Аверьянов В. 2021

2021 Статьи. Русская цивилизация — это лаборатория, в которой Бог и история поставили эксперимент по выработке сверхнарода будущего

28.10.2021 Разработан план России будущего. 

Идеология перестаёт быть чем-то запретным. Как Владимир Путин снял с России это тридцатилетнее табу? Какую идеологию провозгласил президент? Что такое идеология Русского ковчега? Какой может стать альтернативная стратегия России?
Об этом говорят заместитель председателя Изборского клуба Виталий Аверьянов и писатель Алексей Комогорцев
Книга "Русский Ковчег. Альтернативная стратегия". В. Аверьянов, М. Калашников, К. Черемных

25.10.2021 Идеология Победы как национальный проект.
Интегральный доклад

12.07.2021 Great Reset – великое вправление мозгов
Маневрирование Путина и «лебединая песнь» Чубайса: как уберечь Россию от влияния глобального «нового жречества»?

21.06.2021 Победишь!
Клип на песню 2005 года с взрывным авангардно-традиционалистским текстом

15.06.2021 Вакцина от смерти
Премьера клипа

13.05.2021 За Хлебникова
Песня с диска "Империя зла"

29.03.2021 Революция сверху. Последний шанс
Идеология, которую Россия обязательно построит в ближайшие годы - именно цивилизационная

16.03.2021 Эти песни не коммерция, а послание
Интервью "Свободной прессе"

10.03.2021 Духовный генокод. Витки спирали
Авторский доклад Изборскому клубу
02.02.2021 Русская пружина сжата, но обязательно разожмётся
Об идеологии Донбасса и Русской цивилизации

26.01.2021 Впереди – глобальные ад и кровь.  (видео)
Футуролог Максим Калашников беседует с зампредом Изборского клуба Виталием Аверьяновым. Острейший внутренний кризис РФ наслаивается на глобальный кризис. Падение в инферно нового Средневековья. Рой ТВ

 

 

28.10.2021 Разработан план России будущего

 

 

Идеология перестаёт быть чем-то запретным. Как Владимир Путин снял с России это тридцатилетнее табу? Какую идеологию провозгласил президент? Что такое идеология Русского ковчега? Какой может стать альтернативная стратегия России?
Об этом говорят заместитель председателя Изборского клуба Виталий Аверьянов и писатель Алексей Комогорцев
Книга "Русский Ковчег. Альтернативная стратегия". В. Аверьянов, М. Калашников, К. Черемных

День ТВ

 

25.10.2021 Идеология Победы как национальный проект.

 

Интегральный доклад

Мы оказались в пересменке истории, на перепутье, и нам не от кого ждать подсказок – ни от Запада, ни от Востока. Секрет нашей Победы – в нас самих.

 

Введение. Идеология здесь, в нас, вокруг нас

Народ как государственное целое, как носитель цивилизации должен быть зрячим, представлять, кто он и куда идет. Лишенный идейных основ, идеологических понятий – народ слеп.

Настоящая работа несет в себе идеологический посыл, выраженный в концентрированных и емких тезисах.

Идеология – система взглядов и установок, которая при определенных условиях становится основой официального мировоззрения ведущего, правящего слоя общества, а через него – транслируется народу.

При этом высокоорганизованные государства не существуют без верховной идеологии. Обратное утверждают лукавцы и лицемеры.

Идеологию можно и не называть идеологией – в таком случае она будет жить под личиной других понятий. Исторически часто так и случается.

В России в условиях «деидеологизации» и конституционного запрета на официальную идеологию в 90-е а затем и в нулевые годы такая негласная идеология, она же – мировоззрение доминирующего слоя – существовала.

Эта скрытая идеология, нацеленная на демонтаж старого советского наследия в ее социальном и духовном содержании, не только не должна была, но и не могла бы быть объявленной во всеуслышание: она явилась организационным оружием против большинства – оружием в руках компрадорского, хищнического меньшинства.

В превращенной форме эта идеология подобно кривому зеркалу воздействовала на все общество, рисуя ему ложный и порочный образ самого себя.

Она внушала инвективы, призванные увековечить состояние Смуты, вовлечь все общество в качестве действующих лиц в непотребное действо – ритуальный спектакль «Закат Великой России».

Идеологический официоз этой эпохи – классический образчик того, что Энгельс называл «ложным сознанием», то есть неким конструктом или симулякром, средством «околпачивания» большинства, целенаправленно угнетаемого, обворовываемого и развращаемого.

Все разнообразие идейных поисков и идеологического творчества носители официальных установок старались не замечать, а картину идей сводили к линейной логике: существуют, дескать, либо «прогрессивные» силы, зовущие в безальтернативное царство «свободы», к растворению в объятиях глобального мира; либо силы «реакционные», тянущие назад, в тоталитаризм, в «коммуно- фашизм», и т.д.

Смысл запрета на официальную идеологию состоял еще и в том, чтобы избавить власть имущих от необходимости объяснять напрямую свою мотивацию, создавая для них максимальный комфорт безответственности.

Во многом это состояние сохраняется до сих пор, ведь российские элиты изо всех сил сопротивляются самой мысли о возвращении в жизнь ведущей идеологии.

Принцип «Разделяй и властвуй!» все эти 30 лет эффективно работал в России, подтверждая ее квази-колониальный статус как государства, и статус ее власти как не суверенной.

Власть в РФ исполняла роль «временной дирекции предприятия», обеспечивающей недружественное поглощение активов прежней корпорации-РСФСР внешними хищниками, тогда как внутрироссийские хищники служили их филиальной сетью.

Такой порядок вещей предполагает искусственно поддерживаемую разрозненность, атомизацию и поляризацию общества, его раскол по многим линиям, в первую очередь – по линии: винеры / лузеры, или: те кто «умеет жить» / презренная масса.

__________

Идеология и образ будущего, о которых пойдет речь в нашем докладе, носят прямо противоположный характер. Мы радеем о консолидирующей, интегрирующей, а не раскалывающей социум системе мировоззрения. Переход к такой системе назрел.

Новая консолидирующая общество идеология должна выстраиваться как коллективное политическое вероучение, а не как совокупность частных мнений или предписаний сверху. В противном случае она обречена на провал.

Просыпающаяся от травматической спячки цивилизация остро нуждается в интегрирующей идеологии. Эта идеология еще только проклевывается в противоречивом и непоследовательном лепете приходящего в чувство имперского сознания.

Ее нежный росток пока зиждется, почти целиком и полностью, на категории Великой Победы 1945 года, – что, конечно же, неслучайно.

В 2000-2020 гг. власть предприняла определённые усилия к восстановлению традиционного патриотизма вокруг образа страны-победителя. В этом сказалась верная интуиция как власти, так и общества, которое охотно откликнулось на этот образ, на идею Священной Победы.

Можно даже говорить о том, что у современной России уже есть идеология – идеология Победы, но она пока еще существует в эмбриональном состоянии.

Нужны уста, которые огласили бы ее, вывели из полу-небытия на свет, показали связь Победы со всей национальной жизнью.

В нашей Победе действительно слились все имперские тенденции, в ней по существу примолкли распри «красных» и «белых», притупились многие предвоенные противоречия. Это была грандиозная, мистическая, религиозная по своему духу Победа.

Но Великая Победа не может быть лишь состоянием бездеятельного торжества, или неким благим воспоминанием, тем более мы не имеем права допустить ее вырождения в псевдо-идеологическое самолюбование.

Что сегодня значит для нас Победа? Как она связана с другими насущными победами в отечественной истории, в ее науке, культуре, повседневной жизни, с личными победами человеческого духа, ставшими достоянием всех остальных?

В ответах на эти вопросы – нерв новой идеологии, сущность Русской Мечты. И мы будем раскрывать эту тему – наследия побед – в нашем докладе.

И в то же время такое широкое понимание не отменяет острой нужды в фокусировке на том, над чем и над кем нам предстоит одержать в ближайшем будущем новую Победу, Победу-наследницу.

Ложное миролюбие сегодня, в начале XXI века – означало бы не столько благодушие, сколько малодушие и неготовность смотреть правде в глаза.

Поэтому важнейшими для новой идеологии являются образы и концепты Нового Потопа и приближающей его транснациональной антисистемы, а с другой стороны – Нового Ковчега, которым призвана стать Россия[2].

В построении страны-Ковчега, Государства Развития, обуздания и отражения новейших угроз и заключается главное наше взыскание, чаемая нами Победа нового поколения.

__________

Параллельно либеральным реформам 90-х и их инерционному продолжению в путинской России у нас не прекращалось биение подлинной общественной мысли, кипела интеллектуальная жизнь альтернативная господствующим взглядам.

Загнанная в политическое подполье, она прорывалась на поверхность в виде более или менее ярких выступлений, при этом высокомерно осмеивалась как нечто маргинальное.

Как оказалось, едва ли не все живое в идеологическом поле, что сохранилось в России, развивалось именно внутри этой презираемой в 90-е и нулевые годы среды, оттесненной от реальной политики.

Изборский клуб возник как раз на почве этих сущностно альтернативных взглядов. Идеология изначально была призванием всех членов изборского сообщества, которые могут по праву быть названы идеологической контрэлитой.

Наш клуб начал оформляться в единую силу в тот момент, когда произошел кардинальный разлом внутри доминирующего слоя – распавшегося на «охранителей» режима и Болотную фронду.

Будучи контрэлитой, изборцы никогда не могли быть охранителями. Все они так или иначе выступали за прорывное, бурное развитие государства, а не за ложную стабильность, прикрывающую деградацию российского народа и сохранение офшорного рая для олигархических кланов.

Вызов Болотной как риск скатывания страны в новую острую фазу Смуты, в повтор 90-х годов заставил будущих изборцев собраться воедино, чтобы не допустить этого…

У самой власти не оказалось на тот момент в достаточном числе эффективных интеллектуальных кадров, чтобы противостоять пресловутым взбунтовавшимся «нашим лучшим людям», которых эта власть сама же пестовала и культивировала в течение двух десятилетий.

Вместо убежденных идеологов и трибунов рядом с властью паслись журналисты, политтехнологи и пиарщики, они кормились выборами и партийным строительством, осуществляемым по формалистским шаблонам, а во время прорвавшегося гнойника «московского майдана» оказались бесполезными.

Изборский клуб в первые годы своего существования столкнулся со странным явлением: крупные чиновники, представители так называемых элит как в центре, так и в регионах – практически все без исключения – в общении с нами заявляли себя как открытые патриоты и признавались, что они долгие годы изучали изборских идеологов, сочувственно следили за ними.

Как бы то ни было, внутри политических элит России несмотря ни на что складывается новая генерация деятелей, внутренне готовых к идеологии, созревших для ее выдвижения в центр национального бытия.

__________

Историческая функция новой ведущей идеологии России XXI века состоит, на наш взгляд, в том, чтобы стать смысловой конструкцией организационного оружия нового поколения. Это залог выживания страны. Именно поэтому идеология и насущна, и неизбежна.

Мы излагаем эти тезисы исходя не из того, что они будут разобраны на отдельные элементы, теряющие смысл вне единого целого и затем использованы как риторический декор на уровне сложившейся матрицы политического пиара.

Для нас эта работа никак не связана с выборным циклом, не привязана к таким мертворожденным конструкциям как «транзит власти» или «преемник», которые в России совершенно не работают.

Речь идет о стратегических смыслах, о новой системе координат, а не о политтехнологических комбинациях.

Подлинную легитимность придают власти мечта и образ будущего, которые исповедует большинство общества. Это делает нацию субъектной.

Выборы же, конституция и законы как источники легитимности — вторичны по отношению к ведущей философии государства, его идеологии, как формам активной субъектности.

В течение 2021 года наш клуб провел ряд семинаров и обсуждений, большинство его участников отточили свои предложения и выпустили их в виде авторских статей.

Был напечатан посвященный этому выпуск журнала "Изборский клуб" (№ 3 за 2021 год), затем был подготовлен еще один выпуск вокруг этой же темы, и он выйдет в ближайшее время, включая в себя, в том числе, и данный интегральный доклад.

Сегодня, пройдя целый круг сборки идеологического концепта внутри Изборского сообщества, мы приглашаем другие патриотические клубы России а также отдельных мыслителей и идеологов к свободному обсуждению и высказыванию своих предложений.

Предложения могут формулироваться как на альтернативной основе, так и в виде дополнений, уточнений к нашей работе, а также как критические замечания.

В идеале нам видится такой сценарий: к работе подключаются творчески плодотворные эксперты, их предложения анализируются и обобщаются, и на основе консенсуса создается межклубная рабочая группа идеологов-концептуалистов.

Эта группа и могла бы выступить в качестве коллективного собеседника власти, тем самым возвращая принципы соборности в идейно-политическую жизнь страны.

Цель наших устремлений – консолидация, интеграция, преодоление идейного раскола. В перспективе это позволит преодолеть и расколы: исторический, социальный, экзистенциальный. Это, в конечном счете, единственно возможный путь идеологического строительства.

Ведь жизнеспособную идеологию, которую приняло бы общество, в которую поверили бы люди – идеологию как вероучение, как символ веры в Россию! – нельзя списать у других народов и цивилизаций.

Ее нельзя разработать в административном стиле, поскольку получится бюрократическая бумага.

Идеология по своему естеству является результатом общих усилий. В то же время интегративная, консолидирующая идеология не предложит взглядов, которые были бы близки всем без изъятия.

Такой системы воззрений, с которой были бы согласны 100% граждан, попросту не бывает в природе. Даже в условиях войны или великих катастроф, когда нация консолидируется, превращаясь в единый фронт по борьбе с бедой, существуют те, кто предпочитает стать предателями, коллаборантами, мародерами. –

(В нашем случае речь идет, прежде всего, об ориентированной на транснациональные центры околополитической либеральной богеме а также о не совсем вменяемой публике, которую ранее называли «демшизой».) Создание общего с ними «образа будущего» невозможно, а попытки такого рода компромиссов – вредоносны для будущего России.

Мы предлагаем здесь не план действий, не программу, а идейную повестку. Планы и программы по разным сферам и отраслям национальной жизни тоже понадобятся, но многие из них уже были разработаны и опубликованы в докладах Изборского клуба за 9 лет его существования.

Эта та телега, которая не должна идти впереди лошади – идеологии[3].

__________

Мы исходим из того, что государство уже теперь мучительно возрождается. При этом опасность скатывания обратно в Смуту велика.

Если квази-колониальным элитам удастся вновь заблокировать суверенное развитие – в таком случае Россия обратится в «больного человека Евразии», сильно рискующего быть отданным на съедение.–

Стать жертвой, принесенной ее конкурентами ради временного смягчения геополитических противоречий и углубляющегося общемирового кризиса.

Мы являемся сторонниками скорейшего пришествия Пятой империи в ее полноценном, развернутом виде. (Первыми четырьмя империями мы называем Русь–Россию киевского цикла, затем Московское государство, далее Российскую романовскую империю и, наконец, Россию в формате СССР.)

Ход истории неумолим, и Пятая империя как новая форма живой Русской цивилизации неизбежна. Но прийти она может либо через революцию сверху, относительно бескровную, либо через катастрофу и сопутствующий ей социальный взрыв.

Речь идет не об очередной идеологической утопии, но о своего рода «вечной идеологии» – которая прорастает сквозь века, проходит через «черные дыры» нашей истории как ее невидимая ось, преодолевает временные помрачения, с забвением своей сущности, либо с ее агрессивным искажением…

Что же это за «вечная идеология», как ее обрести и распознать?

Она должна отражать вековую русскую мечту, воплощать в себе русские цивилизационные коды, объяснять все исторические перипетии народа и формы созданного им государства и объединять все это в новой смысловой непрерывности.

Идеология должна не только парить над человеком, поднимая его взор в высшие смыслы, но и объяснять человека и указывать его путь в будущее, его место внутри грандиозного целого.

«Вечная идеология» России укоренена в русской и мировой истории, имеет вселенский характер, и ни на какой иной масштаб взысканий русская душа просто-напросто не откликнется.

Идеология — здесь, в нас, вокруг нас. Тем, кто сомневается в этом – надо приглядеться, прислушаться. Перечитать скрижали русской философии, романы и поэмы «золотого» и «серебряного» веков.

Прошагать с Бессмертным полком. Промчаться по Крымскому мосту через керченскую лазурь. Увидеть, как в Северодвинске спускают на воду тысячетонный «Борей».

Схватиться в яростном споре с врагами Государства Российского. Отправить помощь защитникам Донецкого кряжа, отстаивая право русских республик на воссоединение с Россией, на возрождение большого Русского мира.

Через все это уже и сейчас приоткрывается нарождающаяся идеология Пятой империи, в которой угадывается все тот же, что и всегда, дух «континента Россия».

Приоткрывается идеология и в нескольких геостратегических проектах, которые как будто исподволь осуществляются Россией:

это и восстановление в Арктике полярной русской цивилизации, разрушенной в 90-е годы;

это и закрепление России на Дальнем Востоке, где она осуществляет ключевые высокотехнологичные производства;

это и южный средиземноморский проект с военными базами в Осетии, Абхазии, в Крыму и в Сирии.

Внесенные в 2020 году по инициативе президента Путина поправки в Конституцию по многим направлениям явились утверждением суверенитета, цивилизационного самоопределения России. Это был важный шаг вперед, приближающий возвращение идеологии.

Призывая вернуть в национальную жизнь идеологию, мы предлагаем не «интеллектуальное изнасилование» общества, которому навяжут новую догму, – но замысел Общего Дела.

Мы предлагаем идеологию с опорой не на придуманные или позаимствованные где-то химеры, а на исторически существующий, выплавленный в горниле истории тип – человека-носителя великой оригинальной цивилизации.

Этот тип человека – читатель, и ты наверняка относишься к этому типу! – является одновременно и основой нашей идеологии, и ее главным адресатом.

Для того чтобы «притянуть» на землю и включить в работу мировоззренческую волну вечной идеологии (идеологии России Вечной), власть должна не просто допустить историческое творчество, а впустить его внутрь себя.

Тогда она сможет добиться изменения атмосферы в народе, пробудить его дремотную душу. Расшевелить в нем мощные центростремительные силы через тонкую духовно-эмоциональную сферу, через Мечту[4].

1. Русский код и русский гений

Мировая история есть схватка мифов, схватка видимых и невидимых идей, и русский миф – наше грозное и победоносное оружие, которое не должно лежать в ножнах.

Идеологию Государства Российского в его современном исполнении не выразить без понятия «русский цивилизационный код», который в действительности представляет собой разветвленное древо, состоящее из множества связанных между собой кодов.

«Русские коды» — это навыки, уменья, духовные приёмы, определяющие неповторимость русского человека.

Это способы достижения и воплощения мечты, заветные секреты мастерства, примеры высших образцов, шедевров, добываемые из житий и деяний предков, «военные хитрости» цивилизации, ведущей духовную брань.

Эти коды позволяют народу не изменить своей Мечте, превозмогать напасти и бездны, преодолевая преграды, претерпевая падения и поражения, в стремлении к идеалу и победе.

Мудрый правитель, опираясь на знание этих кодов, запуская их, может направить народ на великие свершения. Если же кодами овладеет враг, он может погасить, подавить народ, остановить и разорвать русское время.

Начиная с эпохи «перестройки» противник топчет эти волшебные русские коды, делает все для того, чтобы они никогда не попали в руки российской власти.

Власть же действует в основном рефлекторно и инстинктивно. У нее многое не получается – оттого, что земной ресурс она не умеет сочетать с ресурсом небесным.

Перечислим несколько основных, краеугольных русских кодов, потому что без них невозможно понимание сущности нашей «вечной идеологии».

Первый код, ключ ко всем кодам – стремление к мистической Победе, – влечение к Мечте, поиск «обетованной земли», где Победа одержана. Это «Код Взыскания».

«Код Труда Священного» делает русского человека самым трудолюбивым человеком земли. И наш труд всегда одухотворен, он несет высокий смысл.

«Код Воскрешения» объясняет череду русских империй, где каждая новая форма России, новая империя воскресает после смерти предшествующей.

«Код Русского Чуда»: когда у народа не хватает сил, и он начинает клониться, его подхватывает чудесная сила и ведёт дальше к Священной Победе.

«Код Общего дела»: артель, батальон, община, собор — всё это формы солидарности, они позволяют совершать невозможное. «Общим делом» выигрывается война. Сибирь осваивается сообща. В Космос летим сообща, и всем народом мы участвуем в этом полете.

«Код Оборонного сознания» поднимает нас на защиту своего государства, божественного идеала, что таится в нем. Враг зарится на русские земли, на русские сокровища, но пуще всего желает затоптать Русскую Мечту. Разрушить Храм на Холме, что является для врага невыносимой укоризной.–

Россия, обращаясь к заносчивой Европе, как будто говорит: «Ты, Европа, живёшь не по правде. Такая, какая ты есть, ты неугодна Богу». И чтобы не слышать укоризны, Европа насылает на Россию нашествия.

Код «Россия — душа мира» — это русская всемирность, о которой говорил Достоевский в «Пушкинской речи». Этот код позволяет создавать небывалые по сложности и красоте империи.

Число кодов очень велико, поскольку в национальной памяти и сознании народа все значимые события оставляют своего рода рубцы или отметины[5].

__________

Наша уникальность в мире заключается сегодня в органичном соединении главных потребностей эпохи: гуманизма, способности к абстрактному мышлению (а значит, и техническому творчеству), мессианства.

Эту культурную матрицу, вне которой любая идеология будет не то что мертва, а попросту не замечена, нам предстоит активировать и направить в верном направлении.

Мы интегральны, едины по своей культуре – отсюда внешние галлюцинации о нашем тоталитаризме, стадном коллективизме, стремлении к уравнительности.

Мы не коллективисты, а солидаристы, высоко ценящие каждую человеческую личность и болезненно переживающие ущемление внутренней свободы человека.

У нас другая судьба, чем у народов Запада. Огромные просторы, грандиозные усилия по их освоению, постоянные внешние угрозы, экстремальные географические условия, рискованное земледелие требуют совместных действий, общественной самоорганизации, соборности, согласия по ключевым вопросам.

Именно поэтому у нас общее выше личного.

Конкуренция – императив Запада. Сотрудничество, соработничество, индивидуальное исполнение коллективных обязанностей – свойства России.

Поэтому в «Русском Ковчеге» мы провозгласили такие лозунги как:

Польза превыше прибыли

Общее дело превыше выгоды

Солидарность превыше конкуренции

Свобода-самостояние превыше свободы-независимости[6].

Насаждение противных этому западных ценностей у нас является либо глупостью, либо прямым вредительством, стремлением сбить цивилизационные коды, –

в том числе сломать уникальное сочетание индивидуализма и коллективизма – этого своего рода двигателя общества, встроенного в саму нашу культуру.

Так или иначе, есть и вредители, и глупцы. Расчетливые враги используют для своих целей недалеких западников, «смердяковых», с пеной у рта доказывающих необходимость сделать Россию «нормальной страной».

Кардинальные отличия наши от Запада показывает сравнение двух любимых сказок. –

На Западе – Золушка, примерная девушка делала всё по правилам и в конце получила желаемое – прекрасного принца.

Наш любимый герой – Иван-дурак. Он не слишком хорош для рутинных дел, но в экстремальной ситуации его смелость, самоотверженность, способность к нестандартным ходам, готовность помочь и принимать помощь решают удивительные задачи. Он готов к Чуду.

Чтобы соучастие в жизни общества не принижало достоинства человека и его свободы, необходимо, чтобы основой общей жизни было доверие между личностями. Религиозные, воинские, творческие объединения в России несут в себе устремлённость к реализации этого идеала – соборности.

Соборность обнаружила себя в таких явлениях как: фундаментальный для российской государственности архетип «симфонии властей»; крестьянская община («мир», «обчество»), традиционная русская артель.

В них был реализован принцип единства согласованности и импровизации. Таково мгновенное образование команд в русской армии во время решения сверхсложных боевых задач; или феноменальный успех русских в синхронном плавании, и многое другое

Русский соборный дух строится на взаимопонимании, братстве, соединении при этом не всех и вся, а избирательном соединении в общем деле достойных лиц, проверенных совместной практикой.

Русские – великие интеграторы, у нас культура заточена на открытое жадное восприятие чужого и превращения его в свое.

Мы вбираем в себя и «русифицируем» все (не на узко-национальный, а на широко-соборный, имперский, симфонический лад), причем, как правило, с высокой пластичностью.

Мы жили с Золотой ордой – ордынское поглотили. Приходим на Кавказ – мы воспринимаем в себя горское.

Мы наследовали от греков православие, и при этом сделали его своим, своеобразным, так что оно взошло в нашу плоть и кровь.

В Петровскую модернизацию мы взяли технологии передового на то время голландского цикла накопления капитала и успешно били своих наставников с Запада.

А в СССР в 1930-е переняли электростанции и заводы по проектам США, фордизм, пресловутую научную организацию труда, вертикальную интеграцию, планирование – и вновь били Запад.

Русская культура со стороны кажется парадоксальной.

Готовность к «возделыванию себя», к тому, чтобы «вопрос разрешить» – при некотором невнимании к тому, что под ногами, к обустройству текущего быта.

Но вместе с тем – стремление заглянуть за горизонт, удивительно быстро освоить огромную Сибирь, дойти до океана, открыть Антарктиду, шагнуть в космос.

Русские обращены к концу вещей, видят развитие рода человеческого в свете эсхатологии. Это особенность восприятия мира. Из этого становится понятной истовость борьбы с теми, кто посягает на то, что мы почитаем святым.

Отечественная война у нас всегда священная, потому что Святая Русь лежит не в области «географии», а в области «метафизики» нашего коллективного «Я», то есть в высшей реальности.

__________

Русская культура и российское общество основаны на одностороннем симбиозе с государством (мы живем в нем, как другие народы живут в ландшафте, истории или книге).

Достижения русской культуры, искусств и наук настолько значимы, что русский человек как будто и не рефлексирует по этому поводу, подобно тому как купающийся в золоте дикарь не ценит золота.

Но в сложившейся исторической ситуации для России крайне необходимо будет развернуть пропаганду русского гения, дабы вернуть наше цивилизационное достоинство, воспрянуть духом, вновь стать первопроходцами.

Особенно важно это для молодого поколения, которому недостает чувства гордости за принадлежность великой культуре и великому народу и стремления быть достойными предков, их побед и достижений.

В целом вызов нашего времени беспрецедентен – никогда еще наша отечественная культура не стояла перед такой масштабной угрозой для своих первооснов.

Распад культуры является сегодня главнейшим вызовом, и именно распад культуры (причем в условиях мирового культурного хаоса, который мы наблюдаем на современном Западе) требуется остановить.

Иными словами, России потребна сегодня диктатура Культуры. И это не досужие разговоры об увеличении расходных статей госбюджета на музеи и библиотеки.

Речь идет о совершенно животрепещущих вещах – о пробуждении бодрственного самосознания народа, о целенаправленном культивировании национального мифа и кода.

Крах системы просвещения и воспитания, которая была попросту разрушена и оплевана в 90-е годы, дал свои результаты. Эстафета поколений должна быть восстановлена.

Одним из главных направлений станет продвижение широкой объединительной платформы целостного исторического сознания – «Наследники Побед».

Другим таким направлением станет возрождение исторического оптимизма, мифологии Большого Развития под лозунгом «Вернуть народу Мечту».

Сама наша цивилизация в ее позитивной основе есть не что иное как материализованная ткань совершенных достижений, воплощенных упований и одержанных побед. Именно так мы призываем относиться к цивилизации – как к нашему Наследию.

Это означает целую систему мероприятий и кампаний, направленных на переход от противоборства сторонников социализма/демократии/монархии и прочих партийных псевдо-идеологий к Общей Теории Цивилизации и к практическому утверждению Единой Русской Цивилизации как высшей национальной ценности.

К примеру, просветительские кампании, восстанавливающие память о «Русском Гении» в Пятой империи вытеснят с телевидения и из интернета так называемую «социальную рекламу» (нынешнюю), ток-шоу, развлекающие и отупляющие зрелища, пошлость «светских львиц», муть фейков и флуда.

Каждый русский подросток 14 лет уже через 10 лет после перехода к новой идеологии, а лучше еще раньше – будет хорошо и предметно знать, что его предки стали основателями таких наук и направлений как: Астрофизика, Бактериология, Вирусология, Геофизическая химия, теория Движения ионов, теория Жидких кристаллов, Звездная астрономия, Иммунология, Клеточная биология, теория Лесовозобновления, Микрооптика, Ортобиотика, Радиоуправление, Сейсмология, Трансплантология, Физика высоких энергий, Эволюционная генетика, теория ядерных ракетных двигателей и т.д. (Список, естественно, далеко не полный.)

Каждый русский выпускник средней школы расскажет о таких русских изобретениях и открытиях как: гироскоп, двигатель внутреннего сгорания, иконоскоп, лампа накаливания, полупроводниковая электроника, анестезия, ультразвуковые исследования, экраноплан, пулемет ШКАС, автомат Калашникова, геометрия Лобачевского, теория вероятностей, периодическая система Менделеева, теория культурно-исторических типов, учение Вавилова, открытие Антарктиды и т.д. (Список, если его продолжать, содержит сотни впечатляющих фактов.)

Наши сограждане должны быть в курсе, что Ломоносов сформулировал закон сохранения вещества и энергии в 1748 году, когда Лавуазье в буквальном смысле ходил под стол пешком, а Мейеру предстояло родиться только через 66 лет.

Что первая паровая машина непрерывного действия была изобретена Ползуновым и работала на алтайских промыслах за 20 лет до Уатта и Стивенсона.

Что Кулибин построил первый лифт за 60 лет до Отиса и его нью-йоркского подъемника.

Что Столетов изобрел в 1888 г. фотоэлемент и создал теорию фотоэффекта, за которую Эйнштейн получил в 1922 г. Нобелевскую премию.

Что лампу накаливания придумал в 1874 г. Лодыгин, а не Эдисон, который затем приобрел патент на это изобретение через подставное лицо.

Что электрический телеграф был изобретен русским офицером Шиллингом, опередившим немцев и англичан.

Что Циолковский создал теорию космических полетов и стал фактическим отцом ракетостроения вопреки мнению американцев, которые называют таковым Германа Оберта, ученика Циолковского по переписке.

Что Олег Лосев еще в 20-е годы создал первые технологии на полупроводниках, «безнадежно опередив» свое время.

(Эту особенность русских новаторов опережать эпохи, один из важнейших ресурсов нашей цивилизации – мы еще толком не научились не то что использовать, но даже и признавать и уважать в самих себе.)

Другой ряд наших достижений – социальное творчество: многочисленные бытовые и организационные преимущества Русской цивилизации, Земские Соборы как опередившие свое время «парламенты» (так их называли иностранцы), Опричнина Ивана Грозного, ленинский ГОЭЛРО, сталинский план преобразования природы, технологии мирного атома, технологии покорения космоса, служба Скорой Помощи, и мн. другое.

В числе наших гениев, конечно же, персонально прославляемые русские святые, подвижники, полководцы, писатели, художники и композиторы. В программу войдут как они, так и великие русские предприятия и проекты, победы и триумфы.

В нашем докладе просматривается лишь маленький краешек айсберга русского гения.

2. От Врат Хаоса к новому Великому Стилю

Уже сама постановка вопроса об официальной идеологии является знаком смены эпох, расставания с иллюзиями и условностями прежних десятилетий.

Но мы не просто прощаемся с «постсоветским» временем, мы вступаем в область, в которой перед нами распахиваются Врата Хаоса, умножающихся потрясений и страданий.

Потребуются не только разум и мудрость, но еще и мужество, без которого нельзя будет осуществить волевой переход государства Российского в новое качество.

Мы переживаем крах обманов уходящей эпохи. –

Олигархический капитализм как государствообразующая система не состоялся. Народ беден, дезорганизован, лишён ясных перспектив.

Страна недалеко ушла от того состояния, при котором ее окрестили сырьевым придатком более развитых или развивающихся быстрее нас государств.

Элиты дезориентированы, у них нет ясного образа будущего, нет программы развития, потому что их планы «прислониться к сильному и богатому», встроить вчерашнюю великую державу в западноцентричный порядок, а себя лично в верхушку «золотого миллиарда» – провалились.

В глобальном контексте ситуация не менее драматичная. Мы наблюдаем многослойное наложение кризисов, из чего следует, что для оптимизма поводов нет.

Завтра будет ещё хуже, чем сегодня, мир будет становиться все более взрывоопасным, подверженным волнам «Нового потопа» – многопланового, но в первую очередь связанного с крушением коренных основ миропорядка.

Ибо больше нет цивилизации, поддерживающей эти основы. Запад изменил им, восточные гиганты Китай и Индия не успели стать таковыми, а Советский Модерн распался, будучи предан собственной верхушкой.

Глобализация де факто обанкротилась. После того как глобальная капиталистическая экономика подошла к естественным пределам своего разрастания, количественного и качественного, мир вступает в зону затяжной турбулентности.

Мы пробуксовываем в промежутке между технологическими и социальными укладами, когда развитие искусственно сдерживается цепляющимися за жизнь глобальными элитами, отжившими свое.

Налицо лавинообразное увеличение всех информационных потоков, которыми невозможно управлять.

Согласно аксиоме нетократии, главной ее ценностью является не свободная информация, а способность избранных властителей нового мира избегать ненужной информации, отфильтровывая для себя важное, «эксклюзивное».

В этом смысле весь мир в его массе ввергнут в состояние информационного рабства перед хаосом, цифровым флудом и спамом, наводнением ненужных сущностей, ничего не стоящих пустышек.

При этом наступает и глобальный упадок рационального мышления. Везде и повсюду система образования выпускает деградированный тип, с пониженным порогом критичного восприятия действительности.

Такими людьми легче управлять, но на таких людей невозможно опереться в деле Большого Развития.

Старый средний класс высокого модерна и индустриализма уже де факто ликвидирован, наука ангажирована крупными транснациональными фондами, которые навязывают миру агрессивную повестку пересмотра всех ценностей и истин.

Вместо роста – отрицательный рост, вместо развития – антиразвитие, вместо здоровья и семейного счастья – стерилизация и содомия, вместо культуры – набор контркультурных продуктов и порнократия (эксплуатация человеческого «низа»), вместо свободы – невозможность выбирать средства поддержания жизни в угоду «новой нормальности».

Пандемия COVID-19 с закрытием границ и блокировкой транспортных потоков показала, что в современном мире каждый – сам за себя.

При этом транснациональная клика продолжает спекулировать на глобальных угрозах и пропагандировать введение новых систем всемирного контроля, пуская по этому поводу целое море слюней.

Близок переломный момент, решающий для выживания России.

Приходит осознание, что в ближайшие двенадцать лет стране придётся пережить, как минимум, несколько сверхдраматических кризисов, и в том числе коллапсирующий мировой кризис, ожидаемый, по многим прогнозам, в начале 30-х годов XXI века.

России нужна идеология, обеспечивающая быстрое и системное независимое развитие.

Наиболее приемлемая для нас альтернатива – переход к гибкому мироустройству, в котором не будет единого управляющего центра, но будут несколько центров-цивилизаций, автономно развивающихся и взаимодействующих.

Это означает формирование ряда геополитических блоков, компромисс между которыми придет на смену господству Запада. При этом можно видеть как минимум два пути дезинтеграции глобального мира. –

Первый – макрорегионализацию, с утверждением по сути нео-имперских и протекционистских структур, выражающих волю больших геополитических субъектов.

Второй путь – сетевая автономизация кластеров и картелей, которые будут делить мир по принципу доменов, имеющих отраслевой и квазифеодальный характер.

Вместе с тем, переход от однополярного мира к многополярному с большой долей вероятности произойдет через серию катастроф и войн, которые по своему разрушительному потенциалу и рискам, связанным с развитием новейших средств поражения, может привести к огромным, беспрецедентным жертвам и потерям.

Однако и капитуляция во избежание этих потерь перед нынешним монополярным субъектом, стремительно уходящим из мира Модерна и превращающимся в Антицивилизацию, Цивилизацию Потопа, как мы назвали его в «Русском Ковчеге» – недопустима и самоубийственна для нас.

Мы оказались между двумя угрозами: угрозой уничтожения миллионов людей в страшных войнах великого перехода; и угрозой самоуничтожения человечества в связи с потерявшей всякое чувство меры глобальной антисистемой.

Разные регионы мира будут развиваться неравномерно, некоторые будут ускоренно деградировать.

Наибольшая опасность для всех будет исходить из тех регионов, куда не дотянутся новые геополитические центры – лидеры макрорегионов. Эти отдаленные и бесхозные территории могут стать зонами крайнего отчуждения и варваризации.

__________

Мир ближайших десятилетий непредсказуем, жесток, он будет представлять собой поле войн без правил. Традиционные государства должны погибнуть либо существенно трансформироваться.

Многие из них окончательно станут оргструктурами глобального капитала, безвольными исполнителями его решений, другие – жертвами спонтанных воинствующих течений новых варваров, превратятся в вечно клокочущую в хаосе периферию.

Миру и России предстоит переплыть опасный участок истории. Некоторые считают, что человечество в целом ждет затяжной регресс, новые Темные века.

Система, которая придет на смену нынешней, будет чем-то напоминать феодальную. Однако понимать эту тенденцию следует двояко, ведь Новое Средневековье парадоксально.

Следует учитывать и такие подходы как концепция «неофеодализма» Клиффорда Ширинга, согласно которой крупные корпорации все больше забирают у государств их классические функции.

