Автор: Администратор
ROOT Категория: Изборский клуб
Просмотров: 1943

2019 второе полугодие. Заседания, доклады, круглые столы.

23.12.2019 Россия как ковчег. Где лежит наш путь в будущее

В пресс-центре МИА «Россия сегодня» состоялось представление общественности идеи стратегического развития России до 2050 года — «Русская мечта». Автор термина Александр Проханов сообщил о завершении первой совместной работы членов Изборского клуба при поддержке Всемирного русского народного собора — книги «Вероучение русской мечты». Заместитель главы ВРНС Константин Малофеев, отвечая на вопросы журналистов о смыслах, заложенных в данной стратегии, отметил, что наше государство не может жить без цели: «Русская мечта может стать той самой национальной идеей, поиском которой занимаются многие последнее время».

01.12.2019 Культ Золотого тельца и Россия

Авторский доклад Сергея Глазьева Изборскому клубу.

21.11.2019 «Гордиев узел» — всё там же

К ситуации на Ближнем Востоке 

04.11.2019 Неолиберальный апокалипсис: деньги, энергия, информация, человек

Доклад группы экспертов под руководством Александра Нагорного 

25.09.2019 Вознесение Поднебесной

К 70-летию провозглашения Китайской Народной Республики

30.06.2019 Украина и будущее России

Доклад Изборскому клубу группы экспертов под руководством Александра Нагорного.

 

 


23.12.2019 Россия как ковчег. Где лежит наш путь в будущее

 

В пресс-центре МИА «Россия сегодня» состоялось представление общественности идеи стратегического развития России до 2050 года — «Русская мечта». Автор термина Александр Проханов сообщил о завершении первой совместной работы членов Изборского клуба при поддержке Всемирного русского народного собора — книги «Вероучение русской мечты». Заместитель главы ВРНС Константин Малофеев, отвечая на вопросы журналистов о смыслах, заложенных в данной стратегии, отметил, что наше государство не может жить без цели: «Русская мечта может стать той самой национальной идеей, поиском которой занимаются многие последнее время». 

День ТВ

  


01.12.2019 Культ Золотого тельца и Россия

  

Авторский доклад Сергея Глазьева Изборскому клубу.

 Приверженность правительства и Банка России либерал-монетаристскому, а в нынешней ситуации — даже либертарианскому курсу определяется не установленным Конституцией страны понятием социального государства и не целями повышения общественного благосостояния, которым такое государство должно следовать. И даже не целями роста экономики или повышения её эффективности, хотя сторонники данного идеологического выбора постоянно этим оправдываются.

Как показано результатами многочисленных исследований, выбор этого курса, принятого разными странами ради получения кредитов и кредитных рейтингов, как правило, приводит к снижению темпов экономического роста, росту социального неравенства, деградации общего потенциала страны. Темпы экономического развития стран, следующих рекомендациям МВФ, в среднем вдвое хуже государств, которые проводили свою собственную суверенную политику вопреки этим рекомендациям (рис. 1)[1].

Рис. 1. ВВП стран, (не) прибегавших к заимствованиям у МВФ

В России следование этим курсом обернулось социально-экономической катастрофой в начале 90-х годов, банкротством государства в 1998 году, глубоким кризисом экономики в 2008 году, а также продолжающейся до сих пор стагнацией. При этом объективных причин для столь плачевной деградации экономики не было и нет — имеющиеся производственные, интеллектуальные, трудовые, научно-технические ресурсы позволяли производить продукцию и обеспечивать доходы населения на уровне вдвое выше фактического.

 

Либертарианская доктрина

Результаты принятого либертарианского курса для экономики нашей страны и для российского общества в целом можно назвать катастрофическими. Согласно данным того же МВФ, за период 1990-2018 гг. внутренний валовой продукт России по паритету покупательной способности вырос всего в 2,36 раза, в то время как среднемировой показатель составил 3,7 раза. При этом реальный сектор экономики вот уже 30 лет топчется на месте (рис.2), а инвестиционная активность сегодня вдвое ниже, чем была в РСФСР.

Рис. 2 Объём производства промышленной продукции в РСФСР и РФ (в сопоставимых ценах, 1980 г.=100)

(Источник рис. 11.4-11.6: Гражданкин А., Кара-Мурза С. Белая книга России. Строительство, перестройка и реформы: 1950-2013 гг.)

 

Тем не менее финансово-экономический блок российской «властной вертикали» этот факт ничуть не смущает, а отсутствие позитивного практического эффекта прикрывается ссылками на авторитет мировой экономической мысли: мол, всё делается «по науке», но «материал» (народ, общество, государство и т.д.) некондиционный, поэтому имеем то, что имеем. В результате возникает ситуация, описанная ещё И. Ильфом и Е. Петровым в романе «Золотой телёнок», где Шура Балаганов пилит украденные у Корейко гири под возгласы Паниковского: «Пилите, Шура, пилите — они золотые!» Конечно, рано или поздно выяснится, что гири — простые, чугунные, но затраченных на выяснение этого обстоятельства времени и сил будет уже не вернуть.

Конечно, эта аналогия, как и все аналогии, сильно хромает: ведь Паниковский искренне верил в реальность своих фантазий, чего про лидеров финансово-экономического блока России не скажешь: они-то прекрасно знают, что и с какими целями делают.

Экономическая теория, будучи очень важной составляющей общественного сознания, несёт в себе функции не только гносеологические, познавательные, но и политические, которые определяются интересами властвующей элиты, далеко не всегда идентичными с общенациональными социально-экономическими интересами и целями развития страны. При этом для достижения и сохранения политической стабильности она должна позитивно восприниматься обществом. В современном обществе знаний для этого требуется наукообразное объяснение того, что, говоря словами Гегеля, «всё действительное разумно, все разумное действительно». Или, как иронически перефразировал Вольтер «монадологию» Лейбница, «мы живём в самом лучшем из возможных миров». Поэтому «мейнстрим» экономической науки призван обосновывать правильность и безошибочность проводимой государством политики — вне зависимости от практических результатов. Точно так же СССР 1970–1980-х годов в теории строил коммунизм, а на практике — жил в условиях тотального «дефицита» и готовился к «рыночным реформам».

Либертарианский «мейнстрим» (англ. mainstream — основное течение) экономической науки основывается на классических постулатах о рациональности и оптимальном поведении хозяйствующих субъектов, а потому именует себя «неоклассическим». Несмотря на явное несоответствие реальным экономическим процессам, эта неоклассическая парадигма лидирует как по числу публикаций, так и — особенно! — по весу в структуре преподавания экономических дисциплин, объёму финансирования (грантам) и престижным премиям всех уровней вплоть до нобелевской.

Как итог именно она формирует соответствующий образ мыслей в головах подавляющего большинства современных лидеров, задавая экономический и политический курс зависимых от международного капитала национальных элит, включая российскую.

Поэтому необходимо отдельно остановиться на анализе сущности этой весьма популярной и влиятельной концепции, получившей статус едва ли не «священной коровы» современной экономики.

Чтобы понять суть той или иной теории, следует разобраться в содержании составляющих её фундамент аксиом. В «неоклассической» либератарианской парадигме к таковым относятся:

— представление всего разнообразия хозяйствующих субъектов в качестве экономических агентов, мотивация которых сводится к максимизации текущей прибыли;

— предположение, что эти экономические агенты действуют абсолютно рационально и способны учитывать все имеющиеся технологические возможности, свободно конкурируя друг с другом в институциональном вакууме.

Неизменной целью любых «неоклассических» интерпретаций экономического поведения хозяйствующих субъектов является установление ситуации рыночного равновесия, которое характеризуется наиболее эффективным использованием ресурсов с полным балансом спроса и предложения, — ситуации, которая никогда не наблюдается на практике. Хотя в современных интерпретациях неоклассической теории её аксиомы усложняются включением разнообразных оговорок и уточнений, в основе они остаются неизменными, порождая соответствующие искажения в представлениях об экономических процессах.

Последние полвека основополагающие классические постулаты экономической теории являются предметом острой научной критики. Эмпирические исследования поведения фирм на реальных рынках позволили установить, что мотивация хозяйствующих субъектов отнюдь не ограничивается стремлением к максимизации прибыли или какого-либо другого показателя экономической результативности. Был доказан факт неполной информации о рыночной конъюнктуре и технологических возможностях, доступной реальному хозяйствующему субъекту, а также раскрыто значение трансакционных издержек и других затрат, связанных с получением прибыли. Сомнению была подвергнута также сама возможность достижения экономического равновесия в результате решений, принимаемых реальными хозяйствующими субъектами.

Но, пожалуй, главный удар пришёлся на постулат о рациональности поведения хозяйствующего субъекта на рынке. В многочисленных исследованиях была установлена ограниченная способность хозяйствующих субъектов к проведению расчётов, необходимых для оптимального выбора. В разработанной более 70 лет назад концепции ограниченной рациональности Герберта Саймона фирмы ориентируются не на оптимальный, а на приемлемый выбор варианта своего поведения[2].

Сегодня на адекватности неоклассической теории могут настаивать только самые зашоренные апологеты рыночного фундаментализма, к числу которых, увы, относится большинство лиц, определяющих экономическую политику во многих странах мира, включая Россию.

Принципиальная неопределённость множества производственных возможностей, экономической эффективности новых технологий, различия в способностях хозяйствующих субъектов к усвоению нововведений, получению и обработке рыночной информации — вот далеко не полный перечень свойств экономической реальности, не нашедших адекватного отражения в неоклассической экономической теории. В концепции экономического равновесия существенно упрощается содержание экономических процессов, игнорируется ряд важных свойств реальной конкурентной борьбы разнообразных фирм в условиях неопределённой рыночной конъюнктуры.

Несоответствие теории рыночного равновесия реальному поведению хозяйствующих субъектов не позволяет рассматривать её как адекватную теоретическую основу ни для исследования процессов экономического развития, ни — тем более! — для формирования экономической политики. Характерная для «неоклассического» подхода интерпретация экономического роста как изменения равновесного состояния экономики во времени под влиянием реакции фирм на увеличение предложения производственных ресурсов в рамках заданного множества технологических возможностей неадекватно описывает механизмы современного экономического роста, в основе которого лежит научно-технический прогресс, имеющий прямо противоположные свойства: прежде всего, неравновесность и неопределённость, — и для оценки их эффективности в практике хозяйственного управления нельзя применять критерий максимизации прибыли.

В сущности, «неоклассическая» парадигма экономической мысли имеет квазирелигиозную функцию, убеждая в непогрешимости «свободного рынка» с культом Золотого тельца, определяющего экономическое поведение и оправдывающего сложившуюся в западных странах систему распределения национального богатства и дохода. В этой наукообразной квазирелигии есть свои догмы, облечённые в математически строгие теоремы свойств рыночного равновесия, задающие соответствующие табу и принципы принятия решений в экономической политике. В качестве «Символа веры» этой религии выступает догма о невмешательстве государства в «рыночную стихию», а также примат права частной собственности, которое именуется не иначе как «священным». Адепты этой квазирелигии в России ориентируются на своих «пророков» из США, где хорошо налажена подготовка неофитов из периферийных стран. Эта подготовка ведётся на основе схоластических исследований несуществующих в реальности абстрактных моделей рыночного равновесия. Смысл этих изысканий носит чисто идеологический характер обожествления «невидимой руки рынка» и не имеет отношения к реальной хозяйственной практике.

 

Кому выгодно?

Уже один этот факт даёт подсказку для ответа на ключевой вопрос: «Кому выгодно?» Удивительная живучесть «неоклассической» парадигмы и её популярность в кругах крупного наднационального капитала объясняется соответствующими экономическими и политическими интересами. Либертарианская «неоклассика» играет роль теоретического обоснования идеологии рыночного фундаментализма и либеральной экономической политики, в проведении которой заинтересованы как ТНК, стремящиеся минимизировать государственное регулирование своей деятельности, так и ряд государств, получающих от этих ТНК своё «роялти»: США, Великобритания, Швейцария и другие.

Эта концепция обосновывает претензии крупного капитала на господство в национальных обществах и во всём мире, так как сводит все социальные отношения в конечном счёте к власти денег. Она оправдывает и современные формы неоколониализма, позволяющие эмитентам мировых валют (прежде всего, американского доллара) эксплуатировать человечество путём неэквивалентного обмена необеспеченных денежных знаков на реальные богатства. Поэтому она энергично навязывается Вашингтоном посредством как прямого политического давления, так и косвенно: через международные институты (МВФ, Всемирный банк, ВТО и т.д.) и через финансирование экспертного сообщества национальных властвующих элит в целях эксплуатации управляемых ими стран.

Так, проводимая в России системная политика погружения экономики в «стихию свободного рынка» регулярно встречает самые положительные отклики со стороны МВФ, рейтинговых агентств, крупнейших аналитических структур. В действительности либеральная идеология является ширмой, за которой все эти годы скрывается присвоение государственного имущества и национального богатства страны правящей олигархией и крупным мировым капиталом.

Если бы это было не так, либертарианская «неоклассическая» догматика давно бы стала достоянием истории науки — таким же, как астрономическая система Птолемея или теория «теплорода» в физике, нигде и никогда не применяясь на практике государственного управления. Но это так — и поэтому она положена в основу политики того же МВФ по отношению к странам третьего мира с целью лишения их возможностей самостоятельного экономического развития. Навязывая своим «клиентам» жёсткую денежную политику, МВФ лишает их возможности расширения внутреннего кредита и делает зависимыми от внешних источников финансирования, подчиняя тем самым интересам иностранного капитала.

Конечным результатом проводящегося в России по рекомендациям МВФ уже более четверти века финансово-экономического курса стал вывоз из страны более триллиона долларов, перевод в иностранную юрисдикцию контроля над прибыльными предприятиями, подчинение финансового рынка интересам иностранных спекулянтов. В отсутствие внутренних источников кредита развивались только те отрасли и виды деятельности, которые представляли интерес для иностранного капитала: экспортно-ориентированные производства сырья и торговля импортными товарами. Ориентированные на внутренний рынок производители инвестиционного оборудования и высокотехнологических товаров конечного потребления в отсутствие кредита вынуждены были уступить рынок иностранным конкурентам и свернуть производство.

По сути, реализуемая МВФ либертарианская доктрина «вашингтонского консенсуса» (предписывающая либерализацию внешней торговли и валютного регулирования, ограничительную денежную политику и отказ государства от ответственности за развитие экономики) является когнитивным оружием, парализующим способность России к проведению самостоятельной денежной политики.

Под предлогом независимости Центробанка от правительства эта политика искусственно отделяется от целей развития национальной экономики и подчиняется задачам обеспечения свободного движения международного капитала. Вводимые одновременно ограничения на расширение внутреннего кредита ставят экономику в крайне зависимое положение от внешней конъюнктуры и делают её уязвимой от спекулятивных атак. Из-за этой зависимости в кризис 2008-2009 гг., как и в 2014-м, российская экономика пострадала больше других стран «Группы Двадцати».

Результатом навязанной финансовыми институтами «вашингтонского консенсуса» политики закономерно стала деградация и дезинтеграция отечественной экономики, её офшоризация и втягивание в неэквивалентный внешнеэкономический обмен, разрушение научно-технического потенциала. Ущерб от этой политики намного превышает экономический ущерб СССР от фашистской агрессии и продолжает увеличиваться на 100-150 млрд долл. в год.

Эта политика продолжается вопреки интересам отечественных товаропроизводителей и позиции научного сообщества. Несмотря на постоянную критику со стороны учёных, протесты предпринимателей и профсоюзов, растущее возмущение широких слоёв населения, власти продолжают следовать рекомендациям своих западных «партнёров» и кураторов, уклоняясь от публичного обсуждения принимаемых ими решений.

Поскольку на мировом финансовом рынке доминируют эмитенты мировых валют, США и ЕС, благодаря следованию Банка России и правительства РФ либертарианской доктрине, получают возможность определять состояние российской экономики и манипулировать проводимой макроэкономической политикой. Так, нанесённый России ущерб от введённых США в 2014 году экономических санкций был многократно усилен действиями ЦБ, выполнявшего рекомендации МВФ по повышению ставки процента и отпусканию рубля в «свободное плавание» при отсутствии ограничений транзакционных валютных операций, что привело к двукратной девальвации обменного курса рубля к доллару.

Произошедшее в результате этих действий втягивание нашей экономики в стагфляционную «ловушку» состоялось на фоне начавшегося в большинстве стран мира экономического подъёма. Потери российской экономики от этой политики ЦБ оцениваются в 25 трлн рублей непроизведённой продукции и свыше 10 трлн рублей несделанных инвестиций. Её продолжение ведёт к нарастающему отставанию российской экономики от передовых стран современного мира, выходящих на «длинную волну» роста нового глобального технологического уклада.

Практически ни одна из целей, которая ставилась на уровне государства в области экономической политики начиная с 80-х гг. ХХ века не была реализована.

В качестве примеров, подтверждающих данный тезис, можно привести наиболее значимые реформы, проводившиеся в нашей стране за постсоветский период под влиянием либеральной идеологии. Тотальная приватизация государственных предприятий была навязана обществу исходя из умозрительной предпосылки о якобы заведомо большей эффективности частной собственности по сравнению с государственной. В реальности основная часть приватизированных предприятий была разорена новыми собственниками, неподготовленными к управлению этими производствами: крупные индустриальные города превратились в «кладбища заводов», на месте которых выросли торгово-офисные и складские помещения. А созданный в СССР передовой научно-технический потенциал сохранился почти исключительно в госкорпорациях. Самыми же эффективными оказались предприятия, созданные их собственниками с «нуля», на свои сбережения и своими силами. Но такие «субъекты рынка» с трудом выживают в криминально-коррупционном деловом климате, ориентирующем бизнес на лёгкую наживу путём присвоения чужого имущества.

Характерным примером здесь является осуществлённая под руководством Чубайса «реформа», а точнее — «приватизация», самой эффективной в мире системы генерирования и распределения электроэнергии и тепла. После раздробления РАО «ЕЭС России» и распродажи входивших в неё генерирующих мощностей вместо обещанного повышения эффективности произошёл взрывной рост тарифов, подорвавший конкурентоспособность российской экономики. Никуда не делась и их инвестиционная составляющая, которую реформаторы обещали упразднить: своеобразный налог на потребителей электроэнергии, используемый для финансирования инвестиций в эту отрасль, теперь уже — в частных интересах.

Вместо рачительных хозяев, денно и нощно работающих над повышением эффективности принадлежащих им предприятий, бесплатная приватизация государственной собственности породила криминально-хищнический тип «рейдерского» псевдопредпринимательства, ориентированный на «сбыт краденого». Разграбление многих эффективно работавших и хорошо оснащённых предприятий, передача значительного числа стратегически важных научно-производственных структур под контроль иностранных конкурентов — всё это стало нормой для «новой российской экономики». В результате эффективность промышленного производства, измеряемая показателями производительности труда, энергоёмкости и другими общепринятыми параметрами, снизилась более чем на треть, вдвое сократился общий объём производства[3].

Приватизация 90-х, названная в народе «прихватизацией», во многом сформировала стереотипы российской бизнес-этики на годы и даже десятилетия вперёд. Создав возможности для лёгкого обогащения путём присвоения государственного имущества и последующих спекуляций с акциями приватизированных предприятий, реализованная правительством технология массовой приватизации сориентировала наиболее активных и энергичных предпринимателей не на создание новых благ и удовлетворение общественных потребностей, а на раздел незаработанного богатства и присвоение ранее созданных обществом источников дохода.

Соответственно, вместо экономического роста за счёт активизации созидательной предпринимательской энергии в результате приватизации государственных предприятий был получен колоссальный спад и взрыв криминальной активности, спровоцированный легализацией разграбления государственной собственности.

Точно так же и другие структурные «реформы», предусмотренные либертарианским «мейнстримом», обернулись для общества гигантским ущербом. Передача лесов в частную эксплуатацию Лесным кодексом — массовыми пожарами вследствие нарушения арендаторами норм лесопользования. Приватизация сельскохозяйственных земель Земельным кодексом — обезземеливанием крестьян, запустением земель и реинкарнацией латифундистов. Реформа технического регулирования путём приватизации функций сертификации продукции — резким падением качества товаров и ростом контрафакта. Монетизация социальных льгот повлекла не сокращение, а рост расходов госбюджета и массовое недовольство широких слоёв населения. Либерализация валютного регулирования вместо притока прямых иностранных инвестиций привела к уже отмеченным выше колоссальному вывозу капитала, офшоризации экономики и манипулированию финансовым рынком иностранными спекулянтами.

Перечень неудачных по отношению к заявлявшимся целям реформ под флагом «свободы рынка» можно продолжать почти до бесконечности. Но и в странах с развитой рыночной экономикой налицо множество примеров катастрофических действий в том же духе. Так, проведённая по инициативе известных американских учёных-экономистов либерализация банковского регулирования стала одной из причин глобального финансового кризиса 2008-2009 гг. Важным действующим фактором последнего стало «схлопывание» финансовых «пузырей» деривативов, случившееся вопреки предсказаниям либеральных учёных, незадолго до того получивших Нобелевскую премию за «доказательство» меньшей рискованности производных финансовых инструментов. А миллионы рядовых американцев потеряли свои пенсионные накопления и взятые в ипотеку дома.

Экономическая политика – это всегда результирующая суммы интересов. В отличие от абстрактных моделей рыночной конкуренции экономикой управляют реальные люди, имеющие свои материальные интересы. Чьи интересы сегодня обслуживает либертарианская доктрина и «мейнстрим» экономической науки, навязываемый общественному сознанию в системе экономического образования?

В «неоклассическом мейнстриме» экономической мысли, самым известным воплощением которого является доктрина рыночного фундаментализма, утверждается, что государство не должно являться активным участником экономической деятельности и вредно любое вмешательство государства в экономику — за исключением тех видов госрегулирования, которые необходимы для существования рыночной конкуренции и свободного предпринимательства: защита частной собственности, антимонопольная политика, субсидирование расходов на науку, образование населения.

Тем самым доктрина рыночного фундаментализма защищает капиталистов от вмешательства государства в управление экономикой и распределение общественного продукта. Фактически она обслуживает интересы крупного частного монополистического капитала, не нуждающегося в государственном регулировании и поддержке. А монетаризм, обожествляющий деньги, обслуживает интересы финансовой олигархии. Он сводит государственное регулирование экономики к обеспечению свободы движения денег и максимально благоприятных условий для эксплуатации национальных ресурсов собственниками денег.

 

Либертарианство применительно к России

Попробуем подсчитать эффект проводимой Банком России либертарианской макроэкономической политики. В нулевые годы правительство РФ ссужало деньги российских налогоплательщиков иностранным заёмщикам под 4-5%, а российские заёмщики вынуждены были занимать за рубежом фактически изъятые у них денежные ресурсы под 8-15% годовых. После глобального финансового кризиса ставки уменьшились до 1-2% и 6-9% соответственно, но разница осталась той же. Ущерб от такого нелепого финансового обмена оценивается в десятки миллиардов долларов ежегодно. Российская экономика кредитовала американскую и европейскую под низкие процентные ставки, а занимала под высокие. При этом чем больше был приток иностранной валюты в страну, тем меньше становился спрос на кредиты национальной банковской системы и тем активнее российские предприятия занимали за рубежом.

Неэквивалентный внешнеэкономический обмен между Россией и мировой финансовой системой по каналу текущих доходов от инвестиций составляет в среднем около 50 млрд долл. ежегодно начиная с повышения нефтяных цен с 2000 года. В целом финансовый трансфер из российской экономики в мировую в рамках проводимой эти годы денежными властями монетаристской политики достигал 90-110 млрд долл. ежегодно. На рис. 3 представлены основные потоки неэквивалентного обмена российской финансовой системы с внешним миром.

Рис. 3. Оценка трансферта России в пользу мировой финансовой системы

 

Этот неэквивалентный обмен предопределяется офшоризацией российской экономики, ставшей следствием переключения спроса на кредиты на зарубежные источники, что потребовало перемещения туда же залоговой и расчётной баз. Денежные власти не препятствовали данному процессу, оправдывая его ещё одной либертарианской догмой: о либерализации внешнеэкономической деятельности, включая отмену валютного контроля. Следование этой догме обошлось вывозом капитала в объёме свыше триллиона долларов, из которых половина осела в офшорах, ставших важным элементом воспроизводства российской экономики (см. рис. 4). Большая часть инвестиций её частного сектора проходит через офшоры. При этом половина вывозимых в них денег безвозвратно теряется для российской экономики, растворяясь в иностранных юрисдикциях. Другая половина возвращается в Россию под видом иностранных инвестиций, пользуясь льготным налогово-правовым режимом и правом на репатриацию получаемой прибыли за рубеж.

Рис. 4. Офшоризация российской экономики. Потоки** инвестиций в Россию (+) и за границу (-) по странам и типам юрисдикций (офшорам и оншорам), млрд долл. (Источник: Петров Ю. К формированию новой экономической модели: рестрикция бюджетных расходов или повышение собираемости налогов? // Российский экономический журнал. 2013. № 4).

 

Отсутствие валютного контроля в условиях кризисного «сжатия» общей балансовой стоимости российского фондового рынка ведёт к угрозе перехода заложенных активов российских компаний в собственность их иностранных кредиторов. Она уже реализовалась по отношению к половине российской промышленности, многие отрасли которой перешли под контроль нерезидентов (рис. 5).

Рис. 5 Доля иностранного капитала в отраслях промышленности России за 2010–2014 гг. (Источник: Цыпин А.П., Овсянников В.А. Оценка доли иностранного капитала в промышленности России // Молодой учёный. 2014. № 12. С. 195-198. URL https://moluch.ru/archive/71/12215/ (дата обращения: 05.04.2018).

 

Эта угроза усиливается по отношению ко всей отечественной экономике вследствие нарастающей монетизации финансовой пирамиды американских долговых обязательств, сопровождающейся одновременно резким ростом эмиссии и вывозом долларов за пределы США для приобретения реальных активов. В отсутствие мер по защите собственной финансовой системы российская экономика поглощается иностранным капиталом и лишается способности к самостоятельному развитию, что обрекает её на ухудшение позиции при любом из сценариев дальнейшего развёртывания глобального кризиса.

Именно к таким результатам приводило следование подобной политике, насаждаемой МВФ, в ходе предыдущих финансовых кризисов. В условиях привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты приток спекулятивного капитала сначала влечёт вздутие капитализации финансового рынка, а затем отток иностранного капитала вызывает схлопывание финансовых пузырей и неконтролируемую девальвацию национальной валюты, утрату значительной части валютных резервов, спад производства и галопирующую инфляцию. Многократно подешевевшие активы затем вновь скупаются иностранным капиталом, национальная экономика теряет самостоятельность и колонизируется связанными с зарубежными эмиссионными центрами транснациональными корпорациями. Так, на кругообороте искусственного «вздутия» и прокалывания «пузыря» на финансовом рынке в 90-е гг. иностранные спекулянты, поучаствовав в «раскрутке» финансовых пирамид, на каждый вложенный в приобретение приватизационных ваучеров доллар получили активы стоимостью в сотни долларов, скупленные после дефолта 1998 г.[4].

Проводимая в России либертарианская денежно-кредитная политика объективно влечёт за собой колонизацию российской экономики иностранным капиталом, лишая её возможностей самостоятельного развития. Как обосновывается в аналитическом докладе А. Отырбы и А. Кобякова «Политика, проводимая уже четверть века Банком России и правительством, заключается в создании благоприятных для иностранного капитала условий освоения российской экономики и национальных богатств России»[5]. В рамках проводимой ЦБ РФ политики «валютного правления» преимущество получает иностранный капитал, связанный с эмиссионными центрами мировых фиатных валют.

Следует заметить, что апологетическая функция «неоклассического мейнстрима» несовместима с такими принципами научных исследований, как стремление к объективности, истинности, практичности. Подчинение экономической мысли интересам властвующей элиты обрекает её на наукообразную мифологичность. Выполняя социальный заказ, популярные экономические доктрины не требуют доказательства своей истинности. Достаточно поддержки со стороны государственной власти и властвующей элиты. А то, что практическое применение вытекающих из экономической теории знаний не даёт нужных результатов, не беспокоит ни псевдоучёных, ни заказчиков многочисленных официальных форумов, призванных доказать правильность проводимой государством политики. Результаты провальных с точки зрения социально-экономического развития страны реформ могут вполне удовлетворять интересы властвующей элиты. Как уже указывалось, продвинутые российскими либералами реформы лесного, земельного, социального законодательства, технического регулирования и электроэнергетики существенно расширили и укрепили образованную в ходе тотальной приватизации государственных предприятий современную российскую «элиту». Хотя повлекли за собой соответственно: массовые пожары лесов, обезземеливание крестьян, ликвидацию заслуженных миллионами людей социальных льгот, обилие контрафактной продукции, резкое повышение цен и тарифов. Надо, впрочем, признать, что и постигший банковско-финансовую систему США кризис, унесший сбережения и дома миллионов граждан, сопровождался концентрацией капитала в руках финансовой олигархии, функционеры которой благополучно покинули рухнувшие банки Уолл-стрита на «золотых парашютах»[6].

Заметим также, что учинённый под либертарианскими лозунгами погром российской экономики объясняется не только и не столько теоретическими заблуждениями, но, прежде всего, — вполне материальными интересами самих «реформаторов». В экспертном заключении Счётной палаты РФ указывалось: «Приватизация государственной собственности сопровождалась многочисленными нарушениями как со стороны федеральных органов государственной власти, их уполномоченных представителей, так и руководителей приватизируемых предприятий, что приводило, в частности, к незаконному отчуждению объектов государственной собственности, в том числе имеющих стратегическое значение, в пользу российских и иностранных лиц по заниженным ценам…»[7].

Формальное разгосударствление и передача контроля над собственностью в частные руки не привели к достижению целей, которые были определены в государственной программе приватизации: формированию института «эффективных собственников» и созданию социально ориентированной рыночной экономики. Наоборот, способ проведения приватизации создал благоприятные возможности для коррупции и рентоориентированного поведения, заблокировав формирование нормальных для рыночной экономики производственных отношений. В общественном сознании приватизация чётко получила эпитет «криминальная». Это повлекло долгосрочные негативные последствия в стереотипах предпринимательского поведения.

Вопреки ожиданиям «реформаторов», убеждавших в превосходстве частной собственности над государственной, массовая приватизация предприятий сопровождалась резким падением объёма производства промышленной продукции и ростом доли убыточных предприятий. Спустя несколько лет после начала приватизационной кампании можно было констатировать разорение подавляющего большинства (87%) приватизированных предприятий.

Зато организаторы приватизации весьма преуспели, став весьма богатыми собственниками бывшего общенародного имущества — так же, как их иностранные «консультанты». Любопытно отметить, что стремление нажиться на государственной собственности, по-видимому, является «родовой чертой» российских либералов. Почему-то наиболее ярые из них маниакально любят рулить государственными активами: корпорациями, банками, институтами развития и образования. И практически нет ни единого примера, чтобы какой-то выдающийся глашатай либеральной идеологии организовал свой успешный частный бизнес. Связано это с тем, что либеральная идеология мало вдохновляет настоящих частных предпринимателей, которые понимают значение государственной поддержки бизнеса, особенно — инновационного. А захватившие руководство госкомпаниями и госбанками либералы очень любят порассуждать о невмешательстве государства, поскольку оно даёт им возможность распоряжаться государственными деньгами и активами как своими собственными. В их устах либеральная идеология служит оправданием банального хищения государственной собственности.

 

Научный подход вместо либертарианской мифологии

Конечно, бывают и успешные реформы — так же, как и успешная экономическая политика. Но они, как правило, проводятся исходя из здравого смысла государственных деятелей, не обременённых экономическим образованием. Между тем для успешного развития экономики нужна правильная научная теория. Как известно, «нет ничего практичнее хорошей теории». Но теория должна соответствовать научным критериям истинности, объяснять причинно-следственные связи, раскрывать реальные закономерности процессов воспроизводства экономики и давать достоверные прогнозы. То есть проверяться на практике.

Если поставить перед наукой задачу выработать рекомендации для развития экономики в целях подъёма общественного благосостояния, то предметом такого исследования должен стать не поиск условий достижения «рыночного равновесия», а, наоборот, изучение закономерностей нарастающего отклонения от него в направлении всё более сложных и разнообразных видов экономической деятельности, развивающихся как целостный организм. Именно процесс развития хозяйственной деятельности, а не обмена её результатами должен стать главным предметом экономической науки. Соответственно должна поменяться и методология.

Процесс развития характеризуется усложнением и повышением внутреннего разнообразия системы. Поэтому, в отличие от теории обмена, которая ориентировалась на поиск состояния равновесия и редукцию от сложного к простому в целях выявления всеобщего эквивалента, теория развития должна ориентироваться на поиск механизмов поддержания нарастающей сложности в рамках воспроизводящейся целостности. Как уже говорилось, эволюция живых систем имеет негэнтропийный характер, развиваясь по пути усложнения. Главным предметом экономической науки должно стать изучение закономерностей развития экономики, а соответственно — и механизмов её усложнения, поддержания целостности и устойчивости в процессе повышения разнообразия хозяйственной деятельности и её результатов.

Сегодня не нужно никого убеждать в том, что главным фактором развития экономики является научно-технический прогресс. Постоянная разработка и внедрение новых технологий находятся в центре внимания управления развитием экономики на всех уровнях. Чтобы разобраться в закономерностях развития хозяйственной деятельности, необходимо понять процессы изменения и смены технологий.

