Автор: Администратор
ROOT Категория: Изборский клуб
Просмотров: 2750

2018-2019. Заседания, доклады, круглые столы

30.06.2019 Украина и будущее России

Доклад Изборскому клубу группы экспертов под руководством Александра Нагорного.

10.04.2019 На изломе поколений: Человеческий «капитал» или человеческий «балласт»?

Доклад Изборскому клубу под редакцией Виталия Аверьянова.

28.03.2019 Системный кризис отечественного образования

Аналитический экспертный доклад группы экспертов под руководством Виктора Слободчикова

28.02.2019 2018: движение вверх… или нет?

Доклад группы экспертов под руководством Александра Нагорного. (Заметки по итогам ушедшего года для мира и для России)

27.02.2019 Главные тенденции

Круглый стол с участием Е. Лариной, М. Делягина, Л. Ивашова, В. Овчинского, К. Бабкина, Ю. Тавровского, С. Заворотного, А. Домрина, В. Винникова, А. Нагорного

16.01.2019 Мифология русской мечты

«круглый стол» с участием Д. Егорченкова, А. Проханова, О. Розанова, А. Нагорного ,В. Аверьянова, В. Коровина, М. Кильдяшова

30.12.2018 Священная история — здесь и сейчас

Доклад Изборскому клубу под редакцией Виталия Аверьянова.

 

 


30.06.2019 Украина и будущее России

 

Доклад Изборскому клубу группы экспертов под руководством Александра Нагорного.

С момента основания Изборского клуба в сентябре 2012 года одним из главных направлений нашей деятельности было исследование феномена русской цивилизации во всех его проявлениях с целью определения оптимальных путей её дальнейшего развития. Уже тогда было ясно, что одним из главных системных «аттракторов» для русской цивилизации является проблема Украины — причём даже не столько в плане актуально-политическом, сколько в плане цивилизационном. На котором эту проблему условно можно сформулировать так: является ли возможным нелетальное редактирование самого «генома» русской цивилизации вообще и в украинском случае в частности?

Точный ответ на этот вопрос является, по сути, ключевым для будущего русской цивилизации, русского народа и российской государственности в целом, а история постсоветской Украины во всех её аспектах: социально-экономическом, политическом, идеологическом, культурном, демографическом и так далее, — выступает в качестве гигантского натурного эксперимента, который происходит в реальном времени и реальном пространстве.

За прошедшие почти семь лет участниками и привлечёнными экспертами Изборского клуба было опубликовано более тысячи статей, монографий и других материалов, с разных сторон исследующих проблемы Украины и феномен «украинства». Часть из них представлена в этом выпуске журнала «Изборский клуб» Данный доклад является попыткой в сжатом виде обобщить результаты проделанной работы и сформулировать ряд выводов и рекомендаций по украинской проблеме.

Пять с лишним лет, прошедших с момента государственного переворота на Украине, когда власть в Киеве при прямой поддержке ряда государств «коллективного Запада» и значительной части властных структур самой «незалежной» захватили открыто антирусские и антироссийские, неонацистские политические силы, которые выступали под знамёнами «евромайдана», привели крупнейшее, после Российской Федерации, постсоветское государство в кровавый тупик, выхода из которого пока не просматривается.

Даже поражение на президентских выборах 2019 года Петра Порошенко и победа Владимира Зеленского, судя по всему, не изменили и не изменят взятого местными «элитами» курса на фактическое уничтожение собственной страны. В этой ситуации чрезвычайно остро стоят вопросы о том, как будут развиваться дальнейшие события на территории «незалежной», какие из вероятных вариантов являются допустимыми и приоритетными для России и какой должна быть оптимальная позиция нашей страны по отношению к Украине. Для ответа на эти вопросы нужно рассмотреть предыдущую «траекторию движения» данной системы: не мнимую, а действительную, что в нынешних условиях «информационного коллапса» уже само по себе является достаточно сложной и трудоёмкой задачей. Тем не менее, последовательно отделяя зёрна истины от плевел лжи и «ситуативной правды», мы можем обнаружить весьма интересные закономерности, из которых вытекают не менее интересные следствия. Прежде всего, это касается эволюции самой современной украинской государственности и связанного с ней феномена «украинства», который обычно трактуется как «украинский национализм».

ГЕНЕЗИС «НЕЗАЛЕЖНОСТИ»: ЛОЖЬ В ОБОГАЩЕНИЕ

Для начала необходимо установить тот факт, что политическая независимость совокупности территорий, занимаемых ныне международно признанным государством под названием «Украина», стала следствием уничтожения и распада Советского Союза в 1991 году. Нынешняя Украина является правопреемницей бывшей УССР, Украинской Советской Социалистической Республики, провозглашённой большевиками 25 декабря 1917 года на 1-м Всеукраинском съезде Советов в Харькове как Украинская Народная Республика Советов, которая впоследствии, с 1919 по 1936 год именовалась Украинской Социалистической Советской Республикой (УССР), а затем, в 1936-1991 годах, — Украинской Советской Социалистической Республикой. УССР была одним из четырёх государств-соучредителей Союза Советских Социалистических Республик (СССР) в 1922 году, после чего её границы в составе СССР неоднократно изменялись. 24 августа 1991 года, после провала ГКЧП в Москве, внеочередная сессия Верховного Совета УССР провозгласила Акт независимости Украины, основанный на Декларации о государственном суверенитете Украины, которая была принята Верховным Советом Украинской ССР XII созыва 16 июля 1990 года. Оба этих документа противоречили действующему на момент их принятия законодательству СССР, но избранный президентом СССР 15 марта 1990 года М.С. Горбачёв не предпринимал никаких действий по данному поводу, как и по поводу Декларации о государственном суверенитете РСФСР, принятой 1-м Съездом народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 года.

В Акте независимости Украины говорилось: «Верховный Совет Украинской Советской Социалистической Республики торжественно ПРОВОЗГЛАШАЕТ НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ и создание самостоятельного украинского государства — УКРАИНЫ».

Правовая коллизия, связанная с провозглашением независимости Украины, была разрешена «явочным порядком», по итогам Всеукраинского референдума о независимости 1 декабря 1991 года и Беловежских соглашений 8 декабря 1991 года, согласно которым «Союз ССР, как субъект международного права и геополитическая реальность» прекращал своё существование и провозглашалось образование Содружества Независимых Государств (СНГ).

До принятия Конституционного договора Акт независимости Украины, подтверждённый официальными итогами референдума и Беловежскими соглашениями, оставался единственной правовой основой существования украинского государства.

Что и как тогда пропагандировали сторонники «незалежности»?

Вот известная листовка Народного руха Украины (в варианте на русском языке, обратите внимание на сделанные нами выделения языковых особенностей данного документа, свидетельствующие о том, что их составители не знали русского языка на уровне родного, то есть эти документы, скорее всего, были написаны иностранцами. — Авт.):

«Граждане Украины!

Снова нам навязывают мысль, что без Союза Украина пропадёт. Прочитайте приведённые ниже данные и сделайте выводы; ежегодно Украина производит в килограммах на душу населения — данные за 1988 год:

пшеницы — 1000, употребляет — 140;

мяса — 86, употребляет — 68;

сахара — 118, употребляет — 49,7.

Куда девается остальное?

Предлагаем статистику производства важнейших видов промышленности и сельскохозяйственной продукции (в килограммах на душу населения) в сравнении со странами Западной Европы в 1989 г. [приводятся цифры]

Приведённые данные безусловно подтверждают то, что по уровню производства Украина есть далеко не последнейТо почему же такая пропасть между жизненным уровнем этих западных стран и Украиной?

Разве это не признаки колониального состояния Украины?

В Украине сверх 1000 вредных химических предприятий, лишь 7 процентов продукции которых Украина использует для своих собственных потребностей.

60 процентов чернозёмов Украины испорчены, детская смертность на Украине самая высокая в Европе.

Неужели нам мало Чернобыля? Разве мы допустили бы это, если были бы хозяевами в собственном доме?

Украинцы, россияне, евреи, поляки — все, для кого Украина стала Родиной, неужели мы не сможем отстоять себя?

На референдуме 1 декабря голосуйте

«Да»

Акту провозглашения независимости Украины!»

Второй документ из того же времени — листовка, подписанная «Президиум Верховного Совета Украины» (опять же, обратите внимание на выделения. — Авт.).

«Уважаемые соотечественники!

1 декабря каждому из нас предстоит решать, в какой Украине мы желаем жить. Если мы поддержим акт провозглашения независимости Украины, мы покажем себя народом, достойным строить собственное государство.

Сегодня не поддержать независимость означает лишь одно — поддержать зависимость. Но тогда возникает вопрос: зависимость от кого? Где та страна, от которой мы горячо желаем быть зависимыми и, таким образом, работать на неё? Насколько известно, ни одна из стран-соседей и ни одна из стран мира не претендует на то, чтобы объявить Украину зависимой от себя. Это было бы нелепостью.

Итак, независимость. Альтернативы — нет.

Только независимая Украина сможет как равноправный партнёр вступать в любое межгосударственное сообщество с соседями, в первую очередь с наиболее близкой нам Россией. Украина развивает и углубляет связи с Россией, с другими республиками бывшего СССР[1], устанавливает межгосударственные отношения со странами мира. Экономическая целесообразность, интересы собственного народа, а не какие-то другие критерии должны диктовать нам, с кем и как сотрудничать. Когда же мы говорим об интересах собственного народа, то имеем в виду не только украинцев, но и русских, имеющих в парламенте Украины свыше ста народных депутатов, и представителей всех других национальностей Украины.

Граждане Украины, независимо от национальности и вероисповедания, — дети Украины. Мы, трудолюбивые украинцы, русские, евреи, белорусы, молдаване, болгары, татары, поляки, венгры, греки, представители других наций[2], способны сделать наше государство процветающим.

Верховный Совет и кабинет министров, ратуя за независимость Украины, стремятся к тому, чтобы народ был хозяином в собственном доме, чтобы никто не втянул Украину в межнациональные распри, которые сплошь и рядом возникают на территории бывшего СССР, чтобы не допустить какого-либо воздействия на Украину организаций наподобие «Памяти» или любых других, направленных против какой-либо нации.

Мы виноваты в том, что политика центра развалила государство, втянула страну в огромные долги, что колоссальные средства израсходованы союзными структурами без пользы для народа, что из-за этой политики стали возможны проявления межнациональной розни. Но мы обязаны уберечь от всего этого народ Украины, сделать республику настоящей доброй матерью для всех её граждан. Декларация прав национальностей, принятая Верховным Советом Украины, единогласно открывает широкие возможности для развития языков и культур всех наций в Украине. Не важно, на каком языке говорит гражданин Украины, важно, чтобы он говорил о независимой Украине, о её законных правах. Успешно прошедшие всеукраинский межнациональный конгресс и межрелигиозный форум дают все основания утверждать: в Украине и впредь не будет места для межнациональных конфликтов.

Украина гарантирует особое уважение освободителям от фашизма, ветеранам, матерям. Украина гарантирует пенсии всем гражданам независимо от того, в каком регионе бывшего СССР они трудились или несли ратную службу.

Независимость Украины означает, что никто нам отныне не будет диктовать, где строить АЭС или что-либо подобное, от чего так пострадали наш народ и земля.

Независимость Украины означает, что наша промышленность будет работать на потребности людей, а не обслуживать сверхдержаву.

Независимость Украины, учитывая, что республика производит 5 процентов мировой продукции, а её население составляет всего 0,8 процента жителей Земли, означает повышение благосостояния каждого гражданина.

Украина переживает нелёгкое время. Ибо на протяжении многих лет бывший центр выделял Украине не более 13 процентов капиталовложений, забирая из неё вдвое больше в виде разной продукции. Нашей электроэнергией, нашим сырьем, изделиями торговали за границей, а Украина ничего от этого не имеет. Поэтому у нас изношены основные производственные фонды, не развито производство товаров народного потребления, запушена социальная сфера. Покончить с подобной практикой, исправить положение может только независимая Украина. И это в интересах всех граждан, всех наций в Украине.

Украина на первых местах в бывшем СССР по производству на душу населения зерна, сахара, мяса, растительного масла, молока, чугуна, стали, проката, труб, станков и т.д. Следовательно, при разумном хозяйствовании и у нас будет хлеб, и к хлебу и соседям будет что предложить.

Нам также есть за что покупать то, чего не производим или чего нет уже в наших недрах. При этом мы только в независимой Украине получим реальную возможность уменьшить техногенную нагрузку на природу, которая ныне в 6–7 раз превышает среднюю в бывшем СССР, что наиболее ярко указывает на безответственную эксплуатацию Украины ведомствами бывшего центра.

Уважаемые соотечественники!

Скажем «да» независимой Украине, демократическому государству, в котором на первом месте будут права человека независимо от его национальности и вероисповедания.

Скажем «да» независимой Украине, колоссальные богатства которой отныне будут работать на каждого из нас.

Скажем «да» независимой Украине, чтобы не засыпать и просыпаться с мыслью о возможном новом Чернобыле.

Все, кто желает благоденствия себе, своим детям и внукам, скажем «да» независимой Украине, которая не об изоляции мечтает, а о равноправии.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ НЕЗАВИСИМАЯ УКРАИНА — ДОБРЫЙ ОБЩИЙ ДОМ ДЛЯ ВСЕХ СВОИХ ГРАЖДАН!

Президиум Верховного Совета Украины».

Как можно видеть, основной темой при провозглашении независимости была тема социально-экономическая: то есть в 1990-1991 годах речь шла о том, чтобы, используя богатейший социально-экономический потенциал Советской Украины, «перестать кормить Центр» и в течение буквально нескольких лет стать «новой Францией». При этом «счастье вследствие независимости» рекламировалось для всех граждан Украины независимо от их национальности, языка и вероисповедания. Ни о какой «бандеровщине» речи ещё не шло вообще! Более того, власти обещали «не допустить какого-либо воздействия на Украину организаций наподобие «Памяти» или любых других, направленных против какой-либо нации». Россия (ельцинская) выступала не в роли врага, а в роли «сестры по несчастью», которая вместе с Украиной и другими союзными республиками наконец-то «вырвалась из-под союзного ярма» и коммунистической советской власти.

Всё это была ложь, причём далеко — не «ложь во спасение».

Такая же, как ложь о «тысячелетней традиции государственного строительства на Украине», обращённая к временам князей Владимира Великого и Ярослава Мудрого.

Если обратиться к таким государственным документам, как национальная валюта, то на Украине она появилась только в 1996 году (до этого около пяти лет из-за галопирующей инфляции в наличном денежном обращении использовались «купонно-карбованцы», то есть «купонно-рубли», на которых, кроме номинала, были изображены Киево-Печерская лавра, части памятника легендарным основателям Киева братьям Кию, Щеку, Хориву и сестре их Лыбеди, а также памятников Владимиру Великому и, на купюре достоинством в полмиллиона «купонно-карбованцев», — памятника Тарасу Шевченко. Затем в оборот были введены (кстати — почти одновременно с деноминацией российского рубля) отпечатанные в Канаде ещё в 1992 году гривневые купюры, которые были призваны запечатлеть особый исторический путь Украины «в лицах». На этих банкнотах достоинством, соответственно, в 1, 2, 5, 10, 20, 50 и 100 «гривень» данный исторический ряд выглядел следующим образом: князь киевский Владимир Великий (960-1015) — князь киевский Ярослав Мудрый (978-1054) — гетман Запорожской Сечи Богдан Хмельницкий (1595-1657) — гетман Войска Запорожского Иван Мазепа (1639-1709) — писатель Иван Франко (1856-1916) — председатель Украинской Центральной рады Михаил Грушевский (1866-1934) — поэт Тарас Шевченко (1814-1861). Чуть позже, в 2001 году, в обращение поступила 200-гривневая банкнота с изображением поэтессы Леси Украинки (1871-1913), а в 2006 году — 500-гривневая, с изображением философа Григория Сковороды (1722-1794). Как можно видеть, нынешних «национальных героев» типа Симона Петлюры, Степана Бандеры, Романа Шухевича тогдашние украинские власти ещё не числили в «отцах-основателях», достойных красоваться на платёжных средствах своей страны. Впрочем, на это не решилась даже нынешняя «евромайданная» хунта, которая переименовывает улицы и ставит памятники «героям ОУН—УПА»*, пособникам Третьего рейха. Да и разменная монета «незалежной» до сих пор именуется точно так же, как в России: «копийкой», то есть «копейкой», — в честь святого покровителя Москвы Георгия Победоносца. Но это, так сказать, «штрихи к портрету».

Да ничего другого и ожидать было нельзя. Очень показателен в этой связи список президентов Украины — с указанием на их партийную принадлежность и социальный статус на момент обретения «незалежности».

Первый президент Украины Кравчук Леонид Макарович (1991-1994), 1934 г.р. — член КПСС с 1958 года, второй секретарь ЦК КПУ, председатель Верховного Совета УССР.

Второй президент Украины, Кучма Леонид Данилович (1994-2005), 1938 г.р. — член КПСС с 1960 года, член ЦК КПУ, генеральный директор производственного объединения «Южный машиностроительный завод».

Третий президент Украины, Ющенко Виктор Андреевич (2005-2010), 1954 г.р. — член КПСС с 1977 года, заместитель председателя правления Украинского республиканского банка Агропромбанка СССР.

Четвёртый президент Украины, Янукович Виктор Фёдорович (2010-2014), 1950 г.р. — член КПСС с 1980 года, генеральный директор Донецкого областного территориального объединения автомобильного транспорта «Донецкавтотранс».

Пятый президент Украины, Порошенко Пётр Алексеевич (2014-2019), 1965 г.р. — член ВЛКСМ в 1979-1990 гг., аспирант и ассистент кафедры международных экономических отношений Киевского университета имени Т.Г. Шевченко.

И, наконец, шестой президент Украины, Зеленский Владимир Александрович (с 20 мая 2019 года), 1978 г.р. — по состоянию на 1991 год являлся несовершеннолетним, поэтому ни в КПСС, ни в ВЛКСМ не состоял, но точно был пионером — «юным ленинцем».

Как можно видеть, «калибр» украинских президентов, сменявших друг друга за годы «незалежности», применительно к их статусу в советские времена становился всё меньше и меньше, но все они, за исключением Владимира Зеленского, получили полностью советское образование и воспитание, были успешными коммунистами и комсомольцами, так что к числу «идейных» националистов относить их никак нельзя. Скорее, типичные «активисты-приспособленцы», привыкшие делать карьеру и «колебаться вместе с линией партии», то есть нацеленные на власть и деньги «любой ценой», но — под надёжной «крышей». И если в советские времена такой «крышей» выступал партбилет «партии Ленина» и связи в Москве, то в годы «незалежности» — всё более оголтелый украинский национализм и связи на Западе, прежде всего — в Вашингтоне.

Весьма показательно в этой связи признание Леонида Кучмы, который в советское время руководил крупнейшим ракетно-космическим концерном «Южмаш», где производилась знаменитая межконтинентальная баллистическая ракета Р-36М, получившая у американцев прозвище «Сатана». Автор весьма объёмного труда, название которого «Украина — не Россия» стало одним из лозунгов «постсоветской» «незалежной» власти, в неофициальной обстановке объяснил всё гораздо проще: «Ну кем бы я мог стать в Советском Союзе? Ну заместителем министра общего машиностроения. Ну, может быть, даже министром. Но премьером или президентом? Никогда!»

При этом чем хуже становилась социально-экономическая ситуация на Украине, чем больше деградировала социальная система «незалежной» и её технологическая инфраструктура, тем активнее и радикальнее становилась националистическая риторика киевских властей, тем сильнее проявлялась её антироссийская направленность и тем больше «бандеризовалось» украинское общество по направлению с запада на восток — опять же не просто при полной поддержке, но, более того, — под влиянием целенаправленных усилий США и их союзников по «продвижению демократии на Украине»: как по государственным, так и по «неправительственным» каналам. Результатом такого многолетнего «продвижения демократии» по-американски (по словам замгоссекретаря США Виктории Нуланд, на эти цели в 1990-2013 гг. было потрачено более 5 млрд долл. только из средств американского бюджета, не считая частных пожертвований сопоставимого размера) стало установление в стране открытой диктатуры неонацистского типа, выстроенной по рецептам идеологов ОУН—УПА*, но с использованием «цифровых» технологий XXI века.

РЕШАЮЩИЙ ПЕРЕЛОМ «ЕВРОМАЙДАНА»

После уничтожения и раздела Советского Союза, на которое «подписались» республиканские/национальные элиты в ходе горбачёвской «перестройки» (операция прикрытия, хорошо описанная в знаменитой кинокомедии Леонида Гайдая с бессмертным: «Всё украдено до нас!»), Украине тем не менее досталось вполне приличное наследство: мощная индустриальная база, высокоразвитое сельское хозяйство, прекрасная инфраструктура, транзитная «труба» нефти и газа, ведущая в Европу, более 52 миллионов хорошо образованного и здорового населения. Проблема была только в том, что всё это не могло работать без гарантированных рынков сбыта, а таковые схлопнулись вместе с СССР и не появились за рубежом. Кроме того, украинские «элиты» были «заточены» не на созидание, а на распределение — вот они и бросились делить советское наследство с ещё большим ажиотажем, чем это происходило в России, но с гораздо меньшим ожесточением, поскольку сытая и зажиточная в рамках Союза Украина, ставшая к тому же главной «серой зоной» для торговли всего «постсоветского пространства», долгое время позволяла своим гражданам «жить по-человечески», не включая «рыночный форсаж» на полную мощность. Образно говоря, «незалежных лягушек» варили на медленном огне, и они долгое время не ощущали опасности, с растущим превосходством наблюдая за полным крахом в России, где реальное производство к 1999 году по сравнению с 1990-м снизилось на целых 40%, то есть в полтора раза за 9 лет, а по «номиналу» — с 517 до 196 млрд долл., т.е. чуть ли не втрое! На Украине, в отличие от России, не было ни «чёрного октября» 1993 года, ни «чеченских войн», ни дефолта 1998-го, что лишь укрепляло её жителей всех национальностей и возрастов в верности своего выбора «незалежности» от 1991 года.

Тем более что экономический рост в период 2000-2004 годов на Украине был весьма ощутимым, составив за эти пять лет 49,2%. Практически на те же годы (1999-2004) пришлось расширение Евросоюза и НАТО, что в немалой степени повлияло на позиции украинских «элит» и на настроения украинского общества.

Понятно, что появление в 1991 году отдельного от России украинского государства требовало ещё и какого-то идеологического обоснования. Именно возможность получить больше власти на «своей» территории, в «своей» стране привлекла к идее «незалежности» подавляющее большинство республиканской «номенклатуры» советского периода. А «рыночные реформы» 90-х годов позволили конвертировать эту власть в собственность: напрямую или через аффилированные лица и структуры, особенно — офшорные, специально приспособленные для этих целей. Как справедливо заметил в данной связи Михаил Делягин, «перемещение критически значимых активов в США и страны Европы объективно вынуждает их владельцев, какие бы высокие посты те ни занимали, обслуживать интересы стран, в которые выведены эти активы. Судьба же ещё недавно собственной страны оказывается делом третьестепенным, заботящим их примерно так же, как бурового мастера советской эпохи заботила судьба тундры, в которой он зарабатывал себе на относительно комфортабельную старость в теёлых краях. А для особо совестливых в развитых странах действует простой и понятный закон, по которому происхождение любых активов иностранного (как и своего) публичного лица в любой момент может быть подвергнуто пристрастной проверке». То есть обвинено в коррупции, как это случилось, например, в США с некогда «всемогущим» премьер-министром Украины Павлом Лазаренко, «крёстным отцом» многих нынешних украинских политиков.

При этом процесс концентрации власти и собственности в руках номенклатуры, ставшей «элитой» бывшей УССР, сопровождался массированной пропагандой «украинства», которая пользовалась не только государственной, но и весьма широкой международной поддержкой.

Тем более что в условиях «однополярного мира» Pax Americana подобная поддержка во многом зависела от позиции «вашингтонского обкома», а та опиралась на весьма влиятельное «католическое лобби», которое к тому же имело различные «этнические» филиалы, в том числе — польский и униатский, которые выдвигали «национальный фактор» в качестве решающего для холодной войны против Советского Союза, а его «ключевым компонентом» называли фактор украинский.

Этот подход был зафиксирован в, пожалуй, самой популярной работе поляка Збигнева Бжезинского, советника 39-го президента США Джимми Картера по национальной безопасности, «Великая шахматная доска», которая увидела свет в 1996 году, когда «однополярный мир» казался не просто геополитической реальностью, а единственной геополитической реальностью на неопределённое время вперёд. «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестаёт быть евразийской империей. Без Украины Россия всё ещё может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и, скорее всего, была бы втянута в изнуряющие конфликты с поднимающей голову Средней Азией, которая, произойди такое, была бы обижена в связи с утратой недавней независимости и получила бы поддержку со стороны дружественных ей исламских государств Юга. Китай, похоже, также воспротивился бы любого рода реставрации российского доминирования над Средней Азией, учитывая его возрастающий интерес к недавно получившим независимость государствам этого региона. Однако если Москва вернёт себе контроль над Украиной с её 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Чёрному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии. Потеря Украиной независимости имела бы незамедлительные последствия для Центральной Европы, трансформировав Польшу в геополитический центр на восточных рубежах объединённой Европы», — писал Бжезинский. Эта концепция, несмотря на все её передержки и недоговорки, с момента своего появления стала не просто аксиомой для внешней политики США, но постоянным «руководством к действию».

Когда осенью 2004 года украинская «демократическая оппозиция» под оранжевыми флагами вышла на свой первый «майдан», её лозунги были такими: смести коррумпированную власть Кучмы и обеспечить всем гражданам Украины (это надо специально отметить — всё ещё независимо от их национальности, языка и вероисповедания!) политические права и свободы. К тому времени внутренний раскол «незалежной» на Запад и Юго-Восток уже вполне проявился, хотя ещё не стал антагонистическим, но тема «украинизации» Украины звучала уже более чем отчётливо. И речь шла уже не о том, чтобы, как в 1991 году, занять якобы по праву принадлежащее Украине место среди развитых стран мира, а о том, чтобы напрячься и догнать далеко ушедший вперёд за эти годы Запад, но общественное сознание Украины в основном всё ещё — по инерции? — рассчитывало на собственные силы. И киевские власти пытались вести диалог с Москвой с позиции силы, что вылилось в череду «газовых войн». Эта «оранжевая революция» проводилась под непосредственным кураторством США. По итогам антиконституционного «переголосования» второго тура президентских выборов, ставшего результатом сговора части украинских «элит» с представителями властей США, главой «незалежной» стал Виктор Ющенко, с 1998 года женатый на кадровой сотруднице Госдепартамента и ЦРУ США Екатерине-Кэтрин Чумаченко.

Понятно, что заявленные цели «оранжевой революции» не имели ничего общего с реальными интересами ни «коллективного Запада» во главе с США, ни украинских «элит», а потому не были достигнуты и привели к тому, что «маятник качнулся в другую сторону» — на выборах 2009 года представитель «донецкой группы» Виктор Янукович победил представителя «днепропетровской группы» Юлию Тимошенко и со второй попытки всё-таки стал президентом Украины. Но, взяв этот вес, удержать его всё-таки не смог, поскольку, как все его предшественники и преемники на этом посту, был сконцентрирован на личных и групповых интересах, на переделе собственности, а не на развитии украинской экономики. Поэтому он с такой охотой включился в процесс «евроассоциации» Украины с ЕС на условиях последнего. И в этой попытке усидеть сразу на двух стульях очень быстро «погорел».

Учитывая, что существование «незалежной» Украины в её современном формате принципиально было возможно только при одновременной «подпитке» со стороны и Запада, и России, «евромайданный» выбор местных «элит» является, по сути, именно таким, растянутым во времени актом политического самоубийства вследствие перекрытия одного из каналов такой подпитки, а именно — российского. Кстати, та же «команда Януковича» ещё понимала это, пытаясь убедить Кремль в том, что «соглашение с Евросоюзом мы подпишем, а выполнять ничего не будем» — при одновременной демонстративной массированной антироссийской пропаганде: и на государственном, и на «неправительственном» уровнях, — в пользу «европейского выбора». Настоящий шедевр такой пропаганды — серия комиксов «Что выгоднее Украине?», сделанных в 2013 году украинскими художниками Мариной Туровской, Константином Казанчевым, Игорем Бежуком и Алексеем Кустовским по заказу Института мировой политики**. Легко сопоставить эти картинки с реалиями «евромайдана», сожжённого Дома профсоюзов в Одессе, последствиями бомбардировок и обстрелов населённых пунктов восставшего Донбасса, включая Донецк и Луганск. Точно так же, углубляясь чуть дальше в прошлое, можно сопоставить эти реалии и эти рекламные картинки с обещаниями сторонников «незалежности» Украины в 1991 году (см. выше): «доброго общего дома для всех граждан Украины», «равноправия представителей всех наций», «отсутствия межнациональных и межконфессиональных конфликтов» и так далее.

На «евромайдане» не было уже ни одной «помаранчовой стрички» («оранжевой ленты») образца 2004 года. Там после недолгой интеллигентской «затравки» воцарились необандеровцы с идеей: «Пусть нас возьмут в Европу, потому что мы против России и готовы с ней воевать!» — а также с призывами расправляться с «москалями» (потом вошли в обиход термины «сепары», «ватники» и «колорады»), а говорить — только на «мове». В итоге дело дошло до большой крови с фактическим распадом единого украинского государства (Крым воссоединился с Россией, а народные республики Донбасса, провозгласив свою независимость на референдумах, отказались признать диктатуру необандеровцев, которые захватили власть в Киеве в результате государственного переворота).

Что дальше? Дальше — полное «расчеловечивание», деградация и распад украинского общества, его частичное вымирание и частичная «киборгизация» с превращением большей части оставшегося населения в управляемых наёмников, почти бесплатную рабочую силу, включая сексуальную эксплуатацию, «подопытных кроликов» и поставщиков биологического материала и органов для трансплантаций… А начиналось всё, подчеркнём ещё раз, с «невинного» вроде бы желания «приватизировать» кусок общесоюзной собственности побольше в рамках одной отдельно взятой союзной республики… Но описанная ещё в Библии история Исаака и Исава давно указывает на то, чем заканчивается продажа права первородства за чечевичную похлёбку. Теперь монстр попробовал вкус другого «красного» блюда — крови и не сможет остановиться, пока не будет уничтожен.

ГЕНЕАЛОГИЯ МОНСТРА

Ещё раз подчеркнём, что монструозный феномен «украинства» в его современном воплощении не имеет ни реальной исторической традиции, ни государственной преемственности, ни собственной цивилизационной субъектности. Он — не тот, за кого себя выдаёт, рисуя себе фальшивую биографию и генеалогию. Что выражается, в частности, весьма популярными среди тех, кто считает себя сегодня «свидомыми украинцами», лозунгами «Украïна понад усе!» («Украина превыше всего!»), «Украïна — це Європа!» («Украина — это Европа!») и «Украïна — не Росiя!» (в переводе не нуждается).

Как раз отсутствие реальной исторической и государственной традиции позволяет современным идеологам «украинства» резвиться вне пространства исторической науки, вовсю изобретая «древних укров — предков человека и копателей Чёрного моря», а также прочие панацеи от комплекса исторической неполноценности. Подобная «альтернативная история» в любом государстве мира неминуемо занимает маргинальные ниши общества — хотя бы из-за длительной необходимости согласования своих интересов с интересами других государств. В украинском же случае ни о чём подобном речи не идёт — необходима утилитарная «боевая» идеология, «заточенная» против России, и, соответственно, созданная под эту идеологию версия «национальной истории», которая строится на системном отрицании общепринятых остальным миром фактов. Следует отметить, что внутренняя и «экспортная» версии «украинской истории» разительно отличаются между собой, как две стороны одного иудина сребреника: если вторая, которую представляют всем западным «партнёрам», начинается не раньше времён польского владычества над частью земель нынешней Украины, что подчёркивает «европейский» политический вектор «незалежной», то вторая уводит своих адептов в «необозримую глубь веков», а порой — даже за пределы планеты Земля.

И то и другое — ложь. Нынешняя «необандеровская» Украина — химера, созданная из интересов постсоветской номенклатуры (куда можно включить и олигархические структуры) с претерпевшим достаточно серьёзные метаморфозы «украинством» — долгоиграющим проектом, прежде всего, Католической церкви, которая в разные эпохи сдавала его в аренду разным геополитическим противникам России: Австро-Венгрии и Германской империи после 1848 года и до окончания Первой мировой войны, гитлеровской Германии в период 1933-1945 годов, Соединённым Штатам после Второй мировой войны.

Не случайно в 1919 году в интервью газете Daily Mail начальник немецкого штаба Восточного фронта генерал Макс Гофман признавался: «В действительности Украина — это дело моих рук, а вовсе не плод сознательной воли русского народа. Я создал Украину для того, чтобы иметь возможность заключить мир хотя бы с частью России».

До этого решающую роль в формировании феномена «украинства» как такового сыграла империя Габсбургов, совместно с Ватиканом активно и мощно работавшая в этом направлении с 40-х годов XIX века.

А после Второй мировой войны контроль за украинскими националистами был передан в руки американских спецслужб, на правах победителя забравших у своих коллег из Третьего рейха ценную агентурную систему, способную и желающую бороться против главного противника США — Советского Союза. Не оставались в стороне и британские союзники, принявшие на территории Канады десятки тысяч военных преступников из ОУН—УПА*, где те не просто «растворились» в украинской диаспоре, но и очень быстро, при поддержке местных властей, полностью её «бандеризовали». Те же самые процессы происходили и внутри украинской диаспоры США. Не случайно в тексте закона США «О неделе порабощённых народов» (Public Law 86-90 Captive Nations Week Resolution), принятого Конгрессом и подписанного президентом Дуайтом Эйзенхауэром 17 июля 1959 года, содержатся формулировки, которые повторяют соответствующие документы Третьего рейха. Официальным автором этого документа называется влиятельный американский учёный украино-польского происхождения, многолетний глава «Украинского конгрессового комитета» Лев Добрянски, но его формулировки почти полностью, если исключить небольшие актуальные корректировки, совпали с формулировками ведомства Геббельса (обратите внимание не только на «Казакию» и «Идель-Урал», но, прежде всего, — на «ранжировку» стран и место в ней Польши с Украиной): «Империалистическая политика коммунистической России привела путём прямой и косвенной агрессии к порабощению и лишению национальной независимости Польши, Венгрии, Литвы, Украины, Чехословакии, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Румынии, Восточной Германии, Болгарии, континентального Китая, Армении, Азербайджана, Грузии, Северной Кореи, Албании, Идель-Урала, Тибета, Казакии, Туркестана, Северного Вьетнама и других».

Таким образом, «элиты» «нового и важного пространства», как охарактеризовал якобы «тысячелетнюю» Украину признанный «гуру» американской геополитики Збигнев Бжезинский, не просто выбрали для строительства своей государственности националистическую идеологию, но выбрали эту идеологию как раз в американизированном «бандеровском» варианте, напрямую импортировав её, вместе с «готовыми» носителями, из США и Канады. А местные кадры к этой идеологии постепенно подстраивались.

Поэтому можно сказать, что не только последние пять лет, но и почти все годы «незалежности» — во всяком случае, со времён «оранжевого майдана» 2004-2005 гг. — современная Украина выступала в роли своего рода полигона для обкатки «матрицы» «электронного фашизма» в условиях крупной индустриально развитой страны. Поэтому не стоит удивляться тому, что многие страны современного мира стремительно «украинизируются» — это не случайная «дурная болезнь», подхваченная ими «где-то на улице», а целенаправленное внедрение опыта испытанных на Украине (которую «не жалко») методик по всему «развитому» миру.

Справедливости ради надо сказать, что за годы существования УССР для развития украинского языка и украинской культуры было сделано на несколько порядков больше, чем только предполагали сделать самые ярые украинские националисты. Во всех школах 52-миллионной республики по единым программам изучались украинский язык и украинская литература, ежегодно на стандартизованном украинском языке выходили десятки тысяч наименований книг, как оригинальных, так и переводных, тысячи газет и сотни журналов, велись телевизионные и радиопередачи, ставились спектакли, создавались и выступали ансамбли музыки и танца и так далее. Всё это финансировалось из дотируемого союзным Центром государственного бюджета УССР, распространялось по всей территории Советского Союза. К украинским националистам в период 1954-1972 годов и после прихода к власти Горбачёва было достаточно терпимое и щадящее отношение: мол, поскольку украинский народ никогда не жил так хорошо, то они, националисты, могут «перековаться» и поддержать советскую власть.

В данной связи очень важно зафиксировать тот факт, что не имеют никакого смысла весьма популярные ныне сопоставления территории «незалежной» в границах 1991 года с границами Гетманщины 1654 года и указаниями, при какой именно власти эти земли были «подарены» Украине, вроде этих:

Они, при всей своей наглядности, бессмысленны и даже провокационны хотя бы потому, что никто эти территории нынешней (выделено нами. — Авт.) Украине не дарил, просто в силу отсутствия таковой в те периоды времени. Даже то, что обозначено на этой карте как «Украина 1654», называлось вовсе не Украиной, а землями Войска Запорожского и Гетманщиной, к чему мы ещё вернёмся ниже. Эти земли присоединялись к Московскому царству, к Российской империи, к Советскому Союзу, меняли свой внутренний административный статус, а нынешняя Украина появилась на свет только в результате Беловежских соглашений 1991 года, то есть вся без исключения её территория «подарена» Украине — видимо, по договоренности с США, тогдашней сначала союзной, в лице М.С. Горбачёва, а затем и российской властью в лице Б.Н. Ельцина, который согласился признать текущие административные границы между союзными республиками внутри СССР границами межгосударственными.

То же самое касается общесоюзных затрат на развитие промышленного и сельскохозяйственного производства: всех ДнепроГЭСов, тракторных заводов, «Южмаша», атомных электростанций, нефте- и газопроводов и так далее, — всё это делалось не для Украины, а для всего СССР, включая сферы его влияния по всему миру в целом и в Восточной Европе в частности.

Ещё раз: до уничтожения СССР ни о каком отдельном и независимом «украинском государстве» речи не шло, хотя с 1945 года УССР являлась одним из двух несуверенных государств — членов ООН, поэтому с 1944 года, как и Белорусская ССР, имела своё министерство иностранных дел. Эта независимость была оформлена только по итогам референдума 1 декабря и подтверждена Беловежскими соглашениями 8 декабря 1991 года, по которым был денонсирован Договор об образовании СССР от 29 декабря 1922 года.

То есть и с международно-правовой точки зрения современное государство Украина является правопродолжательницей УССР, так что любые претензии киевских властей на «историческое наследие Владимира Великого и Богдана Хмельницкого» носят исключительно конъюнктурный политический характер, призванный оправдать не только нынешнюю международную роль, но и само существование «незалежной Украины». Точно так же, как многие наши современники заказывают себе через различные структуры типа «Ордена Копыт Святого Царственного Единорога» «фамильные древа» с генеалогией разной степени благородства, награждают себя всяческими титулами, орденами, премиями и почётными званиями… То же самое украинские «элиты» пытаются проделать на общенациональном уровне. Да и на международном тоже — хотя бы в части «героической защиты Европы от орд финно-монгольских варваров»…

РУССКИЕ И УКРАИНЦЫ: ВРАГИ, БРАТЬЯ ИЛИ ОДИН НАРОД?

В марте 2014 года, на пике «евромайданной» эйфории 23-летняя тогда поэтесса Анастасия Дмитрук из города Нежин Черниговской области Украины написала — на русском языке — очень сильные и искренние стихи под названием «Никогда мы не будем братьями», адресованные русскому народу, в которых выражена квинтэссенция «евромайданной» идеологии и всей так называемой «революции достоинства». Точно таким же, как получившая аналогичную известность актриса Ольга Значкова, вышедшая на «евромайдан» со знаменитым плакатом, тоже написанным на «почти русском» языке: «Я девочка! Я не хочу в ТС (Таможенный союз. — Авт.)! Я хочу кружевные трусiкi i ЕС!». Вот этим, с изображением вожделенных «трусiков» внизу:

Анастасия и Ольга — две стороны одной медали. Они — ровесницы, обе родились в 1991 году, когда был уничтожен Советский Союз, и на свет появилась «незалежная» Украина. Обе девушки, можно сказать, являются образцовым продуктом украинского постсоветского «нацибилдинга», который характерен для всех бывших союзных республик, не исключая и Россию (помните «демократов» и «новых русских» 90-х годов прошлого века, с наслаждением публично унижавших и уничтожавших «совков»?). Украина здесь — не какое-то исключение из правил, а самый что ни на есть эталонный образец. И точно так же, как в «новые русские» записывались представители самых разных этнокультурных общностей (и собственно русские среди них не преобладали, но и не были каким-то национальным меньшинством), формировалась общность новых, «евромайданных» украинцев, которых объединяла не кровь, не культура, не язык, не почва, а общая система ценностей и система поведения (этос). Которые родом своим напрямую исходят из фашистских концепций 20—30-х годов прошлого века. Только если немецкие нацисты претендовали на то, чтобы править всем миром, украинские неонацисты претендуют на то, чтобы править всей Украиной и — если получится — хотя бы частью России. А лучше — всей Россией. Особенно — если разрешат и помогут американские и европейские «друзья». Для них они хотят быть «европейцами», а для русских — господами и недосягаемым идеалом.

Поэтому стремление к «кружевным трусикам и ЕС» на плакате Ольги Значковой и в стихах Анастасии Дмитрук предстаёт своей оборотной стороной: ненавистью и презрением к якобы «рабскому» русскому народу, не ведающему тех высоких ценностей воли и демократии, которые изначально и естественно присущи украинцам.

Градус русофобии в современном украинском националистическом сообществе доведён уже до максимально возможного предела: от футболок с надписью: «Дякую, Боже, що я не москаль!» до поскакушек на «евромайдане» под речёвку «Хто не скаче, той москаль!» и жизнеутверждающего «Лучше быть мёртвым, чем русским!».

О кровавой вакханалии, устроенной на территории Украины ультранационалистами-«необандеровцами» при полной поддержке и соучастии со стороны новой государственной власти и её внешних кураторов, в данном контексте даже говорить не стоит — слишком долгим и бессмысленным окажется такой разговор.

В этой связи вопрос, вынесенный в название этого раздела нашего доклада, обретает особый и ключевой смысл. Как известно, в ходе Великой Отечественной войны советское руководство подчёркивало, что она идёт не против немецкого народа, а против немецкого нацизма, а её целью является не месть немцам и не уничтожение немецкого народа, а уничтожение античеловеческого нацистского режима.

Неонацистский режим в Киеве неоднократно заявлял, что Россия выступает по отношению к современной Украине «государством-агрессором», аннексировав Крым и оккупировав часть Донбасса, и что Украина ведёт против России оборонительную войну. Эти же тезисы бесконечно повторяют западные «друзья» этого неонацистского режима, называющие себя «друзьями Украины», якобы идущей к свободе и демократии путём всё более плотного взаимодействия с Евросоюзом и НАТО.

Отношение же России к безусловно враждебному квазигосударственному образованию, возникшему на месте УССР, бывшей неотъемлемой частью «Большой России» в форме Советского Союза, отличается очевидной противоречивостью.

Государственный переворот в Киеве в феврале 2014 года («революция достоинства», победа «евромайдана»), осуществлённый агентурой и наёмниками «коллективного Запада» по методике «цветных революций», был крупнейшим стратегическим поражением для России и одновременно — крупнейшей со времён уничтожения Советского Союза геополитической победой США и их союзников, поскольку он привёл к созданию антироссийского плацдарма в непосредственной близости от важнейших центров Европейской части РФ, включая Москву, что не компенсируется ни воссоединением Крыма, ни провозглашением народных республик Донбасса с их выходом из состава Украины. Как заявил совсем недавно в интервью британской Financial Times один из крупнейших украинских олигархов и «жидобандеровец» Игорь Коломойский, которого называют главным «кукловодом» Владимира Зеленского, аргументируя необходимость дефолта Украины по внешним долгам: «Это ваша игра, ваша геополитика. Вам нет дела до Украины. Вы хотите навредить России, а Украина — просто предлог». И это действительно так. Но российские власти не использовали даже сотой доли объективно имевшихся у них возможностей для того, чтобы воспрепятствовать или хотя бы попытаться воспрепятствовать подобному развитию событий.

При этом они проявили высокую степень активности и готовности как при обеспечении проведения референдума в Крыму, так и при вмешательстве в сирийский конфликт (с 30 сентября 2015 года), устойчивость к внешним санкциям, одновременно проводя масштабную модернизацию своих стратегических вооружений (от успешного пуска крылатых ракет «Калибр» с акватории Каспийского моря 7 октября 2015 года до разработок новейших образцов гиперзвукового, лазерного, ракетно-ядерного и других типов оружия, не имеющих аналогов в мире). РФ продолжала поставки жизненно важных для украинской экономики товаров и услуг, включая энергоносители; занимала «оборонительную» позицию во всех провокациях, исходящих с территории Украины (от катастрофы малайзийского «Боинга» рейса МН-17 и блокады Крыма до недавнего военно-морского инцидента в Керченском проливе); участвовала в работе «нормандского формата» и «минской группы» по украинским проблемам, поддерживая на Донбассе состояние «ни мира, ни войны».

Активизировала строительство обходящих Украину газопроводов на европейском направлении («Северный поток-2» и «Турецкий поток»), параллельно наращивая объём текущих поставок «голубого золота» по украинской «трубе».

Вопреки заверениям авторов приведённых выше листовок 1991 года, с экономической точки зрения Украина самостоятельно, без интеграции с Россией существовать не в состоянии. Вернее, существовать-то в состоянии — но внутри совсем иного социально-экономического «формата», чем советский и даже «доевромайданный». Или — при условии гигантских, исчисляемых сотнями миллиардов долларов инвестиций в её систему производства/потребления, никаких оснований для которых нет, тем более — в условиях неизбежного системного кризиса современной цивилизации. И не по злому умыслу Москвы, а потому, что в рамках СССР на протяжении почти шестидесяти лет система производства/потребления строилась на основе общих целей и планов, единых стандартов, а также глубокой кооперации, не сильно обращавшей внимание на «декоративные» границы союзных республик: экономикой ведали отраслевые министерства, выполнявшие «решения партии и правительства», принятые на уровне всей страны. С целостным управлением национальной экономикой как системой украинские республиканские «элиты» не просто не справлялись, а были принципиально незнакомы с задачами подобного уровня.

И главной доступной им задачей был контроль за финансовыми потоками: а) экспорта (включая транзитный); б) бюджета и в) импорта.

Как отмечает советник президента России по проблемам евразийской интеграции, академик РАН Сергей Глазьев, даже сегодня, несмотря на почти тридцать лет «раздельного существования» РФ и Украины, а также на пять лет прямой «евромайданной» разрухи и разрыва большинства прямых экономических связей между нашими странами, сохраняется мощный интеграционный потенциал в таких отраслях, как:

  • железнодорожный транспорт;
  • энергетическое машиностроение;
  • ракетно-космическая промышленность;
  • судостроение,
  • авиастроение;
  • атомная промышленность;
  • оборонная промышленность;
  • машиностроение в интересах нефтегазового комплекса;
  • сельскохозяйственное машиностроение и др.

Однако на деле «становым хребтом» российско-украинского экономического сотрудничества все прошедшие годы являлись вовсе не эти технологичные отрасли с высокой добавленной стоимостью и не какие-то совместные планы развития, а пресловутая «труба», по которой российские (а также иного «постсоветского» происхождения) энергоносители доставлялись потребителям в Европу.

Именно эта «труба» долгие годы была главным фактором украинской экономики и политики, так что каждая смена правящего в Киеве «элитного» клана неизбежно сопровождалась установлением контроля новых властей над «трубой».

«Цена вопроса» здесь по нынешней конъюнктуре на уровне 60-65 долл. За баррель «чёрного золота» марки Brent определяется в рамках 8-10 млрд долл. Ежегодно. В данной связи весьма показательным выглядит расхождение официальных статистических показателей двусторонней торговли по разные стороны границы. Так, согласно российским данным, её объём в 2012 году составил 45,2 млрд долл. В то же время доклад, подготовленный посольством Украины в РФ только за январь-сентябрь 2012 года, давал цифру в 38,5 млрд долл., а по итогам года в целом украинские статистики назвали сумму в 51,7 млрд долл.

Чем объяснить подобное расхождение — можно лишь догадываться. Не исключено, что «сверхвысокая» для Украины цена российского «голубого золота» в 460 долл. за тысячу кубометров, установленная в рамках подписанного Юлией Тимошенко в 2009 году газового договора с Россией, вполне может объясняться тем, что именно такая схема была избрана для расчётов по «серой» части транзита углеводородов.

Ситуация принципиально не изменилась и в последующие годы, разве что, с победой «евромайдана», к этим суммам добавился импорт угля из Донбасса по схеме «Роттердам+» и реверсные поставки «европейского» газа, то есть система начала пожирать уже самое себя, всё глубже залезая во внешние долги под флагом «противостояния российской агрессии».

Ключевую роль в подобном развитии ситуации сыграл демпинг США и их союзников на мировом и на европейском рынке энергоносителей, что, наряду с давним стремлением «вашингтонского обкома» взять под свой контроль энергетический путь из России в Европу, пролегавший через Украину, привело к нарастанию противоречий между Москвой и Киевом. Глобальный кризис есть глобальный кризис. А «постсоветские» правящие «элиты» — не настолько креативная и реактивная система, чтобы спокойно и своевременно «переварить» все его вызовы и последствия, не говоря уже о том, чтобы их предвидеть или тем более формировать самим. Тем не менее обходящие территорию «незалежной» газопроводы («Северный поток-2» и «Турецкий поток») должны быть завершены строительством к 2020 году, что лишит Киев не только транзитных доходов на уровне 3 млрд долл. ежегодно, но и возможности «перекрыть трубу», ведущую из России в Европу. А без этого американцам не стоило и огород городить, вместе с «евромайданом», «Правым сектором»*, Викторией Нуланд, её «печеньками», обсценной лексикой в адрес Евросоюза и т.д.

С этой точки зрения тот факт, что именно «команда Януковича» в 2013-2014 гг. попыталась совершить поворот фордевинд «к Европе передом, а к России задом», не должен вызывать никакого удивления. Как и тот факт, что при этом манёвре ей не удалось удержать руль государственного управления в своих руках. Рассуждения о том, что «евроассоциация» Украины была объективно необходима для преодоления технологического отставания украинской экономики от экономики европейской, получения дешёвых кредитов, иностранных инвестиций в производство и снижения цен на внутреннем рынке, — более чем лукавы. Поскольку ни в одной из стран, подписавших договор об ассоциированном членстве с Евросоюзом, не происходило ни одного, ни второго, ни третьего, ни четвёртого. А было налицо где более медленное, где более быстрое «переваривание» национальных экономик крупным транснациональным капиталом. С высочайшей безработицей, ростом совокупного долга и снижением среднего уровня реальных доходов населения. Именно это и произошло после государственного переворота в результате «революции достоинства», как называет эти события нынешняя «евромайданная» киевская власть уже во второй её — Зеленского, а не Порошенко — итерации.

Ещё одним важным экономическим следствием «евроассоциации» стала необходимость перехода Украины на стандарты ЕС во всех сферах своей жизни, включая технологические стандарты. Одно это потребует немалых расходов и от государства, и от населения, одновременно перекрывая возможности «инвестиций в будущее», а также кооперации с Россией и странами ЕврАзЭС, которые на евростандарты переходить не намерены. Понятно, что такие затраты многие отрасли украинской экономики просто «не потянут», что приведёт к их коллапсу. А это, в свою очередь, станет ещё одним «центробежным» фактором, действующим на распад страны.

Нет смысла в данном докладе приводить конкретные цифры по динамике украинской экономики за 2014-2018 годы — они достаточно полно представлены в других материалах «Изборского клуба», посвящённых данной проблеме. Стоит указать лишь на тот факт, что одним из важнейших следствий победы «евромайдана» стала остановка «бюджетного насоса», который перекачивал средства, заработанные юго-востоком Украины в пользу Киева и «западенцев», — то, что обещала сделать, но так и не сделала «команда Януковича» в 2010-2014 годах. Остановка эта была, как известно, далеко не мгновенной и далеко не полной — многие предприятия, расположенные на территориях народных республик Донбасса, продолжали и даже до сих пор продолжают платить налоги «в Киев», но в целом этот поток продолжает уменьшаться, что в западных регионах современной Украины, привыкших получать щедрые дотации от «центральной власти», вызывает растущее недовольство.

Нельзя не отметить наличия ещё одной системной проблемы: полного провала двух важнейших социально-экономических функций государства — функций образования и здравоохранения, которые в нынешних условиях подвергнуты жесточайшему прессингу: как идеологическому, так и финансовому. Образовательные программы средней и высшей школы Украины на украинском языке категорически неконкурентоспособны практически по всем гуманитарным, естественно-научным и технологическим, выражаясь современным сленгом, «компетенциям», лишь кое-где приподнимаясь выше «уровня плинтуса». Можно сказать, что массовое доступное образование на территории «незалежной» уже сегодня заканчивается на уровне начальной школы, ненамного превосходя критерии, предложенные для «славянских недочеловеков» на захваченных территориях СССР в «плане Ост»: «Образование опасно. Достаточно, если они будут уметь считать до ста…» Украинцам же пока разрешается, помимо счёта, свободно осваивать также чтение и письмо на украинском языке (причём правила здесь постоянно меняются), простейшие арифметические действия и иностранные языки. То же самое касается и здравоохранения: «Славяне должны работать на нас, а в случае, если они нам больше не нужны, пусть умирают. Прививки и охрана здоровья для них излишни. Славянская плодовитость нежелательна…» Это — почти квинтэссенция работы пресловутой Ульяны Супрун, гражданки США, на посту министра здравоохранения Украины. О каком подъёме экономики можно говорить при недостаточно здоровом и функционально неграмотном подрастающем поколении, большинство представителей которого способны только на простейшую физическую работу и выкрикивание официальных «речёвок», созданных по образу и подобию незабвенного «Слава КПСС!»? При «убитых» системах связи, транспорта и энергетики, когда реакторы построенных ещё в советские времена АЭС постоянно используются в нештатных режимах работы для «манёвра мощностями», чтобы заткнуть дыры в трафике электроэнергии? При постоянных взрывах на военных складах и других «техногенных» катастрофах? При отсутствии инвестиций и при растущей, словно снежный ком, внешней и внутренней задолженности? При бегущих из страны «куда глаза глядят» миллионах человек трудоспособного возраста, что ещё больше усугубляет негативные тенденции украинской экономики, приближая состояние страны к исходному «Дикому полю»?

Разумеется, наблюдать за тем, как погибает от алкоголизма, наркомании или психического расстройства некогда близкий, родной и любимый тобой человек, — невелика радость. Особенно когда всё это вдобавок направлено против тебя и происходит с подачи неких третьих лиц, ненавидящих тебя и желающих лишить тебя при помощи этого человека собственности, свободы, да и самой жизни. А ведь именно в таком положении находится современная Россия по отношению к «евромайданной» Украине, продолжая поставлять новому «больному человеку Европы» многие необходимые ему для простого физического выживания ресурсы и не пытаясь вытряхнуть некогда занятые «под честное слово» деньги.

Да и вообще, со времён библейских Каина и Авеля братоубийство — вовсе не какая-то диковина. Опять же, вся история, в том числе отечественная: от княжеских междоусобиц Древней Руси до гражданской войны в России 1918-1922 годов, —свидетельство того, что и внутри одного народа могут возникать катастрофические конфликты. Поэтому на все составные части вопроса «Кто такие украинцы для русских: враги, братья или один народ?» — сам собой напрашивается парадоксальный и простой ответ: «Да, и враги, и братья, и один народ». Это вполне соответствует исторической традиции, но камня на камне не оставляет от претензий «украинства» на особую свою тысячелетнюю историю и на особую свою тысячелетнюю вражду с «москалями».

ЯЗЫК, ИСТОРИЯ, КУЛЬТУРА

Здесь необходимо и как нельзя более уместно указать на такие ключевые для любой этнокультурной общности маркеры, как язык, историю и культуру.

Ничего специфически «украинского» в языке, которым, согласно всем имеющимся свидетельствам и документам, пользовались все деятели «украинской» истории и культуры, включая Григория Саввича Сковороду, то есть до конца XVIII века, нам найти при всём желании не удастся. Это типичные формы русского языка, соответствующего времени, со всеми их историческими и некоторыми диалектными: иногда менее, иногда более выраженными, — особенностями. Правда, те же Богдан Хмельницкий и Иван Мазепа, помимо русского, свободно владели и польским языком — точно так же, как знали турецкий и даже латынь, но языком, который можно было бы назвать «украинским», они явно не пользовались — видимо, в силу отсутствия такового в своём речевом обиходе.

То же самое можно сказать про всех выдающихся деятелей культуры XVII — начала XVIII века: православные выходцы из русских земель, до 1654 года (да и позже) подвластных Речи Посполитой, сыграли выдающуюся роль в становлении общерусской культуры. Симеон Полоцкий (Самуил Гаврилович Петровский-Ситнянович), святой Дмитрий Ростовский (Данила Саввич Туптало), Феофан Прокопович и прочие весьма многочисленные деятели Киевской митрополии, до 1688 года пребывавшей под омофором Константинопольского патриархата, сыграли немалую роль в церковной «справе» патриарха Никона, в последующем Расколе и в петровских реформах.

Точно так же «русский первопечатник» Иван Фёдоров закончил свои дни в 1583 году в столице Русского воеводства Речи Посполитой городе Львове, где издавал книги «русской грамоты», в том же году скончался и печально известный князь Андрей Курбский, бежавший в 1564 году от Ивана Грозного «в Литву»… Даже в широко известных «Пактах и конституции прав и вольностей Войска Запорожского», составленных в 1710 году сподвижником и преемником гетмана Мазепы Филиппом Орликом на латинском и русском («руська мова») языках, не только нет никаких следов «украинского языка», но и сам термин «Украина» используется автором наряду с термином «Малороссия», обозначая только определённую территорию, но не отдельную этническую общность.