И в то же время не стоит отмахиваться от понимания ритмической смены циклов в духе Флоренского и Бердяева с их представлениями о Новом Средневековье, изложенными более ста лет назад.

Бердяев, к примеру, исходил из разложения «нейтрального гуманистического царства» и писал о возвращении в общество сакрального, в том числе и в формах борьбы религии Бога с религией диавола, сатанизмом (данная примета времени сегодня уже на лицо).

Некоторые из наших единомышленников указывают, что главная проблема не в том, что мы скатываемся в квази-Средневековье, а в том, что мы застряли в квази-Барокко. –

В состоянии между укладами, в выморочном постмодерновом «постиндустриализме», в режиме искусственно заторможенного развития, блокировки перехода в неведомое будущее.

Сколько ни вливай родниковой воды в болото, оно останется болотом. Нынешнее «Барокко» — это не просто эстетика, это именно тип глобальной антицивилизации, в которой силы торможения, искусственной остановки истории доминируют и навязывают остальным свою волю.

Именно в этом контексте следует трактовать новейшие тенденции – такие как замена старых идеологий и мировоззрения религиозного типа технотронной псевдо-религией трансгуманизма, или провозглашение деклараций вроде «Великого Обнуления» цивилизации.

Невозможно игнорировать, что сегодня в центре глобального мира действительно оказался принцип огромного Нуля, который ничтожит все идеологии, запирает все пути для возобновления Большого Развития.

Реальное развитие подменяется цифровым[7]. И здесь просматривается связь Великого Обнуления с Сингулярностью трансгуманистов как момента перелома истории в связи с предполагаемым молниеносным ростом могущества Искусственного Интеллекта.

Это всего лишь очередная утопия, представляющая собой еще одну разновидность болезненного лжемессианского зуда, и в этом ее неадекватность[8].

В действительности развитие человечества будет иным. Во многом это зависит от того, какой вектор и программу развития изберет для себя Россия. Но также и Китай, Индия, исламские державы.

Нас ждёт событие-метаморфоза, переломное событие кризисного типа, преобразующее мир. И оно должно быть отражено, заложено в идеологии как предвидение и в то же время как важнейшая точка на горизонте наших целей.

Это событие, по природе своей роковое, должно для нас стать как можно более осознанным, и главное – мотивирующим на формирование стратегии антикризисного типа, и к волевому переходу России к подобной стратегии.

Слово превыше цифры.

Это утверждение не означает недооценки нами информационных технологий. Так же как признание того, что слово выше буквы, не означает недооценки технологий книгопечатания или самой письменности.

Цифра не видит и не понимает Слова, но, чтобы победить его, она идет по другому пути – игнорировать Культуру Слова, постепенно вытеснять ее, заменяя количественными суррогатами.

Идею развития и идею бесконечности она подменяет идеей множества повторяющихся одинаковых предметов, индивидуальность подменяет серийным номером. –

Битву идей – рекламой, мощь которой измеряется суммами вложенных денег, то есть насильственно навязанным человеку присутствием рекламы в поле его зрения.

Соблазняя детей и подростков, втягивая их в свое царство, вбивая клин между ними и традицией их предков, антисистема готовит свою паству, которая уже не учится мыслить вне мира цифр, количеств, обезличенных стереотипов.

Сингулярность трансгуманистов на практике будет означать не какой-то волшебный технологический скачок, но установление общества тотального контроля за индивидом, и его мягкого «подталкивания» к действиям, срежиссированным невидимыми кукловодами.

При трезвом взгляде в будущее мы должны выдвинуть в качестве ключевого события-ориентира своего рода «антисингулярность», понимаемую как схлопывание глобалистского проекта, рассыпание сооружаемого им общества-голема.

Нам нужно стать не жертвами под обломками этого крушения, а Цивилизацией Ковчега, осуществляющей организованный прорыв-переход к новому историческому этапу.

Цель предлагаемой идеологии – после прохождения точки бифуркации удержать культурный и технологический потенциал XX столетия, высокую культурную классику старых эпох.

Возвращаясь к метафоре нового феодализма и Средневековья – мы призываем к волевому переходу от Хаоса к новому Великому Стилю.

Во главе волевого перехода станет смыслократия и элита людей «длинной воли» – своего рода Новое рыцарство.

В основе его будет лежать кодекс служения, близкого религиозному по своему накалу, включающего такие ценности как жертва собой за други своя, защита святынь и идеалов от поругания, защиты слабых от унижения и попрания их прав.

Таким будет наш ответ на вызов деградации традиционного человека, становящейся бичом нашей эпохи.

Новое Средневековье не означает автоматически тотальной деградации везде и повсюду техники и утраты индустриальных достижений.

Мы не отринем новейшие технологические изменения, будем использовать и информационные технологии, и искусственный интеллект, и системы социального программирования, адаптируя их под цели Большого развития и построения Социума Знания.

Волевой переход также может быть определен как «прорыв к себе», к подлинной сущности. Наша идеология возможна и продуктивна на этапе следующих 10-20 лет (2021-2040) лишь как динамический революционный традиционализм, своего рода кентавр ортодоксальной культуры и технологических инноваций.

Революционность в данном случае означает новое качество технологического уклада и решительное обновление элит.

Такой подход предполагает производство новой формы цивилизации, с открытостью для прорывных изобретений и так называемых «закрывающих технологий», и при этом с опорой на прежние фундаментальные свойства личности, общества, культуры как драгоценный результат развития человеческой цивилизации.

Великий стиль будет означать не преодоление человека, не постчеловечество, не постгендер, не постмодерн, – а новый взлет человеческого духа.

3. Образ врага

Нарождающаяся идеология не классовая, не расовая, не этнокультурная, не конфессиональная. Она всеобъемлющая – то есть цивилизационная.

Нам как обществу предстоит распрощаться прежде всего с происками отрицателей Русской цивилизации, тех, кто пытается свести нас к «просто» национальному государству. –

Либо к какому-то неправильному государству и народу, «историческому недоразумению». –

Либо к извращению европейского начала.

Либо всего лишь к «мосту» между Азией и Европой, некоему образованию, предназначение которого «влиться» целиком или по частям в чужие цивилизации и т.п.

Опровергать несостоятельность подобных высказываний, дискутировать с их носителями значит не уважать себя.

В последние 150 лет был подведен доказательный теоретический фундамент под картину истории рода человеческого как происходящую не помимо самостоятельных цивилизаций, а только в их русле.

(По справедливой мысли Питирима Сорокина, теории особых цивилизаций стали величайшим достижением социологии и смежных наук в эту эпоху.)

Для нас является аксиоматичным цивилизационный статус России. То есть России не как «одной из многих» культур, подлежащих ассимиляции «глобальной культурой» («срединной цивилизацией») либо конвергенции с ней, но как самостоятельного мира, развивающегося по своим законам и перерабатывающего чужой опыт по своим правилам.

Более того, Россия – уникальная цивилизация, представляющая собой нечто гораздо больше, чем просто «самостоятельный мир». У России есть миссия, которая касается всех людей, а не только ее граждан.

Главным же нашим врагом является не столько оперативный военный противник, которого чаще всего лишь вслепую используют против нас. Главный наш враг – это то, что разрушительно для нашего цивилизационного кода.

Потому, говоря об идеологии, мы не просто взыскуем каких-то руководящих смыслов. Речь идет о войне цивилизационных проектов.

Наш враг – враг принципиальный, ведущий войну с нами уже давно, и при этом неуклонно воплощающий проект своей «антицивилизации» (вслед за Львом Гумилёвым мы так и называем его – антисистема).

Сегодняшняя антисистема – это уже не тайные еретики, не сидящие в подполье революционеры, террористы, и даже не закрытые клубы и ложи. Сегодняшняя антисистема вышла на авансцену истории и открыто претендует на мировое господство.

Зародившись на Западе, она обратила традиционную христианскую Европу в то рыхлое, аморфное, разлагающееся образование, каким мы видим ее сегодня.

Немало европейцев осознают это положение вещей, но они лишены воли к сопротивлению. Осознают эту коллизию эпохи и опасность транснациональной антисистемы многие представители других народов и культур.

Острота проблемы «образа врага» для России сегодня связана с тем, что управляющие рычаги Цивилизации совокупного Запада захватила элита принципиально нового типа.

Ее можно обозначить как «клир» или «новое жречество», которое постепенно, планомерно осуществляет ползучее проникновение во властные структуры множества государств, в управляющие структуры международных институтов, включая самые влиятельные.

Мировая финансовая олигархия, крупнейшие банковские семьи, мировые корпорации (прежде всего, биг фарма, биг цифра) – важнейший источник зарождения этого «нового жречества», основанного на антихристианской духовности гностического типа.

Происхождение данной антисистемы можно усматривать еще на заре Нового времени, в эпоху «каскада гностических революций», цель которых была разрушить традиционную сакральность.

Новый клир запада является наследником-продолжателем тысячелетних традиций антисистемных объединений, у которых они заимствуют свои идеи относительно человека и общества, а также своих культовых практик и мировоззрения.

В XX веке нарождающийся клир, создав общность мафиозного типа, утвердился и оформился через организацию нескольких социальных революций и двух мировых войн, через те небывалые сверхприбыли, которые получили на этих геополитических потрясениях транснациональные финансисты.

Завоевав к середине XX века почти полный контроль над ведущими университетами США и Европы, предприятиями киноиндустрии и шоубизнеса, масс-медиа, эта общность, обладающая многими признаками деструктивной секты, сумела вложить в головы западной молодежи контркультурное мироощущение.

Эта так называемая молодежная и сексуальная революция 1960-х гг. шла уже не под марксистскими, а под фрейдо-марксистскими знаменами, ее движущей силой был уже не пролетариат, а молодежь, расовые и маргинальные меньшинства, её целью было уже не свержение государственной власти в отдельно взятой стране, а тотальное изменение сознания[9].

На сегодняшний день клир транснационалов уже почти выдавил из элиты Запада представителей классического консервативного большинства, то есть настоящих преемников тех, кем и была построена эта великая цивилизация.

Сейчас этот самый клир находится на финишной прямой по захвату всей полноты власти в международных институтах, используя для этого так называемые глобальные проблемы (в первую очередь пресловутую «климатическую катастрофу», а в тактическом плане – пандемию ковид-19).

Через мистификацию глобальных проблем, чрезвычайно удобных тем, что они имеют вид неподконтрольных человеку и носят как будто «всечеловеческий характер», прародители этого нового жречества уже более полувека проповедовали стратегию сокращения населения земли, прикрывая ее заботой о демографической сбалансированности и «устойчивом развитии».

Другая их ширма – борьба за чистоту окружающей среды и против глобального потепления, которыми они мотивировали вмешательство в промышленную политику всех стран и навязывание им специально разработанной деструктивной и хищнической повестки.

Одновременно с этим программировался новый антропологический формат и стандарт, связанный с уводом технического прогресса в сторону информационных технологий, а де факто – технологий управления сознанием и построения «общества тотальной слежки».

Новый клир с его лжемессианским мироощущением абсолютно несовместим с традиционной сакральностью, а потому он нацелен на дискредитацию традиционных религий, морали, эстетики, ценностей, в том числе ценности государственного суверенитета.

Нельзя сказать, чтобы глобальных проблем вообще не существовало, однако, борцы с потеплением, охранники живой природы и стерилизаторы «лишней» части человечества, наследуя во многом идеологам Третьего Рейха, стараются меньше говорить о подлинных причинах дисбаланса мирового развития – сверхпотреблении «золотого миллиарда».

Правда, в самое последнее время сторонники так называемого «Великого Обнуления» и инклюзивного капитализма посягают уже и на «золотой миллиард», сохранение которого в качестве бенефициара глобализации не входит в их планы. Миллиард – это слишком много. Слой господ должен быть гораздо уже.

С другой стороны, антисистеме удалось во многом превратиться из внутрицивилизационной – в глобально-сетевую. Она формирует в крупных городах по всему миру пока еще достаточно тонкую, но стремительно растущую прослойку транснационалов-космополитов, своего рода «нации поверх наций».

Именно эта прослойка уже послужила средой для госпереворотов «Арабской весны», так называемых «твиттерных революций» начала XXI века.

Глобальная «отрицательная цивилизация» все ближе подступает к своей заветной цели, которая и не слишком ею скрывается: отказу от национальных суверенитетов в пользу верховной власти «Умного Супергосударства»[10].

Классическое суверенное государство, якобы, нерентабельно, опасно для здоровья (неправильно борется с пандемией) и окружающей среды (сопротивляется декарбонизации), создает риски самоуничтожения человечества («черные шары» Бострома). –

Рентабельно и неопасно сегодня находиться в «мягком рабстве» у формирующейся антицивилизации, быть под ее «надзором» и в послушании у нового жречества «великих обнулителей».

Эта стратегия несет угрозу не только суверенитету государств, но и суверенитету человеческой личности. Она проектирует нечто вроде Общества Антимечты, которое призвано превратить людей в жестко контролируемых пассивных потребителей наведённой грёзы, каждый шаг которых подсказан Искусственным Интеллектом.

Если эта стратегия увенчается успехом, с традиционным человеком во всех его разновидностях будет покончено. Это огромная опасность, имеющая общеисторическое и эсхатологическое значение – опасность конца истории.

Именно наступление новой информационной эры, то есть эры контроля над психикой масс и её трансформации через механизмы цифровой среды делает глобальную верхушку новым жречеством (то есть служителями культа), а не привычным для нас, «старым-добрым» глобальным финансовым капиталом[11].

Отсюда следует, что и идейная борьба с ним возможна лишь с позиций мировоззрения и идеологии как культа, причём культа в мире быстрых решений, а не прежнего «медленного мира».

Эта борьба носит характер священной войны, войны за сохранение в людях образа человеческого. Мы стоим перед лицом настоящей антропологической катастрофы – вот что необходимо понимать.

Импульс спасения от этой катастрофы – секрет успеха новой идеологии России, значительно повышающий ее шансы на завоевание мировой роли.

Надвигающаяся катастрофа – плоскость отталкивания для всех здравомыслящих людей, движущая сила будущего развития, причина идеологического ответа на вызов, который невозможно игнорировать…

__________

До сих пор форпостом и силовым орудием антисистемщиков было государство США, самое антиисторическое образование в мире, возникшее из отрицания огромным количеством граждан своих отечеств, а также на основе геноцида американских аборигенов – индейцев.

Признаком того, что антицивилизация вплотную приблизилась к реализации своих замыслов, стали процессы саморазрушения США, запущенные в последние годы. Это очень тревожный сигнал для всего мира.

Впрочем, первые звоночки для США прозвучали уже давно – таким было использование антисистемщиками и контркультурщиками войны во Вьетнаме для ускорения смены американских элит (отставка последнего условно-самостоятельного американского президента Ричарда Никсона); –

затем кампания прогрессистских фондов, включая Open Society Institute Дж. Сороса, против администрации Дж. Буша-младшего под анархо-пацифистскими слоганами.

Обе эти кампании не шли, однако, ни в какое сравнение с массированным шельмованием Трампа, не начавшего ни одной войны, но бросившего вызов повестке дня «прогрессизма».

Поощряя у себя дома, на Западе лево-либеральную контр-систему – «антифа», ЛГБТ (аббревиатура, к которой прибавляются все новые буквы!), феминизм, экологистов и т.д., в других концах мира антицивилизация культивирует религиозно-фундаменталистские течения с чертами вандализма (джихадисты-сепаратисты от Судана до Кавказа, апокалиптические культы, включая ДАИШ, Господню армию сопротивления и др.).

Антисистема целенаправленно осуществляет в обществах «золотого миллиарда» содомизацию и насаждение философии постгендера («небинарности»), виртуализацию и порнографизацию половой жизни, перевод всех интимных чувств человека в сферу инфантильного потребления и развлечения.

Это связано с такими задачами как подрыв демографического потенциала белой расы – на смену которой должна прийти ценностно нейтральная метисная, серо-«бесцветная» масса, при этом сексуально закомплексованная, дезориентированная, лишенная гендерной определенности, а значит легко манипулируемая.

Многие другие сегменты мирового народонаселения в замыслах транснационалов должны быть вообще стерилизованы как избыточная «мусорная биомасса», подлежащая сбросу.

Место России в этом раскладе – разделении на малую расу господ, отбраковываемую расу-мусор и серую расу слуг – особое.

Стал уже широко известным прогноз Д.И. Менделеева, что в России при ее благополучном развитии к началу XXI века должно было бы жить не менее полумиллиарда граждан – представителей коренного населения.

Динамично растущая Русская цивилизация в начале XX столетия представляла собой главную и определяющую угрозу для тогдашней транснациональной капиталистической системы – как духовно чуждая и трудно адаптируемая под ее планы.

Наша держава не вполне осознавала это, но уже тогда верхушка Запада (будущий клир) видела в ней своего главного антагониста.

Россия выступает как цивилизация жизни в противовес цивилизации смерти.

Поэтому демографический упадок России, подрыв ее жизненных сил стал важнейшей целью нашего врага, целью двух Смут (1905–1920 гг. и затем 1986–2000 гг.), в разжигании которых Запад принял активное участие.

Ценой огромных жертв, демографического надлома и крушения традиционного для России уклада и образа жизни наша цивилизация сумела в первой половине XX века выстоять и нанести ответный удар, фактически обеспечив разрушение колониальной системы Запада и исключив угрозу нацизма.

В советскую эпоху Россия превращала опасный яд антицивилизации, ее орудий и технологий – в бальзам человеческой культуры, спасения жизни, сохранения многообразия человеческих обществ.

Так марксизм был обращен в орудие для утверждения в странах Третьего мира местных традиционалистских режимов.

Москва привлекала эти народы не буквой марксистско-ленинской теории, а духом целенаправленного созидания, общедоступностью образования и социальной защиты, и помимо этого – культурной политикой.

При этом, в глобальном геополитическом плане СССР противостоял хищнической капиталистической цивилизации, уже глубоко пораженной бациллами будущего «клира».

Россия-СССР сумела нейтрализовать угрозу мировой ядерной диктатуры, к которой уверенно шла верхушка англосферы сразу после Второй мировой.

Более того: повернула атомную энергию лицом к человеку – запустив проект «мирного атома», создав первые в мире атомную электростанцию и ледокол-атомоход, предвосхищая тем самым парадигму 6 технологического уклада.

Сегодня возрожденной России предстоит, как мы уже убедились, встретить и ответить на еще более серьезные вызовы. –

К примеру, связанные с безопасным использованием инноваций, которые антицивилизация рассматривает как свое оружие (технологии управления массовым сознанием; вторжение в геном живых существ и самого человека; новые средства повышения плодоносности и т.д.).

Так же как в случае с атомными технологиями в середине XX века, эти инновации могут быть как опасными, так и чрезвычайно полезными.

Они должны быть поставлены на службу человеку как таковому. Но это зависит от целеполагания элит, которые ими распоряжаются.

России еще предстоит возглавить переход человечества от «умных» к «мудрым» технологиям (предотвратив угрозу расчеловечивания человека).

Сегодня новые жрецы, эти внуки транснационалов и расистов эпохи Второй мировой, используют высокоточное гибридное оружие против России и ее народа, и использует его с несомненным успехом.

Их цели – десуверенизация России, ее растаскивание по частям, дележ ее природных ресурсов.

Но главной мишенью для противника являются даже не ресурсы и не территория, а сам антропологический тип – тип носителя русской цивилизации как наиболее упрямого и парадоксально устойчивого конкурента.

В их понимании русский культурный тип должен капитулировать перед транснациональным типом. Им недостаточно остановить наше развитие и демографический подъем, им нужно, чтобы мы перестали быть собой.

Не Россия избрала себе этого врага, она была назначена на роль антагониста – чему, впрочем, есть объективные основания. –

А именно: исторически уже достаточно проявивший себя огромный потенциал нашего народа, представляющий существенную опасность и препятствие для субъектов глобализации.

В мире нет иной кроме России и ее народа масштабной силы, которая могла бы последовательно и целенаправленно противостать той логике развития, которая навязывается «новым жречеством».

Вместе с тем, на стороне идеологии «вечной России», которая сегодня просто не может не приобрести глобального звучания – большинство людей в мире, и большинство геополитических и цивилизационных центров.

Все они молча ненавидят мирового хищника, всеми ими востребована идея многополярного справедливого мироустройства. Поэтому у нас есть реальные шансы победить.

Русский Ковчег не претендует на монополию. Но ход истории приводит к тому, что России придется выдвинуться вперед, стать своего рода ковчегом-флагманом.

Вслед за Россией подтянутся другие державы – которые также могут противостоять Цивилизации Потопа, строя свои ковчеги.

4. Очищение и Обновление

Нынешнее государство Российское предельно десакрализовано, идея власти как дела чести подверглась профанации и диффамации, по-русски говоря, смешению с грязью.

Кто-то может подумать, что так сложилось само собой. Однако это не стихийные процессы. Делалось это целенаправленно.

Был произведен взлом кода народа-государственника – через внушение мысли о политике как «порочном деле». –

Через внедрение идеи о государстве как сервисе, через растянувшуюся на десятилетия попытку государства сбежать от своей архетипной для России сакральной составляющей, от долга социального служения народу и долга служения Высшей Истине (Богу).

Снижение доверия к государству в России является куда более опасным для стабильности и устойчивости страны, чем внешние угрозы или экономические трудности.

Между тем, государство в России не просто система институтов или «наемный управленец», и никогда народом оно не будет признано таковым.

Несмотря на ломку кодов, общество в своей массе остается патерналистским и ждет возвращения к модели государства-семьи.

От власти и государства ждут большого проекта, стратегического видения, обеспечения социальной справедливости и развития. Через возвращение стратегем произойдет и ресакрализация государства.

Ключевым значимым шагом на этом пути должно стать провозглашение национального очищения. Общество жаждет очищения как духовной весны.

Очищение – это первое слово нашей идеологии, если смотреть на нее в практическом плане. Проект «Очищение» несёт в себе рывок, огромный стимул к развитию.

Образ будущего откроется нам, станет до конца ясным в процессе очищения. Нацпроект «Очищение» не только востребован и желанен, но и неизбежен.

Нам предстоит очистить наши реки и озера, наши почвы от загрязнений, очистить предместья наших городов и посёлков от чудовищных помоек и свалок. (Высокотехнологичные решения проблемы мусора и загрязнений природной среды у Русской цивилизации есть.)

Нам предстоит очистить не только естественную среду обитания, но и нашу социальную среду. Чудовищные диспропорции в богатстве, в общественном положении, неравенство перед законом, господство самодуров и лжецов – всё это должно быть подвергнуто очищению.

Нам предстоит очистить и человеческую душу, в которой поселился зверь. Человек перестал смотреть на звёзды, смотрит только вниз, себе под ноги, надеясь найти на тропе набитый золотом кошелёк.

Душа стала угрюмой, озлобленной, забывшей о лазури. Но душа должна воскреснуть и очиститься.

Перекроем чудовищные мусоропроводы, которые с телевидения льют нечистоты в каждый дом, в каждую семью. На эти телевизионные трубы мы наденем жесточайшие фильтры, поставим на их пути к зрителю «очистные сооружения».

Расстояние, отделяющее нынешнюю РФ от «идеального государства», может оцениваться по-разному, при этом важно осмыслить, какой путь предстоит пройти, какие трудности придется преодолеть.

Одна из самых острых проблем, великая трудность на этом пути – очищение государства от непригодных для реализации новой идеологии кадров, обновление политических и административных элит.

Преградой для новой идеологии является отсутствие в нынешней элите доминирующего идеалистического компонента.

В конце XX столетия во власть пришли так называемые «прагматики». Эти люди не готовы жертвовать частным ради общего, не готовы поступаться личными интересами ради интересов государства.

Идеи не способны жить полноценной жизнью без своих носителей, тем более что у «старой элиты» были свои идеи, с которыми они во многом отождествились.

Расстаться с установками, сколько бы убогими и неприглядными они ни были с точки зрения народного большинства, очень трудно. Особенно если эти установки привели тебя в элиту и закрепили у кормила.

Очевидно, что в сложившейся обстановке политическая элита должна, согласно концепции Парето, быть «привита» идеологически заряженной контрэлитой. Однако одной кооптации во власть отряда идейных людей недостаточно.

Дело даже не в том, что нынешнему правящему классу все еще мерещится, что они могли бы пересадить на русскую почву западную систему.

Дело скорее в том, что они опасаются потерять свое положение и свои преференции, которые им обеспечены именно за счет лояльности наследию 90-х, по сути этноциду, искоренявшему в России русский дух.

Исторически – чтобы цинично-стяжательские, преклонившиеся перед сытостью и мишурой Запада элиты не устроили саботаж, а переключились в нужное русло, всегда была нужна либо Большая Беда, либо репрессии. Без этого они никак не приходят в разум.

Новая смыслократическая идеология, новый государственно-рыночный уклад, новые оригинальные технологии, солидарное состояние общества требуют продвижения людей нового типа, способных поддерживать и реализовывать эту новизну.

Черты данного типа: гибкий ум, разносторонние знания, низкая агрессивность, большая активность, мобильность, творческие волевые черты, социальность, духовность и эмпатия.

Данный тип должен составить основу меритократии, перспективную часть новой элиты, наряду с существующими ныне капиталистической олигархией, госаппаратом, технократией эффективных менеджеров, и богемной буржуазией «креативного класса», – постепенно заменяя их.

В Государстве Развития, в Государстве диктатуры культуры элита должна быть культуроцентричной, пронизанной живой идеологией Русской Мечты и русских кодов.

Нам нужно также перепрыгнуть межпоколенческий провал между старшими, из которых преимущественно происходят современные руководители, и молодыми людьми, которые сформировались в новой реальности. Интегральная идеология призвана стянуть их в одно национальное целое.

Мы все еще остаемся заложниками элит без стратегического мышления, элит, увязших в текущей злобе дня и собственной корысти, в лучшем случае – занимающихся затыканием пробоин в корпусе государственного корабля, служащих «аварийщиками», а не стратегами.

Итак, главный критерий обновленной элиты – ее идеологическая заряженность, ее способность к высокой мечте, ибо такая мечта есть не что иное как полет в пространстве стратегических целей и идеалов.

Можно задаться вопросами: насколько необходимо радикальное обновление политических элит? Можно ли взять за основу при внедрении новой идеологии нынешние политически элиты, эволюционно обновляя их, усиливая и поднимая тех из них, кто наиболее пригоден к новой парадигме? –

При существующем вопиющем социальном неравенстве сохранение нынешнего правящего класса означало бы всеобщее отчуждение, чувство безысходности и бесполезности напряжения воли во имя достижения общенародных целей, подозрение в притворности самих этих целей.

Вектор здесь очевиден: в любом случае должно произойти перераспределение власти в пользу большинства (не в смысле усиления эфемерных «демократических» институтов, этой игрушки в руках олигархии, а в смысле преследования посредством госполитики реальных интересов общества, а не интересов паразитических меньшинств).

Это исторически неизбежное дело, вопрос лишь, в какой форме оно произойдет – революция сверху или революция снизу.

 

__________

Почему именно предлагаемая здесь версия идеологии России наиболее правильна и целесообразна?

Потому что любое встраивание России в нероссийские, не соотносимые с её цивилизационной сущностью, проекты объективно ведёт страну к гибели.

Россия в глобальной системе Запада, Россия постмодерна, Россия племенно-националистическая, Россия капиталистическая, Россия транснационально-нетократическая, Россия технологически неразвитая – в любом из этих вариантов вырисовывается для нас летальный исход.

Все это версии идеологии Анти-России. Соответственно, необходим русский реверс – отсекая эти версии, мы осуществим обратный переход от Анти-России к России Вечной, и при этом современной, оснащенной, вооруженной.

Соответственно, детские игры в плюрализм и свободу мнений сегодня уже не уместны, ибо противоречат мобилизационным требованиям момента.

Из элитного слоя России должны быть вытеснены и не допускаться в новый смыслократический слой те, кто исповедует взгляды следующего типа:

Убаюкивающие мотивы вроде «внеидеологичности» государства, ворчание о том, что идеи о какой-то глобальной миссии России иллюзорны, что «образ врага» для ее развития не нужен; или такой тезис: «России следует сосредоточиться на своих внутренних интересах и не лезть в глобальные разборки» и т.п.;

Дескать, главное – интересы частного человека. Поэтому всевозможные «проклятые» вопросы лишь мешают жить нормальным людям, они и есть зло. Не нужно «изобретать велосипед». Важнее: к чему мы присоединимся, что каждому из нас в отдельности выгодно…

Якобы, Россия не империя и не должна быть империей. Приемлемые варианты для нее другие: национальное государство; государство-корпорация; государство-буфер и т.п.

Взгляды тех, кто продвигает конформистский образ национального целеполагания: довольство текущим положением дел, отстаивание устаревшей модели homo economicus, общества потребления и т.п.

Отрицание необходимости революции сверху, которое обосновывается таким образом: нужны лишь некоторые коррективы; либо: нужна мягкая эволюция; либо: эффективна только революция снизу и т.п. Оба «уклона» по сути ведут к одному заказчику. Это тот случай, когда, по выражению «отца народов», пойдешь налево – придешь направо, пойдешь направо – придешь налево.

Чтобы встать на путь исцеляющей и гармонизирующей общество революции сверху, необходим сигнал в адрес народного большинства.

Этот сигнал должен иметь как показательное, демонстративное измерение, с буквальным устранением из элиты ряда знаковых фигур, так и всеобъемлющее социальное измерение – которое можно назвать символической жертвой.

Чем нужно пожертвовать? Со стороны правящего класса – частью ресурсов. Со стороны нового идеологического класса – частью существующего правящего класса, его «оффшорной» составляющей.

Первое чем придется пожертвовать нынешним элитам – это отказаться от враждебных русскому цивилизационному коду культов, своего рода антикодов, внедренных сейчас в нашу жизнь.

Таких как культ мамоны, культ комфортной потребительской жизни «как у них», культ гаджета, культ технических и цифровых новинок и трансгуманистических вожделений, культ гендерной и сексуальной всеядности (проповедуемый вестниками «второй сексуальной», «квир»-революции), культ иллюзорной свободы, который все более и более разоблачается на самом Западе, откуда этот культ был занесен и настойчиво внедрялся в наше общество.

В каком-то смысле речь идет о возвращении к советским ценностям: нам нужно возродить господство архетипов воинов, врачей, инженеров, капитанов производства, исследователей, – словом, жертвенных, порою даже самоотверженных созидателей над архетипами барыг, гедонистов, корыстных и эгоистичных потребителей, госслужащих, трактуемых как «работников сферы услуг» и т.п.

Изобретатель в Пятой империи превыше приобретателя!

Но это одновременно и возвращение к традиционным ценностям, крестьянским и православным, ведь советская нравственность основывалась на этике народников, то есть глубинном опыте изучения русской общины и ее социального мироустройства, этого исконного народного социализма.

Безусловно, для большей части существующих элит остается открытым путь добровольной жертвы частью своей собственности и теми проектами, которые не впишутся в новый идеологический формат.

Главное же для них – если они намерены жить дальше в России – открыто принять новую идеологию, разделить ее пафос, увидеть в ней выход из исторического тупика, в который занесло их, а вместе с ними всю страну.

У многих из них все еще есть шанс на преображение и превращение из приспешников тяжело больной транснациональной горгоны, время от времени обжигающей их кнутом персональных санкций, в представителей великой цивилизации, которая обязательно поднимется и вернется на свой путь.

5. Субъект «Мы». Цивилизационная миссия

Политическая элита обязана ясно сознавать, что у ее народа есть базовая картина мира, в соответствие с которой выстраивается культура, политика, взращиваются новые поколения, которым мы вручаем историческое наследство.

Если элита не сознает этого или пытается приглушить такое осознание – ей не место на вершине социума.

Секрет России в том, что она является потенциальной Цивилизацией Ковчега уже не одно столетие, и это тоже наш цивилизационный код. Мы не изобретаем чего-то неслыханного, новоявленного – мы лишь возвращаем русскому самосознанию его исконные параметры.

В условиях разгорающегося противостояния с антицивилизацией Потопа, отталкиваясь от нее – мы быстрее осознаем необходимость смены вектора развития России. Вернее – обретения этого вектора, возвращения подлинной субъектности.

В чем же направления этих перемен? –

От безобидно-примиренческой, беззубо-соглашательской позиции – к самостоятельной и упорной.

К собственной «самости», к роли знающего, кто он и чего он хочет.

К деятельному овладению миром, к познанию его по канонам нашей базовой картины мира.

Обозначение вектора самостояния России не должно быть имитацией, не должно сводиться к риторике и показному бряцанью оружием или игре мускулами, не должно зависеть от «субъективного фактора» власти.

Кроме того, изменение вектора развития никак несводимо лишь к внешнеполитическим деяниям. Вектор должен быть обозначен системно и комплексно.

Чтобы это возвращение к себе стало возможно, нам и потребна идеология, в центре которой ответ на вопрос: кто мы есть?

Отвечая на этот вопрос, мы обеспечиваем консолидацию для совместной, согласованной деятельности.

А также мобилизацию большинства общества для преодоления угроз и рисков.

Создаем основу для выдвижения слоя смыслократии, хранящего главные принципы и заветы Исторической России.

Итак, кто мы?

Мы – это Русская цивилизация, симфония народов, соединяемых общей судьбой и вырабатываемым в веках общим для всех народов своеобразием, «иоанновским духом», как называл его влюбленный в Россию немецкий мыслитель Вальтер Шубарт.

Мы – это страна-наследница, которая ведет свое родословие не по одной, а по многим линиям, преемствуя:

мифической Гиперборее и Скифии,

роду Иафета,

восточному славянству,

православному византизму (рецепция высокой культуры Второго Рима, в которой в «снятом» виде хранятся мощные пласты античности и эллинизма, иудейской и раннехристианской культур),

евразийству (наследие веротерпимой государственности Чингисхана, собравшей под собой бо́льшую часть Северной Евразии).

мы наследуем культуры и ценности привившихся к стволу российской государственности мусульман, буддистов, язычников, представителей других вер и культур.

Мы – это цивилизационный мир, целый космос народов и культур, сложившихся в живое целое.

По отношению к внешнему миру наш мир не является закрытым, замкнутым на себе. Русский мир не чужд постижению иных культур, даже своего рода увлечению иностранными достижениями.

Однако увлечения – это все же поверхностная сторона цивилизации. У континента России все самое важное – свое.

Благодаря подвижничеству наших предков – землепроходцев и воинов – у нас есть свои природные ресурсы, включая самые большие запасы плодородных почв, пресной воды, лесов, полезных ископаемых, почти вся таблица Менделеева (по самым скромным подсчетам, около 22% мировых природных ресурсов).

У нас есть смекалистый народ, умеющий творить в самых неблагоприятных условиях.

Есть отряд смелых изобретателей, исследователей и конструкторов, рождающих парадоксальные и принципиально новые виды технологий.

Есть когорта производственников, сумевших спасти и развить (а то и создать с чистого листа) современные заводы и фабрики, выдерживающие конкуренцию и с Западом, и с Востоком.

У России всё ещё сохраняется колоссальный задел в технологической сфере, плод тех научных и инновационных прорывов, которые были осуществлены советской цивилизацией.

(При этом многое из того, что открыли и изобрели русские, и воспроизвести могут только русские.)

Высокотехнологичный ВПК является нашим важнейшим преимуществом, позволяет относительно на равных вести диалог с более мощными державами.

Мало кем осознается, что у нас есть нечто более ценное и значимое чем природно-ресурсные и военные возможности: целый кладезь собственных смыслов, идеалов, ценностей, свои представления о правде и совести, свои цивилизационные коды.

Между тем, именно из этого кладезя черпается самое главное – своя логика развития, собственная миссия. Именно этот потенциал при его умелом использовании способен привлечь под сень Русской цивилизации другие народы.

Над вопросом о миссии: зачем мы на земле? – не один век билась русская мысль. Результаты этих усилий наших философов и мудрецов, несмотря на разнообразие их взглядов, как это ни удивительно, сливаются в единое непротиворечивое русло самосознания.

(Даже желчно-недоумевающий Петр Чаадаев с его мыслью о России, предназначенной преподать миру «великий урок» – причудливым образом подтверждал идею русского мессианства, русского, как он это сформулировал, «особого пути».)

Уникальная Миссия, предназначение Русской цивилизации предстает как регуляция мирового развития, удержание мира от глобальной катастрофы, поддержание гармонии, основанное на глубинной эмпатии или, как говорил Достоевский, отзывчивости русских по отношению к другим мирам.

Часть этого предназначения – миссия обуздания претендентов на мировое господство, не просто декларируемая, а неоднократно проявившаяся в истории как наше победоносное дело.

Миссия демонополизации мирового могущества совпадает с императивом самой природы истории, можно сказать, что она совпадает с волей Божией. Мирозданию как системе, направляющей его Высшей Силе неугодны претенденты на тотальное владычество…

И Россия является стражем многообразия, орудием этой высшей воли. Осаживать «наполеонов», срывать их с тронов и помещать под замок или в психиатрическую лечебницу – это одна из сияющих граней русского предназначения.

Важнейшим элементом идеологической картины мира является ответ на вопрос, куда мы идем, или, образ желаемого будущего. И это тоже часть миссии России. (Образу будущего посвящена 7 глава нашего доклада.)

Здесь же отметим, что, символически отражаясь в таких символах как «Храм на холме», миссия России состоит в создании справедливого и гармоничного общества, которое согласуется с божественным, богоподобным достоинством человека, в строительстве из всех нас и из каждого соборной вертикали.

