Турция. Неоосманский синдром

Автор: Бялый Ю.В.

Большой Ближний Восток Категория: Турция

2020-2021 Цикл работ. Что же в Турции и с Турцией происходит?

29.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXVIII, последняя
...вряд ли стоит рассчитывать на то, что смена власти в Турции кардинальным образом поменяет характер и стратегические векторы турецкой экспансии... — до тех пор, пока и поскольку сохраняются и, главное, массово воспроизводятся те идеологические установки пантюркистов и панисламистов, которые пантюркист Нихаль Атсыз когда-то назвал «турецким идеалом»

21.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXVII
Эрдоган на совещании руководства своей правящей партии ПСР заявил коллегам: «У некоторых стран есть ракеты с ядерными боеголовками... Но нам говорят, что мы не можем их иметь. Я не могу этого принять»

13.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXVI
Накануне парламентских выборов 2018 года президент Мавритании Абдель-Азиз активно призывал граждан не голосовать за «ихванов»*. Он заявил, что «это экстремисты в галстуках, которые очень быстро берутся за оружие, когда не могут получить своего демократическим путем... Они уже развалили несколько арабских государств, гораздо более сильных и стабильных, чем Мавритания...»

09.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXV
В 2017 году Турция создала вблизи Могадишо свою крупнейшую зарубежную военную базу «ТУРКСОМ»... она также фактически взяла под управление центральный аэропорт в Могадишо и Кисмайо — главный морской порт Сомали. В том же 2017 году США ввели в Сомали «для борьбы с терроризмом» свой военный контингент численностью около 1000 человек

02.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXIV
«Братья-мусульмане»* развернули в стране активную благотворительную и религиозную деятельность, причем характерным принципом этой деятельности стало повсеместное создание комплексов «мечеть плюс больница или амбулатория плюс школа»

25.03.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXIII
«Система образования здесь [в Саудовской Аравии] настолько контролируется «Братьями-мусульманами»*, что попытка ее изменить займет лет 20 — если это возможно вообще»

17.03.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXII
...они работают на очень долгую перспективу... Они пережили многих диктаторов... Это люди со стратегическим мышлением. И эта их особенность сильно недооценивается... Им принадлежат трастовые фонды, центры подготовки имамов, а также издающий фетвы совет... Это настоящая рабочая международная сеть, обладающая накопленным за десятилетия огромным опытом и знаниями»

05.03.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXI
В 2002 году крупнейший идеолог «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Юсеф аль-Карадави в своей фетве заявил, что цель мусульман в долгосрочной перспективе — «возвращение дважды изгнанного из Европы ислама как завоевателя и победителя»

26.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XX
Уже летом 2013 года Эрдоган провел очень крупную и показательную «символическую операцию» разрыва с кемализмом, санкционировав вырубку Парка Ататюрка и снос здания Культурного центра Ататюрка в Стамбуле

18.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XIX
Премьер-министр Турции Мехмет Шюкрю Сараджоглу заявлял: «Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие, и это также является извечной мечтой турецкого народа»

12.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XVIII
Мировая общественность теперь точно знает, что вездесущая и могучая российская ЧВК «Вагнер» — главное препятствие на путях к миру в Ливии...

05.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XVII
Российский социолог Шугалей и его переводчик Суэйфан были освобождены в результате сложнейшей спецоперации, которую провели Минобороны и МИД России

22.01.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XVI
Многие международные эксперты начали все громче говорить, что в Ливии вновь запахло войной

08.01.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XV
Даже самые «политически нейтральные» ливийские политики вполне откровенно и все более решительно заявляют о провале межливийских политических переговоров в Тунисе

08.12.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XIV
В ходе идущих межливийских переговоров становится всё более ясно, что американский спецпредставитель откровенно играет в Ливии именно за исламистских радикалов, а также их покровителей из Турции и Катара

28.11.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XIII
Целью США является перехват «спецтеррористического» контроля над всей всей Северной и Западной (и не только) исламской Африкой

08.11.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XII
США и через механизмы влияния в ООН, и за счет возможностей британской и своей агентуры в племенной верхушке и джамаатах Ливии стремятся перехватить управление урегулированием ливийского конфликта

31.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XI
Попытками срыва «нефтяных переговоров» между западом и востоком Ливии активность Турции в стране не ограничилась

15.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть X
И Греция, и Турция опасаются того, что каждая из сторон хочет расширить свою «зону влияния» в Восточном Средиземноморье

10.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть IX
Миротворческий процесс в Ливии, несмотря на трехмесячное затишье, находится под угрозой срыва: страну и на западе, и на востоке охватили антиправительственные демонстрации. Демонстранты недовольны ухудшением уровня жизни, в частности высокими ценами на топливо, товары первой необходимости и продукты, а также перебоями с подачей электричества

02.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть VIII
Бесспорно и то, что Башагу безусловно поддерживает Эрдоган, и то, что перемирие в Ливии, которое в таком виде было для Турции совершенно некстати, Сарраджу навязали именно США

19.09.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть VII
Хотя и со стороны ООН, и со стороны Евросоюза незамедлительно последовали поздравления Ливии «за смелые и решительные миротворческие шаги», поздравления оказались преждевременными...

05.09.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть VI
Уже в середине-конце 2019 года в турецких СМИ появилось и далее стало постоянным штампом и у журналистов, и у политиков определение всего восточного Средиземноморья словами «Наша голубая Родина»
01.09.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть V
США сетуют, что при Трампе африканское направление внешней политики США «упущено» и что в результате на эти территории активно входят другие игроки, в том числе Турция и, главное, Россия. А это «страшная угроза» для южного фланга НАТО

15.08.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть IV
Ас-Сиси пока осторожен. Он понимает, что, введя армию в Ливию, он очень быстро наведет там порядок, и Турция ничего сделать не сможет. Но ведь в ответ подводные лодки Турции могут заблокировать Суэцкий канал

08.08.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть III
Турция решала сразу две задачи: во-первых, любой ценой сохранить свой «центр влияния» в Ливии и, во-вторых, исполнить данное России обещание: отделить в Идлибе «умеренную и примиримую» антиасадовскую оппозицию от непримиримых халифатистов, подлежащих ликвидации

30.07.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть II
По результатам военной и конституционной реформ Турция стала «суперпрезидентской» республикой с почти неограниченными полномочиями Эрдогана

24.07.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть I
После провала путча 15 июля 2016 года было арестовано более 9 тысяч подозреваемых в соучастии, и начались масштабнейшие чистки в среде госслужащих, журналистов, судейском корпусе, сфере образования, но в первую очередь — в армии и полиции

01.05.2020 Турецкий гамбит. Часть IV
В любом случае России уходить из Идлиба и из Сирии нельзя. Это станет воистину невосполнимой стратегической потерей. И не только для России и Ближнего Востока, но и, возможно, для всего мира

24.04.2020 Турецкий гамбит. Часть III
Вмешательство России и ее почти пятилетняя поддержка борьбы Сирии с внутренними врагами и оккупантами привели к достаточно радикальной смене военно-политической ситуации в стране

14.03.2020 Турецкий гамбит. Часть II
Все понимают, что в случае распада Сирии на ее территории развернется кровавая нескончаемая драка за дележ обломков «сирийского наследства» — и не только между суннитами, алавитами и курдами, но и с участием внешних фигурантов

07.03.2020 Турецкий гамбит. Часть I
Придя к власти в 2000 году, Башар Асад поначалу попробовал провести либеральные реформы. Начались публичные общественно-политические дискуссии, в которых участвовали сотни представителей сирийской интеллигенции, была объявлена масштабная политическая амнистия, несколько ограничилось всевластие репрессивно-полицейского аппарата. Однако эта «оттепель» быстро закончилась

29.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXVIII, последняя

...вряд ли стоит рассчитывать на то, что смена власти в Турции кардинальным образом поменяет характер и стратегические векторы турецкой экспансии... — до тех пор, пока и поскольку сохраняются и, главное, массово воспроизводятся те идеологические установки пантюркистов и панисламистов, которые пантюркист Нихаль Атсыз когда-то назвал «турецким идеалом»

Газета «Суть Времени» №427

Османские войска и передовой отряд крымских татар во время Сигетварской битвы. XVI в.

На последних парламентских выборах 2018 года и «Партия справедливости и развития» Эрдогана, и ее союзная «Партия националистического движения» Бахчели заметно потеряли голоса в парламенте Турции, а их политические конкуренты из «Республиканской народной партии» и «Демократической партии народов» свои парламентские голоса заметно нарастили. Последние муниципальные выборы также показали, что исламисты и пантюркисты проиграли оппозиции немало важнейших постов (в том числе мэров) в далеко немаловажных городах Турции. И потому многие политические аналитики делают вывод, что шансы Эрдогана собрать к будущим выборам 2023 года устойчивую правящую коалицию тают с каждым месяцем.

Всё это так, и Эрдоган действительно может очередные выборы проиграть. Но всё здесь зависит не от кемалистских генералов и адмиралов и не от светских кругов, которых, подчеркнем, в Турции (особенно среди молодежи, на фоне активной эрдогановской программы «воспитания благочестивого поколения») становится всё меньше. Это зависит прежде всего от широких — и не слишком разбирающихся в политике и экономике — низовых масс. Которые, и это нельзя не признать, очень заметно захвачены эйфорией «первых имперских побед».

Ведь Эрдоган не сдается в Сирии и уже получил на ее севере «отжатую» у страны «туркоманскую полосу» территорий, которые не вернет, если не понесет сокрушительных военных поражений. Ему уже удалось получить в Ливии и сильные политические позиции, и подкрепленные официальными международными договорами военные базы, и опять-таки подкрепленную договором с Ливией огромную часть акватории Эгейского моря, за которую он, похоже, готов сражаться до конца не только с Грецией, но и с Евросоюзом в целом.

Далее, вся Турция убеждена, что Эрдоган — а вовсе не Алиев и Азербайджан — одержал наглядную и блестящую победу «над извечным турецким врагом Арменией» в Карабахе. Победу, которая, как объясняют все турецкие СМИ, открывает Турции прямые пути на северо-восток к Каспию «и далее везде»…

Наконец, турецкие СМИ с огромным воодушевлением пишут о том, что Эрдоган вновь и вновь решительно заявляет свое категорическое несогласие с «российской аннексией Крыма», а также что он от слов о «поддержке Украины в ее борьбе за территориальную целостность» уже перешел к делу: поставкам Киеву новых вооружений, включая ударные и разведывательные беспилотники. И в связи с этим нельзя не отметить, что в постсоветскую эпоху на Украине «почему-то» оказались наиболее глубоко исламизированы не только Крым (что в целом понятно), но и Донбасс!

Одним словом, не исключено, что Эрдоган на предстоящих выборах 2023 года удержится во власти и даже нарастит свой политический капитал. Но даже если он выборы проиграет — это, похоже, не сможет оказать решающего влияния на стратегический вектор политики страны. Он, скорее всего, сохранится как неоосманский. И вот почему.

Во-первых, потому что Эрдоган или Бахчели уже ни в коей мере не полновластные хозяева сетевых структур джамаатов БМ* или «Серых волков». Эти политические лидеры, безусловно, в очень большой степени помогали (и помогают) неоосманской экспансии. В том числе и прежде всего политическими, культурно-информационными и военными ресурсами турецкого государства.

Но главные механизмы этой экспансии — организационные, кадровые, интеллектуальные, пропагандистские и боевые ресурсы джамаатов, а также финансовые ресурсы многочисленных связанных с «ихванами»* и «волками», не контролируемых государством вакуфных фондов, — в руках идеологических и религиозных авторитетов, которые официальным политическим лидерам (в том числе турецким или катарским) далеко не подконтрольны. Это же самое, причем, вероятно, еще в большей степени, касается организации «Хизмет» Фетхуллаха Гюлена.

И потому вряд ли стоит рассчитывать на то, что смена власти и правящих партий в Турции кардинальным образом поменяет характер и стратегические векторы турецкой экспансии, усвоенные и взятые на вооружение в стране нынешними (уже вполне сформированными!) «благочестивыми поколениями», — до тех пор, пока и поскольку сохраняются и, главное, массово воспроизводятся те идеологические установки пантюркистов и панисламистов, которые пантюркист Нихаль Атсыз когда-то назвал «турецким идеалом».

В этом смысле Тайип Реджеп Эрдоган как неоосманский лидер Турции вовсе не безальтернативен. Так, например, напомним, что бывший глава МИД и премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу (тот самый, который в ноябре 2015 года приказал сбить у турецкой границы российский Су-24) в стране далеко не отыгранная фигура. Он имеет высокий авторитет и среди пантюркистов, и среди панисламистов, и как мусульманский интеллектуал мирового уровня. Кроме того, он — верный и глубокий ученик и соратник Збигнева Бжезинского. И его адаптированные к целям Турции модели «исламской дуги» под брюхом у России и пантюркистской «стратегической глубины» явно адресуют к стратегическим антироссийским наработкам учителя и никак не могут быть названы утопическими или поверхностными.

Во-вторых, является очень серьезным (хотя и далеко не проясненным до конца) вопрос о том, в какой мере идеологические, религиозные и политические авторитеты турецкого неоосманизма «советуются» с «коллегами» из британских и американских спецслужб. В какой мере прислушиваются к их советам, и в какой мере согласуют турецкие неоосманские приоритеты, цели и интересы с приоритетами, целями и интересами этих спецслужб.

Пока что возникает впечатление, что такое согласование приоритетов и интересов идет полным ходом. И не только и не столько в Анкаре, в Триполи или в Баку, но прежде всего в Лондоне и Вашингтоне. Поскольку, как мы уже обсуждали ранее в нашем исследовании, и в Америке, и в Великобритании, и во многих других странах турецкое лобби — и, прежде всего, «Хизмет» Гюлена и «Братья-мусульмане»* — давно находятся под плотной опекой спецслужб. Прежде всего британских. А из этого может следовать очень многое. Особенно после того, как британскую «внешнюю» спецслужбу MI6 возглавила крайне показательная фигура — Ричард Мур.

Ричард Мур уже в 24 года стал штатным сотрудником британской спецслужбы SIS. А далее много лет работал спецагентом под дипломатическим прикрытием: в 1988 году — во Вьетнаме, в 1990–1992 годах — в Турции, в 1992–1995 годах — в Иране, в 1995–1998 годах — в Пакистане, в 2001–2005 годах — в Малайзии.

В 2005–2012 годах Мур перешел на официальную службу в британский МИД. И там в 2005–2008 годах был замдиректора МИД по вопросам Ближнего Востока, а в 2010–2012 годах — директором по делам Европы, Латинской Америки и глобализации.

С января 2014 года по декабрь 2017 года Мур, уже прекрасно владеющий турецким языком, был послом Великобритании в Турции. При этом он очень прочно сблизился с Эрдоганом и, по оценкам аналитиков, фактически стал его личным другом. В частности, в 2016 году Мур очень резко осудил попытку госпереворота против Эрдогана, в которой достаточно откровенно участвовали США.

В начале 2018 года Мур был назначен замом советника по национальной безопасности кабмина Великобритании, но уже в апреле того же года получил повышение до генерального директора МИДа по политическим вопросам.

А летом 2020 года Мур стал директором «внешней» британской спецслужбы МI6.

В связи с этим нельзя не напомнить о том, что еще в 1930-х годах именно спецслужбы Великобритании взяли под опеку египетских «ихванов»*, и далее сопровождали их внедрение в соседние арабские страны и в Европу. В частности, лорд Кроммер, бывший в эти годы главой британской Администрации Суэцкого канала, прямо писал в дневниках о своей поддержке «ихванов»* как духовных наставников салафитского движения в Египте. И объяснял, зачем это делает: «Салафиты — это естественные союзники европейского реформатора».

Наконец, ни для кого не секрет более чем активное участие американских и британских спецслужб в войне против Асада в Сирии плечом к плечу с «ихванами»*. Это и поддержка и вооружение «ихванских»* боевиков спецслужбами США в лагерях на границе с Иорданией и Ираком. Это и создание британскими спецслужбами печально известной организации «Белые каски», занимающейся, при поддержке «ихванов»*, скандальными спецпровокациями на теме «сирийского химического оружия». Это и сооружение «авторитетного источника о преступлениях людоедского режима» в виде «Сирийской обсерватории по правам человека» (SOHR), состоящей из одного «ихвана»**, сидящего в Лондоне и получающего обработанные фактические данные и информационные фальшивки от агентов MI6.

Возвращаясь к Ричарду Муру, укажем, что он, как утверждают эксперты, еще 1990-х годах советовал предшественнику и учителю Реджепа Эрдогана, Нетжмеддину Эрбакану, использовать «ихванов»* как политическую опору. И Эрдоган также воспользовался этими советами, создавая на рубеже 2000-х годов «ихванскую»* «Партию справедливости и развития».

С 2005 года, с момента перехода «из спецслужбистской тени» в МИД, Мур активно работал с Азербайджаном, в особенности с продвижением в регионе интересов британского нефтегазового гиганта «Бритиш Петролеум». И усердно налаживал официальные и неофициальные «политические мосты» между Турцией и Азербайджаном.

А с 2014 года британский посол Мур фактически плотно опекал Эрдогана, в том числе помогая ему укреплять личные и политические связи не только с британской элитой, но и с БМ* как в Европе и США, так и на Ближнем и Дальнем (Индонезия, Малайзия) Востоке. А еще, как утверждают «злые языки», Мур активно способствовал установлению «деловых связей» в сфере вооружений не только между Турцией и Азербайджаном, но и между Турцией и Пакистаном.

Кроме того, именно Муру приписывают если не инициативу, то активную поддержку политического объединения турецких панисламистов Эрдогана из «ихванской»* «Партии справедливости и развития» ПСР — с турецкими пантюркистами, включая «серых волков», из «Партии националистического движения» ПНД Мехмета Бахчели. И, значит, создание полноценного неоосманского политического альянса панисламистов и пантюркистов!

То есть, подчеркнем, во многом благодаря активности Ричарда Мура, в политике Турции приобрел новое дыхание активный пантюркизм, а не просто неоосманизм. Поскольку и тюркские государства Центральной Азии, включая постсоветские республики, и тем более тюркские регионы России, — в Османскую империю никогда не входили.

Так что постоянное согласование целей и интересов турецкого неоосманизма с целями и интересами их англосаксонских «партнеров» и «покровителей» — налицо. И это, отметим, вовсе не исключает еще более полного, чем при Эрдогане, учета интересов Вашингтона и Лондона в приоритетах экспансии неоосманизма «на конкретных направлениях» какими-то очередными, сменяющими Эрдогана, турецкими президентами и правительствами…

Но в то же время это ведь вовсе не исключает и по крайней мере частичного отказа неоосманских «живых инструментов» («ихванов»*, «серых волков» и «гюленистов») от приоритетного обслуживания интересов Турции в тех случаях, когда либо у идеологов этих «инструментов», либо у англосаксонских «партнеров» Турции возникнут другие приоритеты…

В частности, нельзя не отметить, что Великобритания отказалась поддержать Эрдогана в его политической афере совместного с Ливией передела шельфа Восточного Средиземноморья, а также фактически «обнулила» притязания Анкары на форсированное вхождение в ливийскую нефтедобычу.

И в частности, в той же Ливии США, благодаря своему «спецпосланнику от ООН», Стефани Уильямс, ловко использовали ливийских «ихванов»* для того, чтобы на последнем, официальном этапе выборной борьбы откровенно «вышибить из политической колоды» давних и ключевых ставленников Турции. А в Сирии те же США вполне цинично используют «союзных» сирийских курдов для собственных политических целей, заодно постоянно и очень больно наступая на интересы Турции.

Так что приоритеты и интересы у «коллег» могут быть разные — и мелкие тактические, и крупные стратегические. Если говорить о стратегических интересах англосаксонских «коллег», то их наиболее вероятный приоритет состоит в том, что мы уже обсуждали ранее (в том числе в книге «Политическое цунами»***), а именно ― в том, чтобы инструментами радикального ислама «по максимуму» превратить подавляющее большинство территорий планеты в «территории неразвития». Или, лучше — в «территории экономической и политической деградации». То есть разделить мир на «контролирующие территории развития» и «контролируемые территории деградации». На первых будет господствовать хаотизирующий дозируемый постмодерн, а на вторых «служебный» исламистский контрмодерн и клубящийся «доисторический» хаос.

И тогда турецкий неоосманизм — это только первый, наиболее очевидный пласт новой Большой Игры. В которой, в конечном итоге, вполне возможно, собственно Турции, как «неосманскому ядру», почетного места в узком списке «контролирующих территорий развития» попросту никак не предусмотрено…

Что всё это означает, если вышеописанное понимание ситуации близко к реальности? Рискну предложить вовсе не оптимистическую гипотезу.

Это означает, что детально рассмотренный нами в этом исследовании фронт исламистского наступления, по большому счету, не исходит собственно от Турции, и ее неоосманизма. Турция — всего лишь крупнейший на сегодняшний день политический инструмент этого фронта, который управляется в основном руками определенной части англосаксонских элит.

Этот фронт уже протянулся почти через весь мир, и он олицетворяется прежде всего «Братьями-мусульманами»* и их клонами-порождениями. Этот фронт в основном не убивает, хотя иногда и убивает тоже. Например, руками радикально-исламистских союзников (а иногда прямых «дочек») «ихванов»* вроде ИГ*, «Аль-Каиды»*, «Джебхат ан-Нусры»*, «Хайят Тахрир аш Шам»*, «Хизб ут-Тахрир»* и т. д. и т. п.

Этот фронт прежде всего внедряется на нужные территории, а далее тихо и исподволь разъедает общество и лишает его воли к сопротивлению. Он уже разъел и лишил воли к сопротивлению половину Европы, а также значительную часть Африки и, отчасти, Азии.

Почему и как лишает воли к сопротивлению? Да потому, что одновременно с ним по всему миру идет второй фронт наступления ТЕХ ЖЕ САМЫХ англосаксонских элит, так сказать, «встречный пал». Который, напротив, не тихо и исподволь, а громогласно и воинственно занимается вопиющим постмодернистским расчеловечиванием. Расчеловечиванием за счет ломки любых традиционных устоявшихся норм морали и этических принципов, разрушения семьи и общества, фальсификации образования и воспитания. И еще расчеловечиванием за счет окончательного крушения всех уровней и регистров мировых и внутригосударственных систем права и законодательства, а также практического правоприменения. То есть торжества беззакония, выдаваемого за новый и обязательный закон.

Человеку на встрече с этими двумя фронтами предлагается скудный, страшный и неотменяемый нравственный, социально-психологический и политический выбор.

Либо приемлемые морально-нравственные нормы, традиционные семейные ценности и коллективизм общины, — но «в одном пакете» с голосом муэдзина с минарета, намазами, исламскими обетами и «покорностью воле Аллаха», объявляемой в мечети.

Либо воинственный эгоистический аморализм «без берегов», подкрепляемый всем комплексом ничем не ограниченных гедонистических (в том числе потребительских) утех, — но начисто лишенный хоть какого-то высокого жизненного смысла, даже минимального смысла личного продления в судьбе собственных детей и внуков.

Как и чему здесь сопротивляться, если иного ничего не предлагается? И если ни середины, ни «третьего пути» здесь нет? И кто решится сопротивляться, на какой основе, и с кем вместе, если это самое «вместе» — уже сконцентрировано на единственной, исламской стороне?

И эти клещи двух — парадоксально как бы антагонистичных — фронтов неуклонно сжимаются на теле пока еще относительно здоровых частей человечества — в том числе России, Китая, отчасти Индии и еще очень немногих других.

Но есть в такой «Большой игре» некая тревожная и необъяснимая алогичность. Было бы понятно, если бы затеявшие эту игру США и Великобритания (которая, повторим, вовсе не случайно именно в данный исторический момент отчалила от Европы), надеялись благополучно отсидеться от мощных атак первого, исламистского фронта за морями и океанами, а второй, постмодернистский, фронт направили бы только и исключительно вовне. Но ведь на деле происходит вовсе не это! На деле англосаксы позволяют этому постмодернистскому и якобы «ультрадемократическому» фронту наиболее разнузданно и демонстративно бушевать именно на их собственных территориях! И лишь усердно навязывают такой же постмодернистский «ультрадемократизм» как высший образец всему остальному человечеству.

Это либо грубый просчет и недальновидность англосаксонских стратегических проектировщиков (что, особенно в отношении британской элиты и спецслужб, крайне маловероятно), либо, на самом деле, «третий и главный слой» еще более зловещего мироустроительного проекта.

Который, видимо, делает ставку на то, что первый и второй «фронты» попытаются пойти друг против друга, что называется, стенка на стенку. А также на то, что почти повсюду найдутся все еще здоровые (но уже ослабленные!) «антидемократические» социальные группы, которые попытаются восстать и против общинной исламской «демократии покорности», и против индивидуалистической «ультрадемократии вседозволенности». И тогда возникнет почти тотальная «трехполюсная» смута.

В связи с этим стоит подумать, не являются ли в США властное беспардонное попустительство бесчинствам движения BLM, безнаказанные унижения полицейских, а также так называемая «культура отмены» и беспрецедентная незаконная цензура в социальных сетях и СМИ, — лишь своего рода целенаправленным и сознательным «социальным замером снизу»? То есть оценкой потенциалов, решительности и сплоченности в рядах и исламистских, и «ультрадемократических», и «антидемократических» сил? А заодно — выявлением в первых, пока почти бескровных, стычках названных «трех полюсов» тех социальных сил, которые уже начинают морально-психологически готовиться к остановке «беспредела смуты» любой военно-полицейской ценой?

Но это пока — «вопросы в скобках». Главное, похоже, — расчет на то, что все-таки смута будет.

И якобы именно для того, чтобы остановить такие «стенка на стенку» и такие восстания, уже сейчас активно готовятся многочисленные варианты концлагерей под видом «противоэпидемических» мер (коронавирусные локдауны — лишь первая и вполне показательная «проба пера»), и не менее показательные варианты «цифрового концлагеря». Якобы — как последние средства, способные «остановить смуту».

В реальности же это меры, рассчитанные на то, чтобы взять под тотальный и всеохватный военно-полицейский контроль деморализованные, разобщенные и ошалевшие от смуты человеческие массы.

И тогда не является ли реальным субъектом такой Игры нечто вроде нашумевшего за последний год «инклюзивного капитализма» по Клаусу Швабу, который предлагает передать глобальное управление от суверенных государств в «более эффективные» руки мегакорпораций, которые «почему-то и вдруг» озаботятся не своей суперприбылью, а «благом всего человечества»? Но тогда понятно, зачем хаос на собственных англосаксонских территориях. Поскольку в таком замысле игроков собственное население такое же «быдло», как и всё остальное, — тоже не жалко…

Боюсь, что чем-то подобным и должен стать замысленный авторами этой игры «дивный новый мир» глобального полицейского государства. Оно, можно не сомневаться, явит человечеству такой новый тоталитаризм, который своими преступлениями (они, впрочем, уже будут называться не преступлениями, а благородным спасением человечества) затмит любой нацизм.

И, конечно, — «ради спасения от смуты» — очистит человечество от любых актуальных и потенциальных «смутьянов». И в первую очередь начисто «выведет за скобки» ту его часть, которую сегодня принято называть «пассионарной». А далее — кардинально и любыми способами — избавит планету от «лишнего» населения, сократив его этак раз в пять-восемь. И чтобы не было ни безработицы, ни экологического кризиса, ни массовых народных выступлений против власти, ни, упаси боже, любых других попыток развернуть процессы вспять, восстановив моральные нормы, власть закона и стремление человеческого рода к восхождению к любым высоким целям и идеалам, к продлению Истории…

Мне скажут, что эта мрачная антиутопия — лишь плод возбужденного воображения автора. Не исключаю. Но я убежден, что, по крайней мере, часть такой антиутопии уже развертывается сейчас, на наших глазах, — и в том числе в нашей собственной стране.

А потому я уверен, что России надо очень-очень спешно готовиться. Готовиться к отражению атак «демократического исламско-пантюркистского» фронта на Юге, Востоке и Украине. Готовиться к отражению атак постмодернистского «ультрадемократического» фронта на своей собственной территории. Но и готовиться по всей России к возможным ударам «антидемократического» фронта. Который, судя по ряду наблюдаемых тенденций, вполне может оказаться неофашистским… Готовиться, понимая, что это — ключевые элементы той «Большой игры», которая свое главное разрушительное острие, уже не скрывая, направляет против России.

Причем готовиться России необходимо, сполна осознавая характер и масштабы угрозы. И готовиться, повторю, очень спешно, серьезно и сосредоточенно.

_____________________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

*** Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке. С. Кургинян, Ю.Бялый, А.Кудинова, И.Кургинян, В.Новиков, В.Овчинский, М.Подкопаева, М.Рыжова // МОФ ЭТЦ. 2011. 288 с.

https://rossaprimavera.ru/article/6995c6af

21.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXVII

Эрдоган на совещании руководства своей правящей партии ПСР заявил коллегам: «У некоторых стран есть ракеты с ядерными боеголовками... Но нам говорят, что мы не можем их иметь. Я не могу этого принять»

Газета «Суть Времени» №426

Эрдоган и ядерное оружие

Подчеркнем, что исламистская (не всегда обязательно халифатистская) активность во многих странах, в том числе рассмотренных нами в предыдущих частях исследования, — «Братьями-мусульманами»* далеко не исчерпывается. В частности, во многих странах Африки южнее Сахеля бесчинствуют гораздо более радикальные исламистские группировки, ориентированные прежде всего именно на террор и в основном связанные с «Аль-Каидой»* и «Исламским государством»*. Они есть и в Мали («Ансар ад-Дин»), и в Чаде, Нигере и Нигерии («Боко Харам»*), и в Сомали («Аш-Шабааб»), и в Мозамбике и Демократической республике Конго, и в других странах Африки.

В Южной и Юго-Восточной Азии подобные группировки есть в Афганистане (и это не только Талибан*, но и «Исламское государство»*) и Пакистане («Лашкар-э-Тойба»*, «Джамаат-уд-дава» и др.), а также в Индонезии («Джамаа Исламия»* и «Хизб ут-Тахрир»*), Малайзии («Джамаа Исламия»* и ИГ*), на Филиппинах («Абу Сайяф») и т. д.

При этом, как убедительно показывает уже хорошо известный опыт Сирии, Ливии, египетского Синая, а теперь еще и Карабаха, боевые организации «ихванов»* тактически вполне способны на союз с другими исламскими радикалами-террористами, включая ИГ*, «Аль-Каиду»* (и их многочисленные «перенаименования»), если речь идет о результативности и успешности боевых операций.

При этом, как мы видели, «ихваны»* могут, в зависимости от целей и условий деятельности в той или иной стране, радикально менять не только тактику действий, но и стратегию, а также представать для конкретной социальной среды в самом разном «политическом обличии».

Но каковы их цели и задачи?

Перечислим (и прокомментируем) ключевые требования к деятельности «Братьев-мусульман»*, изложенные еще в далеком 1990-м году в книге их духовного лидера Юсефа аль-Кардави «Приоритеты исламского движения в наступающем периоде». Среди них:

Создание сети мечетей, школ, больниц, благотворительных организаций. Это — главное политическое занятие «ихванов»*, благодаря которому они не только получают новых адептов и расширяют масштабы организации, но и приобретают всё более широкую сеть сторонников, то есть наращивают свою политическую электоральную базу;

Избегание конфликтов и координация действий с другими исламскими организациями. Речь не только об идеологически близких и «дочерних» организациях, но и об идеологически нейтральных «попутчиках», у которых могут хотя бы тактически совпадать с «ихванами»* конкретные промежуточные (например, выборные) интересы;

Создание (но при руководстве БМ*) альянсов с организациями, имеющими схожие цели. Это важный принцип, указывающий на то, что альянсы возможны лишь такие, в которых целеполагание «ихванов»* не ставится под сомнение;

Публичное дистанцирование от радикальных организаций. Тоже важный принцип, который только и может обеспечить устойчивость и жизнеспособность организации в сколь-нибудь «демократической» социально-политической среде. Кроме того, подчеркивается именно публичное дистанцирование «ихванов»* от радикалов, но вовсе не воспрещаются (как мы и видели) полезные «непубличные» альянсы с любыми радикалами во имя реализации общих тактических целей;

Разжигание и поддержка джихадистских умонастроений среди мусульман. Здесь есть достаточно широкий простор для толкований, подкрепляемый множеством авторитетных исламских источников. Во-первых, всегда можно сказать, что имеется в виду только и исключительно «джихад духа», требующий от мусульманина внутреннего и поведенческого самосовершенстовавания, а вовсе не «джихад меча» для вооруженной борьбы с «неверными». Во-вторых, джихадистские умонастроения не обязательно предполагают создание мирового исламского халифата, но в то же время такой цели не исключают;

Вовлечение идейно преданных мусульман в демократические выборные органы всех уровней. Это также принцип обязательный, поскольку обдумывавший эти принципы Юсеф аль-Кардави прекрасно понимал, что в ХХ или тем более в XXI веке никаких шансов на «недемократическое», «джихадом меча», завоевание мировой власти — нет. А генеральной целью является именно мировой халифат.

Ведь не случайно же практически все мировые идеологи «Братьев-мусульман»* без устали повторяют свой главный лозунг «Ислам плюс демократия — вот решение!». А один из ведущих (причем радикальных!) идеологов «ихванов»*, суданец Хасан ат-Тураби, писал: «Мусульмане не позволят, чтобы мир был скроен по одной выкройке, чтобы в нем существовала одна форма демократии, одна экономическая система… В интересах человечества мы должны принять больше плюрализма, свободы и разнообразия…»

Но здесь не может не возникнуть вопрос о том, как устроена мощнейшая организация, в считанные (и очень непростые!) десятилетия получившая огромное влияние и политические позиции чуть ли не в половине ведущих стран мира?

Немного о составе и организационной структуре «ихванов»*

Полагаю, что тут стоит вспомнить определение «Братьев-мусульман»*, которое давал основатель организации Хасан аль-Банна более 80 лет назад. И особо подчеркнем часть этого определения «суфийская реальность». И вспомним, как именно суфии строили свои организации. Они их, как правило, строили, во-первых, как своего рода «орденские» структуры, по иерархическому и одновременно сетевому принципу. Они, во-вторых, чаще всего делали их «структурно закрытыми», то есть непрозрачными для внешнего наблюдателя. И они, в-третьих, при необходимости заодно еще и «закрывали» их внутреннее идеологическое содержание принципом «такия», то есть «благоразумным сокрытием веры» для деятельности в неблагоприятной социально-политической и идеологической среде.

Наше исследование дает полное основание рассматривать «Братьев-мусульман»* именно как закрытую орденскую структуру, со всеми ее главными свойствами и особенностями. В частности, видимо, именно поэтому даже в специальной литературе эти свойства и особенности нередко описываются по-разному. Но тем не менее в этих описаниях в основном повторяются общие черты. Которые мы и изложим.

1. Вовлечение в братство и уровни посвящения

Ключевой вопрос создания и развития организации — включение, проверка и «посвящение» новых членов. Сначала к предполагаемому кандидату присматриваются и оценивают его потенциальную пригодность к членству в организации. А затем предлагают вступить на первый уровень членства в братстве — «брат-помощник», или «мухиб». Его обязанности — участвовать в работе организации, исполняя постоянные или временные поручения вышестоящих наставников братства, и вносить членские взносы.

Если кандидат успешно справляется с работой мухиба, соблюдает все исламские каноны и запреты, а также занимается исламским самообразованием в духе идеологии братства, он переходит на уровень «присоединившегося брата, сторонника», или «муайяд», а затем, в случае устойчивого соблюдения всех перечисленных условий, становится «братом, принадлежащим организации», «мунтасибом». Хотя на этом этапе он еще не имеет права голоса при принятии решений на своем уровне организации.

На всех этапах посвящений потенциального брата внимательно изучают и оценивают старшие наставники. Если мунтасиба считают достойным повышения, он становится «братом-организатором», или «мунтазимом», а далее и «рабочим братом», или «братом, борющимся за общее дело» — «ач’амал».

На уровне муайяд и мунтасиб брат уже может участвовать в организации благотворительных проектов, а также войти в ряды военизированного отряда братства. Кроме того, если он выявил склонность к наукам, его могут направить на подготовку в учебный (в современности — далеко не обязательно исламский!) центр.

На уровне мунтазим брат, уже глубоко знающий и религиозные устои ислама, и идеологию «ихванов»**, и проводящий по месту своего жительства политику братства, может стать проповедником («миссионером»), или работником какой-либо исламской благотворительной «организации прикрытия», или университетским преподавателем, или юристом, или даже высокопоставленным госслужащим (вспомним мэра французского городка Трапп Али Рабе или доверенную помощницу госсекретаря США Хуму Абедин), или, наконец, наставником и командиром младшего-среднего звена в военизированном отряде братства.

На уровне «ач’амал» — брат становится или «посвященным» — проповедником, который, как правило, далее получает звание «шейха», или «моджахедом» — полевым командиром верхнего звена или командующим военной организацией, который обычно получает звание «амира».

Кроме того, у «Братьев-мусульман»* еще есть духовные наставники и идеологи, которые, как правило, получили глубокое религиозное образование и ведут собственную исследовательскую работу по исламской тематике. Это — «сеиды», которые входят в высшие руководящие идеологические органы братства и имеют право формулировать «фетвы», обязывающие «братьев» исполнять те или иные действия — от политических выступлений до военных и террористических акций.

2. Организационная структура братства

Основная низовая ячейка братства — «семья» (потому все ее члены — братья), обычно численностью 5–10 человек, близко проживающих и готовых напрямую взаимодействовать в любой момент. Возглавляет «семью» избранный ею (и одобренный вышестоящим руководителем) «старший брат», причем обычно «семья» создается уже с ориентацией на ее дальнейшую главную «специализацию» — либо «миссионерско-благотворительную», либо боевую.

Несколько семей объединяются в «большую семью» во главе с «отцом», который опять-таки избирается «старшими братьями» «семей» и одобряется вышестоящим «куратором».

Базовой управляющей структурой каждой организации «ихванов»* является «совет отцов», возглавляемый, в зависимости от «специализации» (миссионерской или боевой), «шейхом» или «амиром».

Высшим исполнительным органом «братства»* является «Большой совет» шейхов и амиров, который созывается не реже чем дважды в год и избирает «Верховного брата» и двух «Великих братьев» — помощников «Верховного брата» по направлениям миссионерских и военизированных действий.

На самом верхнем уровне иерархии «братства» находится Управление наставничества (Мактаб аль-Иршад), а непосредственно под ним — Совет шуры.

Управление наставничества состоит примерно из 15 наиболее опытных и уважаемых «братьев» и возглавляется высшим руководителем «Генерал-масул, или Муршид».

Совет шуры численностью около 100 «братьев» занимается выбором общей политики организации, а также планированием и составлением конкретных программ действий, ориентированных на достижение целей организации.

Решения Совета шуры реализуются на уровне «исполнительного офиса», или «Руководящего бюро». Члены Руководящего бюро избираются Советом шуры, причем каждый член Руководящего бюро контролирует (курирует) свое направление деятельности организации, для чего формирует при помощи Совета шуры «профильные» комитеты или офисы.

Основными направлениями (с соответствующими офисами) являются:

Исполнительный офис;

Организационный офис;

Генеральный секретариат;

Образовательный офис;

Политический офис;

Офис сестер.

Подчеркнем, что такая иерархическая структура, сложившаяся в ранние времена становления «ихванов»* в Египте, кажется (и, видимо, является) недостаточно «поворотливой» и эффективной.

Однако на деле она, во-первых, уже существенно трансформировалась и за счет «кадрового отбора репрессиями» наиболее верных идее «братьев», и за счет появления ряда «филиалов» братства, созданных (и возглавленных) бежавшими из Египта высшими «братьями» в Европе, Турции, Катаре, США и т. д. и взявших на себя ряд ключевых руководящих функций.

Во-вторых, такая структура уже сделала необязательной, или факультативной, модель передачи приказов и управляющих сигналов сверху вниз и повысила управляющую роль как личных отношений между лидерами «ихванов»* в разных местах планеты, так и жесткость отбора под давлением среды тех «братьев», которые наиболее достойны лидерства и наиболее прочно вовлечены в идеалы БМ* и средства их достижения.

В-третьих, наконец, современные средства связи, включая интернет, а также ведущие телекоммуникационные корпорации вроде Аль-Джазиры, Rabea TV или Al-Watan, сделали достаточно легкой передачу управляющих сигналов, рекомендаций, фетв, а также обратных реакций «снизу» между различными уровнями руководства «ихванами»* и локальными ее организациями, включая отдельные джамааты и «семьи».

Иными словами, оргструктура БМ* уже давно представляет собой, с одной стороны, достаточно жесткое иерархически организованное духовно-идеологическое управление со стороны муршида, наставников и Совета шуры, свойственное суфийскому тарикату, и, с другой стороны, еще и широкую сеть региональных и низовых организаций «ихванов»*, которые готовы (и способны) действовать в общих целях согласованно и в значительной степени автономно. Причем, в зависимости от конкретных целей и условий, эти региональные и низовые организации могут быстро перенаправить главные акценты в своей работе и на благотворительность, и на образование, и на прозелитизм, и на политическую деятельность, и на военные акции.

Как мы уже увидели ранее в нашем исследовании, такая идеология, такой кадровый отбор и такая организация деятельности привели к тому, что «Братья-мусульмане»* стали одним из очень и очень существенных факторов влияния на мировом социально-политическом и даже военно-террористическом поле.

Это понимают очень многие политики и аналитики. И они не могут не задаваться вопросом о том, есть ли у «Братьев-мусульман»* некий государственный «хозяин», и если есть, то кто это?

Сейчас «на политической поверхности» в ответе на этот вопрос, конечно, находится Турция и, в какой-то мере, Катар. Действительно, именно Турция оказывается в наиболее прочной связке с «ихванами»*, например, в Сирии и Ливии, но и еще в США, Германии, Великобритании, Австрии, во Франции. Действительно, именно у Турции есть во множестве стран (и не только стран бывшего Османского халифата) крупные и хорошо организованные диаспоры, с которыми плотно и эффективно взаимодействуют «ихваны»*. И, действительно, именно Турция наиболее активно поддерживает войну БМ* на всех фронтах — от политического и культурно-идеологического до военно-террористического — как своими СМИ и вакуфными фондами, так и своей вооруженной силой.

В связи с этим стоит напомнить, где на 2020 год находились только лишь официальные (не считая неофициальных прокси-сил) военные контингенты и базы Турции.

Карта прямого присутствия вооруженных сил Турции

При этом, как представляется, нередко нынешние эксперты (по крайней мере публично) существенно недооценивают и сегодняшний потенциал, и перспективы развития, и амбиции вооруженных сил Турции, считая их в основном устаревшими либо почти полностью зависимыми от поставок зарубежных двигателей, прицельного оборудования, радиоэлектронных компонентов, средств управления и связи и т. д.

Однако, во-первых, у Турции как члена НАТО, много вполне современного и качественного западного оружия. Во-вторых, на деле турецкая военная промышленность уже массово производит не только разведывательные и штурмовые беспилотники (которые сейчас, после Ливии и Карабаха, у всех на слуху), но и вполне современные артиллерийские системы, танки, боевые машины пехоты, зенитно-ракетные комплексы, ударные вертолеты и т. д.

Кроме того, нельзя не обратить внимание на то, что еще в сентябре 2019 года Эрдоган на совещании руководства своей правящей партии ПСР заявил коллегам, что «у некоторых стран есть ракеты с ядерными боеголовками… Но нам говорят, что мы не можем их иметь. Я не могу этого принять». А ряд военных аналитиков уточняют, что Анкара уже давно ведет негласные переговоры с Пакистаном, у которого такие ракеты и боеголовки имеются…

А 14 февраля 2021 года министр промышленности и технологий Турции Мустафа Варанк сообщил, что Космическое агентство Турции уже подготовило «Дорожную карту» развития космической отрасли на предстоящие 10 лет. Министр заявил гостелеканалу TRT1, что «Дорожная карта» состоит из 10 важных вопросов, которые выведут Турцию в лидеры космической гонки, преобразуют все ранее осуществленные инфраструктурные вклады страны в экономические ценности и поднимут благосостояние страны». По этой программе, в 2023 году «космический аппарат страны уже должен облететь Луну, а к 2028 совершить посадку на нее».

Совершенно понятно, что такие космические «дорожные карты» — если они не полный блеф! — не могут не предполагать, что у страны уже имеются (или вот-вот появятся) отработанные и поставленные «на конвейер» баллистические ракеты межконтинентальной дальности…

Но это всё же пока — в сфере предположений и прогнозов. А вот в образовательной и культурно-идеологической сфере мощная экспансия Турции, причем не только на исламские и тюркские страны, — видна, что называется, невооруженным глазом.

В последние десятилетия Турция очень активно вторгается в сферу культуры других стран — прежде всего исламского и тюркского мира — посредством разнообразных образовательных, культурно-пропагандистских и идеологических программ.

И это не только обучение студентов в созданных Турцией лицеях и университетах, не только разнообразные фестивали культуры и широкая (и реально очень активная!) работа турецких культурных центров и не только качественные проповеди турецких имамов в построенных турками мечетях. Это еще и образовательные и развлекательные теле- и радиоканалы, и растущий поток турецкой кинопродукции вполне современного качества. В частности, турецкие сериалы типа «Великолепного века», которые, восславляя империю Османов, одновременно «моделируют» в пользу Турции историческое самосознание зрителей.

Но особый акцент при этом делается все-таки на образовании. Так, в январе нынешнего года на заседании Совета высшего образования Эрдоган напомнил, что в Турции учатся почти 200 тысяч студентов-иностранцев, и потребовал «активнее выводить турецкое высшее образование за пределы границ страны».

17 февраля 2021 года Эрдоган на церемонии открытия объявленного ЮНЕСКО «юбилейного года турецкого поэта XIII века Юнуса Эмре» заявил, что «турецкий язык должен стать одним из мировых языков», и подчеркнул, что считает защиту турецкого языка «главным фронтом сопротивления культурному империализму… Родину сначала защищает язык, а только потом армия. Потому мы обязаны оберегать наш язык».

А 31 марта 2021 года прошел (из-за коронавируса в онлайн-формате) неформальный саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ, Тюркский совет). Отметим, что эта организация — далеко не первый за постсоветские годы инструмент расширения турецкого влияния на республики Средней Азии. До этого уже были «Международная организация тюркской культуры», «Парламентская ассамблея тюркоязычных стран», «Турецкое агентство по сотрудничеству и развитию», «Всемирная ассамблея тюркских народов», «Совет старейшин тюркских стран», «Тюркская торгово-промышленная палата» и т. д.

Однако ССТГ, созданный в 2009 году по инициативе Турции, отличается от всех предыдущих организаций тем, что он стремится сделать сотрудничество этих стран всеобъемлющим по сферам деятельности и системным.

В саммите 31 марта участвовали президенты Турции, Азербайджана, Казахстана, Киргизии и Узбекистана, а также, в качестве наблюдателей, премьер-министр Венгрии и президент Туркменистана. Почетным председателем саммита стал бывший президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Несмотря на неформальный статус саммита, он принял вполне обязывающую декларацию (которая, впрочем, должна быть утверждена на формальном саммите в Турции осенью). В декларации записаны следующие основные решения:

Город Туркестан объявлен одной из духовных столиц тюркского мира. (Поясним, почему: Туркестан, в древности Ясы, — это место рождения Ахмета Ясави, основателя суфийского ордена Ясавия. Именно дервиши этого ордена, при идеологическом и организационном руководстве своего мюрида Ахмета Ясави, сыграли в эпоху чингизида хана Узбека решающую роль в исламизации тюркских и других народов Средней Азии. — Ю.Б.).

Поддержана инициатива Назарбаева по переименованию ССТГ в «Тюркский совет».

Высоко оценена деятельность Секретариата, связанная с подготовкой первых проектов стратегических документов Совета: «Видение тюркского мира — 2040» и «Стратегия Тюркского совета 2020–2025».

Выражена солидарность с правительством и народом Азербайджана в усилиях по восстановлению, реконструкции и интеграции регионов, пострадавших от боевых действий, а также поддержка нормализации отношений между Арменией и Азербайджаном на основе взаимного признания и уважения суверенитета, территориальной целостности друг друга и принципа неизменности международно признанных границ.

Подчеркнута важность создания экономических условий для того, чтобы у Тюркского совета была возможность ставить более амбициозные и достижимые цели, реализовывать стратегически важные региональные проекты, в том числе в сферах транспорта, таможни, энергетики, инфраструктуры, и эффективно претворять их в жизнь.

Помимо декларации, на саммите был и ряд достаточно показательных, или даже шокирующих, выступлений.

Открывая саммит Тюркского совета 31 марта 2021 года, его генеральный секретарь Багдад Амреев вдруг заявил: «После победы в Карабахе… саммит представляет особую значимость в глазах общественности». Другие участники саммита, похоже, предпочли на эту двусмысленно-скандальную фразу не реагировать…

Президент Казахстана Токаев предложил «создать в Туркестане совместную специальную экономическую зону тюркских стран», а также «создать общее культурно-просветительское пространство», что возможно сделать «через учреждение образовательного фонда «Великие тюрки». После обсуждения этого вопроса появилась идея создать в том же Туркестане Международный тюркский университет. Возможно, на основе уже существующего здесь же Казахско-Турецкого университета.

Эрдоган призвал коллег «к солидарности с турками-киприотами», а затем перешел к главному — обсуждению возможности создания странами — участницами Совета общей Единой армии Турана. Однако другие участники саммита это предложение «замылили» — кроме почетного председателя Совета, бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, который этой идее твердо оппонировал. И понятно, почему: и Казахстан, и Киргизия уже давно являются членами Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ) с Россией. И Назарбаев прекрасно понимает, что политический вызов «Единой армии Турана» Москва и не поймет, и не простит.

Далее Алиев заявил о «перспективах экономического коридора на недавно отвоеванных карабахских землях». Президент Узбекистана Мирзиёев заявил о «важности обеспечения доступа через Центральную Азию к основным мировым рынкам, включая Китай, Индию, Пакистан и другие азиатские страны, а также из Азербайджана и Турции — в европейские страны». Глава Киргизии Жапаров выступил «за скорейший запуск проекта тюркского инвестиционного фонда».

На саммите была затронута и тема военно-технического (ВТС) и оборонного сотрудничества стран Тюркского совета. В частности, обсудили исполнение уже подписанных договоров о ВТС между Турцией и Азербайджаном, Узбекистаном и Казахстаном, заявили, что теперь эти страны и Турция будут более активно сотрудничать в подготовке и обучении военнослужащих, поставлять друг другу вооружение и боеприпасы, а также делиться разведданными. При этом о «Единой армии Турана» больше не заговаривали.

Турецкие СМИ оживленно комментировали саммит, писали, что это «крупная подвижка» Эрдогана в тюркских отношениях, хотя и заявляли, что «ожидали большего». Однако подчеркивали, что этот саммит неформальный, а вот «настоящий» саммит пройдет в конце года в Анкаре.

Так что неоосманские ожидания в Турции налицо. Она всё чаще вспоминает и говорит о былой Османской империи, в том числе и о «незаконно отнятых территориях» и о том, что «пора восстанавливать историческую справедливость».

Конечно, это говорит не вся Турция, а лишь часть турецкой элиты. Но это существенная и политически активная часть. Она считает, что «у нации» есть и необходимые идеологические корни, и важные воспоминания об историческом опыте. И, видимо, как считает эта часть элиты, «у нации» уже есть и кадры, и инструменты, которые неоосманским восстановлением могут и готовы заниматься.

Главные инструменты — диаспоры и БМ*. Однако «ихваны»* — инструмент не вполне турецкий, а в значительной мере британский. И, более того, уже «не совсем инструмент», поскольку слишком разросся и приобрел слишком масштабные собственные амбиции. Из собственно турецких инструментов — «на балансе» только «Серые волки». Хотя опять-таки не вполне ясно, насколько они успели и сумели «задружиться» со спецслужбами НАТО (в основном американскими и британскими) в недавнюю эпоху в рамках знаменитых спецопераций «Гладио» и «Гладио-2»…

Есть и еще один инструмент — гюленисты из «Хизмет», — но он, скорее, уже американский. И, хотя он гораздо менее заметен на политическом поле, сбрасывать со счетов его не стоит. Поскольку именно он, повторим, «нацелен» на выращивание той исламской интеллектуальной элиты, которая в полной мере готовится (и где-то уже готова) взять на себя все регистры государственного управления. И этот инструмент вовсю работает. В частности, в связи с этим стоит отметить высказывание одного из арабских исследователей экспансии БМ*** в сферу образования в исламских странах, США и Европе: «В образовании никогда нельзя уверено сказать, где кончаются «ихваны»* и начинается «Хизмет»…

Но во всех этих случаях на переднем плане — идеология, ислам. Более жесткий и прямой у БМ, более мягкий, изощренный и интеллектуально-современный — у Гюлена, с большим националистическим пантюркистским «креном» — у «Серых волков». Причем это такой ислам, который вполне способен (как уже показывает опыт Ирака, Сирии, Ливии, Карабаха) подтягивать под свои знамена активных, радикальных и разных джихадистов как предельно идеологизированный боевой актив.

То есть сейчас во всем мире, похоже, имеется единственная — турецкая — претензия на создание полноценной империи: идеократии как общего идеолого-метафизического «зонтика» над разнообразием «дружественных» народов. Причем не просто идеократии, а воинственной идеократической империи с предельно широкими экспансионистскими амбициями.

Насколько они могут быть широки — вопрос непростой. Амбиции есть, но есть ли амуниция? Где и как Турция надеется найти ресурсы для их реализации, и сколько, и найдет ли вообще — под большим сомнением. Но пока имперские амбиции и ресурсы находятся, причем при явной англосаксонской поддержке или попустительстве.

Для отгородившихся морями США и Великобритании (вовсе не случайно и с вполне просчитанными немалыми издержками решительно вышедшей из Евросоюза) эта империя вряд ли будет слишком опасна. И потому, что далеко, и потому, что они уже запасаются инструментами по крайней мере частичного контроля над турецким «имперским» идеологическим инструментарием. И не только над БМ* и гюленистами, но и над «своими» джихадистами. Во всяком случае, создание и геополитическая эксплуатация «Аль-Каиды»* и «Исламского государства»*, порожденных именно спецслужбами англосаксов, показала, что с этими задачами они справляются.

А вот для Европы (Евросоюза), России, Китая, Индии, Ближнего и Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, почти всей (особенно Северной) Африки, в перспективе не исключено, что и Латинской Америки, неоосманы вполне способны создавать и наращивать острые и вполне стратегические проблемы. Тем самым, понятно, достаточно серьезно ослабляя всех основных нынешних и потенциальных геополитических и геоэкономических конкурентов англосаксов.

Сейчас уже вполне понятно, что планировалась и готовилась рассматриваемая игра достаточно давно, еще при Клинтоне и Тэтчер, и продолжалась при Обаме. Трамп, видимо, не понимал этой игры и/или, скорее всего, не мог и не хотел в нее играть. Возможно, что именно поэтому так нужно было любой ценой и с любыми издержками Трампа убрать. И понятно, что при Байдене (а точнее, при ведущей Большую игру части неоконов) эта игра обретает новое дыхание. И не случайна активизация в этой игре именно пантюркистского компонента, «Серых волков», которую мы увидели в Карабахе. Так что нет сомнений в том, что первый и главный удар всей этой неоосманской силы будет, скорее всего, направлен против исламско-тюркского подбрюшья России.

Сейчас в мировых СМИ нередко ставится вопрос о том, долго ли продержится у власти «султан» Эрдоган? На него отвечают, как правило, отрицательно.

Мол, и его пантюркистский союзник по коалиции Девлет Бахчели с его «Партией националистического движения» существенно «сдает» электоральные позиции и, значит, на следующих выборах уже вряд ли обеспечит вместе с эрдогановской «Партией справедливости и развития» коалицию большинства.

И экономическое положение Турции весьма тревожно. За 2020 год турецкая лира обесценилась к доллару более чем на 25%. Внешний долг Турции превысил 420 млрд долл. и растет, безработица уже около 13%. Идет очень сильный отток капитала за рубеж, поскольку инвесторы перестают верить в хорошие перспективы национальной экономики. В марте нынешнего года Эрдоган отправил в отставку уже третьего (!) за последние два года главу ЦБ страны — после того, как тот поднял учетную ставку Центробанка до 19(!)%.

При этом большинство аналитиков указывают, что такой экономический провал лишь отчасти связан с коронавирусным падением производства, торговли и туристического сектора, и что решающее влияние на него оказывают непомерные расходы Турции на несколько необъявленных войн и наращивание мощи «вооруженческого» комплекса. В связи с этим многие эксперты считают, что к следующим выборам Эрдоган уже никак не сможет предъявить массам радужные социально-экономические перспективы.

Кроме того, мы видим, что, несмотря на масштабнейшие политические чистки высшего турецкого генералитета, проведенные Эрдоганом, значительная часть военных всё же устойчиво поддерживает кемалистскую Республиканскую народную партию. Да и голоса очень большой части образованной светской Турции отдаются той же кемалистской РНП или преимущественно курдской Демократической партии народов.

________________________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

*** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Окончание следует…)

https://rossaprimavera.ru/article/956dd4cc

13.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXVI

Накануне парламентских выборов 2018 года президент Мавритании Абдель-Азиз активно призывал граждан не голосовать за «ихванов»*. Он заявил, что «это экстремисты в галстуках, которые очень быстро берутся за оружие, когда не могут получить своего демократическим путем... Они уже развалили несколько арабских государств, гораздо более сильных и стабильных, чем Мавритания...»

Газета «Суть Времени» №425

Карта влияния «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)

Важнейшим рубежом развития Мавритании стало «политическое затишье» середины-конца 1980-х годов, когда в страну пошли европейские капиталы и более-менее установились нормы рыночных отношений. В стране были найдены и включены в разработку значительные месторождения металлов, большие (около 1 млрд барр.) запасы нефти, а также газа (около 30 млрд куб. метров). В результате с 1990-х крупные проекты правительства, которые организовались (несмотря на огромную коррупцию) всё-таки в основном на конкурсной основе, позволяли наполнять значительный бюджет и быстро повышать уровень жизни в стране.

В 1991 году военный президент Мавритании Маауйя ульд Сид Ахмед Тайя объявил о переходе в стране к гражданскому правлению и к многопартийной системе, а также принял новую конституцию страны. На первых многопартийных президентских выборах в 1992 году ульд Тайя выступил как кандидат от созданной им «Демократической и социал-республиканской партии» и победил с 62,7% голосов.

С этого времени созданное «ихванами»* «Национальное собрание за реформы и развитие», или «Тевассуль», начало активно работать, преимущественно в среде городских «белых мавров» — бейдани, и осторожно набирать социально-политическое влияние. Однако сразу встретило достаточно жесткое сопротивление военной администрации ульд Тайя, которая относилась к любому политическому исламу крайне негативно.

В частности, в 1995 году ульд Тайя установил дипломатические отношения с Израилем, а в 1999 году заключил с ним мирное соглашение, одновременно показательно «заморозив» отношения с Организацией освобождения Палестины. При этом главу ООП Ясира Арафата ульд Тайя открыто называл «бандитом», что вызвало широкое негодование и в Мавритании, и во всем арабском мире, а также ответные обвинения президента ульд Тайя в том, что он «продался сионистам».

Президент ответил жесткими репрессиями против исламистов в стране, а также (особенно после терактов в Нью-Йорке в 2001 году) активно включился в борьбу с «Аль-Каидой»*. В эти и последующие годы типичной для Мавритании была практика массовых арестов «исламских фундаменталистов, связанных с «Аль-Каидой»*.

Далее в Мавритании прошли еще несколько неудачных и успешных попыток военных переворотов, и в итоге власть в 2008 году захватил бывший глава генштаба и командир президентской гвардии генерал Мохаммед ульд Абдель Азиз. Причем в 2007 году, в промежутке между переворотами, партия «Братьев-мусульман»* «Тевассуль» была впервые официально легализована. В 2009 году Абдель Азиз выиграл выборы с 52% голосов избирателей и стал президентом страны (хотя кандидаты-оппоненты обвинили Азиза в политическом мошенничестве). Президент Абдель Азиз правит страной до сих пор.

«Арабская весна» в Мавритании началась акцией самосожжения перед президентским дворцом в столице Нуакшоте 17 января 2011 года состоятельного «белого мавра» Якуба ульд Дауда. Который, по примеру самосожжения уличного торговца Мухаммеда Буазизи в Тунисе, надеялся этим актом «всколыхнуть» на революцию мавританское общество.

Общество действительно всколыхнулось, возникло молодежное «Движение 25 февраля», вовлекшее в протестные акции большие городские массы, которые не только участвовали в политических демонстрациях и сидячих забастовках, но регулярно буквально оккупировали государственные учреждения. Причем, по данным экспертов, большую роль в организации протестов играли «ихваны»* из «Тевассуль».

К лету 2011 года протестное движение было частично подавлено властью, частично «устало и разошлось». Однако в марте 2012 года оно активизировалось вновь — в форме почти 500-километрового пешего похода под названием «Марш последней надежды» из порта Нуадибу на севере страны в столицу Нуакшот. Этот марш выдвинул ряд крупных экономических и политических требований, включая отстранение от власти военных и лично президента Абдель Азиза, но никаких серьезных успехов оппозиции не принес. И потому, что власть сумела болезненно «надавить» на протестующих через подконтрольных шейхов племен и старейшин кланов, и потому, что умело сыграла на главных «житейских» требованиях протестующих. В частности, именно в момент назначенного на 12 апреля 2012 года «ихванской»* партией «Тевассуль» митинга в Нуакшоте правительство объявило раздачу продовольственной помощи населению столицы. И горожане вместо политической акции протеста поспешили встать в очереди за едой…

Тем не менее «Тевассуль» в ходе протестов приобрела в Мавритании серьезный политический капитал. Получая заметную финансовую помощь прежде всего от Катара и отчасти от Турции, она развернула активную благотворительную и коммерческую деятельность по всей стране. «Тевассуль» управляет сетью бесплатных больниц и амбулаторий, рынков, заботится о сиротах, раздает еду в Рамадан и распределяет закят — мусульманскую милостыню бедным.

Определенные препоны деятельности «Тевассуль» появились в связи с бурным распространением радикального исламизма в Магрибе и Сахеле после «арабской весны». Для противодействия такому исламизму Мавритания, Буркина-Фасо, Мали, Нигер и Чад создали в 2014 году «Группу пяти зоны Сахеля» «для координации сотрудничества в сфере безопасности и развития». И это сказалось на ужесточении государственной политики в отношении всех исламских политических партий, включая «Тевассуль».

В связи с этим отметим заявление президента Мавритании Абдель Азиза накануне парламентских выборов в 2018 году. Абдель Азиз призвал граждан страны не голосовать за «ихванов»*. Он заявил, что «это экстремисты в галстуках, которые очень быстро берутся за оружие, когда не могут получить своего демократическим путем… Они уже развалили несколько арабских государств, гораздо более сильных и стабильных, чем Мавритания… вам следует быть осторожными в своем выборе, поскольку речь идет об угрозе стране, ее безопасности и стабильности… Не существует линии, отделяющей так называемый политический ислам и ислам экстремистов и террористов. Сегодня они политики в галстуках, а завтра — вооруженные боевики».

Однако в 2019 году, когда южные и восточные регионы Мавритании охватила сильная засуха и в стране начался острый продовольственный кризис, — и население, и правительство вновь вспомнили об «ихванах»* и «Тевассуль». Прежде всего об их способности организовать хотя бы минимальное жизнеобеспечение голодающих…

В Индонезии общество в целом было достаточно глубоко исламизировано еще до обретения независимости. Здесь — казалось бы, очень далеко от «родоначального» для «Братьев-мусульман»* Египта, — исламское университетское образование сложилось уже после Второй мировой войны, и тогда же появились первые джамааты «ихванов»*. Они укреплялись в 1970-х годах, в эпоху диктатуры президента генерала Сухарто. В 1980–1990-х годах они организовались в «Исламское движение Джемаа Тарбия» и начали получать всё большее распространение в крупных городских центрах (Джакарте, Бандунге и т. д.), преимущественно в университетских кампусах.

Отметим, что в 1990-х годах и далее «Джемаа Тарбия» испытывало достаточно острую конкуренцию с гораздо более радикальной группировкой «Джемаа Исламия», которая к концу 1990-х сформировала в Индонезии вполне активную террористическую сеть.

В 1998 году, при завершении диктатуры Сухарто, «Джемаа Тарбия» создало исламскую политическую «Партию справедливости» (ПС), которую возглавил Нурмахмуди Исмаил. В 1999 году ПС впервые участвовала в парламентских выборах, однако взяла только 1,4% голосов, то есть не смогла преодолеть 2% барьер, необходимый для прохождения в парламент и участия в следующих выборах.

После этого ПС переименовалась в «Партию справедливости и процветания» (Partai Keadilan Sejahtera, ПКС) и существенно реорганизовала и усилила свою социально-благотворительную деятельность. На выборах 2004 года ПКС уже получила 7,3% голосов избирателей и 45 из 550 парламентских мандатов. Это сделало ее седьмой по величине партией в парламенте, причем ее новый лидер Хидаят Нур Вахид был избран спикером Народного консультативного собрания.

Уже к этому времени глава ПКС и ее руководство наладили прочные связи с европейскими и арабскими духовными и организационными центрами «Братьев-мусульман»** и их лидерами (в частности с Юсефом Кардави и Саидом Рамаданом), а немало посланцев ПКС обучались в ведущих исламских университетах в Каире, Медине, Катаре.

На выборах 2009 года ПКС заняла четвертое место с 7,88% голосов избирателей. И вошла в правящую коалицию президента генерала Сусило Бамбанг Юдойоно (отметим, первого президента Индонезии, избранного прямым голосованием избирателей), причем получила в этой коалиции три министерских портфеля.

В 2014 году, при смене президента Индонезии (им стал бывший губернатор Джакарты Джоко Видодо), ПКС несколько ослабляет свои позиции во власти. На парламентских выборах она получает 6,79% голосов, что расценивает как неуспех. Как считают эксперты, причина в том, что индонезийское общество всё более отчетливо склоняется к национализму и начинает с некоторым подозрением относиться к политическим силам (причем успешным политическим силам), связанным с международными внешними структурами и заявляющим «вненациональную» повестку дня.

С этого момента ПКС аккуратно меняет политический курс. Во-первых, она открещивается от какого-либо родства (или тем более подчиненности) с египетскими «Братьями-мусульманами»*. Во-вторых, ПКС изымает из своей программы приоритет установления в Индонезии исламского государства, основанного на шариате, и заявляет о приверженности индонезийской национальной философско-политической доктрине Панча Шила.

Подчеркнем, что Панча Шила — это пять политических принципов развития страны, предложенных первым президентом Индонезии Сукарно именно как альтернатива исламизации. Они включают: веру в единого Бога; справедливую и цивилизованную гуманность; единство страны; демократию, направляемую разумной политикой консультаций и представительства; социальную справедливость для всего народа Индонезии.

То есть индонезийские «ихваны»* официально признали основой своей политики не шариат, а именно эту политическую философию. Но при этом ПКС регулярно проводит митинги в поддержку палестинской ХАМАС в ее конфронтации с Израилем, а также против влияния США в мире в целом, на Ближнем Востоке и в особенности в Индонезии.

Подчеркнем, что такая «смена политического лица» дала ПКС существенный политический результат: в Индонезии она уже считается не исламской, а исламско-националистической партией. И на парламентских выборах в 2019 году ПКС во главе с новым лидером Сохибулом Иманом получила 8,21% голосов и 50 из 575 мест в парламенте.

В Малайзии первая организация «Братьев-мусульман»* была создана еще в 1951 году под названием «Всемалайская исламская организация» (ВИО). Создавали партию мусульмане, получившие образование в Египте в университете Аль-Ахрар, а также в Мекке, Индии, Индонезии. В конце 1960-х годов движение переименовалось во «Всемалайскую исламскую партию» (ВИП), а далее при ней в 1971 году сложилась «Движение исламской молодежи Малайзии» (ДИММ). При этом в программе ВИП и ДИММ, наряду с шариатом, присутствовали и явные адресации к малайзийскому (в том числе, в связи с растущей китайской диаспорой, антикитайскому) национализму.

Чуть позже в Малайзии появился еще один политический орган «ихванов»* — «Исламский представительский совет» (ИПС). ИПС фактически являлся группой малайзийских студентов, учившихся в Великобритании по правительственным стипендиям, и был создан в Лондоне в 1975 году как закрытая (подпольная) структура «Братьев-мусульман»*. По возвращении в Малайзию они вскоре основали неправительственную организацию «Джамаа Ислах Малайзия» (ДИМ) с достаточно радикальной исламистской программой.

В конце 1970-х — начале 1980-х годов иранская «Исламская революция» и война в Афганистане привели к внутренним конфликтам в ВИП и далее к существенной смене руководства и политики партии. Во главе партии оказались улемы, получившие образование в том числе в Турции, которые отвергли любые союзы с национализмом и восстановили программные требования создания в Малайзии исламского государства. Сильно изменилась и оргструктура управления: ею стал (и является до сих пор) Совет шуры улемов из 12 человек, который принимает окончательные решения по всем, в том числе политическим, вопросам. Группу религиозных ученых-улемов, учившихся за рубежом и перехвативших власть в партии в 1980-х годах, в Малайзии неофициально называют «младотурками».

Мировой экономический кризис 1998–99 годов, очень болезненно сказавшийся на уровне жизни широких масс в Малайзии, привел к предсказуемому «проседанию» поддержки правящей националистической коалиции и резкому взлету доверия к ВИП. На выборах 1999 года она завоевала рекордные для себя 27 мест в парламенте. И сразу радикализовала «исламский вектор» в своей политике (эксперты считают, что при негласном участии «лондонцев» из теневого «Исламского представительского совета»), заявив о безусловной поддержке атак террористов-смертников в Палестине и Израиле, и начав проводить в Малайзии «происламские» уличные акции.

В 2001 году, незадолго до терактов в Нью-Йорке, правительство провело несколько крупных рейдов по штаб-квартирам радикальных группировок, прежде всего — «Движения моджахедов Малайзии» (KMM), связанного с индонезийской террористической сетью «Джемаа Исламия», и разгромило большинство ячеек КММ. При этом выяснилось, что лидером боевиков КММ был сын высокопоставленного члена ВИП Муршида аль-Ама. Однако после терактов в Нью-Йорке ВИП даже не пыталась уйти в тень, но, напротив, нарастила радикальную исламистскую пропаганду, открыто поддержало «Аль-Каиду»* и лично бен-Ладена, а также «Талибан»*.

Радикализация ВИП и подозрения о ее связях с террористами обрушили доверие к партии и привели к ее поражению на парламентских выборах 2004 года, а также вызвали фракционный раскол и требования модернизации партии и трансформации ее политики. Фракция, требовавшая обновления «Всемалайской исламской партии», еще в 2002 году отправила делегатов во главе с вице-президентом ВИП Мустафой Али в Анкару изучать опыт турецких «ихванов»* из «Партии справедливости и развития», и в дальнейшем получила прозвище «эрдоганцев».

Эта фракция, в частности, настаивала на резком смягчении исламистской риторики ВИП и, главное, на акценте политики партии на тех актуальных проблемах страны, которые важны для всех малайзийцев, а не только для мусульман. Одним из кардинальных новшеств политики ВИП стала готовность к политическому сотрудничеству с различными неисламскими партиями, включая «Партию демократического действия» (DAP), состоящую из малайзийских китайцев. Отметим, что такую смену политики ВИП поддержали влиятельные мировые лидеры БМ* и, в частности, глава кувейтских «ихванов»* доктор Тарек Сувайдан, который назвал ее «единственным логическим способом для исламистской партии однажды управлять Малайзией».

Новая политика ВИП позволила партии восстановить свои позиции на парламентских выборах 2008 года и получить 23 места в палате представителей. Но эта политика одновременно углубила раскол в ВИП между старым «руководством улемов» и молодыми «эрдоганцами». В 2015 году этот раскол завершился тем, что «эрдоганцы» покинули ВИП и создали собственную «Партию национального доверия» (AMANAH), которая с мая 2018 года по февраль 2020 года входила в правящую коалицию «Альянс надежды».

Отметим, что при этом прежняя «Всемалайская исламская партия», которая подчеркивала свою приверженность исламской политике «Братьев-мусульман»*, вовсе не сошла с малайзийской политической сцены. Ее лидер улем Абдул Хади Аванг, получивший образование в Исламском университете Медины и каирском университете Аль-Азхар, прошел путь из молодежного ДИММ в Совет шуры улемов ВИП, и с 2002 года возглавил ВИП. При этом Абдул Хади имеет немалый авторитет и поддержку среди «мировой элиты» «Братьев-мусульман»*: в 2012 году он в Лондоне встречался с Юсефом аль-Кардави, а в 2013 году произнес яркую речь в Стамбуле на «Международном конгрессе исламского сообщества».

ВИП вновь оказалась востребована в 2018 году, когда правящая «Объединенная малайская национальная организация» (ОМНО) проиграла выборы. ОМНО попыталась вернуться к власти, сделав ставку на мусульманское большинство (более 60% населения) страны, и обратилась к сотрудничеству с ВИП. В конце 2019 года традиционно враждовавшие ОМНО и ВИП создали политический альянс «Национальный консенсус». А в марте 2020 года, после острого политического кризиса, приведшего к отставке премьер-министра Махатхира Мохамада, было сформировано правительство во главе с Мухиддином Яссином, в котором три представителя ВИП получили посты министров и еще пять — замминистров. Сам глава «Всемалайской исламской партии», лидер «ихванов»* Абдул Хади был назначен спецпосланником на Ближнем Востоке, фактически это пост главы министерства.

Сейчас ВИП, входящая в правящую коалицию «Национальный альянс», имеет только 18 из 222 мест в федеральной палате представителей. Однако, поскольку у правительства Мухиддина Яссина в парламенте большинство всего лишь в два голоса, поддержка ВИП (то есть «ихванов»*) является ключевым фактором устойчивости нынешней политической власти в Малайзии.

Кроме того, нельзя не подчеркнуть, что, по оценкам экспертов, для исламизированных малайзийцев (которых, напомним, около 60% населения) мнение лидеров ВИП всё чаще становится «духовно-идеологическим голосом власти». А «ихваны»* всё настойчивее предлагают ужесточить в стране «шариатскую» политику, введя запреты «худуд» в правовую систему: полностью запретить алкоголь и азартные игры, а также ужесточить правила общественного поведения в стране в соответствии с шариатом. Причем проведенные в 2017 году Институтом Юсофа Исхака опросы общественного мнения показали, что в штатах с существенным преобладанием мусульман поддерживают введение «худуд» до 75% респондентов…

Так что же представляет собой «мировое сообщество «Братьев-мусульман»*?

Как мы выяснили, «ихваны»* к настоящему времени стали реальной политической силой в огромном числе стран мира. И это не только Ближний Восток, где зародилось это движение. Они достаточно влиятельны в США. В Европе, как мы выяснили, они представляют вполне значимые общины в Германии, Великобритании, во Франции, в Австрии, но и не только. Они также более чем влиятельны еще и в Албании, Боснии и Герцеговине, Косове.

На Ближнем и Среднем Востоке они оказывают огромное влияние на политический процесс в Турции, Сирии, Ираке, Афганистане, Пакистане, а также в Саудовской Аравии, Йемене, ОАЭ, Катаре, Кувейте, Иордании, Палестине и даже в Израиле.

В Африке, Магрибе и Сахеле «ихваны»* в очень большой степени присутствуют в политике в Египте, Судане, Сомали, Ливии, Тунисе, Алжире, Марокко и Мавритании.

На Дальнем Востоке они играют всё большую политическую роль в Индонезии и Малайзии.

