История хазар Ч1

В двух частях. Часть 1. Главы 1-13  Изд-во Гос. Эрмитажа. 1962. 523 с. Под редакцией и с примечаниями Л.Н. Гумилёва

  

1. Введение

2. Гуннские племена в Восточной Европе 

 

3. Савиры

 

4. Утигуры и кутригуры.

 5. Авары

 

Огромная держава тюркютов (Ту-кю), охватившая почти весь кочевой мир Евразии и ряд областей с оседлым населением, представляла собой одну из недолговечных империй, созданных путем завоеваний. Со времени появления кочевого скотоводства такие империи возникали одна на развалинах другой, но ни одна из предшествующих не достигла столь большой величины, как созданная в короткое время алтайским племенем ту-кю.

Тюркоязычные народы, несомненно, существовали с глубокой древности. Они назывались «хунну», «гаогюй», «теле» и другими именами, но эти названия не обнимали всех говорящих на тюркских языках. Только с возникновением обширного Тюркютского каганата, охватившего, если не все, то подавляющее большинство тюркоязычного населения, термин «тюрк» приобрел широкое этническое значение. Первоначально это было частное название небольшого племени на Алтае [+1] находившегося под властью монгольских кочевников жужаней. Особое значение этого племени заключалось в том, что оно добывало и, очевидно, обрабатывало железо, снабжая им жужанскую орду.

Правящая династия этого племени из рода Ашина (волк), судя по ее названию, была монгольского происхождения [+2]. Монгольскими же {103} являются и некоторые титулы и звания, распространенные среди тюрок, такие, как: тархан, багадур.

По данным китайской летописи Суй-шу, род (дом) Ашина образовался из смешения разных родов, кочевавших в Пхин-лян (западная часть Шэньси). В 439 г. Ашина с 500 семействами бежал к жужаням и, поселившись на южной стороне Алтайских гор, добывал для них железо [+3]. Оказавшись в тюркоязычной среде, кучка монголов быстро отюречилась, но зато благодаря своей более высокой культуре и организованности заняла руководящее положение среди туземцев и стала во главе племени, которое получило название ту-кю (тюркют) [*1].

В 545 г. тюркюты обратили на себя внимание китайцев (Западного Вей), которые установили с их вождем Тумынем дипломатические отношения [+4]. В следующем 546 г. тюркюты, действуя как верные союзники жужаней, неожиданным нападением покорили восставших против последних телесцев и таким образом привели в подданство своему вождю 50 тысяч кибиток [+5]. Усилившись за счет покоренных, Тумынь заключил договор с Западным Вей, скрепленный браком на китайской царевне [+6], и тем самым высоко поднял свой престиж не только среди подданных, но и среди других кочевников. После этого Тумынь уже не считал нужным подчиняться жужаням и восстал против них. В 552 г. жужани были наголову разбиты и Тумынь принял титул иль-кагана [+7]. Оправившись от поражения, жужани продолжали борьбу, но снова и снова терпели поражения, пока, наконец, не были в 555 г. уничтожены китайцами и тюркютами.

Но еще до этого государство Ту-кю стало неудержимо расширяться во всех направлениях. На западе военными силами тюркютов командовал Истеми, дядя одного из наследников Тумыня, Мугань-хана (553—{104}572 гг.) [+8]. К 555 г. тюркюты распространили свою власть «до Западного моря» [+9], где и столкнулись с эфталитами [*2], господствовавшими в Средней Азии, а около 558 г. — с уграми Западной Сибири и Южного Урала. Подчинив последних, они вышли на Волгу.

Карта 3. Восточная Европа и Средняя Азия в VI в. (104 KB)

Если происхождение авар, почти за сто лет перед тем изгнавших савир из Азии, остается спорным, то относительно авар, ставших известными в Европе в 50-х г. VI в., имеются вполне определенные сведения. В письме сына Истеми, тюркютского кагана Дяньгу, врученном императору Маврикию в 598 г., в изложении Феофилакта Симокатты [+10] говорится следующее: «Разбив наголову вождя племени абделов (я говорю о тех, которые называются эфталитами), этот каган победил их и присвоил себе власть над ними. Сильно возгордившись этой победой и сделав Стемби-кагана (Истеми-кагана) своим союзником, он поработил {105} племя аваров. Пусть никто не думает, что я рассказываю, будучи мало осведомлен, и не считает, что речь идет о тех аварах, которые, как варвары, жили в Европе и в Паннонии (они прибыли в эти места много раньше времени императора Маврикия). Живущие по Истру варвары ложно присвоили себе наименование аваров. Откуда они родом, я пока еще не буду говорить». В данном случае речь идет об аварах — а-ба, в начале 60-х г. V в. прогнавших савир из Западной Сибири в Европу за Волгу и в 556 г. подчиненных тюркютами.

Далее говорится: «Совершил каган и другое предприятие и подчинил себе людей племени огор. Это одно из самых сильных племен в силу своей многочисленности и благодаря военным упражнениям в полном вооружении. Они живут на востоке, там, где течет река Тиль, которую тюрки обыкновенно называют Черной. Древнейшими вождями этого племени были Уар и Хунни. Поэтому некоторые из этих племен получили название уар и хунни.

Когда император Юстиниан занимал царский престол, некоторая часть племен уар и хунни бежала и поселилась в Европе. Назвав себя аварами, они дали своему вождю почетное имя кагана. Почему они решили изменить свое наименование, мы расскажем ничуть не отступая от истины. Барсельт, уннугуры, савиры и, кроме них, другие гуннские племена, увидев только часть людей уар и хунни, бежавших в их места, прониклись страхом и решили, что к ним переселились авары. Поэтому они почтили этих беглецов блестящими дарами, рассчитывая тем самым обеспечить себе безопасность. Когда уар и хунни увидели, сколь благоприятно складываются для них обстоятельства, они воспользовались ошибкой тех, которые прислали к ним посольства, и сами стали называть себя аварами; говорят, среди скифских народов племя аваров является наиболее деятельным и способным. Естественно, что и до нашего времени эти псевдоавары (так было бы правильно их называть), присвоив себе первенствующее положение в племени, сохранили различные названия: одни из них по старинной привычке называются yap, a другие именуются хунни».

Таким образом, явившиеся в Европу авары не имели ничего общего ни с жужанями, за осколок которых их принимал Клапрот [+11], а вслед за ним и многие другие ученые [+12], ни с настоящими аварами — а-ба, а представляли собой бежавшую от тюркютов часть огор—угров, состоявшею из племен уар и хунни [+13]. Название первого из них созвучно с {106} именем авар, что и послужило причиной выгодной для беглецов ошибки. Что касается хунни, то, по-видимому, они в других известиях называются «хион» или хионитами [+14]. Первые сведения о них находятся у Аммиана Марцеллина [+15]. В 356—357 гг. Шапур II (309—379 гг.) с трудом удерживал их на границе Ирана. В 539 г. царь хионитов Грумбат уже в качестве союзника сопровождал шаха Ирана в походе на Амиду, где на глазах Аммиана Марцеллина погиб его сын. Китайские источники знают «хуни» — хионитов в стране Судэ — Согде, над которой они господствовали. Позже имя хионитов персы перенесли на подчинивших их тюркютов, которых называли «кермихион» (черви-хиониты). В 563г. в Константинополь прибыло посольство от кирмахионов, по словам Феофана Византийца [+16], обитавших около Океана среди авар. В данном случае имеются в виду тюркюты, жившие в земле авар в Арало-Каспий-ских степях. Под Океаном подразумевается Каспийское море, которое считалось заливом окружающего землю океана и смешивалось с Аральским морем.

Хотя появившиеся в Европе авары и не были осколком жужаней, а вели свое происхождение из среды угорского населения Северного Казахстана, их не следует представлять себе дикарями. Это был народ с определенной исторической традицией, часть его — хунни или хиониты в {107} течение некоторого времени господствовали над Согдом и были тесно связаны с Ираном. Феофилакт Симокатта рисует угров могущественным и многочисленным народом, и только небольшая часть его из двух племен; yap (вар) и хунни (хионитов), не желая подчиниться тюркютам, откочевала на запад, за Волгу, где и получила свое европейское имя — авары.

Северокавказские племена, с которыми, перейдя Волгу, прежде всего встретились эти племена: барсельт, ушгугуры (оногуры) и савиры — приняли их за тех авар — а-ба, от которых они в свое время тоже бежали за Волгу. Пришельцы не рассеивали выгодного для них заблуждения хозяев северокавказских степей и сами стали называть себя этим именем. Названные вместе с уже известными нам северокавказскими племенами, барсельт — барсилы — впервые появляются на страницах истории. Ниже мы увидим, что они, как и савиры, жили в восточной, прикаспийской части этих степей.

Занятые войной с эфталитами, тюркюты не преследовали авар и дали им возможность, так сказать, прийти в себя и оглядеться. «Авары не птицы, чтобы, летая по воздуху, избегнуть мечей тюркских, они не рыбы, чтобы нырнуть в воду и исчезнуть в глубине морской пучины, они блуждают по поверхности земли. Когда покончу с эфталитами, нападу на авар и они не избегнут моих сил», — говорил будто бы по их адресу Истеми (Силзивул) византийским послам [+17]. У авар были все основания торопиться с поисками надежного убежища.

Оказавшись в степях Азовско-Каспийского междуморья, авары попопали в родственную этническую среду, так как еще гунны увлекли с собой значительную часть угров, а оставшихся в Азии более или менее отюречили [+18]. Благодаря этому авары легко сориентировались в новой обстановке и быстро нашли себе друзей в лице северокавказских алан, оттесненных гуннскими племенами в горы и нуждавшихся в союзниках для борьбы со своим опасным окружением. Через аланского вождя Сарозия [+19] авары завязали сношения с начальником византийского войска в Лазике и, получив разрешение императора, в 558 г. отправили свое первое посольство в Константинополь. Население столицы толпами сбегалось смотреть на аварских послов. Особенно поразили византийцев во внешнем виде невиданных еще варваров волнистые волосы, заплетенные в косы [+20]. Менандр сохранил и имя аварского {108} посла —Кандих — и содержание той речи, с которой он обратился к императору [+21].

С дерзостью отчаяния аварский посол говорил: «К тебе приходит самый великий и сильный из народов; племя аварское неодолимо, оно способно отразить и истребить противников. И поэтому тебе полезно будет принять авар в союзники и приобрести себе в них отличных защитников; но они только в том случае будут в дружеских связях с Римской державою, если будут получать от тебя драгоценные подарки и деньги ежегодно и будут поселены тобой в плодоносной земле». Авары хорошо были осведомлены о политике Византии, которую она применяла к варварам как для того, чтобы отвести их жадность от своих владений, так и для натравливания их друг на друга. Очутившись вблизи византийских границ, авары хотели немедленно урвать свою долю вынужденных милостей империи. Кроме того, они нуждались в земле для поселения и рассчитывали получить ее в Византии подобно многим другим племенам, поселившимся на территории, которая считалась принадлежавшей империи.

В Византии аварское посольство было принято благосклонно [+22]. Для вручения даров к аварам был отправлен мечник Валентин, в дальнейшем дважды совершавший посольства к тюркютам. Ему было предписано заключить с аварами союз и заставить их действовать против врагов империи. В Византии при этом рассуждали так: «победят ли авары или будут побеждены, и в том и в другом случае выгода будет на стороне римлян»[+23]. Однако авары, начав свою деятельность по указке Византии с нападений на савир и салов (барсил?) [+24], в дальнейшем, и очень скоро, не оправдали надежд Византии и нашли свой собственный путь. Вместо того, чтобы воевать с врагами Византии кутригурами, они вмешались в войну между болгарскими племенами на стороне кутригур и напали на преданных союзников империи утигур [+25].

Сравнительно малочисленная аварская орда, по сведениям, сообщенным Византии тюркюгами, состоявшая всего из 20 тысяч воинов, но не семей или кибиток [+26], покинув свою страну в результате военного поражения, оказалась в очень трудном положении — без собственной территории и без основного источника средств к существованию для кочевников— без скота. Авары поневоле должны были жить за счет своих новых соседей — войной и грабежом. Как чисто военная организация, они были опасным врагом для местных племен, но грозным лишь постольку, поскольку эти племена, раздираемые взаимной враждой, искали в них {109} себе союзников и усиливали их мощь своими подкреплениями. Авары прекрасно понимали, что было бы безумием воевать с сильными восточноевропейскими племенами в одиночку, они должны были искать союзников среди них и нашли их сначала в аланах, а затем в кутригурах.

Кутригуры воспользовались появлением авар для того, чтобы натравить их на своих врагов утигур, которые в 559 г. отняли у них всю добычу, захваченную в Византии. По-видимому, между аварами и кут-ригурами был заключен военный союз. На дружеские отношения между теми и другими указывают, в частности, родственные связи упомянутого Менандром Котрага, должно быть, кутригурского вождя, с вождем авар [+27]. Именно в результате этого союза авары передвинулись из северокавказских степей дальше на запад — в степи Причерноморья, куда их звали и где их радушно приняли кутригуры.

Обосновавшись на новом месте, авары напали на других врагов кутригур — на антов, многочисленные племена которых, по явно ошибочному указанию Прокопия, жили к северу от утигур [+28], т. е. где-то на Среднем Дону. На Дону действительно имеются славянские археологические памятники, но появляются они не ранее VIII в. в виде так называемой боршевской культуры [+29]. Никаких следов славянских поселений VI в. здесь неизвестно. По Иордану, анты занимали область на изгибе Понта (Черного моря) от Днестра до Днепра [+30]. Судя по распространению славянских памятников, восточнославянская группа племен обитала в лесной полосе Западной Украины и Южной Белоруссии, продвигаясь отсюда вдоль Карпат к Нижнему Дунаю. Поселившись в Восточном Прикарпатье и на Нижнем Дунае, анты закрыли кутригурам путь к границам Византийской империи, вследствие чего нападения последних на империю стали возможными только с согласия и при участии антов. Анты то выступали вместе с кутригурами, то против них на стороне Византии. По-видимому, на этих-то прикарпатских антов и натравили кутригуры своих союзников; их и стали грабить и избивать авары. Попытка антов вступить в переговоры с аварами не увенчалась успехом: антский посол Мезамир был убит аварами и последние «пуще прежнего стали разорять землю антов, не переставая грабить ее и порабощать жителей» [+31].

Авары продолжали настаивать перед Византией на предоставлении им обещанной земли для поселения. Но в Византии не доверяли аварам. Племянник Юстиниана куропалат Юстин, хорошо осведомленный в делах варваров, доносил, что авары замышляют под видом переселения перейти Дунай и всеми силами напасть на империю. Ввиду этого в 562 г. переговоры с аварами были прерваны, а у аварских послов было {110} отобрано оружие, которое они закупили в Константинополе [+32]. В 565 г. Юстин II сразу же после своего воцарения вовсе прекратил выплату даров аварам [+33]. Но авары, соединившись с кутригурами, представляли уже серьезную силу: в 565 г. они проникли в Тюрингию и воевали в союзе с франкским королем Сигизбертом [+34], а в 567 г. в союзе с лангобардами уничтожили гепидов и таким образом приобрели, наконец, собственную территорию. В следующем году их союзники лангобарды ушли в Италию и они остались полными хозяевами всей Паннонии [+35] и опасными соседями Византийской империи, от которой и потребовали ежегодной выплаты им тех даров, которые империя раньше выдавала кут-ригурам и утигурам [+36].

После безуспешных переговоров авары начали в 570 г. войну с Византией, они вторглись во Фракию, но были отбиты. Только в 573 г. авары принудили Византию заключить с ними мир и выплачивать ежегодную дань. Однако мир был недолговечным; авары непрерывно увеличивали свои претензии и опустошали балканские провинции империи.

Не касаясь дальнейших аваро-византийских отношений, следует заметить, что сила авар заключалась не столько в них самих, сколько в тех племенах, которые им удалось объединить частью путем завоевания, а частью в качестве союзников. О составе аварского войска можно судить по составу пленных, захваченных византийской армией во время одного из немногих удачных походов против них. В 601 г. имперская армия перешла Дунай и в двух сражениях на р. Тиссе разгромила аварские ополчения. Среди захваченных пленных только пятая часть была аварами, половина их состояла из славян, а остальные из разных «других варваров» [+37].

Отношения между аварами и входившими в возглавляемый ими каганат славянами и другими племенами хорошо понимал полководец Тиверий, который при заключении мирного договора с аварами предпочитал получить в качестве заложников детей не самого аварского кагана, а «скифских» князей. Он был уверен, что эти князья могут помешать нарушению мира, даже если бы этого хотел сам каган [+38].

Без сомнения, под князьми здесь подразумеваются вожди тех племен, о которых сам аварский каган Баян говорил, что они по союзу следуют за ним, и в глазах которых он боялся пасть в случае неудачи [+39]. В аварский военный союз входили, конечно, не только славяне, здесь были и другие племена; в особенности много было кутригур, увлеченных {111} аварами в их движении на запад. «Я таких людей пошлю на Римскую империю, — цинично заявлял Баян римскому полководцу, — потеря которых не будет для меня чувствительна, хотя бы они совсем погибли». Вслед за этим в пределы Византии было направлено 10 тысяч кутригур [+40].

О значительном количестве кутригур в Паннонской Аварии свидетельствуют те события, которые разыгрались здесь после неудачного похода авар на Константинополь в 626 г. [+41]. Начавшийся еще перед тем процесс разложения Аварского союза, выразившийся в образовании самостоятельного славянского государства Само в нынешней Чехословакии [+42], привел к возникновению двух группировок в самой аварской Пан-нонии. После смерти хана в 630 г., каждая из них выдвинула своего кандидата на ханскую власть, причем одна из группировок была собственно аварская, а другая болгарская, т. е. кутригурская. В результате разгоревшейся между ними междоусобной войны, кутригуры оказались побежденными и должны были бежать из Паннонии во владения франков (631 г.). Король Дагоберт сначала разрешил им поселиться в Баварии, а затем приказал истребить опасных пришельцев. По сообщению Фредегара, из 9 тысяч кутригур-болгар спаслось только 700 человек, которые во главе с князем своим Альцеком бежали сначала к славянам, а затем в Италию к лангобардам и, в конце концов, поселились там в пределах Беневентинского герцогства [+43]. Павел Диакон замечает, что в его время (IX в.) эти болгары говорили по-латыни, но еще помнили и свой язык [+44].

Конечно, после поражения бежали не все аварские болгары. Большая часть их, очевидно, осталась на месте. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что в 70-х г. VII в. вассал аварского кагана болгарин Кубер восстал и с большой группой своих приверженцев, должно быть, тоже болгар, достиг Керамиссийского поля (около Битоля), откуда пытался завладеть Солунью [+45].

Союзные отношения между аварскими и славянскими вождями не мешали аварам жестоко угнетать славян, оказавшихся под их властью. Отношения авар с этими славянами ярко охарактеризованы Фредега-ром: «Авары каждый год шли к славянам, чтобы зимовать у них; тогда они, брали женщин и детей славян и пользовались ими. В завершение насилия славяне обязаны были платить аварам дань» [+46]. Русская {112} летопись также сохранила воспоминания о тяжком иге, наложенном аварами (обрами) на славянское племя дулебов, и о тех издевательствах, которым подвергалось при этом беззащитное население: «Эти обры, — говорится в летописи, — воевали и против славян и примучили дулебов — также славян, и творили насилие женам дулебским: если поедет куда обрин, то не позволял запречь коня или вола, но приказывал впречь в телегу три, четыре или пять жен и везти его — обрина. И так мучили дулебов» [+47].

В степях Восточной Европы аварские памятники неизвестны, должно быть ввиду того, что авары недолго пробыли в Причерноморье. Зато в Среднем Подунавье открыто множество аварских могильников [+48], обычно бескурганных, где в простых ямах или в ямах с подбоями покойники погребались нередко вместе с их боевыми конями, а мужчины, кроме того, еще и с набором характерного оружия. Последнее не отличается от вооружения, получившего с VII в. всеобщее распространение среди кочевников Евразии, но зато характеризуется рядом новых признаков сравнительно с оружием предшествующего времени. Главным предметом вооружения, как и раньше, был лук со стрелами; но луки стали больше и далыюбойнее. В могилах от луков обычно сохраняются только костяные накладки да крупные железные трехлопастные наконечники стрел с черенками. Копья тоже стали более тяжелыми, чем раньше. На смену длинному сарматскому мечу в VII в. появляется одно-лезвийная пока еще слабо изогнутая сабля. Но все эти новые формы вооружения стали возможными лишь благодаря изобретению стремян, сделавших посадку всадника на коне более устойчивой и открывших возможность для рукопашного конного боя. Усовершенствование оружия, по всей вероятности, было одним из условий, обеспечивших поразительные успехи тюркютов при их первом выступлении на историческую арену. В дальнейшем и очень быстро новые формы вооружения получили всеобщее распространение и вызвали серьезные изменения в тактике военного дела, прежде всего в тактике конницы, которая приобрела большую, чем раньше, силу удара и устойчивость в ближнем бою [+49].

Из украшений часто встречаются литые бляшки, иногда с прорезями, с геометрическим или звериным орнаментом, причем если геометрический узор восходит к формам, бытовавшим в Средней Европе в доаварское время, то изображения животных содержат в себе признаки азиатского происхождения. Среди украшений нередко находятся также византийские ювелирные изделия или подражания им.

Примечания

[+1] Впервые термин «ту-кю» встречается в Гань-су в III в. Грумм-Гржимайло, II, стр. 210—211.

[+2] Р. Реlliоt. L'origine de Tou-kiue, nom chinois des Turcs. T'oung Pao, 16, 1915, стр. 687, сл.

A. H. Кононов. Опыт анализа термина турк. СЭ, 1947, № 1, стр. 47. Китайское название «ту-кю» передает форму не «тюрк», а «тюркют» (см. Л. Н. Гумилев. Алтайская ветвь тюрок-тугю. СА, 1959, № 1, стр. 105, ел.; О н же. Три исчезнувших народа. Страны и народы Востока, II (в печати). В дальнейшем термин тюркют применяется для обозначении алтайских тюрок и созданной ими империи.

[+3] ] Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 221.

[+4] St. Ju1iеn. Documents, стр. 329. У Н. Я- Бичурина указан 535 г. В орхонских надписях Тумынь назван Бумын-каганом.Аристов. Заметки, стр. 9;Грумм-Гржимайло, , стр. 219.

[+5] Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 228.

[+6] Т а м же.

[+7] Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 228; St. Julien. Documents, стр. 350; Chavannes. Documents, стр. 372; Д. А. Попов. К истории народов Средней Азии. 1. Сюнпу (хунну). Турецкая принадлежность народа сюн-ну (хунну) китайских летописей. Владивосток, 1916, стр. 43, сл.

[+8] Chavannes. Documents, стр. 38.

[+9] St. Ju1ien. Documents, стр. 331.

[+10] Феофилакт Симокатта, стр. 159—161.

[+11] Klарrоth. Tableau historique de l'Asie, 1826, стр. 116.

[+12] Напр. Marquart. EranSahr, стр. 53—54; Pelliоt. La Haut Asie, стр. 12; Chavannes Documents, стр. 229—233; W. M. Mc-Gоvern. The Early Empires of Central Asia, 1939, стр. 396, cл.

[+13] Тюркюты называли их «вархонитами».Менандр,стр.419—420; Аристов (Заметки, стр. 36, примеч. 1) и Грумм-Гржимайло (стр. 176, прим. 3.) считали их частью тюргешского племени. Это неверно: предками тюргешей были «истинные авары» — а-ба. Однако «истинные абары» тоже не могли быть жужанями. Их имя в греческом начертании αβαροι должно читаться как «абар», а в китайской передаче, где конечное «р» опускается — аба. Действительно, в VI—VII вв. племя «аба» обитало на северных склонах Тянь-Шаня. В 552 г. они присутствовали на похоронах Бумын-Кагана, как представители самостоятельного государства. Это не могли быть жужани, которые в это время находились в состоянии войны с тюркютами, и уже не представляли государственного объединения. В 555—556 гг. аба были разгромлены тюркютами и бежали частью к народу мукри, сяньбийскому племени, обитавшему на р. Или (Л. Н. Гумилев. Три исчезнувших народа. Сб. Страны и народы Востока,II (в печати), а частью в Таугаст, т. е. к тобасцам Западной империи Вей, а не в империю Бэй-Ци, куда отступили жужани.

В 585 г. абары выступили против тюркютов и разгромили ставку хана Далобяна, но скоро были усмирены. В 603 г. снова участвуют в восстании телесских племен против Дяныу Бугя-хана и затем их следы теряются, а на месте их кочевий возникают тюргеши. Анализ внутренних отношений в тюргешском каганате позволяет заключить, что абары стали компонентом тюргешей. Этнически абары не принадлежали ни к телесской группе, ни к чуйским племенам — потомкам хуннов, но были остатком древнего этнического пласта, одно из племен которых в начале н. э. упоминается китайскими географами (см. Бичурин. Собрание сведений, III, карта династий Хань), но о них не сообщается ничего, кроме имен, меняющихся при смене династий или места жительства. Можно думать, что в Джунгарию они попали под давлением гаогюйцев в конце V в., а раньше жили западнее—в Семиречье. Оттуда они наводили страх на племена южной Сибири в 461—465 гг., но тогда их врагами «живущими на берегах океана» (Сказания Приска Панийского, стр. 87), должны были оказаться эфталиты, которые действительно в середине V в. начали наступление из Бактрии на север и в 470 г. дошли до Тянь-Шаня, а в 496 г. до Балхаша. Несовпадение фактов истории абаров и жужаней очевидно. — Л.Г.

[+14] О. Маеnсhen-Нelfen. Huns and Hiung-Nu. Byz, American Serie, III, vol. XVII, 1945, стр. 252; R. Ghirchman. Les Chionites-Hephtalites, Paris, 1947; K. Enoki., The origin of the white Huns or Hephtaliten. East and West, 1955, N° 3, стр. 231—238; К. Enoki. Sogdiana and the Hiung-nu. Central Asiatic Journal, V. I, 1955, стр. 43—62; Л. Н. Гумилев. Эфталиты и их соседи в IV в. ВДИ, 1959, № 1, стр. 134; К. Тревер. Кушаны, хиониты, эфталиты по армянским источникам. СА, XXI, 1954, стр. 133, сл. Гиршман отожествляет хиоиитов с эфталитами. Однако это тожество нельзя считать доказанным.

[+15] Аммиан Марцеллин, стр. 16, 9, 4.

[+16] Феофан Византиец, стр. 492; Chavannes, Documents, стр. 231.

[+17] Менандр, стр. 328.

[+18] Хионитов считают ираноязычным народом на том основании, что некоторые дошедшие до нас имена их вождей имеют иранский характер. При этом допускается, что в составе их были и тюрки. При отожествлении хионитов с аварами надо признать, что в своей основе это были отюречешше угры, смешавшиеся с древним ираноязычным населением Казахстана.

[+19] Этот же аланский царь в 571—572 г. оказал поддержку армянам в их восстании против персов, тогда как савиры помогали персам (Феофан Византиец, стр. 494). Г. Вернадский (Ancient Russia, стр. 194) видит в его наименовании не личное имя, а титул: Sar-i-os — вождь асов или осов.

[+20] Летопись Феофана, стр. 178.

[+21] Менандр, стр. 321—322.

[+22] Пигулевская. Сирийские источники , стр. 139 (Иоанн Эфесский).

[+23] Менандр, стр. 323.

[+24] Т а м  ж е, стр. 323—324.

[+25] Т а м  ж е, стр. 324.

[+26] Там ж е, стр. 374. Вероятно на вопрос императора, — сколько авар бежало от тюрок?, — послы ответили — два тумына. Каждый тумьш исчислялся в среднем в 10 тысяч воинов и представлял собой боевую единицу. Общее количество членов орды, считая стариков, женщин и детей, конечно, было значительно больше — около 100 тысяч человек.

[+27] Менандр, стр. 324.

[+28] Прокопий. Война с готами, стр. 384.

[+29] П. П. Ефименко и П. Н. Третьяков. Древнерусское поселение на Дону. МИЛ, № 8, М.—Л., 1948; И. И. Ляпушкин. Раннеславянские поселения днепровского лесостепного левобережья, СЛ, XVI, 1952.

[+30] Иордан, стр. 72.

[+31] Менандр, стр. 324—325.

[+32] Менандр, стр. 326—327.

[+33] Пигулевская. Сирийские источники, стр. 139—140; Менандр, стр. 356—359.

[+34] Менандр, стр. 384; Gregorius Turonensis, Historia Francorum. Ed.W. Arendt und B. Krusch. MGH. Scriptorum Rerum Merovingicarum, I, 1884, IV, 23, 29; Mullenhof. Deutsche Altertumskunde, II, Berlin, 1887, стр. 101 — 103.

[+35] Менандр, стр. 385—387; Пигулевская. Сирийские источники, стр. 140; Павел Диакон (II, 26) называет вместе с лангобардами, переселившимися в Италию, гепидов, сарматов и болгар.

[+36] Менандр, стр. 192.

[+37] Феофилакт Симокатта, стр. 178.

[+38] Менандр, стр. 399.

[+39] Т а м  ж е, стр. 390.

[+40] Менандр, стр. 391.

[+41] Кулаковский. История Византии, III, стр. 77—84.

[+42] Ф. И. Успенский. Древнейшие славянские монархии на северо-западе (от IX по XI ст.). СПб., 1872, стр. 17.

[+43] Chronicorum quae dicuntur Fredegarii Scholastici, libri IV, Ed. B. Krusch, MGH. Script. Rerum Merovingiparum, t. II, Hannoverae, 1888, стр. 157, 400, 411.

[+44] Paulus Diac. Historia Langobardorum, стр. 154.

[+45] H. Милевъ. Кубратъ отъ историята и Куберъ в «Чудесата на св. Димитрия Солунски». Период, спис, XXII, кв. 71, 1910, стр. 577—586; Acta Sanctorum, Octobris, IV, 179—181.

[+46] Fredegarius Chronicorum, стр. 48; Эрик Мольнар. Проблемы этногенеза и древней истории венгерского народа. Studia Historica Academie Scientiarum Hunqaricae, 13. Budapestini, 1955, стр. 127.

[+47] Повесть Временных лет. Часть первая. Текст и перевод. М.—Л., 1950, стр. 210.

[+48] A. Marosi et N. Fettich. Trouvailles avares de Dunapentele. AH, 18 (1936); T. Horwath. Die Avarischen Graberfelder von Ulbo und Kiskoros. AH, 19 (1935); N. Fettich. Das Kunstgewerbe der Avarenzeit in Ungarn. AH, 1 (1915). Библиография археологической литературы см.: D. Csallany. Archaologische Denkmaler der Awarenzeit in Mitteleuropa. Budapest, 1956.

[+49] Л. Н. Гумилев. Статуэтки воинов из Туюк-Мазара. Сборник МАЭ, 1949, № 12.

Комментарии

[*1] Так называли тюрок жужани, но значение термина «тюрк» в VI—VII вв. настолько отличается от последующих значений, когда тюрками называли то всех воинственных кочевников - арабы в VIII — X вв. — то искали «тюркскую расу» — европейцы в XIX в. — то придавали термину значение языковой семьи — в наше время, — что сохранение точного произношения ведет к постоянным недоумениям и недопониманию; невозможно всегда оговаривать, что речь идет не о племенах, говорящих по тюркски, а об орде, которую в VI—VII вв. только и называли тюркской. Можно было бы сохранить радловское наименование — тюкюесцы», но оно совсем не в духе языка, тогда как «тюркюты» имеют параллель — «телеуты». Условная терминология в истории необходима. Сколько было бы путаницы, если бы называли римлянами и византийских греков и румын и жителей Папской области, хотя для всех их это самоназвание. — Л. Г.

[*2] О столкновении 555 г. есть упоминание в Ганьму (Бичурин. История Китая, т. VII См. под указанным годом) Границы тюркютской державы перед началом эфталит-ской войны определены также и Фирдоуси «Все до берега реки Джейхуна от Китая его (Истеми) называли подателем справедливости. Военачальником (он был) с войском, казной и короной до Гульзариука (Сыр-Дарьи) от той стороны Чача (Ташкента)». Г. В. Птицын. К вопросу о географии Шах-Намэ. Труды отдела Востока Гос. Эрмитажа, IV, 1947, стр. 303 Исходя из этого надо полагать, что под Западным морем подразумевается Аральское море, и границу следует искать в Хорезме при впадении Аму-Дарьи, Фирдоуси ясно говорит, что граница за Чачем (Ташкентом) проходила по Сыр-Дарье и одновременно указывает, что тюркюты достигли Джейхуна, т. е. Аму-Дарьи, а это могло быть только в том случае, если они вышли на Аму-Дарью не к югу, а к западу от Ташкента. Собственно Согд и Бухара принадлежали в это время эфталитам(Firdousi, Mohl, VI, стр.310). Что Хорезм в VI в. действительно подчинялся тюркютам, доказывает упоминание народа холиат среди подчиненных тюркютскому хану племен (Менандр, стр. 20, 381). Холиатов совершенно справедливо отождествляют с хвалисами русских летописей и тем самым с хорезмийцами (Толстов. Новогодний праздник, стр. 95). Надо полагать, что племена чуйской группы, обитавшие по среднему течению р. Или, дулу Семиречья и нушиби западного Тянь-Шаня не оказали большого сопротивления этнически близким к ним тюркютам. Тан-шу сообщает, что эти племена одних обычаев с тюркютами и мало отличны по языку (Тр. Орхонской эксп., VI, стр. 47). — Л. Г.

 

6. Первые известия о хазарах

 

 Византийские писатели обычно причисляли хазар к тюркам, тюрками же именовали их и арабские авторы [+1]. Сами себя хазары считали родственными по происхождению с уграми, аварами, гузами, барсилами, оногурами, болгарами и савирами. В письме хазарского царя Иосифа, в списке 10-сыновей-эпонимов общего родоначальника всех их Тогармы, хазары стоят на 7-м месте. Некоторые имена этого списка остаются не отожествленными: Тир или Турис, Т-р-на, некоторые из вышеприведенных отожествлений сомнительны, тем не менее ясно, что подавляющее большинство, если не все эти имена, относятся к народам тюркской языковой семьи [+2].

На том основании, что китайское название хазар — к'о-са близко сходно с наименованием шести из девяти уйгурских племен кэса, некоторые исследователи причисляют хазар к уйгурам и полагают, что они вместе с гуннами или вслед за ними в VI в. появились в Европе [+3]. Однако, как мы видели, больше оснований связывать хазар не с уйгурами, а с уграми. Если название хазар ведет свое происхождение от тюркской основы 'каз' — «кочевать»[+4], то от той же основы и совершенно {114} независимо от хазар могло возникнуть сходное наименование части уйгур. Во всяком случае, куда вероятнее полагать, что хазары действительно были близки тем вышеперечисленным племенам, которые называет царь Иосиф, и их родство с ними по признаку общности происхождения, скорее всего, заключается в той роли, которую сыграли в их формировании отюреченные, хотя, вероятно, в разной степени, угры. По языку хазары сближались с болгарами. Об этом со всей категоричностью свидетельствуют арабские писатели. Так, например, ал-Истахри, а вслед за ним ибн Хаукаль определенно заявляют: «язык болгар подобен языку хазар» [+5].

Благодаря сохранившимся в так называемом «Именнике болгарских ханов» и в нескольких надписях, найденных в Дунайской Болгарии и на Волге [+6], древнеболгарским словам установлено, что болгарский язык был близок к современному чувашскому языку [+7] и относился к западной группе тюркских языков, к которой принадлежали языки огузско-печенежских племен, но никак не уйгур, относившихся к восточнотюркской группе [+8].

В армянской историографии хазары впервые упоминаются Моисеем Хоренским между 193 и 213 гг. В «Истории Армении» говорится, что во времена армянского царя Вахаршака «толпы хазар и басилов, соединившись, прошли через ворота Джора под предводительством царя своего Внасепа Сурхана, перешли Куру и рассыпались по сю сторону ее». Вахаршак разгромил их и, преследуя, в свою очередь перешел через ущелье Джора в страну врагов, где и пал «от рук могущественных стрелков» [+9].

В дальнейшем в той же истории упоминается некий «везерк хакан», которого при основателе сасанидской династии Арташире I (226— 240 гг.) победил храбрый Перозамат, женившийся затем на дочери побежденного [+10]. Другой «везерк хакан» был во вражде с Комсаром, сыном Перозамата [+11]. О Тердате III (287—332 гг.) говорится, что он был в свойстве с «восточным хаканом» [+12]. И хазары и каганы в «Истории Армении» не отражают реальной действительности II—III вв., а представляют собою анахронизмы, привнесенные автором, жившим тогда, когда хазары и каганы действительно существовали. Таким же анахронизмом является и упоминание хазар в «Истории албан» Моисея Каланкатуйского, где говорится о нашествии их на Армению в царствование Шапура II (309—380 гг.), около 350 г. [+13]

Как в армянской, так и в арабской литературе, где также имеются совершенно фантастические указания на хазар в связи с завоеваниями Александра Македонского и другими событиями древней истории, наиболее ранние достоверные упоминания о хазарах не уходят глубже VI в.

Арабские писатели дают довольно значительный материал о хазарах еще до встречи их с арабами, вероятно, восходящий к пехлевийским источникам, хотя упоминание у Табари хазар в составе армии императора Юлиана, воевавшего против Шапура I, (240—271 гг.), носит, бесспорно, анахронистический характер. Начало борьбы Ирана с хазарами арабские писатели относят к правлению шаха Кавада I (486—531 гг.), т. е. к тому времени, когда сильнейшим племенем на северной границе Ирана были савиры. По данным крупнейшего арабского историка IX в. Балазури, повторенным Ибн ал-Асиром, в правление этого шаха хазары захватили Джурзан (Грузию) и Арран (Албанию). Кавад оттеснил их назад и, заняв область между Араксом и Ширваном, построил город Берда'а, «главный город всей страны и город Кабалу, что есть Хазар». Затем он построил преграду из нежженой глины (сырцовых кирпичей) между областью Ширваном и воротами Аллан (Дарьял), а вдоль всей стены он построил 360 городов, пришедших в упадок после постройки Баб-ал-абваба (Дербента) [+14].

Сообщение о том же находится и у Я'куби. По его словам, хазарами были завоеваны все области Армении. Кавад вернул их Ирану, и они перешли к его сыну Хосрою Ануширвану до Баб-аллана (Дарь-яла), включая 360 городов. «Персидский царь, — говорит дальше этот автор, —завоевал Баб-ал-абваб (Дербент), Табарсаран и Беленджер. Он построил город Каликала и многие другие и заселил их персами». Однако «хазары вновь завладели всем, что персы отняли от них и {116} держали в своих руках до того времени, пока римляне не выгнали их и не поставили царя над четырьмя Армениями» [+15]. Первое завоевание хазар, о котором здесь говорится, не могло происходить позже 531 г. (отречение Кавада). Прокопий Кесарийский сообщает о продолжительной войне, которую с 504 г. вынужден был вести Кавад в северных областях своего государства, но с кем — не называет. Время второго завоевания неизвестно. Азербайджан был очищен от северных завоевателей не раньше 536 г. [+16]. Принимая во внимание арабские известия, северных врагов Кавада следовало бы считать хазарами. Однако византийские писатели VI в., довольно щедро сообщающие о савирах, вовсе не знают в это время хазар. Дальнейшие сообщения арабских авторов о хазарах относятся уже ко времени Хосроя Ануширвана (531—579 гг.) и связываются с постройкой им мощных укреплений Дербента.

Иллюстрация. Хосрой Ануширван на троне. Сасанидское серебряное с позолотой блюдо, VI в. Эрмитаж (288 Кб)

 Вдоль Каспийского побережья до сих пор сохранились остатки многочисленных укреплений и оборонительных линий, сооруженных {117} для заграждения прохода между морем и горами. К северу от Апшеронского полуострова, там, где горы очень близко подходят к морскому берегу, на вершине крайней скалы, находящейся всего на 1,75 км от воды и известной под именем Беш-Бармак, сохранились развалины так называемого святилища Хызр-Зинде, а на покатом плато и склонах горы остатки стен и башен, выстроенных из небольших камней. От подошвы горы к морю тянутся два параллельных глинистых вала, находящихся в 220 м один от другого. В промежутке между ними на поверхности встречаются черепки сосудов и обломки обожженных кирпичей, свидетельствующие, что здесь находилось поселение [+17]. По всей вероятности, это был город Баджаван у скалы Ширвана, о котором упоминает Ибн-Хордадбех [+18].

 Масуди также знает эту стену под названием Бармаки, а кроме того, другую по имени Сур-ат-тин [+19]. Последняя находилась в 23 км севернее по Каспийскому побережью и представляет даже в настоящее время грандиозное сооружение па берегу реки Гильгин-чай. От самых прибрежных дюн по направлению к горам тянется различной сохранности вал, в некоторых местах которого распознаются еще следы башен, находившихся метрах в 50 одна от другой. В обнажениях видно, что этот вал представляет собой остатки стены, сложенной из крупных квадратных сырцово-саманных кирпичей. Недалеко от предгорий стена примыкает к громадному четырехугольному городищу, на площади которого попадается множество кирпичного щебня и черепков глиняной посуды. На другом берегу реки расположено второе городище, от которого остатки стен, следуя по краю Гильгинчайского ущелья, поднимаются на предгорье. Начиная с холма Кала-бойну, стена была сделана из камня и обожженного кирпича. На этом участке также прослеживаются остатки четырехугольных башен. Заканчивается она крепостью Чирах-кала, занимающей вершину отдельной скалы. От этой крепости сохранились главная башня и западная часть стены, близ которой имеется крытая коробовым сводом водяная цистерна, до сих пор наполняющаяся свежей водой. Общее протяжение стен достигает 30 км, из которых 20 сложены из сырцовых кирпичей [+20]. Стена эта носит название Ширванской или Шабранской.

