Автор: Олеша Е.
Раскол Категория: Смутное время в России
Просмотров: 887
Филарет-Романов и Лжедмитрий II: «сладкая парочка» времён русской Смуты 

 

Самой  же  крупной  фигурой  из  церковной  иерархии  того  периода,  перешедшей  на сторону Лжедмитрия II, стал Ростовский и Ярославский митрополит Филарет – тот самый глава боярского дома Романовых, который ранее, при воцарении Шуйского был "наречён" патриархом, но затем "скинут" в прежний сан и удалился к себе в Ростов. История того, как Филарет попал в Тушинский лагерь, заслуживает подробного разбирательства… 

   Итак, осень 1608 года: положение запертого в столице Василия Шуйского с каждым днём ухудшается, всё новые и новые русские города берутся рассыпавшимися по стране бандами тушинцев или добровольно переходят на их сторону. Именно так поступили жители Переяславля-Залесского, которые не только присягнули Тушинскому вору, но и вместе  с  его  отрядами,  возглавляемыми  Я.  П.  Сапегой,  напали  на  соседний  Ростов. Местные горожане, не имея возможности обороняться (нынешний Ростовский кремль из камня будет построен лишь много лет спустя после этих событий), по большей части эвакуировались  в  хорошо  укреплённый  Ярославль,  что  предлагали  сделать  и  своему митрополиту  Филарету.  Но  тот  остался  в  обречённом  Ростове,  по  словам  Карамзина оправдываясь  тем,  что  " не  бегством,  а  кровию  должно  спасать  отечество;  что великодушная смерть лучше жизни срамной " и т. д. (30). Когда 11 октября 1608 г. переяславские ополченцы и воины Сапеги вошли в Ростов, митрополит Филарет заперся в кафедральном соборе города с теми горожанами, кто не бежал в Ярославль. В итоге, как пишет  Карамзин,  не  поляки,  а  свои  же  русские  люди  из  Переяславля  осадили  сей православный  храм,  а  затем,  ворвавшись  внутрь,  умертвили  всех  остававшихся  там ростовцев, кроме одного Филарета, которого лишь избили, сорвав с него святительские ризы и облачив в лохмотья. Затем переяславцы разграбили собор: сняли всё золото с гробницы св. Леонтия и разделили между собой по жребию; разграблен был и сам город Ростов. Захваченного же Филарета сторонники 2-го Самозванца отвезли к своему "царю"   Тушинский  лагерь  как  узника,  подвергая  якобы  в  пути  разным  издевательствам... Однако  там  Лжедмитрий  II  почему-то  встретил  этого  митрополита  с  распростёртыми объятиями:  он не  только  не покарал  Филарета  за  проявленное  в Ростове  упорство,  а напротив, сделал у себя в Тушино "наречённым" патриархом, вручив ему золотой пояс и придав  соответствующий  штат  чиновников.  В  таком  качестве  Филарет-Романов  и управлял  православной  церковью  на  подвластных  Лжедмитрию  II  территориях  затем целых  полтора  года.  Вообще  Карамзин  отмечает,  что  второй  Самозванец,  наученный примером  Отрепьева,  подчёркивал  своё  уважение  к  православию,  " хотел  казаться ревностным чтителем церкви и духовенства " (30). Тому же Лжедмитрий учил Марину Мнишек – отпущенную Шуйским из плена и приехавшую к своему якобы спасшемуся мужу в Тушино, – которая приняла тогда от Сапеги захваченную в Ростове икону св. Леонтия, демонстративно молилась в православных церквах и поклонялась там мощам...

