Пакистан. Южная Азия. Исламский мир. Восток Ч2

Автор: Белокреницкий В.Я.

Большой Ближний Восток Категория: Пакистан

Страница 41 из 73

Парламентско-военный режим

Экономическим ярусам во многом соответствуют политические. На верхнем этаже действует хорошо отлаженный, имеющий давние политические корни и традиции механизм центральной власти14. Его юридические основы закреплены в конституции 1973 г., учредившей парламентскую республику. 20-я поправка к конституции, принятая в 2010 г., вернула конституции изначальную суть. До этого в течение длительного времени она была искажена поправками, инициированными военными правителями, путем придания институту президентства главенствующего положения. Правление военных вводилось и отменялось в стране четыре раза, и еще чаще, с учетом полувоенных режимов, менялась степень участия верхушки вооруженных сил, прежде всего сухопутных войск (армии), в управлении страной.
Последний раз армия была близка к абсолютной власти в 1999 - 2002 гг. По истечении трех лет прямого правления военных режим преобразовался в военно-парламентский во главе с генералом П. Мушаррафом в качестве президента. Кризис режима в 2007 - 2008 гг. закончился упомянутым выше возвращением к парламентской форме правления. Однако согласие военных на "уход в тень" было обусловлено сохранением за ними функции гарантов стабильности и порядка.
После победы на выборах 2008 г. кабинет министров возглавила Пакистанская народная партия (ПНП), основанная в конце 60-х годов ярким политиком из Синда З.А. Бхутто. Его казнь после военного переворота 1977 г. и гибель в результате теракта второго лидера ПНП, дочери Бхутто Беназир, создали партии ореол гонимой защитницы справедливости. Что не помешало А.А. Зардари, овдовевшему мужу Б. Бхутто, не только находиться в течение пяти лет на посту президента, избираемого голосами парламентариев, но и прослыть одним из самых быстро разбогатевших людей в стране. Поляризация общества за время правления ПНП возросла, а массовое недовольство усилилось. Однако, благодаря способности правительства к компромиссу, удалось избежать возврата к военному правлению.
На выборах 2013 г., как отмечалось выше, уверенно победила ПМЛ во главе с Навазом Шарифом. Казалось, что опытный политический деятель, в третий раз занявший пост премьер-министра, получит, наконец, всю полноту власти. Но, несмотря на уход с поста начальника штаба армии в отставку влиятельного генерала А.П. Кияни и его замену другим выходцем из Панджаба генералом Рахилом Шарифом (однофамильцем премьера), военная корпорация сохранила за собой явные и тайные рычаги воздействия на политический процесс. Летом и ранней осенью 2014 г. она безучастно смотрела на проведение оппозицией массовых акций протеста. Главный оппонент премьер-министра, лидер Техрик-е инсаф (Движения за справедливость, ДС) Имран Хан выступил с обвинениями в грубых нарушениях при проведении выборов и потребовал нового голосования. ДС, совместно с Пакистанским народным движением во главе с богословом Т.аль-Кадри, окружило официальные здания в Исламабаде толпами манифестантов и парализовало деятельность правительства. Это заставило Н. Шарифа искать защиту у военных.
Власть в стране приобрела после этого, как представляется, полувоенный, парламентско-военный характер. Политика в отношении Индии и Афганистана ныне, судя по всему, "делается" в штаб-квартире сухопутных войск. Особое положение занимает армия и во внутриполитических делах. Причем эта ее роль возросла на гребне войны против террора. Пакистанская армия в июне 2014 г. развернула в горах агентства Северный Вазиристан, на территории пуштунских племен, крупномасштабную операцию под названием Зарб-е-азб (Разящий удар, или Меч Пророка) и объявила об уничтожении к началу осени около 1 тыс. боевиков, входящих, по-видимому, и в "сеть Хаккани", наиболее дееспособную афганскую группировку, воюющую на стороне талибов. Ввиду отказа военных допустить на место событий журналистов и наблюдателей, трудно проверить точность официальной информации. Скорее всего, боевые отряды враждебных Кабулу боевиков были вытеснены на афганскую территорию и укрылись там.
Ущерб от армейских операций был, видимо, серьезным для пакистанских талибов — противников Исламабада. Талибские организации в Пакистане возникли под влиянием афганских "собратьев" и серьезно укрепились за последнее десятилетие15. Обрушившийся на них армейский удар может объяснить их жесткий ответ в декабре 2014 г. Нападению боевиков подверглась привилегированная школа в Пешаваре, где обучались дети военнослужащих. Число погибших учащихся и их наставников превысило, по официальным данным, 150 человек, а на деле, возможно, было существенно больше. Трагедию в Пешаваре иногда называют "вторым Бесланом". Реакция пакистанских властей была острой и незамедлительной. Парламент одобрил правительственный План действий против террора, принял поправку к конституции, которая санкционирует учреждение военных судов, пока, правда, временное, на два года. За приговорами военных судов и отменой моратория на смертную казнь последовала волна казней через повешение в обычных и гарнизонных тюрьмах. Это вызвало в основном негативную реакцию в обществе, обеспокоенном ужесточением методов, к которым прибегает власть в борьбе не только с преступниками, но и политическими противниками.
Итак, верхние этажи власти в Пакистане занимает сегодня не только политическая, но и военная элита. Определенную роль в этом тандеме играют корпорация судей, представляющая собой специфическую ветвь госбюрократии, а также лишенное официальной иерархии, особенно в суннитском исламе, сословие богословов (улемов) и авторитетных духовных лиц. Характерной Особенностью пакистанской политической (партийно-парламентской) элиты является высокая доля выходцев из потомственной земельной и трайбалистской (племенной) аристократии. В литературе по Пакистану их часто называют феодалами, хотя и особого, азиатского типа16. Во многом через эту феодальнотрайбалистскую элиту достигается органичная связь между высшими и низшими этажами политики. Потомственные земельные аристократы и вожди племен, подобно двуликому Янусу, обращены одной стороной к современному образованию, городу и глобальному миру, а другой — к архаике, сельским народным нравам и местным порядкам. Саму по себе такую двойственность нельзя считать чем-то исключительным, но в современном мире она нечасто встречается в таком относительно "неповрежденном" виде, как в Пакистане.
В то же время на нижних этажах политики в последнее время идут процессы, размывающие власть традиционных верхов. В 70-х годах по инициативе правящих кругов началась исламизация (или реисламизация) общества. Ислам в результате стал все больше использоваться как основа государственной идеологии и общественной нравственности. Это укрепило позиции разросшегося слоя улемов, а также проповедников фундаменталистского суннитского ислама. Исламские максималисты нередко сочетали проповеди с расправами над шиитами, которых они третируют как немусульман, и отдельными представителями умеренных школ и суфийских орденов. Преследованиям подвергались также пакистанские ахма-дийцы (сторонники секты, признанной в стране неисламской), христиане и индуисты. Усиление радикалов осложнило межобщинную обстановку в заповедниках "феодализма" — сельских местностях южной провинции Синд, пустынном Белуджистане, на юге Панджаба.