Пакистан. Южная Азия. Исламский мир. Восток Ч1

Автор: Белокреницкий В.Я.

Большой Ближний Восток Категория: Пакистан

Страница 17 из 44

От идеологического государства к расхитительскому

Завершил процесс превращения Пакистана в исламское по господствующей идеологии генерал М. Зия уль-Хака, совершивший в июле 1977 г. государственный переворот. Исламизация стала главным способом легитимизации новой власти. После казни весьма популярного З.А. Бхутто в апреле 1979 г. Зия-уль-Хак осенью того года пошел на демонтаж парламентской системы правления. Он отказался от проведения выборов, запретил партии, ввел ограничения на политическую деятельность. В начале 80-х годов были введены исламские налоги (закат и утр), запрещено взимание процента (риба), госчиновникам отвели места для обязательных молитв, в университетах и других высших учебных заведениях вводилось изучение «исламских наук». Образованные в рамках судебной системы шариатские суды начали применять исламские наказания (худуд), устраивались публичные бичевания, в том числе женщин по обвинению в прелюбодеянии. Права женщин при Зия уль-Хаке систематически игнорировались, и гендерная проблема стала зияющей раной11.
Расправа с противниками режима, «брутализация» политики под флагом ислама трансформировало государство не только в идеологическое, но и тотально-репрессивное. Однако тоталитарности власти препятствовала экономическая зависимость от Запада, встроенность в международную систему на правах подчиненного игрока. Поддержав диктатора в интересах борьбы с «мировым коммунизмом» в соседнем Афганистане, Запад в лице США заставил руководство Пакистана смягчить формы подавления политической оппозиции. После значительного срока, проведенного в тюрьме, на свободу была отпущена и выехала за рубеж дочь З.А. Бхутто Бена-зир, фактически возглавившая после смерти отца созданную им в 1967 г. Пакистанскую народную партию (ПНП).
«Исламизация сверху» кардинально изменила культуру и государства, и общества, уничтожив в последнем остатки синкретизма (сочетание традиций, влияние индуизма, часто не вполне осознаваемое, на бытовом уровне12. И хотя военные, в конечном счете отказались от опоры на происламские партии (в 1978 — 1979 гг. они предоставляли им места в правительстве), в основе их действий лежала идеологическая программа религиозно-ортодоксальных сил. В результате отсылающая к фундаментальным религиозным принципам теория известного богослова А.А. Маудуди и практика основанного им Исламского общества (Джамаат-е ислами) и ряда других организаций, примыкающих к деобандской школе ортодоксального суннизма, потеснила позиции так называемого народного, низового ислама, а также влиятельных суфийских орденов.
Исламские реформы Зия уль-Хака, помимо этого, привели к серьезному обострению противоречий между суннитами и шиитами. По числу шиитов Пакистан уступает лишь Ирану, где тогда же происходил похожий «исламский ренессанс». Вдохновленные примером Ирана, пакистанские шииты выступили против суннитских нововведений военных властей. В стране возникли оппозиционные шиитские партии и организации, прошли массовые манифестации протеста13.
С середины 1980-х годов участились случаи кровавых столкновений представителей суннитских и шиитских молодежных организаций, которые становились все более «боевыми». Этому в большой степени способствовала война в Афганистане, развернувшаяся по другую сторону от северо-западной пакистанской границы. Она сделала более доступным и дешевым стрелковое оружие, прежде всего автоматы Калашникова советского и китайского производства и их пакистанские имитации14.
Афганская война способствовала превращению исламского идеологического государства в расхитительское или хищническое (predatory). Согласно концепции известного американского историка Ч. Тилли, государства в Европе в начале Нового времени создавались и укреплялись в условиях постоянных войн и насилия, и поступали как хищники, пользовавшиеся правами узаконенного насилия для рэкета — деньги в обмен на безопасность15. Это понятие в последнее время применяется и в отношении ряда совремепн-ных государств, в том числе Пакистана16 .
Под воздействием афганской войны в Пакистан хлынул поток афганских беженцев, главным образом пуштунов из южных и восточных провинций. Лагеря беженцев, образовавшиеся в соседних с афганскими районах провинции Белуджистан и Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП), а также на Территории племен федерального управления (ТПФУ), обустраивались в основном за счет международной благотворительной помощи, которая в значительной степени расхищалась чиновниками пакистанского госаппарата. Сходное воздействие имели поставки военных грузов.
