Автор: Черемных К.А.
Политика Категория: Черемных Константин
Просмотров: 3690

14.04.2018 Партия войны

 

Илл. Бен Гаррисон

О недавних отставках в Белом доме и их связи с внешней политикой США 

 «ЗАВТРА». Конец марта ознаменовался отставкой Герберта Макмастера с поста советника президента по национальной безопасности. Его место с 9 апреля занял известный своей радикальной произраильcкой и антииранской позицией Джон Болтон. Другой заменой стало увольнение госсекретаря Рекса Тиллерсона и назначение на его место бывшего директора ЦРУ Майка Помпео. С чем связаны эти громкие отставки в аппарате Белого дома, и каким группам в Вашингтоне они сыграют на руку?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. У этого есть международный контекст, в который входят и другие актуальные события. Все эти большие перемены происходили на фоне разных сплетен в СМИ. Для внутренней аудитории эти две замены были неожиданными, потому что мейнстрим готовил аудиторию к совершенно другим отставкам. Если перечислять всех, против кого были интриги и чьи отставки ожидались, то это будут министр обороны Джеймс Мэттис, глава Департамента по делам ветеранов Дэвид Шулкин, глава Агентства по защите окружающей среды Скотт Прюитт, министр строительства Бен Карсон. И вплоть до последнего дня, когда произошла уже смена и госсекретаря, и советника по национальной безопасности, все ожидали, что слетит еще несколько голов.

Но влияние на Белый дом слухов, сплетен, пожеланий, которые высказываются медиа-мейнстримом, все больше становится преувеличенным. Зависимость от того, что «сказала княгиня Марья Алексеевна», т.е. медиа-мейнстрим, ровно нулевая. На недавнем публичном мероприятии присутствовал издатель New York Times Артур Сульцбергер, которому Трамп при всех сказал в своем выступлении: «Привет, Артур. Мы с тобой отличаемся тем, что мне отец оставил миллионы, а я сделал из них миллиарды. А тебе твой дед оставил миллиарды, а ты сделал из них миллионы». То есть, поставил его на место совсем не политическим языком.

«ЗАВТРА». А две главные замены ожидались? И почему это произошло сейчас, а не раньше?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. В течение последних шести месяцев в тех СМИ, где можно найти не вымышленные сливы, сплетни и пожелания, а реальные слухи, говорили, что есть острейшая конкуренция между Макмастером, с одной стороны, и Тиллерсоном и Мэттисом, с другой. Что было предметом спора? Стратегия в Афганистане. В течение полугода борьба велась с перевесом то в одну, то в другую сторону, и затрагивала отношения с Китаем и Индией, а если говорить конкретно, то речь шла о выборе между Индией и Пакистаном. Если это огрублять, то Макмастер представлял индийскую партию, а Тиллерсон – пакистанскую. Позиции Тиллерсона усилились на какое-то время после того, как саудовский принц, Мухаммед бин Салман, создал помимо уже существовавшего политического суннитского альянса еще и военный, этакое исламское НАТО, на роль главы которого он пригласил бывшего главу генерального штаба Пакистана. Тогда уже стало казаться, что сложилась такая ось, и начали говорить, что Макмастер проиграл. А потом наступил сдвиг, и в результате победила концепция Макмастера.

Здесь важно то, что есть факторы среднесрочные, определяемые клановой борьбой, а есть факторы краткосрочные, определяемые зачастую случайностью. Самый заметный и играющий наибольшую роль в американской политике – фактор сливов. Бывает так, что слив в ту же New York Times предусмотреть трудно или невозможно. Допустим, есть группа дипломатов, которые занимаются непубличной политикой. Вокруг есть группа осведомленных людей, которая очень невелика. И не всегда понятно, чего можно ожидать в такой обстановке, как, например, в прошлом году или в начале этого года, когда уже было ясно, что Трампа так просто не выковырять, но расследование шло, и импичмент все равно не исключался.