 Третья линия стен известна севернее р. Самура, у выхода на равнину р. Рубаса, где горы также близко подходят к морю, как и в двух предшествующих проходах [+21]. К сожалению, эта линия укреплений не обследована даже настолько поверхностно, как первые две.

 Хотя археологических данных для точного определения времени описанных оборонительных сооружений в проходе между Каспийским морем и Кавказскими горами еще не собрано, С. Т. Еремян, а вслед за ним К. В. Тревер полагают, что стена в проходе у вершины Беш-Бармак в Армянской географии названная Хорс-вэм, что, по указанию С. Т. Еремяна, значит Хурсанская скала, — самая ранняя и относится к постройкам Иездигерда II (438—457 гг.) [+22]. К. В. Тревер полагает, что она была сооружена незадолго до восстания армян, которые совместно с албанами разрушили ее в 450 г. [+23] Однако укрепления, разрушенные повстанцами, по указанию Лазаря Парбского, находились на границе Албании с гуннами, что явно не соответствует местоположению этой стены.

Вторым еще более грандиозным сооружением, начатым, по мнению К. В. Тревер, после разрушения первого, была стена вдоль р. Гильгин-чай (Шабранская), законченная, как она полагает, может быть уже при Перозе (459—484 гг.) [+24]. С. Т. Еремян отожествляет ее со стеною Апсут-Кават, упомянутой в Армянской географии, и соответственно с этим названием относит ее к сооружениям Кавада I [+25]. Третью стену у р. Рубаса К. В. Тревер считает построенной при этом же шахе и именно с нею связывает наименование Апсут-Кават. Она даже уточняет хронологию этого сооружения временем царствования византийского императора Маркиана (450—457 гг.), надпись с именем которого была будто бы найдена арабами именно здесь, а не при разрушении Дербента, о чем говорится у армянского историка Левонда (Гевонда). Известно, что Византия вынуждена была иногда субсидировать оборонительные работы Ирана на Кавказской границе, чем, по ее мнению, и объясняется появление здесь надписи с именем Маркиана [+26].

С. Т. Еремян приписывает постройку этой стены Хосрою I; к его же сооружениям он относит и мощные укрепления городища Топрах-кала, находящегося в дельте р. Самура [+27]. Расположенное на равнине, это городище занимает огромную площадь, превышающую 100 га. Оно обнесено могучим валом до 20 м высотой и 12—15 м шириной; вдоль него с наружной стороны идет широкий и глубокий ров. Валы городища представляют собой остатки стен, сложенных из сырцовых кирпичей. Внутри укреплений прослеживаются ряды построек [+28].

Иллюстрация. Дербент. Горная стена. Акварель XIX в. Эрмитаж (223 Кб)

Некоторые исследователи отожествляли это городище с городом Албан, упомянутым Птолемеем [+29], а В. Г. Котович выдвинул предположение что здесь находился древний город Чора или Чол, отличающийся от стены Чора, соответствующей Дербенту [+30]. С. Т. Еремян и К В Тревер согласились с таким отожествлением. Однако никаких серьезных доказательств для этого не имеется. Археологические материалы, собранные на городище, по заключению М. Исакова, относятся к последним векам до нашей эры и к первым векам нашей эры; ничего соответствующего раннесредневековому городу Чора там не найдено. Не дает достаточных оснований для отожествления городища Топрак-Кала с городом Чора и рассказ Моисея Каланкатуиского, на который ссылаются как на доказательство. В нем говорится, что албанское посольство на пути к гуннам «достигло ворот Чора недалеко от Дербента», где и было радушно принято жителями города [+31]. Из этого сообщения якобы следует, что город Чора находился не в Дербенте, а возле него.

 В переводе Чора значит «ущелье», а Дербент —закрытые «ворота». Название Чора несомненно означало не только защищенный стеной {120} проход вдоль Каспийского побережья, но и самую стену и страну, в которой он находился; оно могло, конечно, означать и главный город этой страны. Но это название мог носить и город, заключенный в самых стенах дербентских, тем более, если он занимал только часть пространства между ними. Дербент и Чора разноязычные названия: одно иранское, а другое армянское, оба приуроченные к одному месту и употреблявшиеся альтернативно и даже вместе друг с другом. По «Армянской географии», Дербент — это ворота города Чорского прохода [+32]. По данным Моисея Каланкатуйского, на которого ссылаются сторонники раздельного существования Чора и Дербента, престол албанского католикоса в 552 г. был перенесен из города Чора в Партав [+33]. Далее он же говорит, что патриарший дворец находился в Дербенте [+34] из чего можно заключить, что город Чора и Дербент одно и то же. В описании нашествия хазар в 627 г. у того же автора «великий город Чора» связывается с «дивными стенами», «между горой Кавказом и великим морем восточным», «для построения которых цари персидские изнурили» Албанию [+35], т. е. опять-таки с Дербентом. Таким образом, город Чора и Дербент одно и то же, и возможные нюансы в значении этих терминов существенной роли не играют. Сооружение грандиозных укреплений Дербента все древние авторы единогласно относят к правлению Хосроя Ануширвана. Они выстроены на северной границе владений Ирана, там, где еще раньше проходила граница Албании с гуннами и где до сооружений Хосроя существовала стена из сырцовых кирпичей, такая же, как в укреплениях, расположенных южнее Дербента. Остатки этой древней стены до сих {121} пор сохранились вдоль северной стены Дербента в нижней части города [+36]. Возможно, что она относится к тому укреплению, которое вскоре после его сооружения было разрушено восставшими армянами и албанами в 450 г. Может быть ее следует даже считать древнейшим из оборонительных сооружений в Прикаспийском проходе, с разрушением которого только и появились перечисленные выше линии обороны, находящиеся южнее Дербента. Впрочем, окончательное решение вопроса о хронологии укреплений в Прикаспийском проходе остается за археологией и все предположения на этот счет до производства серьезных исследований на месте не имеют никакого значения.

Карта 4. План Дербента (74 KB)

Дербент — наиболее прославленный памятник иранского владычества на Кавказе — действительно замечательное сооружение, до сих пор вызывающее удивление своей грандиозностью и мощью. Он расположен в местности, близко напоминающей ту, где находится скала Беш-Бармак, а по планировке соответствует предполагаемому городу Баджавану, помещенному у ее подножия. Здесь горы также близко придвигаются к берегу моря, узкий проход вдоль берега тоже перегорожен двумя параллельными стенами, между которыми находится город [+37]. Согласно описаниям Дербента у арабских авторов, концы этих стен вдавались в море, образуя искусственную гавань, вход в которую был загражден цепью [+38]. С противоположной стороны стены примыкали к цитадели (Нарын-Кала), возвышающейся на вершине горы, господствующей над городом. Стены были сложены из камня на извести и облицованы крупными тесаными блоками, уложенными «плитами на образок и кордоном на ребро». Вдоль стен располагалось множество башен различной формы и величины. Наиболее грандиозную часть дербентских укреплений составляет, однако, каменная стена, начинающаяся от цитадели и тянущаяся в глубь гор на 40 км. Сначала она идет непрерывной линией, а затем появляется только в местах, доступных для передвижения воинских отрядов. Еще дальше в горы стена заменяется цепью отдельных фортов с башнями по углам [+39]. По {122} словам Масуди, стена была доведена до укрепления Табасаран и «все это служило для защиты от нападений народов, примыкающих к горам Кабх (Кавказу), каковы хазары, аланы, турки, сериры и иные племена кяфиров» [+40].

Оценивая значение сооружений Хосроя Ануширвана, Ибн ал-Факих (ум. около 885 г.) говорит, что для охраны границы стало достаточно 100 человек, тогда как раньше требовалось 50 тысяч [+41]. Не придавая значения этим цифрам, нельзя не согласиться, что Дербентская стена создавала весьма серьезное препятствие для вражеских набегов. Однако персидские цари учитывали, что одних стен для закрепления границы еще недостаточно и потому сопровождали сооружение их военной колонизацией и установлением тесных связей с верхушкой туземных племен. Арабский ученый энциклопедист Якут, резюмируя данные об этом своих предшественников, таким образом характеризует политику Сасанидов в Дагестане: «Хосрои (персидские цари) прилагали большую заботу к этой пограничной местности и не ослабляли наблюдения за ее положением вследствие великой опасности с этой стороны и сильной боязни ее. В этом месте были поселены стражники из переселенцев разных областей и надежных по мнению их (царей) для охраны, и вся населенная местность, которою они завладели, была предоставлена в их исключительное пользование без всяких расходов для правительства (на их содержание), без хлопот об этом крае и без вмешательства в его дела; все это было сделано из сильного желания заселить этот край надежными людьми и тем защитить его от различных враждебных племен турок и кяфиров» [+42].

Более ранние писатели указывают, что в крепостях вдоль стен были поселены персидские воины сиясикины или сияджины [+43]; что касается туземных племен, то, по выражению Масуди, Хосрой Ануширван отвел им границы и назначил каждому из владетелей сан и титул [+44]. Иными словами, персидские цари ввели туземных старейшин и предводителей в систему персидской иерархии и, помогая им провести экспроприацию общинной собственности и закрепощения соплеменников, связали их с судьбой Персидского государства. В горах Дагестана, там, куда проникало политическое влияние сначала Ирана, а затем Арабского халифата, сложились те феодальные и полуфеодальные образования, характеристики которых имеются у арабских писателей и будут приведены в своем месте.

Постройкой грандиозных укреплений, устройством военных поселений и вовлечением в систему персидской государственности туземных племен Кавказа Сасаниды закрепляли господство над одной из важнейших и богатейших провинций своего государства — Азербайджаном и отстаивали эту провинцию от захватнических притязаний усиливающихся северных народов, среди которых все более и более важную роль начинают играть хазары.

Время сооружения укреплений Дербента Хосроем Ануширваном определяется из учета исторической ситуации, существовавшей на Кавказе в царствование этого шаха. Первая половина его правления была почти без перерыва занята войной с Византией, которая настолько отвлекала внимание Ирана от его северной границы, что савиры-хазары захватили Чора и овладели северной Албанией. Сведения об этом сохранились в «Истории албан» Моисея Каланкатуйского. Здесь говорится: «Страна наша подпала под власть хазар; церкви и писания преданы были огню. Тогда, во второй год правления Хосроя, царя царей, в начале армянского летосчисления перенесли престол патриарший из города Чора в столицу Партав по случаю хищнических набегов врагов креста господня» [+45].

Отрекшийся от престола албанский царь Ваче II в. 462 г. обосновался в городе Чора, где в связи с этим возникла епископальная кафедра. Традиционная албанская историография с этим же городом (его окрестностью — полем Ватниа) связывала мученическую смерть просветителя Албании, Григориса. В связи с этим епископство в г. Чора легенда преобразовала в патриарший престол. На самом деле самостоятельная кафедра албанского католикоса возникла впервые в 552 г. в столице Албании г. Партаве после Двинского собора 551 г., когда {124} монофизитская церковь окончательно отмежевалась от халкедонитской византийской церкви [+46]. Однако г. Чора, позже ставший называться Дербентом, оставался крупным центром христианской религии. Здесь еще при арабах находилось сооружение, которое Моисей Каланкатуйский называет патриаршим дворцом. Здесь же, в составе соборной мечети, до сих пор уцелели части большого базиликального здания, видимо, христианского храма, выстроенного в той же технике, что и стены Дербента и, вероятно, одновременно с ними, что свидетельствует о многочисленности и значении живших в этом городе в VI в. христиан [+47].

Начало армянского летосчисления И июля 552 г. [+48], а второй год правления Хосроя падает на 532 г. Так как в действительности начало армянского летосчисления относится не ко второму, а к двадцать второму году правления этого шаха [+49], то вторую из приведенных дат нападения хазар на Албанию следует признать ошибочной. Албания подверглась нашествию со стороны своих северных соседей в 552/3 г., чего не могло бы случиться при наличии мощных укреплений Дербента. Следовательно, Дербентская стена была построена позже этого нашествия. Мир, заключенный с Византией в 562 г., развязал руки Ирану и позволил заняться урегулированием положения на северной границе, в том числе и строительством Дербента. Больше того, по мирному договору Иран обязывался строить военные укрепления в кавказских проходах, откуда варвары вторгались не только в Персию, но и в Византию, а Византия должна была субсидировать это строительство, внося ежегодно 30 тысяч золотых монет.

У Бал'ами (ум. в 974 г.) и Са'алиби (961—1038 гг.) содержится замечание, что Хосрой Ануширван, вернувшись из похода против Византии, обратился против хазар и отплатил им [+50]. О том же сообщается и у Табари (839—923 гг.) [+51]. Здесь содержится общий обзор деятельности Ануширвана и говорится, что он разделил свое государство на четыре больших сатрапии, одной из которых был Азербайджан и соседняя с ним «страна хазар». Он заключил союз с народом, называемым Чор, обитавшим в восточной оконечности Кавказа по соседству с «проходом Чор» (Дербентом), победил банджар, баланджар и другие народы, когда они вторглись в Армению, а уцелевших из них, в числе 10 тысяч, поселил в Азербайджане. Он построил Баб-ал-абваб, как {125} Дербент назывался в арабское время, крепость и город с целью удержания северных народов. В лейденском тексте Табари в числе народов, побежденных Ануширваном, значится «абхаз», но это явная описка. Причерноморские абхазы не могли участвовать в событиях, происходивших в Азербайджане, да еще совместно с прикаспийскими племенами банджар и балапджар. В первом из них Маркварт усматривает «бургар» — пехлевийскую форму «булгар» [+52]; второе, балапджар, беленджер [+53], хорошо известно по связи с хазарами. Поэтому вместо «абхаз» надо читать «хазар».

В войне из-за Лазики 550—556 гг. союзниками то Ирана, то Византии выступают савиры (см. стр. 72 наст. издания), хазары в это время византийскими источниками не упоминаются. Только Моисей Каланкатуйский приписывает вторжение 552 г. в Албанию хазарам. Но так как пленные, захваченные Хосроем из числа вторгшихся в Албанию неприятелей и поселенные им в районе Кабалы, известны в дальнейшем под именем савир, то и это вторжение, вероятно, направленное Византией и являвшееся одним из эпизодов Ирано-Византийской войны, естественно связывать не с хазарами, а с савирами, как главной действующей силой. Хазары, беленджеры и болгары, о которых говорится у Табари, могли при этом играть только второстепенную роль, как часть савирского ополчения. Эти савиры хозяйничали в Албании более 10 лет. Только в 60-х г. (после 562 г.) Хосрой Ануширван разгромил их и для предотвращения дальнейших набегов восстановил и усилил укрепления Дербента.

На северной стене Дербента сохранилось несколько пехлевийских надписей, из которых видно, что строительство Дербента возглавлял сборщик податей и начальник государственного строительства Атрпа-такана, т. е. иранского Азербайджана с центром в г. Гандзаке, некий Барзниш, а также, что постройка стены была завершена в 567 г. (по вычислению Е. А. Пахомова) [+54], что вполне согласуется с приведенными выше историческими данными.

У Балазури [+55] и Абу-л-Фарадж Кудама [+56] имеется рассказ о том, как Ануширван, завязав с хазарами (у Балазури — с турками) мирные переговоры, беспрепятственно с их стороны выстроил Дербент. Рассказ этот облечен в форму легенды, совершенно аналогичной той, которая приведена у Приска Паиийского [+57] и связывается с Перозом (457— 484 гг.) и кидаритами.

В 571 г., в связи с восстанием армян, Юстин II расторг мирный договор с Ираном, заключенный в 562 г. и, заручившись поддержкой тюркютов (посольство 571 г.), послал войска в Закавказье. Военные действия между Византией и Ираном продолжались вплоть до 591 г., когда Византия завладела большей частью Армении и Картли. Во время этой войны византийские войска, вступив в Албанию, встретили здесь савир и в обеспечение покорности взяли у них заложников. Тем не менее, как только византийские войска оставили Албанию, савиры перешли на сторону Ирана. Тогда византийское войско вновь вторглось в Албанию и заставило савир переселиться за р. Куру в пределы территории, находившейся под контролем империи [+58]. В следующем 576 г. в Византию прибыло посольство от савир и было принято весьма благосклонно. Византия обещала платить савирам за союз вдвое больше, чем давали персы, явно рассчитывая использовать их как пограничную охрану [+59].

Обычно полагают, что савир, встреченных византийцами в Албании, вытеснили туда авары, но это могли быть и те варвары, которых в числе 10 тысяч захватил Хосрой и которые, как мы видели, вторглись в Закавказье еще до аварского нашествия и до постройки Дербента, отрезавшего закавказских савир от их соплеменников, оставшихся к северу от Кавказа. Название этих савир хазарами у Табари и в «Истории албан» могло появиться и в порядке перенесения на них имени, лучше известного и арабскому и албанскому историкам, и также потому, что в составе савир находились хазары или, наоборот, савиры были в составе хазар. Не случайно Масуди называет хазар тюркскими савирами [+60], а Балазури город Кабалу, который по заключению А. Крымского, был центром савирских поселений в Азербайджане, именует Хазар [+61]. Такое смешение савир и хазар может объясняться только тем, что те и другие переплетались между собой, составляли одно и то же военно-политическое объединение, во главе которого, однако, стояли савиры, так как в первой половине VI в. в большинстве исторических известий именно их наименование служит для обозначения прикаспийских варваров, обитавших севернее Дербента. {127} Смешению тех и других между собой способствовала и их одинаковая этническая принадлежность: и те и другие были, по сути дела, болгарами; савиры в форме сувары известны не только на Северном Кавказе, но и на Волге в составе волжских болгар. Сначала хазары входили в савирский союз, а затем, когда значительная часть савир переселилась в Закавказье, а оставшаяся была серьезно потрепана аварами, господствующее положение в Северном Дагестане перешло к хазарам и савиры оказались в числе подвластного им населения.

Некоторые исследователи, отрицая связь между хазарами и акацирами и не доверяя приведенным выше данным о хазарах, содержащимся в источниках, относящихся к значительно более позднему времени, чем события, о которых в них говорится, датируют появление хазар концом VI в., опираясь на сообщения Михаила Сирийского (1126—1199 гг.) и Бар-Гебрея (1226—1286 гг.), восходящие якобы к «Церковной истории» Иоанна Эфесского, жившего в VI в. (ум. около 586 г.). Действительно, в хронике первого из названных здесь авторов говорится, что в царствование императора Маврикия (582—602 гг.) из внутренней Скифии вышли три брата с 30 тысячами скифов. Они сделали путь в 65 дней, выйдя со стороны Имеонских гор. Так как на пути были реки, они шли зимой и достигли реки Танаиса, которая вытекает из Меотийского озера и вливается в Понтийское море. Находясь у границ Римской империи, один из братьев, именем Булгар, взял 10 тысяч человек, отделился от своих братьев и перешел Танаис к реке Дунаю, которая также вливается в Понтийское море, и обратился к царю Маврикию с просьбой дать ему землю с тем, чтобы жить в дружбе с римлянами. Тот дал ему Верхнюю и Нижнюю Мизию и Дакию, защищенное место, которое со времен Анастасия (491—518 гг.) опустошал аварский народ. Они победили их там и стали защитой для римлян. Римляне назвали этих скифов булгарами. Два других брата пришли в страну алан, называемую Берсилия, в которой римлянами были построены города Каспия, называвшиеся вратами Turaye. Булгары (жившие в Мизии и Дакии) и пугуры — их (городов Берсилии) жители — были некогда христианами. Когда над той страной (Бер-силией) стал господствовать чужой народ, они были названы хазарами по имени того старшего брата, которого имя было Хазарик. Это был сильный и широко распространенный народ»[+62].

В своем новом переводе приведенного отрывка Ф. Альтхейм предлагает под вратами Turaye понимать не Ворота тюрок, как полагал Маркварт, а Ворота ворот, т. е. Баб-ал-абваб — арабское название Дербента. Далее, по его заключению, в тексте говорится, что христианами были болгары Мизии и Дакии и пугуры жители Берсилии [+63]. Это заключение очень важно для хронологии сообщения. 

Иллюстрация. Золотые вещи с инкрустациями из кургана у с. Белым (Кудеистово) » Кабардино-Балкарии, IV—V вв. Эрмитаж  (103 Кб)

Обращение в христианство населения Берсилии, как мы увидим ниже, относится к VII в., обращение же дунайских болгар датируется еще позже — IX в. Отсюда следует, что рассматриваемое сообщение о хазарах не может относиться к VI в., по крайней мере в части, касающейся христианства у дунайских и северокавказских болгар. Чтение «пугуры» Маркварт исправлял на «фанагуры» —фанагорийцы и даже склонялся видеть здесь Беленджер и беленджерцев [+64]. С исторической точки зрения отожествление загадочных пугур с фанагорийцами возможно; в таком случае они означали бы кубанских болгар, которым принадлежал город Фанагория на Таманском полуострове. Однако лингвистически более вероятно, что «пугуры» означают тех же болгар, которые назывались и беленджерцами [+65].

Уже Маркварт отметил, что известие Михаила Сирийского, с некоторыми сокращениями и изменениями, приведенное и у Бар-Гебрея, во многом грешит против исторической действительности [+66]. В самом деле, переселение болгар из-за Дона за Дунай отнесено здесь к царствованию Маврикия (582—602 гг.), тогда как из других более достоверных источников известно, что оно произошло много позже — во второй половине VII в. Если указание на Маврикия принять за время появления болгар в Восточной Европе, то и тут обнаруживаются серьезные противоречия с известными историческими фактами, согласно которым болгары находились в Причерноморье еще в V в. Должно быть в данном случае, как и в других, приведенных выше, болгары отожествляются с гуннами и нашествие последних рассматривается как один из моментов движения болгар и других родственных с ними племен, в том числе и хазар.

В этой легенде особого внимания заслуживает локализация хазар. Они помещены здесь в стране алан, называемой Берсилия, где находился город, в названии которого нельзя не узнать армянского имени Дербента — Чора [+67]. Страна Берсилия, следовательно, соответствует современному Северному Дагестану, где хазар помещают и другие источники. У византийских хронистов Феофана и Никифора Берсилия фигурирует в качестве родины хазар: «Хазары великий народ, вышедший из Берсилии, самой дальней страны Первой Сарматии», — говорит Феофан [+68]. Знали об ней и арабские писатели. В рассказе Балазури и Кудама о встрече персидского шаха и тюркского или хазарского кагана местом действия называется ал-Баршалия — к северу от Дербента [+69].

Имя третьего брата-эпонима в легенде Михаила Сирийского не названо. Однако в ряде других сообщений хазары выступают вместе с {130} барсилами, с которыми, очевидно, и надо связывать наименование занятой хазарами страны. У Моисея Хоренского говорится, что в 198 г. хазары и басилы (барсилы), соединившись, прошли через ворота Чора (Дербента) и подвергли Армению грабежу и разорению [+70].

Этот рассказ, взятый как сообщение об одном из многочисленных столкновений закавказских народов с северными варварами, не представляет ничего невероятного. В отношении его возникает только один вопрос: действительно ли в числе варваров, нападавших на Закавказье, уже во II в. были хазары и барсилы? Другие источники народов с этими именами в то время не знают. Да и сама «История Армении», сообщая о ряде войн с северными племенами, называет в числе их хазар и барсил всего один раз в вышеприведенном месте. Правда, хазары несколько позже, в IV в., упоминаются в «Истории Албан» Моисея Каланкатуйского. Первое их нашествие на Закавказье отнесено здесь к правлению персидского царя Шапура II [+71]. Однако в отношении и этого сообщения нет сомнения, что название хазары попало в него в порядке нередкого у средневековых писателей анахронизма, в результате которого наименование современного авторам народа переносится в более или менее отдаленное прошлое или, наоборот, новый народ подводится под старое традиционное название. Подобного рода анахронизмы встречаются в отношении хазар не только у армянских, но и у арабских авторов.

Менее очевидно анахронистическое употребление названия барсилы, потому что имя этого народа вообще упоминается очень редко. В «Истории Армении» говорится о вступлении одного из родов армянских нахараров аланского происхождения в свойство с каким-то могущественным басилом (барсилом) из числа поселившихся в Армении, а также о войне Тердата с северными варварами и о единоборстве его с царем барсил [+72]. Оба эти события относятся — одно к первой, а второе ко второй половине III в. Конечно, можно допустить, что барсилы — древнее северокавказское племя, существовавшее здесь еще до гуннского нашествия. Однако это мало вероятно, так как барсилы составляли одно из подразделений болгар, сформировавшихся только вместе с гуннами. По Ибн-Русте (начало X в.) [+73] и Гардизи (XI в.), болгары делились на три отдела: «...один отдел зовется берсула, другой — эсегел и третий —болгар». Первый из них явно соответствует барсилам других сообщений. К тому же анахронистичность упоминания барсил в одном из приведенных случаев может быть доказана с полной очевидностью.

В «Истории Армении», а вслед за ней и в «Истории албан» [+74] и во «Всеобщей истории» Степаноса Таронского содержится вышеприведенный рассказ о единоборстве царя Тердата с царем барсил. Однако этот же самый эпизод изложен и в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия [+75], писателя I в., а затем повторен в сочинении Амвросия Медиоланского [+76], писавшего в IV в., в связи тоже с Тиридатом, но жившим не в III в., а в I в. н. э., и воевавшим не с барсилами, а с аланами. Таким образом, совершенно ясно, что в «Истории Армении» один Тиридат спутан с другим, жившим на 200 лет раньше, а враги, с которыми он сражался, вместо алан названы гуннами-барсилами.

Хазары были тесно связаны с барсилами не только тем, что поселились в стране, носившей их имя, но и политической общностью, потому они и выступают совместно. Египетский ученый Ал-Кальби (XVII в.) называет Барсола братом Хазара [+77]. В противоречии с этим заключением находится сообщение «Армянской географии», где говорится, что в дельте Волги «находится остров, на котором укрывается народ баслов (барсил) от бушков и хазар». Остров называется Черным потому, что кажется черным от множества баслов, населяющих его вместе со своими стадами» [+78].

Зачем нужно было барсилам укрываться от хазар при тесном союзе их друг с другом — совершенно непонятно. По-видимому, тут какая-то путаница в тексте или в данных автора «Географии». В появлении же барсил и хазар в дельте Волги нет ничего удивительного и противоречащего локализации Берсилии в Северном Дагестане. Барсилы близ Волги упоминаются еще Феофилактом Симокаттой в связи с нашествием псевдоавар [+79]. Если даже страна Берсилия не выходила за пределы Дагестана, то барсилы и хазары кочевали вдоль всего северо-западного побережья Каспийского моря от Кавказа до Волги [+80].

 

Примечания

[+1] Moravcsik. Zur Geschichte, стр. 87; Kmosko. Araber und Chazaren, стр. 284.

[+2] Коковцев. Переписка, стр. 72.

[+3] Е. Н. Parker. A thausend jears of the Tatars. Ed. 2, стр. 198; P. Pelliot. Noms-turcs, стр. 208, прим. 1; Dunlop, The History, стр. 35.

[+4] Howorth. The Khazars стр. 127, cл.; Z. Gombocz. Die bulgarischturkischen Lehnworter in Ungarischen Sprache. Memoires de la Societe Finno-Ougrienne, XXX, Helsinki, 1912, стр. 198; Zajaczkowski. Ze studiow, стр. 25—26; Dunlop, The History, стр. 4.

[+5] Ал-Истахри. BGA, 1927, стр. 220; Ал-Бируни (Chronologie, стр. 42) сообщает, что «булгары и сувары говорят особым языком, смешанным из тюркского и хазарского». Z. Validi Togan. Reisebericht, стр. 200.

[+6] Ашмарин. Болгары и чуваши. Известия общества арх., ист. и эти. при Казанском унив., т. XVIII, в. 1—3, Казань, 1902, стр. 85, 90; Marquart. Die Altbulgarische Ausdriike, стр. 20, cл.; Cмолин. К вопросу о происхождении народностей камско-волжских болгар (разбор главнейших теорий), Казань, 1921.

[+7] Известия Ал-Бекри, ч. 1, стр. 118, сл.; Bartold. Vorlesungen iiber Geschichte der Turken Mitteiasien. Berlin, 1935, стр. 30—31; Б. А. Серебренников. О происхождении чувашского народа. Чебоксары, 1957.

[+8] Н.Поппе. Чувашский язык и его отношение к монгольскому и турецким. Известия АН, 1924, № 12—18, стр. 295, сл. Широко распространено мнение о финноугорском строе хазарского языка (К1аproth, Memoire sur Ies khazars, стр. 153, сл.; Memoires relatifs a PAsie, Paris, 1824, стр. 155; Fraen. Memoires de l'Academie de sciences, 1832, стр. 548 и др.) Однако еще Д. Языков указал, что кабары, одно из подразделений хазар, по сообщению Константина Багрянородного, говорили языком, отличающимся от венгерского, следовательно не были соплеменниками венгров (Д. Языков. Опыт истории хазаров, стр. 100). Только в качестве историографического курьеза можно упомянуть работу Башмакова (Un solutation nouvelle des probleme de Chazares, Leur origine et la raison de leur judaisation. Mercure de France. № 793, 42 Anne, t. 229, 1931, I-er Juliet, стр. 39—73), в которой происхождение хазар возводится к яфетической или алародийской группе южного Кавказа, к библейскому «Мешек».

[+9] История Армении Моисея Хоренского, стр. 134.

[+10] История Армении Моисея Хоренского, стр. 154.

[+11] Т а м же, стр. 154.

[+12] Т а м же, стр. 157.

[+13] История агван, стр. 80. Ср. Л. М. Меликсет-Бек. Хазары по древнеармянским источникам в связи с проблемой Моисея Хоренского. Исследования по истории культуры народов Востока. Сборник в честь акад. И. А. Орбели. М.—Л., 1960, стр. 112, сл.

 [+14] Балазури, стр. 5; Ибн ал-Асир, стр. 9; Ибн ал-Факих. Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXI, стр. 11, 16.

[+15] Я'куби, стр. 6.

 [+16] Деление на 4 Армении относится к 536 г Византия оккупировала Закавказье в 688 г.

 [+17] Е. Л. Пахомов. Крупнейшие памятники сасанидскои архитектуры в Закавказье. Проблемы ГЛИМК, 1933, Х° 9—10, стр. 39.

 [+18] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXII, стр. 13—15.

 [+19] Там же, стр. 59.

 [+20] Пахомов. Крупнейшие памятники, стр. 40—43.

 [+21] Там ж е, стр. 43; И. II. Щеблыкин. Памятники Азербайджанского зодчества эпохи Низами. Баку, 1943, стр. 8; Архитектура Азербайджана эпохи Низами. Сборник. Баку, 1947, стр. 28; К. В. Тревер. Очерки, стр. 271—272.

 [+22] С. Т. Еремян. Сюния и оборона Сасанидами кавказских проходов. Изв. Лрм. ФАН, 1941, № 7 (12); Очерки истории СССР, стр. 316.

 [+23] К. В. Тревер. Очерки, стр. 270—271.

 [+24] Там ж е, стр. 271.

 [+25] Очерки истории СССР, стр. 316.

 [+26] К. В. Тревер. Очерки, стр. 272—274.

 [+27] Очерки истории СССР, стр. 324.

[+28] А. С. Башкиров. Изучение памятников старины. Дагестанский сборник, III, Махачкала, 1927, стр. 235—236; Е. А. Пахомов. Археологические экспедиции по районам АССР. Изв. Азерб. Филиала АН СССР, 1938, № 3, стр. 34—35; М. Исаков. Исчезнувший город в Дагестане. Исторический журнал, 1941, № 6, стр. 156—167.

 [+29] М. Исаков. Исчезнувший город в Дагестане, стр 156, сл.

[+30] Очерки истории Дагестана, т I. Махачкала, 1957, стр. 33.

[+31] История агван, стр. 192

[+32] Патканов. Из нового списка Географии, стр. 30.

[+33] История агван, стр 90.

[+34] Там же, стр 261

[+35] Т а м же, стр. 105

[+36] М. И. Артамонов. Древний Дербент. С А, VIII, 1946, стр. 131, 135; Е. А. Пахомов. Крупнейшие памятники, стр. 44.

[+37] G. S. Bayer. De muro Caucaseo. Comm, Acad. Scient. imperialis Petropolitanae, t. I. S. Petersburg, 1728, стр. 425—463; В. Dоrn. Geographies Caucasica, стр. 535— 536; П. Березин. Путешествие по Дагестану и Закавказью. Казань, 1950; А. В. Копаров. Укрепление Дербента и Кавказские стены. Труды VАрхеологического съезда в Тифлисе. М., 1887, стр. XXVII; В. В. Бартольд. К истории Дербента. ЗВО, т. XIX, 1909; О н же. Новое известие о стенах Дербента. ЗВО, т. XXI, 1911—1912; Он же. «Derbend, EJ; П. И. Спасский. Дербентские укрепления. Изв. Азкомстариса, в. IV, 1928, стр. 267—276; Е. А. Пахомов. Крупнейшие памятники; И. Б. Бакланов. Архитектурные памятники Дагестана, в. 1, Л., 1935; М. И. Артамонов. Древний Дербент; Тревер. Очерки, стр. 274—287.

[+38] Балазури, стр. 7; Караулов. Сведения, СМОМПК, XXIX, стр. 11 (Истахри); XXXVIII, стр. 40 (Масуди); XXXII, стр. 33 (Кудама); В. В. Бартольд. Новое известие о стенах Дербента. ЗВО, т. XXI, 1911—1912, стр. IV.

[+39] Е. А. Пахомов. Крупнейшие памятники, стр. 45; Он же. До дослiдження Дагестаyьской стiпи. Схиднiй Свiт: 1930, № 10—11, стр. 325—331. М. И. Артамонов. Древний Дербент, стр. 129.

[+40] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXVIII, стр.41; Ал-Масуди. Муруг, II, стр. 2, сл., 196, сл.
[+41] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXI, стр. 17.
[+42] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXIX, стр. 13, 15. А н-Нувайри (1279—1232 гг.) сообщает: «Затем хазары опустошили Армению и Азербайджан, совершая туда набеги. (Хосрой) послал против них войска, которые с ними сражались, победили и уничтожили всех,за исключением взятых как рабы.Они просили пощады и получили ее. Он отправил обратно (начальников) войск и поместил их как марзбанов, ввиду насилия со стороны хазар. Он приказал выстроить стену и соорудил ее в Армении посредине моря, (сложив) из камней и извести, выставив ее как барьер с той стороны, откуда хазары совершали свои набега, вторгаясь в Армению. Он поместил одного из своих марзбанов как стража в этом месте с 12 000 всадников, (избранных) героев среди прочих. Он позволял им садиться на золотой трон и это было место, известное под названием Баб ал-абваб. Власть такого марзбана, который был помещен как страж на этом месте, осталась до сих пор у потомков, которые ему наследовали молодой от старого, последний от первого. Это они, которые называются «царь трона». Якут так описывает жизнь защитников Дербента: «Пусть всякий, кто спросит известий обо мне, знает, что поистине я нахожусь в стране, откуда покой убежал, в турецком городе с воротами, жители которой опустошают окрестные селения. Мы отражаем их орды далеко от наших имений и мы их истребляем в последнюю ночь луны. Как только мы видим пыль, мы замыкаем, противясь неприятелю, все проходы. Их горы, цепь Кавказа, снабжают нас пшеницей, и наши жилища сделались соседними с ихними. Как только распространяется пламя войны, мы нападаем на неприятеля на каждой тропинке, чтобы овладеть его добычей. Ежедневно верхом на наших скакунах мы сражаемся. Благородные бегуны, верблюды не могли бы их настигнуть». (Козубский. История города Дербента Темир-Хан-Шура, 1906, стр. 22).
[+43] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXI, стр. 23, 29 (Ибн ал-Факих); Балазури, стр. 5. Сиясикины — ст.-перс, nisastaghan — «поселенцы — воины». Л. Chri-stensen. L'Iran sous les Sasanides, 1944, стр. 369, примеч. 5; По С. Т. Еремяну, это сисиканцы — жители армянской провинции Сисикан или Сюник (совр. Зангезур и нагорный Карабах). См. Очерки истории СССР, стр. 317; С. Т. Еремян. Сюния и оборона сасанидами кавказских проходов, стр 38.
[+44] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXVIII, стр. 41.
[+45] История агван, стр. 90. По-видимому, это и есть второе завоевание Армении (Закавказья), о котором говорится у Я'куби (см. стр. 116—117 наст, изд.)
[+46] Очерки истории СССР, стр. 324.
[+47] М. И. Артамонов. Древний Дербент, стр. 141, 143.
[+48] К. Патканьяи. Опыт истории династии Сасанидов, стр. 52.
[+49] В одном рукописном календаре сказано: «Армянское летосчисление началось с 22 года царствования Хосроя Великого» (К. Патканьян. Опыт истории династии Сасанидов, стр. 52). Следовательно, в тексте «Истории албан» надо читать не «во второй год Хосроя», а в двадцать второй, что с учетом начала его царствования в 531 г., и дает тот же 552 г., соответствующий началу армянского летосчисления.
[+50] Bal'ami, т. II, стр. 167; Al-Thaha'alibi. Histoire de rois de perses, стр. 614.
[+51] Табари, II, стр. 895, 899; Ср. Масуди: «Ануширван прежде чем предпринять эту постройку, имел бесконечные столкновения с царями хазар, и утверждают, что он построил стену, только чтобы запугать и подчинить народы, населяющие эту страну».
[+52] Marquart. Streifziige, стр. 16.
[+53] Z. Validi Togan (Reisebericht, стр. 191) утверждает, что баланжар явно монгольское военное обозначение barungar — левое крыло — так же как zungar — правое крыло, употреблявшиеся в качестве племенных или территориальных названий. «Армянская география» знает в Хазарии город Чунгар, что может соответствовать монгольскому названию правого крыла.
[+54] Е. А. Пахомов. К истолкованию пехлевийских надписей Дербента. Изв.. Азерб. научно-иссл. ин-та, т. I, п. 2. Баку, 1926.
[+55] Балазури, стр. 6.
[+56] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXII, стр. 29.
[+57] Сказания Приска Панийского стр. 90—96.
[+58] Менандр, стр. 411—412.
[+59] Т а м ж е, стр. 415—416. По-видимому, именно этих савир армяне называли «севордик», а арабы «сиявардии». Балазури сообщает, что они разрушили старый цветущий город Шамхор вскоре после смены наместника Армении Язид бен Усайда ас-Сулами, правившего здесь в пятидесятых годах VIII в Сиявардиев отожествляют с савартиас-фалами — мадьярами, часть которых, согласно Константину Багрянородному, переселилась в Персию после неудачной войны с печенегами, когда основная масса мадьяр ушла на запад — н Леведию. Однако хронологически такое отожествление невозможно. Сиявардии, как выше сказано, известны в Закавказье на 100 лет раньше появления мадьяр к западу от Дона, а если сиявардиев отожествлять с савирами, то и еще раньше (Marquart. Streifzuge, стр. 36, сл.).
[+60] Масуди Танбих, стр. 83.
[+61] Балазуни, стр. 5; Л. Крымский. Страницы из истории северного и кавказского Азербайджана, стр. 295, сл.
[+62] Marquart. Streifzuge, стр. 484—485.
[+63] F. А1theim. Geschichte der Hunnen. Erster Band. Von den Anfangen bis zum Einbruch in Europa. Berlin, 1959, стр. 91; F. A 1 t h e i m und H. S t i e h 1. Michael der Syrer Ober das erste Auftreten der Bulgaren und Chazaren. Byz , XXVIII (1958), Bruxelles, 1959, стр. 105.
[+64] Маrquагt. Streifzuge, стр. 15, 18 и др.
[+65] Птолемею были известны «пагириты», которых он помещал между хорсами и саварами (савирами), где-то между Венедским заливом (Балтийским морем) и Рипейскими горами (Уралом?) (В. В. Латышев, СК. I, стр. 231), но которых в действительности следует искать в Приуралье или в Западной Сибири.
[+66] Marquart. Streifzuge, стр. 488.
[+67] Там же, стр. 489.
[+68] Летопись Феофана, стр. 263.
[+69] Беладзори, стр. 6.
[+70] История Армении Моисея Хоренского, стр. 134. См. выше, стр. 115.
[+71] История агван, стр. 80.
[+72] История Армении Моисея Хоренского, стр.127, 134. Этот же эпизод об единоборстве Тердата с предводителем северных варваров рассказан в «Истории Тарона», носящей имена двух авторов — Зенаба Главка и Иоанна Мамиконеана и составленной не ранее VIII в. Предводитель варваров, не названных здесь по имени, именуется «царем севера Тедрехоном (М. Абегян. История древнеармянской литературы, стр. 345 349—350).
[+73] Д. А. Xвольсон. Известия, Ибн Даста, стр. 22; В. В. Бартольд. Отчет, стр. 121.
[+74] История агван, стр. 21.
[+75] В. В. Латышев. СК, I, стр. 484.
[+76] В. В. Латышев. СК, II, стр. 352.
[+77] Д. Л. Xвольсон. Известия Ибн Даста, стр. 93.
[+78] К. Патканов. Из нового списка географии, стр. 26.
[+79] Феофилакт Симокатта, стр. 160. Вивьен де Сен-Мартен в исследовании о хазарах (Nouvelles Annales de Voyage, 1851, т. II, стр. 146). Поправка «сарсельт» на «барсельт» сделана по Бар-Гебрею (Bar-Hebraus. Chron. Syr. стр. 95).
[+80] В статье 3. М. Буниатова: «О длительности пребывания хазар в Албании в VII—VIII вв.» (Изв. Азерб АН, 1961, № 1, стр. 21—34), появившейся уже после того, как эта книга была сверстана, защищается положение, согласно которому хазары, вторгшиеся в Албанию еще в правление Кавада I, оставались там до конца VIII в. 3. М. Буниатов при этом путает разные вещи — поселение хазар в Албании с политическим господством хазар над Албанией. Поселение тюрок — савир, хазар, болгар и др. в Закавказье, в особенности в степной Албании, существовало вероятно, со времени первых вторжений их в эту страну. В дальнейшем их число пополнили новые тюркские племена, что и определило современный этнический облик Азербайджана. Однако, из того, что в Албании жила какая-то часть хазар отнюдь не следует, что хазары господствовали над Албанией. Хазарскому государству только иногда и притом на короткое время удавалось поставить в зависимость всю Албанию или лишь ее часть. 