На территории бывшего СССР организации «ихванов»* активно внедрялись сразу после распада единой страны, в особенности широко — в республиках Средней Азии и Казахстане. Позже практически все новые властные группы на постсоветском пространстве осознали риски укрепления политического ислама, и «Братья-мусульмане»* и связанные с ними организации почти повсеместно были запрещены. В России «ихваны»* были запрещены 14 февраля 2003 года решением Верховного суда, поскольку они «координировали создание исламской организации под названием „Высший военный меджлис уль-Шура объединенных сил кавказских моджахедов“* во главе с Ибн Аль-Хаттабом и Басаевым».

Хотя в республиках Средней Азии БМ* тоже запрещены, этот запрет во многом чисто формальный (в особенности в Киргизии), и немало джамаатов «ихванов»* продолжают деятельность в подполье или полуподполье и под другими названиями. Кроме того, ряд экспертов утверждают, что есть «неофициальные» джамааты БМ* и в грузинской Аджарии, и в молдавской Гагаузии.

Исключение из постсоветского запрета «Братьев-мусульман»* представляет только Украина, которая «в целях сохранения религиозной толерантности» организации «ихванов»* сохранила. Это прежде всего «Умма», тесно связанная с Меджлисом крымско-татарского народа* и турецкими и европейскими БМ*, и ассоциация «Аль-Раид» (ячейки которой на сегодняшний день уже охватили почти всю Украину), являющаяся членом «Всемирной ассоциации исламской молодежи» (WAMY) и также фактически подконтрольная турецким «ихванам»*.

В частности, Турция в связке с «Аль-Раид» построила мечеть «Ахать» в Донецке (1999), мечеть Сулеймана и Роксоланы в Мариуполе (2007 год), Соборную мечеть в Луганске (2010), а также исламские культурные центры в Киеве, Львове, Сумах, Одессе. И, конечно, «Аль-Раид» до 2014 года очень активно разворачивалась в Крыму.

На приведенной выше карте для «географической наглядности» красными звездочками обозначены страны, в которых «Братья-мусульмане»* играют высокую или значимую политическую роль.

В связи с этой картой нельзя не вспомнить не раз звучавший в заявлениях идеологов «Братьев-мусульман»* тезис о том, что они стремятся «построить исламский халифат на принципах шариата от Испании до Индонезии»…

________________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует…)

https://rossaprimavera.ru/article/e1aee8b8

09.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXV

В 2017 году Турция создала вблизи Могадишо свою крупнейшую зарубежную военную базу «ТУРКСОМ»... она также фактически взяла под управление центральный аэропорт в Могадишо и Кисмайо — главный морской порт Сомали. В том же 2017 году США ввели в Сомали «для борьбы с терроризмом» свой военный контингент численностью около 1000 человек

Газета «Суть Времени» №424

6-й батальон Национальных вооруженных сил Сомали приносит присягу в военной академии ТЮРКСОМ в Могадишо

В Сомали джааматы «Братьев-мусульман»* появились в 1960-х годах, после объединения постколониальных северного (британского) и южного (итальянского) Сомали и объявления независимости нового государства. Причем «ихваны»* с самого начала конкурировали с исторически укоренными в регионе джамаатами суфийских тарикатов (братств) кадирийя, салихийя, идрисийя и дандаравийя.

При этом, поскольку значительная часть этнических сомалийских племен осталась на территориях соседних Эфиопии и Кении, Сомали сразу оказалось охвачено внешними ирредентистскими конфликтами. Пришедший к власти в результате военного переворота генерал Мохаммед Сиад Барре, объявивший курс на строительство в стране социализма с исламской спецификой, в 1977 году внезапно объявил своей целью создание «Великого Сомали» и напал на Эфиопию с целью отторгнуть от нее населенную в основном сомалийскими племенами провинцию Огаден. Однако потерпел сокрушительное поражение.

В результате в Сомали начался острейший политический кризис и затем — гражданская война. В 1981 году Барре был свергнут, страна погрузилась в полный хаос множества конфликтующих регионов, слабо контролируемых десятками племенных и клановых полевых командиров. Основная часть бывшего Британского Сомали на севере выделилась в независимую республику Сомалиленд, а большинство других регионов в результате распада социально-политической и экономической инфраструктуры охватил сильнейший голод, от которого погибло более 300 тыс. человек.

В декабре 1992 года в страну были введены миротворцы ООН, но после гибели в 1993 году 18 американских солдат президент США Клинтон отозвал американские войска, а к 1995 году из Сомали ушли и другие «миротворцы».

В последующие годы различные внутренние и внешние группы (прежде всего под влиянием Эфиопии) пытались установить в Сомали какую-либо стабильную власть. При этом влияние БМ*, которые создали политическую партию «Харакат аль-Ислах» (Движение за реформы), возрастало постольку, поскольку на фоне социально-экономического хаоса у населения вызывала доверие и симпатии их «благотворительная» деятельность.

В 2004 году в Сомали было, наконец, создано Переходное федеральное правительство (ПФП), которое, при поддержке ООН, Африканского союза и США, взяло под контроль почти весь юг страны. Но в ПФП почти сразу начались межфракционные племенные и клановые конфликты. И вскоре на главную политическую сцену в Сомали вышел возникший еще в середине 1990-х годов так называемый Союз исламских судов (СИС) с участием «ихванов»* и местных суфийских шейхов, но одновременно с достаточно мощными вооруженными формированиями появившихся в стране боевиков из «Аль Каиды на Аравийском полуострове»*. СИС очень быстро навел относительный порядок на юге страны (в 7 из 10 южных регионов) и получил широкую и массовую низовую поддержку.

В конце 2006 года армия Эфиопии и полевые командиры ПФП при поддержке США (которые заявили, что руководство СИС находится под контролем «Аль-Каиды»*) провели масштабную военную операцию, полностью разгромили военные формирования СИС и поставили в столице Могадишо правительство Юсуфа Ахмеда. После чего призвали Африканский союз развернуть в Сомали крупный военный контингент для поддержки ПФП.

Однако вскоре выяснилось, что правительство Ахмеда совсем не в силах контролировать страну. В 2008 году президент Юсуф Ахмед подал в отставку, в 2009 году эфиопские войска из Сомали ушли, президентом Сомали был избран лидер умеренных исламистов из «ихванов»* («Харакат аль-Ислах») Шейх Ахмед Шариф, который объявил в стране верховенство законов шариата.

Но вскоре реальной силой, в основном контролирующей страну, стала выделившаяся из Союза исламских судов и родственная «Аль-Каиде»* радикальная исламистская группировка «Аш-Шабааб» — уже без суфиев и «ихванов»*. Фактически оказалось, что правительство Шарифа контролирует — и то лишь благодаря поддержке миротворцев Африканского союза из Уганды и Бурунди — только несколько столичных кварталов.

На этом фоне безвластия в Могадишо и почти всевластия «Аш-Шабааб» на остальной территории — в правительстве менялись премьер-министры и министры с двойным американо-сомалийским и британско-сомалийским гражданством, получившие образование на Западе. Разрушение инфраструктуры и засухи привели к новому тяжелому голоду в стране. По данным ООН, в 2010–2012 годах в Сомали было более 260 тысяч голодных смертей, хотя некоторые эксперты считают, что одной из дополнительных причин смертей стала начавшаяся в октябре–ноябре 2011 года новая интервенция в страну армий Кении и Эфиопии для уничтожения боевиков «Аш-Шабааб».

В это же время в Сомали в войне с «Аш-Шабааб» резко активизировалось суфийское (тарикатское) военизированное движение «Ахль ас-Сунна валь-Джамаа» (Приверженцы Сунны и Джамаата), возмущенное разрушением своих общин и тарикатского образа жизни радикалами из «Аш-Шабааб». К концу 2012 года усилиями эфиопской и кенийской армий, а также внутренних сил «ихванов»* и суфийских тарикатов, «Аш-Шабааб» была фактически разгромлена и отчасти оттеснена в Кению. Президентом Сомали после нескольких раундов политических конфликтов стал Хасан Шейх Махмуд — бизнесмен и преподаватель, создавший собственную «Партию мира и развития», хотя сторонники лидера «ихванов»* Ахмеда Шарифа заняли сильные позиции в правительстве.

Новое правительство начало создавать в стране относительно устойчивую власть. Однако «Аш-Шабааб» довольно быстро восстановила свои силы и влияние в среде сомалийских беженцев и мусульман Кении, и уже в 2015 году начала отвоевывать у правительства Махмуда часть утраченных сомалийских территорий.

В этот момент Турция, давно вовлеченная в ситуацию в Сомали, вмешалась в нее довольно решительно — и политически, и своими военными «прокси». И уже в начале 2016 года зам. главы МИД Турции Эмель Темкин заявил, что с Сомали подписано соглашение о создании в стране турецкой военно-тренировочной базы, которая станет главным центром подготовки военных кадров не только для сомалийской армии, но в дальнейшем и для других стран Африки.

В 2017 году президента Хасана Шейха Махмуда сменил ставленник «ихванов»* Мохамед Абдуллахи Мохамед, учившийся в США в Университете Буффало и защищавший там же магистерскую диссертацию по истории, далее работавший первым секретарем посольства Сомали в США, затем, в 2010–2011 годах, бывший премьер-министром Сомали, а также имеющий двойное гражданство Сомали и США.

И в том же 2017 году Турция создала вблизи Могадишо свою крупнейшую зарубежную военную базу «ТУРКСОМ», где могут одновременно обучаться более полутора тысяч солдат и офицеров. Кроме того, Турция фактически взяла под управление центральный аэропорт в Могадишо и главный морской порт страны Кисмайо. В том же 2017 году США ввели в Сомали «для борьбы с терроризмом» свой военный контингент численностью около 1000 человек.

Новый кризис — и сепаратистский, и политический, и военно-террористический — охватил Сомали в конце 2020 года. На исходе президентского срока Мохаммеда Абдуллахи Мохаммеда оказалось, что лидеры регионов страны не могут договориться ни о формате выдвижения кандидатов от регионов, ни о составе избирательных комиссий, ни о составе коллегий выборщиков, ни о самой процедуре выборов. Особенно проблемными оказались граничащий с Кенией южный штат Джубаленд (в значительной мере базовый для «Аш-Шабааб») и северный Пунталенд.

Со стороны альянса лидеров оппозиции начались обвинения президента Мохаммеда в том, что он продвигает своих сторонников в Национальную независимую избирательную комиссию и намеренно манипулирует подготовкой к выборам «с целью удержаться на президентском посту на неопределенный срок». Уже в середине декабря 2020 года, понимая, куда развивается ситуация в Сомали, президент США Дональд Трамп распорядился к началу 2021 года вывести из Сомали почти все войска США, и заявил, что часть этих войск будет размещена в Кении и Джибути.

А после срыва выборов, которые должны были состояться 8 февраля 2021 года, в Могадишо развернулись массовые протестные акции оппозиции. Запрет этих акций 23 февраля правительством по причине роста числа заражений COVID-19 и ужесточения «коронавирусного карантина» скачком обострил политическую и террористическую ситуацию. В силовые столкновения власти и оппозиции сразу включились боевики «Аш-Шабааб». Террористические атаки в Могадишо с десятками жертв происходят каждую неделю. 9 марта 2021 года подвергся мощному минометному обстрелу лагерь в столице Сомали, где расквартированы вооруженные силы Африканского союза и расположены диппредставительства стран Запада.

Местные эксперты считают, что страна вновь находится на грани гражданской войны, и что сейчас из внешних сил во внутрисомалийском конфликте наиболее заметную роль играют ОАЭ и Турция. Причем Эмираты явно поддерживают региональных лидеров и оппозицию, а Турция — президента Мохаммеда и столичный регион Банадира. 25 марта 2021 года местное издание Radio Dalsan сообщило, что не менее сотни сомалийских политиков высшего эшелона власти уже имеют турецкое гражданство, и что семьи примерно половины состава сегодняшнего кабмина Сомали уже сейчас живут в Стамбуле.

Некоторые эксперты допускают, что Турция, чтобы переломить военную ситуацию, может попытаться импортировать из Сирии в Сомали своих радикальных «прокси»-боевиков, наследников «Аль-Каиды»**. Однако большинство аналитиков убеждены, что это исключено, поскольку такие сирийские силы скорее примкнут к родственной по идеологии «Аш-Шабааб», чем к защищающим столицу «ихванам»*.

В Алжире джамааты «Братьев-мусульман»* появились после обретения страной независимости в 1962 году, причем это были, как и в других странах Магриба, в основном интеллигенты-беглецы из Египта, а затем еще из Сирии, Ирака, Судана. Многие из этих беглецов-«ихванов»* стали школьными учителями и университетскими преподавателями. В начале 1990-х годов, когда в стране была учреждена многопартийность, они создали «Партию общественного движения за мир», или «Хамас», которую возглавил Махфуд Нахна.

При этом алжирские БМ* в большинстве своем отказались присоединяться к гораздо более радикальному «Исламскому фронту спасения» (ИФС), который выиграл выборы 1991 года, а после этого был распущен и запрещен в результате военного переворота в 1992 году. БМ* не участвовали и в восстании против переворота (то есть армии и спецслужб), которое начали ИФС и сформированная радикальной оппозицией с активным участием «Аль-Каиды»* так называемая «Вооруженная исламская группа» (ВИГ). «Ихваны»* в ходе развернувшейся в Алжире гражданской войны — напротив, постоянно призывали к мирному разрешению внутриалжирского конфликта и возврату страны к демократии.

В результате алжирские «ихваны»* после поражение восстания сохранили статус легальной организации, с представительством в парламенте и правительстве. В 1995 году глава «ихванов»* Нахна даже баллотировался на пост президента Алжира и набрал более 25% голосов, заняв второе место после избранного президентом Ламина Зеруаля.

Партия «Хамас» подчеркивает уважение к берберскому населению и его культуре как неотъемлемой части алжирского общества, признает право на самоопределение наций по вопросам их политического будущего, требует активной борьбы с коррупцией, расширения прав женщин в их роли для семьи, общества и государства, улучшения системы образования, доверия к демократическим формам правления и выборам, глубоких экономических реформ. Кроме того, алжирские «ихваны»* последовательно заявляют о поддержке права палестинского народа на собственную независимую государственность.

После 2003 года преемник Нахны на посту лидера «Хамас» Боуджерра Солтани полностью выдерживал ту же линию партии на «неконфронтационную и конструктивную» оппозицию власти. В частности, в течение всех 2000-х годов «Хамас» была устойчивым членом трехпартийной властной коалиции, поддерживающей президента Алжира Абдельазиза Бутефлику.

Однако далее «Хамас» стала быстро терять электоральную поддержку. В частности, на это сильно повлияли события «арабской весны», в ходе которых симпатии «исламской улицы» явно разворачивались в сторону партий и организаций, настроенных на радикальную (в том числе вооруженную) борьбу с властью.

В 2012 году «Хамас» отказалась от поддержки президента Бутефлики, а ее лидер Солтани заявил, что «если власть не начнет немедленные политические реформы, то революционная волна накроет Алжир». В 2014 году новый лидер алжирских «ихванов»* Абдерразак Макри отказался выставлять свою кандидатуру на президентских выборах, заявив, что причина — «отсутствие реальных возможностей политических реформ, непрозрачность выборов и монополия власти на их результаты».

В 2017 году «Хамас» отказалась от коалиций и пошла на выборы самостоятельно, но набрала всего 6% голосов. Этот провал «ихваны»* объяснили подтасовкой результатов. Но даже некоторые члены партии признали, что причины — и в том, что «Хамас» не предлагает радикальных решений проблем страны и общества, и в том, что избиратели (особенно молодежь) в Алжире и в других странах Магриба всё чаще оглядываются на более радикально-исламистские салафистские силы. Силы, не склонные, в отличие от «Хамас», к компромиссам с властью.

В январе 2019 года Макри поначалу заявил о готовности участвовать в президентских выборах, однако затем отказался. Позднее «Хамас», наряду с другими оппозиционными партиями, поддержал протесты против Бутефлики и его правительства.

На президентских выборах 2019 года победил в первом туре с результатом 58,15% голосов бывший премьер-министр Алжира Абдельмаджид Теббун. Но массовые протесты в Алжире продолжились, поскольку для большинства алжирцев он остался «чиновником из окружения Бутефлики». Хотя в ноябре 2020 года Теббун провел общенациональный референдум по поправкам в конституцию, ограничивающий нахождение президента у власти двумя сроками, страну это не успокоило, и протестная волна продолжается.

Отметим, что алжирские «ихваны»* эту протестную волну не только не возглавили, но находятся «в стороне и как бы в ожидании». Эксперты предполагают, что это либо ожидание ясных шагов от власти, означающих приглашение БМ* к ее поддержке, либо подготовка к смене политики «Хамас» в сторону более радикального антивластного курса.

В Марокко «Братья-мусульмане»* появились в 1960-х годах, хотя только в 1998 году вошли в политику королевства под названием «Партия справедливости и развития» (ПСР). В 2007 году на выборах в парламент ПСР заняла второе место с 46 местами в нижней палате представителей, уступив только национал-консервативной партии «Истикляль» (с 52 местами в нижней палате).

Но в 2011 году, в ходе «арабской весны», «ихваны»* под руководством Абделилы Бенкирана возглавили протестное «Движение 20 февраля» с лозунгом «Люди против Конституции для рабов» и требованиями провести демократические выборы, сформировать новое правительство путем всеобщего голосования, а также провести «демократизирующую» реформу образования. В марте 2011 года король Мухаммед VI объявил поправки к Основному закону страны, главная из которых обязывала короля назначать премьер-министром представителя (лидера) партии, завоевавшей большинство на выборах.

В итоге на выборах 2011 года в парламент (вопреки надеждам короля на победу привычной «Истикляль») победила ПСР, получившая в парламенте 107 мест из 395, а Бенкиран занял пост премьер-министра. Далее ПСР предложила понизить налоги для бизнеса и за счет этого обеспечить дополнительное финансирование социальных программ для бедных. Результатом этих действий, очень позитивно воспринятых социальным большинством, стала победа ПСР и на следующих выборах 2016 года. Причем партия получила в парламенте дополнительно 18 мест, и Бенкиран сохранил пост премьер-министра.

В итоге такого сложившегося симбиоза королевской власти и власти «ихванов»* Марокко вполне благополучно прошла через перипетии «арабской весны» и является в Магрибе чуть ли не образцом политической стабильности. Причин несколько.

Во-первых, страна изначально является исламским конституционным королевством, в котором принято шариатское законодательство, и в этом вопросе у власти и оппозиции расхождений нет. Причем правящая династия Алауитов возводит свое происхождение к потомкам Хасана, внука Пророка Мухаммада, и находится у власти в Марокко уже более трех веков, что в традиционном исламском обществе определяет ее очень высокий авторитет.

Во-вторых, король очень аккуратно использует свою «священную и неприкосновенную» (по конституции) власть, чутко реагируя на возникающие запросы оппозиции и масс, включая и запросы на модернизацию (реформы избирательной системы и социальных институтов), и запросы на развитие исламского образования (создание Института подготовки имамов имени Мухаммеда VI, а также Фонда африканских «улемов» для содействия развитию умеренного ислама).

В-третьих, значимая оппозиция в Марокко (и «ихваны»* не исключение) никоим образом не посягает на прерогативы королевской власти. Как заявил один из аналитиков, «ПСР в Марокко определяет вектор демократии, но играет по правилам королевского дворца и является частью системы, но не внесистемной силой».

Наконец, и результаты такого «совместного управления» для масс достаточно показательны — дефицит бюджета Марокко сократился в сравнении с 2011 годом почти в два раза (с 7,2% ВВП до 3,7% ВВП в 2019 году). В стране довольно активно развиваются социальные программы поддержки неимущих семей, растут льготы для инвалидов и матерей-одиночек. По данным независимого опроса населения, проведенного в 2017 году, 62% марокканцев удовлетворены экономической ситуацией в стране, а примерно треть опрошенных считает, что она после 2011 года улучшилась.

Разумеется, радикальная исламистская оппозиция из Марокко никуда не исчезла. По данным ЦРУ за 2015 год, число завербованных в «Исламское государство»* марокканских террористов достигло 1500 человек, причем некоторые из них учились в Европе, а подавляющее большинство оказались завербованы через очень популярный в стране Facebook. Однако на социально-политической ситуации в самой стране, где власть короля, «ихванов»* и умеренных провластных светских и националистических партий оказывается полностью определяющей, факт наличия в Марокко сторонников ИГ* никак не сказывается.

В Мавритании, одной из самых слаборазвитых и беднейших стран мира, «Братья-мусульмане»* появились в начале 1960 годов, после обретения страной независимости. И сразу столкнулись — несмотря на то, что почти всё население Мавритании мусульмане, — с очень проблемной социально-экономической и политической ситуацией.

Главные факторы этой проблемности — тяжелейшая, часто буквально голодная бедность и рабство, причем во вполне средневековых типологиях. Хотя законом рабство отменялось дважды — в 1981 и 2007 годах, — в реальности оно является одним из устойчивых фактов социальной структуры общества и процветает до сих пор. Причем это рабство в основном совсем архаичное, когда нередко хозяин и раб примерно одинаково бедные и одинаково трудятся не покладая рук, но иногда не в силах полноценно прокормить даже себя самих и собственных детей.

Потому привычные для других стран механизмы социального внедрения «ихванов»* — через массовую проповедь в создаваемых мечетях, образование и благотворительность, средства на которые собираются с зажиточных слоев населения, — как правило, в Мавритании работали не очень успешно.

Следующий фактор проблемности ситуации в Мавритании — расовая, племенная и клановая конкурентная разобщенность общества, при которой почти невозможно о чем-то договориться на основе компромисса по каким-либо общим интересам.

Основными расовыми группами Мавритании являются светлокожие арабо-берберы («белые мавры, бейдани») и чернокожие негро-мавританцы («черные мавры, хартины»). Исторически бейдани были основными носителями классического арабского языка и культуры и много веков господствовали над хартинами. Хартины, происходящие в основном из Африки южнее Сахары, говорят на особом диалекте арабского языка и до сих пор в основном сохраняют рабовладельческий социальный строй.

Объединяющая роль ислама в таких условиях нередко оказывается совершенно недостаточной для социального и политического согласия.

Еще одни фактор проблемности ситуации в Мавритании для действий БМ* — это крайняя неустойчивость постколониальной власти. По сути вплоть до середины 2000-х годов политическая история Мавритании представляла собой (несмотря на формальную организацию политики в виде исламской президентско-парламентской республики) почти непрерывную череду военных переворотов.

___________________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/9abb811a

02.04.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXIV

«Братья-мусульмане»* развернули в стране активную благотворительную и религиозную деятельность, причем характерным принципом этой деятельности стало повсеместное создание комплексов «мечеть плюс больница или амбулатория плюс школа»

Газета «Суть Времени» №423

«Братья-мусульмане» (Организация, деятельность которой запрещена в РФ) Иордания

Продолжим анализ идеологического распространения и политического влияния «Братьев-мусульман»* на Ближнем Востоке и в других регионах.

В Тунисе отдельные джамааты «ихванов»* существовали с начала 1970-х годов. В 1981 году крупный идеолог БМ* Рашид аль-Ганнуши, получивший исламское образование в Дамаске и светское в Париже, вернулся в Тунис и резко активизировал движение, создав исламскую партию «Ан-Нахда» («Возрождение»), полностью принявшую идеологию и политические принципы «Братьев-мусульман»*. Эта партия начала получать вполне весомые позиции на парламентских выборах, и в 2011 году оказалась фактически главной силой, обеспечившей в Тунисе на старте «арабской весны» «жасминовую революцию» и свержение многолетнего диктаторского правления Зейн эль-Абидина бен Али.

В декабре 2014 года «Ан-Нахда» вошла в правящую коалицию нового правительства и поддерживала преемника бен-Али во главе Туниса, президента Бежи Кайд Эссеби. А после победы на парламентских выборах в октябре 2019 года «Ан-Нахда» (то есть «ихваны»*!) стала самой крупной политической партией страны. Однако, имея большинство в парламенте Туниса, она тем не менее ведет осторожную происламскую политическую линию, не выдвигая своих лидеров на пост премьер-министра и не проповедуя тотальную и форсированную исламизацию страны.

И дело, похоже, не в том, что тунисские БМ* сомневаются в своей способности захватить и удержать власть. Дело, скорее всего, в том, что Тунис, с точки зрения экономики, критически зависит и от европейских инвестиций в промышленность, и от торговых отношений с Европой, и от европейского туризма. А «ихваны»* хорошо понимают, что слишком откровенная и быстрая «исламская» трансформация страны может и тому, и другому, и третьему существенно повредить.

Однако, как мы показали ранее в данном исследовании, «Ан-Нахда», не слишком это афишируя, но и не особо скрывая, в 2020 году активно поддерживала ливийских БМ*. И направляла крупные контингенты наемников-боевиков в Ливию для поддержки власти в Триполи правящей партии «ихванов»* — «Партии справедливости и строительства».

В Иордании «Братья-мусульмане»* были официально зарегистрированы уже в ноябре 1945 года под названием Джамият аль-Ихван аль-Муслимин (Ассоциация «Братьев-мусульман»*), а затем создали собственную политическую партию «Фронт исламского действия». В 1950-х годах они развернули в стране активную благотворительную и религиозную деятельность, причем характерным (и крайне важным и привлекательным для местного населения!) принципом этой деятельности стало повсеместное создание комплексов «мечеть плюс больница или амбулатория плюс школа».

В середине 1950-х годов одной из наиболее активных фигур «ихванов»* в Иордании стал зять и преемник Хасана аль-Банны Саид Рамадан. Оставив после себя в стране устойчивую и хорошо организованную систему джамаатов, он в 1958 году получил иорданский дипломатический паспорт и отправился в Женеву создавать структуры БМ* в Швейцарии, а затем в Мюнхен, где возглавил комиссию по строительству одной из крупнейших европейских мечетей, которая в дальнейшем стала, по сути, «центральным штабом» БМ* (и родственных «братьям» исламских структур) в Европе.

В 1970–80-х годах «ихваны»* в Иордании вполне уживаются с администрацией короля Хуссейна и развивают высокую политическую активность. Прежде всего потому, что оказывают королю решающую поддержку в размещении и обустройстве массы эмигрирующих в Иорданию палестинских арабов. В 1989 году БМ* оказываются самой крупной партийной фракцией в иорданском парламенте, получив в нем 23 места из 89.

Однако союз иорданских «ихванов»* с властью дал серьезную трещину в 2011 году, в период «арабской весны». В этот период они организовали очень широкие и массовые «народные протесты» с требованием политических перемен. По сути — учреждения широкой конституционной монархии. Они бойкотировали муниципальные выборы по традиционной, учрежденной королем схеме, и потребовали принципиальных изменений избирательной системы. В частности, глава иорданских БМ* Хамсе Мансур потребовал от короля Абдаллы II, чтобы депутаты верхней палаты парламента не назначались королем, а избирались народом, и чтобы премьер-министр опять-таки не назначался королем, а выдвигался крупнейшей парламентской фракцией.

Король и тогдашний премьер-министр Маруф аль-Бахит попытались «откупиться» от «ихванов»*, предложив им ряд министерских постов, но БМ* отказались. В результате наступившего острого политического кризиса последовала отставка Бахита. Однако кризис в тот момент как бы «рассосался» под давлением соседей Иордании по Персидскому заливу, и прежде всего Саудовской Аравии, от которой в очень большой степени зависело благополучие достаточно слабой иорданской экономики.

После того как в 2014 году КСА и другие арабские соседи Иордании объявили «Братьев-мусульман»* террористической организацией, Амман также был вынужден реагировать. В частности, король настаивал на том, чтобы партия хотя бы сменила название. Только в начале 2016 года, в ходе обострения отношений арабских стран Залива со слишком «проихванским»* Катаром, иорданские БМ* официально объявили о разрыве связей с «материнской» базой «ихванов»* в Египте. А вскоре иорданская полиция закрыла штаб-квартиру «Братьев-мусульман»* в Аммане, объяснив это тем, что «организация не имеет лицензии».

Однако серьезные аналитики считают этот акт закрытия фальшивым. Во-первых, потому что только через иорданскую границу с Сирией обеспечиваются, причем при активном участии «ихванов»*, британские и американские поставки боевиков и оружия на сирийский юг (включая регулярно вспыхивающую локальными восстаниями провинцию Дераа) для войны против Башара Асада. Во-вторых, потому что без лояльности и поддержки «ихванов»* королевская власть, видимо, попросту не сможет социально-политически «успокаивать и держать в узде» находящихся в Иордании палестинских арабов, которых в стране сейчас уже больше, чем коренного населения.

И потому «как бы разорвавший» отношения с БМ* «Фронт исламского действия» вскоре после закрытия штаб-квартиры «ихванов»* в Аммане вдвое нарастил свое представительство в парламенте Иордании, получив 15 из 130 мест…

В Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ) партия БМ* под названием «Аль-Ислах» («Ислах») возникла в начале 1970-х годов под руководством шейха Рашида бен Саида Аль Мактума. Это произошло, как и в большинстве других стран региона, за счет «ихванов»* — политических эмигрантов из Египта, а также студентов Эмиратов, учившихся в Египте.

Вначале власть ОАЭ относилась к БМ* вполне благожелательно, и партия быстро набирала известность и политическое влияние. Однако уже в 1980-х годах власть Эмиратов начала ощущать угрозу в результате слишком быстрого роста влияния «ихванов»* не только в собственно религиозной сфере и в сфере образования, но и в судебной системе. А в 1990-х годах против БМ* в ОАЭ развернулись сначала мягкие «чистки», а затем и более жесткие преследования.

С началом «арабской весны» 2011 года против «Аль-Ислах» начались вполне весомые судебные репрессии. В 2012 году партию обвинили в том, что она тайно создала вооруженное военное крыло, в которое вербовала молодых граждан Эмиратов и отставных офицеров с целью военного переворота, свержения правительства и установления в ОАЭ теократического «исламистского государства». В марте 2013 года в Абу-Даби начался судебный процесс над 83 гражданами страны и 11 гражданами Египта из «ихванов»*, обвиненными в попытке государственного переворота в пользу «Аль-Ислах». А в 2014 году партию законодательно объявили террористической организацией и запретили.

Хотя «Аль-Ислах» пыталась восстановить политический статус, доказывая, что она якобы уже давно не имеет никакого отношения к «Братьям-мусульманам»*, ее противники во власти указывают, что партия «Аль-Ислах» и в своем уставе, и в практической деятельности полностью совпадает с идеологией «ихванов»*.

В Кувейте организация «Братья-мусульмане»* существует с 1950-х годов. Образованные египетские «ихваны»*, бежавшие от арабского светского национализма, в основном достаточно быстро вошли в систему образования и многие другие государственные институты страны. Вскоре они оформили свое присутствие в Кувейте в форме благотворительной организации «Аль-Эслах» («Общество социальных реформ») и политической организации ХАДАС («Исламское конституционное движение»). При этом члены ХАДАС очень быстро вошли в состав парламента, хотя и в качестве одной из структур парламентской оппозиции.

В то же время ХАДАС время от времени получал достаточно высокие министерские посты в правительстве. И довольно долго полностью или частично контролировал важное министерство по делам вакуфа (то есть независимых исламских фондов) и по делам ислама. При этом ХАДАС вполне эффективно взаимодействовал с другими политическими структурами — и ведущими, и оппозиционными, хотя никогда не был близко к парламентскому большинству.

Во время вторжения Ирака в Кувейт ХАДАС, солидарно с другими партиями «ихванов»* в странах Персидского залива, поддержал войну американо-британско-саудовской коалиции против Ирака и официально вышел из союза с «Братьями-мусульманами»*, поддержавшими Ирак. Что, подчеркнем, заметно укрепило отношения ХАДАС с королевской властью.

Однако вскоре после этого ХАДАС начал активно инициировать в королевстве реформу избирательной системы с целью «сделать ее более демократической» (по сути сделать монархию «совсем конституционной», минимизировав королевскую власть). И хотя ХАДАС подчеркивал, что такую реформу нужно делать «очень постепенно», королю это, по понятным причинам, не понравилось, и он идею таких реформ вообще отверг. В результате ХАДАС в знак протеста покинул парламент и четыре года просто бойкотировал выборы.

В ходе «арабской весны» Кувейт, оценивая характер и последствия революции «ихванов»* в Египте и приход к власти Мухаммеда Мурси, присоединился к санкциям против «Братьев-мусульман»*, инициированным Саудовской Аравией. Кроме того, в арабском мире большой резонанс получили заявления начальника полиции Дубая Дахи Калфана Тамима, который в начале 2013 года на конференции ССАГПЗ по безопасности заявил, что «угроза от „ихванов“* для безопасности стран региона сравнима с иранской угрозой», а далее в статье в кувейтской газете уточнил, что «Братья-мусульмане»* уже якобы «готовят перевороты в ряде стран ССАГПЗ и что первой их жертвой, причем уже в 2013 году, должен стать Кувейт». И в 2014 году Кувейт опять-таки солидарно с арабскими соседями признал «Братьев-мусульман»* террористической организацией.

Естественно, всё это не могло не привести к ухудшению отношения королевской власти к ХАДАС, хотя он и категорически отрицал какие-либо связи с «ихванами»*. Однако тем не менее кувейтские власти вполне благосклонно относились к усилиям ХАДАС по финансовой и другой помощи сирийской оппозиции, ведущей войну с Башаром Асадом. И в 2016 году ХАДАС вновь выдвинул своих кандидатов на выборах и получил в парламенте 4 места из 50.

В Ираке подразделение «Братьев-мусульман»* под названием «Исламская партия Ирака» (ИПИ) было создано в 1960 году. Однако уже в 1961 году ИПИ была запрещена националистическим правительством Абдель-Керима Касема. В 1963 году, под усиливающимся давлением арабской националистической партии БААС, ИПИ вынуждена была уйти в подполье. И официально восстановилась в стране только в 2003 году, после свержения Саддама Хусейна.

При этом ИПИ сразу объявила себя главной защитницей интересов мусульман-суннитов в Ираке. И, официально активно присутствуя в политическом процессе в стране, одновременно резко критиковала оккупацию Ирака коалицией под руководством США. Лидером ИПИ с 2003 года стал Тарик аль-Хашими, который заодно в 2006–2011 годах был вице-президентом Ирака.

Однако в 2011 году, на фоне начавшейся «арабской весны», аль-Хашими был обвинен в создании секретных боевых отрядов «ихванов»* («эскадронов смерти»), которые развернули террор против политических противников, и прежде всего шиитов. Аль-Хашими был приговорен к смертной казни, но в декабре 2011 года сумел бежать в Иракский Курдистан и затем в Турцию. А ИПИ начала подвергаться растущему политическому давлению со стороны шиитского большинства в высших эшелонах власти.

В 2012 году ИПИ сформировала коалицию «Муттахидун» из ряда суннитских исламских партий, которую возглавил экс-спикер парламента Усама Нуджайфи. Однако шиитское правительство Нури аль-Малики подвергало иракских суннитов все более откровенной дискриминации. В связи с этим в 2015–2016 годах ряд видных иракских суннитских политиков, в том числе из ИПИ, потребовали создания в стране суннитской автономии в составе провинций Анбар, Найнава, Салахеддин, Киркук и Дияла. Однако против этой идеи (причем на фоне уже практически «прочно отделившегося» от страны Иракского Курдистана!) — по понятным причинам категорически выступили и практически все «околовластные» шииты, и их политические партии, и крупные шиитские религиозные авторитеты, включая имама из Неджефа Садра Каббанджи.

В условиях шиитско-суннитского и арабско-курдского раскола страны, активности на территории остатков «Исламского государства»*, а также провоцирующих все эти расколы действий американской оккупационной администрации, — политическая роль ИПИ в Ираке перестала быть сколько-нибудь определяющей. Однако известно, что часть боевиков-«ихванов»* из ИПИ, начиная с 2016–2017 года, включились в войну против Башара Асада в Сирии в составе группировки «Фейлак аш-Шам», подконтрольной Анкаре и финансируемой в основном Турцией.

В Йемене партия «Братьев-мусульман»* «Аль-Ислах» (Йеменское объединение за реформы) была создана крупным исламским проповедником Абдель-Маджидом Аз-Зиндани.

Аз-Зиндани учился в Каирском университете, затем работал в министерстве образования Йеменской Республики, активно включился в сбор финансовых средств для афганских моджахедов и рекрутирование добровольцев через саудовский вакуфный фонд «Аль-Игаса Аль-Ильми» во время войны против советских войск в Афганистане. А также стал широко известен в исламском мире по своим богословским трудам «о неподражаемости Корана».

Некоторое время Аз-Зиндани преподавал в исламском университете «Умр Коран» в Саудовской Аравии. В 1991 году создал в Йемене партию «Аль-Ислах», был избран ее духовным лидером и главой «Совета Шуры», а также основал и возглавил в Йемене исламский университет «Иман». Который вскоре стал чуть ли не главной кузницей кадров для исламистов-радикалов не только из Йемена, но и из других арабских стран и стран Средней Азии (прежде всего из Таджикистана, Узбекистана, Киргизии).

В 1994 году боевые группы «Аль-Ислах» сыграли большую роль в фактическом разгроме «социалистического» Южного Йемена, который пытался заново отделиться в независимую страну после объединения Северного и Южного Йемена в 1990-м году. В результате в 1994 году один из духовных лидеров «Аль-Ислах», Абдалла Ибн Хусейн Ахмар, становится спикером парламента, а партия резко расширяет свою политическую сеть в стране.

Это начинает все больше беспокоить президента Йемена Али Абдаллу Салеха, который рассчитывал на «Аль-Ислах» как на таран против оппозиции, но обнаружил у нее растущие самостоятельные политические амбиции. Салех проводит конституционные реформы, продлевая сроки легислатур парламента и президента, а также ликвидирует в стране министерство религиозного образования, которое, во-первых, оказалось под полным контролем «Аль-Ислах» и, во-вторых, получало «опасно щедрые» финансовые вливания из Саудовской Аравии.

В результате сеть медресе и подконтрольных имамов «Аль-Ислах» в очень бедной стране начала задыхаться без финансирования, как и создаваемая «ихванами»* структура «параллельной благотворительной власти». Уже через несколько лет «Аль-Ислах» резко теряет позиции на парламентских выборах (получает вместо 40% голосов не более 10%) и вынуждена начать обсуждение коалиционных соглашений со светскими партиями.

После терактов в США в 2001 году начинается жесткий американский прессинг «Аль-Ислах» и лично Аз-Зиндани. В 2004 году минфин США включает его в список «подозреваемых пособников террора» и обвиняет в финансировании «Аль-Каиды»* «для создания тренировочных лагерей террористов и закупки оружия». А в проскрипционные списки госдепа США Аз-Зиндани попадает как «духовный отец Усамы бен Ладена» (что, видимо, имело под собой некоторые основания, поскольку Аз-Зиндани бывал в Афганистане и Пакистане и был лично и тесно знаком с ведущими фигурами «Аль-Каиды»*, включая Усаму бен Ладена и Аймана аз-Завахири).

Для президента Йемена Абдаллы Салеха не реагировать на обвинения США было невозможно, но и подавить «Аль-Ислах» он также был не в силах. Он лавировал. А партия «Аль-Ислах» раскололась (естественно или преднамеренно?) на «непримиримых» во главе с Аз-Зиндани и «умеренных», которые вскоре сумели договориться с социалистами и другими светскими партиями о широкой коалиции «Лика Муштарака» («Общая встреча»). После чего в 2007 году «умеренные» победили на партийной конференции и новым лидером «Аль-Ислах» стал Мухаммад Али Аджилан.

Президент Салех в ходе событий «арабской весны» пережил несколько покушений и чудом остался жив. Однако после развернувшейся в стране «войны племен» и, главное, после начала войны правительственных войск с шиитскими повстанцами-хуситами (движение «Ансар-Алла») Салех в конце 2011 года объявил об отставке.

В начале 2012 года президентом Йемена избрался при поддержке (точнее, под неприкрытом жестком давлении) Саудовской Аравии Абд-Раббу Мансур Хади, причем сначала его поддержали и «ихваны»* из «Аль-Ислах». Однако в 2014 году боевики «Ансар-Алла» захватили столицу страны Сану, Хади бежал в южную «вторую столицу», Аден, и объявил об отставке, но затем «передумал». И с тех пор находится в Саудовской Аравии в надежде вернуться «на саудовских самолетах».

С 2014 года правительственные войска и международная коалиция арабских стран во главе с Саудовской Аравией ведут, при поддержке США, войну против сменяющихся в Сане правительств хуситов, которых неофициально поддерживает Иран. «Аль-Ислах» в этой войне в основном поддерживал правительственные войска и международную коалицию против хуситов, а также против вновь попытавшегося отделиться Южного Йемена (так называемого «Южного Совета»). Но более серьезную роль в этой поддержке, чем «Аль-Ислах», играли наследники «Аль-Каиды на Аравийском полуострове»*: «Йеменский джихад»* и «Аль-Каида в Йемене»*. Именно они, как утверждается, в 2017 году убили пытавшегося вернуться к власти в Сане экс-президента Абдаллу Салеха.

Однако при этом уже в 2020 году из арабской коалиции начали выходить отдельные страны, понимающие бесперспективность победы во все более ожесточенной гражданской войне между племенами, религиозными группами и политическими фракциями Йемена. Из коалиции выпадают Судан, затем ОАЭ, а в начале 2021 года о своем отказе от дальнейшей поддержки военных действий саудовской коалиции объявил новый президент США Джо Байден.

И одновременно теряет позиции «умеренная» фракция «ихванов»* из «Аль-Ислах», и приобретает все большую роль в йеменской политике «непримиримая» фракция «Аль-Ислах».

В Израиле партия «Исламское движение» (ИД) с идеологией «Братьев-мусульман»* возникла под руководством духовного наставника из «ихванов»*, шейха Абдуллы-Нимр Дервиша в начале 1970-х годов. Вскоре основатель партии шейх Дервиш был обвинен «в причастности к террористической организации», а затем осужден и оказался в тюрьме.

После освобождения в 1985 году шейх Дервиш публично и всенародно призвал сторонников воздерживаться от насилия, но сосредоточить свою активность на решении религиозных, общественных и экономических проблем своих исламских собратьев. Шейх Дервиш также настаивал на том, что ИД должно «проповедовать верное исламское вероучение среди мусульман, живущих в согласии с израильским законодательством».

Этот «призыв к миру» привел к нарастающим разногласиям между умеренными и воинственными членами ИД, которые в 1990-х годах завершились окончательным политическим расколом движения на радикальную «Северную» и умеренную «Южную» ветви.

Северная ветвь ИД находится в непримиримом конфликте с государственной властью Израиля, подчеркивает верность принципам «Братьев-мусульман»*, бойкотирует избирательные кампании и официально объявлена вне закона. А Южная ветвь ИД постоянно (и нередко вполне успешно) выдвигает своих кандидатов как на местные, так и на общенациональные выборы.

Политика администрации Трампа в отношении Израиля и Палестины в 2018–2020 годах (и прежде всего перенос посольства США в Иерусалим и предложение создать отдельную столицу Палестины в восточном пригороде Иерусалима) вызвала резкое неприятие палестинских арабов, и в том числе в обеих ветвях «Исламского движения». А также, как утверждают некоторые эксперты, привела к усилению контактов между ИД и радикалами из ХАМАС в секторе Газа.

_________________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/2ae0df97

25.03.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXIII

«Система образования здесь [в Саудовской Аравии] настолько контролируется «Братьями-мусульманами»*, что попытка ее изменить займет лет 20 — если это возможно вообще»

Газета «Суть Времени» №422

Протесты «Братьев-мусульман»* в Каире 14 декабря 2012 г.

Внимательный взгляд на политическую карту Северной Африки и Ближнего Востока обнаруживает, что практически все страны этого региона в высокой или даже крайне высокой степени оказались политически «заражены» влиянием «Братьев-мусульман»*.

Как мы уже обсуждали ранее в нашем исследовании, долгие годы мировым объединяющим центром движения «Братьев-мусульман»* был Египет. И прежде всего одно из старейших (основано в IX веке) и самое авторитетное в мире исламское высшее учебное заведение — каирский университет аль-Азхар. Отметим, что все разгромы «ихванов»* королевскими и светскими властями Египта, начиная с 40-х годов ХХ века, хотя и «прореживали» ряды сторонников «БМ»* среди преподавателей университета, в целом сам аль-Азхар фактически не затрагивали.

Однако еще с 1970-х годов, при светских (и антиисламских) президентах Египта Анваре Садате и затем Хосни Мубараке, наметилась явная тенденция переноса фактических центров управления «ихванами»* (духовный лидер, совет по фетвам и др.) в Европу, а также в «дружественные» к БМ* страны.

В настоящее время ключевым центром организации и управления мировым движением «Братьев-мусульман»* (несмотря на сохранение влияния европейских центров, а также большую и выросшую в последнее время роль Турции), видимо, всё-таки является Катар.

В Катаре первые джамааты «Братьев-мусульман»* появились еще в 1960-х годах, при деде нынешнего эмира Тамима бин Хамада аль-Тани. Однако широко развернулись они в стране только в середине 1990-х годов, при особом покровительстве отца нынешнего эмира Хамада бин Халифы аль-Тани. Однако это покровительство уже с 1999 года носит по преимуществу «экспортный» характер, в виде поддержки БМ* по всему миру. В 1999 году движение «ихванов»* в Катаре формально было распущено. Объяснялось это тем, что правящая династия «не хотела, чтобы какое-либо исламское движение оказывало влияние на политику эмирата».

Но при этом никаких репрессий против БМ* не было, а джамааты «ихванов»* процветали и процветают. Более того, именно правящее семейство эмирата не только показывает особую благосклонность к наиболее влиятельным и авторитетным представителям «ихванов»*, но и радушно принимает у себя изгнанников-«братьев» из других стран. Особенно среди таких изгнанников выделяется ученик Хасана аль-Банны и духовный лидер «ихванов»* Юсеф аль-Кардави, бежавший из Египта еще в 1961 году и до сих пор оказывающий решающее (и вовсе не только духовное) влияние на политику БМ* во всем мире.

В самом Катаре аль-Кардави, в частности, уже в 1962 году возглавил Катарский институт религиоведения, а в 1977 году принял руководство кафедрой шариата и исламоведения в Университете Катара. Далее аль-Кардави также возглавил размещенный в Дублине «Европейский совет по фетвам и исследованиям» и расположенную в Брюсселе «Международную ассоциацию исламских ученых». Наконец, аль-Кардави регулярно принимает у себя в Дохе авторитетных «посланцев» от «ихванов»* со всего мира и раздает им не только личные духовные наставления, но и политические рекомендации.

Кроме того, аль-Кардави с самого момента основания в 1996 году международной теле-медиа-компании «Аль-Джазира» со штаб-квартирой в Дохе ведет на ней регулярные телепередачи «Шариат и жизнь» на разные темы (политика, культура, религия, нормы права и т. д.), а также читает проповеди-лекции. И в своих лекциях-проповедях провел обоснование так называемого «срединного пути» (васатийя) — «между духовностью и материализмом, идеализмом и реализмом, индивидуализмом и коллективизмом, постоянством и эволюцией». По мнению аль-Кардави, васатийя относится к тому миру (или территории) договора между исламом и «неверными» («дар аль-ахд»), в котором обеспечивается высокое уважение к исламу. Причем к «дар аль-ахд» аль-Кардави относит (и это вовсе не случайный проевропейский реверанс духовного лидера!), в частности, большинство территорий Европы, где в больших мусульманских диаспорах «уже прочно укоренился ислам».

Здесь следует подчеркнуть, что «Аль-Джазира» — это фактически прямая «дочка» крупнейшей британской государственной медиакорпорации ВВС. Лондон предоставил Дохе и концепцию нового телеканала, и основной «кадровый состав»: большинство ведущих журналистов «Джазиры» просто переоформились в новую телемедиакомпанию из «восточной редакции» ВВС.

Они, подчеркнем, очень быстро превратили «Аль-Джазиру» в ведущий информационно-пропагандистский ресурс не только в ближневосточном регионе, но и практически во всем исламском мире. Причем ресурс, в реальности находящийся почти полностью под контролем (или обеспечивающий цели и интересы) «ихванов»*. В частности, во время «арабской весны» «Аль-Джазира» фактически стала координационно-идеологическим штабом организации протестов — и мирных, и вооруженных, — «Братьев-мусульман»* и «родственных» им структур во всем арабском и даже неарабском исламском мире.

Отметим также, что деятельность самого аль-Кардави в Катаре выходит далеко за рамки проповедничества. В значительной мере благодаря его поддержке с 1998 года в Катаре создается суперсовременный так называемый «Город образования», в котором один за другим открываются предназначенные для арабских студентов филиалы таких американских вузов, как Техасский технологический университет, Джорджтаунский университет, Университет Карнеги — Меллона, Вирджинский коммунальный университет, Северо-Западный университет, Медицинский колледж Вейля — Корнелла, и т. д. И речь идет не только об университетах. Заодно в Дохе появились еще и филиалы крупнейших американских мозговых центров, в том числе RAND Corporation и Брукингского института.

Очевидно, что такой мощнейший американский научно-политико-образовательный комплекс в Дохе не может не превратить США хотя бы отчасти в важнейшего контролера, а также интеллектуального и политического спонсора катарской внутренней и внешней политики. Подчеркнем, в обязательном порядке хотя бы отчасти отвечающей (напомним «Аль-Джазиру») целям «Братьев-мусульман»*.

Но в Катаре есть не только мощнейшая фактически пробританская информационная медиакомпания и мощнейший проамериканский научно-политико-образовательный комплекс. Здесь есть уже почти десяток американо-британских военных баз, и в том числе крупнейшая в регионе база ВВС США Эль-Удейд, которая в последние два года к тому же расширяется и модернизируется. В Катаре также размещен ЦЕНТКОМ, то есть главный штаб и центр управления всеми американскими войсками в регионе Ближнего Востока и Индийского океана.

Плюс в Катаре существуют уже две (!) турецкие военные базы… И не случайно. А потому что в ходе «арабской весны» Катар (в отличие от соседей по Персидскому заливу) полностью солидаризовался с Турцией в экономической, политической и «оружейной» поддержке войны «ихванов»* против национальных правительств в Тунисе, Египте, Сирии, Ливии и далее везде…

В июне 2017 года в исламском мире произошел грандиозный скандал. В арабской прессе появились сообщения о том, что эмир Катара Тамим бин Хамад аль-Тани якобы выступил с заявлением о поддержке Ирана и палестинской «ихванской»* партии ХАМАС. Хотя Катар заверил, что это вброс-фальшивка, связанный с хакерской атакой на сайт Катарского информационного госагентства QNA, арабские соседи (и прежде всего Саудовская Аравия) этому не поверили. Они обвинили Катар в «поддержке терроризма и экстремистских идеологий, а также во враждебном вмешательстве в дела арабских государств». И затем объявили о разрыве дипотношений с Катаром, а также о санкциях против него в виде торгового бойкота и разрыва любых транспортных связей.

В пул стран, объявивших о разрыве отношений, вошло большинство стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и не только: Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Египет, Бахрейн, Йемен, восточная Ливия, Мальдивы, а также Мавритания и Коморские острова. Отметим, что Иордания и Джибути лишь понизили с Катаром уровень дипотношений, а Кувейт и Оман к бойкоту вообще не присоединились.

В конце июня 2017 года Катару через эмира Кувейта предъявили список требований ССАГПЗ из 13 пунктов, среди которых, помимо разрыва дипотношений с Ираном, главными оказались закрытие телеканала «Аль-Джазира», а также прекращение военного сотрудничества с Турцией и ликвидация в Катаре турецкой военной базы. То есть данная «предъява» касалась прежде всего прекращения во всех видах поддержки «ихванов»* и Турции.

Катар от исполнения этих требований отказался. И оказался в очень сложном положении. Дело в том, что единственная сухопутная связь Дохи с внешним миром — через территорию Саудовской Аравии, причем своего производства продовольствия и товаров первой необходимости в стране нет. В этих условиях решающую роль в прорыве торговой блокады Катара сыграли Турция и отчасти Иран. Они быстро наладили снабжение Катара продовольствием и товарами первой необходимости по морю. Причем Турция, воспользовавшись моментом, тут же заключила с Катаром соглашение об оборонном сотрудничестве и о строительстве на его территории второй военной базы.

И лишь в начале января 2021 года участники саммита ССАГПЗ, понимая бессмысленность (и вредность для авторитета организации) продолжения конфликта с Катаром, подписали соглашение о примирении с ним, объявили о снятии дипломатической блокады Катара и открыли границы. А Катар, по сути, ничем серьезным в своей политике сотрудничества с Ираном и Турцией, а также, и это главное, поддержки «Братьев-мусульман»*, — не поступился…

В Саудовской Аравии «Братья-мусульмане»* появились в 1950 годах в основном как беженцы из Египта. И сразу попали под королевскую опеку, поскольку помогали противостоять волне радикального арабского светского национализма, угрожавшего в том числе и правящей саудовской династии. Кроме того, Королевство Саудовская Аравия (КСА) с радостью приняло образованных «ихванов»*, способных осовременить устаревшую национальную систему образования в целях насущно необходимой промышленной модернизации страны, но при сохранении четкого религиозного исламского дискурса.

Такое взаимовыгодное сотрудничество успешно продолжалось во время правления в Египте Гамаля Абдель Насера и Анвара Садата. Особенно плотным оно стало во время войны СССР в Афганистане, когда «ихваны»* сыграли огромную роль в организации сбора средств на «войну против неверных» среди арабских мусульман и мобилизацию на нее в Афганистан десятков тысяч арабских добровольцев. Причем именно в это время на первый план вышло более радикальное крыло «ихванов»* в КСА — «Аль-Сахва аль-Исламия» (Аль-Сахва, «Исламское пробуждение»), основанное на идеях Сейида аль-Кутба и исповедующее в том числе вооруженные насильственные способы джихада.

Первый конфликт между королевской властью и «Аль-Сахвой» возник во время первой войны коалиции во главе с США против Ирака, когда «ихваны»* выступили против участия войск Запада в освобождении Кувейта. Второй конфликт произошел после того, как шейхи «Аль-Сахвы» направили королю политические «рекомендации с наставлением», которые правящая династия расценила как прямое вмешательство «ихванов»* в дела власти. Причем это произошло на фоне возвращения в КСА множества воевавших «афганских арабов», часть которых была готова к «участию в политических изменениях силой оружия».

После терактов 11 сентября 2001 года США начали оказывать мощное давление на Саудовскую Аравию с целью полностью прекратить экономическую и информационную поддержку ею исламских организаций и фондов, связанных с «ихванами»*. В итоге глава МИД КСА Наиф бин Абдул Азиз в 2002 году в интервью кувейтской газете заявил, что «Ихваны* виновны в предательстве обещаний и неблагодарности и являются источником всех проблем в исламском и арабском мире… Они — корень зла…»

А в ходе «арабской весны» 2011 года, и особенно после победы БМ** на выборах в Египте и начала президентства ставленника «ихванов»* Мохаммеда Мурси, Саудовское королевство осознало, что может стать следующей жертвой этой самой «арабской весны». Война в Сирии, где «ихваны»* сразу заняли лидирующую роль в попытке свержения президента Асада, усилила враждебность правительства КСА к БМ*, и в 2014 году королевская власть объявила «Братьев-мусульман»* террористической организацией, а затем запретила на территории королевства работу телеканалов «ихванской»* катарской «Аль-Джазиры».

Далее КСА (явно получив на это согласие США) начало массированную «альтернативную» поддержку войны против Асада в Сирии. Прежде всего, финансируя и вооружая боевиков радикальных исламистских групп, связанных с «Аль-Каидой»* и «Исламским государством»*. Объяснялось это тем, что, с точки зрения арабских интересов, «нельзя ни в коем случае допустить, чтобы Сирия оказалась под военно-политическим контролем „ихванов“* и Турции». Напомним, что, как ранее мы обсуждали в данном исследовании, по тем же причинам «недопущения ихванов* и Турции» Египет, Саудовская Аравия и ОАЭ развернули в Ливии активную поддержку армии Халифы Хафтара против «ихванско»*-протурецкого Правительства национального согласия.

Возвращаясь к КСА, подчеркнем, что уже в 2013–2014 годах королевские власти попытались, при поддержке салафистских (ваххабистских) улемов, начать «чистку» государственных структур, и прежде всего сферы университетского и школьного образования, от последователей и сторонников «ихванов»*. Однако это оказалось (за исключением части сферы религиозного образования) практически почти невозможным. Как заметил известный эксперт по Саудовской Аравии Стефан Лакруа, «система образования здесь настолько контролируется „Братьями-мусульманами“*, что попытка ее изменить займет лет 20 — если это возможно вообще».

После смерти в январе 2015 года короля КСА Абдаллы ибн Абдель Азиза аль-Сауда ваххабистские улемы прямо назвали «ихванов»* враждебной оппозиционной силой, стремящейся отменить в стране монархическую форму власти, и усилили атаку на БМ*. Однако новый король Салман бин Абдель Азиз сначала подавал в адрес БМ* осторожные «знаки примирения». В частности, в королевство были приглашены с визитами такие знаковые представители «ихванов»*, как шейх Юсеф аль-Кардави, Рашид Ганнуши и Халид Мишааль. Но примирения не получилось: большинство ваххабистских улемов настаивает на том, что БМ* — не только «бунтовщики против государства», но и исламские еретики, «отклонившиеся от прямого пути, игнорирующие Сунну ради борьбы за власть».

И это решительное выступление ваххабистских улемов против «ихванов»*, а также не менее решительное (хотя пока малоуспешное) наступление королевской власти КСА на Катар и особенно на Турцию — вполне понятны. Турция при поддержке «Братьев-мусульман»* и Катара — судя по всем действиям и территориям активности — пытается, по сути, воссоздавать нечто вроде Османского (то есть турецкого) халифата, а вовсе не Арабский халифат.

А в Османском халифате место у арабов было более чем скромное (впрочем, как и у вахабистских улемов), а саудовской королевской династии (как и ряда других арабских династий Персидского залива) не было вообще…

В Палестине первые джамааты «Братьев-мусульман»* были созданы в 1935 году Абд аль-Рахманом аль-Банной, братом основателя «Братьев-мусульман»* Хасана аль-Банны. Далее лидером «ихванов»* в подмандатной британской Палестине стал аль-Хадж Амин аль-Хусейни, назначенный британцами (знаковая подробность!!!) Великим муфтием Иерусалима.

В новейшее время рост партии БМ* ХАМАС («Харакат аль-мукавама аль-исламийа», «Исламское движение сопротивления») начинался с активной деятельности шейха Ахмада Ясина, возглавившего в 1967 году исламскую благотворительную организацию «Муджама аль-Исламия». В последующие годы джамааты «ихванов»* создали на палестинских территориях, и особенно в секторе Газа, широкую сеть реальных и сильных социальных институтов — школ, больниц, детских садов, центров помощи малоимущим. К 1987 году, когда была официально основана политическая партия ХАМАС, в Газе было создано около 400 (!!!) новых мечетей, не менее десятка крупных вакуфных фондов, предоставлявших ссуды малоимущим на аренду жилья, а также стипендии студентам, работал Исламский университет.

Уже в день основания ХАМАС, 14 декабря 1987 года, шейх Ахмад Ясин заявил: «Любого еврея можно считать военным поселенцем, и наша обязанность — убить его… Освобождение всей Палестины от моря и до Иордана — наша стратегическая цель, и нет цели более святой и важной». А в «хартии ХАМАС» Ясин записал: «Сбросим Израиль в море».

Мощный импульс политическим амбициям ХАМАС придала смерть в 2004 году бессменного лидера Организации освобождения Палестины Ясира Арафата, после которой начала быстро терять популярность партия ФАТХ, проявлявшая готовность к мирному диалогу с Израилем. Уже в январе 2005 года партия ХАМАС победила на муниципальных выборах не только в Газе, но и в Наблусе и Калькилии, и получила в административных советах Палестинской автономии 91 место из 119, оставив ФАТХ только 28 мест.

А в июне 2005 года госсекретарь США Кондолиза Райс произнесла в Американском университете в Каире историческую речь, в которой заявила, что «попытки США добиться стабильности на Ближнем Востоке в ущерб демократии ни к чему не привели. Теперь мы меняем курс. Мы поддерживаем демократические устремления всех народов… Настало время отбросить все оправдания, сдерживающие тяжелую работу демократии».

Кондолиза Райс в каирском Американском университете, 2005 г.

Затем те же тезисы объявил президент США Джордж Буш, таким образом официально признав от лица Америки легитимной и справедливой не только выборную победу ХАМАС, но и «исламскую демократию» вообще, — поскольку другой демократии в этом регионе просто не может быть. Но Райс на этом не остановилась. Далее она добилась вывода израильских поселений с части палестинских территорий, затем полного вывода израильских войск из сектора Газа и, наконец, открытия морских (порт) и сухопутных коммуникаций Газы с внешним миром. Фактически Кондолиза Райс обеспечила все возможности для ХАМАС, то есть «Братьев-мусульман»* (второй в новейшей истории случай после Судана!!!) управлять Газой как полноценным «демократическим исламским государством».

А далее именно под лозунгом американской «поддержки демократических устремлений всех народов» исламисты стран Ближнего Востока и Магриба начали готовиться к «демократическим» исламским революциям «арабской весны». И уже в ходе этих революций, 14 декабря 2011 года, лидер ХАМАС Исмаил Хания, вдохновленный победой «Братьев-мусульман»* в Египте, заявил: «Мы отдаем предпочтение стратегии продолжения вооруженной борьбы. Мы освободим Палестину от реки и до моря. ХАМАС будет возглавлять упорное народное сопротивление, интифаду за интифадой, до того, как последний захватчик уберется с благословенной земли Палестины».

Свержение в 2013 году «ихванского»* правительства Мохаммада Мурси в Египте отчасти ослабило международные и экономические позиции ХАМАС. Однако ХАМАС пока прочно сохраняет власть в Газе и в 2018 году и позже стал организатором массовых антиизраильских выступлений палестинцев на границе Газы с Израилем, а также новых ракетных обстрелов израильской территории.

В Бахрейне первые джамааты «Братьев-мусульман»* появились еще в 1950-х годах, после изгнания «ихванов»* из Египта. Однако как политическая организация БМ* официально получили статус только в 1980 году, когда была зарегистрирована партия Jamaa al-Eslah (Аль-Ислах).

Партия представляет (в отличие от более радикально-исламисткой, салафистской Al-Asala) умеренное крыло бахрейнских мусульман-суннитов и никогда не выступала явно оппозиционно к королевской власти. В то же время, поскольку «Аль-Ислах» пользуется в стране большим влиянием, ее официальным главой стал Иса ибн Мухамад аль-Халифа, член правящей в королевстве династии, и она получила весомую государственную поддержку.

Во время «арабской весны» 2011 года преимущественно шиитское восстание в Бахрейне, вызвавшее в стране острый политический кризис, востребовало поддержку власти со стороны относительно умеренных исламистов-суннитов из «Аль-Ислах» и повысило политическую значимость партии. Однако после того как соседние Саудовская Аравия и ОАЭ в 2014 году причислили «ихванов»* к террористам, королевская власть Бахрейна была вынуждена лавировать в отношении к «Аль-Ислах».

Лишь в 2017 году, когда ведущие страны Залива объявили бойкот поддерживающему «Братьев-мусульман»* Катару, глава МИД Бахрейна Халед аль-Халифа заявил, что «правительство считает движение «Братья-мусульмане»* террористической организацией, и любой человек, проявляющий симпатию на территории королевства к ним, будет предан суду». Но… одновременно глава МИД подчеркнул, что «правительство Бахрейна не считает Al-Eslah частью глобального движения «Братья-мусульмане»*…

___________________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/253a99b0

17.03.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXII

...они работают на очень долгую перспективу... Они пережили многих диктаторов... Это люди со стратегическим мышлением. И эта их особенность сильно недооценивается... Им принадлежат трастовые фонды, центры подготовки имамов, а также издающий фетвы совет... Это настоящая рабочая международная сеть, обладающая накопленным за десятилетия огромным опытом и знаниями»

Газета «Суть Времени» №421

Мусульмане в Берлине протестуют против насилия «Исламского государства»* в Сирии и Ираке, 2014 (Фото: Sean Gallup/Getty Images)

Хотя ведущий идеолог «Братьев-мусульман»* Юсеф аль-Карадави в фетве 2002 года открыто назвал целью мусульман «возвращение дважды изгнанного из Европы ислама как завоевателя и победителя», он всё же оговорил, что новое возвращение и победа произойдут «не мечом, а проповедью и идеологией».

Однако на деле деятельность БМ* выходила очень далеко за пределы «проповеди и идеологии».

Так, например, уже в 2002 году в журнале «Аль-Ислам» мюнхенского центра «Братьев-мусульман»* было заявлено: «В долгосрочной перспективе мусульман не может удовлетворять принятие немецкого семейного, имущественного и судебного законодательства… Мусульмане должны стремиться к соглашению с германским государством об отдельной юрисдикции».

О чем говорится в этой статье? О том, что для германских мусульман должна быть юридически официально признана отдельная (параллельная) система законодательства и законоисполнения на основе шариата!!! И напомним, что этот вопрос об «отдельной юрисдикции для мусульман» с тех пор регулярно (и далеко не всегда мирно!) поднимается исламскими сообществами чуть ли не во всех ключевых странах Европы. Особенно — в Германии (где сейчас только выходцев из Турции, не считая остальных мусульман, около 7 миллионов) и во Франции (где «турецких французов», не считая других мусульман, уже примерно 2 миллиона)…

И еще к вопросу о действиях БМ* «проповедью и идеологией, а не мечом»… У всех, видимо, на памяти бесчинства вооруженных отрядов «ихванов»* в Египте, Тунисе, Сирии и т. д. во время «арабской весны», которые мы рассматривали ранее в книге «Политическое цунами»**. Эти действия более чем убедительно показывают, что «секретный аппарат» (то есть «неафишируемые» боевики) из-под контроля «Братьев-мусульман»* никогда и никуда не девались.

Отметим, что резкое повышение внимания к якобы «мирному демократическому исламу» и БМ* привлекли американские теракты 2001 года. После них и в США, и в Европе (прежде всего в Германии) начались обстоятельные расследования спецслужб. Которые выявили, в частности, что «ихваны»* стали фактически негласными опекунами и европейской «базой поддержки» многих крайне радикальных подпольных халифатистских организаций. Причем поддержка оказывалась не только политическая, но и финансовая, а основой для нее стали так называемые «вакуфные фонды».

В исламском праве вакуф (вакх) — это имущество, переданное дарителем (лицом или государственной организацией) на религиозные или благотворительные цели. Специфика такого имущества в том, что оно неотчуждаемо и не облагается налогами, но доход от него направляется исключительно на эти самые религиозные и/или благотворительные цели. Фактически по этим причинам вакуфное имущество не подлежит государственному контролю, его приращение или расходование оказывается малопрозрачно или вовсе непрозрачно для всех, кроме назначенного общиной распорядителя вакуфного фонда, мутавалли. И именно вакуфные фонды для большинства исламистских организаций оказываются ключевым инструментом финансирования самых разных видов деятельности — от строительства мечетей и учреждения школ до снаряжения и оснащения вооруженных отрядов.

Так, совместное британское, американское и итальянское расследование банка «Ат-Таква», основанного Галибом Химматом (главой созданного Саидом Рамаданом «Исламского общества Германии»), выявило, что банк оказывает «вакуфную» поддержку не только ряду дочерних политических организаций «ихванов»* в различных странах, но и террористическому алжирскому «Исламскому фронту спасения» и «Аль-Каиде»*, а также подпольным сетям «Аль-Каиды»* в Европе: в Испании, Италии, Германии.

Тогда же выяснилось, что у банка «Ат-Таква» и его руководства имеются тесные связи не только с исламистами, но и с радикальной турецкой пантюркистской организацией «Милли герюш» («Национальное видение»), которая связана с семьей Мехмета Эрбакана, племянника бывшего турецкого премьер-министра Неджметтина Эрбакана. Напомним, что еще до этого, в 1998 году, конституционный суд Турции распустил партию Эрбакана «Рефах» за высказывания и действия, противоречащие светскому госустройству страны.

Тогда же ряд немецких аналитиков заявил, что целями структур, сложившихся вокруг банка «Ат-Таква», является исламская радикализация арабской и турецкой общин Германии.

В Великобритании «ихванам»* (и не только им, но и многим другим, причем крайне радикальным, исламистам) до американских терактов 11 сентября 2001 года жилось особенно вольготно. Тогда в Лондоне базировались штаб-квартиры почти всех мировых радикально-исламистских организаций. Иногда крупные политики и эксперты даже публично обвиняли британскую секретную службу MI-6 в негласном «пакте» с исламскими радикалами по вопросу поставок спецслужбе информации в обмен на политическое прикрытие и возможность без ограничений проповедовать свои взгляды.

Весной 1997 года попытка провести через парламент закон о запрете деятельности радикалов-исламистов на британской территории была заблокирована лейбористами. 17 ноября 1997 года так называемая «Исламская группа», связанная с БМ*, совершила в египетском Луксоре крупнейший теракт, погибли 62 человека. Египет обвинил Лондон в пособничестве террористам, но этот демарш остался без ответа. В декабре 1998 года в Йемене была арестована боевая группа джихадиста Абу Хамза аль-Масри, планировавшая в стране серию терактов. Выяснилось, что аль-Масри получил в Великобритании политическое убежище, с середины 1990-х годов выступал в лондонской мечети Финсбери-парка с радикальными исламистскими проповедями и, более того, пытался организовать в США, в штате Орегон, тренировочный лагерь для боевиков.

Но при этом ни требования президента Йемена Али Абдуллы Салеха выдать аль-Масри, ни попытки США добиться от Лондона его экстрадиции ни к чему не привели. Более того, только через 5 лет «расследования», в 2003 году, британские власти отобрали у аль-Масри право проповедовать в мечети Финсбери-парка. И передали мечеть «Мусульманской ассоциации Великобритании», то есть… «Братьям-мусульманам»*.

Лишь в апреле 2014 года премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон заявил о начале расследования «предполагаемой экстремистской деятельности „Братьев-мусульман“* в Великобритании». БМ* ответили на эту угрозу расследования заявлением о том, что переводят свою штаб-квартиру из Лондона в Австрию, в Вену. Но в реальности, как утверждают эксперты, кроме этого «косметического» действия, в Лондоне ничего не изменилось…

Во Франции с политической экспансией ислама борются давно, но пока с очень сомнительным успехом. Фактически, как признают французские эксперты, в стране под контролем исламистов уже находятся не только отдельные небольшие коммуны, но и города и крупнейшие пригороды мегаполисов. Так, Десятый округ Парижа, который в основном заселен мусульманами и «пропитан» исламской (прежде всего турецкой) культурой и пропагандой, открыто называют La Petite Turquie, то есть «маленькая Турция». Причем признается, что главным фактором исламского влияния и экспансии во Франции являются мечети (которых в стране уже несколько сотен).

В 2017 году во Франции был принят закон, предусматривающий закрытие мечетей в том случае, когда они пропагандируют или поддерживают терроризм. Однако этого оказалось явно недостаточно. И сейчас во французском сенате рассматривается закон под названием «О соблюдении республиканских принципов» (о сепаратизме), который позволит закрывать мечети, обвиненные в пропаганде радикального исламизма. 4 марта 2021 года глава МВД Франции Жеральд Дарманен заявил в газете Le Figaro, что он после принятия закона будет «осуществлять контроль над 89 мечетями, где ведется пропаганда сепаратизма».

Но многие французы считают, что эти меры уже просто запоздали. По экспертным оценкам, на 2020 год «ихваны»* полностью контролировали во Франции около 150 мечетей и около 20 исламских школ. В связи с этим подчеркнем, что та же Le Figaro 5 марта 2021 года сообщила о скандале вокруг исламизации образования в городе (коммуне) Трапп в департаменте Иль-де-Франс.

Тамошний профессор философии Дидье Лемер на телеканале BFMTV заявил, что «Трапп превратился в потерянный для французов город исламистов», после чего подвергся грубым массовым нападкам и кампании ненависти. Причем эту кампанию активно и лично поддержал исламский мэр Траппа Али Рабе, после чего Лемер был вынужден уйти из школы после 20 лет работы. А когда профессор пришел забрать из школы свои вещи, он увидел у входа девочку шести-семи лет, полностью закутанную в хиджаб. Лемер заявил: «Это реальность нашей страны. Дети не защищены Республикой. Город Трапп не единственный, кто пострадал от этой проблемы».

Это действительно далеко не единичный и не исключительный случай во Франции. Не говоря о том, что большинство массовых хулиганских выходок в крупных городах страны, включая погромы магазинов, поджог автомобилей и т. п., проводит (о чем крайне неохотно говорит пресса) именно мусульманская молодежь, причем нередко в первых рядах оказываются именно «Братья-мусульмане»*.

При этом, как подчеркивают осведомленные западные эксперты, здесь речь чаще всего идет не о невежестве или «случайном» хулиганстве. «Братья»* очень хорошо организованы и очень далеки от расхожих представлений о «наивных мусульманах». Так, Иэн Джонсон, известный британский журналист-исследователь и автор опубликованной в 2011 году книги «Мечеть в Мюнхене: нацисты, ЦРУ и восстание «Братьев-мусульман“* на Западе», в одном из интервью охарактеризовал БМ* так:

»__

Это высокообразованные люди, многие из них адвокаты. Они отлично знают, как выстраивать систему, как собирать деньги, как работать с местной бюрократией. И они работают на очень долгую перспективу… Они пережили многих диктаторов — Насера, Садата, Мубарака. Это люди со стратегическим мышлением. И эта их особенность сильно недооценивается… «Братья-мусульмане»* — настоящая международная сеть, обладающая накопленным за десятилетия огромным опытом и знаниями.

Самое влиятельное духовное лицо этой группы Юсеф Карадави проживает в Катаре. В Европе центрами этой организации являются Лондон, Мюнхен и многие другие крупные города… Им принадлежат трастовые фонды, центры подготовки имамов, а также издающий фетвы совет. Это настоящая рабочая сеть»

К моменту прихода Реджепа Эрдогана к власти в Турции, у «Братьев-мусульман»* и других исламских структур уже были достаточно широкие «представительства» не только в Европе, в том числе в Великобритании, но и в США. В частности, некоторые американские аналитики указывают, что еще в 1990-х годах «ихваны»* очень активно действовали в Америке, охватывая своей проповедью и своей социальной поддержкой (подчеркнем, как и «гюленисты») преимущественно бедные «черные» кварталы пригородов в различных штатах. Некоторые аналитики даже считают, что скандальный «Марш миллиона черных мужчин на Вашингтон» с социальными лозунгами, организованный в октябре 1995 года лидером организации чернокожих мусульман «Нация ислама» Луисом Фарраханом (который действительно собрал почти 900 тыс. человек!), не обошелся без политической и финансовой поддержки «Братьев-мусульман»*.

Однако отметим, что большинство ячеек или джамаатов БМ* в Америке были созданы в основном при участии предшественника Эрдогана Неджметдина Эрбакана, и их лидеры и финансисты поначалу отнеслись к Эрдогану с недоверием. Как пишет Айлин Унвер Ной из «Центра трансатлантических отношений Джонса Хопкинса» в книге 2014 года «Ислам и демократия: перспективы Арабской весны», для установления прочных позиций в США «Эрдоган вложил миллионы долларов в лоббирование влияния на американских политиков». Кроме того, он из правительственных фондов и пожертвований турецких бизнесменов сумел существенно финансово поддержать и «мобилизовать» на свою сторону такие старые и уже прочно укорененные в Америке эмигрантские мусульманские группы, как «Совет по американо-исламским отношениям» (CAIR), «Исламское общество Северной Америки» (ISNA) и «Исламский круг Северной Америки» (ICNA). И дал им понять, что он намерен стать «лидером нового исламского мира».

