Автор: Администратор
Господство. Субъекты и методы. Властелины колец Категория: Современные войны
Просмотров: 3188

2018-2019. Начался новый этап торговых войн. Обзоры разных авторов

Торговая война (англ. trade war) — торговое соперничество двух или более стран, проводящееся с целью захвата зарубежных рынков (наступательная торговая война) или предотвращения торговой «оккупации» национальной экономики. Изучение причин и методов ведения торговых войн составляет прерогативу различных наук, в том числе геоэкономики и мировой экономики. Торговая война может проводиться в рамках более широкого фронта «боевых действий» — т. н. экономической войны.

18.02.2019 Шпионские страсти. Павел Раста

Как в Берлине борются с Huawei

15.01.2019 Евросоюз не будет участвовать в схватке Америки и Китая.  Прохватилов В.

Американские и европейские аналитики о китайской стратегии новой холодной войны

Известный американский геостратег, старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности Роберт Д. Каплан опубликовал 7 января в журнале Foreign Policy статью A New Cold War Has Begun («Новая холодная война началась»), в которой предсказал, что геополитическое противостояние США и Китая затянется на десятилетия и будет не только торговым, но и военным.

17.12.2018 Ради чего на самом деле США ведут «торговую войну» с Китаем. Tyler Durden

«Производство полупроводников можно организовать только с помощью продукции крупных компаний-производителей оборудования. Среди этих компаний нет ни одной китайской, — говорит Бретт Симпсон, основатель финансово-аналитической компании Arete Research. — Чтобы воевать, необходимо оружие — а у китайцев нет собственного оружия».

В долгосрочной перспективе, по мнению аналитиков, запрет на экспорт из США оборудования, скорее всего, укрепит решимость Пекина культивировать полностью выращенную на дому полупроводниковую промышленность от дизайна до изготовления и до упаковки. "Чем более плотно США контролируют эти товары, тем более важным для Китая становится само производство этих товаров.”

24.07.2018 Приготовьтесь к китайской макси-девальвации. Джеймс Рикардс

Валютные войны случаются в условиях слишком низкого экономического роста на фоне большого долга. Экономические державы пытаются украсть рост у своих торговых партнеров, девальвируя свои валюты для продвижения экспорта и импорта инфляции. Но Китай не может продолжать тарифную войну. Размер китайского импорта составляет около $150 млрд. И вскоре у них не останется простора для введения ответных тарифов. Трамп может продолжать тарифную войну, потому что США импортируют гораздо больше из Китая, чем тот покупает американских товаров. Макси-девальвация китайской валюты — это, вероятно, лучший способ избежать социальных волнений, которыми напугана коммунистическая партия Китая. Когда она случится, возможно, позднее в этом году в ответ на торговую войну Трампа, последствия не ограничатся лишь Китаем. Ударная макси-девальвация юаня будет выстрелом, который услышат во всем мире, как это было в августе и декабре 2015 года (оба раза акции США упали более чем на 10% за несколько недель). У Китая нет ядерной опции в тарифной войне. Но у него есть одно очень мощное оружие. И похоже, что он готов к его использованию. 

19.06.2018 НАХРАП. А. Фефелов

В торговой войне США и КНР заговорили 200-миллиардные орудия.

То, что происходит на футбольных полях — это детские игры  в песочнице по сравнению с абсолютно зубодробительными матчами, которые происходят между соперничающими государствами и надгосударственными силами. Один из таких самых важных матчей — это схватка США и Китая, которая пока проходит в форме торговой войны. Сюжет этой игры способен запутать кого угодно. Напомним, что в конце марта Трамп подписал меморандум о борьбе с экономической агрессией Китая...

24.05.2018 Из истории торговых войн. К. Новиков

Или как мы докатились до ВТО.

Почти четверть века мировая торговля развивается под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО), которая всегда стимулировала либерализацию рынков, понижение таможенных тарифов и борьбу с протекционизмом. Торговые войны прошлого уступили место цивилизованному решению конфликтов, где ВТО играет роль арбитра. Нынешний американский президент, устанавливая заградительные тарифы, фактически развязал торговую войну с Китаем, Европой и Россией. История торговых войн говорит о том, что нынешние решения Дональда Трампа могут иметь весьма серьезные последствия.

22.05.2013 Торговые войны — 9. ПерестройкаБялый Ю.В.  Окончание

Запад пообещал Горбачеву (и всей номенклатурной и иной советской «элите») равноправное вхождение в западный (первый) мир.  ИА Красная Весна

15.05.2013 Торговые войны — 9. От СССР — к перестройке. Часть III Бялый Ю.В.

Это была именно война. Мы должны об этом помнить сейчас, когда Запад может начать против нас очередную войну на уничтожение, а наша экономика гораздо слабее, более зависима от Запада и не может выдержать серьезных нагрузок

01.05.2013 Торговые войны — 8. От СССР — к перестройке. Часть II  Бялый Ю.В.

Глава ЦРУ при Рейгане Уильям Кейси уже в конце 1980 г. начал создавать концепцию торгово-экономической войны против СССР

24.04.2013 Торговые войны — 7. От СССР — к перестройке. Часть I  Бялый Ю.В.

Коварное объединение двух моделей: модели обеспечения гражданского сектора по остаточному принципу и модели перекрытия перетока технологий в этот сектор из ВПК — породило страшную, тупиковую ситуацию

17.04.2013 Торговые войны — 6. От Старой России к СССР.  Бялый Ю.В.

Руководство СССР поставило задачу развития советской экономики в режиме «международной торговой безопасности», то есть в направлении максимальной независимости страны от мировой политической и экономической конъюнктуры

10.04.2013 Кипрский прецедент — 2  Бялый Ю.В.

Ко мне обращаются очень многие с просьбой завершить описание кипрской ситуации в предельно короткий срок, и при этом осуществить именно полное описание этой ситуации. Идя навстречу таким вполне обоснованным просьбам (многим людям нужны, в том числе, и практические сведения для решения практических задач), я публикую трехполосный материал. И обязуюсь впредь этого не делать. Или делать крайне редко. Публикацией этого материала я подвожу черту под кипрской тематикой.

03.04.2013 Кипрский прецедент?  Бялый Ю.В.

С мая 2012 г. (сразу после победы на выборах и инаугурации Президента России В. Путина!) на Кипр начинается массированная атака. Причем атака явно ведется не просто на Кипр, а на Кипр в его плотной связке с Россией

27.03.2013 Торговые войны — 5. В мировом кризисе?  Бялый Ю.В.

Еще до кризиса (и тем более в кризисе) в сфере глобальной экономики неуклонно росло взаимное недоверие всех ко всем. И в особенности — недоверие более слабых игроков на мировых рынках к более сильным игрокам и к глобальным организациям вроде МВФ и ВТО

20.03.2013 Торговые войны — 4. В эпоху ВТОБялый Ю.В.

Весь мир осознал, что ВТО — это организация богатых и сильных стран, созданная ими для того, чтобы исключить выход на ведущие мировые торгово-экономические позиции стран бедных и слабых

13.03.2013 Торговые войны — 3. От ГАТТ до ВТОБялый Ю.В.

Торговая экспансия в «рыночном» сегменте глобальной экономики уткнулась в ту же самую проблему, как и в начале ХХ века, — исчерпание неосвоенных рынков. И именно тогда в СССР началась «перестройка»

06.03.2013 Торговые войны – 2 Бялый Ю.В.

Державы-метрополии рассекали границами колониальных владений территории исторического проживания единых племенных и родовых групп. А затем провоцировали трансграничные конфликты

27.02.2013 Торговые войны - 1.  Бялый Ю.В.

По мере того, как неоткрытых и неосвоенных международной торговлей «миров» становилось все меньше, соперничество за рынки неуклонно обострялось. И становилось сферой все более жестоких торговых, а затем и вооруженных войн.  Источник - ИА Красная Весна

19.11.2008 Кем и за что велись торговые войны. К. Новиков

В 1963 году, завершилась "цыплячья война" между США и их союзниками по НАТО. Война имела интересный сюжет, но была бескровной - американские производители курятины пытались захватить европейские рынки. Однако в истории подобных конфликтов есть и совсем другие эпизоды, ужасные и кровавые. 

 

 

 


18.02.2019 Шпионские страсти. 

 

Как в Берлине борются с Huawei 

И лидером в этом вопросе, безусловно, является Германия, которая намеревается стать первой в мире страной, создавшей масштабную, всеохватывающую сеть 5G, покрывающую её территорию полностью. В практическом смысле это будет означать создание технической возможности, скажем, полностью роботизированных самоходных автомобилей и летательных аппаратов с удалённо контролируемой телеметрией, запуск медицинских технологий нового уровня, и иных технологий, применение которых при нынешнем инфраструктурном уровне было невозможно.

При этом, одними из основных создателей и производителей аппаратного обеспечения для данного комплекса технологий являются именно китайские компании Huawei и ZTE. А по ряду позиций они и вовсе абсолютные лидеры. Однако стоит заметить, что заявленные причины, по которым официальные органы США рекомендуют своим союзникам воздержаться от сотрудничества с ними, не носят экономического характера — они так же вполне технологичны и относятся к сфере деятельности контрразведки. Если коротко, то американские спецслужбы заявляют о том, что подозревают китайских производителей в создании так называемых «бэкдоров» - особых алгоритмов, предназначенных для несанкционированного доступа к системе либо на программном уровне, либо на уровне оборудования. Своеобразной «красной кнопки», предназначенной для перехвата контроля над сетями, оснащёнными аппаратным обеспечением от данного производителя. Во-первых, обнаружить такое очень тяжело, а, при отсутствии доступа к исходному коду, практически невозможно. Во-вторых, если допустить, что оборудование этих компаний может быть использовано для шпионажа, то, в случае запуска оснащённых им сетей 5G, масштаб такого шпионажа стал бы тотальным. В-третьих, не смотря на все утверждения компаний о том, что они являются независимыми, их интегрированность с правительством КНР, тем не менее, очевидна. Все эти факторы в комплексе активно используются властями США для давления на своих союзников и, в первую очередь, на Германию.

Но насколько Германия к ним прислушивается?

Красная угроза

Есть все основания полагать, что решение, которое примет по этому вопросу Германия, будет «соломоновым». Или, как минимум, очень прагматичным. С одной стороны, о полном отказе от сотрудничества с компанией Huawei речь не идёт, как бы того ни хотелось американским партнёрам Берлина. С другой стороны, немецкие правительственные чиновники уже вполне определились с тем, как именно они могут и будут ограничивать использование телекоммуникационного оборудования китайских производителей, когда компании мобильной связи в Германии начнут интегрироваться в высокоскоростные сети 5G.

Ответственные за вопрос германские ведомства, Федеральное сетевое агентство (Bundesnetzagentur) и Федеральное управление по информационной безопасности (BSI), уже предложили произвести существенное ужесточение стандартов безопасности в телекоммуникационной сфере. Конкретные меры должны быть разработаны и изложены до аукциона на частоты 5G, назначенного в Германии на середину марта. Официально правительственные ведомства ФРГ от комментариев воздерживаются, но в BSI, тем не менее, подтверждают, что закрытая сессия федерального кабинета министров, собранная для обсуждения мер в отношении возможного участия Huawei Technologies в создании немецкой сети 5G, всё же состоялась. Её результаты озвучены не были.

При этом BSI и Федеральное сетевое агентство уже разработают правила, согласно которым  любая технологическая компания, намеренная участвовать в проекте создания телекоммуникационных сетей пятого поколения, будет обязана сертифицировать оборудование, поставляемое в Германию, особым образом. И условием такой сертификации будет обязательное раскрытие исходных управляющих кодов этого оборудования. Данная мера теоретически позволяет находить возможность для выявления тех самых «бэкдоров», о которых ранее шла речь, и осуществлять эффективный мониторинг зашифрованных потоков данных. Этому придаётся настолько высокое значение, что немецкие чиновники уже обсуждают перспективы изменения в связи с этим федерального закона о телекоммуникациях, а свои опасения по этому поводу публично высказывает Ангела Меркель. 

По сути, новые правила Германии приведут к существенному ограничению использования устройств Huawei в основных сетях 5G, а также в уже существующих сетях 2G, 3G и 4G. 

Полный запрет оборудования Huawei не рассматривается. Но, ужесточая политику безопасности в сфере телекоммуникаций, Германия идёт по стопам Великобритании, где местный IT-регулятор заблокировал использование аппаратного обеспечения Huawei в некоторых особо значимых областях и государственных ведомствах, таких как королевская прокуратура.

