Поведенческие войны 2015-2021

Автор: Администратор

Современные войны Категория: Поведенческие войны

2015-2021 статьи разных авторов

10.06.2021 От информационных войн к поведенческим
М. Маклюэн в начале 70-х гг. ХХ века в лекциях он следующим образом сформулировал подход группы: «Истинно тотальная война – это война посредством информации. Ее незаметно ведут электронные средства коммуникации - это постоянная и жестокая война, в ней участвуют буквально все. Войнам в прежнем смысле слова мы отводим место на задворках вселенной». Тогда же он выделил «горячие» и «холодные» средства коммуникации. «Горячие» средства оставляют для аудитории минимум возможностей для домысливания, предполагая значительные элементы внушения. К ним относятся выступления ораторов и радио. Именно благодаря радио нацистам, по мнению Маклюэна, удалось оболванить просвещенных, склонных к самостоятельному мышлению, немцев. «Холодными» средствами коммуникации, по его мнению, являются обычная повседневная речь и телевидение. Они предполагают вовлеченность людей в процесс взаимодействия. В 1951 г. Дж. Кеннан, фон Нейман с коллегами впервые предложили термин «информационных войн», как особого рода пропаганды. В таких войнах, наряду со смыслом и содержанием, особый упор делается на способы передачи информации, методы ее кодирования и возможности преодоления помех. Ознакомившись с материалами группы, президент США Д. Эйзенхауэр создал в 1953 г. впервые в истории Америки официальную структуру информационной войны и пропаганды – Информационное Агентство Соединенных Штатов Америки (ЮСИА). В основу работы Агентства, согласно московским выступлениям Ч. Уика, были положены доклады RAND.
Согласно данным опросов, тайно проводимых американской и британской разведками через зарубежные и советские (кооперативные) структуры, к февралю 1991 г. против КПСС, как правящей партии, выступало более 60%, против Горбачева – 75% , опрошенных в крупнейших городах СССР. При этом более 85% заявили, что привержены социализму, а почти 70% поддержали лозунг «больше народного социализма – больше справедливости». Это очень напоминало лозунг периода Гражданской войны: «Советы без коммунистов».
Начиная примерно с 2012 г. в США и отчасти в Великобритании на всех уровнях, включая федеральную власть, разведсообщество, бизнес, университеты и науку в целом, начался интенсивный поиск нового инструментария. 2015 г. ознаменовался принятием Стратегии национальной безопасности США – 2015. В ней изложены основные направления политики безопасности, главные угрозы и риски для США и методы их опережающего отражения. Во исполнение Стратегии, армией США была одобрена Концепция «Победа в сложном мире – 2020». В ней определены пять полей боя и семь сфер противоборства, в числе которых отдельно выделены информационная и поведенческая...

20.01.2020 Научные сенсации. Новая экономика

Мы живем в мире экономики. Она повсюду. Мы постоянно принимаем решения. Рационально ищем выгоду и пользу. И все равно - упускаем их. Психологические манипуляции прочно вошли в арсенал маркетологов. Наши иллюзии и ошибки сознания регулярно заставляют нас терять деньги и совершать глупости. Почему наши цели регулярно расходятся с нашими действиями? Есть ли в человеческом разуме характерный набор уязвимостей, связанных с деньгами? И можно ли это исправить - без нашего ведома?

Наука 2.0

06.07.2018 НАДЖ: от информационных войн — к поведенческим... Ларина Е.С.

2015 год ознаменовался принятием новой «Стратегии национальной безопасности США». В ней были изложены основные направления политики безопасности, главные угрозы и риски для Соединённый Штатов и методы их опережающего отражения6. Ещё до принятия Стратегии на межпартийной основе была одобрена и начала реализовываться Третья стратегическая инициатива инвестиций и инноваций7. Инициатива, провозглашённая бывшим министром обороны США Чаком Хейгелом, содержит три ключевых принципа.

Во-первых, признано, что в экономике Соединённых Штатов больше нет разделения на гражданский и военный сектора. Весь бизнес и наука страны отныне работают на национальную безопасность.

Во-вторых, сделан вывод, что любая высокая технология имеет тройное: гражданское, военное и криминальное, — применение.

Наконец, в-третьих — и это, возможно, самый недооцененный вывод, — США впредь решили делать упор на создание вооружений, которые, с одной стороны, могут обеспечить глобальное доминирование, а с другой — не могут быть скопированы или воспроизведены любой иной страной мира.

В последнее время рядом авторов был сделан вывод, что на эту роль может претендовать поведенческое оружие и соответствующие программно-аппаратные комплексы и платформы8. Поведенческие войны базируются, как и положено любому серьёзному феномену, на «трёх слонах», стоящих на одном устойчивом «ките». В качестве таких «слонов» выступают, во-первых, программно-аппаратные средства, во-вторых, беспрецедентные поведенческие архивы, размещённые в пополняемых в режиме онлайн базах и хранилищах данных, аккумулирующих не только идентификационные сведения о человеке: пол, возраст, место жительства, наличие/отсутствие правонарушения и т. п., — но и его повседневную активность в интернете и даже в реальной жизни и, в-третьих, различного рода высокие гуманитарные технологии, так называемый «хай-хьюм» (high-hume). Что же до «кита», то в данном случае это психофизиологическая сущность человека, связанная с функционированием его организма и энергетикой мозга...

29.08.2017 Критический взгляд на теорию подталкивания. Журба М.В.

В данной статье рассматриваются возможные отрицательные последствия применения теории подталкивания в рамках государственной политики. Дается краткое описание теории подталкивания или наджа, приводятся примеры ее успешного применения в различных странах. Далее описываются два основных ограничения, которые могут возникнуть, по мнению автора, при использовании инструментов подталкивания для реализации государственной политики. Автор - к.э.н., доцент кафедры экономики и управления НГЛУ им. Н.А. Добролюбова. Нижний Новгород

05.08.2017 Ричард Талер. Nudge. Архитектура выбора

Международный бестселлер о том, как мы принимаем решения и делаем выбор, и как можно помогать людям принимать лучшие решения. Люди принимают неправильные решения – делают неудачные инвестиции, не заботятся о природе и естественных ресурсах, питаются некачественной едой… Но многие из таких решений можно предотвратить с помощью разумной «архитектуры выбора», подталкивающей людей к лучшим решениям.

Так-то оно так, но… кто должен/имеет право принимать решение, к какому выбору подталкивать людей!? Нужна ли нам новая мягкая форма патернализма? Хотим ли мы доверить кому-то решать за нас!?

04.07.2017 Поведенческая» война. В. Ковалев, Ю. Матвиенко

В настоящее время России как государству приходится решать многие проблемы, напрямую связанные с дальнейшим выживанием страны и сохранением её суверенитета и идентичности как многонационального, многовекового, исторически сложившегося социального образования.

До недавнего времени военная мощь государства рассматривалась как важнейший фактор обеспечения его безопасности. Вместе с тем, распад Советского государства, социалистической системы и её военной составляющей – Варшавского Договора, последовавшие за этим политические преобразования на постсоветском пространстве и в странах Восточной Европы, а также в ряде стран Арабского мира показали, что военная мощь как основа военной безопасности, а также наличие боеготовых вооружённых сил не гарантируют общество от потрясений и переворотов, потери национальной идентичности и смуты.

В распоряжении правительства США достаточно программного инструментария для организации управления поведением социальных групп любых масштабов. Ядром этого программного обеспечения являются методы глубокого обучения, многоуровневые нейронные сети, многофакторный статистический анализ, включая нечисловую статистику, современные методы распознавания образов, программы, обеспечивающие контакт с вычислительными мощностями на естественном языке и при помощи образов и тому подобное...

23.04.2017 Ричард Талер. Новая поведенческая экономика

09.11.2016 Надж: краткое руководство. Аttiks1972 и Ларина (младшая)

С каждым месяцем в Рунете и на бумаге появляется все больше публикаций, так или иначе касающихся «мягкого подталкивания» или «Надж», Неоднократно, в контексте поведенческих войн, писала об этой чрезвычайно востребованной социальной технологии и я. Недавно Президент США Б.Обама подписал указ о необходимости использования Наджа американскими федеральными структурами. Технология мягкого подталкивания давно используется правительством Дэвида Камерона. Авторы концепции Надж К.Санстейн и Р.Талер являются советниками и более того, членами узких, как их еще называют «кухонных кабинетов» соответственно Б. Обамы и Д. Камерона.

Между тем, на русский язык пока не переведено ни одного оригинального текста по Наджу. Исправляя эту оплошность, один из постоянных читателей блога, а теперь и его соавтор Аttiks1972 осуществил перевод статьи Касса Санстейна «Надж: краткое руководство», а моя дочь Александра сделала литературную редакцию.

23.04.2016 Социальная физика Дэвида Пентланда и поведенческие войны. Ларина Е.С.

Первая сфера – это сфера телекоммуникаций, где информация выступает как сигнал. Главные процессы здесь – передача, обработка и хранение данных. Сигналы могут передавать и принимать как различного рода устройства, так и люди. Это мир хакеров, мир баз данных, провайдеров и т.д. Этот аспект информационной безопасности мы будем называть сетевой безопасностью.

Вторая сфера – это информация как контент. Здесь отправителями и получателями информации являются люди. Информация имеет вид текстов, видео, аудио-сообщений и т.д. Это та информация, с которой мы встречаемся каждый день как пользователи или авторы интернета. Это сфера информационных войн, рекламных и пропагандистских кампаний. Данный аспект информационной безопасности будем называть контентной безопасностью.

Третья сфера, которую в популярной литературе почти не обсуждают – это сфера человеческого поведения. Здесь информация важна не как сигнал и не как смысл сообщения, а как причина для каких-либо практических действий человека. Это мир поступков, тех или иных действий. Мир Надж (англ. nudge – толкнуть локтем, подтолкнуть, тж. навести на мысль). Этот аспект информационной безопасности мы будем называть поведенческой безопасностью.

19.10.2015 Новая военная стратегия США и поведенческие войны. Ларина Е.С.

В 2015 году в США принят ряд новых основополагающих документов, определяющих стратегию и тактические действия в сфере национальной безопасности, а точнее сказать, обеспечения глобального доминирования и всемирного диктата, гарантирующего сохранение однополярного мира. Ключевым документом является Стратегия национальной безопасности США 2015. Подробности...

Поведенческая теория потребления

Из книги "История экономических учений" Толкачева С.А.

10.06.2021 От информационных войн к поведенческим

Информационные войны велись чуть ли не с появления человека разумного. Сам по себе термин вошел в оборот в 80-е годы прошлого века. Поскольку термин «информационные войны» является в формальнологическом смысле нечетким, перечень свойств или предикатов, как называют логики, у этого термина неограничен. С одной стороны, это не позволяет большинству стран использовать его в официальных, и особенно юридических, документах. С другой – отсутствие жесткости стимулирует дискуссии и разработку новых методов и технологий воздействия в этой сфере. Любая нечеткость, так же как и четкость, имеет свои плюсы и минусы. Однако не зря считается: дьявол кроется в мелочах. Это полностью применимо к информационным войнам. Термин «информация» в сегодняшнем понимании появился в 1947 г. после публикации знаменитой статьи К. Шеннона. В 1948 г. Н. Винер опубликовал знаменитую «Кибернетику». Основные ее идеи и положения книги использовались американскими военными еще в ходе войны. В1947 г. знаменитый американский дипломат и мыслитель, отец советологии Дж. Кеннан опубликовал в журнале Foreign Affairs статью «Истоки советского поведения». В следующем году в качестве руководителя отдела Государственного департамента США по планированию и внешней политике он направил записку президенту США Г. Трумэну о необходимости оценки сравнительной эффективности нацистской, советской и американской пропаганды в годы Второй мировой войны. Г. Трумэн привлек к этой работе неформализованную, но дисциплинированно работающую на президентскую администрацию со времен Ф. Рузвельта группу Jason. Не позднее 1949 г. в составе организованной под крылом ВВС США корпорации RAND была образована специальная неформальная группа. В ее состав вошли Дж. Кеннан, К. Шеннон, Р. фон Нейман, Р. Мертон, совсем молодой М. Маклюэн, издатель крупнейших американских журналов Г. Люс и ряд других. Материалы работы группы начали рассекречиваться только в 2006 г. Большая часть не опубликована и по сей день. О них в своих выступлениях в Москве рассказывал многолетний глава ЮСИА Ч. Уик на рубеже 80-90 гг. Итогом работы группы стало ошеломительное для американцев открытие. В Соединенных Штатах принято было считать, что страна обладает лучшей в мире не только рекламой и пропагандистской машинами. Это убеждение сформировалось по итогам Первой мировой войны и активно поддерживалось американскими практиками и теоретиками рекламы. Главную лепту внес родственник З. Фрейда, крупнейший рекламист, отец пропаганды и PR Э. Бернейс. Его книга «Пропаганда» стала общемировым бестселлером конца 20-30 гг. в Америке и Европе. Однако рабочая группа RAND пришла к неутешительным выводам. Проанализировав результаты потерь, эффективность боевых действий, напряженность работы тыла и другие факторы, исследователи пришли к следующему заключению. Советская и нацистская пропаганда в отношении населения собственных стран и частично военных подразделений противника была заметно эффективнее американской. Потрясение было так велико, что в публичном пространстве вывод был впервые обнародован лишь в самом конце 50-х гг. ХХ века. Более того, серьезные работы об эффективности советской и нацистской пропаганды появились лишь в нулевые годы нынешнего века. По части засекречивания Соединенные Штаты и Великобритания зачастую превосходят другие страны мира. Группа не удовлетворилась констатацией сложившегося для США и их союзников положения. Была поставлена задача разработать новый эффективный инструментарий пропаганды. Насколько можно понять при сопоставлении биографических, мемуарных и иных источников, ключевую в этом роль сыграл фон Нейман. Современники называли его гениальным ученым и противопоставляли Н.Винеру. Последний, хоть и стал «отцом кибернетики», сразу же впал в немилость у правящих кругов США, поскольку был пацифистом. Фон Нейман, напротив, был «ястребом» и выступал за любые, в том числе военные методы борьбы «с советской экспансией и проникновением». Фон Нейман призвал обратиться к кибернетике и теории информации в поисках новых методов и инструментов пропаганды. В литературе по информационным технологиям констатируется ключевая роль Р. фон Неймана в формулировании К. Шенноном термина « информация». В отличие от инженера К. Шеннона, фон Нейман был не только математиком, но и как его называли «разносторонним гением». Он предложил Шеннону подойти к информации с количественной стороны, а для измерения использовать энтропию. Применительно к теме пропаганды фон Нейман сделал вывод: любое управление базируется на информации, а информация передается. В переводе с древнегреческого «информация» – это сведения, сообщения. Фон Нейман предположил, что важен не только смысл сообщений, но и то, как они передаются, кодируются, какая часть информации приходит получателю точной, а какая – искаженной, а какая – вообще теряется. До закрытых докладов фон Неймана и его коллег, пропагандисты все внимание концентрировали на разработке наиболее эффективных текстов, привлекающих образов и т.п. Фон Нейман, не отрицая важности смысла сообщений, предложил сделать акцент на способы передачи и методы кодирования. По мнению группы, именно здесь США и их союзники могли получить решающее преимущество перед СССР. При этом, как стало известно впоследствии, группа внимательно изучила практику Советского Союза, ВКП(б), советских социальных инженеров 20-х гг. ХХ века, типа А.Гастева и методы работы Коминтерна.

Большую роль в работе группы сыграл тогда еще начинающий М. Маклюэн. В начале 70-х гг. ХХ века в лекциях он следующим образом сформулировал подход группы: «Истинно тотальная война – это война посредством информации. Ее незаметно ведут электронные средства коммуникации - это постоянная и жестокая война, в ней участвуют буквально все. Войнам в прежнем смысле слова мы отводим место на задворках вселенной». Тогда же он выделил «горячие» и «холодные» средства коммуникации. «Горячие» средства оставляют для аудитории минимум возможностей для домысливания, предполагая значительные элементы внушения. К ним относятся выступления ораторов и радио. Именно благодаря радио нацистам, по мнению Маклюэна, удалось оболванить просвещенных, склонных к самостоятельному мышлению, немцев. «Холодными» средствами коммуникации, по его мнению, являются обычная повседневная речь и телевидение. Они предполагают вовлеченность людей в процесс взаимодействия. В 1951 г. Дж. Кеннан, фон Нейман с коллегами впервые предложили термин «информационных войн», как особого рода пропаганды. В таких войнах, наряду со смыслом и содержанием, особый упор делается на способы передачи информации, методы ее кодирования и возможности преодоления помех. Ознакомившись с материалами группы, президент США Д.Эйзенхауэр создал в 1953 г. впервые в истории Америки официальную структуру информационной войны и пропаганды – Информационное Агентство Соединенных Штатов Америки (ЮСИА). В основу работы Агентства, согласно московским выступлениям Ч. Уика, были положены доклады RAND. Большинство исследователей до последнего времени полагало, что корпорация занималась в 50-60-е гг. ХХ века исключительно военными вопросами и традиционными вооружениями. Однако в 2006 г. был рассекречен первый из упомянутых Ч. Уиком докладов The Organizational Weapon. A Study of Bolshevik Strategy and Tactics. Второй доклад «Информационные войны красных: Вилли Минценберг, Коминтерн и сталинская пропаганда» еще ждет своего опубликования. С созданием ЮСИА Агентство приступило к использованию инструментария информационных войн, разработанных группой. Основной упор был сделан на радиопередачи. Соединенные Штаты запустили крупномасштабное вещание «Голоса Америки», «Свободы», «Свободной Европы» не только на русском, но и на других языках народов СССР. Вещание было скоординировано с BBC Великобритании. Фактически те же американцы создали в Германии «Немецкую волну». Именно на радиопропаганде с 50-х гг. ХХ века, вплоть до крушения СССР, были сосредоточены основные усилия и ресурсы стран блока НАТО и, прежде всего, США. Америка тратила огромные ресурсы на создание вещания, способного преодолевать помехи и глушение радиопередач, осуществляемые радиотехническими станциями СССР. Бумажная продукция пропагандистского назначения отошла на второй план. Серьезных усилий Соединенные Штаты и их союзники в этой сфере не предпринимали. Напротив, они старались ограничить поступление в СССР книг антисоветского содержания. Главной целью было побудить самих граждан перепечатывать единичные, попавшие в страну, запрещенные книги и развивать «самиздат». Он был рассчитан на ограниченный круг граждан и по большому счету, вплоть до 1991 г., имел узкое хождение, в основном среди интеллигенции Москвы и Ленинграда. Внимательно и уважительно отнеслись американцы к кинопродукции. Выяснив, что Союзэкспортфильм, занимающийся куплей-продажей зарубежных фильмов, неохотно приобретает американские фильмы, Агентство изменило тактику. В начале 60-х гг. ХХ века было принято решение через сторонние фонды и компании спонсировать прогрессивных американских режиссеров, типа Стэнли Крамера, а также кинематографистов Франции и Италии. Именно их картины закупались СССР на Западе. При этом убеждения режиссеров не играли никакой роли. Агентству было все равно, что они говорят и что пишут. Его даже не интересовало идеологическое содержание фильмов. Главным было то, что прогрессивные режиссеры Америки, Италии, Франции показывали нарядные интерьеры, модную одежду, современные автомобили и т.п. То есть кино было призвано давать образы и зрительный ряд, а минующие сознание и запускающие воображение сообщения передавались «Голосом Америки», «Свободой», «Свободной Европой», ВВС и т.п. После крушения СССР исследователи и политики в Соединенных Штатах старались досконально выяснить причины краха «Красного гиганта». В наиболее авторитетных работах делался вывод, что главными из них стали непомерные расходы страны, как выражаются американцы, «антилидерство руководства» и проигрыш СССР информационной войны. В них высказываются утверждения, что ЮСИА удалось распропагандировать советский народ и одержать уверенную победу в информационной войне . Однако в последние годы начали появляться исследования, базирующиеся на ранее закрытых западных источниках. Среди них надо, прежде всего, выделить книгу Н.Кула, написанную по архивам ЮСИА. Кул полагает, что наибольший эффект пропаганда имела в отношении «средних слоев правящей номенклатуры, включая партийных, советских и хозяйственных руководителей». Гораздо меньше была эффективность американской пропаганды, применительно к основной массе советского народа. Весьма неожиданные данные были обнародованы на кремлелогической конференции в 2011 г. Согласно данным опросов, тайно проводимых американской и британской разведками через зарубежные и советские (кооперативные) структуры, к февралю 1991 г. против КПСС, как правящей партии, выступало более 60%, против Горбачева – 75% , опрошенных в крупнейших городах СССР. При этом более 85% заявили, что привержены социализму, а почти 70% поддержали лозунг «больше народного социализма – больше справедливости». Это очень напоминало лозунг периода Гражданской войны: «Советы без коммунистов». На этой же конференции были впервые обнародованы данные британских спецслужб о закрытых опросах студентов из СССР, обучавшихся в восточноевропейских странах. Они были проведены соответственно в 1981 и 1990 годах. В 1981 г. полагали, что социализм лучше капитализма 91%, а в 1990 – 82%. В 1981 г. хотели бы покинуть СССР 3% обучающихся, в 1990 г. – 11%. Сегодня трудно судить, насколько точны и соответствуют строгим социологическим критериям проведенные в те годы опросы. Неизвестны выборки и организации, проводившие опросы. Однако имеется факт, заставляющий отнестись к этим результатам с большой долей доверия. Приведенные цифры точно корреспондируются с хорошо известными, опубликованными в открытой печати итогами референдума 1991 г. о судьбе СССР. На нем более 80% населения во всех республиках, где проводился опрос, включая РСФСР, Украину, Белоруссию, Казахстан и Среднюю Азию, высказалось за сохранение СССР. Как бы там ни было, можно говорить о победе Соединенных Штатов в информационной войне и эффективности используемых ими технологий. Это справедливо, по крайней мере, в отношении подавляющей части политического или правящего класса. Однако данные тех же опросов показывают нерешенность долговременной задачи: при успешном достижении стратегической цели – СССР рухнул – значительная часть его населения продолжала в той или иной форме быть верной своим, если не убеждениям, то приверженности коллективизму, высокой оценке роли государства и стремлению к социальной справедливости. Судя по воспоминаниям американских политиков и представителей разведывательного сообщества, эйфория по поводу событий 1991 г. у части американского истеблишмента закончилась уже в 1993 г. после подведения итогов выборов в первую Государственную Думу. На них сокрушительное поражение потерпели прозападные неолиберальные политики, а успех сопутствовал ЛДПР с псевдонационалистической риторикой и КПРФ с лозунгами «СССР 2.0».

Соединенные Штаты всерьез отнеслись к сложившейся ситуации и максимально перенесли информационное противоборство внутрь России, оказав помощь в развитии телеканалов НТВ и ТВ-6, радиостанций и печатных изданий. Главное же, еще в преддверии президентской кампании 1996 г, США во главе с Президентом Б.Клинтоном, отправили в Россию группу лучших американских политтехнологов, специалистов по информационным войнам и избирательным технологиям. В значительной мере их деятельность, включавшая организацию таких непривычных в России зрелищ, как совмещение выступлений Б.Н. Ельцина с гастролями популярных поп-групп и исполнителей, мощнейшая телереклама и т.п., способствовала победе Б.Н. Ельцина в президентских выборах 1996 г. Успех американских политтехнологов и специалистов по информационным войнам укрепил Запад в высокой оценке подобных методов противоборства. Возник большой соблазн использовать их и в других регионах мира, конфликтах и противоборствах. Нулевые годы принесли Соединенным Штатам и их союзникам серьезные разочарования в эффективности информационных войн как инструмента непрямых действий. Несмотря на первоначальные успехи войск Западной коалиции в Ираке и Афганистане, а несколько ранее в Сомали, итоги кампаний оказались плачевными. После вывода войск и их резкого сокращения политическая ситуация в странах коренным образом изменилась. Несмотря на финансово-экономическую, организационную и информационную поддержку сил, приведенных к власти западными союзниками в Багдаде, Кабуле и несколько ранее в Могадишо, все пошло наперекосяк. В Ираке быстро восстановилась «Аль-Каида» и появилась террористическое образование нового типа – ИГИЛ. В Афганистане в подавляющем большинстве районов к власти пришли талибы. Сомали после вывода американских войск, так же как затем и Ливия перестали существовать как единые государства. Они превратились в поля битв множества противоборствующих террористических, племенных и иных группировок. Параллельно с событиями на Ближнем и Среднем Востоке, американцы столкнулись с противоборством их информационной экспансии в Европе, прежде всего в ее крупнейших странах – Франции, Германии и Италии. Со второй половины нулевых годов стали неуклонно обостряться российско-американские отношения. В решающей степени это было связано с попытками руководства России восстановить информационный суверенитет страны и постепенно начать преследовать на международной арене национальные интересы. В этих условиях все большее число военных, представителей разведывательного сообщества, политтехнологов, профессионалов информационных коммуникаций стали высказываться за необходимость существенного расширения инструментария противоборств. Наиболее ясно эту позицию еще в середине нулевых годов высказал один из наиболее популярных американских генералов, морской пехотинец П. Ван Рипер. В публичных выступлениях и в ходе анализа маневров Министерства обороны США он обратил внимание, что информационные потоки воздействуют, прежде всего, на сознание, а не на поведение. В качестве недостатков американской информационной политики он указал на отсутствие понимания иных – не западных – культур, игнорирование национальных, конфессиональных и иных местных традиций, увлечение телевидением и печатными СМИ в ущерб Интернету, работу, прежде всего, на массу, а не на отдельные группы. Призывы Ван Рипера были услышаны позже, после событий Арабской Весны. Существует много точек зрения на этот сложный процесс. Немалая часть российских исследователей полагает, что эти события были организованы США в рамках стратегии управляемого хаоса. Доля правды в этих утверждениях есть. Однако беспристрастный анализ хронологии событий и ситуаций в ходе Арабской Весны в Тунисе, Египте, на начальном этапе в Ливии, показывает, что они стали в значительной степени неожиданностью для Госдепа и американской разведки. В этой связи уже в 2013 г. американские внешнеполитические ведомства и разведывательное сообщество подверглись жесточайшей критике в Конгрессе США. Особо было указано, что старые методы информационного влияния и воздействия оказались неэффективными, а новыми Америка так и не обзавелась. Начиная примерно с 2012 г. в США и отчасти в Великобритании на всех уровнях, включая федеральную власть, разведсообщество, бизнес, университеты и науку в целом, начался интенсивный поиск нового инструментария. 2015 г. ознаменовался принятием Стратегии национальной безопасности США – 2015. В ней изложены основные направления политики безопасности, главные угрозы и риски для США и методы их опережающего отражения. Во исполнение Стратегии, армией США была одобрена Концепция «Победа в сложном мире – 2020». В ней определены пять полей боя и семь сфер противоборства, в числе которых отдельно выделены информационная и поведенческая. В числе полей боя особо отмечено киберпространство. Еще до принятия Стратегии национальной безопасности США-2015 в США на межпартийной основе была одобрена и начала реализовываться Третья стратегическая инициатива инвестиций и инноваций. Инициатива, провозглашенная бывшим министром обороны США Ч. Хейгелом и конкретизированная, а главное – реализуемая нынешним министром обороны, бывшим ядерным физиком Э. Картером, содержит три ключевых принципа. Во-первых, признано, что в экономике США нет больше разделения на гражданский и военный сектора. Весь бизнес и наука страны отныне работают на национальную безопасность. Во-вторых, сделан вывод, что любая высокая технология имеет тройное – гражданское, военное и криминальное применение. И, наконец, в-третьих, и это, возможно, самый недооцененный вывод: Соединенные Штаты впредь решили сделать упор на создание вооружений, которые, с одной стороны, могут обеспечить глобальное доминирование, с другой – не могут быть скопированы или воспроизведены любой иной страной мира. Последний вывод связан с реалиями десятых годов нынешнего века. По американским оценкам, Китай и другие страны смогли похитить ноу-хау, патенты, проектно-конструкторскую, инженерную и технологическую документацию в сфере высоких технологий и особенно военной техники на сумму более 350 млрд.долларов. В 2014–2015 гг. аналитики и разведки всех стран мира озаботились вопросом, что за секретное оружие готовят Соединенные Штаты миру. Наиболее популярным претендентом на эту роль стало кибероружие. Не счесть числа публикаций на всех языках мира, где говорится о грядущей киберагрессии США. Главный аргумент – то, что Соединенные Штаты являются лидером в информационно-коммуникационных технологиях (ИКТ). Подобная точка зрения противоречит реальности. При всем том, что США самым активным образом развивают оборонительные и наступательные кибервооружения, не в них страна видит главную надежду в сфере нелетальных вооружений.

Опубликованная в 2015 г. Стратегия национальной кибербезопасности на ближайшие годы акцентирует внимание на максимальной уязвимости Америки различного рода кибератакам и активным операциям в ИКТ. В США повседневная жизнь, бизнес, городские инфраструктуры, федеральная власть, вооруженные силы и разведка буквально пронизаны информационными технологиями. Причем пронизанность столь высока, что правительство США признается в неспособности защитить не только гражданские и деловые, но и федеральные критические сети. Более того, в недавно вышедших и переведенных на многие языки мира бестселлерах десятки страниц посвящены анализу практически сплошной уязвимости личных устройств, корпоративных серверов, американских электросетей и систем водоснабжения, магистралей федерального правительства и военных объектов. В этих книгах, принадлежащих перу не только известнейших специалистов в области информационных технологий, но и в прошлом высокопоставленных работников правоохранительных и разведывательных структур, а ныне советников крупнейших корпораций и политических партий страны, сделан вывод о полной неготовности Америки к кибервойне. Этот же вывод подтвержден и в Стратегии национальной безопасности-2015 и в Стратегии кибербезопасности 2015. В них предусмотрено, что в ответ на киберагрессию сторона, осуществившая нападение на Америку, будет подвергнута удару с применением максимально разрушительных традиционных вооружений, вплоть до ядерных. Поэтому при всей важности для США и их союзников кибервооружений вряд ли следует рассматривать их в качестве своего рода джокера, главной надежды Запада на ближайшие годы. В последнее время рядом авторов был сделан вывод, что на эту роль может претендовать поведенческое оружие и соответствующие программно-аппаратные комплексы и платформы. Иногда возникает недоумение, а не является ли поведенческий инструментарий видом информационных технологий? Имеют ли поведенческие технологии свои специфические черты? Получение ответов на вопросы предполагает внимательное рассмотрение основ поведенческих войн и используемых в них методов и технологий. Поведенческие войны базируются, как и положено любому серьезному феномену, на «трех слонах», покоящихся на одном устойчивом «ките». В качестве слонов выступают, во-первых, программно-аппаратные средства, во-вторых, беспрецедентные поведенческие архивы, аккумулированные в вебе и других сетях, и, в-третьих, различного рода высокие гуманитарные технологии, так называемый хай-хьюм. Что же до «кита», то в данном случае, это психофизиологическая сущность человека, связанная с функционированием его организма и энергетикой мозга. Программно-аппаратные средства достаточно глубоко и подробно описаны в работах российских авторов, поэтому нет необходимости детально останавливаться на данном вопросе. Применительно к теме, отмечу главное. Из 500 самых мощных суперкомпьютеров в мире 233 находятся на территории США, второй идет Япония – с 40 суперкомпьютерами, третье и четвертое место занимают Германия и Китай с 27 компьютерами. Россия занимает девятое место – с 8 суперкомпьютерами. Причем подавляющая часть из них находится в нижней части списка топ-500 крупнейших компьютеров мира. Согласно оценкам экспертов, 6 из 10 мощнейших суперкомпьютеров – американские. Все они входят в единственную в мире закрытую сеть суперкомпьютеров, обслуживающую АНБ, Министерство энергетики США, НАСА и соответствующие структуры Великобритании. По мощности эта сеть не сопоставима с другими замкнутыми вычислительными системами. Однако и это не предел. В 2015 г. Б. Обама подписал Национальную стратегическую компьютерную инициативу. Согласно документу, ближайшее десятилетие в США должны быть созданы суперкомпьютеры с мощностью в 1 эксафлопс и накопителям объемом в 1 экзабайт, способные работать с данными в любых форматах. Эти компьютеры станут в 3 раза мощнее, чем суперкомпьютеры сегодняшнего дня. Одновременно ускоренно идет переход на принципиально новые виды плат. На место традиционных плат, которые стоят в серверах суперкомпьютеров и даже персональных компьютеров, придут нейроплаты, позволяющие осуществлять параллельные и другие сложные вычисления. В конце 2015 г. Google совместно с NASA (соответственно и другими участниками сети суперкомпьютеров) объявили, что обнаружили квантовый алгоритм, позволяющий в 100 млн. раз быстрее выполнять вычисления, по сравнению с традиционными алгоритмами. Реализовать это имеется в виду в ближайшие 3-5 лет на компьютере D-Wave X2 и его последующих модификациях. Эти вычислительные мощности являются по определению избыточными по сравнению с любыми задачами сегодняшнего дня, включая моделирование атомных испытаний, прогнозирование погоды и т.п. Однако они достаточны для глобального (в первом приближении) управления поведением и вероятно финансово-экономическими рынками и процессами.