Такие шаги Эрдогана были не просто попыткой заручиться поддержкой этих групп, но и попыткой (как оказалось, в целом достаточно успешной) постепенно взять под свой (и «ихванов»*) контроль существенную часть тех исламских вакуфных фондов, мечетей и СМИ, которые уже существовали в США. А далее большинство американских мусульманских групп и турецких институтов, близких к Эрдогану, начали взаимодействовать друг с другом через совместные саммиты и конференции, благотворительные ярмарки, дружеские праздничные обеды в Рамадан и т. д.

Кроме того, членов этих групп регулярно приглашали в Турцию на встречи, семинары, учебу или даже просто в отпуск, нередко оплачиваемый Турцией. И эти же группы создавали для Турции благоприятный политический фон в США как присутствием своих руководителей во время турецких государственных визитов, так и освещением таких визитов в СМИ.

Так что не случайно в 2016 году вполне показательно «закончился ничем» очень громкий скандал с Хумой Абедин, которая около 20 лет (!) была главной доверенной помощницей жены президента США, а далее госсекретаря США и затем кандидата по пост президента США Хиллари Клинтон.

Выяснилось, что Хума Абедин (которую Клинтон неоднократно и публично называла «своей второй дочерью») состояла в тесных контактах с видными членами «ихванов»*. В частности, и ее покойный отец, и ее мать были крупными функционерами БМ*. Ее мать, Салеха Махмуд Абедин, была членом организации «Сестры-мусульмане» (женского американского подразделения БМ*) и входила в руководство «зонтичной» структуры благотворительных вакуфных исламских фондов «Союз для блага», возглавляемой ключевым идеологом БМ* Юсефом Кардави. А сама Хума Абедин в годы учебы в Университете Джорджа Вашингтона была членом правления «Ассоциации мусульманских студентов» — молодежного крыла американских «ихванов»*.

Еще в 2012 году пять республиканцев-конгрессменов опубликовали совместное заявление о том, что семья Абедин связана с организацией «Братья-мусульмане»* и другими экстремистскими исламскими группировками и что это опасно для Америки. Бывший советник Республиканской партии в сенате США Джим Джэтрас тогда же заявил, что «провальная политика Хиллари Клинтон в поддержку „арабской весны“, которая способствовала распространению радикального ислама, включая „Братьев-мусульман“*, стала результатом тесного сотрудничества с Абедин».

А ряд американских экспертов задались вопросом о том, чем являлось скандальное убийство американского посла в Ливии Кристофера Стивенса? Эти эксперты подчеркивают, что Стивенс жестко критиковал «происламистскую» политику госдепа во главе с Клинтон. И спрашивают: и его зверское убийство в американском консульстве в Бенгази, и неоказание своевременной помощи американскими спецслужбами, и уничтожение террористами охранной спецкоманды из ЦРУ — это просто «трагическая ошибка» госсекретаря США Хиллари Клинтон, или же результат ее «опеки» со стороны Хумы Абедин?

Но далее — что, отметим, для американского правосудия гораздо важнее, — при расследовании дела о педофилии против бывшего мужа Абедин, экс-конгрессмена-демократа Энтони Вайнера, ФБР обнаружило в его компьютере кроме порнографических фото еще и ряд служебных писем Хиллари Клинтон. Дальнейшее расследование показало, что Абедин имела прямой доступ и к служебному защищенному компьютеру Клинтон, и к ее незащищенному домашнему компьютеру, через который Хиллари Клинтон, вопреки требованиям секретности, вела служебную переписку.

Кому-то другому такие разоблачения (чреватые выдачей врагу важнейших государственных секретов!) грозили бы судом и длительным тюремным заключением. Однако в данном случае Хума Абедин была сразу уведена в тень и рядом с Клинтон больше не появлялась. И за нее, подчеркнем, вступился такой тяжеловес американской политики, как сенатор Джон Маккейн: «Я знаю, что Хума служит нашей стране и нашему правительству со всей лояльностью, интеллектом, трудолюбием и честностью». А расследование главы ФБР Джеймса Коми против Хиллари Клинтон просто «замели под ковер», официальные обвинения против нее выдвинуты не были…

Но главные усилия (и результаты) действий БМ* мы, конечно, видим не в Европе и не в США, а на той «периферии» бывшей Османской империи, которую нынешняя Турция опекает с особым усердием. Что, отметим, особенно ярко обнаружилось в эксцессах так называемой арабской весны 2011–2012 годов, но начиналось задолго до этого.

Судан

Немногочисленные общины «Братьев-мусульман»* в Судане появились уже в конце 1940-х годов. Однако развернулись они в полноценную сеть лишь в конце 1970-х, когда во главе местных джамаатов БМ* встал блестящий идеолог Хасан ат-Тураби. А в 1989 году (при активнейшем участии образованных «ихванов»*, в основном бежавших от репрессий в Египте и Сирии) полковник Омар Башир совершил военный переворот в Судане. При этом оказались жестоко подавлены не только светские городские круги страны и достаточно политически влиятельные коммунисты, но и очень сильные к тому моменту, особенно в сельской местности, джамааты суфийских братств (тарикатов) аль-Ансар и аль-Хатмийя.

В ходе этого переворота образованные «ихваны»* в значительной мере составили интеллектуальную базу правительства Судана, и далее ВПЕРВЫЕ фактически совершили «исламскую революцию сверху». Под давлением «ихванов»* в стране была принята конституция, основанная на шариате! А их идеолог Хасан ат-Тураби, получивший не только блестящее исламское образование, но и окончивший магистратуру в Лондоне и получивший докторскую степень по конституционному праву в Париже, стал министром иностранных дел Судана!

И вскоре на конференции в Оксфордском центре исламских исследований в Лондоне ат-Тураби объявил, что Судан будет обучать мировой ислам «правильной и эффективной исламской демократии». Фактически же Судан действительно (и надолго!) стал своего рода главной «тыловой базой» для многих радикальных джихадистских группировок, включая «Аль-Каиду»*. В частности, у Усамы бен-Ладена в этот период были в Судане самые мощные лагеря подготовки моджахедов.

В марте 1996 года Хасан ат-Тураби был избран спикером парламента Судана, а представители партии «Братьев-мусульман»* «Национальный исламский фронт» заняли большинство министерских и других ключевых властных позиций.

Хотя в дальнейшем, уже в конце 1990-х годов, между аль-Баширом и ат-Тураби развернулась достаточно острая борьба за власть (и ат-Тураби не раз оказывался в тюрьме), джамааты БМ* при этом сохраняли очень большое (некоторые эксперты считают, что решающее) влияние на внутреннюю и внешнюю политику Судана.

И вряд ли без активной поддержки США! В связи с этим напомним, что именно в эпоху почти полного всевластия ат-Тураби и «ихванов»* в Судане очень успешно развернулись американские нефтяные корпорации «Халлибертон» и «Оксидентал петролеум». И что именно тогда — под командованием выпускника американского Центра обучения рейнджеров в Форт Беннинге Джона Гаранга! — в Южном Судане (как выяснилось, очень богатом нефтью) развернула сепаратистскую войну мощная вооруженная группировка «Суданской народно-освободительной армии» SPLA. Причем прямое участие в боевых действиях на стороне сепаратистов принимали частные южноафриканские, британские, американские «охранные» компании «Икзекьютив Ауткамз», «Дефенс Системс», «Эйр Скан Интернешнл» и др.

Летом 2006 года президент США Джордж Буш принял в Белом доме преемника Джона Гаранга на посту лидера SPLA Минни Миннави. Вскоре госдеп США объявил, что выделяет 40 млн долларов американскому частному охранному агентству DynCorp International на подготовку повстанцев в Южном Судане и Дарфуре. А в июле 2011 года война SPLA против Хартума завершилась отделением Южного Судана в «самостоятельное» государство. Всё это, подчеркнем, в условиях решающих позиций БМ* в государственной власти Судана.

Отметим также, что военный переворот 2019 года, сместивший с поста Омара аль-Башира и усиливший в стране и без того острый социально-экономический и политический кризис, тем не менее, по ряду оценок аналитиков, властно-политические позиции «ихванов»* скорее укрепил, чем ослабил. Они, в частности, в 2020 году проявляли свои вовсе не демократические, а вполне военно-силовые возможности не только в Судане, но и в соседней Ливии и в соседнем Чаде.

В связи с этим подчеркнем, что сейчас, с учетом планов России создать базу (или пункт обеспечения) нашего ВМФ в суданском Порт-Саиде, представляется крайне важным оценить риски для военно-политической устойчивости этой будущей базы с точки зрения весьма прочного присутствия в этом регионе «Братьев-мусульман»*.

___________________________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** Политическое цунами. Аналитика событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Под редакцией С. Кургиняна. М.: МОФ ЭТЦ, 2011. — 288 с.

Юрий Бялый

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/ab886f95

05.03.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XXI

В 2002 году крупнейший идеолог «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Юсеф аль-Карадави в своей фетве заявил, что цель мусульман в долгосрочной перспективе — «возвращение дважды изгнанного из Европы ислама как завоевателя и победителя»

Газета «Суть Времени» №419

Исламский богослов Юсеф аль-Карадави

Попытка государственного переворота в Турции в 2016 году привела к заметному ослаблению движения «Хизмет» в Турции. Гюлен был объявлен «вдохновителем и идеологом переворота», а члены джамаатов «Хизмет» (или якобы тайной организации FETO, возглавляемой Гюленом) в военной и социально-политической среде — непосредственными исполнителями, причем «открыто поддержанными США». Многих сторонников «Хизмет» обвинили в поддержке мятежа и подвергли арестам. Начались масштабные «чистки» среди госслужащих, журналистов, в судебной системе, армии, полиции, сфере образования.

Отстранили от должностей почти 3 тысячи судей и госслужащих, включая некоторых советников президента. Постов лишились 30 губернаторов и 100 сотрудников Национальной разведывательной организации. Уволили всех военных прокуроров, были арестованы 103 адмирала и генерала, уволены 8 тысяч сотрудников полиции. Также были отправлены в отставку 586 офицеров в звании полковника.

Были закрыты 524 частные «гюленовские» школы, уволены 15 тысяч учителей, а также ректоры четырех турецких университетов и полторы тысячи деканов факультетов. Было закрыто более 1200 фондов и благотворительных организаций, обвиненных в связях с Гюленом, 19 профсоюзов, 15 университетов, а также 35 медицинских учреждений. Потеряли работу более 27 тыс. работников образования. Начались отзывы лицензий у телеканалов и радиостанций, связанных с Гюленом. Всего по делам путча и по подозрению в связях с Гюленом были подвергнуты арестам почти 300 тыс. человек, около 150 тыс. лишились работы.

В результате движение «Хизмет» было существенно ослаблено, но вовсе не разгромлено. Более того, не столько в самой Турции (где лично Гюлену и организации FETO — но не «Хизмет»! — были предъявлены серьезные уголовные обвинения), сколько в других странах, и прежде всего в США и Германии, оно приобрело новое дыхание. В том числе потому, что США вполне осознали перспективы и возможности использования этого мощного и как бы «малозаметного» инструмента политического разрушения конкурентов. Разрушения через выращивание и «окормление» будущей политической, экономической, военной, социальной элиты, способной негласно служить новым хозяевам.

В связи с этим нельзя не отметить знаковое высказывание Гюлена в 2012 году в интервью «Нью-Йорк Таймс». Тогда Гюлен заявил: «Миру нужна новая система международных отношений, чтобы противостоять хаосу, и она может быть создана только такими ведущими странами, как США, и такими уважаемыми организациями, как НАТО и ООН»…

И нельзя не видеть, что именно в США существует и процветает одна из наиболее сильных и влиятельных систем джамаатов Гюлена. Она контролирует множество лицеев и школ, в том числе в афроамериканских исламских кварталах американских пригородов, кафедры во многих престижных университетах и, как считают специалисты, уже вполне значимую долю американского среднего и даже крупного бизнеса.

Отметим, что в последние годы в турецкой прессе, не чуждой влиянию правящей Партии справедливости и развития, достаточно регулярно появляются публикации о том, что «Хизмет» является инструментом американских спецслужб, имеющим истоки еще во временах Ататюрка и связанным с враждебной тайной антитурецкой политикой исламизированных евреев «дёнме» и их агентуры в различных странах.

Так, например, в мае 2020 года турецкий журнал Gerçek Hayat опубликовал большой материал под названием «Кто он, главный террорист Фетхуллах Гюлен?», посвященный самому Гюлену и организации FETO (которая признана в Турции террористической).

В этом материале Гюлен объявляется наследником дёнме и главой секретной военной террористической организации FETO, а также духовным лидером движения «Нурджулар» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). А его ближайшими пособниками названы и Константинопольский патриарх Варфоломей, и действующий главный раввин Турции Исаак Халева, и бывший главный сефардский раввин Израиля Элияху Бакши-Дорон, и умерший в 1990 году армянский патриарх Константинополя Шенорк Галустян, и бывший римский папа Иоанн Павел II, и госсекретарь США в правительстве Обамы, а ныне один из лидеров демпартии США Хиллари Клинтон.

Публикация в Gerçek Hayat утверждает, что FETO — это якобы «масонско-иудейская организация», которой в 2020 году исполнилось 100 лет. Одним из первых лидеров FETO назван соратник Мустафы Кемаля Ататюрка Исмет Иненю (президент Турции в 1938–1950 годах), а затем его сын Эрдал Иненю (в начале 1990-х годов глава МИД Турции и и. о. премьер-министра). К FETO и дёнме турецкие журналисты причислили также президента Турции в 1993–2000 годах Сулеймана Демиреля, премьер-министра Турции с 1974 по 2002 год Бюлента Эджевита и его преемника на посту премьер-министра Абдуллу Гюля. В военно-разведывательных кругах Турции интересы FETO и дёнме якобы представлял «масон» Мехмет Фуат Догу — заместитель главы турецкой внешней разведки в 1966–1971 годах.

Большинство экспертов считает, что ни «заговора дёнме», ни таинственной FETO сейчас попросту не существует. В частности, еще в 2016 году один из турецких судов в своем решении заявил, что «нет какого-либо судебного решения, подтверждающего существование вооруженной террористической организации под названием FETO или «террористическая организация Фетхуллаха Гюлена». В связи с этим большинство специалистов предполагает, что FETO — это попросту «страшилка», придуманная соратниками Эрдогана для атак на Гюлена и «Хизмет». Однако одновременно признаёт, что в эту страшилку в Турции очень многие искренне верят.

Отметим, что в России и на постсоветском пространстве «Хизмет» начала работу с момента распада СССР. Причем, как и везде, начала с организации влияния на молодежь. В России было открыто множество лицеев «Хизмет» в Москве, Екатеринбурге, Санкт-Петербурге, а также в Татарстане, Башкортостане, Хакасии, Карачаево-Черкессии. Однако довольно быстро российская власть осознала опасность «протурецкой исламизации» в этих лицеях, и большинство из них были закрыты. Тем не менее в Татарстане несколько лицеев «Хизмет» пока сохранились, хотя во все лицеи назначили «русских» директоров.

Появились лицеи «Хизмет» и (в «украинские» времена) в Крыму, но после присоединения Крыма к России они были ликвидированы. Хотя во многих республиках СНГ (на Украине и особенно в странах Средней Азии) они по по-прежнему действуют.

Финансовые ресурсы для действий на постсоветской территории структуры Гюлена находили здесь же, в постсоветских республиках. В частности, за счет больших масштабов участия турецкого капитала в различных торговых и строительных проектах в странах СНГ. Сейчас масштабы такого участия снизились, хотя, как утверждают эксперты, они есть и связаны с проектом «Диалог Евразия», а также с представительством конфедерации предпринимателей и промышленников Турции «TUSKON».

Тем не менее в России некоторые книги Гюлена признаны экстремистскими, а отдельных гюленистов привлекают к уголовной ответственности как членов запрещенной в России экстремистской организации «Нурджулар» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Нужно подчеркнуть, что с Гюленом и «Хизмет» связана — и в самой Турции, и в различных диаспорах не только на Ближнем Востоке, но и в Европе и Америке — прежде всего городская служивая интеллигенция, представленная и в бюрократии (от государственной до военной, полицейской, судебной и т. д.), и в просвещении и образовании (включая преподавателей и студенчество), и в медицине, и в СМИ, а также в среде бизнеса. Именно эти круги, как правило, не афишируя свои связи с «Хизмет», составляют реальный костяк джамаатов движения.

Но эти круги, во-первых, практически не затрагивают самые широкие массы малообразованного, прежде всего сельского и «низового» городского населения. Во-вторых, эти круги по своему составу и психологии, за редкими исключениями, не готовы участвовать в массовых уличных акциях и тем более брать в руки оружие.

И всё же они, как показала попытка турецкого путча 2016 года, уже готовы (или почти готовы) к тому, чтобы стать полноценной государственной властью во всех ее измерениях — политическом, экономическом, военно-полицейском, социально-организационном, научно-образовательном и т. д. ― и, подчеркнем, видимо, не только в Турции.

Однако на баррикады за свою власть «гюленисты» (опять-таки за редкими исключениями) не пойдут.

А кто же пойдет на баррикады и будет брать власть?

Эрдоган показывает знак «Рабиа», появившийся в ходе протестов «Братьев-мусульман» в Египте в 2013 г.

«Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — второй инструмент турецкого исламизма

В начале нашего исследования мы вкратце обсуждали исламское движение «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) («Аль-Ихван аль-Муслимун» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), «ихваны» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), далее сокращенно — БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)). Сейчас напомним и уточним самое важное.

Движение основано в 1928 году в Египте исламским богословом Хасаном аль-Банной в небольшом кружке молодых учителей-мусульман. Сам аль-Банна определил содержание движения так: «Салафийское движение, ортодоксальный путь, суфийская реальность, политическая организация, спортивная группа, научное и культурное общество, хозяйственная компания и социальная идея». Причем названная аль-Банной сверхзадача была крайне амбициозной: «возродить Египет через ислам».

При этом, как мы видим, заявленный аль-Банной спектр целей был очень широк и в известной мере парадоксален. Салафийское движение и ортодоксальный путь означают, по сути, готовность следовать классическому исламу времен «Пророка и четырех праведных халифов» (VI–VII века нашей эры). Суфийская реальность — стремление организовать общину иерархически, на принципе верности авторитетному вероучителю, мюриду (что уже отрицает исламскую классику верности лишь Корану и Сунне, то есть «достоверным» сборникам хадисов, несущих в себе Божественное откровение).

А далее следует широкий набор вполне современных политических, социальных и экономических задач, как правило, вообще редко упоминаемых в классическом исламском вероучении. Причем здесь у БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — впервые в доктрине современного ислама — напрямую появляются политические цели. Особенно при этом выделяется «спортивная группа», неявно адресующая к неким «силовым» возможностям движения. Которая, отметим, вскоре действительно трансформировалась в скрываемую или не афишируемую силовую компоненту движения под названием «секретный аппарат».

Отметим, что в те времена Египет, хотя он уже с 1923 года формально считался независимым королевством, в реальности был под очень «плотным» британским патронажем. Англия держала в стране свои крупные войсковые подразделения («для защиты от внешних угроз» и управления подмандатным Суданом) и особенно жестко, по понятным причинам, контролировала зону Суэцкого канала. Потому, конечно, инициатива аль-Банны не могла пройти мимо британского внимания.

Более того, некоторые эксперты убеждены, что БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) были просто созданы и «курировались» британскими спецслужбами. Так, исследователь MI-6 Стефен Доррил считает главным причастным к этому британского агента Фрея Старка. В любом случае из книг бывших сотрудников британской разведки MI-6 ясно, что спецслужбы Великобритании с самого начала использовали организацию аль-Банны для выявления и отслеживания германского агентурного внедрения в Северной Африке, а также для давления на власть короля Египта Ахмеда Фуада I.

Однако БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) быстро набирали влияние и популярность в стране, разумеется, вовсе не этим. Они разворачивали в Египте все более широкую социальную деятельность в массовых низах — среди сельской и городской бедноты, до которой фактически не «доходили руки» ни у королевских чиновников, ни тем более у английских «сахибов».

«Ихваны»(организация, деятельность которой запрещена в РФ) строили новые мечети и внедряли в старые новых образованных имамов. Они учреждали школы, где давали не только исламское, но и вполне сносное светское образование. Они создавали больницы, где бедноту лечили вполне квалифицированные врачи. Они учреждали благотворительные фонды, которые оказывали поддержку совсем малоимущим. Они, наконец, во многих случаях защищали граждан страны от произвола местных чиновников. И всем этим вербовали в свои ряды все новых и новых сторонников.

Особенно широко эта деятельность БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) развернулась после Второй мировой войны. Королевское правительство внезапно обнаружило, что БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) по сути превращаются в стране в «параллельную» систему социального управления и власти. Или, во всяком случае, что слишком часто королевские чиновники в регионах оказываются попросту «лишними».

В декабре 1948 года премьер-министр Египта Махмуд Нокраши, озабоченный слишком быстрым ростом популярности и влияния БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), подписал указ о запрете деятельности братства. И уже через несколько дней, 28 декабря, «показал зубы» «секретный аппарат» БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ): Нокраши был убит членом братства. В следующие месяцы против БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) были развернуты жестокие репрессии: вся собственность организации была конфискована в пользу государства, многие тысячи членов БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) оказались в тюрьмах. Немало известных членов БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в этот период спешно бежали за рубеж: в Иорданию, Сирию, Турцию, Ирак, Саудовскую Аравию.

А 12 февраля 1949 года правительственный агент застрелил лидера организации Хасана аль-Банну. Его идеологическим наследником во главе БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) стал исламский богослов и литератор Сейид аль-Кутб (который, подчеркнем, предлагал для БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) гораздо более «наступательную» и вовсе не «бескровную» политическую линию), а новым организационным лидером — зять и личный секретарь аль-Банны Саид Рамадан. И организация начала осторожно (сначала в подполье) восстанавливать свои позиции. Причем не только в Египте.

Эмигрировавшие «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) начали разворачиваться и в других странах Ближнего Востока. Уже, подчеркнем, под внимательным присмотром британских спецслужб. Но очень скоро к этому вниманию приобщилось и ЦРУ, где решили, что БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) могут стать важным инструментом американского влияния на Ближнем Востоке.

В 1953 году с благословения президента США Дуайта Эйзенхауэра в Принстонский университет на научную конференцию по вопросам межконфессионального диалога были приглашены несколько десятков исламских теологов. Одной из главных тем конференции стала «борьба с коммунистической угрозой». А одним из приглашенных, как позже поведал репортер The Wall Street Journal Иэн Джонсон, стал лидер БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Саид Рамадан. Которого, подчеркнем, американцы поддерживали и в последующие годы.

Эта американская и британская поддержка резко активизировалась после 1954 года, когда в Египте был свергнут король, и страну возглавил светский «панарабский националист» Гамаль Абдель Насер. Как сообщают в своих мемуарах отставные американские и британские спецслужбисты, ЦРУ и MI-6 почти сразу начали разрабатывать планы убийства или свержения Насера с использованием боевиков БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

В 1954 году, после неудачного покушения на Насера, БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Египте вновь оказались вне закона. Более 6000 «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), включая ключевого идеолога Сейида аль-Кутбу, попали в тюрьмы. Начались репрессии и бегство тех, кому это удалось. И это укрепило союз с «ихванами» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) американских и британских спецслужб. Особенно активным этот союз стал после перекрытия правительством Насера Суэцкого канала в 1956 году. При этом сообщается, что после укрепления контактов БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) с ЦРУ и MI-6 в операции, направленные на свержение Насера, включились Саудовская Аравия и Иордания: они оказывали БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) финансовую поддержку, а также предоставляли убежище их лидерам и боевикам.

Бежавшие после покушения на Насера «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (причем это в основном были местные лидеры «братьев» и интеллигентский слой членов БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а не рядовые члены организации, которых репрессии затронули не сильно) быстро расширяли свою организацию и влияние в странах региона — Ливии, Судане, Иордании, Сирии, Ираке, Турции, Саудовской Аравии — но и не только. Уже тогда они начали — и вряд ли без содействия союзников из ЦРУ и MI-6 — свою экспансию в страны Европы.

Первое официальное отделение «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Европе появилось в Германии, в Мюнхене, где в 1958 году Саид Рамадан создал «Исламское общество Германии». В 1961 году тот же Саид Рамадан вместе с Мухаммедом Хамидуллой, индийским ученым-богословом, открыли «Исламский центр» в Женеве, вскоре ставший одним из крупнейших центров БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Европе. Тот же Хамидулла в 1963 году создал первую организацию БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) во Франции — «Ассоциацию исламских студентов Франции». А далее организации БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Европе и укреплялись, и расширялись, и обрастали организационными, религиозными, социальными и экономическими структурами.

При этом (особенно после смерти Сейида аль-Кутба в 1966 году) БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) настаивали на сугубо мирном и подчеркнуто благотворительном характере своей политики, ни в коей мере не претендующей на занятие организацией какой-либо доминирующей политической роли. Они утверждали, что представляют «умеренный и демократический» ислам, отвергающий джихадистские цели и террористические методы.

В 1989 году под руководством БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) была создана «Федерация исламских общин Европы» — на сегодняшний день одна из самых многочисленных и влиятельных общеевропейских исламских организаций. В 1997 году фактически под патронажем БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Лондоне был создан «Исламский совет Великобритании». В 2007 году по инициативе и при активном участии БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) был создан «Координационный совет мусульман Германии».

Но БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) строили свои «объединяющие» организации не только в Европе.

Еще в 1962 году при участии Саида Рамадана была основана «Всемирная мусульманская лига». В 1972 году была создана «Всемирная ассамблея мусульманской молодежи». Ее первым президентом стал один из наиболее перспективных молодых лидеров «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Камаль аль-Хельбави.

Отметим, что в эти и последующие годы БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) отличались не только активной экспансией — «но сугубо мирной и демократической!» — на мировом политическом поле. В это же время «ихваны» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) действовали против светских арабских лидеров и их политических режимов руками своих боевых отрядов, причем предельно жестоко и решительно.

В 1970-х годах вооруженное крыло БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «Ведущие воины» устроило в Сирии настоящую войну против светского панарабистского диктатора Хафеза Асада, с десятками тысяч жертв с обеих сторон. А в сентябре 1981 года другой боевой группой «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) был убит президент Египта Анвар Садат.

Официально сообщалось, что организаторами убийства были члены организации «Аль-Джихад», отколовшейся от «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Однако осведомленные эксперты уверены, что в действительности никакого раскола не существовало и что название «Аль-Джихад» было лишь прикрытием для «секретного аппарата», то есть боевого крыла БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Но и представители БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и большинство западных СМИ настаивали на том, что «ихваны» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) давно и решительно отмежевались от секретных боевых операций и представляют исключительно мирное и в основном благотворительное течение ислама.

В связи с этим ряд экспертов, в том числе известный германский специалист по исламу профессор Бассам Тиби, давно настаивают на том, что верить умиротворяющей риторике лидеров «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (и их защитников) о «новой исламской демократии» категорически нельзя: «Это радикалы в овечьей шкуре».

И профессор Тиби в этих оценках не одинок. Многие критики «мирных» БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) подчеркивают, что «ихваны» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), при всех заявлениях о готовности содействовать интеграции мусульман в европейское общество, никогда не снимали с повестки дня свою стратегическую цель: «создание исламского государства». В частности, эксперты напоминают, что глава «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) М. Акеф еще в 2006 году на вопрос о стратегической цели «братьев» ответил так: «Цель — цивилизованное демократическое государство, строящее свою жизнь в соответствии с предписаниями ислама».

Действительно, все идеологи БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), начиная с Хасана аль-Банны и Сейида аль-Кутбы, продолжая радикальным суданским халифатистом Хасаном ат-Тураби и кончая нынешним ключевым авторитетом «братьев», живущим в Катаре, Юсефом аль-Карадави, — всегда заявляли и заявляют о том, что, хотя в исламском халифате власть халифа не может быть неограниченной, а должна быть строго очерчена исламским законом, но исламский закон, то есть шариат, — обязателен. Да и один из членов «Союза исламских общин Франции» и глава тунисской партии «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «Ан-Нахда», Рашид аль-Ганнуши, неоднократно высказывал тезис: «Ислам плюс демократия — вот наилучшее сочетание».

О том, как этого нужно добиваться в Европе, не раз высказывался аль-Карадави. В своей книге «Приоритеты исламского движения в грядущей фазе», вышедшей в 1990 году, он писал, что для начала нужно «создавать свое маленькое общество в большом обществе, иначе вы растворитесь в нем, как соль в воде. Постарайтесь построить свое собственное «мусульманское гетто». А в фетве (религиозном наказе богословского авторитета, обязательном для мусульман), прозвучавшей в 2002 году на катарском телеканале «Аль-Джазира», аль-Карадави заявил, что целью мусульман в долгосрочной перспективе является «возвращение дважды изгнанного из Европы ислама как завоевателя и победителя», хотя далее оговорил, что новое возвращение и победа произойдут «не мечом, а проповедью и идеологией».

Но на деле уже давно ясно, что не только проповедью и идеологией.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/98dd3ece

26.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XX

Уже летом 2013 года Эрдоган провел очень крупную и показательную «символическую операцию» разрыва с кемализмом, санкционировав вырубку Парка Ататюрка и снос здания Культурного центра Ататюрка в Стамбуле

Газета «Суть Времени» №418

Митинг Партии справедливости и развития Турции. 2007 г.

Как мы обсудили в предыдущей части исследования, «кемалистский» переворот генерала Кенана Эврена привел к фактическому разгрому партий исламистов и пантюркистов и абсолютной победе «кемалистов» на выборах 1983 года.

Однако уже в середине 1990-х годов за исламистов вновь голосовали 22–23% избирателей. В 1996 году глава исламской партии «Рефах» Неджметдин Эрбакан возглавил правительственную коалицию, и вскоре провел через меджлис ряд происламских законов: приравнял дипломы светских и исламских учебных заведений, сократил продолжительность рабочего дня в священный месяц Рамадан, разрешил женщинам в государственных и учебных заведениях носить хиджаб и т. д. Кроме того, специалисты отмечают, что при Эрбакане наметился быстрый рост происламских настроений среди военных и в жандармерии.

Одновременно росла популярность и у националистических и пантюркистских партий. Хотя в 1997 году бессменный лидер пантюркистской ПНД Тюркеш умер, Девлет Бахчели, победивший на партийных выборах сына Тюркеша Тургула, быстро обеспечил себе в партии преемственное влияние и авторитет. И на выборах в 1999 года в меджлис пантюркистская ПНД впервые прошла в парламент без коалиции с исламистами, набрав рекордные 17% голосов.

Однако исламисты тогда всё же были упорнее. Хотя исламистская партия «Рефах» Неджметдина Эрбакана (подчеркнем, учителя и соратника Реджепа Эрдогана) в 1998 году опять была распущена по решению конституционного суда, а правительство Эрбакана под давлением военных ушло в отставку, исламисты вновь и вновь политически возрождались. Сначала под названием «Фазилет» (Партия добродетели), а затем, после роспуска «Фазилет», в 2001 году под названием «Партия справедливости и развития» (ПСР). Причем эту партию создавал уже не Эрбакан, а его исламистский наследник Реджеп Эрдоган, определивший ее как «партию исламской демократии».

Отметим, что в том же 2001 году вышла яркая «теоретическая» книга одного из самых серьезных турецких исследователей Ахмета Давутоглу под названием «Стратегическая глубина. Международное положение Турции». В которой, по существу, предлагалось категорически отказаться от кемализма как идеологии, обрекающей Турцию на статус «страны четвертого сорта», и начать превращение Турции в одну из важнейших мировых держав.

Давутоглу писал, что развал СССР обессмыслил роль Турции как «сторожа» на южном фланге НАТО и провинциального американского жандарма. И что ей пора научиться выстраивать правильный баланс в отношениях с другими крупными державами, вспомнить свою великую имперскую историю, начиная с XV века, и приложить все усилия для того, чтобы обеспечить себе «доминирующие позиции на всем постосманском пространстве».

Эта книга, видимо, серьезно воодушевила Эрдогана, который в 2002 году назначил Ахмета Давутоглу своим главным внешнеполитическим советником, а в 2009 году сделал министром иностранных дел. В 2014–2016 году Давутоглу даже замещал Эрдогана на посту лидера правящей ПСР и был премьер-министром Турции. Однако его карьера (на время?) прервалась после того, как турецкий премьер-министр катастрофически испортил отношения Турции с Россией: с санкции или по прямому приказу Давутоглу турецкие истребители сбили вблизи границы российский бомбардировщик Су-24. А далее Давутоглу отказывался признать ошибочность этого решения (данные радаров показывали, что российский самолет не пересекал турецкую границу) и неоднократно повторял в интервью, что «Турция не позволит незаконно пролетать турецкую границу даже птицам».

Возвращаясь к текущей турецкой политике, подчеркнем, что в начале века новообразованная партия Эрдогана ПСР начала завоевывать политические победы. В 2002 году она выиграла парламентские выборы, а Эрдоган с 2003 года возглавил правительство. А далее ПСР уверенно побеждала на выборах и в 2007, и в 2012 годах. Более того, после парламентских и президентских выборов 2007 года представители ПСР заняли все ключевые властные посты — президента, премьер-министра и спикера парламента.

При этом пантюркисты Девлета Бахчели оказались в оппозиции и заметно тревожили Эрдогана. Особенно с учетом весьма серьезного «военизированного» потенциала их Партии националистического действия (ПНД).

В 2008 году ПСР — вряд ли случайно — инициировала громкий судебный процесс по делу «Эргенекона» — тайной националистической (то есть пантюркистской) организации, которую обвинили в попытке свержения законной власти. Следствие арестовало сотни «причастных», процесс завершился в августе 2013 года очень суровыми приговорами — вплоть до пожизненного тюремного заключения. Из 275 обвиняемых оправдали лишь 21 человека.

Еще один крупный процесс «о заговоре» был начат ПСР в январе 2010 года по делу «Бальоз» — обвинению о готовящемся военными (утверждается, что «кемалистском») госперевороте во главе с командующим Первой полевой армией генералом Четином Доганом. Судебный процесс завершился в сентябре 2012 года, 322 военных получили по приговорам тюремное заключение сроком от 13 до 20 лет.

В 2012 году Эрдоган объявил, что главная задача турецкой системы образования — воспитание «благочестивого поколения», и тогда же правительство ПСР провело крупную реформу системы образования. В ходе ее были существенно расширены права выпускников религиозных школ имам-хатибов, в программы светских учебных заведений были введены обязательные курсы изучения Корана и Сунны, а также уроки арабского языка. Началось систематическое вытеснение государственных светских школ новыми школами с обстоятельными исламскими составляющими учебных программ. И затем — постепенное, но неуклонное обновление политической элиты молодежью, воспитанной на принципах «благочестивого поколения».

Готовыми структурами для вовлечения в политику такой молодежи стали общины мусульман, собирающиеся вокруг авторитетного исламского муфтия или имама — джамааты. И в первую очередь джамааты, складывающиеся вокруг «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

В 2013 году турецкие газеты (напомним, в этот период уже основном вполне подконтрольные власти правящей ПСР), вдохновленные недавней победой ставленника «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Мухаммеда Мурси на президентских выборах в Египте и поражениями Башара Асада от «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в соседней Сирии, начали писать, что пора возвращать Турции ее провинции, незаконно отторгнутые от империи более ста лет назад.

Наиболее откровенной оказалась влиятельная газета «Миллиет», которая в марте 2013 года напечатала карту необходимых территориальных «возвращений» Турции. На этой карте в «новую Турцию» вошли иракские Мосул и Киркук, сирийский Халеб (Алеппо), Кипр и другие острова на Эгейском море, Восточная Греция, включая Салоники, часть болгарских Родоп с черноморским побережьем, Кырджали и Варной, а также часть Аджарии (грузинский Батум).

Карта «Сфера влияния Турции к 2050 г.»

Отметим, что эта карта появилась вряд ли случайно. В 2008 году Джордж Фридман, известный американский стратегический аналитик и хозяин аналитического агентства «Стратфор» (которое нередко называют «теневым ЦРУ»), опубликовал книгу «Следующие сто лет. Прогноз событий XXI века». В ней он предсказывал множество мировых глобальных катаклизмов, хотя твердо настаивал на том, что США по-прежнему будут единственным мировым гегемоном.

Фридман всегда очень внимательно следил за геостратегическими тенденциями «в южном подбрюшье» России. И уже в начале XXI века видел в них мощный пантюркистский и панисламистский потенциал. А потому предсказывал в нынешнем веке резкое геополитическое усиление Турции и захват ею к 2050 году контроля над многими бывшими владениями Османской империи.

Карта из «Миллиет», по существу, в определенной степени адресует (хотя пока не столь масштабно и решительно) к опубликованной за 5 лет до того карте Фридмана.

И здесь нельзя не отметить, что сейчас, в начале 2021 года, турецкие телеканалы (включая государственный телеканал TRT1!) вновь выводят на свет и обсуждение эти же самые карты…

Но возвращаемся к политической биографии Эрдогана.

Уже летом 2013 года он провел очень крупную и показательную «символическую операцию» разрыва с кемализмом, санкционировав вырубку Парка Ататюрка и снос здания Культурного центра Ататюрка в Стамбуле. Протесты против этой акции прошли в половине регионов страны и приняли острый политический характер. Демонстранты называли себя «солдатами Ататюрка», выступали против исламизации страны, обзывали Эрдогана диктатором и падишахом, требовали его немедленной отставки. Протесты были решительно подавлены полицией. Но этот жест Эрдогана был с надеждой и симпатией встречен пантюркистами.

В 2014 году Эрдоган решился поменять Конституцию и учредить выборы президента не парламентом, как ранее, а прямым всенародным голосованием. И добился успеха, переизбравшись с 51,8% голосов избирателей, то есть укрепив свою политическую легитимность.

А еще до этого времени пантюркистская молодежь начала привлекаться в орбиту Партии националистического действия (ПНД) при посредстве новых организаций под названием «Очаги Альперенов», или «идеалистические очаги». Которые отличались от ячеек «Серых волков» тем, что в них неофиты вполне последовательно приобщались не только к пантюркизму и боевым искусствам, но и к серьезному освоению ислама. То есть пантюркисты ПНД уже заранее показывали готовность заодно «сдвигаться» к исламизму и ПСР Эрдогана.

И, подчеркнем, со следующего 2015 года Бахчели и его ПНД (которые, напомним, с начала 2000-х годов были непримиримыми политическими соперниками Эрдогана и его правящей Партии справедливости и развития) внезапно изменили позицию и начали открыто поддерживать Эрдогана и ПСР. Причем эта поддержка оказалась крайне важна в июле 2016 года, когда «кемалистские» военные осуществили крупнейшую попытку военного переворота.

Подробности этого переворота мы уже обсуждали в начале нашего исследования. Здесь лишь напомним, что Эрдоган обвинил в инспирировании и поддержке путча США, а также сторонников движения «Хизмет» Фетхуллаха Гюлена (см. ниже). И подчеркнем, что решающими факторами в провале путча стали, во-первых, активность исламских джамаатов «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (см. ниже), которые вывели на улицы Анкары и Стамбула многотысячные протестные толпы людей, и, во-вторых, отказ большинства военных и полиции поддержать путчистов. Причем, как указывают эксперты, важнейшую роль в таком поведении армии и полиции сыграла приверженность их офицеров «антикемалистским» пантюркистским взглядам в духе партии ПНД и Девлета Бахчели.

Уже через три месяца после подавления путча Эрдоган в своем публичном выступлении заявил откровенные пантюркистские тезисы, а именно — перечислил территориальные притязания Турции, фактически совпадающие с очертаниями границ поздней Османской империи.

А в 2018 году Эрдоган, выступая на митинге в провинции Мерсин и говоря о единстве нации, сам демонстративно показал жест «Серого волка» (!!!). И в том же 2018 году на выборах в меджлис ПНД Бахчели и ПСР Эрдогана вошли в коалицию под названием «Народный союз» и совместно получили 53,7% голосов избирателей.

Как мы видим, уже в 2018 году исламизм и пантюркизм официально сошлись «плечом к плечу» в политическом руководстве Турции. И тогда же почти всевластный президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган открыто и публично заявил свои халифатистские притязания. То есть вполне в духе Османской империи объединил исламизм и пантюркизм как цель и политический вектор Турции.

О каком пантюркизме идет речь — мы здесь рассмотрели.

Теперь нужно разобраться, о каком исламизме говорит Эрдоган.

Многие эксперты-востоковеды отмечают, что задолго до развала СССР турецкие эмиссары повсеместно (не только в Средней Азии и в России, но и в самых разных регионах мира) начали осторожно (но всё более настойчиво) вводить во внешнюю политику Турции «панисламистские» идеи.

Причем это внедрение шло одновременно по двум основным «линиям» — по линии исламского движения или братства (иногда его называют особым суфийским тарикатом) «Хизмет» («Служение») Фетхуллаха Гюлена, и по линии исламского движения «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Гюленизм и «Хизмет» — первый инструмент турецкого исламизма

Основатель «Хизмета» Фетхуллах Гюлен родился в 1941 году вблизи Эрзерума и получил классическое исламское богословское образование. Затем стал имамом в Измире, и уже в 60-х годах ХХ века создал там свою общину (джамаат), основываясь на собственной трактовке ислама.

Начинал Гюлен прежде всего со школьного образования, обещая прихожанам и их знакомым хорошее образование для их детей. Он привлекал средства зажиточных благотворителей в создание новых школ и действительно быстро показал, что в его школах, а также в летних детских лагерях и на разнообразных учебно-просветительских курсах, детям обеспечивается прекрасное общее и достаточно серьезное религиозное образование.

Слухи о новом движении и его успехах быстро распространялись в городской (особенно в образованной и культурной) среде, видящей острый недостаток масштабов и качества светского школьного образования в Турции. И эта среда поставляла школам Гюлена все больше учеников, а его движению все больше новых адептов.

За несколько лет Гюлен, помимо работы над увеличением количества своих школ и ростом организации, уточнил свою доктрину.

В начале пути к собственному исламскому учению Гюлен, по сути, был последователем крупного исламского курдского авторитета Саида Нурси, движение которого «нурджу» проповедовало достаточно радикальную модернизацию классического суннитского вероучения.

«Нурджу» выступали, во-первых, за активное развитие в мусульманском обществе современной науки и техники «без утери ислама». И в том числе призывали к широкому преподаванию исламских дисциплин в светских школах, а также современных наук в религиозных школах. Во-вторых, «нурджу» отрицали враждебность других религий исламу и были сторонниками союзов мусульман с верующими других (прежде всего авраамических) религий против главного общего врага — атеизма.

После смерти Нурси в 1960 году примерно десяток его последователей начали конкурировать за его наследие. Движение Нурси уже к этому моменту было самым крупным и влиятельным исламским движением в формально «светской» Турции, действующим фактически по «сетевому принципу взаимодействия» джамаатов «нурджу». «Нурджу» контролировали существенную часть экономики страны, большое число учреждений образования и культуры, много частных благотворительных фондов, имели сторонников в прокуратуре, судах, полиции, среди военных.

Гюлен, не будучи официально учеником и последователем Нурси, во многом перенял его религиозные взгляды, дополнив их двумя основными принципами: во-первых, необходимостью для членов движения соблюдения строгих моральных норм и поддержки морального авторитета движения и, во-вторых, принципом-обязательством «служения исламскому сообществу», умме (отсюда и название движения «Хизмет», «служение»).

Далее Гюлен постепенно (и в значительной мере) перенимал и «материальное» наследие Нурси в виде сети джамаатов, а также сопутствующих экономических, политических и организационных возможностей. Гюлен объявил, что его движение не ограничивается исключительно строго верующими мусульманами: в его деятельности могут принимать участие и «сочувствующие», ориентированные на ценности ислама. А еще Гюлен, хотя и не заявляя это публично, допустил внутри «Хизмет» использование доктрины «такия», которая означает «благоразумное сокрытие своей веры», и которую давно используют для действий в «неблагоприятной» социальной и религиозной среде некоторые суфийские братства и ряд течений шиитского ислама.

А далее «Хизмет» все более последовательно и решительно «насыщал» своими адептами сферу образования, культуры, бизнеса, СМИ, а также государственную бюрократию — от мелких и средних чиновников до армии, полиции и судебной системы.

Уже в начале 1990-х годов ЦРУ США называло «Хизмет» наиболее активным исламским движением в Турции, причем наращивающим не только внутритурецкий, но и международный авторитет. В частности, именно Гюлену и его адептам приписывают достигнутые в то время значительные подвижки в процессе продвижения Турции к членству в Евросоюзе. За рубежом Гюлена называли лидером умеренного и демократического «полусветского» ислама, вполне респектабельным для почти любых светских и религиозных западных кругов. В 1998 году Гюлен, в частности, встретился с папой Иоанном Павлом II «для обсуждения возможностей и путей развития межконфессионального диалога».

На первых порах, в 1990-х, Гюлен в целом поддерживал будущего лидера турецкого более радикального «несветского» ислама Реджепа Тайипа Эрдогана. Однако к концу 90-х годов их пути разошлись. Прежде всего потому, что Эрдоган понял: Гюлен по сути потихоньку создает в Турции «параллельное государство», поскольку его последователи, занимая важнейшие государственные посты, в реальности нередко подчиняются не официальному руководству, а своему шейху (мюриду) Фетхуллаху Гюлену.

В 1999 году турецкий телеканал «АТВ» показал фрагменты проповеди Гюлена перед своими сторонниками, вызвавшие в Турции серьезный политический скандал. В этой проповеди (которую, впрочем, некоторые эксперты считают «монтажной телепровокацией») Гюлен объявляет своей целью установление в стране шариатского политического режима. И говорит, что метод, который он рекомендует своим сторонникам, — проникновение во все органы власти с тем, чтобы захватить эту власть в удобный момент.

В том же 1999 году, после очередного конфликта с Эрдоганом, начавшим создавать свою «Партию справедливости и развития» с прицелом на полноту государственной власти, Гюлен уехал в США якобы на временное лечение (он был действительно серьезно болен), но там, в Америке, и остался.

С тех пор центральный офис организации Гюлена «Хизмет» находится в США, в Сэйлорсбурге, штат Пенсильвания. Оттуда он ведет активную деятельность, записывая свои проповеди и наставления на видео и распространяя по всему миру. Ряд экспертов утверждает, что он с самого начала своей американской эмиграции попал под прочную опеку ЦРУ (что весьма вероятно). В частности, когда в 2006 году у Гюлена возникли серьезные проблемы с ФБР и миграционным департаментом (из-за незаконного приглашения Гюленом своих сторонников и помощников в США), миграционная служба США попыталась депортировать Гюлена в Турцию. Но тогда его официальными поручителями выступили не только бывший посол США в Турции Мортон Абрамовиц, но и высокопоставленные сотрудники ЦРУ. В том числе Грэм Фуллер, бывший глава резидентуры ЦРУ в Кабуле, и Джордж Фидас, отвечавший в ЦРУ за контакты с различными аналитическими центрами.

По данным WikiLeaks, в 2010 году американские дипломаты считали организацию Гюлена «самой мощной исламистской группировкой Турции». По их мнению, «Хизмет» контролирует в Турции крупный бизнес, торговлю, издательскую деятельность и огромную часть политического сообщества.

Кроме того, у «Хизмет» прочные позиции в диаспорах Германии, США, ряда других европейских стран. По оценкам на 2016 год, под контролем движения находились более 2 тысяч лицеев/школ и семь университетов в более чем девяти странах на пяти континентах, две современные больницы, газета Zaman (на турецком и английском языках), телеканал Samanyolu, издательский комплекс «Хакикат Китаб ЭВИ», радиостанция BurçFM, информационное агентство СНА, ведущий еженедельный журнал новостей Aksiyon, а также ряд других СМИ и мощная бизнес-империя.

По данным правительства США, в 2008 году стоимость этой империи оценивалась в 25–50 млрд долларов. В то же время, поскольку доктрина «такия» (то самое «благоразумное сокрытие своей веры») не позволяет в точности идентифицировать хозяев бизнес-активов «Хизмет», аналитики их осторожно называют как «проекты, вдохновленные последователями Гюлена». Как оценивали американские эксперты на 2016 год, с «Хизмет» были, в частности, связаны страховая компания Işık и крупнейший турецкий Bank Asya, который финансирует венчурные проекты по всей исламской Африке и имеет соглашение о стратегическом сотрудничестве с рядом крупнейших холдингов, связанных с «Исламским банком развития».

На 2016 год численность «выпускников Хизмета» (в основном в Турции, но не только в Турции) составляла несколько миллионов. С учетом доктрины «такия» точно оценивать сложно, но эксперты считают, что их не менее 4–5 миллионов. И главное, большинство экспертов признает, что «Хизмет» массово вербует из них профессиональные кадры почти любого уровня и специализации, верные и преданные своему мюриду (или, как обычно называют ученики, «ходже эфенди») Гюлену.

____________________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/b00484c5

18.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XIX

Премьер-министр Турции Мехмет Шюкрю Сараджоглу заявлял: «Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие, и это также является извечной мечтой турецкого народа»

Газета «Суть Времени» №417

Монгольские конные лучники. Иллюстрация из Джами ат-таварих Рашид ад-Дина. XIV век

Корни и крона неоосманизма

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что от идеи возрождения османского величия Турция не отказывалась никогда. В частности, вспоминая Кемаля Ататюрка как идеолога светской Турции — национального государства в «анатолийских» границах, — многие забывают о некоторых важных его высказываниях. А они были в таком примерно духе: «Мы должны сейчас отступить, чтобы сохранить Турцию для будущего возрождения и наступления».

Возрождения и наступления! И наступление это началось вовсе не сегодня.

Так, еще в 30-х годах ХХ века Турция вела вполне содержательный и конструктивный диалог с германскими нацистами. И, в частности, помогала нацистам устанавливать контакты с антисемитскими арабскими политическими и религиозными лидерами в Палестине, Египте, Ираке, Сирии и т. д. «Арабские дивизии» нацистского Третьего рейха — во многом заслуга этой турецкой помощи.

Во время Второй мировой войны, несмотря на формальный нейтралитет, Турция очень активно участвовала в материально-техническом снабжении германской военной промышленности и поддерживала широкие политические и экономические связи с Германией и Японией. Лишь в конце войны, в апреле 1944 года, и лишь благодаря жесткому давлению союзников Турция остановила поставки в Германию крайне нужных для артиллерии и танковой брони хромовых руд. Лишь 2 августа 1944 года Турция объявила о разрыве экономических и дипломатических отношений с Берлином, и лишь 3 января 1945 года разорвала отношения с Японией.

Только 23 февраля 1945 года, когда исход войны был уже предельно ясен и неизбежен, Турция объявила войну Германии. Прежде всего, для того чтобы хоть формально оказаться в лагере победителей, избежать послевоенных репараций и выбрать себе новых «больших братьев».

Такими братьями сразу оказались Америка и Британия.

В 1947 году Турция присоединилась к антисоветской доктрине президента США Трумэна «О поддержке «свободных народов, противостоящих давлению вооруженного меньшинства или давлению извне». После чего Америка обеспечила мощный импульс для турецкого военного строительства — поставки современных вооружений и поддержку создания военной инфраструктуры. В 1952 году Турция вступила в НАТО и заключила соглашения с США и Великобританией о военной и экономической помощи. И при их очень объемной финансовой и технологической поддержке получила возможности быстрой модернизации промышленности и военного потенциала.

А в 1959 году Турция предоставила НАТО (реально — США) право и возможность разместить на своей территории ядерные ракеты средней дальности «Юпитер», непосредственно угрожающие ключевым промышленным центрам и агломерациям СССР, включая Москву. Именно это, подчеркнем, вызвало необходимость ответных поставок советских ракет на Кубу и создало так называемый Карибский кризис, поставивший мир на грань ракетно-ядерной войны.

Далее, в частности, вспомним, что активная турецкая миграция в Европу происходила еще в 50-х и 60-х годах XX века и к сегодняшнему дню создала во многих европейских странах (особенно — в Германии) мощные диаспоры, оказывающие серьезное влияние на национальную политику. Вспомним также, что в период распада СССР одним из важнейших агентов внешнего влияния на процесс стала именно Турция. Это влияние тут же оказалось одним из главных факторов, обеспечивающих антироссийский вектор учреждаемых «независимостей»: Азербайджана, республик Средней Азии и, в значительной мере, Украины.

Вспомним, далее, насколько значимым было турецкое влияние на процессы обрушения Югославии — в Боснии и Герцеговине, в Косово, в Метохии, в Македонии. Вспомним, наконец, какую роль играла Турция в поставках боевиков-джихадистов на Северный Кавказ в период первой и второй войн в Чечне и куда именно отправлялись чеченские боевики для поправки своего здоровья.

Отметим, что и во времена СССР, и в постсоветский период турецкое «наступление» имело в основном «пантюркистский» характер. В частности, при вмешательстве в интересы Сирии, Ирака, Йемена и др., а также в новые независимые постсоветские республики и регионы России, — Турция подчеркивала и «общее тюркское наследие», и экономическую и политическую готовность всемерно помогать «тюркским братьям».

Пантюркизм в партийной и государственной политике Турции

Пантюркизм как политическая доктрина формировался задолго до краха Османского халифата. Так, профессор Стамбульского университета историк Ахмед Вефик еще в 80-х годах XIX века заявлял, что основатели Османского халифата тюрки-османы являются лишь одним из огузских племен большого тюркского народа, а их язык — диалект языка, распространенного среди миллионов людей за пределами Турции. Тогда же Джевдет Паша писал о становлении османского языка как лишь одного из тюркских.

Тогда же венгр Арминиус Вамбери отмечал, что все тюркские народы принадлежат к одной расе и роднятся по этническим и культурным признакам. А французский историк Леон Каун возвеличивал деяния Чингисхана и Тимура, представляя их как «сверхлюдей», монголов определял как «расовую аристократию», а тюркские народы называл прямыми потомками монголов.

Чуть позже крымско-татарский просветитель Исмаил-Бей Гаспринский пропагандировал сближение и объединение тюркских народов, указывая на их родство как «единого тюрко-татарского мира».

В 1904 году в стамбульской газете «Тюрк» появилась статья «Три вида политики», в котором автор (российский татарин) Юсуф Акчура заявлял о приоритетности пантюркистской идеологии над панисламизмом так: «Благодаря этой политике все турки, проживающие в Османской империи, смогли бы легко объединиться внутри этнических и религиозных границ, а другие мусульманские нетюркские группы… смогли бы продолжить ассимилироваться… Однако главное преимущество подобной политики заключается в том, что она объединила бы всех тюрок, проживающих в больших количествах в Азии и в восточных регионах Европы и объединенных единым языком, этничностью и религией».

Идеолог нациестроительства при Кемале Ататюрке, Зия Гекальп, в своих книгах определял основные принципы развития турецкого национализма так: «Тюркизироваться, исламизироваться, модернизироваться». Гекальп призывал искать корни в доисламском прошлом тюркских народов, в их достижениях времен Атиллы, Чингисхана, Тимура, Бабура и первых османских султанов, причем особое внимание уделял языку как важнейшему фактору объединения тюрок.

Гекальп подчеркивал: «Безусловно, крайне важно проводить реформы совместно среди всех тюрок, если не всех мусульман. Другими словами, крайне важно, чтобы все тюркские народы имели общую литературу и научный язык».

А родиной единой тюркской нации должен был стать Туран — местность, где живут тюрки, где разговаривают по-тюркски, и который представляет собой некий союз тюркских стран. Причем для Гекальпа пространство Турана географически очерчивалось вверх к северу от Ирана и вширь, от Кавказа до Саян, а собственно тюркский мир мыслился как «ось» этого более обширного «Турана» — пространства пантуранизма.

Труды Юсуфа Акчуры и Зии Гекальпа стали идеологическим знаменем для группы младотурок, пришедшей к власти в распадающейся Османской империи в 1908 году. Их политика на практике означала «тюркизацию» — строились турецкие школы, насильно подавлялись инонациональные организации, пантюркизм активно продвигался в образовательной политике.

Пришедшие к власти на полном распаде Османской империи в начале 1920-х годов кемалисты, возглавляемые Мустафой Кемалем Ататюрком, были вынуждены отказаться от пантюркистских лозунгов, борясь за территории, которые было еще возможно сохранить под турецкой властью. В «Национальном обете» Ататюрк заявлял, что территория Турции ограничивается границами Анатолии, где проживали этнические турки, в то время как остальные территории «могли присоединиться к Турции в случае добровольного желания со стороны населявших их народов».

Но на уровне широких масс концепция пантюркизма никуда не делась. И именно в этот период Зия Гекальп пишет свои главные книги, развивающие идею культурного и исторического единства тюркских народов. В работе 1923 года «Основы тюркизма» Гекальп выделяет три этапа объединения тюрок.

На первом этапе тюркизма должно произойти формирование моноэтничного турецкого государства, а нетюркские народы подлежат добровольной или насильственной (вплоть до геноцида) ассимиляции. На втором этапе пантюркизма должно произойти объединение Турции с северным (то есть российским) и южным (то есть иранским) Азербайджаном, а также всеми странами, населенными огузскими тюрками. На третьем этапе пантуранизма предполагалось объединение всех тюркских народов — как огузов, так и наследников кыпчаков, — в «Великий Туран», туранскую федерацию под эгидой Турции.

Однако при Кемале эти взгляды хотя и обсуждались, но не слишком афишировались. Пантюркизм снова оказался на повестке дня во время Второй мировой войны, когда у Турции, занявшей «доброжелательный нейтралитет» по отношению к фашистской Германии, появилась надежда «вернуть» территории, занимаемые тюркоязычными народами. Тогда премьер Турции Мехмет Шюкрю Сараджоглу заявлял: «Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие, и это также является извечной мечтой турецкого народа».

Победа СССР и поражение Германии хотя и приглушили эти пантюркистские надежды, но не погасили их. В 1948 году в Турции создается Республиканская крестьянская националистическая партия (РКНП) во главе с Февзи Чакмаком, тогдашним наиболее влиятельным религиозно-националистическим лидером, и Османом Белюкбаши, который вошел в парламент в результате выборов 1950 году, на которых РКНП набрала 3,1% голосов.

В 1954 году партия официально закрывается, на ее месте Белюкбаши создает Республиканскую национальную партию (РНП) с такой же пантюркистской программой и идеологией. В 1958 году к РНП присоединяется Крестьянская партия Турции (КПТ), и в 1961 году их альянс, снова ставший РКНП, набирает 14% голосов избирателей. Однако уже в 1962 году партия из-за борьбы за лидерство вновь распадается.

В этот период в большую турецкую политику выдвигается будущий многолетний лидер турецких националистов-пантюркистов Алпарслан Тюркеш.

Тюркеш в 1936 году заканчивает военный лицей, в 1938 году — военную школу и в звании младшего лейтенанта начинает службу в армии. Затем, с 1948 до 1956 года, он оказывается на учебе и службе в США, где оканчивает пехотное училище и Американскую военную академию. А далее, в 1956–1960 годах, Тюркеш — вряд ли без специальной американской поддержки — «почему-то» оказывается в далеко не последних по важности структурах НАТО — в Вашингтоне с 1955 по 1957 гг. и в Ядерной школе Западной Германии в 1959 году. В эти годы Тюркеш заодно изучает английский язык и оканчивает курс по международной экономике в американском Университете Вашингтона. А в 1960 году возвращается в Турцию.

И сразу активно включается в политическую жизнь, став в мае 1960 года одним из лидеров военного переворота против власти Демократической партии. И в результате получает совершенно невероятный для политического новичка кадровый «приз»: становится членом «Комитета национального единства» (КНЕ), возглавляемого командующим Сухопутными войсками генералом Джемалем Гюрселем.

Однако уже через четыре месяца Тюркеш получает скандальную репутацию радикала-националиста, но, главное, начинает активно мешать политике КНЕ, решительно протестуя против плана военных обеспечить мирный переход к гражданскому правлению. Тюркеша исключают из «Комитета национального единства», но не выбрасывают из политики (что было бы в подобном случае естественно), а отправляют в «почетную ссылку» в турецкое посольство в Дели.

После возвращения на родину в 1965 году Тюркеш сразу избирается председателем РКНП, которая в 1969 году переименовывается в Партию националистического действия (ПНД). Основой официальной программы ПНД Тюркеша становится радикальная пантюркистская и антикоммунистическая риторика. И, подчеркнем, партия сразу получает значительную поддержку ряда радикальных националистических (по существу — фашистских) организаций: Союза турецких националистов, Клуба интеллектуалов, Организации турецких патриотов и Клуба борьбы с коммунизмом.

На съезде ПНД в 1967 году Тюркеш получает титул «Великого Лидера» и выдвигает концепцию «Девять лучей», или принципов действий партии. Это: национализм, идеализм, морализм, образованность, общественность, крестьянство, свобода и личность, прогресс и индустриализация.

Тюркеш заявляет: «Великая турецкая нация широко распространилась и расширилась по всему миру. Предполагается, что число исповедующих одну веру, переживших одну историю, говорящих на одном языке тюрок около 120 миллионов. И только каждый третий живет в пределах Турции. Разве мы не причисляем оставшихся за границами Турции тюрок к нашей нации? Сегодня оставшиеся за пределами Турецкой Республики тюрки также являются членами тюркской нации!»

Тюркеш сразу получает безусловную поддержку со стороны крупного теоретика пантюркизма Нихаля Атсыза, который в работе «Историческое происхождение и туранизм» еще в 1952 году заявлял: «Роль туранизма заключается в том, чтобы сделать исторические тюркские земли и живущие на них тюркские народы независимыми, а также объединить их в союзе с Турцией». А позже в работе 1955 года «Тюркский идеал» Атсыз писал: «Пантюркизм — это идеал. Идеалы — моральная пища нации. Нации без идеалов даже в самые светлые времена истории были обречены на гибель. Если у нации нет идеалов, она обречена на гибель».

Партия националистического действия (ПНД) Тюркеша становится первой в Турции политической организацией, открыто провозглашающей пантюркизм в своей политической программе. Кроме того, Тюркеш вскоре создает такие радикально-националистические общественные организации, как «Великое идеалистическое общество», «Федерация организаций тюркских эмигрантов и переселенцев» и т. п.

А в 1969 году Тюркеш учреждает при ПНД молодежную организацию «Серые волки» ― «Бозкурт» или «Идеалисты». Серые волки в названии появляются потому, что в преданиях ряда древних прототюркских племен магическим общим тотемом и «хранителем» племени был волк (точнее, «Великая волчица»).

Символизм знака «Серых волков»

«Идеалисты», следуя заветам Атсыза и самого Тюркеша, включили в свою программу цель создания Великой тюркской империи (Турана), в которую бы вошли народы Средней Азии, Кавказа и Балкан, а также уйгуры. При этом «Серые волки», во главе со своим башбухом (фюрером) Тюркешем, становятся одной из самых радикальных военизированных пантюркистских организаций, готовых реализовать свои идеи путем террористических актов и диверсий. Причем, кроме пантюркизма, они включают в свою программу и «повестку борьбы» накаленный антикоммунизм. А также принимают символический опознавательный жест «серых волков»:

Тюркеш объяснял символизм жеста так: указательный палец — ислам, мизинец — тюрки, три соединенных пальца — мир, причем большой палец — печать тюрок и ислама под миром.

Здесь стоит напомнить о том, что «Бозкурт» быстро вышел за пределы Турции. Вскоре «серые волки» отметились широким участием в созданной НАТО секретной антикоммунистической боевой сети «Гладио», в том числе крупными терактами по всему миру, включая покушение на папу римского. А также массовыми вооруженными нападениями и терактами против левых (особенно коммунистов) и этнических меньшинств в Турции (в первую очередь, против курдов).

На выборах 1969 года ПНД проводит в меджлис единственного депутата — самого башбуга Тюркеша. На выборах 1973 года ПНД получает уже три депутатских мандата. В 1975 году ПНД в коалиции с исламистской Партией национального благополучия Неджметдина Эрбакана входит в правящий Националистический фронт и получает два министерских портфеля. На выборах 1977 года ПНД набирает 6,4% голосов избирателей и проводит в меджлис уже 16 депутатов, а в коалиционном правительстве представлена 5 министрами.

В конце 1970-х годов в Турции разразилась беспрецедентная волна политического насилия. Между организациями левого и правого толка развернулись ожесточенные схватки. «Серые волки» в этих схватках заявили, что поддерживают «правых и силы безопасности», и далее развернулись вовсю с массовыми политическими убийствами. «Бозкурты» отметились такими крупными терактами против левых, как «резня на площади Таксим» 1 мая 1977 года (более 30 погибших), «резня на площади Беязыт» 16 марта 1978 года (7 убитых левых студентов), «бахчелиэвлерская резня» 9 октября 1978 года (вновь 7 убитых студентов), «побоище в провинции Кахраманмараш» в декабре 1978 года (погибли более 100 человек). Теракты продолжались и далее. Только в период с 1978 по 1980 год в стране произошло около 30 громких убийств левых политиков, журналистов и преподавателей вузов.

В итоге победное политическое шествие ПНД Тюркеша и «бозкуртов» было прервано военным переворотом 1980 года во главе с генералом Кенаном Эвреном, который провозгласил политические цели «возврата к кемализму». ПНД обвинили в подготовке заговора с целью установления фашистской диктатуры во главе с Тюркешем по образцу Испании, Италии и Германии. На день переворота (по мнению специалистов, действительно планировавшегося ПНД) партия контролировала 1700 легальных организаций «идеалистов», насчитывавших 200 тысяч членов, имела примерно 1 миллион сторонников и фактически управляла 37 печатными органами. Кроме того, в распоряжении ПНД находились военные лагеря для подготовки террористов и штурмовиков, склады оружия, радиостанции.

«Программой максимум» ПНД объявляла создание государства Туран с объединением всех тюрок и мусульман на одной территории под лозунгом «Одна нация, одно государство». В реализации этой программы должны были участвовать и дружественные идейные и культурные сообщества пантюркистов, и боевые отряды «Бозкурт».

В ходе судебного процесса, проводимого Военным судом Анкары, защитники перечислили 5388 политических убийств, предшествовавших военному перевороту. Среди жертв было 1296 правых и 2109 левых. После переворота 12 сентября 1980 года ПНД была запрещена военной прокуратурой. Тюркеш был обвинен в попытке насильственной замены конституционного режима режимом личной власти, создании вооруженных организаций и т. д., и приговорен к смертной казни. Впрочем, так и не исполненной.

После переворота члены левых и правых радикальных движений попали под военные суды. В тюрьмах оказалось до 650 тыс. человек. 230 тыс. из них были осуждены, 14 тыс. лишены турецкого гражданства и 50 человек казнены. Тысячи людей до сих пор считаются пропавшими без вести, в черные списки военной власти попали почти 1700 тысяч (!) человек.

При этом политически пострадали и главы всех ведущих партий страны. Бюлент Эджевит, Сулейман Демирель, Алпарслан Тюркеш и Неджметдин Эрбакан были арестованы и на 10 лет отстранены от политической деятельности (хотя в реальности их «простили» всего через 4 года). Но больше всех «досталось» главным «антикемалистам» — лидеру исламистов Эрбакану и лидеру пантюркистов Тюркешу. Их партии были распущены, партийное имущество конфисковано в пользу государства. И на выборах 1983 года, после принятия военными нового законодательства о выборах, бесспорную победу одержали «кемалисты»: новосозданная светская Партия отечества (ПО) Тургута Озала получила 45% голосов, а Народная республиканская партия (НРП) Сулеймана Демиреля — 30% голосов.

Однако этот успех «кемалистов» был недолгим.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/172a5bf3

12.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XVIII

Мировая общественность теперь точно знает, что вездесущая и могучая российская ЧВК «Вагнер» — главное препятствие на путях к миру в Ливии...

Газета «Суть Времени» №416

Теодор Ромбоутс. Картежники. 1630

Нынешнее очевидное наращивание политической хаотизации в Ливии — прежде всего, новые взаимные военные угрозы со стороны ЛНА Хафтара и со стороны Турции — заставляет те политические силы, которые заинтересованы в стабилизации ситуации, предпринимать спешные шаги для разрешения кризиса.

29 декабря глава МИД России Сергей Лавров в очередной раз, причем уже предельно резко, призывает генсека ООН решить вопрос со спецпосланником по Ливии. Он напоминает, что этот пост (несмотря на присутствие в стране «исполняющей обязанности» американки Стефани Уильямс) пустует уже с марта 2020 года, и требует от Антониу Гутерриша «немедленно и самым срочным образом назначить специального посланника по ливийскому урегулированию».

2 января 2021 года президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси встречается с президентом Алжира Абдельмаджидом Теббуном с целью договоренности «о координации усилий для восстановления безопасности и стабильности в Ливии».

На этом фоне Стефани Уильямс форсирует свою программу по созданию ливийского «переходного правительства». Используя «отобранное» представительство регионов Ливии (напомним, с решительным преобладанием в нем сторонников «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)*), она продолжает процедуру отбора «консультативного избирательного комитета» по выборам этого самого переходного правительства. 3 января Уильямс заявляет, что миссия ООН «избрала членами комитета 18 человек в соответствии с географической и политической представленностью и необходимостью участия в его работе женщин и молодежи».

4 января зам. министра иностранных дел РФ Сергей Вершинин напоминает, что без участия крупных политически влиятельных сил Ливии никакое устойчивое урегулирование в стране невозможно, и призывает включить в процесс национального диалога Ливии сторонников бывшего лидера Муаммара Каддафи и командующего ЛНА Халифу Хафтара.

7 января ливийская центральная комиссия по выборам в муниципальные советы сообщила о начале голосования местного уровня. И тут же из регионов пошли сообщения о «вооруженном давлении на выборы». В частности, бандформирования из Аз-Завии и Варшафаны применили силу, чтобы фальсифицировать выборы в муниципалитете Свани ибн Адам в пользу одного из кандидатов, причем вооруженные группы просто выгнали наблюдателей с избирательных участков. При этом подчеркивается, что ливийская центральная комиссия по выборам в муниципальные советы «проигнорировала нарушения».

9 января президент Туниса Каис Саид, после обсуждения вопроса о террористических угрозах для страны с гендиректором Управления разведки и безопасности Хабибом Дейфом, заявил о «необходимости увеличить меры безопасности на границе с Ливией».

12 января встревожилась и Италия. Глава МИД Италии Луиджи Ди Майо назначил бывшего посла страны в Алжире Паскуале Феррару специальным посланником в Ливии. Ди Майо заявил, что «он будет представлять Италию и обеспечит участие в многосторонних инициативах в соответствии с ее приверженностью миру и стабильности».

15 января специальный представитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки Михаил Богданов принял в Москве представителей ливийского «Движения Сейфульислама Каддафи» Мифтаха Верфалли и Омара Абу Ишрайдаха. МИД в официальном заявлении сообщил, что стороны «обсудили разрешение кризиса в Ливии путем политического урегулирования, достигнутого на берлинской конференции в январе 2020 года и одобренного Совбезом ООН». В тот же день Богданов встретился в Москве по точно этому же вопросу с личным представителем спикера палаты депутатов Ливии Агилы Салеха послом Абдельбасетом Бадри.

И в этот же день, 15 января, Турция сообщила, что до конца 2021 года будет проводить военные учения у греческих островов. Учения будут проходить с 16 января по 14 июня и с 16 сентября по 31 декабря 2021 года в трех районах Эгейского моря: на севере между греческими островами Лемнос и Тасос, в центре около греческого острова Скирос и на юге около греческих островов Икария и Патмос.

Греция в тот же день объявила военные учения практически в том же районе около Икарии и Патмоса на 21 января. Турция в ответ 16 января заявила, что греческие учения якобы противоречат демилитаризованному статусу островов Икария и Патмос и вдобавок «пересекаются с турецкими учениями, которые всё равно состоятся».

Такое «бряцание оружием», причем фактически круглогодичное, со стороны Турции — беспрецедентно. И знаменательно то, что ни НАТО, членами которого являются и Турция, и Греция, ни ООН на этот турецкий демарш вообще не отреагировало!!! Хотя, напомним, в урегулировании предыдущего конфликта между Грецией и Турцией за Северный Кипр — и НАТО, и ООН принимали активное и живейшее участие…

16 января Совбез ООН наконец утвердил кандидатуру словацкого дипломата, выпускника МГИМО Яна Кубиша, на должность спецпосланника генсека ООН по Ливии. У Кубиша большой послужной список. Он с 1980 по 1985 годы работал в посольстве Чехословакии в Эфиопии, затем 3 года возглавлял в МИД отдел по безопасности и контролю над вооружениями, еще два года работал в Москве, в 1993–94 годах был постпредом Словацкой Республики при ООН в Женеве. С 1994 года был директором Центра по предотвращению конфликтов ОБСЕ, а в 1999 году стал генсеком ОБСЕ. С 2006 по 2009 годы был главой МИД Словакии, с 2012 г. — главой миссии ООН в Афганистане, затем представителем генсека ООН в Ираке, а с января 2019 года занимал пост спецкоординатора ООН в Ливане.

То есть Кубиш — дипломат очень и очень опытный. Однако подчеркнем, что он, придя в Ливию в сложнейшей конфликтной ситуации, наверняка будет вынужден вникать в эту ситуацию, с ее исторической спецификой и всеми случайными и сконструированными нюансами, еще достаточно долго. И значит, к реальному управлению ливийскими процессами он всерьез приступит не скоро — вряд ли до всеобщих выборов, уже назначенных на 24 декабря 2021 года. Что, увы, дает немалый оперативный простор для вовсе не «миротворческих» комбинаций уже вникших в нюансы и включившихся в «ливийскую игру» внешних игроков…

16 января издание Libya Alahrar TV сообщило, что на встрече Консультативного комитета Ливии в Женеве «все 18 представителей комитета согласились с предложением ООН по новому порядку выборов единого правительства Ливии» и что в ближайшее время документ направят на одобрение 75 делегатам Форума политического диалога.

Предложенный способ избрания временной исполнительной власти подразумевает выдвижение одного кандидата от региона, причем каждый из кандидатов в Президентский совет должен получить минимум 70% голосов в своем регионе. Если такого единого претендента нет, от региона нужен список из нескольких выдвиженцев, чтобы хотя бы одного из них поддерживали более 60% избирателей.

Отметим, что такое «предложение ООН» в реальных условиях Ливии является сознательным издевательством г-жи Уильямс. Она прекрасно понимает, что в специфике племенной и политической разобщенности страны никакие кандидаты 70% или даже 60% голосов не наберут. И значит, реальные решения окажутся в руках уже вполне «ручного» для Уильямс Форума политического диалога, в котором из 75 «отобранных» членов почти 50 являются «отобранными» и удобными для США сторонниками «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)**.

18 января в Ливии обнаружилась новая проблема. Генеральный союз пекарей Триполи объявил, что закрыл все пекарни в городе из-за повышения цен на муку, которые выросли из-за дефицита предложения со стороны мукомольных компаний. Союз пекарей также выразил опасения, что «пекарни в ближайшее время столкнутся с тяжелой ситуацией, если государственные органы не решат проблему».

Премьер-министр Фаиз Саррадж в письме главе ЦБ Сиддику аль-Кабиру потребовал открытия новых аккредитивов для импорта муки с целью покрытия внутренних потребностей страны. В ответ аль-Кабир заявил, что аккредитивы, открытые в 2020 г. для импорта муки, соответствовали потребляемым в стране объемам и что «баланс государства в иностранной валюте ограничен суверенными доходами, и потому призыв премьера представляет собой серьезное нарушение финансового законодательства и системы контроля за государственными расходами». Глава ЦБ также посоветовал должностным лицам ПНС «контролировать границы и порты страны, чтобы пресечь контрабанду субсидируемых товаров, особенно муки и топлива».

Отметим, что это крупное событие. ЦБ не просто демонстрирует неподчинение премьер-министру в критической ситуации, которая вполне способна вызвать не только в столице, но и по всей стране «голодные бунты» с малопредсказуемыми политическими последствиями. Аль-Кабир еще и обвиняет правительство Сарраджа в фактической ответственности за эти возможные бунты!..