Этот идеал, призывающий и привлекающий к себе иные миры и культуры, наряду с обузданием агрессоров-монополистов, которые так или иначе попирают справедливость, достоинство и разрушают мировую гармонию – фактически две стороны одной миссии.

__________

Имеет смысл прямо сейчас, еще не углубившись в прорисовку деталей образа будущего, остановиться на органичных для Русской цивилизации, своеобразных версиях понимания и разрешения наиболее обостренных и актуальных вопросов нашего времени, его критических разломов.

В частности, по таким направлениям как:

своя версия прогресса и свои критерии «развитости»;

своя версия сбережения природы;

своя версия демографического развития;

своя версия развития информационных технологий.

Своя версия прогресса и свои критерии «развитости»

Ученые сходятся на том, что мир постепенно переходит из 5 в 6 технологический уклад. Однако даже подробное и ясное понимание, что представляет собой новый уклад, описание его технологической парадигмы не дает полноценного образа развития для всех.

Это связано с тем, что потерпела окончательный крах инфантильная идея неуклонного линейного общечеловеческого прогресса. Новый уклад сам по себе не может создать единообразную цивилизацию, он неодинаково воспринимается разными цивилизациями.

Таким образом, открыт вопрос об образе развития – куда развиваться, в какую развитость расти. Судьба 6 техноуклада – в перехвате самого вектора развития и в том, что старый вектор уже отброшен историей.

Конкретно этот кризис целеполагания выражается в смене гегемонов развития, уходом с арены совокупного Запада, выродившегося в антицивилизацию, и выходом на арену нового лидера – Китая.

Однако, это не значит, что образ нашего развития для нас уже сейчас должен продиктовать Китай. Многолинейность мирового становления никто не отменял.

Мы оказались в пересменке истории, на перепутье, и нам не от кого ждать подсказок – ни от Запада, ни от Востока.

В чем же выбор Русской цивилизации? На наш взгляд, он в том, что главным критерием прогресса для нас будет построение общества созидателей, творцов.

Творчество – это тот ключевой пункт развития, на котором сходятся в согласии просвещенческий, «истматовский» (формационный) и цивилизационный подходы, современные «красные» и «белые» патриоты России.

Такой выбор будет понятным и для других цивилизаций, хотя он предполагает очень высокую духовную планку, которая окажется не всем по плечу.

Чтобы государство справилось с такой сверхзадачей, должна быть выстроена обязательная система защиты от деградации (так деградационным и разрушительным был «кризис свободного времени» в период позднесоветского застоя).

Спасти от деградации могут только общественная культура и мораль, выросшие на жесткой системе государственных стимулов и приоритетов, которые, в свою очередь, должны служить общему делу.

Под общим делом в предельном смысле слова мы и понимаем прогресс справедливости в обществе в целом и прогресс творчества в жизни конкретного человека, его духовный рост.

А это предполагает преобразование человечества при динамическом сохранении (расширенном воспроизводстве) классической культуры и цивилизационной традиции, а не их отбрасывании.

Расти духовно может только человек-наследник, а не человек-ниспровергатель своих предшественников.

Отсюда вновь актуальным становится тезис о диктатуре культуры, о том, что Пятая империя России должна быть культуроцентричной, а не экономо-центричной.

И хотя люди в большинстве своем слишком инертны для высокого творчества, тем не менее, цивилизация может и обязана организовать ток общественной энергии в восходящем направлении, против энтропии.

Таким образом, государство выступает главным источником прогресса. Однако при этом творчество – тонкий и во многом интимный процесс.

Государство как институт не может гарантировать творческий бум, оно может лишь способствовать ему, создавать условия для него, учась обходить «подводные камни» истории.

Увеличение свободного времени, о чем мечтали марксисты – далеко не главный критерий создания таких предпосылок. Гораздо важнее целенаправленное человекостроение, научно-культурно-образовательное и воспитательное взращивание новых поколений с упором на творческий дух.

Подлинное творчество является продуктом не только таланта, но и воли. Воспитание воли предполагает самоограничение, преодоление низших импульсов, усложнение и совершенствование навыков, мастерства.

Массовое воспитание воли происходит в атмосфере общего дела и угасает, когда идеал правды и совершенства замещается стандартом утилитарного потребления.

Потребитель не может быть победителем, не может быть творческим гением, не может быть даже по-настоящему квалифицированным работником.

Прогресс означает восхождение на новые уровни могущества человека как в его отношениях с природой, так и в его способности управлять самим собой, в том числе гармонизировать социальное мироустройство.

Критериями духовного роста выступают любовь к ближнему и мудрость, которая отличается от ума в первую очередь способностью преодолевать и гармонизировать противоречия. –

Не нагнетать напряжение внутри общества, а «носить бремена друг друга» так, как если бы люди были органами одного организма.

Может статься и так, что «обкормленные» поколения, обеспеченные всем необходимым, в том числе доступом к высшим духовным образцам – несмотря на все это, будут терять интерес к жизни, утрачивать инициативу, разлагаться.

Подлинное творчество воспитывается в борьбе, в неустойчивом равновесии, отчасти даже в страданиях.

Костыли техники и изощренно устроенный быт сделали человека гораздо менее живым, и гораздо более уязвимым перед внешними вызовами судьбы и внутренней самоуязвленностью.

Научная и промышленная революции стали новыми шагами отчуждения человека от Природы и Бога, в конечном счете – от самого себя.

Цивилизация потребления закабалила его, сделав рабом комфорта, который она ему дала, и тех тонких страстей, удовлетворению которых она послужила.

Техника, сделав достижения высокой культуры и высоко оснащенной цивилизации доступными для масс – вместе с тем отлучила их от самой Культуры, от ее огненной полноты, откуда творец и первопроходец черпает вдохновения, озарения, научные открытия.

Самым важным условием для реального духовного прогресса оказывается эстафета от поколения к поколению: от творца к творцу, от учителям к ученику. –

Когда преемник перенимает искру сверхличной мечты, стремится сначала освоить доступные ему высоты культуры и познания, а затем повторить подвиги и превзойти шедевры предшественников.

Все это нужно иметь в виду при проектировании модели развития Пятой империи, ведь развитие является одним из самых трудных, «проклятых» философских вопросов.

Однако этот разговор в рамках идеологического строительства является стратегическим и даже футурологическим. А сегодня главная проблема в другом: подлинному развитию мешает действие механизма социального и исторического регресса.

Регресс сегодня воюет под личиной «другого прогресса», это «прогрессизм» антисистемной цивилизации, которым она инфицирует другие культуры, сбивает с пути неискушенную молодежь.

Для антицивилизации прогресс – это рост свободы «от», свободы вожделений, освобождение и раскрепощение, понимаемое просто как снятие всех и всяческих запретов и табу, тогда как в них, в сущности, и заложена основа человеческой культуры.

Для нас же прогресс – восхождение человека в развитии его способностей как созидателя, рост его свободы «для», то есть его творческой энергии.

Эти два «прогресса» абсолютно несовместимы.

И встает вопрос: как обратить ложный прогресс вспять, как положить пределы этому извращенному, болезнетворному «прогрессизму»? Как выветрить его из податливых умов наших детей?

Своя версия сбережения природы

По экспертным оценкам, Россия, обладая огромной долей мировых природных богатств, имеет лишь 1,8% в мировом глобальном продукте и 0,3% в сфере высоких технологий.

Получается, что наши огромные ресурсы а также все еще значительный интеллектуальный потенциал при существующей системе мирового распределения труда и собственности не работают на Россию.

Сложившийся на данный момент расклад сил и взаимоотношений должен быть изменен таким образом, чтобы российская природа являлась основанием российского цивилизационного прорыва.

Очевидно, что без перераспределения природной ренты, без корпоратизации, без сдвига от кланово-капиталистического к солидарному обществу здесь не обойтись.

Очевидно также, что от аномалии, закреплённой на конституционном уровне – частной собственности на природные ресурсы – необходимо отказаться. Надо вернуть существовавшее в советском правовом лексиконе понятие «общенародная собственность», эквивалент собственности государственной.

Доходы от сырьевого экспорта должны стать источником новой индустриализации страны и средством – как это ни парадоксально – ухода от сырьевой зависимости.

Именно этот вопрос является ключевым и главным для современной российской идеологии, а вовсе не насаждаемый извне дискурс «зеленой революции», которая есть не что иное как значимая, а на данном конкретном этапе, пожалуй, и основная часть плана по мафиозному захвату «новым жречеством» власти в ведущих международных институтах.

Другой острейший вопрос, стоящий перед Русской цивилизацией – необходимость отказа от модели мегаполисов, перехода к новой модели расселения в малоэтажном «городе-саде», к усадебной урбанизации наших пространств, к новому освоению брошенных территорий, спасению от обезлюдения провинции и регионов Дальнего Востока.

Антисистемные силы, используя и нагнетая фобии климатической катастрофы, внедряя квази-религию вокруг идеи неискупимой вины человека перед беззащитной природой, лоббируя новейшие, в основном весьма несовершенные технологии «зеленой энергетики» – преследуют несколько целей.

Одна из таких целей ими уже достигнута: создана эффективная система по «выдаиванию» госбюджетов на программы экологических «лоббистов». На момент избрания президентом США Трампа масштаб «экологического спрута» в этой стране был уже настолько велик, что де факто основная масса взносов в организации типа Planned Parenthood шла от правительства.

Другие их цели, еще не достигнутые – остановка технологического развития, сокращение населения Земли, перевод большинства человечества на регулируемый сверху «экологичный» образ жизни, на синтетические «заменители еды», на использование заведомо маломощной «чистой» энергетики и т.д.

Касается это и текущей политики и конкретных денег. К примеру, недавнее введение Евросоюзом нового экологического налога (так называемого «углеродного налога») – более вопиющий пример колониалистского произвола, чем любые санкции Казначейства США.

У служителей мирового экологистского культа аргументация не сходится ни с физикой, ни с химией, ни с геологией, ни с астрономией. Так, они манипулятивно используют понятие «невозобновляемых» ресурсов – при этом умалчивая о еще более редких ресурсах, которые потребляет «зеленая энергетика».

Исторически Россия сберегает в себе нетронутые массивы дикой природы, это своего рода «легкие планеты». И Россия, наряду с Канадой и Бразилией, должна была бы особо считаться «донором хлорофилла», спасительного от якобы опасной для жизни углекислоты.

Однако, это невыгодно глобальным зеленым фондам с их лицемерием, двойными стандартами и прямым лоббированием коммерческих интересов «своих» компаний.

Наше отношение к природе строится на идеях русского космизма, на учении о биосфере, которую призвана поддержать и сохранить активно развивающаяся антропосфера, наделенная доброй волей и разумом. –

На идеале премудрости мироустройства, то есть понимании человека, общества, природы Земли и космоса как одного целого, всё перечисленные части которого важны.

Поэтому наша версия сбережения окружающей среды основывается не на предпочтении прав других видов жизни перед правом человека, а на активном преображении «дикого леса» в «сад», очеловечении и одухотворении природы.

Образ природной цивилизации в природной среде – органичное развитие, природоподобные технологии. За счет применения «закрывающих технологий» мы сумеем свести к минимуму потребление ресурсов, за счет новой индустриализации – решить проблему переработки практически всех отходов производства.

Человек способен помочь природе самой защищать себя. К примеру, чтобы избежать опустошительных лесных пожаров, нужно чтобы природные массивы были ухожены, прорежены и доступны для людей и пожарной техники, а вовсе не оставались в девственном состоянии, как настаивают экологисты.

Если дистанцироваться от Запада и транснациональных фондов с их назойливым экологическим прессингом в адрес других государств — многие народы с облегчением воспримут новую, предложенную Русским Ковчегом повестку равновесной экологии.

Эта повестка станет нашей программой по преодолению энтропии в природе, так же как мы будем преодолевать ее в самом человеке, и в обществе, в конечном счёте, стремясь к бессмертию по заветам Христа и по заветам русского космизма.

Античеловеческие культы подлежат разоблачению – и хотя бы поэтому Русская цивилизация могла бы собрать критические умы со всего земного шара, чтобы создать альтернативную Лигу сбережения ноосферы, которая заменит спекуляции верифицированными диагнозами и прогнозами, а запугивание и шантаж – решениями, достойными новейшего технологического уклада.

Своя версия демографического развития

Демографическая стратегия – это системообразующий фактор для идеологии России на данном историческом этапе. Это критическая задача № 1, – вплоть до того, что имеет смысл ввести в целях борьбы с этим кризисом режим чрезвычайного положения.

К сожалению, как и во многих других вопросах, Россия как государство долгое время послушно следовала рекомендациям демографов-антинаталистов, то есть противников поощрения жизнеродности коренного населения страны.

Западные ученые-антинаталисты постепенно вытеснили из общественного внимания взгляды альтернативные их собственным. –

В частности, они скрывали тот факт, что так называемый «демографический переход» (якобы естественная депопуляция «развитых» обществ) связан не с индустриализацией и не с ростом богатства как такового, а с разрушением традиционного, христианского уклада и образа жизни, то есть упадком системы ценностей.

В современной демографической политике как России, так и других стран кардинально недооценен духовный фактор, воздействующий на волевое самоопределение людей.

Как показывают неангажированные исследования, основная мотивация в вопросах рождения детей связана не с материальными факторами, а с вопросом наличия воли к жизни, жажды жизни, наличия витальной силы в людях.

Наше государство и после 1991 года остается самой крупной по территории страной, самой недонаселенной и нуждающейся в человеческих ресурсах. При этом продолжается отток коренного населения с Дальнего Востока в западные регионы страны, а также из провинции – в мегаполисы.

Угроза перенаселенности для России «актуальна» с точностью до наоборот. Программы, разрабатываемые транснационалами для остановки роста населения, – в отношении нас вопиюще неадекватны.

Но даже безотносительно особого положения России «демографическая революция», провозглашенная и защищаемая Дж. Соросом, представляет собой антинаучную, античеловеческую пропаганду Цивилизации Потопа.

Сорос, как и другие представители высшей мировой элиты, отстаивает право выбора гендерной идентичности, снятие всех половых запретов, декриминализацию проституции, депатологизацию транссексуализма, сексуальное образование на основе гендерного равенства, самоопределение и принятие пресловутого «разнообразия», право на аборты, свободу миграции и т.д.

Все это, вместе с пропагандой идеологии «прочойс», «чайлдфри», малодетности, упрощением процедур разводов, развенчиванием классического идеала «любви» и заменой его эгоизмом, – и составляют набор суицидальной «антикультуры» современного Запада.

«Суицидальная антикультура» уже внедрена в России, а на Западе господствует. У нас она воздействует преимущественно на молодежь через массовую культуру.

Её, эту суицидальную антикультуру, стратегию угасания воли к жизни, стратегию «цивилизации смерти», стратегию «отрицательного роста» – нужно уничтожить.

В существующей сейчас социальной парадигме проблема демографического угасания страны является в принципе не решаемой. Упущено золотое десятилетие, когда в возрасте материнства находилось достаточно большое количество женщин.

Тем не менее, ситуация не является безнадежной, если смотреть на нее через призму новой идеологии, то есть радикальной смены социальной парадигмы.

Дело в том, что в утилитарно-потребительской среде вторичных торговых и финансовых услуг, выращивается, как гомункулюс в пробирке, типаж человечка-однодневки без индивидуальности, без личного будущего и соответственно, без признаков пола.

В мелкооптовом мире растворяются и мужские, и женские черты, а личное самоутверждение либо гасится эйфоризирующими средствами, либо прорывается разовым, бессмысленным и также разрушительным эпатажем.

Человека-однодневку не интересует семья, ему неведомы и неинтересны те черты, которые делают человека мужчиной и отцом, женщиной и матерью.

Мужчины вырождаются, окружающая реальность феминизируется – но не к радости женщин. А отсюда – и непрочные семьи, и низкая рождаемость у вчерашнего народа – потрясателя мира.

Секреты возрождения мужчины, а через него крепкой многодетной семьи, – новая индустриализация, уход от сырьевой ориентации экономики, открытие принципиально новых путей самореализации и роста у себя на родине, усадебная урбанизация, расселение народа из скученных «человейников» по необъятным просторам страны вокруг новых инфраструктурных проектов развития.

Другой секрет повышения жизнеродности и органичности культа многодетности, который сегодня необходим России – новая этика. Ибо, как показывает опыт религиозных общин, семья становится приоритетом и естественным очагом жизни при наличии вертикальных смысложизненных установок.

Институт Семьи в Русской цивилизации будущего, в Пятой империи, вновь обретет свой сакральный статус, а в плане общественном – получит поддержку и поощрение на уровне государства, в рамках чрезвычайного демографического положения – включая:

— многоступенчатое обеспечение многодетных семей достойным жильем и пакетом льгот, целым комплексом мер по их поддержке как материально-финансового, так и морального, духовного характера;

— продвижение семейных ценностей и запрет на массовое распространение негативного по отношению к полноценной семье, контррепродуктивного мироощущения; и ряд других мер[12].

Многодетные семьи коренного населения, носителей русского культурного кода должны быть элитой страны, символом цивилизации жизни, а не цивилизации смерти.

Семья является для России фундаментальной и символической моделью трех космосов: устройства человека (в гармонии с самим собой), устройства общества (семья как его естественная ячейка, воспроизводящая общество) и большого мироустройства, мироздания, в котором все родные другу другу, все связаны друг с другом.

Поэтому семья для Русской цивилизации сверхценна.

Своя версия развития информационных технологий

Современный человек, как бы ни была напичкана его жизнь хай-теком, деградирует и перестанет быть по сути человеком, если из среды, в которой он обитает (то есть из массовой культуры), вынуть породившее культуру ядро – сакральную традицию и высокую классику.

Такой «человек-оболочка», человек с дупловитой картиной мира становится чистым, безупречным объектом. Он уже не представляет никакой ценности в качестве персоны, способной не то что к творчеству, но даже к неожиданным поступкам.

Маловероятно, что он окажется нужен великому Искусственному Разуму в роли батареек (забавная, неправдоподобная фантазия бывших братьев, а ныне сестер Вачовски в фильме "Матрица").

В свое время Маршалл Маклюэн, вводя разделение на горячие и холодные культуры, выступил вовсе не пророком новой великой эпохи «информационного общества», а жрецом внедрения индустрии попкорна, медиа—гипноза, массового «расслабления».

Проблема не в том, что технологии имеют собственное содержание и свой месседж, как учил студентов Маклюэен.

«Массируемый» субъект отлучается от того, ради чего существует культура со всеми ее орудиями и технологиями, ради чего явился на свет он сам.

Субъект погружается в пассивную прострацию и превращается в абсолютный объект. В этом и заключается скрытый пафос идеологии новых жрецов массовой коммуникации.

Для России цифровые технологии не самоцель. Мир преображают технологии научные и инженерные, цифровизация же в качестве надстройки наделяет их новым качеством.

Но высокотехнологичная надстройка может быть совершенно другой по своему содержанию и посылу, чем та, что нам подсовывают. Нам не нужен мир иллюзий! Нам нужна Мечта как творческое преображения реальности!

Россия дала миру плеяду талантливейших программистов, значительная часть которых, к несчастью, работает теперь на глобальных интернет-гигантов и нарождающуюся инфраструктуру нетократии.

Сегодня мы переживаем критический момент в переходе к импортозамещению IT-продукции в госсекторе, что дает надежду на создание масштабного рынка для IT-отрасли в России.

Русские таланты в этой сфере должны быть мобилизованы и консолидированы государством сообразно новой идеологии – нам нужен полный цикл суверенного информационного производства: от компьютерного «железа» до самых изощренных операционных систем и интегральных программ. –

От инноваций в области телекоммуникаций до «цифрового Транссиба», соборной сети, связывающей Россию в единый информационный организм не только территориально, но в первую очередь проектно, в духе Общего дела.

Для Русской цивилизации неприемлемо использование цифровизации как средства утверждения монополизма, как метода для смены суверенитетов государств на власть транснациональных информационных экосистем («государств поверх государств»).

Но это неприемлемое для нас и есть стратегия антисистемы, Цивилизации Потопа, стратегия, направленная на закрепощение человека и ограничение его возможностей, замену традиционной культуры цифровым суррогатом.

Чудовищность этого тренда в том, что если у людей в результате цифровизации исчезнет способность к образному и символическому мышлению, то они превратятся де факто в биороботов, в придатки искусственного интеллекта, даже оставаясь homo sapiens по формальным признакам.

В позднем капитализме (так называемом «финансиализме») с его господством спекулятивных денег и деривативов поведение массового человека направлялось через индустрию рекламы и нормирование потребительского общества. Критерием успеха все еще оставалось обогащение.

С переходом на цифровую основу финансиализм превращается в так называемое «общество доступа», или «эксизм», в котором предпочтения человека, его выбор все больше заменяются на автоматизированную привычку поступать по определенному алгоритму, то есть на нечто вроде искусственно сконструированного инстинкта.

Это мир не знания, а псевдо-знания, мир неявного, но при этом чрезвычайно эффективного управления поведением. И его принципы уже внедряются на Востоке и на Западе. –

В Китае эти тенденции просматриваются в системе социального кредита – возникшего, что характерно, на базе систем по отслеживанию «кредитной истории» клиентов банков.

На Западе эти же тенденции проявляются в так называемом капитализме слежки и «алгоритмическом обществе».

Причем пока мы видим установление этого нового строя лишь в его первоначальной стадии, когда модель «искусственного инстинкта» как основы поведения человека еще только намечена, но не реализована. Мы еще только приближаемся к новой всепроникающей сетевой парадигме так называемого «интернета всего» (IoE).

Тем не менее, уже сейчас заметны такие пугающие черты нового строя как сбор подробнейших идентификационных данных о поведении человека, подавление его «скрытности», вторжения в пространство его свободного выбора («карты искренности», штрафы для нелояльных, ограничения для них, «черные списки», наращивание прозрачности всех жизненных отправлений, поощрение доносительства, порождение «роевых коллективов», направляемых искусственным интеллектом и т.д.).

Конечной целью такого развития видится всемогущий субъект социального программирования, который не только сумеет управлять поведением масс, но легко и безболезненно урегулирует все проблемы развития цивилизации, в том числе так называемые «глобальные проблемы».

Уровень и качество потребления при этом будут зависеть от того, как решит управляющая система. В перспективе 5 – 10 лет, а затем может быть и меньше, общество будет утрачивать «память» о форматах потребления и образа жизни, какими они были раньше.

Из такого общества как из мягкой глины можно будет лепить все что угодно. И «великое обнуление» новые жрецы рассматривают именно как средство дрессировки массы людей, превращения ее в покорного и довольного жизнью коллективного болвана без исторической памяти, без представления о путях и целях развития.

Дупловитый человек, человек-голем не будет способен возражать или сомневаться, он будет свято верить в свое счастье и идиотической радостью радоваться жизни такой, какой ему позволяют жить.

Является ли такой сценарий «конспирологией» и наговором на транснационалов? Судя по очень многим признакам, а также откровенным признаниям некоторых из идеологов нетократии – он не является таковым.

К тому же времени сомневаться в этом и выяснять, насколько страшна эта угроза, у нас нет. Пока мы убеждаемся в ее серьезности, сама эта угроза из замысла и плана стремительно переходит в реальность.

Знаком наступления эпохи доминирования социальных платформ и информационных экосистем стал сюжет американских выборов 2020 года, борьба Трампа и Байдена. –

На этот раз власть сетевых медиа приобрела уже тотальный характер, перевесив на чаше весов все остальные, кажущиеся традиционными и классическими, орудия политики.

Однако, вопреки Маклюэну, технологии не добры и не злы. И мы не собираемся выступать в роли цифровых луддитов XXI века.

Информационные инновации и «искусственный интеллект» в Цивилизации Ковчега, которой мы призваны стать, позволят сделать государство дешевым, невидимым и при этом гармоничным, избавят управление от ошибок, вносящих в общественную жизнь дисгармонию.

Реальный суверенитет уже в самое ближайшее время обеспечивается не только военной силой и суверенной финансовой системой с валютной эмиссией, но и наличием собственных интегрированных информационных соцплатформ.

Острым и тонким местом нашей идеологии является как раз этот пункт: суверенитет Русской цивилизации будет базироваться на ином русле информационного развития, в том числе на создании технической альтернативы нынешнему интернету.

У России уже есть свои социальные сети, что делает ее положение уникальным: мы имеем технологические предпосылки полноценного суверенитета и теоретически можем его достичь.

Для этого надо превратить соцсети в соцплатформы, то есть начать системно использовать их как инструмент управления, и постепенно, не мешкая, выстроить собственную цивилизационную АйТи-архитектуру.

У большинства других стран таких технологических возможностей нет и поэтому они, чтобы не оказаться на обочине 6 технологического уклада, будут вынуждены присоединяться к чужим экосистемам.

На решающем этапе перехода к новой идеологии, возможно, придется вступать в войну с глобальными соцплатформами, поскольку вопрос о суверенитете является главным и определяющим и для нас, и для них.

России на этом переходном этапе придется как блокировать интернет-гигантов, не соблюдающих наши законы, так и самой осуществлять частичный выход из глобальной сети, которая в новых условиях все больше напоминает «данайский дар» для тех держав, которые являются ее пассивными клиентами.

Нельзя игнорировать и такой вопрос как формирование мировых альтерглобалистских платформ – разветвленная сеть антитранснационалов могла бы развиться под покровительством Цивилизации Ковчега по всему миру, в том числе и на самом Западе.

Ресурсы и возможности Империи, государства-цивилизации, даже с учетом падения доли ВВП России и стран СНГ внутри мирового хозяйства, огромны и несопоставимы с ресурсами самых крупных ТНК.

Во всяком случае, пока это все еще так. Необходимо лишь проявить политическую волю – не пожалеть средств, не поскупиться на обеспечение безопасности наших платформ.

Задачу эту будет еще проще решить в содружестве с другими мощными геосубъектами, такими, например, как Индия.

Партнерами такого содружества, а также его политическими попутчиками в данном конкретном аспекте информационного развития, то есть его демонополизации – станут очень многие народы и государства.

Польза для всех сторон участников подобного союза будет огромной – измеряться она будет, в частности:

неуязвимостью перед ключевыми методами современной гибридной войны,

самостоятельностью на рынке систем информационной безопасности,

независимостью от монополизированных соцсетей, внедряющих повестку чуждую странам-мишеням и подвергающих инакомыслящих по всему миру все более жесткой цензуре,

способностью создать «чистые» экосистемы, без засилья спама, флуда, порнографии, контента, неприемлемого для детей, пропаганды низменных и деструктивных культов Цивилизации Потопа и т.п.,

созданием конфигурации платформ на языках держав-союзников с изобилием ценной информации – начиная от крупнейших мировых библиотек, фонотек, видеотек и заканчивая специальными программами по поиску необходимой в практическом плане деловой, научной и технологической информации.

Словом сказать, Русский Ковчег призван поднять знамя цифрового антиколониализма.

Если этого не сделать сейчас – транснациональные гиганты через сравнительно небольшое время могут действительно превзойти по своей реальной ресурсной мощи государства-цивилизации, а значит и запереть для них возможности прорыва к Большому Развитию, – альтернативе «цифровому потопу».

В конце концов, нам предстоит построить не информационно-цифровое общество, а Социум Знания, использующий все самые совершенные технологии.

Для того чтобы информация превращалась в знание, необходимо осуществлять целый ряд преобразований, обеспечивающих не только равный и эффективный доступ к данным, но также и их критическую оценку, содержательную сортировку и фильтрацию.

Важным элементом информационной контрреформации станет ставка на сакральное ядро картины мира – то есть определяющим для нового типа общества будет не научно-кибернетическое мировоззрение, а мировоззрение с духовной культурой в своем стержне.

И системы управления, и основные институты общества, и его хозяйство в культуроцентричном русле развития преобразуются в синтетическую инфономику, функционирующую на новых принципах, радикально отличающихся от капиталистических.

Главным и определяющим принципом инфономики станет замена в управлении информационными потоками целей иерархических – целями кооперативными, симбиотическими.

Инфономика быстро станет фактором международного, геостратегического влияния.

При этом, вероятно, ей придется бросить вызов транснациональной нетократии, как своего рода мутанту позднего капитализма, адаптирующего новый информационный уклад под свои прежние паразитические установки.

О построении инфономики как базиса будущего солидарного общества см. главы 7.2 – 7.3.

6. В поисках заветной формулы

Нащупывая образ-идею того государства, построение которого объявит своей целью наша идеология, мы вбрасываем в общественное сознание следующие формулы:

Имперский национализм с ключевым лозунгом «Один Народ – Одна Судьба – Одна Победа».

Социальная правда и солидарное общество с лозунгом «Совесть – Соборность – Будущее».

Социальный или динамический консерватизм как идеология Общего дела.

Государство Развития как перспективная модель организации жизни в XXI веке.

В нашу идеологию включаются существенные элементы христианского (православного) социализма.

А также идеи русского космизма, тесно связанного с ним ноосферного социализма.

Значимой для идеологического самоопределения цивилизации становится в наше время, в условиях резко обостряющегося эпохального мирового кризиса, символика построения Русского ковчега.

__________

К концу XX века, после крушения «красной империи», у нас фактически не было государства.

Но были живы два праведника — старцы Иоанн (Крестьянкин) и Николай Гурьянов. В разгар Смуты выдвинулись полководцы Владимир Шаманов и Геннадий Трошев.

Дух России перебарывал Смуту, народ «переваривал» ее в лице своих святых и героев.

Так несмотря ни на что началось сотворение Пятой Империи.

Ядовитая гипотеза о смерти всех империй, этот своеобразный аналог мифа о «конце истории», будучи удачно примененной как инструмент демонтажа восточного геополитического блока и СССР, оказалась сама по себе мимолетной иллюзией.

Чаще всего понятие империи выступает как политический псевдоним самостоятельной цивилизации. В этом смысле империи могут быть и монархическими, и республиканскими, и демократическими.

Вопрос не в том, нравится ли кому-то именоваться империей или не нравится. Вопрос в другом: в том, что цивилизация при ее нормальном развитии не может не быть «некоторой» империей, поскольку так или иначе объединяет вокруг себя разнообразные культурные миры.

Тезис о «конце всех империй» был справедлив по отношению к западным колониальным империям Нового времени, поскольку западный человек разочаровался в них, убедительно продемонстрировав себе и всему миру свою «имперскую несостоятельность».

Наша историческая система подтягивает другие народы до уровня культуры титульного имперского этноса. Это признак высокой, благородной империи.

Напротив, «варварские империи», к которым, вопреки принятой сегодня терминологии, относились центры работорговли позднего Средневековья, колониальные империи Нового времени, Третий Рейх или нынешние США, бесцеремонно эксплуатируют народы периферии в интересах метрополии.

В Русской цивилизации многие народы образуют симфонический народ – Народ народов. Имперский сгусток обладает колоссальным запасом исторической энергии, наделяет этой энергией все составляющие его народы.

Отдельные народы могут уходить из империи, вновь возвращаться. При этом имперский ствол остаётся незыблем.

Россия собрала и сплотила многие этносы в многоликую евразийскую общность. Все они приобщились единому цивилизационному потоку.

Их основные нормативы, культурные и этические, сегодня близки, созвучны, а сами народы испытывают взаимное притяжение, взаимное проникновение и познание. В этом отличительная черта евразийской цивилизации.

Без евразийского вектора Русский мир был бы обречен на ту или иную форму этнокультурного и религиозного изоляционизма. Без Русского мира евразийская общность представляла бы собой в течение многих веков «пустое множество».

Россия представляет собой сверхнациональную общность – в этом смысле она выработала мировую модель сосуществования культур, более того – не просто сосуществования, но неслиянно-нераздельного их симфонизма, братского соцветия.

Не все народы России в равной мере и не все с одинаковой скоростью, однако же они соединялись в единый сплав, в симфонический имперский народ.

При этом сами их культурные миры внутри многонародного сверхнарода не нивелировались, не унифицировались в нечто безлико-деэтнизированное, как это происходило бы в пресловутом «плавильном котле».

Залогом востребованности этой модели в будущем является именно имперская, политическая гарантия сбережения и воспроизводства входящих в нее народов, их культурной и нравственной идентичности, их традиционных ценностей, их права на самобытность и своеобразие.

Однако целью и реальным интегратором русской сверхэтнической нации, состоящей более чем из 190 этносов, может быть только Общее дело, Большое Развитие с участием всех и во благо всех.

Отсутствие же Большого Дела, консолидирующей идеи и задачи, подмена их частными интересами и мнимыми свободами личности,– способны разрушить не только симфонический многоэтничный народ. –

Без Общего Дела рассыплется даже этнически однородный народ. В прозябании, разобщенности, в мироустройстве, где каждый сам за себя, все перессорятся, отвергнут и проклянут друг друга.

Существование пульсирующего, растущего симфонического народа, сверхнациональной нации, создающей мощное поле тяготения, гравитацию Русского мира – и есть историческая форма бытия России.

Важнейший идеологический постулат Государства Российского в его росте, в его подъёме — «Один Народ».

В нашей великой и трагической истории отсутствуют периоды, которые надо вычеркнуть, искоренить из памяти. История непрерывна.

Единственное что надо исключить в будущем – это сами Смутные времена, «черные дыры», смертоносные воронки самоотрицания, в которые падает государство, а вместе с ним и нация.

Для России как империи и как народа такого рода погружение в небытие до сих пор было временным, мы вновь и вновь выныривали из собственной смерти и воскресали в истории.

Разным языком, созвучным каждой эпохе, провозглашалась наша Мечта. Сберегать её, нести как путеводную звезду — было судьбой народа, и народ переносил эту Мечту через все провалы истории.

Эта волевая творческая Мечта с целями и образами Общего Дела была воскрешающей силой, творила из праха новое государство. Продлевала русский путь, чтобы «свеча не погасла». Мечта и тяга к будущему сращивала исторические разрывы, сберегала единый световод русской истории.

Судьба — проносить свою мечту через все невзгоды, судьба — принимать историю всю целиком, с её победами и поражениями, плахами и космическим взлётом Гагарина…

Всё это наше, неотъемлемо для всех и во все века. Таков второй идеологический постулат в имперской триаде — «Одна Судьба».

Мечта — это Победа. Царствие Небесное — это Победа. Недаром на Распятии, попирающем ад, греческими буквами выведено слово «Победа».

Эта высшая Победа, Победа побед, складывается из бесчисленных одолений, из побед, одержанных народом на пути к Мечте.

Это и военные победы, самые малые, уже забытые. И великие победы на священных полях России. Ледовая сеча. Куликовская битва. Бородино. Сталинград. Прохоровское поле.

Но и не только военные победы. Победы духовные. Несравненная русская иконопись. Несравненная русская архитектура — северная деревянная готика.

Это «золотой» и «серебряный» века русской литературы. Освоение льдов и пустынь, строительство великой цивилизации: заводов, городов, космодромов, научных центров, создание «ядерного щита».

Это победы, которые одерживает отдельный человек, одолевая в себе зверя, запечатывая тьму, открывая дорогу к свету, побеждая в «невидимой брани». Преподобный Сергий Радонежский, Лев Толстой, Николай Федоров, все они — победители.

Все победы вливаются в Победу побед, становятся одной лучезарной Победой. Третий постулат русской идеологии — «Одна Победа».

Так звучит сакральная триада русской идеологии, формула которой разработана Александром Прохановым: «Один Народ – Одна Судьба – Одна Победа».

__________

Другой значимой триадой нашей идеологии являются: социальная правда – достоинство человека – развитие цивилизации…

Три этих компонента принципиально совместимы. Идеологи, уклоняющиеся от такого синтеза, стремящиеся его обойти – лицемерят.…

Близка этому по смыслу и удачна по звучанию формула, предложенная Георгием Малинецким: «Совесть – Соборность – Будущее».

Социальная правда включает в себя в качестве стержневого идеал справедливости.

Общество, построенное на принципах справедливости и солидарности, вовсе не предполагает запрос на тоталитарный уравнительный коллективизм, что часто приписывают русским несведущие «эксперты». Напротив, это идеал народа, нации как Большой Семьи.

Справедливость почему-то многие относят к «левым» идеям. Однако, узурпация здесь невозможна.

Русский консерватизм, основанный на духе православной цивилизации, на общинном строе народа, на понимании русской правды, также видит в справедливости стержневое понятие бытия.

Социальный консерватизм – это идеология общего дела на общее благо. Сопряженный с идей развития, идей будущего цивилизации социальный консерватизм становится динамическим.

Идея и формула динамического консерватизма всесторонне разработана в философской теории Виталия Аверьянова.

Это не воспроизведение того, что происходило раньше, не самоповтор, а регенерирующая сила цивилизации. На практике это означает, что преображение России противоположно «стабильности» или стагнации.

Такое преображение возможно на основе соединения русского культурного кода и представлений о социальном и технологическом прогрессе.

Кроме того динамический консерватизм – это свойство цивилизации не только сохранять свое «Я» в истории, изменяться, не изменяя себе – но и учиться выживать и развиваться в сложных, неравновесных, хаотических условиях, в режиме открытых и скрытых вызовов, временных смут и подмен.

Еще одно из имен такого синтеза, который является необходимым и насущным для России – технократический традиционализм.

Новая идеология изначально является интегрирующей, синтетической.

В качестве наглядного и поучительного аналога подобного синтеза можно привести новый социально-экономический уклад, вырастающий в Китае, Юго-Восточной Азии, Индии.

