Картина преддверия Смуты упрощённо выглядит так. – Первый русский царь Иван Грозный (1547-1584 гг.) хотя и отличался показной набожностью, демонстративно попирал нормы христианской морали во всех отношениях, не исключая семейные устои. Кроме многочисленных наложниц и любовниц "на час", имена которых история не сохранила, он последовательно 7 раз женился, так сказать, всерьёз. Но по церковным правилам, обязательным в средневековье для всех христиан, включая монархов, законными жёнами считались только первые три, и лишь сыновья от них были официальными наследниками престола. Все последующие женитьбы царя Ивана, начиная с четвёртой, являлись по тогдашним представлениям лишь греховным сожительством, а дети от них числились, как сказали бы на Западе, "бастардами", - а говоря по-русски, просто ублюдками, которые никакими правами наследования не обладали!.. Союз с последней, 7-й по счёту своей "женой" Марией из семейства Нагих, царь Иван Грозный и вовсе не пытался официально легализовать, а жил с нею, даже не повенчавшись. Именно от этого седьмого, совершенно беззаконного супружества, он заимел незадолго до смерти сына, названного Дмитрием, - который погибнет потом в Угличе и именем коего будут так или иначе ознаменованы события Смутного времени. Старшего же сына Иван Грозный то ли случайно убил, то ли (как можно предположить по итогам вскрытия могилы этого царевича археологами ХХ века) сознательно казнил ещё в ноябре 1581 года... Помимо маленького Дмитрия, на момент смерти Грозного из его детей в живых оставался только больной слабоумием Федя – сын царя от самой первой жены, Анастасии Романовой. Лишь этот царевич Фёдор, женатый на Ирине Годуновой, являлся единственным законным престолонаследником и поэтому после внезапной смерти Ивана Грозного в марте 1584 г. сел на русский трон. Более всех же от этого выиграл брат новой царицы Борис Годунов, автоматически возвысившись теперь над другими придворными боярами.
Торжественно венчавшийся на царство 31 мая 1584 года Фёдор был, однако, абсолютно никудышным царём и продолжателем династии, ибо страдал тяжёлыми физическими болезнями и ярко выраженным слабоумием. Как сказал про Федора Ивановича польский посол и будущий канцлер Лев Сапега, побывав на приёме у сего православнейшего венценосца: "Зря мне врали, будто у этого царя мало ума – его у него нет вовсе! " Русские же подданные царя Фёдора, имевшие случай лицезреть своего "помазанника божьего", выражались о нём куда менее витиевато, называя просто: ДУРАК! Это слово, - конечно, не упомянутое в наших летописях и потому не пополнившее перечень официальных прозвищ русских царей, - беспристрастно донесли до нас (в латинской транскрипции) записки иностранцев, посещавшие Россию в царствование Фёдора… Поскольку самостоятельно такой монарх править не мог, вокруг него сразу же началась борьба за власть между различными кликами бояр. Самыми влиятельными из этих групп на момент кончины Ивана Грозного в 1584 г. оказались пять: Годуновы, приближенные к Фёдору в качестве родни его жены Ирины; семья Романовых на правах родственников матери нового царя, давно покойной Анастасии; князья Шуйские как второй по знатности в тогдашней Московии род из колена Рюриковичей; родственники Марии Нагой, этой последней «супружницы» Ивана Грозного; а также возвысившиеся при жизни этого царя Бельские. Однако Нагие и Бельские, изначально имевшие меньше всего политических козырей, почти моментально потерпели крах в придворной борьбе и были выведены из игры. При этом семейство Нагих по указу, подписанному слабоумным царём Фёдором, сослали в далёкий Углич, отведённый им как бы в некий удел... В Москве же ключевые места у Фёдорова трона поделили на первых порах 3 оставшихся "у руля" придворных клана: Годуновы, Шуйские и Романовы, образовавшие при никчёмном царе-дураке своеобразную олигархию. Вот с этими 3 боярскими группировками и их борьбой за власть связана политическая история России в последующие30 лет, когда все эти три семейства будут поочерёдно овладевать троном, - хотя утвердятся на нём затем только Романовы...