Охота на Huawei

Тем временем США продолжают наращивать давление. В Америке уже запретили Huawei участвовать в государственных закупках, и недвусмысленно отговаривают от этого свои частные компании. Американские эксперты по безопасности активно настраивают общественное мнение на то, что правительство Китая может использовать оборудование Huawei для подслушивания граждан западных стран, а министерство обороны США даже запретило продажу мобильных устройств производства Huawei и ZTE на территории американских военных баз. Все протесты китайских компаний либо вовсе игнорируются, либо отклоняются, как необоснованная. При том, что формально доказать шпионскую сущность и злые намерения Huawei не представляется возможным.

Но это давление не проходи бесследно. Австралия и Новая Зеландия уже полностью запретили использование оборудования этих компаний в своих 5G сетях, создание которых так же планируется в ближайшее время. Возможность запрета использования продукции Huawei и ZTE в государственных органах рассматривается в Польше.

Насколько это действительно скажется на китайских телекоммуникационных гигантах, пока сказать трудно. Как минимум, потому, что совокупно они контролируют более трети рынка высоких технологий в этой сфере и убрать их оттуда в данный момент просто невозможно.

Но, при этом, Huawei атакуют по всем фронтам: компании уже предъявляют обвинения в отмывании денег, мошенничестве и краже технологий. Иными словами, Huawei припомнили всё.

Что же касается немецких политиков, то их более всего беспокоят возможные обязательства Huawei перед китайским правительством и степень сотрудничества компании с китайскими спецслужбами, что, в общем-то, не удивительно. В остальном же позиция Берлина предельно прагматична. И это так же вполне предсказуемо — ведь внутри самой Германии перспективы запрета китайского высокотехнологичного оборудования устраивают далеко не всех.

Запрет, которого не хотят

В настоящий момент телекоммуникационные компании Германии всеми силами пытаются предотвратить полное эмбарго на аппаратное обеспечение Huawei. При этом, самые неблагоприятные варианты ими тоже рассматриваются. К примеру Deutsche Telekom и Telefónica (управляющая сетью O2 в Германии) уже работают над негативными сценариями, по которым им может понадобиться удалить всё оборудование Huawei из своих основных сетей, при том, что ранее их проекты по интеграции в сети 5G были ориентированы на этого производителя едва ли не полностью. Кроме этого Vodafone, третий по охвату мобильный оператор в Германии, практически прекратил использование технологии Huawei gear в своих базовых сетях.

Если оборудование Huawei будет запрещено во всей основной сети Германии (от 2G до 5G), то одной только Telefonica Germany потребуется не менее двух месяцев на экстренную замену аппаратных мощностей. Затраты, которые она при этом понесёт, не озвучиваются. Скорее всего замена будет осуществлена на оборудование Nokia и Ericsson, базирующихся в Финляндии и Швеции, продукция которых, как минимум, дороже.

Немецкие эксперты едины в том, что запрет участия Huawei в проекте создания телекоммуникационных сетей пятого поколения в Европе (даже в том случае, если он будет касаться только особо значимых сегментов) значительно задержит строительство и значительно увеличит затраты на создание систем 5G. И это может иметь критическое значение — есть серьёзные сомнения в том, что другие поставщики в состоянии заместить это оборудование своим. Меры, которые сейчас рассматривает Берлин, во многом исходят именно из этого. Со всеми вытекающими последствиями

Отвечая на вопрос о планах дальнейшей работы в Германии, представители Huawei заявили, что приветствуют любую инициативу по установлению объективных критериев безопасности и механизмов проверки, способных эффективно тестировать технологическое обеспечение каждого поставщика, независимо от того, из какой страны он происходит. 

Европа в раздумьях

В дополнение к ставшим более строгими немецким правилам, европейские операторы связи могут столкнуться с еще большим количеством ограничений, исходящих уже от Евросоюза. Чиновники в Брюсселе всерьёз подумывают о применении принятого в 2015-2016 году европейского закона о кибербезопасности, запрещающего компаниям, подозреваемым в шпионаже, участвовать в проектах, считающихся инфраструктурными. И сейчас это может очень существенно повлиять на позиции и Huawei, и ZTE.

Еврокомиссия так же вполне способна приложить руку к развитию ситуации, установив новые стандарты закупок или же приняв рекомендации, предписывающие странам Евросоюза отдавать предпочтение оборудованию от Nokia и Ericsson.

Однако предпринимать какие-либо действия в Брюсселе, очевидно, будут только после парламентских выборов в ЕС, которые пройдут в мае, и на которых имеют все шансы усилиться те, кого в Европе называют «правыми популистами» - силы, с весьма существенным скепсисом относящиеся к вмешательству Америки в дела Европы.

Так что Германия в этом вопросе скорее всего будет предоставлена сама себе. И для неё это вопрос более, чем жизненный: немецкие телекоммуникационные компании хотят ясности в преддверии аукциона на частоты 5G. Они требуют определённости в важнейшем для них событии, которое произойдёт уже в следующем месяце. И ограничения в отношении поставщиков, с которыми они успешно работали, продолжают работать сейчас и весьма желали бы работать дальше, могут существенно повлиять на то, насколько они вообще готовы участвовать в этих торгах.

Но чего они совершенно точно не готовы делать, так это становиться заложниками в чужой торговой войне. Впрочем, полагаю, причин для опасений у них не так много, как это может показаться. Потому что поведение германского государства говорит скорее о том, что приоритетными для него, всё же, являются экономические интересы немецких, а не американских компаний, на благо которых сейчас, в общем-то, и ведутся торговые войны, и ради которых нагнетаются шпионские страсти.  

 

Павел Раста

http://zavtra.ru/blogs/shpionskie_strasti

 


15.01.2019 Евросоюз не будет участвовать в схватке Америки и Китая. 

  

Фото: China - European Cluster Collaboration Platform

Американские и европейские аналитики о китайской стратегии новой холодной войны 

В то время как американские аналитики ищут пути военной победы над Китаем, эксперты ЕС планируют «идти в ногу» с КНР, не ввязываясь в новую войну.

Известный американский геостратег, старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности Роберт Д. Каплан опубликовал 7 января в журнале Foreign Policy статью A New Cold War Has Begun («Новая холодная война началась»), в которой предсказал, что геополитическое противостояние США и Китая затянется на десятилетия и будет не только торговым, но и военным.

Роберт Каплан полагает, что «независимо от того, будет ли заключена та или иная торговая сделка между улыбающимися на камеру руководителями Китая и Америки, новая холодная война носит долгосрочный характер». Противоречия между США и Китаем фундаментальны, они никогда не могут быть смягчены, и никакими переговорами их не урегулировать, пишет автор. И продолжает: «Поскольку отношения между США и Китаем являются наиболее важными в мире - со многими эффектами второго и третьего порядка, - холодная война между ними становится негативным организующим принципом геополитики, который... придётся принять как данность».

Каплан называет ареной военного противостояния США и Китая соперничество за доминирование в Южно-Китайском море, Индийском океане и западной части Тихого океана, а также кибервойну, которую, по его мнению, Китай уже ведёт против Америки.

Любые торговые переговоры с Китаем обречены на неудачу, считает Каплан, из-за того, как Китай ведет бизнес: «...кража интеллектуальной собственности, приобретение чувствительных технологий посредством выкупа бизнеса... манипулирование валютой и так далее». Никакие торговые переговоры никогда не изменят этих основ китайской бизнес-модели. Экономическая напряжённость между Китаем и США никогда не исчезнет, она разжигает военный конфликт.

Через день после выхода в свет статьи Роберта Каплана на сайте Института современной войны американской Военной академии Вест-Пойнт была опубликована статья военного аналитика, основателя сайта The Company Leader, посвященного изучению тактики боевых действий, Дага Мейера Tracing the Contours of the New Cold War («Прослеживая контуры новой холодной войны»).

Даг Мейер, не отрицая факта начала холодной войны между двумя ведущими экономическими державами современности, пытается найти ответ на вопрос, могут ли США и Китай избежать «ловушки Фукидида». Древнегреческий историк писал, что причиной Пелопонесской войны между Спартой и Афинами стал страх Спарты перед лицом стремительного роста могущества Афин. В интерпретации профессора Гарвардского университета Грэма Аллисона «ловушка Фукидида» - это опасения доминирующей державы перед возвышением новой державы. Китайская стратегия «новой холодной войны», пишет Даг Мейер, состоит в том, чтобы спокойно наращивать мощь, достигнув такого положении, при котором Америка никогда уже не посмеет бросить Китаю вызов. Китай будет постепенно менять баланс сил между США и КНР.

По сути, интерпретация американским военным аналитиком китайской геополитической стратегии восходит к альтернативному взгляду Фукидида учению Сунь Цзы, согласно которому конфликт охватывает многомерный континуум, а высшее мастерство стратега заключается не в организации великой военной победы, а в том, чтобы «покорить врага без боя».

Американская стратегия сетецентрических войн, основным концептом которой являются «операции на основе системного эффекта» (Effect Based Operations), как отмечает известный военный аналитик Рачья Арзуманян, построена на принципах Аристотеля, конгениальных стратагемам Сунь Цзы, но приход к власти Дональда Трампа ознаменовал отход от этой стратегии в пользу примитивного «тиранического навязывания внешней высшей воли» Соединённых Штатов их геополитическим конкурентам.

Возвращаясь к вопросу, неизбежна ли война с Китаем, Даг Мейер приходит к выводу, что вопрос в определённой степени не имеет смысла, так как современные войны ведутся не только традиционными, но и иррегулярными методами, включая торговые войны. Это побуждает признать, что «война между США и Китаем... уже идёт».

Однако если США считают себя в состоянии новой [холодной] войны с Китаем, то Евросоюз озабочен лишь экономической и технологической конкуренцией с КНР. В середине декабря 2018 года лондонский Международный институт стратегических исследований (IISS) опубликовал совместный с германским Институтом китайских исследований «Меркатор» доклад о китайской стратегии инновационных прорывов. Документ интересен тем, что, совпадая с американскими аналитиками в оценках китайской стратегии геополитической экспансии, европейцы отстраняются от участия в новой [холодной] войне и нацелены лишь на успех в экономической конкуренции с Китаем.

Однако европейских аналитиков беспокоит, что Китай стал рассматривать Европу как «технологическую копилку». Пекин использует различные методы, говорится в докладе, чтобы получить доступ к европейским технологиям, которые ему необходимы для развития, включая инвестиции в европейские компании, соглашения о сотрудничестве с европейскими организациями, кибершпионаж, переманивание «европейских талантов», организацию совместных предприятий с европейскими фирмами, желающими работать на китайском рынке.

Европейские власти в последнее время стали пресекать попытки Китая получить доступ к новейшим технологическим разработкам Евросоюза. Так, покупка в 2008 году британской Dynex Semiconductor китайской железнодорожной фирмой Zhouzhou CRRC Times Electric позволила Китаю получить доступ к новейшей технологии электромагнитных катапульт для нового китайского авианосца. В 2003 году Китай стал партнёром в проекте европейской глобальной навигационной системы Galileo, инвестировав в этот проект 200 млн. евро. В 2007 году Евросоюз запретил Китаю участвовать в Galileo, но Китай уже получил доступ к ряду инноваций, интегрировав их в свою навигационную систему Beidou.

Сейчас ЕС жёстко перекрыл Китаю доступ к своим передовым разработкам. Так, в прошлом году правительство Германии по соображениям национальной безопасности запретило китайской компании Yantai Taihai Group покупку германской фирмы Leifeld Metal Spinning, производящей станки по изготовлению металлоконструкций для аэрокосмической промышленности. Еврокомиссия готовится противостоять Китаю и в сфере кибершпионажа.

Однако британские и немецкие аналитики считают, что конкуренция ЕС с Китаем не является игрой с нулевой суммой, где выигрывает лишь одна сторона. Они рекомендуют руководству ЕС и правительствам стран-членов Евросоюза вкладывать средства в развитие своих технологий, в том числе двойного назначения, не пытаясь слепо копировать экономические стратегии Китая. Европейские государства должны использовать собственные конкурентные преимущества.

Более того, «там, где стратегические интересы, интересы безопасности или обороны не находятся под угрозой, европейский кадровый резерв должен искать возможности для сотрудничества с Китаем», - пишут авторы доклада IISS и «Мекатора», отмечая, что Европе нужно «идти в ногу с Китаем».