Этот уклад сочетает постиндустриальную экономику, капитализм и социализм.

Будет ли новый строй России, Русского ковчега повторять в чем-то опыт современного Востока? Это наверняка так. И в то же время русская версия развития будет отличаться от версии Китая или вырвавшихся в технологический авангард «тигров» Индокитая.

Однако пока речь идет о другом: мы еще не вступили на путь создания своей парадигмы нового интегральная строя, –

мы, по выражению академика Глазьева, застряли в качестве сырьевой периферии сразу двух мировых центров – уходящего старого и формирующегося нового, между которыми идет мировая гибридная война.

В обобщенном виде этот новый интегральный строй может быть определен как Государство развития.

Его главные черты – сочетание плана и рыночной самоорганизации, пресечение активности тех агентов рынка и финансовых отношений, которые дестабилизируют экономику, чтобы получить сверхприбыль за счет всех остальных.

То, о чем мы сейчас говорим – это именно идеология, то есть принципиальный регулирующий общество механизм. Идеология Государства развития предполагает не ущемление прав собственников само по себе, а контроль за устойчивостью социально-экономической системы.

Для добросовестных собственников, развивающих производство и технологии, а также обеспечивающих занятость, в рамках интегральной модели нового мирохозяйственного уклада предоставляются неограниченные ресурсные возможности, гибкая система кредитования, другие льготы и преференции.

Государство развития – это принципиально новый тип государства, которого не было в предыдущую историческую эпоху, ни в советской редакции, ни в американской, ни тем более в предыдущих формациях.

Данный интегральный строй, который некоторые предлагают называть «ноосферным социализмом», имеет колоссальное цивилизационное многообразие. –

У каждой цивилизации будет свой, уникальный вариант Государства развития, своя версия 6 технологического уклада. И это кардинально отличает его от складывавшихся ранее мирохозяйственных укладов.

__________

Многие из наших экспертов справедливо указывают на глубокие корни создаваемой новой идеологии, уже проросшие в нашей исторической традиции. Обращаясь к этим идеям, мы осуществляем собирание себя в истории и в культурной памяти.

Это такие идеи как:

национал-большевизм, с его «синтезом левой экономики и правой политики», как это представлено в теории Александра Дугина;

соединение социализма и православия (христианский социализм);

идеи русского космизма, выросшего из учения «общего дела» Николая Федорова – авангардная философия, имеющая огромный жизнестроительный потенциал;

исторические идеи и символы, такие как Третий Рим, Удерживающий, Священный союз Александра I, ялтинский миропорядок Сталина – все это можно рассматривать как звенья единой цепи, своего рода эстафета Русской цивилизации, которая должна быть продолжена;

высоким воплощением этой плеяды «русских идей» является сакральный символ России как нового Ноева Ковчега, выходящий, впрочем, за цивилизационные границы, – способный стать знаменем для всех людей, руководствующихся в своей жизни законом совести и доброй волей. (Подробнее мы коснемся миссии России как ковчега в заключение нашего доклада.)

7. Контуры Образа Будущего

7.1. Образ общества

Глубокий раскол современного российского социума во многом обусловлен явно гипертрофированным, уродливым уровнем неравенства, когда одна часть общества погрязла в бесконечной гонке гламурного потребления, а другая – в борьбе за физическое выживание.

В России построено «общество двух третей наоборот», уже устоявшийся непотребный уклад, в котором две трети населения – бедняки[13].

Теневая занятость и теневые доходы, скрытые факторы выживания лишь усугубляют отчуждение – делают лицемерие и двойные стандарты своего рода регулятором и негласным законом социальной жизни.

Как мы уже говорили выше, наш идеал прямо противоположен этой модели – мы призываем построить солидарное общество, с сильными социалистическими элементами.

Такое общество будет ориентировано не на утилизацию человеческого «материала», а на его прогресс и развитие.

К принципам солидарного общества (по определению белгородского экс-губернатора Савченко) относятся: общее дело; общая собственность; контролируемая государством финансовая система; духовность, понимаемая не чисто конфессионально, а как признание всем народом, что Бог один у всех и, посредством совести, говорит с каждым человеком.

Главным механизмом формирования солидарного общества является корпоратизация, призванная разрешить противоречия между частной и государственной собственностью – при сохранении многоукладности.

Это солидарное рыночное государство-корпорация, где все граждане являются ассоциированными собственниками значительной доли национальных активов (основного массива активов данного государства-корпорации).

Капиталистический уклад не будет уничтожен, но станет частью большого уклада, в котором ведущее место займут солидаристские формы.

Это будет корпоратизм не отдельных семей (что означало бы клановость и квази-мафиозные структуры), а корпоратизм большинства.

Институционально солидарное общество строится через развитие форм «народного предприятия», через «участие в прибылях» работников[14].

Второе направление развития солидаризма – государственное – должно будет выразиться в политике по снижению цен на товары регулярного потребления. Через низкие цены все граждане станут участниками общенародного процветания.

Резко возрастет роль ученых, педагогов, экспертов, то есть ведущим в обществе станет меритократическое начало. Знания и способность к полезной кооперации внутри социума станут критерием социального статуса и мощнейшим политическим фактором.

Специально создаваемые из компетентных экспертов общественные органы смогут осуществлять аудирование всех без исключения действий и решений чиновников, судей, корпоративных управленцев и должностных лиц.

Слой управленцев будет находиться под смыслократическим «народным контролем» — это приведет к регулярной ротации кадров в системе управления, а также к резкому повышению качества принимаемых решений.

Структурно меритократия может формироваться на основе общенациональной системы Сообщества Университета, как институций, охватывающих все области знания (государства, культуры, науки, религии) и воплощающих идеал бесконечного образования.

На первый ее уровень сможет взойти любой человек, невзирая на возраст и статус, начав формирование своего персонального профиля образованности по любой из программ по любому из заданных направлений.

Ступенчатая организация Сообщества Университета позволит осуществить отбор и мотивацию специалистов и профессионалов высокого класса во всех областях производства, экономики, техники и науки, обеспечить лучшими кадрами весь средний уровень руководителей.

Высший же уровень этого Сообщества – орденский – станет институтом воспитания элиты общества, что, соответственно, потребует не только тщательного отбора, но и определённого самоотречения каждого гражданина, готового на него взойти.

Самый высокий уровень общества – уровень непосредственно элиты, руководителей высшего звена государства, организаций религиозных, а также науки, культуры – может именоваться Академией.

Вероятно, на первом этапе Сообщество Университета будет эволюционно прорастать сквозь существующую систему образования и кадрового отбора управленцев и оба контура будут существовать параллельно. –

Но постепенно, начиная с высших ступеней организации, вся страна, всё общество начнут обращаться в единый организм всеобщего образования и человекостроения, которое в нашем понимании не сводится к педагогике детей и подростков, но соотносимо с жизнью и судьбой человека на всем их протяжении.

Ротация внутри Сообщества Университета, связанная с критериями продолжающегося самообразования и неусыпного творчества не позволит академической верхушке застояться и превратиться в замкнутую обособленную среду, постоянно рекрутируя в нее новые, в том числе молодые таланты.

Таким может быть подлинно справедливое и духоподъемное утверждение меритократии как нашей альтернативы западным планам построить новое кастовое общество нетократии, или в китайском варианте – иерархическое общество «системы социального кредита».

__________

Предъявив образ будущего, отвечающего народным чаяниям, и связанный с ним Большой проект развития, государство создаст основу для формирования нового общественного договора.

Корпоративно-солидаристская модель гораздо больше отвечает грядущему технологическому укладу и соответствующему ему типу хозяйствования – инфономике – нежели известные до сих пор социальные модели.

Старый уклад исчерпал себя на социальном и этическом уровнях. Прибыль как цель общества при современных технологиях делает людей лишними и требует самоуничтожения человечества. Этот уклад и его система ценностей должны быть преодолены.

Ориентиром развития дела в солидаризме будет не прибыль, а польза – как польза конкретных лиц, их благосостояние и успех, так и польза коллективов, предприятий, всего социума.

В солидарном обществе существенная доля богатства будет относиться к общенародной собственности; системообразующие отрасли и экономические структуры будут государственными; при этом государство будет всячески поддерживать инициативы в других сферах экономики и общественной жизни.

Еще не до конца ясным для нас свойством нового высокотехнологичного солидарного общества станет своего рода сращение социальных и экономических институтов в единые гибридные формы.

(Почему и сама идея инфономики не является чисто экономической или чисто социальной, но объединительной для этих сфер, преобразующей их.)

7.2. Образ экономики

Навязанную России модель открытой экономики, равно, как и идею о встраивании в чужие цепочки создания стоимости, следует отринуть, как ложные и вредные для нас.

Россия имеет шанс вырваться вперед в своем технологическом и экономическом развитии, если отвяжется от порочной модели позднего капитализма и не сползет на путь слепого следования по стопам новых моделей нетократии и так называемого инклюзивного капитализма.

Образ будущей России – самодостаточная, многоукладная экономика с максимально замкнутым воспроизводственным циклом и ставкой на высокотехнологичный сектор, для подъема которого в качестве его инфраструктурной и производственной базы необходима реиндустриализация.

Россия в силу своих размеров (и территории, и набора ресурсов, и численности населения) – одна из немногих стран мира, которая должна в большей мере ориентироваться на квази-автаркию, развитие с опорой на собственные силы.

В последние годы эта идея становится все более актуальной (санкции, пандемия, усиление протекционизма развитых стран, торговые войны и пр.).

Делать это надо в рамках развития евразийской интеграции, методами гибкого, но последовательного протекционизма, то есть через создание защищенных, гарантированных рынков сбыта для российских производителей и их партнеров по объединению[15].

Сами рамки евразийской интеграции необходимо значительно раздвинуть за пределы постсоветского пространства, имея в виду включение в объединение других крупных игроков, таких как Иран, Индия, а также, возможно, Япония, Турция, отдельные страны Индокитая, Латинской Америки и т.д.

Сегодня среднемировые темпы развития экономики упали. И теоретически, при правильной политике, Россия вполне может в течение длительного времени устойчиво обеспечивать свой экономический рост темпами, значительно превосходящими среднемировые.

Как мы уже отмечали выше, системообразующие отрасли экономики должны быть государственными, госсектор внутри преимущественно двухсекторной экономике будет преобладать.

(Под госсектором понимаются и государственно-частные партнерства, и акционерные общества с преобладающей долей государства.)

Роботизация позволит смягчить последствия разразившейся в России демографической катастрофы (нехватки рабочих рук) и создать у себя как можно больше производств товаров и изделий самого широкого спектра.

Производство, в том числе и автоматизированное, выступит конечным заказчиком для образования и науки. Вокруг новых предприятий всегда расцветают культурные, торговые и транспортные структуры, развивается сфера досуга.

Производя по максимуму все у себя в стране, мы максимально обеспечиваем работой собственных граждан. И при этом мы не вывозим рабочие места в тот же Китай, тем самым импортируя к себе безработицу и угасание.

Важным элементом новой модели – Государства развития, о котором мы говорили в 6 главе, – является госконтроль за денежным обращением, при котором деньги являются инструментом авансирования экономического роста, повышения конкурентоспособности, финансирования инвестиций.

Денег создается ровно столько, сколько нужно для экономического развития, и их создание не вызывает инфляционного эффекта, поскольку их вложение направлено вдоль производственных линий.

Оптимальной формой разрешения противоречий между частной и государственной формой использования национальных богатств является корпоратизация, позволяющая максимально справедливо (в равной доле) распределять их между всеми гражданами страны, где дольщиками могут быть как граждане, так и их объединения, а также уполномоченные органы государственной власти.

В современных условиях национальные финансово-экономические системы государств должны быть организованы так же, как организована система обеспечения безопасности государства в отношении военных угроз.

Необходимо осознать, что страны, использующие в международной торговле валюты подконтрольные мировой финансовой олигархии, являются латентными колониями.

В солидарном обществе будет подвергнут ревизии неоправданно раздутый функционал денег для того чтобы ограничить их спекулятивные функции. –

Такие функции денег, как кредит, накопление и «мировые деньги» могут быть существенно ограничены с помощью введения так называемого «демерреджа» (плата «за простой» финансов, налог на деньги находящиеся вне оборота).

Экономику нового технологического уклада и передового интегрального строя неверно называть «цифровой» – именно поэтому мы называем ее информационной, сетевой экономикой (инфономикой).

В грядущем укладе передовой станет сила, которая первой создаст полноценную инфономику, в том числе научится формировать на её основе финансовые активы, тогда как государство с ее помощью сумеет создавать сверхдешевые финансовые капиталы.

Инфономика будет базироваться на реальном секторе, а не паразитировать на нем – воображение, знание, изобретение будут конвертироваться в реальный продукт, а не в спекулятивные «пузыри» и финансовые пирамиды.

Инфономика будущего коренным образом связана с солидарно-корпоративным укладом, поскольку она будет направлена на пробуждение творческой активности широких масс, возрастание нового инновационного класса.

Капитализм по своей природе несовместим с инфономикой, поэтому ему позарез необходимо не допустить ее пришествия, для чего он ускоренно внедряет технологии управления сознанием и тотального контроля («умные цифровые технологии», «умные города» и т.д.).

В оптике крупного капитала цифровая экономика строится на торговле человеческим вниманием к воображаемым сущностям — то есть обслуживает паразитирование капитала на глобальной системе управления и регулирования.

В существующей ныне системе отношений «цифровизация» направлена, в первую очередь, на перераспределение, а не на производство ресурсов.

Один из секретов инфономики состоит в том, что главным заказчиком ее продуктов будет вовсе не потребительский рынок, а быстрорастущий рынок систем управления и распределения.

Так называемый «искусственный интеллект», который как философская категория представляет собой фикцию, вместе с тем является не чем иным как программно-аппаратной реализацией функции управления, то есть своего рода высокотехнологичным аналогом узлов человеческого управления, замещаемых информационной машиной.

Социальное программирование, в том числе планирование, распределение, насыщение и удовлетворение потребностей в инфономике позволит обойти огромное число ненужных издержек, лишних звеньев и посредников, перекупщиков, коррупционеров.

Потенциал экономии на транзакциях и поиске контрагентов, на избавлении производителя и инноватора от паразитической нагрузки делают инфономику сопоставимой с тем, что Карл Маркс говорил о хозяйстве коммунизма.

Главным для экономики в целом станет не денежная прибыль предприятий, а постоянное и планомерное снижение себестоимости продукции.

Снижение себестоимости неминуемо приведет к бурному развитию науки и технологий, а также станет условием для снижения цен при росте покупательной способности денег.

Система государственного и муниципального управления подвергнется автоматизации и будет включена в расширенную (в пределе – общенациональную или даже международную) экономическую экосистему.

Своевременный переход на принципы инфономики позволит добиться рекордных темпов роста и переломить ситуацию с пока еще неуклонным падением доли России в мировом хозяйстве.

Создание же торгово-экономических и технологических союзов с другими державами (см. главу 7.5.) ускорит наш рост.

В отличие от капиталистических методов конкуренции победа передовой инфономики будет зиждиться на принципах симбиоза и партнерской взаимодополнительности; поглощение вчерашних конкурентов на рынке перестанет быть делом войны, а превратится в дело целесообразной кооперации.

Однако, несмотря на такой оптимизм, следует помнить и о том, что доминирование в будущем гармоничной созидательной инфономики не гарантировано.

7.3. Образ технологического развития

Для начала дадим определение того, что мы понимаем под Большим Развитием.

Большое Развитие – это такое развитие, которое в опоре на мощнейшую технику не снижает, а исторически постоянно увеличивает возможности человека как субъекта антропосферы, в том числе каждого отдельного человека, в качестве гармоничного и ответственного хозяина созидательных процессов в культуре, экономике, социуме, а также в природе и космосе.

Иными словами, речь идет о постоянном комплексном совершенствовании человека и общества, направленном на уменьшение социальной и физической энтропии в окружающем мире и внутри самого человека.

Такое понимание развития соответствует и идеям христианского социализма, и идеям русского космизма, а также ноосферного социализма.

Каждая цивилизация имеет свою политэкономию, политэкономические формации специфичны в связи со спецификой культурных типов. Поэтому и ответ на вызов зарождающегося 6 технологического уклада у разных цивилизаций будет неодинаков.

Если Цивилизация Потопа сумеет удержать инициативу, на смену капиталистическим монополиям придет транснациональная нетократия, которая навяжет всем свой формат «информационного общества» и ввергнет мир в парадоксальную реальность эпохи «цифрового неоколониализма».

Она заблокирует развитие той естественной модели (инфономики), о которой мы говорим.

Зловещие же измышления в духе Жака Аттали о создании благоденствия для меньшинства при новом кастовом порядке, манипуляции массами и тотальном контроле, остановке индустриального и технологического развития – окажутся пророческими.

Без активной России (России как Ковчега) мир рискует скатиться именно на такой путь. Соответственно, и судьба 6 технологического уклада зависит от субъектов развития – больших цивилизаций, от расклада их сил на мировой арене.

Тема инфономики, как это очевидно следует из предыдущих глав, неотделима от темы технологического развития.

Проект «цифровой экономики», продвигаемый транснациональным капиталом, следует рассматривать как его попытку остановить развитие человечества, цепляясь за жизнь и сохраняя свои монопольные позиции.

Поэтому тонким местом в деле реализации новой идеологии России является ближайший по времени переходный период, когда мы будем развиваться в условиях доминирующей в мире «цифровой экономики» при еще слабых ростках инфономики в других странах.

При этом объективно, по своим свойствам и параметрам, общество информационного типа управления содержит в себе гибель капитализма и его остаточных проявлений.

Сами соцплатформы синтезируют в себе модели рынка и планового хозяйства и тем самым заменяют и то, и другое, превосходя их на новом качественном уровне.

Тем не менее, мощь нынешней транснациональной элиты, ее огромные ресурсы могут позволить ей надолго застопорить процесс перехода в новое общество, сделав свои соцплатформы не зонами Большого Развития, а квазифеодальными доменами, монополистическими кластерами нового угнетения.

Стратегическая задача – определение собственных русских направлений прорывного развития в отрасли, вокруг которых технологически и должна быть построена инфономика. А именно:

– срочная поддержка соответствующей отечественной научной школы с привлечением передовых специалистов из-за рубежа;

– приоритетное развитие науки и систем безопасности в области информационных технологий, языков программирования, искусственного интеллекта, интернета вещей;

– собственное производство продукции, как программной, так и «железа».

Построение суверенной сетевой инфономики может быть начато с изменения внутренних правил игры для вытеснения с отечественного рынка крупных интернет-монополий.

Однако конечной целью инфономики является выход и на те рынки, которые остаются вне зоны политического контроля России и ее союзников.

Инфономика должна стать базой для инновационного бума.

Нынешняя ситуация, в которой «бухгалтеры победили инженеров», неприемлема. Нам предстоит строить высокотехнологичное общество, идущее по собственному пути и следующее завету И.В. Курчатова: «Обгонять, не догоняя».

Иными словами, в области технологий, чтобы достичь хороших результатов, следует идти вперёд, а не повторять давно сделанное другими странами.

По мысли Михаила Делягина, наше абсолютное конкурентное преимущество – так называемые «закрывающие технологии» – сверхпроизводительные, дешевые и основанные на непривычных принципах.

Такие технологии позволяют «закрыть» целые отрасли старой экономики и составить альтернативу крайне дорогим и далеко не всегда оптимальным западным инновациям.

Хотя закрывающие технологии подавлялись и подавляются монополиями, но в глобальном кризисе последние слабеют, и тем самым открывается историческое «окно возможностей» (пока еще не вымерли специалисты, способные развивать или хотя бы применять инновации из советского задела).

В каком-то смысле предстоит повторить прорыв СССР 50-х годов, который в качестве ключевых направлений опирался на космический и атомный проекты.

На этот раз прорыв может быть осуществлен в области биологии и медицины (каждая третья научная работа сегодня выполняется в этой области), энергетике, электронике, телекоммуникациях, создании новых материалов и веществ с принципиально новыми качествами.

Не отвлекаясь на обманки трансгуманистов, мы поведем реальную борьбу со старением и дряхлением человека, продлением его активной, созидательной фазы жизни.

По заветам русских космистов, мы направим развитие цивилизации к открытию сверхспособностей и к совершенствованию уже имеющихся способностей и талантов (многогранное «человекостроение»).

Мы не оставим в стороне «железные» технологии, что ныне объявляются чуть ли не архаичными. Здесь возможны фундаментальные прорывы. Приведем в качестве примера транспорт. –

Так, самолеты и вертолеты могут быть дополнены гиропланами-винтолетами и циклолетами, новыми дирижаблями (гибридными летательными аппаратами). Новую жизнь получат и экономичные турбовинтовые самолеты.

Мы вернемся к созданию стратопланов и стратосферных планерных «поездов», к доступной сверхзвуковой пассажирской авиации. А по мере появления мощных и компактных источников новой энергии – перейдем и к электролетам разных видов.

Мы разовьем гибридные формы скоростного транспорта, те же экранопланы, включая эстакадные Бартини-Серьезнова, реальную наземную альтернативу «Гиперпетле» И. Маска.

Мы станем развивать прорывные космические и воздушно-космические транспортные системы. –

Развернем массовую авиатизацию, построим малую авиацию, в том числе с новыми видами летательных аппаратов.

Новые виды скоростного наземного и наземно-морского транспорта как бы стянут пространства Большой Евразии сетью своих трасс, создавая перспективное стратегическое целое.

В деле реиндустриализации мы не можем избежать такого трудного и важного направление как возрождение отечественного станкостроения.

Мы совершим революцию в конструкционных материалах, создадим их чрезвычайно легкие, прочные и долговечные виды.

Мы считаем перспективной не остановку развития атомной энергетики, тем более не замену ее неэффективными и сверхдорогими «зелеными технологиями», а ее дальнейшее развитие в соответствие с парадигмой 6 уклада (подход С.П.Капицы).

При этом нам предстоит внедрить новые – чистые и недорогие – источники энергии. От термояда до использования выходов природного водорода на поверхность планеты.

Мы выстроим систему полной переработки отходов, и развивающееся национальное производство жадно востребует вторичное сырье, а закрывающие технологии позволят нам решить задачу обеспечения почти полной безотходности и восстановления ранее загрязненных вод и земель.

Уже сейчас в России наблюдается первоначальный бум развития и применения нанотехнологий. Это многообещающее направление, так же как нано-биоинженеринг, аддитивные технологии (выращивание материалов и предметов), развитие традиционно сильных в России лазерных технологий.

Попытка загнать человечество в мир электронной сетки должна получить альтернативный ответ, который и призван дать новый уклад, что не отменяет развитие NBICS-технологий в России.

России чужды идеи ESG-трансформации (углеродной нейтральности), хотя с этим трендом, заданным транснационалами, какое-то время, возможно, надо будет считаться.

Русская цивилизация в будущем должна будет воплотить мечту XX века о космонавтике в Большом космосе, за пределами околоземной орбиты; хотя на первом этапе технологического бума огромное значение будет иметь освоение солнечной системы и изучение ее пока еще до конца не известных нам ресурсов.

Будет продолжен и вектор развития, связанный с исследованиями океана (приматерикового и более глубокого подводного пространства), строительство мощных плавучих платформ и станций, подводных и надводных судов нового типа.

Для успешного инновационного бума государство может использовать принцип своего рода «опричнины» как инструмента поддержки быстрого развития прогрессивных укладов, объединяющих страну против устаревших, разъединяющих её укладов.

В современной России опричнина будет иметь в первую очередь позитивный экономический смысл (питомники инноваций), а не репрессивный. При этом нельзя исключать и обострения политической борьбы, ведь смена укладов никогда не протекает безболезненно.

Не лишним будет подчеркнуть, что «русский техношторм» станет возможным только в опоре на интегральную координирующую научную сеть, по заветам Богданова и Глушкова – на тот самый единый университет меритократии, о котором мы писали в главе 7.1.

Мы вернемся к разрешению проблематики оптимальной организации труда, управления временем, издержками рабочего времени, управления быстрыми процессами в обществе, хозяйстве, технике, природе, человеческом организме, с целью «замедления» времени и повышения его эффективного использования.

Мы создадим наши лаборатории будущего. Свою «машину открытий» и мощные институты ускорения научно-технической революции. Благо, для того есть не только богатейший опыт разных стран, но и великолепные идеи отечественных провидцев – наших ученых, философов, творцов научной фантастики.

Технологизация будущего в инфономике выходит далеко за рамки одной только техники и средств технического обеспечения цивилизации.

Образ будущего в этом отношении таков: технологии в новом укладе расширяются, в том числе гуманизируются, одухотворяются.

Поэтому главным механизмом при подходе к инновациям (техническим, социальным, творческим, гуманитарным) необходимо сделать «Мечтократию» — власть конструктивных мечтателей, как личностной движущей силы инфономики.

Планирование в духе Мечтократии – программирование будущего, технологизация мечты, введение мечты в план.

Здесь мы подходим к интеграции всей инфономики, а через нее и всего общества в категориях культуры.

7.4. Образ и тип носителя культуры

Цивилизация – это не что иное, как тип личности. Из личностей как кирпичиков в свою очередь складываются малые группы общения, затем все более крупные группы (симфонические личности, по учению Н.Трубецкого), и таким образом определяется тип всего общества.

В Пятой империи возникнет культ человека-наследника и человека-творца, наделенного русскими кодами. Антикоды потребительства и пассивного движения по течению, наведенные нынешними «хозяевами денег», будут вытеснены из общества.

Наш идеал – это созидатель, семьянин с большим числом детей, но и не лишенный возможности уединения.

Существенным жизненным противоречием (не антагонистическим, а конструктивным, нечто вроде мотора развития общества) должно быть гармоничное взаимодействие позитивных типов, по одной оси: производителей – управленцев, по другой: гармонически развитых середняков – более односторонне развитых специалистов.

Середняк в Русской цивилизации – вовсе не бюргер и не жлоб, не homo economicus и не квалифицированный потребитель, а человек достатка, который трудится на своей месте не механически, а с подлинным интересом.

Он не лишен сильных идеалистических мотивов – он может выступать как защитник своих святынь, «добро с кулаками», поборник воинствующей справедливости.

Именно так он и будет воспитываться в Пятой империи.

И хотя с такими людьми нелегко в плане управляемости – зато на них можно положиться в трудностях и испытаниях.

Мораль, мотивация и культура у общества в целом могут быть только трудовыми — в широком смысле слова, включающем творчество и «труд над собой».

Это должно быть общество, в котором, по выражению Сергея Черняховского, стремление к труду является основным латентным образцом, а стремление к созиданию и познанию является основным адаптивным механизмом.

Как уже говорилось, в солидарном обществе значительно возрастет роль учёных и педагогов. Это будет естественным выходом из современного глобального кризиса цивилизации «покорителей природы».

Важнейший, решающий дело акцент в Большом Развитии – это новый кластер творческих людей, изобретателей-неоантропов; их придется подбирать и культивировать «поштучно» (персонально).

Часть из них выдвигается сама, поскольку уже сейчас одержима идеями своих инноваций; другую часть надо будет отыскать, для чего предстоит создать специальный институт по подбору творческих кадров; наконец, наиболее важным механизмом прорыва в Большом Развитии станет специальная система по отбору талантливых школьников и студентов.

Образование и воспитание в Русской цивилизации – личностно-ориентированная система, которую мы именуем человекостроением.

В центре человекостроения – идея личности. Поскольку действительной жизнью живут не идеи, науки и искусства, не цифровые имитации или «когнитивные архитектуры», а сам носитель и создатель всех этих феноменов – человеческая личность.

Именно она предстоит перед Богом, осуществляет связь с Ним и с другими личностями.

Личность – это развитие. Важнейшим свойством личности нового человека, который «вытягивает» все остальное, является волевой компонент, понятый как умная, совестливая и творящая воля, подчиненная высшему Творцу, знающая своё место внутри общества и природы как их соработника.

В Пятой империи будет организовано воспитание трезвого взгляда на себя и свои возможности и одновременно с тем дерзкого духа пытливости и искательства.

Первая задача Русской цивилизации повернуть вспять процесс атомизации общества и выхолащивания личности, вернуть разрозненным массам лицо, чтобы они вновь стали народом.

Сегодняшняя «культурная элита», которую мы имеем, является скорее анти-элитой. Без выдвижения культурной контрэлиты и воспитания новой «служивой» культурной элиты первая задача – воспитание народа, возвращение ему культурного лица – окажется невыполнимой.

Внутри системы образования должен быть восстановлен контекст высокой культуры, искусства и науки – с внесением в центр воспитательного процесса критериев Мечты.

Только так можно будет преодолеть нынешний разрыв поколений. Дети должны гордиться предками, стремиться воплотить их мечту и императивы нашей цивилизации, при этом быть пытливыми и открытыми к «золотому фонду» зарубежной классики, опыту других цивилизаций.

Обновленный и постоянно пополняемый научный тезаурус и корпус переводных текстов будут интеллектуальным и культурным стержнем системы образования, способствующим взаимопониманию и глубинному проникновению русского образованного класса в его отношениях с другими культурами.

Как мы уже отмечали, идеологическим принципом всей политики станет культивирование национальной чести и достоинства, самоуважения носителя великой цивилизации, воспитание общественного вкуса, предполагающее в том числе поддержку национальной школы в искусстве и творчестве.

Часто воспроизводившийся в нашей истории дух преклонения перед чужеземным должен быть искоренен как неадекватный (см. по этому поводу часть 1 нашего доклада).

Идеология Пятой империи предполагает вытеснение из зоны общественного внимания деструктивных контркультур, низкопробщины, порнографии, русофобии, морально упадочных направлений.

Будет введена квази-цензура, осуществляемая специальными группами представителей творческой элиты – не запретительная, а направленная на регуляцию деятельности субъектов вещания, массовой информации, лидеров мнений.

Присутствие идеологии в сфере культуры должно стать комплексным (включая бытовой дизайн, музыку, развлечения, видеоигры и т.д.), при этом не ограничивая права творческого субъекта на эксперимент и свободу самовыражения.

(Однако художник или разработчик не вправе рассчитывать на поддержку, если действует наперекор стратегии государства, не стремится нанизать свою новизну на цивилизационный код России, тем самым утверждая и возрождая этот код.)

Идеологическое влияние должно осуществляться не прямо, а при помощи «мягких» механизмов, через управление стандартами и процедурами, что обычно не воспринимается как ущемление индивидуальной независимости человека.

Виртуальное в культуре грядущей инфономики должно иметь смысл и оправдание только как модель реального. Так же как научная фантастика в СССР рассматривалась не в качестве пустой игры воображения или путешествий в области иллюзий – но как стратегическое мышление, пусть и нацеленное на отдаленную перспективу.

На самом сложном, переходном этапе, когда наша идеология будет внедряться и утверждаться – важно будет избежать эффекта опускания «железного занавеса» в культуре.

Прямая конкуренция с медиа-машинами Цивилизации Потопа, с ее киноиндустрией, шоу-бизнесом и другими фабриками массовой культуры вряд ли будет эффективной.

Однако, ее монополия должна быть разрушена через постепенное, но уверенное утверждение и расширение зон влияния наших социальных платформ и сетей, информационных агентств, телеканалов и продюсерских корпораций.

Кроме того, доля культурной продукции Запада внутри России должна быть существенно снижена за счет справедливого, то есть пропорционального увеличения доли культурной продукции других цивилизаций (дальневосточной, индийской, исламской, латиноамериканской и т.д.).

Также наше культурное пространство должно быть открыто для альтернативных, не мейнстримных направлений и течений в Европе и Северной Америке (Ковчег станет маяком не в последнюю очередь и для них).

В отношении самого Запада с его великой классикой важно понимать: крупный капитал в XIX – XX вв., а теперь его наследник – «клир» постепенно подчинил себе Европу и пожирает ее тело, создает для своих разрушительных целей антикультуру.

Высокая классическая культура, в ядре своем христианская – не нужна «новому жречеству», для которого она является фундаментальным идеологическим врагом, а врага, как известно, уничтожают.

Именно этот процесс мы и наблюдаем сегодня на современном Западе. Мейнстримная деятельность в этой сфере порождает по большей части продукцию контркультуры, то есть служит постепенному «растворению», уничтожению культурной традиции Европы в «кислотной среде» новейших антисистемных тенденций.

Россия, по нашему глубокому убеждению, остается сегодня единственным миром, еще способным не только сохранить свою самобытную культуру, но и стать убежищем для высокой западноевропейской традиции.

__________

Нам предстоит создать свой идеал качества жизни, новый индекс человеческого благополучия, не совпадающий с теми критериями, которые навязывают глобалисты.

Помимо здоровья, трудоспособности, долголетия, наш идеал подразумевает обязательно семью и детей (у тех, кто может по здоровью их иметь) как продолжение человека, его «живые инвестиции» в будущее человеческого рода.

Следующие критерии благополучия – радость жизни, удовлетворенность материальным достатком, который растет от поколения к поколению. –

В наших людях будет воспитано понимание, что «изобилие» всегда исторически относительно и в каждую эпоху оценивается по-разному, а «пресыщенность» вредна и заземляет дух.

Далее, этот идеал качества жизни подразумевает низкий уровень нравственных аномалий в обществе – маркеры здесь: количество убийств, самоубийств, брошенных детей и разводов. Человек помеченный такими маркерами по определению уже не благополучен.

Следующий важнейший пункт в наборе счастья: удовлетворение положением своего народа и культуры, реализацией их чести и достоинства, а также торжествующей в мире справедливостью.

Русская культура, такая как она сложилась, обладает высоким преобразовательным потенциалом, что, конечно, отражает и сущность самой цивилизации и ее носителя – русского антропологического типа. Неслучайно Томас Манн называл европейские литературы «великими», а русскую литературу – «святой».

Расцвет Пятой империи породит в культуре новый Большой стиль, предугадать тональность и краски которого мы, конечно, не можем.

Однако мы и теперь усматриваем его приметы, чувствуем его первые «толчки»: такие как мистерия Бессмертного полка, значительно превзошедшая свой первоначальный замысел, ставшая всенародным произведением; удивительная эстетика открытия Сочинской Олимпиады, прозвучавшая как предвестие Крымского ликования; величественный и вдохновенный Собор Воскресения Христова – Главный храм Вооружённых Сил России…

Исходя из исторического опыта, мы можем предвидеть, что Большой стиль будет напрямую связан с ядром той идеологии, о которой мы здесь говорим, прежде всего, с русскими кодами, а также с теми пластическими образами нашей архитектуры, дизайна, музыки, живописи и литературы, которые уже выявили эту связь, воплощают русские коды.

В общественной жизни Большой стиль выльется в палитру национальных мистерий. Удивительным намеком на такие новые мистерии стал тот же «Бессмертный полк», этот своего рода эмбрион Пятой империи.

Крайне важно, чтобы национальные мистерии не превращались в мероприятия бюрократического или партийного толка. Они должны оставаться народными, смыслократическими, открытыми для людей и для новых идей.

Должна произойти трансформация Парада победы в Парад русских побед – стать чем-то вроде праздника (или серии праздников) солидарности граждан и их духовного единения и ликования.

Большой стиль помимо развернутой парадигмы решений в области декоративного и прикладного искусства, моды в одежде и дизайне, новых стилевых тенденций должен воплотиться также и в таких жанрах как:

Светские «храмы» (музеи) и мемориалы, посвященные конкретным цивилизационным кодам.

Поклонные и соборные горы и площади с артефактами монументальной пропаганды, произведениями скульптуры и архитектуры а также регулярно проводимыми на этих пространствах праздничными и ритуальными действами.

Несколько специальных общенациональных зон-парков с большими галереями монументов и несколькими музейными комплексами. Эти парковые зоны могут стать своего рода полигонами «литургий» (в древнегреческом понимании термина) русских кодов, собирая в главные праздничные дни большие массы народа, проводя помимо мистериальных ритуалов и маршей также и концерты, состязания, выставочные и ярмарочные мероприятия.

Мистериальный формат может быть придан также и целому ряду общественных событий, таких как открытие каналов и трасс, крупных промышленных и научных объектов, старт масштабных полетов и экспедиций, спуск на воду судов, проведение игр, чемпионатов, конкурсов и фестивалей и т.д.

По мере возрождения русской космической программы часть мистерий может быть включена и в новые космические ритуалы, с подъемом в небо икон-образов-символов, нагруженных смыслами русских кодов.

Русские мистерии могут находить выражение в самых разнообразных формах, в том числе таких как посадка лесов, закладка новых сооружений, форумы, съезды, симпозиумы, телемосты и видеоконференции, крестные ходы и автопробеги, исторически-реконструкторские походы и собрания, связанные с культурной памятью, мифами и символами значимыми для национальной картины мира.

7.5. Образ мироустройства. Наше послание миру

Мир ждет от нас не газа и нефти, а Вести.

В своей обращенности к внешнему миру, русские предлагают другим народам не просто дружбу, душевное общение и эмпатию, тем паче не подобие рекламного «образа и стиля жизни», состряпанного американским Мэдисон-авеню и Голливудом.

Мы по своей природной склонности способны к созданию стиля общего проекта, русского стиля мечты, заразительного в силу его особого обаяния.

История уже показала, что вокруг Общего дела русские способны объединить если не все человечество, то его значительную часть.

Символ России – «храм на холме», который светит миру, призывает к себе мир, подобно тому, как мать может призывать своих детей.

