Азиатский способ производства

Автор: Администратор

ROOT Категория: Миростроительство

28.06.2016 В 20-30-ых годах XX века в Советском Союзе разгорелась первая дискуссия относительно азиатского способа производства: отдельные советские историки, находясь в рамках дихотомии «Восток-Запад», пытались объяснить уникальность азиатского способа производства, существовавшего только у восточных обществ, в противовес установившемуся в Древней Греции и Древнем Риме классическому рабовладельческому, а следовательно, отстаивали нелинейность и поливариантность исторического процесса. Эта дискуссия (1925 1931 гг.) была вызвана как ростом национально-освободительного движения в странах Азии и Африки, так и стремлением Советского правительства/ВКП(б) экспортировать пролетарскую революцию на Восток. Интерес к этой теме у марксистских теоретиков был стимулирован еще и особым отношением Маркса к Востоку. Дискуссия вылилась в обсуждение многих актуальных проблем теории исторического процесса. Серия работ

17.03.2020 Китайская двухконтурная система. Андрей Девятов

Военный китаевед Андрей Девятов на занятии экстерн факультета Кадрового резерва Школы Здравого Смысла рассказывает об азиатском способе производстве упомянутым К. Марсом в Капитале и расшифровывает механизм работы двухконтурной финансовой системы, обеспечивающей работу двух секторов экономики - инфраструктурного и потребительского.

03.03.2015 Азиатский способ производства сквозь призму времени, марксизма и глобализма. С. Веселов

Написать на данную тему меня побудила перманентная дискуссия (https://www.youtube.com/watch?v=XDGBqi318NI) между известным российским экономистом и общественным деятелем М.Л. Хазиным и А.П. Девятовым, китаеведом, полковником ГРУ в отставке, заместителем директора института российско-китайского стратегического взаимодействия, и, конечно же, личная увлеченность данной тематикой. (Рассыпанный по всей статье вздор не отменяет важности очерченного круга вопросов для дискуссии и исследований. Админ)

09.08.2012 Азиатский способ производства как основа азиатского цикла накопления капитала. Девятов А.П.

01.01.2001 Проблема азиатского способа производства в советской историографии, 20-е гг. - начало 90-х гг. Ким О.В.

В настоящее время формационная основа исторических исследований все отчетливее уступает главенствующее место цивилизационному подходу. При этом отказываться полностью от наработанного отечественным востоковедением неразумно и невозможно. Многолетние дискуссии востоковедов отразили основные аспекты становления исторической науки в СССР, свидетельствуя об ее творческих взлетах, кризисах и тупиках. Диссертация посвящена историографическому исследованию дискуссий об АСП. В ней также анализируется эволюция основных гипотез формационного развития восточных обществ, включенных в орбиту этих дискуссий. В хронологическом аспекте это период от зарождения самой проблематики в 20-е годы, до изменения парадигмы исторических исследований в начале 90-х годов.

Одним из значимых прикладных аспектов формационной проблемы является вопрос о типологической принадлежности российской культуры и цивилизации к Западу или Востоку

01.01.1993 Азиатский способ производства и Азиатский социализм. Прохоренко И.Д., Курегян С.В.

Монография посвящена азиатскому способу производства. В ней показываются особенности становления общественно-экономических отношений азиатского социализма. Раскрываются его основные черты на современном этапе развития

17.03.2020 Китайская двухконтурная система.

Радио АВРОРА

03.03.2015 Азиатский способ производства сквозь призму времени, марксизма и глобализма.

Азиатский способ производства и Азиатский цикл накопления капитала как двигатель мирового развития или цикл завершающий матрицу «количественного роста», с вложенными в нее К. Марксом&co «общественными формациями»?

Для того чтоб разобраться в данном вопросе, очень кратко рассмотрим, что такое азиатский способ производства.

Понимание «азиатского способа производства» через учение марксизма и ряда научных дискуссий, имевших место в 20-х и 60-х годах прошлого века, не дают необходимого и полного понимания о сущности АСП. Так, дискуссия 20-х годов лишь доказывала о том, что концепция «азиатского способа производства действительно занимала важное место в учении К.Маркса и Ф.Энгельса о развитии общественных формаций. И, в частности, рассматривала АСП сквозь призму довольно абстрактных черт, характеризуя восточное общество через отсутствие частной собственности на землю. Однако отсутствуют важные показатели уровня производительных сил и системы производственных отношений. Не раскрыта характеристика процесса производства и получения прибавочного продукта. Мадъяром, одним из участником данной дискуссии, были сформулированы следующие черты, присущие «азиатскому способу производства», о которых, в своих работах писали К.Маркс и Ф.Энгельс:

Отсутствие частной собственности на землю;
Необходимость искусственного орошения и соответственно необходимость организации общественных работ в большом масштабе;
Деревенская община;
Деспотия как форма «государства»

Второй раунд дискуссии о АСП производства состоялся в 60-х гг. Акцент рассмотрения был смещен от общих черт (характеристика собственности, форма прибавочного продукта) и перешел к исследованию процесса производства (специфике отношений эксплуатации). Участники разделились на три группы: первая - относила древневосточные государства к рабовладельческим, вторая - к феодальным, третья - как государства «азиатского способа производства», показывая ограниченный характер распространения рабства на Древнем Востоке, концентрируют внимание на доказательстве ведущей определяющей роли государственной собственности и эксплуатации государством формально свободного крестьянства посредством ренты-налога и других полуфеодальных методов.

Очевидно, вышеописанное не дает интегрального и концептуального понимания смысла АСП в контексте текущего кризиса, а точнее, процесса умирания мировой системы расширенного воспроизводства - системы количественного роста, процессов «тектонической трансформации» наблюдаемой сегодня. АСП следует рассматривать в контексте логики эволюции пяти тысячелетней китайской цивилизации, с полностью сохранившимся историческим наследием, с природной тягой к гармонии и балансу. Последнее видится чрезвычайно важным, учитывая внутреннюю и внешнюю подчиненность китайского народа природным ритмам, космическим циклам, стремлением к балансу и гармонии во всем, в том числе и в общественно-экономической жизни.

Используя мудрую стратегию выжидания в схватке двух сил - Запада и СССР, Китай перенял бесценный опыт плановой экономики от СССР, объединив его с элементами рыночной экономики, получив на выходе социализм с китайской спецификой. Естественно, всего этого бы не произошло без гения Дэн Сяопина. Учитывая многовековую мудрость древнего китайского народа, циклическое восприятие хода исторического процесса, китайское руководство осознает, что ни капитализм, ни коммунизм не могут быть той формацией/системой, способной обеспечить гармоничное, сбалансированное состояние экономики и экономических процессов.Именно в этом контексте, как мне видится, Девятов А.П., проливает свет на некоторые принципиальные особенности АСП:

- двухконтурная финансовая система, как основа АСП (контур государственных безналичных денег для обслуживания крупных инфраструктурных проектов и контур для обеспечения потребительского товарооборота на основе реальных денег).

- новый Шелковый Путь (зона процветания не западных стран) как ядро китайской политики.

- отказ от стяжательства – прибыль не является целью экономической деятельности, что противоположно как капитализму, так и коммунизму.

Именно этот факт придает АСП ту специфическую черту, выводящую его за рамки капитализма и коммунизма, как формаций противоположных друг другу, но существующих в матрице количественного роста. Но здесь возникает один очень важный вопрос. Как указывает Андрей Петрович, китайцы - хорошие дисциплинированные работники, китайскому менталитету свойственно хорошее логическое/математическое мышление, но не очень дело обстоит со способностями по физике и по формированию новых смыслов и образов (что свойственно русским), и со способностью к созданию технологий (что свойственно германцам).Поэтому здесь просматривается несоответствие между наличием определенно прогрессивных и правильных задумок и возможностью их технологической реализацией в полной, законченной экономической системе. Говоря образно, Китай видит свет в конце туннеля, но не обладает тем средством, в данном случае технологией, способной перевести его сквозь темный туннель экономики количественного роста со всеми вытекающими из нее паразитическими явлениями - гонкой за прибылью, экономикой расширенного воспроизводства и так далее.

На отсутствие понимания Китаем вышеуказанного, говорит, в частности, ставка на золото (золотой юань). Как известно, за золотом всегда стоит некая группа людей, отстаивающая и навязывающая свои интересы и свой вектор развития. Мы уже это проходили и помним, к чему привел «золотой стандарт», а затем и его отмена. Кто может гарантировать, что это снова не повторится в новом цикле? Также важно понимать, может ли играть золото роль того эквивалента, который способен обеспечить балансовое развитие экономики? Очевидно что нет: количество золота в природе ограничено, и за ним, как уже было сказано, стоят некие кланы (те же Ротшильды, перевезшие свое золото в Китай) и, соответственно, именно ими и за ними стоящими, будет направляться и контролироваться ход событий. И самое важное: то или иное содержание денежной единицы призвано обеспечить метрологией экономическую деятельность, т.е. ее реальную измеряемость. Этим измерителем может и должен выступать показатель денежного эквивалента «КdАЕd», привязанный к универсальной составляющей стоимости любого товара (на базе киловатт-часа/D «Кd» и коэффициента денежного эквивалента «АЕd», 1/кВт.ч., учитывающего темпы оборота товаров и услуг) -учитывая тот факт, что вся продукция производится на основе затрат энергии и эта энергия включена в любой продукт/изделие. В таком случае, это сможет обеспечить измеряемость производственно - экономического процесса на микро – макроуровне, и будет способствовать созданию балансовой, безинфляционной, бездефляционной экономики без денег и долгов ампельного (светофорного типа). Описание экономической модели как ядра новой общественно - экономической формации Ампоцелизма, разработанные Шмидтом А.В.,прилагаются по ссылкам в конце статьи.

Азиатский цикл накопления капитала в свете происходящих сегодня событий.

Теперь постараемся рассмотреть азиатский цикл накопления капитала в контексте, как глобализма, так и марксизма, а также, в контексте поиска новой экономической модели/формации, как пути дальнейшего развития человечества.

Если рассматривать учение К.Маркса и Ф.Энгельса как полное и законченное, то мы стоим на переходе от капитализма к коммунизму, согласно закону становления и эволюции общественно-экономических формаций. А если же рассматривать учение К.Маркса относительно принципов нестяжательства, гармонии и баланса, которые положены в основу будущей экономической формации – Ампоцелизма (в природе и космосе, как известно, все процессы находятся в состоянии гармонии и баланса), именно в этом, в первую очередь для нас важном контексте, данное учение не дает ответа.

Капитализм, как и коммунизм, являются последними, заключительными формациями количественного роста, что было исследовано и убедительно и аргументировано, указано в работах Александра Вольдемаровича Шмидта:

(http://drimex.livejournal.com/2015/10/17/,http://drimex.livejournal.com/2015/11/21/).

Кратко рассмотрим вышеуказанное. Происходящее с системой капитализма мы имеем возможность наблюдать воочию - наращивание экспоненты денег и долгов, умерщвление реального сектора экономики, военные конфликты как способ продлить агонию и списать долги. Отсюда следует вывод: капитализм (с рыночной экономикой и свободным рынком), количественно самовозрастаясь, подошел к своему краху.

Если рассматривать плановую экономику, то представим план (пятилетку) как некую волонтильность, амплитуду, в которой такт планируемого и реального составляет срок плана – пять лет. Государство планирует, что будет через пять лет, а реальность меняется по-другому - происходит конфликт системы со всеми вытекающими негативными явлениями: коррупция, приписки, и.т.д. В контексте линии баланса, движения амплитуды выглядят очень медленными и, если растянуть движения амплитуды в линию баланса, то можно было бы значительно продвинуться в развитии.

Настраиваемый новой системой такт соразмерности и такт реальности составляют 1-5 секунд, что делает амплитуду (пульсирующую линию) маленькой, а скорость перемещения по лини баланса становится быстрее. Отсюда следует вывод: конфликт с реальностью, как при планово-асимметричной экономике, здесь отсутствует, движение проходит по балансовой линии, а не по амплитуде. Достигается качественное развитие.

Вернемся к азиатскому циклу накопления капитала (далее - АЦН). Как известно, до АЦН капитала существовал ряд циклов накопления капитала, последовательно появлявшихся по мере развития производительных сил и производственных отношений:

Голландский цикл накопления капитала-17-18 в., с основой на сильном военно-торговом флоте, имеющего наибольшее преимущество за счет создания эффективного, быстроходного парусного судна;
Британский цикл накопления капитала-19 в., с основой сначала на механических ткацких станках, а затем на паровом двигателе и угле, который к тому времени стал основным энергоресурсом;
Американский цикл накопления - конец 19 в. - наше время, с основой на электроэнергетике и сталелитейной промышленности, затем переход к середине 20 века к двигателю внутреннего сгорания, а затем микроэлектронике;
Новый АЦН капитала начал формироваться в 80-х годах в рамках американского цикла накопления.

Как видно из приведенного, каждому циклу накопления соответствовал определенный уровень развития научно - технического прогресса или технологический уклад (ТУ), (согласно теории системных циклов накопления капитала, разработанной Дж.Арриги на основании исследований, сделанных Ф.Броделем).

В соответствие с теорией системных циклов накопления Дж.Арриги, а также, на что указывает российский экономист Айвазов Александр Эрвинович - на завершающей стадии развития любого цикла накопления происходит переход капитала от производства к финансовой экспансии (так было и в конце Голландского цикла, и в конце Британского, то же самое происходит и сейчас, на последнем этапе Американского системного цикла накопления)

Из вышеуказанного вытекают следующие наблюдения:

1. Исходя из описанной последовательности циклов накопления капитала и соответствия определенного ТУ каждому из циклов, видно, как каждый новый цикл накопления капитала как бы вырывается из старого, предыдущего цикла, но, уже на основе ТУ, в соответствии с уровнем научно-технического прогресса на момент становления каждого из укладов. Голландии соответствовал первый ТУ- накопления капитала на основе торговли посредством передового парусного флота; Британии-второй ТУ - на основе изобретения парового двигателя; Америке - третий ТУ с основой на электроэнергетике и сталелитейной промышленности; затем переход к середине 20 века к двигателю внутреннего сгорания-4-й ТУ, а затем микроэлектронике-5-й. Но вот на что необходимо обратить внимание - новый шестой уклад начал формироваться в рамках американского цикла накопления капитала и точно не в Азии и не в Китае, а именно в Америке, в 2004 был осуществлен прорыв в нанотехнологиях – изобретен графен - монослой атомов углерода, полученный в Манчестерском университете. Данное обстоятельство не совсем соответствует логике системных циклов накопления Дж.Арриги, в том плане, что каждому циклу накопления капитала и ТУ соответствует повторяющаяся во времени географическая привязка к конкретной к стране, что не демонстрирует шестой ТУ в контексте АЦН.

2. Примечательным для исследования является тот факт, что в соответствии с теорией системных циклов накопления Дж.Арриги, на завершающей стадии развития любого цикла накопления происходит переход капитала от производства к финансовой экспансии (так было и в конце Голландского цикла и в конце Британского, то же самое происходит и сейчас, на последнем этапе Американского системного цикла накопления). Вместе с этим, ряд ученых-экономистов как российских: Катасонов Валентин Юрьевич, Хазин Михаил Леонидович, так и западных специалистов - Линдон Ларуш и др., не считают происходящее сейчас в мировой экономике – кризисом, а называют это крахом, смертью капитализма.

ПРИВЕДУ ВЫДЕРЖКИ ИЗ СТАТЬИ КАТАСОНОВА В.Ю. ПО ЭТОМУ ПОВОДУ (HTTP://MATVEYCHEV-OLEG.LIVEJOURNAL.COM/2788188.HTML): СМЕРТЬ КАПИТАЛИЗМА: ВПЕРЕДИ – «НОВЫЙ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЙ СТРОЙ».

- «Мне уже не раз приходилось писать о том, что мировой капитализм вошел в новую и последнюю фазу своего развития (за капитализмом идет коммунизм, и, к сожалению, уважаемые ученые не видят ничего за коммунизмом). Почти 100 лет назад (в 1916 году) В. Ленин (Ульянов) написал книгу «Империализм, как высшая стадия капитализма». В ней он констатировал, что в конце XIX — начале XX века капитализм стал монополистическим, и что такой капитализм является последней стадией развития этой общественно-экономической формации. Классик несколько поспешил с вынесением смертного приговора капитализму».

- «Человечеству пришлось ждать еще целый век, пока, наконец, мы воочию не стали свидетелями смертных конвульсий капитализма. Внешне все выглядит пока прозаично. Мир капитала вошел в фазу нулевых и отрицательных процентных ставок. И это не какие-то «временные трудности», а устойчивое новое качество экономики. Капитализм — такая модель, при которой высшей, конечной целью участников экономической деятельности является прибыль. В виде промышленного или торгового дохода, ссудного процента. Прибыль обеспечивает прирост капитала, он становится, как говорил классик марксизма, «самовозрастающей стоимостью». Так вот «самовозрастание» капитала закончилось. Началось его «убывание». Сегодняшний капитализм уже иной. Отрицательные процентные ставки подсказывают нам: капитализм превратился в труп. Но при этом почему-то ни у кого не хватает смелости зафиксировать факт смерти. Причем власть над людьми должна распространяться на их сознание. Без понимания этих тектонических процессов в мировом капитализме трудно понять многие сегодняшние события в мире: появление ИГИЛ, войну на Ближнем и Среднем Востоке, «переселение народов» в Европу, «демократическую революцию» на Украине и т.п. Все это элементы гигантского проекта по трансформации обреченного капитализма в иную социально-экономическую формацию, которую можно условно назвать «новым рабовладельческим строем». Противостоять новому рабству можно лишь в том случае, если понимаешь, в чем состоят планы нынешних «хозяев денег».

Вот как описывает ситуацию Хазин М.Л. (http://worldcrisis.ru/crisis/1000041): «Сегодня мир стоит перед принципиальным, радикальным сломом. По силе и размаху он неизмеримо превосходит сломы 1917 и 1991 годов, поскольку в тех случаях были известны и даже, в некотором смысле, привычны идеи, в рамках которых шли изменения. Ныне нет ни языка описания, ни альтернативных идей. «И вот в наши дни мир зашел в ситуацию, которую Адам Смит и даже Маркс описывали как абстрактную, чисто гипотетическую. Сегодня она стала вполне конкретной. Расширение рынков более невозможно. Следовательно, невозможно и дальнейшее углубление разделения труда в рамках существующей модели экономики. Конечно, можно попытаться сделать это в какой-то отдельной отрасли, но никак не во всей экономике в целом. Не получится. Отсюда следует вывод — современный капитализм закончился. Нынешний кризис — это кризис конца капитализма. У него больше нет ресурса развития. Развиваться далее в тисках капиталистической идеологии мир не может». «Поэтому мне представляется, что сегодня ключевым моментом является поиск нового механизма развития и нового языка, на котором это развитие можно описать. Тот, кто это сделает, станет цивилизационным чемпионом на ближайшие лет двести-триста. Из всего сказанного выше ясно, что сделать это можно только за пределами западного мира. И я не могу отыскать на карте страну, кроме России, где могла бы родиться новая идея». Последний раз в истории такая ситуация сложилась в Европе в XVI—XVII веках, когда после более чем тысячи лет христианства начался жесточайший слом в идеологии и экономике феодализма. Это было крайне тяжелое время, и не дай Бог, чтобы оно повторилось. Чтобы этого избежать, необходимо еще до того, как перемены разрушат все защитные цивилизационные механизмы, предложить новые идеи, не менее цивилизационные по масштабу. Но они пока не найдены».

- «В чем же суть начавшихся на наших глазах перемен? Главная проблема современности — в том, что исчерпан механизм, который обеспечивал экономическое развитие человечества в течение нескольких сотен лет».

Приведенные доводы известных и авторитетных ученых-экономистов дают очень убедительную и полную картину происходящего в мировой экономике – крах не сколько капитализма, как заявляется, а крах всей системы количественного роста и из этого следует, что азиатский цикл накопления капитала представляет собой цикл, завершающий общественно-экономическую формацию, как капитализма, так и других формаций количественного роста.

И если это крах и смерть капитализма, на что указывают ученые, а мы считаем это крахом системы количественного роста, то возникает вопрос: какой же будет новая система? И вместе с этим возникает запрос на поиск этой новой системы.

С глобальной точки зрения, последовательность циклов накопления капитала представляет собой «блуждание» капитала в поисках возможности к самовозрастанию, для получения прибыли хозяевами капитала. Капитал перетекает в ту страну, где исторически возникал и возникает необходимый уровень научно-технического прогресса (ТУ). А затем, как указывают Дж.Арриги и другие специалисты, не имея на данном этапе возможности к самовозрастанию, устремляется в финансовый, спекулятивный сектор. По такому сценарию капитал работает в каждом новом цикле, на все более высоком уровне научно-технического развития. И все бы ничего, если бы каждый очередной переход от старого цикла к новому, не сопровождался бы необходимостью в очередной «войнушке», для сохранения лидерства страной/странами выгодополучателями. Эту схему необходимо очистить от паразитического элемента - количественного роста, заключающегося в гонке за прибылью как главной цели экономической деятельности, перевести на принципиально иные механизмы функционирование экономики (отчасти, указанные в статье, но в полном объеме представленные в ссылках в конце текста). Только в таком случае переход от уклада к укладу будет носить гармоничный, сбалансированный характер, без необходимости очередной войны.

Более детально разобраться нам как раз и поможет К.Маркс. Рассмотрим им сказанное, но не в контексте предложенных им общественно-экономических формаций, (они не отображают наши чаяния о балансе, гармонии и нестяжательстве), а в контексте самих предпосылок и возможностей к переходу из одной общественной формации в другую (здесь для нас важна не суть формации, а сами предпосылки для ее смены):

«Однако, как определить тот уровень производительных сил, который позволил бы перейти к социализму? (в нашем случае к модернизированному социализму - Ампоцелизму). Во-первых, видимо, тот уровень производительных сил, для которого вполне капиталистические отношения из форм развития постепенно превращаются в их оковы. Если же эти отношения еще открывают достаточно простора для развития производительных сил, то можно утверждать, что эти производительные силы пока не достигли того уровня, чтобы перейти к новым, более развитым формам общественных отношений. Во-вторых, тот уровень, который при переходе к социалистическому производству и распределению позволил бы иметь более высокий уровень жизни для народа, чем тот, который был до перехода. Иначе любые изменения в системе общественных отношений являются бессмысленными, неоправданными, тем более, если для этого перехода требуются большие человеческие жертвы, разрушение материальновещественных производительных сил общества».

Постараемся по пунктам ответить на тезисы К.Маркса:

1.Во-первых, видимо, тот уровень производительных сил, для которого вполне капиталистические отношения из форм развития постепенно превращаются в их оковы. Да, капиталистические отношения, на данный момент, стали оковами для производительных сил, с учетом катастрофического перетока денежных средств, из реального в финансовый сектор. Примерно, на 5 трлн.$ ежедневных денежных транзакций, только 1 % (50 млрд. $) приходятся на реальную экономику, и эта экспонента только возрастает и может схлопнуться в любой момент.

2. Во-вторых, если же эти отношения еще открывают достаточно простора для развития производительных сил, то можно утверждать, что эти производительные силы пока не достигли того уровня, чтобы перейти к новым, более развитым формам общественных отношений. Очевидно, что эти отношения (капиталистические), уже не только не открывают никакого простора для развития производительных сил, но и просто тормозят развитие экономики умерщвляя ее, и соответственно, производительные силы в контексте ТУ, особенно 5-го и 6-го, достигли того уровня, чтобы перейти к новым, более развитым формам общественных отношений - модернизированному социализму – Ампоцелизму.

3. В-втретьих, тот уровень, который при переходе к социалистическому производству и распределению позволил бы иметь более высокий уровень жизни для народа, чем тот, который был до перехода. С учетом того, что опорными смыслами общественно-экономической формации Ампоцелизма (модернизированного социализма), на основе новой экономической модели является:

3.1. Не стоимостная (светофорная) оценка труда;

3.2. Отсутствие денег и долгов;

3.3. Нестяжательство;

3.4. Получение ББД (безусловного базового дохода) каждым человеком. Именно базового. Сверх этого, человек получает дополнительные доходы в зависимости от своего интеллектуального, творческого развития;

3.5. Баланс рассматриваемого уровня ресурсов, в зависимости от уровня цивилизации, и запросами на эти ресурсы со стороны человечества.

3.6. Отказ от ссудного процента. Ведение противонакопительного сбора – демерредж (плата за простой), сбор, обеспечивающий текучесть денег;

3.7. Двувухконтурная денежная система: «внешние деньги» Центробанков (Рубли, Евро, Доллары и т.д.) и «внутренних» денег системы, ДРИМЕКСы (немецкой региональной валюты), имеющие денежный эквивалент на основе энергетической компонентности, через Кватт-час;
«Внешние» и «внутренние» деньги Системы будут связаны «входящими» и «выходящими» обменными курсами;

Вышеуказанное, наглядно демонстрирует возможность иметь более высокий жизненный уровень для общества.

Ампоцелизм – это первая формация в системе Качественного развития.

Именно в такой системе, сможет полноценно развиваться постиндустриальная экономика знаний и новые ТУ, так как она предусматривает перенос состязательности из материальной сферы (стяжательства) в нематериальную - творчество, познание и открытие новых смыслов и образов, интеллектуальное развитие, духовное развитие.

Андрей Петрович Девятов очень правильно описал психогенетические различия между российским, германским, китайским народами, как в общем, так и в контексте рассматриваемого вопроса: Китайцы – дисциплинированные работники, русские-созидатели новых смыслов, образов, германцы-мастера технологий. Вполне очевидно, что разработанное и представляет собой те новые образы и смыслы, свойственные русской душе и, искусно переложенные в новую, полноценную экономическую концепцию - технологию, что свойственно германской душе.

Автором построения «ХОРОШЕЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ» - Системы Совершенного Справедливого Развития (СССР) в рамках Системы Качественного развития с переходом от системы количественного роста к системе качественного развития по переходной интернацинольной системе качественного развития (ИСКР), на основе со стартом в старой системе и завершением перехода в новой системе качественного развития, с первой формацией Ампоцелизма, является Александр Вольдемарович Шмидт - высококвалифицированный инженер, производственник, специалист с глубоким пониманием кризисных причин в экономике и имеющий свое понимание по выходу из него.

И, отвечая на поставленный вначале вопрос, с учетом приведенной информации, ни АЦН капитала, ни АСП в его существующем виде, не в состоянии обеспечить переход глобальной экономики с рельсов смерти на рельсы жизни.

Выполнил Сергей Веселов. 03.03.2015 г.

Ссылки:

http://www.xn--h1aesc.xn--p1ai/

http://drimex.livejournal.com/2015/11/21/

http://drimex.livejournal.com/6816.html

http://drimex.livejournal.com/2015/10/17/

http://drimex.livejournal.com/5995.html

http://drimex.livejournal.com/2016/02/14/

http://drimex.livejournal.com/2016/02/18/

____________________________

- в природе и космосе, как известно, все процессы находятся в состоянии гармонии и баланса;

- новый шестой уклад начал формироваться в рамках американского цикла накопления капитала и точно не в Азии и не в Китае, а именно в Америке, в 2004 был осуществлен прорыв в нанотехнологиях – изобретен графен;

- прибыль не является целью экономической деятельности, что противоположно как капитализму, так и коммунизму;

Эти и подобные тезисы в сильном подпитии утверждать, конечно, можно. Но лучше этого не делать. Во всяком случае публично

"...учитывая внутреннюю и внешнюю подчиненность китайского народа природным ритмам, космическим циклам, стремлением к балансу и гармонии во всем, в том числе и в общественно-экономической жизни..." Автор напрочь забывает о чудовищных гражданских войнах в Китае и официальной доктрине "столетнего позора" (опиумные войны) как доктрине мести. Уж промолчим о заоблачных дисбалансах в экономике и экологии Китая сегодня.

5000-летняя история Китая - на совести католической миссии, написавшей историю Китая, к которой безусловное и абсолютное доверие испытывает С. Веселов. Как мы безусловно и абсолютно доверяем Шлецеру и Миллеру, написавших историю Руси.

Работа опубликована как набор интересных и важных тезисов для дискуссии и исследований. Вздорные суждения (склеивание любых фактов и смыслов в тезис - нормально для ребенка, но не для взрослого), которыми наполнена статья, - результат загаживания информационного пространства и сознания людей и неустранимый элемент современной коммуникации. Размещение статьи на сайте Школы Здравого Смысла и Проект СССР 2.0 - тому одтверждение.

Электрик. СПб

09.08.2012 Азиатский способ производства как основа азиатского цикла накопления капитала.

(навстречу 18-му съезду КПК)

Социализм с китайской спецификой имеет ту явную особенность, что принадлежит не библейско-средиземноморской цивилизации Запада, но обитает в условиях противоположной Западу цивилизации желтых людей. Которые едят не вилками, а палочками. Пишут не буквами, а иероглифами. У которых есть своя китайская медицина. Своя китайская музыка (пентатоника). И свой «азиатский» способ производства, где товарная экономика может быть и без частной собственности и без капиталистов. Именно эта китайская специфика и заставила лауреата нобелевской премии по экономике Дугласа Норта признаться в том, что «ни одна экономическая теория Запада не может объяснить то, что происходит в Китае». А происходит-то то, что сохранение азиатского способа производства позволяет Китаю оставаться независимым от глобализма по-американски и успешно противостоять волнам мирового кризиса кредитно-финансовой системы на основе доллара США.

В силу явной китайской специфики мудрецы запада, провозгласив лозунг «войны цивилизаций» и начав успешное наступление на социализм концептуальным оружием конвергенции одолеть Китай не могут. Атака идей либерал-демократии в июле 1989 года на площади Тяньаньмэнь разбилась об устои «восточной деспотии». Не состоялась и финансовая атака. В 1997 году Британия была вынуждена возвратить расчетно-кассовый центр Гонконг под юрисдикцию Китая. В Китае это событие было расценено как дань (отступная плата) за «вековой позор» унижения нации в период «опиумных воин» XIX века. Последняя атака предпринята Западом на фронте этики. Это эгоизм и индивидуализм, а не общинная солидарность в клане; это «права человека», а не семейные ценности; это роскошь, безудержное потребление материальных благ и преклонение перед массовой культурой, модой и американским стилем жизни, а не умеренность, взаимопомощь и патриотизм. И ныне в период великого перелома 2012-2015 гг., главный вопрос войны смыслов библейско-средиземноморской цивилизации Запада со срединно-земельной цивилизацией «Пути Перемен» (yidaowenming) состоит в том: «устоит конфуцианская этика или прогнется под напором глобализма». То есть: сможет руководство КНР в период кризиса индустриального общества Запада отстроиться от глобальных тенденций навязываемых ему Международным Валютным Фондом, Всемирным Банком, Группой 20ти (G-20) и прочими рычагами глобального управления и устоять на трудном пути концептуальной самостоятельности, цивилизационной независимости и опоры на силы собственной культуры или НЕТ?

Китайская цивилизация «Пути Перемен» в отличие от Запада живет, соизмеряясь с циклами бытия: восходами и закатами, приливами и отливами – космическими основаниями того, что происходит на земле.

Поэтому имеет возможность брать подсказки для судьбоносных политических решений не просто из опыта предков, но точно с соответствующих предыдущих витков своего исторического развития.

После долгих колебаний вызванных иностранным влиянием Китай определился с политическим курсом, получившим в 1979г. имя «малое процветание». Это имя характеризует один из периодов в цикле бытия китайской цивилизации: хаос «воюющих царств» – «малое процветание» централизованного государства – «великое единение» центра империи и периферии в гармонии – опять новое установление хаоса.

Мао Цзэдун, повторяя историческую функцию свирепых диктаторов-мудрецов прошлого: Цинь Шихуана, Цао Цао, Сыма Яня, Ян Цзяня, Чжу Юаньчжана, усмирил хаос силой. Дэн Сяопин, повторяя функцию великих предков, повел страну в малое процветание. Это уже восьмое малое процветание китайской нации со времен регулярного государства созданного императором Цинь Шихуаном. Подсказки же того, что и как нужно делать для успеха реальной политики. То есть: какие именно принципы нужно положить в основу политической линии, чтобы теперь решения руководства страны соответствовали космическим основаниям.

Дает исторический опыт предыдущего 7-го малого процветания при императоре Кан-си династии Цин (1662-1723) и, особенно, 4-го малого процветания при императоре Тай-цзуне династии Тан (626-649).

Тай-цзун (смысл имени «великий патриарх») почитается в китайской традиции как «образцовый император», воплотивший в практике учение «о гармонизации государства ради блага народа». Социальная гармония тогда была достигнута за счет переноса принципа природной гармонии (ритма и меры «золотого сечения») на общество и государство. При Тай-цзуне был осуществлен грандиозный поход на запад против каганата тюрок, увенчавшийся установлением полного контроля над Великим шелковым путем до «Сиюй» - западной границы доходившей до Арала.

При Кан-си (смысл имени «процветающий и лучезарный) о. Тайвань в 1683 году был отвоеван у голландцев и возвращен в состав Китая. В 1692 году к Китаю была присоединена Внешняя Монголия (Халка). Затем покорена Джунгария и началось покорение народов Восточного Туркестана в Кашгарии. Новая граница – «Синьцзян» дошла до Балхаша. Тогда же при Кан-си впервые произошло столкновение Китая с Россией. В 1689 году под угрозой применения военной силы со стороны Китая, в Нерчинске был заключен первый русско-китайский договор о границе. До этого в XIII – XIV веках Китай династии Юань, тюркские народы и Святая Русь жили в одном государстве (и го) – Великой монгольской империи (Орде).

По фазе цикла второй император династии Цин, Кан-си, повторяет второго императора династии Тан, Тай-цзуна. В наше время в той же фазе находилось второе поколение китайских руководителей во главе с Дэн Сяопином (правил с 1977 по 1992). Как правитель, следующий в династии сразу за просвещенным тираном, усмирившим хаос, Дэн Сяопин вернул конфуцианские нормы в управление страной, открыто назвал свое правление началом «малого процветания». Поставил задачу возвращения Тайваня в лоно родины. Нормализовал отношения с СССР. Благословил создание Шанхайской Организации Сотрудничества Китая со странами Центральной Азии и Новой Россией.

В 1986 при Дэне в КНР был принят «план 863», предусматривающий «исправление имен и наведение порядка в знаках и символах». План имеет перспективу в два поколения (40 лет – до 2027 года). И призван обеспечить переход устоев сознания китайцев от влияния марксизма, через ограниченную «вестернизацию» к национальной идентичности «духа великих предков». Цель плана – идеологическая «зачистка» как догм коммунизма, так и догм либерализма, привнесенных в Китай извне.

В символике цвета, а цвет не есть что-то случайное, но всегда есть признак сущностного, будет переход антуража из красного в желтый.

7-я пятилетка (1986–1991) была уже этапом «малого процветания». После «усмирения контрреволюционного мятежа 1989 года» жизнь в КНР характеризовалась возвратом к конфуцианским нормам управления страной при одновременном раскрепощении сознания масс для всасывания западных инноваций. Развитие страны шло по модели затягивания иностранных идей, капитала, технологий.

На расчете циклов основана и принятая в 1993 году тайная доктрина «три севера, четыре моря», предусматривающая мирное одоление Североамериканских Соединенных Штатов, Североатлантического Альянса (НАТО) и Севера Евразии (России за Уралом) с превращением Китая в 2012 -2015 годах в «глобальную державу 1-го разряда».

11-я пятилетка (2006–2010) названа КПК «ключевым периодом достижения малого процветания». В эти годы КНР перешла к «стратегии активного выхода во внешний мир».

По признакам, в 2015 году после завершения 12-го пятилетнего плана экономического и социального развития (2010-2015) в Китае будет объявлено о «завершении всестороннего построения общества среднего достатка» (суть: о конце восьмого периода «малого процветания»).

Следующие 12 лет (2015–2027) в «перспективах прошлого и истории будущего» будут широким мазком повторять период правления третьего цинского императора Юнчжэна (1723-1735), который в самом начале седьмого периода «великого единения» осуществил решительную чистку самосознания китайцев от иностранного влияния, на новых принципах установил порядок и поднял экономику империи. Этими принципами были: единое, духовное, зажиточное, экономное и слаженное четкой иерархией «общество социальной гармонии».

