§ 2. Вторая волна осмысления глобализации: скепсис
§ 2.1 С.Хантингтон: тезис «столкновения цивилизаций»
В ответ на тезис Ф. Фукуямы другой известный и влиятельный американский политолог и аналитик Самуил Хантингтон (192 –2008) выдвинул противоположную версию оценки глобализации, изложенную им в статье, а затем и книге «Столкновение цивилизаций»[37]. Так же, как и название текста Фукуямы, тезис Хантингтона о «столкновении цивилизаций» стал расхожей формулой, на которую так или иначе прореагировало большинство интеллектуалов, экспертов и философов, а также политических и общественных деятелей из всех стран мира. Если Ф.Фукуяма (гиперглобализм в целом) формулирует оптимтичсекое видение глобализации, то С. Хантингтон выражает скептическое мнение и концентрирует внимание на факторах, препятствующих глобализации, затрудняющих ее становление, а то и вовсе способных ее отменить. Позиции Ф.Фукуямы и С. Хантингтона принято рассматривать в качестве двух наиболее репрезентативных точек зрения на глобализацию, задающих граничные параметры разброса мнений по этому вопросу.
Отметим, что С. Хантингтон вовсе не является противником глобализации или «конца истории», как иногда приходится слышать; его критика основана на тех же самых посылках, что и у Фукуямы, и он полностью разделяет с ним веру в превосходство и универсализм западных ценностей – рынка, либеральной демократии, прав человека и т.д. С. Хантингтон выдвигает не альтернативу глобализации, но лишь указывает на те факторы, которые, по его мнению, не позволяют оценивать процессы, протекающие в этой сфере, чересчур оптимистично.
Главный тезис С. Хантингтона состоит в следующем. Конец деления мирового пространства по идеологическому принципу (распад Ялтинского мира и двухполярной модели) не обязательно автоматически ведет к полной интеграции мира в единое социально-политическое образование, как это описывают гиперглобалисты. Хантингтон согласен, что новая ситуация не может быть простым возвращением к Вестфальской системе национальных государств (хотя и считает, что еще какое-то время значение национальных государств в мировой политики сохранится). Признает он и факт победы Запада в «холодной войне», и полное превосходство США над остальными странами в экономической, военно-технической, стратегической и иных областях. Однако он выдвигает гипотезу, что после распада двухполюсного мира в центре внимания окажутся новые акторы (не блоки и не национальные государства), которые и предопределят структуру нового миропорядка. С. Хантингтон называет их «цивилизациями».
По «цивилизацией» Хантингтон понимает масштабное сверхнациональное культурно-религиозное «большое пространство» с единообразным социальным и экономическим укладом, объединенное общими историческими корнями (чаще всего религией) и обладающее общей коллективной идентичностью. «Цивилизация» как идентичность предшествовала Новому времени и по основным параметрам совпадала с тем, что принято называть «империей». Новое время фрагментировало цивилизации на национальные государства. Двухполюсный мир ослабил значение национального суверенитета перед лицом идеологического выбора. А крах Ялтинского мира при определенной слабости национальных государств, уже выстроившихся в иерархизированную стратегическую систему, во главе которой оказались США, снова делает цивилизационную идентичность актуальной и выводит ее на передний план.
С. Хантингтон перечисляет те цивилизации, которые становятся акторами в современном мире. Это актуально существующие цивилизации -- американо-европейская, восточно-христианская (славяно-православная), конфуцианская (китайская), исламская, индуистская, японская, и только еще возможные цивилизации -- латиноамериканская и африканская (транссахарская). Между ними С. Хантингтон предсказывает конфликты и трения, соперничество и столкновения, а отнюдь не мирное и беспроблемное интегрирование.
Исходя из такой перспективы, С. Хантингтон советует Западу сосредоточиться на укреплении своих, бесспорно, лидирующих позиций, а не расходовать силы на преждевременные попытки объединить всех и вся уже сегодня. Хантингтон рекомендует прежде всего укрепить атлантическое сообщество, еще плотней интегрировать стратегически и экономически страны США и Европы, и только затем – через неминуемую стадию конфликтов, когда остальные «цивилизации» будут достаточно ослаблены и измотаны столкновениями – перейти к построению глобального мира под контролем Запада.
§ 2.2 С.Краснер, П.Хёрст, Г.Томпсон, Х.Дайли, Д.Родрик: скепсис в отношении глобализации
Кроме С. Хантингтона с его цельной и аргументированной моделью «столкновения цивилизаций», критически к глобализации отнеслись также многие известные и влиятельные эксперты и аналитики, создав своего рода традицию «глобализационного скепсиса» (global skeptics)[38].
