Автор: Проханов А.А.
Россия Категория: Проханов Александр Андреевич
Просмотров: 2337

24.01.2018 Заповеди врача — Божьи

 

Иван Стилиди о борьбе с раком, миссии врача и русском эллинстве 

Александр ПРОХАНОВ.

Иван Сократович, недавно в вашем центре мне была выполнена операция, и я имел возможность ощутить атмосферу этой грандиозной башни. И у меня возникла метафора непрерывной — денной и нощной — битвы. Идёт постоянное сражение. Конечно, бинты, скальпели, операционные, несущиеся по коридорам санитары с каталками… Но кроме того, есть ощущение, что на мир, на ваш медицинский центр надвинулась тёмная, грозная, страшная сила, и от неё отбиваются. Отбиваются доктора, медсёстры, пациенты. Имя этой силе — рак, онкология. Что за последние годы удалось понять нового в этом чёрном зле, какие уязвимые места, в которые можно было бы вонзить своё копье возмездия, удалось отыскать? И появились ли новые методики, открытия, которые дают знания в борьбе с этим чудовищем?

Иван СТИЛИДИ, директор Национального медицинского исследовательского центра онкологии им. Н.Н. Блохина, член-корреспондент РАН

Действительно, Александр Андреевич, атрибуты, о которых вы сказали, касаются не только плановой и мирной медицины, но и военно-полевой хирургии: и бинты, и каталки, и санитары… Я совершенно согласен — этот элемент прослеживается в нашем каждодневном труде.

Что касается открытий, то я работаю в нашем центре уже 37 лет и могу сказать, что вижу большие изменения. Конечно, мы ещё далеки от радикального решения проблемы, однако учёные и практики в борьбе с этим злом — злокачественной опухолью — добились больших успехов. Они есть в хирургии, лучевой терапии, лекарственной терапии, которая уже не ограничивается только химиотерапией. Речь уже о таргетной терапии. Пациенты, которых я наблюдал в начале своего профессионального пути, получали порой лечение с большими сложностями. Некоторые варианты лечения были попросту мучительны. Сегодня мы научились одновременно достигать большего эффекта и лучше защищать пациента от побочных действий каждого из видов лечения.

Динамично прогрессирует хирургическая составляющая лечения. Раньше мы, хирурги, ограничивались операциями удаления опухоли. Но постепенно границы возможного расширились, и мы стали делать большие комбинированные операции, реконструктивные, пластические операции по поводу новообразований различных локализаций. Стали выполнять операции, сопряжённые с резекцией сосудов. А раньше считалось, что этого нельзя делать ни в коем случае. Да и технически невозможно было их исполнять. Сегодня это уже доступно в нашем центре. Мы выполняем такие операции, как вскрытие камер сердца и удаление тромба при опухолевых тромбозах, когда, например, опухоль почки выходит по току крови в вену и дальше по нижней полой вене доходит до камер сердца.

Резекция и пластика, протезирование сосудов, аорты, нижней полой вены…. Это очень современный, интересный и сложный компонент в хирургии. Хирургическое лечение стало более безопасным, более функциональным, и оно преследует сегодня не только борьбу с опухолью. Одна из главных задач онкологических операций — это продление жизни. Немалое внимание мы уделяем качеству жизни. Стали переходить там, где это возможно на органосохранные операции, чтобы сохранить качество жизни. Возьмём, например, раздел лучевой терапии: сегодняшние аппараты, которыми мы проводим облучение, принципиально иные, чем те, что использовались ранее. Прежде эффект воздействия на окружающие ткани вокруг опухоли был такой же разрушительный, как и на саму опухоль. Сегодня технические, инженерные инновации позволяют воздействовать прежде всего на саму опухоль с минимальным повреждением окружающих органов и структур.

Или возьмите лекарственную терапию. Во время диагностического этапа мы применяем самые современные достижения фундаментальной науки — это изучение генов, которые подвергаются мутации, изменениям по сравнению с нормальными генами, и благодаря этим данным мы строим и профилактическую, и диагностическую работы. Эти данные нам помогают в постановке диагноза и, конечно, в лечении. Очень часто сейчас мы этим пользуемся, чтобы правильно назначить лекарственное лечение, чтобы не лечить впустую, а воздействовать на конкретную цепочку в жизнедеятельности опухолевой клетки и блокировать её.

Александр ПРОХАНОВ.