В 2005 году 5-й пленум ЦК КПК 16-го созыва, завершив борьбу классов характерную для этапа индустриального общества, провозгласил курс на строительство в Китае «общества социальной гармонии». А с 2015 г., если руководство КНР не прогнется под глобализм, следует ждать торжество прагматизма и национальной идентичности китайцев.

Восьмой период полного подъема Китая (пик подъема – 2019 год), как и четвертый период, пришедшийся на конец VII века при династии Тан (пик подъема – 675 год) будет носить имя «великая гармония».

Это имя означает, что различные слои китайского общества будут преследовать разные интересы и опираться на разные идеи, однако их цели процветания и стабильности будут совпадать, противоречия будут незначительными, а управление единым. Символически «восьмерка» в номере периода означает, что процветание будет самым плодотворным, богатство страны будет доведено до изобилия, успешность достигнет вершины подъема, а гармония будет реализованной. В отличие от предыдущих периодов взлета, ожидается, что грядущий восьмой период полного подъема благополучия страны позволит впервые в китайской истории подняться от единения по форме к гармонии по существу.

Таков концептуальный и политический курс развития КНР, взятый в соответствии с космическими основаниями исторических циклов страны. Однако, как мудро указывал Мао Цзэдун: «Перспективы светлые. Путь извилист». То есть линия строительства социализма с китайской спецификой на практике подвержена зигзагам и изломам. Такой излом и переживет страна накануне судьбоносного 18 съезда КПК (осень 2012).

Излом линии вызван влиянием на Китайское руководство мирового финансового кризиса. А сам кризис вызван тем обстоятельством, что возникшее на Западе на базе протестантской этики индустриальное общество потребления товаров с расширенным воспроизводством капитала уперлось в «пределы роста» по сырью и экологии. Кризис знаменует и смену технологического уклада; и переход к экономике знаний; и завершение американского цикла накопления капитала, построенного на приоритетах военной индустрии и энергетики нефти.

Впереди очередной азиатский цикл накопления капитала, но уже в новой, рожденной кризисом, экономике знаний. Знания же выступают не товаром, а услугой. Поэтому приоритет нового богатства будет у стран с политической системой служения, а не свободы обмена (купли-продажи) стоимостей; и длинной воли государственных инвестиционных проектов, а не зыбкой стихии рынка. Вполне очевидно, что такие условия дает опыт азиатского способа производства с товарной экономикой без частной собственности на средства промышленного производства и без капиталистов, которого на Западе НЕТ! Именно поэтому центр нового азиатского цикла накопления капитала, с капитализацией знаний как услуги, будет в Китае. Где главная роль в экономике принадлежит государству, доминантным ресурсом выступает человеческий труд, финансы опираются на натуральные стоимости, а богатство измеряется весом золота и серебра. Где веками отработана система государственной бюрократии, которая служит, но не владеет собственностью. А китайская специфика обеспечивает культурную независимость от Запада.

Новому статусу Китайской державы потребуется и новая идеология. Не вызывает сомнения, что бывшие «революционные массы» через отрешенность вполне нейтрального и интернационального буддизма, плавно переводятся на традиционные националистические даосско-конфуцианские устои сознания. Однако для внешнего мира. Для одоления либерализма Запада, губительного для азиатского способа производства, Китаю в войне смыслов необходима свежая идеология, несущая новое мировоззрение для новой эпохи информационного общества. Идеология борьбы классов соответствовала индустриальному обществу. В современном постиндустриальном обществе на переломе эпох, в условиях мирового кризиса для захвата будущего в глобальном мире нужны новые идеи! Такой идеей, объединительной для всех не западных цивилизаций, может стать исповедание нестяжателей (wutancaidao) Восточного правильного учения (православия).

Тема азиатского способа производства как основы азиатского цикла накопления капитала экономики знаний. С опорой на смыслы троичной гармонии, а не борьбы противоположностей. И на новую этику правды и справедливости, как наказания зла. Могла бы быть обозначена уже в сентябре 2012 года «на полях» саммита АТЭС во Владивостоке. Весной 2013 года могла бы прозвучать на очередном Боаоском Азиатском форуме на острове Ханань. И стать предметом содержательного диалога экспертов в ходе подготовки визита Патриарха Кирилла в Китай.

По запросу Инстанции
По поручению экспертного совета Института российско-китайского стратегического взаимодействия
Постоянный заместитель директора ИРКСВ Андрей Девятов No236 от 10.07.12

Девятов А.П.

http://www.razumei.ru/lib/article/1537

01.01.2001 Проблема азиатского способа производства в советской историографии, 20-е гг. - начало 90-х гг.

Год: 2001

Автор научной работы: Ким, Олег Витальевич

Ученая cтепень: кандидата исторических наук

Место защиты диссертации: Кемерово

Код cпециальности ВАК: 07.00.09

Оглавление научной работы

Введение.

1.1. Формирование подходов к изучению докапиталистических обществ Востока.

1.2. Зарождение проблематики АСП в советском востоковедении (1918 -1926).

1.3. Дискуссии об АСП в Коминтерне (1919-1928).

1.4. Проблема докапиталистических формаций на Востоке в конце 20-х и в 30-е годы.

Дискуссии 60-х -70-х годов: поиск путей обновления формационной схемы.

2.1. Общие предпосылки к возобновлению дискуссий в конце 50-х годов.

2.2. Дискуссии вокруг проблемы АСП в 50-е-60-е годы.

2.3. Кризис дискуссии в 70-е годы: переход к модели восточного феодализма».

3. До и после перестройки: новые подходы в традиционной проблематике.

3.1. Развитие концепций докапиталистических обществ Востока во второй половине70-х - первой половине 80-х годов.

3.2. Дискуссии об АСП в годы перестройки, нового мышления и идеологической ломки марксизма-ленинизма.

Введение диссертации

Актуальность темы и ее научная значимость.

Проблема формационной характеристики докапиталистических обществ Востока была и остается актуальнейшей темой отечественного востоковедения. Споры теоретиков и практиков о закономерностях общественного развития сопутствовали всем этапам советской историографии. В наступившее «постмарксистское» время эти глобальные вопросы не потеряли своего значения, и видимо, еще долго будут занимать специалистов.

Ортодоксальная советская историография ушла в прошлое. Ее притязания на полное постижение всех сторон бытия оказались несостоятельными на фоне глобальных изменений исторического сознания и информационного пространства. Но процесс выработки новой парадигмы истории взамен рухнувшей, видимо, будет длительным и непростым.

В настоящее время формационная основа исторических исследований все отчетливее уступает главенствующее место цивилизационному подходу. Это существенно изменяет концептуальные подходы, аналитические методы и критерии отбора эмпирического материала в вопросах изучения проблем исторического развития. При этом отказываться полностью от наработанного отечественным востоковедением неразумно и невозможно. Все это повышает актуальность всестороннего анализа предшествующей советской историографии. Важным этапом этого анализа является историографическое исследование проблемы «азиатского способа производства».

Многолетние дискуссии востоковедов отразили основные аспекты становления исторической науки в СССР, свидетельствуя об ее творческих взлетах, кризисах и тупиках. Они наглядно показали глубокое взаимопроникновение идеологических и методологических аспектов науки, вобрали в себя все новые тенденции общественно-политической жизни. Высокий интеллектуальный, духовный и общественный пафос этих дискуссий объяснялся тем, что они неизменно выводили аудиторию на вопрос о соответствии марксистской формационной теории реальному историческому прогрессу.

Происходило ли развитие Востока и Запада синхронно, в одной последовательности стадий, по неким универсальным законам? Или же, под воздействием природных, политических, экономических и прочих факторов Восток и Запад приобрели устойчивые характеристики разных цивилизаций? При разрешении этих 4 вопросов советские востоковеды, ограниченные рамками марксистской парадигмы, были обязаны соблюдать постулат о ведущей роли производственного базиса общественных отношений. Поэтому символом всех нетрадиционных и не ортодоксальных подходов к историческому прошлому восточных обществ была марксистская концепция азиатского способа производства (далее - АСП).1

В течение десятилетий сторонники этой теории оспаривали постулаты об универсальности и непреложности законов общественного развития. В результате продолжительных обсуждений был выдвинут и разработан целый комплекс плодотворных идей, концепций и методологических приемов, свидетельствующих о высоком уровне отечественной исторической науки. Поэтому нельзя согласится с распространившейся в некоторых современных публикациях оценкой данных дискуссий как бесплодных схоластических споров, оторванных от исторической конкретики.

Диссертация посвящена историографическому исследованию дискуссий об АСП. В ней также анализируется эволюция основных гипотез формационного развития восточных обществ, включенных в орбиту этих дискуссий. В хронологическом аспекте это период от зарождения самой проблематики в 20-е годы, до изменения парадигмы исторических исследований в начале 90-х годов.

Тема формационной характеристики докапиталистических обществ Востока имела и имеет практический аспект. Советское востоковедение изначально было связано с деятельностью и нуждами правящих политических и практических организаций, которые в немалой степени определяли направление и характер востоковедных исследований. Не случайно, в ходе дискуссий востоковедов на фоне множества вопросов, находящихся в сфере проблемы формационной характеристики, поднимались глобальные вопросы практического значения:

- соответствует ли развитие обществ Востока постулатам марксистской исторической теории?

- возможно ли целенаправленное воздействие на восточные общества, основанное на марксистской политэкономии и теории классов?

- насколько действенна и универсальна теория мировой революции и каковы этапы ее реализации?

- возможны ли формационные перескоки, опережающее общественное развитие, каковы пути построения социализма в отсталых, развивающихся странах?

Эти аспекты, очевидные для участников дискуссий 20-30-х, 50-60-х годов и их современников, остались без надлежащего освещения в научной литературе. Автора диссертации интересует взаимообусловленность теоретических и практических задач востоковедения, взаимосвязь науки и политики, идеологии и методологии.

1 В научной литературе часто используется устоявшийся еще в 20-е годы термин "теория азиатского способа производства". Автор диссертации считает, что правильнее, адекватней говорить о гипотезе, концепции (и даже о концепциях) азиатского способа производства. Подробнее - см. здесь стр. 33-34.

2 В частности, такая оценка исследований советских востоковедов была дана представителями английской делегации на XVI научной конференции «Общество и Государство в Китае», проходившей в Москве в 1986 г.: Oriental Study and sinology in Soviet Union: Conceptual development // China Quarterly, №110, 1987, P.321

3 О существовании такого подхода к дискуссиям об ACT! сообщает, в частности, А.И. Фурсов, - Фурсов А.И. Развитие докапиталистического Востока и генезис капитализма на западе: советские и западные подходы в самом сжатом очерке. // Капитализм на Востоке во второй половине XX века. М., 1999, с. 25-39 5

Одним из значимых прикладных аспектов формационной проблемы является вопрос о типологической принадлежности российской культуры и цивилизации к Западу или Востоку. Принимая разные формы, он постоянно сопутствовал дискуссии востоковедов. В 20-е годы формационная проблема рассматривалась на фоне острейших дебатов о путях построения социализма в СССР и его роли в мировой революции. В эпоху шестидесятых возобновление дискуссий символизировало не только движение к «творческому марксизму», но и способствовало осмыслению новой мировой ситуации, влияло на формирование советской политики в развивающихся странах. Сейчас, перед лицом глобальных проблем XXI века, исследователей и политиков вновь волнуют вопросы типологической принадлежности, совместимости менталитетов, перспектив культурной, политической, экономической интеграции.

Степень изученности темы.

Несмотря на большое количество конкретных исследований по социально-экономическому строю докапиталистического Востока, историографические работы занимают среди них довольно скромное место. Изучение проблемы АСП долгое время находилось под негласным запретом. В течение довольно длительных периодов между дискуссиями верность методологических основ исторической науки не обсуждалась. Имеющиеся в нашем распоряжении историографические работы по большей части отличаются критической заостренностью против любых «искажений» марксизма.

Участники дискуссий 20-х и 30-х годов не оставили после себя историографических работ, посвященных ходу и результатам научных дискуссий. Многие ав6 торы прибегали к анализу работ оппонентов; некоторые из них, такие как А.А, Ивин, Е.В. Ходоров, Л.И. Мадьяр, М.П. Павлович предпринимали разбор методологических оснований современного им востоковедения — но назвать эти работы историографическими исследованиями в полном смысле слова нельзя. Одна из причин, по которой историографических работ 20-х и 30-х годов нет, заключалась в том, что большинство участников дискуссии не имели систематического исторического и востоковедного образования.4

В исторической науке 40-50-х годов вопрос об АСП был закрыт. В конце 50-х годов публикуется обзор В.И. Авдиева «Советская наука о древнем Востоке», но дискуссии востоковедов о проблеме АСП в них фактически не упоминается.3 Историографические обращения к проблеме формационной характеристики докапиталистического Востока происходят уже на волне дискуссий 60-х — 70-х годов.

Первым большим историографическим исследованием дискуссии об АСП 20-х- 30-х годов была монография В.Н. Никифорова «Советские историки о проблемах Китая».6 Видный китаевед, д.и.н., ведущий научный сотрудник Института востоковедения АН СССР (ИВАН), Владимир Николаевич Никифоров являлся одним из основателей историографии проблемы формационной характеристики, в рамках которой был ведущим специалистом. Ему принадлежит несколько десятков статей, так или иначе затрагивающих различные аспекты дискуссий востоковедов. В книге «Советские историки о проблемах Китая» В.Н. Никифоров осветил многие аспекты дискуссии об АСП. в двадцатые годы. Описывая состояние дореволюционного китаеведения, автор справедливо указал, что социально-экономическая проблематика в целом не была характерна для востоковедения: что она приобрела актуальность только в годы советской власти в контексте политических задач. К достоинствам работы В.Н. Никифорова следует отнести и то, что в ней содержалась обширная информация о личностях и личных судьбах востоковедов. При этом в книге красной нитью проведена мысль о том, что разработка и принятие пятичленной концепции закономерно завершила закономерно завершила методологические поиски востоковедов, что это было единственное верное решение.

4 Никифоров В.Н. Советские историки о проблемах Китая. М., 1970, с.34

5 Авдиев В.И. Советская наука о Востоке за 40 лет. М., 1958.

6 Никифоров В.Н. Советские историки о проблемах Китая. М., 1970.

7 Никифоров В.Н. Ук. соч., с. 36-42 7

Наиболее полным и комплексным историографическим исследованием, охватившим дискуссии 20-30-х и 60-70-х годов является книга В.Н. Никифорова «Восток и всемирная история». Ее первое издание вышло в 1975 году. По существу, это единственное фундаментальное исследование формационных дискуссий востоковедов. Для целого поколения историков 70-80-х годов книга «Восток и всемирная история» являлась почти единственным путеводителем по дискуссии востоковедов о докапиталистических формациях. Книга заполняла существующий вакуум в освещении проблемы: в ней содержался историографический анализ работ оппонентов пятичленной схемы, приводилась обширная библиография. Но и для нее была характерна определенная идеологическая заданность

В своих работах В.Н Никифоров неизменно подчеркивал концептуальную глубину, систематизированность, преимущества «пятичленной концепции». Многие его выводы не бесспорны. Автор умалчивал об идеологической и политической подоплеке дискуссий востоковедов, представляя все так, будто дискуссии 20-30-х и 60-70-х годов являлись чисто научными спорами, которые закономерно заканчивались торжеством пятичленной схемы и крахом неверных толкований марксизма. Впоследствии некоторые оппоненты В.Н. Никифорова ставили ему в вину, что он не всегда точно и не всегда корректно интерпретировал их концепции 8.

Книге В.Н. Никифорова «Восток и всемирная история» предшествовал ряд статей и небольшое количество монографий, в которых рассматривались отдельные историографические и методологические аспекты востоковедения. Почти все они были написаны в период после 1961-го и до 1971 года, т.е., в контексте второй академической дискуссии о проблемах докапиталистических обществ Востока.

В относительно либеральной обстановке шестидесятых годов происходило становление историографии АСП. В 50-60-е годы появляются работы, в которых анализировались этапы становления и развития советского востоковедения.9 Небольшие по объему брошюры и монографии, тем не менее, отразили новые тенденции общественной жизни — осуждение сталинизма и репрессий, отход от постулатов «Краткого курса истории ВКП(б)». Они являлись первыми декларациями принципов «творческого марксизма».

8 См. напр.: Илюшечкин В.П. Общее и особенное в развитии добуржуазных классовых обществ // Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979, с. 24-27.

9 Борисов Ю.С. Советская историческая наука. Краткий обзор развития советской исторической науки 1956 -1961 .г.г. М., 1961; Ефимов Г.В. Проблемы историографии в советском китаеведении. М., 1963; Пак М.Н. Советское востоковедение. Историографические заметки. М., 1965 ; Вайнштейн О.Л. История советской медиевистики. М., 1968.

В 1965 г. вышли статьи молодых московских исследователей O.A. Афанасьева 10 и Л.В. Даниловой 11, в которых получили освещение начавшиеся в академических институтах дискуссии о проблемах докапиталистических обществ. В них был дан первый широкий обзор нетрадиционных гипотез и концепций, выдвигавшихся на внутреинститутских и межвузовских московских семинарах и конференциях в первой половине 60-х годов. Работы не содержали историографического анализа - авторы стремились соблюсти умеренность, и не давали оценок. В статье Л.В. Даниловой был впервые поставлен вопрос о том, что дискуссия 20-30-х годов была насильственно прекращена по политическим причинам. Следует отметить также статью В. А. Рубина «Проблема восточной деспотии в работах советских исследователей». Автор впервые предпринял историографический анализ данного вопроса и по существу, - заложил основу для дальнейшей проработки проблемы.

Период дискуссий 60-х годов является наиболее изученным в отечественной историографии. Главным образом потому, что новаторские идеи и концепции 60-х являлись объектом критики защитников пятичленной схемы в 70-е и 80-е годы.

Имеющиеся историографические монографии В.Н. Никифорова и Ю.В. Качановского 13 посвящены в основном этому периоду. Однако и здесь абсолютное большинство исследований представлено сравнительно небольшими статьями.14

В середине шестидесятых, по мере нарастания дискуссии о характеристике и типологизации восточных обществ, большую роль в изучении и освещении проблемы характеристики докапиталистических обществ занимали сборники, подготовленные в Институте востоковедения и в секторе методологии истории Института всеобщей истории АН СССР. Первые два, «Материалы к хронике советского востоковедения. История Монголии и Китая» и «История и историография стран Дальнего Востока» были изданы в 1964-1965 годы. Они стали результатом работы недавно образованного Издательства Восточной литературы при ИВ АН.

10 Афанасьев O.A. Обсуждение в институте истории АН СССР проблем азиатского способа производства // Советская этнография, 1965, №6.

11 Данилова Л.В. Дискуссия по важной проблеме // Вопросы философии, 1965, №12.

12 В.А. Рубин «Проблема восточной деспотии в работах советских исследователей» // НАА, 1966, № 4

13 В.Н. Никифоров. Восток и всемирная история. М.,1975; Ю.В. Качановский. Рабовладение, феодализм или АСП7М., 1971.

14 Андреев И.Л. Методологический анализ проблем всемирной истории. // Вопросы философии, 1971, №10; Васин П.А. Дискуссия о характере древневосточного общества. // НАА, 1966, №3; Качановский Ю.В. Дискуссия об азиатском способе производства на страницах зарубежной печати, - в сб. Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971; Керимов В.И. Дискуссия ученых ГДР о месте общины в социально-экономических формациях. //НАА, 1975, №6 и др. 9

И хотя редколлегия сборников подчеркивала свою верность марксистско-ленинской доктрине (ответственный редактор В.Н. Никифоров), сборники стали первой трибуной сторонников новых подходов. В частности, на их страницах была реабилитирована классическая русская ориенталистика.

Решающее значение для развития историографии проблемы в 60-е годы сыграли два других фундаментальных издания. В 1966 году, по материалам обсуждений, развернувшихся в ведущих институтах АН СССР, был издан сборник 15 Общее и особенное в историческом развитии стран Востока». Он являлся беспрецедентной по объему и содержанию подборкой материалов сторонников самой концепции АСП и их оппонентов, приверженцев пятичленной схемы. В материалах, принадлежавших В.Н. Никифорову, Ю.И. Семенову, И.А. Стучевскому, Н.Б. Тер-Акопяну, JI.B. Даниловой серьезно затрагивался историографический аспект проблемы формационной характеристики. При этом основные усилия оппонентов были направлены на доказательства (опровержения) марксистского происхождения концепции АСП. Сборник сыграл большую роль в развитии дискуссий 60-х, поскольку на его страницах ясно ставилась проблема критического пересмотра привычной формационной схемы.

Следующий сборник 1968 года «Проблемы истории докапиталистических обществ» стал самой полной подборкой работ оппонентов пятичленной схемы. Двухтомник во многих отношениях был беспрецедентным: по либеральному настрою редколлегии, по разнообразию гипотез, по творческой смелости авторов.16 В нем были собраны только представители течения, которое сейчас именуется творческим марксизмом. В нескольких десятках материалов были представлены самые разнообразные версии докапиталистического развития, опробованы нетрадиционные методологические подходы, практически применены заимствования из зарубежных общественных наук — антропологии, культурологии, политологии, социологии. Большинство авторов признали результаты дискуссий 20-30-х искусственными и неудовлетворительными.

Однако по окончании либеральной эпохи шестидесятых в исторических и историографических исследованиях вновь стал преобладать ортодоксальный подход, апологетика пятичленной схемы.

15 Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

16 Проблемы истории докапиталистических обществ. Кн. 1, 2. М., 1968.

В этом духе были написаны монография Ю.В. Качановского «Рабовладение, феодализм или «азиатский способ производства?» 17 и некоторые разделы книги М.М. Слонимского «Периодизация древней истории 18 в советской историографии». Авторы обосновывали принципиальную верность, адекватность существующих в советской науке теорий первобытнообщинного, рабовладельческого и феодального общества. Монографии подкреплялись статьями, в которых развивалась идея о том, что дискуссия себя исчерпала и изжила, причем не только среди советских исследователей, но и за рубежом.19 В этих статьях нашла отражение новая конъюнктура «кризиса методологии западной историографии». Все это соответствовало направленности сборника «Современная историография стран зарубежного Востока. Проблемы социально-политического развития» (М., 1971).

На рубеже 70-80-х годов историографические исследования проблемы формационной характеристики практически исчезают. Большинство историков согласилось с тем, что второе издание книги В.Н. Никифорова «Восток и всемирная история» (1977) закрывает эту тему. Лишь спорадически появлялись упоминания о том, что когда-то происходила дискуссия востоковедов по вопросу о восточном рабовладении и феодализме 20. В редких публикациях, посвященных историографии формационной проблемы преобладали взгляды сторонников пятичленной схемы. Так в статье В.Н. Никифорова «Феодализм на Востоке или «Восточный феодализм»21 утверждалось, что многолетняя дискуссия успешно завершилась тем, что была принята концепция особого «восточного феодализма». В этом же духе была написана статья Ф.Б. Борисова «Обсуждение проблем типологии развитого феодализма 22 в странах Востока». Отголоски былых обсуждений проявились в сборниках «Социальная и социально-экономическая история Китая» (М.,1979), «Производительные силы и социальные проблемы старого Китая» (М., 1984), «Формации и социально-классовые структуры» (М., 1985), «Исторические факторы общественного воспроизводства в странах Востока» (М., 1986) и др. В них продолжалась проработка различных аспектов формационной проблемы, в ходе которой авторы обращались к историографии конкретных вопросов.

17 Слонимский М.М. Периодизация древней истории в советской историографии. Воронеж, 1970.

18 К).В. Качаяоеский. Рабовладение, феодализм или «азиатский способ производства?» М., 1971.

19 Качановский Ю.В. Дискуссия об азиатском способе производства на страницах зарубежной печати, - в сб. Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971; Керимов В.И. Дискуссия ученых ГДР о месте общины в социально-экономических формациях. //НАА. 1975, №6

20 Илюшечкин В.П. Общее и особенное в развитии добуржуазных классовых обществ, - Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979; Сеистунова Н.П. Обзор дискуссий об АСП. - Общественные науки в КНР. М., 1986 г.

21 В.Н. Никифоров. Феодализм на Востоке или «восточный феодализм?» //НАА, 1984,№4.

22 Ф.Б. Борисов «Обсуждение проблем типологии развитого феодализма в странах Востока» //НАА, 1977, №2

В статьях Н.П. Свистуновой и В.И. Керимова получили освещения дискуссии зарубежных историков вокруг проблемы АСП/ Соблюдая определенные идеологические установки, авторы, тем не менее, воздержались от резкой критики зарубежной историографии, признавая научную актуальность данного вопроса. Вообще следует отметить, что зарубежная историография формационных проблем и вопросов типологизации докапиталистических обществ Востока до сих пор мало освещена и недостаточно изучена.

Одним из интересных, но и фактически неисследованным сюжетом дискуссий 20-х является обсуждение проблем докапиталистического Востока в Коминтерне. Советская историография политики Коминтерна в Китае наиболее богато представлена работами 70-80-х годов. Для них была характерна апологетика, в соответствии с которой все решения и все изменения тактики и стратегии были своевременными и единственно верными. Ошибки и просчеты в китайской политике Коминтерна связывались исключительно с деятельностью оппозиции и их сторонников среди левых и правых уклонистов в КПК. В этом духе написаны работы «Коминтерн и китайская революция» (М., 1982), «Коминтерн и Восток» (М., 1978), «Ленин и Коммунистический Интернационал» (М., 1970).

Несколько большей объективностью отличались исследования видных историков-китаеведов Л.П. Делюсина и A.M. Григорьева. В ряде статей и монографий эти авторы скрупулезно изучили и сопоставили аграрную политику, проводимую в Китае в 20-е годы с деятельностью Коминтерна и КПК 24.

Только после 1985 года в научной прессе стали появляться материалы историков - востоковедов, более объективно отражающие истоки формирования политики Коминтерна в Китае. Л.А. Березный, В.И. Глунин, A.M. Григорьев, Н.Л. Мамаева и их коллеги признали крупные стратегические просчеты дальневосточной политики Коминтерна, подвергли критике доктрину мировой революции, оценили разрушительные последствия волюнтаризма и политических репрессий. Современные исследователи склоняются к выводу, что оторванные от исторической реальности, не подкрепленные серьезными исследованиями, политизированные теории китайского общества стали весомой причиной теоретических и практических просчетов Коминтерна и его представителей в Китае. ~

23 Свистунова Н.П. Обзор дискуссий об АСП, - Общественные науки в КНР. М., 1986; Керимов В.И. Дискуссия ученых ГДР о месте общины в социально-экономических формациях. // НАА, 1975, №6.

20 См.: Делюсгт Л.П. Аграрно-крестьянский вопрос в политике КПК. М. 1972, с.400-435; Григорьев A.M. Коминтерн и революционное движение в Китае под лозунгом советов (1928-1930). - в кн. Коминтерн и Восток. М., 1969; Он же. Некоторые вопросы оценки социально-экономической ситуации в китайской деревне в решениях VI съезда КПК - в кн. Вопросы истории Китая, М. 1981, с.20-38.

О том, какое влияние оказала дискуссия коминтерновцев на марксистскую китайскую и японскую историографию 20-30-х годов, написал статью А.Г. Крымов (Крымов - псевдоним Го Шаотана, в конце 20-х годов являвшегося представителем КПК в Коминтерне 26). В ней автор гораздо откровеннее своих коллег раскрывал политическую подоплеку спора вокруг формационной характеристики докапиталистического Китая. В его работе указывается, что между политикой единого фронта в Китае, борьбой против троцкизма в Коминтерне и судьбой теории АСП существует внутренняя взаимосвязь.

С началом перестройки изменилось само отношение к проблеме формационной характеристики. Возобновился интерес к вопросам общественного развития, к разработкам зарубежных исследователей. Во второй половине 80-х годов обращения историков к дискуссиям прошедших лет были достаточно часты, но опять-таки, в основном, в виде разделов научных статей, посвященных более широким вопросам 27. По мнению автора диссертации, наибольшей глубиной и полнотой историографического анализа отличались работы старшего научного сотрудника ИВ АН, доктора исторических и философских наук Василия Павловича Илюшечкина. В книгах «Проблемы формационной характеристики сословно-классовых обществ» (М.,1986) и «Сословно-классовое общество в истории Китая» автор обращается к методологическим истокам историографии советского востоковедения. В.П. Илюшечкин представил убедительную картину формирования «эталонного подхода» в разрешении проблем формационной характеристики. В соответствии с последним, матрицы западноевропейских общественных форм используются при формационном анализе Востока. Автор выразительно описал формирование сквозной европоцентристской традиции, связывающей советскую историческую науку, марксистскую историческую теорию и европейскую науку Нового времени.

25 Березный Л.А. Дискуссионные вопросы китайской революции 1924-1927 гг. //Историография и источниковедение в странах Азии и Африки . Вып. 14, СПб., 1992; Гпунин В.И., Григорьев A.M. Коминтерн и китайская революция // Проблемы Дальнего Востока, 1989 №1; Мамаева Н.Л. К вопросу о значении советской историографии 20-х г. для формирования современной концепции китайской революции //История Китая в Новое и новейшее время, проблемы историографии и источниковедения. Л., 1990.

26 Крымов А.Г. Дискуссия о докапиталистических отношениях в Китае 20-=30-х г.г. // Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971.

27 См. материалы журнала «Народы Азии и Африки» за 1987, 1988, 1989 г.г.

В конце 80-х годов проблематика АСП приобрела второе дыхание: сюжеты, связанные с типологизацией и формационной характеристикой докапиталистических обществ Востока не сходили со страниц академических журналов, были темой конференций, семинаров, новых исследований. Однако и в период дискуссий, развернувшихся после 1987 года, обобщающих работ, в которых бы рассматривалась эволюция историографии формационных проблем, предпринимался серьезный историографический анализ, создано не было. Их лишь отчасти заменяли весьма краткие очерки во введениях к монографиям или коллективным работам, или же небольшие разделы первых глав, посвященных методологии.28

Во второй половине 80-х и первой половине 90-х годов в изучении зарубежной (прежде всего западной) историографии типологии и периодизаций докапиталистических обществ Востока ведущим исследователем являлся к.и.н., заведующий отделом Института научной информации по общественным наукам Андрей Ильич Фурсов. Автор был деятельным участником дискуссии 1987-1989 годов: в частности, именно перу А.И. Фурсова принадлежит комплексный анализ и критика концепции «восточного феодализма» (в том виде, в которой она существовала в науке 70-80-х годов.)29.

В начале 90-х годов А.И. Фурсов в целом ряде публикаций ознакомил широкого читателя с западной школой мир-системного анализа и многими теориями развития азиатских обществ 30. В наиболее общем и сжатом виде наработки автора по этой теме сведены в коллективной работе сотрудников ИВ РАН «Капитализм на Востоке во второй половине XX века», в котором А.И. Фурсов написал раздел 1

Капитализм в рамках антиномии Восток-Запад: проблемы теории». В ней автор предпринимает краткий анализ отечественной и зарубежной послевоенной историографии. Особенность научной позиции автора заключается в том, что он критически относится не только к концепции восточного феодализма, но и к концепциям, построенным на базе АСП, считая и те, и те методологически несостоятельными, своего рода антиподами, страдающими от одних и тех же недостатков «восточно-феодальной парадигмы»

См. напр.: Город в формационном развитии Востока. М., 1991, с. 19-24; Экономическая история: проблемы и исследования. М. 1987.

29 Фурсов А.И. Восточный феодализм и история Запада: критика одной интерпретации. // НАА, 1988, №3, с. 164.

30 См.: Фурсов А.И. Восточный феодализм и история Запада: критика одной интерпретации // НАА, 1987, №4 ; он же - «Моральный крестьянин» и «рациональный крестьянин»? Теория и практика // Проблемы социальной истории крестьянства Азии. М, 1986; он же - Развитие азиатских обществ XVII - начала ХХв. Современные западные теории. Вып. 1, 2. М. 1991; он же - Великая тайна Запада: формационное и цивилизационные в становлении европейского исторического субъекта// Европа: новые судьбы старого континента. М. 1992 и др.

31 Капитализм на Востоке во второй половине XX века. М., 1995, с. 16-134.

А. И. Фурсов отмечает, что в западной историографии споры вокруг характеристики традиционных обществ велись между представителями нескольких парадигм, сменявших друг друга в качестве концептуальных лидеров. Прежде всего, это парадигмы «европейский вызов - азиатский ответ» и «традиционное общество- модернизация» '2.

Западная историография проблема «особого пути развития» азиатских обществ затрагивалась в ряде исследований, посвященных проблемам капитализма на Востоке. Так в книге В.А. Зарина «Запад и Восток в мировой истории XIV-XIX в.в.» (1991) рассматриваются современные западные (преимущественно экономические) школы, концепции и теории общественного развития, привлекаемые к типологизации восточных обществ.

Тенденция к заимствованиям зарубежного опыта при формационной характеристике широко проявилась среди востоковедов после 1993 года. Демонстративно разрывая с марксистским прошлым, многие исследователи (Л.Б. Алаев, Л.С. Васильев, H.A. Иванов, М.А. Чешков и др.) серьезно занялись институциональными концепциями «традиционного» и «индустриального» обществ, структуралистскими теориями мировых систем, но более всего — цивилизационным подходом. " 33. Однако победные реляции историков 90-х мало способствовали новому, неидеологизированному изучению формационной проблемы — марксистская методология в науке была скомпрометирована, фактически приравнивалась вульгарному истмату 34.

В 1999 г. вышла фундаментальная работа одного из деятельнейших участников дискуссий об АСП, д.и.н., главного научного сотрудника Института этнологии и антропологии РАН, Ю.И. Семенова. Книга называется «Философия истории. От истоков до наших дней. Основные проблемы и концепции». Ее написание венчает научную деятельность автора, более сорока лет занимавшегося историей и историографией докапиталистических обществ. Большая по формату книга в 380 убористо отпечатанных страниц, содержит библиографию из 1215 названий.

32 Подробнее анализ концепций обществ Китая, Японии, Индии в рамках теорий «стимул и ответ», «традиционного общества», «модернизации» см.: Фурсов А.И. Развитие азиатских обществ XVII - начала XX в. Современные западные теории. Вып. 1, 2. М., 1990.

33 См., например: Иванов H.A. Новые подходы к изучению истории // Восток, 1993, № 4; Чешков М.А. социология развития и перспективы марксисткой теории (по ходу одной дискуссии) // Восток, 1994, №5

34 Наиболее яркий и общий пример - критика марксизма Л. С. Васильевым в первом томе «Истории Востока» М„ 1995 г.

35 Семенов Ю.И. «Философия истории. От истоков до наших дней. Основные проблемы и концепции». Москва, Старый сад, 1999.

Хотя автор не занимался конкретным разбором материалов дискуссий об АСП, по крайней мере, две большие главы его книги имеют прямое отношение к объекту нашего исследования. Это глава 2: «Исторический процесс: его понимание и истолкование (унитаристский и плюралистский подходы к истории, линейно-стадиальное и глобально-стадиальное понимание исторического процесса)» и глава 3 - «Историческая и историософская мысль в поисках основы общества и движущих сил истории».

В этих главах автор предпринял детальный анализ концепций исторического развития - причем особая ценность проделанной работы заключается в том, что автор особое внимание уделял дореволюционной русской историографии и зарубежной историографии вообще. Работая с книгой Ю.И. Семенова необходимо учитывать, что автор относится к поколению т.н. «творческих марксистов» 60-х годов, и на сегодняшний день является одним из последних защитников формационно-стадиального подхода ко всемирно-историческому процессу, убежденный критик цивилизационного подхода.

Аналогичные задачи ставил перед собой другой видный востоковед, участник двух последних дискуссий, д.и.н., Игорь Михайлович Дьяконов. В книге «Пути истории» он затронул историографию формационной проблемы, а также тему АСП. Автор пытался найти основу для взаимодействия формационной и цивилизационной методологий. Некоторые выводы автора представляются слишком модернистскими - так И.М. Дьяконов называет восточные общества «тоталитарными » (вследствие «буквального истолкования традиционных религий» ).36 При всем уважении к выдающемуся исследователю Древнего Востока отметим, что автор не вполне точно использует исторический термин, и характеризует историческое явление.

