Автор: Павленко В.Б.
Об идеологии "Золотого Миллиарда" Категория: Павленко Владимир Борисович
Просмотров: 1738

Как и после первой части, отметим наиболее важные моменты, а также авторские претензии к собственному тексту десятилетней давности.

Первое, что важно. Рассмотрение всемирной истории как процесса конкуренции проектов (проектной конкуренции), как видим, – не новость; об этом многие исследователи писали и в России, и на Западе. Почему же проектный подход так и не получил развития и долгие десятилетия несправедливо записывался официальной наукой в маргинальные?

Ответ очевиден: он не вписывается во многие глобальные планы, вручая противникам их осуществления мощное методологическое оружие. Так коммунизм, считавшийся на Западе «ересью», по признанию А. Дж. Тойнби, был успешно взят на вооружение Россией, которая превратила его в эффективное антизападное оружие.

В опубликованном параграфе сформулировано определение цивилизационного проекта, включающее первичность идеальной (религиозной/идеологической) базы проекта над материальной; обновление марксизма с помощью цивилизационного фактора – это понятно – требует отказа от экономического детерминизма и ставит экономику из положения «центра всего сущего» в роль одного из факторов материальной базы цивилизационного проекта.

Ключевые положения проекта – конкуренция и экспансия; в работе показано, что в этом активно участвуют как государства, так негосударственные структуры – НПО, корпорации, элитарные клубы и тайные общества. Конкуренция и экспансия связаны между собой; конечным результатом того и другого служит глобализация как распространение цивилизационного проекта-победителя на всю мировую систему. А также перехода проигравших конкуренцию цивилизационных проектов в латентную (спящую) фазу или их полного завершения.

Именно в этом параграфе дается общая оценка концепции «устойчивого развития» как проектного инструмента западного глобализма.

Обращу внимание и на вывод о роли системной теории, за рамками которой исследование глобальной проблематики является невозможным. Вместе с тем, в идеях Римского клуба системный анализ был искусственно переплетен с моделированием глобального развития. По сути, Римский клуб занялся конструированием новой реальности, проделывая это в определенных интересах. (Наглядный пример подобной подмены понятий  автор этих строк приводил недавно в Донецке на международной экологической конференции, в той части доклада, где говорилось о пяти факторах «Пределов роста»). На основании этого конструирования выстраивались определенные стратегии, как провозглашаемые публично, так и утаиваемые от широкой общественности. С их помощью предпринимались попытки влиять на проектное развития тех или иных государств и цивилизаций.

Главное: в идеях Римского клуба, на которые «клюнуло» позднее советское руководство, под видом «конвергенции» капитализма и социализма предлагалась западная повестка. Эта повестка:

- во-первых, выдавалась за глобальную, перекладывая западные проблемы на незападные страны, прежде всего СССР;

- во-вторых, внедрялась во внутреннюю политику нашей страны, сыграв в ней роль Троянского коня.

В контексте изложенного понятно, что Римский клуб при помощи части советских элит вел дело к уничтожению СССР. В работе прямо говорится о целенаправленной деструкции и разрушении социально-государственных систем путем смыслового перепрограммирования элементов и управляющих связей таких систем. И как следует из опыта критического анализа идей Римского клуба в СССР, советские ученые-критики заняли пассивную, оборонительную позицию, пытаясь не противостоять этим идеям в принципе, а всего лишь адаптировать их к марксистскому учения. То есть приняли правила игры чужого и чуждого цивилизационного проекта, в рамках которого Римский клуб действовал и производил на свет свои идеи.

Еще раз обращу внимание на взаимное дополнение и взаимное замещение другом религии и идеологии; в этом свете привлеку внимание к формулировке П.Н. Савицкого об идеологии как форме социальной адаптации веры.Противопоставление православия и коммунизма, как вытекает отсюда, - искусственное, выдуманное именно для того, чтобы не дать им соединиться, взяв под контроль соответственно духовную и светскую сферы. Мне уже приходилось характеризовать коммунизм как светскую форму православия.

В работе сформулированы характеристики цивилизационных проектов и  признаки межпроектной конкуренции: сферы такой конкуренции, признаки цивилизационного проекта (материальная – идеальная базы) и стадии его эволюции. Принципиально важными, сохраняющими актуальность, представляются выводы о проектном центре, проектной элите, проектной опорной стране.