Избыточным по отношению к задачам сегодняшнего дня в любых областях является новое хранилище данных в только что запущенном вычислительном центре АНБ в штате Юта. Оно позволяет хранить более йотабайта данных. Это многократно превышает весь годовой интернет-трафик. Наиболее правдоподобным объяснением избыточных вычислительных мощностей и хранилищ является их использование для реализации технологий формирования и управления поведением. Сами по себе массивы данных являются бесполезными, если не существует необходимых программных средств их обработки. Программные средства позволяют сжимать, классифицировать, анализировать данные, строить на их основе прогнозы, принимать решения и осуществлять действия. Уже сегодня, по мнению подавляющего большинства экспертов, в распоряжении правительства США достаточно программного инструментария для управления поведением групп любых масштабов. Ядром этого программного обеспечения являются методы глубокого обучения, многоуровневые нейронные сети, многофакторный статистический анализ, включая нечисловую статистику, изощренные методы распознавания образов, программы, обеспечивающие контакт с вычислительными мощностями на естественном языке и при помощи образов. На сегодняшний день от 75% до 90% ключевых и наиболее перспективных компаний и стартапов по данным направлениям программного обеспечения базируются на территории США, Великобритании и других стран НАТО. Вторым «слоном» поведенческих технологий является data hum. Этот новый термин (дата хьюм или человеческие данные) впервые введен в оборот знаменитым экспертом по информационной безопасности и криптографии Брюсом Шнайером. Он охватывает всю совокупность данных, включая как идентификаторы, так и сведения о поведении отдельных людей и групп. Часть этих данных относится к категории персональных, другая – представляет собой обезличенные сведения. Дата хьюм складывается из нескольких огромных блоков, частично находящихся в собственности правительств, в первую очередь Соединенных Штатов, а частично компаний data-broker. Эти компании ищут, аккумулируют, покупают и, главное, продают данные любому платежеспособному клиенту, будь то спецслужбы или преступные синдикаты, террористы или корпорации. Огромным массивами данных располагают федеральные органы США. Принято считать, что эти данные относятся главным образом к самим американцам. Главные скандалы в США, связанные с разоблачениями Э.Сноудена, как раз и порождены негодованием американцев по поводу сбора их персональных данных. Что касается иностранцев, то сбор данных о них считался и считается в Америке, да и в других странах, соответствующей законодательству деятельностью. Федеральные власти США располагают базами данных большой размерности на иностранных граждан, чья численность измеряется сотнями миллионов человек. Эти данные получены в основном не АНБ. Оно ищет другую информацию. По законодательству США, Великобритании и некоторых других стран в федеральных базах данных долгие годы хранится информация на лиц, подающих заявки на получение въездных виз любой продолжительности. Речь идет не только о тех, кто получил визы и оказался на территории страны, но и обо всех, кто подал соответствующие заявки, включая даже тех, кто получил отказ. Дополнительно федеральные базы США хранят информацию обо всех гражданах, воспользовавшихся самолетами и судами американских компаний. Также в базах хранится информация о значительной части руководящих работников и ключевых специалистов компаний, чьи штаб-квартиры расположены на территории США. В обязательном порядке фиксируются все данные на лиц, открывающих счета в американских банках или осуществляющих финансовые операции через американские, британские, а теперь и европейские финансовые институты и брокерские компании. Все эти персональные данные собираются на граждан любых стран, вне зависимости от их национального законодательства. Интернет – это не только среда общения, бизнессреда и сфера развлечений. Это - огромный поведенческий архив.

В Интернете никогда ничего не пропадает и все фиксируется. Любое действие человека сохраняется в информационном пространстве. Все сведения о любом действии, а подчас даже намерении каждого пользователя хранятся в базах данных поисковиков, социальных сетей, приложений и т.п. Подавляющая часть международных поисковиков, социальных сетей, сервисов и т.п. принадлежит американским компаниям. Достаточно упомянуть Google, Facebook, Twitter, eBay и т.п. Каждая из этих компаний имеет базы данных на сотни миллионов пользователей по всему миру, включая Россию. Чтобы дать яркое представление о масштабе этих баз, приведу лишь две цифры. Согласно экспертным оценкам, база данных Google в 10 раз превосходят базу данных Яндекса не вообще по миру, а именно по России. Все хорошо знают, что 70% поиска в России приходится на Яндекс, и лишь менее 20% на Google. Однако это справедливо только для традиционных компьютеров. Для смартфонов и планшетов картина совершенно иная. Там лидирует Google. Кроме того, Google и Apple держат в руках более 95% рынка приложений. Через приложения тинэйджеры и молодежь заходят и действуют в Интернете. Несмотря на то, что подавляющее большинство крупнейших интернет-компаний США было создано при прямом содействии и финансовом участии структур, напрямую связанных с разведывательным сообществом и военным комплексом страны, эти компании, особенно после разоблачений Э. Сноудена, не всегда горят желанием делиться данными с федеральными структурами. В этой связи в ходе состоявшихся по итогам разоблачений Э. Сноудена слушаний в конгрессе США было подтверждено право АНБ получать, даже минуя согласие компаний, необходимые данные не об американских гражданах, а о гражданах, либо группах граждан других стран. То есть в отношении России, Китая, стран Латинской Америки, Азии и с некоторыми исключениями стран ЕС все осталось по-прежнему, как и до разоблачений Э. Сноудена. Сегодня человек не может сделать шагу, чтобы не заплатить денег. С каждым днем практически во всех странах мира наличные платежи все шире вытесняются безналичным и электронными. Мониторинг и анализ денежных транзакций позволяют получать практически полную информацию о людях, превосходящую по достоверности и ценности сведения, полученные при помощи любых других источников. Благодаря все тому же Э.Сноудену и журналистке Л. Пойтрас, выяснилось, что АНБ контролирует подавляющую часть межстрановых и внутристрановых финансовых транзакций. Это касается не только транзакций между финансовыми институтами, компаниями, банками, но и между гражданами, торговыми и иными структурами. АНБ не только перехватывает информацию о транзакциях в системе SWIFT, но и негласно контролирует перечисления по основным видам кредитных и дебетовых карт. Интернет денег в значительной степени находится под колпаком у американской разведки. Из года в год развитые страны стремительно переходят от Интернета вещей к Интернету всего. Практически все, что окружает человека, от холодильника до автомобиля, от детской игрушки до системы управления домом, подсоединено к Интернету. Такое подсоединение не только делает жизнь людей более комфортной и менее напряженной, но и позволяет превращать в шпионов окружающие вещи и устройства. Они в режиме нон-стоп сообщают, что человек ест, когда бывает дома, с кем общается и т.п. Но и это полбеды. За последние пять лет, более чем в 3,5 раза увеличилась зона охвата видеокамерами различных мест, начиная от подъездов к аэропортам, заканчивая детскими спальнями. Практически во всех крупных городах основные места скопления народа видеофицированы. При этом, даже для хакера средней квалификации, как отмечает М. Гудман, не составляет труда взломать и подключиться к общегородским сетям видеонаблюдения в любой стране мира. Данные собирают не только правительства, но и корпорации. Глобальный бизнес data brоker оценивается в настоящее время почти в триллион долларов. На эту сумму ежегодно покупаются и продаются сведения о людях, компаниях и т.д. Крупнейший в мире брокер данных, американская компания Axiom, в настоящее время располагает данными на почти 800 млн.человек. По многим из них, так называемые профили, охватывают от 100 до 150 характеристик их личностей, включая идентификаторы, сведения о привычках, интересах, знакомствах, поведенческих стереотипах и т.п. Подавляющая часть даты хьюм находится в распоряжении федерального правительства США, разведывательного сообщества страны и американских компаний. Причем это данные не только об американцах, но и об иностранных гражданах.

Третий слон поведенческих технологий – это высокие гуманитарные технологии, или хай хьюм. Пока мир говорит об экспоненте информационных технологий и Больших Данных, в США происходит Большой Взрыв хай хьюма. Он связан с инструментальным овладением достижениями нейронаук, социальной психологии, поведенческого знания, практического опыта рекламы и PR и т.п. Прежде всего, американцы взялись за освоение достижений собственной психологической школы и ее лидирующего направления – радикального бихевиоризма. У истоков радикального бихевиоризма, по мнению его крупнейшего представителя Б.Скиннера, стояли не американцы, а русские – Иван Павлов и Владимир Бехтерев. От Павлова были взяты условные и безусловные рефлексы, а от В.Бехтерева – принципы объективной психологии и приемы внушения как технологии. Основоположник радикального бихевиоризма Дж. Уотсон лишь на первом этапе своей карьеры занимался наукой. Затем он переквалифицировался в рекламиста и стал одним из гуру этой отрасли. В итоговой работе он написал: «Для того чтобы управлять потребителями, необходимо лишь ставить перед ними фундаментальный или условный стимул, заставить его стремиться к удовольствиям или пытаться избежать неприятностей. Если это удастся, он приобретет то, что вам надо». Классиком номер один бихевиоризма и поведенческих наук в целом в Америке признан Б. Скиннер. Американская психологическая ассоциация назвала его самым влиятельным психологом США XX века. В книге «По ту сторону свободы и достоинства» он писал: «Поведение формируется и подкрепляется своими последствиями». При этом «научный анализ [поведения] переносит ответственность, как и вину, на внешнюю среду...». Исходя из этого, Б.Скиннер на протяжении всей карьеры разрабатывал для бизнеса, военных и правительства технологии поведения. Они состоят из «"правильного" управления средой с помощью подкрепления или неподкрепления... Не человек воздействует на мир, а мир воздействует на человека». Идеи и технологии Б.Скиннера были широко задействованы не столько корпорациями, сколько Пентагоном, разведывательным сообществом, Госдепом. В последней четверти XX века выяснилось, что при всей несомненной эффективности использования оперантного поведения, т.е. поведения, формируемого при помощи подкреплений и неподкреплений, не все обстоит так гладко, как в экспериментах. Исследования С.Милгрема, Л.Чалдини, Л.Росса и др. показали, что поведение человека в значительной степени зависит не только от стимулов, но и от ситуации, в которой он оказывается. Появилась и стала развиваться ситуативная психология, изучающая влияние ситуации на человека вне зависимости от поощрений и наказаний. К началу XXI века был накоплен огромный экспериментальный материал, доказавший первостепенную роль ситуации в формировании поведения. Параллельно ситуационной психологии, прежде всего в Соединенных Штатах, и в меньшей степени в Европе, стали активно развиваться когнитивные науки. Их главным предметом стало не поведение и не осознание, а процессы восприятия и обработки информации человеком, т.е. мышление и понимание. Ирония судьбы состояла в том, что виднейшие специалисты когнитивных наук, по большей части психологи, получили Нобелевские премии не по родной специальности, а по экономике. Так, Нобелевские премии уже в XXI веке присудили Д. Канеману и Д. Акерлоффу. Особый юмор ситуации придало еще одно обстоятельство. Будучи когнитивными психологами, Д. Канеман, Д. Акерлофф стали основоположниками не когнитивной, а поведенческой экономики. В значительной степени это произошло как раз из-за всеобщего признания заслуг бихевиоризма. На русский язык бихевиоризм и переводится, как «поведенческий» или «наука о поведении». Уже в XXI веке два молодых исследователя, психолог Р. Талер, и специалист в области административного управления и юриспруденции К. Санстейн, задумались о том, как можно использовать наработки Д. Канемана и А. Тверски применительно не к мышлению, а к поведению. Важно отметить, что Д. Канеман и А. Тверски установили новые закономерности человеческого мышления. Выяснилось, что во многих случаях человек мыслит не рационально, логически, а под воздействием прошлого опыта, привычек, стереотипов, которые они назвали эвристиками. К. Санстейн и Р. Талер исследовали роль подобного рода стереотипов в поведении человека. На переломе нулевых годов они убедились, что принципы КанеманаТверски полностью действуют и в поведении. Был составлен обширный список стереотипов, которые свойственны подавляющему большинству людей, и облегчают им принятие решений. В 2008 г. они опубликовали книгу «Подталкивание: облегчение решений ради здоровья, богатства и счастья». Книга в одночасье стала знаменитой. Причем самое пристальное внимание на нее обратила не только публика, но и элита. Буквально на следующий год после ее опубликования Р. Талер стал советником Д. Камерона, а К. Санстейн – «информационным царем» Б. Обамы. Книга до сих пор не переведена на русский язык. Наиболее полное ее изложение содержится в статье Р. Капелюшникова, а самое короткое – в единственном переведенном на русский язык тексте К. Санстейна «Надж. Краткое руководство».

Надж – это квинтэссенция радикального бихевиоризма, ситуационно психологии и достижений когнитивных наук. Суть его проста – используя привычки и стереотипы, при помощи создания определенных ситуаций подтолкнуть человека или группу людей к принятию определенных решений и осуществлению на их основе определенных действий. По сути, речь идет о новой технологии программирования и внешнего управления человеческим поведением. По этой причине ведущие политики ухватились за Надж. Как это ни удивительно, было принято решение сначала отработать технологии Надж не на иностранцах, а на собственных гражданах. При правительстве Великобритании и администрации Белого дома были созданы специальные поведенческие команды. Они занялись внедрением технологии в практику правительственных структур, имеющих дело с населением. В 2015 г. американо-британский опыт начали перенимать ряд стран мира. Самым же важным для темы стал факт включения К.Санстейна в качестве теневого руководителя в группу, которая после разоблачений Э.Сноудена, занималась реформированием АНБ. Группа была подотчетна Президенту США Б.Обамы и директору национальной разведки Д.Клэпперу. В отчете группы, помимо прочего, содержалась рекомендация активнее использовать Надж не столько для решения внутренних задач США, сколько для достижения внешних целей страны. Главная из них, как известно, это сохранение и при возможности упрочение американского доминирования в мире. Если внимательно изучить вышедшие в 2015 г. работы по Надж, то складывается впечатление, что авторы видят его предназначение в улучшении поведения людей в их собственных интересах. При этом делается упор на тезис о том, что люди сами не знают, что им надо. Соответственно интересы и потребности людей лучше осознают не они сами, а правительства. Правительства через свои ресурсы в оффлайне и онлайне должны подталкивать граждан и иностранцев к тем действиям, которые являются наиболее соответствующих их интересам так, как их видит руководство США и Великобритании. Поэтому иногда Надж называют «патерналистским либертарианством». Если ту же мысль формулировать коротко и по-русски, то получится – «надзираемая свобода» или «формируемое поведение». Авторы Наджа стараются подробно не расписывать созданную технологию. Они не хотят раскрывать ее глубинную основу. Однако ребус разгадать не сложно. Нужно просто найти искомого «кита», на котором стоят три «слона». В «ките», так же как в «слонах», ничего загадочного нет. Каждому хорошо известно, что мы лишь отчасти sapiens, но вообще-то homo. Помимо разума, у каждого есть тело. В этом мы мало отличаемся от собратьевприматов и прочих млекопитающих. К концу XX века российская и зарубежная наука установила некоторые общие закономерности, присущие всем высокоразвитым живым существам. Российский психофизиолог С.Савельев пишет: «Расходы на содержание мозга млекопитающих сопоставимы с расходами на содержание мозга человека, на которые в неактивном состоянии приходится примерно 8–10% энергетических затрат всего организма. Мозг человека составляет 1/50 массы тела, а потребляет 1/10 всей энергии – в 5 раз больше, чем любой другой орган. По самым скромным оценкам, энергетические затраты только головного мозга в активном состоянии возрастают более чем в 2 раза. Учитывая общее повышение активности периферической нервной системы и спинного мозга, можно уверенно сказать, что около 25–30% всех расходов организма человека приходится на содержание нервной системы. Чем меньше времени мозг работает в интенсивном режиме, тем дешевле обходится его содержание. Минимизация времени интенсивного режима работы нервной системы в основном достигается большим набором врожденных, инстинктивных программ поведения, которые хранятся в мозге как набор инструкций». К сходным выводам пришли и крупнейшие американские исследователи. Они выяснили, что «мозг является лидером по энергопотреблению в нашем организме. Действительно, хотя процентное соотношение массы мозга к общей массе тела составляет всего 2%, на него "работает" 15% сердца, а сам мозг потребляет более 20% кислорода, захватываемого легкими... Для доставки кислорода в мозг работают три крупные артерии, которые предназначены исключительно для его постоянной подпитки». В приведенных цифрах и заключена одна из главных тайн человеческого поведения и мышления. Человек стал человеком благодаря мышлению. Однако думание в прямом смысле слова – очень энергозатратно, трудно и обременительно. Поэтому подавляющая часть людей справедливо старается как можно меньше думать и не погружаться в глубокие размышления там, где этого можно избежать. Поскольку человек – существо общественное, то биологическая необходимость была закреплена в определенных социальных формах. В качестве таких форм стали выступать привычки, формируемые на основе личного опыта, поведенческие стереотипы, которые закладываются в человека воспитанием, культурой, кругом общения. И, наконец, коллективное мнение. Все эти социальные автоматизмы дополняют биологические инстинктивные программы и экономят энергопотребление мозга. Супернадж построен на фундаментальных принципах психофизиологии и достижениях поведенческих наук. Он предполагает внешнее управление поведением при помощи создания специальных ситуаций, когда человек будет склонен не к самостоятельному принятию решений, а к автоматическому следованию привычкам, стереотипам или мнению окружающих и врожденным инстинктам. Чем больше автоматизма, тем меньше мышления и соответственно легче жить. Чем меньше автоматизма тем больше надо мыслить, тратить энергии и напрягаться. Поэтому до конца, что такое Надж, его авторы говорить не хотят и нигде не публикуют подлинных основ технологии. В конечном счете никому не хочется быть биороботом. Еще раз зададимся вопросом, что необходимо для Наджа? Прежде всего, собственно технология Надж. Однако только ее мало. Если нет огромных поведенческих архивов, нет информации на массы людей и отдельные группы, нет мощностей хранения и обработки информации, то непонятно, как, когда, куда и кого подталкивать. Более того, такой высокотехнологический Надж – это уже не Надж, а нечто другое. Его точнее назвать термином «Push». В молодежной субкультуре есть такое понятие как «пушить». Оно означает принуждать кого-то, вынудить что-то сделать против воли и т.д. Только США сегодня обладает важнейшими компонентами Пуша. Только у них имеются необходимые, пополняемые в режиме реального времени поведенческие архивы и дата хьюм на население подавляющего большинства стран мира, включая Россию. Только США располагают необходимыми программными и аппаратными средствами, позволяющими осуществлять когнитивные вычисления, требуемые для Пуша. Однако остается главный вопрос: необходимы средства по созданию ситуации для внешнего управления кого угодно, где угодно, когда угодно и как угодно. К тому же этот инструментарий должен в буквальном смысле действовать поверх границ независимо от национального суверенитета того или иного государства. Еще два-три года назад такого эффективного инструментария не существовало. Буквально на наших глазах ситуация необратимо изменилась.

Сегодня все возрастающая часть людей во всех, а не только в развитых, странах мира осуществляют деятельность в сфере производства, бизнеса, торговли, проведения досуга и т.п. при помощи смартфонов с приложениями и главное – платформ. Сегодня молодежь в России, Америке и Китае не мыслит жизнь без смартфонов и приложений. К тому же приложения с невероятной быстротой превращаются в интеллектуальных помощников. Они не просто позволяют лучше ориентироваться в потоках информации, а решают за человека задачи. В Америке и Европе привычным для обычного человека стал голосовой помощник SIRI. В следующем году еще более продвинутые помощники появятся у тех, кто пользуется смартфонами с операционной системой Android. В России подавляющее большинство горожан используют специализированных интеллектуальных помощников, например, для навигации по переполненным городским улицам. И это только начало. Интеллектуальные помощники, или интеллектуальные агенты – это один из лучших инструментов Пуша. Подавляющая часть интеллектуальных агентов сделана или принадлежит американским компаниям. Платформа – это то, что в определенном смысле пришло на смену социальным сетям. Их будет правильно назвать электронной средой взаимодействия между людьми. Чтобы интуитивно понять, что такое платформа, достаточно привести конкретные примеры: airbnb – для аренды жилья, skyscaner – для приобретения авиабилетов, eBay и Amazon – для розничной и даже оптовой торговли, Kickstarter и Indiegogo – для краудфандинговых компаний. Платформы позволяют объединять, направлять и координировать людей в рамках конкретного вида деятельности. В совокупности платформы, приложения и интеллектуальные агенты представляют те самые средства создания ситуаций, столь необходимых для Пуша. Есть основания полагать, что именно Супернадж и является той самой секретной технологией, о которой шла речь выше. С Супернаджем, по всей вероятности, связываются самые большие надежды по обеспечению глобального доминирования. Комплекс Супернаджа не направлен исключительно против России. Это то самое универсальное оружие, которое должно обеспечить американское превосходство над любой страной или их группой. С точки зрения США, это эффективное средство отстаивания национальных интересов и обеспечения национальной безопасности. При этом надо откровенно сказать, что никто кроме США не способен практически использовать Пуш как средство противоборства. Как ни старайся и какие средства не расходуй, в обозримой перспективе трех-пяти лет изменить картину невозможно. США останутся монополистами по использованию Супернаджа или Пуша как важнейшего элемента национальной мощи. Означает ли это, что игра сыграна и все закончилось? Нет. Существуют решения в других областях, которые позволяют, с одной стороны, резко снизить эффективность применения Пуша, а с другой – противопоставить ему возможно более грозное семейство технологий. Причем эти технологии, как каждые высокие технологии, могут иметь и гражданское, и иное назначение.

Кугушева А.

Источник: журнал «ИНФОРМАЦИОННЫЕ ВОЙНЫ» №1 2016

https://zavtra.ru/books/ot_informatcionnih_vojn_k_povedencheskim

20.01.2020 Научные сенсации. Новая экономика

Наука 2.0

06.07.2018 НАДЖ: от информационных войн — к поведенческим...

В1951 г. Джордж Кеннан и Джон фон Нейман с коллегами впервые предложили термин «информационная война», в котором помимо смысловых аспектов особый упор делался на способы передачи информации, методы её кодирования и возможности преодоления помех. Ознакомившись с материалами группы, президент США Дуайт Эйзенхауэр в 1953 г. впервые в истории создал официальную структуру информационной войны и пропаганды — Информационное Агентство Соединённых Штатов Америки (USIA)1.

Агентство с первых дней работы широко использовало ранее накопленный мировой опыт. В качестве образцов были выбраны Советский Союз и нацистская Германия. В частности, в основу работы Агентства были положены доклады RAND. Например, в 2006 г. был рассекречен доклад The Organizational Weapon. A Study of Bolshevik Strategy and Tactics2. Второй доклад «Информационные войны красных: Вилли Минценберг, Коминтерн и сталинская пропаганда» ещё ждёт своего опубликования3.

С момента создания Агентство приступило к использованию инструментария информационных войн, разработанного рабочей группой RAND. Основной упор был сделан на радиопередачи. Соединённые Штаты запустили крупномасштабное вещание «Голоса Америки», «Свободы», «Свободной Европы» не только на русском, но и на других языках народов СССР. Их вещание было скоординировано с BBC Великобритании. Фактически те же американцы создали в Германии «Немецкую волну». Именно на радиопропаганде с 50-х годов, вплоть до крушения СССР, были сосредоточены основные усилия и ресурсы стран блока НАТО, прежде всего — США.

Бумажная продукция пропагандистского назначения отошла на второй план. Серьёзных усилий Соединённые Штаты и их союзники в этой сфере не предпринимали. Напротив, они старались ограничить поступление в СССР книг антисоветского содержания. Главной целью было побудить самих граждан перепечатывать единичные, попавшие в страну запрещённые книги и развивать «самиздат».

Внимательно и уважительно отнеслись американцы к кинопродукции. Выяснив, что «Союзэкспортфильм», занимающийся куплей-продажей зарубежных фильмов, неохотно приобретает американские фильмы, Агентство изменило тактику. В начале 1960-х гг. было принято решение через сторонние фонды и компании спонсировать прогрессивных американских режиссёров типа Стэнли Крамера, а также кинематографистов Франции и Италии. Именно их картины закупались СССР на Западе. При этом Агентство даже не интересовало идеологическое содержание фильмов. Главным было то, что прогрессивные режиссёры Америки, Италии, Франции показывали нарядные интерьеры, модную одежду, современные автомобили и т. п. То есть кино было призвано давать образы и зрительный ряд, а минующие сознание и запускающие воображение сообщения передавались «Голосом Америки», «Свободой», «Свободной Европой», ВВС и т. п.

В итоге можно говорить о победе Соединённых Штатов в информационной войне и эффективности используемых ими технологий. Это справедливо, по крайней мере в отношении подавляющей части политического или правящего класса. Однако данные опросов показывают нерешённость долговременной задачи: при успешном достижении стратегической цели — СССР рухнул, значительная часть его населения продолжала в той или иной форме быть верной своим если не убеждениям, то предпочтениям: приверженности коллективизму, высокой оценке роли государства и стремлению к социальной справедливости.

Соединённые Штаты всерьёз отнеслись к сложившейся ситуации и максимально перенесли информационное противоборство внутрь России, оказав помощь в развитии телеканалов НТВ и ТВ-6, радиостанций и печатных изданий. Главное же — ещё в преддверии президентской кампании РФ 1996 года США отправили в Россию группу лучших американских по-литтехнологов, специалистов по информационным войнам и избирательным технологиям. В значительной мере их деятельность, включавшая организацию таких непривычных в России зрелищ, как совмещение выступлений Б. Н. Ельцина с гастролями популярных поп-групп и исполнителей, мощнейшая телереклама и т. п., способствовала победе Б. Н. Ельцина в президентских выборах 1996 года4. Успех американских политтехнологов и специалистов по информационным войнам укрепил Запад в высокой оценке подобных методов противоборства. Возник большой соблазн использовать их по всему миру.

1. Nicholas J. Cull, The Cold War and the United States Information Agency: American Propaganda and Public Diplomacy, 1945-1989, Cambridge University Press;, 2009

2. https://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/reports/2006/R201.pdf

3. Sean McMeekin, The Red Millionaire: A Political Biography of Willy Munzenberg, Moscow»s Secret Propaganda Tsar in the West, 1917-1940, Yale University Press, 2004

Начиная с 2004-2005 гг. стали неуклонно обостряться российско-американские отношения. В этих условиях всё большее число военных, представителей разведывательного сообщества, политтехнологов, профессионалов информационных коммуникаций стали высказываться за необходимость существенного расширения инструментария противоборства.

Наиболее ясно эту позицию высказал один из наиболее популярных американских генералов, морской пехотинец Пол ван Рипер. В публичных выступлениях и в ходе анализа маневров Минобороны США он обратил внимание на то, что информационные потоки воздействуют, прежде всего, на сознание, а не на поведение. В качестве недостатков американской информационной политики он указал на отсутствие понимания иных, «не-западных» культур, игнорирование национальных, конфессиональных и иных местных традиций, увлечение телевидением и печатными СМИ в ущерб интернету, стремление воздействовать, прежде всего, на массу, а не на конкретные отдельные группы населения5.

Начиная примерно с 2012 г. в США и отчасти в Великобритании на всех уровнях, включая федеральную власть, разведсообщество, бизнес, университеты и науку в целом, начался интенсивный поиск нового инструментария информационных войн.

4. Timothy J. Colton, Yeltsin: A Life, Basic Books;, 2011

5. К. Мейер, С. Дэвис. Живая организация, М., Добрая книга, 2007.

6. Под ред. Елены Лариной, Владимира Овчинского. Мировойна. Все против всех. Новейшие концепции боевых действий англосаксов, М., Книжный мир, 2015.

7. Там же.

Первые две составляющие описаны достаточно подробно. Остановимся на третьем «слоне» поведенческих технологий — высоких гуманитарных технологиях «хай-хьюм». Пока мир говорит об экспоненте информационных технологий и больших данных, в США происходит Большой взрыв «хай-хьюма». Он связан с инструментальным овладением достижениями нейронаук, социальной психологии, поведенческого знания, практического опыта рекламы, включая PR, и т. п.

В настоящее время в Соединённых Штатах и — в меньшей степени — в Европе активно развиваются когнитивные науки. Их главным предметом стало не поведение и не осознание, а процессы восприятия и обработки информации человеком, т. е. мышление и понимание. Лауреаты Нобелевской премии Д. Канеман, Д. Акерлофф установили новые закономерности человеческого мышления. Выяснилось, что во многих случаях человек мыслит не рационально, логически, а под воздействием прошлого опыта, привычек, стереотипов, которые они назвали эвристиками9. Уже в XXI веке два молодых исследователя, психолог Р. Талер и специалист в области административного управления и юриспруденции К. Санстейн, задумались о том, как можно использовать наработки Д. Канемана и А. Тверски применительно не к мышлению, а к поведению. К. Санстейн и Р. Талер, исследовав роль подобного рода стереотипов в поведении человека, убедились, что принципы Канемана — Тверски полностью справедливы и для этой сферы. Был составлен обширный список стереотипов, которые свойственны подавляющему большинству людей и облегчают им принятие решений. В 2008 г. они опубликовали книгу «Подталкивание: облегчение решений ради здоровья, богатства и счастья»10.

Книга в одночасье стала знаменитой. На русском языке она называется «НАДЖ. Архитектура выбора». Суть НАДЖа проста: используя привычки и стереотипы, при помощи создания определённых ситуаций, подтолкнуть человека или группу людей к принятию определённых решений и к осуществлению на их основе определённых действий. По сути, речь идёт о новой технологии программирования и внешнего управления человеческим поведением. По этой причине ведущие политики ухватились за НАДЖ. Как это ни удивительно, было принято решение сначала отработать технологии НАДЖ не на иностранцах, а на собственных гражданах. При правительстве Великобритании и администрации Белого дома были созданы специальные поведенческие команды. Они занялись внедрением данной технологии в практику правительственных структур, имеющих дело с населением. В настоящее время правительства США и Великобритании подготовили экспертов и специалистов для использования технологий НАДЖ более чем в 60 странах мира.

Авторы НАДЖа стараются подробно не расписывать созданную ими технологию. Они не хотят раскрывать её глубинную основу. Однако нужно просто найти искомого «кита», на котором стоят все три «слона». В «ките», также как в «слонах», ничего загадочного нет. Каждому хорошо известно, что мы — лишь отчасти sapiens, но вообще-то — homo. Помимо разума у каждого есть тело.

8. Елена Ларина, Владимир Овчинский. Кибервойны XXI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден, М., Книжный мир, 2014.

