Пакистан. Южная Азия. Исламский мир. Восток Ч3

Ускорение экономического роста. Глобализация и регионализация

 

Экономика большинства стран Азии и Северной Африки в начале ХХ1 в. развивалась высокими темпами. По данным Всемирного банка, среднегодовой прирост валового внутреннего продукта государств Восточной Азии и Тихоокеанского бассейна с низкими и средними доходами в расчете на душу населения составил 7,5%. Причем главный вклад в этот исключительно высокий показатель (среднемировые темпы равнялись 2,5%) внесла КНР. Китайская экономика (даже без учета Гонконга) увеличивалась на 8,7% в год. Темпы роста ВВП большинства развивающихся стран Восточной и Юго-Восточной Азии в начале нынешнего века повысились по сравнению с концом предыдущего. В 1997—1999 гг. сказывался эффект от болезненного, хотя и краткосрочного кризиса, пережитого экономиками крупнейших стран региона, прежде всего Индонезии, Республики Корея и Таиланда. В 2000 — 2004 гг. большинство ведущих государств региона демонстрировали прирост в 4 — 5%.

На втором месте по скорости наращивания своего внутреннего продукта оказалась Южная Азия — 5,8%. Основная заслуга принадлежала крупнейшей стране региона Индии, на которую приходится ⁴/₅ регионального продукта. Индийские темпы равнялись 6,2% в год.

Несколько медленнее увеличивался экономический потенциал региона Ближнего Востока и Северной Африки — 4,5%. Если дезагрегировать данные по региону, то наиболее быстро возрастал продукт, создаваемый в странах Западной Азии — Турции, Иране и Афганистане. Государства Северной Африки и Восточного Средиземноморья демонстрировали средние темпы роста. Несмотря на благоприятную для нефтедобывающих стран Аравийского полуострова и Персидского залива мировую конъюнктуру, скорость повышения их ВВП была довольно низкой: в Саудовской Аравии, например, — 3,4%, Кувейте — 2,4, и только в Объединенных Арабских Эмиратах, которые, кстати, принадлежат к категории высокодоходных стран, она составляла 6,9%.

Весьма резко возросли темпы экономического роста новых государств Центральной Азии и Кавказа. Туркменистан (18,3%), Армения (12,0%), Азербайджан (10,7%), Казахстан (10,3%) и Таджикистан (9,9%) оказались на первых местах в мире, что связано в основном с двумя обстоятельствами — во-первых, ростом экспорта нефти и газа в условиях повышенного спроса в мире на энергоносители, а во-вторых, низкой исходной базой, что было следствием исключительно низких, а в течение целого ряда лет отрицательных показателей экономической динамики в предшествующий период 1990-х гг. Восстановительный эффект и нефтяной фактор в меньшей степени сказались на Грузии (7,6%), Узбекистане (4,8) и Киргизии (4,5%). Но общий региональный доход восьми новых независимых государств вырос существенно, в основном компенсировав, однако не полностью, если сравнивать с 1990 г., столь же значительный срыв конца ХХ в.

В целом страны с низкими и средними доходами более чем в два раза опережали государства с высокими доходами по темпам прироста ВВП — 4,6% против 2,0%. Причем среди последних находилась Япония, вторая по размерам ВВП страна мира (во всех случаях речь пока идет о его измерении в долларах США по обменному курсу в твердых ценах, рассчитанных по применяемому Всемирным Банком методу Атласа). Темпы прироста Японии равнялись в начале ХХ1 в. только 1,3%. К высокодоходным относятся также некоторые страны Персидского залива, в частности, ОАЭ (рубеж с которого начинается высокий подушевой доход находится на уровне, превышающем 9 тыс. долл. США). Эмираты (6,9%) были исключением в группе высоких по душевому доходу государств. Другие развитые и богатые страны развивались невысокими, хотя и устойчивыми темпами. При этом экономика только одного региона средне-и низкодоходных государств демонстрировала худший результат — Латинская Америка и Карибский бассейн (1,5%). У стран Африки южнее Сахары средний показатель равнялся 3,9%.