А рак — это нечто естественное для человека или противоестественное? Он будет сопутствовать человеку всегда? Или можно исключить рак как биологическое явление?

Иван СТИЛИДИ.

Опухолевое новообразование — это патология и, конечно, это не естественное состояние. Другое дело, что в тех странах, где продолжительность жизни растёт, увеличивается заболеваемость опухолями, потому что с возрастом изнашиваются защитные силы организма, происходит поломка в генах, и могут возникать злокачественные опухоли. Так что назвать рак естественным процессом, естественным состоянием — неверно.

Александр ПРОХАНОВ.

То есть рак — это фаза человеческой жизни, которая запускается каким-то загадочным механизмом, существующим в нас?

Иван СТИЛИДИ.

Да. И над расшифровкой этого механизма мы сегодня работаем

Александр ПРОХАНОВ.

Вы рассказали о методах лечения. Это достояние всей мировой науки и практики, или в каких-то странах дело обстоит лучше, чем у нас? Известно, что многие люди в случае этой беды едут лечиться в другие страны. Это панические решения, или под ними есть основания?

Иван СТИЛИДИ.

Те методы лечения, которые я перечислил, в очень значительном объёме проводятся в России — в нашем центре и не только. Иногда меня спрашивают: нужно ехать куда-либо? Я говорю — нет, с такой патологией никуда ехать не надо, мы с этим справимся здесь не хуже, а в ряде случаев и лучше, чем наши зарубежные коллеги.

Начиная с Николая Ивановича Пирогова, русская школа хирургии была и остаётся на высоком уровне. И традиционно сильна энергия развития этого направления: мы сегодня делаем сложнейшие виды операций. И это признаётся нашими коллегами, когда выезжаем на экспертные советы в Европу, показываем свои результаты. Наши национальные центры — онкологический Институт им. П.А. Герцена, НМИЦ им. Н.Н. Петрова в Питере — находятся на высоком международном уровне и в научных исследованиях, и в практической медицине.

Александр ПРОХАНОВ.

Вы — практикующий хирург, член-кор­рес­пон­дент РАН, вы погружены в мощную практику, занимаетесь наукой. И вот вас судьба направила в совершенно иную — сложную и загадочную организационную сферу. Она поглощает у вас энергию, силы… Что вас туда толкнуло? Сверхзадача, случайность? Я, например, всегда был художником, писателем, но вдруг обстоятельства — перестройка, распад страны — кинули меня в политику, и я стал издавать газету. Я понимал, что издавать газету — это абсолютно иное, нежели элитарное творчество: это стратегия, финансирование, люди, темпераменты. А что вас заставило сделать такой шаг?

Иван СТИЛИДИ.

Как вас, Александр Андреевич, в своё время заставили обстоятельства, так и меня. Мой предшественник, мой учитель Михаил Иванович Давыдов должен был оставить пост в связи с уходом на пенсию, и созрела необходимость в новом руководителе центра. Мне было предложено, и я дал своё согласие.

Александр ПРОХАНОВ.

Вы же могли отказаться.

Иван СТИЛИДИ.

Моя профессия — помогать больным, лечить их. Действия и мысли руководителя медицинского учреждения направлены на то же самое, только в другом масштабе, в другом объёме и в другом техническом исполнении. И по сути ничего не изменилось — изменились функциональные обязанности. Быть руководителем медицинского учреждения — очень непростое дело. Особенно медику, потому что руководить приходится не просто подчинёнными, а своими коллегами. Идеальная формула — это руководитель по принуждению. Потому что когда человек чрезмерно амбициозен, он способен политизировать любую организацию. Именно поэтому руководитель поневоле — самая лучшая формула.

Задача руководителя — не командовать, кому куда пойти: кругом, направо, налево, а организовать процесс для пациентов и для профессионалов, чтобы специалисты различных направлений могли работать с максимальной эффективностью. Если проводить параллели с театром, то врач — это артист, который находится на сцене, зрители — это пациенты и больные, они смотрят, как он это делает, они с ним соприкасаются, а руководитель должен быть как постановщик действия — человек, который стоит за кулисами.

Александр ПРОХАНОВ.

Режиссёром, может быть?

Иван СТИЛИДИ.

Да, режиссёром, тем, кто организует процесс. Это очень важно. Результаты работы одного специалиста мы видим на том или ином количестве больных, а от работы руководителя медицинского подразделения зависит весь процесс лечения, и результаты более масштабны.

