§ 3 Плюральная антропология
§ 3.1 Отказ от горизонта человечества
Концепт «человечества», как его понимают глобалисты, в многополярной философии перечеркивается. Это понятие искусственное, чисто техническое и не имеет феноменологического или эмпирического подтверждения. Оно родилось в Новое время на основании секулярных гуманистических абстракций и имело чисто идеологическое значение для борьбы с христианской религией и ее представлением о центральности фигуры Бога – в мире и истории. Вопреки теологическому утверждению гуманисты выдвинули тезис о том, что не Бог творит историю, но человек, человечество. В основу концепции «человечества» была положена секуляризация христианской идеи сотворения всех людей от первочеловека Адама. Отбросив идею «творения» как «предрассудок», деятели Просвещения сохранили представление о человечестве как едином явлении, но уже на основании социально-психологических, а позже (после Дарвина) видовых биологических и зоологических свойств (Homo Sapiens).
Здесь явно виден след масонской идеологии, в основе которой лежит представление, что все религии и духовные традиции имеют общую структуру и общее происхождение, и они совпадают с учением самого масонства, которое и есть эта общая модель человеческой религиозности. Различия между религиями и культурами предстают как нечто второстепенное и как искаженное (для масс) изложение самой масонской теории, зарезервированной для духовной элиты. Поэтому единство человечествf и единство мира является одной из центральных задач масонской политической деятельности, что объясняет нам стойкое присутствие масонства во всех глобалистских и мондиалистских инициативах, организациях и обществах[215]. Формула «единое человечество» в его секулярном, светском выражении есть, таким образом, ложный масонский концепт.
§ 3.2 Э.Гуссерль, А.Мальро: «европейское человечество»
Показательно, что в европейской культуре XIX-XX века сплошь и рядом использовался термин «европейское человечество» (в частности, его употребляли Эдмунд Гуссерль (1859-1938)[216] и Анри Мальро(1901 – 1976)[217]). Это не оговорка и не случайное выражение. Европейская культура основана на презумпции того, что она является прогрессивной, идущей впереди всех голограммой мировой культуры. Европейское общество рассматривается как алгоритм общества как такового, и тогда все человечество есть лишь расширение понятия (причем, как правило, с точки зрения незавершенности, незаконченности, отсталости) «европейского человечества».
На самом же деле, горизонт «человечества», который якобы обнаруживает глобализм и его философия, есть все то же «европейское человечество», лишь раздутое до планетарных размеров, спроецированное на все остальные культуры и народы. Поэтому глобалисты открывают не «мир как целое», а остаются в рамках Запада, который превращается в «планетарный Запад». Никакого столкновения с общим, никакого обнаружения целого не происходит. То, что не похоже на Запад, превращается в то, что похоже на Запад (с его демократией, рынком, техникой, либерализмом, индивидуализмом, правами человека, сетями и т.д.), и только после этого принимается в расчет. Глобализм есть абсолютизация частного, а не открытие общего и целого. А «человечество» есть не что иное, как инструментальный идеологический концепт, служащий для того, чтобы во всех направлениях работать с формулой «человечество»=«европейское человечество». Конечно, на практике эта формула не работает, так как большинство мировых культур и подавляющее большинство населения земли относятся к неевропейскому типу. Но для Запада и мондиализма это означает только одно: сегодня не относятся, а завтра будут относиться – кто добровольно, а кто принудительно.
§ 3.3 Разные «человечества»
С точки зрения теории многополярности, конечно, существует «европейское человечество» как общество, построенное на основаниях ценностных систем западноевропейской цивилизации. Но наряду с ним существуют и многие другие «человечества» -- индийское, китайское, русско-евразийское, арабское, исламское, африканское, тихоокеанское, буддистское, латино-американское человечества и так далее. Их границы подчас накладываются друг на друга, а внутри них существуют «микрочеловечества» вплоть до этносов и племен. Крохотные племена нивхов, кетов, юкагиров, шорцев или сету в Евразии, ведда на Цейлоне или пирахан в бассейне Амазонки – те же «человечества» с уникальным языком, культурой, обрядами, традициями, со своими собственными рациональностью, жизненным миром, Dasein’ом. И чтобы сложить всех их в общий планетарный ансамбль, надо предварительно досконально изучить их культуры, проникнуть в их суть, понять и полюбить их, постичь их логику – причем такой, какая она есть, а не такой, какой она видится извне. На практике это почти невозможно, но вполне может быть высокой и благородной целью. Эту цель и ставит перед собой философия многополярности. Причем не для того, чтобы выяснить, что между всеми этими «человечествами» есть общего, но чтобы насладиться величественным богатством их различий.
