Появление проблематики идентификации и идентичности традиционно связывают с психологическими учениями. В 40-е годы Э. Эриксон предлагает в своих концепциях термины «идентичность», «кризис идентичности». Их начинают активно использовать в диагностике различных форм психопатологии. В 50-е годы предлагают различные интерпретации этих понятий. Эволюция проблемы идентичности от появления первых зачаточных теоретических форм до форм самостоятельного теоретического знания прослеживается в работах: классиков зарубежной философии, психологии и социологии Джеймса У., Фрейда З., Юнга К., Пиаже Ж., Фромма Э., Дж. Мида, Кули Ч., современных авторов: Эриксона Э., Баумайстера Р., Маслоу А., Мейли Р., Олпорта Г., Роджерса К., Салливена Х., Хабермаса Ю., Хесле В., Хорни К., Шпрангера Э., Гидденса А. и классиков отечественной мысли Альбухановой-Славской К. А., Бахтина М. М., Выготского Л. С., Гусейнова А. А., Дробницкого О. Г., Ильенкова Э. В. , Кона И. С., Леонтьева А. Н., Лотмана Ю. М., Мерлин В. С., Поршнева Б. Ф., Рубинштейна С. Л., Сохань Л. В., Спиркина А. Г., Эльконина Д. Б., Ядова В. и других [1,2].
Идеологическим полем интереса к идентичности становится неогуманизм. Суть его впреодолении сформированного к середине XIX века противоречия между человеческим и технологическим разумом, в опровержении установок, согласно которым «Я» - центр Вселенной. Просто «Я» - ничего более, чем словесное утверждение, пока оно не обретает тех свойств, которые его выделяют как «Я». Неогуманизм означает ответственность перед «Другими» и миром за свои поступки, за свою жизнь в противовес деятельно-технологической картины истории, которая не оставляет для человека возможности осмысленного бытия, «режет, дробит» сознание, психическое на части. Преодоление поляризации новой, набирающей обороты, сциентистски-технологической картины истории и универсально-гуманистической потребовало сближения философии, психологии, социологии, антропологии, истории.
Сразу же обратим внимание читателя, что исследование идентификации не аналогично анализу идентичности. Идентичность включает в себя различные аспекты, а идентификация – описание таких аспектов. Идентичность – результат, ставшее, отстаивание и защита себя, идентификация – приспособление, процесс постоянного выбора, принятие норм, традиций, установок. Потому на каждом уровне описания процесс идентификации предшествует осмыслению идентичности.
Традиционно распространение в научной практике термина «Идентичность» связывают с именем Эриха Эриксона. Cам Эриксон среди основных предшественников своей концепции выделял: Уильяма Джеймса и Зигмунда Фрейда, а также Чарльза Дарвина и Карла Маркса.
Для Джеймса идентичность - субъективное чувство соответствия себе, континуальность, созидательная власть, сопротивляемость «эго» по отношению к окружающему миру. По его мнению, жизнь нужно строить в активности, созидании и страдании. В основном Джеймс использует термин характер, а не идентичность.
Реальный мир действует на каждого из нас сообразно с нашей индивидуальностью, являясь для нас комбинацией физических состояний и моральных ценностей. «В самом широком смысле личность человека составляет общая сумма всего того, что он может назвать своим: не только его физические и душевные качества, но также его платье, его дом, его жена, дети, предки и друзья, его репутация и труды, его имение, его лошади, его яхта и капиталы» [3]. Если уничтожить или видоизменить один из элементов в этом синтезе, то, по утверждению Джеймса, мы получаем патологическое состояние.