Александр ПРОХАНОВ.

Приходя на руководящий пост такого огромного объединения, человек несёт в себе новый образ — неважно, выражен он или размыт, но он есть. Владимир Путин собирается идти на новый президентский срок. Мы все гадаем, с какой новой идеей, концепцией развития он придёт. Что он скажет такого, что даст нам понять, какой будет его деятельность в следующее шестилетие. Или режиссёр приходит в театр и приносит с собой новую школу. Поскольку если он замещает другого режиссёра — он приносит не просто метод управления коллективом, но и школу, образ, эстетику. А вы, заступив на пост руководителя, имеете новый образ, новый концепт того, чем занимаетесь?

Иван СТИЛИДИ.

Образ должен нарабатываться и создаваться, я его пока ещё не могу продемонстрировать, но концепт, безусловно, есть. Что касается моей профессиональной, научной, практической составляющей, то "школа" не изменилась. И в том, что я пришёл к руководству центром, многие видят плюс, потому что я — человек "школы Давыдова". И этот вектор должен сохраняться и развиваться. А вот некоторые организационно-управленческие нюансы действительно есть. Это просто-напросто требование времени и касается и жизнеобеспечения финансово-хозяйственных отношений в центре. По-старому нельзя вести хозяйство. Необходимо финансовые отношения делать прозрачными. Трудовому коллективу должно быть ясно, как расходуются бюджетные и внебюджетные деньги. Здесь не должно быть никаких затенённых углов.

Александр ПРОХАНОВ.

Мои высоколобые друзья, технократы, которые занимаются современными технологиями, ездят на Запад, и им там показывают самые секретные производства. Их пускают в "Боинг", в "Дженерал Моторс" и демонстрируют всё: технологии, цеха. Кроме одного — не показывают систему организации производства. Главные тайны, главные открытия в этих суперкорпорациях — не технические, а социальные и управленческие технологии. Вы говорите, что пришли сюда, чтобы изменить систему управления. Но ведь это связано не только с прозрачностью финансовых отношений?

Иван СТИЛИДИ.

Безусловно.

Александр ПРОХАНОВ.

А что вы застали, придя на нынешнюю должность? Хотя вы знаете подноготную, конечно, как никто.

Иван СТИЛИДИ.

Нет, Александр Андреевич. Ведь я занимался конкретным делом — руководил подразделением в клиническом институте, работал в операционной с утра до вечера, и я не могу сказать, что чётко представлял себе весь спектр проблем или функциональных направлений центра. Подноготную глубоко и всесторонне я не знал. И сейчас мне приходится во многое быстро вникать и пытаться находить эффективные решения. Одному человеку, конечно, это не под силу, поэтому надо собирать единомышленников, которые хотели бы применить свои знания, умения для построения и развития новой структуры, творчески подходить к этому. Такие люди есть. И в клиническом подразделении они есть, и есть много лет проработавшие организаторы здравоохранения, есть люди, которые знают, умеют и хотят правильно построить работу наших фундаментальных лабораторий, знают, как достижения и результаты научных исследований, фундаментальных работ связать с клинической практикой, ибо, когда фундаментальная наука развивается сама по себе, не ориентируясь на практическое применение, она неизбежно уйдёт в сторону. Фундаментальная наука прежде всего должна служить практической медицине.

Я увидел, что есть некий разнобой, и сейчас надо это всё увязать, чтобы результат, прежде всего, приносил пользу больному.

Александр ПРОХАНОВ.

За что нужно было браться в первую очередь? Новые врачи, санитарки, обновление инструментов, операционных?

Иван СТИЛИДИ.

Многие вопросы нужно решать параллельно и сразу. Немедленного решения требует организация научной и практической деятельности, направленность, ориентирование их друг на друга, взаимопроникновение. К тому же мы несколько утратили деонтологические принципы. Мы должны поменять отношение к больному, к его родным.

При переходе от одной общественно-экономической формации к другой, в сложные 90-е годы, мы кое-что утратили из блестящей и очень сильной советской медицинской школы, в плане отношения к пациенту в том числе. Сейчас в обществе — рыночные отношения. И в медицине, к сожалению, создаются такие ситуации, которые вредят имиджу медучреждений. Поэтому, самое главное — измениться в отношении пациентов, надо пациента поставить во главу угла. Мы иногда увлекаемся результатами исследовательской работы и забываем, что перед нами личность, человек со всеми его проявлениями. Очень важно, чтобы и врачи, и медицинские сёстры понимали главный принцип: мы сюда приходим для пациентов, а не пациенты сюда приходят для реализации наших научных или практических амбиций.