Теория многополярности отрицает горизонт человечества, считая его «империалистической» евроцентричной абстракцией. Она готова иметь с ним дело только в форме его отрицания, отвержения, разоблачения его несостоятельности и его колониальной, и даже «расистской» сущности: ведь в своем основании этот концепт предполагает, по умолчанию, превосходство западных обществ над всеми остальными и является выражением если не биологического, то, во всяком случае, культурного, социального и технологического расизма.
§ 3.4 Запад и «все остальные» (The West and the Rest)
Остается лишь разрешить вопрос о том, в каком смысле евразиец Н.Трубецкой использовал термин «человечество» в своей программной работе «Европа и человечество»[218]? В данном случае Трубецкой понимает «человечество» как антитезу «европейскому человечеству», как многообразие существующих культур и традиций. Европа для него воплощает в себе навязчивый империалистический универсализм, а все остальные «человечество» превращается в жертву европейской глобальной политики (в том числе экономической, культурной, образовательной и т.д.), представляя собой вовсе не «единый горизонт», а типично сухопутное «многообразие» культур, находящееся под угрозой стирания, уничтожения, разложения и переформатирования под напором становящегося глобальным Запада.
В своей книге «Столкновение цивилизаций»[219]американский политолог Самуил Хантингтон, опираясь на работы английского историка Арнольда Тойнби[220] (1889--1975), использует формулу «The West and the Rest» -- «Запад и остальные». То, что имеет в виду под «человечеством» Н. Трубецкой, это как раз «остальные» (the Rest) -- все, кроме Запада, тогда как глобалисты и мондиалисты, напротив, под «человечеством» имеют в виду прежде всего именно Запад, а под «остальными» (the Rest) – тех, кому еще только предстоит этим «Западом» стать (своего рода «недочеловечеством», «недоразвитыми обществами»).
Философия многополярности – это философия «остальных» (the Rest), которым угрожает опасность со стороны «Запада» (the West) и которым необходимо консолидировать усилия, чтобы эту опасность отразить. Лишь после этого можно говорить о пути к единству через сложнейший процесс диалога культур и цивилизаций или о сохранении и возрождении различий. Это вопрос открытый, и теория многополярности не может так далеко прогнозировать будущее. Если проект глобализации рухнет, перед разными народами и обществами земли встанут совершенно иные проблемы и вызовы. Будут ли они глобальными или нет, заранее предсказать невозможно. Но сегодня вся глобальная проблематика носит пристрастный, инструментальный и жестко идеологизированный характер, исходит из западного «ядра» и является формой информационной войны и манипуляции общественным мнением.
§ 3.5 Признание человеческих различий
Различие человеческих обществ является эмпирически подтверждаемым историческим законом. Мы знаем только разные общества, и каждое из них основано на особой антропологии, имеет особое представление о том, что такое человек. Никакой общей антропологии не существует. Каждая культура решает антропологическую проблему по-своему. Многополярная философия признает это как факт и не стремится его изменить. Поэтому она постулирует множественную антропологию как аксиому, как нечто, что нужно признать и осмыслить, но отнюдь не преодолеть. Любая попытка иерархизировать человеческие общества, так или иначе, ведет к «расизму»; и даже если биологический расизм сегодня вышел из моды, культурный, экономический, социальный, технологический расизм остается осью западного взгляда на мир. Сегодня он просто поменял свои формы: теперь «низшими» считаются культуры и общества, которые не признают императива индивидуализма, свободы, толерантности, секуляризма, прав человека, политической демократии и либеральной рыночной экономики: они объявляются «отсталыми», «недоразвитыми», «архаичными» и «тоталитарными» и подлежат, как в предельном случае Югославии, Ирака и Афганистана, насильственному «исправлению» и «аккультурации».
Многополярная философия исходит из совершенно иного подхода: каждое общество в праве выстраивать свои структуры и свои представления о человеке на основании собственных исторических традиций. Это может нравиться или не нравиться соседним обществам. В пограничных случаях это может провоцировать конфликты, а в других, напротив, гармоничное сочетание и творческий диалог культур. По крайней мере, никогда нельзя судить одно общество, исходя из критериев другого общества, а тем более возводить результаты этого сравнения в идеологический принцип – в этом состоит суть философии многополярности.