 

7. Тюркюты в Европе

 

Не успели хазары освободиться из-под власти савир, как попали в подчинение к тюркютам. С появлением последних хазары тесно связали свою судьбу с новыми могущественными завоевателями и, опираясь на них или, скорее, подпирая их, заняли головное место среди местного населения восточной части Азовско-Каспийского междуморья, постепенно распространяя на него свою власть и свое имя.
Тюркюты прекратили преследование авар потому, что ввязались в длительную и тяжелую войну с эфталитами, империя которых охватывала огромную территорию от Хотана на востоке до Каспийского моря на западе и до Инда на юге. Упомянутые выше хиониты были соседями эфталитов на севере [+1]. Первое столкновение между тюркютами и эфталитами произошло еще в 555 г., но активные военные действия между ними начались только с 562 г., когда иранский шах Хосрой Ануширван, заключив мир с Юстинианом, получил возможность вести согласованные с тюркютами военные действия против общего врага. Совершенно неизвестно, почему дружественные отношения между персами и эфталитами, столь важные для спокойствия восточной границы Ирана, сменились остро враждебными, приведшими к союзу персов с тюркютами. Возможно, что Хосрой Ануширван считал чрезмерной дань, которую {133} Ирану приходилось выплачивать своим восточным соседям, или же он хотел присоединить к своим владениям находящиеся во власти эфталитов области, отторгнутые от Ирана. По данным Табари и Бал'ами, инициатива союза между персами и тюркютами исходила от Хосроя [+2]. Договор был скреплен браком Хосроя с дочерью тюркютского кагана Истеми. Этот факт и лег в основу рассказа Балазури и Ибн Хордадбеха, в котором у последнего из этих авторов каган тюркютов заменен каганом хазар, а повествование уснащено рядом фантастических подробностей.
В 563 г. Хосрой нанес тяжелое поражение эфталитам, а в 565 г. и Истеми начал решительные операции против них и первым делом захватил Чач (Ташкент) [+3]. Решительная битва между тюркютами и эфталитами у Несефа (Карши) [+4] длилась 8 дней и закончилась полным разгромом последних [+5]. К 567 г. с эфталитами было покончено, но зато вспыхнула вражда между союзниками [+6]. Тюркюты требовали, чтобы Иран выплачивал им ту дань, которую раньше давал эфталитам, и открыл дорогу через свою территорию для согдийских торговцев шелком, которые теперь стали подданными тюркютского кагана. Так как Хосрой категорически отверг эти домогательства, тюркютское войско двинулось к иранским границам [+7], но, встретив мощные укрепления, воздвигнутые персами в Джурджане (Гурган, Гиркания — юго-восточное побережье Каспийского моря), не решилось атаковать их. В 571 г. между тюркютами и Ираном был заключен мир [*1]. Границею между ними стала Аму-Дарья [+8].
Еще в июле 558 г. тюркюты попытались вступить в сношения с Византией. Их посольство прибыло в Константинополь сразу же после {134} аварского [+9]. Целью его было выяснение возможности и целесообразности дальнейших связей с империей. Возможно, что в задачу этого посольства входило также информировать Византию относительно авар и предостеречь империю от помощи этим врагам Тюркютского каганата. Второе посольство тюркютов «от Аскела государя ермихионов» явилось в Византию в 563 г. [+10], в начале войны с эфталитами совместно с Ираном. По всей вероятности, оно имело целью выяснение отношения Византии к союзу тюркютов и персов.
Пять лет спустя, в 568 г., согдийские купцы шелком, потерпев неудачу в Иране, настояли на отправлении посольства в Константинополь для того, чтобы наладить непосредственную торговлю с Византией и тем самым избавиться от обременительного контроля над нею со стороны Ирана. Глава этого посольства Маннах добрался до столицы империи через Кавказ и встретил очень хороший прием [+11].
В Византии решили отправить ответное посольство к тюркютам. Во главе его был поставлен Земарх. Вместе с Маниахом и его спутниками в августе 568 г. он отправился в далекое путешествие.
После трудного пути посольство достигло ставки верховного правителя западных тюркютов, находившейся на горе Эктаг. Правителем тюркютов, которого Менандр называет Дизабулом, был уже известный нам Истеми. Он торжественно принял Земарха [+12] который затем должен был сопровождать его в походе на персов. Только достигнув Таласа, Истеми отпустил Земарха; вместе с последним в Византию направилось новое тюркютское посольство во главе с тагматарханом и сыном скончавшегося к этому времени Маниаха и в сопровождении многочисленных согдийских купцов [+13]. Когда Земарх достиг Волги и подвластного тюркютам племени угров, последние сообщили, что в лесистых местах около реки Кофина (Кубани) его подстерегают 4000 персов с намерением захватить в плен. С помощью угров посольство благополучно миновало безводные степи и добралось до верховий Кубани, где, высылая во все стороны лазутчиков, вступило в землю алан. Владетель Алании заявил, что он не пропустит тюркютов, пока они не разоружатся. После некоторых споров это условие было выполнено и весь состав посольства, несмотря на опасность со стороны подстерегавших его персов, благополучно достиг Черного моря и Константинополя [+14].
В следующие за этим годы между тюркютами и Византией велись оживленные переговоры. К тюркютам ездили многие византийские послы: Евтихий, Иродион, Павел Киликийский, Анагаст, Валентин [+15]. Дело шло теперь не столько о торговых отношениях, сколько о военном союзе, направленном против одинаково враждебного обеим странам Сасанидского Ирана. В это время Византия уже развила у себя шелковую промышленность и не была столь остро, как раньше, заинтересована во ввозе этого товара [+16]. Зато союз с тюркютами был одним из главных козырей в ее руках во время переговоров с Ираном.
Тюркюты, в свою очередь, дорожили союзом с Византией и настаивали на активизации ее военных действий против общего врага — Ирана. Их послы часто приезжали в Константинополь и подолгу оставались в столице [+17]. В 570 г. они особенно настойчиво убеждали Юстина совместно напасть на персов — тюркюты, с одной стороны, а греки с {136} другой — и окончательно разгромить Иран [+18]. Так как Византия медлила с выступлением, по-видимому, отделываясь обещаниями, тюркюты, не решаясь на схватку с Ираном один на один, сами поспешили заключить с ним мир. Не менее сильное недовольство у тюркютов вызывали отношения Византии с аварами, которых они продолжали считать своими злейшими врагами. А между тем Византия вынуждена была не только признать захват аварами Паннонии, но и согласиться выплачивать им ежегодную дань.
В 576 г., когда Византия опять вела войну с Ираном и была крайне заинтересована в помощи тюркютов, посол империи Валентин был встречен одним из тюркютских вождей, сыном Истеми Турксанфом, сердитыми упреками: «Не вы ли те самые римляне, употребляющие десять языков и один обман». Сказав это, он засунул десять пальцев в рот, а затем продолжал: «Как у меня теперь во рту десять пальцев, так у вас, у римлян, множество языков. Одним вы обманываете меня, а другим моих рабов вархонитов. Просто сказать, лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами». Дальше Турксанф перешел к угрозам; он говорил, что знает путь в Византию, что силы тюркютов огромны и что аланский народ и племена утигур, осмелившиеся сопротивляться тюркютам, уже «стали нашими рабами» [+19]. Очевидно, к этому времени тюркюты перешли Волгу и подчинили народы Северного Кавказа и степей Азовско-Каспийского междуморья. Отправив византийского посла к своему брату Тарду, который занял место их общего отца, недавно умершего Истеми [+20], Турксанф двинул многочисленное войско под начальством Бохана на завоевание Боспора, возле которого уже стояли утигуры под начальством своего вождя Анагея [+21]. Таким образом, тюркюты начали войну с Византией, взяли Боспор и к 580 г. провели военную демонстрацию против Херсона [+22].
По всей вероятности, еще до покорения утигур, тюркюты подчинили племена, кочевавшие между Волгой и Дагестаном, включая северную стенную часть последнего. В «Истории» Табари говорится, что каган Синджибу (Истеми) после победы над эфталитами, т. е. после 566 г., но не позже 571 г., когда между тюркютами и Ираном был заключен мир, одержал верх над б-н-дж-р (болгарами), беленджерами и хазарами, которые изъявили ему покорность и сообщили, что цари Персии обычно платили им деньги с условием, чтобы они не нападали на их землю. Ввиду этого Синджибу выступил с большой армией и, остановившись близ Чола (Чора-Дербента), потребовал от Хосроя Ануширвана {137} деньги, которые раньше выплачивались упомянутым народам, угрожая, что в случае задержки, он нападет на иранскую территорию. Надеясь на неприступность Дербента, Хосрой не ответил на это требование, а каган, ознакомившись с укреплениями на иранской границе, вернулся в свою страну [+23]. Вероятно, тогда же или вскоре после того тюркюты подчинили алан и утигур. Правителем всех крайних западных владений тюркютов стал упомянутый выше Турксанф, который в 576 г. и начал войну с Византией.
Несколько позже, укрепившись на Северном Кавказе и захватив Боспор, тюркюты, продолжая войну с Византией, пытались проникнуть в се закавказские владения. Так как проходы через горы находились в руках Ирана, с которым у тюркютов был мир, они двинулись вдоль Черноморского побережья. По словам Феофилакта Симокатты, «каган предал острию меча народ колх (лазов, живших в устье Риона)... В ту минуту, когда победа уже, по-видимому, улыбалась кагану, среди тюрок разразилась гражданская война» [+24].
Действительно, после смерти верховного кагана тюркютов Тобохана, известного в Византии под именем Арсила (Арслан) [+25], в 581 г., между членами рода Лшина началась борьба за власть. По правилам престолонаследия верховным каганом надлежало быть его племяннику Дало-бяню, но он был обойден и престол достался сыну Коло-хана Шаболио, Далобянь же получил удел и титул Або-хана [+26]. Шаболио ненавидел своего брата и однажды неожиданно напал на его аймак. Далобянь успел бежать к своему двоюродному дяде Дяньгу Дату-хану, управлявшему западными владениями тюркютов. Его сторону приняли и другие удельные ханы [+27], в том числе, вероятно, и Турксанф, в связи с чем наступление тюркютов на Византию прекратилось. Шаболио обратился за помощью к Китаю и признал себя вассалом Суйского дома, незадолго перед тем установившего свою власть в Небесной империи [+28]. С помощью Китая Шаболио разбил Далобяня, но только наследнику Шаболио, его брату Шеху-хану Чулохэу в 587 г. удалось захватить и казнить мятежного хана [+29]. Однако усобица на этом не кончилась и {138} единство Тюркютского каганата было восстановлено лишь в 593 г. сыном Шаболио Дулань-ханом Юнь-Юйлюсм.
По заключению Л. Н. Гумилева у Феофилакта Симокатты Далобянь упоминается под именем Турум, а великий каган его рассказа — это глава западных тюркютов Дяньгу Дату-хан. Имена названных у того же византийского историка трех других тюркютских ханов: Спарзегун, Кунаксол и Тулдих — не поддаются отожествлению с именами ханов, известных по китайским источникам [+30].
Византия воспользовалась благоприятным моментом для восстановления своей власти на Боспоре и своего влияния на соседние варварские племена. Как показывает одна надпись, в 590 г. Боспор управлялся стратилатом и дуком херсонским Евпатерием [+31]. В административном отношении он, следовательно, был подчинен Херсону, все время остававшемуся во владении Византии. Как только положение империи в Приазовье было восстановлено, она постаралась вновь использовать тюркютов в своих интересах. В 589 г. Византии удалось создать обширную коалицию против Ирана: с юга она натравила на него двух арабских шейхов, с севера в Азербайджан и Армению вторглись хазары, а с востока против Ирана выступили тюркюты, находившиеся под властью одного из удельных ханов — Шаба (Савэ у Фирдоуси) [+32]. По исследованию Л. Н. Гумилева, это был владетель Пайкенда Янг-су-тегин или Дулуй китайских летописей, второй сын Дяньгу Дату-хана, могущественнейшего из западнотюркютских каганов, с которым Византия и установила союзные отношения. По сообщению грузинской летописи, союз между империей и двумя последними врагами Ирана — хазарами и тюркютами — был заключен при посредничестве ставленника Византии грузинского царя Гуарама, который и сам вместе с приглашенными им аланскими племенами выступил против персов [+33].
Иран оказался в крайне тяжелом положении, окруженный врагами «как концы лука тетивой» [+34]. Справедливо полагая, что главная опасность грозит со стороны тюркютов, Иран направил против них отборную армию под командованием Бахрама Чубина, который и нанес тюркю-там решительное поражение под Гератом [+35]. В то же время арабам были посланы подарки, убедившие их прекратить нападения. Увлеченные грабежом, шайки хазар были разбиты регулярными персидскими войсками [+36]. Узнав о победе над тюркютами, Гуарам счел за лучшее отступить [+37], а византийская армия, лишившись союзников, оказалась не в состоянии добиться сколько-нибудь существенного успеха. Персия была спасена от внешних врагов, но немедленно вслед затем оказалась ввергнутой во внутреннюю смуту. Прославленный победитель тюркютов Бах-рам Чубин поднял мятеж, претендуя на тиару шахан-шаха; в результате дворцового переворота шах Хормизд IV был убит, а его сын Хосрой Парвиз вынужден был бежать и искать помощи в Византии [+38].
Неизвестно — находились ли хазары в это время под властью тюркютов, или, ввиду смуты в каганате, они вместе с другими племенами Азовско-Каспийского междуморья вновь обрели независимость. Когда тюркютские войска отошли в свои старые области, чтобы сражаться в междоусобной войне, хазары и другие племена могли сами собой освободиться от подчинения каганату. Это тем более вероятно, что их восточные соседи, угры, в это время восстали против тюркютов и сбросили их иго. Тюркютам пришлось вновь их завоевывать.
Тюркютские послы, в 598 г., явившиеся к императору Маврикию от хана Дяньгу для того, чтобы закрепить союзные отношения, восстановленные в совместной войне с Ираном, уведомили греков о полном разгроме тюркютами восставших против них угров. Десять тысяч последних, спасшихся от истребления, бежали на запад и присоединились к аварам в Паннонии. Это были племена тарниах и котзагир. Согласно Феофилакту Симокатте, они представляли собой ветвь уархунни, т. е. находились в близком этническом родстве с аварами. Говорят, добавляет к этому Феофилакт Симокатта, что и племя забендер было родом из народа yap и хунни [+39].
Появляющееся впервые в этом сообщении племя забендер вероятно следует отожествлять с названием хорошо известного в Северном {140} Дагестане хазарского города Семендера, видимо, принадлежавшего этому племени [+40].
Феофилакт Симокатта, отмечая, что это племя происходило из того же народа, что и вархониты — авары, прямо не утверждает, что оно явилось на Северном Кавказе одновременно с племенами тарниах и котзагир, присоединившимися к аварам в Паннонии. Трудно объяснить, почему при рассказе об этих двух племенах, бежавших от тюркютов, Феофилакт вспомнил о забендер-семендерцах. Едва ли только потому, что они были родственного с ними происхождения. Не скрывается ли здесь намек, что забендер принимали участие в восстании угров, но нашли убежище не у авар, а у хазар, в неразрывной связи с которыми протекала вся их последующая история? Естественно предположить, что, разгромив восставших угров, тюркюты без сопротивления восстановили свою власть над племенами Азовско-Каспийского междуморья, устрашенными расправой над их соседями.
Неприкосновенными остались только византийские владения в Крыму, включая Боспор, возвращенные Византией в период смуты в Тюркютском каганате 581—587 гг. и в административном отношении с этого времени подчиненные Херсону.

Примечания
[+1] Некоторые авторы неправильно отожествляют эфталитов с хионитами. (P. Chirshman. Les Chionites — Hephtalites. Memoires de la delegation archdologique frangaise en Afghanistan, XIII, Caire, 1947; А. Мандельштам. О сложении таджикской народности в Среднеазиатском междуречье. СА, XX, 1954, стр. 61, сл.; К. Тревер. Кушаны, хиониты и эфталиты по армянским источникам IV—VII в. СА, XXI, 1954, стр. 131, сл. См. об этом: Л. Н. Гумилев. Эфталиты и их соседи и IV в. ВДИ, 1959, № 1, стр. 134—135).
[+2] Т. Nо1deke. Geschichle dcr Pcrser und Araber, стр. 167; Табари, 1, стр. 895—896; Ваl'аmi, II, стр. 161—162; Ибн ал-Асир, 1, стр. 316—317; G. Widengren. Xozrou Anosurvan, les Heftalites et les peuples turcs. Orientalia suecana, v. 1, fasc. 1/2. Upsala, 1952.
[+3] От кипения всадников в Чаче вода Гульзариула сделалась цвета розы (Фирдоуси. Ed. I. Mohl, VI, стр. 312).
[+4] Lе-Веau. Histoire du Bas-Empire. 2 ed., t. 10, стр. 63.
[+5] Штейн (Histoire du Bas-Empire, v. 2, 1949, стр. 518) полагает, что эфталиты были раздавлены тюрко-персидской коалицией в 560 г. Е. Chavannes (Documents, стр. 226) датировал падение эфталитного государства промежутком между 563 и 567 гг.
[+6] Christensen. L'Iran sous les Sassanides, стр. 380.
[+7] Менандр, стр. 370—380.
[+8] Noldeke. Geschichte der Perser und Araber, стр. 158 сл.; Менаидр, стр. 493; Christensen. L'Iran sous les Sassanides, стр. 373.
[+9] Менандр, стр. 492.
[+10] Летопись Феофана, стр. 183.
[+11] Менандр, стр. 370—375; 493; Н. В. Пигулевская. Византийская дипломатия и торговля шелком. ВВ, 1947, 1 (XXVI), стр. 187; Диль. Юстиниан и византийская цивилизация в VI в. СПб., 1901, стр. 542, сл.
[+12] Интересна варварская роскошь, которую демонстрировал хан перед послом. Первый прием состоялся в разукрашенном разноцветными шелками шатре; хан сидел на троне с двумя колесами; для передвижения его впрягалась лошадь. На следующий день прием происходил в другом шатре, также украшенном шелками. В нем были различные фигуры идолов. Хан возлежал на золотом ложе, а посредине шатра стояла золотая бочка для воды с золотой же чашей для питья. На третий день посла принимали в третьем шатре, где были деревянные столбы, обитые золотыми пластинками, и золотая кровать с ножками в виде золотых павлинов. У входа в шатер стояла повозка, наполненная золотой и серебряной посудой.
[+13] Менандр, стр. 375—381.
[+14] Там же, стр. 381—384.
[+15] 15Там же, стр. 416—417.
[+16] Прокопий. История войн с готами, стр. 431; Менандр, стр. 493; Н. В. Пигулевская. Византийская дипломатия и торговля шелком. ВВ, 1 (XXVI), 1947, стр. 204, сл.; Масон. Фрагмент из истории распространения в древности шелкопряда. Белек С. Е. Малову. Фрунзе, 1946, стр. 47, сл.
[+17] Менандр, стр. 416—417.
[+18] Менандр, стр. 398.
[+19] Т а м же, стр. 416—420.
[+20] В знак траура, по тюркскому обычаю, послы должны были изрезать себе в кровь щеки. Кроме того, они были свидетелями, как Турксанф приказал зарезать 4 пленных вместе с их конями, чтобы они возвестили покойному о его скорби.
[+21] Менандр, стр. 422.
[+22] Т а м же, стр. 423, 462.
[+23] Табари, 1, 895—896; Ибн ал-Асир, стр. 9—10. Аналогичный рассказ об укреплениях, остановивших тюркютов, относится к восточной границе Ирана (в Гургане).
[+24] Феофилакт Симокатта, стр. 161. Шаванн сомневается, что здесь речь идет о кавказских колхах (Сhavannes. Documents, стр. 251). Однако византийские историки, наряду с названием «лазы», пользовались и старым термином «колхи». См. Византийские историки, стр. 160, 320, 339, 340, 394. Н. W. Haussig (ук. соч., стр. 372) сближает «колх» с монгольским «халха» и помещает в Монголии. Это, по его мнению, были жуань-жуани. Очевидный вздор.
[+25] Летопись Феофана, стр. 183; Менандр, стр. 418.
[+26] Н. Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 234—235; Л.Н.Гумилев. Уделыно-лествичная система у тюрок в VI—VIII вв. СЭ, 1959, № 3, стр. 15—16.
[+27] Н. Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 236.
[+28] Там же. Собрание сведений, 1, стр. 237-—238.
[+29] Т а м же. Собрание сведений, 1, стр. 239. С. П. Толстов (Древний Хорезм, М., 1948, стр. 248; Тирания Абруя. Историч. Зап., 3, 1938, стр. 22, сл.) отожествляет Далобяня с правителем Бухарского оазиса Абруем, легендарный рассказ о котором имеется в сочинении автора X в. Нершахи (Description topographique et historique de Boukhara par Mohammed Nerchachy. Text persan publ. par Ch. Shefer. Paris, 1892, стр. 4, ел.; Нершахи Мухаммед. История Бухары. Перевел с персидского Н. Лыкошин. Под ред. В. В. Бартольда. Ташкент, 1897). Против мнения С. П. Толстова выступает Л. М. Мандельштам (Очерки истории СССР, стр. 351), который считает Абруя главою обосновавшихся в Бухаре эфталитов. (См. там же, стр. 382), но это соображение опровергает Л. Н. Гумилев («Великая распря в первом тюркютском каганате в свете византийских источников» (в печати).
[+30] Феофилакт Симокатта, стр. 161; Л. Н. Гумилев, Великая распря (в печати).
[+31] В. В. Латышев. К надписи Евпатерия. Понтика, СПб., 1909, стр. 201, сл.; Он же. Сборник греческих надписей, № 99, стр. 109; Бертье-Делагард. Надпись времени имп. Зенона в связи с отрывками из истории Херсонеса ЗООИД, XVI, 1893, стр. 83; Ю. Кулаковский. К истории Боспора Киммерийского в конце VI в. (По поводу изъяснения надписи Евпатерия). ВВ, т. III, стр. 1, сл.; Он ж е. К истории готской эпархии в Крыму. ЖМНП, 1898, февраль; Он же. Прошлое Тавриды. Киев, 1914, стр. 64.
[+32] Табари, I, 991; Noldeke, Geschichte der Perser und Araber, стр. 240; Bal'ami, II, стр. 248—249; Firdousi. Livre des roix, ed. J. Mohl, t. VI, стр. 568—569; Феофилакт Симокатта, стр. 78, ел.; Летопись Феофана, стр. 199.
[+33] Brosset. Histoire de la Georgie, стр. 220—221.
[+34] Noldeke. Geschichte der Perzer und Araber, стр. 270.
[+35] Табари, I, 992. Л. Н. Гумилев. Война 589 г. и Гератская битва. Известия Тадж АН, 2 (23), 1960, стр. 61, сл.
[+36] Bal'ami, H, стр. 249; Н. В. Пигулевская. Византия и Иран, стр. 82— 83; Нiggins. The persian war of the emperer Mawrice (582—602). Waschington, 1939.
[+37] Brosset. Histoire de la Georgie, стр. 220—221.
[+38] Н. В. Пишулевская. Византия и Иран, стр. 84, сл.; Ю. Кулаковский. История Византии, II, стр. 434—437. Л. Н. Гумилев. Восстание Бахрама Чубина. Проблемы Востоковедения, 1960, № 3.
[+39] Феофилакт Симокатта, стр. 161.
[+40] Забендер — забен-дур, с окончанием «дур», часто встречающимся в тюркских племенных наименованиях (См. Monorsky. A New Book, стр. 127). Появление болгар и хазар в царствование имп. Маврикия в рассказе Михаила Сирийского возможно спутано с переселением тарниах и котзагир.

Комментарии
[*1] Иную версию приводит Абуль Касим Фирдоуси. По его словам, инициатором войны был эфталитский царь Готфар. Обеспокоенный установлением дипломатических связей кагана с шаханшахом, он приказал вырезать тюркютское посольство, что и послужило поводом к войне (Mohl. VI, стр. 310). О столкновении персов с тюркютами он упоминает, но по его версии, одной военной демонстрации персов в Хорасане оказалось достаточно, чтобы Истеми пошел на мир, скрепив его браком своей дочери и Хосроя (Mohl, VI, стр. 316 сл.).
По сути дела Табари и Фирдоуси только дополняют друг друга. Сравнивая эти источники, мы констатируем, что Хосрой вовсе не занимал позу величавого наблюдателя, но активно принимал участие в разгроме государства эфталитов и доставшиеся ему территории были просто его долей добычи. Столкновение 569 г., опущенное персидской вер сией Табари и отмеченное Фирдоуси, действительно имело место, так как свидетелем тюркютского похода на персов был Земарх.
Табари и Фирдоуси, восходя к одному источнику (по-видимому «Хвадай Намак» Данишвара), дополняют друг друга и рифмованное повествование иногда оказывается более полным, чем прозаическое. По в одном отношении версия Табари безусловно должна быть предпочтена: брак Хосроя на дочери тюркютского хана не мог быть заключен после похода 569 г., как сообщает Фирдоуси (См. Noldeke, стр. 107, прим. 3). Нам известно, что плодом этого брака был Хормизд IV, наследовавший Хосрого в 579 г. Если бы он родился в 572 г., то ему при вступлении на простол было бы неполных семь лет, а при низложении его 6 февраля 590 г. (И. В. Пигулевская. Византия и Иран на рубеже VI—VII вв., стр. 88) — около 18 лет, тогда как в это время у него уже был отрок сын Хосрой Парвиз (Себеос, стр. 34).
Очевидно, тут недоразумение и дату союза персов и тюркютов надо искать значительно раньше — или в шестидесятых годах, как полагал Шаванн (Тр. Орх. эксп., VI, стр. 229), или около 555 г., когда китайцы записывают, что эфталиты уже покорены (Н. Я. Бичурин. История Китая). Это известие опередило события, но, очевидно, оно соответствовало каким-то значительным изменениям в Средней Азии. Надо полагать, что китайцы были информированы не только тюркютами, но и иранским посольством, прибывшим в Чанъань в 555 г.
Согласно Табари, союз и брак были заключены за год до начала войны против эфта-литов, т. е. это должно было произойти в 553—554 гг., что точно совпадает с окончательной победой тюркютов над жужанями и выступлением Истеми на запад. Возраст Хормизда также приходит в соответствие, так как при вступлении на престол ему было двадцать пять лет, а при низложении тридцать шесть, так что он вполне мог иметь сына лет 16—18.
Отсюда вытекают два чрезвычайно важных следствия. Во-первых, отпадают даты эфталитской войны, устанавливаемые Шаванном — 563—567 гг. и оказывается, что эфталитская держава целых десять лет находила в себе силы для сопротивления. Во-вторых, выясняется гибкость и дальновидность иранской дипломатии, а также осведомленность ее руководителей. Держава, возникшая на границе Монголии и Сибири, была подчинена политическим целям Ирана на втором году своего существования. — Л. Г.

 

8. Тюркюто-хазары в Закавказье.

 

После неудачной попытки сокрушения Ирана совместными усилиями Византии и Тюркютского каганата в 589 г., в которой приняли участие и хазары, о последних больше ничего не слышно около 35 лет. Ни Византии, ни Ирану, ни тюркютам в это время было не до хазар. Тяжелая война с Китаем, восстание телесцев, распадение государства на независимые части, междуусобицы — все это сильно ослабило тюркютов и отвлекло их внимание от запада [+1]. Восстание победителя Шабе при Герате Бахрама Чубина и бегство шаха Хосроя II Парвиза в Византию вызвало вмешательство последней в иранские дела. В награду за помощь в восстановлении на троне шахов Ирана Хосрой Парвиз передал Византии все области, из-за которых шла война между этими государствами. Во власти Византии оказалось все западное Закавказье от Ван-ского озера и Двина до Тбилиси. Но и Византия недолго торжествовала. Взбунтовавшееся войско, опираясь на народное движение, свергло Маврикия и возвело в императоры сотника Фоку (602 г.). Однако недовольство и беспорядки не прекратились; к внутренним затруднениям прибавились внешние. Хосрой Парвиз, обязанный Маврикию победой над Бахрамом Чубином, в свою очередь выступил против узурпатора Фоки и начал завоевание византийских провинций [+2].
Восстание кушан в тылу Ирана [+3] в 603 г. [*1] лишь ненадолго затормозило наступление Ирана. Так как вся иранская армия была сконцентрирована на византийской границе, Хосрой Парвиз поручил борьбу с кушанами армянским нахарарам с Смбатом Багратуни во главе. Неожиданным нападением Смбат разбил кушан, но на помощь к ним явились тюркюты под начальством «Джембуху» [+4]. Это армянское искажение тюркского титула «ябгу» (джабгу, по-китайски — шеху). Тюркюты наголову разбили Смбата Багратуни и опустошили Иран до Рея и Испагании [+5]. Однако они скоро ушли, не развивая успеха, так как внутренние дела в Тюркютском каганате не позволяли надолго отвлекаться новыми завоеваниями. Смбат Багратуни снова бросился на кушан и, хотя покорить их ему не удалось, закрепил границу Ирана с восточной стороны [+6].
Наступление Ирана на Византию развивалось успешно и когда в 610 г. престол империи захватил ставленник византийской аристократии Ираклий положение не изменилось. В 611 г. пала Антиохия, в 614 г. Иерусалим, в 619 г. Александрия; персы достигли Босфора и взяли Халкедон; в 622 г. они заняли о. Родос и Анкиру в Малой Азии [+7]. Активизировались и западные враги Византийской империи: в 617 г. авары {143} во главе многочисленных отрядов кутригур и славян подступали к самому Константинополю. Последние средства имперской казны были израсходованы на то, чтобы от них откупиться [+8]. Империя оказалась на краю гибели, но она нашла еще в себе силы, чтобы не только выстоять, но и восторжествовать над своими врагами.
Находясь, казалось бы, в безвыходном положении, император Ираклий решился на отчаянную меру—с целью дезорганизовать врага и отвлечь его внимание от центра империи, он предпринял диверсию в глубокий тыл Ирана. В этих операциях он проявил крупный талант полководца и мудрую предусмотрительность незаурядного политика [+9].
В 622 г. император Ираклий, оставив столицу на попечение своего сына и сената, направился в Каппадокию, где и нанес персам тяжелое поражение. Перезимовав в Понте, он в 623 г. вторгся в Армению и разгромил Двин. Такая же судьба постигла Нахчаван. Неожиданно для персов перейдя Араке, войско Ираклия проникло в Атропатену [+10] и пошло к столице этой области Гандзаку. Город был взят штурмом, находившийся там храм огня разрушен. Оправившись от паники, вызванной неожиданным нападением, шаханшах стянул силы и стал теснить войско Ираклия. Пришлось отступать. Двинувшись на север, Ираклий вторгся в Албанию и захватил столицу этой страны Партав, где и перезимовал. В 624 г. война продолжалась в Албании и Персидской Армении. Персы собрали крупные силы, но и Ираклий получил подкрепление от иверов, лазов и абхазов. Очутившись во вражеском кольце, Ираклий сумел, однако, прорваться и через Сюнию вышел в район озера Ван, а оттуда, преследуемый персами, вернулся в Малую Азию, где в Понте и провел зиму 625—626 г.
Оттеснив Ираклия, персы вновь перешли в наступление. Летом 626 г. в союзе с аварами они осадили Константинополь. Византийцы сумели отстоять столицу: авары были разбиты, потерпели поражение и персы. Сам Ираклий в это время находился в Малой Азии и готовился к новому походу на Иран. Опыт первого похода показал ему, что рассчитывать на серьезную помощь в борьбе с персами со стороны закавказских христиан не приходится. Под персидским владычеством они чувствовали себя, если не лучше, чем под властью Византии, то, во всяком случае, не хуже. Армяне и албаны не только не восстали против персов, на что, очевидно, рассчитывал Ираклий, но даже оказали ему серьезное сопротивление.
Неудачи первого похода на Иран заставили Ираклия обратиться в поисках союзников к старым друзьям Византии — тюркютам [*2]. В связи с этим в византийских источниках появляется первое упоминание о хазарах. В «Хронографии» Феофана сообщается, что император Ираклий заключил союз с «восточными тюрками, которых называют хазарами». Того же рода сведения имеются и в «Истории албан» Моисея Каланка-туйского. В это сочинение включен рассказ о современнике греко-персидской войны албанском архиепископе Виро; в нем содержится ряд весьма интересных сведений о хазарах, которые составляли главную силу тюркютской армии, действовавшей в этой войне на стороне Византии. По данным этого источника, посланнику Ираклия Андрею удалось пробудить жадность «златолюбивого народа косоносцев» и склонить «наместника северного царя Джебукагана (ябгу-кагана), второго в царстве их» оказать помощь Византии. Для утверждения договора вместе с Андреем было отправлено ответное посольство, которое в сопровождении 1000 отборных всадников прорвалось через Дербент и, истребляя все на своем пути, достигло Куры, прошло через земли иверцев и егерцев (через Иверию и Колхиду) до Черного моря и уже по воде добралось до резиденции императора [+11]. Где в то время находился {145} Ираклий — неизвестно, но, по-видимому, не в Константинополе, а, возможно, в Трапезунде.
Как бы то ни было, союз был заключен, и еще в конце того же 626 г. (в Истории албан — в конце 37 г. правления Хосроя Парвиза, т. е. в 627 г., что маловероятно) «царь севера» отправил против Ирана войско под начальством своего племянника — шада. Оно вторглось в Албанию и Атрпатакан, произвело большие опустошения и захватило много пленных. Шад остановился у р. Аракса и оттуда отправил к Хосрою Парвизу посла с извещением о союзе тюркютов с императором Ираклием и с требованием оставить захваченные персами византийские области и возвратить всех пленных. Персидский шах в своем ответе, прежде всего, напомнил о давних дружеских отношениях Ирана с тюркютами и о брачных связях между их царствующими домами. Известно, что Хосрой Ану-ширван был женат на дочери кагана Истеми. Далее он угрожал не только выгнать шада из пределов своего государства, но и напасть на земли самого кагана [+12].
Огромная добыча, в составе которой были пленные, скот, золотые сосуды, драгоценные одежды, доставленная шадом из похода в Закавказье, настолько возбудила жадность ябгу-кагана, что он сам решил двинуться против персов. «Поэтому он уведомил о том всех тех, которые находились под властью его — племена и народы, жители полей и гор, живущие в городе или на открытом воздухе, бреющие головы и носящие косы, чтобы, по мановению его, все были готовы и вооружены» [+13].
Первый поход тюркютов в Закавказье, вероятно, имел целью отвлечь внимание Ирана от Византии и дать возможность Ираклию подготовиться к возобновлению войны совместно с новым союзником. Эта задача, как показывают дальнейшие события, была выполнена. Ираклий собрал армию и был готов еще раз ударить по Ирану.
В 627 г. Джебукаган вместе с шадом во главе бесчисленного войска выступил в поход. «Царем севера» и «великим каганом», т. е. каганом западных тюркютов в то время был Тун-шеху, тот самый, который разбил Смбата Багратуни; в 616 г. после смерти своего брата Шегуя он стал каганом [+14]. Вторым лицом после него или наместником — джебу или ябгу-каганом был его брат, он же отец племянника великого кагана— шада. Ябгу и шад — титулы высших сановников Тюркютского каганата. Собственные имена лиц с этими титулами, стоявшими во главе тюркютского войска, двинувшегося на помощь Ираклию, неизвестны, можно лишь предполагать, основываясь на косвенных данных, что ябгу-каганом был младший брат Тун-шеху — Мохо-шад, который между 618—626 гг. ездил в Китай в качестве тюркютского посла [+15]. Больше о нем никаких известий не сохранилось. Но возможно предположить, что как ближайший родственник кагана, он получил титул ябгу и управлял {146} западными областями Тюркютской державы, которые находились вне поля зрения китайской историографии. У него было три сына: Нишу, Тунво и Були [*3].
Судя по молодости шада, воевавшего в Закавказье, у которого по свидетельству Феофана «едва пробивался пушок на бороде», можно думать, что это был младший сын Мохо-шада Були-шад.
Вместе с тюркютами в Закавказье двинулись армянские дружины, которые во главе со своими нахарарами охраняли восточные границы Ирана, но возмутились и передались «великому кагану, царю северных стран» и по его повелению пошли на северо-запад, чтобы соединиться с войсками «тчепетуха», т. е. ябгу-кагана. Вместе с ним они прошли через проход Чора (Дербент) на помощь греческому царю Ираклию [+16].
Армия тюркютов прежде всего обрушилась на Дербент, который небольшие отряды могли обойти по горам, а крупному войску, сопровождаемому обозами, нельзя было миновать. «Как волны колеблющегося моря» — по образному выражению «Истории албан» — ударили тюркюты на город Чора (Дербент) и разрушили его до основания». «Видя страшную опасность со стороны безобразной, гнусной, широколицей, бесресничной толпы, которая в образе женщин с распущенными волосами устремилась на них, содрогание овладело жителями; особенно при виде метких и сильных стрелков, которые как бы сильным градом одождили их и как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города; глаз их не щадил ни прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин или женщин, не оставлял в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей; напротив они доили из грудей их кровь, как молоко. Как огонь проникает горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных птиц и зверей» [+17].
Нельзя не отметить глубину чувства и высокую выразительность, с какой описывает «История албан» гибель «великого города Чора» и его населения. Ужас охватил жителей Албании, сбежавшихся в столицу Партав, когда они узнали о судьбе Чора. Не надеясь выдержать натиск страшного врага, они бросили свое имущество и устремились оттуда в поисках спасения в горы Арцаха (Карабах). Тюркюты настигли часть бегущих у подножия гор близ селения Каланкатуйк, из которого происходил, по его собственным словам, автор, столь живо описавший нашествие тюркютов на Албанию [+18].
Разгромив Албанию, тюркюты направились в Иверию и осадили город Тбилиси, куда явился и византийский император со своим войском. Перед этим он, ожидая союзников, находится в Лазике. Именно в это время под Тбилиси произошла встреча Ираклия с ябгу-каганом, о которой рассказывают византийские писатели. Тюркютский предводитель, которого греческие авторы называют Зиевил, т. е. тоже титулом ябгу, по словам Феофана, подъехал к императору Ираклию, поцеловал его в плечо и поклонился ему, войско же тюркютское пало ниц перед императором, почтя его «честью необыкновенною для других народов», но, как мы увидим ниже, обычною у хазар. Ябгу представил императору сына своего, уже известного нам шада. С еще большими подробностями рассказывает об этой встрече Никифор. Ираклий, по его словам, обнял предводителя тюркютов, назвал его своим сыном и возложил на него свою собственную корону. Затем был устроен роскошный пир, после которого тюркютскому предводителю была подарена вся драгоценная сервировка пиршественного стола, а также даны были царские одежды и серьги с драгоценными камнями. Серьгами же были одарены и другие тюркютские военачальники. Император показал ябгу-кагану портрет своей дочери Евдокии и обещал выдать ее замуж за него, если тюркюты помогут ему одолеть персов [+19].
Несмотря на многочисленность войск севера (тюркютов) и запада (Византии), несмотря на разнообразные машины, «которыми они метко поражали стены и отламывали огромные камни», несмотря на огромные бурдюки, наполненные камнем и песком, которыми осаждающие пытались запрудить реку Куру, чтобы отвести ее воды на город, несмотря на все это, осада Тбилиси была неудачной: город взять не удавалось, защитники его не сдавались. Персы успели ввести в город 1000 человек отборного войска и вместе с ними «искусного и храброго полководца» Шаргакага, который вместе с царем Иверии Стефаном (Степанос), при котором Грузия отпала от Византии и присоединилась к Персии, руководил обороной. После двухмесячной безуспешной осады тюркютские и византийские войска были утомлены и ослаблены потерями. К тому же наступала зима. По словам «Истории албан», Ираклий отпустил хазарское войско, условившись, что оно вернется на будущий год «по истечении жарких месяцев», т. е. осенью, для {148} продолжения совместных действий против Персии; сам он также решил прекратить осаду города [+20].
Защитники Тбилиси, издеваясь над неудачею врагов, принесли огромную тыкву, нарисовали на ней изображение царя гуннов (тюркютов), «аршин в ширину и аршин в длину, вместо ресниц — несколько отрезанных ветвей [+21], место бороды оставили безобразно голым, на месте носа — ноздри шириной в локоть, редкие волосы на усах... Они принесли это и поставили на стене против них (тюркютов) и кричали: вот царь, государь ваш, возвратитесь, поклонитесь ему, это джебукаган. И взяв в руки копья, кололи и пронзали тыкву, изображавшую лицо его. Также издевались и насмехались над другим царем (Ираклием), называя его скверным и мужеложником». В грузинских источниках говорится, что Ираклия осажденные обзывали козлом [+22].
Ябгу оставил императору сорокатысячное войско во главе со своим сыном, а сам с остальными войсками удалился в свою землю. Поручив блокаду Тбилиси эрисмтавару Кахетии Адерназе, которому Ираклий отдал Грузию, и, обеспечив таким образом свой тыл, император неожиданно для врага направился в глубь Персии. Стремительным движением он пересек Армению, перешел Аракс и вторгся в Ассирию. По пути его покинуло вспомогательное тюркютское войско, по словам Феофана, «не стерпев трудов, которые должно было разделять с царем» [+23]. Но и это не остановило Ираклия. Беспощадно истребляя все на пути, не отягощаясь ни добычей, ни пленными, имперское войско безостановочно шло в самое сердце Персии. 1 декабря 627 г. войско Ираклия перешло Большой Заб и расположилось около Ниневии. Тут его настигло персидское войско, до сих пор безуспешно преследовавшее византийскую армию. 12 декабря произошло решительное сражение, в котором персы были разбиты. После этого Ираклий направился к столице Персии Ктезифону. Захватив и разрушив по пути царскую резиденцию Дастагерд, Ираклий остановился лишь вблизи Ктезифона, где путь ему преградила персидская армия. Не решаясь еще раз испытывать военное счастье в сражении, Ираклий решил отступать и направился в атропатенский Гандзак. Казалось все потеряно, повторяется 624 год, когда Ираклий, забравшись в глубь персидских владений, едва вырвался из вражеского кольца. Но счастье улыбнулось смельчаку. По пути Ираклий получил сведения, что в Персии произошел дворцовый переворот. Хосрой Парвиз был убит, а его сын Кавад Широйе немедленно вступил в мирные переговоры с Ираклием. 3 апреля 628 г. мир был заключен
Однако война тюркютов с Персией на этом не кончилась. После того, как мир между Персией и Византией был заключен, а албанский католикос Виро, 25 лет содержавшийся при персидском дворе за участие в мятеже албанских вельмож, был освобожден Кавадом и вернулся на родину, ябгу-каган с шадом и большим войском, в соответствии с обещанием, данным Ираклию при отступлении от Тбилиси, вновь появился в Закавказье. Прежде всего тюркюты обратились против Тбилиси. Два месяца жители города держались против врагов. Наконец тюркюты предприняли генеральный штурм. «Подняв мечи свои, они все устремились на стены, и все это множество, нагромоздясь друг на друга, поднялось выше стен и мрачная тень пала на бедственных жителей города; отвалились суставы членов их, ослабли руки их; они были побеждены, отступили от стен и как пташки, захваченные тенетами охотников, в недоумении, многие из них не могли дойти до дому своего, чтобы принести страшную и печальную весть, приказать скрыться любимой супруге или похлопотать о рождении чрева своего; родителям некогда было думать о родительских обязанностях. Напротив того, столкнувшись, они старались скрыться, некоторые на кровлях домов, другие в трубах. Но многие устремились под святые своды церкви и ухватились за угол алтаря. Стоны и вопли матерей к детям раздавались подобно блеянию многочисленного стада овец к ягнятам своим. За ними бросились жнецы немилосердные; руки их проливали потоки крови, ноги их давили трупы, глаза их смотрели на падших, как груды града. Когда прервались голоса, вопли и стоны и когда ни один не остался в живых, тогда только узнали они, что насытились мечи их».
«Тогда привели и двух правителей, из которых один был наместником со стороны Персии, а другой из настоящих жителей города, из племени князей иверских. Схватив их, привели связанных перед царя, который приказал выколоть им глаза, потому что они нарисовали портрет его слепым, желая его оскорбить, и потопил их в страшных мучениях Содрав с них кожу, выделав и наполнив их сеном, повесили их сверху стены» [+25].
Примерно тоже сообщают и грузинские летописи. Уходя от Тбилиси, Ираклий назначил эристава Кахетии Адерназе мтаваром Грузии и отдал ему Тбилиси. Когда же ябгу взял цитадель (кала) Тбилиси и полонил ее начальника, то с последнего содрали кожу и отправили Ираклию в Гардабан. Так погиб мтавар Стефан. Бог поступил так со Стефаном, добавляет летописец, потому что он был врагом христиан и другом неверных [+26].
Захватив в Тбилиси большую добычу, ябгу-каган вернулся в свою страну, а сыну шаду с войском поручил покорение Албании. Он дал ему приказ: в том случае, если правители и вельможи этой страны не подчинятся добровольно, не сдадут города, крепости и торговлю (доходы от торговли), сохранять в живых только женщин и детей моложе {150} 15-летнего возраста, обратив тех и других в рабство [+27]. Согласно тюркютско-византийскому договору Грузия должна была перейти в сферу влияния Византии, тогда как Восточное Закавказье переходило под власть хана. Ябгу-каган действовал в точном соответствии с этим договором: он очистил Грузию и поручил шаду подчинение Албании.
Вторгшись в Албанию, шад отправил послов к персидскому наместнику (марзбану) и к католикосу Виро с требованием покорности. Персидский наместник бежал, а католикос затягивал с ответом. Опасаясь обвинения в измене, он обратился с письмом к персидскому шаху, в котором просил разрешения на переговоры с неприятелем. Шад решил добиваться покорности оружием. Его войска по заранее разработанному плану приступили к систематическому разорению страны. Отряды их явились одновременно в разных местах и, по словам «Истории ал-бан», «в домах и на улицах уста всех взывали: вай, вай! Крики варваров не утихали и не было никого, кто бы не слышал убийственных возгласов злого неприятеля». Люди сначала разбегались, а затем, мучимые голодом, «невольно сами шли в плен» [+28].
Предупрежденный заранее подкупленными тюркютскими послами, католикос Виро, находившийся в селе Кагдарак, оставив всю находившуюся при нем церковную утварь, бежал в горы Арцаха (Карабах) и скрылся в крепости Чараберда. Здесь к нему опять явились послы от шада с намерением насильно увести его с собой. Тогда католикос, собрав всех должностных лиц, находившихся в той же крепости, поставил перед ними вопрос: продолжать ли сопротивление или принести покорность тюркютам. Решив, что медлить больше нельзя, Виро собрал подарки и отправился к ставке шада. Выйдя из горных долин в равнину Урди в области Ути, тянущейся вдоль правого берега р. Куры, путники, по словам «Истории албан», не узнавали знакомой местности вследствие несметного числа войск шада; бесчисленные лагери неприятелей стеной тянулись по обе стороны их пути [+29]. Ставка шада находилась вблизи города Партава, столицы Албании.
«Там мы увидели — говорит автор рассказа, включенного в «Историю албан», — восседания их (тюркютов за трапезой), склонившихся на колени подобно каравану тяжелоношных верблюдов, каждого с миской, полной мяса от нечистых животных; при мисках и чаши с соленой водой, куда макали куски, когда они ели, там же серебряные кубки и сосуды для питья с резьбой, целиком (отделанные) золотом, которые принесены были ими из тбилисской добычи; вместе с тем и громадные сосуды для хлебания — роговые и тыквообразные деревянные, которыми они лакали взвар. С той же неотмытой грязью жира-сала на губах они по два и по три (пили) из одного и того же кубка и без чувства меры наполняли сверх краев ненасытные свои чрева цельным вином или молоком верблюдиц и кобыл, как вздутые бурдюки. Ни виночерпиев не было перед ними по ритуалу, ни слуг за их спинами, даже у {151} царевича, а были только воины с чащею пик, чутко охранявшие дверь сомкнутыми в круг щитами» [+30].