 

Прохватилов В.

https://www.fondsk.ru/news/2019/01/15/evrosojuz-ne-budet-uchastvovat-v-shvatke-ameriki-i-kitaja-47446.html

  


17.12.2018 Ради чего на самом деле США ведут «торговую войну» с Китаем.

  

Истинная причина цивилизационного противостояния США и Китая, уже практически переросшего в новую «холодную войну» — стремление Китая быть лидером в технологиях нового поколения, таких, как искусственный интеллект. Председатель Си готов выделить на их развитие не менее 150 миллиардов долларов.

Замыслы Китая вызывают тревогу у США. Именно индустрия полупроводников стала основным полем битвы в «торговой войне» двух стран. И в этой битве у Китая есть явная «ахиллесова пята».

Вашингтон планирует со следующего года ужесточить условия экспорта так называемых «фундаментальных технологий», служащих основой развития самых разнообразных сфер производства. Очевидно, что таким путем США планируют в первую очередь оставить Китай без оборудования для производства чипов.

Это является серьезной проблемой для Китая. Вся мировая индустрия полупроводников держится на 6 компаниях по производству оборудования, 3 из которых базируются в США. Эти компании производят практически все жизненно необходимое оборудование и программное обеспечение для производства чипов. Таким образом, наложенный Вашингтоном запрет на экспорт может отрезать Китаю доступ к самому необходимому.

«Производство полупроводников можно организовать только с помощью продукции крупных компаний-производителей оборудования. Среди этих компаний нет ни одной китайской, — говорит Бретт Симпсон, основатель финансово-аналитической компании Arete Research. — Чтобы воевать, необходимо оружие — а у китайцев нет собственного оружия».

О зависимости китайской индустрии высоких технологий от иностранной продукции свидетельствует то, что за прошедший год Китай импортировал оборудования для производства полупроводников на 300 миллиардов долларов.

Chart: @brad_setser

Несомненно, китайские компании по производству чипов под покровительством руководства страны, стремящегося догнать в этой сфере Америку, уже сделали большие успехи в разработке, тестировании и упаковке чипов. Некоторые компании — частные и государственные, такие как Tsinghua Unigroup, Cambricon Technologies и HiSilicon – уже занимаются проектированием чипов искусственного интеллекта.

Однако, по-настоящему трудная задача — не разработка чипов, а их производство. «В плане проектирования китайские компании, по меньшей мере, не уступают никому в мире, — считает Ристо Пухакка, президент VSLI Research. — Проблемы у них возникают, когда необходимо создать чип».

Когда китайским предприятиям необходимо модернизировать производство, выбор у них невелик: после слияний, произошедших за последнее десятилетие, в мире осталось не так много поставщиков оборудования.

Большой всплеск в недавнем импорте оборудования для производства полупроводников. Chart: @brad_setser

Первой в этом списке является голландская ASML, производящая фотолитографические установки для печати на силиконовых платах. Эта компания является единственным поставщиком оборудования для фотолитографии в глубоком ультрафиолете, необходимого для создания наиболее актуального в микроэлектронике 7-нанометрового процессора.

Американские корпорации Lam Research и Applied Materials, а также японская Tokyo Electron поставляют оборудование, способное производить миллиарды транзисторов и других активных компонентов микрочипа. Другая американская компания, KLA Tencor, реализует технологии тестирования и мониторинга качества производимых чипов.

Именно зависимость от этих компаний, а вовсе не кризисы на фондовых рынках, является уязвимым местом Китая.

«В 2017 году от 10 до 20 процентов прибыли таких компаний, как Applied Materials, Lam Research и KLA Tencor приходится на поставки в Китай. В 2018 эта доля, скорее всего, вырастет, — говорит Дэн Вонг, аналитик пекинской исследовательской группы Gavekal Dragonomics. — Китай является для них обширным и растущим рынком. Слишком жесткий контроль над экспортом не соответствует интересам этих компаний».

Что же случится, если торговая война приведет к технологическому отставанию Китая от США?

Запрет на экспорт оборудования для производства полупроводников будет означать, что без американских технологий останутся не только китайские предприятия, но и размещенные в КНР заводы Samsung и Intel, хотя для иностранных компаний, скорее всего, будет сделано исключение.

«Одна из задач контроля над экспортом — не допустить продажи технологий гражданам Китая. Объектами этого запрета могут стать как китайские граждане независимо от их местопребывания, так и любое лицо, находящееся на территории Китая», — считает Энтони Капобьянко, партнер вашингтонской юридической фирмы Hogan Lovells.

Запрет также коснется и компаний из других стран. «В производственном плане ASML и Applied Materials тесно связаны. Если устранить одно звено из этой производственно-сбыточной цепочки, у китайских фабрик начнутся проблемы», — считает один из бывших менеджеров ASML.

По словам Ристо Пухакка, компании обладают опытом и секретами производства, накопленными за 40 лет. «Дело не в деньгах. Дело в интеллектуальной базе, а ее нельзя купить».

Однако, Китай не теряет времени: некоторые компании запустили собственное производство оборудования для микроэлектронной промышленности. Среди них можно выделить шанхайскую AMEC, производящую платы и оборудование для упаковки 28-нанометровых чипов, Shanghai Micro Electronic Equipment (SMEE), создающую литографические системы травления чипов, и CETC, государственную оборонную компанию, представившую в августе собственную технологию ионной имплантации.

Однако, решающим в глобальной технологической гонке является то, что ни одна китайская компания пока не сумела разработать оборудование для производства перспективных 7-нанометровых чипов. Технологии, разрабатываемые SMEE, сопоставимы с тем, что ASML производила 15 лет назад. В большинстве нынешних смартфонов используются чипы с транзисторами от 14 до 16 нанометров, в то время как минимальные размеры транзистора на чипе китайского производства — 28 нанометров.

Лишившись поставок зарубежного оборудования, китайские производители также лишатся возможности накапливать практический опыт. «Это удваивает негативный эффект, — считает Бретт Симпсон. — Во-первых, вам необходимо оборудование для заводов. Во-вторых, вам надо уметь с ним обращаться».

Конечно, начав отставать, Китай все равно не сдастся. Даже если США введут ограничения на импорт, китайские предприятия продолжат выпускать полупроводники более ранних поколений, например, аналоговые чипы, используемые в промышленной робототехнике и электроавтомобилях.

Однако, Китаю придется на ближайшее время распрощаться с планами производства продвинутой микроэлектроники с функциями искусственного интеллекта или 5G.

Производство новейших полупроводников связано со сверхдоходами. Тайваньская компания TSMC ожидает в этом году 70-процентного роста прибыли от продаж чипов с транзисторами менее 28 нанометров (4 года назад рост прибыли равнялся 42 процентам). Чрезмерно агрессивная санкционная политика США может вынудить Китай перейти на полное самообеспечение. По прогнозам аналитиков, запрет на экспорт простимулирует создание в Китае собственной полупроводниковой индустрии, включающей все этапы — от разработки до упаковки.

«Запрет на экспорт американского оборудования довольно быстро скажется на производстве микроэлектроники в Китае. В долгосрочной перспективе трудно предполагать, останется ли Китай навеки отстающим в этой сфере, — говорит Дэн Вонг. — Чем активнее американцы пытаются воспрепятствовать проникновению технологий в Китай, тем актуальнее становится для Китая вопрос налаживания собственного производства».

Как бы то ни было, не последнюю роль играет и финансовый вопрос: если Китай готов к масштабным инвестициям в сферу высоких технологий, это даст результат. Своим намерением не только сравнять, но и превзойти Америку в военных расходах Китай создал величайшую в истории «ловушку Фукидида». И если Пекин сосредоточится на финансировании национальной индустрии микроэлектроники, можно быть уверенным, что он останется для США реальным соперником в такой важной области, как гонка высокотехнологичных вооружений.

в гонке технологических вооружений

Полгода назад Майкл Хартнетт из Bank of America заявил, что «торговую войну» между США и Китаем следует рассматривать как то, чем она является на самом деле — «первая фаза новой гонки вооружений, цель которой — достичь долговременного превосходства в таких сферах, как квантовая техника искусственный интеллект, гиперзвуковая авиация, электромобили, робототехника и кибербезопасность».

Создать препятствия для технологического прогресса в Китае — лучший выход для США, медленно, но верно утрачивающих свое превосходство в этой области. Однако, если США смогут выиграть эту битву, не приведет ли это в итоге к победе Китая в войне — сначала торговой, а затем настоящей?

 

Tyler Durden

перевод для MixedNews — Андрей Холомин

http://mixednews.ru/archives/142560

 


24.07.2018 Приготовьтесь к китайской макси-девальвации.

 

В сегодняшних новостях преобладают заголовки о новой торговой войне между США и Китаем. Но эта торговая война зарождалась в течение многих лет, и она не стала неожиданной для читателей моего информационного бюллетеня Project Prophesy. Фактически, новая торговая война — это просто продолжение валютных войн, начавшихся еще в 2010 году.

Я уже более года предупреждаю, что угрозы президента Трампа ввести таможенные тарифы следует воспринимать всерьез, в то время как большая часть аналитиков Уолл-стрит предпочитала трактовать разговоры Трампа как пустые слова. Теперь торговые войны начались, как мы и ожидали, и в будущем ситуация станет намного хуже, прежде чем дела вновь пойдут на лад.

Валютные войны случаются в условиях слишком низкого экономического роста на фоне большого долга. Экономические державы пытаются украсть рост у своих торговых партнеров, девальвируя свои валюты для продвижения экспорта и импорта инфляции.

Но Китай не может продолжать тарифную войну.

Размер китайского импорта составляет около $150 млрд. И вскоре у них не останется простора для введения ответных тарифов. Трамп может продолжать тарифную войну, потому что США импортируют гораздо больше из Китая, чем тот покупает американских товаров.

Но китайцы одержимы мыслью, что они теряют лицо. Фактически, президент Китая Си только что был назначен диктатором на весь срок своей жизни. Он не хочет, чтобы его диктаторский режим начинал свою историю с уступок Дональду Трампу. Поэтому ему нужна еще одна опция.

Для продолжения борьбы Китаю нужна возможность дать асимметричный ответ; им нужно вести торговую войну не тарифами, а чем-то другим.

Китай владеет более чем $1,2 трлн. американских казначейских облигаций. Некоторые аналитики говорят, что Китай может сбросить эти трежерис на мировых рынках и повысить процентные ставки в США. Такой шаг также приведет к росту ставок по ипотечным кредитам, нанесет ущерб американскому рынку жилья, и, возможно, толкнет экономику США в рецессию. Аналитики называют этот потенциальный шаг “ядерной опцией” Китая, которая может быть задействована в ходе финансовой войны с Трампом.

Но есть одна проблема.

Ядерная опция – это негодное оружие.  Если бы Китай значительно сократил свой портфель трежерис, то больше всего пострадал бы он сам, потому что в результате увеличения процентных ставок рыночная стоимость оставшегося у него портфеля американских облигаций стала бы сильно меньше.

Кроме того, есть много покупателей, готовых купить трежерис у Китая. Эти трежерис могли бы быть куплены американскими банками или даже самим Федрезервом. Если бы Китай пошел на крайний шаг, и решил бы продать весь свой портфель американских ценных бумаг, то президент США мог бы остановить его одним телефонным звонком в Казначейство.

Это связано с тем, что США контролируют цифровой регистр, в котором зафиксированы права собственности на все казначейские ценные бумаги. Америка могла бы просто заморозить счета, на которых числятся трежерис, которыми владеют китайцы. Поэтому не беспокойтесь, когда слышите о том, что Китай может выбросить на рынок американские трежерис. Китай встрял с этими ценными бумагами. У него нет ядерной опции на рынке казначейских облигаций.

Но если вы не можете выиграть торговую войну, вы можете попробовать выиграть валютную войну …

Я утверждаю, что “ядерная опция” Китая в торговой войне — это негодное оружие. Но это не значит, что у Китая нет средств для ведения финансовой войны. Китай не может объявить о тарифах на такую же сумму товаров, на которую может наложить тарифы Трамп, потому что их объем импорта меньше, чем наш.

Пекин не может сбросить на рынке казначейские облигации, потому что на них есть много покупателей, и президент США может предотвратить этот шаг, заморозив счета Китая, если на рынке американских ценных бумаг воцарится хаос. Но Китай мог бы использовать реальную ядерную опцию, начав валютную войну.