Патологические состояния могут проявляться в раздвоении личности, в исчезновении чувства жизни, в потере духовных идеалов, в потере внутренней благодати и мира. Гениальным примером раздвоения личности, по мнению американского философа, служит исповедь Августина. Исчезновение чувства жизненности показано на примерах жизни Лютера, Гете и Толстого [4]. Он приводит в пример слова Гете: «Ничего не имею возразить против течения моей жизни. Но по существу в ней не было ничего, кроме горя и тяжести. Жизнь подобна непрерывно скатываюшемуся вниз обломку скалы, который надо постоянно вытаскивать наверх» [4, с.112]. Более того Джеймс отмечает неизбежность раздвоенности и пессимизма в любой жизни. Ведь
«Моя душа - арена для сражений,
Полетов в высоту и низменных падений,
Но как среди пустынь журчит порою ключ
Так рядом с злом во мне добра сияет луч»[4, с.137].
Но, по Джеймсу, помимо онтологической неизбежности, существуют и преодолимые состояния беспокойства внутри себя. Совершается обращение, возрождение, обретение благодати и веры, достижение внутреннего мира. Это медленный процесс, требующий огромных духовных усилий, но наградой служит то, что несчастная душа приходит к объединению с собой.
Эффективность этого процесса, по мнению У. Джеймса, зависит от того, какая связь идей образует центр энергии душевной жизни, и от того, занимает ли в нем эта связь идей центральное или периферическое место.
Таким образом, по Джеймсу группа идей, которая направляет волю человека, - центр его личной энергии [4, с.156]. Различные состояния сменяются в нас, каждое из них имеет свой яркий центр, вокруг которого располагаются объекты нашей мысли, «последние же ряды теряются в окраинном тумане сознаний».
Но процесс обращения на себя зависит не только от состояния центра душевной жизни, но и от характера человека. Бывают люди с крупным организационным талантом, обладающие обширным полем духовного зрения, в которое одновременно укладывается вся программа предстоящей деятельности и радиусы, которой расходятся во всех направлениях. Бывают люди, лишенные этих качеств. По определению американского философа, это средние люди, лишенные широты горизонтов духовного видения [4, с.182]. Задолго до Э. Фромма он описывает человека, полагающим смысл своего существования либо в том, чтобы иметь, либо в том, чтобы быть [4, с. 251].
Итак, возможность самому найти свой путь, исправить недостатки на этом пути зависит от состояния центра личной энергии, от способности организовать духовное зрение, возможностей представить временные границы своей деятельности.
Представить временные границы также тяжело, как понять «поле сознания» или «душевное состояние целиком». Они не могут быть намечены с определенностью.
Теоретическим предшественником теории идентичности был также мыслитель, которого, с одной стороны, по праву, с другой, безосновательно величают отцом современной психологии. Успех Фрейда во многом можно объяснить тем, что он сам был талантливым романистом и драматургом, и его теории были сродни средневековым пьесам о нравах, где действуют герои, негодяи и чудовища: Я, Оно, СверхЯ, Эрос сражается с Танатосом [5]. Как пишет о нем современный французский мыслитель М. Серто – это был ученый, «заключивший контракт с простым человеком и женившейся на дискурсе масс» [6, с. 102]. Теория должна быть универсализирована и основана на реальности истории. Его концепция претендовала на решение всех проблем, на обеспечение безопасного места в жизни. Успех Фрейда обеспечивался удачной комбинацией научной теории и психологической терапии. Терапия, ставшая к началу столетия важнейшим и впоследствии последовательно совершенствующимся элементом культуры модерна и постмодерна, развивалась как средство преодоления патологии личности, обретения самопонимания для гармонизации настоящих желаний, будущих проектов и психологического наследия прошлого.
По прежнему большим успехом пользуются идеи влияния на формообразование человека путем систематического наблюдения за повседневным поведением, а именно трансперсональная психология С. Грофа, тренинги самоуважения Сэлтера и многие другие [7].
В этой связи идентичность для Фрейда - частный, внутренний мир, эмоциональные силы человека. Любить и работать – простая формула успешной идентичности.Решающую роль в разгадке личности австрийский психоаналитик придавал изучению детства - истокам. Так у Леонардо да Винчи на каждом этапе физического, творческого и духовного роста актуализировались детские психологические коллизии, их неразрешимость служила основным стимулом его развития. Именно в детстве, по мнению Фрейда, складываются основные источники самоуважения: детский нарциссизм, детское себялюбие, чувство следования своим «эго-идеалам», объективное либидо, любовь к другим.
