2014-2019 Третьяков В.Т.

Автор: Третьяков В.Т.

Россия Категория: Третьяков Виталий Товиевич

Страница 32 из 42

19.12.2014 10 вопросов к Путину

Сначала предисловие.
Виталий Третьяков не просто один из ведущих российских политологов. Он патриарх постсоветской журналистики в прямом и переносном смысле.
С конца 1980-х по начало 2000-х созданные и возглавляемые им «Независимая газета» (НГ) с отдельно выходящими приложениями «Независимое военное обозрение», «НГ-религии», «Ex libris НГ» и т.д. явили плеяду ныне звездных публицистов. Заведующим экономическим отделом в НГ был Михаил Леонтьев, ответственным редактором «НГ религии» – Максим Шевченко, главой украинского корпункта – Владимир Скачко. Сегодня их непримиримым оппонентом является белоленточный Сергей Пархоменко. Даже «чисто украинский» политолог Михаил Погребинский сделал себе имя, сотрудничая с НГ в рамках социологического проекта «50 наиболее влиятельных политиков Украины» c 1993 г.
На переломе тысячелетий Виталий Товиевич «формализовал» свои педагогические таланты. С 2000-го по 2008 гг. он профессор факультетов прикладной политологии Высшей школы экономики и международной журналистики МГИМО МИД РФ. С 2008 г. – декан им же созданного факультета телевидения МГУ. При этом успел побывать главредом «Московских новостей» и – на протяжении всего второго срока Путина – членом президентского совета по содействию развитию гражданского общества и правам человека.
Третьяков – лауреат премий ТЭФИ (его телепроект «Что делать?» был признан лучшей публицистической программой в 2003 г.) и «Золотое перо» Союза журналистов России (1997).
Имею честь быть знакомым с Виталием Товиевичем благодаря Владимиру Корнилову. В 2012 г. мы общались в Ялте, в «России» ещё в кавычках.

Так называется санаторий, в котором мэтр читал лекции по программе курсов журналистского мастерства, организованных Институтом стран СНГ (украинское отделение которого возглавлял Корнилов). Общались, в том числе и о Тавриде. Я напомнил собеседнику, что рассказывая слушателям курсов о т.н. «свободе слова», он привел пример сверхдемократической Германии, где, оказывается, существует два непреложных табу – на оправданность пребывания американских баз в стране и на сомнения в масштабах холокоста. В «тоталитарной» же Украине (при Януковиче, разумеется) вопрос ЧФ, мягко говоря, никак не табу. Ответ Третьякова на сей счёт, а также по решению проблем русскоязычной Украины (а интервью было опубликовано в чаленковском «Ревизоре») тогда многим показался экстремистским. Кто бы мог подумать, что всего лишь через два года и предлагаемый им подход безнадёжно устареет!
Вот этот ответ: «С классической точки зрения наличие иностранной военной базы на территории Крыма – несомненно, элемент оккупации. Но предыстория появления здесь базы Черноморского флота РФ совершенно «неклассическая». Не Россия оккупировала Крым, и оставила «смотрящего», а Украина получила полуостров в подарок. В то время как, скажем, американские базы в Германии – признак оккупации без оговорок.
Вообще, считаю, что в отношении Крыма и флота наилучший подход – совместное владение полуостровом, например, на 99 лет: за это время найдется какое-то решение проблемы в связи с неминуемым распадом Европейского Союза, грозящим глобальными катаклизмами и новым изменением границ. Начало этого распада я ожидаю в ближайшие 10-12 лет. И тем, кто всерьез думает о национальных интересах собственного государства, нужно быть к этому готовым.
Кстати, думаю, что многие проблемы Украины – от прав русскоязычного населения до вопроса пребывания Черноморского флота – были бы сняты, называйся она Украинско-русской демократической республикой с соответствующим построением всей властной вертикали и горизонтали».
А теперь авторская колонка Третьякова «Мои десять вопросов Путину» по ежегодной пресс-конференцией президента.
«Я не отношусь к числу тех, кого нужно убеждать, что суверенитет для России в сто крат выше хамона; что воссоединение Крыма с Россией не только абсолютно справедливо исторически, не только стало осуществлением сохранявшейся 23 года мечты подавляющего большинства крымчан — это воссоединение разом стратегически подняло военную безопасность России на порядок; что на санкции против твоей страны нужно отвечать контрсанкциями; что Россия не поссорилась со "всем миром", и что США со своим, увы, политическим вассалом Евросоюзом — это далеко не весь мир, хотя и весьма значимая, а часто и доминирующая часть этого мира…
Но одновременно я понимаю, что решившись на действия, которые очевидно не понравятся Западу, и обязательно будут трактоваться им так, что Россия — это агрессор, а украинские расисты — защитники демократии и свободы, Владимир Путин перевёл международную политику в стадию форс-мажорного с точки зрения Вашингтона развития. И США уверены, что либо они "поставят Россию и лично Путина на место", либо разрозненные части пока ещё в основном молчащего глобального антимайдана, уставшего от американской гегемонии и безрассудств, рушащих страны и вызывающих войны, причём вдали от самих США, могут соединиться в целое. И, видимо, как раз под идейным лидерством России. А там уже вопрос времени, когда и каким образом этот антимайдан низведёт США до уровня "региональной североамериканской державы".
Я полностью согласен с тем, что в реальных обстоятельствах конца 2013 — начала 2014 года Россия не могла поступить иначе, чем она поступила. Но я знаю и то, что Запад вообще, и США в первую голову, не могли не поступить так, как они поступили, в очередной раз объявив Россию "мировым злом".
И именно в связи с этим у меня возникают вопросы к Владимиру Путину, ответы на которые я жду не во время его выступления 18 декабря, хотя это и было бы идеальным вариантом, а в ближайшие недели и месяцы. Причём ответы эти не обязательно должны быть словесными. Делами даже лучше. Хотя некоторые вещи лучше бы всё же сначала продекларировать.