Если Трамп объявит о 25% -ных тарифах на китайские товары, Китай может просто обесценить свою валюту на 25%. Это сделало бы китайские товары дешевле для покупателей в США на ту же сумму, что и вновь введенный тариф. Таким образом, цена китайского импорта не изменится, и американцы смогут продолжать покупать китайские товары по той же долларовой цене.

Влияние такой масштабной девальвации не ограничится рамками торговой войны. Более дешевый юань экспортирует дефляцию из Китая в США и усложняет Федрезерву достижение своей цели по инфляции.

Кроме того, последние два раза, когда Китай пытался обесценить свою валюту в августе и декабре 2015 года, фондовые рынки США упали более чем на 11% за несколько недель. Итак, если торговая война обострится, как я того ожидаю, не тревожьтесь, Китай не станет сбрасывать казначейские бумаги США и не будет вводить тарифы на американский экспорт.

Наблюдайте за валютой. Именно здесь Китай нанесет свой удар. Когда они это сделают, американский фондовый рынок станет первой жертвой.

Может быть, вы думаете, что такая перспектива маловероятна, потому что такие действия Китая будут рассматриваться как экстремальные. Но вы должны поставить себя на место китайского руководства.

Это не какой-то академический вопрос для лидеров Китая. Этот вопрос прямым образом касается легитимности китайского правительства.

Экономика Китая не только о том, чтобы создавать рабочие места, производить товары и услуги. Речь идет о выживании режима Коммунистической партии Китая, которая столкнется с экзистенциальным кризисом, если она не сможет разрешить нависшие над страной проблемы. Главным императивом китайского руководства является предотвращение общественных беспорядков.

Если Китай столкнется с финансовым кризисом, Си может быстро потерять то, что китайцы называют “Мандатом Небес”. Это термин, который описывает добрую волю и поддержку населения, которые всегда были необходимы императорам, управляющим Китаем в течение последних 3000 лет.

Если Мандат Небес теряется, то правитель может быть быстро свергнут.

До половины китайских инвестиций — это полный мусор. Эти инвестиции создают рабочие места и утилизируют ресурсы, такие как цемент, сталь, медь и стекло. Но готовый продукт, будь то город, вокзал или спортивная арена, зачастую является никому не нужным, и он никогда не будет использоваться.

Считается, что в последние годы экономика Китая росла темпом в 6,5-10% в год, но на самом деле экономический рост был ближе к отметке 5% или еще ниже, если сделать корректировку на мусорные инвестиции.  В Китае есть большое количество “городов-призраков”, которые появились в результате таких инвестиций, свидетельствующих об ошибочной модели развития китайской экономики.

Хуже всего то, что эти некому не нужные объекты финансируются за счет долга, который никогда не сможет быть погашен. Кроме того, при возведении этих объектов никто не задумывался о том, что в дальнейшем их нужно будет содержать, чтобы ими можно было воспользоваться в будущем, если когда-нибудь появится спрос, что сомнительно.

По сути, Китай пришел к развилке, причем ни одна из открывшихся дорог не приведет страну ни к чему хорошему. С одной стороны, в последние восемь лет китайская экономика росла за счет чрезмерного расширения кредита, мусорных инвестиций в инфраструктуру и схем Понци.

Китайское руководство знало об этом, но им приходилось удерживать темпы экономического роста на высокой отметке, чтобы создавать рабочие вакансии для миллионов мигрантов, приезжающих из сельской местности в город, и сохранять рабочие места для миллионов городских жителей.

Существует два способа избавиться от долгов – это дефляция (которая приводит к списаниям долгов, банкротствам и безработице) или инфляция (результат которой – это кража покупательной способности, нечто похожее происходит при увеличении налогов).

Обе альтернативы неприемлемы для коммунистов, потому что им не хватит политической легитимности, чтобы оставаться во главе государства, переживающего либо безработицу, либо инфляцию. Любая политика может вызвать социальные беспорядки и развязать революционный потенциал.

Внутренние противоречия Китая обостряются до крайней степени. Китай сталкивается с проблемой неплатежеспособности банковской системы, с пузырем на рынке недвижимости и со схемой Понци размером в $1 трлн. в сфере инвестиционных продуктов, которая начинает разваливаться.

Более слабый юань даст руководству Китая какое-то политическое пространство, и оно сможет хоть немного отсрочить разрешение этих проблем с помощью своих резервов.

Макси-девальвация китайской валюты — это, вероятно, лучший способ избежать социальных волнений, которыми напугана коммунистическая партия Китая.

Когда она случится, возможно, позднее в этом году в ответ на торговую войну Трампа, последствия не ограничатся лишь Китаем. Ударная макси-девальвация юаня будет выстрелом, который услышат во всем мире, как это было в августе и декабре 2015 года (оба раза акции США упали более чем на 10% за несколько недель).

У Китая нет ядерной опции в тарифной войне. Но у него есть одно очень мощное оружие. И похоже, что он готов к его использованию.

 

Джеймс Рикардс

Опубликовано 24.07.2018 г.

Источник: Prepare for a Chinese Maxi-devaluation 

https://aurora.network/forum/topic/60425-prigotov-tes-k-kitayskoy-maksi-deval-vatsii

 


19.06.2018 НАХРАП

  

НАХРАПнаглый набег, грабеж; дерзость с насилием, бесстыжая наглость и внезапность действия; наглый обидчик, кто берет внезапностью и насилием, нахрапник, нахратн(ч)ик. Мазурики иногда и нахрапом берут: наскочив, вырвет, да и бежать. Брать нахрапок, нахрапом. Нахрапистый, нахрапчивый, нахратливый, склонный к нахрапному делу. Он нахрапки лезет, нагло, в глаза, на драку. Нахрапом не вырвешь. Смерть нахрапом берет. Удача нахрап любит, любит наглую отвагу.
В. И. Даль. Толковый словарь живаго великорусского языка.
 
В торговой войне США и КНР заговорили 200-миллиардные орудия.

В то время, когда в России на футбольных полях проходит чемпионат мира по футболу, некоторые из нас наблюдают за его играми, а потом смотрят за теми новостями, которые приходят с других площадок – с серьёзных арен международных отношений. И, конечно, понимают: то, что происходит на футбольных полях — это детские игры  в песочнице по сравнению с абсолютно зубодробительными матчами, которые происходят между соперничающими государствами и надгосударственными силами. Один из таких самых важных матчей — это схватка США и Китая, которая пока проходит в форме торговой войны. Сюжет этой игры способен запутать кого угодно. Напомним, что в конце марта Трамп подписал меморандум о борьбе с экономической агрессией Китая. Понятно, что этот документ позволяет как бы законно вводить ограничения в отношении продукции, производимой Китаем. И в США действительно опубликовали список, где было больше 1000 китайских товаров, против которых должны были ввести импортные пошлины — и всё к этому шло. Но в мае встретились Трамп и Син Цзиньпин — и вроде бы установлен мир. Матч вроде бы перешёл в стадию вялого эндшпиля. Казалось, что мы столкнулись с договорной игрой. И тут на днях — снова обострение, притом небывалое.

15 июня власти США объявили о введении 25-процентных пошлин на товары из Китая на сумму 50 млрд долларов с 6 июля. В ответ на это китайская сторона пообещала ввести аналогичные пошлины на 659 наименований товаров из США.  Тогда 19 июня Дональд Трамп поручил подготовить список китайских товаров на сумму 200 миллиардов долларов для возможного введения дополнительных сборов в десять процентов, если Пекин будет и дальше поднимать пошлины на американскую продукцию. Министерство коммерции КНР ответило на угрозы Вашингтона ввести новые пошлины на китайские товары своими предостережениями…

 
Экспертные оценки
Ещё на прошлой неделе США в одностороннем порядке начали полномасштабную торговую войну против Китая. Иcподтишка, по-лисьему, были введены 25%-е пошлины на 1102 категории товаров из КНР (общая стоимость оценивается примерно в 50 млрд долл.). Китайские товарищи не растерялись. И буквально через несколько часов опубликовали «ответку»: свой список американской продукции, тоже на 50 млрд долларов, которая также будет облагаться импортной пошлиной в 25%.


Без сомнения, США поступили вероломно. Ещё в середине мая на переговорах с китайской стороной американцы делали вид, что экономический мир возможен, а их торговый протекционизм — добропорядочен. И вдруг, в одночасье, после встречи с лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном, Дональд Трамп объявляет экономическую атаку на внешнюю торговлю Поднебесной.

Что ж… первое нападение США было отбито, но основные-то военные действия только начинаются. Следующим этапом могут стать новые пошлины от США, затрагивающие уже около 200 млрд долл. экспортной продукции КНР (о чём американцы официально заявили). А потом? Война до бесконечности? Полное прекращение торговли между двумя крупнейшими экономиками современного мира?

Чтобы понимать общий контекст торговой агрессии США и яростного протекционизма администрации Трампа, важно вспомнить историю мировой торговли ХХ века. Почти сто лет США были в авангарде торговой глобализации. Именно они после Второй мировой войны, имея и экономическое, и политическое влияние в Европе, Азии, Африке, Латинской Америке, стали инициатором снижения отмены торговых пошлин, занялись устранением квот и нивелированием субсидий в разных странах мира. Таким образом, осуществлялась экспансия американского бизнеса извне, были открыты новые для США рынки сбыта. Уже к концу ХХ века компании США (начиная от McDonald’s и Coca-Cola) стали не просто транснациональными, а глобальными, присутствуя буквально везде. Именно по инициативе США в 1947 году было подписано Генеральное соглашение о тарифах и торговле (GATT), которое со временем трансформировалось в печально известную ВТО, по факту регулирующую все международные торговые отношения.

Но этот прекрасный инструментарий экономической экспансии позаимствовал у США Китай, который — почти по американским шаблонам — также активно стал развивать международную торговлю, отвоёвывать рынки сбыта по всему миру для себя. В результате США на текущий момент закупает у Китая товарную продукцию на 524 млрд долл., а сами поставляют в Китай товаров и услуг лишь на 187 млрд долл. С учётом услуг общий платёжный дисбаланс оказывается меньше, но всё равно составляет, по разным оценкам, около 200 млрд долл. Конечно, это вызывает негодование в США, и администрация Дональда Трампа — не исключение. Такой дефицит торгового баланса противоестественен для Штатов — особенно если это государство стремиться сохранить роль мирового арбитра всех товарно-денежных потоков мира. К тому же, в Китае с 2015 года реализуется совсем уж неприемлемая для американских политиков программа «Сделано в Китае — 2025». Эта программа преследует весьма амбициозную цель — удержать статус «мировой фабрики» с помощью новых технологий. А это значит: прямая конкуренция Силиконовой долине, потеря сфер влияния, научно-технических разработок, рабочих мест и т.д. Не секрет, что Китай уже находится на ведущих мировых позициях в таких сферах, как производство станков и программируемых сборочных линий. К достижениям программы «Сделано в Китае — 2025» относятся и новый авиалайнер C919, который проходит тестовые испытания, и первый в мире спутник квантовой связи, и начало коммерческой эксплуатации самолёта ARJ-21, и ряд других, не менее наукоёмких, проектов.

Всё это абсолютно недопустимо для «великой Америки» — особенно, если есть стремление «сделать Америку великой снова». И впервые в истории США администрация президента, вводя торговые ограничения, говорит не о защите собственных производителей или местных отраслей и не о поддержке экономического роста… Основная цель торговой войны с Китаем, как заявлено, — остановить его растущее экономическое влияние. Поэтому новые импортные пошлины были введены относительно товаров именно программы «Сделано в Китае — 2025».

Возникает самый важный вопрос. Если методы международной торговли, которые США использовали на протяжении почти века, сейчас не работают (либерализация сменилась жёстким протекционизмом), — то что же будет с теми институтами и соглашениями, на которых держалось всё это «старьё»? Куда денется ВТО? Когда развалится НАФТА? А, может, и МВФ прикажет долго жить? Не пора ли нам отбросить гипноз профессоров ВШЭ и сказать глобализму «до свидания», во всеоружии встретив эпоху протекционизма? Разве не очевидно, что глобализм — гнилая, вонючая ветошь, которую надо смести поганой метлой в выгребную яму истории?