   Так рассказывает о появлении Филарета при Лжедмитрии II в своём труде Карамзин, а вслед за ним – большинство лояльных к РПЦ и династии Романовых авторов. Однако здесь сразу возникает ряд вопросов. Скажем, зачем Филарет при подходе войск тушинцев остался в Ростове, где не было возможности обороняться, и тем попусту обрёк на гибель доверившихся  ему  людей?  Ведь  Ярославль,  куда  предлагали  уехать  этому  архиерею, также  был  одним  из  центров  его  епархии,  о  чём  свидетельствовал  титул  Филарета: митрополит ростовский и ярославский. Да и вообще, церковные традиции на Руси никогда не возбраняли православным пастырям оставлять их кафедру в случае военной угрозы: вон ведь, в 1382 г. московский митрополит Киприан с игуменом Сергием Радонежским трусливо  удрали  от  вторгшегося  хана  Тохтамыша,  бросив  свою  паству  на  произвол судьбы, и ничего,  - церковь  их обоих потом даже  святыми объявила!.. А  уж  силком обращённый в духовное сословие Филарет-Романов и подавно религиозным фанатизмом не  отличался!  Далее:  Карамзин  вопреки  логике  пишет,  что  тушинский  Самозванец, провозгласив пленённого Филарета главой своей церкви, якобы " держал его в тесном заключении как непреклонного в верности царю Василию " (30). – Но зачем Лжедмитрию II было делать марионеточным патриархом в Тушине не собственного верного ставленника,   столь  "непреклонного"  сторонника  Шуйского,  каким  якобы  был  Филарет?  Чтобы противопоставить его другому твёрдому соратнику царя Василия: а именно, сидящему в Москве  патриарху  Гермогену?  Ведь  это  было  бессмыслицей,  -  тем  более,  что  у Самозванца осенью 1608 г. в распоряжении имелось минимум два других подходящих кандидата  на  роль  главы  церкви:  архиепископы  Феоктист  и  Галактион,  вполне добровольно приехавшие в Тушино. Любого из них Лжедмитрий мог поставить у себя патриархом и  не  держать  «в  тесном  заключении  как  непреклонного  в  верности  царю Василию» !  Да  и  трудно  представить,  как  находящийся  в  таком  заключении  Филарет-Романов мог целых полтора года публично осуществлять свою патриаршую миссию в Тушино... И если уж впрямь Филарет сохранил верность Шуйскому, то почему он с ходу не отверг предложения Лжедмитрия II служить ему карманным главой русской церкви, освящая этим претензии Тушинского вора на власть? Что же сей митрополит в данном случае не вспомнил собственный девиз: "великодушная смерть лучше жизни срамной"!?.. 

   Главным источником версии о «пленении» Филарета, оправдывающей изменнический переход этого 3-го по значению церковного иерарха к Самозванцу, стала написанная уже после воцарения династии Романовых повесть о Смуте всё того же Авраамия Палицына. Хотя  последний  и  не  был  очевидцем  данного  события,  он  живо  расписывал,  как ростовского митрополита сторонники Лжедмитрия " исторгше силою " из храма, потом ругающеся облекошя в ризы язычески» отвезли насильно в Тушино, где нарекли своим патриархом,  хотя  сам  Филарет-Романов  быть  им,  мол,  не  желал  и  в  дальнейшем пребысть твёрдо в правой вере. Они же блюдуще того крeпкими стражми» и т. д. (39).