Хозяйственная деятельность не сводится к производству, она погружена в социальную среду, обитатели которой ведут, организуют, обеспечивают хозяйственную деятельность и используют её результаты в своих интересах. Эта среда состоит из людей, которые вступают во взаимоотношения между собой по поводу хозяйственной деятельности и её результатов. Эти отношения обеспечивают воспроизводство хозяйственной деятельности при постоянных изменениях в составе популяции участвующих в них людей. Сами производственные отношения определяются институтами, удерживающими в них людей и задающими формы реализации мотивов их поведения. Поэтому, чтобы разобраться в закономерностях развития экономики, необходимо понять и процессы изменения социальных институтов.

Социальные институты регулируют поведение людей в той мере, в которой последние склонны соблюдать задаваемые ими нормы. Эта склонность поддерживается положительными и отрицательными связями между человеком и обществом, действенность которых определяется соответствием моральных ценностей индивида и господствующей идеологии. Чем выше это соответствие, тем эффективнее работают институты, определяющие производственные отношения. И, наоборот, с ростом доли людей, отвергающих господствующую идеологию, сужается способность институтов поддерживать соответствующие производственные отношения. Поэтому для понимания закономерностей развития экономики необходимо принимать во внимание эволюцию систем ценностей людей во взаимодействии с господствующей в общественном сознании идеологией.

Следовательно, необходимо рассматривать любую экономическую систему как сложное множество людей: с их идеологией, интересами и мотивами поведения, связывающими их производственными отношениями и регулирующими эти отношения институтами, а также средствами и предметами производства, связанными определёнными технологиями. Эта сложная система состоит из бесчисленного числа элементов и связей между ними, которые постоянно меняются. Её характеризуют: принципиальная сложность, которая не позволяет редуцировать все её составляющие к некоторому базовому элементу; нелинейность взаимозависимостей, не отражающихся простыми функциями; неопределённость состояний, которая затрудняет построение прогнозов и разработку практических рекомендаций.

Исходя из изложенного центральным вопросом экономической науки должно стать изучение взаимосвязи технологических, институциональных и идеологических изменений. Именно такой подход характерен для учёных Изборского клуба, в работах которых выявлены реальные закономерности современного социально-экономического развития и обоснованы рекомендации по их использованию в управлении развитием российской экономики.

 

Проверка на практике

Эволюция разных государств распавшейся мировой системы социализма продемонстрировала на практике большое разнообразие траекторий перехода от директивной к рыночной экономике. Экономической теории редко удаётся экспериментально проверить ту или иную гипотезу, следствием чего является схоластичность и умозрительность многих её направлений. Период конца прошлого — начала нынешнего века дал богатейший эмпирический материал, значение которого до сих пор экономической наукой недооценено. Фактически был поставлен глобальный эксперимент по проверке на истинность основных экономических теорий.

Либертарианская доктрина была взята в качестве «руководства к действию» в России, Украине, Прибалтике и восточноевропейских государствах — членах СЭВ. При этом эксперимент был поставлен при разных условиях — Россия и Украина осуществляли переход самостоятельно, а другие восточноевропейские государства были быстро поглощены Европейским союзом. В свою очередь, в рамках каждого из этих экспериментов были свои дополнительные различия. В России переход осуществлялся в условиях авторитарного политического устройства, в Украине — в условиях парламентской демократии. Среди восточноевропейских государств особый случай — ГДР, поглощённая своим западным соседом.

Переход к рыночной экономике в Китае, Вьетнаме, Белоруссии и Узбекистане представляет собой экспериментальную проверку другой экономической теории, известной в литературе как теория хозяйства, или физическая экономика. Эту теорию отличает прагматический подход к изучению экономических явлений, не обременённый умозрительными абстракциями вроде моделей рыночного равновесия. И в этом случае эксперимент был проведён при двух различных условиях: переход от директивной к рыночной экономике и поглощение рыночной открытой экономики Гонконга социалистическим Китаем.

Наконец, осталось две страны, в которых сохранились основные институты социалистической экономики — Куба и КНДР. При оценке результатов эксперимента их можно использовать в качестве «контрольной группы». Любопытно, что, несмотря на серьёзный удар, обрушившийся на эти сравнительно малые экономические системы с развалом СССР и мировой системы социализма, они не только выстояли, но и сохранили немалый потенциал развития. Куба демонстрирует уверенный экономический рост, а Северная Корея ухитряется выживать, несмотря на экономические санкции и колоссальное политическое давление извне. Более того, Куба оказывает мощное политическое влияние на страны Латинской Америки, многие из которых в настоящее время успешно развивают социалистические институты государственной собственности и планирования.

На рис. 6 показаны темпы прироста ВВП в некоторых странах с переходной экономикой на фоне США, считавшихся до последнего времени наиболее стабильной рыночной экономикой. Здесь наглядно видны провалы в экономической динамике постсоветских государств, избравших либертарианскую модель перехода к рынку, и успехи государств, сохранивших систему централизованного планирования, сочетая её с эволюционным развитием рыночных отношений.

Рис. 6 Темпы прироста ВВП ряда стран в 1993–2010 гг., % к предыдущему году.

 

Адепты либертарианской доктрины не смогли дать убедительного объяснения разительных различий в результатах перехода к рыночной экономике разных стран. Объяснения успехов Китая и неудач России, как правило, сводятся к несерьёзным рассуждениям о непоследовательности политики шоковой терапии в последней и к абсурдным гипотезам о последовательной реализации доктрины рыночного фундаментализма в первом. Аналогичным образом относительно успешное развитие Белоруссии пытаются объяснить энергетическими субсидиями со стороны России, хотя соседние с ней Смоленская и Псковская области, получая энергоносители по более низким ценам, демонстрируют плачевные результаты[8].

На самом деле скачкообразная либерализация экономики, столкновение с конкуренцией высокоразвитых экономик и закономерное ухудшение инвестиционного климата вызвали резкое сокращение инвестиционной активности. Это особенно сильно ударило по наиболее современным отраслям, производящим технически сложные изделия. Отсутствие инвестиционных ресурсов для модернизации послужило причиной их развала и деградации.

Большинству европейских стран пришлось заплатить высокую цену за либерализацию хозяйственного механизма. Реакция экономики на форсированное разрушение привычных механизмов управления при отсутствии или слабости новых рыночных институтов и неотлаженности косвенных рычагов макроэкономического регулирования оказалась крайне болезненной. В результате большинство стран в первые годы «рыночной» трансформации были охвачены глубоким экономическим кризисом. Его главными проявлениями стали стремительное нарастание инфляции, угрожавшее в некоторых странах развалом государственных финансов, и падение объёмов производства. Возникли также серьёзные проблемы в социальной сфере.

Наиболее интересным для экономической науки является сравнительный анализ рыночной трансформации российской и китайской экономик, осуществлявшейся принципиально разными способами в одно и то же время, одновременно со структурным кризисом мировой экономики. В этих условиях результат любой трансформации экономики определялся сочетанием её результатов с технологическими сдвигами, закладывающими будущую траекторию экономического развития.

В России переход к рыночной экономике сопровождался разрушением институтов, обеспечивавших воспроизводство научно-производственного и интеллектуального потенциалов. В Китае эти институты не разрушались, а модернизировались, приспосабливались к функционированию в условиях рыночной конкуренции наряду с выращиванием новых институтов рыночной экономики. При этом государственная политика была направлена на сохранение и развитие научно-производственного потенциала, ориентировалась не на формальные преобразования, а на практические результаты.

Создание условий для активизации творческого потенциала личности и предпринимательских способностей путём планомерной деятельности государства позволило Китаю с момента начала реформ на порядок увеличить объёмы производства. В России и в большинстве других постсоциалистических стран переход к рынку на основе присвоения государственной собственности небольшой группой приближённых к власти лиц не мог обеспечить экономический успех.

В итоге сравнительного эксперимента по практическому применению двух разных теоретических доктрин были получены диаметрально противоположные результаты: если в России произошло более чем двукратное падение основных показателей научно-технического потенциала, то в Китае налицо их многократный рост (рис. 7). Это доказывает неадекватность либертарианской доктрины, на основе которой реализовывалась политика шоковой терапии в России, закономерностям современного экономического развития. Доктрина рационального хозяйствования, соответствующая эволюционной парадигме, положенная в основу китайской политики перехода к рыночной экономке, напротив, позволила учесть и использовать эти закономерности. Их понимание является необходимым условием оценки правильности проводимой экономической политики.

Рис. 7. Динамика ВВП в постоянных ценах, % изменение

(Источник: World Economic Outlook Database. International Monetary Fund. October 2018)

 

В России, вопреки не только научным рекомендациям, но и элементарному здравому смыслу и международному опыту, в жертву идолам рыночного фундаментализма были принесены сбережения граждан, высокотехнологические отрасли промышленности и природная рента — сотни миллиардов «нефтедолларов» ушли на подпитку долларовой финансовой пирамиды, оставив отечественный научно-производственный потенциал без необходимых для модернизации ресурсов. Вместо постепенного выращивания институтов рыночной конкуренции и осторожной трансформации гигантов социалистической экономики в конкурентоспособные корпорации, создания национальной финансово-инвестиционной системы, ориентированной на долгосрочное кредитование модернизационных проектов, в результате приватизации был выхолощен научно-производственный комплекс страны.

 

Патриотическая альтернатива либертарианской доктрине

Причины резкой деградации российской экономики целиком лежат в сфере управления хозяйством, сложившейся в результате «рыночных реформ» по лекалам либертарианской экономической модели. Объективное состояние научно-производственного, человеческого и сырьевого потенциала российской экономики не предвещало столь резкого падения экономической активности и инвестиций, уровень которых до сих пор остаётся ниже дореформенного. Вывоз триллиона долларов капитала, эмиграция нескольких миллионов квалифицированных кадров за рубеж свидетельствуют о неспособности созданной реформаторами системы управления экономикой страны реализовать имеющиеся возможности экономического роста. Вместо формирования созидательных мотивов общественно-полезной хозяйственной деятельности государственная политика нацеливала предприимчивых людей на присвоение чужого, не на производство нового, а на перераспределение ранее созданного богатства. Это исключало возможность формирования интеллектуального стиля управления и, соответственно, перехода на инновационный путь развития.

В первоначальном накоплении капитала, происходившем в России путём «прихватизации» государственного имущества, конкурентным преимуществом обладали люди, не обременённые моральными принципами: способные дать взятку чиновнику, запугать директора, расправиться с трудовым коллективом, при необходимости уничтожить конкурента. Коммерчески успешные и поэтому доминирующие в ходе реформ образцы предпринимательского поведения определялись не столько созидательными мотивами, сколько криминальным опытом.

Традиционная русская хозяйственная культура, образцы дореволюционного предпринимательства оказались не только не востребованы, но и дискредитированы либеральными реформаторами. Быть честным, ответственным, законопослушным, справедливым и добросовестным оказалось не просто невыгодно, а абсолютно недопустимо с точки зрения успешного ведения бизнеса. В выигрыше оказались беспринципные, алчные и, как правило, невежественные авантюристы, подкупавшие чиновников, обманывавшие государство, «кидавшие» партнёров, шантажировавшие руководителей предприятий, презиравшие трудовые коллективы и неспособные к управлению высокотехнологическим производством. В итоге произошла глубокая криминализация управления хозяйством, позитивные качества русской хозяйственной культуры были вытеснены лагерно-бюрократической криминальной контркультурой. Согласно классической классификации Платона, возникший в России стиль управления следует определить как тимократию (правление худших и корыстных). Перейти от этого строя к демократии, понимаемой в русской политологической традиции как народовластие, куда сложнее, чем раньше, так как для этого предстоит преодолевать сопротивление криминализированной, циничной и противоположной народу по своим интересам властвующей элиты.

В криминализации и деградации культуры хозяйствования заключаются фундаментальные причины резкого падения конкурентоспособности российской экономики. Действительно, если к сверхдоходам ведут не повышение эффективности производства и качественное удовлетворение общественных потребностей, а разграбление предприятий, обман партнёров и ликвидация конкурентов, то о каком экономическом развитии может идти речь? Неудивительно, что вместо него на протяжении вот уже более четверти века мы наблюдаем нарастающую деградацию, вывоз капитала, эмиграцию не находящих применения своим силам специалистов, беспощадную эксплуатацию природного и человеческого потенциала страны, присвоение национального богатства криминальными структурами.

Таким образом, в результате проводившейся либертарианской политики в российской экономике сложилась крайне неэффективная система хозяйствования, неадекватная как современным закономерностям экономического роста, так и ценностно-смысловым мотивам и стереотипам поведения подавляющего большинства населения. Эта система хозяйствования ориентирует предпринимателей не на созидательную общественно-полезную деятельность, а на присвоение чужого, провоцируя бесконечную «войну всех против всех». Она дискредитирует традиционные нравственные ценности и провоцирует криминализацию хозяйственной деятельности. Она подавляет творческую энергию граждан, вызывает их отчуждение от государства, влечёт за собой разрушение научно-производственного и деградацию человеческого потенциала страны, снижение конкурентоспособности национальной экономики.

Но этап паразитического присвоения социалистического наследства завершается, и возникает критически важный для разработки антикризисной политики вопрос: какой духовный стержень будет направлять экономическое поведение людей? Едва ли культ Золотого тельца станет новой религией нашего народа, большинство которого исповедует либо возрождающееся православие, либо коммунистическую доктрину. Если исходить из тенденции возрождения православной самоидентификации всё большей части населения России, для моделирования соответствующего ей экономического поведения следует обратиться к анализу влияния православного мировоззрения на мотивы и ограничения этого поведения. В качестве его фундаментальной основы можно использовать Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании, разработанный группой учёных и богословов под эгидой Московской патриархии РПЦ и одобренный Всемирным русским народным собором[9]. Он представляет собой системное обобщение духовной составляющей экономического поведения, регламентируемого российской религиозной традицией. Как нетрудно заметить, мотив максимизации прибыли в них существенно ограничен требованиями соблюдения общего блага: не допускать дискриминации работников, стремиться к отношениям сотрудничества, взаимопомощи, выполнять взаимные обязательства, обеспечивать социальные гарантии.

Соответствующий российской мировоззренческой традиции духовный стержень экономического поведения принципиально отличается как от либеральной доктрины, так и от её криминализированного воплощения в современной российской действительности. Этим во многом объясняется неприятие подавляющим большинством российского народа ультралиберальных, либертарианских «рыночных реформ», которые легализовали аморальные и, в значительной части, преступные формы обогащения за счёт присвоения чужого. Подавляющее большинство российских граждан отказались от билета в «рыночный рай», продав за бесценок приватизационные ваучеры и не соблазнившись на посулы «народного» капитализма. Они это сделали не по недомыслию, а по неприятию предложенных либеральными реформаторами способов обогащения за счёт присвоения государственного имущества.

Русская духовная традиция наполнена содержательным смыслом, важнейшими составляющими которого являются созидательная деятельность на общее благо, воплощение принципов правды и справедливости. Привнесённая из-за рубежа и с энтузиазмом подхваченная олигархами и коррупционерами доктрина вульгарного либерализма в корне этой традиции противоречит. Общество не приемлет как воровские способы обогащения, так и издевательски низкую оплату труда, олигархическую вакханалию приближённых к власти лиц на фоне массовой бедности трудящегося населения. Следствием этого диссонанса укоренённой в общественном сознании духовной традиции и повседневной практики стали эпидемии социально обусловленных болезней, резкое падение продолжительности жизни, аномально высокий уровень преступности и психических расстройств.

Разрешение противоречия между духовной традицией и практикой возможно двумя способами. Либо духовная традиция будет сломлена доминирующей хозяйственной практикой, либо последняя будет приведена в соответствие с духовной традицией.

В первом случае завершится подмена приведённых выше нравственных принципов хозяйствования культом Золотого тельца с характерными для него войной всех против всех, социальной безответственностью, доминированием аморальных и преступных способов обогащения за счёт присвоения чужого. Примеры такого рода стереотипов экономического поведения дают слаборазвитые страны Африки и Латинской Америки с характерной для них низкой эффективностью как рыночных механизмов, так и поражённых коррупцией институтов государственного регулирования. В этом случае Россию ждёт дальнейшая деморализация и вырождение населения, деградация производственного потенциала, превращение экономики в сырьевую колонию более развитых стран.

Во втором случае возможно построение эффективной экономической системы, работающей на созидательной мотивации десятков миллионов образованных трудоспособных граждан. При этом в условиях перехода мировой экономики на инновационный путь развития и доминирующего значения научно-технического прогресса как главного двигателя экономического роста специфика российской духовной традиции даёт принципиальные конкурентные преимущества. Прежде всего, это характерные для русской культуры доминирование духовного над материальным, поиск истины, тяга к творчеству и способность к коллективному интеллектуальному труду. Эти качества как нельзя лучше отвечают вызовам современной экономики знаний, в которой основой успеха является способность создавать и осваивать новейшие прорывные технологии. Сохраняющийся в стране научный и интеллектуальный потенциал может стать основой быстрого подъёма российской экономики при создании благоприятных условий его активизации. Для этого должна проводиться соответствующая социально-экономическая политика, ориентированная на активизацию имеющихся сравнительных преимуществ национальной экономики.

Разрыв между доминирующим стилем управления и общепринятыми нравственными ценностями влечёт за собой падение эффективности управления как в государственном, так и в частном секторах. Для построения эффективной экономической системы, работающей на созидательной мотивации десятков миллионов образованных трудоспособных граждан, необходимо приведение доминирующей хозяйственной практики в соответствие с духовной традицией.

Как уже неоднократно указывалось выше, выход на траекторию устойчивого роста экономики и благосостояния общества возможен только на основе многократного повышения инновационной и инвестиционной активности, кардинального улучшения качества государственного регулирования, подъёма трудовой, творческой и предпринимательской энергии людей. Для этого проводимая в России социально-экономическая политика должна иметь определённый духовный стержень, соответствующий национальной культурной традиции. По меньшей мере эта политика должная быть осмысленной и понятной гражданам, ориентированной на достижение разделяемых ими социально значимых целей. Активизация интеллектуального потенциала страны предполагает формирование соответствующего нравственного климата. Фундаментальное значение для русского человека имеет ощущение правильности общественного устройства, его соответствие понятиям справедливости, разумности, целесообразности. Без восстановления справедливости в распределении национального богатства и дохода, преодоления коррупции государственной власти, очищения экономики от организованной преступности новый хозяйственный подъём не удастся.

Для построения эффективной системы управления экономикой, соответствующей духовной традиции и нравственным ценностям, принятым в российской культуре, должны быть пересмотрены фундаментальные принципы государственной социально-экономической политики. В том числе в экономической политике необходимо отказаться от рыночного фундаментализма, в кадровой политике — от круговой поруки и кумовства, а в практике управления — от культа вседозволенности и самообогащения. Должны быть восстановлены ключевые для русской культуры нормы социальной справедливости в распределении национального дохода и богатства. В частности, это означает:

— ревизию итогов приватизации с отменой незаконных сделок и уплатой прогрессивного компенсационного налога, пропорционального приросту рыночной капитализации приватизированного имущества в момент его передачи на вторичном рынке;

— восстановление дореформенных сбережений граждан;

— переход к гибкой денежно-кредитной политике, ориентированной на потребности экономики в долгосрочном кредитовании развития производства, поддержание высокой инновационной и инвестиционной активности;

— проведение жёсткой антимонопольной политики, кардинальное повышение эффективности контролируемых государством естественных монополий;

— восстановление прогрессивной шкалы подоходного налога;

— приведение минимальной оплаты труда в соответствие с реальным прожиточным минимумом;

— переход е нормативному планированию социальных расходов исходя из общепринятых в развитых странах стандартов и национальных традиций;

— обеспечение прав граждан на бесплатное высшее образование;

— возвращение в общенародную собственность природных ресурсов;

— введение механизма рационального природопользования с научно обоснованной системой штрафных санкций за загрязнение окружающей среды и изъятием природной ренты в доход государства;

— введение персональной ответственности чиновников за должное исполнение своих обязанностей, включающей право каждого гражданина добиваться отставки недобросовестных чиновников в судебном порядке;

— введение политической ответственности федеральной исполнительной власти за уровень жизни народа.

Разумеется, реализация этих принципов потребует политической воли и последовательной политики следования общественным интересам, которой выросший на вседозволенности олигархически-бюрократический симбиоз будет изо всех своих сил противодействовать. Преодоление такого сопротивления невозможно без вовлечения в процессы управления хозяйством и государством граждан, восстановления их избирательных прав, реализации демократических форм политического устройства и создания механизмов ответственности власти перед обществом.

Вследствие несоответствия проводившейся либертарианской политики фундаментальным для русской культуры ценностям справедливости, разумности и целесообразности, реакцией народа на разграбление страны и чудовищную несправедливость сложившейся в результате «либеральных реформ» социально-экономической системы стало повальное пьянство, наркотизация молодежи, резкое повышение уровня преступности и самоубийств. Люди предпочитают спиваться, чем соглашаться на низкооплачиваемый труд для обогащения присвоивших себе общенародную собственность новых русских. Десятки миллионов образованных и квалифицированных людей оказались на социальном дне, утратив смысл своего существования.

Сложившаяся в России система хозяйствования бесперспективна. Её сохранение обрекает страну на бесконечные внутренние конфликты и внешнюю зависимость, общество — на деградацию, а народ — на вымирание. Чтобы избежать этого, необходимы кардинальные изменения во всём комплексе хозяйственных отношений и государственной экономической политике. Эти изменения должны привести систему хозяйствования в соответствие как с традиционными нравственными ценностями, активизировав «человеческий фактор», так и с закономерностями современного экономического роста, активизировав научно-производственный и интеллектуальный потенциалы. Возможность решения такой задачи определяется тем, что традиционно присущие русской культуре хозяйствования нравственные ценности и стереотипы предпринимательского поведения соответствуют требованиям и условиям современного экономического роста. Сохраняющийся в стране научный и интеллектуальный потенциал может стать основой быстрого подъёма российской экономики при создании благоприятных условий его активизации.

_________________________

[1] Политическое измерение мировых финансовых кризисов / Под ред. В. Якунина, С. Сулакшина, И. Орлова. Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Век глобализации. 2013. Выпуск № 2(12).

[2] Simon H.A. Administrative Behavior. — NY: Macmillan Co, 1947.

[3] Глазьев С. Уроки очередной российской революции: крах либеральной утопии и шанс на экономическое чудо. М.: Экономическая газета, 2011.

[4] Глазьев С. Уроки очередной российской революции: крах либеральной утопии и шанс на экономическое чудо. М.: Экономическая газета, 2011.

[5] Отырба А., Кобяков А. Как побеждать в финансовых войнах. Альманах «Однако». Июнь-июль 2014 г. № 174.

[6] См.: Стариков Н. Кризис: как это делается. СПб: Питер, 2010; фильм-расследование «Инсайдеры» («Inside job», 2010 г.).

[7] Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993-2003 годы / Доклад Счётной палаты. М., 2004.

[8] Федосов Е. Инновационный путь развития как магистральная мировая тенденция // Вестник Российской академии наук. 2006. № 9.

[9] «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании». Итоговый документ VIII Всемирного русского народного собора. Принят на итоговом пленарном заседании Собора 5 февраля 2004 года.

 

https://izborsk-club.ru/18380

  


21.11.2019 «Гордиев узел» — всё там же

 

К ситуации на Ближнем Востоке 

 Олег РОЗАНОВ, первый заместитель председателя Изборского клуба. 

Уважаемые коллеги! Сегодня мы собрались в стенах нашего клуба, чтобы обсудить ситуацию на Ближнем Востоке. Этот регион продолжает лихорадить на протяжении уже многих лет. Земля священная, земля святая — что же на ней происходит сегодня и куда движется сегодня Ближний Восток? 

Дмитрий ЕГОРЧЕНКОВ, директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН. 

Тема Ближнего Востока продолжает оставаться одной из главных тем мирового и российского медиа-пространств. Та ключевая роль, которую сегодня играет России в урегулировании целого ряда конфликтов, присущих данному региону, вызывает к жизни как новые возможности, новые перспективы, так и новые проблемы. Все они требуют не только осмысления, но, я бы сказал, одухотворения, поскольку без такого одухотворения "плоть не пользует нимало", — нам нужны не военные базы, нефтепроводы и политическое влияние сами по себе. Они нужны нам для реализации Русской Мечты, о которой говорит председатель Изборского Клуба Александр Андреевич Проханов. 

К чему сегодня стремится Россия на Ближнем Востоке, и что сегодня Россия может предложить Ближнему Востоку? С каким смысловым посылом она приходит в этот регион? Все наши партнёры отлично понимают, что одной только силовой составляющей, военного превосходства российской армии и российского оружия — недостаточно для того, чтобы разрешить, ослабить или даже "заморозить" конфликты между мусульманами и Израилем, между суннитами и шиитами, между разными государствами, народами и конфессиями Ближнего Востока. 

Следует отметить, что для многих на Западе возвращение России на Ближний Восток, да ещё в качестве доминирующей силы, оказалось совершенно неожиданным. Когда им начинаешь объяснять, что здесь ничего неожиданного нет, просто у них короткая историческая память, — удивляются ещё больше. Для них "точкой отсчёта" и нормой является ситуация середины 90-х годов, когда Россия стремилась к распаду, а её внешнеполитические интересы — к нулю. Времена СССР, не говоря уже о Российской империи, просто выпадают из их поля зрения. 

Совсем недавно я был в Египте, который относится одновременно и к Ближнему Востоку, и к Африке, там были встреча с представителями ближневосточного экспертного сообщества и другие мероприятия, посвященные юбилею Евгения Максимовича Примакова. Там совершенно открыто высказывались именно те мысли, которые я здесь попытался сформулировать. Никакого нового нарратива, никаких новых смыслов после Асуанского гидроузла мы египтянам пока предложить не смогли. А таких смыслов ждут от нас не только в Египте, но и на всём Ближнем Востоке, да и в мире в целом. Туризм — это, конечно, хорошо, но не надо путать его ни с эмиграцией, ни с серьёзной дипломатией. Конечно, в "стране пирамид" сейчас ищут контактов с Россией и стремятся стать одним из главных наших партнёров в регионе — в частности, президент Египта Абдельфаттах Сиси вместе с президентом России Владимиром Путиным был сопредседателем недавнего форума "Россия—Африка", прошедшего в Сочи. Там очень надеются на то, что "сверху" будет дана команда на развитие всего спектра российско-египетских отношений, — примерно так же, как это произошло с российско-турецкими отношениями. Но, помимо команды "сверху", нужна и готовность "снизу". Надеюсь, что работа Изборского клуба станет одним из важных факторов повышения такой готовности. 

Леонид ИВАШОВ, генерал-полковник, президент Академии геополитических проблем. 

Несмотря на то, что мир сегодня считается более цивилизованным и более безопасным, чем это было на протяжении всей предшествующей истории, американцы, а вернее — мировая финансовая элита, не отказались от своего стремления контролировать всю планету, овладеть всеми её богатствами. Как показали исследования, проведенные в 2011 году сотрудниками цюрихской Высшей технической школы во главе с Джеймсом Глаттфельдером, накануне кризиса 2008-2009 гг. 60% мировой экономики принадлежали группе из 147 корпораций во главе с Ротшильдами. Думаю, что за прошедшее десятилетие, отмеченное гигантскими объёмами эмиссии фиатных валют, эта доля стала ещё выше. Потому что любая эмиссия означает, прежде всего, передел собственности в пользу эмитирующих центров. 

Так что борьба за мировое первенство идёт, и она в любой момент может перерасти в открытую войну. На современном этапе эта борьба приобретает цивилизационный характер и формы "гибидной войны". В самом начале 90-х годов Збигнев Бжезинский высказался в том духе, что с коммунизмом покончено, и теперь на очереди — православие. А Сэмюэль Хантингтон добавил, что после православия объектом для уничтожения станет исламский мир. И эта программа начала претворяться в жизнь с бомбардировками Югославии в 1999 году. Но, видимо, после этого по ряду причин пришлось менять приоритеты местами, и с 2001 по 2014 год, до Украины, главной мишенью глобалистов стал исламский мир — и Ближний Восток как центр, ядро исламского мира. Им были нужны опиаты, им были нужны нефть и газ, и им было нужно, чтобы всё это не досталось Китаю. Поэтому была провокация 11 сентября 2001 года, было разжигание суннито-шиитских конфликтов по всей умме, были планы геополитического передела Ближнего Востока. Всё это реализовывалось и при президенте-республиканце Буше-младшем, и при президенте-демократе Бараке Обаме, и реализуется сейчас, при Трампе, который тоже представляет Республиканскую партию. 

Можно поучиться тому, насколько последовательно и комплексно ведётся американская внешняя политика. "Арабскую весну" объявила госсекретарь Кондолиза Райс в ноябре 2008 года, а началась она, когда госсекретарём была уже Хиллари Клинтон. Там всё было взаимосвязано: "сланцевая революция" в США, отказ Болгарии от "Южного потока", давление на "Северный поток", события на Украине, а в это же время идет проектирование мощного газопровода из Катара через территорию Сирии в Европу. Башар Асад отказывается, Европа снимает санкции с Ирана, чтобы можно было подключить месторождение "Южный Парс", чьи запасы оцениваются в 50 триллионов кубов "голубого золота" — США это не устраивает, они подключают Турцию… 

Когда я получил информацию о том, что в резидентуре ЦРУ под Стамбулом проходит совещание с участием замдиректора ЦРУ, замгоссекретаря США, руководителей спецслужб Турции, что туда приглашены бывший вице-президент Сирии, министры, бежавшие из Сирии и т. д., что уже два лагеря для сирийский беженцев готовятся на территории Турции, — это сразу насторожило. Тогда Реджеп Эрдоган как раз обнимался с Башаром Асадом, называл его "братом", они отдыхали вместе своими семьями, а для Европы Асад был самым демократичным президентом Ближнего Востока… Это была хорошо спланированная операция. Про эту операцию, в четыре этапа, как она будет проходить, я сообщил Башару Асаду, затем он пригласил меня, мы там с руководством всё поработали, и описанный нами сценарий бал реализован почти "один в один". Только там ещё планировался масштабный кровавый теракт, но Башар Асад запретил сирийским полицейским даже пистолеты носить… 

А то, что Россия вмешалась в сирийский конфликт — так это такая функция у нас, я её называю космопланетарной функцией. 

Путин 1 марта 2018 года в своём федеральном послании чётко сказал: "Мир носит полицивилизационный характер". То есть это уже не мир государств, а мир цивилизаций. Транснациональные корпорации — тоже цивилизация, и мы знаем, какой цивилизации она обязана своим появлением. И мировые этнокультурные цивилизации, прежде всего — "восточные" являются сегодня единственными субъектами, способными этим глобальным корпорациям противостоять. У нашей цивилизации, я считаю, две основы: православно-славянская и мусульмано-тюркская. Поэтому нашим геополитическим союзником не может быть в ХХI веке ни Запад, ни Китай. Геополитическим, цивилизационным союзником России в ХХI веке, на мой взгляд, может быть только ислам. Ислам — самая молодая из мировых религий и ему, наверное, нужно пройти все эти катаклизмы, чтобы Россия усадила и суннитов, и шиитов за стол переговоров и приступила к формированию цивилизационного исламского ядра на базе пока что Турции и Ирана, но потом, наверное, будет больше. Тартус, Хмеймим и всё прочее — это вторично. Россия спасает своё будущее поиском союзника. 

Поэтому ничего неожиданного ни в Сирии, ни в других странах Ближнего Востока, на мой взгляд, пока не происходит. 

Шамиль СУЛТАНОВ, руководитель Центра стратегических исследований "Россия — Исламский мир". 

Не так давно произошло очень интересное событие, на которое, что ещё интереснее, не последовало никакой реакции ни у нас, ни в США. 23 октября, выступая в городе Уичито, госсекретарь Майкл Помпео заявил, касаясь ситуации в Сирии и вообще на Ближнем Востоке буквально следующее: "Мне хорошо знакома эта проблема — ещё с тех времен, когда я был членом Палаты представителей. Я помню о том, кто пригласил русских в Сирию. Это был президент Барак Обама. Я имею в виду, что он не просто допустил их присутствие там, а пригласил их". 

Отсюда возникает вопрос: если слова Помпео не соответствуют действительности, то его должны были дискредитировать, хотя бы с нашей стороны, но все промолчали. Из того, что промолчали американцы, я сделал вывод, что Помпео, похоже, раскрыл некую очень важную тайну. Только на самом деле инициатором подобного приглашения России на Ближний Восток не мог быть сам 44-й президент США. Барак Обама — слишком "лёгкая" для этого фигура, эти вопросы гораздо выше его полномочий и компетенции. Скорее, инициатива исходила от госсекретаря Джона Керри или даже через него. Керри в иерархии военно-разведывательных структур США стоит гораздо выше, чем Барак Обама. 

Всё, что я скажу дальше, зафиксировано документально, вы можете найти подтверждающие видео в интернете. 16 апреля 2015 года Путин выступал на "открытой линии", и среди прочих ему задали вопрос по "Исламскому государству"*. В ответ президент России сказал, что это организация, которую создали иракские офицеры, саддамовские офицеры, и они неплохо воюют. Потом был задан дополнительный вопрос: представляет ли эта организации угрозу для России, на что Путин чётко ответил, что нет, не представляет. Потом наступило 9 мая, праздновалось 70-летие Победы над нацистской Германией. Путин был очень расстроен: он пригласил в Россию почти всех мировых лидеров, но никто не приехал, потому что начались события в Донбассе, 10 мая в гости на часок заскочила Ангела Меркель, и наш президент после этого уехал в Бочаров Ручей. А 11 мая внезапно сообщили, что в Сочи приезжает Керри. Он приехал и перед встречей с Путиным провёл четырёхчасовую встречу с Лавровым. Если кто помнит, Лавров после этой встречи буквально пылал радостью, был очень воодушевлен. После этого состоялась встреча президента России с госсекретарём США, это было 12 мая 2015 года, и Путин тоже остался доволен её результатами. И уже позже, в июне установка полностью изменилась. Сначала выступил Лавров и назвал ИГИЛ* "абсолютным злом", потом эту формулировку повторил и Путин. Тогда же начал работу "транспортный мост" из Новороссийска в Тартус, по которому начались массированные грузовые перевозки. Они шли открыто, но западная пресса об этом почему-то молчала. 