Ларина Е. С., Овчинский В. С. НОВАЯ ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ США И ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ ВОЙНЫ, информационные войны, № 3 (35) 2015,

9. http://media.wix.com/ugd/ec9cc2_5ef84c90678043e389fdfa73126b8683.pdf

10. Канеман Д., Словик П., Тверски А. Принятие решений в неопределённости: Правила и предубеждения, М., Гуманитарный центр, 2005. Richard H. Thaler, Cass R. Sunstein, Nudge: Improving Decisions About Health, Wealth, and Happiness, Penguin Books, 2008

Российский психофизиолог С. Савельев пишет: «Расходы на содержание мозга млекопитающих сопоставимы с расходами на содержание мозга человека, на которые в неактивном состоянии приходится примерно 8-10% энергетических затрат всего организма. Мозг человека составляет 1/50 массы тела, а потребляет 1/10 всей энергии — в 5 раз больше, чем любой другой орган... По самым скромным оценкам, энергетические затраты только головного мозга в активном состоянии возрастают более чем в 2 раза. Учитывая общее повышение активности периферической нервной системы и спинного мозга, можно уверенно сказать, что около 25-30% всех расходов организма человека приходится на содержание нервной системы.

Чем меньше времени мозг работает в интенсивном режиме, тем дешевле обходится его содержание. Минимизация времени интенсивного режима работы нервной системы в основном достигается большим набором врождённых, инстинктивных программ поведения, которые хранятся в мозге как набор инструкций»11.

Человек стал человеком благодаря мышлению. Но думание — в прямом смысле этого слова — чрезвычайно энергозатратно, трудно и обременительно. Поэтому подавляющая часть людей справедливо старается как можно меньше думать и не погружаться в глубокие размышления там, где этого можно избежать. Поскольку человек — существо общественное, социальное, то эта биологическая необходимость была закреплена в определённых социальных формах. В качестве таких форм стали выступать привычки, формируемые на основе личного опыта, поведенческие стереотипы, которые закладываются в человека воспитанием, культурой, кругом общения. И, наконец, коллективное мнение. Все эти социальные автоматизмы дополняют биологические инстинктивные программы и экономят энергопотребление мозга.

НАДЖ построен на фундаментальных принципах психофизиологии и достижениях поведенческих наук. Он предполагает внешнее управление поведением при помощи создания специальных ситуаций, когда человек будет склонен не к самостоятельному принятию решений, а к автоматическому следованию привычкам, стереотипам или мнению окружающих и врождённым инстинктам.

Наиболее ярко применение технологии НАДЖ можно проследить в предвыборной президентской кампании Дональда Трампа. К концу августа 2016 года Хиллари Клинтон опережала кандидата от республиканцев, согласно данным опросов общественного мнения, на 30-35%. Женский электорат предъявлял к нему претензии в харрасменте. Многие видные деятели Республиканской партии, в том числе — клан Бушей, выступали против Трампа. В такой ситуации его избирательную кампанию взял в свои руки Стив Бэннон.

Как известно, в военном деле и в политике есть три типа стратегии. Первый — стратегия ресурсного превосходства Клаузевица. Второй — стратегия хитрости и обмана Сунь Цзы. Третий — стратегия чуда Суворова и вермахта в западной кампании 1940 года. Бэннон выбрал стратегию чуда, вознамерившись превратить гадкого утёнка в чёрного лебедя.

Чтобы добиться этого, Бэннон и его соратник, основатель Pay Pal, Питер Тиль использовали Palantir. Эта система позволяет интегрировать в одном хранилище и анализировать самую различную информацию: от текстов до финансовых транзакций, от видеопотоков до показаний датчиков интернета вещей и т. п. Комплекс также позволяет визуализировать полученные данные. Это важно, поскольку человек, как правило, способен работать максимум с семью — девятью переменными. Наконец, Palantir способен распознавать на основе больших данных аномалии в различных процессах и явлениях.

Palantir позволил определить «аномальные» штаты. В Америке традиционно часть штатов десятилетиями голосует за республиканцев, часть — за демократов. Есть и «колеблющиеся штаты» (Swing State). До использования Palantir стратегия республиканцев заключалась в том, чтобы попытаться перетянуть на свою сторону эти колеблющиеся штаты. Благодаря Palantir выяснилось, что существует одиннадцать штатов, из них пять — традиционно «демократических», в которых происходят какие-то аномальные процессы. Аномалии всегда являются показателем, что будущее перестаёт быть продолжением прошлого. Соответственно, любая аномалия дает шансы на перемены.

11. С.В. Савельев. Нищета мозга. — М.: ВЕДИ, 2014.

Гораздо меньше, чем Palantir, известна компания Шона Горли Quid. Первоначально она специализировалась на научно-технических прогнозах, определяя наиболее перспективные направления науки, технологий и т. п. Затем её стали использовать в инвестиционном бизнесе. Некоторые элементы своего подхода Горли опробовал в избирательной кампании 2012 года, когда работал в штабе Барака Обамы. Программный комплекс Quid отличает от всех других иное видение анализируемого объекта. Практически все информационно-аналитические и прогнозные системы рассматривают население, компании, противоборствующие стороны в конфликтах как своего рода машины. Горли и его комплекс анализируют их как сообщества организмов — ценозы.

Алгоритмы Ш. Горли позволяют находить области, которые, с одной стороны, определяют динамику всей системы, а с другой — наиболее чувствительны к небольшим воздействиям. У Рея Брэдбери есть рассказ о путешественнике во времени. В прошлом он наступил на бабочку, а вернувшись в свое время, обнаружил уже совсем другой мир. Quid ищет как раз такие области и фрагменты в реальной жизни, где относительно небольшие воздействия могут вызвать максимальные изменения в нужном направлении.

Quid определил, что существует несколько штатов, где при помощи относительно небольших точечных воздействий можно добиться перелома в пользу Трампа, а победа в этих штатах способна обеспечить победу Трампа на президентских выборах. Согласно прогнозу Горли, в число этих штатов вошли Мичиган, Висконсин, Айова, Огайо, Пенсильвания и Флорида.

Таким образом, в соответствии с прогнозом Quid, число аномальных штатов, выявленных при помощи Palantir, было сокращено до шести. На этом участие «ботаников» — айтишников в избирательной кампании не закончилось. Необходимо было цифровые прогнозы перевести на язык реальных действий.

В начале сентября «тройкой» из Стива Бэн-нона, дочери Трампа Иванки и его зятя Давида Кушнера, под общим патронажем П. Тиля была разработана программа Winagain. Результаты, полученные Palantir и Quid, были переданы компании Cambridge Analytica.

Сразу после победы Трампа немецкие журналисты опубликовали большое расследование о том, как Cambridge Analytica сначала принесла победу сторонникам выхода Великобритании из ЕС, а затем помогла Д. Трампу стать 45-м президентом США. Нетрудно заметить, что, если верить немецким журналистам, всемогущая компания не изобрела ничего нового, а использовала рекламные наработки, известные на рынке как минимум лет пять-семь.

Главный бизнес Cambridge Analytica — это целенаправленное изменение поведения больших групп с использованием не пассивных, как в случае с Nudge, а активных методов. Не зря девиз компании: «Мы не добываем, а понимаем данные». Cambridge Analytica является подписчиком данных у всех основных брокеров данных, типа Acxiom, обладающих сведениями более чем о миллиарде жителей нашей планеты в среднем по 150 параметрам. Также данные приобретаются у Google, Facebook, процессинговых компании, бюро кредитных историй и т. д.

На основе этих баз данных с использованием собственных психометрических алгоритмов Cambridge Analytica составляет психологические профили групп и отдельных граждан, включая их уязвимые точки, черты характера, мотивацию и т. п. В шести ключевых штатах Cambridge Analytica определяла кварталы и сообщества, которые могли, в конечном счёте, принести победу Д. Трампу на выборах.

Компания выделяла в ключевых кварталах, где проживали критически важные для исхода гонки избиратели, сообщества и соседские сети. В рамках сообществ компания рассчитывала психопрофили лидеров, коммуникаторов, «кнутов» и последователей. Коммуникаторы — это люди, которые участвовали в нескольких сообществах и связывали их в сеть. «Кнутами» традиционно в Америке называют людей, обеспечивающих единство действий любой группы: от футбольной команды до партийной фракции в конгрессе.

Далее данные получали две структуры, находящиеся под общим патронатом Бэннона, Кушнера и И. Трамп.

Согласно плану С. Бэннона, в каждом городке, посёлке или квартале, жизненно важном для исхода выборов, были развёрнуты группы, которые по характеру своей деятельности напоминали одновременно протестантские религиозные общины, типа евангелистов или баптистов, общества анонимных алкоголиков и группы патрулей, радикальных сторонников права на оружие и т. п. Нововведением Бэннона стало то, что, в отличие от Демократической партии, где главная нагрузка выпала на партийных активистов, у республиканцев вся тяжесть работы пришлась на добровольцев и граждан, недовольных элитами. Люди из избирательного штаба Трампа лишь помогали гражданам, в соответствии с выводами Cambridge Analytica, самоорганизовываться в группы действия. Единственной задачей этих групп было обеспечение явки избирателей — сторонников Трампа и/или противников Клинтон из своего городка, поселения либо квартала. Действия на земле чётко координировались с эффективным использованием социальных медиа. Пожалуй, еще никогда социальные медиа в президентской избирательной кампании не были использованы настолько эффективно.

Используя наработки Рамакришнана и других учёных, команда Бэннона — Кушнера — Паскаля с сентября 2016 г. резко изменила информационную стратегию. Её стержнем теперь стало Twitter-общение Трампа с потенциальными избирателями. В то время как большинство специалистов в области коммуникаций, политиков и журналистов издевались над твитами республиканского кандидата, они стали едва ли не главным оружием его победы.

Благодаря специалистам из Cambridge Analytica удалось установить, что массовый американский избиратель, особенно — с невысоким уровнем образования, воспринимает Twitter-сообщения Трампа как своего рода адресованный к нему лично прямой доверительный разговор кандидата. В американских традициях прошлого века едва ли не главным оружием кандидатов были прямые встречи с избирателями вне предвыборных митингов: в торговых центрах, на улицах и т. п. Twitter Трампа в IT эпоху выполняет точно такую же роль, что и непосредственные беседы на улицах в прошлом (важно иметь в виду, что в США, в отличие от России, Twitter является повседневным средством общения всего населения, а не только «продвинутой» молодёжи). Кроме того, короткий формат твитов наиболее подходит для людей с не слишком высоким уровнем образования. Наконец, сам по себе выбор Twitter как основного канала общения делал в восприятии рядовых избирателей Трампа таким же «простым парнем», как они сами.

Если Twitter использовался в основном для прямой коммуникации с избирателями, то Facebook в избирательной кампании Трампа был предназначен для сбора средств. Как это ни странно, миллиардер Трамп получил мелких пожертвований намного больше, чем Х. Клинтон.

В начале 2018 г. Америку, Британию и многие европейские страны потряс скандал с использованием компанией Cambridge Analytica данных 50 млн пользователей Facebook. Возникает вопрос: почему события, произошедшие достаточно давно, вызвали такую реакцию именно сегодня?

Первая причина вполне очевидна — это продолжающаяся и, более того, набирающая обороты война между Трампом и значительной частью американского истеблишмента. Компания Cambridge Analytica действительно сыграла большую роль в победе Д. Трампа. Однако ничего незаконного компания не делала. Все интернет-компании: от гигантов типа Google, Amazon, Facebook до производителей приложений для смартфонов, — в качестве самого важного актива рассматривают личные данные пользователей. Когда пользователь соглашается применять те или иные поисковики, интернет-магазины или приложения, он одновременно даёт добро и на использование личньгх данньгх, что прописано в пользовательских соглашениях, которые просто никто не читает.

Но у этого скандала есть и «второе дно», связанное с Трампом, но направленное не про-

тив него, а против высокотехнологичного сектора американской экономики. Не случайно скандал вокруг Cambridge Analytica и Facebook разгорелся синхронно с начатыми Трампом торговыми войнами. Ни для кого не секрет, что значительную часть доходов от рекламы, а также от использования пользовательских данный американские гиганты: всё те же Google, Microsoft, IBM и другие, — получают из-за пределов США, то есть из Европы, Азии и т. д.. Одним из способов урегулирования скандалов являются выплаты интернет-гигантов за пользовательские данные. Правда, на мой взгляд, это разрушит ту экономику интернета, какой она сформировалась к настоящему времени. Тем же Google мы все пользуемся бесплатно, поскольку меняем его услуги на наши данные. И так — с любой компанией.

Наконец, «третье дно» данного скандала состоит в том, что политики по обе стороны Атлантики, а также правящие круги стран Южной и Восточной Азии наконец-то сообразили, что соединение технологий больших даннг>гх (Big Data) с последними достижениями психологии и мощным инструментарием информационных технологий (искусственный интеллект + «нейросети») открывают поистине безбрежные перспективы в управлении поведением масс не только через рекламу, но и посредством подталкивания-НАДЖа — например, к выбору того или иного кандидата в президенты или даже к занятию определенной позиции в социально-политических конфликтах.

Соответственно, рефлекторной реакцией политиков является стремление всё это остановить и запретить. Однако, полагаю, добиться этого невозможно. Сегодня базы данных — это главные активы любой компании, работающей с информационно-коммуникационными технологиями и в целом с технологиями четвёртой производственной революции. Данные, которые могут быть использованы для целенаправленного формирования массового поведения, называют «новой нефтью», поскольку именно они являются краеугольным камнем современной высокомонополизированной экономики. Отказаться от принципа аккумуляции данный и возврата их пользователям — означает разрушение всего нынешнего миропорядка. И это относится не только и не столько к экономике, сколько к политике, к вопросам национальной безопасности и т. п. Поэтому скандал с Cambridge Analytica утихнет, как и все другие скандалы. А поведенческие технологии не только останутся, но и будут дальше развиваться.

№ 3 (59), 2018 https://izborsk-club.ru/magazine_files/2018_03.pdf

Ларина Е.С.

http://hrazvedka.ru/blog/nadzh-ot-informacionnyx-vojn-k-povedencheskim.html

29.08.2017 Критический взгляд на теорию подталкивания.

Critical View on the Nudge Theory

Журба Михаил Васильевич

к.э.н., доцент, доцент кафедры экономики и управления НГЛУ им. Н.А.Добролюбова. Нижний Новгород

Zhurba Mikhail Vasilyevich

Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Economics and Management

NGLU them. N.A. Dobrolyubova. Nizhny Novgorod

Аннотация: В данной статье рассматриваются возможные отрицательные последствия применения теории подталкивания в рамках государственной политики. Дается краткое описание теории подталкивания или наджа, приводятся примеры ее успешного применения в различных странах. Далее описываются два основных ограничения, которые могут возникнуть, по мнению автора, при использовании инструментов подталкивания для реализации государственной политики.

Abstract: The article deals with possible negative consequences of using the nudge theory within public policies. A brief description of the nudge theory is given as well as some examples of its successful implementation in different countries. Then we describe two basic reservations against using nudges that could arise while implementing public policy.

Ключевые слова: теория подталкивания, иррациональное поведение, поведенческая экономика, новая экономическая политика, принятие решений

Keywords: nudge theory, behavioral economics, irrational behavior, new economic policy, decision making

В последние годы во многих странах мира набирает популярность теория подталкивания или надж (nudge). Еще в 2008 г. С.Ю. Глазьев и Г.И. Микерин назвали появление этой теории преодолением «затянувшегося кризиса экономической науки, которую критикуют за неспособность служить надежным руководством к практике хозяйствования и экономической политике» [1].

Сама теория стала известной благодаря книге американских исследователей Р.Тейлора и К.Санстена «Подталкивание: улучшение решений по поводу здоровья, богатства и счастья», которая, кстати, в России не издавалась. Авторы книги не изобретали понятие «надж» или подталкивание, а перенесли его в экономику из психологии. Они дают следующее определение: «Надж — это любой аспект архитектуры выбора, который меняет поведение человека предсказуемым способом, не ограничивая при этом его возможности выбора или не меняя в значительной степени его экономические стимулы» [10, с.6]. По мнению Р.Талера и К. Санстейна, с помощью подталкивания можно подвести человека к принятию более разумного решения, не ограничивая его свободу. При этом для того чтобы действие государства или бизнеса можно было отнести к наджу (подталкиванию), оно должно быть простым и недорогим [10, с.6].

В нашей стране обсуждение данной теории носит ярко выраженный междисциплинарный характер, многие статьи написаны не только экономистами, но и психологами, социологами. Наиболее полное описание теории подталкивания можно найти в работе Жильцова В.А. и Пахомова А.П. «Nudge» – теория «мягкого подталкивания», которая посвящена анализу возможностей этого относительно нового направления в управлении мышлением и принятием решения человека [3]. Можно также отметить работы Капелюшникова Р.И. [4], Чащина В.В.[7], Пономаревой С.И. и Юшковой Т.А.[5], Дрогобыцкого И.Н.[2] и др., посвященные в целом поведенческой экономике и либерально-партерналистскому подходу. Однако пока идеи авторов теории подталкивания не получили большого распространения в России, особенно в сфере государственного управления.

В зарубежных источниках встречается большое количество статей, посвященных использованию теории подталкивания в рамках государственной политики, государственного регулирования рынков. К ним можно отнести работы классиков поведенческой экономики Э.Тверски и Д.Канемана [13], экспертов из группы Behavioral Insights [8], П.Хансена [9], Блюменталя-Барби Дж [11], Шелленбаха Й. [12], и др.

С элементами подталкивания давно работают маркетологи, пытаясь мягко «подтолкнуть» потребителя к выбору нужного для компании товара. Например, супермаркет путем соответствующего расположения полок и товаров на полках, увеличения объема тележек и другими скрытыми способами убеждают потребителя покупать больше разнообразных товаров, даже если он в них особо не нуждается.

В последнее время в ряде стран мира, особенно в Великобритании, теория подталкивания активно используется в социальной политике, в здравоохранении, в политике защиты прав потребителей и т.д.. Существует мнение, что теория подталкивания может справиться с неуплатой налогов, решить проблемы защиты окружающей среды, повысить сберегательную активность населения, увеличить пенсионные накопления.

В Великобритании был создан специальный орган Behavioral Insights Team, в задачу которого входит применение достижений поведенческой экономики и, в частности, теории подталкивания, в рамках государственной политики, с целью сделать выбор граждан более рациональным. Один из авторов книги [9] Касс Санстейн был советником бывшего Президента США Б.Обамы, который также допускал использование теории подталкивания в государственной политике США.

В различных источниках, в том числе в книге Р. Талера и К.Санстейна приводится ряд примеров удачного использования мягкого подталкивания. Например, крупные надписи о вреде курения на пачках сигарет или билборды с изображением негативных последствий курения являются примерами использования теории подталкивания. В данном случае человек имеет свободу выбора и сам несет ответственность за возможные негативные последствия курения.

Интересен пример в сфере дорожного движения: в Чикаго, на одном из опасных участков дороги, где происходило большое количество аварий, нарисовали специальную разметку. Промежутки между пунктирами линии постепенно уменьшались, создавая иллюзию увеличения скорости, и подталкивали водителей к ее снижению. Благодаря такой простой мере удалось снизить количество аварий на 36%.

Как правило, в разных источниках приводятся примеры успешного решения проблем с помощью теории подталкивания. При этом мало кто задумывается о том, что ее использование может иметь и отрицательные последствия. Действительно, осуществляя регулирование с помощью мягкого подталкивания, государство не ограничивает свободу выбора, однако «подталкивает» индивида к принятию решения, выгодного государству.

На наш взгляд, использование теории подталкивания в сфере государственного регулирования имеет два основных ограничения.

Во-первых, применение теории подталкивания основано на предпосылке об иррациональном поведении человека. Однако, наблюдения за поведением человека не могут дать однозначного ответа о рациональности или иррациональности его действий, которые в рамках классической экономической теории оцениваются с позиции максимизации полезности. Например, можно выделять краткосрочную и долгосрочную полезность. Если человек предпочитает тратить свои доходы полностью сейчас, наслаждаясь всеми возможными благами, он максимизирует свою текущую потребность. В данном случае невозможно утверждать однозначно, что этот человек ведет себя иррационально. Если государство «подталкивает» его к увеличению сбережений в ущерб текущего потребления, оно лишает данного человека возможности удовлетворить какие-то потребности сейчас, т.е. снижает его текущую полезность. Другими словами, получается, что государство решает за человека, как ему распоряжаться заработанными деньгами.

Таким образом, несмотря на то, что множество исследований доказывают иррациональность поведения человека в целом, в одной и той же ситуации оно может рассматриваться с точки зрения теории полезности как рациональное или иррациональное. Это значит, что попытки изменить поведение отдельного человека могут идти в разрез с его целями и ценностями.

Любое государственное регулирование, какими бы методами оно не осуществлялось, направлено на все общество, а не только на изменение поведения отдельного человека. В этой связи использование мягкого подталкивания целесообразно, прежде всего, для первичных социальных благ, т.е. благ, к которым, по определению Дж. Роулза, относятся «вещи, которые каждый рациональный человек хотел бы иметь» [6, с.67]. Это, например, здоровье, энергия, интеллект, воображение и т.д. [6, с.67].

Здоровье является основой благосостояния человека и всего общества, и довольно сложно найти человека, который осознанно делал бы выбор в пользу болезни. Поэтому государственная политика, использующая инструменты подталкивания с целью улучшения здоровья человека, является вполне оправданной. Иначе говоря, если свобода выбора предполагает вариант, способный нанести вред здоровью или жизни человека, то целесообразно либо полностью запретить такой выбор, либо с помощью подталкивания направить человека на выбор полезного варианта.

Однако широкомасштабное использование теории подталкивания в государственном регулировании означает, что люди практически всегда ведут себя иррационально и без мудрого направляющего воздействия государства будут принимать абсолютно нерациональные, безответственные решения.

Также здесь возникают ограничения этического характера. Теорию подталкивания в какой-то степени можно приравнять к манипулированию волей людей, поскольку государство или бизнес, по сути, вынуждают человека принимать нужные им решения. Маркетологи давно используют мягкое подталкивание для того, чтобы убедить потребителей покупать все больше и больше, не задумываясь о своем здоровье и финансовом состоянии. В условиях изобилия товаров и услуг, когда принять рациональное решение на основе тщательного анализа полезностей благ довольно сложно, задачей маркетинга является как раз подтолкнуть потребителя к нужному выбору, не всегда заботясь об этической стороне такого выбора. В этом случае у государства возникает дилемма: предоставить человеку свободу самостоятельного выбора и мягко подтолкнуть его к нужному варианту или же запретить товары или услуги, способные нанести вред. Причем поскольку речь идет о регулировании в масштабах общества, контроль за этической стороной такого подталкивания должен быть в разы строже, чем в бизнесе. Например, в сфере высшего образования государство может либо закрыть какие-то образовательные учреждения, сославшись на низкое качество получаемого в них образования, либо предоставить потребителю право самостоятельно выбирать вуз, при этом демонстрируя преимущества обучения в лучших государственных вузах и тем самым мягко подталкивая человека к нужному выбору. Однако, на наш взгляд, большое количество запретов означает, что государственная власть считает поведение большинства людей иррациональным, требующим коррекции, что ставит под сомнение существование демократического государства вообще.

Во-вторых, теория подталкивания направлена на изменение поведения человека, а не на устранение причин, вызвавших такое поведение. Например, если речь идет о здоровом питании, то инструменты подталкивания, используемые государством, могут быть направлены не на коррекцию поведения человека, т.е. на то, чтобы подтолкнуть его к принятию рационального решения питаться правильно, а на причину, мешающую принять такое решение. Государству целесообразно с помощью теории подталкивания оказать влияние на предприятия, которые производят продукты питания, способные навредить здоровью человека. Например, во многих странах существует обязанность производителя указывать на упаковке состав данного продукта. Однако, обычный человек не всегда способен быстро разобраться в перечисленных мелким шрифтом ингредиентах и сделать вывод об их пользе или вреде. Поэтому государство может обязать производителей указывать только самые важные компоненты или те, которые реально могут отразиться на здоровье человека (например, привести к увеличению веса). В данном случае государство с помощью теории подталкивания помогает человеку принять рациональное решение, и тем самым корректирует его поведение. Другими словами, в ряде случаев государству целесообразно оказывать влияние на коммуникативную политику предприятий с тем, чтобы устранить возможные «подталкивания» к принятию негативных для здоровья решений.

Часто поведение человека, возможно иррациональное с точки зрения экономической теории, оказывается под влиянием социальной и экономической обстановки в той местности, где проживает данный человек. Например, высокий уровень правонарушений среди молодежи в отдельных районах города или в небольших городах с низким уровнем развития может быть вызван эффектом подражания, и отказ от такого, на первый взгляд иррационального поведения, может означать риск быть отвергнутым своим сообществом. Поэтому мягкое подталкивание человека к принятию рациональных решений должно сопровождаться вполне конкретными мерами по решению социально-экономических проблем данной территории.

Таким образом, использование теории подталкивания требует определенной осторожности, понимания причин иррационального поведения, и должно быть направлено, скорее, на устранение причины, а не на простую коррекцию поведения человека.

Понятно, что любой инструмент можно использовать не только во благо, но и во вред. Однако мягкое подталкивание в виду того, что оно практически незаметно, но эффективно меняет поведение людей, может превратиться в инструмент политического давления, выходящий из-под всеобщего контроля.

Библиографический список

1. Глазьев С.Ю., Микерин Г.И. Либерально-патерналистская интерпретация «третьего пути» как реакция на переход к инновационной экономике // Российский экономический журнал. 2008. №5-6. – Режим доступа: http://www.e-rej.ru/Articles/2008/Glazyev_Mikerin.pdf (дата обращения: 20.08.2017)

2. Дрогобыцкий И.Н. Контуры поведенческой экономики // Вестник Таганрогского института управления и экономики. - 2016 - №1. – С.94-105

3. Жильцов В.А., Пахомов А.П. «NUDGE» – теория «мягкого подталкивания» // Wschodnioeuropejskie Czasopismo Naukowe (East European Scientific Journal). - 2016. – Т.11. - №3. – С. 129-137

4. Капелюшников Р.И. Поведенческая экономика и «новый» патернализм // Вопросы экономики – 2013. - №9. – С.66-90

5. Пономарева С.И., Юшкова Т.А. Нормативная программа поведенческой экономики: соотношение индивидуального и общественного блага // Известия Уральского государственного экономического университета. – 2017. – 1(69). – С. 5-15

6. Роулз Дж. Теория справедливости. Изд-во Новосибирского университета, 1995 – 507 с.

7. Чащин В.В. Социальная ответственность бизнеса и либертарианский патернализм: теоретические аспекты // Экономика и управление в XXI веке: тенденции развития. - 2015. - № 25. - С. 22-24.

8. Costa E., King K., Dutta R., Algate F. Applying behavioural insights to regulated markets. – Режим доступа: http://www.behaviouralinsights.co.uk/wp-content/uploads/2016/05/Applying-behavioural-insights-to-regulated-markets-final.pdf. (Дата обращения: 21.08.2017)

9. Hansen, Pelle Guldborg The Definition of Nudge and Libertarian Paternalism: Does the Hand Fit the Glove? - Режим доступа: http://www.lexxion.de/pdf/ejrr/Pelle_2016_01.pdf (Дата обращения: 18.08.2017)

10. Thaler Richard H., Sunstein Cass R. Nudge: Improving Decisions about Health, Wealth, and Happiness Yale University Press, 2008

11. Swindell Blumenthal-Barby J. S. (2013): On Nudging and Informed Consent—Four Key Undefended Premises, The American Journal of Bioethics, 13:6, 31-33. – Режим доступа: https://philpapers.org/archive/BLUONA.pdf (Дата обращения: 18.08.2017)

12. Schnellenbach, J. (2012): Nudges and norms. On the political economy of soft paternalism, European Journal of Political Economy, 28(2), 266-277. - Режим доступа: https://ideas.repec.org/a/eee/poleco/v28y2012i2p266-277.html (Дата обращения: 17.08.2017)

13. Tversky, A., Kahneman, D. (1981): The framing of decisions and the psychology of choice, Science, 211(4481), 453-458. Режим доступа: http://citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?doi=10.1.1.321.5479&rep=rep1&type=pdf (Дата обращения: 23.08.2017)

Журба М.В.

http://edrj.ru/article/02-08-17

05.08.2017 Ричард Талер. Nudge. Архитектура выбора

Ричард Талер, Касс Санстейн. Nudge. Архитектура выбора. Как улучшить наши решения о здоровье, благосостоянии и счастье. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2017. – 240 с. Скачать конспект (краткое содержание) в формате Word или pdf Купить цифровую книгу в ЛитРес, бумажную книгу в Ozon или Лабиринте

Мне нравится, как пишет Талер (см. Новая поведенческая экономика). Он много и плодотворно сотрудничал с Даниэлем Канеманом (наверное, вы читали бестселлер последнего – Думай медленно… решай быстро), так что, рекомендую книгу Nudge (подталкивание).

Предисловие

Либертарианский патернализм. Либертарианский аспект: у людей должна быть возможность делать то, что им нравится, и отказываться от того, что не по душе. Применяя термин «либертарианский», мы просто-напросто подразумеваем сохранение свободы в буквальном значении этого выражения. Если человек хочет поступать по-своему, либертарианские патерналисты готовы помочь ему в этом. Они не намерены никого ограничивать в реализации своей свободы. Патерналистский аспект состоит в том, что архитекторы выбора наделяются полномочиями влиять на поведение людей с целью оздоровления, улучшения и продления жизни. Другими словами, мы выступаем за деликатные попытки со стороны коммерческих организаций и правительства подталкивать людей к выбору, который улучшит их жизнь.

Гуманы и эконы: зачем подталкивать. Большинство, независимо от того, изучали они экономику или нет, по крайней мере, приблизительно представляют, кто такой Homo economicus, или человек экономический. Это индивид, который думает и выбирает неизменно правильным образом и, следовательно, соответствует представлениям о человеческом существе из учебников экономики. Но ведь люди, которых мы знаем, совсем не такие. В реальности они испытывают сложности с расчетами без калькулятора, забывают дату рождения своих супругов, а 1 января мучаются от похмелья. Они представители Homo sapiens. Чтобы не злоупотреблять латынью, отныне мы будем называть представителей воображаемого и реального видов соответственно эконами и гуманами.

Глава 1. Отклонения и просчеты

Взгляните на эти два стола:

Рис. 1. Два стола

Попробуйте предположить соотношение длины и ширины каждого. Большинству левый кажется гораздо длиннее и уже правого. Обычно отношение длины к ширине первого оценивают, как 3:1, а второго — как 1,5:1. А теперь возьмите линейку и измерьте каждый стол. Они окажутся одинаковыми.

Понимая работу системы зрительного восприятия, психолог и художник Роджер Шепард смог создать иллюзию со столами. Он сумел ввести мозг в заблуждение. В свою очередь знание работы когнитивной системы позволило другим специалистам обнаружить систематические отклонения в образе мыслей.

Психологи и нейробиологи разграничивают два типа мышления: интуитивный и рациональный1. Первый мы назовем «автоматической системой», а второй — «аналитической» (рис. 2; Канеман называет их — Система 1 и Система 2; подробнее см. Даниэль Канеман. Думай медленно… решай быстро).

Рис. 2. Две когнитивные системы

Автоматическая система срабатывает быстро. Она инстинктивная или кажется такой. Ей не нужен процесс, который мы называем размышлением. Всякий раз, когда вы уклоняетесь от неожиданно брошенного мяча, нервничаете, попав в турбулентность во время полета, улыбаетесь при виде милого щенка, задействуется автоматическая система. Нейропсихологи соотносят этот тип мышления с древнейшими отделами мозга, которые у нас общие с ящерицами (и щенками).

Аналитическая система более рассудительная и осторожная. Она задействуется, когда нас спрашивают: «Сколько будет 411 умножить на 37?», когда нужно выбрать маршрут либо обучение в юридическом вузе или школе бизнеса.