В развитии идентичности Фрейд выделял два равнозначных процесса:
Феномен идентификации также был описан Фрейдом [9]. По Фрейду, посредством идентификации формируется «Суперэго». Идентификация - группообразующий фактор, помогающий выйти за пределы Я и почувствовать переживания других. Идентификация - бессознательное отождествление субъекта с объектом, мотивом которого могут быть страх потери любви и страх перед наказанием. Истинная причина идентификации заключена в биологической природе человека. Результат идентификации - отпечаток родительского «Суперэго». Сохранению идентичности способствуют различные свойства самоподдержания личности, которые Фрейд назвал защитными механизмами: вытеснение (подавление импульса), проекция (бессознательный перенос собственного чувства на другое лицо), вымещение, рационализация (самообман, попытка рационально обосновать абсолютную идею). Защитные механизмы сохраняют образ Я, который приходится использовать ежечасно. Таким образом, идентификация представляет взаимодействие, но, по Фрейду, такое взаимодействие определяется биолого-психологическими аспектами, главной целью которой остается биологическая адаптация. Сохранение биолого-психического равновесия для Я – главная цель человеческого бытия. Потому идентичность как условие такого равновесия важнее и первичнее идентификации. Идентификация нивелирует, цивилизирует, а идентичность спасает. Последователи Фрейда уточняли и расширяли понятия идентичности: М. Клейн предложил понятие «проективной идентичности», А. Фрейд – «защитной идентичности», М. Эйнсворт, Дж. Боулби, М. Малер, Р. Шафер, У. Мейсснер рассматривали идентификацию как уровень интернализации, протекающий в контексте объектных отношений, допускающий возможность идентификации с другими лицами, помимо родителей.
Общим для всех представителей фрейдистского направления стало сведение идентификации к бессознательным структурам, прямой перенос качеств субъектом; ограничение процесса детским возрастом, отсутствие четкого понимания, а часто, отождествление понятий идентификация и идентичность. Идентичность и идентификация никак не связаны с историческим временем, так как не объяснены механизмы влияния на них общества. Весь смысл рассуждений сводится к открытию бессознательных влечений. Очевидно, можно охарактеризовать такой подход как социальный атомизм или методологический индивидуализм, во фрейдизме он еще отягощен биологизаторскими тенденциями. На наш взгляд, подобная позиция не дает возможность объяснить механизмы конституирования социальных феноменов, можно только констатировать черты характера или способности (неспособности) личности. Индивидуально-психологическая идентичность остается замкнутой. При этом остается непонятным, как характеризовать эволюцию коллективной идентичности (как индивидуальное «лицо» или же такого понятия вообще не существует). И, наконец, остается невыясненным, как происходит процесс построения индивидуального жизненного плана, в частности определения собственного будущего.
Последователи Фрейда К. Юнг и А. Адлер посчитали не достаточным и односторонним такое толкование индивидуального развития. Замкнутость индивида на себя не может служить фундаментальным источником становления человеческого. И Юнг, и Адлер подчеркивали необходимость исследования социального окружения - «Umwelt” - как его впоследствии назовет Эриксон.