Возникает уместный вопрос: почему это глава ЦБ Ливии, давно резко критикуемый в Ливии за сомнительную финансовую политику, что называется, «и справа, и слева», вдруг так осмелел? Потому ли, что ощущает «гарантированную и непотопляемую» поддержку Турции? Или по результатам декабрьского визита в его банк британского посла Николаса Хоптона, который не только «выразил недвусмысленную поддержку ЦБ Ливии и лично аль-Кабиру», но и подробно обсудил с аль-Кабиром возможности и условия возвращения в Ливию британских компаний для возобновления работы?

19 января, как и ожидалось, члены Форума политического диалога по Ливии послушно проголосовали за предложенный Стефани Уильямс механизм формирования временных органов исполнительной власти: его поддержали 51 из 75 участников форума, и лишь 19 высказались против. То есть этот механизм, позволяющий миссии ООН фактически манипулировать выборами, в ближайшее время вступит в действие.

А 20 января, и вновь под эгидой миссии ООН, в египетской Хургаде завершился второй раунд переговоров Конституционного комитета Ливии, в который вошли члены палаты представителей и Высшего государственного совета страны. На этих переговорах достигнуто соглашение по вопросу проведения референдума по новой конституции Ливии. Египет предложил провести в феврале у себя третий, завершающий раунд переговоров, уже с участием Высшей национальной избирательной комиссии Ливии, которая разработает дорожную карту как для референдума, так и для всеобщих выборов в декабре.

Как мы видим, Стефани Уильямс изо всех сил старается «закрыть все политические карты в ливийском урегулировании» на свой (то есть, американский) манер и интерес до того, как будет вынуждена уступить свой пост «исполняющей обязанности» новому и уже как бы полновластному спецпосланнику ООН Яну Кубишу.

И также 20 января генсек ООН Антониу Гутерриш делает неожиданное заявление о необходимости вывести иностранные войска и наемников из Ливии до 23 января включительно, а также необходимости полного и безоговорочного соблюдения установленного в 2011 году эмбарго на поставки оружия в страну.

То есть это, с одной стороны, заявление как бы вполне законное, поскольку и того, и другого требуют Женевские соглашения от 23 октября 2020 года. Однако, с другой стороны, Гуттериш, наверное, должен понимать, что в реальности эти требования принципиально неисполнимы.

Неисполнимы и потому, что Турция недавно решением собственного парламента уже продлила на полтора года (!) свое право на военное присутствие в Ливии и продолжает готовить и направлять в Ливию тысячи сирийских боевиков. И потому, что та же Турция чуть ли не ежедневно перебрасывает в Ливию новые партии оружия как самолетами, так и кораблями, несмотря на слабые попытки европейской миссии IRINI остановить этот оружейный поток.

Но и в ЛНА Халифы Хафтара до сих пор воюет немало боевиков из Чада, Египта, Судана и т. д., и в одночасье их на родину не отправить. И оружие из Египта и Объединенных Арабских Эмиратов Хафтар тоже получает достаточно регулярно.

Тогда о чем говорит Гутерриш? Он всего этого (что знает весь мир!) просто не знает? Или знает, но сознательно вбрасывает во вновь разгорающийся ливийский костер новые дровишки?..

22 января Миссия ООН по поддержке в Ливии (МООНПЛ), то есть та же Стефани Уильямс, объявила, что кандидаты в объединенное переходное правительство должны быть выдвинуты в течение ближайшей недели, поскольку голосование по определению его состава пройдет в феврале 2021 года.

То есть Уильямс, вопреки всем международным нормам достаточно длительного времени обсуждения и выдвижения кандидатов на столь ответственные посты, дополнительно ускоряет свой избирательный фарс.

И также 22 января становится понятно, о чем и зачем два дня назад говорил генсек ООН Антониу Гутерриш. Американская разведка сообщила через CNN, с приведением спутниковых снимков, что в пустыне на стратегической линии между Сиртом и военной базой ЛНА Аль-Джуфра обнаружены гигантская траншея протяженностью в 70 километров, а также крупные фортификационные сооружения. И что эта траншея и фортификационные сооружения между Сиртом и Аль-Джуфрой были построены бойцами российской ЧВК «Вагнер», причем работы на этих укреплениях продолжались и в январе 2021 года. Далее представитель американской разведки заявил CNN, что «все эти укрепления указывают на то, что „Вагнер“ обустраивается в Ливии всерьез и надолго».

Заодно американская разведка отмечает, что и турки намерены закрепить свое постоянное присутствие в Ливии и продолжать оказывать поддержку ПНС: «Они строят объекты, направляют персонал и технику, получили системы ПВО HAWK и радар».

Эту информацию CNN сразу подхватили (хотя, как правило, без упоминания Турции) сотни глобальных СМИ. «Мировая общественность», разумеется, изумилась и возмутилась столь масштабным и мощным присутствием ЧВК «Вагнер» в Ливии. И как-то не заметила ни затерявшихся где-то в интернет-паутине сообщений о том, что этот самый 70-километровый ров виден на спутниковых снимках 2013 года (когда «Вагнера» в Ливии быть принципиально не могло). Почти никто не заметил и сообщений представителей ЛНА о том, что у ЛНА Хафтара есть своя строительная техника, и что ЛНА строила именно на линии Сирт — Аль-Джуфра в 2020 году фортификационные сооружения после отступления от Триполи…

Всего этого «мировая общественность» не заметила, поскольку глобальные СМИ об этом сообщить забыли. Но она теперь точно знает, что вездесущая и могучая российская ЧВК «Вагнер» — главное препятствие на путях к миру в Ливии…

23 января под эгидой миссии ООН в египетской Хургаде делегаты конституционной комиссии провели третье, заключительное, совещание и окончательно договорились о референдуме по принятию новой Конституции. Голосование пройдет в соответствии с шестым законом ливийского парламента (от 2018 г.), но — что пока не слишком афишируется — с рядом поправок, которые кардинально меняют стратегию принятия нового основного закона. В упомянутом законе отменена статья, которая требовала, чтобы большинство граждан проголосовали за Конституцию в каждом из трех регионов Ливии — Триполитании, Киренаике и Феццане.

Теперь же такого требования в голосовании за Конституцию нет. А поскольку подавляющее большинство населения Ливии сосредоточено в подконтрольной «протурецкому» ПНС Триполитании, ее голоса окажутся решающими вне зависимости от мнения Киренаики и Феццана. Тем самым ПНС получает вполне легальную возможность «конституционно» запретить участие в выборах кому угодно. Например, главе ЛНА Хафтару и/или Сейфу аль-Исламу Каддафи.

В связи с этим в некоторых племенах Ливии уже нарастает возмущение поправками в закон о голосовании. Так, Верховный совет амазигов назвал решение о поправках «расистским» и заявил, что бойкотирует будущий референдум по Конституции.

23 января недавно освобожденный из ливийского плена российский социолог Максим Шугалей в интервью корреспонденту ВГТРК Евгению Поддубному сообщил, что многие террористические группировки в Триполи в реальности контролируются США. Причем именно американцы намеренно «продавливают» на высокие посты в ПНС джихадистов в качестве «оружия нового типа» против европейских стран. В результате власть постепенно переходит к криминально-террористическим элементам, которые создают внутри государства так называемый «террористический феодализм»:

«Чтобы хоть как-то зафиксировать результаты своих „демократических“ вторжений в дела других стран, США смешивают в формируемых им правительственных структурах такой страны террористов, маргиналов, лидеров ОПГ и немногих честных политиков для прикрытия — чтобы такое правительство хотя бы частично было признано на международном уровне».

28 января председатель совета директоров National Oil Corporation (NOC) Мустафа Саналла сообщил, что NOC достигнута договоренность об открытии своего офиса в Лондоне, который будет предоставлять британским компаниям контракты на консультационные услуги и управление активами на сотни миллионов фунтов стерлингов в течение следующих нескольких лет. Саналла объявил, что офис в Мейфэр, открытие которого запланировано на март или апрель, станет «последними воротами для принятия инвестиционных решений Ливии», поскольку страна приступает к реализации амбициозного проекта по увеличению добычи нефти до 2,1 миллиона баррелей в день.

Подчеркнем, что пока что основные инвестиционные проекты в ливийской «нефтянке» ведут (и предлагают) итальянская «ЭНИ» и французская «Тоталь». Которые располагают для этого не только необходимым ливийским опытом, технологиями и кадрами, но и вполне достаточными финансовыми возможностями. Размещение именно в Лондоне ключевого инвестиционного офиса для решения этих задач, по мнению ряда экспертов, должно объясняться либо особо выгодными (кому?) условиями, предложенными Лондоном, либо мощным потенциалом лоббирования как в Лондоне, так и в Триполи. И тут уместен вопрос: чьи же это условия и чей лоббистский потенциал?

В связи с этим напомним, что Лондон уже много лет фактически является главной зарубежной штаб-квартирой «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)*, а Триполи — основным центром их присутствия и влияния в Северной Африке.

Следующие дни стали временем срочных визитов в Россию ключевых политических фигур Ливии.

28 января в Москву прибыл «с рабочим визитом» глава МИД Восточного правительства Ливии Абдель Хади Хувейдж. На встрече с зам. министра иностранных дел России Михаилом Богдановым Хувейдж передал ему послание от спикера палаты представителей Ливии Агилы Салеха. Подробности документа не разглашаются. Кроме того, Хувейдж обсудил с Богдановым развитие двустороннего сотрудничества, в том числе приглашение компаниям РФ принять участие в экономических проектах на востоке Ливии, а также (и это, видимо, главное) согласование с Москвой ряда инициатив Бенгази по формированию в Ливии единого временного правительства.

На следующий день 29 января глава МИД России Сергей Лавров провел в Москве переговоры с вице-премьером ПНС Ливии Ахмедом Майтыгом. Тема встречи — перспективы ливийского урегулирования и развитие сотрудничества между Россией и Ливией.

Ахмед Майтыг в Москве

В тот же день Майтыг вел переговоры с министром промышленности и торговли РФ Денисом Мантуровым. Обсуждались вопросы развития двусторонних торгово-экономических связей и реализации перспективных проектов. Майтыг подтвердил, что Триполи готово рассмотреть закупку в России пассажирских самолетов SSJ100 и МС-21, а также многофункциональных вертолетов.

В завершение встречи стороны рассмотрели перспективы участия компаний РФ в восстановлении объектов промышленности, сельского хозяйства, транспортной и социальной инфраструктуры Ливии. Кроме того, Мантуров и Майтыг договорились возобновить соглашения в области энергетики и здравоохранения, заключенные между странами в 2008 году, «до ливийского переворота».

Наконец, в Москве Майтыг сделал в интервью РИА Новости очень важное политическое заявление. Он сказал, что западное правительство Ливии (ПНС) готово к прямому диалогу с ЛНА: «Мы рассматриваем возможность провести переговоры с главнокомандующим ЛНА Халифой Хафтаром».

Также 29 января временный поверенный в делах США при ООН Ричард Миллс начал «политически реализовывать» фейковый вброс американской разведки о всесилии российской ЧВК «Вагнер» в Ливии. Он заявил, что иностранные войска, наемники и военные посредники должны немедленно покинуть Ливию: «Мы призываем Турцию и Россию немедленно начать вывод своих сил из страны, а также вывод наемников и военных посредников, которых они наняли, финансировали, разместили и поддерживали в Ливии».

30 января представители Миссии ООН по поддержке в Ливии (МООНПЛ) объявили, что очередное заседание Форума политического диалога по Ливии (ЛФПД) пройдет в Швейцарии с 1 по 5 февраля 2021 года. В ходе этой встречи участники форума проголосуют за кандидатов в Президентский совет и на пост премьер-министра.

Уполномоченный комитет, состоящий из трех членов ЛФПД, проверит, представлены ли кандидатуры в соответствии с объявленными условиями, и составит окончательные списки претендентов в Президентский совет и на пост главы правительства для каждого региона. А с 1 по 5 февраля форум проведет встречи, на которых состоится голосование по кандидатурам трех членов Президентского совета и премьер-министра, де-факто исполняющего роль главы государства.

При этом миссия ООН обнародовала и уже составленные списки кандидатов: в президентский совет выдвинуты 24 человека, наиболее известными из них являются спикер парламента на востоке Агила Салех и глава заседающего на западе в Триполи консультативного Высшего государственного совета Ливии Халед аль-Мишри. На пост главы правительства претендует 21 человек, в том числе нынешний глава МВД в Правительстве национального согласия (ПНС) Фатхи Али Башага и вице-премьер в ПНС Ахмед Майтыг. В список одобренных кандидатов в Президентский совет вошли председатель палаты представителей Ливии Агила Салех, глава МВД ПНС Фатхи Башага, министр обороны ПНС Салах аль-Намруш, а также вице-премьер Ахмед Майтыг.

Исполняющая обязанности спецпосланника генсека ООН Стефани Уильямс подчеркнула, что текущий Форум ливийского политического диалога представляет собой решающий раунд внутриливийских переговоров.

При этом ряд ливийских СМИ указывают, что «в стране существует серьезный риск срыва договоренностей по режиму прекращения огня, поскольку ПНС и ЛНА последовательно обвиняют друг друга в его нарушении, и что отдельным негативным фактором тут выступают иностранные наемники».

1 февраля ливийский телеканал 218TV сообщил, что глава МВД ПНС Фатхи Башага подал прошение об отставке. Эксперты считают, что он это сделал «для соблюдения требований к кандидатам на пост премьера переходного временного правительства».

3 февраля МООНПЛ обнародовала результаты голосования участников Форума политического диалога за кандидатов в Президентский совет. Заседание транслировали в прямом эфире. Оказалось, что в соответствии с новым механизмом отбора кандидатов ни один из участников не преодолел 70-процентный порог. Это означает, что процесс переходит ко второму этапу формирования «сокращенного» списка.

По принятой миссией ООН процедуре, для принятия новых списков требуется 17 рекомендаций, причем каждый участник форума вправе рекомендовать только один перечень кандидатов. Далее списки подадут в аккредитационный комитет. В каждом из них должно быть восемь рекомендаций с запада, шесть — с востока, три — с юга.

4 февраля Стефани Уильямс в ходе заседания Форума политического диалога по североафриканской стране (ЛФПД) огласила дополнительные требования к кандидатам в Президентский совет и переходное правительство. По ее словам, желающие попасть во временный орган исполнительной власти должны подписать под видеофиксацию ряд обязательств. Среди них — следование дорожной карте по объединению ливийских госорганов, принятой на ноябрьских заседаниях ЛФПД в Тунисе, отказ от нарушения сроков предстоящих выборов и согласие с результатами голосования.

Уильямс также объявила, что желающий перейти с одной должности на другую, например, в судебной власти или в военных структурах, должен отказаться от прежнего поста. Кроме того, при формировании переходного правительства «кандидатов распределят исходя из соображений разнообразия и географического баланса в Ливии, поэтому женщины займут не менее 30% высших руководящих постов, таких как вице-премьер и министр».

5 февраля (то есть уже на следующий день после объявления «дополнительных требований»!) прошли итоговые голосования Форума политического диалога по кандидатам на посты премьера и Президентского совета в переходном правительстве.

Выяснилось, что второй тур голосования по двум итоговым спискам принес победу практически совсем малоизвестным кандидатам (список с их именами набрал 39 из 73 голосов участников ЛФПД). Список кандидатов, в котором были «политические тяжеловесы», включая Агилу Салеха и Фатхи Башагу, получил всего 34 голоса.

Некоторые аналитики предположили, что такой результат получился из-за крайне негативного социального рейтинга Башаги в Ливии: многие делегаты форума голосовали по принципу «кто угодно, лишь бы не Башагу». Нельзя также исключать, что выборные махинации Стефани Уильямс были сознательно направлены на то, чтобы сохранить ключевых «политических тяжеловесов» для основных выборов в постоянное, а не переходное правительство, которые должны пройти менее чем через 11 месяцев.

Однако, во-первых, состав нового переходного правительства оказался достаточно специфическим. Премьер-министром стал уроженец Мисураты, председатель совета директоров Ливийской холдинговой компании по развитию и инвестициям (LEDCO) и основатель движения «Ливия будущего» Абдель Хамид Дбейба. Как утверждают ливийские аналитики, достаточно близкий к «Братьям-мусульманам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)***.

Президентский совет возглавил Мухаммед аль-Манфи, формально представляющий Киренаику. Ранее он был послом ПНС (то есть Триполитании) в Греции, и был объявлен Афинами персоной нон грата после того, как Триполи и Анкара подписали в декабре 2019 года Меморандум по морским зонам. Кроме того, будучи выходцем из Тобрука, он тем не менее был против Халифы Хафтара и ЛНА, то есть отстаивал интересы ПНС и Триполитании. Наконец, вице-президентами стали Абдалла Хуссейн аль-Лафи (вновь Триполитания) и Муса аль-Куни от Феццана.

Таким образом, как мы видим, в кресле премьера и Президентском совете трое из четырех оказались реальными представителями Триполитании, а Киренаика осталась без своих представителей вообще!

Но даже не это главное. Главное то, что никто из новоизбранного переходного правительства не имеет ни политического веса и авторитета (крайне важных в условиях Ливии), ни политического опыта, ни наработанных широких политических связей. И любые дополняющие это правительство фигуры новоизбранных министров «из женщин и молодежи» им в этом не поддержка. А самостоятельно удержать разваливающуюся и воюющую Ливию от новых конфликтных взрывов новоизбранные премьер-министр и Президентский совет наверняка просто не смогут.

А значит, они в любом случае неизбежно окажутся на своих постах ведомыми теми внутриливийскими и внешними политическими силами, которые — просто по необходимости — окажутся их формальными советниками и неформальными советчиками. Быть может, главный смысл выборных махинаций г-жи Стефани Уильямс был именно в этом? И тогда встает крайне важный вопрос: кто и каким образом приготовился или назначен стать этими формальными советниками и неформальными советчиками?

Эти проблемы наверняка понимают многие специалисты. В частности, исследователь по ливийской проблематике в нидерландском Институте международных отношений «Клингендаль» Джалял Харшауи заявил, что, несмотря на формальное завершение эпопеи выборов в переходное правительство, «разногласия и конфликты интересов между регионами и даже внутри них останутся. Более того, вполне могут возникнуть новые трудности, особенно при формировании полноценного правительства. И, конечно же, влияние будут продолжать оказывать различные государства, которые до сих пор вмешивались в ситуацию в Ливии».

Тем не менее генсек ООН Антониу Гутерриш сразу заявил журналистам, что «избрание главы переходного правительства Ливии стало прорывом на пути к урегулированию в стране… Я верю, что это прорыв. Он последовал за успешными переговорами военного комитета „Пять плюс пять“, приведшего к прекращению огня. Теперь у нас есть прекращение огня, есть политическое соглашение о проведении выборов, есть переходные власти… Теперь принципиально важно, чтобы все иностранные боевики покинули страну».

***

На этом я завершаю столь длительную и обстоятельную аналитическую «сагу» о развитии турецкой экспансии в многострадальной Ливии. Она (как и предыдущая «сага» о Сирии в многосерийной статье «Турецкий гамбит») понадобилась мне для того, чтобы детально, доказательно и содержательно разобрать, как действует новая неоосманская Турция, добиваясь своих целей. Действует с избирательным и точным использованием «мягкой силы» пантюркизма и исламизма, но вовсе не пренебрегая «жесткой силой» прямого военного вмешательства и направления в «горячие точки» подконтрольных боевиков из самых «отмороженных» джихадистов. Причем действует нередко не сама по себе, а с оглядкой и учетом интересов своих заокеанских «партнеров» из США и Великобритании.

Сейчас самых «горячих» и главных направлений турецкой экспансии четыре.

Это Сирия, где Анкара сначала мечтала «хапнуть» всю страну как бывшую провинцию Оттоманской Порты, но пока (благодаря вмешательству России!) была вынуждена удовольствоваться только узкой сирийской полоской расселения туркоманов вдоль южной границы. А сейчас Турция воюет за оттеснение от своей границы слишком воинственных и непримиримых курдов, а также за сохранение «идлибского нарыва» как необходимого очага генерации и воспитания прокси-джихадистов, но вовсе не оставляет надежд на полный неоосманский реванш.

Далее, как мы показали выше, это Ливия, где Турция с достойной некоторого уважения настойчивостью добивается позиций главного «окормителя» Северной Африки и особенно главного оператора «взрывного» миграционного антропотока в Европу.

Затем, это Восточное Средиземноморье, в котором Анкара надеется «отжать» у Греции бывшие морские территории османов (которые в Турции давно называют «Наша Голубая Родина») и получить доступ к крупным шельфовым ресурсам нефтегазового сырья, а также независимые морские пути для транзита мигрантов.

И это, конечно, Карабах и, шире, российское Закавказье. Где Турция рассчитывает создать для себя постоянный и устойчивый «независимый» транзитный коридор к Каспию и далее в Среднюю Азию (что, напомним, когда-то фактически завещал Анкаре Збигнев Бжезинский). Но и не только. Нет сомнений, что в случае успеха Карабах станет «запалом» неоосманского процесса во всем макрорегионе. И продолжится он сначала созданием политически нестабильного антироссийского «гнойника» в Закавказье, а далее ползучей неоосманской экспансией в важнейшие регионы России и республики Средней Азии. И, не исключено, в китайский Синцзян.

При этом общим знаменателем процесса во всех этих случаях является навязывание Турцией населению и элитам на территориях проникновения — в разных сочетаниях и дозах, в зависимости от местной специфики, — идеи «тюркского родства» и/или идеи единства в исламской Умме. Что и есть центральные идеи неоосманизма.

Здесь не могут не возникать вопросы о том, как и на какой основе возродился в Турции этот неоосманизм, как выстраивались, как и кем используются его механизмы, какие инструменты для этого созданы, кем и почему курируется и «окормляется» неоосманский процесс, и куда он ведет в современном мире.

Все эти вопросы мы будем обсуждать в следующей статье.

_________________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

*** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/ba80e7d4

05.02.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XVII

Российский социолог Шугалей и его переводчик Суэйфан были освобождены в результате сложнейшей спецоперации, которую провели Минобороны и МИД России

Газета «Суть Времени» №415

Вооруженные люди захватили нефтяное месторождение на юго-западе Ливии, контролируемое армией Хафтара

10 декабря Правительство национального согласия (ПНС) Ливии сообщило, что российский социолог Максим Шугалей и его переводчик Самер Суйэфан, которые были арестованы в Ливии более полутора лет назад, освобождены из тюрьмы. Они занимались в Ливии социологическими исследованиями и были схвачены по надуманным обвинениям в шпионаже якобы в пользу Ливийской национальной армии Хафтара, попытке вмешательства в ливийские выборы и налаживании политических связей с врагом режима в Триполи Сеифом аль-Исламом Каддафи, сыном покойного ливийского лидера Муаммара Каддафи.

Российских граждан содержали в тюрьме «Митига», возглавляемой «шефом» радикальной группировки RADA и членом «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Абд аль-Рауфом Каррой, которую курирует глава МВД ПНС Фатхи Башага, и подвергали бесчеловечному обращению и унижениям в попытках добиться «признательных показаний». Ни официально предъявленных обвинений, ни суда над ними не было. При этом развернутая в России и ряде других стран кампания за освобождение Шугалея и Суйэфана, которая включала и официальные обращения МИД РФ к ПНС, и заявления в прессе известных политиков, ученых, спортсменов, актеров и др., и выпуск в прокат на «большой экран» двух фильмов, основанных на реальных событиях и посвященных судьбе российских граждан, успеха не приносила. По данным источников в ПНС, категорически возражал против освобождения Шугалея и Суйэфана именно глава МВД ПНС Фатхи Башага, который подчеркивал, что они — «важнейший ресурс» Триполи для политического шантажа России.

Как сообщили ливийские СМИ, недавно, после официальных заявлений «Врачей без границ» о нечеловеческих условиях содержания заключенных в тюрьме «Митига», социологи были переведены из «Митиги» в турецкую тюрьму на авиабазе Аль-Ватыя, а сейчас, наконец, освобождены. Причем один из инициаторов их освобождения, глава российского «Фонда защиты национальных ценностей» Александр Малькевич, уточнил, что «социолог Шугалей и его переводчик Суэйфан были освобождены в результате сложнейшей спецоперации, которую провели Минобороны и МИД России». 12 декабря они вернулись в Москву.

11 декабря канал Libya 24 сообщил, что глава ПНС Ливии Фаиз Саррадж использует разногласия в правительстве и в правлении Центробанка Ливии, а также конфликт между ливийской Национальной нефтяной корпорацией NOC и ЦБ, чтобы попытаться сместить с должности главу Центробанка Сиддика аль-Кабира и за счет этого получить контроль за валютными доходами от экспорта ливийской нефти.

Однако журналисты сомневаются в успехе этой инициативы Сарраджа. Хотя глава NOC Мустафа Саналла уже отказался переводить нефтеэкспортные деньги на счета ЦБ, аль-Кабир по-прежнему пользуется прочной поддержкой со стороны Турции (через ЦБ безостановочно идут все оплаты турецких наемников и оружия), а теперь, как мы обсудили ранее, еще и со стороны Великобритании.

И потому аль-Кабир тут же переходит в контратаку. 11 декабря он, как сообщило издание Fawasel, обвинил главу МВД ПНС Фатхи Башагу в «препятствовании работе финансово-кредитного регулятора страны». Аль-Кабир заявил, что «действия главы МВД подрывают процессы объединения обменных курсов, мешают провести собрание Совета директоров ЦБ и в целом оказывают негативное влияние на делопроизводство Центробанка». И направил официальное письмо-жалобу на имя генпрокурора Ливии.

В эти же дни нельзя не отметить активизацию «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Северной Африке. В частности в Тунисе, где парламент контролирует партия «БМ» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «Ан-Нахда», после попытки оппозиции оспорить ряд ее законопроектов джамааты «БМ» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) устроили показательные уличные акции в ряде городов страны.

10 декабря президент США Дональд Трамп объявил, что Марокко и Израиль договорились об установлении дипломатических отношений, которые были прерваны в 2002 году, и в этот же день подписал указ о признании США суверенитета Марокко над «мятежной» Западной Сахарой (отметим, что Западная Сахара борется за независимость уже с 1976 года под названием «Сахарская Арабская Демократическая Республика», признана несколькими десятками государств мира и входит в Организацию африканских государств). А через два дня политический клон «БМ» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (вновь «БМ» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в ключевом регионе Африки!!!), «Партия справедливости и развития Марокко», выпустила заявление о том, что «партия приветствует признание США суверенитета Марокко над Западной Сахарой».

11 декабря ливийские источники сообщили, что турецкая авиабаза Аль-Ватыя уже подготовлена к приему и обслуживанию большого авиационного истребительного подразделения. С нее ушла крупная колонна бронеавтомобилей турецких морских пехотинцев, полностью освобождены посадочные и стояночные площади. На спутниковых изображениях видна новая разметка стоянок, взлетно-посадочной полосы и ангары обслуживания. Снимки показывают, что теперь база может принять минимум 12 истребителей F-16. По сообщениям источников, на Аль-Ватые, кроме истребителей F-16, планируется разместить турецкие транспортные самолеты Airbus A400M Atlas и самолеты-заправщики.

Максим Шугалей

12 декабря президент Турции Эрдоган направил в Национальное собрание законопроект о продлении еще на 18 месяцев мандата правительства на поставки вооружений и военной техники в Ливию и размещение там турецкого военного контингента. Эрдоган заявил, что это необходимо для того, чтобы Ливия «смогла отразить атаки Ливийской национальной армии фельдмаршала Халифы Хафтара».

И в тот же день разведка Ливийской национальной армии (ЛНА) зафиксировала появление турецких ударных беспилотников, взлетевших из района Мисураты, в небе над Сиртом. Тогда же, 12 декабря, представитель комитета по обороне и нацбезопасности парламента Египта Ахмед аль-Авади сделал заявление, опубликованное изданием «Эль-Балад». Аль-Авади заявил: «Турецкое военное присутствие в Ливии увеличивает угрозу для Египта. Мы рассматриваем соседнюю Ливию как естественное продолжение пространства египетской национальной безопасности… Мы поддерживаем политическое урегулирование в Ливии. Но такое урегулирование невозможно в случае иностранного военного присутствия. А такое присутствие есть. И это прямая угроза национальной безопасности Египта…»

Далее, в связи с появлением турецких ударных БПЛА в небе над Сиртом, Ахмед аль-Авади напомнил о «красных линиях» в Ливии, переход которых вызовет со стороны Египта прямую вооруженную реакцию.

Турция вскоре ответила. Как ответила?

14 декабря в Триполи минобороны Ливии (ПНС) и командование ВМС Турции подписали сразу несколько новых «соглашений о взаимодействии»…

15 декабря член Палаты представителей Мухаммад аль-Абани в интервью ливийскому каналу «218» заявил, что на встрече палаты представителей 14 декабря в Бенгази члены «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) пытались «перехватить управление парламентом и свергнуть спикера Агилу Салеха». Аль-Абани отметил, что на встрече присутствовали те же депутаты, что ранее участвовали в Форуме политического диалога по Ливии в Гадамесе, и вновь подчеркнул, что многие другие депутаты крайне недовольны политикой, которую проводит и. о. спецпосланника ООН по Ливии Стефани Уильямс через делегатов Форума политического диалога: «Ее воля — это не воля ливийского народа».

И в этот же день, 15 декабря, новостные источники в Ливии сообщили, что Турция полностью отстранила членов группировок из Аз-Завии от охраны авиабазы Аль-Ватыя (фактически выгнала их с базы и из ее окрестностей). Те же источники сообщили, что за последние дни в Аль-Ватыю прибыло несколько турецких военно-транспортных самолетов с боеприпасами, а также боевые вертолеты и беспилотники.

Источники предполагают, что мобилизация этих сил на авиабазе говорит о готовящихся Турцией крупных военных операциях, и что боевиков из Аз-Завии выгнали для предотвращения утечек информации об этих операциях.

15 декабря издание Libyan Express сообщило, что глава МВД ПНС Фатхи Башага возобновляет переговоры о включении боевиков Триполитании в состав силовых структур ПНС. Накануне на заседании «Комитета по интеграции» подчиненные Башаги и лидеры бандформирований во главе с Абдулом Насером аль-Тефом обсуждали механизм присоединения террористических группировок к системе безопасности ПНС. Одно из решений — отправить джихадистов на обучение с тем, чтобы «они смогли работать в качестве сотрудников правоохранительных органов».

Напомним, что такую попытку с «переназванием» отрядов боевиков в «батальоны обороны» Башага уже предпринимал, и что тогда даже те джихадисты, которые формально интегрированы в силы ПНС, решительно отвергли его инициативу. В то же время у Башаги нет другого способа обойти ключевой пункт Женевских соглашений, требующий вывода иностранных наемников с территории Ливии.

15 декабря Надия Умран, член Конституционной комиссии, заявила изданию Al-Marsad, что голосование за механизм выборов в рамках форума политического диалога в Тунисе провалилось. Мероприятие оказалось безрезультатным, так как из 75 делегатов Форума в нем участвовали лишь около 50, остальные объявили бойкот. По мнению Надии Умран, МООНПЛ «должна признать крах политического, военного и экономического диалогов».

Источники телеканала Libya24 дополняют, что на голосовании использовались грязные методы. Сотрудники МООНПЛ сначала связывались со «своими союзными» участниками тунисского форума, которые не могли им отказать в принятии нужного решения, и лишь затем с оппонентами и «сомневающимися». Но при звонках «несоюзным» делегатам им лгали, что остальные якобы уже сделали свой выбор.

И. о. главы Миссии ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ) г-жа Стефани Уильямс на это ответила, что «не позволит саботировать выборы, которые предварительно назначены на 24 декабря 2021 года».

16 декабря палата представителей вновь объявила о провале форума в Тунисе под эгидой МООНПЛ, а также о том, что парламентарии Тобрука решили взять антикризисную инициативу в свои руки. Депутат палаты Зияд Дагим сообщил изданию Ljbc, что палата создала комитет из семи делегатов, главной задачей которого станет разработка альтернативного плана по выводу Ливии из кризиса. Первая встреча этого комитета была запланирована на 17 декабря в Бенгази.

17 декабря руководство ЦБ Ливии провело первое за шесть лет заседание при участии всех членов правления и по его итогам объявило об унификации официального обменного курса на валютном рынке страны. Начиная с 3 января 2021 года будет установлен единый обменный курс в 4,48 ливийского динара за один доллар США для всех государственных и частных операций, в том числе коммерческих, осуществляемых в иностранной валюте. Объявлено, что унификация была предпринята в целях борьбы с валютными спекуляциями, отмыванием средств и финансовыми махинациями.

Ливийские СМИ напоминают, что в последние годы в Ливии действовали два официальных курса: 1,4 ливийских динара/долл. для операций в госсекторе, и 3,9 динара/долл. для гражданского населения и бизнеса. А также о том, что глубокая девальвация динара катастрофически ухудшает экономическое положение граждан.

Член палаты представителей Али Саиди заявил, что эксперты МООНПЛ заблокировали обсуждение инициатив делегатов Форума межливийского диалога, направленных на подъем ливийской экономики, и что «унификация обменных курсов валют ведет страну в неизвестность, поскольку не дает никаких положительных перспектив без повышения заработных плат граждан». Саиди также напомнил, что сейчас ливийские пенсионеры получают в месяц всего лишь около 100 долларов США.

18 декабря издание Al Ain сообщило со ссылкой на экспертов, что Турция «планирует спровоцировать в североафриканской республике новый виток вооруженного конфликта и оккупировать Ливию, чтобы получить рычаг давления на ЕС, а также решить свои экономические проблемы». Представитель отдела военной информации ЛНА Агила Сабир уточнил, что Анкара занимается тренировкой боевиков из Туниса и Мали, а также членов «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) из Египта, Чада и Сирии. Их Турция намерена использовать в новой войне в Ливии. Кроме того, Турция создает пункты подготовки боевиков в Мисурате и Хомсе.

Далее Сабир сообщил, что Турция завершила оснащение базы Аль-Ватыя, что на ней дислоцируется более двух тысяч турецких военнослужащих, и что она полностью закрыта даже для представителей ПНС. При этом Анкара продолжает поставки боеприпасов и артиллерии террористам ПНС и оснащает авиабазу Аль-Ватыя техникой и истребителями F-16.

18 декабря Миссия ООН в Ливии (МООНПЛ) отреагировала на заявления ливийских политиков о провале Форума политического диалога и появлении альтернативных переговорных площадок, разрабатывающих способы вывода Ливии из военно-политического кризиса. Миссия через турецкое агентство Anadolu объявила «о формировании юридического комитета, который будет заниматься подготовкой конституционной и правовой основы для проведения выборов в 2021 году».

В публикации Anadolu сообщается, что в состав юридического комитета войдут 17 участников Форума политического диалога и что первое их заседание пройдет 21 декабря 2020 года. МООНПЛ подчеркивает, что «юридический комитет будет активно сотрудничать с другими органами, созданными палатой представителей Ливии и Высшим государственным советом» (то есть парламентами восточной и западной Ливии).

Также 18 декабря один из новостных аккаунтов в Facebook сообщил, что вооруженные формирования из разных городов Западной Ливии объединяются и мобилизуются с целью изгнания банд Мисураты из столицы. Источник указал, что боевики объединяются по итогам контактов бывшего главы «Батальона революционеров Триполи» Хейсама Таджури с командующим Западным военным округом ПНС Усамой Джувейли, в отрядах которого находятся в том числе радикальные джихадисты из «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Источник также отметил, что боевики Мисураты, поддерживающие главу МВД ПНС Фатхи Башагу, назначили награду за голову Таджури, а сам Башага выдал ордер на арест Таджури.

«Батальон революционеров Триполи» быстро ответил Башаге. 21 декабря, как сообщило агентство Аль-Джамахирия, представители «Батальона» восстановили Таджури в должности командира «Батальона революционеров Триполи».

Фатхи Башага

А 22 декабря, как сообщило агентство Anadolu, парламент Турции продлил еще на 18 месяцев мандат на пребывание турецких вооруженных сил на ливийской территории. И таким образом дал правительству Эрдогана возможность еще полтора года наращивать военную поддержку ПНС, то есть «западного» ливийского правительства Фаиза Сарраджа.

Также 22 декабря в Каир для встреч с египетскими официальными лицами прибыла делегация в составе 75 шейхов и старейшин племен южно-ливийского региона Феццан. Цель визита — анализ событий в Ливии и консультации с египетской стороной о необходимых мерах для поддержки политического разрешения ливийского кризиса.

И также 22 декабря профессор международных отношений из Техасского университета Алан Куперман в интервью на ливийском «Канале 218» заявил, что «Ливии нужна конфедерация или федеративная система, в которой регионы были бы более могущественными, чем центральное правительство». Куперман считает, что «ключом к решению в Ливии является достижение стабильности в краткосрочной перспективе, но для этого требуется наличие сильных региональных правительств… поскольку после гражданских войн, когда нет победившей стороны, получить единое центральное правительство очень трудно». Профессор добавил, что «установление мира в Ливии потребует от ливийцев заключения соглашения и сделки друг с другом… Если ливийцам удастся встретиться, США сыграют очень полезную роль в выработке детальных подходов, предоставив ресурсы и финансируя миротворцев».

То есть Куперман предлагает развалить Ливию на несколько конфедеративных «квазигосударств» — страшный сон вменяемых ливийских политиков и «мирового сообщества». Но ключевое слово в этом интервью, видимо, «миротворцы» (конечно же, американские). Поскольку у США «есть опыт» в долговременном (и экономически и политически очень выгодном для Америки) управлении конфликтами между сильными регионами и слабой центральной властью в «неблагополучных» странах. Включая, например, Афганистан, Ирак и Сирию…

22 декабря ЛНА отреагировала на угрозы боевиков ПНС взять под контроль нефтяные месторождения южной Ливии. 23 декабря телеканал Libya 24 со ссылкой на представителя Военного совета города Убари Сулеймана Хашема сообщил, что подразделения ЛНА Халифы Хафтара взяли под контроль город Убари на юге страны, недалеко от крупнейшего нефтяного месторождения Эш-Шарара, заняли большинство стратегических объектов в городе, а также достигли района нефтяных полей. Хашем также заявил, что отряды ПНС под командованием генерал-лейтенанта Али Кенна (командующего военным округом Себхи) «бежали в неизвестном направлении».

Один из командиров ПНС Али аш-Шериф заявил тому же каналу Libya24, что действия ЛНА в Убари могут подорвать соглашение о постоянном прекращении огня, подписанное 23 октября в Женеве, и привести к возобновлению вооруженных столкновений в стране.

Также 23 декабря официальный представитель генсека ООН Стефан Дюжаррик заявил изданию Аddress Libya, что Стефани Уильямс сохраняет за собой должность исполняющей обязанности главы Миссии ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ). Что, естественно, вызвало волну ликования «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Триполи и волну негодования на Востоке страны.

24 декабря официальный представитель МИД РФ Мария Захарова ответила на утверждения госсекретаря США Майка Помпео, сделанные на брифинге 22 декабря. Захарова сказала:

«Заявления Помпео о том, что Россия якобы „сеет хаос“ в Средиземноморье, о якобы нарушении Россией эмбарго на поставки вооружений в Ливию, о якобы действующих в Ливии тысячах бойцов ЧВК „Вагнер“, о том, что Россия якобы заблокировала санкции СБ ООН в отношении лидера ливийской группировки „Канийят“ Мухаммеда аль-Кани, которую США обвиняют в нарушении прав человека, и что Россия печатает поддельные ливийские динары, которые дестабилизируют экономику Ливии, — не подкрепляются заслуживающими доверия доказательствами и полностью не соответствуют реальности».

И также 24 декабря командующий Ливийской национальной армией (ЛНА) Халифа Хафтар отреагировал на решение парламента Турции продлить еще на полтора года мандат правительства Эрдогана «на военно-политическую поддержку Правительства национального согласия (ПНС) Ливии». По сообщению агентства France-Presse, Хафтар пообещал применить силу против турецких войск, «если Анкара не прекратит вооруженное вмешательство в охваченной войной Ливии».

При этом официальный представитель ЛНА Ахмед аль-Мисмари напомнил: «Никто не объявлял об окончании битвы между силами ЛНА и Турцией». А прекращение огня между войсками ЛНА и формированиями поддерживаемого Анкарой ПНС произошло «в знак уважения к усилиям международного сообщества, дружественных стран и желанию ливийцев положить конец войне». Аль-Мисмари также подчеркнул, что «президент Турции Эрдоган никогда не переставал отправлять оружие в Ливию».

Турция ответила не сразу. Как сообщило турецкое агентство Anadolu, 26 декабря военная делегация Турции во главе с министром национальной обороны Хулуси Акаром отправилась с визитом в ливийский Триполи. Причем Акару сопровождают глава генштаба ВС Турции Яшар Гюлер и все (!) командующие родами войск. Других подробностей о визите не приводится.

Также 26 декабря, как сообщил ливийский телеканал «218», с официальным визитом в Триполи направилась делегация Египта во главе с заместителем главы разведки. Делегация «встретится с главой Президентского совета и ПНС Фаизом ас-Сарраджем и рядом официальных лиц для обсуждения последних событий ливийского конфликта».

Ливийские СМИ подчеркивают, что визит египетской делегации происходит сразу после визита делегации турецкой, и что «глава египетской разведки Аббас Камель несколько дней назад встречался с руководством восточной Ливии — главой парламента Агилой Салехом и главнокомандующим ЛНА Халифой Хафтаром».

27 декабря телеканал Al Arabiya уточнил, что делегация Египта приезжает в Триполи впервые с 2014 года, и что в нее входят зам. главы Управления общей разведки АРЕ, помощник главы МИД и ряд официальных лиц правительства, и что они проведут встречи с главами МВД, минобороны и МИД в ПНС Фатхи Башагой, Салах ад-Дином ан-Нимрушем и Мухаммедом Тахером Сиялой, а также начальником генштаба армии ПНС Мухаммедом Али аль-Хаддадом, командующим Западным военным округом Усамой ад-Джувейли и главой разведслужбы Имадом ат-Тараблуси.

Отметим, что столь широкий круг официальных контактов Египта с высшим военно-политическим руководством Западной Ливии, продемонстрированный впервые, позволил некоторым аналитикам сделать вывод о том, что Египет отказывается от Востока Ливии (от Хафтара прежде всего, но и от Агилы Салеха) как единственной военно-политической ставки в Ливии. И теперь пытается перехватить у Турции какие-то политические переговорные позиции на западе, в Триполи.

Аналитики, отстаивающие такую оценку, считают, что Турция именно по этой причине «осмелела» до предельно грубых высказываний в адрес главы ЛНА Хафтара. И ссылаются на приведенную 27 декабря агентством Anadolu речь главы минобороны Турции Хулуси Акары: «Этот военный преступник, головорез Хафтар, и его сторонники, должны знать, что в случае любой попытки нападения на турецкие войска силы убийцы Хафтара будут везде рассматриваться как законные цели. Они должны вбить это в свои головы. Если они предпримут что-то подобное, им некуда будет бежать».

______________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** — Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/2f56678f

22.01.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XVI

Многие международные эксперты начали все громче говорить, что в Ливии вновь запахло войной

Газета «Суть Времени» №413

Турецкая реактивная система залпового огня (РСЗО) T‑122 Sakarya

После очередных массированных поставок турецких вооружений в Ливию в ноябре — в том числе морем, невзирая на европейскую морскую спецоперацию IRINI по предотвращению оружейной контрабанды, — Турция всё более откровенно наращивает и закрепляет свое военное доминирование в стране.

27 ноября минобороны Турции заявило, что провело для боевиков ПНС показы использования реактивных систем залпового огня (РСЗО) T-122 Sakarya и обучение-тренировку по их применению. Причем фотографии с этой тренировки опубликовал официальный Twitter турецкого МО.

28 ноября г-жа Стефани Уильямс, воодушевленная своим сохранением на посту и. о. спецпредставителя генсека ООН по Ливии после отказа от этого поста Николая Младенова, попыталась «развить успех», полагая, что ООН вряд ли быстро найдет замену Младенову. А пока Уильямс на этом посту, она, при поддержке США и Турции, может успеть немало.

28 ноября на видеоконференции с арабским каналом Alhadath она заявила, что «в ходе форума политического диалога в Тунисе делегациям удалось значительно продвинуться… участники устранили порядка 70% препятствий… для выборов временных органов власти». Уильямс отметила, что ожидает «соглашения относительно механизмов выдвижения кандидатов и проведения избирательного процесса в переходные органы власти североафриканского государства». И далее подчеркнула: «Существуют стороны, которые препятствуют переговорам, потому что им выгодна нынешняя обстановка… важно привлечь к ответственности всех, кто подрывает процессы политического урегулирования ливийского кризиса».

После этих плохо скрытых угроз своим политическим оппонентам (ведь все осведомленные граждане в Ливии, и тем более политики, хорошо знают, какую организационную и коррупционную кашу заварила Уильямс ради захвата власти в стране «Братьями-мусульманами» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Уильямс завершила выступление смутным обещанием: «Следующее заседание форума в Тунисе состоится после того, как будет достигнут консенсус относительно принципов выдвижения кандидатов на предстоящие выборы».

Тем не менее для всех в мире очевиден провал «блицкрига» г-жи Уильямс на «очной» октябрьской встрече общеливийского Форума делегатов в Тунисе, в том числе провал ее (и «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)) креатуры в премьерское кресло — Фатхи Башаги. Очевидно и явное торможение дальнейших «виртуальных» (через интернет) переговоров форума, и сомнительные результаты попыток Башаги получить международную поддержку в ходе визитов в Париж и Каир.

В этих условиях активизировался нынешний премьер и глава ПНС Фаез Сарадж. В частности, весьма авторитетный и осведомленный французский портал Africa Intelligence в своем аналитическом докладе пишет, что у Сараджа появились надежды на сохранение поста, и что он «планирует усилить контроль над важными финансовыми и экономическими учреждениями в Триполи, чтобы и дальше оставаться у власти». Портал подчеркивает, что «если президент Национальной нефтяной компании (NOC) Мустафа Саналла решится поддержать эти намерения действующего премьер-министра, Сарадж сможет сохранить свой пост минимум до общенациональных выборов, намеченных на 24 декабря 2021 года».

Расчет Сараджа на поддержку NOC понятен: это единственный реальный крупный источник валютных поступлений в страну, других нет. Но этот расчет имеет смысл лишь в том случае, если его экономическое (в смысле распределения доходов) и политическое (в смысле сохранения власти Сараджа) измерения окажутся приемлемы для руководства Ливийской национальной армии (ЛНА), поскольку ЛНА по-прежнему контролирует и ключевые нефтяные месторождения Ливии, и главные нефтеэкспортные порты страны. И сегодняшний выросший более чем в 10 раз поток ливийской нефти на мировой рынок (сейчас — около 1,2 млн барр. /день) оказался возможен лишь потому, что между ЛНА и ПНС (читай — Турцией) заключено перемирие.

Но мира нет. А в Турции (в том числе на уровне президента Реджепа Эрдогана, главы МИД Мевлюта Чавушоглу и главы минобороны Хулуси Акара) Халифа Хафтар и ЛНА в целом именуются не иначе как «военные преступники», «убийцы» и «террористы»… От которых Турция обязательно освободит Ливию…

Как освободит?

29 ноября Группа ООН по аналитической поддержке и наблюдению за санкциями представила Совбезу ООН свой доклад, который доказывает, что в последнее время от 7 до 15 тысяч подготовленных сирийских боевиков направлены Турцией в Ливию для поддержки сил Правительства национального согласия (ПНС).

Одновременно ливийские интернет-порталы каждый день сообщают о прибытии в Ливию — в Аль-Ватыю и Мисурату — турецких самолетов с оружием. И те же порталы указывают, что при поддержке Турции и МВД ПНС (то есть, Фатхи Башаги) на юге Ливии активизируются боевые группы «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которые нацелены на захват только что возобновивших работу нефтяных месторождений.

ЛНА, естественно, реагирует на это своими мерами. 30 ноября официальный представитель ЛНА генерал Ахмад Мисмари сообщил в интервью каналу Libya AlHadath TV, что в городе Убари на юге страны прошла успешная операция спецназа ЛНА по захвату террористов «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). При этом взят в плен главарь ячейки «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Ливии Хасан Ваши, который управлял контрабандой оружия и боеприпасов с юга Ливии в Мали и обратно. Мисмари также подчеркнул, что «Хасан Ваши являлся связующим звеном „Аль-Каиды“ (организация, деятельность которой запрещена в РФ — прим. ред.) в Ливии с ячейками бандформирования в странах Магриба. Он контролировал линии снабжения, по которым сотни боевиков попадали на территорию Ливии».

30 ноября ряд источников в Twitter сообщили, что большая группа переброшенных из Турции сирийских боевиков проходит военную подготовку на авиабазе Аль-Ватыя, обучаясь использованию нового тяжелого вооружения, доставленного в страну при помощи грузовых самолетов ВВС Турции. Источники также сообщают, что на Аль-Ватыя уже базируются несколько переданных ПНС турецких ударных вертолетов, и утверждают, что в ближайшее время для поддержки сил ПНС из Турции будут переброшены шесть истребителей F-16.

30 ноября глава «Ассоциации топливных перевозок Ливии» Варай Манкуш объявил о «полной парализованности» ряда автозаправочных станций. Как сообщает издание Almarsad, только за последнюю неделю боевики бандформирований захватили и угнали три бензовоза, что привело к остановке работы нескольких АЗС.

Кроме того, как сообщил директор АЗС «Аль-Фарнадж» на западе Триполи Валид Лафи, из-за забастовки водителей полностью прекратились поставки топлива от компании Brega Petroleum Marketing. Водители отказались заниматься доставкой бензина, поскольку им даже в Триполи никак не гарантирована безопасность.

В этот же день СМИ Триполи сообщили, что столичные банки испытывают серьезный дефицит американских долларов. Ряд новостных аккаунтов в Twitter утверждает, что нехватка долларов связана с принудительным выводом денег из банков страны руководством ПНС. У которого валютные проблемы после конфликта между ЦБ Ливии и Национальной нефтяной корпорацией, но сохраняется обязанность гасить долги перед Турцией за переброску наемников и оружия в Ливию.

1 декабря ливийский аналитик Халид Тарджаман в интервью изданию Al-Ain al-Ikhbariya (ОАЭ) заявил, что «Анкара добивается от ПНС придания авиабазе Аль-Ватыя официального статуса турецкой военной базы… Она ни в коем случае не допустит разрешения ливийского военно-политического кризиса, поскольку Эрдогану нужен контроль за территорией и ресурсами Ливии». Далее Тарджаман подчеркивает, что Анкара перебрасывает в Ливию для поддержки сил ПНС не только иностранных наемников и вооружения, но и сотрудников турецкой ЧВК SADAT, а также военнослужащих регулярной армии Турции.

Таким образом, как мы видим, Турция не только постоянно и публично заявляет, что она никоим образом не собирается уходить из Ливии, но одновременно неуклонно, быстро и демонстративно смещает в свою пользу тот баланс военных сил, который привел к неустойчивому и всё еще хрупкому перемирию между востоком и западом страны.

Расположение авиабазы Аль-Ватыя в Ливии

3 декабря Экономическая и социальная комиссия ООН для Азии и Тихого океана (ЭСКЗА) опубликовала исследование, в котором финансовые потери Ливии в результате кризиса в «постреволюционную» эпоху (после 2011 года) оцениваются в 576 млрд долл. Основными причинами такого финансового обрушения «после Каддафи» ЭСКЗА называет резкое снижение ВВП и инвестиций, отъезд из страны рабочих-мигрантов, сокращение доходов местного населения и резкое снижение экспорта природных ресурсов.

Доклад ЭСКЗА также указывает, что кризис в Ливии оказал существенное негативное воздействие и на соседние государства. В частности, Алжир, Тунис, Египет и Судан серьезно пострадали из-за снижения объема двусторонней торговли.

Издание ljbctv 3 декабря сообщает, что группа находящихся в Ливии наемников из Чада при содействии боевиков ПНС Ливии финансирует и снабжает оружием террористические организации в Мали. В Мали, в частности, поставляются контрабандное горючее, оружие и боеприпасы. Кроме того, чадские наемники грабят жителей южных приграничных районов Ливии и угоняют бензовозы с топливом. Издание утверждает, что основные поставки контрабанды в Мали наемниками из Чада ведутся из южноливийских городов Марзук и Убари, причем охрану конвоев обеспечивают боевики ПНС.

3 декабря телеканал Libya24 сообщил, что попытка захвата центрального офиса Ливийской нефтяной корпорации (NOC) является ответом на отказ главы NOC Мустафы Саналлы передавать доходы от экспорта нефти в Центробанк Ливии, откуда, как утверждает Саналла, далее попросту разворовываются деньги.

Это решение NOC, повторим, лишает заинтересованных лиц в ПНС (прежде всего главу МВД Фатхи Башагу) не только одного из главных источников нелегального дохода, но и механизмов «неофициальной» оплаты поставок турецких вооружений и наемников. По данным Libya24, нападения на объекты NOC совершила группировка RADA, которая контролируется Башагой и которую возглавляет член «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Абд аль-Рауф Карра.

Также 3 декабря началось телефонное голосование за механизм выбора кандидата на пост руководителя нового правительства, в котором участвуют делегаты Форума межливийского политического диалога. И уже 4 декабря издание Libyan Express сообщило, что большинство делегатов форума хотят видеть на посту главы нового правительства Ливии представителя востока страны. В частности, они выступили против того, чтобы в список кандидатов на пост премьер-министра попали как действующий премьер-министр ПНС Фаез Сарадж, так и другие кандидаты от ПНС и в целом от запада Ливии.

Причиной таких предпочтений, как открыто утверждают многие делегаты форума, является и коррумпированность функционеров триполитанских «властей», и их хорошо известные связи с террористическими организациями. Именно потому большинство делегатов отдают предпочтение политикам, выдвинутым представителями востока Ливии.

Эта оценка большинства делегатов форума укрепилась после того, как выяснилось, что «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) уже с самого начала переговоров лоббируют механизм отбора кандидатов, который гарантирует их ставленнику, главе МВД ПНС Фатхи Башаге, победу на будущих выборах.

5 декабря источники в Twitter сообщили, со ссылкой на информацию из военной разведки Египта, что на фактически контролируемую Турцией авиабазу Аль-Ватыя к юго-западу от Триполи прилетели истребители турецких ВВС F-16. В связи с этим Каир сообщил, что ставит для защиты национальных границ системы ПВО «Бук-М2».

В тот же день 5 декабря в интернет-сетях появились датированные 4 декабря спутниковые снимки, показывающие, что Анкара развернула на авиабазе Аль-Ватыя мощные системы ПВО и, в частности, турецкие зенитно-ракетные комплексы HISAR и MIM-23 Hawk. И в тот же день, по данным местных наблюдателей, три турецких грузовых самолета доставили на авиабазу Аль-Ватыя крупную партию неизвестных грузов. Эксперты предположили, что это обещанные Турцией боевые беспилотники для усиления разведывательного и ударного потенциала войск ПНС.

И 5 же декабря, как сообщили ливийские СМИ, глава минобороны ПНС Салах ад-Дин аль-Нимруш заявил о подписании соглашения по военному сотрудничеству с Италией: «Мы договорились с итальянской стороной о сотрудничестве в области подготовки кадров, военного образования, обмена опытом, поддержки, развития, технического обслуживания, консультаций и сотрудничества по пресечению незаконной иммиграции, безопасности сухопутных и морских границ, разминирования боеприпасов и ликвидации последствий стихийных бедствий».

На этом фоне наращивания военных возможностей ПНС, причем под прямым турецким содействием и управлением, активизируются и их противники. Ливийская национальная армия (ЛНА) Халифы Хафтара стягивает дополнительные армейские силы и вооружения в наиболее «угрожаемый» район от города Сирт до авиабазы Аль-Джуфра. В том числе под Сирт направляются зенитно-ракетные комплексы «Панцирь-С1».

В связи с этим напомним, что Египет (причем на высшем уровне президента, министра обороны и главы генштаба АРЕ) неоднократно публично заявлял, что для него «красной линией» (то есть основанием для прямого вступления в войну в Ливии) станет попытка перехода войсками ПНС и их союзниками рубежа Сирт — Аль-Джуфра.

Так что вовсе не случайно в эти дни были проведены переговоры о способах противодействия Турции между командованием ЛНА и Египтом, ОАЭ, Францией и Кипром. А 5 декабря у египетского побережья, недалеко от Александрии, завершились международные учения «Медуза-10». В этих учениях, имевших откровенно антитурецкую направленность, участвовали истребители МиГ-29М/М2 ВВС Египта и войска ОАЭ, причем их главный этап прошел под руководством армейского командования Франции.

В связи с этим многие международные эксперты начали всё громче говорить, что в Ливии вновь запахло войной. Причем не войной между Правительством национального согласия на западе и Ливийской национальной армией на востоке, а большой войной, в которую прямо, а не своими ливийскими и наемными «прокси», включатся не только Турция и Египет, но и ряд арабских и, не исключено, европейских, государств.

6 декабря свою позицию во внутриливийском конфликте достаточно отчетливо обозначила Великобритания. В этот день британский посол в Ливии Николас Хоптон в сопровождении политических и экономических советников посольства встретился с управляющим ЦБ Ливии Ас-Сиддиком Омаром аль-Кабиром — тем самым, которому отказала в доверии из-за коррупции и перестала переводить деньги от нефтяного экспорта Ливийская национальная нефтяная корпорация NOC.

Британский посол Хоптон, во-первых, выразил недвусмысленную поддержку ЦБ Ливии и лично аль-Кабиру и, во-вторых, обсудил с ним «возможности поддержки и укрепления отношений, активизацию роли частного сектора и возвращение британских компаний для возобновления своей работы в Ливии».

7 декабря глава палаты представителей Ливии (напомним, законно избранного парламента страны) Агила Салех на портале Afrigate News подчеркнул, что в ноябре на консультативной встрече в марокканском Танжере делегаты востока и запада Ливии согласовали вопрос о том, что штаб-квартира единого парламента будет размещаться именно в Бенгази. И что, соответственно, палата может принимать решения только в Бенгази. Депутат палаты Ибрагим Дарси подчеркнул, что альтернативные предложения со стороны Высшего государственного совета (ВГС) — проводить заседания в Триполи или Гадамесе — направлены против мирного урегулирования ситуации в Ливии.

Неуступчивость Салеха вполне понятна: любые политические обсуждения на западе Ливии (тем более в Триполи под контролем ПНС) оказываются под слишком явным и грубым давлением «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Однако в данном случае категоричность главы ПНС имела еще одну вполне конкретную причину.

8 декабря арабское издание Al-Ain сообщило, что член ВГС (западной части палаты представителей) Сулейман Суикар в телефонном разговоре с неизвестным радикальным исламистом, который представился сотрудником Миссии ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ), обсуждал свержение председателя парламента Агилы Салеха и его замену самим Суикаром.

Глава ЛНА Халифа Хафтар

Al-Ain, а далее и множество сетевых ресурсов, опубликовали аудиозапись этих телефонных переговоров. Из них следует, что «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) хотят отстранить спикера палаты представителей Салеха от должности и назначить на его место аффилированного с ПНС Суикара (отметим, представителя БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)), причем намерены это сделать на переговорах в Гадамесе.

Издание Al-Ain предполагает, что Салех собрал заседание в Бенгази именно из-за угроз со стороны джихадистов. И отказался от Гадамеса, в том числе потому, что он находится на стыке границ Ливии, Алжира и Туниса. А в Тунисе, как и в Ливии, у власти находится (контролирует парламент) партия «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «Ан-Нахда», функционеры которой, напомним, уже пытались оказывать давление на делегатов межливийского форума на переговорах в октябре 2020 года…

В тот же день, 8 декабря, пресс-секретарь палаты представителей Ливии Абдалла Блехек рассказал о том, что палата начала подготовку альтернативного плана урегулирования кризиса в стране на тот случай, если политический диалог под эгидой ООН (МООНПЛ) окончательно провалится. Издание Al Ghad сообщает, что на состоявшемся накануне в Бенгази заседании парламентариев под председательством Агилы Салеха участники согласовали формирование комитета для обсуждения и внесения поправок во внутренний регламент Президентского совета. Что по сути означает прямой намек на отказ в доверии ООН и ее миссии МООНПЛ, а также лично г-же Стефани Уильямс…

И в тот же день, 8 декабря, десять автомашин Миссии ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ) покинули штаб-квартиру в пригороде Триполи Джанзур и направились в сторону аэропорта Митига. Причина их резкого отъезда неизвестна.

Местные СМИ допустили, что возможный отъезд миссии из Ливии связан с планами Турции и ПНС возобновить боевые действия на линии соприкосновения с Ливийской национальной армией (ЛНА), прежде всего в зоне Сирт — Аль-Джуфра. В связи с этим отмечается, что в последнюю неделю десятки военных транспортников ВВС Турции выгружали неизвестные грузы (предполагается, что истребители F-16 и ударные беспилотники) на турецкой авиабазе Аль-Ватыя и в Мисурате. Однако некоторые аналитики предположили, что отъезд МООНПЛ связан с приказом из секретариата ООН об отзыве г-жи Стефани Уильямс, которая глубоко дискредитировала и себя, и организацию.

9 декабря палата представителей Ливии заявила изданию Alsaaa 24, что ей «представляется подозрительным участие посла ПНС в Турции Абделя Раззака Мухтара в консультативных встречах парламентариев в марокканском Танжере, а также то, что Мухтар, лоббировавший на переговорах интересы „Братьев-мусульман“ (организация, деятельность которой запрещена в РФ — прим. ред.) и Турции, сопровождал делегатов на переговоры в Гадамес». В этот же день депутат палаты представителей Ибрагим Дарси заявил телеканалу 218 TV об угрозах со стороны представителей МВД ПНС ряду участников переговоров в Гадамесе.

Агентство Al Jamahiriya сообщило, что «делегатов из разных регионов Ливии попросту обманули, заманив их на встречу под предлогом объединения органов власти». Между тем представители ПНС пытались поставить на обсуждение вопрос о смене главы палаты представителей. Далее Дарси подчеркнул, что многих делегатов выбор Гадамеса в качестве места проведения парламентской сессии изначально не устраивал, и что, к сожалению, «на территории Ливии не существует нейтральной площадки для решения подобных вопросов».

В завершение Ибрагим Дарси сказал, что в этих условиях «Палата представителей может проводить консультативные сессии в любом городе на ливийской территории, но при условии, что полный кворум для принятия решений соберется в легитимном офисе парламента, в штаб-квартире в Бенгази».

Агила Салех в своем заявлении также опроверг информационные фальшивки СМИ, подконтрольных джихадистам (прежде всего «Братьям-мусульманам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)). В том числе о том, что якобы есть разногласия между Салехом и главнокомандующим ЛНА Халифой Хафтаром и что войска ЛНА якобы планируют наступление с целью захвата Западной Ливии.

В этот же день, 9 декабря, минобороны Египта распространило видеозаписи атаки своих ВВС на колонну боевиков-террористов в Ливии вблизи ливийско-египетской границы. На видеозаписях продемонстрированы удары многоцелевых истребителей Rafale французского производства, которые, видимо, играли основную роль в этой операции, и разъяснено, что колонны боевиков передвигались в основном в темное время суток и что их зафиксировали разведывательные беспилотники. Они же сняли уничтожение более чем двух десятков внедорожников, перевозивших оружие и боеприпасы.

Подчеркнем, что это была первая боевая операция Египта на территории Ливии. Причем она была открыто и широко освещена арабскими и международными СМИ, и было показано, что она проведена с использованием современных истребителей и беспилотников. В связи с этим отметим, что применение Египтом беспилотников и истребителей Rafale (которые, как считают эксперты, по своим боевым характеристикам не уступают турецким F-16) — вероятно, призвано продемонстрировать, что в случае прямого вооруженного конфликта Каир вполне готов к борьбе с Анкарой за превосходство в воздухе…

_____________________________

* — Организация, деятельность которой запрещена в РФ

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/e77d989c

08.01.2021 Турция — неоосманский синдром. Часть XV

Даже самые «политически нейтральные» ливийские политики вполне откровенно и все более решительно заявляют о провале межливийских политических переговоров в Тунисе

Газета «Суть Времени» №411

Стефани Уильямс, глава МООНПЛ

15 ноября итальянское издание Articolo Ventuno il Giornale (AVIG) сообщило о «специфическом» влиянии Миссии ООН по поддержке в Ливии (МООНПЛ) на процесс определения нового состава правительства страны на переговорах в Тунисе. Издание указывает, что временный глава МООНПЛ американка Стефани Уильямс привлекла к заседанию лишь своих сторонников, что позволило Вашингтону влиять на политику в Ливии и пытаться продвинуть на пост премьера страны «удобного» политика.

Издание также подчеркивает, что МООНПЛ создала особые рычаги давления на неугодных участников предвыборной гонки: согласие на участие кандидата в выборах не менее чем от десяти делегатов, а также право МООНПЛ исключить кандидата из списка голосования, сославшись, например, на его «психологическую нестабильность».

Далее AVIG напоминает о заявлении Высшего совета шейхов и старейшин Ливии, где указано, что 45 из 75 выбранных Уильямс делегатов связаны с террористической организацией «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и что они, вопреки процедурам выборов, заранее объявили кандидатом от своей Партии справедливости и строительства главу МВД Правительства национального согласия (ПНС) Фатхи Башагу.

Издание заключает, что в итоге именно Стефани Уильямс и МООНПЛ создали на Форуме политического диалога «такие условия, что допущены к голосованию окажутся лишь те кандидаты, которые полностью отвечают интересам Вашингтона».

В этот же день ливийский политический аналитик Халид Тарджаман заявил, что «МООНПЛ отказалась вывести ПНС и Президентский совет из Триполи, что указывает на несерьезность отношения организации к форуму и переговорам… Как можно провести ливийские выборы в Триполи под контролем отрядов джихадистов-боевиков и турок?»

В тот же день тунисский эксперт Вафа Шазлы написала, что «отели, отведенные для участников форума, заполнили сотрудники иностранных спецслужб, которые фактически контролируют политический диалог». А главный редактор тунисского издания Scoopinfo Шахерезада Окаша уточнила, что «в резиденции делегаций форума находятся 11 человек из министерства иностранных дел Турции».

Несмотря на эти ошеломляющие политические разоблачения, Стефани Уильямс заявила о том, что итоговые голосования по кандидатурам на пост премьер-министра Ливии должны пройти в завершающую форум ночь на понедельник 16 ноября. Однако делегаты этому решительно воспротивились. И в этот день в арабских и мировых СМИ появились другие, уже не только и не просто политические, разоблачения.

16 ноября тунисский писатель и журналист Муалла Гази заявил, что Форум политического диалога по Ливии «превратился в рынок и биржу… Лица, сопровождающие участников форума, встречаются с участниками в соседних отелях Mövenpick Hotel и Golden Tulip Carthage Residence, чтобы обсуждать детали и цены подкупа делегатов для голосования за „нужного“ кандидата». Гази подчеркнул, что все эти факты известны МООНПЛ, то есть ООН знает, что на форуме вращаются огромные «грязные деньги» — цены достигают 500 тыс. евро за один голос.

В тот же день ливийский политический аналитик Адиль Хаттаб в интервью арабскому изданию Libya 24 подтвердил, что на форуме политического диалога в Тунисе «кандидатуру Фатхи Башаги продвигают на пост нового премьера любыми способами… есть прайс-лист участников мероприятия, в котором рядом с каждым именем прописана аббревиатура и стоимость голоса. Ценовой диапазон — от 300 до 750 тыс. долл.». Хаттаб добавил, что общая сумма денег, которая предлагается в обмен на голоса участников форума за Башагу, составила около 30 млн долл.

И в тот же день, 16 ноября, ООН в особом релизе сообщила, что «проведет расследование по данным о подкупе членов форума политического диалога по урегулированию в Ливии, проходящего в Тунисе».

А г-жа Стефани Уильямс сразу вослед за официальным сообщением ООН объявила «завершенным» очный диалог форума в Тунисе и сообщила, что «участники межливийского форума политического диалога в Тунисе договорились продолжить переговоры через неделю в онлайн-формате с помощью видеоконференции».

Уильямс также заявила, что «на следующем заседании участники форума достигнут согласия по механизму выбора членов исполнительной власти», и попросила участников переговоров «выбрать добровольцев для формирования юридического комитета для обсуждения конституционных оснований для выборов в стране».

По словам Уильямс, «наметился чрезвычайно хороший прогресс в переговорах, но при этом сторонам потребуется сделать некоторые уступки». Она также оговорила, что «десятилетний конфликт нельзя разрешить за одну неделю».

Однако, по объявленному ранее плану миссии ООН, Форум в Тунисе должен завершиться выбором временных (на переходный период, до всеобщих выборов) единых органов власти Ливии, включая членов нового президентского совета и правительства страны. Далее, после одобрения состава правительства со стороны палаты представителей Ливии и Высшего государственного совета, в стране начнется переходный период длительностью не более 18 месяцев, а после него — всеобщие выборы.

Пока же единственным «позитивным результатом» форума стало согласие делегатов (причем вовсе не единодушное и потому изначально сомнительное) на назначение выборов на 24 декабря 2021 года. А вот негативные результаты и далее поступают с завидным постоянством.

17 ноября экс-зам. министра иностранных дел ливийского правительства Хасан Сагир отреагировал на заявление г-жи Стефани Уильямс о причинах проблем форума в Тунисе — «присутствии на нем «политических динозавров» и созданной ими «черной комедии» — в своем официальном микроблоге в Facebook. Сагир обвинил Уильямс, а также представителей ООН, МООНПЛ и Центра гуманитарного диалога по Ливии в том, что именно они «пригласили на форум уголовников, находящихся в международном розыске», и дополнил: «Стефани Уильямс может говорить о динозаврах и черной комедии, но это не освободит ее и ООН от юридической и моральной ответственности за то, что произошло и произойдет на территории североафриканского государства».

Также 17 ноября глава Высшего совета шейхов и старейшин Ливии Мухаммад аль-Мисбахи заявил в издании AfrigateNews, что Форум политического диалога в Тунисе оказался провалом. Аль-Мизбахи подчеркнул, что наиболее важными причинами этого «…является отсутствие ясности в проекте диалога, представленном Миссией ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ), …прямое вмешательство Турции, Катара и их союзников в страну, а также назначенные МООНПЛ недостижимые условия для избрания кандидатов на пост руководителей новых государственных институтов. Так, исполняющая обязанности спецпосланника генсека ООН по Ливии Стефани Уильямс заявила, что будущий премьер-министр должен набрать 75% голосов делегатов».

В тот же день член парламента Ливии Иссам аль-Джехани заявил, что Миссия ООН по поддержке Ливии (МООНПЛ) при организации форума в Тунисе «руководствовалась скрытой повесткой переговоров, оказывала давление на делегатов, пыталась навязать необходимого ей главу нового правительства за счет национальных интересов и негативно повлияла на создание конституционно-правовых основ государства».

18 ноября издание AkhbarLibya24 процитировало заявление главы комитета по примирению Верховного совета ливийских племен Зейдана Задма, который подчеркнул, что он «отказался от участия в переговорах из-за вмешательства в них представителей экстремистских группировок, джихадистов… МООНПЛ допустила к заседаниям „Братьев-мусульман“ (организация, деятельность которой запрещена в РФ — прим. ИА Красная Весна), которые выступают против постоянного перемирия в стране, регулярно нарушают режим прекращения огня и эскалируют ситуацию в регионе».

И в тот же день, 18 ноября, в соцсетях и затем в СМИ появилось видео, на котором участников Форума политического диалога в Тунисе заставляют голосовать за главу МВД ПНС Фатхи Башагу. В частности, издание Alsaaa24 опубликовало запись скрытой камерой, на который член Госсовета Ливии Салех Саид из «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) так «убеждает» делегатов в необходимости избрания Фатхи Башаги главой нового правительства страны:

«Мы вас собрали по очень важному вопросу… Голосовать за Башагу выгодно для всех… Он является единственным гарантом наших интересов. Его победа станет поддержкой наших материальных благ. К тому же наши предыдущие договоренности будут сохранены и гарантированы… Вы должны понимать, что благодаря „министру“ вы находитесь в своем положении. И если вы не проголосуете за него, я полагаю, он этого не забудет».

Глава ливийского МВД ПНС Фатхи Башага

В этот момент до ООН, наконец, дошло, что продолжение в Ливии подобной «эффективной деятельности» г-жи Стефани Уильямс означает для организации быструю и скандальную политическую катастрофу. 19 ноября Миссия ООН по поддержке Ливии сообщила, что передает дело с обвинениями в финансовой коррупции на Форуме политического диалога в Тунисе в СБ ООН. И в этот же день на заседании СБ ООН постпред США при ООН г-жа Келли Крафт заявила, что «США считают лучшим кандидатом на должность нового спецпосланника генсека ООН по Ливии нынешнего спецкоординатора ООН по ближневосточному урегулированию Николая Младенова». Который должен, наконец, заменить предыдущего спецпредставителя генсека ООН по Ливии Гасана Саламе, ушедшего с поста в марте 2020 года и оставившего вместо себя и. о. Стефани Уильямс.

Г-жа Крафт также отметила, что «США готовы к переговорам с генсеком и СБ ООН относительно кандидатуры от Африканского региона на должность координатора Специальной миссии ООН в Ливии».

Подчеркнем, что ранее именно США настояли на разделении роли спецпредставителя ООН по Ливии на две должности: спецпосланника, занимающегося переговорами, и координатора, возглавляющего миссию ООН. При этом ряд входящих в СБ ООН африканских стран недовольны тем, что лидирующую позицию на переговорах может занять не представитель Африканского региона. Так, на должность спецпосланника по переговорам предлагались глава МИД Алжира и экс-глава МИД Ганы, но США выступили против.

Отметим, что Николай Младенов в 2009 году стал главой Минобороны Болгарии (которая к этому моменту уже была, что называется, «по уши» членом НАТО), а в 2010 — главой МИД страны. В 2013–2015 годах он был спецпредставителем Генсека ООН по Ираку и главой Миссии ООН по содействию Ираку, а с 2015 года — спецкоординатором ООН по ближневосточному мирному процессу и (внимание!) личным представителем генсека ООН при Организации освобождения Палестины и Палестинской администрации. То есть, переводя на русский язык, у Младенова есть и личный успешный опыт взаимодействия с НАТО на посту минобороны Болгарии, и немалый опыт работы личным связным генсека ООН с палестинским отделением «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Сейчас он согласился занять должность постпреда генсека ООН в Ливии. Однако будет ли он спецпосланником по переговорам или координатором — пока не сообщается.

Учитывая, что уже г-на Гасана Саламе обвиняли в «благожелательном пристрастии» к «Братьям-мусульманам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а его «временно» сменившая г-жа Стефани Уильямс совсем наглядно демонстрирует горячую заинтересованность в тех же БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), назначение Николая Младенова не могло не встревожить всех ливийских оппонентов БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Не могла их не встревожить и неслучайная последовательность ООН в назначении спецпосланников по Ливии, связанных с США и НАТО. Особенно с учетом того, что и БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и НАТО, и США прямо и непосредственно виновны в свержении и убийстве Муаммара Каддафи и уничтожении ливийской государственности. То есть в создании в стране вооруженного хаоса за счет учреждения «посткаддафиевской демократии…»

Эти обстоятельства хорошо понимают в Ливии. И не случайно даже самые «политически нейтральные» ливийские политики вполне откровенно и всё более решительно заявляют не только о провале межливийских политических переговоров в Тунисе, но и о двусмысленности и провальности предлагаемой ООН формулы и процедуры межливийского урегулирования.

А одновременно звучат как позитивные оценки назначения Младенова на пост спецпредставителя по Ливии (как выбора «мирового сообщества», которое якобы заинтересовано в установлении мира в стране), так и негативные оценки нового «назначенца» (как способного лишь длить и усугублять межливийский конфликт).