Можно сказать, что автоматическая система — это инстинктивная реакция, а аналитическая — сознательное мышление. Механизм автоматической системы отрабатывается многократными повторениями, но это требует времени и усилий. Именно поэтому начинающие водители представляют опасность на дороге. Их автоматическая система еще не натренирована, а аналитическая слишком медленная.

Одна из главных целей этой книги — показать, как сделать мир проще или безопаснее. Если люди смогут полагаться на автоматическую систему без риска попасть в неприятности, это облегчит, улучшит и продлит им жизнь.

Люди заняты работой и решением жизненных проблем. Когда нужно вынести оценочное суждение, мы пользуемся приблизительными величинами. Хотя приблизительные величины имеют некоторую пользу, они также могут приводить к систематическим отклонениям. Этот вывод впервые сделали в 1974 году израильские ученые Амос Тверски и Даниэл Канеман, полностью преобразив взгляд психологов, а затем и экономистов на мышление. Они определили три эвристики, или правила приблизительных величин — привязку, доступность и репрезентативность — и отклонения, связанные с каждой. Ученые положили начало особому подходу в изучении формирования человеческих суждений. Не так давно психологи выявили, что эти эвристики и отклонения возникают в результате взаимодействия автоматической и аналитической систем.

Привязка (якорь). Вы отталкиваетесь от привязки, то есть известного количества, и вносите коррективы, которые кажутся разумными. Отклонения обычно возникают из-за неверной корректировки. Как правило, меньшей, чем требуется. В терминологии этой книги привязка выполняет функцию подталкивания. Мы можем влиять на значение, которое человек выберет в определенной ситуации, вкрадчивым предложением точки отсчета для его мыслительного процесса. Сообразительные переговорщики выбивают баснословные условия сделки для своих клиентов, выдвигая такие стартовые предложения, что другая сторона с восторгом расстается с половиной этой огромной суммы.

Доступность. Большинство оценивают вероятность рисков исходя из прецедентов. Если примеры сразу придут в голову, люди скорее встревожатся и испугаются. Например, информация об убийствах более доступна, чем о суицидах, поэтому все склоняются к ошибочному предположению, что таких смертей больше. Недавние события в большей степени воздействуют на наше поведение и провоцируют страхи, чем происшедшие гораздо раньше. Во всех широко распространенных случаях автоматическая система активно и, возможно, чрезмерно реагирует на угрозу, не утруждаясь обращением к сухой статистике.

Репрезентативность. Можно также именовать ее «эвристикой сходства». При ответе на вопрос, с какой вероятностью А относится к категории Б, люди, а именно автоматическая система, руководствуются тем, насколько А соответствует образу или стереотипу Б. Иначе говоря, в какой мере А «репрезентативно» Б. Как и две другие эвристики, данная используется потому, что часто работает. Двухметровый афроамериканец с большей вероятностью окажется профессиональным баскетболистом, чем еврейский юноша ростом 1 м 70 см. И снова вкрадываются отклонения, когда люди путают сходство и частоту.

Использование эвристики репрезентативности может порождать серьезные заблуждения в оценке закономерностей повседневной жизни. Когда, например, при подбрасывании монеты, результат непредсказуем, люди ожидают, что порядок орла и решки будет репрезентативным случайной последовательности. К сожалению, они не слишком точно представляют, что это такое. Когда мы наблюдаем результаты случайных процессов, то обычно отмечаем закономерности. Они кажутся значимыми, но фактически это дело случая. Можно подбросить монету трижды, увидеть три орла подряд и усмотреть закономерность. Но если много раз подкинуть монетку, то это уже не будет казаться чем-то необычным.

Существуют и другие когнитивные искажения. Мы слишком оптимистичны и самонадеянны. Для большинства горечь утраты в два раза больше, чем радость приобретения одной и той же вещи. Людям свойственно оставаться в текущей ситуации, и они не любят перемен. Людям свойственен фрейминг, то есть их реакция зависит от того, как сформулирована проблема. Например, есть заметная разница в реакции людей на утверждения «90 из 100 живы» и «10 из 100 умерли», хотя их смысл идентичен.

Глава 2. Сопротивление соблазну

Судья Верховного суда США Поттер Стюарт, когда его однажды попросили дать определение порнографии, сказал: «Узнаю, когда увижу». Выражение стало крылатым. Аналогично искушение проще узнать, чем описать. Мы предпочитаем определение, учитывающее разные степени возбуждения. Для упрощения рассмотрим крайности — горячее и холодное состояния.

Большинство осознает искушение и старается его преодолеть. Классический пример — история Одиссея. Он сумел противостоять опасности, исходящей от сирен с чарующими голосами. В холодном состоянии древнегреческий герой приказал команде заткнуть уши воском. Себя он распорядился привязать к мачте, чтобы слышать пение, но не иметь возможности подвести корабль ближе, поддавшись искушению.

Трудности с самоконтролем можно устранить, если рассматривать личность как два полуавтономных «я» — дальновидного «планировщика» и близорукого «деятеля». Первый выражает работу аналитической системы мышления. «Деятель» находится под влиянием автоматической системы мышления.

Большие тарелки и крупные упаковки увеличивают потребление и работают как большинство подталкиваний (это форма архитектуры выбора). Подсказка: если хотите похудеть, пользуйтесь маленькими тарелками, покупайте вкусного понемногу и не храните запасы любимой еды в холодильнике.

Ментальный учет. Согласно экономической теории (и обычной логике) деньги «взаимозаменяемы», то есть предназначены не для конкретных трат. Но домохозяйства применяют ментальный учет, пренебрегающий взаимозаменяемостью. Причина та же, что и у компаний, — чтобы контролировать расходы. В большинстве организаций для каждой цели заведен отдельный бюджет.

Глава 3. Стадное чувство

Гуманы не совсем как лемминги, но все же легко подпадают под влияние утверждений и поступков окружающих. Когда вы видите на экране смеющихся людей, то с большой вероятностью тоже улыбнетесь (не важно, веселый фильм или нет). Зевота также заразительна. Согласно расхожему мнению, если двое живут вместе достаточно долго, то становятся похожими друг на друга.

Почти все учатся у других. Обычно это хорошо. Благодаря такому обучению индивиды и общества развиваются. Но львиная доля самых больших заблуждений у нас также от окружающих. Самые эффективные приемы подталкивания к чему-то хорошему или, наоборот, дурному предполагают общественное воздействие.

В середине XX века блестящий социальный психолог Соломон Аш провел серию экспериментов. Представьте: вы в группе из шести человек, проходящих тест на визуальное восприятие. Испытуемым дали смехотворное по своей простоте задание. К линии на большом белом листе нужно подобрать равную по длине черту из трех, спроецированных на экран. Когда люди отвечали отдельно, не слыша других, то почти не ошибались благодаря простоте задания. Но, если кто-то давал неверный ответ, испытуемые попадали впросак более чем в трети случаев.

Почему люди иногда не верят своим глазам? На то есть две причины. Первая: информация, которую дают ответы других. Вторая причина: давление окружающих и нежелание вызвать их осуждение. Эти выводы позволяют объяснить, как похожие группы, города и даже нации могут приходить к очень разным убеждениям из-за малейших и даже случайных различий в первоначальных условиях становления.

Социальные влияния могут заметно сказываться и на рынке в целом. Они сыграли ключевую роль в спекулятивном буме, который привел к финансовому кризису 2008 года. Лучше всех этот процесс описал Роберт Шиллер, подчеркнувший роль психологических факторов и стадного поведения на волатильном рынке. По его словам, единственный неотъемлемый элемент любого спекулятивного бума — социальное заражение сенсационным мышлением, опосредованное всеобщим вниманием к быстро растущим ценам. При этом общественное мнение развивается по спирали. То есть большинство принимает оптимистическую точку зрения, полагая, что ее разделяют все. Поскольку СМИ поддерживают эту позицию, люди начинают верить в приход новой эры, и циклы обратной связи влекут за собой дальнейший рост цен. Последовательность «цена — новость — цена» повторяется снова и снова, пока растет спекулятивный пузырь. Однажды он лопнет, потому что зависит от изменчивого общественного мнения.

Разумеется, легко провести такой проницательный анализ задним числом. Но Шиллер сделал свое предсказание задолго до кризиса, описывая влияние социального взаимодействия на формирование пузыря на рынке недвижимости (см. Роберт Шиллер. Иррациональный оптимизм).

Общие выводы ясны. Если архитекторы выбора хотят изменить поведение индивидов с помощью подталкивания, нужно просто сообщить, что делают остальные.

Прайминг. Незначительное воздействие может повысить легкость, с которой в голову западает определенная информация. Социологи открыли неожиданный факт: измеряя намерения людей, можно повлиять на их поступки. Эффект простых измерений — способ подталкивания и может быть использован архитекторами выбора. Например, респондентам задавали простой вопрос: «Собираетесь ли вы менять машину в следующие полгода?» В результате продажи увеличились на 35%.

Глава 4. Когда требуется подталкивание?

Людей нужно подталкивать к принятию сложных и редких решений, когда нет быстрой обратной связи и когда им трудно интерпретировать ситуацию из-за нестандартных условий. Предсказуемые проблемы возникают, когда для принятия решения людям нужно прибегнуть к самоконтролю. Проблемы с самоконтролем чаще возникают в тех случаях, когда выбор и его последствия разведены по времени. Подталкивать людей нужно при принятии решений с отложенными последствиями, сложных, редких, с недостаточной обратной связью, а также с неопределенным результатом.

В главах 6-13 авторы рассматривают несколько конкретных проблем, решение которых с помощью подталкивания, уже зарекомендовало себя, или является многообещающим. Выбор пенсионного плана, и подталкивание к достаточным отчислениям, чтобы не оказаться в старости у разбитого корыта. Выбор инвестиционного портфеля для пенсионных накоплений. Приватизация социальной сферы на примере Швеции и США. Ипотека, и в частности, субстандартные кредиты. Рациональное использование кредитных карт (подсказка: не используйте их). Выбор страховой программы приобретения лекарств в рамках программы «Медикэр» (США). Приватизация брака. Чуть подробнее о донорстве органов и вопросах экологии.

В США в большинстве штатов используется так называемое правило прямого согласия. То есть человек должен предпринять ряд конкретных шагов, чтобы зафиксировать свою готовность стать донором.

Стратегия, которая прошла бы нашу проверку на соответствие либертарианскому патернализму, называется презумпцией согласия. Она сохраняет свободу выбора, но отличается от ясно выраженного согласия противоположным значением правила по умолчанию. При такой стратегии все граждане считаются готовыми стать донорами. Тем не менее у них остается возможность зарегистрировать свое нежелание жертвовать органы. Процедура отказа должна быть простой, поскольку чем она сложнее, тем меньше у людей свободы выбора. Либертарианский патернализм стремится к минимальным, а лучше — нулевым издержкам для тех, кто предпочитает поступать по-своему. Хотя презумпция согласия в каком-то смысле противоположна прямому согласию, между ними есть ключевое сходство. При обоих режимах не поддерживающие правило по умолчанию должны засвидетельствовать свой отказ.

Получить представление о силе правила по умолчанию можно на примере количества готовых к донорству в двух похожих странах — Австрии и Германии. В Германии, где нужно изъявить свое согласие, это сделали только 12%, тогда как в Австрии — почти все (99%).

К охране окружающей среды есть два широких подхода. Первый — обложить источники загрязнений налогом и ввести соответствующие штрафы. Второй подход называется системой абсолютного ограничения и торговли выбросами. Виновники загрязнения получают или покупают права на выбросы в ограниченном размере. Эти квоты затем обращаются на рынке. Подходы, основанные на стимулах, более целесообразны и эффективны. С ними больше свобода выбора.

В большинстве случаев, чтобы решить проблему загрязнения, нужно ввести налоги на деятельность, причиняющую вред окружающей среде. Рынок отреагирует на повышение расходов. Цены на товары, связанные с токсичным производством, поднимутся, и их потребление снизится. В случае торговли выбросами, тем, чьи выбросы ниже определенного уровня, разрешат продавать квоты. Одним махом такая система создаст рыночные условия для сдерживания производства выбросов и стимулирования контроля загрязнения. Благодаря частным рынкам при таком подходе скорее поощряются, чем подавляются технологические инновации, нацеленные на ограничение выбросов.

Глава 15. Возражения

Скользкий путь. Напрашивается критика, что сторонники либертарианского патернализма ступают на скользкую дорожку. Скептики, вероятно, опасаются, что мягкий патернализм в сферах сбережений, общественного питания и охраны окружающей среды вскоре непременно повлечет за собой более навязчивое вмешательство. Они могут не одобрять наше отношение к информационным кампаниям, поощряющим энергосбережение. Ведь, по их мнению, машина государственной пропаганды быстро перейдет от просветительской работы к прямому манипулированию, а далее — к принуждениям и запретам.

Против этих возражений есть три довода. Первый. Отсылка к скользкой стезе, по сути — уход от ответа на вопрос: достойны ли внимания наши предложения как таковые? А это, безусловно, стоит обсуждения. Если проекты помогут людям экономить, лучше питаться, более осмысленно инвестировать и выбирать планы страхования и кредитные карты, причем только когда они действительно этого хотят, разве это плохо?

Второй довод заключается в том, что либертарианский характер проектов требует минимальных издержек для тех, кто не хочет в них участвовать. В результате путь перестает быть таким уж скользким. В своих предложениях мы категорически настаиваем на сохранении свободы выбора.

Третий довод. Во многих случаях какое-либо подталкивание неизбежно, поэтому бессмысленно просить государство просто оставаться в стороне.

Архитекторы выбора со злыми намерениями и вредное подталкивание. В случае с предположительно полезным подталкиванием архитекторы выбора могут исходить из собственных целей. Когда они предпочитают одно стандартное правило другому, то, возможно, руководствуются своими экономическими интересами. Иногда компании предоставляют специальные цены в первый месяц, а затем по окончании льготного периода автоматически регистрируют потребителя в программе по полной стоимости. Редакторы The Economist, в целом сочувствующие либертарианскому патернализму, предупреждали: «С точки зрения свободы есть серьезная опасность перейти границу, а, следовательно, и основания поостеречься».

Согласны, что государственные служащие, выборные или нет, часто выражают интересы коммерческих компаний. А их руководители в свою очередь стремятся подтолкнуть людей к решениям, удовлетворяющим их эгоистичным целям. Как раз по этой причине мы хотим сохранить свободу выбора. Но если интересы компаний следуют за невидимой рукой рынка и в результате идут на пользу потребителям, то в чем проблема? Серьезное беспокойство у нас вызывают все архитекторы выбора, в государственном и коммерческом секторе в равной степени. Следует оговорить правила в целях снижения вероятности обмана и других злоупотреблений, здоровой конкуренции и ограничения влияния заинтересованных групп. К тому же появятся стимулы для архитекторов выбора действовать в интересах общества. Как в государственном, так и в коммерческом секторе основной целью должно стать увеличение прозрачности. В сфере защиты окружающей среды эффективным и низкозатратным инструментом мониторинга может стать раскрытие информации.

Право ошибаться. Скептики утверждают, что в свободном обществе у всех есть право на ошибку. Иногда быть неправым полезно, поскольку именно так и происходит обучение. С первым пунктом мы охотно соглашаемся. Именно поэтому настаиваем на праве отказа от участия. Если человек действительно хочет вложить все пенсионные накопления в акции румынских компаний высоких технологий, мы только за. Но если расставить на пути к решению предупреждающие знаки для неискушенных людей, большого вреда не будет. Это как объявления на горнолыжных курортах, адресованные начинающим и продвинутым лыжникам: «Не вздумайте спускаться по этой трассе, если вы не профессионал». Мы больше беспокоимся о небогатых людях, которых одурачили, и они взяли слишком дорогую ипотеку, чем об инвестиционных компаниях, скупающих эти ипотечные портфели.

О наказании, перераспределении и выборе. У наших самых рьяных критиков есть возражение, которое многим читателям покажется по меньшей мере странным. Они выступают против любого вынужденного обмена. Они не хотят ничего забирать у Питера, чтобы отдать Полу. Пусть даже первый фантастически богат, а второй чрезвычайно беден. Эти противники подталкивания также борются с прогрессивным налогом, как и почти со всеми государственными сборами. Они не одобряют стратегии, направленные на благо слабых, бедных, необразованных или наивных. Причем не потому, что не сострадают этим категориям. Просто эти критики полагают, что любая помощь должна добровольно исходить от частных компаний, таких как благотворительные фонды. А государство, по их мнению, помогает слабым за счет других категорий, как правило, сильных, богатых, образованных и опытных. Им не по душе политика государства, когда у одних отбирают ресурсы в пользу других.

Признаемся, мы не разделяем мнение о неправомерности любого перераспределения. Здоровое общество способно на компромисс между защитой обездоленных и поощрением инициативы и работы над собой. На баланс между тем, чтобы всем раздать по куску пирога, и тем, чтобы сделать его больше. С нашей точки зрения, оптимальный уровень перераспределения не равен нулю.

Границы и принцип публичности. Какими должны быть допустимые пределы манипуляций со стороны частных компаний и государства? Общее возражение против либертарианского патернализма и определенных видов подталкивания состоит в том, что они действуют незаметно. Таким образом, власти получают не только полномочия направлять людей в своих целях, но и превосходные инструменты для этого.

В связи с этими проблемами снова обратимся к одному из наших основных постулатов — прозрачности. В этом контексте мы поддерживаем так называемый принцип публичности философа Джона Ролза. В простейшей форме эта концепция запрещает государству избирать политику, которую оно неспособно или не готово публично отстаивать перед своими гражданами. Нам этот принцип нравится по двум причинам. Первая — практическая. Если государство внедряет политику, которую не смогло бы отстоять публично, то ставит себя в довольно-таки неловкое положение.[1] Тем хуже, если эта политика и ее цели будут раскрыты. Тем, кто санкционировал жестокие и унизительные наказания в тюрьме Абу-Грейб, этот принцип не помешал бы (подробнее см. Филип Зимбардо. Эффект Люцифера).

Вторая и более важная причина касается уважения. Государство должно считаться с гражданами. Внедрение политики, которую оно не смогло бы отстоять публично, этому противоречит. Вместо уважения правительство использует народ для собственных манипуляций. В этом смысле принцип публичности можно объединить с запретом на неправду. Лжец относится к людям как к средству, а не как к цели.

Нейтралитет. Мы подчеркивали, что во многих ситуациях государство не может оставаться абсолютно индифферентным. Тем не менее иногда нейтральная позиция все же достижима и важна. Рассмотрим голосование. Кандидаты в бюллетенях должны быть расположены в каком-либо порядке. Хорошо известно, что выгоднее находиться в начале списка. Одно из исследований показало: у кандидата, чье имя стоит в списке первым, примерно на 3,5 процентных пункта больше голосов. Никого не обрадует ситуация, в которой государство, а точнее занимающие выборные должности определяют порядок перечисления имен кандидатов. При составлении избирательных бюллетеней принцип нейтралитета имеет большой смысл. В этом контексте часто предполагается, что лучшим будет случайный порядок.

Почему же тогда государство заслуживает доверия, когда применяет подталкивание к участникам «Медикэр», чтобы они выбрали наилучший для себя вариант? Или платит за рекламу, предупреждающую: «Не шутите с Техасом!»? Почему случайный порядок хорош для бюллетеней, а для регистрации в планах страхования не годится? Частично в качестве ответа можно указать на то, что иногда у людей есть право, даже конституционное, на нейтралитет со стороны государства. Таково избирательное право. Правительству необходимо избегать намеренного подталкивания. Именно поэтому в архитектуре выбора не должно присутствовать одобрение определенных кандидатов. Почти то же самое можно сказать о свободе вероисповедания и свободе слова.

Вне контекста конституционных прав также стоит вопрос о нейтралитете в более общем виде. Это касается и коммерческого, и государственного секторов. Мы осуждаем компании, которые подталкивают сотрудников к приобретению излишков акций. При этом аплодируем тем фирмам, которые используют подталкивание для преумножения пенсионных накоплений работников. Основной вывод такой: оценка подталкивания зависит от того, помогает оно людям или вредит. Скептики могут возразить, что в некоторых сферах лучше всего полностью отказаться от подталкивания. Но как компаниям это сделать? Невозможно избежать архитектуры выбора, и в этом смысле нельзя не влиять на людей.

Зачем останавливаться на либертарианском патернализме? Надеемся, что консерваторы, люди с умеренными взглядами, либералы, самоопределившиеся либертарианцы и многие другие поддержат наш вариант патернализма. Пока мы рассматривали критику некоторых консерваторов и самых увлеченных либертарианцев. Возражения могут поступить и с противоположного направления. Доказательства человеческих слабостей наверняка подстегнут завзятых патерналистов. Причем настолько, что они будут настаивать: во многих сферах подталкивание и либертарианский патернализм являются слишком незначительными и осторожными мерами. Почему бы не пойти дальше в желании защитить людей? Не станет ли наша жизнь лучше, если в некоторых обстоятельствах лишить нас свободы выбора? Нет ли тут законных возможностей для принуждения и запрета? Если гуманы действительно ошибаются, почему им это не запретить в целях защиты?

Правда в том, что нет раз и навсегда определенных границ. Либертарианский патернализм состоит из действий, правил и других приемов подталкивания, которых легко можно избежать отказом от участия. У нас нет четкого определения выражения «легко избежать». С нынешними технологиями наиболее близка к этому понятию возможность отказаться от участия одним кликом. Надеемся, что в будущем это будет одна мысль или одно моргание. Наша цель — позволить людям идти своим путем с минимальными возможными издержками.

[1] Задумайтесь, как часто руководители компаний внедряют принципы, которые скрывают от подчиненных, и не готовы отстаивать их публично!? Хорошо ли это в долгосрочной перспективе!?

http://baguzin.ru/wp/richard-taler-nudge-arhitektura-vybora/

04.07.2017 Поведенческая» война.

Об одной из перспективных невоенных угроз безопасности России

«Оружие не нужно тому, кто умеет использовать слабости своих врагов».

Древнекитайская пословица

«Способ борьбы с войной должен отражать способ ведения войны».

Элвин Тоффлер

До недавнего времени военная мощь государства рассматривалась как важнейший фактор обеспечения его безопасности [1,2].

Вместе с тем, распад Советского государства, социалистической системы и её военной составляющей – Варшавского Договора, последовавшие за этим политические преобразования на постсоветском пространстве и в странах Восточной Европы, а также в ряде стран Арабского мира показали, что военная мощь как основа военной безопасности, а также наличие боеготовых вооружённых сил не гарантируют общество от потрясений и переворотов, потери национальной идентичности и смуты.

В последнее время существенное влияние на ход и исход политических процессов всё большее влияние оказывают так называемые «невоенные» опасности и угрозы [3-11]. Под невоенными в статье понимаются угрозы безопасности государства, способные в случае их реализации причинить реальный ущерб национальным интересам государства невоенными средствами и способами. То есть без использования вооружения и военной техники, а также вооружённых сил и вооружённых формирований, в том числе не конвенциональных.

К таким средствам и способам реализации ущерба государству могут относиться экономика, финансы, экология, демография, здравоохранение, информационные технологии и ряд других. В общем случае невоенная угроза определяется двумя факторами:

а) намерениями источника угрозы к генерированию, развитию и реализации (актуализации) той или иной невоенной угрозы;

б) возможностями источника невоенной угрозы по её реализации.

Характер действия невоенных угроз может быть явным и неявным (скрытым), массированным и избирательным, длительным и скоротечным.

Всё множество потенциальных и существующих невоенных угроз России может быть сгруппировано в рамках следующих семи кластеров:

- «Невоенные угрозы обороне страны»;

- «Невоенные угрозы государственной и общественной безопасности»;

- «Невоенные угрозы качеству жизни населения страны»;

- «Невоенные угрозы экономике страны»;

- «Невоенные угрозы науке, технологии, образованию и культуре»;

- «Невоенные угрозы здравоохранению»;

- «Невоенные угрозы экологии»;

- «Невоенные угрозы стратегической стабильности».

В качестве фокусов перечисленных невоенных угроз применительно к России, помимо широко известных экономики и финансов, экологии и энергетики, могут быть ещё и демография, образование и культура, духовный мир человека, его вера, мировоззрение, здоровье, ценности, убеждения, привычки, традиции и обычаи, эмоции, память, воля, интеллект, национальное самосознание.

Чем же обусловлен наблюдаемый в настоящее время активный переход в межгосударственных отношениях к использованию невоенных угроз?

На наш взгляд это связано с постепенной заменой в странах Западной цивилизации, в первую очередь в США, стратегии Клаузевица на стратегию Сунь Цзы, главным принципом которой является «подчинение вражеской армии не сражаясь». Место крупных битв и решающих сражений с использованием многочисленных вооружённых сил и оружия большой разрушающей мощности в настоящее время заняли экономические санкции и эмбарго, политическое и финансовое давление, подкуп элит, террористические атаки, моральное и психологическое давление, в том числе с использованием интернета, разного рода «цветные» перевороты и т.п. [4, 6-9, 16, 21-24]. Как заметил Президент США Б. Обама в интервью одному из наиболее популярных американских СМИ - журналу «Atlantic» в марте 2015 года: «Подлинное могущество означает, что ты можешь получить желаемое, не прибегая к насилию».

Что имеется в виду?

Анализ характера международных отношений конца ХХ - начала XXI века показывает, что в условиях бурного развития информационных технологий и глобализации экономики межгосударственное противоборство из чисто материально-вещественной сферы в значительной мере «перетекло» в сферы информационную и когнитивную [6-8, 10, 12, 13, 16, 19, 21, 22, 26].

Начиная с агрессии США и блока НАТО против Югославии в 1999г., чётко обозначился переход к новой технологии передела мира за счёт использования в большем, чем ранее объёме разного рода «невоенных» методов, в том числе и внутреннего протестного потенциала страны-цели или страны-мишени для предстоящей агрессии [3, 5, 7, 8, 11, 14, 22].

Так, американка Мэри Калдор в своей книге «Новые и старые войны», написанной по итогам Балканских событий, обратила внимание на то, что «цели новых войн не являются политическими в традиционном смысле, они связаны с «политикой идентичности», а не с идеологически или «геополитически» обоснованным «национальным интересом». Бой (и даже контроль территории) перестаёт быть главным средством, «новая война» - это скорее война с населением, чем с противником» [15].

С учётом изложенного, из всего спектра невоенных угроз, рассмотрим такую невоенную угрозу как возможность целенаправленного управления поведением населения страны-мишени с использованием современных информационных и когнитивных технологий. Реализацию данной угрозы в СМИ часто называют «поведенческой» войной, а средства её ведения, соответственно, «поведенческим» оружием.

Говоря о «поведенческих» войнах как средствах межгосударственного противоборства завтрашнего дня следует отметить, что они основаны на технологиях манипуляции алгоритмами поведения, привычками, стереотипами деятельности, вложенными в нас социумом в самом широком смысле этого слова. То есть, инструментарий «поведенческих» войн состоит в том, чтобы отделить привычку от сложившегося вида деятельности, сформировавшей ее ситуации, и использовать поведенческие паттерны для достижения неких иных целей [27-33].

Данная технология полностью укладывается в социальную теорию ролей, согласно которой основной целью любой войны является не просто уничтожение противника как такового, а уничтожение его как претендента на роль, которую хотим выполнять мы сами. Итогом войны является перераспределение основных социальных ролевых функций её участников - обеспечения, управления и исполнения, - между странами или социальными группами внутри страны, если иметь в виду войну гражданскую. Кроме того, технология управления поведением является основой и так называемой консциентальной войны или войны на поражение сознания.

Чем же вызвано такое внимание к не совсем ещё понятному термину «поведенческая» война?

В своём выступлении на форуме Национальной обороны имени Рональда Рейгана несколько лет назад тогдашний Министр обороны США Чак Хейгел, озвучивая так называемую «Третью инициативу оборонных инноваций», произнёс буквально следующее: «Соединенные Штаты впредь решили сделать упор на создании вооружений, которые с одной стороны могут обеспечить глобальное доминирование, а с другой – не могут быть скопированы или воспроизведены любой иной страной мира» [7].

Анализ, проведенный в исследованиях Академии военных наук, позволил прийти к заключению, что в качестве таких вооружений может выступать не гиперзвуковое оружие и средства ПРО – их воспроизводство в других странах не представляет большой научно-технической сложности, - не кибероружие – США сами достаточно уязвимы к сетевым угрозам, а именно технологии управления поведением в нужном направлении целых социумов, без различия их расовой и религиозной принадлежности. Такие технологии в СМИ получили название «поведенческое» оружие.

Откуда такой вывод? Гипотеза основана на анализе возможностей создания в экономически высокоразвитых странах соответствующих аппаратных платформ, общего и специального программного обеспечения.

Так, в США в штате Юта недавно был запущен в эксплуатацию супер гигантский по своей информационной емкости центр АНБ, аккумулирующий массивы поведенческой информации, охватывающие все страны мира и все континенты. Объём хранилища составляет более иоттабайт данных (1024 байт). Это многократно превышает весь сегодняшний годовой интернет-трафик [7, 26].

Для каких же целей нужны такие мощные хранилища данных?

Наиболее правдоподобным объяснением появления таких избыточных вычислительных мощностей и хранилищ является их использование для реализации технологий формирования и управления поведением человека.

Именно тема «поведенческих» войн, их сущности, содержания и, главное, - практических методов реализации в наибольшей мере табуирована и засекречена в мировом информационном пространстве, покрыта мощным информационным шумом СМИ, обыгрывающих данную тему либо как очередную конспирологическую страшилку, либо доказывающих технологическую невозможность ведения такого типа войн.

Тем не менее, из 500 суперкомпьютеров в мире 233 находятся на территории США. Для сравнения Россия занимает девятое место – с 8 суперкомпьютерами. Причем подавляющая часть из них находится в нижней части списка топ-500 крупнейших компьютеров мира.

Согласно оценкам экспертов 6 из 10 мощнейших суперкомпьютеров – американские. Все они входят в единственную в мире закрытую сеть суперкомпьютеров, обслуживающую АНБ, Министерство энергетики США, НАСА и соответствующие структуры Великобритании. По мощности эта сеть не сопоставима с другими замкнутыми вычислительными системами.

В ближайшее десятилетие в США должны быть созданы суперкомпьютеры с мощностью в один эксафлопс (1018 операций в секунду) и накопителям объемом в один эксабайт (1018 байт), способные работать с данными в любых форматах. Эти компьютеры станут в 3 раза мощнее, чем суперкомпьютеры сегодняшнего дня.

Для эффективной работы таких мощных вычислительных систем в распоряжении правительства США достаточно программного инструментария для организации управления поведением социальных групп любых масштабов. Ядром этого программного обеспечения являются методы глубокого обучения, многоуровневые нейронные сети, многофакторный статистический анализ, включая нечисловую статистику, современные методы распознавания образов, программы, обеспечивающие контакт с вычислительными мощностями на естественном языке и при помощи образов и тому подобное.

Следует иметь в виду, что на сегодняшний день от 75 до 90% ключевых и наиболее перспективных компаний и стартапов по данным направлениям программного обеспечения базируются на территории США, Великобритании и других стран НАТО.

Ни одна другая страна мира в обозримом будущем не будет иметь таких программно-аппаратных средств, вычислительных возможностей и квалифицированных кадров. Именно это и имел в виду Чак Хейгел.

Кроме того, уже сегодня США способны эффективно работать с технологией «дэйта хьюм» или «человеческие» (персональные) данные). Эти данные охватывают всю совокупность информации о человеке, включая как идентификаторы, так и сведения о поведении отдельных людей и групп. Часть этих данных относится к категории персональных, другая - представляет собой обезличенные сведения.