Видимо, идея США и Керри заключалась в том, чтобы вовлечь Россию в Сирию, если говорить уже открыто — создать второй Афганистан. Поскольку Россия "влипла" на Украине — начался конфликт прямо на границе с "плановой длиной" в несколько десятилетий, то есть уже затратный момент для России, то создание "нового Афганистана" ещё и на Ближнем Востоке напрашивалось само собой. Естественно, отчасти это американцам удалось. 

С моей точки зрения, процесс вовлечения России в Сирию и создания второго Афганистана он медленно и успешно продвигается. Вы помните, как всё происходило в Афганистане — первые два-три года оттуда доносились к нам сплошные "ура": колхозы создаются, совхозы, народ уже идёт на демонстрации и т. д. А через пять лет началось обострение ситуации. 

Я считаю, что в 2020 году начнётся обострение ситуации в Сирии, да оно уже началось — в той же Рожаве, например. Если мы сравним нынешнюю ситуацию с тем, что было в 2017 или в 2018 году, то сейчас она для России, мне кажется, резко ухудшилась. Если ДАИШ в 2015 году с симпатией относился к России, то сейчас мы для них — главный враг. С курдами — та же самая история. Может быть, я не прав и выступаю в роли "адвоката дьявола", но считаю правильным исходить из самурайского принципа: когда идёшь на войну, всегда преувеличивай силы противника. Враг хитёр и коварен, как классики говорили. 

Керри, естественно, обо всём этом молчит, я знаю только по откликам. Но общий смысл заключался в следующем: Керри приехал и сказал: "Ребят, вы напортачили, конечно, на Украине, но мы организуем сейчас международный фронт борьбы с терроризмом, вы туда включитесь в составе большой мировой коалиции, в составе 80-ти стран, а потом постепенно, по мере эффективности этой кампании, мы будем решать вопрос по снятию с вас украинских санкций, по Крыму и т.д.". И Путин несколько раз говорил, что мы выводим наши войска из Сирии. Были громогласные заявления, улетали оттуда, но потом возвращались назад — уже тихо. Ведь это не просто "пришёл-ушёл", там сразу же возникает огромное количество связей интересов, обязательств и ответственности. 30 сентября, когда всё уже было заявлено открыто, операция вступила в решающую фазу. 

Что-то пошло не так с ноября 2015 года. Одним из ключевых моментов стало то, что турки сбили российский самолёт, и наш лётчик погиб. Если вы посмотрите на дальнейшее развитие событий, то после ноября мы наращивали конфликтную спираль, угрозы по отношению к Турции усиливались. Похоже, что в Кремле получили некий карт-бланш, и попытались им воспользоваться. Эта эскалация достигла своего апогея к концу января 2016 года, когда прозвучали два заявления Шойгу и Путина, связанных с вероятностью использования Россией атомного оружия. Это не было сказано напрямую, но это проскользнуло. И на Западе это вызвало соответствующую реакцию. В феврале 2016 года в Москву внезапно прилетел товарищ Генри Киссинджер, которому уже далеко за девяносто. Он провёл в Москве переговоры, которые заняли, по разным данным, два или три дня. Это был пик, после которого напряжённость резко пошла вниз. 

Уже в конце февраля начались встречи между турками и Россией. В начале марта были достигнуты договорённости по поводу сирийской ситуации. А что сказал Киссинджер? Он сказал, что у турков тоже есть ядерное оружие. Вернее, это даже не ядерное оружие, а 50 термоядерных зарядов двойного подчинения: американского и турецкого. С военной точки зрения, речь шла о следующем: если, условно говоря, военное командование США будет уничтожено в результате первого упреждающего удара со стороны России, а до этого СССР, то у союзников США должен остаться некий сдерживающий потенциал для ответного удара. И эти ракеты могли быть пущены в ход самими турками — если Америка их не заблокирует. Подозреваю, что наши об этом или не знали, или забыли, как это ни странно прозвучит. 

С моей точки зрения, здесь налицо такой парадоксальный, страшный момент, который я не могу понять. Была страшная война в Афганистане, была ловушка, в которую нас вовлекли, её результатом стало то, что мы потеряли страну, потому что наша армия была деморализована в Афганистане и не сыграла той роли, которую она должна была сыграть. Но никто никаких уроков из этого, похоже, не извлёк. Вот, например, в Китае написали четырёхтомную монографию "Основные причины и предпосылки развала СССР". Там огромное внимание уделено афганским событиями, а у нас ничего подобного ни в открытом, ни в закрытом доступе, похоже, нет. Конечно, можно говорить, что всё замечательно, мы снова — мировая держава, нас все боятся и уважают, но нужно смотреть на реальность, а реальность, повторюсь, сегодня хуже, чем вчера. 

Дарья МИТИНА, депутат Государственной думы РФ второго созыва (1995—1999). 

Я хотела высказаться по определенной теме, но после выступления Шамиля Загитовича сложно придерживаться выбранной тематики. Я с ним не согласна ни в чём, кроме фразы о том, что враг хитёр и коварен. Во всём остальном у меня есть возражения почти по каждой реплике. 

Вам, Шамиль Загитович, буду оппонировать не я. Вам оппонируют наши правоохранительные органы, которые каждый день раскрывают по одной-две спящих ячейки ИГИЛ в разных городах России. Может быть, конечно, это и не так, но тогда это вопрос к тому, какая у нас информационная политика по отношению к антитеррористической деятельности, которую мы ведём. Давайте не будем забывать, что в сопредельных с нами странах исламисты — это вполне реальная проблема. Например, совсем недавно они атаковали заставу на таджикско-узбекской границе. Я допускаю, что это не ИГИЛ, а отражение внутренних проблем в Таджикистане, но тем не менее, раз нам подаётся это так — значит, не всё настолько просто. Мы прекрасно знаем, что отряды ИГИЛ  всё-таки проникают через таджикско-афганскую границу. Это полторы тысячи километров, и граница там, мягко говоря, не на замке, она дырявая. И только за 2018 год таких проникновений исламистов тридцать с лишним было, т.е. это каждые 10 дней был прорыв таджикско-афганской границы. Если мы помогаем по линии ОДКБ тому же Таджикистану — наверное, это мы делаем не потому, что больше нечем заняться. И вне зависимости от того, кто нас приглашал в Сирию: Башар Асад, Джон Керри или Барак Обама, — не важно, мы туда пришли бороться с мировым терроризмом. Мы его не разделяем на отряды, в отличие от американцев. В чём заключалась наша тактика в Сирии? Еще до начала нашей операции мы активно участвовали в процессе так называемого национального примирения, мы помогали вести переговоры с различными силами сирийской оппозиции. Наши советники: как военные, так и гражданские, находились на территории Сирии задолго до сентября 2015 года и задолго до трагического обострения ситуации в этой стране. Потом уже наше участие стало полноценным. Мы участвуем в разных форматах сирийского урегулирования: Женевском, Астанинском, Московском, — и эта тактика в итоге сработала. Если вы помните, в сентябре 2015 года, когда мы начали свою военную операцию, правительство Дамаска контролировало, дай Бог, треть сирийской территории, сейчас у террористов остался только анклав Идлиб и немного в северо-восточной части Сирии. Они очень важны, эти малонаселённые северо-восточные части, их не нужно забывать, поскольку там расположена главная житница Сирии, и богатые нефтяные поля, с которых не собираются уходить американцы. Но по сравнению с 2015 годом — это небо и земля! 

Давайте вспомним риторику американцев в отношении Афганистана. Барак Обама заявил о полном выводе американского контингента из Афганистана. Что мы имеем в результате? При Обаме военный контингент американцев в Афганистане достиг 12 тысяч человек. Сейчас, при Трампе, который вроде бы тоже "уходит" из Афганистана, там уже 16 тысяч "джи-ай". И американский Конгресс решает вопрос о выделении дополнительных сил. То же самое происходит и в Сирии. Вот их политика: мы уходим, но не уходим. Вот нефтяные поля, мы их будем контролировать… Сейчас очень популярна точка зрения, согласно которой Америка уходит с Ближнего Востока, чтобы вплотную заняться Китаем, но, к сожалению, никаких подтверждений на практике этому нет. 

Николай СТАРИКОВ, писатель, лидер общественной организации "Профсоюз граждан России". 

Возникает вопрос: почему мы помогаем Башару Асаду? Потому что он — наш союзник? Допустим, что он — наш союзник, но в чём? Только в том, что его ухода требовали все наши западные "партнёры", а мы помогли ему удержаться у власти, щёлкнув США и их союзников по носу? Но это — интерес Башар Асада, а в чём здесь интерес России? Нам объясняют, что там есть террористы, и если мы их там не разгромим, они придут в нашу страну. Это серьёзный аргумент, и я с ним согласен. Но это аргумент локальный, потому что война подходит к концу. Большинство террористов перебили, вроде бы как бы хорошо все. А что дальше? А дальше нужно объяснить, что если ты вошёл на Ближний Восток, то выйти оттуда по своей воле ты уже не сможешь. В этом смысле я согласен с Шамилём Загитовичем. Это не значит, что наша военная операция была стратегической ошибкой, но нужно понимать, что мы туда пришли не на два года и не на пять лет. Если войска из Сирии выводить, то через две недели там снова начнётся война, и подвиги наших солдат будут обесценены. 

ИГИЛ был проектом наших турецких партнеров до тех пор, пока турецкие партнеры не осознали своих ошибок, и тогда мы забыли о том, что нефть большими эшелонами шла куда-то там. Если мы объясняем, что в Сирии и на Украине против нас действуют одни и те же силы — тогда у нас простота и ясность. Солдат, находясь в Сирии понимает, что он также защищает Родину, как его брат-житель Донецка, сидящий в окопе. Но этого же нет, мы говорим о каком-то мифическом "террористическом интернационале", прекрасно понимая, кто за ним на самом деле стоит, но уговор такой: "Чёрное и белое не называть". Это может привести к очень тяжёлым последствиям. 

Недавно был убит или покончил с собой, или смерть была имитирована — там версии разные, но я склоняюсь к первой — создатель "белых касок". Он кадровый сотрудник английской спецслужбы МИ-6, это часть военной разведки. Сделано красиво и с умом. Во-первых, все концы по "белым каскам" — в воду, нет человека — нет проблемы. Проект закрывается, потому что трагически погиб лидер. Это происходит в Турции — таким образом, они снова макают Турцию лицом в грязь, как это было с убийством журналиста Хашогги — и тут же запускают утку, что к убийству причастна Россия, ведь это же она всегда была против "белых касок". Вот сразу четыре задачи решены одним ударом. 

Технично выходить из Ближнего Востока — это куда сложней, чем туда войти, даже победным маршем. Сегодняшняя позиция, когда мы там находимся, несём определённые финансовые и прочие издержки — слава Богу, не критичные — это не такой уж и плохой вариант. Но нужно еще раз объяснить, кто нам враг и кто друг, в том числе — на Ближнем Востоке, потому что у всех игроков там четкие и ясные цели есть. Мы с вами можем легко сказать, чего хочет Израиль, чего хотят США, чего хотят курды, а вот чего хотим мы, кроме восстановления целостности Сирийского государства, пока не сказано. Давайте на секунду представим, Сирия восстановила эту самую целостность, добро победило. Что дальше? 

Саид ГАФУРОВ, востоковед. 

Я очень ценю Шамиля Султанова, но я тоже категорически с ним не согласен. Прежде всего — в том, что это американцы втянули нас на Ближний Восток. Потому что главной целью ввода российского контингента в Сирию было не дать НАТО сделать в Сирии то, что они сделали в Афганистане, в Ираке, в Ливии и в Югославии. Это как раз была главная цель, а не террористы сами по себе или "трубы" с энергоносителями сами по себе. Путин в какой-то момент сказал, что хватит, нужно когда-то остановить НАТО. Нужно было когда-то эту машину остановить. И её остановили. Все остальные цели были вспомогательными. Я — абсолютно гражданский человек, по воинскому званию ефрейтор, но понимаю, что пребывание наших войск в Сирии нарушает главный принцип стратегии и вообще военной науки — принцип концентрации своих сил и средств. Тем не менее, Россия на это пошла. Зачем? Я знаю, что как минимум трижды натовцы начали разворачиваться для нанесения ударов по Сирии, и только наше присутствие этому помешало. Эта цель: не дать натовцам нанести очередной удар, утвердив своё глобальное военное превосходство, — была достигнута. Здесь мельком упоминали вице-президента Сирии Абдель Халима Хаддама, который стоял у истоков приглашения России в Сирию, и я считаю, что его недооценивают. Человек с богатством уровня Абрамовича, с такой должностью и с таким количеством обязанных и доверяющих ему людей, несомненно, играет очень большую роль. Там смешные анекдоты были, лейтенанты наши молодые мне рассказывали. Договорились они с каким-то местным бедуинским племенем, что те начнут складывать оружие и их назначат местным отрядом милиции, они легализуются. А потом наши звонят и говорят: "Слушай, вот мы — бедуины, наш вождь живет на той стороне границы, в Иордании, и он сказал, что мы взяли много денег и оружия у американцев, поэтому должны обязательно что-то здесь взорвать. Ты там скажи сирийской армии, чтоб они не ходили тогда-то туда-то. Мы с вами ссориться не хотим, но у нас вот такая ситуация". Т. е группа по примирению сторон реально заработала, и это был сюрприз для нас. Это огромный плюс, но это нам просто повезло. На войне удача очень важную роль играет. Даже если бы этого не было, то задача была поставить наши самолеты, чтобы натовцы не могли ударить. И это удалось. 

Есть ещё одна вещь, про которую я хотел бы сказать. Мне не очень нравится цивилизационный подход к решению политических проблем, потому что "цивилизация" — понятие не аналитическое, а синтетическое по своей природе. Но не нравится оно мне не из методологических соображений, а потому, что цивилизационный подход — оружие обоюдоострое, мы там ставим себя сразу в уязвимое положение. Англосаксы в эти игры играют лучше, чем мы, и опыта у них намного больше — смотрите хотя бы историю Ост-Индской компании. Поэтому при использовании цивилизационного подхода мы ставим себя в уязвимое положение, и это связано с тем, что нельзя синтетические категории использовать при анализе. Это неизбежно приведет к ошибке, а американцы нас не упустят. Если мы — православная русская цивилизация, то вот вам, например, украинские "необандеровцы", почти поголовно этнически русские, и вот вам, например, раскол в православной церкви, устроенный патриархом Константинопольским Варфоломеем. Живите теперь с этим. 

Насчёт Керри. Не забывайте, что Керри — не просто американский политик, он — американский политик-католик, католик-ирландец, друг Джона Кеннеди, который тесно связан с епископами Бостона и Чикаго, всей этой мафией. Я не собираюсь о них ничего говорить ни плохого, ни хорошего, но у них были особые отношение с сирийцами. Нельзя исключать, что Керри в рамках американской политики играл в определенном смысле просирийскую карту, это было связано еще с давним визитом папы Иоанна-Павла в Сирию. Когда понтифик приезжает в мусульманскую страну, где католиков мало, а основная масса христиан — православные, то устанавливается мощнейшая связь. Многие говорили, что в этой связи играли роль эти американские католические епископы. И сравните это с ролью униатов, греко-католиков на Украине. 

Третье, о чём я хотел сказать: исторически так сложилось, что современная Россия полностью потеряла левое движение в арабских странах, и это очень плохо. У них нет того горького опыта, который был у СССР. Компартия Ливана сейчас играет очень важную роль, чуть ли не координирующую. В Иордании то, что осталось от компартии, расколото, но это доминирующая сила. В Сирии у любого оппозиционного противника спроси, кто он и откуда, — он скажет, что раньше был коммунистом. Мы это упустили и они от нас это ждут. Это очень важный момент. 

То есть вот три моих тезиса. Целеполагание России в Сирии — это первый и самый главный момент. Мы должны понимать, что вошли туда, чтобы остановить НАТО. Всё остальное, что мы там делаем, носит вспомогательный характер. Цивилизационный подход не может определять политику России — второй момент. Третий момент — нужно учитывать роль левых на Блжнем Востоке и налаживать с ними взаимодействие. 

Аббас ДЖУМА, журналист. 

Я на протяжении долгого времени встречался с самыми разными людьми, кое-что для себя понял и хотел бы этим пониманием поделиться. Ни разу я нигде не услышал ничего внятного относительно будущего Ближнего Востока. Совсем! Ни программы, ни имен, ни каких-то требований. Один популизм, лозунги, брошюры, бешеная толпа, которая несётся не пойми куда, которой манипулируют… А когда вынимаешь из неё человека и начинаешь расспрашивать: 

— Что тебя не устраивает? 

— Несправедливость! Бедность! 

— А что ты предлагаешь? 

— Я предлагаю ликвидировать несправедливость и бедность. 

— А кто этим будет заниматься? 

— Это мы решим, сначала уберите вот этих. 

Хорошо, уберут. А что дальше? 

Ливан. То же самое. Там сунниты радикальные, там и ихванисты есть, "братья-мусульмане"*. Я разговаривал с муфтием. И он говорит: "Нам нужны автократы". Я отвечаю: "Шейх, при всем моем уважении, я примерно понимаю, что вам нужно. Вам нужны люди, которые будут заниматься тем, на что они учились. Этот — сельским хозяйством, этот — медициной. Я это понимаю, но вы мне программу дайте, имена — кто будет?". Он мне отвечает: "А ты что, думаешь во всем Ливане не найдётся никого, кроме тех, кто сейчас у власти?". Или в Сирии мне отвечают: "А ты что, думаешь, великий древний сирийский народ не родит кого-то, кроме Башара Асада?" Возможно, но дай мне конкретную альтернативу Башару Асаду. Я, как гражданин Сирии, человек, у которого вся семья в Сирии живет, готов рассказать огромное количество правонарушений со стороны властей, о несправедливости, о коррупции, о чем угодно. Но у нас есть опыт того, что мы имеем сейчас, и что имела моя семья в Сирии, у нас есть понимание, что было на тех территориях, которыми управляют боевики, и я хочу жить так, как раньше, при всех минусах, что при этом были. Я не хочу жить в Идлибе, например, и мало, кто захочет там жить из сирийцев. 

А ливанский этот шейх мне говорит: "Ты что, думаешь, в Ливане нет умных людей?" И дальше произносит ещё более страшную фразу: "Ты приходи ко мне в пятницу в мечеть, посмотри на мой джамаат, посмотри, какие у меня там ребята. Вот из них и будет формироваться элита". Я ему говорю: "Шейх! Так же нельзя. В Ливане есть разделение религиозное, вполне себе устойчивое. Президент — христианин-маронит, премьер-министр — мусульманин-суннит, спикер парламента — мусульманин-шиит. Это три очень большие общины. Если вы хотите, чтобы они друг с другом бодаться начали, то да, мы наберем элиту из вашего джамаата, который суннитский, причём достаточно радикальный" Он сразу: "Нет, я этого не говорил. Но вы же мне задаете вопрос, и я на него отвечаю". Ни этот шейх, ни кто-либо ещё не ответили мне на вопрос: "А что дальше?" — вопрос, который совершенно справедливо задал господин Стариков. 

С коммунистами я тоже общался. Коммунисты там — вообще отморозки. Нельзя в условиях того же современного Ливана опираться на них. Нужно что-то новое предлагать, и делать это не в отрыве от реалий. 

Александр НАГОРНЫЙ, заместитель председателя Изборского клуба. 

К сказанному коллегами хочу добавить два момента. Первый — действительно, и в США и на Западе в целом требовали от Асада, чтобы он ушёл, оставил свой пост. Поддерживали его только в Кремле и немного — китайцы, которые заинтересованы в энергоносителях Ближнего Востока и не хотят, чтобы они шли не к ним, а в Европу. Поэтому допускать, что Обама попросил Путина сломать всю американскую игру на Ближнем Востоке, — слишком сложная конспирология. 

К тому же, ставший уже знаменитым удар "калибров" из акватории Каспийского моря по целям в Сирии 7 октября 2015 года, который фактически уничтожил послевоенную гегемонию U.S.Navy в мировом океане, его безраздельный контроль над морскими путями мировой торговли, — тоже не слишком вписывается в нарисованную Шамилем Загитовичем красивую картину. 

Да, гордиев узел глобальной политики сегодня, как и во времена Александр Македонского, находится на Ближнем Востоке и стал ещё запутаннее, но Кремль пытается его всё-таки не разрубить, а развязать. Дело это сложное, тут не раз придётся кое в чём возвращаться назад, чтобы исправить допущенные ошибки и начать всё заново, но, кроме расходов, нужно считать и доходы. Потому что нефть по 40 долларов за баррель и по 60 долларов за баррель — это две очень разные нефти. Это огромный плюс к российскому бюджету. Другой вопрос — как эти деньги используются, где и с какой целью они работают, но он выходит за рамки этого "круглого стола", и я не буду его касаться. Но упускать эти моменты, как и дополнительные контракты на поставки нашего оружия, строительства АЭС по российским технологиям и так далее, наверное, не стоит. 

Олег РОЗАНОВ. 

Я благодарю всех участников нашего "круглого стола" за высказанные здесь мнения. Думаю, состоявшаяся дискуссия принесёт свои плоды, а разработка ближневосточной проблематики в рамках "Изборского клуба" будет продолжена. 

 

http://zavtra.ru/blogs/gordiev_uzel_vsyo_tam_zhe

 


04.11.2019 Неолиберальный апокалипсис: деньги, энергия, информация, человек

 

 Доклад группы экспертов под руководством Александра Нагорного 

Мировое медиапространство вот уже несколько лет полнится мрачными прогнозами, масса которых неизменно нарастает и явно приближается к критической, затрагивая всё новые и новые сферы жизни человеческой цивилизации, а тон становится всё апокалиптичнее. Так, президент Франции Эмманюэль Макрон совсем недавно заявил о конце многовековой гегемонии Запада; авторитетнейший американский политический гуру Фарид Закария — об утрате Соединёнными Штатами «однополярного момента» (потенциала для сохранения этой страной нынешнего «глобального лидерства». — Авт.); со-председатели Римского клуба Эрнст фон Вайцзеккер (Германия) и Андерс Вийкман (Швеция) в докладе Come on! 2018 года предрекли «саморазрушение капитализма» в нынешнем «полном мире»; 16 летнюю шведку Грету Тунберг вывели на трибуну Генеральной ассамблеи ООН, с которой она обвинила всех мировых лидеров в приближении глобальной климатической катастрофы… Этот список-мартиролог можно продолжать почти до бесконечности. Какие процессы он отражает и какие цели преследует?

Сопоставляя форсаж апокалиптических настроений на современном Западе с той возгонкой антикоммунизма, который насаждался в «перестроечном» советском обществе накануне краха СССР, между этими процессами можно найти немало сходства. Но — при одном важнейшем, кардинальном и фундаментальном различии: демократы-перестройщики точно знали, что они хотят получить вместо застойного социализма — общество западного образца, если не «как в Америке» или «как в Швеции», то хотя бы «как в Португалии» (но, разумеется, не «как в Нигерии» или «как в Бразилии»). А вот нынешние либералы никакого позитивного идеала, никакой альтернативы ни для себя, ни для своих обществ, ни для человеческой цивилизации ни во времени, ни в пространстве уже не видят.

Показательный момент: когда президент России 27 июня 2019 года, накануне саммита «Большой двадцатки» в Осаке, дал интервью руководителям британской газеты Financial Times, его слова о том, что «либеральная идея себя изжила», собеседники, матёрые «акулы» масс-медиа, мгновенно истолковали как заявление о «смерти либерализма», и эта трактовка сразу, без всяких оговорок, была подхвачена всем «коллективным Западом» — то есть там услышали вовсе не то, что было в реальности сказано, а то, что хотели услышать и чего подсознательно ждали…

Тотальный линейный прогрессизм Нового Времени, которое началось с эпохой Великих географических открытий, с открытия новых пространств (и Нового Света) нашей планеты, исчерпал себя уже к началу Первой мировой войны, передела мира между сильнейшими человеческими сообществами государственного уровня. В рамках этого передела, с конца XIX по середину ХХ века, особую роль приобрёл научно-технический прогресс, взрывной характер которого уже ко времени Карибского кризиса 1962 года «упёрся» в перспективу всемирной ядерной войны. После чего сплошная линия «фронтира» человеческой цивилизации столкнулась с «пределами роста» и разорвалась на отдельные «потоки», объединённые между собой только на финансовом уровне, что проявилось в отказе от золотовалютного стандарта с переходом к Ямайской валютной системе, что было окончательно оформлено в 1975 году. Произошла своего рода «монетизация» человечества, идеологическим оформлением которой стала «неолиберальная» цивилизационная матрица. Её триумфом стало разрушение Советского Союза как потенциальной альтернативы новому, «неолиберальному» мировому порядку, а победным манифестом — известное эссе Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?», опубликованное в американском журнале The National Interest (1989, №16). «То, чему мы, вероятно, являемся свидетелями, — не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления», — писал автор. Впрочем, эти моменты, включая попытку осмысления феномена денег как ноумена, были детально представлены в нашем предыдущем докладе «Глобальный системный кризис: неосоциогенез, синергономика и Россия» (см. «Изборский клуб», 2019, №3), поэтому здесь по данному поводу нет необходимости повторяться.

Но именно вследствие глобальной «монетизации» человечества все кризисные явления ресурсного (включая энергетический), экологического, информационного, демографического и прочих порядков долгое время не воспринимались в качестве системных характеристик господствующего способа производства/потребления, и только когда в 2008 году кризис затронул всю мировую финансовую систему, центром которой была и до сих пор остаётся «империя нефтедоллара», наличие глобального цивилизационного кризиса перестало замалчиваться или подвергаться какому то серьёзному сомнению, а «либеральный рай» — рассматриваться в  качестве безальтернативного будущего для всего человечества. Впрочем, «резать, не дожидаясь перитонита», не рискнули, переведя цивилизацию посредством «количественного смягчения» (Quality easing, QE) в состояние управляемой комы. Но в этом состоянии потоки денег, информации, энергии, а также человеческие потоки начали выходить из под контроля и рассогласовываться между собой так, что вернуть их в прежнее состояние, «выйти из комы», уже не представляется возможным. Отсюда и признание «коллективным Западом», как глобальным управляющим центром, неэффективности и ненужности «неолиберальной» цивилизационной матрицы. Но такой отказ, вследствие инерции любых больших систем, не может быть осуществлён одномоментно и полностью. Это достаточно длительный процесс, который к тому же, в нынешних условиях, дополнительно осложняется действиями существующих центров управления подсистемного уровня, которые начинают напрямую взаимодействовать между собой, претендуя на собственную системность (в данном случае это касается, прежде всего, российско-китайского стратегического союза).

И гораздо важнее здесь то, каким окажется результат этого глобального системного конфликта, какие альтернативные матрицы придут или могут прийти на смену матрице неолиберальной.

Вопрос этот — отнюдь не абстрактный и не праздный, поскольку соответствующее решение «коллективным Западом», очевидно, уже принято, но по ряду причин не подлежит публичному оглашению: ни сегодня, ни, видимо, в ближайшей перспективе. Китайская альтернатива уже вполне определена и достаточно глубоко интерпретирована: как теоретически, так и практически, применительно к России, — Сергеем Глазьевым, Юрием Тавровским, Андреем Островским, Владимиром Овчинским, Еленой Лариной и другими авторами «Изборского клуба». В отношении же российской альтернативы пока налицо полный туман и неопределённость. Констатировав, что «либеральная идея себя изжила», Владимир Путин пока тем и ограничился, не дав ни малейшего намёка на то, что может и должно прийти на смену этой «изжившей себя» идее. Более того, правительство Российской Федерации и вся «властная вертикаль», декларируя своё противостояние глобальной «неолиберальной» матрице «коллективного Запада» и пытаясь сохранить контроль над ресурсным потенциалом страны, тем не менее продолжают активно работать в её рамках, продолжая ограничивать права и возможности граждан России («пенсионная реформа», реформа систем образования и здравоохранения, повышение налогов и тарифов, снижение реальных доходов населения с увеличением кредитной задолженности и т.д.).

При этом другие реальные и перспективные «центры силы» подсистемного, т.е. субглобального уровня (Европа, Исламский мир, Индия, Япония, Латинская Америка) на создание цивилизационных матриц, альтернативных неолиберальной, похоже, не претендуют вообще — если не считать такой цивилизационной матрицей «исламский социализм» салафитского толка, выступающий сегодня идейным базисом для «международного мусульманского терроризма», но, по сути своей, являющийся «чистым функционалом» для данной политической практики.

В какую же сторону сегодня «трубят ангелы гнева» и разворачивают своих смертоносных коней всадники-глашатаи неолиберального Апокалипсиса?

Конь первый. Деньги

Получившая всероссийскую (но пока ещё не всемирную) известность фраза премьер-министра РФ Дмитрия Медведева: «Денег нет, но вы держитесь», — как и слова Владимира Путина о «смерти либерализма», в реальности звучала несколько иначе, нежели её увековеченная, «отлитая в граните» общественной памяти форма, — точно так же случилось с путинскими словами о «смерти либерализма». Но тут уж Vox populi vox Dei («Глас народа — глас Божий»), и с этим ничего не поделать. Раз народ услышал, что «денег нет», — значит, денег нет.

Казалось бы, с реальностью эта формула не имеет ничего общего. Деньги у российского государства есть, и они не просто есть, а их очень много: не только у правительства России (более 13 трлн рублей неизрасходованных остатков федерального бюджета + золотовалютные резервы, по состоянию на 20 сентября 2019 года достигшие отметки в 532,6 млрд долл., что эквивалентно 34,6 трлн рублей), но и во всём мире. Совокупный глобальный денежный агрегат L давно превысил планку в квадриллион долларов, уже примерно в 16 раз превосходя официальные цифры годового объёма мирового производства.

На деле же денег действительно нет, поскольку 96–97% существующей «параденежной массы» вращается исключительно в сфере финансовых спекуляций. Иными словами, это уже не деньги как таковые, а некий денежный суррогат, который рано или поздно должен быть каким то образом переучтён и «стерилизован». Отсюда понятно, что катастрофические потрясения на фондовых и валютных рынках не просто вероятны и возможны, а неизбежны. Но одно дело — абстрактное знание и признание того печального факта, что все люди смертны, а другое — когда и как происходит смерть каждого конкретного человека.

Поскольку бешеная эмиссия фиатных валют, прежде всего — доллара, при одновременном снижении кредитных ставок, вот уже одиннадцатый год продолжается практически по всему миру, отключение мировой экономики от систем искусственного финансового жизнеобеспечения может произойти буквально в любой момент, когда это сочтут необходимым те, кто контролирует глобальную систему центробанков. Но пока этого не происходит, хотя, судя по всему, позиции сторонников такого решения усиливаются.

И это касается не только заявления главы Банка Англии Марка Карни о необходимости замены доллара, эмитируемого Федрезервом США, другой валютой и, несомненно, связанного с этим проектом заявления другого Марка, Цукерберга, о создании на базе пользователей Facebook (а это 2,7 млрд аккаунтов, что примерно соответствует уровню около миллиарда человек) платёжной программы Libra. Удары по доллару наносятся и с других направлений.

Так, после прошедшей в ночь на 14 сентября 2019 года успешной «атаки дронов» против ключевых объектов компании Saudi Aramco в Абкайке и Хурайсе цены на «чёрное золото» 16 сентября выросли более чем на 12%, с 60,2 до 67,5 доллара за баррель марки Brent, что едва не привело к краху американского фондового рынка. В результате Банку Нью-Йорка пришлось ежедневно предлагать для перекредитования сумму, аналогичную 75 млрд долл. (это 4,87 трлн рублей), чтобы не допустить «кризиса ликвидности». Кроме того, крупнейшие банки США к 1 октября выкупили долговые обязательства Минфина США на 433 млрд долл., а до 19 декабря должны добавить к ним ещё 381 млрд долл. И кризис в конце концов, благодаря данным мерам, удалось предотвратить — ценой увеличения баланса ФРС «всего то» на 58 млрд долл. Но что если подобные удары повторятся? Ответ на этот вопрос уже очевиден: после отмены «золотого стандарта» главным экономическим (были ещё и внеэкономические) обеспечением американского доллара стала нефть. И не просто нефть, а нефть Саудовской Аравии, которая продавалась исключительно за доллары и которой, как считалось, в недрах Аравийского полуострова неисчислимо много.

Поэтому на доллары можно было купить всё, потому что на них можно было купить саудовскую нефть, а нефть — кровь современной цивилизации, она всегда всем нужна, и её гарантированно можно продать или обменять на любой другой нужный товар. Таков был фундамент, на котором строилась и стояла «империя нефтедоллара» как цитадель глобальной экономики. При этом (внеэкономические факторы) U.S. Navy господствовал в Мировом океане, а глобальные масс-медиа делали всё, чтобы у подавляющего большинства человечества не возникало даже тени сомнений в незыблемости подобного порядка вещей. И вот теперь этот порядок вещей рухнул.

Даже не важно, кто именно стоял за атаками 14 сентября: йеменские хуситы, Иран, сами США, «инопланетяне» или кто то ещё. Весь мир получил сигнал о том, что резерв саудовской нефти, во первых, не является бездонным, а во вторых — в любой момент может стать недоступным.