В последнее время в России и за рубежом появились комплексные исследования, посвященные эволюции советской исторической науки. Уже устоялся и вошел в научный оборот термин «кризис советской историографии 70-х-80-х годов». Появляются статьи, посвященные историографии востоковедения и научным дискуссиям прошлых лет 37. Но исследований по историографии формационной проблемы на докапиталистическом Востоке нет.

36 Дьяконов И.М. Пути истории.М.,1994, с. 345.

37 См. напр., Н.И. Круглова. О значении дискуссий 60-х г.т. для понимания путей развития советской исторической науки // Историческая наука на рубеже веков. Т. III, Томск, 1999.

За исключением несколько устаревших историографических работ В.Н. Никифорова, Ю.А. Качановского и М.М. Слонимского 70-х годов и нескольких коллективных работ 80-х, прямые обращения к истории дискуссий востоковедов вокруг теории АСП встречаются в основном только в статьях и докладах. Более того, на фоне возрастающей увлеченности цивилизационным подходом проблемы формационного развития, социально-экономическая история докапиталистических обществ теряет прежнюю аудиторию. Автор данного диссертационного сочинения стремится восполнить дефицит историографических исследований по этой ключевой проблеме отечественного востоковедения.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые исследуется эволюция дискуссий об АСП от двадцатых годов до начала девяностых. До еж пор этап 80-90-х годов являлся не изученным, и многие аспекты научных споров оставались без освещения в литературе.39 В диссертации предпринимается попытка раскрытия политической подоплеки дискуссий 20-30-х годов, предлагается новая периодизация этой дискуссии, анализируется влияние деятельности Коминтерна на развитие советского востоковедения.

Диссертационное сочинение является попыткой осмысления того, какую роль сыграли дискуссии в развитии отечественной науки. Поэтому в диссертации рассматривается не только проблематика, связанная с АСП. В данной работе автор стремится к комплексному рассмотрению советской историографии формационной проблемы в докапиталистических обществах. Одним из главных объектов внимания в диссертационном исследовании является также теория «восточного феодализма», во всей своей длительной и противоречивой эволюции. В сравнении с предшественниками, автор диссертации впервые использует возможность изучения целого завершенного советского историографического периода. При этом диссертант стремится отойти от уже наметившихся стереотипов критики марксизма, что само по себе не исключает оценочных, в том числе, и критических суждений при анализе историографии.

Основная цель диссертации состоит в том, чтобы представить целостную картину эволюции проблематики АСП. Это является составной частью решения более широкой проблемы: обобщения опыта отечественных востоковедов в исследовании и 17 характеристике социальной организации восточных обществ.

Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. М., 1984.

39 Некоторым исключением является весьма краткий очерк А. И. Фурсова в книге «Капитализм на Востоке во второй половине XX века». М., 1995, с.25-31

В соответствии с основной целью, в работе решались следующие задачи:

- показать эволюцию концепций, основанных на теории АСГТ в историографии, в контексте дискуссий о формационной характеристике докапиталистических обществ Востока;

- раскрыть содержание основных научных дискуссий 20-30-х, 60-70-х и 80-90-х годов, посвященных проблеме АСП. Раскрыть их роль в изучении проблем истории Востока, в развитии методологии востоковедения. Выявить причины их возникновения и прекращения;

- разработать периодизацию дискуссий об АСП, выделить их основные этапы;

- проанализировать основные концепции формационной характеристики докапиталистических обществ Востока в исторической науке 1920-х — начала 1990-х годов;

- изучить пути формирования наиболее значимых идей в области типологии и характеристики докапиталистических обществ Востока;

- выявить основные методологические подходы в исторических исследованиях социально-экономического строя восточных обществ;

- раскрыть внешние и внутренние факторы, влияющие на развитие историографии и методологии. В рамках этой задачи - раскрыть роль и влияние Коминтерна на методологию советского востоковедения.

Методология и методы исследования.

Основополагающими методологическими принципами диссертации являются историзм и научная объективность историографического исследования, в соответствии с которыми автор рассматривает развитие историографии формационной проблемы как единый процесс, в его взаимосвязи и взаимообусловленности.

В диссертации используются проблемно-хронологический и сравнительно-исторический методы.

Объектом исследования является советская историография проблемы формационной характеристики докапиталистических обществ Востока.

Понятие «докапиталистические общества Востока» само по себе означает, что речь идет о периоде с древнейших времен до середины XIX века в ареале от Ближнего Востока до некоторых областей Африки и Юго-восточной Азии. Однако масштаб проблемы 18 и рамки диссертационного исследования требуют некоторого сужения объекта и большей конкретизации темы. Историография формационной характеристики конкретных обществ Востока рассматривается в диссертации в той последовательности, и в тех соотношениях, в какой она становилась объектом научных дискуссий.

Традиции советского востоковедения определили, что ключевыми регионами при формационной характеристике докапиталистического Востока являются Древний Восток (Междуречье, Египет), древний и средневековый Китай. Преимущественно на материале древнего Востока в 30-е годы была разработана теория рабовладельческой формации. В 20-30-е годы Китай был главным объектом в дискуссии о существовании феодализма на Востоке. Возрождение гипотезы АСП в 60-е годы происходило на основе анализа материалов по истории первобытного общества, Древнего Востока, Юго-восточной Азии, и опять-таки — Китая. Таким образом, внимание участников дискуссий было обращено, главным образом, к дальневосточному региону. Это было продиктовано как политическими причинами, так и максимальным несоответствием китайского средневекового общества классическим представлениям о феодализме. Не менее сложные и интересные проблемы формационной характеристики Индии, Юго-Восточной Азии, Ирана в диссертации затронуты в меньшей степени, фактически не затрагиваются проблемы средневековых исламских обществ.

Источниками исследования послужили опубликованные монографии, сборники, учебные пособия и статьи историков, востоковедов и общественных деятелей, занимавшихся разработкой данной проблемы. Из-за весьма большого числа публикаций, имеющих отношение к формационной характеристике, основным критерием отбора стала причастность, задействованность конкретной работы в дискуссиях востоковедов о типологизации докапиталистических обществ, о проблеме АСП и о закономерностях общественного развития.

В диссертации подвергнуты анализу как работы, написанные с ортодоксальных позиций, отстаивающие непогрешимость пятичленной схемы, так и работы научных оппонентов официальной теории, что дает возможность всестороннего рассмотрения эволюции историографии проблематики АСП.

Среди источников, на наш взгляд, можно выделить следующие группы.

Первая группа - работы, посвященные методологии и историографии формационной характеристики Востока, прежде всего - развивающие, конкретизирующие различные аспекты марксистской методологии формационной характеристики, теории исторического познания. В этом ряду представлены как работы сторонников ортодоксальных трактовок, так и новаторские, творческие — А.Я. Гуре-вича, В.П. Илюшечкина, Ю.И. Семенова, Н.Б. Тер-Акопяна и др. В этой же группе историографические исследования В.Н. Никифорова, Ю.В. Качановского, М.М. Слонимского, М.Н. Пака и др.40

Вторая группа — монографии, статьи, сборники статей историков-востоковедов конкретно-исторического характера. Это основная и самая многочленная группа источников. Исследования сторонников пятичленной концепции уравновешены в диссертации большим количеством работ оппонентов, которые посвящены как самой теории АСП, так и ее отдельным аспектам. Это исследования J1.C. Васильева, A.C. Мугрузина, Э.О. Кульпина, А.Я. Гуревича, JI.A. Седова и др.

В диссертации анализируются монографии и сборники, оказавшие наибольшее влияние на формирование и развитие проблематики АСП. В историографии начала 30-х годов особое место занимают специальные стенографические сборники «Дискуссия о социально-экономических формациях» 1930 г. и «Дискуссия об азиатском способе производства» 1931 г.41 Они вобрали в себя материалы обсуждений, развернувшихся в Москве, Ленинграде и Тифлисе. В материалах отразился весь спектр подходов к формационной проблеме, причем сторонники теории были АСП представлены в явном меньшинстве. Это объективно отражало ситуацию начала 30-х годов. Стенограммы передают горячую атмосферу тогдашних обсуждений, они эмоционально окрашены и, может быть, поэтому, по ним хорошо видно политическую подоплеку научных споров, которую авторы 30-х годов и не особенно скрывали. В дискуссиях 60-х годов основным источником такого рода являются тематические сборники «Общее и особенное в историческом развитии стран Востока» (1966) и двухтомник «Проблемы истории докапиталистических обществ» (1968).

Помимо монографий в отечественной историографии опубликованы сотни статей по проблемам формационной характеристики докапиталистических обществ Востока. Наиболее значимые, влиявшие на развитие дискуссии востоковедов, охарактеризованы в данной диссертации.

40 Никифоров В.Н. Восток и всемирная история. М.Д975; Качановский Ю.В. Рабовладение, феодализм или «азиатский способ производства?» М., 1971; Слонимский М.М. Периодизация древней истории в советской историографии. Воронеж, 1970. Пак М.Н. Советское востоковедение. Историографические заметки. М., 1965, с. 10

41 Дискуссия о социально-экономических формациях // Историк -марксист, 1930, №16;. Дискуссия об азиатском способе производства. М. - Л., 1931 г.41

Это статьи Л.Б. Алаева, М. Годелье, В.В. Струве, Ю.И. Семенова, А.И. Фурсова и др.

В 70-80-е годы основными источниками по проблеме формационной характеристики и АСП стали сборники статей, подготовленные в институтах АН СССР. В основном это были московское и ленинградское отделения Института востоковедения и Институт всеобщей истории. Большая часть из них рассмотрена в диссертации. Это такие издания, как «Социальная и социально-экономическая история Китая» (1979), «Современная историография зарубежного Востока» (1979) и др.

Особой подгруппой источников являются материалы работ научных семинаров и конференций, посвященных проблемным вопросам формационной характеристики и проходивших в ведущих институтах АН СССР и РАН в 60-90-е годы.42 Среди них самым внушительным количеством обладают материалы ежегодных конференций «Общество и государство в Китае», проходящих с 1971 в институте востоковедения в Москве и «Историография и источниковедение стран Азии и Африки» проходящих на Специальном восточном факультете ЛГУ (СВФ СПбГУ).

Третья группа — публицистические работы, том числе журнальная публицистика. Необходимость ее использования объясняется тем, что публицистические работы о Востоке, о революционной и классовой ситуации на Востоке являлась основной литературой по проблеме в 20-е годы. Под ее влиянием формировались исторические и политические взгляды молодых советских исследователей и практических деятелей, влияющих на проблемную заостренность востоковедения. В 20-30-е годы, в период острейших дискуссий о путях построения социализма и о мировой революции, зачастую не было четкой грани между иеторико-публицистическими и политическими работами. Особенно это характерно для работ деятелей Коминтерна - К.Б. Радека, Н.И. Бухарина, П. А. Мифа и др.

Четвертая группа - документы. Это постановления Президиума АН СССР43 и ЦК КПСС, посвященные востоковедению. Это также резолюции, воззвания, стенографические отчеты заседаний пленумов Исполкома Коминтерна и конгрессов Коминтерна, на которых определялась цели и задачи востоковедных исследований в 20-30-е годы.

42 Межвузовская научная конференция по вопросам истории стран Азии и Африки в советской историографии (20-22 декабря 1966 г.). Тезисы докладов. М., 1966; Симпозиум «Роль традиций а истории и культуре Китая». Тезисы докладов. М., 1968; 1972; Материалы научно-теоретической конференции НСО философского факультета МГУ (октябрь 1967 г.). М., 1968.

43 Ряд постановлений Президиума АН СССР взят из документальных приложений к книге "Становление советского востоковедения". М., 1970, с.230-249.

Основными источниками здесь служат сами стенограммы пленумов Исполкома и конгрессов Коминтерна, а также их решения, резолюции и воззвания.44 Разрозненные сведения об участии Коминтерна в разработке теоретических аспектов изучения докапиталистического Китая, содержатся в исследованиях, посвященных проблемам Коминтерна и китайской революции.

Пятая группа (сравнительно небольшая в данной работе) — воспоминания, мемуары, личная переписка историков и востоковедов, биографические работы. Эти живые свидетельства о развитии советской востоковедной науки принадлежат В.М. Алексееву, Б.А. Славному, Шаститко П.М., С.А. Далину43. В диссертации использованы материалы воспоминаний Н.И. Конрада и его переписки46, биографические исследования о жизни и творчестве выдающихся востоковедов С.Ф. Ольденбурга, И.Ю. Крачковского, A.A. Губера, А. И. Орбели.47 Большое значение в передаче той обстановки, в которой жили и работали советские востоковеды, принадлежит биографическим сборникам «Слово об учителях. Московские востоковеды 30-50-х гг. » и «Слово о коллегах и товарищах. Московские востоковеды 60-Х-80-Х гг.», а также сборнику «Неизвестные страницы советского востоковедения».48 В этой связи необходимо также отметить и по достоинству оценить коллективную работу сотрудников ИВ АН над проектом «Репрессированное востоковедение». Он посвящен судьбе репрессированных востоковедов 30-50-х годов; эта работа стала возможной после того, как исследователям стали доступны некоторые архивы НКВД, МГБ и КГБ.49 Организационная структура востоковедения, Деятельность Всероссийской (с 1924 г. Всесоюзной) научной ассоциации востоковедов (ВНАВ) освещена в ряде статей сборников «Становление советского востоковедения» 50 в совместной монографии H.A. Кузнецовой и Л.М. Кулагиной «Из истории советского востоковедения».51

44 см.: Коммунистический интернационал в документах (Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ 1919-1932), М., 1933; Вопросы китайской революции: сборник документов партии и Коминтерна по китайскому вопросу. Л.-М., 1927.

8 Троцкий Л.Д. Пять лет Коминтерна. Изд. второе, исп. и доп., М.-Д, 1925.

45 Алексеев В.М. Наука о Востоке. М., 1982.; Далин С.А. Китайские мемуары. М., 1985; Воспоминания Бориса Славного (1941-1996) // Восток 1997 №2; Шаститко П.М. События и судьбы. Из истории становления советского востоковедения. М., 1985; его же: Песочные часы // Восток, 1997, №2, 3, 4; Конрад Н.И. Неопубликованные работы. Письма. М. 1996.

Конрад Н.И. Неопубликованные работы. Письма. М., 1996.

47 Сергей Федорович Ольденбург (сборник). М., 1986; Долинина А.А. Невольник долга. СПб, 1994; Гневушева ЕМ. Академик Александр Александрович Губер. М., 1987; Юзбашян КН. Академик Иосиф Абрамович Орбели (1877-1961)., 1986.

48 Слово об учителях. Московские востоковеды 30-60-х годов. М., 1988;0 коллегах и товарищах. Московские востоковеды 60-80-х г.г. М, 1993; Неизвестные страницы советского востоковедения. М., 1997.

49 Васильков ЯЗ., Гришина A.M., Перченок Ф.Ф. Репрессированное востоковедение. // Народы Азии и Африки, 1990, №4, 5.

50 Становление советского востоковедения. М. 1970.

51 Кузнецова НА., Кулагина Л.М. Из истории советского востоковедения 1917 - 1967. М., 1983

Следует отметить, что авторы 70-х годов не раскрывали всех причин закрытия ассоциации востоковедов и той коренной идеологической реорганизации ориенталистики на рубеже 20-х-30-х годов.

Каждая группа источников дополняет друг друга, и их совокупный анализ дает возможность наиболее полно рассмотреть процесс развития историографии проблемы АСП и формационной характеристики докапиталистических обществ Востока в целом.

Хронологические рамки исследования охватывают период от начала 20-х до начала 90-х годов. Это период существования советской историографии. Такая хронология на наш взгляд оправдана тем, что, несмотря на существовавшие различия взглядов, подходов и методов, советские ученые работали в рамках марксистской методологии. В течение этого времени методы типологизации и характеристики восточных обществ прошли через определенные стадии своего становления, развития и кризиса. Этапы развития историографической проблемы формационной характеристики Востока во многом соответствуют, совпадают с хронологическими рамками академических дискуссий историков-востоковедов.

Нижняя граница — 1919-1922 годы, обусловлена тем, что в этот период институционально формируется советское востоковедение, зарождается историография проблемы, а у исследователей - теоретиков и практиков, пробуждается интерес к социально-экономической истории Востока. Верхняя граница исследования 1991-1992 год, период завершения собственно, советской историографии, ее трансформация в историографию современную российскую. Последняя, не смотря на унаследованные традиции советской историографии, в меньшей мере связана с марксистской исторической методологией. На рубеже 1992-1993 годов интерес к разрешению проблемы типологизации и периодизации докапиталистических обществ Востока в контексте формационного подхода и критериев способов производства значительно ослаб. Формационную парадигму сменяет цивилизационная.

Практическая значимость диссертации определятся новизной подходов к теме. В работе затронуты неосвещенные ранее аспекты развития советской историографии. Диссертационное сочинение является наиболее полным историографическим анализом дискуссий советских востоковедов. Материалы, выводы работы расширяют проблематику современной отечественной историографии проблемы формационной характеристики. Они могут быть использованы при подготовке новых публикаций по истории востоковедения и проблеме типологизации докапиталистических обществ, при разработке лекционных курсов.

Апробация работы и ее основных выводов.

Диссертация обсуждалась на заседании кафедры Новой, новейшей истории и международных отношений Кемеровского Государственного Университета. Ее основные положения были изложены в выступлениях и тезисах на международной (Новосибирск 1999), всероссийской (Томск 1998), и региональной (Томск 1999) конференциях, в докладах на зимней школе по международным отношениям (Томск 2000), на летней школе «Россия и Восток» (Санкт-Петербург 2000).

Структура диссертации. Работа состоит из ведения, трех глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы.

1. Проблема формационной характеристики восточных обществ в первых дискуссиях об АСП в 20-е - 30-е годы.

Заключение научной работы

Дискуссии о формационном развитии Востока отразили все особенности развития советской историографии. Данная проблема - стадиальная характеристика общества на основе присущих ему способов производства - занимала, по большому счету, только историков - марксистов. Поэтому именно у советских авторов она получила столь разностороннюю, хотя порой противоречивую, благодаря полярным установкам и выводам, проработку. Впечатляющая по объемам историография (несколько сотен монографий и различного рода статей, докладов и других материалов историков, философов, этнографов, социологов, политологов и политиков) унаследовала многие особенности советской исторической науки.

Прежде всего, это идеологическая заданность, то, что Ю.Н. Афанасьев в одной из своих статей назвал «вторым измерением истории». Востоковедение сильнее, чем многие другие отрасли исторической науки было связано с практической политикой, поэтому контроль и внешнее давление ощущались в нем весьма остро. С другой стороны, в связи практической востребованностью адекватных знаний о восточных обществах и существовала та некая санкция на либерализм и творческий поиск исследователей, благодаря которой сами дискуссии были возможны. Работы советских востоковедов отличал высокий теоретический уровень.

Однако «внутренняя цензура» довлела над советскими востоковедами также сильно, как и внешняя. Верность марксистскому пониманию истории была общей, и зачастую субъективно искренней. Несколько поколений исследователей социально-экономических отношений Востока исходили из возможности обновления исторической науки в рамках марксистской методологии. Как справедливо отмечает в своей статье Н.И. Кругова, большинство «творческих марксистов» верило в необходимость и возможность универсальной, единой концепции всемирно-исторического процесса. Это ставило границы внутреннему обновлению науки и являлось одной из причин, по которой дискуссии востоковедов долго развивались, по большому счету, без учета наработок западной немарксистской историографии.

Другую особенность развития дискуссий еще в 60-е годы отметил выдающийся медиевист Арон Яковлевич Гуревич, высказываясь о тенденции превращеия «универсалии» в «реалии».

__Кругоеа Н.И. О значении дискуссий 60-х г.г. для понимания путей развития советской исторической науки // историческая наука на рубеже веков, материалы всероссийской научной конференции. Томск, 1999, т. 1, с. 58.

__ суть заключается в том, что сталкивая и сопоставляя некие абстрактные категории и модели, исследователи нередко теряли сам объект исторического исследования — конкретное азиатское общество с присущим ему клубком социальных, экономических, политических и личных отношений. Этот эффект многократно усиливался методологической ограниченностью в рамках марксистской исторической теории. Нельзя забывать, что и сама теория АСП была разработана К. Марксом и Ф. Энгельсом на высоком уровне абстрагирования от какого-либо конкретного азиатского общества.

Абстрактные исторические модели всегда уязвимы для конкретных исторических фактов. Апологеты пятичленной концепции располагали «обличающими» свидетельствами истории о развитии частнособственнических отношений, о вполне развитой вассально-ленной системе в средневековый период в большинстве стран Востока. С другой стороны, сторонники теории АСП и иных, отличных о пятичленной концепций всегда имели достаточно свидетельств того, что социально-экономические отношения и формы их реализации на Востоке совершенно не тождественны европейским, и вряд ли могут быть адекватно поняты в категориях традиционного европейского менталитета вообще, и в категориях марксистской политэкономии в частности.

Многие коренные вопросы, поднятые в ходе обсуждений в 60-80-годы, остались без однозначного ответа. Можно ли считать докапиталистические общества Востока неким «отклонением» от магистрального пути исторического развития (т.е., является ли азиатское общество некой «суммой отличий от европейского») или они являются «вещью в себе», объяснимой только посредством раскрытия внутренних закономерностей?

Официальная и общепризнанная «пятичленная концепция» позволяла логически представить последовательную картину всемирно-исторического процесса. Но она оказалась не в силах адекватно объяснить несоответствие между реальной историей и ее концептуальным изображением, неподчинение региональной исторической практики постулатам данного подхода. Это положение было обусловлено не только устойчивой европоцентристской традицией, но и также и известным позитивизмом основоположников теории общественных формаций, К. Маркса и Ф. Энгельса, считавших, что общественные отношения имеют одинаковую экономическую основу 192 во все исторические эпохи.

510 Гуревич А. Я. Общий закон и конкретная закономерность в истории. //ИВ, 1966, №8, с. 118.

Но в их наследии не было проработанной политэкономической теории докапиталистических обществ.

Отсюда происходила схематичность многих социально-экономических аспектов концепций рабовладельческого и феодального строев, что нередко компенсировалось в советской науке обилием идеологических догм и строгой заданно-стью оценок. Это же объясняло и популярность АСП, в рамках которого не только непротиворечиво размещались многие известные факты, но и был возможен недетерминистский подход к проблеме. При этом обращаем внимание на то, что уже отмечалось в параграфе 1.1 данной диссертации. По нашему мнению, К. Маркс и Ф. Энгельс не разработали некую целостную теорию АСП, а лишь выдвинули идею, концепцию, при помощи которой в течение ряда лет объясняли специфику исторического развития Востока.

В ходе дискуссий осталась без разрешения историческая проблема критериев феодализма. В связи с этим оппоненты и сторонники теории АСП давали полярную характеристику таких понятий, как «феодальная собственность на землю в национальном масштабе», «государственная феодальная эксплуатация», «агенты

511 феодального государства (о чиновниках)» и др. Несмотря на предполагаемую методологическую однородность пространства, в котором существовали состязающиеся концепции, они существенно отличались друг от друга. В этом крылся секрет их длительной и взаимной концептуальной неуязвимости.

История дискуссии об АСП - это история борьбы «творческого маркеиз-ма» против схоластической догмы, и в определенном смысле — история оорьоы науки против идеологии. Высокий накал и драматизм этих обсуждений объяснялся тем, что теории оппонентов происходили от одного марксистского корня, и противоборствовали друг с другом за право единственно верной интерпретации. Десятилетиями исследователи вынуждены были искать компромисс между научной адекватностью и идеологической целесообразностью. Длительное противоборство 193 различных концепций неизбежно приводило к взаимовлиянию, заимствованию достоинств и пороков.

511 Наглядный пример - характеристики общества «восточного феодализма» в работах КЗ. Ашрафян и общества, «основанного на АСП» у J1.C. Васильева - они фактически совпадают по номенклатуре основных признаков. Ашрафян КЗ. Восточный феодализм: особенности структуры - в сб. Экономическая история. Исследования. Историография. Полемика. М., 1992 с. 153; Васильев Л.С. Социально-политическая структура Китая в VII -VI в.в. до н.э. - в кн. История Китая. М.Д998, с.55-68.

512 Термин «творческий марксизм», предложенный востоковедом - индологом Л.Б. Алаевым, на наш взгляд, адекватно отражает интеллектуальный и эмоциональный настрой историков - оппонентов «пятичленной схемы». начало научной деятельности которых пришлось, в основном, на либеральные 60-е годы, - Л.Б. Алаев. Материалистическое понимание истории в обороне. // Восток, 1995, №2.

Тем не менее, многолетние обсуждения не стали пустыми схоластическими спорами. Во-первых, и, прежде всего, дискуссии о формационной характеристике докапиталистических обществ Востока достаточно рано — в 20-е годы - поставили перед советскими историками проблему преодоления европоцентризма в науке и общественном сознании. Во-вторых, дискуссии служили своеобразной лабораторией, в которой выдвигались и апробировались концепции, новые подходы, методологические схемы, конечной целью которых было создание обновленной теории исторического процесса. Они были мощным фактором внутренней модернизации отечественной науки, адаптации к современным условиям классических марксистских схем.

Научные дискуссии, безусловно, попадали под влияние событий и процессов, происходивших на внутренней и внешнеполитической арене. Эти процессы формировали идеологию, определяли акценты и объекты внимания научных обсуждений. В сжатой форме взаимосвязь науки и политики в дискуссии об АСП можно выразить следующими формулировками:

I. Наиболее глубокое основание для постоянного изучения социально-экономических проблем Востока заключалось в постоянной, драматически-непредсказуемой динамике афро-азиатских обществ в XX веке, ставших главным объектом внимания геополитики. Возникшие теоретически задачи не получали полноценного разрешения в рамках традиционных европоцентристских подходов.

Ключевым внешнеполитическим процессом, повлиявшим на развитие историографии формационной проблемы в 20-30-е годы была китайская революция. В 50-60-е годы внешнеполитический аспект также стимулировал интерес к изучению социально-экономических проблем Востока. В 1949 году это было образование КНР - это событие в течение последующих лет питало надежды на построение в Азии социализма советского типа. В 50-е годы последовал распад колониальной системы, появление стран третьего мира и стран «социалистической ориентации». Пристальное внимание востоковедов в 60-70-е годы к социально-экономическому прошлому Китая, Камбоджи в немалой степени был связан с насущной потребностью изучения корней маоизма. Сегодняшняя историография также развивается в специфических условиях изменения условий взаимодействия России и Востока. Россия, в течение более чем трехсот лет являясь субъектом политической, экономической и культурной экспансии 194 в целом ряде азиатских стран, на рубеже XXI века сама может превратиться в объект их экспансии. Осознание этого присутствует во многих современных востоковедных исследованиях.5 ь

2. Дискуссии о формационной характеристике восточных обществ в советской науке начинались в периоды идеологических подвижек в СССР. Три основных дискуссии хронологически и идейно совпадают:

- с периодом внутрипартийных дебатов о путях и методах построения социализма в конце 20-х — начале 30-х годов;

- с периодом либерализации, наступившем после XX съезда КПСС, определившим критический пересмотр концепций исторического развития, изложенных в «Кратком курсе истории ВКП(б)»;

- с перестройкой второй полвины 80-х годов, с процессами деидеологиза-ции, с «новым мышлением» и поднятием железного занавеса.

Дискуссии прекратились (или, по крайней мере, значительно снизили былой накал) после 1991 года, вслед за распадом СССР, на фоне кардинальных изменений идеологии и информационного пространства.

3. Важнейшей внутренней предпосылкой к развитию дискуссий был осознанный интерес политического руководства страны к получению адекватных знаний о социально-экономических реалиях Востока (для разработки адекватной внешней политики).

4. В периоды идеологической стабилизации, когда утверждалась новая концепция восточной политики и ее идеологические ориентиры, дискуссии прекращались. Как правило, формальным результатом научных дискуссий становилась разработка определенных клише, сквозь призму которых трактовался докапиталистический Восток. В тридцатые годы была разработана пятичленная концепция. В семидесятые годы появилась концепция специфического восточного феодализма, а затем концепция многоукладное™ современного Востока. Сегодня на всеобъемлющий, универсальный характер претендует цивилизационный подход.

Историография формационной проблемы в востоковедении пережила значительную эволюцию в своем развитии.

513 См. например: Социальный облик Востока. (Отв. редактор Р.Г. Панда) М., «Восточная литература» РАН, 1999. Примечательно, что одна из глав книги называется «Бывший советский Восток». Она посвящается историческому, экономическому, этническому и конфессиональному аспектам эволюции стран СНГ. С. 118-12, 308327, 345-362.: Можно ли полагать восточной новую российскую демократию? Круглый стол. // Восток., 1995, №2.

Качественные изменения историографии 195 происходили в периоды, связанные с дискуссиями об АСП. Последние, в свою очередь, разворачивались в годы переломных моментов в общественно-политической жизни страны - в 20-е, в 60-е, в 80-е годы. На наш взгляд, в развитии дискуссии об АСП можно выделить следующие этапы.

Первый этап — 20-30-е годы. Среди первого поколения советских исследователей Востока - в большей степени политиков и публицистов, чем ученых - созрело понимание того, что необходима особая методологическая и теоретическая база для изучения обществ Азии. Это быстро привело к осознанию несоответствия, не проработанности многих элементов марксистской исторической теории по отношению к экономическим и социо-культурным реалиям Востока. Открылась широкая научная проблематика, не свойственная дореволюционной ориенталистике - изучение общественных отношений на докапиталистическом Востоке. Все эти обстоятельства вызвали к жизни теорию азиатского способа производства и привели к дискуссиям вокруг нее.

Осознанная политическая необходимость, вызванная переломом в китайской революции в 1927 г., определила, в конечном счете, доктринальную окраску принятой характеристики: докапиталистический Китай (с экстраполяцией вывода на весь Восток) был охарактеризован как классовое, антагонистическое, феодальное общество. По мере формирования пятичленной концепции с теорией АСП и другими «ревизиями» марксизма было покончено.

Обсуждения 20-30-х годов не прошли бесследно для науки. Почти целиком погибшее поколение первых советских исследователей Востока оставило после себя солидный багаж интересных гипотез и концепций. Л.И. Мадьяр, В.В. Ломи-надзе, Е.С. Варга, С.А. Далин, в известной степени - А.Я. Канторович создали первые, приближенные к исторической азиатской реальности концепции АСП. Молодые советские исследователи подвергли сомнению жесткий экономический детерминизм, стремились сочетать марксистские критерии формационной характеристики с демографическим и географическим детерминизмом, привнося в свои исследования солидную долю веберианства. Авторы 20-х и 30-х годов в целом отличались живым, не догматичным восприятием марксизма.

В 20-30-е годы, порой случайно и интуитивно, высказывались гипотезы, серьезно занимавшие исследователей последовавших поколений. Они касались циклического развития восточных обществ, слитого характера власти и собственности на Востоке, существования хронологически и типологически отличных ва

196 риантов восточного феодализма и АСП, единой природы рабовладельческой и феодальной эксплуатации. Так большинство авторов 20-х годов указывали на постоянное противодействие децентрализующих частнособственнических тенденций и государственных интересов - этот контекст, потерянный в пятидесятые годы, серьезно разрабатывался востоковедами в 70-80-е годы.

Востоковеды - коминтерновцы, сотрудники НКИД и других практических организаций заложили основу отечественной социально-экономической статистики стран Востока, тематически ориентированному источниковедению — в этом заслуга М. Волина, С. Е. Иолка, П. А. Мифа и др.

Однако этап 20-30-х годов завершился официальным принятием и канонизацией пятичленной концепции В.В. Струве. По ней развитие Востока было жестко детерминировано в известные прогрессивные стадии всемирно-исторического процесса. Парадоксально, но, выдвигая свои нетрадиционные концепции, авторы 20-30-х годов способствовали оттачиванию и шлифовке собственно марксисткой методологии. В ходе дискуссий 30-х годов устоялись понятия социально-экономической формации, уклада, способа производства, частнособственнической эксплуатации и др. В процессе утверждения пятичленной схемы историки отказались от в целом ошибочной теории торгового капитала: однако в новую схему вошла довольно слабая, уязвимая для конкретных исторических фактов концепция рабовладельческого строя.

Второй этап - 60-70-е годы. Если 40-50-е годы были временем безраздельного господства пятичленной схемы, то дискуссии 60-х годов об АСП стали самым ярким и значимым обсуждением проблем исторического процесса, развернувшимся в отечественной исторической науке.

На втором этапе историография формационной проблемы докапиталистического Востока значительно эволюционировала:

- В целом возрос профессиональный уровень советского востоковедения. Исследователи нового поколения, лучше предшественников знающие языки и традиционную культуру изучаемых стран, контактирующие с зарубежными коллегами и ознакомленные с их литературой, подняли на новый уровень обсуждение формационных проблем. Новые исследования, по сравнению с работами 20-30-х годов, основывались на широкой источниковой базе, опиравшейся на материал лабораторных и полевых исследований, дешифровку древневосточных языков. В этот период востоковеды активно сотрудничали с зарубежными на

197 циональными историческими и научными организациями. Ареал дискуссии расширился за счет включения регионов Юго-Восточной Азии, Ближнего востока и Африки, а хронология дискуссии расширилась до пределов всего докапиталистического прошлого человечества.

- Исследователи 60-х годов заимствовали некоторые достижения зарубежных исторических школ, в частности, школы «Анналов» (А.Я. Гуревич, Ю.Л. Бессмертный, Ю.М. Кобищанов), использовали социологические методы Т. Пар-сонса, К. Леви-Стросса (Л.С. Васильев, Л.А. Седов). В результате этого открылись новые ракурсы рассмотрения проблемы, и была создана более объемная, многогранная картина жизни докапиталистического Востока.

- Многие востоковеды, ориентированные на обновление методологических подходов, в 60-е годы заявили о целесообразности применения системно-структурного анализа при разрешении сложных исторических проблем, и приступили к его разработке. Тенденция к разработке нового для советской науки подхода ярко отразилась в сборнике 1968 года «Проблемы истории докапиталистических обществ».

Существенно расширилась тематика дискуссии. В 60-е годы обсуждался не только и не столько вопрос об АСП. В эти годы пятичленная концепция поверглась разносторонней критике - в конечном итоге, это привело к существенной модернизации представлений о первобытнообщинном строе, о рабовладельческой формации (сосуществование рабовладельческого и феодального укладов получило, фактически, общее признание), о феодализме и о процессе генезиса капитализма на Востоке. Общую тенденцию можно обозначить как частичное изменение абстрактных схем исторического развития в сторону большего соответствия историческим, культурным, социальным фактам.

Многие проблемы, серьезно занимающие современных историков, причем не только в сфере формационного анализа, но также и цивилизационного подхода, были сформулированы и получили первую апробацию в ходе обсуждений шестидесятых. Прежде всего, это «новая медиевистика» (у истоков которой стояли А.Я. Гуревич, Б.Ф. Поршнев и др.), в значительной мере избавленная от экономического детерминизма. Центральное место в ней занимали вопросы личных отношений и традиционного менталитета в докапиталистическую эпоху, вопросы культурного генотипа, социальной структуры. Участники дискуссий 60-х годов впервые в со

198 ветской исторической науке подняли проблему многофакторного и многоуровневого исторического развития. Изменилась и расширилась терминология.

Все это позволяет сделать вывод о том, что дискуссии 60-х г.г. способствовали преодолению догматизма и европоцентризма, имманентно присущего ортодоксально понятой пятичленной схеме.

Востоковеды 60-70-х г.г. искренне полагали, что формационная проблема принципиально решаема в рамках марксистской парадигмы. Однако официальная наука продемонстрировала нежелание и неспособность к коренному обновлению. В 70-е годы, по мере нарастания идеологической реакции, наметилась тенденция к минимизации достижений 60-х г.г., и в этой связи справедливо говорить о кризисе историографии 70-х г.г. Эта тенденция была отражена в «охранительных» историографических исследованиях Ю.В. Качановского и В. Н. Никифорова. «Материальным» результатом дискуссий 60-70-х г.г. стала концепция «восточного феодализма». В завершенном виде она сложилась во второй половине 70-х г.г. и являлась не вполне удачной формой приспособления традиционной схемы к объективно изменившимся знаниям о Востоке.