Александр ПРОХАНОВ.

Иван Сократович, я, как и вы, советский человек. И я, как, по-видимому, и вы, констатирую падение этики в обществе. Этика размывается и заменяется золотым тельцом, чистоганом. Об этом говорят все — и художники, и представители церкви.

Иван СТИЛИДИ.

А самое болезненное, что это происходит и в медицине.

Александр ПРОХАНОВ.

Конечно, потому что врачи всегда отличались повышенной этичностью. Если военные дают присягу на верность государству, то у медиков особая клятва, особая этика, особая честь и чистота. Мне кажется, произошли некоторые искажения и нарушения. Но как к этому вернуться, через что? Через проповедь? Через жёсткое регламентирование?

Иван СТИЛИДИ.

Доброта и гуманизм — это наследие, это базовые ценности, они прививаются в процессе воспитания, этому невозможно человека научить потом, в зрелые годы. Можно пытаться его вогнать в эти рамки, но как только контроль будет ослаблен, тут же станет всё повторяться, произойдёт выход за рамки. Поэтому, конечно же, очень важно базовое воспитание в семье, в школе, в институте. Преподаватели своим примером воспитывали нас — страстью к науке, к образованию. Потом мы пришли в клинические подразделения, в больницы, и там увидели, как врачи относятся к пациентам, как с ними разговаривают. Мы это видели и учились. Мы понимали, что врач — это не профессия, это образ жизни. Что врачу надо и выглядеть соответственно: и одеваться, и говорить. В последнее время ослаблен такой воспитательный момент. Современные преподаватели уже не обладают таким воспитанием, каким обладали наши учителя. А всегда очень важен личный пример!

Но, к счастью, немало врачей, моих коллег (среди них молодые люди в возрасте 30-35 лет), которые видят недостатки в данном аспекте и чувствуют душой и сердцем необходимость перемен. Общаясь с коллегами, вижу, что они готовы бескорыстно служить своей профессии, людям. В Москве у меня достаточно много друзей-хирургов, которые в любое время готовы приехать и бескорыстно помочь больному. И меня это воодушевляет.

Мы ругаем молодёжь, ворчим на неё, но, должен сказать, что мне везёт с учениками. Казалось бы, в целом уровень образования в медицинских вузах упал, и в то же время ко мне приходят ребята целеустремлённые, читающие, знающие, я даже пытаюсь их сдержать, провожу с ними беседы, пытаюсь объяснить, что хирургия — это не самолюбование, это тяжелейший труд, который требует каждодневного напряжения физических и духовных сил. Это общение с пациентами, зачастую тяжелобольными, и с их родственниками. А в том случае, когда больному не становится лучше, а иногда и хуже бывает (никуда от этого в нашей профессии не деться), готовы ли вы каждый день заходить в палату, смотреть в глаза страдающему человеку? Если нет внутреннего ощущения и готовности, то лучше не работать в онкологии и вообще в медицине.

Хирург — это три составляющие, неотъемлемые одна от другой: голова, руки и характер. Я бы даже не говорил, что из них первое — три неотделимых составляющих. Если чего-то одного из этого нет, то лидера-хирурга не будет. Чтобы получился лидер-хирург, который в профессии сделает шаг вперёд, обязательно должны быть все эти три составляющие. Если у человека руки хороши, а головы нет — это беда, хирургический шабаш, он делает всё подряд, что нужно и не нужно, и жизненно вредит пациенту. Если есть голова, а нет рук — тоже опасно. Потому что если не получается у него, то он благодаря своему ораторскому искусству и эрудиции способен убедить, что делать что-либо не следует, и таким образом будет тормозить развитие профессии. А если нет характера, то он очень быстро бросит дело и уйдёт, отступит.

Поэтому когда ко мне приходят на собеседование и говорят: мы хотим учиться у вас, хотим работать, — я пытаюсь им это всё объяснить. С молодёжью мало кто разговаривает, а им надо дать понять, что, возможно, не всё будет гладко, особенно на первых порах.

Но если ты будешь смотреть в карман пациенту, ты не имеешь права работать. Если ты будешь циником и тебе всё равно, что с пациентом происходит, — тоже не имеешь права работать. Если же ты будешь погибать с каждым пациентом — это тоже плохо. Нужно такое особое устройство нервной системы и менталитета человека, что позволит ему всё сочетать и двигаться вперёд в профессии.

