2015-2016. Доклады Центра
25.01.2016 Глобальный процесс. Умберто Эко и «новое средневековье»
Доклад Багдасаряна В.Э.
11.01.2016 Экономические итоги 2015 года
Андрей Сергеевич Дёгтев — эксперт Центра научной политической мысли и идеологии
30.12.2015 Региональные диспропорции в России в 2000-2014 годах
Валерия Петровна Войтенко — эксперт Центра научной и политической мысли и идеологии, кандидат философских наук
25.01.2016 Глобальный процесс. Умберто Эко и «новое средневековье»
|
|
Доклад Багдасаряна В.Э.
11.01.2016 Экономические итоги 2015 года
Вот и закончился очередной кризисный год. Как и год назад страна встречает новогодние праздники в условиях слабого рубля и подешевевшей нефти. Однако разница заключается в том, что за прошедший год доходы большинства россиян успели существенно сократиться. С другой стороны, с психологической точки зрения такое положение дел уже не вызывает у людей такой шок, как годом ранее. За год Россияне привыкли к растущим ценам, падающим зарплатам и ухудшению на рынке труда.
Несмотря на то, что первые признаки рецессии начали проявляться ещё в 2013 году, именно 2015 год стал самым тяжёлым из всех последних кризисных лет. Пока что нет полной статистики за 12 месяцев, однако на основе ключевых экономических данных за 11 месяцев уже можно подвести итоги прошедшего года, и они выглядят неутешительно.
ОБЩЕЭКОНОМИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА: В ПОИСКАХ ДНА
На протяжении всего года словосочетания «острая фаза кризиса» и «дно кризиса» были одними из самых популярных у экономических комментаторов и особенно у правительства. Поначалу власти с нетерпением ждали, когда нарастание экономического спада прекратится и можно будет с гордостью объявить о преодолении «острой фазы». Затем, когда в середине года спад перестал увеличиваться, Минэкономразвития радостно отрапортовало о том, дно кризиса было пройдено. Но, насколько теперь можно судить, летнее оживление производственной активности было связано с временным подорожанием нефти и вызванным этим укреплением рубля. Как только конъюнктура ухудшилась, показатели поползли вниз и к концу года спад ВВП начал нарастать (рис. 1).
Рис. 1. Динамика ВВП, в % к соответствующему периоду предыдущего года
Надо отметить, что на протяжении года макроэкономическая динамика различных показателей имела разный характер — часть из них регрессировала в первой половине года, у других ухудшение пришлось на второе полугодие. Большинство из них имели отрицательные значения (рис. 2).
Рис. 2. Динамика различных социально-экономических показателей, в % к соответствующему периоду предыдущего года
Немногочисленные отрасли демонстрировали положительные показатели роста. Например, сельское хозяйство (рис. 3).
Рис. 3. Динамика производства продукции сельского хозяйства, в % к соответствующему периоду предыдущего года
При всём этом в поле внимания властей преимущественно попадали те показатели, по которым можно было делать оптимистические выводы. В классическом выражении динамика ВВП стабильно демонстрировала отрицательные, либо близкие к нулю значения. Но это несильно смущало правительство. Оно предпочитало пользоваться статистикой, исключающей сезонный и календарный факторы. Согласно этой статистике с июля по октябрь в России наблюдался незначительный прирост ВВП (рис. 4).
Рис. 4. Динамика ВВП с исключение сезонного и календарного факторов, в % к соответствующему периоду предыдущего года
Сезонное и календарное сглаживание несёт в себе определённый смысл, однако это не отменяет того факта, что по окончании года в реальном выражении ВВП упадёт по оценкам всё того же МЭР на 3,7–3,8%. Получается, что спад ВВП есть, но в представлении правительства его вроде, как и нет. Учитывая то, что стабильной восстановительной динамики ВВП на данный момент проследить невозможно, и даже статистика с поправкой на сезонность (и без того вызывающая сомнения) демонстрирует на протяжении последних двух месяцев ухудшения, нет уверенности в том, что в соответствии с обещаниями правительства спад производства в следующем году остановится и начнётся экономический рост. Таким образом, нельзя говорить, что пик кризиса пройден — вполне возможно, в следующем году спад продолжится.
УРОВЕНЬ БЛАГОСОСТОЯНИЯ НАСЕЛЕНИЯ: КОНЕЦ ПОТРЕБИТЕЛЬСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Благосостояние населения сильно упало за прошедший год. Это касается и зарплат (рис. 5), и доходов населения в целом (рис. 6).