Символ же западной евроатлатнической мечты – пуританский «град на холме», который считает себя избранным народом «сверхлюдей» и при этом предпочитает выменивать чужое золото на свои стеклянные бусы, привлекать сателлитов своими мощью, богатством, сытостью, а если этого оказывается недостаточно – шантажирует непокорных угрозой уничтожения.

В пределе наше Общее дело – это преобразование человечества в прогрессирующую и все более справедливую интегральную общественную систему.

Капиталистическая глобализация носила поверхностный характер, не вбирала в себя богатство и разнообразие человеческих культур, а создавала помимо них свою антитрадицию.

Запад эпохи глобализации в сущности остался одиноким в мире, его капитализм, несмотря на гигантоманию своих претензий, не вытекал из мирового развития, а был своего рода «отклонением» на фоне большинства других культур и народов, химерой, выдающей себя за венец истории.

Тем не менее, он сумел вторгнуться во все концы земли, навязать миру индустриальную формацию и участие в глобальном рынке.

Несмотря на все эти перипетии, не-западный мир так и не принял односторонний культ борьбы как самоутверждения в гобссовском ли, адам-смитовском, или дарвиновском исполнении. Мир в лице цивилизаций Востока и Юга отторгает колониализм, расизм, социал-дарвинизм.

Россия как цивилизация в этом плане выступает глашатаем реванша своеобразия – мы отвергаем глобализацию как эволюцию всех человеческих обществ с одним предзаданным финалом для всех.

Своеобразия мы понимаем как типы культуры, каждому из которых свойственна своя «традиция-время» – традиция как особая организация времени по отношению к вечности.

И здесь ценен опыт России с ее «евразийским месторазвитием», где разные религии славили Бога под единым куполом империи, где разные народы и культуры сплетались в богатую полифонию и в братский симбиоз.

Наша идеология предполагает парадокс: мы не выбираем между автаркией своего мира, его самодостаточностью с одной стороны, и открытостью, обращенностью к внешнему миру – с другой. Мы выбираем и первое, и второе сразу.

Одновременно присутствуют два геополитических контура России. Один – внутренний: интеграция всех русских земель в одно государство. А второй контур – Евразийский союз, расширяющийся за счет тех государств, которые не могут слиться с русскими, и которые мы в свою очередь не можем «влить» в себя.

Этот второй контур не имеет принципиальных ограничений, его масштаб может быть очень велик. Поэтому, говоря о евразийской идее, мы говорим не только о России-Евразии в границах империи Чингисхана, Российской империи, либо СССР. Мы говорим о проекте Большой Евразии, масштабного союза, который может стать когда-нибудь и межконтинентальным.

В «Русском Ковчеге» мы предложили идею интеграции Большой Евразии по линии «Россия – Иран – Индия». Эта идея имеет глубокие экономические, геостратегические, военные и культурно-исторические основания, дает шанс трем державам выйти из исторической ловушки новой биполярности Запада и Китая[16].

Создание нескольких осей (Запад–Восток, Север–Юг) концентрирует их пересечение на России, тем самым позволяя выполнять ей предназначение центра Евразии, замыкающего на себе стремительно возрастающий потенциал Индии, а также включающей в эту осевую конструкцию исламский мир.

Содружество по оси Север–Юг положит конец любой форме гегемонии в мире агрессивных союзов, создаст возможности развития совершенных технологий – без участия мировой банковской системы, подконтрольной транснациональным центрам.

На такого рода стратегический союз никто не посмеет напасть с применением военной силы. Так же и в плане гибридных войн противник станет гораздо осторожнее.

(Даже маломощный, зачаточный и не вполне гармоничный «евразийский союз» России и Беларуси не так давно показал, что подобные конструкции эффективно работают против индуцированных извне «революций».)

Транскаспийский путепровод с новым каналом, соединяющим Каспий с Персидским заливом с одной стороны и Северный морской путь с другой – станут двумя евразийскими альтернативами Суэцкому каналу и прочим дальним морским маршрутам.

Но для того чтобы мощные державы евразийской оси вступили в полноценный тройственный союз, Россия должна измениться – только целеустремленная, вооруженная передовой идеологией и строящая новую инфономику Россия, Россия с крепким, стальным хребтом – станет настоящим системообразующим полюсом для многополярного мира XXI века.

В противном случае все наши союзы, включая ШОС, ОДКБ и ЕАЭС, останутся слабыми, недостаточно мотивированными, легко раскалываемыми извне.

Все такого рода союзы рискуют сегодня, на пороге нового хаоса, подпасть под подавляющее влияние Китая, тогда как отдельные из «союзников» предпочтут дружить с Западом или выберут дорогу в новый исламский халифат.

Русский Ковчег предложит миру идеологию деколонизации существующего сейчас международного права и постепенно будет формировать со своими союзниками сеть новых международных структур, поскольку спасти от Цивилизации Потопа нынешние глобальные международные институты вряд ли будет возможно.

Идея многоугольной, сложно-сетевой геометрии сотрудничества является сущностно важной для идеологии Пятой империи.

Возрастание России означает борьбу за подлинную многополярность мира. Такова логика истории. Поднимаясь сами, мы строим тем самым каркас нового, более справедливого миропорядка.

Спасая себя, свою суверенность – мы тем самым защищаем суверенность других держав, даем им шанс остаться самими собой в наступающей жестокой эпохе.

Содержанием послания России в ближайшей перспективе станет лозунг многополярности, многоглавия мира, формирования поля равных возможностей для различных цивилизации, стран и народов, сохраняющих каждый свое лицо в общей гармонии.

Развитие человеческой цивилизации, человеческая история продолжаются до тех пор, пока развиваются диалоговые, субъект-объектные отношения внутри многообразного мира.

Цветущая сложность мира, бесконечность «лица необщих выражений» наций, племён, народов, культур, человеческих ликов, «великое кольцо цивилизаций», утверждённых на идеалах традиции, при том что традиция в разных культурах своя – такова формула послания миру от лица Русского Ковчега.

7.6. Курсом – на идеологическую экосистему

Наша новое мировоззрение XXI века кардинально отличается от идеологий XX века.

Будучи светским, в своем фокусе оно содержит ресакрализацию государства и верховной власти, возвращение «мистического чувства», которое нельзя заменить или восполнить ничем другим. –

Во-первых, это связано с условиями снижения познаваемости мира в современной цивилизационной ситуации, «постнеклассическим» состоянием нашего знания о законах устройства мироздания, о месте и соотношении в нем порядка и хаоса.

А во-вторых, – с тем, что сакральное измерение становится последним пристанищем человеческого духа, островом человечности посреди наступающего потопа цифрового машиноподобного техноабсолютизма и отъявленного нравственного релятивизма.

В новой идеологии мы не избежим, даже если бы хотели этого избежать в угоду атеистам, использования понятия «Бог».

Тем самым мы апеллируем к развитию человека как образа Божия в качестве вертикально ориентированного существа, преодолевающего ограничения природы и обстоятельств.

Нам придется помимо рациональных аргументов опираться на рефлекторную солидарность (взаимопонимание, чувство локтя, взаимовыручку внутри большой общности и малых сообществ – на интуитивном уровне).

Гораздо большую роль, чем в прежних идеологиях, будут играть образность, музыка, игры (мы уже вступили в эпоху «геймификации» как всеобщего способа моделирования возможной реальности), и этим мы тоже воспользуемся.

Идеология будет опираться не столько на монолитные формы самоидентификации нации, сколько на разнообразие внутри нее, в том числе на сеть субкультур.

Субкультуры, которые нужны нам, не будут разрушать материнскую культуру, а будут помогать ей преодолевать натиск контркультуры, которую вернее называть нигилистической антикультурой, своего рода язвой и «черной дырой» по отношению к любой Большой Цивилизации.

Освобождаясь от ложных страхов об ассоциациях нового уклада со средневековьем, феодализмом, авторитаризмом и т.п. – новая идеология будет проектировать государство параллельно по нескольким принципам:

– Мобилизации в целом ряде ключевых отраслей;

– Новой опричнины в инновационной сфере и в сфере безопасности;

– «Квази-феодальных» союзов вокруг единого образа врага.

Консолидация нации будет происходить не только по традиционным лекалам, но и на базе соцплатформ и экосистем, которые сегодня используются нашими противниками против нас.

Более того, свойство мира социальных платформ – предельный индивидуализм по форме, парадоксально сочетающийся с объективно вынужденным коллективизмом по содержанию, – как ни странно, идеально соответствует русской культуре. И это дает нам надежду.

Тем не менее, угроза развития мира по пути, навязываемому транснациональным клиром, новым антисистемным жречеством, очень велика.

Эта угроза особенно значима для нас еще и потому, что у нее есть мощные и обладающие большими ресурсами лоббисты и проводники внутри РФ.

Это агенты десуверенизации России, призванные концентрировать реальную власть в кластерах глобального транснационального мироустройства, новых «феодальных доменов».

На исходе горячей фазы гибридной войны, если мы не сумеем к ней как следует подготовиться, может вдруг оказаться, что эти нынешние российские «фавориты» лояльны вовсе не Кремлю, а мировому клиру, источнику их настоящего суверенитета (то есть произойдет «перехват управления»).

 

__________

В условиях столь масштабного кризиса, который сейчас переживает все человечество, запрет на государственную идеологию в статье 13 Конституции России теряет всякий смысл. Запрет этот должен быть либо преодолён, либо обойдён (второй вариант означает – госидеология де факто, но под другим именем).

Решение этой проблемы может быть смелым и уверенным – вплоть до изобретения нового термина взамен «идеологии». Ведь мы строим Ковчег как освобожденную от «псевдоморфоз» своеобразную цивилизацию.

Новая идеология требует и нового слова, которое обозначит спасение и возрождение Традиции – Культуры – Человека.

Означает она культурный ренессанс, Большой стиль в искусстве и мировоззрении, Великий стиль в деяниях и подвигах.

Новая идеология – это переход по ступеням Мечты-Усилия-Чуда-Победы. Сейчас мы еще стоим на ступени Мечты перед порогом настоящего большого Усилия (Взыскания).

Предстоит ввести Россию в состояние Взыскания через коллективную Мечту. В этом, и именно в этом первая, самая главная задача идеологии.

После ее решения живое строительство цивилизационной соборной идеи не закончится, а лишь начнет набирать силу. Далее идеологическое творчество народа будет уже неостановимо, необратимо.

Действия по формулированию новой мировоззренческой основы общества могли бы выглядеть так.

Отправной импульс исходит сверху, воспринимается в обществе. На этот первоначальный отклик следует ответная творческая реакция власти. Так замыкается первичный контур связи Народ – Власть.

На первом этапе ключевой является идея очищения государства. С опорой на первые результаты Проекта Очищения, запускаются программы по высветлению и оздоровлению морального климата в стране, зарождению широкого оптимизма.

Здесь главное, чтобы возникающий ток энергии (оптимизма, радости, вдохновения) набирал мощь. Именно на это должны быть направлены все вновь создаваемые общественные структуры, вся вновь отстраиваемая архитектура государства.

И уже здесь, на фоне восходящих потоков оптимизма и вдохновения, можно проводить, к примеру, круглый стол, где президент России, первые люди государства могли бы на равных обсуждать новую философию России как цивилизации с лучшими умами страны. Слушать и слышать всех.

Безусловно, это должен быть хорошо подготовленный диалог, построенный таким образом, чтобы прозвучали все наиболее значимые и популярные идеи, наиболее животрепещущие и волнующие людей вопросы и ответы на них.

Затем возможен референдум и далее – принятие закона об идеологических институтах государства, а также решения о неформальных институтах, обеспечивающих развитие идеологии и адаптивно-адаптирующие механизмы ее действия внутри общества.

Идеологическая экосистема может включать в себя три главных аспекта:

идеологию как вероучение («Вероучение Русской Мечты»);

идеологию как широкую линейку ключевых продуктов, ориентированных на основные возрастные и интеллектуальные слои;

идеологию как систему производных, прикладных операций, формирующих духоподъемную атмосферу в обществе и задающих динамику в пульсации общественного мнения.

Идеология Пятой империи – это не тяжелые фолианты, стоящие неразрезанными на книжных полках в кабинетах функционеров. –

Это должен быть зримый, образный, красочный мир, многообразная «вселенная» русских мечтаносцев и победоносцев.

Входя в неё, каждый увидит то, что ему потребно: вот текст, вот интервью, вот художественная лента, вот мультфильм. И все они, так или иначе, показывают мир Русской Мечты, отвечают на целую сеть вопросов, раскрывают целую энциклопедию тем и проблем.

Для элиты общества идеология получит воплощение в научных и теоретических жанрах, но и эти формы должны быть переведены на язык обычного человека – в виде катехизисов, цитатников, памяток.

В основе нашей «экосистемы» будет лежать, скорее всего, несколько книг с образом грядущего. А от них «отрастут» яркие киноленты и документальные фильмы-репортажи из будущего, работы футурологов, романы, сериалы и другие произведения искусства, компьютерные игры, разножанровые моделирующие ролевые игры, малые формы просвещения и убеждения, вплоть до полуминутных предельно простых роликов для самой непритязательной аудитории.

Все это позволит нашим согражданам (и не только им, а и другим землянам) буквально окунуться в реалии воплощенной Русской Мечты, стать «будетлянами» с ярким языком и символами, работающими как пароли и как новейшие жизненные кредо.

В дополнение к тому, что мы писали в 1 части своего доклада – для нашей идеологии понадобится своего рода институт тайн русских побед, отвечающий не на вопрос, что было сделано, а на вопрос: как это было сделано. Наши исторические победы должны стать материалом для народной рефлексии, достоянием самого широкого общественного сознания.

Чтобы идеологическая экосистема не давала сбоев, нужен большой отряд новой культурной элиты. Сама экосистема и станет точкой сборки этой элиты – людей, способных противостоять катастрофическому движению «ползучей массы», удерживающих мир от катастрофы.

Как только воспитание молодого поколения перейдет из рук транснациональных анонимных «дядек», сетевых вивисекторов, подобных «доктору Моро», к новой культурной элите, – мы получим тем самым несущий каркас Русского ковчега, –

тот самый элемент нового порядка, который и обеспечит спасение мира от соскальзывания в хаос, сделает необратимым утверждение мировой вертикальной оси – Храма на холме.

Итоги. Выводы

Национальная идея – это то, что творит из разрозненной массы народ, дает ему смысл и цель. Идеология – это национальная идея, выраженная во времени, здесь и сейчас.

Народ как государственное целое, как носитель цивилизации немыслим без идеи. А в трудные, критические времена ему особенно необходима идеология, которая мобилизует на преодоление собственной неорганизованности, придает силы, чтобы ответить на вызовы судьбы.

Сегодня после событий 2011 года с его расколом верхов, после духоподъемной «Русской весны» и затем затухания ее энергии наступает следующий этап становления государства –

этап, на котором идеология (даже если стыдливо не называть ее этим именем) становится крайне востребованным орудием самосохранения и воспроизводства России-цивилизации.

Мы хотим приветствовать прилив истории, чтобы нынешняя России смогла ускорить и оседлать его. А это невозможно без того чтобы измениться – измениться власти, измениться элитам, измениться самому обществу.

Речь идёт о переломном времени, о революции сверху, которая потребна сегодня ради открытия шлюзов для Большого Развития. Но двигаться надо поступательно, начиная с малого.

Нация ждет от власти Большой инициативы, вокруг которой она могла бы консолидироваться. Это ожидание обусловлено традиционным русским отношением к государству как моральному лидеру, более того, как к явлению сакрального порядка.

В то же время, это ожидание связано с той высокой степенью разрозненности общества, которая всеми ощущается.

И, когда окажется, что частные и независимые инициативы людей, не связанные с властью, сливаются с этой Большой инициативой и во многом именно они породили, подпитали ее – это и будет идеологической симфони́ей России, залогом ее преображения.

Государство выступит как мозг и руки общества – и исполнит свою многовековую миссию в деле преодоления Смутных времен и их последствий.

Понимаемая таким образом идеология реализуется по своему содержанию как проекция высшего смысла, предназначения. А по форме это происходит как восстановление нашего духовного иммунитета.

__________

Благо людей может быть достигнуто только двумя принципиально разными способами: любую проблему можно решать на пользу человечеству, а можно за его счёт.

Можно добиваться чего-то совместно с другими людьми в духе общего дела, а можно, – отняв у них, обманув их. Дилемма эта универсальна, и она не оставляет большого простора для дискуссий.

Исходом эпохи, с которой прощается мир, стал вывод, который ясен уже очень многим: путь, который избрала Цивилизация Потопа, разрушителен для всех.

Выбирая капитализм, в его поздне-застойной фазе или уже в следующей фазе перехода в нетократию, когда сами граждане мировой сети превращаются в сырье для новых «падальщиков», цифровых и рекламных монополистов – люди выбирают войну.

Причем война эта не ожидается, не предвидится, она идет уже полным ходом.

В «Русском Ковчеге» мы попытались уловить ее сущность в образе «Потопа».

Нынешний Потоп – это не водный катаклизм, не огненная стихия, не землетрясения и не пандемии. Он прорывается в нашу реальность изнутри человека.

Потоп – это крайняя степень внутреннего падения, внутреннего растления, причем не просто обитающего среди нас, а нагло навязывающего себя всем, так что от него не отмахнуться.

Впрочем, и библейский потоп лишь завершился наводнением, а в сущности своей, если судить по доступным источникам, также шел изнутри человека, из рода «исполинов», угнетавшего весь остальной род человеческий и осквернившего землю всевозможными мерзостями.

Важным результатом нашего доклада является то, что в нем удалось в концентрированном виде вывести образ врага.

Это существенно для новой идеологии. Враг помогает нам понять самих себя. Враг побуждает нас к действию.

В наше время тотального кризиса цивилизации, когда мир пронизан энергиями распада и разложения, – осознание этого подталкивает нас к формулировки ясной, однозначной идеологии, а не отдельных уклончивых, условных идеологем.

Из этого же сознания рождается образ Русского Ковчега как нашего цивилизационного проекта в XXI веке, формула динамического консерватизма как боевого, зоркого отношения к социальному хаосу, формула Русской Победы – как предельного идеала, высвечивающего для нас смысл большой истории и смысл ближайшего будущего.

Сегодня на смену горячим войнам ХХ века пришла глобальная гибридная война. Когда стремятся сокрушить противника, подчинить своей воле – и неважно, какими способами и методами.

Мир завоевывается не традиционными вооруженными силами, но средствами организационного оружия.

Это скрытая война в первую очередь в области перераспределения финансов, захвата собственности, систем управления, мягкой, вязко-зыбучей агрессии через медиа и культурное сознание.

Противник нашей цивилизации уже и воюет, и побеждает именно в таком стиле – анонимной гибридной войны.

Сегодня при зарождении информационного общества главным ресурсом, за который все больше будет вестись война, становится информация о массах людей и о самих людях, позволяющая ими управлять.

Живущий спонтанно и бесхитростно человек, то есть «деидеологизированный» человек – не сможет оставаться Homo sapiens в том смысле, который вкладывает в этот термин наука.

В мире идет новая «гонка вооружений» – не столько обычных военных, сколько связанных с высокотехнологичными системами управления, методами перехвата управления и конструированием в ходе самой этой борьбы асимметричных решений.

Именно сейчас, уже перед лицом беспрецедентных опасностей, затрагивающих само естество человека как духовно-социального вида жизни – Россия выходит на этап формулирования новой идеологии.

Идеологии все той же что и всегда, идеологии «Вечной России», и, тем не менее, новой, связанной с грозными предзнаменованиями и ясными сигналами этого времени.

Главное для нас в плане тактики – сброс и разрушение существующих (чужих) правил игры, открытие своей игры, создание иных, наших правил игры.

Основным пространством для нашей контригры должны стать системы управления (системы управления обществами, и системы военного, боевого управления – раз уж мы пришли к выводу, что идет гибридная, проникающая во все сферы жизни, война).

Эффективная система управления сегодня важнее ресурсов, важнее средств достижения целей. Поэтому создание такой эффективной системы у себя и разрушение такой системы у противника становятся двумя решающими вопросами.

Иными словами, нужно не ждать очередного цикла нападения и захвата в войне систем финансов, в войне информационных систем, в войне систем управления, а разработать свой план нападения, подготовиться и осуществить его.

Для этого потребуется решительное обновление элит, а не их мягкая ротация, о чем мы четко говорим в своем докладе.

Перехват инициативы в скрытой войне не предполагает клич «Иду на вы!», он предполагает методы неявного давления, в том числе партизанской, «пиратской», анонимной войны[17].

Как только Россия вступит на путь наступательных действий – гибридная война перестанет быть «игрой в одни ворота». –

Возникнет пространство для переговоров, для компромиссов, а значит возникнет шанс на окончательный выход зарождающегося Русского Ковчега из заведомо проигрышного для нас миропорядка, где правят двойные стандарты.

И в этом конкретном пункте мы выходим за рамки идеологии как публичного текста. (Здесь мы вступаем в область стратегии в ее закрытой составляющей.)

__________

К ведущим принципам Русского Ковчега как типа цивилизации следует отнести не просто выдвижение альтернативной программы развития для себя и своих союзников, но обеспечение стратегической сверхзадачи – изменения самого потока изменений, который выработан и навязан народам мира со стороны транснациональной сети Цивилизации Потопа.

Для того чтобы сбить с толку другие державы и культуры, воротилы этой сети уже достаточно давно подменяют вопрос о направленности изменений (подлинном прогрессе или регрессе) вопросом о скорости изменений. –

С тем чтобы стремление к преодолению отсталости, стремление «догнать» передовую культуру или хотя бы сократить разрыв в отставании заслонило от держав-мишеней неприглядную правду «ложного прогрессизма» и так называемого «зависимого развития», основанного на неэквивалентном обмене.

Именно Русская цивилизации сумела обличить и дезавуировать этот обман, идеологически в лице лучших своих мыслителей (Н. Данилевского, Н. Федорова, Ф. Достоевского, В. Розанова, Н. Трубецкого и др.), а политически сначала в лице царя, затем, еще более уверенно, в лице советских лидеров.

Как бы мы ни относились к большевикам, и несмотря на то что на момент революции 1917 года они были поддержаны тогдашним транснациональным капиталом с целью подрыва потенциала Российской империи – тем не менее, им удалось, хотя и не сразу, вывести державу из неравной конкуренции с заведомо проигрышными ставками.

Этого нельзя сказать о творцах «революции» 1991 года и деятелях Смуты 90-х годов. И этого нельзя сказать о современных российских элитах.

В конце XX века, после предательства горбачевской верхушки и демонтажа СССР очевидный на тот момент обман неравной, несправедливой глобальной эволюции с ложными и деградационными целями вновь стал возвращать себе позиции чуть ли не монополии на истину. –

И с тех пор эта мировая «кривда», выдающая себя за единственный, безальтернативный путь «свободного развития», пытается диктовать миру правила глобальной этики и политкорректности.

Миссия Русского Ковчега остановить Цивилизацию Потопа, не дать ей переделать человека по своему образу и подобию – в первую очередь защитить нашего человека, нашу молодежь, наших детей. А через эту защиту сослужить службу и всему человечеству, его будущему.

__________

В нашем докладе мы попытались донести и развернуть следующие основные посылы.

В сердцевине новой идеологии – сокровенное знание русских кодов, ключей к управлению русской историей.

Для восстановления высокого духа и гордости за принадлежность великой цивилизации необходимо развернуть пропаганду русского гения.

Консолидирующей и вдохновляющей нацию станут платформы «Наследники Побед» (наполнение высоким смыслом восприятия истории) и «Вернуть народу Мечту» (возрождение мифологии Большого Развития).

Пятая империя будет диктатурой Развития – понимаемого как неуклонное наращивание энергии творчества, победа над энтропией.

Пятая империя будет диктатурой Мечты – понимаемой как жизнь в пространстве стратегических замыслов и целей.

Пятая империя будет диктатурой Культуры – то есть духовного роста как критерия счастья и свободы человека.

Пятая империя будет державой наследников, а не ниспровергателей собственной традиции, поколений отцов.

Мы будем строить Социум Знания, а не подражание модели «цифрового общества».

В его основе будет лежать меритократия как власть компетентных, высококвалифицированных, увлечённых и ответственных интеллектуалов, которая сменит действующую сегодня власть ставленников олигархических кланов.

На первом этапе внедрения новой идеологии существенное значение будет имеет национальный проект «Очищение», и как его часть – кардинальное обновление элит.

В стратегической перспективе будет построена всеобъемлющая многоступенчатая общенациональная система Сообщества Университета, постоянно формирующая меритократию (см. главу 7.1).

В Пятой империи возникнет смыслократический слой высшей культурной элиты (хранителей цивилизационного кода). Идеология будет транслироваться обществу главным образом не через политику, а через культуру.

Государство будет гибко реагировать на новые вызовы времени, оперативно создавая институты решения особо сложных проблем.

Нам предстоит на базе реиндустриализации осуществить еще одну НТР – «русский техношторм», который не только нанесет удары по монополизму ТНК, но в перспективе существенно скорректирует и само направление технологического развития человечества, внедряя так называемые «закрывающие технологии».

Мы не отвергаем новейшие информационные технологии, напротив, в Пятой империи будет осуществлен их бурный рост – однако они будут поставлены на службу продуктивной мечты, а не мира виртуальных иллюзий.

Мы создадим инфономику – альтернативу «цифровому колониализму», ускоренно внедряемым сейчас в мире «умным» технологиям социального программирования (слежки, управления сознанием, внедрения искусственного интеллекта в частную жизнь и т.д.).

Мы будем строить солидарное общество как ведущий уклад внутри многоукладного социума – в нем все граждане будут ассоциированными собственниками активов государства-корпорации (корпоратизм).

Это будет Государство развития, сочетающее принципы плана и рынка, поощряющее предпринимательскую инициативу, при этом пресекая деструктивную, хищническую деятельность на финансовом рынке.

России необходимо Чрезвычайное демографическое положение – смена социальной парадигмы, новая этика, новый сакральный статус семьи, новые программы самореализации гражданина-семьянина, усадебная урбанизация, инфраструктурные проекты развития страны, новый идеал качества жизни.

При сохранении благоговения перед окружающей средой мы построим свою модель экологии, которая будет настроена на одухотворение природы, будет работать не в ущерб развитию человека.

Утверждая в пределах Русского мира имперский национализм как соцветие народов, причастных общему делу нашей цивилизации, Пятая империя станет осуществлять также и проект Большой Евразии, геостратегию с опорой на множественные точки взаимодействия (многоугольную систему союзов, в первую очередь по оси «Север – Юг»).

Наш идеал миропорядка – ансамбль традиций, культур, мировоззрений, то есть всеобщая гармония своеобразий. Мы будем способствовать многополюсному развитию мира, реваншу своеобразий народов, – закладывая основы нового миропорядка после схлопывания одиозного проекта однополярной глобализации.

Мы будем собирать весь ценный опыт человечества, объявив себя хранителями его классического наследия.

В Пятой империи возникнет новый Великий стиль, включающий в себя «Большой стиль» в культуре и искусстве, героическую стилистику Победы и Мечты в гражданском исповедании, специальную идеологическую экосистему, призванную реализовывать и концентрировать внимание государства и народа на выполнении уникальной Миссии – справедливой и гармоничной регуляции мирового развития, о которой мы подробно говорим в своем докладе (см. часть 5).

__________

В предельно концентрированном виде консолидирующая нацию идеология может быть определена как Победа Побед.

В последние десятилетия еще отсутствовавшая, но уже предощущаемая, эта идеология интуитивно была уловлена и властью, и обществом в их восприятии огненной Великой Победы 1945 года.

Победа делает наш народ народом, не даёт ему пасть, извериться, возненавидеть, пойти в услужение к тьме.

Однако подлинная Победа обязательно опредмечивается в других свершениях, плодоносит новыми победами.

Так, в послевоенную эпоху она вылилась в невероятные взлеты цивилизационного гения, в создание удивительных передовых отраслей. –

Советского космоса как апофеоза в познании большого внешнего мира, советского мирного атома как прорыва в познании микромира и постановки его на службу человеку, «плана преобразования природы» как изменения окружающей среды.

Эти проекты стали двигателями Большого Развития на десятилетия, вдохновили миллионы людей на самоотверженный труд и высокие достижения.

Поэтому-то мы говорим не о какой-то одной победе, даже самой великой, но о Победе Побед, которые одерживал русский народ на всём протяжении своего исторического времени. –

Все военные победы, такие как Куликовская, на Чудском озере, Бородинская и множество других больших и малых, скрытых в истории русских военных побед.

Это и удивительная, неповторимая русская иконопись, поставившая русскую живопись вровень с итальянским ренессансом.

Это и потрясающие, небывалые Золотой и Серебряный века русской литературы.

Это и прозрения русских космистов, сулящих человечеству и всей земной жизни, будь то цветок или бабочка, жизнь вечную.

Это и само появление сегодняшнего Государства Российского — Пятой империи — среди хруста костей, смердящих исторических свалок, когда Россия в кровавых бинтах встала из исторического лазарета и снова пошла в атаку.

Победа – это и есть сущность Русской Мечты, ее квинтэссенция.

Русские — победоносцы. Они — солдаты Победы, сержанты Победы, офицеры Победы, генералы и адмиралы Победы, они маршалы Победы. Русский имперский народ — это генералиссимус Победы.

Нарождающееся русское время — это время Победы, той, что была одержана, и грядущей, восхитительной и неизбежной.

Русская Победа сотворена Господом по сотворении мира. Это свет, возникший в кромешной тьме. И тьма не объемлет его.

 _________________________

[1] Автор-составитель благодарит за ценный вклад в работу по отбору материалов и составлению доклада А. Проханова, В. Можегова, С. Баранова, М. Калашникова, А. Кобякова, К. Черемных, священника Василия Литвинова.

[2] См. коллективную работу, вышедшую в свет в начале 2020 года. В отдельном издании: Русский Ковчег. Альтернативная стратегия мирового развития / Под ред. В.В.Аверьянова. – М., 2021.

[3] Не будем перечислять здесь несколько десятков наших разработок, вышедших на страницах журнала «Изборский клуб», и охватывающих практически все сферы национальной жизни, от культурной политики и развития вооруженных сил до продовольственной безопасности. Есть у нас и свое концептуальное видение, как следовало бы осуществлять переход от нынешней системы к будущей Пятой империи, какие преобразования создадут предпосылки для реализации новой идеологии. См., к примеру: Стратегия «Большого рывка» (первый доклад Изборского клуба) // Изборский клуб. 2013. № 1.; Глазьев С., Батчиков С., Кобяков А. Встать в полный рост (доклад Изборскому клубу) // Изборский клуб. 2014. № 10.

[4] Труды Изборского клуба вокруг темы русской мечты как источника идеологического самосознания собраны в книге: Вероучение Русской Мечты / Составители А. Проханов, В. Аверьянов. – М., 2019.

[5] Исследованию русских цивилизационных кодов Изборский клуб посвятил большой цикл своих работ, в центре которых стоит роман Александра Проханова «Таблица Агеева». См. журнал «Изборский клуб», 2020. №№ 8, 9, 10.

[6] Почему превыше? Потому что первая реальна, а вторая – фикция. Ты можешь быть свободен от чего-то конкретно, но ты не можешь быть независим от всех и вся. А вот самостояние («самостоянье» – неологизм, введенный Пушкиным) вещь твердая и объективная. Либо ты стоишь сам на своих ногах, либо не стоишь. В отличие от «свободы для», связанной с самоотдачей – «свобода от» деструктивна, ведет к саморазрушению; ее пропаганда является оружием в руках нашего противника в глобальной конкуренции. Подлинная свобода – «для».

[7] Заметим, что слово «цифра» происходит от арабского sifr – «ничего, ноль». Оно родственно и понятию «шифр».

[8] Неслучайно то, что многие крупнейшие корпорации (такие, как IBM, Lenovo, Mastercard, Dupont, State Street Corporation и многие другие) учредили «совет по инклюзивному капитализму». И он подозрительно напоминает «Всемирный совет глобальных корпораций», который известный футуролог Э. Тоффлер предлагал создать в качестве пресловутого «мирового правительства».

[9] Это были лево-либеральные нововведения в духе учений Франкфуртской школы, «гуманистического манифеста № 2» Куртца, неомальтузианства, наркотической революции и т.д. – разумеется, не только в интеллектуальной, но и в популярной подаче. После «обработки» в таком духе двух поколений молодежи элита в Америке и во многом в Западной Европе превратилась фактически в адептов разветвленной антисистемной сети, исповедующей человеконенавистническое, нигилистическое мироощущение, напоминающее гностические ереси Средневековья, подрывные тайные общества – гибрид троцкизма, неофрейдизма и ницшеанства в версии постмодернистских философов.

[10] Описываемый в данной главе «образ врага» не является конспирологическим, даже если в нем и присутствуют некоторые элементы реконструкции предполагаемых целей «нового жречества». Объективных свидетельств об этих планах и целях уже немало. В качестве примера можно привести «Великую шахматную доску» Бжезинского, в которой тот пишет о создании единого сверхгосударства, управляемого конгломератом банков, ТНК и общественных организаций. Власть им, согласно Бжезинскому, будет передана «последним государством» оставшимся на земле – США. Так наступит новая эра истории.

[11] При этом само понятие «жречество» стали применять к ним потому, что они позиционируются не как капиталистическая элита, а как религиозные авторитеты, «непогрешимые пастыри», не терпящие дискуссий и возражений по темам, которые избраны в качестве маркеров прогрессизма и подвергающие выдавливанию-«отлучению» любого (вплоть до президента Дональда Трампа), кто не вписывается в их правила.

[12] Подробно этот комплекс мер представлен в документе «Сбережение, развитие и преумножение нации» в сборнике трудов: Мы верим в Россию: От Русской доктрины к Изборскому клубу / Автор-составитель В.В.Аверьянов. – М., 2019. – С. 90 – 166.

[13] С 1990 по 2018 год индекс Джини (показатель распределения доходов по всем группам населения) вырос в России с 0,24 до 0,401, а децильный коэффициент (соотношение доходов самых богатых и самых бедных) возрос с 8 до 14,5. Индекс Джини по накопленному богатству в РФ совершенно запределен и составляет, по разным подсчетам, от 0,83 до 0,88. По данным Global Wealth Report за 2019 год, на долю самых богатых 1% россиян приходится 58,2% всех личных активов в России. Это позволило маркировать Россию как страну с самым высоким имущественным неравенством среди 40 наиболее экономически значимых государств мира.

[14] Здесь возможны и модель акционерного общества, и модель русской артели (трудовые паи и доли), и модель М. Чартаева (работники как собственники-совладельцы), и др.

[15] Протекционизмом нас долгое время пугали либералы, и, можно уверенно сказать, что это делалось намеренно, во имя внешних, чужих интересов. Ведь еще никто в мире не сумел подняться как великая промышленная держава, не используя покровительственного курса – «экономического национализма».

[16] Кобяков А. Дракон, орел и медведь (авторский доклад Изборскому клубу) // Изборский клуб. 2016. № 6-7; Ивашов Л., Олексенко П. Москва – Дели – Тегеран: содружество цивилизаций // Изборский клуб. 2017. № 3.

[17] Хотя часть американских и британских элит нагнетает истерию относительно «вмешательства» Москвы во внутренние дела западных стран, эти упреки, к сожалению, как правило, далеки от истины.

 

Автор-составитель Виталий Аверьянов

https://zavtra.ru/blogs/ideologiya_pobedi_kak_natcional_nij_proekt

 

12.07.2021 Great Reset – великое вправление мозгов

 

Маневрирование Путина и «лебединая песнь» Чубайса: как уберечь Россию от влияния глобального «нового жречества»? 

 Интеллектуальные изыски западных идеологов вроде Клауса Шваба призваны не столько прояснять смысл тех планов и стратегий, которые они проводят, сколько, наоборот, маскировать их. Поэтому при анализе понятий «великое обнуление», «инклюзивный капитализм», «новая нормальность» и т.п. – нужно заранее признать условность терминов. И попытаться погрузиться на более глубинный уровень интерпретации.

Нам нужна простота и ясность в реконструкции замыслов транснационалов. Подобная той, что была в своё время достигнута авторами классических текстов теории заговора. А заговор в данном случае налицо – и это уже даже не скрывают. В частности, когда говорят, что пандемия стала шансом на настоящую перезагрузку глобального мира, что кризис COVID‑19 «не должен пропасть даром» и т.п. В этом вопросе Шваб полностью солидарен с Биллом Гейтсом, и они совместно продвигают в медиа данную трактовку. Эти высказывания служат косвенным доказательством того, что мы имеем дело именно с инфодемией, изощрённой манипуляцией общественным мнением в глобальном масштабе.

Несмотря на риторический камуфляж, сама по себе их программа почти прозрачна, мы уже посвящали ей работы, в частности, в довольно исчерпывающем виде мы описывали эту программу в докладе "Барбекю на грани бездны: Тенденции глобальной деградации", опубликованном в 2015 году в № 9 журнала "Изборский клуб". Тогда в заключении мы пришли к выводу, что, если не произойдёт слома заданного трансатлантистами вектора, мир погрузится в пучину глубочайшего кризиса и деструкции. И сразу после этого прогноза реализовался сценарий отсрочки – он был связан с приходом к власти в США Дональда Трампа. Но теперь эта отсрочка завершена, Трампа снесли – и глобальный мир ускоренно возвращается в фарватер «глобальной деградации».