Парадоксальным образом данное обстоятельство вызвало ажиотажный спрос на американскую валюту — потому что из мира финансовых деривативов в реальную экономику можно выйти только через долларовое «бутылочное горлышко» или, если угодно, «игольное ушко» из евангельской притчи. Учитывая, что общий объём этих деривативов сегодня, по разным оценкам, находится в диапазоне 2–2,5 квадриллиона долларов, в 24–30 раз превышая показатель мирового валового продукта (по номиналу), понятно, что даже «уйти в кэш», т.е. «обналичить» свои активы и тем самым отсрочить их потерю удастся очень немногим.

Поэтому выбор, стоящий перед ФРС (и другими центробанками мира), невелик: или вести жёсткую финансовую политику, сразу оставив «за бортом» обладателей 96–97% долларовых «активов», или активно эмитировать доллары, пытаясь расширить это «игольное ушко». В первом случае «крах посреди процветания» наступит очень быстро, практически сразу (см. историю Великой депрессии 1929–1931 гг.), во втором — будет перенесён на период, когда «долларов станет слишком много» и на них ничего нельзя будет купить, то есть начнётся глобальная гиперинфляция (см. опыт Германии после Первой мировой войны, Зимбабве, России после краха СССР и т.д.). Самое печальное, что никакой «золотой (а теперь — даже «нефтяной») середины» здесь уже нет. 

Отвечая на естественный вопрос, какой же вариант в данном случае лучше: удерживать нынешнюю ситуацию, что называется, до последнего, не допуская обвала, или же побыстрее устроить обвал с массовыми жертвами под флагом «климатического каннибализма»? — следует ответить вполне «по сталински»: «Оба хуже!»

На этом фоне данные американского казначейства, согласно которым иностранные вложения в «трежерис» в июле, по сравнению с тем же периодом 2018 года, увеличились почти на 400 млрд долл., выглядят не слишком убедительно, а позиция РФ, которая за июнь вывела из этих активов еще 2,35 млрд, оставив только 6,239 млрд в долгосрочных бумагах и 2,262 млрд — в краткосрочных, выглядит абсолютно оправданной. Тем более что вместе с нефтью дорожает и золото, вследствие чего нашей страной взята рекордная для «постсоветской» истории планка стоимости золотого запаса — более 110 млрд долл. в текущих ценах.

Но, что  бы кто  ни  говорил про утрату Соединёнными Штатами статуса глобального лидера, а долларом ФРС — статуса «мировой валюты номер один» из за действий президента Дональда Трампа, есть показатель, позволяющий этот статус и это доверие оценивать более-менее объективно. Называется он Major foreign holders of treasury securities и представляет собой краткую форму стандартного отчёта казначейства США об иностранных инвесторах в американские государственные долговые обязательства, который публикуется ежемесячно, с временным лагом примерно в два месяца. Пока последний по времени такой отчёт, вышедший в середине сентября, содержит данные (в млрд долл.) за июль 2019 года.

Поэтому имеет смысл «отмотать» ленту на три года назад и сравнить данные июля-2019 с аналогичными данными июля-2016, когда президентом Соединённых Штатов был Барак Обама, антироссийские санкции действовали уже вовсю, британцы на референдуме только что проголосовали за Брексит, а Дональд Трамп стал победителем республиканских праймериз, но в его победу над Хиллари Клинтон ещё мало кто верил (таблица 1).

В этой — вроде бы «чисто денежной» и, на первый взгляд, достаточно второстепенной — таблице на самом деле, словно в капле воды, отражается вся динамика текущей политической и геополитической ситуации. Поскольку доверие, выраженное в финансовой форме, куда значимее доверия, выраженного в словах, — пусть даже это слова самых высокопоставленных политиков. Вклады в американские долговые обязательства — как раз проявление доверия и поддержки США со стороны иностранных государств (и их бизнессообществ, поскольку в данном отчёте учитываются все национальные резиденты — держатели «трежерис», а не только центробанки).

Данные таблицы показывают, что в целом финансовое доверие «остального мира» к США при президенте Трампе не снизилось, а даже возросло. И если иностранные центробанки за 77 последних месяцев действительно «слили почти две трети от объёма, который был накоплен за предыдущие 35 лет», то 36 последних месяцев это не касается.

Как можно видеть, есть страны, активно выходящие из «трежерис» — и они же выступают в качестве основных оппонентов «однополярного мира» Pax Americana. Это Китай, Россия, Турция, Филиппины и — весьма неожиданно — Каймановы острова, известный британский офшор. Некие сомнения насчёт Соединённых Штатов, судя по этой таблице, испытывают Япония, Германия, Швейцария, Ирландия, ОАЭ, Гонконг и Тайвань.

В то же время куда большее число государств увеличили свои вложения во внешний долг США. И вследствие этого их можно рассматривать в качестве несомненных союзников трамповской концепции «Сделаем Америку снова великой!» («Make America Great Again!», MAGA). Это, прежде всего, Саудовская Аравия, Франция, Бразилия (не зря американцы там «запрессовали левых» Лулу да Сильву и Русефф — оказывается, это был вопрос ценой в 55 млрд долл.), Бельгия, Норвегия и Таиланд, а самое главное — и, опять же, весьма неожиданно — Великобритания. И дело здесь не только в угрозах со стороны упомянутого выше Марка Карни, которые прозвучали в конце августа 2019 года, то есть уже после рассмотренного здесь периода, и могут привести (или уже привели) к значительному оттоку держателей «трежерис»: информация об этом станет доступна только в ноябре 2019 года. Напомним, что референдум по Брекситу состоялся как раз 26 июня 2016 года, так что почти 125 млрд долл., вложенных с тех пор туманным Альбионом в американский внешний госдолг, несомненно, связаны с этим событием. Кроме того, существенно расширили кредит Америке Индия, Сингапур, Южная Корея, Канада, Австралия и Израиль.

То есть «битва за доллар» явно приближается к своей кульминации. Хотя «запас прочности» у детища ФРС, похоже, ещё есть, и он достаточно велик. Так, доля доллара в мировых международных резервах снизилась за 2014–2019 гг. с 63,1% до 61,5%, а в международных транзакциях — с 49,3% до 42,7%, при этом золотовалютные резервы Европейского центробанка, эмитирующего вторую по значимости мировую валюту — евро, на долю которой приходится 30,2% мировых транзакций, — почти на две трети состоят из долларов.

Но при этом даже среди тех, кто сегодня сражается «за доллар», а не против него, налицо серьёзные и неразрешимые внутренние противоречия, которые сводят шансы сторонников «вечнозелёного» на итоговую победу к уровню статистической погрешности, т.е. до 3–4% (что удивительным образом соответствует текущей обеспеченности долларовой массы реальными активами).

Эпоха Time is money («Время — деньги»), когда платёжные средства обеспечивались прошлыми и текущим циклами производства/потребления, давно прошла. Сегодня подходит к концу эпоха Future is money («Будущее — деньги»), когда они обеспечиваются уже будущими циклами производства/потребления, вплоть до «горизонта событий» в 25–30 лет максимум, в пределах которого, как отмечалось нашим предыдущим докладом, уже «монетизированы» ещё недобытая нефть, непостроенные дома, несобранные автомобили и так далее — вплоть до несостоявшихся природных катастроф и прочих страховых случаев… Точно так же, как деньги вышли за пределы актуального пространства, они выходят и за пределы актуального времени, оказываясь в финансовом Зазеркалье, откуда нет выхода, но которое «квантово связано (спутано)» с реальной, «физической» экономикой, где, увы, законы природы продолжают свою работу…

Возникает вопрос: «Что дальше?» На этот счёт пока можно лишь выдвигать предположения разной степени обоснованности, однако, исходя из гипотезы о том, что деньги по сути своей являются «пакетами информации» особого рода, логичным было бы предположить создание — разумеется, только после переучёта всей фиатно-фидуциарной валютной системы и вследствие такого переучёта — института «антиденег», все права и обязанности по эмиссии и транзакциях которых окажутся в конечном счёте «привязаны» к конкретным субъектам — физическим лицам (возможно, с поголовной их «чипизацией»), что напрямую связывается с евангельским пророчеством из Откровения апостола Иоанна Богослова, известного как Апокалипсис: «Всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и… никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание…» (Откр. 13:16-17).

Движение в этом направлении начал запущенный в 2008 году, на фоне краха Lehman Brothers и глобального финансового кризиса, проект «криптовалюты» Bitcoin, получивший широкую известность, признание, а также массу «альткоиновых» реплик типа Etherium, XRP, Monero и других, которые на пике своей суммарной капитализации 7 января 2018 года достигли отметки в 828 млрд долл. — почти 10% мирового валового продукта. При этом Bitcoin прошёл свой пик чуть раньше, 17 декабря 2017 года, когда его стоимость составила 336 млрд долл. Эти цифры показывают наличие на мировом финансовом рынке достаточно существенного, до 30–33%, спроса на формально неподконтрольные международной банковской системе — даже необеспеченные реальными активами и со сложной системой транзакций, а потому запредельно волатильные — платёжные средства.

Следующим шагом оказываются «стэйблкоины» — электронные платёжные средства, каким то образом привязанные к «традиционным» финансовым активам, среди которых на первой позиции, скорее всего, окажется уже упомянутая выше Libra. Формально это проект главы Facebook Марка Цукерберга, но, учитывая предыдущую «историю успеха» данного персонажа, можно сказать, что «либра» является тест-проектом крупного транснационального капитала, направленным на «мягкое» вытеснение доллара из системы международных расчётов. Все заявленные параметры «либры» указывают именно на такой её функционал. Один из важнейших моментов — автоматическая фиксация и привязка через Facebook всех параметров транзакций с участием данного платёжного средства. То есть то, чего относительно любых платежей, осуществляемых в долларах, США добивались от всего мира силой, здесь будет происходить как бы «само собой». Обращает на себя внимание и тот факт, что само название данной платёжной системы идентично «второму имени» английского фунта стерлингов, чей символ £ представляет собой стилизованную букву L, от слова «libra», т.е. мера веса драгоценных металлов, равная 327,45 грамма (здесь можно увидеть 100%-ное пересечение с заявлением главы Банка Англии Марком Карни о необходимости замены доллара ФРС США в качестве главной мировой валюты «другим платёжным средством»). Впрочем, существует и ряд «параллельных» проектов (включая «грам» пользователей соцсети «ВКонтакте» и мессенджера Telegram, основанных Павлом Дуровым).

В целом же можно сказать, что всадники «неолиберального» Апокалипсиса стремятся отменить свободу любых экономических транзакций даже в том ограниченном диапазоне, который представляет современный институт фиатно-фидуциарных денег, полностью оторвав их от нынешнего «энергетического» эквивалента.

Конь второй. Энергия

Начиная с публикации доклада Римского клуба «Пределы роста» (1972) и «подтверждающей» его тезисы арабо-израильской Войны Судного Дня в октябре 1973 года, которая привела к взрывному росту цен на нефть, общепризнанным стал прогноз прекращения роста и постепенного снижения уровня энерговооружённости человеческой цивилизации в целом и «развитого мира» в частности. Количество соответствующих сценариев на эту тему исчисляется, наверное, уже тысячами или даже десятками тысяч, хотя факты свидетельствуют о следующем.

Вот, например, мировая карта производства первичной энергии, в миллионах тонн условного топлива (ТОЕ) для 1990 и 2018 года (рисунок 1–2).

 

За 1990–2018 гг. мировое производство/потребление первичной энергии (по «очищенным» данным, т. е. с  учётом энергопотерь) выросло с 8,796 до 14,469 млрд ТОЕ, или на 64,5%. При этом население нашей планеты увеличилось с 5,27 до 7,68 млрд чел., т.е. на 45,7%. Иными словами, обеспеченность среднестатистического жителя Земли энергией повысилась с 1,669 до 1,884 ТОЕ, или на 12,88%. С учётом эффекта энергосберегающих и других новых технологий можно сказать, что в среднем качество жизни человечества за три последних десятилетия улучшилось примерно в 1,5–2 раза.

Если сопоставить эти оценки с данными производства мирового валового продукта (товаров и услуг) по паритету покупательной способности (МВП ППС), то в 1990 г. (данные Agnuss Maddison) данный показатель составлял 27,134 трлн долл., а в 2018 г. он, по данным Всемирного банка, достиг 136,461 трлн долл., что, с учётом долларовой инфляции за тот же период, равной 96%, эквивалентно примерно 69,62 трлн долл. Соответственно, показатель валовой продукции на душу населения увеличился, в ценах 1990 года, с 5150 до 9065 долл., или в 1,76 раза, что укладывается точно в середину обозначенного нами диапазона. Казалось бы, идеальное «попадание в яблочко». Но есть одно важнейшее «но».

Проблема в том, что самым большим экономическим ростом за этот период отметился Китай, чей ВВП ППС вырос в 11,94 раза: с 2,124 трлн долл. в 1990 г. до 25,362 трлн долл. в 2018 году. При этом население КНР увеличилось с 1,135 до 1,409 млрд человек, а доход на душу населения (в ценах 1990 года) — с 1871 до 9180 долл., или в 4,9 раза!

И если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, то она будет выглядеть куда менее радужно. Окажется, что в 1990 г. 4,135 млрд «остального человечества», без Китая, производили 25,01 трлн долл. мирового валового продукта, а в 2018 г. 6,271 млрд — 111,1 трлн. долл. (56,66 трлн долл. в ценах 1990 г.). Иными словами, производство МВП (без КНР) на душу населения в 1990 г. составляло 6048 долл., а в 2018 г. — 9035 долл., рост всего на 49,4%, почти в 10 раз меньше, чем в КНР.

Но это — интегрированное денежное измерение проблемы. А в измерении энергетическом ситуация такова. В 1990 году КНР произвёл 881 млн ТОЕ первичной энергии (10,01% от мирового показателя), а потребил 874 млн ТОЕ (9,93%). В 2018 году китайский показатель производства составил 2,534 млрд ТОЕ (17,51% от общемирового), а потребление — 3,154 млрд ТОЕ первичной энергии (21,8%). Разница в 620 млн ТОЕ (4,28% мирового производства и примерно уровень ежегодного потребления первичной энергии Германией, Великобританией и Италией, вместе взятыми), разумеется, была покрыта за счёт импорта. Таким образом, в КНР за последние 28 лет произошёл почти трёхкратный: с 0,77 до 2,238 ТОЕ, — рост потребления первичной энергии на душу населения. В то же время «человечество без Китая» в 1990 г. потребляло 1,916 ТОЕ на душу населения, а в 2018 г. —  1,804 ТОЕ, т.е. налицо спад физического потребления энергии, который, опять же, в целом компенсируется за счёт научно-технического, вернее — технологического, прогресса, но общая тенденция очевидна.

Тем более что на страны условного «золотого миллиарда», или «коллективного Запада», чьё население сопоставимо с  населением КНР, по прежнему приходится почти треть мирового потребления первичной энергии, что отражено в следующей таблице (таблица 2).

Напомним, что в 1990 году на долю США приходилось 1,91 млрд ТОЕ, или 21,75% от общемирового потребления первичной энергии, с 7,68 ТОЕ на среднестатистического американца, что почти на 12% выше уровня 2018 года. Возможно, это обстоятельство делает понятнее тот факт, что в мировом (читай — в либеральном) экспертном сообществе всё громче бьют энергетическую тревогу, хотя «общемировая» ситуация, казалось бы, никаких оснований к этому ещё не даёт, хотя уже не первое десятилетие наблюдается стагнация добычи нефти на душу населения (график 1) .

Для справки: Россия в 1990 году потребила 882 млн ТОЕ (61% энергопотребления СССР), или 6 ТОЕ/чел., что также на 8,7% выше показателя 2018 года. При этом её производство первичной энергии было и остаётся гораздо более высоким, чем суммарное потребление: 1,296 млрд ТОЕ в 1990 г. и 1,492 млрд ТОЕ в 2018 году. Отсюда цифры экспорта российской первичной энергии можно принять условно равными 414 млн ТОЕ в 1990 г. и 692 млн ТОЕ в 2018 г. — рост на две трети!

Как заявил ещё в начале ХХI века один из американских геостратегов, «если полтора миллиарда китайцев пересядут с велосипедов на автомобили, здесь (в США) всё прекратится…» Сегодня это «если» уже превратилось в «когда», а КНР вышла на первое место в мире по производству автомобилей… Но в США явно не хотят, чтобы у них «всё прекратилось», и предпринимают в этом направлении немалые усилия.

Скорее всего, именно этим обстоятельством, энергетическим балансом двух стран, который, несмотря на «сланцевую революции», стремительно ухудшается для США, а вовсе не торговым дефицитом, и объясняется в первую очередь начатая президентом США Дональдом Трампом «торговая война» против Китая, которая медленно, но верно перерастает в войну финансовую. Действительно, каждый год получать за «резаную бумагу» или даже за «нолики» на банковских электронных балансах реальные товары стоимостью около полутриллиона долларов в год, да ещё оплачивая (в случае параллельной покупки китайской стороной американских «трежерис») всего 3–5% их номинальной стоимости, — это одно. А вот столкнуться в результате с дефицитом энергоносителей на собственном внутреннем рынке — это совсем другое. Короче, «Боливар не вынесет двоих».

Отсюда — и активная накачка кредитами с начала 2010 х годов американской «сланцевой индустрии», и начатая в те же годы «гибридная» агрессия против нефте- и газодобывающих стран мира, находящихся не под контролем США («арабская весна», Иран, Венесуэла, Россия). Теперь, судя по всему, речь дошла и до главного конкурента в потреблении энергоносителей, которым является Китай, а также до конкурентов помельче и послабее, в роли которых выступают Япония и европейские союзники США. Сейчас именно их, «периферию золотого миллиарда», в Вашингтоне хотят посадить на короткий «энергетический поводок». Впрочем, учитывая аварию на АЭС в Фукусиме 2011 года и взрыв нефтяной платформы Deepwater Horizon британской компании ВР в Мексиканском заливе 20 апреля 2010 года, давление на этом направлении началось намного раньше.

Растущая популярность уже упомянутого выше «проекта Греты Тунберг» связана не только с глобальным конфликтом в сфере энергетики, но и с конфликтом в финансовой сфере, поскольку в основе политики «количественного смягчения» лежит тезис о необходимости обеспечения мирового экономического роста, а шведская школьница, как и руководители Римского клуба, один из которых является личным другом семьи Тунберг, в докладе «Come on!» утверждает: экономический рост не только несовместим с «экологической стабильностью», но и является куда более низким цивилизационным приоритетом для современного человечества. И это также — мощный удар по «империи доллара» (вернее, «нефтедоллара»). Не менее мощный, чем отмеченная в предыдущем разделе «атака дронов» 14 сентября.

Ведь если целью признаётся не рост производства/потребления и не прогресс человечества, а борьба с изменением климата нашей планеты (весьма мифическим «антропогенным глобальным потеплением», доля которого в тепловом балансе планеты пока не превышает 1%), то QE автоматически оказывается ненужным и даже преступным делом, эмиссия фиатных валют прекращается, процентные ставки по ним повышаются, начинается «финансовое цунами», которое захлестнёт мировую экономику, миллиарды людей разорятся и потеряют работу, уровень производства/потребления упадёт до уровня выживания, со смертью десятков или даже сотен миллионов человек. Аналогичную картину мы могли наблюдать на всём «постсоветском пространстве» в «лихие девяностые», которые обошлись России в потерю 40% её промышленного потенциала и 20 миллионов населения.

При этом США в лице президента Трампа, как известно, отказываются присоединяться к международным соглашениям по климату, платить за «парниковые газы» и сокращать добычу углеводородных энергоносителей. Это касается не только упомянутой выше «сланцевой индустрии», но и снятия ограничений на разведку и освоение нефтегазовых месторождений на морском шельфе Америки. Тем самым Соединённые Штаты ставят себя в исключительное и привилегированное положение по отношению к остальному миру, который — особенно охваченная «зелёнобесием» Европа — должен будет максимально ограничивать своё энергопотребление: точно так же, как нормы «вашингтонского консенсуса» и международные финансовые институты ограничивают денежную эмиссию «развивающихся» стран, которые ранее без особых затей называли «третьим миром».

Отдельной темой здесь является тема биоэнергетики, обычно проходящая по ведомствам сельского хозяйства, медицины и прочим, достаточно далёким от «чисто энергетических» АЭС и АЗС, локациям. Эта тема касается личного энергетического баланса человека в качестве представителя вида Homo sapiens. Люди не пьют нефть или бензин, не дышат природным газом и не подключаются к розеткам на 220 или 380 вольт для «подзарядки» своего организма. Зато — «мы есть то, что мы едим» (Гиппократ), а также то, что мы пьём и чем дышим, — нам каждый день необходимо некое количество воздуха, воды, килокалорий и определённых питательных веществ (белков, жиров, углеводов, клетчатки, витаминов, микроэлементов и так далее) для поддержания своей жизнедеятельности и работоспособности, как правило — в каком то приемлемом биосоциальном диапазоне. Сюда же «пристёгивается» фармацевтика и медицина, с их разного рода лекарственными препаратами.

В рамках данного доклада специальное рассмотрение темы «биоэнергетики» не предусмотрено, но широкое внедрение в эту индустрию «пищевых добавок», генномодифицированных организмов (ГМО) и прочих достижений биотехнологии, при всех опасностях и угрозах, представляет собой разительный контраст с тем, что происходит на ниве энергетики «традиционной».

При этом производство/потребление продовольствия является весьма энергоёмким и энергозатратным процессом. «Чистое» энергопотребление сельского хозяйства находится на уровне 4–5% от мирового, но с учётом технологических процессов, используемых для хранения, переработки и доставки продовольствия потребителю, а также утилизации отходов, достигает уровня 15–20%.

Здесь же стоит привести новость, которая напрямую касается перехода финансовых проблем в энергетические. В рамках борьбы с изменением климата Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) намерен направить половину своих инвестиций в 2020– 2030 гг., что составляет около триллиона долларов, в соответствующие проекты «зелёной энергетики» и прекратить финансирование проектов, связанных с «ископаемым топливом» (к их числу относятся не только уголь, нефть и газ, но также все типы атомной, а в перспективе — и термоядерной, энергетики).

По состоянию на 2018 год структура мирового производства первичной энергии была такова: на нефть приходится 30%, на уголь — 24%, на природный газ — 21%, на атомную энергетику — 13%, на гидроэнергетику — 6%, на другие возобновляемые источники энергии (солнце, ветер, геотермальная энергия, биомасса и т.д.) — 6%. Ресурсные ограничения по нефти при прогнозном уровне потребления оцениваются в 25–30 лет, по газу — до 50 лет, по атомной энергетике в существующем технологическом цикле — до 100 лет. И совершенно понятно, что в такой временной перспективе никакие возобновляемые, якобы «зелёные» источники энергии не смогут ни заменить выбывающие углеводородные носители, ни тем более обеспечить дальнейшее развитие человечества.

Но всадники «неолиберального» Апокалипсиса упорно мчатся не в направлении поиска альтернативных источников производства первичной энергии (на роль которой претендует, прежде всего, термоядерная энергетика), а к усовершенствованным ветрякам и листочкам солнечных панелей, которые в любом случае будут бесконечно далеки от чистой энергоэффективности обычных растений, с их хлорофиллом, позволяющим использовать целых 2% солнечной энергии, поступающей на землю… Тем самым всему человечеству, подобно Грете Тунберг, предстоит «сесть в сугроб» глобального энергодефицита.

Подобная ситуация может быть вызвана двумя взаимосвязанными моментами: или «хозяева мира» хотят обречь всё человечество на энергетический голод, сократить его численность и сделать максимально управляемым — или же у них «в рукаве» уже припрятаны новые энергетические технологии (например, того же «управляемого термояда» или другие), которые будут задействоваться «по мере надобности», а пока не пускаются в ход, чтобы все потенциальные конкуренты потеряли время и другие ресурсы в тупиках «зелёной энергетики». Впрочем, одно ничуть не исключает другого.

Конь третий. Информация

Считается, что с появлением первых электронно-вычислительных машин (ЭВМ) и связанных с ними единиц измерения информации («бит» и «байт») в конце 50 х — начале 60 х годов ХХ века начался процесс научно-технической революции (НТР) и так называемый информационный взрыв, поскольку объёмы генерируемой, хранимой, трансформируемой и извлекаемой информации начали расти буквально по экспоненте. Согласно популярным утверждениям, если с начала нашей эры человечеству для удвоения его знаний потребовалось 1750 лет, то второе удвоение произошло уже в 1900 году, через 150 лет, третье — к 1950 году, через 50 лет, а после создания всемирной интернетсети объёмы «цифровой Вселенной» удваиваются практически ежегодно, и даже ещё быстрее. Так, к 1986 году было сгенерировано 2,6 эксабайт (миллиардов гигабайт) информации, в 2007 году, через 21 год, — 295 эксабайт, в 113,5 раза больше (причём в цифровой формат из аналогового оказалось переведено уже 94% информации), а в 2018 году, через 11 лет, — 33 зеттабайт, ещё в 112 раз больше. При этом в КНР было произведено 7,6 Збайт данных (23% общемировой генерации), тогда как для США данный показатель составил 6,9 Збайт (20,9%). Важной вехой на пути формирования всемирной информационной сети стала дата 30 августа 1994 года, когда под Владивостоком было замкнуто первое планетарное кольцо оптико-волоконной связи, благодаря которому сообщения по всему миру стало возможным передавать и получать в режиме «онлайн», практически не превышающем порог человеческого восприятия, который определяется как «мгновение ока», т.е. 0,2 секунды. Впрочем, сегодня уже более 20 миллиардов электронных устройств во всём мире принимают, сохраняют, обрабатывают и передают огромные объёмы данных без какого либо прямого участия человека.

При этом на структурированную информацию (различные базы данных) приходится уже не более 4% информационной генерации, в связи с чем постулируется неизбежность наступления «информационного коллапса» или «точки информационной сингулярности», аналогичных последствиям DDOS-атаки, когда объём постоянно генерируемой информации (инфотрафик) заполнит все технологические каналы коммуникации. Согласно экстраполяционным прогнозам, такая ситуация может возникнуть уже к рубежу 2025 года.

Но уже сегодня налицо критическая «девальвация информации», которая превращает большую часть генерируемых и циркулирующих данных в «белый шум», а процесс верификации тех или иных сообщений — в чрезвычайно затратное и заведомо безрезультатное дело, что привело, во первых, к повсеместному распространению «ложных новостей» — так называемых «фейков» (словосочетание fake news, собственно, и означающее «ложную новость», было признано мировым «Словом 2017 года»), а во вторых — к созданию индивидуальных и сетевых «информационных коконов», в которые оказывается возможным «свернуть» практически всё коммуникативное пространство современного человека, да и современного общества тоже. Причём это напрямую касается всех сторон современной жизни: политики, экономики, культуры и т.д.

Многочисленные «допинг-скандалы» с российскими спортсменами, крушение малайзийского «Боинга» 17 июля 2014 года, «русское вмешательство» в американские президентские выборы 2016 года, «отравление Скрипалей» 4 марта 2018 года — типичные примеры таких fake news, которые были использованы «коллективным Западом» для «гибридной агрессии» против России: введения финансовых и торговых санкций, ограничения работы в международных организациях, высылки дипломатов, незаконного изъятия имущества и т.д.

Использование технологий Big Data («больших данных») называют одной из главных причин сенсационного поражения Хиллари Клинтон на президентских выборах в США 2016 года, поскольку именно это позволило выборному штабу республиканцев мобилизовать массу сторонников Дональда Трампа в «проблемных» штатах и, несмотря на катастрофический результат общего голосования (минус 2,868 млн голосов избирателей), получить неоспоримое большинство (304 против 227) в коллегии выборщиков.

Запуск всё более мощных «суперкомпьютеров» и их интеграция в глобальную сеть через существующие каналы связи ставит в повестку дня создание и/или возникновение «искусственного интеллекта» (ИИ, англ. — artificial intelligence, AI). Самый мощный из действующих ныне суперкомпьютеров, Summit в ОкРиджской национальной лаборатории США, обладает производительностью 1,223х1017 операций в секунду (122,3 ПФлопс), с перспективой модернизации до 200 ПФлопс, что уже близко к характеристикам человеческого мозга, работающего с объёмами информации на уровне 1019–1020 операций в секунду (10–100 эксаФлопс). Уже к 2021–2022 гг. и в США, и в КНР планируется создание суперкомпьютеров эксафлопсного уровня. Динамика «информационного взрыва» на фоне роста максимальной производительности ЭВМ (эти показатели достаточно тесно, хотя и не линейным образом, взаимосвязаны) может быть представлена в виде следующей таблицы (таблица 3).

Перспектива создания и использования в перспективе ближайших 5–10 лет квантовых компьютерных технологий, а также усовершенствованного программного обеспечения открывает ещё более широкие возможности возникновения эффекта ИИ, который, благодаря общему развитию и внедрению информационных технологий (IT) в жизнь человеческого общества (интернет вещей, высокоскоростные системы связи типа 5G+ и т.д.), может привести к самым непредсказуемым цивилизационным последствиям.

На заре своего возникновения, а было это в 1990-е годы, Мировая сеть интернета рассматривалась, по преимуществу, как «царство свободы», воплотившийся в режиме «онлайн» идеал всемирного либерального сообщества, в котором, по большому счёту, отсутствует даже смерть (любой «паблик» в соцсетях может сохраняться бесконечно долго и даже продолжать функционировать, если не будет утрачен пароль доступа к нему). Этой утопии довелось просуществовать очень недолго.

Так, очень быстро, ещё до возникновения собственно социальных сетей, в интернете возник Darknet — система пользователей, распространяющих информацию (как правило, нелегального и прямо криминального характера) в закрытом от «чужих» режиме. За образец был взят закрытый высокоскоростной сегмент интернета, которым изначально пользовались правительство, военные и секретные службы Соединённых Штатов, только закрытый режим обеспечивался уже не разрывом между рабочими частотами, а применением всё более сложных пакетов информационных технологий. Защита доступа к интернет-данным обеспечила и базу для «онлайн-бизнеса», и мишень для желающих эту защиту взломать и преодолеть. За умельцами этого дела закрепилось имя «хакеров», а взлом баз данных и хищение или подмена информации, содержащейся на них, — делом не только большого бизнеса, но и большой политики. Более того, практически все производители программного обеспечения (ПО, софта) для современных компьютеров специально делают в своей продукции «закладки» и «окна», позволяющие иметь доступ к информации, находящейся в памяти компьютеров и серверов тех покупателей, которые используют данное ПО.

Ещё раньше аналогичные функции перехвата управления выполняли (да и сейчас выполняют) разного рода «вирусные» программы. Хорошо известен случай, когда использование такой программы под названием Stuxnet позволило американским спецслужбам дистанционно перехватить управление иранскими ультрацентрифугами, на которых происходило обогащение урана, и массово вывести их из строя путём перевода в недопустимый режим работы. Случилось это в 2010 году, т.е. девять лет назад, и за этот срок информационные технологии успели шагнуть уже далеко вперёд. Сейчас подобные операции можно осуществлять уже в режиме «онлайн», о чём свидетельствует, например, опубликованная 15 июня 2019 года газетой New York Times статья Дэвида Санджера и Николь Пельрот, в которой утверждалось, что США могут «одним кликом» отключить свет в России, а также «блэкауты» в Венесуэле. Последний по времени и самый масштабный по своим последствиям произошёл 22 июля 2019 года, когда без электроэнергии осталась практически вся страна… 

Постоянно сообщается о взломах электронных платёжных систем на разных уровнях, начиная с банкоматов и заканчивая базами данных крупных банков. Последним по времени таким взломом, о котором стало известно, является «слив» персональной информации более 20 миллионов клиентов Сбербанка РФ.

В этих условиях не вполне понятными и чрезвычайно рискованными представляются планы правительства РФ полностью перейти на электронный документооборот, в случае взлома систем которого, что называется, уже концов не найдёшь, — с понятными катастрофическими последствиями для общества и государства.

То есть вместо обещанного «царства свободы» Мировая сеть, она же — «цифровая Вселенная» стала пространством тотального контроля и повышенного риска. Более того, повсеместное распространение «мобильного интернета» и смартфонов привело к существенному изменению характеристик личного коммуникативного пространства человека, а следовательно — и коммуникативного пространства человеческих сообществ на всех уровнях.

У людей, особенно — у детей и подростков, более 50% своего времени проводящих в режиме «онлайн», вырабатывается психологическая зависимость от доступа к соответствующим «гаджетам», ухудшаются процессы обработки полученной информации (её перевод из оперативной памяти в долговременную и актуализация имеющихся знаний), коммуникации в режиме «офлайн», т.е. живого общения, повышенная эмоциональная лабильность, логические расстройства, снижение словарного запаса с примитивизацией речи и так далее.

Такое массовое упрощение сознания и стандартизация поведения человека, трансформация его системы ценностей на нижние уровни «пирамиды Маслоу», где вершиной оказывается потребность в общественном признании, — несомненно, ведут к деградации человеческих сообществ в целом, понижая уровень их познавательных способностей и повышая степень их управляемости.

Кроме того, само «киберпространство», оно же — «виртуальная реальность» и «цифровая Вселенная», возникшее в результате развития информосферы, рассматривается как главная арена «войн V типа», исход которых в принципе может и должен решаться «одним кликом», парализующим, разрушающим и уничтожающим всю систему управления потенциального противника.