Очень важным представляется вывод, что содержание проектной идеи может содержать как элементы легального, открытого, так и тайного, скрывающегося от посторонних глаз. Это положение диссертации, актуальность которого за прошедшее десятилетие только усилилась, в полной мере относится к современному Западу, у которого на словах «демократия, права человека и т.д.», а на деле – глобальное доминирование, господство, диктат и управление порабощенными народами. Именно в этом и проявляются пресловутые «двойные стандарты». Тем самым, как подчеркивается в работе, решается «некая совокупность тайных, не разглашаемых целей и задач, решаемых конкретным глобальным проектом параллельно, а также под видом официально провозглашенных».

Внимание следует обратить и на упомянутую глобально-стадиальную концепцию всемирно-исторического процесса, которая с помощью цивилизационных «параформаций» адаптирует к истории, в  том числе нашей страны, марксистскую концепцию ОЭФ – общественно-экономических формаций. Ее не случайно, и отнюдь не ошибочно критикуют, вменяя в вину рассмотрение не живой жизни и исторического творчества, а неких закостенелых «идеальных типов». А вот глобально-стадиальная концепция позволяет, оставаясь в рамках марксизма, разрешить это кажущееся непреодолимым противоречие.

Что еще очень важно (хотя и сложно)? Автором объясняется механизм выделения одних, новых цивилизационных проектов из других, старых; в третьем параграфе мы увидим, как это, например, произошло с христианством.

Ну и в конце, перед выводами, показан механизм формирования «пятой колонны»; суть его сводится к внешнему контролю рад агентурой влияния, которая, являясь формальной частью своего проекта, одновременно деятельно участвует на нелегальной основе в реализации чужого, конкурирующего проекта.

И еще. Особое внимание обращу на сделанный в работе, сохраняющий актуальность, вывод о том, что марксизм, как и другие идеологии, формирует целостную, при том свою (!), картину мира, что не оставляет камня на камне от измышлений самозваных «патриотов» о том, что учение Маркса якобы «равно» либерализму. На мой взгляд, это не только очень важно, но и принципиально.

Вместе с тем, и не только «в помощь» критикам, а прежде всего для упрощения понимания достаточно сложного диссертационного текста, отмечу те положения и выводы диссертации, которые за прошедшее десятилетие автором переосмыслены или уточнены.

Во-первых, перечень сфер проектной конкуренции (экономика, идеология, демография) – неполный; но дело даже не в неполноте, а в методологической ограниченности. В работах православного аналитика Татьяны Грачевой выводится куда более подробная система таких сфер, включающая три уровня, – конкуренция в низшем, физическом, среднем – ментальном, и высшем – духовном (метафизическом) пространствах; каждое из таких пространств включает ряд конкретных сфер. С этим подходом следует согласиться потому, что он ведет к более точным выводам. В частности, причиной распада СССР, исходя из этого аналитического подхода, Грачева называет готовность страны к конкуренции только в физическом пространстве и непонимание поздней советской элитой важности ментального и духовного, которые были начисто проиграны и сданы «без боя». С этим трудно не согласиться.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание коммунистической части аудитории на то, что мое противостояние монархической повестке отнюдь не означает абсолютизации атеизма (который, кстати, сам по себе тоже вера – только в то, что Бога нет). Православная методология, а также методология других традиционных для России конфессий, прежде всего ислама и буддизма, накопила огромный опыт воздействия на социально-политические процессы, игнорировать который - значит бездумно лишать себя важнейших исторических аргументов, а отвергать – априори загонять этот опыт в оппозицию себе же самим. И хотелось бы напомнить важнейшее ленинское завещание из выступления на Третьем съезде РКСМ: «Коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество…».

Во-вторых, в работе недооценена и поэтому не заострена роль культуры. Культура – не только и не столько «общий проектный контекст», сколько «оселок» или, по Сергею Кургиняну, ключевой фактор социокультурной регуляции российского общества. Этим наше общество отличается от западного, где роль такого фактора принадлежит праву. Грубо говоря, если на Западе с любым вопросом бегут в суд, то у нас как правило разбирательство идет «по справедливости»; это не означает самосуда, напротив, именно культурная традиция очень часто приводит противоборствующие стороны к консенсусным решениям. Именно это у нас хотят разрушить, но именно это следует беречь, как зеницу ока.