствами периода Чуньцю (напомним, что, по подсчетам Сюй Чжо-юня было захвачено Неполитических образований) в источниках обычно упоминается не часто и к тому же в виде крайне лаконичных сообщений, на фоне которых рассказ о присоединении к Цзинь нескольких соседних политических образований Сянь-гуном, пожаловавшим два из них своим соратникам по колеснице, подается как важное событие. Дело в том, что ПО политических структур, о которых упомянуто в источниках как об аннексированных, — это крайне незначительные по размеру и роли в политике времен Чуньцю мелкие княжества или племенные протогосударственные образования. И именно поэтому о них мало что сказано и соответственно мало известно. Хотя именно за их счет в основном и расширяли свою территорию и наращивали свою силу крупные царства, в первую очередь окраинные Цзинь и Чу, также, видимо, Цинь и Ци (все остальные — во много меньшей степени).

Широкое распространение во второй половине и в самом конце периода Чуньцю получили войны межклановые и даже внутриклано-вые в пределах различных, прежде всего больших царств. Эти царства, по своим размерам уже бывшие крупными государствами, состояли обычно из нескольких уделов-кланов, каждый из которых являл собой своего рода государство в государстве, с соперничавшими между собой родственными линиями, должностными и иными амбициями, интригами, заговорами, свержениями и, как итог, внутренними междоусобицами. Войны между кланами и внутри больших кланов со временем становились обычным явлением, хотя еще в начале Чуньцю субуделы-кланы, как то видно на примере первого из их числа в Цзинь, были тесно сплоченными группами родственников-единомышленников. Вообще в начале Чуньцю редкие войны внутри царств велись только между враждующими кланами. Позже войны такого типа стали достаточно частым явлением, прежде всего в огромном царстве Цзинь. А в конце Чуньцю как раз и начали заявлять о себе войны внутри больших уделов-кланов, что наиболее наглядно видно на примере конфликтов внутри могущественного клана Чжао в Цзинь или внутри клана Цзи в Лу во времена луского Чжао-гуна и авантюриста Ян Ху.

Среди войн большую роль всегда играли карательные экспедиции, ставившие своей целью наказать противника за проявленное к данному царству или его важному представителю откровенное неуважение, за нанесенную обиду, за предательство (переориентацию на другое царство, что чаще всего касалось царства Чжэн) и т.п. Даже крупномасштабную войну 589 г. до н.э. между Цзинь и Ци можно отнести к числу именно таких, а войн более скромных по масштабу было очень много, начиная, пожалуй, с неудачной экспедиции домена против царства Чжэн еще в 707 г. до н.э. Как правило, карательные экспедиции, если они имели успех, ограничивались лишь нанесением поражения. После этого войска обычно спокойно уходили восвояси, не требуя ни территориальных уступок, ни контрибуций и ограничиваясь лишь тем, что честно добыли в бою, включая пленников и трофеи. Только в тех немногочисленных случаях, когда локальные войны были не столько карательными экспедициями, сколько выяснением отношений по поводу территорий (например, между Ци и Лу), они могли заканчиваться отторжением спорных земель, не более того. Пожалуй, исключением может считаться история с пятью сбежавшими в Чу сунскими мятежниками, для которых чуский Гун-ван в 573 г. до н.э. попытался заполучить часть южносунской территории с г. Пэнчэном, через которую проходила дорога, соединявшая Цзинь с У и потому бывшая стратегически важной для Чу. Впрочем, ничего из этой затеи у чусцев, как известно, не получилось.

Еще одной из категорий войн, причем достаточно частых, были походы с целью вмешаться во внутренние дела чужих царств, включая домен вана. Обычно такие походы, иногда принимавшие облик вторжения армии целой коалиции царств, были связаны с помощью легитимному наследнику, стремившемуся овладеть утраченным троном, или с желанием восстановить справедливость и вернуть на трон согнанного с него правителя. В качестве примера можно напомнить о цзиньском Чжун Эре, который сел на трон и стал гегемоном при поддержке царства Цинь, а также о той роли, которую играли различные царства в возвращении на трон согнанных правителей, в том числе чжоуских ванов.