Что касается объёмов доступных специалистам США персональных данных, то на сегодня согласно экспертным оценкам, база данных Google в 10 раз превосходит базу данных отечественной поисковой системы Яндекс не вообще по миру, а именно по России. Для смартфонов и планшетов картина ещё хуже: Google и Apple держат в руках более 95% рынка приложений, через которые заходят и действуют в интернете российские тинэйджеры и молодежь.

Кроме того, практически полную информацию о людях, превосходящую по достоверности и ценности сведения, полученные при помощи любых других источников, позволяют получать мониторинг и анализ денежных транзакций. А Интернет денег в значительной степени находится под колпаком у американской разведки [26].

Крупнейший в мире брокер данных, американская компания Axiom, в настоящее время располагает данными на почти 800 млн. человек по всему свету. По многим из них так называемые «профили» охватывают от 100 до 150 характеристик их личности, включая идентификаторы, сведения о привычках, интересах, знакомствах, поведенческих стереотипах и т.п.

Подавляющая часть дэйта хьюм находится в распоряжении федерального правительства США, разведывательного сообщества страны и американских компаний. Причем это данные не только по американцам, но и по иностранным гражданам [6].

На основе имеющейся в доступе информации американская компания «Recorded Future» («Записанное будущее») уже способна вычленять из контекста веб-страниц имена нужных людей, места и действия, которые они упоминают и прогнозировать их действия в будущем, а также обнаруживать «невидимые связи» объектов поиска.

Третьей основой для практической реализации США «поведенческих» войн, после программно-аппаратных средств сбора и хранения информации о гражданах мира, а также технологий обработки такого рода информации, являются высокие гуманитарные технологии, или «хай хьюм».

В их основе лежит технология, получившая название «надж» (от англ. Nudge - «подталкивание»). Суть его проста – используя привычки и стереотипы, при помощи создания определенных ситуаций, можно подтолкнуть человека или группу людей к принятию определенных решений, и осуществлению на их основе определенных действий. По сути, речь идет о новой технологии программирования и внешнего управления человеческим поведением [19, 21, 23-25, 27-33].

Практической реализацией технологии «надж» являются, в частности, сайты, склоняющие людей, особенно молодёжь, к суициду. На эту проблему уже обратили внимание правоохранительные органы России, но для её решения требуются оперативные и жёсткие законодательные меры.

Пользуясь технологией «надж» правительства через свои ресурсы в оффлайне и онлайне могут подталкивать граждан и иностранцев к тем действиям, которые являются наиболее соответствующих их интересам так, как их видит руководство США и Великобритании.

Дальнейшим развитием технологии «подталкивания» является «супернадж», который построен уже на фундаментальных принципах психофизиологии и достижениях поведенческих наук. Он предполагает внешнее управление поведением («подталкивание») при помощи создания специальных ситуаций, когда человек будет склонен не к самостоятельному принятию решений, а к автоматическому следованию привычкам, стереотипам или мнению окружающих и врожденным инстинктам.

Что следует из сказанного и как это соотносится с проблемами войны и мира? Вот несколько цифр.

Летом 2013 года в США на конференции «Ненасильственное сопротивление: вчера, сегодня, завтра» были озвучены результаты статистического исследования всех гражданских конфликтов в мире за 1985-2013 годы.

По итогам анализа выяснилось, что движения гражданского сопротивления добились успеха в 55% зафиксированных случаев, тогда как военные противостояния власти имели успех только в 28%. В итоге был сделан вывод о том, что «гражданские ненасильственные кампании обеспечивают устойчивый переход к демократии в два раза чаще, чем вооружённое противостояние с властью».

Кроме того, на конференции выяснилось, что за последние 15 лет наиболее эффективными (почти в 70% случаев) оказались смешанные стратегии, когда использовались и военные, и невоенные средства достижения целей. К таким стратегиям относились гражданские ненасильственные кампании, которые сопровождались либо угрозой силового противостояния с властью, либо точечными вооружёнными акциями. Соответственно, был сделан вывод о необходимости разработки теории, а главное, детального практического инструментария для гибридного гражданского сопротивления, включающего как ненасильственные методы, так и целевые вооружённые акции или угрозы применения силы против власти.

Учитывая изложенное, можно с уверенностью предположить, что разработка и совершенствование технологии «поведенческой» войны занимают одно из ключевых мест в планировании действий, направленных против России, которую в качестве противника открыто обозначило руководство США в ключевых документах военного строительства [8, 11].

Такое оружие Российская оборонка пока произвести не в состоянии.

Тем не менее, как говорили древние: «предупреждённый вооружён».

Для поиска асимметричного ответа необходима организация соответствующих исследований с привлечением научного потенциала РАН, в первую очередь её медицинской части, академии педагогических наук в части разработки программ для школ, техникумов и вузов, ибо как метко сказал Сергей Михалков о подрастающем поколении: «Сегодня они дети, а завтра они - народ». И именно этому народу придётся отдавать в руки оружие, в том числе и ядерное, а вместе с ним и судьбу страны.

В заключение необходимо отметить следующее.

Когнитивная технология «поведенческой» войны как невоенная угроза характеризуется большим разрушительным потенциалом и ещё не до конца ясными последствиями для общества страны-мишени, в том числе и населения России. Поэтому задачей сегодняшнего дня является подготовка населения и кадров Вооружённых сил, способных противостоять подобного рода невоенным угрозам в гуманитарной сфере, ибо «самое слабое место на поле боя — мозг солдата, поскольку всё остальное можно закрыть броней».

При организации исследований по защите от «поведенческого» оружия необходимо помнить слова одного из теоретиков невоенных форм противоборства американца Джона Стейна [22]: «Целью информационной войны является разум, особенно разум тех, кто принимает ключевые решения по поводу войны и мира, а с военной точки зрения - разум тех, кто принимает ключевые решения, если, когда и как использовать имеющиеся силы и возможности стратегических структур".

Литература

1. «Военная сила в международных отношениях: учебное пособие / коллектив авторов; под общ. ред. В.И. Анненкова». – М.: КНОРУС, 2011.

2. Иванов О.П. Военная сила в глобальной стратегии США: монография. - М.: Восток - Запад, 2008. – 198 с.

3. Требин М.П. Войны XXI века. - М.: Издательство АСТ, 2005. – 608 с.

4. Ван Кревельд М. Трансформация войны. - М.: ИРИСЭН, 2005. – 344 с.

5. Гареев М.А., Слипченко В.И. Будущая война. - М.: ОГИ, 2005. - 144 с.

6. Ларина Е.С., Овчинский В.С. Кибервойны XXI века. О чём умолчал Эдвард Сноуден. – М.: Книжный мир, 2014. – 352 с.

7. Мировойна. Все против всех. Новейшие концепции боевых действий англосаксов. Составление, введение, заключение – Е.С. Ларина, В.С. Овчинский. – М.: Книжный мир, 2015. – 416 с.

8. Савин Л.В. Новые способы ведения войны: как Америка строит империю. – СПб: Питер, 2016. – 352 с.

9. Невоенные рычаги внешней политики России: региональные и глобальные механизмы: коллект. моногр. / под ред. В.М. Братерского. – М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. – 282 с.

10. Харрис Шейн. Кибервойн@: пятый театр военных действий. – М.: Альпина нон-фикшн, 2016. – 390 с.

11. Попов И.М., Хамзатов М.М. Война будущего: Концептуальные основы и практические выводы. Очерки стратегической мысли. – М.: Кучково поле, 2016. – 832 с.

12. Военно-политическая ситуация в мире и безопасность России: сб. докл. / под ред. ДЭН Г.Г. Тищенко. – М.: РИСИ, 2014. – 128 с.

13. Подберёзкин А.И. Военные угрозы России: аналитический доклад. МГИМО(У) МИД России, Центр военно-политических исследований. – М.: МГИМО-Университет, 2014. 186 с.

14. Карякин В.В. Военная политика и стратегия США в геополитической динамике современного мира: монография. – М.: Граница, 2011.

15. Калдор Мэри. Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2015. – 416 с.

16. Ковалёв В.И., Матвиенко Ю.А. «Деструктивные сетевые социальные структуры и информационные войны как современные вызовы безопасности России», 2012г. Статья на сайте http://spkurdyumov.ru/networks/destruktivnye-setevye-socialnye-struktury.

17. Арзуманян Р.В. Определение войны в 21 веке. Обзор XXI ежегодной конференции по стратегии Института стратегических исследований Армейского военного колледжа, 6-8 апреля 2010г. - Ереван, 2011.

18. Дугин А.Г. Война континентов. Современный мир в геополитической системе координат. – М.: Академический проект, 2015. – 359 с.

19. Филимонов Г.Ю., Карпович О.Г., Манойло А.В. Технология «мягкой» силы на вооружении США: ответ России: монография. – М.: РУДН, 2015. – 582 с.

20. Кондаков Е.Е. Невоенные меры обеспечения военной безопасности Российской Федерации и основные проблемы их реализации. http://flot.com/publications/books/shelf/safety/11.htm.

21. Поликарпов В., Поликарпова Е. Война будущего. От ракеты «Сармат до виртуального противостояния. – М.: Алгоритм, 2015. – 368 с.

22. Почепцов Г.Г. Информационные войны. Новый инструмент политики. – М.: Алгоритм, 2015. – 256 с.

23. Соловей В.Д. Абсолютное оружие. Основы психологической войны и медиаманипулирования. – М.: Издательство «Э», 2015. – 320 с.

24. Крысько В.Г. Секреты психологической войны. (Цели, задачи, методы, формы, опыт). - Минск, ХАРВЕСТ, 1999.

25. Почепцов Г.Г. Революция. com. Основы протестной инженерии. – М.: Издательство «Европа», 2005. – 532 с.

26. Расторгуев С.П., Литвиненко М.П. Информационные операции в сети Интернет / под общ. ред. А.Б. Михайловского. – М.: АНО ЦСОиП, 2014. – 128 с.

27. Шейнов В.П. Скрытое управление человеком: психология манипулирования. - Минск: ХАРВЕСТ, 2000. – 848 с.

28. Психология влияния (Серия «Хрестоматия по психологии») / Составитель Морозов А.В. – СПб.: Издательство «Питер», 2000. – 512 с.

29. Шейнов В.П. Манипулирование сознанием. – Минск: Харвест, 2010. – 768 с.

30. Шейнов В.П. Убеждающие воздействия. – Минск: Харвест, 2010. – 368 с.

31. Рождение коллективного разума: О новых законах сетевого социума и сетевой экономики и об их влиянии на поведение человека. Великая трансформация третьего тысячелетия / Под ред. Б.Б. Славина. – М.: ЛЕНАРД, 2013. – 288 с.

32. Бреер В.В. Информационное управление пороговым поведением толпы. Тезисы доклада. Рефлексивные процессы и управление. Сборник материалов VIII Международного симпозиума 18-19 октября 2011 г., г. Москва / Под ред. В.Е. Лепского. – М.: Когито-Центр, 2011. – 271 с.

33. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. Век 21-й. – М.: Алгоритм, 2013. – 432 с.

В. Ковалев, Ю. Матвиенко

Дополнительно:

Коучинг-война и Rimland Евразии

Война будущего: роение роботов

Экономические аспекты гибридной (холодной) войны

Доктрина информационной атаки

Stuxnet и судьба информационной войны

От гибридной войны к гибридному праву?

Новый облик гибридной войны в Европе: манипулируемые психопаты и экспорт насилия

Гибридная война

Гибридные угрозы. Ч.1

Гибридные угрозы. Ч.2

https://www.geopolitica.ru/article/povedencheskaya-voyna

23.04.2017 Ричард Талер. Новая поведенческая экономика

Автор книги профессор из Чикаго Ричард Талер досконально изучил эмоции, которые руководят покупателем, и сложности, с которыми он сталкивается во время принятия решения о покупке, выборе ипотеки или пенсионного фонда. В своей новой книге Талер делится результатами исследования и продолжает уже когда-то начатый им разговор о психологии влияния. Книга мне очень понравилась. Ранее я опубликовал заметку Ричард Талер. От Homo economicus к Homo sapiens. В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» вышел бестселлер Ричарда Талера и Касса Санстейна – Nudge. Архитектура выбора. См. также Дэн Ариели. Поведенческая экономика.

Ричард Талер. Новая поведенческая экономика. Почему люди нарушают правила традиционной экономики и как на этом заработать. – М.: Эксмо, 2017. – 368 с. Скачать конспект (краткое содержание) в формате Word или pdf Купить цифровую книгу в ЛитРес, бумажную книгу в Ozon или Лабиринте

I. Как все начиналось: 1970–1978 гг.

1. Предположительно малозначимые факторы

На протяжении сорока лет я изучал случаи, когда люди вели себя как угодно, но только не так, как выдуманные существа, населяющие экономические модели. Я никогда не стремился показать, что с людьми что-то не так. Скорее я видел проблему в модели, которую используют экономисты, модели, которая подменяет homo sapiens (человека разумного) на homo economicus (человека рационального), которого мне нравится называть для краткости Рационал.

Основной постулат экономической теории гласит, что человек делает выбор, исходя из возможного оптимального результата. Считается, что Рационалы совершают выбор беспристрастно. Мы выбираем, опираясь на то, что экономисты называют рациональными ожиданиями. Однако есть проблема: постулаты, на которые опирается экономическая теория, не безупречны. Во-первых, задача оптимизации для обычных людей часто оказывается слишком сложной, так что даже приблизиться к ее решению, бывает, не удается.

Во-вторых, человек совершает выбор вовсе не беспристрастно. В-третьих, модель оптимизации оставляет без внимания множество факторов. Мы не живем в мире Рационалов. Мы живем в мире Людей. Адам Смит, отец современной экономической мысли, открыто признавал этот факт. Перед тем как написать свой главный труд «Богатство народов», он опубликовал другую книгу, которую посвятил теме человеческих «страстей».

В то же время не следует полностью отказываться от традиции в экономике. Не нужно переставать изобретать абстрактные модели, описывающие поведение выдуманных Рационалов. Но необходимо перестать полагать, что такие модели точно описывают поведение людей, и больше не принимать политических решений, опираясь на результаты такого ненадежного анализа. Мы должны начать обращать внимание на те Предположительно Малозначимые Факторы, которые я для краткости буду называть ПМФ.

Поведенческая экономика – это не новая дисциплина: это все та же экономика, но значительно обогащенная знаниями из области психологии и других социальных наук.

2. Эффект эндаумента

Я закончил экономического факультета Университета Рочестер в Нью Йорке. Тема моей диссертации звучала провокационно – «Стоимость жизни». Концептуально подход к изучению этого вопроса лучше всего сформулировал экономист Томас Шеллинг в своем эссе «Жизнь, которую ты спасаешь, может быть твоей собственной»: «Допустим, шестилетней девочке с темными косичками требуется тысяча долларов, чтобы продлить жизнь до Рождества. Почтовые отделения едва успевают оформлять денежные переводы от неравнодушных на ее спасение. С другой стороны, известно также, что без налога с продаж оснащение медицинских учреждений в Массачусетсе износится так, что это приведет к ощутимому росту числа смертей, которые можно было предотвратить. Вряд ли найдется много неравнодушных, готовых раскошелиться по такому поводу».

Больницы символизируют то, что Шеллинг называет «статистической жизнью», а девочка, напротив, – символ «идентифицируемой жизни» (см. также Томас Шеллинг. Микромотивы и макроповедение).

Мой друг Том Расселл подкинул еще один любопытный пример. В то время кредитные карты только входили в обиход, и компании, выпускающие карты, настояли на том, что в случае, если магазин действительно берет более высокую плату с тех, кто платит кредитными картами, то «обычной» ценой на товар должна быть более высокая, в то время как тем, кто платит наличными, предлагалась бы «скидка». В альтернативном варианте «обычной» ценой пользовались бы только те, кто платит наличными, тогда как держатели кредитных карт должны были бы платить «надбавку».

Много лет спустя Канеман и Тверски назовут эту разницу «фреймингом». Оплата «надбавки» – реальные расходы, тогда как отсутствие скидки – «просто» цена возможности. Я назвал этот феномен «эффектом эндаумента», потому что на языке экономистов то, что тебе принадлежит, является частью твоего эндаумента (формально эндаумент – целевой капитал некоммерческой организации; здесь используется в расширенном толковании).

3. Список

Разрыв между ценой покупки и ценой продажи завладел моими мыслями. Что еще такого мы делаем, что не соответствует экономической модели рационального выбора? Как только я стал обращать на это внимание, набралось столько примеров, что я начал составлять из них Список на доске у себя в офисе.

Например, Линнэя хочет купить часы-радио. Она выбрала подходящую модель, по цене $45. Когда Линнэя уже была готова сделать покупку, продавец сказал, что эту же модель можно купить в новом филиале магазине в рамках распродажи по случаю открытия по сниженной цене $35. Добраться до этого магазина можно за 10 минут. Поедет ли туда Линнэя? В другой раз Линнэя собирается купить телевизор, она нашла то, что ей нужно по хорошей цене – $495. И снова продавец сообщает, что та же модель в другом магазине продается по сниженной цене – $485. Добраться до этого магазина можно за 10 минут. Вопрос тот же… но вряд ли ответ на него будет аналогичным.

Барух Фишхоф объяснил мне свой теперь уже знаменитый тезис об «ошибке хиндсайта» (суждения задним числом). Суть тезиса состоит в том, что после того, как событие уже произошло, мы думаем, что всегда знали, что оно скорее всего произойдет или даже точно произойдет. После того как никому не известный сенатор афроамериканского происхождения Барак Обама обошел Хиллари Клинтон – сильнейшего кандидата от демократической партии, номинировавшейся на кандидата в президенты, многие решили, что предвидели это. Но они не предвидели, они просто помнили «неправильно». Такое искажение суждения особенно вредно еще и тем, что мы всегда замечаем его у других, но не у себя.

Барух предложил мне почитать работы своих консультантов – Даниэля Канемана и Амоса Тверски. Я начал с чтения статьи в журнале «Сайенс» краткого описания содержания книги «Суждение в условиях неопределенности: эвристика и систематические ошибки» (см. также Канеман, Словик, Тверски. Принятие решений в неопределенности: Правила и предубеждения). На тот момент я не очень хорошо понимал, что такое эвристика, но оказалось, что это модный термин, обозначающий алгоритм решения задачи.

Главная идея, описываемая в статье, была простой и красивой. Время и мыслительные возможности человека ограничены. В результате человек использует простой способ решения задачи – эвристический, – чтобы сделать определенное суждение. Этот эвристический способ мышления был причиной того, что человек совершает предсказуемые ошибки. Об этом говорил и заголовок статьи: «Эвристика и искажения». Концепция предсказуемых ошибок подходила для описания моих на тот момент еще совсем разрозненных идей. Каждый пример из моего Списка был иллюстрацией систематического искажения суждения.

4. Теория полезности

Оказалось, что другая работа Канемана и Тверски – «Теория перспектив» еще больше соответствовала моему Списку. Две идеи сразу же привлекли мое внимание: организующий принцип и простой график.

Организующий принцип состоял в существовании двух разных видов теорий: нормативной и описательной. Например, теорема Пифагора – нормативная теория о том, как рассчитать длину одной из сторон прямоугольного треугольника, если известна длина двух других сторон. Если вы примените любую другую формулу, то получите неверный ответ. В то время, да и сейчас, экономическая теория использует одну и ту же модель, которая служит для выполнения нормативной и описательной функции.

Например, теория организации гласит, что фирма действует с целью максимизации прибыли. Фирма должна установить цены так, чтобы предельные издержки равнялись предельному доходу. Когда экономисты используют термин «предельные», они подразумевают «возрастающие», поэтому правило означает, что фирма будет продолжать выпуск продукции до тех пор, пока издержки на производство последней единицы товара не будут точно равны приросту дохода. Аналогично теория формирования человеческого капитала, впервые сформулированная Гарри Бекером, предполагает, что человек выбирает, на кого учиться, а также сколько времени и денег потратить на обучение, исходя из размера предполагаемой будущей зарплаты (см., например, Гэри Беккер. Воздействие инвестиций в человеческий капитал на заработки).

Изначальная идея, лежащая в основе теории перспектив, была высказана Даниэлем Бернулли в 1738 году (см. Даниил Бернулли. Опыт новой теории измерения жребия). Бернулли утверждал, что полезность растет по мере того, как человек становится богаче, но при этом динамика прироста снижается. Этот принцип называется уменьшающейся чувствительностью (рис. 1). Функция полезности в таком виде подразумевает избегание риска.

Рис. 1. Убывающая предельная полезность богатства

Полная версия формальной теории о том, как принимаются решения в рискованной ситуации, – так называемой теории ожидаемой полезности – была опубликована в 1944 году математиком Джоном фон Нейманом и экономистом Оскаром Моргенштерном.

Канеман и Тверски, разрабатывая теорию перспектив, стремились предложить альтернативу теории ожидаемой полезности – модель, прогнозирующую реальные решения, принимаемые реальными людьми. Канеман и Тверски сместили фокус анализа с уровня финансового благосостояния на прирост благосостояния. Канеман и Тверски сосредоточились на приросте, потому что Люди в реальной жизни реагируют на изменения.

Рис. 2. Функция полезности

Если о приросте благосостояния мы беспокоимся все меньше и меньше, то о приросте потерь в благосостоянии мы волнуемся все больше и больше. Тот факт, что уменьшающаяся чувствительность имеет место в отношении изменения статус-кво, говорит о еще одном свойстве человеческой натуры – оно было ранее выявлено исследователями в области психологии, – известном как закон Вебера–Фехнера. Этот закон гласит, что едва заметное отличие любой переменной пропорционально величине этой переменной. Если я поправлюсь на 1 унцию, я этого даже не замечу, но если я покупаю приправы, то разница между двумя и тремя унциями более очевидна.

Этот феномен объясняет также один из случаев моего Списка: потратить дополнительные 10 минут в пути, чтобы сэкономить 10 долларов на 45-долларовой покупке радио – более вероятная модель поведения, чем сделать все то же самое ради скидки в 10 долларов на покупке телевизора за 495 долларов.

Обратите внимание на то, что кривая функции убытков более отвесная, чем кривая прибыли: функция убытков прирастает быстрее, чем функция прибыли. Грубо говоря, потери ощущаются в два раза сильнее, чем прибыль. На этом графике я увидел эффект эндаумента. Избегание потерь – так было названо это свойство: потеря ощущается сильнее, чем радость от эквивалентной прибыли. Это наблюдение стало самым мощным инструментом в арсенале поведенческой экономики.

6. Пройти сквозь строй

На ранней стадии моих исследований поведенческая экономика вызывала ряд возражений. Первый аргумент состоял в том, что, если даже человек был не способен на самом деле решать сложные задачи, чтобы отвечать рациональному поведению, все равно человек ведет себя, «как будто» он может. В качестве контраргумента я использовал «опросные данные». Данные, получаемые в ходе опроса людей о том, собираются ли они голосовать и за кого, дают удивительно точный прогноз, если с ними аккуратно обращается профессионал в области статистики, такой, как Нейт Сильвер (см. Нейт Сильвер. Сигнал и шум).

Второй аргумент – стимулы. Экономисты уделяют много внимания стимулам. Если ставки растут, считается, что это стимулирует человека к тому, чтобы думать усерднее, просить помощи или делать то, что необходимо, чтобы решить проблему. Эксперименты Канемана и Тверски не включали в себя фактор роста ставок, что для экономистов означало, что полученные результаты можно не брать в расчет. Однако, экономисты Дэвид Гретер и Чарли Плотт представили некоторые доказательства, опровергающие аргумент со ставками.

Третий аргумент – опыт. Эксперименты, которые проводили Канеман и Тверски, часто критиковали за «одноразовую игру». В «реальном мире», говорили экономисты, у человека есть возможность учиться и приобретать опыт. Это был разумный контраргумент. Однако, для того, чтобы научиться чему-либо на собственном опыте, требуется два условия: частая практика и немедленный результат. Со многими проблемными ситуациями в нашей жизни дело обстоит совсем не так. Наиболее важные решения принимаются редка.

Последний аргумент – рынок. Предположим, есть люди, которые совершают глупые поступки, как испытуемые в твоих экспериментах, и эти люди вынуждены вступать во взаимодействие между собой в условиях конкурентных рынков. В этом случае… Я называю этот аргумент невидимым взмахом руки, потому что, по моему опыту, еще никто никогда не заканчивал это предложение без активной жестикуляции, а кроме того, считается, что этот аргумент имеет отношение к невидимой руке, о которой писал Адам Смит, чьи работы одновременно загадочны и переоценены. В общих чертах этот аргумент заключается в том, что рынки каким-то образом дисциплинируют людей, которые ведут себя неправильно. Взмах руки при этом обязателен, потому что нельзя логически объяснить, как рынки превращают иррационального человека в рационального агента.

II. Ментальный учет: 1979–1985 гг.

7. Сделки и грабежи

Я сформулировал идею о двух видах полезности: потребительская полезность и транзакционная полезность. Потребительская полезность исходит из стандартной экономической теории и эквивалентна тому, что экономисты называют «потребительский излишек». Излишек – это то, что остается после того, как мы измеряем полезность приобретенного товара и вычитаем из нее издержки альтернативной возможности, от которой приходится отказаться. Для Рационала потребительская полезность – основной критерий принятия решения в ситуации выбора. В результате покупки получается излишек полезности приобретения только в том случае, если потребитель оценивает что-то выше, чем сам рынок.

В отличие от Рационалов, Люди также берут в расчет другой аспект покупки: субъективное качество сделки. Это то, что отражает транзакционная полезность. Этот вид полезности определяется как разница между текущей стоимостью товара и его обычной стоимостью. Если текущая цена завышена, возникает эффект отрицательной транзакционной полезности, который я называю «грабеж».

8. Невозвратные издержки

Когда деньги уже потрачены и их нельзя вернуть, говорят, что деньги уплыли. Экономисты советуют игнорировать невозвратные издержки. Но этому совету не так просто следовать. Почему невозвратные издержки не дают нам покоя? Когда вы совершаете покупку по цене, которая не приносит никакой транзакционной полезности, покупка не воспринимается как убыток. Вы заплатили деньги, и, когда начинается сам процесс потребления, вы получаете удовольствие в виде потребительской полезности. Прежние затраты компенсируются последующей выгодой.

Если вы заплатили 100 долларов за билет на концерт, на который не пошли, то вам нужно «отметить убыток» в своей ментальной бухгалтерской книге. Если вы пойдете на концерт, то сможете свести счета без потерь. Таким образом, невозвратные издержки влияют на модель поведения. У меня была возможность изучить подобную ситуацию в сотрудничестве с психологом Эльдаром Шафиром из Принстона. Мы провели опрос, в котором участвовали подписчики ежегодного бюллетеня винного аукциона.

Мы спросили: допустим, вы купили ящик «Бордо» по 20 долларов за бутылку. Сейчас это вино продается на аукционе примерно по 75 долларов за бутылку. Вы решили выпить одну бутылку вина. Какое из утверждений, приведенных ниже, лучше всего описывает ваше отношение к стоимости выпитой бутылки? (процент респондентов, выбравших тот или иной вариант, обозначен в скобках):

0 долларов. Я уже заплатил за эту бутылку. [30%]
20 долларов, столько я заплатил за нее. [18%]
20 долларов плюс проценты. [7%]
75 долларов, столько я мог бы за нее выручить сейчас. [20%]
55 долларов. Я собираюсь выпить вино, которое стоит 75 долларов, но я заплатил за него всего 20 долларов, поэтому получается, что сэкономлю деньги, выпив эту бутылку. [25 %]

Разумеется, правильным ответом, в соответствии с экономической теорией рационального поведения, был ответ 75 долларов, поскольку издержки альтернативной возможности – продать вино за 75 долларов, вместо того чтобы его выпить. Но более половины респондентов ответили, что выпить бутылку вина стоимостью 75 долларов это все равно что выпить ее бесплатно либо сэкономить деньги на покупке вина. Возникает вопрос: если они считают, что бесплатно пьют вино, то как они рассуждают, когда покупают его? На следующий год мы повторили опрос с новой анкетой.

Вопрос был таким: допустим, вы покупаете вино «Бордо», заплатив 400 долларов за кейс. Вы не собираетесь пить это вино в ближайшие лет десять. В тот момент, когда вы покупаете вино, какое из приведенных ниже утверждений лучше всего описывает ваше отношение к покупке?

Для меня это все равно что потратить 400 долларов, ровно так же, как потратить 400 долларов на поездку на уикенд.
Для меня это все равно что инвестировать 400 долларов, доходом с которых я буду не спеша наслаждаться через несколько лет.

Наиболее популярным был ответ (b). Хотя экономическая теория и не говорит нам, какой из этих ответов является подходящим, мы все же можем ясно видеть – если объединить результаты первого и второго опросов, – что имеет место некая непоследовательность в суждениях. Разве может быть правильным рассуждение, что покупка вина – просто «инвестиция», а его последующее потребление – либо бесплатное удовольствие, либо экономия денег? Мы с Эльдаром опубликовали статью по результатам этого исследования; выбранное название точно подводило итог нашим наблюдениям: «Инвестируй сейчас, пей потом, не трать никогда».

III. Самоконтроль: 1975–1988 гг.

11. Сила воли? Без проблем

Одним из первых исследователей в области того, что сейчас мы бы назвали поведенческим подходом к самоконтролю, был не кто иной, как Адам Смит. В работе «Теория нравственных чувств», опубликованной в 1759 году, он изложил тему борьбы или конфликта между нашими «страстями» и тем, что он называл «беспристрастным зрителем». Ключевая идея Смита о наших страстях заключалась в том, что они были миопическими, близорукими. Удовольствие, которое мы можем получить через десять лет, интересует нас так мало в сравнении с тем, чем мы можем насладиться уже сегодня.

Ирвинг Фишер был первым, кто предложил экономическую интерпретацию межвременного выбора. В 1930 году в своей ставшей классической книге «Теория процента» он использовал кривые безразличия, ставшие основным обучающим инструментом микроэкономики, – чтобы показать, как индивид будет выбирать между двумя моментами времени для потребления при условии наличия рыночной ставки процента.

Затем эту работу продолжил Пол Самуэльсон, который, еще будучи студентом, в 1937 году написал эссе на 7 страниц под скромным названием «Записка об измерении полезности». Самуэльсон сформулировал ставшую стандартной экономическую модель межвременного выбора – модель дисконтированной полезности. На последних двух страницах своего эссе он говорит о «серьезных ограничениях» этой модели: если люди дисконтируют будущее по ставке, которую меняют с течением времени, тогда они ведут себя непоследовательно; другими словами, они могут поменять свое решение по прошествии времени.

Допустим, есть шанс посмотреть теннисный матч в Уимблдоне. Если матч посмотреть сегодня вечером, то ценность этого выбора составит 100 «утилей», произвольные единицы, которые экономисты используют для описания уровня полезности или счастья. Возьмем Теда, который дисконтирует по фиксированной ставке 10% в год. Тот, кто дисконтирует таким образом, дисконтирует по экспоненциальной формуле. А теперь возьмем Мэтью, также оценивающего сегодняшний матч на 100 утилей, но матч в следующем году всего лишь на 70 утилей, затем на 63 утиля еще через год или в любой последующий год. Другими словами, Мэтью дисконтирует любое отложенное на год потребление по ставке 30% в год, на следующий за этим год по ставке 10%, и потом он совсем прекращает дисконтирование – ставка 0%.

Мэтью видит будущее как на обложке журнала (рис. 3). На этой картинке, если смотреть на запад от 9-й авеню, расстояние до 11-й авеню (два длинных квартала) было примерно равно расстоянию от 11-й авеню до Чикаго, что соответствует примерно трети расстояния до Японии. В целом ожидание для Мэтью наиболее болезненно в самом начале, потому что воспринимается как более длительный период. Точный термин для такого общего вида дисконтирования, при котором начальная ставка устанавливается высоко, а затем снижается, – квазигиперболическое дисконтирование. Часто говорят: «предпочтения в пользу настоящего».