Третий этап - вторая полвина 80-х — начало 90-х годов, по большому счету, связан с историографией времен перестройки. Но нам не следует забывать о двух тенденциях, которые развивались в востоковедной науке со второй половины 70-х г.г.

Во-первых, в 70-е и первой половине 80-х г.г. сформировались мощные концепции оппонентов пятичленной схемы, основные положения которых стали довольно быстро известны среди специалистов. Речь идет, прежде всего, о концепции «власти-собственности» в докапиталистических обществах Л.С. Васильева и о теории единой природы докапиталистической частнособственнической эксплуатации В.П. Ипюшечкина (в рамках последней получила развитие идея о ведущей роли арендной эксплуатации на докапиталистическом Востоке). Эти концепции и идеи оказали значительное влияние на дискуссию, развернувшуюся в 1987 году, и были унаследованы новой, постсоветской историографией.

Во-вторых, 70-80-е годы стали периодом «официального» перехода востоковедения на модернизированную концепцию «восточного феодализма» (в этом духе были написаны работы Л.Б. Алаева, Ю.М. Кобищанова, Ю.М. Рачинского, Л.А. Семеновой, Е.Б. Шифмана и др.). Это свидетельствовало о том, что и среди сторонников ортодоксальных подходов (таких как, например, академик Е.М. Жуков 199, В.Н. Никифоров) созрело понимание несовершенства традиционной пяти-членной схемы. В этих тесных методологических рамках возникли гипотезы «феодального симбиоза» и «феодального синтеза». С академических высот зазвучали высказывания в духе многофакторности исторического развития, что впрочем, не решило проблему методологического кризиса концепции «восточного феодализма». Мы также должны отметить, что в 70-80-е годы происходит научно-техническое перевооружение востоковедения, возрастает специализация исследований. В эти годы ученые разрабатывают многие аспекты социальной организации и культурной жизни восточных обществ.

В 70-80-е годы исчезли, или были существенно подорваны многие догмы, и прежде всего - сам европоцентристский подход к Востоку. Большая часть историков отказалась от постулатов однолинейного экономического детерминизма, доминирования классовой борьбы над межэтнической, межконфессиональной, обязательной «авангардной» роли пролетариата и компартий в НОД, реакционной роли буржуазии. В то же время были выдвинуты новые положения: о прогрессивности в определенных условиях национализма и религии, об интеллигенции и средних слоях как о самостоятельном авангарде общественных движений и т.д.514

Но если 70-е - первая половина 80-х годов послужили передаточным звеном между двумя дискуссиями, то с 1987 года начинается этап коренных перемен в историографии в АСП. На рубеже 80-х и 90-х годов, в условиях либерализации и деидеологизации науки, на фоне общественной дискредитации марксизма пяти-членная схема понесла очевидное поражение. Гипотезы, так или иначе примыкавшие к теории АСП, продемонстрировали больший потенциал пластичности, методологического разнообразия, восприимчивости к новациям, чем построения сторонников восточного феодализма. Л.С. Васильев, Л.А. Седов, В.П. Илюшечкин, A.C. Мугрузин, Э.О. Кульпин свободнее и эффективнее использовали в своих построениях достижения социологии, антропологии, культурологии, естественных наук.

Особую роль в развитии недетерминистских подходов к проблеме типологи-зации докапиталистических обществ сыграла растущая популярность и принципиальная досягаемость закрытых ранее работ зарубежных историков, социологов, философов, экономистов, - прежде всего А. Тойнби, М. Вебера, представителей структуралистского направления западной историографии 200.

514 Социальный облик Востока. М., 1999, с. 17.

В этот период в отечественной востоковедной науке утвердилась проблематика менталитета, традиционного общества, новое понимание единой природы всей докапиталистической эксплуатации. В целом период был плодотворен для неидеологического материалистического подхода к истории. Его суть заключалась в многофакторности исторического развития, заключенного во взаимодействии культурных, производственных, экологических, демографических и прочих факторов.

У дискуссии 80-х годов были реальные, позитивные достижения. Изменилась трактовки феодализма: критерии частнособственнической эксплуатации отошли на задний план, а вперед вдвинулись такие компоненты, как вассально-ленная система и иерархия, децентрализация, натуральность, особая структура личных отношений. Трансформировались представления о древневосточном обществе, - в современной отечественной науке уже не повторяется тезис о ведущей роли рабовладельческой эксплуатации в системе производства древнего мира.

Сказать, что в конце 80-х и начале 90-х произошел некий окончательный методологический прорыв, и советское востоковедение получило ответы на коренные вопросы, нельзя. Но как представляется автору диссертации, в этот период наметились реальные пути преодоления ортодоксального марксистского видения общественного развития. Большинство предложенных в 80-е годы концепций восточного общества, являлись, по сути, не проверенными гипотезами (Э.С. Кульпин, JI.A. Седов, A.C. Мугрузин). При этом они указывали на широкие возможности использования зарубежных новаций при сохранении неких наработанных методологических основ, позволяли конструировать целостный исторический процесс.

Дискуссии востоковедов показали, что некоторые положения марксистской методологии выдержали проверку временем, обладают способностью к конструктивному развитию. Сами категории «производительных сил, производственных отношений, общественных классов, противоречий, несмотря на неоднозначность этих понятий» перестали быть специфически марксистскими, и широко применяются историками-немарксистами на Западе и Востоке.515 Это же можно сказать о постулатах первичности общественного бытия и вторичности общественного сознания, (что не исключает более сложных форм их взаимодействия), экономической и социальной обусловленности политических интересов и движений.

51S Арон Р. Мнимый марксизм. М., 1993, с. 365

Разумеется, при этом не должна отвергаться роль неэкономических факторов в историческом развитии, «неклассовая» трактовка социального начала и пр. 211

Сама теория АСП, пройдя сквозь все этапы развития историографии, значительно эволюционировала. Большинство гипотез 20-30-х годов сводились к трактовке известных высказываний К. Маркса 50-60-х годов XIX века. Согласно им АСП сформировался в силу давления географических обстоятельств, и являлся экономическим базисом для ряда азиатских обществ (из которого обычно исключали «феодальные» Японию и Османскую империю), на время перехода от раннеклассовых обществ к классовым. Уже в 60-е годы исследователи значительно расширили ареал (до пределов всей неевропейской ойкумены, включая Африку и до-колумбовы цивилизации Америки) и хронологию (весь докапиталистический период) ее применения.317 Гипотетический общественный строй, основанный на АСП, перестал рассматриваться как «шестая» формация. В большинстве работ АСП стал рассматриваться как альтернативный путь развития всемирно-исторического процесса. В то же время возникли концепции региональных версий и «ответвлений» АСП (Л.А. Седов). Теория обрела собственный терминологический и понятийный аппарат - «власть-собственность», «деспотическая политическая организация», «арендная эксплуатация», «бюрократическая элита», «условное владение», «сословно-классовая структура общества» (в противовес классовой структуре феодализма пятичленной схемы).

Теории АСП принадлежала решающая роль в расшатывании постулатов пятичленной схемы, поскольку она являлась подтверждением постулата об инвариантности исторического развития. Исходя из него, в 60-80-е годы востоковеды Ю.И. Семенов, В.П. Илюшечкин разработали новые «модели» системы докапиталистической эксплуатации (и соответствующих общественных отношений), сохраняя при этом приверженность марксистскому критерию производственного базиса. Ю.И. Семенов предложил концепцию «кабального способа производства / формации», в которую по ряду общих признаков могли бы войти многие средневековые общества Азии и Европы. В.П. Илюшечкин создал известную схему, согласно которой все виды докапиталистической эксплуатации (рабов, кабала, аренда, крепостничество и др.) являлись стадиально однородными.

Г' —. ----- .:: ,-. г.— I} . —. \ т 1 опп ~ п

__Таким образом, в 60-е годы в теории АСП значительно ослаб компонент «географического детерминизма» -это проявилось, в частности, в исследованиях Л.С. Васильева о механизмах возникновения «власти-собственности».

Они в немалой степени 202 основывались на внеэкономическом принуждении, (соСуществовали на принципиально едином технологическом уровне и все вместе противостояли капиталистической аренде, зародившейся, по мнению автора задолго до Нового времени.

Во второй половине 80-х и в начале 90-х годов возникло явление синтеза теории АСП с элементами зарубежных социологических и исторических концепций. Под их влиянием были высказаны гипотезы нелинейного исторического времени на Востоке, исторических циклов развития. Географический детерминизм, популярный в первой трети XX века, сменился учениями о климатологии, об эко-лого-производственных комплексах, существенно ослаб экономический детерминизм. Самое яркое проявление такого синтеза - декларация того, что АСП является универсальной, цивилизационной основой докапиталистических обществ Востока.

Такой же сильной эволюции подверглись представления о восточном феодализме. По мере наполнения советской ориенталистики новыми источниками, новыми данными об азиатских обществах, модели восточного феодализма все более отдалялись от своего «западноевропейского эталона». На рубеже 70-80-х г.г. можно говорить уже о значительном взаимовлиянии концепций.

Парадокс их взаимодействия заключался в неразрешимом для обеих теорий противоречии. Это противоречие между эмпирической фиксацией качественно-укладного формационного отличия Востока от Запада и отсутствием полноценной теории, объясняющей эту фиксацию. Сказанное относится и к концепции АСП. Она, по существу, не отличалась детальной и однородной проработкой, она была уязвима для работ, написанных с выгодных ортодоксальных позиций. Но под ее влиянием постоянно менялась стадиальная оценка «восточного феодализма». Представляется, что в конце 80-х годов разнообразные концепции, основанные на теории АСП, стали вытеснять находящиеся в глубоком методологическом кризисе концепции «восточного феодализма».

Качественное изменение в развитии формационной проблематики, наметившееся во второй половине 60-х годов связано с применением и популяризацией системно-структурного анализа, что коренным образом преобразовало методологию изучения докапиталистических обществ. Это метод получил развитие в работах Н.Б. Тер-Акопяна, В.М. Вахты, Л. С. Васильева, М.Я. Гефтера, А.Я. Гуреви-ча, Л.В. Даниловой, Л.А. Седова и др. В развитии историографии системный анализ сыграл двоякую роль 203. Во-первых, при его помощи были заложены методологические основы для моделирования много факторного исторического развития, к построению многоуровневых моделей. Во—вторых, системный анализ позволял гораздо шире и свободнее привлекать разработки зарубежных исторических и социологических школ.

Во второй половине 80-х годов перед широким кругом историков был поставлен ряд теоретических проблем, разрабатывавшихся внутри дискуссии еще с двадцатых. В общем виде они сводятся к задаче построения новой теории докапиталистических обществ, освобожденной от экономического детерминизма. Проблема не сводится только к разработке новых критериев типологизации и периодизации докапиталистических обществ. Судя по всему, историкам придется менять представления о смыслах и способах существования отдельных личностей и целых исторических сообществ в докапиталистическую эпоху. С дискуссией востоковедов также связано развитие не свойственных ранее для советской историографии проблематик традиционного общества и традиционного менталитета.

Попытки обретения новых методологических основ предпринимаются отечественными историками и востоковедами с начала девяностых; главным образом 518 они сводятся к разработке и популяризации цивилизагщонного подхода,

В развитии данной проблемы существует определенный смысловой рубеж, за которым известная нам дискуссия меняет направление развития. Так, в период 1985 -1992 годов большинство медиевистов и востоковедов считали возможной и желательной модернизацию марксистской методологии. После же 1992 года все большее количество исследователей склоняется к разработке альтернативной марксизму методологии. Знаменем этого научного направления является декларация цившизационного подхода в исторической науке.

Таким образом, в современном востоковедении переплелись прогрессивные и настораживающие тенденции. «Легализация» проблемы АСП после 1985 года позволила расширить подходы в типологизации исторических обществ, что в конечном счете привело к признанию правомерности существования методологических альтернатив, открыла дорогу цивилизационному подходу. Но на сегодняшний день 204 в цивилизационном подходе еще не выработаны единые парадигмы анализа.

518 См. подробнее: Ким О.В. Обсуждение проблем теории цивилизаций в научной прессе в90-е годы. // Европейские исследования в Сибири, выпу ск 2. Материалы региональной научной конференции 10-11 декабря 1999 г. Томск, 2000. С. 52-57.

При всех недостатках традиционной методологии, с ней связано существование научной школы, да я которой был характерен универсализм, традиции систематизирующего мышления. Между тем, «закрытие марксизма» может произойти сейчас в относительно будничной форме, без горячих обсуждений, свойственных более ранним периодам.

Таким образом, проблема формационной характеристики докапиталистических обществ Востока сохраняет актуальный, дискуссионный характер. Очевидно, что предметом последующих обсуждений станет проблема формирования целостной теории цивилизаций и поиск соотношений «цивилизационных» и «формаци-онных» компонентов исторического развития.

Опыт многолетних дискуссий вокруг проблемы АСП показывает, что задача характеристики столь сложного и многоуровневого объекта, как добуржуазные общественные отношения, с трудом подается «окончательному» решению. До сих пор статическая фиксация какой-либо концепции приводила лишь к мифологизации истории, к созданию абстракций, теряющих со временем связь с исторической действительностью. В то же время научная дискуссия обеспечивала динамику представлений об объекте исследования, являлась средством апробации и отбора методов исследований, служила пространством синтеза концепций, способствовало качественному развитию науки.

205

Список научной литературы

Ким, Олег Витальевич, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Постановление о центральном институте живых восточных языков. // "Жизнь национальностей", 24.IX. 1920.

2. Устав Научной Ассоциации Востоковедения Союза ССР при Президиуме ЦИК СССР /7 "Известия", 29.ХИ. 1921.

3. Постановление об Институте востоковедения в г. Москве (утверждено Народным комиссариатом национальностей 2 мая 1922 г.) // Становление советского востоковедения. М., 1970, с. 230-234.

4. Резолюция IV Конгресса Коминтерна по вопросу китайской революции // Коммунистический Интернационал. Конгресс четвертый, 1923 г. Постановления и резолюции. М., 1923.

5. Вопросы китайской революции: сборник документов партии и Коминтерна по китайскому вопросу. М.-Л., 1927.

6. Пути мировой революции: седьмой расширенный пленум Исполкома Коминтерна 22 ноября-16 декабря 1926 г. Стенографический отчет, М.-Л., 1927.

7. Резолюция о положении в Китае // Пути мировой революции. Седьмой расширенный пленум Исполкома Коммунистического Интернационала. 22 ноября 16 декабря 1926 г. Стенографический отчет, том II. М.-Л., 1927.

8. Коммунистический Интернационал. Исполнительный Комитет. Пленум шестой. 1926 февраль-март. Стенографический отчет, М.,-Л., 1927.

9. Коммунистический Интернационал. Конгресс шестой. Стенографический отчет. Выпуск 1, М.-Л., 1929.

10. Положение об Институте востоковедения АН СССР 1929 г. // Становление советского востоковедения. М., 1970, с.240-243.

11. Коммунистический Интернационал в документах (Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ 1919-1932), М., 1933.

12. Программные документы коммунистических партий Востока. М., 1934.

13. Протоколы конгрессов Коммунистического Интернационала. Второй конгресс Коминтерна. Июль-август 1920 г. Стенографический отчет. М., 1934.

14. Постановление о Московской группе Института востоковедения Академии наук СССР (МГИВАН) 9 февраля 1944 г. // Становление советского востоковедения. М., 1970, с.245.

15. XX съезд КПСС. Стенографический отчет, т.1, М., 1956.208

16. Постановление Президиума Академии наук Союза ССР о задачах и структуре Института Востоковедения АН СССР 7 сентября 1956 г /7 Становление советского востоковедения. М., 1970., с.245-248.

17. Историографические источники4

18. Авдиев В.И. Советская наука о древнем Востоке за 40 лет. М.-Л., 1958.

19. Авдиев В.И. История древнего Востока. М., 1953.

20. Авдиев В.И. Сельская община и искусственное орошение в Древнем Египте. // Историк-марксист, 1934, №6.

21. Аграрные отношения и крестьянские движения в Китае. М., 1974.

22. Аграрные отношения и крестьянские движения в Китае. Сб. статей, (под ред. В.П. Илюшечкина) М., 1979.

23. Алаев Л.Б. Как умирает догматическая теория (заметки историка). // Восток, 1995, №2.

24. Алаев Л.Б. Материалистическое понимание истории в обороне. // Восток, 1995, №2.

25. Алаев Л.Б. Опыт типологии средневековых обществ Азии.// Типы общественных отношений на Востоке. М., 1982.

26. Алаев Л.Б. Социальная структура индийской деревни (XIX век). М., 1977.

27. Ю.Алаев Л.Б. Тенденции развития сельской общины в Южной Индии. // Общее иособенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

28. П.Алаев Л.Б. Формационные черты феодализма и Восток. //НАА, 1987, №3

29. Алаев Л.Б. Южная Индия. Социально-экономическая история Х1У-ХУШ век. М., 1964.

30. И.Александров Ю.Г. Восточное крестьянство: актуальные проблемы изучения. // Восток, 1995, №2.

31. Александров Ю.Г. О формационной специфике доколониальных восточных обществ. // НАА, 1988, №2.

32. Александров Ю.Г. Юго-Восточная Азия: Проблема аграрной эволюции. М., 1979.

33. Андреев И.Л. Методологический анализ проблем всемирной истории. // Вопросы философии, 1971, №10.

34. Историографическими источниками являются исследования советских и зарубежных авторов в форме монографий, учебных пособий, статей, публицистических исследований, посвященных проблеме АСП и формационной характеристике докапиталистических обществ.209

35. П.Андреев И.JI. Влияние географической среды на складывание хозяйственных систем доколумбовых цивилизаций Америки. /7 Тюменский индустриальный институт. Труды. Вып. 1, ч.2. Тюмень, 1969.

36. Андреев М.Г. Институт рабства в Китае. // Проблемы Китая, 1929, №1.

37. Аникеева Е.М., Семушкин Д.С. Диалог цивилизаций: Восток-Запад.// ВФ, 1998, №2.

38. Афанасьев О.Э. Обсуждение в институте истории АН СССР проблем азиатского способа производства // Советская этнография, 1965, №6.

39. Ашрафян К.З. Восточный феодализм: особенности структуры // Экономическая история. Исследования. Историография, полемика. М., 1992.

40. Ашрафян К.З. Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений, XIII-XIV век. М., 1960.

41. Ашрафян К.З. Дискуссионные проблемы средневекового города в работах советских востоковедов. // Узловые проблемы истории докапиталистических обществ Востока (вопросы историографии). М., 1990.

42. Ашрафян К.З. Проблемы развития феодализма в Индии. // НАА, 1969, №4.

43. Баландин Р.К., Бондарев Л.Г. Природа и цивилизация. М„ 1988.

44. Барг М.А. Учение об общественно-экономических формациях. // Очерки методологии познания социально-экономических явлений. М., 1970.

45. Беленький С. (Волин М.) Сельское хозяйство в Хэнани. // На аграрном фронте, 1926, № 4.

46. Березин Э.О. История Таиланда. М., 1973.

47. Березин Э.О. Некоторые вопросы возникновения классовых формаций. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

48. Березный Л.А. К спорам о хронологическом рубеже между средневековьем и новым временем на Востоке. //НАА, 1973, №4.

49. ЗТБогаевский Б. Китай на заре истории. (Проблемы доисторического Китая). // Проблемы востоковедения, 1925, №6.

50. Богданов A.A. Краткий курс экономической науки. М., 1897.

51. Богданов A.A. Краткий курс экономической науки. М., 1906.

52. Богданов A.A. Краткий курс экономической науки. М., 9-е изд., 1906.

53. Богданов A.A. Эмпириокритицизм, кн. III, СПб., 1906, V-VI.

54. Бокщанин A.A. Китайские историки о характерных чертах и особенностях феодального общества в Китае. /У Общественные науки в КНР. М., 1986.210

55. Бокщанин A.A., Хохлов А.Н. Общество и государство в Китае: новые грани традиционной проблематики и неординарность подходов к ее разработке. // Восток, 1992, №6.

56. Борисов Ф.Б. Обсуждение проблем типологии развитого феодализма в странах Востока. // НАА, 1977, №2

57. Борисов Ю.С. Советская историческая наука. Краткий обзор развития советской исторической науки 1956- 1961 .г.г. М., 1961.

58. Бухарин Н.И. Теория исторического материализма. М., 1921.

59. Бухарин Н.И. Основные проблемы современного международного положения (доклад) // XV конференция Всесоюзной Коммунистической партии (б) 26 октября 3 ноября 1926 г. Стенографический отчет. М. - JI.,1927.

60. Бухарин Н.И. Проблемы китайской революции (доклад на московском партактиве), // Вопросы китайской революции, М., 1927.

61. Быковский С.Н. и др., Основные формы генезиса и развития феодального общества. Пленум ГАИМК 20-22 февраля 1933 г. М.-Л., 1934.

62. Варга Е.С. Очерки по проблемам политэкономии капитализма. М., 1964.

63. Варга Е.С. Мировое хозяйство и мировая политика в 1925 г. Обзор за последнюю четверть года . М.-Л., 1926 г.

64. Варга Е.С. Экономические проблемы революции в Китае. // Плановое хозяйство, 1925, №12.

65. Васильев Л.С. Аграрные отношения в Китае в начале I тысячелетия до н.э. // ВДИ, 1957, №2.

66. Васильев Л.С. Аграрные отношения и община в древнем Китае (XI-VII в.д.н.э.). М„ 1961.

67. Васильев Л.С. Государство и бюрократия в истории Китая. // Первая конференция «Общество и государство в Китае», доклады и тезисы. Вып. I, М., 1970.

68. Васильев Л.С. История Востока. 2 т., М., 1994.

69. Васильев Л.С. Проблема цзиньтянь. И Китай. Япония. История. Филология. К семидесятилетию Н.И. Конрада. М., 1961.

70. Васильев Л.С. Проблемы генезиса китайского государства. М., 1983.

71. Васильев Л.С. Рабовладение и феодализм в древнем Китае. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

72. Васильев Л.С. Социальная структура и динамика докапиталистических обществ. // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1968.211

73. Васильев JI.C. Феномен власти-собственности. К проблеме типологии докапиталистических структур. // Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979.

74. Васильев JI.C. Что такое «азиатский способ производства»? // НАА, 1988, №3

75. Васильев Л.С., Стучевский И.А. Три модели возникновения и эволюции докапиталистических обществ (к проблеме азиатского способа производства). // Вопросы истории, 1966, №6.

76. Васин П.А. Дискуссия о характере древневосточного общества. // НАА, 1966, №3.

77. Вебер М. История хозяйства. Очерк всеобщей социальной и экономической истории. Пг., 1923.

78. Вебер М. Религии Китая. Пг., 1923

79. Вейденмюллер К. Проснувшийся Китай. СПб., 1911,с.20.

80. Веселов В.Т. Концепции востоковедных исследований. // Восток, 1994, №1.

81. Виткин H.A. Подход к проблеме АСП. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

82. Виткин H.A. Проблема перехода от первичной формации ко вторичной, Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1968.

83. Витфогель К.А. От первобытного коммунизма до пролетарской революции. I. Первобытный коммунизм и феодализм. Харьков, 1923.

84. Витфогель К.А. Проблемы экономической истории Китая. // Вестник коммунистической Академии, 1927, книга 20.

85. Витфогель К.А. Пробуждающийся Китай . Л., 1926.

86. Власов К.И. Докапиталистические способы производства. М., 1960.

87. Волин М. Вступительная статья М.Г. Андреев. Институт рабства в Китае. // Проблемы Китая, 1929, №1.

88. Волин М. НИИ по Китаю. Вступительная статья, Л.И. Мадьяр. Экономика сельского хозяйства в Китае. М., 1928.

89. Волин М. Основные вопросы экономики сельского хозяйства в Китае //На аграрном фронте, 1926, №9, 10.

90. Волков C.B. Некоторые проблемы сословного деления традиционных обществ Восточной и Юго-Восточной Азии Узловые проблемы докапиталистических обществ Востока. М., 1990.

91. Волков C.B. Служилые слои на традиционном Дальнем Востоке. М., 1999.

92. Волков C.B. Некоторые проблемы сословного деления традиционных обществ Восточной и Юго-Восточной Азии // Узловые проблемы истории докапиталистических обществ Востока. М., 1991.212

93. Вопросы истории и историографии Китая. М., 1968.

94. Вопросы китайской революции (сборник статей и материалов). M.-J1., 1927.

95. Галич З.Н. К сравнительной характеристике базисных структур Европы и Азии в канун промышленной революции, исторические факторы общественного производства в странах Востока. М., 1986.

96. Гамаюнов JI.C. О выписках Карла Маркса из работ по Востоку. // НАА, 1968, №2.

97. Гамаюнов Л. С. О марксистской концепции социально-экономического строя Индии. // НАА, 1968, №3.

98. Гарушянц Ю.М. О ленинском этапе в развитии историографии Востока. // НАА, 1965, №5.

99. Годелье М . Понятие АСП и марксистская схема развития общества.//НАА, 1965, №1.82 г

100. Гордон A.B. Крестьянство Востока: исторический субъект, культурная традиция, социальная общность. М., 1989.

101. Горев Б.И. Очерки истории исторического материализма (лекции, прочитанные на курсах секретарей уездных комитетов). М., 1925.

102. Город в формационном развитии Востока. М., 1991.

103. Греков Б.Д. Рабство и феодализм в Киевской Руси. // ИГАИМК, вып.38, 1930.

104. Гриббин Д. Лэм Г. Изменения климата за исторический период. // Изменения климата. Л., 1980.

105. Гриневич П. К вопросам истории китайского феодализма. // Проблемы Китая, 1935, №4.

106. Губер A.A., Ким Г.Ф., Хейфец А.Н. Новая истрия стран Азии и Африки. М., 1975.

107. Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М., 1970.

108. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1992.

109. Гумилев Л.Н. Хунну. Серединная Азия в древние времена. М. 1962.

110. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли, т.1, М., 1979.

111. Гуревич А.Я. Индивид и общество в варварских государствах, Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1968.

112. Гуревич А.Я. Общий закон и конкретная закономерность в истории. //ВИ, 1965.

113. Гуревич А.Я. Проблема земельной собственности в раннефеодальных обществах Западной Европы. //ВИ, 1968.

114. Гурко-Кряжин В. Десять лет востоковедной мысли. // Новый Восток, 1927, №19.

115. Гурко-Кряжин В. А. Революция в Китае. Общий очерк революционного движения. II Жизнь национальностей, 26. VI, 1920.213

116. Далин С.А. К вопросу о формах землевладения в Китае //На аграрном фронте, 1927, №Ц.

117. Данилова JIB. Дискуссионные проблемы теории докапиталистических обществ, -Проблемы истории докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1968.

118. Данилова JI.B. Дискуссия по одной важной проблеме // Вопросы философии, 1965, №12.

119. Диманштейн С.М. Поворотный пункт в советском востоковедении (к всесоюзному съезду востоковедов) // HB, №28, 1930.

120. Дискуссия о раннеклассовых обществах на страницах журнала "le Pensee" // ВИ, 1967, №9.

121. Дискуссия о социально-экономических формациях (прения по докладу С.М. Дубровского о сущности A.C.П., феодализма, крепостничества и торгового капитала) //Историк-марксист, 1930, №16.

122. Дискуссия по проблеме родовой и сельской общины на древнем Востоке. // Вестник древней истории, 1963, №1.

123. Дубровский С.М. К вопросу о сущности «азиатского способа производства», феодализма, крепостничества и торгового капитала. М., 1929.

124. Дубровский С.М. Не тратить время на поиски философского камня. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

125. Думан Л.И. К вопросу о формах землевладения в Китае в III в. /У Аграрные отношения и крестьянские движения в Китае. М., 1979.

126. Дьяконов И.М. Общественный и государственный строй древнего Двуречья. М., 1959.

127. Дьяконов И.М. Рабы, илоты и крепостные в ранней древности. И Вестник древней истории, 1973, №4.

128. Ерасов Б.С. Проблемы внедрения цивилизационного подхода в востоковедении. // Восток, 1994, №4.

129. Еремеев Д.Е. Почему Восток отстал от Запада. // Азия и Африка сегодня. 1989 №7.

130. Ефимов А. Концепция экономических формаций у К. Маркса и Ф. Энгельса и их взгляды на структуру восточных обществ //Историк-марксист, 1930, № 16.

131. Ефимов Г.В. Проблемы историографии в советском китаеведении. М., 1963.

132. Жуков Е.М. Некоторые вопросы теории социально-экономических формаций. //Коммунист, 1973, №11.214

133. Жуков Е.М. О роли социальной революции в процессе смены общественно-экономической формации, Формации и социально-классовые структуры. М., 1985.

134. Зарин В. А. Запад и Восток в мировой истории XIV-XIX в.в. М., 1991.

135. Зарин В.А. Р1нституционально-социо логические концепции развития общественных структур освободившихся стран.// НАА, 1985, №1.

136. Захаров И.И.: «Поземельная собственность в Китае» // труды членов Российской Духовной миссии в Пекине, СПб., 1853, т.2.

137. Зубов А.Б. Христианство и «дух феодализма». // НАА, 1989, №1.

138. Иванов А.И. Ван Аныпи и его реформы XI века. СПб., 1909.

139. Иванов А.Н. Восток: новые подходы к изучению истории. // Восток, 1994, №4.

140. Иванов А.Н. Упадок Востока и установление мировой гегемонии Западной Европы. // Восток, 1994, №4.

141. Иванов H.A., Васильев JI.C, Введение, Феномен восточного деспотизма, структура управления и власти. М., 1993.

142. Ивин A.A. Красные пики (Крестьянское движение в Китае). M.-JI., 1927.

143. Ивин A.A. Крестьянство в Китае // Большевик, 1926, №6.

144. Ивин A.A. Рецензия на книгу Ходорова А.Е. и Павловича М.П. «Китай в борьбе за независимость» // Большевик, 1925, №11-12.

145. Илларионов Н.С. Проблема формационной принадлежности афро-азиатских обществ (советская литература 1976-1980 гг.). /'/'НАА, 1982, №5.

146. Илюшечкин В.П. Аренда в системе частнособственнической эксплуатации древнего и средневекового Китая. // Аграрные отношения и крестьянские движения в Китае. М., 1979.

147. Илюшечкин В.П. Аренда-издольщина основная форма эксплуатации в древнем и средневековом Китае. /7 Третья научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады, вып. II, М., 1972.

148. Илюшечкин В.П. Вопрос о второй основной стадии общественной эволюции в свете истории Китая .// Первая научная конференция Общество и государство в Китае'". Тезисы и доклады, вып. I, М., 1970.

149. Илюшечкин В.П. К вопросу о формационной характеристике древних и средневековых обществ в Китае. // Типы общественных отношений на Востоке. М, 1982.

150. Илюшечкин В.П. Концепция общественного синтеза и теория общественных формаций. // НАА, 1988, №2.215

151. Илюшечкин В.П. О первой межформационной (сословно-классовой ) революции в Китае. // Четырнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады, ч. 1, М., 1983.

152. Илюшечкин В.П. О феодализме в древнем Китае и двух тенденциях развития китайского государства. // Двенадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. ч.1, М., 1981.

153. Илюшечкин В.П. Об общественном и государственном строе Китая в XIV-XV веке до н.э. // Пятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. I, М., 1974.

154. Илюшечкин В.П. Общее и особенное в развитии добуржуазных классовых обществ (к постановке проблемы применительно к древнему и средневековому Китаю), Социальная и социально-экономическая история Китая., 1979.

155. Илюшечкин В.П. Общее и особенное в развитии добуржуазных классовых обществ (к постановке проблемы применительно к древнему и средневековому Китаю). // Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979.

156. Илюшечкин В.П. Общественные формации и цивилизации. // Восток, 1994, №5.

157. Илюшечкин В.П. Проблемы формационной характеристики сословно-классовых обществ. М., 1986.

158. Илюшечкин В.П. Рентный способ эксплуатации в добуржуазных обществах древности, средневековья и нового времени. М., 1971.

159. Илюшечкин В.П. Система внеэкономического принуждения и проблема второй основной стадии общественной эволюции. М., 1970.

160. Илюшечкин В.П. Система и структура добуржуазной частнособственнической эксплуатации. М., 1980.

161. Илюшечкин В.П. Способы соединения несвободных работников со средствами производства в средневековом Китае. // Седьмая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. 4.1, М., 1983.

162. Илюшечкин В.П. Эксплуатация и собственность в сословно-классовых обществах. М., 1989.

163. Иолк Е.С. К вопросу об азиатском способе производства .// Под знаменем марксизма, 1931,№3.

164. Иолк Е.С. К вопросу об основах общественного строя древнего Китая // Проблемы Китая, 1929, №1.

165. Иолк Е.С. Рецензия Кокин М., Папаян Г. «Цзиньтянь». Аграрный строй древнего Китая. // Проблемы Китая, 1930, №4-5.

166. Историография и источниковедение стран Азии и Африки .Вып. VII,Л., 1976.216

167. Историография и источниковедение стран Азии и Африки. Вып.1. JL, 1970.

168. Историография и источниковедение стран Азии и Африки. Bbin.IV. Л., 1973.

169. Историография и источниковедение стран зарубежного Востока. Выпуск 1. Китай. М., 1963.

170. Историография и источниковедение стран зарубежного Востока. Проблемы социально-политического развития. М., 1971.

171. Историография и источниковедение стран зарубежного Востока. Критика буржуазного национализма. М., 1977.

172. Историография стран Востока. Проблемы Нового времени. М., 1978.

173. Историография стран Востока. Проблемы социально-экономической истории феодализма в странах Востока (историографические очерки). М., 1969.

174. Историография стран Востока: проблемы феодализма. М., 1977.

175. Исторические факторы общественного воспроизводства в странах Востока. М., 1986.

176. История древнего мира. Книги 1-3. М., 1980.

177. Ицхокин A.A. Восток и Запад как «формации». /'/' Восток, 1991, №4.

178. К Бабёфу или к Дану? // КИ, 1927, №24(98).

179. Канторович А.Я. Система общественных отношений Китая докапиталистической эпохи. // Новый Восток, 1926.

180. КараханЛ. Задачи востоковедения.//Проблемы Китая, 1929, №1.

181. Каутский К. Марксово предисловие «К критике политической экономии». Л., 1931.

182. Качановский Ю.В. Дискуссия об азиатском способе производства на страницах зарубежной печати. // Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М„ 1971.

183. Качановский Ю.В. Проблемы истории Востока и сравнительно-исторический анализ. // НАА, 1976, №4.

184. Качановский Ю.В. Рабовладение, феодализм или АСП? М., 1971.

185. Керимов В.И. Дискуссия ученых ГДР о месте общины в социально-экономических формациях. // НАА, 1975, №6.

186. Ким Г.Ф. Рецензия: В.Н. Никифоров. Восток и всемирная история. М., 1975. //ВИ, 1976.

187. Кинкулысин М. Против извращений марксистско-ленинского учения об общественно-экономических формациях. /У Вестник Коммунистической Академии, 1934, №3.

188. Киселев Г. С. Восток и феодализм . // НАА, 1988 №4.217

189. Киселев Г.С. Присвоение человека: о специфике социальной связи на древнем Востоке. //НАА, 1988, №6.

190. Китай: общество и государство. М., 1973.

191. Китайский вопрос на пленуме ЦК ВКП(б). // КИ, 1927, №34 (108).

192. Кобищанов Ю.М. Феодализм, рабство и АСП. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

193. Кобищанов Ю.М. Африканские феодальные общества: воспроизводство и неравномерность развития. М, 1976.

194. Ковалевский М.М, Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения. ч.1. М., 1879.

195. Козлова М.Г., Седов Л.А. , Тюрин В.А. Типы раннеклассовых государств в Юго-Восточной Азии, Проблемы истории докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1968.

196. Кокин М.Д, Папаян Т.К. «Цзинь-тянь». Аграрный строй древнего Китая. Л., 1930.