Так, Стивен Краснер в своей работе, посвященной проблеме национального суверенитета в современных условиях[39], утверждает, что после конца идеологий именно национальные государства будут снова играть ведущую роль в мировой политике, но только отношения между ними будут выстроены по иным принципам. Чтобы быть принятыми в мировое сообщество, они будут обязаны быть демократическими, рыночными и соблюдать «права человека», но при этом в проведении региональной стратегии смогут следовать собственным национальным интересам – тем более, что никакого общего идеологического врага больше нет. Приблизительно к такой же позиции пришел в последнее время и Ф.Фукуяма, пересмотревший свои взгляды на скорейшее исчезновение национальных государств и ставший их апологетом, что он и отразил в новой книге «Государственное строительство: управление и мировой порядок в XXI веке»[40]. С. Краснер, как Фукуяма и Хантингтон, признает лидерство Запада, но считает, что перед этапом полной интеграции мира должна быть выстроена устойчивая система сильных либерально-демократических национальных государств. Без этого, считает он, глобализация может выпустить из «бутылки» джинна архаики, фундаментализма, этнической идентичности и другие атавистические социально-культурные формы. В рамках национальных государств буржуазного типа с подавлением и искоренением этих тенденций, угрожающих самой структуре западных ценностей, справиться будет намного легче. Национальное государство выступает здесь как инструмент модернизации и вестернизации, необходимый для того, чтобы приступить к глобализации всерьез.
Критически рассматривают глобализацию, но преимущественно с экономических позиций, Пол Херст и Грэхэм Томпсон в своей книге «Глобализация под вопросом: международная экономика и возможности управления»[41]. С их точки зрения, включенность в глобальную экономику производит разный эффект на разные страны. Если соучастие в глобализации приносит ощутимые дивиденды экономикам Китая, Индии и ряда тихоокеанских стран, то другие страны (например, африканские и некоторые латиноамериканские) она полностью разоряет и ввергает в безысходную нищету. Например, в Сомали принятие программы МВФ по реструктуризации экономики полностью развалило экономику страны и стало причиной повального голода и гибели множества людей. П. Хёрст и Г. Томпсон предсказывают рост влияния региональных, а не глобальных экономических и финансовых организаций, повышение значения национальной администрации в вопросах экономической политики и вероятное откладывание экономической глобализации на более отдаленные периоды.
Еще более резко оценивают глобализацию такие авторы, как Херман Дэлай и Дани Родрик. Х. Дэлай считает[42], что та глобализация, которую воспевают гиперглобалисты, на самом деле, происходит, но это явление целиком негативное, так как под видом «прогресса» и «развития» только усугубляет неравенство обществ в мировом масштабе, делает мировые транснациональные корпорации абсолютными монополиями, которые упраздняют конкуренцию, разоряют средний класс, а бедных ввергают в безысходную нищету. Х. Дэлай призывает повернуть глобализацию вспять и восстановить экономический суверенитет государственных национальных администраций над собственным экономическим пространством, где приоритетом должна быть не экономическая интеграция и модернизация, а удовлетворение потребностей местного населения и его благосостояние.
Похожих взглядов придерживается Дани Родрик, который настаивает, что глобализация подрывает сами основы национальной модернизации развивающихся стран. Родрик пишет:
«Сосредоточившись на интернациональной интеграции, правительства бедных стран отвлекают человеческие ресурсы, административные возможности и политический капитал от наиболее насущных приоритетов развития – таких как образование, здравоохранение, промышленные мощности и социальная гармония. Это же приводит к тому, что только еще становящиеся демократические институты искажаются, поскольку вопросы стратегического развития исключаются из сферы публичных дебатов»[43].
Можно обобщить позицию скептиков в отношении глобализации. Они:
· считают ее либо преждевременной, либо негативной и аморальной;
· предсказывают (чаще всего как желательное) восстановление суверенности национальных государств;
· подчеркивают негативный и катастрофический эффект интеграции определенных обществ в мировую экономику по глобалистским сценариям;
· ставят в центре внимания не глобальные, а региональные интеграционные процессы.
Позиции скептиков в отношении глобализации особенно укрепились к концу 1990-х и в начале 2000 годов, когда многим стало очевидно, что «конца истории» не наступило, региональные идентичности (в частности, исламский фундаментализм) и не думают отмирать, а европейско-американская модель экономики, политики и культуры, навязываемая в качестве норматива глобализации, отторгается все более и более упорно не только в слаборазвитых странах и архаических обществах, но и в ряде относительно успешных государствах – таких, как Россия или Китай.