Иллюстрация. Золотое ожерелье с византийской монетой из с. Джилинское (Михаэльсфельд) на Черноморском побережье Кавказа, VI в. Эрмитаж (194 Кб)

Здесь отмечено много любопытных подробностей, характеризующих военный быт кочевников, в частности, особенно подчеркнута их нечистоплотность, сидение на корточках, еда с обмакиванием кусков мяса в чашку с соленой водой, черпание отвара большими роговыми или деревянными ковшами-ложками и т. д. Особенно поразило Виро отсутствие обычного для иранской культуры застольного ритуала с виночерпиями и другими слугами; слуг не было даже у шада. По-видимому, тюркюты не применяли труд пленников-рабов в домашнем быту, а использовали их другим образом — продавали соседям или же, как это было с пленными китайцами, сажали их на землю и превращали в крепостных.
Виро с его спутниками провели от первой стражи до второй и здесь у входа в палатку шада заставили поклониться три раза до земли, а затем одного католикоса, оставив его спутников у двери, ввели во внутреннюю палатку, где сидел царевич. «Представ перед ним, католикос поклонился ниц до земли и поднес подарки ему и всем сановникам». Шад милостиво принял изъявление покорности и обещание служить так же, как служили Сасанидам, упрекнул Виро в промедлении — «тогда {152} бедствие не было бы нанесено стране твоей войсками моими» — и потребовал, чтобы албаны вернулись в свои дома «к трудам своим». Си обещал прекратить опустошение страны, перенести набеги на соседние страны и из добычи в них возместить потери Албании людьми и скотом, «ибо, — закончил свою речь шад, — получил отец мой три эти страны — Албанию, Чора и Лбинию в вечное владение» [+31]. (Чора — Дербент, Лбиния — юго-восточная часть горного Кавказа).
Из дальнейшего повествования «Истории албан» следует отметить еще несколько любопытных деталей. Угощая католикоса и его спутников, тюркюты усадили их на корточки и поставили перед ними сосуды с мясом, от которого те отказались под предлогом поста; тогда им были предложены тонкие хлебы, жаренные на сковороде.
Поселившись в городе Партаве в своем доме и часто навещая тюркютов «во время кочевания и во время стоянки», католикос упросил шада отпустить захваченных в плен албан. Тот приказал своим войскам освободить пленников и под страхом строжайшего наказания запретил удерживать и скрывать кого-либо из них. «Вместе с тем он отправил знатных мужей, называемых тидиюнами (тиунами) со служителями католикоса, которые, войдя в лагерь их, искали в палатках и шатрах и вытаскивали молодых людей, скрытых под утварью или между скотом, и никто не смел противиться им» [+32].
Вслед за разорением страны тюркютами Албанию постиг страшный голод и связанная с ним эпидемия. «История албан» приписывает голод не неприятельскому разорению, а нашествию крыс. «Крысы, съев всю траву, истребили весь плод полей наших». По-видимому, это были не крысы, а саранча. Голодающие ели кору «несчастные даже мололи и сушили сучки винограда и ели члены мертвецов, даже долговременную шкуру скота, мешки копченые (бурдюки), голенища старых сапог — все это варили и ели». А когда кончился голод, со всей силой сказалось подчинение тюркютам. «Князь севера все более и более усиливался и навел страх и ужас по всей земле. Он отправил смотрителей за всякого рода ремесленниками, имеющими познания в золотопромывании, добывании серебра, железа и выделке меди. Он требовал также пошлины с товаров и ловцов на рыбных промыслах великих рек Куры и Аракса, вместе с тем и дидрахму по обыкновенной переписи царства персидского» [+33].
Из дальнейшего рассказа «Истории албан» следует, что на второй год правления Арташира, т. е. в конце 629 или начале 630 г. тюркюты предприняли попытку покорения Армении. «Князь севера», по словам «Истории албан», отправил передовой отряд под начальством Чорпан-дархана (тархана) в Армению и через некоторое время со всем войском двинулся за ним сам. Знаменитый полководец Шахрвараз, в то время бывший фактическим правителем Персии, выслал против тюр-кютов начальника тюркской конницы Гонагна с десятитысячным {153} войском, но тюркютский авангард, хотя он состоял всего из трех тысяч человек, применив обычную тактику кочевников, уничтожил это войско. Половина тюркютского отряда вышла навстречу неприятелю, а другая скрылась в засаде. Едва вступив в бой, тюркюты обратились в бегство. Находившиеся в засаде неожиданно напали на преследователей и окружили их. Персы были перебиты, после чего победители ограбили трупы: «собрали украшения коней, копья и золотом обложенные мечи, щиты, превосходные одежды, сделанные искусством греков», и все собранное разделили между собой [+34].
На этом оканчивается подробный рассказ «Истории албан» о тюр-кютах в Закавказье, далее все соткано из намеков и иносказаний. «Тогда князь севера, — говорится в этом источнике, — обратил лицо свое против сыновей своих. Он стал неистовствовать, и страшный гнев его падал на птенцов его. За одно (преступление) он брал пеню — тысячи, за два — десятки тысяч. Он все говорил о страшном возмездии, которое воздано неприятелем нашим... Господь совершил великое, восстав за нас. Они устремились на проходы во все три страны: Армению, Иве-рию и Агванию. Там по поражении их страшная весть от Джебу-кагана, рыкающего льва севера, дошла до хищного львенка Шата: «Постигли меня хищники, и ты не увидишь более лица моего, потому что я не остался в безопасном месте и устремился в чужое царство, что не следовало мне. Я возгордился и упал с этой высоты. Так не медли истребить народ, находящийся при тебе, и постарайся спастись от них ранее, чем те услышат о происшедшем и поспешат приготовить тебе гибель, но я погиб и лишился детей» [+35].
Разъяснить этот текст помогают только данные китайского источника [+36]. В свете их туманный текст «Истории албан» получает совершенно определенный смысл. В нем имеется в виду междоусобица, разразившаяся в Западнотюркютском каганате в 630 г.
Этот год был роковым для тюркютов. Восточнотюркютский каганат был разгромлен Танской империей, а «князь севера» — запад-нотюркютский каган Тун-шаху, вызвавший сильное недовольство у своих подданных жестокостью и притеснениями, был убит своим дядей Моходу, который и занял престол кагана [+37], но вскоре в 631 г. погиб в борьбе с новым претендентом на власть [*4].
При сложившихся обстоятельствах тюркютам невозможно было удержаться в Албании. Ко времени последнего сасанида Иездигерда III (632—652 гг.) Албания была вновь в подчинении у Ирана, причем нет никаких сведений о борьбе за нее с тюркютами. По-видимому, тюркюты, узнав о междоусобной войне в своей стране, сами спешно покинули Закавказье. Ябгу-каган Мохо-шад, устремившись иа помощь своему брату, погиб, как о том свидетельствуют данные «Истории албан» и сообщение Никифора о том, что направленная к нему в жены дочь Ираклия Евдокия в 631 г. была возвращена с дороги, так как стало известно, что ее жених умер [+38]. Сыновья Мохо-шада активно участвовали в междоусобной борьбе и два старших даже короткое время были каганами один за другим [+39].
Не может быть сомнения в том, что Ираклий в своей войне с Ираном заключил союз с Западнотюркютским каганатом, а не с никому до сих пор неизвестными хазарами. Тем не менее, его союзников и византийские и армянские источники именуют хазарами. Спрашивается, чем же объясняется такая замена, почему в наших источниках тюркюты в некоторых случаях называются хазарами?
Состав тюркютского войска, воевавшего в Закавказье, несомненно, как и сама держава западных тюркютов, был весьма разнородный. Сами тюркюты выделялись в нем ярко выраженными монголоидными признаками, которые можно узнать в карикатурном портрете кагана, выставленном защитниками Тбилиси на стене своего города, и в описании «безобразной, широколицей, безресничной толпы с распущенными волосами», штурмовавшей Дербент. Собственно тюркютов, по-зидимому, было немного, главные силы состояли из представителей других подвластных ябгу-кагану племен, среди которых различаются «бреющие головы и носящие косы». Тюркюты носили длинные волосы, распущенные по плечам [+40]. Бритыми головами отличались болгары, что засвидетельствовано в «Именнике болгарских ханов», где праболгарские владыки названы «князьями с остриженными головами». Болгары {155} оставляли на голове пучок длинных волос, который иногда заплетали в косу [+41]. Такой пучок на бритой голове, как известно, носил русский князь Святослав, а позже им щеголяли украинские казаки («оселедец»). Иначе носили волосы угорские племена: они подстригали их спереди, а сзади заплетали в несколько кос. Такая прическа, перенятая константинопольскими щеголями у авар, называлась в Византии «гуннской» [+42]. Таким образом, «звероподобным народом косоносцев» в первую очередь следует считать угорские племена. Хазары этнически ближе всего стояли к болгарам, поэтому их нужно отнести к племенам, бреющим головы.
Основные силы ябгу-кагана в войне с Ираном на стороне Византии, несомненно, состояли из хазар. Об этом можно с уверенностью заключить из того, что союзников Византии современники нередко называли хазарами или же альтернативно то хазарами, то тюрками [+43]. Тот факт, что хазары приобрели широкую известность, как основная сила тюркютов в Европе, как подданные тюркютского каганата, по всей вероятности, и явился причиною их нередкого наименования в византийской историографии восточными тюрками [+44] в отличие от западных тюрок, как назывались мадьяры.
Тюркюты способствовали консолидации хазар, соединению их с другими родственными племенами в определенную военно-административную единицу в составе Тюркютского каганата. Кроме самих хазар, в нее, по-видимому, вошли остатки савир-сувар, барсил-берсула, они же, возможно, беленджер, а также более мелких групп болгар, вроде се-мендерцев. Все они стали называться хазарами, потому что последние были наиболее многочисленными из них и занимали главенствующее положение в объединении.
В скором времени с распадением Западнотюркютского каганата хазарское объединение обрело полную самостоятельность. Однако для того, чтобы разобраться в том как это случилось и что из тюркютского наследия сохранилось у хазар, надо обратиться к истории их соседей болгар.

Примечания
[+1] Грумм-Гржимайло, II, стр. 234.
[+2] Ю. Кулаковский. История Византии, II, стр. 437—443, 488—496; III, стр. 4—12.
[+3] Себеос, стр. 72—73.
[+4] Т а м же, стр. 73—74.
[+5] Т а м же, стр. 74.
[+6] Marquart. EranSahr, стр. 67.
[+7] Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 33, сл. Активное участие в войне Ирана против Византии принимали евреи. Они повсюду поднимались, избивали византийские гарнизоны и открывали приближающимся персам ворота городов. В Антиохии в 609 г. были избиты все жители христиане, тоже в Иерусалиме и других городах. Победив персов, Ираклий обрушился на евреев. Повсюду евреи изгонялись, их имущество разграблялось, дома разрушались. Беглецы устремились во всех направлениях (Кutsсhеra. Die Chazaren. Hibtorische Studie, 2 Anfl. Wien, 1910, стр. 150—151).
[+8] Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 53—55.
[+9] О походах Ираклия см.: Я. А. Манандян. Маршруты персидских походов имп. Ираклия ВВ, III, 1950, стр. 133—153; Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 60—107; В. В. Болотов. К истории императора Ираклия. ВВ, XIV, стр. 68—124; Gеr1and. Die persische Feldziige des kaisers Heracleios. Byzant. Zeitschrift, 3, стр. 350—373.
[+10] Атропатена или Атрпатакан — Азербайджан. В древности северо-западная часть Мидии. Самостоятельное значение эта область приобрела после Александра Македонского, когда здесь утвердился перс Атропат, посланный Александром Македонским в качестве сатрапа в 328 г. Он основал здесь небольшое самостоятельное государство. При Шапуре II (309—379 гг.) оно вошло в состав Персидского царства.
[+11] История агван, стр. 109—110; М. И. Артамонов. Очерки, стр. 51—54; Ю. Кулаковский (История Византии, II, стр. 345—346) считает рассказ об ответном посольстве хазар вымыслом Моисея Каланкатуйского на том основании, что хазарам незачем было выбирать опасный путь в Византию через Закавказье, когда в их распоряжении была хорошо им известная дорога через гавани Крыма. Действительно, выбор пути через Закавказье может быть оправдан только невозможностью добраться до Крыма, т. е. враждебными отношениями между хазарами и болгарами, занимавшими подступы к крымским гаваням. Это вполне возможно, если учесть последующую историю болгар и их отношений с хазарами. См. ниже стр. 162.
[+12] История агван, стр. ПО—112; М. И. Артамонов. Очерки, стр. 55.
[+13] История агван, стр. 104. Последовательность событий в этом труде перепутана, вследствие путаницы страниц в рукописи.
[+14] Н. Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 283.
[+15] Т а м ж е, 1, стр. 285; Chavannes. Documents, стр. 55; Л. Н. Гумилев. Удельно-лествичная система. СЭ, 1959, № 3, стр. 14.
[+16] Себеос, стр. 76.
[+17] История агван, стр. 105.
[+18] История агван, стр. 105—106.
[+19] Летопись Феофана, стр. 235; Никифор, стр. 355—356.
[+20] История агван, стр. 107—108; Е. Такайшвили. Источники грузинских летописей. II. Жизнь и известия о Багратидах. СМОМПК, XXVIII, стр. 124, примеч. 3.
[+21] По другому переводу: «по месту ресниц провели тонкую черту, чтобы никто не мог заметить» (А. М. Меликсет-бек. Ук. соч., стр. 115).
[+22] История агван, стр. 108—109; К. Патканов. Ванские надписи. ЖМНП, часть ССХХХ, отд. 2, стр. 44, 126; Н. Марр. Избр. работы , V, Л., 1935, стр. 74—75.
[+23] Летопись Феофана, стр. 236.
[+24] Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 99—104; Манандян. Маршруты персидских походов имп. Ираклия. ВВ, III, 1950, стр. 146—153.
[+25] История агван, стр. 117—120.
[+26] Е. Такайшвили. Источники, СМОМПК, XXVII, стр. 44; Вrоsset. Histoire de la Georgie, 1, стр. 225—229.
[+27] История агван, стр. 120—121.
[+28] Там же, стр. 122—123.
[+29] Там же, стр. 123—125.
[+30] История агван, стр. 125—126; НI. Я. Марр. По поводу слова «сало». Избр. работы, т. V, стр. 73.
[+31] История агван, стр. 126—127.
[+32] Т а м же, стр. 128.
[+33] Та м же, стр. 129—130.
[+34] История агван, стр. 131—133.
[+35] Т а м же, стр. 134.
[+36] Н. Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 284.
[+37] Т а м же, стр. 284.
[+38] Никифор, стр. 358.
[+39] Н. Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 286—291.
[+40] Т а м же, стр. 229; Агафий, стр. 14.
[+41] Маrguart. Streifzuge, стр. 43—44. прим. 4; II. W. Haussig. Theophilakts Excurs uber die Skythischen Volker. Byz, XXIII, 1954, стр. 362; Д. Иловайский. Разыскания о начале Руси, М., 1882, стр. 197—198.
[+42] Летопись Феофана, стр. 178; Н. В. Пигулевская. Сирийские источники, стр. 114.
[+43] Marquart. Streifzuge, стр. 43.
[+44] Moravscik. Zum Geschichte, стр. 87.

Комментарии
[*1] Хотя это событие было трижды описано в европейской литературе, оно трижды было неверно датировано. Маркварт полагал, что оно произошло в 616—617 г. (Erangahr, стр. 66). Однако он сам отмечает хронологическое несоответствие и ниже дает другую (верную) дату марзбанства Смбата — 595—602 г. (Там же, стр. 73). Шаванн датировал поход Смбата 598 г. (Chavannes. Doc, стр. 251) и ссылается на Патканьяна, но у послед-пего событие описано без датировки (Рatkаnian. Histoire de la dynactie des Sassanides. Journal Asiatique, 6-e ser. 1866,7, стр. 195—196). Груссе буквально повторяет дату Ша-ванна (R. Grousset. Ук. соч., стр. 231).
К. Патканьян в переводе «Истории императора Иракла» Себеоса дает для датировки следующие данные: Перед походом Смбат Багратуни отдыхал в своей родной Армении на восьмом году своего марзбанства и на восемнадцатом году царствования Хосроя II (Себеос, стр. 70) Марзбаном Смбат стал после гибели претендента Бистама в 595 г., следовательно, в Армению он вернулся в конце 602 г. Но тут получается несовпадение, ибо восемнадцатый год Хосроя — 608 г. Это опечатка в русском переводе, в подлиннике стоит: «на тринадцатом году Хосроя», т. е. в 602 г. (Себеос. Армянский текст. Константинополь, 1851, стр. 102).
«По прошествии зимнего и наступления весеннего времени» (Себеос, стр. 71) Смбат был спешно вызван ко двору и назначен командующим восточной армией; затем он возвращается в Армению, собирает войска и лишь оттуда идет в Хорасан. Если учесть необходимое на это время, получится, что в Тохаристан он попал к осени, а закончил кампанию не раньше зимы.
Уточнение даты кушанского восстания позволяет связать события, происходившие на западе и востоке, в единую причинную цепь. — Л. Г.
[*2] Западнотюркютский каганат занимал в это время огромное пространство от берегов Азовского моря и Дона до самых восточных отрогов Тянь-Шаня и даже до северозападной Индии. Но силы его были невелики. Необходимо учесть, что кочевья собственно тюркютов целиком располагались в Восточном каганате, а именно эти племена были более или менее надежной опорой ханской власти. Западные ханы, со своими немногочисленными дружинами, оказались изолированными от основной массы своего народа и были принуждены заискивать у бегов подчиненных племен. Основой их силы стал кочевой район Джунгарии, населенный племенами союза дулу, и западный Тяньшань, населенный племенами союза нушиби. Обе эти конфедерации постоянно сталкивались друг с другом. Сильные ханы из рода Ашина с трудом лавировали в этой ситуации, а слабые становились игрушками в руках племенных вождей. Так, например, ханы Шегуй и Тун-шеху пришли к власти как ставленники нушиби в результате государственного переворота 616 г. и держались на престоле до следующего переворота 630 г. Известная устойчивость ханской власти была основана на союзе ханов — ставленников нушиби с торговыми согдийскими городами, богатевшими за счет территориальной близости к великому караванному пути. Согдиана крепко держалась за тюркютов. Интересы согдийских городов чрезвычайно часто совпадали с политикой западнотюркютских ханов. Эта тесная связь с караванной торговлей была особенностью Западнотюркютской державы.
Но кроме этих племен, заинтересованных в сохранении державы Ашина, были телесские племена восточной Джунгарии, подчиненные силой оружия и всегда готовые к восстанию. Обладание этими районами скорее ослабляло, чем усиливало Западнотгаркютский каганат, но было необходимо, так как только таким путем можно было удержать в своих руках восточную часть караванного пути и такие важные торгово-культурные центры, как Гаочан (Турфан) и Иву (Хами). —Л. Г.
[*3] Нишу, сын Мохо-шад (Chavannes, стр. 3), согласно Тан-шу, имел княжеский титул Кьяна-шад (Гяня у Бичурина). Цзю Тан-шу различает их, называя Кьяну-шада младшим братом Телиши-хана (Chavannes, стр. 3). Шаванн присоединяется к древнему тексту, но не приводит к этому оснований. По нашему мнению, надо предпочесть новый текст, так как следует считать, что Кьяна-шад есть княжеский титул Нишу до вступления на престол, что видно из того, что Нишу, отправляя посольство в Китай за признанием, назван Кьяна, а после признания Дулу-хан. Кьяна-шад нигде не фигурирует отдельно, кроме этого случая. Разумеется, новая версия могла быть исправлением старой. Дегинь также считает, что Кьяна-шад и Нишу — одно и то же лицо (Degnignes, стр. 474). При Тун-шеху Нишу был шадом. Об отожествлении его с упомянутым Нершахи бухарским князем Кана см.: Л. Н. Гумилев. Великая распря в первом тюркском каганате.
Второй сын — Тунво был другом карашарского владетеля (Chavannes, стр. 111). Поэтому можно думать, что его удел находился на склонах восточного Тяньшаня. Третий сын — Були (Бури — волк)-шад, судя по титулу, который носил сын Жутаня, сидевший на западе (Chavannes, стр. 227), был западным удельным князем. Китайские источники не дают о нем биографических сведений, очевидно, потому, что его удел был вне поля их зрения. — Л. Г.
[*4] В китайской хронике эти события описаны следующим образом: «Тун-шеху, полагаясь на свое могущество, не очень был милостив к подчиненным. Народ роптал, и многие отложились, а родственник Моходу убил его. Император (Тай-цзун) хотел послать дорогие каменья и шелковые ткани и принести в жертву ему, но в тюркютских владениях на западе произошли возмущения и воспрепятствовали тому. Моходу вступил на престол под наименованием Кюйли-Сыби-хана» (Н. Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 284).
Этот текст комментирован Шаванном. «Возмущений» в Западнотюркютском каганате в 630 г. произошло два: Ашина Шони, племянник Хели-хана, овладел городом Каганступа (Бишбалык близ Гучена) и восстали карлуки, обитавшие на берегах Черного Ир тыша (Тр. Орх. эксп. VI, стр. 267). Моходу (Мохэду) был дядя Тун-шеху хана (там же, стр. 3). Он возглавил восстание племен союза дулу против Тун-шеху (там же, стр. 266), ставленника племен союза нушиби. Объяснения Шаванна не вызывают никаких возражений.
При сопоставлении этих сведений с версией Моисея Каланкатуйского становится несомненно, что оба источника описывают один и тот же факт. В обоих источниках отмечается жестокость Тун-шеху к своим подданным. «Возмездие», о котором говорит каган — очевидно потеря Бишбалыка. Джебукаган, т. е. Мохо, был брат и сторонник Тун-шеху, и при возникновении беспорядков устремился ему на помощь, но, как следует из армянского источника, был разбит племенами дулу. Действительно, в дальнейшей истории он не фигурирует; надо полагать, что он погиб. Совет его сыну: истребить народ, находящийся при нем, пока не распространилась весть о перевороте, никак нельзя относить к албанам, так как они были столь терроризированы, что не их восстания надо было бояться. По-видимому, тут подразумеваются тюрки дулу, находившиеся в войсках Були-шада. Неизвестно, исполнил ли Були-шад этот совет, но он уцелел, и в тридцатых годах VII в. принимал деятельное участие в распрях на стороне нушиби. — Л. Г.

 

9. Великая Болгария

 

На развалинах Западнотюркютского каганата возникло не одно Хазарское государство. Параллельно происходило объединение болгарских племен Приазовья и Причерноморья, которые перед тюркютским завоеванием составляли два основных союза — утигур и кутригур. Первый из них оказался под властью тюркютов, а второй связал свою судьбу с аварами, причем значительная часть его населения ушла вместе с последними в Паннонию.
В VII в. в поле зрения истории появляется племя гуннугундур, которое Никифор, Феофан, а за ним и Константин Багрянородный называют так же болгарами [+1]. По всей вероятности это то же самое племя, которое раньше было известно под именем оногур и находилось к востоку от Азовского моря, между Доном и Кубанью, там, где по данным «Космографии» равеннского анонима пометалась страна Оногория и где в дальнейшем были известны временно заслонившие его утигуры.
В 619 г. некий гуннский владетель со своими архонтами и копьеносцами прибыл в Константинополь с просьбой к императору о наставлениях в христианской вере [+2]. Архонты и их жены были крещены. Гуннский владетель был пожалован саном патрикия и игемона и так же, как его свита, награжден подарками [+3].
Что это за гуннский государь и откуда он явился? Во всяком случае это не независимый владетель, так как в первой трети VII в. ни в Приазовье, ни в Северном Причерноморье, не было гунно-болгарских племен, не подчинявшихся тюркютам или аварам. Это, следовательно, мог быть только один из вассалов тюркютского или аварского кагана.
Как видно из текста изложенного сообщения, окруженный свитою гуннский государь прибыл в Константинополь для переговоров по церковным вопросам, т. е. прибыл из области, в которой было распространено христианство, хотя его свита и не была еще крещеной. Никифор сообщает, что «ромейские архонты были восприемниками гуннских архонтов, а их жены — гуннских жен» [+4], но о крещении самого гуннского владетеля не говорит ни слова. Из этого можно было бы заключить, что он уже исповедывал христианскую веру, но возможно и другое предположение, а именно, что, согласившись на крещение бывшей при нем свиты, сам гуннский государь воздержался от обращения и остался при религии предков. Как бы то ни было, и государь и его свита были почтены подарками, а сам гуннский владетель, кроме того, еще пожалован высоким саном, из чего следует, что в Византии придавали большое политическое значение укреплению связей с «гуннами», которых он представлял.
К сожалению, как уже сказано, источник не указывает, что это были за гунны и как назывался их владетель. Маркварт отожествил его с Органой, дядей Кубрата — вождя и объединителя болгар [+5], а Златарский с самим Кубратом [+6], но ни тот ни другой не обосновали свои предположения убедительным образом.
Известно, что союз с приазовскими племенами был одним из принципов политики Византии в Северном Причерноморье, так как только при этом условии империя могла не беспокоиться за свои владения в Крыму. Еще в первой половине VI в. Византия принимала меры к насаждению христианства среди этих племен, как лучшему средству для распространения среди них своего политического влияния. В VIII в., в составе Готской епархии существовало Оногурское епископство [+7], которое могло быть основано значительно раньше, еще в связи с деятельностью просветителей гуннов Кардоста и Макара. Таким образом, правитель гуннугундур — болгар мог быть заинтересован в церковных делах своих подданных и в ведении переговоров по этому поводу с Византией. Он, по-видимому, и был тем гуннским государем, о прибытии которого в Константинополь в 619 г. сообщает Никифор. Вместе с тем совершенно несомненно, что приазовские болгары в это время находились {158} под властью тюркютов и, следовательно, во главе их стоял не независимый государь, а удельный тюркютский хан, однако достаточно самостоятельный, чтобы вести переговоры с Византией, что, впрочем, нисколько не противоречит известным и ранее порядкам Тюркютского каганата, оставлявшего большие права у удельных тюркютских ханов, обычно, членов правящей династии Ашина.

Иллюстрация. Вещи из Агойского могильника на Черноморском побережье Кавказа, VI—VII вв. (152 Кб)

Междоусобная война в Западнотюркютском каганате в 630—631 гг. сильно пошатнула мощь этой державы и дала возможность некоторым племенам освободиться из-под власти тюркютов. Период между 630 и 657 г. — годом окончательного крушения Западнотюркютского государства [+8]—был временем формирования самостоятельного Хазарского царства. В это же время освобождаются из-под власти тюркютов приазовские гунны — болгары. К 635 г. вождь гунногундур Кубрат изгнал из Северного Причерноморья авар и объединил под своей властью приазовских и причерноморских болгар, создав так называемую Великую Болгарию. После этого он направил посольство в Византию и заключил с ней договор, что было очень важно для молодого, окруженного врагами государства. Византия могла только радоваться появлению нового союзника, особенно ценного в тылу авар — непосредственных соседей и опасных врагов империи. Ираклий послал Кубрату дары и почтил его саном патрикия [+9].
Существует мнение, что авары, поселившиеся в Паннонии, никогда не простирали свою власть на Северное Причерноморье, а следовательно не могли быть изгнаны оттуда Кубратом [+10]. Если это так, то указание на авар у Никифора следует считать ошибочным и надо полагать, что Кубрат освободил болгар не от авар, а от тюркютов. Действительно, у нас нет никаких прямых данных об аварах в Северном Причерноморье после 568 г., когда они утвердились в Паннонии, но вместе с тем неизвестно, чтобы тюркюты когда-нибудь распространяли свою власть западнее Дона, на Поднепровье. Здесь продолжали обитать кутригуры, которые еще при появлении авар связали себя с пришельцами и частично переселились вместе с ними за Карпаты. Можно думать, что кутригуры, оставшиеся в Причерноморье сохраняли связь с аварами, признавали власть аварского кагана, снабжали его своими подкреплениями, которыми он столь свободно пользовался в войнах с Византией. Только опираясь на авар северочерноморские кутригуры могли остаться не покоренными тюркютами, которые при всей своей ненависти к аварам не рисковали втягиваться в борьбу с ними, будучи заняты войной с Ираном и другими более важными для них делами. Война между аварами и кутригурами, вспыхнувшая после смерти аварского кагана Баяна в 630 г., когда кутригуры выдвинули своего кандидата на каганский престол, закончилась разгромом последних. Несомненно, она оттолкнула кутригур от авар не только в Паннонии, но и в Причерноморьи и подготовила присоединение причерноморских кутригур к приазовским гуннугундурам Кубрата. Если все это так, то освобождение гуннугундур из под власти тюркютов надо относить ко времени, предшествовавшему объединению болгар.
В «Именнике» болгарских ханов перечень последних начинается с гуннских вождей V в. Авитохола (Аттилы) и Ирника. После них идет длительный хронологический разрыв, искусственно заполненный невероятно длинными годами их правления. «Именник» не называет ни одного болгарского хана более чем двухсотлетнего периода раздробленности болгар и подчинения их другим народам, хотя история знает ряд таких имен. Перечень ханов продолжается только с освобождения болгар и первым среди них назван Гостун из рода Ерми [+11], правивший всего два года и притом в качестве «наместника». Златарский и Маркварт именно его отожествляют с Органой, будто бы являвшимся регентом при своем малолетнем племяннике Кубрате [+12].
Основанием для этого заключения служит сообщение Иоанна Ни-киусского, писавшего свою хронику в VII в. Рассказывая о смуте в Византии после смерти Ираклия, он говорит: «Кубрат князь гуннов и племянник Органы в юности был крещен и воспитан в Константинополе в недрах христианства и вырос в царском дворце. Он был соединен тесной дружбой с Ираклием и после его смерти, как осыпанный его милостями, оказывал признательную преданность его детям и супруге Мартине. В силу святого и животворящего крещения, им полученного, он побеждал всех варваров и язычников. Говорили, что он поддерживал права детей Ираклия и был против Константина. Вследствие этих слухов византийское войско и народ подняли восстание» [+13].
Из этого текста следует, что крещеный и воспитанный в Византии Кубрат был тесно связан с византийским двором и в качестве болгарского государя осуществлял византинофильскую политику. Недаром же Никифор отмечает, что Ираклий и Кубрат до конца дней своих соблюдали мир между собой [+14]. Вместе с тем, в свете данных Иоанна Никиус-ского невозможно согласиться с отожествлением дяди Кубрата Органы с Гостуном болгарского «Именника», так как последний согласно «Именнику» был наместником всего два года, а Кубрат «вырос» при царском дворе, т. е. провел там не два, а много больше лет. Ввиду этого можно выдвинуть предположение, что Гостун был наместником не Кубрата, а другого болгарского хана, которым и мог быть Органа, личность, по-видимому, хорошо известная в Византии, поскольку не он определяется по Кубрату, а Кубрат по нему («племянник Органы»). Может показаться, что такое предположение находится в явном противоречии с данными «Именника», в котором Органа вовсе не упоминается. Но надо иметь в виду, что «Именник» перечисляет только независимых болгарских ханов после освобождения их из под власти Тюркютского каганата, Органа же мог быть удельным тюркютским ханом.
Изучая историю Тюркютского каганата, Л. Н. Гумилев пришел к заключению, что Органа это Моходу-хэу — удельный хан самой западной области этого государства, как об этом сообщает китайская летопись [*1]; такой областью была Приазовская Болгария, страна утигур и оно-гур — гуннугундур. В 630 и 631 гг. Моходу боролся за власть в Тюр-кютском каганате, убил кагана Туншеху, захватил каганский престол, но и сам погиб в междоусобной войне [+15]. Гостун таким образом мог быть его наместником у болгар в те два года, в которые он сражался в Тюр-кютском каганате. Гибель хана и победа противоположной партии должны были поставить перед болгарами альтернативу: или ждать неминуемую жестокую расправу за поддержку мятежника или отложиться от ослабленного распрями каганата и защищать себя, если понадобится, с оружием в руках. Болгары пошли вторым путем и создали независимое государство во главе с Кубратом, племянником Органы-Моходу и другом византийского императора. Надо полагать, не без участия последнего Кубрат основал династию болгарских ханов Дуло, названную так, вероятно, потому, что его отец не принадлежал к роду тюркютских каганов Ашина, а происходил из того тюркского подразделения Дулу, которое поддерживало Моходу [+16]. Мать Кубрата в таком случае можно считать сестрою Моходу [*2].
Согласившись с предыдущим толкованием, начало правления Кубрата надо относить к 632 г., т. е. ко времени, непосредственно предшествовавшему присоединению кутригур. В таком случае смерть Кубрата, правившего согласно «Имеп-нику» 60 лет, относилась бы к 90-м гг. VII в., что явно невероятно, так как в эти годы уже существовало Болгарское царство на Дунае, возникшее после распадения созданной Кубратом Великой Болгарии и после его смерти. Следовательно цифру 60 лет надо считать за продолжительность не правления, а жизни Кубрата. К сожалению, никаких других дат, относящихся к Кубрату, у нас нет. Известно только, что он умер в царствование императора Константина II (641 — 668 гг.) [+17], едва ли надолго пережив своего покровителя Ираклия.
Златарский, исходя из данных «Именника», датирует правление Кубрата временем с 584 по 642 г. К 582—584 гг., он относит освобождение болгар из-под власти тюркютов [+18]. Действительно в эти годы ввиду междоусобной войны в каганате сложились благоприятные условия для восстания подчиненных тюркютами племен, чем и воспользовались угры, тарниах и котзагир. Однако известно, что к 598 г. тюркюты полностью восстановили положение и нет никаких поводов полагать, что приазовские болгары составили исключение и остались вне власти тюркютского кагана. Правда, тюркюты должны были согласиться с возвращением Боспора Византией, так как были заинтересованы в союзе с империей, но в наших источниках нет даже намеков на то, что вместе с Боспором Византия обеспечила неприкосновенность и соседних с ним болгар. Вместе с тем не приходится сомневаться, что Византия заботилась об расширении и укреплении своего влияния среди последних, чем и может объясняться воспитание Кубрата при императорском дворе и хороший прием, оказанный гуннскому владетелю в 619 г.