Как видим, войны были различны по масштабу и целям, отличались по характеру и результатам. И хотя в результате сильные нередко аннексировали слабых, не присвоение чужой территории ;й не усиление за счет слабого соседа было причиной основной массы всех войн периода Чуньцю. Можно сказать и еще определенней: подавляющая часть войн не ставила своей целью аннексию или сколько-нибудь ощутимую контрибуцию, не сопровождалась территориальными требованиями или уступками. Это были войны за политический престиж, авторитет и в конечном счете за власть. И хотя проигравшие подчас теряли все, что у них было (так случилось с царством У в конце Чуньцю, это не раз бывало с проигравшими и истребленными кланами в ходе внутриклановых войн в Цзинь, Чу, Ци, Сун, Лу и др.), победители в первую очередь стремились не к приобретениям, а к постепенному усилению. В ряде случаев на передний план выходило стратагем-ное мышление тех, кто умел ждать своего часа и готовиться к нему.

Наиболее показательный пример — поведение циского клана Тянь (Чэнь), который всегда больше раздавал, чем стремился приобрести. Вспомним, как в 532 г. до н.э. после разгрома заговора кланов Луань и Гао и бегства уцелевших представителей этих кланов в Лу земли их разделили между собой победители, которые затем отдали эти земли правителю царства Ци Цзин-гуну. Почему с такой легкостью отдали? Потому, что клан Чэнь стремился не к тому, чтобы отнять у побежденных их владения, а к тому, чтобы укрепиться за счет их ослабления. Победители не хотели брать чужое силой, которая в Китае традиционно, со времен появления концепции небесного мандата с его принципом этического детерминанта не очень-то почиталась, а напротив, желали блистать добродетелями и тем самым завоевывать престиж, авторитет и власть.

Конечно, это соображение само по себе отнюдь не останавливало тех, кто мог позволить себе укрепиться путем захвата соседнего владения. Такое происходило сплошь и рядом. Но были и некоторые нюансы. Брали чужое те, кто мог рассчитывать на то, что это не привлечет всеобщего внимания, не будет откровенным вызовом. Аннексировали слабых и мелких, далеких и чуждых. Но не позволяли себе подобного по отношению к известным и всеми уважаемым государствам, особенно в пределах Чжунго. Здесь действовали сдерживающие импульсы, с которыми приходилось считаться.

Уже говорилось, что даже всесильные гегемоны-ба, циский Хуань-гун и цзиньский Вэнь-гун, не сумели и фактически просто не имели шансов заместить чжоуских ванов, хотя и очень этого хотели. Формальным препятствием для этого служила доктрина небесного мандата, делавшая акцент на этическую безупречность любого кандидата на власть. А это, в сочетании с явным нежеланием чжухоу допустить нарушение сложившегося и вполне их всех устраивавшего политического баланса в Поднебесной, превращало идеологические принципы доктрины небесного мандата в практически непреодолимое препятствие. Нечто в этом же роде всегда действовало, пусть не в полную силу, иногда лишь подспудно, и на более низком уровне, ограничивая агрессивность сильных.

В меньшей степени такие ограничивающие импульсы касались окраинных районов и особенно юга, где фактическим хозяином положения было сильное Чу, нередко бравировавшее своим полуварварским статусом, который давал этому царству — в отличие от других — возможность не всегда считаться с запретами. Соответственно Чу чаще остальных аннексировало чужие владения, обычно мало известные в Чжунго и мало кого там интересовавшие. Однако и Чу, приближаясь к границам Чжунго, вынуждено было умерять свои аппетиты и ограничиваться вмешательством в чужие дела, войнами без аннексий ч контрибуций или вызывающим, но в конечном счете безобидным интересом к сакральным треножникам чжоуского вана, т.е. к символу высшей власти в Поднебесной.

Был и еще один важный сдерживающий импульс, игравший немаловажную роль. Это — сакральный оттенок, присущий многим из войн того времени. Именно этот фактор определял феодальный характер войн, которые в большинстве своем ставили целью не столько уничтожение или ослабление противника, тем более аннексию его территории или получение контрибуции, сколько достижение некоего сакрально-ритуального удовлетворения. От него, в свою очередь, за-висило повышение престижа, авторитета и власти ведших войны аристократов и правителей.