Однако «межливийская» дискуссия о «вредности» и «благости» Младенова для Ливии завершились, не успев развернуться. Всего лишь через неделю после своего назначения новый спецпредставитель генсека ООН заявил, что «просит извинений и отказывается от поста по семейным обстоятельствам». А ООН официально объявила, что в связи с этим исполнять обязанности спецпредставителя продолжает г-жа Стефани Уильямс.

Ряд ливийских и международных аналитиков, авторитетно ссылаясь на неофициальные источники, 22–25 ноября в своих публикациях в прессе утверждают, что Младенова попросту запугали желающие сохранить на посту спецпредставителя Уильямс как гаранта интересов «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) США и Турции.

Так ли это — пока неизвестно. Известно лишь то, что Уильямс сразу развернула дальнейшую (впрочем, пока малоуспешную) деятельность по организации виртуальных («онлайн») переговоров в «тунисском формате».

А одновременно в Ливии и в мире возникали новые политические инициативы вокруг ливийского урегулирования.

Как сообщило 20 ноября издание Libya Observer со ссылкой на члена Высшего госсовета Туниса Абдула Кадира Хавили, большинство участников Форума политического диалога подписали заявление в адрес Миссии ООН о необходимости отстранить часть делегатов от участия в переговорах в связи с обвинениями в коррупции при голосованиях.

В тот же день ряд СМИ, включая телеканал ALHadath, сообщили, что глава ливийского МВД ПНС Фатхи Башага совершил ряд неафишируемых зарубежных визитов, в том числе в Египет и Францию, во время которых пытался убедить высших представителей власти этих стран в своей практической безальтернативности (и полезности) на посту премьер-министра Ливии. Но что «полного понимания» он не встретил, прежде всего из-за своей слишком тесной связи с «Братьями-мусульманами» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и другими, еще более радикальными, джихадистами.

В эти же дни ряд арабских интернет-изданий заявили, что Башага, похоже, теряет доверие в Турции. Поскольку не смог решить задачу консолидации «протурецких» боевых формирований даже в Триполи, не говоря о других регионах Западной Ливии. И, в частности, прекратить боестолкновения между отрядами местных джихадистов, а также между ними и отрядами сирийских наемников.

Так, например, 21 ноября зам. главы разведслужбы ПНС Эмад Трабельси пожаловался в Генпрокуратуру страны на главу МВД Башагу в связи с тем, что капитана раведслужбы Мухаммада Дахиля на территории аэродрома «Митига» избили до полусмерти боевики охранной бригады «Аль-Вефака». Бригада подчиняется Фатхи Башаге, а Дахиль проводил штатную ежемесячную проверку столичного аэропорта. Трабельси не исключил, что именно «министр» Башага отдал приказ избить Дахиля, чтобы скрыть незаконную деятельность на территории воздушной гавани.

Кроме того, Турция явно недовольна и слишком большим вниманием Башаги к позиции США (в том числе выражаемой Стефани Уильямс), и тем более его «не санкцированными» Анкарой визитами в Париж и Каир.

Потому, допускают эксперты, новой политической ставкой Анкары в Ливии, возможно, становится глава Минобороны ПНС Салах ад-Дин аль-Нимруш. Который оказался очень успешным во взаимодействии с Турцией и в сфере размещения турецких вооружений и военных контингентов на базах в Аль-Ватые и Мисурате, и в организации обучения ливийских боевых отрядов турецкими инструкторами.

В связи с этим стоит отметить официальное заявление пресс-службы минобороны Турции от 18 ноября. В этом заявлении подтверждается «неизменная поддержка» МО Турции ливийского ПНС на принципах «многогранных отношений, основанных на 500-летней общей истории» (!). А также описывается и оценивается как эффективная «углубленная подготовка военных сил ПНС силами минобороны Турции».

Одновременно сам аль-Нимруш заявил, что «продолжается совместное сотрудничество с турецкой стороной и реализация программ обучения, которые проведены и запланированы в учебных заведениях МО ПНС». Он также подчеркнул, что «турецко-ливийские соглашения о безопасности и военной подготовке сегодня, когда соблюден режим прекращения огня и мира в Ливии, — важнее, чем когда-либо прежде…» (!).

И в тот же день, 21 ноября, и. о. спецпосланника генсека ООН Стефани Уильямс сообщила о новом скромном успехе Миссии ООН: «Воюющие в Ливии стороны согласились открыть воздушные и наземные маршруты в стране». Хотя Уильямс заявила, что она «весьма оптимистична» в отношении дальнейших переговоров, выяснилось, что пока речь идет только о двух-трех авиамаршрутах и о единственной автодороге вдоль средиземноморского побережья. Которую к тому же начали регулярно перекрывать «неизвестные» вооруженные формирования.

А 22 ноября в Триполи состоялся громкий и показательный первый выпуск студентов турецкой военной образовательной программы для ПНС. На церемонии вручения дипломов присутствовали и выступали не только вице-президент Президентского совета Ливии Ахмед Маитек, глава минобороны Салах ад-Дин Аль-Нимруш и начштаба ПНС Мухаммад Аль-Хаддад, но и посол Турции в Ливии Серхат Аксен.

23 ноября крупный вооруженный инцидент произошел в центре Триполи: службы охраны нефтяных объектов пресекли попытку вооруженных группировок на нескольких автомобилях взять штурмом главный офис NOC (Национальной нефтяной корпорации). Эксперты считают, что нападение связано с отказом NOC перечислять средства от продажи нефти ЦБ Ливии. Корпорация заявила в пресс-релизе, что причина в том, что ЦБ Ливии действует «непрозрачно», и что поэтому NOC будет хранить средства на своем счете в Libyan Foreign Bank до тех пор, пока не будет достигнуто полномасштабное решение ливийского кризиса.

24 ноября мировые СМИ сообщили, что Турция в очередной раз не допустила проверку своего судна, идущего к берегам Ливии, миссией Евросоюза IRINI по соблюдению оружейного эмбарго в отношении Ливии. Досмотровая группа с фрегата «Гамбург» ВМС Германии высадилась на борт турецкого грузового судна Rosaline A, которое, как предполагалось, везло оружие для ПНС. Однако Турция по каналам связи сообщила, что судно везет медикаменты, краски и продукты питания, запретила проверку и потребовала от немцев немедленно покинуть корабль.

Что они и сделали. Возможно, потому, что в предыдущей аналогичной операции IRINI, когда досмотр турецкого судна готовил французской боевой корабль, находившийся поблизости турецкий фрегат активировал свои системы вооружений и взял французов на прицел…

25 ноября издание Alsaaa 24 сообщило, что члены палат представителей Триполи и Тобрука в ходе встречи в марокканском Танжере сформировали группу из 11 парламентариев, которые займутся реализацией соглашений по урегулированию ситуации в стране. Детали встречи и состав группы не сообщаются, что сразу заставило большинство аналитиков усомниться в том, что эта группа окажется дееспособнее и авторитетнее множества других, создаваемых в различных странах и разном составе под эгидой миссии ООН и лично г-жи Уильямс.

В тот же день спикер ливийской палаты представителей Агила Салех прибыл в Москву для встречи с главой МИД РФ Сергеем Лавровым. Салех отметил, что «ситуация в Ливии стала улучшаться. Между западом и востоком страны совершаются авиарейсы, нефть экспортируется, движение уже лучше налажено… у нас нет другого выбора, кроме как в ближайшее время сформировать органы власти, чтобы объединить государственные структуры и обеспечить защиту прав наших соотечественников… Что касается выборов, в том числе выборов главы ливийского государства, то они, надеюсь, состоятся в конце 2021 года. Сейчас необходимо достичь… договоренности между противоборствующими сторонами, чтобы каждая сторона обеспечила стабильность и спокойную обстановку в своем регионе, и потом мы все договоримся».

Салех также признал, что в палате представителей ожидали, что на недавно прошедшем Форуме политического диалога в Тунисе завершится процесс формирования новых органов, но «произошло вмешательство тех, кто не хочет выхода Ливии из кризиса».

В тот же день ливийские интернет-порталы сообщили, что переброшенные Турцией боевики ПНС готовят военную технику для обстрела Сирта. В частности, опубликованы кадры, на которых наемники производят подготовку наиболее мощной турецкой самоходной артиллерийской установки (САУ) Т-155 Fırtına, которая установлена на востоке района Абу Курайн. Авторы сообщений напоминают, что Т-155 Fırtına — самая дальнобойная турецкая САУ с дальностью удара реактивно-осколочными снарядами до 40 километров.

И в этот же день французский портал Africa Intelligence сообщил, что Турция не только не намерена выводить войска из Ливии, но и, напротив, планирует значительно увеличить протурецкий военный контингент (наемников и не только) в стране. В том числе используя ряд «благотворительных» организаций и прежде всего «Фонд защиты прав и свобод человека и гуманитарной помощи» (IHH).

Издание подчеркивает, что этот фонд связан с сирийскими «Аль-Каидой» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), «Джебхат ан-Нусрой» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Ахрар аш-Шамом» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и действует совместно с катарской Qatar Charity при финансировании и поддержке джихадистов.

(Продолжение следует)

https://rossaprimavera.ru/article/cd0b6841

08.12.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XIV

В ходе идущих межливийских переговоров становится всё более ясно, что американский спецпредставитель откровенно играет в Ливии именно за исламистских радикалов, а также их покровителей из Турции и Катара

Газета «Суть Времени» №406

Чарльз Уильямс. Политическая кадриль. Конец игре. 1808

1 ноября глава Управления ЛНА по поддержанию морального духа Халид Махджуб подчеркнул исключительную важность начинающегося 2 ноября пятого раунда переговоров Совместной военной Комиссии «5+5» для реализации соглашения о постоянном прекращении огня в Ливии. Махджуб оговорил, что заседание Комиссии впервые происходит на территории Ливии, в Гадамесе, и указал, что главным препятствием для постоянного прекращения огня является отказ от его признания поддержанными Турцией боевиками незаконных вооруженных формирований, преимущественно представленных отрядами «Братьев-мусульман»*.

В тот же день постоянный представитель России при ООН Василий Небензя подчеркнул, что мирный процесс в Ливии невозможно обеспечить без срочного вывода иностранных наемников из страны. На пресс-конференции для иностранных журналистов Небензя заявил, что «для урегулирования ситуации в Ливии нужно, чтобы все иностранные войска и компании немедленно покинули территорию североафриканской страны». Российский дипломат также указал, что в связи со скорым уходом с поста исполняющего обязанности спецпредставителя генерального секретаря ООН в Ливии Стефани Уильямс «необходимо в кратчайшие сроки найти ей замену для дальнейшего руководства и контроля за исполнением женевских соглашений».

Напоминание Небензи о Стефани Уильямс не случайно. В ходе идущих межливийских переговоров становится все более ясно, что этот американский спецпредставитель откровенно играет в Ливии именно за «Братьев-мусульман»* и других исламистских радикалов, а также их покровителей из Турции и Катара. Это уже открыто признают даже те представители племен, которые поначалу с большой надеждой отнеслись к внезапному резкому усилению активности США в ливийском миротворческом процессе.

В частности, в ходе начатых с 26 октября подготовительных закрытых совещаний сторон к предстоящему в Тунисе с 9 ноября Форуму по ливийскому примирению выяснилось, что Уильямс «от имени ООН» включает в число делегатов Форума не только большое число представителей «Братьев-мусульман»*, но и широкоизвестных откровенных исламистских радикалов, связанных с ИГ* и «Аль-Каидой»*…

2 ноября разразился скандал вокруг посла Катара в Ливии. Ранее, 26 октября, боевики из коалиции группировок «Силы защиты Триполи» (подчеркнем, в основном официально включенные в состав сил МВД ПНС!) похитили главу Ливийского управления СМИ Мухаммада Байю, его детей и журналистку Хинд Амар, причем самого Байю поместили в частную тюрьму без объяснения причин. А 1 ноября этот инцидент откровенно прокомментировал посол Катара Мухаммад бен Насер аль-Тани. Он заявил, что это именно он призвал членов группировки «защиты Триполи» заключить Байю под стражу и снять с должности, поскольку он поддерживает недружественную политику СМИ в отношении Катара и близких к нему ливийских группировок.

Ливийский журналист Мухаммад Раби ответил катарскому послу в Facebook: «Я не понимаю, как посол Государства Катар может заточить в тюрьме председателя управления СМИ Ливии?! Почему исламисты из бандформирований ПНС выполняют приказы посла Катара, который, к слову, даже не работает в Триполи?»

Раби также подчеркнул, что сам Катар прямо причастен к поддержке экстремистов и, в частности, поддерживает изгнанного из Ливии идеолога «Братьев-мусульман»* муфтия аль-Гарьяни и других радикальных исламистов.

4 ноября и. о. спецпосланника генсека ООН по Ливии Стефани Уильямс сообщила о завершении очередной, пятой сессии заседаний Совместного военного комитета (СВК) «5+5». Уильямс заявила, что СВК сформирует комиссию для наблюдения за отводом войск от фронта и за обменом пленными, а также комитет по борьбе с экстремистскими высказываниями, которые угрожают общественной безопасности. Кроме того, при поддержке ООН будут созданы инженерные спецподразделения для обезвреживания мин.

Участники встречи СВК договорились встретиться в ноябре в Сирте, где СВК решил создать свою штаб-квартиру, а также призвали СБ ООН принять отдельную резолюцию для выполнения межливийских договоренностей, достигнутых в Женеве.

5 ноября Турция заявила, что, несмотря на женевские соглашения (которые, подчеркнем, подписало в том числе и Правительство национального согласия [ПНС]!), не будет выводить свои войска и наемников из Ливии до тех пор, пока об этом не попросит ПНС. Хотя и ЕС, и ряд арабских стран выступили с «осуждением агрессивной политики Турции в Ливии», Турция, на основании своего «оборонного соглашения» с ПНС, продолжает перебрасывать оружие, своих военных и наемников в Триполи.

В тот же день 5 ноября зам. главы МИД России Михаил Богданов заявил, что считает решение Фаеза Сарраджа отозвать свою отставку с поста главы ПНС Ливии «резонным и логичным». Богданов напомнил, что Саррадж обещал уйти в отставку до конца октября «при условии, что будет кому передать власть, что не будет вакуума…». Богданов продолжил: «Если сейчас в Тунисе будут создаваться какие-то властные органы, тогда будет понятно, кому, какому органу передать власть, имея в виду, что Саррадж занимает два поста: глава Президентского совета и председатель ПНС».

Хотя Богданов разъясняет ситуацию крайне дипломатично, пафос его заявления вполне понятен. Банды главного политического противника Сарраджа, главы МВД Фатхи Башаги, уже почти безнаказанно бесчинствуют на улицах Триполи и готовы брать власть «под Башагу» в тот момент, когда она окажется бесхозной. Сдерживает их лишь относительная международная легитимность Сарраджа и его авторитет у других, альтернативных триполийских банд.

Некоторые арабские аналитики считают, что Саррадж, который все же (пока?) не столь прочно, как Башага, связан с турецкими, американскими и британскими интересами, для их противников (включая Египет, Эмираты, Францию и Россию) сейчас на посту главы ПНС жизненно необходим…

Это, возможно, так и есть. Но, главное, видимо, другое: сейчас никто, кроме «международно легитимного» Сарраджа, не способен воспрепятствовать попыткам госпереворота или возобновления войны. А этим в воздухе Западной Ливии определенно «пахнет» все сильнее.

5 ноября телеканал Libya24 сообщил, что террористы ИГ* вошли в город Аль-Аджилят, подконтрольный ПНС. По данным источников телеканала, это джихадисты из «спящих ячеек» ИГ* в захваченном ранее ПНС городе Сабрата, где ИГ* созадало свою штаб-квартиру. Источники напоминают, что после захвата Сабраты и Сурмана именно отряды ПНС, подконтрольные Башаге, освобождали террористов Исламского государства* из тюрем.

6 ноября Национальная комиссия по правам человека в Ливии (NCHRL) осудила незаконное задержание граждан из Восточного региона Ливии и призвала ПНС «незамедлительно вмешаться и освободить пленных граждан Ливии, а также… наказать виновников происшествия и предпринять необходимые меры для предотвращения повторных преступлений». Источники ФАН уточняют, что члены группировки «Бригада ан-Наваси» захватили граждан, прибывших в Триполи из Бенгази, и планируют обменять их на «своих» террористов из тюрьмы Аль-Кувейфия.

7 ноября Национальная нефтяная корпорация (NOC) Ливии сообщила, что ее суточная добыча нефти превысила 1 млн барр./день. NOC заявила, что «продолжает наращивать производство после снятия статуса форс-мажора с месторождений и экспортных портов Ливии».

То есть Ливия восстанавливает производство нефти гораздо быстрее, чем ожидало «мировое сообщество». NOC также подчеркивает, что нефтеперерабатывающие заводы полностью восстановили работу. Однако граждане Западной Ливии, включая Триполи, массово жалуются на дефицит топлива и большие пробки около бензоколонок.

Ливийские эксперты указывают, что причина дефицита топлива — в новом росте в ПНС коррупционных схем, по которым добытая нефть нелегально продается «третьим сторонам», а вырученные деньги идут на собственные нужды коррупционеров, а также на оплату иностранных наемников и турецкого вооружения.

В связи с этим местные аналитики напоминают об отказе Турции вывести свои войска и наемников из Ливии и подчеркивают, что Турция, наряду с контрабандой оружия в обход эмбарго ООН, активно перебрасывает в Ливию собственных военных, сотрудников своей ЧВК SADAT и сирийских джихадистов, а также занимается подготовкой наемников и координацией действий местных боевиков.

8 ноября пользователи Twitter в Триполи сообщили, что боевики группировки RADA установили контрольно-пропускные пункты в столице Ливии, причем проходящих и проезжающих людей не только обыскивают, но и терроризируют даже на главных улицах города. Кроме того, они заблокировали въезд в Мисурату по западной автомагистрали, засыпав дорожное полотно землей.

RADA — наиболее сильная группировка, подконтрольная главе МИД ПНС Фатхи Башаге, которая, как мы уже рассматривали ранее, в последнее время фактически взята под контроль (в том числе на вооружение и обучение) спецслужбами США. Возможно, эти действия RADA являются «превентивными мерами обеспечения порядка» на старте предстоящих с 9 ноября в Тунисе (и явно обещающих быть бурными) переговоров Форума политического диалога по Ливии. Или даже, не исключено, подготовкой к «проамериканскому перевороту» в Триполи…

9 ноября в Тунисе, в столичном пригороде Гаммарта, открылся Форум политического диалога по Ливии. Форум в составе 75 делегатов различных регионов Ливии проходит под патронажем Миссии ООН по поддержке Ливии. Задачи форума — в ходе дискуссии, на которую запланирована одна неделя, обсудить формирование единых общеливийских переходных органов власти, а также дальнейшего проведения президентских и парламентских выборов.

Как заявила исполняющая обязанности спецпредставителя генсека ООН по Ливии Стефани Уильямс, «участники форума были отобраны из разных категорий населения на основе принципов инклюзивности и справедливого географического, политического, племенного и социального представительства». Среди них члены Палаты представителей на востоке Ливии, Высшего государственного совета — консультативного органа, заседающего в Триполи ПНС, а также не входящие в эти структуры политические деятели. При этом перед всеми участниками переговоров Форума поставлено обязательное условие: отказаться от борьбы за политические посты в период, предшествующий национальным выборам.

Форум открыл президент Туниса Каис Саид. Он призвал участников «прислушаться к воле народа для определения будущего страны», и подчеркнул, что «внешнее вмешательство в дела Ливии невозможно ни под каким предлогом, …хотя некоторые страны продолжают работать над разделением Ливии». Далее участников форума приветствовал по видеосвязи генсек ООН Антониу Гуттереш, который заявил: «Всем сторонам в Ливии следует пойти на уступки в целях достижения мирного решения конфликта. Я также призываю международное сообщество оказать поддержку ливийскому диалогу».

А далее начались диалоги делегатов «по существу темы». И они сразу принесли весьма скандальные неожиданности.

Уже в первый день форума, 9 ноября, глава партии «Братьев-мусульман»* в Ливии (Партии справедливости и строительства) Низар Каван объявил, что кандидатом ПСС на пост премьер-министра от нового правительства Ливии является глава МВД ПНС Фатхи Башага.

На следующий день, 10 ноября, общественная организация «Мы выдвигаем вас кандидатом» предложила на пост президента Ливии Сейфа аль-Ислама Каддафи, сына последнего главы Ливии Муаммара Каддафи: «Сейф аль-Ислам Каддафи сможет восстановить суверенитет государства и престиж граждан как внутри страны, так и за ее пределами».

А далее в организации Форума в тунисской Гаммарте начали обнаруживаться всё новые и новые странности.

Выяснилось, что когда бывший председатель Всеобщего национального конгресса (ВНК) Ливии Нури Абу Сахмейн попросил миссию ООН представить повестку дня и процедурные детали проведения форума, он по этим вопросам вообще не получил от МООНПЛ никаких разъяснений!

Выяснилось, что в числе делегатов форума, избранных г-жой Стефани Уильямс от имени ООН «на основе принципов инклюзивности и справедливого географического, политического, племенного и социального представительства», «почему-то» оказалось множество блогеров, журналистов, актеров и пр., никому не известных, не обладающих никаким политическим опытом и влиянием в племенах страны.

В результате оказалось, что в составе делегатов форума 13 человек назначены Палатой представителей в Тобруке, 13 — Госсоветом в Триполи, а 49 — самой Стефани Уильямс. Причем подавляющее большинство «назначенцев» Уильямс «вдруг» оказались представителями «Братьев-мусульман»*! Как позже подсчитали делегаты, в итоге делегатов от БМ* было 45 человек из 75 делегатов форума. И это не считая еще нескольких представителей радикально-джихадистских организаций.

То есть сам состав делегатов Форума оказался фактически в основном «назначен» Уильямс с явной политической заинтересованностью. Что ливийские аналитики сразу оценили как неприкрытое обеспечение интересов США.

А чтобы в этом не было никаких сомнений, в преддверии форума посольство США в Ливии выпустил документ со следующим посланием: «Небольшая группа ливийцев во взаимодействии с некоторыми внешними игроками стремится подорвать диалог при содействии ООН, разграбить богатство Ливии и поставить личные амбиции выше благосостояния нации. Мы напоминаем тем, кто будет стоять на пути прогресса, что они по-прежнему находятся под угрозой санкций»…

Но и это не все.

Выяснилось, что делегатов форума в «свободное время» в расположенной рядом гостинице «неизвестные» (в которых осведомленные делегаты узнают некоторых видных представителей разведок ряда зарубежных государств и функционеров БМ*) настойчиво уговаривают голосовать за Фатхи Башагу. Причем за «согласие» делегатам предлагают очень большие деньги, а несогласным открыто угрожают.

Выяснилось также, что не оставляют в покое некоторых делегатов форума и на улицах Туниса. В котором, напомним, подавляющим политическим влиянием (реально — контролем парламентского большинства) обладает партия «Братьев-мусульман»*, которая называется «Ан-Нахда».

Далее, исполняющая обязанности спецпосланника генсека ООН по Ливии Стефани Уильямс и глава МООНПЛ внесла на рассмотрение делегатов документ, в котором предлагается сохранить статус административной столицы Ливии за Триполи. Это — несмотря на то, что во всех предыдущих переговорах обсуждался перенос столицы из Триполи в Сирт.

Такой неожиданный «разворот» от ранее согласованных предложений вызвал бурное возмущение части делегатов и многих политических аналитиков. Так, ливийский политолог Адель Хаттаб назвал эту инициативу Уильямс категорически неприемлемой и призвал не допустить ее реализации. Он подчеркнул, что в этом случае новый Президентский совет неизбежно будет подвержен давлению со стороны «Братьев-мусульман»*, незаконных вооруженных формирований ПНС и прочих экстремистов, наводнивших и фактически оккупировавших Триполи, и что итогом станет новый виток эскалации конфликта или даже новая война.

Отметим, что, почувствовав жесткое сопротивление идее Уильямс, представители МООНПЛ поспешили выступить с заявлением, что опубликованный документ — якобы поддельный, и снимается с рассмотрения. Однако большинство участников форума прекрасно понимали, что документ был настоящий.

Далее чиновники ООН откровенно попытались вообще исключить председателя Палаты представителей Агилу Салеха из списка кандидатов на пост главы Президентского совета! А когда делегаты этому резко воспротивились, представители ООН и ПНС предложили допустить к участию к выборам лишь только «новых лиц», не имеющих отношения к существующим органам власти на Западе и Востоке страны. Хотя всем вменяемым политикам понятно, что в специфике Ливии люди, лишенные авторитета и в племенных верхушках, и в широких народных массах, — неизбежно окажутся лишь игрушками в руках тех, кто обладает реальной властью (и, подчеркнем, реальным военным потенциалом).

Отметим, что такое «странное» предложение возникло на форуме вряд ли случайно. Поскольку 12 ноября телеканал Libya 24 обнародовал результаты проведенного Арабским центром социологических исследований опроса более чем 7,5 тыс. граждан страны для определения рейтинга основных политиков. Оказалось, что глава Ливийской национальной армии (ЛНА) Халифа Хафтар обладает среди ливийцев наибольшей поддержкой (28%), глава Правительства национального согласия (ПНС) Фаез Саррадж получил только 6%, глава МВД ПНС Фатхи Башага — 8%, глава Высшего госсовета (ВГС) Халед аль-Мишри — менее 3%.

«Чудеса» на форуме продолжились. Делегаты так и не получили внятного ответа на вопросы о его повестке и процедуре. Явное недоумение вызвал вопрос о том, почему переговоры по выборам идут до того, как обсуждена и принята новая Конституция страны, в которой должна быть сформулирована соответствующая конституционная норма. Вообще даже не затронуты очень непростые в условиях расколотой Ливии проблемы организации избирательного процесса и так далее.

Наблюдатели обратили внимание на то, что информация о ходе форума в Тунисе поступает крайне скупо или лишь в виде «оптимистических гладких текстов» от ООН. Вскоре выяснилось, почему. Оказывается, исполняющая обязанности спецпосланника генсека ООН по Ливии г-жа Стефани Уильямс категорически объявила запрет журналистам освещать переговоры, а также не разрешила использовать на форуме мессенджеры Viber, WhatsApp и Facebook. Аналитики уверены в том, что причина, скорее, не в официальном объяснении запретов («не накалять страсти»), а в том, что становится невозможным скрыть от общественности грубейшие процедурные и иные нарушения.

Тем не менее данные об этих нарушениях продолжали «просачиваться» и вызывать соответствующие реакции.

13 ноября информагентство Ajel сообщило, что «на Форуме политического диалога в Тунисе делегации, на основе проекта ООН, согласовали механизмы работы нового переходного правительства и порядок отбора его членов, и что национальные выборы в Ливии назначены на 24 декабря 2021 года».

В тот же день ливийский политолог Адель Хаттаб назвал проект ООН провальным, поскольку документ «не только определяет полномочия всех министерств, включая армию, но и передает их все в руки премьер-министра страны». И в тот же день выяснилось, что большинство делегатов форума никакого согласия с таким проектом ООН не высказывали…

А уже 14 ноября фракция Партии справедливости и строительства (то есть «Братья-мусульмане»*) и члены Высшего государственного совета (то есть та же партия БМ*) объявили, что не согласны с объявленным ООН проведением национальных выборов 24 декабря 2021 года. И тоже понятно, почему: и глава ПНС Саррадж, и глава МВД ПНС Башага, и глава Высшего госсовета аль-Мишри, как показали социологические данные, слишком явно уступают по популярности главе ЛНА Халифе Хафтару. И потому, видимо, БМ* делают ставку либо на затягивание политического процесса, либо, возможно, на «невыборные» методы политической конкуренции. Скорее всего, при поддержке Турции…

И в этот же день 14 ноября ливийский канал 218TV сообщает, что «Палата представителей, Верховный государственный совет и Учредительное собрание для разработки проекта Конституции подтвердили, что проект Конституции, который был завершен Учредительным органом, стал достоянием народа, и только он имеет право определять свою позицию по нему посредством публичного референдума».

Когда и как было собрано Учредительное собрание, какой именно проект Конституции Ливии оно разработало и каким образом он «стал достоянием народа», — не сообщается.

15 ноября канал AlHadath рапортует об очередных успехах переговоров в Тунисе, а именно о том, что «участники Форума политического диалога по Ливии достигли взаимопонимания в вопросе распределения постов в новых органах исполнительной власти». Якобы делегаты Запада (Триполитании) согласились отдать пост главы Президентского совета представителю востока (Киренаике) при условии, что во главе правительства будет их кандидат. При этом представители юга страны (Феццан) войдут в состав обоих органов власти.

AlHadath уточняет, что за пост главы Президентского совета борются действующий председатель Палаты представителей Агила Салех и глава Апелляционного суда Абдель Джавад Абиди, а за пост их заместителей соперничают представители Юга: ливийский посол в Марокко Абдель Маджид Сеф Наср и сторонник бывшего лидера страны Муаммара Каддафи Амр Абу Шарид. Вторым замом главы Президентского совета может стать действующий министр обороны ПНС Салах аль-Намруш из Аз-Завии. Мисурата рассчитывает выставить на пост премьер-министра нынешнего главу МВД ПНС Фатхи Башагу, зам. председателя правительства Ахмеда Майтыга, бизнесмена Абдель Хамида Дабибу или Мухаммада Мунтасира.

Однако оптимистические рапорты отдельных СМИ о достигнутых переговорных успехах прерывает сделанное 15 ноября заявление члена Высшего совета амазигов Ливии Хишама Ахмади. Как сообщает издание Libya24, Ахмади заявил, что «политическую стабильность в Ливии не построить без народа» и подчеркнул, что представителей племен амазигов и тубу, вопреки предыдущим соглашениям с миссией ООН, не пригласили в Тунис, на Форум политического диалога.

Ахмади напомнил, что «амазиги и тубу — важная часть страны и претендуют на те же права, что и остальные ливийцы» и, главное, пригрозил полностью отвергнуть результаты диалога в Тунисе. А ведь роль сильных племен амазигов (туарегов) и тубу для стабильности на юге страны, в Феццане, огромна. Особенно если учесть то, что именно они веками контролируют легальный и нелегальный транзит людей и товаров (включая беженцев, наркотики и оружие) через южную границу Ливии…

Но дальше ситуация с форумом становится еще хуже. В СМИ начинают массово поступать вполне конкретные коррупционно-криминальные подробности «переговоров» в Тунисе…

___________________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/0ceedb3a

28.11.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XIII

Целью США является перехват «спецтеррористического» контроля над всей всей Северной и Западной (и не только) исламской Африкой

Газета «Суть Времени» №405

Нефтяные скважины в районе Джалу в Ливийской пустыне. Март 2019 г. (Фото: Phillipe Roy/Aurimages)

18 октября ливийский новостной аккаунт Alhadath Libyaa опубликовал скандальное заявление главы военного совета города Сабрата Тахрира Гарабли. В нем Гарабли обвинил ВСЕ (!) политические структуры ПНС в преступлениях против ливийского народа. Гарабли заявил, что «между ведомствами триполитанского „правительства“ и незаконными вооруженными формированиями нет никакой разницы». Он подчеркнул, что чиновники ПНС присваивают деньги из госбюджета, и что ВСЕ (!) министерства и партии в Триполи фактически являются «мафиозными группировками, власть которых обеспечивают и поддерживают „прикормленные“ банды».

19 октября ПНС торжественно объявило о запуске прямого морского маршрута из Мисураты в Стамбул, который «позволит укрепить отношения между Ливией и Турцией». Палата представителей в Тобруке тут же обвинила Турцию в очередной попытке нарушения оружейного эмбарго ООН и легализации этой практики. Спикер ЛНА генерал Ахмад Мисмари в интервью телеканалу Sky News Arabiа заявил:

«Турция не прекращает перебрасывать оружие, живую силу и технику в Ливию. В нашу страну переправляют десятки тысяч наемников, террористов и боевиков, огромное количество боеприпасов, а также военнослужащих ВС Турции рядового и офицерского состава… Турция инвестирует только в долгосрочные проекты. После отступления ЛНА из Западного региона силы Анкары попытались закрепиться в Мисурате, на базе Митига в Триполи, а также в районе Аль-Ватыя. Всё это происходит на глазах у всего мира… к сожалению, международное сообщество не может остановить Турцию».

Кроме того, как подчеркнул Мисмари, между Турцией и Ливией непрерывно действует военный воздушный коридор, и на подконтрольных ПНС территориях приземляются турецкие военно-транспортные самолеты. Большинство из них прибывает на авиабазу Аль-Ватыя, в аэропорт Митига, а также в город Мисурата: «Они перевозят современную технику и оружие. Ежедневно от четырех до шести рейсов курсируют из Мисураты и Триполи в Анкару и Стамбул. Воздушный коридор по перевозке террористов работает непрерывно… Эрдоган перебрасывает боевиков из Ливии для поддержки ВС Турции в Азербайджане».

19 октября жители района Триполи Аль-Азизия сообщили через Twitter, что боевики группировки командующего западным военным округом ПНС Усамы Джувейли отказываются покидать дома и квартиры мирных жителей столицы, которые они захватили во время вооруженных столкновений в районе. Боевики Джувейли заявили, что захватили дома местных жителей для своих военных лагерей и подготовки наступления.

А 20 октября эти боевики в своем заявлении арабскому изданию «Ат-Танасух» сообщили, что «в ближайшее время подключат все силы, чтобы изгнать агрессоров из южной части Ливии». По данным разведки ЛНА, боевики ПНС, усиленные бандформированиями ИГ*, под командованием Усамы Джувейли намерены взять под свой контроль объекты крупнейшего ливийского нефтяного месторождения Аш-Шарара.

20 октября министерство обороны Турции сделало очередное скандальное заявление. Оно сообщило, что вооруженные силы Турции, в рамках «оборонного соглашения», подписанного с ПНС Ливии, приступили к обучению штата Береговой охраны ПНС.

Напомним, что Береговая охрана ПНС — это одна из самых криминализованных служб триполитанского режима. Ее преступные действия — нелегальные перевозки беженцев в Европу и организация крупномасштабного рынка африканских рабов на северо-западе Ливии — неоднократно обсуждались в докладах ООН. Спецпосланник ООН в Средиземноморском регионе Венсан Коштель отмечал, что многих беженцев принуждают к рабскому труду и занятиям проституцией, немало беженцев держат в лагерях с целью получения выкупа, для их запугивания в лагерях проводят показательные публичные избиения. Глава Береговой охраны ПНС Абд аль-Рахман Милад по кличке Аль-Биджа за эти преступления объявлен в международный розыск, но до сих пор продолжает занимать этот пост.

Подчеркнем, что менее чем за неделю до заявления минобороны Турции, 14 октября, Аль-Биджу похитили боевики группировки RADA, подконтрольной главе МВД ПНС Фатхи Башаге. Нельзя исключать, что от Башаги, который до сих пор фактически «крышевал» деятельность Аль-Биджи, его кураторы (вопрос — турецкие, американские, или и те, и другие?) потребовали ввести эту деятельность в нужные «кураторам» русла и берега.

Вопрос о новом кураторстве Береговой охраны, который форсированно (до появления в Ливии новой власти) решает минобороны Турции — исключительно важен. Поскольку, решая этот вопрос, «кураторы» не только имеют мелкие, но приятные «бонусы» от ливийской работорговли, но и, главное, получают широчайшие возможности управлять миграционными потоками в Европу. То есть оказывать прямое воздействие на важнейшие аспекты политики южноевропейских стран и в целом на общеевропейскую политику!

21 октября в публичное пространство арабских СМИ вышел Великий муфтий Ливии Аль-Садик аль-Гарьяни, который является главным идеологом ливийских «Братьев-мусульман» (БМ)* и одним из ключевых духовных авторитетов террористических группировок «Ан-Наваси» и «Абу Салим».

Аль-Гарьяни потребовал допустить боевиков к переговорам о формировании новых органов власти в Ливии, в которые в том числе войдут и представители боевиков из БМ*. Аль-Гарьяни также призвал ускорить создание Национальной гвардии (разумеется, с участием БМ*), которая защищала бы страну и ее народ от «путчистов и иностранного вмешательства».

Отметим, что еще в 2017 году аль-Гарьяни был внесен Саудовской Аравией, Бахрейном, ОАЭ и Египтом в список разыскиваемых за терроризм по обвинению в связях с запрещенными группировками, спонсируемыми Катаром, и что его за особую любовь к катарским властям и шейхам прозвали «Муфтий Катара». В том же 2017 году аль-Гарьяни из-за своей слишком жесткой поддержки БМ* рассорился с салафитами и сенуситами во власти ПНС, и решением главы ПНС Сарраджа его фонд в Ливии был закрыт, имущество конфисковано, а сам он бежал в Турцию, где с тех пор и проживает.

По сообщению телеканала «Аль-Арабия», Гарьяни недавно выпустил фетву, в которой потребовал, чтобы «при принятии важных решений, касающихся Ливии, обязательно проводилась консультация с Турцией… Анкара имеет право влиять на процессы в Ливии после всего, что турецкая власть сделала для Триполи… Турция — единственная страна, которая была на стороне Правительства национального согласия. Мы не забудем, как турки помогли во время военной операции по возвращению столицы…»

Также 21 октября сразу несколько источников в арабских СМИ начинают уточнять, кто именно и как перехватывает военно-политическое кураторство в Ливии. Сначала неназванные источники в Twitter сообщают, что группировка RADA разочаровалась в устойчивости позиций главы МВД ПНС Фатхи Башаги и его способности уладить конфликты между соперничающими местными бандформированиями и «приезжими» сирийско-турецкими джихадистами. И потому RADA начинает форсированно налаживать контакты с эмиссарами ЦРУ и военной разведки США.

Источники указывают, что представители американской разведки «уже помогают джихадистам в организации для продолжения активных действий». Уточняется, что боевиков RADA распределили по «профильным группам»: около 100 человек определили в группу для проведения вооруженных провокаций, а также задержаний и арестов, вторую группу из 50 человек — на обеспечение защиты и охраны, и еще одну группу — «на выполнение дипломатических обязанностей».

Упомянутые источники отмечают, что этот «перехват контроля и кураторства» происходит на фоне обострения разногласий между главой ПНС Фаезом Сарраджем, которого поддерживают большинство группировок из Триполи, и Фатхи Башагой, который в основном опирается на отряды из Мисураты. Утверждается также, что Саррадж пытался перекупить у Башаги лидеров нескольких отрядов из Мисураты, заплатив им по 30 тысяч ливийских динаров.

В этот же день аналогичную информацию передает и портал StopTerror, заявляя, что США проводят обучение лояльных боевиков группировки RADA «для их интеграции на все уровни управления ПНС Ливии для контроля ситуации в стране». Портал уточняет, что подготовка боевиков RADA проводится на базе американской военной разведки, и что «членов группировки обучают штурму зданий и разгону демонстраций, а часть из них проходит подготовку в дипломатической и административной сферах. Предполагается, что после обучения они займут политические должности в ПНС».

Портал StopTerror подчеркивает и идеологическую специфику группировки RADA: он напоминает, что многие ее боевики «принесли клятву верности террористической организации „Аль-Каида“*», и предполагает, что после обучения боевиков RADA «США фактически смогут осуществлять полный контроль ПНС на всех уровнях».

Отметим: если приведенная информация достоверна, это означает, что США замахнулись на решение гораздо более широкой и масштабной задачи, чем кураторство над службой Береговой охраны ПНС. Это означает, что целью США является перехват спецтеррористического контроля над всей Северной и Западной (и не только) исламской Африкой. А для этого нужен не только американский контроль над RADA, сгодятся все ресурсы американских союзников — и турецкий контроль в Береговой охране Ливии, и связи британской разведки в ливийских и иных племенных элитах…

Но пока этот сценарий остается как бы в тени. А публично, широко освещаемое в СМИ, 23 октября появляется заявление ООН об «историческом успехе» договоренностей в переговорном процессе в Ливии и «стратегическом повороте на пути к миру». ООН сообщает:

«После посредничества под руководством спецпосланника ООН в Ливии Стефани Турко Уильямс Совместная военная комиссия в формате „5+5“ достигла того, что ООН называет поворотным моментом на пути к миру и стабильности в Ливии. Речь идет не о временном прекращении огня, а о постоянном долгосрочном перемирии».

Стефани Уильямс сразу уточнила основные позиции нового соглашения:

«Стороны решили, что все военные силы и вооруженные группы, которые находятся на передовой, вернутся в свои лагеря… с сегодняшнего дня все тренировочные лагеря для военных прекратят работу — по крайней мере до тех пор, пока не сформируется новое правительство. Для контроля за соблюдением безопасности создадут совместную полицейскую группировку.

Это должно быть сделано вместе с освобождением всех ливийских территорий от иностранных боевиков… боевиков должны вывести из зоны конфликта в течение трех месяцев». Уильямс также подчеркнула, что «режим прекращения огня не распространяется на группировки, которые ООН признала террористическими… Перемирие в Ливии вступает в силу немедленно после подписания документа».

Отметим, что в тот же день, 23 октября, на новость об «историческом соглашении» откликнулся глава Турции Реджеп Эрдоган. Он заявил, что «Соглашение о прекращении огня не является соглашением, подписанным на высшем уровне… уровень комиссии „5+5“ является недостаточным… эффективность такого соглашения будет понятна в скором времени». Эрдоган также усомнился в правильности и «здравости» решения комиссии о выводе всех наемников из Ливии в течение трех месяцев.

Формально это заявление «как бы справедливо». Действительно, Военная комиссия «5+5», мандат на переговоры которой был подтвержден Общеливийским конгрессом 17 октября, вряд ли может «стопроцентно легитимно» представлять интересы всего ливийского народа: ведь сам этот конгресс формально был не вполне «общеливийским» — ряд племенных лидеров в нем не участвовали.

Однако эти как бы формальные возражения спотыкаются об одно ключевое обстоятельство. Дело в том, что все существующие структуры власти в Ливии сегодня лишены безусловной легитимности.

Правительство национального согласия (ПНС) в Триполи, хотя и (почему-то?!) признано спецпредставителем ООН (но не ООН), однако, согласно Схиратским соглашениям (а это, напомним, последний законный этап официальной легализации властных институтов Ливии!), утратило свой мандат еще в 2018 году.

Высший государственный совет (ВГС) в Триполи (фактически — представительство ливийского отделения партии «Братьев-мусульман»* в виде «Партии справедливости и строительства») вообще не имеет никакой легитимации, он попросту узурпировал некие «полномочия» в результате своего отказа признать результат последних законных выборов.

Палата представителей в Тобруке (Парламент Ливии) — отметим, единственный законно избранный представительный орган страны, формально сохраняющий полномочия, — «почему-то» не признана ни ООН, ни даже ее спецпредставителем.

Соответственно, то же самое касается и Временного правительства в Тобруке, назначенного Палатой представителей, и Ливийской национальной армии (ЛНА), которая получила от Палаты представителей мандат на обеспечение безопасности в Восточной Ливии.

По всем этим причинам президент Турции Реджеп Эрдоган, который уже заключил с нелегитимным ПНС огромное количество разнообразных соглашений (причем без того одобрения Парламента в Тобруке, которое по Схиратским соглашениям является обязательным!) и который уже год открыто участвует на стороне ПНС в гражданской войне в Ливии, — не имеет никаких даже формальных прав подвергать сомнению решения Военной комиссии «5+5». Которые приняты, подчеркнем, под прямой эгидой ООН и одобрены ООН, ЕС и ОБСЕ.

Потому, невзирая на «сомнения» Эрдогана, и Военная комиссия «5+5», и переговорные политические группы по примирению продолжили активно работать. А 24 октября Миссия ООН по урегулированию в Ливии (МООНПЛ) в официальной телеграмме главе ЛНА Халифе Хафтару выразила ему «благодарность и признательность за содействие в проведении диалога Совместного военного комитета в формате „5+5“, в рамках которого было подписано соглашение о постоянном прекращении огня в Ливии».

Быстро продвигается и исполнение Соглашения о восстановлении добычи нефти. Национальная нефтяная корпорация (NOC) официально объявила о «снятии с 23 октября 2020 года режима форс-мажора с экспортных морских портов Ас-Сидр и Рас-Лануф». То есть о полной готовности терминалов этих портов для нефтяного экспорта.

Отметим, что это сообщение сразу привело к заметному волнению на мировых биржах. Поскольку возможный выход на глобальный рынок дополнительного миллиона баррелей в день высококачественной ливийской нефти, причем в условиях «коронавирусного» глубокого снижения спроса, — не может не привести к новому падению цен и новым проблемам рентабельности у мировых добывающих корпораций.

24 октября глава МИД России Сергей Лавров провел телефонные переговоры о ситуации в Ливии и Сирии с главой МИД Катара Мухаммедом Бен Абдель Рахманом аль-Тани. Арабские источники утверждают, что разговор был «напряженным» в связи с ростом поддержки Катаром «Братьев-мусульман»** в Ливии.

25 октября LibyanNews сообщили об обстреле военного патруля ЛНА в районе Аш-Швейриф и убийстве четырех солдат патруля. Расследуется, были ли к этому причастны боевики из Турции или отряды ПНС. Подчеркивается, что днем ранее боевики ПНС выпустили по войскам ЛНА четыре ракеты, то есть нарушили подписанное 23 октября Соглашение о режиме полного прекращения огня.

26 октября глава МИД РФ Сергей Лавров дал интервью афинскому «Македонскому агентству новостей». Лавров подчеркнул, что «Прекращение огня в Ливии было достигнуто прежде всего усилиями России и Турции… в настоящее время российские и турецкие эксперты вносят вклад в примирение противоборствующих сторон в Ливии». Далее Лавров отметил, что «особое внимание уделено договоренностям о возобновлении добычи и продажи ливийской нефти». Наконец, глава МИД РФ заявил, что «Россия и Турция продолжают работать над сближением переговорных позиций враждующих сторон в интересах запуска политических преобразований на основе резолюций Совета Безопасности ООН и решений Берлинской конференции».

На этом фоне в Ливии усиливаются, особенно в Триполи и окрестностях, «разборки» между боевиками из Мисураты, поддерживающими главу МВД Фатхи Башагу, и отрядами, сохраняющими лояльность главе ПНС Фаезу Сарраджу. Одновременно нарастают провокации против отрядов ЛНА Хафтара на ключевых автодорогах. Так, в ночь на 26 октября были серьезные боестолкновения в Триполи между боевиками Мисураты и группировками Ганивы Кикли. А 26 октября, в связи с провокациями вдоль дорог на Аль-Джуфру и Бирак-аш-Шату, силам ЛНА пришлось перебросить подкрепления для охраны этих дорог.

И также 26 октября, после запуска в работу нефтяных месторождений Нафура и Амаль, корпорация NOC сняла статус форс-мажора с последнего из остановленных в феврале 2020 года ливийских нефтяных месторождений — Эль-Филь. В связи с чем эксперты прогнозируют очень быстрое восстановление ливийской нефтедобычи и экспорта с недавних 100 тыс. барр./день до докризисного уровня 1000–1200 тыс. барр./день.

26 октября становятся понятны причины недавних напряженных переговоров между Лавровым и шейхом Катара. Официальный спикер ЛНА генерал Ахмад Мисмари возмущенно заявляет о том, что Катар не афишируя подписал «Соглашение в сфере безопасности» с ПНС, и что это «является нарушением результатов Женевских переговоров в формате „5+5“… это злонамеренная попытка подорвать то, о чем офицеры ливийской армии договорились в Женеве, а именно: прекращение огня, деэскалация и окончание разрушительного иностранного вмешательства во внутренние дела государства».

Возмущение Мисмари также вполне понятно: поскольку Катар играет на «всех полянах» (и на сирийской, и на ливийской) однозначно за «Братьев-мусульман»*, — очевидно, что это новое Соглашение очень серьезно осложнит процесс и без того проблематичного примирения.

И это сразу проявляется в межливийских переговорах.

27 октября председатель Комитета обороны и национальной безопасности Палаты представителей Таляль Майхуб сообщил, что «Миссия ООН по поддержке в Ливии (МООНПЛ) внесла в списки участников предстоящих переговоров в Тунисе множество членов террористической организации „Братья-мусульмане“*», и что «радикальные исламисты пытаются снова заполучить контроль над страной посредством МООНПЛ». Майхуб также обратил внимание на то, что джихадисты «намерены добиться расформирования ЛНА и заменить ее на Национальную гвардию, и что в предложенном МООНПЛ составе участников предстоящей встречи в Тунисе нет ни одного реального представителя ЛНА».

28 октября в обращении к нации в честь 97-й годовщины Дня Республики президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил:

«В 2023 году в истории региона и мира благодаря Турции откроется новая страница… Точно так же, как в период национально-освободительной борьбы воля турецкого народа разрушила планы интервентов, не допустив оккупации страны, так и сегодня Турция с уверенностью движется по собственному пути развития… Определенные круги обеспокоены независимой политикой Анкары, однако их позиция и действия уже не имеют никакого значения для нашей страны… Былой Турции, чей курс можно было менять даже путем небольшого давления, уже нет…»

И в этот же день портал Jana-ly сообщил, что попытки ПНС легитимировать ливийские террористические группировки зашли в тупик: главари группировок отказались выполнять основные условия соглашения о прекращении огня в Ливии, подразумевающие расформирование незаконных вооруженных образований. Издание подчеркивает, что попытки главы МВД Фатхи Башаги переименовать группировки в «батальоны ПНС» были отвергнуты лидерами радикально-исламистских объединений, и что намерения Башаги реструктурировать боевиков и ввести их в «подразделения безопасности» правительства Сарраджа также провалились.

Источники Jana-ly делают вывод, что все эти группировки, формально интегрированные в «силовой блок» Башаги, в реальности попросту отказались ему подчиняться и уже готовы войти с ним в прямую конфронтацию.

30 октября глава управления ЛНА по поддержанию морального духа, генерал-майор Халид Махджуб заявил в интервью телеканалу Libya 24, что Эрдоган «на фоне соглашения о режиме постоянного прекращения огня, то есть после провала в Ливии, начал отправлять террористов в Европу». Махджуб вновь подчеркнул, что президент Турции преследует интересы террористической организации «Братья-мусульмане»*, а не турецкого народа, и что вполне возможно, что последние теракты исламистов в Европе связаны именно с «посланцами Эрдогана».

И также 30 октября телеканал Al-Arabiya сообщил, что глава ПНС Фаез Саррадж отказывается уходить в обещанную отставку: «Я объявляю отзыв своей отставки, которую планировал на конец октября 2020 года». Саррадж также заявил, что принял это решение «на основании обращения некоторых политических ведомств и „дружественных стран“ для того, чтобы избежать в Ливии политического вакуума». Журналисты подчеркивают, что это решение Саррадж принял после встреч с президентом Турции Эрдоганом и главой турецкой разведки Хаканом Фиданом.

А 31 октября Гидрографическая служба ВМФ Турции объявила, что исследовательское судно Oruc Reis будет вести сейсморазведку в Средиземном море с 1 по 14 ноября в районе, отстоящем на 30 км от греческого острова Родос. Ближайшая к Родосу точка находится приблизительно в 60 км от берегов Турции.

Греция объявила турецкое сообщение неавторизованным и призвала его игнорировать. Турция в свою очередь объявила неавторизованным греческое сообщение и ответила, что разведка ведется на шельфе Турции и якобы в соответствии с международным правом.

При этом обе стороны конфликта вновь вывели в указанный район свои боевые корабли.

__________________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/4e708a89

08.11.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XII

США и через механизмы влияния в ООН, и за счет возможностей британской и своей агентуры в племенной верхушке и джамаатах Ливии стремятся перехватить управление урегулированием ливийского конфликта

Газета «Суть Времени» №402

Панорама Триполи

Оснований для версии о готовящемся главой МВД ПНС Фатхи Башагой перевороте против главы ПНС Файеза Сарраджа немало. Арабские источники утверждают, что Башага не только возглавляет «антикоррупционную» кампанию, неслучайным образом направленную на важнейшие опоры Сарраджа в правительстве, но и постепенно сдвигает в свою пользу «силовой баланс» в Триполи.

В частности, жители Триполи всё громче обвиняют Сарраджа в том, что он не контролирует даже подчиняющиеся ему лично силовые подразделения и не может остановить даже в пределах столицы растущий беспредел боевиков военно-криминальных группировок против друг друга и против мирных жителей. Убийства, похищения, грабежи и вооруженные разборки между бандами на улицах Триполи все чаще вменяют уже не ПНС в целом, а самому Сарраджу.

Местные аналитики допускают, что эти процессы в немалой степени инспирируются Башагой, который готовится вытеснять триполийские банды собственными бандами из Мисураты, а также сирийскими наемниками. Но и не только.

В связи с этим, во-первых, припоминают, что пост главы МВД Башага получил при активном содействии тогдашнего посла США в Ливии Стефани Уильямс — той самой, которая теперь является и. о. спецпредставителя миссии ООН в Ливии и «курирует» от ООН миротворческий процесс. А также и то, что в феврале 2020 года Башага заявил в интервью Bloomberg о своей поддержке идеи «развертывания в Ливии американской военной базы для борьбы с Россией».

Во-вторых, именно в родной для Башаги Мисурате проживает самая большая община — до 160 тыс. человек — так называемых «ливийских турок», которых особо опекает Анкара. В Турции их называют «кулугли». И заявляют, что намерены во всем мире — на Кипре, в Сирии, Ливане, Ираке, Ливии и так далее — всячески защищать своих этнических «соплеменников». Отметим, что Эрдоган, говоря об особом внимании Турции к Ливии, не раз подчеркивал, что в этой стране якобы находится около 1 млн кулугли…

Однако нельзя не признать, что вряд ли дело только в сговоре Башаги и его американских и турецких связях. Сегодняшние «вооруженные перестройки» во власти Триполи решающим образом связаны с реальной сменой политического ландшафта в ливийской политике и экономике.

Ни «Братья-мусульмане»*, ни примкнувшие к ним вокруг власти ПНС группировки ИГ*, Аль-Каиды* и т. п., ни их турецкие кураторы категорически не принимают в Ливии ни намечающегося перемирия, ни восстановления нефтедобычи, поскольку и то, и другое происходит не под их контролем. Они понимают, что миротворческая работа Совместной комиссии явным образом нацелена на лишение всех этих турецких и протурецких сил и реальной политической власти, и огромных по местным меркам нефтеэкспортных доходов. Потому эти силы, по мере продвижения происходящих на разных площадках «межливийских» переговоров, всё более жестко противодействуют их успешному завершению.

29 сентября пресс-служба ООН сообщила, что участники переговоров по Ливии в Хургаде под эгидой ООН, делегаты от Палаты представителей и Высшего госсовета, решили, что охрана нефтегазовых объектов (которую сейчас в основном обеспечивают силы Ливийской национальной армии ЛНА) должна стать приоритетной задачей. Кроме того, делегаты договорились предпринять шаги для освобождения заключенных, взятых в плен во время боевых действий, и для этого активизировать открытие транзитных связей между западом и востоком Ливии.

В этот же день, 29 сентября, в столичном районе Бавваба аль-Джибс неизвестная вооруженная группировка взяла штурмом диспетчерскую электрокомпании General Electric Company и похитила ее директора Мухаммада Мухтара.

30 сентября боевики «Оперативного штаба по Сирту и Аль-Джуфре» в Абу Курайне в своем заявлении сообщили, что они отвергают результаты договоренностей Совместной комиссии, не собираются расформировывать свои боевые отряды и переходить в состав Ливийской национальной армии, но будут и далее «придерживаться принципов переворота 17 февраля 2011 года против правительства Муаммара Каддафи».

1 октября пограничные силы Алжира задержали на границе с Тунисом шестерых боевиков ИГ*, бежавших из Ливии. Арестованные признались, что воевали в одной из группировок командующего Западным военным округом ПНС Усамы Джувейли и бежали в Алжир через Тунис при помощи других боевиков ПНС. Глава МИД Алжира официально потребовал от руководства ПНС разъяснить обстоятельства этого инцидента.

И в тот же день, 1 октября, в Триполи у штаб-квартиры Президентского совета Ливии развернулись массовые митинги против главы Национальной нефтяной компании (NOC) Мустафы Саналлы, обвиняемого в коррупции и контрабандном экспорте нефти, с требованиями его отставки и суда.

Напомним, что коррупционно-криминальные схемы Саналлы вскрылись после ареста его подельника, главы береговой охраны ПНС «аль-Биджи». По данным экспертов, за шесть лет руководства NOC Саналла с подельниками-боевиками украл около $10 млрд — 10% из чистой выручки компании в $101 млрд! Причем аль-Биджа показал, что прикрывать воровство такого размаха и «серый» экспорт помогало отсутствие аудита компании, а также подкуп экспертов ООН, контролирующих нефтяной экспорт.

И в тот же день, 1 октября 2020 года, Генеральный секретариат ООН утвердил подписанный в ноябре 2019 года «Меморандум о взаимопонимании по вопросам морских границ» между Турцией и Ливией. Хотя в ООН не могли не знать и того, что ПНС, подписавшее меморандум, не имеет полноценной легитимности (его мандат завершился в 2018 году), и того, что ПНС юридически представляет только одну из трех частей Ливии — Триполитанию, — и того, наконец, что этот меморандум напрямую ущемляет законные интересы других стран Восточного Средиземноморья — Греции, Египта и Кипра. И тогда закономерен вопрос: может, некие «злые силы» (не из Турции ли, а может, из США?) подкупали в пользу Триполитании не только нефтяных, но и политических экспертов ООН?..

Этот вопрос тем более уместен в связи с последующим высказыванием госсекретаря США Майка Помпео 2 октября в интервью газете La Repubblica. В нем Помпео призвал Россию и Турцию «не вмешиваться в дела Ливии» — она, мол, сама справится с кризисом, и заявил: «Я убежден, что вмешательство третьих стран в Ливии лишь усугубляет ситуацию. И не важно, Турция это или Россия. Они должны сделать шаг назад и дать триполитанцам разрешить кризис самостоятельно…»

Почему Ливия девять лет не могла справиться с кризисом, все глубже погружаясь в войну, а сейчас вдруг сможет справиться самостоятельно, Помпео не разъясняет. А вот то, что кризис самостоятельно разрешат «триполитанцы», — это оговорка знаковая и для главы американского МИДа вряд ли случайная. Иначе придется предположить, что оно не знает, что война в Ливии идет именно и прежде всего между ПНС в Триполитании и единственным сохранившим законную выборную легитимность высшим государственным органом Ливии — палатой представителей в Киренаике…

На этом фоне нарастает вполне масштабная война между группировками боевиков ПНС на западе Ливии, и в том числе в Триполи, которая сопровождается достаточно странными переговорами.

В частности, 2–3 октября в столичном районе Ас-Савани шли сражения с применением тяжелого оружия между боевиками Аз-Завии и командующего Западным военным округом Усамы Джувейли. А 3 октября, как сообщили арабские СМИ, в столичной гостинице «Коринтия» прошло крупное совещание между полевыми командирами ИГ* и главами группировок «Братьев-мусульман»*, подконтрольных ПНС. Наблюдатели подчеркивают, что после завершения переговоров «кортеж» из примерно 35 машин беспрепятственно проследовал в охраняемый спецслужбами ПНС аэропорт Митига…

5 октября в Берлине прошла очередная конференция по урегулированию кризиса в Ливии, посвященная политическим и экономическим вопросам. 6 октября вице-премьер ПНС Ахмед Майтыг в своем обращении в СМИ поблагодарил ООН и международное сообщество за поддержку экономических реформ и процесса объединения финансовых институтов Ливии. Он особо подчеркнул важность соглашения о возобновлении нефтедобычи, давшего импульс процессам интеграции разрозненных государственных структур и укреплению доверительных отношений между Тобруком и Триполи. Майтыг также приветствовал итоговое коммюнике проведенной встречи на уровне министров, и подтвердил их приверженность решениям первой Берлинской конференции, прошедшей в январе 2020 года.

7 октября заявление по итогам берлинской конференции сделала и. о. спецпосланника генсека ООН по Ливии Стефани Уильямс. Она сказала, что участники приветствовали прекращение огня и установление перемирия в Ливии, подчеркнули, что необходимо немедленно прекратить любое вмешательство в североафриканскую страну, и осудили нарушение введенного ООН оружейного эмбарго. А еще Уильямс сказала, что участники встречи призвали к скорейшему достижению договоренности о продолжительном режиме прекращения огня и (внимание!) «установлению демилитаризованной зоны вокруг Сирта…»

Но линию Сирт — Аль-Джуфра, то есть главные нефтеэкспортные терминалы (как и контроль над нефтяными месторождениями), прочно удерживают войска ЛНА Халифы Хафтара. «Установление демилитаризованной зоны вокруг Сирта» в условиях, когда перед ним наготове к броску стоят наиболее мощные боевые силы ПНС, — это наверняка встречная «милитаризация» Сирта противниками Хафтара, то есть ПНС и утеря Хафтаром контроля за нефтяным экспортом. И Уильямс, и Хафтар это прекрасно понимают. Отсюда вполне ясно, в чьих интересах занимаются «миротворчеством» в Ливии США…

Последствия этой «инициативы», озвученной Уильямс, очень быстро обнаруживаются в конфигурации «фронта» боевых действий. Уже 8–9 октября ПНС начинает дополнительную мобилизацию войск и их концентрацию на восточном направлении.

9 октября Twitter-аккаунт операции ПНС «Вулкан гнева» написал о распоряжении главы минобороны ПНС Салаха аль-Намруша провести мобилизацию сил у линии разграничения около Сирта. Помимо этого, источники сообщают о подготовке наступления отрядов командующего Западным военным округом ПНС Усамы аль-Джувейли «на южном фронте», то есть в районы расположения крупнейших нефтяных месторождений.

Руководство ПНС, разумеется, утверждает, что эта концентрация войск ведется «для отражения агрессии со стороны армии Халифы Хафтара»…

Между тем «передислокация» войск ПНС вызывает все большее недовольство жителей городов западной Ливии. Особенно потому, что главными способами «самообеспечения» этих войск становятся грабежи местного населения, а также торговля «переселенцами» из стран Африки, пытающимися перебраться в Европу. Так, арабское издание Asharq Al-Awsat сообщает, что город Зувара фактически превращается в огромный рынок торговли людьми. По словам местных жителей, приезжие африканцы и арабы ищут «подходящие» мафиозные структуры, которые способны нелегально переправить их через море.

Доклад ООН сообщает, что в стране, охваченной кризисом, уже давно возник ряд устойчивых «точек побега» в городах на побережье западной Ливии, причем наибольше число мигрантов старается уехать из Триполи и Аз-Завии. При этом нередко африканцев, отдающих последние деньги за попытку эмигрировать в Европу, ливийские банды превращают в «вечных рабов». Так, 10 сентября Associated Press сообщило со ссылкой на миссию «Врачи без границ», что в Сабрате вооруженные боевики удерживают в заложниках не менее 60 мигрантов из западноафриканских стран, в том числе детей.

«Врачи без границ» заявили, что почти четыре сотни мигрантов, преимущественно граждан государств Западной Африки, были захвачены бандитами 28 сентября в городе Аль-Аджайлат в 89 километрах от Триполи. Глава миссии «Врачей» заявил: «Мы обнаружили более 350 женщин, детей и мужчин, спящих на земле в ужасающих условиях и лишенных доступа к воде».

Местные СМИ утверждают, что этих «заложников» взяли боевики из группировки «Аль-Аму». Associated Press при этом подчеркивает, что в МВД ПНС отказались комментировать ситуацию с заложниками, а миссии «Врачей без границ» после скандала похитители предоставили доступ только к женщинам и детям, но не разрешили оказывать помощь мужчинам-заложникам. Кроме того, агентство дополняет, что, по его данным, три беженца были убиты во время попытки побега 2 октября.

11 октября издание Libya 24 сообщило, что в последние дни Турция меняет в Ливии своих наемников на профессиональных военных. По данным военной разведки ЛНА, турецкая военная авиация за десять дней совершила 36 рейсов, которыми из Ливии было вывезено около 1500 наемников из группировок «Дивизия Аль-Хамза», «Султан Мурад» и «Второй корпус», которых намечено отправить в Азербайджан, и что обратно эти рейсы везли турецких военных.

Одна из причин такой «ротации» — то, что, перестав получать регулярные выплаты, наемники фактически подняли мятеж в рядах местных боевиков, причем постоянно показывались в видеороликах арабских соцсетей с требованиями выплат от турецких кураторов.

Источники Libya 24 утверждают, что турецкое командование такой ротацией стремится избежать дестабилизации ситуации в войсках ПНС и новых конфликтов между местными и сирийскими боевиками. А также укрепить свои «силовые» позиции в Ливии и, шире, во всей Северной Африке на фоне «угрожающе близкого» официального перемирия, способного обрушить все военно-политические и экономические достижения Турции за последний год.

11 октября ливийская Национальная нефтяная корпорация (NOC) объявила о снятии статуса форс-мажора на крупнейшем ливийском нефтяном месторождении Аш-Шарара. Представители NOC отметили, что межливийское соглашение создало нормальные условия обеспечения безопасности на объектах нефтедобычи для беспрепятственной работы отрасли и возобновления добычи нефти.

И в этот же день исполняющая обязанности спецпредставителя генсека ООН в Ливии Стефани Уильямс объявила, что «новый раунд инклюзивных политических переговоров по Ливии будет продолжен в начале ноября в Тунисе в формате очных встреч, а также посредством онлайн-сессий». Уильямс заявила, что «ключевой задачей предстоящей встречи является достижение компромисса в вопросе создания единой структуры управления и механизмов для проведения национальных выборов».

А 12 октября Турция (напомним, фактически получив от ООН официальное разрешение на присвоение части территориальных вод Греции) вновь выдвинулась на разведку нефти и газа в Восточном Средиземноморье. Как сообщил греческий телеканал Skai, турецкое сейсмологическое судно Oruc Reis, сопровождаемое конвоем военных кораблей, прибыло в район шельфа греческих островов, где к этому моменту уже были развернуты надводные и подводные подразделения военного флота Греции.

Греческие корабли отслеживают передвижения турецких кораблей, причем глава генштаба Греции подчеркнул, что при необходимости морская боевая группировка может быть усилена, и дал указание всем видам национальных вооруженных сил находиться в готовности.

Телеканал Skai сообщил, что Oruc Reis движется как бы тайно, с выключенным идентификационным передатчиком. И напомнил, что свои права Греция основывает на положении 121-й статьи Конвенции ООН по морскому праву, наделяющей острова полными правами на морские шельфовые зоны, и что Турция это положение отрицает.

14 октября глава российского МИД Сергей Лавров в интервью радио «Говорит Москва» заявил, что действия американцев в Ливии направлены на то, чтобы ослабить позиции России и Турции: «В Ливии США весьма и весьма активны и также пытаются „разрулировать“ этот конфликт в своих интересах, в том числе с тем, чтобы ослабить Турцию и ослабить РФ, между прочим. Это открыто заявляется».

Раздраженная откровенность Лаврова вполне понятна. С лета 2020 года США «рывком» дипломатически (и не только) включились в ливийский конфликт, который ранее фактически действительно регулировали в основном только Турция и Россия. Как мы уже обсуждали в предыдущих частях исследования, США и через механизмы влияния в ООН, и за счет возможностей британской и своей агентуры в племенной верхушке и джамаатах Ливии, стремятся перехватить управление урегулированием ливийского конфликта. Причем, что наиболее неприятно для России, основными ливийскими «контактерами» американцев и британцев являются «Братья-мусульмане»*, которые родственны Турции, не запрещены в ООН, в США и Великобритании, но запрещены в России.

В связи с этим нужно отметить, что в последние месяцы ПНС настойчиво пытается, причем под руководством «Братьев-мусульман»* из Высшего госсовета, легализовать и легитимировать все незаконные (в том числе наемнические) вооруженные формирования ПНС. В частности, речь идет о «переименовании» исламистских и радикально-исламистских террористических группировок в «национальную гвардию» ПНС, а далее об их включении в «национальную гвардию» объединенной Ливии.

У России на этом фоне возникают вполне обоснованные опасения, что в итоге «замиренная» Ливия на деле окажется турецко-американо-британским плацдармом и инструментом как для общеафриканской, так и, скорее всего, и для общеевропейской (причем вряд ли мирной), экспансии…

О том, что такая европейская экспансия уже идет вовсю, давно буквально кричат наиболее вменяемые европейские аналитики. Они видят, что немалая часть протурецких радикальных исламистов из сирийских наемников в Ливии не задерживается, а «просачивается» в Европу. И они видят, что ливийская «торговля людьми» — это далеко не только суперприбыльный бизнес для местных криминальных группировок, но еще и механизм перевозки в Европу «нужного» контингента для глобальных общеевропейских трансформаций. Причем основным оператором этого процесса все годы после свержения Каддафи и утверждения власти ПНС в Западной Ливии является управление береговой охраны.

То, что это именно ключевой оператор данного бизнеса, показывают и предыдущие скандалы с командующим береговой охраны ПНС Абд ар-Рахманом Миладом по кличке аль-Биджа, и новый скандал с его похищением.

13 октября аль-Биджа (который, подчеркнем, находится в международном розыске по обвинению в торговле людьми и контрабанде) был похищен боевиками группировки RADA, контролируемой главой МВД ПНС Фатхи Башагой, около АЗС в Триполи. А 14–15 октября группировка из города Аз-Завия начала собирать силы для штурма тюрьмы «Митига» в аэропорту Триполи, контролируемой боевиками группировки RADA, куда, по их данным, посадили аль-Биджу.

На этом фоне вязко и с трудом, но всё же продвигается миротворческий процесс. Причем в середине октября в нем начались очень важные, но «почему-то» практически не отмечаемые мировой прессой низовые политические подвижки.

15 октября арабское издание Alsaaa24 сообщило, что шейхи и старейшины племен Востока и Запада наметили, по инициативе Востока, организацию общего форума для обсуждения выхода Ливии из кризиса. Первые пункты повестки форума сразу были названы: полное прекращение огня и взаимный обмен заключенными, кроме лиц, в отношении которых возбуждены уголовные дела.

16 октября глава МИД Восточного правительства Абдель Хади аль-Хувейдж провел расширенное заседание по подготовке к конференции «Сирт-2». Он объявил, что 17 октября «состоится политическая встреча в Сирте для обсуждения аспектов дальнейшего урегулирования кризиса в стране и ее административного устройства». Он также сообщил об очень широком составе конференции «Сирт-2»: на нее «приглашены старейшины, шейхи, видные деятели и активисты, судьи, прокуроры, профессора, представители молодежных организаций, лица, пострадавшие от терроризма, и вынужденные переселенцы».

17 октября это событие в Сирте, которое назвали «Общеливийским конгрессом», прошло, и прошло успешно. На него съехалось около 1100 делегатов со всей Ливии, включая шейхов и старейшин большинства племен. Знаменателен и девиз конгресса: «Историческая память поможет настоящему страны», и то, что Сирт — это родина Муаммара Каддафи, и то, что конгресс проходит почти точно в 9-ю годовщину гибели бывшего ливийского лидера.

Основные решения, принятые конгрессом, следующие:

военные органы с обеих сторон получают полномочия для подписания соглашения о долгосрочном прекращении огня, а также об обмене пленными и задержанными, кроме обвиненных в преступлениях;

одним из первых шагов для политического урегулирования должна стать отставка главы ПНС Файеза Сарраджа на Западе и председателя парламента Агилы Салеха на Востоке, а также подготовка к новым выборам главы государства и депутатов законодательного органа с участием представителей и учетом интересов трех исторических областей страны — Триполитании, Киренаики и Феццана;

требуется глубокая и всесторонняя реорганизация органов власти, включая объединение разобщенных госструктур Востока, Запада и Юга, и воссоздание объединенного дееспособного государства;

установлено, что в течение переходного периода (не более полутора лет) проводится объединение действующих институтов всех частей Ливии и вносятся все необходимые для этого поправки в законодательство;

столицей Ливии, в которой размещаются основные правительственные органы, является Сирт;

правительственные органы, отвечающие за оборону и безопасность, размещаются в городе аль-Джуфра.

Отметим, что Общеливийский конгресс, в силу его беспрецедентного представительства и на уровне шейхов и старейшин племен, и на уровне широких масс авторитетных граждан, обеспечил безусловную легитимность всех последующих переговоров о мире в Ливии, идущих на всех внутриливийских и международных площадках между лицами, одобренными Конгрессом.

Так, 19 октября в штаб-квартире ООН начался очередной, четвертый раунд межливийских военных переговоров в формате 5+5, рассчитанный на пять дней, до 24 октября. Подчеркнем, что этот раунд военных переговоров уже происходит на основе полномочий, данных Общеливийским конгрессом. И здесь представители правительств Киренаики и Триполитании впервые сели за один стол, чтобы обсудить постоянное прекращение огня. Миссия ООН по урегулированию в Ливии в своем заявлении выразила надежду, что «сторонам переговоров удастся договориться по всем нерешенным вопросам и определить пути достижения окончательного перемирия на всей территории Ливии».

__________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

Юрий Бялый

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/eac73599

31.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть XI

Попытками срыва «нефтяных переговоров» между западом и востоком Ливии активность Турции в стране не ограничилась

Газета «Суть Времени» №401

Закат нефтяного пояса

Настойчивость «восточной Ливии» в решении важнейшей для Европы проблемы ливийского нефтяного экспорта побудила Евросоюз отменить санкции, наложенные несколько лет назад на главу восточной Палаты представителей Агилу Салеха по требованиям ПНС и Высшего государственного совета в Триполи (то есть «Братьев-мусульман»*). О чем и сообщил 22 сентября верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель.

ЕС, в частности, отметил усилия Салеха в процессе восстановления ливийского нефтяного экспорта. И, как сообщают осведомленные эксперты, ЕС заодно выразил — хотя неофициально — недоумение по поводу «прохладного» отношения к переговорам по восстановлению экспорта со стороны ПНС. Что, как мы уже видели, непосредственно связано с негативной позицией Стамбула.

Однако попытками срыва «нефтяных переговоров» между западом и востоком Ливии активность Турции в стране не ограничилась. Ратификацию уже подготовленного «нефтяного соглашения» начали жестко блокировать другие «агенты влияния» Турции в ПНС. Во-первых, Центробанк Ливии, который с 2011 года бессменно возглавляет член «Братьев-мусульман»* Саддик аль-Кабир. Во-вторых, партия «Братьев-мусульман»* в Ливии «Справедливость и строительство» (клон турецкой партии «Справедливости и развития») и лично ее глава Мухаммад Сован.

В частности, аль-Кабир через своих сторонников начал блокировать соглашение о механизмах справедливого распределения доходов от нефтяного экспорта. А Сован, в связке с главой МВД ПНС Фатхи Башагой, занялся расширением и организацией «неофициальной» сети подконтрольных боевиков для дальнейшей работы по срыву ливийского «примирения».

Видимо, одним из первых признаков активизации этой работы стало освобождение 24 сентября боевиками группировки RADA (которая наиболее «плотно» контролируется Башагой) из тюрем в Триполи группы из шести террористов «Совета Шуры революционеров Бенгази и Дерны». То есть наиболее радикальных гнезд терроризма из Аль-Каиды* и ИГ* в восточной Ливии и противников ливийского примирения.

В этот же день глава ПНС Файез Саррадж получил «виртуальную трибуну» на юбилейной 75 сессии Генассамблеи ООН.

В своей речи он, во-первых, напомнил, что сейчас в стране живут более чем полмиллиона нелегальных мигрантов, и заявил, что в Ливии крайне необходимо срочно решать эту проблему.

Во-вторых, Саррадж объявил Ливийскую национальную армию Халифы Хафтара «агрессором» и призвал все страны, поддерживающие ЛНА и Хафтара, «прекратить поддерживать агрессора, а вместо этого начать переговоры с нашим правительством по вызывающим опасения вопросам».

В-третьих, Саррадж заявил, что считает присутствие в Ливии поддерживающих Хафтара иностранных наемников нарушением суверенитета страны, призвал вернуть их на родину и подчеркнул, что их уход может помочь возобновлению работы на нефтяных месторождениях и в портах.

