Пакистан. Южная Азия. Исламский мир. Восток Ч3

Автор: Белокреницкий В.Я.

Большой Ближний Восток Категория: Пакистан

Страница 4 из 43

Подданнический национализм на Бостоке

Xотя как эти, так и многие другие отечественные и зарубежные исследования по национализму учитывают особенности регионов, культур и цивилизаций, они обычно отличаются стремлением к универсализации. Феномен и идеология современного национализма в обеих его формах — государственной и этнической — возникли, как известно, в Западной Европе в Новое время и с тех пор «опрокидываются» на остальной мир без принципиальных поправок. Между тем в отечественной историко-философской литературе сложилась традиция противопоставления, дуализма Запада и Востока, возникла еще в XIX в., в России в трудах славянофилов и западников, преломилась в XX в. через призму особого азииатского пути эволюции в раннем и позднем советском марксизме, и достигла нашего времени, благодаря работам, условно, неопочвенников (А.С. Панарина, А.Г. Дугина и др.) и востоковедов-дихотомистов. Последние видят всеобщую историю через противопоставление Запада как «социальной мутации», т. е. отклонения от общей нормы. Притом, что эту общую норму олицетворяет Восток, «мировая деревня». В наиболее полном и завершенном виде концепция представлена работами китаиста по первой своей специальности Л.С. Васильева — см. его двухтомную неоднократно переиздававшуюся книгу-учебник «История Востока» и 6-томную Всеобщую историю, а также трудами автора концепции социоестестественной истории (СЭИ) Э.С. Кульпина (Кульпина-Губайдуллина)¹⁰ .

Подход к проблемам современного развития мира с позиций различий между Востоком и Западом становится ныне все более распространенным. Опираясь, по существу, на те же в основе своей наблюдения и заключения, А.Д. Воскресеенский и его коллеги разработали весьма изощренный набор аргументов, обосновывающих глубокую специфику политической культуры, политической системы и политического процесса на Востоке. Особенности восточной политии они объясняют господством государства над обществом, доминированием государственной и общественной собственности, отсутствием гражданского общества, а также безличных социальных взаимоотношений, зашиты прав собственности, справедливости, равенства¹¹. Особенно важно, что равные права и равное уважение не предоставляются меньшинствам разного рода, в том числе женщинам, а также этническим и религиозным маргиналам.

Xарактерно, что отечественные политологи используют наработки западных ученых, публиковавших свои работы еще в 1970-х годах (Л. Пай), а также современных авторов (Д. Норт, Д. Уоллис, Б. Вайнгаст), предложивших концепцию обществ с естественным и ограниченным доступом населения к политическим благам (восточных), и обществ открытого социально-политического доступа (западных). Эти разработки свидетельствуют о вышедшем на видное место интересе мировой науки к незападным, прежде всего, восточным обществам, попыткам специалистов расширить понимание исторической эволюции за счет учета культурно-цивилизационной и макрорегиональной особости.

Распространяя вышеотмеченные подходы на изучение наций и национализма, легко заметить, что и государственный, и этнический национализм в восточном варианте имеет принципиальные отличия от западного. Связаны они не столько с культурой и историей, сколько с социологией, социальной зрелостью общества, ступенью его социально-экономического развития. Национализм на Западе возник с подъемом среднего класса, городских средних слоев и сформировался как гражданский, между тем как в остальном мире, не исключая, естественно, ареал исламской религии и исламизированной культуры, господствовал подданнический национализм, связанный с безусловной подчиненностью общества носителям власти, с приниженным положением средних торго-во-предпринимательских слоев.

Согласно Л.С. Васильеву и разделяющим его мнение авторам, исторически выработались две модели сочетания власти и собственности: на Западе — власть, зависимая от собственности, а на Востоке — собственность, зависимая от власти; там сложилась «власть-собственность»¹².

В государствах Востока не было и нет граждан, а есть подданные. Это подданные старых империй, патримониальных (самодержавных) государственных образований, и современных, существующих в наше время «национальных государств». Для Запада характерен другой тип государства, где имеется гражданское общество, которое заставляет власть считаться с ним и, более того, формирует и контролирует ее. При этом крупные частные интересы в современных условиях, промышленный и финансовый капитал все более довлеют над властью, образуя с ней определенный синтез, своего рода «собственность-власть». Вместе с тем, в западном ареале, служащем основой «мирового города», гражданское общество как множество разнообразных элементов — профессиональных, добровольных, локальных, церковных и прочих союзов и ассоциаций — сохраняет свободу и самостоятельность. Подчеркнем, что западная и восточная модель нации-государства — суть идеальные типы. В реальной (пусть и умозрительной) действительности между ними пролегает континуум подтипов, тяготеющих к одному из них.

Более того, в сегодняшнем мире наблюдается тенденция к конвергенции и гибридизации. Западные сообщества размываются притоком носителей иной, восточной традиции. Восточные государства становятся более «городскими» (не только чисто демографически, но социокультурно и экономически), более открытыми внешнему миру и подверженными его «разлагающему» влиянию. Но в предельном случае, в идеале, различия остаются. В конкретной действительности открытость или, лучше сказать, приоткрытость восточного, особенно исламского, общества ведет, как правило, к его отталкиванию от Запада, стремлению утвердить свою культуру и ее мировую значимость, а в сердцевине общественной жизни — тяготением к традиционным основам, фундаменту, регрессивной архаике.

Прежде чем перейти от общих рассуждений к конкретным примерам, затронем еще один теоретический аспект. В работах Э.С. Кульпина немалое значение придается предложенным К. Юн-гом в начале XX в. понятиям коллективное бессознательное и безличностное общественное бессознательное¹³. Xотя «бессознательное» трудно поддается строгим дефинициям, оно сохраняет свое эвристическое значение и находит отражение в популярных ныне категориях исторической памяти и национального менталитета. Такая терминология, не апеллируя к «темной сфере» человеческой психики, служит для обозначения стержня, константы общественной, национальной самоидентификации. Для нас важно при этом то, что коллективное бессознательное, национальный идентитет, как правило, различны на сегодняшнем Западе и Востоке.

Если на Западе (в Западной Европе, США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии) интегральное (тоталитарное, мобилизующее массы) сознание (и подсознание) оттеснены на обочину общественной психологии (менталитета), то в других странах и регионах (на Востоке) тотальность остается в центре национального самосознания, или легко может быть актуализирована, чтобы занять место в нем. Ключевую роль в мобилизации играет государство, обладающее наиболее широкими и мощными средствами воздействия через целенаправленную информацию (пропаганду), а также, в случае необходимости, и с помощью контроля над информационным полем, включающим киберпространство. Впрочем, в нынешнюю технологическую эпоху национальное государство, особенно не доминантного, а зависимого типа, вынуждено делить сферу контроля над информацией с внешними и внутренними конкурентами и противниками. Отсюда сложности в проведении мобилизационной политики теми незападными государствами, которые недостаточно сильны с точки зрения экономической и информационной самодостаточности. Но такая слабость может быть до определенной степени преодолена опорой на феномен коллективного бессознательного, на объединяющую массы людей историческую память и общий национальный менталитет.

Xарактерно при этом, что менталитет может опираться как на узкую этническую основу, так и на более широкий суперэтнический (этнорегиональный, этнотерриториальный) базис. Иначе говоря, на Востоке может наблюдаться тотально националистическая мобилизация как на надэтнической, в том числе конфессиональной (этно-или суперэтно-), так и на собственно этнической основе.