Рис. 5. Динамика реальной заработной платы, в % к соответствующему периоду предыдущего года
Рис. 6. Реальные доходы населения, в % к соответствующему периоду предыдущего года
Одним из главных факторов снижения доходов населения стала инфляция, которая по итогам года (по состоянию на ноябрь) составила 12,1%, а ежемесячно колебалась от менее чем 0,5 до почти 4% (рис. 7).
Рис. 7. Индексы потребительских цен и тарифов на товары и услуги, в % к предыдущему периоду
Банкротство многих фирм и сокращение рабочего персонала ухудшили ситуацию на рынке труда. В результате, на протяжении почти всего года безработица росла (рис. 8).
Рис. 8. Динамика безработицы, в % к соответствующему периоду предыдущего года
По состоянию на ноябрь общая численность безработных составила 4 млн. 435 тыс. человек.
Падение доходов населения говорит о том, что потребительской модели экономики в России приходит конец. Старая схема, в соответствии с которой продажа углеводородов приносила сверхдоходы, которые частично перераспределялись в пользу общества и служили основанием для развития потребительского рынка, перестала работать. Нищающее население уже не может предъявлять спрос на прежнем уровне.
По данным исследователей из РАНХиГС доля россиян, относящихся к среднему классу, упала к концу 2015 года с 20 до 15% от населения. Авторы исследования относили к среднему классу человека, которому присущи как минимум два из трёх критериев: материальный достаток (доход не ниже средней заработной платы по региону, наличие сбережений, достаточных для приобретения автомобиля), профессиональные качества (высшее образование, принадлежность к группе специалистов или предпринимателей) и самоощущения (оценка благосостояния, доступа к власти и уважения). Но есть и более строгие оценки принадлежности к среднему классу. Например, по методологии банка Credit Suisse к среднему классу в России относится всего лишь 4,1% населения. В то время как в западных странах на средний класс приходится 40–70% населения (табл. 1).
Таблица 1. Численность среднего класса в странах мира, по расчётам Credit Suisse
Отдельно стоит подчеркнуть, что сжатие среднего класса в России является результатом не перераспределения общественного богатства, а именно сокращения доходов большей части населения — ведь одновременно с уменьшением среднего класса увеличивается и количество бедных. Если в 2014 году количество бедных в России составляло 17,4 млн. человек (12,1% населения), то к лету 2015 года оно подскочило до 20,1 млн., или 14% населения. Во втором полугодии статистика бедности несколько улучшилась, но общее положение остаётся негативным.
Одним из главных врагов потребительского спроса в России является социальное расслоение. Несправедливое распределение доходов в пользу наиболее богатой части населения резко обострилось в начале либеральных реформ и наблюдалось на протяжении почти всего периода «тучных лет». Это привело к тому, что рост валового благосостояния в меньшей степени затронул граждан со средними и низкими доходами населения и в большей степени коснулся сверхбогатой части населения. Проще говоря, доходы олигархов росли опережающими темпами по сравнению с доходами простых людей. Отсюда — увеличение расслоения в обществе по доходам на протяжении, казалось бы, благополучной первой половины 2000-х (рис. 9).
Рис. 9. Динамика коэффициента фондов
Социальное расслоение является результатом сложившейся в России структуры экономики. Сверхвысокая коррумпированность государства обеспечивает исключительно высокие издержки ведения бизнеса. По этой причине, несмотря на бесконечные разговоры власти о развитии малого бизнеса, его доля остаётся мизерной. В то время как в Европе и Северной Америке доля малого и среднего бизнеса в ВВП превышает 50%, в России она едва дотягивает до четверти. В связи с обострением борьбы за уменьшающийся общественный пирог власть принялась расчищать рыночное поле для «своих» компаний. Показательные примеры — разгром авиакомпании «Трансаэро» и обложение дальнобойщиков данью посредством системы «Платон». Ещё один пример — уничтожение банков. Правящая верхушка и связанный с нею бизнес отвоёвывает административными способами рынок у конкурентов (в особенности у малого и среднего бизнеса), а также компенсирует свои издержки за счёт населения. Это видно по тому, как старательно избегаются правительством инициативы введения прогрессивной шкалы налогообложения.