Оседавшие в карманах чиновников средства пускались в оборот, так или иначе связанный с войной (джихадом). Они шли на создание сети религиозных школ и семинарий, строительство новых мечетей, религиозно-благотворительных фондов и т. п. Незаконные средства наращивалась за счет наркоторговли, контрабанды оружия и товаров широкого потребления, а также скрытых от налогообложения строительно-подрядных работ. В зоне племен «расцвели» рыночные центры (Бара, Ландикотал и др.), где продавались ввозившиеся в Пакистан беспошлинно под видом реэкспорта в Афганистан, товары длительного пользования. Метастазы подпольной, «черной» экономики захватили крупнейший город-порт страны Карачи и главные торгово-транспортные пункты, ведущие от него в Кветту (столицу Белуджистана), Лахор (Панджаба) и Пешавар (СЗПП). Контроль за незаконной торговлей, а заодно и перевозкой обычных грузов, в том числе военных, перешел по большей части в руки пуштунской и афганской мафии17 .
По свидетельству ряда журналистов-расследователей, черная (антиобщественная) и серая (укрытая от казны) экономическая деятельность разрослась многократно, и ее обороты по стоимости приблизились к половине официального ВВП. Идеологическое государство оказалось во власти коррупции, она проникла в его поры и разлагающе действовала на качество управления.
Смена военного правления в 1988 г. после гибели Зия-уль-Хака в авиакатастрофе, (она была, по всей видимости, результатом диверсии) на гражданское, формально демократическое, не затормозила процесс разложения государства и превращения его в хищнически-расхитительское. Участие Пакистана в междоусобной афганской войне продолжалось. Изменение общей международной обстановки привело весной 1992 г. к победе муджахедов над «коммунистами». Но победители не смогли договориться между собой. Пакистанская армия и военная разведка пытались помирить афганские группировки, но тщетно.
C 1991 г. военно-экономическая помощь США Пакистану прекратилась. Президент США не смог подтвердить, что Пакистан не ведет разработок ядерного оружия, т. е. не нарушает поправок Сай-мингтона-Гленна и Пресслера, принятые в 1976—1977 и 1985 гг.18 Это вызвало ожесточенную схватку за оставшиеся ресурсы. Острие борьбы под национально-исламистскими лозунгами на время переместилось из Афганистана в индийский Кашмир. Там в начале 1990 г. вспыхнул мятеж, подавленный властями весьма жестко. Острое противостояние в Кашмире, затянулось и привело к десяткам тысяч жертв. При этом Пакистан, по существу, вел там непрямую (через агентов) войну вплоть до 2003 г.
Не прекращалась и вовлеченность пакистанских структур в афганские дела. Министерство внутренних дел, имеющее полувоенные формирования, и Межвойсковая разведка (ISI) сыграли активную роль в создании первых отрядов талибов, молодых афганцев, учащихся религиозных школ в лагерях беженцев. В дальнейшем, особенно после того как в 1996 г. бойцы афганского движения Талибан взяли Кабул, произошло охлаждение отношений между ними и их пакистанскими покровителями. Пакистан не получил каких-либо выгод для себя. Новая власть отказалась, в частности, признать в качества официальной фактическую границу между двумя государствами, проходящую по так называемой «линии Дюранда». Более того, в лице талибского Афганистана Пакистан получил беспокойного соседа, откуда исходили угрозы для его северо-западных гра-ниц19. Столь же разочарованным был Вашингтон, где надеялись на нормализацию обстановки при власти талибов и осуществление проектов по транспортировке нефти через афганскую территорию20 .
После 1996 г. главное значение для талибов приобрела их тесная связь с арабской по составу экстремистской организацией Аль-Каи-да. Перебравшийся в 1996 г. в Афганистан из Судана ее лидер Усама бен Ладен организовал лагеря подготовки бойцов-джихадистов в зоне афгано-пакистанского пограничья (прежде всего в горном массиве Тора-Бора) и там в феврале 1998 г. объявил о создании антизападного фронта подпольной борьбы. Ее результатом стали взрывы у зданий американских посольств в Восточной Африке летом 1998 г., а ответом бомбовые атаки дальней авиации США на лагеря Аль-Каиды в Афганистане.
Атаки с воздуха не принесли того результата, на который были рассчитаны — ни бен Ладен, ни другие руководители международной джихадистской организации не пострадали, но некоторое число боевиков, в том числе и пакистанцев, были убиты и ранены. Между тем, опасность, исходившая от Аль-Каиды не была мифической. По некоторым сведениям в ее лагерях подготовки диверсантов за 1996 — 2001 гг. прошло обучение около 30 тыс. человек со всех концов света21 .