То есть никакого существенного этнокультурного различия между населением русских земель, находившихся под властью Речи Посполитой, и населением русских земель, находившихся под властью Москвы, не было ни до Богдана Хмельницкого, ни в его время, ни даже много позже. И этот момент чрезвычайно важен как для понимания самого феномена «украинства», так и для адекватного взаимодействия с этим феноменом.

Но здесь необходимо понять, почему те же самые православные реестровые и запорожские казаки из Речи Посполитой, которые даже в Смутное время вместе с польско-литовскими шляхтичами-католиками вовсю грабили «московитские» земли и не видели в этом ничего зазорного и необычного для себя, буквально через 30-40 лет под руководством Богдана Хмельницкого развернулись на 180 градусов в сторону Москвы, и в чём было отличие этой «казацко-крестьянской войны» от множества предыдущих восстаний, среди которых можно выделить выступления Наливайко (1594-1597), Жмайло (1625), Федоровича (1630), Сулимы (1635), Павлюка (1637), Остряницы и Гуни (1638), а также многих других, масштабом поменьше.

Все эти восстания приходятся на период от заключения Люблинской унии между королевством Польша и Великим княжеством Литовским, с образованием Речи Посполитой в 1569 году до окончания Тридцатилетней войны и Вестфальского мира 1648 года. Особняком здесь стоит заключение Брестской унии 1596 года с формированием «греко-католической» («униатской») церкви под властью папы римского.

Именно в этот период Католическая церковь и короли католической Польши начали проводить активную полонизацию и католизацию подвластных им русских земель с населением, исповедующим православную веру — в полном соответствии с принципом Аугсбургского мира 1555 года «Чья власть, того и вера» (Сujus regio, eius religio). Прежде всего, дискриминация по признаку веры коснулась дворянства Речи Посполитой, которое постепенно стало низводиться до статуса «второсортного», а затем — по нисходящим ступеням социальной лестницы — и на всё население этих земель. Одним из главных инструментов дискриминации и подавления выступали представители еврейской общины, которым феодалы-католики сплошь и рядом отдавали «на откуп» свои владения в «русских» землях. Этот двойной и тройной гнёт чуждых по языку и по вере властителей с каждым годом становился всё тягостнее и невыносимее — тем более что сама Речь Посполитая оказалась едва ли не на самых задворках эпохи Великих географических открытий, что оказывало разрушительное влияние на её социально-экономическое развитие. Поэтому здесь место внешних колоний занимали колонии внутренние, то есть земли с православным русскоговорящим населением, чей статус «быдла» мало чем отличался в лучшую сторону от статуса негров-рабов. Попытка Речи Посполитой прорваться на Восток, сокрушив Московское царство, была очень близка к успеху, но тем не менее в конечном счёте провалилась — и немалую роль в этом сыграли интересы Англии, через свою Московскую компанию с 1560-х годов до конца XVII века державшей в своих руках торговый путь по Волге.

После изгнания польско-литовских войск из Москвы и воцарения династии Романовых деградация и крах «загнанной в угол» Речи Посполитой не заставили себя долго ждать, и первым проявлением этого краха стало как раз восстание Богдана Хмельницкого, которое началось на самом излёте Тридцатилетней войны, изрядно перекроившей политическую карту Европы в рамках названной по месту заключения мира Вестфальской системы. Формально Речь Посполитая не принимала участия в боевых действиях Тридцатилетней войны, но фактически, воюя в это время с Османской империей, выступала на стороне империи Габсбургов и Католической церкви. Поскольку последние потерпели поражение, то и польско-литовским их союзникам пришлось несладко: в 1655 году, почти сразу вслед за восстанием Хмельницкого, на Речь Посполитую обрушился шведский «Потоп».

Игравшее роль непосредственно главной движущей силы в восстании Хмельницкого запорожское казачество, чьё объединение, Запорожскую Сечь, некоторые историки называют прообразом или даже истоком современной украинской государственности, было организовано в середине XVI века Дмитрием Байдой-Вишневецким и почти сразу же попало в вассальную зависимость от Речи Посполитой, король которой, Стефан Баторий, в 1576 году издал указ о «Соглашении с низовцами» и передал «Войску Его Королевской Милости Запорожскому» «клейноды», то есть знаки власти, в том числе булаву и хоругвь (знамя), приняв которые, запорожцы признали суверенитет короля Речи Посполитой.

Конец XVI — начало XVII века было временем расцвета запорожского казачества, отряды которого успешно действовали не только против Османской империи, Московского царства (в годы Смуты), но успели поучаствовать даже в Восьмидесятилетней (1568-1648) войне за независимость Нидерландов от испанских Габсбургов (на стороне последней), а также в Тридцатилетней войне на её первом этапе.

После окончания Русско-польской войны 1609-1618 годов и подписания Деулинского перемирия власти, а также после завершения Польско-турецкой войны 1620-1621 годов Речь Посполитая оказалась гораздо меньше заинтересована в военных услугах запорожского казачества, как «реестрового», так и «нереестрового», что проявилось в активном урезании его прав. Учитывая то, что главным источником пополнения рядов Войска Запорожского было именно русскоязычное православное население юго-восточных земель Речи Посполитой, объединение казаков и крестьян стало неизбежностью.

Но даже на пике успехов восстания под руководством Богдана Хмельницкого, закреплённого Зборовским миром 1649 года, Гетманщина рассматривалась только как автономия в составе Речи Посполитой на территории, по сути, трёх воеводств: Киевского, Брацлавского и Черниговского. То есть фактически по линии Винница—Бердичев—Житомир—Овруч—Чернигов—Новгород-Северский.

Таким образом, казацко-крестьянское восстание под руководством Богдана Хмельницкого, начавшееся в 1648 году, отличалось от предыдущих восстаний в «русских» землях Речи Посполитой, которые поляки предпочитали именовать «Украйной», только тем, что оно получило достаточно серьёзную международную поддержку, в том числе — от вассального к Османской империи Крымского ханства, и, что самое важное, от Московского царства, где к власти в 1613 году пришла династия Романовых. В противном случае его ожидала бы судьба не только предшествующих, но и последующих восстаний на оставшихся под властью Речи Посполитой русских землях, включая восстания «гайдамаков» на Правобережной Украине в XVIII веке.

Специально созванный Земский собор 1653 года постановил: «гетмана Богдана Хмельницкого и всё Войско Запорожское з городами и з землями принять…» под протекторат Московского царства. Но этих городов и земель оказалось почти втрое меньше, чем входило в состав Гетманщины в 1649-1651 годах: все правобережные земли нынешней Украины, за исключением Киева и территории собственно Запорожской Сечи, по уже упомянутому выше Андрусовскому перемирию 1667 года, снова отошли под власть Речи Посполитой. Земли Гетманщины включали в себя Полтавскую, Черниговскую, частично Киевскую, Черкасскую и Сумскую области современной Украины, а также часть Брянской области РФ — это меньше, чем десятая часть нынешней украинской территории.

Характерно, что Богдану Хмельницкому от царя Алексея Михайловича в 1654 году также были вручены грамота и знаки гетманской власти: хоругвь, булава и шапка. Наибольшей самостоятельностью Гетманщина пользовалась в период 1656-1657 годов, когда Богдан Хмельницкий, формально будучи подданным московского царя, вёл практически независимую не только внутреннюю, но и внешнюю политику, лично заключая договоры со Швецией, Трансильванией и Бранденбургом. В качестве формальной автономии земли Гетманщины в составе сначала Московского царства, а затем — и Российской империи просуществовали до 1783 года. Ещё раньше, в 1775 году, была окончательно ликвидирована уничтоженная в 1709 году за выступление на стороне Карла XII и гетмана Мазепы, но на время восстановленная в 1733 году Запорожская Сечь.

В 1772-1795 годах, меньше чем за четверть века, состоялись три раздела Речи Посполитой между Российской империей, империей Габсбургов и королевством Пруссия. В итоге этих разделов под властью дома Романовых оказалась значительная часть не только русских, но и польских земель, а также польской и ополячившейся католической шляхты, которая и стала основным фактором возникновения феномена «украинства», прежде всего — при поддержке Католической церкви и представителей польской шляхты, оказавшихся под властью других государств-участников раздела Речи Посполитой. Ситуация в ходе разделов, а также недолгого фактического восстановления польской государственности после Тильзитского мира 1807 года в виде Герцогства Варшавского под протекторатом империи Наполеона, затем, по условиям Венского мира переданного уже как Царство Польское в состав Российской империи, продемонстрировала полную неспособность шляхетского сословия противостоять соседним централизованным государствам без поддержки широких масс населения, что и привело к их заинтересованности в становлении «общенациональной» польской культуры, а также «дочерних» по отношению к ней «украинской», «белорусской» и «литовской» культур. Именно к этому периоду относятся первые попытки создания отдельной системы «украинской» письменности и отдельного «малоросского» общеукраинского литературного языка — первоначально на основе русского гражданского, «петровского» алфавита (поэма «Энеида» Ивана Котляревского, 1798). После окончания эпохи наполеоновских войн этот процесс шёл по нарастающей траектории — при полном сочувствии и поддержке той части российского общества, которая выступала против политической системы империи Романовых. Уже в 1825 году увидели свет произведения одного из виднейших декабристов, поэта Кондратия Рылеева «Наливайко» (частично, в третьем ежегодном выпуске альманаха «Полярная звезда») и «Войнаровский» (отдельное издание), где тема «Украины» не только манифестируется, но и напрямую связывается с особым стремлением к свободе и народному счастью. С определённой точки зрения именно Кондратия Рылеева, который был дружен с Адамом Мицкевичем и впечатлён его рассказами, можно считать «отцом-основателем» украинского мифа в русской культуре.

«Украинофилия» с тех пор стала едва ли не обязательной «наследственной чертой» всех революционных движений в России, а накануне и сразу после «весны народов» 1848 года — одним из всё более важных инструментов давления на Российскую империю со стороны её внешнеполитических «партнёров», координирующим центром которых неизменно выступала Католическая церковь и её «униатский» филиал. И если сравнить действия сначала Венгерского королевства, а затем той же империи Габсбургов по формированию хорватской католической этнокультурной общности, направленной против православных сербов, с формированием украинской общности на землях «Галиции и Ладомерии», оказавшихся под властью Вены после разделов Речи Посполитой, параллели окажутся не только очевидными, но и носящими вполне системный характер. Правда, на Балканах эти процессы начались примерно на три века раньше и проходили в принципиально иных исторических условиях.

Все эти выкладки приведены здесь для того, чтобы мифы о «глубокой древности» украинского этноса и, тем более, украинского государства не воспринимались как-то иначе, нежели необходимые технологические операции процесса «нациестроительства» или, в английской версии, «нацибилдинга».

Казацкую Гетманщину 1654-1709 годов, от Богдана Хмельницкого до Ивана Мазепы, можно считать неким «протосубъектом» современного украинского государства только в оптике «исторической инверсии» — по своему статусу она мало чем отличалась от Области Войска Донского, точно так же возникшего в середине XVI века и получившего покровительство московского царя Ивана Грозного ещё в 1570 году.

Но эти казачьи «республики» по своему внутреннему устройству не имели ничего общего с княжеской политической системой династии Рюриковичей, к которой относилась не только Киевская Русь времён Владимира Святого и его сына Ярослава Мудрого, но и Великое Княжество (а затем и царство) Московское.

Точно так же не имели никакого (кроме территориального) отношения к Гетманщине различные — уже «украинские» квазигосударственные образования: от Центральной Рады и Украинской народной республики (Директории) до Украинской державы гетмана Скоропадского под немецким протекторатом, а также различных «республик» уездного или даже сельского масштаба, — которые, в зависимости от текущей военно-политической конъюнктуры, возникали и исчезали на территории современной Украины в революционную эпоху 1917-1921 годов.

КТО ВИНОВАТ И ЧТО ДЕЛАТЬ?

Переход украинских «элит» от слов про «евровыбор» к делу — поскольку состояние «многовекторности» или, проще, «ласковое теля двух маток сосёт», не могло длиться бесконечно, — оказался предсказуемо катастрофичным не только для населения Украины, ввергнутого в состояние гражданской войны, но и для самих этих «элит» — как с экономической, так и с политической точки зрения. Само избрание 40-летнего актёра Владимира Зеленского президентом страны на выборах 2019 года свидетельствует, прежде всего, о том, что ни одна группировка из числа этих «элит» уже не смогла рассчитывать на доверие населения, выдвинув якобы независимую «подставную фигуру» и «раскрутив» её через масс-медиа. Но, как заметил недавно на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге российский президент, талантливо сыграть какую-то роль и быть кем-то — две очень большие разницы. Сегодня разница между Порошенко и пришедшим ему на смену Зеленским выглядит так, что второй пытается сыграть первого лучше, чем тот был на самом деле. Для искусства, для игры, для сцены — это вполне приемлемо, а вот для политики, жёстко вписанной в реальные время и пространство, — это катастрофа.

При этом у нового президента Украины нет никакой «повестки дня», отличной от той, что была у прежнего, что вполне объяснимо: ведь «евромайданный» выбор 2014 года по-прежнему остаётся выбором стоящих за Зеленским и стоявших за Порошенко «элит» как целого, хотя их внутренняя «конфигурация» при этом может и меняться.

Насколько устойчивой оказалась «конфигурация Порошенко без Порошенко», можно судить по тому противостоянию, которое возникло между новым президентом Украины и прежним составом Верховной рады, сформированным по результатам парламентских выборов 26 октября 2014 года. Какие бы баталии, словесные и при помощи физической силы, ни шли там в течение прошедших пяти лет, перед опасностью досрочного роспуска депутаты объединились фактически в одно целое и заблокировали все попытки Владимира Зеленского на той же «избирательной волне» въехать со своим партийным симулякром «Слуга народа» и в законодательную власть. Выйти из этой патовой ситуации без силовых действий невозможно, а силовой ресурс в нужных объёмах Зеленскому сейчас неподконтролен. Договориться не получается ни с армией (хотя выезд «на линию фронта» в Донбасс был осуществлён и с этой целью), ни с МВД Арсена Авакова, ни с праворадикальными националистическими структурами, часть которых открыто обвиняет главу государства в потенциальной «измене». Что касается Службы безопасности Украины, то после 2014 года она окончательно превратилась в местный филиал ЦРУ и подчиняется, по сути, не своему формальному главе и не президенту Украины, а кураторам из Лэнгли. Достаточно сказать, что Зеленский смог назначить личного друга детства Ивана Баканова, руководителя и юриста программы «Квартал 95», главу партии «Слуга народа» и руководителя избирательного штаба своей президентской кампании, только первым заместителем главы СБУ в статусе «временно исполняющего обязанности», а подавший заявление об отставке Василий Грицак на официальном сайте ssu.gov.ua значился главой СБУ и в течение более чем месяца только «планировал» начать передачу дел своему преемнику. К тому же, поскольку голосование на президентских выборах во втором туре было не столько за самого Зеленского (73,23% против 30,24% в первом туре), сколько против Порошенко, реально «опереться на народ» в этом конфликте он не может. Иными словами, в арсенале Зеленского сейчас не просматривается никаких потенциально сильных ходов, способных утвердить нового президента в качестве реального, а не формального политического лидера. А без таких ходов время работает против него, поскольку социально-экономическая ситуация в стране улучшаться не будет, а надежды общества на её изменение к лучшему перейдут к другим, более активным и решительным политикам. Как говорится, под лежачий камень и вода не течёт.

Во многом этот внутриполитический цугцванг вызван действиями официального Вашингтона, на позицию которого ориентируются украинские «элиты». В частности, личный адвокат 45-го президента США и экс-мэр Нью-Йорка ещё 11 мая отменил уже заявленную поездку в Киев, заявив, что в окружении Зеленского «много врагов Трампа и Америки». За этим последовал досрочный, за три месяца до окончания «нормального» срока, отзыв посла США Мэри Йованович, на смену которой, как заявлено, прибудет дипломат в гораздо менее высоком статусе — временного поверенного в делах. Такой сигнал может свидетельствовать только о том, что в Белом доме и, соответственно, в Госдепартаменте чрезвычайно недовольны нынешней политической ситуацией на Украине. И, следовательно, вокруг Зеленского в результате образуется некий вакуум, в котором не только действовать, но и дышать весьма затруднительно. Правда, уже после всего этого Трамп передал новому президенту «незалежной» приглашение на встречу в США, но этот визит состоится не раньше середины августа, до того отношения с Вашингтоном «заморожены», а эти минимум два с половиной месяца нужно ещё пережить. Не исключено, что тем самым «Большой Дональд» даёт понять, что ждёт от Зеленского определённых шагов, в том числе — связанных с расследованием обстоятельств передачи украинского «компромата» на Пола Манафорта в интересах Хиллари Клинтон. И, если таких шагов не последует, «заморозить» ситуацию окончательно. Но «сдача» Белому дому, например, того же Сергея Левочкина, которого Джулиани охарактеризовал как одного из «врагов Трампа», видимо, неприемлема для Зеленского по внутриполитическим причинам, поскольку выбивает из-под него важные опоры.

Отношения с Европой выглядят чуть получше и «потеплее» — в этой связи достаточно вспомнить предвыборную поездку Зеленского (кстати, «параллельную» с Порошенко) в Париж для встречи с президентом Франции Эммануэлем Макроном и послевыборную — в Брюссель. Но это ничуть не компенсирует отсутствие у нового президента Украины поддержки со стороны США. Тем более что налицо обострение проблем, связанных с такими государствами-членами ЕС, как Польша, Венгрия и Румыния, каждое из которых выставляет свои счета и свои требования к Киеву, связанные как с пересмотром ряда межгосударственных соглашений, так и со статусом соответствующих национальных меньшинств, проживающих на территории «незалежной».

Кроме того, сверхактуальными вопросами политической повестки дня для официального Киева остаются:

Федерализация государственного устройства

Современная Украина формально является унитарным государством, в котором права и полномочия местных властей полностью определяются и контролируются «сверху». Однако это не отвечает ни политическим реалиям самой Украины, ни требованиям подписанных уже полномочными представителями «евромайданной» власти Минских соглашений с народными республиками Донбасса.

Статус Приднестровья

Территория граничащей с Украиной непризнанной Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) до августа 1940 года входила в состав УССР на правах автономной республики. С момента провозглашения ПМР официальный Киев, провозглашая принцип незыблемости границ постсоветского пространства, тем не менее рассматривает возможность включения ПМР в состав Украины путём раздела бывшей Молдавской ССР с Румынией, претендующей на всю территорию Молдавии, путём «унири» («объединения»). Именно это обстоятельство определяет политику Украины по другим территориальным спорам с Румынией (например, по разграничению шельфа вокруг черноморского острова Змеиный, где Киев пошёл на существенные уступки, или по предоставлению румынских паспортов этническим румынам — жителям Черновицкой области и т. д.).

Статус русского языка

Кульминацией политики непрерывного ущемления прав русскоязычного населения и ограничения использования русского языка, которую проводил официальный Киев на подвластных ему территориях даже независимо от «цвета» политических сил, которые стояли у власти, стало принятие «мовного» закона, согласно которому возможности получить образование на русском языке, использовать его в официальном делопроизводстве, в научно-исследовательской, преподавательской, творческой и любой публичной деятельности сводятся к нулю, а все эти функции предписано осуществлять исключительно на украинском языке. Положения этого закона формально распространяются и на языки других национальных меньшинств Украины, что вызвало даже судебные разбирательства на общеевропейском уровне, по итогам которых «незалежной» предписано внести в данный правовой акт необходимые изменения. Однако, соглашаясь с ослаблением правоприменительных норм данного закона по отношению к нерусским национальным меньшинствам, саму правоустанавливающую часть в Киеве изменять не собираются, поскольку в противном случае придётся снизить градус внутренней русофобии, велосипед которой, как представляется необандеровцам, чтобы не упасть, должен катиться дальше всё быстрее и быстрее.

Но у любой целостной системы есть предел прочности при взаимодействии с внешними факторами. С момента победы «евромайдана» Украина этот предел исчерпала и до сих пор не утратила собственной системной идентичности и не стала окончательно «несостоявшимся государством» (failed state) только вследствие массированной поддержки извне. Но это вовсе не помешало, например, президенту федерального правительства Сомали Хасану Шейх Махмуду в ходе беседы с йеменским журналистом Али Анваром Джувейди в эфире радиостанции «Саика» осенью 2014 года произнести сакраментальную фразу: «Я сделаю всё, чтобы Сомали не превратилось в Украину». Отсюда вытекает ключевой для нашего доклада «двойной» вопрос: «Во что должна превратиться Украина, и что для этого нужно делать России?»

Вопросы «Что делать?», «Кто виноват?» и «Доколе?» считаются «вечными русскими вопросами». Поэтому торопиться с ними, а тем более — с какими-то определёнными ответами на них, как правило, не стоит. Но из всего комплекса представленных здесь культурно-исторических, идеологических, экономических и политических факторов можно сделать несколько выводов, с одной стороны — банальных и очевидных, а с другой — неожиданных и парадоксальных.

Первое. Работа нашего авторского коллектива над проектом «Украина и её будущее» позволяет утверждать, что добиться победы над неонацистским режимом в Киеве можно, лишь изменив внутреннюю ситуацию в самой России, где уже давно назрел и перезрел отказ от социально-экономической модели «вашингтонского консенсуса», принятой в начале 90-х годов с целью вхождения постсоветской России в «глобальный рынок». Внешние факторы — например, такие, как дальнейшее ослабление и «сжатие» глобальной «империи доллара», с переучётом всех мировых активов и долгов, требуют отказа финансово-экономического блока правительства РФ и Банка России от следования догмам тридцатилетней давности, возможно — с кадровыми решениями на этих направлениях. Ситуация, когда «музыка давно закончилась, а они всё танцуют», — серьёзно подрывает и дискредитирует позиции РФ на международной арене.

Второе. России необходимо выработать, а российской дипломатии — донести до украинского общества модель стратегического союза Москвы и Киева с возможным участием Минска для развития совместной социально ориентированной и высокотехнологичной модели производства/потребления с необходимыми гарантиями для граждан всех государств-участников. Но Россия должна играть инициирующую и ведущую роль в этом процессе. Без системной трансформации российского общества с ростом его благосостояния, без снижения пока запредельного уровня социальной несправедливости, без системы государственных гарантий жизненно важных прав и свобод его членов — нельзя достичь каких-то значимых успехов на украинском направлении.

Третье. Международные условия для реализации такого стратегического союза на ближайшую перспективу остаются благоприятными, поскольку в условиях глобального системного кризиса возможности разных «центров силы» проецировать свои интересы в пространстве окажутся обратно пропорциональны условному «квадрату расстояния» — даже с учётом возможностей кибероружия. Однако с правительством Зеленского, представляющим, прежде всего, интересы хасидской части всемирного еврейского сообщества, достижение подобного союза представляется более чем сомнительным и даже является потенциальной угрозой для России. Будущее России не просто тесно связано с решением «украинского вопроса» — оно, по сути, и является его решением. Потому что в противном случае создание российского кластера постглобальной экономики, а следовательно — и сохранение русской цивилизации на новом историческом этапе XXI века выглядит практически невозможным, при всех нынешних военно-технологических и международных успехах Российской Федерации. Другого, столь же мощного цивилизационно-демографического ресурса у нас нет, но этот ресурс уничтожается и тает буквально у нас на глазах.

Четвёртое. По нашему мнению, в отношениях с официальным Киевом для России настала пора отказаться от реализации принципа «ни мира, ни войны, а власть евромайданная», прекратив всякую поддержку нынешнего неонацистского режима на территории Украины и любые формы сотрудничества с ним, лишить его не только социальной, но также организационной (путём поддержки структурных конфликтов) и идеологической базы — в том числе путём трансформации украинского коммуникативного пространства (масс-медиа, интернет, «народная дипломатия»). При этом также необходимо использовать все возможности для взаимодействия с другими государствами — соседями Украины (Польшей, Белоруссией, Молдавией, Румынией, Венгрией, Словакией) и «центрами силы» глобального (США, Китаем, Католической церковью), а также регионального (Германией, Турцией, Израилем) уровня, имеющими интересы на Украине. Данная «неонацистская опухоль» в теле русской цивилизации, созданная усилиями «коллективного Запада», сама собой не исчезнет и не «рассосётся» — её необходимо иссечь, пока она не стала неоперабельной и летально токсичной не только для России, но и для Европы, и для всего мира.

_______________________________________________

[1] Союз Советских Социалистических Республик официально прекратил своё существование только 25 декабря 1991 года, здесь же говорится о «бывшем СССР» как о свершившемся факте.

[2] Использование оборота «Мы, трудолюбивые и т.д.» в документе, подписанном «Президиумом Верховного Совета Украины», является абсолютно неуместным.

* — экстремистские и террористические организации, запрещённые в России. 

 

https://izborsk-club.ru/17399

 


 10.04.2019 На изломе поколений: Человеческий «капитал» или человеческий «балласт»?

  

Доклад Изборскому клубу под редакцией Виталия Аверьянова.[1]

В этом номере журнала «Изборский клуб» мы поднимаем темы, которые связаны с молодым поколением – его образованием, воспитанием, социализацией, приводим анализ текущего состояния и пытаемся дать прогнозы. Но главное для нас – корни происходящего, поскольку большая часть негативных факторов, влияющих на взрослеющее поколение, не спонтанны, а связаны с долгое время поощрявшимся из-за рубежа ползучим распадом некогда триединой и целостной отечественной системы воспитания, образования и науки. В этой сфере все зависит от старшего поколения, если оно способно проводить свою волю. Но в последние четверть века старшее поколение в целом проявило безволие и бесхребетность. Соответственно, сверхзадача наступающей эпохи – понять, что мы в силах были бы изменить, если бы приняли ясную модель желаемого будущего.

Куда развиваемся?

Сейчас страна наша подошла к очередной точке бифуркации. С одной стороны, реформизм в системе образования и системе воспитания (вернее системе не-воспитания, ибо еще недавно об этом на официальном уровне было и поминать неприлично) стал уже тяжкими гнетущим наследием, оставившим неизгладимые следы на тех наших согражданах, кто входил во взрослую жизнь в нулевые и в 10-е годы. С другой стороны, заметны робкие движения к преодолению этого межеумочного состояния, показались ростки нового, вызревшего в недрах сложившегося плутократического уклада. К ним относятся отдельные «точки роста», связанные с деятельностью министра Ольги Васильевой. Особенно ярко это проявилось в самое последнее время – это, к примеру, создаваемые научно-образовательные центры, или планируемые к открытию школы РАН (их, как заявила недавно Васильева, хотят создать в 32 регионах России, всего более ста школ). Дай-то Бог чтобы из этих замыслов что-то воплотилось в жизнь, а не превратилось в очередные реформистские симулякры. Так или иначе, эти отдельные поветрия происходят на фоне продолжения трендов, заложенных при курировании российского образования Высшей школой экономики (ВШЭ) и партнерскими ей структурами, за которыми стоят транснациональные заказчики.

В образовании и воспитании, как и во многих других областях нашей жизни, отражается противоречивость, гибридность российской элиты. К сожалению, эта противоречивость до сих пор отчетливо просматривалась и в деятельности Министерства образования и науки и в последний год – после его разделения в мае 2018 года – двух получившихся в результате министерств.

Не так давно опубликованы паспорта национальных проектов «Образование» и «Наука», в которых чиновники попытались опредметить в сфере своих ведомств те цифры «инвестиций в человека», о которых говорил президент Путин и чему он посвятил свои «новые майские указы»[2]. Уже в самой преамбуле паспорта «Образование» заложено противоречие, конфликт между воспитанием и образованием: «воспитание гармонично развитой и социально ответственной личности» предлагается осуществлять «на основе духовно-нравственных ценностей народов Российской Федерации, исторических и национально-культурных традиций»; образование же, напротив, будет строиться на принципах «обеспечения глобальной конкурентоспособности» и «вхождения Российской Федерации в число 10 ведущих стран мира по качеству общего образования». Несмотря на кажущееся благозвучие этих целей, мы имеем дело с двумя противоположными векторами развития – воспитание на традициях направлено в одну сторону, а вхождение в десятку «интеллектуально сильных» – в прямо противоположную. Здесь видна порочность самой философии дела, которой руководствуются чиновники. То ли по инерции, то ли умышленно они продолжают использовать ранее заложенный во всю систему госуправления лживый количественный и рейтинговый подход к качественным вещам. Ведь главное в развитии, тем более если речь идет о человеческом потенциале – это не скорость роста, а направление роста. В «десятке сильных» нас призна́ют равноправными, только если мы будем соответствовать их критериям. Если же мы станем вырабатывать собственные критерии, то в их десятку мы точно не попадем.

Но как реализовать традиции в воспитании, если не вырабатывать свои критерии? Так же нельзя строить и суверенную систему образования для суверенной страны – если критерии чужие.

В паспорте нацпроекта «Наука» министерские боссы заявляют еще более амбициозную цель, еще более невыполнимую при нынешних условиях администрирования – войти к 2024 году в первую пятёрку лучших в мире, забывая, что Россия сегодня в ведущих рейтингах и табелях о рангах не входит подчас даже в первую сотню. Другие страны на решение подобной сверхзадачи тратили целые столетия и лишь немногие, вроде США, Японии, а теперь и Китая, управлялись за рекордные 25-30 лет.

Особенность России заключается не в том, конечно, чтобы игнорировать пройденный другими странами путь, но в том, чтобы превратить наше образование и нашу науку в лучшие в мире образцы национальные по содержанию и универсальные по форме, вернуть им в современном контексте былую славу и мировое признание.

Могут ли предложенные в этих раздутых и малопригодных к практическому употреблению паспортах меры снять накопившиеся противоречия и улучшить нынешнее удручающее положение в нашем образовании и науке? Нет, не смогут! Нынешние органы надзора контролируют ситуацию по 32 аналитическим показателям в сфере образования и по 68 – в сфере науки и инноваций. В новых паспортах их в разы больше. Спрашивается, зачем, если контроль по нынешнему гораздо более узкому кругу показателей не обеспечивается? Зачем плодить новые проекты и программы, если прежние игнорируются и не выполняются? И следует ли людям, которые провалили прежние проекты, доверять разработку новых проектов? Тем более, что многие среди них, такие как г-жа Голикова, специалисты других профилей, которые к образованию и науке имеют лишь косвенное отношение.

Тотальная демотивация детей

Человек, приходящий сегодня в школу в качестве учителя (если он долгое время в школе не работал), испытывает потрясение. Оно связано с радикальным снижением у детей мотивации к познанию – как будто в новом поколении возник труднопреодолимый заслон для восприятия нового. Собирательность знаний практически отсутствует. Типичная реакция школьника на неизвестные ему темы звучит следующим образом: «А зачем мне знать что такое Олимпийские игры?» (Здесь на место «Олимпийских игр» можно поставить что угодно.)

На выходе с экскурсии по Третьяковской галерее подростки восклицают: «Надо же, сколько старья!»

– А что же вам нужно? – реагирует на это педагог.

– Ну не это же!.. – отвечают дети, и включают гаджеты…

Но что они найдут в своих гаджетах взамен классического «старья»?

Похожая ситуация в вузах – с той разницей, что уже подросшие дети приходят туда замотивированные родителями получить диплом. Потому относятся они к образованию как к отработке серии тестов, но не как к накоплению полезных знаний. Многие рассматривают высшее образование (или скорее бакалавриат – без магистратуры) исключительно как средство облегчить себе открытие собственного бизнеса. Тогда как получаемое образование по своему содержанию кажется им ненужным, избыточным.

В старших классах школы доминирует новое настроение, которого не было еще несколько лет назад. Дети не хотят по доброй воле поступать в вузы. Даже отличники с большей охотой идут в колледжи, чем в высшую школу[3]. Принцип, который определяет оценку ими своих перспектив, звучит удручающе: «Я знаю, чего я не хочу. Но я не знаю, чего я хочу». Это своего рода апатия, безволие, отсрочка взросления.

Тех, кто все же пошел в вузы в последние годы, характеризует серьезный сдвиг познавательной парадигмы, о чем беспокоятся практически все преподаватели, а именно: падение уровня абстрактного мышления, визуализация,– молодые люди способны воспринимать знания преимущественно в жанре «веселых картинок». То, что радикально отличает сегодняшнего студента от позднесоветского и раннего постсоветского – весьма слабая гуманитарная составляющая. Студент не может пересказать изученный материал своими словами. По свидетельству профессоров, они даже оскорбляются, если их об этом попросить:

– Как же так?! Ведь я же принес реферат! (Подразумевается: нашел в интернете и скачал.) Что еще от меня нужно?

Развращающий плагиат в образовании, в том что касается так называемых «самостоятельных» и домашних работ, стал нормой. И действительно – кто же будет тратить время и силы на исследования того или иного вопроса, если можно принести готовую скаченную работу? Когда это узаконено, никто не станет даже и пытаться! Современному студенту не приходит в голову мысль, что в поколении их родителей было принято рефераты писать, а не копировать, причем зачастую эти рефераты ложились в основу и курсовых, и дипломных работ. Главное – тогда приобретался навык самостоятельного поиска, разработки темы, построения логической цепочки смыслов.

Сегодняшний аспирант, как правило, не знает что такое конспект. Он работает на компьютере и компилирует тексты из разных источников. При этом его системные представления и кругозор – в критически низком состоянии. Практически полностью отсутствуют навыки методологического мышления. Бывают случаи, что для аспиранта проблематично даже понимание слова «проблема».

У подавляющего большинства студентов нет молодого куража. Вместо здоровых амбиций и оптимизма – скепсис и цинизм. Сознание молодежи отравлено материалистическими и гедонистическими установками, вращается вокруг горизонта целей, описываемых формулой «урвать в этом мире свой кусок…»

Такова, если вкратце, реальная картина с образовательной мотивацией у молодого поколения (а за образовательной мотивацией маячит уже и мотивация смысложизненная, иначе не бывает!).

На этом фоне выглядят как иллюзии многие утверждения президента Путина в его последнем Послании Федеральному собранию (от 20 февраля 2019 года). Особое внимание уделяется в нем планам развития системы дополнительного образования. Президент заявил: «За три предстоящих года за счёт расширения сети детских технопарков, кванториумов, центров цифрового, естественно-научного, гуманитарного развития будет создано порядка миллиона новых мест в системе дополнительного образования. Оно должно быть доступно для всех детей. Настоящим созвездием становится сочинский «Сириус». Планировалось, что основанные на его модели центры поддержки одарённых ребят появятся во всех регионах страны к 2024 году. Но коллеги говорят, что готовы сделать это и раньше, за два года. Такую работу на опережение можно только приветствовать». Далее в том же духе и довольно подробно Путин говорил о проектах ранней профилизации, производственной практики и профориентации. При этом, когда речь в его Послании заходит о планах, мечтах, дерзаниях молодых – тон у президента такой, как будто он вспоминает собственную пионерскую и комсомольскую юность, по наивности не представляя, что сейчас в действительности происходит с нашими детьми.

Да, в том же сочинском «Сириусе» мы действительно видим особенных ребят – увлеченных своим призванием, вундеркиндов с горящими глазами. В этом нет ничего удивительного – на отдельном участке всегда можно при вложении ресурсов, талантов и любви педагогов к детям создать нечто исключительное, образцово-показательное и… необходимое для отчета. (У нас всегда умели это делать – особенно увлекались этим в эпоху СССР.) Однако, массив сегодняшней системы образования застрял совсем в иной плоскости.

Порочность такого – демонстративного, или как говорят в народе «показушного» – направления связана с тем, что почти все данные проекты (такие как Сириус, Кванториум, «Билет в будущее», конкурсы личностного роста и т.д.) носят в лучшем случае сетевой и спорадически-кампанейский характер. Но сети и кампании всегда действуют избирательно, не ведут к комплексному совершенствованию образования и перелому в самом качестве мотивации молодежи. Таким образом, на сегодня происходит во многом подмена масштабных системных общенациональных решений отдельными проектами.

Немного о компетенциях и капитализации

Одним из главных концептуальных новшеств проводников Болонской системы в России стал так называемый компетентностный подход, согласно которому в отечественном образовании первейшим критерием его работы должны стать компетенции (навыки) вместо способности мыслить. В чем подоплека данного подхода? Образованный человек должен быть «капитализирован». По сути, это логика рабовладения и работорговли с поправкой на реалии XXI века. Ведь мышление как таковое нельзя продать, а компетенции – можно. Кому нужен мыслящий раб? А у компетентной рабсилы есть на рынке вполне определенная стоимость.

Если огромный человеческий потенциал России не становится человеческим капиталом, то зачем и кому это нужно? – такими обескураживающими вопросами задавались наши реформаторы. В частности, одним из главных провозвестников данного подхода была уже упоминавшая ВШЭ, и в особенности входящий в ее структуру Институт развития образования – головной разработчик многих реформ в этой сфере. Научный руководитель данного института Исаак Фрумин, ведущий глашатай компетентностного подхода в России, а до того в течение многих лет координатор проектов по образованию Московского представительства Всемирного банка, более всего прославился, однако, не научными достижениями, а гомосексуальным скандалом в ВШЭ, когда выяснилось, что он находился в регулярной сексуальной связи со своими подчиненными. Однако, этот скандал не вылился в разбирательство и не сказался на карьере Фрумина. Студенты и подопечные «мэтра-педагога», видимо, никогда не узнают, использовал ли он свое служебное положение для склонения подчиненного к интимной связи или это была добровольная романтическая дружба. (Партнер Фрумина Петров после скандала уволился.)

Итак, Фрумины и иже с ними продвигали фактически идеологию Всемирного банка (конечно же, они ее не изобрели, а лишь озвучивали!), навязывая России «инвестиционный подход» к человеку – то есть рассмотрение его как плодородной почвы или овцы, дающей качественную шерсть – в общем как к кредитуемому (инвестиция в образование – разновидность кредита). И в этом им оказывали всемерную поддержку российские неолибералы, в высшую когорту которых входит и сам ректор ВШУ Кузьминов с его супругой Набиуллиной, и научный руководитель ВШЭ господин Ясин, учитель многих реформаторов, и их близкий друг и покровитель Кудрин.

При новом министре Васильевой позиции НИУ ВШЭ пошатнулись. Последнее время даже поползли слухи о проверках Роспотребнадзора, выявивших серьезные финансовые и юридические злоупотребления[4]. Тем не менее, учитывая вес Ясина и Кузьминова во властных кланах, дела эти могут быть спущены на тормозах. Притом что годовой бюджет «Вышки» достиг весьма значительных цифр – порядка 22 млрд. рублей.

Самосбывающаяся антиутопия?

Наши коллеги ставят вопрос о глубинных предпосылках нынешней молодежной апатии. Говорят о наступлении эпохи прекариата[5]. Очевидно, прекариатом в первую очередь становится молодежь, и сегодня молодые люди уже рассматривают «фриланс» или неполную занятость как норму своей будущей трудовой жизни. Тенденция эта мировая, к примеру, в Германии сложились и подлежат учету целые династии таких людей.

Политолог и правозащитница Екатерина Шульман, ведущая «Эха Москвы», по этому поводу утверждает: «Отсутствие мотивации – чрезвычайно ценное качество для людей, которым предстоит жить в обществе, где их работа не нужна. Для того чтобы они не чувствовали себя выброшенными из социума и никому не нужными, у них должна быть другая психология, другое устройство головы»[6]. Вовремя осознать себя лишним – признак продвинутости. Мысль феноменальная и где-то даже грациозная!

В 2016 году команда Г. Грефа провела социологическое исследование о поколении Z (то есть родившихся после 1995 года). Один из результатов исследования: горизонты планирования у молодых людей и подростков предельно короткие, они живут сегодняшним днем – при этом «отдаленное будущее» кажется им непонятным и пугающим. В рекомендательной части выводов социологи, работавшие по заказу Сбербанка, утверждают, что этому поколению можно и нужно предлагать мастер-классы, тренинги, семинары, развернутые программы профориентации – типа Kidzania для подростков и взрослых. И, наконец, поистине знаменательный вывод: «Есть вероятность, что это поколение будет стремиться к альтернативным схемам занятости. Поэтому имеет смысл подумать о специальных предложениях/продуктах для фрилансеров/удаленных работников. Стоит помогать молодым людям в достижении краткосрочных целей, например, на год»[7].

Однако возникает по сему поводу вопрос: это молодежь сама «придумала» себе будущее или она чутко улавливает ту модель будущего, которое ей фактически навязывается? Этот вопрос Греф и его команда деликатно обходят стороной. Для них важно было выдать данную информацию, можно даже сказать, скрытую установку – за объективный социологический факт: дети уже сами ощущают себя «прекариатом», и вполне готовы жить в режиме лишних, невостребованных. Дескать, это нормально!

Возникает вопрос: так не перестроилась ли наша система образования за десятилетия реформ под это запланированное-запрогнозированное состояние? И хотя идеологи реформ уговаривали нас, что от устаревшего понятия «человеческий потенциал» пора перейти к прогрессивному – «человеческий капитал», однако в уме они держали совсем другую мысль и подразумевали нечто неприемлемо-неприличное. А именно: поколение NEXT рассматривалось реформаторами и их заказчиками из Всемирного Банка, МБРР и сопредельных институтов не через призму «человеческого капитала», а через призму «человеческого балласта». Лишь незначительное меньшинство самых талантливых, самых удачно и блестяще образованных по самым востребованным на глобальном рынке «компетенциям» можно было причислить к «человеческому капиталу» – тех, кто мог бы уехать в процветающий мир и там себя продать.

Для авторов настоящего доклада очевидно, что рост молодежного прекариата в сложившемся регрессивном укладе, вернее в состоянии застревания между технологическими укладами – связан не столько с недостатками родителей или педагогов и даже не со сбоями в системе образования, а с прямо противоположным. Существующая система негласно, однако целенаправленно взращивала будущий прекариат. В такой системе координат у молодого поколения нет ясных, внушающих оптимизм дорог в жизни, которые подготовили для них предыдущие поколения.

Чаще всего текущие проблемы отечественного образования списывались либералами на хаос в системе профориентации, на неспособность государства и школы просчитывать меняющиеся запросы производства и сферы услуг на специалистов того или иного профиля. Мол, система образования еще не встроилась в рынок. Но это тактический уровень проблемы, а за скобками оставался уровень стратегический.

Что же на выходе? Процессы, кажущиеся спонтанными и вызванными засильем новых информационных технологий, на глубинном уровне связаны с более простыми и банальными вещами: закрытостью реальных перспектив развития новых поколений в России. Дети неосознанно, на уровне просачивающихся в умы установок массовой культуры и медиа, следуют в том русле, которое де факто было задано международными властными элитами.

Из этого положения у молодых людей образовалось несколько наиболее вероятных исходов. Один – искусственная инфантилизация, виртуализация, замыкание во внутреннем мире и нежелание совершать взрослый выбор. Другой исход – «взрыв идентичности» через экстремизм, терроризм, криминал или революционное опрокидывание сложившейся системы (и часть молодежи делает именно такой выбор). Третий исход – депрессия и саморазрушение, либо в жесткой форме (рост суицидальных настроений), либо в форме вялотекущей (наркомания, алкоголизм, радикальные техники «изменения и расширения сознания», оккультизм, уход в извращенческие субкультуры).

Машина имитации

Если не считать отдельные исключения, родители нынешних школьников пассивны, плывут по течению, решают задачи выживания и, так же как и школа, мало озабочены реальным воспитанием. Былой конфликт поколений, со всеми тургеневскими борениями и страданиями, им сегодня, как правило, чужд. Они ориентируют детей на высокие оценки как единственное требование и дети принимают такую ориентацию: за сносные оценки они получают деньги, сладости, доступ к гаджетам и интернету. Типичным стал ребенок, который выклянчивает у педагога оценку повыше.

Но родители – это только одна сторона медали. С другой стороны на учителя давят администраторы. В последнее время распространяется практика, когда районные департаменты образования настоятельно требуют не ставить двоек. На департаменты в свою очередь давят сверху, требуя высоких рейтингов. Район не должен оказаться в пресловутой «красной зоне», должен удерживать средний балл, а если быть точнее: от школ требуется не менее 56% качества (то есть пятерок и четверок). Тем самым учитель лишается последних рычагов воздействия на учащихся. Он вынужден спрашивать у директора разрешения ставить низкие оценки – в противном случае его вызывают на ковер.

Похожая ситуация в вузах: преподавателю говорят о недопустимости двоек на сессии. Вина за двойки лежит не на студенте, а на преподавателе, который, как выясняется, «плохо учит» – с точки зрения существующей системы.

Эта, не побоимся этого слова, идиотская практика вовсе не выглядит идиотской, если смотреть на нее как на мертвую систему отчетов. А именно так смотрели и смотрят на нее идеологи реформ и их проводники. Взращено уже целое поколение соответствующих чиновников, которые не могут иначе и не понимают, как можно руководить и действовать иначе!

Рейтингово-отчетная система превратилась, во-первых, в машину имитации образования, а во-вторых, в машину по развращению как педагогов, так и детей. Поскольку они тоже вынуждены участвовать в имитации, приписывать себе не существующие достижения, участвовать в мероприятиях, кружках, олимпиадах «для галочки», а не для реальной образовательной и общественно-полезной цели. Составлять индивидуальные «портфолио» и модные ныне видео-презентации как красочные образчики лицемерной саморекламы. (Модность и стильность служат камуфляжем отсутствия реального содержания.) Но корень здесь – обращение образования в систему по освоению бюджетных денег, поскольку значительные бюджеты могут быть легко списаны именно на широковещательные и демонстрационные акции, а не на ежедневную, профессиональную, рутинную и трудозатратную работу в школе.

В этом докладе не место в очередной раз разбирать такие темы как ЕГЭ, тестовая форма зачетов и экзаменов, огромная нагрузка на педагогов и преподавателей в связи с непомерно раздувшейся бумажной и электронной отчетностью (по некоторым оценкам, документооборот в современной системе образования вырос в 12-14 раз)[8]. Скажем только, что тестовая форма безусловно и без всяких оговорок обедняет сознание, натаскивая учащихся на клише. Ведь и в математических науках одно и то же задание имеет разные пути решения, в чем проявляется индивидуальность человека[9]. Сущность тестовой системы проверки знаний была ярко разоблачена уже в советском, воистину прозорливом фильме «Просто ужас!» 1982 года. В нем в ироническом ключе было спрогнозировано современное ЕГЭ. Там это называлось «машинным методом» обучения, благодаря внедрению которого изображенная в фильме школа получила (nota bene!) вымпел РОНО. Но главный герой возражает ретивой учительнице, апологету нового метода:

– Если бы Некрасов знал, что его стихотворение запрограммируют, он бы писал одни водевили. А Гоголь – и первую часть «Мертвых душ» сжег бы!

И пожилая учительница в учительской чуть позже заметит по этому поводу:

– Если бы Гоголю пришлось учить литературу в таком кабинете, он бы ничего не написал…

Нашествие гаджетов

Сказанное выше справедливо и в отношении гаджетов, которые фактически подменили собою живых авторитетов. Переход на гаджеты в образовании носит обвальный процесс, особенно у студентов, которым их смартфоны и планшеты с выходом в интернет уже заменяют отчасти библиотеки. Информационное богатство и доступность любой информации становится причиной интеллектуальной бедности и расслабленности, поскольку творчески-волевое начало, необходимое в высшем образовании и тем более в науке, растворяется в начале потребительском. Тут есть и технический барьер. К примеру, приспособлен ли гаджет или какой-то другой коммуникатор к чтению серьезной литературы? Удобно ли, к примеру, читать в смартфоне Канта или учебник по высшей математике? Насколько сам способ восприятия, задаваемый и определяемый гаджетами, подходит для усвоения фундаментальных знаний?

Думается, что и сами студенты, если они будут честны перед собой, дали бы на эти вопросы исчерпывающие ответы. Но проблема в том, что недостаточно на каком-то этапе перейти с гаджетов на чтение бумажной литературы или к серьезной работе с ноутбуком. Проблема в том – что гаджет у ребенка и подростка уже задает тот самый «клиповый» порядок восприятия информации, когда предмет рассмотрения не изучается, а проглатывается, а следовательно усваиваются лишь маленькие фрагментики знания. Этот «клиповый» порядок не приспособлен для качественного высшего образования и весьма затрудняет органичную рецепцию знаний в средней школе.

Мы не будем упоминать здесь о такой теме как здоровье детей, о вреде для них электронных коммуникационных средств, который уже хорошо известен. Так же достаточно известна тема об эмоциональных расстройствах детей, проводящих много времени в интернете и компьютерных играх. (Конкретные исследования показывают, что дети, которые ограничены в пользовании гаджетами, лучше и легче социализируются, учатся общаться и понимать других людей.) Роль интернета как выдающегося инструмента социализации, о которой громко говорят апологеты цифровизации, сильно искажена. Ведь интернет, вытесняя другие значимые фигуры и авторитеты из круга внимания ребенка и подростка, никакой полноценной замены им не предложил. Скорее он заполнил образовавшуюся психологическую и педагогическую пустоту суррогатами – вроде модных жанров, медийных звезд и мемотворцев. Которые, как правило, не столько «авторитетны» для молодых – сколько, по их собственному выражению, «прикольны». Лидеры рейтингов и чемпионы по просмотру в соцсетях – чаще всего представлены искусственно раскрученными масскультовыми продуктами более чем низкого сорта.

Вопрос о пользовании детей и подростков гаджетами небезобиден. Учитывая, что сегодня большинство подростков проводят с ними более 2-3 часов в день, эта проблема приобретает угрожающие масштабы. Любопытно при этом следующее: чтобы стать хорошим программистом, современному молодому человеку нет никакой необходимости проводить многие часы в ежедневных компьютерных занятиях. А чтобы стать продвинутым пользователем – хорошо образованному человеку (на уровне средней школы) достаточно нескольких месяцев регулярных усилий. Из этого следует, что тотальная информатизация и гаджетизация подростков имеет довольно мало положительных и полезных сторон, а умиление от продвинутости детей в области новых информационных технологий – отражает патологическую неспособность старшего поколения осознать, что оно вытворяет со своими детьми, пуская дело с «гаджетизацией» на самотек.

Мало кто знает, что в семьях лидеров американской IT-индустрии, таких как Стив Джобс или Билл Гейтс, детям не предоставлялся свободный доступ к гаджетам и интернету. Светочи цифровизации предпочитали давать своим чадам традиционное воспитание с упором на книги и классические хобби. Уход наших детей в компьютерный мир зачастую обусловлен тем, что родители эгоистически высвобождают таким образом собственное время, и тем лишь усугубляют психо-эмоциональный разрыв поколений. Через несколько лет такой сегрегации наступает момент, когда родителям и детям уже не о чем поговорить. Детей перехватывают другие центры влияния, другие генераторы смыслов и ценностей – а для России важно понимать еще и то, что эти центры являются глубоко враждебными нашему культурному коду. (Смотри на сей счет заключительную главу нашего доклада.)

Известны обратные примеры: это некоторые православные школы, где по уставу учебного заведения введен полный или частичный запрет на гаджеты и интернет во время обучения. Такова севастопольская школа «Мариамполь», показывающая хорошие результаты при поступлении ее выпускников в российские и зарубежные университеты.

Другой, чрезвычайно яркий пример. Члены Изборского клуба в 2018 году побывали в Свято-Алексиевской пустыни под Переславлем-Залесским, в рамках которой действует линейка учебных заведений (классическая гимназия, школа искусств, кадетский корпус). Мы с удивлением обнаружили там доступную учащимся уникальную библиотеку с численностью фонда около 400 000 томов (самая крупная частная библиотека России) и комплекс первоклассных малых музеев разного профиля, всего 30 музеев, в которых проходит до 300 уроков в год. Поистине, достойная замена отсутствующим у учащихся гаджетам! Результат же таков: учебные заведения Свято-Алексиевской пустыни обеспечивают почти стопроцентную поступаемость своих выпускников в вузы, тем более удивительную, что значительную часть контингента интерната составляют сироты и так называемые «трудные» дети и подростки.[10]

На наш взгляд, этот опыт требует самого серьезного изучения…

Болезни образования бьют по всем

Философия реформаторов образования привела к тому, что преподаватель официально считается не «учителем» в традиционном понимании слова, но «лицом, оказывающим услуги». Профанация его статуса ведет к распаду традиционного звена «Учитель – Ученик», на котором испокон века держалась вся человеческая культура. Если учитель превращается в сервисную фигуру, тогда нет и ученика, нет модели воспроизводства знания. На его место приходит модель манипулятивного использования: людей, информации, технологий, социальных статусов и условностей. Это модель общества аномии, и именно она принята была неолиберальными идеологами демонтажа прежней системы образования.

Авторитет учителя в школе и преподавателя в вузе зачастую страдает из-за того, что главным критерием успеха в жизни для студентов являются маркеры материального благополучия: такие как одежда, автомобиль, модные аксессуары и т.п. В этом отношении педагоги и преподаватели часто воспринимаются молодежью как «лузеры», интеллект и образование которых не заслуживают того, чтобы их уважать, рассматривать как высокую социальную ценность.

Новое поколение считает себя продвинутым и крутым, даже отдаленно не понимая, что с ним делают. Если в школе все больше внедряются убогие стандарты «гуманизации образования», когда учитель не может оказывать на нерадивого ученика моральное давление, то в вузе насаждается подход «угождения клиенту», который можно кратко описать формулой «студенту нужно понравиться». Считается прогрессивным и перспективным всячески ублажать самомнение молодого поколения, а не раскрывать им глаза на их действительное состояние. Это похоже на один из главных принципов иезуитов, согласно которому, чтобы человек добровольно подчинился, ему нужно умело льстить.

Профессорско-преподавательскому составу навязана рыночная парадигма, когда процесс образования раздроблен на дисциплины по выбору, и преподаватель вынужден завоевывать студентов «интересностью» и «привлекательностью» своего курса. При этом индивидуальная работа со студентами, консультации, рефераты чем дальше, тем больше сводятся к нулю.

Еще одно модное поветрие – онлайн-образование, инициатива, которая может привести к отмиранию жанра живых лекций. Эта идея вызвала взволнованное обсуждение, поскольку речь идет о кардинальном пересмотре многовековой университетской традиции. Онлайн-лекция должна заранее записываться на видео и далее она может годами заменять лекции традиционные. Это означает и отсутствие живого контакта, и отсутствие импровизации лектора, и в ряде случаев может выродиться в зачитывание на видеокамеру или на микрофон учебника. Кроме того, онлайн-лекции признанных мастеров со временем могут отменить необходимость в лекциях других преподавателей, ведь большого мастера захотят слушать студенты и в других образовательных учреждениях. Онлайн-образование грозит привести к тектоническим сдвигам во всей системе, включая высвобождение значительной части рабочей силы в вузах.

В последние годы российская профессура чувствует новую степень давления, оказываемого на нее системой. Весь профессорско-преподавательский состав переведен на годичные конкурсы, каждый год его квалификация требует нового подтверждения, преподаватель собирает новые медицинские справки и справки об отсутствии судимости и т.п., не говоря уже о тщательно регламентированных отчетах. Паразитическая машина имитации требует огромных бумажных жертв, и в этом «бумагообложении» всех нижестоящих она как будто находит подтверждение смысла собственного существования.

Отчетно-рейтинговая система в образовательной науке – в аспирантуре и в среде преподавателей – привела к абсурдному результату: из-за вынужденного бумаготворчества и обязательных посещений занятий аспиранту некогда писать диссертацию, по сходным причинам преподавателю вуза некогда писать докторскую или книги. Впрочем, написание книг уже не поощряется: монографии теперь не принимаются как отчетный формат научной работы. Вместо этого необходимо постоянно подтверждать свой статус через обязательные публикации в рецензируемых изданиях. При этом любой серьезный ученый заметит: уровень ВАКовских журналов понизился, творческая составляющая в них почти отсутствует, в массе своей они стали довольно убогими с научной точки зрения. Не секрет, что в организации отчетных публикаций ученых присутствует и значимая коррупционная составляющая. Деньги берут за публикации в рецензируемых журналах, в изданиях Scopus или Web of Science (стоимость публикации зависит от импакт-фактора издания), а также за искусственно организованное цитирование. Под контролем либералов-реформаторов на скудной ниве российской науки развернулся большой бизнес, построенный на искусственном увеличении индекса цитирования авторов. Излишне говорить, что все это не вполне отражает реальные успехи ученых: количество публикаций слабо коррелирует с реальным уровнем научных достижений публикуемого автора. Налицо опять же имитация и «коммерциализация» – только на этот раз уже не образования, а науки[11].

В современной системе управления вузы забыли, что такое автономия университетов. Ректоры фактически назначаются сверху, попытки в чем-то воспротивиться спускаемым чиновниками инициативам, как правило, безрезультатны и даже опасны для инициаторов. Профессура боится публично критиковать образовательную мафию, продолжающую оккупировать эту важнейшую сферу национальной жизни.

Одно из отрадных исключений – МГУ имени Ломоносова, в котором ректору Виктору Садовничему удалось отстоять свою гражданскую и профессиональную позицию в вопросе так называемой «интегрированной магистратуры» – но даже ему удалось это сделать только в результате многих лет борьбы. Теперь окончившие бакалавриат выпускники Московского университета могут продолжить обучение в магистратуре по той же специальности, и де факто теперь все студенты здесь учатся 6 лет. Таким образом, на одном отдельно взятом участке Болонский процесс был частично «обезврежен»[12]. Почему бы не транслировать этот опыт поскорее и в другие вузы?

При наличии в стране 818 вузов и 4,5 млн. студентов (рекордная их численность – более 7,1 млн. – отмечалась в 2005 году) качественного высшего специального образования как такового, особенно инженерного, экономического и правового, представляющего основу основ необходимого и достаточного кадрового обеспечения наших органов управления, в России уже давно нет. Численность чиновников у нас бьёт мировые рекорды (оценочная цифра около 5 млн. человек), а вот подготовленных классных специалистов, грамотных руководителей сегодня крайне мало, а на многих ключевых направлениях развития, в частности в прикладной статистике или цифровой экономике, их практически нет.