И ещё вопросы, без преувеличения, жизни и смерти. Эта торговая война, где крутятся уже такие гигантские суммы, не приведёт ли к новому изданию опиумной войны? Предыдущие опиумные войны начинались как чисто торговые — Англии и Франции не нравился китайский протекционизм, — быстро стали горячими и привели к гигантскому распространению наркомании, деградации и массовому вымиранию населения в Китае. Новая подобная война в нынешних условиях маленького, тесного, глобального мира, безусловно, станет войной уже международной. А Россия — станет ли она театром военных действий во время этой великой схватки могучих сверхдержав?

По поводу опиумных войн, я думаю, уместно перефразировать известного политического деятеля Франции первой половины XIX века Талейрана и сказать, что китайцы за это время ничего не забыли, но многому научились — очень многому. Поэтому сказать, что возможно прямое повторение опиумных войн, будет не совсем корректно. Конечно, администрация Трампа столь нагло и безапелляционно себя ведёт, что действительно вспоминается тупой яростный нахрап Великобритании, ринувшейся наказывать Китай в 1840 году. Но в нынешней безбашенной атаке США нет ничего нового. А что, администрация Буша старшего, Клинтона, Буша младшего или Обамы вели себя менее безапелляционно? Я думаю, что это просто стиль американской политики, который возобладал после крушения (или распада, или демонтажа) СССР. То есть Штаты почувствовали себя абсолютными хозяевами мира, и все их внутренние ковбойские комплексы, вся их нахрапистость, вся их наглость, отточенная во внутренней конкурентной безжалостной борьбе друг с другом, вылились на весь мир. Однако теперь бешеного бизона есть кому остановить.

Что касается опасности мирового конфликта. Эта опасность, безусловно, существует. Другое дело, что Россия здесь всё-таки находится немножко в стороне и в этом смысле в малой степени имеет шанс стать площадкой этого военного конфликта. Такой ареной может стать Тихоокеанский театр военных действий, который является неким местом военно-геополитического трения двух сверхдержав — поскольку Китай является, без сомнения, сверхдержавой. Однако и мы находимся в зоне экономической и военной зоне нестабильности — тут и говорить нечего. В этом смысле слова президента РФ о том, что нам надо мобилизовываться, совершенно справедливы. Другое дело, что Путин не сказал нам, как надо мобилизовываться: с помощью каких методов и в чём эта мобилизация будет конкретно выражаться? Надеюсь, что последуют какие-то уточнения. А сейчас я просто предлагаю более внимательно следить за международной политикой, относиться к этому крайне серьёзно, перестать лишь пить, гулять и веселиться. И залихватский «оле-патриотизм», который доминирует сейчас, всё-таки является наиболее легкомысленной формой патриотизма. Я не футбольный фанат, поэтому для меня это всё достаточно диковато и чуждо. Что касается патриотизма глубинного, здесь надо прежде всего начинать всерьёз общаться друг с другом. Надо начинать налаживать горизонтальные связи и отношения. И эти отношения должны основываться не на этом «оле-оле-оле-оле», пивке и шашлыках, а на общем глубоком понимании внешней и внутренней ситуации. чтобы некие сущностные приоритеты стали основой нашего взаимодействия. 

 

А. Фефелов

http://zavtra.ru/word_of_day/nahrap_2018-06-19

_________________________

Президент США Дональд Трамп решил наложить таможенные пошлины в размере 25% на целый ряд товаров из Китая на общую сумму в 50 млрд долларов. Новые таможенные пошлины на перечень из более чем 800 товаров на сумму в 34 млрд долларов начнут взиматься уже с 6 июля. В свою очерель Китай уже объявил о введении ответных мер. Пекин решил обложить 659 американских товаров пошлинами в те же 25%. Общая стоимость американских товаров, которых затронет этот шаг, также оценивается в 50 млрд долларов. Еще до того как Китай объявил об этом решении, Трамп предупредил, что если Пекин примет зеркальные меры, то США лишь вновь увеличат пошлины. Комментирует главный редактор канала ДеньТВ, публицист Андрей Фефелов.

День ТВ

  


24.05.2018 Из истории торговых войн

Или как мы докатились до ВТО 

 

Фото: Leemage/AFP

Почти четверть века мировая торговля развивается под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО), которая всегда стимулировала либерализацию рынков, понижение таможенных тарифов и борьбу с протекционизмом. Торговые войны прошлого уступили место цивилизованному решению конфликтов, где ВТО играет роль арбитра. Нынешний американский президент, устанавливая заградительные тарифы, фактически развязал торговую войну с Китаем, Европой и Россией. История торговых войн говорит о том, что нынешние решения Дональда Трампа могут иметь весьма серьезные последствия.

Джин импортозамещения

Народы с давних пор боролись друг с другом за торговые преимущества, но настоящие торговые войны начались в эпоху Великих географических открытий, когда у сторонников жесткой экономической борьбы появилась своя теория — меркантилизм. Сторонники этого учения считали, что богатство — это деньги, точнее монеты, отчеканенные из драгоценных металлов. Из этого следовало, что государство богатеет, если в него ввозится больше золота и серебра, чем вывозится. Меркантилисты требовали от правительств активно защищать внутренний рынок с помощью высоких пошлин на импортные товары, а также поощрять отечественных производителей и экспортеров, дабы деньги текли в страну, но из нее не утекали. Такая политика была во многом оправданной в эпоху, когда золото попадало в Европу в основном из американских колоний, сосредотачивалось в Испании, а оттуда растекалось по национальным экономикам торговых государств.

С давних пор торговые войны перерастали в войны обыкновенные.  Фото: Leemage/AFP

В XVII веке Англия, Франция и Голландия практически непрерывно вели друг с другом торговые войны, которые время от времени перерастали в кровавые вооруженные конфликты. При этом стандартные меркантилистские меры порой приводили к непредсказуемым последствиям. В 1672 году королем Англии в результате переворота стал голландский принц Вильгельм Оранский. Король-протестант боролся против католической Франции и мечтал ущемить ее торговые интересы. Между тем самым популярным напитком в английских пабах был французский бренди. В 1689 году Вильгельм ввел высокие тарифы на французский алкоголь, после чего поток бренди и вина из-за Ла-Манша практически иссяк. Началось активное импортозамещение. Место бренди занял английский джин, пить который было одновременно дешево и патриотично.

Джин быстро завоевал Англию и едва ее не погубил. Это был очень крепкий и токсичный напиток, который нередко разбавляли скипидаром и прочими сомнительными добавками. Он вызывал тяжелое опьянение и быстро приводил к хроническому алкоголизму. В последующие десятилетия страну охватило "джиновое безумие". К 1730 году в Лондоне было около 7 тыс. заведений, торговавших джином, а в целом англичане ежегодно выпивали по 10 млн галлонов этого напитка. Ухудшалось качество рабочей силы, портились нравы, зато росли смертность и преступность. По крайней мере, так считал автор трактата "Исследование о причинах недавнего увеличения числа грабителей" Томас Филдинг, не сомневавшийся, что всему виной "яд, именуемый джином", который в скором времени "уничтожит множество людей низшего сорта". В 1734 году некая Джудит Дуфор задушила своего двухлетнего ребенка и продала его одежки, чтобы купить джин. После этого случая парламент начал ограничивать торговлю патриотическим напитком, но запретительные пошлины на французский алкоголь сохранялись еще долго. Общий экономический ущерб от "джинового безумия" так никогда и не был подсчитан.

 

Как учил Адам Смит
 
Адам Смит одним из первых выступал против вмешательства государства в экономику.  Фото: The Granger Collection/ТАСС 

Во второй половине XVIII века идейная монополия меркантилистов начала давать трещины. За критику их теорий взялся Адам Смит, ратовавший за свободу торговли и против вмешательства государства в экономическую деятельность людей. Из его идей вырос экономический либерализм, главным составляющим которого было фритредерство — учение о свободе торговли, в том числе международной. Фритредеры считали, что отечественного производителя не надо защищать от импорта. Если людям нужно что-то купить, то пусть покупают, а невидимая рука рынка сама все расставит по местам. Многие фритредеры были убежденными пацифистами и считали, что свободная торговля избавит мир от войн и ненужных торговых конфликтов.

В XIX веке фритредерство утвердилось в Великобритании, понизившей ввозные пошлины на сырье и продовольствие. При этом британская промышленность не нуждалась в защите, ведь конкурентов у нее не было. В то же время в молодых США утвердился протекционизм, ведь американская промышленность находилась в зачаточном состоянии и конкуренции с англичанами могла не пережить. Принципиальными сторонниками протекционизма стали республиканцы, защищавшие интересы промышленного Севера, а идеи экономического либерализма отстаивали демократы, защищавшие рабовладельцев Юга, заинтересованных в торговле с Англией. Так что Гражданская война в США оказалась еще и столкновением двух экономических школ.

 

Протекционизм по-итальянски

Во второй половине XIX века протекционизм начал уверенно шагать по Европе. Молодые нации, такие как Германия и Италия, закрывали свои рынки, чтобы дать вырасти своей промышленности, да и Россия после недолгих тарифных послаблений с 1877 года вернулась к жесткому протекционизму. Разумеется, все эти страны вскоре стали участниками торговых войн.

Вудро Вильсон считал, что свобода торговли сделает Первую мировую последней войной в истории.  Фото: The Granger Collection/ТАСС 

До объединения Италии Сардинское королевство проводило образцовую фритредерскую политику, причем особенно дружило с Францией, что позволило создать на итальянском севере относительно развитую промышленность. В 1861 году Сардиния завершила объединение Италии, но вскоре выяснилось, что остальная и более отсталая часть новой страны не готова к свободной конкуренции. В 1878 году Италия повысила тарифы, но этим дело не кончилось. В 1886 году Италия разорвала торговое соглашение с Францией, а в 1887 году пост итальянского премьера занял Франческо Криспи, развязавший полномасштабную торговую войну. Криспи был человеком импульсивным и непоследовательным, а главное — он искренне верил в собственные фантазии. Он вообразил, будто Франция готовит вторжение, и решил нанести ей упреждающий экономический удар. Тарифы на французские товары взлетели до 60%. Криспи потребовал от Парижа понизить пошлины на итальянские вина, шелк, скот и оливковое масло, но французы в ответ удвоили тарифы на все итальянские товары. В результате с 1887 по 1897 год французский экспорт в Италию сократился на 21%, а итальянский экспорт во Францию рухнул на 57%. В ответ Криспи взял курс на союз с Германией и Австро-Венгрией, что рано или поздно привело бы Италию к войне с Францией и ее союзниками. В 1896 году Криспи угробил итальянскую армию в Эфиопии, на чем его политическая карьера закончилась, но Италия еще долго страдала от французских пошлин и с трудом избежала втягивания в Первую мировую войну на стороне проигравших.

 

Война до смены ориентации

Заградительные пошлины привели к Великой депрессии.  Фото: Imago/ТАСС

В те же годы на востоке Европы гремела "тарифная война" между Россией и Германией. Прежде две империи были друг для друга важнейшими торговыми партнерами. В конце 1870-х годов порядка 35% русского экспорта шло в Германию, а 30% германского экспорта уходило в Россию. В то же время 60% внешних заимствований Петербурга приходилось на Германию, а доля Франции составляла только 15%. Идиллия продолжалась до 1877 года, когда Россия, нуждавшаяся в средствах для войны с Турцией, начала взимать все пошлины золотой монетой. Поскольку курс золотого рубля был выше ассигнаций, эта мера фактически означала повышение пошлин на 30%. Бисмарк нанес ответный удар, подняв пошлины на российское зерно. Россия сочла такие меры враждебными действиями и повысила тарифы на промышленные товары из Германии. Дошло до того, что в 1887 году Россия запретила продавать иностранцам земли на территории Царства Польского, что наносило прямой ущерб немецким предпринимателям. В ответ Бисмарк запретил торговлю русскими ценными бумагами на германской территории, но добился лишь того, что Россия оказалась в объятиях Франции. Уже в 1888 году французские банки ссудили России 500 млн франков, и это было только начало. В результате "тарифной войны" доля Германии в российском импорте упала с 46% в 1888 году до 34% в 1890 году. Россия же окончательно определилась с союзником и в грядущей войне встала на сторону Франции.

Так торговые войны конца XIX века стали прологом к большой войне, принесшей бесчисленные беды всему человечеству. Многим тогда стало ясно, что без глобального регулирования торговых отношений мечты о вечном мире останутся мечтами. Но до реализации такого проекта было еще очень далеко.