Мы постоянно общаемся с пациентами и их родственниками. Научить этому сложно, это должны быть внутренние качества человека. Молодые люди порой считают, что их работа — прооперировать, пролечить, перевязать и так далее, и совершенно упускают из вида, что необходимо общаться с пациентом. А эта часть нашей работы не менее важна, чем работа скальпелем. Когда всё это сочетаешь — тогда достигается успех. Успех в лечении возможен, если у тебя есть доверие, есть поддержка со стороны родственников, со стороны самого пациента. Это очень важно. Но эта сторона — общение, душевное отношение к пациенту — ушла в тень.

Вообще, практическая, клиническая медицина — чрезвычайно трудоёмкая отрасль. Работать в ней без доброты, гуманизма невозможно: на каком-то этапе будет срыв, что даст отрицательный результат. В жизни должно быть так: если у человека нет духовных ценностей, профессиональные качества не должны иметь решающего значения.

Александр ПРОХАНОВ.

В каком-то смысле всё наше общество — пациент: оно нездорово, оно страдает. Редко видишь человека, который относится к тебе или к обществу как к пациенту, как добрый сочувствующий врач. Глубинного сострадания наш народ, наше общество не видит. Его очень часто понукают, обманывают, говорят, что ты, народ, — тупица, твоя история — это сплошной тупик, твои вожди — идиоты или палачи, и вообще народ нерентабелен. Другие наоборот громогласно взывают: народ, вперёд, к урнам, голосуй, Россия! Россия! Футбол! Футбол! Но душевного, сердечного, сострадательного отношения к народу не видно.

А у меня в жизни был один эпизод. Я был в Донбассе. Поздно вернулся с линии фронта в Донецк, расстроен очень. Пошёл в бар, заказал водки, сижу. Вокруг гудёж. И вдруг ко мне из полутьмы бара подходит женщина, обнимает и целует. Я ей: ты кто? Она говорит: я — доктор Лиза. И ушла. А я с ней раньше не был знаком. Но она увидела, что мне худо, и вот — её тихий поцелуй, её сострадание. Она пришла и этой лаской сняла мою немощь. И когда она погибла, я как будто родного человека потерял. И она для наших людей стала доктором Лизой или мамой Лизой. Это так редко и так дорого, так драгоценно. Мне кажется, во враче нуждается не просто конкретный больной пациент, а в духовном враче нуждается общество в целом, народ. Может, нужен какой-то врач-маг с магическими технологиями? Мы нуждаемся в бережном лечении.

Иван СТИЛИДИ.

Гибель доктора Лизы меня тоже глубоко тронула. Я с ней не был лично знаком, но это ориентир, маяк в человечности, в профессии. Я совершенно согласен с вами и мне даже нечего добавить к тому, что вы сказали о потребности народа в пастыре. Эта потребность, наверное, всегда была, всегда народы нуждались в этом, но редко, когда обладали!

Александр ПРОХАНОВ.

Это верно. Но бывают эпохи, когда народ переживает огромное воодушевление и подъём, и тогда ему в этом подъёме нужен лидер, нужен командир, генералиссимус.

Иван СТИЛИДИ.

И это в нашей истории было.

Александр ПРОХАНОВ.

Да. А сейчас наш народ опечален, после 1991-го года нас разделили, расчленили. И, мне кажется, нужен пастырь — не лидер, не вождь, не командир, а именно духовный утешитель, который бы наши раны словно бы заговорил, остановил сочащуюся кровь.

Иван СТИЛИДИ.

Но который бы обязательно обладал и качествами вождя, и защитника.

Александр ПРОХАНОВ.

Верно. Вы, Иван Сократович, постоянно имеете дело с болью, имеете дело со страданием и часто — со смертью. И такие категории как смерть, бессмертие, промысел, Божья воля — они каким-то образом влияют на вашу деятельность, на ваше самоощущение, на самосознание? Ведь заповеди врача по сути — Божьи.

Иван СТИЛИДИ.

На разных этапах моего профессионального пути было по-разному. Когда-то для меня это не имело никакого значения: я — материалист, воспитан в советской школе, вообще на это не обращал внимания и даже отрицал. Но в моей врачебной, хирургической практике несколько раз с пациентами происходило то, что не поддавалось никакому логическому объяснению, и волей-неволей приходишь к иному осмыслению и своих действий, и происходящего, и думаешь о промысле Божьем.