Основополагающим историческим процессом, ведущим к становлению индивидуальности, Юнг считал процесс индивидуации. Индивидуация - процесс выделения психологического индивидуума, существа, отличного от общности, от коллективной психологии. Это процесс дифференциации, целью которого является развитие индивидуальной личности [10]. В условиях современного мира современному человеку необходимо привести в порядок себя самое, необходим поиск тех средств, которые бы способствовали гармонизации противоречий внутреннего мира личности. Целью индивидуации становится обретение «самости» (Das Selbst, the Self). “Самость» - цельная, интегрированная личность во всей полноте индивидуально-возрастных свойств, морально-этических качеств, эстетических вкусов; тот уникальный центр человеческой психики вокруг которого структурируются все индивидуально-личностные свойства человека. Сам Юнг подчеркивал, что термин «самость» первым использовал еще М. Экхарт (1260-1327). «Самость» - цель любой жизни, ведь она противостоит деиндивидуации, утрате целостности личности, опасности получить «псевдо Я», действующее как автомат и не испытывающее одиночества. «Самость» - нечто среднее между сознательным и бессознательным, центр личности, не совпадающий ни с телом, ни с персоной, ни с Я. Это точка равновесия личности.
К. Юнг наделяет человека стремлением к индивидуации, А.Адлер - к достижению совершенства. К. Хорни постулирует тезис о присущем от природы стремлении человека к самореализации, в неистребимой потребности в развертывании внутренних потенций. Человек стремится к саморазвитию, хочет отождествить себя с идеальным Я, преодолеть конфликтность, расщепленность, выявить свое предназначение в жизни, принять на себя ответственность за себя и за других. Знание человека о самом себе не должно носить характера интеллектуального снобизма, а должно стать его собственным эмоциональным переживанием. Важно, чтобы человек не только размышлял о внутренних силах, но и делал их внутренним достоянием [11].
Другого мнения о природе самости среди последователей Фрейда придерживается Г. Салливен, который считает, что система самости - защитный механизм личности, которая создает иллюзию личностного существования в условиях утраты человеком его индивидуальности.
Итак, в работах Юнга, Адлера, Хорни, Салливен не исключается необходимость взаимодействия внутреннего Я и общества. Вся логика исследования направлена на защиту, совершенствование и обретение психической стабильности Я. Главной целью остается цельность. Увеличивается размерность пространства, в котором оценивается целостность личности – взаимоотношения «я и мир». Все же, как и прежде, акцентируется интерес к субъективному индивидуальному опыту как единственно достоверному.
Главным остается тезис о том, что человек адаптируется к настоящему, не принимая в расчет влияния прошлого, будущего. Такие настроения естественны для 30-х годов XX века. Нежелание отождествлять себя с технико-детериминированной государственно-бюрократической картиной мира взяло верх.
Н. А. Бердяев, Г. Шпет, П. Флоренский, М. Хайдеггер, К. Ясперс и позже Т. Адорно, Ж. П. Сартр высказывают идеи о том, что целостность и непрерывность личностного сохраняется и удерживается только в превращениях и метаморфозах индивидуального существования. В противном случае возникает давление «Мы» или «идентичности всеобщего» [12]. Обилие массовых идеологий начала и середины столетия порождается страхом остаться не у дел истории, социальным и экономическим ускорением, социальным отчуждением и изоляцией, демонстрирует безосновность теории прогресса - мнения, что настоящее «Мы» совершеннее прошлого «Они».
Э. Фромм , следуя идее Фрейда о неискоренимости нарциссизма из человеческой натуры, предлагает рассматривать историю как постоянную борьбу нарциссизма с гуманизмом. Коперник, Дарвин, Фрейд безжалостно разрушают иллюзии человека, заявляя, что он более не центр Вселенной, не вершина биологической эволюции, не совершенство психической организации. Научная, объективная мысль с помощью критики, скепсиса, доказательств обнажают односторонность человеческого самолюбования. Но человек с новой силой воспроизводит нарциссизм, создавая радио, телевидение, атомные бомбы. В отличие от Фрейда, который считал, что человек никогда не преодолеет своего нарцисстического ядра, Фромм выражает надежду, что нарцисстическую энергию можно направить на все человечество, а не на себя лично. Этому способствует всемирная история, только в ней индивид чувствует себя гражданином мира, полноценной личностью.