Человек, который в высшей школе так и не приобрёл интуитивные навыки быстро соображать и считать, не был обучен умению оперативно, предприимчиво и эффективно ставить задачи и находить их решение кратчайшими путями, никогда и нигде не сможет грамотно мыслить и действовать. Людей с дипломами, то есть якобы образованных людей, сегодня огромные массы, а вот настоящих знатоков своего дела, мастеров, так называемых «грамотных руководителей» у нас практически нет. Наука, несмотря на свою мировоззренческую миссию, не стала в России истинной предтечей и формирующей матрицей для образования. Вместо нее преобразовательные цели определяет чиновничья машина.

Что такое «бакалавр»?

Позволим себе небольшой лингвистический экскурс. Надо сказать, что сам старинный термин «бакалавр» в Европе уже давно не употреблялся. Его реанимировали специально для Болонского процесса, желая, по всей видимости, угодить англосаксонской традиции. В российских условиях, бакалавр – это недо-специалист, который получил образование вроде бы более высокое чем в техникуме, но никак не полноценное высшее образование.

Этимология понятия «бакалавр» запутана, но здесь мы имеем дело с искусственным изобретением термина в поздней латыни и лицемерным уходом в сторону от реальных его корней. Облагороженная этимология baccalaureus = bacca «ягода» + lauri «лавр», то есть «лавровая ягода» – попала во многие словари, но по сути своей является абсурдной. В действительности, первый корень слова bacca восходит либо к слову vacca «корова» (бакалаврами называли в раннем Средневековье фермеров), либо к vasallus – «вассал», понятие, которое первоначально также было связано с зависимыми от крупных землевладельцев сельскими обывателями. Отсюда устойчивое в Средние века понимание бакалавра как помощника, ассистента, «младшего рыцаря» и т.п. Есть и другая версия – связь с корнем vaco – быть свободным, праздным, пустовать, отдыхать, бездельничать. С ним связаны такие коннотации в латыни как ненужность, пустота (вакуум), незанятость (вакансия), vacue – незамужняя, одинокая (женщина). В Древнем Риме даже была богиня отдохновения Вакуна сабинского происхождения. Эту этимологию косвенно подтверждает одно из основных значений слова «бакалавр» у англосаксов: bachelor – холостяк, бобыль. В английском сохранились устойчивые сочетания: old bachelor —  закоренелый холостякbachelor mother — мать-одиночка; bachelor flat — однокомнатная квартира; bachelorship  — одновременно переводится как «степень бакалавра» и «холостая жизнь». Сonfirmed bachelor, lifelong bachelor и bachelor-boy – словосочетания с намеком на гомосексуальность. Все это создает большое поле для английского юмора и подтрунивания над носителями степени бакалавра.

Так или иначе, внедрение Болонской системы даже на языковом уровне вновь возвращает нас к теме прекариата, частично занятых, самозанятых, «человеческого балласта».

Построить собор поколений

Здесь мы вновь обращаемся к началу нашего доклада, чтобы утверждать: образование и воспитание (социализация) не должны быть разнонаправленными – но напротив должны быть увязаны в единый комплекс. Как известно, всегда труднее поднимать планку и совершенствовать, чем разлагать и опускать. Сегодня недостаточно просветительско-пропагандистской работы, в нынешних условиях необходима активная воспитательная метода. Не только учитель и воспитатель, а вся общественная система, включая различные институты и институт семьи, должна быть включена в процесс смены ориентиров – с нынешнего фиктивного ценностного «нейтралитета» на высокие образцы, классику, традицию. Современный мир и массовую культуру отменить нельзя, но старшее поколение может и обязано выстроить посреди современного мира заметный «остров спасения», твердое основание для педагогики, для развития человека, для восстановления «мостов» между поколениями[13].

В понимании Изборского клуба первым приоритетом национального развития, который касается не только образования-воспитания, а всей государственной жизни – является взращивание высшего человеческого потенциала, необходимого для суверенной цивилизации.

В этом узловом пункте и заложен единый источник для формирования комплекса Образование-Воспитание-Социализация. Здесь же корень и динамичного опережающего развития отечественной науки. И образование, и наука в суверенном государстве строятся не для оказания услуг космополитам, а во имя блага и пользы органической общности – цивилизации, в которой живет человек. Интересы человека и его семьи в конечном счете сливаются с интересами общества. В противном случае государство, как это и вышло у неолибералов, становится компанией по «подготовке и продаже квалифицированных кадров», при отторжении на социальные задворки «человеческого балласта». Здесь же происходит и раскол поколений. А нам нужно не расщепление, нам нужен собор поколений.

Как это ни удивительно, ключевую мысль для исправления системы воспитания высказал еще в XIX веке отец «славянофильского» течения А.С. Хомяков: он указал на опасность разнонаправленности воспитания в семье и школе, когда: «вся душа человека, его мысли, его чувства раздвояются; исчезает всякая внутренняя цельность, всякая цельность жизненная; обессиленный ум не дает плода в знании, убитое чувство глохнет и засыхает; человек отрывается, так сказать, от почвы, на которой вырос, и становится пришельцем на своей собственной земле» [14].

Актуальность и острота этих мыслей за полтора века многократно возросла. Теперь, в условиях глобализации и массовой информации человек становится объектом «воспитательных» интервенций не из одного, не из десяти, а из тысячи источников. Граница между стилевыми, вкусовыми и маркетинговыми интервенциями размыта. В таких условиях задача воспитания как организованного проекта, направленного на становление и формирование личности, значительно усложняется. Недостаточно передать опыт и знания, недостаточно показать нравственные образцы – необходимо заложить в личность юного человека творческую способность к самовоспитанию, к гибкой и в то же время последовательной и целенаправленной работе по выстраиванию своей идентичности, фильтрации излишнего, сортировке чужого и малопонятного.

Поскольку социализация представляет собой многофакторный процесс, возникает соблазн посчитать его спонтанным. Однако спонтанность – это лишь видимость бессубъектности воздействий внешней среды на ребенка или подростка. Эта мнимая спонтанность, хаотичность и какофония – не столько свойства самого процесса социализации, сколько отражение нашей неспособности учесть все составляющие факторы и взаимодействие этих факторов между собой (их преломление в душе человека).

Фактически, мы имеем дело с несколькими главными пучками целенаправленного воздействия, а также тысячами менее значимых воздействий, нерегулярных или нестабильных. К первым относятся воздействия со стороны семьи, школы, местного сообщества (общины, общежития), группы сверстников (двора), родственников и друзей, тех институтов культуры и СМИ, с которыми юный человек имеет регулярный контакт. Это несколько десятков фаворитов воспитания-социализации. Но через масс-медиа, и в первую очередь, через интернет и соцсети в сознание современного человека могут оперативно внедриться неклассические и при этом очень мощные пучки воздействия.

Выход из этой казалось бы безнадежной ситуации – активная воспитательная практика, которая может быть реализована лишь через целенаправленное общение. Очевидно, у ребенка и подростка должен быть выбор, с кем общаться – но среди фаворитов воспитания-социализации у него должен оказаться хотя бы один «субъект-воспитатель», вооруженный концепцией «последней инстанции» и стоящий на ценностных позициях национальной духовной мобилизации и патриотизма. Процесс воспитания-социализации очень динамичен. У юного человека должен быть кто-то из взрослого поколения, кто исследует этот процесс в интересах самого ребенка как наследника цивилизации. Если такой человек есть (в идеале это, конечно же, родители), то главные риски спонтанных и разнонаправленных воздействий можно легко снизить. Для этой цели воспитатель общается с растущим человеком, обсуждает с ним его переживания. Совместное чтение воспитателем и воспитуемым классической литературы с ее кладезем духовных и образных богатств, совместный просмотр фильмов, изучение хобби и субкультур, просто беседы на разные темы, если это происходит систематически, – все это должно открыть воспитателю значительную часть психологических мотивов в поведении становящейся личности. Цель воспитателя в этом общении – скорректировать ход становления «картины мира» ребенка, не допустить смещения центра этой «картины мира», извращения тезауруса базовых ценностей.

Если субъект того или иного воздействия на формирующееся сознание отсутствует (его не удается выявить), то сам процесс воздействия, его плоды, последствия могут быть сгруппированы воспитателем, и в конечном счете из них сложится образ «последней инстанции», которая не просто создает некий информационный шум, а вкладывает в свою информацию определенное послание (или целый ряд посланий). «Последняя инстанция» действует через множество посредников, и ее присутствие угадывается по тем или иным плодам – новым увлечениям и привязанностям юного человека. Разнонаправленные и имеющие разные источники воздействия складываются в единую фигуру и моделируются как нечто целостное. В одном из западных мультсериалов каждый раз в начале серии поется одна «веселенькая» песенка:

Нынче все каналы будто заодно:

Насилие и секс в новостях и в кино.

Когда множество воспитателей-конкурентов делает одну общую работу, – складывается коллективный образ массовой культуры или отдельного ее сегмента (субкультуры). Этот образ активно воздействует на юного клиента и может превосходить по силе фаворитов воспитания-социализации. Чем старше подросток, чем он самостоятельнее, отстраненнее от опекающих его субъектов воспитания, тем сильнее эти конкурирующие с родителями, школой и друзьями «последние инстанции».

Секрет воспитания-социализации в наше время, если мы хотим взять этот процесс в свои руки, состоит в том, чтобы своевременно замечать вторжение во внутренний мир маленького человека мощных «последних инстанций», идущих вразрез с основным вектором воспитания, искажающих динамику формирующейся «картины мира», реагировать на это. Какие-то из целей, которые эти инстанции преследуют, необходимо нейтрализовывать, какие-то развенчивать, высвечивая в сознании юного человека, насколько это возможно в соответствии с его возрастными и личными особенностями, разрушительность этих целей, выступающую под личиной спонтанности и ненаправленности.

Но главный секрет успеха реализации концепции «последней инстанции» – не «огораживание» детей от негативных влияний, а построение мощной ценностной и нравственной доминанты воспитания. Такое построение доминанты мы предлагаем называть «духовной мобилизацией».

Сегодня в обществе, которое во взрослом поколении на 90 процентов состоит из родителей и бабушек-дедушек, сложился мощный запрос на «консолидированное воспитание». Этот запрос состоит в требованиях «усиления внимания к вопросам воспитания и введения репрессий разного характера по отношению ко всем без исключения социальным институтам, не выполняющим или плохо выполняющим свои воспитательные функции» (формулировка профессора Л.Е.Никитиной). Под консолидирующим воспитанием мы понимаем систему деятельности государственных и общественных институтов, семьи, социальных групп, в которой действуют механизмы мобилизации духовного потенциала молодого поколения, последовательно формируются чувства, сознание и поведение, обеспечивающие поддержание стабильности общества, упрочение его единства и солидарности, сбалансированное наследование национальных и культурных традиций, сотрудничество поколений, передачу исторического опыта.

Воспитатель не может действовать в одиночку. Он вынужден искать себе союзников в первую очередь в среде фаворитов воспитания-социализации, собственными силами регулируя эту среду (например, родители подбирают школу, репетитора, блокируют, не всегда удачно, связи с нежелательными друзьями и стимулируют, не всегда органично, связи с полезными субъектами общения и т.д.).

Мировоззренческий фундамент консолидирующего воспитания опирается на следующие основные постулаты:

– духовной самостоятельности гражданина;

– сохранения цивилизации (России) и незыблемости ее суверенитета;

– официально декларируемого союза или партнерства государства и семьи;

– преодоления демографического кризиса;

– установления социальной гармонии;

– выдвижения творческого и созидательного образца личности как общенационального ориентира.

Центральными субъектами консолидирующего воспитания выступают:

– глава семьи – отец[15];

– мать;

– учитель (воспитатель).

Как следует из основных императивов и принципов консолидирующего воспитания, центральным субъектом этого процесса может выступать только семья. Поэтому семья и государство становятся двумя главными партнерами на этом поприще. Союз и партнерство семьи и государства должны стать одним из официальных определений официальной политики России. Первый и ключевой акт консолидации, который происходит в консолидирующем воспитании, – это акт сплочения государства и семьи, сплочения семей в свое государство. Непонимание этого, попытки свести воспитание только к деятельности профессионалов, пусть даже все они будут компетентными и искренне патриотичными, приведут к разделению и отчуждению между поколениями, дальнейшему нарастанию кризиса семьи.

По классификации русского философа И.А. Ильина, ведущими средствами духовного воспитания выступают следующие: природа во всей ее красоте, величии и таинственной целесообразности; истинное искусство, дающее возможность испытать чувство благодатной радости; неподдельное сочувствие всему страдающему; действенная любовь к ближним; блаженная сила совестного акта; мужество национального героя; творческая жизнь национального гения с его жертвенной ответственностью; непосредственное молитвенное обращение к Богу, «Который и слышит, и любит, и помогает».

В актуализации перечисленных начал не через рациональные механизмы, а целостно, включая полную духовно-эмоциональную вовлеченность – вплоть до катарсиса и высших типов сопереживания – и состоит суть духовной мобилизации внутренних сил молодого человека. Такая мобилизация оказывается единственно возможным путем подлинного патриотического воспитания.

Духовная мобилизация активизирует вдохновение и творческие силы учащихся, их патриотические чувства, которые в процессе изучения гуманитарных дисциплин (язык, история, философия и др.) реализуются при осознанном использовании знаний в практике и поведении. Только в практической направленности творчества раскрывается нравственный характер патриотических эмоций, консолидирующая природа художественного образа. Наибольший воспитательный эффект достигается как раз в процессе поиска и открытия свидетельств, значимых моментов, фактов в судьбе людей и народов; возникает целый спектр оптимистических и трагических переживаний, удивление, сострадание, осознание долга перед ушедшими поколениями[16]. При этом сопереживание значимым ценностям и конкретным образцам духовной жизни (подвига, борьбы, творчества) замешано не просто на наблюдении за теми или иными событиями прошлого и фактами культуры, но на предощущении будущей, глубокой и захватывающей перспективы и возможностей самореализации, служения и даже самопожертвования.

В этой главе доклада мы описали лишь один из аспектов той доктрины «молодежестроения», которая была разработана нами и нашими соратниками 11 лет назад[17]. Здесь мы затронули в первую очередь концепции «последней инстанции» и «консолидирующего воспитания».Наряду с этим в доктрину и другие наши разработки вошли также масштабные концепции исторического перелома поколений на рубеже XX и XXI вв., модель высших ценностей в ее противоположности модели «общества аномии», концепции социализации молодого поколения на основе нового типа общественных сетей, построения «экономики дарения», «экономики отдачи» и инновационной «экономики искателей и испытателей», авангардный проект «глобальных русских сетей» как набора решений в духе российского «стиля мечты», вовлекающего общего проекта, общего дела.

_____________________________________________________________________

[1] Основные авторы доклада: Виталий Аверьянов, Петр Калитин, Василий Симчера.

[2] Прежде всего, это Указ от 7 мая 2018 года № 204«О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года».

[3] Эту информацию авторы доклада вынесли из личного общения с целым рядом школьных учителей. Но она подтверждается и последними соцопросами, согласно которым тех, кто не считает необходимым для успешной карьеры высшее образование, стало значительно больше (таких опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет было 20% в 2008 г. а в 2018 году – уже 47%). Тех же, кто считает, что удачно устроить жизнь можно без высшего образования, еще больше – в 2018 г. порядка 72% в той же возрастной категории (Высшее образование: путь к успеху или лишняя трата времени и денег? // Сайт wciom.ru, 1.08.2018). В более свежем исследовании граждане разных возрастов так оценивают перспективы выпускников вузов: каждый пятый опрошенный (20%) полагает, что трудоустроиться человеку, только что получившему диплом о высшем образовании, практически невозможно; еще 18% считают, что работу найти можно, приложив небольшие усилия; лишь 3% убеждены, что выпускник вуза легко может трудоустроиться (День студента: зачем идти учиться? // Сайт wciom.ru, 25.01.2019).

[4] Владимир Павленко. От Кузьминова до Уолкера: почему затрещали швы ликвидационного проекта? // Regnum.ru 9.02.2019.

[5] Под прекариатом понимается социальный слой людей, занятых на временной, сезонной работе или живущих случайными заработками. Ныне их стали квалифицировать ещё как самозанятых и по новоявленному закону – собирать с них налоги. По разным оценкам таких людей в России насчитывается от 15 до 25-ти млн., едва ли не половина которых – нынешняя молодёжь. Характерно, что многие из тех прекариев, кто постарше, пребывают в иллюзии, что они занимаются сменой профессии, которая фактически может длиться до бесконечностиО росте значимости проблемы прекариата см. статьи в номере журнала «Изборский клуб» ( 2019 № 2): Шамахов В., Межевич Н. «Дивный новый мир» и его вызовы для российской молодежи; Мартынов М. Образование обратилось в симулякр.

[6] Екатерина Шульман: Современная молодежь – самое правильное из всех поколений, какие только можно себе представить // Портал «Православие и мир» 13.12.2017.

[7] Исследование Сбербанка: 30 фактов о современной молодежи // Adindex.ru 10.03.2017.

[8] Достаточно полный и убедительный анализ этих проблем см. в докладе «Системный кризис отечественного образования» (под редакцией В. Слободчикова) и других материалах журнала «Изборский клуб» (№ 2 2019).

[9] По свидетельству профессора Московской консерватории В. Медушевского, в 90-е годы наши реформаторы в новаторском раже даже консерватории попытались перевести на тестовый метод экзаменации! (То есть хотели сделать так, чтобы студенты вместо своей способности творчески воспроизвести музыку демонстрировали навыки по принципу «ненужное вычеркнуть».) Чудом удалось тогда отвергнуть это предложение неолиберальных, не побоимся этого слова, недоумков.

[10] См. сайт пустыни https://svalep.ru/

[11] Интернет наполнен бесстыдной рекламой с предложениями организовать публикации ВАК, РИНЦ, Scopus, а также не только разместить, но и «недорого» написать за клиента публикуемые статьи по любой теме. Выявить эти фирмы надзорным органам при желании не составило бы никакого труда.

[12] Еще одно направление, где МГУ идет против течения: создание собственных, российских по происхождению, рейтингов. Таков рейтинг «Три миссии университетов», который в отличие от большинства наукометрических рейтингов в мире оценивает социальную ответственность вузов. В нем участвуют уже 500 университетов из разных стран.

[13] При этом недопустимо принудительное разрушение того, что сегодня модно, это вызовет лишь протест у молодого человека. Задача состоит в том, чтобы модным сделать качественно лучшее, что есть в современном искусстве, музыке, быту и т.д.

[14] Хомяков А. С. Полное собрание сочинений. Т. 3. М., 1910. – С. 348.

[15] Советская традиция «защиты материнства и детства», косвенно отразившаяся на концепции «материнского капитала» в демографической политике, должна быть признана искажающей природу семьи; эта традиция как бы подразумевает, что роль отца в семье и воспитании ребенка – второстепенна; необходимо вернуть в общество понимание того, что отец и мать должны принимать одинаково активное участие в воспитании, а на каких-то его этапах роль отца становится даже более значимой; России необходимо переориентироваться если не прямо на дореволюционную модель семьи с центральной ролью отца-кормильца, то, во всяком случае, ближе к этой модели.

[16] В прикладном плане это означает, что в основе обновленной системы образования будет выдвижение на первый план Истории России как базового предмета, который должен преподаваться по 3-4 часа в неделю с первого по одиннадцатый класс. Курс отечественной истории в идеале строится таким образом, чтобы уже в начальной школе у ребенка формировалось твердое представление о цивилизационной уникальности и особой исторической миссии России; об историческом опыте политического сотрудничества, когда представители различных этносов, религиозных и культурных традиций занимались общим созидательным делом; о защитительной и освободительной миссии русского воинства, о дерзании русских ученых, изобретателей и конструкторов, о приоритетах Русской цивилизации в созидании высокоразвитой культуры.

[17] В заключительной главе доклада мы в сжатом виде излагаем идеи и принципы, сформулированные в доктрине «Молодое поколение России» (М., 2008). Благодаря тому, что она переиздана теперь в томе «Мы верим в Россию. От Русской доктрины к Изборскому клубу» – с ней могут познакомиться все желающие.

 

https://izborsk-club.ru/16774

 


28.03.2019 Системный кризис отечественного образования

  

Аналитический экспертный доклад группы экспертов под руководством Виктора Слободчикова 

 Аналитический экспертный доклад группы экспертов под руководством Виктора Слободчикова[1]

Настоящий доклад подготовлен в 2016 году группой экспертов под эгидой Российского института стратегических исследований (РИСИ) (Москва) и фонда «Русский предприниматель» (Екатеринбург). Часть положений доклада была учтена и использована новым министром образования (а теперь просвещения) О.Ю. Васильевой в её работе. Тем не менее базовые установки и предложения, основные аналитические выводы, излагаемые в этой работе, сохраняют актуальность и требуют содержательного решения. Доклад публикуется в сокращённой журнальной редакции.

Введение
1. Анализ ситуации
2. Факторы разрушения образования в России
3. Стратегия и тактика выхода отечественного образования из кризиса
4. Модельные представления о будущем образования в России

___________________________________________________

ВВЕДЕНИЕ

Россия в последние десятилетия стремилась стать частью Запада, частью Европы. Отказываясь от собственных традиционных ценностей, она стремительно перекраивала все сферы жизни на западный манер. Особенно болезненно это сказалось на сфере образования и воспитания детей и молодёжи, когда воспитание прав с его заморскими конвенциями стало выше и главнее воспитания обязанностей, насаждение мультикультурализма и толерантности заслонило уважение и дружбу, повсеместное взращивание лидерства и конкурентности почти свело на нет заботу и милосердие. Даяние вытеснили потребительством, «другодоминанту» сменила «эгодоминанта», коллективизм разложили через атомизацию общества, патриотизм объявили идеологией маргиналов. Реформаторы спешили нашу столетиями выстраиваемую систему образования и воспитания привести к общему знаменателю с западной системой. Образовательная политика осуществлялась вопреки национальным интересам, а после принятия в декабре 2015 года «Стратегии национальной безопасности РФ», в которой был обозначен вектор, ориентирующий на традиционные ценности и ценности эти впервые были ясно определены государством, стало ясно, что образовательная политика последнего десятилетия стала внутренней угрозой национальной безопасности.

Сегодня, когда Россия заявила свой суверенитет в полицентрическом мире, в новых политических реалиях, сложившихся в нашей стране после 2014 года, необходимо возвращать всю систему образования к традиционному укладу.

Смысловым центром данной работы является определение теоретических и методологических оснований антропологической перспективы развития отечественного образования как фундаментального условия становления собственно человеческого в человеке, становления человека во всех его духовно-душевно-телесных измерениях. И это особенно важно именно сегодня, когда широкая педагогическая и научная общественность начинает сознательно выстраивать свои мировоззренческие основания в атмосфере духовного возрождения нашего многонационального Отечества, в ориентации на традиционные, исторически выверенные ценности.

Общепризнанным стало утверждение об уникальности российской системы образования, её мировой значимости как культурного и общецивилизационного феномена. Отечественное образование во всех своих исторических формах всегда несло в себе мощный потенциал развития российского общества и адекватного ему государства, потенциал их жизнестойкости и жизнеспособности. Опыт XX столетия показал, что наше образование неоднократно оказывалось источником беспрецедентных социокультурных достижений и технологий – ликвидации беспризорности, безграмотности, технической отсталости, социально-педагогического проектирования новых форм воспитания и перевоспитания личности (А.С. Макаренко), создания целостной развивающей системы дошкольного воспитания, образования работающей молодёжи через систему вечерней сменной школы и систему заочного обучения в средних и высших учебных заведениях, создания мощного естественнонаучного и математического образования, обеспечивших стране прорыв в космическое пространство, и ряда других. В настоящее время востребованность подобных технологий, как и в прошлом столетии, очевидна. Да и задачи, которые приходится решать образованию сегодня, как это ни прискорбно, по сути, практически те же.

Сегодня в нашем обществе происходит переосмысление статуса образования. Образование перестаёт рассматриваться как ведомственная отрасль, обслуживающая интересы других ведомств и социальных практик. Само понятие «образование» должно пониматься и осваиваться как особая философско-антропологическая категория, фиксирующая фундаментальные основы бытия человека и форму становления человеческого в человеке. Ключевая идея антропологии современного образования заключается в том, что оно не может ограничиться только трансляцией подрастающим поколениям совокупности знаний (пусть и новейших), формирования у них наисовременнейших компетенций.

Речь идёт о постановке громадной, исторической задачи для образования: оно должно стать универсальной формой становления и развития базовых, родовых способностей человека, позволяющих ему отстаивать собственную человечность, быть не только материалом и ресурсом социального производства, но стать подлинным субъектом культуры и исторического действия.

Однако чтобы всё это оказалось возможным, необходимо совершить не просто косметический «европейский ремонт» нашего образования в его хаотических изменениях, или — фрагментарных «перестройках», а буквально осуществить тотальное преображение всего его существа; преображение его онтологических и мировоззренческих оснований, его целевых устремлений, принципиальной смены сложившегося на сей день научно-технологического уклада, уже неадекватного существующим историческим вызовам России, Русскому миру в целом.

Сегодня отечественное образование находится в точке бифуркации: либо восстановление его статуса как стратегически важной для государства сферы блага и служения, либо превращение его в инструмент цивилизационного переформатирования страны и народа в общество производства, потребления и коммерциализации услуг. Именно в этой точке бифуркации образование оказывается одной из фундаментальных составляющих системы национальной безопасности России.


1. АНАЛИЗ СИТУАЦИИ

1.1. Утверждения, что советская школа была самой передовой, а советский народ самым читающим в мире, широко известны. До сих пор компьютерные программы для американских фирм пишут наши бывшие соотечественники, и в американских университетах преподают выпускники наших вузов. Однако если задать вопрос: приложимы ли утверждения «самая передовая» и «самый читающий» к современному российскому образованию, то можно однозначно ответить «нет».

Кроме того, при анализе ситуации в системе образования Российской Федерации выясняется, что, по сути, система образования РФ готовит «майдан» за государственные деньги. Речь может идти о двух единонаправленных процессах: профанации и саботаже патриотического и духовно-нравственного воспитания и вытеснении его воспитанием космополитически настроенного, «рыночного» человека. В связи с этим необходимо обратить внимание на образование как на часть системы национальной безопасности.

Анализ произошедших «цветных» революций, «арабской весны» и «майдана» показывают, что наиболее активной частью в них были молодые люди, которых оказалось достаточно легко вывести на массовые протесты и использовать в интересах организаторов революций. Можно сказать, что киевский Майдан подготовил украинский учитель. Вопрос теперь в том: когда наши студенты «заскачут»? И первые симптомы неблагополучия в воспитательной сфере уже налицо (к таковым относится как отток молодых людей на Запад, так и случаи их присоединения к экстремистским организациям). Естественен вопрос об устойчивости массового сознания молодёжи к экстремистским проявлениям и о тех органах, которые призваны эту устойчивость формировать. Одно из главных мест встречи подростка и молодого человека со «значимым взрослым» — школа[2]. Поэтому именно школа должна реально отвечать за патриотическое, семейное и духовно-нравственное воспитание детей и молодёжи.

1.2. У каждого народа есть своя, веками выработанная педагогическая система со своей совокупностью целей, ценностей, норм и образовательных подходов. Она основана на определённом идеальном образе, который является мерилом как в целом всей образовательной деятельности, так и отдельных его процессов в частности.

Это национальный воспитательный идеал. Он сформулирован в «Концепции духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России» как преемственная связь воспитательных идеалов эпох российской истории: преемственность образа подражания Христу, образа гражданина, отдающего себя служению Отечеству, образа служения коммунистическому идеалу, образа свободной в самоопределении личности. Сформулирован и современный идеал — «высоконравственный, творческий, компетентный гражданин России, принимающий судьбу Отечества как свою личную, осознающий ответственность за настоящее и будущее своей страны, укоренённый в духовных и культурных традициях многонационального народа Российской Федерации».

Провозглашая преемственность воспитательного идеала, мы утверждаем факт существования педагогической культуры народа, в которой связаны воедино различные педагогические эпохи посредством идеального образа.

Этот идеальный образ несёт явственный отпечаток веры народа, выраженной в его этноконфессиональной доминанте. Обеспечить для новых поколений постижение устойчивости образа в преемственности эпох — важнейшая задача образования. Советская школа, несмотря на свой декларированный атеизм, в той мере, в какой она была патриотичной, передавала идеальный образ этноконфессиональной доминанты различными средствами — через программный материал по литературе, содержащий высокий образец нравственной жизни человека, через «моральный кодекс строителя коммунизма», списанный, как многие теперь понимают, с морального кодекса «второй скрижали» библейского закона, данного Богом человеку для исправления нравственной жизни, через образцы героического служения человека своему Отечеству, ближним, через образцы жертвенности, явленные в героике советского кинематографа, литературы, публицистики.

Современная российская система образования, несмотря на декларацию светскости и отказа от атеизма, не приемлет элементы духовно-нравственного образования и воспитания, ориентированного на цивилизационные доминанты культурообразующей и государствообразующей традиционной религии (этноконфессиональной доминанты) — то есть до сих пор структурно, организационно и содержательно в значительной степени остаётся атеистической. В настоящее время дезинтеграция этноконфессиональной доминанты проявляется в широком распространении оккультизма и неоязычества, а в перспективе чревато всплеском религиозного экстремизма: ведь религиозный экстремизм пышно разрастается именно на почве сектантства и оккультизма.

Навязывается разрушительная стратегия ориентации образования на образы «я», транслируемые в глобальном медийном пространстве. Эти образы принципиально отличаются от образов классической культуры, предназначенных побуждать человека к духовному становлению, созиданию, творчеству, развитию и преображению. Медийные образы «я» являются предметами потребления и нацелены на то, чтобы ориентировать человека в пространстве вещей и предметов потребления, необходимых для создания соответствующего образа «я» (какой бы образ ни стал твоим кумиром — гламурная львица, деловой яппи или независимый рокер — для тебя в обществе потребления уже готов набор вещей и услуг, которые ты должен купить, виртуальных медийных кумиров, которым должен подражать, чтобы соответствовать образу).

Виртуальные образы «я» вступают в противоречие и даже в конфронтацию с идеальным образом народной педагогической культуры, стремятся поставить его в один ряд с собой, разорвать его связь с реальной историей и культурой народа, переместить в виртуальную реальность. Это дезориентирует как само общество, так и его образовательную систему.

Одна из главных угроз национальной безопасности России — угроза потери единства российского народа, раскола общества, чреватая гражданским противостоянием, острота которого может достигнуть уровня гражданской войны. Современная гражданская война, так же как и межнациональная, может носить гибридный характер. Необходимо исключить возможность использования системы образования как инструмента гибридной войны.

1.3. Устойчивость в обществе есть только тогда, когда у основной части народа имеется духовная доминанта — идеальный образ, отвечающий педагогической культуре народа. При этом он провозглашен и поддерживается в информационном пространстве, явным образом представлен в качестве миссии и сверхзадачи образования, а также существуют действующие механизмы развития образовательных систем, отчётливо ориентированные на этот образ.

В свете предъявленного идеального образа формируется представление об истории государства, о его месте среди государств и народов Земли, о героях и великих деятелях и подвижниках. Соответственно, должна быть поставлена задача формирования этноисторического сознания и исторического мышления у учащихся ‒ юных граждан своей страны и продолжателей культурных традиций своего народа.

Сегодня ни школа, ни вуз не решают в полной мере задач формирования исторического мышления. Исторический процесс предстаёт перед учащимися как набор дат, имён, событий. Такое преподавание не позволяет уловить смысловую связь событий истории, понять закономерности исторического развития. Изъятие из содержания исторического образования этноконфессионального компонента позволяет насыщать структуры исторического сознания молодёжи недостоверными сведениями, ложными мифами и легендами. Научная составляющая постепенно вымывается, замещаясь обыденными знаниями и ложными суждениями. Таким образом, принципы духовной, нравственной и информационной безопасности требуют, чтобы формирование исторического мышления производилось по учебникам истории, в которых отражён ясный смысл исторического процесса, видение места нашего народа в истории через призму патриотизма и традиционных религиозных и культурных ценностей.

В гуманитарном образовании особое место занимает изучение родного языка. Его задача — формирование у учащихся этнолингвистической культуры, обеспечивающей преемственность духовно-нравственных и мировоззренческих основ бытия народа. Как отмечают многие исследователи, изменения в составе лексики русского языка на рубеже XX–XXI вв. имеют количественный и качественный характер, затрагивающий основную структуру лексического строя. Исследования показывают, что расширение пласта общеупотребительной лексики происходит за счёт просторечных слов, тюремно-лагерного жаргона, англицизмов и компьютерного сленга социальных сетей. Более всего обращает на себя внимание нарушение логики речи, деформация стилевых пропорций, несвязность высказываний. Наиболее опасно то, что тенденции декомпозиции логической структуры языка проецируются на обучение русскому языку в начальных классах по одобренным Министерством образования и науки РФ учебникам и букварям. Учась по ним, первоклассник зачастую теряет и те знания родной речи, которые он естественным образом приобрёл до школы. Согласно мнению физиологов, ряд учебников (например, комплект «Начальная школа XXI века», написанный коллективом автором под руководством проф. Н.Ф. Виноградова) построен местами так, что провоцирует неврозы, ибо заводит учащихся в многочисленные тупики, толкает их в лабиринт пустых блужданий. Перегруженный ненужными схемами, таблицами, неуместно и несвоевременно введённой транскрипцией, он делает обучение родному языку поистине каторгой, отвращая от него.

Представителями психолого-педагогического сообщества, а также родительской общественностью много раз было отмечено излишне большое количество часов отведённого для изучения иностранных языков в Базисном учебном плане. Особенно ярко выражена тенденция насаждения чужого в преподавании обществознания[3].

Наряду с углублённым изучением за государственные деньги иностранных языков продолжение курса Болонского процесса процедурно облегчает и мотивирует отток из России лучших квалифицированных кадров за границу, что делает российскую систему образования в итоге малоэффективной для своей собственной страны. Процессы иммиграции связаны, кроме потери кадров, порой и с такими негативными процессами, как утечка секретной информации, передача российских технологий геополитическим конкурентам и потенциальным противникам. В дальнейшем может наблюдаться заметное ослабление интеллектуальной элиты страны, научно-техническое и технологическое отставание, деградация экономики.

Генерируемая в настоящее время в системе образования деформация гуманитарной сферы — прямая угроза целостности и адекватности мировосприятия у подрастающего поколения, а следовательно, в ближайшей перспективе создаёт благоприятную почву для успешного применения технологий управляемого хаоса, этого опасного оружия современной консциентальной войны (войны с сознанием).

Как представляется, для исправления ситуации в первую очередь необходимо разработать новую концепцию преподавания русского языка и литературы, которая должна быть ориентирована на их классическое начало. Необходимо увеличить число часов на изучение русского языка и литературы и ввести строгий отбор рекомендованных произведений с ориентацией на русскую классическую литературу как хранительницу высоких эстетических норм и нравственных воспитательных образцов.

Блокируется развитие новых образовательных областей «Основы религиозных культур и светской этики» на ступени начального общего образования (1-4-й кл.) и «Духовно-нравственная культура народов России» на ступени основного общего образования (5-9-й кл.). Хорошо себя зарекомендовавшие на практике учебные пособия не включены в федеральный перечень. Механизм развития учебно-методической базы не только не создаётся, но построена целая система препон для его формирования (в частности, процедуры допуска учебных пособий).

Содержание гуманитарного образования строится таким образом, чтобы максимально затруднить формирование российской цивилизационной идентичности и способствовать формированию идентичности иноцивилизационной, западнойПоследствия такой образовательной политики в полной мере проявили себя на Украине.

1.4. Ещё одной угрозой национальной безопасности, связанной с отсутствием чётких позитивных ориентиров в современном российском образовании, является демографическая. Россия занимает первое место в мире по территории и лишь девятое по численности населения. Современная школа не ставит целей, а соответственно, и не решает задач по подготовке молодёжи к семейной жизни и укреплению семьи. Наличный кризис семьи усугубляется тем, что современное российское образование не является семейно ориентированным. Учебный курс, рассматривавший проблемы формирования и развития семьи, в начале 1990-х годов был выведен из Базисного учебного плана школ. В образовательных учреждениях различного типа в разных регионах РФ накоплен положительный опыт преподавания курса «Нравственные основы семейной жизни» и других аналогичных курсов (например, предмета по выбору «Семьеведение» и др.). Несмотря на позитивную оценку педагогическим сообществом такой образовательной практики, а также на стремление родительских сообществ вернуть семейно ориентированный учебный курс в Базисный учебный план для старших классов, эта инициатива упорно игнорируется. Тема традиционной семьи и традиционного семейного уклада воспитания не находит места в подборе произведений, рекомендованных для чтения школьникам[4].

1.5. Процессы реформирования образования затрагивают не только содержание образования, создавая системные проблемы в знаниевых и воспитательных компонентах, но и разрушают логистическую структуру территориального размещения образовательных учреждений.

Так, серьёзной угрозой является разрушение системы сельских школ. Они продолжают массово закрываться. Современное российское село продолжает деградировать в связи с сокращением числа сельских школ, связанным с огульным осуществлением т.н. оптимизации расходов на содержание муниципальных и региональных структур образовательных организаций. Это ещё одна прямая угроза национальной безопасности. Аргументация чиновников, основанная на утверждении о «нерентабельности» и «неэффективности» сельских школ, наивна и нелепа. С такой же степенью наивности можно говорить о «нерентабельности» теоретической науки. Непропорциональность и неадекватность аргументации в пользу сиюминутно материального эффекта по сравнению с негативными социально-экономическими последствиями очевидна. Без развития села невозможно импортозамещение в продовольственной сфере.

Кроме того, сообщества людей, формирующиеся на основе общественной практики труда на родной земле, выполняют в обществе важную культурообразующую роль. Неэффективный с точки зрения получения прибыли в логике капиталистического производства труд на земле обладает высоким духовным потенциалом и обладает важным ресурсным значением для развития культуры общества.

1.6. Дефекты в управлении. Главная проблема построенной сегодня системы управления российским образованием заключается в том, что стратегическое мышление в ней не проявлено. Стратегические ориентиры образования предъявляются членам управленческих команд фрагментарно, в отрыве от признанных концепций науки управления. Управленческие документы не содержат в себе развёрнутого, последовательного стратегического взгляда на развитие образования. Более того, они зачастую противоречат один другому. Ситуация с управленческими документами часто напоминает популярную в «лихие» 90-е годы мошенническую игру в напёрсток (самый яркий пример — ситуация с отменой в 2014 году принятой в 2000 году «Национальной доктрины образования до 2025 года»).

В такой ситуации практика управления основывается на неосмысленном выполнении поручений и предписаний вышестоящего руководства без учёта смыслов, сущности и целей этих поручений. В теории управления такая практика известна, описана. Это практика управляемой деконструкции объектов, она применяется для разрушения систем, подлежащих уничтожению.

В документах, претендующих на стратегическое значение, в основу образовательных стратегий (концепций) полагаются быстро меняющиеся, временные конкретно-исторические задачи экономического, политического, социального характера, ошибочно принимающиеся за стратегические приоритеты, отвлекающие на себя колоссальные ресурсы и не приносящие должных результатов. Они не обеспечивают главного — онтологического статуса и фундаментальных смыслов современного образования.

Современные отечественные реформаторы не видят дальше 10 или 15 лет, тогда как стратегия — это вектор, ориентированный на абсолютные цели, который не изменятся через 50 или 100 лет. Наблюдается разрыв между ценностными и целевыми ориентирами. Это дезориентирует практиков и управленцев, создаёт почву для лицемерия и двойных стандартов в профессиональном педагогическом сообществе.

Существует достаточно документов, в которых декларированы традиционные ценности как основа развития образования в России. Ценностная декларация содержится в преамбуле Конституции РФ и полагает в качестве ценностей свободу и независимость России, многонациональный народ РФ, соединённый обшей судьбой на родной земле, память предков, завещавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, ответственность за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями.

Показательна позорная история с Национальной доктриной образования. Документ появился в 2000 году. Имея название «Национальная доктрина образования в РФ до 2025 года», он стал уникальным документом стратегического долгосрочного планирования в образовании. Документ был создан в контексте задачи, поставленной первым президентом России, — разработать национальную идею. На волне обсуждений вместо национальной идеи появилась национальная доктрина образования, она широко обсуждалась научно-педагогическим сообществом на всём пространстве России — от Калининграда до Владивостока. Статус такого документа требовал обсуждений в Думе и подписи президента. Однако документ был принят постановлением правительства Российской Федерации от 4 октября 2000 г. № 751 «О национальной доктрине образования в Российской Федерации до 2025 года». Доктрина всячески замалчивалась, многие документы в сфере образования принимались при полном игнорировании её приоритетов. Однако в педагогическом сообществе о ней не забыли. Когда проходило широкое обсуждение Федеральных государственных образовательных стандартов в 2008-2009 годах, ряд их важнейших положений об определяющем значении преемственности поколений, духовно-нравственного развития и воспитания в иерархии целей образования, о значении традиционных ценностей в содержании образования продвигались в опоре на положения Национальной доктрины образования.

И, видимо, чтобы предотвратить повторение ситуации, Национальная доктрина образования была тихо отменена постановлением правительства РФ от 29 марта 2014 г. № 245 «О признании утратившими силу некоторых актов правительства Российской Федерации». В качестве документа, утратившего силу, Доктрина значится под № 51 в списке из 96 документов. Стратегический документ поставлен в один ряд с актами, определяющими меры по обеспечению специализированной мебелью образовательных учреждений (№ 14 списке: «Постановление правительства Российской Федерации от 15 июня 1994 г. № 688»). В примечании к списку указаны основания для отмены: «Данные меры обусловлены приведением нормативной правовой базы в соответствие с Законом об образовании и сопутствующими ему поправками».

Как отмечается на сайте правительства РФ, некоторые акты фактически уже «утратили силу, другие противоречат законодательству, ещё часть регулируют правоотношения, которые должны регламентироваться ведомственными актами». Остаётся только догадываться — Доктрина образования, определяющая стратегию развития образования до 2025 года, утратила силу? На каком основании? Или она противоречит законодательству? Каким нормам закона может противоречить документ, согласно которому эти нормы должны приниматься на его основе? Или этот документ имеет ведомственный характер? Тогда какое ведомство должно отвечать за национальную стратегию образования?

В педагогическом сообществе до сих пор не оформлено чёткое представление о сущности и смыслах государственной политики в сфере духовно-нравственного образования (развития, обучения и воспитания). В России накоплен большой опыт в области духовно-нравственного воспитания, полученный за 30 лет на началах инициативного общественно-педагогического движения в профессиональном сообществе, в социально-педагогическом партнёрстве с родительской общественностью и традиционными религиозными конфессиями. Однако масса документов и материалов (нормативно-правовых, аналитических, идеологических, программных и т.д.), в большей или меньшей степени посвящённых вопросам духовно-нравственного образования, пока не подвергается специальному выявлению, изучению, анализу, обобщению и популяризации. Зачастую их научное обобщение вызывает сопротивление в господствующих научно-педагогических корпорациях.

1.7. Современная российская система образования неэффективна ещё и по причине дисбаланса финансирования между системами управления и надзора и собственно образовательными учреждениями. Контрольно-надзорная система за последнее время непропорционально разрослась, в то время как многие образовательные учреждения, как в сельской местности, так и в малых и больших городах, были расформированы и закрыты в ходе оптимизации. Таким образом, штат управленцев от образования и их оклады выросли пропорционально числу расформированных образовательных учреждений, уволенных педагогов и преподавателей.

Сам процесс управления как механизм приведения деятельности в соответствие с нормами (законами, нравственными принципами и т.д.) профанирован. По сути, мы имеем в настоящее время не столько управление образованием, сколько манипулирование педагогическим сообществом посредством жёсткой административной регламентации действий педагога. В практике очевиден шантаж практикующих педагогов функциональными обязанностями.

Это неизбежно следует за потерей ценностных оснований педагогической практики. Если ценности не утверждены и цели образовательной деятельности не приведены в соответствие с базовыми ценностями, невозможно правильно выбрать педагогические технологии, средства и правильно выстроить всю педагогическую деятельность. Осмысленная деятельность, направленная на получение осмысленных результатов, превращается в формальное функционирование. И роль чиновника при этом сводится к чёткому обеспечению этих формально функционирующих процессов. Механизмы образовательной системы работают, а ожидаемого для общества и государства результата не получается.

1.8. Образование в «Законе об образовании» декларировано как «общественное благо», а направление реформ превращает его в отрасль капиталистического производства, т.е. в область, которая должна контролироваться монополиями и приносить экономическую прибыль. При этом критерии качества и эффективности, внедряемые в образование, заимствуются из области менеджмента сферы услуг. Эффективность деятельности образовательных организаций оценивается по формальным критериям, главной расчётной единицей оценки становится прохождение образовательной программы, качество освоения которой измеряется формализованными количественными процедурами, всё больше отчуждаемыми от содержательного педагогического процесса. Между тем возможности формальных количественных процедур ограничены.

ЕГЭ как универсальный количественный показатель качества освоения образовательных программ общего образования многими оценивается как инструмент, оказывающий разрушительное влияние на фундаментальное ядро образования и уровень образования.

Однако у процедуры ЕГЭ есть и другая сторона, благодаря которой она имеет много защитников. Создавая видимость независимой оценки качества образования, он позволяет формировать технологичные системы с их последующей монополизацией. Этот процесс формирует специфический социальный слой менеджеров в образовании, которые мыслят не педагогическими категориями (главные из которых — человек, его ценности, его достоинство и качество жизни), а экономическими категориями прибыли, финансовой эффективности и капитализации. Именно этот слой постепенно захватывает в свои руки управление отечественным образованием и подчиняет её развитие своему узко корпоративному интересу, который заключается в том, чтобы получать прибыль в подконтрольной сфере общественного производства.

В годы реформ неоднократно имели место факты прямых рейдерских захватов образовательных учреждений, когда над образовательной организацией с давними традициями, сложившимся преподавательским коллективом, обеспечивающим высокое качество образования, устанавливали контроль группы тех, кто, определяя себя как «эффективных менеджеров», постепенно меняли качественные характеристики образовательного процесса в сторону коммерческой структуры, работающей в логике достижения формальных показателей. Такой стиль руководства является разрушительным для профессиональных традиций и резко снижает качество образования, внешне демонстрируя «высокую эффективность» формальных показателей, которые имеют мало отношения к действительным образовательным результатам.

Примером такого мышления является и новейший управленческий документ, определяющий текущее направление катастрофических трансформаций в системе образования Российской Федерации — «Концепция Федеральной целевой программы развития образования на 2016-2020 годы». (Правительство Российской Федерации, распоряжение от 29 декабря 2014 г. № 2765-р.)

Программа изначально не выстроена в категориях национального воспитательного идеала воспитания нравственного человека, обладающего гражданским, патриотическим сознанием, компетентного и ответственного в своей профессиональной сфере. Целью Программы является «обеспечение условий для эффективного развития российского образования, направленного на формирование конкурентоспособного человеческого потенциала».

Человек отменяется — так читается цель Федеральной целевой программы. Онтологическое содержание человека, его целостность и укоренённость в истории и культуре определяет целостность социально-педагогической реальности. Документ «Концепция Федеральной целевой программы развития образования на 2016-2020 годы» фактически производит её фрагментацию. Логика фрагментации заложена в самом способе постановки задач программы. В ней нет задач системного развития образования, поскольку не выявлена миссия, не определены ценности как системообразующие. Определены только задачи и направления, каждое из которых выделяет фрагмент целостной социально-педагогической реальности (работа с талантливыми детьми, работа с детьми из неблагополучных семей, развитие дополнительного образования, построение системы независимой оценки качества образования и пр.). И под каждую из задач формируется механизм собственного развития этого фрагмента реальности в его собственной логике: создание для него блока нормативных документов, образовательных программ, экспериментальной работы, критериев оценки эффективности и пр. В реальности талантливые дети, дети из неблагополучных семей и обычные дети учатся в одном классе и вместе посещают организации дополнительного образования, но программа не ставит задачи создания механизмов формирования и развития единого воспитательного пространства школы, района, т.е. не задаётся способ связывания выделенных фрагментов и таким образом программирует фрагментацию профессионального сознания педагога.

Самой капиталоёмкой задачей Целевой программы является создание системы независимой оценки качества образования. Эта задача — совершенно иной системный уровень реализации экономических идей, вдохновлявших создателей системы ЕГЭ. Для всякого элементарно грамотного в экономике человека очевидно, что «национально-региональная система независимого мониторинга и оценки качества образования на всех его уровнях» — это капиталоёмкий и очень прибыльный коммерческий проект, на который должна будет работать вся система российского образования, а прибыль от него будет присваиваться узкой корпоративной группой.

Поскольку в Целевой программе никак не рассматривается проблематика разработки и общественного обсуждения показателей качества образования, а сама образовательная цель сформулирована не в педагогических, а в экономических категориях, очевидно, что разработчикам не важна релевантность системы показателей оценки качества образования, она не составляет для них научной проблемы. Для них важен только сам факт существования единой системы оценки качества образования (при отсутствии критериев собственно качества образования) и подчинённое положение всех образовательных организаций этой системе.

Таким образом, имеет место процесс формирования касты образовательных менеджеров-экономистов, которые готовы «переродить» всю систему образования. С точки зрения психолого-педагогической науки многие их действия не оправданны, что говорит об их непрофессионализме. Зато они в своём роде «конкурентны» и «успешны», только в другой области — являются «профессионалами в получении денег» или, как в своё время высказался академик и вице-президент РАО В.В. Давыдов, успешно занимаются «подготовкой организаторов чужой жизни в свою пользу».

Здесь уместно сравнение с биологическими системами. В государственном организме система образования должна быть органом, обеспечивающим нормальную жизнедеятельность всего организма. Чем отличается жизненно важный орган от злокачественного новообразования или от паразита? От солитёра, например, отличается тем, что он составляет органическое единство с целостной биологической системой и служит ей на пользу, а паразит — нет. Злокачественная опухоль — бывшая часть организма, но переродившаяся со служения общей пользе на служение самой себе. Если паразиты выводятся из организма путём принятия соответствующих препаратов, то злокачественная опухоль вырезается посредством хирургической операции. Иными словами, бесполезно декларировать благие намерения, не сменив сам подход, который пока достаточно успешно реализует, по крайней мере, две цели относительно системы российского образования:

1) превратить её в доходную отрасль капиталистического производства, расходы на которую несёт российское государство, а прибыль от которой присваивается корпоративным субъектом;

2) настроить её на производство «человеческого капитала», инвестируемого в глобальное мировое производство в интересах транснационального субъекта (утечка интеллектуально, артистически и т.п. талантливых людей за рубеж). А также на производство «человеческих ресурсов» — людей потребительского общества, бездумных исполнителей узких специализированных функций в системе разделения труда, лишённых идеалов и ценностей родины и семьи, удобосклоняемых к потреблению продуктов и услуг глобального рынка, всё более разворачивающегося в сторону продуцирования у человека виртуальных и противоестественных потребностей.

1.9. Если оценивать результаты деятельности образовательной системы, используя критерии «успешность» и «конкурентоспособность», то на государственном уровне их нужно мыслить не столько в экономическом или финансовом, сколько в морально-идеологическомгеополитическомвоенном и культурном смыслах. Такая результативность возможна только при обеспечении устойчивости духовной основы образования. Для этого нужна совсем другая модель образования.

Нынешняя модель российского образования, не соответствует цивилизационной модели России и противоречит «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации», принятой 31 декабря 2015 года (Указ президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации»). В частности, в Стратегии говорится о том, что логика момента в сфере национальной безопасности заключается в сохранении суверенитета России и утверждении её роли как одного из лидеров в полицентрическом глобальном мире, что обеспечивается сохранностью и защитой ценностной основы нашей цивилизации.

Один из важных факторов угрозы национальной безопасности связан со стремлением США и его партнёров сохранить доминирование в мире через повсеместное насаждение модели глобализации по образцам западной цивилизации как единственного центра глобального управления. Модель российского образования является частью проекта по созданию глобальной образовательной модели, выстроенной по заказу западных финансово-политических институтов.

В качестве серьёзной угрозы национальной безопасности России отмечаются действия агентов идеи доминирования в мире западной цивилизационной модели — действия в сферах как политической, так и информационной.

Россия определяет себя как одного из лидеров иной модели глобализации — полицентрической, где каждый цивилизационный регион имеет возможность развиваться на основе собственных цивилизационных традиций и утверждать свой национальный суверенитет в логике партнёрства и равноправных отношений. Однако для этого ей необходимо иметь не только суверенные политику, вооружённые силы, промышленность и сельское хозяйство, но и, прежде всего, суверенную образовательную систему, ориентированную на утверждение российской цивилизации как равноправного партнёра в современном пространстве геополитической конкуренции, соответствующую традициям её исторического развития и преемственно вбирающую в себя модели российского образования, выработанные в различные эпохи её бытия во времени мировой истории: аскетическое, братское и общинное образование древности, классическое образование имперской эпохи, фундаментальное образование советского периода.

В пункте 11 Стратегии национальной безопасности одним из факторов суверенитета России в международной системе сил рассматриваются духовные компоненты: «Возрождаются традиционные российские духовно-нравственные ценности. У подрастающего поколения формируется достойное отношение к истории России. Происходит консолидация гражданского общества вокруг общих ценностей, формирующих фундамент государственности, таких как свобода и независимость России, гуманизм, межнациональный мир и согласие, единство культур многонационального народа Российской Федерации, уважение семейных и конфессиональных традиций, патриотизм». Таким образом, в Стратегии уже заложены ценностные ориентиры построения новой модели российского образования.

Как уже было показано выше, поддержка традиционных ценностей как основы развития образования декларирована в ряде документов (Федеральные государственные образовательные стандарты общего образования, «Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России», «Стратегия развития воспитания в РФ на период до 2025 г.»), но остаётся на уровне деклараций, не поддержанных продуманными государственными программами.

Напротив, целый ряд управленческих механизмов в сфере образования целенаправленно разрушает эти традиции. Так, механизм формирования учебного плана школ не открывает возможности полноценного развития образовательных областей «Основы религиозных культур и светской этики» (на ступени начального общего образования) и «Духовно-нравственная культура народов России» (на ступени основного общего образования). Механизмы контроля качества образования и аттестации педагогических кадров разрушают профессиональную педагогическую традицию, которая является важным ресурсом развития образования. Механизм экспертизы учебных пособий и допуска их в образовательную среду не позволяет сформировать достаточную методическую базу для развития содержания образования на основе традиционных ценностей, но, напротив, открывает широкую дорогу для проникновения в школу учебной литературы, созданной на иных цивилизационных основаниях.

Для исправления складывающейся ситуации, в организационном плане, представляется необходимым иметь компетентный орган или ряд компетентных органов и институций, непременно с участием профессионального сообщества и широкой общественности, в том числе инициативных движений, представляющих родительское сообщество и традиционные религиозные организации.

Однако в настоящее время в гуманитарной сфере в России не осталось ни одной инстанции, которая могла бы давать независимую экспертную оценку деятельности Министерству образования и науки и назвать вещи своими именами. Российская академия образования стала подчинённой структурой Министерства образования, а Российская академия наук находится в состоянии ползучей реформации. Общественно-педагогическое движение находится в латентном состоянии и не имеет внятных организационных форм и механизмов предъявления своей позиции.

1.10. Сегодняшнее состояние человека и общества напоминает ситуацию с использованием природных ресурсов. Люди сначала безоглядно пользовались природой, пока её ресурсы не стали иссякать. И только тогда люди задумались об охране окружающей среды.

Так же произошло и с понятиями «патриотичность», «духовность», «семейственность». Дореволюционные поколения накопили большой потенциал человечности — преданности родине, верности семье, веры в Бога. За прошедшее столетие эти ресурсы иссякли, и многие перестали верить, любить родину, хранить семью.

Если до настоящего времени негативные последствия рыночного подхода в образовании ещё не ощущались в значительной степени, то это объясняется наличием в обществе тех воспитательных ресурсов, которые создали предшествующие поколения. Наступит период, когда эти ресурсы иссякнут и начнут активно проявляться процессы общественной деградации.

1.11. Необходима новая стратегия развития образования, в которой интерес транснациональных корпораций будет ограничен логикой отношений равноправных геополитических партнёров в многополярном мировом пространстве, заявленной в Стратегии национальной безопасности. Центральное место в ней должен занять интерес государства, ориентированного на вектор суверенного цивилизационного развития, интерес национально ориентированных производственных корпораций и интерес общества, заявляющего в качестве приоритета высокое качество жизни человека в России, утверждение в преемственности поколений её духовной самобытности, проявленной в духовных и культурных традициях нашего цивилизационного мира.

В связи с этим перед современным российским обществом и государством стоит важная и ответственная цель — изменение парадигмы образования. Не имеет смысла нынешнюю систему образования в России обновлять и реконструировать. Её нужно менять. Патриотически ориентированная национальная идея России, по словам нашего президента, — это сама Россия, её люди, соединённые общим призванием хранить отечество и сообща созидать наше общее будущее, утверждать его трудом на историческом поприще отцов и дедов. Мы должны развивать именно своё, основанное на многовековых традициях образование и выводить его на качественно новый уровень. В этом случае нам необходим поиск принципиально новой системы образования, адекватной той цивилизации, которая исторически создаёт условия для духовного роста и становления человечности в каждом человеке.

В новой стратегии российского образования необходимо развернуть его антропологические основания, его мировоззренческое содержание, характеристику основных традиций, образующих цивилизационную основу развития России, включая профессиональную педагогическую традицию, которая основана на идее воспитания человека, свободно и ответственно посвящающего себя служению Истине и Благу.


2. ФАКТОРЫ РАЗРУШЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ

Аналитических статей, социологических исследований и даже фельетонов, описывающих ситуацию целенаправленного развала российского образования, написано много. Ограничимся перечнем факторов разрушения образования в России, разделив их на четыре группы.

А. Стратегически целевые факторы.