197. Коммунистический Интернационал. Конгресс шестой. Стенографический отчет. Выпуск 6, Тезисы, резолюции, постановления, воззвания. М., 1929.

198. Конрад Н.И. Зарождение и развитие феодальных отношений в Японии // История стран зарубежного Востока в средние века. М., 1957.

199. Конрад Н.И. Надельная система в Японии. // Доклады группы востоковедов на сессии Академии Наук СССР 20 марта 1935 г. М.-Л., 1935.

200. Конрад Н.И. Вопросы японского феодализма. // Новый Восток, 1923, кн.4.

201. Конрад Н.И. Развитие феодальных отношений в Китае (III-VIII в.в.). // Всемирная история в 10-ти томах. М., 1953 т.З.

202. Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1966.

203. Коростовцев М.А. О характере дальневосточного общества. // НАА, 1966, №2.

204. Коростовцев М.А. Особенности рабовладельческого общества на Древнем Востоке. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

205. Кохановский Н.И. Землевладение и земледелие в Китае.// Известия Восточного института, т.XXIII, вып.2., Владивосток, 1909.

206. Крапивенский С.Э. Основная формация или переходное состояние общества (об АСП). // НАА, 1966, №2.

207. Крестьянское движение в Хунани./У KPI, №21(95), 27 мая 1927 г.

208. Крушинский A.A., Хохлов А.Н. «Общество и государство в Китае»: традиционные проблемы в новом ракурсе. // Восток, М.1996, №4.

209. Крымов А.Г. Дискуссия о докапиталистических отношениях в Китае 20-30-х г.г. // Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971.

210. Крюков В.М. Род и государство в иньском Китае.// ВДИ, 1961,№2.

211. Куланда C.B. Некоторые проблемы социального строя раннеяванских государств. // НАА. 1982, №5.

212. Кульпин Э.С. Поливное рисоводства как фактор экономического превосходства Востока над Западом. // НАА, 1988, №6.

213. Кульпин Э.С. Поливное рисоводство как фактор экономического превосходства Востока над Западом. /'/' НАА, 1988, №6.

214. Кульпин Э.С. Человек и природа в Китае. М., 1990.

215. Кучумов В. Очерк истории китайской революции 1911 года. // Проблемы Китая, 1929, №1.

216. Ланда Р.Г. Восток: цивилизация, формация, социум // ВИ, 1995, №4.

217. Ленин В.И. Аграрная программа русской социал -демократии, Соб .соч., т. VI., М., 1977.

218. Ленин В.И. Памяти Герцена, Соб. соч., втор . изд., т.Ill, М., 1977.

219. Ленин В.И. О государстве. Собр. соч., т. Ill, М. 1977.

220. Ленин В.И. Отсталая Европа и передовая Азия, Соб. соч., т.II, М., 1977.

221. Ленин В.И. Первоначальный набросок тезисов по национальному и колониальному вопросу , Соб. соч., т. II, М., 1977.

222. Ленин В.И. Пробуждение Азии, Соб. соч., т. II, М., 1977.

223. Ленцнер И. Идеологические источники ошибок руководства киткомпартии. // КИ, 1927, №32 (106).

224. Лозовский А. Пути мировой революции. // О Китае. М.-Л., 1928.

225. Мадьяр Л.И. Предисловие, Кокин М., Папаян Г. «Цзиньтянь». Аграрный строй древнего Китая. М.-Л., 1930.

226. Мадьяр Л.И. Против ревизии марксизма (по поводу книги С.М. Дубровского). //На аграрном фронте, 1929, № 11.

227. Мадьяр Л.И. Экономика сельского хозяйства в Китае. 2-е изд., М.-Л., 1931.

228. Мадьяр Л.И. Экономика сельского хозяйства в Китае. М.-Л., 1928.

229. Маркс К. К Ф. Энгельсу, 2 июня 1853 г., Соб. соч., т.28.

230. Маркс К. Британское владычество в Индии, Соб. соч., т. 9.

231. Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическом производству, Соб. соч., т.46, ч.1.

232. Мартынов А. Коминтерн перед судом ликвидаторов //КИ, 1927, № 30(14).

233. Работы К. Маркса и Ф. Энгельса даны по второму изданию Сочинений.219

234. Материалы научно-теоретической конференции НСО философского факульте1. Г Л—'Т Г f I-— 1 \ И iT 1та Mi у (октяорь iy67 г.). ivi., iyoö.

235. Межвузовская научная конференция по вопросам истории стран Азии и Африки в советской историографии (20-22 декабря 1966 г.). Тезисы докладов. М., 1966.

236. Меликсетов A.B. Рецензия: O.E. Непомнин. Социально-экономическая история Китая 1894 1914 гг. // НАА, 1982 № 5.

237. Меликишвили Г.А. Характер социально-экономического строя на Древнем Востоке (Опыт стадиально-типологической классификации классовых обществ). // НАА, 1972, №4.

238. Мечников Л.И. Цивилизации и великие исторически реки». Киев Харьков, 1899.

239. Мещеряков A.B. О понятии «феодальный» в востоковедении. // Древний и средневековый Восток, М., 1982.

240. Миф П.А. Аграрный вопрос на VI съезде Коммунистической партии Китая // Коммунистический Интернационал, 1928, №3.

241. Миф П.А. Китайская компартия в критические дни. М., 1928.

242. Мишулин A.B. Марксистско-ленинская теория исторического процесса. // D Вестник древней истории, 1934, №4.

243. Можейко И.В. О некоторых чертах феодализма в Бирме XI-XIII в.в. II Очерки из истории Юго-Восточной Азии. М., 1965.

244. Можно ли полагать восточной новую российскую демократию? Круглый стол. //Восток, 1995, №2.

245. Мугрузин A.C. Китайское крестьянство: социальная общность преимущественно традиционного типа, Узловые проблемы докапиталистических обществ Востока. М., 1991.

246. Мугрузин A.C. Роль природного и демографического факторов в динамике аграрного сектора средневекового Китая (к вопросу о цикличности докапиталистического общества), Исторические факторы общественного производства в странах Востока», М., 1986.

247. Мугрузин A.C. Формы эксплуатации крестьянства в средневековом Китае. // НАА, 1983, №5.

248. Непомнин O.E. Генезис капитализма в сельском хозяйстве Китая. М., 1966.

249. Непомнин O.E. Социально-экономическая история Китая 1894 1914 гг. М., 1980.

250. Неусыхин А.И. Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефеодального общества в Западной Европе XI-XIII в.в. М., 1956.220

251. Неусыхин А.И. Дофеодальный период как переходная стадия развития от ро-доплеменного строя к раннефеодальному (на материале Западной Европы раннего средневековья). // ВИ, 1967, №1.

252. Никифоров В.Н. К проблеме развития киатйского общества в докапиталистический период. // Пятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. I, М., 1974.

253. Никифоров В.Н. «Дискуссия советских историков об общественно-экономическом строе Китая (1925-1931)» //Народы Азии и Африки, 1965, №5.

254. Никифоров В.Н. «Советские историки о проблемах Китая» М., 1970.

255. Никифоров В.Н. Восток и всемирная история. М., 1975.

256. Никифоров В.Н. Гипотезы и историческая реальность. К вопросу об «азиатском способе производства». //ПДВ, 1973, №3.

257. Никифоров В.Н. Го Мо-жо о периодизации древней истории Китая. // Четвертая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. I, М., 1973.

258. Никифоров В.Н. История стран «Азии и Африки в "Н1опа Мшк1у" // НАА, 1963, №2.

259. Никифоров В.Н. К дискуссии о докапиталистических формациях в Китае (некоторые вопросы методики) // Третья научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. I, М., 1972.

260. Никифоров В.Н. К. Маркс и Ф. Энгельс об азиатском способе производства. // Доклады, представленные на XX синологическом конгрессе в Праге. М., 1968.

261. Никифоров В.Н. Логика дискуссии и логика в дискуссии.// ВИ, 1968, №2.

262. Никифоров В.Н. Место Карала Августа Витфогеля в истории больших дискуссий. // Восток, 1990, №5.

263. Никифоров В.Н. Рабовладельческий строй // СИЭ, т. 11, М., 1968.

264. Никифоров В.Н. Феодализм на Востоке или «восточный феодализм?» /'/ НАА, 1984,№4.

265. Никольский Н.М. История. Доклассовое общество. Древний Восток. Античный мир. М., 1933.

266. Новая история стран зарубежной Азии и Африки. Изд. второе, дополненное. Л., 1971.

267. Нуреев Р. Азиатский способ производства и социализм. // Вопросы экономики, 1990, №31.249. «Об азиатском способе производства» Стенографический отчет дискуссии по докладу т. Берина. Тифлис, 1930221

268. О Китае (политико-экономический сборник. Под ред. А. Лозовского). М.-Л., 1928.

269. Обмен мнениями. О сборнике «Проблемы докапиталистических обществ ». // НАА, 1971 №4.

270. Общее и особенное в историческом развитии стран Востока, (под ред. Г.Ф. Кима), М„ 1966.

271. Общество и государство в Китае. Восмая! научная конференция. Тезисы и доклады. вып. 1, М., 1977 .

272. Общество и государство в Китае. Вторая научная конференция. Тезисы и доклады. вып.1, М., 1971.

273. Общество и государство в Китае. Девятая научная конференция. Тезисы и доклады. вып.1, М., 1978 .

274. Общество и государство в Китае. Десятая научная конференция. Тезисы и доклады. вып.1, М., 1979.

275. Общество и государство в Китае. Первая научная конференция. Тезисы и доклады. вып.1, 2 М., 1970.

276. Общество и государство в Китае. Пятая научная конференция. Тезисы и доклады. вып.1, М., 1974.

277. Общество и государство в Китае. Седьмая научная конференция. Тезисы и доклады. вып.1, М., 1976 .

278. Общество и государство в Китае. Третья научная конференция. Тезисы и доклады. вып. 1,2 М., 1972.

279. Общество и государство в Китае. Указатели I-XX научной конференции, М., 1989.

280. Общество и государство в Китае. Четвертая научная конференция. Тезисы и доклады, вып.1, М., 1973.

281. Общество и государство в Китае. Шестая научная конференция. Тезисы и доклады. вып. 1,2 М., 1975.

282. Олива П., Буриан Я., Фрал И., Покора Т. (рец.): Всемирная история . T.II // ВИ, 1958, №7.

283. Онищук C.B. Исторические типы общественного воспроизводства (политэкономия мирового исторического процесса) // Восток, 1995, №1, 2, 4.

284. Павлов В.И. К стадиально-формационной характеристике восточных обществ в новое время // Жуков Е.М., Барг М.А., Черняк Е.Б., Павлов В.И. Теоретические проблемы всемирно-исторического процесса. М., 1979.222

285. Павлович М.П. История и задачи новых востоковедных ВУЗов. //Новый Восток, №10-11, 1925, VIII-IX.

286. Пак М.Н. Проблемы японского и корейского феодализма в работах Н.И. Конрада // Вестник Московского Университета, серия XIII «Востоковедение», 1988, №4.

287. Пак М.Н. Советское востоковедение. Историографические заметки. М., 1965.

288. Пеппер Д. Европейско-американский империализм и китайская революция /'/ Правда, 1 мая 1927 .

289. Петров А.Г. Город и общественная структура АСП, Город в формационном развитии Востока. М., 1991.

290. Петровский В.Э. Феодализм на Западе и на Востоке. // НАА, 1988, №5.

291. Петякшева Н.И. Диалог цивилизаций: Восток Запад. //Вопросы философии, 1993№6.

292. Петякшева Н.И. Проблемы диалога цивилизаций. // ВФ, 1996 №1.

293. Плеханов Г.В. Основные вопросы марксизма, Сочинения, t.XVIII, М.-Пг., 1923.

294. Плеханов Г.В. Собрание сочинений, т. 18, M-JI., 1926.

295. Плеханов Г.В. Всероссийское разорение, Сочинения, т. III, М.-Пг., 1923. Плеханов Г.В. Сочинения, т.ХУ, М.-Л., 1926.

296. Полевой Ю.З. Г.В. Плеханов о восточном деспотизме. // НАА, 1967, №2.

297. Поляков A.C. К вопросу о закономерностях развития феодальной формации в Китае. М,- Л., 1934.

298. Поленский Ф.Н. Рабовладение и феодализм: их историческое место // Экономические науки, 1982, №1.

299. Померанц Г.С. Параллельное решение одной задачи. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

300. Померанц Г.С. Роль масштабов времени и пространства в моделировании исторического процесса. // НАА, 1989, №4.

301. Поршнев Б.Ф. К вопросу об основном законе феодализма. // Вопросы истории, 1953 №6.

302. Преображенский В. Краткий очерк экономики докапиталистических формаций. М., 1933.

303. Пригожин А.Г. Карл Маркс и проблема социально-экономических формаций. Доклад на сессии Института истории Коммунистической Академии при ЦИК СССР в память 50-летия смерти К. Маркса, 23 марта 1933, Л. 1933.223

304. Пригожин А.Г. Проблема общественных формаций (ответ Дубровскому С.М.) // Под знаменем марксизма , 1930, №7-8.

305. Пригожин А.Г. Проблема социально-экономических формаций докапиталистических обществ древнего Востока ИГАИМК, вып. 77, (1934).

306. Пригожин А.Г. Учение К. Маркса и Ф. Энгельса о феодализме как общественной формации. Л., 1930.

307. Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М, 1971.

308. Проблемы истории докапиталистических обществ в странах Востока. Кн. 1, 2. М., 1968.

309. Проблемы истории докапиталистических обществ. М.,1968.

310. Проблемы перехода к социализму, минуя капитализм. Ашхабад, 1971.

311. Проблемы перехода к социализму стран с неразвитой экономикой. М., 1989.

312. Проблемы советского китаеведения. М., 1973.

313. Проблемы социально-экономических формаций. Сборник статей (под ред. Е.М. Жукова). М„ 1975.

314. Производительные силы и социальные проблемы старого Китая, (под ред. В.П. Илюшечкина) М., 1984.

315. Прусаков Д.Б. Социально-экологический кризис в Древнем Египте и упадок Нового царства // Восток, 1996, № 4.

316. Пруссаков Д.Б. Социально-природный кризис и образование государства в древнем Египте. // Восток, 1994, №3.

317. Радек К.Б. История революционного движения в Китае (курс лекций 19261927) М., 1927.

318. Радек К.Б. Сунь Ятсен и китайское революционное движение. М., 1925.

319. Разумовский И.П. Курс теории истории материализма. М., 1924.

320. Рачинский Ю.М. Докапиталистические способы производства и их современные формы. М., 1986.

321. Рейснер И.М. Развитие феодализма и образование государства в Афганистане. М., 1959.

322. Рейснер Л.И., Симония H.A. Тезисы к общеинститутской дискуссии по проблемам формационного развития стран Востока (аперль-май 1983). М., 1983.224

323. Розалиев Ю.Н, К вопросу о формационном развитии стран Востока. // Формации и социально-классовые структуры. М., 1985.

324. Рубин В.А. Проблемы восточной деспотии в работах советских исследователей. //НАА, 1966, №4.

325. Рубинштейн Н. Экономика и социальные отношения Китая. // О Китае. М., 1933.

326. Саватеев А.Д. Община и общинная ментальность в истории цивилизаций. //Восток, 1994, №4.

327. Сафаров Г. А. Очерки по истории Китая. М., 1933.

328. Свистунова Н.П. Обзор дискуссий об АСП, Общественные науки в КНР. М., 1986.

329. Седов Л.А. О социально-экономических типах развития. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

330. Седов Л.А. Ангкорская империя (Социально-экономический и государственный строй Камбоджи в 1Х-Х1У в.). М., 1967.

331. Седов Л.А. К вопросу об экономическом строе анкгорской Камбоджи 1Х-Х1 в.в. (по данным эпиграфики). // НАА, 1963, №6.

332. Седов Л.А. К типологизации средневековых общественных систем Востока. // НАА, 1987, №5.

333. Седов Л.А. О социально-экономических типах развития. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

334. Семенов Ю.И. Проблема социально-экономического строя древнего Востока // НАА, 1964, №1.

335. Семенов Ю.И. Теория общественно-экономических формаций и всемирно-исторический процесс /7 НАА, 1970, №5.

336. Семенов Ю.И. «Материалистическое понимание истории: за и против». // «Восток» 1994 № 2.

337. Семенов Ю.И. «Философия истории. От истоков до наших дней. Основные проблемы и концепции». Москва, Старый сад, 1999.1

338. Семенов Ю.И. К вопросу о первой форме классового общества (в порядке дискуссии) // Красноярский государственный педагогически институт. Ученые записки. Т.9, вып. 1, 1957.

339. Семенов Ю.И. Категории «социальный организм» и ее значение для исторической науки. // Вопросы истории, 1966, №3

340. Семенов Ю.И. о некоторых вопросах становления человеческого общества. // ВФ, 1965, №6.225

341. Семенов Ю.И. Проблема начального этапа родового общества. // Проблемы истории докапиталистических обществ. М., т. 1, 1968.

342. Семенов Ю.И. Проблема становления классов и государства в странах древнего Востока. // НАА. 1965, №1.

343. Семенова JI.A. Египет при Фатимидах. Характеристика социально-экономического развития. Автореферат док. дисс., М., 1980.

344. Симония H.A. Вопросы формационного перехода в антагонистических обществах Востока в современную эпоху. // НАА, 1983, №2.

345. Симония H.A. Город на доколониальном Востоке в концепции К. Маркса и Ф. Энгельса, Город в формационном развитии Востока. М., 1991.

346. Симпозиум «Роль традиций а истории и культуре Китая». Тезисы докладов. М., 1968.

347. Слонимский М.М. Периодизация древней истории в советской историографии. Воронеж, 1970.

348. Смилянская И.М. Социально-экономическая структура стран Ближнего Востока на рубеже нового времени (на материале Сирии, Ливии и Палестины), автореферат док. дисс., М., 1980.

349. Смолин Г.Я. Особенности внеэкономического принуждения земледельцев в Китае X-XIII в.в. (к вопросу о крепостничестве в Китае). // НАА, 1970, №1.

350. Смурглис Ю. Китай и его рабочее движение. М., 1922.

351. Современная историография стран зарубежного Востока. Проблемы социально-политического развития. М., 1971.

352. Современная историография стран зарубежного Востока. Роль традиционных институтов в историческом развитии народов Востока. М., 1975.

353. Социальная и социально-экономическая история Китая. Сб. статей (под ред. В.П. Илюшечкина), М., 1979.

354. Сталин И.В. Беседа со студентами университета имени Сунь Лтсена. 13 мая 1927 года. Соч., т.9, М., 1952.

355. Сталин И.В. Вопросы китайской революции. Тезисы для пропагандистов, одобренные ЦК ВКП(б). Соч., т. 9, М., 1952.

356. Сталин И.В. Революция в Китае и задачи Коминтерна. Речь на X заседании VIII пленума ИККИ 24 мая 1927 года. Соч., т.9, М., 1952.

357. Сталин И.В. Речь на съезде колхозников-ударников 19 февраля 1933 года. -Соч., т. 13, М., 1952.

358. Струве В.В. История Древнего Востока. Краткий курс. М., 1934.226

359. Струве B.B. Очерки социально-экономической истории древнего Востока. // ИГАИМК, вып.97, М., 1934.

360. Струве В.В. Плебеи и илоты, Из истории докапиталистических формаций. Сб. статей к 45-летию научной деятельности Н.Я. Марра. М.-Л., 1933.

361. Струве В.В. Понятие «Азиатский способ производства», // НАА, 1965, №1.

362. Струве В.В. Проблема кризиса рабовладельческого строя и генезиса феодализма. // ВИ, 1956, №9.

363. Струве В.В. Проблемы зарождения, развития и разложения рабовладельческих обществ Востока. // ИГАИМК, вып. 77, М., 1934.

364. Струве В.В. Проблемы зарождения, развития и разложения рабовладельческих обществ древнего Востока» // ИГАИМК, вып.77, 1934.

365. Струве П.Б. Проблема роста производительных сил и теории социального развития/'/ Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому. М., 1909.

366. Стучевский И.А. О первичных классовых формациях и АСП. // Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М., 1966.

367. Стучевский И.А. Храмовая форма царского хозяйства Древнего Египта. М., 1962.

368. Султан-Галиев М. Социальная революция и Восток. // Жизнь национальностей, 1920, 5.12. X.

369. Сюре-Каналь Ж. Традиционные общества в тропической Африке и марксистская концепция «азиатского способа производства» П НАА, 1965, №1.

370. Сюрэ-Каналь Ж. Африка Западная и Центральная. География. Цивилизация, история. М, 1961.

371. Текеи Ф. «К теории общественных формаций. Проблемы анализа общественных форм в теоретическом наследии К. Маркса.» М., 1975.

372. Жуков Е.М., Барг М.А., Черняк Е.Б., Павлов В.И. Теоретические проблемы всемирно-исторического процесса. М., 1979.

373. Тер-Акопян Н.Б. Азиатский способ производства. // Экономическая энциклопедия. Политическая экономия, т.1, М., 1972.

374. Тер-Акопян Н.Б. Азиатский способ производства. // БСЭ, 3-е изд., т. 1, М., 1969.

375. Тер-Акопян Н.Б. Развитие взглядов К. Маркса и Ф. Энгельса на азиатский способ производства и земледельческую общину // НАА, 1965 №2,3.

376. Типы общественных отношений на Востоке в средние века. Сб. статей (под ред. Л.Б. Алаева) М., 1982

377. Трапезников С.П. На крутых поворотах истории (из уроков борьбы за научный социализм против ревизионистских течений). 2-е изд., М., 1972 г.227

378. Трапезников С.П. Общественные науки могучий идейный потенциал коммунизма. М., 1979.

379. Трояновский К. Восток и революция. Попытка построения новой политической программы для туземных стран Востока Индии, Персии и Китая. М., 1918.

380. Тюрин В.А. Ачхейская война. М., 1970.

381. Тюрин В.А. Типы социально-политической структуры средневековых обществ Юго-восточной Азии Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979.

382. Тюрин В.А. Формирование феодально-зависимого крестьянства в Китае в III-VII веках. М., 1980.

383. Тюрин В.А.О сосуществовании рабовладельческого и феодального укладов на Востоке. //Общее и особенное в историческом развитии стран Востока, ivl., 1966.

384. Узловые проблемы докапиталистических обществ Востока, (вопросы историографии). М., 1990.

385. Ферди Б. Китайская революция не должна идти по пути кемализма. //КИ, 1927, №24 (98).

386. Фингерт Б., Ширвиндт М. Краткий учебник исторического материализма, М., 1929.

387. Формации и социально-классовые структуры. Сб. статей, (под ред. Е.М. Жукова), М., 1985.

388. Франк А.Г. Формационные подходы и мифологемы способов производства. // Восток, 1992, №2.

389. Фролов И. Против ревизии марксизма в исторической науке (к некоторым итогам дискуссии с тов. Дубровским). // Под знаменем марксизма, 1931, №1-2.

390. Фурсов А. И. Школа мир-системного анализа // Восток, 1992, №1.

391. Фурсов А.И. «Моральный крестьянин» и «рациональный крестьянин»? Теория и практика // Проблемы социальной истории крестьянства Азии. М, 1986.

392. Фурсов А.И. Великая тайна Запада: формационное и цивилизационное в становлении европейского исторического субъекта // Европа: новые судьбы старого континента. М. 1992.

393. Фурсов А.И. Восточный феодализм и история Запада: критика одной интерпретации /7 НАА, 1987, №4

394. Фурсов А.И. Восточный феодализм и история Запада: критика одной интерпретации. /7 НАА, 1988, №3.

395. Фурсов А.И. Развитие азиатских обществ XVII начала ХХв. Современные западные теории. Вып. 1, 2. М., 1991.228

396. Хвостов М.М. История Древнего Востока. Казань, 1909.

397. Ходоров Е.В. Классовые корни господства маньчжур в Китае. // НВ, №26-27, 1929.

398. Ходоров Е.В. Народные восстания в Китае (вторая половина XIX века). //НВ, №7,1925.

399. Хохлов А.Н. Аграрные отношения в Китае во второй половине XVIII начале XIX века. М., 1962.

400. Хохлов А.Н. О так называемой верховной собственности императора на землю в Китае (по материалам китайских источников XVIII-XIX веков). /'/' Пятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. I, М., 1974.

401. Хохлов А.Н. Социально-экономическое развитие Китая с середины XVII до середины XIX веков, Социально-экономические и политические проблемы Китая в новое и новейшее время. М., 1991.

402. ХохловА.Н. О характере арендных отношений в Китае в конце ХУНТ начале XIX веков. // Вопросы историки историографии Китая. М., 1968.

403. Цивилизации в третьем мире. Круглый стол. // Восток, 1992, №3.

404. Цивилизации в третьем мире. Круглый стол. // Восток, 1994, №5.

405. Чешков М.А. Социология развития и перспективы марксисткой теории (по ходу одной дискуссии) // Восток, 1994, №5

406. Чубаров В.В. Восток и Запад: модель параллельного развития. // НАА, 1988, №5.

407. Шено Ж. Дискуссия о раннеклассовых обществах на страницах журнала "Ье Решее". // ВИ, 1967, №9

408. Шифман И.Ш. Сирийское общество эпохи принципата (1-Ш в. н .э.). М., 1977.

409. Штаерман Е.М. Проблема падения рабовладельческого строя. /'/'ВДИ, 1953 №2.

410. Эволюция восточных обществ. Синтез традиционного и современного. Круглый стол. //НАА, 1987, №1

411. Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. М., 1984.

412. Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. М., 1984.

413. Энгельс Ф. Анти-Дюринг, Соб. соч. , т.20.

414. Энгельс Ф. К К. Марксу. 6 июня 1853 г. Соб. соч., т.28.

415. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства, Соб. соч., т.21.229

416. Ю.М. Розалиев. К вопросу о формационном развитии стран Востока, Формации и социально-классовые структуры. М., 1985.

417. ЯнсонЯ. Китай. //Вестник Н.К.И.Д, 1920.1. Литература:

418. Алексеев В.М. Наука о Востоке. М., 1982.

419. Алпатов В.М. Периодизация отечественного востоковедения. // Восток, 1994, №7.

420. Андреев И.Л. Методологический анализ проблем всемирной истории. //Вопросы философии, 1971, №10.

421. Андреев И.Л. Некапиталистический путь развития (Опыт философско-социологического анализа). М., 1974.

422. Афанасьев Ю.Н. Историзм против эклектики: французская школа «Анналов» в современной буржуазной историографии. М., 1986.

423. Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987.

424. Бердяев Н. Смысл истории. М., 1990.

425. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990.

426. Березный Л.А. Дискуссионные вопросы китайской революции 1924-1927 г.г. //Историография и источниковедение в странах Азии и Африки . Вып. 14, СПб., 1992.

427. Березный Л.А. Критика методологии американской буржуазной историографии Китая. Л., 1968.

428. П.Борисов Ю.С. Советская историческая наука. Краткий обзор развития советской исторической науки 1956 1961 .г.г. М., 1961.

429. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV-XVIII вв. Т.1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. М., 1986.

430. В.И. Ленин и Коммунистический Интернационал, М., 1970.

431. Вайнштейн О.Л. История советской медиевистики. М., 1968.

432. Васильков Я.В., Гришина A.M., Перченок Ф.Ф. Репрессированное востоковедение. // Народы Азии и Африки, 1990, №4

433. Вебер М. Религии Китая. Пг., 1923.

434. П.Вернадский Г.В. Русская историография. М., 1998.

435. Герцен А.И. С того берега //Соч., в 9 т.т., Т.З, М., 1956.

436. Глобальные и региональные проблемы в работах Иммануила Валлерстайна. М., 1998.230

437. Гневушева Е.И. Академик Александр Александрович Губер. М., 1967.

438. Говоров Ю.Л. История стран Азии и Африки в новейшее время. Основы лекционного курса. Кемерово, 1997.

439. Говоров Ю.Л. История стран Азии и Африки в средние века. Основы лекционного курса. Кемерово, 1998.

440. Гриббин Дж., Лэм Г.Г. Изменения климата за исторический период, Изменения климата. Л., 1980.

441. Григорьев A.M. Коминтерн и революционное движение в Китае под лозунгом советов (1928-1930). в кн. Коминтерн и Восток. М., 1969.

442. Григорьев A.M. Некоторые вопросы оценки социально-экономической ситуации в китайской деревне в решениях VI съезда КПК // Вопросы истории Китая, М., 1981.

443. Губман Б.Л. Смысл истории. Очерк современных западных концепций. М., 1991.

444. Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период. Л., 1990.

445. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1987

446. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993.

447. Гуревич А.Я. Проблема генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1970.

448. Далин С.А. Китайские мемуары. 1921-1927. М., 1971.

449. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991.

450. Данилова Л.В. Становление марксистского направления в советской историографии эпохи феодализма . // Исторические записки, №76, М., 1965.

451. Делюсин Л.П. Аграрно-крестьянский вопрос в политике КПК. М. 1972.

452. Долинина A.A. Невольник долга (биография И.Ю. Крачковского). СПб., 1994.

453. Дорошенко Н.М. Философия и методология истории в России (конец XIX- начало XX века). СПб., 1997.

454. Жуков Е.М., Барг М.А., Черняк Е.Б., Павлов Е.И. Теоретические проблемы всемирно-исторического процесса. М., 1979.

455. Зарубина М.М. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизации. СПб., 1998.

456. Иванов Н.И. Упадок Востока и установление мировой гегемонии Западной Европы. //Восток, 1994, №4.

457. Иванова Л.С. У истоков советской исторической науки (подготовка кадров историков-марксистов в 1917-1929 г.г.). М., 1968.

458. Историография античной истории. М., 1980.

459. Историография истории нового времени стран Европы и Америки. М., 1990.

460. Историография нового времени стран Европы и Америки. М.,1977.

461. Историческая наука в КНР (сборник статей). М., 1981.231

462. Историческая наука на рубеже веков. Материал всероссийской научной конференции. Т.1, 3 Томск, 1999.

463. История Востока в средние века. Сб. статей (по ред. Ф.М. Ацамбы) М., 1957.

464. История Китая. Под ред. A.B. Меликсетова. М., 1998.

465. История Коммунистической партии Советского Союза. Под ред. Б.Н. Пономарева. М., 1959.

466. История отечественного востоковедения с середины XIX века до 1917 года. М.,1997.

467. Капитализм на Востоке во второй половине XX века. М., 1995

468. Кара-Мурза А.Г. Три проблемы общественной эволюции. // Азия и Африка сегодня. 1989, №25.

469. Ким О.В. «Роль Коминтерна в вопросе формационной характеристики докапиталистического Китая (1920-1931) // Историческая наука на рубеже веков. Материалы всероссийской научной конференции, Т. III, Томск, 1999.

470. Ким О.В. Гегемония Европы в Новое время и современная теория мировых систем. // Молодые международники Сибири. Томск, 2000.

471. Ким О.В. Обсуждение проблем теории цивилизаций в научной прессе в90-е годы. // Европейские исследования в Сибири, выпуск 2. Материалы региональной научной конференции 10-11 декабря 1999 г. Томск, 2000.

472. Ким О.В. Становление и развитие концепции восточного феодализма в отечественном востоковедении. // Материалы XXXVII Международной научной студенческой конференции. Новосибирск, 1999.

473. Киреевский И.В. Девятнадцатый век. // Киреевский И.В. Критика и эстетика. М,, 1975.

474. Китаеведение Англии. М., 1977.

475. Ключевский В.О. Методология русской истории // Цивилизация: прошлое, настоящее и будущее человека. М., 1988.

476. Коминтерн и Восток. М., 1969.

477. Конрад Н.И. Восток и Запад. М.,1971.

478. Конрад Н.И. Неопубликованные работы. Письма. М., 1996.

479. Кругова Н.И. О значении дискуссий 60-х гг. для понимания путей развития советской исторической науки // Историческая наука на рубеже веков. T. I, Томск, 1999.

480. Крымов А.Г. Дискуссия о докапиталистических отношениях в Китае 20-30-х г.г. // Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока. М., 1971.

481. Кузнецова H.A., Кулагина Л.М. Из истории советского востоковедения 1917-1967. М„ 1983.232

482. Кульпин Э.С. Восток. Человек и природа. М., 1999.

483. Леви-Стросс К. Печальные тропики. М., 1999.

484. Лидлейн Н.А. Буржуазные теории экономического развития. М., 1978.

485. Мамаева Н.Л. К вопросу о значении советской историографии 20-х гг. для формирования современной концепции китайской революции //История Китая в Новое и новейшее время, проблемы историографии и источниковедения. Л., 1990.

486. Неусыхин А.И. Возникновение зависимого крестьянства как класса раннефео

487. Г» О Т—" Т ТТ т ТТТТ Л 1 /4P /дального оощества в Западной свропе vl vin в.в. ivi., хуэо.

488. Никифоров В.Н. «Дискуссия советских историков об общественно-экономическом строе Китая (1925-1931)» //Народы Азии и Африки, 1965, №5.

489. Никифоров В.Н. Восток и всемирная история. М., 1975.

490. Никифоров В.Н. Советские историки о проблемах Китая. М., 1970.

491. Новая история стран Азии и Африки. Под ред. Г.Ф. Кима. М., 1975.

492. Новейшие тенденции в современной немарксистской социологии. ч.1, 2 М., 1986.750 коллегах и товарищах. Московские востоковеды 60-80-х г.г. М, 1993.

493. Одоевский П.Ф. Русские ночи. М., 1975.77.0нищук C.B. исторические типы общественного воспроизводства: политэкономия мирового исторического процесса. М., 1995.

494. Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997.

495. Поршнев Б.Ф. «Феодализм и народные массы», М., 1964.

496. Проблемы советского китаеведения. М., 1973.

497. Рашковский Е.Б. Востоковедная проблематика в культурно-исторической концепции А.Дж. Тойнби (опыт критического анализа). М, 1979.

498. Рейснер Л.И. Развивающиеся страны: Очерк теории экономического роста. М., 1976.

499. Решетов A.M. Советские студенты и аспиранты в КНР.// Материалы научной конференции, посвященной 50-летию образования Китайской Народной Республики 27-28 октября 1999 г. СПб., 1999.

500. Роль традиций в истории и культуре Китая. М, 1972.

501. Рубин В.А. Проблемы восточной деспотии в работах советских исследователей. //НАА, 1966, №4.

502. Русанов Н.С. Обозрение иностранной жизни. // Русское богатство, 1912, №2.

503. Рю Ю.М. Проблема азиатского способа производства в работах японских историков // НАА, 1989, №2.

504. Семенов Ю.И. Советские историки о становлении классового общества в древнем Китае. /'/' НАА, 1966, №1.233

505. Семенов Ю.И. Философия истории. От истоков до наших дней: основные направления и концепции. М., 1999.

506. Сергей Федорович Ольденбург. Сборник. М., 1986.

507. Славный Б.И. Немарксистская политэкономия о проблемах отсталости и зависимости в развивающемся мире. М., 1982.

508. Слово об учителях. Московские востоковеды 30-60-х годов. М., 1988.

509. Слонимский М.М. Периодизация древней истории в советской историографии. Воронеж, 1970.

510. Смолянская И.М. Определение в советской востоковедной публицистике 19181919 г.г. характера революций на Востоке и расстановки классовых сил. /У Коминтерн и Восток. М., 1978.

511. Советская историография / под ред. Ю.Н. Афанасьева, М., 1996.

512. Становление новых востоковедных учреждений в 1918-1920 г.г. /'/' НАА, 1982, №3.

513. Становление советского востоковедения. М., 1970.

514. Становление советского востоковедения. Сборник статей. М., 1983.

515. Старостин Б.С. Социальное обновление: схемы и реальность (критический анализ буржуазных концепций развивающихся стран). М., 1981.

516. Степугина Т.В. Советская историография о древнем Китае (краткий обзор литературы 1970 1985 г.г.). // общественные науки в КНР. М., 1986.

517. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1991.

518. Троцкий Л.Д. Пять лет Коминтерна. Изд. второе, исп. и доп., М.-Л., 1925.103. узловые проблемы истории докапиталистических обществ (вопросы историографии). М., 1990.

519. Фукуяма Ф. Конец истории? // Философия истории. Антология. М., 1995.