В целом можно сказать, что последним словом «неолиберальной» матрицы в сфере управления информационными потоками является перспектива их максимального отделения от собственно «человеческого» субстрата с переходом на «искусственный интеллект», «цифровое копирование личности», понимаемой как максимально полный пакет «персональной информации», который может существовать только внутри «киберпространства». С данной точки зрения весьма показательно мнение одного из самых авторитетных гуру «неолиберальной» матрицы, британского физика Стивена Хокинга, который на протяжении более чем 50 лет успешно противостоял боковому амиотрофическому склерозу — болезни, обычно приводящей к летальному исходу через 2–3 года после начала заболевания: «Боюсь, искусственный интеллект может полностью заменить людей. Если сейчас люди разрабатывают компьютерные вирусы, то в будущем кто-то сумеет создать искусственный интеллект, который сможет улучшать и воспроизводить самого себя. Это станет новой формой жизни, которая превзойдёт человека».

То есть всадники «неолиберального» Апокалипсиса провозглашают неизбежность и необходимость «информационного потопа», который должен смыть традиционную человеческую цивилизацию с лица Земли, заменив её «постчеловечеством» «искусственного интеллекта» или, в «лучшем случае», «трансгенами» и симбиотическими «киборгами».

Конь четвёртый. Человек

«Неолиберальная» матрица хотя и провозглашает помимо главного для неё принципа свободы и принцип равенства людей между собой, на практике весьма далека от его реализации даже применительно к обществам «коллективного Запада», препятствуя продуктивному развитию человеческих сообществ и всячески стимулируя дегенеративно-паразитические процессы внутри них, разжигая международные и социальные конфликты, рассматривая рост населения планеты в качестве не ресурсного, а проблемного фактора («прекариат», потребляющий больше, чем он производит), и человечество в целом — как «ошибку природы», которая нарушает «экологическое равновесие». Как заявил однажды в бытность свою президентом Фонда дикой природы (World Wide Fund, WWF) принц Филипп, герцог Эдинбургский, супруг британской королевы Елизаветы II: «Если бы я перевоплотился, то хотел бы вернуться на Землю вирусом-убийцей, чтобы уменьшить человеческие популяции».

И если в рамках «классической» либеральной доктрины провозглашалось, что «все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью» («Декларация независимости США»), то в рамках «неолиберальной» доктрины провозглашается нечто категорически иное: «Пусть земное население никогда не превышает 500 миллионов, пребывая в постоянном равновесии с природой… Не будьте раковой опухолью для Земли. Природе тоже оставьте место» («Скрижали Джорджии»). Дэвид Рокфеллер, американский миллиардер: «Негативное влияние роста населения на экосистему планеты является очевидным…» Тед Тёрнер, американский миллиардер, создатель телеканала CNN: «Сократить нынешнее население Земли на 90% было бы идеальным решением». И всё это — не просто слова. Это идейная основа той политики, которая проводится в рамках «неолиберальной» матрицы применительно к финансовым, информационным и энергетическим потокам человеческой цивилизации на протяжении более чем полувека. Как уже отмечалось в нашем предыдущем докладе, за последние полвека (1 января 1969 года –1 января 2019 года) население нашей планеты увеличилось с 3,608 до 7,678 млрд человек, т.е. на 4,07 млрд человек, или в 2,128 раза, а номинальный мировой продукт (Grand World Product, GWP), согласно данным МВФ, вырос более чем в 25 раз, с 3,4 почти до 80 трлн долл. Но реальный GWP (в постоянных ценах 1969 года) вырос всего в 2,3 раза, до 7,381 трлн долл., а с учётом растущей доли «виртуального сектора» в глобальной экономике можно сделать вывод о том, что производство/потребление товаров и услуг в среднем на душу населения практически не увеличилось (прирост составил всего 8% за 50 лет), зато стало куда менее равномерным: «верхние» 10% мирового населения сейчас ежегодно получают примерно в 1,5 раза большую часть GWP, чем 50 лет назад (33,4% против 23,7%), а «нижние» — почти в 3 раза меньше (1,1% против 3,5%). При этом богатые во всём мире продолжают богатеть, бедные — беднеть, но в целом уровень жизни примерно 60% населения Земли стал ниже, чем был в 1969 году, когда денежная масса оставалась ещё — пусть формально — привязана к золотому носителю, а «неолиберальная» матрица только формировалась.

Не стоит также забывать о том, что доля населения России в общей численности человечества неуклонно сокращалась и сокращается, что можно представить в виде следующей таблицы (таблица 4).

Оборотной стороной и либерализма, и «неолиберализма» всегда являлось человеконенавистничество. Но если в рамках либерализма оно представало в обликах мальтузианства и социал-дарвинизма, реализации принципов «борьбы за жизнь» и «человек человеку волк», процессов естественного и социального отбора, которые в условиях доступа к ограниченным ресурсам внешнего мира «выбраковывают» худших и позволяют выживать лучшим: самым сильным, предприимчивым и конкурентоспособным, то в рамках «неолиберализма» оно ставит крест на человечестве в целом, предлагая предоставлять (и предоставляя на практике) преимущество в доступе к жизненным ресурсам только тем, кто разделяет систему неолиберальных ценностей и готов способствовать уничтожению человечества: в собственном лице и в лице других людей. Условно говоря, идеалом либерализма является «сверхчеловек», а идеалом неолиберализма — негритянка-инвалид-феминистка нетрадиционной сексуальной ориентации, живущая за счёт государства и благотворительных фондов. Либерализм поощрял социальную конкуренцию, «неолиберализм» — социальный паразитизм. Причём не просто социальный паразитизм сам по себе, а социальный паразитизм как инструмент самоуничтожения человеческих сообществ с дальнейшей заменой человечества киборгами, генномодифицированными организмами и просто «искусственным интеллектом».

Немного отвлекаясь от темы данного раздела, следует заметить, что переходным периодом от «классического» либерализма к неолиберализму можно считать 1914–1969 годы, когда проблемы развития человеческих сообществ и человечества в целом представлялось возможным решить на уровне технологическом, обеспечив большинству достойный уровень жизни. Этот переходный период можно определить как «социал-либерализм», который в экономике был представлен различными вариантами кейнсианства, в политике — различными вариантами «конвергенции» и «мирного сосуществования», а в идеологии — концепциями «постиндустриального общества», «общества потребления» и даже «великого общества», создание которого провозглашал 36 й президент США Линдон Джонсон. Процесс трансформации либерализма в неолиберализм нельзя правильно понять без учёта социал-либерализма как переходного звена между ними.

Социал-либерализм трактовал человека уже не в качестве «монады», а в качестве «части общества», чьи действия не только предсказуемы, но и принципиально управляемы от имени общества в целом — не только негативно (наказанием за нарушение законов и правил), но и позитивно (направленным формированием системы личных и групповых приоритетов и целей). Одним из проявлений такого управления стало повсеместное снижение рождаемости, трактуемое научным «мейнстримом» как первый и второй «демографические переходы». Другим проявлением, более поздним во времени, можно считать мощные, исчисляемые миллионами человек в год, миграционные потоки «беженцев» из зон социальных и военных конфликтов, специально созданных и поддерживаемых извне в традиционных обществах третьего мира с высокой рождаемостью. Как гипотетические и, возможно, находящиеся в стадии разработок или апробации, можно рассматривать использование «стерилизующих», то есть подавляющих репродуктивную функцию человека, пищевых добавок в производстве продовольствия, прививочных вакцин, а также вирусов и бактерий, способных вызывать эпидемии и пандемии, особенно — «привязанных» к определённым генетическим маркерам тех или иных человеческих сообществ.

Впрочем, как уже отмечалось выше, сегодня главным «демографическим оружием» в деле ограничения роста человеческой цивилизации и отдельных человеческих сообществ выступают не эти вещественные факторы, которые пока в основном лежат в арсеналах, как и обычное оружие массового поражения, а факторы информационные, связанные с трансформацией человеческого сознания и человеческого поведения.

Радио, телевидение, интернет создают такую коммуникативную среду, в которой чрезвычайно затруднено или даже невозможно возникновение и функционирование в сознании человека сложных комплексов причинно-следственных связей. Так, например, навыки считать «в уме» массово атрофировались с появлением электронных калькуляторов ещё в 90 е годы прошлого века, и даже сложение/вычитание двухзначных цифр без использования соответствующего «гаджета» для большинства наших современников представляет достаточно сложную задачу, не говоря уже об умножении/делении или операциях с трёхзначными цифрами — то, что не представляло проблемы для массового выпускника средней школы 50–60 х годов. Что уж говорить о задачах, связанных не с цифрами, а с причинно-следственными связями, образами и моделями, смыслами и ценностями?! Сегодня любой текст объёмом больше 10 тысяч знаков считается «лонгридом», т.е. «длинным чтением», которое принципиально не воспринимается более чем половиной пользователей интернета, и эта «планка» продолжает постепенно снижаться. Среднее время фиксации на тексте составляет не более 5 секунд, за которые «сканируется» заголовок (название) текста и максимум первые две-три его строки. Число людей, полностью прочитавших, например, такое классическое произведение русской литературы, как роман «Война и мир» Л.Н. Толстого, входящего в обязательную школьную программу, в разных возрастных группах населения России снижается практически по экспоненте: если в возрастной группе 50–60 лет таких насчитывается 14,7%, или практически каждый седьмой, то в возрастной группе 20–30 лет — меньше 0,2%, т.е. один из пятисот. Тем самым размывается общенациональный культурный стандарт, утрачивается ядро культурной идентичности человека, народа и государства. Причём аналогичные процессы наблюдаются во всём мире, приводя к возникновению разорванного, «мозаичного» или «клипового» сознания, принципиально неспособного выстраивать причинно-следственные связи далее второго звена, проводить критическое различение между причинно-следственными и пространственно-временными отношениями и т.д.

В ментальном плане это можно, по степени деградации личного и общественного сознания, считать возвращением даже не в «новое средневековье», а в новый первобытно-общинный строй, наглядной иллюстрацией чего служит, например, ситуация на современной Украине, которая стремительно — по историческим меркам — погружает себя в «каменный век», становясь сообществом «укропитеков». Напомним, что речь идёт о крупной (50 млн человек) и достаточно развитой (в 1991 году «незалежная» занимала 60 е место в мире по номинальному ВВП и 37 е — по ВВП ППС) части бывшего советского общества, ещё 25–30 лет назад, то есть на протяжении активной жизни одного поколения, всерьёз претендовавшей на то, чтобы стать «второй Францией».

Гипотеза о том, что в рамках неолиберальной матрицы именно Украина, которую «не жалко», выбрана в качестве полигона для отработки технологий «управляемого сноса» общества современного типа до уровня «зеро», вовсе не лишена оснований. И с этой точки зрения недавний призыв президента России Владимира Путина «не демонизировать» Украину и украинцев, представляя их исчадиями «необандеровского ада», может быть связан с тем, что на том же полигоне будут отрабатываться и «рекреационные» технологии, в которых заинтересована вовсе не «неолиберальная», а противостоящая ей сегодня цивилизационная матрица, находящаяся пока в состоянии «умершего зерна», но уже достаточно ощутимо и «далеко» влияющая на мировую экономику, политику и идеологию. Возможно, сам Путин воспринимается как модель человека этой цивилизационной матрицы, которую можно назвать «постсоветской». Не случайно вокруг фигуры президента России постоянно клубится некий финансовый, энергетический и информационный «квантовый» туман, которого почти полностью лишены другие политические лидеры современности. В качестве примера можно привести публикацию далеко не «жёлтой» (насколько можно говорить об этом в условиях нарастающей информационной неопределённости и отмеченной выше «фейковости») американской газеты New York Post, в которой утверждается, что Путин является — ни много ни мало — «путешественником во времени», и в качестве подтверждения приводится визуальный блок из трёх сделанных в разные десятилетия фотографий внешне похожих друг на друга людей.

Их датировка 1920 м, 1941 м и 2015 м годами, разумеется, не соответствует действительности. Хотя бы потому, что в 1941 году в Красной армии не было погон — эти знаки различия были введены (или, вернее сказать, восстановлены) только в январе 1943 года, а знак «Гвардия» и орден Отечественной войны — в мае 1942 года. Но тот факт, что Путин является одновременно и самым известным, и вызывающим наибольшую ненависть политиком современности, которому даже приписывают сверхъестественные способности, говорит о многом.

Сегодня всадники «неолиберального» Апокалипсиса стремятся уничтожить не только подавляющее большинство человечества, но и сам цивилизационный принцип антропоцентризма, согласно которому «человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют» (у Платона это высказывание приписано Протагору), в религиозных системах «авраамической» традиции (иудаизм, христианство, мусульманство) предстающий в форме творения человека «по образу и подобию» Бога.

Вместо заключения

В начале октября 2019 года произошли два важных события, которые способны значительно изменить форму и содержание всех геополитических процессов, идущих в современном мире. Оба эти события несут равновеликие последствия для международных отношений и для российского общества, хотя лежат в принципиально разных политических плоскостях.

Начну с более яркого и броского. В Сочи, отвечая на вопросы журналистов и участников Валдайского форума, Путин сделал — как бы походя — сверхсенсационное заявление о том, что Российская Федерация создаёт для Китайской Народной Республики систему предупреждения ракетного нападения (СПРН). «До сих пор такой системой обладали только США и Россия», — подчеркнул он. Теперь к этим военным сверхдержавам в ближайшее время присоединится и КНР. Своим заявлением российский лидер практически поставил точку во всех спорах о реальной глубине российско-китайского стратегического сотрудничества, его целесообразности и о степени доверия между Москвой и Пекином, — спорах, которые не первый год ведутся как во всём мире, так и внутри нашей страны. Совместные действия в такой сверхсложной и сверхчувствительной сфере, как ракетно-ядерное взаимодействие, означают максимальный уровень взаимодействия в целях выживания при потенциальном первом ядерном ударе со стороны США и «по умолчанию» предполагают наличие договоренности о нанесении совместного ответного удара российских и китайских стратегических ядерных сил по целям на территории не только самих Соединённых Штатов, но также — их союзников по НАТО и «коллективному Западу» в целом (включая, например, Японию).

Это заявление, несомненно, заставит пересмотреть риски безусловного следования в военно-политическом кильватере официального Вашингтона для всех государств, где находятся американские военные базы. Напомним, что в настоящее время таких баз насчитывается свыше 730, а расположены они в 80 странах мира. Действующий президент США Дональд Трамп неоднократно высказывался в пользу сокращения американского военного присутствия за рубежом и расходов на их содержание — теперь этот процесс может пойти намного быстрее…

Конечно, данное путинское решение даёт немало поводов для критики как со стороны наших западников-либералов, так и некоторых псевдопатриотов. Причём и те, и другие основной упор делают на то, что Россия, помогая Китаю, действует в ущерб своим долгосрочным стратегическим интересам. Мол, Китай спит и видит, как отобрать у России Дальний Восток с Сибирью вплоть до Урала, и как только почувствует себя достаточно сильным для этого, а Россию — слабой, постарается осуществить эти планы на практике. Отсюда и вывод о том, что передача КНР российских технологий и оборудования СПРН принципиально недопустима. Правда, либералы добавляют к этому, что Россия должна стремиться занять достойное место в ряду «цивилизованных стран» и нормализовать свои отношения с США и ЕС. Обе эти группы внутренне осознают, что происходит не только изменение соотношения и баланса сил, но и смена идеологических приоритетов дальнейшего мирового развития, в котором их влияние будет снижаться вплоть до того, что они, в конце концов, рискуют просто покинуть российское политическое поле.

Но «коллективный Запад» во главе со всё ещё мощными Соединёнными Штатами явно вздрогнул и задумался о том, что эпоха их военно-политического шантажа с позиции силы действительно завершается, угроза первого «обезоруживающего» удара американскими ракетами снята с повестки дня не только для России, но и для Китая, начинается «Новая эра», движение к более гармоничному и «многополярному» миру.

Здесь можно вспомнить реакцию американских политических руководителей в 1949 году на испытания советской атомной бомбы и в особенности — министра обороны Джеймса Форрестола, который с криком «Русские идут!» выбросился из окна психиатрической клиники. На этот раз пока такого замечательного акта со стороны представителей американской политической верхушки мы не видим. Но легко предположить, что внутренняя атмосфера в Пентагоне и в «глубинном государстве» США сейчас становится всё более напряжённой.

Второе событие прошедшей недели имеет даже большее историческое и идеологическое значение, чем окончательное формирование российско-китайского военно-стратегического союза. Мы имеем в виду празднование 70 летия провозглашения Китайской Народной Республики, 70 летия победы коммунистического Китая над своими внутренними и внешними врагами.

К этой дате готовились не только в Пекине, но и в Вашингтоне, начав против КНР торгово-финансовую войну и разжигая при помощи своих спецслужб масштабную «цветную революцию» в Гонконге. Эта деятельность преследовала не только утилитарные, прагматические цели — её сверхзадача заключалась в том, чтобы дискредитировать успехи «красного Китая», вбить клин между его властями и обществом, посеять отчуждение, недоверие и страх, вызвать цепную реакцию конфликтов в разных городах и регионах КНР.

Перед политическим руководством, государственным и партийным, стояла сложная задача пройти буквально по острию ножа, не допустив ни хаоса внутри страны, ни массовых репрессий против населения, сохранить единство партии и народа.

Эта задача была решена тремя методами. Наступательным выступлением Си Цзиньпина, широким показом новой военной техники на параде в Пекине и масштабной народной демонстрацией с упором на преемственность нынешней власти по отношению к идеалам народной революции 1949 года.

Выступление «товарища Си», который прямо заявил, что сегодня нет такой мировой силы, которая могла бы остановить стремительное движение коммунистического Китая вперёд и достижение поставленных целей, прямо адресовалось Вашингтону, а проведенный в Пекине парад, изобиловавший новыми образцами техники и великолепно марширующими колоннами военнослужащих НОАК, демонстрировал растущую мощь китайской армии. Именно там были показаны новые баллистические ракеты с 14 разделяющимися головными частями, а также стратегические беспилотники, способные оперировать на больших высотах. Третьим важнейшим компонентом празднования 70 летия КНР явилась народная демонстрация. И она всем своим смысловым наполнением заставила вспомнить о праздничных демонстрациях на Красной Площади в советское время.

Интересная и знаковая деталь заключалась в том, что завершалась демонстрация проездом нескольких открытых автобусов, где сидели прямые родственники руководителей Китайской революции: от Мао Цзедуна и Лю Шаоци до Дэн Сяопина, что должно было свидетельствовать единство всех линий коммунистического движения и компартии на нынешнем этапе. А жёсткие конфликты, которые имелись между ними в ходе самой революции и первых лет социалистического строительства, остались достоянием прошлого. Тем самым китайская компартии показывала, что в её руководство не сумеют прорваться враги социализма, как это произошло в Советской России, что партия остаётся единой, выполняя стратегический план развития до 2049 года, разработанный китайским политическим руководством.

Необходимо также сказать, что сразу после праздничных трансляций парада и демонстрации по центральным телеканалам Китая был показан российский шестисерийный документальный фильм «Второе Возрождение Поднебесной», который был подготовлен российским каналом «История» на основе архивных съёмок советскими документалистами событий 1949 года (руководитель проекта — Алексей Денисов). Именно этот фильм Путин подарил Си Цзиньпину на юбилей победы Китайской революции. И, несомненно, показ этой ленты стал настоящей сенсацией для китайского общества, мощным фактором его сплочения и гордости за собственную историю.

Оба этих разноплановых события едины по своему идеологическому вектору. И в них необходимо выделить, по крайней мере, пять основополагающих следствий, которые имеют важнейшее значение для мира и несомненно для России.

Во-первых, Китайская Народная Республика праздновала свою годовщину на пике социально-экономического и политического успеха с упором именно на формулу «социализма с китайской спецификой в современных условиях», что напрочь дезавуирует утверждения о некоей стратегической «победе Запада» над коммунистической идеологией и левыми силами в мировой экономике и политике, которые так любят руководители и европейских стран и, конечно же, США, не говоря уже про отечественных идеологов неолиберализма вроде Кудрина, Ремчукова, Чубайса, Шохина, Юргенса и прочих, имя им — легион.

Во-вторых, мы становимся свидетелями создания мощнейшего военно-политического альянса Китая и России без официального оформления каких то стратегического союзного договора между ними, — альянса, который делает невозможным возникновение большой ядерной войны, поскольку устраняет возможность одной из трёх сторон «глобального треугольника XXI века» остаться в стороне от конфликта между двумя другими и тем самым оказаться его безусловным победителем. А с учёом раскрытых связей между Москвой и Пекином баланс сил оказывается не в пользу наших западных «партнёров», что меняет перспективы региональных конфликтов, где воля российско-китайского комплота будет выдавливать американское влияние, как это происходит сейчас, скажем, в Венесуэле. 

В-третьих, экономические успехи КНР, равно как и опережающие достижения «красного дракона» в сфере науки и техники при централизованном планировании создают серьёзный политико-психологический эффект, который усиливает аналогичные китайским тенденции в развитии других стран мира, включая и Российскую Федерацию, где прозападные круги, при всём их влиянии, не могут бесконечно удерживать государство в формате «вашингтонского консенсуса» и МВФ как его действующего исполнительного органа. Это предопределяет ослабление мировой капиталистической системы как в глобальном, так и национальном измерениях.

В-четвертых, происходящие сдвиги, которые создают более длительную перспективу борьбы за мировое лидерство без военного конфликта, способствуют тому, что ведущими факторами этой борьбы становятся научно-технические достижения и их внедрение в процессы производства/потребления, что наиболее успешно осуществляется в рамках китайской социально-экономической мобилизационной модели. Следовательно, если Россия хочет быть в числе мировых лидеров, ей необходимо срочно воспользоваться китайским опытом, который в значительной мере опирается на советские модели управления страной сталинского периода, повысить уровень и статус образовательных и научно-исследовательских работ внутри страны.

Наконец, в пятых, российскому руководству необходимо в  кратчайшие сроки разработать, утвердить и начать осуществлять план крупнейших совместных проектов с КНР — не только на территории нашей страны, но и по всему миру, включая космическое и информационное пространство, с целью наиболее рационального и эффективного использования сырьевых, энергетических и демографических ресурсов всей планеты в целом.

Тем самым планы Запада по окружению РФ и КНР при помощи гибридной агрессии с использованием технологий «цветных революций» и угроз военного конфликта утратят актуальность не только в текущем моменте, но и на обозримую историческую перспективу. «Неолиберальный» Апокалипсис не состоится. Распрягайте, хлопцы, коней! 

 

http://zavtra.ru/blogs/neoliberal_nij_apokalipsis_den_gi_energiya_informatciya_chelovek

  


25.09.2019 Вознесение Поднебесной

  

К 70-летию провозглашения Китайской Народной Республики

Юрий ТАВРОВСКИЙ, профессор Российского университета дружбы народов.
Уважаемые коллеги, в рамках Изборского клуба недавно был создан центр "Русская Мечта—Китайская Мечта", который мне доверили возглавить. Мы, наверное, первыми в Москве, первыми в России, да и первыми в мире начинаем обсуждать цивилизационные проблемы и перспективы российско-китайского стратегического союза, который уже возвратил себе экономическое, военно-политическое, даже геостратегическое, но не цивилизационное измерение. В работе нашего "круглого стола" участвуют видные специалисты не только по Китаю, но и по Дальнему Востоку, по Азиатско-Тихоокеанскому региону, да и по глобальной проблематике в целом. Тема обсуждения — 70-летие Китайской Народной Республики, которая была провозглашена 1 октября 1949 года: её история, проблемы и перспективы.

Сергей ГЛАЗЬЕВ, доктор экономических наук, академик РАН.
Если говорить об отношении к нынешней китайской социально-экономической и политической системе, которая, со всеми её историческими трансформациями, существует вот уже 70 лет и к настоящему времени по многим позициям вышла на передовые рубежи всей человеческой цивилизации, то ключевым вопросом здесь является как раз вопрос взаимодействия русской и китайской цивилизаций в рамках перехода к новому технологическому укладу. Здесь нет какого-то устоявшегося, общепризнанного мнения, поскольку процесс такого перехода только начинается, а его конечный результат зависит от очень многих переменных факторов.

По этому поводу есть разные модели, не буду здесь их перечислять и анализировать, согласно которым развитие Китая сопоставляется с развитием Советского Союза и на этой основе прогнозируется неизбежный и даже скорый крах "китайского чуда", а потому — бессмысленность для России перехода на китайскую модель и даже использования китайского опыта. Скажу лишь, что те принципы управления экономикой, которые вот уже сорок лет реализуются в КНР: инвестиции в технологии, в образование, сочетание плана и рынка, — они работают везде, хоть в Европе, хоть в Африке, хоть в Азии, хоть в Латинской Америке. И в России они тоже могли бы работать. Но у нас в стране, по сути, действует компрадорско-олигархическая модель экономики, сформированная в 90-е годы. И, чтобы её сейчас изменить, нужно приложить гигантские, по-настоящему революционные усилия. "Сверху" или "снизу" — это другой вопрос, но пока ни "верхи", ни "низы" таких перемен не могут и не хотят.

А в КНР, при всех рыночных механизмах, экономика по своему инфраструктурному фундаменту, по своим ценностям и по своему целеполаганию носит в целом социалистический характер, направлена не на получение максимальной прибыли, а на благо народа, на развитие всех сфер жизни общества. Без этого, конечно, никакого "китайского чуда" произойти не могло, потому что без государственной инфраструктуры, государственных инвестиций, государственного регулирования, индикативного планирования и контроля со стороны КПК почти тридцать лет подряд постоянно держать темпы роста более чем вдвое выше среднемировых было бы невозможно, и этот момент в США явно недооценили, уповая на то, что подчинённое положение Китая в системе глобальной экономики, в конце концов, приведёт к кризису и изменениям его социально-политической системы.

Но в результате, по данным Всемирного Банка, за период 1990-2018 годов Китай стал самой динамично развивающейся страной, увеличив свой ВВП за этот период в 21,6 раза, и из шестой экономики мира, в шесть с лишним раз уступавшей американской, превратился в первую. Правда, есть ещё такая страна, как Экваториальная Гвинея, которая дала рост в 110 раз, но это исключительно за счёт открытых в этой стране и введенных в эксплуатацию в конце 90-х годов прошлого века богатых месторождений нефти, в итоге получилась 134-я экономика мира, так что тут и говорить не о чем. Для сравнения, мировая экономика за те же годы выросла в 3,7 раза, экономика США — в 2,44 раза, России — в 2,37 раза, Японии — в 1,27 раза, Индии — в 6,27 раза, Германии — в 1,92 раза.

То есть мы видим, что более эффективных экономических моделей, способных обеспечить рост благосостояния крупнейшего на планете сообщества, составляющего примерно шестую часть всего человечества, сегодня нет. Более того, у Китая просматривается дальнейшая перспектива роста на ближайшие 10-15 лет, связанная с переходом от экспорториентированной экономики к насыщению внутреннего рынка товарами и услугами, с переходом на новый социально-технологический уклад, использующий передовые достижения в сфере энергетики, искусственного интеллекта, генной инженерии и так далее.

Поэтому есть все основания считать, что Китай творчески, в других культурно-исторических координатах, переработал и развил наш отечественный опыт советского периода, преодолел те трудности, которые привели к краху СССР, и сейчас выходит в новое пространство развития. А призывы отказаться от китайского опыта — это попытка и дальше удержать Россию в рамках сырьевого придатка созданной "коллективным Западом" финансово-экономической модели "вашингтонского консенсуса", которая сейчас зашла в тупик и вряд ли переживёт новую волну глобального системного кризиса.

Другое дело, что у нас пока почти отсутствуют "переходные модули", способные состыковать российскую экономику с китайской экономикой, русскую цивилизацию — с китайской цивилизацией, Русскую Мечту — с Китайской Мечтой. Думаю, что проектирование, создание и внедрение таких "переходных модулей" должно стать одной из наших главных задач на ближайшую перспективу.

Юрий ТАВРОВСКИЙ.
Совмещая роли модератора и главного докладчика нашего "круглого стола", считаю необходимым осветить вопрос о том, что собой представляют современный Китай и Китайская Мечта сегодня. В эти дни мы отметим 70-летие Китайской Народной Республики. А чуть позже можно отмечать 7-летие Китайской Мечты, поскольку она была провозглашена 29 ноября 2012 года, а до этого дня никакой Китайской Мечты не было. А были обычные пятилетние планы развития народного хозяйства. Но 29 ноября 2012 года, через две недели после завершения XVIII съезда компартии Китая, семь членов Политбюро во главе с новым генеральным секретарём ЦК КПК Си Цзиньпином отправились в Национальный музей и осмотрели выставку, посвящённую истории Китая. И начали осмотр экспозиции не с древнейших времён, а с Опиумных войн, когда англичане и французы при помощи современного оружия разгромили войска империи Цин, захватили Пекин, разграбили и сожгли императорскую резиденцию, обложили Поднебесную гигантскими контрибуциями, навязали неравноправные договоры и фактически превратили Китай в свою полуколонию. Это был момент величайшего упадка и унижения страны, который стал началом национально-освободительной борьбы китайского народа: и против иностранных колонизаторов, среди которых особую роль играли сначала англичане, а потом — японцы, и против маньчжурской династии. Компартия Китая возникла не без помощи Коминтерна и Советского Союза в 1921 году, а в 1949 году — опять же, не без нашей помощи — одержала победу в гражданской войне с Гоминьданом, и 1 октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика.

Так вот, Си Цзиньпин, осмотрев экспозицию, посвящённую этой катастрофической странице китайской истории, сказал: "Нескончаемая борьба, которая продолжается со времён Опиумных войн вот уже 170 лет, открыла блистательные перспективы великого возрождения китайской нации". "Нация" — ключевое понятие для правления Си Цзиньпина. Вот ещё его слова: "Мы сегодня, как никогда раньше, близки к достижению наших целей — великому возрождению китайской нации, и, как никогда раньше, мы уверены в нашей способности достичь этой цели". Там же была поставлена цепочка целей: к 100-летию создания КПК, в 2021 году, достичь уровня "сяокан", то есть общества "средней зажиточности", а к 100-летию КНР, в 2049 году — "богатого и могущественного, демократического и цивилизованного, гармоничного и современного социалистического государства китайской нации". Вот формулировка нынешней Китайской Мечты и сроки её осуществления. Си Цзиньпин продемонстрировал тогда глубину своего стратегического видения — на 170 лет назад и на 37 лет вперёд, а также степень его детализации: пошаговая программа действий с тремя датами, разделяющими два 14-летних периода, — это 2021, 2035 и 2049 годы.

Такого до него не делал ни один правитель Китая. Мао Цзэдун как-то сказал: "Наши перспективы светлые, но путь извилист". Эти слова подтверждают, что проработанной стратегии у Великого Кормчего не было, его действия определялись текущей конъюнктурой, а горизонтом планирования оставались пятилетние планы. Несколько поколений китайских руководителей после Мао были озабочены налаживанием нормальной жизни в стране, тем, чтобы обогреть и накормить её более чем миллиардное население, налаживанием экономического потенциала — им было не до попыток заглянуть далеко в будущее. Именно результаты XII пятилетки (2011-2015), которые были достигнуты уже под руководством Си Цзиньпина, убедили китайцев и весь мир в реальности Китайской Мечты. Именно поэтому XIX съезд КПК, прошедший в 2017 году, не просто переизбрал Си Цзиньпина генеральным секретарём своего ЦК, но и внёс в устав 90-миллионной партии положение о "социализме с китайской спецификой новой эпохи", которое и является сегодня Китайской Мечтой. Всё, что связано с Си Цзиньпином, — это "новая эпоха", в том числе — и российско-китайские отношения. Тогда же были отменены введённые Дэн Сяопином ограничения на пребывание одного человека во главе партии и государства двумя пятилетними сроками, то есть Си Цзиньпин получил от партии мандат доверия на более длительный период, необходимый для реализации поставленных им задач — судя по всему, до 2035 года, когда "товарищу Си" должно исполниться 82 года.

К этой дате XIX съезд запланировал "завершение социалистической модернизации" китайской экономики. Должна "значительно возрасти экономическая и научно-техническая мощь страны, Китай поднимется до уровня лидеров инновационного типа, полностью будет обеспечено право народа на равноправное участие в общественных делах, завершено создание правового государства, правового правительства и правового общества,.. жизнь народа станет зажиточнее, заметно вырастет доля населения со средним уровнем доходов, резко сократится разрыв между городом и селом, уровнем жизни разных регионов и слоёв населения, коренным образом улучшится окружающая среда".

Из нынешнего населения КНР в 1,37 млрд. человек более 400 миллионов — средний класс. Те туристы, которых мы в большом количестве видим на улицах Москвы и Питера, — это как раз представители современного китайского среднего класса. К 2035 году их должно стать около 900 миллионов. Это больше, чем американский, европейский и российский рынки вместе взятые. Главный приоритет Си Цзиньпина, о котором уже сказал Сергей Юрьевич Глазьев, — как раз переориентация экономики КНР с внешних рынков на внутренний. Можно сказать, что "социализм с китайской спецификой новой эпохи", неотъемлемой частью которого является реализация проекта "Один пояс, один путь", — это будущий мирохозяйственный уклад, который придёт на замену нынешней глобальной "империи доллара" примерно на половине земного шара.

Андрей ОСТРОВСКИЙ, доктор экономических наук, заместитель директора Института Дальнего Востока РАН.
Должен отметить, что все прогнозы по Китаю, особенно — публичные, в итоге, как правило, оказываются не соответствующими действительности. Их можно разделить на три большие группы: западные, в основном — американские прогнозы, отечественные, советские и российские прогнозы, а также собственно китайские прогнозы. Многолетний опыт подобных прогнозов показывает, что потенциал экономики КНР сильно недооценивается и занижается, поскольку сами китайцы в этом заинтересованы и дают соответствующую статистику. В ретроспективе 10-15 лет западные эксперты давали Китаю рост на уровне 5-6%, а некоторые — даже 2-3% ВВП ежегодно. Кажется, только Лоуренс Лоу, работавший в Стэнфордском университете, дал прогноз роста в 9%, который оказался наиболее близким к реальным цифрам, которые в отдельные годы превышали и 10%. Сейчас в США считают 2025 год рубежом, когда ВВП КНР превзойдёт американский не только по паритету покупательной способности — этот рубеж был пройден в 2014 году, но и по обменному курсу. Пока отставание по этому показателю — свыше 7 трлн. долл., или почти 60%, и преодолеть его за 6 лет возможно только в случае серьёзных потрясений американской экономики и девальвации доллара за это время, что, видимо, и подразумевается.