  1. Отмена советской стратегической цели образования, сформулированной в виде крупного антропологического идеала («всесторонне развитая гармоничная личность»), привела к мировоззренческому вакууму сверхзадач у педагогического сообщества. Отсутствие высокой сверхзадачи тормозит и приземляет систему, превращая её из стратегически важной сферы в технический социальный довесок.
  2. Утрата стратегической цели быстро превратила образование из блага и служения в часть сферы услуг, то есть потребления, что и было узаконено нормативно-правовыми документами.
  3. Образование как часть сферы потребительских услуг способно лишь на воспитание потребителей (что и было провозглашено бывшим высшим руководством образования).
  4. Превращение школьного учителя и вузовского профессора в педагогического официанта, предоставляющего педагогические услуги, резко уронило престиж педагогической профессии и, как следствие, привело к разрушению системы педагогического образования.

Б. Содержательные факторы.

  1. Компетентизация содержания и введение новых учебных планов и стандартов в считаные годы свели на нет фундаментальность и энциклопедизм (как главные признаки общего образования) и породили утилитаризм и функционализм (человек-потребитель и человек-функция). Это погубило любовь к чтению и тягу к широкой образованности.

Мнение профессионального педагогического сообщества о том, как изменилось качество образования в результате превращения его в сферу потребительских услуг (в %) (исследование Т.А. Хагурова, А.А. Остапенко)

Варианты ответов
Всего
СПОпедагоги со средним проф-образованием
ВОпедагоги с высшим образованием
КНкандидаты наук
ДНдоктора наук
Резко улучшилось
0,8
0
1,3
0
0
Незначительно улучшилось
12,4
17,1
12,9
4,8
13,7 
Осталось без изменений
12,5
16,1
11,8
5,7
4,7 
Незначительно ухудшилось
19,8
28,6
19,2
23,9
9,1 
Резко ухудшилось
43,4
28,1
44,7
54,8
63,2
Затруднились ответить
7,8
8,4
8,2
3,9
4,6
Другое
3,3
1,7
1,9
6,9
4,7

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  1. Резкое сужение содержания естественнонаучного школьного образования разрушило у целого поколения целостную картину мира, что привело к процветанию лженаучных увлечений, магии и оккультизма (так, исчезновение астрономии из школьного курса сопровождается массовым увлечением астрологией).
  2. Расширение содержания гуманитарного образования было осуществлено не благодаря усилению нравственного компонента в преподавании отечественной истории и классической литературы, а посредством введения с 5-го класса курса обществознания, через который происходило и происходит насаждение чуждой нашему обществу системы мировоззренческих установок и ценностей. При этом экзамен по обществознанию стал обязательным для поступления почти на все гуманитарные специальности.
  3. Профилизация старшей школы, совмещённая с подготовкой к ЕГЭ, привела к тому, что глубины в образовании не добавилось, а узость настигла. Сегодняшняя школа обязательно погубит Леонардо, Пушкин не пройдёт тестирование по математике, а Царскосельский лицей не сможет называться лицеем из-за несоответствия лицейскому профилю. Поскольку повсеместно перейти на профиль невозможно (особенно в сельских небольших школах), это породило оксюморон «универсальный профиль». Это не меньшая нелепость, чем «профильный университет», которых у нас стало больше, чем просто классических университетов.
  4. ЕГЭ как тестовая форма контроля разрушил традиционную целостность и системность мировоззрения школьников. Учитель, зная, что его учеников будут проверять фрагментарно-тестово, натаскивает на эту тестовую форму.

В. Организационно-экономические факторы

  1. Переход к нормативному подушевому финансированию школ резко увеличил среднюю наполняемость классов, которая в большинстве городских школ страны превысила предельно допустимую (25 чел.), нередко превышая даже 30-35 человек.
  2. Резко возросло количество не доверяющих существующей системе образования родителей, предпочитающих для своих детей семейную форму получения общего образования. Так, например, по данным Министерства образования, науки и молодёжной политики Краснодарского края, в регионе число «семейников» за год (с 2015 по 2016 год) выросло с 3964 чел. до 4124 чел. Учитывая, что средняя наполняемость школ края около 470 человек, то это составляет почти девять школ. В столичных школах доля таких детей выше.
  3. Справедливое требование правительства РФ довести уровень средних зарплат в сфере образования каждого региона до средних зарплат по экономике региона, не обеспеченное, однако, соответствующими бюджетными средствами, привело к массовому сокращению учителей школ и преподавателей вузов (в первую очередь за счёт опытных пенсионеров и высококлассных квалифицированных совместителей) и резкой перегрузке тех, кто продолжает работать в школах и вузах.
  4. Растущее с 2009 года число учеников в школах и одновременное резкое сокращение числа учителей привело к усугубляющемуся дисбалансу (перегрузке учителей и дефициту внимания ученикам).
  5. Одновременно с сокращением количества педагогов выросло в разы на всех уровнях количество чиновников в системе управления образованием. Региональные управления реорганизованы сначала в департаменты региональных администраций, а затем в региональные министерства с одновременным повышением зарплат, несравнимых с зарплатами учителей и профессоров.
  6. Эта армия управленцев в 10–12 раз увеличила документооборот, ненужное планирование и отчётность. Педагогическая компетентность большинства чиновников вызывает большие вопросы. В результате то, что хорошо выглядит в лозунгах и отчётах, зачастую плохо совмещается с сутью образования и разрушает эту суть.
  7. Одновременно с увеличением штатов в органах управления фактически сокращены функции развития и методической помощи, которые заменены функциями контроля и надзора, полностью лишив школы методической свободы.
  8. Бόльшая часть времени и сил педагогов тратится не на работу с детьми и родителями, а на то, чтобы ублажить разного рода надзирателей (которые, как известно, нужны только преступникам) или переписывание сотен страниц программ, планов и отчётов.
  9. Школы и вузы, подвергающиеся лицензированию, аттестации или аккредитации, месяцами находятся в состоянии профессионального паралича. В это время учителя и преподаватели не имеют возможности полноценно заниматься своим профессиональным делом.
  10. Перевод образования на «рыночные» отношения, в которых мерилом стала эффективность и внешний имидж, на десятилетия исключил из образования воспитательный компонент.
  11. Результативность работы педагогов и руководителей чаще всего оценивается не результатами работы с детьми и студентами, а количеством и качеством написанных бумаг, а также количеством конкурсов, в которых школа, вуз, педагог приняли участие. Зарплата руководителя школы или вуза через систему так называемых эффективных контрактов ставится в зависимость от количества конкурсов, фестивалей и прочих мероприятий, в которых школа или вуз приняли участие.

Г. Воспитательные факторы.

  1. Произошло медленное разрушение культуры детства: через изменение родительско-детских отношений от послушания и почитания старших к потреблению и доминированию прав ребёнка; через утрату чистоты детства, требующей защиты от грязи, страха и насилия; через искусственное изменение проповедующей чистоту, целомудрие, доблесть, честь, смелость, верность детской культуры (сказки, рассказы, кино, мультфильмы, театр) в направлении размывания и релятивизации этих ценностей; через постепенное разрушение механизмов стыда как главного механизма воспитания нравственности под флагом свободы и раскрепощения.
  2. Виртуализация детства привела к почти полному исчезновению мира детской игры, в которой юные осваивают будущие социальные и культурные роли: мужчин и женщин, матерей и отцов, защитников и хозяек. Стремительно развивающаяся индустрия быстро надоедающих развлечений привела к исчезновению детской радости, которую заменили стремлением к удовольствиям.
  3. Из-за отказа государства от регулирования рынка детских игрушек произошла разрушающая детскую психику транформация игрушки, были утрачены традиционная роль и значение игрушек в становлении детей.
  4. Почти полное исчезновение поддерживаемых государством детско-юношеского кино, литературы с положительной героикой привели к доминированию двусмысленных образов крутых парней и раскрепощённых девиц, умеющих добиваться цели любыми средствами.
  5. Замена воспитательной установки педагогики обязанностей («Учащийся обязан…», именно так всегда начинались «Правила для учащихся») на установку педагогики прав (Конвенция ООН о правах ребёнка) привели к утрате ответственности у двух поколений и их инфантилизации.
  6. Вызванный перечисленными факторами рост детских и подростковых отклонений привёл к изменению содержания воспитания: профилактика пороков и отклонений стала доминировать над взращиванием добродетелей; педагогика небытия («хочу, чтобы мой ребёнок не был плохим») взяла верх над педагогикой бытия («хочу, чтобы мой ребёнок был хорошим»).
  7. Тотальные рейтинги между учениками, учителями, школами, вузами, муниципалитетами, регионами стали источником тотальной лжи и приписок на всех уровнях, в которые втянуты дети.
  8. Повсеместное внедрение портфолио (учеников, студентов, педагогов, школ, вузов) стало источником показухи, тщеславия и гордыни.
  9. Четыре языковые интервенции, осуществлённые за последнюю четверть века (стремительное распространение матерной брани, романтизация блатного жаргона и образа жизни через т.н. «феню», «шансон» и т.п., засилье англицизмов, упрощение языка через компьютерную и сетевую аббревиацию) резко снизили доминанту высоких воспитательных образцов и целей.
  10. Свёртывание регионального компонента содержания образования, происходящее в рамках введения новых федеральных государственных образовательных стандартов общего образования, способствует подрыву уже сложившихся и положительно себя зарекомендовавших во многих регионах продуктивных и широко практиковавшихся форм реализации духовно-нравственного воспитания и преподавания религиоведческих, религиозно-познавательных, культурологических, этнокультурных и социокультурных учебных курсов. Вместо этих форм и курсов был предложен только один краткий (один час в неделю в 4-м кл.) комплексный курс «Основы религиозных культур и светской этики», борьба за расширение которого пока не приводит к положительному результату.
  11. Насаждение западных стандартов образования и иноязычных терминов в сферу образования привело к тому, что тьюторов, аниматоров, кураторов, фасилитаторов и омбудсменов в школах и вузах стало чуть ли не больше, чем преподавателей, учителей и воспитателей, а университеты объявлены «драйверами рынка». Импортозамещение в образовании явно не начиналось, а требование президента о возврате общества к традиционным ценностям руководством Министерства образования и науки явно игнорируется.

 

3. СТРАТЕГИЯ И ТАКТИКА ВЫХОДА ОТЕЧЕСТВЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ ИЗ КРИЗИСА

 Для преодоления сложившейся почти катастрофической ситуации в системе образования России необходимо реализовать поэтапную модель преодоления системного кризиса.

Этих этапов четыре.

Стратегически целевой этап: определение и принятие на высоком государственном уровне стратегии спасения и дальнейшего развития образования в стране.

Переходный этап: принятие превентивных смягчающих мер для предупреждения полного обрушения системы образования при смене стратегического вектора развития системы.

Тактический этап: на основе новых целей и стратегии определить направления новой образовательной политики.

Рабочий этап: плавное планомерное восстановление системы образования и спокойное бесстрессовое осуществление в ней процессов возвращения к традиционной системе ценностей.

Стратегически целевой этап преодоления кризиса

Первый шаг состоит в определении и принятии на высоком государственном уровне стратегии спасения и дальнейшего развития образования в стране. В основе такой стратегии мы видим новый целевой образ отечественного образования как человека, стремящегося к совершенству.

Известно, что для того, чтобы образовательная система функционировала слаженно и исправно, необходимо как минимум, чтобы были предельно ясны: а) образ будущего как стратегическая сверхзадача общества (сообщества), создавшего эту систему; б) антропологический идеал человека, способного осуществить этот образ будущего (кого воспитываем?); в) педагогическая тактика воспитания такого человека как определённая антропопрактика (как воспитываем?); г) образовательная цель системы, складывающаяся из антропологического идеала и педагогической тактики его воспитания. Ясность этих четырёх оснований позволяет безошибочно определять: д) содержание образования и е) его средства.

Так, в дореволюционной России было ясно, что: а) образ будущего как стратегическая сверхзадача — это выстраивание православной русской державы, объединяющей под покровом своим иные народы и иные традиционные конфессии; б) антропологический идеал человека, способного осуществить этот образ будущего, — это человек, стремящийся к «совершенствованию своему во всех отношениях, по слову Спасителя ˮБудите вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен естьˮ (Мф. 5, 48) <…> (умственно и нравственно) ˮСоздателю нашему во славу, родителям на утешение, Церкви и Отечеству на пользуˮ»[5]; в) педагогическая тактика воспитания такого человека состоит в восстановлении повреждённой грехом природы человека (исцелении от греха) через покаяниеДаже обучение рассматривалось как особый вид покаяния, через который человек избавляется от греха невежества.

Так, в советской системе образования: а) был сформирован образ светлого коммунистического будущего как стратегическая сверхзадача; б) был определён образ всесторонне развитой и гармоничной личности как антропологический идеал; в) была определена педагогическая тактика формирования человека как антропопрактика. Это всё определило: г) ясную цель системы советского образования — «планомерное, целеустремлённое и систематическое формирование всесторонне и гармонично развитой личности в процессе построения социализма и коммунизма»[6]. Советский учебник научного коммунизма давал ясное определение и уточнял и цель, и антропологический идеал: «Коммунистическое воспитание — это целенаправленное формирование всесторонне развитых людей, гармонически сочетающих высокую идейность, трудолюбие, организованность, духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство»[7]. Всё это определило: д) фундаментальность и энциклопедизм как принципы формирования содержания образования и положительную героику и высокую нравственность как основу содержания воспитания; е) педагогическое воздействие как главное средство формирования человека.

Можно обсуждать качество целей и идеалов дореволюционного и советского образования (количество сторон всесторонней личности или утопичность и абстрактность этого идеала) и действенность его средств, но невозможно усомниться в их наличии и продуманности. Мы привели эти примеры дореволюционного и советского устроения системы образования не для того, чтобы брать их (вместе или по отдельности) в качестве идеологических оснований, а для того, чтобы показать образцы методологической стройности системы организации отечественного образования.

В сегодняшней России налицо: а) отсутствие ясного образа будущего страны; б) размытость и противоречивость образовательного идеала выпускника; в) шараханье между педагогическими тактиками. В итоге: г) отсутствие цели образования; д) бесконечное, через каждые 3-4 года изменение содержания и е) хаотичность средств, названная вариативностью.

Если несколько лет назад призыв «Россия, вперёд!» вызывал вопрос о том, с какой стороны перёд, то в последние годы мало-мальски начал вырисовываться образ будущей России: Президентом объявлен курс на возвращение к традиционным ценностям, и эти ценности наконец-то ясно поименованыпатриотизм назван главным стратегическим вектором, робко (пока на уровне школьного стандарта) сформулирован национальный воспитательный идеал, провозглашена необходимость защиты граждан страны от западных псевдоценностей.

Для нормального функционирования системы образования и воспитания страны эти меры, безусловно, необходимы, но явно недостаточны. Неотложные первоочередные шаги по восстановлению образования как стратегически важной для государства сферы блага и служения (а не отрасли потребительских услуг), видимо, должны быть такими.

  1. Социальный (в т.ч. социокультурный) образ будущего, национальный воспитательный идеал и приоритеты образовательной политики должны быть уточнены, конкретизированы и, главное, нормативно зафиксированы и заявлены на самом высоком государственном и правительственном уровне в долгосрочной Образовательной доктрине (или Стратегии) России.
  2. Базовые национальные ценности, на которых основываются и социальный образ будущего, и национальный воспитательный идеал должны быть не только провозглашены (пусть даже главой государства), но и нормативно закреплены в Образовательной доктрине (или Стратегии) России (а не только в образовательном стандарте).
  3. Возврат к традиционным ценностям требует пересмотра доминирования педагогики прав над педагогикой обязанностей в пользу педагогики обязанностей. И, как следствие, принятия на самом высоком государственном и правительственном уровне (а не на уровне локальных актов отдельных школ) новых общегосударственных Правил для учащихся, в которых в первую очередь будут прописаны обязанности школьника, которые ему следует исполнять как в школе, так и за её пределами.
  4. Одновременно с государственной Образовательной доктриной России и Правилами для учащихся принять Родительский кодекс с ясно прописанными требованиями к родителям и их обязанностями перед государством и обществом.
  5. После принятия Образовательной доктрины России, Правил для учащихся и Родительского кодекса следует срочно объявить образование государственной, стратегически значимой сферой и приступить к пересмотру тех норм федерального Закона об образовании и юридических актов, в которых образование было закреплено как часть сферы потребительских услуг.

Реализовать эти стратегические шаги сегодня уже невозможно путём косметического ремонта тридцать лет терзаемого реформами здания российского образования и путём простых перестановок двух-трёх персон в министерстве. Это возможно только путём полной замены команды обанкротившихся горе-реформаторов и полного отстранения от стратегического управления образовательной сферой тех, кто эту сферу планомерно уничтожал под видом реформ и новых стандартов. А то, что это в нашей стране возможно, хорошо видно на примере Министерства обороны. А образование по своей значимости не менее важно, чем оборона. Возврат к системе традиционных ценностей в образовании и воспитании давно назрел. Нужна государственная воля, пристальное внимание главы государства и контроль над решением данной задачи.

Ясное определение стратегических целей и сверхзадачи образования и воспитания на высоком государственном уровне и полная замена команды либералов-реформаторов на патриотов-почвенников позволит последовательно решать тактические задачи.

Переходный этап преодоления кризиса

Второй шаг состоит в том, что для начала необходимо школы и вузы, учителей и преподавателей вернуть в нормальное, бесстрессовое функциональное состояние. Практические меры для этого таковы.

  1. Опубликовать очень короткий перечень документов и видов отчётности, которые должны представлять школа и вуз учредителю и контролирующим органам. Ввести законодательный запрет на представление школой или вузом отчётности и информации сверх этого перечня. Чиновников, множащих отчётность и документацию, считать вредителями.
  2. Сократить количество управленцев в системе образования на всех уровнях, от муниципального до федерального, в несколько раз, особенно в части надзорных органов, и законодательно запретить практику наложения штрафов на руководителей школ и учителей.
  3. Законодательно избавить школы, вузы, учителей, преподавателей и классных руководителей от несвойственной им работы, а именно: а) от написания рабочих учебных программ, которые должны разрабатывать учёные-методисты; б) от двойного ведения документации (журналов, дневников и пр.) в электронном и бумажном виде; в) от представления информационных писем и отчётов в органы, не являющиеся учредителями школ и вузов.
  4. Избавить школы и вузы от обязательного участия в бесконечных конкурсах и фестивалях и отменить порочную практику зависимости зарплаты руководителя от количества конкурсов и мероприятий, в которых приняли участие школа или вуз.
  5. Объявить пятилетний мораторий на деятельность надзорных органов в отношении всех образовательных организаций общего, профессионального и дополнительного образования независимо от их правового статуса (государственных, муниципальных, частных).
  6. Прекратить практику выстраивания всяческих рейтингов между учениками, учителями, школами, вузами, муниципалитетами как множащую приписки и ложь на всех уровнях.

Эти технические меры могут и должны быть осуществлены быстро. При этом совершенно очевидно, что отрицательно они никак не повлияют на деятельность школ и вузов. Они позволят вернуть педагогическое сообщество в состояние, когда возможно нормальное обсуждение перспектив развития будущего.

Тактический этап преодоления кризиса

Третий шаг по восстановлению системы образования должен на основе новых целей и стратегии определить направления новой образовательной политики.

  1. Должна быть официально признана ошибочной образовательная политика выстраивания основ системы образования страны по западным лекалам. Должен быть объявлен пошаговый отказ образования от компетентностного подхода, Болонской системы, ранней профилизации, тотального тестового контроля на всех уровнях, рыночных механизмов управления образованием (нормативно-подушевое финансирование, странные критерии эффективности школ и вузов) как факторов, резко снизивших образованность нашей молодёжи, а также отказ от воспитания, основанного на принципах потребительства, толерантности, мультикультурализма и конкурентности как факторов, атомизирующих наше общество.
  2. Должно быть ясно определено и законодательно закреплено то, что основными принципами образовательной политики становятся: а) патриотизм, высокая нравственность и традиционные ценности в сфере воспитания; б) фундаментальность и энциклопедизм знаний, практическая ориентированность и полезность умений в сфере обучения. Перечень традиционных базовых национальных нравственных ценностей, объединяющий людей разных культур, народов и религий нашей страны, вполне точно сформулирован в программных выступлениях главы государства: «честность, патриотизм, совесть, любовь, доброта, мужество, достоинство, отзывчивость, ответственность и чувство долга»[8]. Несмотря на то что эти ценности отчасти сформулированы в «Концепции духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России», они должны быть закреплены на самом высоком государственном уровне.

Рабочий этап преодоления кризиса

Четвёртый шаг — это реализация мероприятий по осуществлению новой национально ориентированной образовательной политики. Распределим их по факторам.

А. Содержательные факторы.

  1. Содержание образования должно обеспечивать формирование цивилизационной идентичности обучающихся, вводить их в цивилизационную традицию, которая включает в себя комплекс живых традиций России — этнических, семейных, социальных, религиозных. Системообразующее значение имеет традиция православного христианства, именно она хранит облик человека, призванного к вечной жизни. Этот облик определяет непрерывность отечественной истории и культуры. Духовное становление ребёнка происходит одновременно в трёх мирах — в мировой цивилизации, в русской православной цивилизации и мире его этнической культуры, поскольку наш народ — многонациональный. Для того чтобы помочь ему освоиться в этом сложно устроенном мире, предлагается трёхуровневая модель содержания образования, соответственно включающая уровень мировой цивилизации, уровень отечественной цивилизации (русской) и уровень этноса. Два первых уровня должны быть представлены в обязательном компоненте базисного учебного плана, а уровень этноса — в вариативном компоненте и осуществляться по выбору семьи, соответствуя локальным условиям образовательной организации.
  2. Рассмотреть возможность принятия нового федерального базисного учебного плана, в котором были бы увеличены объёмы часов для изучения естественнонаучных дисциплин, формирующих целостную научную картину мира, для изучения отечественной истории и литературы, через которые школьник приобщается к образцам высокой нравственности и положительной героики. Необходимо также в новом учебном плане полноценно представить новые предметные области «Основы религиозных культур и светской этики» на ступени начального общего образования и «Духовно-нравственная культура народов России» — на ступени основного общего образования, содержанием которой является сфера духовной жизни человека, постижение значения религии, веры и нравственности в жизни человека и общества, духовные ценности, хранимые в традиционных религиях, их влияние на государственность и культуру России.
  3. Необходимо признать ошибочным курс на увеличение количества учебных часов для освоения обучающимися предметов социально-экономического цикла, что отразилось в государственном образовательном стандарте и федеральном базисном учебном плане. Сократить объём часов обществознания (особенно в основной школе), существенно изменить содержание этой предметной области, через которую последние два десятилетия насаждалась чуждая для России система квазиценностей, защищать от которых наших людей призвал президент[9]. Отразить в содержании предметной области обществознания подходы отечественной социальной мысли к основным проблемам цивилизационного развития человечества, учитывая, что именно на основе этих подходов сформировалось видение современной цивилизации как системы равноправных партнёров в полицентричном мире, поддержание стабильности которого заявлено как национальный интерес России.
  4. Повсеместный переход на профильное образование в старшей школе по всей России, увы, не добавил глубины в выбранном профиле (это подтвердит большинство преподавателей вузов и результаты международных олимпиад школьников), но породил узость. Практика универсальной фундаментальности и энциклопедизма старшей школы и создания на этой базе отдельных школ (или классов) с углублённым изучением отдельных предметов оказалась более результативной. Возврат этой практики положительно скажется на системе школьного образования.
  5. Срочно пересмотреть содержание исторического, языкового и литературного образования, которое за последние десятилетия было экзотическим образом «обновлено» в сторону отхода от традиционных ценностей. Учителям истории и литературы привить понимание и знание их главной задачи, которая состоит в том, что через эти два предмета необходимо показать воспитанникам образцы положительной героики и высокой нравственности. Любой народ, состоящий из множества этносов и культур, выстраивают две скрепы — общий язык и общая история. Через эти предметы и должны в первую очередь прививаться любовь к родине и приобщение к традиционным ценностям. Создать авторитетную комиссию и пересмотреть перечень изучаемых в рамках школьного курса обязательных и рекомендованных литературных произведений, полагая, что басни И.А. Крылова несравнимо полезнее хоббитов Д.Р. Толкиена, образ Андрея Соколова в «Судьбе человека» нужнее «Мастера и Маргариты» с привлекательным образом Воланда, а рассказы Н.А. Тэффи и И.А. Бунина с описанием любовных измен вряд ли несут нравственный смысл.
  6. Вернуть в Базисный учебный план предмет, посвящённый подготовке к семейной жизни, выведенный из него в начале общественно-политических реформ в 1992 году.
  7. Заменить в учебных планах школ предмет «технология» предметом «трудовое обучение» или «производственное обучение», заменив теоретическое обучение по учебникам реальным полезным трудом с освоением реальных жизненно важных трудовых навыков.
  8. Разделить процедуры выпускной школьной итоговой аттестации и вступительных вузовских испытаний как имеющих принципиально разные диагностические задачи и методики, ибо выпускной экзамен — это диагностика результата, а вступительный экзамен — это диагностика готовности. Это избавит школы от необходимости тестовой формы контроля, которая разрушает традиционные для отечественного образования целостность и системность мировоззрения школьников, а вузы — от необходимости принимать в число студентов тех, кого они не видели в глаза. Аргументация о борьбе с коррупцией не должна диктовать ни содержание образования, ни формы контроля. Эту проблему должны решать не учителя и не директора школ.

Б. Воспитательные факторы.

  1. Принятие государственной программы сохранения и защиты детства, предполагающей воссоздание культуры детства через: поддержку создания детской литературы, доброго детского кино и мультипликации, театра и музыки; программу контроля и регулирования рынка детских игрушек (как реальных, так и виртуальных); программу защиты детей от грязи, пошлости и разврата, хлынувших на детей через СМИ и рекламу.
  2. Принятие на государственном уровне единых Правил для учащихся (а не локальных актов отдельных школ), в которых бы в первую очередь были сформулированы их обязанности, позволит быстро вернуться к традиционному воспитанию человека ответственного.
  3. На основании требований Правил для учащихся и их соблюдения официально ввести традиционную для нашей школы оценку личностных качеств ученика в виде оценки по поведению, прилежанию или благонравию, которая обязательно учитывается на всех этапах школьного и вузовского образования как решающая.
  4. Вернуться к традиционной практике воспитания в общности, для чего способствовать развитию инициативных детских организаций и движений, разнообразных форм социальных практик, возродить практику формирования воспитывающей среды в школе на началах создания детско-взрослых общностей с участием родителей и представителей местных сообществ, в том числе традиционных религиозных общин.
  5. Изменить доминанты воспитательных установок: взращивание добродетелей должно превалировать над профилактикой отклонений и пороков. Профилактическая работе в школе по предупреждению фактов отклоняющегося поведения, суицидов, курения, употребления спиртных напитков, наркотических средств не должна доминировать над воспитанием добродетелей и сводиться к рассказам и показам сути, форм и последствий пороков, ибо пороки зачастую более приятны и значительно легче усваиваются, чем добродетели, которые трудны и требуют внутренних усилий.
  6. Изучить возникавшие в середине 2000-х гг. продуктивные варианты духовно-нравственного воспитания через различные религиозные, религиозно ориентированные, религиозно-культурологические формы школьного образования с целью распространения лучших образцов в массовую школу.
  7. Разработать меры массового приобщения дошкольников и школьников к спорту и физической культуре через создание сетевых форм взаимодействия организаций общего и дополнительного образования.
  8. Не допустить превращение возрождённой формы физического воспитания через нормы ГТО в своеобразный «ЕГЭ для тела», дающий преференции при поступлении в вуз, а выделенные для этого средства потратить не на создание центров тестирования ГТО, а на возрождение инфраструктуры школьных спортивных сооружений.
  9. Заменить безликое название документа об окончании школы «Аттестат о среднем общем образовании» на традиционное для российских и советских школ название «Аттестат зрелости».
  10. Прекратить практику оценивания деятельности учеников, студентов, школ и вузов на основе выстраивания рейтингов, ставших источником тотальной лжи на всех уровнях.
  11. Прекратить насаждение в сфере образования иноязычных терминов, понятий (тьюторы, омбудсмены, фасилитаторы и пр.) и неблагозвучных аббревиатур (МУДО, МУДОД, МБОУСОШ, ЕГЭ и т.п.).

В. Организационно-экономические факторы.

  1. Признать, что переход к нормативному подушевому финансированию школ резко увеличил наполняемость классов, что ухудшило качество школьного образования. Перейти к системе оплаты труда, при которой заработная плата педагога зависит не от количества учеников в классе, а от результативности его работы. Провести мониторинг наполняемости классов (особенно в городских школах) и привести её в соответствие с требованиями законодательства (не более 25 учеников в классе).
  2. Ввести предельно допустимую аудиторную нагрузку учителя, обеспеченную при этом достойной заработной платой, не ниже, чем средняя по экономике региона.
  3. В целях ликвидации перегрузки учителей и дефицита внимания к ученикам ввести мониторинг показателя количества учеников в расчёте на одного учителя.
  4. Ввести предельно допустимый коэффициент отношения между заработной платой региональных и федеральных чиновников системы образования и средней заработной платой рядовых педагогов.
  5. Избавить методические службы при органах управления образованием от контрольных и надзорных функций, одновременно обязав их обеспечивать педагогов программно-методическими материалами (типовыми программами, методическими рекомендациями и пособиями).
  6. Прекратить практику проведения внешне навязываемых муниципальными и региональными органами образования пробных, тренировочных, диагностических контрольных работ, тестирований и прочих проверок и срезов.
  7. Пересмотреть нормативные требования к лицензированию, аттестации и аккредитации педагогов, школ и вузов в части уменьшения документации. Признать неадекватной практику аккредитации школ и вузов, во время которой количество документов, представляемых школами в надзорные органы, исчисляется десятками килограммов, а вузами — центнерами.
  8. Прекратить практику оценивания результативности работы школ и вузов по количеству проведённых мероприятий и по количеству конкурсов, в которых принято участие, а педагогов по итогам компьютерного тестирования.
  9. Изучить возникшие за последние годы высокорезультативные альтернативные формы получения образования (семейные классы, семейные школы, разноуровневые и разновозрастные формы организации, концентрированное обучение и пр.) с целью распространения лучших образцов в массовую школу.

Совершенно очевидно, что все три группы факторов должны реализовываться параллельно после определения правильной пошаговой последовательности перечисленных мер.


4. МОДЕЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О БУДУЩЕМ ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ

Модель будущей образовательной системы России должна ориентироваться на человека-патриота, созидающего своё Отечество. Это одновременно и футуристически, и традиционалистски настроенный человек. Принцип новой модели российского образования — инновационного консерватизма и традиционалистской инновации. Взять всё лучшее, что есть, во-первых, в отечественной, во-вторых, в мировой науке, педагогике, культуре, духовной традиции, и постараться создать новое и более совершенное.

Новое российское образование должно быть не только (или не столько) профессионально ориентированным, сколько патриотично ориентированнымсемейно ориентированным и духовно ориентированным.

Ниже предложено наше видение главных методологических установок образа будущего образования России.

а) Образ будущего общества как стратегическая сверхзадача: общество, основанное на справедливости, солидарности, державности, духовности, семейственности, патриотизме, достоинстве и ответственности.

б) Антропологический идеал: верующий человек — семьянин и патриот, стремящийся к духовному, нравственному, умственному и физическому совершенству.

Этот человек должен иметь совершенно чёткую половую самоидентификацию. Для мальчика и мужчины важны концепты служения и ответственности, для девочки и женщины — концепты любви и заботы.

в) Педагогическая тактика как антропопрактика: взращивание человеческого в человеке.

г) Цель образования: взращивание самостоятельного (самостоящего) жизнеспособного человека, стремящегося к духовному, нравственному, умственному и физическому совершенству.

Эти четыре стратегические определения требуют расшифровки.

а) Образ будущего общества как стратегическая сверхзадачаобщество, основанное на справедливости, солидарности, державности, патриотизме, достоинстве, ответственности. Образ будущего общества как «образ мечты о будущей России» требует более подробного описания, которое должно начинаться с перечня основополагающих базовых принципов социального устройства и базовых желательных качеств человека будущего. В предложенной формулировке взяты принципы, обозначенные в программных выступлениях президента России В.В. Путина и Святейшего Патриарха Кирилла. К этим принципам следует добавить сформулированные ими же базовые качества, определяющие «человеческое в человеке». Это вера, честность, совесть, любовь, доброта, мужество, отзывчивость и чувство долга.

б) Антропологический идеал: самостоятельный, здоровый человек, стремящийся к духовному, нравственному, умственному и физическому совершенству, укоренённый в духовных традициях отечества, ответственный за свою родину перед нынешним и будущими поколениями.

Разберёмся с этой ёмкой антропологической формулой.

Слово «человек» (а не личность или индивидуальность) мы употребляем по причине того, что: а) оно ёмко и полно (и антиномично включает в себя и широту советской всесторонней личностии глубину гуманистической самореализованной индивидуальности); б) оно отражает отличие человека от бессловесных тварей («В человеке отличительное от прочих тварей свойство есть дар слова. Отсюда название словек (то есть словесник, словесная тварь) изменилось в цловек, чловек и человек»[10]); в) оно подчёркивает «главное отличие людей, как существ словесных, мыслящих словами, от всего живого, сотворённого Богом, но и в том, что Слово – это прежде всего имя Самого Бога! Но если Отец наш есть Слово, то рождённые от Него, конечно же, словеки, чловеки, человеки»[11].

Слова «стремящийся к совершенству» взяты из формулировки цели учения дореволюционных гимназий России, основанной на слове Спасителя «Будите вы совершени, яко Отец ваш небесный совершен есть» (Мф. 3, 48), согласно которой ученики «должны всеми силами своей души стремиться к совершенствованию своему во всех отношениях»[12]. Мы полагаем, что понятие «совершенство» поможет осуществить «синтез, который лежит за пределами привычной дихотомии ˮправые-левыеˮ»[13], позволяя наполнять его хоть абстрактным советским образом совершенной «всесторонне развитой гармоничной личности», хоть конкретным христианским Образом Богочеловека.

Относящиеся к слову «совершенство» прилагательные «духовное, нравственное, умственное и физическое» охватывают все сферы природы человека: биологическую, социально-культурную и религиозную.

В формулировку цели добавлены слова «самостоятельного (самостоящего)» и «здорового». Слово «самостоятельный (самостоящий)» позволяет реализовывать и гуманистическое стремление к самостоятельности, и укоренённое в самосознании православного человека чувство сыновства: верность отеческому завету образует основание самостояния человека в мире; чувство сыновства, над которым не властны разорение и смерть, наполняет душу человека силами, питающими его достоинство и величие.

Два чувства дивно бли́зки нам.
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века,
По воле Бога Самого́,
Самостоянье человека,
Залог величия его.

Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как [………] пустыня
И как алтарь без Божества.

(А.С. Пушкин).

Слово «здоровый (здравый)» охватывает стремление к полноте естественного начала человека — его природную сферу бытия.

в) Педагогическая тактика как антропопрактика: взращивание человеческого в человеке.

Слово «взращивание» обладает исчерпывающей полнотой, ибо антиномично «неслиянно и нераздельно» охватывает все стихийные и организованные, внешние и внутренние педагогические процессы (от советского внешнего формирования до православного внутреннего покаяния), все «вертикальные» (становление ввысь) и «горизонтальные» (развитие вширь) процессы в образовании человека. «Любое образование изначально должно строиться как особая антропопрактика, практика вочеловечивания человека, практика становления ˮсобственно человеческого в человекеˮ»[14]. Сегодня в эпоху торжества расчеловечивающего постмодернизма эта тактика крайне необходима. В противном случае начавшаяся антропологическая катастрофа остановлена не будет.

г) Соединение антропологического идеала и педагогической тактики позволяет сформулировать обладающую полнотой (устраивающую всех) цель сегодняшнего российского образования: взращивание самостоятельного (самостоящего), жизнеспособного, здорового человека, стремящегося к духовному, нравственному, умственному и физическому совершенству, укоренённого в духовных традициях отечества, ответственного за свою родину перед нынешним и будущими поколениями.

_________________________

[1] Руководитель проекта: В.И. Слободчиков, доктор психологических наук, член-корреспондент Российской академии образования (Москва). Заместитель руководителя проекта: И.В. Королькова, кандидат педагогических наук, заместитель сопредседателя Международного научно-экспертного совета по духовно-нравственной безопасности при РИСИ (Москва). Другие авторы: А.А. Остапенко, доктор педагогических наук (Краснодар), М.В. Захарченко, доктор философских наук (Санкт-Петербург), Е.В. Шестун, доктор педагогических наук (Самара), С.Ю. Рыбаков, кандидат физико-математических наук (Рязань), Д.А. Моисеев, кандидат биологических наук (Республика Чувашия), С.Н. Коротких (Калининград).

[2] Здесь и далее слово «школа» мы употребляем в самом широком смысле, понимая любое образовательное учреждение от детсада до вуза.

[3] Вот лишь одни пример. В федеральном комплекте учебников есть учебник «Обществознание» для седьмого класса (авторы А.И. Кравченко, Е.А. Певцова, издательство «Русское слово»), вышедший более чем десятью изданиями. С первого параграфа авторы учебника спешат сообщить, что в Англии и США подростков называют «тинейджерами» или просто «тинами», а далее по тексту нередко используют это англоязычное слово вместо родного слова «подросток». Видимо, в этом есть острая необходимость. С первого параграфа мы сталкиваемся с откровенной глупостью: «подростковый период — это отрезок жизни между детством и зрелостью» (с. 11). А куда девались юность и молодость?

[4] Программы вводят в круг чтения школьников такие произведения, как «Здравствуй, грусть» Франсуазы Саган, «Гранатовый браслет» А.И. Куприна, «Лолита» В.В. Набокова или отдельные рассказы из цикла «Тёмные аллеи» И.А. Бунина. Высокий эстетический художественный уровень выдвигается как главный аргумент их полезности для школьников. Однако нравственные проблемы, поднимаемые в этих произведениях, и пути их решения авторами непосильны для школьников, лежат далеко за пределами задач их взросления. К тому же у этих авторов есть и другие произведения, так же великолепные с эстетической точки зрения, но несущие внятный для юного ума нравственный посыл.

[5] Правила для учеников гимназий и прогимназий ведомства Министерства народного просвещения // Журнал Министерства народного просвещения. 1874. Май. Часть CLXXII. С. 168.

[6] Коммунистическое воспитание // Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 12. М.: БСЭ, 1973. С. 575.

[7] Федосеев П.Н. и др. Научный коммунизм. Учебник для вузов. 5-е изд. М.: Политиздат, 1982. С. 396. В этом определении сегодня могут не устраивать слова «формирование» и «гармоническое». Первое по сути, второе по форме. Формирование — это всё же формовка извне, которая забывает о внутреннем самодвижении человека. А человек всё же должен быть гармоничным, в отличие от колебаний, которые могут быть гармоническими.

[8] Путин В.В. Выступление на праздновании Дня знаний с воспитанниками и педагогами образовательного центра для одарённых детей «Сириус» 1 сентября 2015 года // http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/speeches/50216.

[9] Пресс-конференция Владимира Путина 19 декабря 2013 года. Стенограмма // http://www.kremlin.ru/events/president/news/19859.

[10] Шишков А.М.Славянорусский корнеслов. СПб: Изд-во Л.С. Яковлевой, 2001. С. 43.

[11] Ирзабеков В.Д. Тайна русского слова. М.: Даниловский Благовестник, 2008. С. 11-12.

[12] Правила для учеников гимназий и прогимназий ведомства Министерства народного просвещения // Журнал Министерства народного просвещения. 1874. Май. Часть CLXXII. С. 168.

[13] Слово Святейшего Патриарха Кирилла на открытии XVIII Всемирного русского народного собора 11 ноября 2014 г. // http://www.patriarchia.ru/db/text/3367103.html.

[14] Исаев Е.И., Слободчиков В.И. Психология образования человека. Становление субъектности в образовательных процессах. М.: ПСТГУ, 2014. С. 10.

 

https://izborsk-club.ru/16747

 


28.02.2019 2018: движение вверх… или нет?

 

Доклад группы экспертов под руководством Александра Нагорного.

(Заметки по итогам ушедшего года для мира и для России)

Человечество вступило в очередной календарный, 2019-й от Рождества Христова год. Ещё никто не знает, что он принесёт миру в целом и нашей стране в частности. То ли продолжится дальнейшее нарастание кризисных и конфликтных процессов — с выходом на траекторию глобальной «гибридной» войны пятого поколения (включая уже информационно-финансовое пространство). То ли, несмотря ни на что, всё-таки произойдёт разворот главных «центров силы» современности к общецивилизационному сотрудничеству.

Столь же неопределёнными выглядят и перспективы России, где на фоне внешнеполитических и внешнеэкономических успехов налицо нарастающий процесс дестабилизации всей системы социально-экономических, внутриполитических и ценностных связей, которые возникли в рамках «крымского консенсуса» 2014 года. При этом «новый формат» в отношениях между властью и обществом, между «верхами» и «низами», между регионами и Федеральным центром, между «западниками» и «патриотами» не только не установлен, но даже не определяется в своих самых фундаментальных параметрах.

Оглядываясь на ушедший 2018 год, попытаемся выделить «первую десятку» — вернее, две «первые пятёрки»: для мира и для нашей страны, — самых важных событий и тенденций, которые во многом будут определять дальнейшее развитие ситуации.

ГЛОБАЛЬНЫЙ «ТОП-5»

Главным итогом 2018 года следует признать крах либерал-глобалистской модели «однополярного мира» Pax Americana, которая была создана во второй половине 60-х годов ХХ столетия и после уничтожения СССР более четверти века безраздельно доминировала на мировой арене.

Если подходить к ситуации формально, то пока ещё более корректно говорить не о «крахе», а о «кризисе». США и их союзники по «коллективному Западу» всё ещё контролируют основные финансово-экономические и информационные потоки. Но, по сути своей, данная модель уже находится в необратимом коматозном состоянии, она прошла «точку невозврата», и её «физическая смерть» с последующими похоронами — вопрос только времени. США уже не только не могут, но и не хотят выполнять функции «глобального лидера» — тем не менее желая сохранить для себя все преимущества, связанные с данным статусом.

Русские: идут, летят и плывут

Ключевым для 2018 года «событием номер один», несомненно, является оглашённая Владимиром Путиным в ходе Федерального послания 1 марта информация о «великолепной шестёрке» новых систем отечественного оружия, впоследствии известных как межконтинентальная баллистическая ракета РС-28 «Сармат», гиперзвуковой ракетный комплекс «Кинжал», крылатая ракета с ядерной энергоустановкой «Буревестник», лазерная боевая установка «Пересвет», подводный беспилотник с ядерной энергетической установкой «Посейдон» и ракета с гиперзвуковым планирующим крылатым блоком «Авангард». Кроме того, российский президент дал понять, что названные им системы вооружения — далеко не весь инвентарный список отечественного арсенала, намекнув и на другие разработки, в том числе — с использованием новых для военного дела физических принципов (как вариант специалисты указывают на средства радиоэлектронной борьбы и направленные погодно-климатические изменения).

Сказать, что эта информация была неожиданной и шокирующей для всего мира — значит не сказать ничего. На Западе сначала даже сделали вид, что не принимают слова президента России всерьёз, назвав их «кремлёвской мультипликацией» и «фейком». Однако очень скоро появились доказательства того, что заявленные системы — не военно-политический блеф с использованием компьютерной графики, что некоторые из названных российским президентом систем уже приняты на вооружение, а некоторые — существуют «в металле» и проходят испытания. В частности, обнаруженные осенью 2017 года в атмосфере ряда европейских стран следы радиоактивного изотопа рутения-106 стали трактовать как свидетельство испытаний системы «Буревестник».

В конце концов военно-промышленное лобби США и их союзников даже использовало «новую русскую угрозу» как повод и предлог для серьёзного увеличения и переформатирования бюджетов своих оборонных ведомств, а также для нового ужесточения режима санкций против нашей страны — правда, под совершенно иными предлогами типа «вмешательства в президентские выборы», «использования химического оружия в «деле Скрипалей» и так далее.

Но «коллективный Запад» во главе с США был поставлен не только перед фактом утраты военно-технологического преимущества над остальным миром, которым он обладал на протяжении предыдущих пяти с лишним веков и которое было главным фактором его геостратегического могущества. Речь шла ещё и о том, что Россия в действительности не только сохранила весь комплекс возможностей: финансовых, технологических, организационных, кадровых и т.д., — для осуществления столь масштабной программы перевооружения своей армии, но активно и целенаправленно занималась реализацией этой программы на протяжении минимум нескольких десятилетий (поскольку за более короткие сроки достичь результатов подобного уровня невозможно). А самое главное, вся эта деятельность каким-то непостижимым образом оказалась в значительной мере «невидимой» для внешнего мира, что вообще выходит за пределы понимания в рамках стандартной «глобалистской» картины мира. Кроме того, всё это свидетельствовало о том, что Россия с самого начала «перестройки» и «рыночных реформ» не «вписывалась» полностью и безоговорочно в неолиберальный глобалистский проект для всего человечества, а лишь имитировала такое вписывание, параллельно реализуя некий собственный, альтернативный проект. Отсюда — уже «по умолчанию» — вытекало наличие в современном мире мощного «центра силы», для которого государство под названием Российская Федерация является лишь одним из системных элементов и который условно можно назвать «Большой Россией».

Тем более что на пленарном заседании Валдайского форума 18 октября российский президент заявил буквально следующее: «Агрессор должен знать: возмездие неизбежно, всё равно он будет уничтожен. А мы как жертва агрессии, мы как мученики попадём в рай, а они просто сдохнут. Потому что даже раскаяться не успеют». Эти слова, как бы к ним ни относиться, вернули в пространство глобальной политики, казалось бы, уже навсегда сведённый к нулю религиозный аспект и указали, что имел в виду Путин в своей «мюнхенской речи» 2007 года, когда заявил об отсутствии «морально-нравственной базы» у концепции однополярного мира. На Западе, при всей его нынешней «толерантности», очень хорошо помнят о том, что такое религиозные войны, поэтому «влезать» в них без подавляющего военно-технологического преимущества вряд ли решатся.

Всё это, вместе взятое, лишало смысла принятую «либерал-глобалистами» стратегическую «антикризисную» концепцию, включая гибридную агрессию против РФ под угрозой «превентивного обезоруживающего удара». Что, в свою очередь, потребовало существенной корректировки или даже полного пересмотра данной концепции.

Битва орла с драконом

Самым важным элементом в процессе такого пересмотра и, соответственно, «событием номер два» по итогам 2018 года следует признать резкое обострение американо-китайских отношений, перешедшее в фазу прямой финансово-экономической конфронтации. И эта конфронтация вовсе не ограничивается объявленной Трампом «торговой войной» против Китая; с введением импортных пошлин на товары и услуги made in China она затрагивает весь комплекс системной конкуренции двух экономических сверхдержав современного мира, включая и сферу научно-технологического прогресса. Точно так же, как это было в конце 50-х — начале 60-х годов прошлого века, когда США и СССР соперничали между собой за право определять будущий путь человечества.

Сегодня Китай, в отличие от Советского Союза, не претендует на то, чтобы стать «могильщиком мирового империализма». Но Китай нацелен отобрать у империализма «коллективного Запада» статус «мировой», глобальной системы, создав свободную от него зону собственного влияния, частично известную как проект «Одного пояса и одного пути», а в 2018 году дополненную (на Восточном форуме во Владивостоке) проектом «Экономического кольца Северо-Восточной Азии» с выходом на Арктический регион. Интересно, что готовность стать участниками данного проекта была высказана как японскими, так и южнокорейскими властями, стремящимися к объединению с ядерной КНДР и восстановлению единого корейского государства. При этом с японской стороны даже были названы конкретные условия: как по срокам (после трансфера императорской власти в мае 2019 года), так и по содержанию (создание главного логистического хаба проекта на Южных Курилах под полным операционным — но не суверенным! — контролем Страны восходящего солнца).

Можно также указать на растущую сферу китайского влияния в Африке, Юго-Восточной Азии, включая Австралию, а также в Латинской Америке; на ускоренное увеличение своих золотых запасов государствами, активно развивающими экономическое сотрудничество с КНР, а также на обширную программу перевооружения и модернизации китайских вооружённых сил.

Всё это в нынешней ситуации создаёт для глобальной «империи доллара» куда большие угрозы, чем создавал в своё время послесталинский советский проект. На «пике» своего могущества СССР давал 20% мирового промышленного производства, а его экономика составляла до 60% экономики США. Доля КНР в современном промышленном производстве по итогам 2018 года составит больше 27%, а его экономика (по паритету покупательной способности) уже в 1,2 раза больше американской.

Показательно, что, несмотря на дополнительные импортные пошлины, введённые властями США, китайский профицит в двусторонней торговле по итогам 2018 года составил рекордные 323,32 млрд долл., или на 17% больше, чем в «довоенном» 2017 году, когда он составил «всего» 275,9 млрд долл.

Учитывая разницу в темпах экономического роста: 6,6% у КНР и 2,9% (оценка) у США по итогам 2018 года, — «мирный» вариант ликвидации китайской угрозы для США не просматривается, а военная атака на КНР в настоящее время невозможна вследствие существующего не на словах, а на деле российско-китайского стратегического союза — что было наглядно продемонстрировано в ходе апрельского «корейского кризиса».

Китай в 2018 году впервые стал мировым лидером и по числу патентных заявок, и по числу зарегистрированных патентов, на что США «зеркально» ответили введением блокады на научно-техническое сотрудничество американских организаций с китайскими.

В сфере информатики США 8 июня заявили о вводе в действие самого мощного суперкомпьютера Summit (Национальная лаборатория Ок-Ридж) — совместного детища MTI и IBM производительностью до 200 петафлопс, то есть 200 квадриллионов (миллионов миллиардов) операций в секунду, тем самым вернув утерянное ими в 2013 году лидерство. Но, судя по всему, китайский ответ не заставит себя ждать — проект СК Tianhe-3 должен быть реализован к 2020 году с запланированной мощностью 1 эксафлопс (квадриллион операций в секунду). Впрочем, о возможности выхода к этому знаковому уровню на базе СК Summit говорят и американские источники.

При этом и США, и Китай активно разрабатывают и используют технологии Big Data, а также искусственного интеллекта на основе «самообучающихся» нейросетей, причем в КНР при помощи и с участием компании Alibaba уже тестируется национальная Система социального кредита, которая, как планируется, полностью охватит территорию и население страны в 2020 году. Аналогичные проекты «мировой цитадели демократии» активно секретятся, но, поскольку глобальный интернет подконтролен подразделениям правительства (Министерства обороны и Министерства внутренней безопасности) США и «прозрачен» для них, то логично предположить, что такие проекты касаются не только американских граждан, но и сотен миллионов или даже миллиардов пользователей «мировой паутины» по всей планете.

Не случайно самым знаковым моментом «битвы орла с драконом», т.е. американо-китайского конфликта, помимо «торговой войны» стал арест в Канаде (по запросу министерства юстиции США) Мэн Ваньчжоу, финансового директора компании Huawei — главного глобального конкурента американской Apple.

В 2018 году КНР впервые в истории вышла на первое место по числу успешных космических запусков — 38 из 111 мировых (у США — 31, у России — 16, у ЕС — 11). Значительным достижением китайской космонавтики стал успех миссии Chang’e-4 — её спускаемый аппарат (правда, уже 3 января 2019 года) впервые в истории человечества осуществил мягкую посадку на обратной стороне Луны. США же продолжают лидировать в исследовании «дальнего космоса»: их миссия InSight 26 ноября совершила мягкую посадку на марсианскую равнину Элизий. Что же касается запредельной (свыше 30 лет) функциональности двух аппаратов проекта Voyager, запущенных ещё в 1977 году и ныне покидающих Солнечную систему; успешного сближения зонда OSIRIS-REx (запуск 2016 года) с астероидом Бенну, автоматической межпланетной станции New Horizons (запуск 2006 года) — с малым телом пояса Койпера, получившим имя Ultima Tule, то всё это — лишь подтверждение «задела прочности», который имеется здесь у американской космической отрасли.

В сфере биотехнологий китайским учёным — также впервые в истории — удалось клонировать приматов и направленно отредактировать человеческий геном.

Наконец, важнейшим достижением можно считать успешный эксперимент Института физических наук в Хэфэе, где на токамаке EAST удалось продержать разогретую до 50 млн оС водородную плазму в течение 102 секунд, что является важнейшим шагом в освоении термоядерной энергии.

Иными словами, в освоении всех известных «прорывных» технологий КНР ускоренно приближается к уровню США, а на некоторых направлениях уже достигла существенного преимущества. При этом чрезвычайно важно, что китайский научно-технологический рывок основан на прочной собственной финансово-экономической и кадровой базе.

Возможно, что неизбежное сокращение населения КНР, и особенно трудоспособной его части, наряду с перекредитованностью китайской экономики, санкциями США и новой волной глобального системного кризиса, ощутимо снизят темпы роста ВВП «красного дракона», но даже при этом Америка практически «в одни ворота» проигрывает Китаю схватку за «глобальное лидерство». Что, в свою очередь, дополнительно усиливает политический конфликт внутри США и, соответственно, степень агрессивности заокеанского истеблишмента.

Дом, разделённый в основании своём

Указанный выше внутриамериканский политический конфликт, который можно назвать «событием номер три» 2018 года, не сводится к противостоянию между «трампистами» и «антитрампистами» (главной, но далеко не единственной частью которых является пресловутое «глубинное государство»), между «националистами» и «глобалистами», между «изоляционистами» и «империалистами», между «промышленниками» и «финансистами», между «рокфеллерами» и «ротшильдами» и т. д. Все эти линии раздела являются весьма подвижными и, можно сказать, условными, недавние союзники становятся врагами и наоборот — как это практически всегда бывает в ходе гражданских войн: хоть «горячих», хоть «холодных», как нынешняя гражданская война в Америке.

Основными вехами этой войны, которая за два года президентства Дональда Трампа так и не прекратилась, а, напротив, становится всё глубже и ожесточённее, стали:

а) четырежды (21 марта, 13 июня, 26 сентября и 19 декабря) проведённое повышение учётной ставки ФРС;

б) промежуточные выборы 6 ноября, на которых ни одной из сторон не удалось добиться решающего преимущества;

в) начавшийся 21 декабря из-за спора о цене строительства стены на американо-мексиканской границе «шатдаун» правительства США.

Что касается кредитной политики ФРС, то на протяжении всего 2018 года она явно была направлена против социально-экономической концепции 45-го президента США, известной как MAGA (Make America Great Again!) и нацеленной на восстановление реального сектора американской экономики. За два года своего президентства Трампу как «лучшему антикризисному менеджеру» разными путями удалось «выжать» из союзников США дополнительно больше триллиона долларов (сам он говорит о возврате «на перспективу» 10 трлн) — и это, вне всякого сомнения, действительно выдающийся результат. Но прошедшее за те же два года повышение учётной ставки ФРС с 0,5-0,75% до нынешних 2,25-2,5% означает (при совокупном долге государства, корпораций и домохозяйств Соединённых Штатов в 71,9 трлн долл.) базовое увеличение суммы ежегодного обслуживания кредитов в среднем примерно на 1,5 трлн долл. Это — катастрофический баланс.

Не случайно после декабрьского повышения учётной ставки за неделю 19-25 декабря с американского фондового рынка «испарилось» почти 7 трлн долл. («проседание» составило примерно 20%). Обвал был достаточно быстро купирован — видимо, экстренным вливанием «кэша», но исходный уровень так и не был восстановлен, то есть налицо типичная «кризисная пила», при которой глубокие падения будут чередоваться с более мелкими «отскоками в зелёную зону» при общем понижательном тренде.

В подобных условиях дальнейший рост американской экономики, наблюдавшийся вследствие «налоговой паузы» имени Трампа в 2017-2018 гг., становится более чем проблематичным, что потребует от 45-го президента США или отказа от реализации MAGA (вплоть до ухода с поста президента), или дальнейшего обострения конфликта с «глубинным государством» и Федрезервом.

Судя по итогам промежуточных выборов 6 ноября (потеря республиканцами большинства в нижней палате конгресса, но сохранение контроля над сенатом и победа на уровне губернаторов штатов), намного более вероятен второй вариант. О том же свидетельствует и ситуация вокруг «шатдауна»: действующий президент Соединённых Штатов показал, что не намерен идти на компромиссы со своими оппонентами, и твердо отказался от предложенных демократическим большинством конгресса 1,3 млрд долл. вместо необходимых, по его мнению, 5,7 млрд, заявив, что в таком случае правительство не будет работать «столько, сколько окажется необходимым», и пригрозив введением на всей территории США режима чрезвычайного положения для решения данной проблемы.

То же самое касается внезапной отставки министра обороны США Джеймса Мэттиса, заявленного Трампом вывода американских войск из Афганистана и Сирии, а также его визита в Ирак — «Большой Дональд» почти открыто давит на финансовые потоки своих оппонентов, связанные с наркотиками («Великая мексиканская стена» должна затруднить не только нелегальную иммиграцию, но и наркотрафик) и ближневосточной нефтью.

Шкура неубитого медведя

Разумеется, мартовский демарш президента РФ сразу был воспринят США и их союзниками как очередной удар по доминирующему положению «коллективного Запада» на мировой арене. Россия не пожелала «заткнуться, отойти в сторону и делать, что говорят» (по словам «правильно ориентированного» министра обороны Великобритании Гэвина Уильямсона). Более того, она позволила себе не только демонстрацию новейших систем оружия, но и начала вывод своих активов из-под американской (и, видимо, британской офшорной) юрисдикции.

Поскольку немедленный военно-политический ответ на подобные действия был по ряду причин исключен, наши западные партнёры «по максимуму» включили другие: финансово-экономические и информационные, — инструменты давления на Кремль. И эта «перегрузка», спроецированная на Россию, была «событием номер четыре» ушедшего года.

Как известно, «словом года-2017» было признано слово «fake» («фейк») в словосочетании «fake news», то есть «ложные, фальшивые новости». Вероятно, это же слово может повторить свой успех и в 2018 году — пусть даже в варианте «highly likely» («хайли-лайкли», т.е. «весьма вероятно»).