Второй фундаментальной работой, где мы описали развитие данного сценария и пути выдвижения альтернативы ему, стал "Русский Ковчег", опубликованный в первом номере журнала "Изборский клуб" в 2020 году. В нём данный деградационный вектор получил у нас название торжества антисистемной "Цивилизации Потопа". Эта работа только что вышла отдельным изданием в издательстве "Наше завтра".

Английский язык, не слишком-то богатый метафорами, остро нуждается в генеральных образах, которые снабдили бы его «речью силы», «речью господства». И очень большое воодушевление среди политиков англосферы вызвал когда-то перенос специальных терминов из области цифровой реальности в политику, идеологию и ментальную среду в целом. Понятие из языка компьютерщиков «reset» (переустановка, перезагрузка) стало для них настоящим подарком. И с телячьим восторгом они принялись примерять эту метафору на всё и вся.

Мы помним, как несколько раз они пытались внедрить термин «перезагрузка» в российско-американские отношения. Им казалось, что это так остроумно – попытаться вновь инсталлировать программу, которую впервые установили после 1991 года в качестве интерфейса внешнего управления РФ и которая, спустя какое-то время, закономерно начала давать некоторые сбои.

Кто-то переводит слово reset как «сброс», как «обнуление», кто-то старается держаться ближе к цифровой терминологии: «перезагрузка», «переустановка». Однако в исконном английском языке reset имеет ещё и «хирургическое» значение. Это глагол «вправить» – «вправить кость, вправить вывих» и т.п.

Ну и, конечно, здесь напрашивается более прямолинейная идиома, имеющая непосредственное отношение к ментальности и ментальной борьбе – «вправить мозги». Именно этим – вправлением мозгов – занимались транснационалы всякий раз, когда им казалось, что их подопечные в чём-то выбиваются из нужного ряда. Не обнуление, не перезагрузка, не переустановка, а именно великое вправление мозгов всему человечеству – вот о чём в действительности идёт сегодня речь.

В этом смысле great reset является ещё одним, весьма условным и, вполне возможно, далеко не самым удачным переименованием старой идеи – установления Нового мирового порядка, неоднократно провозглашавшегося Рокфеллерами. Или идей «устойчивого развития» (которое тоже переводят на русский некорректно – речь идёт о неуклонном, самоподдерживаемом курсе так называемого «антироста», согласно которому глобалистская элита не намерена сворачивать с избранного ею «единственно верного» пути: сокращения человеческой биомассы, построения нового кастового порядка, в котором основной класс постконсьюмеров был бы легко управляем, минимизации промышленных производств и блокировки развития классических технологий модерна). В разрезе экологизма – это программы Комиссии Брундтланд о радикальной смене парадигмы взаимоотношений человечества и природной среды. В наиболее беззастенчивом виде – это Жак Аттали с его идеей об обществе «нового рабства» с ползучей эвтаназией лишних людей, в первую очередь стариков и дураков.

Наконец, уже в XXI веке этот же набор идей проявился в стратегии «Великого Перехода» Пола Раскина, в ряде новейших докладов, таких как юбилейный доклад Римского клуба «Come On!», манифестов трансгуманистов и целого ряда других прожектов. Всё это мягче, эластичнее, чем у Аттали – но по сути то же самое.

Несмотря на видимость (в случае со Швабом) свободной дискуссии, в сущности, вся эта повестка формируется не как интеллектуальный поиск, а как трансляция новых установок – тех, кого американские аналитики называют «новым клиром» (термин Джоэла Коткина). Новое жречество устанавливает табу и запреты, в частности, они вытесняют из пространства медиа и соцсетей, делают нерукопожатным каждого, кто стремится обсуждать открыто такие вопросы, как изменение климата, однополые браки и трансгендерную сексуальную революцию, расовые проблемы в контексте нового чёрного реванша и т.д. И в западном истеблишменте после Трампа нет практически никого, кто играл бы в опасные игры на этой поляне – все они, включая членов Совета по инклюзивному капитализму, проявляют крайнюю лояльность и политкорректность по отношению к высшему клиру. Во многом, конечно, они сами и есть этот самый клир. Мы имеем дело с настоящей квазирелигией, причём сектантского типа, к которой, с некоторыми оговорками, примкнул и Ватикан.

По стопам американского «клира» идут и наши отечественные администраторы, которые в отношении ковида, насаждаемой вакцинации всё чаще включают запретительные и цензурные механизмы. «Клира» в России вроде как бы и нет, старый неолиберальный клан, который выполнял в 90-е годы роль смотрящих-одёргивающих и пугающих перспективой «русского фашизма», отчасти дезориентирован, настоящей солидарности и сплочённости, подобной западному «жречеству», у него уже не просматривается (сказалась, в частности, история с Навальным, а также последовательное внесение иноагентов в соответствующие списки, и не в последнюю очередь – отпор врагу на белорусском направлении, где западные разведки и их клиенты буквально обломали себе зубы). Даже «Эхо Москвы» не вполне уверенно ведёт себя в вопросах карантинной диктатуры, хотя и старается. Так, Венедиктов уверяет, что Собянин двигает Москву мировым курсом на локдаун и вакцинацию – курсом безальтернативным. А Шендерович, поплёвывая ядом в адрес антипрививочников как представителей тёмного «глубинного народа», заявил, что, по его наблюдениям, «либеральная оппозиция привилась в массовом порядке»…

Другие либералы ведут себя более уклончиво, понимая непопулярность темы вакцинации в стране, в которой как минимум 15 лет разрушали («оптимизировали») всю систему здравоохранения и напрочь убили в народе доверие к медицинским властям. Доверия к антиковидной вакцине нет, и ему неоткуда взяться, тем более что и разработали её в недопустимо короткие сроки, с точки зрения серьёзной вирусологии. И наши врачи в массе своей к вакцинации относятся со скепсисом, хотя и не имеют права об этом говорить публично. К тому же в России иное, более брутальное отношение к болезням, чем на Западе, где принудительная вакцинация не так нужна, ибо велика индуцированная СМИ паника, опирающаяся на господствующие в изнеженном золотом миллиарде мнительность и психологический комплекс «ипохондрии здоровья». Замечу при этом в скобках, что автор сей статьи не относится к коронавирусным диссидентам и не отрицает опасности вируса, тем более что и настоящая статья писалась им в больнице на ковидной койке. Но это никак не отменяет справедливости настороженного отношения к принудительной вакцинации и неприятия нашим народом такого рода потуг.

Как можно было бы власти переломить отношение народа к вакцинации? Только одним способом: искренним покаянием за ошибочную политику «оптимизации» здравоохранения и жёстким наказанием идеологов этой «оптимизации». Только так, через признание ошибок, можно восстановить доверие, убедить людей, что их здоровье действительно важно для власти. К сожалению, Путин далёк от такой постановки проблемы, а значит и от настоящего внутреннего диалога с народом в этом резко обострившемся вопросе.

В высшей административной элите России сложился мощный филиал глобалистского клира, вполне лояльный транснациональным центрам. Наиболее яркие фигуры этого ряда – Греф и Собянин. Не исключено, что с назначением Чубайса на пост международного спецпредставителя президента по вопросам устойчивого развития пошла полным ходом частично скрытая, но планомерная работа по вписыванию путинского режима в повестку «нового жречества».

Во всяком случае, признаки этого проявились в экологической риторике, которую президент стал активно озвучивать в последнее время. Чем даже вызвал воодушевление у Байдена. Возможно, со стороны Путина это всего лишь манёвр, лавирование, попытка выиграть время. Но нельзя исключать и того, что вместе с лояльностью ВОЗ и глобальной антиковидной программе Путин будет сдавать позиции и по другим ключевым пунктам повестки клира.

Экологию клир рассматривает как тему, напрямую связанную с угрозой новых эпидемий, называя одно продолжением другого. Обосновывают они это довольно натянуто и неуклюже: «разрушение биоразнообразия», якобы, неуклонно увеличивает количество и опасность пандемий. Рост населения сам по себе разрушителен для окружающей среды, развитие сельского хозяйства также её разрушает – и то, и другое (демографический рост и рост сельхозпроизводства) оказываются, в риторике «обнулителей», действительными причинами новых эпидемий.

В этом вопросе они выступают столь же бездоказательно, как в своё время в муссировании проблемы «озоновых дыр», а затем в манипуляции цифрами и фактами вредных выбросов, призванных обосновать глобальную декарбонизацию. И всю эту повестку они сливают в одну кашеобразную субстанцию: тут у них и риск катастрофического глобального потепления, и увеличение разрыва между богатыми и бедными странами, и истощение природных ресурсов, и деградация экосистем с исчезновением биологических видов, и попрание прав человека (расовых, гендерных меньшинств и других ущемлённых), то есть в значительной мере прав тех, кто не размножается и помогает таким образом решать демографическую сверхзадачу «обнулителей».

Однако зачем нужны доказательства и серьёзная научная база, если наука согнута в бараний рог и поставлена на службу квазирелигии?!

Всё это мы достаточно подробно разобрали в «Русском Ковчеге», и нет смысла повторяться. Скажу лишь, что и в области экологии, и в области развития производств у России свой – диаметрально противоположный – путь. Тезис очевидный, в общем-то. Здесь нам необходима своя, абсолютно суверенная программа развития, и мы начали формулировать её в «Русском Ковчеге». Что же касается демографического фактора – у нас с нашими огромными неосвоенными пространствами и обилием природных ресурсов дело обстоит прямо противоположным образом, нежели это внушают всему миру «обнулители». На этом и строится идея Ковчега как прибежища для здоровой части человечества в эру нового потопа.

Если же Россию запланировали разделить между внешними субъектами и использовать её огромные естественные резервуары выживания для компенсации нехватки ресурсов Цивилизации Потопа – тогда вся эта риторика клира приобретает для нас конкретный смысл, недвусмысленно зловещий. И роль Чубайса в истории обретает также законченные черты. Вот ради чего, в конечном счёте, был рождён этот человек – его высшая миссия может явиться в том, чтобы окончательно отдать Россию с её природными богатствами на растерзание глобальным «исполинам», людям Потопа! Роль спецпредставителя, через которого клир навязывает свою повестку России, может оказаться страшной «лебединой песней» Чубайса, по сравнению с которой его подвиги 90-х годов, а также его вредная деятельность в реформе энергетики и нанотехнологий покажутся сущими цветочками.

Из последнего обстоятельства следует, что в ближайшие десятилетия у Русской цивилизации практически нет иных шансов и сценариев выживания, кроме силового. Только давая силовой ответ на вызов аппетитов глобальных «мозгоправов», мы сумеем остудить их пыл. Ведь разговоров по-человечески, по-хорошему, без реального «мордобоя» и тактики жёсткой хватки, они, как завзятые хищники, не понимают, просто не способны понимать.

Обращает на себя внимание важность для США и НАТО темы киберугроз и кибервойн. Тематика эта не обошла стороной саммит Путина и Байдена в Швейцарии. Киберугрозы – очень удобный предлог для вмешательства во внутренние дела любого государства, на основании того, что, якобы, из его киберпространства была осуществлена та или иная, реальная или мнимая, атака. Реагирование на них может стать инструментом и военного удара по тому, кого в НАТО «назначат» кибертеррористом.

За всей этой новой повесткой маячит война с террором № 2, новое издание борьбы с международным терроризмом после 11.09. Мы помним, что та, первая война с террором не покончила с ним, но лишь расширила опиумно-героиновую экономику Афганистана, а также породила ДАИШ. Страшно даже представить себе, к чему может привести вторая война с террором. Нельзя исключать, что настоящей её целью станет полное обнуление последних сдерживающих барьеров в международных отношениях, полная безнаказанность силового блока транснационалов, которые и так славно порезвились во время «арабской весны».

Но, говоря о силовом сценарии самозащиты Русской цивилизации, для начала надо дать отпор на уровне идеологии. Собственно, для этого мы и создали «Русский Ковчег». Главные наши аргументы на первом этапе выяснения отношений с транснационалами (не по лекалам Чубайса, а по принципам будущей Цивилизации Ковчега) могли бы сводиться к следующему.

Если Клаус Шваб и Тьерри Маллере в своём прошлогоднем манифесте "COVID‑19: Великая перезагрузка" упирают на то, что человечество сейчас находится в одной лодке, и потому должно заботиться не только о своих каютах – то снабжают они этот глобалистский посыл большим количеством красивых и привлекательных риторических ходов, таких как: уважение к окружающей среде, ответственное питание, сочувствие или щедрость по отношению к ближним, новый аскетизм и скромность, отказ от демонстративного потребления. Они говорят об установлении гораздо более открытой и справедливой формы глобализации и более сбалансированного и справедливого капитализма, о новом социальном договоре, с выделением для массового человека бо́льших средств по сравнению с классическим капитализмом (на общем фоне деинтеграции мировой экономики и неизбежном в «пандемию» усилении национальных правительств и трансграничных барьеров). В частности, Шваб фантазирует на тему капитализма заинтересованных сторон, за которым скрывается, похоже, передел контроля над собственностью в пользу крупных корпораций.

И всё это, – искренне или не искренне они говорят, не важно – вменяется с позиции морализаторов. Они пытаются всех нас воспитывать!

Но имеют ли «обнулители» право на подобный моральный авторитет?

Это представители Цивилизации Потопа – с их избыточным сверхпотреблением, до сих пор не остановленным; с их хищническим колониализмом, который они возрождают в превращённых формах при первой возможности; с их исторической практикой уничтожения целых народов (как индейцев) и городов (как Нагасаки), с их традициями работорговли, их покровительством наркоимпериям (как совсем недавно в уже упомянутом Афганистане) и империям торговли оружием, с их бесконечным и неприкрытым лицемерием, когда человеческие органы, не исключая и тканей абортированных младенцев, они используют в целях косметического улучшения себя любимых – этих самых настоящих «гробов повапленных»!

Им ли учить нас морали, заботе о благе человечества и сдержанности в потреблении?!

 

Мы должны констатировать: настоящий план great reset сводится к совсем другим вещам, чем благостные словеса Шваба. Цели его таковы:

1) На месте нынешних потребителей должен возникнуть массовый класс людей, не способных критически мыслить, с низким образованием, с искусственно пониженным порогом интеллектуальной рефлексии; при этом данный класс получит базовый гарантированный доход; он должен быть доволен, в новом мире у него будут: паёк, мир, медицина, усыпляющая критические интенции, снимающая тревоги и стрессы. Что касается потребления, то, как по этому поводу откровенничали ещё авторы "Нетократии" Бард и Зодерквист, новый массовый класс обречён не на рост уровня жизни, а на постоянное изменение моделей потребления; ему внушат, что надо отказаться от мяса, от естественных витаминов, а лучше предпочесть заменители еды и получать наслаждение от своей прогрессивности и экологичности (якобы, гармонии с природой). Только высший класс останется вправе управлять собственными желаниями и претендовать на эксклюзивное потребление. А все остальные станут «винтиками», органично ранжированными на основе своего цифрового поведения и вписанными в систему манипуляции, построенную по принципам биг дата и дип дата. Это самое настоящее Общество Антимечты, которое будет призвано превратить людей из субъектов воображения и строителей жизненной стратегии в пассивных потребителей наведённой и заботливо подсунутой им грёзы и иллюзии.

Наши российские администраторы – проводники квазирелигии клира – конечно же, стараются действовать аккуратно и скрытно, но при этом вполне последовательно и целенаправленно. Они строят новейшие экосистемы, социальные платформы, которые, по сути, призваны подменить собой государство, отодвигая его и концентрируя реальную власть в кластерах глобального транснационального мироустройства, новых феодальных доменов. На выходе лояльны они будут не Кремлю, а мировому клиру, источнику их подлинного суверенитета. И в этом смысле следует сказать пару слов относительно собянинского «умного города», по направлению к которому «пандемия» позволила сделать мэру Москвы ряд семимильных шагов. Проект «Умный город» станет вполне успешным только при том условии, что умным будет правящий городом искусственный интеллект, но при этом сам город будет населён полудебилами, слабоумными «довольными коровами Курцвайля». Третьего не дано.

2) Важнейшим средством управления станут и уже сейчас во многом являются гаджетизация и диджитализация всей личной и общественной жизни массового класса. Кроме внутренней привязки к глобальной сети и искусственному интеллекту они, к тому же, будут существовать в режиме «общества слежки», и пространство их свободы резко сократится. Однако эта старая ценность свободы в обнулённом обществе оказывается совершенно не нужной, излишней – ведь на место индивидуальных интересов и увлечений придёт иная модель человека: роевой постчеловек, находящий смысл своего существования в кооперации с Системой, с Великим Искусственным Разумом, который осуществляет мудрое социальное программирование.

Дрессировка роевого человека идёт полным ходом. Достаточно сказать, что во многих странах новое жречество воспитало уже целое поколение нетерпимых к инакомыслию «прогрессивных» молодых людей – через последовательное промывание мозгов и регулярные «пятиминутки ненависти» против гомофобов, патерналистов и религиозных мракобесов – в лучших традициях оруэлловской антиутопии. В США и Британии уже широк слой информационных хунвейбинов, соцсетевых клакеров, готовых подвергнуть остракизму и забить ногами любого, кто пойдёт поперёк течения. Воистину это прекрасные качества для роевого человека. Как показали расправы над трампистами в США, новое жречество со сворой своих роевых слуг не остановится ни перед чем: они не просто заклюют неугодных, но могут и лишить их элементарных прав, подвергнув своего рода «херему» («гражданской смерти») и отлучив от нормального социального порядка.

3) Постчеловеку, который лоялен обнулению, в обновлённом мире не потребуется ничего скрывать, установится царство полной прозрачности финансов и налогов, относительное равенство; социальная программа будет регулировать личную жизнь человека и его размножение («демографическая удавка», в первую очередь для традиционного белого населения – золотая мечта идеологов «устойчивого развития»!). Всякий порок перестанет быть постыдным, а станет доблестью – в чём, собственно, и заключается линия утверждения ЛГБТ(К), игромании и легалайз. Будет, конечно же, демонтирована традиционная семья. Шваб без стеснения пишет, что в условиях пандемии вполне нормальны не только бесконтактные дистанционные и удалённые формы работы и образования, но и такие же формы общения с близкими – вплоть до замены пикников и дачных праздников большой семьи, где могли бы очно встречаться представители нескольких поколений, на виртуальное общение в семейной группе WhatsApp.

Вместе с семьёй будут демонтированы и старые культурные традиции, включая этносы. Их заменят «нетосы» – крупные группы сетевых сообществ, объединённые лояльностью тому или иному сегменту глобального клира. На месте религий и этнических культур установится квазирелигия «вокеизма», новой «пробуждённости», в основе которой – синтез гностических, оккультных элементов с некоторой долей модернизированного буддизма.

Мы можем рассматривать «Великое обнуление» в свете нескольких основных сценариев, объясняющих происходящее.

Первый сценарий – жёстко эсхатологический, то есть ассоциирующий нынешний поток изменений с последними годами истории, описанными в "Откровении" Иоанна Богослова.

Второй сценарий – его же, но атеистический вариант – новый тоталитаризм, в котором будет завершена история Нового времени.

Третий сценарий – очередные Тёмные века, великий упадок, который, по мнению некоторых аналитиков, реально уже начался (С. Переслегин).

Четвёртый сценарий – попытка Великого обнуления не удастся, произойдёт её срыв, а вместе с ним – крах и агония транснациональной системы, её схлопывание. В таком сценарии мир станет по-настоящему многополярным, но это не исключает также глубокого упадка и регресса (разгорится Глобальная смута, чреватая весьма серьёзными опасностями).

Для русской Цивилизации Ковчега все эти сценарии имеют смысл, все их надо учитывать как вероятные и обладающие объяснительной силой. И каждый из этих сценариев означает последовательное и боевое противостояние «обнулителям», с восстановлением нашей идентичности и водружение её в качестве основы глобальной альтернативы.

 

https://zavtra.ru/blogs/great_reset_velikoe_vpravlenie_mozgov

 

21.06.2021 Победишь!

 

Клип на песню 2005 года с взрывным авангардно-традиционалистским текстом 

  :

 

https://zavtra.ru/blogs/pobedish_

 

15.06.2021 Вакцина от смерти

 

Премьера клипа 

Песня-фантасмагория 2018 года - приобрела жгучую актуальность в связи с ковидной инфодемией 2020 - 2021 гг. Некоторые антиутопические мотивы обрели плоть. Для тех кому ближе не художественные, а аналитические жанры - по сути на те же темы рекомендую наш доклад "Трансчеловек против человека".
В тексте есть специальные термины: Машехит - одно из имен ангела смерти, ангел губитель или истребитель. Эйн-Соф - в каббале бесконечная творящая пустота , из которой происходит весь мир. :

 

https://zavtra.ru/blogs/vaktcina_ot_smerti

 

13.05.2021 За Хлебникова

 

Песня с диска "Империя зла"

Новый клип на песню, которая была написана в начале нулевых. Это поэзо-коллаж из стихов Велимира Хлебникова и моих. В общем, переплетение эпох... Но Русь едина в конечном счете и в пространстве, и во времени. Песня же получилась о том, как запертая энергия русского человека находит себе выходы и выплески в разных обстоятельствах, иногда жестокие, извращённые, чудовищные. А иногда величественные и духоносные. И тот кто вчера был бы разбойником - завтра станет героем-воином или покорителем космоса. Главное, что мы не хотим смириться с овладевшим всем миром божеством богатства, торжеством торга. И пока не смиряемся с этим - мы живы! 

:

 

https://zavtra.ru/blogs/za_hlebnikova

 

29.03.2021 Революция сверху. Последний шанс

 

Идеология, которую Россия обязательно построит в ближайшие годы - именно цивилизационная

Исход из идеологической «пустыни»

Выработка формулы современной идеологии России, той идеологии, которая утвердится у нас в XXI веке — это то, ради чего создавался Изборский клуб. Как клуб мы существуем уже практически девять лет и, конечно, идеологические вопросы мы неоднократно поднимали. Но в таком виде, — как работа над интегративной, собирающей и консолидирующей нацию идеологией — пожалуй, мы как клуб впервые беремся за данную, крайне важную для нас тему. Идеология должна быть явлена на выходе в абсолютно концентрированном, лапидарном виде.

Сегодня мы как государство, как народ находимся на решающем историческом переломе. По статье 13 Конституции у нас сохраняется запрет на ведущую идеологию, при этом допускается многообразие идеологий. Однако, по своей сущности, идеология является функцией социально-политической картины мира. Это некая целеустремленная система, которая направлена либо на сохранение, либо на изменение и развитие, либо на адаптацию социального порядка. Идеология — это всегда работа с социальным порядком. Если существует какая-то картина мира у правящей элиты, значит, есть и ведущая идеология, и неважно, называется она так или не называется. В этом смысле ведущая идеология существует всегда и везде, где есть государство.

Поэтому сам по себе данный конституционный запрет не с юридической, а с сущностной, философской точки зрения либо абсурден, нарочито безграмотен, либо же лицемерен. Этот запрет де факто загоняет идеологию в закрытое пространство, в своего рода «подполье», делая ее властью тайной мысли, а не открытой системой управления смыслами всего общества. В 1993 году этот запрет оказался «органичным» для квазиколониального государства. Это была идеология радикального либерализма компрадорского, хищнического типа. Ее отличали такие черты как делёж наследства того государства, на обломках которого возникала новая Россия, перекраивание, разбазаривание всех накопленных им ценностей и мощностей, узаконивание геополитического распада СССР, ломка национальной ментальности, ограбление большинства. Поэтому и объявлять об этой идеологии вслух, пытаться сделать ее неким общественным консенсусом — было бы со стороны тогдашних властных элит безумием. Она и должна была быть негласной, подспудной, скрытой за пазухой или в рукаве — стратегическим оружием против большинства, оружием в руках меньшинства, предавшего это большинство.

Многие делают неверный вывод, что идеологии вообще не было — действительно, если рассматривать как эталон идеологии марксизм-ленинизм и советскую официальную практику, её как будто бы и не было. Но по контрасту с советским периодом — идеология 90-х, идеология ельцинской России была её антиподом, движением маятника к обратной крайней точке. Эта идеология работала на отталкивание от прошлого, от традиции, в моей терминологии это была попытка добиться заведомо невозможного — институционализировать Смутное время.

В таком состоянии государство существовало как минимум девять — десять лет, а затем медленно началась эволюция. Некоторые сейчас упирают на то, что это была эволюция от либерализма к консерватизму. На самом деле, конечно, нет. Мы пришли к либеральному консерватизму, который возобладал в нулевые годы. Недаром его главным лозунгом была стабильность. Это как раз классическая характеристика либерального консерватизма.

Что это означало де-факто? Какой посыл получало общество в результате этой новой идеологической мутации? Это был посыл жить «как все». Это был посыл создавать обывательско-потребительский формат существования. Это был курс, если говорить прямым текстом, на прозябание. Ведь если мы делаем ставку на обывательско-потребительский формат, это значит, что мы проигрываем перед другими цивилизациями, которые данный формат реализовали успешно до нас. А мы туда встраиваемся для того, чтобы культивировать этакого пассивного, в идеологическом плане, человека. Либеральный консерватизм также был разновидностью лицемерия: для одних он означал стабильность оффшорного капитала как разграбления страны, для других — стабильность убогого и бесперспективного существования с продолжающимся увяданием человеческого потенциала страны. При этом Россию как цивилизацию либеральный консерватизм не видит, не признает.

Какой рубеж мы переживаем сегодня? Здесь я перехожу к вопросу о знаке смены эпох. Мне кажется, что смысл деидеологизации был не только в том, чтобы выкорчёвать советскую идеологию, но и в том, чтобы не допустить возрастания каких-то других идеологических эмбрионов, которые могли бы стать альтернативами этой либеральной утопии коллективного вхождения меньшинства предателей-компрадоров в Европу.

В моем понимании то, что власть и политическая элита в России обращается к идеологическому творчеству — знак расставания с наследием Смутного времени, преодоления его коренных последствий. И сегодня речь должна идти о творчестве сверху. Это очень изборская постановка вопроса — добиться изменения атмосферы в обществе и во власти сверху, то есть через духовно-интеллектуальную сферу, через мечту. Понятно, что речь идёт о переломном времени, когда мы ставим вопрос о возвращении в историческое пространство империи. Называя вещи своими именами, фактически речь идет о революции сверху. (Возможно, это последний шанс на такую революцию, поскольку Россию в ближайшее время будут испытывать на прочность с утроенной силой.)

В недавней речи в Давосе Путин, вероятно, уже в последний раз отправил нашим «партнёрам» фразу: мы с вами одна цивилизация. Это своего рода прощание с предыдущим идеологическим этапом. На самом Западе мало кто уже говорит подобными словами, начиная с Жозе Баррозу. Как мы знаем, он ярко сформулировал, что Россия — континент, который притворяется страной, или цивилизация, замаскированная под нацию. Многие наши лидеры уже неоднократно говорили о том, что Россия — это особая, самостоятельная цивилизация. Идеология, которую Россия обязательно построит в ближайшие годы и десятилетия, не партийная, не какая-то религиозная или культурологическая, даже не национальная, но именно цивилизационная. Данная идеология связана с глобальной альтернативой, которую Россия несет внутри себя. Поэтому главное в ней даже не столько антизападничество, а просто констатация того, что мы цивилизация-Россия. А значит по определению не Запад. Вот этот выход на цивилизационный уровень предполагает, что идеология в XXI веке будет более широким и гибким образованием, чем она была в ХХ и в XIX веках.

Динамический консерватизм

У нас на сайте и в журнале опубликован материал "Об Изборском клубе пишет заграница" (в "Завтра" материал выходил под названием "Люди Мечты"). Там содержится обзор многих материалов, но вот останавливает на себе внимание статья Джульет Фор в довольно популярном и, в то же время, авторитетном издании "Геостратегия". Там она пишет, что Изборский клуб подтолкнул Путина к созданию нового гибридного идеологического формата, консервативного с ценностной точки зрения и прогрессивного с точки зрения технической. Характеризует этот тип термин «динамический консерватизм». В доказательство своей мысли Джульет Фор приводит цитату из Путина: «Консерватизм не означает стагнацию, консерватизм — это опора на традиционные ценности, с тем, чтобы лучше ориентироваться на развитие». Очевидно, спичрайтеры президента читают многие наши работы…

Да, динамический консерватизм действительно может прийти на смену консерватизму либеральному. Это и могло бы стать благоприятным результатом революции сверху, революции долгожданной, выстраданной — и, как кажется нам, людям своего времени, мучительно запоздалой.

В чём суть динамического консерватизма? Динамический консерватизм — это не воспроизведение того, что происходило раньше, не самоповтор, а регенерирующая сила цивилизации. На практике это означает, что мы вместо «стабильности» или стагнации мы создаем своего рода кентавр ортодоксии и инноваций. И вот этот кентавр в XXI веке и будет основным обликом новой идеологии.

Удобнее всего представить основные параметры этой идеологии в ее оппозиции, в ее отталкивании от антипода, который де факто все еще доминирует сегодня. Возьмем, к примеру, олигархический либерализм кланово-финансового типа — что мы ему противопоставляем? Солидаризм, солидарное общество с сильными социалистическими элементами.

Космополитизм с опорой на власть крупного капитала — что мы ему противопоставляем? Национализм, но — имперский, национал-патриотизм. У нас мощная национал-патриотическая традиция, ее сторонники все эти годы была самой крупной идеологической фракцией в стране, среди политизированных людей. Но она никак не могла консолидироваться. И только под идеологию она консолидируется и реально станет ведущим слоем, потому что и сейчас остается самой крупной идейной фракцией в обществе.

Следующий момент. Сырьевая рентная экономика — что мы этому противопоставляем? Технократический традиционализм.

С той стороны трансгуманизм — что мы ему противопоставляем? Русский космизм как авангардную идеологию. Трансгуманизм использует понятие «негэнтропия», у него есть целое направление «экстропия». Но у нас совершенно другая негэнтропия, она как раз космистская, — о чем учит, в частности, так называемый ноосферный социализм.

С той стороны постгуманизм, постгендеризм, неофеминизм, «новое левое» течение — с отрицанием семьи, частной собственности и государства на новом витке развития этих нигилистических идей. Заодно — отрицание классического пола, классического образа человека и всего наследия модерна. Что мы этому противопоставляем? Христианский социализм, лишенный гностической закваски. Под этой закваской имею в виду ту рецепцию гегелевского освобождения индивида как цели истории, которая была перехвачена Марксом и внедрена в социализм. А изначально социализм-то был христианский, но после того, как эта гностическая прививка была сделана, социализм превратился в антирелигиозный, антисемейный, антиродовой и антигосударственный по своему разрушительному потенциалу — и этот взрывной, разрушительный потенциал сделал революцию столь востребованной силами деструкции. Важен был именно разрушительный потенциал, он был замечен плутократией, отсюда ее заинтересованность в революции, в том, чтобы оседлать ее.

Потом, когда возник реальный социализм, он, конечно, был вынужден адаптироваться и со временем восстановил и семейные ценности, и, тем более, ценности государства, и даже создал какую-то собственную квазирелигию. Но, тем не менее, изначально имел место процесс узурпации идеи социалистической радикалами.

Мы исходим из двух аксиом. Первая аксиома — возрождение русской цивилизации. Вторая аксиома — возрождение государствообразующего народа, решение проблемы цивилизационного суверенитета и воспроизводства несущего антропологического типа. Все эти задачи можно решить, только исходя из идеологии восстановления духовного иммунитета и развития на этой основе.

В этом месте я бы сделал небольшое, но важное отступление в связи с темой демографии. В этой области, как показывают неангажированные исследования, основная мотивация связана не с материальными факторами, а с вопросом наличия воли к жизни, наличия витальной силы в людях. В современной демографической политике кардинально недооценен духовный фактор, воздействующий на волевое самоопределение людей. Поэтому хотя власть в последнее время начала наращивать количество мер по поддержке семей и рождению детей, есть самый главный, коренной «больной зуб», отравляющий жизнь многих народов, который не лечат и не вырывают. Это так называемая суицидальная антикультура. Она внедрена уже в Россию, тогда как на Западе господствует. У нас она стремительно идет к доминированию, воздействуя на молодежь через массовую культуру, раскалывая общество на семейную, многодетную часть и бессемейную, бездетную часть. Её, эту суицидальную антикульутру, антикультуру чайлдфри и угасания воли к жизни — нужно уничтожить. Демографическая стратегия — это системообразующий фактор для идеологии России на данном историческом этапе. Это задача № 1, императив выживания цивилизации. Дело доведено до крайности.

Все разговоры о великом демографическом переходе, о нормальности угасания цивилизованных этносов, о решении этой проблемы за счет иммиграции — это самая настоящая диверсионная деятельность. Можно спорить о том, какую роль играет проблема перенаселенности и скученности людей в других странах. Но у России здесь иной, совершенно безальтернативный и бескомпромиссный вектор выживания и развития. Вплоть до введения режима чрезвычайного положения в области демографии, подразумевающего чрезвычайные меры, в том числе, запретительные — в отношении тех явлений и моделей поведения, которые противоречат такого рода стратегии развития. Никакого нейтралитета у государства в этом вопросе быть не может, если государство планирует существовать дальше.

Моделируем образ будущего

В 2000 году вышла наша большая работа "Русский Ковчег", она содержит в себе не только анализ и констатацию сложившейся ситуации — «предпотопного» кризиса, но и предлагает глобальную альтернативу. Мы стоим перед задачей — переплыть опасный участок истории. И в этом смысле идея Ковчега не просто красивый образ.

Ковчег — это сакральный символ. На новом уровне, в переводе на современный язык, опредмечивая старые истины в современных понятиях, в нашем Ковчеге вполне уместны и такие идеологические формулы, как Третий Рим, Удерживающий, Священный союз Александра I, ялтинский миропорядок Сталина — все это можно рассматривать как звенья единой цепи. Сегодня, по предложению Проханова, мы можем называть это собирание себя в истории и в культурной памяти Пятой империей. Это приближающаяся, надвигающаяся русская империя, которая обязательно возродится, но при этом нам придется пройти через большие трудности.

В чём миссия этого государства? У нас очень удачно развивается линия — от Данилевского, через Вернадского, Чижевского, Козырева, сейчас у генерала Ивашова — линия осмысления космопланетарной функции русской цивилизации, функции уникальной. В тезисном виде: особая роль России — это регуляция мирового развития, удержание мира от глобальной катастрофы, поддержание гармонии. Как часть этого — обуздание претендентов на мировое господство.

И здесь мы выходим на проблематику критериев развития человеческого потенциала. В конечном счёте, счастливый человек — это и есть цель интегративной идеологии. Это ее, так сказать, заостренный аттрактор. Существует индекс человеческого потенциала ООН. Он явно недостаточен, ущербен. Мы должны создать свой идеал качества жизни, который, помимо здоровья, трудоспособности, долголетия, подразумевает обязательно семью и детей (у тех, кто может по здоровью их иметь), а также — радость жизни, удовлетворенность материальным достатком, но вовсе не изобилие, которое всегда исторически относительно и в каждую эпоху по-разному оценивается. Далее, этот идеал подразумевает низкий уровень нравственных аномалий в обществе — маркеры здесь: количество убийств, самоубийств, брошенных детей и разводов. Следующий пункт в наборе счастья и высокого качества жизни: удовлетворение положением своего народа и культуры, реализации их чести и достоинства. Наконец, ещё один важный элемент — это торжествующая в мире справедливость. Если есть ощущение, что она, может быть, не сразу, но рано или поздно торжествует — эта черта замыкает основной контур образа счастливого человека. Если мы эти вещи игнорируем, если они вываливаются из модели качества жизни, мы теряем ориентир и в плане цели идеологии.

Нам навязан целый ряд обманных идеологем, разработанных «цивилизацией потопа», как мы ее назвали в своей работе. Таково «устойчивое развитие», которое в своем корне, прикрываясь словесами об интересах будущих поколений, озабочено лишь обеспечением интересов мировой банковской системы. Это лукавая идеология сохранения ядра глобальной «антицивилизации», сложившегося основного русла развития, принципиальный статус-кво с точки зрения власти ведущих мировых финансовых кланов.

Так же и демократия в России будущего не должна оставаться «священной коровой», потому что фактически демократия является политическим инструментом — почтенным, законным, но ценным лишь постольку, поскольку его работа направлена на общую пользу. Точно так же понятие «человеческий капитал» следует понимать как проговорку, признак психологии работорговцев. Или, например, «эффективность общества», — это тоже проговорка, потому что она выдает взгляд субъекта, внеположного данному обществу, рассматривающему общество как ресурс для достижения своих целей. Таким образом, вот эта стратегия роста ради самого роста (ростовщическая по своему происхождению) не сможет иметь компромисса с нашей будущей идеологией, несовместима с ней.

Ей должна быть противопоставлена совершенно другая, смыслократическая ориентация. В отличие от других цивилизаций русская смыслократия (или идеократия) не эзотерическая, не конспирологическая. Это будет открытая к обществу система, своего рода орден мечтаносцев (новый орден меченосцев) — хранителей стратегических смыслов, цивилизационных кодов и установки на преображение мира в духе и стиле русской мечты.