Советские прогнозы тоже были, в составлении первого из них я и сам принимал участие. Дело было в 1986 году. Наша группа исходила из материалов XII съезда КПК 1982 года. Получилось, что к 2000 году население КНР достигнет отметки в 1,2 млрд. человек, а объём промышленного и сельскохозяйственного производства должен стать в четыре раза выше, чем был в 1980 году. И что? Этих показателей: и по населению, и по экономике, — Китай достиг уже к 1994 году, на шесть лет раньше вычисленных нами сроков.

Первый китайский серьёзный прогноз появился в 1996 году, над ним работали Академия общественных наук КНР и статистическое ведомство. И там было сказано, что прирост ВВП в 1996-2010 гг. ожидается на уровне 8-9% ежегодно, в 2011-2030 гг. — в диапазоне 6-7% годовых, а в 2030-2050 гг. — 3-4%, по этому графику Китай пока и движется, даже с некоторым опережением. Но выход на показатель 70 трлн. юаней ВВП и 45 тыс. юаней на душу населения планировался только к 2030 году, а в 2018 году у них получилось 92 трлн. юаней и 60 тыс. юаней на душу населения, и этот дополнительный рост лишь частично связан с процессами ускоренной инфляции. Во всяком случае, 2021 год уже близко, и все провинции КНР, кроме провинции Ганьсун, которая занимает последнее место по реальным доходам населения, к этому времени достигнут уровня "сяокан", то есть" малого процветания", нищего населения там не останется. Но и Ганьсун эту задачу готова решить в 2022 году.

Как говорит известный китайский учёный-экономист Ху Аньган, из "мировой фабрики" Китай вскоре, уже к 2030 году, должен превратиться в "мировой рынок", для чего планируется достижение трёх взаимосвязанных показателей: превзойти ВВП США в два раза, индекс развития человеческого потенциала — в 3,2 раза, стать "зелёной" экономикой. В последнем лично у меня есть большие сомнения — тем более, что при этом КНР планирует производить 35% высокотехнологичной продукции в мире. Но цели такие стоят, а значит — для их достижения будут предприниматься соответствующие усилия…

Михаил ДЕЛЯГИН, доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации.
Буквально вчера, выступая в Высшей Школе Экономики на конференции, посвящённой российско-китайским отношениям и мировому порядку, я озвучил мысль о том, что в условиях гибридной войны, которую развязывают против КНР Соединённые Штаты, — а это и пошлины, и санкции, и аресты, и протесты в Гонконге, и многое другое, — единственным выигрышным ходом для Пекина и Си Цзиньпина является повышение уровня конфликта путём воссоединения Тайваня (в силу неизбежных эксцессов это позволит и резко снизить политическое влияние военных, подобно войне 1979 года; кроме того, противостояние с США по поводу Тайваня предпочтительней прямого столкновения с ними в Южно-Китайском море, ожидаемого в 2020-2021 годах).

Известный российский специалист по китайской философии В.В.Малявин возразил мне, что действия Китая относительно Тайваня, во-первых, станут катастрофой для всего комплекса международных отношений; во-вторых, перечеркнут все достижения КНР, начиная с 1979 года; в-третьих, "поставят крест" на общем будущем человечества. В этой связи хочу отметить, что международные отношения и так пребывают в катастрофическом состоянии, Китай больше не может, причём по объективным и внешним для него причинам, действовать в рамках модели последних 40 лет, основанных на тесном сотрудничестве с США, что же касается "общего будущего" человечества, то если таким будущим видится глобальный электронный концлагерь или, скажем, "мир без России", то зачем нам такое будущее?

В то же время, воссоединение Тайваня поставит Си Цзиньпина в один ряд с Дэн Сяопином, вернувшим Китаю Аомынь и Сянган (Гонконг), и завершит начатое Мао Цзэдуном дело объединения китайских земель в едином государстве. Это также сделает невозможным внутрикитайскую критику Си Цзиньпина и даже внутриэлитную оппозицию ему: если конфронтация с Западом из-за наведения порядка в Гонконге представляется прозападной части китайской элиты во многом неоправданной и неприемлемой, то за воссоединение с Тайванем Си Цзиньпину простят в тысячу раз большие трудности, чем те, которые не простили бы в связи с Гонконгом.

США ведут против Китая как своего главного конкурента в борьбе за глобальное лидерство, войну на уничтожение — чего китайская элита в целом, по-видимому, до сих пор так и не осознала, поскольку 40 лет развивалась если не в идеологическом, то в стратегическом симбиозе с Америкой. Требования США отменить привилегированное положение госсектора китайской экономики не случайны, а системны и представляют собой требование изменить государственный строй Китая для снижения его конкурентоспособности. Без воссоединения Тайваня КНР не удастся переломить конфликт с Америкой в свою пользу, а Си Цзиньпинь не сохранит власть, и России придётся жить в условиях новой дестабилизации своего стратегического союзника, на неуклонно растущий финансово-экономический вес которого мы уже привыкли полагаться.

Дмитрий КОСЫРЕВ, писатель, востоковед, политический обозреватель РИА "Новости".
Уважаемые коллеги, очень благодарен за приглашение участвовать в этой дискуссии, но подозреваю, что моё выступление не впишется в её тематику. Потому что я хотел предложить вам неожиданный угол зрения на отношения Китая и России. Я постоянно пытаюсь с этим углом зрения куда-то вылезти и постоянно сталкиваюсь с тем, что меня не слышат и, самое главное, даже не хотят слышать. Если мы рассматриваем "глобальный треугольник" XXI века, то отношения РФ и КНР с США выглядят как нечто постороннее, внешнее, мешающее и противное. Дело в том, что мы ещё мысленно не вышли из эпохи 50-х годов прошлого века, когда отношения между нашими странами действительно были двусторонними. А как они теперь выглядят на площадках третьих стран? Что происходит там, если встречаются русский с китайцем? Например, в бывших союзных республиках Средней Азии? В начале 2000-х годов в Пекине царило общее убеждение, что русские им там особо не нужны, и с ними можно не считаться: "Было ваше — стало наше". И только после "тюльпановой революции" 2005 года тон несколько изменился: стало понятно, что там без России всё может стать не китайским, а американским. И в итоге это выглядит так, что мы своей военно-политической мощью прикрываем китайскую торгово-экономическую экспансию — в надежде, что эта помощь будет учтена при сделках с Пекином по нефти и газу. То же самое происходит на Ближнем Востоке, и то же самое начинает происходить в Африке и в Латинской Америке. И во всём мире Россию начинают воспринимать уже как наёмника КНР, как зависимую от Пекина или ассоциированную с Пекином силу. И если это так, то данную схему надо отработать и формализовать, а если не так, то как иначе? Как должны наши компании за рубежом воспринимать китайцев: как конкурентов или как-то по-другому? Пока ответов на эти вопросы нет, а они жизненно необходимы, поскольку китайцы легко выбрасывают российских партнёров из совместных проектов, перекрывают им "кислород" на внешних рынках, и это — не какие-то отдельные эксцессы, это происходит сплошь и рядом.

Владимир ВИННИКОВ, культуролог.
Дмитрий Евгеньевич, то, что вы отметили, чрезвычайно интересно, но полностью укладывается в архетип русской сказки — например, ершовского "Конька-Горбунка". Если помните, там Иван-дурак сначала вместе с отцом и братьями занимался трудом, сельским хозяйством, потом поступил на службу царю, выполнил ряд его поручений, а потом и сам стал царём. Дальнейшие аналогии провести нетрудно.

Но я бы хотел отметить некоторые как раз цивилизационные аспекты российско-китайского взаимодействия, которые, на мой взгляд, чрезвычайно важны, но обычно оказываются вне фокуса внимания политиков, военных, бизнесменов и даже учёных.

Прежде всего, и Россия, и Китай — это страны цивилизационного или, используя терминологию Льва Николаевича Гумилёва, суперэтнического уровня. И в этом качестве они являются также странами троичного цивилизационного кода, в отличие от стран "европейской" традиции, где цивилизационный код двоичный. Эта формула возникла в ходе обсуждения с автором, известным как Андрей Девятов, его первой книги, работа над которой шла ещё в 2003-2005 годах, и ни одного повода усомниться в её верности с тех пор не возникало, хотя её трактовки, как выяснилось, могут быть даже полностью антиномичными. Но между китайской Триадой, с одной стороны, а православной Троицей и русской Тройкой, с другой, — действительно пока очень мало "коннекторов", о которых сказал Сергей Юрьевич Глазьев. Имеются в виду как раз "прямые коннекторы", потому что наше взаимодействие во многом происходит через посредство западных "двойников". Даже таких успешных, как, например, коммунистическая идеология времён Сталина—Мао, или современное "рыночное взаимодействие" Путина—Си.

Второй момент, во многом следующий из первого, — восприятие Китая как страны "конфуцианской" культуры. На нижнем и среднем уровнях это, несомненно, соответствует действительности. Но все китайские "верхи" исходят не из конфуцианства, а из даосизма, который был, есть и в обозримой перспективе будет мировоззрением этих "верхов". Иными словами, не "Лунь юй", а "И цзин". Без учёта данного фактора понимания реальной политики Китая достичь, скорее всего, не удастся — мы будем общаться не с акторами, а с актёрами.

Наконец, третий, важнейший момент — момент целеполагания. Чего мы в итоге хотим достичь в ходе российско-китайского взаимодействия. На этот счёт тоже давно готова парадоксальная, на первый взгляд, формула, которая звучит так: "Русские православные китайцы — будущее человечества".

Владимир ОВЧИНСКИЙ, доктор юридических наук.
90 лет назад, в 1929 году, состоялся объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), на котором обсуждался вопрос о классовой борьбе в условиях социалистического строительства. И в ходе ожесточённых дискуссий товарищ Сталин добился утверждения тезиса о том, что по мере формирования социалистического общества классовая борьба будет неуклонно нарастать, поэтому никакого "врастания" городской и сельской буржуазии в социализм нет и быть не может. В годы хрущёвской "оттепели" под флагом критики "культа личности" этот тезис, в числе других "сталинских" тезисов, был отвергнут, а в годы горбачёвской "перестройки" он подавался чуть ли не как главное сосредоточие зла, которое привело страну к репрессиям и тоталитаризму. Но нам пришлось убедиться в том, что тезис этот был абсолютно верным. Применительно к современному моменту я бы хотел сформулировать его так: по мере движения к Русской Мечте и Китайской Мечте будут нарастать глобальные экономические, социальные политические и военные противоречия, которые в совокупности могут привести к новой ядерной войне. К новой — потому что предыдущая состоялась 6-9 августа 1945 года. 17 сентября, объединённая группа аналитиков, обслуживающая администрацию Трампа, опубликовала своё заключение, озвученное на сайте "Голоса Америки" — о том, что никогда со времён Карибского кризиса 1962 года мир не стоял так близко к полномасштабной ядерной войне, как он стоит в наши дни. Причина — атака на нефтедобывающие и нефтеобрабатывающие объекты в Саудовской Аравии 14 сентября.

И мы все прекрасно понимаем, что если сейчас американцы нанесут "удар возмездия" по Ирану, то в случае ответа со стороны Тегерана США задействуют своё ядерное оружие. Это и будет началом глобального ядерного конфликта. Уже, в общем, известно, кто нанёс удары по нефтяным объектам в Саудовской Аравии. Это ЧВК типа Blackwater, которая сейчас называется Academi. Она с первого дня воюет в Йемене, она имеет доступ к кодам систем ПВО Саудовской Аравии и она захватила в Йемене советские ещё "Скады" — удар был нанесён именно "Скадами", а не какими-то там дронами. Точно так же при Ельцине были сданы коды перед бомбёжкой Белграда, который прикрывали наши ЗРК.

Вопрос в том, что в этой предвоенной ситуации — а она реально предвоенная — о чём надо думать? О реализации проектов "мирного времени", или о готовности к войне?

Елена ЛАРИНА, конфликтолог.
Я хочу сказать о системе социального кредита или социального доверия, которая уже активно апробируется в Китае, в 30 городах. Впервые о ней заявил в 2007 году тогдашний председатель КНР Ху Цзиньтао, и сегодня дело дошло до её внедрения на практике. В Синьцзян-Уйгурском автономном районе она ориентирована больше на наказания, а в Шанхае — больше на поощрения, но эти параметры регулируются операторами. Главное — происходит тотальный мониторинг общественного пространства, которое затем может быть перенесено и на пространство личное. Точно так же сейчас эта система касается только физических лиц, но есть перспектива включения в этот мониторинг и юридических лиц. Весь Китай уже полностью увешан видеокамерами слежения, которые постепенно будут подключаться к соответствующим серверам с программами распознавания лиц и формирования Big Data. То есть любое действие человека будет учитываться и влиять на его статус, на отношение к нему со стороны государства и общества. В этом отношении Китай уже "догнал" развитые страны Запада, а вскоре, судя по всему, их перегонит. То есть вмешательство "старшего брата" в жизнь всех и каждого выходит на уровень, по сравнению с которым знаменитые антиутопии ХХ века выглядят детскими "страшилками".

Александр НАГОРНЫЙ, политолог, заместитель председателя Изборского клуба.
Мне представляется, Михаил Геннадиевич прав в том, что экономический крен при оценках текущего состояния Китая и его перспектив на будущее не вполне оправдан. Крах Советского Союза не был связан с экономическими проблемами как таковыми. Его предопределила идеологическая установка на конвергенцию и "мирное сосуществование" с Западом, вытекающие отсюда политические приоритеты — и лишь затем начала рушиться экономическая система, которая и в годы брежневского "застоя" и даже во второй половине 80-х годов, в условиях горбачёвской "перестройки" росла на три с лишним процента в год. В Китае много лет очень внимательно и заинтересованно изучают причины уничтожения Советского Союза, и их выводы, их точка зрения очень близки к тому, о чём я сказал.

И в идеологическом плане тезис о "социализме с китайской спецификой" по просьбе либералов уже истолкован некоторыми нашими коллегами как разновидность национал-социализма, о чём напрямую говорится в недавней статье, подписанной именем Игоря Юргенса и опубликованной в газете главного идеолога "нормализации отношений с Западом" Константина Ремчукова. Поскольку у России с Китаем сейчас стратегический союз, то "скажи мне, кто твой друг…" Понятно, что это ещё один камень в кремлёвский огород со стороны отечественной либеральной оппозиции и стоящей за ней глобальной "империи доллара". Тотальная диффамация официального Пекина при дружелюбных жестах в адрес Москвы потихоньку становятся политическим мейнстримом на Западе. Там видят, что "сломать" путинскую власть не удаётся, несмотря на все усилия, — значит, её нужно "задушить в объятиях". Поэтому стоит столько воя вокруг начала Второй мировой войны, "пакта Молотова—Риббентропа", "судьбы несчастной Польши" и так далее, замалчивается роль Китая в победе над государствами-агрессорами, и так далее. Всё это, помимо самой России, сегодня направлено и против российско-китайского союза: мол, если вы действительно были против Гитлера, то почему сегодня являетесь союзниками тоталитарных "нацистов" из КПК?

Протестные выступления в Гонконге, система "социального рейтинга", о которой рассказала Елена Сергеевна Ларина, — всё это, а также многое другое подвёрстывается под данную схему, давая в руки той части китайских элит, которые не согласны с политикой Си Цзиньпина, мощное идейно-политическое оружие. Социологические исследования показывают, что молодёжь КНР, особенно — в "продвинутых" южных приморских провинциях, ориентируется вовсе не на "социализм с китайской спецификой", а на "общество потребления" и западные ценности, западную культуру. И, если это так, то совершенно понятно, что американцы используют все доступные им возможности для того, чтобы не допустить подрыва Китаем глобальной долларовой экономики. То есть конфликтный потенциал по линии США-КНР будет в ближайшее время нарастать, и чрезвычайно быстро. Что, несомненно, требует соответствующих решений со стороны России.

Константин БАБКИН, председатель "Партии Дела", председатель совета директоров компании "Ростсельмаш".
Китай, с его почти полуторамиллиардным населением, производит гигантское количество продовольствия. Здесь уже говорилось о том, что на первом этапе китайских экономических реформ ставилась задача "согреть и накормить" собственных граждан, то есть спасти их от голода и недоедания. С этой задачей они справились, максимально интенсифицировав своё сельское хозяйство. В КНР сегодня обрабатывается буквально каждый пригодный для этого клочок земли. Мы вот гордимся своими нынешними урожаями по 140-150 млн. тонн зерна, а в Китае собирают 610 млн. тонн зерна ежегодно. Правда, там и климат другой, и культуры другие, и урожайность другая. Но проблема состоит в том, что при нынешних технологиях они больше продовольствия производить уже не в состоянии, все ресурсы мобилизованы. А население продолжает расти. К тому же, как уже отмечалось другими участниками "круглого стола", руководством ставится задача улучшения экологии, что плохо совмещается с ростом сельскохозяйственного производства. Поэтому Китай является крупнейшим импортёром продовольствия, примерно на 60 млрд. долл. в год. Что это такое? Весь наш урожай зерна в оптовых ценах внутреннего рынка — это 15 млрд. долл. в год. И перспектива для Китая здесь одна — ещё большая зависимость от внешних поставок. Сейчас они закупают продовольствие у США — это, прежде всего, соя, рапс, свинина. В связи с действиями администрации Трампа, развязавшей против Пекина торговую войну, Китай ограничил импорт продовольствия из США и Канады, где была арестована Мэн Ванчжоу, дочь основателя и главы компании Huawei. После этого цены на сою и рапс упали, а рынок сельхозтехники в Канаде сократился в три раза. Поэтому там всё тяжело. У нас же ресурсы увеличения производства сельхозпродукции на одном только Дальнем Востоке даже с трудом поддаются измерению — настолько они велики. Гарантированный китайский рынок буквально рядом, нас туда даже приглашают, поскольку российское продовольствие имеет репутацию качественного и экологически чистого, но никаких программ на государственном уровне по этому поводу не готовится и даже не обсуждается. Хотя все "наверху" говорят о необходимости привлечь население на территории Сибири и Дальнего Востока. Но слова пока — это одно, а дела — совсем другое.

Юрий ТАВРОВСКИЙ.

Уважаемые коллеги! Подводя итоги нашей дискуссии, должен сказать, что в ней были затронуты и отчасти раскрыты самые разные, порой — весьма неожиданные моменты как нынешней ситуации внутри КНР, так и вокруг неё, многие аспекты российско-китайских отношений в их взаимосвязи. Не со всеми выступлениями лично я могу согласиться, но задел для дальнейшей работы над сопряжением Русской Мечты с Китайской Мечтой получился интересным и многообещающим. 

 

http://zavtra.ru/blogs/voznesenie_podnebesnoj

 


30.06.2019 Украина и будущее России

 

Доклад Изборскому клубу группы экспертов под руководством Александра Нагорного.

С момента основания Изборского клуба в сентябре 2012 года одним из главных направлений нашей деятельности было исследование феномена русской цивилизации во всех его проявлениях с целью определения оптимальных путей её дальнейшего развития. Уже тогда было ясно, что одним из главных системных «аттракторов» для русской цивилизации является проблема Украины — причём даже не столько в плане актуально-политическом, сколько в плане цивилизационном. На котором эту проблему условно можно сформулировать так: является ли возможным нелетальное редактирование самого «генома» русской цивилизации вообще и в украинском случае в частности?

Точный ответ на этот вопрос является, по сути, ключевым для будущего русской цивилизации, русского народа и российской государственности в целом, а история постсоветской Украины во всех её аспектах: социально-экономическом, политическом, идеологическом, культурном, демографическом и так далее, — выступает в качестве гигантского натурного эксперимента, который происходит в реальном времени и реальном пространстве.

За прошедшие почти семь лет участниками и привлечёнными экспертами Изборского клуба было опубликовано более тысячи статей, монографий и других материалов, с разных сторон исследующих проблемы Украины и феномен «украинства». Часть из них представлена в этом выпуске журнала «Изборский клуб» Данный доклад является попыткой в сжатом виде обобщить результаты проделанной работы и сформулировать ряд выводов и рекомендаций по украинской проблеме.

Пять с лишним лет, прошедших с момента государственного переворота на Украине, когда власть в Киеве при прямой поддержке ряда государств «коллективного Запада» и значительной части властных структур самой «незалежной» захватили открыто антирусские и антироссийские, неонацистские политические силы, которые выступали под знамёнами «евромайдана», привели крупнейшее, после Российской Федерации, постсоветское государство в кровавый тупик, выхода из которого пока не просматривается.

Даже поражение на президентских выборах 2019 года Петра Порошенко и победа Владимира Зеленского, судя по всему, не изменили и не изменят взятого местными «элитами» курса на фактическое уничтожение собственной страны. В этой ситуации чрезвычайно остро стоят вопросы о том, как будут развиваться дальнейшие события на территории «незалежной», какие из вероятных вариантов являются допустимыми и приоритетными для России и какой должна быть оптимальная позиция нашей страны по отношению к Украине. Для ответа на эти вопросы нужно рассмотреть предыдущую «траекторию движения» данной системы: не мнимую, а действительную, что в нынешних условиях «информационного коллапса» уже само по себе является достаточно сложной и трудоёмкой задачей. Тем не менее, последовательно отделяя зёрна истины от плевел лжи и «ситуативной правды», мы можем обнаружить весьма интересные закономерности, из которых вытекают не менее интересные следствия. Прежде всего, это касается эволюции самой современной украинской государственности и связанного с ней феномена «украинства», который обычно трактуется как «украинский национализм».

ГЕНЕЗИС «НЕЗАЛЕЖНОСТИ»: ЛОЖЬ В ОБОГАЩЕНИЕ

Для начала необходимо установить тот факт, что политическая независимость совокупности территорий, занимаемых ныне международно признанным государством под названием «Украина», стала следствием уничтожения и распада Советского Союза в 1991 году. Нынешняя Украина является правопреемницей бывшей УССР, Украинской Советской Социалистической Республики, провозглашённой большевиками 25 декабря 1917 года на 1-м Всеукраинском съезде Советов в Харькове как Украинская Народная Республика Советов, которая впоследствии, с 1919 по 1936 год именовалась Украинской Социалистической Советской Республикой (УССР), а затем, в 1936-1991 годах, — Украинской Советской Социалистической Республикой. УССР была одним из четырёх государств-соучредителей Союза Советских Социалистических Республик (СССР) в 1922 году, после чего её границы в составе СССР неоднократно изменялись. 24 августа 1991 года, после провала ГКЧП в Москве, внеочередная сессия Верховного Совета УССР провозгласила Акт независимости Украины, основанный на Декларации о государственном суверенитете Украины, которая была принята Верховным Советом Украинской ССР XII созыва 16 июля 1990 года. Оба этих документа противоречили действующему на момент их принятия законодательству СССР, но избранный президентом СССР 15 марта 1990 года М.С. Горбачёв не предпринимал никаких действий по данному поводу, как и по поводу Декларации о государственном суверенитете РСФСР, принятой 1-м Съездом народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 года.

В Акте независимости Украины говорилось: «Верховный Совет Украинской Советской Социалистической Республики торжественно ПРОВОЗГЛАШАЕТ НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ и создание самостоятельного украинского государства — УКРАИНЫ».

Правовая коллизия, связанная с провозглашением независимости Украины, была разрешена «явочным порядком», по итогам Всеукраинского референдума о независимости 1 декабря 1991 года и Беловежских соглашений 8 декабря 1991 года, согласно которым «Союз ССР, как субъект международного права и геополитическая реальность» прекращал своё существование и провозглашалось образование Содружества Независимых Государств (СНГ).

До принятия Конституционного договора Акт независимости Украины, подтверждённый официальными итогами референдума и Беловежскими соглашениями, оставался единственной правовой основой существования украинского государства.

Что и как тогда пропагандировали сторонники «незалежности»?

Вот известная листовка Народного руха Украины (в варианте на русском языке, обратите внимание на сделанные нами выделения языковых особенностей данного документа, свидетельствующие о том, что их составители не знали русского языка на уровне родного, то есть эти документы, скорее всего, были написаны иностранцами. — Авт.):

«Граждане Украины!

Снова нам навязывают мысль, что без Союза Украина пропадёт. Прочитайте приведённые ниже данные и сделайте выводы; ежегодно Украина производит в килограммах на душу населения — данные за 1988 год:

пшеницы — 1000, употребляет — 140;

мяса — 86, употребляет — 68;

сахара — 118, употребляет — 49,7.

Куда девается остальное?

Предлагаем статистику производства важнейших видов промышленности и сельскохозяйственной продукции (в килограммах на душу населения) в сравнении со странами Западной Европы в 1989 г. [приводятся цифры]

Приведённые данные безусловно подтверждают то, что по уровню производства Украина есть далеко не последнейТо почему же такая пропасть между жизненным уровнем этих западных стран и Украиной?

Разве это не признаки колониального состояния Украины?

В Украине сверх 1000 вредных химических предприятий, лишь 7 процентов продукции которых Украина использует для своих собственных потребностей.

60 процентов чернозёмов Украины испорчены, детская смертность на Украине самая высокая в Европе.

Неужели нам мало Чернобыля? Разве мы допустили бы это, если были бы хозяевами в собственном доме?

Украинцы, россияне, евреи, поляки — все, для кого Украина стала Родиной, неужели мы не сможем отстоять себя?

На референдуме 1 декабря голосуйте

«Да»

Акту провозглашения независимости Украины!»

Второй документ из того же времени — листовка, подписанная «Президиум Верховного Совета Украины» (опять же, обратите внимание на выделения. — Авт.).

«Уважаемые соотечественники!

1 декабря каждому из нас предстоит решать, в какой Украине мы желаем жить. Если мы поддержим акт провозглашения независимости Украины, мы покажем себя народом, достойным строить собственное государство.

Сегодня не поддержать независимость означает лишь одно — поддержать зависимость. Но тогда возникает вопрос: зависимость от кого? Где та страна, от которой мы горячо желаем быть зависимыми и, таким образом, работать на неё? Насколько известно, ни одна из стран-соседей и ни одна из стран мира не претендует на то, чтобы объявить Украину зависимой от себя. Это было бы нелепостью.

Итак, независимость. Альтернативы — нет.

Только независимая Украина сможет как равноправный партнёр вступать в любое межгосударственное сообщество с соседями, в первую очередь с наиболее близкой нам Россией. Украина развивает и углубляет связи с Россией, с другими республиками бывшего СССР[1], устанавливает межгосударственные отношения со странами мира. Экономическая целесообразность, интересы собственного народа, а не какие-то другие критерии должны диктовать нам, с кем и как сотрудничать. Когда же мы говорим об интересах собственного народа, то имеем в виду не только украинцев, но и русских, имеющих в парламенте Украины свыше ста народных депутатов, и представителей всех других национальностей Украины.

Граждане Украины, независимо от национальности и вероисповедания, — дети Украины. Мы, трудолюбивые украинцы, русские, евреи, белорусы, молдаване, болгары, татары, поляки, венгры, греки, представители других наций[2], способны сделать наше государство процветающим.

Верховный Совет и кабинет министров, ратуя за независимость Украины, стремятся к тому, чтобы народ был хозяином в собственном доме, чтобы никто не втянул Украину в межнациональные распри, которые сплошь и рядом возникают на территории бывшего СССР, чтобы не допустить какого-либо воздействия на Украину организаций наподобие «Памяти» или любых других, направленных против какой-либо нации.

Мы виноваты в том, что политика центра развалила государство, втянула страну в огромные долги, что колоссальные средства израсходованы союзными структурами без пользы для народа, что из-за этой политики стали возможны проявления межнациональной розни. Но мы обязаны уберечь от всего этого народ Украины, сделать республику настоящей доброй матерью для всех её граждан. Декларация прав национальностей, принятая Верховным Советом Украины, единогласно открывает широкие возможности для развития языков и культур всех наций в Украине. Не важно, на каком языке говорит гражданин Украины, важно, чтобы он говорил о независимой Украине, о её законных правах. Успешно прошедшие всеукраинский межнациональный конгресс и межрелигиозный форум дают все основания утверждать: в Украине и впредь не будет места для межнациональных конфликтов.

Украина гарантирует особое уважение освободителям от фашизма, ветеранам, матерям. Украина гарантирует пенсии всем гражданам независимо от того, в каком регионе бывшего СССР они трудились или несли ратную службу.

Независимость Украины означает, что никто нам отныне не будет диктовать, где строить АЭС или что-либо подобное, от чего так пострадали наш народ и земля.

Независимость Украины означает, что наша промышленность будет работать на потребности людей, а не обслуживать сверхдержаву.

Независимость Украины, учитывая, что республика производит 5 процентов мировой продукции, а её население составляет всего 0,8 процента жителей Земли, означает повышение благосостояния каждого гражданина.

Украина переживает нелёгкое время. Ибо на протяжении многих лет бывший центр выделял Украине не более 13 процентов капиталовложений, забирая из неё вдвое больше в виде разной продукции. Нашей электроэнергией, нашим сырьем, изделиями торговали за границей, а Украина ничего от этого не имеет. Поэтому у нас изношены основные производственные фонды, не развито производство товаров народного потребления, запушена социальная сфера. Покончить с подобной практикой, исправить положение может только независимая Украина. И это в интересах всех граждан, всех наций в Украине.

Украина на первых местах в бывшем СССР по производству на душу населения зерна, сахара, мяса, растительного масла, молока, чугуна, стали, проката, труб, станков и т.д. Следовательно, при разумном хозяйствовании и у нас будет хлеб, и к хлебу и соседям будет что предложить.

Нам также есть за что покупать то, чего не производим или чего нет уже в наших недрах. При этом мы только в независимой Украине получим реальную возможность уменьшить техногенную нагрузку на природу, которая ныне в 6–7 раз превышает среднюю в бывшем СССР, что наиболее ярко указывает на безответственную эксплуатацию Украины ведомствами бывшего центра.

Уважаемые соотечественники!

Скажем «да» независимой Украине, демократическому государству, в котором на первом месте будут права человека независимо от его национальности и вероисповедания.

Скажем «да» независимой Украине, колоссальные богатства которой отныне будут работать на каждого из нас.

Скажем «да» независимой Украине, чтобы не засыпать и просыпаться с мыслью о возможном новом Чернобыле.

Все, кто желает благоденствия себе, своим детям и внукам, скажем «да» независимой Украине, которая не об изоляции мечтает, а о равноправии.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ НЕЗАВИСИМАЯ УКРАИНА — ДОБРЫЙ ОБЩИЙ ДОМ ДЛЯ ВСЕХ СВОИХ ГРАЖДАН!

Президиум Верховного Совета Украины».

Как можно видеть, основной темой при провозглашении независимости была тема социально-экономическая: то есть в 1990-1991 годах речь шла о том, чтобы, используя богатейший социально-экономический потенциал Советской Украины, «перестать кормить Центр» и в течение буквально нескольких лет стать «новой Францией». При этом «счастье вследствие независимости» рекламировалось для всех граждан Украины независимо от их национальности, языка и вероисповедания. Ни о какой «бандеровщине» речи ещё не шло вообще! Более того, власти обещали «не допустить какого-либо воздействия на Украину организаций наподобие «Памяти» или любых других, направленных против какой-либо нации». Россия (ельцинская) выступала не в роли врага, а в роли «сестры по несчастью», которая вместе с Украиной и другими союзными республиками наконец-то «вырвалась из-под союзного ярма» и коммунистической советской власти.

Всё это была ложь, причём далеко — не «ложь во спасение».

Такая же, как ложь о «тысячелетней традиции государственного строительства на Украине», обращённая к временам князей Владимира Великого и Ярослава Мудрого.

Если обратиться к таким государственным документам, как национальная валюта, то на Украине она появилась только в 1996 году (до этого около пяти лет из-за галопирующей инфляции в наличном денежном обращении использовались «купонно-карбованцы», то есть «купонно-рубли», на которых, кроме номинала, были изображены Киево-Печерская лавра, части памятника легендарным основателям Киева братьям Кию, Щеку, Хориву и сестре их Лыбеди, а также памятников Владимиру Великому и, на купюре достоинством в полмиллиона «купонно-карбованцев», — памятника Тарасу Шевченко. Затем в оборот были введены (кстати — почти одновременно с деноминацией российского рубля) отпечатанные в Канаде ещё в 1992 году гривневые купюры, которые были призваны запечатлеть особый исторический путь Украины «в лицах». На этих банкнотах достоинством, соответственно, в 1, 2, 5, 10, 20, 50 и 100 «гривень» данный исторический ряд выглядел следующим образом: князь киевский Владимир Великий (960-1015) — князь киевский Ярослав Мудрый (978-1054) — гетман Запорожской Сечи Богдан Хмельницкий (1595-1657) — гетман Войска Запорожского Иван Мазепа (1639-1709) — писатель Иван Франко (1856-1916) — председатель Украинской Центральной рады Михаил Грушевский (1866-1934) — поэт Тарас Шевченко (1814-1861). Чуть позже, в 2001 году, в обращение поступила 200-гривневая банкнота с изображением поэтессы Леси Украинки (1871-1913), а в 2006 году — 500-гривневая, с изображением философа Григория Сковороды (1722-1794). Как можно видеть, нынешних «национальных героев» типа Симона Петлюры, Степана Бандеры, Романа Шухевича тогдашние украинские власти ещё не числили в «отцах-основателях», достойных красоваться на платёжных средствах своей страны. Впрочем, на это не решилась даже нынешняя «евромайданная» хунта, которая переименовывает улицы и ставит памятники «героям ОУН—УПА»*, пособникам Третьего рейха. Да и разменная монета «незалежной» до сих пор именуется точно так же, как в России: «копийкой», то есть «копейкой», — в честь святого покровителя Москвы Георгия Победоносца. Но это, так сказать, «штрихи к портрету».