 

Отцы Великой депрессии

Президент США Вудро Вильсон считал, что свобода торговли поможет сделать Первую мировую последней войной в истории. В его знаменитых "Четырнадцати пунктах" на третьем месте стояли "свобода торговли, устранение экономических барьеров", а последним пунктом стоял призыв создать международную организацию, которая гарантировала бы всем государствам целостность и независимость. Лига Наций была создана в 1919 году, но, к огорчению Вильсона, США в нее так и не вступили из-за позиции Конгресса. Впрочем, Лига не имела инструментов решения торговых споров, если не считать постоянной палаты международного правосудия, где время от времени рассматривались жалобы правительств друг на друга. Это нисколько не мешало государствам вести друг с другом торговые войны. В частности, демократическая Веймарская Германия с 1925 года душила экономику Польши, требуя экономических и территориальных уступок. Таможенная война между Берлином и Варшавой закончилась в 1934 году, но остановил ее не международный арбитраж, а "миротворец" Адольф Гитлер.

Крупнее

Тем временем США пытались захватить европейские рынки, но при этом защитить своих разоряющихся фермеров от европейской конкуренции. В 1921 году президентские выборы выиграл республиканец Уоррен Гардинг, обещавший поднять тарифы на сельхозтовары, многие из которых тогда ввозились беспошлинно. В 1922 году он выполнил и перевыполнил свои обещания, поддавшись давлению промышленных лоббистов. Если раньше импортное молоко не облагалось пошлинами, то теперь за фунт молока брали 2,5 цента. Чугун и скот прежде также ввозились беспошлинно, но теперь за первый платили по 75 центов с тонны, а за второй — по 1,5 цента за 700 фунтов живого веса. В среднем американские пошлины в 1922 году достигли 38% от стоимости ввозимых товаров. В ответ европейские страны подняли пошлины на американские товары. В частности, Франция подняла тарифы на автомобили с 45% до 100% их стоимости, что крайне не понравилось Генри Форду. Трудно сказать, до какой степени тарифные войны 1920-х годов спровоцировали Великую депрессию, но свою лепту в приближение надвигавшейся катастрофы они определенно внесли.

 

Настоящая причина Второй мировой

Обычно торговые войны приводят к снижению уровня жизни и безработице.  Фото: The Granger Collection/ТАСС

Когда беда разразилась, Америка столкнулась с резким падением производства, что означало банкротства и безработицу. Республиканцы предлагали стране проверенное средство от депрессии — закрытие внутреннего рынка от иностранных конкурентов. Новый закон о тарифах продвигали сенатор Рид Смут и конгрессмен Уиллис Хоули — оба республиканцы. Законопроект предполагал резкое повышение тарифных ставок на более чем 20 тыс. наименований ввозимых товаров. Люди, понимавшие, как работает экономика, пришли в ужас. Генри Форд помчался в Белый дом уговаривать президента Гувера наложить на закон вето. О том же просил один из руководителей банка J.P. Morgan Томас Ламонт: "Я едва не упал на колени, умоляя Герберта Гувера наложить вето на идиотский тариф Хоули--Смута",— вспоминал банкир. С той же просьбой выступили более тысячи американских экономистов, подписавших петицию против республиканского билля, но все было тщетно. 17 июня 1930 года Гувер подписал закон о тарифе Смута--Хоули и вызвал настоящее цунами. Многие тарифы выросли на 50%, а некоторые — на 100%. С того же чугуна теперь брали $1,125 за тонну, а за обувь, которую до 1930 года ввозили беспошлинно, стали взимать 20% от стоимости.

Такие меры не могли остаться односторонними. Торговые партнеры Америки поспешили ввести собственные запретительные тарифы, так что американский экспорт к 1933 году упал на 61%. В целом объемы мировой торговли между 1929 и 1934 годами сократились на 66%. Мир окончательно погрузился в пучину Великой депрессии, но были и такие, кому обрушение мировой торговли было на руку. Итальянские, немецкие и прочие фашисты видели свой экономический идеал в автаркии, то есть мечтали об абсолютно замкнутой и самодостаточной экономике, поскольку независимость от торговых связей развязывала руки для агрессивной войны. Одним из идеологов автаркии был, в частности, Герман Геринг, ставший в 1936 году экономическим диктатором Германии, ответственным за четырехлетний план. Крах мировой торговли укрепил позиции милитаристов по всему миру, ведь если ресурсы нельзя купить, то их остается только захватить силой. Так закон Смута--Хоули приблизил Вторую мировую войну, если не стал одной из ее главных причин.

 

Время бюрократов

Еще не смолкли пушки, а политики, предприниматели и экономисты уже задумывались о том, как будет развиваться мировая торговля после войны. Было ясно, что в условиях автаркии мир будет обречен на нищету и войны. В 1944 году состоялась знаменитая Бреттон-Вудская конференция, где обсуждались принципы послевоенного экономического устройства. Было решено учредить Международный валютный фонд и Международный банк реконструкции и развития. Планировалось учредить и третий орган — Мировую торговую организацию (МТО), которая способствовала бы снижению таможенных барьеров и регулировала бы торговые споры, но с ней возникли сложности.

 

В 1947 году 23 страны подписали Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ), в котором были определены основные принципы торговой политики будущей МТО. Речь шла о снижении тарифов на товары общей стоимостью $10 млрд по тогдашнему курсу, что в те времена составляло примерно пятую часть оборота мировой торговли. На конференции в Гаване был выработан устав МТО, однако США не ратифицировали гаванское соглашение, и МТО так никогда и не была создана. ГАТТ формально не было международной организацией, но оно предоставило формат для многосторонних переговоров и исполняло роль ВТО задолго до ее создания. СССР, разумеется, не участвовал в ГАТТ, оставаясь верным идеалам автаркии.

Результаты работы ГАТТ проявились довольно быстро и были впечатляющими. Если в 1950 году объем мирового экспорта, по данным ООН, составлял $60,9 млрд, то через десять лет — уже $127,3 млрд (по курсу 1960 года).

 

Бренди опять не повезло

Благодаря снижению таможенных барьеров мировая экономика смогла оправиться от небывалой депрессии и двух мировых войн, но торговые споры никуда не делись. Так, в 1962 году страны Европейского экономического сообщества одновременно подняли тарифы на американскую курятину. За год до того американский куриный экспорт в Европу составил $50 млн по тогдашнему курсу, а теперь разом рухнул на 67%. США пожаловались в ГАТТ и выиграли спор, но ЕЭС проигнорировало решение. Американцы отомстили, подняв тарифы на ряд европейских товаров, причем французскому бренди снова не повезло. Словом, решения ГАТТ не были обязательными, но в целом участники соглашения старались не раскачивать лодку, видя, что либерализация международной торговли идет на пользу всем. В результате к началу 1970-х средневзвешенный уровень таможенных тарифов в развитых странах сократился до 8-10%, хотя на момент создания ГАТТ превышал 40%.

В рамках ГАТТ время от времени проводились новые раунды переговоров, которые могли длиться несколько лет. Результатом этих раундов обычно становилось очередное снижение тарифов и нетарифных барьеров, в частности квот, а также принятие антидемпинговых мер. Постепенно количество участников увеличивалось: если в первом, Женевском раунде 1947 года участвовало 23 страны, то в Уругвайском, длившемся с 1986 по 1994 год,— уже 125 государств. По результатам этого самого длинного раунда была создана Всемирная торговая организация со штаб-квартирой в Женеве, которая должна была вывести на новый уровень сотрудничество в области мировой торговли. Отчасти так оно и вышло, но результаты оказались неоднозначными.

 

Дело черепах

Структура ВТО получилась разветвленной и многоуровневой. Во главе организации встали конференция министров, созываемая раз в два года, и генеральный совет, состоящий из представителей всех стран-участниц и действующий постоянно. При генеральном совете был создан орган по разрешению споров (ОРС), создающий третейские группы для рассмотрения отдельных жалоб. Ниже уровнем образовались три совета: совет по торговле товарами, совет по торговле услугами и совет по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности, а при каждом совете сформировались профильные комитеты и рабочие группы по отдельным вопросам. Деятельность организации с первых дней основывалась на четырех принципах: отсутствие дискриминации, свободная торговля, поощрение конкуренции и поддержка слаборазвитых стран. При этом борьба с протекционизмом была объявлена одной из главных целей. Движущей силой ВТО остались многосторонние переговоры — формат, хорошо зарекомендовавший себя со времен ГАТТ.

Споры в ОРС разрешались небыстро, но достаточно эффективно. Там, где раньше могла развернуться полноценная торговая война, теперь в ход шла юридическая казуистика. Весьма показательна история, тянувшаяся с 1998 по 2001 год. Индия, Пакистан, Малайзия и Таиланд пожаловались в ОРС на США за то, что те отказывались покупать у них креветки. Американский закон запрещал импорт креветок из стран, где их ловят способом, небезопасным для морских черепах. Страны-истцы вылавливали креветок как раз таким способом: ракообразных ловили траловым мешком, куда попадались многие морские обитатели, включая черепах. В своей жалобе истцы утверждали, что США нарушают нормы, принятые еще в рамках ГАТТ, запрещающие устанавливать запреты на ввоз отдельных видов товаров. Третейская группа ОРС встала на сторону истцов, но США не сдались и подали апелляцию.

Встал вопрос о том, являются ли морские черепахи истощаемым природным ресурсом. Страны--экспортеры креветок утверждали, что черепахи способны размножаться, а значит, они являются возобновляемым ресурсом, как, например, деревья или солнечная энергия. США настаивали, что черепах можно выловить всех до единой, что не позволит им восстановить популяцию, а значит, они истощаемый ресурс. Апелляционный орган ОРС принял истинно соломоново решение, заявив, что "возобновляемые ресурсы" вполне могут быть "истощаемыми", но США при этом все равно нарушают правила ВТО. Дело закончилось компромиссом. США поменяли свой закон, и теперь экспортеры креветок могли выйти на американский рынок, доказав, что ловят ракообразных способом "сравнительно безопасным" для черепах. То есть, с одной стороны, страны Индийского океана избавились от неприятного запрета, но с другой — США сами решали, чей способ ловли креветок безопасен для черепах. Большинство споров в ВТО так и заканчиваются — компромиссом.

 

Кто породил китайское чудо

Дала ли ВТО новый толчок для развития мировой торговли? Очевидно, что темпы роста объемов мирового экспорта товаров и услуг резко выросли после 2000 года, но вряд ли это произошло от того, что страны, ранее состоявшие в ГАТТ, решили сменить формат своих многосторонних переговоров. В 2001 году к ВТО присоединился Китай, став 143-м членом этой организации. Судя по всему, именно взлет Китая обеспечил резкий скачок мирового экспорта, но без ВТО этот взлет вряд ли был возможен.

Объемы экспорта зависели главным образом от структуры и состояния экономики каждой отдельной страны. Так, стагнирующая Япония после присоединения к ВТО в 1995 году осталась примерно там же, где была, а динамичные США и Германия после 2000 года устремились вверх. Сырьевая Россия, вступившая в ВТО в 2012 году, с тех пор не показывала признаков экспортного роста. Китай же совершил рывок с очень низкого старта, причем начало этого рывка последовало чуть ли не на следующий день после вступления в ВТО.

Свободная торговля породила китайское экономическое чудо. Его причины и механизмы хорошо известны: труд китайского рабочего стоил во много раз дешевле, чем труд его американского или европейского коллеги, поэтому западным компаниям с понижением таможенных барьеров стало выгодно переносить производство в развивающиеся страны, и особенно в КНР. При этом значительная часть китайского экспорта на поверку оказывалась результатом сборки иностранных комплектующих, ввозившимся обратно на Запад уже в качестве китайского импорта.

 

Жертвы деиндустриализации

Благодаря администрации Трампа торговые войны снова вернулись на повестку дня.  Фото: AFP

Деиндустриализация шла на Западе как минимум с 1960-х годов, но одно дело — снижение доли промышленного производства в ВВП страны благодаря росту сектора услуг, а другое — снижение абсолютных цифр и потеря рабочих мест в промышленном секторе. Число рабочих, занятых в американской промышленности, с 1980 по 2000 год колебалось в пределах 17-18 млн человек, но после 2001 года, когда к ВТО присоединился Китай, их число начало стремительно сокращаться. В 2010 году в американской промышленности трудились всего 11,5 млн человек. Разумеется, уволенные рабочие в большинстве своем нашли работу в сфере обслуживания, но для них это означало потерю сложных трудовых навыков и чаще всего понижение доходов.