   Однако  на  беду  романовских  апологетов,  сохранились  и  другие,  альтернативные источники о событиях тех дней. – Как свидетельствует о пленении Филарета дневник Яна Сапеги,  в  конце  октября  1608  г.  воевавшие  на  стороне  Тушинского  вора  казаки разгромили под Ростовом в двух сражениях отряды под командованием князя Третьяка- Сеитова, который тщетно пытался защитить от них этот город. Отступившие в Ростов сторонники московского царя вместе с митрополитом Филаретом " собравшись в церкви, мужественно оборонялись в течение трёх часов ", однако в итоге капитулировали перед  силами тушинцев: " Видя уже, что им  грозит большая опасность,  сам митрополит вышел сдаваться из церкви к ним, с хлебом и солью ...". – То есть из этого источника следует, что хотя Филарет-Романов сперва действительно был вместе с приверженцами Шуйского, в критический миг он всё же переметнулся в другой лагерь и САМ сдался тушинцам. Этим он спас лично себя, но не помог другим горожанам, осаждённым  в главном соборе Ростова воинами Самозванца, ибо " уже поздно было, так как те сильно ожесточились против них и ни в какую сдерживаться не хотели. Митрополита самого схватив,  ворвались в церковь, убивая, изрубая, как монахов, так и простолюдинов и погибло  в  церкви  несколько  сот  человек ",  -  завершает  описание  данного  эпизода секретарь Сапеги... (34). В дальнейшем же этот автор неоднократно упоминает о вполне тёплых отношениях Филарета в роли тушинского патриарха как с гетманом Сапегой, так и с  Лжедмитрием  II.  А  согласно  запискам  другого  иностранного  свидетеля  Смуты, протестантского пастора Мартина Бера, статус Филарета-Романова в ставке Тушинского вора  с  самого  начала  был  очень  почётным:  " Митрополит  Ростовский,  князь  Фёдор Никитич взят был в плен и отправлен в подмосковный лагерь, где Самозванец принял его ласково  и  возвёл  в  достоинство  патриарха;  митрополит  вынул  из  своего  жезла восточный  яхонт  ценою  в  полбочки  золота  и  подарил  его  Димитрию "  (40).  – Интересно, как это якобы ограбленный при пленении до нитки, облачённый в лохмотья и привезённый  в  Тушино  на  простых  санях  (если  верить  Палицыну  или  Карамзину) ростовский митрополит мог подарить Лжедмитрию II баснословно драгоценный камень!? Один такой дар Самозванцу от Филарета полностью разрушает благочестивую легенду о его насильном провозглашении главой церкви в Тушине и содержании там под стражей!..

   Итак, объявленный патриархом Ф. Романов стал вершить в резиденции Самозванца богослужения и рассылать по России свои грамоты о признании власти Лжедмитрия II. Под  этими  грамотами  стояла  подпись:  " Великий  Господин,  преосвященный  Филарет, митрополит  ростовский  и  ярославский,  наречённый  патриарх  московский  и  всея Руси!"  Таким образом, благодаря предательству Филарета-Романова политическая борьба между претендентами на высшую светскую власть усугубилась ещё и административным расколом православной церкви, ибо с конца 1608 г. в раздираемой междоусобицей России оказалось сразу два патриарха (если не считать ещё третьим Игнатия, заточённого тогда в Чудовом  монастыре  Кремля):  один  в  Москве,  а  другой  в  Тушине…  Сам  Филарет, разумеется, не мог искренне считать Тушинского вора дважды "спасшимся" (из Углича в мае 1591 г. и из Москвы в мае 1606 года) царём Дмитрием. Однако на словах Ф. Романов безусловно признавал Лжедмитрия II таковым, - иначе как бы он мог исполнять в Тушине столько  времени  функции  патриарха,  главной  обязанностью  коего  было  молиться  за правящего царя и заставлять это делать нижестоящее духовенство?! А факт признания со стороны Филарета законным царём Тушинского вора для последнего был, в свою очередь, очень важен как раз потому, что в 1606 г. именно этот митрополит устраивал "обретение святых мощей" Дмитрия Угличского и канонизацию его церковью в качестве мученика! Но если в 1608 году Филарет-Романов согласился быть патриархом у Тушинского вора как законного царя Дмитрия Ивановича, это означало только одно: что сей церковный деятель сам же расписался в осуществлённом ранее им подлом обмане русского народа при провозглашения "святым" Митьки Нагого. – Ибо "царствовать" в Тушине и воевать против Василия Шуйского явно не мог тот, чьи бренные останки одновременно покоились  кремлёвском  соборе  и  являлись  объектом  поклонения  верующих  прихожан!!! Разумеется, Филарет в годы своего "тушинского патриаршества" официально должен был признавать, что вся история с канонизацией "царевича Дмитрия"  – наглый, циничный подлог со стороны церкви и его лично; однако впоследствии об этом признании наша православно-монархическая историография постаралась напрочь забыть!.. Таким образом, провозглашение  своим  патриархом  именно  ростовского  митрополита  для  второго Самозванца имело глубокий идеологический смысл для обоснования его претензий на трон: и это не говоря уже о громадном политическом значении перехода в Тушинский лагерь главы сильнейшего в России (после Шуйских) боярского клана Романовых!..