Фромм активно обсуждает проблему становления целостной личности, используя термин идентичность. «Иметь идентичность - быть, а не иметь» “Когда человек предпочитает быть, а не иметь, он не испытывает тревоги и неуверенности, порождаемых страхом потерять то, что имеешь. Если Я - это то, что я есть, а не то, что я имею, никто не в силах угрожать моей безопасности и лишить меня чувства идентичности» [13]. Кризис идентичности порожден современным обществом, тем, что члены общества стали безликими инструментами в руках бюрократической машины. Для того, чтобы преодолеть кризис, необходимо создавать условия для индивидуальной инициативы в повседневной жизни. Децентрализация, способность принимать экономические и политические решения сделают возможным преодоление кризиса.
Фромм уже использует термины «идентичность» и «кризис идентичности». В отличие от своих предшественников он делает акцент на внутреннем потенциале человека, позволяющим найти себя в современном мире. Фромм акцентирует важность бытия для другого, а не для себя, как Фрейд, Адлер и Юнг. Американский философ придает большое значение принадлежности человека всеобщему и отмечает важность того обстоятельства для идентификации.
Так намечается переход от монологического подхода в осмыслении идентичности к диалогическому.
К середине XX века в психоаналитическом направлении были выявлены и исследованы такие понятия, как внутрипсихическая структура личности, нарцисстическое ядро личности, самость как интегральный центр личности, необходимость целостного Я как основы успешной самореализации, важность исследования взаимодействия индивида и его социального окружения.
Следующим направлением, подхватившим и развившим понятие идентичности, стал бихевиоризм. Идентификация - подкрепление и формирование вторичной идентичности (Д. Доллард, Н. Миллер, О. Маурер). Содержание идентификации - процесс построения общих для субъекта и объекта ценностей и их усвоение субъектом, процесс установления реципрокных ролевых отношений, в которых ценностные образцы (patterns) разделяются обеими сторонами (Р. Сиэрс, Х. Левин, Э. Маккоби, П. Муссен) [14]. Корни идентификации - формирование зависимости и привязанности. Основная функция - обретение новых уже готовых форм поведения. Содержание идентификации - процесс построения общих для субъекта и объекта ценностей и их усвоение. Идентификация достигается подкреплением, имитацией, генерализацией, наблюдением, научением через моделирование. Причинами этого процесса является психологическое формирование зависимости и привязанности. Основной функцией идентификации становится обретение новых уже готовых форм поведения.
Большим шагом вперед в теории идентификации стало введение и рассмотрение уровня когнитивных процессов, а также анализ идентификации как процесса, происходящего на сознательном уровне (теории Левина Х., Маккоби Э., Муссена П., Рау Л., Сиэрса Р.).
Итак, согласно теории бихевиоризма, идентификация - сознательное или неосознанное копирование атрибутов или характеристик других. Основные теории идентификации - защитная, развивающая, теория зависти, теория власти, теория реципрокных ролей, теория подобия.
Положительным вкладом в развитие теории идентификации стало введение когнитивных аспектов в анализе этого процесса, признание его сознательным. В бихевиоризме стали уже учитываться не только биолого-психологические, но и социальные составляющими идентификации.
Основным недостатком бихевиористской теории до сих пор является отсутствие анализа общения и развития личности. Однако, заметим, что в первоначальных трактовках идентификации (как во фрейдистском направлении, так и в бихевиоризме) доминирует односторонний подход в понимании процессов, приводящих к обретению идентичности. Он проявляется в сведении идентификации либо к бессознательному уровню, либо к сознательному, в формально-логическом противостоянии субъекта и объекта, что приводило к простым переносам характеристик объекта, например родителей, на субъект. Формально-логическая интерпретация, в свою очередь, не отводила никакой активной роли самому субъекту: либо он претерпевает давление со стороны своего неизведанного Id, Ego либо он становится жертвой социальных обстоятельств. При этом феноменологическое содержание идентификации отсутствует.
Таким образом, первоначальный этап в развитии теории идентичности по всем выше указанным признакам можно охарактеризовать как формально-логический.