При сравнении данных по различным регионам следует учитывать разницу в темпах прироста населения. В развитых государствах она в целом существенно ниже, чем в развивающихся. Поэтому преимущество, которые последние имеют перед первыми в показателях роста ВВП, в ряде случаев нивелируется при оценке темпов роста подушевых значений экономического прогресса.

Вообще же, ситуация с опережающими развитые государства темпами роста экономики в менее развитых странах мира — явление вовсе не специфическое для начала ХХ1 в. Подобного рода тенденции наблюдались по сути на всем протяжении развития мира после окончания Второй мировой войны. Если брать десятилетние периоды, то исключением в этом смысле была лишь декада 1980-х гг.

Отличительной чертой можно считать ускорение этого процесса и переход количественных показателей в качественные. Об этом, в частности, свидетельствует достижение рядом развивающихся, низкодоходных стран весьма значительных общих размеров, и появления у них передовых в технологическом отношении секторов экономики.

Особенно крупные масштабы приобрело национальное хозяйство Китая. Объем его ВВП с учетом экономики Гонконга в 2004 г. достиг 1,7 трлн долл. (без Гонконга — 1,5 трлн) С этим показателем КНР заняла шестое место в мире после США (12,1 трлн), Японии (4,8 трлн.), Германии, Англии и Франции (2,5 — 1,9 трлн). При этом на Китай пришлось 4,3% глобального ВВП. Если же оперировать данными о национальном продукте в системе паритета покупательной способности местной валюты, т. е. с учетом заниженности курса ее валюты и дешевизны рабочей силы, то экономика Китая уже в начале ХХ1 столетия прочно обосновалась на втором месте в мире — 7,2 трлн долл. Обогнав Японию и все европейские страны, доля китайской экономики в этой системе расчетов составила 13% от общемировой, относительно ненамного уступая удельному весу Китая в населении планеты (20%).

Мало того, в ранжированном ряду крупнейших экономик мира по системе ППС за США три последующих места занимали азиатские страны — Китай, Япония (3,9 трлн) и Индия (3,3 трлн), а в число 15 лидеров входили также Республика Корея и Индонезия (1,0 и 0,8 трлн) На эти пять государств приходилось в сумме 39,2% (две пятых) совокупного ВВП лидирующих по этим показателям стран (16,2 трлн из 41,3 при общем показателе для мира в 55,8 трлн долл.

Исключительно быстро выросли объемы участия и доля государств Востока в международной торговле. Среди лидеров, в число которых сначала входила Япония, а затем и так называемые «азиатские тигры» (Южная Корея, Таиланд, Сингапур, Малайзия)

на рубеже веков на самом видном месте расположился Китай. За 25-летний период с конца 1970-х до середины 2000-х гг. объем внешней торговли КНР увеличился в 41 раз, в том числе экспорт — в 45, а импорт — в 38 раз. Мощный импульс внешней торговле дало вступление КНР во Всемирную торговую организацию (ВТО) в конце 2001 г. По сравнению с 2000 г. внешнеторговый оборот Китая (вместе с Гонконгом) вырос к 2004 г. на 243% (почти в 2,5 раза). При этом доля Гонконга упала с 88 до 47%. За один только 2004 г. объем китайской внешней торговли (по стоимости) увеличился на 135%, с 850 млрд до 1,15 трлн долл. Страна сохранила традиционное положительное сальдо торгового баланса: экспорт равнялся 593, а импорт — 561 млрд долл. С этими показателями КНР, включая Гонконг (Сянган), занял третье место в мире вслед за США и Германией. Доля Китая в мировой торговле увеличилась с 5,9 в 2003 г. до 6,3% в 2004 г., причем в мировом экспорте она достигла 6,5, а в импорте — 6,0%.