«ЗАВТРА». То есть, сливы в прессу – дело рук дипломатов?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, но все зависит от принадлежности этих дипломатов. Например, редакция New York Times – это самый что ни на есть медиа-истеблишмент, близкий к Совету по международным отношениям (мощной частной организации, определяющей многие аспекты внешней политики США). New York Times некоторые даже называют рупором этого Совета. Так вот, New York Times 3 декабря опубликовала статью о том, что Мухаммед бин Салман с подачи Трампа предал палестинцев и весь исламский мир. За спиной у исламского мира бин Салман договорился с палестинским руководством, убедил его в том, что столицей Израиля будет Иерусалим, а несчастным палестинцам оставят одну только деревню, которая называется Абу-Дис (предместье Восточного Иерусалима). А было это за три дня до запланированного выступления Трампа, приуроченного к Хануке, где Иерусалим признавался столицей Израиля. В результате этой сплетни даже было непонятно, выступит он или нет. Он выступил.

Дальнейшая, вполне ожидаемая, реакция во многом определила судьбу американских чиновников и Тиллерсона в первую очередь, потому что вопрос встал о том, с кем Турция – с Трампом или нет. А Турция оказалась инициатором саммита организации исламского сотрудничества, где исламский (не только суннитский) мир единодушно поддержал предоставление палестинцам всего Восточного Иерусалима, а не только какой-то деревни. После этого была заторможена вся ближневосточная политика Трампа – вице-президент США Майк Пенс собирался в середине декабря в поездку по странам Ближнего Востока, но поехал только в конце января, при этом не посетив Саудовскую Аравию.

Дальше Саудовская Аравия, которая оказалась подставленной этой сплетней New York Times, погрузилась в затишье, которое продлилось до тех пор, пока бин Салман вместе с другими лидерами арабских государств не приехал в Вашингтон уже в марте. Тиллерсон получил упрек в том, что он если и не потерял Турцию, то не получил ее обратно. Именно ему была поручена дипломатия с Анкарой по поводу Сирии. Он исполнял ее со всей старательностью, очень аккуратно. Добился этого он лично или нет, но Турция дала много денег на восстановление Ирака, после чего были закрытые переговоры в узком кругу в Анкаре. Потом казалось, что Турция выполняет то, чего хотят американцы, а потом оказалось, что ничего подобного, и начался новый конфликт вокруг Африна и новый этап операции «Оливковая ветвь». Сохранился формат «Турция-Иран», что стало результатом того, что никакой революции в Иране не произошло. В этом виноват уже Макмастер, ведь Иран входил в сферу его ответственности.

Есть такой бывший чиновник Себастьян Горка. Он принадлежал к команде Стивена Бэннона,  был его заместителем в ближайшем окружении президента. Вместе с Бэнноном он был вынужден уйти из Белого дома, но держится особняком. Он сказал, что разговоры о том, что перестановки в Белом доме происходят из-за интриг, неверны – Трамп смотрит на результат. А дальше было прямо сказано по поводу Макмастера, что, несмотря на свою военную и дипломатическую славу, ему не удалось выстроить стратегию в Афганистане.

«ЗАВТРА». А что происходило в Афганистане?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. В начале года, после того, как борьба индийского и пакистанского лагерей стала неактуальной из-за иерусалимского кризиса, и множества других деталей, вроде слухов о планах Китая по строительству военной базы в порту Гвадар в Пакистане, прямо следовало, что если у США есть выбор между Индией и Пакистаном – между двумя важными портами, пакистанским Гвадаром и иранским Чабахаром, развиваемым Индией – то все упирается в то, что Чабахар находится на иранской территории. Если не удается снести иранский режим, значит ли это, что всё потеряно? Не значит. Как известно, на форуме в Давосе Трамп встретился с индийским премьером, господином Моди, к которому накануне приезжал израильский премьер Нетаньяху. В присутствии Нетаньяху была запущена межконтинентальная баллистическая ракета, чей запуск был жестом одновременно и в адрес Пакистана, и в адрес Китая. Следующий запуск произошел в присутствии в Дели другого человека – сына президента Трампа, Дональда Трампа-младшего, за которым все охотится спецпрокурор Мюллер, ведущий дело о связях Трампа с Россией. А незадолго до этого Моди принимал у себя иранского президента Хасана Рухани. В ходе встречи они договорились о том, что Иран сдает этот порт Индии на полтора года, а дорога, соединяющая этот порт с Афганистаном, уже контролируется Индией. В обмен на это Индия открывает с Ираном торговлю вопреки санкциям. Но все это было фоновыми событиями по сравнению с большим и важным событием – переговорами с  талибами.