БЮДЖЕТ: ЭКОНОМИМ НА ВСЁМ
Российский бюджет в 2015 году понёс серьёзный ущерб от падения цен на нефть. Последний раз такое потрясение федеральная казна испытывала в 2009 году. Дважды (в 2009 и 2015 годах) правительство пересматривало показатель бюджетного дефицита посреди года, когда полным ходом шло исполнение первоначальной его редакции. В 2009 году бюджетные доходы сократились в реальном выражении на 27% по сравнению с 2008 годом. В 2015 году бюджетные доходы провалились на 17% в реальном выражении по сравнению с бюджетом 2014 года. С 2001 по 2008 год цена нефти стремительно росла. В это время наблюдался стабильный профицит федерального бюджета. В результате резкого падения нефти в 2009 году бюджетный дефицит подскочил до 8% от ВВП. Дефицит в 2015 году вышел на уровень 3,7% от ВВП, а если считать от расходной части бюджета — то 18%.
Образовавшуюся дыру в бюджете власти принялись латать за счёт тех, у кого легче всего забрать деньги — а именно у кого их больше всех, и у того, кто меньше всех может постоять за свои интересы.
Больше всех денег оказалось у нефтянки — несмотря на падение цен на нефть, у отрасли ещё есть ресурс прочности. Большую часть года сектор добычи полезных ископаемых демонстрировал пусть и незначительный, но положительный прирост (рис. 10).
Рис. 10. Динамика добычи полезных ископаемых, в % к соответствующему периоду предыдущего года
Минфин добился заморозки экспортной пошлины на нефть, которая должна была понизиться в ходе так называемого налогового манёвра и также настаивал на повышении НДПИ. С одной стороны, это принесёт существенные дополнительные суммы в бюджет, с другой — структура расходов российских крупных нефтяных компаний показывает, что на выплаты налогов уходит 43% выручки. Таким образом, увеличение налоговой нагрузки на 10% (а именно такая нагрузка может возникнуть при повышении НДПИ) означало бы рост налоговых выплат до 47% от выручки и соответственно сокращение чистой прибыли с 6 до 2%. Учитывая то, что прибыль является одним из источников финансирования инвестиций, нововведения Минфина действительно наносят удар по коммерческой состоятельности российской нефтянки. В таком случае, по мнению нефтяников, инвестиции в отрасль сократятся на 2 трлн руб. в 2016—2018 гг. (то есть примерно на 700 млрд руб. в год), а добыча упадет на 100 млн т., то есть на 20%. Одним словом, излишнее обременение нефтедобычи налогами — представляет собой игру с огнём — так как лишение ТЭК привычных инвестиционных ресурсов означает подрыв ключевой отрасли российской экономики.
Что же касается той категории граждан, которая наиболее беззащитна перед произволом властей — то это народ, то есть обычные россияне. Расходы на их лечение, содержание, образование и т. д. были сокращены в результате бюджетного секвестра. В апреле текущего года расходы федерального бюджета были сокращены почти на полтриллиона рублей — с первоначальных 15 715 млрд. руб. (по уточнённой росписи от 01.03.2015 г.) до 15 215 млрд. руб. В результате перераспределения средств были увеличены расходы на социальную политику и средства массовой информации. Но не нужно заблуждаться, статья социальная политика — это вовсе не социальная политика. Это пенсии гражданским лицам, приравненным к военным, и всевозможные «богадельни». Также возросли расходы на обслуживание государственного долга.
Индексация пенсий пройдёт в следующем году в уменьшенном по сравнению с инфляцией размере. Несмотря на прогнозируемый уровень роста потребительских цен в 12,2%, пенсии будут увеличены всего лишь на 4% в ходе первого этапа индексации. Второй этап остаётся под вопросом.
В очередной раз были заморожены пенсионные накопления граждан. Продолжаются и разговоры о повышении пенсионного возраста. В том, что он всё-таки будет увеличен, уже практически нет сомнений. На данный момент в России работают по найму примерно 50 млн человек, а пенсию получают около 39 млн. При сохранении текущей демографической динамики к 2050 году на 37 млн работающих будет приходиться 44 млн пенсионеров. При этом, средств, перечисляемых в бюджет за счёт взносов работающих, недостаточно для содержания уже нынешних пенсионеров.