Выше уже отмечалось, что заявление Путина о новых видах российского оружия на Западе сначала тоже восприняли (или сделали вид, что восприняли) как фейк. Поэтому, возможно, решили, что «кремлёвский тиран» наконец-то «явился на войну» — пусть даже информационную. И устроили «суперфейк» в виде пресловутого «дела Скрипалей», где настоящими были, возможно, только фамилии главных фигурантов и ряда других действующих лиц.

Пресловутое «отравление» экс-сотрудника ГРУ полковника Сергея Скрипаля и его дочери Юлии, о котором сообщили уже 4 марта, буквально через три дня после выступления Путина с Федеральным посланием, имеет шлейф из такого множества «чёрных дыр» и «белых пятен» в официальной версии британской стороны (начиная с того, что абсолютно смертельный фосфорорганический яд типа «Новичок», который был якобы использован для отравления, оставил обе «жертвы» в живых, и заканчивая анекдотом с «солсберецкими приключениями Петрова и Боширова»), что объяснить их наличие можно было только крайней спешкой со стороны политиков и спецслужб туманного Альбиона.

Впрочем, ставший знаменитым после выступления премьер-министра Терезы Мэй «принцип хайли-лайкли» и до «дела Скрипалей» активно применялся нашими англосаксонскими «партнёрами». Так было и в «допинговом скандале», кульминацией которого стала беспрецедентная дискриминация российских спортсменов на зимних Олимпийских играх 2018 года в Пхёнчхане (9-25 февраля), и в «деле русских хакеров», якобы взломавших серверы демократической партии США и повлиявших на исход президентских выборов 2016 года в «цитадели мировой демократии», и в более раннем деле малайзийского «Боинга», который был сбит в небе над Донбассом 17 июля 2014 года.

На этом фоне «дело Скрипалей» выделяется разве что своей демонстративной и нарочитой алогичностью, сопоставимой разве что с официальным докладом по обрушению «башен-близнецов» ВТЦ в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года и рядом других «эпохальных мистификаций», главный функционал которых заключается не в соответствии действительности, а в позиционировании «свой–чужой». После презентации соответствующего меморандума МИД Великобритании 28 государств выслали российских дипломатов, а США и Евросоюз использовали его как повод для дальнейшего ужесточения антироссийских санкций.

Что бы ни стояло в реальности за «делом Скрипалей» (а это отдельная и весьма нетривиальная тема), его целью было проведение жёсткой границы между «цивилизованным миром» и современной Россией. Тем самым «коллективный Запад» во главе с США и Великобританией давал понять всей российской элите, что ни она в целом, ни отдельные представители её в частности НИКОГДА и ни при каких обстоятельствах не смогут в глазах «истинных повелителей мира» претендовать ни на проектность, ни даже на полноправную субъектность»; что наилучший для них в нынешней ситуации удел — капитулировать и беспрекословно служить «коллективному Западу».

Тем не менее в условиях современного баланса сил у такого рода политики неизбежно присутствует некий «предел безопасности», за которым начинаются нелинейные процессы, наносящие гораздо больший ущерб уже не той системе, против которой направлены санкции, а той, которая эти санкции вводит. Для «континентальной» Европы антироссийские санкции выходили за «предел безопасности» уже изначально, и согласие Евросоюза к ним «присоединиться» было вызвано, во-первых, надеждами на то, что Россия быстро капитулирует под совместным давлением «коллективного Запада», а полученные в результате этой капитуляции «трофеи» с лихвой компенсируют понесённые убытки; во-вторых — страхом перед США, которые в случае «бунта на корабле» могут «устроить тёмную» не только европейским политикам (как они сделали это «после Ирака» с Шираком и Шрёдером), но и европейским финансово-экономическим структурам.

Для США аналогичный «момент истины» наступил при попытке «накрыть» структуры Олега Дерипаски, контролирующие первичное производство алюминия. Односторонние санкции официальному Вашингтону пришлось срочно снимать и начинать переговоры о новом формате связанных с группой En+ финансовых и прочих потоков. Оценивать итоговые результаты, не зная корпоративной «внутренней кухни», достаточно сложно, но в принципе ясно, что некий компромисс между «Большой Россией» и англосаксонским (американо-британским) блоком здесь достигнут и даже оформлен.

И это — прецедент, создание которого было специально подчёркнуто состоявшимся 31 декабря в московской гостинице «Метрополь» задержанием гражданина США, Великобритании, Канады и Ирландии Пола Уилана по обвинению в шпионаже. Таким «новогодним подарком» Кремль ещё раз, наряду с успехами в урегулировании сирийского конфликта, а также продолжением строительства «Северного потока-2» и «Турецкого потока», продемонстрировал всему миру, что «русский медведь» вовсе не собирается становиться охотничьим трофеем: ни американского Белого дома, ни английского Виндзорского замка.

«Брекзит» и марлезонский евробалет

Впрочем, у туманного Альбиона свои, практически нерешаемые проблемы. Ситуация с выходом Великобритании из Евросоюза, согласно результатам референдума 23 июня 2016 года и соответствующего решения парламента от 1 февраля 2017 года, несмотря на утверждённую дату «окончательного расставания» — 31 марта 2019 года (кстати, совпадение — в один день с первым туром президентских выборов на Украине), выглядит более чем неопределённой. Шансов на то, что правительству Терезы Мэй удастся провести через британский парламент согласованный с ЕС документ, регламентирующий условия «евроразвода», практически нет. А это, в свою очередь, приведёт к дополнительным проблемам в отношениях Лондона с Шотландией и Северной Ирландией, где голосовали в основном против выхода из «единой Европы» и вполне могут поставить вопрос об изменении своей юрисдикции.

«Брекзит» изначально выглядел очень странным решением, истинные причины которого до сих пор остаются неясными. Ясно лишь то, что оно, во-первых, жёстким образом было связано с интересами «дома Виндзоров» и высшего британского истеблишмента, а во-вторых, принималось «на перспективу», под некий определённый вариант развития событий, который два с половиной года назад казался практически неизбежным, но который тем не менее остался нереализованным. То есть «что-то пошло не так», и «Акела промахнулся».

Учитывая наличие «мигрантской бомбы» в Германии при ослаблении позиций бундесканцлерин Ангелы Меркель и блока ХДС/ХСС, а также ситуацию с Эмманюэлем Макроном (которого не без оснований называют «человеком Ротшильдов»), чьё внезапное возвышение до президента Франции теперь подвергается испытанию протестами «жёлтых жилетов», причём эти протесты в 2019 году могут приобрести общеевропейский характер, речь могла идти о вводе континентальной Европы в режим «управляемого хаоса», позволяющий блоку США–Великобритания при помощи комплекса уже давно отработанных технологий изымать её ресурсы в свою пользу.

Если сопоставить даты событий, то главным «фактором Х», сломавшим изначальный замысел, частью которого являлся «Брекзит», скорее всего, стала сенсационная победа Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года в США. В результате позиция официального Вашингтона по многим вопросам, включая «европейский» (не будем забывать о немецких корнях 45-го президента США), оказалась совершенно иной, чем предполагалось в случае победы Хиллари Клинтон. Но, судя по всему, от своих планов по использованию Европы в качестве «жертвенной коровы» глобальное «глубинное государство» не отказалось, рассчитывая на нейтрализацию в данном отношении как «фактора Трампа», так и «фактора Путина», подконтрольность евробюрократии плюс неэффективность «традиционных элит» континентальной Европы, «прихваченных» к тому же украинской проблематикой. Поэтому «марлезонский евробалет» будет продолжаться — в других декорациях и несколько иным составом исполнителей, что мы имели возможность наблюдать в ушедшем году и, скорее всего, будем наблюдать в нынешнем.

Критическое ослабление и потенциальный раскол «единой Европы» как одного из глобальных «центров силы» достаточно значимо для того, чтобы считать его «событием номер пять» прошедшего года.

РОССИЙСКИЙ «ТОП-5»

Как известно, самым популярным и кассовым российским фильмом 2018 года стала лента «Движение вверх», которая, не претендуя на полное соответствие исторической действительности, рассказывает о знаменитой победе советских баскетболистов над сборной США в финале Олимпийских игр 1972 года. И ситуация в России в первой половине прошлого года явно была таким «Движением вверх». Всё изменилось после того, как в день открытия чемпионата мира по футболу правительство Дмитрия Медведева выдвинуло законопроект об «оптимизации» пенсионного обеспечения, а также ряд других инициатив, предусматривающих повышение финансово-экономической нагрузки на население нашей страны.

Владимир Путин на «большой» пресс-конференции 20 декабря назвал главными для себя вехами 2018 года президентские выборы и чемпионат мира по футболу, но личные приоритеты национального лидера в данном случае не коррелируют (да и не обязаны коррелировать) с приоритетами общества. И результаты выборов 18 марта (почти 56,5 миллиона, или 76,69%, из принявших участие в голосовании избирателей сказали «да» Владимиру Путину), и итоги домашнего для нас футбольного мундиаля (выход российской сборной в четвертьфинал плюс идеальное обеспечение комфорта и безопасности) — это несомненные «плюсы» ушедшего года. Такие же, как отмеченное выше создание новых систем оружия или военно-политические успехи на Ближнем Востоке в целом и в Сирии в частности. Но вот внутри страны в целом очевидны симптомы «движения вниз», которые нельзя игнорировать и которые во многом определяют ближайшие и среднесрочные перспективы России.

Прекращение «крымского консенсуса»

«Пенсионная реформа», повышение НДС и ряда других налогов, введение новых налоговых нагрузок (например, на «самозанятых»), увеличение размера МРОТ, от которого «считаются» все штрафы и пени, в конечном итоге привели к фактическому завершению между властями РФ и российским обществом «крымского консенсуса», возникшего на волне «русской весны» 2014 года. И этот момент является несомненным «событием номер один» для нашей страны по итогам 2018 года.

При этом главным источником данных правовых новелл неизменно выступал финансово-экономический блок кабинета Дмитрия Медведева во главе с первым вице-премьером и министром финансов Антоном Силуановым, по чьим расчётам без этих «манёвров» исполнение «президентского суперуказа» от 7 мая 2018 года, включая обеспечение повышенных пенсионных выплат в условиях сверхволатильной предкризисной внешнеэкономической конъюнктуры, будет затруднительным, если вообще возможным.

Относительно смысла повышения пенсионного возраста в России за прошедшее с июня прошлого года время сказано всё возможное, доводы «за» и «против» разобраны, можно сказать, до уровня атомов. Но главная суть заключается всего в трёх основных тезисах:

— российский уровень доли оплаты труда в единице производимого ВВП ниже среднемирового показателя, при этом ситуация усугубляется чрезвычайным дисбалансом в сфере оплаты труда, и это является главной причиной того, что дополнительные «пять лет до пенсии» воспринимаются подавляющим большинством населения России не в качестве возможности гарантированного дополнительного заработка, а как лишнее время выжимания из людей их сил и здоровья;

— наличие разного рода «пенсионных льгот» для богатых, включая отчисления в Пенсионный фонд по сниженной до 10% вместо «стандартных» 22% ставке ежегодно изымают из системы пенсионного обеспечения гигантские суммы, минимум вдвое превышающие текущий дефицит ПФ, покрываемый за счёт бюджетных средств;

— статус индивидуального пенсионного счёта, на размер которого его формальному владельцу весь срок действия счёта не начисляются проценты, а выплаты пенсий рассчитываются по формуле, предусматривающей 19 лет «дожития», т.е. минимум в полтора раза больше средней продолжительности жизни граждан РФ (а мужчин — более чем вдвое), при этом остаток средств умершего пенсионера не передаётся наследникам, но списывается в доход государства.

Иными словами, государство через пенсионные отчисления взимает с работодателей плату за использование граждан РФ в качестве рабочей силы, страхуя последних в случае потери работоспособности, но теперь оно решило сократить свои обязательства по данным страховым случаям.

Всё это и привело к тому, что «пенсионная реформа», даже в смягчённом путинскими поправками варианте, стала «камнем преткновения» для «крымского консенсуса», а рейтинги поддержки президента и правительства, по данным всех социологических опросов, пошли вниз — с параллельным ростом протестных настроений общества. Пока этот протест не носит активный характер, но он уже стал массовым, и данная тенденция продолжает нарастать. Когда она преодолеет критический порог, пока неизвестно, однако без каких-то движений «властной вертикали» навстречу интересам российского общества и в условиях «игры в четыре руки» со стороны наших западных «партнёров» (их «агентура влияния» во власти делает всё для начала «раскачки» общества, а затем в дело вступают информационные и организационные инструменты «цветной революции») ситуация приобретает потенциально взрывоопасный характер, особенно — в экономически депрессивных и/или имеющих особую этноконфессиональную структуру субъектах Федерации.

Экономическая стагнация

Неудивительно, что финансово-экономическая политика правительства даже в условиях значительного роста мировых цен на энергоносители не привела к существенному росту ВВП. Официальная цифра Росстата, озвученная уже в 2019 году, — 2,27% (с 87426,7 до 89414,5 млрд рублей в ценах 2016 года), что существенно ниже среднемирового показателя, составляющего, по оценкам МВФ, 3,1%, но является лучшим результатом для РФ начиная с «предкризисного» 2007 года. Поскольку в текущих ценах ВВП России за 2018 год вырос почти на 12,53%, с 92089,3 до 103626,6 млрд рублей, получается, что Росстат «по умолчанию» принял показатель годового дефлятора ВВП РФ на уровне 9,95%, т.е. гораздо ближе к реальному росту цен внутри российской экономики, при этом оставив официальную цифру инфляции на уровне 4,1%. Как подобное может происходить на столь высоком уровне, будет рассмотрено в настоящем докладе ниже.

Если бы одновременно происходила системная технологическая модернизация реального сектора, увеличивалось количество рабочих мест с высокой добавленной стоимостью, происходили другие позитивные качественные сдвиги, — такие количественные показатели роста можно было бы счесть и не слишком существенным фактором.

Но вся проблема в том, что, несмотря на все обещания и программы, несмотря на определённое улучшение дел в сфере «оборонки» и других высокотехнологичных производств, главным фактором роста отечественной экономики продолжает оставаться сырьевой сектор, в первую очередь — нефтегазовый, ситуация в котором напрямую зависит от мировых цен на энергоносители, а следовательно — от внешней экономической конъюнктуры.

При этом значительная часть национального и государственного дохода направляется на изъятие реальных активов из России. Если верить исправленным данным МВФ за 2017 год, ВВП России по обменному курсу составлял 1,578 трлн долл., а по паритету покупательной способности — 4,016 трлн долл. По итогам 2018 года разрыв между обменным и паритетным курсами доллара сохранился примерно на том же уровне, то есть валюта США внутри России переоценена более чем в 2,5 раза, а «равновесный» обменный курс нашего «деревянного» к американскому «вечнозелёному» должен был составлять в 2018 году не 62,69 рубля, а около 25 рублей.

И даже рекордный торговый профицит России по итогам 2018 года в размере 211,6 млрд долл. в этой ситуации вряд ли может служить поводом для радости и гордости — скорее, наоборот. Финансовые схемы оплаты поставок нашего сырья за границу (в 2018 году — 79,1% общей стоимости российского экспорта на сумму более 357 млрд долл.) таковы, что в отечественную экономику деньги приходят минимум с полугодичной задержкой и в заметно «усохшем» объёме. Который, в свою очередь, дополнительно вычёрпывается за счёт «серого» вывоза капиталов, «бюджетного правила» и прочей финансовой эквилибристики. Поэтому денег в России нет, инвестиций нет, рабочих мест нет, зарплат нет, платёжеспособного спроса нет, а значит — и инвестиции, ориентированные на внутренний рынок, не нужны. Рост инвестиций на 4% — капля в море выбывающих из-за амортизации производств. Такая ситуация «замкнутого круга» сложилась ещё в 90-е годы прошлого столетия и с тех пор принципиально не изменилась — чего нельзя сказать о её бенефициарах и распределении доходов между ними.

В результате Россия де-факто только за 2018 год «дотировала» мировую экономику своими реальными активами на сумму, эквивалентную примерно 300 млрд долл., что — опять же, по обменному курсу — составляет почти 19 трлн рублей, то есть на 4 трлн рублей больше всех запланированных доходов федерального бюджета РФ 2018 года…

При этом резонансные трагедии, начиная с пожара в кемеровском торгово-развлекательном центре «Зимняя вишня» (25 марта) и завершая обрушением жилого панельного дома в Магнитогорске (31 декабря) стали ещё одним отличительным знаком ушедшего года в России. Состояние социальной инфраструктуры в нашей стране давно характеризуется запредельным и продолжающим нарастать уровнем износа, а различного рода амортизационные отчисления мало того что являются недостаточными, но и расходуются, как правило, нецелевым образом. Конечно, реализация таких знаковых проектов, как Крымский мост или чемпионат мира по футболу, не говоря уже о важных трубопроводах типа «Силы Сибири», «Северного потока-2» и «Турецкого потока», имеют гигантскую инфраструктурную составляющую, но вряд ли они способны повлиять на своевременный капитальный ремонт жилья, объектов водо- и электроснабжения, канализации, газовых сетей и т.д. Особенно это касается российской «провинции». Конечно, времена, когда отопительные трубы и батареи для размороженных на «северах» домов доставлялись самолётами МЧС, кажется, полностью ушли в прошлое, как и непрерывные теракты в российских градах и весях, но по меткому замечанию Руслана Карманова, всё равно «инфраструктура пленных не берёт», а заложенный туда ещё при советской власти запас прочности продолжает сжиматься, словно шагреневая кожа.

И здесь тоже понятно, что, если не изменить сам подход к поддержанию социальной и производственной инфраструктуры, не обеспечить хотя бы поддержание оной в функциональном состоянии, расплачиваться за это придётся не дважды и не трижды, а постоянно и непрерывно, причём не только деньгами, но и человеческими жизнями, что ещё более недопустимо, особенно — в условиях естественной убыли населения России.

Запланированное же правительством повышение налоговой нагрузки на юридические и физические лица, являющиеся налоговыми резидентами РФ, неизбежно приведёт не только к повышению потребительских цен и к снижению экономической активности — особенно в «белом», налогооблагаемом секторе отечественной экономики.

Социальное неравенство

2018 год в России прошёл под знаком нарастающего и всё более ощутимого социального неравенства, уровень которого уже близок к болевому порогу для общества. Согласно данным Всемирной лаборатории экономического неравенства, «верхняя» половина населения нашей страны получает 83% её национального дохода, а «нижняя» — только 17%. Но это — лишь первое приближение, поскольку на долю самых богатых 10% приходится 63% нацдохода, а на долю «сверхбогатого» 1% — около 50%.

Можно сказать, что это западная пропаганда. Но вот конкретные цифры. По данным ЦБ РФ, в 2018 году долги россиян по кредитам выросли на 22,8% и достигли уровня 14,9 трлн рублей. В то же время общий объём вкладов населения за 2018 год также вырос (на 6,5%) и составил 28,5 трлн рублей. Как отмечалось в исследовании агентства «РИА Рейтинг», на основании анализа отчётности 411 банков, включённых в реестр системы страхования вкладов, эти вклады практически наполовину сформированы небольшой группой вкладчиков, средний остаток по счёту которых более 5,5 млн рублей. Вопрос о том, можно ли считать примерно 2,5 млн человек таких «супервкладчиков» «небольшой группой», повисает в воздухе, но эти цифры наглядно показывают, насколько различается между собой социально-экономическое положение состоятельных россиян и подавляющего большинства населения нашей страны.

То есть богатые богатеют (за год плюс 1,74 трлн рублей только по банковским вкладам, состояние долларовых миллиардеров выросло на 10%, что стало мировым рекордом!), а бедные беднеют (минус 2,9 трлн рублей только по банковским кредитам). При этом «средняя температура по больнице» стала вроде бы даже немного получше (реальные доходы населения, как утверждает глава Счётной палаты Алексей Кудрин, увеличились в 2018 году на 0,4%). Конечно, далеко не всё нажитое непосильным трудом в 2018 году наши «верхи» отнесли в отечественные банки — кое-что ушло и на «отток капитала» (по оценкам ЦБ, в 2018 году такой отток достиг 56,7 млрд долл., или около 3,8 трлн рублей).

Но не это главное. Печальнее всего то, что в российском обществе продолжают идти процессы поляризации и раскола по распределению национального дохода. И политика правительства эти процессы, увы, не просто поддерживает, а ускоряет. Потому что при повышении уровня воды первыми затапливаются не горы, а низины. Если ваш доход составляет 100 тысяч рублей в месяц, то повышение цен на бензин, продовольствие и ЖКХ, скажем, на три тысячи рублей при прежней планке ежемесячных расходов в 30 тысяч будет означать, что у вас вместо 70 тысяч условно «свободных» денег на руках останется всего 67 тысяч. Но вот если ваш доход был на уровне 30 тысяч рублей в месяц, а расходы — 20 тысяч, то увеличение последней цифры даже на 2 тысячи рублей будет означать сокращение «свободной» суммы денег на 20%, и это уже очень тяжело.

То есть тут зависимость нелинейная. Если в России на 1 января 2019 года проживало около 146,8 млн граждан РФ, — значит, в среднем на каждого из них приходилось больше 100 тысяч рублей долга, или примерно три среднемесячные зарплаты. Уже немало. Но, с учётом уровня дифференциации доходов россиян и того факта, что кредитная нагрузка приходится лишь на 57% населения, реальная ситуация такова, что половина наших сограждан уже сейчас закредитована примерно на половину своего ежегодного дохода под 20-30% годовых (эффективная кредитная ставка большинства российских банков, с учётом обязательных ежемесячных выплат по кредитам, находится как раз в этом диапазоне). То есть реальную социально-экономическую ситуацию в стране можно назвать критической, если не катастрофической.

Ситуация дополнительно осложняется спонтанными высказываниями чиновников разного уровня о том, что можно пропитаться на три с половиной тысячи рублей в месяц, поскольку «макарошки стоят одинаково», «государство не просило вас рожать» и прочими «перлами», которые в случае нормального развития страны не воспринимались бы обществом столь болезненно и не получали бы общенациональный резонанс — особенно на фоне многомиллионных доходов, льгот и отдыха на экзотических островах различных «слуг народа», включая наличие у них иностранного гражданства.

Не говоря уже про коррупцию, «борьба» с которой грозит стать самым популярным видом спорта в России. Счёт представителям всех ветвей российской власти, так или иначе затронутых коррупционным скандалами, идёт уже на десятки тысяч, и на этом фоне мэр Якутска Сардана Авксентьева, которая ребром поставила данный вопрос в столице крупнейшей российской автономии, выглядит то ли «белой вороной», то ли сказочным персонажем. О том, насколько важно «право на коррупцию» для отечественных чиновников, свидетельствуют законопроекты о «вынужденной коррупции», которые рассматриваются в Госдуме и Совете Федерации с почти полной вероятностью их утверждения. Точно так же налицо тенденция к «легализации» наличия у чиновников зарубежных (второго, третьего и т.д.) гражданств и видов на жительство, активов и счетов за пределами Российской Федерации.

«И эти люди учат нас Родину любить?» — такой вопрос, естественно, возникает у человека работоспособного возраста, получающего зарплату на уровне 15-20 тысяч рублей в месяц, которому необходимо и родителей лечить, и детей учить, и быть в силах для работы по 10-12 часов в сутки…

Подобный уровень социальной несправедливости и «безнадёги», разумеется, не способствует росту или хотя бы сохранению уровня патриотических настроений в российском обществе на «крымских» отметках. Стоит ли удивляться тому, что в подобных социально-экономических условиях прекратился и естественный прирост населения нашей страны, который наблюдался в 2015-2017 гг., и количество родившихся вновь стало меньше количества умерших — на фоне снижения уровня смертности. Этот перелом нельзя объяснять только малочисленностью поколения «лихих девяностых», ныне вступающего в продуктивный (фертильный) возраст. Уровень доходов населения, особенно — молодёжи, и уровень социальной поддержки со стороны государства остаются чрезвычайно низкими, поэтому граждане РФ в возрасте до 30-35 лет просто не торопятся не то что рожать, но даже вступать в брак, создавая традиционные семьи.

И любое дальнейшее «закручивание гаек» в этой сфере, включая рост цен, налогов и прочих обязательных платежей (а МРОТ, от которого считаются штрафы и пени, но не реальные зарплаты в стране, спасибо, повысили тоже), — может в любой момент «сорвать резьбу».

Идеологический вакуум

Нарастание конфликтного потенциала внутри российского общества, а также текущая практика отношений с Украиной и Беларусью привели к критическому «выгоранию» концепции «Русского мира», совместно выдвинутой государством и Русской православной церковью (Московским патриархатом). Окончательно это стало понятным после переговоров Путина с Лукашенко в последнюю неделю 2018 года и томоса Константинопольского патриархата о создании автокефальной Православной церкви Украины накануне празднования Рождества Христова по юлианскому календарю.

Как признание этого печального факта, в новогоднем обращении президента России прозвучали слова о том, что «помощников у нас никогда не было и не будет». А, следовательно, наша страна в этом мире может рассчитывать исключительно на собственные силы и возможности, что значительно сужает её потенциал и выдвигает повышенные требования к эффективности использования данного потенциала. То есть «кто не с нами — тот против нас». Следовательно, этноцивилизационный приоритет «русскости» должен уступить своё место пока отсутствующему идейно-политическому приоритету «российскости», поскольку количество этнических русских, настроенных в той или иной степени антироссийски, и внутри нашей страны и за её пределами, не становится меньше, чему в немалой степени способствует отмеченный выше социально-экономический курс правительства РФ.

Часто цитируется фраза о том, что «политика — это искусство возможного». Реализация концепции «Русского мира» в текущих условиях антироссийских санкций и «гибридной агрессии» против нашей страны со стороны «коллективного Запада» оказывается принципиально невозможной, однако её замена, неизбежная де-факто, до сих пор не произошла де-юре, и в результате Россия оказалась в опасной атмосфере «идеологического вакуума», которая может привести к внезапной остановке дыхания даже при малейшей «разгерметизации» внешнего «защитного контура». А ведь именно на такую «разгерметизацию» сейчас направлены усилия наших западных, да и ряда незападных, включая Японию, «партнёров», не говоря уже об их «агентуре влияния» внутри РФ — как во властных, так и в медийных структурах.

Кстати, «большая» пресс-конференция президента России и ситуация с его новогодним обращением к гражданам нашей страны показали, что отечественная медиасфера продолжает находиться как минимум под «двойным управлением», причём механизмы такого управления, его «приводные ремни» в любой момент могут быть перехвачены у официально властных российских структур структурами альтернативными и подконтрольными внешним «центрам силы».

«Оппозиционные» масс-медиа всех сортов, включая «Эхо Москвы», «Новую газету», «Дождь» и так далее, продолжают активно финансироваться за счёт государственного бюджета и «естественных монополий» со значительной долей государственного участия. То же самое касается телевидения, охотно предоставляющего трибуну для различных критиков «властной вертикали», особенно — с либерально-прозападных позиций.

С этой целью используются как проверенные звёзды шоу-бизнеса, как правило — имеющие двойное гражданство, так и «новые лица», особенно из популярных молодёжных субкультур, включая рэп-среду, в которую вкладываются гигантские средства, а попытки как-то отрегулировать эту сферу, как правило, носят дискредитирующий власть характер и немедленно отыгрываются назад.

Демонстративное посещение представителями либерал-монетаристского крыла российской власти перенесенной с июля премьеры балета-блокбастера «Нуреев» в Большом театре 9 декабря 2018 года трудно рассматривать иначе, нежели акцию поддержки находящегося под следствием и домашним арестом «оппозиционного» режиссёра Кирилла Серебренникова, обвиняемого в растрате и хищении бюджетных средств

Возможно, самой показательной с этой точки зрения ситуацией следует признать снятие Первым каналом с площадки YouTube записи новогоднего обращения президента РФ — без всякого объяснения и якобы из-за чрезвычайно большого количества «дизлайков», то есть откликов негативного характера, которые, как известно, могут генерироваться соответствующими компьютерными программами даже без участия реальных людей.

Подобного рода информационная политика ещё раз подчеркивает тот «идеологический вакуум» в котором сегодня находится наша страна и который невозможно ни преодолеть, ни даже поставить такую задачу без изменения позиции всего государственного аппарата, который «наверху» действует в тесном контакте со структурами глобального управления наподобие МВФ и Давосского форума, а на региональном уровне — с иностранными дипломатическими, коммерческими и «общественными» структурами.

В то же время этот «идеологический вакуум» резко снижает потенциал поддержки действующей российской власти не только внутри страны, но и за рубежом, создавая ощущение, что «помощников у нас не было, нет и не будет». Отрицаемый и отбрасываемый сегодня советский опыт, особенно — сталинского периода, свидетельствует о том, что эти слова являются, скорее, негативной цивилизационной гипотезой, чем безусловной цивилизационной аксиомой.

Инерционный сценарий

Президентские выборы 2018 года, казалось бы, открывали перед Путиным после его победы самые широкие возможности для любых коррекций внутриполитического и социально-экономического курса Кремля. И эти коррекции действительно не замедлили последовать — но далеко не в том направлении, которое ожидалось после Федерального послания 1 марта.

Возможно, свою роль здесь сыграла бурная, хотя и скрытая реакция со стороны западных «партнёров», где скандал вокруг пресловутого «отравления Скрипалей» был всего лишь «верхушкой айсберга». Не будем забывать и о том, что именно на послевыборные апрель-май 2018 года пришлось беспрецедентное сокращение российских вложений в американские «трежерис»: с 96,1 до 14,9 млрд долл.

Если внимательно разбирать подписанный президентом России в день его инаугурации 7 мая 2018 года «суперуказ» № 204 под названием «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года», то можно сделать вывод о том, что этот документ готовился не загодя, а в очень сжатые сроки и практически не редактировался, что, вообще говоря, не характерно для работы президентской администрации. Стоит заметить, что в 2012 году, начиная свой третий по счёту президентский срок, Путин подписал одиннадцать «майских указов», каждый из которых представлял собой весьма традиционный для Кремля детально проработанный документ. Отсюда можно сделать предположение, что «суперуказ» от 7 мая 2018 года не прошёл полную процедуру согласования с правительством (хотя определённые правки туда, судя по некоторым признакам, всё-таки вносились — на уровне премьер-министра и, возможно, первого вице-премьера), и это предположение, по большому счёту, подтверждается его дальнейшей судьбой.

Напомним, что этот документ поручал правительству обеспечить до 2024 года достижение следующих девяти национальных целей развития (без указания конкретных мер ответственности за их невыполнение):

а) устойчивый естественный рост численности населения РФ;

б) повышение ожидаемой продолжительности жизни до 78 лет;

в) обеспечение устойчивого роста реальных доходов граждан, а также роста уровня пенсионного обеспечения выше уровня инфляции;

г) снижение в два раза уровня бедности в Российской Федерации;

д) улучшение жилищных условий не менее 5 млн семей ежегодно;

е) ускорение технологического развития Российской Федерации, увеличение количества организаций, осуществляющих технологические

инновации, до 50% от их общего числа;

ж) обеспечение ускоренного внедрения цифровых технологий в экономике и социальной сфере;

з) вхождение Российской Федерации в число пяти крупнейших экономик мира, обеспечение темпов экономического роста выше мировых

при сохранении макроэкономической стабильности, в том числе инфляции на уровне, не превышающем 4%;

и) создание в базовых отраслях экономики, прежде всего в обрабатывающей промышленности и агропромышленном комплексе,

высокопроизводительного экспортно ориентированного сектора, развивающегося на основе современных технологий и обеспеченного

высококвалифицированными кадрами.

Если посмотреть на итоги 2018 года для России через призму «204-го указа», то можно выделить следующие знаковые моменты.

Первое. Естественный рост населения РФ в 2018 году оказался «отрицательным», количество умерших превысило количество родившихся на 218,4 тысячи человек. Не выполнено.

Второе. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении (не путать с показателем средней продолжительности жизни) в 2017 году составляла в России 72,7 года (67,51 года для мужчин и 77,64 года для женщин). Для выхода на предусмотренный «суперуказом» уровень этот показатель должен был расти примерно на 0,88 года ежегодно и в 2018 году составить около 73,6 года. Судя по данным смертности, этот показатель должен или остаться на уровне 2017 года, или незначительно снизиться. Не выполнено.

Третье. Рост реальных доходов и реального уровня пенсионного обеспечения населения. Именно из-за этого пункта, как утверждается, разгорелся весь сыр-бор вокруг «пенсионной реформы». Судя по всему, изначально предполагалось обеспечить дополнительные пенсионные выплаты населению страны за счёт смягчения «бюджетного правила», но уже 25 мая на Петербургском международном экономическом форуме глава МВФ Кристина Лагард фактически наложила вето на эту схему, потребовав от России неукоснительного выполнения «бюджетного правила». Что и вызвало к жизни правительственный (согласованный с МВФ) проект повышения пенсионного возраста в России.

Что же касается роста реальных доходов населения, то его средняя цифра, озвученная главой Счётной палаты РФ Алексеем Кудриным (0,4% за 2018 год), с учётом отмеченного выше запредельного дисбаланса в распределении национального дохода и фонда заработной платы для подавляющего большинства работающих граждан России оказалась снижением, о чем дополнительно свидетельствует рекордный рост долговой нагрузки населения по потребительским кредитам. Не выполнено.

Четвёртое. Численность бедных граждан России (получающих ежемесячный доход ниже официального прожиточного минимума) по итогам 2017 года составила 13,2% от общего населения страны. Следовательно, целевым показателем на начало 2024 года должен быть уровень 6,6%, или снижение количества бедных на 1,1% ежегодно. По динамике 2018 года, согласно данным Росстата, количество бедных уменьшалось квартал к кварталу примерно на 0,6%. Не выполнено.

Пятое. Точной статистики улучшения жилищных условий в России за 2018 год пока нет, но имеющиеся данные по регионам, вводу нового жилья и ситуации на рынке недвижимости свидетельствуют о том, что ситуация здесь не улучшается. Ввод нового жилья сократился с 79,2 до 75 млн кв. м, было выдано около 1,5 млн ипотечных кредитов на сумму более 3 трлн рублей, общее число сделок с жилой недвижимостью в России за 2018 год составило 2,95 млн. Не выполнено.

Шестой, седьмой и девятый пункты майского «суперуказа», к сожалению, не имеют ни адекватного цифрового измерения, ни разбивки по годам, а поэтому не могут быть оценены по каким-то количественным показателям. Но уже из приведённого списка ясно, что там, где такая «калибровочная шкала» присутствует, правительство Дмитрия Медведева не справляется с официально поставленными перед ним президентом России задачами. Итог его работы по всем девяти пунктам в 2018 году таков: «выполнено» — 0, «не выполнено» — 6, «неизвестно» — 3. Это, можно сказать, достоверно установленный факт, который, впрочем, не отменяет возможности того, что с какими-то другими задачами, поставленными неофициально и непублично, данный кабинет министров справляется на «отлично», что и объясняет неизменное доверие к нему и столь же неизменное одобрение его деятельности со стороны Владимира Путина.

Но вот на восьмом пункте путинского «суперуказа», который предусматривал вхождение Российской Федерации к 2024 году в число пяти крупнейших экономик мира, обеспечение темпов экономического роста выше мировых при сохранении макроэкономической стабильности, в том числе инфляции на уровне, не превышающем 4%, в заключение настоящего доклада стоит остановиться подробнее. Потому что это — тема, входящая в компетенцию не только правительства РФ, но и международных институтов, дающих оценку основных финансово-экономических показателей всех без исключения национальных экономик и, соответственно, присущих им рисков.

Выше уже отмечались парадоксальные данные Росстата, согласно которым «чистый» рублёвый рост экономики РФ в 2018 году составил 2,27% при официальном показателе инфляции 4,1% (почти соответствует целевому показателю, установленному «суперуказом», но всё равно чуть выше, а значит — не справились! — Авт.), но дефлятор ВВП почти в 2,5 раза выше — 9,95%. Это странное несоответствие наблюдается теперь, после смены подчинённости, руководства и методик подсчёта Росстата и в данных 2017 года: там дефлятор ВВП к 2016 году оказывается на уровне 5,33% при официальном уровне инфляции 2,52%.

Априори не имея доступа к первичному массиву информации, достаточно трудно определить, какую именно финансово-экономическую амбразуру Росстат бросили «закрыть собой». Но если обратиться к данным, например, МВФ и экстраполировать их на 2018 год, достаточно многое в этой «загадке, завёрнутой в тайну и помещённой внутрь головоломки» (слова У. Черчилля о России) может проясниться самым простым и беспощадным образом.

Поскольку рублёвый ВВП России официально установлен Росстатом на уровне 103626,6 млрд рублей, а среднегодовой обменный курс нашей национальной валюты к доллару составил 62,6906 рубля, то мы, с незначительной долей погрешности, можем установить что «грязный» долларовый ВВП РФ 2018 года (по номиналу) будет соответствовать примерно 1,653 трлн долл. Сопоставив эту цифру с откорректированными данными того же МВФ по ВВП РФ за 2017 год (1,587 трлн долл.) можно найти, что темпы роста отечественной экономики в прошедшем году составили около 4,16%, то есть были примерно в 1,8 раза выше официально заявленной цифры роста российской экономики. Соответственно, и показатель инфляции, и дефлятор национального ВВП должны были находиться в диапазоне, близком к 8%. Без всяких несоответствий и парадоксов, со всеми вытекающими и втекающими последствиями.

Отсюда следует, что перед Росстатом по итогам 2018 года стояла весьма нетривиальная задача «замаскировать» перед обществом (и президентом) реальный уровень инфляции, а перед МВФ — реальные темпы роста российской экономики, «припрятав» от глаз Лагард и Ко примерно 31 млрд долл. произведенного национального дохода, списав их на инфляцию, «усушку, утруску, угар и утечку». По текущему курсу это соответствует примерно 2 трлн рублей, или 10% российского бюджета. Насколько это удалось (и это ли удалось? и только ли это?), покажет время.

Таким образом, подводя основные итоги 2018 года, можно сказать, что на внешнеполитическом фронте события развивались в весьма выгодном для России русле, и эта тенденция, скорее всего, сохранится в 2019 году. Но главная проблема заключается в том, насколько готова наша страна использовать эту благоприятную для неё конъюнктуру — особенно в условиях нарастающего внутри страны социально-политического конфликтного потенциала.

Послесловие. Венесуэла

23 января очередной председатель Национальной ассамблеи Венесуэлы Хуан Гуаидо с трибуны оппозиционного митинга в Каракасе провозгласил себя исполняющим обязанности президента этой страны — в связи с якобы «незаконностью» прошлогоднего переизбрания Николаса Мадуро, инаугурация которого состоялась 10 января. Об официальном признании Гуаидо в качестве главы венесуэльского государства сразу же заявил президент США Дональд Трамп, примеру которого затем последовал ряд союзников и сателлитов Соединённых Штатов. США в одностороннем порядке заморозили практически все счета и активы Венесуэлы и её государственной нефтяной компании PSDVA, заявив, что доступ к ним будет открыт для Хуана Гуаидо. Аналогичные действия предпринял Банк Англии, который отказался выдать правительству Николаса Мадуро часть золотого запаса Венесуэлы (700 тонн на сумму 1,2 млрд долл.).

Россия, Китай, Индия, Италия, Мексика, Турция и большинство других стран мира не признали нового «переходного» («временного») президента Венесуэлы, охарактеризовав ситуацию как попытку государственного переворота, которую пытаются осуществить США.

То, что произошло в конце января 2019 года в Венесуэле и вокруг неё, словно в капле воды (или, может быть, в капле нефти?) отражает основные тенденции современной глобальной политики.

Прежде всего это касается американо-китайского геостратегического конфликта за глобальное лидерство в XXI веке. Венесуэла со времён Уго Чавеса стала одним из главных политических («боливарианская инициатива») и экономических плацдармов Китая на латиноамериканском континенте. Общие инвестиции Пекина в эту страну, обладающую крупнейшими в мире запасами нефти, сегодня оцениваются на уровне 75-100 млрд долл. Поэтому попытка госпереворота в Венесуэле — это прямой удар по Китаю, продолжение развязанной Трампом «торговой войны» против «красного дракона» военно-политическими средствами.

Кроме того, это попытка официального Вашингтона взять реванш за уже очевидное поражение в Сирии и на Ближнем Востоке в целом. Его атака на законные власти Венесуэлы была совершена с абсолютным и демонстративным попранием любых норм международного права, что следует расценивать как внешнеполитическую «разведку боем», с демонстрацией американской готовности к «войне без правил» при заявленном наличии «всех опций на столе». Это продолжение «дела Скрипалей» — уже на межгосударственном уровне.

Кроме того, современные США стремятся возродить в XXI веке «доктрину Монро», рассматривая всё западное полушарие как зону своего безраздельного контроля. Поэтому после смены политических властей в ключевых странах Латинской Америки, Аргентине и Бразилии, где «левых» Кристину Киршнер и Дилму Русефф сменили проамерикански настроенные Маурисио Макри и Жаир Болсонару, «дошла очередь» и до Венесуэлы, контроль над нефтяными запасами которой рассматривается американскими политиками в качестве ключевой задачи для обеспечения энергетической безопасности, а также внутренней социальной и экономической стабильности США в условиях провала «сланцевой революции», сохранения их глобального лидерства и статуса доллара как мировой «валюты номер один».

Агрессия против Венесуэлы рассматривается также как способ выхода Соединённых Штатов из состояния «холодной гражданской войны», в которой они находятся после победы Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года. Не случайно её начало послужило прекращению рекордного «шатдауна» американского правительства, который длился более месяца и продолжение которого грозило полной дезорганизацией системы власти в самих Соединённых Штатах.

Действия правительства Николаса Мадуро в этих условиях, несмотря на весьма жёсткие слова, отмечены желанием «договориться по-хорошему» как с Вашингтоном, так и с его союзниками, предпринимающими против Венесуэлы незаконные дискриминационные действия. Так, официальный Каракас отказался от первоначально выдвинутого им требования в 72 часа вывести с территории Венесуэлы посольство США, предложил представителям оппозиции переговоры и не предпринимает против них каких-либо силовых действий. Возможно, во многом это связано с осторожной позицией Китая, не желающего идти на прямой политический конфликт с Америкой.

Во всяком случае, на экстренном заседании Совета Безопасности ООН, созванном по требованию Соединённых Штатов для обсуждения ситуации в Венесуэле и прошедшем 26 января 2019 года по американской повестке дня, представители КНР явно уступили России роль главного оппонента США, заявив лишь, что «Пекин выступает против какого-либо внешнего вмешательства в дела Венесуэлы». Достаточно сравнить эти слова с заявлением постпреда РФ в ООН Василия Небензи: «США не стоят за попыткой переворота в Венесуэле, а возглавляют его». Данную позицию подтвердил и глава МИД РФ Сергей Лавров.

Всё это позволяет рассчитывать на то, что Россия, несмотря на всё противодействие проамериканской и прозападной «агентуры влияния» внутри нашей вертикали власти, окажет существенную помощь в защите её (да и своего собственного) суверенитета от американской агрессии — и не мифическими и в общем-то ничего не решающими в данной ситуации «бойцами ЧВК Вагнера, которые охраняют Мадуро», а жёсткой политической и информационной поддержкой на всех уровнях разожжённого США и их союзниками конфликта, который грозит приобрести международный характер. А «сдача» Венесуэлы — тем более сдача без боя — только увеличит вероятность глобального «горячего» конфликта. В этой связи, возможно, небесполезными будут параллели между современной Венесуэлой и Испанией 1936 года. Мы потерпим поражение не тогда, когда что-то проиграем или сдадим, а когда прекратим сопротивление и перестанем сражаться. 

 

https://izborsk-club.ru/16694

 


27.02.2019 Главные тенденции

 

Круглый стол с участием Е. Лариной, М. Делягина, Л. Ивашова, В. Овчинского, К. Бабкина, Ю. Тавровского, С. Заворотного, А. Домрина, В. Винникова, А. Нагорного

 Александр НАГОРНЫЙ, политолог, заместитель председателя Изборского клуба.

Уважаемые коллеги! Темой нашего обсуждения сегодня будет прогностика на 2019 год, прежде всего — возможные сценарии развития конфликта в так называемом глобальном треугольнике XXI века, то есть с участием трёх ведущих держав современности: США, КНР и России. Мы видим, что наши американские, как принято выражаться, партнёры сейчас ведут сразу три войны: "холодную гражданскую" — внутри самих Соединённых Штатов, торговую — против Китая и "санкционную" — против нашей страны. Они вышли из Договора по ракетам средней и меньшей дальности, они спровоцировали политический кризис в Венесуэле, они пытаются организовать блокаду Ирана, они, вопреки своим обещаниям, не выводят свои войска из Сирии и перебрасывают оттуда исламских террористов на территорию Афганистана. А в последнее время многие весьма влиятельные и высокопоставленные лица в Америке заговорили о возможности превентивного обезоруживающего удара по нашей стране. Это беспрецедентная вещь, которой не было со времён Карибского кризиса, то есть почти 60 лет. С чем это может быть связано? Моя гипотеза заключается в том, что США в финансово-экономическом отношении проигрывают Китаю, а потому намерены нанести удар, как им представляется, по более слабому, но не менее важному элементу современной международной системы, а именно — по России.

В своём федеральном послании 20 февраля 2019 года президент Путин сосредоточился в основном на социально-экономических и лишь отчасти — на внутриполитических проблемах нашей страны, что было вполне предсказуемо и оправданно с точки зрения реакции российского общества на предпринятые всей "властной вертикалью" в прошлом году попытки решить свои финансовые и другие проблемы за счёт большинства населения РФ. В этой связи стоит заметить, что мы, похоже, вновь, уже на другом историческом витке, стремительно приближаемся к той точке бифуркации, где внутренние угрозы для системы становятся опаснее внешних. Как мы знаем, предыдущую такую точку бифуркации, в конце 80-х — начале 90-х годов, Советский Союз не прошёл — в отличие от Китайской Народной Республики. Результат сегодня, через треть века, налицо, и он бесспорен: Китай не только вышел на первое место в мировой экономике, но и продолжает стремительное развитие, в то время как Российская Федерация и другие "постсоветские" государства до сих пор, по большому счёту, не вернулись к уровню 1990 года. Поэтому, как отметили авторы основного доклада на Мюнхенской международной конференции по безопасности 2019 года, фундаментальная социально-экономическая слабость России делает её впечатляющие успехи в военно-политической сфере неустойчивыми, а потому у Москвы мало шансов конкурировать с США в долгосрочной перспективе. Так ли это, по-вашему?

Владимир ОВЧИНСКИЙ, доктор юридических наук.

Противоречия России с Америкой сегодня носят системный, а потому — непрерывно растущий и принципиально нерешаемый "по-хорошему" характер. Сколько ни пытайся эти противоречия сглаживать или "не замечать", они постоянно будут вылезать наружу, причём всё сильнее и сильнее. Афганистан, Сирия, Украина, Венесуэла, "Северный поток — 2", Арктика и так далее.

Поэтому, хотя все и говорят, что мировая экономика оправилась от потрясений десятилетней давности, но новый, ещё более масштабный финансовый кризис уже на подходе, а традиционный для Америки и для всего "коллективного Запада" способ выхода из него — через войну или подготовку к войне, через оживление военно-промышленного комплекса, захват рынков и создание новых рабочих мест. Я не так давно встречался с таким известным человеком, как сопрезидент Римского клуба Эрнст фон Вайцзеккер и задал ему вопрос относительно технологий, способных уничтожить человечество — "чёрных шаров", как назвал их автор бестселлера "Искусственный интеллект" Ник Бостром. Так вот, он ответил, что, помимо технологий искусственного интеллекта и редактирования генома человека, каждая из которых, безусловно, может сыграть роль такого "чёрного шара", существует и третья угроза — геоинжиниринг, целенаправленное изменение глобального климата, технологии которого уже разработаны до высокой степени готовности в Соединённых Штатах. А там, добавлю уже от себя, считают, что для спасения Америки с остальным человечеством можно делать всё что угодно.

Отсюда следует вывод, что новая мировая война не просто неизбежна, а уже давно началась и находится на восходящем тренде. Причём она имеет, на мой взгляд, сразу три лица. Прежде всего, это целый ряд или, вернее, система так называемых региональных конфликтов, которые тянутся годами и даже десятилетиями, ни один из них не завершается, но всё время добавляются новые. Теперь на очереди, судя по всему, ещё и Венесуэла. Далее, это санкции, "торговые войны", распространение юрисдикции США за пределы их национальной территории, на весь мир под предлогом использования доллара в качестве глобальной валюты. И, наконец, это гонка всех видов вооружений, включая, что сейчас особенно важно, сферу технологий — потенциальных "чёрных шаров".

Для американцев всё это — путь к спасению их экономики, а для нас означает угрозу полного свёртывания всех программ развития, о которых говорил Путин в своём федеральном послании, поскольку бюджет-то у России один, его не хватит одновременно на гонку вооружений и на социально-экономическую модернизацию.

Это в Вашингтоне могут включить свой печатный станок и пользоваться ресурсами всего мира, а наши ресурсы и возможности строго ограничены. Думаю, такие соображения нельзя игнорировать при оценке текущей ситуации и при составлении прогнозов на ближнюю перспективу.

Что же касается превентивного удара, то ни одна страна мира, реально имеющая возможности для нанесения такого удара, от такой возможности на деле никогда не отказывалась и соответствующие планы по нанесению такого удара имеет и совершенствует. И США, и Россия, и Китай, даже КНДР. Это аксиома. Просто начинают говорить на эту тему вслух, когда надо добиться каких-то целей. В данном случае, думаю, американцы хотят приостановить реализацию российской программы перевооружения армии и заодно — выбить дополнительные ассигнования Пентагону в Конгрессе США.

Леонид ИВАШОВ, генерал-полковник, президент Академии геополитических проблем.

Я соглашусь с Владимиром Семёновичем в его оценке угрозы превентивного обезоруживающего или уничтожающего удара со стороны США по нашей стране. Разговоры о таком ударе — это допинг для военных корпораций, на котором сейчас держится весь реальный сектор американской экономики. Остальное производство оттуда или ушло, или поддерживается искусственно — например, как "сланцевая" нефте- и газодобыча. С актуальной военной повестки дня пункт о возможности нанесения такого удара был снят как раз в эпоху Карибского кризиса, когда стало ясно, что системы ракетно-ядерного вооружения достигли такого уровня развития, что ответный удар в любом случае становится неизбежным и наносит неприемлемые потери для государства-агрессора. Как говорил тогда министр обороны Роберт Макнамара, если Америка может уничтожить Советский Союз семь раз, а Советский Союз Америку — всего четыре раза, то война с массированным применением ядерного оружия становится ненужной и невозможной.

Поэтому с середины 60-х годов данный сценарий перестал рассматриваться всерьёз, начались советско-американские переговоры: сначала об ограничении, а затем — и сокращении стратегических ядерных вооружений, а холодная война стала разворачиваться на других фронтах. Так оно и продолжается вплоть до настоящего времени.

К тому же, если Китай ежегодно — фактически в долг — поставляет в США товары на 400 с лишним миллиардов долларов, а из России американские и другие западные банки просто вывозят по 300 с лишним миллиардов долларов в год, то кто будет резать "куриц", несущих такие "золотые яйца"? Просто у них любыми способами будут отбирать как можно больше этих самых яиц. Вот в чём состоит смысл западных санкций против нашей страны, никакого другого смысла у них нет. То, что проделали с РУСАЛом Дерипаски, хотят проделать и с Газпромом, и с Роснефтью, и с любой другой российской "естественной монополией", не говоря уже про бизнес помельче. С Китаем всё сложнее, поскольку он, хотя и платит натуральную дань Америке, начал развивать внутренний рынок, а полтора миллиарда китайцев, потребляющих мировые ресурсы хотя бы на уровне беднейших стран ЕС, — это катастрофа для глобальной экономики из-за перераспределения ресурсов, которые сейчас Пекин подгребает под себя везде, куда только может дотянуться, причём — без единого выстрела. Отсюда для США сегодня "цель номер один" — это Китай, а не Россия. Россия Америке по большому счёту не опасна, а вот КНР — опасна чрезвычайно. Но для нашей страны, прежде всего — для русского народа, главной угрозой сегодня являются не американские ракеты или компьютерные программы, а вымирание и деградация, которые обусловлены вопиющим социальным неравенством в распределении национального дохода, уничтожением советских систем образования и здравоохранения, а также настоящим информационным террором.

Михаил ДЕЛЯГИН, доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации.

У нашего государства есть две фундаментальные взаимосвязанные проблемы. Прежде всего, оно как было создано в годы перестройки и рыночных реформ с целью утилизации советского наследства совместными усилиями западной и отечественной либеральной "элиты", так с тех пор свою сущность и не изменило. Поэтому — и это его вторая проблема — никакого стратегического мышления, никакого серьёзного проекта будущего у нашей государственной власти не было, нет и быть не может. Она по инерции хочет встроиться в глобальный либеральный проект, но туда её не пускают. А с ядерными баллистическими ракетами и "Единой Россией" она там вообще не нужна — даже тушкой или чучелком. Только полтора или даже два десятка новых "украин" — тогда добро пожаловать, вот только не к столу, а на стол! Как говорится, "все мы в одной лодке, но некоторые — в качестве провианта". Возникающий у них, как говорится, когнитивный диссонанс порождает трепыхания на тактическом уровне. А тактические победы могут слагаться в стратегические поражения — как у Наполеона в России или у американцев во Вьетнаме.

Но, обладая стратегическим мышлением, нельзя обворовывать собственную базу: будь то дом и семья или страна и её народ. А для российской бюрократии и олигархата, которые всё, что у них есть, хранят на Западе, это — норма. А потому, например, борьба с коррупцией производит порой впечатление подрыва основ современной российской государственности, о чём свидетельствуют и некоторые недавние законодательные инициативы. При этом в политическом сознании Запада мы — хуже запрещённых в Российской Федерации террористических организаций "Талибан" или "Исламское государство", само наше существование воспринимается там в качестве акта агрессии.

Процессы, идущие в современном мире, просто не укладываются в сознании российской государственной власти. Проблема не столько в том, что в России есть пропасть между российской властью и народом: власть давно научилась находить в этом для себя пользу, развлечение и удовольствие, — сколько в пропасти между российской властью и реальностью. Реальность из мировосприятия российской власти выпала полностью.

Простой пример: у государства сегодня есть две наиболее острые проблемы. Первая, экономическая — дорогой кредит, который блокирует любое развитие. И вторая, политическая — пенсионная реформа, не просто в открытую укравшая пять лет жизни у целого народа, а при этом ещё публично и неспровоцированно его оскорбившая. Люди это запомнили и перестали воспринимать государство как нечто если и не дружественное им, то хотя бы не прямо враждебное. Это первая фаза государственного переворота, когда людей намеренно лишают возможности нормальной жизни, специально и целенаправленно доводят до такого состояния, чтобы они не защищали, а разваливали своё государство. На мой взгляд, ключевая — либеральная — часть российской политической тусовки сейчас усиленно работает над доведением граждан страны до майдана. И здесь мало украсть пять лет жизни пенсионной реформой, мало обкладывать их налогами за каждый шаг и чих по принципу "просто так", — нужно публично плевать им в лицо, заявляя, что государство "ничего не должно", советовать диету из "макарошек" и платить пособие 50 рублей в месяц на ребёнка-инвалида, при этом навязчиво демонстрируя роскошь своей жизни с полной безответственностью и безнаказанностью, вызывая моральное отторжение. Поэтому уже в апреле 2019 года я жду перехода госпереворота в следующую стадию — пробных масштабных выступлений "снизу". Не обязательно в Москве или Питере, но "разведки боем" где-нибудь в важном регионе типа Башкирии или Свердловской области. Таким образом, воспринимать современное Российское государство в качестве сознательного субъекта мировых процессов не следует. Тезис о том, что никто не будет бомбить территорию России, поскольку её ресурсы и без того принадлежат Западу, — на мой взгляд, как минимум, спорный. Ни одна цветная революция не происходила в государстве, реально противостоящем США и их союзникам. Всякий раз это была спецоперация по превращению союзника в слугу, а слуги — в раба и, соответственно, по сокращению расходов на его содержание с повышением извлекаемой прибыли.

Но, поскольку этот метод, при всей его изощренности и внешней эффективности, не расширяет, а сужает общую ресурсную базу, он уже вовсю затрагивает и тех, кто находится на верху "пищевой цепочки". Свидетельства тому — "холодная внутриэлитная гражданская война" в США, Брекзит, "жёлтые жилеты". Это — проявления глобального системного кризиса не просто мировой экономики, а всей человеческой цивилизации. Цены уже 11% европейских корпоративных облигаций находятся ниже 90% от номинала — по сравнению с 2% и 3% год и два года назад, а до того таких не было вообще. То есть мы уже вошли в зону депрессии, которая будет хуже Великой депрессии конца 20-х — начала 30-х годов ХХ века, но пока все старательно закрывают на это глаза и делают вид, что всё в порядке: уж больно страшна неумолимо наступающая реальность.

Юрий ТАВРОВСКИЙ, востоковед, профессор РУДН.

Сегодня у одной лишь китайской провинции Гуандун ВВП равен и даже немного превышает весь российский. Правда, и ВВП одного американского штата Калифорния сопоставим с ВВП Великобритании. Так что о "многополярном" мире можно говорить только в теории. Мир сегодня вновь "двуполярный", только место СССР в нём занял другой социалистический, подчеркну это особо — социалистический, гигант. Китайская Народная Республика в этом году отметит своё 70-летие, и одновременно — 70-летие установления дипломатических отношений между СССР и КНР.

Мы наблюдаем противостояние двух новых полюсов. Причём, по моим наблюдениям, в Пекине не сильно рассчитывают на помощь Москвы. Эксперты-русисты считают нашу страну слабой и продолжающей слабеть, а её политическое руководство — слишком прозападным. Владимир Путин и Си Цзиньпин ещё в ходе своей первой встречи 2013 года договорились ежегодно встречаться пять раз. В 2018 году впервые за минувшее время таких встреч было всего четыре. Для китайцев, придающих большое значение соблюдению ритуалов, это — знак.