Террористические атаки 11 сентября 2001 г. привели к безоговорочному переходу правительства генерала Первеза Мушаррафа (пришел к власти в результате переворота в октябре 1999 г.) на сторону коалиции из войск США и Англии, которая неожиданно быстро, менее чем за два месяца, разгромила основные силы талибов.
Между тем, тайная роль пакистанских спецслужб в Кашмире и Афганистане «освящалась» одним джихадистским знаменем и способствовала укоренению в стране исламистской инфраструктуры. Та в свою очередь усиливала этнополитические и религиозно-политические трения и коллизии, служила питательной средой для непотизма и коррупции, разбоя, вымогательств и других проявлений криминальной субкультуры.
Крупнейший город Пакистана, Карачи, на долгие годы превратился в арену вооруженной борьбы. Между 1994 и 2001 гг. там было убито около 4 тыс. человек. Крайне неблагополучной оставалась ситуация и в провинции Панджаб22 .
С упомянутым выше приходом к власти военных в 1999 г. страсти несколько улеглись. Но летом 2003 г. в Кветте, главном городе провинции Белуджистан, неизвестные расстреляли 12 молодых шиитов-хазарейцев, проходивших подготовку для службы в местной полиции. И это был не единственный случай выпалов против хазарейцев, основная масса которых населяет центральные районы Афганистана.
В короткий период времени после кризиса в пакистано-индий-ских отношениях, связанного с нападением террористов на здание парламента в Нью-Дели 13 декабря 2001 г., и его смягчения, благодаря запрету на исламистские партии и организации, введенного вслед за речью главы пакистанского государства 12 января следующего года складывалось впечатление, что Пакистан всерьез намерен бороться с угрозами религиозного экстремизма. Однако уже к марту-апрелю иллюзии рассеялись арестованные и посаженные под домашний арест лидеры исламистских организаций были выпущены на свободу, им дали возможность реорганизоваться. Референдум по избранию Мушаррафа президентом, организованный в апреле, показал, что генерал мало отличается от предшественников во власти и идет на повторение их ходов23.
Грубая подтасовка результатов референдума, принятие в августе Указа о рамках законности, содержащий 17-ю поправку к конституции, и проведение выборов в парламент в октябре 2002 г. были отмечены печатью цинизма и безразличия к общественному мнению. Более того, армия и военная разведка помогли происламскому Объединенному фронту действий (Муттахида маджлис-е амал) показать высокий результат (почти 20% мест в федеральном парламенте). В пуштунской Северо-Западной пограничной провинции ОФД получил большинство и сформировал правительство. В соседнем Белуджистане представители Фронта фактически возглавили коалиционный кабинет. При «легальных исламистах», находившихся у власти в СЗПП и Белуджистане до 2007 г., экономика запада и северо-запада страны пришла в сильный упадок, произошло усиление организованной преступности, контрабанды, торговли наркотиками.
На положении в провинциях сказывались не только «заметённое под ковер» неблагополучие в Пакистане, но и ситуация в Афганистане. Большую долю ответственности за «нисхождение в хаос» всего афгано — пакистанского ареала несут американцы. Их действия в Афганистане после победы над талибами многие обозреватели и аналитики рассматривают как цепь крупных просчетов и ошибок. Министерство обороны США и ЦРУ не оказали достаточной помощи центральному правительству в Кабуле, а решили опереться на полевых командиров («warlords»). Такие действия, по сути, возродили сложившуюся в период между 1992 и 1996 гг. фрагментацию Афганистана на ряд областей, где всесильными оказались предводители и верхушка местных вооруженных формирований, «военные лорды»24 .
Кроме того, американцам не удалось предотвратить перемещение талибов в Пакистан, где они расположились на юге пуштунского пояса, в северо-западных округах провинции Белуджистан (Квет-те, Пишине, Зхобе и Лоралаи). Одновременно в более высокогорную часть пуштунского пояса бежали из Афганистана «алькаидовцы». Затаившись там, они дожидались момента для новых действий25.
И такой момент настал после начавшегося в марте 2003 г. вторжения войск США и Англии в Ирак. Не закончив одну войну, западная коалиция вступила в другую. Вскоре стало очевидно, что американских сил не хватает на ведение двух войн одновременно. Погрязнув в Ираке, США передоверили сохранение порядка в Афганистане НАТО, под руководство которого с 2003 г. перешли созданные годом ранее Международные силы содействия безопасности (МССБ).