Да ничего другого и ожидать было нельзя. Очень показателен в этой связи список президентов Украины — с указанием на их партийную принадлежность и социальный статус на момент обретения «незалежности».

Первый президент Украины Кравчук Леонид Макарович (1991-1994), 1934 г.р. — член КПСС с 1958 года, второй секретарь ЦК КПУ, председатель Верховного Совета УССР.

Второй президент Украины, Кучма Леонид Данилович (1994-2005), 1938 г.р. — член КПСС с 1960 года, член ЦК КПУ, генеральный директор производственного объединения «Южный машиностроительный завод».

Третий президент Украины, Ющенко Виктор Андреевич (2005-2010), 1954 г.р. — член КПСС с 1977 года, заместитель председателя правления Украинского республиканского банка Агропромбанка СССР.

Четвёртый президент Украины, Янукович Виктор Фёдорович (2010-2014), 1950 г.р. — член КПСС с 1980 года, генеральный директор Донецкого областного территориального объединения автомобильного транспорта «Донецкавтотранс».

Пятый президент Украины, Порошенко Пётр Алексеевич (2014-2019), 1965 г.р. — член ВЛКСМ в 1979-1990 гг., аспирант и ассистент кафедры международных экономических отношений Киевского университета имени Т.Г. Шевченко.

И, наконец, шестой президент Украины, Зеленский Владимир Александрович (с 20 мая 2019 года), 1978 г.р. — по состоянию на 1991 год являлся несовершеннолетним, поэтому ни в КПСС, ни в ВЛКСМ не состоял, но точно был пионером — «юным ленинцем».

Как можно видеть, «калибр» украинских президентов, сменявших друг друга за годы «незалежности», применительно к их статусу в советские времена становился всё меньше и меньше, но все они, за исключением Владимира Зеленского, получили полностью советское образование и воспитание, были успешными коммунистами и комсомольцами, так что к числу «идейных» националистов относить их никак нельзя. Скорее, типичные «активисты-приспособленцы», привыкшие делать карьеру и «колебаться вместе с линией партии», то есть нацеленные на власть и деньги «любой ценой», но — под надёжной «крышей». И если в советские времена такой «крышей» выступал партбилет «партии Ленина» и связи в Москве, то в годы «незалежности» — всё более оголтелый украинский национализм и связи на Западе, прежде всего — в Вашингтоне.

Весьма показательно в этой связи признание Леонида Кучмы, который в советское время руководил крупнейшим ракетно-космическим концерном «Южмаш», где производилась знаменитая межконтинентальная баллистическая ракета Р-36М, получившая у американцев прозвище «Сатана». Автор весьма объёмного труда, название которого «Украина — не Россия» стало одним из лозунгов «постсоветской» «незалежной» власти, в неофициальной обстановке объяснил всё гораздо проще: «Ну кем бы я мог стать в Советском Союзе? Ну заместителем министра общего машиностроения. Ну, может быть, даже министром. Но премьером или президентом? Никогда!»

При этом чем хуже становилась социально-экономическая ситуация на Украине, чем больше деградировала социальная система «незалежной» и её технологическая инфраструктура, тем активнее и радикальнее становилась националистическая риторика киевских властей, тем сильнее проявлялась её антироссийская направленность и тем больше «бандеризовалось» украинское общество по направлению с запада на восток — опять же не просто при полной поддержке, но, более того, — под влиянием целенаправленных усилий США и их союзников по «продвижению демократии на Украине»: как по государственным, так и по «неправительственным» каналам. Результатом такого многолетнего «продвижения демократии» по-американски (по словам замгоссекретаря США Виктории Нуланд, на эти цели в 1990-2013 гг. было потрачено более 5 млрд долл. только из средств американского бюджета, не считая частных пожертвований сопоставимого размера) стало установление в стране открытой диктатуры неонацистского типа, выстроенной по рецептам идеологов ОУН—УПА*, но с использованием «цифровых» технологий XXI века.

РЕШАЮЩИЙ ПЕРЕЛОМ «ЕВРОМАЙДАНА»

После уничтожения и раздела Советского Союза, на которое «подписались» республиканские/национальные элиты в ходе горбачёвской «перестройки» (операция прикрытия, хорошо описанная в знаменитой кинокомедии Леонида Гайдая с бессмертным: «Всё украдено до нас!»), Украине тем не менее досталось вполне приличное наследство: мощная индустриальная база, высокоразвитое сельское хозяйство, прекрасная инфраструктура, транзитная «труба» нефти и газа, ведущая в Европу, более 52 миллионов хорошо образованного и здорового населения. Проблема была только в том, что всё это не могло работать без гарантированных рынков сбыта, а таковые схлопнулись вместе с СССР и не появились за рубежом. Кроме того, украинские «элиты» были «заточены» не на созидание, а на распределение — вот они и бросились делить советское наследство с ещё большим ажиотажем, чем это происходило в России, но с гораздо меньшим ожесточением, поскольку сытая и зажиточная в рамках Союза Украина, ставшая к тому же главной «серой зоной» для торговли всего «постсоветского пространства», долгое время позволяла своим гражданам «жить по-человечески», не включая «рыночный форсаж» на полную мощность. Образно говоря, «незалежных лягушек» варили на медленном огне, и они долгое время не ощущали опасности, с растущим превосходством наблюдая за полным крахом в России, где реальное производство к 1999 году по сравнению с 1990-м снизилось на целых 40%, то есть в полтора раза за 9 лет, а по «номиналу» — с 517 до 196 млрд долл., т.е. чуть ли не втрое! На Украине, в отличие от России, не было ни «чёрного октября» 1993 года, ни «чеченских войн», ни дефолта 1998-го, что лишь укрепляло её жителей всех национальностей и возрастов в верности своего выбора «незалежности» от 1991 года.

Тем более что экономический рост в период 2000-2004 годов на Украине был весьма ощутимым, составив за эти пять лет 49,2%. Практически на те же годы (1999-2004) пришлось расширение Евросоюза и НАТО, что в немалой степени повлияло на позиции украинских «элит» и на настроения украинского общества.

Понятно, что появление в 1991 году отдельного от России украинского государства требовало ещё и какого-то идеологического обоснования. Именно возможность получить больше власти на «своей» территории, в «своей» стране привлекла к идее «незалежности» подавляющее большинство республиканской «номенклатуры» советского периода. А «рыночные реформы» 90-х годов позволили конвертировать эту власть в собственность: напрямую или через аффилированные лица и структуры, особенно — офшорные, специально приспособленные для этих целей. Как справедливо заметил в данной связи Михаил Делягин, «перемещение критически значимых активов в США и страны Европы объективно вынуждает их владельцев, какие бы высокие посты те ни занимали, обслуживать интересы стран, в которые выведены эти активы. Судьба же ещё недавно собственной страны оказывается делом третьестепенным, заботящим их примерно так же, как бурового мастера советской эпохи заботила судьба тундры, в которой он зарабатывал себе на относительно комфортабельную старость в теёлых краях. А для особо совестливых в развитых странах действует простой и понятный закон, по которому происхождение любых активов иностранного (как и своего) публичного лица в любой момент может быть подвергнуто пристрастной проверке». То есть обвинено в коррупции, как это случилось, например, в США с некогда «всемогущим» премьер-министром Украины Павлом Лазаренко, «крёстным отцом» многих нынешних украинских политиков.

При этом процесс концентрации власти и собственности в руках номенклатуры, ставшей «элитой» бывшей УССР, сопровождался массированной пропагандой «украинства», которая пользовалась не только государственной, но и весьма широкой международной поддержкой.

Тем более что в условиях «однополярного мира» Pax Americana подобная поддержка во многом зависела от позиции «вашингтонского обкома», а та опиралась на весьма влиятельное «католическое лобби», которое к тому же имело различные «этнические» филиалы, в том числе — польский и униатский, которые выдвигали «национальный фактор» в качестве решающего для холодной войны против Советского Союза, а его «ключевым компонентом» называли фактор украинский.

Этот подход был зафиксирован в, пожалуй, самой популярной работе поляка Збигнева Бжезинского, советника 39-го президента США Джимми Картера по национальной безопасности, «Великая шахматная доска», которая увидела свет в 1996 году, когда «однополярный мир» казался не просто геополитической реальностью, а единственной геополитической реальностью на неопределённое время вперёд. «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестаёт быть евразийской империей. Без Украины Россия всё ещё может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и, скорее всего, была бы втянута в изнуряющие конфликты с поднимающей голову Средней Азией, которая, произойди такое, была бы обижена в связи с утратой недавней независимости и получила бы поддержку со стороны дружественных ей исламских государств Юга. Китай, похоже, также воспротивился бы любого рода реставрации российского доминирования над Средней Азией, учитывая его возрастающий интерес к недавно получившим независимость государствам этого региона. Однако если Москва вернёт себе контроль над Украиной с её 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Чёрному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии. Потеря Украиной независимости имела бы незамедлительные последствия для Центральной Европы, трансформировав Польшу в геополитический центр на восточных рубежах объединённой Европы», — писал Бжезинский. Эта концепция, несмотря на все её передержки и недоговорки, с момента своего появления стала не просто аксиомой для внешней политики США, но постоянным «руководством к действию».

Когда осенью 2004 года украинская «демократическая оппозиция» под оранжевыми флагами вышла на свой первый «майдан», её лозунги были такими: смести коррумпированную власть Кучмы и обеспечить всем гражданам Украины (это надо специально отметить — всё ещё независимо от их национальности, языка и вероисповедания!) политические права и свободы. К тому времени внутренний раскол «незалежной» на Запад и Юго-Восток уже вполне проявился, хотя ещё не стал антагонистическим, но тема «украинизации» Украины звучала уже более чем отчётливо. И речь шла уже не о том, чтобы, как в 1991 году, занять якобы по праву принадлежащее Украине место среди развитых стран мира, а о том, чтобы напрячься и догнать далеко ушедший вперёд за эти годы Запад, но общественное сознание Украины в основном всё ещё — по инерции? — рассчитывало на собственные силы. И киевские власти пытались вести диалог с Москвой с позиции силы, что вылилось в череду «газовых войн». Эта «оранжевая революция» проводилась под непосредственным кураторством США. По итогам антиконституционного «переголосования» второго тура президентских выборов, ставшего результатом сговора части украинских «элит» с представителями властей США, главой «незалежной» стал Виктор Ющенко, с 1998 года женатый на кадровой сотруднице Госдепартамента и ЦРУ США Екатерине-Кэтрин Чумаченко.

Понятно, что заявленные цели «оранжевой революции» не имели ничего общего с реальными интересами ни «коллективного Запада» во главе с США, ни украинских «элит», а потому не были достигнуты и привели к тому, что «маятник качнулся в другую сторону» — на выборах 2009 года представитель «донецкой группы» Виктор Янукович победил представителя «днепропетровской группы» Юлию Тимошенко и со второй попытки всё-таки стал президентом Украины. Но, взяв этот вес, удержать его всё-таки не смог, поскольку, как все его предшественники и преемники на этом посту, был сконцентрирован на личных и групповых интересах, на переделе собственности, а не на развитии украинской экономики. Поэтому он с такой охотой включился в процесс «евроассоциации» Украины с ЕС на условиях последнего. И в этой попытке усидеть сразу на двух стульях очень быстро «погорел».

Учитывая, что существование «незалежной» Украины в её современном формате принципиально было возможно только при одновременной «подпитке» со стороны и Запада, и России, «евромайданный» выбор местных «элит» является, по сути, именно таким, растянутым во времени актом политического самоубийства вследствие перекрытия одного из каналов такой подпитки, а именно — российского. Кстати, та же «команда Януковича» ещё понимала это, пытаясь убедить Кремль в том, что «соглашение с Евросоюзом мы подпишем, а выполнять ничего не будем» — при одновременной демонстративной массированной антироссийской пропаганде: и на государственном, и на «неправительственном» уровнях, — в пользу «европейского выбора». Настоящий шедевр такой пропаганды — серия комиксов «Что выгоднее Украине?», сделанных в 2013 году украинскими художниками Мариной Туровской, Константином Казанчевым, Игорем Бежуком и Алексеем Кустовским по заказу Института мировой политики**. Легко сопоставить эти картинки с реалиями «евромайдана», сожжённого Дома профсоюзов в Одессе, последствиями бомбардировок и обстрелов населённых пунктов восставшего Донбасса, включая Донецк и Луганск. Точно так же, углубляясь чуть дальше в прошлое, можно сопоставить эти реалии и эти рекламные картинки с обещаниями сторонников «незалежности» Украины в 1991 году (см. выше): «доброго общего дома для всех граждан Украины», «равноправия представителей всех наций», «отсутствия межнациональных и межконфессиональных конфликтов» и так далее.

На «евромайдане» не было уже ни одной «помаранчовой стрички» («оранжевой ленты») образца 2004 года. Там после недолгой интеллигентской «затравки» воцарились необандеровцы с идеей: «Пусть нас возьмут в Европу, потому что мы против России и готовы с ней воевать!» — а также с призывами расправляться с «москалями» (потом вошли в обиход термины «сепары», «ватники» и «колорады»), а говорить — только на «мове». В итоге дело дошло до большой крови с фактическим распадом единого украинского государства (Крым воссоединился с Россией, а народные республики Донбасса, провозгласив свою независимость на референдумах, отказались признать диктатуру необандеровцев, которые захватили власть в Киеве в результате государственного переворота).

Что дальше? Дальше — полное «расчеловечивание», деградация и распад украинского общества, его частичное вымирание и частичная «киборгизация» с превращением большей части оставшегося населения в управляемых наёмников, почти бесплатную рабочую силу, включая сексуальную эксплуатацию, «подопытных кроликов» и поставщиков биологического материала и органов для трансплантаций… А начиналось всё, подчеркнём ещё раз, с «невинного» вроде бы желания «приватизировать» кусок общесоюзной собственности побольше в рамках одной отдельно взятой союзной республики… Но описанная ещё в Библии история Исаака и Исава давно указывает на то, чем заканчивается продажа права первородства за чечевичную похлёбку. Теперь монстр попробовал вкус другого «красного» блюда — крови и не сможет остановиться, пока не будет уничтожен.

ГЕНЕАЛОГИЯ МОНСТРА

Ещё раз подчеркнём, что монструозный феномен «украинства» в его современном воплощении не имеет ни реальной исторической традиции, ни государственной преемственности, ни собственной цивилизационной субъектности. Он — не тот, за кого себя выдаёт, рисуя себе фальшивую биографию и генеалогию. Что выражается, в частности, весьма популярными среди тех, кто считает себя сегодня «свидомыми украинцами», лозунгами «Украïна понад усе!» («Украина превыше всего!»), «Украïна — це Європа!» («Украина — это Европа!») и «Украïна — не Росiя!» (в переводе не нуждается).

Как раз отсутствие реальной исторической и государственной традиции позволяет современным идеологам «украинства» резвиться вне пространства исторической науки, вовсю изобретая «древних укров — предков человека и копателей Чёрного моря», а также прочие панацеи от комплекса исторической неполноценности. Подобная «альтернативная история» в любом государстве мира неминуемо занимает маргинальные ниши общества — хотя бы из-за длительной необходимости согласования своих интересов с интересами других государств. В украинском же случае ни о чём подобном речи не идёт — необходима утилитарная «боевая» идеология, «заточенная» против России, и, соответственно, созданная под эту идеологию версия «национальной истории», которая строится на системном отрицании общепринятых остальным миром фактов. Следует отметить, что внутренняя и «экспортная» версии «украинской истории» разительно отличаются между собой, как две стороны одного иудина сребреника: если вторая, которую представляют всем западным «партнёрам», начинается не раньше времён польского владычества над частью земель нынешней Украины, что подчёркивает «европейский» политический вектор «незалежной», то вторая уводит своих адептов в «необозримую глубь веков», а порой — даже за пределы планеты Земля.

И то и другое — ложь. Нынешняя «необандеровская» Украина — химера, созданная из интересов постсоветской номенклатуры (куда можно включить и олигархические структуры) с претерпевшим достаточно серьёзные метаморфозы «украинством» — долгоиграющим проектом, прежде всего, Католической церкви, которая в разные эпохи сдавала его в аренду разным геополитическим противникам России: Австро-Венгрии и Германской империи после 1848 года и до окончания Первой мировой войны, гитлеровской Германии в период 1933-1945 годов, Соединённым Штатам после Второй мировой войны.

Не случайно в 1919 году в интервью газете Daily Mail начальник немецкого штаба Восточного фронта генерал Макс Гофман признавался: «В действительности Украина — это дело моих рук, а вовсе не плод сознательной воли русского народа. Я создал Украину для того, чтобы иметь возможность заключить мир хотя бы с частью России».

До этого решающую роль в формировании феномена «украинства» как такового сыграла империя Габсбургов, совместно с Ватиканом активно и мощно работавшая в этом направлении с 40-х годов XIX века.

А после Второй мировой войны контроль за украинскими националистами был передан в руки американских спецслужб, на правах победителя забравших у своих коллег из Третьего рейха ценную агентурную систему, способную и желающую бороться против главного противника США — Советского Союза. Не оставались в стороне и британские союзники, принявшие на территории Канады десятки тысяч военных преступников из ОУН—УПА*, где те не просто «растворились» в украинской диаспоре, но и очень быстро, при поддержке местных властей, полностью её «бандеризовали». Те же самые процессы происходили и внутри украинской диаспоры США. Не случайно в тексте закона США «О неделе порабощённых народов» (Public Law 86-90 Captive Nations Week Resolution), принятого Конгрессом и подписанного президентом Дуайтом Эйзенхауэром 17 июля 1959 года, содержатся формулировки, которые повторяют соответствующие документы Третьего рейха. Официальным автором этого документа называется влиятельный американский учёный украино-польского происхождения, многолетний глава «Украинского конгрессового комитета» Лев Добрянски, но его формулировки почти полностью, если исключить небольшие актуальные корректировки, совпали с формулировками ведомства Геббельса (обратите внимание не только на «Казакию» и «Идель-Урал», но, прежде всего, — на «ранжировку» стран и место в ней Польши с Украиной): «Империалистическая политика коммунистической России привела путём прямой и косвенной агрессии к порабощению и лишению национальной независимости Польши, Венгрии, Литвы, Украины, Чехословакии, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Румынии, Восточной Германии, Болгарии, континентального Китая, Армении, Азербайджана, Грузии, Северной Кореи, Албании, Идель-Урала, Тибета, Казакии, Туркестана, Северного Вьетнама и других».

Таким образом, «элиты» «нового и важного пространства», как охарактеризовал якобы «тысячелетнюю» Украину признанный «гуру» американской геополитики Збигнев Бжезинский, не просто выбрали для строительства своей государственности националистическую идеологию, но выбрали эту идеологию как раз в американизированном «бандеровском» варианте, напрямую импортировав её, вместе с «готовыми» носителями, из США и Канады. А местные кадры к этой идеологии постепенно подстраивались.

Поэтому можно сказать, что не только последние пять лет, но и почти все годы «незалежности» — во всяком случае, со времён «оранжевого майдана» 2004-2005 гг. — современная Украина выступала в роли своего рода полигона для обкатки «матрицы» «электронного фашизма» в условиях крупной индустриально развитой страны. Поэтому не стоит удивляться тому, что многие страны современного мира стремительно «украинизируются» — это не случайная «дурная болезнь», подхваченная ими «где-то на улице», а целенаправленное внедрение опыта испытанных на Украине (которую «не жалко») методик по всему «развитому» миру.

Справедливости ради надо сказать, что за годы существования УССР для развития украинского языка и украинской культуры было сделано на несколько порядков больше, чем только предполагали сделать самые ярые украинские националисты. Во всех школах 52-миллионной республики по единым программам изучались украинский язык и украинская литература, ежегодно на стандартизованном украинском языке выходили десятки тысяч наименований книг, как оригинальных, так и переводных, тысячи газет и сотни журналов, велись телевизионные и радиопередачи, ставились спектакли, создавались и выступали ансамбли музыки и танца и так далее. Всё это финансировалось из дотируемого союзным Центром государственного бюджета УССР, распространялось по всей территории Советского Союза. К украинским националистам в период 1954-1972 годов и после прихода к власти Горбачёва было достаточно терпимое и щадящее отношение: мол, поскольку украинский народ никогда не жил так хорошо, то они, националисты, могут «перековаться» и поддержать советскую власть.

В данной связи очень важно зафиксировать тот факт, что не имеют никакого смысла весьма популярные ныне сопоставления территории «незалежной» в границах 1991 года с границами Гетманщины 1654 года и указаниями, при какой именно власти эти земли были «подарены» Украине, вроде этих:

Они, при всей своей наглядности, бессмысленны и даже провокационны хотя бы потому, что никто эти территории нынешней (выделено нами. — Авт.) Украине не дарил, просто в силу отсутствия таковой в те периоды времени. Даже то, что обозначено на этой карте как «Украина 1654», называлось вовсе не Украиной, а землями Войска Запорожского и Гетманщиной, к чему мы ещё вернёмся ниже. Эти земли присоединялись к Московскому царству, к Российской империи, к Советскому Союзу, меняли свой внутренний административный статус, а нынешняя Украина появилась на свет только в результате Беловежских соглашений 1991 года, то есть вся без исключения её территория «подарена» Украине — видимо, по договоренности с США, тогдашней сначала союзной, в лице М.С. Горбачёва, а затем и российской властью в лице Б.Н. Ельцина, который согласился признать текущие административные границы между союзными республиками внутри СССР границами межгосударственными.

То же самое касается общесоюзных затрат на развитие промышленного и сельскохозяйственного производства: всех ДнепроГЭСов, тракторных заводов, «Южмаша», атомных электростанций, нефте- и газопроводов и так далее, — всё это делалось не для Украины, а для всего СССР, включая сферы его влияния по всему миру в целом и в Восточной Европе в частности.

Ещё раз: до уничтожения СССР ни о каком отдельном и независимом «украинском государстве» речи не шло, хотя с 1945 года УССР являлась одним из двух несуверенных государств — членов ООН, поэтому с 1944 года, как и Белорусская ССР, имела своё министерство иностранных дел. Эта независимость была оформлена только по итогам референдума 1 декабря и подтверждена Беловежскими соглашениями 8 декабря 1991 года, по которым был денонсирован Договор об образовании СССР от 29 декабря 1922 года.

То есть и с международно-правовой точки зрения современное государство Украина является правопродолжательницей УССР, так что любые претензии киевских властей на «историческое наследие Владимира Великого и Богдана Хмельницкого» носят исключительно конъюнктурный политический характер, призванный оправдать не только нынешнюю международную роль, но и само существование «незалежной Украины». Точно так же, как многие наши современники заказывают себе через различные структуры типа «Ордена Копыт Святого Царственного Единорога» «фамильные древа» с генеалогией разной степени благородства, награждают себя всяческими титулами, орденами, премиями и почётными званиями… То же самое украинские «элиты» пытаются проделать на общенациональном уровне. Да и на международном тоже — хотя бы в части «героической защиты Европы от орд финно-монгольских варваров»…

РУССКИЕ И УКРАИНЦЫ: ВРАГИ, БРАТЬЯ ИЛИ ОДИН НАРОД?

В марте 2014 года, на пике «евромайданной» эйфории 23-летняя тогда поэтесса Анастасия Дмитрук из города Нежин Черниговской области Украины написала — на русском языке — очень сильные и искренние стихи под названием «Никогда мы не будем братьями», адресованные русскому народу, в которых выражена квинтэссенция «евромайданной» идеологии и всей так называемой «революции достоинства». Точно таким же, как получившая аналогичную известность актриса Ольга Значкова, вышедшая на «евромайдан» со знаменитым плакатом, тоже написанным на «почти русском» языке: «Я девочка! Я не хочу в ТС (Таможенный союз. — Авт.)! Я хочу кружевные трусiкi i ЕС!». Вот этим, с изображением вожделенных «трусiков» внизу:

Анастасия и Ольга — две стороны одной медали. Они — ровесницы, обе родились в 1991 году, когда был уничтожен Советский Союз, и на свет появилась «незалежная» Украина. Обе девушки, можно сказать, являются образцовым продуктом украинского постсоветского «нацибилдинга», который характерен для всех бывших союзных республик, не исключая и Россию (помните «демократов» и «новых русских» 90-х годов прошлого века, с наслаждением публично унижавших и уничтожавших «совков»?). Украина здесь — не какое-то исключение из правил, а самый что ни на есть эталонный образец. И точно так же, как в «новые русские» записывались представители самых разных этнокультурных общностей (и собственно русские среди них не преобладали, но и не были каким-то национальным меньшинством), формировалась общность новых, «евромайданных» украинцев, которых объединяла не кровь, не культура, не язык, не почва, а общая система ценностей и система поведения (этос). Которые родом своим напрямую исходят из фашистских концепций 20—30-х годов прошлого века. Только если немецкие нацисты претендовали на то, чтобы править всем миром, украинские неонацисты претендуют на то, чтобы править всей Украиной и — если получится — хотя бы частью России. А лучше — всей Россией. Особенно — если разрешат и помогут американские и европейские «друзья». Для них они хотят быть «европейцами», а для русских — господами и недосягаемым идеалом.

Поэтому стремление к «кружевным трусикам и ЕС» на плакате Ольги Значковой и в стихах Анастасии Дмитрук предстаёт своей оборотной стороной: ненавистью и презрением к якобы «рабскому» русскому народу, не ведающему тех высоких ценностей воли и демократии, которые изначально и естественно присущи украинцам.

Градус русофобии в современном украинском националистическом сообществе доведён уже до максимально возможного предела: от футболок с надписью: «Дякую, Боже, що я не москаль!» до поскакушек на «евромайдане» под речёвку «Хто не скаче, той москаль!» и жизнеутверждающего «Лучше быть мёртвым, чем русским!».

О кровавой вакханалии, устроенной на территории Украины ультранационалистами-«необандеровцами» при полной поддержке и соучастии со стороны новой государственной власти и её внешних кураторов, в данном контексте даже говорить не стоит — слишком долгим и бессмысленным окажется такой разговор.

В этой связи вопрос, вынесенный в название этого раздела нашего доклада, обретает особый и ключевой смысл. Как известно, в ходе Великой Отечественной войны советское руководство подчёркивало, что она идёт не против немецкого народа, а против немецкого нацизма, а её целью является не месть немцам и не уничтожение немецкого народа, а уничтожение античеловеческого нацистского режима.

Неонацистский режим в Киеве неоднократно заявлял, что Россия выступает по отношению к современной Украине «государством-агрессором», аннексировав Крым и оккупировав часть Донбасса, и что Украина ведёт против России оборонительную войну. Эти же тезисы бесконечно повторяют западные «друзья» этого неонацистского режима, называющие себя «друзьями Украины», якобы идущей к свободе и демократии путём всё более плотного взаимодействия с Евросоюзом и НАТО.

Отношение же России к безусловно враждебному квазигосударственному образованию, возникшему на месте УССР, бывшей неотъемлемой частью «Большой России» в форме Советского Союза, отличается очевидной противоречивостью.

Государственный переворот в Киеве в феврале 2014 года («революция достоинства», победа «евромайдана»), осуществлённый агентурой и наёмниками «коллективного Запада» по методике «цветных революций», был крупнейшим стратегическим поражением для России и одновременно — крупнейшей со времён уничтожения Советского Союза геополитической победой США и их союзников, поскольку он привёл к созданию антироссийского плацдарма в непосредственной близости от важнейших центров Европейской части РФ, включая Москву, что не компенсируется ни воссоединением Крыма, ни провозглашением народных республик Донбасса с их выходом из состава Украины. Как заявил совсем недавно в интервью британской Financial Times один из крупнейших украинских олигархов и «жидобандеровец» Игорь Коломойский, которого называют главным «кукловодом» Владимира Зеленского, аргументируя необходимость дефолта Украины по внешним долгам: «Это ваша игра, ваша геополитика. Вам нет дела до Украины. Вы хотите навредить России, а Украина — просто предлог». И это действительно так. Но российские власти не использовали даже сотой доли объективно имевшихся у них возможностей для того, чтобы воспрепятствовать или хотя бы попытаться воспрепятствовать подобному развитию событий.

При этом они проявили высокую степень активности и готовности как при обеспечении проведения референдума в Крыму, так и при вмешательстве в сирийский конфликт (с 30 сентября 2015 года), устойчивость к внешним санкциям, одновременно проводя масштабную модернизацию своих стратегических вооружений (от успешного пуска крылатых ракет «Калибр» с акватории Каспийского моря 7 октября 2015 года до разработок новейших образцов гиперзвукового, лазерного, ракетно-ядерного и других типов оружия, не имеющих аналогов в мире). РФ продолжала поставки жизненно важных для украинской экономики товаров и услуг, включая энергоносители; занимала «оборонительную» позицию во всех провокациях, исходящих с территории Украины (от катастрофы малайзийского «Боинга» рейса МН-17 и блокады Крыма до недавнего военно-морского инцидента в Керченском проливе); участвовала в работе «нормандского формата» и «минской группы» по украинским проблемам, поддерживая на Донбассе состояние «ни мира, ни войны».

Активизировала строительство обходящих Украину газопроводов на европейском направлении («Северный поток-2» и «Турецкий поток»), параллельно наращивая объём текущих поставок «голубого золота» по украинской «трубе».

Вопреки заверениям авторов приведённых выше листовок 1991 года, с экономической точки зрения Украина самостоятельно, без интеграции с Россией существовать не в состоянии. Вернее, существовать-то в состоянии — но внутри совсем иного социально-экономического «формата», чем советский и даже «доевромайданный». Или — при условии гигантских, исчисляемых сотнями миллиардов долларов инвестиций в её систему производства/потребления, никаких оснований для которых нет, тем более — в условиях неизбежного системного кризиса современной цивилизации. И не по злому умыслу Москвы, а потому, что в рамках СССР на протяжении почти шестидесяти лет система производства/потребления строилась на основе общих целей и планов, единых стандартов, а также глубокой кооперации, не сильно обращавшей внимание на «декоративные» границы союзных республик: экономикой ведали отраслевые министерства, выполнявшие «решения партии и правительства», принятые на уровне всей страны. С целостным управлением национальной экономикой как системой украинские республиканские «элиты» не просто не справлялись, а были принципиально незнакомы с задачами подобного уровня.

И главной доступной им задачей был контроль за финансовыми потоками: а) экспорта (включая транзитный); б) бюджета и в) импорта.

Как отмечает советник президента России по проблемам евразийской интеграции, академик РАН Сергей Глазьев, даже сегодня, несмотря на почти тридцать лет «раздельного существования» РФ и Украины, а также на пять лет прямой «евромайданной» разрухи и разрыва большинства прямых экономических связей между нашими странами, сохраняется мощный интеграционный потенциал в таких отраслях, как:

  • железнодорожный транспорт;
  • энергетическое машиностроение;
  • ракетно-космическая промышленность;
  • судостроение,
  • авиастроение;
  • атомная промышленность;
  • оборонная промышленность;
  • машиностроение в интересах нефтегазового комплекса;
  • сельскохозяйственное машиностроение и др.

Однако на деле «становым хребтом» российско-украинского экономического сотрудничества все прошедшие годы являлись вовсе не эти технологичные отрасли с высокой добавленной стоимостью и не какие-то совместные планы развития, а пресловутая «труба», по которой российские (а также иного «постсоветского» происхождения) энергоносители доставлялись потребителям в Европу.

Именно эта «труба» долгие годы была главным фактором украинской экономики и политики, так что каждая смена правящего в Киеве «элитного» клана неизбежно сопровождалась установлением контроля новых властей над «трубой».

«Цена вопроса» здесь по нынешней конъюнктуре на уровне 60-65 долл. За баррель «чёрного золота» марки Brent определяется в рамках 8-10 млрд долл. Ежегодно. В данной связи весьма показательным выглядит расхождение официальных статистических показателей двусторонней торговли по разные стороны границы. Так, согласно российским данным, её объём в 2012 году составил 45,2 млрд долл. В то же время доклад, подготовленный посольством Украины в РФ только за январь-сентябрь 2012 года, давал цифру в 38,5 млрд долл., а по итогам года в целом украинские статистики назвали сумму в 51,7 млрд долл.

Чем объяснить подобное расхождение — можно лишь догадываться. Не исключено, что «сверхвысокая» для Украины цена российского «голубого золота» в 460 долл. за тысячу кубометров, установленная в рамках подписанного Юлией Тимошенко в 2009 году газового договора с Россией, вполне может объясняться тем, что именно такая схема была избрана для расчётов по «серой» части транзита углеводородов.

Ситуация принципиально не изменилась и в последующие годы, разве что, с победой «евромайдана», к этим суммам добавился импорт угля из Донбасса по схеме «Роттердам+» и реверсные поставки «европейского» газа, то есть система начала пожирать уже самое себя, всё глубже залезая во внешние долги под флагом «противостояния российской агрессии».