520. Фурсов А.И. Школа мир-системного анализа. // Восток, 1992. №1.

521. Хачатурян В.М. Теория цивилизаций в русской исторической мысли. // Новая и новейшая история, 1995, №5.

522. Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М., 1989, с. 100-110.

523. Чаадаев П.Я. Философские письма // Сочинения. М., 1989.i 09. Шаститко П.М. Песочные часы. // Восток, 1997, №2,3,4.

524. Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. М., 1984.

525. Юзбашян К.Н. Академик Иосиф Абрамович Орбели 1877 1961. М., 1986.234

http://cheloveknauka.com/

01.01.1993 Азиатский способ производства и Азиатский социализм.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В прошлом внимание исследователей привлекала мысль о том, что наше общество имеет много общего с азиатским способом производства (государственная собственность, деспотическая власть и другое). Казалось, что это обстоятельство должно было подсказать экономистам правильный путь исследования общества.

Однако этого не произошло, и одной из главных причин явилось то, что экономисты исходили из того, что наше общество пришло на смену капитализму. Отсюда большинство работ строилось на сравнении мифического социализма с уже не существующим капитализмом, на их противопоставлении. Конечно, такого рода изыскания не имели ничего общего с научным анализом реальных экономических отношений, в результате чего истина была поставлена вверх ногами.

Построенное общество выдавалось за истинный социализм, практическое воплощение научного социализма, в действительности же построенный социализм не имел ничего общего c марксизмом, более того, был введен вопреки ему.

Сегодня, когда поставлены под сомнение многие идеи марксизма, со всех сторон раздаются вопли (и особенно громко они слышны со стороны тех, которые в прошлом отличались восхвалением и апологией существующей системы и порядка вещей) о банкротстве социалистических и коммунистических идей, и стремительно завершилось крушение так называемой мировой системы социализма, у нас возникли потребность и желание по-новому разобраться в существующей экономической системе, критически ее осмыслить. Для этого нужно исходным пунктом ее становления и развития взять азиатские, деспотические отношения, которые были преобладающими в начале века. Думается, что здесь лежит ключ к пониманию нашего общества, которое характеризуется нами как азиатский социализм. Это позволит также осознать суть нового этапа его развития.

В ходе исследования будет показано, что наше общество вступает в новый переходный период, теперь уже от азиатского социализма к капитализму. Сейчас трудно сказать, сколько времени продлится этот период и к какому состоянию приведет он наше общество (это будет зависеть от многих внутренних и внешних факторов), но одно ясно, что он не будет легким и быстротечным, займет целую историческую полосу. Конечный успех переходного периода во многом будет зависеть от деятельности государства. Парадокс исторического момента заключается в том, что государство, теряя свою былую власть и собственность, само должно возглавить процесс создания новых экономических отношений, при этом видоизменяясь и становясь другим. Жизнь ставит перед экономистами новые задачи и, прежде всего, изучение социально-экономических проблем переходного периода.

В современных условиях изменения необходимы и в области преподавания экономической теории. Известно, что многие десятилетия в наших вузах преподавалась политическая экономия, которая не соответствовала ее назначению, потому что не была направлена на изучение реальных производственных отношения, действующих в нашем обществе. Именно отрыв от жизни является одной из главных причин её дискредитации. Сейчас многие вузы постепенно избавляются от этой дисциплины, заменяя ее другими, в частности, распространение получает широко известный на Западе куре "Экономикс", кстати, тоже не имеющий ничего общего с нашей действительностью. В настоящее время, исходя из создавшихся социально-экономических условий, в вузах, на наш взгляд, следует читать курс "Экономика переходного периода". Учитывая, что данный период будет довольно длительным, этот курс может совершенствоваться по мере развития нашего общества. Когда общество вернется в свое стабильное и естественное состояние, мы вновь вернемся к политическое экономии (оставим в стороне вопрос о том, какой она будет а новых условиях). Только потом, на более высоком уровне развития производительных сил и экономических отношений она уступит свое место другой дисциплине, возможно, той же "Экономикс" или "Теории хозяйства", но созданной на нашей экономической и культурной почве, обогащенной нашим практическим опытом.

Глава I. АЗИАТСКИЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА КАК ОСНОВА СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ АЗИАТСКОГО СОЦИАЛИЗМА

В марксизме мы находим разработку основных положений азиатского способа производства, особенно подробно об экономической структуре этого способа производства мы встречаем у К. Маркса в первоначальном варианте "Капитала" /экономические рукописи, 1857-1859 гг./, где речь идет о формах, предшествующих капиталистическому способу производства.

Основой любого способа производства является структура форм собственности. Вместе с тем она определяет и уровень развития его производительных сил, характер политической надстройки (власти).

Общая собственность на землю составляет базис азиатского способа производства. Земля же в свою очередь служит базисом коллектива (общины). Она является и средством труда, и материалом труда, и местом жительства членов общины. Отдельный человек реализует свое отношение к этой земле именно как член данной общины. Поэтому К. Маркс определяет собственность исходя из этих двух факторов: "Собственность означает принадлежность индивида к какому-либо племени (коллективу) /означает иметь в нем основу для своего субъективно-объективного существования/, а через посредство отношения этого коллектива к земле как к своему неорганическому телу - отношение индивида к земле, к внешнему первоначальному условию производства (так как земля есть одновременно и сырье, и орудие, и плод) как к неотъемлемой предпосылке его индивидуальности, к способу существования последней".(1)

Из этого тезиса следует, что основное экономическое отношение состоит в том, что отдельные члены общины не являются реальными собственниками земли, а являются ее совладельцами. По сути реализуются общинная форма собственности и индивидуальная форма совладения средствами производства. Отдельный человек не может претендовать на объекты этой собственности, потому что субъектом собственности выступает община. "В азиатской (по крайней мере преобладающей) форме не существует собственности отдельного лица, а существует лишь его владение; действительный, настоящий собственник - это община; следовательно, собственность существует только как общая собственность на землю."(2) Отдельный работник реализует свое положение собственника не непосредственно, а через посредство той общины, которой он принадлежит. Более того, работник сам выступает объектом собственности, являясь принадлежностью данной общины. При этом факте, когда отдельный человек "никогда не становится собственником, а является только владельцем, он, по сути дела, сам - собственность, раб того, в ком олицетворено единое начало общины."(3)

В азиатской собственности имеют место формы соподчинения подчинение одной общины другой. Отношение между различными общинами не равное. Единым началом, объединяющим различные общины (находящиеся на различных уровнях) в целое, выступает государство, которое осуществляет централизованное управление. Функцией центральной власти является обеспечение общих для всех условий по созданию ирригационных систем, средств сообщения и т.п. Централизованная форма управления масштабных общественных работ при их неправильном ведении приводит к большим потерям в национальном масштабе.

Касаясь централизованного управления при азиатском способе производства, К.Маркс выделяет три ведомства (отрасли) управления: 1) финансовое. 2) военное; 3) ведомство общественных работ.(4) Возможно, существовали и другие ведомства, но очевидно, что эти три ведомства должны быть основными для любого деспотического централизованного управления. К. Маркс особо выделяет функции организации общественных работ, которые в условиях азиатских стран, в силу их климатических и прочих условий, играют очень важную роль. Так как действительным собственником средств производства (и сельскохозяйственного, и промышленного производства, которые в азиатской форме сочетаются), является единое начало, т.е. государство, то и результаты труда членов общины присваиваются государством. Для выражения этой связи Л.В. Васильев, на наш взгляд, удачно использует понятие власть-собственность. "Суть феномена власти-собственности сводится к тому, что в условиях формирования надобщинных политических образований, протогосударств, владение и распоряжение ресурсами нерасчлененного коллектива становится функцией ставших над общинами субъектов властей, вождей и их окружения. Коллективная собственность общины трансформируется в верховную государственную собственность как функцию власти. Власть и собственность слиты воедино...".(5) Здесь необходимый продукт ограничен и идет, в основном, на обеспечение существования работника и его семьи. Это разновидность рабочего фонда. Результаты труда воплощаются также и в прибавочном продукте. Некоторая часть этого прибавочного продукта направлена на создание условий воспроизводства и обмен. Основная же его часть в виде дани поступает в распоряжение "отчасти действительного деспота, отчасти воображаемого племенного существа, бога."(6) Таким образом, в общине все его члены были поставлены в одинаковые условия по отношению к средствам производства, кроме этого единого начала и деспота, которые в силу своего монопольного положения и осуществляли действительное присвоение результатов этих средств производства. Поэтому в общине нет сильной классовой дифференциации. Выделялись два класса - класс производителей и господствующий класс в лице единого начала и деспота, которые и присваивали большую часть прибавочного продукта. Продукт в этом обществе является носителем прибавочного продукта, но он в своей массе не является стоимостью. Здесь отсутствует эта общественная связь. В общинах отсутствует частная собственность, они функционируют как обособленные образования и замкнутые системы. Экономической целью является производство потребительной стоимости для воспроизводства индивида в его ограниченности. Последнее означает, что человек при этом способе производства не становится самостоятельным по отношению к общине, т.е. он не свободен. В такой системе общественных отношений не могло быть свободного и полного развития индивида. Это развитие будет всегда иметь ограниченный характер, определяемый принадлежностью к данной общине. Несмотря на это, человек в этой системе выступает как цель производства, так как производство обеспечивает существование человека.

Человек, трудящийся в условиях азиатского способа производства, в силу неразвитости материальных средств производства является главной, незаменимой производительной силой. В целом азиатская форма собственности отличалась устойчивостью по той причине, что сами производительные силы в результате соединения промышленности и сельского хозяйства, города и деревни, оказались очень устойчивыми. Можно считать, что в данном случае длительное время форма собственности соответствовала уровню развития производительных сил. В качестве первой производительной силы выступает сама община.

Таким образом, налицо все стороны способа производства (взаимодействие производительных сил, производственных отношений и политической надстройки), который определяется азиатским. Поэтому не случайно, что среди других способов производства К. Маркс однозначно выделяет и азиатский.(7) Однако термин "азиатский", как правильно разъясняет Р.М. Нуреев, "никогда не имел строго регионального значения и применялся для обозначения универсальной стадии развития человечества. Маркс и Энгельс считали ее распространенной не только в древнем и средневековом Востоке (Индия, Турция, Персия, Китай и т.д.), но и в государствах Африки (Египет), Америки (Мексика, Перу), Европы (этруски и др.) на определенном этапе их развития. Поэтому термин "азиатский" является своего рода иррациональной категорией: обозначая часть, он в то же время характеризует целое."(8) Отличительными чертами этого способа производства можно считать следующие: 1) господство общественной собственности и отсутствие частной собственности; отдельные члены общины являются совладельцами средств производства; 2) эксплуатация человека государством в лице центральной власти и деспота, 3) централизованное управление общественными работами; 4) общинная система хозяйствования и жизнедеятельности; 5) застойность в развитии производительных сил; целью производства является производство потребительной стоимости и человека; 6) деспотизм как форма власти.

Основные черты азиатского способа производства были присущи не только таким его классическим странам, как Индия и Китай, но и России, в которой господствовала общинная форма хозяйствования и общинная форма собственности. В работах К. Маркса и Ф. Энгельса этой форме придавалось особое значение с точки зрения социалистических и коммунистических перспектив. Вопрос об общинном укладе и собственности в России изучался К. Марксом и Ф. Энгельсом с течение двадцати лет. Ему были посвящены статья Ф. Энгельса "О социальном вопросе в России" (1875 г.), совместное с Марксом предисловие ко второму русскому изданию "Манифеста" (1882 г.)..Во всех указанных работах придается исключительное значение русской общине при переходе к социализму. Однако во всех случаях это связывается с пролетарской победой в странах Западной Европы, которые могли бы в этом случае помочь России поднять производительные силы до необходимого уровня развития. В русской общине классики видели зародыш будущего общества, основанный на общественной собственности. И с этой точки зрения, несомненно, особый интерес представляют рассуждения Энгельса о русской общине: "В то время как в Западной Европе капиталистическое общество распадается и неустранимые противоречия его собственного развития грозят ему гибелью, в это самое время в России около половины всей обрабатываемой земли находится еще, как общая собственность, в руках крестьянских общин.".(9) Таким образом, еще в конце XIX века русская община продолжала существовать почти в своем первозданном виде, однако, за сотни лет она не смогла выработать "из самой себя высшую форму общей собственности".(10) Ф.Энгельс далее подчеркивает, что все формы общины "имеют с будущим социалистическим обществом только то общее, что известные вещи, средства производства, находятся в общей собственности и в общем пользовании известных групп. Однако это общее свойство не делает низшую общественную форму способной создавать из себя самой будущее социалистическое общество, этот последний продукт капиталистического общества, порождаемый им самим.".(11) Итак, общинная собственность, сама по себе являясь зародышевой формой социалистической общественной собственности, т.е. основой социализма, не могла создать из самой себя эту форму. При этом было два пути ее развития. Либо общинная форма собственности должна выла существовать до социалистической революции на Западе, чтобы последний мог помочь поднять ее до уровня социалистической, либо эта общинная собственность должна была перейти в другую форму, а именно перейти во владение отдельных людей, т.е. превратиться в парцельную собственность. И тогда Россия должна была пройти длительный путь капиталистического развития. Впрочем, Энгельс и в конце XIX века считал, что "Россия ни на основе общины, ни на основе капитализма не может достичь социалистического переустройства общества.".(12) России еще длительное время пребывала во власти докапиталистических, азиатских экономических и политических форм.

Нельзя не остановиться на оценке азиатского способа производства, данной В.И. Лениным в "Докладе об Объединительном съезде РСДРП". Он непосредственно не говорит об азиатском способе производства, а просто повторяет доводы делегата, назвавшего себя на этом съезде Демьяном и выступившего против аргументов Г.В. Плеханова, который ратовал за "муниципализацию" земли и выступал против ее национализации. Плеханов в муниципализации видел гарантию от реставрации азиатского способа производства в России: "Аграрная история России, - говорил - Плеханов, более похожа на историю Индии, Египта, Китая и других восточных деспотий, чем на историю Западной Европы. В этом нет ничего удивительного, потому что экономическое развитие каждого народа совершается в своеобразной исторической обстановке. У нас дело сложилось так, что земля вместе с земледельцами была закрепощена государством, и на основании этого закрепощения развился русский деспотизм. Чтобы разбить деспотизм, необходимо устранить его экономическую основу, поэтому я - против национализации... Иное дело муниципализация. В случае реставрации, она не отдает земли в руки политических представителей старого порядка; наоборот, в органах общественного самоуправления, владеющих землею, она создает оплот против реакции".(13) В заключительной речи по аграрному вопросу Т.В. Плеханов вновь подчеркнул, что "необходимо разрушить эту экономическую основу, благодаря которой наш народ все больше и больше сближается с азиатским народом; нужно вырвать ту экономическую основу, которую еще Энгельс назвал самой серьезной основой деспотизма". (14)

Теперь посмотрим, что же говорил Демьян, аргументы которого Ленин назвал неопровержимыми и повторил на Съезде. Он сказал, что "не вышло у Плеханова ровно ничего из той реставрации, которой он вздумал нас пугать. Из посылки его аргументации вытекает реставрация Московской Руси, т.е. реставрация азиатского способа производства, т.е. чистейшая бессмыслица в эпоху капитализма"(15).

Далее Ленин приводит ответ Плеханова: "Он ответил необыкновенно ловко. Ленин - эсер, - воскликнул он, - а товарищ Демьян кормит меня какой-то Демьяновой ухой... Я позволю себе думать, что "Демьянова уха" станет "историческим выражением" не по отношению к тов. Демьяну, ...а по отношению к тов. Плеханову."(16). Здесь же Ленин называет возможность экономической реставрации московской Руси "юмористической".

В этом докладе, давая оценку выступлению Плеханова, Ленин вновь касается проблем азиатского способа производства. "В самом деле, говорил В.И. Ленин, - взгляните сначала на эту "национализацию в московской, допетровской Руси". Не будем уже говорить о том, что исторические воззрения Плеханова состоят в утрировке либеральнонароднического взгляда на московскую Русь. Говорить о национализации земли в допетровской России серьезно не доводится - сошлемся на Ключевского, Ефименко и др. Но оставим эти исторические изыскания. Допустим на минуту, что в московской, допетровской Руси в ХУШ веке существовала действительно национализация земли. Что отсюда следует? По логике Плеханова отсюда следует, что ввести национализацию, значит облегчить реставрацию московской Руси, но такая логика есть именно софизм, а не логика, или игра в слова, без анализа экономической основы явлений или экономического содержания понятий. Поскольку в московской Руси была (или: если в московской Руси была) национализация земли, постольку экономической основой ее был азиатский способ производства. Между тем, в России во второй половине XIX века упрочился, а в XX веке стал уже безусловно преобладающим капиталистический способ производства. Что остается от доводов Плеханова? Национализацию, основанную на азиатском способе производства, он смешал с национализацией, основанной на капиталистическом способе производства. Из-за тождества слов он просмотрел коренное различие экономических, именно производственных отношений."(17)

Какой вывод можно сделать из приведенных суждений Ленина? Он правильно подметил суть азиатского способа производства, но он не считал, что в допетровской России земля была национализирована. Он лишь допускал это. Значит он отрицал его существование в допетровской России, отсюда экономический строй в России в допетровский период он не считал азиатским способом производства. Но допущения Ленина с учетом того, что ему надо было критиковать аргументацию Плеханова против национализации земли, за которую он сам выступал, наводит на мысль, что Ленин все-же сомневался в этом. По крайней мере в его позиции не чувствуется четкости и твердости. Тем больше, что он сам признал, что на съезде лишь повторил аргументацию другого делегата. Аргументы Ленина о невозможности реставрации азиатского способа производства после социалистической революции в России были не очень убедительными потому, что капитализм XIX века и начала XX века в России еще не настолько окреп, с вытекающими отсюда зрелыми общественными отношениями, чтобы такая возможность полностью исключалась. В связи с этим несколько легковесна - и его оценка позиции Плеханова, которую он считал случайной, основанной на смешении двух совершенно разных экономических явлений, на основе тождества слов. Между тем Г. Плеханов посвятил анализу этих отношений специальную работу "К аграрному вопросу в России".(18)

Нельзя не видеть определенную прямолинейность и у Плеханова, который проводил исторические аналогии, отвлекаясь от уровня развития производительных сил и сложившихся общественных отношений, которые безусловно могли оказать влияние на создавшиеся новые производственные отношения в результате социалистической революции. Хотя основы нового общественно-экономического строя могли быть сходны с прежними. Возникшие общественные отношения также могли иметь сходство. Трудно определить, кто здесь больше не прав:Плеханов, который отвлекся от реальных социально-экономических условий или Ленин, отвергший резонные опасения Плеханова, (причем сам не дал гарантий от такой реставрации) имеющие под собой определенную экономическую и политическую почву, и с которыми нельзя было ни считаться. Теперь, с высоты нашего времени, когда мы хорошо знаем, что вышло из этой национализации земли, можно констатировать, что "Демьянова уха" стала историческим выражением не по отношению к Плеханову, а по отношению к Ленину. Следует отметить и другое. В.И. Ленин, разбирая позицию Р. Люксембург относительно национального вопроса и автономии, фактически соглашается с ней в том, что в России в начале века (точнее речь идет об анализе общественных отношений в России первого десятилетия нашего столетия) господствовал строй азиатского деспотизма. "Всем известно, -пишет Ленин, - что подобного рода государственный строй обладает очень большой прочностью в тех случаях, когда в экономике данной страны преобладают совершенно патриархальные, докапиталистические Черты и ничтожное развитие товарного хозяйства и классовой дифференциации"(19). Таким образом, здесь речь идет об азиатском способе производства с главными его атрибутами.

Покоившийся на насилии и деспотизме азиатский способ производства стал разрушаться под ударами капитализма. Отношения капитализма, как более прогрессивные, все настойчивее проникали в разные сферы экономики - более успешно в промышленность, медленнее в сельское хозяйство, возрастала эксплуатация наемного труда, происходили дальнейшая дифференциация и поляризация общества. Развивалось товарное производство. Целью производства все в большей мере становилось не производство потребительной стоимости, а стоимости и прибавочной стоимости. Внеэкономическое принуждение вытеснялось экономическим принуждением. Человек приобретал определенные политические и юридические свободы. Начался этап развития капиталистических производительных сил, однако капитализм в России еще не вполне окреп, он не стал господствующей и преобладающей формой общественных отношений, ещё были сильно развиты отношения азиатско-деспотические.

На первый взгляд, может показаться, что из этой смешанной формы легче перейти к социализму, что с такой политической властью (азиатским деспотизмом) легче справиться (разделаться), чем со всеобщей властью крупного капитала. Однако, оказывается, сами по себе социалистические мероприятия ничего не дают общественному прогрессу, так как на определенной ступени развития производительных сил, они вновь с объективной необходимостью должны были восстановиться.

На это убедительно показал Ф. Энгельс в статье "О социальном вопросе в России": "Только на известной, даже для наших современных условий, очень высокой степени развития общественных производительных сил, становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительно прогрессом, чтобы она стала прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства."(20) Нельзя перескочить с фактически доклассовых общественных отношений в бесклассовые, минуя антагонистические классовые отношения. А такой уровень производительных сил и общественных отношений достигает только капиталистический способ производства в его развитой форме. Энгельс метко замечает, что восстановление такого состояния, когда нет классовых различий, и в голову не может прийти уже по одному тому "что из этого состояния, с развитием общественных производительных сил, необходимо возникают классовые различия."(21). К сожалению, то, что не могло прийти в голову Энгельсу, в нашей стране было осуществлено на практике. Но социалистические преобразования, которые были осуществлены на еще недозревшей для них почве, как мы уже знаем, не могли привести к желаемым результатам.

Однако, как определить тот уровень производительные сил, который позволил бы перейти к социализму? Во-первых, видимо, тот уровень производительных сил, для которого вполне капиталистические отношения из форм развития постепенно превращаются в их оковы. Если же эти отношения еще открывают достаточно простора для развития производительных сил, то можно утверждать, что эти производительные силы пока не достигли того уровня, чтобы перейти к новым, более развитым формам общественных отношений. Во-вторых, тот уровень, который при переходе к социалистическому производству и распределению позволил бы иметь более высокий уровень жизни для народа, чем тот, который был до перехода. Иначе любые изменения в системе общественных отношений являются бессмысленными, неоправданными, тем более, если для этого перехода требуются большие человеческие жертвы, разрушение материальновещественных производительных сил общества.

В стране, ставшей на путь социалистического переустройства при низком уровне производительных сил, было бы. .трудно собственными силами подтянуть их; для этого потребовались бы сверхусилия в экономический, политической, социальной и культурной областях. Отдельные успехи (пусть даже очень крупные), достигнутые в результате сверхусилий, не могут обеспечить общий успех, потому что для этого требовалась целая историческая эпоха. Этот исторический срок мог быть сокращен только в том случае, если бы страны, находящиеся на высоком уровне развития производительных сил, оказали им необходимую экономическую и культурную помощь.

А был ли достаточно развит капитализм в России, особенно с учетом таких ее окраин, как Средняя Азия, да и другие регионы (Сибирь, Дальний Восток), где особенно сильны были докапиталистические отношения. На этот вопрос следует дать отрицательный ответ. Россия сама отличалась мелкотоварными отношениями, капитализм еще не успел окрепнуть до такой степени, чтобы эта мелкотоварная стихия не смогла её вновь окутать. Россия была и оставалась очень молодой страной капиталистических отношений (если учесть, что крепостное право было отменено только в 1861 году, тогда как на Западе капитализм развивался с ХVI века). Наемные рабочие, которые создавали основную массу прибавочной стоимости, составляли в 1913 году всего 15 млн. человек, т.е. менее 10% численности населения страны, эксплуататорский класс в лице буржуазии, помещиков, торговцев и кулаков - 16,3 млн. человек, т.е. более 10%.(22). На одного эксплуататора в 1913 году приходилось менее одного эксплуатируемого. Если к этому добавить, что до 40% всех наемных рабочих были сосредоточены на крупных предприятиях (свыше 1000 рабочих) в промышленных центрах России,(23) то очевидно, что на большей части территории России капиталистические отношения были очень слабо развиты.

То же самое касается сельского хозяйства. Аграрная реформа 19071915 гг., хотя и была направлена на капитализацию сельского хозяйства, в ходе которой насильно разрушалось общинное землевладение и насаждалась частная собственность, тем не менее не достигла своей цели. Общину покидали в основном кулаки и те крестьяне, которые уходили на заработки в города.(24)

Социализм как общественный строй в ряду других общественных устройств стоит выше всех, в том числе и капитализма. Поэтому он должен был впитать в себя все положительные черты производительных сил капитализма (высокий уровень организации производства, дисциплину труда, строжайший учет и контроль, предприимчивость к научно-техническим достижениям, культуру производства, рациональное использование материальных и прочих ресурсов и т.п.).

Почему же уровень развития производительных сил имеет столь важное значение? Производительные силы являются содержательной стороной экономических форм, и эти экономические формы должны соответствовать их уровню (скажем, нельзя иметь общественные формы присвоения без универсального развития производительных сил, как человека, так и средств производства и их взаимосвязи), они еще и образуют связь (нить) между различными способами производства. А для того, чтобы общество развивалось по восходящей линии, поступательно, каждый последующий способ производства должен наследовать более развитые производительные силы, чем предыдущие. Если же новый способ производства наследует слабо, точнее, недостаточно развитые производительные силы, и последние не соответствуют его экономическим формам(созданные насильно), то либо он должен подтянуть их до уровня этих новых отношений, либо сам придет в упадок из-за этого несоответствия. К. Маркс писал: "Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых он дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия для их существования в недрах самого старого общества."(25) Но это верно, если рассматривать развитие производительных сил и производственных отношений в "чистом" виде, без влияния политической надстройки, т.е. если развитие этих сторон способа производства происходит стихийно, как естественно-исторический процесс. Влияние политики может внести существенное влияние в этот естественноисторический ход развития. Оно может усилить противоречия между производительными силами и производственными отношениями, противоречия внутри каждой из них, создать новые противоречия уже вне этой системы, скажем, между политикой и производительными силами, политикой и производственными отношениями. Воздействие внешнего фактора может стать катализатором этого процесса. Оно может привести к гибели экономической формации раньше, чем разовьются до возможного предела его производительные силы. С другой стороны, это же воздействие может создать новые формы, не соответствующие уровню развития производительных сил. Таким образом, может возникнуть двоякое несоответствие.

Если в какой-либо стране, или в группе стран в результате такого внешнего воздействия возникнут вышеуказанные несоответствия, то это неминуемо приведет к упадку в способе производства. В то же время в странах старого способа производства, производственные отношения которого и дальше будут открывать возможности для развития производительных сил (общественное развитие получит свое дальнейшее логическое продолжение), будут созданы более высокие и развитые производительные силы (тем более, что они уже стояли выше). Таким образом, уровень развития производительных сил является главным условием того, что победа социализма будет иметь необратимый характер. Это необходимо и для того, чтобы они служили, новым толчком для развития общественных форм. Если же эти производительные силы не достигли такой степени развития, то они неминуемо будут тянуть назад за собой общественные формы, которые сами по себе потенциально более передовые, по сравнению с капитализмом.

Самые радикальные социалистические меры, такие, как уничтожение частной собственности и экономической власти капиталистов, превращаются в фикцию, если для их уничтожения нет социально-экономических предпосылок. Еще Ф. Энгельс, критикуя К.Гейцена, доказал, что уничтожение частной собственности должно быть подготовлено всем ходом общественного развития, иначе оно не состоятельно.(26) Для этого необходимо, чтобы, прежде всего, производительные силы и средства обмена переросли рамки индивидуального обмена и частной собственности. Да и само уничтожение частной собственности классики не рассматривали как единовременный акт (даже для стран Запада), а длительный и последовательный процесс. Это особенно важно и обязательно для таких стран, где производительные силы недостаточно развиты для перехода к социализму. На семнадцатый вопрос своих "Принципов коммунизма" ("возможно ли уничтожение частной собственности сразу?") Энгельс отвечает однозначно: "Нет, невозможно, точно так же, как нельзя сразу увеличить имеющиеся производительные силы в таких пределах, какие необходимы для создания общественного хозяйства. Поэтому надвигающаяся по всем признакам революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда уничтожить частную собственность, когда будет создана необходимая масса средств производства".(27)

Как видим, Энгельс придает важное значение институту частной собственности в создании производительных сил социализма. Уничтожение ее самой возможно только по мере создания для этого материальных предпосылок. В нашей стране, которая была слабо развита экономически, сохранение хотя бы ограниченных форм частной собственности представлялось объективной необходимостью. На самом же деле в течение нескольких месяцев была уничтожена частная собственность на землю, фабрики и т.п., т.е. на решающие средства производства.

Высокий уровень развития производительных сил является обязательным условием перехода к социализму (его абсолютно необходимой практической предпосылкой) еще и потому, "что без него имеет место лишь всеобщее распространение бедности, а при крайней нужде должна была бы снова начаться борьба за необходимые предметы и, значит, должна была воскреснуть вся старая мерзость.".(28) Эта всеобщая нищета могла привести и ко всеобщей лености, потому что человек не мог иметь достаточных стимулов к труду, не воспроизводил бы свою рабочую силу. Поэтому не случайно то, что Маркс и Энгельс связывали судьбу социализма (коммунизма) с самыми передовыми странами капитализма, считая даже их высокий уровень развития производительных сил недостаточным для перехода к социализму. Причем, чем менее развита страна, тем труднее, длительнее и мучительнее должны были происходить социалистические преобразования.

В этом плане Россия не отличалась высоким уровнем развития производительных сил. Даже в свои лучшие годы она значительно уступала в техническом отношении Западу. Накануне войны 1914-1918 гг. общая мощность всех механических двигателей России уступала США в 10 раз.(29) Производительность труда в крупной фабрично-заводской промышленности России в 1910 г. была почти в 3,5 ниже, чем в том же году в США, и намного меньше, чем в США в 1860 г. Душевые размеры накопления капитала и прочих элементов богатства в России были в 3,5-3,4 меньше, чем в странах Западной Европы и в 6 раз меньше, чем в США.(30) Известно, что уровень развития человека как производительного работника (не говоря уже о его личности) зависит от уровня заработной платы, однако и по этому показателю Россия уступала США - в 4 раза. Смертность в России была в 2 раза выше, чем в США и других странах Запада.(31)

Именно этот низкий уровень развития производительных сил давал основание сомневаться относительно возможности строительства социализма в России М.И. Туган-Барановскому и Г.В. Плеханову.

М.И. Туган-Барановский в своей книге "Социализм, как положительное учение" отрицательно относится к идее социалистического переустройства в России, считая, что ее экономика еще не созрела для социалистической системы хозяйствования. Он считал, что для осуществления социалистического строя в России недостаточно власти социалистов и декретов революционной власти, как бы сильна она ни была: "Легко понять, что социализм лишь постольку может быть осуществлен, поскольку социализм представляет собой хозяйственную систему высшей производительности, сравнительно с существующей. Если бы оказалось, что переход к социалистическому хозяйству приводит не к росту, а к падению общественного богатства, то.. конечно, социалистический строй не мог упрочиться, как бы ни были велики, к нему симпатии народных масс. Ибо прогрессивное хозяйственное развитие идет всегда в направлении роста, а не падения производительности общественного труда.

Но социалистическая система хозяйствования, осуществленная в недозревшей для нее общественной среде, несомненно, должна привести к хозяйственному регрессу вместо прогресса. Нужно иметь в виду, что социализм является системой хозяйства гораздо более сложной и труднее осуществимой, чем какие-либо до сих пор бывшие системы хозяйствования. Социализм предъявляет к его участникам гораздо большие требования, чем иные хозяйственные системы, и если эти требования не удовлетворяются, то вместо того, чтобы быть системой хозяйства высшей производительности, социализм неизбежно должен оказаться системой низшей производительности, чем иные хозяйственные системы".(32)

На наш взгляд, Туган-Барановский правильно подчеркивает необходимость высокого уровня развития производительных сил для победы нового общества, особо выделяя уровень развития производительности труда. Но высшая производительность труда не может быть достигнута в государстве, стоящем на ступень ниже, чем развитые страны. Этому мешают более отсталые общественные отношения. Высшая производительность достигается не столько современными экономическими усилиями, сколько предшествующими экономическим опытом и достижениями, и накопленной культурой. Другими словами, для этой производительности труда нужна соответствующая экономическая база, фундамент.

Социализм является более сложной и трудноосуществимой системой хозяйства, потому, что он строится сознательно, на основе науки. Последнее требует, чтобы основная масса созидателей нового общества имела соответствующий уровень образованности и культуры. И это достигается многолетним естественным развитием. Весьма интересны и убедительны суждения о судьбах социализма в России Г.В. Плеханова.

Исходя из Марксовых предпосылок перехода к новому обществу, он считал, что капитализм в России не достиг той высшей ступени, на которой он уже не способствует развитию производительных сил страны, и что "Россия страдает не только от того, что в ней есть капитализм, но также и от того, что в ней недостаточно развит капиталистический способ производства...,-Если капитализм еще не достиг в данной стране той высшей своей ступени, на которой он делается препятствием для развития ее производительных сил, то нелепо звать рабочих, городских и сельских, и беднейшую часть крестьянства к его низвержению... Не менее нелепо звать их к захвату политической власти". Поэтому он назвал безумной и крайне вредной политикой "сеять анархическую смуту на Русской земле..."(33)

Плеханов, аналогично Марксу, считает историческое общественное развитие не случайным, а закономерным процессом, имеющим свою причину и ступени зрелости.

Следует заметить, что относительно социалистического переустройства России сомневались не только русские ученые, но и видные представители социал-демократии других стран. В частности, К. Каутский в своей работе "Терроризм и коммунизм" писал:

"Замена капиталистического производства социалистическим обнимает два момента: она является, с одной стороны, вопросом собственности, а с другой - вопросом организации. Она требует отмены частной собственности на орудия производства и перехода их в общественное достояние в форме государственной, коммунальной или кооперативной. собственности. Но она требует также замены капиталистической организации общественной организацией производства и его функций в полном экономическом сцеплении.

Из этих двух преобразований простейшим является преобразование собственности. Нет ничего легче как экспроприировать капиталиста. Это лишь дело силы...

Не так просто, как экспроприация, происходит организация. Капиталистическое производство есть искусственный организм, мозг которого находится в капиталисте или его заместителе.

И если хотят устранить капитализм, то нужно создать организм, который в состоянии функционировать и без капиталистического мозга так же хорошо, даже лучше. Это не так просто... это требует ряда предпосылок материального и морального свойства, высокого развития капиталистической организации не только производства, но и сбыта и доставки сырья; требует наличие пролетариата, сознающего свои обязанности не только по отношению к ближайшим товарищам, а и ко всему обществу; выработавшего в себе привычки добровольной дисциплины и самоуправления долголетним пребыванием в массовых организациях; достаточно интеллигентного, наконец, для того, чтобы отличать возможное от невозможного, научно образованного и стойкого характером вождя - от бессовестного, невежественного демагога.

Там, где этих условий нет, капитализм не может надолго и с успехом заменен социализмом... Оба момента - устранение и организация - должны находиться в тесной связи, дабы вместо существующего производства не наступил хаос и полная приостановка деятельности".(34)

Эти мысли К. Каутского подтверждают то положение, что уничтожение частной собственности само по себе ничего не дает для построения нового общества. При этом он проявляет большую гибкость, допуская различные формы собственности. Государственной формой собственности он считал прежде всего обобществленную собственность. Каутский придерживается марксистского положения о постепенном упразднении частной собственности по мере создания для этого материальных условий и проведения последовательно социалистической организации общественной жизни. К. Каутскому принадлежит обоснование принципа единства устранения частной собственности и социалистической организации. Организация созидательная функция нового общества. Но она может быть успешно осуществлена лишь в том случае, если, во-первых, упразднение частной собственности подготовлено всем ходом исторического развития и служит развитию производительных сил; во-вторых, проводится постепенно, продуманно и синхронно с упразднением этой частной собственности.