Ещё один знак: затруднения в межбанковских отношениях между нашими странами продолжают существовать, хотя объём взаимной торговли в 2018 году превысил отметку в 100 млрд. долларов. Всё это не свидетельствует о динамике стратегического сближения наших стран. В лучшем случае, наступил некий застой. Преодолеть его можно было бы подготовкой крупных, знаковых событий на китайском направлении, включая заключение в 2021 году нового российско-китайского договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, где стоило бы обозначить переход к союзническим отношениям вместо нынешнего невнятного "стратегического партнёрства", а также подтвердить нерушимость всей границы между двумя странами. Действующий договор 2001 года рассчитан на 20 лет с возможностью пролонгации. А последний спорный участок границы был ликвидирован в 2004 году на основании соглашения, а не договора.

У Китая хватало проблем и раньше, но в последние пару лет началась открытая фаза "сдерживания" со стороны Америки. Но всё это время Поднебесная выдерживает свой курс, демонстрируя наличие не просто стратегического мышления, а долгосрочного стратегического мышления и планирования, рассчитанного до 2049 года. Си Цзиньпин провозгласил программу "Китайская мечта" в 2012 году. На первые 5 лет, от съезда до съезда, создали проработанную по годам, по отраслям, по регионам дорожную карту развития, со всеми реперными точками, механизмом контроля и коррекции. В 2017 году, через пять лет, прошёл XIX съезд КПК. На нём удостоверились — всё идёт точно по расписанию. Тогда "Китайскую мечу" утвердили уже как новую теоретическую установку, которую назвали "Новая эпоха социализма с китайской спецификой". Просто "социализм с китайской спецификой" — это Дэн Сяопин. А "Новая эпоха" — это Си Цзиньпин. На том же "всекитайском партсобрании" наметили новую точку на пути к 2049 году. К 2035 году половина намеченного должна быть достигнута. А ещё в знак одобрения деятельности Си Цзиньпина отменили ограничение двумя пятилетними сроками для одного генсека. Товарищу Си к 2035 году должно исполниться 82 года — это вполне реально для китайской политики; тот же Дэн Сяопин прожил, как известно, 93 года и до конца влиял на партию и государство.

Уже первый успех китайской долгосрочной стратегии взбесил Запад, она получила названия "китайского заговора" и даже "китайского реванша". Дональда Трампа особенно возмутила утверждённая XIX съездом программа "Сделано в Китае — 2025", согласно которой к 2025 году КНР должна стать мировым лидером в десяти важнейших технологиях XXI века. После этого он начал активную работу по сдерживанию развития Китая. Разгорелась "торговая война", начинается "технологическая блокада".

Поэтому возникают вопросы: насколько далеко могут пойти американцы в сдерживании Китая, и насколько далеко зайдут китайцы в традиционном для них стремлении избежать противостояния "острием против острия"? Американцы уже требуют от Китая структурных изменений: поставлен вопрос о прекращении государственной поддержки социалистического сектора экономики и предоставлении большей свободы частным корпорациям. Этот процесс должен проходить под контролем специальных органов, учреждённых США. Чем не возврат к временам Опиумных войн, когда внешнюю торговлю поверженной Поднебесной стали контролировать таможни Англии и Франции?

В Вашингтоне намерены остановить развитие Китая так же, как они в 1985 году остановили развитие Японии через известное "соглашение отеля "Плаза", из-за которого Страна восходящего солнца вот уже треть века находится в ситуации экономической рецессии и упадка национального духа, старения и вымирания своего населения. Но начатые Америкой действия на фронтах торговой войны, технологической войны, финансовой войны, на мой взгляд, не настолько опасны для будущего Китая, как возможность подрыва воли у руководства КПК и КНР. Если Си Цзиньпин под давлением США и проамериканской части элиты дрогнет, как дрогнул в своё время Горбачёв, то вся нынешняя китайская мощь, как тогда советская, и чуть ранее — японская, сразу же "превратится в тыкву".

Получится ли у Вашингтона "сломать" политическую волю Пекина, как это удалось ему с Токио и с Москвой, пока непонятно. Но "давят" они очень мощно и всерьёз. Есть сведения, что летом 2018 года, когда проходила ежегодная неофициальная встреча китайского руководства на морском курорте Бэйдайхэ, поднимались очень неприятные вопросы со стороны ряда влиятельных фигур. В первую очередь они касались конфликта с Америкой, который якобы начал Си Цзиньпин, отступив от завета Дэн Сяопина "держаться в тени, копить силы и ждать удобного случая". Ещё указывали на то, что он может стать пожизненным лидером, как Мао Цзэдун, да ещё и тратит слишком много средств не на внутренние проекты, а на внешние, типа программы "Пояс и путь". Так ли это было на самом деле — никто никогда не узнает. Но то, что в китайском руководстве существуют разные взгляды на настоящее и будущее — это очень вероятно. Недаром проблеме единства в партийном руководстве в последние годы были посвящены сразу три пленума ЦК. Недаром не стихает борьба с коррупцией, мишенями которой становятся крупные, очень крупные фигуры руководства. Буквально на днях прошла информация о том, что к пожизненному заключению приговорён бывший начальник Генштаба НОАК генерал Фан Фэнхуэй. Официальное обвинение — коррупция, но без политической составляющей на таком уровне никакие обвинения не проходят, это понятно.

Лично я уверен, что Си Цзиньпин удержит "штурвал". Всё его восхождение к верховной власти сопровождалось борьбой, преодолением кризисных ситуаций. Кроме того, на XIX съезде он провёл на ключевые посты в партии и государстве целый ряд единомышленников и лично преданных ему людей. Ситуация на самом деле остаётся весьма сложной. Она непременно скажется на противостоянии двух мировых полюсов.

Александр ДОМРИН, политолог.

Для Америки 2019 год — это год начала новой президентской кампании. Интриги со стороны Республиканской партии не будет. Трамп выставит свою кандидатуру и будет переизбран. Не думаю, что столь же триумфально (в английском это называется "in a landslide" — "в оползень"), как это произошло в 1972 году, когда за Ричарда Никсона проголосовали 49 штатов, а за его оппонента, Джорджа Макговерна от Демократической партии — только либеральный штат Массачусетс и бюрократический округ Колумбия. Но переизбран Трамп будет.

"Мантрой" Майкла Бома, постоянного американского участника многочисленных ток-шоу на российском телевидении, давно уже стало утверждение, что Россия никого в Америке не интересует, и что до России в США никому нет дела: ни среди населения, ни в "вашингтонском обкоме". Недавнее заявление начальника штаба ВВС США Дэвида Ли Гольдфейна свидетельствует об обратном и является своего рода ответом на федеральное послание президента России 20 февраля 2019 года и прежде всего на ремарку Владимира Путина о том, что в случае военной угрозы в адрес России ответный удар будет нанесён не только по сопредельной территории (Польше, Румынии или Прибалтике), где НАТО размещает ракеты, нацеленные на Российскую Федерацию, но и по "командным пунктам" или "центрам принятия решений", то есть по Брюсселю и Вашингтону.

О чём же сказал четырёхзвёздный генерал, служивший в Ираке и бомбивший Югославию? Любопытная деталь: в мае 1999 года его самолёт был сбит сербской ПВО. Будущему начальнику штаба US Air Forces удалось катапультироваться, и Гольдфейн был найден в ходе спасательной операции. Но, похоже, травма не зажила, и ему опять хочется повоевать — теперь уже с Россией. По словам Гольдфейна, Вашингтон готов потратить на разработку новой "стратегии боевых действий" против России и Китая 135 млрд. долларов. Эта "стратегия" должна стать ответом на некие "угрозы", которые "вашингтонский обком" усмотрел со стороны Москвы и Пекина. Как говорит Гольдфейн, новый сценарий подразумевает "скрытое вторжение" на территорию противника. Будут задействованы все американские войска, а главная роль достанется истребителю F-35. Американские СМИ сравнили заявление Гольдфейна с легендарным троянским конём. Однако всё же остаётся неясным, как именно США планируют реализовать свои новые угрозы.

Очевидно, что такие заявления в отношении изменения стратегических планов со стороны Пентагона не могут делаться в отрыве от идеологического контекста Госдепартамента и администрации президента США. И если военный компонент будет включать в себя вторжение в воздушное пространство России и Китая, как он обозначил, то "троянский конь" предполагает активизацию пятой колонны в нашей стране, а это означает дальнейшую подпитку русофобских настроений на территории России и активизацию "агентов влияния" в нашей стране. И это настораживает даже больше, чем потенциальное вторжение.

Боюсь, что Россия пока не осознала, что ей фактически уже объявлена война. А российское общество уже находится в состоянии крепости, которую необходимо защищать.Не надо иллюзий: санкции США и их союзников против России введены навсегда — вне зависимости от того, кто победит на президентских выборах в США в 2020 и в 2024 годах. Я могу ошибаться. Ведь кто-то из древних уже сказал: "Никогда не говори "никогда"!" Но иногда для того, чтобы выгнуть, нужно перегнуть. Допускаю, что когда-нибудь антироссийские санкции будут сняты. Но строить на обозримую перспективу нашу внешнюю и внтутреннюю политику нужно, исходя из того, что давление на Россию не прекратится.

Елена ЛАРИНА, конфликтолог.

Я хочу обратить внимание на весьма популярную, но недостаточно исследованную тему технологической зависимости всего мира, включая нашу страну, от США. Политика нашего государства, крупных российских корпораций уже несколько десятилетий действительно была направлена на сначала конвергенцию, а затем — и на интеграцию с глобальным рынком, который с середины 60-х годов ХХ века создавался под эгидой "однополярного мира", Pax Americana. После 1991 года мы продавали нефть, газ и прочие сырьевые товары, а на вырученные деньги покупали всё остальное. С 2014 года нам перестали продавать новые технологии и оборудование, а теперь речь идёт о запрете всех импортных поставок, необходимых для работы уже имеющихся предприятий. Отечественные и китайские аналоги, как правило, оказываются хуже по своим параметрам и вызывают ускоренный износ единиц оборудования в целом. Это приведёт к постепенному выбытию российских производственных мощностей, кумулятивный эффект может ощутимо проявиться уже к концу текущего — началу 2020 года, особенно в агропромышленном комплексе. Но это не столько американское достижение, сколько наша проблема.

Если в 2012 году доля РФ в мировом хай-тек производстве составляла 0,5%, то в 2018 году — только 0,2%. Из тысячи самых мощных суперкомпьютеров, сегодня работающих в мире, на долю США и КНР приходится более 750, а Россия имеет всего три, или 0,3%. Эту грустную статистику можно продолжать по разным отраслям, включая космос, авиастроение и даже такие вроде бы благополучные отрасли, как "оборонка" и ядерная энергетика. Но ещё хуже то, что мы почти тридцать лет жили на "заделах" и "запасах", доставшихся нам от советской эпохи. Этот ресурс сегодня вычерпан уже до нуля, многие технологии утрачены, а ничего нового по большому счёту так и не создано, с нынешним же нашим потенциалом, особенно — кадровым, даже рассчитывать на это не приходится.

Константин БАБКИН, председатель Федерального совета ВПП "Партия Дела", президент ООО "Новое Содружество" и ассоциации "Росспецмаш".

Если говорить о федеральном послании президента России, то в целом оно мне понравилось. Что я услышал и чего не услышал?

Нацеленность на поддержку семей, на борьбу с бедностью, обеспечение безопасности страны — это всё правильные посылы. Очень порадовали заявления о необходимости поддержки отечественных производителей, о том, что им должны отдаваться приоритеты и преимущества при госзаказах. Это очень важно. Важно и то, что наша страна накопила финансовую подушку безопасности, размер которой превышает объёмы государственного и частного долга. Но, на мой взгляд, логично было бы продолжить высказывание предложением снизить налоги. Но нет.

Была ещё раз обозначена цель, что мы должны двигаться вперёд и развивать свою экономику темпами выше мировых. Однако очевидных вещей, связанных в этой связи с приданием налоговой системе стимулирующего характера, смягчением денежно-кредитной политики, я не уловил, к сожалению. Поэтому вперёд мы будем двигаться с переменным успехом, и жизнь и дальше нас ждёт непростая.

Президент упомянул некоторые проекты развития. Возможно, я что-то упустил, но опять же не услышал, в чём будет их смысл. Очень бы хотелось, чтобы они не приобрели характер только имиджевых проектов. Важно, чтобы они работали на собственную экономику, развивали реально нужную инфраструктуру и обеспечивали рабочие места российским подрядчикам. Надеюсь, так оно и будет.

Упомянуто было также про то, что в России созданы исторические возможности для качественного роста в ряде отраслей, в том числе в машиностроении, станкостроении и так далее. Я с этим согласен. Мы имеем исторический шанс получить динамичное технологическое развитие в реальном секторе. С чем это связано? Мы достаточно сильно отстали от других стран. Больше четверти века мы находимся в серьёзном кризисе. И на фоне того, как некоторые страны утроили объёмы производства, наше государство до сих пор сне вышло на тот уровень, который был ещё стабилен в 1990 году.

Это касается и сельского хозяйства, и станкостроения, и машиностроения. Там до сих пор не преодолели негативные эффекты. У нас действительно есть все объективные возможности, чтобы наверстать упущенное и получить прорывные результаты. Но для этого нужна правильная экономическая политика. Я понял, что президент в отношении поддержки своих производителей, в отношении протекционизма настроен положительно. Если ещё он обратит свой взор на налоговую и денежно-кредитную политику, то всё получится.

В целом настрой в послании прозвучал позитивный, хотя, по всей видимости, конкретной смены курса в ближайший год ожидать не стоит. Но я убеждён, что когда-нибудь это произойдёт.

Сергей ЗАВОРОТНЫЙ, политолог.

Сегодня, перефразируя известные слова Карла Маркса, можно сказать: "Призрак бродит по планете, призрак китаизма". И для нынешней российской "элиты" нет большей угрозы, чем Китай. Потому что китайская модель несовместима с моделью олигархического капитализма, вот уже более четверти века существующей в России. Это совершенно другая политико-экономическая система, в рамках которой почти полтора миллиарда человек за каких-то 40 лет совершили невероятный культурный и технологический рывок, по своим масштабам намного превосходящий советский прототип — правда, без внешнего вторжения и без холодной войны. Сегодня человечество, можно сказать, выбирает между iPhone и Huawei, и это не выбор модели коммуникатора, а выбор своего будущего. Россия же достаточно успешно торгует оружием, энергоносителями, но не будущим человечества, она человечеству сегодня ничего не предлагает. Поэтому я полностью согласен с тем утверждением, что главный конфликт сегодня — не между "коллективным Западом" и Россией, а между США и Китаем.

Что сегодня осталось у Америки? У неё осталась военная мощь, 90% производства мировой информации, две трети финансовых транзакций через доллар и технологическое превосходство, которые очень быстро тают. А значит, вариант у них только один — монетизировать свою военную мощь. И Трамп, который начинал с очень разумных в теории вещей, сейчас работает по этому варианту.

Он развязал торговую и, как правильно здесь уже отметили, технологическую и финансовую войну с КНР, он атаковал главный китайский плацдарм в Латинской Америке — Венесуэлу, признав её президентом Хуана Гуайдо, а также пригрозив Кубе и Никарагуа. И он делает всё, чтобы дестабилизировать Евросоюз — главного торгового партнёра КНР. Объём внешней торговли Китая с Европой составил в 2018 году больше 618 млрд. евро или 722 млрд. долларов, в то время как с Америкой — 633,52 млрд. долларов.

В Евросоюзе же теперь, особенно — после Брекзита, будет доминировать Германия, которая, как пылесос, втягивает в себя все инвестиции, деиндустриализируя все остальные экономики: Франции, Италии, Испании и так далее. 40% немецкого экспорта идёт внутри ЕС, поэтому в Берлине так страшно переживают за "единую Европу": если они этого своего рынка лишатся, там произойдёт страшное падение экономики. А сохранить единство Европы они могут, только став главным распределителем российских ресурсов, необходимых европейской экономике. Отсюда — всяческое давление на власти России при одновременном замыкании на себя "Северных потоков" и прочей логистики.

Но не надо забывать, что союз Германии с Россией является страшным сном не только для Лондона, но и для Вашингтона, которые будут вбивать любые клинья между Берлином и Москвой: Польша так Польша, Прибалтика так Прибалтика, Украина так Украина… Поэтому не надо думать, что, например, "евромайданный" режим в Киеве после президентских выборов весной нынешнего года окажется каким-то менее антироссийским, чем при Петре Порошенко. Думаю, даже наоборот. Речь ведь не идёт о том, чтобы "вернуть Крым и Донбасс" или улучшить социально-экономическое положение. Речь идёт о том, чтобы Украина была антироссийской, а в идеале — ещё и "яблоком раздора" между РФ и ФРГ.

Кстати, Меркель под это подписалась и, пока она занимает пост федерального канцлера, ничего не изменится. Когда журналисты спрашивали, известно ли ей про сайт "Миротворец", который принадлежит МВД Украины и на котором вывешены данные депутатов бундестага, политиков, общественных деятелей и журналистов, она ответила буквально следующее: "Мы слышали о таком сайте, но не располагаем информацией о том, что он принадлежит украинскому Министерству внутренних дел и используется для преследования инакомыслящих". Это притом, что глава МВД Украины Арсен Аваков и депутат Верховной рады Антон Геращенко неоднократно признавали, что база данных МВД соединена с базой данных "Миротворца", присутствие в которой того или иного лица является основанием для задержаний на границе. Вот до какого цинизма доходит сегодня европейская политика.

В целом же мои ощущения таковы, что 2019 год, если даже он не станет годом глобальной финансово-экономической катастрофы, неизбежно окажется годом значительного обострения военно-политической обстановки во всём мире, особенно по периметру российских границ, причём не только на украинском направлении, но и в Центральной Азии и (не исключено!) даже в Закавказье, где пока вроде бы всё утихло.

Владимир ВИННИКОВ, культуролог.

Отвечая на поставленный в начале круглого стола вопрос, должен сказать, что заявленная слабость современной России — это, на мой взгляд, мнимая величина. Когда мы говорим, например, о Великой Отечественной войне и Победе 1945 года, то всегда упоминаем о подвиге советского народа, о массовом героизме наших отцов и дедов. Но история той войны нам по большому счёту до сих пор не известна в её полноте и цельности, и она далеко не закончена даже сегодня, через семьдесят с лишним лет после красного знамени над рейхстагом и капитуляции Третьего рейха. Кстати, нынешняя Украина — самое наглядное, хотя и далеко не единственное, свидетельство тому. И на этом примере всё можно разглядеть, словно в капле воды: позицию Европы, позицию Америки, позицию остального мира, включая тех, кто открыто называет себя "жидобандеровцами", и так далее.

Разговоры о том, что Россия — отсталое захолустье современного мира, которое не имеет достойного будущего в своём нынешнем виде, ведутся уже не первое десятилетие и даже не первый век. Если бы это действительно было так, на её месте уже давно находилась бы россыпь "нефтестанов" и "газостанов", управляемых энергетическими и прочими западными ТНК. Но, раз этого не происходит, — значит, в войне, развязанной против нас "коллективным Западом", мы не проиграли и даже не проигрываем, хотя силы вроде бы очевидно неравны. Удельная "свободная энергия" русской цивилизации почему-то "здесь и сейчас" всегда оказывалась, в конечном счёте, выше, чем у вроде бы самой передовой и образцовой западной цивилизации. Этот "фактор Х" всегда проявлял себя со времён Сергия Радонежского и Куликова поля. Собственно, он и является "ядром", определяющим всю энергоинформационную структуру того, что можно назвать "Русским миром" или, если угодно, "Большой Россией". Тут можно говорить подробно и долго, поскольку уже лет тридцать этой проблематикой вплотную занимаюсь, но только сейчас "пазл начал складываться" в полной мере. Если совсем кратко, то Российская Федерация — это далеко не вся "Большая Россия", как не был таковой Советский Союз или Российская империя. И то, что сегодня Китай против США — это, на мой взгляд, едва ли не главная победа "Большой России". Могла ли она случиться раньше, в других условиях — очень большой вопрос.

Александр НАГОРНЫЙ.

Благодарю всех коллег за прозвучавшие здесь выступления. Моя заключительная ремарка будет связана с федеральным посланием президента России. Я бы назвал его самым неожиданным из всех аналогичных президентских посланий — не только Путина, но и Ельцина с Медведевым.

Впервые я услышал о том, что у нашего государства, оказывается, есть деньги на то, чтобы направить их не только на финансирование национальных проектов, но и на поддержку — пусть очень ограниченную — достаточно широких категорий социально уязвимых граждан России. Совсем недавно нам говорили, что денег в казне нет, а потому — нужно поднимать налоги, увеличивать на пять лет пенсионный возраст, повышать размер МРОТ, от которого, согласно нашему законодательству, рассчитываются чуть ли не все штрафы и пени, взимаемые с населения.

Возникает вопрос, с чем это связано? С ростом цен на нефть? С переливом сэкономленных "пенсионных" денег в "родительские" и прочие выплаты? С целевым использованием на эти выплаты тех нераспределённых остатков бюджетных средств, о которых уже не первый год говорит Михаил Геннадиевич Делягин и которые, по его подсчётам, достигли планки в 13,4 трлн. рублей? С какими-то изменениями в мировой политике и экономике, позволившими снизить "лимиты резервирования"? С чем-то ещё?

Лично я склоняюсь к тому, что мы имеем дело с новой постановкой того же сценария, по которому проводилась "монетизация социальных льгот" в 2005 году: сначала отобрать у людей часть их будущих доходов, а потом — вернуть часть отобранного, заодно перераспределив её в "нужную" власти сторону. Как раз на 2020 год, с которого должна начаться львиная доля обещанных президентом выплат, планируются первые поступления средств по линии "оптимизации пенсионного обеспечения". Все мы слышали про "налоговый манёвр" правительства, который ничуть не снизил стоимость бензина на российских АЗС, но зато привёл к резкому обострению отношений с Белоруссией, которая потеряла на нём до 350 млн. долларов в год. Теперь к нему нужно добавить "социальный манёвр", когда за счёт будущих пенсионеров будут финансировать дополнительные выплаты молодым семьям и так далее.

Возможно, это кажется мелким на фоне глобальных мировых проблем, но если наше государство и власть обладают инстинктом коллективного самосохранения, такие "мелочи" игнорировать нельзя — все вы помните английский стишок про то, к чему привела потерянная подкова: "Лошадь захромала — командир убит — конница разбита — армия бежит — враг вступает в город, пленных не щадя — потому что в кузнице не было гвоздя!" Мы эту пенсионную проблему в своё время разобрали, что называется, "по винтику", не хочу повторяться; скажу лишь, что выдвинутую в Думе законодательную инициативу о том, чтобы сделать невыплаченную часть пенсионного капитала наследуемой, скорее всего, "зарубят" как "безответственный популизм", а о начислении процентов на сумму пенсионных отчислений граждан государству вопрос даже не поднимается. То есть наша власть, увы, действительно не просчитывает последствия своих решений — как минимум в социальной сфере — хотя бы на два шага вперёд, не говоря уже про более отдалённую перспективу.

Президент в федеральном послании сообщил, что правительство в 2018 году получило отсрочку на выполнение поставленных перед ним в майском указе задач, но больше отсрочек не будет. И это хорошо, это сняло многие вопросы. Но почему общество узнало об этой отсрочке только теперь, когда стало ясно, что ни одна из "указных" задач не выполнена? Это была какая-то государственная или военная тайна? То есть диалог между российской властью и российским обществом не ведётся, налицо только монолог.

Интересно, что та же структурная ситуация складывается в отношениях российской власти с "коллективным Западом", но здесь не принимаются во внимание уже её собственные реплики и интересы. Что вызывает вполне закономерную и очень острую реакцию со стороны Кремля. Но пока не изменяет отношения "властной вертикали" к населению России. Возможно, такое отношение кому-то кажется вполне оправданным после 1991-го и 1993 года, но, на мой взгляд, проблема здесь есть, и она с развитием событий становится всё глубже и острее. Думаю, в ходе последующих обсуждений мы к ней ещё вернёмся.

Что же касается внешнеполитической и глобальной экономической ситуации, то все участники нашего "круглого стола" разделяют мнение о том, что 2019-й год, с очень большой вероятностью, станет годом больших потрясений для всего мира, не исключая и Россию.

 

 http://zavtra.ru/blogs/glavnie_tendentcii

 


16.01.2019 Мифология русской мечты

 

«круглый стол» с участием Д. Егорченкова, А. Проханова, О. Розанова, А. Нагорного ,В. Аверьянова, В. Коровина, М. Кильдяшова 

 

 Олег РОЗАНОВ, первый заместитель председателя Изборского клуба.

Уважаемые коллеги! Мы собрались для того, чтобы ознакомиться с докладом Дмитрия Александровича Егорченкова, посвящённым мифологии Русской Мечты, и обсудить его.

Дмитрий ЕГОРЧЕНКОВ, директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН.

Изучение заявленной проблемы началось с очень актуальной темы, темы деструктивных политических технологий, "цветных революций". Выяснилось, что в их основе лежит мифология, диалектическое представление о мифах, как о своего рода геноме общества. И здесь нужно вспомнить слова великого Гегеля о том, что многие вещи нам хорошо известны, но это вовсе не значит, что они нами поняты.

Под "политикой" здесь имеется в виду то же самое, что говорили Платон и Аристотель: знания о том, как наилучшим образом организовать совместную жизнь людей в государстве либо в обществе. Под "диалектикой" здесь имеется в виду не философское учение, а процесс диалектического движения, развития. Миф движется и развивается вместе с обществом, он движется и развивается внутри любого общества, как какого-то конкретного, так и человеческой общности, человечества в целом. Миф — это некая сущность, которая объединяет для человека наш бренный мир, при этом являясь представлением людей об этом высшем единстве. Представлением о том, как человек существует в обществе, как он движется, какие цели перед ним стоят, и в какую сторону он может идти. При этом противопоставление "мифологии" и "науки", обычное для современного мира, на самом деле является ложным. Миф и наука изучают мир, но по-разному. Как только миф и наука начинают смешиваться, появляются те химеры, которые мы видим в СМИ, например, на канале РенТВ, когда научные вещи начинают объяснять с помощью какой-то совершенно дурацкой мифологии, пытаются заместить науку мифологией или наоборот. Обращу внимание, что мифология и наука не только не конкурируют между собой, наука также мифологична. Например, мы не знаем, как работает этот проектор. Но мы знаем, что он работает, и нам этого достаточно, мы не стремимся объяснить его, а принимаем его целиком, как некую монаду ("монада" здесь не совсем правильное слово, но тем не менее).

Обратимся к истории. Почему миф, появившись очень давно, жив до сих пор? Современные данные антропологической науки говорят нам о том, что уже 50 тысяч лет назад (на моменте выхода представителей вида Homo sapiens из Африки) миф уже существовал. И это совершенно точно, потому что большое количество мифологических мотивов свойственны всему человечеству, и случайным это быть не может хотя бы с точки зрения статистики.

Классический пример — это "миф о ныряльщике", о том, что какие-то звери или животные достали землю со дна океана. Этот миф распространен по всей Евразии и по всей Северной Америке. Исходя из этого, мы понимаем, что он появился раньше, чем 17 тысяч лет назад. Очень часто люди проявляли эти мифы в своей материальной культуре, например, стоянки в Мальте и на Байкале дают нам вот такие фигурки, которые в целом являются иллюстрацией к мифу о ныряльщике.

Миф объясняет происхождение мира, появление человека, получение культурных благ и, что очень важно, обоснование социального устройства уже на том архаичном этапе. Уже тогда миф занимается обществом, объясняет, почему общество такое, а не иное, почему общество должно двигаться, и по каким законам — эта функция мифа, наверное, для нас всегда будет самой важной.

Давайте попытаемся почувствовать, что такое миф. Миф — это, прежде всего, эмоция, мифологическое восприятие, это диктат эмоций, позитивных или негативных, над логикой, диктат эмоционального восприятия и эмоционального объяснения мира над строго логическим. Поэтому, когда мы говорим о "мифологическом сознании" — это ошибка, нужно говорить о мифологическом подсознании. Все знают стихотворение Пушкина "Зимний вечер", когда он в Михайловском сидел с Ариной Родионовной и писал:

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя;

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя…

С точки зрения современного литературоведения "то, как" — это сравнение. А давайте уберем "как". И тогда мы увидим миф. Буря будет и зверем, и тем странником-путником, который постучится в нашу дверь. И это совсем другое восприятие. Не знаю, как у вас, у меня уже мурашки по коже пошли. Это — то же самое ощущение, которое может возникнуть у вас, когда вы ночью оказываетесь на станции метро "Площадь революции": уже затемнённой, с выступающими отовсюду фигурами, — это диктат эмоций, диктат восприятия мира через какие-то внелогические инструменты.

Из архаики и эмоций перепрыгнем в настоящее. Мы живём в очень любопытную эпоху — эпоху постмодерна, эпоху крушения больших нарративов, эпоху " believe in anything "("верь во все, что угодно"), эпоху "фальшивых новостей" и "постправды". Это эпоха, возникшая после двух мировых войн, когда ощущение рациональности мира начало уходить из массового сознания. Люди, которые ещё в 1913 году были уверены, что всё в мире разумно, логично и подчиняется определённой логике и законам, а потому принципиально подвластно человеку, уже через треть века, после двух мировых войн осознали, что это не совсем так, что человек во многом нерационален, что он во многом склонен к разрушению и саморазрушению, что "большие идеи" не спасают человека от этого саморазрушения. В этой ситуации умирают все идеологические модели, и это тоже признак нашего времени, когда все старые идеологии (будь то коммунизм, либеральные идеологии, фашизм и другие) сегодня — мёртвые тени прошлого, за ними ничего не стоит. Их можно пытаться реанимировать, но они уже оторваны от того самого коллективного подсознания, о котором мы с вами говорим, или даже вырваны из него. И эта деструкция общественного подсознания наложилась на очень интересные изменения, как говорили марксисты, социального базиса. Где мы видим сегодня информационное общество. То есть постмодерн лёг на информационное общество. Если раньше, в период индустриального общества, постмодерн был ещё некоей оторванной от реальности мировоззренческой конструкцией, то сегодня он очень плотно в эту реальность инкорпорирован. Прежде всего — потому, что объемы информации растут, и человеческий мозг не справляется с их обработкой. И тут мы должны вновь вспомнить слова Платона, который ещё 25 веков назад сказал: "Невежество — это ещё полбеды, значительно хуже — бессмысленное накопление бессмысленных знаний". Это как раз то, с чем столкнулся наш мир сегодня. Информации, знаний — всё больше, а смыслов — всё меньше. А манипуляция знаниями, информацией становится даже не приметой, а настоящей сутью времени (социальные сети, СМИ являются агентами, инструментами этих, на мой взгляд — негативных, изменений). Удивительным образом возникает ситуация, что миф в условиях крушения больших нарративов, крушения логических механизмов обработки информации, остаётся единственной структурой мышления, которая помогает рядовому человеку объяснять мир вокруг себя. Но он не может объяснить его научно в 90% случаев, не может объяснить его с точки зрения общественных теорий, т. к. те либо устарели, либо не действуют в современных условиях, и он полагается на миф, возвращается к мифу. Все классические мифологические сюжеты сегодня оживают в полном объёме. Достаточно посмотреть наше ТВ, чтобы в этом убедиться: там инопланетяне пирамиды строят, и масоны с рептилоидами правят миром, каким-то образом объясняя своим присутствием реальность. Более того, современные медиа-концерны тоже в значительной степени основывают свою бизнес-модель на мифе. Именно поэтому фильмы о супергероях теперь выходят в свет чуть ли не каждый месяц, и все эти супергерои удивительным образом повторяют старые, почти юнговские архетипы.

Вот Супермен — казалось бы, человек, но это, согласно мифологии DS-комиксов, всесильный бог, прилетевший на землю, ставший человеком, живущий на земле среди людей, помогающий людям во всём, с чем он может справиться (а справиться он может почти со всем), он умирает и воскресает — понятны коннотации. Суперженщина — тоже очень внятная мифологическая схема. Бэтмен — человек, который стремится облечь себя божественностью, стремится приблизиться к божеству, и в какой-то момент даже замещает его в рамках Вселенной. Тут можно продолжать до бесконечности. Всё, что было раньше, повторяется — но уже на другом уровне, с применением законов рынка, законов бизнеса. Сегодня вся экономика в значительной степени мифологична. Ещё в 2001 году вышла в свет книга "О мифологическом архетипичном маркетинге" — о том, как бизнесу больше зарабатывать, если опираться на архетипы, на подсознательное стремление человека найти себе героев, реализовать потребность в стабильности, потребность в обладании чем бы то ни было. Вот цитата: "Значение продукта не может быть продано, не воздействуя на коллективное сознание эпохи". Любая современная марка (неважно, одежды, автомобиля или мобильного телефона) создаёт себе собственный миф. Бизнес сегодня — может быть, даже раньше, чем политический класс, — понял важность мифологического сознания в современном мире и вовсю активизирует его, в том числе — через рекламу, через рекламные образы.

Перед тем как начать разговор о политической мифологии, я приведу маленькую цитату из Жака Дерриды: "Весь мир разрывается не между национализмом и его противоположностью, а между разными типами национализма". Это 1993 год. Я бы эту фразу немножко подправил: мир сегодня разрывается между разными мифами, между разными мифологическими системами. В этом смысле миф предельно диалектичен, потому что он, с одной стороны, отражает реально существующие мысли, желания, интенции, подсознательные стимулы и импульсы, которые есть в мировом коллективном бессознательном, а с другой стороны, — он работает и в качестве политтехнологической схемы. Хороший политтехнолог пытается угадать то, что есть в базисе и сделать из этого нужную ему политическую конструкцию.

Политический миф как форма общественного сознания — это способ восприятия, описания и объяснения политических событий при акценте на их символическую основу. При этом все те политические мифы, которые используются сегодня, так или иначе, восходят к более старым, к более архаичным мифологическим типам.

В этом отношении весьма показателен миф о Золотом веке. Он предельно диалектичен, потому что Золотой век находится одновременно и в прошлом, и в будущем. А если смотреть только в прошлое мифа, то мы окажемся в бессмысленной ситуации, объясняя смысл своего существования исключительно величием своих каких-то отдалённых или вообще несуществующих предков. Меня всегда удивляет и даже злит немного, когда люди пытаются заглянуть на 10 тысяч лет назад, не понимая, что смысл немного в другом. Тот же миф о Золотом веке, обращённый только в будущее, — это миф о таком информационно-когнитивном обществе, которое вот-вот наступит, когда человек объединится с машиной, когда все "чёрные" предсказания антиутопий, которыми полна литература постмодерна и литература киберпанка, реализуются. Обе эти модели мифа о Золотом веке мне кажутся бессмысленными, даже вредными. Когда мы размышляем о политическом мифе, мы должны понимать, что основание его всё же лежит в настоящем. Настоящий Золотой век может быть произведен (это мое личное субъективное мнение) только из объективной реальности сегодняшнего дня, обращённой, как римский бог Янус, и в прошлое, и в будущее. Мы должны понимать, какие у нас есть возможности, но мы должны использовать миф о Золотом веке, как вектор того движения, к которому мы стремимся. Строго говоря, этим сегодня занимаются все мировые "центры силы" на международной арене. О пресловутой "американской мечте" много рассказывать не надо, о ней все знают. Единственное, что я бы отметил, — она не имеет ничего общего с классической мифологемой о маленьком домике и о прекрасной семье, которая на лужайке возле него резвится. Миф об "американской мечте" — это стартрек. Корабль, который летит в отдалённом космосе, на фронтире, и который при этом странным образом называется ЮСС Интерпрайс. Это мечта о будущем, в котором Америка — единственная реальность на планете Земля. Вот такой американский миф на самом деле существует.

Есть другой миф — миф китайский. Он предельно понятен — это, с одной стороны, определенная ревизия всего, что было с Китаем в прошлом, а с другой стороны — чёткий вектор в будущее, в пространство "общей судьбы" не только для Китая, но и для всего остального человечества. Обратите внимание, что все мифы, о которых я говорю: американский, китайский, и даже "чёрный" игиловский (ИГИЛ — террористическая организация, запрещённая в России. — ред.) миф, — все они не узконациональны. Они все — глобалистские. Они всегда говорят о том, к чему должно идти всё человечество, а не только какая-то одна страна, один народ. Например, китайцы не сомневаются, что "китайская мечта" существует. Более того, для 70% молодёжи достижение "китайской мечты" является очень важной целью. Больше всего таких людей в возрастной группе от 30 до 39 лет. Точно так же 71% американцев считает, что для воплощения "американской мечты" важна текущая политическая ситуация и политический климат. С Русской мечтой всё печальней. Вот социологические данные, которые получены нашим институтом по структуре жизненных ценностей российской молодёжи, — опрашивались студенты 1-5 курсов вузов по всей стране.

Служение Родине и совершенствование общества — 3.8%.

Личная свобода и независимость — 26%.

Жить в свое удовольствие — 23%

Духовная жизнь и вера в Бога, образование и познание — около 10%.

То есть среди тех людей, которые через десять лет будут определять ситуацию в нашей стране, в том числе — политическую, вообще ничего не знают про Русскую мечту, их устремления направлены в основном на личные цели. А общей идеи, общей цели и общей мечты у нашей молодёжи пока нет.

Но основной вопрос, который мне задают ребята на встречах: "Скажите, ради чего всё это? Зачем? Вы объясните нам. Мы готовы. Дайте СМЫСЛА!" Так что, коллеги, я считаю одной из самых важных задач Изборского клуба начать постепенно внедрять в российское общественное сознание и в общественное бессознательное позитивный образ нашего будущего, образ Русской мечты. И это не должно быть исключительно русское в этническом смысле понимание — это мечта для всего мира, которую Россия может предложить. Кстати, тот же вопрос поднимают и за границей, когда встречаешься с ребятами из Латинской Америки, Африки, арабских стран: "Русские, объясните, чего вы хотите. Чего хотят американцы и китайцы, мы поняли. А как нам с вами развивать сотрудничество и вести диалог, если вы не можете объяснить, чего вы хотите?" Так что задача выработки Русской мечты — это задача важнейшая на ближайшую политическую перспективу.

Александр НАГОРНЫЙ, заместитель председателя Изборского клуба.

Обычно принято хвалить докладчика, но, на мой взгляд, у высказанной им концепции есть один важный недостаток, который бросается в глаза, — это отсутствие связки современных мифов, которые долго навязывались нашему обществу и извне, и изнутри. Когда население СССР, уже лишённое советской "красной" мифологии, приняло мифологию "перестройки" и не среагировало на 1991 год, мы отказались от самих себя. И сейчас стоит задача создать такую мифологию, которая была бы наиболее эффективна для воссоздания и дальнейшего существования "Большой России". Для этого нужно взять всё необходимое из нашего прошлого: как советского, так и дореволюционного. Сделать это очень трудно. Но без этого ничего не получится.

Современная "властная вертикаль" этого, в силу своего генезиса, в лучшем случае, просто не понимает, а в худшем — активно препятствует. Если у Путина иногда присутствуют "всплески" в этом направлении, то они просто гасятся "околокремлёвским болотом" и не доходят до общества. Например, наше телевидение воспитывает российских зрителей: и детей, и молодёжь, и среднее поколение, — в духе западных ценностей, стремления к "личному успеху" за счёт своих ближних, развития хищническо-потребительского инстинкта. В результате нас уже мало, и становится всё меньше, падает уровень знаний, умений, здоровья — и глобальная роль России скукоживается, поскольку мы становимся колонией "западного мира" и по структуре, и по содержанию. Кому-то это, возможно, по душе, но мы же видим, что на этом пути никакого приемлемого будущего у нас нет, что и в США, и в других странах Запада всё начинает распадаться, они хотят перейти через кризисную полосу за счёт пожирания всех, кто слабее, чем они. И внушить остальному человечеству, что это — нормально, что так и надо, по-другому не бывает. Если вы посмотрите фильмы, которые сделаны в Голливуде за последние годы, то увидите, что необходимость уничтожения человечества в его нынешнем виде там присутствует как данность. Согласна ли с этим Россия? А если не согласна, то почему не начинает создание своей идеологии, основанной на традиционных ценностях? Вот об этом надо писать, говорить, анализировать и выдвигать на первый план.

Валерий КОРОВИН, директор Центра геополитических экспертиз.

Миф, в первую очередь, создает некий сакральный архетип общества, т. е. он отсылает человека к первоначалу, лежащему в основе мира, и дальше из этого мифа каждый человек выбирает своё. В зависимости от того, что человек выбрал из мифологии общества, в котором миф разворачивается, определяется тип человека. Если мифологию воспринимает человек-жрец, человек-герой, то он делает из этого свой героический вывод, начинает созидать этот миф в политической реальности, т. е. реализовывать его в окружающей действительности. Это как раз мифология сознания. Это активное восприятие мифа. Но жрец и герой — слишком редкие типы человека. Совсем иначе воспринимают мифологию люди большинства, которые относятся, скажем так, к более низким энергетическим уровням. Они воспринимают миф на уровне подсознания: через некие символы, или тени мифа, — в том виде, в котором массы способны воспринять этот миф. И тот социологический опрос, результаты которого были здесь представлены докладчиком, совершенно чётко демонстрирует соотношение между элитами и массами любого общества.

Служение Родине и совершенствование обустройства окружающей действительности, которое назвали высшей ценностью 3.8% опрошенных, — вот это элитный тип, представителей которого Лев Гумилев называл "пассионариями". А 83%, выбирающих семью, и профессиональное развитие (44%) — это массы, которые живут текущим днём и бытовыми проблемами. Это их функция, они не могут иначе. Вот они как раз воспринимают миф подсознательно, "считывают" его через образы. И эти образы сегодня приватизировал Голливуд, вся западная "массовая культура", которая эти образы берёт из глубинных архетипов общества. Есть миф эволюционно-прогрессистский, родом из Европы XVII века, которая открывала, захватывала и использовала для себя весь мир. Называя это, в качестве оправдания своих действий, формой исторического прогресса человечества и свойственной всему живому "борьбы за жизнь". И услышанный нами доклад является частью именно этого мифа, который вынес за скобки Бога, который установил время вместо вечности основой всего, а линейное развитие вместо гармонии — высшей ценностью.

Русская мечта не может быть филиалом западной мифологии, она всё-таки должна разделять материально-технический прогресс, как некую прикладную основу, и недвижимое существование вечности сакральной мифологии базовых архетипически неизменных вещей (религии, Бога, традиции), как такую недвижимую основу, вокруг которой и мельтешит научно-технический прогресс нынешнего современного мира.

Виталий АВЕРЬЯНОВ, доктор философских наук, заместитель председателя Изборского клуба.

Нас всё время хотят убедить, что мифы — это некая субстанция для массового человека, для того "пипла", который "хавает". Здесь глубинная точка, на которой всё это колесо начинает проворачиваться в обратную сторону. Мы всё время обсуждаем, как "работать с массами" в экономике, политике, идеологии. А сама постановка вопроса, что "работа с массами" на какой-то определённый результат является краеугольным камнем в мифологии, — она вообще справедлива? Имеет ли она право на свой нынешний статус и вообще право на существование? Потому что бизнес хочет конвертировать наше сознание и подсознание в собственность и власть, а мифология — это совсем другая субстанция. И здесь я бы вспомнил слова отца Иоанна Крестьянкина, который ещё в год тысячелетия крещения Руси пророчествовал: несмотря на то, что мы оказались в таком тяжелом положении, у русского народа — великая будущность. Мы вступаем, по его словам, в седьмую фазу истории Святой Руси, которую он сравнивал с таинством рукоположения. То есть он всю историю разбил на семь частей: Крещение, Миропомазание, Причащение и т.д. И вот он говорил, что мы находимся на пороге вступления в седьмую стадию, когда народ станет народом-священником. И здесь есть противоречие между этим и цифрами, которые мы видели, когда 80% думает только о личной жизни и личной реализации, и миссия "народ-священник". Потому что народ-священник" — не тот народ, который на 3% состоит из пророков, героев и святых, а который культивирует в себе это начало. По его словам, если прав отец Иоанн Крестьянкин, то вся социология мифа является чем-то привходящим и сиюминутным. Если же он ошибся, то мы глобально катимся вместе со всем прогрессивным и либеральным человечеством по этой вот линии "свободной конвертации святынь". Мне кажется, здесь главная проблема мифологии сегодня. Потому что по сути своей миф — это, скорее, некая волевая конструкция, и именно она определяет, в конце концов, форму, содержание, структуру и даже механизмы трансляции мифа. Мне кажется, в докладе эти моменты не раскрыты в должной мере.

Михаил КИЛЬДЯШОВ, председатель Оренбургского отделения Изборского клуба.

Алексей Фёдорович Лосев когда-то предложил определение мифа от противного. Помните: миф — это не то и не это… не сказка, не "коллективное бессознательное", не учение и так далее. А миф — то, что остаётся "в сухом остатке" после удаления всего остального. Сегодня, с момента выхода в свет "Мифологий" Ролана Барта, миф стремятся свести к рекламе, к культуре повседневности, в лучшем случае — к экономике и политике. Но ведь мы знаем, из чего и благодаря чему возникала мифология. Она возникала из поэзии и благодаря поэзии — тем же гомеровским "Илиаде" и Одиссее", например. Поэтому, если мы говорим о русской мифологии, то обязательно должны найти её поэтическую составляющую, которой не может не быть. И проблема современной мифологии состоит в том, что современные поэты перестали быть мифотворцами. Они живут не "вертикально", а "горизонтально", говорят только друг с другом, а не с миром, размножаются почкованием и даже не знают, что было до них, всего лишь лет 30-40 назад. У меня сейчас есть такая творческая задача: так или иначе, вернуть в сознание читателя знание о наших, советских поэтах второй половины ХХ века. Есть мифология Юрия Кузнецова, есть мифология Николая Тряпкина, есть мифология Николая Рубцова, и они во многом пересекаются друг с другом.

Поэзия, как ничто другое, убеждает нас в том, что водораздел между мифологией и реальностью проходит не по принципу "существующее/несуществующее". Водораздел находится там, где мифология становится убедительней реальности, начинает не только предсказывать её, но и управлять ею.

Олег РОЗАНОВ.

Уважаемый докладчик затронул сегодня очень важную для всего Изборского клуба тему — тему позитивной мифологии в современном обществе. Из-за своей глубины и многогранности она столь же сложна для осмысления, и Дмитрий Александрович лишь в первом приближении представил нам наброски своей диалектики мифа.

Во многих смыслах тему мифа можно считать даже ключевой для группы единомышленников, которая причастна изборским смыслам и идеям. Миф для нас — это не только сказка, мифологический рассказ древней Греции или создаваемый современными маркетологами продукт. Миф — это способ постижения мира, который со временем никуда не исчез, но только усложнился. Массы по-прежнему приводятся в движение грандиозными национальными мифами: верой в общих героев, общих предков, историческую миссию и единую судьбу.

Поэзия, газетные публикации, высказывания политиков и экспертов, рок-музыка и кинематограф, реклама и предвыборная агитация апеллируют исключительно к мифологическим пластам сознания. Даже в такой, казалось бы, оторванной от мифа сфере, как современная наука, в базовых научных предпосылках лежат сугубо мифические представления, основанные только на вере. Прежде всего, это относится к гуманитарным наукам: истории, политологии, психологии, философии. Миф о прогрессе, верности политическому курсу и пути развития не доказываются математически, логически. Ровно об этом писал наш классик Фёдор Тютчев:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить!

Не только наше, но и любое общество основано и поддерживается усилиями мифотворцев, талантливых сказателей и пророков. Без общей веры, мифологических представлений о коллективном прошлом и будущем любое общество атомизируется и распадается. Лучше всего это понимают отнюдь не архаичные народы Африки и Востока, а самые передовые страны современности — США и Китай. У каждой из них есть своя мечта, которую нельзя взвесить на научных весах, придумать ей финансовый эквивалент или общую с другими мечтами меру.

На эту мечту, в конечном счёте, тратятся деньги. Для её защиты создаётся армия, её обслуживает система образования, искусства и культуры в целом. Для неё создаются огромные фабрики воспроизводства мифов: Голливуд, средства массовой информации, учебные программы и так далее. Миф в XXI веке становится смертоносным и высокотехнологическим информационным оружием, которым можно уничтожать или создавать целые государства.

Безусловно, в современном мире поддержание живучести своего мифа стало информационной и политической технологией. Общая мечта уже не передаётся в устной форме детям от их родителей, но взращивается через мульт­фильмы, кинематограф и даже компьютерные игры. В том, что героями для наших детей стали Человек-паук и Бэтмен, а не русские богатыри и герои, виноваты только мы — и никто другой. Значит, мы недостаточно или некачественно занимаемся национальным мифотворчеством — поддержанием мифов о наших героях.

В Изборском клубе как нигде больше близки к русскому мифу и Русской мечте, которой верно служим все мы, и о которой всегда так вдохновенно говорит Александр Андреевич Проханов.

Александр ПРОХАНОВ, писатель, председатель Изборского клуба.

Дмитрий Александрович, я восхищён вашим блестящим докладом, всё замечательно. Выскажу и своё суждение о Русской мечте.

Мечта была изначальна. Она, эта незримая таинственная субстанция, стала собирать вокруг себя людей — и получился народ. Народ — это вместилище мечты. Причем не народ порождает мечту, а мечта порождает народ. И, пока существует мечта, — есть народ. Исчезает мечта — народ пропадает. Множество народов исчезло. Это те народы, от которых излетела их мечта, потому что ей (мечте) было в этих народах неуютно, она искала гнездо в других образованиях, в других народах. Мечта — то, что движет народ по всей исторической линии его существования. Мечта помогает народу не исчезнуть во время катастроф, во время нашествий, пленений, непосильных нагрузок, по время великих заблуждений и ересей. Мечта — это то, что ведет народ по пути исторического творчества. Мечта таинственна тем, что она, только появившись, уже знала о себе, как о чем-то конечном. Мечта, с одной стороны, — это вожделение о будущем, а с другой стороны — она знает, во что превратится. Она влечёт к себе народ, и народ находится под воздействием двух сил, которые составляют мечту: той изначальной, которая толкает народ в историческое творчество, и той силы, которая втягивает, всасывает в себя народ — это магнетизм грядущего. Мечта нуждается в том, чтобы её определили, но определили так, чтобы она осталась неопределимой. Этим мечта очень отличается от цели, которую можно поставить и к которой можно приблизиться. Мечта же постоянно удаляется за горизонт, — и в этом её магическая сила.

Как определить русскую мечту? Американская мечта здесь была определена прекраснейше. Америка — это град на холме (или космический корабль, как сегодня говорили), крепость, которая созерцает ведение народов, живущих окрест и внизу. А если чья-то жизнь не устраивает насельников крепости, то они вносят нужные им поправки, в частности — с помощью крылатых ракет.

Китайская мечта действительно внесена в документы КПК не как сказка, а как политическая доктрина. Она связана с восстановлением китайского достоинства, которое попиралось на протяжении двух столетий Западом, японцами — в том числе. Это мечта о самоутверждении, о том, чтобы занять то место в мире, которое они считают справедливым для себя.

Русскую мечту трудно определить словами, но её можно почувствовать. На протяжении всей русской истории эта мечта находила свое проявление в лучших представителях русского сознания.

Первый период связан с волшебными русскими сказками. О чём русские сказки? Они — о живой и мёртвой воде: это воскрешение из мёртвых. Они — о молодильных яблоках: это преодоление ветхости, старости для жизни вечной. Русские сказки — про оборотней, когда Иван-Царевич превращается в серого волка и наоборот: это о единстве жизни, о её трансформации, когда ты можешь "кинуться через левое плечо" — и превратиться не только в волка, а в цветок или в бабочку.

Русская мечта — она о справедливом обществе, когда простой человек, мужик (Иван-дурак) за ночь строит потрясающие замки, храмы, ему достается потрясающая Жар-птица, т. е. счастье у дурака. А вот люди, явно превосходящие дурака в знаниях, в силе, — тем не менее, остаются за бортом истории. Так думали наши древние пращуры, и ничего другого мы из нашей древности не достаём.

Второй период — это православный. Огромный период. В этом православном периоде у нас есть два гения, два гиганта.

Первый гигант — старец Филофей, который сформулировал идею "Третьего Рима". Он писал сначала Василию III, а потом — Ивану III: "Твоя задача, князь, не стяжать казну, не усиливать армию и не расширять пределы, а беречь православие, беречь учение о Царствии Небесном, учение о том, что людская жизнь может превратиться в жизнь идеальную, где нет насилия, нет угнетения, где царит гармония, и, главное, — нет смерти". Вот это — самое важное отличие русского царства-государства от всех других государств. Но величие старца Филофея — в другом ведь он забрал у Запада Рим, который был для него синонимом державного православия, и поставил его в Москву. Это русская мечта, которая была реализована таким удивительным способом старцем Филофеем.

Другой гигант этого русского мистического сознания — патриарх Никон. Если Филофей забрал у Запада Рим, то Никон — Иерусалим. Он просто взял и перенёс его сюда, под Москву. Иерусалим строился Никоном, как площадка, куда должен явиться Иисус Христос во время Второго пришествия. Русская мечта была о том, что Иисусу хорошо будет здесь, на Руси. Россия через это мышление Никона становится прелюдией Царства Небесного. Там, где кончается Россия, начинается Царство Небесное. Так думали об этом наши великие православные мужи, так думала об этом русская словесность. Например, Пушкин мечтал о мощном государстве, где будет царить божественная благодать, божественная справедливость, будет сиять "звезда пленительного счастья". Лев Толстой боролся со злом, он не хотел царства зла, он хотел царства любви, где все равны. Что делал Достоевский? Он всю жизнь боролся с демонами. Он боролся с ними не только в своих книгах, но и закрывал дыру в ад собой, как Александр Матросов — пулемётную амбразуру. Вообще, вся русская словесность — это псалом, её посредством Россия, устами своих поэтов, обращается к Небесам. Николай Гумилев написал стихотворение "Память":

Я — угрюмый и упрямый зодчий

Храма, восстающего во мгле,

Я возревновал о славе Отчей,

Как на небесах, и на земле.

Сердце будет пламенем палимо

Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,

Стены Нового Иерусалима

На полях моей родной страны.

И тогда повеет ветер странный —

И прольётся с неба страшный свет,

Это Млечный Путь расцвёл нежданно

Садом ослепительных планет.

Над Русью расцвел космический райский сад. Райские сады — близко, до них можно дотянуться через стих. Это была поразительная русская мечта, изложенная перед расстрелом, перед началом большевистской революции.

А что большевики? Большевики только и думали о Царстве Небесном. О том, что его не нужно откладывать на потом. Зачем ждать? Его нужно получить здесь. У них был чертёж этого Царства Небесного, они знали его размеры, что оно начинается на Северном полюсе и заканчивается на Южном, а на Западе на Гринвиче, и заканчивается там же. Они это знали и строили его. Правда они строили его в период страшной войны, поэтому торопились его построить, и страшно хрустели кости. Царство большевиков было царством справедливости, построенном на дыбе, где Россия провисела весь ХХ век. Но в результате всех этих пыток, расстрелов была достигнута победа. Мистическая победа Рая над адом. Фашистские демоны пришли в Россию, чтобы захватить Царство Небесное, откуда они были изгнаны, и русские, советские красноармейцы в это время стали ангелами. Это были битвы ангелов краснозвёздных с демонами, в них погибло 30 миллионов наших соотечественников, но как иначе рай добывается? Такие победы достигаются только громадными потерями. В результате Победы 1945 года появились врата в Рай — и это русские врата.

Когда закончился большевизм, его мечта, обнародованная в начале века, как бы закрылась в результате событий 1991 года. Сегодняшняя, пятая империя, находится под дыханием, под воздействием всей череды высказываний, связанных с русской мечтой. И мы сегодня тоже живём в пору реализации русской мечты. Если все наши неудачи, скверну, а также все наши победы и свершения истолковывать как фазу, через которую проходит русская мечта, то сегодняшний абсурд становится логичным, объяснимым.

Русская мечта, как сказал Пушкин, — это сильное, могучее, цветущее государство. Оно достигается с помощью крылатых ракет, авианосцев, а также прочных институтов, но это государство должно оформлять собой справедливое, блаженное идеальное общество, имя которому — Царствие Небесное. И эта мечта остается таковой всегда. И все сегодняшние процессы, повторю, следует объяснять и интерпретировать с этой точки зрения.

Вот я был в Калуге. Это город Чижевского и Циолковского. Мы все знаем, что Циолковский был учеником русского космиста Фёдорова, который занимался такими проблемами, как воскрешение мёртвых, преодоление смерти (таким образом, весь наш русский космос — это задача преодоления смерти, энтропии, хаоса). А как Фёдоров хотел достичь этого? С помощью соединения сверхсовременных научных знаний и духовного преображения. Соединение этих двух начал, по его учению, должно породить такую человеческую силу, что зашевелятся могилы, поднимутся кости и облекутся плотью. Что такое Калуга? С одной стороны, это могучий центр познания, построенный в советское время. А с другой стороны, — это Оптина Пустынь, поразительное место, где дышит святость. Калужскую область можно считать воплощением русской мечты, как и Брянскую область, где родился инок Пересвет. Миф о Пересвете, который без доспехов пошёл на Челубея, пожертвовав своей жизнью, воспроизводится во всей русской истории. Кто такой Александр Матросов? Это Пересвет 1943 года. И таких примеров много, наши русские сказки, русские мифы никуда не делись — они живут и будут жить дальше.

И если американская мечта — это град на холме, то русская мечта — это храм на холме. Наш холм насыпан всей русской историей: все наши ГУЛАГи, монастыри, все наши погибшие на фронте отцы, все наши моления у алтарей, — это всё холм нашей истории. На нём мы хотим поставить храм, чтобы через него снизошел фаворский свет на наши семьи, гарнизоны, школы и т. д.

Этим мы отличаемся от американской мечты. Две эти мечты несовместимы. Отсюда — извечное онтологическое противоречие. Храм на холме и Град на холме не могут сосуществовать. Там — идея господства, а здесь — идея абсолютной гармонии и братства, они всегда и везде воюют между собой.