Иллюстрации. Серебряная пряжка из Артека в Крыму, VI—VII вв. Эрмитаж (139 Кб)

Возвращаясь к вопросу о гуннском государе, посетившем Константинополь в 619 г., мы можем теперь утверждать, что он не был Кубратом, так как этого хана, получившего в Византии титул патрикия, не было надобности вторично награждать тем же почетным званием в 635 г. Тем более вероятным поэтому представляется отожествление неизвестного гуннского хана с Органой-Моходу. Тот факт, что гуннский владетель, ведя переговоры по церковным вопросам и не препятствуя крещению своих подданных, сам от принятия христианства воздержался, может служить хорошим подтверждением вышеизложенного предположения, что это был тюркют, находившийся в зависимости от тюркютского кагана. Принятие им самим христианства означало бы измену каганату и переход под гегемонию Византии. Органа-Моходу напротив сам мечтал стать тюркютским каганом.
Весьма сомнительно также, что Кубрат был оставлен в Константинополе Органой-Моходу при посещении им этого города в 619 г. Если изложенные соображения о времени жизни Кубрата верны, то в этом году он был не только не ребенком, но даже и не юношей: ему было уже около 35 лет. Значит Кубрат попал в Константинополь много раньше, но когда именно и при каких обстоятельствах остается неизвестным. После гибели Моходу-Органы он занял место своего дяди, вернее наместника последнего Гостуна, во главе приазовских гуннугун-дур-оногур в качестве независимого государя.
О Древней или Великой Болгарии Кубрата имеются сведения в сочинениях Феофана и Никифора, без сомнения заимствовавших их из одного и того же более раннего источника. В Хронике Феофана эти сведения отличаются большей полнотой и начинаются с географического описания, в котором царит совершенно невероятная путаница. Здесь говорится: «По ту сторону, на северных берегах Евксинского Понта, за озером, называемым Меотийским, со стороны океана через землю Сарматскую течет величайшая река Атель (Волга); к сей реке приближается река Танаис (Дон), идущая от ворот Иверийских в Кавказских горах (Дарьял); от сближения Танаиса и Ателя, которые выше Меотий-ского озера расходятся в разные стороны, выходит река Куфис (Кубань), и впадает в Понтийское море близ Мертвых врат, против мыса Бараньего лба. Из означенного озера море, подобно реке, соединяется с Евксинским Понтом при Боспоре Киммерийском, где ловят мурзулию и другую рыбу. На восточных берегах Меотийского озера за Фанаго-рией, кроме евреев, живут многие народы. За тем озером, выше Ку-фиса, в котором ловят болгарскую рыбу коист, находится древняя Великая Болгария и живут соплеменные болгарам котраги» [+19].
Несмотря на путаницу, это описание позволяет составить определенное представление о Великой Болгарии и ее местоположении. Нетрудно понять, что она находилась на восточной стороне Азовского моря, выше Куфиса-Кубани. Правда, Кубань здесь спутана с Доном, который, согласно Феофану, берет свое начало на Кавказе, тогда как в действительности на Кавказе находятся истоки Кубани. Путаница с Кубанью эгим не ограничивается. По словам Феофана, Куфис впадает в Черное море близ Мертвых врат. Это известные Некропилы, нынешний Каркинитский залив, омывающий Крымский полуостров с северо-западной стороны. Значит Куфис Феофана следует отожествлять не с Кубанью, а с рекой, впадающей в Черное море западнее Крыма, т. е. с Днепром или, что вероятнее, с Бугом, который в древности так же, как и Кубань, назывался Гипанис [+20] и поэтому иногда смешивался с Кубанью. Если Куфис Феофана не Кубань, а Буг, то Великую Болгарию следует помещать не к востоку от Азовского моря, близ Кубани, а к западу от него. «Под Великой Болгарией, — заключает Ф. Вестберг, — следует разуметь земли от Азовского моря до Днепра приблизительно» [+21], а равным образом, добавим, от Дона до Кубани. Она охватывала не только приазовских болгар, но и северочерноморских кутригур.

Иллюстрация. Браслеты, пряжки и бляшки из Артека в Крыму, VI—VII вв. Эрмитаж (99 Кб)

Правление Кубрата было временем объединения большей части болгарских племен, за исключением тех болгар, которые входили в состав хазар. Немудрено, что с его именем легенда связывает и само происхождение болгар, объясняя деление их на несколько находящихся в разных местах групп, распрями и расселением пяти сыновей этого общеболгарского вождя [+22].
Вполне вероятно, что часть вождей, названных в болгарской легенде, изложенной у Феофана, действительно была сыновьями Кубрата, поставленными им во главе наиболее значительных из подвластных ему подразделений болгар. В легенде названо совершенно историческое имя Аспаруха, который значится в ней третьим по старшинству сыном Кубрата, указан старший сын последнего Батбай и второй Котраг. Имена двух остальных не названы, да и самое существование их совершенно невероятно. Одному из них приписывается переселение с подвластным ему племенем в Паннонию и подчинение аварскому кагану, а другому поход в Италию — в Пентаполис возле Равенны и подчинение «царям христианским».
Присоединение двух последних болгарских групп к числу племен, возглавляемых сыновьями Кубрата и вышедших из Великой Болгарии после смерти их отца, без сомнения является домыслом византийского книжника, подсказанным самим названием «болгары», которое, по разъяснению Мункачи, значит «пять угров» [+23]. Зная о наличии значительного числа болгар в Паннонии, а также о поселении болгар в Италии, Феофан, или его источник, не подозревал, что это одни и те же болгары, и включил их в легенду о происхождении болгар в качестве особых групп, образовавшихся только после смерти Кубрата. Выше уже указывалось, что в составе паннонской Аварии находилось значительное {166} количество болгар-кутригур, присоединившихся к аварам задолго до Кубрата, а также, что часть их после междоусобной войны с аварами из-за ханской власти в 630 г. должна была выселиться из Паннонии и, в конце концов, около 667 г. нашла приют у лангобардов в Италии [+24]. Что касается третьего сына Кубрата Котрага, то ясно, что это не собственное имя, а название или этноним хорошо известного племени котрагов или кутригур, поселение которого к западу от Азовского моря и Дона также задолго предшествует эпохе Кубрата. Если это племя и управлялось сыном Кубрата, то имя его остается неизвестным. Таким образом, вместо пяти остаются всего два вероятных сына Кубрата — Батбай и Аспарух. Первый из них, по рассказу Феофана, остался на старом месте, подчинился хазарам и еще в конце VII в. платил им дань [+25], а второй выселился со своей родины и перешел Дунай. Местоположение владений этих двух сыновей Кубрата указывается у Феофана на территории, которая была ядром Болгарского государства и где, следовательно, было племя гуннугундур или оногур, т. е. в восточном Приазовье. Болгары Аспаруха на Дунае еще в VIII в. назывались болгарами-оногурами, а это значит, что они действительно вышли из Оногории с восточной стороны Азовского моря [+26].
Большое значение имеют сведения о болгарах, содержащиеся в так называемом, «Новом списке армянской географии», относящейся ко времени не раньше конца VII в. Эти сведения пополняют и разъясняют некоторые данные византийских источников. В этой географии в описании Азиатской Сарматии говорится: «В Сарматии лежат горы Кераунские и Гиппийские, которые выпускают из себя пять рек, впадающих в Меотийское море. Из Кавказа текут две реки: Валданис, текущая с горы Кракс, которая начинается у Кавказа и тянется на северо-запад между Меотидой и Понтом. Другая река Псевхрос — рукав Кубани — отделяет Боспор от тех мест, где находится город Никопс. К северу от них живут народы тюрков и болгар, которые именуются по названиям, рек: Купи-Булгар, Дучи-Булкар Огхондор-Блкар-пришельцы, Чдар-Болкар. Эти названия чужды Птолемею»[+27]. Уже К. Патканов в названиях рек, чуждых Птолемею, усмотрел туземные их наименования и {167} в Купи узнал Куфис—Кубань, которая у Птолемея называлась Вардан (Валданис) [+28]. Вместо Дучи Маркварт предлагает читать Кучи [+29], а Вестберг, идя дальше, связывает это название с рекою Кочо, указанной в той же «Армянской географии» в Европейской Сарматии в качестве впадающей в Черное море (Понт). Он полагает, что Кочо-Кучу соответствует Днепру, а следовательно, что Дучи-Булкар означают кутригур [+30]. Название Кочо в «Армянской географии» принадлежало не отдельной реке, а, по-видимому, лиману, в который впадало несколько рек. Это не что иное, как Днепровский лиман, в который впадает не только Днепр с Ингульцом, но и Буг с Ингулом. Название его могло распространяться как на Днепр, так и на Буг, который, как мы видели, назывался Кузу (Куву—Константина Багрянородного).
Что касается Огхондор-Блкар-пришельцев, то их название соответствует уже известному нам имени гуннугундур, которое Ф. Вестберг предлагал читать гунны-угунтуры [+31]. К. Патканов полагает, что эпитет «пришельцы» присоединен к их названию потому, что они переселились в Армению [+32]. Действительно, в одном месте «Истории Армении» Моисея Хоренского говорится, что вследствие больших смут в стране Булгар, находящейся в поясе великой горы Кавказа, многие из болгар, отделившись от своих соплеменников, пришли в Армению и поселились в плодородной области, которая по имени новых поселенцев вгндур-булгар была названа Вананд. Местом поселения колонии болгар в Армении назван Басен Безлесный, у греков Фасиан, нынешний Пасин, находящийся в пределах современной Турции в верховьях р. Аракса [+33]. Время переселения болгар в Армению относится, согласно «Истории Армении», к царствованию Аршака I, т. е. к концу II в. до н. э. [+34], что не может не вызвать весьма основательных сомнений. Это один из примеров тех анахронизмов, которые встречаются в «Истории Армении». Однако «вгндур» близко стоит к «огхондор» (вогхондор), а вместе с тем и к наименованию гуннугундуры; равным образом и Ванад может быть связан с теми же названиями. По-видимому, самый факт переселения какой-то части гуннугундур в Армению не должен вызывать сомнений, но зато время, к которому он отнесен, совершенно невероятно.
Сомнительно также, что Огхондор-Блкар названы «пришельцами» потому, что часть их когда-то выселилась в Армению. Странно было бы на том основании, что часть племени переселилась, назвать оставшихся пришельцами. О том же, что «Армянская география» под именем огхондор имеет в виду болгарское племя, находящееся не в Армении, едва ли {168} надо распространяться. Очевидно, что огхондор или гуннугундуры названы пришельцами по другому поводу, и он совершенно отчетливо указан в самой «Географии». Сразу же за приведенным перечислением болгарских племен в ней говорится «Из Гиппийских гор бежал сын Худбарда» (Кубрата), а в другом месте, в описании Фракии, имеется следующее пояснение: «Во Фракии две горы и реки, из которых одна Дануб (Дунай), делясь на 6 рукавов, образует озеро и остров, называемый Пюки (Певка). На этом острове живет Аспар-хрук (Аспарух), сын Хубраата, бежавший от хазар из гор Булгарских и прогнавший авар на запад. Он поселился на этом месте» [+35]. В приведенных текстах речь идет о том, о чем сообщает и Феофан, а именно о переселении сына Кубрата Аспаруха с возглавляемым им племенем на Дунай. Это-то переселение и дало повод автору «Географии» назвать болгарское племя огхондор пришельцами, так как оно действительно было таковым на Дунае в то время, к которому относятся эти сведения. Принимая во внимание вышеприведенные сближения наименований, а также положительное указание Константина Багрянородного, что болгары Аспаруха назывались оногурами, следует еще раз подтвердить, в порядке возражения А. Бурмову и некоторым другим ученым, что огхондор, гуннугундуры и оногуры— названия одного и того же болгарского племени[+36].
Относительно Чдар-Болкар ничего положительного сказать нельзя: название их так извращено, что не может быть с достаточной убедительностью сближено ни с одним другим известным именем болгарских племен. Ближе всего оно стоит к наименованию хазарского города Семендера в Северном Дагестане, который носил имя обитавшего там болгаро-хазарского племени.

Примечания
[+1] Никифор, стр. 363; Летопись Феофана, стр. 357; Контстантин Багрянородный, стр. 45.
[+2] В переводе Е. Э. Липшиц: «домогаясь у императора, чтобы принять, христианство» (ВВ, III, стр. 354).
[+3] Никифор, стр. 354.
[+4] Никифор, стр. 354.
[+5] Marquart. Die altbulgarisch Ausdrucke, стр. 21. У Никифора Χυεφυός в переводе Е. Э. Липшиц «родственник», а Ф. И. Успенского (История Византийской империи, II, стр. 661) —«двоюродный брат». Племянником Органы Кубрат назван у Иоанна Никиусского (перевод Zotenberg'a, стр. 400).
[+6] Златски. История, стр. 85—86, 93—95.
[+7] Стр. 258, наст. соч.
[+8] В 657 г. китайские войска разгромили западных тюркютов и подчинили всю их территорию.
[+9] Никифор, стр. 359.
[+10] А. Погодин. Из истории славянских передвижений. СПб., 1901, стр. 59—60.
[+11] Ф. Альтхейм (Geschichte der Hunnen, стр. 26, сл.) сопоставляет род «Ерми» с названием «ерми (керми)-хион», означавшим область, из которой вышли псевдоавары и вместе с тем в первой своей части название рода, известного у дунайских болгар.
[+12] Златски. Нови известия на най-дрепния периодъ на българската история. Г.б. Мим. Нар. Проев. XI, 1894, стр. 145—154; Marquart. Die altbulgarische Ausdriicke, стр. 7.
[+13] Chronique de Janneveque de Nikiou. Trad. par Zotenberg. Paris, 1883, стр.400.
[+14] Никифор, стр. 359.
[+15] По-видимому, еще в 626 г. между Моходу и ханами, опиравшимися на конфедерацию нушиби, существовали остро враждебные отношения, так как свое ответное посольство к Ираклию ябгу-каган Мохо-шад должен был отправить опасным путем через персидские владения в Закавказье, а не морем из византийского Боспора или других портов Крыма, подступы к которым находились в руках болгар (см. выше стр. 145).
[+16] В «Именнике» Авитохол (Аттила) и Ирник тоже отнесены к роду Дуло, что указывает на тенденцию связывать болгарских ханов VII в. с прославленными гуннскими вождями в V в. Род последних по другим источникам неизвестен.
[+17] Никифор, стр. 363.
[+18] 3латарски. История, стр. 84, 90.
[+19] Летопись Феофана, стр. 262; У Никифора в соответствующем месте сказано: «Около Меотийского озера по реке Кофине была расположена издревле известная Великая Болгария и жили так называемые котраги одноплеменные с ними» (стр. 363).
[+20] География Страбона. Перевод М. Мищенко. М., 1879, стр. 505. Реку Куфис в сев.-зап. Причерноморье знает Константин Багрянородный (стр. 20), но сведения о ней он заимствовал у Феофана. Это тем более вероятно, что он называет ее наряду с другими известными здесь реками, в том числе и с Бугом, не отожествляя ее, однако, ни с одной из них. Зато в другом месте его сочинения появляется река Куву, вероятно, Кузу, которая несомненно соответствует Бугу (стр. 18).
[+21] Ф. Вестберг. Записка готского топарха. ВВ, XV, 2—3, стр. 119, 248.
[+22] Летопись Феофана, стр. 262—263; Никифор, стр. 363.
[+23] Muncacsi. Ethnographia, VI, Budapest, 1945, стр. 280—281.
[+24] Данные Фредегара (гл. 72) и Павла Диакона (Кн. V, гл. 29).
[+25] Летопись Феофана, стр. 263; Никифор, стр. 363. В. Н. Златарский (История, стр. 112) отожествил Батбая с Безмером, который по «Именнику» правил после Кубрата 3 года «по ту сторону Дуная», т. е. еще в Северном Причерноморье. Однако для такого отожествления нет никаких оснований. Вероятнее было бы признать в Безмере вождя кутригур, после 630 г. отложившихся от авар, но затем попавших в зависимость от Кубрата, помощь которого оказалась необходимой для защиты от авар, пытавшихся вновь привести их к покорности. Но в таком случае это не сын Кубрата и непонятна его принадлежность к роду Дуло.
[+26] Moravcsik. Zum Geschichte der Onoguren, X, стр. 71.
[+27] К. Патканов. Из нового списка географии, стр. 28. Вероятным автором «Армянской географии» считается Анания Ширакаци, живший в VII в. — К. Патканов. Армянская география, VII в., СПб., 1877, стр. XVII, сл.; Marquart. Eransahr, стр. 4; Я. А. Манаидян. Когда и кем была составлена «Армянская география», приписываемая Моисею Хоренскому, ВВ, 1 (XXVI), 1947, стр. 127, сл. доказывает, что ее автором был Моисей Хоренский.
[+28] Патканов. Из нового списка географии, стр. 29; Вс. Миллер. Осетинские этюды, III, M., 1887, стр. 63.
[+29] Marquart. Die Chronologie, стр. 88; Он же. Die Altbulgarische Ausdriicke, стр. 15—16.
[+30] Весберг. К анализу, ЖМПП, XIV, стр. 45, cл.
[+31] Т а м ж е, стр. 45.
[+32] Патканов. Из нового списка географии, стр. 29.
[+33] Шопен. Новые заметки на древние истории Кавказа и его обитателей. СПб., 1866, стр. 161, прим. 143.
[+34] История Армении Моисея Хоренского, стр. 81, 87.
[+35] Патканов Из нового списка географии, стр. 28, 26.
[+36] Отожествление оногур с венграми, безупречное в лингвистическом отношении, опровергается историческими фактами. К тому же близость этих названий удовлетворительно объясняется бесспорным участием угров в формировании болгарских племен.
Комментарии
[*1] Моходу-хеу — удельный князь области столь западной, что китайские анналы упоминают его лишь один раз, в 624 г., когда от него пришло в Китай посольство. (Chavannes, Notes additionnelles sur les Tou-kiue Occidentaux, Toung Pao, ser. II, v. V, 1904, стр. З). Так как все князья рода Ашина теперь известны, то можно с уверенностью сказать, что Моходу был ханом приазовских болгар, о которых китайцы не имели никакого представления. Моходу-хеу значит «черный богатырь». Это прозвище, а его имя могло быть Органа, т. е. Ураган. Органа-Моходу поднял восстание дулу и подвластных ему болгар. Разгромив ничего не подозревавших нушибийцев и хазар, он бросился в Джунгарию на великого хана, убил его, но в дальнейшей борьбе и сам погиб в 631 г. Его племянник по женской линии Кубрат основывает на Кубани новое суверенное государство и начинает династию Дуло (Дулу). Совпадение имен племенного союза и династии в этих условиях не может быть случайным. Если признать отожествление гуннского князя, римского патрикия, вождя унногундур Органы и вождя мятежных дулу Моходу, то становится ясно, кого испугался в 630 г. Мохо-шад, наместник Тун-шеху хана, и от кого бежал Були-шад. Племянник Моходу-хэу, вождь нушибийцев на Кавказском театре войны, Кубрат, закрепился с остатками непримиримых врагов нушиби в Приазовье около 631 г., а распри, возникшие между нушибийцами, позволили ему окончательно изолироваться от каганата. Китайские источники более не сообщают о походах тюркютов на запад, что является подтверждением высказанного предположения. — Л. Г.
[*2] Родство по женской линии как право на наследование характерно для тюркютов, подобно французам, признававшим nobles de ventre, но не имевшем салического закона.— Л. Г.

 

10. Возникновение и первое время существования Хазарского государства

 

История Западнотюркютского каганата с 630 по 651 г. была сплошной гражданской войной между конфедерациями Дулу и Нушиби. Перевес имели Нушиби, так как они опирались на богатые города Средней Азии и на союз с Китаем, но воинственные кочевники Дулу пригласили на помощь восточнотюркютского царевича Юйгу-шада с закаленной в боях дружиной и это уравновесило силы. Война была настолько ожесточенной, что ни та, ни другая сторона не имела возможности заниматься покорением отпавших окраин тюркютского каганата Это обстоятельство и позволило Кубрату сберечь независимость новорожденного Болгарского ханства.
В то время как болгары, возглавляемые династией Дуло, оставались сторонниками тюрок Дулу, хазары сохраняли верность Нушиби и до 651 г. не имели никаких поводов для разрыва с каганатом. В соответствии с этим хазары не могли не быть противниками своих западных соседей— болгар. Но за это время империя Тан настолько усилилась, что оккупировала восточные владения каганата. Это вызвало такое возмущение среди самих Нушиби, что хан Иби-Шегуй, проводивший прокитайскую политику, оказался низвергнутым, а власть захватил вождь племен Дулу Хэлу Шаболо-хан.
Дальнейшая судьба Иби-Шегуй-хана неизвестна. Куда же бежали его сторонники? Каганат принадлежал дулусцам, в Тохаристане сидел отступивший туда Юйгу-шад, враг Иби-Шегуя, Иран был закрыт наступавшими арабами. Может быть он укрылся у оставшихся верными Нушиби хазар, где и положил начало независимой хазарской династии каганов из рода Ашина?
О том, что дело могло происходить действительно так, свидетельствует упоминание в «Худуд ал-аламе» о том, что хазарская династия каганов принадлежала к роду Ашина [+1]. Так как в событиях тридцатых годов VII в. ни Мохо-шад, ни его сын Були-шад не удержались в Хаза-рии, то необходимо допустить, что один из членов тюркютского правящего дома позже вновь появился в Хазарии и положил здесь начало династии каганов того же происхождения. Тот факт, что владетели Хазарии с самого начала именовались каганами, свидетельствует, что основателем их династии был каган. Им и мог быть преемник Иби-Шегуй-хана, свергнутый с тюркютского престола, но нашедший себе убежище у хазар, и ранее связанных с нушибийскими племенами и их ставленниками. В таком случае историю самостоятельного Хазарского каганата надо вести с 651 г.
Как бы то ни было, во второй половине VII в. Хазария, как и Болгария, уже не провинция Тюркютского каганата, не удел тюркютских царевичей, а самостоятельное государство со своей правящей династией во главе, хотя эта династия не местного, а тюркютского происхождения, заботливо сохраняющая традиции Тюркютского каганата с его претензиями на господство над всем кочевым миром.
Итак, около середины VII в. в степях европейской части нашей страны существовали два самостоятельные политические образования: Хазарское и Болгарское. По этническому составу оба были близко родственными между собой, оба были осколками могущественной Тюркютской империи и оба возглавлялись династиями тюркютского происхождения. Однако первое из них вместе с династией из рода Ашина унаследовало государственные традиции и международный авторитет Тюркютской державы и стремилось к возрождению ее былого могущества, второе же, созданное из племен, до того в течение долгого времени враждовавших между собой и исторически мало связанных, оказалось недолговечным и скоро распалось на составные части. Поглощение входивших в него племен и было первым делом молодого Хазарского государства.
Отделившись от Западнотюркютского каганата, Хазарское царство могло сохранить свою роль в качестве наследника тюркютского государства только посредством быстрого увеличения своих сил за счет присоединения соседних племен, в первую очередь родственных, но враждебных хазарам болгар. В письме хазарского царя Иосифа о подчинении болгар говорится как о начале Хазарского царства: «У меня записано, — сообщает царь Иосиф, — что когда мои предки были еще малочисленны, всесвятой, — благословен он, — дал им силу, мощность и крепость. Они вели войну за войной со многими народами, которые были могущественнее и сильнее их. С помощью божьей они прогнали их и заняли их страну, а некоторых из них заставили платить дань до настоящего дня. В стране, в которой я живу, жили прежде в-н-нт-р'ы. Наши предки, хазары, воевали с ними. {171} В-н-нт-р'ы были более многочисленны — так многочисленны, как песок у моря, но не могли устоять перед хазарами. Они оставили свою страну и бежали, а те преследовали их, пока не настигли их, до реки по имени Дуна. До настоящего дня они расположены на реке Дуна и поблизости от Кустандины, а хазары заняли их страну до настоящего дня» [+2].
Эти данные еврейско-хазарского документа полностью подтверждаются уже приведенными сообщениями византийских хроник и «Армянской географии». В-н-нт-р'ы царя Иосифа — это еврейская транскрипция того же имени, которое у армян передавалось как огхондор или вананд, у греков — гуннугундуры или оногуры [+3]. По мнению П. К. Коковцова, отожествление двух последних названий с в-н-нт-р'ами палеографически одинаково возможно [+4]. В одном случае чтение в-н-нт-р получилось на еврейской почве от первоначального W-n-g-dur или W-n-g-d-r, во втором случае — из первоначального W-n-gur. Арабы, узнавшие это название через хазар, называли болгар венендерами или нендерами.
Болгары оказали хазарам упорное, но разрозненное сопротивление. По-видимому, наибольшую активность в борьбе проявил Аспарух. Его орда, по данным «Армянской географии» занимала Гиппийскиеили Булгарские горы, находившиеся возле .Волги, там, где эта река поворачивает к востоку и образует дельту с 70 рукавами. Скорее всего Гиппийские горы соответствуют Ергеням вместе со Ставропольскою возвышенностью [+5]. Здесь болгары граничили с хазарами и здесь испытали их первые удары. Потерпев поражение, часть болгар под начальством Батбая покорилась и составила группу подвластных хазарам Кубанских болгар, позже известных под названием «Черные болгары», что соответствовало их подчиненному положению. Память о них до сих пор сохранилась в имени одного из народов центральной части Северного Кавказа — балкарцев [+6]. Болгары, не желавшие подчиниться хазарам, бежали из своей страны, часть — на север, вверх по Волге, туда, где в дальнейшем возникла Волжская Болгария [+7], а другая часть — на запад, в пределы Византийской империи. Последних вел туда Аспарух.
Около 660 г. орда Аспаруха, преследуемая хазарами, появилась на Дунае и укрепилась в дельте реки. Когда болгары перешли на правый берег, император Константин IV Погонат (668—685 гг.) вышел навстречу и сначала оттеснил их за Дунай, но затем заболел и покинул армию. Оставшееся без вождя войско растерялось и в 679 г. было разгромлено болгарами. По пятам греков болгары ворвались в Мизию (Добруджу) и вскоре заняли всю страну между Дунаем и Балканами, подчинив, а отчасти вытеснив жившие здесь славянские племена [+8].

Иллюстрация. Фибулы, наконечники, пряжки и бляшки из Мартыновского клада, VI в. (166 Кб)

Иллюстрация. Золотые бляхи из Мартыновского клада, VI в. (194 Кб)

Удаление орды Аспаруха за Дунай было завершением борьбы между хазарами и азовско-черноморскими болгарами. К VIII в. хазары господствовали и над волжско-камскими болгарами. К сожалению, время распространения владычества хазар на Волжскую Болгарию остается неизвестным, равно как неизвестно и то, каким образом в состав населения этой страны попали савиры — сувары-чуваши, в предшествовавшей своей истории тесно связанные с хазарами и в какой-то своей части оставшиеся в Дагестане и слившиеся с хазарами.
Надо полагать, что к 70-м годам VII в. власть хазар распространилась не только на степи Азовско-Каспийского междуморья, но и на все Северное Причерноморье, включая сюда и большую часть Крыма. В письме царя Иосифа говорится, что хазары преследовали болгар до Дуная. Таким образом, десятилетия около середины VII в. были не только временем возникновения независимого Хазарского государства, но и распространения его власти на большую часть, если не на все протяжение степей Восточной Европы, обеспечившего за ним то международное значение, которое оно приобрело в VIII—IX вв.
В Поднепровье известны две замечательные археологические находки, хронологически относящиеся ко времени утверждения хазар на западе Одна из них — знаменитый Перещепинский «клад», найденный близ Полтавы и представляющий собой комплекс вещей, состоящий, в основном, из серебряных сосудов сасанидского, византийского и местного происхождения, вместе с местными варварскими украшениями конского снаряжения и одежды. Находившимися в нем монетами клад датируется концом VII в. [+9] и, возможно, представляет скопленное рядом поколений сокровище одного из болгарских вождей, спрятанное в минуту угрожавшей ему серьезной опасности. Надо думать, что этот византийская монета в этом кладе относится к 668 г. Но в его составе имеются и многие более ранние вещи. Так, золотая пластина серебряного блюда сделана в царствование императора Анастасия (491—518 гг ) Согласно имеющейся на надписи, блюдо принадлежало современнику Анастасия епископу г. Томи Патерну. Вождь не ушел вместе с Аспарухом на Дунай, а надеялся удержаться в старых своих владениях. Настигнутый врагами, которыми могли быть хазары, на северном пограничье своих кочевий, он, по-видимому, погиб в схватке с ними и не смог поэтому выкопать спрятанные ценности [+10]

Иллюстрация. Бронзовые пряжки, наконечники и бляшки аварского пояса, VII в. (172 Кб)

Вторая находка была сделана на берегу Днепра близ порогов у с. Вознесение (теперь территория г. Запорожье) и представляет собой остатки сожжения с большим количеством оружия конского снаряжения и принадлежностей одежды [+11]. Она относится примерно к тому же времени, что и Перещепинский клад, и содержит остатки погребения или группы павших в бою воинов или могущественного вождя, для сопровождения которого в загробную жизнь было отправлено на костер несколько человек, вероятно, из числа пленных врагов. Известно, что алтайские тюрки сжигали своих покойников; очевидно, что и тюркюты, оставшиеся в правящей верхушке независимой Хазарии, сохраняли этот обычай своих предков. Следует еще отметить, что ничего специфически болгарского или хазарского в этих находках не содержится. Они представляют общекочевническую культуру, распространенную в VII в. на всем протяжении евразийских степей и вместе с кочевниками проникавшую в соседние земледельческие области.
В свете изложенных данных хазарское предание о борьбе с в-н-нт-р'ами, изложенное в письме царя Иосифа, приобретает значение несомненного исторического факта, что подтверждает достоверность и самого документа, как исторического источника. Вместе с тем оказывается, что историческая память хазар не уходит далее середины VII в., или точнее говоря, что хазары начинали свою историю только с возникновения независимого Хазарского государства.
Расширив границы своих владений на западе за счет болгар, хазары в первое время своей политической самостоятельности совершенно не интересовались Закавказьем. {175}Хазары хорошо знали богатые страны Закавказья, особенно Албанию, по многочисленным грабительским набегам и по войне, которую они вели там в союзе с византийским императором Ираклием, но для серьезных завоевательных предприятий в этом направлении они были еще слишком слабы и связаны борьбой с болгарами. Только после появления там арабов и попыток их вторгнуться в хазарские области к северу от Дербента, хазары вынуждены были обратить внимание на свою южную границу и выступить против новой могущественной силы, под знаменем ислама развивавшей неудержимую агрессию во всех направлениях.

Иллюстрация. Бронзовые наконечники аварских поясов, VII в. (227 Кб)

После завоевания Сирии и Месопотамии арабы проникли в Закавказье и прежде всего в Армению. Эта страна, разделенная на ряд феодальных владений и постоянно раздираемая внутренней борьбой, издавна служила предметом спора между Византией и Сасанидским Ираном. Со времени победы, одержанной Ираклием, почти вся Армения и большая часть Закавказья находились под властью Византии.
Наступление арабов встретило здесь слабое сопротивление. В 640 г. арабы взяли приступом столицу Армении Двин, но удовольствовавшись добычей и пленными, вернулись обратно. В следующие за этим годы они неоднократно нападали на Армению, проникали в Грузию и в Албанию, все опустошая на своем пути. Большая часть армянских нахара-ров во главе с Феодором Руштуни решила отклонить опасность добровольным подчинением арабам. Дальнейшее сопротивление казалось им безнадежным; ояо могло привести только к окончательному разорению страны и к утрате феодалами их положения. Феодор Руштуни в 652 г. отправился к наместнику Сирии Муавии и заключил с ним договор на выгодных для Армении условиях: Армения поступала под протекторат халифата, сохраняя внутреннюю самостоятельность. Примеру армян последовали грузинские и албанские князья [+12].
Проникнув в Закавказье, арабы сразу же учли значение проходов через Кавказские горы и постарались закрепить их за собой. По данным персидского историка Бал'ами, еще при первом появлении в Закавказье арабы заключили соглашение с теми племенами Кавказа, на территории которых находились проходы через горы. Эти племена освобождались от податей и дани, но зато брали на себя обязательство охранять дороги и препятствовать вторжению неприятелей во владения халифата [+13]. Сверх того в важнейшие из проходов были назначены арабские военачальники.
Когда в 654 г. Хабиб ибн Маслама, несмотря на договор 652 г., оккупировал Армению и Грузию, другой арабский полководец Сельман ибн Рабиах ал-Бахили завоевал Азербайджан. Арабы заняли Байлекан, Берда, Шамхор, Кабалу, Шаки, Ширван, Маскат и другие области и города и, наконец, подступили к Дербенту [+14]. Согласно Табари, первым в Дербенте оказался Абд-ар-Рахман ал-Бахили, вероятно брат вышеупомянутого Сельмана. Персидский комендант Дербента Шахрвараз обратился к нему с просьбой о покровительстве. Он говорил при этом, что не имеет ничего общего с окружающими варварами и не даст им помощи против арабов. За это он просил сохранить за ним его положение и не требовать с его подданных подушного налога. Просьба его была уважена [+15]. У Бал'ами, кроме того, говорится, что Шахриар, так здесь назван Шахрвараз [*1], сообщил, что он находится между двумя врагами — хазарами и русью [+16], что, по крайней мере, {177} в отношении последних является явным анахронизмом. Из дальнейшего повествования этих авторов следует, что Абд-ар-Рахман решил двинуться из Дербента дальше на север, против Беленджера, который, по Масуди, являлся древней столицей хазар. Персидский правитель Дербента тщетно возражал против этого предприятия указывая, что он соединился с арабами вовсе не для того, чтобы они приводили неприятелей.

Иллюстрация. Реконструкция аварской конской сбруи (по Ласло) (128 Кб)

По одной версии, Беленджер был захвачен без потерь, арабская кавалерия проникла будто бы еще дальше в Хазарию, дошла до ал-Бейда, города, находившегося в 200 милях (394,5 км) от Беленджера, по-видимому, на месте позднейшего Итиля в низовьях Волги. Арабы во время этого похода обратили много городов в магометанство и благополучно вернулись в Дербент [+17]. По другой версии, Беленджер оказал упорное сопротивление. Город этот был сильно укреплен. В описании сражения упоминается башня, причинившая много вреда мусульманам. Арабы пользовались большими и малыми баллистами, тогда как у защитников города были только малые метательные машины. После нескольких дней острой борьбы вокруг города беленд-жерцы сделали общую вылазку и вместе с подоспевшими на помощь тюрками атаковали арабов. Абд-ар-Рахман был убит, арабы бежали и {178} укрылись в Дербенте. Погибло 4000 мусульман. Тело Абд-ар-Рахмана хазары поместили в большом сосуде и сохраняли в нем; они полагали, что с его помощью можно вызвать дождь и засуху и обеспечить победу в войне [+18]. Сведения о почитании хазарами тела убитого врага едва ли вымышленные. Такое почитание близко напоминает сходные обычаи, согласно которым могущественный враг после смерти наделяется магической силой и служит обладателям его останков. Оригинальным здесь является только хранение тела убитого врага в сосуде, вероятно, в законсервированном виде [+19].
В выписках Табари подобраны материалы, относящиеся к двум походам на Беленджер. Один из них датируется 642/3 г., что явно невероятно. Этот поход, рассказ о котором уснащен сказочными подробностями, кончился, будто бы, благополучно для арабов. Второй поход, относящийся к 9-му году правления Османа — 653/4 г., привел к гибели Абд-ар-Рахмана. Его брат Сельман в это время находился в Дербенте; часть арабов бежала к нему, а другая оказалась в Гиляне и Джурджане [+20]. Балазури и Якуби вовсе не упоминают Абд-ар-Рахмана и первое неудачное столкновение арабов с хазарами связывают с именем Сельмана и именно его называют погибшим вместе с 4 тысячами мусульман «за рекою Беленджером» [+21]. Оба эти автора относят поход Сельмана ко времени правления халифа Османа (644—656 гг.).
Ввиду такого расхождения в данных наших источников, вероятнее будет полагать, что, хотя арабы и появились в Азербайджане в 40-х г. VII в. и в это время могли достигнуть Дербента, их неудачный поход на Беленджер, с которым связывается гибель их предводителя не то Сельмана, не то Абд-ар-Рахмана, был первым предприятием, направленным против хазар. По-видимому, еще в 644 г. полукровный брат халифа Османа, Валид совершил набег на Азербайджан и Армению. Авангардом его командовал Сельман ибн Рабиах, который тогда и мог пройти до Дербента. Однако он вскоре был направлен на помощь Хабибу ибн Масламе для войны с греками [+22]. Возможно, что в Дербенте остался Абд-ар-Рахман и Сельман присоединился к нему позже. В годы пребывания в Дербенте братья могли иметь неоднократные стычки с ближайшими местными племенами, но при попытке проникнуть в Беленджер один из них погиб, что и послужило основой для множества легенд, в которых успехи арабов на первых порах приписываются вере хазар в их бессмертие [+23].
По данным Бал'ами, в этой войне арабы имели дело с хазарами,, аланами и присоединившимися к ним тюрками [+24]. По Табари, арабы {179} сражались с тюрками, также он именует противников арабов и в дальнейшем повествовании о событиях арабо-хазарской войны вплоть до 752/3 г., когда рядом с тюрками называются и хазары [+25]. Точно также и у Бал'ами хазары и тюрки отделены друг от друга. Этому обстоятельству нельзя не придавать значения, так как в первое время существования независимого Хазарского государства тюрки и хазары различались между собой также, как это было в период подчинения хазар Тюркютскому каганату. Хазары были местным населением, тогда как тюрки представляли собой ту дружину тюркютского кагана, которую он привел с собой и на которую опирался в своих отношениях с хазарами и другими подвластными племенами. Это, скорее всего, были тюрки нушиби, сохранившие верность своему кагану и последовавшие за ним при его бегстве в Хазарию.
Столкновение арабов с хазарами в середине VII в. было малозначительным эпизодом, так сказать, первым знакомством между будущими упорными противниками. Арабы убедились на горьком опыте, что завоевание стран, лежащих к северу от Кавказа, представляет собою трудную задачу, которую с налета не решить, а хазары почувствовали; какую угрозу таит в себе появление на их южной границе нового, воинственного и агрессивного врага. Отразив первое наступление арабов, хазары только через несколько лет начали прощупывать возможность и самим урвать жирный кусок из добычи своих соперников в Закавказье. Застрельщиком в этом деле выступило ближайшее к Закавказью политическое образование в Северном Дагестане, находившееся в зависимости от хазар и известное в истории под именем «Царства гуннов».

Примечания
[+1] V. Мinоrskу. Hudud al'Alam, стр. 161.
[+2] П. К. Коковцев. Переписка, стр. 92.
[+3] Ср. V. Мinorskу. Hudud al'AIam, стр. 466; Marquart. Ein arabischer Bericht iiber die arktischen (uralischen) Lander aus dem 10 Jahrhundert. Unsgarische Jahrbucher, IV, H. 3/4. Berlin, 1924.
[+4] П. К. Коковцев. Переписка, стр. 92, примеч. 1.
[+5] М. И. Артамонов. Очерки, стр. 45—48.
[+6] В. Миллер. Осетинские этюды, III, M., 1887, стр. 60; Караулов. Этнографический очерк Болкар. СМОМПК, XXXVIII, стр. 131—149.
[+7] А. П. Смирнов. Волжские булгары. М., 1951, стр. 11; В. Ф. Смолин. К вопросу о происхождении народности камско-волжских болгар. Казань, 1921.
[+8] Летопись Феофана, стр. 263; Никифор, стр. 363—364; Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 246;, сл.; экскурс о водворении болгар за Дунаем и Именник болгарских ханов, стр. 376, сл.; Ф. Успенский. История Византийской империи, I, стр. 768. В русской летописи об этом сказано следующее: «Словенску же языку якоже пекохомъ, живущю на Дунай, придоша от Скуф, рекше от Козаръ, рекомии Болгаре и седоща по Дунаеви, и населницы словеномъ быша». (Повесть временных лет, I, стр. 14).
[+9] А. А. Бобринский. Перещепинский клад. MAP, № 34, П , 1914, стр. 111 — 120. Наиболее поздняя
[+10] Г. Ф. Корзухина полагает, что это не клад в собственном смысле слова, а инвентарь богатого погребения. См. К истории Среднего Поднепровья в середине I тысячелетия н. э. СА, XXII, 1955, стр. 70.
[+11] В. А. Гринченко. Памятка VIII ст. коло с. Вознесенки на Запорожжi. Археология, III, 1950; Л. А. Мацулевич. Войсковой знак V в. ВВ, XVI, М., 1959, стр. 183, сл.; В июне 1961 г. близ с. Глодосы Кировоградской области на берегу р. Сухой Ташлык случайно обнаружено погребение остатков трупосожжения с вещами того же рода, что и найденные в Перещепино и Запорожье.
[+12] А. Мюллер. История ислама, т. I, стр. 289—291.
[+13] Дори. Известия о хазарах, стр. 11 —12.
[+14] Якуби, стр. 5; Балазури, стр. 8.
[+15] Табари, I, 2667.
[+16] Дорн. Известия о хазарах, стр. 11; Chronique de Tabari (Bal'ami), стр. 194; У Бал'ами (Дорн, Известия о хазарах, стр. 33) говорится, что за Дербентом, пройдя Руссов и Джурханов, находится целое царство и много городов, называемое Беленджер. Что это за Русь между Дербентом и Беленджером — сказать невозможно; вероятно какое-нибудь сильно извращенное местное племя, во всяком случае не имеющее никакого отношения к Руси славянской, которой в VII в. на Кавказе, вопреки мнению Зеки Валиди Тоган (Reisebericht, стр. 253—254) не было и быть не могло.
[+17] Табари, 1, 2667; Дорн. Известия о хазарах, стр. 14; Ср. Derbend-Namch, стр. 162.
[+18] Табари, I, 2669, 2889—2890, 2892; Ср. Ибн. А'сам — в кн.: Дорн. Известия о хазарах, стр. 93, сл.
[+19] См. А. Генко в Трудах II сессии арабистов, 1941, стр. 101.
[+20] Табари, I, 2891.
[+21] Я'куби, стр. 5; Балазури, стр. 14.
[+22] Табари, I, 2807, II, 977.
[+23]Т а м же, I, 2667.
[+24] Дорн. Известия о хазарах, стр. 14; Ср. Иби-ал-Асир: «турки и хазары» (стр. 19).
[+25] М. Кmоskо. Araber und Chazaren, стр 284
Комментарии
[*1] Шахрияр значит государь. — Л. Г.