Япония, длительное время занимавшая третье место в мире по внешнеторговому обороту к середине первого десятилетия ХХ1 в. была оттеснена на четвертую позицию Китаем. Доля страны Восходящего солнца в мировом экспорте почти не уступала китайской (6,2%), а ее экспорт (565 млрд), несмотря на высокий обменный курс национальной валюты, более чем на 100 млрд превосходил по стоимости импорт (455 млрд долл.).

Из других стран Востока по участию в международном разделении труда отличались государства того же Тихоокеанского региона — Республика Корея с товарооборотом в 478 млрд, Сингапур (344 млрд), Малайзия (232 млрд), Таиланд (193 млрд долл.). Внешнеторговый оборот ведущих по населению стран Юго-Восточной и Южной Азии, Индонезии и Индии, был относительно невелик, соответственно 116 и 168 млрд долл. При этом Индонезия имела положительное, а Индия — отрицательное сальдо торгового баланса. В регионе Ближнего Востока и Северной Африки существенное положительное сальдо имели нефтеэкспортирующие страны, а серьезное отрицательное — Турция (экспорт — 63 млрд, а импорт — 97 млрд долл.).

Несмотря на то, что в международной торговле страны Востока, особенно к западу от Индокитая, не имели тех позиций, на которые они могли бы рассчитывать в соответствии с размерами национальных хозяйств (особенно исчисленных в системе ППС), роль азиатско-североафриканских стран возрастала. Особенно велика она была в поставках основных энергоносителей на мировой рынок, прежде всего нефти и природного газа.

Это объясняется наличием в Юго-Западной, Западной и Центральной Азии крупных запасов углеводородного сырья. На страны Персидского залива приходится 65% мировых запасов нефти и 31% природного газа. Если к нему добавить прилегающий с севера Каспийский регион, то удельный вес такого ориентированного с юга на север «энергетического эллипса» (с Ираном, расположенным в самом его центре) равняется примерно 70% по запасам нефти и 40 — по газу.

Вместе с тем, потенциал региона вплоть до начала ХХ1 века ис-пользовался неполно. В странах Юго-Западной Азии добывалось лишь около четверти сырой нефти, производимой в мире, и менее 5% природного газа. Экспортные поступления Саудовской Аравии (главным образом от вывоза нефти) за первые четыре года ХХ1 в. выросли с 84 до 120 млрд долл., Кувейта — с 23 до 27, а Ирана — с 30 до 42 млрд долл. Эти данные свидетельствуют о том, что, несмотря на внушительные размеры мировой торговли энергоносителями, они далеко не определяли ситуацию в области глобального экспорта.

В 2000 — 2004 гг. существенно выросли доходы от экспорта ряда государств Каспийского региона, прежде всего Казахстана, с 9 до 20 млрд, Азербайджана и Туркменистана — в обоих случаях примерно с 2 до 4 млрд долл.

Нефть стран Залива (в числе главных экспортеров, помимо упомянутых, находились ОАЭ и Бахрейн) направлялась в основном на Дальний Восток. Там ее главными потребителями были крупнейшие после США государства-импортеры — Япония и Китай, а также Южная Корея.

Отдельные государства ЮВА, в первую очередь Индонезия, в начале нынешнего века заняли видные позиции как экспортеры первичных энергоносителей — сырой нефти и сжиженного природного газа. Основным направлением их вывоза стал северо-восток Азии, прежде всего Япония и Южная Корея.

Важной особенностью возросшей в начале ХХ1 столетия втяну-тости стран Востока в международное разделение труда служило увеличение их участия в поставках на внешние рынки высокотехнологичной продукции. С одной стороны, это явилось следствием политики ряда транснациональных корпораций по перенесению в развивающиеся государства отдельных элементов своей технико-технологической производственной базы. С другой же, результатом успехов, достигнутых этими государствами на пути повышения уровня образованности населения и квалификации рабочей силы. Сыграла свою роль и централизация капитала в развивающихся странах в руках государства. Она позволила ряду из них выйти на мировые рынки с конкурентоспособной высокотехнологичной продукцией, хотя, как правило, и не самого передового уровня.