Ситуацию должна была решить накопительная система, которая позволяет гражданам ещё в период работы аккумулировать в частных пенсионных фондах средства, из которых будет в дальнейшем выплачиваться часть их пенсии. Однако ставшая уже традиционной заморозка пенсионных накоплений, низкая доходность частных пенсионных фондов и риск потерять процентные накопления в случае банкротства фондов ставят под вопрос способность накопительной пенсионной системы выполнять свою функцию.
Потрясением для многих небогатых россиян стало появление налога на недвижимое имущество физических лиц. С 1 января 2015 года его могут вводить органы местного самоуправления. Для этого им необходимо отменить действующий налог на имущество. Главное отличие нового налога от ранее существовавших заключается в том, что налоговая база по нему рассчитывается не из учёта себестоимости и износа объекта, а на основе кадастровой стоимости, что уже привело к многократному увеличению налогов на недвижимость в некоторых регионах.
Ситуацию могло бы исправить использование незадействованных финансовых ресурсов. В частности, на счетах федерального бюджета уже не первый год находятся внушительные суммы неиспользованных остатков. Львиную их долю составляют средства Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Однако даже если вычесть из общей суммы остатков размер двух названных фондов, окажется, что на данный момент на счетах бюджета имеется около триллиона рублей свободных средств. Правительство создало антикризисный фонд, в который были включены бюджетные остатки. Однако размер задействованных средств вызывает недоумение. В 2015 году в антикризисный фонд было направлено 67 млрд. руб. из неиспользованных остатков федерального бюджета, а в 2016 году — до 150 млрд. руб., то есть в общей сложности менее четверти от объема неиспользованных бюджетных средств. Остальная часть средств, видимо, по-прежнему будет валяться на бюджетных счетах без дела.
Регионам дали право вводить налог с продаж в размере до 3%. Этот налог относится к так называемым косвенным, то есть включаемым в стоимость товара и, таким образом, оплачиваемым за счёт потребителей. Уже 24 региона готовы его ввести.
Министерство по делам Северного Кавказа предлагает ввести сбор за «пользование курортной инфраструктурой» в Ставропольском крае. Его размер должен составить до 150 руб. в сутки. Полученные деньги предлагается использовать для развития курортов. Однако вызванное этим повышение цены путевок может составить 5–10%.
Повышению собираемых в бюджет доходов должно было способствовать введение в действие с 1 января 2015 года закона о деофшоризации. Однако он оказался весьма мягким. По оценке Минфина, закон позволит увеличить доходы бюджета всего лишь на 20 млрд. рублей. Если бы этот закон позволял ликвидировать весь объём потерь бюджета вследствие офшоризации, утечки капитала и других операций по уклонению от налогов, доходы федеральной казны увеличились бы на 40%.
Как мы видим, элита старается решать бюджетные проблемы за счёт населения. И это не только тенденция 2015 года. Принятый в этом году федеральный бюджет на 2016 год подразумевает, что расходы федерального бюджета в 2016 году должны вырасти на 4% по сравнению с 2015 годом, однако это лишь номинально. С учётом инфляции расходы будут меньше почти на 3%. В сторону увеличения по сравнению с бюджетом 2015 года в реальном выражении изменятся только три расходных статьи: национальная экономика, охрана окружающей среды и обслуживание государственного долга. Все остальные статьи урезаны. Даже расходы на национальную оборону, вопреки расхожему мнению, не вырастут, а, напротив, с учётом инфляции сократятся на 6%. Самое существенное изменение претерпела статья «жилищно-коммунальное хозяйство» — сокращение на 43%. И это ещё при том, что федеральный бюджет 2016 года верстался исходя из цены $50 за баррель, хотя её текущая стоимость колеблется в районе $35–40 за баррель. Если надежды на рост нефти не оправдаются, министрам придётся либо кромсать бюджет с удвоенной силой, либо затягивать страну в долги.
Рост госдолга — ещё один итог 2015 года. Хотя Россия и относится к странам с невысоким госдолгом по отношению к ВВП, ситуация в этой сфере последнее время приобретает пугающие тенденции. В следующем году расходы на содержание госдолга будут больше, чем ассигнования на здравоохранение или образование. Картина напоминает поздний СССР. Тогда тоже увеличивался государственный внешний и внутренний долг на фоне падения цены на нефть и дефицитности бюджета (рис. 11).