К сожалению, в России вторая функция так и осталась нереализованной, и не только потому, что они были разорваны во времени (сначала произошло устранение частной собственности, а потом уже была сделана попытка осуществить организацию), но и потому, что не было условий для проведения успешной социалистической организации. Насильственное насаждение формально социалистической организации не могло обеспечить окончательного успеха нового строя, поэтому является логичным и обоснованным основной вывод К. Каутского относительно того, что без необходимых условий и предпосылок невозможно надолго и с успехом вводить социализм.

Как было показано, в России не было экономических предпосылок для социализма, как и не было соответствующего уровня развития культуры. Но ведь Россия реально приступила к строительству социализма в 1920 году, когда производительные силы были на значительно более низком уровне, чем в 1913 и 1917 гг. Валовой национальный продукт страны в 1920 году сократился до 9,3% от уровня 1913 года, а валовая продукция промышленности России в 1917 году сократилась по сравнению с 1913 'годом до 68,5%. В 1920 году ее объем упал до 14,6%. Еще более тяжелая картина была по отдельным отраслям промышленности и сельскому хозяйству. С 1917 по 1922 год население России уменьшилось на 13 млн. человек. (35)

К тому же Россия не обладала и соответствующими общественными отношениями, необходимыми для перехода к социализму. После того как в ходе революционных преобразований был снят и тот неглубокий слой капиталистических отношений, который все же существовал в России, обнажился прежний азиатский способ производства, с его низким уровнем развития производительных сил, деспотической формой власти, азиатскими экономическими связями и т.п. Поэтому революция привела не к социализму, который приходит на смену капитализму, а к социализму, который пришел на смену азиатскому способу производства. Азиатский социализм не впитал в себя достижения той цивилизации, которую создал капитализм, он вырос из общественных отношений и производительных сил азиатского способа производства. Поэтому азиатский социализм, несмотря на социалистические по форме преобразования, не мог создать более высокие производительные силы, чем капитализм. Самые решительные по форме социалистические преобразования в России не могли привести к социализму в истинном смысле, потому, что господствующие формы связи в дореволюционной России оставались азиатско-деспотическими.

Социализм в России был азиатским(36) и имел много сходств с азиатским способом производства: государственная собственность и отсутствие частной собственности, централизованная организация общественных работ в больших масштабах, централизованное управление, деспотизм как форма государственной власти и т.п.

Так как азиатский социализм и азиатский способ производства имеют однотипный экономический базис - государственную собственность (конечно, на разных уровнях развития), то они очень быстро срослись. Таким образом, высшая форма слилась с низшей, но так как ее производительные силы соответствовали низшей форме, то эти две формы совпали. Как видим, сбылось предсказание Г.В.Плеханова относительно реставрации азиатского способа производства в России. Конечно, о прямой реставрации азиатского способа производства не приходится говорить, однако и общество, созданное в нашей стране не стало тем социализмом, о котором писали классики, и главная причина заключается в низком уровне развития производительных сил. Воистину, было "повернуто назад колесо истории".

Необходимость более высокого развития производительных сил для победы социализма отлично понимал и В.И. Ленин, для которого это было бесспорным положением. Этот вопрос его особенно заботил в последние годы жизни, когда он снова и снова всплывал, напоминая о себе. Причем этот вопрос уже ставился не в теоретическом плане, как прежде, а в практической плоскости, потому что социалистические преобразования шли с трудом, постоянно наталкиваясь на отсталые производительные силы и культуру, что ставило под сомнение выбор октября 1917 года. Однако В.И. Ленин вновь, как и до революции, давал решительный отпор всем тем, кто ставил под сомнение строительство социализма в России, указывая на ее особые условия, своеобразие обстановки, сложившейся в ней. "Почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двигаться, догоняя другие народы," спрашивает В.И. Ленин.(37) Но в том-то и дело, что рабочие и беднейшие крестьяне, пришедшие к власти раньше времени, не могли удержать этой власти, уступив ее другим силам. Для господства пролетариата нужен был высокий уровень производительных сил, благодаря которому он мог осуществить необходимые социально-экономические преобразования. Иначе те преобразования, которые он собирался осуществить, да и уже начал осуществлять, не могли достигнуть цели и были обречены. Еще в середине XIX века Маркс отмечал: "Мы посвящаем себя партии, которая, к счастью для нее, как раз не может еще прийти к власти. Пролетариат, если бы он пришел к власти, проводил бы не непосредственно пролетарские, а мелкобуржуазные меры. Наша партия может прийти к власти лишь тогда, когда условия позволят проводить в жизнь ее взгляды. Луи Блан дает лучший пример того, что получается, когда слишком рано приходят к власти".(38)

Опыт большевиков еще раз продемонстрировал истории, что происходит, когда к власти приходят раньше времени. Но была воля и решимость пролетариата и его партии осуществить социалистическую революцию, были и политические условия для прихода к власти этих сил, но не было самого главного - экономических предпосылок: не было высокоразвитого буржуазного общества как предпосылки социализма. Конечно, можно было создать эти производительные силы и после того, как власть перешла в руки пролетариата, но важно другое - какими методами и формами создаются они. Если эти методы и формы буржуазные, то тогда речь идет о том, что пролетариат в ходе установления своей власти решает или продолжает решать задачи тех же свергнутых капиталистов. Поэтому эта буржуазия рано или поздно должна была воскреснуть. А поскольку пролетариат "не дорос до своего собственного исторического движения" (Энгельс Ф.), то социализм, который он проповедует и строит, становится утопией, а жертвой движения становится сам пролетариат. Жертвуя собой, пролетариат уступает плоды своей революции бюрократии, которая больше соответствует возникшим общественным отношениям. Собственно, так и произошло в России, когда в результате революции к власти пришел не пролетариат, а коммунистическая партия, которая возглавила этот общественный переворот и впоследствии пришла на смену царской бюрократии, установив свою диктатуру.(39)

Но мог ли удержаться у власти пролетариат? Нет, не мог. По следующим двум главным причинам. Во-первых, потому, что пролетариат, уничтожив капиталистическую власть и став совладельцем средств производства, тем самым сам стал собственностью нового государства. Вовторых, не была создана материальная основа его политической власти, необходимое количество производительных сил, общественных богатств, которые позволили бы сделать эту власть реальной. К власти должна была прийти бюрократия, которая больше соответствовала глубинным экономическим отношениям - государственной собственности.

Следует заметить, что В.И. Ленин был идеологом государственного социализма. Это особенно ярко выражено в работах "Государство и революция", "О "левом" ребячестве и о мелкобуржуазности", "Грозящая катастрофа и как с ней бороться". Эта форма социализма для России теоретически была, с одной стороны, наиболее естественной формой, потому, что она только вышла из оков деспотизма, а с другой наиболее опасной, так как злоупотребление властью при захвате ее деспотом могло привести к многочисленным бедам. При государственном социализме централизм доходит до предельных величин. Основной вывод из указанных работ В.И. Ленина для нас в том, что социализм есть государственный капитализм, обращенный на пользу всего народа. Значит, основа государственного социализма есть государственная собственность (здесь мы не раскрываем возможность практического осуществления такой формы социализма в России, которая могла привести к азиатскому социализму). А если этот государственный капитализм будет направлен не на пользу трудящихся масс, а на пользу группы лиц или государства? Это вопрос не риторический, от ответа на него во многом зависит судьба нового общества. Мы видим, что при такой постановке вопроса, в самом деле, очень легко можно реставрировать капитализм или, еще хуже, азиатский деспотизм. Отсюда переход В.И. Ленина к новой экономической политике. Сейчас трудно сказать, считал ли Ленин государственную форму социализма более опасной для судеб России (при определенном стечении обстоятельств), чем мелкобуржуазная стихия, но факт, что с переходом к нэпу начала поощряться последняя. Видимо, новая экономическая политика, кроме всего прочего (для поднятия производительных сил на основе свободной смычки промышленности и торговли), была введена как противовес государственному социализму. Она в определенной мере развивала частные формы производства и обмена, а они находились в определенном противоречии с государственным социализмом и сдерживали его отрицательное воздействие на экономику и общество в целом.

Еще более сильным противовесом государственным формам собственности была кооперация. Она сдерживала не только сверхвозможности государственного социализма, но и возможные отрицательные последствия мелкобуржуазной стихии нэпа. И не случайно с развитием кооперации в России Ленин связывал будущее социализма. Более того, с новым осмыслением места кооперации в системе социалистического хозяйствования он видел "коренную перемену всей точки зрения на социализм."(40) Здесь мы видим, определенную метаморфозу во взглядах В.И. Ленина на социализм переход от теоретического обоснования, политического признания и поддержки государственного социализма к социализму кооперативному, в простом росте которого Ленин видел рост самого социализма. Кооперация в такой стране, как Россия могла сыграть положительную роль прежде всего потому, что сглаживала бы отрицательные стороны государственного социализма с его жестким централизмом и возможностью превращения в новую форму деспотической власти. "При условии полного кооперирования мы бы уже стояли обеими ногами на социалистической почве", - писал Ленин.(41) Но без кооперации Россия не могла стоять и на одной ноге на социалистической почве. Потому, что вообще долго стоять на одной ноге невозможно. На одной ноге можно было стоять лишь в том случае, если эта нога была бы железной, в форме государственной деспотии, но тогда это был бы не тот социализм, о котором писали и который предвидели классики, а деспотический, азиатский.

При государственной собственности основные средства производства принадлежат именно государству, а не трудящимся массам. Последние не сознавали себя хозяевами, и не отнеслись к средствам производства как к своим. При государственной собственности они поставлены в одинаковые условия по отношению к средствам производства. Они все были совладельцами средств производства, поэтому получали часть созданного ими продукта в личное потребление, а часть аккумулировало государство для удовлетворения своих и общественных нужд.

Государство, являясь субъектом собственности на средства производства, осуществляло свою власть почти на все крупные средства производства. Но государство - это, как мы понимаем, не рабочие, и не крестьяне и даже не их представители, а партийно-государственный аппарат во главе с деспотом, которые и осуществляли эту государственную власть. В силу своего монопольного положения, партийно-государственный аппарат конституирует себя как господствующий над всеми элитарный класс.

В процессе социалистических преобразований были уничтожены господствующие классы. Но сам этот факт никакого положительного значения не имеет для общества, если для него нет социально-экономических условий. Потому что на место одного класса приходит другой господствующий класс или воскресают прежние.

Итак, в результате социалистических преобразований общество пришло к двум классам: к трудящемуся классу (классу производителей - рабочих и крестьян) и классу партийно-государственной бюрократии, осуществляющему свое господство через внеэкономическое принуждение класса производителей. В условиях отношения господства и подчинения не может быть демократического права. Здесь действует деспотическое право. Основу деспотической формы власти и управления надо искать в системе общественных экономических отношений, и прежде всего, отношений собственности и в уровне развития производительных сил.

Экономической основой деспотической формы власти служила государственная собственность на средства производства при низком уровне развития производительных сил. В этих условиях работник не отчуждает свою рабочую силу государству, потому что он сам уже принадлежит ему. Государство получает возможность использовать все факторы производства под своим началом и по своему усмотрению. Если в начальный период, в период национализации экономики рабочий контроль играл большую роль и фактически именно он позволил осуществить эту национализацию, то позднее рабочий контроль был заменен контролем государства. Реальная экономическая власть находилась у государства. Вследствие этого государство получает возможность безгранично эксплуатировать работников. Единственным ограничением является тот предел, за рамками которого человек не может существовать физически. Так как порабощенный труд не производителен, то человек создает столько благ (за вычетом того, что идет господствующему классу и на общественные нужды), которые обеспечивают его простой воспроизводство, ограниченное теми средствами, которые необходимы лишь для поддержания его жизни.

Работники, с одной стороны, принадлежат государству и только в этом своем качестве относятся к средствам производства как их совладельцы (вне этого государства и его социально-экономических структур работники не могут реализовать это свое положение), с другой стороны, так как реальным собственником является государство в лице своих органов, работники, чтобы вступить в отношения к средствам производства, не могут не вступить в отношения с государством. Другими словами, соединение работников со средствами производства происходит под контролем государства, поэтому они не свободны ни экономически, ни политически,

Одной из форм азиатского закрепощения человека является введенная позже паспортно-прописная система, которая закрепляет человека к определенной территории. Все этой территории он не может проявить свое отношение как совладелец средств производства. Именно экономическое и политическое господство позволяет государству присваивать себе большую часть созданного продукта.

Для усиления эксплуатации был использован и энтузиазм народа, рожденный революцией и подкрепляемый неудержимым желанием достичь заветной цели. Вообще следует заметить, что вопрос о целеполагании в общественном развитии, представляя собой чисто теоретический вопрос в дореволюционный период, сыграл роковую, пагубную роль в период практического построения нового общества. Известно, что в свое время против целеполагания выступал один из видных представителей социалдемократии Э. Бернштейн. В работе "Возможен ли научный социализм?" он пишет: "...Как цель общественного движения социализм ни в коем случае не должен рассматриваться в качестве необходимого и неизбежного результата общественного развития... Рассматривая в качестве цели социалистического движения идеальный общественный строй будущего общества и подчиняя этой цели свои действия сегодня, социал-демократия превращает социализм до известной степени в утопию".(42) В нашей стране, которая отличалась низким уровнем развития системы производительных сил и общественных отношений, постановка цели (и стремление к ее достижению) была особенно ярко выраженной. Стремление к заветной цели в условиях отсталости требовало больших жертв, титанических усилий, насилия над обществом и людьми. Чем энергичнее работали трудящиеся массы, чем больше они вкладывали сил, тем могущественнее становились сами бюрократы, возрастала их экономическая власть -основа их политической власти. При этом все социалистические преобразования тоже действовали в этом направлении - укрепляли почву централизованной власти. Когда же иссяк энтузиазм (а он не мог продолжаться бесконечно), то он был заменен не материальным стимулом, что могло уменьшить степень эксплуатации, а железной дисциплиной. Любое неповиновение, даже любое глухое ворчание против бесчеловечной системы отношений, представлялось как выступление против советской власти. На самом же деле эти выступления были против господства партийно-государственного бюрократического аппарата. Государственная собственность создает возможность для жесткого централизма, для сверхцентрализованного управления. И чем более огосударст-влены средства производства, тем больше возможности для централизованного регулирования. Чем больше централизма, или чем выше централизм, тем больше степень оторванности органов управления от объектов управления, от системы производительных сил. Централизм, управление из единого центра при огромных масштабах страны требовали использования большого числа работников управления. В этих условиях аппарат оторвался от реальной жизни, он встал над общественно-хозяйственными единицами или субъектами хозяйственной деятельности. Он стоял выше административно-государственных и национально-территориальных образований (республик, краев, областей и т.д). Этот аппарат и служил их объединяющим началом. Следует заметить, что В.И. Ленин выступал против централизованного национальнотерриториального строительства в нашей стране. И в этом он видел опасность государственного социализма. Но уже не в экономическом непосредственно, а в национально-территориальном аспекте. Он считал, что при той системе автономизации, которую предлагали другие в период образования СССР, вновь усиливается власть центра, которая получает выражение в стремлении объединить центральный аппарат с аппаратом национальных республик. Он. советовал вновь вернуться назад, т.е. оставить СССР как союз лишь в военном и дипломатическом отношениях.(43)

К сожалению, эти разумные доводы Ленина не были учтены, потому что жесткая централизованная форма предполагает подчинение сверху вниз не только в поизводственно-хозяйственном, но и в территориальном отношении. Это одна из реальных форм господства государственной бюрократии. Более мелкие национально-территориальные образования подчиняются более крупным по отношению к ним образованиям. А над всеми этими национальнотерриториальными образованиями стоит государство, которое объединяет их в единое целое, но в рамках строгой субординации соподчиненных национально-территориальных образований. При этом экономические связи между отдельными национально-территориальными образованиями осуществляются в основном через центр. Связи же между различными образованиями, минуя центр, скорее исключение, чем правило.

Такая позиция Ленина была результатом глубоких исследований современных ему экономических отношений, тех экономических обстоятельств, которые сложились в ходе первых лет социалистических преобразований, когда он размышлял не только о судьбах социализма, но и о судьбах партии. Отсюда его озабоченность о качестве аппарата ЦК, о путях улучшения, повышения его культуры. В.И. Ленин неустанно повторяет, что и аппарат ЦК, и Госаппарат никуда не годятся, называя их старым буржуазным, бюрократическим.(44) Причем речь идет не только о низкой азиатской политической культуре аппарата, точнее, не столько об этом, сколько об общей "низкой культуре народа, без устранения которой невозможно было строительство социализма, в том числе и самого аппарат". Эта низкая культура дала основание говорить он полуазиатской бескультурности, которая не шла даже ни в какое сравнение с буржуазной культурой. Он отмечал, что "элементов знания, просвещения, обучения до смешного мало по сравнению со всеми другими государствами.".(45) Только та культура могла стать привычной для цивилизованного аппарата, которая проникла во все поры жизнедеятельности человека, в его быт, привычки, поведение, семью, общение и т.п., культура, которая имеет глубокие корни и большие традиции. Нельзя при этом забывать и другое. До революции и сразу после нее Ленин часто писал о том, что рабочий класс, завоевав политическую власть, сломает старый аппарат, камня на камне не оставит от него. Создавая новый аппарат, он пришел к выводу, что это не так легко сделать. Более того, к старому Госаппарату, добавился еще один, более могущественный, с необъятной властью - партаппарат. Поэтому Ленин настоятельно требовал решительным образом преобразовать аппарат управления. Но увы, его требования так и не были реализованы. В верхних эшелонах власти фактически процветала клановость, новый аппарат впитал в себя недостатки старого (деспотизм, бескультурье) и приумножил их. При государственной форме собственности эти качества Парт. и Госаппарата не могли не сыграть отрицательную, роковую роль. И поэтому Ленин выступал за сокращение и повышение качества аппарата управления. Высокая культура аппарата имела принципиальное значение еще и потому, что она исключала возможность или существенно ограничивала деспотические формы правления, столь характерные для обществ, стоящих на докапиталистических уровнях. Но демократический аппарат не мог быть при низком уровне производительных сил, для этого необходимо было иметь соответствующую материальную базу, культурное и демократическое общество. В.И. Ленина особенно сильно беспокоил прежде всего партаппарат. В 20-е годы он чувствовал опасность однопартийной системы, как для самой партии, так и для общества в целом. Поэтому он предлагал увеличить численный состав ЦК. Причем это не должно было быть механическое увеличение. Речь шла о том, чтобы в его состав вошли рабочие и крестьяне, причем та их масса, которая стояла на уровне рядовых рабочих и крестьян. Ленин надеялся, что эти простые люди могут улучшить аппарат ЦК.(46) Из этого становятся ясно, что ЦК, который должен был защищать и отражать интересы рабочих и крестьян, сам нуждается в контроле с их стороны. Ленин видел, что аппарат ЦК, не успев родиться, выродился в мелкобуржуазный бюрократический аппарат. Но встает вопрос, могли бы эти простые рабочие и крестьяне всерьез влиять на работу аппарата, в чьих руках была вся полнота власти? Думается, что нет. Эти члены ЦК могли играть лишь роль статистов. Реально же могла влиять на работу ЦК и всей компартии другая партия, но не мертвая, а представляющая реальную силу. К этому времени все партии, которые были созданы в свое время в России, по тем или иным причинам уже сошли с политической арены. Но могли ли быть созданы другие партии? Да, могли, потому что для их создания существовала социально-экономическая почва. Интересы новой буржуазии, кооператоров и других слоев населения должны были защищать соответствующие партии. Было противоестественным, что их интересы отражала коммунистическая партия. Одна партия, какая бы она ни была универсальная, не могла отразить интересы всех классов и слоев общества. Объединение представителей всех экономических структур в одной партии это просто нелепость, оно не могло долго существовать, рано или поздно, особенно при обострении противоречий в обществе и глубоком размежевании общественных сил, такая партия должна была расколоться.

Многопартийная система могла, с одной стороны, способствовать тому, чтобы коммунистическая партия была стройной и монолитной организацией, а с другой - препятствовала превращению монополии одной партии в диктатуру. Если до революции такая постановка вопроса носила чисто теоретический характер, то после революции приобрела практический смысл - такое развитие событий могло стать особенно нежелательным и губительным не только для судеб самой партии, но и, что более трагично, для всего общества. К сожалению, вскоре страна пришла к такому состоянию, когда партия из органа по осуществлению диктатуры пролетариата сама превращается в диктаторскую силу, потому что берет власть в свои руки и управляет страной.(47) Партия подмяла под себя все формы власти, встала над ними. Произошло огосударствление самой партии. Появляется и развивается новая форма бюрократии - партийная бюрократия, которая наряду с государственным аппаратом составляет единый бюрократический аппарат. Таким образом, власть переходит к партийному аппарату. Диктатура партии превращается в диктатуру партаппарата, которая завершается диктатурой вождей, особенно рьяно ратующих за диктатуру партии. Но азиатский социализм не приемлет многих вождей, коллективного управления, поэтому закономерно, что среди них выделяется человек, больше и ярче всех обладающий свойствами и чертами деспота, став, если не богом, то полубогом на земле. Начинается деспотическая форма правления. Укрепляется государственная форма собственности как ее экономическая основа. К началу 30-х годов огосударствление практически охватило почти 100% промышленности страны; общественный сектор в сельском хозяйстве составил около 85%. Работники, выступая совладельцами средств производства, осуществляли это свое положение, будучи членами государства и работая в тех или иных учреждениях или организациях. Особенно ярко это проявлялось в колхозах, где крестьяне превратились фактически в новых крепостных. Колхозник должен был принадлежать к какой-либо сельскохозяйственной артели, чтобы проявить свое положение совладельца земли и других средств производства. Каждый из работников в отдельности не является собственником средств производства, он является только их совладельцем, как и другие ему подобные. Работая в том или ином учреждении или организации, находящемся " государственной собственности, человек получает в свое распоряжение определенное количество материальных и духовных благ, необходимых для его существования, а так как производительные силы развиты очень слабо, то и количество благ, которые он может произвести для своего существования, ограничено. Поэтому целью производства становится не столько производство товаров, сколько потребительных стоимостей, направленных на удовлетворение ограниченных потребностей людей. В условиях низкого уровня развития производительных сил человек воспроизводит себя в ограниченных масштабах и в этом смысле становится целью производства. Для того, чтобы подтянуть эти производительные силы, государство должно сосредоточить усилия на развитии тех отраслей народного хозяйства, которые обеспечивают этот рост. В результате общество получает однобокое, одностороннее развитие. Искусственное форсирование развития производительных сил, их количественный рост, опережающее развитие тяжелой промышленности (так, в первой пятилетке среднегодовые темпы роста средств производства промышленности /группа "А"/ составили 28,5%, тогда как предметы потребления /группа "Б"/ только 11,7%),(48) не могли дать желаемых результатов, потому что необходимо было постепенное вызревание производительных сил, закрепление соответствующего их уровня, создание необходимой культуры производства. Только в этом случае этот процесс приобретал необратимый характер, иначе, доходя до определенного предела развития, начинается обратный процесс движения, т.е. регресс. В эти же годы происходит фронтальное наступление на нэп, на товарноденежные отношения. Было предано забвению положение Ленина о том, что нэп вводится всерьез и надолго, потому что она не вписывалась в жесткую систему централизованного управления. Бюрократы выступали против частной собственности не потому, что она ведет к эксплуатации человека человеком, а потому что приводит к подрыву государственной собственности - социально-экономической основы их экономического, политического, духовного и прочего господства, власти. Между тем антинэповские мероприятия приводили к усилению бюрократизма, потому, что для осуществления управления сверху до низу, пришлось идти по пути районирования, создания на различных уровнях партийной, государственной и хозяйственной структур, которые должны были проводить политику партийно-государственного центра. Они мыслились как опорные пункты ЦК. Другими словами, создавались новые штабы партийно-хозяйственного управления. Аппаратная система пронизывала всю страну насквозь по вертикали.

Рабочий контроль, характерный в период национализации экономики, не был превращен в рабочее управление. Более того, сильно были урезаны возможности рабочего класса в управлении народным хозяйством на всех уровнях. И чем выше был уровень управления, тем меньше рабочий класс мог влиять на принимаемые управленческие решения. Даже на предприятиях, на которых в первое время 1/3 членов правления избирались из состава кадровых рабочих, тем самым обеспечивалось их участие в управлении, впоследствии этой коллективной форме управления был положен конец. Это означало также переход от выборности руководящих кадров к их назначению. Таким образом; был отменен один из действенных механизмов, направленных против бюрократизации управления - выборность и сменяемость кадров в любое время. Выборность и сменяемость кадров невозможны при наличии государственной собственности. Государство, будучи собственником средств производства, получило монопольное право назначать руководящие кадры.

Что же касается единоначалия, то оно усиливало централизованное начало в управлении. Если учесть, что обычно на руководящую должность назначали членов партии, то становится ясно, что партия и здесь проводила свои кадры, а через них и свое управление. Это с одной стороны, а с другой - это означало, что усиливалась власть государства.

Таким образом, бюрократическая система управления окутала всю страну, она проникла во все структуры общества. Бюрократизм стал всеобъемлющим принципом управления.

Здесь мы должны временно прерваться для того, чтобы остановиться на опыте разработки проблем азиатского способа производства в 20-30-е годы, а затем в третьей главе вновь вернуться к вышерассмотренным вопросам, но уже под углом зрения современности.

Глава II. РАЗРАБОТКА ПРОБЛЕМ АЗИАТСКОГО СПОСОБА ПРОИЗВОДСТВА (1920 1930 гг.)

Вышеприведенная полемика между Лениным и Плехановым относительно азиатского способа производства, пожалуй, имела наибольшее значение для судеб России и не случайно, что в новых исторических условиях, уже после революции, особенно в 1920-1930 гг., в СССР развернулась острая дискуссия вокруг проблем азиатского способа производства. Следует заметить, что участники дискуссии 20-30-х гг. не знали содержания экономических рукописей К. Маркса 1857-1859 гг. Известный специалист истории, науки и культуры Китая Дж. Нидам с большим сожалением указывает на это: "Именно этот документ дает глубокое и систематическое изложение идей "азиатского способа производства".(49)

Это, безусловно, сказалось на ходе дискуссии. В ней недостаточно глубоко был раскрыт ряд существенных характеристик азиатского способа производства. Речь идет о следующем. Во-первых, принадлежность непосредственного производи геля данной общины, через которую и осуществляется его совладение средствами производства; во-вторых, то, что целью азиатского общества прежде всего является производство потребительной стоимости и человека; в-третьих, территориальный аспект деспотической формы подчинения. Вообще, трудно сказать, учитывались ли эти положения Маркса противниками азиатского способа производства, потому что и те из них, которые тогда были широко известны, либо вовсе игнорировались, либо к их использованию относились весьма критично. Тем не менее, мы должны учесть этот момент при оценке истории разработки этих проблем 1920-1930 гг. Дж. Нидам допускает предположение относительно дискуссии азиатского способа производства в СССР; "Между 1920-1932 гг. в Советском Союзе вели широкие дискуссии о том, что понимал Маркс под "азиатским способом производства", но на Западе почти не знают об этой дискуссии, поскольку ее материал никогда не переводился. Если сохранилась хоть одна копия русских отчетов, то было бы крайне желательно издать материалы дискуссии на западных языках. У нас не было возможности изучать результаты дискуссии, но победу, видимо, одержали те, кто возражал против каких-либо отклонений от принятой последовательности; Первобытный коммунизм -рабовладельческое общество феодализм - капитализм - социализм. Атмосфера догматизма, которая преобладала в социальных науках под влиянием культа личности, несомненно, сыграла некоторую роль в этой дискуссии".(50) Известно, что отчеты, о которых здесь говорит Дж. Нидам, сохранились. Однако с сожалением надо отметить и другое, что оправдалось предположение этого ученого относительно влияния культа личности на результаты дискуссии об азиатском способе производства. Об этом свидетельствует анализ, проведенный Р.М. Нуреевым.(51) Одним из главных теоретиков азиатского способа производства в 20-е гг. был Л. Мадьяр, который не только раскрыл характерные черты этого способа производства, но и показал его на примере Китая. Л. Мадьяр считает, что империализм в Китае застал азиатский способ производства. "Нет никакого сомнения в том, что по мнению Маркса, в Китае колониальная политика разрушила именно экономическую основу азиатского способа производства".(52) И, хотя империализм ускорил процесс разложения этого способа производства, тем не менее обломки и остатки его все еще довлеют над страной. Л. Мадьяр исходным пунктом развития восточного общества считает родовой строй, родовую религиозную или сельскую общину, но при условии, как считал Энгельс, что земледелие развивается при помощи искусственного орошения земли, а сознательное регулирование водоснабжения является уделом централизованной власти. Последняя занимается и социальным обеспечением всего общества от стихийных бедствий. Более позднее развитие частной собственности на землю как преобладающей категории Л. Мадьяр объясняет влиянием географической среды. Впрочем, для него главным является не географическая среда, а национализация земли, но не на основе капитализма, а на основе восточного общества. Л. Мадьяр подчеркивает, что азиатский способ производства, как и любой другой не встречается в чистом виде, функционируя в различных модификациях и изменениях, в частности это относится и к России. Общим во всех странах азиатского способа производства выступает восточная деспотия как государственная форма власти.

Господствующим классом являются чиновники, или джентри. Но джентри - это не только чиновники, но и люди с учеными степенями, которые не имеют должности и посредничают между бюрократическим аппаратом и крестьянами. Л. Мадьяр пишет, что в Пекине до революции насчитывалось от 18 до 20 тыс, чиновников. Эти чиновники, в свою очередь, брали на службу других чиновников. Поскольку первые из них были откупщиками должности по отношению к Пекину, то последние были откупщиками по отношению к первым, как назначенным Пекином. Так как в Китае было очень много чиновников (на 1600 жителей один чиновник), то многие из них, сдавшие экзамен и имевшие титул на прибавочный продукт крестьянина, в виде налогов, взяток, пошлин и т.п., не могли устроиться в госаппарате. Джентри своими историческими корнями уходили в бюрократию, которая купила себе если не должность, то соответствующий чин. Л. Мадьяр пишет, что под джентри подразумевается совокупность всех тех, которые без труда получают прибавочный продукт. Причем по мере перехода Китая к капиталистическим отношениям джентри превращаются в буржуазию. Но на первоначальном этапе они все же скорее собиратели налогов, чем предприниматели.

В отличие от джентри, тухао - это всевозможные мелкие темные дельцы, лавочники, ростовщики, т.е. паразиты, находящиеся на службе у джентри.

Таким образом, чиновники изымают прибавочный продукт у непосредственных производителей (бедняков, безземельных батраков и середняков) в силу того, что они ставленники государства, собственника земли. В работе "Очерки по экономике Китая" (1930) Л. Мадьяр не рассматривает проблем азиатского способа производства, хотя и продолжает считать свою постановку этого вопроса обоснованной. Е. Варга, касаясь этого вопроса, в предисловии к вышеуказанной книге, отмечает "... если та общественная формация, которую Маркс определял термином "азиатский способ производства (т.е. государство-собственник всей земли, земельная рента - единственный причитающийся государству налог) и существовал в давние времена о Китае, то в наши дни от этого способа производства остались лишь чисто идеологические следы в виде юридической фикции собственности государства на всю территорию... Азиатский способ производства, если он и имел место в истории Китая, не является в наше время элементом его общественного строя ".(53)

Эту же мысль Л. Мадьяр в более общей форме и рельефно излагает в "Предисловии" к книге М. Ко-кина и Г. Папаяна "Цзын-Тянь. Аграрный строй древнего Китая" (1930). "Итак, - пишет он, -основное классовое деление восточного общества происходит между основными крестьянскими массами, объединенными в общинах и между выделившимися из общин бывшими слугами общины, конституировавшими себя, как господствующий класс... Форма государства - деспотия. Частная собственность отсутствует. Верховным собственником земли и воды - этих основных условий производства является государство. Основной экономической формой эксплуатации является налог, который совпадает с рентой. Господствующий класс эксплуатирует общины взимая прибавочный продукт в виде налога- ренты".

В свою очередь, М. Кокин и Г. Папаян в упомянутой книге раскрыли генезис и сущность азиатского способа производства. Они показали причины возникновения централизованного деспотического государства. На их взгляд, первой, но не единственной такой причиной является необходимость объединения всей огромной работы по орошению земли. Зависимость орошения от центральной власти приводит к деспотической форме правления. Другую причину они видят в том, что социальной основой общества выступала община, с одной стороны, каждый из общины представлял самостоятельный мирок и функционировал независимо от аналогичных замкнутых мирков, а с другой стороны, возникала необходимость в объединении их усилий для преодоления сложностей, связанных с развитием сельского хозяйства (постройка плотин, борьба с засухой и частыми наводнениями и т.д.). Необходимость преодоления этого противоречия настоятельно требовала создания централизованной власти.(54) Далее показывается, как происходит образование централизованного азиатского государства, при котором господствующим классом является сам государственный аппарат, т.е. вся та масса различных чиновников, которая этот аппарат составляет и которая живет за счет эксплуатации крестьянства. Авторы исследования приходят к выводу, что социальный антагонизм в восточном обществе заключается в противоположности между массой эксплуатируемого крестьянства и правительством, государством, которое взимает прибавочный продукт в виде дани. Продукт высасывается из крестьян в форме налога. Государство и чиновничий аппарат потребляют прибавочный продукт через своих представителей - "собирателей налогов". М. Кокин и Г. Папаян подробно останавливаются на отличительных чертах азиатского способа производства. Такими являются: 1) сатрап - чиновник не владел районом, в котором он правил, а получал право на присвоение части ренты - налога с данного района в течение того времени, пока стоял во главе его; 2) чиновник азиатского государства не имеет своего хозяйства и не живет за счет доходов с него, 3) крестьянское хозяйство отдает свой прибавочный продукт государству целиком, а государство, в свою очередь, выделяет своему чиновнику известную часть этого продукта; 4) прибавочный продукт взыскивается потому, что, во-первых, господствующий класс выполняет общественные функции, во-вторых, он захватил в свои руки основное условие земледелия на Востоке оросительную систему; 5) централизация власти, где отдельный чиновник только винтик в громадной машине, государство феодал не в поместье - а в общественном масштабе. Экономической основой азиатского способа производства служат государственная собственность и соответственно отсутствие частной собственности на землю. Причем в развитии последней М. Кокин и Г. Папаян видят путь к разложению азиатского способа производства.

Касаясь развития производительных сил при азиатском способе производства, эти ученые отмечают их относительно застойный характер, потому что, по их мнению, наблюдается хотя и очень медленный, но все же рост производительных сил (возникновение новых городов, развитие ремесла, цехов и даже мануфактуры). Нетрудно заметить, что суждения Кокина и Папаяна относительно производительных сил противоречили положению марксизма об их застойном характере в азиатском обществе.

М. Кокин и Г. Папаян подмечают и такую особенность азиатского способа производства, при которой при почти не изменяющемся характере производства происходит непрерывная смена династии. "Возникает двойственность: основной экономический организм постоянно воспроизводится почти в одних и тех же формах, - пишут они, - а власть, стоящая наверху, непрерывно свергается и меняется,".(55) Таким образом, описывая азиатский способ производства, эти исследователи выделяют следующие его характерные черты: существование общины, особые классовые отношения, централизованное государство, деспотия, бюрократический характер государственного аппарата, относительная застойность производительных сил.

В эти годы против концепции "азиатского способа производства" выступил С.М. Дубровский, первые три главы книги "К вопросу о сущности "азиатского" способа производства, крепостничества и торгового капитала" которого посвящены критическому анализу этой концепции.

Он пытался доказать, что К. Маркс не выделял азиатский способ, хотя и сам подчеркивает, что Маркс говорил об азиатском обществе, азиатском государстве и азиатском порядке. Остается гадать, что же входит, по Дубровскому, в способ производства, если не перечисленные им стороны. Причем рассуждения автора отличаются изобилием противоречий и неувязок. С одной стороны, он отрицает существование азиатского способа производства, а с другой - говорит об азиатских общественных формациях.

Он считает, что этот способ производства (основанный на соединении натурального земледелия с домашней промышленностью) нельзя считать "азиатским способом производства", так как он далеко выходит за географические рамки Азии". Последнее показывает, что С.М. Дубровский не понял сущности этого способа производства, как и не понял специфики его экономических отношений.