Дефицит в торговле с Китаем стал для США хронической проблемой. Так, в 2017 году американский экспорт в Китай составил $130 млрд, а Китай поставил в США товаров и услуг на $506 млрд. При этом Китай ввез компьютеров и электроники на $167,3 млрд, электрического оборудования — на $38,6 млрд, машин на $25,7 млрд и т. п., в то время как главными статьями американского экспорта в Поднебесную оказались продукты сельского хозяйства ($15,3 млрд), транспортное оборудование ($10,5 млрд), нефть и газ ($6,9 млрд), а также отходы ($5,5 млрд). Словом, из Китая в Америку идут индустриальные и технологичные товары, а в обратном направлении вывозится продукция, достойная среднеразвитой аграрно-сырьевой страны. В этой модели американцам отведена роль простых потребителей китайских товаров, причем нередко покупающих их в кредит.

Крупнее

Такое положение вещей устраивает многих в американской деловой элите. Среди части экономистов утвердился взгляд на мировую торговлю как на постоянно растущий пирог. Пусть доля Америки в этом пироге снижается, зато сам кусок растет вместе с пирогом. Однако борьба за политическое могущество на мировой арене — это игра с нулевой суммой, поскольку политическому пирогу некуда расти, а мировая мощь не в последнюю очередь зависит от доли страны в мировой торговле. Поэтому многие американцы обеспокоены создавшимся положением, и во многом поэтому президентские выборы в США выиграл кандидат-протекционист, обещавший сделать Америку снова великой.

Благодаря администрации Трампа торговые войны снова вернулись на повестку дня, что ставит под угрозу достижения всей послевоенной эпохи ГАТТ--ВТО. Это довольно опасно, поскольку прежде торговые войны нередко вели к самым обычным и даже мировым войнам. Остается надеяться, что само наличие международных организаций позволит решить проблемы мирными средствами, благо у ВТО имеется громадный опыт разрешения торговых споров. 

 

Кирилл Новиков

https://www.kommersant.ru/doc/3630716

 


19.11.2008 Кем и за что велись торговые войны.

  

45 лет назад, в 1963 году, завершилась "цыплячья война" между США и их союзниками по НАТО. Война имела интересный сюжет, но была бескровной - американские производители курятины пытались захватить европейские рынки. Однако в истории подобных конфликтов есть и совсем другие эпизоды, ужасные и кровавые.
Пряное дело

Принято считать, что в международной торговле получает преимущество тот, кто может предложить рынку товар лучшего качества по более низкой цене. Отчасти это действительно так, однако борьба за рынки никогда не велась по строгим, но справедливым правилам, и здесь часто побеждает не тот, у кого товар лучше, а тот, кто просто действует хитрее и жестче. В доиндустриальную эпоху существовало два основных способа завоевания зарубежного рынка - политическая интрига и военная сила. Например, в 1171 году уроженцам Генуи и Пизы удалось убедить императора Византии Мануила I Комнина в том, что все проблемы его империи происходят от происков венецианцев, которые были главными конкурентами пизанцев и генуэзцев. После этого все граждане Венеции, находившиеся на территории Византии, были арестованы, а все их имущество конфисковано в византийскую казну. Венецианцы отомстили в 1204 году, высадив у стен Константинополя участников Четвертого крестового похода, которых они изначально обещали подбросить до Палестины. После чего, как известно, византийская столица была разграблена и сожжена, а генуэзцы и пизанцы лишились своих покровителей при византийском дворе. В результате торговля с Восточным Средиземноморьем на долгие годы оказалась в руках "морских разбойников с Адриатики", как именовали венецианцев византийцы, торговля Генуи была подорвана, а Пиза вскоре вовсе утратила роль великой торговой державы.

И в эпоху Великих географических открытий сочетание дипломатии и военного нажима открывало для торговой державы, желавшей рыночного господства, богатые возможности. В XVI веке самым перспективным направлением бизнеса была торговля специями, и какое-то время здесь доминировали португальцы. В 1511 году они захватили город Малакка на территории современной Малайзии и тем самым получили важный опорный пункт в непосредственной близости от "островов пряностей", как впоследствии называли Молуккские острова. В 1512 году португальский корабль, которым командовал друг Магеллана Франсиско Серрао, разбился возле острова Тернате, неподалеку от острова Сулавеси (территория современной Индонезии). Местные жители спасли португальцев и доставили их ко двору местного султана. Тут-то Серрао с компаньонами и узнали, откуда берутся самые ценные восточные пряности. Оказалось, что мускатный орех произрастает только на двух островах - Тернате и соседнем Тидоре, причем султаны Тернате и Тидоре люто ненавидят друг друга и почти постоянно воюют. Ситуация оказалась почти идеальной для европейских торговцев. Серрао сумел войти в доверие к султану Тернате Абу Лаису и даже сделался его советником. Вскоре в распоряжении Абу Лаиса был отряд португальских наемников, который доказал свою эффективность в столкновениях с тидорийцами, а португальцы располагали крепостью и факторией на территории Тернате. В результате они подмяли под себя европейский рынок пряностей. Португальцы лишились своих позиций лишь в 1575 году, когда их выставили с острова, устав от бесконечных попыток распространить христианство. В начале XVII века в борьбу за специи вступили испанцы и голландцы, причем испанцы сделались союзниками Тидоре, а голландцы - Тернате. Голландцы оказались ловчее и сильнее, и в середине XVII века испанцы были вытеснены с "островов пряностей" и, как следствие, из торговли ими.

Между тем помимо военной силы и политических интриг все большее значение приобретал менеджмент. Больше шансов преуспеть в борьбе за рынки оказывалось у того, кто умел лучше управлять бизнесом, и в этом смысле преимуществом владели голландцы. Португальская заморская торговля, например, была фактически монополизирована государством, а вольные купцы должны были платить в казну налоги, порой доходившие до 50% прибыли. Голландия же была республикой, которой управляли купцы, так что предпринимателям в этой стране жилось значительно комфортнее. Именно голландцы в 1602 году создали первое в мире акционерное общество - Голландскую Ост-Индскую компанию, которая взяла в свои руки торговлю с Востоком. Такая организация дела помогала добиваться преимущества в конкурентной борьбе, поскольку риски распределялись равномерно между всеми акционерами. Если купец-одиночка терял свой корабль, что в те времена случалось довольно часто, ему нередко грозило разорение; если же корабль теряла компания, то каждый акционер нес относительно небольшие убытки, которые с лихвой покрывались доходом от тех судов, которые все-таки добирались до пункта назначения и затем до родины. Таким образом, голландские коммерсанты имели возможность действовать смелее и увереннее, чем их конкуренты. Впрочем, первое в мире АО также отдавало предпочтение в первую очередь силовым методам и вело себя за морем ничуть не лучше каких-нибудь конкистадоров.

Голландская Ост-Индская компания смогла добиться монополии в торговле специями благодаря одному из своих менеджеров, которого звали Ян Питерсон Кун. В 1617 году Кун был назначен губернатором всех владений компании на территории современной Индонезии. С самого начала он делал ставку на силу оружия и террор. Явившись в Джакарту в 1618 году, Кун сразу же приказал окружить торговые склады компании крепостной стеной; сама же Джакарта была разрушена. В 1621 году Кун узнал, что жители островов Банда, обещавшие продавать голландцам мускатный орех по заниженной цене, отдают его англичанам, которые посулили больше. Кун вторгся на острова и сурово наказал их население. Захваченных мужчин в возрасте старше 15 лет убивали, старосты деревень были четвертованы. До вторжения голландцев на островах проживало около 15 тыс. человек, а после экзекуции осталось не более 600. Жестокость Куна производила на современников угнетающее впечатление. Многих, например, поразила его расправа над дочерью одного из менеджеров компании, которую застали в объятиях молодого солдата. Кун приказал отрубить солдату голову, а девицу утопить, но потом сжалился и велел высечь ее кнутом.

С конкурентами голландцы и вовсе не церемонились. В 1623 году на острове Амбон местный губернатор арестовал представителя Английской Ост-Индской компании Габриела Тауэрсона, девятерых его сотрудников, а также служивших ему японских наемников-самураев. Арестованные были обвинены в заговоре, подвергнуты пыткам и казнены. В Европе это преступное самоуправство вызвало бурю негодования, однако подобные жесткие действия позволили голландцам вытеснить конкурентов с рынка пряностей. В результате цена акций Голландской Ост-Индской компании ежегодно росла на 10%, и ее акционеры души в ней не чаяли.

"Разрушают разом предприятие"

Промышленная революция на первых порах мало что изменила в стратегии захвата рынков. Многие коммерсанты по-прежнему смотрели на войну как на лучшее средство изменить соотношение сил в свою пользу. В частности, идея знаменитого и овеянного романтической славой похода Наполеона в Египет родилась вовсе не у будущего императора французов. С этой идеей выступил Шарль Магеллон, крупный французский торговец, много лет живший в Каире и ставший лидером французской общины в Египте. Магеллона и его компаньонов беспокоило активное проникновение английских товаров на египетский рынок. Поскольку они были дешевле французских, выдавить англичан из Египта методом честной конкуренции не представлялось возможным, и Магеллон задумал покорить этот рынок с помощью французских штыков.

Вскоре после революции Магеллон был назначен генеральным консулом в Египте и использовал свое положение для того, чтобы донести свою мысль до Талейрана, который как раз возглавил министерство иностранных дел. В своем меморандуме Магеллон указывал, что "Франции уготовано либо утратить позиции в Египте, либо утвердить их силой". Большой любитель взяток Талейран счел, что поход в Египет соответствует интересам Франции, и убедил Бонапарта взяться за это предприятие.

Египетский поход Наполеона закончился катастрофой, однако за этим поражением последовала череда военных триумфов, установившая господство Франции почти над всей Европой. Наполеон сделал все для того, чтобы не допустить английские товары на континентальные рынки, но после крушения его империи Британия буквально завалила их своей промышленной продукцией.

На долгие годы Англия стала фактическим монополистом в международной торговле. Старые способы завоевания рынков никуда не делись, достаточно вспомнить "опиумные войны", когда англичане заставили Китай покупать свой бенгальский опиум и прочие товары, от которых он прежде отказывался. Однако значение военной силы постепенно отходило на второй план.

В первой половине XIX века Англия, как практически единственная индустриальная держава мира, почти не ощущала конкуренции со стороны других стран. Когда же во второй половине столетия давление конкурентов стало расти, англичане оказались к этому хорошо подготовлены, поскольку уже обладали развитой инфраструктурой, позволявшей эффективно действовать даже на самых удаленных рынках. В 1910 году русский экономист Аркадий Петров подробно описывал, каким образом англичанам удается удерживать торговое лидерство: "Не надеясь на официальных знатоков (консулов) туземных рынков, английские коммерсанты уже с начала прошлого столетия организовали свои собственные коммерческие палаты повсюду, где только есть английские торговые и промышленные интересы. В этих палатах объединенные английские коммерсанты выработали всю современную коммерческую систему Англии, развили кредит, изыскали средства к его поддержанию, воспитали целые поколения коммерсантов, изучили все рынки мира, выработали торговую этику... Что же касается коммерческих палат в странах Дальнего Востока, то следует заметить, что англичане из политического такта и некоторой общности европейских интересов в Китае и Японии открыли двери своих палат для всех желающих, хотя общее руководство работою палат осталось в их руках. Такой маневр англичан многими европейскими коммерсантами рассматривается как хитрый прием англичан быть в курсе предприятия других европейских наций и, учитывая слабости их, развивать свою деятельность... Немцы и американцы, поняв в чем дело, постепенно уходят из этих международных (английских) палат, боясь закабалить себя в английских руках, так как английские синдикаты на Дальнем Востоке нередко охотно идут бедным немецким капиталистам навстречу кредитом, а затем в критический момент, нажав на коммерсанта, разрушают разом его предприятие или переводят под себя. В этих палатах на Дальнем Востоке англичане нередко организуют защиту "европейских коммерческих интересов", скрывая этим часто своих за спиною других - подчас мало и даже совсем не заинтересованных членов палаты, принадлежащих к другим нациям, отклоняя всю злобу туземцев от себя и направляя ее по адресу наций, по существу мало заинтересованных в данном вопросе".