 

11. Царство гуннов в Северном Дагестане

 

 В третьей четверти VII в. владетелем Албании, граничившей на западе с Иверией, на севере с Дербентом, а на юге простиравшейся до Аракса, был князь Джуаншср (636—669 гг.). Он участвовал в борьбе Ирана с арабами, но, убедившись в безнадежности дела Сасанидов, вернулся на родину и, уничтожив находившийся в г. Партаве персидский гарнизон, па короткое время сделал свою страну независимой. Однако к середине VII в. здесь появляются арабы; албанские князья, как и армянские нахарары, вынуждены были признать власть завоевателей, но ненадолго. В 656 г. халиф Осман был убит, в халифате начались междоусобия и борьба за власть, которые в корне подорвали положение арабов в Закавказье. Закавказские феодалы вновь перешли на сторону Византии. Вместе с ними и албанский князь Джуаншер признал своим сюзереном византийского императора Константина II, за что и был сделан владетелем всей Албании [+1].
По-видимому, с неустойчивым положением в Закавказье следует связывать появление здесь хазар. Около 662 г. они вторглись через Дербент в Албанию, но были отражены Джуаншером [+2]. По всей вероятности этот набег не преследовал никакой другой цели, кроме «грабежа и добычи». В 664 г. нападение повторилось, но уже в более обширных размерах. По словам «Истории албан», «выступил царь гуннов с тьмою всадников». Прорвавшись через Куру до берегов Аракса, «гунны» захватили множество пленных и большое количество скота, пришедшего

Иллюстрация. Поединок богатырей. Серебряное блюдо из Пермской области. Эрмитаж (220 Кб)

в Мугапьскуго степь на зимние пастбища. «Царь гуннский» не довольствовался захваченной добычен, а добивался соглашения с албанским князем и предложил ему свидание для переговоров. Встреча состоялась, и переговоры закончились миром и браком албанского князя с дочерью «царя гуннов». Новый родственник вернул Джуаншеру 120 000 голов скота, 7000 коней и не менее 1200 пленных из числа захваченных в Албании [+3]. Это был уже не простой набег, а война с целью поставить Албанию в какую-то форму связи, скорее всего зависимости от «гуннов».

Иллюстрация. Поединок богатырей. Деталь борта серебряного блюда из Тобольской области. Эрмитаж (130 Кб)

Армянские и арабские источники не отожествляют «гуннов» с хазарами. Страну гуннов армянские писатели указывают к северу от Дербента: «К северу (от Дербента), — говорится в «Армянской географии», — находится царство гуннов. На западе у Кавказа город гуннов Вараджан (Варачан), а затем города гуннов Чунгарс [+4] и Мсндр (Семендер)» [+5]. Эту же страну арабский писатель первой половины X в. Масуди называет царством Джидан, т. е. тоже гуннов. По его словам, это самое могущественное :из всех царств, находящихся в этих краях, т. е. на восточном Кавказе. Жители Бал-ал-абваба (Дербента) терпят, как он выражается, неприятности от его соседства. Столицею этого царства он называет город Семендер, который еще в его время (писал в 944 г.) был населен хазарами, а в прежнее время был столицею самих хазар [+6]. Поскольку, столицею царства гуннов армянских источников в VII в. выступает город Варачан, надо полагать, что сведения Масуди относятся к более позднему времени, когда центр этого царства переместился в Семендер, возможно, после того, как хазары перенесли свою столицу из этого города в низовья Волги.
Согласно другому арабскому писателю — Ибн Хордадбеху (IX в.), царство, находившееся к северу от Дербента, называлось С-у-р, Савир или Сувар [+7]. Судя по этому наименованию, оно охватывало одно из подразделений болгар, ранее известное под именем савир. Византийские и армянские источники обычно называют савир гуннами. Естественно поэтому предположить, что «царство гуннов», о котором говорят армянские и арабские писатели, тождественно с царством савир Ибн Хордад-беха. Однако возможно и другое предположение, основанное на названии столицы «царства гуннов»—Варачана. Это имя в различных вариантах упоминается не только в армянских, но и в византийских, в арабских и в еврейских источниках и, очевидно, связывается с названием страны Барсилия и подразделения болгар — берсилиев, барсилов или берсула [+8], издавна находившегося в тесной связи с хазарами, выражавшейся, между прочим, в том, что жена хазарского кагана, хатун, бралась из этого племени [+9]. Вместе савиры и барсилы составляли то, что арабские писатели называли страной Беленджер. Следует добавить, что еще Казам-Бек читал это название в тексте Табари как «Бул-кер» или «Балк». Он полагал, что название «Беленджер» появилось вследствие небрежности переписчиков и из-за непонимания, в которое впали географы IX в. Беленджера, по его мнению, поддержанному Гар-кави, никогда не существовало [+10]. Если это так, если Беленджер всего только неправильное написание имени Болгар, то, следовательно, царство гуннов иначе именовалось царством болгар, название которых, как известно, очень часто сочеталось с наименованием гунны — гунны-болгары. С другой стороны, несомненно, что савиры (сувары) и барсилы (берсула) относились к болгарским племенам.
Хотя хазары состояли в ближайшем родстве с болгарами, они все же отличались от дагестанских савир и барсил, представляя особое племя В рассматриваемый период времени хазары держали дагестанских гуннов, как и многие другие подразделения болгар, в политической зависимости от себя. «История албан» обрисовывает великого князя гуннов Алп-Илитвера (алп-ельтебера) вассалом хазарского кагана, иначе называемого в этом источнике «царем севера» или «царем туркестанским» [+11]. Нельзя, впрочем, не отметить, что различие в наименовании того и другого — царя гуннов и кагана хазар — проведено здесь весьма не отчетливо. Царь гуннов одновременно называется царем туркестанским и даже каганом, а каган хазар именуется царем гуннов [+12]. Тем не менее, наличие в северном Дагестане в VII в. особого, хотя и зависимого от хазар, княжества совершенно несомненно. Однако степень зависимости гуннского князя от хазар в это время, по-видимому, была не велика: он выходил на войну вместе с хазарами, вероятно, имел и еще какие-то обязательства, но, вместе с тем, по своей инициативе совершал походы, заключал договоры и вступал в союзы с соседними владетелями, что, например, имело место в отношениях Алп-Илитвера с князьями Албании. Как мы увидим ниже, гуннский князь мог изменить по своей воле даже религию.

 

Иллюстрация. Сасанидский всадник. Серебряное блюдо. Эрмитаж (100 Кб)

В конце 60-х г. VII в. халиф Муавия I (661—680 гг.) начал жестокую расправу с феодалами Закавказья за их измену халифату и переход на сторону Византии. Албанский князь Джуаншер, по словам Моисея Каланкатуйского, дважды путешествовал в Дамаск к халифу, «опасаясь, что полчища его, взяв страну его, попрут ее ногами. Хотя он мог призвать на помощь бесчисленные войска туркестанцев (хазар), но счел нужным подчиниться игу служения царя юга (арабов)» [+13]. По-видимому, Джуаншер не надеялся устоять против арабов даже с помощью хазар.
Характер отношений между Алп-Илитвером и албанскими князьями, с одной стороны, и между гуннами и хазарами, с другой, до некоторой степени вскрывается при учете тех событий, которые последовали за смертью Джуаншера. В 669 г. Джуаншер был убит заговорщиками. Во главе Албании стал его племянник Вараз-Трдат (669—699). Немедленно вслед за тем «полководец и великий князь гуннов Алп-Илитвср с многочисленным войском вторгся в Албанию, как бы отмщая за смерть Джуаншера» [+14]. Вараз-Трдат отправил к нему послом католикоса Елиазара с уверениями, что он не причастен к умерщвлению своего дяди и с предложением покорности и союза. Елиазару удалось склонить «кагана» к миру и дружбе с князем Албании, по всей вероятности, ценою подтверждения тех обязательств по отношению к гуннам, которые взял на себя еще Джуаншер [+15].
При халифах Язиде I, Муавии II и Мерване I, правление которых занимает время с 680 по 685 г., халифат вновь раздирали междоусобия. Воспользовавшись этим, Армения, Картли и Албания отпали от арабов и перестали платить подати и дань халифату[+16]. Другой заботой албан оставались «ежегодные» набеги гуннов. С целью установления с ними дружеских отношений и, если необходимо, закрепления их брачной связью между правителями обеих стран, Вараз-Т.рдат отправил к гуннскому князю Алп-Илитверу 'посольство во главе с епископом Исраелем.
После трудного пути в феврале 682 г. (62 год хиджры) [+17] посольство достигло столицы гуннов, «великолепного» города Варачана. С. Т. Еремян локализует его на месте современного города Буйнакска [+18], что представляется весьма вероятным. В городе до сих пор кое-где сохранились мощные культурные отложения средневекового периода, которые могут относиться к древнему Варачану. По сообщению «Истории албан», главе посольства епископу Исраелю удалось не только склонить князя гуннов к миру с Албанией, но и к принятию христианства. Под влиянием его проповеди Алп-Илитвер решил последовать примеру других стран, признавших эту религию, а в первую очередь примеру «великого царства Римского» (Византии) [+19]. Это сообщение не вызывает сомнений, так как близкое соседство с издавна (с IV в.) христианской Албанией несомненно вело к распространению христианства среди гуннов, о чем прямо говорится в приведенном в «Истории албан» письме Алге-Илитвера к армянскому католикосу Сахаку [+20]. Христианство к северу от Дербента появилось еще в VI в. Понятно и стремление варварского князя закрепить свои связи с соседними государствами и свое место среди них, как равного.
О истории Хазарии VII в. очень мало данных. Тем большее значение поэтому имеют довольно подробные сведения о гуннах, этнически родственных не только с хазарами, но и с другими болгарскими племенами, входившими в состав Хазарии.
В рассказе о миссии албанского епископа Исраеля наиболее подробно говорится о религии гуннов. Особым почитанием у них пользовался бог Тенгрихан, которого они представляли в образе героя-исполина; персы его называли Аспандеат [+21]. По имени этот бог соответствует владыке неба Тенгри, известному еще у хуннов и тюркютов, и явно занесен на Кавказ теми или другими пришельцами из Азии. Гунны чтили бога громовика Куара и в случаях поражения молнией человека или вещи умилостивляли его жертвами. Равным образом обожествляли они солнце, луну, огонь, воду и т. п., чтили богов путей [+22]. Распространено было поклонение деревьям. Особенно почитался один высокий дуб, находившийся вблизи Варачана. Князь и дворяне, по словам «Истории албан», считали его «спасителем богов, жизнеподателем и дарователем всех благ» [+23]. С деревьями связывалось представление о Тенгрихане, которому приписывалось управление силами природы [+24]. Почитаемым деревьям и богам приносились в жертву лошади, кровь их проливалась вокруг дерева, а голову и шкуру жертвенного животного вешали на сучья [+25]. Священные деревья были неприкосновенными. Верили, что тех, кто, хотя бы по незнанию, возьмет от них сучья или ветки, ожидают страшные муки, бешенство и даже смерть [+26]. Кроме священных деревьев и рощ, у гуннов были капища и идолы [+27].
Имеются сведения, что в культовые действия у гуннов входили борьба и битва на мечах, причем противники выступали обнаженными один на один или группами, скачки на конях, игры, пляски и оргии. Сопровождалось все это звоном и грохотом барабанов [+28]. Большая часть этого рода культовых действий связывалась, по-видимому, с похоронами. В связи с этим же существовал обычай нанесения себе ран и увечий в знак скорби по умершему. В качестве охранительных амулетов гунны носили на себе золотые и серебряные изображения фантастических животных (драконов) [+29]. Были у гуннов и служители культа: жрецы, колдуны, чародеи и знахари, а также особые служители капищ

Иллюстрация. Золотые серьги из Камунты, VI— VII вв. Эрмитаж (206 Кб)

и деревьев. Интересно отметить, что чародеи в своих заклинаниях призывали силы земли [+30].
В свете изложенных данных религия гуннов выступает в формах обычных для варварского общества и находит себе многие соответствия в культовых обычаях, пережиточно сохранившихся на Кавказе. Те же общие формы, по-видимому, были свойственны религии тюрок, хазар и болгарских племен, насколько их религии известны по отрывочным письменным свидетельствам [+31].
Алп-Илитвер и его вельможи, приняв христианство, приступили к искоренению язычества. С их разрешения Исраель и его священники разрушили капища, срубили священные рощи и жестоко расправились со служителями старой религии — жрецами и кудесниками, — их сожгли на кострах, при дорогах. Вместо старых объектов поклонения были воздвигнуты новые: из священного дерева был сделан громадный крест, разукрашенный изображениями животных и блестящими крестами, которому и должны были теперь поклоняться новообращенные вместо дуба [+32].
Вслед затем Алп-Илитвер обратился к князьям и епископам Албании и Армении с извещением о своем вступлении в семью христианских государей, с просьбою об установлении в его стране епископства и о назначении главою гуннской церкви Исраеля. В «Истории албан» приведены копии писем Алп-Илитвера и армянского католикоса Сахака, которыми они обменялись по этому поводу. Исраель был назначен гуннским епископом и известен в албанской церкви в качестве просветителя гуннов и хазар [+33]; однако о последующей его деятельности среди новообращенных сведений не имеется.
Попутно с данными о религии северокавказских гуннов в рассказе об их христианизации приведены некоторые сведения о формах семейных и общественных отношений у этого народа. Так, упоминается об обычае, связанном, без сомнения, с многоженством и заключающемся в том, что жена умершего, не являющаяся матерью наследника, вместе с другим имуществом покойного переходит к его сыну. Наряду с многоженством у богатых и знатных существовало в качестве его противоположности многомужество: братья, не имевшие возможности обзавестись отдельными женами, брали одну общую жену[+34]. У гуннов были богатые и бедные, вельможи и простолюдины. В числе лиц, принимавших участие в переговорах с Исраелем и в посольстве к албанам и армянам, упоминаются гуннские князья или знатные вельможи: Тархан Овчи (Авчи), постельничий Читар-Хазр (Чатгасар) и Зурдкин-Хурсан [+35].
Изложенные данные о северокавказских гуннах представляют существенное значение для понимания взаимоотношений между хазарами и подчиненными им племенами, а равным образом для суждения о социальном строе Хазарии в целом. Вероятно, царство гуннов в его отношениях с хазарами не являлось исключением. Такие же формы зависимости существовали и для других племен, подвластных хазарскому кагану, вроде, например, кубанских болгар, во главе которых оставался сын Кубрата Батбай. Таким образом, Хазарская держава складывалась в виде обширной федерации племен, сохранявших в неприкосновенности свою внутреннюю организацию и даже значительную часть внешнеполитической самостоятельности в пределах подчинения верховной власти хазарского кагана.
У нас нет прямых указаний относительно социально-экономического строя древней Хазарии. Несомненно, однако, что он во многом сохранял еще старые патриархальные черты. Тем не менее, наличие так называемых тарханов свидетельствует о существовании и у гуннов и у самих хазар, как и тюрок, социального слоя, свободного от повинностей, которыми облагался «черный люд».
Можно полагать, что степень развития патриархально-феодальных отношений у разных племен Хазарии была не одинаковой, хотя бы вследствие различий в их хозяйстве. Загнанные в узкий проход между морем и горами, гунны рано осели и наряду со скотоводством занимались земледелием. Арабские источники указывают в их стране много городов, т. е. укрепленных поселений. Археологические данные подтверждают это указание: к северу от Дербента имеется много ранне-средневековых поселений с мощными укреплениями. Здесь рано мог возникнуть и основной признак феодальных порядков — собственность на землю, как условие дальнейшего усиления зависимости «черного люда». В степях Азовско-Каспийского междуморья, наоборот, еще долго сохранялось кочевое скотоводство, как основной вид хозяйственной деятельности. Хазары были кочевниками, но это не мешало экономической дифференциации и зависимости бедноты от крупных собственников стад и табунов.
Такова была в самых общих чертах экономическая и социальная природа Хазарского государства, которое к VIII в. стало самым могущественным политическим образованием Восточной Европы.
К 684 г. относится одно из наиболее значительных нашествий хазар на Закавказье. Закончившие к этому времени борьбу с болгарами, которая до сих пор отвлекала все их внимание и силы, хазары, видимо решили использовать ослабление халифата и распространить свое владычество на давно уже привлекавшие их богатые страны Закавказья. Они опустошили ряд областей, захватили громадную добычу и множество пленных. В сражениях с ними пали правитель Армении Григорий Мамиконян, а также другие грузинские и албанские князья и вельможи [+36].
Возможно, что это нашествие, последовавшее за христианизацией гуннов и установлением тесных дипломатических отношений Алп-Илит-вера с Албанией и Арменией, имеет непосредственную связь с этим событием, представляя собой реакцию хазарского правительства на своевольное поведение одного из вассалов, зашедшего в своей самостоятельности далеко за допустимую границу и, по сути дела, связавшего свою страну с закавказскими государствами. Пока хазары были заняты войной с болгарами, они должны были мириться с двойной игрой гуннского князя, ускользавшего из-под их власти, но после победоносного завершения хазаро-болгарской войны стало возможным заняться и гуннами, и Закавказьем.
В «Истории албан», правда, говорится, что после обращения в христианство Алп-Илитвер «показал много подвигов храбрости в Туркестане хазарскому хану. Он успел снискать его любовь и принужден был дать ему дочь свою в супружество, а сам, достигши почетной старости, прославлен был в трех странах» [+37]. Но это трафаретное славословие, в котором действительное положение дел отражает разве только упоминание о вынужденной выдаче гуннским князем своей дочери в жены хазарскому кагану. Известно, что и позже хазарские каганы брали в жены дочерей вассальных владетелей. По сведениям X в., в гареме хазарского кагана было 25 таких жен, по числу подвластных хазарам народов [+38].
На рассказе о крещении гуннов повествование об истории Албании в сочинении Моисея Каланкатуйского прерывается. О нашествии хазар в 684 г. в нем нет ни слова. Дальнейшее изложение в «Истории албан» носит совершенно иной характер и, вероятно, принадлежит другому, значительно более позднему автору. Таким образом, нам остается только догадываться о причине резкого изменения отношений Албании с ее северным соседом, а равным образом о последствиях, которые имело нашествие хазар для гуннов. К сожалению, у нас нет сведений и о том, насколько прочной оказалась христианизация гуннов. Достоверен лишь тот факт, что назначенный гуннским епископом Исраель после своего первого посещения Варачана ни разу не был в стране гуннов, а оставался в Албании епископом Мец-Когманца [+39].
По-видимому, обращение князя гуннов Алп-Илитвера было всего только эпизодом, не сыгравшим сколько-нибудь заметной роли в религиозной жизни страны гуннов, хотя распространение христианства в ней, начавшееся ранее этого эпизода, несомненно, продолжалось и после него. В X в. в г. Семендере, бывшей столице хазар, а теперь главном городе гуннов, было много христиан, хотя князь его уже исповедовал мусульманство. Можно отметить, что наряду с христианством здесь распространялась и иудейская религия, которая, как мы увидим ниже, именно здесь стала религией одной из местных княжеских династий, а затем и религией правящей верхушки хазар.
После 684 г. об участии хазар в делах Закавказья долго ничего не слышно. Воцарившемуся в 685 г. Абд ал-Мелику (ум. в 705) удалось заключить мирный договор с Византией, по которому Византия и халифат должны были совместно владеть Арменией и Иберией. Доходы с этих стран подлежали дележу пополам [+40]. Хотя Албания в известии об этом договоре не упомянута, несомненно, что и она вошла в число стран с двойным подданством. Ее положение было даже хуже, так как, кроме халифата и Византии, она должна была платить дань еще третьей державе — Хазарии, вероятно, в соответствии с соглашением, заключенным с гуннами Джуаншером, а затем подтвержденном Вараз-Трдатом. По свидетельству Моисея Каланкатуйского, «князь Вараз-Трдат платил подать трем народам: хазарам, таджикам (в данном случае—арабам) и ромеям (Византии)»[+41].
В нарушение только что заключенного с арабами договора византийский император Юстиниан II в 688 г. занял своими войсками Армению, Картли и Албанию [+42]. Только в конце VII в., в связи с разгоревшейся в Византии гражданской войной, арабам удалось восстановить свое положение в Закавказье, причем при утверждении здесь они опять столкнулись с хазарами. В 692/3 г. остикан (арабский правитель) Армении Муххамед ибн Огбай вторгся в Албанию и первым делом занял Дербентский проход [+43]. Захват Дербента, несомненно, имел целью воспрепятствовать вмешательству хазар в дела Закавказья. Однако внимание хазар в это время было отвлечено в другом направлении, и арабы без помех с их стороны, а равным образом и Византии, где в это время царила анархия и один дворцовый переворот следовал за другим, подавили сопротивление армян и грузин и на этот раз прочно и надолго овладели Закавказьем.

Примечания
[+1] История агван, стр. 141 —149.
[+2] Там же, стр. 149—150.
[+3] История ягвлн, стр. 153—154.
[+4] Название этого города больше нигде не встречается и не отожествляется ни с каким другим из известных городов севернее Дербента.
[+5] Н. Патканов. Из нового списка географии, стр. 28.
[+6] Н. А. Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXVIII, стр. 43.
[+7] Там же, XXXII, стр. 17.
[+8] Bars-li или Baras-li — тюркская конструкция с суффиксом принадлежности —«И», тогда как армянская форма — Варачан — представляет ту же основу и иранским окончанием «an» (V. Мinоrskу. A New Book, стр. 125—126).
[+9] Патканов. Из нового списка географии, стр. 49.
[+10] Derbend-Nameh, стр. 161—162; А. Я. Гаркави. Существовала ли у хазар столица под названием Баленджар? Изв. РАО, т. IX, в. 2—3, СПб., 1878, стр. 271.
[+11] История агван, стр 149, 153.
[+12] Там же, стр. 186. 108.
[+13] История агван, стр. 156.
[+14] История агван, стр. 185—186.
[+15] Там же, стр. 186.
[+16] Гевонд, стр. 9—10.
[+17] История агван, стр. 190—-192; Моисей Каланкатуйский датирует посольство 62 г. «южного царства строптивого Магомета», т. е. Хиджры, Этот год охватывает время с 20 сентября 681 г. по 9 сентября 682 г. Поскольку известен месяц отправления посольства, его надо относить к 682 г. (А. Мinоrskу, New Book, стр. 126).
[+18] С. Т. Еремян. Моисей Каланкатуйский о посольстве албанского князя Вараз-Трдата к хазарскому хакану Алп-Илитверу. Записки Института востоковедения АН СССР, т. VII, М.—-Л., 1939, стр. 134. Путь посольства проходил через главный Кавказский хребет по проходу, соединяющему истоки Алазани и Койсу. По мнению В. Ф. Минорского, Варачан находился у современного аула Башли, ранее Баршли (См. A New Book, стр. 126).
[+19] История агван, стр. 207.
[+20] История агван, стр 210
[+21] Там же, стр. 193
[+22] Там же, стр 193—194.
[+23] Там же, стр. 200—201.
[+24] Там же, стр. 201.
[+25] Там же, стр. 200.
[+26] Там же, стр. 201.
[+27] Там же, стр. 200—202, 206.
[+28] Там же, стр. 193.
[+29] Там же, стр. 198, 205.
[+30] История агван, стр. 197, 200, 202, 205, 206.
[+31] Феофилакт Симокатта следующим образом характеризует религию тюрок: «Тюрки превыше всего чтут огонь, почитают воздух и воду, поют гимны земле, поклоняются же единственно тому, кто создал небо и землю и называют его богом. Ему в жертву они приносят лошадей, быков и мелкий скот и своими жрецами ставят тех, которые, по их мнению, могут дать им предсказания о будущем» (стр. 161). Указание на почитание деревьев в Фуллах (Крым) имеется в «Паинонской легенде», а в устье Днепра — у Константина Багрянородного (стр. 9—10); много сведений о священных деревьях и рощах у славян.
[+32] История агван, стр. 203—206.
[+33] История агван, стр. 207—213, 238.
[+34] Там же, стр. 207—209, 212.
[+35] Там же, стр. 199.
[+36] Гевонд, стр. 10; Всеобщая история Степанова Таронского Асохика, стр. 91; Всеобщая история Вардана Великого. Перевод Н. Эмина. М., 1861, стр. 90. М. Brosset. Histoire de la Georgie, стр. 250.
[+37] История агван, стр. 199.
[+38] А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда Ибн Фадлана, стр. 127.
[+39] История агван, стр. 238.
[+40] Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 254.
[+41] История агван, стр. 253.
[+42] А. Мюллер. История ислама, II, стр. 40, прим.; Ю. Кулаковский История Византии, III, стр. 257—258; Летопись Феофана, стр. 267.
[+43] Ибн ал-Асир, стр. 22; История агван, стр. 259; Гевонд, стр. 12, сл.

 

 

12. Союз Хазарии с Византией

 

В VII в. между Хазарией и Византией еще не существовало той прочной связи, основанной на единстве политических интересов, какая установилась в VIII в. Наоборот, молодая Хазарская держава представляла для Византии в то время опасного врага. Она быстро овладела теми областями Причерноморья, которые издавна находились в сфере византийского влияния или даже входили в состав империи.
В отличие от Восточного Крыма и Таманского полуострова, где лишь немногие поселения продолжали существовать и после гуннского погрома, Южный Крым в VI в. переживал пору своего расцвета. Политическим и экономическим центром здесь был Херсон, тесно связанный с земледельческим населением горного Крыма и игравший важную роль в торговле с кочевниками. Византия прилагала немало усилий для того, чтобы держать Крым в своей власти. Юстиниан I превратил Херсон в сильную крепость — старые степы города были утолщены и надстроены, вновь возведена прибрежная линия стен. На южном берегу Крыма были сооружены две новые крепости — Алуста и Гурзувиты. На подступах к Херсону через горный Крым воздвигнута целая система мощных укреплений: Сюрснь, Эски-Кермен, Мангуп (Дорос), Инкерман (Каламита), Чуфут-Кале и др. [+1] Много внимания уделялось распространению христианства среди местного населения как лучшей форме идеологического закрепления влияния и власти империи. В связи с этим много усилий вкладывалось в строительство храмов как в самом Херсоне, так и его области. Большие базилики с мраморными

Иллюстрация. Тюркский всадник. Глиняная статуэтка из Дунхуана. Эрмитаж (153 Кб).

архитектурными деталями обнаружены в Мангупе, Эски-Кермене, Чуфут-Кале, Партените [+2]. В Херсоне вдоль всего морского берега и в центре города открыто раскопками много богато отделанных церквей; каждый квартал имел свой храм. Сам город был благоустроен: имел дворец, бани, по крайней мере два рынка, канализацию и водопровод. Всюду господствовали византийские формы [+3].
Местное население Крыма, по-видимому, состоявшее преимущественно из готов и алан, еще недостаточно изучено. Некоторое представление о его культуре дают могильники типа Суук-Су (возле Гурзуфа), обнаруженные во многих местах юго-западного Крыма [+4]. Здесь, среди прочего погребального инвентаря, находятся так называемые пальчатые фибулы, пряжки с инкрустацией камнями и цветными стеклами и другие вещи местной художественной традиции, восходящей к формам, созданным в предшествующий период в мастерских Боспора, и не имеющие ничего общего с Византией. Они свидетельствуют, что, несмотря на сильное воздействие Византии, местная культура оставалась самобытной, родственной с культурой варварского мира, в особенности с Поднепровьем, где того же типа вещи получают широкое распространение.
Кратковременное тюркютское завоевание в 576—581 гг. не вызвало существенных изменений в жизни Крыма. Незыблемыми оставались позиции Византии в Крыму и в период существования Болгарского царства Кубрата. Катастрофа разразилась с появлением хазар, которые не ограничились подчинением болгар, но стали теснить и Византию. Археологические наблюдения, произведенные при раскопках ряда раннесредневековых поселений не только в Крыму, но и на Таманском полуострове, показывают, что многие из них к VII в. прекратили свое существование. В Эски-Кермене и в Мангупе к этому времени относятся разрушения таких монументальных построек, как стены и храмы [+5]. К сожалению, археологические исследования пока что не дали точных дат этих разрушений, но, к счастью, об этом имеются данные другого порядка.
В 655 г. в Херсон был сослан папа Мартин I [+6]. В своих письмах друзьям он жалуется на дикие нравы населения и на недостаток и дороговизну продуктов питания в этом городе. По его словам, Херсон не имел своего хлеба и должен был привозить его с южного побережья Черного моря. «В этих краях... голод и нужда такие, что хлеб здесь известен разве по названию, а его и видом не видать», — пишет он в одном своем послании. В другом содержится более обстоятельный рассказ о положении с хлебом: «Если бы не с тех небольших судов, которые прибывают из пределов Романии, как их называют здешние жители, в отличие от пределов греческих поселений, называемых ими понтийскими, то неоткуда было бы достать хлеба. Ни разу, право, не мог я приобрести в здешнем крае хлеба, хоть на тримиссий и равным образом и съестных продуктов иного какого-либо рода, кроме как вышесказанным образом с судов, изредка заходящих сюда с тем, чтобы уходить с грузом соли. Таким путем мы могли покупать три или четыре модия за золотой до настоящего сентября месяца. Но до сих пор мы не могли купить из нового урожая, кроме четырех модиев за золотой» [+7].
Конечно, такое положение характеризует не нормальное состояние Херсона, находившегося в прочных экономических связях с соседними земледельческими районами горного Крыма и, по-видимому, даже со Средним Поднепровьем и, несомненно, имевшего возможность обеспечить себя в полном достатке продуктами питания, а исключительное положение, в котором оказался город со значительным населением, ввиду нарушения его экономических связей. Следовательно, еще в середине VII в. хазары проникли в Крым и заняли не только степную, но и южную горную часть полуострова, изолировав Херсон от его сельскохозяйственной периферии. Именно ко времени хазарского завоевания, вероятно, и относится прекращение жизни в ряде поселений и следы разрушений на других, жизнь в которых несмотря на это, продолжалась и дальше. Сам Херсон, надо полагать, уцелел за своими мощными стенами и через какое-то время наладил отношения с новыми хозяевами Крыма. Византия, поглощенная в это время борьбой с наседавшими на нее арабами, не могла оказать помощи Херсону и отразить хазар. Ей волей-неволей приходилось, хотя бы временно, примириться еще и с этой тяжелой утратой. «Хазары, великий народ... овладели всей землей вплоть до Понтийского моря», — говорится по этому поводу у Феофана [+8].
В 695 г. в Херсон был сослан свергнутый с престола византийский император Юстиниан II [+9]. Кроме престола, он потерял еще и нос, отрезанный у него по распоряжению его счастливого соперника Леонтия. Однако это не лишило Юстиниана надежды вновь вернуть себе трон. Деятельность, которую он развил в ссылке, возбудила опасения среди херсонцев. Они не сочувствовали намерениям экс-императора и помышляли о выдаче его византийскому правительству императора Апсимара-Тиверия, в 698 г. ставшего на место свергнутого в свою очередь Леонтия. Предупрежденный об опасности, Юстиниан бежал в горную крепость Дори в Крымской Готии, в то время находившейся под протекторатом хазар. Оттуда он обратился к хазарскому кагану и получил разрешение явиться к нему. Каган, имя которого в греческой передаче было Ибузир Гляван, любезно встретил Юстиниана, по-видимому, обещал ему помощь и выдал за него замуж свою сестру, названную при крещении Феодорой. С разрешения кагана Юстиниан поселился в находившемся во власти хазар городе кубанских болгар Фанагории на Таманском полуострове. Этот город был наиболее удобным для экс-императора, чтобы следить за событиями в Византии и поддерживать связи с его довольно многочисленными, как показали дальнейшие события, сторонниками в Константинополе.
Когда в Византии стало известно о сближении Юстиниана с хазарским каганом, Апсимар отправил к последнему посольство с просьбой выдать соперника живым или мертвым и с обещанием щедрого вознаграждения за эту услугу. Прельстился ли каган обещаниями или он не верил в успех замыслов Юстиниана, но он, по данным нашего источника, согласился исполнить желание Апсимара и под видом охраны Юстиниана от умыслов византийского императора окружил его хазарской стражей. Личному представителю кагана Папацию и архонту (правителю) Боспора Болгицию было приказано убить Юстиниана по первому знаку. Об намерениях кагана стало известно Феодоре, которая и предупредила мужа об угрожающей опасности. Юстиниан, пригласив к себе Папация и правителя Боспора, приказал задушить их, а затем, отослав жену к ее брату, с несколькими приближенными бежал на рыбачьем судне из Хазарии в Дунайскую Болгарию.
С помощью хана дунайских болгар Тервела ему удалось захватить Константинополь и после десятилетнего изгнания вернуться на византийский трон (705 г.) [+10]. Расправившись со своими врагами и щедро наградив Тервела [+11], Юстиниан принял меры к получению своей жены из Хазарии. Он, по-видимому, не надеялся на доброжелательное отношение к себе кагана и ввиду этого отправил за женой большой флот с целью военной демонстрации. Однако флот этот сильно пострадал от бури. Хазарский каган поэтому будто бы сказал: «О, несмысленный, не следовало ли тебе прислать за женой два или три корабля и не губить столько народа! Или ты думаешь, что берешь ее войной? Вот родился у тебя сын. Посылай, бери их». Феодора и ее сын были благополучно доставлены в Константинополь и венчаны на царство, причем сын Юстиниана был назван Тиверием и объявлен соправителем. Статуя хазарской царевны была поставлена в столице рядом со статуей ее мужа. Должно быть тогда же или несколько позже в Константинополе был и сам хазарский каган. Всенародное чествование его происходило на месте, называемом «Царская цистерна» [+12]
Через 5 лет после своего возвращения на трон Юстиниан снарядил большой флот против того города, в котором он был в ссылке. Византийский хронист объясняет эту экспедицию желанием Юстиниана отомстить херсонцам за обиды, которые они ему причинили. Едва ли, однако, жестокий император стал бы так долго медлить с возмездием своим врагам. Этот поход был вызван тем, что опасавшиеся мести Юстиниана херсонцы отложились от империи и организовали ранее не существовавшее местное самоуправление во главе с протополитом (первенствующим). Вместе с тем херсонцы отдались под протекторат Хазарии, в связи с чем в городе появился хазарский тудун (наместник), в обязанности которого входил контроль за местным управлением и исправным поступлением соответствующих налогов. Из приказа командующему экспедицией видно, что Юстиниан преследовал еще более широкие задачи — возвратить Византии не только Херсон, но и Боспор и другие бывшие византийские владения в Крыму.
Неожиданным нападением Херсон был занят войсками Юстиниана без сопротивления. В городе был захвачен тудун и арестованы все представители местной власти. Протополита Зоила вместе с тудуном в оковах отправили в Константинополь, а остальных «знаменитых и первенствующих в городей мужей» в числе 40 человек заживо сожгли [+13]. Жителей ограбили, частично перебили и обратили в рабство. Хронисты сообщают, что Юстиниан остался недоволен действиями флота и приказал ему немедленно вернуться для продолжения операций, так как сделанного, по его мнению, было недостаточно. Осталась невыполненной вторая задача, а именно, возвращение из-под власти хазар других городов Крыма, включая, возможно, и Боспор. И на этот раз флот по пути сильно пострадал от бури; число потонувших определяется в 75 тысяч человек. Юстиниан собирался послать другой флот, но в это время «жители тех укреплений», узнав о готовящейся новой экспедиции, «послали к кагану в Хазарию просить войска для охраны своей» [+14]
[+14] По всей вероятности, под «укреплениями» подразумеваются крымские городки, находившиеся во владениях Херсона, а может быть и другие крымские города, непосредственно подчиненные хазарам и опасавшиеся, что их постигнет та же кара со стороны Византии, какую уже претерпел Херсон. Все это не могло не обеспокоить хазар и не побудить их организовать сопротивление воинственным замыслам Юстиниана.
В самом Херсоне вспыхнуло восстание против Юстиниана; во главе его встал сосланный сюда знатный армянин Вардан, которого еще Апсимар заподозрил в намерении захватить трон византийских императоров и выслал на остров Кефалонию, откуда Юстиниан перевел его в Херсон. К восстанию примкнул и спафарий Илья, назначенный Юстинианом правителем Херсона.
Узнав об этом, Юстиниан направил в Херсон патрикия Георгия, епарха Иоанна и турмарха фракийских войск Христофора с отрядом в 300 воинов с поручением восстановить в городе прежнее положение, вернуть хазарского тудуна и главу херсонского самоуправления протополита Зоила и отозвать назначенного туда византийского правителя, вышеупомянутого спафария Илью. Юстиниан пытался таким образом ликвидировать последствия своей опрометчивости и путем восстановления того положения, которое было в Херсоне до его возвращения Византией, погасить очаг опасного для трона возмущения.
Но херсонцы к этому времени зашли уже далеко; они «изгладили имя Юстиниана и с прочих крепостей и провозгласили царем Вардана- Филиппика» [+15], иначе говоря, восстание охватило теперь уже не только Херсон, но и другие связанные с ним города Крыма и вылилось в правительственный переворот, угрожавший самому существованию Юстиниана. Херсонцы захватили посланцев императора, двух сановников убили, а турмарха Христофора с его отрядом вместе с тудуном и протополитом Зоилом отправили к кагану. Дорогою тудун умер. Хазары на его поминках перебили 300 солдат этого отряда вместе с их начальником.
Во всех этих событиях роль хазар была, по-видимому, более значительной, чем это указано хронистами [+16]. Подчинение Херсона хазарам произошло без нажима со стороны последних и было результатом доброй воли самих херсонцев, продиктованной опасениями мести со стороны Юстиниана. Заговор Вардана, нашедший благоприятную почву для развития среди возмущенных жестокой расправой херсонцев, мог созреть только при содействии хазар. Однако восставшие против Юстиниана херсонцы не отдались снова под власть хазар, а отправили возвращенного из Константинополя тудуна вместе с придерживавшимся хазарской ориентации протополитом к кагану. Экономически и культурно Херсон был слишком тесно связан с Византией, чтобы согласиться на окончательный разрыв с империей, если в этом не было острой необходимости. Замечательно, что на этот раз восстание с самого начала развертывалось не как событие узкого местного значения, а с целью общегосударственного переворота. Особо следует подчеркнуть, что и хазары не воспользовались тяжелым положением, в котором оказался Херсон, для того, чтобы силой подчинить его своей власти, а наоборот, поддержали его в борьбе с центральным правительством. Они учли предшествующий опыт, когда в результате перехода Херсона в их руки возник острый конфликт с Юстинианом, лишь в силу случайных обстоятельств не вылившийся в хазаро-византийскую войну. Теперь они, поддерживая Вардана, не хотели новых осложнений и ради союза и дружбы с Византией не претендовали на Херсон.
Юстиниан отправил против Херсона большое войско под начальством патрикия Маврикия с задачей полностью уничтожить город и его жителей. Прибыв на кораблях, оно осадило мятежный город и успело разбить осадными орудиями две городские башни, расположенные со стороны моря [+17]. Подоспевшие на выручку крупные силы хазар заставили прекратить осаду. По-видимому, еще до осады Вардан бежал из Херсона к хазарскому кагану, который признал его императором. Снявшие осаду византийские войска были не в состоянии выполнить приказ императора и боялись возвратиться в Константинополь.

Карта 5. Кавказ в VII—VIII вв. (141 KB)

Им ничего не оставалось как отложиться от Юстиниана и примкнуть к Вардану. Они вступили в переговоры с новым императором и принесли ему присягу. Получив крупный залог от византийского войска, обеспечивающий безопасность Вардана, названного при провозглашении императором Филиппом, каган отпустил его, и он во главе флота быстро переправился в Константинополь и захватил власть. Юстиниану отрубили голову, а его сына от хазарской царевны, Тиверия, зарезали, вытащив из церкви, куда его спрятала в тщетной надежде на спасение бабушка, мать Юстиниана. Так погиб в 711 г. последний из династии Ираклия, правившей Византией более 100 лет.
Что выиграли от своего участия в деле низвержения Юстиниана хазары? Они обеспечили за собою прочный, долговременный союз с Византией, договорились о совместных действиях против общего врага — арабов — и о разделе сфер влияния в Закавказье. Это было главное, в чем обе стороны были заинтересованы в одинаковой степени и ради чего они были готовы на серьезные взаимные уступки. Арабы в это время развивали особенно широкую экспансию на востоке и западе: они теснят Византию, отбирая у нее одну провинцию за другой, они захватывают Закавказье и вырывают, можно сказать, изо рта Хазарии такой лакомый кусок, каким была Албания. Восстановление традиционного союза между Византией и Тюркютским каганатом, который теперь представляла Хазария, как его осколок и продолжение, было необходимо для обеих сторон, и перед лицом этой необходимости Византия и Хазария уладили свои крымские противоречия путем восстановления status quo. Херсон возвратился во власть Византийской империи, тогда как вся остальная часть полуострова, включая Готию, осталась в подчинении у хазар.
В первый и последний раз Херсон оказался в центре политических событий Византийской империи, но коль скоро они закончились, он вновь вернулся к положению отдаленного захолустья, места ссылки опальных вельмож, да пункта, через который Византия осуществляла свои политические и экономические связи с варварами Северного Причерноморья.