Установившую в Москве свою власть боярскую олигархию вскоре начали раздирать внутренние противоречия. Уже весной 1586 г. произошёл мятеж Шуйских, которые потерпели тогда поражение, но договорились с Годуновыми о примирении благодаря усилиям митрополита Дионисия. – Здесь в России, после очень долгого перерыва, опять выступила на политическую арену православная церковь, судьба которой всё теснее переплеталась с историей русского самодержавия. Как писал в своём труде Н. М. Карамзин: « Хотя духовенство российское никогда сильно не изъявляло мирского властолюбия, всегда более угождая, нежели противясь воле государей в самых делах церковных... сии иерархи участвовали в делах правления соответственно их личным способностям и характеру государей» (2). – «Личным способностям» самого митрополита Дионисия, возглавлявшего русскую автокефальную церковь ещё с 1581 года, его «участие в делах правления» явно не соответствовало, хоть он и получил в церкви прозвище Мудрый Грамматик. Ибо сей иерарх, будучи враждебен Борису Годунову, поставил в придворной борьбе не на ту «лошадку», - а именно, на Шуйских, - что его быстро погубило. Так, осенью 1586 года Дионисий ради удаления от престола Бориса затеял с подачи Шуйских весьма недостойную для церковного архипастыря интригу: решил навязать полоумному царю развод с его женой Ириной Годуновой, которую под предлогом бесплодия планировалось отправить в монастырь, а вместо неё женить Фёдора на княжне Мстиславской. Но брат царицы Борис сумел расстроить коварный замысел главы духовенства, в результате чего вместо Ирины в монастырь отправились как неудавшаяся невеста Мстиславская, так и сам Дионисий. – 13 октября 1586 г. по приказу царя его лишили сана митрополита и сослали в одну из новгородских обителей простым иноком! Та же участь постигла и соратника Дионисия, крутицкого архиепископа Варлаама. Вскоре после низложения этих архиереев потерпели крах их «патроны» Шуйские, которые подверглись царской опале и были сосланы чуть позже, зимой 1586/87 годов, после новой неудачной попытки свергнуть Б. Годунова. И хотя затем клан Шуйских быстро получил амнистию и вернулся в столицу, коллегиальная власть боярской олигархии, какой она была в первые годы царствования Фёдора, всё больше начала замещаться единоличным правлением царского шурина Годунова. Именно благодаря ему его политическим манёврам русская православная церковь, доселе 600 лет возглавлявшаяся митрополитами, вскоре повысила свой статус: она стала Патриархией!..
Сделаться первым патриархом на Руси выпало Иову, - верному соратнику Бориса Годунова, которого тот поставил во главе русского духовенства сразу после разгрома «церковной оппозиции» митрополита Дионисия. Будучи некогда простым монахом Успенского монастыря в Старице, с 1569 года Иов по протекции самого Ивана Грозного начал бурный рост своей духовной карьеры. Побывав в 70-е гг. ХVI в. архимандритом пары крупнейших столичных монастырей, он с1581 г. стал епископом Коломенским, с января 1586 г. – Ростовским архиепископом, а уже в конце того года сменил низложенного Дионисия в качестве нового московского митрополита. Спустя же всего пару лет Иов достиг самой высшей ступени в православной иерархии, которая только может существовать, сделавшись патриархом! Но поскольку доселе такого сана в русской национальной церкви просто не было, его предстояло узаконить… Что интересно, сам вопрос об учреждении патриаршества в Москве был решён без участия не то что церковного Собора, но даже высших представителей русского духовенства, лишь в узком кругу трёх светских лиц: царя Фёдора, Бориса Годунова и его сестры, царицы Ирины; позже их решение задним числом одобрила Боярская дума. Как отмечал церковный историк Н. Ф. Каптерев: " На участие в этом церковном деле какого-либо духовного лица, а тем более целого собора иерархов нет и намёка " (3). Но кроме воли светской власти, для канонического учреждения такого церковного института требовалось согласие н. «восточных», издревле существовавших православных патриархий. Когда в целях своей политической борьбы Борис Годунов предложил учредить патриаршество, царь Фёдор обратился к восточным патриархам с просьбой поставить ему на Руси собственного. Доводы царского правительства были и впрямь весомы. – В отличие от ситуации, в которой на полтора века ранее была учреждена автокефалия Русской церкви при великом князе Василии Тёмном, - когда ещё существовала Византия и некоторые православные государства на Балканах типа Сербии, - в конце ХVI века Московская Русь осталась единственной в мире независимой православной державой. Все прочие области с православным населением были к тому времени под властью мусульман либо католиков.
В таких условиях существование Русской церкви лишь в статусе митрополии (пусть административно и не зависящей от подконтрольных туркам патриархов Константинополя), было обстоятельством даже отчасти скандальным. Но тогдашних «восточных» патриархов это ничуть не смущало, хотя к тому времени они уже проложили дорогу в богатую и могущественную Россию за щедрыми подачками московских государей. Клянча деньги у русских, главы восточных православных церквей вовсе не были настроены делиться с митрополитом Москвы патриаршим саном и признавать его равным себе. Но в конце концов победил принцип: "Кто платит, тот заказывает музыку!.."