Подобная политика довольно долго помогала британским предпринимателям выдерживать напор набиравших силу индустриальных держав, таких как США, Германия, Япония и Италия.

Неджентльменский набор

Между тем конкуренты бывшей "мастерской мира" не дремали. Немцы, например, уделяли вопросам пропаганды ничуть не меньше внимания. Товарищ министра торговли и промышленности России Павел Миллер, который несколько лет проработал в Германии, писал, что немцы выработали собственный метод прорыва на иностранные рынки: "Германская система характеризуется широтой плана, рассчитанного вперед на несколько лет. Политическая система Германии доказывает туземцам, что из всех государств только одна Германия не имеет здесь никаких политических целей и выгод коммерческих и преследует только мирные культурные цели, устраивает школы, больницы, железные дороги, а в коммерческом отношении развивает вывоз туземных произведений, а не ввоз туда своих. Развитие вывоза постепенно поднимает культуру страны, увеличивает эксплуатацию естественных богатств, покупательную силу населения и его потребность. Таким образом, подготовляется все растущий рынок для Германии вследствие популярности в стране немцев, знакомств и торговых связей. Свою задачу она видит в объединении купцов и избегает вмешиваться в их связи, направляя лишь общую политику".

Однако мероприятий пропагандистского характера было явно недостаточно, и немецкие предприниматели разработали комплекс мер, которые помогали им закрепляться на зарубежных коммерческих территориях. В частности, внедрению немцев на турецкий рынок, на котором безраздельно господствовали англичане, предшествовала работа по изучению местных условий. Представитель российской фирмы "Товарищество П. М. Рябушинского с сыновьями" И. Капусткин отмечал в 1908 году, вернувшись из командировки в Турцию, "бедность, малокультурность и низкий уровень потребностей турецкого населения", вследствие чего "в Турции идет по преимуществу товар, сработанный из низкого по качеству материала, дешевый по цене, но хорошо отделанный и красиво убранный". Немецкие предприниматели пришли к такому же выводу лет за десять до Капусткина и принялись наводнять турецкий рынок низкокачественными, но дешевыми и яркими тканями. Далее Капусткин указывал, что "Италии и Германии для завоевания турецкого рынка пришлось прибегнуть к самым энергичным мерам в борьбе с конкурентами. Пришлось допустить широкий кредит, открыть банки, удешевить товары (понизив их качество), завести сеть вояжеров и агентов и проч. Германия с целью распространения в Турции своих товаров устроила в Стамбуле особый музей образцов, который вначале субсидировался правительством, а ныне продолжает функционировать на средства синдиката фабрикантов... Борьба с конкурентами не ограничивается одними рынками, она идет одновременно с завоеванием путей сообщения. От Константинополя железнодорожная линия, идущая в Анатолию, принадлежит немцам, тогда как железные дороги, идущие в глубь Малой Азии от Смирны, принадлежат двум компаниям - английской и французской. Между английской и немецкой ж.-д. компаниями идет грандиозная борьба по завоеванию малоазиатского рынка, изобилующая столкновениями и инцидентами".

Ожесточенные столкновения шли на рубеже веков и за рынки других стран, причем конкуренты применяли самые разные приемы захвата и удержания. Прежде всего, прекрасно работали методы экономического характера. Так, итальянцы сумели в начале ХХ века перехватить у французов вывоз шелковичных коконов из Персии. Для этого они организовали доступное кредитование для персидских шелководов, устроили в Милане крупные склады для хранения коконов, а главное, сделали их ввоз беспошлинным.

Другие методы были откровенно незаконными. Так, немцы завоевывали персидский рынок с помощью контрабанды. Российский автор начала ХХ века Герасим Тер-Гукасов сообщает: "Константинополь служит транзитным пунктом для многочисленных провенансов (в данном случае грузов.- "Деньги") из Европы, адресованных в Персию, которые, прежде чем быть направленными на Трапезундо-Эрзерумский тракт для дальнейшего следования вьючным способом, переупаковываются и снабжаются фактурами местных комиссионеров, вследствие чего товары эти в персидских таможнях регистрируются как продукты турецкого происхождения. Поэтому-то в статьях персидского привоза из Турции мы находим ткани бумажные, шерстяные и полушерстяные, краски, галантерею, которых, собственно говоря, Турция для экспорта не выделывает и которые являются исключительно изделиями германского или австрийского происхождения... Можно с уверенностью сказать, что ценность ввоза германских товаров гораздо выше, чем показана в отчетах персидских таможен". В результате если в первые годы ХХ века Германия стояла на десятом месте в списке государств, ввозящих товары в Персию, то к началу первой мировой войны она была уже на четвертом.

Похожим образом действовала Япония, которая после победы в Русско-японской войне начала теснить на маньчжурском рынке Америку. В 1908 году американский консул на севере Китая свидетельствовал о "массовом контрабандном ввозе японских товаров мимо таможни", который способствовал "выдавливанию с маньчжурского рынка американских товаров".

Наконец, использовались мелкие хитрости вроде подделки товарных знаков. Об этом свидетельствуют материалы Московской торговой экспедиции в Монголию, которые были изданы в 1912 году: "В середине прошлого столетия на монгольских и китайских рынках русские сукна пользовались прочной и вполне заслуженной славой... Но уже начиная с 80-х годов или даже несколько раньше торговая статистика стала отмечать медленное, но неуклонное падение вывоза русских сукон в Монголию и Китай... Влияло усиление конкуренции иностранных фабрикантов, преимущественно немцев и англичан, которые вырабатывали не только сходное с русским по качеству сукно, но даже копировали в точности внешнюю отделку, фабричные клейма и этикетки у русских фабрикантов".

Невидимые тарифы

Первая мировая война была, как известно, войной и за рынки сбыта. Однако по-настоящему радикальный передел рынков произошел после второй мировой, когда силы европейских колониальных империй были необратимо подорваны и на арену вышли две сверхдержавы - США и СССР. Поначалу некоторым казалось, что мировая торговля теперь будет неукоснительно вестись по новым, единым правилам. И действительно, в 1948 году появилась организация под названием ГАТТ (Генеральное соглашение по тарифам и торговле). ГАТТ должна была следить за тем, чтобы торговля развивалась свободно и чтобы страны больше не закрывали доступ на свои рынки с помощью запретительных тарифов и тому подобных мер. Такая постановка вопроса вполне устраивала США, которые, будучи ведущей индустриальной державой мира, рассчитывали заполнить мировые рынки своими товарами.

Вскоре после войны США взяли курс на захват рынков зашатавшейся Британской империи. Для этой цели было, например, использовано эмбарго в отношении коммунистического Китая, которое США навязали своим союзникам. В Лондоне не могли не заметить, что это эмбарго больно бьет по британским интересам. В частности, депутат от лейбористской партии Том Драйбери утверждал в 1953 году: "Разумеется, Британия и другие страны, входящие в Содружество наций, хотят торговать с Китаем. А почему бы и нет? Препятствуя этой торговле и поддерживая захват японцами других бывших британских рынков в Азии, американцы разрушают благополучие Британии и Содружества наций". Но никакие парламентские речи уже не могли остановить американскую экспансию. Когда же европейцы пытались защитить свои рынки от американцев, те жаловались в ГАТТ.

Так случилось, например, в 1962 году, когда страны Европейского экономического сообщества решили положить конец нашествию американской курятины. США в то время год от года наращивали куриный экспорт в Европу: в 1959 году они перевезли через океан курятины на $19 млн в тогдашних ценах, в 1960 году - на $30 млн, а в 1961-м - на $50 млн. В 1962 году страны Общего рынка единовременно подняли таможенные тарифы, и американский импорт курятины за год упал на 67%. США пожаловались в ГАТТ, и она признала правоту американцев. Отменить куриный тариф европейцы отказались, но зато им пришлось смириться с тем, что США обложили дополнительной пошлиной французское спиртное, продукцию голландской химической промышленности и т. д. В 1963 году "цыплячья война", как ее прозвали наблюдатели, завершилась, но это было только начало серии торговых войн, со стороны Европы имевших целью ограничить ввоз американских товаров.

Если в давние времена торговцы, сражавшиеся за зарубежные рынки, использовали в основном военную силу, а в начале ХХ века все больше полагались на хитрость и знание рынка, то во второй половине столетия на первый план вышли всевозможные юридические ухищрения, которые помогали обходить правила ГАТТ и международные договоры. Особого успеха в этом деле добились японцы, которые не только потеснили американцев на своем рынке, но и закрепились в США. Формально японцы соглашались со всеми принципами свободной торговли, но на деле получалось иначе. Как однажды заметил вице-президент США в администрации Картера Уолтер Мондейл, "если вы захотите продать американский автомобиль в Японии, вам, чтобы высадиться на японском побережье, понадобится поддержка американской армии".

Японцы обставляли американский импорт таким количеством бюрократических придирок, что у бизнесменов быстро пропадало желание что-либо в Японию ввозить. В 1984 году американский писатель и публицист Стивен Шлосстейн иронизировал по этому поводу, называя японские таможенные правила "невидимыми тарифами": "Итак, вы хотите ввезти в нашу маленькую изолированную островную страну несколько роялей? Нет проблем! Мы верим в свободу торговли и никаких квот или тарифов на рояли не имеем, но (следите за руками!) от вас потребуется соблюсти несколько таможенных формальностей. Во-первых, все документы должны быть заверены главным инспектором таможен, а он очень занятой человек... Во-вторых, все рояли нужно осмотреть. Никогда не знаешь, а вдруг их изнутри точит червь, который, чего доброго, набросится на наши местные рояли... К сожалению, мы маленькая страна, и у нас есть только два квалифицированных инспектора по роялям, и оба очень старые и больные люди... Ну, думаю, вы все поняли. В общем, привозите к нам столько роялей, сколько захотите".

В ход пускались всевозможные уловки - в основном заявления, что американские товары не соответствуют каким-нибудь стандартам. Когда же американцы начинали давить на японцев, требуя увеличения импорта, японцы шли на уступки. В частности, в начале 1980-х годов было достигнуто соглашение, что США увеличат ввоз говядины и соков. Однако проблема была в том, что японцы традиционно едят больше рыбы и морепродуктов, так что американская говядина залеживалась в магазинах.

Зато японцы очень хорошо изучили американский рынок - пожалуй, даже лучше, чем некоторые американские производители. В начале 1970-х годов, например, в руководстве Ford и General Motors преобладало мнение, что уменьшать длину автомобилей не имеет смысла, поскольку потребитель этого не хочет. В 1973 году разразился нефтяной кризис, цены на бензин взлетели, автомобили, потреблявшие слишком много топлива, стали непозволительной роскошью, однако американские автогиганты, вместо того чтобы перестроиться, выкатывали на рынок все новые дрим-кары. Тем временем японцы предлагали в США малогабаритные экономичные машины, которые все заметнее теснили продукцию грандов американского автопрома. Результаты японского товарного наступления описывал упомянутый публицист Шлосстейн: "Вас будит будильник Sony, вы идете на кухню, где включаете кофемолку Sanyo... Вы смотрите на кварцевые часы Seiko... проверяете автоответчик Toshiba. Надеваете свою рубаху, сделанную из тончайшего хлопка, смотрите на этикетку - "Сделано в Японии"".

И в последующие годы США в борьбе за рынки из атакующей стороны то и дело превращались в обороняющуюся. К примеру, если в 2002 году дефицит США в торговле с Китаем составлял $103 млрд, то в 2003-м он достиг $124 млрд и продолжает расти до сих пор. Китайцы захватывают американский рынок примерно так же, как в свое время немцы покоряли персидский и турецкий: заваливая США дешевым товаром сомнительного качества, часть которого ввозится контрабандой, часть - с этикетками фирм, не имеющих к этим товарам никакого отношения.

Сегодня в борьбе за рынки используется весь собиравшийся веками арсенал средств. Всякий раз, когда в мире поднимается скандал вокруг чьей-то некачественной говядины, генно-модифицированных продуктов, шумных самолетных двигателей или ядовитых игрушек, можно уверенно говорить, что это кто-то пытается прихватить ту или иную долю соответствующего рынка, а кто-то сопротивляется. Действительно, чтобы завоевать рынок, недостаточно располагать товаром лучшего качества и по низкой цене.

 

К. Новиков

Источник: КоммерсантЪ

Постоянный адрес: http://www.ippnou.ru/article.php?idarticle=005242