Примечания
[+1] Прокопий. О постройках. ВДИ, 1939, № 4, стр. 249—250.
[+2] А. Л. Якобсон. Мангупская базилика. СА, VI, 1940, стр. 205, ел.; Ф. И. Шмит. Эски-Керменская базилика. Готский сборник. ИГАИМК, т. XII, в. 1—8, 1932, стр. 213; Н. И. Репников. Партенитская базилика. ИАК, в. 32, 1909.
[+3] Д. В. Айпалов. Развалины храмов. Памятники христианского Херсонеса, 1, М., 1905; А. Л. Якобсон. Раннесредневековый Херсонес. МИА,№ 63, М.—Л., 1959.
[+4] Н. И. Репников. Некоторые могильники области крымских готов. ИАК, в. 19, 1906, стр. 1—80; Продолжение — ЗОИИД, XXVII, 1907, стр. 101—148; Л. А. Мацулевич.
[+5] Е. В. Веймарн. Оборонительные сооружения Эски-Кермен. История и археология средневекового Крыма. М., 1958, стр. 28, 54.
[+6] Умер в 656 г. G. Л. Ostrogorsky. Geschichte des byzantinischen Staates. Miinchen, 1952, стр. 97.
[+7] PL, т. 87, письма XVI и XVII; С.П. Шестаков. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. Памятники христианского Херсонеса, вып. III. M., 1903, стр. 115—124; Васильевский. Житие Иоанна Готского, стр. 388; Ю. Кулаков с к и й. Прошлое Тавриды, стр. 66; Васильев. ИГАИМК, т. V, стр. 187.
[+8] Летопись Феофана, стр. 263.
[+9] Обзор событий, связанных с Юстинианом II, см. в трудах: В. Г. Васильевского (Житие Иоанна Готского, стр. 388—390); С. П. Шестакова (Очерки по истории Херсонеса, стр. 31—35); Ф. И. Успенского (История Византийской империи, т. I, ч. II, стр. 726—734); Ю. Кулаковского (История Византии, т. III, стр. 285-290, 297—301); Л. А. Васильева (ГАИМК, т. V, стр. 191—199); Bury A. History of the Later Roman Empire, II, 1889, стр. 358, сл.; G. Vernadsky. Ancient Russia, стр. 251—252; D. M. Dun1ор. The History, стр. 171 — 172 и мн. других.
[+10] Гевонд ошибочно приписывает восстановление Юстиниана на троне его тестю хазарскому кагану, который якобы отправил сильное войско под начальством некоего Трвега. Последний, по его словам, был убит в сражении, а хазарское войско вернулось с ценными подарками (стр. 11).
[+11] Тервел (701—718 гг.) был возведен в ранг цезаря (царя), одет в императорские одежды и посажен на трон, находящийся возле трона императора. Народ должен был воздавать ему почести те же, что и самому императору.
[+12] Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 290—291.
[+13] Летопись Феофана, стр. 277. +14 Там же.
[+15] Летопись Феофана, стр. 278.
[+16] Там же, стр. 277, ел.; Никифор, стр. 368—369; Cedrenus Georgius, стр. 778; Leonis Grammatici chronographia, ed. J. Bekker, Bonnae, 1842, стр. 167; La Chronoque de Michel le Syrien, Trad, par Chabot. Paris, 1901, стр. 447—450; Barhebraeus. Chronicon Syr. ed. Bedjan, стр. 112—113; Kitab al Unvan. Histoire universelle, ecrite par Agapius de Menbigi, trad, par Vasiliev (Patr. Orient., VII), стр. 497; Paulis Diac. Historia Langobardorum. XX, 10.
[+17] Л. Л. Бертье-Делагард. О Херсонесе. ИАК, вып. 21, 1907, стр. 163— 166.

 

 

13. Война с арабами

 

Мир, заключенный между Арабским халифатом и Византийской империей еще при Муавии (601—680 гг.), а затем возобновленный при Мерване I (684/5 г.), был нарушен Византией. В 688 г. византийские войска вторглись в Армению и заняли все Закавказье, включая, как уже указывалось выше, Албанию. Однако лишь только Абд ал-Мелик (685—705 гг.) сумел расправиться с внутренними врагами (693 — «год воссоединения»), как все силы арабов были вновь с необычайной энергией брошены на расширение владений ислама во всех направлениях. Арабские войска сражались в Индии и в Испании, в Африке и на Кавказе. Брат халифа Мухаммед ибн Мерван уже в 693 г. возобновил набеги на Армению и Малую Азию [+1]. Смуты и дворцовые перевороты в Византии благоприятствовали предприятиям арабов и с начала VIII в. они, предводимые по большей части Масламой, полукровным братом четырех сыновей Абд ал-Мелика, правивших один за другим в течение первой четверти этого столетия (ал-Валид, 705—715 гг.; Сулейман, 715—717 гг ; Язид II, 720—724 гг. и Хишам, 724—743 гг.), все ближе и ближе подступали к столице империи Константинополю.
Новое утверждение арабов в Закавказье, сопровождавшееся на этот раз организацией там своего управления, привело к новым столкновениям с хазарами, которые в дальнейшем выступают против арабов не только самостоятельно, но и как верные союзники Византии, спасавшие последнюю от окончательного разгрома. Хазары не раз оттягивали на себя силы арабов и тем давали возможность своей союзнице оправиться от поражения и подготовиться к ответным ударам [*1].
Выше отмечалось, что еще в 692/3 г. Мухаммед ибн Огбай занял Дербенский проход, но, по-видимому, не смог его удержать [*2]. В 706/7 г. Маслама, завоевавший крепости и города Азербайджана, произвел набег на хазарские селения близ Дербента [+2]. По другому сообщению Табари, в следующем 708/9 г. Мухаммед ибн Мерван, который в то время был правителем закавказских владений халифата, вновь завладел Дербентом [+3] [*3]. На этот вызов хазары ответили только 710/11 г. [+4], после того, как закончили свои дела с Византией, утвердив там нового императора Филиппа [*4]. Они попытались захватить предмет своих давних вожделений — Албанию — и сумели оккупировать Дербент и северную прибрежную часть страны, но ненадолго. В 713/4 г. Маслама взял Дербент еще раз. По Гевонду, эта крепость находилась в руках гуннов, а по Дербент-намэ, в ней помещался трехтысячный хазарский гарнизон, который в течение трех месяцев держался против арабов. Ма-сламе удалось взять крепость только благодаря измене одного из жителей города, за вознаграждение показавшего подземный ход в нее. Вырезав защитников, арабы разрушили крепостные башни и стены, так как не считали возможным удержать Дербент за собой [+5].
По словам Гевонда, из Дербента Маслама вторгся в страну гуннов и, опустошая ее, дошел до города Тарку. Гунны дали знать о его нашествии хазарскому кагану, который и встретил арабов с большим войском. Враждебные армии несколько дней стояли друг дротив друга, не решаясь вступить в битву, но выпуская удальцов для единоборства. Каган ждал прибытия подкрепления во главе с Алп-Тарханом, Маслама же боялся численного превосходства хазар и искал способа к отступлению. Наконец, арабам удалось обмануть своих противников и, оставив лагерь со всем имуществом, скрыться в горных лесах, а затем пробраться в Иверию. По сведениям Моисея Каланкатуйского, Маслама оставил в руках хазар даже свой гарем. Отступление арабов прикрывал албанский вельможа, храбрости которого этот автор приписывает спасение Масламы [+6].

Иллюстрация. Тюркские «каменные бабы» (102 Кб)

Армянские писатели довольно согласно датируют этот поход 716/7 г. Однако в этом году Маслама осаждал столицу Византии [+7] и не мог принимать участие в войне с хазарами. По-видимому, поход Масламы против хазар надо относить к более раннему времени, а именно к 713/4 г., как это делают арабские авторы.
Хазары, отразив Масламу, не замедлили вновь вторгнуться в Албанию. В правление халифа Омара (717—720 гг.) они хозяйничали в северной части нынешнего Азербайджана. Д'Оссон приводит анекдот, представляющий интерес для характеристики сложившегося здесь положения. В 717/8 г. в Азербайджан проникло 20-тысячное хазарское войско. Так как все силы арабов были в это время сосредоточены под Константинополем, то халиф Омар отрядил против хазар всего 4 тысячи человек под командованием Амру ибн Рабия. Когда последний заявил халифу, что с такими малочисленными силами не справиться с врагами, тот будто бы сказал: «Что за дело мяснику до количества баранов. Войска правоверных всегда побеждают». Действительно, арабы разбили хазар и часть их войска взяли в плен [+8]. По Табари, начальника мусульман, выступивших против хазар, звали Хасим ибн Нуман ал-Бахили, а количество пленных было всего 50 человек [+9]. Недостаток продовольствия, холода и греческий огонь вынудили арабов снять осаду с Константинополя в 718 г. и удалиться из Малой Азии. Немалую роль в этой неудаче мусульман сыграли диверсии хазар в Закавказье [*5].
В 721/2 г. хазары были уже в Армении, где уничтожили направленное против них войско мусульман, во главе которого стоял Зубайт ан-Нахрани, и захватили весь их лагерь [+10]. В том же году новый арабский наместник Армении Джаррах ибн Абдаллах ал-Хаками выступил против хазар с сильной армией. Ему приказано было атаковать врагов на их собственной территории [+11]. В сообщении об этом походе сохранилось несколько любопытных подробностей. Узнав о появлении Джарраха, хазары отошли к Дербенту настолько поспешно, что арабы не могли их догнать. Получив сведения, что вождь лезгин Сабас «переписывается» с предводителем хазар, Джаррах разгласил, что он приостанавливает движение для пополнения запасов и разбил лагерь у р. Рубас вблизи Дербента. Об этом немедленно стало известно хазарам и они не приняли мер к обороне Дербента.

Иллюстрация. Хорезмийский всадник. Роспись на щите с горы Муг, VII в. Эрмитаж (319 Кб)

Тогда Джаррах неожиданно для хазар ночным маршем быстро подошел к этой крепости и еще до рассвета занял ее без сопротивления. Расположившись лагерем у источника в 0,5 фарсаха (около 3 км) севернее Дербента, Джаррах разослал отряды в окрестные деревни Каракайтаха и Табарсарана Через сутки эти отряды вернулись с пленными и большим количеством скота и прочей добычи [+12]
После этого Джаррах двинулся к г Нарвану, расположенному в 6 фарсахах (около 35 км) от Дербента, где и встретился с хазарами, во главе которых стоял «сын нечестивого кагана» Барджиль (по Дербент-намэ — Пашенк) [+13] Источники по-разному определяют численность арабского войска согласно Табари, арабов было 25 тысяч человек [+14], по Дербент-намэ, войско Джарраха состояло всего из 10 тысяч человек, из которых 6 тысяч были арабы, а 4 тысячи — дружины местных князей [+15] Хазарское войско исчисляется в 40 тысяч человек После жестокого сражения хазары обратились в бегство, потеряв 7 тысяч воинов против 4 тысяч арабских потерь Вслед затем арабы подступили к городу Хамзину (Хашин), отожествляемому обычно с современным Кая-Кентом [+16] Жители его сдались без сопротивления и обязались платить арабам ежегодный налог Далее Джаррах подошел к городу Тарку (Тарки) и осаждал его 6 дней, пока жители не запросили пощады Выселив жителей из крепости, Джаррах двинулся к Беленджеру. По Ибн ал-Асиру это была самая известная из хазарских крепостей У Табари она названа Булкар [+17] Так, судя по его словам, называлась страна но имени населявших ее болгар, составлявших, по свидетельству «Армянской географии», один народ с хазарами [+18]. Жители этой страны, очевидно кочевники, застигнутые арабами, окружили свой лагерь более чем тремя тысячами телег, связанных одна с другой, и за ними яростно сражались с врагами [+19].
Несколько десятков смельчаков под тучами стрел подобрались к телегам и, перерубив связывающие их веревки, растащили преграду. Теперь схватка стала всеобщей; обе стороны дрались «пока душа в теле». Наконец, сопротивление болгар было сломлено. Правитель Бе-ленджера (сахиб) успел бежать с 50 человеками и скрылся в Семен-дере. Лагерь же его со всем имуществом, женами и детьми достался победителям. Добыча была столь велика, что каждый всадник из войска арабов получил имущества на 300 динаров [+20]. Вместе с другими были захвачены и проданы с публичного торга жена и дети правителя Беленджера. Купил их сам Джаррах за 100 тысяч диргемов, а затем отослал к мужу и отцу, чем расположил его к арабам. По данным Ибн ал-Асира, правитель Беленджера предался арабам и стал сообщать им все, что делают неверные [+21]. К сожалению, неизвестно кем был этот правитель — представлял ли он хазар и вместе со своей ордой кочевал по стране, находившейся от них в зависимости, или был наследственным владетелем гунно-болгар, обитавших в Дагестане. Судя по тому, что он перешел на сторону арабов в благодарность за возвращение семьи и обещание вернуть ему его положение в занятой арабами стране, следует думать, что этот правитель, именуемый у Ибн ал-Асира сахиб, а у Бал'ами — михтар, был наследственным князем болгар, одним из потомков Алп-Илитвера, оказавшимся в более тесной зависимости от хазар, чем его предок.
Ввиду многочисленности пленных — хазар и их семей — Джаррах приказал топить их в реке Беленджер [+22]. Жителей городов решено было выселить. Многие из них бежали на север. Два столетия спустя Ибн Фадлан нашел несколько тысяч беленджерцев среди волжских болгар [+23]. Овладев несколькими поселениями в стране Беленджер, Джаррах расположился у большого города Вабандар (?Ванандар), в котором, по данным Ибн ал-Асира, было около 40 тысяч «тюркских домов» (семей). Жители этого города, не сопротивляясь, согласились выплачивать арабам ежегодно определенную подать [+24]. Поскольку «ванандар» или «венентр» — одно из обозначений болгар, то Вабандар (Ванандар) может означать тот же город, который арабские писатели называли Беленджер или Булкар, т е. так же, как и страну, в которой он находился. Это, по всей вероятности, тот же город, который в армянских известиях о стране гуннов называется Варачан

Иллюстрация. Хорезмийский всадник. Фреска из Пенджикента, VII в. Эрмитаж  (150 Кб)

Джаррах хотел продолжать поход до Семендера, но, получив от правителя Беленджера сообщение, что хазары подготовили крупные силы, а в тылу против него объединяются покоренные им племена, поспешил вернуться назад и расположился на зимние квартиры в Шаке (с. Гиш около г. Нухи). Отсюда он обратился к халифу Язиду за подкреплениями, но тот в это время умер (724 г.). Наследовавший ему Хи-шам только пообещал Джарраху помощь [+25] [*6]. Весною следующего года с возобновлением военных операций Джаррах направился поэтому не в Хазарию, а в Аланию, вероятно, через Дарьял. Подробности этого похода неизвестны. Имеются сведения лишь о том, что «по ту сторону Беленджера» он завоевал несколько городов и крепостей и захватил большую добычу [+26]. В 724/5 г. он опять выступил против алан и обложил их подушной податью [+27]. Походы против алан, вероятно, имели целью предотвратить возможность хазарских набегов через Дарьяль-ский проход, который находился во владениях алан. Известно, что хазары стремились держать алан в своей власти и еще в 721/2 г. вели с ними войну [+28].
В 725/6 г. халиф Хишам (724—743 гг.) отстранил Джарраха от управления Арменией и Азербайджаном, назначив на его место Масламу, уже раз перед тем принимавшего участие в делах Закавказья и войнах с хазарами. Сын халифа и рабыни, не имеющий права на трон, Mac-лама в течение двух десятилетий был опорой омейядского могущества и главным лицом арабского Востока. Его личность стала легендарной. Назначение его в Закавказье свидетельствовало о большом значении, которое придавалось событиям в этой стране, в особенности на фронте войны с хазарами.
Согласно Ибн ал-Асиру, Маслама назначил своим заместителем в Закавказье ал-Хариса ибн'Амру ат-Тайи; по Я'куби, это был Сайд ибн Амр ал-Хараши, который перед тем был наместником Хорасана и известен в истории тем, что подавил восстание согдийцев и жестоко покарал руководителя восстания в Пенджик.енте Диваштича, укрывшегося было в замке на горе Муг в верховьях Зеравшана [+29]. Ал-Хараши в 725/6 г. совершил набег на хазар и «завоевал волость и много селений» [+30]. В следующем году сын кагана вторгся в Азербайджан и осадил некоторые города. Ал-Харис ибн Амр выступил против него и сначала прогнал хазар за Араке, а затем во втором сражении заставил хазар вовсе уйти из Азербайджана [+31].

Иллюстрация. Изображение всадников на скалах. Сулек (154 Кб)  [левый верхний рис. — не Сулек, а Ташеба]

В 727/8 г. сам Маслама направился против хазар со стороны Азербайджана и, как сообщает Ибн ал-Асир, вернулся с добычей и пленными [+32]. В 728/9 г. он совершил поход через Дарьяльские ворота по пути, уже проложенному его предшественником Джаррахом. Проникнув в Хазарию, Маслама встретился с каганом и сражался с ним околю месяца. Ввиду проливных дождей арабам пришлось вернуться без существенных успехов [+33] [*7]. Известный арабский географ Мас'уди подробно останавливается на описании одной из самых знаменитых по своей неприступности старинной крепости и моста, перекинутого через большую реку возле нее, находившихся на границе царства алан в Аланском или Дарьяльском проходе. Маслами захватил эту крепость и поставил в ней арабский гарнизон, который снабжался продовольствием из Тбилиси, находящегося в 5 днях пути от этой крепости [+34].
Все эти походы не помешали хазарам вновь и вновь нападать на арабские владения в Закавказье. В 729/30 г. ал-Харис ибн Амру опять пришлось отражать их нашествие на Азербайджан [+35]. В этом же году халиф Хишам отозвал Масламу и опять поручил управлять Закавказьем Джарраху. По не совсем отчетливым сведениям Ибн ал-Асира, Джаррах в том же году вторгся из Тбилиси, т. е., по-видимому, через Дарьял, в Хазарию и дошел до города ал-Бейда, находившегося в низовьях Волги, овладел им и благополучно вернулся обратно [+36]. Другие авторы об этом походе ничего не знают, что и заставляет отнестись к сообщению Ибн ал-Асира с большим сомнением, хотя сам по себе быстрый рейд арабской кавалерии даже в столь глубокий тыл Хазарии не представляет собой ничего невероятного.
В ответ на непрестанные атаки арабов хазары, наконец, организовали серьезное наступление на своих врагов. В 730/1 г. большое войско хазар вторглось в Азербайджан [+37]. По арабским источникам, во главе войска, как и 9 лет назад, стоял сын кагана Барджиль, а по Гевонду — полководец Тармач [+38]. По сведениям последнего, в то время хазарский каган умер и правила страной его мать Парсбит.
Случаи, когда женщина становится во главе государства или племени у гунно-болгар Азовско-|Каспийского междуморья известны и раньше. Так, в 527 г. савирами правила вдова князя Болаха Боарикс [+39], в 576 г. одной из областей Северного Кавказа управляла женщина по имени Аккага, поставленная владетелем утигур Анагеем [+40]. У тюркютов вдова иногда наследовала положение покойного мужа при малолетних детях. Каким образом Парсбит, мать умершего кагана, оказалась во главе государства при наличии сына кагана — остается неясным.
Сообщение арабских авторов о сыне кагана как предводителе хазар, вторгшихся в Азербайджан, подтверждается сообщением Моисея Каланкатуйского[+41]. Возможно, что полководец Тармач, о котором говорится у Гевонда, и сын кагана — одно и то же лицо. Что касается имени последнего — Барджиль, появляющегося у арабских авторов всякий раз, когда дело касается сына кагана, то это, может быть, и не собственное имя, а титул, до неузнаваемости искаженный в арабской передаче [+42].

Иллюстрация. Изображения на скалах. Сулек (170 Кб)

Гевонд рассказывает, что хазарское войско прошло через землю гуннов, проход Чора (Дербент), землю маскутов и, перейдя Араке, вторглось в Пайтакаран, убивая всех мусульман, где бы они ни находились [+43]. Зимовавший как обычно в Шаки, Джаррах, узнав о появлении хазар, двинулся в Берда, а оттуда к Ардебилю, где и поджидал врагов. Часть своих войск он разослал для охраны других областей, которым грозило вторжение хазар [+44]. Благодаря информации, которую хазары получали от грузинского князя [+45], очевидно связанного с ними, сын кагана был хорошо осведомлен о положении в Закавказье и о размещении арабских войск. Хазары осадили г. Варсан (Варданакерт на р. Араксе). Джар-рах бросился было на помощь к осажденным, но встреченный хазарами, вынужден был отступить опять к Ардебилю, где, по совету местных жителей, и занял неприступную позицию, в тылу которой возвышалась гора Савалан (Сайлан) [+46].
Не слушая находившегося при нем азербайджанца Мердан-шаха, советовавшего ожидать .подкреплений из Сирии, Джаррах решился на опасную вылазку в долину Ардебиля, так как хазары, по-видимому, осадили этот город. Там его встретили превосходящие силы хазар (в арабских источниках указывается 300 тысяч человек, но это число, несомненно, сильно преувеличено). Два дня держались арабы, но уже к вечеру второго дня безнадежность положения стала очевидной. Лучшие силы арабской армии погибли. Ночью, под покровом темноты, многие из уцелевших скрылись и рассеялись по Азербайджану. На рассвете третьего дня у Джарраха остались только раненые и павшие духом. При первой же атаке хазар арабы побежали. Тогда один из спутников Джарраха будто бы воскликнул: «В рай, мусульмане, а не в ад! Идите по пути бога, а не дьявола!» Вспомнив, что умершим в бою с неверными уготовано райское блаженство, мусульмане воспрянули духом и остановились. Большинство их билось насмерть. Сам Джаррах был убит, ему отрубили голову, а жена его и дети достались победителям. Хазары захватили много добычи, недоставало только пленных, так как мусульмане или были убиты или умирали. Из 25-тысячного войска Джарраха лишь немногим больше сотни спаслось бегством [+47].
Вслед затем хазары овладели Ардебилем, всех жителей его, способных носить оружие, перебили, а женщин и детей забрали в плен. Захватив огромную добычу, хазары рассеялись по окрестностям, производя грабежи, бесчинства и насилия; всех мусульман они убивали [+48]. Впечатление от этих событий было огромно, о них и о сыне кагана стало известно даже в Византии[+49]. Особенно сильное впечатление произвела смерть Джарраха, который пользовался большой популярностью.
Ибн ал-Асир говорит, что он был щедрым, превосходным человеком, многие поэты прославили его в своих элегиях [+50].
Хазары продолжали опустошать Азербайджан, разорили Тавриз, ограбили Багаван. Их отряды достигли Диарбекира и окрестностей Мосула [+51]. Халиф Хишам опять обратился к Масламе, а до его прибытия в Закавказье организацию сопротивления хазарам поручил уже известному нам Сайду ибн Амр ал-Хараши, которому собственноручно дал знамя, 30 тысяч отборных воинов и 100 тысяч диргемов на расходы [+52]. Воспользовавшись тем, что хазары, занятые грабежом, разделились на отряды, находившиеся в разных местах, этот арабский полководец начал нападать на них и истреблять по частям. Бал'ами и Ибн А'сам сообщают ряд романтических подробностей этой войны, основанных, по-видимому, на действительных событиях и, при скудости источников, во всяком случае представляющих интерес для характеристики хазар.
Прибыв в Закавказье, Сайд начал собирать остатки армии Джар-раха и захватил город Ахлат на оз. Ван. Оттуда он, подчиняя города, расположенные на его пути, прибыл в Берда, не затронутый хазарским нашествием. Из этого города он пошел к Байлекану и расположился около него. Здесь к нему явился один из местных жителей и рассказал, что хазарский тархан находится в его селении; ничего не зная о прибытии арабов, он день и ночь пьянствует и захватил его единственную дочь. Сайд отправил в это селение отряд воинов, которые незаметно приблизились и напали на дом, где жил хазарский тархан. Они нашли его пьяным и спящим. Изрубив предводителя и других хазар, мусульмане вернулись с добычей ,и с девушкой, которую Сайд возвратил ее отцу. Это была первая победа [+53].
В это время Барджиль осаждал город Варсан. Сайд послал одного из жителей Байлекана предупредить осажденных о близости помощи. Тот ценою собственной жизни выполнил поручение. Хазары захватили его по пути к городу и, узнав зачем он послан, предложили ему порекомендовать осажденным немедленно сдаться, сказав, что на помощь арабов рассчитывать не приходится. Посланец Сайда притворно согласился с требованием хазар и, когда те допустили его к стене города, прокричал осажденным то, что ему сказал Сайд. Хазары убили его за это на месте, а затем, увидев дым от множества костров, зажженных Саидом, сняли осаду и ушли от Барсана, так как полагали, что на них идет многочисленное арабское войско [+54].
'Придя в город Варсан, Сайд присоединил к своему отряду до 20 тысяч местных жителей и, усилившись таким образом, начал решительнее нападать на хазар. Узнав, что вблизи находится 10-тысячный отряд хазар, эскортирующий 5 тысяч пленных мусульман, в том числе дочь Джарраха, которую предводитель этого отряда, тархан, взял себе, Сайд послал к хазарам лазутчика, знавшего хазарский язык. Тот пробрался в лагерь хазар и предупредил пленников о близком освобождении. Когда ночью, перед рассветом, арабы, окружив хазар, неожиданно напали на них, пленники с своей стороны, набросились на конвой. Только немногие из хазар успели спастись бегством, остальные были перебиты. Сайд захватил большую добычу и освободил пленных [+55].
В другой раз Сайд получил сведения о хазарском отряде, возвращавшемся на родину с большой добычей и с гаремом Джарраха. Сайд разбил и этот отряд и освободил жен и дочерей своего несчастного предшественника [+56].
После этих поражений предводитель хазар направил против Сайда большое войско. Но Сайд к этому времени успел собрать также большие силы, состоящие из местных жителей, готовых драться с хазарами, и двинулся с ними навстречу врагам. Хазары сначала было опрокинули мусульман и загнали их на гору, но Сайд воодушевил своих воинов и они, бросившись в контратаку, погнали и рассеяли хазар [+57]
Оправившись от поражения, хазары, числом, как сообщают, не менее 100 тысяч человек, вновь двинулись против Сайда, армия которого состояла из 50 тысяч человек. Новая встреча произошла в Муганьской степи. Во время сражения Сайд, увидев возле предводителя хазар, сына кагана, Барджиля, насаженную на пику голову Джарраха, с такой яростью бросился на неприятелей, что прорвался до самого хазарского ца-реаича и ударом в голову сшиб его с лошади. Хазары отбили своего вождя [+58], но не могли отразить мусульман и обратились в бегство. Сайд преследовал их до Ширвана, где и остановился в ожидании дальнейших инструкций [+59]. По данным Бал'ами, добыча мусульман была столь велика, что, за вычетом пятой части в пользу халифа, каждый воин получил «е менее 1700 динар [+60]. Гевонд сообщает, что в числе трофеев, захваченных арабами у хазар, было знамя в виде медного изображения [+61], возможно, вроде тех изображений драконов, которые, по рассказу о миссии епископа Исраеля, гунны носили на себе в качестве амулетов.
Ко времени прибытия Масламы с хазарами было покончено. Наместник халифа был крайне недоволен успехами своего подчиненного и даже засадил Сайда в тюрьму якобы за нарушение его приказа, запрещающего вступать в битву с хазарами до его прибытия. Халиф Хишам отменил решение Масламы относительно Сайда и заставил наградить его [+62]. Вслед за несправедливостью Маслама ознаменовал свое появление

Иллюстрация. Золотые бляхи из Копенского чаатаса. Хакасия (207 Кб)

в Закавказье жестокостью и коварством. Утверждая пошатнувшуюся власть арабов в пограничных районах, Маслама осадил один из городов Ширвана. Жители сдались ему при условии, что ни один из них не будет убит. Маслама поклялся в этом, а затем приказал всех перебить, кроме одного человека, которого оставил в живых [+63]. Он попробовал преследовать хазар; холодной, дождливой и снежной зимой дошел до Дербента и, оставив там комендантом ал-Хариса ибн Амру ат-Тайн, вернулся [+64].
В следующем 732/3 г. Маслама, заключив союз с князьями горских племен Южного Дагестана, опять двинулся к Дербенту, где снова успели утвердиться хазары. Не задерживаясь для взятия цитадели этого города, где засела тысяча хазарских воинов (керханов), он занялся основательным опустошением хазарских владений. Разделившись на отряды, арабы занимали города и крепости, убивали, сжигали и забирали в плен не успевших скрыться жителей. Наиболее крупные города, такие как Хамзин (Гузнаин) и Беленджер, ко времени появления арабов оказались оставленными населением. Никого не было и в Семен-дере, за горами Беленджера, куда дошел Маслама [+65]. По Я'куби, он дошел только до Варачана (Варсана) [+66]. Здесь арабов встретило войско хазар во главе с самим каганом.
И на этот раз при встрече арабов с основными силами хазар произошло то, что уже не раз имело место в войне арабов с хазарами: Маслама решил отступить. Чтобы обмануть противника, он приказал жечь лагерные костры до рассвета, а сам с армией, бросив палатки и тяжелый багаж, форсированным маршем устремился в обратный путь.
В сутки арабы покрывали расстояние, равное двум нормальным дневным переходам, и «при последнем издыхании», еле живыми добрались до Дербента [+67].
Когда хазары приблизились к этому городу, арабы успели уже оправиться от поспешного отступления и встретили их к северу от города [+68]. Под большим омейядским знаменем арабы и их союзники целый день отражали атаки хазар. Особенно отличился при этом Мерван ибн Мухаммед, командовавший правым крылом арабской армии. К вечеру хазарский дезертир указал Масламе, где находится каган. Он сидел в крытой повозке за парчовыми занавесками; пол ее был устлан дорогими коврами, а на верхушке сиял золотой плод граната. Особо подобранный небольшой отряд удальцов пробился к этой повозке сквозь густые ряды стражи, охранявшей кагана. Каган был ранен, но в суматохе успел спастись бегством. Воодушевленные этим успехом, арабы предприняли общее наступление и отогнали хазар [+69].
Два года перед этим, в 730/1 г., хазарами правила мать умершего кагана, Парсбит. «Сын кагана» Барджиль, стоявший во главе хазар, вторгшихся в Азербайджан, очевидно, не «мел права на престол. Вместе с тем, он мог быть или братом покойного кагана, или его сыном; и в том и в другом случае он мог титуловаться «сыном кагана» (принц, у тюркютов — шад). Из того, что во главе Хазарского государства оказалась мать покойного кагана, можно заключить, что наследник престола был еще молод и Парсбит выступала в роли опекунши. Если это так, то, в отличие от алтайских тюркютов, у которых достоинство кагана переходило к старшему в роде, у хазар наследником кагана был его сын, а не брат или племянник; Барджиль, следовательно, был не брат, а дядя молодого кагана. К 732/3 г. каган, выступивший против Масламы, вероятно, уже достиг совершеннолетия и занял подобающее ему место во главе государства и армии. Таким образом, выходит, что, хотя хазарами и правила тюркютская династия Ашина, порядок престолонаследия у них был иной, чем у алтайских тюркютов.
Отразив хазар, Маслама занялся осадой цитадели Дербента с засевшей там тысячей хазар. Осаждающие безрезультатно забрасывали крепость камнями и кусками железа. Наконец, по совету одного туземца, Маслама приказал отравить воду источника, поступающую в цитадель, и таким образом заставил ее защитников прекратить сопротивление. Лод покровом ночи хазары бежали. Арабские писатели сообщают, что Маслама заново укрепил Дербент, построил в нем арсенал и магазины для хранения продовольствия и поселил здесь колонию сирийцев в количестве 24 тысяч человек, которым поручил охрану крепости [+70].
После этого Маслама отбыл в Сирию к халифу, назначив своим преемником уже упомянутого двоюродного брата халифа Хишама, Мервана ибн Мухаммеда [+71].
Узнав об отъезде Масламы, хазары вернулись в свои города в Северном Дагестане. Тогда Мерван, собрав более 40 тысяч воинов, в том же 732/3 г., несмотря на сильные дожди и грязь, двинулся к Белен-джеру. Поход этот получил название «грязного». Рассказывают, что во время похода грязь налипала на хвосты лошадей настолько, что Мерван приказал их обрезать. Другие подробности этого похода неизвестны, кроме того, что Мерван благополучно вернулся с большим количеством захваченного у неприятеля скота [+72]. Дело, очевидно, происходило зимой, когда кочевники со своим скотом находились на зимних пастбищах возле Кавказа, в обширных дельтах Терека и Сулака.
На некоторое время Мервана сменил известный по войне с хазарами в 725/6 и 730/1 гг. заместитель Масламы, Сайд ибн Амр, но он вскоре ослеп [+73], и Мерван опять прибыл в Закавказье. Во время своего отсутствия он был у халифа и изложил ему свой план войны с хазарами. Главным недостатком ведения войны с ними он считал то, что хазары заблаговременно узнают о намерениях арабов и успевают подготовиться к их отражению. Они собирают настолько большие силы, что арабам не остается ничего другого как позаботиться о благополучном отступлении Мерван просил у халифа армию в 120 тысяч человек [+74].
Заручившись согласием халифа, Мерван в 735 г. вернулся в Закавказье, но здесь ему прежде всего пришлось усмирять восставших грузин. За проявленную при этом неумолимость и беспощадность грузины прозвали его «кру» — глухой [+75]. Затем он совершил поход в Аланию, где мусульмане завладели тремя крепостями [+76]. Только в 737 г, после основательной подготовки, Мерван приступил к выполнению своей основной задачи, которой на этот раз было завоевание Хазарии [*8].
Мерван принял меры к тому, чтобы ввести в заблуждение хазар. Специальный уполномоченный был послан к хазарам для того, чтобы заключить с ними перемирие и уверить кагана, что военные приготовления ведутся не против хазар, а против алан. Для утверждения договора к Мервану прибыл хазарский посол, который и был задержан, пока арабы заканчивали подготовку к походу [+77]. Под командованием Мервана собралось до 150 тысяч человек; в состав этой армии вошли не

Иллюстрация. Рисунок на камне из Преславы. Болгария (167 Кб)

только арабы, но и отряды закавказских князей, в том числе отряды армян с князем Ашотом и другими армянскими князьями во главе [+78]. Мерван решил атаковать хазар одновременно двумя путями — через Дарьял и через Дербент. Сам он с главными силами выступил по первому из этих путей, другая армия под начальством Язида Усайда ибн Затира ас-Сулами отправилась от Дербента. Обе армии должны были соединиться в Семендере. Хазарского посла до последнего момента держали в неведении относительно истинной цели похода и только тогда, когда обе армии арабов соединились, он был вызван к Мервану, который, резко оскорбляя хазар, объявил им войну. Но даже и после этого посол был отправлен кружной дорогой, чтобы хазары возможно дольше не знали о намерениях арабов [+79]. Когда посол добрался до кагана, арабы уже глубоко вторглись в страну хазар.
Перепуганный каган созвал советников, но они ничего не могли ему предложить, кроме немедленного бегства из столицы, так как силы, достаточные для сопротивления арабам, не были собраны. Каган ушел по левому берегу. Волги на север к горам, по-видимому, к Уралу, столица же осталась под прикрытием небольшого сравнительно с арабской армией, но отборного войска в 40 тысяч человек с Хазар-тарханом во главе [+80]. Застигнутые врасплох хазары, вероятно, рассчитывали, что это войско задержит Мервана под Итилем, а каган тем временем успеет собрать силы для отпора врагам. Не случайно каган направился в Заволжье, где жили подвластные или союзные хазарам племена, способные выставить многочисленные контингенты храбрых воинов.
Мерван разгадал план хазар. Выйдя из Семендера, он быстро достиг хазарской столицы ал-Бейда, находившейся в низовьях Волга, но не остановился для ее осады, а двинулся вслед за каганом на север. Не тратя времени ни на захват ал-Бейда, ни на переправу через Волгу в районе хазарской столицы, что, имея в виду ширину реки и множество протоков ее обширной дельты, потребовало бы значительного времени и не могло пройти без противодействия оставленного в городе хазарского войска, Мерван со всей возможной скоростью устремился за каганом по правому берегу реки. Его задача заключалась теперь в том, чтобы настичь кагана прежде, чем тот соберет значительную армию.
Выше хазарской столицы находилась страна буртасов; она простиралась до страны волжских болгар [+81]. И буртасы и болгары в то время, как и позже, находились в подчинении у хазар. Теперь буртасы оказались беззащитными против мусульман и сильно пострадали при их нашествии. Арабы опустошили их страну, захватили много лошадей и взяли в плен 20 тысяч семей [+82]. Этих пленных арабские писатели называют сакалибами, тем же именем они обозначают и реку, на которой находится их страна. Так как сакалибами арабы обычно именовали славян, то плененных Мерваном считают славянами, а местожительство их ищут на славянской реке — Дону или Волге [+83]. Однако, сакалибами арабы называли не только славян [+84], и поэтому нет оснований сомневаться в известиях, согласно которым пленники Мервана были буртасы.
С уходом Мервана армии Хазар-тархана, по-видимому, как показывает наименование ее предводителя, состоявшей из собственно хазар, незачем было оставаться в ал-Бейда и она последовала за Мерваном по противоположной стороне Волги с тем, чтобы соединиться с каганом и занять подобающее ей положение ядра и главной ударной силы собираемого им ополчения. Узнав об этом от лазутчиков, Мерван решил атаковать хазар. С этой целью сильный отряд мусульман по понтонному мосту ночью был переправлен на левый берег реки с целью устроить засаду для врагов. Мерван намеревался взять хазар в клещи. Арабы легко расправились с небольшим отрядом хазар, встретившимся им после переправы. Он состоял всего из 20 человек во главе, как потом оказалось, с самим Хазар-тарханом, который с соколами и собаками отделился от своей армии, чтобы развлечься охотой. Хазарское войско шло параллельно с войском арабов и, отделенное от них широкой рекой, чувствовало себя в полной безопасности. Вечером того же дня арабы,

Иллюстрация. Болгарский хан с пленником. Деталь серебряного кувшина из Сеитмиклошского клада (131 Кб)