Рис. 11. Динамика финансово-экономических индикаторов в позднем СССР и современной РФ
ПРИЧИНЫ ПЛАЧЕВНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ: НЕ СТОИТ ВСЁ СПИСЫВАТЬ НА САНКЦИИ
Почему же результаты года в экономической сфере оказались столь плачевными? Конечно, можно было бы списать всё на санкции и на падение цен на нефть. Однако такой упрощённый подход далёк от реальности. Первые проявления кризиса начались в России ещё в 2013 году, когда санкций ещё не было и с нефтью всё было в порядке. Следовательно, одной из главных причин следует считать несостоятельность экономической политики.
Выпадение нефтегазовых доходов, конечно, является большим ударом для отечественной экономики. Ранее продажа нефти, газа и нефтепродуктов составляла две трети экспорта. В 2015 году экспорт сократился на 32%, в первую очередь из-за падения цен на сырьё. И речь идёт не только об ущербе для ТЭКа. Полученные от экспорта энергоносителей доходы перераспределяются между отраслями и обеспечивают в соответствии с эффектом мультипликатора вдвое более высокий совокупный доход, чем сами непосредственные доходы от продажи нефти и газа. Сегмент российской экономики, напрямую зависящий от экспортных нефтегазовых поступлений, составляет более трети от ВВП. Это очень высокая зависимость. Поэтому падение нефтегазового экспорта существенно сказалось на экономическом положении страны.
Западные санкции затруднили привлечение прямых зарубежных инвестиций, обрубили доступ на кредитный рынок с целью пополнения оборотного капитала, оборвали технологическое сотрудничество в критически важных отраслях.
Однако последним гвоздём в крышку гроба российского экономического роста всё-таки оказалась безалаберная экономическая политика властей, где-то бесполезная, а где-то откровенно вредительская.
Антикризисный план правительства на 2015 год составлял 2,3 трлн. руб. — огромные деньги. Однако ошибочно полагать, что речь идёт исключительно о дополнительных средствах, которые должны были быть включены в бюджет для стимулирования экономики. Если мы посмотрим на статью расходов федерального бюджета «национальная экономика», то увидим, что она едва превышает размер антикризисного плана. Очевидно, в антикризисный план автоматически были вписаны средства, которые и так были заложены в бюджетные расходы на экономику. Речь может идти максимум о перераспределении средств и уточнении их целевой направленности, но не о прямом дополнительном финансировании. Но что же конкретное и уникальное сделало правительство для спасения страны от кризиса?
В 2015 году была введена новая система кредитной поддержки производителей — проектное финансирование. Предприятия должны кредитоваться по схеме: не выше, чем на один процентный пункт, от ключевой ставки ЦБ РФ. Таким образом, на данный момент для конечного заёмщика стоимость кредита составляет- не более 12%. Возникает вопрос: зачем нужна такая Программа, которая, после многочисленных проверок и экспертиз, не может обеспечить российскому предприятию хотя бы равные конкурентные условия с зарубежными аналогами? Для сравнения — промышленные предприятия США кредитуются под 2,25%. Средняя стоимость кредита в Японии и некоторых европейских странах еще ниже.
Абсурдно высокие процентные ставки по проектному финансированию являются следствием вредительской денежно-кредитной политики, которую проводят правительство и ЦБ. Утверждая о необходимости борьбы с инфляцией путём ограничения денежной массы, ЦБ задирает процентные ставки и лишает отечественную промышленность кредитных средств. В период текущего кризиса власти не отказались от этого подхода. Напротив, они его усилили.
Опасаясь того, что инвесторы побоятся финансировать капиталовложения в Россию из-за высокой инфляции, власти, тем не менее, почему-то не побоялись отпускать рубль в свободное плавание в ноябре 2014 года. Весь 2015 год пришлось пожинать плоды этого решения. Во-первых, последовал трёхкратный рост инфляции относительно планового показателя. В середине 2015 года индекс потребительских цен в годовом выражении достиг 15,6%. А во-вторых, это привело к беспрецедентному росту волатильности рубля (рис. 12).
Рис. 12. Курс рубля до и после решения об отпуске в свободное плавание
Понятно, что в условиях высокой зависимости экономики от импорта волатильный курс национальной валюты создаёт риски для инвестора, который не может просчитать ни будущую стоимость импортных сырья и компонентов, ни стоимость обслуживания иностранных кредитов, ни свою будущую выручку в долларовом выражении. Как отразилась девальвация на росте цен производителей, можно наблюдать из статистики (рис. 13).
Рис. 13. Динамика цен производителей, в % к предыдущему периоду
Всё выше сказанное российские власти не учли или не захотели принимать во внимание при отпуске рубля в свободное плавание. В результате имеем резкое снижение инвестиций в основной капитал в течение 2015 года (14).