Несколько тезисов по экономической идеологии. Для начала необходимо обеспечить финансовое изобилие в стране, чтобы вовлечь в процесс экономических отношений национальные богатства. Главным механизмом видится корпоратизация, призванная разрешить противоречия между частной и государственной собственностью. Цель здесь — солидарное рыночное государство-корпорация, где все граждане являются ассоциированными собственниками большого массива активов данной корпорации. Этот подход предполагает, что сохранится и капиталистический уклад, он будет существовать в разных формах. Но он станет лишь частью большого многоукладного порядка, в котором ведущее место займет солидарное общество. Резко возрастет роль ученых, педагогов, экспертов, то есть будет усиливаться меритократическое начало. Возникнет Социум Знания, знания станут критерием социального статуса и мощнейшим политическим фактором.

Соответственно, должна быть построена русская альтернатива цифровизации. Сегодня цифровизация направлена на перераспределение, а не на создание ресурсов. Эта модель современной технократической цивилизации не равновесна, духовно несостоятельна и не способна к самоисправлению. В центре технократии как модели управления должен появиться духовный, этический стержень для того, чтобы сама технократия не привела к самоубийству цивилизации.

В советское время было реализовано гениальное решение, связанные с развитием мирного атома. Мы взяли самое страшное, что придумала человеческая цивилизация, и повернули это изобретение лицом к человеку. Но сегодня стоят точно такие же рискованные проблемы, связанные с безопасным использованием инноваций. Например, огромные риски создают средства повышенной плодоносности или молекулярная генетика. Точно так же как в случае с атомной энергией когда-то, нам необходимо дать русский ответ на такого рода вызовы. Это должна быть, условно говоря, мирная молекулярная генетика, это должно быть и мирное повышение плодоносности и фертильности. То же самое касается внедрения в производство технологий, связанных с искусственным интеллектом. Необходимы не просто умные, а мудрые технологии — не подменяющие человека, а нацеленные на служение человеку и предполагающие в своей основе купирование угроз в адрес человека.

Русская цивилизация несёт миссию хранителя классического наследия человечества. И в этом смысле наш образ — не только человек-творец, не только движитель большого развития, но и человек-наследник, человек-хранитель — с упором на мировую классику. У нас в XX веке сложилась великолепная переводческая школа, которая перевела на русский язык почти всю классику, все сокровища мировой литературы, создала мощнейший научные тезаурус. Мы этот потенциал за 30 лет существенно растеряли. Много чего от него еще осталось, но его нужно срочно восстанавливать и наращивать, потому, что только на родном языке, с упором на свой научный тезаурус, можно осуществлять наступательное и упреждающее развитие наук и технологий. Конечно же, ученые должны знать несколько языков, всегда так было и будет, и в каких-то отраслях, где отставание фундаментально, придется временно ориентироваться на иностранные языки. Но это не отменяет той закономерности, что у ведущей научной державы должен быть свой полноценный тезаурус на родном языке, а это предполагает публикацию всех объективно ценных новинок, научных достижений, перспективных гипотез в русскоязычной периодике и литературе с минимальным отставанием по времени. При современных технологиях решение этого вопроса не столь трудоемкое как в советское время. Научный тезаурус и корпус переводных текстов будут интеллектуальным и культурным стволом цивилизации, в том числе и в отношениях с другими культурами. Русский язык должен вернуть себе право на роль ключевого интерпретатора всех смыслов, в том числе и смыслов практических.

Наш антропологический ориентир — не homo economicus и не квалифицированный потребитель, а человек достатка. Но можно еще добавить и этическую формулу: защитник идеала, «добро с кулаками», поборник воинствующей справедливости. Это русская формула и, думаю, что она должна, так или иначе, быть отражена в идеологии. Она, кстати говоря, находит свое подтверждение и в современной нашей истории.

В стратегической перспективе на основе деколонизации международного права, очищения его от ползучих привнесений со стороны глобального мизантропического лобби, мы будем строить новую систему взаимоотношений государств, в том числе и новую систему взаимопомощи народов.

Для развития евразийского макрорегиона вместе с Россией, с учетом ее геостратегических интересов необходимо выстраивание полноценной союзнической оси Север–Юг, во главе которой окажутся Индия, Иран и Россия. Такой союз решал бы системным образом массу проблем мирового уровня. Насущность этой модели определяется, в частности, экономическими даже, а не только духовными и идеологическими причинами. Содружество по оси Север–Юг положит конец любой форме гегемонии в мире агрессивных союзов, ограничит их возможности в ведении военных действий, создаст возможности развития совершенных технологий — без участия мировой банковской системы, подконтрольной транснациональным центрам. Данное решение подобно разрубанию гордиева узла, подобно выскальзыванию из исторической ловушки, в которую нас загнали. Но данное решение поможет и большинству других государств в мире. Оно позволит снять напряжение, которое возникло по оси Восток–Запад между Китаем и атлантизмом. Заметьте, в центре этой геостратегической крестовины, перекрестка осей, оказывается именно Россия, что, видимо, не случайно. Это будет огромным облегчением для всего мира потому, что Запад создаёт головную боль для очень многих, особенно для активно развивающихся государств, а противостояние Запада с Китаем эту боль усиливает.

Создав такую систему мировой гармонии и сдерживания агрессии, Россия смогла бы и обеспечить стабильность в целом ряде регионов, в том числе на Ближнем Востоке. Ведь хаос там, противостояния арабов и Израиля, радикалов и агентов Запада возможны именно потому, что нет оси Север — Юг, сдерживающей тех, кто стремится к мировому монополизму. Создание этой оси стало бы гарантией для всех участников этих конфликтов, шансом на мирную жизнь и на то, что их не вытеснят с геополитической арены.

 

Публикация: Изборский клуб

https://zavtra.ru/blogs/revolyutciya_sverhu_poslednij_shans

 

16.03.2021 Эти песни не коммерция, а послание

 

Интервью "Свободной прессе"

— Виталий, вы известны как общественный деятель, идеолог, писатель. Но в 2019 году вышел ваш первый аранжированный диск "Русская идея", теперь, в конце 2020 года, второй — "Империя зла". Это новые песни, или написанные в 90-е годы?

— Поскольку я только сейчас взялся всерьез за продвижение своих песен, у меня преимущество: есть большой задел. В обоих дисках и ранние вещи, и песни нулевых годов, и совсем новые. Задел настолько велик, что можно еще долго выпускать каждый год по большому часовому диску. Но рождаются и новые песни.

— Насколько успешно продвигается этот проект?

— В интернете продвигается нормальными темпами. С телевидением и радио пока никак. Там в целом довлеет инерция эпохи захвата медиарынка шоу-бизнесом, во многом формальный подход. Чтобы что-то новое поставить в ротацию, в логике музыкальных редакторов им кто-то должен за это заплатить. В моем случае это совершенно другой подход. Это не коммерческая продюсерская деятельность. Это послание. Именно поэтому, я уверен, такой подход все преодолеет. Со временем… Но сколько потребуется времени — мне неведомо.

— Но разве это не вызывает досаду?

— Досаду вызывает вот что. У этих песен есть своя потенциальная аудитория, которую можно оценивать по-разному. В любом случае это сотни тысяч, или даже больше слушателей. Может быть, и миллионы… Им эти песни нужны, я это вижу по реакции в том же Ютьюбе или на Фейсбуке, отчасти в Одноклассниках. Репертуар, который сейчас заполонил музыкальное пространство, не дает этой аудитории отдушины. Но к ней трудно пробиться. Интернет предоставляет довольно слабые возможности. Партнёрские программы Ютьюба, к которым я обращался с предложением о сотрудничестве, считают меня слишком неполиткорректным для продвижения. Наибольший эффект дают видео-клипы, иногда удается найти новых слушателей за счет интервью, продвигаемых в видеоформате. Нередко люди узнают о песнях косвенно, знакомясь с моей политической или аналитической позицией. Самый большой эффект дал в свое время клип "Наказ Путину", который вышел в канун президентских выборов. В общем, я ищу более радикальные инструменты, чтобы дойти до слушателя. Но делаю это, как сейчас модно говорить, без фанатизма.

— В "Империи зла" во многих композициях не совсем понятно, от лица какого поколения идет послание… То ли это старшее советское поколение, то ли наше с вами…

— В целом я, конечно, не тот автор, который бежит, задрав штаны, за комсомолом. Никакой нарочитой молодежности, заигрывания с клубной музыкой — это принципиальная позиция. Кто-то может на этом основании сказать, что это песни для среднего возраста. Но я бы сказал так: это, конечно, написано для думающей публики. А возраст не играет определяющей роли.

Лирический герой большинства песен «плавающий», он цепляет какие-то реалии совсем современные, затем десятилетней-двадцатилетней давности, а то ударяется в воспоминания времен битников, гопников, целинников и спутников… Иногда же и вообще погружается в эпоху «топориков-косариков, урядников-исправников». (У меня даже есть цикл исторических песен, средневековых по сути, некоторые из них я планирую записать и представить в будущих пластинках.) Иными словами это какая-то сгущенная народная память, когда за столом собираются прадеды, отцы и правнуки — и из них «лепится» родовой субъект. В то же время этот лирический герой и социально «плавающий». То ли из низов общества, чуть ли не бомж, то ли опустившийся интеллигент, то ли контуженный жизнью трудяга, то ли какой-то элитарий, например, дипломат, но с причудливым языком и афоризмами из самого «глубинного народа»… То есть в человеке, кем бы он ни был, просыпаются скрытые пласты языка.

— В русской поэтической, песенной традиции есть в этом отношении у вас предшественники?

— Чаще всего в этой связи я называю Башлачева (по крайней мере, из поющих).

— А Высоцкий? У вас разные поэтические манеры, разная мелодика. Но во многих вещах чувствуется, на первый взгляд, похожая интонация…

— Да, может иногда возникать такая ассоциация, но потом это ощущение уходит. Я пою естественно, как говорю, в своей интонации. Но если кто-то скажет, что Высоцкий мой предшественник — для меня это честь. Ведь сходство бывает разное. Бывает подражание, а бывает духовная близость, созвучность. Приведу один пример, который покажет дистанцию одного от другого. Джигурда когда-то начинал с того, что пел «как Высоцкий» по тембру и интонации. Думаю, сравнение меня с Джигурдой вполне способно дать понять, насколько это разные вещи.

Но Высоцкий занял широчайший регистр внутри русской песни. Мало кто отдает себе в этом отчет, но он не просто создал свой стиль, он воспроизвел манеру, как поет русский мужик в быту, а не на сцене. Не в крестьянско-деревенской, а в городской, дворовой обстановке. Раньше такое пение считалось грубым, недостойным вывода под свет рампы, а после Высоцкого — этот «пуризм» уничтожен, открылся некий эстетический шлюз. Эффект сродни тому, что Пушкин сделал в языке литературном, книжном, приблизив его к живой речи.

Нельзя сказать, что этого до Высоцкого совсем не было, но он со свойственной ему категоричностью довел эту мужицкую манеру до некоего апофеоза. Плюс огромный масштаб личности. Подозреваю, что все значительное, что будет возникать в будущем в русской авторской песне — будет так или иначе, тем или иным боком, ассоциироваться с Высоцким. И уж тем более если у певца баритональный голос… Это касается очень многих бардов. Кстати, и с Башлачёвым получилось именно так, он поначалу многим напоминал чем-то Высоцкого.

Но с Башлачёвым у меня больше общего — в плане музыкальной интонации, в плане языковой игры. Кстати, в "Империи зла" языковая игра занимает очень большое место… Например, все три баллады цикла "Империя зла" построены на вибрации слов с суффиксом «ник».

— Можно цитату для понимания?

— Пожалуйста. «Секретные сотрудники следят из муравейников./ Один звонок с мобильника, — они скатали спальники, / Свернули свои пыльники, без суеты и паники / Сменили свои треники, убрали накомарники — / Почапали в Хамовники, докладывать начальнику…» И в такой игре выдержаны все три части цикла.

Другой пример — "Кошмар Ивана дипломата", там песня во многом построена на лексической редупликации, как это называют филологи. В песне дан чуть ли не словарик этих редупликатов, а также сленговых вкраплений, слов-паразитов, но в их смачном разнообразии. Получается, что дипломат у меня сказочный, эдакий Иван-дурак, затесавшийся в Монако, Давос и Сен-Репо.

Еще смешнее в песнях "Лекция" и "Абъекция" — там пародируется язык учёных, очень много рифмуется слов, заканчивающихся на «изм».

— Там начинается с того, что вас упрекнули в фашизме… Здесь есть элемент автобиографичности?

— Несомненно. Эти две песни написаны в 2000 году, как раз тогда я защитил кандидатскую в МГУ. И поётся песня от имени молодого ученого-гуманитария. Но у моего лирического героя происходит кризис и его охватывает патологический страх оказаться на обочине. И он по мере развития сюжета мутирует из «традиционалиста», чтившего Святую Инквизицию, в получающего западные гранты андрогинно-феминистического постмодерниста.

— В больших вещах, таких как "Русская идея" или "Ватники" у вас сочетается глубокий синтез разных музыкальных стилей, при этом они как слоеный пирог проложены частушками. Как вы определяете этот жанр?

— По-моему, названия для него еще не придумано. Чем-то это напоминает мини-мюзиклы. Не исключаю, что, если эти вещи соединить, может получиться полноценный русский мюзикл. Там действительно очень много инструментов, целый симфонический оркестр. Здесь большая заслуга аранжировщика Юрия Середюка. А в частушках — использовались народные инструменты. В прошлый раз, в "Русской идее" ведущим был аккордеон, а в "Ватниках" — балалайка, играет один из лучших мастеров этого инструмента Константин Захарато.

— А частушки кто поет?

— Помимо меня это еще приглашенные певцы. В прошлый раз это были две актрисы и моя дочь Катя, у которой частушки очень хорошо получаются. А на этот раз частушки были грубее, более мужские по характеру. Мы спели их вдвоем с актёром Андреем Анкундиновым.

— Расскажите о песнях на стихи Велимира Хлебникова.

— Я вообще-то хлебниковед. Работы о нём, правда, писал в 90-е годы. Но у меня всегда как у поющего человека была потребность петь многие его произведения. Ведь мало кто поёт Хлебникова. "АукцЫон" когда-то выпустил альбом на его тексты. Я к "АукцЫону" отношусь с большим уважением, ведь мало кому из рок-групп удалось создать свой полноценный неповторимый стиль. Но в данном случае у них получилась такая классическая трактовка авангарда как шизофренического творчества. В конечном счете, расщепление слова и личности — это эксперименты. А большая поэзия — это гармония.

Дело в том, что Хлебников очень музыкален, он эпичен и лиричен одновременно. В то же время он русский имперский поэт, евразийский, космический и пронизанный своеобразной эротикой, волей к жизни. Грубо говоря, не укладывается он в рамки такого патологического, декадентского авангарда. На диске "Империя зла" я стремился представить именно певучее, гармоническое начало Хлебникова. Две вещи написаны на его шедевры "Бодисатва" и "Русь, ты вся поцелуй на морозе…" (аранжировки Середюка). А еще две вещи — это поэзо-коллажи, то есть в тексте перемежаются его строфы и строки с моими. Эти вещи делал другой аранжировщик — Иван Муравский.

— На диске есть одна песня, которую можно отнести строго к любовной лирике. И название у нее "Радуга"… В наш век дать такое название песне — это вызов…

— Да уж… Ну если интересно, скажу свое мнение. Пятиконечная звезда и свастика — древние, традиционные символы. Сравнительно недавно они были узурпированы оккультными и политическими силами. Мы знаем, что за изображение свастики в России могут сегодня наказывать как за пропаганду нацизма. Хотя у нас очень много свастик в православных церковных фресках, не говоря уже про народные орнаменты. Свастика является одним из главных символов в индуизме и буддизме. В общем, закон, карающий свастику просто как свастику, сам по себе примитивен, абсурден и безграмотен…

Но что касается символа радуги — то здесь мы имеем дело с чудовищной провокацией «тёмной стороны», с прямым издевательством над Библией, над авраамической традицией. Радуга была символом завета Бога и Ноя после завершения всемирного потопа. А потоп, как известно, имел своей причиной развращение всякой плоти. Грубо говоря, Бог смыл с лица земли ту старую срамную ЛГБТ-цивилизацию исполинов, чтобы дать человечеству ещё один шанс. Этот шанс — жить неизвращенно, жить по естественной природе, по правде — символизирует радуга. И именно этот символ транснационалы, эти сверхбогатые и сверхвластные покровители нынешних извращенцев, монополизировали и «выкупили» для своих подопечных. В нашей богоспасаемой Отчизне доходит до смешного, когда депутат Лахова, много лет продвигавшая феминизм, так называемое планирование семьи, секспросвет и ювенальную юстицию, теперь вдруг восстает на мороженое или на зубную пасту, точно не помню, с названием "Радуга", чтобы оградить нас, якобы, от ЛГБТ-пропаганды.

Вместо того чтобы защитить нормальных людей от мерзости — они нормальным людям запрещают пользоваться таким прекрасным символом и образом как радуга. Что может быть абсурднее?

— На вашем творческом вечере кроме диска была представлена и книга "Цивилизация потопа и мировая гибридная война". Это могло бы быть темой отдельной беседы, но поскольку вы заговорили уже о потопе… что вы понимаете под современным потопом?

— Этому посвящена была большая коллективная работа, которую мы выпустили в начале 2020 года, заметьте, до объявления пандемии. Называется она "Русский ковчег. Альтернативная стратегия мирового развития". По многим параметрам она оказалась как будто пророческая. А в своей авторской книге я эту тематику развиваю, в том числе анализируя уже и события рокового 20 года, и многие наши диагнозы оказываются абсолютно точными. Но не следует ли из этого, что и рецептура, нами предлагаемая — тоже верная и ее необходимо как можно скорее брать на вооружение?

Под потопом мы понимаем не великое наводнение, а определенное состояние человечества, в которое оно скатывается. Есть английское слово flood — оно стало даже специальным термином в цифросфере. Но это не только цифровой потоп, это размывание всего и вся, эрозия культур и традиций, эрозия и самого человека, его растление.

Чтобы противостоять этому, нужно не признавать флаги и знамена потопа, их символы, а отбивать их у неприятеля. Они не имеют права узурпировать пространство нашей культуры… Это пусть они отвечают в судах за использование радуги, свастики и других символов. А всем остальным нужно предоставить полную свободу символов. Уверен, так и будет в государстве Ковчега, которое нам предстоит строить в XXI веке.

Публикация: Свободная пресса

 

 

https://zavtra.ru/blogs/eti_pesni_ne_kommertciya_a_poslanie

 

10.03.2021 Духовный генокод. Витки спирали

 

Авторский доклад Изборскому клубу

Кодирование символом – признак живой традиции-цивилизации. Способны ли мы сегодня подхватить и усилить древний код? Способны ли добавить в тезаурус русских кодов что-то свое, до нас не проявленное?

О социальном и духовном ДНК

Перед вами – первые итоги усилий нашего соборного разума в поисках ключевых русских кодов.

Культурные коды, цивилизационные коды – трудноуловимая материя. Над ними бьются ученые и историки, мистики и феноменологии, символисты и структуралисты. Но тайна кодов мало кому дается, а уж приблизиться, как это заявлено в романе Александра Проханова, к «периодической таблице» кодов, – не получалось пока ни у кого. Самая большая сложность, вероятно, в том, что коды не просто присутствуют в нашей культуре как некие константы, они активно вторгаются в реальную жизнь, как семена вторгаются в почву, прорастая в новых поколениях и превращаясь, по евангельской притче, в «горчичные деревья».

Воистину, по слову поэта, «умом Россию не понять…» Постижение наших кодов в их целокупности, в их органической связности и симфоничности по-видимому и должно было начаться в мифопоэтической, исповедальной, сказово-метафорической форме, через сердечное созерцание первообразов русской жизни. Поэтому неслучайно, импульс нашим поискам пришел не из философского трактата, а из остросюжетной "Таблицы Агеева".

Нельзя сказать, чтобы у этих усилий совсем не было предшественников. Если взглянуть на коды культур-цивилизаций с точки зрения методологии, вспоминается Освальд Шпенглер, который в своем «Закате Европы» нарисовал потрясающую картину воплощения глубинных «прасимволов», «прафеноменов» – причем, как подчеркивал Шпенглер, выбор символа в каждой пробуждающейся душе (и культуре) глубоко своеобразен. (Здесь даже, добавим от себя, имеет место и не совсем «выбор», но об этом позднее.)

И в этом пункте кроется резкое отличие прафеномена, понятия, восходящего к Гёте и перекликающегося с «энтелехией» Аристотеля, от «архетипов» Юнга. Юнг, при том что сам термин «архетип» он взял у греков зрелого эллинизма, неоплатоников и отцов Церкви, психологизировал проблему «первообразов», населяя ими индивидуальное и коллективное бессознательное. Дело было представлено так, что одни и те же «врожденные идеи» воспроизводятся во всех народах, подобно «бродячим сюжетам» или техническим изобретениям. Но психологизация не пошла «архетипам» на пользу, превратив их в наукообразный миф, ставший на службу интернациональной коммерческой секте психоаналитиков. Хотя и сделала этот термин очень модным в XX веке, употребляемым к месту и не к месту. Психоаналитики вообще, начиная еще с Фрейда, пытались «наложить лапу» на науки о культуре, и им это, к великому сожалению, во многом удалось[1].

Коды цивилизации, которые создают ее лицо, те самые, которые ищут мыслители Изборского клуба, гораздо ближе к представлениям о символах у Флоренского, Лосева, Ивана Ильина, чем к юнгианским архетипам. За кодами-прообразами проглядывают не машиноподобные «структуры психики», и не оккультно-спиритическая гальванизация трупов языческих божеств, а живые лики родоначальников, предтеч, зачинателей культуры. В прафеноменах эти прототипы-родоначальники воспроизводят себя в потомках и продолжателях. Они не просто отражаются в следующих поколениях, они «действуют» в нас.

Именно об этом говорил Гете, дискутируя с Шопенгауэром: «Свет, по-вашему, существует лишь постольку, поскольку Вы его видите? Нет! Вас бы не было, если бы свет Вас не видел…» Эта мысль очень близка и Проханову, когда тот говорит о коде Херсонеса: не Русь избрала православие, а православие избрало Русь как свою обитель и Владимира Крестителя как свое орудие. Не мы воспроизводим коды, коды сами созерцают нас и затем воспроизводятся в нас, давая тем самым продолжение жизни всей цивилизации[2].

В чем же тайна кодов, в чем секрет их жизненной силы?

В XX веке вошло в обиход сопоставление биологической и социальной наследственности. Действительно, делимость молекулы ДНК (так называемую репродуктивность) можно уподобить в обществе и культуре трансляции опыта по цепочкам «Авторитет – Последователь», «Учитель – Ученик», «Родитель – Ребенок». То что в биологии называют генотипом (генокодом) – легко уподобить наследию как закодированной в культуре сумме передаваемого знания. Выдающийся советский культуролог М.К. Петров разработал специальную теорию «социокода». Согласно этой теории, в социокоде аналогом гена выступает знак, в котором и кодируется вся социальная наследственность. Если в традиционном обществе социокод помещался в мифе и передавался через ритуал, танец, легенду и т.п., – то в современном обществе на место мифа стала наука.

Однако главный секрет цивилизационного кода заключался все же не в том жанре, в котором он «упаковывался» и передавался, а в самом мастере-носителе кода. Передаются, говорил Иван Ильин в «Аксиомах религиозного опыта», не столько сами принципы и смыслы, сколько «строение внутреннего духовного акта», – иными словами, важнее то, как строится опыт: походка, ухватка, стиль носителя опыта.

Ещё Павел Флоренский писал по этому поводу: «В области физической, телесной никто не может родиться сам собою, как и в области духовной никто не приобретает духовной жизни собственными усилиями, без духовного руководства, без духовного отечества (…) Если биологи говорят о непрерывности зародышевой плазмы, а в аскетике утверждается непрерывность начала духовной жизни, идущего от духовного предка к его духовному потомству, то в истории мысли мы можем говорить о единстве философской закваски». Поэтому-то, считал Флоренский, образы, категории духовного ведения более прочны, ценны и богаты чем понятия этики или психологии[3].

Коды – это та тайна, которая передается от духовного отца к его духовным детям, это тайна посвящения, инициации. Поэтому необходим контакт с «человеком-архетипом» (выражение философа Д. Зильбермана). Или, как прозревал востоковед Семенцов, «вместе с истиной учитель передает ученику самого себя»[4]. Вот эта передача себя, запечатление глубинного образа учителя, «приложившегося» к вечности, и есть цивилизационный код в предельном приближении к его сути.

Само понятие «код», и об этом уже писали авторы Изборского клуба, бросает на исследуемую нами энергию преемств отсвет какой-то искусственности, обезличенности, может быть, даже мертвенности. Тем не менее, характеризуя эту историческую энергию как коды – мы не «культурную память» сводим к цифре с ее имитацией и симуляцией сознания и мышления, а, напротив, само кодирование возвышаем до «живой памяти», до родства духовной семьи, в которой сын является непосредственным продолжением отца… В конечном счете, коды это не цифры и не шифры, коды – это способы достижения и воплощения мечты, заветные секреты мастерства, примеры высших образцов, шедевров, добываемые из житий и деяний предков, «военные хитрости» цивилизации, ведущей духовную брань.

При этом коды касаются не только художественного или интеллектуального творчества, они пронизывают все жизнь нации. И здесь роман "Таблица Агеева" оказался поистине прорывным документом национального самосознания – показав действие кодов не только среди гениев культуры, но и во всенародных испытаниях, страданиях и торжествах, в военных и трудовых подвигах, в повседневной будничной жизни.

Коды обретаются не путем личного выбора, пусть даже выбора самых великих сынов своего народа, а путем сверхличного отбора. (Не «естественного отбора» Дарвина, а, скажем так, «сверхъестественного отбора», который превыше эволюции и борьбы за существование.) В воспроизводстве и оттачивании кодов нет конкуренции, но есть со-ревнование во имя одного идеала, внутреннее согласие разных лиц. Это согласие с отбором, превосходящим наши мысли и мотивы, согласие с тем, что мы часть Целого, которое больше, богаче, мудрее нас.

Отщепенцы-индивидуалисты вываливаются из кодов, не постигают их. Все подлинные коды сакральны и вне сакральности превращаются в пустые сущности, в «мёртвые слова».

***

Коды живут в вечности, но одновременно они раскрываются в истории, в конкретных местах и местностях, в точках календарного цикла. Русские коды строят человека как наследника цивилизации и одновременно открывателя ее новых не существовавших до него высот. Совпадения нет, однообразия нет. А есть заразительность самого подвига, примера, прототипа а значит и подражание ему. Так наследники прошлой победы чаще всего оказываются и новыми победителями, укротителями беды, наследники Пасхи – новыми воскресителями, наследники откровения – новыми открывателями, как минимум искателями озарений и вдохновений, наследники жертвенности – новыми героями, готовыми положить душу за други своя. Путь к своему-высшему высвечивается через подвижничество предшественников, которым ты уподобляешься.

В романе «Таблица Агеева» намечена своего рода карта русских кодов, пусть не полная, не всегда тщательно и детально проработанная. Но в ней уже проступают основные законы тезауруса русского кода, нужно только открыть внутренние очи, чтобы эти законы обнаружить.

В своей работе мы попытаемся описать важнейшие составляющие данной карты-тезауруса, пропустив мотивы романа через призму философско-филологического анализа.

Первые семь кодов. От географии к оси картины мира

Начнём с географии.

Проханов называет ключевыми кодами русского пространства Херсонес, Москву, Сталинград, и, конечно же, «реку русского времени» Волгу, которая в романе предстает кодом-пуповиной, ключом «живой воды», волшебным родником русской жизни, оживляющим всю "Таблицу Агеева".

Этот список открыт, он пополняется в зависимости от того, где мы живем, куда направляемся, где переживаем свою сопричастность национальной картине мира. В этом списке есть и Брянская земля с Тютчевым и иноком Пересветом, и Рязань с ее есенинским кодом и Евпатием Коловратом, и Урал с его каменным цветком, оборонными заводами и кодом Ермака, этого «русского Колумба», открывшего для старой России новую Россию – Сибирь. Есть в этом списке и Новый Иерусалим как проект священного преображения русского пространства патриархом Никоном[5], и т.д., и т.д. Список может быть продолжен до самых пределов России, до Тихого океана и Памира, а может быть и еще дальше – до незримо живущих среди нас кодов Китежа и Беловодья.

Секрет Проханова, который парадоксально скрыт и в то же время предельно обнажен в романе сквозь все раздумья главного героя, в том, что все это не просто география и топонимика России, а сакральные география и топонимика. Когда речь идет об этих кодах – во всех них настойчиво проступает их небесное измерение. Москва с ее Кремлем является проекцией, экраном, на котором отсвечивает небесный Кремль, образ Царствия Небесного. Еще более очевидно это в Новом Иерусалиме, в котором даже само название прямо отсылает к «Небесному Иерусалиму», описанному Иоанном Богословом. Так же и Сталинград. Этот город непрост, он неслучайно стал местом смертельной схватки темных и светлых сил и перелома мировой истории[6].

Однако главным образом русской сакральной географии является, как уже говорилось, Волга – она уподобляется самому течению русского времени, внутри которого присутствует другое течение, поперечное времени: волны, токи и мерцания вечности. В этой связности двух Волг отчетливо просматривается вертикальные соответствия: небесный и земной Кремль, Иерусалим, Сталинград, корни и ветви Мирового Древа, этого древнейшего символа связи земли и неба. Соки, которые гонит по своему стволу Мировое Древо от своих небесных корней – питают ветви, то есть нас с вами. И это питание небесными соками и есть суть вещей, тайна мироздания, смысл самих кодов-прообразов…

Таким образом, хотя Проханов и не говорит это прямо, прафеномен Волги сливается в его картине мира с прафеноменом сакрального Древа, Березы, откровение о которой получает под Москвой герой романа. Здесь мы уже выходим за рамки географического измерения, но и это само по себе верно – ведь мы попадаем в ту область тезауруса, где коды перетекают друг в друга.

Особое место среди сакрально-географических кодов занимает Херсонес, купель равноапостольного Владимира, Крестителя Руси. Херсонес – исторический исток, но в нем поразительно то, что исток этот исходит не из глубин земли, а с высот небес. Таково таинство Крещения. Херсонес является чудотворным истоком русской истории. В нем небо и земля соединились непосредственно, чтобы запустить этот исторический поток. Но Проханов настаивает: код Херсонеса теперь, в наше время, играет новыми красками, и Крым с Севастополем, в которых сияет жемчужина Херсонеса, возвращаясь в лоно России, воссоединяют вместе с разорванным русским пространством и разорванную ткань хитона Богородицы, поврежденную мозаику русских кодов.

Итак, пройдемся еще раз по сакрально-географическим кодам, чтобы сфокусировать их в сознании.

1. Херсонес-код (Корсунь-код, Крещение-код) – в этом коде сквозит убеждение, что Крещение Руси и было рождением нашей христианской цивилизации (на деле это было зачатие следующей после Киевской Руси цивилизации – России XIV – XXI вв., тогда как Русь предыдущего, дохристианского цикла уже доживала свои последние столетия). Вся русская история с этого момента звучит как «эхо Херсонеса», и во всем Русском мире есть отсвет корсунского крещения.

2. Новый-Иерусалим-код – Никон перенес в Подмосковье образы Святой земли: здесь свои Крестный путь, Голгофа, Гефсиманский сад, Фавор, Генисаретское озеро, Галилейское море, Иордан. «Патриарх победил пространство и время, присоединил к Москве Палестину, не завоевывая ее, как крестоносцы, а действуя волей и духом…» Он написал иконы Святой земли, иконы страстей и воскресения Спасителя, а вместе с ними и икону будущей великой Победы. «Господь и снизошел, — пишет мифотворец Проханов, имея в виду битву за Москву 1941 года и всю Великую Отечественную войну,- совершил свое пришествие, стал во главе русских войск, загнал демонов в Преисподнюю, откуда они родом. Стало быть, пророчество патриарха Никона о пришествии Христа в Россию у Нового Иерусалима сбылось. Оттого эти места намолены, и каждый грибок, как лампадка, светится».

3. Москва-код (Кремль-код) – «Земной Кремль был отражением небесного, который сиял в бездонной лазури. Земной Кремль сошел в Москву с небес, был образом небесного царства». «…Все они сойдутся в небесном Кремле, и ему откроется, наконец, тайна его появления в этом божественном мире, в божественном городе, где его ожидает несказанное чудо».

4. Сталинград-код – Один из сталинградских образов, раскрывающих этот код – образ фонтана по мотивам сказки Чуковского «Бармалей»: «Гитлер знал, что из фонтана бьет святая вода. Вода русского бессмертия. И он велел уничтожить фонтан. Но пионеры, без ног, без голов, продолжали держаться за руки и вели хоровод, не выпуская чудище из кольца». Битва за Сталинград была битвой не только за военно-стратегическую точку, но за место силы, за метафизическую «высоту».

5. Волга-код – этот код приводит в движение все «русские коды». Есть Волга земная и есть потусторонняя, метафизическая. К Волге «сошлись на водопой великие народы, где менялись династии, возникали и падали царства. <…> К Волге на водопой сошла вся русская история». Как узелки на память, на Волге завязаны ключевые точки нашей судьбы: Углич, Кострома, Нижний, Симбирск, Сталинград – «великие “волжские коды”, управляют падением и рождением царств».

Течение метафизической Волги – это течение самой исторической энергии. И те же самые слова у Проханова слышим мы в отношении другого кода – кода Веры в Чудо.

6. Древо-код – «Небо коснулось земли. И там, где оно коснулось, там выросла огромная береза, Древо, через которое силы небесные льются на русскую землю и возвещают упавшему и разбившемуся народу, что он по-прежнему небесный народ…» «Бог тысячу лет назад посадил на краю пустыни это дерево, чтобы оно через тысячи лет спасло меня. Господь знал, что когда-нибудь я приду сюда, и дерево дождется меня и спасет».

В нашей реконструкции тезауруса русских кодов высшая, небесная Волга совпадает с Мировой Березой, связующей землю с небом. Но этот поток соков мирового древа совпадет и еще с одним потоком – верой в чудо, на которой основана вся русская история. Материалом, субстратом этого сока, «живой водой» русской истории оказывается именно вера в чудо и ориентация на чудо.

7. Чудо-код (код веры в чудо, упования на чудо и, как следствие этого – богопознания)

Чудо, чудотворение, вторжение высшей помощи в нашу жизнь погружает русского человека в бездонную благодать и приводит в движение множество «русских кодов»: «Чудом была и сама Россия с ее историей, где череда смертей сменялась чередой воскрешений. Это придавало русской истории пасхальный смысл. <…> Русская история есть непрерывное проявление Чуда, когда народу в его одолении тьмы приходит на помощь Господь, делающий русскую историю проявлением божественной воли. <…> Без чуда невозможно понять русскую историю!».

И когда чудо происходит – вспышка его, озарение от него отлагается в памяти русского народа. И эти зафиксированные, усвоенные чудеса соответствуют еще одному коду: коду богопознания. Он как будто увенчивает собой всю иерерархию кодов, проливает на них высший свет. Он может быть назван в нашей реконструкции восьмым кодом русского духа, но, как известно, восьмой – это и прямое продолжение седьмого, и то же самое, что и первый. Круг замыкается, спираль генокода, этого духовного ДНК выходит на новый виток.

Таким образом мы набрели на узел всей картины мира русских кодов: поток Небесной Волги, сила Мирового Древа, поток веры в чудо и код богопознания – это аспекты стержневого, осевого пространства русского тезауруса. На этой оси вращается все наше самосознание, весь русский менталитет.

Ещё семь кодов. Мифологическое ядро тезауруса

Однако отправимся дальше. Мы еще не исчерпали всю глубину русского тезауруса, не почувствовали всю мощь его мифологического ядра, мы лишь увидели, как он устроен.

8. Пасха-код («Бессмертие», «Воскрешение») – «Суть русской истории есть пасхальное воскрешение, что закрепляется в Конституции Русской Мечты, как право народа на воскрешение. <…> Одним из важнейших русских кодов является код русского воскрешения, русского возрождения, русского пасхального восстания из праха». В этом коде преодоление Смут, исторических «черных дыр», когда государство самоуничтожалось. В этом коде огромная энергия исцеления от энтропии, хаоса, слепых стихий мироздания. В этом коде образ неунывающего Ваньки-встаньки, с преодолением падений и поражений, преображаемых в будущую победу. В нем образ Русского Феникса, восстающего из пепла одной империи, чтобы процвела империя новая. Суть этого кода выражена в емкой формуле: «Никто не убит. Все живы и любят друг друга».

9. Победа-код (победа-мечта, код превращения тьмы в свет) – «Достижение Царствия Небесного является абсолютной русской Победой. Победа и Русская Мечта – это два тождественных понятия. Это не только Победа 1945 года, это Победа всей русской истории – создание общества, где нет зла, нет смерти. <…> Победа даётся народу великими, непосильными трудами. (…) В своём стремлении к Победе русские часто терпят поражение. Они не достигают Победы, они срываются с этой стены, разбиваются и упускают победу. Но они никогда не опускают руки и вновь стремятся к Победе». Способность русского народа принимать на себя мировую тьму и претворять ее в свет понимается как священное бремя русских.

10. Соборность-код (собор, община, артель, всечеловечность) – «Русские люди мечтают о Царствии Небесном не для одних себя, а для всех – для всего народа, для всего рода человеческого. И достижение Царствия Небесного – это не усилие лишь одного, это не индивидуальное усилие – это усилие всех: усилие всей артели, всего огромного русского батальона, усилие всего русского собора. Поэтому русские радеют не только о себе самих, но и обо всём остальном человечестве».