Новым моментом стало участие ряда развивающихся государств Востока в развитии такой инновационной сферы, как информационные технологии. В первую очередь это касается Индии, которая превратилась в одну из ведущих стран мира по экспорту компьютерных программ (около 17 млрд долл. в 2004 г.).

Индия вывозила также более V3 продукции своей электронной промышленности, т. е. она присоединилась к группе государств Юго-Восточной Азии, которые давно уже превратились в «сборочные цеха» по производству различных изделий бытовой и профессиональной электроники. В том же качестве в начале века все более выступал и Китай. Не случайно доля высокотехнологичного сектора в его промышленном экспорте возросла с 17% в 1999 г. до 27% в 2003 г.

Увеличение удельного веса стран Востока в мировом производстве товаров и услуг, торговле и движении капиталов, обмене техническими новинками и технологическими достижениями свидетельствует о тесном их включении в процессы глобализации. Под ними имеют в виду все более плотный охват экономическими, политическими, культурными и иными связями почти всех, в том числе удаленных уголков планеты, значительная часть которых приходится на Азию и Африку. Нельзя не видеть различных сторон глобализации и не замечать разные, иногда прямо противоположные подходы к самому этому феномену. Наряду с позитивными моментами, которые несет открытость внешнему миру новым участникам глобальных процессов, существуют и негативные, связанные с размыванием национальной самобытности. Кроме того, глобализация оказывает существенное влияние на социальное расслоение, одновременно выводя проблему неравенства и людского неблагополучия за рамки страны или региона, делая ее предметом обсуждения и политической борьбы на общемировом уровне.

Глобализация не является чем-то принципиально новым, она началась задолго до 1990-х гг., когда этот термин вошел в научный и публицистический оборот. Есть мнение, что первая волна глобализации (которой предшествовали многие другие, но лишенные современной научно-технологической составляющей) пришлась на конец ХУШ — начало Х1Х в., а вторая — на рубеж следующих столетий. В таком случае мы наблюдаем третью волну, которая, в отличие от первых двух, достаточно глубоко затронула материковые, удаленные от морских путей просторы. Речь идет, в первую очередь, о сухопутном пространстве Азии, или Евразии, в меньшей степени — Африки.

Представляется, что в достаточно протяженной временной перспективе глобализация в еще большей степени захватит материковую Евразию, особенно ее центральную и северную части. При этом вслед за освоением природных ресурсов, прежде всего энергетических (нефти и природного газа), усилится использование человеческого потенциала. Все это позволит ускорить экономическое и социальное развитие таких страновых регионов, как Центральная Азия и Южный Кавказ. Еще более мощный импульс развитию могут получить российская Азия — Сибирь и Дальний Восток, а также северо-западные районы Китая и Монголия.

Вместе с тем, распространение во внутренней и северной Азии широкой глобализационной волны в среднесрочной перспективе способно вызвать крупные осложнения. Возможно появление реакции культурного отторжения, феномена консолидации и «закукли-вания» верхов, смещение политики тех или иных стран в сторону изоляционизма, с одновременным усилением там внутренней нестабильности, государственного произвола и общественных беспорядков. На этом этапе не исключено обострение борьбы различных внешних сил за контроль над ситуацией и нагнетание напряженности во всем евразийском «широтном эллипсе».

То же самое, но с отставанием «на такт», может произойти в ма-териковой, глубинной Африке. Менее вероятны явления раз-балансировки в приморских районах, где силы глобализации действуют в наиболее благоприятной среде. Но и там возможны сбои и нестыковки, различного рода кризисы (финансовые, экономические, политические и даже военные), что может замедлить процесс трансформации мира в тесно и позитивно взаимосвязанный организм.