Рис. 3. Вид на мир с 9-й авеню

Чтобы понять, почему экспоненциальные дискаунтеры придерживаются своих планов, а гиперболические – нет, давайте обратимся к простой задачке. Допустим, Тед и Мэтью оба живут в Лондоне и оба являются заядлыми фанатами тенниса. Каждый из них выиграл в лотерее билет на матч в Уимблдоне с условием межвременного выбора. Есть три варианта. Вариант «А» – это билет на матч первого раунда в этом году; матч состоится уже завтра. Вариант «Б» – билет на матч четвертьфинала, который состоится в рамках турнира в следующем году. Вариант «В» – билет на финал турнира, который состоится через два года.

Вкусы Мэтью и Теда в теннисе совпадают. Если бы все упомянутые матчи проходили в этом году, тогда полезность каждого варианта определялась бы так: A – 100, Б – 150, В – 180. Если бы Тед делал выбор, он предпочел бы подождать два года и поехать на финал, ибо ценность этого равняется 146 (81% от 180), что гораздо выше, чем ценность варианта «А» (100) или варианта «Б» (135 или 90% от 150). Кроме того, когда по прошествии года мы спросим Теда, хочет ли он поменять свое решение и выбрать вариант «Б», матч четвертьфинала, он ответит «нет», ведь 90% ценности варианта «В» (162) все еще выше, чем ценность варианта «Б».

При первой попытке сделать выбор Мэтью выберет вариант «В», финал. Сейчас он оценивает вариант «А» на 100, вариант «Б» на 105 (70% от 150), а вариант «В» на 113 (63% от 180). Но, в отличие от Теда, когда пройдет год, Мэтью поменяет свое решение и выберет вариант «Б», матч четвертьфинала, потому что ожидание длительностью в один год дисконтировало ценность варианта «В» на 70% до 126, что означает, что этот вариант теперь менее ценен, чем вариант «Б» (150). Предпочтения Мэтью нестабильны по времени.

Межвременной выбор – не просто абстрактное понятие, используемое в теоретической экономике. Он играет ключевую роль в макроэкономике, являясь основанием так называемой функции потребления, объясняющей, как домохозяйство меняет стратегию расходов в зависимости от уровня доходов. Допустим, что в условиях глубокой экономической рецессии правительство страны решает ввести однократное сокращение налогового обложения населения в размере одной тысячи долларов на человека. Функция потребления показывает, сколько денег будет потрачено и сколько будет отложено в виде сбережений. В период между серединой 1930-х и серединой 1950-х экономическая интерпретация функции потребления сильно видоизменилась.

Джон Мейнард Кейнс, призывавший ввести сокращение налогообложения, в своей блестящей работе Общая теория занятости, процента и денег предложил простую модель функции потребления. Если домохозяйство получает некий добавочный доход, то будет тратить фиксированную часть этого сверхдохода. Кейнс назвал эту часть «предельная склонность к потреблению» (МРС). Кейнс писал, что склонность к расходованию средств будет наиболее высокой для бедных семей и будет снижаться с ростом уровня доходов.

В 1957 году Милтон Фридман высказал идею о том, что домохозяйство может запланировать нормирование своего потребления со временем. Например, семья, которая откладывает в виде сбережений 5% своего сверхдохода, не станет тратить 950 долларов сверх запланированного в том же году, в котором получила сверхдоход, а вместо этого распределит расходование этих средств на несколько лет.

Франко Модильяни построил свою модель, взяв за основу весь жизненный цикл индивида и получаемый им доход в течение всей жизни. Свою теорию он назвал «Теория жизненного цикла». Идея заключалась в том, что в молодости человек планирует, как распределить свое потребление в течение всей жизни, включая выход на пенсию и, возможно, даже составление завещания.

От Кейнса к Фридману и к Модильяни экономические агенты, чье поведение моделируют исследователи, будто все больше задумываются о будущем, что имплицитно подразумевает их способность проявить достаточно силы воли, чтобы отложить потребление на некоторый срок.

Однажды я изложил теорию жизненного цикла Модильяни на факультете психологии. Психологи пребывали в недоумении, удивляясь, как у их коллег с экономического факультета могло быть настолько безумное представление о человеческом поведении. Теория Модильяни не просто предполагает, что люди достаточно умны, чтобы произвести все необходимые вычисления, но также и то, что они обладают достаточным самоконтролем для выполнения того оптимального плана, который они для себя разработали.

Чтобы разобраться в потребительском поведении домохозяйств, нам совершенно очевидно требуется вернуться к изучению просто Людей, а не Рационалов. У простых Людей нет интеллектуальных способностей Эйнштейна, как нет у них и того самоконтроля, который свойственен аскетичному буддистскому монаху.

12. Стрекоза и муравей

Когда я всерьез задумался о проблеме самоконтроля, то смог найти лишь три работы на эту тему. Роберт Штроц, экономист из Северо-Западного университета, рассказал о двух важнейших инструментах, которые человек использует, чтобы решить проблему самоконтроля: (1) убрать раздражители, которые могут спровоцировать на опрометчивые поступки; (2) ограничить возможности собственного выбора.

Психолог Уолтер Мишел описал эксперимент, а котором просили детей выбрать между небольшим вознаграждением, которое можно получить сразу, и вознаграждением побольше, которое можно будет взять немного позднее. Примерно 10 лет спустя Мишел подумал, что было бы интересно узнать, что произошло с теми, кто участвовал в экспериментах. Время ожидания коррелировало с многими важными событиями в жизни испытуемых, начиная с результатов выпускных экзаменов в школе и заканчивая успешной профессиональной карьерой и употреблением наркотиков (подробнее см. Уолтер Мишел. Развитие силы воли, Теория межличностных отношений и когнитивные теории личности).

Размышляя над этими вопросами, я наткнулся на цитату, принадлежащую социологу Дональду Макинтошу: «Идея о самоконтроле парадоксальна до тех пор, пока не предположить, что психика располагает более чем одной энергетической системой, и все эти энергетические системы обладают некоторой степенью независимости друг от друга». Самоконтроль, по сути, представляет собой конфликт. И, как в танго, требуется по крайней мере двое, чтобы этот конфликт возник. Возможно, мне требовалась модель, включающая две отдельных идентичности одного индивида.

А ведь еще Адам Смит говорил о борьбе между нашими страстями и нашим сторонним наблюдателем. Недавно двухсистемный подход предложил Канеман в книге Думай медленно, решай быстро. Дэнни использовал аналитическую рамку быстрой автоматической системы и медленной, рефлексивной системы, чтобы по-новому взглянуть на свои более ранние открытия.

Я и Херш Шифрин создали модель, в основе которой лежит метафора. У индивида есть две идентичности. Одна из них – идентичность муравья – строит планы на будущее, с благими намерениями и рациональным целеполаганием; а другая – идентичность стрекозы – живет сегодняшним днем, беспечно плывя по течению. Один из способов представить их взаимодействие математически – использовать теорию игр (подробнее см., например, Авинаш Диксит, Барри Нейлбафф. Теория игр). Мы отбросили эту идею, потому что, на наш взгляд, «стрекозе» не свойственно стратегическое поведение. Стрекоза реагирует непосредственно в момент появления раздражителя и потребляет до тех пор, пока не насытится. Мы выбрали формулировку, основанную на теории организации, а именно модель «принципал–агент» (см. Законы Хаммурапи и проблема принципал – агент).

Принципал – босс, а агент – это кто-то, кому делегируются полномочия. В контексте исследований организации напряжение возникает от того, что агенту известны определенные факты, а принципалу – нет, и потому следить за каждым действием агента для принципала очень затратно. В нашей модели агентами являются многочисленные, но недолго живущие стрекозы. Стрекоза ведет себя эгоистично, не заботясь нисколько о том, как ее действия отразятся на следующем поколении стрекоз. Муравей, напротив, абсолютный альтруист. Все, что его волнует, – это полезность предпринимаемых действий для всех стрекоз. Но при этом он обладает ограниченными возможностями по контролированию действий стрекоз, особенно если стрекоза пребывает в возбужденном состоянии, вызванном едой, сексом или алкоголем.

У муравья есть два набора инструментов, с помощью которых он может повлиять на поведение стрекозы: (1) наказания или поощрения; (2) правила, ограничивающие возможности выбора для стрекозы.

IV. Как я работал с Дэнни: 1984–1985 гг.

В 1984/85 академическом году у меня был первый годовой творческий отпуск, который мне посчастливилось провести в Ванкувере с Дэнни и его соратником Джеком Кнетшем.

14. Что считается справедливым?

Мы проводили серию опросов по телефону. Например, был такой вопрос: «В магазине бытовых товаров продаются лопаты для снега по 15 долларов. Наутро, после сильного снегопада, магазин поднимает цену на эти лопаты до 20 долларов. Оцените это повышение». 18% респондентов считали это повышение приемлемым, 82% – несправедливым.

Но ведь повышение цены – это ровным счетом то, что, согласно экономической теории, должно случиться! Такой вопрос мог легко оказаться на экзамене по основам экономической теории в бизнес-школе. Действительно, когда я задал вопрос своим студентам, их ответы соответствовали стандартной экономической теории: приемлемо – 76%, несправедливо – 24%.

Во многих ситуациях субъективная справедливость какого-либо действия зависит от того, как сформулирована проблема. Например, образовался дефицит на популярную модель автомобиля, и покупателям теперь приходится ждать доставки два месяца. Дилер продавал эти автомобили по обычной цене. Теперь он поднял цену на эту модель на 200 долларов. Приемлемо – 29%, несправедливо – 71%.

Образовался дефицит на популярную модель автомобиля, и покупателям теперь приходится ждать доставки два месяца. Дилер продавал эти автомобили со скидкой 200 долларов от розничной цены. Теперь дилер продает эти модели по обычной цене. Приемлемо – 58%, несправедливо – 42%.

Убрать скидку – это далеко не то же самое, что повысить цену.

Восприятие справедливости связано с эффектом эндаумента. Это чувство собственности в отношении обычных, привычных условий продажи особенно ярко проявляется тогда, когда продавец начинает брать плату за то, что обычно было бесплатным или было включено в общую стоимость.

Восприятие справедливости также позволяет решить давнюю экономическую загадку: почему в период рецессии уровень зарплат не падает до уровня, при котором все сохраняют свои рабочие места? Частично причина заключается в том, что урезание заработной платы вызывает такое сильное возмущение рабочих, что компании предпочитают оставить зарплату на том же уровне и просто уволить лишних сотрудников.

V. Погружение в экономическую науку: 1986–1994 гг.

17. Дебаты разгораются

В 1985 г. состоялась конференция в Университете Чикаго, на который Рационалисты и бихевиористы должны были сойтись, чтобы выяснить, существуют ли веские основания для того, чтобы всерьез воспринимать психологию и поведенческую экономику. Команду бихевиористов возглавляли Херб Симон, Амос и Дэнни, веса ей добавлял Кеннет Эрроу. Молодым специалистам, таким как Боб Шиллер, Ричард Зекхаузер и я, дали роль дискуссантов.

У рационалистов набралась мощная команда, капитанами которой выступали два местных ученых: Роберт Лукас и Мертон Миллер. Модераторами были назначены Юджин Фама и научный руководитель моей диссертации Шервин Роузен.

Кеннет Эрроу заявил, что рациональность (в смысле оптимизации) не является чем-то необходимым или достаточным для того, чтобы сформулировать хорошую экономическую теорию (см. также Парадокс Кондорсе, теорема Эрроу, или Как мы принимаем решения). На самом деле может существовать множество полноценных формальных теорий, основанных на моделях поведения человека, которое экономисты не станут называть рациональным.

Эрроу также обратил внимание на свойственную экономическим теоретикам нелогичность их метода: месяцами биться над тем, чтобы вывести оптимальное решение некоей сложной экономической задачи, а затем, не моргнув глазом, уверять, что агенты в их моделях ведут себя так, будто они тоже способны решить ту же самую задачу. «Получается любопытная ситуация: в результате научного анализа мы приписываем научное поведение тем, кого изучаем». В конце своего выступления Эрроу заявил о своей экономической ориентации: «Безусловно, я согласен с утверждением Герберта Саймона об ограниченной рациональности» (подробнее о Саймоне см. Науки об искусственном).

Шиллер в своем выступлении отметил, что и Миллер и Клейтон ссылались на модель научной революции Томаса Куна, согласно которой парадигмы меняются только тогда, когда достаточное количество эмпирических аномалий признаются как действительные отклонения от общепризнанный истины (см. Томас Кун. Структура научных революций).

18. Аномалии

Давайте решим такую задачку. Перед вами на столе лежат четыре карты (рис. 4).

Рис. 4. Задачка про четыре карты

Ваша задача – перевернуть как можно меньше карт для того, чтобы проверить верность следующего утверждения: каждая карта, на одной стороне которой есть гласная буква, на другой стороне имеет четное число. Попробуйте это сделать перед тем, как читать дальше.

Сначала следует перевернуть карту А. Очевидно, что если у карты нет на оборотной стороне четного числа, то утверждение является ложным. Открывать карту 2 бесполезно (если на обороте гласная, мы лишь подтвердим гипотезу; если же на обороте согласная, никакой новой информации). Необходимо перевернуть карту 3 и В, поскольку на оборотной стороне может оказаться гласная буква (вопрос задачи состоял не в том, чтобы определить, что на одной стороне карты всегда находятся числа, а на другой – буквы, хотя именно такое исходное предположение обычно делают те, кто решает эту задачу).

Из полученных результатов можно сделать два вывода. Во-первых, людям свойственно искать прежде всего подтверждающее доказательство, нежели опровергающее – именно поэтому чаще всего испытуемые выбирали карту 2, а не карту 3. Это тенденция называется предвзятость подтверждения. Во-вторых, необоснованные допущения (с одной стороны буква, с другой – цифра) делают опровергающие доказательства менее вероятными – именно поэтому испытуемые редко выбирали карту В.

19. Формирование команды

Джордж Акерлоф предположил, что трудовые контракты можно рассматривать частично как обмен подарками. Гипотеза состоит в том, что если работодатель относится к своим сотрудникам хорошо в смысле заработной платы и условий труда, то подарок, который он получит взамен, это большее усердие работников и меньшая текучесть кадров. Таким образом, выплата заработной платы выше среднего уровня по рынку является экономически выгодной.

20. Узкий фрейминг в Верхнем Ист-Сайде

Когда экономические события или транзакции оцениваются в совокупности, а когда отдельно? Дэнни давно изучал этот вопрос. Идея состояла в том, что руководство компании принимает решения, в основе которых лежат два противодействующих, но не обязательно абсолютно взаимоисключающих отклонения: смелый прогноз и осторожный выбор. Смелый прогноз – это понятие, которое вывел Дэнни, чтобы обозначить различие между «взглядом изнутри» и «взглядом снаружи» (подробнее эту историю см. Даниэль Канеман. Думай медленно… решай быстро, глава 23. Взгляд извне).

Когда эксперт оценивает проблему с позиции члена команды, он ограничен «взглядом изнутри» и поэтому выбирает оптимистичный прогноз, который отражает прилагаемые усилия группы, даже не задумываясь над тем, что на языке психологов называется «базовый уровень», т.е. время, которое в среднем требуется для завершения подобных проектов. Когда же он принимает обличье эксперта, тем самым занимая позицию «взгляда снаружи», то он естественным образом учитывает другие известные ему проекты и в результате дает более точную оценку. Если «взгляд снаружи» сформулирован компетентно и основан на необходимых данных, то эта оценка будет гораздо более надежной чем та, которая было получена с позиции «взгляда изнутри».

Понятие «осторожный выбор» было частью истории Канемана и Ловалло, в основе которой лежала концепция избегания убытков. Каждый руководитель стремится избежать убытков в отношении любого результата, который будет приписан его действиям. В компании естественное стремление избежать убытков может усугубляться из-за действующей системы поощрений и наказаний. Во многих компаниях за создание условий для получения большой прибыли полагается скромное поощрение, в то время как создание условий для убытков в том же объеме приведет к увольнению. В таких условиях даже тот менеджер, который начинает работать, не прибегая к риску, стараясь использовать любую возможность, которая принесет средний доход, в конечном итоге становится чрезвычайно склонным к избеганию риска. Вместо того чтобы решить эту проблему, организация только усугубляет ситуацию.

В какой-то момент я преподавал курс по принятию решений группе руководителей компании. Я предложил обдумать следующую ситуацию с рискованными инвестициями. Есть 50%-ный шанс, что прибыль составит 2 000 000 $, и 50%-ный шанс, что вы потеряете 1 000 000 $. Обратите внимание, что ожидаемый возврат на инвестиции составляет 500 000 $:

Я попросил поднять руки тех, кто согласился бы на такой инвестиционный проект. Из двадцати трех руководителей только трое подняли руки. Затем я задал вопрос генеральному директору, который также был в аудитории. Его ответ был – все! Если все подразделения компании сделают вложения в эти проекты, то ожидаемая прибыль составит 11,5 миллиона долларов.

Узкий фрейминг мешает тому, чтобы глава компании получил все 23 проекта, как ему хотелось бы, вместо того чтобы получить только три. Если рассматривать 23 проекта в совокупности как портфельные инвестиции, то становится ясно, что для компании такой пакет инвестиций является чрезвычайно выгодным. Но при более узком рассмотрении ситуации, по одному проекту в отдельности, руководители подразделений не будут идти на риск. В конечном итоге компания берет на себя слишком мало риска. Одно из решений этой проблемы – агрегировать инвестиции в один пул, так чтобы они считались одним инвестиционным пакетом.

Этот пример иллюстрирует важную проблему, касающуюся отношений принципал – агент. В экономической литературе ошибочные решения обычно описываются таким образом, что вина падает на агента, который не смог максимизировать прибыль компании. На самом деле, реальным виновником является руководитель, а не сотрудник. Для того чтобы менеджеры были готовы идти на риск, необходимо создать условия, в которых поощрение предназначалось бы для самого решения, нацеленного на максимизацию прибыли, на основе информации, доступной на момент принятия решения, даже если в конечном итоге в результате принятого решения не удалось получить ожидаемую прибыль.

Внедрить в практику такой порядок поощрения не позволяет существующая склонность к запоздалым суждениям. В промежутке между моментом принятия решения и моментом, когда становятся известны результаты, руководитель может и забыть, что сам тоже вначале считал принятое решение правильным. Можно сказать, что во многих случаях, когда агент принимает неверное решение, настоящим виновником и тем, кто ведет себя неправильно, является принципал, а совсем не агент.

Мой собственный проект на эту тему я делал с аспирантом Шломо Бенарци. Вывод, который следует из нашего анализа, состоит в том, что премия по акциям – или требуемый уровень доходности по акциям – так высок, потому что инвесторы слишком часто проверяют свои портфели. Когда кто-либо просит у меня совета, касающегося инвестирования, я говорю, что следует выбирать диверсифицированный портфель, большая часть которого вложена в акции, особенно если инвестор является новичком, а затем ни в коем случае не читать ничего в газетах, кроме спортивного раздела. Дело в том, что краткосрочная доходность слишком волатильна (рис. 5), и это может влиять на сокращение доли акций в портфеле.

Рис. 5. Доходность ценных бумаг, два способа изображения

VI. Финансы: 1983–2003 гг.

21. Конкурс красоты

Термин «гипотеза эффективного рынка» придумал экономист Юджин Фама из Университета Чикаго. Гипотеза состоит из двух компонентов: один относится к рациональности цен; другой касается вопроса, возможно ли переиграть рынок. Объективная стоимость, по утверждению экономистов, не поддается наблюдению. Нет лучшего способа обосновать состоятельность теории, чем считать, что ее невозможно проверить. Фама не заостряет внимания на первом компоненте теории. Если цены «корректны», тогда никакие ценовые пузыри попросту невозможны, опровержение этого компонента теории стало бы сенсацией.

Большинство первых научных исследований, посвященных теории эффективного рынка, фокусируются на втором ее компоненте, который я назову принципом «бесплатных обедов не бывает», – идея состоит в том, что нет никакого способа победить рынок. Истинным пионером в области поведенческих финансов был Кейнс. Когда в середине 1930-х он писал «Общую теорию», он уже сделал вывод о том, что рынки немного сошли с ума. «Изо дня в день колебания доходности по существующим инвестициям, которые, со всей очевидностью, лишь эфемерный и малозначимый фактор, становятся все более частым явлением, и даже абсурдными в том, как они влияют на рынок».

Чтобы подкрепить это утверждение, Кейнс обращает внимание на тот факт, что акции производителей льда выше в цене в летние месяцы, когда продажи также на подъеме. Этот факт удивителен, потому что в условиях эффективного рынка рыночный курс отражает долгосрочную стоимость компании, которая не должна зависеть от погоды. Настолько предсказуемая сезонная модель рыночного курса строго запрещается в рамках гипотезы эффективного рынка.

Кейнс также скептически относился к тому, что профессиональные фондовые менеджеры могут выполнять роль «умных денег», на которые полагаются защитники гипотезы эффективного рынка в выравнивании ситуации на рынке. Кейнс, наоборот, считал, что профессионалы сами скорее склонны к иррациональному поведению, чем к его предотвращению. Одна из причин состояла в том, что «плыть против течения» всегда довольно рискованно. Он сравнил выбор лучших акций с обычной конкуренцией в финансовой среде Лондона 1930-х, в которой доминировали мужчины… Они выбирали самые хорошенькие лица из пачки фотографий.

Профессиональное инвестирование можно сравнить с конкурсами красоты. Каждый участник должен выбрать не те лица, которые он лично считает самыми красивыми, а те, которые, по его мнению, с наибольшей вероятностью привлекут внимание его соперников, и все участники рассматривают свою задачу с той же самой позиции (подробнее см. Профессиональное инвестирование, как конкурс красоты). Цель состоит не в выборе самых красивых лиц согласно собственному суждению и даже не в выборе красивых лиц по общему усредненному мнению. Здесь речь идет уже о третьем уровне сложности, где мы тратим свои умственные способности на выяснение того, каким в среднем будет среднее мнение. Я полагаю, существуют также те, кто практикует четвертый, пятый и более высокий уровень сложности игры на угадывание.

22. Рынок слишком остро реагирует?

В рациональном мире такого высокого объема торгов на рынке ценных бумаг быть не должно. Если бы все считали, что ценные бумаги оценены корректно и всегда будут оценены корректно, тогда не было бы никакого смысла в торговле, по крайней мере в такой торговле, цель которой состоит в извлечении прибыли путем обмана рынка. Рациональная модель допускает некоторый разброс мнений в отношении цены, но сложно объяснить, почему в мире Рационалов ежемесячно перепродаются 5% ценных бумаг. Однако если допустить, что некоторые инвесторы слишком самонадеянны, то высокий объем торгов возникает естественным образом.

Для своей диссертации мой ученик Бернард Вернер хотел взять теорию из области психологии и использовать ее, чтобы вывести гипотезу о ранее незамеченном феномене, имеющем место на фондовом рынке. Мы предположили, что «эффект Р/Е»[1] является результатом чрезмерно острой реакции: бумаги с высоким коэффициентом (известные как «бумаги роста», так как ожидается стремительный рост прибыли, для того чтобы оправдать высокую цену) слишком выросли, потому что инвесторы сделали чрезмерно оптимистический прогноз по их будущему росту, а бумаги с низким коэффициентом, или «стоимостные акции», упали до «слишком низкого» уровня ввиду чрезвычайно пессимистичного настроения по отношению к ним со стороны инвесторов.

Если это так, то последующая высокая доходность стоимостных акций и низкая доходность акций роста представляет собой простую регрессию к среднему значению (целый ряд любопытных примеров можно найти в работе Канеман, Словик, Тверски. Принятие решений в неопределенности: Правила и предубеждения; сделайте поиск по слову «регрессия»). Однако чередование лидеров и аутсайдеров на финансовом рынке противоречило гипотезе эффективного рынка.

Мы взяли все ценные бумаги, торгующиеся на нью-йоркской фондовой, и проранжировали их, исходя их доходности в течение трех лет. Те бумаги, которые торговались лучше остальных, мы назвали «победителями», а те, которые торговались хуже всего, – «неудачниками». После этого мы составить из них две группы – самых успешных «победителей» и самых неудачливых «неудачников» (по 35 компаний) и сравнили их финансовые результаты за последующие три года. «Неудачники» показывали доходность, на 30% превышающую средний показатель по рынку, в то время как акции компаний победителей демонстрировали доходность на 10% ниже среднерыночной. Что и требовалось доказать!

24. Цена не корректна

Для рационального инвестора стоимость акций должна быть равна дисконтированному денежному потоку от дивидендов плюс дисконтированной стоимости продажи акции в будущем (если держать акции достаточно продолжительное время, тогда эта составляющая практически никак не повлияет на результаты анализа). Стоимость акций является лишь прогнозной, отражая ожидания рынка в отношении текущей стоимости всех будущих выплат дивидендов. Но рациональный прогноз имеет важное свойство: он не может колебаться больше, чем объект прогноза.

Роберт Шиллер, ныне профессор Йельского университета, опубликовал в 1981 году поразительные результаты исследования. Он обнаружил, что текущая стоимость дивидендов была очень стабильна. Но вот цены на акции, которые мы должны интерпретировать как попытки спрогнозировать текущую стоимость дивидендов, колебались очень сильно (рис. 6).

Рис. 6. Фондовые рынки слишком волатильны? Насколько сильно колеблются котировки?

Если котировки настолько подвержены изменчивости, тогда они в какой-то мере являются «неправильными». Когда Шиллер написал свою статью, он не думал давать объяснения в терминах психологии. Он всего лишь сообщал факты, с трудом поддававшиеся рациональному объяснению. Неудивительно, что я прочитал его статью под углом бихевиоризма и увидел в Шиллере потенциального единомышленника.

Позже в статье, озаглавленной «Биржевые котировки и социальная динамика» Шиллер развивал еретическую мысль о том, что социальные феномены могут оказывать влияние на биржевые котировки точно так же, как они делают это в мире моды. Если длина юбок укорачивается и удлиняется без какой-либо видимой причины, почему биржевые котировки не могут быть подвержены подобному влиянию, которое выходит за рамки стандартной экономической теории? Спустя годы, в книге, написанной в соавторстве с Джорджем Акерлофом, Шиллер будет использовать термин Кейнса «животный дух», чтобы передать суть явления, заключающегося в сиюминутном изменении настроения потребителей и инвесторов (см. Джордж Акерлоф и Роберт Шиллер. Spiritus Animalis).

25. Битва инвестиционных фондов закрытого типа

Термин «шумовой трейдер» придумал Фишер Блэк. Он использовал это слово в качестве антонима к слову «новости». Единственное, что может заставить Рационала изменить свое мнение в отношении инвестиций, это настоящая новость, но просто Люди могут реагировать на что то, что не подпадает под категорию новости, например, это может быть смешной рекламный ролик компании, которую они выбрали в качестве инвестиции. Другими словами, предположительно малозначимые факторы представляют собой шум, а шумовые трейдеры принимают решения, исходя из предположительно малозначимых факторов, а не из реальных новостей (подробнее см. Нейт Сильвер. Сигнал и шум).

26. Плодовые мушки, айсберги и отрицательные котировки

Несколько лет спустя, после того как я начал работать в Университете Чикаго, я вернулся к вопросу закона единой цены вместе с коллегой по университету Оуэном Ламонтом. Оуэн обратил внимание на явное нарушение закона единой цены, которое было связано с деятельностью компании «3Com». Руководство компании решило продать 5%-ную долю в «Palm». Одна акция «3Com» включала 1,5 акции «Palm» плюс долю в остальной компании «3Com», или, как это называют финансисты, «никчемные акции». В рациональном мире цена за акцию «3Com» равнялась бы стоимости «никчемной акции» плюс 1,5 цены акции «Palm». На самом деле рынок не справился с этой ситуацией, и возникла возможность для арбитража (рис. 7).

Рис. 7. Занятная арифметика компаний «Palm» и «3Com»

История «Palm»/«3Сom» не уникальна. На протяжении многих лет в компании «Ройал Датч Шелл» было два вида акций, после того как компания прошла через слияние. Акции «Ройал Датч» торговались в Нью Йорке и Нидерландах, а акции «Шелл» торговались в Лондоне. Возможность для арбитража должна была закончиться в течение нескольких месяцев, но несоразмерные цены акций «Ройал Датч Шелл» могли держаться и держались десятилетиями. В этом и заключается риск.

Некоторые умные трейдеры, такие, как хедж фонд Long Term Capital Management (LTCM), действительно осуществили умную сделку, купив дорогие акции «Ройал Датч» без покрытия и продав дешевые акции «Шелл». Но у этой истории нет счастливого конца. В августе 1998 года из-за финансового кризиса в Азии и дефолта в России LTCM начал терять деньги и ему потребовалось сократить некоторые свои позиции, включая торги по «Ройал Датч Шелл». Но, время для арбитража еще не наступило и LTCM рухнул (любопытно, что Нассим Талеб предрекал такой исход, см. Малкольм Гладуэлл о Нассиме Николасе Талебе).

На мой взгляд, эти примеры являются финансовыми эквивалентами плодовых мушек, которых изучают генетики. Плодовые мушки, по большому счету, не такой уж важный вид насекомых, но их способность к быстрому воспроизводству позволяет ученым изучать то, что было бы сложно сделать на примере других видов. Так же обстоит дело и с финансовыми мушками. Ситуации, в которых мы можем что-либо сказать об истинной стоимости, очень редки. Никто не может сказать, какой должна быть цена «3Com» или «Palm», но мы можем сказать с большой долей уверенности, что после отчуждения компании цена акции «3Com» должна была быть, по крайней мере, равна 1,5 цены акции «Palm». Я предположил, что примеры вроде этого являются только верхушкой айсберга некорректного ценообразования на рынке.

Мой вывод такой: цена зачастую некорректна, а иногда совсем неправильная. Кроме того, когда цены отклоняются от истинной стоимости в столь большом диапазоне, нерациональное использование ресурсов может быть очень значительным. Это самый важный урок, который следует вынести из исследований, посвященных эффективности рынка. Если политики просто примут на веру, что цены всегда корректны, тогда они никогда не смогут распознать необходимость превентивных мер. Но, если мы допустим, что ценовые пузыри возможны и что частный сектор стимулирует это безумие, тогда политикам, возможно, стоит каким-то образом иногда идти против течения.

VII. Добро пожаловать в Чикаго: 1995 г. – по настоящее время

27. Постигая азы правоведения

Стандартные области права и экономики исходят из предположения о том, что люди обладают правильной точкой зрения и совершает свой выбор рационально. Но что, если предположить, что они так не делают? Как изменятся юриспруденция и экономика? Я привел пример реформы, которая была проведена Чикагским отделением полиции. Обычно штрафные квитанции за парковку полицейские клали на лобовое стекло автомобиля, под дворник. Согласно новым правилам, штрафные квитанции за парковку печатались на оранжевой бумаге и прикреплялись к боковому окошку автомобиля на липкой ленте, что делало их заметными для водителей, которые проезжали мимо. Такое изменение было разумно с точки зрения поведенческой перспективы, потому что в результате вырастала чувствительность других водителей к штрафу, снижая, тем самым уровень нарушений правил парковки при минимальных затратах полиции.

Больше всего споров вызвала так называемая теорема Коуза. Теорема названа по имени автора, Роналда Коуза, который многие годы работал в Школе юриспруденции Университета Чикаго. Теорема в двух словах звучит так: при отсутствии транзакционных издержек, когда участники рынка могут свободно торговать друг с другом, размещение ресурсов будет наиболее эффективным (подробнее см. Рональд Коуз. Фирма, рынок и право). Однако мы поставили эксперимент, и обнаружили, что объем торгов был гораздо ниже: ресурсы не были размещены так, как это предполагалось в теории. И причина заключалась в эффекте эндаумента – иррациональные агенты не хотели расставаться с случайно приобретенной собственностью.