Для Пакистана все это означало перетекание войны на его территорию. и прямое участие в «войне с террором». Экстремисты попытались нащупать слабое место в противостоящих им силах и в качестве мишени выбрали главу Пакистана. В декабре 2003 г. их люди в пакистанской армии подготовили и совершили с интервалом в две недели две серьезнейшие попытки убить Мушаррафа26.
Хотя попытки оказались неудачны, определенный эффект они, по-видимому, возымели, ибо в дальнейшем покушения прекратились. Не исключено, что Мушарраф пошел на удовлетворение каких-то требований исламистски настроенных военных кругов. Весной 2004 г. началось, но вскоре закончилось провалом наступление армии на позиции пакистанских талибов в горах ТПФУ (в политических агентствах Южного и Северного Вазиристана)27.
Наступило шаткое равновесие, которым Исламабад воспользовался для наведения мостов с Индией и США. С Дели он вступил в «комплексный диалог», а от Вашингтона получил выделение значительных средств в счет погашения расходов на ведение войны с террором, т. е. для поддержания разросшихся до непосильного для страны предела вооруженных сил. Чтобы облегчить их выделение в обход Конгресса администрация Буша присвоила Пакистану статус «главного союзника вне НАТО по борьбе с терроризмом».
В октябре 2005 г. контролируемая Пакистаном самопровозглашенная республика Азад (свободный) Кашмир, где располагалась основная масса беженцев из Индии, оказался в эпицентре сильнейшего землетрясения. Значительная международная помощь, в том числе от США и других западных стран, была в значительной мере разбазарена, а частично попала в карманы экстремистам. Кроме того, и сами они смогли оперативно отреагировать на чрезвычайную ситуацию, приняли участие в спасательных работах и реабилитации пострадавших и заработали тем самым немало очков в пропагандистско-репутационной войне28 .
Трудно рассчитать, какое именно воздействие оказали последствия землетрясения на боеспособность экстремистов, но через полгода, весной 2006 г. афганские талибы, используя Пакистан как свой тыл, перешли в наступление и нанесли ряд серьезных поражений коалиционным силам в южных провинциях Афганистана, главным образом в Кандагаре, Гильменде и Урузгане29 .
Хотя дела в Пакистане в 2003 — 2006 гг. развивались по внешне спокойному сценарию и характеризовались неплохими макроэкономическими показателями, за фасадом благополучия скрывались разложение военно-бюрократических, клерикальных и парламентских структур, усиление коррупции и непотизма, победа религиозного обскурантизма. Все это сопровождалось подавлением оппозиции, преследованием отдельных ее представителей. В качестве инструмента подавления оппозиционных голосов использовалось Национальное бюро отчетности (National Accountability Board). В тюрьме оказались в этот период видные деятели Пакистанской народной партии, в том числе, будущий премьер-министр Юсуф Раза Гилани, а также оппозиционной Пакистанской мусульманской лиги (Н, т. е. Наваз Шарифа). Лидер парламентской фракции этой партии Джавед Хашми был осужден на 17 лет (!) заключения по обвинению в заговоре против военных.
С начала 2007 г. стало ясно, что наступает кризис. Генерал Му-шарраф, обеспокоенный проблемой сохранения власти (летом истекал пятилетний срок его пребывания на посту президента, а в октябре должны были проводиться очередные парламентские выборы) стремился не испортить отношения с исламистами. Видимо, поэтому власти оставили без ответа произошедший в январе захват экстремистами Красной мечети — религиозного-учебного комплекса в самом центре Исламабада.
Понимая, что вопрос о президенте во многом зависит от позиции Верховного суда генерал-президент решил предпринять упреждающие шаги и в начале марта отправил в отставку Главного судью, председателя Верховного суда Ифтихара Чаудхри. Этот шаг военных вызвал гнев и осуждение общественности. В первых рядах протестующих оказались представители судейско-адвокатской корпорации. Судья Чаудхри проявил характер и не согласился с решением президента. Отказываясь от выдвижения политических требований, он по существу начал кампанию гражданского неповиновения. Его приезд в Карачи в мае 2007 г. привел к стычкам между полицией и его сторонниками и жертвам среди них.
Между тем, засевшие в Красной мечети религиозные экстремисты устроили ряд провокаций и заставили Мушаррафа в июле пойти на штурм мечети. Плохо проведенная военная акция в центре столицы, в результате которой погибли более 100 человек, вызвало брожение в обществе и панику властей. Мушарраф в августе восстановил И. Чаудхри в правах Главного судьи, затем организовал, используя коррумпированность и оппортунизм парламентской оппозиции, выборы себя в качестве президента. Но натолкнулся на сопротивление судей. Они затягивали рассмотрение вопроса о легитимности избрания президентом человека, не расставшегося с главным военным постом начальника штаба армии.