Поскольку это было — по «коронавирусным» условиям сессии Генассамблеи — одностороннее видеозаявление, никто не спросил Сарраджа о десятках тысяч турецких наемников из Сирии, воюющих в Ливии на стороне его правительства. И он завершил свое выступление дежурной милитаристской фразой: «Мы хотим мир, а не войну. Но у нас есть в распоряжении сила для того, чтобы оказывать сопротивление и одержать победу над агрессором».

Однако «сила, которая призвана одержать победу над агрессором», ведет себя далеко не подконтрольно ПНС. С 25 сентября развернулись беспрецедентные по масштабам бои в городе Таджура между группировками «Усур Таджура» и «Ад-Даман». Начавшись с убийства одного из членов второй группировки на ее КПП, стычка переросла в огневую дуэль и далее в применение с обеих сторон тяжелых вооружений и бронетехники.

Как сообщают местные источники, ввиду сокращения финансирования от триполийского ПНС боевики переходят на «самообеспечение» и развернули войну за передел сфер «влияния и кормления» на местах. Прибывшие из Аз-Завии и Зинтана для прекращения бойни подкрепления «Объединенных сил ПНС» развести стороны конфликта не смогли и ушли из Таджуры. Но далее этим крайне обеспокоились «мировое сообщество» и МАГАТЭ. Потому что меньше чем в семи километрах от мест боев группировок в Таджуре находится построенный еще СССР Центр ядерных исследований TNRC, где с 1983 года находится экспериментальный ядерный реактор мощностью 10 мегаватт.

Поскольку после «антикаддафиевской революции» 2011 года о состоянии этого реактора никто и ничего не знает, а применение тяжелых вооружений в Таджуре продолжилось, пришлось «крайне обеспокоиться» и руководству ПНС. Глава минобороны ПНС Салах Намруш поручил ликвидировать конфликт так называемым «контртеррористическим силам» из Триполи. И, похоже, в следующие несколько дней они это задание выполнили.

Однако одновременно, с 27 сентября, у ПНС появилась новая напасть, причем в самом Триполи. Это — группировка «Аль-Бугра» (имени своего главаря Башира аль-Бугра), которая после «ливийской революции» 2011 года неоднократно меняла свои политические пристрастия, с 2016 года «прибилась» к минобороны ПНС, получив название «33 бригада», но затем почему-то стала быстро обрастать «соратниками» из Аль-Каиды* и ИГ*.

Собственно, «33 бригада» создавала проблемы для ПНС уже давно. В 2017 году они воевали с другими бандами за раздел территории. В 2018 и 2019 годах несколько раз пытались отвоевать у группировки RADA триполийский аэропорт Митига, а заодно и «частную» тюрьму в аэропорту. Ту самую, в которой содержатся как политические противники режима ПНС (напомним, там с мая 2019 года находятся незаконно задержанные российский социолог Максим Шугалей и его переводчик Самер Суэйфан), так и боевики наиболее радикальных террористических исламистских групп: ИГ*, Аль-Каиды*, упомянутого выше «Совета Шуры революционеров Бенгази и Дерны» и т. д.

После множества боев, в ходе которых погибли десятки боевиков с каждой стороны и несколько мирных жителей, а также был сбит гражданский самолет, в апреле 2019 года Президентский совет в Триполи объявил 33 бригаду «протеррористической» и приказал распустить. Однако распустить — «не вышло»… Бригада под названием «Аль Бугра» действует до сих пор и активно участвует в вооруженном «переделе территорий и сфер влияния» в Триполи и окрестностях.

На этом фоне непросто, но всё же продвигается вперед процесс политического урегулирования конфликта между западом и востоком Ливии.

28 сентября (впервые с 2015 года!) прошли переговоры между Временным правительством в Тобруке и ПНС в Триполи «по унификации общего бюджета» в рамках Совместной комиссии. Как сообщил арабский телеканал 218 TV со ссылкой на зам. министра финансов Временного правительства, бюджет формируется на основании Соглашения о возобновлении нефтедобычи, подписанного 18 сентября, и «направлен на разделение доходов от продажи углеводородов через единую финансовую систему в разных частях страны».

Издание отмечает, что работу Совместной комиссии, несмотря на противодействие «Братьев Мусульман»* и лично председателя Высшего госсовета ПНС Халеда аль-Мишра, возглавил вице-премьер ПНС Ахмад Майтыг (напомним, тот самый, которого «Братья мусульмане»* недавно избивали, требуя уйти с переговоров).

И в этот же день, 28 сентября, в египетской Хургаде прошли переговоры делегаций Тобрука и Триполи под эгидой ООН по вопросам безопасности и военных действий в формате «5+5» (по 5 представителей генштаба ПНС и руководства Ливийской национальной армии), которые впервые обозначили продвижение позиций по этим вопросам. Делегации ПНС и ЛНА пришли к совместному решению относительно необходимости роспуска вооруженных группировок, а также объединения государственных институтов востока и запада страны.

В связи с этим представители Миссии Организации Объединенных Наций по поддержке в Ливии (МООНПЛ) отметили активную позицию делегаций из Тобрука и Триполи, прибывших в Египет, выразили им признательность за усилия в достижении мира и оценили результаты переговоров позитивно.

29 сентября телеканал Libya 24 TV, ссылаясь на советника главы Палаты представителей Ливии Фатхи Марими, сообщил, что переговоры делегаций из Тобрука и Триполи в Хургаде проходят в рамках соглашения о выводе всех иностранных вооруженных группировок с территории Ливии. Марими подчеркнул, что «никаких договоренностей с джихадистами не будет, они должны быть полностью ликвидированы».

И в этот же день глава Управления ЛНА по поддержанию морального духа Халед Махджуб заявил, что «часть сирийских наемников, завербованных Турцией, покидает Ливию». Он не исключил, что эти боевики понадобились Турции в другом месте (вероятно, в Азербайджане — ЮБ), но признал, что «их уход из Ливии является очень важным».

В тот же день арабские СМИ подняли тему о вакантной должности спецпосланника Миссии ООН по урегулированию в Ливии. Связано это с тем, что сейчас этот пост временно (на посту исполняющей обязанности, и. о.) занимает представитель США Стефани Уильямс, и США требуют ее утверждения на этот пост.

Но на этот пост нельзя назначить без согласия стран Африки, которых американский кандидат категорически не устраивает из-за свойственных США попыток оказывать давление в собственных интересах во всех внутриафриканских конфликтах. По мнению экспертов, ООН вполне откровенно затягивает процесс назначения спецпосланника, предлагая на этот пост кандидатуры, заведомо неприемлемые для африканских государств.

29 сентября в Триполи началась серия крупных коррупционных скандалов вокруг важнейших функционеров ПНС.

Во-первых, как сообщило издание Afrigate News, были арестованы по обвинениям в казнокрадстве и коррупции заведующий канцелярией министерства самоуправления ПНС, замминистра образования ПНС, а также директор управления счетами при минфине ПНС.

Во-вторых, по всей Ливии началось бурное обсуждение новостной программы телеканала «Великая Джамахирия», в которой экономический аналитик Иса Равшан подробно описывает теневые схемы деятельности правительства ПНС по контрабанде ливийской нефти. Равшан раскрывает роль в контрабандных схемах главы Национальной нефтяной компании (NOC) Мустафы Саналлы и его связях с главой береговой охраны аз-Завии Абдул Рахманом Миладом по кличке аль-Биджа.

Равшан подчеркивает, что коррупционно-криминальная схема раскрылась во многом потому, что из-за сокращения легального экспорта и роста контрабанды началась острая нехватка нефти для электростанций и перебои с энергоснабжением. Тогда выяснилось, что в коррупционно-контрабандных схемах участвует множество государственных и частных структур, и что через их руки проходят многие миллионы долларов. Равшан считает, что в этом «бизнесе» замешано слишком много заинтересованных и очень влиятельных фигур, и потому криминальная схема никуда не денется, — «если руководство ПНС не проявит к ее искоренению особую политическую волю».

Отметим, однако, что возможны и «спецверсии» данных неожиданных коррупционных «посадок» и «разоблачений». Ведь они идут и в момент очень непростых «мирных переговоров», и на пике острейшей борьбы за власть между «уходящим» (или «не уходящим»?) главой ПНС Файезом Сарраджем и наступающим ему на пятки (причем оказавшимся странно близким и к руководству Турции, и к руководству США) Фатхи Башагой.

Башага, как глава МВД и фактический куратор большинства местных банд, более точно, чем кто-либо еще, знает все обстоятельства и нити криминальных дел правительства Сарраджа. И вполне способен аккуратно «топить» это правительство вместе с его главой…

___________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/218edbcc

15.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть X

И Греция, и Турция опасаются того, что каждая из сторон хочет расширить свою «зону влияния» в Восточном Средиземноморье

Газета «Суть Времени» №399

Рис. 1. Серая полоса — зона Соглашения Турции с Ливией, красная полоса — зона Соглашения Греции с Египтом. Источник — Fondsk.ru

Как мы уже упоминали в предыдущих частях нашего исследования, Турции есть что терять в Ливии.

Во-первых, заключенные между Анкарой и Триполи соглашения дают Турции официальные возможности развернуть в Ливии множество военных проектов — от обучения и вооружения армии и незаконных вооруженных формирований до создания на ливийской территории военных баз. В частности, военно-воздушные базы уже созданы в Аль-Ватии, Митиге, Мисурате и Зуваре. Причем уже в первое соглашение такого рода — о базе в Аль-Ватии — Турция включила пункты о полной собственной юрисдикции на территории базы и о дипломатическом иммунитете для ее сотрудников.

Во-вторых, благодаря преобладающему влиянию «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в правительстве ПНС и ливийском ЦБ, Турция уже получила от Триполи официальные гарантии возобновления в Ливии множества строительных и других экономических проектов, заключенных турецкими компаниями еще до 2011 года, при Каддафи, а также широкие перспективы заключения новых крупных коммерческих контрактов.

В-третьих (и это для Турции очень и очень важно!), заключенное между Триполи и Анкарой соглашение о разделе шельфа Восточного Средиземноморья («Меморандум о демаркации морских границ») решающим образом прорывает ту морскую «изоляцию» Анкары, на которую Турция была вынуждена согласиться еще в эпоху развала Османской империи.

Дело в том, что почти все острова Эгейского моря принадлежат Греции; более того, ряд греческих островов (Лесбос, Хиос, Самос, архипелаг Додеканес) находятся совсем рядом с материковой Турцией. В результате Турция, по Конвенции ООН 1982 года по морскому праву (которая определяла территориальными водами каждой страны полосу в 6 морских миль от берега, или около 11 километров), оказалась на огромном протяжении своих берегов фактически «заперта» греческими территориальными водами. Потому Турция отказалась присоединиться к Конвенции 1982 года.

И Греция, и Турция опасаются того, что каждая из сторон хочет расширить свою «зону влияния» в Восточном Средиземноморье. Греция боится того, что Турция установит «зону влияния» до середины Эгейского моря и фактически «отрежет» от материковой Греции близкие к Турции острова.

Но вопрос не только и не просто в «разделе моря».

Уже сейчас на средиземноморском шельфе найдены огромные запасы природного газа — на шельфе Египта (месторождение «Зохр»), Израиля («Тамар», «Левиафан») и Кипра («Афродита»). Еще в 2010 году Израиль, Кипр и Греция начали прорабатывать проект крупного газопровода для поставок газа в Грецию и далее в Европу. Долго шло обсуждение вопросов о технологиях и масштабах добычи газа, а также о возможности подключения к этому газопроводу Египта. К 2019 году были намечены основные этапы его строительства.

Но в декабре 2019 года Ливия и Турция окончательно утвердили свой «Меморандум о демаркации морских границ», который фактически блокировал прокладку такого газопровода.

В ответ на это в январе 2020 года премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху и президент Кипра Никос Анастасиадис спешно подписали соглашение о строительстве трубопровода EastMed, причем их решительно поддержал Евросоюз.

А Турция «по полной» включилась в обеспечение военно-политических условий для реализации своего «Меморандума» с Триполи, то есть в войну в Ливии. И к лету 2020 года добилась, как мы уже обсуждали, серьезных успехов: войска Хафтара были оттеснены из Западной Ливии (основной части Триполитании) к Сирту.

И тут же Турция начала решительные действия уже на море: направила свое сейсморазведочное судно на юг и начала активную разведку (в том числе разведочное бурение) на нефть и газ в исключительной экономической зоне Кипра.

9 июня 2020 года Греция и Италия подписали соглашение о разграничении зон влияния в Средиземном море. А 6 августа 2020 года еще одно такое же «соглашение о разграничении» и установлении исключительной экономической зоны подписали Греция и Египет.

При этом турецко-ливийское «соглашение о разграничении» исключает возможность реализации остальных, но все стороны этих «соглашений», включая Турцию, заявляют, что их «соглашение» строго соответствует международному морскому праву, а другие — недействительны.

Отметим, что такая активность Турции, выходящая далеко за рамки Ливии, серьезно возбудила Евросоюз. Франция изначально была против ПНС и поддерживала Хафтара. В том числе потому, что видела инспирированный Турцией бурный рост влияния партий «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в зоне своих интересов, в политике Туниса и Алжира. Италия, которая до турецкого наступления на восток Ливии старалась, с учетом позиций «ЭНИ» в ливийской нефтяной промышленности, придерживаться в отношении ПНС «благожелательного нейтралитета», после решительной турецкой экспансии в Средиземном море (и понимания, чем обернется господство Турции в Ливии с точки зрения угрозы нашествий африканских беженцев) также осторожно встала на сторону Восточной Ливии.

Но (по понятным причинам) особенно остро на турецкий «нахрап» отреагировала Греция. По настоянию Греции и Франции Евросоюз весной 2020 года запустил новую операцию IRINI (которая должна была заменить признанную неэффективной операцию SOPHIA) для обеспечения соблюдения эмбарго ООН на поставки вооружений и наемников ливийскому режиму ПНС. Однако 27 мая, после ряда «околовоенных» инцидентов между французскими и турецкими боевыми кораблями (при которых турки попросту блокировали, под угрозой наведенных орудий, досмотр миссией IRINI турецких судов), глава ЕС по внешней политике и безопасности Жозеп Боррель публично признал, что миссия IRINI не может остановить в Ливии поток вооружения, мигрантов и контрабанды.

После чего процесс «выяснения отношений» по разделу восточного Средиземноморья «завис». Хотя следует признать, что Турция все-таки в итоге (пока?) убрала из территориальных вод Кипра и Греции свое буровое судно и переместила сейсморазведочное судно.

Но в самой Ливии Турция активно готовила и свои кадровые «закладки», и плацдармы для продолжения и развертывания своего военно-политического присутствия. Она налаживала неформальные связи с некоторыми шейхами ливийских племен (прежде всего в Триполитании и отчасти на юге, в Феццане). Она отбирала и сортировала по организованности, «вписанности в местные реалии» и военному профессиональному качеству завезенных из Сирии боевиков.

Часть из них отправлялась в боевые порядки на линии соприкосновения с войсками ЛНА Хафтара в Сирте и аль-Джуфре. Часть — переправлялась в Сирию на отдых или «переподготовку», а затем (в последнее время) оказывалась в рядах наступающей азербайджанской армии. И, наконец, часть из них, при активном содействии главы МВД в ПНС Ливии Фатхи Башаги и главы Высшего государственного совета Халеда аль-Мишри, получала ливийское гражданство, законные ливийские паспорта и полную легализацию в стране, а затем локализовалась в виде явных и неявных джамаатов в ключевых городах Триполитании.

И именно эта, последняя часть турецких боевиков, видимо, приобретает решающее значение при реализации целей Турции в наметившемся ливийском «мирном процессе»: чтобы этот процесс никогда не завершался мирным легитимным результатом. Для Турции это сейчас особенно важно, поскольку ее стремящиеся к миру оппоненты выбивают у нее из рук очень существенные — экономические — козыри.

18 сентября вице-премьер ПНС Ахмед Майтыг и командующий ЛНА Халифа Хафтар объявили о завершении основного этапа «нефтяных» переговоров и о том, что принято решение о возобновлении добычи и экспорта ливийской нефти. Напомним, что добыча и экспорт были прекращены с января, и что убытки от остановки нефтяного экспорта для страны на середину сентября составили 10 млрд дол.

Хафтар заявил: «Генштаб ВС ЛНА в свете ухудшения условий жизни ливийских граждан… решил возобновить добычу и экспорт нефти». Далее он подчеркнул, что переговоры велись представителями востока, запада и юга Ливии, а также шейхами и старейшинами племен, и что обязательным условием для возобновления экспорта ливийской нефти после многомесячной приостановки «является соблюдение мер, которые гарантируют справедливое распределение доходов и неиспользование их для финансирования терроризма». Наконец, Хафтар сказал, что для реализации «нефтяного соглашения» создается специальная Комиссия, которая обеспечит контроль за справедливым распределением доходов от нефти между востоком, югом и западом.

В тот же день, 18 сентября, официальный представитель ЛНА Ахмад аль-Мисмари заявил, что первая рабочая встреча Комиссии, которую возглавил Майтыг, была запланирована на сегодняшний день, и что ЛНА обеспечила безопасную площадку участникам переговоров в городе Сирт. Однако работу Комиссии сорвали боевики «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которые по приказу председателя Высшего государственного совета (ВГС) Халеда аль-Мишри заблокировали визит Ахмеда Майтыга в Сирт и намеченную встречу.

После паузы ЛНА выпустила следующее заявление: «Понимаем, что тяжелая ситуация в экономике касается всех ливийцев, поэтому, по итогам совещания с шейхами, готовы, в рамках будущей единой Ливии, открыть поставки нефти сроком на один месяц».

19 сентября ливийская Национальная нефтяная компания (NOC) объявила: «Снимается режим ЧС на безопасных месторождениях и в портах. Распоряжения доведены до всех работающих организаций, а также до администраций, связанных с государственными нефтяными структурами. Они должны приступить к своим прямым обязанностям и начать добычу и экспорт… Режим ЧС будет сохраняться на месторождениях, где подтверждено присутствие каких-либо вооруженных формирований, которые могут препятствовать работе NOC».

Но 21 сентября, как сообщил ресурс LibyanNews, боевики «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) во главе с председателем ВГС Ливии Халедом аль-Мишри ворвались в дом вице-премьера ПНС Ахмеда Майтыга и потребовали от него отказаться от участия в переговорах по нефти в Сирте. Когда он им отказал, они его избили и заперли в собственном доме. Далее, как сообщает агентство Almarsad, Майтыга собрался появиться на пресс-конференции с объявлением о ходе переговоров, но боевики решили атаковать место проведения пресс-конференции. Сами переговоры были перенесены из-за террористической угрозы.

То есть, как мы видим, Турция пока вполне успешно использует свой террористический потенциал в Ливии для решения задачи предотвращения примирения на условиях восточного правительства в Киренаике…

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/b95ddc1d

10.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть IX

Миротворческий процесс в Ливии, несмотря на трехмесячное затишье, находится под угрозой срыва: страну и на западе, и на востоке охватили антиправительственные демонстрации. Демонстранты недовольны ухудшением уровня жизни, в частности высокими ценами на топливо, товары первой необходимости и продукты, а также перебоями с подачей электричества

Газета «Суть Времени» №398

Фаиз Сарадж в Президентском дворце в Анкаре. 20 июня 2020 года

12 сентября противники Сараджа из ВГС (то есть «Братья-мусульмане»*) заявили, что «решение Сараджа о назначении главарей бандформирований на высокие должности в органах безопасности направлено на укрепление собственной власти главы ПНС». Они подчеркивают, что на пост заместителя начальника разведслужбы был назначен главарь боевиков Имад Тарабулуси, а еще один командир террористов, Лутфи Харири, получил должность зам. главы Управления внутренней безопасности.

13 сентября американская журналистка Линдси Снелл, давно анализирующая и освещающая в СМИ события в Ливии, сообщила в своем Twitter-аккаунте, что в Мисурату в войска ПНС прибыла новая группа сирийских террористов-наемников из группировки «Файлак аль-Маджд». Снелл указывает, что в Мисурате многие наемники, переброшенные Турцией из сирийского Идлиба, занимаются мародерством и похищением местных жителей. Поскольку террористам зачастую не выплачиваются обещанные деньги, они переходят на такое криминальное «самообеспечение».

Арабские СМИ указывают, что миротворческий процесс в Ливии, несмотря на трехмесячное затишье, находится под угрозой срыва: страну и на западе, и на востоке охватили антиправительственные демонстрации. Демонстранты недовольны ухудшением уровня жизни, в частности высокими ценами на топливо, товары первой необходимости и продукты, а также перебоями с подачей электричества. На западе протестующие выступают за отставку правительства Сараджа, на востоке — за уход Хафтара.

13 сентября восточное временное правительство Абдаллы ат-Тани, назначенное Палатой представителей, на фоне массовых протестных акций подало в Палату представителей прошение о своей отставке.

13 сентября издание Alwasat сообщило, что прибывшие в Каир для консультаций делегации Палаты представителей в Тобруке и Высшего государственного совета в Триполи согласились с необходимостью подготовки и объявления «дорожной карты» миротворческого процесса. В документе будут определены даты окончания каждого из периодов переходного этапа, причем на решение важнейших вопросов управления страной в оставшееся время также будет отведен определенный срок. Дата предстоящих вселивийских выборов должна быть установлена не позднее октября 2021 года.

14 сентября арабские СМИ сообщили, что с 7 по 9 сентября в швейцарском городе Монтрё проходили консультации по стабилизации ситуации в Ливии, участие в которых приняли делегации от Палаты представителей и Высшего государственного совета. По итогам переговоров был решен ряд ключевых вопросов: в состав Президентского совета войдут представители всех трех регионов страны, в Сирте будут расположены исполнительные и законодательные органы. Агила Салех высоко оценил результаты диалога.

Обращает на себя внимание тот факт, что в ливийском «миротворческом процессе» обе стороны — и Триполи, и Тобрук — участвуют одновременно сразу на нескольких переговорных «полянах». Если в марокканской Бузнике идут официальные переговоры, то в швейцарском Монтрё и египетском Каире — «консультации», причем и переговоры в Бузнике также названы «предварительными». Окончательная «сводка» результатов этих переговоров и консультаций предполагается в Женеве на итоговых официальных «межливийских» переговорах, которые были запланированы на 17–27 сентября. Но, видимо, несколько откладываются…

И уже понятно, почему. Субъектами этих переговоров и консультаций во всех случаях оказываются Высший государственный совет в Триполи и Палата представителей в Тобруке, однако их переговорные позиции со стороны Триполи на разных «полянах» во многих случаях, судя по поступающим комментариям, заметно различаются. Что, похоже, неявно демонстрирует всё более острые противоречия или конфликты в военно-политическом руководстве Триполи…

Это очень наглядно показывает информация канала Libya 24 от 14 сентября. Канал сообщил, что командование Генеральной разведывательной службы ПНС в полном составе угрожает сложить свои полномочия. В письме ведомства уточняется, что причиной такого решения стал «факт назначения на ключевые посты людей, не имеющих опыта работы в сфере безопасности». По их словам, данный поступок «неоправдан и противоречит правилам выбора руководителей, согласно которым любой кандидат должен обладать опытом и компетенцией».

15 сентября агентство Bloomberg сообщило со ссылкой на «информированные источники», что Сарадж уже обсудил с ливийскими и международными партнерами планы своей отставки, которой требуют участники массовых протестов в Триполи и других городах западной Ливии. По данным Bloomberg, Сарадж находится под сильным давлением со стороны улицы и собственных «соратников», и объявлением отставки рассчитывает ослабить это давление. Он хочет предложить противоборствующим сторонам согласовать новую структуру Президентского совета, который объединит борющиеся между собой администрации страны и назначит выборы. Сам Сарадж намерен исполнять свои обязанности вплоть до переговоров в Женеве.

В тот же день, 15 сентября, о себе напомнила ЛНА. Ее спикер Ахмед аль-Мисмари заявил, с показом видео с места событий, что ЛНА разгромила группу боевиков «Исламского государства»* в районе города Сабха. Вооруженное столкновение продолжалось около 7 часов, удалось нейтрализовать девять террористов ИГ* и арестовать двух пособниц ИГ* — жен экстремистов. Выяснилось, что двое ликвидированных боевиков были гражданами Ливии, остальные семь — выходцы из Египта, Судана, Нигерии, Саудовской Аравии и региона Сахель, причем среди них оказался эмир ИГ* в Ливии Абу Абдалла.

16 сентября ряд жителей города Бени-Валид сообщили в Twitter, что боевики, лояльные главе МВД ПНС Ливии Фатхи Башаге, готовятся к атаке на город. Большая часть населения Бени-Валида — сторонники Муаммара Каддафи и его сына Саифа аль-Ислама. Они просят о помощи в социальных сетях и надеются на защиту от террористов, которых Башага переодел в форму силовиков ПНС.

Также 16 сентября глава ПНС Фаиз Сарадж в видеообращении, опубликованном телеканалом Al Jazeera, заявил, что до конца октября передаст свои полномочия новому органу исполнительной власти; это время необходимо для того, чтобы комитет по межливийскому диалогу успел завершить все необходимые процедуры. Сарадж, однако, подчеркнул, что для того, чтобы он принял окончательное решение об отставке с поста главы ПНС, которое было бы признано мировым сообществом, переговорщики до указанного им дедлайна — конец октября — должны договориться о формировании нового президентского совета и нового правительства.

В тот же день, 16 сентября, спикер ЛНА генерал аль-Мисмари заявил, что планируемая отставка Сараджа для ЛНА ничего не значит: «Наша борьба не против Сараджа, а против терроризма и преступных вооруженных группировок, анархии в сфере безопасности, и эта борьба началась еще до появления Сараджа… хотя отставка Сарраджа лишит вооруженные группировки какого-либо прикрытия, какой-либо легитимности».

А далее аль-Мисмари на пресс-конференции заявил, что председатель Высшего государственного совета в Триполи Халед аль-Мишри не политик, а террорист. Он подчеркнул, что аль-Мишри и его сторонники из «Братьев-мусульман»* должны ответить за свои преступления перед законом. Аль-Мисмари обвинил аль-Мишри в измене, указав на то, что тот получал финансирование из Катара за противозаконную деятельность, направленную на уничтожение государственного аппарата Ливии.

Спикер ЛНА подчеркнул, что в распоряжении ЛНА имеется документация, подтверждающая ежемесячные дотации в размере 250 тысяч долларов США, которые аль-Мишри получал от катарских спецслужб: «Руководитель так называемого Высшего государственного совета — коррупционер, он связан с Дохой и Анкарой. Аль-Мишри поддерживает террористов в Бенгази: выдает им поддельные паспорта и отправляет на лечение в Турцию». В подтверждение своих обвинений аль-Мисмари продемонстрировал комплект документов.

17 сентября глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу в интервью CNN Türk по итогам завершившихся в Анкаре переговоров российской и турецкой делегаций по вопросам мирного урегулирования в Ливии заявил: «Могу сказать, что эта встреча была продуктивной. Наша цель с Россией — прекращение огня в Ливии. Знаете, я не буду вдаваться в подробности в этом вопросе… Мы можем сказать, что мы приблизились к соглашению о параметрах прекращения огня в Ливии».

В этот же день, 17 сентября, советник Агилы Салеха, Фатхи Марими, сообщил изданию Independent Arabia, что переговоры между Палатой представителей Ливии и Высшим государственным советом (ВГС) близятся к заключению окончательного соглашения о распределении суверенных должностей в новом Президентском совете. Помимо состава нового Президентского совета, в который войдут представители трех ливийских регионов, Тобрук и Триполи обсуждают справедливое разделение ресурсов между регионами, а также сроки проведения в Ливии парламентских и муниципальных выборов. Марими оговорил, что «все оставшиеся вопросы будут решены уже после завершения формирования новых государственных органов».

18 сентября — после двух дней молчания — президент Турции Реджеп Эрдоган заявил СМИ свою позицию по поводу решения главы ПНС Ливии Файеза Сараджа сложить полномочия не позднее конца октября: «Мы огорчены этой новостью». Но добавил: «На этой неделе могут пройти переговоры с различными делегациями…»

Имел ли Эрдоган в виду то, что после неких «переговоров» Сарадж может изменить свое решение — неясно. Ясно лишь то, что и заявленное Сараджем недавнее решение о прекращении огня и начале переговоров с Тобруком и обещание сложить полномочия после создания нового Президентского совета — для Анкары «как кость в горле».

Видимо, Эрдоган твердо рассчитывал на то, что ему удастся «раздавить» слабеющие силы ЛНА Хафтара, взять Сирт и Аль-Джуфру, оттеснить войска ЛНА на восток как минимум до Бенгази и в итоге получить контроль над так называемым «нефтяным полумесяцем» Ливии.

А далее — от имени ПНС — объявить о восстановлении добычи и экспорта ливийской нефти. Тем самым «одним махом» и решить проблемы крупнейших западных нефтяных компаний (прежде всего итальянской «ЭНИ» и французской «Тоталь»), и заодно получить финансовые ресурсы для оскудевшей ливийской казны, в том числе для успокоения обнищавших городских масс и возмущенных племенных шейхов. Тогда любые «мирные переговоры» — побоку, «победителей не судят», и вопрос о легитимности ПНС никто в мире всерьез поднимать не станет.

Теперь же всё для Турции резко осложняется. Если переговоры продолжатся и завершатся успешно, а Хафтар не будет повержен, то и вопрос новой легитимной власти в Ливии (в отличие о ПНС, который «легитимен» лишь вердиктом спецпредставителя ООН) будет решен без Турции, и проблему восстановления нефтяного экспорта тоже будут решать (и решат) другие.

Более того, новое легитимное ливийское правительство, вне всякого сомнения, постарается поскорее отменить (как нелегитимные и юридически ничтожные) все договоры, которые ПНС заключил с Турцией — и договоры о военном сотрудничестве и создании турецких баз в Ливии, и о разделе между Турцией и Ливией шельфа в Восточном Средиземноморье. Конечно, для Турции это стратегическая катастрофа!

И что тогда делать Анкаре? Видимо, единственное — изо всех сил постараться, чтобы новая власть в Ливии не состоялась ни к концу октября, ни когда-либо еще. То есть настойчиво и предельно жестко срывать «межливийские» переговоры…

____________________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/fc1c9ff3

02.10.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть VIII

Бесспорно и то, что Башагу безусловно поддерживает Эрдоган, и то, что перемирие в Ливии, которое в таком виде было для Турции совершенно некстати, Сарраджу навязали именно США

Газета «Суть Времени» №397

Фатхи Башага

Как сразу стало понятно, интрига вокруг увольнения и неожиданного возвращения на пост главы МВД в Правительстве национального согласия (ПНС) Ливии Фатхи Башаги связана со сложными союзами и конфликтами как внутри ПНС, так и между странами — внешними игроками — вовлеченными во внутриливийское противостояние.

Так, в ПНС все более явными становятся как внутренние противоречия между «Братьями-мусульманами»*, которые почти полностью составляют Высший государственный совет (ВГС) в Триполи и лояльны Турции, так и противоречия между ВГС и главой ПНС Сарраджем, а также сенуситами и другими представителями племен Триполитании. В частности, налицо обострение конфликта между Сарраджем и ВГС и, кроме того, большинство членов ВГС явно недовольно его председателем Халедом аль-Мишри, который фактически единолично взял на себя функции принятия решений.

Сейчас это особенно важно, поскольку аль-Мишри контролирует так называемый «переговорный комитет», который 6–10 сентября в Марокко провел переговоры с Восточным правительством по вопросам урегулирования внутриливийского кризиса. И это не менее важно, потому что сейчас, в преддверии запланированного «мирным процессом» объединения структур власти запада и востока Ливии, в ПНС Сарраджа происходят спешные перестановки важнейших фигур в высших структурах военного командования и разведки.

Примечательно, что эксперты итальянской газеты Corriere della Sera в опубликованной 5 сентября статье утверждают, что глава ПНС Фаез Саррадж, который «курируется» из Европы и США, в преддверии «мира» вступил в острое противостояние с «проводником турецкой интервенции» в Ливии Фатхи Башагой. Газета подчеркивает, что Турция сделала Башагу фактическим «теневым премьером» ПНС и что именно Башага инициировал и массовые протестные акции в Триполи, и их жестокое подавление — для того, чтобы сместить Сарраджа с его поста.

Так ли это — вопрос сложный. Однако бесспорно и то, что Башагу однозначно поддерживает Эрдоган, и то, что перемирие в Ливии, которое в таком виде было для Турции совершенно некстати, Сарраджу навязали именно США.

6 сентября в Марокко начались переговоры между делегациями «западного» и «восточного» правительств в Триполи и Тобруке о ключевых процедурах установления мира и организации новой власти в Ливии.

И в этот же день спикер Ливийской национальной армии (ЛНА) Ахмад аль-Мисмари сообщил, что Турция резко форсировала подготовку и отправку в Ливию сирийских наемников: «…проблема меняется в опасном направлении, так как боевики, которых отправляют в Ливию из Сирии и других стран, хорошо обучены и являются особо опасными террористами». Аль-Мисмари подчеркивает, что «турецкие военно-воздушные и военно-морские базы в Ливии получили новое современное вооружение, бронетехнику и оборудование, необходимое для ведения наступательных операций… Режим прекращения огня используется для того, чтобы передислоцировать силы и аккумулировать ресурсы для атаки на позиции ЛНА».

ЛНА, конечно же, отреагировала. Арабские СМИ тут же сообщили, что ЛНА «уплотнила» свои подразделения в стратегическом портовом городе Сирт в 450 км к востоку от Триполи более чем 80 единицами тяжелой бронетехники. Кроме того, в порту Рас-Лануф бросил якорь боевой корабль ЛНА.

Как мы видим, хотя политическое противостояние между западом и востоком Ливии перешло в «миротворческую» плоскость, однако военное противостояние (пусть и не в режиме прямых боевых действий) никуда не делось. Но одновременно идет и не менее важное противостояние в финансово-экономической сфере.

В тот же день, 6 сентября, в Турции оказались и глава ПНС Саррадж, и глава Центробанка ПНС Садык Кабир.

Кабир подписал с министром промышленности и технологий Турции Мустафой Варанком соглашение о сотрудничестве. При этом Варанк подчеркнул, что «Турцию и Ливию связывает многовековое братство, и в последнее время эти братские связи между двумя странами стали еще сильнее… нужно сделать все возможное, чтобы наше сотрудничество во всех областях перешло на высший уровень… мы уже некоторое время работаем над этим в политической и военной сфере… теперь наша цель — достичь прогресса благодаря конкретным проектам в сфере экономики, технологий, предпринимательства…»

И в этот же день, 6 сентября, в Стамбуле прошла и встреча Сарраджа с Эрдоганом. Турецкая газета Milliyet сообщает, что обсуждали они «военно-обучающую деятельность», обстановку «на фронте» (то есть в Сирте и Аль-Джуфре) и (внимание!) «раскол внутри ПНС!» По итогам встречи Эрдоган объявил, что Анкара продолжит поддерживать ПНС и оружием, и боевой силой (то есть наемниками-джихадистами). Кроме того, «стороны условились об углублении взаимодействия в рамках соглашения о демаркации границ в Средиземном море и намерены проработать шаги для защиты своих прав в этом регионе».

Упомянутую «демаркацию границ» и «защиту прав» мы обсудим чуть позже. А здесь отметим, что стамбульское обсуждение «раскола в ПНС» дало немедленный результат. 7 сентября появились сообщения о том, что Саррадж сместил с поста главу Генштаба и назначил на этот пост генерала Мохаммеда аль-Хаддада, бывшего командующего Центральным округом МО ПНС. Арабские СМИ тут же напомнили о том, что аль-Хаддад теснейшим образом связан с «Аль-Каидой»* и, в частности ранее был командующим связанных с «Аль-Каидой»* группировок «Щит Ливии».

Вопрос «слишком тесных» связей главы Центробанка Ливии Садыка Кабира с турецкими интересами также быстро получил продолжение. 7 сентября Кабир был отправлен в отставку, а 8 сентября на переговорах в Марокко между Высшим государственным советом (ВГС) в Триполи и делегацией временного правительства Палаты представителей в Тобруке «восточная» делегация потребовала прекратить практику финансирования поставок турецких вооружений и турецких наемников-террористов из средств ЦБ. И, в частности, предложила перенести Центробанк из Триполи в Бенгази, а Национальную нефтяную корпорацию (NOC) оставить на территории Триполи. Однако члены ВГС категорически отвергли это предложение и даже пригрозили выходом своей делегации из мирных переговоров.

При этом ВГС признала только что состоявшуюся отставку Садыка Кабира с его поста, но отказалась назвать имя нового главы ЦБ Ливии. В связи с этим представители «восточного» правительства напоминают, что незадолго до отставки Кабир предоставил Анкаре из средств ЦБ Ливии 8 млрд дол. «на стабилизацию турецкой лиры», а также постоянно «продавливал» в ВГС интересы Турции и «Братьев-мусульман»*.

Также 8 сентября издание Al-Araby al-Jadeed сообщило, что на фоне мирных переговоров отмечается все более явное «охлаждение» Египта к командующему ЛНА Халифе Хафтару и переориентация Каира на поддержку спикера Палаты представителей в Тобруке Агилы Салеха. Издание утверждает, что Хафтар лишается поддержки ключевых союзников даже внутри ЛНА, в том числе лидеров многих племен и даже некоторых командующих войсками.

Основания для этого, конечно, есть. Хафтар наделал немало крупных политических (и не только) ошибок. Еще весной Хафтар направил на запад Ливии в сражения с силами ПНС собственные отряды исламистов. Которые тут же ухитрились рассориться с местными берберами-ибадитами, объявив их «неверными». Зная, что исламисты делают с «неверными», ибадиты присоединились к войскам ПНС. И именно тогда и поэтому армия Хафтара быстро покатилась назад от Триполи.

Вторую грубую ошибку Хафтар совершил в момент, когда заявил об отказе от Схиратских соглашений и, главное, о том, что он лично берет на себя в Ливии всю полноту власти. Племена такое не прощали даже Муаммару Каддафи. Да и все международные «силы поддержки» востока Ливии, то есть Хафтара, — этот шаг, дискредитирующий их усилия, решительно осудили.

Наконец, третьей такой ошибкой Хафтара стала его ссора (или даже разрыв) в августе с важнейшим и мощнейшим племенем Каддафа, которое прочно контролирует свой «родовой» Сирт и окрестности. На митинги и «оппозиционные» высказывания представителей племени и, главное, на то, что они начали заявлять о способности наследника Муаммара Каддафи, его сына Саифа аль-Ислама Каддафи, занять в стране руководящий пост, Хафтар ответил жесткими репрессиями — массовыми арестами, нападением на дома членов племени, избиениями и т. д.

В результате совет племени Каддафа (которое является ключевым военным потенциалом Хафтара в Сирте!) призвал всех соплеменников уйти из боевых отрядов Хафтара, потребовал освободить всех задержанных жителей города и заявил, что в случае отказа военная операция Хафтара в Сирте «Достоинство Ливии» будет расцениваться «как агрессия, которой необходимо противостоять».

Опасаясь оголения главного «фронта» против войск ПНС, спикер Палаты представителей Агила Салех заявил о немедленном прекращении огня со стороны ЛНА. Однако Хафтар вместо прекращения огня выпустил более десятка ракет «Град» по войскам ПНС к западу от Сирта, тем самым в очередной раз вступив в конфликт с «восточным» правительством, от которого получил мандат главнокомандующего и фельдмаршальский мундир.

Потому сейчас, похоже, реальная база поддержки Хафтара быстро тает. Политически на него уже не делают ставку ни многие племена, ни Египет, ни Эмираты. Главный сегодняшний ресурс Хафтара — контроль за месторождениями и портами, то есть за добычей и экспортом нефти. И если перемирие продолжится, то Хафтару придется «открыть нефтяные краны». А если перемирие завершится хотя бы хрупким миром (шансы на это, похоже, все-таки есть), Хафтару придется уйти в более или менее почетную отставку.

9 сентября арабские СМИ сообщили, что подконтрольные главе МВД ПНС Фатхи Башаге отряды боевой группировки RADA вдвое нарастили численность военной охраны аэропорта Митига в Триполи, который уже давно переоборудован в военную и военно-воздушную базу Турции. Причиной стали массовые демонстрации местных граждан вокруг Митиги, возникшие после появления в интернете обращения бывшего надзирателя тюрьмы «Митига», в котором он рассказал об ужасных условиях, в которых содержатся заключенные и, главное, о том, что в «Митиге» («личной» частной тюрьме Башаги) находится Саиф аль-Ислам Каддафи, сын убитого ливийского лидера Муаммара Каддафи. Митингующие требовали от ПНС раскрыть правду о месте заключения Саифа аль-Ислама Каддафи и освободить всех узников тюрьмы.

10 сентября участники переговоров по Ливии, завершившихся в Марокко, подписали соглашение о распределении суверенных должностей в органах власти между тремя регионами Ливии — Триполитанией, Киренаикой и Феццаном. Было заключено соглашение о распределении 7 суверенных должностей из десяти между представителями всех 3 регионов. Ливийский канал AlhadathTV сообщил, что представители региона Триполи займут должности глав Счетной палаты, Избирательной комиссии и Верховного суда. Управление административного контроля и Центрального банка возглавят представители Киренаики, а Комиссию по борьбе с коррупцией — Феццана.

Однако уже на следующий день, 11 сентября, тот же телеканал сообщил, что делегация Палаты представителей вновь села за стол переговоров с представителями ВГС «для обсуждения деталей итогов консультаций по стабилизации кризиса». AlHadath указывает, что «стороны решили пересмотреть часть договоренностей, к которым они пришли ранее»…

_________________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/cf7d6240

19.09.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть VII

Хотя и со стороны ООН, и со стороны Евросоюза незамедлительно последовали поздравления Ливии «за смелые и решительные миротворческие шаги», поздравления оказались преждевременными...

Газета «Суть Времени» №395

Набор мальчиков в янычары (фрагмент), рисунок XVI века

Как мы отмечали в предыдущей части нашего исследования, ни ПНС, надеющееся взять Сирт, ни парламент в Тобруке американский вариант «миротворчества» не устраивал. Однако начавшиеся в первой декаде августа 2020 года «челночная дипломатия» посла США в Триполи Ричарда Норланда и «рейды» главы германского МИДа Хайко Мааса, которые настойчиво «продавливали» именно этот вариант, возымели действие.

Как именно американский и германский эмиссары «убеждали» Триполи и Тобрук — пока неизвестно. Однако 21 августа и Фаез Саррадж со стороны правительства в Триполи, и Агила Салех со стороны парламента в Тобруке объявили о немедленном прекращении огня и перемирии. При этом они оба заодно объявили и условия перемирия, которые, несмотря на сходство, различались важными нюансами.

Саррадж условиями перемирия назвал:

создание демилитаризованной зоны в районе Сирта и Аль-Джуфры (то есть по сути отвод из них войск Хафтара!!!);

конечной целью перемирия должен стать уход всех иностранных сил, включая наемников, с территории Ливии (действительно, у Хафтара тоже воюют наемники, и не только ливийские салафиты, но и завербованные на деньги Эмиратов боевики из Нигера и Чада);

возобновление добычи и экспорта нефти. При этом доходы от продажи нефти должны переводиться на счет Национальной нефтяной корпорации (NOC) в Ливийском иностранном банке и не должны быть обналичены до достижения всеобъемлющего политического соглашения в соответствии с результатами Берлинской конференции, прошедшей в январе 2020 года.

Кроме того, Саррадж выразил поддержку идее проведения президентских и парламентских выборов в марте следующего года на основе конституции, которая будет согласована всеми ливийцами.

Буквально через несколько минут свой призыв к прекращению огня опубликовал и спикер Палаты представителей в Тобруке Агила Салех.

Салех заявил, что Сирт должен стать временной резиденцией для обновленного Президентского совета Ливии, а безопасность города на этапе объединения государственных институтов востока и запада должны обеспечивать полицейские силы из разных регионов страны.

Салех также требует полного прекращения иностранного вмешательства и вывода всех наемников из Ливии.

Салех также считает необходимым завершение работы военной комиссии 5+5 под эгидой миссии ООН по поддержке Ливии (то есть не допускает исключения из политического переговорного процесса Хафтара и его аппарата).

Как и Саррадж, Салех считает необходимым возобновление добычи нефти. Однако доходы от продаж нефти Салех предлагает хранить не в Ливийском иностранном банке (то есть только под контролем НОК), а в Ливийском национальном банке на специальном счете (то есть под государственным контролем), и не обналичивать до момента достижения всеобъемлющего политического урегулирования.

Наконец, в варианте Салеха политическое урегулирование должно проводиться в соответствии с итогами не только Берлинской конференции, но также и Каирской инициативы (включая справедливое распределение нефтяных доходов), а также «гарантиями миссии ООН, американской администрации и стран, которые поддерживают мир и стабильность в Ливии».

То есть Салех обоснованно не верит в то, что при «демилитаризации» в Сирт и Аль-Джуфру вместо Хафтара не войдут турки под флагом ПНС. И не верит в то, что нефтяные деньги из Ливийского иностранного банка внезапно не уйдут ПНС и Турции. И, наконец, не верит в то, что политическое урегулирование без гарантий ООН, США и пула «стран поддержки», включая Египет, будет стоить намного дороже бумаги, на которой оно окажется изложено.

Хотя и со стороны ООН, и со стороны Евросоюза незамедлительно последовали поздравления Ливии «за смелые и решительные миротворческие шаги», поздравления оказались преждевременными.

Уже 22 августа собравшийся в Триполи под руководством Сарраджа Президентский совет выразил глубокую благодарность Турции и Катару, «которые поддержали позицию ПНС и ливийский народ во время нынешнего кризиса». А также уточнил, что из процесса политического урегулирования необходимо «исключить тех, чьи руки были испачканы кровью ливийцев, и тех, кто совершил нарушения, которые равносильны военным преступлениям и преступлениям против человечности». Совет подчеркнул, что он «не откажется от наказания виновных». То есть Президентский совет в Триполи уже заранее решил, у кого руки испачканы кровью ливийцев и кого объявить виновными.

Уже 22 августа глава Минфина Ливии (в Триполи) Ахмед Маитики на встрече в Стамбуле получил от ряда турецких компаний, работавших в стране при Каддафи, согласие вернуться в Ливию для реализации незавершенных контрактов.

В этот же день еще раз подробно обозначил позицию парламента в Тобруке Агила Салех: «Сирт должен стать резиденцией новых властей страны на переходный период… Сирт должен оставаться свободным от каких-либо вооруженных сил, в том числе миротворческих, за исключением полицейских в составе представителей различных регионов страны, которые будут отвечать за защиту правительственной штаб-квартиры и отдельных официальных лиц. Кроме того, предлагаю создать президентскую гвардию на основе указа будущего Президентского совета сразу после его появления. Помимо этого, в рамках предполагаемого консенсуса должны быть оформлены и договоренности между военными в рамках переговоров в формате «5+5» (по линии совместного военного комитета по пять представителей от каждой стороны) под эгидой ООН…

Все ливийцы отвергают раздробление их родины. Но при этом они требуют политической и административной децентрализации — то есть справедливого распределения богатств и государственных институтов по всем ливийским регионам… Доходы от нефти можно распределять справедливо, если создать специальный счет, на котором их будут размещать… мы предлагаем не использовать его до тех пор, пока не будет сформирован новый орган власти или некий комитет из ливийцев с участием Миссии ООН по поддержке в Ливии для осуществления выплаты средств с него, чтобы обеспечить права каждого ливийца на прибыль с нефти и газа».

24 августа официальный представитель ЛНА Ахмад аль-Мисмари заявил, что ПНС во главе с Фаезом Сарраджем использует перемирие для подготовки к нападению: «ЛНА постоянно отслеживает передвижения противника… За последние 24 часа мы отследили два фрегата турецкого производства и три военных корабля класса „корвет“, движущихся к берегам Сирта. Они готовы к нападению…»

Аль-Мисмари также назвал инициативу ПНС «пылью в глаза, которая сбивает с толку местное и международное сообщество».

У Мисмари для таких заявлений были основания. Их в тот же день дал пресс-секретарь президента Турции Ибрагим Калын в интервью Bloomberg. Он подчеркнул, что у Турции и ПНС единая позиция по условиям прекращения огня: «Все силы Хафтара должны быть выведены из Сирта и аль-Джуфры и перемещены в Бенгази и Тобрук. Сирт и аль-Джуфра должны находиться под контролем ПНС. В принципе, мы не против демилитаризации Сирта и аль-Джуфры. Это необходимо серьезно оценить. Есть вопросы: кто будет за этим следить и как это будет соблюдаться. Все главные вопросы связаны с условиями демилитаризации».

Не менее решителен Калын и по вопросу доходов от экспорта нефти: «…доходы должны храниться в Центральном банке Ливии (который под контролем ПНС!) и распределяться оттуда же. Одновременно с этим должны быть предприняты шаги, необходимые для политического урегулирования».

То есть не демилитаризация Сирта и Аль-Джуфры, а их милитаризация ПНС. А потом — можно поговорить и о демилитаризации. И не международный контроль за нефтяными деньгами, а контроль ПНС. А дальше можно поговорить и о политическом урегулировании (на условиях ПНС, то есть Турции).

Отметим, что это была первая реакция Турции на примирительные заявления Сарраджа и Салеха, сделанные 21 августа по инициативе США (о чем открыто говорят и в Триполи, и в Тобруке). Три дня Турция молчала. Более того, в Стамбуле подчеркивают, что Саррадж сделал свое заявление без консультаций с Турцией — за ее спиной. Отметим также, что, как сообщают осведомленные аналитики, и для Москвы заявление Салеха о перемирии стало полной неожиданностью; более того, в этом заявлении он даже не назвал Россию в числе стран, способствовавших перемирию.

То есть? То есть два ключевых «миротворческих актора» в Ливии — Турция и Россия — «одним махом» оказываются как бы «ни при чем». А «миротворческий процесс» как бы «с нуля» вместо них возглавляют США — подчеркнем, в точном соответствии с приведенными в предыдущих частях нашего исследования рекомендациями американского Института Брукингса…

Но с 23 августа в Триполи начинаются массовые протестные акции населения. Участники митингов обвиняют правительство в резком ухудшении экономической ситуации, обнищании населения, разгуле коррупции. Противники власти, собирающиеся на Площади Мучеников, выкрикивают лозунги «Народ хочет смены власти! Да здравствует Ливия!» и требуют отставки ПНС во главе с Сарраджем. Арабские источники указывают, что протесты начались сразу в нескольких городах западной Ливии и затем охватили столицу.

23 августа силы МВД применили по участникам протестов огнестрельное оружие, сообщается о нескольких убитых и десятках раненых. В ночь на 24 августа по всему Триполи прошли массовые аресты активистов и участников уличных протестных акций. 24 августа силы МВД применили для вытеснения протестующих с площадей слезоточивый газ. Как сообщает ТАСС, для разгона протестующих 23 и 24 августа использовались «Специальные силы сдерживания», входящие в МВД ПНС и находящиеся в подчинении у главы МВД Фатхи Башаги.

Скандал получился громкий. Миссия ООН выступила с резким заявлением, требуя «немедленного и тщательного расследования фактов чрезмерного применения силы сотрудниками службы безопасности ПНС во время состоявшихся в воскресенье протестных акций в Триполи». А поскольку именно Башага реально (хотя, как всегда в подобных случаях, далеко не полностью) контролирует «силовой ресурс» Триполи, состоящий из нескольких далеко не дружественных друг другу криминально-террористических группировок и называемый «полицией», в инцидентах обвинили Башагу. После чего он 28 августа спешно улетел в Стамбул. Где его — с военной церемонией!!! — встретил глава минобороны Турции Хулуси Акар. Кроме того, в Стамбуле (почему-то!) Башага встретился с управляющим Центральным банком Ливии Сиддиком аль-Кабиром. И в этот же день председатель ПНС Саррадж сместил Башагу с поста главы МВД.

Но не тут-то было! Башага объявил в СМИ, что он невиновен в инцидентах и готов на их публичное и официальное разбирательство. 29 августа в Мисурате — родном городе Башаги — прошли массовые демонстрации в его поддержку. Кроме того, демонстранты потребовали от Сарраджа сформировать антикризисное правительство, сменить всех министров и перевести новое правительство в любой другой город, кроме Триполи.

И этот демарш — совсем не мелочь. Группировка Мисураты — один из наиболее мощных и боеспособных ресурсов войск ПНС и лично Башаги. Когда 29 августа Башага вернулся в Триполи из Турции, его встречала крупная и хорошо вооруженная «группа поддержки» из Мисураты. И уже 3 сентября Башага — причем без всякого публичного разбирательства — оказался восстановлен в должности главы МВД…

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/086ac992

05.09.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть VI

Газета «Суть Времени» №393

Турецкое сейсморазведочное судно Oruç Reis

С начала августа в Средиземном море резко обостряется конфликт между Турцией и Грецией. Турция начинает активные сейсморазведочные исследования на природный газ в пределах акваторий, официально входящих в морскую экономическую зону Греции.

11 августа Греция запросила созыв экстренного совещания совета по иностранным делам ЕС, и одновременно Брюссель ввел санкции против двух руководителей турецких энергокомпаний. Анкара объявила, что в конце августа начнет выдавать лицензии на изучение и освоение участков Средиземного моря, которые входят в экономическую зону Греции. Сейчас в этом районе ведет работу турецкое сейсморазведочное судно Oruç Reis. При этом глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что судно продолжит свою работу в этом районе Средиземного моря, которую Анкара считает своей экономической зоной, и будет выдавать лицензии: «Мы не пойдем на компромисс».

Уже в середине-конце 2019 года в турецких СМИ появилось и далее стало постоянным штампом и у журналистов, и у политиков определение всего восточного Средиземноморья словами «Наша голубая Родина». То есть прямая адресация к эпохе Османской империи, когда восточное Средиземноморье действительно было «внутренним морем» османов. Политически это означает неявный фактический отказ Анкары от всех договоров, которые 100 лет назад определили современные (в том числе морские) границы Турции.

Примечательно, что пока и ЕС, и ООН об этом факте говорят осторожно и невнятно, или вообще молчат. Остро реагирует только Греция, которая высылает в район острова Кастеллориза, где ведет сейсморазведку Турция, боевые корабли и самолеты. Но Анкара отвечает тем же.

12 августа МИД Израиля выпустил заявление, осуждающее Турцию и поддерживающее Грецию в конфликте вокруг газовых месторождений восточного Средиземноморья. А 13 августа портал Pentapostagma сообщил, что в качестве реакции на конфликты между военными кораблями Греции и Турции в восточной части Средиземного моря Париж решил оказать помощь Афинам, перебросив в Грецию два истребителя «Рафаль».

14 августа Сирийская обсерватория по правам человека (SOHR), сообщила, что к настоящему времени в Ливию было переброшено более 17 420 сирийских боевиков, в том числе 350 несовершеннолетних. По меньшей мере 6000 из них вернулись в Сирию за последние несколько месяцев после выполнения своих контрактов, и сейчас устраивают протестные акции в Африне, требуя от турецких эмиссаров-вербовщиков полной обещанной оплаты своих контрактов. При этом SOHR указывает, что сирийские боевики уже потеряли убитыми в Ливии более 400 человек.

16 августа состоялся телефонный разговор между Трампом и Эрдоганом «с целью изучения способов разрядить напряженность в Ливии и привести к политическому урегулированию». А 17 августа в Анкаре посол США в Ливии Ричард Норланд в интервью турецким СМИ заявил, что «военное вмешательство Турции помешало командующему Ливийской национальной армии маршалу Халифе Хафтару и „российской группировке Вагнера“ захватить контроль над Триполи и, таким образом, проложило путь к политическому урегулированию в североафриканской стране». То есть от имени США однозначно встал на сторону ПНС и Турции во внутриливийском конфликте, а заодно столь же однозначно обвинил Россию в провоцировании и эскалации этого конфликта.

СМИ сообщили, что Норланд обсуждал с Эрдоганом два главных вопроса: ситуацию вокруг Сирта и возобновление добычи нефти в Ливии. И прокомментировал «обеспокоенность экспертов по поводу того, что Ливия может быть «окончательно разделена» в результате продолжающегося конфликта с множеством внешних игроков: «Есть опасения, что подобная военная тупиковая ситуация вокруг центральной части страны может привести к фактическому разделу Ливии. Это, конечно, кошмар для ливийцев, и мы это точно не поддерживаем».

17 августа к Сарраджу в Триполи приехали представители двух стран, оказывающих главную поддержку ПНС: министр национальной обороны Турции Хулуси Акар и зам. премьер-министра, госминистр обороны Катара Халид бен Мухаммед аль-Аттыйя. А 18 августа телеканал Al Arabiya сообщил, что они договорились о создании в Мисурате турецкой военно-морской базы со сроком аренды 99 лет и трехстороннего военного координационного центра. Соглашение включает «отправку катарских военных советников в Ливию для обучения ливийских военных, а также предоставление Ливии мест в турецких и катарских военных училищах… Предполагаются ежемесячные встречи представителей Генштабов трех сторон… Целью соглашения является повышение боеспособности воинских подразделений, подчиняющихся ПНС». Стороны также обсудили планы наращивания военного потенциала группировки ПНС в районе Сирта и Аль-Джуфры.

Отметим, что вопрос легитимности таких решений без участия и одобрения второй и неотъемлемой части ливийской власти — Палаты представителей в Тобруке — даже не ставился. Ливию поставили перед фактом распространения на всю ее территорию фактического турецко-катарского оккупационного режима внешних и внутренних «Братьев-мусульман»*. И весь мир смотрит на это международное правовое безобразие практически безучастно.

19 августа телеканал «Аль-Арабия» сообщил, что Турция, Катар и ПНС Ливии договорились о предоставлении сирийским, сомалийским и тунисским боевикам-наемникам ливийских паспортов с последующей интеграцией их в силы ПНС под контролем Турции: «Контроль и обучение под руководством Турции будут проводиться на авиабазе Аль-Ватия и в международном аэропорту Триполи при финансовой поддержке Катара, и назначении им (боевикам-наемникам) конкретных задач, включая обеспечение безопасности и защиту штаб-квартиры ПНС)».

Для Египта укрепление и политическая институциализация режима «Братьев-мусульман»* в Ливии под прямым военным контролем Турции и Катара, да вдобавок с официальным инкорпорированием в их военные и полицейские части хорошо подготовленных и профессионализированных наемников, — прямая угроза и фактический «казус белли».

В тот же день, 19 августа, президент Египта ас-Сиси направляет главе ЛНА Хафтару секретное послание. RT Arabic утверждает, что послание посвящено координации действий Египта и ЛНА при разных сценариях развития ситуации в регионе, причем Египет гарантирует свою поддержку силам Хафтара перед лицом возможных действий со стороны Триполи, в том числе атаки Триполи на Сирт и муниципалитет Аль-Джуфра.

Между тем Саррадж, обеспечив ПНС мощную военно-политическую и экономическую поддержку Турции и Катара, в очередной раз пытается «вбить клин» между главой Палаты представителей в Тобруке Агилой Салехом и главой ЛНА Халифой Хафтаром. 21 августа глава Высшего государственного совета Ливии в Триполи Халед аль-Мишри предлагает Салеху провести переговоры о мирном урегулировании конфликта, причем на нейтральной территории — в Марокко. При этом аль-Мишри подчеркивает, что Марокко под руководством короля Мухаммеда VI давно прилагает усилия для продвижения дипломатических попыток разрешить ливийский кризис. В этом предложении Триполи Хафтар, несмотря на его решающую военную роль в конфликте, фактически полностью исключается из процесса политического урегулирования.

Впрочем, Салех, судя по молчанию СМИ, на предложение аль-Мишри не откликнулся. Но при этом арабские и международные СМИ отмечают, что в последнее время обе стороны конфликта — ПНС при поддержке Турции и Катара и ЛНА при поддержке Египта и ОАЭ — быстро наращивают свои группировки авиации и средств ПВО в ключевых зонах противостояния, и прежде всего в районе Сирта и Аль-Джуфры.

19 августа представитель ЛНА генерал Ахмед аль-Мисмари сообщил, что главнокомандующий ЛНА Халифа Хафтар в качестве жеста доброй воли решил дать согласие на экспорт ливийской нефти из нефтяных резервуаров в портах. При этом аль-Мисмари подчеркнул, что это вовсе не означает возобновления добычи нефти на месторождениях и экспорта их из хранилищ.

20 августа издание Arab News сообщило, что президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси в ходе встречи с высшим командным составом ВС Египта поручил генералам быть готовыми к выполнения любых задач в свете текущих вызовов в регионе и отдал приказ вооруженным силам страны поддерживать наивысший уровень боевой готовности для защиты национальной безопасности республики.

Ас-Сиси заявил, что его страна имеет законное право вмешиваться в дела Ливии, где формируется опаснейший очаг террористической угрозы: «Любое прямое вмешательство египетского государства теперь приобрело международную легитимность, когда Египет сталкивается с прямыми угрозами от террористических наемников, поддерживаемых зарубежными странами».

И Турция, и Саррадж поняли, что их военно-политический нахрап зашел опасно далеко. Кроме того, они признали, что он дал почти все необходимые результаты, включая беспрецедентные, фактически неоколониальные соглашения по турецкому контролю в Ливии, не ограниченные даже наличием законной (но не признанной ООН, в отличие от ПНС в Триполи) Палаты представителей в Тобруке.

И они понимают, что военного решения проблемы Сирта и стратегической базы в аль-Джуфре в условиях сохранения власти Хафтара в ЛНА и «категорической» его поддержки Египтом — нет. Наступило время политической игры на закрепление и легитимацию завоеванных позиций, причем при поддержке заинтересованного Запада. И США, преследующих собственные интересы. И ЕС, панически боящегося нового военного «взрыва» в Ливии и нового потока в Европу ливийских беженцев.

Первыми такой вариант действий поддержали США, которые еще в начале августа выдвинули — сначала неофициально — «миротворческие» предложения, направленные и Триполи, и Тобруку. Предложения включают превращение Сирта и аль-Джуфры в демилитаризованную зону, уход сил Хафтара из конфликтных районов, размещение в «буферной зоне» на линии разграничения сторон международных наблюдателей и миротворческих сил, а также восстановление по всей стране и в полном объеме работы Национальной нефтяной корпорации, но «с максимально транспарентным распределением доходов от нефтяного экспорта».

Очевидно, что фактически это политическое решение в пользу Турции и Триполи, которые достигли почти всех своих целей. И не менее очевидно, что ни Палату представителей Салеха (у которой уже давно нет иллюзий относительно справедливости международного миротворчества), ни тем более Хафтара такое решение не устраивает.

____________________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/23dfcbf2

01.09.2020 Турция — неоосманский синдром. Часть V

США сетуют, что при Трампе африканское направление внешней политики США «упущено» и что в результате на эти территории активно входят другие игроки, в том числе Турция и, главное, Россия. А это «страшная угроза» для южного фланга НАТО

Газета «Суть Времени» №392

Джорджо де Кирико. Ужасные игры. 1925

Обострение военно-политической ситуации в Ливии вокруг «красных линий» Сирта и аль-Джуфры вызвало серьезное беспокойство и на Западе, и в России. Осведомленные политики хорошо понимают, насколько непредсказуемым и спонтанным может стать в этом регионе переход от словесной полемики к прямым военным действиям.

21 июля делегация МИДа и Минобороны РФ во главе с зам. министра иностранных дел Сергеем Вершининым завершила двухдневные консультации в Анкаре, посвященные ситуации в Ливии. Стороны договорились продолжать давление на участников ливийского конфликта «с целью создания условий для устойчивого режима прекращения огня», а также «содействовать продвижению межливийского политического диалога в координации с ООН в соответствии с резолюциями Берлинской конференции». В ближайшей перспективе возможно создание совместной рабочей группы по Ливии. Решено, что следующий раунд консультаций пройдет в ближайшее время в Москве.

22 июля по итогам этой встречи было обнародовано совместное турецко-российское заявление. Через час после этого заявления свой комментарий дал глава МИД РФ Сергей Лавров: «Острая ситуация в Ливии, с которой мы сейчас имеем дело, коренится в агрессии НАТО в 2011 году, которая являлась грубейшим нарушением резолюции Совета Безопасности ООН. Внешние игроки, прежде всего те, которые находятся за пределами региона, не принимали в расчет интересы ливийского народа и государственности… В отличие от многих других внешних игроков, Россия никогда не пыталась принимать чью-то сторону и делать ставки в ливийской игре. Мы всегда сотрудничали со всеми политическими силами в Ливии, приглашая их в Москву в разное время, и сейчас продолжаем поддерживать с ними контакты… Соседи Ливии, включая Алжир, Тунис, Египет, должны играть более важную роль, поскольку речь идет о стабилизации обстановки в стране, которая является их непосредственным соседом. Безопасность Алжира и других соседей Ливии находится в прямой зависимости от того, насколько успешно будут решаться проблемы».

Представитель Высшего совета шейхов и племен Ливии Салех аль-Фанди 22 июля сообщил газете «Аш-Шарк аль-Аусат», что ливийские племена готовы сражаться с турецкими силами на территории Ливии: «У нас есть миллион человек, обученных военному делу и готовых к тому, чтобы выйти на поле боя против турецких сил… многие из представителей ливийских племен уже вовлечены в это противостояние и сражаются в рядах Ливийской национальной армии».

Источник «Аль-Халидж Аль-Джадид» сообщает 22 июля, что Египет готов принять активное участие в ливийском конфликте. По информации источника, саудиты предоставили Египту 1 млрд долларов, Арабские Эмираты — еще 1 млрд долларов, Бахрейн — 350 млн долларов. Источник также сообщает о желании Парижа отправить на ливийский фронт 30 многоцелевых истребителей «Рафаль», чтобы пресечь попытки ПНС перейти так называемую «красную линию».

23 июля пресс-секретарь турецкого президента Ибрагим Калын заявил Reuters, что любое устойчивое соглашение о прекращении огня в Ливии требует вывода сил генерала Хафтара из Сирта и Аль-Джуфры и отхода к позициям, занимаемым в 2015 году.

Также 23 июля президент Турции Эрдоган одобрил решение Высшего военного совета, который отправил в отставку 30 известных генералов и адмиралов. Среди них генералы Метин Темель и Зекай Аксакаллы, командовавшие турецкими военными операциями в Сирии. Отправлены в отставку и еще три генерала из окружения Темеля, известных своими антиамериканскими настроениями. Турецкие СМИ отмечают, что Аксакаллы и Темель уволены из-за разногласий с министром обороны Хулуси Акаром и начальником Генштаба Яшаром Гюлером — сторонниками развития отношений с США и НАТО.

Само по себе продолжение чистки среди военных уже стало в Турции почти привычным: «султан Реджеп» после попытки путча в 2016 году особенно внимательно следит за малейшими проявлениями военной оппозиции. Новизна ситуации в том, что ранее приоритетно «чистили» именно «проамериканских» генералов, поскольку среди них оказалось большое число учеников и сторонников Фетхуллаха Гюлена — главного политического врага Эрдогана.

Теперь же — впервые! — чистят генералов «антиамериканских». То ли потому, что Эрдоган понимает растущие риски военных операций в сирийском «заевфратье», где турецкие войска, преследующие курдов, уже вступают чуть ли не в прямые боестолкновения с войсками американскими, которые курдов поддерживают. То ли потому, что Эрдоган ощущает острую необходимость политической поддержки со стороны США в своей беспрецедентной ливийской авантюре, против которой уже выступает чуть ли не весь мир.

Чуть ранее Америка показала свое влияние — причем достаточно тревожное для Турции — не в Сирии, а в Ливии. США заявили, что патронируемое Турцией правительство Сарраджа упорно препятствует «давно назревшему» аудиту ливийского Центробанка. В который поступают нефтяные доходы национальной нефтяной корпорации. И из которого, что не особо скрывалось, ПНС оплачивало «услуги» Турции в виде поставок вооружений, наемников и специалистов для обслуживания сложной военной техники в войне с «восточным» правительством Салеха и Хафтара в Тобруке.

Между тем правительство Салеха в Тобруке давно настаивало на равном и честном распределении «нефтяных» денег между Триполитанией, Киренаикой и Феццаном, и именно отказ ПНС Сарраджа в Триполи исполнять это требование привел к блокаде нефтедобычи и экспорта с января 2020 года подразделениями Хафтара. Сейчас убытки от этой блокады приблизились к $8 млрд, и у триполийского ЦБ, похоже, заканчиваются деньги. Потому Турции пришлось — ради восстановления добычи и экспорта нефти — «уговорить» Сарраджа согласиться на аудит ЦБ. И 29 июля ООН официально объявила, что ПНС в Триполи согласилось на проведение внешней ревизии ЦБ и что ее начнет на следующей неделе бухгалтерская фирма Deloitte из Лондона.

8 августа арабские СМИ приводят сообщения о том, что в Ливии террористы ИГ* дислоцируются на окраине Сабраты. Вербовкой сирийских наемников занимается лидер группировки «Хайят Тахрир аш-Шам»* Абу Мухаммад аль-Джуляни. «Рамблер» дополняет, что в середине июля в Ливию прибыли также террористы ИГ* из Туниса. Все они концентрируются в Сабрате для участия в боях за Сирт.

9 августа президент Эгдоган одобрил решение Высшего военного совета Турции сформировать для единой координации всех военных операций в Сирии оперативное командование «Щит мира». Оно будет ответственным во всех районах проведения предыдущих турецких операций «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь», «Источник мира» и «Щит весны». То есть — по всем территориям северной Сирии!!!

10 августа мировые СМИ сообщают о беспрецедентном и суперскандальном событии, имеющем отношение не только к Ливии, но и ко всему макрорегиону. Суд Вашингтона, округ Колумбия, США, вызвал на допрос наследного принца Саудовской Аравии Мухаммада ибн Салмана и еще 13 человек в связи с иском бывшего офицера саудовской разведслужбы Саада аль-Джабри, правой руки бывшего наследного принца королевства Мухаммеда бен Наифа.

Иску предшествовала публикация в канадской газете The Star, согласно которой через несколько дней после убийства Хашогги саудовский принц Мухаммед бин Салман отправил в Канаду группу наемных убийц, известную как «Отряд тигров», для устранения Аль-Джабри, располагающего документальными доказательствами о причастности бин Салмана к убийству саудовского оппозиционера Джамаля Хашогги в октябре 2018 года.

В связи с этим подчеркнем, что «своих сукиных сынов» Америка таким скандальным образом никогда не атакует. И возникает вопрос, почему Мухаммед бин Салман таковым быть перестал. Скорее всего, прежде всего потому, что отказывается резко сократить добычу нефти и поднять цену на нее до уровней, приемлемых для американских «сланцевиков». Но, видимо, еще и потому, что саудиты слишком плотно поддерживают в Ливии Хафтара, не позволяя Америке разыграть собственную игру в Ливии и, шире, во всей Северной Африке.

Между тем о «своей игре» США в Северной Африке «мозговые центры» (Брукингс и другие), связанные с Демократической партией, говорят и пишут давно. Они сетуют, что при Трампе африканское направление внешней политики США «упущено» и что в результате на эти территории активно входят другие игроки, в том числе Турция и, главное, Россия. А это «страшная угроза» для южного фланга НАТО. А потому, мол, нужно срочно включаться в игру в Ливии, поскорее вытеснять Россию и Турцию из переговорного и миротворческого процессов, а далее их возглавить… Мол, тогда во всей Африке будут торжествовать американские интересы. И, похоже, сейчас, судя по резко возросшей активности США в Ливии, мы это и наблюдаем.

11 августа глава Палаты представителей в Тобруке Агила Салех заявил послу США в Ливии Ричарду Норланду, что на период проведения выборов в стране город Сирт нужно сделать штаб-квартирой будущего объединенного правительства Ливии. Салех также подчеркнул важность справедливого распределения нефтяных доходов страны и то, что они не должны попадать в руки боевиков незаконных вооруженных формирований и наемников ПНС. Салех добавил, что должен быть создан специальный банковский счет, на который бы поступали вырученные от реализации природных богатств деньги. В таком случае, считает ливийский политик, ЦБ в Триполи больше не сможет оплачивать услуги джихадистов-наемников, завербованных Анкарой.

Салех, наконец, заявил Норланду, что ливийский парламент не считает ПНС легитимным органом, поскольку ПНС не выполнил свои обязательства в соответствии со Схиратскими соглашениями.

11 августа российские экономические порталы сообщили, что, по данным ФТС России, наша страна окончательно потеряла турецкий рынок газа: текущие поставки в Турцию составили 0,01% от общего экспорта «Газпрома», или 2 млн кубометров из 11 млрд кубометров общего экспорта. Турция полностью перешла на газ из Азербайджана, крупнейшего своего поставщика, а также СПГ из Ирана, Катара, Нигерии и США. При этом Россия вложила 7 млрд долларов в «Турецкий поток», который в начале года торжественно запустили Путин и Эрдоган. По нему Турция должна была получать 16 млрд кубометров газа в год, но выбрала всего 4,5 млрд за полгода и закрыла вентиль. С мая 2020 года также не работает и газопровод «Голубой поток».

Турция заявляет, что дело в том, что сейчас, на пике кризиса, трубопроводный газ из Азербайджана и привозной СПГ обходятся ей дешевле, чем поставки «Газпрома». Но ведь с «Газпромом» существует долгосрочное соглашение о поставках, которое Анкара откровенно нарушает. И этот факт оказывается еще одним серьезным поводом для российских сомнений в надежности любого партнерства с Эрдоганом…

_______________________

!!! Звездочками обозначены «Организация, деятельность которой запрещена в РФ»

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/2a31b6ff

15.08.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть IV

Газета «Суть Времени» №390

Рис. 1. Зоны контроля ЛНА и ПНС на 24 мая 2020 г.

12 мая спикер ЛНА 2020 Ахмед аль-Мисмари заявил, что «присутствующие в Ливии турецкие силы являются оккупационными, поэтому они и их наемники из числа сирийцев являются легитимной целью во время операций армии».

В ответ на это некая «Панель экспертов ООН» выпустила доклад о якобы «присутствии российских ЧВК в Ливии», который обобщил давно и настойчиво гулявшие по западной (в основном, американской) прессе утверждения об «активности в Ливии российских частных военных компаний (ЧВК)», прежде всего так называемой ЧВК «Вагнер». К докладу был приложен список из 122 фамилий людей — якобы бойцов ЧВК, которые принимали участие в боевых действиях в Ливии. Однако вскоре выяснилось, что список был практически подряд переписан из скандального украинского интернет-ресурса «Миротворец», а затем неназванные эксперты ООН признались, что составляли доклад «на основании сообщений прессы» и неких «анонимных очевидцев». Тем не менее тема ЧВК «Вагнер и российские наемники в Ливии» заняла чуть ли не центральное место не только при обсуждении Ливии в западных СМИ, но и в высказываниях ведущих американских политиков.

14 мая арабские источники сообщили, что Турция направила к Ливии несколько фрегатов типа G с самыми мощными в турецких ВМС системами ПВО с дальностью поражения более 50 км, которые способны полностью контролировать в глубину ливийское побережье. При этом у сил Хафтара каких-либо эффективных противокорабельных средств нет.

17 мая арабские страны Персидского залива, а также Кипр, Египет и Греция заявили о своем возмущении планами Турции начать разведку нефти и газа у берегов Ливии. С соответствующим запросом турецкая госкомпания Turkish Petroleum накануне обратилась к ПНС в Триполи.

19 мая арабские СМИ сообщили о захвате авиабазы Аль-Ватыя силами ПНС и о том, что силы Хафтара на западе Ливии оказались под угрозой окружения. И в этот же день командование ЛНА отвело свои войска из ряда ключевых районов Триполи. Осведомленные эксперты утверждают, что с этого момента из ЛНА начался отток вооруженных отрядов некоторых ливийских племен, усомнившихся в итоговой победе Хафтара.