1-й вопрос. По-моему, ясно, что при нынешних политических лидерах Европы отношения России и Евросоюза к прежнему (и тогда-то не очень впечатляющему) состоянию не вернутся. Не стоит ли российской дипломатии перейти, наконец, к традиционной для Запада методике — открытой работе не только с официальными властями западных стран, но и к постоянным контактам с оппозицией?

2-й вопрос. Сегодня Россия выступает в почётной роли единственной политически инакомыслящей страны мира. Роль почётная, но, как видим, уязвимая. Между тем, международная политика очень прагматична, чтобы не сказать, цинична, и складывается впечатление, что многие страны, не менее нас заинтересованные в крушении американской гегемонии, отсиживаются за нашей спиной, наблюдая, удастся ли России не проиграть. Не пора ли России открыто призвать к созданию альтернативного западному политического союза, гарантирующего военную безопасность от вмешательства извне для стран, которые в него войдут? И начать привлекать в этот союз страны, находящиеся на периферии Paх Amerikana?

3-й вопрос. Вы уже примерно сформулировали идеологию этого альтернативного политического альянса: гарантированное невмешательство во внутренние дела других стран; опора на собственные (традиционные) политические и демократические традиции; полный отказ от "экспорта революций"; сохранение традиционных моральных и иных ценностей; максимальная социальная справедливость. Не стоит ли громко и впрямую продекларировать эту концепцию и предложить всем желающим присоединиться к ней в форме международного пакта?

4-й вопрос. Очевидно, что нынешняя искусственная политическая система России с её фантомными партиями, некритично перенесённая к нам с Запада, почти полностью не соответствует реалиям нашей страны, а потому не только не функционирует эффективно и демократично, но и вообще трещит по швам. Не пришло ли время для широкомасштабной конституционной и политической реформы в России?

5-й вопрос. Не пора ли начать выводить Россию из-под фактической юрисдикции Запада, евросоюзовских юридических законов и норм, объявив законодательство России высшей юридической нормой для всех её граждан, юридических лиц и любых властных институтов, а международные правовые нормы и договоры — лишь в той части, где они не противоречат российскому законодательству?

6-й вопрос. Очевидно, что географические и иные особенности России никогда не позволят создать в нашей стране тот уровень жизни, который характерен для некоторых малых и средних стран Европы, причём уровень, относящийся уже скорее к прошлому (60-90-е годы ХХ века), чем к настоящему и будущему. Не стоит ли разработать и продекларировать как цель собственные стандарты уровня жизни в России (причём разные для разных её регионов) и соответственно перестроить экономическую и социальную политику?

7-й вопрос. Не пора ли перестать упрекать население России в том, что производительность труда у нас в 2-3 раза ниже, чем на Западе? Во-первых, представляется, что это просто неправда. Во-вторых, как тогда в этом смысле оценивать производительность и эффективность труда наших чиновников всех уровней, а особенно самого высокого уровня, получающих, в отличие от наших рабочих, крестьян, инженеров, учёных, вполне западные зарплаты? И не пора ли в нынешних условиях, когда каждый сравнивает свою зарплату не только с соседним городом, но и со странами Запада, найти новую модель для мотивации к высокоэффективному труду: сначала плати больше, потом требуй лучшей работы?

8. Вопрос о социальной справедливости. Не затянулся ли у нас период "первоначального накопления капитала" со всеми его безобразиями? Постоянно воспроизводить элиту, которая купается в миллиардах, да ещё выводит их из страны, и ждать, когда она "насытится" и проникнется "духом патриотизма" — не слишком ли это накладно для России материально и не слишком ли опасно социально? 2017 год не за горами…

9. Думаю, вы не заблуждаетесь относительно того, что многие ваши подчинённые вас обманывают, когда рассказывают об успехах своих ведомств и проводимых ими реформ. Но уверен, что заблуждаетесь относительно масштабов этого обмана. А ведь он всё нарастает. Не пора ли разорвать этот порочный круг?

10. Понятно, что один человек не может контролировать всё в стране, и он неизбежно должен передоверить многое начальникам более низкого уровня. Однако какова ответственность этих начальников? Не стоит ли признать, что так называемый либеральный экономический курс потерпел полный крах, а, следовательно, нужно отказаться и от него, и от всех его проводников? То же самое можно сказать и о большинстве социальных реформ, алгоритмы которых некритично или в эгоистических целях их инициаторов позаимствованы на Западе или даже навязаны им России.

Кто из инициаторов и проводников этих реформ поплатился за их провал? И будет ли эта безответственность и безнаказанность продолжаться?
Не пора ли остановить большую часть этих реформ, тем более, что население устало от них? А те реформы, что действительно нужны России, поручить совсем другим людям — прежде всего тем, кто априори обладает патриотической гражданской и профессиональной позицией и знает и понимает Россию, её народ; тем, кто не считает Россию "нецивилизованной страной", из которой нужно делать "Швейцарию", а народ — ничего не умеющим иждивенцем, находящемся на содержании у мифического "креативного класса"?
***
Конечно, это не все вопросы, ответ на которые я бы хотел услышать от президента России и сегодняшнего, бесспорно, национального лидера нашей страны, но для одного раза достаточно. Кроме того, мне кажется, что так или иначе сформулированные, но именно эти вопросы волнуют сегодня большинство населения страны, а отнюдь не то, как нам "наладить отношения с Западом", "стоит давать эфир лидерам оппозиции" и "сможем ли мы проводить отпуск на курортах Европы".

t-34-111.livejournal.com