* * *

Иногда, даже когда вы говорите со своим шефом, вам нужно предупредить его о надвигающейся опасности. Все-таки мы не можем ожидать от людей готовности рисковать, высказывая открыто свое мнение или каким-то другим образом, если эти действия могут стоить им работы. Хорошие руководители должны создать такую атмосферу, в которой сотрудники будут знать, что любое обоснованное решение будет вознаграждено, независимо от полученного результата. Идеальная рабочая атмосфера – это та, в которой сотрудников побуждают наблюдать, собирать данные и высказываться. Те руководители, которые создают подобную атмосферу, рискуют только одним: получить несколько синяков на своем эго. Это ничтожная цена за растущий поток новых идей и снижающийся риск катастрофы.

[1] P/E – коэффициента цена/прибыль, где цена за одну акцию делится на размер прибыли за год, приходящейся на каждую акцию; для некоторых акций коэффициент ниже среднерыночного значения, для других – выше.

http://baguzin.ru/wp/richard-taler-novaya-povedencheskaya-eko/

09.11.2016 Надж: краткое руководство

Касс Р. Санстейн

В этом кратком эссе дается общее представление о «Надже» (мягком подталкивании). В руководстве дается список десяти наиболее важных “подталкиваний”. В нем также вкратце обсуждается вопрос, есть ли необходимость у организаций и структур в создании собственных “подразделений по изучению поведения”, или вместо этого можно использовать уже существующие учреждения.

1. Подход, сохраняющий право выбора

Существуют стратегии, которые принимают формы ограничений и запретов. Например, уголовное право запрещает воровство и насилие. Другие стратегии используют экономическое стимулирование (включая ограничения), в том числе такие его виды, как субсидии на возобновляемое топливо, плату за участие в определенной деятельности или налоги на бензин и табачные изделия. В то же время существуют стратегии, принимающие форму мягкого подталкивания – Надж. Они сохраняют свободу выбора, но при этом указывают людям определенное направление действий, позволяя им сделать собственный выбор.

В последние годы, как частные организации, так и государственные учреждения, включая здравоохранение, проявляют повышенный интерес к использованию стратегии мягкого подталкивания (Надж) ввиду ее небольшой стоимости и потенциальной возможности достижения при ее помощи экономических и иных целей.

В реальной жизни Надж уже давно задействован. Повседневностью стали приложения, установленные на смартфонах и компьютерах, которые например, информируют человека, о том, сколько калорий он получил в течение дня. Как мягкое подталкивание работают и приложения, уведомляющие о необходимости посетить врача, оплатить счета по ипотеке, кредитной карте и т.п. Фактически, голосовой подсказчик вместе с GPS – это типичный Надж.

В сфере государственного регулирования, подталкивание включает в себя графические предупреждения на пачках сигарет, плакаты о необходимости эффективного использования энергии или экономии топлива, информацию о пищевой ценности продукта. Сюда же можно отнести и советы по “Сбалансированному набору продуктов питания” (см. choosemyplate.gov).

В категорию «государственного подталкивания» входит даже дизайн правительственных веб-сайтов, которые располагают на первом плане вполне определенные материалы, давая их крупным шрифтом.

Надж базируется на нескольких основополагающих принципах. Прежде всего, он сохраняет право выбора.

Важно видеть, что цель многих методов «мягкого подталкивания» состоит в том, чтобы сделать жизнь более простой, более безопасной, позволить людям легче в ней ориентироваться. Этой цели служат дорожные знаки, «лежачие полицейские», раскрытие информации о здоровье, о финансовом состоянии, образовательные кампании, сокращение документооборота и предупреждение населения об опасностях. Когда чиновники уменьшают бумажное делопроизводство, или избавляются от него, они способствуют простоте и информационной открытости. Они облегчают жизнь людям. Некоторые товары (такие как сотовые телефоны и планшеты) интуитивно понятны и просты в использовании.

Подобным же образом устроены и стратегии мягкого подталкивания. Надж предназначен для того, чтобы облегчить людям взаимодействие с государственными структурами и помочь им в достижении их целей.

Верно, что некоторые формы подталкивания должным образом описаны как формы “мягкого патернализма” (ненавязчивой опеки). Конечно, Надж ориентирует людей, задавая им определенное направление. Но даже когда это так, формы мягкого подталкивания предназначены, чтобы сохранить свободу выбора. Также как GPS, Надж предлагает людям определенное направление, но люди при этом, вправе выбирать собственный маршрут.

Тут важно подчеркнуть, что некоторая социальная среда (или “возможность выбора”), влияющая на принятие решений людьми, существует всегда. Надж, как правило, заменяет существовавшие ранее среды, или использует их для задания правильного направления.

Надж предполагает прозрачность и эффективность. Любое официальное подталкивание должно быть прозрачным и открытым, а не скрытым и тайным. Прозрачность должна быть встроена в практику, в сам код программных решений. Предположим, что государство (или частный работодатель) принимает программу, которая автоматически делает людей участниками пенсионной программы. Или, предположим, что крупное учреждение ( например, сеть частных магазинов или те, кто управляет кафетериями в правительственных зданиях) решают сделать полезные для здоровья продукты более заметными и доступными. В любом подобном случае соответствующее действие не должно утаиваться или скрываться. Решения правительства в особенности должны быть предметом общественного внимания и контроля.

Основное преимущество Наджа, в противоположность ограничениям и запретам, состоит в том, что он избегает принуждения. Но даже при этом он никогда не должен принимать форму манипуляции или обмана. Общественность должна иметь возможность изучать и проверять подталкивание не меньше, чем любые другие действия правительства.

Наджем заинтересовались многие страны мира. Приведем два из многочисленных примеров. В Великобритании существует Команда по Изучению Поведения (иногда называемая командой Надж). В Соединенных Штатах, в Белом Доме есть Подразделение социальных и поведенческих исследований.

Растущий интерес к Наджу связан с тем, что он мало затратен, если вообще требует затрат. При этом Надж позволяет быстро получить результаты (при наличии существенной экономии) и не ограничивает свободу граждан. Это обеспечивает его высокую эффективность. В некоторых случаях подталкивание оказывается более эффективным, чем более дорогие методики, использующие принуждение. Например, правила, действующие по умолчанию, упрощение и использование социальных норм, как порой оказывается, являются более эффективными, чем затратные экономические методы стимулирования.

В контексте пенсионного планирования, участие в пенсионной программе по умолчанию, оказалась чрезвычайно эффективным, как для стимулирования самой программы, так и для увеличения пенсионных накоплений. В сфере защиты прав потребителей требования о раскрытии информации и правила, действующие по умолчанию, защитили потребителей от серьезного экономического вреда, сэкономили огромные суммы.

Рационализация форм финансовой помощи может иметь такой же благоприятный эффект в увеличении посещаемости колледжей, как и вливание тысяч долларов в виде дополнительных субсидий (на каждого студента). Информирование людей о том, сколько они потребляют электроэнергии, в сравнении с уровнем потребления соседей, может дать такой же эффект в энергосбережении, как и резкое повышение стоимости электроэнергии.

Если разработать надлежащий подход, то предоставление информации позволяет сберечь и деньги, и жизни. Открытость государственных органов, раскрытие информации и предоставление данных о своей деятельности, может быть средством борьбы с неэффективностью и даже с коррупцией.

Надж нуждается в доказательствах и проверке. Каждой стратегии, включая Надж, чрезвычайно важно полагаться на доказательства, а не на интуицию, на обобщения, а не на частные случаи, на трезвый анализ, а не на принятие желаемого за действительное и т.п. Самые эффективные приемы подталкивания имеют тенденцию использовать наиболее ценные наработки из бихевиоризма (включая поведенческую экономику). Благодаря этому Надж базируется на реалистическом понимании, как люди будут реагировать на правительственные инициативы. Этим он отличается от методов классической экономики и политики. Предполагающих, что человек является исключительно рациональным существом, принимающим все решения на основе рассудка.

Однако некоторые методики мягкого подталкивания кажутся абстрактными и на практике терпят неудачи. Эмпирические проверки, включая выборочные контрольные исследования, являются обязательными для того, чтобы под брендом «Надж» не использовались бесполезные и умозрительные разработки. Неприятные неожиданности, конечно возможны (включая непреднамеренные негативные последствия), но дальновидные политики должны быть готовы к ним заранее (и должны быть готовы устранить их, если они возникнут). Иногда эмпирические проверки показывают, что запланированная реформа будет действительно работать, но что при внесении в нее некоторых изменений или при применении другого подхода, она будет работать еще лучше.

Экспериментирование в сочетании с тщательным контролем, является основным принципом мягкого подталкивания. К счастью, многие Надж эксперименты могут проводиться быстро и не являются затратными. Они могут проводится таким способом, который допускает непрерывное измерение и улучшение. К этому необходимо стремиться.

Причина состоит в том, что такие эксперименты требуют иногда внесения незначительных изменений в уже существующие программы, и не предполагают больших расходов или усилий. Так, например, если чиновники в настоящее время направляют письмо, чтобы заставить людей оплатить просроченные налоговые платежи, они могли бы отослать вместе с письмом форму заявления по равномерному удержанию налога в течение налогового периода, и таким образом проверить, не является ли такой способ уплаты более эффективным.

II. Десять важных приемов Надж

Приемы подталкивания охватывают чрезвычайно широкий диапазон. Их число и разнообразие постоянно растет. Вот список десяти наиболее распространенных приемов, вместе с короткими поясняющими комментариями.

(1) Правила, действующие по умолчанию

Примером является, автоматическая регистрация участия в разнообразных, прежде всего, социальных программах, включая образование, здравоохранение, сохранение сбережений.

Комментарий: Правила по умолчанию могут быть наиболее эффективными приемами Наджа. Если люди автоматически регистрируются в пенсионных программах, их сбережения могут значительно увеличиться. Автоматическая регистрация в программах здравоохранения может быть крайне эффективной. Это же относится к охране окружающей среды. Обратите внимание, что, если активный выбор (который также является видом подталкивания) не задействован, использование какого-либо правила по умолчанию необходимо и, следовательно, было бы неразумно возражать против применения таких правил по умолчанию.

Конечно, порой разумно просить людей сделать самостоятельный выбор вместо того, чтобы полагаться на правило по умолчанию. Но во многих случаях использование правил по умолчанию является незаменимым, так как просить людей, чтобы они сделали самостоятельный выбор, вместо того, чтобы полагались на правило по умолчанию, очень обременительно для них и отнимает у людей много времени.

(2) Упрощение (рационализация)

В качестве приема Надж используется существенное упрощение различного рода документов, необходимых для заполнения форм, опросных и иных листов и т.п.

Комментарий: как в богатых, так и бедных странах, сложность – это серьезная проблема. Это частично связано с тем, что она введет к беспорядку (и потенциально – к нарушению закона). Также излишняя сложность может увеличить расходы (и, возможно, сократить экономический рост). Наконец, избыточная сложность препятствует участию людей в важных программах. Многие программы терпят неудачи или приводят к худшему результату, чем могли бы, из-за ненужной сложности. Как правило, программы должны быть легко управляемыми, даже на интуитивном уровне. Людям должны быть понятны программы без необходимости напрягать свои умственные способности, тратить значительное время на понимание текстов, рекомендаций и т.п.

Во многих странах упрощение формальностей и правил должно стать высшим приоритетом. Эффекты от упрощения часто недооцениваются. Во многих странах преимущества от реализации важных программ (в области образования, здравоохранения, финансов, борьбы с бедностью и увеличению занятости) оказываются в значительной степени утрачены, из-за неуместной сложности. Короче говоря, в Надже действует принцип – чем для людей проще, тем для дела лучше.

(3) Использование социальных норм

Большинство людей, совершая те или иные поступки, действуют с оглядкой на большинство. Для них важно, что например, “большинство людей планирует голосовать” или, “большинство людей платит налоги вовремя”, или “девять из десяти постояльцев гостиницы повторно пользуются своими полотенцами” .

Комментарий: Один из самых эффективных приемов подталкивания состоит в том, чтобы сообщать людям, как большинство других людей ведут себя определенным образом, какой выбор они делают. Такая информация является часто наиболее эффективной, если она максимально локализована и конкретизирована (“подавляющее большинство людей вашего сообщества платит налоги вовремя”). Использование социальных норм может уменьшить преступное поведение, а также поведение, которое может нанести вред, независимо, преступно оно или нет (таким поведением является злоупотребление алкоголем, курение и дискриминация).

Действительно, иногда большинство людей или большие группы людей принимают участие в нежелательном поведении. В таких случаях может быть полезно выдвинуть на первый план не то, что большинство людей фактически делает, а то, что большинство людей думает, что люди должны делать (как, например, “90 процентов людей в Ирландии полагают, что люди должны платить налоги вовремя”).

(4) Увеличение легкости и доступности

Ярким и хрестоматийным примером технологии Надж является расположение на торговых полках недорогих товаров или полезных для здоровья продуктов так, чтобы они были более заметны, и их было наиболее удобно взять потенциальным покупателям.

Комментарий: Люди часто делают выбор легко, не задумываясь. Для них хороший лозунг: “не напрягайся”. Если цель состоит в том, чтобы поощрить определенное поведение, устраняя различные сложности (включая время, которое требуется для осмысления того, что надо сделать, и дополнительные усилия), использование этого лозунга часто может быть полезным. Сопротивление изменениям является зачастую не результатом несогласия или скептицизма, а продуктом кажущейся сложности или неопределенности при выборе той или иной альтернативы. ( Если с легким выбором связано получение удовольствия, то люди, с большей вероятностью, сделают именно его).

(5) Раскрытие информации

Для Наджа чрезвычайно важно раскрытие информации, облегчающее понимание людьми тех или иных действий правительства или пользы от тех или иных решений администрации. Именно этим целям служат, например, такие сайты, как data.gov и opengovernmentpartnership.org.

Комментарий: Судья Верховного суда США Луи Брэндейс сказал, что “солнечный свет является лучшим из дезинфицирующих средств”, а большая открытость может сделать и рынки и правительства намного “более чистыми”.

Для потребителей политика раскрытия может быть очень эффективной, если информация им понятна и доступна. Простота чрезвычайно важна. При определенных условиях, раскрытие информации будет способствовать вскрытию случаев частного или общественного невнимания, небрежности, некомпетентности, правонарушений и коррупции. Партнерство «Открытое Правительство», инициированное Бразилией и США, теперь включает шестьдесят четыре страны. Оно демонстрирует попытку международного сообщества использовать открытость в качестве инструмента для осуществления важных реформ.

(6) Предупредительные надписи, изображения и иные виды предупреждений

Наиболее наглядный пример – предупредительные надписи и рисунки на пачках сигарет.

Комментарий: Если речь идет о серьезных рисках, то лучшей формой Наджа может быть публичное или частное предупреждение. Для привлечения внимания людей эффективным средством является использование больших шрифтов и ярких цветов. Важно, что человеческое внимание это – крайне ограниченный ресурс. За внимание борются все. Предупредительный подход Наджа учитывает это обстоятельство.

Одно из достоинств предупреждений – они могут противодействовать естественной человеческой тенденции к нереалистичному оптимизму. Одновременно предупреждения увеличивают вероятность, что люди длительное время будут им следовать.

Однако есть риск, что реакцией людей на предупреждения будет их игнорирование (“Я всегда буду в порядке”). Тогда имеет смысл поэкспериментировать с более позитивными посылами (например, предоставлять некоторое вознаграждение за предпочтительное поведение. Это эффективно даже тогда, когда вознаграждение не денежное. Пример – компьютерные игры, которые предлагают просто подсчет очков и поздравления). Исследования также показывают, что люди, с меньшей вероятностью проигнорируют предупреждение, если оно будет сопровождаться описанием конкретных шагов, которые люди могут сделать, чтобы снизить соответствующие риски (“Вы можете сделать X и Y, чтобы понизить Ваш риск”).

(7) Предварительные стратегии

Принимая решения люди, как правило, заранее продумывают определенный план действий.

Комментарий: Часто у людей есть определенные цели (например, прекратить пить или курить, поучаствовать в производительной деятельности или сэкономить деньги), но их поведение не позволяет им достичь желаемых целей. Если люди заранее предпримут определенные действия, такие, например, как участие в программе по отказу от курения, то они с большей вероятностью будут следовать своим целям. В частности, намерение совершить определенное действие в конкретный момент времени в будущем дает лучшую мотивацию к совершению такого действия и снижает вероятность того, что оно будет отложено.

(8) Напоминания

Необременительные, но настойчивые напоминания способствуют осуществлению поступков и выполнению обещаний и обязательств.

Комментарий: Люди склонны удерживать в голове много разных фактов, и когда они что-то упускают (например, оплату счетов, прием лекарств, или назначение визита к врачу), причиной тому может быть сочетание инерции, промедления, наличие конкурирующих обязательств, внутреннего психологического нежелания совершить тот или иной поступок и просто забывчивость. Н

апоминание может стать серьезным толчком, особенно в тех случаях, когда оно происходит многократно и заранее. В то же время для напоминаний важна привязка ко времени: следует удостовериться, что люди могут немедленно отреагировать на информацию (особенно в свете того, что люди время от времени страдают забывчивостью).

Родственным подходом является “подсказанный выбор”. В соответствии с ним люди не обязаны выбирать, но при этом их спрашивают, хотят ли они сделать выбор (например, экологически чистая энергия или новый поставщик электроэнергии, настройки конфиденциальности на их компьютере, или донорство органов).

(9) Выявление «планируемого намерения»

Люди, как правило, либо не задумываются о будущем, либо вынуждены держать в голове множество, зачастую конкурирующих между собой, будущих дел. Поэтому весьма эффективным напоминанием является узнавание их намерений по отношению к тому или иному конкретному событию или поступку. Например, высокую эффективность показывает вопрос: «Вы планируете голосовать?»

Комментарий: Люди с большей вероятностью примут участие в какой-либо деятельности, если кто-то выявит их планируемые намерения . Например, это относится к поведению человека применительно к собственному здоровью или здоровью ребенка. Простой вопрос о будущих планах (“Вы планируете делать прививку своему ребенку?”), может иметь значительные последствия. Как показывают исследования, число людей, делающих прививки в тех случаях, когда подобный вопрос задан, существенно увеличивается против случаев, когда о планах людей относительно будущих поступков никто не интересуется. Акцент на определенных качествах личности может также быть эффективным (“Исходя из вашего прошлого поведения, Вы – избиратель”).

10) Информирование людей о сущности и последствиях их собственного выбора в прошлом

Примером являются «умное раскрытие” в США и “midata проект” в Великобритании.

Комментарий: частные организации и государственные учреждения обладают большим объемом информации о том, какой выбор делали люди в прошлом. Проблема состоит в том, что люди часто испытывают недостаток в этой информации. Если людям ее предоставить и показать, к чему привел их выбор, их поведение может измениться. Люди зачастую не представляют негативных последствий тех или иных своих поступков или выборов и склонны многие важнейшие решения принимать легкомысленно, без должного обдумывания и учета последствий прошлых выборов. Людям при помощи Наджа надо помогать сделать правильный выбор в интересах общества и их самих.

III. Два подхода к использованию мягкого подталкивания государством

Каков лучший способ для практического использования Наджа? Безусловно, можно полностью положиться на уже существующие институты. Мы можем представить систему, в которой Надж используется действующими чиновниками и учреждениями, включая руководителей высших уровней. Например, соответствующие исследования могли быть проведены теми, кто занимается вопросами развития конкурентоспособности, охраны окружающей среды, государственной безопасности, защиты прав потребителей и экономического роста, вопросами борьбы с коррупцией в частном и государственном секторе, борьбы с нищетой, с инфекционными заболеваниями и с ожирением. Сосредотачиваясь на конкретных проблемах, а не на абстрактных теориях, можно было бы ожидать, что чиновники на высоких должностях будут использовать такие исследование, по крайней мере, от случая к случаю.

Если у чиновников есть знания и реальная власть, они могут осуществить серьезные реформы просто потому, что не принадлежат ни к научно-исследовательским центрам, ни к «фабрикам мысли». (Даже если одного человека наделить необходимой властью, поставив перед ним цель, он мог бы серьезно повлиять на ситуацию.)

При первой модели чиновники занимаются управлением, а «фабрики мысли» исследованиям в области Надж. Затем «фабрики мысли» снабжают чиновников и правительства необходимыми данными и практическими рекомендациями.

В определенном смысле, этот подход является наиболее простым. Он не требует новых рабочих мест или существенного дополнительного финансирования. Необходимо только внимание к соответствующим проблемам и фокусирование на правильных задачах. В Соединенных Штатах практика применения этого подхода, вместе с применением различных приемов мягкого подталкивания, оказалась очень успешной.

Совсем иной подход – создание нового подразделения – Команды по Изучению Поведения или команды Надж, продемонстрировала Великобритания. Сегодня он получает все большее распространение в Соединенных Штатах и других странах.

Специализированные подразделения могут быть организованы по-разному, отличаясь по форме и размеру. При минималистском подходе это должна быть небольшая группа компетентных людей (скажем, пять человек), которые применяли бы полученные сведения и, возможно, участвовали в текущих исследованиях, либо инициировали свои собственные и были напрямую связаны с правительствами. При более амбициозном подходе группа могла бы быть более многочисленной (скажем, тридцать человек или более). Она бы проводила исследования в широком диапазоне . Команда по исследованию поведения могла быть частью органов государственного управления (предпочтительная модель, чтобы гарантировать реальное влияние) или могла бы играть чисто консультативную роль при правительстве.

Какой бы не была форма команды, преимущество такого подхода состоит в том, что это была бы специализированная команда, хорошо информированная и готовая к выполнению конкретной работы. Эта команда могла бы работать с другими коллективами, проводя свои собственные исследования, включая случайные контрольные замеры. Такие команды, как правило, показывают серьезные результаты (Это фактически случилось в Великобритании и в Соединенных Штатах. К подобным результатам продвигаются и в других странах). Проблема состоит в том, что такая команда подобна приглашенному профессору – человеку в определенной степени постороннему, не обладающему властью или способностью начать полноценную реформу.

Участие властных структур имеет ключевое значение. В Великобритании существует большой опыт по применению этого подхода. Именно участие властных структур на самом высшем уровне и обеспечило эффективность британскому Наджу.

В сфере мягкого подталкивания не существует универсального решении. Однако, примечательно, что растет число стран, имеющих специальные команды по Наджу. При этом, оба подхода безусловно дополняют друг друга.

http://hrazvedka.ru/guru/nadzh-kratkoe-rukovodstvo.html

23.04.2016 Социальная физика Дэвида Пентланда и поведенческие войны.

Что такое Надж и какое отношение он имеет к социальной физике

В XXI веке произошло стирание границ между войной и миром. Появились различного рода теневые, гибридные, асимметричные войны, скрытые конфликты и т.п. Всё чаще используют термин «мировойна».

Поскольку границы между войной и миром стёрлись, то сегодня национальную безопасность рассматривают с точки зрения семи сфер противоборств и пяти полей боя. Так, в Стратегии национальной безопасности США 2015 г. выделяются именно такие поля и сферы. Соответственно именно по этим направлениям США и их союзники навязывают жёсткое противоборство своим конкурентам и противникам.

Если мы внимательно рассмотрим семь сфер противоборств и пять полей боя, везде можно увидеть информационную составляющую. Информация есть везде, поэтому каждый под термином «информационная безопасность» понимает своё. Существуют, однако, три различные сферы, в которых информация играет определяющую роль.

Первая сфера – это сфера телекоммуникаций, где информация выступает как сигнал. Главные процессы здесь – передача, обработка и хранение данных. Сигналы могут передавать и принимать как различного рода устройства, так и люди. Это мир хакеров, мир баз данных, провайдеров и т.д. Этот аспект информационной безопасности мы будем называть сетевой безопасностью.

Вторая сфера – это информация как контент. Здесь отправителями и получателями информации являются люди. Информация имеет вид текстов, видео, аудио-сообщений и т.д. Это та информация, с которой мы встречаемся каждый день как пользователи или авторы интернета. Это сфера информационных войн, рекламных и пропагандистских кампаний. Данный аспект информационной безопасности будем называть контентной безопасностью.

Третья сфера, которую в популярной литературе почти не обсуждают – это сфера человеческого поведения. Здесь информация важна не как сигнал и не как смысл сообщения, а как причина для каких-либо практических действий человека. Это мир поступков, тех или иных действий. Мир Надж (англ. nudge – толкнуть локтем, подтолкнуть, тж. навести на мысль). Этот аспект информационной безопасности мы будем называть поведенческой безопасностью.

Мы затронем только вторую и третью сферы – контентную и поведенческую. Первая сфера – сетевая безопасность – вотчина специалистов по информационной безопасности, как её понимают в IT-индустрии программисты, разработчики, хакеры и т.д. Если говорить кратко, эта сфера, где противоборствующие стороны стараются технически нарушить каналы передачи информации, затруднить или изменить алгоритмы её обработки, украсть, повредить либо изменить информацию в местах её хранения.

Рассмотрим контентную безопасность и меры по её защите. Важно понимать, что суверенитет в электромагнитной среде поддерживать труднее, чем привычный (географический) суверенитет. В электромагнитной среде нет границ как таковых, поэтому трудно обеспечить их физическую охрану.

Обеспечение контентной безопасности является важнейшей задачей государственной политики и патриотических сил любой страны. Решение этой ключевой задачи достигается за счёт задействования совокупности факторов и инструментов, из которых важнейшими являются следующие

1. Принадлежность поисковых инструментов и социальных сетей. Подавляющее большинство интернет-пользователей продолжают заходить на сайты при помощи поисковиков. Поисковик – своего рода трасса: пользователи попадают именно туда, куда хотят их направить владельцы поисковика. Поэтому первый важнейший пункт контентной безопасности – принадлежность поисковиков. В этом смысле Россия и Китай находятся в уникальном положении: только в этих двух странах Google не является главным поисковым инструментом.

Такая же ситуация и с социальными сетями. Здесь у России есть собственные мощные социальные сети, прежде всего ВКонтакте и Одноклассники, которые по количеству пользователей и по их активности превышают масштаб соответствующих американских сетей.

2. Ещё один элемент информационного суверенитета – это компьютерные игры. Во всём мире происходит процесс «геймификации». Уже многие люди учатся, познают реальность, развлекаются и даже формируют жизненные установки и ценности через компьютерные онлайн-игры. Соответственно, кто их производит – тот и хозяин аудитории. В мировой табели о рангах игровые российские компании занимают очень приличные места.

Всё, что было сказано об играх, целиком относится и к телевидению. Помимо производителей сериалов, хотелось бы отметить телеканал Russia Today. Известно, что он вошел в число пяти наиболее активно просматриваемых видео-новостных каналов американского интернета и видеонета многих европейских стран.

Почему это важно? Широкополосный дешёвый интернет изменил правила игры в глобальной паутине. Если вообще информация в интернете удваивается каждый 2,5 года, то объём видеофайлов удваивается каждые шесть месяцев.

Информационная безопасность в текстовой сфере предполагает соблюдение нескольких обязательных требований:

Во-первых, всегда надо помнить, что интернет отличается от физического мира тем, что информационные следы остаются в нём навсегда.
Во-вторых, всегда надо помнить о том, что пользователи интернета крайне неоднородны. Нет потребителя контента вообще, так же как нет и обобщённого человека. Поэтому каждый текст и каждый электронный ресурс должен быть ориентирован на конкретную аудиторию.
В-третьих, надо иметь в виду, что в интернете даже больше, чем в реальной жизни, важно доверие аудитории. Доверие трудно завоевать, но легко потерять. Сильная информационная политика всегда базируется на доверии. В этой связи в информационном потоке надо чётко разделять факты и их интерпретацию.

Что такое поведенческое противоборство? Классические информационные противоборства в виде информационных войн или психологических войн предполагают, прежде всего, убеждение аудитории. В конечном счёте, именно в этом состоит задача агитации, пропаганды, PR и т.п.

Однако человек – сложная система. Как установили психологи, социологи, специалисты нейронаук, в различных ситуациях от 50 до 90% своих действий люди осуществляют «автоматически». Это открытие и положено в основу поведенческих противоборств. Не надо людям ничего объяснять, убеждать, изменять ценности: необходимо просто воспользоваться имеющимися у них привычками, стереотипами, склонностью выбирать наименее энергозатратный и простой путь достижения целей – в собственных интересах тех, кто ведёт противоборство.

Поведенческие варианты противоборства базируются на трёх китах.

Первый – Большие Данные (Big Data, БД) и методы их обработки. Поскольку у разных групп людей разные привычки и стереотипы, обработка БД позволяет узнать привычки, стереотипы, склонности конкретных групп и даже отдельных людей как представителей этих групп. Откуда черпаются эти БД? Опять-таки из интернета. Это огромный поведенческий архив, где хранится информация не просто о мыслях, но и о реальных действиях всех относительно всего. К тому же в дополнение к поведенческим архивам есть огромные базы данных. Например, в массиве данных компании (дата-брокера) AXIOM насчитывается 700 млн. аккаунтов, или профилей конкретных людей, классифицированных по 150 параметрам. В результате БД позволяют не только разделять всех пользователей на конкретные группы с общими привычками, стереотипами и особенностями автоматизма, но и предсказывать их поведение.
Второй кит – это так называемые поведенческие технологии. Самая известная из них – «мягкое подталкивание», или Надж. Эту технологию разработали один из ближайших сотрудников и даже друзей Б.Обамы, его «информационный царь» Касс Санстейн и советник премьер-министра Великобритании Д.Камерона Ричард Талер. Суть технологии Надж заключена в названии: подталкивание. Надж старается поставить человека в такую ситуацию, когда самое лёгкое решение оказывается таким, какое нужно тому, кто эту ситуацию создает, т.е. «подталкивателю».
Третий кит – это платформы, при помощи которых происходит подталкивание. Поскольку в ходе поведенческих противоборств собранная информация используется путём применения определённых технологий (прежде всего Наджа), необходимо ещё и место, где осуществлять подталкивание. Поскольку сегодня активность переносится в цифровую среду, а между реальностью и виртуальностью в этой единой цифровой среде практически нет разницы (они соединились) – в ней и происходит подталкивание. Оно осуществляется через различного рода электронные выборы, платформы интернет-магазинов и т.п.

И ещё один, очень характерный факт. Руководителем рабочей группы по реформе АНБ (NSA, National Security Agency), самой мощной организации США по собиранию, хранению и обработке данных со всех цифровых платформ, был уже упомянутый Касс Санстейн, который к этому времени уже ушёл с государственной службы.

Кто предупреждён – тот вооружён.

Ларина Е.С.

http://www.seminarium.narod.ru/moip/lib/sociobiology/nudge.html

19.10.2015 Новая военная стратегия США и поведенческие войны

В 2015 году в Соединенных Штатах принят ряд новых основополагающих документов, определяющих стратегию и тактические действия в сфере национальной безопасности, а точнее сказать, обеспечения глобального доминирования и всемирного диктата, гарантирующего сохранение однополярного мира. Ключевым документом является Стратегия национальной безопасности США 2015.

В Стратегии указано: «Укрепление экономического могущества Америки является основой нашей национальной безопасности и важнейшим источником нашего влияния за рубежом… Мы продолжаем задавать темп развитию науки, технологий и инноваций в глобальной экономике». Дается ответ в Стратегии и на вопрос – как обеспечить Американскую «исключительность», являющуюся для правящей элиты Америки первостепенной и неоспоримой ценностью: «Успешная стратегия обеспечения безопасности американского народа и продвижения интересов нашей национальной безопасности должна начинаться с одной неоспоримой истины — Америка должна быть лидером»[1].

В рамках стратегии указан и главный враг мирового сообщества. Таким врагом был определен геостратегический субъект, не только препятствующий глобальным планам США, но и повышающий степень свободы и самостоятельности Европейских стран. Еще до начала активной фазы Украинского кризиса Россия была объявлена главным врагом Запада. Официально об этом впервые написано в Стратегии: «Наши сложные времена наглядно продемонстрировали силу и значимость незаменимого американского лидерства в мире. Мы мобилизовали и возглавили международные усилия по наказанию России и противодействию ее агрессии, по ослаблению, а в конечном счете и по уничтожению ИГИЛ, по искоренению вируса Эболы, по прекращению распространения материалов для изготовления ядерного оружия, по переходу к новому этапу в глобальной борьбе за снижение углеродных выброcов»[2].