   Переметнуться на сторону 2-го Самозванца имело явный смысл и для Филарета, если вспомнить, как после майского переворота 1606 г. он чуть было не сделался в Москве патриархом,  однако  в  самый  последний  момент  был  "обойдён"  здесь  Гермогеном, ставленником  Шуйского.  Пока  длилось  царствование  Василия  и  патриаршество Гермогена,  рассчитывать  на  какое-либо  существенное  возвышение  Романовым  было сложно. Другое дело: боровшийся с Шуйским за трон самозванец, который дал Филарету- Романову и новый титул, и новые богатства! – При тушинском дворе Филарет обрёл вожделенное  место  главы  церкви  и  во  второй  раз  за  свою  жизнь,  после  неудачной попытки 1606 года, сделался "наречённым патриархом": правда не "всея Руси", а лишь тех областей,  где  признавали  власть  Тушинского  вора.  Причём любопытно,  что  после провозглашения Филарета патриархом в Тушино перебежала из столицы часть именитой родни того, - скажем, князья Сицкие и Черкасские, - в то время как собственно Романовы во главе с его братом Иваном остались в Москве при дворе царя Василия, как будто дистанцируясь от "тушинского патриарха". Таким образом, романовский клан применил тактику большинства знатных русских семейств данного периода Смуты: не зная, кто победит в противостоянии Москвы и Тушина, делиться по взаимной договорённости на две части, одна из которых формально оставалась верна царю Василию Шуйскому, а другая переходила к Лжедмитрию II, получая от него за это новые чины и награды. Этим влиятельные семьи желали обезопасить своё будущее: какой бы царь ни одержал верх, его сторонники постарались бы спасти тех своих родичей, кто оказался в проигравшем лагере, наоборот... Однако для Филарета как слишком крупной политической фигуры такой страховки  было  мало,  и  он  прикрыл  свой  переход  к  Самозванцу  ещё  и  легендой  о "пленении",  которую  как  раз  помогали  распускать  в  Москве  его  оставшиеся  там родственнички...  И  эта  поставленная  Романовыми  "дымовая  завеса"  сработала  –  по крайней мере, если оценить, как отнеслись к возвышению при Тушинском воре Филарета правительство Василия Шуйского и патриарх Гермоген. Последний, казалось бы, должен был сразу же проклясть Филарета как изменника и самозванца: ведь в одной церкви двух патриархов  быть  не  может!  Однако  сведений  о  таком  осуждении  Ф.  Романова  не сохранилось. – Судя по всему, и светская, и церковная власти в Москве официально поддерживали мнение о том, будто Филарет принудительно служит Тушинскому вору главой церкви. Тот  же Гермоген, сурово  укорявший в феврале  1609  г. тушинцев как изменивших царю, " всей земле" и богу, поминал Филарета в качестве примера " мучеников Господних", которые де  " взяты в плен... не  своею  волею, но нуждою ". Царя  Василия Шуйского  политический  расчёт  также  заставлял  поддерживать  среди  его  подданных версию о Ф. Романове как пленнике Лжедмитрия II. Вот что писал об этой запутанной истории дореволюционный историк Платонов: " В среде тушинской знати первое место принадлежало Филарету Романову ... Вор признал его патриархом, и с тех пор Филарет пребывал в Тушине, по одним известиям, как пленник, а по другим  – как добровольный обыватель Тушина и глава того духовенства, которое признавало "царя Димитрия Ивановича".  Официальное  жизнеописание  Филарета,  составленное  по  поводу  его поставления  в  патриархи  в  1619  году,  вообще  умалчивало  о  тушинском  периоде  его жизни. Грамоты же московского патриарха Гермогена, писанные в 1609 году, упоминая Филарете, называли его не изменником, а "пленником"... для московского правительства было бы совершенно невозможно отозваться о Филарете иначе, как о пленнике Вора. Если бы оно объявило его добровольным приверженцем "Царя Димитрия", то этим сильно подняло бы шансы своего Тушинского противника" (38). – Короче, глава клана Романовых был не каким-то великим патриотом и мучеником за веру, а  крупнейшим предателем  и  двурушником  из  перебежавших  в  стан  Лжедмитрия  II  политических проституток времён Смуты: можно сказать, этакой Мариной Мнишек в рясе!..