11. Правда-код, Душа-мира-код – коды несения миру гармонии, построения империи симфонии, царства справедливости, в котором будут повержены кривда и ложь мира сего. «Народ в своей тысячелетней истории стремится к Царствию божественной справедливости, где нет угнетения, а только любовь, где нет смерти, а жизнь вечная, где цветок луговой и звезда небесная знают и любят друг друга. <…> Мы создаем Россию благую, справедливую, имеющую свой прообраз на Небе. Ту, к которой стремились самые великие русские подвижники. Россию, которая является Душой мира, и к которой станут льнуть другие народы земли».

12. Мирный-Атом-код – этот код мы даем как ярчайший пример и приложение к предыдущему коду. Русский мирный атом – проект, который говорит сам за себя. В нем сказалась сказочная русская черта – гармонизация мироздания. Поэтому русский атом-код сопоставим с кодом «Россия – душа мира» и непосредственно отпочковывается от него.

Но для того чтобы он смог воплотиться в жизнь, он должен был иметь у себя за спиной страшный военный атом, убийственный для жизни на земле. Отсюда вера в то, что атомный проект в Сарове осуществлялся под незримым духовным руководством преподобного Серафима – он не дал американцам безнаказанно бомбить другие народы, стал реальным орудием России как Катехона – Удерживающего мир от зла.

13. Первопроходство-код, он же код взыскания царства (поиск «Земного рая», «Царствия Божия на земле», «Беловодья» и т.д.) – «У русского народа есть Мечта. Она о праведном государстве, в котором нет насилия, нет смерти, нет убийства птицы или цветка. Чтобы достичь благодатного Царства, народ совершает усилия».

Здесь и освоение диких лесов и пустынь, целин и неудобий, колонизация и обживание северных пространств. Этот код напрямую связан с кодом труда. «Неимоверные труды – как ключ к Царствию Небесному». Одним из символов этого кода стала для героя романа скульптура Мухиной «Рабочий и колхозница». Ее он тоже называет кодом. Таким образом, и произведения искусства могут быть ключевыми элементами национального тезауруса. Исторически, с каждой эпохой их сеть разрастается, пополняется, а состоящая их них национальная картина мира становится точнее, рельефнее, подробнее. Цивилизация своими кодами «вгрызается» в жизнь, отвоевывает у нее новые территории, включает их в высшее пространство своего пантеона-вечности, в то пространство, где обитают лики русских кодов.

14. Космос-код. – высшим проявлением русского первопроходства, его апогеем, переходящим в небывалое, «сверъестественное» новое качество стал русский космический проект. «Русский “космический код” влек русскую душу в лазурный Космос, где благоухают райские сады, живут бессмертные люди, не ведающие страхов и ненависти, а только любовь. В этот Космос стремился Николай Федоров и Эдуард Циолковский, Пушкин и Гумилев. Золотой наездник на красном коне и два серебряных ангела, воздевшие к небу молот и серп. Королев строил ракеты, нацеленные на Америку, но его космические корабли стремились в лазурный Космос, в котором любовь, красота, справедливость, где люди обретут бессмертие. <…> Человечество в небе искало Божественное царство». «… До горизонта под снегом лежал народ, дожидаясь, когда сбудется предсказания космиста Федорова, и все это множество воскреснет и на ракетах Циолковского улетит на другие планеты».

В романе описывается, как космический корабль "Буран", возвратившись из космоса, пахнул хлебом, как будто «он прилетел из небесной пекарни, где пекут хлеб не земной, а небесный. Мы тогда понимали, что не только хлебом земным сыт человек!»

Коды не просто перетекают один в другой, они спаяны друг с другом какой-то невидимой таинственной спайкой, и энергия одних кодов, как по ленте Мебиуса, перетекает в другие коды и обнаруживает себя в них. Так, космос-код другим своим концом соединился с первым кодом мифологического ядра – Пасхой-кодом, а космизм отсылает нас к воскресительному Общему делу.

Мы прошли ещё один виток спирали нашего духовного ДНК.

Семь Кодов защиты от мировой тьмы

Однако мифологическое ядро существует под постоянными атаками других цивилизаций. Историческая судьба России преисполнена войнами и отражениями внешних атак. Поэтому особое значение имеет следующая семерка кодов.

15. Оборонное-сознание-код (код святого оружия) – «Русским постоянно приходится сражаться за свою Победу, испытывая огромное напряжение внешнего враждебного мира. И поэтому оборонное сознание является одним из важнейших русских кодов. <…> Оборона Небесного царства от тьмы побуждает народ к жертвенности и героизму, делает русское оружие святым оружием Победы».

16. Жертвенность-код – «Сражаясь за свою Победу, сражаясь за Царствие Небесное, русские в этом сражении демонстрируют величайшую жертвенность, величайшую непобедимость, делающую из них героев и мучеников. И это ещё один русский код». Данный код является своего рода стволом для множества кодов, из которых в поле нашего зрения пока попадают лишь некоторые.

17. Пересвет-код – этот код в "Таблице Агеева" является собирательным именем. Он подразумевает особый способ одоления противника при невозможности победить его в прямом столкновении, а именно: запредельное самопожертвование. Земная жизнь и тело становятся инструментами для решения почти невозможной задачи. Об этом коде в романе читаем: «Копье Челубея было длинней и тяжелей копья Пересвета. Он убивал соперников прежде, чем те успевали дотянуться своими копьями. Пересвет снял с себя монашескую рясу, кольчугу, голый по пояс вскочил на коня. Понесся навстречу сопернику. Он подставил грудь под копье Челубея, насадил себя на копье и тем самым приблизил себя к врагу. Уже мертвый, с пробитым сердцем, дотянулся копьем до татарина и убил его. Тем самым предрешил победу русских на Куликовом поле. <…> Русские – это народ Пересвет. Иван Сусанин, заманивший поляков в чащобу и погибший от польской сабли, был Пересвет. Александр Матросов, закрывший грудью амбразуру немецкого дота, был Пересвет. Народный святой Евгений Родионов, которому отсекли голову чеченские боевики, но он не отрекся от Родины – он был Пересвет. “Русский код”, который живет в каждом русском, я называю “код Пересвет”».

18. Партизан-код (народ-партизан) – «Во время войн, когда в Россию приходит враг и сокрушает государство, русский народ уходит в леса. Точит топоры, поет: “Шумел сурово брянский лес”, выходит с отточенными топорами на опушку и прогоняет врага. Иван Сусанин, заманивший поляков в дебри, был партизан. Денис Давыдов, гулявший по французским тылам, был партизан. Минин и Пожарский, пришедшие спасать Москву, были партизанами. Все сегодняшние русские люди, которые, против воли проклятой власти, сберегли обороне заводы, военные секреты, бесценные технологии, – это партизаны. Русские – это “народ-партизан”». Как видим, код партизана имеет и расширительное толкование, он указывает на особую национальную черту – склонность к самоорганизации и спасению важнейших основ бытия в критических условиях и в отсутствие привычной организации со стороны государства.

19. Пушкин-код – «Перед войной Сталин повелел сделать Пушкина самым великим и известным советским поэтом. Пушкина издавали миллионными тиражами, его стихи читали по радио, декламировали в школах, в рабочих коллективах, на приграничных заставах. <…> Пушкин был тем колодцем, из которого пил перед боем советский народ. Пушкин будил в русском человеке потаенные коды, которые сделали русского человека самым трудолюбивым, возвышенным, верящим и бесстрашным. Позволили русскому народу создать невиданное государство между трех океанов. Эти пушкинские коды соединили народ с глубинными силами, сделавшими народ неодолимым. (…) Русский народ – пушкинист. Пушкин сражался вместе с советскими солдатами (…) Пушкин победил Зигфрида. «Медный всадник» победил Аненербе!» Интересно, что в данном коде, казалось бы исторически обусловленном, налицо фокусировка едва ли не всех русских кодов в одном ярком зеркале – творчестве национального поэта[7].

20. Непокорность-код – на этот код, не сговариваясь, выбрели многие из наших авторов. Здесь и свойство «устойчивой пехоты», о котором писал С. Переслегин, и постоянно воспроизводимая твердость, несгибаемость в отстаивании своей идентичности, о чём говорят Р. Соколова и П. Калитин. Русских людей их цивилизационные противники, русофобы всех мастей, нередко упрекают в «рабской психологии», а также указывают на несамостоятельность, зависимость от внешних заимствований и источников высшей культуры (хотя в этом пункте сами отечественные русофобы, как правило, могут дать огромную фору «усредненному» русскому). В том-то и парадокс, что русская культура действительно восприимчива к чужому, из чего иногда в дегенеративных типах возникают самоотрицание, смердяковщина. Русский любит усваивать чужие новинки, словечки, приемчики. Но, в конечно счете, обустраивает все это «чужое добро» в своем мире, в своем хозяйстве, по свои правилам. В этом смысле мы народ-исследователь, искатель. Но где-то у нас проходит красная линия, за которую внешнему, чужаку лучше не соваться. А если кто сунется – включается код непокорности, превращаясь затем – по нарастающей – и в код воинствующей справедливости, сражения за правду.

21. Ковчег-код, общее-дело-код (всечеловечность, «храм на холме») – хотя этого кода и нет в "Таблице Агеева", он постоянно присутствует в нашем национальном самосознании. Код Ковчега как общего дела является высшим в цепочке кодов защиты от мирового зла. И в этом коде наш национальный тезаурус уже выходит за границы собственно защиты, приобретая иное качество. В своей обращенности к внешнему миру, опираясь на коды Правды и Души Мира – русские предлагают другим народам не просто дружбу и эмпатию, а предлагают общее дело, обаяние которого очень велико. Вокруг этого общего дела мы потенциально способны объединить человечество. В отличие от американцев с их «американским образом жизни» или западных европейцев с их «мировым порядком», рекламирующим большие возможности и большой комфорт, мы предлагаем «общее дело». И в этом есть залог глубинной симфоничности, открытости русского тезауруса, принимающего других людей и другие культуры такими как они есть, признающего их равными, а их правду – достойной внимания и места в общем хоре. Во многих произведениях Проханова звучит мотив России как «храма на холме» – который светит миру, призывает к себе мир, подобно тому как мать может призывать своих детей.

Мы видим, что перечисленные нами коды, которых набралось как минимум 21, в большинстве своем были взяты из романа "Таблица Агеева". Конечно же, они, далеко не исчерпывают русский социокультурный тезаурус. Многие другие коды были найдены и нащупаны авторам журнала "Изборский клуб". Среди них такие коды как: Чудотворец-код, Воля-код, Юродство-код, Лобачевский-код, Циолковский-код и многие другие. И это только начало работы.

Впереди еще такие темы как Совесть-код, Миротворчество-код, Милосердие-код, Общая-Польза-код (его не следует путать с кодом Общего дела), Общение-код, Изобретатель-код (например, код Калашникова или Кулибина), из космического кода у нас вырастают такие ветви как «Спутник-код», «Королев-код», «Гагарин-код», «Луноход-код». Родственный, но не идентичный Пересвету – уже упоминавшийся выше Код Евпатия Коловрата. А за ним поднимаются и код Александра Невского, код Ивана Грозного, а также Суворов-код, Ломоносов-код, Менделеев-код, Беллинсгаузен-код, Даль-код (последний символизирует гений самопознания русского языка) и т.д., и т.д.

Наконец, могут быть рассмотрены и исследованы такие черты нашего тезауруса как Иван-Дурак-код, Удаль-код, Ничего-код, «Была-не-была»-код, Правда-матка-код, «Зри-в-корень»-код,  «Русские-не-сдаются»-код и многие другие[8].

Так что мы лишь подступаемся к тезаурусу в его ключевых понятиях. А ведь есть еще и «спящие коды», которые могут проснуться, до поры ожидая в толщах нашей культуры своего часа.

Антикоды Ухода из Истории

Мы создали уже целый ряд работ, раскрывающих сущность складывающейся в последние сто лет глобальной антисистемы. Сегодня, в этом докладе, мне бы хотелось сказать о том, что данная транснациональная антисистема стремится описать живую систему культуры мертвым языком. Потому всегда у нее получается лишь гримасничанье, более или менее изощренное, достойное поведения главного отца-основателя всех антисистем, которого богословы называют  «обезьяной Бога».

Обезьяна Бога не способна превзойти Бога. Но она стремится взрастить на открывающейся ей ниве антикультуры образ некоего «обезьянобога», «зверобога», сила которого в том, что он сумеет совратить и повести за собой большинство людей. И если он преуспеет в этом, это и будет его относительная победа над Богом, сотворившим людей и ангелов как существ, призванных к богообщению[9].

Мировая тьма, что лежит за пределами русского тезауруса, совершая на него лобовые атаки, неспособна разрушить его, не может одолеть Русской цивилизации. Вокруг русского тезауруса выстроена система защиты (коды защиты), а внутри работает мощное мифологическое ядро с нервом-проводником животворной энергии – Небесной Волгой, верой в Чудо, призывающей на помощь высшие силы и подключающей русских к источникам благодатной Победы и чудотворного Богопознания.

Однако Мировая тьма не может успокоиться, она идёт на Русь коварным, обходным маневром – не будучи в силах взломать русский тезаурус, она стремится вклиниться в его коды и размыть их. Для этого создаются гибридные «коды», антикоды, коды-мутанты. Это тоже «русские» коды, но они являются минами, заложенными под наш тезаурус, и эти мины время от времени взрываются, способствуя опрокидыванию России в новые Смутные времена.

Вполне себе вечными и самовоспроизводимыми русскими антикодами могут быть названы такие как Смута-код, Раскол-код, Самозванец-код, Самосвят-код, код «божьего» бунта (к его ветвям можно отнести Разин-код, Пугачев-код, Махно-код). На бытовом уровне это такие антикоды как Самодур-код, Шалопай-код, Хулиган-код, Пофигизм-код. Пронзительно говорит Петр Калитин в своей работе «Русские коды: неслиянные и нераздельные» об антикоде халявы, завоевавший столь сильные позиции после распада СССР и о его родном сыне – антикоде «хайпа», расцветшем в сетевой антикультуре наших дней. Но все эти сорняки стали возможным благодаря главному, коренному антикоду эпохи 90-х – антикоду «Большого Хапка», который никуда не делся, а до сих пор требует на свое капище все новых и новых жертв-гешефтов у экономической и административной элиты страны, давая всевозможным «борцам с коррупцией» великолепный повод для низвержения государства в новую смуту.

Вспомним эпоху перестройки. Русские коды не просто забывались, они подвергались переворачиванию, осквернению, их теневые стороны гипертрофировались, абсолютизировались. Возьмем в качестве примера код Соборности – какую большую историю в русской жизни, в публицистике и литературе занимают всевозможная критика малых форм соборности, таких как община с ее круговой порукой, или советская коммунальная культура с ее скученностью, и впрямь создававшая желчную карикатуру на общинно-коллективные традиции. Справедливости ради советская коммуналка была не столько реализацией общинного кода, сколько кода «коммуны», привнесенного извне и чужого для русской жизни. Так же и советский колхоз не был полноценным воспроизводством кодов русской артели.

И тем не менее благодаря этим перевертышам код соборности на многие годы на бытовом уровне был перечеркнут антикодами, ставшими для него своего рода проклятием. Талантливейшие мастера издевки и насмешки Ильф и Петров дали яркий образ «вороньей слободки», в самом названии которой содержится издевательство и над слободами, и над соборностью. Эта мнимая община «ложный собор» – с поркой  нарушителя правил общежития, с невозможностью договориться, кто первый должен мыть лестницу, и в итоге с поджогом самого дома ради получения страховки – когда «в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов».

В Смутные времена происходит ослабление русских кодов и учащаются попытки их разрушения, в том числе атомизации, разобщения людей, слома той «доменной структуры социума», о которой пишет в своей работе о кодах С. Переслегин. Хитрость в том, что соборность, доменную структуру пытаются ломать, увязывая их с клановостью, коррупцией, засильем бюрократического произвола. То есть вместе с водой застарелых болезней нашего общества, расцветших именно в связи с кризисом и упадком русских кодов – хотят выплеснуть и ребенка: сами коды, которые позволяют нам оставаться собой.

Проханов пишет об этом так:

— Если вместо Мечты, вместо Царствия будет предложена народу ложная задача и на ее выполнение будут направлены коды, то произойдет катастрофа. Коды родят Пугачева, родят революцию. "Таблица" взорвется, как реактор Чернобыля, и государство погибнет.

Герой "Таблицы Агеева" присутствует при черном сатанистском действе, направленном на истребление «русских кодов»: «На адскую наковальню кидался «русский код», по нему наносился удар страшной кувалды и превращал драгоценный кристалл в пыль. Так был уничтожен «код Пушкина» в храме Вознесения. «Код русского космоса» у серебряного памятника Гагарина. «Код Херсонеса» и «код Победы». И теперь была истерзана, истоптана, разорвана, полита ядовитой бычьей спермой вся русская история, пасхальный смысл которой Петр Дмитриевич проповедовал. И это торжественное осквернение совершалось во имя него, было его казнью, было уничтожение сокровенной "Таблицы"».

Здесь перед глазами всплывает черная галерея антикодового разгула: перформансы Гельмана, Самодурова, Пусси Райот, глумливый сарказм Шнурова, стремящегося освободить русский дух через мат и хамство, рубка и осквернение православных икон, фаллосы на разводных мостах Петербурга, прибивание яичек «художника» к брусчатке Красной площали, свадьба на катафалке, стриптиз на амвоне, «шабаши» в Большом театре и во множестве других театров, высокомерные кощунства ведущих "Эха Москвы", черномагические эскапады Невзорова и прочая контринициатическая «работа» с русскими кодами.

В то же время в романе есть и развернутый, не карикатурный образ антипода главного героя, которого зовут Фаддеем. Сначала он вкрадывается в доверие, подсовывает полуоккультные имитации русских кодов, а потом сбрасывает личину и страстно предъявляет тайную стратегию врага:

«- Ты спрашиваешь, Петрусь, чем мне досаждает Россия? Россия невыносима для мира. От нее вся тьма. Мир хочет приручить Россию, как приручают диких животных. Присылает в Россию ученых, педагогов, философов. Учит ремеслам, наукам, добрым нравам. Приглашает в семью народов. И кажется, затея удалась, «Европа – наш общий дом». Братания, падают «железные занавесы». «Аполлон – Союз», академик Сахаров, конвергенция. Но всегда найдется какой-нибудь старец Филофей, вроде тебя, Петрусь, и снова «Святая Русь», «проклятый Запад», «Архипелаг Гулаг» и ракеты “Калибр”», — говорит Фаддей.

Что же нужно от России её ненавистникам, тем, кто создает и внедряет в нее антикоды? Им нужно чтобы Россия ушла из истории, уснула. И все эти антикоды призваны стать на место вечных русских кодов с их пафосом воли к жизни, преодоления бед, с их витальной силой. Антикоды так или иначе суицидальны, самоубийственны. К примеру, это антикоды отдыха, каникул, демобилизации, растворения в теплом и невраждебном окружении. А также антикоды ухода в виртуальный мир, в прошлое либо в пассивные грезы. За всеми ними как их сущностная изнанка стоит скрытое кодирование национальной эвтаназии, которую можно осуществить лишь при усыплении бдительности, злом гипнозе. В конечном счете все это означает добровольное уничтожение того самого тезауруса, который мы исследуем в нашей работе.

И вновь дадим слово Фаддею, который является весьма важным персонажам для постижения природы и происхождения русских антикодов:

 «- От России весь мир трясет. Тысячу лет трясет. Россия всему миру укоризна. Тащит всех в свое Небесное царство. А мир упирается, не хочет. А Россия его подталкивает бердышами, пищалями, дальнобойными орудиями, ракетами «Сатана». (…)

Русский народ находится в плачевном состоянии. Он почти не народ. Но русские всегда выкидывают фокусы. Как поведут себя они, если к ним в руки попадет твоя «Таблица»? Опять «Пятая империя»? «Эхо Херсонеса»? «Святое оружие»? «Религия русской победы»? Опять «Русская Мечта», когда на Святой Софии появятся православные кресты? «Таблица» не должна попасть в руки русских. Русские должны отдохнуть от своей пасхальной истории. Хватит им маяться, добредая то до Берлина, то до Парижа. Хватит русским правителям, — князьям, царям, вождям, президентам — рвать пупки и строить империи. Дадим им, черт возьми, отдохнуть!»

Многие века антисистемные силы искали и так и не смогли найти Интегральный Антикод, который бы заставил подчиниться им другие цивилизации и культуры, отказавшись от дорогих для них сакральных и родовых кодов. Поэтому Антисистема пошла по другому пути: она решила взрастить под себя специальных людей и постепенно распространить их влияние, заставив все человечество отдать своих детей на «воспитание» и «перевоспитание» Антисистеме. На выходе этого процесса наступит такой момент,– когда новое поколение людей уже примет Интегральный Антикод, который никогда не приняли бы их предки. А значит это поколения окончательно отречется от предков, традиций, их святынь. В этом и заключается стратегия Антисистемы (той самой Мировой Тьмы, если говорить на языке наивной картины мира).

Репетиции такого рода трюка в виде революций и Смут уже неоднократно сотрясали человечество. И на самом Западе мутация поколений и их отречение от предков зашли уже очень далеко.

Мистерии Пятой империи

Важнейший посыл "Таблицы Агеева" – тема «тайной власти». Если у других народов такую тайную власть осуществляли эзотерические клубы и ложи, оккультные ордена, то в России время от времени секретами цивилизационных кодов как будто по наитию овладевали наши правители и гении. Возможно, что происходило это в силу крайней необходимости – как проявление особого мистического инстинкта самосохранения. Не инстинкта спасения собственной шкуры, а инстинкта спасения самой цивилизации. Ради чего как раз шкуру-то свою зачастую и не жалели.

«Правители знали «русские коды», которыми управлялся народ, сражался, трудился, терпел, искал благодать, верил в чудо, искал бессмертие. – говорит Проханов. — Сочетая власть видимую и невидимую, русские правители создавали царство, сберегали его в час беды, возвышали и выстраивали в час цветения». «Эти коды знали русские святые. Знал Пересвет. Знал Александр Матросов. Знал народный святой Евгений Родионов. Эти коды знал Сталин. Он готовил народ к полету в небо. Народ-экипаж, готовый взлететь на небо. (…) И он взлетел к звездам, коснулся неба».

В докладе Сергея Баранова поставлен вопрос о «политической литургии» России будущего – и поставлен он совершенно правильно. Так же точно сформулирован им водораздел между церковной и светской «литургиями»[10]. Мысль его развивается так: код русской цивилизации описан в мифе и реализуется через обряд вероучения русской мечты. Реальными допустимыми религиозными обрядами могут быть только обряды православной литургии. Однако в жизни могут быть и другие  светские обряды, главное, чтобы они не превращались в языческие и не заменяли церковные. Пример – "Бессмертный полк".

Пример "Бессмертного полка" феноменален, он четко дает понять, что имеется в виду под «политической литургией», и почему религиозным ревнителям в данном вопросе не стоит проявлять излишнего беспокойства и подозрительности. Впрочем, подозрительность была бы здесь неуместна и потому, что само понятие «литургия» переводится с греческого как «общее дело». В Древней Греции литургиями назывались повинности состоятельных граждан, которые должны были по очереди обеспечивать государственные действа и праздники – иными словами, речь шла как раз о политических или гражданских «мистериях», праздниках, ритуалах, состязаниях. И это делает термин «политическая литургия» в нашем случае достаточно точным и осмысленным.

В то же время и христианская литургия как главное богослужение с Таинством Евхаристии бросает на «политическую литургию» свой свет. Речь идет о сакральности – но сакральности иного порядка, не посягающей ни на христианские, ни на иные религиозные традиции и не стремящейся их потеснить. Об этой сакральности нам приходилось уже писать в докладе «Всплывающая империя»[11].

Надо сказать, что светские сакральные ритуалы, имеющие цивилизационный, а не конфессиональный характер – очень сложная тема. Такого рода ритуалы и обряды не выдумываются «из головы», не высасываются «из пальца». Они являются своего рода чудом нашей истории и культурной памяти.

Попробуем наметить хотя бы некоторые контуры этих будущих «мистерий» Пятой империи, оговаривая при этом, что мы не претендуем на режиссуру таких мистерий, а лишь радеем о времени их приближения, вхождения в нашу жизнь.

В этих «мистериях» Россия преобразится, ее духовный тезаурус станет поистине неуязвимым для антикодов и сумеет создать то, чего сегодня нам очень не хватает – полноценный и здоровый климат гражданского самосознания, обретающего свое высшее, сакральное измерение. Невозможно переоценить значение этого измерения, особенно в том, что касается воспитания новых поколений.

Пятая империя должна искоренить враждебные нам антикодовые культы, такие как культ мамоны, культа комфортной жизни «как у них», культ гаджета, культ технических и цифровых новинок и трансгуманистических вожделений, культ гендерной и сексуальной всеядности (проповедуемый вестниками второй сексуальной, квир-революции), культ иллюзорной свободы, который все более и более разоблачается на самом Западе, откуда этот культ внедрялся в наше общество.

Мы построим свой цивилизационный культ предков и потомков в их связности, то есть культ человека русского цивилизации как высшего достояния нашей культуры, как носителя внутренней иерархии ценностей. В России должен возникнуть культ человека-наследника и человека-творца, вместо антикода потребительства и пассивного движения по течению, наведенному нынешними хозяевами мира («хозяевами денег и технологий», монополистами медиа, нетократами, фактически же – новейшими колониалистами и работорговцами).

Каждый из наших цивилизационных кодов может иметь свое воплощение в форме мистерии, свой обряд. Мистерии не будут открыты и даны раз и навсегда, они будут развиваться, меняться, обогащаться опытом разных деятелей, между различными мистериями будет нарастать система внутренних смысловых и организационных связей. Крайне важно, чтобы национальные мистерии не превращались в мероприятия бюрократического или партийного толка. Они должны оставаться народными, смыслократическими, открытыми для людей и для новых идей.

Пасха-код в его светском прочтении уже обрел свою мистерию – "Бессмертный полк", и очень символично, что эта мистерия приурочена к всенародному, любимому празднику 9 мая. Бессмертный полк – мистерия, которая символизирует воскрешение мёртвых, а также идею, что павшие живы в высшем, метафизическом смысле. Опыт "Бессмертного полка", который стал настоящим чудом в современной жизни России – необходимо изучать. Во многом на понимании внутренних закономерностей уже действующей национальной мистерии будут строиться и будущие наши мистерии, связанные с другими кодами.

Победа-код также имеет весьма богатую традициями мистерию – парад 9 мая. Это официальное государственное действо было тщательно разработано в советское время а затем скорректировано в постсоветские годы. Мистерия парада Победы, скорее всего, должна в XXI веке обрести новый облик и новые качества, которых у нее не было в веке XX. Во-первых, она должна выйти за рамки празднования лишь одной Победы 1945 года. Это должна быть мистерия наследников не одной победы, а многих побед. (Идея, сформулированная еще одним нашим коллегой – священников Василием Литвиновым.) Должна произойти трансформация парада победы в парад русских побед – хотя внутри мистерии наверняка сохранится и прицельно заточенный на парад победы 1945 года ритуал, который может достаточно точно воспроизводить советский образец.

Парад как мистерия кода Победы должен также преодолеть сугубо военные рамки и приобрести статус общенациональной интегральной режиссуры большого разветвленного действа, одновременно происходящего во многих местах, перетекающего из официальной части в народные гуляния и угощения, в том числе в застолья и «соборное общение» друзей и соседей по месту жительства, работы, учебы. Такого рода всенародная система Мистерии Победы должна стать чем-то вроде праздника солидарности граждан и всеобщего ликования в силу приобщения к нашему ключевому коду.

В центре и в начале мистерии Победы должен оставаться парад на Красной площади, в котором помимо военной части должна появиться часть, которую можно назвать сословно-корпоративной. По площади кроме воинских частей и военной техники должны пройти также представители корпораций и сословий. А сама мистерия может стать чем-то вроде ежегодной присяги народа Пятой империи как апофеозу и торжеству национальной истории. Здесь нет места какому-то оголтелому идеализму или лицемерию – эти апофеоз и торжество реальны, и они обусловлены тем, что Пятая империя станет символом преодоления не только последней Смуты 1987-2000 гг., но и осознанного внутреннего преодоления всех Смут исторической России, закрепления этого осознания в ритуале и в системе воспитания наших детей.

Вопрос о совмещении или разнесении во времени и месте таких мистерий как военный парад, парад сословий и корпораций, Бессмертный полк, народные гуляния и концерты – остается открытым. Вполне возможно, что для одного дня (9 мая) такая плотность событий окажется слишком высокой. В нашем календарном цикле мы должны найти достойные точки для мистерий многих русских кодов.

К числу мистерий и форм мистериального развития русской культуры эпохи Пятой империи также можно отнести:

— Светские «храмы» (музеи) и мемориалы, посвященные конкретным цивилизационным кодам.

— Поклонные и соборные горы и площади с артефактами монументальной пропаганды, произведениями скульптуры и архитектуры, а также регулярно проводимыми на этих пространствах праздничными и ритуальными действами.

— Несколько специальных общенациональных зон-парков с большими галереями монументов и несколькими музейными комплексами. Эти парковые зоны могут стать своего рода полигонами мистерий русских кодов, собирая в главные праздничные дни большие массы народа, проводя помимо мистериальных ритуалов, маршей также и концерты, состязания, выставочные и ярмарочные мероприятия.

— Мистериальный формат может быть придан также и целому ряду общественных событий, таких как открытие каналов и трасс, крупных промышленных и научных объектов, старт масштабных полетов и экспедиций, спуск на воду судов, проведение игр, чемпионатов, конкурсов и фестивалей.

— По мере возрождения русской космической программы часть мистерий может быть включена и в новые космические ритуалы, поднимающие в небо иконы-образы-символы, нагруженные смыслами русских кодов.

— Русская мистерия может быть представлена и в международном формате, как в случае приглашения на наши торжества иностранцев, так и в случаях отправки специальных делегаций на мероприятия дружественных нам государств.

— Русские мистерии могут находить выражение в самых разнообразных формах, в том числе таких как посадки лесов, закладка новых сооружений, форумы, съезды, симпозиумы, телемосты и видеоконференции, крестные ходы и автопробеги, исторически-реконструкторские походы и собрания, связанные с культурной памятью и значимыми для национальной картины мира символами.

Коренной смысл каждого из обрядов, музеев, мемориалов и монументов, связанных с тем или иным русским кодом – воскрешение. Вместе же все эти мистерии дадут образ России Вечной, Святой, Воскресительной, Победоносной, Преображенской… Мистерии и ритуалы постепенно обретут свое органичное место внутри календарного цикла, и это станет важнейшим инструментом национального самосознания и самонастройки культуры. В ряде случаев ритуалы русских кодов могут сочетаться и с религиозными праздниками, как, например, код соборности – с Днём Троицы, код чуда – с днём Покрова Пресвятой Богородицы.

Попыткой, пока не до конца удавшейся, создать такой ритуал преодоления Смуты стало учреждение праздника народного единства 4 ноября в день Казанской иконы Божией Матери. Впрочем, эта попытка рано или поздно может оказаться и вполне успешной. Это произойдет тогда, когда будет снято продиктованное политическими интригами противоречие между празднованием 4 и 7 ноября. Нагнетание этого противоречия внутри политических элит было признаком того, что для многих из наших политиков руководством к действию были не русские цивилизационные коды, а скорее антикоды Раскола, Гражданской войны, Мести и Злопамятства, блокирующие созревание подлинного народного единства.

Наш эксперт Т. Фадеева обратила внимание на такой важный элемент национальной картины мира как архитектурный стилевой код[12]. В частности, речь идет о таком значимом аспекте традиционной архитектуры как русские маковки и купола луковичной формы («сфера с пучиной»). Эта форма дает символический образ рая, однако не в статике, а в динамике, связанной с нерайским стартовым состоянием. Иными словами – в этой форме запечатлено отправление, отправка в сторону рая, вытягивание человеческого духа, жест его обращения к раю. Это символ полярной ориентации не просто как пребывания под знаком полюса, но и как взаимодействия с ним. Ту же форму имел и шелом русского воина. Что поразительно, он перекочевал и в советскую эпоху в виде буденовки, изготовленной, как известно, еще при царе в виду подготовки победного парада в честь победы в первой мировой войне (парада, не состоявшегося в 1918 году, когда и самого царя не стало).

Другое выражение той же идеи – более прямолинейное – шатровая архитектура. Русский шатровый стиль ближе к западноевропейской готике, являясь чем-то промежуточным между луковично-маковичным куполом и готическим шпилем. В этих стилевых формах просматривается не абстрактный, а конкретный космизм русской духовной интуиции.

Обращает на себя внимание и русское многоглавое как архитектурное отражение кода соборности. Как мне уже приходилось ранее писать, эта черта связана с халкидонским догматом Церкви и отражает одновременно мистический опыт православного праздника Пятидесятницы (Троицы), полифонии и симфонии разных народов и культур внутри Русской цивилизации[13]. Иными словами, традиционная архитектура дает чрезвычайно важные решения и подсказки для визуального воплощения в будущем русских кодов.

Особого внимания в нашем контексте заслуживали бы и другие архитектурные и декоративные моменты традиционного русского стиля (форма зубцов, крыльев и навершия колонн, изразцы, коньки на крышах, резные наличники, геометрия и планиметрия русского деревянного зодчества и многое другое).

Излишне говорить о том, что это лишь один пример – и целый кладезь премудрости русских кодов откроется нам, если мы углубимся в русскую музыку, живопись и иконопись, вышивку, другие искусства и практики.

Внутри русского духовного генокода исследователей ждут многочисленные и неожиданные открытия. Но главное – сам факт, что «периодическая таблица» кодов уже создается, осмысляется – это признак зрелости Русской цивилизации. Мы находимся в плане самосознания совсем недалеко от нового подъёма, нового большого стиля. Можно сказать, рукой подать.

Очень важно нам сейчас дотянуться до этой эпохи, не обвалившись в ещё одну Смуту, которая может оказаться самой опасной и разрушительной в нашей истории.

Примечания: 

[1] По мнению одного из наших коллег Владимира Можегова, психоанализу вряд ли удалось бы завоевать такое влияние в западной науке и психологии, тем более в мировой, если бы не целенаправленная и беззастенчивая поддержка со стороны Рокфеллеров в 30-е годы. Если бы не это обстоятельство, психоанализ прозябал бы на обочине нашей жизни и был бы сейчас лишь одной из очень многих школ экспериментальной психологии, «перевернутой страницей» в книге человеческих иллюзий и заблуждений.

[2] Эта гетианская закваска в мироощущении Проханова просматривается в таких типичных его высказываниях разных лет как: «Не мы порождали идеи, а идеи искали те уста, ту гортань, которая выкрикнет эти словеса». «Это не Путин хозяин русской истории, а русская история хозяйка всего, что происходит в России…»

[3] Флоренский Павел, свящ. Сочинения в 4-х тт. Т. 3 (2). – М., 1992. – С. 46; 448.

[4] Семенцов В.С. Бхагавадгита в традиции и современной научной критике. – М., 1985. – С. 116.

[5] Ранее мне уже приходилось писать, что подобные метонимии, проецирующие на Русь иные сакральные реалии, весьма характерны для нашего религиозного сознания: заметны они и в Древней Руси, и в фольклоре, и в поэзии, и в иконописи, и в живописи, а среди святых наиболее ярко – у преподобного Серафима Саровского.

[6] Смотрите подробно об этом в докладе Алексея Комогорцева (сюжет посвященный Мамаеву кургану) в: Изборский клуб. 2020. № 10.

[7] Это наиболее ярко представлено в цикле очерков Владимира Можегова «Народ всемирной симфонии» (Изборский клуб. 2020. № 9).

[8] О перечисленных кодах русской ментальной карты см. авторский доклад В.Аверьянова «Русская мечта. Ментальная карта» (Изборский клуб. 2017. № 6).

[9] Цель «зверобога» – отлучить призванных от Бога, от общения с Ним.

[10] Баранов С. Тайнопись цивилизации. Доклад Изборскому клубу // Изборский клуб. 2020. № 9.

[11] Доклад «Всплывающая империя» под ред. В.Аверьянова // Изборский клуб. 2015. № 2.

[12] См. ее работу в: Изборский клуб. 2020. № 10.

[13] См.: Аверьянов В. Об архетипах исторической России. //  Свободная мысль. 2011. № 6. – С. 157-164.

 

https://zavtra.ru/blogs/duhovnij_genokod_vitki_spirali

 

02.02.2021 Русская пружина сжата, но обязательно разожмётся

 

Об идеологии Донбасса и Русской цивилизации 

 

Виталий Аверьянов

В ДНР начат процесс разработки идеологии Донбасса. О целях, смыслах и трудностях этого дела, о его важности для всего Русского мира - беседа Федора Папаяни с Виталием Аверьяновым. 

 

https://zavtra.ru/blogs/vitalij_aver_yanov_v_programme_govorit_donbass_russkaya_pruzhina_szhata_no_obyazatel_no_razozhmetsya

 

26.01.2021 Впереди – глобальные ад и кровь

:

  

Футуролог Максим Калашников беседует с зампредом Изборского клуба Виталием Аверьяновым. Острейший внутренний кризис РФ наслаивается на глобальный кризис. Падение в инферно нового Средневековья.

Рой ТВ