Рис. 14. Динамика инвестиций в основной капитал, в % к соответствующему периоду предыдущего года
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Несмотря на постоянные заверения в том, что российская экономика преодолела острую фазу кризиса, по итогам 2015 года нельзя говорить о том, что худшее уже позади. Дальнейший спад экономики в 2016 году остаётся возможным. При этом элита пытается решать возникшие проблемы за счёт населения — вытесняя с рынка более мелких конкурентов и обременяя граждан новыми налоговыми обязательствами, которых в 2015 году появилось множество. Всё это не способствует выходу из продолжающегося уже третий год кризиса. Ситуация всё больше напоминает позднесоветскую, когда увеличивалась дыра бюджетного дефицита и рос госдолг. Несмотря на затянувшуюся экономическую депрессию и тяжёлое положение населения, лишившегося за прошедший год десятой доли покупательной способности своих зарплат, власть не намерена проводить системные изменения экономической политики. Она ограничивается лишь структурными мерами в рамках доминирующей либеральной парадигмы. И даже более того, порой откровенно вредит, как это было с отпуском рубля в свободное плавание.
Для того, чтобы остановить порочный круг самовоспроизводимого кризиса, следует создать механизм доступного кредитования производителей, разработать систему налогового и субсидиарного стимулирования производителей, ликвидировать вопиющее социальное неравенство, решить проблему безопасности частной собственности, вернуть в российскую юрисдикцию офшорный сегмент экономики, и, самое главное, восстановить планово-проектную функцию государства. Но всего этого нет и в ближайшее время не предвидится, а значит, вероятность того, что социально-экономическая деградация доведёт страну до полномасштабного кризиса возрастает.
Андрей Сергеевич Дёгтев — эксперт Центра научной политической мысли и идеологии
http://rusrand.ru/analytics/ekonomicheskie-itogi-2015-goda
30.12.2015 Региональные диспропорции в России в 2000-2014 годах
Говорить об успешности федеративной страны, ее благосостоянии и жизнеспособности не имеет смысла, если отсутствует социально-экономическое равноправие ее регионов — субъектов. И не только равно-правие, но и равно-развитие по факту. Ведь права и уровень жизни гражданина в одной стране не должны по большому счету отличаться в зависимости от места его жительства. Особенно это актуально для России, где способы, рычаги и механизмы преодоления региональных диспропорций — это насущная проблема, будоражащая умы политиков и ученых. Попробуем взглянуть на динамику региональных диспропорций на основании данных, предоставленных Росстатом.
Были проанализированы следующие социально-экономические показатели субъектов Российской Федерации: ВРП на душу населения, доходы на душу населения, уровень безработицы, инвестиции на душу населения, а также индекс потребительских цен (инфляция). По каждому из представленных показателей, во-первых, было вычислено, во сколько раз максимальное значение для регионов РФ превышает минимальное. А, во-вторых, так называемый децильный коэффициент, отражающий, во сколько раз сумма 10 максимальных значений для регионов РФ превышает сумму 10 минимальных. Оба способа позволят представить величину региональных диспропорций и представить ее в динамике.
Обратимся к одному из базовых показателей социально-экономического самочувствия регионов — валовому региональному продукту на душу населения. С 2010 года наблюдается только тенденция роста региональных диспропорций по данному показателю (рис. 1 и рис. 2).
Рисунок 1. Соотношение макисмального значения ВРП на душу населения среди субъектов РФ к минимальному в динамике 2000—2013 гг.
Рисунок 2. Децильный коэффициент ВРП на душу населения среди субъектов РФ в динамике 2000—2013 гг.
Если в 2000 году максимальный ВРП на душу населения (г. Москва) в 16 раз превышало минимальный (Республика Дагестан), то в 2013 году соотношение максимального ВРП на душу населения (Ненецкий автономный округ) и минимального ВРП на душу населения (Чеченская Республика) уже равно 39. Неблагоприятную тенденцию демонстрирует и децильный коэффициент. Так, в 2000 году сумма значений ВРП на душу населения 10 субъектов с максимальными показателями превысила сумму значений ВРП на душу населения 10 субъектов с минимальными показателями в 6 раз. В 2013 году соотношение суммы 10-ти максимальных и 10-ти минимальных ВРП на душу населения равно 10,5. При этом в число «максималистов» в 2000—2013 гг. неизменно входит Республика Коми, Республика Саха (Якутия), Магаданская, Сахалинская и Тюменская области, а также Чукотский автономный округ. К субъектам РФ, за 13 лет ни разу не покидавшим список регионов с минимальным ВРП на душу населения, относятся Карачаево-Черкесская Республика, Республика Ингушетия и Ивановская область.