«ЗАВТРА». Талибан ведет переговоры с США?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Более того, официальный Талибан 14 февраля опубликовал очень тёплое письмо в адрес американского народа, выразив полную готовность вести диалог. Если посмотреть на внутриамериканский фон, можно увидеть, что талибы приняли такое решение, когда увидели, что Трамп контролирует и свою партию, и своих военных, и свой бюджет со значительными военными расходами. Они поняли, что он хозяин. Дальше было два мероприятия, положительно повлиявшие на это восприятие – Кабульская конференция 23 февраля и старт строительства трубопровода ТАПИ, где сам трубопровод был, фактически, темой второстепенной, а в основном речь шла о строительстве оптоволоконной линии и линий электропередач. Но, как сказал тогда президент Афганистана Гани, все эти коммуникации пойдут параллельно этому трубопроводу, через Кандагар в Чабахар.

Мир с талибами можно сравнивать с палестинским миром. В соответствии с традицией каждый американский президент хочет за время своего срока поставить некую галочку, и она была поставлена. Галочка мира с талибами была чрезвычайно важной. Трамп не мог в одиночку добиться этой галочки. Если мы посмотрим в историю, мы вспомним, что такое «Большая игра», участниками которой были Британия и Россия. Британское наследие в афганских элитах — это очень серьезный фактор, необходимый элемент в переговорах. И переговоры, которые начались на территории Пакистана, проводились с Саидом Хамидом Гилани, который является внуком шейха и руководителя ордена Кадирия.  Его дедушку просто воспитывали в Англии, так что весь этот род – результат английской геополитической спецоперации, что можно сравнить с восстановлением иерархии исмаилитов той же самой Британией, это типичная британская стратегия.

Этот фактор играл роль и по той причине, что внутри окружения президента Афганистана люди с британским образованием получили ведущие позиции, включая того человека, что часто приезжает к нам, Ханифа Атмара. Был вопрос о контроле над Балхом и о том, кто будет губернатором этой провинции. С этого спотыкания начался очередной талибский раскол – формирование движения, заявившего о верности погибшему от ракет американских беспилотников в 2016 эмиру Ахтару Мансуру – в результате этот субъект переговоров оказался не единой структурой, как уже происходило раньше. Именно это Себастьян Горка и озвучил.

«ЗАВТРА». Связав это с тем, что Трамп смотрит на результат?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, как и с тем, что Макмастер не смог справиться. Он не предал и не подставил Трампа, но нельзя сказать, что он вообще не интриговал. Он интриговал против Тиллерсона и Мэттиса в начале, потом против Келли, главы аппарата Белого дома. Но, несмотря на это, если бы ему удалось «сорвать куш» в сделке с талибами, ему бы это простили. Но из-за раскола в рядах талибов куша он не сорвал.