Наученные поражениями в Ираке и в Афганистане, Соединенные Штаты осуществляют коренную перестройку вооруженных сил, способов и методов их действий. В значительной степени итоги этого пересмотра нашли свое отражение в документе Сухопутных сил Соединенных Штатов «Оперативная концепция Армии США «Победа в сложном мире 2020-2040»[3].

В оперативной Концепции «Победа в сложном мире», в документах Пентагона и в выступлениях нового Министра обороны Э.Картера указывается, что Соединенные Штаты приняли на вооружение доктрину пяти полей боя и семи сфер противоборств. Полями боя, или как говорят американцы, доменами являются суша, водная среда, воздух, космос и электромагнитная среда, привычно называемая киберпространством. В качестве семи сфер противоборства выделяются традиционные огневые военные действия, внешнеполитическая борьба, воздействие на внутреннюю политику, финансово-экономические конфликты, информационные войны, поведенческие войны и сфера технологического противоборства.

Несмотря на то, что Соединенные Штаты стараются все в меньшей степени использовать термин «война», заменяя его терминами «жесткое противоборство» или «конфликты», они уверенно ведут мир к перманентному состоянию мировойны или войномира. При этом в новой американской концепции предусматривается, что главная нагрузка ведения традиционных военных действий должна ложиться на союзников, сторонников и поддерживаемые Соединенными Штатами силы. Сами же Соединенные Штаты должны сосредоточиться на скачкообразном развитии и достижении приоритета в новых поколениях ядерных и других сверхразрушительных средств поражения, в качестве последнего аргумента, и главное, максимально использовать нетрадиционные типы вооружений и противоборств. При этом эти типы по своим разрушительным последствиям смогут не только не уступать, но и превосходить традиционные типы вооружений.

Представляется практически важным относить технологические противоборства, информационные конфликты, поведенческие войны, внутриполитические подрывные акции именно к войнам. Все эти типы жестких противоборств полностью укладываются в методологически выверенное и операционно эффективное, чуть измененное определение войны, данное ведущими российскими стратегистами В.Ковалевым, С.Малковым и Г.Малинецким в только что опубликованном докладе «Помни войну»: «Война (жесткое противоборство) – это такой способ ведения конфликта, при котором отсутствуют ограничения на масштабы, инструментарий и методы целенаправленного воздействия на участников конфликта»[4].

Разработка инструментария для войн нового типа стала главной задачей, выдвинутой в прошлом году Третьей инициативы оборонных инноваций, разработанную на межпартийной основе с участием представителей Администрации, Конгресса, деловых кругов и американских военных. В ходе представления Третьей оборонной инициативы бывший Министр обороны Ч.Хейгел отметил, что «мы сталкиваемся со стремительным развитием новых технологий, вызовами со стороны различных государств и негосударственных структур; с возникающими сложными, смертельными и часто асимметричными угрозами, начиная от кибератак до деятельности транснациональных преступных сетей. В этой связи министерством обороны США ставится задача действовать на уничтожение и подавление опережающим образом, как самой существующей угрозы, так и всех обстоятельств данной угрозы. А главное, резко ограничить возможности, парализовать или уничтожить субъект этой угрозы.

Можно выделить два важнейших обстоятельства, которые обуславливают принятие новой Инновационной оборонной инициативы. Во-первых, это американское лидерство. Во-вторых, партнерство между государством и бизнесом».

Ч.Хейгел сказал, что «мы должны, используя наши возможности, обеспечить военное и технологическое превосходство, и на этой основе готовность вооруженных сил опережать не только действия, но и планы любого потенциального противника».

Выступая в этом году перед руководителями крупнейшим IT корпораций, венчурных фондов и высокотехнологических компаний Эштон Картер выдвинул в качестве первоочередной задачи, которая должна быть решена в ходе реализации Третьей оборонной инициативы: создание уникальной системы вооружений, которую ни одна страна в мире не сможет ни скопировать, ни применить в своих целях. Эта система должна использовать уникальные, имеющиеся только в США технологии и монопольно принадлежащие им ресурсы. Частично такая постановка вопроса связана с успехом китайской электронной разведки, которой удалось только за последние три года добыть американских военно-технологических секретов почти на 300 млрд. долларов, включая самые современные разработки[5].

Несмотря на многочисленные вопросы средств массовой информации о характере нового американского оружия на последующей за выступлением пресс-конференции, Э.Картер категорически ушел от ответа, сказав, что сам по себе характер нового типа вооружений не предполагает его широкого обсуждения.

Тем не менее, опираясь на доступные, открытые источники и внимательно анализируя события не только последних месяцев, но и лет, постараемся высказать предположения, что же Эштон Картер рассматривает как новое стратегическое оружие Соединенных Штатов, способное наряду с ядерными и другими подобными смертоносными арсеналами, сохранить роль Америки, как мирового доминанта.

В любой спецоперации все прямо и косвенно причастные акторы стремятся реализовать собственные цели. Не является исключением эпопея Э.Сноудена. Вполне очевидно, что Э. Сноуден хотел раскрыть глаза американскому и мировому общественному мнению на незаконные методы деятельности АНБ, тотальную слежку и прослушку. В то же время нельзя не отметить, что большая часть разоблачений Э.Сноудена, при всей их сенсационности, не открыла чего-то нового для экспертов и специалистов в сфере разведки. Практически все, о чем поведал Э.Сноуден, было известно до него. Хотя и без деталей, подробностей, названий конкретных программ, размеров ассигнованных сумм и т.п. Конечно же, эти детали перевели предположения экспертов из разряда гипотез в сферу конкретных фактов и документированных мнений.

Однако интересно посмотреть, каких разделов коснулись разоблачения Э.Сноудена. В основном речь шла о нарушении приватности не только иностранцев, но и граждан США, прослушивании телефонных разговоров не только рядовых американцев, но и глав стран – союзников США, контролем со стороны АНБ за финансовыми транзакциями, осуществляемым по самым разнообразным потокам, программам развития кибервооружений и т.п. Все это произвело чрезвычайно большое впечатление и имеет до сих пор серьезные последствия, как для престижа США, так и для межгосударственных отношений. Несомненно, это сказалось и на доходах компаний, упомянутых в разоблачениях Э.Сноудена.

Тем не менее, есть устойчивое впечатление, что АНБ использовало эпопею Э.Сноудена, уж коль скоро она произошла, как стандартную операцию прикрытия в отношении действительно главной, до сих пор тщательно скрываемой задачи, решаемой Агентством Национальной Безопасности и другими государственными структурами США при его содействии. Речь идет о разработке и практическом использовании технологий управления групповым и массовым поведением в других странах мира, как в странах-союзниках, так и противниках Соединенных Штатов Америки.

Нетрудно заметить, что в материалах Э.Сноудена вообще не содержится информация на эту тему и соответственно может возникнуть предположение, что тезис об управлении групповым поведением сколь угодно большой размерности имеет отношение не к фактическому положению дел, а к конспирологии. Причем, конспирологии, понимаемой не в смысле научного, фактологического расследования, а в традиционной трактовке, как измышления незрелого ума и порождения неустойчивой психики.

На сегодняшний день существует достаточно большое количество имеющихся в открытой печати, а также в специализированных публикациях сведений и данных, подтверждающих гипотезу о переходе определенных групп внутри элиты США к скрытому управлению поведением больших групп населения в самой Америке и за рубежом. Из совокупности разнородных фактов, ключевыми на наш взгляд, являются следующие.

Первое. Начать, несомненно, надо с наиболее наглядного, что называется материализованного свидетельства практической постановки задачи управления поведением. Речь идет о только что отстроенном, оснащенном и выводимом на расчетную мощность циклопическом центре АНБ в штате Юта. Понятно, что для целей шпионажа, радиоэлектронной разведки, криптографии и проч. требуется гигантский объем хранилищ данных. Однако, для них не нужно хранилище объемом в один йоттабайт, которое расположено в новом Дата Центре в штате Юта. Чтобы наглядно понять, о чем идет речь, отметим, что весь ежегодный интернет-трафик, включая собственно интернет, интернет вещей и проч. приближается в настоящее время к одному зеттабайту. Тем самым в Юте имеется хранилище для 15-летнего мирового интернет-трафика. Однако размерность сразу уменьшается в том случае, если не просто хранить трафик, т.е. данные всех типов, а обрабатывать их различными способами, для чего представлять данные в виде самых различных классификаций. Иными словами, не для чего иного, как для интеллектуального анализа сверхбольших объемов данных такое хранилище просто не нужно.

Второе. В США в отличие от других стран еще в 1994 г. была создана специальная широкополосная сеть для совместного межведомственного использования ресурсов (аппаратных и программных) суперкомпьютеров. Фактически в Соединенных Штатах в отличие от других стран суперкомпьютерная сеть не разделена ведомственными и корпоративными барьерами, а функционирует как единое целое. Более того, в начале нулевых годов американцы договорились с Великобританией, что к этой сети подключаются и британские суперкомпьютеры. Это весьма важно, поскольку согласно международным оценкам, лидером по эффективности использования суперкомпьютеров в секретных проектах выступает именно Великобритания. Данных по этой сети нигде нет, но различного рода косвенные расчеты позволяют утверждать, что мощность этой сети составит от половины, до двух третей суммарной мощности всех 500 суперкомпьютеров, входящих в настоящее время в мировой рейтинг. Наиболее мощные суперкомпьютеры, входящие в сеть, принадлежат АНБ, Министерству энергетики США, британской разведке и американским университетам, тесно работающим с военно-разведывательным комплексом. С 2014 года общее руководство сети осуществляет Киберкомандование США.

Третье. За последние четыре года Соединенные Штаты истратили несколько сот миллионов долларов на разработку программ интеллектуального анализа не просто Больших, а сверхбольших массивов данных. Примечательно следующее обстоятельство. В коммерческом секторе для анализа Больших Данных в основном используются методы математической статистики. В то же время, анализируя гранты таких агентств, как DARPA и IARPA, можно увидеть, что средства затрачивались на разработку программ по анализу и прогнозированию на основе Больших Данных, базирующихся на принципиально новых разделах математики, типа теории категорий и функторов, на системах распознавания образов, нейронных вычислениях и так называемом глубоком машинном обучении. Все эти методы на порядки превосходят с точки зрения выявления нетривиальных зависимостей и связей, мощности и точности прогнозирования, методы стандартной математической статистики, которые описываются как основной инструмент во всей специализированной литературе по Большим Данным.

Четвертое. Последние годы в США предпринимаются организационные и законодательные меры по обеспечению потребностей разведсообщества Большими Данными. Прежде всего, следует иметь в виду, что само по себе Агентство Национальной Безопасности является обладателем крупнейших массивов Больших Данных, которые оно получает в результате своей шпионской деятельности, о которой мир сегодня неплохо осведомлен благодаря разоблачениям Э.Сноудена.

Гораздо менее известна организация FSD. В переводе на русский она может быть названа Службой Федеральных Данных. Главным ее назначением является концентрация данных об американцах, которые собирают практически все федеральные ведомства, министерства, агентства и т.п. Без преувеличения можно сказать, что не в одной стране мира нет такой подробной базы данных на своих граждан, как в Соединенных Штатах, и содержится эта база не в АНБ, а в неприметной организации с указанным выше названием. При этом надо иметь в виду, что в данную организацию дополнительно стекаются все данные из страховых компаний, банков, пенсионных фондов, авиакомпаний и т.п. под американской юрисдикцией. Соответственно, если те или иные люди застрахованы в американской компании, обслуживаются американскими банками или банками, имеющими корреспондентские счета в американских банках, летали американскими авиалиниями или используют американские кредитные карты, типа Visa, American Express и т.д., то все их данных также попадают в эту организацию, а оттуда – в Центр Больших Данных АНБ.

Окончание следует.

[1] «Мировойна: все против всех. Новейшие концепции англо-саксонской военной мысли», под ред. Е.Лариной, В.Овчинского, Книжный мир, 2015 – в печати

[2] «Мировойна: все против всех. Новейшие концепции англо-саксонской военной мысли», под ред. Е.Лариной, В.Овчинского, Книжный мир, 2015 – в печати

[3] «Мировойна: все против всех. Новейшие концепции англо-саксонской военной мысли», под ред. Е.Лариной, В.Овчинского, Книжный мир, 2015 – в печати

[4] http://spkurdyumov.ru/uploads//2015/05/pomni-vojnu.pdf

[5] Marc Goodman, Future Crimes: Everything Is Connected, Everyone Is Vulnerable and What We Can Do About It, Doubleday, NY 2015

Е.Ларина В.Овчинский

Статья опубликована в журнале «Информационные войны» № 3 2015 г.

http://hrazvedka.ru/blog/novaya-voennaya-strategiya-ssha-i-povedencheskie-vojny.html

________________________________

Окончание

Э.Сноуден не просто рассказал, а даже показал на слайдах связь с АНБ крупнейших интернет-компаний и телекоммуникационных гигантов. В результате произошел большой скандал. Компании сначала протестовали, затем сообщили, что вносят соответствующие требования в Конгресс США о том, чтобы прекратить практику использования их данных в интересах АНБ. Однако от публики, и даже большинства экспертов укрылось крайне важное обстоятельство. Речь в протестах идет о персональных данных, т.е. данных, по которым можно идентифицировать пользователя как Ивана Ивановича Иванова, либо Джона Смита Третьего и т.п.

Большие же Данные – это не персональные данные. В принципе, персональные данные могут быть Большими Данными, а могут и не быть. Более того, для технологий Больших Данных сама по себе идентификация конкретного человека не важна и не интересна, потому что связи и закономерности, выявляемые при помощи Больших Данных, имеют статистический характер, а не касаются судьбы конкретного индивидуума. Про Большие Данные речь в разоблачениях Э.Сноудена вообще не шла.

Практически все крупнейшие провайдеры Больших Данных, а ими являются Google, Facebook, Twitter, Amazon, eBay и т.п., имеют американскую юрисдикцию и в случае соответствующих решений США обязаны предоставлять все необходимые данные. В отличие от персональных данных, для предоставления обезличенных Больших Данных, правительству не нужны даже какие-либо специальные судебные решения. В американском законодательстве четко прописаны обязанности американских компаний с точки зрения национальной обороны.

Важно, что Большие Данные должны предоставлять не только американские компании – провайдеры Больших Данных, либо брокеры данных, но и компании, которые котируются на американском биржевом рынке. Последние два обстоятельства нуждаются в некотором пояснении.

В Соединенных Штатах существует целый ряд крупнейших компаний, которые покупают данные по всему миру у других, как правило, у торговых компаний и перепродают их транснациональным корпорациям для целевого, или как его еще называют таргетированного маркетинга, и т.п. В их числе Acxiom, Experian, Epsilon и т.п. Чтобы представить масштабы накопленных данных, приведем лишь несколько цифр. Только Acxiom располагает данными на 700 млн. человек, что является 10% всего населения мира. Причем, ежедневно число лиц, подпадающих в базы данных возрастает на цифру от 500 тыс. до 1 млн.человек. по подавляющему большинству персон составляются профили, которые включают в себя 150 характеристик[1].

Кроме того, практически все крупные международные интернет-компании котируются на NYSE, либо на Nasdaq. Соответственно, и эти компании при получении запроса под угрозой лишения листинга также должны передавать обезличенные Большие Данные американскому правительству, а иными словами АНБ. При этом то, что они могут иметь иную юрисдикцию и действовать в далеких от Америки регионах, не является препятствием для этих обязательств.

Подытоживая можно сказать, что АНБ сегодня имеет доступ к подавляющему большинству Больших Данных, имеющихся в мире. Некоторые высказывают точку зрения, что исключением является Китай. Однако другая часть специалистов не без основания полагает, что и китайские Большие Данные в немалой степени оказываются в США через американских и британских брокеров данных.

Пятое. В течение последних полутора лет в Соединенных Штатах прошел целый ряд научных конференций, круглых столов и заседаний, инициированных теми или иными «думающими танками», среди которых выделяется Институт сложности в Санта-Фе. В этих мероприятиях участвовали ведущие исследователи и разработчики в сфере Больших Данных, руководители департаментов поведенческого маркетинга и таргетированной рекламы, специалисты в сфере прогнозирования на основе Больших Данных – с одной стороны, и высокопоставленные правительственные чиновники, представители разведывательного сообщества и члены британской и американской правительственных программ Надж – с другой. Например, на одной из такого рода конференций с основным докладом Strategic potential of big data for National Security выступила исполнительный директор IARPA Катарина Марш.

Как правило, в большинстве такого рода мероприятий принимали участие один из ближайших советников Б.Обамы, участник группы по реформе АНБ Касс Санстейн[2], Ричард Талер[3], его соавтор по книге «Надж[4]» и Алекс Пентланд. Алекс Пентланд недавно включен журналом «Форбс» в число семи самых влиятельных исследователей в области информационных технологий. Он руководит несколькими лабораториями в знаменитом МТИ, входит в число советников нескольких компаний из списка Форчун 500, консультирует правительство США.

Чтобы понять, о чем шла речь на этих мероприятиях, достаточно процитировать книгу Алекса Пентланда «Социальная физика»: «Я уверен, что значение Больших Данных состоит в том, что они дают информацию о поведении людей, а не об их убеждениях… Понятие Больших Данных и наука о сетях находятся за гранью обычных подходов к проектированию социальных структур…Адам Смит и Карл Маркс ошибались, или, по меньшей мере, предлагали только половинчатые решения. Почему? Потому что они строили свои теории на основе усредненных понятий рынка и классов. И хотя, безусловно, рассуждение в таких терминах тоже может быть полезным, однако очевидно, что социальные феномены на деле состоят из миллионов мелких транзакций между индивидами. Существуют отдельные примеры межличностных взаимодействий, которые не просто не укладываются в усредненные параметры, а являются причиной социальных вспышек и потрясений, таких как Арабская весна. Придется снизойти до этих мельчайших примеров, этих микропримеров, потому что они позволяют понять социальное устройство вне усредненных показателей. Мы вступаем в новую эру социальной физики, где решающий исход будет зависеть от самых мелких деталей, от таких мелочей, как ты да я…Сам факт того, что мы теперь сможем отслеживать динамику социальных взаимодействий и их происхождение, что мы больше не будем ограничены усредненными показателями, такими как рыночные индексы, вызывает во мне трепет. Мы будем способны предсказывать и управлять поведением рынков и возникновением революций[5]».

На этих конференциях родился пока еще не получивший широкого признания термин «hidden power» или «невидимая сила».

Вполне очевидно, что представленные факты носят комплиментарный, т.е. дополняющий друг друга характер и показывают целостную картину завершающего этапа создания технологической системы управления групповым и массовым поведением любой размерности в иностранных государствах для реализации интересов наднациональной финансово-корпоратократической элиты.

Итогом такого управления должно стать превращение субъектов мировой политики, экономики и т.п. в объекты, находящиеся под внешним, невоспринимаемым, руководящим воздействием. Для того, чтобы этого не случилось, необходимо в крайне сжатые сроки осуществить комплекс весьма интеллектуалоемких, высокотехнологичных мер, подкрепленных целым рядом обеспечивающих мероприятий, требующих затрат ресурсов и принятия новых юридических актов на государственном уровне.

Отдельная тема – это поведенческие войны. В настоящее время практически невозможно найти западных публикаций, посвященных данной теме. В значительной степени это связано с ее чрезвычайной деликатностью, в том числе для западного общественного мнения. Кроме того, возможности ведения полноценных поведенческих войн появились лишь недавно в связи с накоплением огромных массивов объективной информации о человеческом поведении, в том числе поведении социальных и иных групп сколь угодно большой размерности. Эти сведения в основном содержатся в интернете, который по факту является огромным поведенческим архивом.

Возможности поведенческих войн связаны с инструментарием, разрабатываемым на стыке когнитивных вычислений, Больших Данных и междисциплинарного комплекса поведенческих наук. Давно и хорошо известно, и особый вклад внесли в это российские психологи, что человеческое поведение в значительной мере зависит не только от наших представлений, ценностей, убеждений, а в немалых своих компонентах базируется на стереотипах, привычках, поведенческих паттернах, а также складывается под воздействием формальных и неформальных институтов.

Доказано, что человек по своей психофизиологии склонен как любое живое существо к решению задач с по возможности меньшей затратой энергии и других ресурсов. Поэтому, как неопровержимо установили исследователи, значительная часть нашего поведения осуществляется в своего рода полуавтоматическом режиме, на основе привычек и стереотипов. Это касается не только элементарных поведенческих функций и стандартных жизненных ситуаций. Наши привычки, поведенческие паттерны, культурные стереотипы и т.п. оказывают серьезное воздействие даже в сложных ситуациях выбора, казалось бы, требующих глубоких размышлений и мобилизации ресурсов сознания.

Хорошо известно, что человеческая деятельность не сводится к работе сознания. Многие важнейшие функции человек делает, что называется, бессознательно. На протяжении практически 50 лет этот тезис успешно доказали на основе огромного массива впечатляющих экспериментов в первую очередь советские психологи . Сегодня на основе в том числе и их исследований, с привлечением огромных массивов данных о реальном поведении людей в различных ситуациях, их привычках, склонностях и реакциях и разрабатывается арсенал принципиально нового вида войн – поведенческих войн.

В их сердцевине лежит манипулирование вложенными в нас социумом, а также собственной биографией и культурной средой, алгоритмами поведения, привычками, стереотипами деятельности и т.п. Грубо говоря, инструментарий поведенческих войн состоит в том, чтобы отделить привычку от сложившегося вида деятельности, сформировавшей ее ситуации, и использовать поведенческие паттерны для достижения иных целей. Это категорически не ментальные войны, которые велись на протяжении всей человеческой истории.

Поведенческое оружие – это оружие завтрашнего дня. Именно под него заточен только что пущенный в эксплуатацию супергигантский по своей информационной емкости, центр АНБ в штате Юта, аккумулирующий массивы поведенческой информации, охватывающие все страны мира и все континенты. Именно на этот не только не афишируемый, но и засекреченный новый вид вооружений возлагаются частью американских элит наибольшие надежды в жестких противоборствах ближайшего будущего. Именно тема поведенческих войн в наибольшей мере табуирована и засекречена в мировом информационном пространстве. Более того, известно, что ведущие американские средства массовой информации, наиболее популярные блоггеры и т.п. получили из Вашингтона негласную рекомендацию: при появлении каких-либо материалов на тему поведенческих войн дискредитировать их любыми доступными средствами, начиная от обвинений в конспирологии, и заканчивая доказательством о якобы технологической невозможности ведения поведенческих войн.

В заключение буквально пару слов относительно соотношения информационных и поведенческих войн. В значительной степени это вопрос терминологии. Более того, в Великобритании, где впервые появился термин «бехивеористские» или поведенческие войны, их связывали с использованием конкретной школы психологии, а именно школы бихевиоризма Б.Скиннера.[6] Что касается американских исследователей, особенно школы «Надж», то они в значительной мере опирались на работы Д.Канемана и А.Тверски, в которых традиционно использовался термин «бихевиористская», т.е. поведенческая экономика[7].

Однако, представляется, что различия между поведенческими и информационными войнами носит не смысловой, а принципиальный, в том числе инструментальный и конструкционный характер. Дело в том, что гениальный психолог Эвальд Ильенков[8] и другие советские психологи неопровержимо доказали, в том числе проведя беспрецедентный эксперимент по обучению слепо-глухо-немых детей, что человеческая деятельность, а соответственно и поведение, выходит за пределы информации. Информация является лишь одним из составных компонентов поведения, которая обязательно предполагает различного рода инструментальную деятельность, психофизиологические реакции и иные чисто физические процессы. В поведенческих войнах используется инструментарий не только информационных войн самого различного типа, в том числе базирующийся на семиотических системах, но и различного рода физические, ориентационные и иные технологии.

[1] Marc Goodman, Future Crimes: Everything Is Connected, Everyone Is Vulnerable and What We Can Do About It, Doubleday, NY 2015

[2] Cass R. Sunstein, Why Nudge?: The Politics of Libertarian Paternalism (The Storrs Lectures Series), Yale University Press; 2015

[3] Richard H. Thaler, Misbehaving: The Making of Behavioral Economics, W. W. Norton & Company; 2015

[4] Richard H. Thaler , Cass R. Sunstein, Nudge: Improving Decisions About Health, Wealth, and Happiness, Penguin Books; 2009

[5] Alex Pentland, Social Physics: How Good Ideas Spread-The Lessons from a New Science, Penguin Press; 2014

[6] Лорин Слейтер, Открыть ящик Скиннера, АСТ, М.: 2007

[7] Дэниел Канеман, Пол Словик, Амос Тверский, Принятие решений в неопределенности: Правила и предубеждения, Гуманитарный центр, М.: 2005

[8] Толстых В.И. (ред.) , Эвальд Васильевич Ильенков, М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009

Мареев С.Н., Э. В. Ильенков. Жить философией,СПб.: Академический Проект, Трикста, 2015

21.10.2015 Е.Ларина В.Овчинский

http://hrazvedka.ru/blog/novaya-voennaya-strategiya-ssha-i-povedencheskie-vojny-2.html

Поведенческая теория потребления

Из книги "История экономических учений" Толкачева С.А.

Родоначальником поведенческой теории потребления (спроса) и первым, кто ввел в употребление сам термин "поведенческая экономика", был Джордж Катона (George Kalona, 1901 – 1981). Он писал, что "в отличие от чистых теоретиков, мы не допускаем изначального существования рационального поведения и того, что это поведение образует основу экономического анализа. Мы изучаем экономическое поведение таким, каким видим"^[1], и утверждал, что на решения о покупке предметов потребления влияет не только размер дохода покупателя, необходимость делать сбережения, величина процента за потребительский кредит и другие объективные факторы, но и чисто субъективные психологические причины. Например, в книге "Психологическая экономика" (1975) Катона указывал на влияние на покупателей таких факторов, как оптимистический или пессимистический настрой, существующий в данный момент в обществе, моральный износ товаров длительного пользования, мода, соображения престижа и т.д.

Поведение человека в условиях риска изучали М. Алле (М. Allais) и Д. Элсберг (D. Ellsberg). Нобелевский лауреат по экономике 1988 г. М. Алле в одной из своих ранних статей "Поведение рационального человека в условиях риска: критика постулатов и аксиом американской школы" описал результаты своих экспериментов, получивших название "парадокс Алле", согласно которому человек в условиях риска будет стремиться не к максимизации ожидаемой полезности, а к достижению абсолютной надежности своего выигрыша. Другой парадокс выявил также в ходе экспериментов Д. Элсберг. Согласно его выводам, человек в условиях риска и неопределенности предпочитает бо́льший, но точно определяемый риск. Благодаря этой определенности можно принять меры страховки от этого риска.

Дальнейшее развитие исследований поведения покупателя предприняли психологи Даниэль Канеман (Daniel Kahneman) и Амос Тверски (Amos Tversky) В 1970-е гг. в своих двух статьях^[2] они подвергли критике "ортодоксальную" теорию ожидаемой полезности, предложив альтернативную концепцию принятия решений в условиях неопределенности, получившую название "теория перспектив". Эти два выдающихся психолога считаются знаменосцами нового сугубо бихевиористского направления в экономической теории. Если их предшественники, будучи экономистами, пытались приспособить психологию для нужд экономики, то Д. Канеман и А. Тверски поменяли характер междисциплинарного взаимодействия: они стали подгонять экономику под стандарты психологической науки. Анализ экономических феноменов стал осуществляться исходя из концептуальных представлений, выработанных психологической наукой, с использованием принятых в ней методов и понятий.

Такая инверсия позволила объяснить многие аномалии в действиях хозяйствующих субъектов, существующих с точки зрения теории ожидаемой полезности (например, парадокс Алле и др.). Вот некоторые выводы теории Канемана и Тверски:

1) "зависимость от исходного положения". Индивид оценивает альтернативу "прибыль – убыток" относительно некого начального положения. Это соответствует психологической теории, согласно которой человеческая система восприятия окружающего мира более приспособлена к оценке случившихся изменений, чем к оценке абсолютных величин;

2) желание "уклонения от потерь", согласно которому люди более чувствительны к снижению своего благосостояния, чем к его увеличению. "Антиполезность от потери ста долларов равняется ориентировочно удвоенной полезности от выигрыша тех же самых ста долларов";

3) "уменьшающаяся чувствительность". Предельная ценность как прибылей, так и убытков уменьшается с увеличением их размеров.

Таким образом, можно сделать вывод, что восприятие и оценка человеком окружающих явлений имеют субъективный и нелинейный характер. В 2002 г. Канеману была присуждена Нобелевская премия по экономике.

Важно запомнить!

В одной из последних работ^[3] упоминавшегося выше Дж. Акерлофа, получившего в 2001 г. Нобелевскую премию за исследование функционирования рынков в условиях ассиметричпой информации, и Роберта Шиллера (Robert "Bob" Shiller) (Нобелевская премия 2013 г.) также поднимаются проблемы психологии хозяйствующего субъекта, такие как "доверие" и степень его изменения в зависимости от ситуации; "справедливость" как фактор, влияющий на принятие решений; "злоупотребление" как неизбежный элемент хозяйственных действий и "денежная иллюзия", которая возникает тогда, когда мы принимаем решение под впечатлением номинальной суммы, а не реальной покупательной способности денег.

Среди современных исследователей психологии потребителя можно указать Дэна Ариели (Dan Ariely), автора книги "Предсказуемо иррационален: Скрытые силы, влияющие на наши решения" (2008). Будучи преимущественно маркетологом, он приводит много примеров воздействия продавца на покупателя. Например, "эффект бесплатного завтрака", который по-русски можно назвать "эффектом халявы" (например, когда на упаковке можно прочитать "100 грамм бесплатно" или "первый месяц бесплатно" для долговременных услуг и т.п.). Таким образом, в настоящее время общая экономическая теория открывает для себя то, что давно используют специалисты по маркетингу и рекламе.

Идеи поведенческой экономики оказались чрезвычайно притягательными для современных западных политических деятелей. Так, их активно использовал в ходе своих избирательных кампаний Б. Обама, а став президентом США, он неоднократно ссылался затем на них в своих выступлениях. Устойчивый интерес к идеям бихевиористов питает и премьер- министр Великобритании Д. Камерон. В рамках своего Кабинета министров он создал специальное подразделение – Группу по разработке поведенческой политики. Таким образом, дистанция между выдвижением бихевиористских нормативных рекомендаций и первыми попытками их практического воплощения оказалась на редкость короткой. В прошлом на то, чтобы новые теоретические идеи экономистов могли завладеть умами политиков и широкой публики, уходило обычно гораздо больше времени^[4].

__________________________

[1] Katana С. Psychological Analysis of Economic Behavior. NY: McGrow-Hill. 1951. Цит no.: Ростислав Капелюшников. Поведенческая экономика и новый патернализм. URL: http: // polit.ru/article/2013/ll/12/paternalism/

[2] Kahneman D., Tversky A. Judgment under Uncertainty: Heuristics and Biases // Science. 1974. Vol. 185. No. 4157. P. 1124–1131; Kahneman D., Tversky A. Prospect Theory: An Analysis of Decision under Risk // Econometrica. 1979. Vol. 47. No. 2. P. 263–291.

[3] Акерлоф Дж., Шиллер Р. Spiritus Animalis, или Как человеческая психология управ ляет экономикой и почему это важно для мирового капитализма. М.: ООО "Юнайтед Пресс", 2010.

[4] Ростислав Капелюшников. Указ. соч. URL: polit.ru/article/2013/ll/12/paternalism/

https://studme.org/47121/politekonomiya/povedencheskaya_teoriya_potrebleniya