Что означает рост разрывов развитости российских регионов? Во-первых, неспособность власти управлять развитием. Либеральная догматика самоустранения государства от управления, от перераспределения в общественных интересах создаваемой валовой добавленной стоимости неизбежно должна давать свои разрушительные результаты. Они и наблюдаются.
Важна в социальном отношении дифференциация регионов РФ по среднедушевым доходам. Ее динамика демонстрирует положительную тенденцию — уменьшение региональных разрывов (рис. 3 и рис. 4). Так, в 2000 году максимальные среднедушевые доходы (г. Москва) в 13,5 раз превышали минимальные среднедушевые доходы (Республика Ингушетия). В 2014 году соотношение максимальных (Ненецкий автономный округ) и минимальных (Республика Калмыкия) доходов на душу населения составляет 5,5. Децильный коэффициент среднедушевых доходов в 2000 году был равен 4,85, а в 2014 году — 3,03. В список регионов с самыми высокими среднедушевыми доходами постоянно входят г. Москва, Ханты-Мансийский автономный округ — Югра, Ямало-Ненецкий и Чукотский автономные округа. Постоянные участники «черного» списка с самыми низкими доходами на душу населения — Кабардино-Балкарская Республика, Республика Карачево-Черкессия, Республика Марий Эл и Республика Мордовия.
Рисунок 3. Соотношение максимального среднедушевого дохода среди субъектов РФ к минимальному в динамике 2000—2014 гг.
Рисунок 4. Децильный коэффициент среднедушевых доходов среди субъектов РФ в динамике 2000—2014 гг.
Дифференциация регионов по уровню безработицы за период 2000—2014 гг. претерпела несколько пиков и падений (рис. 5 и рис. 6). Но тем не менее в срднем наблюдается рост диспартитета развитости регионов.
Рисунок 5. Соотношение максимального уровня безработицы среди субъектов РФ к минимальному в динамике 2000—2014 гг.
Рисунок 6. Децильный коэффициент уровня безработицы среди субъектов РФ в динамике 2000—2014 гг.
В 2000 году максимальный уровень безработицы (Республика Ингушетия) превышал минимальный (г. Москва) практически в 8 раз; в 2005 году отношение максимума (Республика Ингушетия) к минимуму (г. Москва) равно 78,9; в 2009 году отношение макимума (Республика Ингушетия) к минимуму (г. Москва) равно 19; в 2012 году отношение максимума (Республика Ингушетия) к минимуму (г. Санкт-Петербург) равно 59,6; в 2014 году отношение максимума (Республика Ингушетия) к минимуму (г. Санкт-Петербург) равно 21,3.
Положительная динамика к снижению уровня безработицы прослеживается и на графике децильного коэффициента (рис. 6), который в 2000 году был равен 3,07; в 2005 году — 5,34; в 2012 году — 5,85; в 2014 году — 4,9. Регионы, постоянно находящиеся в списке 10-ти субъектов с самым низким уровнем безработицы — Московская область, г. Москва и г. Санкт-Петербург. Субъекты-постоянные аутсайдеры — Республика Дагестан, Республика Ингушетия, Республика Калмыкия и Республика Тыва.
Положительная тенденция снижения региональных диспропорций наметилась и в отношении инвестиций в основной капитал на душу населения (рис. 7 и рис. 8).
Рисунок 7. Соотношение максимального объема инвестиций в основной капитал на душу населения среди субъектов РФ к минимальному в динамике 2000—2013 гг.
Рисунок 8. Децильный коэффициент инвестиций в основной капитал на душу населения среди субъектов РФ в динамике 2000—2013 гг.