Штурм Красной мечети осенью вызвал ответные действия исламистов, северо-запад страны подвергался усиливающимся террористическим атакам. Проявленная Мушаррафом слабость позволила надавить на него извне. По инициативе США (плохо скрываемой) между ним и находившейся длительное время в вынужденной эмиграции Беназир Бхутто было заключено соглашение, позволившее ей вернуться в страну, не боясь судебного преследования. Прибытие Беназир в Карачи 18 октября едва не завершилось ее гибелью. Теракт нанес удар по военному режиму, оказавшемуся неспособным предотвратить смерть более 160 человек и ранение еще около 500.
Политическая интрига в Пакистане при участии внешних сил (США, Саудовской Аравии) развивалась ускоренными темпами. 3 ноября Мушарраф ввел чрезвычайное положение, чтобы отстранить упрямого главного судью и его сторонников. Новый состав Верховного суда привел генерала к присяге в качестве президента, после чего он сложил с себя полномочия военного руководителя, а вслед за тем отменил чрезвычайное положение и провел выборы в парламент, достаточно честные и свободные.
Впрочем, между этими событиями пролегло еще одно — второе покушение на жизнь Беназир Бхутто 27 декабря 2007 г. оказалось роковым. Ее гибель вызвала трехдневный паралич власти, большие материальные разрушения и жертвы среди населения. На выборах в феврале 2008 г. победила ПНП во главе с мужем покойной Бена-зир Асифом Али Зардари, на втором месте оказалась Пакистанская мусульманская лига другого противника Мушаррафа — Наваз Шарифа.
В сентябре вместо вынужденного уйти в отставку Мушаррафа на пост президента избрали А.А. Зардари. Это сделал парламентский корпус (члены федерального и провинциальных законодательных собраний) в соответствии с конституцией.
Однако Зардари очень быстро растерял почти весь свой политический багаж. Он оказался неуживчивым политиком, пошел на обострение отношений с Наваз Шарифом, назначив на пост губернатора провинции Панджаб, где партия Шарифа победила и сформировала правительство, своего выдвиженца. Второй камень преткновения — судьба дважды отставленного судьи Чаудхри — едва не привел к массовым беспорядкам в марте 2009 г. Под угрозой прямых действий против президента со стороны активно поддержавших судью политических сил и почти всего судебно-адвокатского корпуса Зардари пришлось уступить. Но восстановленный судья не успокоился и в конце года добился отмены Указа о национальном примирении, принятого в сентябре 2007 г. в результате упомянутой выше договоренности между Мушаррафом и Б. Бхутто. Тем самым поставлена под вопрос чистота перед законом президента и многих политиков из его партии.
Итак, борьба в верхах не закончилась, а ситуация для низов общества и средних его слоев, сосредоточенных в немногих крупных городах, ухудшилась. Рост инфляции в 2009 г., по официальным данным, превысил 10%, а по неофициальным был вдвое выше, и это при очень медленном росте экономики (на 2%)30. Особенное возмущение вызвал резкий подъем цен на сахар, вызванный беззастенчивой спекулятивной деятельностью оптовиков. Продолжались перебои со снабжением городов электроэнергией, росла безработица. Только благоприятные погодные условия и переводы от пакистанцев, работающих за границей, помогли спасти экономику от падения.
Между тем, ситуация в сфере безопасности в 2009 г. еще более ухудшилась. С мая по июль крупные подразделения пакистанской армии вели бои против талибов в Свате (СЗПП), а с октября по ноябрь — в полосе племен, главным образом в Южном Вазиристане. В обоих случаях тяжело вооруженным и хорошо снабжаемым войскам сопутствовал успех. Пакистанские талибы и скрывающиеся на территории Пакистана экстремисты из других стран (члены Аль-Каиды, Исламского движения Узбекистана) понесли серьезные потери. В ответ они усилили террористические атаки против военнослужащих, полицейских и мирных жителей главным образом в северо-западном регионе. Жизнь там оказалась во многом парализована, люди стали бояться покидать свои дома, сотни тысяч уехали из родных мест из-за опасений попасть под перекрестный огонь. Проблема внутренних перемещенных лиц стала острейшей для пакистанского государства, которую она вынуждена решать с помощью ООН и других международных организаций. Число жертв терактов за октябрь-ноябрь 2009 г. превысило 350 человек.

Пакистанские дети в вагончике канатной дороги в Равалпинди. (AP Photo/Muhammed Muheisen)