Особенно это касается промежуточного пояса Афразии (Северной Африки и расширенного Ближнего Востока), так как именно в нем сходятся характеристики как первого (континентального), так и второго (сухопутного) типов. Линия разлома пролегает также и внутри крупнейших государств Азии и мира — Китая и Индии, что вносит дополнительную неопределенность в будущий ход глобализации.

Наряду с глобализацией в начале ХХ1 в. широкое распространение получил процесс регионализации, создания различных межгосударственных объединений. Начавшись на Востоке сразу после Второй мировой войны с образования Лиги арабских государств, он спустя полвека привел к появлению целого ряда других межправительственных организаций. Некоторые из них включали только соседние и смежные государства, принадлежащие региону Восток. Наиболее успешным и наиболее устоявшимся из них надо считать АСЕАН (Ассоциацию наций Юго-Восточной Азии). Достаточно длительную историю существования имеют СААРК (Ассоциация регионального со-трудничества стран Южной Азии) и ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государства Персидского залива). Более молодым и в целом мало эффективным оставалась ОЭС (Организация экономического сотрудничества), включающая Турцию, Иран, Пакистан, а также Афганистан и шесть постсоветских государств с преимущественно мусульманским населением. Еще меньше стаж у ШОС (Шанхайской организации сотрудничества), возникшей по инициативе Китая и России и объединившей еще четыре страны Центральной Азии (за исключением Туркмении).

Государства Востока составляли большинство не только в этих территориально-региональных объединениях, но и в межгосударственных организациях, действующих на иных основаниях, а именно общей идеологии в мирополитических делах (Движение неприсоединения), религиозной общности (Организация Исламской конференции), торговли и сотрудничества (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество).

Не перечисляя все проекты многосторонней дипломатии, в которых участвовали азиатско-африканские государства (совещания, регулярно проводимые встречи и форумы), следует подчеркнуть, что регионализм чаще всего способствовал глобализации. Вместе с тем, он мог выступать и как альтернатива ее господствующему типу. Последний определялся заглавной, инициирующей ролью Запада, то есть наций Западной Европы и Северной Америки, к которым на правах экономически развитого и цивилизационно синкретического государства присоединилась Япония.

Положение России с этой точки зрения представлялось в начале ХХ1 в. еще не до конца проясненным, хотя она и была участником «клуба восьми», неформального лидера в процессах глобализации. То же самое в определенной мере касалось Китая и Индии, готовых как к сотрудничеству с Западом, так и к оппонированию ему по ряду вопросов.

Нужно отметить, что после окончания холодной войны (уже с 1987 — 1988 гг.) военные расходы в мире стали снижаться, и к 1996 — 1999 гг. опустились с 1,2 трлн. до 800 млрд.долл. (в постоянных ценах 2005 г.). Затем суммарные ассигнования на военные цели начали новый подъем. Причем происходил он главным образом за счет США, хотя и государства Востока внесли немалую лепту. К 2004 г. затраты на оборону выросли в мире в полтора раза, почти до 1,2 трлн долл. Около половины из них пришлось на США (547 млрд). Остальные страны следовали за ними со значительным отрывом. По национальным данным, Китай, Япония и Индия тратили на оборону меньше, чем Великобритания и Франция. На столь же невысоком уровне были и расходы России. Однако ряд международных изданий, принимая во внимание особенности национального учета, ставили Китай на второе место в мире с 65 млрд долл., а Россию — на третье с 50 млрд. Японские расходы на силы самообороны оценивались в 42 млрд долл. Военные расходы Индии равнялись примерно 20 млрд долл. При этом они были меньше,чем затраты Южной Кореи и лишь несколько больше ассигнований Саудовской Аравии. Из субрегионов Востока наиболее быстро в конце ХХ — начале ХХ1 в. вооружалась Юго-Запданая Азия, где помимо Саудовской Аравии, в лидерах были Израиль (10 млрд долл. в 2004 г.), а также Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты и Катар (вместе около 8 млрд долл.).