Я не знаю, кто победит, потому что, если речь идет о мечте, то финал этой войны отодвигается в бесконечность, но сама война — данность, в которой будет развиваться история, культура, будут создаваться элиты, лидеры. Несмотря на войны, в человечестве увеличивается человечность, во всех народах эта мечта взращивается на свой лад, и, в конце концов, когда человечность достигнет нужного уровня, все народы сольются и встретятся в Царстве Небесном.

Мне кажется, изучение русской мечты, которое берёт на себя Изборский клуб, — очень актуально, оно необходимо нашему народу, нашему обществу, нашей власти на всех её уровнях. Исходя из моего опыта общения, губернаторы очень заинтересованы в этом, заинтересованы в появлении идей, идеологий для своих регионов. Поэтому возможно создание Академии Русской Мечты, как части нашего Изборского проекта, где она пройдёт все тончайшие разработки и исчисления. Поэтому я ещё раз поздравляю нашего докладчика с прекрасным выступлением, которое вызвало столь бурную и содержательную дискуссию.

 

http://zavtra.ru/blogs/mifologiya_russkoj_mechti

  


 30.12.2018 Священная история — здесь и сейчас

 

Доклад Изборскому клубу под редакцией Виталия Аверьянова

Авторы доклада: В.В. Аверьянов, А.В. Елисеев, А.Ю. Комогорцев, М.В. Медоваров, Т.М. Фадеева.

Россия — это мощный громоотвод, сберегающий человечество от сил мирового зла.

Не для того Россия прошла через невероятные страдания и испытания, чтобы исчезнуть или превратиться в современный скотный двор. Кроме того, Россия уже реализовала многие из тех «потенций и концентр», которые ей были даны — достаточно, например, обозреть ее великую культуру или даже просто понять русскую жизнь с ее второй реальностью… И России, в конце концов, нужно только одно: продолжать быть, раскрывая себя, со всей силой своей национальной воли сохранять себя, свой народ и свое государство.

Юрий Мамлеев

1. Время как пространство
2. Историческая картина мира
3. Эсхатология: оптимизм или пораженчество?
4. Линия и круг. О власти над временем
5. Парадигмы сакральной истории
6. Линейная инверсия русского времени
7. XX-XXI века: война за сакральное
8. Творить национальный миф

_________________________

1. Время как пространство

В настоящем докладе мы рассматриваем понятие священной истории в его расширительном значении — не как категорию духовно-академическую, связанную с церковным изучением Библии и не как «экзотическую» разновидность исторического сознания. Для нас понятие «священная история» выражает определенный ракурс взгляда на всю историю, то есть полное, целостное, иерархически выстроенное историческое сознание, включающее в себя не одни только рациональные и «научные» (позитивистские) инструменты, но по возможности весь инструментарий познания выработанный человеческой культурой. «Священная история» — это взгляд на события с высоты птичьего полета или на манер англосаксов — helicopter-view. Она предоставляет нам «снимки» сверху, картографию смены эпох и их тяготения к сверхисторическому измерению. В ней есть своего рода статика: исторические тенденции даются как уже совершившееся, а не как некая текучая и фрагментированная реальность, лишенная единого центра.

События, в том числе будущие, неясные для нас, существующие как варианты прогнозов, интерпретаций — в сакрально-историческом измерении уже произошли и «собраны» в непротиворечивое метафизическое целое. Время в этой перспективе воспринимается как пространство. Тем не менее, пространственность истории не отменяет ее мозаичности, внутренних вибраций и колебаний и даже, с точки зрения чисто человеческой — отклонений от заданного русла. Поскольку мы сами вовлечены в поток истории и для нас она не закончена — человеческая историософия неизбежно несет на себе печать недосказанности, вопросительности…

Наиболее ясное и недвусмысленное представление о священной истории дают теология и религиозная философия, в которых оно неотрывно от сакрального понимания времени. В основе здесь лежит внешне непроверяемый, но внутренне очевидный для духовной традиции мистический опыт, — как говорил о нем преподобный Варсонофий Оптинский, «у нас кроме физических очей имеются еще очи духовные… Для нас нет пространства и времени»[1]. Для людей, не обладающих достаточным мистическим опытом, это знание открывается в виде мифологии, которую они получают из сакрального источника.

Время и вечность сочетаются как два ракурса в религиозно-философском взгляде, так что, по выражению А.Ф. Лосева, «время есть алогическое становление вечности… Время и есть и не есть вечность, сразу и одновременно…» При этом время может быть «в разной степени вечным». Поэтому с точки зрения Лосева, высказанной в «Диалектике мифа», никто не переживает время «в стиле новоевропейского физического, т. е. однородного и бесконечного, пустого и темного времени» — напротив, времен очень много, они «сжимаемы и расширяемы», «имеют свое фигурное строение». «Я даже думаю, — делился своими впечатлениями философ, — что с 1914 г. время как-то уплотнилось и стало протекать скорее. Апокалиптические ожидания в прошлом объясняются именно сгущением времен, близким к окончанию времени и потом рассасывавшимся. Время, как и пространство, имеет складки и прорывы. (…) Во времени иногда бывают сотрясения. Время, наконец, в каком-то смысле обратимо. Общеизвестны сказочные мгновенные постарения и помолодения. Религиозный экстаз характеризуется именно прекращением или свертыванием времени, сжатием прошлых и будущих времен в одну неделимую настоящую точку»[2].

Один из предшественников и учителей Лосева П.А. Флоренский указывал на то, что осознание времени есть не что иное как его синтез, причем, что очень важно, синтез не столько индивидуальный, сколько родовой. Флоренский выдвинул эту мысль в противовес дарвинизму, который, по его мысли, не замечает внутренней истории рода как единого организма, сводя жизнь рода к реакциям на внешние условия и обстоятельства. Между тем у каждого рода есть внутренняя заложенная свыше программа: «Закон развития, т. е. форма линий времени, имеет свой инвариант, и род не уступит его и не сможет от него отказаться, иначе как ценою собственной гибели. (…) Активностью сознания время строится, пассивностью же, напротив, расстраивается: распадаясь, оно дает отдельные, самодовлеющие части. (…) Расслабленное городскою сутолокою сознание привыкает к еще большей пассивности и охватывает лишь небольшие кусочки времени от толчка до другого. (…) Тут человек, как вещь среди вещей мира, несется вровень с прочими рекою времени. Время разложилось, и каждый момент его в сознании всецело исключает все прочие. Время стало для сознания лишь точкою, но не точкою полноты, вобравшею в себя все время, а точкою опустошения»[3].

Что касается синтеза времени и осознания себя как части родового целого, вплоть до целостности человечества — Флоренский характеризует эти состояния как парение и молитвенность (у Лосева — религиозный экстаз), при этом «внутренне-связное целое» предстает как глубоко пронизанное единым логосом художественное единство. Взгляд на историю как на художественное явление не случаен. Всякая эпоха, всякая исторически сложившаяся культура в своей сущности не что иное как стиль. В этом смысле вопрос о священной истории — это вопрос о картине мира, а не вопрос о религиозной принадлежности сознающего субъекта. В данном случае речь идет об определенном качестве картины мира[4].

Французский историк и мыслитель Филипп Арьес полагал, что для изучения истории необходим эстетический дар, своего рода художественный вкус, который должен воспитываться. Здесь на первом плане оказывается не логический анализ, а интуиция, которая по мере погружения в историю оттачивается, заостряется. Зачастую, не обладая точными археологическими данными или документами, но благодаря наличию вкуса, дара восприятия эпохи как целого, как картины, как стиля, — историк способен определить подлинность тех или иных свидетельств или артефактов. В целом Арьес, будучи, пожалуй, наиболее выдающимся мыслителем направления социальной памяти, видел в философии истории совокупность разных традиций и типов времени (эти комплексы он называл «своеобразиями»). Или, иными словами, — совокупность наследий, в центре каждого из которых лежит склонность к прошлому подобная склонности к хранению семейных преданий и реликвий. Такое отношение к истории у Арьеса противостоит «тотальной и коллективной истории» современной цивилизации с ее техническим единообразием, посягающим на стандартизацию всего и вся и отчуждающей человека от его исторических корней[5].

Помимо концепций Флоренского и Лосева, следует назвать заслуги в разработке философии времени С.А. Аскольдова, Н.О. Лосского и особенно Л.П. Карсавина. Как в 20-е годы («Философия истории»), так и в последних произведениях периода заключения в лагере в Абези Лев Платонович, используя опыт Баадера, Бергсона, Пруста, описал единственное в своем роде понимание времени и истории как нелинейного процесса «разматывания» из центра на периферию окружности и «сматывания» обратно в центр, что со стороны представляется как «постепенное» движение[6]. По мысли Карсавина, однако, любая история страны, народа, церкви, коллектива есть биография симфонической личности и в этом схожа с историей жизни отдельного человека. Россия, по Карсавину, тоже симфоническая личность, проживающая свои этапы рождения, зрелости и умирания. При этом, как и в случае с индивидом, жизнь движется всегда через постоянное погибание и обновление[7].

2. Историческая картина мира

В отличие от научной или примитивной картины мира историческая картина мира представляет собой такой комплекс понятий и представлений, такой ментальный тезаурус, который удовлетворяет потребность носителя культуры в понимании истории как своего происхождения и сопричастности. История в этой своей картине целостна и непрерывна, вписана в мироздание как космос в космос. В отличие от нее «научная фактография» может и не складываться в единую картину мира и более того может даже не соотносится с сущностью эпохи и культуры, ради постижения которых и должно осуществляться историческое познание. (Должно осуществляться, но не всегда в действительности осуществляется, если историческая «наука» отвлекается от своих естественных задач и превращается в нечто самодовлеющее.) Именно в этом смысле следует понимать афоризм Броделя: «Факты — это пыль». Факты сами по себе не выявляют истинную сущность исторических процессов, а могут скрывать под собой эту сущность, которую чаще всего необходимо выискивать под слоем накопившейся «пыли» и очищать от нее.

Сакральная история — наиболее радикальное и последовательное движение в сторону сущности прошлого. И при этом она, как ни называй ее мировоззренческую основу (религиозностью, метафизкой, историософией, мистикой истории или как-то еще), являет необходимый уровень высокоорганизованной исторической картины мира.

Выдающийся советский мыслитель Б.С. Ерасов обращал внимание на то, что в культурных системах время движется по особым законам и правилам, оно накапливается, сохраняется, обращается «вспять» в процессах «возрождения», возникает сложная перекличка поколений — при этом постоянно происходит редактирование истории новыми поколениями[8].

Редактирование истории как фонда социальной памяти — это не «вивисекция» прошлого, а неизбежная данность, альтернативы которой не существует. Единственно возможная и притом временная альтернатива ему — хаотичная картина прошлого, диктатура факта, когда вместо целостного сюжета и объясняющего мифа мы видим калейдоскоп противоречащих друг другу элементов, многообразие которых «взрывает» историческое сознание. Непрерывность истории в значительной степени определяется тем, кто на нее смотрит, кто ее истолковывает. Если этого субъекта не оказывается, если такой субъект не воспитан в школе и в университете, то никакой непрерывной истории, конечно же, не будет, — она рассыплется на тысячи и миллионы осколочных фактов, которые будут противоречить друг другу, сталкиваться друг с другом.

Противопоставление традиции и истории как несовместимых подходов к прошлому может означать только одно: критический «исторический метод» используется иным субъектом, представителем другой культуры, не важно признается ли это, либо скрывается. Победа истории над традицией может означать только «замену» культурной памяти. Очень часто борьба цивилизаций осуществляется через подрыв ценностей и идеалов противника, через десакрализацию его духовного ядра, а не через прямое противостояние и честную полемику. В этом смысле агрессивный секуляризм, вкрадчивый деизм или пантеизм, историческая критика канонов чаще всего являются лишь проектами прикрытия, за которыми стоит совсем иной замысел — ослабить традицию того, с кем не удается сладить иным путем, посеять у ее носителей сомнения в самих себе, неуверенность в правде собственной идентичности.

Хаос и дезинтеграция истории, так же как и дезинтеграция времени в сознании современного человека (см. выше мысли об этом Флоренского), делает невозможным включение в современность традиции и переживание человеком подлинности своих истоков. Профессиональные историки сегодня все чаще признают, что историческая наука лишь опосредованно влияет на социальную память: «Все мы читали об Отечественной войне 1812 года в учебниках — но образ войны, закрепившийся в социальной памяти, в значительной степени навеян «Войной и миром» Льва Толстого. Кто бы вспоминал сейчас Бориса Годунова, если бы не драма Пушкина и не опера Мусоргского? Князь Игорь так и остался бы бледной тенью в ряду почти неразличимых родственников, если бы не «Слово о полку Игореве» и опера Бородина»[9]. Бум интереса к собственной истории, активизация общественного исторического сознания всегда связана не с качественным прорывом науки в накоплении фактов, а с качественным переломом в большой социальной картине мира, требующим восстановить или построить заново модель целостного восприятия прошлого.

Синтез времени у Флоренского, мифологическое время у Лосева, активное строительство исторической картины мира, как мы ее понимаем — необходимый ориентир для выживания цивилизации. В самой сердцевине этой потребности и нужды лежит сакральная история, объясняющая народу-носителю цивилизации его уникальность, приоткрывающая глаза на смысл его судьбы и его предназначение…

Парадигма сакральной истории наложила глубокий отпечаток на всю мировую культуру, в том числе и на культуру чисто светскую. Освобождаясь от религии и религиозных авторитетов, философы и историки не могли полностью освободиться от историософии, разве что порождая ее усеченные модели. К примеру, позитивизм и марксизм предложили редуцированные метафизические картины истории, хотя сами Конт и Маркс на словах объявляли войну метафизике. Тем не менее, мы имеем дело именно с беспредпосылочным созданием новых историософских схем, которые сильно напоминали уже известные, хотя и скрещенные с идеями прогресса, построения (хилиастов и милленаристов разных толков, Иоахима Флорского, Джамбаттисты Вико, анабаптистов и т.д.).

Конт обосновал свою философию истории оптимистической верой в прогресс интеллекта, который должен был гармонизировать общество на научной стадии развития. В итоге Конт не удержался от построения квази-религиозного мировоззрения с культом «Великого Существа», стоящего в его общественном идеале над всей позитивной наукой и философией.

Маркс увенчал историософскую схему истмата красивой симметрией: развитием человечества от первобытного коммунизма к коммунизму футуристическому как своего рода «концу истории». По формуле одного из героев Стругацких, «с коммунизма человек начал и к коммунизму вернулся, и этим возвращением начинается новая ветвь спирали» [10]. Любопытно при этом, что один из основателей марксизма Поль Лафарг, предложивший одну из самых глубоких трактовок первобытного («примитивного») коммунизма, не останавливается перед тем, чтобы дать реконструкцию порожденного этим коммунизмом религиозного мироощущения: идею о мире мертвых как вечном блаженстве всех без исключения членов общества, каждому из которых открыт доступ в рай. Воображение Лафарга экстраполировало мечту о коммунизме в древнейшую религию, порождая тем самым головокружительное зазеркалье фантастических идеалов.

Победа над «коммунистическим» лагерем в конце XX века также не обошлась без нашумевшего вброса про «конец истории», который осуществили победители в холодной войне. Сам автор вброса Френсис Фукуяма после событий 11 сентября поспешил признаться, что в этом вопросе он ошибся: история продолжается. Для нас же гораздо важнее, что продолжается не какой-то событийный ряд, но продолжается духовная брань. История — это не фильм, который мы смотрим. История это война, на которую мы призваны.

Победители в «холодной войне» выиграли лишь очередную партию. Кроме того, сложность и глубина истории заключается в том, что в ней меняются игроки-субъекты. Иногда мы имеем дело не только со сменой одних лидеров-субъектов на других, но и с подменой лидерства. Сегодня главная линия духовной брани выразилась в переворачивании исторической картины мира, которое началось с переворачивания мифа о «золотом веке».

Так или иначе этот миф (о нисхождении человечества от благоденствия к упадку и духовному разрушению) свойствен всем культурам, причем в сохранившихся осколках универсально распространенного древнего мировоззрения о «первых временах» судьбы человечества трактуются как неуклонное снижение сакральной составляющей: эпоха богов, живших и непосредственно правивших на земле, сменяется эпохой героев, а та в свою очередь — эпохой людей[11]. В противоположность этому мировоззрению Модерн построил схему истории как смену эпох: детства, юности и зрелости (у Гердера) или хуже того: дикости, варварства и цивилизации (у Моргана и Энгельса). Современная философия истории постаралась выдавить из себя представление о «сакральном истоке», определив его как мифы и сказки наивного сознания, придавая этим характеристикам уничижительный смысл.

Говоря о «сакральной истории», нельзя полностью проигнорировать вопрос о происхождении истории «несакральной». Дело в том, что строго говоря «несакральная» культура в противовес сакральной очень молода и по своему возрасту не может считаться превысившей лимит исторической погрешности. Идея секулярной культуры постоянно опровергается самим ходом событий в тех обществах, которые объявили секуляризм своим кредо. В результате понятие «священного» никуда не ушло даже из тех обществ, которые отказались от официальной религии[12].

Идея профанной культуры, профанического слоя как нижней, несознательной части человечества была тщательно разработана в ряде тайных организаций эзотерического толка. Эта идея никогда не признавалась за истину в самих религиозных традициях. В науке эту же идею дуализма сакрального и профанного попытался внедрить авторитетный социолог Эмиль Дюркгейм. Однако уже поколение его учеников раскололось по данному вопросу, так что даже уважающие его ученые были вынуждены упрекать его в подмене научности метафизикой. (Как пример, Эванс-Причард назвал Дюркгейма «эволюционистом-фанатиком» за то, что он навязал ученикам и последователям оппозицию священного и мирского, которая неадекватна реальным «примитивным обществам»[13].) Так или иначе, из школы Дюркгейма вышло много учеников, преодолевающих ограниченность учителя.

Само разделение внутреннего мира человека на светский и духовный миры, как это трагически произошло на Западе, может быть уподоблено глубокой психологической травме. Египетскому мыслителю А. Абдель-Малеку противопоставление западной и восточной культурных установок позволило провозгласить модель «органического интеллектуала», который без труда соединяет научную, философскую, моральную и религиозную парадигмы знания в единое целое. Такая модель свидетельствует о возможности и желательности самостоятельного творческого развития незападных обществ без господства агрессивного секуляризма.

Ведущий исследователь и теоретик сакральной культуры Мирча Элиаде, который употреблял в своих работах понятие «профанного», придавал ему совсем другой смысл. Профанное у него — это неозначенное, не попавшее в ритуальную сферу священнодейств и иерофаний[14]. Иное, дюркгеймовское понимание профанного могло возникнуть только в странном, аномальном обществе, в котором «сакральное» попытались выдавить из картины мира. Между тем, выдавливая сакральное, воинствующие секуляристы, за спиной которых стоит масонство, фактически объявляли войну самому ядру культуры, из которого она выросла. Конечно, им не удалось сделать это на уровне науки и философии[15]. Однако, нельзя не признать: секуляристы добились очень многого на уровне массовой культуры — то есть, выражаясь почти каламбуром, они сумели навязать идею чистого профанизма огромной массе «профанов». Соблазнив их идеей личной свободы, они произвели грандиозную операцию по десуверенизации личности.

3. Эсхатология: оптимизм или пораженчество?

В христианской культуре представление о сакральной истории крепко связывается с изучением Библии и описываемых в ней событий. В то же время христианские мыслители не могли не проецировать историософию Ветхого и Нового Заветов на более поздние эпохи. На это нацеливали их как писания пророков, так и пророчества о последних временах Самого Христа и в особенности завершающая книга Библии — Откровение Иоанна Богослова. Вся эта проблематика сосредоточена не на воспоминаниях о «золотом веке», но на напряженном переживании приближающегося страшного в духовном плане эсхатологического рубежа. Вместе с тем в христианстве это переживание парадоксально соединяется с ярким и волевым учением о негэнтропийной миссии Христа. Общая деградация мира накладывается на мистический «противоток» в лице Церкви, делающий пребывание и духовное стояние христианина в последние времена особенно важными, а его миссию — высокой честью.

Ключевая для христианства историософия, построенная на истолковании пророком Даниилом сна царя Навуходоносора об исполинском истукане, включает Церковь в политическую историю, историю империй или царств. А далее уже видение самого пророка Даниила о зверях — образах сменяющих друг друга держав интерпретируется как драма истории от Вавилонского царства до времен антихриста[16]. В этих откровениях утверждено финальное торжество над земными царствами «царства святых», во главе которого, по словам пророка, стоит «Сын человеческий», — владычество же Его вечное и не прейдет.

В Апокалипсисе Иоанна Богослова содержится, по мнению многих интерпретаторов, стройное пророчество об эпохах развития Церкви, а именно: семь церквей, ангелам которых апостол передает послания от Духа Божия. В то же время трудно не заметить, что эти семь церквей в тексте Апокалипсиса не столько последовательно сменяют друг друга, сколько со-существуют в некоем объемном метаисторическом пространстве. Это характерная черта подлинной сакральной истории. Но в то же время это не собственно «история», но пророческое прозревание в будущее и вечность. Семь церквей сложно соотносятся, накладываются друг на друга, могут присутствовать в одну и ту же эпоху и представляют собой некие сквозные во времени исторические узлы и соответствующие им духовные типы. К каждой из них Бог обращается с призывом покаяться в грехах и быть стойким в вере и преданности Христу, что означает: их свойства не фатальны, зависят от воли и подвига самих верующих.

Особо горячие толкования в русском православии были посвящены Филадельфийской и Лаодикийской церквам, которые, если перечитать данные строки Апокалипсиса сегодня, действительно, как будто живописуют близкие нам времена. В этих двух церквах одновременно воплощены разные и несовместимые духовные типажи (филадельфийский типаж — спасающийся благодаря своему терпению и непреклонной преданности Сыну Божию; лаодикийский типаж — гибнущий в силу теплохладности и склонности к самообману).

Если в Филадельфийской церкви многие видят пророчество о духовном возрождении христианства незадолго до конца времен, то весьма своеобразную схему сакральной истории — применительно конкретно к России — дал наш современник, знаменитый старец архимандрит Иоанн (Крестьянкин): он увидел в русской истории 7 периодов и символически обозначил их именами 7 таинств Церкви. Река русской духовной жизни, по выражению отца Иоанна, то ускоряется, то замедляет свое течение, но движется все время в заданном направлении. По его вдохновенной мысли, высказанной в проповеди 1988 года, когда отмечалось Тысячелетие Крещения Руси, мы живем в 6-й период, соответствующий таинству Причащения (о чем свидетельствуют подобные крестным страданиям Спасителя подвиги новомучеников российских), и стоим накануне 7 периода Святой Руси. «И даст Господь в седьмой период восполнить сосуды веры христианской и Сам освятит русский народ Своею благодатию, которая даст силы во имя Сына Божия снова и снова свободно избирать людям Царство Божие — Царство Небесное — целью жизни на земле. И будет соответствовать этот период Святой Тайне Рукоположения. И станет русский народ священным народом, утренней звездой между народами»[17]. Поразительное по своему оптимизму видение, в котором русским усваивается благодать народа-священника! (И в то же время оно согласуется с пророчествами многих русских святых о «расцвете» России перед концом мира.)

Однако такого рода оптимизм может соседствовать с тревожным, алармистским взглядом на наступающие времена. Если предположить, что давление падшего и деградировавшего мира становится невыносимым для христианина, у него может возникнуть стремление поскорее «пробежать» этот опасный участок истории. Ему может показаться, что прекращение земной истории ведёт к некоему благому Событию, а сам «конец истории» выглядит чем-то желанным.

Данный взгляд выразил диакон Андрей Кураев в работе «О нашем поражении». Она и начинается со следующего утверждения: «Христианство — едва ли не единственное мировоззрение на земле, которое убеждено в неизбежности своего собственного исторического поражения. Христианство возвестило одну из самых мрачных эсхатологий; оно предупредило, что, в конце концов, силам зла будет «дано вести войну со святыми и победить их» (Откр. 13,7). Евангелие обещает, что врата ада не смогут одолеть Церковь, что Церковь непобедима. Но «непобедимое» не означает обязательно «победоносное». В перспективе земной истории — не всемирно-историческое торжество Евангелия, но всемирное же владычество антихриста». В такой оптике «от христиан в «эру Водолея» прежде всего требуется просто выстоять» [18].

Как представляется, данное отношение к реальности и её будущему подталкивает человека, пусть и невольно, содействовать силами деградации. Он становится их «объективным союзником», видя общую цель в прекращении истории. Отсюда многие антигосударственные и антиимперские идеи, которые могут быть выражены даже и в консервативно-религиозной форме. Пример — постоянная критика «языческой» Империи, которая противопоставляется христианско-эсхатологической Пустыне (у отца Александра Шмемана). Здесь, на наш взгляд, проявляется ветхозаветная традиция, внешне облаченная в христианские формы.

Историческая линейность прямо питает силы антисистемы, которая жестко устремлена в Будущее, отрицая при этом Прошлое (такую её характеристику дал Л.Н. Гумилев)[19]. Само Прошлое в антисистемной оптике, с точки зрения неумолимого Молоха «прогресса», представляется чем-то действительно прошедшим, то есть даже и небытийным. Между тем, Прошлое в перспективе сакральной истории никуда не делось: то, что когда-то произошло, может проявиться снова, на ином уровне (цикличность противостоит линейности).

Можно утверждать, что «конец истории» неизбежен — в близкой или отдалённой перспективе, но желать его значит мыслить и действовать в логике антисистемы. Апостол Павел говорил о невозможности наступления конца мира, пока не «взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2, 7). А свт. Иоанн Златоуст прямо указывал на то, что удерживающим является Римская Империя.

Не означает ли это для нас, что надо приложить все усилия для того, чтобы удерживать наш мир от «линейного» впадения в историческую бездну? «Смирение» с концом не означает ли неверия в том числе и в свои силы, сомнение в себе самом? Сроки конца неизвестны людям или ангелам — и как бы ни казался он близким в тяжелые времена, Бог дает отсрочку ради покаяния и проявления новых святых сил в человечестве. Он должен, по выражению свт. Феофана Затворника, пройти по всем народам и выбрать из них всех способных принять Его — когда же это произойдет, придет кончина мира, ибо не для чего уже будет оставаться настоящему порядку вещей. В Послании же к Римлянам (гл. 11) отчетливо пророчествуется, что в те времена в Царствие «войдет полное число язычников» и тогда спадет пелена ожесточения с сердец иудеев и многие из них обратятся ко Христу.

Насколько близки мы теперь к концу? Об этом говорить трудно. Но есть пророчество преподобного Серафима Саровского, согласно которому когда прольются реки крови и будет уничтожено самодержавие, Господь «не попустит разрушиться до конца земле Русской», и после страшных испытаний «приведет ее путем страданий к великой славе». Это пророчество согласуется с подобными же пророчествами целого ряда русских, греческих, сербских святых. При этом преподобный Серафим высказывал и свое мнение о сроках: «Мню, батюшка, что восьмая-то тысяча пройдет. Мню, что пройдет!»[20] (Восьмая тысяча от сотворения мира — это 2492 год по принятому сейчас летоисчислению.)

Можно предполагать, что промедление Бога в последние времена направлено на то, чтобы в истории созрели до того невиданные плоды духовного подвига, человеческого противостояния мировому злу, тем более ценные, что они раскрываются в эпоху все большего, уже почти доминирующего зла. На сей счет есть указания древних старцев, утверждавших, что последний род христиан хотя и не будет иметь монашеского делания, но люди будут спасаться скорбями: «те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших» (авва Исхирион)[21]. О том же говорит и преподобный Антоний Великий: «Но будут в то время и такие, которые окажутся гораздо лучше и совершеннее нас; ибо блаженнее тот, кто мог бы преступить, и не преступил, и зло сотворить, и не сотворил, нежели тот, кто влеком был к добру массою стремящихся к тому ревнителей»[22]. В самые же последние годы, по евангельскому пророчеству, скорбь наступит такая, что вынести ее будет практически невозможно, и Господь сократит это время «ради избранных», которые будут и тогда обретаться среди падшего человечества (Мф. 24, 21-22).

4. Линия и круг. О власти над временем

Для понимания линейности как формы, в которой воплощается программа десакрализации истории и шире — десакрализации всей человеческой жизни, нам предстоит остановиться на одной важной теологической тонкости. Ветхозаветный авраамизм основан на положении о том, что мир был сотворен из ничего (ex nihilo): «Посмотри на небо и землю, и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего» (2 Мак. 7, 28). В новозаветной традиции христианства это положение не отбрасывается. Сталкиваясь с понятием Ничто, человек, так или иначе, пытается представить его себе. В результате Ничто, его «безо́бразный образ», оказывает влияние на человеческую мысль и жизнь.

Существуют трактовки Ничто как первоматерии (materia prima) Аристотеля. Считалось, что именно о ней написано в начале Библии: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1, 2). Многие «языческие» традиции придерживаются своеобразного взгляда на первоматерию: согласно им, она существовала всегда. Древние египтяне считали, что вначале был хаотический океан Нун. Внутри него находился бог Апуп (Апоп), который и начал творение. В индоарийской «Ригведе» читаем: «Мрак был сокрыт мраком вначале. Неразличимая пучина — всё это» (РВ X 129, 3). По сути дела, первоматерия провозглашалась неким «вторым Абсолютом». И эти представления о недобытийной первоматерии (изначальном хаосе) также подпитывают «образ» Ничто, усиливая отрицающее начало.

Если мир появился из Ничто, то он ничтожен. Не только в сравнении с Богом, но и сам по себе. И тут у человека остаётся два выбора. Либо надо смириться со своим ничтожеством, либо это ничтожество преодолеть. А как можно преодолеть ничтожество, если не отрицать эту ничтожность, уничтожая низшие формы и утверждая высшие? При этом каждый этап отрицания отрицает предшествующий, можно даже сказать, убивает его. Такая линейно-нигилистическая трактовка истории может приобретать и крайние формы, вплоть до мысли об уничтожении самого мира в радикальном гностицизме. Ведь само творение выглядит ничтожным актом злого демиурга, создавшего ничтожный и злой мир.

В нигилистической метафизике представление о линейном времени становится предпосылкой учения о прогрессе как движении от Ничто к некоей точке бытийного универсума. Сторонники линейного восхождения обычно отрицают универсальную догму практически всех религиозных традиций, гласящую, что сотворенный мир был прекрасен и не знал никакого изъяна. Они считают ничтожность (ноль, пустоту) чем-то изначальным, и требующим преодоления. В прогрессистской логике заложена фундаментальная опасность: линейное движение истории может быть направлено не вверх, а вниз. Согласно доктрине инволюционизма, свойственной большинству духовных традиций человечества, изначально прекрасный мир был искажен волею самого человека, имеющего возможность выбора — между Чистым Бытием и Недобытием. И с того момента он движется (можно даже сказать — катится) вниз. По законам изощренной каверзы это движение в прогрессизме и некоторых ветвях хилиазма выдаётся за восхождение — порой совершенно сознательно, с целью ускорить само падение и «подтолкнуть падающих».

Однако, наряду с линейным движением, есть движение круговое, циклическое. Оно постоянно воспроизводит подобные друг другу состояния мира и не даёт ему скатиться в пропасть всеразрушающего, нигилистического хаоса. Данное движение происходит вокруг некоего незримого Центра, который и обеспечивает его.

Но где этот центр?

В последнее время в России приобрели огромную популярность книги и гипотезы о происхождении предков русских-славян по прямой линии от мифической Гипербореи. Согласно античным авторам, гипербореи продолжали жить в реалиях Золотого Века: они, как писали греки-историки, не знают нужды, болезней и бедствий. Древнегреческий поэт Пиндар (VI-V вв. до н. э.) утверждал: «Ни сушей, ни морем не найдёшь ты дорогу в Гиперборею». Миф о Гиперборее смыкается с преданиями Веданты и Ригведы о горе Меру и древнейшем сакральном центре на севере — в XIX-XX вв. мыслители-традиционалисты собрали и систематизировали всю информацию из разных культур, указывающих на сходные мифы и предания[23].

Тема эта поднималась и христианскими авторами. Так, новгородский епископ св. Василий Калика (XIV в.) в своём письме к тверскому владыке Фёдору утверждает о существовании наряду с небесным («мысленным») раем — рая земного, невидимого для обычных людей. Новгородский владыка ссылался на экспедицию Моислава Новгородца, достигшую этого рая. И рай сей, по словам владыки, находится где-то на севере, на высоких горах. Он осиян небывалой красой — «многочасьтным» светом, а на вершине одной из гор чудесной лазоревой краской написан Деисус (изображение Христа, Богородицы и Иоанна Крестителя). До путешественников, сумевших, в силу духовной чистоты, добраться до чудесной северной земли и увидеть ее красоты, доносились сладчайшее пение и веселые возгласы.

В средневековом сознании сакральная история имеет не только в прошлом, но и в пространстве («сакральная география») свои координаты, оси которых сходятся в недоступном для грешного мира центре. Там сохраняются райские реалии, потерянные человеком в результате метакосмической катастрофы, известной как грехопадение. Именно этот центр и вращает круг бытия, направляя историю по кольцу или спирали, так что события в некотором смысле повторяются и нанизываются на единую священно-историческую нить (невидимую «цепь миров», сакральную ось, сутратму на языке традиционалистов), при этом полное прохождение цикла, если оно осознается, символизирует возвращение к Первоначалу[24].

У незримой, сакральной страны должен быть свой правитель, который является Царём Мира. В разных традициях называют разные его имена — Вайшванара («Всечеловек»), «Чакравартин» и др. В библейской традиции он известен как Мелхиседек — «царь Салимский», «священник Бога Всевышнего» (Быт. 14, 18). Когда Авраам возвращался после победы над восточными царями, именно этот сакральный правитель благословил патриарха хлебом и вином, а также принял от него десятую часть трофеев.

Как очевидно, ветхозаветная традиция признаёт превосходство Мелхиседека над Авраамом, то есть указывает на ограниченность «авраамизма». В псалмах утверждается, что Мессия будет священником по чину Мелхиседекову (Пс. 109, 4). И об исполнении этого пророчества пишет апостол Павел в своём «Послании к евреям». Он же сообщает о том, что Мелхиседек «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр. 7, 2–3). Мы видим, что Мелхиседек, существенно превосходя уровень священников-человеков, изначально являл качественно высший образ религии и духовного служения. По замечанию архиепископа Иринея (Клементьевского), он был «священник всеобщий, а не одного токмо народа», при этом «не имел нужды ни в скинии, ни в храме для жертвоприношений»[25].

В то же самое время, «мир весь во зле лежит» (1 Иоан. 5, 19), почему служение Мелхиседека несет на себе печать неотмирности. На земле же постоянно растет могущество «князя мира сего», который способствует убыстрению линейного, инволюционного движения. Но этому препятствует движение круговое, которое замедляет деградацию, сковывая ее своими сакрально-историческими обручами.

Особой значимостью для сакральной истории России обладает учение и пророчество старца Филофея о трех Римах, в котором ярко выражена идея исторического циклизма как удержания мира от зла. Три Рима часто трактуют весьма упрощённо, считают, что речь идёт о наследовании Византией и Русью языческой государственности Рима. Это заблуждение пытался развеять выдающийся русский историософ В.В. Кожинов: «А ведь в сочинениях старца Филофея, во-первых, с полной ясностью утверждается, что речь идет именно и только о христианском Риме — о Риме апостола Петра, а не Юлия Цезаря или Августа Октавиана. Это неоспоримо явствует уже из датировки начала того Первого Рима, о котором говорит Филофей. (…) Во-вторых, речь идет у Филофея не о государственном значении Первого, Второго и Третьего Рима, а о совершающемся в рамках этих государств духовном бытии. Он писал о первом Риме: «Аще убо великого Рима стены и столпове и трекровные полаты не пленены, но душа их от диавола пленены». А конец Второго Рима — Византии — старец Филофей видел не в захвате его в 1453 году турками, но в состоявшемся в 1438–1439 годах Флорентийском соборе»[26]. В своих рассуждениях о первых двух Римах Филофей в первую очередь стремится донести грозные предупреждения для Русского государства — призвание которого быть «удерживающим» до конца времен («Четвертому Риму не быти…»). Если говорить о Римской империи безотносительно христианства, то она и не воспринимается в христианской оптике как нечто исключительное: Рим стоит в ряду других держав, пусть он и достиг максимального геополитического могущества. К примеру, блаженный Августин, имея в виду град мира сего, ассоциировал Римскую империю с Ассирией и Вавилоном: «Рим возник как бы второй Вавилон, и как бы дочь первого Вавилона, посредством которого Богу было угодно покорить весь мир и умиротворить его надолго и повсюду…»[27]

Природа трех Римов различна. Первый Рим в момент своего расцвета оставался языческим, религиозно полифоничным образованием, постепенно превращающимся в космополитическую державу, впадая в оккультизм разных толков. И само христианство было встречено им предельно враждебно. В конце концов, уже «под занавес», старый Рим стал христианским. В этом смысле он символизирует «ветхое человечество», которое в своем лоне взрастило Церковь и уступило ей место. Второй Рим, Ромейская империя, Византия возникла именно в тот момент, когда христианство возросло внутри старой империи. Основание Константинополя и принятие государством христианства практически совпадают во времени[28]. В этом смысле вся история Византии есть не что иное как история христианской империи — она символизирует идею удерживающей христианской державы. Основание Второго Рима не было каким-то стихийным процессом, но осознанным деянием. Именно в новый город, основанный на месте старого Византия, в 330 году Константин переносит столицу Римской империи, радикально переформатируя пространство римской ойкумены. Вместо горизонтальной оси «Рим–Дельфы–Элевсин» возникла вертикальная ось «Константинополь–Иерусалим», которая определила новую сакральную географию империи. Город, который стал «ступицей колеса мировой цивилизации», вобрал в себя все, что было ценного в старом мире — механизмы организации армии и администрации, римское право (на тот момент самое крупное достижение юридической мысли), греческую гуманитарную культуру[29].

Третий Рим, Русь в отличие от них принял на себя миссию Удерживающего спустя 500 лет после Крещения князем Владимиром. В этом смысле русский народ на момент перехода транслируемой Империи на его землю проникся христианством, пропитался его энергиями, пережил с именем Христа на устах бурную и тяжелую историю, страшное монгольское иго и освобождение от него. Тождество между народом Руси и христианством оказалось настолько глубоким, что синонимичным ему стало само название несущего главные тягла государства сословия — «крестьянство», «хрестьянство». Россия не просто Третий Рим, это Святая Русь, Рим в третьей степени (имея в виду увеличение градуса миссии удерживающего). Это возрастание степени Катехона вполне понятно и объяснимо в связи с приближением последних времен, увеличением сил «тайны беззакония», умножением лжепророков и предтеч антихриста, удары которых, как мощный громоотвод, принимает на себя наша родина.

Утверждение Христовой Церкви запустило, если так можно выразиться, круговое движение, воспроизводящее великую империю. Человеческая природа была преображена во Христе, что открыло людям путь ко спасению. Подобно этому была преображена и природа «человеческого царства», которому открылся путь к возрождению. Рим рождался вновь, осуществляя великое круговое, циклическое движение. И тем самым он уподоблялся незримому царству Мелхиседека.

Третий Рим — седмихолмая Москва (по числу холмов уподобленная двум первым Римам) — воплотил в себе символическое уподобление незримому центру истории. И не случайно произошло это на северных землях, которые находятся в непосредственной близи к Полюсу, чьи льды скрывают Гиперборею. В византийских схолиях к Аристотелю написано: «Мы заселяем среднее пространство между арктическим поясом, близким к северному полюсу, и летним тропическим, причем скифы-русь и другие гиперборейские народы живут ближе к арктическому поясу…»[30] Русские считались потомками одной из ветвей скифов, они унаследовали их земли. Скифы прямо отождествлялись античными авторами с гипербореями, а византийские авторы отождествляли русских со скифами. Налицо было двойное возрождение: Русь возрождала и Рим, и Скифию. И оба возрождения символически уподобляли нашу державу незримой Гиперборее, истоку человеческой истории. То, что преемство Руси по отношению к Византии имело сакральное значение, подтвердили и сами греческие иерархи, которые после падения Константинополя при обращении к московским великим князьям стали употреблять слово «агиос» («святой»)[31].

Другим символическим именем циклического движения и возвращения к первоистоку было понятие «новый Иерусалим», которое в отличие от «Третьего Рима», изначально входило в рефлексию русских богословов (начиная со «Слова о законе и благодати» Илариона Киевского и до религиозных философов и поэтов Серебряного века). Идею Святой Руси как нового Иерусалима воплощали не только в слове, но и в обряде, быту, архитектуре.

Так образ небесного Иерусалима прямо проецировался на центр Москвы — где осью стал Троицкий (Покровский) собор на Рву, в народном наименовании Храм Василия Блаженного. Он являл собой русское прочтение Откровения Иоанна Богослова, и в то же время нес древнюю идею «сказочного города», родственного фантастическим городам на иконах и стенных росписях[32]. Внутренняя обходная галерея собора, расписанная орнаментом под Райский сад, в плане составляет двенадцатиконечный крест, что соответствует 12 вратам в стенах Небесного Иерусалима. На старинных картах этот комплекс называли Иерусалимом, при том что в Вербное воскресенье во время знаменитого русского «шествия на осляти» вся Красная площадь становилась символическим пространством святого города, центра мира[33]. С точки зрения М.П. Кудрявцева, во время этого действа создавался образ Нерукотворного Храма Града Божия: собор символизировал алтарь, амвон — Лобное место, наосом является сама Красная площадь, а роль купола выполняло открытое небо.

5. Парадигмы сакральной истории

Добротный обзор сакральной истории дал в свое время историк Ян Ассман, обративший внимание на то, что данное представление постепенно зарождается в конце II — начале I тысячелетия на Ближнем Востоке. Глубоко ошибаются те, кто по привычке связывает первооткрывательское осознание священной истории с ветхозаветными иудеями. Это, безусловно, не так. Как показывает Ассман, первым народом, от мифа и хроники обратившимся к написанию осмысленной собственной истории, были хетты (XIV в. до н.э.), после чего их инициативу подхватили ассирийцы и египтяне — но не древние, а более поздних веков (XIII в. до н.э. и далее). Уже существенно позже данная идея проникает в сознание иудеев — строго говоря, лишь в VII–VI вв. до н.э. Не менее острым переживание истории как эсхатологической драмы, как вечной битвы и ожидания Конца является в те же века в иранской культуре (зороастризм даже называют «культурой Ожидания»).

Конечно, здесь важны не даты, а сам принцип. А он заключается в том, что для приверженца священной истории своего народа, государства и церкви разворачивается она по определенной парадигме. Можно спорить о том, сколько таких парадигм явлено в истории. Одна из самых значимых и универсальных парадигм — это смысл событий, описываемый в понятиях греха (вины, нарушения клятв и т.д.) и наказания, а затем следующего за ними покаяния-прощения и спасения-восстановления. Это весьма ёмкий критерий, отличающий историческое восприятие действий Бога в жизни людей и характеризующий подлинную священную историю.

Тот факт, что первыми до восприятия военных побед и поражений, эпидемий и внезапных смертей как единичных наказаний Бога за нарушение определенных заповедей сформулировали не семиты и не египтяне, а хетты, может лишь вдохновлять русских. В конце концов, именно от хеттов происходит наш двуглавый орел[34], некоторые переклички культуры этого древнего индоевропейского народа с русской культурой удивительны, а подчас и не случайны (например, заимствование образа Телепинуса от хеттов в русскую средневековую культуру, через кавказское посредство).

Многочисленные бедствия русские летописцы трактовали как наказания за грехи: тем самым они фактически воспринимали русскую историю не как случайную, но как священную. Монгольское, литовское и крестоносное нашествия XIII века воспринимались как наказания за утрату единства Русской земли, за многочисленные братоубийства князей, за усобицы, за запоздалые попытки ренессанса языческой культуры… Эпидемии, нашествия и усобицы последующих веков, вплоть до Смуты и Раскола, также воспринимались как расплата за внутренние злодеяния и бесчинства. При всем том даже дохристианские религии знали наряду с аспектом наказания и аспект милосердия, в христианстве же спасение и прощение грешников выходит на первый план. Русские почувствовали это острее многих других народов. Резкое противопоставление Благодати Закону у митрополита Иллариона уже в XI веке — явление, к которому вряд ли найдется много параллелей в мире. Русские особенно склонны надеяться на благодать и милосердие Божие, которые покрывают все грехи, ибо если бы Бог всегда судил только по справедливости, то не спасся бы, пожалуй, ни один человек… Это сознание в России Нового времени несколько притупилось, но всё же интерпретация и наполеоновского, и вильгельмовского, и гитлеровского нашествий как расплаты за наши собственные прегрешения имела место и периодически даже обострялась. Осмысление катастрофы 1991 года в том же самом ключе — задача современного русского общества.

Где бы ни локализовать прародину славян (на Дунае, в Польше или в Полесье вдоль Припяти), ясно, что процесс массового заселения восточными славянами Русской равнины играет в нарративе нашей священной истории ключевую роль, подобную обретению Земли Обетованной. Вместе с тем данная картина обретения земли (а по данным целого ряда исследователей, это было повторное обретение земли, которую предки славян ранее уже населяли — то есть возвращение на прародину) увенчана крещением Руси. Факт чрезвычайной важности: если огромное множество народов Европы и Ближнего Востока, включая и самих греков, приняло христианство, уже будучи сформировавшимися народами с историей за плечами, то разрозненные славянские племена Русской равнины слились в один древнерусский народ лишь в XI веке. Крещение Руси стало мощнейшим фактором, действовавшим через единство русской митрополии и через единство власти династии Рюриковичей. Здесь опять же важна одновременность — поскольку она является признаком органического единства народа, державы и церкви[35].

Все последующие тяжелейшие удары XIII — XVII веков со стороны татар, поляков, шведов и иных противников уже не смогли разрушить единожды выкованное единство. Но они все-таки принесли плен на русские земли — не следует преуменьшать масштаб бедствий. На протяжении веков земли бывшей Киевской Руси и княжеств периода раздробленности оказались поделены между соседями (аналог ветхозаветного «пленения»). Один из феноменальных пророков русской истории — легендарный монах Авель, который предрекал Екатерине II, Павлу и Александру I будущее династии, описывал циклы русской истории в сходной парадигме: как три ига, от каждого из которых Русь освобождалась и должна освободиться в будущем.

Пленения были реальностью — достаточно вспомнить уничтоженные монголами и позднейшими татарами города Восточной Руси и оскверненный, испоганенный поляками ландшафт Западной Руси, где пытались вытравить все следы изначальной православной архитектуры. Вопль народный восходил до неба, и из этих страданий и осознания собственных прегрешений родился тот же образ, который некогда родился из покаянной молитвы Мурсилиса II — двуглавый орел-освободитель, начавший своими мощными когтями снова собирать русские земли и пытающийся своим клювом расклевать стянувшие их цепи. В широком смысле этот процесс растянулся с XV по XX век. Процесс Великого Освобождения выражался в тяжелой борьбе за расширение на Запад и Юг. Параллельно ему шел процесс Великой Колонизации земель на Севере и Востоке, вплоть до Ледовитого и Тихого океанов, вплоть до Памира.

Такие моменты, как провозглашение великого княжества и титула, равного царскому, при Иване III; провозглашение царства при Иване IV, а затем и патриаршества; провозглашение Империи при Петре I — являлись моментами духовной Пасхи русского народа, символами нашего народного освобождения. С ней связана другая парадигма сакральной истории: Смута — Восстановление — Победа (Прорыв) — Разложение (которое как правило сопряжено со скрытой агрессией супостата)[36]. Разложение, как правило, вновь ведет к Смуте — и здесь проявляется циклическое движение истории. В то же время это движение по нисходящей спирали, поскольку на каждом новом витке ее происходит все более глубокая десакрализация.

Смута должна рассматриваться не как метафора, а как строгая историософская категория, поскольку в основе ее лежит четкая историческая модель событий[37]. Природа Смутного времени такова, что оно не только травматизирует национальное сознание, но и влечет за собою глубинную мутацию в национально-государственном организме. Смутное время принуждало к завязыванию не по форме, но по содержанию нового узла нарушенной национально-государственной традиции. Смутное время укрепляет стержневую природу национальной идентичности, оно через прививку самого образа «гибели» цивилизационного архетипа заставляет собрать вновь в невиданной доселе конфигурации те же фундаментальные константы цивилизации, которые вложены в нее и действуют в ней не только как неотъемлемое ее достояние, но в первую очередь как личное начало самой цивилизации, ее неотделимый от своего источника голос, ее уникальный путь, единое русло родовой памяти всех ее носителей.

Россия, радикально мутировавшая и после Смутного времени XVII века, и после революционной Смуты начала XX века, всякий раз осуществляла убедительный геополитический реванш и приходила к большим победам (успехи Российской империи XVIII века сочетались с глубочайшим духовным кризисом синодального периода и расколом народа на элиту и традиционные сословия; успехи СССР в сталинский период сопровождались настоящей социальной войной, в которой жертвами пали старые аристократические элиты, затем в 1937 году значительная часть новой партийной элиты, при этом настоящую катастрофу геноцидального масштаба пережили русские крестьянство и духовенство). Выход из Третьей Русской Смуты 1986–2000 годов и преодоление ее последствий должны происходить с учетом негативного опыта прошлого. Повторение ошибок русской власти и правящего слоя на этот раз было бы губительным для нашей цивилизации, поскольку народ России не обладает сейчас тем антропологическим и демографическим потенциалом, который был у него 100 и 300 лет назад.

6. Линейная инверсия русского времени

Во второй половине XVII в. Третий Рим был потрясен Расколом. Обычно считают, что тогда основной спор разворачивался вокруг обрядов. Но расхождения были гораздо глубже, они касались Символа Веры. Во время «Никоновой справы» его Седьмой член был видоизменен. Вместо положения «Его же Царствию несть конца» появилось «Его же царствию не будет конца».

Последняя «формула» ориентировала русских православных христиан строго в будущее, вовлекала их в линейную Историю. Апостол Павел утверждал, что Царствие Божие — это «праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14, 17). Св. Симеон Новый Богослов призывал: «Подвизайтесь стяжать сознательно внутрь нас Царство Небесное, то есть благодать Святого Духа».

Таким образом, Царство Божие есть «здесь и сейчас». Правда, его полнота наступит только после Второго Пришествия. Поэтому, в принципе, выражение «не будет» тоже правильно. Однако, оно допускает модернистскую трактовку, в которой замыкает православных на будущее, создавая впечатление, что, с одной стороны, «всё ещё впереди», а с другой — от нас мало что зависит. К слову, в греческом символе читаем «несть и не будет конца», и это положение выглядит наиболее правильным. Однако, как ни покажется странным, за образец был выбран именно католический символ веры, где утверждается, что Царствию «не будет конца».

Исследователь русских древностей В.И. Карпец заметил по этому поводу: «Московское Царство, прежде всего в идеологии Третьего Рима, осознает себя как Удерживающего (κατέχων) — не только от прихода антихриста, но и от самого хода времени, порожденного грехопадением и неминуемо к антихристу стремящегося. «Не будет» вместо «несть» вводит в Россию и Русскую Церковь линейное время Запада и соединяет с ним Русское время, ранее замкнутое, статичное и одновременно циклическое в рамках богослужебного круга. Именно раскол XVII в. «швырнул» Россию в будущую глобализацию»[38].

«Справа» ускорила линейное движение Руси-России, которое сопровождалось вестернизацией. Правда, само это движение постоянно тормозилось круговым движением, которое обеспечивалось верностью основным догматам Православия и крепостью общинной организации.

На христианском же Западе (с его «не будет конца») линейное движение резко ускорилось ещё в XI в., когда он отпал от Православия, совершив первое великое отрицание. Второе произошло в XVI в., когда протестантство бросило вызов папскому Риму. Потом, в XVI — XVIII вв. разразилась целая серия буржуазных революций (Голландия, Англия, Франция), которые отрицали уже само традиционное общество в пользу капиталистического Модерна. А в XIX в. возникло социалистическое движение, которое отрицало капитализм, но не во имя Традиции, а во имя радикального Модерна.

Из взаимодействия всех этих, отрицающих друг друга, движений возник мощнейший антисистемный кластер, который можно назвать глобальной Анти-Системой. Внутри него существуют разные сектора, занимающие свою нишу в общей подрывной деятельности. Таких секторов мы насчитываем четыре: 1) финансовая олигархия; 2) лево-либеральный «интернационал»; 3) ватиканский глобальный клерикализм; 4) протестантский фундаментализм. Все они выросли именно из четырех великих нигилистических сдвигов XI — XIX вв.

Мощный импульс нигилистическому линейному ускорению дала догматическая революция на Западе, которая внесла принципиальнейшее изменение в Символ Веры. Если в православном Символе Святой Дух исходит только Отца, то в католическом (филиокве) он исходит также и от Сына. Тем самым упор делается именно на общей сущности трех Ипостасей, и она представляется чем-то безликим, небытийным — некоей субстанцией на манер материи. «По православному учению, как мы видели, безличной сущности в Боге нет, — пишет епископ Василий (Родзянко). — В этом основная разница тринитарного богословия Востока и Запада, на чем и основана вся проблема «филиокве» (…) Вся полнота от Отца: «единица подвиглась в двоицу и остановилась на троице», по выражению свт. Григория Богослова. Этим свт. Григорий обозначил «кружение» в Боге (περιχώρισις — греческое святоотеческое выражение, изображающее божественное взаимообщение любви всех трех Лиц Божества). Таким образом, все освещается светом, воссияет, ничего в Боге нет темного и скрытого, все полностью прозрачно во взаимной любви и полной открытости друг другу и друг в друге. «Света от Света, Бога Истинна от Бога Истинна», как говорится в Символе Веры Православной Церкви. В этом пункте — очень глубокое догматическое расхождение с латинским богословием, в котором Божественная сущность не личностна, как в Православии. В ней здесь усматривают «безличную единую сущность Божию, — как бы некий «общий фонд»…»[39].

Здесь мы видим мощное теологическое обоснование картины движения времени как отражения метафизики циклического архетипа в вечности. Что же касается Запада, в его духовной жизни мы видим решающее ментальное влияние Ничто, которое захватило сознание западных христиан и стремительно понесло его в линейном потоке постоянного отрицания. Учение о Ничто, начавшись с усвоения западным мистицизмом ряда каббалистических и гностических веяний (влияние Маймонида на мистику Мейстера Экхарта или герметизма на оккультные и эзотерические общества Европы), привело в конечном счете к революционному нигилизму. Христианское же учение о Ничто (Дионисий Ареопагит, свт. Василий Великий и др.), через рационализацию в западной схоластике и пантеистической мистике в XIII — XIV вв., переродилось в воинствующий нигилизм философии Декарта и Канта как «черных пророков» либерального Модерна. Образ черной дыры Ничто, засасывающей в себя всё живое, использовал уже оппонент Канта — Иоганн-Георг Гаман; особого размаха этот образ достигает в сочинениях А.Ф. Лосева[40].

И вновь, как и в случае с претендентами на мировое господство, Россия приняла на себя главный удар революционной идеологии, впустив ее внутрь себя и став бастионом «красной идеи» — коммунистической империей. Коммунистический проект стал одним из апофеозов линейного понимания истории. В то же время парадоксально в СССР вновь прорезалась и стала набирать силу циклическая парадигма. Русская цивилизация не погибла, а проявила свои исконные черты, такие как нравственный характер державы, поступающейся прагматическими интересами ради поддержки слабейшего, угнетенного, обиженного, о чем писали Достоевский, Константин Леонтьев, Спекторский и другие мыслители. Ключевский указывал на то, что Россия де факто оказывалась не «мировым жандармом», а по запоздалому признанию самих европейцев великим миротворцем, оберегавшим международную стабильность. То же самое можно было сказать и о СССР, который, одолев еще одного предтечу антихриста Гитлера и создав двуполярную модель мироустройства, стал самым надежным гарантом и рыцарем нового ялтинского порядка.

Духовная история СССР еще не написана и она не скоро обретет свои завершенные черты. До сих пор в обществе продолжается острая борьба — не столько «красных» и «белых», сколько сторонников исторического синтеза эпох и сторонников нигилистического отвержения целых эпох собственной истории[41].

Православные верующие занимали разные, часто диаметрально противоположные, позиции в отношении советской власти. Многие исходили из простейшей, и, вроде бы, очевидной логики, согласно которой новая власть — богоборческая, не заслуживающая никакой поддержки. Однако, многие увидели в новой власти продолжение «старой», а точнее сказать, вечной России. Сакральная интуиция подсказала им, что имеет место очередной цикл русской Истории, которая продолжается пусть даже и в такой противоречивой форме.

Великая Отечественная война поставила вопрос о том, быть или не быть русской державе. События тех лет стали непростым испытанием для верующих. Возник соблазн выступить на стороне германцев — против «богоборческого, безбожного большевизма». И здесь своё веское слово сказал Патриарх Антиохийский Александр III. Он обратился с посланием к христианам всех стран, которых призвал оказать России и молитвенную, и материальную поддержку. Тогда митрополит гор Ливанских Илия стал горячо молиться за спасение нашей страны. Он спустился в каменное подземелье, где была всего лишь одна икона — Богородицы. Именно к ней и обратился митрополит, в течении трех суток умоляющий Мать Господа помочь России. И в этом проявилась его тончайшая сакральная интуиция. Еще 2 марта 1917 года, во время революционной Смуты, в день отречения Государя, в Коломне была явлена Державная Икона Божьей Матери. Эту икону многие посчитали правительницей Русской Державы, духовную оборону которой Богородица взяла непосредственно в свои руки после низвержения Императора[42].

После трех суток бдения Богородица явилась митрополиту в огненном столпе. Ему было объявлено, что он избран для того, чтобы передать промысел Божий российскому народу. Наказ Богородицы был такой: «Должны быть открыты во всей стране храмы, монастыри, духовные академии и семинарии. Священники должны быть возвращены с фронтов и из тюрем, должны начать служить. Сейчас готовятся к сдаче Ленинграда — сдавать нельзя. Пусть вынесут чудотворную икону Казанской Божией Матери и обнесут ее крестным ходом вокруг города, тогда ни один враг не ступит на святую его землю. Это избранный город. Перед Казанскою иконой следует совершить молебен в Москве; затем она должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя. Казанская икона должна идти с войсками до границ России. Когда война окончится, митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, как она была спасена»[43].