22 мая в Ливию в расположение сил Хафтара прилетели от 6 до 8 самолетов МиГ и Су неизвестной принадлежности, после чего в западной и турецкой прессе разразилась волна обвинений России в том, что она тайно поставляет Хафтару новейшую авиацию и летчиков. Вскоре выяснилось, что это были самолеты, которые ОАЭ закупили у Белоруссии и направили в Ливию. (См. рис. 1)

25 мая ливанский ресурс Al-Masdar News сообщил о полной разблокировке стратегической трассы М-4 в Сирии, соединяющий Алеппо с Латакией и Средиземноморским побережьем. То есть Турция выполнила свое обязательство перед Россией, данное на последних переговорах по сирийскому Идлибу 5 марта. Однако понятно, что оно было выполнено прежде всего за счет эвакуации из Идлиба в Ливию части «непримиримых» халифатистских боевиков.

1 июня глава американского командования АФРИКОМ Стивен Таунсенд по итогам переговоров с министром обороны Туниса Имедом Хазги сообщил, что Тунис согласился принять на своей территории и разместить на одной из авиабаз военный контингент США. Таунсенд заявил, что размещение американских войск начнется в течение недели.

2 июня Миссия ООН в Ливии (UNSMIL) сообщила, что командующий ЛНА Хафтар согласился на возобновление переговоров с ПНС во главе с Сараджем о прекращении огня в рамках Совместной военной комиссии «5+5». В заявлении указывается, что стороны договорились «вести разговор на фоне сигналов ливийских граждан, которые хотят иметь достойную и безопасную жизнь как можно скорее».

3 июня зам. главы ПНС Ахмед Майтиг заявил по итогам своих переговоров в Москве с Сергеем Лавровым, что Россия «не будет принимать участие в военных действиях в Ливии и готова сделать все возможное для политического разрешения кризиса на базе решений Берлинской конференции». Майтиг подчеркнул, что говорить о политическом разрешении кризиса невозможно до тех пор, пока войска Хафтара не отступят на свои прежние позиции.

В тот же день представитель американского АФРИКОМ высказал очередной фейк о том, что якобы в рядах ЛНА Хафтара воюют 2000 боевиков ЧВК «Вагнер».

Россия, конечно, по крайней мере с 2014 года осторожно и негласно поддерживала Хафтара против ПНС, совершенно не желая укрепления в Ливии «Братьев-мусульман»*. В том числе, как сообщают осведомленные аналитики, поставляя Хафтару через ОАЭ и Египет некоторые современные вооружения и принимая его на переговорах в Москве, а также направляя ЛНА военных советников.

Однако Москва — с полным основанием — Хафтару не вполне доверяет. И потому что он странным образом, причем через ЦРУ, двигался по жизненному и властному пути. И потому что он нарушал обязательства и предварительные договоренности прямо за столом переговоров (в том числе в Москве и Берлине) ничуть не реже, чем его оппонент Сарадж. И потому что заявил о своей полной власти над Ливией без какого-либо согласования с международными партнерами. И потому, наконец, что ему уже 78-й год, и здоровье не богатырское, и он вряд ли способен играть свою военно-политическую игру «вдолгую».

Потому Россия, во-первых, внимательно «прощупывала» возможных преемников или альтернативы Хафтару в лагере Палаты представителей в Тобруке и, во-вторых, никогда не прерывала контакты с ПНС Сараджа, без лишнего официоза принимала посланцев ПНС в Москве и постоянно подчеркивала, что ее интерес не в поддержке какой-либо из сторон конфликта, а в установлении в Ливии прочного мира.

3 июня силы Хафтара были вытеснены из аэропорта Триполи, а 5 июня — из Тархуны, и отступили к Бени-Валиду.

4 июня Эрдоган, принимая Сараджа в Анкаре, заявил, что Хафтар не может принимать участие в переговорах по ливийскому конфликту: «Лицо, чьи действия постоянно угрожают будущему Ливии, не вправе быть представленным за столом переговоров… Турция не оставит собратьев в Ливии наедине с угрозой наемников и путчистов». Сарадж заявил, что «битва продолжается» и что «ПНС намерено установить контроль на всей территории Ливии… Хафтар, совершающий военное преступление, должен понести заслуженное наказание… Мы не остановимся, пока не покончим с врагом. Мы не дадим их главарю возможности к переговорам, мы считаем его нелегитимным».

7 июня президент Египта ас-Сиси сообщил, что на его встрече с Хафтаром и Салехом достигнута договоренность «о межливийской инициативе прекращения огня начиная с 6:00 8 июня 2020 года». Инициативу Египта поддержал глава МИД Франции Жан-Ив Ле Дриан. ЕС и ОАЭ также поддержали «Каирскую декларацию», направленную на разрешение конфликта политическим путем и установление режима прекращения огня в Ливии. 8 июня МИД России опубликовал заявление, в котором отметил, что «эти комплексные предложения, согласованные с лидерами восточноливийского лагеря, могли бы стать добротной основой для давно назревших переговоров между противоборствующими ливийскими сторонами по постконфликтному обустройству Ливии… Надеемся, что власти в Триполи оперативно и с должным вниманием отнесутся к мирному призыву, прозвучавшему из Каира, и откликнутся на него в конструктивном ключе».

Представитель ПНС ответил: «Нам больше не надо никаких инициатив». После чего Россия сообщила ПНС по поводу ожидавшегося 8 июня прилета Сараджа из Анкары в Москву, что «в графике Путина 8 июня нет планов по проведению контактов с главой триполийского кабинета министров».

8 июня спикер ЛНА аль-Мисмари обвинил ряд стран в том, что они обманом вынудили ЛНА отступить от Триполи и ряда других стратегически важных городов: «Ряд стран выступали гарантами того, что силы Правительства национального согласия (ПНС) не продвинутся дальше 60 км от Триполи и после этого начнутся переговоры в формате „5+5“, однако все обещания остались на словах. Эти государства разочаровали нас».

Глава МВД Триполи Фатхи Башага заявил, что ПНС будет готово к переговорам с ЛНА только после установления своего контроля над городом Сирт и авиабазой аль-Джуфра, фактически обеспечивающей доминирование в воздухе во всей центральной Ливии.

В январе 2020 года ЛНА Хафтара практически полностью остановила работу нефтяных месторождений на подконтрольных территориях, тем самым лишив Национальную нефтяную корпорацию (NOC) и управляющее ею правительство Сараджа львиной доли текущих нефтяных доходов. 6 июня Хафтар, в преддверии обещанных переговоров «в берлинском формате» приказал открыть добычу на крупнейшем месторождении Эш-Шарара. Однако срыв ПНС этих переговоров привел к тому, что уже 9 июня Шарара вновь оказалась закрыта.

Халифа Хафтар. 2011

8 июня силы ПНС начали штурм Сирта, который не только является ключевым пунктом перевалки ливийской нефти на танкеры, но и открывает доступ к основным нефтепроводам. А 10 июня глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу в интервью газете Hürriyet заявил, что «призыв к перемирию в Ливии, предложенный в Каире, родился мертвым».

Но в тот же день, 10 июня, протурецкие войска прекратили попытки атак ливийского города Сирт. И не случайно! Италия, Франция и Греция отправили свои корабли к южному побережью Средиземного моря, заблокировав подходы к берегам Ливии. Египет подготовил крупную группировку возле границы для противодействия турецким войскам. Территориальные воды Ливии были объявлены бесполетной зоной.

Французские и греческие пограничники потребовали у турецкого ракетного крейсера покинуть территориальные воды Ливии. Сухогруз Турции был подожжен, один из французских истребителей обстрелян протурецкими боевиками. Франция передала предупреждение Турции о необходимости прекратить террористическую деятельность на территории близлежащих стран.

19 июня на встрече глав МИД Турции и Италии они заявили о взаимном несогласии с военно-морской операцией ЕС «Ирини» по контролю за соблюдением эмбарго ООН на поставки оружия в Ливию, а также выразили поддержку ПНС во главе с Фаизом Сарраджем.

20 июня президент Египта ас-Сиси заявил, что любое прямое вмешательство Египта в Ливии рассматривается как шаг, наделенный международной легитимностью. Это связано с «необходимостью защитить границы Египта от террористических группировок, помочь ливийским братьям в деле восстановления безопасности и стабильности, положить конец кровопролитию среди ливийцев и начать всеобъемлющий политический процесс под эгидой ООН».

Ас-Сиси пообещал не допустить захват Сирта и авиабазы аль-Джуфра войсками ПНС: «Это красная линия, которую Египет не позволит пересечь… египетские войска выдвинутся в Ливию, если они нас об этом попросят, однако мы не будем захватчиками, ведь у нас нет никаких амбиций в Ливии».

21 июня издание Libya Review сообщило, что правительство Сараджа выделило Турции 12 млрд дол. «в качестве платы за военное участие в поддержке ПНС». Утверждается, что, в частности, ПНС разместило $4 млрд в Центральном банке Турции, и еще $8 млрд были депонированы на счетах госбанков для «оплаты военной интервенции Турции в Ливию».

23 июня арабские СМИ сообщили, что войска Хафтара взяли под контроль практически все нефтяные месторождения Ливии.

28 июня арабские СМИ сообщили, что в Сирте, находящемся под контролем ЛНА, замечены тактические ракетные комплексы SCUD-B, и машины, груженные значительным количеством боезапасов для них. Боевой радиус этих ракет — клонов старых советских систем «Эльбрус» — достигает 300 км, а вес боеголовки — 900 кг. Издания подчеркивают, что у войск ПНС и поддерживающей их Турции нет средств борьбы с устаревшими «Скадами».

29 июня вице-председатель верховного Совета шейхов и племен Ливии ас-Сенуси аль-Халик заявил, что Совет планирует открыть в российском банке счет для распределения прибыли от продажи нефти между всеми ливийцами. По словам аль-Халика, ливийские племена выступают против поступления ПНС всех средств от добычи ливийской нефти. Это стало одним из главных поводов для блокировки работы нефтяных месторождений.

А 1 июля аль-Халик сообщил, что ливийские племена полностью передали контроль над нефтяными месторождениями и портами парламенту на востоке страны и Ливийской национальной армии (ЛНА) во главе с маршалом Халифой Хафтаром. Аль-Халик напомнил, что племена блокировали эти объекты во избежание использования нефтяных доходов «для финансирования терроризма и вооруженных группировок, когда ливийские средства растрачиваются на поставки оружия и переброску наемников, убивающих ливийцев… необходимо открытие банковского счета для поступлений от нефтяных доходов, который будет находиться в ведении суверенного фонда без участия Национальной нефтяной компании (NOC) и Центробанка Ливии… кроме того, совет племен требует справедливого распределения доходов между Триполитанией, Киренаикой и Феццаном».

Аль-Халик также заявил, что племена Ливии выступают за то, чтобы Россия играла более активную роль в разрешении кризиса в стране: «Позиция РФ по урегулированию конфликта сильна и отвечает национальным интересам жителей Ливии».

Арабские СМИ сообщают, что к 1 июля общая численность группировки боевиков, которых Турция перебросила из сирийского Идлиба, достигла 15 тысяч человек. Более половины от состава этой группировки сосредоточено на линии Сирт — Аль-Джуфра. Ливийский информационный ресурс AMN пишет о том, что ЛНА перебросила в район Сирта дополнительные силы и средства, в том числе пусковые установки с баллистическими ракетами.

Саудовские интернет-ресурсы отмечают «признаки потепления» в отношениях между США и Турцией: ФБР начало предварительное следствие в отношении оппозиционного Анкаре проповедника Фетхуллы Гюлена, скрывающегося в Пенсильвании от турецких властей; Трамп не торопится с введением обещанных санкций за покупку Турцией российских комплексов ЗРК С-400; Эрдоган, со своей стороны, почти не упоминает об американской поддержке в Сирии враждебных Турции курдских сил.

Главный вопрос здесь, конечно, о Гюлене, выдачи которого в Турцию Эрдоган требует много лет. Напомним, что Гюлен возглавляет суфийскую организацию «Хизмет» (служение), у которой есть более тысячи лицеев, колледжей, университетов, мечетей, молельных домов и общежитий по всему миру. На сегодняшний день число «выпускников Хизмета» — несколько миллионов, но главное не в этом, а в том, что «Хизмет» фактически массово вербует из них профессиональные кадры, безусловно верные своему мюриду Гюлену.

Известно, что в попытке военного переворота в Турции в 2016 году ключевые роли играли военные, прошедшие школы «Хизмет». А американский аналитик Уильям Энгдаль называет «Хизмет» самым масштабным проектом ЦРУ за всю историю его работы с политическим исламом. Когда в 2006 году миграционная служба США попыталась депортировать Гюлена на родину, его поручителями выступили бывший посол США в Турции Мортон Абрамовиц и ряд высокопоставленных сотрудников ЦРУ. Отметим, что в 2012 году в интервью The New York Times Гюлен заявил: «Миру нужна новая система международных отношений, чтобы противостоять хаосу, и она может быть создана только такими ведущими странами, как США, и такими уважаемыми организациями, как НАТО и ООН».

4 июля ПНС Сараджа подписало в Триполи с министром обороны Турции Хулуси Акарой и главой Генштаба Турции Яшаром Гюлером «Соглашение об обороне». По этому документу Турция вправе разместить на территории Ливии свою военную базу, причем всем ее военнослужащим будет предоставлен дипломатический статус. Турецкие советники и военные получат иммунитет от судебного преследования, Анкара — законные полномочия защищать ПНС. Турции разрешено участвовать в формировании нового военно-разведывательного агентства, а также охранных структур для турецких компаний, расположенных в Ливии.

4 июля посольство Британии в Ливии совместно с Ливийской государственной нефтяной корпорацией (NOC) выразили обеспокоенность сообщениями о преднамеренном вмешательстве в работу нефтяного месторождения Шарара: «Сообщения о вмешательстве иностранных наемников в нефтяное месторождение Шарара вызывают тревогу. Милитаризация энергетического сектора Ливии недопустима и может привести к дальнейшему ущербу». Посольство заявило, что подтверждает свою поддержку NOC как единственной независимой нефтяной компании Ливии, на которую возложена ответственность за управление нефтью Ливии.

4 июля арабские СМИ сообщили о переброске в Ливию йеменских боевиков из партии «Ислах», связанной с Турцией, Катаром и «Братьями-мусульманами»*. Военные и разведывательные источники сообщили, что до 200 наемников из Йемена прибыли в Ливию, чтобы сражаться на стороне поддерживаемого Турцией ливийского ПНС. Источники также указали, что силы ЛНА уже захватили ряд йеменских наемников, сражающихся в рядах ПНС.

Греческое издание Topontiki 4 июля сообщает, что «неизвестная авиация», представленная самолетами Су-24 и МиГ-29, жестоко разбомбила турецкую военную колонну неподалеку от Мисураты, где окопались сторонники ПНС Фаиза Сараджа. По данным СМИ, погибли свыше трех десятков турок и протурецких боевиков, переброшенных им на помощь из Сирии, а также уничтожено более пятидесяти единиц техники. Отметим, что лишить турок превосходства в воздухе удалось за счет поставленных ЛНА из ОАЭ ЗРК «Бук-М2Э» российского производства, которые начали активно сбивать БПЛА Эрдогана.

5 июля ВВС ЛНА нанесли 8 прямых авиаударов по базе аль-Ватыя, захваченной войсками ПНС. Удары были нанесены бомбардировщиками ЛНА Су-24М с авиабазы Аль-Джуфра.

5 июля президент Алжира Абдель Маджид Теббун заявил, что преступный режим ПНС Ливии превышает свои полномочия, игнорируя призывы к прекращению боевых действий и устраивая вооруженные нападения на позиции ЛНА. Затяжное вооруженное противостояние не позволяет избавиться от кризиса и приняться за восстановление страны.

Алжир, который до сих пор не избавился от последствий многолетней гражданской войны с исламистами, до недавних пор соблюдал в отношении ливийского конфликта аккуратный нейтралитет. Нейтралитет, наконец, нарушен, причем решительно против ПНС Сараджа.

7 июля 2020 Сирийская обсерватория по правам человека (SOHR) сообщила, что протурецкие сирийские наемники продолжают прибывать в Ливию: «Число новобранцев, которые были отправлены в Ливию к настоящему моменту, составило около 15 300 сирийских наемников, из которых около 5250 вернулись в Сирию, в то время как Турция продолжает вербовать больше наемников из группировок в свои лагеря для обучения». По данным SOHR, среди этих наемников около 300 детей в возрасте от 14 до 18 лет, большинство из которых из сирийской группировки «Султан Мурад». Они были завербованы, чтобы сражаться в Ливии примерно за две тысячи долларов США в месяц.

12 июля глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу в интервью The Financial Times заявил, что ПНС согласится на прекращение огня в Ливии только при условии вывода Хафтаром своих войск из ключевых регионов в центре и на западе страны. Администрация в Триполи обладает «решимостью» возобновить наступление на войска Хафтара, если они не оставят стратегический портовый город Сирт, а также Джуфра, рядом с которым размещается крупная авиабаза. Чавушоглу отметил, что в Анкаре поддержат любое наступление ПНС, поскольку заявленные правительством в Триполи условия прекращения огня в Турции считают законными и разумными.

Напомним, что Сирт открывает путь к так называемому нефтяному полумесяцу Ливии — основным месторождениям нефти — и является важной стратегической позицией для каждой из сторон ливийского конфликта. Сирт как «красную линию» обозначил Египет: в случае его захвата ПНС президент ас-Сиси пообещал ввести в Ливию военные силы.

Как сообщили 13 июля саудовские СМИ, в течение последних нескольких дней Турция перебросила в Ливию более тысячи наемников из Туниса из партии «Братьев-мусульман»* ан-Нахда, которые влились в формирования ПНС, ведущие боевые действия против ЛНА.

13 июля глава МИД Италии Луиджи Ди Майо в интервью газете Il Foglio заявил: «Мы всегда предпочитали поддерживать открытый канал связи со всеми ливийскими силами, но в то же время наши отношения с Триполи (ПНС) никогда не ослабевали, даже в самой острой фазе кризиса».

14 июля 2020 палата представителей Ливии — избранный постоянный парламент, действующий на востоке при поддержке ЛНА, — призвала армию Египта вмешаться в ливийский конфликт: «В свете того, что наша родина подвергается прямому вторжению со стороны Турции, а также нарушения суверенитета Ливии… Мы призываем братские египетские войска присоединиться к ливийской армии для противодействия оккупации и защиты безопасности страны и всего региона».

20 июля египетский парламент санкционировал президенту ас-Сиси ввод войск в Ливию «для предотвращения угроз национальной безопасности Египта». Полную солидарность с этим решением выразили Бахрейн, Саудовская Аравия, ОАЭ.

Ас-Сиси пока осторожен. Он понимает, что, введя армию в Ливию, он очень быстро наведет там порядок, и Турция ничего сделать не сможет. Но ведь в ответ подводные лодки Турции могут заблокировать Суэцкий канал и серьезно угрожать внешней торговле Египта. Но главное, ас-Сиси прекрасно понимает, что египетские «Братья-мусульмане»* (как в значительной мере и палестинский ХАМАС на границе Синайского полуострова) полностью под контролем Эрдогана. И что они вполне могут создать в Египте очень серьезную военно-политическую дестабилизацию.

________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/39a24c25

08.08.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть III

Турция решала сразу две задачи: во-первых, любой ценой сохранить свой «центр влияния» в Ливии и, во-вторых, исполнить данное России обещание: отделить в Идлибе «умеренную и примиримую» антиасадовскую оппозицию от непримиримых халифатистов, подлежащих ликвидации

Газета «Суть Времени» №389

Стеклянные фрагменты из Ливийской пустыни. IV век.

После свержения и убийства Каддафи и вся система межклановых сдержек и противовесов, и система справедливого распределения нефтегазовых денег, — в одночасье рухнули. По сути, племена и кланы Ливии оказались резко опущены в догосударственную систему конкурирующего кланово-племенного выживания. Что не могло не повысить политическую роль джамаатов (и сенусийских, и «Братьев-мусульман»*, и на северо-востоке, — радикальных салафитских), а также шейхов кланов и племен.

В 2011 году западными интервентами был создан в столице Триполи (частично — из ливийских эмигрантов, при Каддафи отсиживавшихся в Париже, Лондоне, Риме) марионеточный Переходный национальный совет Ливийской республики. Этот Переходный совет долгое время даже не имел публично озвученного состава. Злые языки утверждают, что за этот состав подковерно и активно боролись прежде всего Франция, Италия, Турция и Катар.

Летом 2012 года в Ливии прошли выборы в парламент, и через месяц — в августе 2012 года — Переходный совет передал власть этому парламенту, Всеобщему национальному конгрессу (ВНК). Сначала исламистская Партия строительства и справедливости (политическое лицо ливийских «Братьев-мусульман»*) имела в ВНК лишь чуть более четверти мандатов. Но уже в июне 2013 года в ВНК произошел фактический политический переворот, реальная власть в нем полностью перешла в руки исламистов, причем не доминирующих в стране сенуситов из ливийской племенной верхушки, а гораздо более политически опытных и решительных «Братьев-мусульман»*.

В ответ на это племенные лидеры Киренаики и Феццана объявили о своей автономии и о создании собственных вооруженных сил. А далее на ливийской политической сцене появился военный лидер оппозиции ВНК — генерал Халифа Хафтар.

Этот соратник Каддафи из племени аль-Фарджани в Киренаике, участник переворота против короля Идриса, быстро завоевал доверие Каддафи. В 1973 году он командовал ливийскими частями, которые сражались на стороне Египта против Израиля на Синае. В 1977–1978 гг. учился в СССР на Высших офицерских курсах «Выстрел», в 1983 году окончил советскую Академию имени Фрунзе.

В тайной войне Ливии в Чаде за пограничную так называемую «полосу Азад» между Ливией и Чадом в 1987 году — Хафтар был назначен главнокомандующим. Однако проиграл и попал в плен. Поскольку вторжение в Чад было негласной операцией, Каддафи от всех пленных отрекся. Хафтар его проклял, связался с ливийской оппозицией в Чаде и начал готовить переворот против Каддафи.

Ему удалось организовать в Чаде другой военный переворот, свергший ставленника США Хиссена Хабре. Тогда ЦРУ провело эвакуацию талантливого организатора переворотов Хафтара в США, где он и находился под ЦРУ-шным надзором. В 1990-е годы Хафтар получил гражданство США и долго жил в штате Вирджиния.

Но жил не совсем на покое. В частности, в 1996 году он попытался (неудачно) организовать восстание против Каддафи в горном районе Феццана, после чего бежал обратно в США. А когда в Ливии началась «арабская весна», уже немолодой генерал приехал в Бенгази, примкнул к вооруженным силам оппозиции и возглавил ее сухопутные войска. И стал одним из героев «свержения Каддафи». Но никаких преференций и постов в итоге не получил.

А после явного сдвига новой власти в сторону исламизма «Братьев-мусульман»*, роста все более масштабных и безнаказанных вооруженных действий отрядов наследников «Аль-Каиды»* и «Исламского государства»* в различных регионах Ливии, а также не менее явных действий власти в Триполи по откровенно несправедливому разделу сократившегося, но не оскудевшего «нефтяного пирога» в пользу Триполитании, — Хафтар решительно заявил о своей оппозиции этой власти.

Уже в 2013 году Хафтар собрал в Киренаике под свои знамена немало людей из племенных ополчений в собственные вооруженные силы, которые были названы Ливийской национальной армией (ЛНА) и начали отражать наступления враждующих племенных «милиций» на регионы Киренаики. А 14 февраля 2014 года, когда официально окончились полномочия Всеобщего национального конгресса (ВНК), Хафтар в выступлении по телевидению объявил о низложении правительства Ливии и потребовал роспуска ВНК.

16 мая 2014 года Хафтар начал воздушную и наземную операцию своей армии против оплота «Братьев-мусульман»* Мисураты, объявив ее «поправкой на пути к революции» и назвав операцией «Достоинство». К 18 мая операция расширилась до столицы, Триполи, начался штурм здания ВНК.

Выборы в новый парламент, Палату представителей, прошли 25 мая в условиях фактического военного противостояния двух сил, и на них исламисты из ВНК потерпели крупное и болезненное поражение. Вскоре исламисты организовались и 13 июля ответили военной операцией «Рассвет Ливии», явно и откровенно подержанной Турцией. После полутора месяцев боев, 23 августа, исламисты захватили аэропорт Триполи и установили контроль над городом.

После этого исламисты заявили, что не признают избранную Палату представителей и возвращают к власти ВНК. Который 25 августа объявил себя законной властью и избрал премьер-министром Омара аль-Хаси. Палата представителей эвакуировалась в Тобрук на северо-востоке Ливии и объявила законной властью себя.

К этому времени в Ливии фактически установилось многовластие. Кроме территорий, контролируемых ВНК и ЛНА, существенная часть побережья страны в Киренаике и Триполитании, в том числе Сирт, оказались под контролем ИГ*, а в Феццане на юго-западе страны реальную власть захватили вооруженные формирования туарегов.

11 июля 2015 года в Марокко в ходе очередного раунда межливийского диалога было подписано Схиратское соглашение «О мире и примирении», призванное положить конец конфликту в Ливии. Подписи под документом поставили представители признанной международным сообществом Палаты представителей в Тобруке, ряда региональных муниципалитетов, ведущих политических партий. Делегаты исламистского ВНК из Триполи саммит в Марокко проигнорировали, но в подготовленный к 19 сентября 2015 года окончательный текст Соглашения предложения ВНК оказались включены. По этому Соглашению в Ливии формируется Правительство национального согласия (ПНС) сроком на год, которое возглавит премьер-министр и два его заместителя. Функции законодательного органа будет выполнять Палата представителей.

9 октября было объявлено о формировании этого правительства, и в этот же день спецпредставитель генсека ООН в Ливии Бернардино Леон объявил, что премьер-министром Ливии становится умеренный исламист Файез Сарадж. Таким образом, ООН были признаны легитимными и законными и ПНС во главе с Файезом Сараджем, и Палата представителей в Тобруке во главе с ее спикером Агилой Салехом Иссой.

Однако гражданская война почти во всех регионах Ливии продолжилась. Уже 12 октября 2015 года исламистский ВНК отказался от всех договоренностей о «навязанном ООН» Правительстве национального согласия. Однако Сарадж продолжил исполнять обязанности премьера ПНС и далее. И 6 января 2016 года по соглашению между Сараджем и альтернативным правительством Палаты представителей в Тобруке был создан Военный совет во главе с главнокомандующим Восточной Ливии Хафтаром, который получил звание фельдмаршала.

Но война между исламистами и ЛНА не закончилась. При этом на фоне военных действий в 2016 году (в Абу-Даби) и в 2017 году (в Париже) прошли встречи Хафтара и Сараджа. На встрече в 2017 году было объявлено, что им удалось договориться об установлении режима прекращения огня, а также о проведении в Ливии общенациональных выборов весной 2018 года. Однако к августу 2017 года ЛНА Хафтара уже освободила от исламистов подавляющую часть территории Ливии и взяла под контроль армии почти все нефтяные месторождения, нефтяные порты и военные базы в стране.

Эти успехи ЛНА Хафтара объясняются просто. Правительство Сараджа в Триполи до недавних пор опиралось в основном на террористические формирования «Братьев-мусульман»* (прежде всего из базового города «ихванов»** Мисураты), при скромной и негласной (в основном политической, пропагандистской и финансовой) поддержке Турции и Катара. А Хафтар оперся на поддержку гораздо более мощной силы — Верховного совета ливийских племен и городов. Это было, по сути, возвращением к структурам управления времен Каддафи: каждое племя и город обладают собственными вооруженными ополчениями (милициями), и собственными органами власти в лице шейхов и их советов. Они и держат сейчас фактически, как и при Каддафи, всю власть на местах в своих руках.

Главный недостаток такой военно-политической опоры — это то, что ополчения многих племен соглашаются воевать лишь на своих племенных территориях и очень неохотно покидают регион проживания.

Тем не менее силы ПНС Сараджа нарушили соглашение о прекращении огня, напав на ряд городов, находившихся под контролем ЛНА Хафтара. И начали собирать для этого отряды наиболее радикальных халифатистов из ИГ* и наследников «Аль-Каиды»*, изгнанных из захваченных ими ранее районов Ливии. Выборы 2018 года были сорваны, и в апреле 2019 года Хафтар приказал своей ЛНА начать наступление на столицу Триполи.

К концу 2019 года под контролем ЛНА оказалось от 75 до 85% территории Ливии. Турция, которая с самого начала ливийской гражданской войны сделала ставку на Триполи и установившуюся там власть правительства «Братьев-мусульман»*, уже осенью 2019 года начала массированные поставки Сараджу и ПНС современных вооружений и турецких специалистов для их обслуживания. А далее — и хорошо подготовленных и мотивированных непримиримых халифатистских боевиков из своего «котла» в сирийском Идлибе — из «Хайят Тахрир аш-Шам»*, «Джебхат Тахрир Сурия»*, «Исламского движения Туркестана»*, «Бригад Султан Мурада»*, «Дивизии аль-Мутасим»* и т. д.

Турция при этом решала сразу две задачи: во-первых, любой ценой сохранить свой «центр влияния» в Ливии в виде признанного ООН правительства «Братьев-мусульман»* и, во-вторых, исполнить данное России на переговорах по Сирии в Астане обещание: отделить в Идлибе «умеренную и примиримую» антиасадовскую оппозицию от непримиримых халифатистов, подлежащих ликвидации.

28 ноября 2019 года в Стамбуле было подписано Соглашение о военном сотрудничестве между Турцией и ПНС, которое предусматривает обучение и подготовку войск, структурирование юридической базы взаимодействия войск, а также укрепление отношений между военными двух стран. И одновременно — Меморандум о демаркации морских границ между Ливией и Турцией. Который грубейшим образом нарушал не только ливийское внешнеполитическое равноправие ПНС с Палатой представителей в Тобруке, но и ключевые принципы международного морского права, обеспечивающие суверенитет Греции и Кипра в морских зонах Восточного Средиземноморья.

И речь шла не только о Греции и Кипре. В конфликт суверенитетов включалось множество международных проектов, касающихся разведки и разработки шельфовых месторождений нефти и газа, а также морских газопроводов из Египта, Израиля и т. д.

Между тем к концу 2019 года ЛНА Хафтара уже захватила основные города вокруг Триполи, часть самого Триполи и стратегическую авиабазу Аль-Ватыя, позволяющую контролировать всю Западную Ливию. В этот момент по настоянию России в Москве при участии Турции были назначены переговоры между ПНС и ЛНА о перемирии и проведении мирного политического диалога. Однако 12 января 2020 года, хотя и Сарадж, и Хафтар на переговорах подтвердили свои намерения заключить бессрочное перемирие, Хафтар с этих переговоров ушел, отказавшись от предложений отвести свои войска от Триполи и, видимо, рассчитывая на то, что он уже близок к окончательной победе.

19 января 2020 года были назначены переговоры о перемирии между ПНС и ЛНА в Берлине по инициативе канцлера Ангелы Меркель, причем на них были приглашены не только Сарадж и Хафтар, но и представители США, России, Великобритании, Турции, Египта, ООН и ЕС. Перед переговорами сторон прошли отдельные переговоры между президентами России и Турции В. Путиным и Р. Эрдоганом.

Предложенная резолюция предполагала разделение процесса урегулирования на шесть «корзин»: прекращение огня, эмбарго на поставки оружия, политический процесс, реформа сектора безопасности, экономическая реформа и уважение гуманитарных прав и прав человека. Хафтар согласился на перемирие, но резолюцию не подписал.

Еще одна попытка перемирия произошла в феврале 2020 года: 3 февраля начала работать Совместная военная комиссия «5 + 5» (по пять представителей ПНС и Палаты представителей), предусмотренная Берлинским соглашением. Однако дальнейшее обострение военного конфликта эти переговоры прекратило.

Основные перипетии дальнейших событий в Ливии в 2020 году читателю, надеюсь, хорошо известны из текущей прессы, потому напомним лишь хронологию главных событий.

Турция — «по просьбе ПНС и в соответствии с заключенным военным соглашением» — начала массированные поставки в Ливию тяжелых вооружений, включая танки, БТР, артсистемы, разведывательные и ударные беспилотники Bayraktar TB2, Anka-S, комплексы противовоздушной обороны, в том числе американские MIM-23 Hawk, а также специалистов для обслуживания сложной техники, военных инструкторов и групп турецкого спецназа. Кроме того, в Ливию доставлялись обученные боевики, в основном из сирийского Идлиба, а также из Йемена (где сильная партия «Братьев-мусульман»* «Ислах»*) и Туниса (где партия «Братьев-мусульман»* «Ан-Нахда»* — сильнейшая партия в парламенте). По ряду экспертных данных, если в феврале 2020 года этих боевиков было около 4 тыс., то в июле — уже около 15 тыс.

Начиная с апреля 2020 года, армия Хафтара начала терпеть поражения от войск ПНС.

1 апреля, впервые за время участия Анкары в гражданской войне в Ливии, боевой корабль ВМС Турции, находящийся в акватории порта Сабрата (в 55 км к западу от Триполи), атаковал ракетами класса «земля — воздух» беспилотники ЛНА китайского производства Wing Loong II, поставляемые Хафтару ОАЭ и Саудовской Аравией.

7 апреля глава Верховного совета племен Завия аль-Сануси аль-Халик заявил, что штаб-квартиры Нефтяной корпорации и Центрального банка Ливии должны быть переведены в Бенгази. И что Совет племен будет вести диалог с ПНС только в том случае, если эти условия будут выполнены, и если ПНС откажется от военной поддержки турок.

13 апреля войска ПНС в ходе операции «Буря мира» захватили стратегически важные города Рикдалин, Залтан, Сабрата и Сурмане, вернув себе доступ к границе Туниса. После того как ПНС захватил Сабрата и Сурмане, на их улицах стали открыто позировать боевики ИГ* со своими флагами на машинах и БТР.

17 апреля глава Палаты представителей в Тобруке Агила Салех в письме генсеку ООН Антониу Гутеррешу и постоянным членам Совбеза ООН заявил: «Ливия подверглась жестокой агрессии со стороны Турции. Турция направляет наемников и оружие в Ливию, чтобы изменить баланс сил в пользу вооруженных формирований и террористических группировок, которые контролируют Триполи против воли народа Ливии и ее законной власти — Палаты представителей. Ливийские города находятся под угрозой нападения с моря и воздуха… Палата представителей Ливии осуществляет свои полномочия в соответствии с конституционной декларацией и имеет право требовать от имени ливийского народа выполнения решений Совбеза ООН о запрете поставок оружия и боеприпасов в Ливию, соблюдения обязательств о гуманитарном перемирии для противостояния коронавирусу, требовать прекратить турецкую агрессию или дать разрешение ЛНА получать оружие и боеприпасы для защиты суверенитета Ливии».

23 апреля глава Палаты представителей Агила Салех опубликовал на сайте Палаты предложение о мирном урегулировании не на основе Схиратских соглашений, а на основе норм и традиций ливийского народа. В этот же день глава ЛНА Хафтар призвал граждан страны поддержать аннулирование подписанных в 2015 году Схиратских соглашений, с помощью которых террористы ПНС официально продлили свои полномочия на два года, а неофициально и далее.

25 апреля Верховный совет племен объявил о своем мандате для ЛНА — взять на себя ответственность за страну и сохранить права ливийского народа на безопасную и стабильную жизнь, обеспечить экономический рост и равенство, положить конец страданиям людей и коррупции.

В этот же день глава ПНС Сарадж заявил спикеру Европарламента Ежи Бузеку о том, что ПНС отклоняет операцию ЕС «Ирини» по контролю эмбарго на поставки (Турцией!) оружия в Ливию. И добавил, что «Ливия не ожидала, что члены ЕС не проведут различий между сторонами конфликта и встанут на сторону агрессора, забывая законное правительство, которое признали европейцы».

28 апреля фельдмаршал Халифа Хафтар объявил о выходе из Схиратского соглашения и принятии на себя всей полноты власти в стране. Ранее он формально подчинялся Палате представителей в Тобруке, которая в 2015 году назначила его главнокомандующим ЛНА. Хафтар заявил: «Мы прекращаем действие Схиратского политического соглашения. Оно стало частью прошлого — по решению ливийского народа, источника власти».

В этот же день МИД РФ заявил, что Россию «удивило заявление Хафтара» и что Москва «не видит военных путей решения конфликта». Представитель внешнеполитической службы ЕС Петер Стано заявил, что ЕС отказался признавать власть Хафтара в Ливии, и что «Соглашение, подписанное под эгидой ООН в 2015 году в Схирате, остается жизнеспособной основой для политического решения в Ливии до тех пор, пока не будут найдены альтернативные варианты».

Спикер ЛНА Ахмад аль-Мисмари заявил, что заявление Хафтара о выходе из Соглашения обращено к ливийскому народу, а не к международному сообществу, и что такое решение Хафтара вызвано требованием общества навести порядок в области безопасности.

29 апреля председатель Палаты представителей в Тобруке Агила Салех заявил, что у Палаты и главы ЛНА Халифы Хафтара нет разногласий, и что инициатива Салеха по политическому урегулированию в Ливии, опубликованная на сайте Палаты 23 апреля, основана на ливийских социальных нормах и не противоречит заявлению Хафтара.

29 апреля представитель Африканского командования ВС США признал, что уход американских военных из Ливии в апреле 2019 года лишил США возможности «вносить вклад в обеспечение стабильности, необходимой для успешной работы международного признанного Правительства национального согласия». Он также заявил, что большую тревогу вызывает тот факт, что «Россия отправила в Ливию свои вооруженные формирования, чтобы поддержать Хафтара и закрепиться на южном фланге НАТО». Далее этот тезис — о якобы присутствии в Ливии российских военных — настойчиво педалируется западной прессой.

30 апреля спикер ЛНА Ахмад аль-Мисмари заявил, что боевые действия на время священного для мусульман месяца Рамадан будут остановлены: «В связи с этим благословенным поводом и, отвечая на призывы братских и дружественных государств о прекращении боевых действий на время этого благородного месяца, главное командование вооруженных сил объявляет о приостановке всех боевых действий», однако на любое нарушение террористами режима прекращения огня будет очень жесткий ответ. В тот же день ПНС заявило, что оно «отвергает фальшивое перемирие Хафтара», поскольку «настоящее примирение возможно только под эгидой ООН и других международных организаций».

7 мая базирующаяся в Лондоне НПО «Сирийская обсерватория прав человека» (SOHR) сообщила, что около 700 боевиков протурецкой группировки «Султан Мурад» покинули позиции на севере Сирии в знак протеста против планов турецкого командования направить их в Ливию. Начали оставлять свои позиции и исламисты группировки «Ахрар аш-Шаркия»***. Сообщается о вооруженных стычках между ними и турецкими военными. По данным SOHR, для ведения боевых действий против ЛНА Хафтара в Ливии турецкие власти с начала 2020 года завербовали около 11 тысяч наемников, преимущественно из Сирии.

8 мая официальный представитель генсека ООН Стефан Дюжаррик заявил, что «ООН в качестве законной власти Ливии признает только ПНС в Триполи во главе с Файезом Сараджем». Отметим, что такой незаконный законотворческий «кульбит» ООН — вдруг, вопреки всем международным нормам, отказывающий в законности Палате представителей в Тобруке, — «почему-то» остался практически незамеченным мировыми СМИ. Но в их текстах назойливо утвердился оборот «признанное ООН Правительство национального согласия».

11 мая турецкие беспилотники нанесли удары по контролируемой ЛНА базе ВВС Аль-Ватыя в 100 км к юго-западу от Триполи.

Также 11 мая интернет-издание «Al-Monitor» сообщило, что по предложению Египта на онлайн-совещании глав МИД Египта, ОАЭ, Кипра, Греции и Франции было объявлено о создании союза «для противодействия Турции в Ливии».

Понятно, почему Египет беспокоится особенно сильно. Укрепление в Ливии «Братьев-мусульман»*, да еще с немалым довеском в десятки тысяч прекрасно обученных и мотивированных радикальных джихадистов из «Исламского государства»* и наследников «Аль-Каиды»*, да еще их объединение с египетскими джамаатами «ихванов»**** — грозит Египту несомненной военно-политической дестабилизацией, вплоть до нового переворота.

_____________________

* Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

** Члены террористической организации, деятельность которой запрещена в РФ.

*** Организация, деятельность которой запрещена в РФ.

**** Члены террористической организации, деятельность которой запрещена в РФ.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/859d35f1

30.07.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть II

По результатам военной и конституционной реформ Турция стала «суперпрезидентской» республикой с почти неограниченными полномочиями Эрдогана

Газета «Суть Времени» №388

Рис. 1

Провалившийся путч 2016 года дал Эрдогану карт-бланш на беспрецедентную по масштабам и радикальности политическую реформу армии, ВПК и государственной системы.

Уже в конце лета 2016 года Высший военный совет, который проводил ключевые назначения на военные посты (в его составе из гражданских ранее были только премьер-министр и министр обороны, все остальные — генералы и адмиралы), оказался «разбавлен» министрами внутренних дел, юстиции и иностранных дел, а также всеми вице-президентами. Заодно начальник Генштаба оказался подчинен непосредственно президенту, а президент получил право напрямую отдавать приказы командующим армиями.

Вместо высших военных училищ и военных академий был создан Национальный военный университет при минообороны. Все объекты ВПК, находившиеся под контролем армии, переданы минобороны, военные госпитали — в ведение минздрава, командование военной полицией и береговой охраной (жандармерией) — в ведение МВД. И, наконец, все лица, имеющие отношение к армии, оказались лишены права избираться в парламент.

В апреле 2017 года наступила очередь трансформации политической системы в целом. В Турции прошел референдум по 18 (!) важнейшем поправкам к Конституции. В том числе:

Президент является главой государства и правительства с правом назначать и увольнять министров и вице-президентов. Президент имеет право организовывать референдумы. Исполнительные полномочия переносятся от правительства к президенту. Президент больше не обязан приостанавливать членство в политической партии. Право объявления чрезвычайного положения принадлежит президенту, но требует парламентского одобрения для начала действия.

Срок полномочий парламента увеличен с 4 до 5 лет. Отменено право парламента допрашивать министров, призывать правительство к ответу, а также уполномочивать министров на издание указов по определенным вопросам. Для преодоления президентского вето на закон парламент должен повторно принять законопроект абсолютным большинством голосов (301 голос). Возрастной ценз для участия в качестве кандидата в выборах в парламент снижен с 25 до 18 лет, условие о необходимости прохождения кандидатом военной службы отменено. Лица, имеющие отношение к вооруженным силам, лишены права баллотироваться на выборах.

Президент и три пятых членов парламента могут принять решение о проведении досрочных выборов. В этом случае проводятся одновременно как президентские, так и парламентские досрочные выборы.

Отменены военные суды. Количество членов Совета судей и прокуроров сокращено с 22 до 13, включая министра юстиции (председатель Совета) и его заместителя. 4 члена Совета назначаются президентом, 7 — парламентом, причем кандидаты для утверждения парламентом должны заручиться поддержкой двух третей депутатов (400) в первом туре и трех пятых (360) во втором туре.

По итогам референдума, который поддержали 51,3% избирателей, в апреле 2018 года прошли досрочные президентские и парламентские выборы, где Эрдоган стал президентом с 52,6% голосов, а его ПСР вновь получила парламентское большинство.

Таким образом, по результатам военной и конституционной реформ Турция стала «суперпрезидентской» республикой с почти неограниченными полномочиями Эрдогана, а военная элита, которая со времен Ататюрка была политически «почти всем», оказалась чуть не полностью лишена реального политического и экономического влияния, то есть стратегической внутригосударственной субъектности.

Что Эрдоган предложил военной элите взамен отнятых внутриполитических преференций? Во-первых, долгосрочные планы развития внешней «халифатистской» экспансии. И, во-вторых, также долгосрочные планы перевооружения для этой экспансии, то есть огромное финансирование новых заказов для ВПК и армии.

Отметим, что начался такой стратегический сдвиг вовсе не в 2018 году. Если в 1990 — 2000-х годах Турция лишь исполняла решения командования НАТО и расширяла свое участие в коалиционных военных («миротворческих») операциях за рубежом, то в ходе «арабской весны», в октябре 2012 года, парламент Турции дал исполнительной власти право на проведение военных операций за пределами страны, «если правительство сочтет это необходимым».

В тот момент имелась в виду, конечно, военная операция в Сирии, которую Турция уже секретно проводила с начала 2011 года своими «прокси-отрядами» из «Братьев-мусульман» («БМ», организация, деятельность которой запрещена в РФ) и других исламистов не только на приграничных территориях, но и на сирийском юге. Однако такое решение парламента не только легализовало зарубежные военные вмешательства (причем вовсе не обязательно «под зонтиком НАТО»), но и открывало ворота для гораздо более широких масштабов зарубежной (в том числе халифатистской) военной экспансии. Которую мы и наблюдаем.

Тем не менее первой «пробой пера» в халифатистской экспансии Турции стала не Сирия. И главным инструментом ее стали не войска, а опять-таки уже давно сформированные в ключевых странах бывшей Османской империи джамааты БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) («Ихван ал муслимин» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), или «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)).

Египет

«Арабская весна», то есть серия исламистских государственных переворотов в светских диктатурах арабских стран, началась в конце 2010 года, причем основной импульс к ее началу давали спецслужбы США и контролируемые Западом соцсети. Мы ранее подробно разбирали перипетии «арабской весны» в книге «Политическое цунами», потому здесь остановимся лишь на событиях и процессах, имеющих прямое отношение к «турецкой» теме.

В Египте основные события начались в январе 2011 года в виде непрекращающихся и очень хорошо организованных массовых беспорядков исламистов и «вольного студенчества» (прежде всего на каирской площади Тахрир), которые не могли подавить ни египетские спецслужбы, ни подключившаяся к подавлению армия. Резонанс от этих событий тут же пошел по всему Арабскому Востоку. Так, например, в эти же дни резко обострилось противостояние между правительством Бен-Али и восставшими исламистами в Тунисе. А 28 января 2011 года на митинге в столице Иордании Аммане лидер иорданских БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) шейх Хаммам Саид призвал к «созданию правительства национального спасения, которое будет слушать голос масс».

1 февраля президент Хосни Мубарак под давлением протестной улицы подал в отставку и передал власть Военному совету, который прекратил действие конституции и распустил парламент.

5 февраля лидеры «БМ» (организация, деятельность которой запрещена на территории РФ) начали переговоры с правительством, «чтобы установить, насколько власть готова удовлетворить требования народа». Но не договорились…

Беспорядки с острыми политическими требованиями продолжились, причем вовсе не бескровные. Если в Каире они всё-таки в основном не выходили за рамки рукопашных столкновений, то в других городах, особенно в провинции, было немало расправ с чиновниками и полицией с тяжелыми ранениями и убийствами. 3 марта под давлением исламистской улицы подал в отставку премьер-министр Ахмед Шафик, 15 марта была распущена главная «спецсиловая» опора Мубарака — служба госбезопасности. 19 марта прошел референдум, лишивший президента чрезвычайных полномочий и сокративший срок его правления с 6 до 4 лет, — но беспорядки исламистской улицы продолжились. Джамааты «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) продолжали жесткий и прекрасно срежиссированный политический прессинг власти.

После организованных «переходным правительством» выборов в парламент беспорядки продолжились. 15 июня 2012 года Конституционный суд признал выборы в нижнюю палату (Народную Ассамблею) не соответствующими законодательству и прекратил ее деятельность.

А 24 июня 2012 года победу на президентских выборах с минимальным преимуществом (51,7% против 48,3% у соперника, бывшего премьер-министра Ахмеда Шафика) одержал кандидат БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Мохаммед Мурси. За Мурси проголосовали две трети (18 из 27) провинций Египта. (И, напомним, буквально через 4 месяца турецкий парламент, окрыленный этой победой «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), дал своему правительству право на международные военные операции.)

В Египте после победы Мурси начались массированные (и тоже не бескровные), но уже официально освященные новым президентом, преследования функционеров прежней власти.

Однако продолжались они практически только год. 4 июля 2013 года в Египте произошел военный переворот, который возглавил назначенный Мурси военный министр генерал-полковник Абдул Фатах Халил ас-Сиси. Мурси был арестован и заключен в тюрьму.

Переворот активно поддержали резко нарастившая свои ряды при власти Мурси секулярная оппозиция, коптская христианская церковь (которой от БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) досталось чуть ли не больше всех), а также военные. Но и не только. В поддержке переворота весьма активное участие приняла Саудовская Аравия, для которой курируемые Турцией «ихваны» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), к тому же отрицающие монархию как форму государственного устройства в странах ислама, и еще явно претендующие на то, чтобы отнять у саудитов высшую роль в суннитской исламской умме, — были явной стратегической угрозой. Немалую роль в поддержке переворота сыграл и Израиль, давно воюющий в Палестине с филиалом БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) под названием ХАМАС, и вовсе не желающий резкого усиления позиций «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) у своих границ.

При ас-Сиси начались репрессии, и также не бескровные, против «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), наиболее сильно «засветившихся» в свержении прежней власти и репрессиях против ее органов. Многие из них бежали в соседнюю Ливию, в Иорданию, в Тунис и другие страны, но прежде всего в Турцию.

Однако джамааты БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Египте новая секулярная власть, понимая их силу, всерьез тронуть не решилась. И Турция с ними очень активно контактирует, явно рассчитывая на реванш и возрождение «вилаета Египет» под турецким контролем…

Сирия

Поскольку мы недавно подробно обсуждали события в Сирии в статье «Турецкий гамбит» в нашей газете, здесь кратко напомним и дополним то, что непосредственно относится к нашей теме.

Первые крупные вооруженные выступления БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) против баасистско-алавитской власти Асада начались еще в 1973 году, после поражения Сирии в очередной войне с Израилем. В 1979 году «ихваны» вырезали почти сотню курсантов-алавитов в военном училище в Алеппо, а в 1982 году начали вооруженный мятеж, фактически захватив город Хама, который Асад жестоко подавил.

В марте 2011 года «арабская весна» в Сирии началась как бы стихийными выступлениями БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)в южном городе Дераа на границе с Иорданией (где, отметим, находятся очень сильные джамааты «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а граница между разделенными частями одних и тех же племен является почти «прозрачной»), но уже через месяц превратилась в крупномасштабный вооруженный мятеж по всей Сирии.

Причем оказалось, что в стране, почти 4 десятка лет живущей в режиме чрезвычайного положения при тотальном всесилии спецслужб, «протестующие» прекрасно по-военному организованы и стреляют по полиции и солдатам из новейшего автоматического и даже снайперского оружия производства крупнейших стран Запада. В ядре всех вооруженных акций оказались боевые отряды тех же БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И те же «ихваны» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) очень успешно проводили мобилизацию молодежи арабских племенных кланов и групп (с точным учетом конкретной групповой специфики!) на протесты.

А далее существенная часть рядового и младшего командного состава армии, представленная арабами-суннитами, оказалась быстро перевербована БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и дезертировала. И затем составила костяк так называемой «Свободной сирийской армии», ведущей масштабные боевые действия против Сирийской национальной армии.

Последующую историю объявления «мировым сообществом» власти Асада нелегитимной (отметим, при крайне высокой роли очень влиятельного катарского телеканала БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) «Аль-Джазира») и политической и военной поддержки противников Асада из-за рубежа, полагаем, читатели уже знают. Как и то, что далее к этой поддержке подключились радикальные халифатисты из «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и затем ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Которые, будучи гораздо более организованными и обладая немалым боевым опытом, довольно быстро начали вытеснять БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) из военно-политических процессов в Сирии.

К осени 2015 года, когда Башар Асад попросил о помощи Россию, правительственные силы Сирии прочно удерживали лишь участки территории в ряде городов и вокруг отдельных стратегических трасс.

К настоящему моменту Сирийская национальная армия при поддержке России, Ирана и проиранских вооруженных формирований, в том числе ливанской «Хезболлы», освободила от исламистских противников основную часть Западной Сирии (до Евфрата). (Рис. 1)

Север страны вдоль границы с Турцией отчасти контролируется турецкими войсками. Большинство существенно «прореженных» в боях противников Асада, в том числе радикальных халифатистов, при военной поддержке Турции сосредоточилось в последней так называемой зоне деэскалации на севере Сирии, вокруг Идлиба. США оставили за собой базу «Эр-Рукбан» на границе Сирии и Ирака вблизи Эт-Танфа, и 55-километровую зону вокруг нее. Часть «умеренных» «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) была амнистирована и разошлась по домам, часть — примкнула к радикалам-халифатистам. Часть сил ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) рассеялась в пустыне недалеко от Евфрата, основные силы ушли за Евфрат.

А за Евфратом сирийские курды (которые в ходе войны в Сирии резко воодушевились своей исторической мечтой создания на территориях Ирана, Ирака, Сирии и Турции независимого государства Курдистан) создали, при поддержке США, собственное «самоуправляемое недогосударство» под названием Рожава.

Таким образом, в Сирии турецкая халифатистская экспансия привела:

к существенному ослаблению и одновременно радикализации «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ);

«головной боли» Идлиба, в котором размещается, кроме части радикальных «ихванов» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), халифатистский террористический «гнойник» из наследников «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), «Хайят Тахрир аш Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Джебхат Тахрир Сурия» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), уйгурского «Исламского движения Туркестана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), туркоманских «Бригад Султан Мурада» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), «Дивизии аль-Мутасим» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и т. д.;

резкому обострению и без того очень острого «курдского фактора» в Сирии, Ираке и, что хуже всего, на собственной турецкой территории;

огромному наплыву в Турцию беженцев, из которых, по данным ООН, сирийцев сейчас уже более 3,6 млн. За них, конечно, Евросоюз платит Турции по 3 млрд евро в год… Но при этом они политической стабильности в стране явно не добавляют.

В связи с этим отметим, что на муниципальных выборах в июле 2019 года мэрами ряда важнейших городов Турции — Анкары, Измира, Антальи — стали представители оппозиции, а не правящей Партии справедливости и развития Эрдогана.

Тем не менее Турция до сих пор надеется оставить под своим контролем если не всю Сирию, то хотя бы ее часть. Как минимум часть сирийского Идлиба, а также полосу сирийских территорий вдоль границы, на которых она, в качестве противовеса жившим там курдам, рассчитывает расселить сирийских арабских беженцев.

Ливия

Ливия долгое время находилась под властью османов, будучи разделена на вилайеты империи Триполитанию, Киренаику и Феццан.

Ливия первой из стран Африки в 1951 году освободилась от колониализма и стала королевством-федерацией Триполитании, Киренаики и Феццана, в 1963 году объявила себя унитарным государством, а в 1969 году, после победы переворота Муаммара Каддафи, стала исламской республикой.

Ливия, наряду с другими светскими авторитарными режимами Ближнего Востока, особенно сильно мешала тем элитам США, которые затевали глобальную дестабилизацию региона под флагом «арабской весны».

Почему именно Ливия особенно мешала США?

Прежде всего тем, что представляла наглядный и успешный (и потому очень опасный для Запада) образец своеобразного «арабского социализма». В ней были чуть ли не самый высокий в Африке уровень жизни, образцовая бесплатная система социальной защиты населения, прекрасные бесплатные образование и медицина, что давало огромный международный авторитет и растущее международное влияние.

Лидер страны Муаммар Каддафи не только, как он сам заявлял, на нефтегазовые доходы «купил для Ливии настоящий социализм», но и всё более активно вмешивался в африканские и общеарабские дела. Он фактически создал и возглавил Африканский союз, осмеливался предъявлять требования Саудовской Аравии и Катару, тайно финансировал во Франции президентскую избирательную кампанию Саркози. И даже посягнул на «святая святых» мировой долларовой финансовой системы, предложив создать альтернативную глобальную арабскую валюту — золотой динар.

Потому Ливию уничтожали особенно беспощадно и вовсе не только «изнутри», а — вопреки резолюции ООН № 1973! — с использованием американского, британского и французского спецназа и целенаправленными бомбежками силами арабов и западной коалиции. А также, конечно, отрядов исламистов из «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которые ранее уезжали из ливийских Дерны и Бенгази воевать в Афганистан, Ирак, Сирию, но для участия в «революции» вернулись на родину.

Подчеркнем, что одним из основных «внешних» организаторов нынешнего «восстания» в Ливии стала созданная в июне 2005 года в Лондоне «Национальная конференция за ливийскую оппозицию», состоящая из нескольких групп изгнанных членов королевской семьи, племенных лидеров и бывших функционеров ливийской власти. Наиболее влиятельные из этих групп — «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а также «Ливийский конституционный союз» во главе с наследным принцем Мухаммедом ас-Сенусси, племянником свергнутого в 1969 г. короля Идриса I.

Каддафи эти западные и арабские враги убивали — под видеокамеры — особенно изуверски. А затем изъяли из международных банков — как якобы «наворованные деньги Каддафи» — десятки миллиардов долларов средств ливийского Национального фонда развития и Нефтяного фонда. И далее предоставили разоренную страну собственной участи.

Джамаатов БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в это время в Ливии было сравнительно немного — в основном на северо-востоке, у границы с Египтом, и на севере, вдоль Средиземного моря. А вот других джамаатов — сенусийских — было много по всей Ливии.

Сенуситы — суфийское религиозное братство, основанное в 1837 году в Мекке алжирцем Мухаммедом Али ас-Сенуси (из арабского рода, ведущего происхождение от пророка Мухаммеда по линии его дочери Фатимы и ее мужа Али ибн Али Талиба, четвертого халифа). Мухаммед Али ас-Сенуси фактически «скрестил» ваххабизм с суфизмом в новом суфийском ордене со следующими целями:

возрождение чистой веры и практики ислама в соответствии с учением Пророка;

объединение всех суфийских орденов-тарикатов в единый орден;

пропаганда ислама на периферии арабского мира.

Первый сенусийский религиозный центр (завия) в Ливии был создан в 1843 году в восточной Ливии, Киренаике, и в дальнейшем играл решающую роль в объединении многочисленных (до 600!) и в основном постоянно враждующих ливийских племен и племенных кланов. В каждом племени создавалась своя завия, которая, таким образом, приводила племена, сохранявшие свою «отдельность», под общий «конфессиональный зонтик».

Сенусизм далее стал единым теократическим знаменем борьбы за независимость Ливии и от турок во времена Османской империи, и от итальянцев в ХХ веке. Не случайно первым королем Ливии под титулом Идрис I стал, после получения независимости в 1951 году, религиозный и военно-политический лидер братства, эмир Киренаики и Триполитании Идрис ас-Сенуси (внук основателя ордена Мухаммеда Али ас-Сенуси), который к тому же оперся на ведущие племенные кланы Киренаики.

Хотя возникшее властное доминирование Киренаики привело к ослаблению объединяющей роли сенусизма и росту арабского национализма, завии и возникшие на их основе сенусийские джамааты никуда не делись ни при короле Идрисе I, ни позже при Каддафи, захватившем власть в 1969 году. И хотя идеи уникальной «ливийской» арабской общенациональной консолидации на основе идеологии «третьего пути» между капитализмом и социализмом, выдвинутой Каддафи (по сути, радикальное низовое народовластие под названием Джамахирия), конечно, сенусийскую консолидацию существенно размывали, тем не менее сенусийские завии и джамааты фактически сохранялись как своего рода организующие «ядра» низовой демократии Джамахирии.

Однако никуда не девавшуюся, шедшую веками, межплеменную рознь Каддафи — выходец из Сирта, из далеко не самого влиятельного племени аль-Каддафа, — подавлял не сенусизмом, не племенным доминированием во власти и не особым общеливийским арабским национализмом Джамахирии. Он ее подавлял жестоким, но в основном справедливым управлением, обеспечивающим предоставление широких материальных благ всем племенам, а также умелым балансированием между интересами самых мощных и влиятельных племенных кланов.

Кумовство и воровство при Каддафи никуда не делись, но тем не менее ограничивались как хорошей системой общегосударственного надзора, так и ревностной взаимной завистью клановых конкурентов во власти. Именно благодаря этим межклановым балансам и противовесам кланы в основном держались «в узде», а Каддафи направлял очень большие для страны с населением около 6 млн человек нефтяные деньги (в начале 1990-х годов ежегодный доход страны от продаж нефти и газа превышал 24 млрд дол.) на «общенародные» социальные и инфраструктурные проекты, включая гигантский проект стоимостью в 25 млрд дол. по добыче пресных подземных вод в Сахаре и их доставке по трубам к оазисам, а также городам на побережье.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/0e725575

24.07.2020 Турция. Неоосманский синдром. Часть I

После провала путча 15 июля 2016 года было арестовано более 9 тысяч подозреваемых в соучастии, и начались масштабнейшие чистки в среде госслужащих, журналистов, судейском корпусе, сфере образования, но в первую очередь — в армии и полиции

Газета «Суть Времени» №387

Александр-Габриэль Декамп. Янычары патрулируют Смирну. 1831

Вот уже много месяцев тема неожиданных поворотов в политике Турции звучит в мировых СМИ все громче и тревожнее. Если совсем недавно эта тема была окрашена в основном в «сирийские цвета», то сегодня она стала и намного разноцветнее, и намного многоплановее.

Так что же в Турции и с Турцией происходит?

Сжатый, но по необходимости объемный исторический экскурс

Происходящее сегодня в Турции неразрывно связано с личностью президента страны Реджепа Тайипа Эрдогана. Который, по сути, уже давно производит масштабнейшую ревизию политического наследия Мустафы Кемаля Ататюрка. Того самого, который, после разгрома Османской империи (халифата и султаната) в Первой мировой войне, направил Турцию по пути строительства светского национального государства.

Мустафа Кемаль сумел пересмотреть крайне болезненный для обломков халифата Севрский мирный договор 1920 года, заключенный с победителями султаном Мехмедом VI, по которому Турция потеряла почти все свои коренные территории, в том числе все арабские и курдские земли, а также проливы. Он заключил в 1923 году новый Лозаннский мирный договор, по которому Турция сохраняла за собой Восточную Фракию (то есть важнейший кусок территорий в Европе) и проливы, а также другие земли, отнятые у нее по Севрскому договору, но взамен официально отказывалась от каких-либо притязаний на остальные земли халифата: Аравию, Египет, Судан, Ливан, Сирию, острова в Эгейском море, Ливию (Триполитанию и Киренаику), а также на Месопотамию, Палестину и Трансиорданию.

Страна была официально объявлена Турецкой республикой. Созданная Кемалем единственная правящая Народно-республиканская партия (НРП) подкрепляла свою власть опорой на армию как гаранта целостности и жизнеспособности светского национального государства.

А переход к такому государству был очень непростой. Поскольку в молодой республике неоднократно возникали восстания как пантюркистов (за отвоевание прежних территорий империи и возвращение халифата), так и исламистов (за спасение священной веры ислама и восстановление шариата).

На съезде НРП в 1931 году Кемаль объявил шесть принципов новой государственной идеологии, которую далее назвали кемализмом, а в 1937 году официально закрепили в конституции Турции. Эти принципы включали:

республиканизм как форму правления;

народность как опору власти на широкие массы;

национализм как подчеркивание единства нации (на деле — попытку учредить моноэтничность) турок;

светскость (как отрицание ведущей роли религии в государственном строительстве и политике, отделение ислама от государства);

этатизм (ведущая роль государства в определении экономической политики и контроле в экономике);

реформизм (курс на прогресс, просвещение общества и борьбу с пережитками, тормозящими развитие).

Этот курс и эту идеологию Турция в основном сохраняла в дальнейшем, и даже после смерти Мустафы Кемаля в 1938 году официально присвоила ему титул Ататюрка (отца турок).

Во Второй мировой войне Турция сначала в 1939 году заключила с Францией и Великобританией Договор о дружбе и взаимопомощи, затем 18 июня 1941 года с Германией — Пакт о дружбе и ненападении, а далее объявила о своем нейтралитете в войне. Однако при этом уже в 1941 году Турция, вопреки Конвенции Монтрё, начала пропускать германские и итальянские боевые корабли через проливы в Черное море (против СССР) и стала снабжать Германию стратегическим сырьем, в том числе хромовой рудой. А в 1942 году Турция сосредоточила на границе с СССР ударный кулак из 26 боеготовных дивизий, отвлекая советские войска с главных фронтов.

Тем не менее в марте 1945 года Турция официально присоединилась к антигитлеровской коалиции, объявив войну Германии и Японии, и тем самым избежала военных репараций и возможных территориальных потерь.

В 1947 году Турция присоединилась к антисоветской доктрине президента США Трумэна «О поддержке «свободных народов, противостоящих давлению вооруженного меньшинства или давлению извне» и начала получать от Америки огромное финансирование своего военного строительства — поставки современных вооружений, строительство инфраструктуры, аэродромов и военно-воздушных, военно-морских и ракетных баз. А в 1952 году Турция вступила в НАТО и стала главной (и тогда практически единственной) опорой южного фланга альянса.

В 1950 году оппозиционная происламская Демократическая партия (ДП) выиграла выборы и тут же практически раздавила доселе несменяемую правящую кемалистскую НРП: ее имущество и средства были национализированы по обвинениям в противоправных действиях. А далее ДП развернула мощную кампанию реисламизации Турции: введение ислама в обязательную школьную программу, создание религиозных школ, строительство новых мечетей и медресе.

В 1960 году в результате студенческих протестов против исламизации в Стамбуле и их кровавого разгона полицией страна фактически оказалась на грани гражданской войны. В этих условиях гарнизон Анкары под руководством полковника Алпарслана Тюркеша совершил военный переворот и объявил о создании Комитета национального единства (КНЕ) во главе с командующим Сухопутными войсками генералом Джемалем Гюрселем. КНЕ распустил парламент, арестовал правительство, запретил деятельность политических партий. Некоторые деятели ДП были осуждены, а премьер-министр от ДП Мендерес и два его министра — казнены.

КНЕ при подготовке следующих выборов изменил Конституцию, ужесточив антиисламские запреты, усилив исполнительную власть, превратив однопалатный парламент в двухпалатный, а также создав Конституционный суд и Совет национальной безопасности. Заодно был радикально вычищен высший командный состав армии: из 255 действующих генералов чистку смогли пройти только двадцать.

Однако парламентские выборы 1961 года вернувшаяся под эгидой КНЕ партия НРП выиграла с минимальным перевесом над преемницей ДП, Партией справедливости (ПС) и в результате оказалась вынуждена создавать с исламистами из ПС коалиционное правительство. Тем не менее главные властные посты КНЕ получил: глава КНЕ Гюрсель стал президентом, а лидер НРП Исмет Иненю возглавил правительство. Но следующие выборы в 1965 и 1969 годах исламистская Партия справедливости выиграла с очень убедительным перевесом.

В январе 1970 года от ПС отделилась отчетливо происламская Партия национального порядка (ПНП) Неджмеддина Эрбакана, а из НПР выделилась праворадикально-халифатистская Партия националистического действия (ПНД) Алпарслана Тюркеша. Далее, по сути, обе эти партии, происламская и праворадикально-халифатистская, меняя свои названия, фактически в основном определяли политику Турции, в то же время неуклонно ее трансформируя в антикемалистском направлении.

В частности, Тюркеш создал под эгидой своей ПНД молодежное ультраправое националистическое (фактически — неофашистское) халифатистское движение под названием «Бозкурт» (в переводе — «Идеалисты»), более известное как «Серые волки». Главными идейными принципами организации являются тезисы о превосходстве тюрок как этноса или даже расы, хотя турками признаются и те, кто разделяет мировоззрение, культуру и цель создания Великого Турана, а также исповедует ислам. «Бозкурт» отметилось широким участием в НАТОвской секретной антикоммунистической боевой сети «Гладио», и в том числе крупными терактами по всему миру, а далее вооруженными нападениями и терактами против этнических меньшинств в Турции, особенно против курдов.

Борьба между исламистами и националистами-халифатистами сделала политическую власть в Турции крайне неустойчивой. В следующее десятилетие, с 1971 до 1980 года, в стране сменилось 11 правительств, и все более отчетливо пахло гражданской войной.

В сентябре 1980 года в Турции произошел военный переворот, власть захватил Совет национальной безопасности во главе с начальником Генштаба генералом Кенаном Эвреном. Парламент был распущен, деятельность всех политических партий запрещена, депутаты лишены неприкосновенности.

В 1983 году СНБ принял новый закон о политических партиях, по которому ограничивались права центральных комитетов и лидеров партий, поощрялась деятельность внутрипартийных оппозиций, вводилась необязательность партийного подчинения при голосованиях, запрещались политическая деятельность в вузах и участие студентов в политической борьбе; для вступления в партию вводился возрастной ценз 21 год.

Кроме того, на лидеров четырех тогдашних ведущих партий — Эрбакана, Тюркеша, Бюлента Эджевита и Сулеймана Демиреля — был наложен запрет на политическую деятельность на 10 лет (фактически его сняли через 4 года). Сильнее всего пострадали главные антикемалисты», лидеры ПНС и ПНД. Они были арестованы, партийное имущество конфисковано в пользу государства. Эрбакану было предъявлено обвинение в использовании ислама в политических целях, а Тюркешу — в создании незаконной вооруженной организации и подготовке госпереворота. При этом ПНД Тюркеша (около 1700 отделений в регионах, около миллиона сторонников, тренировочные лагеря и склады с оружием по всей стране) была разгромлена в специальной военно-полицейской операции.

В июне 1983 года был принят Закон о выборах, который устанавливал 10%-ный порог прохождения в парламент. А на выборах в ноябре победу одержали кемалисты: новосозданная праволиберальная светская националистическая Партия отечества (ПО) Тургута Озала (получила 45% голосов) и Народная республиканская партия (НРП) (с 30% голосов).

Однако этот успех кемалистов был недолгим.

К началу 1970-х годов происламские партии поддерживало не более 11% населения. Но в середине 1990-х годов за исламистов голосовало уже вдвое больше избирателей. В июле 1996 года лидер исламской партии «Рефах» Неджметтин Эрбакан возглавил правительственную коалицию, и всего за год успел провести через парламент крупный пакет происламских законов: приравнял дипломы выпускников исламских институтов к светским, сократил рабочие часы в священный месяц рамадан, разрешил женщинам в государственных и учебных заведениях ходить в хиджабе и т. д. Кроме того, при Эрбакане наметился быстрый рост происламских настроений в силовых структурах, в том числе в жандармерии.

В феврале 1997 года президент Сулейман Демирель в официальном послании Генштабу заявил, что деятельность правительства угрожает светскому строю и стабильности в стране. Генштаб ответил «20 требованиями» к правительству, в том числе отказу от всех мусульманских нововведений, борьбе против исламского фундаментализма и признанию Эрбаканом сугубо светского характера турецкого государства.

Далее правительство Эрбакана под давлением президента и армии ушло в отставку, а в январе 1998 года Конституционный суд Турции принял решение о роспуске партии «Рефах» и судебном преследовании ряда ее функционеров. Мэр Стамбула Реджеп Эрдоган, как один из лидеров «Рефах», получил 4 месяца тюрьмы «за проявление исламистских настроений» — и приобрел в среде исламистов серьезный дополнительный политический капитал. После того как в 2001 году была запрещена преемница партии «Рефах» — «Фазилет» («Партия добродетели»), Эрдоган из осколков этих партий собрал новую Партию справедливости и развития (ПСР), которую определил как «партию исламской демократии». И которая в 2002 году уже выиграла парламентские выборы (после чего Эрдоган с 2003 года возглавил правительство), а далее уверенно побеждала и в 2007, и в 2012 годах.

После парламентских и президентских выборов 2007 года представители ПСР заняли все ключевые властные посты: президента, премьер-министра и спикера парламента.

Освобождение от политических конкурентов

Наиболее действенными средствами борьбы Эрдогана с политическими конкурентами — гражданскими и военными — стали, конечно, громкие судебные процессы.

В октябре 2008 года ПСР начала судебный процесс по делу «Эргенекона» — тайной националистической организации, которую обвинили в попытке свержения законной власти. Следствие арестовало сотни представителей политических и общественных организаций, профсоюзных лидеров, военных, журналистов, преподавателей и ректоров университетов. Процесс завершился в августе 2013 года очень суровыми приговорами — вплоть до пожизненного тюремного заключения. Из 275 обвиняемых оправдали лишь 21 человека.

Еще один крупный процесс о заговоре был начат ПСР в январе 2010 года по делу «Бальоз» по обвинению о готовящемся госперевороте с целью свержения правительства Эрдогана. Якобы план командующего Первой полевой армией генерала Четина Догана включал взрывы в двух стамбульских мечетях, крушение турецких самолетов над Эгейским морем с обвинением в этом Греции, распространение слухов о начале войны с Грецией, введение в стране режима чрезвычайного положения и захват власти. Судебный процесс завершился в сентябре 2012 года. 322 военных были признаны виновными и получили приговоры к тюремному заключению сроком от 13 до 20 лет.

Однако судебный инструмент в борьбе ПСР и Эрдогана с конкурентами стал не единственным и, возможно, не главным. Не менее действенными оказались инструменты исламского управления и контроля — джамааты.

В 2012 году Эрдоган объявил, что главная задача турецкой системы образования — воспитание «благочестивого поколения», и тогда же правительство ПСР провело крупную реформу системы образования. В ее ходе были существенно расширены права выпускников религиозных школ имам-хатибов, в программы светских учебных заведений были введены обязательные курсы изучения Корана и Сунны, а также уроки арабского языка. Началось систематическое вытеснение государственных светских школ новыми школами с обстоятельными исламскими составляющими учебных программ. И затем — неуклонное обновление политической элиты молодежью, воспитанной на принципах «благочестивого поколения».

Готовыми структурами для вовлечения в политику такой молодежи стали джамааты — исторически сложившиеся в Турции религиозные общины, которые ранее возникли в основном вокруг суфийских вероучителей — шейхов течений (тарикатов) Накшбандийя и Мехлевийя. Джамаат — объединение группы мусульман с целью совместного изучения ислама, совершения религиозных обрядов, толкования религиозных догм, ориентации в текущей (в том числе политической) жизни общины.

Однако в Турции успешно действуют не только суфийские джамааты. Не менее влиятельными стали джамааты, складывающиеся вокруг общин «Братьев-мусульман» (БМ) (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Исламское течение «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) было основано в 1928 году в Египте вероучителем Хасаном аль-Банной и затем в 1950 году, после смерти аль-Банны, оказалось подхвачено другим исламским авторитетом, Сейидом аль-Кутбом. БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — это не просто религиозная, а именно религиозно-политическая организация, уделяющая особое внимание и мягкому суфизму, и политике, и экономике, и, главное, что привлекает сторонников, социальной деятельности (создание и финансовая поддержка школ, больниц, центров помощи неимущим и т. д.).

В Турции БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) обосновались в основном после Второй мировой войны, в том числе в результате эмиграции сторонников БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) из арабских стран, которые в 1950-х годах встали на путь секулярного национализма и социализма. БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) оказались очень успешны и востребованы исламскими партиями, особенно при Эрдогане. Вплоть до того, что его ПСР эксперты иногда называют партией «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

В сегодняшней Турции джамааты имеют очень большое влияние на культуру, политику, экономику и религию республики и оказываются в значительной мере инструментами социального и политического контроля, пронизывающего всё общество.

Отметим, что не все джамааты в Турции действуют в русле политики Эрдогана. В частности, одним из самых серьезных оппонентов Эрдогана является специфический суфийский джамаат Фетхуллаха Гюлена. Который задолго до Эрдогана выдвинул и реализует свой образовательный проект «золотого поколения» — высокообразованных во всех науках молодых мусульман, открытых миру и высококонкурентных на любых мировых рынках труда. Для реализации своего проекта Гюлен создал международное движение «Хизмет», школы Гюлена существуют в десятках стран мира и пользуются популярностью и авторитетом. Сам Гюлен с 1998 года находится в эмиграции в США «на лечении», а Эрдоган регулярно (и пока безуспешно) требует от США его выдачи в Турцию как преступника.