В 2000 году максимальный объем инвестиций в основной капитал на душу населения (Ханты-Мансийский автономный округ-Югра) превысил минимальный (Республика Ингушетия) практически в 180 раз. В 2010 году были зафиксированы самые низкие диспропорции инвестиций в основной капитал на душу населения среди регионов: соотношение максимума (Ненецкий автономный округ) и минимума (Алтайский край) составило 32,8. Несмотря на увеличение в 2012 году региональных диспропорций — отношение максимума (Ямало-Ненецкий автономный округ) и минимума (Ивановская область) составило 59,6 — в 2013 году наблюдается спад диспропорций субъектов по инвестициям в основной капитал на душу населения — максимальное значение (Ямало-Ненецкий автономный округ) превысило минимальное (Кабардино-Балкарская Республика) в 21 раз.
Децильный коэффициент инвестиций в основной капитал на душу населения также свидетельствует о динамике снижения региональных диспропорций (рис. 8). В 2000 году децильный коэффициент составил 31,66; в 2010 году — 9,82; в 2012 году — 14,19; в 2013 году — 12,36. Ежегодными лидерами по инвестициям в основной капитал на душу населения являются Республика Саха (Якутия), Сахалинская и Тюменская области, Ханты-Мансийский автономный округ-Югра, а также Чукотский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Регионы — постоянные аутсайдеры по среднедушевым инвестициям в основной капитал — Республика Ингушетия и Республика Тыва. Легко заметить, что регионы рекордсмены — это всегда сырьевые регионы.
Региональные диспропорции относительно индекса потребительских цен (как показателя инфляции) в 2012 году достигли самых низких показателей за последние 13 лет, и в 2013 году эта тенденция сохраняется (рис. 9 и рис. 10).
Рисунок 9. Соотношение максимального индекса потребительских цен среди субъектов РФ к минимальному в динамике 2000—2013 гг.
Рисунок 10. Децильный коэффициент индекса потребительских цен среди субъектов РФ в динамике 2000—2013 гг.
В 2001 году максимальный индекс потребительских цен (Республика Ингушетия) в 1,25 раз превысил минимальный (Чукотский автономный округ); в 2012 году отношение максимального индекса потребительских цен (Кабардино-Балкарская Республика) к минимальному (Ямало-Ненецкий автономный округ) равно 1,04; такой же отношение максимума (Магаданская область) к минимуму (Республика Дагестан) зафиксировано и в 2013 году.
Децильный коэффициент индекса потребительских цен среди субъектов РФ также демонстрирует положительную динамику (рис. 10). В 2000 году децильный коэффициент индекса потребительских цен был равен 1,07; в 2012 и 2013 гг. — 1,02. При этом группы субъектов с максимальными показателями и группы субъектов с минимальными показателями из года в год меняются, не имея постоянных субъектов-участников.
Таким образом, анализ основных социально-экономических показателей субъектов РФ демонстрирует в основном сокращение региональных диспропорций среди регионов РФ. Негативная тенденция наблюдается в росте региональных диспропорций по валовому региональному продукту на душу населения — главном показателе. В 2014 году региональная дифференциация по ВРП за 13 лет достигла своего пика, который в условиях социально-экономического кризиса в России в 2014–2015 годах явно последним не является. К сожалению, данная тенденция расшатывает государственность страны в целом.
Более того, в региональной дифференциации четко прослеживается еще одна тенденция. К передовым регионам, которые всегда находятся в 10-ке лучших, как всегда относится Москва и сырьевые регионы, например, Ямало-Ненецкий и Чукотский автономный округа. Но ни один список аутсайдеров не обходится без субъектов Северо-Кавказского федерального округа, которые к тому же еще и банкроты, так как при постоянном дотационном финансировании из Центра имеют дефициты консолидированных бюджетов. А это уже апелляция к субъектам региональной политики РФ.
Можно ли оценить реиональную политику центра эффективной? С точки зрения самой власти, вероятно, она блестящая, поскольку Президент хвалит правительство. Однако, почему тогда внутренняя миграция продолжается и обезлюживание депрессивных регионов тоже? Почему тогда анклавизация экономик регионов усиливается? Нужно признать, что рыночное выравнивание идет, но либеральная догматика федеральной власти и в области региональной политики, и здесь показывает свою низкую работоспособность.
ЕЩЕ ПО ТЕМЕ:
Региональная политика России — слова и дела
Региональная политика: улучшать нельзя ухудшать
Территориальное развитие России
Уплотнить бюджеты регионов, расчехлив министерства. Смелый план или популистская идея?
Валерия Петровна Войтенко — эксперт Центра научной и политической мысли и идеологии, кандидат философских наук
http://rusrand.ru/analytics/regionalnye-disproporcii-v-rossii-v-2000-2014-godah