И «цезарь» Сталин, который заменял Императора в плане светской, политической власти, послушался незримую правительницу Русской Земли. Икону Казанской Божией матери вынесли из Владимирского собора Ленинграда, и с нею обошли крестным ходом вокруг города на Неве. И с этого икона начала своё спасительное шествие по стране. Вначале она побывала в Москве, потом её перевезли в Сталинград. Она стояла на правом берегу Волги, которую немцы так и не смогли перейти. И в этом заметен некий мощный символизм, свыше была обозначена черта, недоступная горделивому германскому воинству, самонадеянно утверждавшему — «С нами Бог!»

Духовных свидетельств действенности сакральной истории во время этой Великой Войны предостаточно. Здесь и обнесение Тихвинской иконы Божией Матери вокруг Москвы накануне контрнаступления 1941 года, и явление князя Даниила Московского Сталину в дни обороны столицы, и чудо перелома в битве за Кенигсберг в 1944 году, и многие другие зафиксированные и не зафиксированные легендарные факты.

Русская сакральная история вписывает в свои страницы свидетельства о советском периоде — как о пленении, страшном, но плодотворном. В СССР произошло своего рода возвращение к Московской Руси, в чем-то произошел отказ от лжи петербургского периода, в чем-то и возрождение древней «языческой» непосредственности. Ощущение этого можно передать словами поэта о погибших солдатах:

Наши мертвые нас не оставят в беде.

В этих словах просматривается уже не ритуальный «вечный огонь», а еще не родившийся «бессмертный полк» XXI века. Это означает, что сквозь советскую эпоху проклевывалась пасхальность русской истории, ростки Святой Руси через кровь и муки народа.

То было чудо от Господа, и дивно в очах наших: из поражения родилась Победа, из изоляции — мировое влияние и привлекательность советской России, из-под глыб рухнувшего здания старого государства возникло новое, всё более эволюционировавшее в смысле возвращения к старому, проверенному русскому пути. Однако семена старого зла не были искоренены до конца, наследие пророков русской культуры оставалось в небрежении, и расплатой за это стала чудовищная, беспримерная, единственная в своем роде по быстроте, масштабу и реакции населения катастрофа 1985–1993 годов. Едва начав взлетать, мы снова рухнули в яму такой глубины, что выбраться из нее своими силами не в состоянии. Это настоящий ров львиный, но когда же русский народ выкарабкивался только своими силами? Всегда происходило нечто необычайное и нелогичное.

Спасение придет и на этот раз — от чего-то невероятного, прикровенного, несказа́нного. И это тот фактор, который при всем желании никогда не смогут учесть наши противники. Они уже обгрызли нашу страну по краям и начали обкусывать ее сердцевину — но их желудки оказались не в состоянии переварить проглоченное, и начался обратный процесс. Впереди — еще одна стадия священной русской истории. Возможно, даже и не последняя.

7. XX-XXI века: война за сакральное

Вся современная история есть не что иное как борьба за сакральное. Это непрестанное столкновение различных (зачастую диаметрально противоположных) взглядов на сакральное, сопровождающееся попытками нейтрализации/уничтожения чуждой сакральности. В процессе этой беспощадной схватки мощные разнонаправленные потоки десакрализации сталкиваются с ответной ожесточенной борьбой за ресакрализацию поруганных и отвергнутых святынь.

Жизнь диктует необходимость вырабатывать навыки постижения других культур и открытия таких ракурсов «сакрального», которые проявляются в рамках иных духовных традиций. Более того, своя трактовка метафизики истории может быть у атеистов, скептиков, агностиков и т.д. и т.д.

Десакрализация — важнейший аспект борьбы цивилизаций. Если Достоевский писал о разных «богах» у разных народов, которые несовместимы между собой, то философы гностического толка говорят о народах и расах как силах, ведомых разными «архонтами». Наиболее остро эта проблема борьбы богов и полубогов выражена у оккультистов, теософов, спиритуалистов. Все они претендуют на ревизию священной истории, на ее переписывание по своим законам и правилам. Сегодня влияние сторонников пересмотра метафизических основ все больше переходит из книжной в практическую плоскость, все больше касается всех людей.

В конечном счете «священная история» — это признак духовного суверенитета. И если народ лишается мистики и метафизики в своем ощущении истории — это симптом его десуверенизации и поражения. При этом мистика и метафизика могут быть закамуфлированы под нечто чисто позитивистское и рационалистическое. Но суть дела от этого не меняется. В центре исторической картины мира лежит миф (как форма самосознания и самоописания). Если миф дезавуирован, демистифицирован, лишен силы, не внушает веры в себя у своих культурных адептов — картина истории, а вместе с ней и ценностная картина мира распадаются, а человек и общество неумолимо погружаются в хаос.

К настоящему моменту современную историю можно воспринимать как арену сложного конкурентного взаимодействия нескольких национальных и наднациональных проектов, предполагающих собственное видение истории и будущего. К числу основных национальных проектов можно отнести американский, английский, германский, иранский, израильский, китайский и индийский проекты. К наднациональным проектам относятся, прежде всего, всеевропейский, ватиканский, исламский и транснациональный глобалистский проект, в основе которого лежит англо-саксонский стержень, спаянный еврейским финансовым капиталом. Достаточно очевидно, что национальные проекты вступают в сложные союзно-попутнические отношения с наднациональными проектами. Так, США, имея собственный национальный проект, в своей реальной политике чаще всего служат орудием в руках транснационального проекта. Россия, начиная с XVI века обладавшая собственной миссией и в ХХ веке возглавлявшая глобальный социалистический контрпроект, сегодня все еще находится в дрейфе между различными моделями десуверенизации и обретением новой суверенности. В настоящий момент Россия де факто является орудием, если не игрушкой, в руках других мировых субъектов.

Внешний контур основных национальных проектов связан с категорией национальной мечты, понимаемой в качестве побудительной причины и мотива преобразования внешней и внутренней действительности, а также важнейшего инструмента строительства индивидуальной и коллективной картины мира.

Доктор исторических наук Л.О. Терновая отмечает, что основы «американской мечты» были рождены еще до открытия Америки[44]. Американский историк литературы Джилберт Чайнард писал: «С самых ранних дней западной цивилизации люди мечтали о потерянном Рае, о Золотом веке, где было бы изобилие, не было войн и изнурительного труда. С первыми сведениями о Новом Свете возникло ощущение, что эти мечты и стремления становятся фактом, географической реальностью, открывающей неограниченные возможности»[45].

Источником словосочетания «американская мечта» считается написанный в период Великой Депрессии в жанре исторического эссе трактат Джеймса Траслоу Адамса «Эпос Америки» (1931), в котором она формулируется как «мечта не просто об автомобиле и высокой зарплате, но о таком социальном порядке, при котором каждый мужчина и каждая женщина могут в полной мере достичь того, чего они способны достичь изначально, причем их достижения должны быть признаны другими вне зависимости от случайных обстоятельств рождения или положения в обществе»[46].

Центральным элементом «американской мечты» как национальной идеи США принято считать образ «Града на Холме» (City upon a Hill), заимствованный из библейской истории (Ис. 2, 2–3). В библейском контексте речь идет об оплоте спасительной веры, где найдут пристанище все «блаженные духом». Применительно к Новому Свету этот образ был декларирован в 1630 г. теологом конгрегационалистом Джоном Уинтропом, поставившим перед пуританами крайне высокую планку духовности и любви к ближним и сформулировавший пророчество как условие: в случае если мы «сохраним единство духа в узах мира, Господь станет нашим Господом и с радостью поселится среди нас как среди избранного его народа» — тогда мы «будем подобны городу на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас».

Сплав американской мечты соединил в себе упрямое выдвижение в фокус картины мира таких принципов как индивидуальная свобода, динамизм и предпринимательский активизм, вера в то, что каждое следующее поколение будет жить лучше, чем предыдущее[47]. Можно сказать, что американцы сакрализировали эти светские ценности и установки. Это сделало американскую мечту не столько символом служения, как у Уинтропа, сколько символом классического англосаксонского оптимизма сильного, живущего по «законам джунглей». В то же время такой миф оказывается привлекательным для миллионов, если не миллиардов молодых людей по всему миру, полных витальных сил, веры в себя и готовности начать строить свою жизнь с нуля — но не у себя дома, где все «мрачно», а в заокеанском мире богатства и открытых возможностей.

Весьма существенный сдвиг самосознания национальной мечты заметен в современном Китае, при этом происходит возвращение к традиционным моделям и обозначился тренд на сакрализацию институтов современной власти в КНР с целью обоснования ее концентрации в руках потомственной «красной элиты» страны. После занятия поста главы государства, Си Цзиньпин выдвинул лозунг о достижении «Китайской мечты о возрождении великой китайской нации» и восстановлении утраченной в колониальный период национальной гордости[48]. Главная внешнеполитическая инициатива Си Цзиньпина — создание Экономического пояса Шелкового пути, сердцем которого является провинция Шэньси (малой родины ныне правящей в Китае группировки).

В качестве исторического обоснования своего лидерства группа «шэньсийцев» позиционирует четырехтомную работу специалиста по военной истории Ли Лина «Наш Китай» (2016). Ли Лин выводит сакральное и идеологическое начало Поднебесной из истории империи Цинь, центр которой располагался в современной Шэньси: «В древности Поднебесной добивались из Шэньси», — такими словами венчаются исторические построения Ли Лина, прозрачно намекающего на родную провинцию нынешнего лидера. Центральной осью исследования Ли Лина являются не этнические процессы формирования китайской нации, а ее мистические основания — центры зарождения единого государства и центры силы — священные пики и пределы, которыми императоры, исполняющие роль верховых жрецов, очерчивают сакральные границы Поднебесной, выстраивая внутреннюю и внешнюю политику страны[49].

В своих построениях Ли Лин игнорирует конфуцианскую концепцию легализации власти через «мандат неба» для праведного правителя и неба как источника благодати, заменяя ее системой более древних культов, связанных с возвышенностями и понятием «земли». При этом Конфуцию приписывается стремление возродить «единый Китай» в соответствии с мечтой династии Чжоу: «Всю жизнь Конфуция преследовала мечта, мечта властителя Чжоу… это и есть самая ранняя “китайская мечта”». По мнению Ли Лина, даже великий китайский революционер Сунь Ятсен лишь реинкарнировал принципы первого императора единой Поднебесной Цинь Шихуана («Пять священных пиков совместно усиливают (течение силы) друг друга»), а не изобрел новые методы решения национального вопроса в Китае. Таким образом, консолидация ценностного наследия Китая происходит вокруг нескольких осевых сакральных линий[50].

Согласно Ли Лину, Западной и Северной Евразии отводится роль «пассивного, темного и женского начала «инь», а основная масса Китая предстает активной, действующей, формирующей мужской силой «ян». Такое новое позиционирование фиксирует новую внешнеполитическую доктрину Китая на идеологическом и даже религиозном уровне сознания его политической элиты»[51].

С категорией «земли» как «жизненного пространства» тесно связана и немецкая национальная идея. Немецкий институт Аненербе («Наследие предков») заставлял по-новому взглянуть на немецкую мечту, в своей сугубой обнаженности представляющую сложный агломерат, состоящий из уютной обывательской мечты о личной и семейной обустроенности, немецкого мистического романтизма и идеалов имперского национального реваншизма. Корни этого мироощущения лежат глубоко в германской истории. Все эти элементы чутко отрефлексировал и постарался максимально воплотить в жизнь Адольф Гитлер в рамках проекта Третьей империи (1933–1945), являвшегося своеобразным авангардным развитием Священной Римской империи германской нации (1512–1806).

Отметим, что за два десятка лет до публикации программной книги будущего фюрера «Майн кампф» (1925) видный немецкий ариософ, бывший цистерцианский монах и член небезызвестного «Общества Туле» барон Йорг Ланц фон Либенфельз писал в своей книге «Теозоология, или Естественная история богов» (1904): «Земной шар был и остается колонией Германии! Каждому храброму германскому солдату — крестьянский двор, каждому офицеру — рыцарское поместье! В этом и заключается справедливая земельная реформа, это и есть справедливая реформа арендной платы. Если она будет осуществлена, то хотел бы я посмотреть на того, кто осмелится нам сопротивляться и не будет сокрушен! Под ликование освобожденного богочеловечества мы завоюем весь земной шар»[52].

В неудачных прожектах кайзеровской Германии, а впоследствии гитлеровского Третьего рейха некоторые современные исследователи усматривают концептуальные истоки нынешнего Евросоюза. В XIX веке идейным обоснованием подобных планов стала концепция Серединной Европы (Mitteleuropa). Ее сторонники полагали, что центральное географическое положение Германии дает ей право претендовать на руководство другими европейскими государствами. Под Срединной Европой, как правило, понимали (доктрина Ф. Науманна) политический или экономический союз центрально-европейских государств под главенством Гогенцоллернов. Особое место в планах создания Серединной Европы отводилось союзу Германии и Австрии как оплоту германизма против славянства. По мнению идеологов европейского объединения, в состав или сферу влияния Германии должны были отойти западные районы Российской империи, Юго-Восточная Европа, Турция и Ближний Восток. Поражение Германии в Первой мировой на какое-то время поставило крест на ее планах создания Объединенной Европы, но через два десятилетия эту идею вновь попытался возродить Гитлер[53].

Проектированием «новой Европы» в национал-социалистической Германии занимались сразу несколько ведомств: идеологические службы Розенберга, руководящие структуры СС, МИД Германии, имперское министерство экономики — вплоть до министерства сельского хозяйства. Идея конфедеративного устройства послевоенной Европы наиболее отчетливо звучала в записках профессора Альберта Хаусхофера. Именно ему удалось возродить многие положения средневековой «сакральной географии» применительно к новой науке о пространстве — геополитике. При этом в согласии с идеями Карла Шмитта о размежевании пространственно-чуждых сил, Хаусхофер назвал главной целью Германии «добиться отказа англосаксов от вмешательства в Европу». Осенью 1942 г. уже в МИДе Германии началась проработка собственного плана, а затем Риббентроп направил Гитлеру несколько меморандумов с настоятельным предложением провозгласить Европейскую конфедерацию, как только Германия добьется крупного успеха в войне с СССР.

О «Новой Европе», евросоциализме и мире европейской нравственности тогда говорили практически все национальные лидеры, входившие в фашистскую зону влияния. Планы по созданию Объединенной Европы писались не только в Германии. На протяжении 1930-х и особенно в период нацистской оккупации они активно разрабатывались левыми и правыми консерваторами Франции, Бельгии и Голландии[54]. Будущий глава оккупационного правительства Норвегии Видкун Квислинг еще в 1930 году написал книгу «Россия и мы», на страницах которой изложил идею создания Северного альянса, в который должны были войти немцы, скандинавы, голландцы, британцы, британские доминионы и США. В этом проекте, по замечанию историка А.В. Васильченко, без труда можно узнать родившийся 19 лет спустя блок НАТО. По замыслу Квислинга, Северный альянс должен был стать эффективным орудием в борьбе против большевистской России. В 1944 году Квислинг предложил создать Европейский конгресс, в котором легко можно узнать прототип современного Европарламента[55].

Как бы то ни было следует констатировать, что германская модель Объединенной Европы так и не воплотилась в жизнь, а современный Евросоюз скорее призван сковывать Германию, все еще остающуюся «под подозрением» своих англо-саксонских партнеров по альянсу. Английский историк Николас Хаггер демонстрирует, что настоящие основы современного Евросоюза были разработаны в 1920-30-е гг. английской научно-исследовательской группой «Чэтем-хаус» (Королевский институт международных отношений) под руководством Арнольда Дж. Тойнби[56]. Партнерской организацией «Чэтем-хауса» стал, основанный в 1919 году в США «Институт международных отношений», возглавляемый советником президента США Вильсона полковником Хаусом, одной из ключевых фигур группы резко усилившихся в ходе двух мировых войн транснационалов. Оба института работали над воплощением на практике идеи клана Ротшильдов о Всемирном правительстве. Первоначальная задача «Чэтем-хауса» заключалась в превращении Британской империи в мировую, но в середине 1920-х гг. институт переключился на идею создания Объединенной Европы. В пику им развивался альтернативный проект Рокфеллеров, в котором, по мнению ряда конспирологов, Германия и Россия могли бы создать конфедерацию, поглощающую восточноевропейских «карликов». При этом Сталин использовал этот проект для индустриализации СССР.

В конце 1920-х Тойнби и Джон Фостер Даллес формулируют цель: национальные государства в Европе должны умереть. В команду Тойнби, работавшую над теоретическими основами будущего Евросоюза, входили британские марксисты Р.Х. Тауни и Уильям Темпл (ставший впоследствии архиепископом Кентерберийским), поддерживавшие создание федеральных и региональных организаций и объединение Европы, которое должно было поглотить 25 суверенных государств. Еще одним членом команды Тойнби стал генеральный секретарь Всемирного совета церквей экуменист Виссер’т Хоофт[57].

Фактически Вторая мировая война стала битвой нескольких моделей Объединенной Европы. Победу одержала модель Тойнби и Даллеса, настоящие идеологические корни которой следует искать в среде наднациональных закрытых структур.

Американский, европейский проекты и нынешняя ослабленная Россия, не восстановившая еще суверенитет и собственную сакральную парадигму, находятся сегодня под влиянием этого десакрализующего миры профанов секулярного проекта, корни которого уходят в эпоху Возрождения. Тогда, после крушения Восточной Римской империи этот молодой проект начал формироваться в Западной Европе в качестве формы противодействия христианскому Риму как сакральному основанию западной цивилизации для его постепенного вытеснения. По сути, произошло возвращение в современный оборот элементов некоторых архаических религиозно-мистических культов, имеющих мало общего с традиционными представлениями о гуманизме. Ближе всего к определению настоящего содержания этих культов, а также действий их современных последователей подошел французский исследователь традиционного символизма и знаток западного эзотеризма Рене Генон, сформулировавший в ряде своих работ понятие «контринициации». Термином «контринициация» он обозначает то, с чем оказываются связанными человеческие субъекты действия, через которых исполняется всякая антитрадиционная деятельность. «Контриниция» предполагает реализацию двух главных фаз, ставящих своей целью «материализацию» мира (подразумевающую его изоляцию от влияния сакральных сфер), и последующее «растворение» его защитных механизмов с целью открытия доступа в мир сил низшего порядка: «После полного, насколько возможно, закрытия телесного мира, нужно было, не позволяя восстановить никакой связи с высшими сферами, открыть его снизу, чтобы дать доступ деструктивным и разлагающим силам из низшей тонкой области; именно “развязывание”, можно сказать, этих сил и их введение в действие для завершения извращения нашего мира и приведения его действительно к окончательному разложению и составляет эту вторую часть или вторую фазу»[58]. Вторая фаза «контринициатической» деятельности должна увенчаться установлением «контртрадиции», которая, согласно Генону, соответствует «царству Антихриста».

Могущество, которое обретают контринициатические организации (к числу их относятся наиболее серьезные закрытые структуры и ордена), объясняется тем, что, не будучи способными вести людей к “сверхчеловеческим” состояниям, они ведут их к “инфрачеловеческому”, и это дает им эффективную власть. Эта, на языке православия, «тайна беззакония» заключается по все видимости в том, что в тайных контринициатических организациях действуют своего рода мастера нигилистического духа, «святые сатаны», как их называют в исламской традиции — они не просто манипулируют своими подопечными, но умело создают механизмы духовной мутации для людей, попавших в их тенета. Процессы такого рода духовной мутации необратимы и подобны «совращению» либо насильственному приучиванию к извращениям, после чего человек уже не может восстановить данный ему от природы, семьи и Бога психический и моральный стержень[59].

Здесь уместно было бы привести в качестве одного из примеров контринициатической деятельности, которая создает модные и влиятельные интеллектуальные течения, программу интерпретации исторических событий с помощью фрейдистской концепции психоанализа. В 1940-е годы в США были заложены основные направления изучения национального характера методом психоанализа и как следствие выяснение особенностей исторического развития тех тли иных наций; исследование истории революционного движения посредством методов психоанализа и психиатрии; изучение истории детства как среды формирующей роль и место последующих поколений в историческом процессе.

В 1970-е годы лидером и главным теоретиком психоистории (термин Айзека Азимова) становится американский историк и психолог Ллойд де Моз, способствовавший росту влияния этого направления, и создавший ряд обобщающих исследований. По утверждению Ллойда де Моза, психоистория является наукой об «исторической мотивации», ставящая перед собой цель объяснения действий индивидов в исторических группах. В качестве методологической основы психоистории де Моз определяет психоанализ, указывая, что психоисторики могут использовать методы других наук для «установления реальной последовательности исторических событий»[60].

Образцом психоисторического подхода и своего рода его пробным камнем является работа самого основателя психоанализа З. Фрейда, известного своими тесными связями с неокаббалистическими кругами, «Моисей и монотеизм» (нем. Der Mann Moses und die monotheistische Religion, 1939), в которой автор переносит на историю целого народа методы анализа отдельной человеческой личности. Напомним, что прямые содержательные аналогии между психоанализом и каббалой уже более полувека не являются секретом[61]. Фрейд в своей книге постулирует гипотезу, в соответствии с которой не являющийся этническим евреем египетский жрец Моисей был убит в результате бунта, поднятого выведенными из Египта евреями. При этом насаждаемую Моисеем религию (de facto — жреческий культ египетского бога Атона) в течение нескольких последующих поколений поддерживала лишь малая группа его сторонников, также не принадлежавшая к этническим евреям (каста левитов). Испытывая чувство вины за убийство своего религиозного вождя, евреи впоследствии привнесли этико-религиозные элементы египетской сакральности в архаичный культ бога вулканов – Яхве и развили идею Мессии как воскресшего Отца. Таким образом, по мнению Фрейда, в основании ветхозаветной традиции лежит с одной стороны подавленный комплекс вины евреев перед умерщвленным ими вождем, а с другой — заговор группы египетских жрецов, сторонников неудачной религиозной реформы фараона Эхнатона.

Подобная проблематизация содержания исторического наследия, а вместе с ним и актуальных ценностных моделей, связанная с дискредитацией священной истории, лежащей в основании сразу трех религий (иудаизма, христианства, ислама), удивительным образом перекликается с «психоисторической» стратегией непрямых действий, направленной на разрушение ментального поля противника. В свою очередь психоистория в разных ее разновидностях выглядит как часть мощного проекта секуляризации и десакрализации тысячелетних духовных традиций. Массированное наступление данной десакрализующей программы говорит о том, что ее носители рассматривают нашу эпоху как время торжества антипода человеческой сакральности вообще. Фрейдизм в культуре стал в их руках одним из главных источников постмодернистской деконструкции, превратившейся в мощнейшую школу нового интеллектуального жречества на Западе и в США[62].

С высокой степенью вероятности принципы психоисторической деконструкции использовались в информационной и пропагандистской войне против СССР[63], а в настоящий момент продолжают использоваться и против современной России. В первую очередь это относится к работе по планомерному и методичному аннигилированию ее имперской идентичности, в т.ч. основанному на принципах, изложенных в записке работника Министерства оккупированных восточных территорий Э. Ветцеля «К вопросу о будущем обращении с русским населением» (1942): «Русскому из Горьковского генерального комиссариата должно быть привито чувство, что он чем-то отличается от русского из Тульского генерального комиссариата. Нет сомнения в том, что такое административное дробление русской территории и планомерное обособление отдельных областей является одним из средств борьбы с усилением русского народа»[64].

Результативность такого подхода наглядно демонстрирует современная Украина, где русских обвиняют в краже украинской истории. Искреннее удивление вызывает сугубая приверженность пораженческой идеологии и мифологии украинских националистов, постоянно рисующих в своем воспаленном сознании картины многовекового унижения украинцев. Новая украинская мифология базируется на сугубо негативных исторических мифах, в которых доминирует мотив поражения и унижения: русские лишили их истории, отобрали независимость, уничтожили «казацкие государства», превратили в крепостных, устроили «голодомор» и т.д. Заметим, что отечественная альтернативная мифология строится точно на таких же пораженческих мифах: о «жидо-христианах», насильно крестивших «ведических русов», или коварных московитах, безжалостно уничтоживших свободолюбивых «тартарийцев» в горниле атомных бомбардировок и т.п. Пока все это находится на уровне фейк-фолк-хистори, но сдвиг массового сознания, усугубляемый резким падением отечественного образования, происходит достаточно быстро.

Вопреки настоящей истории России, на протяжении тысячелетия преобразившейся в огромную Православную, а затем и в Советскую империю, повлиявшие на развитие всего земного шара, глашатаи альтернативной истории как правило утверждают, что тысяча лет русского времени была сплошной деградацией и закабалением русского народа. Фактически адепты современной альтернативной истории, насквозь пропитанные метаисторическим пораженчеством, предлагают считать русский народ не великим народом с великим прошлым, а народом исторических неудачников, терпевшим последовательные поражения на протяжении всего последнего тысячелетия. И если даже «альтернативщики» признают какое-то величие в прошлом, то только с одним условием: это величие было украдено и скрыто от нас фальсификаторами, причем настолько радикальным образом, что абсолютно никому (кроме самих альтернативщиков) теперь уже нельзя верить. Самое удивительное, что это содержание умудряются упаковывать в обертку радикального и бескомпромиссного патриотизма и национализма.

С нашей точки зрения, большинство проектов так называемой «альтернативной истории» представляют собой группы, в ядре которых находятся сознательные агенты десакрализации русской культуры и самосознания. Вместе с тем это не отменяет, а лишь подчеркивает острую необходимость в построении обновленной общенациональной картины истории, общенационального пантеона национальной памяти, исторического тезауруса и системы воспроизводства памяти (через праздники, ритуалы и искусство).

В своей подоплеке проекты «альтернативной истории» — попытки перехвата инициативы в новой неизбежной сакрализации истории. Только вместо сакрализации, которая нужна нашему народу и государству, они предложат квази-сакрализацию с изобретательством новых культов и новых святынь, в том числе и под видом «открытия» древнейшей праязыческой «родной» веры, вплоть до реконструкции «подлинного» гиперборейства. На поверку они окажутся чем-то подобным квази-религии психоанализа и по форме близким пестрому многоцветью «Нью Эйджа».

Контр-традиция предполагает Великую Пародию (ведь диавол — великий Пародист, «обезьяна Господа Бога»). Смысл такой Пародии — убийство великих традиций, но не путем атеистического отрицания, а посредством «реанимации» или «гальванизации трупа». Адепты контр-традиции берут некую традицию, которая изжила себя, сообщив свои энергии другой, и пытаются «возродить» её. Яркий и животрепещущий пример для нас — активизация неоязычества и одновременно с этим конструирование альтернативного православия на Украине. (И то, и другое происходит под кураторством из США и под негласным контролем со стороны хасидских структур Украины.) Неслучайно так активизировался «Константинопольский патриархат» (чего стоит один только «автокефальный скандал»), который претендует на наследство давно уже павшего Второго Рима. Показательно, что принц Чарльз, один из выдающихся «посвященных» из современного глобального бомонда, сочетает интерес к Нью-Эйдж с симпатиями к Православию, ориентируясь именно на Фанар. А сам Фанар ориентируется на англо-американские контр-иницатические цепочки[65].

8. Творить национальный миф

По ряду свидетельств, в Индии, близкой нам антропологически, Россию как цивилизацию и страну называют «землей Риши» (землей мудрецов). То ли Россия была такой когда-то очень давно, то ли это ее предназначение в будущем, то ли она является таковой в ее извечном архетипе. Мудрость России носит парадоксальный, непрямой характер — это мудрость сказочного Ивана-дурака и тульского Левши, одаренного творца, носителя цельного знания и сердечной простоты, при этом кажущегося земным и обыденным, но в сущности — чудотворца и преобразователя мира[66].

У китайцев, которые по антропологическому типу отстоят значительно дальше от русских и славян, Россия получила другое имя — «страна неожиданностей». Это довольно сильный эпитет, если сравнить его со значениями иероглифов, которым китайцы обозначают другие страны. По поводу китайского символа России Ю.В. Мамлеев в своем труде «Россия вечная» замечал: «Непредсказуемость (наша глубинная черта) как раз и является одним из признаков присутствия или проявления Хаоса, причем в нашем случае эта «непредсказуемость» и его последствия несут в себе, как правило, глубочайший духовный смысл. (…) Любопытно, что в античные римские времена жрецы предупреждали императоров и полководцев против вторжения в нашу Землю. Они считали, что там их ждет неминуемая гибель, ибо эта страна — Сакрального Хаоса. Известно, что Сакральный Хаос означает такой Хаос, из которого выходит все необычное, но предназначенное для Свершения самых тайных и фантастических поворотов истории и человеческой мысли. (…) Никогда Порядок не сможет победить Хаос, потому что Порядок лишь «упорядоченная» организованная маленькая часть Хаоса, намордник, наброшенный на маленькую частицу мирового Хаоса»[67].

Отдаленная от стратегических путей мирового обмена, от степных зон «великого переселения» народов, защищенная лесами и суровым климатом, наша земля долгое время служила неплохим местом для хранения и воспроизводства чистого и высококачественного «человеческого материала», потенциально пригодного в силу своей природы для решения самых сложных и творческих задач. Как будто Творец миров специально поместил будущий народ — воитель последних времен в некий исторический резервуар и дал этому народу огромную заповедную малозаселенную часть суши (тоже своего рода резервуар — нетронутой, чистой природы, воды, лесов, недр).

Во втором Тысячелетии от Рождества Христова положение русских изменилось — они были вовлечены в мировую историю, претерпели страшные нашествия, перенесли ига и катастрофы. Однако накопленный в восточнославянском (проторусском) народе потенциал не был растрачен в этих испытаниях, чистота его, как показывают данные современных генетиков, также не была искажена, он был проверен и закален в борьбе и вплоть до начала XX века демонстрировал мощную демографическую динамику, недюжинные жизненные и духовные силы. При этом русский народ расширился до российского цивилизационного супернарода, включил в свою орбиту другие этносы и традиции, попытался сделать их братскими и союзными, создал величественную культуру и необычную милосердную и открытую к собираемым иноземцам империю. XX век стал еще одним тяжелейшим надломом для русского народа, из которого мы пока еще нельзя сказать, что вышли благополучно и с честью.

Тем не менее, русский народ — это особенный и специальный народ, предуготовленный к уникальной и через рацио необъяснимой роли в судьбах человечества. В значительной мере эта миссия уже неоднократно была подтверждена делами наших предков, и сейчас вопрос стоит о том, сумеем ли мы оправиться от исторических потрясений и остаться самими собой.

Сакрально-историческое измерение представляет исключительно важную сторону национального менталитета. Оно впаивает в картину мира предельные уровни ценностей — своего рода предохранители от утраты собственных архетипов. Если попытаться вычленить те следствия, которые порождает наличие у великого народа (в данном случае конкретно русского народа) полноценной сакральной истории, то следовало бы остановиться на пяти основных положениях.

1. Ключевое положение состоит в том, что наличие сакральной истории у народа и цивилизации, носителем которой он является, в значительной мере тождественно наличию у него Высшего Предназначения, Исторической Миссии. Формулировка ее на разных этапах истории не одинакова, и это естественно. Сегодня интеллектуалы России достаточно активно ищут новые формулы и способы выражения национальной миссии. Так, согласно А.А. Проханову, «задача русских — предложить миру асимметричную историю, «иное развитие», «инобытие», не связанное с жестоким стяжательством, с иерархией сильных и слабых, «благородных» и «подлых», богатых и бедных»[68]. В свое время Гоголь, Данилевский, Достоевский и другие русские гении неоднократно говорили о специальном призвании Русской цивилизации к разрешению именно проблемы социальной несправедливости в мире.

2. Сакральная история несет в себе Высшую Правду и сущность народных и мировых судеб. Высшую правду, как известно, нелегко разглядеть и бывает очень нелегко признать, если ты сам живешь не в согласии с правдой. Она может время от времени вступать в противоречие с эмпирическими данными науки, сумма которых меняется и заставляет ученых пересматривать старые концепции и создавать новые. В отличие от истории как эмпирической науки сакральная история обладает единым и главным вектором своего становления — она не пересматривает основы, но неуклонно накапливает свою базу, собирает и собирает историческое время во все более плотный синтез. При этом в эпохи кризиса России сакральная история может даже представляться чем-то противонаучным и чрезмерно-идеалистическим (это происходит в том случае, когда на наше прошлое «накладывает свою лапу» чуждый исторический субъект).

3. Сакральная история, реализованная в национальном самосознании, является верным признаком духовного суверенитета. А из духовного суверенитета следует и суверенитет в политике, экономике, культуре. Это означает, что ресакрализация отечественной истории является императивом для всех патриотов независимо от их религиозной или партийной принадлежности.

4. Священная история — это субъектность элиты, ведущий дух и ведущая идея для правящего слоя. Через элиту она наделяет чертами субъектности весь народ, всю его мыслящую, интеллектуально и духовно организованную часть. Если говорить о сегодняшнем дне, то наша элита (которую называют оффшорной, перелетной, и даже награждают ее кличкой «элитка») неспособна разглядеть сакрально-исторические перспективы. Ей мешают в этом шоры цинизма и экономического прагматизма, который есть на деле самообман, ей мешают как путы — бескрылая клептомания и зачарованность могуществом глобального финансового диктатора[69]. Необходимо построить над существующим ныне базисом российского государства сакральную «надстройку», и эта «надстройка» произведет в самом базисе благотворные преобразования.

5. Наконец, священная история, которая кажется недалеким интеллигентам-скептикам какой-то архаикой, на деле оказывается прямым и кратчайшим путем к развитию. Именно сакрально-исторический в своей основе консерватизм способен сегодня возродить творчество нации во всех ее аспектах, поднять ее вровень с выдающимися предками — учеными и инженерами Российской империи и СССР. Мы называем это направление идейного синтеза технократическим традиционализмом — в нем развитие и инновации в области технологии, науки и производства не только не противоречат консервативным ценностям в культуре, нравственности, религиозности, а прямо и органически с ними сочетаются. Некоторые видят в таком синтезе неразрешимый и нелогичный парадокс, но это ошибка: сегодня именно консерваторы являются естественными союзниками технократов, тогда как космополитические подходы все больше тормозят, выхолащивают и обескровливают развитие[70].

Русской цивилизации как воздух необходимо бинокулярное зрение, сочетающее в себе прагматическую земную составляющую и уровень сакральный, метафизический. Наше поведение не может быть сведено к прагматическим рациональным мотивам, в нем должна быть стратегия несказа́нного. В то же время наше осознание сакрального должно быть вооружено и мощной оптикой, «перископами» и даже «приборами ночного видения». Это сочетание технологии и молитвы сделает Россию неуязвимой, ее политику суверенной, ее тактику своеобразной и непредсказуемой для противника, ее ценности и идеалы — насущным хлебом для молодых поколений и основой грядущих побед.

Мифы враждующих народов и цивилизаций трудно сравнивать между собой, трудно оценивать через призмы соперничающих начал. Однако в мифе цивилизационный мир черпает свою силу. Вот почему сакральная история является неотъемлемым компонентом национального мифа как высшего выражения духовной жизни общества. Без этого мы лишаемся своей естественной силы. С сакральной историей мы обретаем главное: не что иное как развернутую и доступную всем, легко объяснимую даже детям Веру в Россию.

Вера в Россию не может и не должна основываться на произвольной фантазии, а должна быть сопряжена с точным и уверенным знанием своей истории, характера своего народа, его сильных черт и его недостатков. Однако символ веры в Россию (в который входят итоговые положения нашей сакральной истории и в которых сама Россия оказывается наряду с Богом и Религией высочайшей ценностью) недоступен восприятию тех, кто видит в России и ее цивилизационном коде «чужое», несовместимое с ним и потому глубоко враждебное. В силу внутренней открытости России как культуры чужаку не так уж трудно почувствовать этот по выражению Вальтера Шубарта «иоанновский дух», отличающий нашу ментальность от ментальностей других народов. Однако чужак чужаку рознь. Нечувствие России, ее масштаба, ее жертвенности и доброй силы со стороны русофобов — это не только их чуждость, но и еще своего рода неполноценность.

Россия, по выражению великого русского мыслителя и ученого Н.С.Трубецкого, «страна-наследница». Она впитала опыт христианского прочтения древней истории, назвала себя Новым Израилем, осознала свою преемственность по отношению к Риму и Византии, а также, как теперь уже ясно после трудов нескольких поколений евразийцев — по отношению и к кочевым государствам Великой Степи. Затем она пошла в ученики протестантскому Западу с его новым технологическим укладом и сумела во многом превзойти учителей, отняла у европейской революции ее наиболее радикальное оружие и, испытав его отчасти на самой себе, претерпев миллионные жертвы и почти смертельный кризис, сумела повернуть это оружие против самого Запада и против его продолжающей мутировать революции. Россия как стечение исторических потоков, как защитница малых и обижаемых народов, собрала в себе огромный страдальческий опыт единокровного рода человеческого.

Священная история в стратегическом поле зрения России выглядит не как узко-национальное дело, но как Становящаяся Церковь. В этом смысле Россия с ее православной универсальной миссией превзошла «Ветхий Израиль», который приспособил идею универсального Бога в качестве слуги слепого расового и племенного эгоизма. Так святая Русь стала «Новым и Подлинным Израилем». Она последовала завету Иисуса Христа: «больший из вас да будет вам слугою» (Матф. 20, 26; Матф. 23, 11).

Православное осознание своей истории как священной предполагает постоянное покаяние в случае неудач, а в случае побед — их смиренное принятие и в чем-то гордость, но не гордыню. «Не нам, не нам, но Имени Твоему», — эти слова Александр I приказал отчеканить на медали после победы над Наполеоном. Он же распорядился после взятия Парижа превратить военный парад наших войск в покаянный молебен от лица всей Франции за страшные преступления революционного и наполеоновского режима.

Иудейская Библия, Танах — была книгой книг, высвечивающих для христиан историческую перспективу Боговоплощения. Греческая Библия с Новым заветом как главным откровением для христиан стала каноном, специально выработанным Церковью на Вселенских соборах. Однако на небесах есть и не написанная Русская Книга Книг, в которой высвечивается перспектива Второго Пришествия. Эта еще не собранная и не канонизированная Русская Библия — наиболее полная, ибо вбирает в себя и Танах, и церковный канон, и в то же время писания и жития новых святых и народных вождей, свидетельства непрекращающегося до сего дня участия высших небесных сил в земной истории. Она запечатлевает духовный подвиг и героизм стояния и свершения пред лицом последних времен, времен умножающегося зла и охладевающей любви… Это означает для христиан долг оставаться человеком со Христом в сердце, не предающим Христа даже в самых тяжелых и невыносимых обстоятельствах.

Понятие «Русская Библия» как какой-то новый свод сакральной истории не может не коробить церковное сознание. Но мы намеренно идем на этот ход, поскольку видим в своем прошлом и в настоящее время продолжающуюся священную историю, новые деяния, пророчества и писания. Этот канон и не станет на земле каноном, поскольку для того требовался бы новый Вселенский Собор, а он уже невозможен. Наша задача — максимально приблизиться к такому канону в своем понимании истории. И наши ошибки, которые при этом скорее всего неизбежны — это тоже часть истории. Но их должно быть как можно меньше, ибо если мы не превысим меру собственной глупости и малой осознанности происходящего, то в таком случае и история будет продолжаться.

Трезвение народа в священной истории предполагает как веру в правоту собственного дела, так и в осознание своих несовершенств и надежду на спасение и милостивое покрытие их не по заслугам, а по благодати. Это простое и ясное сознание воина на поле брани, пред лицом смерти. И ныне, как и прежде, по слову нашего великого поэта:

Не может сердце жить покоем,

Недаром тучи собрались.

Доспех тяжел, как перед боем.

Теперь твой час настал. — Молись!

_____________________________

[1] Прот. Василий Шустин. Записи об отце Иоанне Кронштадском и об оптинских старцах. Из личных воспоминаний. — Белая церковь, 1929. — С. 49.

[2] Приведенные цитаты см.: Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. — М., 1994. — С. 87-90.

[3] Флоренский П.А. История и философия искусства. — М., 2000. — С. 70.

[4] Само категориальное понятие «картины мира» (Weltbild, world-view) пришло из опыта обобщения естественных наук, в первую очередь физики (в работах Г. Герца и М. Планка), однако термин Weltbild в концептуальном значении употреблялся немецкими гуманитариями и значительно ранее, начиная еще с В. фон Гумбольдта. Важным звеном на пути от физиков к культурологам послужила в этом отношении концепция «языковой картины мира» Лео Вайсгербера. Наиболее широкое распространение концепт «картины мира» получил с 1950-х гг. в этнографии и антропологии — в этом понятии акцентировался взгляд на окружающий мир изнутри конкретного общества и через призму его культуры.

[5] Арьес Ф. Время истории. — М., 2011.

[6] Карсавин Л.П. О времени // Архив Л.П. Карсавина. Вып. II. Неопубликованные труды. Рукописи. — Вильнюс, 2003.

[7] Карсавин Л.П. Философия истории. — СПб., 1993.

[8] Ерасов Б.С. Цивилизации: универсалии и самобытность. — М., 2002. — С. 106-107.

[9] Никифоров Ю.А. Интерпретация истории как технология социального проектирования (доклад в Институте динамического консерватизма) — в сб.: На пространствах империи. Традиция. История. Культура. — М., 2012. — С. 154-155.

[10] На эту симметрию не так часто обращают внимание, между тем как она связана, безусловно, с сакральной историей древних религий как авраамических, так и языческих («свершение времен», возвращение райского состояния в финале истории, благоденствие эры Машиаха как итог иудейского хилиазма, возврат «Золотого века» во многих других традициях циклического типа, в том числе страстное ожидание его возвращения в консервативном романтизме у Ф. Гемстергейса, Новалиса, Ж. де Местра и т.д.).

[11] К числу таких осколков относятся данные, дошедшие до нас из Древнего Египта, Вавилонии и Индии. В частично сохранившемся Туринском царском папирусе (ок. XIII в. до н.э.), писаниях жреца Манефона (IV–III вв. до н.э.) и в пересказах жреческой истории у Диодора Сицилийского (I в. до н.э.) засвидетельствовано, что смертные царствовали в Египте менее 5000 лет, а до этого им управляли боги, последним из которых был Гор, затем полубоги. По версии Манефона, до фараона Менеса Священная история Египта насчитывала 24925 лет. Сходную картину дает вавилонский историк и жрец бога Бэла Берос (IV–III вв. до н.э.), который в первой книге «Вавилонской истории» писал, что в Вавилоне с большой заботой хранятся книги многих писателей, охватывающие период более чем в 15 мириад лет (одной мириаде соответствовало число 10 000). Согласно шумеро-аккадской традиции, после того, как «царствие было ниспослано с небес» в Шумере до Великого потопа на протяжении 277 200 лет правили 9 царей в пяти поочередно сменявшихся городах-государствах. Также и индуистская традиция приводит данные о нескольких сменяющих друг друга и понижающих сакральный градус человеческой жизни эпохах: Сатья-юге (продолжительность 1 728 000 земных лет), Трета-юге (1 296 000 лет), Двапара-юге (864 000 лет), Кали-юге (432 000 лет), в которую мы живем сейчас и которая характеризуется крайней степень духовного упадка.

Согласно Гесиоду, разделяющему концепцию инволюции от золотого к железному веку, есть ещё одна, пятая (точнее — четвертая) историческая стадия — это «Век Героев». На смену «медным» людям приходят герои, равные богам. По сути, происходит реставрация Золотого Века на новом уровне, которую можно назвать консервативной революцией. Данная «синкопа» показывает историю как противоречивый процесс, где нисходящие потоки сложно и противоречиво сочетаются с восходящими, а вселенский поток можно героически обернуть вспять (пусть хотя бы и на время).

[12] Понятие «святынь» и ощущение присутствия «священного» неустранимо из общественной практики и отечественный опыт официального атеизма и богоборчества это лишь подтверждает — чем более обмирщался советский народ, тем острее в обществе осознавалась потребность в святынях и культах, компенсирующих отсутствие признанной и легальной религии — эту потребность советские власти стремились удовлетворить всеми доступными способами, начиная от сакрализации «хлеба» как символа народного труда и до таких секулярных святынь как «вечный огонь». Сам по себе эксперимент такого рода не подтверждает того, что возможно длительное существование цивилизации в ее конфронтации с собственным духовным стержнем, а также доказывает и то, что цивилизация не может долго существовать (а тем более возникнуть!) на базе искусственно, по инженерным методикам, сконструированных политиками или социальными технологами святынь, ритуалов и коммеморативных практик.

[13] Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. — М., 2003. — С. 197.

[14] Элиаде М. Избранные сочинения. Очерки сравнительного религиоведения. — М., 1999. — С. 17-25, 337-341

[15] Обоснованию противоположной точки зрения были посвящены труды многих выдающихся мыслителей XX века. Достаточно представительный обзор этого направления дан через проблематику «нуминозной интерпретации мифа» К. Хюбнером (Хюбнер К. Истина мифа. — М., 1996. — С. 66-72).

[16] Святой Ипполит Римский. Творения. Выпуск I. Толкования на книгу пророка Даниила. — Казань, 1898. — С. 48, 110-120. Толкования святого Ипполита на пророчества Даниила задали контекст и откровений Мефодия Патарского, и византийских и русских Хронографов, вплоть до работ старца Филофея, в которых на тех же основаниях пророчествуется о России как Третьем Риме.

[17] Архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Проповеди. — М., 1995. — С. 22.

[18] Диакон Андрей Кураев. О нашем поражении // Альфа и Омега, № 7, 1995.

[19] Подробнее об антисистемном мировоззрении см. коллективный доклад Изборскому клубу: Русская цивилизация против антисистем // Изборский клуб 2017 № 7 (53).

[20] Высказывания преподобного Серафима приводятся по изданию: Россия перед Вторым Пришествием. Издание 3-е, исправленное и расширенное. Т. I. — М., 1998. — С. 318.

[21] Из Отечника. См.: Епископ Игнатий Брянчанинов. Сочинения. Т. IV. — СПб., 1867. — С. 191.

[22] Добротолюбие. Т. I. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993. — С. 129-130.

[23] Тилак Б.Г. Арктическая родина в Ведах. — М., 2001; Уоррен У.Ф. Найденный рай на Северном полюсе. — М., 2003; Генон Р. Атлантида и Гиперборея. // Атлантида и Гиперборея: Мифы и факты. — М., 2003; Елачич Е. Крайний Север как родина человечества. — СПб, 1910.

[24] Генон Р. Символы священной науки. — М., 1997. — С. 419-422.

[25] Архиепископ Ириней. Толкование на Псалтирь по тексту еврейскому и греческому. Ч. 2. — М., 1903. — С. 267.

[26] Кожинов В. В. История Руси и русского слова. Опыт беспристрастного исследования. — М., 2001. — С. 470-471.

[27] Блаженный Августин. О Граде Божием. Т. IV. — М., 1994. — С. 31.

[28] Император Константин был великой переходной фигурой: приняв Крещение незадолго до смерти, он олицетворял встречу двух Римов, переход от языческого духа к новой христианской эре. Единственный из всех императоров он одновременно носил титул верховного жреца империи — Pontifex Maximus и в то же время удостоен Церковью чина святого (при этом равноапостольного).

[29] Рудаков А. Наследие Константина. М., 2007. С. 18-19, 34.

[30] Латышев В. В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе // Вестник древней истории 1947 № 2. — С. 332.

[31] Сакрально-исторические токи, пронизывающие русскую жизнь, не были чужды даже такому неоднозначному государю как Петр I. По многочисленным свидетельствам, само создание Санкт-Петербурга увязывалось им с доктриной Третьего Рима, а личность императора последовательно сопоставлялась с Константином Великим. В то же время Петр I придавал большое значение русской сакральной истории, в частности, памяти Александра Невского и Ивана Грозного. Данная тенденция парадоксально сочеталась в нем с радикальным пересмотром идеи симфонии властей и роли Церкви в государстве. Этот пересмотр был не только политической программой, но и весьма настойчиво проводимой программой духовной, несущей в себе болезненные черты — смешения официально-сакрального и пародийного, игрового, шутовского в действах подобных «Всепьянейшему и Всешутейшему собору» (см.: Живов В.М. Культурные реформы в системе преобразований Петра I. — в сб.: Из истории русской культуры, том III. — М., 1996. — С. 528-584.

[32] Подробно см.: Фадеева Т. Образ и символ. Универсальный язык символики в истории культуры. — М. 2004.

[33] В традиционной сакральной географии Голгофа прочно отождествляется с тем местом, где захоронена голова Адама, что вновь возвращает нас к символическому циклизму священной истории: «пуп земли» — земля Иерусалима — есть ключевой узел истории.

[34] О генезисе геральдики двуглавого орла см.: Фадеева Т. Орел двуглавый: Как символ обратился в герб // Изборский клуб 2015 № 9.

[35] Обращает на себя внимание еще один момент: Русь была в эпоху своего крещения довольно мощным в военном отношении государством, почему другие державы (Византия и Хазарский каганат) пытались использовать ее друг против друга. Сегодня можно с большой уверенностью говорить, что знаменитые походы русичей на Царьград были инспирированы хазарами. В то же время разительным является иное совпадение: между походом Святослава, нанесшим Хазарии смертельный удар, и Крещением Руси Владимиром прошло всего 23 года — по историческим меркам срок ничтожный. Избавившись от иудейского хазарского влияния, Русь мгновенно сделала свой судьбоносный духовный выбор.

[36] Своеобразную авторскую трактовку этой парадигмы предложил наш коллега В.И. Большаков. См. его работу в настоящем номере.

[37] Такая модель описана в работах В.В.Аверьянова («Природа русской экспансии», «Традиция и динамический консерватизм» и др.). С середины 90-х годов XX века идея параллелизма Смутных времен в отечественной истории приобрела достаточную популярность как в публицистике, так и в научной литературе. Обзор «смутологической» литературы этих лет см.: Земляной С. Куда идешь? О Смуте как парадигме консервативного мышления // Независимая газета 22.06.2001.

[38] Карпец В.И. Из цикла «Битва за историю» // «Завтра» 9.01.2014.

[39] Родзянко В., епископ. Теория распада вселенной и Вера Отцов. — М., 1996. — С. 185.

[40] Тахо-Годи Е.А. Судьба соловьевской метафоры «дыры» в творчестве А.Ф. Лосева // Соловьевские исследования. 2018. №3. С. 87–97.

[41] Борьба идет и на сакрально-историческом фронте. Так, сторонники синтеза, апологеты Святой Руси и Русской цивилизации строят памятники, памятные храмы и часовни. Их противники, глашатаи пересмотра истории и выкорчевывания «злого начала» из нашего народа — воздвигают Ельцин-центры, Стены скорби, мемориалы вроде треугольника из «Масок скорби», который попытался прочертить на карте России Эрнст Неизвестный.

[42] Державная Правительница Земли Русской. — М., 1999; Филатов В. В. Заметки по поводу второго обретения Державной иконы Божией Матери в России // Журнал Московской Патриархии. 1996 № 3.

[43] Россия перед Вторым Пришествием. Издание 3-е, исправленное и расширенное. Т. II. — М., 1998. — C. 270.

[44] Терновая Л.О. Национальная мечта как индикатор и инструмент формирования политической реальности. // Среднерусский вестник общественных наук № 3 2013. — С. 193.

[45] Чайнард Д. Американская Мечта // Литературная история Соединенных Штатов Америки. Т. I. — М.: Прогресс, 1977. С. 245.

[46] См. об этом: Белкин С. Мечты прагматика: идеи и ценности в водовороте истории. // Завтра 22 августа 2018.

[47] Sawhill I.V., McMurrer D.P. American Dreams and Discontents: Beyond the Level Playing Field // U.S. Society and Values. USIA Electronic Journals. Vol. 1. 1997 (January). № 20.

[48] Подробнее см.: Тавровский Ю. Китайская мечта: итоги первой пятилетки // Изборский клуб 3017 № 6.

[49] Вавилов Н.Н. Некоронованные короли красного Китая. Кланы и политические группировки КНР. — СПб., 2016.

[50] Основы своей модели сакральной географии автор находит в первом географическом труде Китая «Юй гун», который очерчивает области концентрации «мест власти» священными пиками, на которые накладывается «крест» из «пяти гор», четырех «морей» и четырех «водных порогов». Император выступает как жрец, инициирующий импульсы власти через ритуалы в этих местах.

[51] Вавилов Н.Н. Некоронованные короли красного Китая. Кланы и политические группировки КНР. — СПб., 2016. — С. 25-26.

[52] Ланц-Либенфельз Й. Теозоология, или Естественная история богов. — СПб., 2018. — С. 380–381.

[53] Немецкая Mitteleuropa конца XIX века как прообраз современного ЕС // URL: http://ttolk.ru/?p=19001

[54] Какой нацисты видели «Единую Европу». // URL: http://ttolk.ru/?p=15795

[55] Васильченко А.В. ЕС родом из СС? Концепцию Евросоюза создали ещё в фашистской Германии // Аргументы и Факты № 45, 4.11.2015.

[56] Хаггер Н. Синдикат. История мирового правительства. — М., 2009.

[57] Как в 1920-е Арнольд Тойнби придумал Евросоюз. // URL: http://ttolk.ru/?p=4736

[58] Генон Р. Царство количества и знамения времени. — М., 1994. — С. 201–202.

[59] Ярким символом контринициации является извращенное использование символов, таких как пентаграмма, свастика, радуга. Так чудовищная инверсия традиционного образа радуги, символизировавшего во многих традициях живую связь между Землей и Небом, — привычный для наших современников символ международного ЛГБТ-сообщества. Выдающийся религиовед Мирча Элиаде указывает, что в большинстве традиционных культур катастрофический разрыв связей между Землей и Небом объяснялся неким нарушением (ошибкой в обряде, «падением») с участием человека. В ветхозаветной и христианской традициях процесс разрыва этих связей имеет двухтактный характер, олицетворяемый сюжетами искушения Адама и Евы в Эдемском саду (Быт. 3, 1–24) и плотским союзом «сыновей Божиих» с дочерями человеческими, следствием которого стал, ниспосланный на Землю Вселенский потоп (Быт. 6, 1–7). Между тем, контринициатические организации видят корни своей генеалогии именно в этих событиях и дают противоположные трактовки смысла этих событий (не с точки зрения людей, а с точки зрения змея-искусителя Самаэля или «сыновей Божиих», т.е. падших ангелов).

[60] Кирчанов М.В. Психоистория: история и основные направления исследовательской деятельности. — М., 1999. С. 71–84.

[61] Sigmund Freud and the Jewish Mystical Tradition by David Bakan. — New York, London, 1958.

[62] Не стоит сбрасывать со счетов и собственно клиническую практику психоанализа, который во многом заменил собой классическую психологию и отчасти психиатрию. Охват современного западного обывателя психоаналитической опекой настолько масштабен, что можно говорить уже о своего рода контринициатической квази-религии, действующей не через храмы, а через кабинеты персонального психолога-жреца. Плюрализм школ и обилие неортодоксальных течений внутри этой квази-психологии не должны вводить в заблуждение думающего и наблюдательного человека.

[63] Переслегин С.Б. «Кто хозяином здесь? Напоил бы вином…». Нетрадиционное исследование итогов Второй и Третьей мировых войн. — в кн.: Переслегин С.Б. Возвращение к звездам: фантастика и эвология. М., 2010.

[64] Пикер Г., Хаффнер С. План «Ост»: Как правильно поделить Россию. — М., 2011. — С. 248.

[65] Проект «Константинопольский патриархат» есть попытка придать Второму Риму статус чего-то живого. Хотя, понятно, что ныне существует Рим Третий, а парадигма Второго Рима давно в прошлом. Так же и проект «Украина, как столица Древней Руси» игнорирует тот факт, что Великая Русь уже давно возродилась в лице Великой России. И вот, получается, что эти два контр-традиционных остатка умерших традиций под заботливой опекой внешних и чуждых славянству и православию сил нашли друг друга.

[66] См. об этом: Аверьянов В. Русская мечта. Ментальная карта. Авторский доклад Изборскому клубу // «Изборский клуб» 2017 № 6.

[67] Мамлеев Ю. Россия вечная. — М., 2017. — С. 97.

[68] Проханов А., Кугушев С. Технологии Пятой Империи. — М., 2007. — С. 72.

[69] Между тем, могущество этого центра — мнимая величина. Он не глобален по сути, являясь плодом конкретной цивилизации и конкретной «сакральной парадигмы». Их глобализм не опирается на многие народы и традиции, а построен в пику им — как наглое и самоуверенное попрание их, в том числе и десакрализация их святынь. Поэтому их власть выморочна, их могущество иллюзорно, их полное торжество не может быть долгим — о чем мы читаем и в Апокалипсисе Иоанна Богослова. Их сила зиждется на слабости, податливости и растерянности тех, кого они попирают.

[70] В XXI веке наиболее органичным для творцов инновационной сферы является традиционалистское мировоззрение, соединенное с классикой эпохи Просвещения. В России это означает синтез православной этики с ценностями и завоеваниями советского модерна. Именно такой синтез даст нам основу для осуществления IV промышленной революции (переходу в сверхиндустриализм). А вовсе не постмодерн, который свойствен скорее богеме, живущей за счет различных технологий манипуляции общественным сознанием. (Сказанное справедливо также в отношении IT-отрасли и информационных технологий, несмотря на намеренно внедряемый на транснациональном уровне миф об обратном.) Еще одно убедительное свидетельство призвания нашей цивилизации к технократическому традиционализму — школа русского космизма, который был выпестован в лоне религиозно-футуристических идей Федорова, Циолковского, Вернадского и стал стратегическим вектором русского мессианского прорыва в XX веке. Русский космизм, как мы уже неоднократно подчеркивали в других изборских докладах, должен в конечном итоге увенчаться переходом человека в новое качество, связанное с духовным, моральным и психофизиологическим преображением.

 

https://izborsk-club.ru/16343