Ключевую роль в подобном развитии ситуации сыграл демпинг США и их союзников на мировом и на европейском рынке энергоносителей, что, наряду с давним стремлением «вашингтонского обкома» взять под свой контроль энергетический путь из России в Европу, пролегавший через Украину, привело к нарастанию противоречий между Москвой и Киевом. Глобальный кризис есть глобальный кризис. А «постсоветские» правящие «элиты» — не настолько креативная и реактивная система, чтобы спокойно и своевременно «переварить» все его вызовы и последствия, не говоря уже о том, чтобы их предвидеть или тем более формировать самим. Тем не менее обходящие территорию «незалежной» газопроводы («Северный поток-2» и «Турецкий поток») должны быть завершены строительством к 2020 году, что лишит Киев не только транзитных доходов на уровне 3 млрд долл. ежегодно, но и возможности «перекрыть трубу», ведущую из России в Европу. А без этого американцам не стоило и огород городить, вместе с «евромайданом», «Правым сектором»*, Викторией Нуланд, её «печеньками», обсценной лексикой в адрес Евросоюза и т.д.

С этой точки зрения тот факт, что именно «команда Януковича» в 2013-2014 гг. попыталась совершить поворот фордевинд «к Европе передом, а к России задом», не должен вызывать никакого удивления. Как и тот факт, что при этом манёвре ей не удалось удержать руль государственного управления в своих руках. Рассуждения о том, что «евроассоциация» Украины была объективно необходима для преодоления технологического отставания украинской экономики от экономики европейской, получения дешёвых кредитов, иностранных инвестиций в производство и снижения цен на внутреннем рынке, — более чем лукавы. Поскольку ни в одной из стран, подписавших договор об ассоциированном членстве с Евросоюзом, не происходило ни одного, ни второго, ни третьего, ни четвёртого. А было налицо где более медленное, где более быстрое «переваривание» национальных экономик крупным транснациональным капиталом. С высочайшей безработицей, ростом совокупного долга и снижением среднего уровня реальных доходов населения. Именно это и произошло после государственного переворота в результате «революции достоинства», как называет эти события нынешняя «евромайданная» киевская власть уже во второй её — Зеленского, а не Порошенко — итерации.

Ещё одним важным экономическим следствием «евроассоциации» стала необходимость перехода Украины на стандарты ЕС во всех сферах своей жизни, включая технологические стандарты. Одно это потребует немалых расходов и от государства, и от населения, одновременно перекрывая возможности «инвестиций в будущее», а также кооперации с Россией и странами ЕврАзЭС, которые на евростандарты переходить не намерены. Понятно, что такие затраты многие отрасли украинской экономики просто «не потянут», что приведёт к их коллапсу. А это, в свою очередь, станет ещё одним «центробежным» фактором, действующим на распад страны.

Нет смысла в данном докладе приводить конкретные цифры по динамике украинской экономики за 2014-2018 годы — они достаточно полно представлены в других материалах «Изборского клуба», посвящённых данной проблеме. Стоит указать лишь на тот факт, что одним из важнейших следствий победы «евромайдана» стала остановка «бюджетного насоса», который перекачивал средства, заработанные юго-востоком Украины в пользу Киева и «западенцев», — то, что обещала сделать, но так и не сделала «команда Януковича» в 2010-2014 годах. Остановка эта была, как известно, далеко не мгновенной и далеко не полной — многие предприятия, расположенные на территориях народных республик Донбасса, продолжали и даже до сих пор продолжают платить налоги «в Киев», но в целом этот поток продолжает уменьшаться, что в западных регионах современной Украины, привыкших получать щедрые дотации от «центральной власти», вызывает растущее недовольство.

Нельзя не отметить наличия ещё одной системной проблемы: полного провала двух важнейших социально-экономических функций государства — функций образования и здравоохранения, которые в нынешних условиях подвергнуты жесточайшему прессингу: как идеологическому, так и финансовому. Образовательные программы средней и высшей школы Украины на украинском языке категорически неконкурентоспособны практически по всем гуманитарным, естественно-научным и технологическим, выражаясь современным сленгом, «компетенциям», лишь кое-где приподнимаясь выше «уровня плинтуса». Можно сказать, что массовое доступное образование на территории «незалежной» уже сегодня заканчивается на уровне начальной школы, ненамного превосходя критерии, предложенные для «славянских недочеловеков» на захваченных территориях СССР в «плане Ост»: «Образование опасно. Достаточно, если они будут уметь считать до ста…» Украинцам же пока разрешается, помимо счёта, свободно осваивать также чтение и письмо на украинском языке (причём правила здесь постоянно меняются), простейшие арифметические действия и иностранные языки. То же самое касается и здравоохранения: «Славяне должны работать на нас, а в случае, если они нам больше не нужны, пусть умирают. Прививки и охрана здоровья для них излишни. Славянская плодовитость нежелательна…» Это — почти квинтэссенция работы пресловутой Ульяны Супрун, гражданки США, на посту министра здравоохранения Украины. О каком подъёме экономики можно говорить при недостаточно здоровом и функционально неграмотном подрастающем поколении, большинство представителей которого способны только на простейшую физическую работу и выкрикивание официальных «речёвок», созданных по образу и подобию незабвенного «Слава КПСС!»? При «убитых» системах связи, транспорта и энергетики, когда реакторы построенных ещё в советские времена АЭС постоянно используются в нештатных режимах работы для «манёвра мощностями», чтобы заткнуть дыры в трафике электроэнергии? При постоянных взрывах на военных складах и других «техногенных» катастрофах? При отсутствии инвестиций и при растущей, словно снежный ком, внешней и внутренней задолженности? При бегущих из страны «куда глаза глядят» миллионах человек трудоспособного возраста, что ещё больше усугубляет негативные тенденции украинской экономики, приближая состояние страны к исходному «Дикому полю»?

Разумеется, наблюдать за тем, как погибает от алкоголизма, наркомании или психического расстройства некогда близкий, родной и любимый тобой человек, — невелика радость. Особенно когда всё это вдобавок направлено против тебя и происходит с подачи неких третьих лиц, ненавидящих тебя и желающих лишить тебя при помощи этого человека собственности, свободы, да и самой жизни. А ведь именно в таком положении находится современная Россия по отношению к «евромайданной» Украине, продолжая поставлять новому «больному человеку Европы» многие необходимые ему для простого физического выживания ресурсы и не пытаясь вытряхнуть некогда занятые «под честное слово» деньги.

Да и вообще, со времён библейских Каина и Авеля братоубийство — вовсе не какая-то диковина. Опять же, вся история, в том числе отечественная: от княжеских междоусобиц Древней Руси до гражданской войны в России 1918-1922 годов, —свидетельство того, что и внутри одного народа могут возникать катастрофические конфликты. Поэтому на все составные части вопроса «Кто такие украинцы для русских: враги, братья или один народ?» — сам собой напрашивается парадоксальный и простой ответ: «Да, и враги, и братья, и один народ». Это вполне соответствует исторической традиции, но камня на камне не оставляет от претензий «украинства» на особую свою тысячелетнюю историю и на особую свою тысячелетнюю вражду с «москалями».

ЯЗЫК, ИСТОРИЯ, КУЛЬТУРА

Здесь необходимо и как нельзя более уместно указать на такие ключевые для любой этнокультурной общности маркеры, как язык, историю и культуру.

Ничего специфически «украинского» в языке, которым, согласно всем имеющимся свидетельствам и документам, пользовались все деятели «украинской» истории и культуры, включая Григория Саввича Сковороду, то есть до конца XVIII века, нам найти при всём желании не удастся. Это типичные формы русского языка, соответствующего времени, со всеми их историческими и некоторыми диалектными: иногда менее, иногда более выраженными, — особенностями. Правда, те же Богдан Хмельницкий и Иван Мазепа, помимо русского, свободно владели и польским языком — точно так же, как знали турецкий и даже латынь, но языком, который можно было бы назвать «украинским», они явно не пользовались — видимо, в силу отсутствия такового в своём речевом обиходе.

То же самое можно сказать про всех выдающихся деятелей культуры XVII — начала XVIII века: православные выходцы из русских земель, до 1654 года (да и позже) подвластных Речи Посполитой, сыграли выдающуюся роль в становлении общерусской культуры. Симеон Полоцкий (Самуил Гаврилович Петровский-Ситнянович), святой Дмитрий Ростовский (Данила Саввич Туптало), Феофан Прокопович и прочие весьма многочисленные деятели Киевской митрополии, до 1688 года пребывавшей под омофором Константинопольского патриархата, сыграли немалую роль в церковной «справе» патриарха Никона, в последующем Расколе и в петровских реформах.

Точно так же «русский первопечатник» Иван Фёдоров закончил свои дни в 1583 году в столице Русского воеводства Речи Посполитой городе Львове, где издавал книги «русской грамоты», в том же году скончался и печально известный князь Андрей Курбский, бежавший в 1564 году от Ивана Грозного «в Литву»… Даже в широко известных «Пактах и конституции прав и вольностей Войска Запорожского», составленных в 1710 году сподвижником и преемником гетмана Мазепы Филиппом Орликом на латинском и русском («руська мова») языках, не только нет никаких следов «украинского языка», но и сам термин «Украина» используется автором наряду с термином «Малороссия», обозначая только определённую территорию, но не отдельную этническую общность.

То есть никакого существенного этнокультурного различия между населением русских земель, находившихся под властью Речи Посполитой, и населением русских земель, находившихся под властью Москвы, не было ни до Богдана Хмельницкого, ни в его время, ни даже много позже. И этот момент чрезвычайно важен как для понимания самого феномена «украинства», так и для адекватного взаимодействия с этим феноменом.

Но здесь необходимо понять, почему те же самые православные реестровые и запорожские казаки из Речи Посполитой, которые даже в Смутное время вместе с польско-литовскими шляхтичами-католиками вовсю грабили «московитские» земли и не видели в этом ничего зазорного и необычного для себя, буквально через 30-40 лет под руководством Богдана Хмельницкого развернулись на 180 градусов в сторону Москвы, и в чём было отличие этой «казацко-крестьянской войны» от множества предыдущих восстаний, среди которых можно выделить выступления Наливайко (1594-1597), Жмайло (1625), Федоровича (1630), Сулимы (1635), Павлюка (1637), Остряницы и Гуни (1638), а также многих других, масштабом поменьше.

Все эти восстания приходятся на период от заключения Люблинской унии между королевством Польша и Великим княжеством Литовским, с образованием Речи Посполитой в 1569 году до окончания Тридцатилетней войны и Вестфальского мира 1648 года. Особняком здесь стоит заключение Брестской унии 1596 года с формированием «греко-католической» («униатской») церкви под властью папы римского.

Именно в этот период Католическая церковь и короли католической Польши начали проводить активную полонизацию и католизацию подвластных им русских земель с населением, исповедующим православную веру — в полном соответствии с принципом Аугсбургского мира 1555 года «Чья власть, того и вера» (Сujus regio, eius religio). Прежде всего, дискриминация по признаку веры коснулась дворянства Речи Посполитой, которое постепенно стало низводиться до статуса «второсортного», а затем — по нисходящим ступеням социальной лестницы — и на всё население этих земель. Одним из главных инструментов дискриминации и подавления выступали представители еврейской общины, которым феодалы-католики сплошь и рядом отдавали «на откуп» свои владения в «русских» землях. Этот двойной и тройной гнёт чуждых по языку и по вере властителей с каждым годом становился всё тягостнее и невыносимее — тем более что сама Речь Посполитая оказалась едва ли не на самых задворках эпохи Великих географических открытий, что оказывало разрушительное влияние на её социально-экономическое развитие. Поэтому здесь место внешних колоний занимали колонии внутренние, то есть земли с православным русскоговорящим населением, чей статус «быдла» мало чем отличался в лучшую сторону от статуса негров-рабов. Попытка Речи Посполитой прорваться на Восток, сокрушив Московское царство, была очень близка к успеху, но тем не менее в конечном счёте провалилась — и немалую роль в этом сыграли интересы Англии, через свою Московскую компанию с 1560-х годов до конца XVII века державшей в своих руках торговый путь по Волге.

После изгнания польско-литовских войск из Москвы и воцарения династии Романовых деградация и крах «загнанной в угол» Речи Посполитой не заставили себя долго ждать, и первым проявлением этого краха стало как раз восстание Богдана Хмельницкого, которое началось на самом излёте Тридцатилетней войны, изрядно перекроившей политическую карту Европы в рамках названной по месту заключения мира Вестфальской системы. Формально Речь Посполитая не принимала участия в боевых действиях Тридцатилетней войны, но фактически, воюя в это время с Османской империей, выступала на стороне империи Габсбургов и Католической церкви. Поскольку последние потерпели поражение, то и польско-литовским их союзникам пришлось несладко: в 1655 году, почти сразу вслед за восстанием Хмельницкого, на Речь Посполитую обрушился шведский «Потоп».

Игравшее роль непосредственно главной движущей силы в восстании Хмельницкого запорожское казачество, чьё объединение, Запорожскую Сечь, некоторые историки называют прообразом или даже истоком современной украинской государственности, было организовано в середине XVI века Дмитрием Байдой-Вишневецким и почти сразу же попало в вассальную зависимость от Речи Посполитой, король которой, Стефан Баторий, в 1576 году издал указ о «Соглашении с низовцами» и передал «Войску Его Королевской Милости Запорожскому» «клейноды», то есть знаки власти, в том числе булаву и хоругвь (знамя), приняв которые, запорожцы признали суверенитет короля Речи Посполитой.

Конец XVI — начало XVII века было временем расцвета запорожского казачества, отряды которого успешно действовали не только против Османской империи, Московского царства (в годы Смуты), но успели поучаствовать даже в Восьмидесятилетней (1568-1648) войне за независимость Нидерландов от испанских Габсбургов (на стороне последней), а также в Тридцатилетней войне на её первом этапе.

После окончания Русско-польской войны 1609-1618 годов и подписания Деулинского перемирия власти, а также после завершения Польско-турецкой войны 1620-1621 годов Речь Посполитая оказалась гораздо меньше заинтересована в военных услугах запорожского казачества, как «реестрового», так и «нереестрового», что проявилось в активном урезании его прав. Учитывая то, что главным источником пополнения рядов Войска Запорожского было именно русскоязычное православное население юго-восточных земель Речи Посполитой, объединение казаков и крестьян стало неизбежностью.

Но даже на пике успехов восстания под руководством Богдана Хмельницкого, закреплённого Зборовским миром 1649 года, Гетманщина рассматривалась только как автономия в составе Речи Посполитой на территории, по сути, трёх воеводств: Киевского, Брацлавского и Черниговского. То есть фактически по линии Винница—Бердичев—Житомир—Овруч—Чернигов—Новгород-Северский.

Таким образом, казацко-крестьянское восстание под руководством Богдана Хмельницкого, начавшееся в 1648 году, отличалось от предыдущих восстаний в «русских» землях Речи Посполитой, которые поляки предпочитали именовать «Украйной», только тем, что оно получило достаточно серьёзную международную поддержку, в том числе — от вассального к Османской империи Крымского ханства, и, что самое важное, от Московского царства, где к власти в 1613 году пришла династия Романовых. В противном случае его ожидала бы судьба не только предшествующих, но и последующих восстаний на оставшихся под властью Речи Посполитой русских землях, включая восстания «гайдамаков» на Правобережной Украине в XVIII веке.

Специально созванный Земский собор 1653 года постановил: «гетмана Богдана Хмельницкого и всё Войско Запорожское з городами и з землями принять…» под протекторат Московского царства. Но этих городов и земель оказалось почти втрое меньше, чем входило в состав Гетманщины в 1649-1651 годах: все правобережные земли нынешней Украины, за исключением Киева и территории собственно Запорожской Сечи, по уже упомянутому выше Андрусовскому перемирию 1667 года, снова отошли под власть Речи Посполитой. Земли Гетманщины включали в себя Полтавскую, Черниговскую, частично Киевскую, Черкасскую и Сумскую области современной Украины, а также часть Брянской области РФ — это меньше, чем десятая часть нынешней украинской территории.

Характерно, что Богдану Хмельницкому от царя Алексея Михайловича в 1654 году также были вручены грамота и знаки гетманской власти: хоругвь, булава и шапка. Наибольшей самостоятельностью Гетманщина пользовалась в период 1656-1657 годов, когда Богдан Хмельницкий, формально будучи подданным московского царя, вёл практически независимую не только внутреннюю, но и внешнюю политику, лично заключая договоры со Швецией, Трансильванией и Бранденбургом. В качестве формальной автономии земли Гетманщины в составе сначала Московского царства, а затем — и Российской империи просуществовали до 1783 года. Ещё раньше, в 1775 году, была окончательно ликвидирована уничтоженная в 1709 году за выступление на стороне Карла XII и гетмана Мазепы, но на время восстановленная в 1733 году Запорожская Сечь.

В 1772-1795 годах, меньше чем за четверть века, состоялись три раздела Речи Посполитой между Российской империей, империей Габсбургов и королевством Пруссия. В итоге этих разделов под властью дома Романовых оказалась значительная часть не только русских, но и польских земель, а также польской и ополячившейся католической шляхты, которая и стала основным фактором возникновения феномена «украинства», прежде всего — при поддержке Католической церкви и представителей польской шляхты, оказавшихся под властью других государств-участников раздела Речи Посполитой. Ситуация в ходе разделов, а также недолгого фактического восстановления польской государственности после Тильзитского мира 1807 года в виде Герцогства Варшавского под протекторатом империи Наполеона, затем, по условиям Венского мира переданного уже как Царство Польское в состав Российской империи, продемонстрировала полную неспособность шляхетского сословия противостоять соседним централизованным государствам без поддержки широких масс населения, что и привело к их заинтересованности в становлении «общенациональной» польской культуры, а также «дочерних» по отношению к ней «украинской», «белорусской» и «литовской» культур. Именно к этому периоду относятся первые попытки создания отдельной системы «украинской» письменности и отдельного «малоросского» общеукраинского литературного языка — первоначально на основе русского гражданского, «петровского» алфавита (поэма «Энеида» Ивана Котляревского, 1798). После окончания эпохи наполеоновских войн этот процесс шёл по нарастающей траектории — при полном сочувствии и поддержке той части российского общества, которая выступала против политической системы империи Романовых. Уже в 1825 году увидели свет произведения одного из виднейших декабристов, поэта Кондратия Рылеева «Наливайко» (частично, в третьем ежегодном выпуске альманаха «Полярная звезда») и «Войнаровский» (отдельное издание), где тема «Украины» не только манифестируется, но и напрямую связывается с особым стремлением к свободе и народному счастью. С определённой точки зрения именно Кондратия Рылеева, который был дружен с Адамом Мицкевичем и впечатлён его рассказами, можно считать «отцом-основателем» украинского мифа в русской культуре.

«Украинофилия» с тех пор стала едва ли не обязательной «наследственной чертой» всех революционных движений в России, а накануне и сразу после «весны народов» 1848 года — одним из всё более важных инструментов давления на Российскую империю со стороны её внешнеполитических «партнёров», координирующим центром которых неизменно выступала Католическая церковь и её «униатский» филиал. И если сравнить действия сначала Венгерского королевства, а затем той же империи Габсбургов по формированию хорватской католической этнокультурной общности, направленной против православных сербов, с формированием украинской общности на землях «Галиции и Ладомерии», оказавшихся под властью Вены после разделов Речи Посполитой, параллели окажутся не только очевидными, но и носящими вполне системный характер. Правда, на Балканах эти процессы начались примерно на три века раньше и проходили в принципиально иных исторических условиях.

Все эти выкладки приведены здесь для того, чтобы мифы о «глубокой древности» украинского этноса и, тем более, украинского государства не воспринимались как-то иначе, нежели необходимые технологические операции процесса «нациестроительства» или, в английской версии, «нацибилдинга».

Казацкую Гетманщину 1654-1709 годов, от Богдана Хмельницкого до Ивана Мазепы, можно считать неким «протосубъектом» современного украинского государства только в оптике «исторической инверсии» — по своему статусу она мало чем отличалась от Области Войска Донского, точно так же возникшего в середине XVI века и получившего покровительство московского царя Ивана Грозного ещё в 1570 году.

Но эти казачьи «республики» по своему внутреннему устройству не имели ничего общего с княжеской политической системой династии Рюриковичей, к которой относилась не только Киевская Русь времён Владимира Святого и его сына Ярослава Мудрого, но и Великое Княжество (а затем и царство) Московское.

Точно так же не имели никакого (кроме территориального) отношения к Гетманщине различные — уже «украинские» квазигосударственные образования: от Центральной Рады и Украинской народной республики (Директории) до Украинской державы гетмана Скоропадского под немецким протекторатом, а также различных «республик» уездного или даже сельского масштаба, — которые, в зависимости от текущей военно-политической конъюнктуры, возникали и исчезали на территории современной Украины в революционную эпоху 1917-1921 годов.

КТО ВИНОВАТ И ЧТО ДЕЛАТЬ?

Переход украинских «элит» от слов про «евровыбор» к делу — поскольку состояние «многовекторности» или, проще, «ласковое теля двух маток сосёт», не могло длиться бесконечно, — оказался предсказуемо катастрофичным не только для населения Украины, ввергнутого в состояние гражданской войны, но и для самих этих «элит» — как с экономической, так и с политической точки зрения. Само избрание 40-летнего актёра Владимира Зеленского президентом страны на выборах 2019 года свидетельствует, прежде всего, о том, что ни одна группировка из числа этих «элит» уже не смогла рассчитывать на доверие населения, выдвинув якобы независимую «подставную фигуру» и «раскрутив» её через масс-медиа. Но, как заметил недавно на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге российский президент, талантливо сыграть какую-то роль и быть кем-то — две очень большие разницы. Сегодня разница между Порошенко и пришедшим ему на смену Зеленским выглядит так, что второй пытается сыграть первого лучше, чем тот был на самом деле. Для искусства, для игры, для сцены — это вполне приемлемо, а вот для политики, жёстко вписанной в реальные время и пространство, — это катастрофа.

При этом у нового президента Украины нет никакой «повестки дня», отличной от той, что была у прежнего, что вполне объяснимо: ведь «евромайданный» выбор 2014 года по-прежнему остаётся выбором стоящих за Зеленским и стоявших за Порошенко «элит» как целого, хотя их внутренняя «конфигурация» при этом может и меняться.

Насколько устойчивой оказалась «конфигурация Порошенко без Порошенко», можно судить по тому противостоянию, которое возникло между новым президентом Украины и прежним составом Верховной рады, сформированным по результатам парламентских выборов 26 октября 2014 года. Какие бы баталии, словесные и при помощи физической силы, ни шли там в течение прошедших пяти лет, перед опасностью досрочного роспуска депутаты объединились фактически в одно целое и заблокировали все попытки Владимира Зеленского на той же «избирательной волне» въехать со своим партийным симулякром «Слуга народа» и в законодательную власть. Выйти из этой патовой ситуации без силовых действий невозможно, а силовой ресурс в нужных объёмах Зеленскому сейчас неподконтролен. Договориться не получается ни с армией (хотя выезд «на линию фронта» в Донбасс был осуществлён и с этой целью), ни с МВД Арсена Авакова, ни с праворадикальными националистическими структурами, часть которых открыто обвиняет главу государства в потенциальной «измене». Что касается Службы безопасности Украины, то после 2014 года она окончательно превратилась в местный филиал ЦРУ и подчиняется, по сути, не своему формальному главе и не президенту Украины, а кураторам из Лэнгли. Достаточно сказать, что Зеленский смог назначить личного друга детства Ивана Баканова, руководителя и юриста программы «Квартал 95», главу партии «Слуга народа» и руководителя избирательного штаба своей президентской кампании, только первым заместителем главы СБУ в статусе «временно исполняющего обязанности», а подавший заявление об отставке Василий Грицак на официальном сайте ssu.gov.ua значился главой СБУ и в течение более чем месяца только «планировал» начать передачу дел своему преемнику. К тому же, поскольку голосование на президентских выборах во втором туре было не столько за самого Зеленского (73,23% против 30,24% в первом туре), сколько против Порошенко, реально «опереться на народ» в этом конфликте он не может. Иными словами, в арсенале Зеленского сейчас не просматривается никаких потенциально сильных ходов, способных утвердить нового президента в качестве реального, а не формального политического лидера. А без таких ходов время работает против него, поскольку социально-экономическая ситуация в стране улучшаться не будет, а надежды общества на её изменение к лучшему перейдут к другим, более активным и решительным политикам. Как говорится, под лежачий камень и вода не течёт.

Во многом этот внутриполитический цугцванг вызван действиями официального Вашингтона, на позицию которого ориентируются украинские «элиты». В частности, личный адвокат 45-го президента США и экс-мэр Нью-Йорка ещё 11 мая отменил уже заявленную поездку в Киев, заявив, что в окружении Зеленского «много врагов Трампа и Америки». За этим последовал досрочный, за три месяца до окончания «нормального» срока, отзыв посла США Мэри Йованович, на смену которой, как заявлено, прибудет дипломат в гораздо менее высоком статусе — временного поверенного в делах. Такой сигнал может свидетельствовать только о том, что в Белом доме и, соответственно, в Госдепартаменте чрезвычайно недовольны нынешней политической ситуацией на Украине. И, следовательно, вокруг Зеленского в результате образуется некий вакуум, в котором не только действовать, но и дышать весьма затруднительно. Правда, уже после всего этого Трамп передал новому президенту «незалежной» приглашение на встречу в США, но этот визит состоится не раньше середины августа, до того отношения с Вашингтоном «заморожены», а эти минимум два с половиной месяца нужно ещё пережить. Не исключено, что тем самым «Большой Дональд» даёт понять, что ждёт от Зеленского определённых шагов, в том числе — связанных с расследованием обстоятельств передачи украинского «компромата» на Пола Манафорта в интересах Хиллари Клинтон. И, если таких шагов не последует, «заморозить» ситуацию окончательно. Но «сдача» Белому дому, например, того же Сергея Левочкина, которого Джулиани охарактеризовал как одного из «врагов Трампа», видимо, неприемлема для Зеленского по внутриполитическим причинам, поскольку выбивает из-под него важные опоры.

Отношения с Европой выглядят чуть получше и «потеплее» — в этой связи достаточно вспомнить предвыборную поездку Зеленского (кстати, «параллельную» с Порошенко) в Париж для встречи с президентом Франции Эммануэлем Макроном и послевыборную — в Брюссель. Но это ничуть не компенсирует отсутствие у нового президента Украины поддержки со стороны США. Тем более что налицо обострение проблем, связанных с такими государствами-членами ЕС, как Польша, Венгрия и Румыния, каждое из которых выставляет свои счета и свои требования к Киеву, связанные как с пересмотром ряда межгосударственных соглашений, так и со статусом соответствующих национальных меньшинств, проживающих на территории «незалежной».

Кроме того, сверхактуальными вопросами политической повестки дня для официального Киева остаются:

Федерализация государственного устройства

Современная Украина формально является унитарным государством, в котором права и полномочия местных властей полностью определяются и контролируются «сверху». Однако это не отвечает ни политическим реалиям самой Украины, ни требованиям подписанных уже полномочными представителями «евромайданной» власти Минских соглашений с народными республиками Донбасса.

Статус Приднестровья

Территория граничащей с Украиной непризнанной Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) до августа 1940 года входила в состав УССР на правах автономной республики. С момента провозглашения ПМР официальный Киев, провозглашая принцип незыблемости границ постсоветского пространства, тем не менее рассматривает возможность включения ПМР в состав Украины путём раздела бывшей Молдавской ССР с Румынией, претендующей на всю территорию Молдавии, путём «унири» («объединения»). Именно это обстоятельство определяет политику Украины по другим территориальным спорам с Румынией (например, по разграничению шельфа вокруг черноморского острова Змеиный, где Киев пошёл на существенные уступки, или по предоставлению румынских паспортов этническим румынам — жителям Черновицкой области и т. д.).

Статус русского языка

Кульминацией политики непрерывного ущемления прав русскоязычного населения и ограничения использования русского языка, которую проводил официальный Киев на подвластных ему территориях даже независимо от «цвета» политических сил, которые стояли у власти, стало принятие «мовного» закона, согласно которому возможности получить образование на русском языке, использовать его в официальном делопроизводстве, в научно-исследовательской, преподавательской, творческой и любой публичной деятельности сводятся к нулю, а все эти функции предписано осуществлять исключительно на украинском языке. Положения этого закона формально распространяются и на языки других национальных меньшинств Украины, что вызвало даже судебные разбирательства на общеевропейском уровне, по итогам которых «незалежной» предписано внести в данный правовой акт необходимые изменения. Однако, соглашаясь с ослаблением правоприменительных норм данного закона по отношению к нерусским национальным меньшинствам, саму правоустанавливающую часть в Киеве изменять не собираются, поскольку в противном случае придётся снизить градус внутренней русофобии, велосипед которой, как представляется необандеровцам, чтобы не упасть, должен катиться дальше всё быстрее и быстрее.

Но у любой целостной системы есть предел прочности при взаимодействии с внешними факторами. С момента победы «евромайдана» Украина этот предел исчерпала и до сих пор не утратила собственной системной идентичности и не стала окончательно «несостоявшимся государством» (failed state) только вследствие массированной поддержки извне. Но это вовсе не помешало, например, президенту федерального правительства Сомали Хасану Шейх Махмуду в ходе беседы с йеменским журналистом Али Анваром Джувейди в эфире радиостанции «Саика» осенью 2014 года произнести сакраментальную фразу: «Я сделаю всё, чтобы Сомали не превратилось в Украину». Отсюда вытекает ключевой для нашего доклада «двойной» вопрос: «Во что должна превратиться Украина, и что для этого нужно делать России?»

Вопросы «Что делать?», «Кто виноват?» и «Доколе?» считаются «вечными русскими вопросами». Поэтому торопиться с ними, а тем более — с какими-то определёнными ответами на них, как правило, не стоит. Но из всего комплекса представленных здесь культурно-исторических, идеологических, экономических и политических факторов можно сделать несколько выводов, с одной стороны — банальных и очевидных, а с другой — неожиданных и парадоксальных.

Первое. Работа нашего авторского коллектива над проектом «Украина и её будущее» позволяет утверждать, что добиться победы над неонацистским режимом в Киеве можно, лишь изменив внутреннюю ситуацию в самой России, где уже давно назрел и перезрел отказ от социально-экономической модели «вашингтонского консенсуса», принятой в начале 90-х годов с целью вхождения постсоветской России в «глобальный рынок». Внешние факторы — например, такие, как дальнейшее ослабление и «сжатие» глобальной «империи доллара», с переучётом всех мировых активов и долгов, требуют отказа финансово-экономического блока правительства РФ и Банка России от следования догмам тридцатилетней давности, возможно — с кадровыми решениями на этих направлениях. Ситуация, когда «музыка давно закончилась, а они всё танцуют», — серьёзно подрывает и дискредитирует позиции РФ на международной арене.

Второе. России необходимо выработать, а российской дипломатии — донести до украинского общества модель стратегического союза Москвы и Киева с возможным участием Минска для развития совместной социально ориентированной и высокотехнологичной модели производства/потребления с необходимыми гарантиями для граждан всех государств-участников. Но Россия должна играть инициирующую и ведущую роль в этом процессе. Без системной трансформации российского общества с ростом его благосостояния, без снижения пока запредельного уровня социальной несправедливости, без системы государственных гарантий жизненно важных прав и свобод его членов — нельзя достичь каких-то значимых успехов на украинском направлении.

Третье. Международные условия для реализации такого стратегического союза на ближайшую перспективу остаются благоприятными, поскольку в условиях глобального системного кризиса возможности разных «центров силы» проецировать свои интересы в пространстве окажутся обратно пропорциональны условному «квадрату расстояния» — даже с учётом возможностей кибероружия. Однако с правительством Зеленского, представляющим, прежде всего, интересы хасидской части всемирного еврейского сообщества, достижение подобного союза представляется более чем сомнительным и даже является потенциальной угрозой для России. Будущее России не просто тесно связано с решением «украинского вопроса» — оно, по сути, и является его решением. Потому что в противном случае создание российского кластера постглобальной экономики, а следовательно — и сохранение русской цивилизации на новом историческом этапе XXI века выглядит практически невозможным, при всех нынешних военно-технологических и международных успехах Российской Федерации. Другого, столь же мощного цивилизационно-демографического ресурса у нас нет, но этот ресурс уничтожается и тает буквально у нас на глазах.

Четвёртое. По нашему мнению, в отношениях с официальным Киевом для России настала пора отказаться от реализации принципа «ни мира, ни войны, а власть евромайданная», прекратив всякую поддержку нынешнего неонацистского режима на территории Украины и любые формы сотрудничества с ним, лишить его не только социальной, но также организационной (путём поддержки структурных конфликтов) и идеологической базы — в том числе путём трансформации украинского коммуникативного пространства (масс-медиа, интернет, «народная дипломатия»). При этом также необходимо использовать все возможности для взаимодействия с другими государствами — соседями Украины (Польшей, Белоруссией, Молдавией, Румынией, Венгрией, Словакией) и «центрами силы» глобального (США, Китаем, Католической церковью), а также регионального (Германией, Турцией, Израилем) уровня, имеющими интересы на Украине. Данная «неонацистская опухоль» в теле русской цивилизации, созданная усилиями «коллективного Запада», сама собой не исчезнет и не «рассосётся» — её необходимо иссечь, пока она не стала неоперабельной и летально токсичной не только для России, но и для Европы, и для всего мира.

_______________________________________________

[1] Союз Советских Социалистических Республик официально прекратил своё существование только 25 декабря 1991 года, здесь же говорится о «бывшем СССР» как о свершившемся факте.

[2] Использование оборота «Мы, трудолюбивые и т.д.» в документе, подписанном «Президиумом Верховного Совета Украины», является абсолютно неуместным.

* — экстремистские и террористические организации, запрещённые в России. 

 

https://izborsk-club.ru/17399