Ещё в 1586 году, когда в Москву за «милостыней» приезжал Антиохийский патриарх Иоаким, царь изложил ему план установления в России патриаршества, и тот выразил своё одобрение. В конце 1587 г. Константинопольский и Антиохийский патриархи, на совместном соборе с Иерусалимским и Александрийским, известили о своей готовности учредить Московскую патриархию, ибо были заинтересованы получением денег из России. Когда в 1588 г. к нам из Турции приехал константинопольский патриарх Иеремия, чтоб попросить денег у Фёдора Ивановича на строительство нового кафедрального храма вместо Софийского, который султан как раз незадолго до этого превратил в мечеть, русское правительство заставило этого гостя учредить в Москве патриаршество. Полгода Иеремия противился этому шагу, и лишь в результате долгих переговоров согласился признать московским патриархом того, кого изберёт царь Фёдор. Лишь созванный задним числом, в январе 1589 года, Собор русской церкви санкционировал ранее принятое решение светской власти. – Русское духовенство формальности ради выдвинуло троих претендентов в патриархи, из которых царь избрал, конечно, митрополита Иова. 26 января 1589 г. грек Иеремия наконец «поставил» Иова патриархом Московским и всея Руси. Уложенную грамоту о новом статусе Русской церкви константинопольский патриарх спустя несколько месяцев подписал, даже не понимая толком её содержания: поскольку ему не дали перевод текста на греческий, Иеремия скрепил заведомую ложь о том, что патриархия на Москве утверждена не только им, но и ещё тремя восточными патриархами, а также с ведома " всего собора греческого "!.. В мае 1589 г. царь с Годуновым наконец отпустили Иеремию восвояси, дав ему денег на строительство новой патриаршей церкви в Стамбуле. Лишь задним числом, вернувшись к себе в Константинополь с щедрыми подарками, патриарх Иеремия созвал там в мае 1590 г. церковный Собор с участием антиохийского патриарха Иоакима, иерусалимского патриарха Софрония, 42 митрополитов, 19 архиепископов и 20 епископов, заручившись их согласием на введение в России патриаршества, - благо что те сами тоже зависели от денежных подачек московского правительства... Грамота, утверждённая этим собором, отвела Московской патриархии лишь последнее, 5-е по старшинству место, однако и его на Востоке не скоро ещё все признали законным… Комментируя такое знаменательное событие, даже Карамзин признавал, что введение патриаршества на Руси было инициативой светской власти, и в дальнейшем продолжившей всецело контролировать церковь: "…разумный учредитель не дал тем духовенству никакой новой государственной силы, и, переменив имя, оставил иерарха в полной зависимости от венценосца...." (4). Забегая вперёд, можно отметить, что за 16 лет своего патриаршества Иов оставил в истории совсем немного чисто церковных дел, не доведя до конца даже запланированную при учреждении патриархии епархиальную реформу на Руси. Так, он возвёл в сан 4 митрополитов, 5 из 6 архиепископов и лишь 1 из 7 задуманных новых епископий… Хотя Иов провозглашал равнозначность духовной и светской власти, последняя доминировала при нём порой даже на духовном поприще. Так, не патриархия, а именно царская администрация в основном занималась христианизацией осваиваемой русскими Сибири, внедряла православие в отобранной у шведов Карелии и т. д.
Введением патриаршества участие царя Фёдора Ивановича в жизни православной церкви, конечно, не ограничивалось. И хотя сей венценосец закономерно сочетал умственную дефективность с глубокой набожностью, нельзя сказать, что духовенство за годы его царствования получало исключительно «пряники». К примеру, ещё в июле 1584 г. на Соборе духовенства и бояр царь Фёдор подтвердил Устав своего отца Грозного от 1582 года, по которому иерархи, церкви и монастыри безвозмездно отдавали в казну все древние княжеские вотчины вместе с землями, им заложенными, и вплоть до особого указа отменил льготные грамоты, освобождавшие значительную часть церковных имений от государственных податей. В той же Соборной грамоте было сказано: " Земли и сёла, отказанные монастырям за упокой души, выкупаются наследниками или, буде их нет, государём, для… раздач воинским людям " (5). – Таким образом, государство ради своих интересов принуждало церковь поступиться изрядной частью её земельных владений. Что же до реального уровня набожности православных мирян в Московском царстве конца ХVI века, то он далеко не у всех был столь высоким, как этого бы хотелось современным историкам-клерикалам. Причём среди знати уважения к церкви было, возможно, даже меньше, нежели в простом народе. Ярким примером таких настроений из времён правления царя Фёдора может быть скандальный инцидент 1595 года, когда в Москве всего спустя несколько месяцев после большого пожара в Китай-городе был раскрыт заговор, который составил князь Василий Щепин, дворяне Байковы, Лебедев и другие. Как оказалось, эти представители знати условились между собой поджечь ночью в разных местах русскую столицу, чтобы в суматохе разграбить богатую казну, хранимую в соборе Василия Блаженного! Заговорщиков-святотатцев публично казнили, что было по тем временам уже непривычно для москвичей, отвыкших от ужасов времён Ивана Грозного...