Александр ПРОХАНОВ.

Это тихие состояния, они не проявляются как удар молнией?

Иван СТИЛИДИ.

Такое внутреннее состояние, когда ты говоришь сам с собой и понимаешь: как ты рассуждал ранее — зыбко, и есть нечто, о чём ты не подозревал, что отрицал. А оно есть! И происходили события, после которых я стал по-другому относиться к религии, к слову Божьему.

Александр ПРОХАНОВ.

А вы чувствуете в себе грека? Чувствуете, что за вами огромное философское наследие, что за вами — стремление понять происхождение божества, жизни в целом? Вы — Сократович. Вы чувствуете, что за вами Сократ?

Иван СТИЛИДИ.

Конечно. Я — Сократович, значит, прямо за мной стоит Сократ, я это действительно ощущаю.

Александр ПРОХАНОВ.

Вы читаете Платона?

Иван СТИЛИДИ.

О Сократе, Платоне. И, конечно, я себя ощущаю греком: родители мои греки, во мне — греческая кровь. Но вот был период, когда многие мои родственники уехали в Грецию. Я же не смог порвать пуповину с Россией. Ментально я российский грек. Грецию я люблю, мы туда ездим, отдыхаем, море прекрасное, общение, язык, песни, музыка. Но через 3-4 недели мне уже необходимо вернуться — мне нужно в лес, по грибы, в седло и на лошадке по полям — в Россию-матушку.

Александр ПРОХАНОВ.

Вы — русский эллин?

Иван СТИЛИДИ.

Да.

Александр ПРОХАНОВ.

У вас нет ощущения, что мы — страна, Родина — стоим на переломном этапе? Все чувствуют, что мы засиделись на ветке, пора взлетать. Все хотят перемен. И что-то надвигается. С одной стороны, что-то тревожное, потому что и Донбасс, и Сирия, и натовские манёвры, холодная война началась. А с другой стороны, все видят, что общество накопило в себе энергии, их можно реализовать.

Иван СТИЛИДИ.

У меня есть ощущение некой консолидации, она ещё незавершённая, неполная, но к ней есть посылы снизу и сверху. Центростремительная сила ощущается. Конечно, тревожно, потому что любая перемена тревожна. Но мы прошли уже такой этап грубой жёсткой перемены, слава богу, она не повторила 1917 год и те физические жертвы, но всё-таки в духовном плане надлом был, даже разлом сильнейший. Я тоже очень глубоко переживал развал Союза, разрыв связей. Тогда ещё казалось, что эта граница неважна. А оказывается — нет. Границы разошлись наши, государство распалось, и отношения между людьми остывали, остывают и сходят на нет. Это факт. И как бы ни хотелось нам трактовать по-иному, но каждый из нас знает, что повлёк за собой развал Союза.

Александр ПРОХАНОВ.

Но когда мне в вашем центре делали операцию, меня порадовало и поразило, что у вас здесь абсолютный интернационал. Ко мне в палату приходит Ахундов — азербайджанец из Баку, потом приходит Алиев — лакец, вы — грек. И санитарки разных национальностей. Это удивительное братство.

Иван СТИЛИДИ.

Всегда было так. Истоки этого лежат ещё во временах основания: Николай Николаевич Блохин был основателем нашего центра, нашим руководителем, вдохновителем онкологической науки. Тогда центр создавался как Всесоюзный онкологический научный центр, который не только лечил пациентов из различных республик Советского Союза, но и обучал молодых докторов разных направлений, тогда ещё новых специальностей. Обучаясь, кто-то из докторов оставался, кто-то уезжал, но содружество народов в профессиональном смысле берёт истоки ещё оттуда. И это сохранилось. Я полагаю, многонациональность — это одно из выдающихся достояний нашего коллектива.

Александр ПРОХАНОВ.

Да, драгоценное достояние.

Иван СТИЛИДИ.

Которое мы должны сберечь.

Александр ПРОХАНОВ.

Чудесно. Я вам очень признателен, Иван Сократович, за то, что уделили мне своё внимание.

Иван СТИЛИДИ.

Спасибо вам, Александр Андреевич, что пришли и захотели услышать хирурга, который вдруг стал руководителем. Мы общались, и это было интересно.

 

http://zavtra.ru/blogs/zapovedi_vracha_bozh_i