Тем не менее, несмотря на растущую мощь управления через ислам и джамааты, о судебной дубинке и административном ресурсе Эрдоган тоже не забывает.

В конце 2013 года в Турции разразился большой коррупционный скандал. Управление по борьбе с финансовыми преступлениями в ходе операции «Большая взятка» арестовало свыше 50 чиновников, после чего Эрдоган сменил в своем правительстве сразу десять министров. Но заодно назвал саму операцию заговором, направленным на дискредитацию и раскол правительства, и уволил более 2000 сотрудников, участвовавших в антикоррупционном следствии.

Летом 2013 года Эрдоган провел показательную символическую операцию окончательного разрыва с кемализмом, санкционировав вырубку Парка Ататюрка и снос здания Культурного центра Ататюрка в Стамбуле. Протесты против этой акции выплеснулись далеко за пределы Стамбула, прошли в половине регионов страны и приняли открытый политический характер. Демонстранты называли себя солдатами Ататюрка, выступали против исламизации страны, обзывали Эрдогана диктатором и падишахом, требовали его немедленной отставки. Протесты были решительно подавлены полицией.

И в том же 2013 году турецкие газеты (напомним, вполне подконтрольные власти правящей ПСР), вдохновленные недавней победой ставленника БМ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на выборах в Египте Мухаммеда Мурси и поражениями Башара Асада в соседней Сирии, писали, что пора возвращать Турции ее провинции, незаконно отторгнутые от империи более ста лет назад. Наиболее откровенной оказалась очень влиятельная газета «Миллиет» (Milliyet), которая еще в марте 2013 года напечатала карту необходимых территориальных «возвращений» Турции. На этой карте в «новую Турцию» вошли иракские Мосул и Киркук, сирийский Халеб (Алеппо), Кипр и другие острова на Эгейском море, Восточная Греция, включая Салоники, часть болгарских Родоп с черноморским побережьем, Кырджали и Варной, а также грузинский Батум.

Но он в то же время прекрасно понимал, что в стране уже сложилось достаточно сильное и влиятельное (особенно в крупных городах) научное, политическое, журналистское, предпринимательское и т. д. сообщество, которому не нравится не только проводимая им исламизация страны, но и всё более отчетливый разрыв с Западом. И не менее хорошо Эрдоган понимал, что военные, которые во времена кемализма были (по Конституции) политическими гарантами устойчивости государственного строя, — несмотря на проведенные чистки, ностальгируют по временам собственного фактического всевластия, не ограниченного ни гражданскими политиками, ни джамаатами.

15 июля 2016 года, когда Эрдоган находился в отпуске, в Турции произошла крупнейшая попытка военного переворота. Мощная группа турецких военных очень быстро взяла под контроль ряд стратегически важных объектов и в столице Анкаре, и в Стамбуле, Мармарисе, Карсе, Конье, Малатье, а также международные аэропорты в Стамбуле и Анкаре, мосты через Босфор, ключевые госучреждения и главные офисы телекомпаний.

В ночь на 16 июля в Анкаре истребители ВВС нанесли авиаудары по президентскому дворцу и зданию парламента (причем в этот момент там шло заседание депутатов!), а наутро в атаку на эти здания включились танковые подразделения.

В своем телеобращении мятежники заявили, что Генштаб вооруженных сил взял власть в стране в свои руки, а турецкое руководство отстранено от власти, и сразу объявили в стране военное положение и комендантский час.

Однако Эрдоган сумел выйти в телеэфир через одну из еще не захваченных телекомпаний с заявлением о незаконности военного переворота и призывом к сторонникам выйти на улицы Анкары и Стамбула для противодействия путчистам. И эти люди вышли на улицы по всей стране, причем решающим фактором поддержки Эрдогана и правительства, то есть организации протеста, оказались именно джамааты. А поскольку практически вся полиция и основные сухопутные части армии не поддержали переворот, путчистам не удалось удержать захваченные объекты. Часть самолетов мятежников была сбита, множество мятежников было уничтожено и полицией, и народными толпами, несколько лидеров переворота на вертолете сбежали в Грецию.

После провала путча было арестовано более 9 тысяч подозреваемых в соучастии, и начались масштабнейшие чистки в среде госслужащих, журналистов, судейском корпусе, сфере образования, но в первую очередь — в армии и полиции.

Некоторые злые языки позже утверждали, что июльский путч — это тонкая и хорошо подготовленная спецпровокационная операция Эрдогана, направленная на подавление и зачистку главных остатков кемалистской и другой оппозиции в стране. Так ли это — неизвестно.

Однако через три месяца после подавления путча Эрдоган в выступлении в университете собственного имени в городе Ризе (центр вилайета на северо-востоке страны) заявил следующее:

«Некоторые наши историки считают, что границы, установленные Национальным соглашением (оно было принято 28 января 1920 года Великим собранием Турции с целью регулирования границ страны после поражения в Первой мировой войне, вопреки решениям султана), включают Кипр, Алеппо, Мосул, Эрбиль, Киркук, Батуми, Салоники, Кырджали, Варну и острова Эгейского моря…

Нас спрашивают, почему вы интересуетесь делами Ирака, Сирии, Грузии, Украины, Крыма, Азербайджана, Карабаха, Балкан, Северной Африки (современные Ливия, Алжир, Тунис и Египет)… Братья и сестры, я спрашиваю вас, разве можно отличить Ризе от Батуми? Разве мы можем думать отдельно об Адрианополе и Салониках и Кырджали? Разве мы можем согласиться, что не связаны Алеппо и Газиантеп, Мардин и Хасеки, Сиирт (город в Турции) и Мосул?

Мы говорим на одном языке, мы разделяем ту же культуру… Да, это наши Ирак, Сирия, Ливия, Крым, а также Карабах, Босния и другие братья, и наша обязанность и право заботиться об этих регионах».

То есть после подавления путча уже не газеты и не отдельные аналитики и историки, а сам почти всевластный президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган впервые публично заявил свои халифатистские притязания. То есть вполне в духе Османской империи объединил исламизм и халифатизм как цель и политический вектор Турции.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/e87df100

01.05.2020 Турецкий гамбит. Часть IV

В любом случае России уходить из Идлиба и из Сирии нельзя. Это станет воистину невосполнимой стратегической потерей. И не только для России и Ближнего Востока, но и, возможно, для всего мира

Работа сапёров Международного противоминного центра Министерства обороны России в Алеппо (Сирия). 2016

Курдский фактор

Для Сирии, конечно, курдская проблема стоит не менее остро, чем для Турции. Поскольку территориальная целостность страны в огромной степени зависит от позиции курдского меньшинства (которое, напомним, численно больше, чем правящее алавитское меньшинство).

Курды в ходе идущей в стране уже 9 лет войны были в огромной степени «разогреты» идеей использования результатов этой войны для создания независимого Великого Курдистана и даже создали на контролируемых территориях восточной Сирии собственную территориальную автономию под названием Рожава.

Возвращение статус-кво довоенной унитарной Сирии, в которой они в лучшем случае получают культурную автономию, большинство курдов категорически не устраивает. В особенности на фоне успехов курдов соседнего Ирака, где курды получили не только национальную территориальную автономию, но и огромные нефтяные богатства на этой территории.

Однако президент Асад свою давно озвученную позицию по этому вопросу пока не меняет. Он подчеркивает, что требования автономии могут обсуждаться, во-первых, только после победы над терроризмом и полного освобождения страны от интервентов и, во-вторых, они находятся не в компетенции президента и правительства, а в компетенции всего народа Сирии. И что их выполнение возможно только в том случае, если народ примет такие требования всеобщим консенсусом на референдуме, а далее будут внесены соответствующие изменения в конституцию.

Пока же до указанного Асадом этапа возможных изменений в направлении курдской автономии далеко, и шансы на их воплощение в целом почти что призрачны. В начале осени 2019 года Турция по согласованию с США начала против сирийских курдов военную операцию «Источник мира» с целью освободить от курдского населения «буферную зону безопасности» шириной в 32 км вдоль турецкой границы и далее поселить в этой зоне около 2 млн «сирийских беженцев», сейчас находящихся на территории Турции. США от причастности к этой операции аккуратно «самоустранились».

После того как турецкие войска и их союзники установили контроль над рядом приграничных курдских городов и большим участком приграничного шоссе М4, сирийские курды, ранее отказывавшиеся от сотрудничества с правительством Асада, вступили с ним в переговоры и при содействии Российского центра по примирению враждующих сторон достигли соглашения о вводе правительственных войск в районы, находящиеся под контролем курдов.

В середине октября 2019 года правительственная САА взяла под свой контроль города Манбидж, Кобани, Эт-Табка, Эр-Ракка и их окрестности, а также мосты через Евфрат, две гидроэлектростанции и большие участки стратегического шоссе М4. А 22 октября на переговорах в Сочи Путин и Эрдоган договорились о новых «зонах влияния» Сирии и Турции вдоль границы и прекращении операции «Источник мира».

В итоге курды, с одной стороны, поняли, что Америка, которая обещала им помощь и поддержку, их снова (вслед за предательством в декабре 2018 года, когда США, вопреки обещаниям, «самоустранились» при занятии Турцией Африна, Джераблуса и ряда других городов северной Сирии) предала. И что они без военно-силовой поддержки Асада практически беззащитны. Но, с другой стороны, курдские силы, которые до недавних пор были в основном едины, сейчас находятся в состоянии явного раскола. Курируемые США СДС — в растерянности, недавно союзное СДС множество других курдских вооруженных формирований («Отряды народной самообороны», «Курдские отряды самообороны» и др.) — всё менее «союзны». И всё чаще произносится тезис о том, что для завоевания Великого Курдистана пора приступать к вооруженной (в том числе партизанской) войне против Асада.

Одновременно идет и другой процесс: постепенный «уход» США из Сирии. Некоторые эксперты заключают, что причина в том, что эксплуатация американцами сирийских нефтяных месторождений, которые обеспечивали доход для содержания в стране американских войск, при обрушившихся в кризисе ценах на нефть становится нерентабельной. И что поэтому американцы «оставляют нефть курдам» с тем, чтобы они за нее воевали с Асадом. В связи с этим подчеркивается, что в колоннах американской техники, которая широким потоком идет к восточному берегу Евфрата, «почему-то» все больше бензовозов. (См. карту 1.)

Карта 1

Резюмируя, можно заключить, что «взрывчатки» для новой эскалации ситуации в Сирии, начиная с Идлиба, более чем достаточно. И что и правительству Асада, и России, и Ирану, которые поддерживают Сирию, к этому нужно быть готовыми.

В связи с этим отметим, что в арабской (прежде всего, катарской) прессе вряд ли случайно вновь, как в 2015 году, появились прогнозы «неизбежного падения режима Асада» не позднее осени-зимы 2020 года. А также обсуждения «вероятных преемников» президента Сирии — чаще всего, из лондонской эмигрантской сирийской «оппозиции».

А что в Сирии ищет Россия?

Прежде всего, Россия — впервые после времен СССР — суперубедительно и наглядно заявила себя как эффективного глобального геополитического и военного игрока. Приобретенный в результате геополитический капитал и глобальный статус переоценить просто невозможно. С Россией — впервые за последние 30 лет — начали не просто уважительно разговаривать, но достаточно часто советоваться. Советоваться прежде всего по вопросам, касающимся Ближнего Востока и Средиземноморья, но и не только.

Далее, Россия получила в аренду на 49 лет крайне важный порт Тартус. Который в реальности обеспечивает не только гарантии транзита российских грузов и кораблей через Босфор и Дарданеллы и техническое обеспечение российских кораблей, а также постоянную «демонстрацию флага» во всем Средиземноморье. Тартус, подчеркнем, также обеспечивает установку на восточном средиземноморском побережье новейших российских противоракетных комплексов, способных отслеживать и в большой степени блокировать пуски по России крылатых ракет большой дальности из всей акватории Средиземного моря.

Россия также получила в Сирии несколько вполне современных аэродромов, включая мощную авиабазу Хмеймим и ряд аэродромов «подскока».

Россия — при достаточно скромных технических возможностях — в кратчайшие сроки отработала и освоила логистику дальних массированных (и форсированных) морских перебросок вооружений и боевой техники из России в Сирию, которая в западной прессе получила название «Сирийский экспресс».

Россия испытала в практических боевых условиях около 400 новых и модернизированных видов вооружений, а также провела их доработку или отбраковку с учетом выявленных в реальных боях недостатков. Причем показ этих вооружений не на выставках, а «в деле» всему миру на телевизионной картинке — позволил стране резко нарастить экспортный портфель вооружений по их самой широкой номенклатуре. Но это, кроме самих вооружений, еще и большие экспортные контракты на их обслуживание, обучение персонала, ремонты, а также на гарантированные поставки запасных частей и боеприпасов.

Россия в значительной мере «утилизировала» в боевом применении огромные запасы боеприпасов, у которых завершается срок хранения и годности и которые в противном случае пришлось бы утилизировать в собственной стране за немалые средства российского бюджета.

Россия «обкатала» в боевых условиях свыше 70 тысяч своих военных, прежде всего офицеров среднего звена. Они не только получили важнейший боевой опыт, но и полноценно испытали и «дообучили» свои воинские подразделения в части военной подготовки и тактики боевых действий в сложнейших условиях.

Россия только за первые два года войны в Сирии уничтожила не менее 49 тысяч боевиков-террористов, в том числе из республик СНГ и самой России, которые в противном случае вполне могли бы прийти на российскую территорию.

При этом практически все контртеррористические операции России в Сирии производились из бюджета Вооруженных сил, выделяемого на проведение плановых учений, то есть не требовали отдельных сверхнормативных затрат.

С точки зрения ситуации на Ближнем Востоке наиболее важным достижением России следует признать то, что с ней начали считаться и договариваться все региональные государства, включая те, которые ранее об этом даже не помышляли. Россия показала всему миру, что она быстро выросла из геополитических «коротких штанишек» провальной ельцинско-гайдаровско-козыревской эпохи.

Это осознали и монархии Залива, и Иран, и Израиль, и Турция. Анкара за счет активности России оказалась в сирийском кризисе в роли своего рода «младшего партнера», который вынужден регулярно договариваться с Москвой, а затем исполнять договоренности (или по крайней мере делать вид, что старается исполнять).

Для Эрдогана это представляет сложнейшую внутриполитическую проблему. Дело в том, что неоосманистские радикалы в Турции (включая соратника Эрдогана по правящей коалиции ярого националиста Девлета Бахчели) требуют «немедленно планировать операцию по наступлению в Сирии вплоть до обеспечения контроля над Дамаском». Бахчели вторит авторитетная проправительственная газета Sabah, заявляя, что «Девлет Бахчели транслирует наши общие чувства».

В результате оказывается, что Турция, которая в ходе «неоосманского гамбита», что называется, «по уши» влезла в конфликт в Сирии, — не может из него выбраться без стратегических потерь. Она не может «бросить» Идлиб, причем не только потому, что это вызовет острейший внутриполитический кризис. Она не может «бросить» Идлиб, поскольку в этом случае должна будет принять на своей территории еще не только миллион более или менее обозленных беженцев, но и не менее 40–60 тыс. вполне мотивированных и хорошо подготовленных радикальных халифатистов как местного, так и зарубежного происхождения.

При этом понятно, что никакая Европа подобных «беженцев» у Турции ни за какие коврижки не примет. А у стран происхождения халифатистских «бармалеев» к ним особый подход и особый счет, и они на родину ни за что не поедут.

Сейчас Турция пытается переправить хотя бы часть своего союзного «боевого контингента» из Идлиба в Ливию, поскольку там уже создана, в виде признанного ООН Правительства национального согласия (ПНС) в Триполи, опорная турецкая властная группа, состоящая из «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в России). Однако исламисты в Ливии нравятся далеко не всем, прежде всего в Европе. В частности, 2 марта 2020 года был вынужден подать в отставку бывший спецпредставитель ООН в Ливии Гасан Саламе. Официальная причина — по состоянию здоровья. Однако в реальности Саламе обвинили в том, что он слишком активно продвигает в органы власти Ливии членов группировки «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Да и сам экспорт исламистских боевиков из Идлиба в Ливию по планам Эрдогана встречается с серьезными трудностями. В Ливию, по данным авторитетных арабских источников, уже отправлены из Сирии не менее 5 тысяч сирийских наемников и еще 2 тысячи готовятся в Турции к отправке. Турция также отправила в Ливию, при финансовой поддержке Катара, огромное количество современного вооружения, включая боевые беспилотники.

Именно эти «турецкие подарки», как утверждают осведомленные эксперты, обеспечили недавние победы войск ПНС на северо-западе Ливии над войсками Ливийской национальной армии (ЛНА) генерала Халифы Хафтара. Однако телевизионные кадры победы войск ПНС в одном из городов, где победители поднимают над своими джипами и бронетранспортерами знамена ИГ (организация, деятельность которой запрещена в России), повергли «просвещенную Европу» в настоящий шок. И Европа, несмотря на коронавирусный кризис, решила ужесточить военное морское патрулирование средиземноморского побережья Ливии в рамках операции «Ирини», нацеленной на выполнение решения ООН о запрете поставок вооружений в страну.

Поможет ли эта мера остановить поток оружия и боевиков в Ливию — есть большие сомнения. В частности, есть и как бы законное авиасообщение между Турцией и правительством в Триполи, и поток пассажирских и грузовых авиарейсов из Турции в Ливию пока вовсе не скудеет.

Однако основная проблема Анкары не в этом. Даже группы ливийских и пришлых «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в России), присягнувшие Турции, вовсе не хотят «ложиться под ИГ (организация, деятельность которой запрещена в России)». Кроме того, против ПНС и его сирийских наемников уже достаточно жестко выступили и многие авторитетные шейхи многочисленных племен Ливии, и некоторые авторитетные представители старой эмигрантской аристократии. В том числе и очень влиятельный глава Верховного Совета племен Ливии Завия аль-Сануси аль-Халик, и даже эмигрантский отпрыск последнего короля Ливии Идриса, наследный принц Мохаммед Эль Сенусси.

Наконец (и это, возможно, главное), начинается серьезное брожение среди самих турецких наемников из Сирии. Они, во-первых, чуть разобравшись в ситуации в Ливии, уже не верят в саму возможность победить, а не умереть. В частности, на днях боевики из группировки «Аль-Джейш аль-Ватани» (организация, деятельность которой запрещена в России) в Идлибе решительно отказались ехать в Ливию после того, как оттуда привезли в гробах группу их соратников. Во-вторых, наемники разочарованы поставленными Турцией условиями «оплаты труда»: половина сразу, а половина — по возвращении из «командировки». Им неясно и то, вернутся ли они вообще, и то, куда и как придется возвращаться.

До недавних пор была возможность переправлять халифатистов-«бармалеев» из Сирии в Афганистан, под южную границу постсоветских республик, для создания «Эмирата Хорасан» (чем и занимались весьма активно спецслужбы США). Однако сейчас «продавленное» США соглашение между «Талибаном» (организация, деятельность которой запрещена в России) и правительством, видимо, такую возможность затрудняет: укрепившиеся отряды «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в России) не хотят терпеть конкуренции «пришлых» террористов, да и военно-логистические возможности США в Афганистане быстро сокращаются.

То есть ситуация для Эрдогана воистину патовая. Эрдоган все яснее понимает, что свой гамбит в Сирии, за которым мерещились великие халифатистские или неоосманские приобретения, — он с треском проигрывает. И чем больше он мечется, тем более вероятны рискованные решения вроде неожиданных масштабных террористических выступлений на окраинах Сирии с целью отвлечения сил Асада и далее мощной атаки против правительственных войск в Идлибе и далее на юг.

Владимир Путин во время посещения авиабазы Хмеймим в Сирии. 17 декабря 2017 г.

Может ли Россия уйти из Сирии?

Обострение в России коронавирусного кризиса и обрушение цен на нефть — видимо, резко и надолго ухудшают перспективы развития российской экономики. На этом фоне из российской либеральной среды вновь зазвучали призывы «поскорее уйти из Сирии». Или как минимум отдать Турции то, за что она особенно держится, — Идлиб и «курдские» территории за Евфратом. Мол, не до жиру — надо спасать Россию, заботиться о собственном народе.

Убежден, что делать это ни в коем случае нельзя. То, что Россия приобрела в ходе войны в Сирии, — это огромный международный авторитет. Авторитет страны, которая способна играть вдолгую в Большую мировую игру. Авторитет страны, которая держит слово в международных договоренностях и всегда исполняет обещанное. Авторитет страны, которая умеет проявлять необходимую жесткость, но и готова честно торговаться на глобальном «геополитическом рынке».

Уйдя из Сирии, или даже только отказавшись от Идлиба, Россия этот бесценный международный авторитет потеряет. И издержки от такой потери — политические, экономические, военно-геополитические — многократно превысят очень скромную экономию российских денег, которые тратятся в Сирии.

Россия, повторю, одним махом утеряет тот огромный международный авторитет, значение которого трудно переоценить не только для Ближнего Востока, но и для Крыма, Донбасса и «далее везде». Но затем будет практически неизбежная вооруженная агрессия против правительства Асада и его союзных формирований (которую, подчеркну, сейчас останавливает только и исключительно присутствие в Сирии российских военных контингентов) и со стороны Турции, и со стороны возглавляемой США коалиции, и со стороны ряда стран Залива. Причем это будет война не только против Асада и его союзников в Сирии, но и против поддерживающего правительство Асада Ирана. А такая война в нынешних условиях с высокой степенью вероятности может превратиться в Большую региональную войну.

Однако есть ведь еще и контекст Великого мирового кризиса. Из которого слишком многие силы в мире видят именно военный выход как практически единственный, как средство списать на войну и экономические провалы правительств, и социальные проблемы и издержки. Большая война таким силам очень нужна. Потому сценарий «безнаказанной» агрессии против Сирии уже «через один-два такта» вполне способен привести не дай бог к новой мировой войне.

И всё это, увы, вполне может начаться с ухода России из Сирии…

Так что же делать?

Делать то, что делаем, и ждать.

Часть «непримиримых» в том же Идлибе (и не только в Идлибе) в ожидании «перегорит» и перестанет быть боеспособными и непримиримыми. Турция, которая страдает от коронавируса и экономического кризиса не меньше России и обременена тяжелейшими внутриполитическими проблемами, — свой гамбит, повторим, проигрывает и также долгого ожидания не выдержит. И либо «перевернет» внешнюю политику (не исключено, что заодно и власть) и тогда придет в Москву заново «договариваться», либо попытается решить проблему военными средствами.

Но в последнем случае — получив клеймо агрессора и, я убежден, с печальным для Анкары исходом. Поскольку Турция подписала Московские соглашения, в которых официально признала, что сирийский кризис может быть разрешен только мирными средствами и при безусловном признании суверенитета и территориальной целостности Сирии.

В любом случае, повторю, России уходить из Идлиба и из Сирии нельзя. Это станет воистину невосполнимой стратегической потерей. И не только для России и Ближнего Востока, но и, возможно, для всего мира.

https://rossaprimavera.ru/article/ccf297b8

24.04.2020 Турецкий гамбит. Часть III

Вмешательство России и ее почти пятилетняя поддержка борьбы Сирии с внутренними врагами и оккупантами привели к достаточно радикальной смене военно-политической ситуации в стране

Карта 2

Признаки «великого передела» Сирии, о котором мы говорили в предыдущей части исследования, проявлялись неоднократно на всех этапах идущей уже 9 лет войны. Особенно явными они стали в 2015 году, когда правительственные войска фактически были «отдавлены» в территориальную полосу вдоль Средиземного моря и у границы с Ливаном. Тогда только вступление в войну России предотвратило критический для Сирийской Республики исход.

Карта 1

Российская поддержка довольно быстро — и кардинально — изменила военно-политический расклад сил на территории страны, прежде всего в ее западной части (до Евфрата). Войска Сирийской Арабской Республики уверенно освобождали от оппозиционных боевиков западные провинции. В результате все силы международной поддержки этих боевиков (прежде всего, США) потребовали — «из гуманитарных соображений» — прекратить боевые действия и дать возможность «согласным» противникам правительства Асада выйти из войны.

Формат такого выхода был найден после длительных переговоров в Астане между Россией, Ираном и Турцией. Документ об этом, принятый 6 мая 2017 года, назывался Меморандумом о создании зон деэскалации в Сирии и предполагал отделение «на земле» радикальных исламистов из ИГ*, «Джебхат ан-Нусры»*, Исламской партии Туркестана* (ИПТ*) и др. от так называемой «умеренной» оппозиции, а также обеспечение гуманитарной помощи населению «изолированных» анклавов оппозиции. Командиры большинства отрядов «умеренной» оппозиции в соответствующих районах Сирии приняли план и карты четырех «зон деэскалации». (См. карту 1)

Наиболее крупные зоны деэскалации были расположены на севере в провинциях Идлиб и Алеппо, а также на юге в провинциях Дераа и Эс-Сувейда, более мелкие — в пригородах Дамаска (Восточная Гута) и на севере провинции Хомс. Во всех зонах деэскалации предполагалось обеспечить населению медицинскую, продовольственную и другую необходимую помощь, восстановление инфраструктуры (в том числе водо- и энергоснабжения), а также возможность безопасного возвращения беженцев и внутренне перемещенных лиц в места прежнего проживания.

Меморандум оговаривал, что при необходимости в Сирии могут быть созданы дополнительные зоны деэскалации, и что их создание позволит отделить «умеренную» оппозицию от «непримиримых», борьба с которыми продолжится. Такую пятую «зону деэксалации» создали США на пересечении границ Ирака, Иордании и Сирии, вблизи Эт-Танфа, объявив этот район вокруг своей военной базы лагерем беженцев «Эр-Рукбан» и 55-километровой зоной формирования и контроля так называемой «Новой сирийской армии», противостоящей правительству Асада.

Тогда же, в июне 2017 года, были уточнены американо-российские соглашения о деэскалации. Помимо упомянутой пятой зоны деэскалации на юге Сирии, была достигнута договоренность между Россией и США об установлении реки Евфрат в качестве разделительной линии между «Сирийскими демократическими силами» (СДС) — курдскими вооруженными формированиями, воевавшими с ИГ* на левом, восточном берегу Евфрата при поддержке США, — и правительственной Сирийской арабской армией (САА).

А далее проходило жесткое подавление очагов сопротивления исламистских халифатистских радикалов ИГ*, «Джебхат ан-Нусры»*, ИПТ* и т. д. по всей территории Сирии, а также, в некоторых случаях, их изгнание из зон деэскалации. То есть, поэтапная эвакуация из таких зон (часто — вместе с семьями) под контролем и в сопровождении САА «по месту проживания», в основном — в идлибскую зону деэскалации на границе с Турцией.

Таким образом, вмешательство России и ее почти пятилетняя поддержка борьбы Сирии с внутренними врагами и оккупантами привели к достаточно радикальной смене военно-политической ситуации в стране.

Были ликвидированы угрозы подавления сирийской армии и ключевых пунктов защиты государственной власти, включая Дамаск и пригороды, и была освобождена от вооруженной оппозиции основная часть территории Сирии. Под давлением России были выведены с территории Сирии «до Евфрата» основные силы «международной коалиции», то есть в основном США, которые оказывали прямую и косвенную поддержку (вооружениями, логистикой, разведданными, инструкторами) антиасадовской оппозиции.

В результате, по состоянию на начало 2020 года правительственные вооруженные силы Сирии и их союзники контролировали около 65% территории страны, преимущественно курдские СДС — около 25%, Турция и вооруженная оппозиция (ХТШ*, «умеренные» и пр.) — около 12%, американцы (Эт-Танф) — около 5% и ИГ* — около 3%. (См. карту 2)

При этом, по данным ООН на конец 2019 года, в мире насчитывалось около 6,7 млн беженцев из Сирии. В том числе в Турции — около 3,6 млн, в Ливане — около 960 тыс., в Иордании — около 680 тыс., в Германии — около 540 тыс., в Ираке — около 260 тыс. В то же время высказывает желание вернуться на родину всего примерно четверть беженцев — 1,75 млн, причем реально в настоящее время возвращаются только небольшие группы беженцев, преимущественно из Иордании и Ливана.

На сегодняшний день у Сирии налицо следующие главные военно-политические проблемы.

Проблема Идлиба

Это, прежде всего, «идлибский гнойник» на севере, в котором оказались собраны основные «непримиримые» халифатисты. То есть, основная часть «Хайят Тахрир аш-Шам»* (ХТШ) и «Джебхат Тахрир Сурия»* (бывшие последователи «Аль-Каиды»* из «Джебхат ан-Нусры»*), а также ИПТ*. Кроме того, здесь же оказались прочно связанные с Турцией группы «Братьев-мусульман»* и «Свободной сирийской армии» (ССА), не желающие хоть как-то договариваться с властью Асада как из идеологических соображений, так и будучи слишком «замазаны кровью» и потому гарантированно не попадая под обещанную правительством амнистию. Этих относительно «умеренных» (их в Идлибе большинство) Турция собрала в так называемый «Национальный фронт освобождения».

Однако вместе со всеми перечисленными, здесь же, в идлибской зоне, оказались их многочисленные жены с детьми и другими родственниками, и только часть из них перебралась в соседнюю Турцию. В результате, по примерным подсчетам, на каждого боевика в Идлибе приходится не менее 3–5 человек «мирного населения». Это «мирное население», во-первых, представляет собой мощный ресурс для турецкой торговли с Европой по проблеме «беженцев» и, во-вторых, нередко используется радикалами как живой щит против атак войск Асада.

При этом многочисленные и разрозненные «умеренные» из «Национального фронта освобождения» получают от Турции весьма объемную военную и гуманитарную помощь, однако и часть «гуманитарки», и основное (и наиболее современное) оружие фактически достается гораздо более организованным и обученным отрядам ХТШ*. В которые по указанным причинам постепенно «перетекает» часть «умеренных» и которые, по данным экспертов, в реальности контролируют не менее 80% территории идлибской зоны деэскалации.

Боевики, воюющие под главным халифатистским именем ХТШ*, базируются в основном в Идлибе и пригородах, их численность оценивается в 30–35 тыс. человек. Боевики ИПТ* (в основном уйгуры и выходцы из республик Средней Азии) сделали своим оплотом Джиср аш-Шугур и его окрестности. Их численность вместе с семьями — от 12 до 18–20 тыс. человек. В целом общая численность боевиков в идлибской зоне деэскалации в настоящее время оценивается в 105–110 тыс. человек.

Однако «непримиримые» в идлибской зоне для Сирии не единственная проблема. По мере усиления давления на халифатистский анклав со стороны ССА, и в особенности после Московского соглашения от 5 марта 2020 года, Турция все более активно насыщает Идлиб собственными войсками и военной техникой. Московское соглашение не только потребовало от Турции немедленно выполнить свое прежнее обязательство разделения «непримиримых» и «умеренных», но и обязало Турцию обеспечить «коридор безопасности» шириной 6 км по обеим сторонам стратегической трассы М4, связывающей Латакию и Алеппо. Но Турция эти требования выполнять и не может, и не хочет. (См. карту 3)

Карта 3

Турция не в силах отделить «умеренных» от «непримиримых» и потому, что их (с семьями) территориально отделять в тесной провинции просто некуда, и потому, что и командиры, и рядовые «умеренные» к настоящему времени уже гораздо больше боятся «непримиримых», чем турецкого командования.

И Турция не в силах выполнить условие освобождения трассы М4, поскольку политически не может себе позволить «силовых прорывов» через созданные боевиками заграждения на трассе в виде баррикад и толп «мирных жителей».

То есть главные условия Московского соглашения Турция выполнить не может. Но она их выполнять и не хочет. Она понимает, что их выполнение заводит Эрдогана в безысходный политический тупик.

Неохалифатистский проект Эрдогана предполагал возвращение Империи всей провинции Сирия во главе с подконтрольным Анкаре прокуратором. Несколько лет войны привели к фактическому сокращению амбиций Эрдогана к неполной провинции Идлиб и прерывистой «полосе безопасности» против курдов вдоль турецкой границы.

Освобождение зоны безопасности вдоль трассы М4 оставляет для Эрдогана в лучшем случае только крохотный гористый «огрызок» Идлиба, причем до отказа наполненный радикальными халифатистами, вовсе не дружественными неоосманской Турции. Нет сомнений, что они сочтут такой исход предательством со стороны Эрдогана, со всеми вытекающими из этого «вооруженными» последствиями.

Удержаться во власти при таком исходе, с учетом активной (и растущей) внутритурецкой политической оппозиции, Эрдоган вряд ли сможет. И потому он — под предлогом борьбы с халифатистами — неуклонно насыщает Идлиб турецкими войсками и тяжелой военной техникой. По последним данным на середину апреля 2020 года, Турция уже создала в Идлибе 57 опорных пунктов и баз, на которых размещено более 27 тыс. военнослужащих, к которым непрерывно направляются колонны тяжелой военной техники, включая танки, САУ и современные зенитные установки.

Отметим также, что в последние дни поступает все больше сообщений о том, что Катар направил «ополченцам Идлиба» $2 млн, что Турция «переформатировала» силы ХТШ* в Идлибе в три хорошо оснащенные и вполне боеспособные бригады, и что в зоне Идлиба с каждым днем происходит все больше нарушений режима прекращения огня.

Эксперты предполагают, что план Эрдогана сейчас состоит в том, чтобы отвлечь наиболее боеспособные войска Сирии от «Идлибского котла» мощными террористическими атаками на других направлениях и затем несколькими решительными ударами вернуть ситуацию в Идлибе к состоянию конца 2019 года, когда халифатисты полностью контролировали прилегающий к Идлибу участок стратегической магистрали М5 Дамаск — Алеппо, а также Саракиб — ключевой транспортный узел на пересечении магистралей М5 и М4.

Вопрос о том, куда и как могут быть отвлечены боеспособные части сирийской армии — также ясен.

Очаг Дераа

Напомним, что мятеж в Дераа (Даръа) на юге Сирии на границе с Иорданией стал в 2011 году спусковым механизмом так называемой Сирийской революции. А затем в 2017 году там же была создана «зона деэскалации», в которой большинство боевиков (преимущественно — «Братьев-мусульман»*) сложили оружие, оказались амнистированы и перешли к «мирной жизни», а «непримиримые» вместе с семьями были эвакуированы в Идлиб. (См. карту 4)

Карта 4

Однако «мирная жизнь» в Дераа в последние месяцы регулярно осложняется террористическими нападениями на сирийских военных и органы государственной власти. Военные аналитики указывают, что, во-первых, в регионе не могло не остаться «спящих ячеек» боевиков из БМ*, которые активизируются по командам из руководящих центров. Во-вторых, неподалеку в Эр-Рукбане американцы давно формируют так называемую «Новую сирийскую армию», включая подготовленные диверсионные группы, «для борьбы с режимом Асада».

В-третьих, через вполне проницаемую границу с Иорданией, где живут родственные сирийским племена, не могут не просачиваться боевики, подготовленные как в Эр-Рукбане, так и на американских базах в Иордании. В-четвертых, наконец, в Дераа вовсе не исчезли «спящие ячейки» боевиков ИГ*, и именно на них эксперты чаще всего возлагают ответственность за резонансные теракты.

Арабские военные аналитики отмечают, что в 2019 году в Дераа произошло более 300 антиправительственных вооруженных акций, включая фактическое вооруженное восстание «примиренных» боевиков. Восстание не имело широкого размаха и было быстро подавлено. Однако не исключено, что оно представляло собой лишь «разведку боем» для подготовки и планирования гораздо более широкого и массового вооруженного мятежа.

Очаг Дейр-эз-Зора

После российско-американского соглашения о разделе «зон ответственности» по Евфрату многие вооруженные группы ИГ* были «выдавлены» в американскую зону ответственности, за Евфрат. Немало боевиков ИГ* там были арестованы и находятся в американских тюрьмах. (См. карту 5)

Карта 5

Оставшиеся в зоне российской ответственности боевики ИГ* также в большинстве были арестованы и находятся в сирийских тюрьмах. Однако ускользнувшие от преследования ИГИЛ*-овцы в основном сосредоточились в труднодоступных районах пустыни Бадия аш-Шам, а также в «спящих ячейках» в районах крупных городских агломераций на западе страны.

В целом численность боевиков ИГ* в Сирии оценивается в 15–20 тыс. чел. (включая спящие ячейки), в том числе не менее 3–4 тыс. зарубежных членов ИГ* из разных стран Востока и Запада. К западу от Евфрата они концентрируются в пустыне в северных частях провинций Дейр-эз-Зор и Хомс, преимущественно в районах нефтяных месторождений, и регулярно проводят теракты как на месторождениях, так и на трассе М20 Дамаск — Дейр-эз-Зор. К востоку от Евфрата ИГ* также в основном действует в зоне нефтяных месторождений вдоль Евфрата.

Хотя так называемый «Сирийский наблюдательный совет по правам человека» трудно назвать надежным источником информации, тем не менее отметим, что, как он сообщает, с 24 марта по 9 апреля 2020 года боевиками ИГ* были убиты более 400 военных правительственной армии и ополченцев из соединений, союзных Асаду. Как сообщает портал Al-Monitor, у ячеек ИГ*, действующих в Сирии, полно вполне современного оружия, включая тяжелые пулеметы, минометы и гранатометы.

Еще более опасной аналитики считают ситуацию с американскими тюрьмами для членов ИГ* в «Заевфратье». Эти тюрьмы переполнены, и в них уже были бунты и попытки массовых побегов заключенных. Если, например, в одной из тюрем появится слух об эпидемии коронавируса, эксперты считают почти неизбежными крупные бунты с глубокой военно-политической дестабилизацией всего региона.

https://rossaprimavera.ru/article/97f2f9fb

14.03.2020 Турецкий гамбит. Часть II

Все понимают, что в случае распада Сирии на ее территории развернется кровавая нескончаемая драка за дележ обломков «сирийского наследства» — и не только между суннитами, алавитами и курдами, но и с участием внешних фигурантов

Карта военных действий в Сирии на начало операций российских ВКС осенью 2015 года (красным обозначены зоны контроля войск Асада)

Арабские страны Персидского залива и Иран, конечно, были далеко не единственными заинтересованными силами в исходе войны в Сирии.

У США в отношении Большого Ближнего Востока была череда сменявшихся и конкурировавших геополитических мегапроектов. Причем ключевой задачей этих мегапроектов, не раз проговариваемой в американских мозговых центрах, было ослабление всех стран региона с тем, чтобы США получили полный прямой или косвенный контроль над добычей и экспортом их нефти и газа. И, значит, способность оказывать экономическое давление на политику своих потенциальных глобальных конкурентов, зависящих от импорта нефти и газа. Прежде всего, Евросоюза, Китая и Индии.

Один из самых давних таких мегапроектов (как утверждают злые языки, принадлежащий Генри Киссенджеру) появился еще в конце 1990-х годов и состоял в том, чтобы накалить до предела антагонизм между странами суннитского и шиитского ислама, а затем вооружить их и столкнуть между собой. И регулировать этот конфликт, по очереди поддерживая тех или других, с целью их взаимного максимального ослабления и «выгорания», и дальнейшего взятия под геополитический контроль.

Однако приступить к реализации этого проекта, как сообщает ряд аналитиков, помешал Израиль. Который через свое очень влиятельное лобби в Вашингтоне объяснил, что он сам находится слишком близко к эпицентру возможной бойни, чтобы у него оставались шансы уцелеть.

Второй мегапроект Ближнего Востока в его американской редакции был представлен в 2006 году в статье «Кровавые границы» отставного американского подполковника РУМО Ральфа Петерса, в газете Armed Forces Journal. В этой статье Петерс, творчески перерабатывая идеи очень известного политического историка-востоковеда (и спецслужбиста) Бернарда Льюиса, сетует на крайнее несовершенство ближневосточной конфигурации межгосударственных границ — как сравнительно древних, так и, в особенности, установленных в результате развала Османской империи. Которые, мол, почти произвольным образом разделили родственные народы и племена, и объединили народы и племена конфликтующие, и в результате привели в регионе к неизбежной и нескончаемой конфликтности. А потому Петерс считает нужным и оправданным перекроить эти границы заново — якобы с детальным учетом локальной этноплеменной и конфессионально-религиозной специфики населения.

Если говорить о Турции, то она по «картам Петерса» теряет свои курдские территории на востоке и северо-востоке (почти треть площади страны, а также контроль за уже существующими и будущими нефте-и газопроводами на этой территории из Закавказья в Европу) в пользу единого «Свободного Курдистана». Который, отметим, получает еще и выход к Черному морю.

Кроме того, в пользу «Свободного Курдистана» отторгаются населенные в основном курдами территории Сирии, Ирака и Ирана. Наконец, кусочек турецкой территории с горой Арарат отдается Армении.

Что же касается Сирии, то, кроме Курдистана, на ее прибрежной полосе Средиземного моря, по Петерсу, создается крохотное «Государство Алавитов», которое затем присоединяется к Ливану, тем самым отсекая основные сирийские территории от выхода к морю.

Другие идеи «карт Петерса», вроде расчленения Саудовской Аравии, Ирака, Ирана, Афганистана, Пакистана и пр., мы здесь обсуждать не будем. Но подчеркнем, что, во-первых, эти карты довольно долго (пока член НАТО Турция не заявила протест) висели в различных региональных штабах НАТО, а также до сих пор используются как учебный материал в НАТОвских военных колледжах. И, во-вторых, понятно, что даже первые попытки такого «переформатирования» огромного региона не могут не создать в нем зону расширяющегося геополитического, военного и геоэкономического хаоса, который далее не может не «выплеснуться» в глобальные, мировые масштабы.

Третий американский мегапроект, относящийся к Ближнему Востоку, — это всем нам уже хорошо и в деталях известная серия спецопераций под названием «Арабская весна», призванных разрушить или резко ослабить государственность стран региона так называемой «демократизацией». Однако отметим, что при реализации этого мегапроекта в ряде мест с той или иной степенью определенности уже выявляются «уши» плана Петерса.

Но об этом — ниже.

Европа — по разным причинам политической, военной и геоэкономической зависимости от Америки — на Ближнем Востоке, и в том числе в Сирии, в основном послушно следует «в кильватере» политики США. Некоторую самостоятельность страны Западной Европы проявляют лишь там, где они сохраняют и надеются укрепить свои интересы колониальной или неоколониальной эпохи.

Это, в частности, интересы Великобритании, Франции и Италии в Африке, в особенности в Северной Африке (Магрибе), а также интересы Великобритании в бывшем подмандатном Ираке и Франции в бывшей подмандатной Сирии (именно поэтому, отметим, французское и британские коммандос сейчас «помогают» США поддерживать курдов на восточных сирийских территориях «за Евфратом»). Наконец, большинство европейских стран пытаются поддерживать (иногда вопреки США) свои интересы безопасности, включая проблему наплыва в Евросоюз так называемых «беженцев», и экономические проекты (включая нефтегазовые) в Средиземном море.

В частности, это вопросы нелегальной миграции из Африки и (через Африку) из ближневосточного региона, а также вопросы распределения перспективных месторождений углеводородов на средиземноморском шельфе. Отметим, что сейчас здесь особенно актуальны вопросы раздела средиземной акватории между Грецией, Турцией и Ливией.

Для Израиля жизненно опасными угрозами являются, во-первых, непосредственное приближение к его границам мощных обычных (прежде всего артиллерийских) вооружений, способных простреливать маленькую страну насквозь до моря, и, во-вторых, наличие у территориально близкого враждебного государства ракетно-ядерного оружия, способного поражать Израиль. И если от первой угрозы Израиль, как он не раз показывал в арабо-израильских войнах, может защититься самостоятельно, то для предотвращения второй угрозы ему требуется международная помощь и международные гарантии.

Для Израиля актуальной «второй», ракетно-ядерной, угрозой является Иран. И тем более перспективы «прорыва» Ирана через Ирак и Сирию непосредственно к израильским северо-восточным границам. Последовательная и жесткая иранская риторика о необходимости уничтожения Израиля как государства, а также имеющиеся у израильской разведки данные о создании Ираном ракетно-ядерного оружия средней дальности — не могут не вызывать у Израиля высшей степени озабоченности.

Присутствие на территории Сирии проиранских сил (подразделений Корпуса стражей Исламской революции, «Хезболлы», ополчений афганских шиитов-хазарейцев и так далее) Израиль особенно внимательно отслеживает. И поскольку Иран правительство Асада и армию Сирии поддерживает, власть Асада Израиль считает вражеской и готов содействовать ее ликвидации.

Особенно беспокоят Израиль поставки современных иранских вооружений территориально «ближним» проиранским силам, включая ливанскую «Хезболлу». С этими связаны израильские ракетно-бомбовые удары по «иранским» целям (штабам, базам складам вооружений и т. д.) в Сирии, которые, как считает Израиль, представляют для него непосредственную угрозу. С этим же связана достигнутая в 2018 году при участии России договоренность об отводе иранских подразделений от границы с Израилем.

И с этим же связано участие Израиля в организации совместно с США «за Евфратом» курдских вооруженных формирований, которые не только борются с правительством Башара Асада, но и препятствуют движению из Ирана через Ирак вооружений и вооруженных проиранских групп.

Ральф Петерс. «Перерисовывая карту Ближнего Востока». До.

Турция издавна, со времен Османской империи, воспринимала Сирию (и отчасти Ирак, который затем стал подмандатной территорией Англии) как своего рода «беспроблемный задний двор». Сейчас такое вполне массовое мироощущение турок далеко не исчезло и, более того, оказалось подогрето неоосманизмом (неопантюркизмом и неохалифатизмом) политической идеологии Эрдогана. Который, подчеркнем, требовал практического подтверждения.

Анкара своим неявным, а затем и явным участием в «сирийской революции» против Асада рассчитывала вернуть свои бывшие имперские территории хотя бы под косвенный (за счет своего ставленника в Дамаске, видимо, из «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) политический контроль. А заодно и вынудить древнего исторического регионального соперника, Иран (Персию), отказаться от идеи геополитического «прорыва» к Средиземному морю.

Однако эти планы Турции резко осложнило, во-первых, свержение в Египте в июле 2013 года военными (переворотом во главе с министром обороны Египта Абдул Фаттахом Ас-Сиси) президента из «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Мухаммеда Мурси, что лишило Турцию надежд на египетскую поддержку «восстания «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Сирии. Очень активное подключение к поддержке сирийских «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Катара (который из-за этого обострил и без того непростые отношения с Саудовской Аравией) — политическое, экономическое, военными поставками, — лишь отчасти приблизило перспективы успеха турецких планов.

А вот активное вмешательство в Сирии Саудовской Аравии и США эти перспективы Турции, напротив, осложнило. Поскольку саудиты и США начали поддерживать в Сирии других халифатистских радикалов («Аль-Каида» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), затем «Джебхат ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), уйгурские и туркменские боевики и пр.), которые стали напрямую конкурировать, а затем нередко и попросту воевать с опекаемыми Турцией и Катаром «Братьями-мусульманами» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Появление в стране антисирийской «новой силы» в лице «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) лишь резко обострило эту «межхалифатистскую» войну.

Здесь стоит сделать отступление и разъяснить «странную» позицию Катара в этой войне. Он, действуя в явном противоречии с формальным исламским лидером региона и мира, Саудовской Аравией, еще с начала «арабской весны» однозначно встал в кампании свержения светских режимов на сторону «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Именно катарский, крайне влиятельный в исламском мире, телеканал «Аль-Джазира» (отметим, родная «дочка» британского ВВС, включая корпус ключевых журналистов) фактически руководил информационно-пропагандистской кампанией по свержению Хосни Мубарака в Египте и Муаммара Каддафи в Ливии. «Аль-Джазире» в основном принадлежало и «первоавторство» фейковых новостей и постановочных роликов, посвященных «зверствам режимов». И именно ключевой пропагандист «Аль-Джазиры», шейх из «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Юсуф Аль-Кардави, в еженедельных проповедях призывал к священной войне мусульман против «неверных» лидеров и сторонников этих «режимов».

Причем за этой политикой Катара иногда явно просматривалось не только стремление перехватить политический контроль над «Братьями-мусульманами» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) у Турции, но заодно получить лидерство в войне за свержение Башара Асада в Сирии и даже хотя бы отчасти отобрать политическое окормление мировой исламской уммы у Саудовской Аравии.

Несмотря на описанную выше «межхалифатистскую войну», силы Асада неуклонно теряли свои позиции. К осени 2015 года, когда США уже якобы вовсю включились в «войну с терроризмом «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), силы Асада фактически контролировали не более 20–22% территории страны, преимущественно вдоль Средиземного моря. Что, отметим, вызвало к жизни публикации американских (и не только американских) экспертов о том, что Асад уже практически побежден. И что потому пора задуматься о программах раздела Сирии и о создании для сторонников Асада вдоль Средиземного моря того самого «Государства Алавитов», о котором писал упомянутый выше подполковник Ральф Петерс.

Но далее последовало вмешательство России. А именно — ее официальное и законное, по просьбе Дамаска, военное участие в операциях в Сирии против «Исламского государств» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а и примкнувших к нему радикалов-халифатистов. И начался поворот в военной кампании в пользу правительства Асада. Что очень не нравилось Турции.

Ральф Петерс. «Перерисовывая карту Ближнего Востока». После

В ноябре 2015 года турецкие ВВС сбили в воздушном пространстве Сирии российский самолет Су-24, причем катапультировавшегося командира расстреляли в воздухе боевики-исламисты из подконтрольных Турции бандформирований. Активные наступательные действия России вынудили Эрдогана в 2016 году принести извинения и урегулировать этот инцидент, а также заставили его взять на себя обязательства борьбы с террористами и реально присоединиться к «контртеррористической» операции против ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Но в ходе войны произошли и другие изменения. Быстро выяснилось, что под флагом борьбы с терроризмом США почти открыто занялись созданием на территории Сирии, в первую очередь на северо-востоке, за Евфратом (но и не только), чего-то слишком похожего на независимый Курдистан по лекалам подполковника Ральфа Петерса.

Одновременно в Турции в июле 2016 года произошла более чем серьезная попытка военного переворота, в которой участвовали высокопоставленные генералы ВВС и жандармерии, — с блокадой транспорта в Стамбуле, захватом ряда ключевых центров государственного управления и даже бомбардировкой важнейших государственных зданий, в том числе парламента.

Попытка переворота была жестко подавлена, десятки генералов и сотни высокопоставленных гражданских чиновников оказались под арестом. Но одновременно началось всё более активное брожение в среде турецких и иракских курдов, которые вновь вдохновились мечтой о Великом Курдистане. Операции турецких войск и протурецких боевиков против курдов в Сирии — «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь» и «Источник мира» — были (отчасти успешной) попыткой «рассечь» и обезвредить курдский пояс вдоль границы Турции и подавить этот опаснейший курдский геополитический «нарыв».

В описанных перипетиях войны в Сирии Эрдоган накопил немало сложных внутри- и внешнеполитических проблем и обязательств.

Во-первых, это беженцы, которых в Турции, по данным ООН, насчитывается уже 3,6 млн. Принимая на себя роль лидера борьбы «за освобождение Сирии от диктатуры Асада», Эрдоган не мог отказаться от приема беженцев от войны в Сирии, тем более на фоне успехов армии Асада в освобождении новых и новых сирийских территорий. А среди этих «беженцев» были далеко не только сирийские гражданские лица, но и боевики (в том числе раненые) из различных, включая неарабские, стран.

Понятно, что это стало серьезной дополнительной нагрузкой на страну, и нагрузкой далеко не только экономической. По соглашению с Евросоюзом Турция должна получить шесть миллиардов долларов на обеспечение беженцев. Однако в реальности, во-первых, ЕС пока дал только три миллиарда долларов из шести. Во-вторых, эти деньги идут не правительству Эрдогана, а работающим под эгидой ООН гуманитарным неправительственным организациям, причем, по утверждениям экспертов, частично разворовываются. А «беженцы», оказывается, далеко не все и не всегда готовы быть законопослушными «гостями» Турции.

Во-вторых, опыт боев в Сирии показал, что подразделения и отряды, создаваемые из «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и дружественных Турции арабов, туркоманов и др., во многих случаях и ситуациях не выдерживают конкуренции с лучше обученными, более опытными и идеологически мотивированными боевиками халифатистов-радикалов из «Джебхат ан-Нусры» (организация, деятельность которой запрещена в РФ, ныне переименовавшейся в «Хайят Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)) и «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В результате происходил и происходит достаточно серьезный «кадровый переток» из контролируемых Турцией подразделений в отряды радикальных халифатистов, нередко вместе с оружием и боеприпасами. И, значит, ослабление в Сирии собственно турецкой военно-политической «базы влияния».

В-третьих (что ярко показала попытка военного мятежа в Стамбуле в 2016 году), у Эрдогана есть достаточно сильная и авторитетная, в том числе военная, оппозиция. Которая, конечно же, арестованными генералами не ограничивается. Причем оппозиция есть не только светская, которая очень недовольна отходом от политической линии Ататюрка в направлении неоосманизма.

Есть и очень влиятельные группы сторонников «мягкого» исламского учения «Хизмет» бывшего имама Фетхулаха Гюлена, который проповедует, в отличие от «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), суфийский ислам и заявляет, что исламская умма обязана служить общему благу общины и нации, а также мусульманам и немусульманам всего мира, и еще вести взаимоуважительный диалог со всеми «людьми Книги», то есть в том числе с христианами и иудеями.

Есть среди оппонентов Эрдогана, наконец, и очень влиятельные неоосманские радикалы, которые обвиняют президента «справа» за недостаточную решительность в войне с «неверными» и, в частности, за союзничество с «проклятой» Россией и вхождение в сговор с «исчадием ада» российским президентом Путиным.

В-четвертых, у Эрдогана оказались серьезно испорчены отношения со многими исламскими странами. И по причине неохалифатистских амбиций Стамбула, и по причине того же союзничества с Путиным: арабские монархии считают, что именно ошибки Эрдогана позволили России войти в Сирию и стать одним из решающих факторов ближневосточной политики.

В-пятых, наконец, у Эрдогана оказались сильно испорчены отношения с США (из-за поддержки американцами курдов и фактического создания на территории Сирии за Евфратом «прототипа» независимого Курдистана) и Европой (из-за регулярного турецкого шантажа Евросоюза угрозой запустить в Европу новые потоки мигрантов-беженцев).

Отчетливым «звонком» внутриполитической угрозы для Эрдогана стали результаты региональных выборов в июле 2019 года, на которых мэрами многих важнейших городов Турции — Анкары, Измира, Антальи, Аданы и даже Стамбула — стали представители оппозиции, а не правящей Партии справедливости и развития (ПСР).

Для Сирии исход идущей уже 9 лет войны — вопрос выживания. Причем сложность положения алавита Башара Асада состоит не только в том, что между ним (и в целом династией Асадов) и суннитским большинством страны, а также курдским меньшинством, соизмеримым по численности с алавитами, накопилось слишком много исторических обид эпохи диктатуры, а далее и крови гражданской войны. Сложность еще и в том, что его иранские союзники и халифатистские, а также американские противники — принципиально не позволяют Асаду совершить какой-либо серьезный политический маневр.

Если в 2011 году, в начале войны, еще имели какие-то шансы на успех неоднократно предлагаемые Асаду сравнительно «мягкими» суннитскими соратниками варианты официального ухода с передачей поста президента умеренному сунниту и частичного сохранения власти (а также обеспечения безопасности алавитских единоверцев и светских суннитских и курдских союзников), то сейчас эти шансы давно в прошлом.

В то же время Асаду как лидеру борьбы за Сирию объективно просто нет альтернативы. И потому что он все-таки легитимный президент страны (что для нехалифатистских политических сил крайне важно). И потому что в Сирии понимают: в случае его свержения всю страну неизбежно ждет кровавое многолетнее взаимное «сведение счетов» между всеми воюющими силами. И потому, наконец, что лишь Асад продемонстрировал жесткую и однозначную волю к сохранению единства Сирии.

Все понимают, что в случае распада страны на ее территории развернется кровавая (и нескончаемая) драка за дележ обломков «сирийского наследства» — и не только между суннитами, алавитами и курдами, а также многочисленными племенными группами и их союзными кланами, но и с участием внешних фигурантов, среди которых Турция явно не единственная. Начнется «великий передел» Сирии, а далее и не только Сирии, — возможно, в определенном соответствии с пресловутыми «картами Петерса».

(Окончание следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/061e8b54

07.03.2020 Турецкий гамбит. Часть I

«Жизнь на Святой земле» в представлении семьи Арбили из Сирии. 1880-е

Сегодняшнюю ситуацию в Сирии и Турции нельзя рассматривать вне контекста истории этих стран. Контекста не только сравнительно недавнего, отмеченного идущей с 2011 года войной, но и контекста гораздо более старого, более чем столетнего.

В истории Сирии есть и Арамейское царство со столицей в Дамаске, и завоевания греками, персами и римлянами, и исламский халифат со столицей в Дамаске, и власть Багдадского халифата, и завоевания крестовых походов, и власть египетских мамлюков, и османские завоевания, после которых Сирия с XVI века почти на четыре столетия оказалась под властью турок-османов.

В ходе распада Османской империи во время Первой мировой войны войска аравийских арабов при поддержке англичан освободили Сирию от османов, и с 1918 по 1920 годы она стала независимым королевством под властью арабского короля Фейсала.

Османская империя (султанат и халифат) потеряла практически все свои завоеванные территории, которые решениями Лиги Наций были отданы под мандат управления странам — победителям в Первой мировой войне.

Левант (Сирия и Ливан) оказались подмандатной территорией Франции, для чего французские войска изгнали из Дамаска короля Фейсала. А Османская империя сократилась до размеров Турецкой республики примерно в нынешних границах, в которой, после прихода к власти группы офицеров во главе с Кемалем Ататюрком и отмены султаната и халифата, был учрежден светский политический режим.

Что же определяло дальнейший исторический путь Турции и Сирии после Первой мировой войны?

Турция

Власть Ататюрка начала с жестокого подавления восстания курдов против политики «отуречивания» в 1924 году, а затем и локальных вооруженных выступлений радикальных исламистов против политики кемалистской «вестернизации» (в том числе «восстание дервишей» в 1930 году). И примерно тогда же в Турции начинает приобретать все более широкое влияние так называемый «мягкий ислам» «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В 1952 году Турция вступает в НАТО, а в 1955 году Турция, Ирак и Иран подписывают так называемый «Багдадский пакт» о совместной борьбе против коммунистического влияния.

Далее в Турции происходит ряд военных переворотов. В 1960 произошел переворот ультраправого националиста-пантюркиста и умеренного исламиста Алпарслана Тюркеша, с 1971 до 1980 года в стране сменилось 11 правительств, в 1980 году состоялся переворот во главе с начальником Генштаба Кенаном Эвреном, после которого светское правление Турцией вернулось только в 1983 году. Но при этом разрешение многопартийности привело к необходимости создания коалиционных правительств и к крайней неустойчивости власти.

Этим воспользовались как курды, с 1984 года развязавшие в юго-восточных провинциях Турции крупномасштабную партизанскую войну, так и исламисты. Начавшаяся еще до смерти Ататюрка в 1938 году «ползучая исламизация» страны быстро набирала обороты. Уже в середине 1990-х годов исламские партии получали около 22% голосов избирателей, причем исламизация существенно затронула не только широкие слои населения, но и влиятельные круги власти и даже командный состав вооруженных сил и жандармерии.

В 1997–98 годах в Турции произошел «тихий» антиисламский переворот, возглавляемый президентом Демирелем и поддержанный высшими военными. Они выдвинули правительству «20 требований» деисламизации государства. Под давлением президента и военных коалиционное «исламское» правительство ушло в отставку, Конституционный суд принял решение о роспуске происламской партии «Рефах», мэр Стамбула и один из лидеров «Рефах» Реджеп Тайип Эрдоган «за происламские настроения» угодил под суд и провел в тюрьме 4 месяца. В 2001 году преемница «Рефах» — партия «Фазилет» также была распущена.

Однако уже в 2002 году собранная из остатков «Рефах» и «Фазилет» «Партия справедливости и развития» (ПСР), которая объявила себя «партией мусульманской демократии», выиграла выборы, пост премьера вместо имеющего судимость Эрдогана занял его фактический ставленник Абдулла Гюль. Который добился изменения законодательства страны, что позволило Эрдогану в марте 2003 года занять кресло премьер-министра.

С Эрдоганом ПСР успешно выиграла выборы в 2007 году (причем тогда представители ПСР заняли одновременно посты президента, премьер-министра и спикера парламента), а также в 2012 году. Одной из «опор» этой успешности стала серия крупных судебных процессов против так называемых «радикальных националистов», под которыми понимались в основном последовательные сторонники идеологии Кемаля Ататюрка (деисламизация, отказ от халифатизма и пантюркизма, Турция как светское национальное государство без территориальных притязаний к соседям по бывшему Османскому халифату).

В этих судебных процессах (дело Бальоз, дело Эргенекон и др.) политические оппоненты обвинялись в создании тайных националистических организаций, готовивших свержение действующей власти и правительства Эрдогана. Процессы сопровождались массовыми «чистками» оппонентов ПСР во власти, армии, полицейских структурах, учебных заведениях. Тем самым Эрдоган переводил политический курс и идеологию Турции в направлении «мягкого исламизма» (с лицом «умеренных» «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)) и достаточно явного пантюркизма, предполагавшего максимальный охват мировых тюрок, где бы они ни жили, мерами мирного (пока) турецкого патронажа.

Такой политический курс устраивал и большинство масс, которые никак не расставались со своей исламской идентичностью, и военных, для которых пантюркизм открывал серьезные перспективы участия не только во внутренней, но и во внешней политике, и в том числе — долгосрочных программ перевооружения армии. В 2012 году Эрдоган был переизбран лидером ПСР, и сразу после этого парламент впервые одобрил проведение «при необходимости» прямых военных операций за пределами границ страны (речь шла, конечно, именно о Сирии). А НАТО сразу откликнулась заявлением «о готовности защитить территорию Турции».

В августе 2014 года на первых прямых президентских выборах (ранее президента избирал парламент) Эрдоган выиграл, получив почти 52% голосов. Но уже в июле 2016 года в стране прошла очень крупная попытка военного переворота, после подавления которой Эрдоган провел в элите (госаппарат, армия, суды, полиция, сфера образования, журналистский корпус) беспрецедентные по масштабам чистки.

В апреле 2017 года в Турции прошел конституционный референдум, выигранный Эрдоганом (за его 18 поправок проголосовал 51% избирателей), который окончательно перевел республику из парламентского формата власти к жесткому президентскому формату. На внеочередных парламентских и президентских выборах в апреле 2018 года ПСР вновь получила парламентское большинство, а Эрдоган — пост президента (52,6% голосов).

Таким образом, Эрдоган получил реальный внутриполитической «карт-бланш» на проведение происламской и агрессивно-пантюркистской политики, то есть на фактическое соединение пантюркизма и «умеренного» халифатизма. И с новыми усилиями обратил эту политику на соседнюю Сирию.

Сирия

В период жизни Сирии под французским мандатом произошло множество антифранцузских восстаний. В 1945 году страна вступила в ООН и участвовала в создании Лиги арабских государств, в 1946 году, после вывода французских войск, окончательно получила независимость.

Однако в Сирии, сложная история которой привела к размещению на ее территории множества племен с разными этническими и религиозными корнями, устойчивая государственность создавалась очень трудно. Ранее единая антифранцузская оппозиция быстро раскололась на жестко конфликтующие этноплеменные и региональные партии и фракции.

С 1949 года Сирия вступает в полосу военных переворотов и ориентаций на разные локальные и глобальные «центры силы». В 1958 году она пытается объединиться с Египтом в Объединенную Арабскую Республику, но в 1961 году, после очередного переворота, выходит из ОАР. В 1963 году следующий переворот привел к власти Партию арабского социалистического возрождения БААС, и началось сотрудничество с СССР.

Но одновременно началось смещение позиций БААС в сторону арабского национализма и неуклонное обострение отношений БААС с исламской суннитской оппозицией, которая была представлена преимущественно организацией «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и неявно поддерживалась Турцией и Египтом. После нескольких очередных военных переворотов к власти в 1971 году пришел баасист Хафез Асад, который снизил в партии и руководстве страны накал арабского национализма и попытался снять напряженность в отношениях с исламистами. Кроме того, Хафез Асад, по религиозной принадлежности алавит — последователь близкой к шиизму ветви ислама, — стал активно внедрять соратников-алавитов в высший эшелон государственной власти.

После того, как в результате очередной войны с Израилем в 1973 году (так называемая Война Судного дня) Сирия фактически потерпела поражение, не сумев вернуть часть территории в провинции Кунейтра — Голанские высоты, захваченные Израилем в предыдущей войне 1967 года, — в стране начались первые крупные вооруженные выступления исламистов, прежде всего «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), против баасистско-алавитской власти. Особенно острыми и масштабными эти выступления стали в 1976–1982 годах.

В 1979 году «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) вырезали почти сотню курсантов, в основном алавитов, в военном училище в Алеппо, после чего начали полномасштабную террористическую войну против власти. В 1982 году «Братья» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) начали крупномасштабный вооруженный мятеж, фактически захватив город Хама. Асад жестоко подавил мятеж, утверждается, что в результате штурма Хамы погибло более 17 тыс. мятежников, мирного населения и солдат Асада.

Известно, что Хафез Асад готовил в свои преемники старшего сына Басиля. Но после того как Басиль в 1997 году погиб (разбился на своем автомобиле по дороге в аэропорт), Хафез Асад срочно вызвал младшего сына Башара из Лондона, где тот работал врачом-офтальматологом. И в 2000 году, после смерти Хафеза Асада, бессменно управлявшего Сирией почти 30 лет, к президентской власти в результате референдума пришел Башар Асад. В 2007 году он очередным референдумом был вновь переизбран на президентской пост.

Придя к власти в 2000 году, Башар Асад поначалу попробовал провести либеральные реформы. Начались публичные общественно-политические дискуссии, в которых участвовали сотни представителей сирийской интеллигенции, была объявлена масштабная политическая амнистия, под которую попали, в том числе, и некоторые «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) (деятельность организации была запрещена с 1982 года), несколько ограничилось всевластие репрессивно-полицейского аппарата. Однако эта «оттепель» быстро закончилась. И потому, что в стране резко выросла преступность, и потому, что «старая гвардия» Хафеза Асада убедила его сына в растущих рисках переворота и утери власти в ситуации, когда властная преимущественно алавитская группа — 12% населения — противостоит получающей чрезмерную «волю» суннитской арабской оппозиции численностью более 60% населения.

К 2011 году Сирия подошла в остром экономическом кризисе. Несколько лет жестокой засухи, приведших к уходу в города и пригороды полутора миллионов жителей обнищавших сел, около полутора миллионов беженцев из Ирака, приехавших к племенным родственникам в Сирии после разгрома власти Саддама Хусейна американо-британскими войсками, огромная и растущая (особенно среди молодежи) городская безработица, плюс режим чрезвычайного положения, введенный в Сирии после военного переворота 1963 года и с тех пор не отмененный, — все это явно сдвигало ситуацию в стране еще и к кризису политическому.

Война

В марте 2011 года — почти одновременно с Египтом, Бахрейном, Ливией, Тунисом, Йеменом — в Сирии началась так называемая арабская весна. Причем начавшись с локальных и как бы стихийных антивластных выступлений в южном городе Дераа на границе с Иорданией, эта «весна» очень быстро обнаружила, что ни о какой стихийности речь не идет. Уже за месяц до первых протестов в Фейсбуке появилась группа «Сирийская революция-2011», которая призывала к массовым демонстрациям под названием «День гнева» против президента Башара Асада в Дамаске, Алеппо и других городах.

А далее оказалось, что в стране, почти 4 десятка лет живущей в режиме чрезвычайного положения при тотальном всесилии спецслужб, «протестующие» прекрасно по-военному организованы и стреляют по полиции и солдатам не из дедовских берданок, а из новейшего автоматического и даже снайперского оружия производства крупнейших стран Запада. И что «ядром» вооруженных протестных акций, включая погромы офисов партии БААС, полицейских участков и местных судов, а также убийства полицейских и солдат, стали боевые отряды «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И что те же «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) очень быстро, грамотно и успешно проводили мобилизацию молодежи арабских племенных кланов и групп (с точным учетом конкретной групповой специфики!) на протесты.

Военные действия между властью и оппозицией расширялись и обострялись. И на этом фоне существенная часть рядового и младшего командного состава армии, представленная арабами-суннитами, оказалась быстро перевербована «Братьями-мусульманами» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и дезертировала. А затем составила костяк так называемой Свободной сирийской армии, ведущей масштабные боевые действия против Сирийской национальной армии.

Далее, после большого числа жертв с обеих сторон противостояния, последовало объявление «мировым сообществом» власти Асада нелегитимной, и началась сперва политическая, а затем и военная поддержка противников Асада из-за рубежа. Прежде всего, исламскими монархиями Персидского залива, а также Турцией, США и большинством стран Европы. Ряд этих стран ввели против Сирии военное и торговое эмбарго.

Поддержку Асаду почти с самого начала войны оказывают Иран (Корпус стражей Исламской революции), ливанская «Хезболла», а также часть курдских формирований. Кроме того, поставки оружия и военной техники Асаду продолжает, в соответствии с межгосударственным договором, Россия. Она же последовательно блокирует антисирийские резолюции в Совбезе ООН, а также предоставляет Сирии военных советников.

В январе 2012 года было объявлено о создании в Сирии филиала Аль-Каиды (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — радикальной халифатистской организации «Фронт (Джебхат) ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которая присоединяется к войне против Асада. Основной целью «Фронт» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) заявляет «усиление роли истинного ислама в сирийской войне и далее построение исламского государства «Халифат аль-Шам». Главным спонсором «Фронта» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), как сообщают эксперты, стала Саудовская Аравия.

К лету 2012 года поддержка сирийской оппозиции со стороны монархий Залива и Запада становится совсем явной. В частности, Франция предложила Совбезу ООН «принудить Асада к миру». Госсекретарь США Хиллари Клинтон обвинила Россию в том, что она поставляет Сирии оружие для подавления восстания, чем провоцирует эскалацию конфликта.

12 июля в Эрбиле был провозглашен суверенитет Сирийского Курдистана под управлением Высшего курдского совета. А в декабре в турецкой Анталии (Турция практически сразу поддержала восстание против Асада) прошла так называемая конференция «Свободной сирийской армии». На ней были не только 260 полевых командиров сирийской оппозиции, но и представители США, Франции, Великобритании и арабских стран Залива. Конференция ставила целью объединение разных оппозиционных «повстанцев» и даже создала Высший военный совет. Однако этот Совет распался, прожив лишь несколько месяцев.

9 апреля 2013 года лидер «Аль-Каиды в Ираке» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Абу Бакр аль-Багдади объявил об объединении с «Джебхат ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и о намерении взять на себя личное руководство «джихадом» в Ираке, Сирии, а затем и в Ливане в «Исламском государстве Ирака и Леванта» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

А далее ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) развернулось по всей Сирии, вытесняя или даже безжалостно уничтожая отряды «умеренных» исламистов, в том числе «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), из Свободной сирийской армии. Неожиданное появление этой мощной радикально-исламской силы объяснялось просто: американцы выпустили из своих тюрем-лагерей в Ираке заключенных солдат и офицеров разгромленной в 2003 году армии Саддама Хусейна, прекрасно подготовленных, организованных и много лет пропагандируемых в этих лагерях (почему-то свободно в них допущенными!) радикально-исламистскими проповедниками.

После этого военное положение на фронтах сирийской войны начало постепенно склоняться к победе вооруженной оппозиции. К лету 2015 года правительственные силы Сирии прочно удерживали лишь участки территории в ряде городов и вокруг отдельных стратегических трасс.

30 сентября 2015 года Башар Асад обратился за военной помощью к России. Президент Путин получил от Совета Федерации согласие на использование контингента ВС России за рубежом, и в Сирии началась военная операция российских Воздушно-космических сил (ВКС) против наземных целей террористов ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Дальнейшие перипетии так называемой сирийской гражданской войны, можно надеяться, хорошо известны заинтересованным читателям.

А мы теперь обратимся к вопросу: кому и зачем понадобилась бойня в Сирии?

Кому и почему выгодно?

Арабским исламским монархиям Персидского залива очень давно «мозолили глаза» светские диктатуры региона. В особенности потому, что они, будучи политически и экономически относительно успешны, представляли собой наглядную и, значит, весьма опасную политическую альтернативу для населения монархий. После разгрома светского Ирака англо-американской коалицией таких осталось всего три: Ливия, Египет и Сирия. На них и оказались нацелены главные удары «арабской весны».

Особенно мешала Ливия с ее образцовой системой социальной защиты населения, прекрасными образованием и медициной, высоким уровнем жизни и растущим (особенно в Африке) международным авторитетом и влиянием лидера страны Муаммара Каддафи. Потому Ливию уничтожали особенно беспощадно, с бомбежками силами арабов и западной коалиции, и Каддафи убивали — под видеокамеры — особенно изуверски.

Египет, с его разжиревшим и потерявшим мышцы коррупционным режимом Хосни Мубарака, сдался «Братьям-мусульманам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) сравнительно быстро. Социально-политической «взрывчатки», особенно молодежной, не видевшей для себя хороших перспектив в стране, в Египте накопилось достаточно. Приход к власти в Каире лидера «Братьев» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Мухаммеда Мурси хотя и огорчил саудитов, делавших ставку на иные, радикально-салафитские исламистские группировки, однако в целом находился в русле тотальной исламизации региона и потому сильного сопротивления саудитов и других монархий Залива не вызвал.

Сирия, охваченная глубоким экономическим кризисом и высокой, в том числе молодежной, безработицей, казалась инициаторам «арабской весны» относительно легкой добычей. Но… вдруг обнаружила готовность и способность сопротивляться плюс достаточно активных и заинтересованных союзников. И потому была поставлена задача этот последний оплот светской диктатуры в регионе показательно уничтожить.

Однако для арабских монархий эта причина «додавить» Сирию была далеко не единственной.

Во-первых, Сирию сразу поддержал исламский антагонист и соперник суннитов — шиитский Иран, и «наказать» и ослабить Иран для суннитских монархий было в числе приоритетов.

Во-вторых, не менее важной причиной «додавить» Сирию для Катара и отчасти Саудовской Аравии и Иордании был так называемый «газопроводный крест».

Дело в том, что Катар и Иран, совместно владеющие крупнейшим в мире газовым месторождением «Северный/Южный Парс», планировали разные пути прокладки газопроводов к побережью Средиземного моря для поставок газа в Европу. Катар предполагал провести трубу вдоль саудовского побережья Персидского залива и далее через Иорданию и Сирию к морю. А Иран собирался вести свою трубу к Средиземному морю через Ирак и Сирию. Незадолго до начала событий «арабской весны» Башар Асад, как утверждается, принял окончательное решение в пользу Ирана. То есть лишил Катар, а заодно Саудитов и Иорданию, радужных газоэкспортных и транзитных перспектив.

Именно по этой причине Катар в войне против Сирии стал одним из ключевых спонсоров поддержки сирийских «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а Саудовская Аравия «окормляла» салафитов и других радикалов вплоть до «Джебхат ан-Нусры» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

У Ирана мотивы поддержки власти Башара Асада также были многообразными.

Во-первых, он хотел поддержать сирийских шиитов-единоверцев (в Иране алавиты признаются шиитами).

Во-вторых, Ирану вовсе не улыбалось остаться в регионе в шиитском геополитическом одиночестве посреди суннитского моря.

В-третьих, Иран долго и с большими усилиями выстраивал в регионе так называемую «шиитскую дугу» своего влияния от Йемена через Иран, Ирак и Сирию в Ливан, и он не мог допустить, чтобы эта дуга была разорвана в ключевой сирийской зоне. Поскольку этот разрыв намертво отрезал бы Иран не только от Средиземного моря, но и от крайне ценных и мощных союзников в ливанской военной шиитской организации «Хезболла».

В-четвертых, наконец, Иран совсем не сбрасывает со счетов свой проект экспортной газовой трубы к Средиземному морю через Ирак и Сирию.

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/a256465a