переправившиеся на левый берег Волги, устраивая лагерь на опушке леса, увидели в глубине последнего дым — там беспечно расположилась на ночь хазарская армия. Арабы немедленно направились к ней и были замечены хазарами только тогда, когда сошлись с ними вплотную. 10 тысяч хазар было убито, 7 тысяч попало в плен, а остальные разбежались. Только при расспросе пленных выяснилось, что встреченный утром охотник со свитою был сам предводитель хазарской армии Хазар-тархан. В ту же ночь перед рассветом экспедиционный корпус арабов с полоном и насаженными па копья головами Хазар-тархана и его свиты вернулся к основным силам Мервана. Войско хазар было уничтожено, сражаться больше было не с кем ни на восточном, ни на западном берегу Волги [+85].
Большинство арабских писателей так общо и неясно рассказывает о походе Мервана [+86], что многие исследователи не выделяют этот поход из числа других арабских набегов на южную окраину Хазарского государства и считают, что столицей хазар в это время был Семендер. На самом деле Семен дер был всего лишь начальным пунктом движения объединенных армий Мервана, дошедшего не только до дельты Волги, но и поднявшегося вверх по этой реке значительно выше ее большой излучины, где только и начинались поселения буртасов.
У армянского историка Вардана целью похода Мервана указан город гуннов Варачан [+87], а Гевонд, не называя города в земле гуинов, описывает его взятие арабами. При этом жители города, по его словам, «стали бросать имущества свои в морс, а другие .и сами бросались в море и погибали в безднах его» [+88]. Выходит, что, если город в стране гуннов, о взятии которого говорится у Гевонда, был действительно Варачан, то он лежал на берегу моря. Ва.рачан чаще всего идентифицируется с Белен джером, а последний с современным селением Тар ми, находящимся вблизи Махачкалы, в нескольких километрах от моря. Уже ввиду этого отожествление Варачана-Беленджера с Тар км более чем сомнительно. К тому же арабские писатели упоминают Тарки — Тарку независимо от Беленджера и наряду с ним. Поэтому возможно, что Гевонд принял за Варачан какой-то другой город, может быть Семендер [+89]. Тот факт, что из всех событий похода Мервана армянские историки отметили только взятие Барачана, можно объяснить лишь тем, что именно этот город в стране хазар был лучше всего им известен, или что в его взятии участвовали армянские дружины, находившиеся в войске Мервана.
Узнав о гибели своей армии, каган отправил к Мервану посла с просьбой о мире. Мерван потребовал обращения кагана в мусульманство, угрожая в случае отказа поставить на его место другое лицо. Посол попросил три дня сроку, чтобы вернуться к кагану и принести его ответ. 'Из этого следует, что каган не успел уйти далеко от преследовавшего его Мервана. За три дня посол мог не только вернуться от Мервана к кагану, но и принести ответ последнего. У кагана не было выхода и он согласился принять ислам, т. е. друпши словами, подчиниться арабам, так как .принятие ислама означало не только религиозную, но и политическую покорность халифу. Единственно, о чем просил каган, — это прислать ему учителей для ознакомления с мусульманской религией. Мерван направил к нему двух факихов. Некоторые затруднения вызвал вопрос о пище. Каган специально интересовался, что разрешается ему из мяса и можно ли пить вино. После некоторой дискуссии между учителями ему было сообщено об абсолютном запрещении «нечистого» мяса, крови, свинины и вина. .Каган должен был согласиться и с этим и вместе с семьей и некоторыми из своих приближенных принял ислам [+90].
{222}
Мерван подождал пока каган вернулся в свою столицу, восстановил его власть и, назвав кагана своим братом, с большой добычей и 40 тысячами пленных вернулся в Закавказье. Хазарские пленники были поселены между Самуром и Шабраном, а буртасы в Кахетии. Здесь последние скоро взбунтовались, убили поставленного над ними эмира и бежали на родину, но по пути были перехвачены Мерваном и перебиты [+91]. Так закончился «быстрый рейд», как называли этот поход Мер-вана арабы.
Рассказ о походе Мервана на Волгу, приведенный еще у Д'Оссона, но без указания источника, казался невероятным и не обратил на себя внимания ученых. Исследователи, пользовавшиеся только сообщениями широко известных арабских писателей, не могли составить себе полного представления о походе 737 г., так как у них находятся лишь отрывочные данные. Отожествляя сакалибов со славянами, многие ученые полагали, что Мерван был на Кубани или на Дону. Так, например, Маркварт, основываясь на сведениях Балазури, считал, что Мерван, послав часть своего войска против хазар вдоль Каспийского побережья, сам с главными силами вторгся через Аланские ворота в страну хазар на Дону. Только с привлечением текста Ибн ал-А'сама, что является бесспорной заслугой Зеки Валиди Тогана [+92], становится очевидным, что Мерван двинулся со всей своей армией в 150 тысяч человек кратчайшим путем к столице хазар на Нижней Волге, к ал-Бейда, позже известной под именем Итиля, не отвлекаясь никакими побочными целями и не уклоняясь ни на Кубань, ни на Дон. О том же свидетельствуют, но очень кратко и поэтому не вполне ясно и убедительно, и другие арабские авторы—Ибн ал-Асир и Ибн Халдун (1332—1406).
Как далеко поднялся Мерван по Волге, можно судить по местоположению сакалибов-буртасов, предков современной мордвы. По данным арабских писателей, они были ближайшими соседями хазар. По Ибн Русте, страна буртасов находилась в 15 днях пути от хазар, а по Истахри (около 849 г.), — в 20 днях пути от хазарской столицы, т. е. где-то не ближе саратовского течения Волги. Как и современная мордва, буртасы жили только по правой стороне этой реки. Таким образом, Мерван гнался за каганом от столицы хазар не менее 15— 20 дней, вероятно, даже несколько больше. В описании разгрома армии Хазар-тархана говорится, что хазары разбили свой лагерь в густых лесных зарослях среди долин и гор, что едва ли возможно предположить в низовьях Волги, где она течет вдоль степей. Скорее всего встреча арабов с хазарами произошла где-то выше Большого Иргиза, где долина Волги суживается и изрезанные оврагами возвышенности приближаются к реке не только с правой, но и с левой ее стороны, т. е. не менее чем в 600 км от Итиля. Если мы учтем, что дело касается конной армии, к тому же, надо полагать, с облегченным обозом, то указанное расстояние окажется, хотя и удивительным, но не невероятным, тем более, что у нас нет никакой необходимости укладывать этот путь Мер-вана в те 20 дней, в которые совершалось путешествие от Итиля до бур-тасов в обычных условиях [+93].
Мерван, очевидно, рассчитывал, что обращение кагана в мусульманство обеспечит покорность хазар арабам так же, как это было во многих других случаях арабских завоеваний. Однако Хазария была не похожа на другие подчиненные арабам страны: в ней еще не существовало тех острых социальных противоречий, которые в других случаях способствовали утверждению власти арабов над покоренными народами. Чтобы держать ее в подчинении, надо было оставить в стране сильную арабскую армию. Сделать это Мерван не мог, поэтому и эффектное завоевание Хазарии оказалось эфемерным. Стоило арабам удалиться, как все пошло по-старому, в чем арабы и не замедлили убедиться.
Поход Мервана был последним крупным военным предприятием арабов против хазар. Хазария стояла на краю гибели и спаслась лишь благодаря недостатку сил у арабов. Не будь этого, история Восточной Европы сложилась бы совсем иначе, чем мы ее знаем. Распространение мусульманства, а вместе с ним и восточной цивилизации, на ряд столетий остановилось на пороге Европы у Кавказских гор. Этих столетий было достаточно для того, чтобы в Восточной Европе сложилось прочное Русское государство, всеми своими культурными традициями связанное с европейским миром. Последующее распространение мусульманства рядом с христианским Русским государством уже не могло существенным образом отразиться на направлении культурного и политического развития Восточной Европы и оторвать ее от западноевропейской цивилизации. Роль Хазарим в таком именно направлении исторического развития совершенно бесспорна и обеспечивает за ней всемирно-историческое значение.
Примерно того же взгляда на историческую роль хазар придерживается Данлоп. Без хазар, — говорит он, — история Восточной Европы была бы совершенно иной; они остановили арабов на Кавказе так же, как это сделали франки Карла Мартела в Пиренеях [+94]. Эта мысль представляется В. Минорскому конструктивной и наиболее значительной в книге Данлопа. Вместе с тем он обращает внимание и на другое следствие арабо-хазарской войны. По его словам, молодое Русское государство должно быть благодарно арабам, разгромившим грубых и примитивных хазар и отвлекшим их внимание от славян. Развивая эту мысль, он говорит, что расширение Киевского государства за счет хазарских владений происходило по мере поглощения энергии хазар борьбою с арабами [+95]. Последнее определенно не соответствует действительности. Образование Киевского государства и распространение его власти на подвластные хазарам славянские племена относится ко времени после завершения острой борьбы хазар с арабами, когда между теми и другими установилось некое равновесие, лишь эпизодически нарушаемое военными столкновениями. Со второй половины VIII в. ни та ни другая сторона уже не ставили перед собой столь больших задач, как те, которые они пытались решить в первой половине этого века. Хазары должны были примириться с окончательной утратой Закавказья, а арабы убедились в том, что подчинение хазар недостижимо. Таким образом, нет никаких оснований ставить успехи Руси в борьбе с хазарами в зависимость от арабского натиска на последних. Но за хазарами остается то, о чем было сказано выше и что, в известной мере, соответствует оценке их исторической роли Данлопом [*9].
Сильный удар, нанесенный Мерваном, заставил хазар в дальнейшем проявлять большую осторожность и осмотрительность в своих отношениях с арабами и на время прекратить нападения на Закавказье. Мирные отношения между хазарами и арабами в промежутке от 737 по 763 г. В. Мошин связывает с тем, что хазарский каган в эти годы исповедовал мусульманскую религию [*10]. Он полагает, что возобновление войны явилось следствием перехода власти из рук кагана мусульманина в руки иудея Обадии[+96]. Это предположение расходится с данными арабских источников о времени торжества иудейства у хазар — не ранее начала правления халифа Харунар-Рашида в 786 г. События, связанные с походом Мервана, со всей очевидностью показывают, что ко времени этого похода иудейская религия не была еще ни религией кагана, ни основной массы хазар. Вместе с тем, нет решительно никаких данных, которые свидетельствовали бы, что силой навязанное хазарам мусульманство удержалось у них сколько-нибудь значительное время. И после похода Мервана хазарский каган, как и основная масса его подданных, как были, так и оставались язычниками, вероятно, отбросив даже формальную принадлежность к религии своих победителей.
Но если арабам не удалось силой навязать хазарам свою религию, то это не значит, что другие пути для распространения ислама в Хазарии были закрыты. Военно-политические, прежде всего экономические связи Хазарии с мусульманскими странами не могли не повести к проникновению ислама в эту страну, в особенности в столицу ее Итиль, куда стекались купцы из разных земель. С прекращением непрерывной войны с арабами туда устремились купцы из мусульманских стран, главным образом из Средней Азии, которая издавна была связана торговыми отношениями с Приуральем и Поволжьем. Вместе с различными товарами и мусульманской религией они несли с собой ирано-мусульманскую культуру, влияние которой отчетливо сказывается на материальной культуре и на искусстве Восточной Европы VIII—X вв. [+97]
Разгромив хазар, Мерван занялся подчинением горных племен Кавказа. Следует отметить, что попытки покорения их начинаются с первого момента проникновения арабов в Каспийский проход и что раньше эти племена находились в политической связи с Сасанидским Ираном. И персам, и арабам приходилось при этом бороться с тюркюто-хазарами, также заинтересованными в господстве над горцами, жившими поблизости от первоначального центра Хазарии и от прохода, который вел в манившее их своим богатством Закавказье. Вместе с тем, пользуясь выгодами своего географического положения, горские племена Кавказа признавали чужеземную власть лишь настолько, насколько это было выгодно их вождям, и быстро стряхивали даже тень зависимости, когда считали это для себя необходимым.
Арабские писатели насчитывали в горном Кавказе 72 племени со своими языками или несходными с другими наречиями [+98]. Только в восточной части Кавказа они указывают одиннадцать «царей гор» или «царей горы Кабх», владеющих следующими княжествами: Сериром, Маскатом, Филаном, Лакзом, Шабираном, Хамзином, Мираном, Табар-сараном, Туманом, Зирикирином, Синданом или Мазданом. Севернее всех из них лежал Серир. Это княжество находилось в горах Северного Дагестана, занимая часть современной Аварии. К югу от Серира помещались: Туман, Зирикирин, Хамзин и Синдан. Все они размещались севернее Дербента на месте позднейших владений: Даргинского, Кара-Кайтахского и Дербентского. Южнее их лежал Табарсаран, сохранившийся по названию и по территории в современной Табарсарани. Граничивший с юга с Табарсараном Филан, может быть, соответствует владению Казикумухскому [+99]. Страна Лакз лежала по реке Самуру, а название «лакз» сохранилось в общем наименовании южнодагестанских племен — лезг-и. Шабиран приходится на Шабранскую область бывшего Кубинского ханства. Наконец, Маскат явно соответствует стране маскутов армянских авторов, помещавшейся в прикаспийской равнине Южного Дагестана (от р. Самура до р. Бельбек).
О характере этих «царств» мы, к сожалению, знаем очень мало. У арабских писателей сохранились о них лишь немногие данные. Так, относительно Серира сообщают, что владения его находились в 12 фар-сахах от владений хазар [+100] и в 2 фарсахах от Семендера [+101], что путь к нему ведет сначала по равнине, затем подводит к высокой горе и реке, что через три дня дорога подходит к крепости царя, расположенной на вершине горы и имеющей 4 фарсаха в длину и столько же в ширину; стены ее сложены из камней. Далее говорится, что царь Серира исповедует христианскую религию и что большая часть жителей страны — христиане [+102]; по другим же сведениям христианами были только царь и его окружение, а все остальные — язычники, поклонявшиеся, по одним данным, «сухой голове» [+103], а по другим — льву [+104]. В этом царстве, по одной версии, тысяча двести поселений [+105], а по другой — 20 тысяч племен и вер [+106], по третьей же — ущелий, в которых находятся поселки и города [+107]. Подробно описывается один из обычаев населения Серира, а именно, оставлять покойника на три дня на площади, чтобы убедиться, что он действительно мертв [+108]. Царя этой страны, иначе «сахиб ас-Серир» [+109], называют, по одним сведениям, Аваром [+110], что, по всей вероятности, связывается с названием северной части Дагестана Аварией [+111], а по другим, — титулом вахрарзан-шах [+112]; власть царя наследственная, он ведет свое происхождение от иранского полководца — шаха Бахрам Гура [+113]. Сообщают, что царь берет себе в рабы кого захочет из жителей страны [+114]. Он успешно воюет с хазарами [+115]. Столицу царства Хумрадж [+116] обычно отожествляют с аулом Хунзах [+117] или с Гимры при слиянии Андийского и Аварского Кой-Су. Но данным Ибн Русте, у царя Серира была неприступная крепость, называвшаяся Алал и Гумик, где хранилась его казна [+118].
Страна Хамз'ин (у Ибн Русте — Хайзан) у Гардези сохраняет старое название Джендан [+119], т. е. Джидан (Гуннов), а у Ибн Хордадбеха и Ибн ал-Факиха она же называется царством Сувар [+120] по имени гуннов-савир. До арабско-хазарской войны это действительно было, как говорит Масуди, самое могущественное царство в этих краях [+121]. Столицею его был город Варачан. Однако после разгрома, учиненного здесь арабами, это царство распалось на две части, соответственно двум болгарским племенам, которые входили в его состав — савир-сувар и бароил-берсула. Населенная савирами южная часть царства стала называться по имени главного города Хамзина (Хасина), который нередко упоминается в сообщениях об арабо-хазарской войне. Это был первый хазарский город, который встретился Джарраху и Масламе в их походах к северу от Дербента. Если это тот же город, что и Хайзан, то именно к нему вела дорога по горам и ущельям с 12 остановками на пути из столицы Серира Хумрадж. Это его царь исповедовал три религии одновременно: в пятницу он молился с мусульманами, в субботу с евреями, а в воскресение с христианами. «Все последователи этих религий призывают к своей вере и каждый думает, что истина в руках его, а вне его религии — ложь, а я — думал этот царь — исповедую все религии, так что постигаю истину всех религий» [+122]. Не так уже плохо придумано, а, может быть, и недалеко от правды, если учесть, что в Прикаспийском проходе три указанные религии вели ожесточенную борьбу и каждая стремилась занять исключительное положение. Впрочем, все это не мешало сохраняться и более древним верованиям. Сообщают, что в 10 фарсахах от Хамзина, в городе Ранхаз (у Гардези в самом Хам-зине) находилось громадное дерево; жители собирались к нему каждую среду, вешали плоды, поклонялись и приносили жертвы [+123]
[+123] Этот культ дерева живо напоминает ют, с которым в VII в. епископ Исраель столкнулся в той же стране гуннов [+124].
Северная часть царства гуннов, где находилась его столица, «великолепный город Варачан», образовала особое владение — Беленджер или Булкер-Болгар. Население его состояло из барсил-берсула, одного из подразделений болгар. После разгрома города Варачана (он же Ванандар), называвшегося у арабов, так же, как и страна, — Беленджер, и перенесения столицы хазар на Волгу, главным городом этой части страны гуннов стал Семендер. Согласно Масуди (первая половина X в.) царь Семендера был мусульманин и причислял себя к арабскому роду Кахтан, других мусульман в его стране не было. Назывался или титуловался он Салифан [+125]. Почти в то же время Истахри и Ибн Хау-каль сообщают, что царь Семендера из иудеев и родственник царя хазар [+126]
[+126] Вероятно все же, что оба эти известия относятся к разному времени, но решить, которое из них восходит к более ранней поре — затруднительно.
У арабских писателей находятся еще некоторые сведения о царствах Лакз л Зирикиран. Лакзы многочисленное, храброе племя, живущее в горах, где у них имеются поселения и поля. Среди них различаются четыре класса: первый привилегированный, которым управляют цари, или скорее из которых выходят их цари, называется «хамашира», следующий за ним «мишак», а потом «ал-акра» и «меган» [+127]. По догадке Де Гуе, последние два означают земледельцев и ремесленников; если это так, то второй можно было бы признать воинами-дворянами, а первый князьями.
Зарикиран значит «кольчужники», кольчужные мастера. Многие из жителей этого «царства» занимались изготовлением кольчуг, стремян, удил, мечей и других предметов из железа. Исповедовали они разные религии: мусульманство, христианство и иудейство. Страна их хорошо защищена своим недоступным местоположением [+128]. Это, несомненно, современные Кубачи.
О других царствах имеются только отрывочные указания относительно их местонахождения по отношению друг к другу и титулов их царей. Так, Табарсаран расположен ближе всех к Дербенту, между областью последнего и Лакзом [+129]. Маскат с северной своей стороны граничит тоже к областью Дербента, на юге доходит до стены Сур ат-Тин, называемой Бармаки, с востока примыкает к морю, а со стороны гор к стране лакзов [+130].
Немною прибавляют к данным о горских княжествах Дагестана рассказы о завоевании их Мсрваном. Сообщение Табари об этом очень кратко. Под 739/40 г. он говорит только о походе Мервана в Серир [+131] Более подробный рассказ о том же находится в персидской версии этого автора [+132]. Он уснащен рядом маловероятных деталей легендарного характера. Здесь говорится, что, закончив войну с хазарами, весной следующего года Мерван вторгся в страну Сермерскую (Серир) и прежде всего достиг города Шекк. Перед ним он простоял целый месяц, пока, наконец, подготовив специальные сооружения, не взял его штурмом. Захваченных в плен жителей Мерван приказал выводить ;по одному через крепостные ворота и собственноручно отрубал голову одному за другим до тех пор, пока не перебил всех [+133]. Жен, детей и имущество побежденных он отдал своим воинам, а город приказал сравнять с землей. Затем он пошел к городу Гузни-Ами, взял его и также разорил. Правитель Серира заперся в сильнейшей крепости, названия которой автор не сообщает. Мерван поклялся, что или умрет или проникнет в нее. Так как дело не подвигалось, он переодевшись поваром, добился, что его впустили в крепость и ознакомился с ее устройством. Узнав об этом, правитель Серира испугался и согласился заключить договор с Мерваном, обязавшись выдать единовременно 500 тысяч (по другой версии 10 тысяч) [+134] диргемов, 100 мальчиков, 100 девушек и 500 мер хлеба (в другой версии значится 500 мальчиков и 500 девушек) [+135]. Приняв дань, Мерван расположился у крепости Гимран и овладел ею посредством подкопа. Ожесточение побежденных было столь велико, что когда некто Тенуши, предложивший план взятия крепости и соорудивший подкоп, получил от Мервана в награду за это красивейшую из девушек города и повел ее, то красавица бросилась со стены замка и увлекла его за собой.
Завоевывая города один за другим, Мерван подчинил всю Гимран-скую страну. В данном случае Гимранская страна выступает отдельно от Серира.
Затем Мерван обложил того же рода данью Туман. Царь Тумана должен был доставлять арабам ежегодно 150 девиц и 50 юношей с высокой тальей, черноволосых, чернобровых, с длинными ресницами, и 20 тысяч модиев в зернохранилища. Далее Мерван вступил в землю Зи-рикирин, владетель которой вынужден был согласиться на аналогичную дань. Он должен был доставлять арабам 50 юношей и 10 тысяч модиев зерна. Соседний с Дербентом и уже неоднократно занимавшийся арабами Хамзин на этот раз оказал упорное сопротивление. Только после взятия и разрушения крепости в результате месячной осады Мервану удалось заставить владетеля этой области выдать арабам единовременно 500 невольников и принять обязательство ежегодно доставлять 30 тысяч модиев зерна. Владетель Синдана откупился от арабов тем, что обещал Мервану представить единовременно 100 невольников и ежегодно доставлять в Дербент 5 тысяч модиев зерна. Дань с Табарсарана была определена в 10 тысяч мер зерна. Филаншах за помощь арабам был вовсе освобожден от дани.
После всего этого Мерван занялся подчинением лакзов и осадил их крепость. Согласно Балазури, царь последних отправился за помощью к хазарам [+136], по другим данным, по прошествии года царь лакзов Опас бежал из замка с большей частью своих воинов. По пути он остановился отдохнуть и приказал взять овцу из находившегося поблизости стада. Молодой пастух в отместку застрелил его из лука. Испуганные спутники царя разбежались, а отец пастуха сообщил об этом в Дербент коменданту крепости, который, прибыв на место, отрубил голову Опаса и послал ее Мервану. Обрадованный Мерван, ничего не знавший о бегстве Опаса, приказал насадить эту голову на кол и показать жителям осажденного города. Пораженные ужасом, те сдались и согласились доставлять в Дербент ежегодно 10 тысяч мер хлеба [+137].
Вторую версию подкрепляет сообщение Ибн ал-Асира под 736/7 г.; только вместо Опаса здесь фигурирует Варнис, а страна его названа землей Варниса [+138]. Однако можно не сомневаться, что в этом сообщении речь идет о завоевании лакзов и Варнис тожественен с Опасом. Некоторое недоумение может вызвать год, предшествующий походу Мервана на хазар. Но дело в том, что события, объединенные у других авторов под одним годом, у Ибн ал-Асира распределены по нескольким годам. Подчинение Туманшаха у него даже связывается с двумя походами: одним в 735/6 г. и другим в 737/8 г., причем последний проходил под начальством не Мервана, а Исхака ибн Сальма ал-Укайли [+139]
[+139] Таким образом, подчинение Дагестана Мерваном растягивается на ряд лет, с 735/6 по 738/9 г., и начало его относится еще к годам, предшествующим походу на хазар После этого похода Мервану пришлось завоевывать, по-видимому, только Северный Дагестан, южнодагестанские княжества были подчинены раньше.
В 743/4 г. Мерван должен был оставить Кавказ; получив известие об убийстве халифа Валида, он поспешил в Дамаск, где и провозгласил себя халифом в 744 г. Через 6 лет он был убит. Это был последний халиф из династии Омейядов.
Хотя характер наложенной арабами дани на царей гор вытекал из потребностей арабского гарнизона Дербента, он указывает, с одной стороны, на ярко выраженный натуральный характер хозяйства горцев Дагестана, а с другой, на развитие у них земледелия, являющегося основой для соответствующих общественных отношений, которые, по-видимому, следует представлять как патриархально-феодальные, во всяком случае, со значительным имущественным и социальным неравенством и более или менее сильной царской властью. Основой такой дифференциации могло быть не столько рабовладение, сколько частная земельная собственность и зависимое положение массы производителей, из числа которых, например, царь Серира мог брать себе в качестве слуг (рабов) кого угодно.
После покорения горных племен Дагестана граница арабских владений вплотную приблизилась к степям Северного Предкавказья, хотя власть арабов здесь была непрочной и более или менее длительное время удерживалась только в Дербенте и к югу от него, где находились арабские гарнизоны. В Северном Дагестане основной силой по-прежнему оставались хазары.

Примечания
[+1] Мюллер История ислама, II, стр. 91, сл.
[+2] Ибн ал-Асир, стр.22; Табари, II, 1200.
[+3] Табари, II, 1217.
[+4] История агван, 260.
[+5] Гевонд, стр. 27, 28; Derbend-Nameh, стр. 504, 505.
[+6] Гевонд, стр. 28; История агван, стр. 261.
[+7] Мюллер. История ислама. II, стр. 94. Зиму 716/7 г. Маслама простоял в Малой Азии и весною подступил к Константинополю.
[+8] D'Ohssоn. Des peuples du Caucase, стр. 56, 60.
[+9] Табари, II, 1346.
[+10] Tам же, 1437; Я'куби, II, 378; Ибн ал-Асир, стр. 23; Bal'ami, стр. 510; Дорн. Известия о хазарах, стр. 18. У Ибн ал-Асира под тем же годом имеется известие, что турки (хазары) напали на алан (стр. 23).
[+11] Табари, II, 1453.
[+12] Табари, II, 1453, Дорн. Известия о хазарах, стр 18—22, Ибн ал-Асир, стр 23—24, Ва1'аmi, стр 511, Derbend-Nameh, стр 464, cл , Dunlор The History, стр 62—64.
[+13] Derbend-Nameh, стр 628 (Табари), Дорн. Известия о хазарах, стр 22.
[+14] Derbend-Nameh, стр 518
[+15] Derbend-Nameh, стр 628 (Табари), Дорн.звестия о хазарах, стр. 24.
[+16] Derbend-Nameh, стр 517
[+17] Derbend-Nameh, стр 629 (Табари), стр 480, 481, прим. 17.
[+18] А. Я-Гаркави. Существовала ли у хазар столица под названием Баланджар? 1887 (оттиск).
[+19] Дорн. Известия о хазарах, стр. 23; Ибн ал-Асир, стр. 24; Derbend-Nameh, стр. 520. По Табари и Ибн ал-Асиру, телегами была окружена крепость Беленджер, а по Дербент-намэ, сами арабы прикрывались телегами, когда шли на штурм стен города. Наиболее вероятным следует считать описанный в тексте вариант применения телег в боевой обстановке, весьма распространенный у кочевников, но известный и другим народам, даже в новое время.
[+20] Кмошко исправляет на 30 динаров. Согласно указанию Корана, из военной добычи пятая часть поступала в казну халифа, а остальное в раздел между войском, причем конный получал втрое больше пешего.
[+21] Дорн. Известия о хазарах, стр. 23, 24; Ибн ал - Асир, стр. 24, 25.
[+22] Табари II, 1453. Которая река Дагестана носила это название — неизвестно. Может быть, это р. Сулак. В топонимике Азербайджана до сих пор сохранились наименования, в состав которых входит имя болгар, болкар, булх.
[+23] А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда Ибн Фадлана, стр. 138. Там они назывались «баранджар».
[+24] Ибн ал-Асир, стр 25, Дорн. Известия о хазарах, стр 24.
[+25] Дорн. Известия о хазарах, стр. 24, 25; Ибн ал-Асир, стр. 25.
[+26] Табари, И, 1462; Ибн ал-Асир, стр.25.
[+27] Табари, II, 1472.
[+28] Ибн ал-Асир, стр. 23.
[+29] При раскопках этого замка в 1933 г. было найдено около 80 документов из архива Диваштича, написанных на согдийском языке и содержащих ценные сведения, особенно о хозяйстве согдийских феодалов (Согдийский сборник, Л., 1934).
[+30] Ибн ал-Асир, стр. 25.
[+31] Там же, стр. 25, 26.
[+32] Ибн ал-Асир, стр. 26; Я'куби, II, 195.
[+33] Ибн ал-Асир, стр. 26; Табари, II, 1506; Michel le Syrien, Chronique trad, par Chabot. Paris, 1901, II, 501.
[+34] Н. А. Караулов. Сведения, СМОМПК, XXVIII, стр. 53, 54.
[+35] Табари, 11,1526; Ибн ал-Асир, стр.26.
[+36] Ибн ал-Асир, стр. 26.
[+37] Табари, II, 1530; Дорн. Известия о хазарах, стр. 67—68; Ибн ал-Асир, стр. 26; Я'куби, стр. 7; Балазури, стр. 16; Derbend-Nameh (Таbari), стр. 630.
[+38] Гевонд, стр. 71.
[+39] См. выше, стр. 71.
[+40] Византийские историки, стр. 418.
[+41] История агван, стр. 261.
[+42] У Мирхонда (1439—1498 гг.) сын кагана носит имя Fet'h что может быть, соответствует известному тюркскому титулу — пех, бек. Возможно, что и в названии сына кагана в Дербенд-Намэ — Пашенк или Пашех (Pdsheh), соответствующего имени Барджиль, скрываются тюрко-хазарские титулы: пех и шад, если это не турецкое «паша». (Ср. Derbend-Nameh, стр. 526, прим. 3). У Ибн А'сама имя сына кагана читается как Барсбик. Л. Н. Курат сопоставляет его с именем вдовы кагана Парсбит и считает, что то и другое означает одно и то же, а именно — «барс» или «леопард» (Akdes Nimet Kurat. Abu Muhammad Ahmad b. A'tham al Kufi's Kitab al Fatih and its Importance Concerning the Arab Conquest in Central Asia and the Khazars. Ankara, 1949, стр. 280). Минорский полагает, что имя сына кагана может быть восстановлено как Barjing (а не Barchyk), имея в виду название местности (Bar ing ligh-kand), восточнее Аральского моря, упомянутой у Бартольда (Туркестан) (A New Book, стр. 126).
[+43] Гевонд, стр. 71, 72; Табари (II, 1530) говорит, что хазары выступили из страны алан. То же и у Ибн ал-Асира, стр. 26.
[+44] Дорн. Известия о хазарах, стр. 67, 68; Балазури, стр. 16; Bal'ami, IV, стр. 270, cл.
[+45] Дорн. Известия о хазарах, стр. 67, 68; Балазури, стр. 16; Bal'ami, IV, стр. 516.
[+46] Дорн. Известия о хазарах, стр. 68; Балазури, стр. 16.
[+47] Дорн. Известия о хазарах, стр 68—70; Ибн ал-Асир, стр. 26; Балазури, стр. 16. В числе спасшихся был один по имени «Сакалиба», т. е. «Слав» — славянин. Он принес Хишаму известие о гибели Джарраха (Ибн А'сам). Из этого видно, что в армии арабов были славяне, вероятно, из числа поселившихся в Малой Азии.
[+48] Дорн. Известия о хазарах, стр. 70.
[+49] Летопись Феофана, под 720—728 гг.
[+50] Ибн ал-Асир, стр. 27; Bal'ami, стр. 519.
[+51] Ибн ал-Асир, стр. 26; Гевонд, стр. 72, 150, прим. 160.
[+52] Bal'ami, стр. 270; Дорн. Известия о хазарах, стр. 70, 71.
[+53] Дорн. Известия о хазарах, стр. 72.
[+54] Там же стр. 72—74; Ибн ал-Асир, стр. 27, 28.
[+55] Дорн. Известия о хазарах, стр. 74—76; Ибн ал-Асир, стр. 28.
[+56] Там же, стр. 28; Дорн. Известия о хазарах, стр. 76. +57 Там же, стр. 77, 78; Ибн ал-Асир, стр. 28, 29.
[+58] Я'куби (II, стр. 381) говорит, что предводитель хазар был убит и его голова послана халифу. Об убийстве сына кагана см. также у Феофана под 721—729 гг.
[+59] Дорн. Известия о хазарах, стр. 78, 79; Ибн ал-Асир, стр. 29.
[+60] Там же, стр. 79; Bal'ami, стр. 531.
[+61] Гевонд, стр. 72.
[+62] Дорн. Известия о хазарах, стр. 79—81; Балазури, стр. 16; Гевонд, стр. 72.
[+63] Дорн. Известия о хазарах, стр. 81, 82.
[+64] Табари, II, 1533. По-видимому, об этом походе имеется сообщение у Феофана под 723—731 гг. Он пишет: «В сем году Маслама ходил войной на Турцию и, перешедши за Каспийские ворота, испугался и воротился назад».
[+65] Табари, II, 1560; Дорн. Известия о хазарах, стр. 82; Ибн ал-Асир, стр. 29, 30; Я'куби, стр. 6.
[+66] Там же, стр. 6.
[+67] Ибн ал-Асир, стр. 29—30; Дорн. Известия о хазарах, стр 82.
[+68] По Я'куби, битва с хазарами произошла у W-z-z.m'a — Варачана. Это тот город, до которого, согласно этому автору, только и дошел Маслама
[+69] Дорн. Известия о хазарах, стр. 82—84; Я'куби, стр. 6
[+70] Дорн. Известия о хазарах, стр. 84—85; Балазури, стр. 17; История агван, стр. 261. Автор говорит, что Маслама вторично выстроил Дербент и при этом не разрушил дворец албанского патриарха.
[+71] Дорн. Известия о хазарах, стр. 86
[+72] Табари, II, 1562, Длрн. Известия о хазарах, стр 86.
[+73] Дорн Известия о хазарах, стр 86
[+74] Ибн ал-Асир, стр 30
[+75] М. Brosset. Histoire de la Georgie, I, стр 233
[+76] Табари, II, 1573
[+77] Ибн ал-Асир, стр 30—31
[+78] Дорн. Известия о хазарах, стр. 87; Ибн ал-Асир, стр. 30 (исчисляет армию арабов в 120 тысяч человек); Гевонд, стр. 80.
[+79] Дорн. Известия о хазарах, стр. 87; Ибн ал-Асир, стр. 31.
[+80] Дорн. Известия о хазарах, стр. 87; Ибн ал-Асир, стр. 31.
[+81] Н. А. Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXVIII, стр. 34; Д. А. Xвольсон. Известия Ибн Даста, стр. 19—21, 71, сл. Ибн Русте помещает буртас между хазарами и болгарами в 15 Д1гях пути от первых и в трех днях пути от вторых. Протяжение их страны — 17 дней пути. Истахри говорит о 20 днях пути от хазарской столицы, а длину буртасской страны определяет в 15 дней пути (М i n о г s k у, Hudud al'Alam, стр. 462).
[+82] Балазури, стр. 17; Дорн. Известия о хазарах, стр. 87; Ибн А'сам ал-Куфи, в переводе 3. Валиди Тоган.
[+83] Marquart. Streifziige, стр. 199.
[+84] Z. Vа1idi Tоgаn. Reisebericht, стр.,365—369; А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда Ибн Фадлана, стр. 85; Т. Lewiсki. Zrodla arabskie, стр 7; Сzegledy. Zur Meschheder Handschrift von Ibn Fadlan's Reisebericht. Acta orientalia Hung I, f. 2—3, Budapest, 1952, стр 227, cл.
[+85] A. Z. Vа1idi Togan. Reisebericht, стр. 298, сл. (Ибп А'сам ал-Куфн)
[+86] Например: Ибн ал-Асир, стр. 32.
[+87] Всеобщая история Вардана Великого, стр. 95.
[+88] Гевонд, стр. 80.
[+89] Согласно Худуд ал'алем и древним картам, Семендер находился на берегу моря (Мinorsky. Hudud al'Alam, стр. 452).
[+90] Дорн. Известия о хазарах, стр. 87—88; Балазури, стр. 18.
[+91] Балазури, стр. 18 Xвольсон. Известия Ибн Даста, стр. 38.
[+92] Z. Vа1idi Tоgan. Reisebericht, стр. 298, сл.; Ибн ал-А'сам ал-Куфи, как и Бал'ами, пользовался неизвестными Табари источниками. Впервые в литературу его данные ввел D'Osson. (Des peuples du Caucase); Akdes N. Kurat (стр. 274—282) опубликовал отрывки, касающиеся хазар и арабо-хазарской войны, в особенности похода Мервана.
[+93] Общее расстояние от Итиля до Булгара по Ибн Русте и ал-Истахри (см. примечание 81 на стр. 220) определяется в 35 дней пути, из которых 15 или 20 дней занимает путь от Итиля до страны буртас. Приравнивая день пути в 30—35 км (приблизительное расстояние от предполагаемого нами местонахождения Итиля (см. гл. 20, стр. 385, сл.) до Булгар, деленное на 35), мы получим, что от Итиля до страны буртас было 500—700км.
[+94] Dun1оp. The History, стр. IX и 87.
[+95] V. Мinоrskу. A new Book, стр. 123.
[+96] Mosin. Les khazares et les Byzantins, стр. 312.
[+97] Arne. La Suede ot 1'Orient. Upsala, 1914. К этому времени, вероятно, относится и приток сасанидского серебра в Приуралье.
[+98] Караулов. Сведения, СМОМПК, XXXI, стр. 33; XXIX, стр. 13, прим.; XXXVIII, стр. 40.
[+99] Маркварт поправляет это название на «Гилан» и локализует возле Дербента (Streif-ziige, стр. 491). Вместо Гилана у Ибн ал-Факиха значится Джилан, помещенный к северу от Дербента (Т. Lewiсki. Zrodla arabskie, стр. 117).
[+100] Н. Л. Караулов. Сведения СМОМПК, XXXII, стр. 45; В. В. Бар-толь д. Отчет, стр. 124.
[+101] Караулов. Сведения. СМОМПК, XXXVIII, стр. 114; XXIX, стр. 47.
[+102] Бартольд. Отчет, стр. 124.
[+103] Караулов. Сведения СМОМПК, XXXII, стр. 45.
[+104] Бартольд. Отчет, стр. 124.
[+105] Караулов. Сведения СМОМПК, XXXVIII, стр. 53.
[+106] Бартольд. Отчет, стр. 124.
[+107] Караулов. Сведения СМОМПК, XXXII, стр. 45.
[+108] Там жее, стр. 47; В. В. Бартольд. Отчет, стр. 124.
[+109] Караулов. Сведения СМОМПК, XXXVIII, стр. 42—52.
[+110] Там же, стр. 47; В. В. Бартольд. Отчет, стр. 124.
[+111] Среди аварцев имя «авар» является чуждым термином. В 60-х—70-х гг. XIX в. слово «авары» прилагалось лишь к Аварскому ханству, совпадавшему с узкими границами Хунзахского плоскогорья. (Багадур Маллачиханов. О прошлом Аварии. Махач-кала, 1928, стр. 11).
[+112] Балазури, стр. 7.
[+113] Н. А. Караулов. Сведения СМОМПК, XXXVIII, стр. 42, 52.
[+114] Там же, стр. 53.
[+115] Там же, стр. 52.
[+116] Там же, стр. 53.
[+117] Там же.
[+118] Мinоrski. Hudud al'Alam, стр. 448. II. А. Каараулов. Сведения СМОМПК, XXXII, стр. 49.
[+119] В. В. Бартольд. Отчет, стр 124.
[+120] Н. А. Караулов. Сведения СМОМПК, XXXI, стр. 41; XXXII, стр. 17; Marquart. Streifzuge, стр. 58; Мinоrsку. Hudud al'Alam, стр. 454—455.
[+121] Н. А. Караулов. Сведения СМОМПК, XXXVIII, стр. 43.
[+122] Там же, XXXII, стр. 48—49; В. В. Бартольд. Отчет, стр. 124—125. +123 Н. А. Караулов. Сведения СМОМПК XXXII, стр. 49; В. В. Бартольд. Отчет, стр. 125.
[+124] Принимая во внимание расстояние в 10 фарсахов от Хамзина, культовое дерево могло находиться там же, где оно было известно при Исраеле. Расстояние от Хаызина (Кая-кента) до Варачана (Буйнакса) равняется 10 фарсахам.
[+125] И. Л. Караулов. Сведения СМОМПК, XXXVIII, стр. 43. +126 Там же, СМОМПК, XXIX. стр. 47; XXXVIII, стр. 114.
[+127] Там ж, СМОМПК, XXXVIII, стр. 42; XXIX, стр. 17.
[+128] Там ж, СМОМПК, XXXVIII, стр. 52.
[+129] Там ж, XXXVIII, стр. 41, 43; XXIX, стр. 15.
[+130] Там ж, XXXVIII, стр. 59; XXIX, стр. 17.
[+131] Табари, II, 1667.
[+132] Дорн. Известия о хазарах, стр 647 (Бал'ами).
[+133] Ср. рассказ Бал'ами о расправе Масла.мы с одним из городов Ширвана Название города Шекк в Серире соотЕ!етствует имени города Шаки возле г. Нухи.
[+134] Derbend-Nameh, стр 647.
[+135] у У Ибн аль-Асира сообщено о покорении горских княжеств дважды под 732/3 г. и под 738/9 г Варьирует и число дани в первом случае 1500 юношей, 500 девиц и 1000 муд пшеницы, а во втором 1000 голов скота и 100 000 муд пшеницы У Белазури число юношей и дев то же, а зерна 100 тысяч модиев (Ибн ал-Асир, стр 31—33, Балазури, стр. 18—19)
[+136] Балазури, стр. 19.
[+137] Дорн. Известия о хазарах, стр. 91—92.
[+138] Ибн ал-Асир, стр. 32. +139 Там же, стр. 32.

Комментарии
[*1] Источники ничего не сообщают нам о восточных связях Хазарии в этот период. Однако было бы неправильно считать, что с победой дулуской партии в Тюркютском каганате и установлением гегемонии империи Тан в Средней Азии тесные связи порвались и восторжествовала разобщенность. Хотя действительно печенеги (кенгересы) прервали пути с Балхаша до Каспия, но ход антиарабской войны показывает, что Тюргешское ханство было союзником Хазарин и Византии. Омеядские халифы располагали силами значительно большими, чем любой из их противников, но система диверсий при войне на четырех (включая Испанию) фронтах не дала им возможности реализовать перевес в силах. Прослеживая синхронность активизации греков, хазар и тюргешей, легко убедиться в том, что она была не случайной, и тем самым установить наличие хазаро-тюргешского антимусульманского блока наряду с хазаро-византийским. — Л. Г.
[*2] Изрядные силы арабов были заняты в Хорасане подавлением мятежа и Мухаммед ибн Огбай не получил подкреплений. —Л. Г.
[*3] В те же годы Кутейба ибн Муслим захватил Балх, Пайкент и Бухару, т. е. наступление шло по всему фронту. Именно тогда тюргеши выступили против арабов. — Л .Г.
[*4] А также потому, что печенеги были связаны войной с тюргешами и ослабилось давление на хазарский тыл. —Л. Г.
[*5] Активизация хазар совпадает с активизацией тюргешей. Именно в 717 г. новый тюргешский хаган Сулу предложил империи Тан мир и помощь против арабов и тибетцев, осадивших Кашгар. Заключение Тибетом сепаратного мира с Китаем и одновременное поражение арабов под Константинополем в 718 г. трудно не поставить в связь с по-следующим восстанием в Согдиане под руководством Дивастича и вторжением хазар в Армению в 721—722 гг. — Л. Г.
[*6] В 725 г. хутталинские горцы разбили наголову отряд Асад ибн Абдаллаха, а тюргеши снова вторглись в Согдиану. — Л. Г.
[*7] Сразу, вслед за неудачей похода Маслама, вспыхнуло восстание в Согде, поддержанное тюргешами, продолжавшееся с 728 г. по 736 г., когда тюргешский хакан Сулу порвал с империей Тан и совместно с Тибетом осадой Кучи парализовал имперские силы в Средней Азии. Весь этот восьмилетний период хазары и тюргеши, при весьма эфемерной поддержке Византии и империи Тан, схожими методами войны и с равными успехами сдерживают натиск Ислама. — Л. Г.
[*8] Дата похода Мервана совпадает с поворотом тюргешской политики Каган Сулу покинул согдийцев на произвол судьбы и совместно с тибетцами отрезал им пути получения помощи из Китая Тогда Наср ибн Сейяр мягкой политикой замирил Согд, а Мерван получил подкрепления из тех войск, которые уже незачем было посылать на восток — Л. Г.
[*9] Минорский неправ, отмечая большую примитивность и грубость хазар по сравнению с арабами. Омейяды опирались на бедуинов Аравии, составлявших две родовые конфедерации: кайситов и кельбитов, т. с. таких же кочевников, какими были тюркюты и хазары. Завоевание культурных стран Ближнего Востока дало им в руки большие возможности, чем те, которые были у хазар, но не повысило культурного уровня головорезов, составлявших отряды, посылаемые на окрестные страны. Блестящая культура, которую принято называть мусульманской, возникла позже и создана персами, сирийцами, египтянами и городскими арабами Месопотамии и Йеменского оазиса после того, как все они сокрушили диктатуру Омейядов, опиравшуюся на грубую силу кайситов.
Хазары и карлуки, остановившие натиск Ислама, унаследовали развитую социально-политическую традицию Тюркютского каганата и военное искусство, не уступавшее арабскому. Именно поэтому продвижение арабов остановилось на границе степей. Успехи арабов определялись лишь численным перевесом, возникшим за счет использования людских и денежных ресурсов Ирана, Закавказья, Согдианы и других богатых и многолюдных стран. Хазары же располагали территорией с редким населением, мобилизация которого всегда затруднительна вследствие того, что известная самостоятельность местных племен сохранялась при включении их в систему Хазарского каганата. — Л. Г.
[*10] В этот период арабское наступление прекратилось на всех фронтах от Аквитании до Средней Азии. Причины того лежали внутри халифата: шиитская пропаганда, обострение вражды кайситов и кельбитов, подготовка восстания персов под знаменем Аббк-сидов и затем просто само крушение династии Омейядов. Успехи арабов были уничтожены ими самими. — Л. Г.

 

 Продолжение - см. Часть 2