Здесь нужно сказать еще об одном аспекте геополитической конкуренции, который больше касается Европы, но при этом охватывает и Ближний Восток с его самыми проблемными узлами, и Азию, и Африку, причем не только Магриб, но и Центральную Африку. Речь идет о конкуренции между Вашингтоном и Парижем в лице нового президента и людей, приведших его к власти. После победы Макрона, бывшей вопросом случая, американо-европейские отношения становятся не такими, какими они были раньше. К этому добавляется германский кризис – Меркель неспособна держать Европу, она уступает эту роль Франции. Не будь Brexit, исход был бы иным. Здесь я тоже упрощаю, ведь вопрос не только в выходе из ЕС, но и в том, кто страну возглавляет – Мэй или более сильная фигура. Сразу после референдума британский истеблишмент счел, что более сильной фигуры нет, и просчитался. Это к вопросу о том, почему так себя ведет госпожа Мэй, и зачем ей понадобился такой сценарий, который (странно, что это не прозвучало в российских СМИ) очень сильно напоминает поджог Рейхстага. Следует вспомнить значение этого поджога – это была не только внутриполитическая акция, хотя, конечно, был и момент для внутреннего потребления, требовавший объединения элиты и демонизации коммунистов, поскольку тогда Рейхстаг был распущен, близились новые выборы, и необходимо было, чтобы на этих выборах НСДАП получила не 32%, как до этого, а абсолютное большинство.

«ЗАВТРА». То есть тут та же ситуация, имеющая целью консолидацию?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, у мадам Мэй была точно такая же ситуация. У нее даже есть свой Рём, это Джейкоб Риз-Могг, очень пассионарная, энергетически заряженная и популярная фигура, бросившая ей вызов. Без теории заговора, без чрезвычайной ситуации, связанной с опасностью для нации, было невозможно обойтись. Факторов было два: первый, самый заметный, это переговоры по Брекситу, второй, менее очевидный, это тот же Афганистан. Макмастер не справился, это один вопрос, британцы не справились – другой. Британцы тоже несут ответственность за раскол среди талибов. Мадам Мэй, в меньшей степени Джонсон и в большей степени новый министр обороны, некомпетентный в вопросах обороны, чувствуют себя виноватыми. Внешнеполитический аспект ситуации состоит в том, что обозначение антироссийской позиции для Лондона — это еще и обозначение своей конкуренции с Макроном, который, как известно, собирается к нам, до этого был в Иране и ездил в Индию буквально за день до увольнения Тиллерсона. В ходе визита в Иран и Индию он играл на неверии в климатическую теорию в интересах международного альянса, вкладывающего огромные деньги в солнечную энергетику. Этот хитрый расчет является только поводом, поскольку соглашения там заключались не только на эту тему, но еще и о самолетах. Вообще, в данном аспекте авиакосмический рынок играет очень важную роль, имея значение даже в последних кадровых назначениях в США.

В этих кадровых назначениях фактор объединения элит хоть и играл роль, но роль эта была куда более второстепенной, ведь элиты и так контролируются. Первостепенную роль играл фактор предстоящих промежуточных выборов. Сыграли два обстоятельства в пользу того, почему на место Макмастера был назначен именно Джон Болтон, а не кто-либо другой. Во-первых, кто другой? Первоначально претендентом на место Макмастера назывался вице-президент Ford Стивен Биегун – член Российско-американской торговой палаты, президент Американо-российского фонда экономического продвижения, член правления Московской школы политических исследований. Его продвигала та же Кондолиза Райс, что продвигала Тиллерсона, и шансы у него были. Но это человек бизнеса, а нужна была фигура политическая, убедительная для широкого большинства республиканской партии, но не без геополитически лоббистского фона. Обычно при разговоре о Болтоне уделяется внимание тому, что Болтон – это антииранская и произраильская фигура, но это не всё. Можно обратить внимание, что 23 марта произошла эта смена, а уже 26 числа два очень влиятельных сенатора – Джон Корнин и член влиятельного евангелистского лобби The Fellowshp Джеймс Инхоф – написали письмо о том, что уже давно пора открыть рынок истребителей Lockheed F-35 для Тайваня. И это не случайно, потому что Болтон – еще и тайваньский лоббист.

 

http://zavtra.ru/blogs/bolton