С.М. Дубровский смешивает экономические отношения с естественными условиями производства, а также экономические отношения с надстроечными отношениями. При этом искажает критикуемую им позицию разработчиков концепции азиатского способа производства, представляя ее так, будто те основными признаками азиатского способа производства считают отсутствие частной собственности и систему орошения. На самом же деле их выводы основывались на анализе особенностей всей системы экономических отношений.

Далее С.М. Дубровский ошибочно относит земельные отношения к надстроечным отношениям и считает, что в отношениях собственности лишь только фиксируются производственные отношения. Впрочем, это не единственная теоретическая ошибка С.М. Дубровского. Так, он полагает, что "не явления собственности могут объяснить способ производства, а, наоборот, способ производства должен объяснить явления собственности". Из этого следует, что изменение способа производства не связано с соответствующими изменениями в отношениях собственности и не собственность является основой системы экономических отношений. Указанная работа С.М. Дубровского подверглась критике не только со стороны разработчиков концепции азиатского способа производства, но и ее противников, поскольку она делала уязвимыми их общую позицию и аргументацию.

Следует заметить, что С.М. Дубровский и не ставил перед собой большой задачи - объяснить конкретную историю развития азиатских народов, как он сам признается, а пытался лишь "доказать несостоятельность и неправильность этого наблюдения истории азиатских народов".(56) В 1930-1931 гг. были проведены две дискуссии по азиатскому способу производства. Одна из них, известная как Закавказская, состоялась в мае 1930 г. в Тифлисе, вторая - в феврале 1931 г. в Ленинграде. На первой конференции обсуждался доклад защитника азиатского способа производства Берина - "Феодализм или азиатский способ производства" (к вопросу о докапиталистических структурах на Востоке). В Ленинграде был заслушан доклад противника этого способа производства М. Годеса "Итоги дискуссии об азиатском способе производств".

Эти две дискуссии имели важное значение для судеб разработки концепции азиатского способа производства. В них участвовали практически все ведущие специалисты. Итак, о первой дискуссии.

Доклад Берина был построен на основе сопоставления экономических отношений феодализма и экономических отношений, своей совокупностью определяющих азиатский способ производства. В докладе были рассмотрены отношения собственности, производительные силы и политическая надстройка в их взаимосвязи. При азиатском способе производства, по мнению Берина, номинальным собственником являлось государство, которое служило условием эксплуатации. Существование государственной собственности на землю обусловлено необходимостью организации работ по орошению и наблюдению за искусственными орошаемыми системами, т.е. естественно-природными и климатическими условиями стран Востока. Непосредственным эксплуататором при этом способе производства выступает ставленник государства, не являющийся земельным собственником. Берин это показывает на примере Закавказья: "По свидетельству всех более или менее достоверных источников, беки, агалары, мелики и т.п., - т.е. господствующий класс в мусульманских ханствах и армянском сардарстве, - не были собственниками земли и не могли вмешиваться в земельные отношения управляемых ими селений. Они жили за счет той части налогов, которая причиталась им за их функции по управлению. Устранить их от государственной службы значило бы лишить их всяких источников дохода".(57) Поэтому внеэкономическое принуждение здесь приобретает форму политических отношений господства и подчинения. Эта форма принуждения распространяется не только на земледельческое население. Основной формой извлечения прибавочного продукта были налоги. Ссылаясь на Гакстгаузена, прусского агронома, который совершил путешествие в Россию в 1848 г. с целью изучения земельных отношений и жизни крепостных России и в последствии написал книгу "Исследование о внутренних отношениях народной жизни и в особенности сельских учреждений России". "У ханов или беков считалось постыдным учиться читать и писать, это было дело бедняков, которые таким образом доставляли себе пропитание. Следовательно, нельзя было и думать об отчетности и книгах; все переходило из рук в руки. Все эти люди соперничали в возвышении податей, чтобы таким образом не только приобрести расположение их непосредственных начальников, но, прежде всего, наполнить собственный карман для удовольствий в настоящем и обеспечения в будущем: потому, что все эти должностные лица, за исключением сардара, не долго оставались на своих местах."(58) Берин показывает, как эти отношения собственности оказывают отрицательное влияние на развитие производительных сил. Одной из главных причин их застоя Берин считал то, что непосредственный эксплуататор не являлся собственником управляемой им земли. Поэтому он действовал по принципу: "День мой - век мой, а после меня хоть потоп" и не был заинтересован в развитии хозяйства. Непосредственный эксплуататор не вмешивался в производственный процесс, не мог делать распоряжений по увеличению и сокращению выпускаемой продукции. Налог, который был основной формой извлечения прибавочного продукта, в отличие от оброка и барщины, почти исключал возможности расширенного воспроизводства. Более того, произвол сборщиков налогов парализовал интерес и инициативу у самих непосредственных производителей. Именно поэтому натуральная форма хозяйствования и способствует застою. Другую причину застоя производительных сил на Востоке Берин видел в том, что здесь город не является притягательным пунктом для всякого рода ремесленников, поэтому не было стимулов для отделения промышленности от сельского хозяйства. Господствующие отношения собственности отрицательно сказываются на надстройке, в частности, правовые отношения, которые в свою очередь сдерживают развитие производительных сил. Так как на Востоке непосредственный эксплуататор не является хозяином и организатором хозяйства, поэтому там действует суд шариата. Помимо шариата, надолго сохраняются также родовые и племенные обычаи. Никто здесь не старается их преодолеть. Долгое господство родовых обычаев упрочивает родовую, племенную и общинную замкнутость. В силу всего этого, заключает Берин, экономический базис восточных обществ -натуральное хозяйство не подвергается разложению. В закавказской дискуссии участвовали Жаков, Нотадзе, Алагердян, Сеф, Болотников, Цвибак. Все они отрицали реальное существование азиатского способа производства. Аргументы этих ученых были, различными, в сущности же (за исключением Нотадзе и Алагердяна, которые пытались обосновать свою позицию, больше опираясь на факты) сходились в том, что нет необходимости в реабилитации этого способа производства. Они считали концепцию азиатского способа производства немарксистской, способной привести к ревизионистам, вредной политической концепцией, противоречащей позиции партии.

Отвечая своим оппонентам в заключительном слове, Берин, на наш взгляд, очень четко раскрыл основное отношение азиатского способа производства: непосредственные производители в системе экономических отношений Востока не рабы, но и не свободные люди, они, - "владельцы". Они владеют землей и необходимым инвентарем, но не являются собственниками земли. Одной номинальной собственностью на землю, считал Берин, нельзя осуществить свое господство - отсюда внеэкономическое принуждение, т.е. рабские формы классовых взаимоотношений.

Доклад М. Годеса был разделен на три части: 1) критика работ сторонников азиатского способа производства; 2) о взглядах классиков марксизма об азиатском способе производства; 3) о том, чем заменить концепцию азиатского способа производства.(59) М. Годес не соглашается с теоретическими выводами Л. Мадьяра и его школы по одному из коренных вопросов, - о взимании прибавочного продукта. "В самом деле, если прибавочный продукт взыскивается потому, что господствующий класс выполняет общественные функции, то ведь эта функция выражается именно в наблюдении за искусственным орошением, если он взимается потому, что господствующий класс захватил в свои руки оросительную систему, то это снова та же вода. Получается кругом вода. Можно ли удивляться после этого, что теория, построенная на воде, оказалась с самого начала подмоченной?!"(60)

В таком же ключе рассматривается и позиция Ломакина, близкая к школе Л. Мадьяра. М. Годес не соглашается с тем, что, хотя собственность на Востоке и общенародная, тем не менее прибавочный продукт поступает в распоряжение государства в лице иерархии чиновников. М. Годес ставит риторический вопрос; "На каком, мы можем спросить, основании взимает государство этот прибавочный продукт?" И сам же отвечает; "Единственно, вероятно, потому, что оно выполняло общественно полезную функцию. Надклассовый или общеклассовый характер этого государства выступает с полной отчетливостью."(61) Эту позицию он считает буржуазной пошлостью.

М. Годес заключает: "Теория азиатского способа производств в том виде, в каком она защищается школой Мадьяра, не только извращает методологию марксизма в коренных вопросах истории, но и политически вредна, как теория, смазывающая вопрос о пережитках феодализма на современном Востоке".(62) По его мнению, Маркс в ряде своих работ на самом деле говорит об азиатском способе производства, однако это не означает, что надо механически переносить его положения на современный Восток.(63)

Азиатский способ производства оставался для Маркса всего лишь гипотезой. Маркс относительно азиатского способа производства, отличного от других докапиталистических формаций, системы эксплуатации не дал.(64) Ленин же никогда и нигде не указывал на реальное существование азиатского способа производства, хотя и термин "азиатский" Ленин очень часто применял к России.

Обобщая всё свое выступление, докладчик приходит к общему выводу, что "теория азиатского способа производства, как специфической, лишь одному Востоку свойственной формаций не только не может служить ключом к восточному небу, она сейчас превращается в серьезнейшее препятствие нашему дальнейшему росту. Она обрекает всех подпадающих под ее влияние, на полнейшее бесплодие. С этой теорией, политически вредной, методологически неправильной, должно быть покончено ".(65)

В этой же дискуссии с докладом "В защиту теории азиатского способа производства" принял участие М.Кокин. Он не разделил оценки азиатского способа производства и самой концепции М.Годеса.

"Совершенно несомненным, считал он, что азиатский способ производства является неотрывной частью учения Маркса об общественных формациях, что азиатский способ производства - наряду с античным, феодальным и капиталистическим - является особой эпохой исторического развития общества." Здесь М. Кокин возвращается к положению Маркса о застойном характере азиатского способа производства и считает, что они с Папаяном в свое время ошибались, полагая, что Маркс не был знаком с Востоком, поэтому сочли неверной его мысль о застойности Востока.

Касаясь образования классов в азиатском обществе, М. Кокин показывает специфику этого процесса: "Имущественные различия, являющиеся условием создания классов, а следовательно, и аппарата угнетения одного класса другим, имеет место не между отдельными семьями, а между общиной в целом и частью этой общины - тем аппаратом, обслуживающим общину, который, именно благодаря своему имущественному превосходству, мог занимать положение руководящей группы, а с другой стороны, благодаря своему общественному положению, мог богатеть."(66) Труд в общине носил коллективный характер из-за условий земледелия. Этими же условиями определяется выделение группы регулирования искусственного орошения, которая впоследствии, постепенно находясь в наиболее благоприятных условиях, увеличивала свое имущественное преобладание. Это и стало основой экономического, а затем и политического господства аппарата. "Поскольку аппарат этот жил за счет всей общины, постольку совершенно ясно, что в процессе дальнейшего развития развивались и противоречия между общиной и аппаратом".(67) Вначале аппарат выбирался общиной, а затем это стало фикцией, потому что регулирование искусственных оросительных сооружений стало монополией аппарата.

Таким образом, М. Кокин нарисовал схему образования господствующего класса при азиатском способе производства, интересы которого защищало государство. Азиатское общество, по его мнению, двухклассово. "Эксплуатируемым классом являются крестьяне, объединенные в общины за счет труда, либо продукта труда, которым живет господствующий класс, создавший аппарат подавления сопротивления угнетаемого класса, аппарат укрепления своего господства - государство". Причем специфику азиатского государства Кокин видит в том, что "аппарат государства включает всех представителей господствующего класса...".(68)

В последующих выступлениях преобладало мнение противников азиатского способа производства; А. Штукина, Е. Иолка, В. Штейна, И. Лурье, П. Осипова, Н. Калемина, А. Мухарджи.

Политические мотивы и оценки превалировали над научным анализом и фактами. Говорилось о том, что теория азиатского способа производства не дает правильной оценки социально-экономического строя на Востоке, выводы ее неверны и вредны политически; они извращают марксистско-ленинскую позицию и т.д. Теория азиатского способа производства объявлялась троцкистской и предлагалось выкинуть ее за борт марксистско-ленинского востоковедения.

Характерным в этом плане было выступление одного из последовательных и известных критиков этой теории Е. Иолка. "Совершенно очевидно, - говорил он, - что в таких условиях всякие, ошибочные марксистские работы могут быть широко использованы нашими врагами. Когда из СССР - этого общепризнанного очага революционной марксистской теории - "экспортируются" неверные установки, да еще иногда под высокоавторитетной маркой Комакадемии, то совершенно ясно, что это может иметь вреднейшие последствия для нас. Когда, например, китайским товарищам преподносят теории о том, что джентри не есть явление, пережиток феодального порядка, что в Китае существовали какие-то особые "азиатские" отношения и т.п., то это, конечно, может дезориентировать, вносить путаницу в идеологию пролетарского авангарда. Вот почему мы с такой резкостью критикуем теорию особого "азиатского" способа производства, - вот почему мы считаем особо актуальным делом борьбу с ней, как с уклоном от марксистско-ленинской методологии, чреватым ошибочными политическими установками."(69)

В защиту азиатского способа производства выступили В. Струве, С. Ковалев, И. Плотников и Г. Па-паян.

Несмотря на некоторые различия в аргументах и трактовках, касающихся раскрытия специфики азиатского способа производства, его места в развитии общества, эти авторы были солидарны в главном - все они считали, что азиатский способ производства существовал реально.

Анализируя материалы этих дискуссий, мы акцентировали внимание на тех положениях, которые раскрывали наиболее существенные и характерные черты азиатского способа производства.

После этих дискуссий проблема азиатского способа производства была закрыта, хотя и в 30-е гг. еще встречались работы, в которые анализировались проблемы азиатского способа производства (в основном, с точки зрения его отрицания). Причем научные аргументы все больше уступали место политическим аргументам, а то и полностью заменялись ими. Причина этого, видимо, была не только в господствующем в те годы догматизме, о котором говорил Дж. Нидам, но и в том, что система общественных отношений, которая сложилась к тому времени в СССР, очень сильно напоминала азиатский способ производства. Кстати, большие сходства между манджурской империей и маоистским режимом в Китае видит В.И. Семаков.(70) В этом смысле характерным является работа Л.Г. Пригожина "Карл Маркс и проблема социально-экономических формаций", где немало места отведено азиатскому способу производства. Автор, пытаясь доказать, что азиатский способ производства представляет собой лишь одну из разновидностей феодализма на Востоке, замечает: "Нет необходимости подробно останавливаться на политическом вреде, который приносит теория "азиатского способа производства", не случайно являющимся орудием троцкизма для его контрреволюционных нападок на партию и теорией всякого рода националистических и оппортунистических течений в странах Востока (в Китае и других странах".(71)

Однако, несмотря на это, в 20-30-е г. было сделано немало по исследованию генезиса становления и развития этого способа производства, разработке его характерных черт и особенностей, а также установлению сущности азиатского способа производства и его места в истории общественного развития. Анализ дискуссии показал, что многие ее материалы не потеряли своего значения, более того, они становятся актуальными в современных условиях развития нашего общества.

Таким образом, можно заключить, что азиатский способ производства является самостоятельным способом производства с особой, только ему присущей, системой производительных сил, производственных отношений и политической надстройкой.

Глава III. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ СОВРЕМЕННОГО АЗИАТСКОГО СОЦИАЛИЗМА

Основой азиатского социализма, как было показано в первой главе, является государственная собственность. Она составляет подавляющую часть всех фондов материальной и нематериальной сфер. Доля других форм собственности (кооперативной, колхозной и частной собственности граждан) остается незначительной. Собственность - это, прежде всего, присвоение людьми материальных и духовных благ. В понимании собственности нужно исходить из такого понятия как присвоение. Собственность - это то, что принадлежит кому-то, и в ней следует видеть триаду: что присваивается (объект собственности), кто присваивает, т.е. чьи они (субъекты собственности), и какие отношения (связи, взаимосвязи) складываются между людьми (субъектами) по принадлежности, распоряжению, владению и использованию. Эти отношения называются имущественными, юридическими, они закреплены правовыми законами. Важно указать, что юридические формы собственности являются одновременно и экономическими отношениями, последние "работают", функционируют при закреплении их правовыми законами. При этом социальный облик собственности определяется не только характером соединения работника со средствами производства, но и со своей рабочей силой. Эти два вида соединения и являются первопричиной многообразия форм собственности. Отрицание этого закона и сведение всех форм собственности к одной, единой государственной собственности, монопольному ее положению означают на деле тупиковое состояние.

В реальной жизни государственная собственность - это присвоение общественных благ самим государством. Но государство - это не только аппарат в руках того или иного класса или социальных групп для осуществления и защиты своих интересов, но и сами представители этих классов и социальных групп. Это те люди, которые заняты в аппарате управления. Поэтому присвоение общественных благ осуществляется этим аппаратом.

Хотя производство и носит общественный характер, но его результаты присваиваются корпоративно или частно. Государственная собственность не отрицает такую форму присвоения, а наоборот, предполагает.

В современных условиях на одном полюсе общественных отношений находится государство с его практически необъятной собственностью на средства производства, а на другом - основная масса населения, лишенная средств производства, отчужденная от собственности на средства производства и управления, а соответственно и от власти. На поверхности явлений государственная собственность и общенародная собственность совпадают, потому что существует видимость, будто государство носит общенародный характер. Между тем, государство выражает интересы тех слоев населения, которые представлены в аппарате государственного и партийного управления. Причем, это может быть более или менее постоянный круг людей, а может и не быть. В данном случае не обязательно, чтобы государственный аппарат, присваивающий общественные блага, состоял из одних и тех же лиц, да это практически и невозможно. Главное здесь заключается в том, что эти люди в силу занимаемой должности, участвуют в присвоении общественных благ.

Многие экономисты видя, что в сущности государственная собственность не совпадает с общенародной собственностью, объясняют это деформацией производственных отношений социализма. Между тем, это нормальное состояние азиатского социализма, при котором государственная собственность - это не общенародная собственность, а собственность самого государства. Общенародная собственность предполагает собственность всего народа и каждого представителя этого народа в отдельности одновременно. При государственной же собственности сам человек принадлежит государству, потому что, кроме указанных в первой главе причин, государство практически опосредует все общественные отношения, а значит и все экономические отношения, в которые входит человек. И вне этих отношений человек не существует как человек.

Поэтому представляется бессмысленным часто встречающееся в экономической литературе словосочетание типа "государственная общенародная собственность". Если собственность государственная, то это уже не общенародная, а если эта собственность общенародная, то она не может быть государственной. Ни народ в целом, ни отдельный человек, не относится к государственной собственности, как к своей.

В государственной собственности нельзя видеть и деформацию общенародной собственности, ибо либо она есть, либо ее нет. Если ее нет, то это означает, что существуют другие формы собственности - в данном случае государственная собственность, которая никакого отношения к общенародной собственности не имеет. Государственная собственность была установлена сразу же после революции потому, что, во-первых, сам социализм мыслился как государственный, во-вторых, он не мог быть иным в силу низкого уровня развития производительных сил и того уклада жизни, который имелся на лицо в России. Поэтому говорить о том, что произошла деформация собственности необоснованно.

Представление о деформации социалистической собственности частный случай концепции деформированного социализма. На самом же деле никакой деформации не было. "Азиатский социализм" развивался так, как должен был развиваться, исходя из того уровня развития производительных сил и культуры, который имелся в наличии, и который был унаследован нашим обществом. Общество имеет свою логику развития. Конечно, отдельные лица и обстоятельства могут вносить определенные коррективы или вмешиваться в ход его развития, но не это имеет решающее значение, определяющее - это законы и закономерности развития. Поэтому нельзя считать обоснованными попытки рассматривать развитие нашего общества как отклонение от намеченного пути, деформацией.

Концепция деформированного социализма исходит из некоего идеала, к которому должно было стремиться общество, и если движение не ведет к нему, то считается, что имеют место отклонения, деформации. Кстати, сами классики марксизма всегда выступали против каких-либо идеалов, к которым должно стремиться общество, у нас же все время, на протяжении многих десятилетий было стремление к какому-то идеальному обществу, во имя чего и приносились жертвы целых поколений. Маркс и Энгельс неоднократно подчеркивали, что коммунизм - это не идеал, а движение, и что рабочему классу надо дать лишь простор тем элементам нового общества, которые уже развились в недрах старого буржуазного общества. И если мы приписываем классикам то, чего они никогда не говорили и не могли говорить, потому что это противоречило бы их же доктрине материалистического понимания истории, более того всегда выступали против этого, то мы делаем их утопистами. Этим занимались наши вожди, осуществляя свои утопические планы наперекор действительным возможностям. Классики же предвосхищали продолжительную борьбу, целый ряд исторических процессов. Причем, чем менее развиты производительные силы, тем этот процесс должен быть более длительным и мучительным. Так что легковесные представления о социализме и коммунизме были приписаны классикам позже. Однако вновь вернемся к проблеме собственности.

При государственной собственности предприятия и организации не являются субъектами собственности, т.е. они не присваивают созданные ими продукты, они выступают объектами управления, только пользователями объектов государственной собственности. За их использование часть созданного продукта поступает в распоряжение предприятия и организации, а часть изымается государством, реальным собственником. Руководитель предприятия - ставленник (представитель) государства и управляет он предприятием или организацией от имени государства. Поэтому обоснованно то, что эти руководители назначаются государством (выборная система быстро была заменена).

Отдельные члены азиатского социализма выступают совладельцами средств производства. Совладение средствами производства и их результатами означает, что отдельные члены общества и все они вместе не могут присваивать их себе, но они могут сообща, вместе пользоваться ими под началом и контролем государства и в его интересах. Это совладение средствами производства дает возможность работающим получать от государства необходимые средства существования. Равное (одинаковое) отношение основной массы работников к средствам производства предполагает уравнительное распределение благ в личное потребление.

Из средств существования, полученных от государства на основе права совладельца средствами производства, создается собственность отдельных граждан, именно к этой собственности они относятся как к своей. Другими словами, источником личной собственности является реализация отношения совладения средствами производства каждого члена общества.

Таким образом, в современных условиях азиатского социализма государство остается единственным реальным собственником - ни предприятия и организации, ни тем более отдельные члены общества не являются собственниками средств производства.

Поэтому, когда утверждается, что сейчас реальный собственник трудящийся вытесняется и его место занимает хозяйственная или бюрократия вообще, то все становится с ног на голову. Трудящиеся массы никогда не были собственниками, поэтому они не могут быть вытеснены.

Они сразу же после революции были отчуждены от собственности и соответственно от власти. Поэтому они не могли терять того, что они никогда не имели, что никогда им не принадлежало.

Раз отдельные члены общества не являются реальными собственниками средств производства и продуктов, созданных ими, то они не могут претендовать на свою часть в государственной собственности или на свою долю в созданном ими продукте. Продукт, созданный работником, отчуждается от него и присваивается государством. В условиях, когда собственником средств производства является государство, то и произведенный продукт принадлежит именно ему. Государство аккумулирует произведенный общественный продукт, получая практически неограниченные возможности для использования своей власти. В результате государство оказалось выше общества. Не государство было подчинено обществу, а общество государству.

Государство и устанавливает, какую долю общественного продукта, по какой статье ее реализовать. Оно определяет также сколько выделить на воспроизводство средств производства, сколько на расширение воспроизводства, на страхование и резервные фонды и т.д. Самое главное, оно имеет возможность определять свою долю, которая направляется, на содержание самого государства, его органов - армию, МВД, КГБ и пр. В этом выражается главный экономический интерес государства. Оно определяет также, сколько средств направляется на развитие здравоохранения, культуры, искусства и образование. Но эти средства изыскиваются уже после вычета тех средств, которые идут на государственные нужды. Отсюда та уродливая система, которая сложилась у нас в обеспечении ресурсами этих нематериальных отраслей народного хозяйства, - по остаточному принципу.

И сколько бы ни говорили, и ни писали об остаточном подходе к обеспечению их ресурсами, он продолжает иметь место, потому что сохраняется господствующий принцип распределения общественного продукта.

Государство устанавливает также и долю фонда средств существования трудящихся. При этом всегда возникают противоречия между государством и трудящимися массами, потому что при данной величине общественного продукта, при уменьшении доли государства увеличивается доля трудящихся масс и, наоборот.

Таким образом, государство, имея такой рычаг распределения общественного продукта, получает большую политическую власть, что является производным от его экономической власти в процессе общественного производства, где и создается этот продукт.

Общественный характер производства, достигая в наше время очень высокого уровня, все в большей степени предполагает и объективно требует общественного присвоения. Однако присвоение реально остается государственным, потому что совладение средствами производства обеспечивает лишь совместное использование, но отнюдь не присвоение.

Отсюда противоречие между общественным характером производства и государственной формой присвоения, которое привело к торможению развития производительных сил, к застойным и, наконец, кризисным явлениям в экономике.

Субъектом собственности на территории СССР являлось государство, которое передавало право распоряжения на территории отдельных национальных образований этим образованиям. Последние в свою очередь передают часть своих полномочий более мелким, более низким образованиям.

Таким образом, получалась многоступенчатая система отношений господства. Союзное государство господствовало над союзными республиками, тем самым осуществляя свое господство над отдельными членами этих республик и всеми жителями союзного государства в целом. Республиканское государство осуществляло господство над входящими в его состав национально-территориальными образованиями (республиками, краями, областями, округами), значит и жителями всей республики, всех этих образований. Самые низкие национально-территориальные образования осуществляют господство над своими жителями. В этих условиях наибольший гнет падал на жителей самых низких национально-территориальных образований, которые подвергались эксплуатации своего государства, государства республики и союзного государства.

Экономическое господство выражается в том, что более низкие национально-территориальные образования передают более высокому образованию часть созданного на их территории прибавочного продукта. Но эта передача не что иное, как неэкономическое принуждение, эта часть прибавочного продукта принадлежит более высокому национальнотерриториальному образованию в силу государственной собственности. Это экономическое господство и определяет юридическую, правовую формы господства. Более высокий уровень национально-территориального образования может отменить решение более низкого образования, тем самым проявить право своего экономического и политического господства. Это и есть реализация одной из форм государственной собственности. И здесь мы видим деспотическую форму правления.

Следует особо подчеркнуть, что речь идет не о порабощении одного народа другим, одной нации другой, а о порабощении данным государством своего народа и других народов в силу многоступенчатой системы государственной власти.

Для того чтобы поставить на один уровень разные национальнотерриториальные образования, надо устранить монополию государственной собственности, основу многоступенчатой государственной власти.

А теперь мы имеем полный распад тоталитарного союза, разрушение центра и одновременно образование содружества свободных и самостоятельных государств. Свободных от центра, но не свободных в истинном смысле, потому что деспотический центр сместился на уровень республики. И эти республики-государства не устраняют эту многоступенчатую систему господства. Более того, некоторые из них применяют по отношению к своим внутренним образованиям насилие.

Таким образом, глубокий кризис в экономике является результатом кризиса государственной собственности. Именно последний рождает другую форму частного присвоения - частную собственность.

Воскрешение частной собственности не есть реализация чьей-то воли или желания (ни государства, ни партий, ни других сил) - это объективный, закономерный процесс. Это общественное явление, которое вызрело в глубинных недрах нашего общества, получив форму так называемой теневой экономики. Одно дело сознательное использование частной собственности для решения каких-то экономических задач, скажем, для поднятия производительных сил, как это было во время нэпа, другое дело, когда эта собственность сама зарождается и развивается в системе общественных отношений. В первом случае субъективное отношение к частной собственности, контроль над ней, во втором - стихийный процесс возвращения к старым общественным формам. Это экономический факт, который требует своего юридического, правового оформления. И он получит его, потому что не может быть столь длительного противоречия между экономической и юридической формами. Там, где он не получает этого оформления, там он этого добивается силой.

Многолетний застой, а теперь и глубокий экономический кризис (при росте численности населения) привел к снижению и без того низкого уровня жизни населения. И здесь, к сожалению, мы видим, что на практике осуществляется прогноз Маркса и Энгельса. Основная масса населения нашего общества влачит довольно бедное существование, находится ниже черты бедности, распространяется всеобщая нищета. Сейчас, когда началась настоящая борьба за самые насущные предметы (вряд ли классики предполагали, что будет такая нехватка благ), возникают старые отношения собственности. Причем они имеют тенденцию к укреплению и развитию. Большинство членов общества (в большей или меньшей степени) являются рабами материальных благ. Нехватка этих благ привела к всеобщей преступности. Люди развращены и извращены господствующими общественными отношениями. Они во многих случаях становятся участниками и соучастниками преступлений: хищений, приписок, фальсификаций и т.п.

Мы вновь и вновь убеждаемся в прозорливости классиков и в их правоте относительно того, что уничтожение частной собственности без соответствующей предпосылки - не только теоретическая фикция, но и практически неосуществимая вещь. Мы практически убеждаемся в том, что уничтожение частной собственности одним ударом ничего не дает для построения нового общества, В настоящее время возрождается частная собственность в ее различных формах и оттенках. И этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока частная собственность не займет свое место в системе общественных отношений и не получит своего юридического оформления.

Развитие частной собственности в наших условиях - это прогрессивный процесс, так как оно служит развитию производительных сил. Но что значит - возрождение частной собственности? Это означает, что возрождаются и ее субъекты - частный товаропроизводитель и торговец, средний и крупный буржуа. Но это не те буржуа, которые были до революции (хотя и их возвращение не исключено), а те, которые создавали современные. общественные отношения. Это потомки тех рабочих, крестьян и других социальных слоев, которые осуществили революцию и заложили основу господствующей системы. И теперь мы воочию убеждаемся в правоте раскрытия тайны первоначального накопления капитала, данного Марксом в его "Капитале", - в других исторических условиях и при иных обстоятельствах. Но методы и формы те же - насилие, грабеж, преступления и т.п.

Если в прошлом (в эпоху так называемого застоя) были созданы экономические условия для накопления денег, то сейчас (в эпоху перестройки и постперестройки) создаются правовые условия и предпосылки для реализации этих накопленных средств, т.е. превращения денег в капитал. Поэтому нельзя не видеть органическую экономическую связь между этими двумя эпохами развития нашего общества. Но это только одна, стихийная сторона развития частной собственности. Другая сторона сознательное разгосударствление и приватизация собственности. Последняя осуществляется самим государством ввиду кризиса его собственности. Кстати, и человек может быть свободным по отношению к государству, если не будет всеобъемлющей государственной собственности, потому что в основе всех общественных отношений лежат отношения собственности. Разрушение государственной собственности может происходить многими путями. Главные из них следующие. Во-первых, путем выкупа у государства средств производства, во-вторых, путем хищения государственных объектов собственности, в-третьих, использование государственных средств производства в частных интересах, в-четвертых, безвозмездная передача государственной собственности гражданам, в-пятых, акционирование государственных предприятий, в-шестых, фермеризация на селе, в-седьмых, создание совместных предприятий.

Государство само, исходя из социальных и экономических факторов и создавшихся условий и обстоятельств, признает первый путь - продажу своих средств производства. Но ведь если исходить из той посылки, что государственная собственность общенародная, то оно не может продавать эту собственность, потому что они принадлежит всему народу и всем членам общества в Отдельности. Но как было показано, государственная собственность является собственностью именно государства, поэтому оно имеет полное право продавать свое имущество. Конечно, было бы справедливо, если бы государство передало эту собственность членам общества бесплатно. Потому что требовать плату за то, что уже оплачено, несправедливо. Но то, что несправедливо со стороны трудящихся масс, справедливо со стороны государстве, потому что оно узурпировало эту собственность и относится к ней как к своей.(72) Ее у государства могут купить лишь те, у кого уже имеются денежные средства. Значит, и с их стороны это справедливо. Таким образом, происходит новая метаморфоза с собственностью - государственная собственность превращается в частную.

Разгосударствление, т.е. процесс превращения государственной собственности в другие формы, означает, что отдельный работник из положения совладельца может перейти в положение реального собственника, во-первых, своей рабочей силы, во-вторых, средств производства. Одна большая часть людей, бывших совладельцев средств производства становится собственником только своей рабочей силы, другая - меньшая часть, становится собственником не только своей рабочей силы, но и средств производства. Обе части населения становятся свободными потому, что отрицается та экономическая основа, то социально-экономическое состояние, при котором они обе являлись принадлежностью государства. Однако одна часть населения становится свободной, имея собственность на средства производства, а другая - освобождается, имея собственность лишь на свою рабочую сипу. При таком экономическом положении она вынуждена продавать свою рабочую силу другой части населения. Таким образом, основная масса населения, встав на путь свободы, не становится действительно свободной, потому что она не только лишена средств производства, но и средств существования. "Свобода личности - это необходимый исходный пункт, основа всего, что совместимо с достоинством человека, но само по себе это лишь пустое понятие. Она ищет для себя содержания и должна его получить откуда-то извне. Свободный человек без средств к существованию - это "долговой документ без должника", как говорят. Едва ли можно лучше сказать. Действительно, свобода личности это притязание на все добродетели, которые украшают мораль, на все сокровища, которые скрыты в природе и в духе. Но она вместе с тем есть, и право на них".(73) Но это право становится полностью реализованным только для той части населения, которая имеет собственность на средства производства, другая же часть реализует это право только в пределах своей природы, т.е. рабочей силы.

Наряду с внеэкономическим принуждением возникает и развивается экономическое принуждение. Экономическое принуждение - более развитая экономическая форма, чем внеэкономическое принуждение, поэтому оно создает более богатые возможности для работника. Последний предпочтение отдает экономическому принуждению, при котором он является собственником хотя бы своей рабочей силы и может распоряжаться ею как своей.

Почему разгосударствление собственности есть начало и основа экономического принуждения? Потому что для того, чтобы работник мог иметь возможность продавать свою рабочую силу и соответственно получать заработную плату он должен быть прежде всего свободным экономически и юридически.

При государственной собственности отдельный человек является совладельцем средств производства, находящихся в реальной собственности государства. В силу этою экономического факта он не может быть свободным ни экономически, ни юридически. Он уже принадлежит государству. Поэтому, для того чтобы сделать отдельного человека и общество в целом более свободными экономически, надо ограничить экономический диктат и давление со стороны государства, сузить и ограничить его экономическое господство, которое находит отражение в политическом господстве.

Закономерно, что возрождается не только частная собственность, но и религия, национализм и другие формы общественного сознания, для упразднения и преодоления которых также не существовало ни экономических, им социальных, ни тем более культурных условий. Для этого нужен был высокий материально-технический и культурно-просветительный уровень. Такие "вещи" не упраздняются ни декретами, ни запретами, ни силой, потому что в этом случае они только уходят .вглубь. Кстати, и религию, и национализм всегда использовали реакционные силы.

Но сейчас (с этим факторам добавилась еще и всеобщая бездуховность, тот духовный вакуум, который образовался в обществе. Этот вакуум заполняется прежде всего такими формами, как религия и национализм. Но если религия в современных условиях играет и положительную роль, потому что она проповедует общечеловеческие ценности, то национализм имеет разрушительную силу.

К социально-экономическим мукам добавляются национальные. Первопричиной национальных конфликтов является экономика.(74) Их корни надо искать в производственно-экономических отношениях. Общественные отношения - это многослойное явление, а самый нижний слой - это экономические, т.е. материальные отношения, которые жестко связаны и взаимодействуют со всеми другими отношениями - социальными, духовными, правовыми, политическими, религиозными и, наконец, национальными. Конечно, такое расслоение общественных отношений условное, однако экономические отношения во всех случаях базис, основа этих общественных отношений. Впрочем, это азбука не только марксизма, но и общественной жизни. Поэтому, хотя причины конфликтов в экономических факторах, но прорываются они в более высоких, поверхностных слоях - национальных и религиозных. Это, конечно, не исключает противоречий в самих этих отношениях, которые могут в свою очередь осложнить разрешение экономических проблем и противоречий, тем самым усугубляя разрешение проблем национальных. Все это доводит противоречия до самых антагонистических, критических форм, которые получают разрешение через кровавые конфликты и насилие.

То же самое наблюдается и в религии. Вспомним хотя бы захват церквей на Западной Украине. А ведь речь идет об агрессивности со стороны глубоко верующих людей, которые для удовлетворения своих религиозных (культовых) потребностей идут на такие шаги. Другими словами, даже те люди, которых заботят небесные блага, нуждаются в земных, материальных. И если не будут смягчены социально-экономические и духовные муки нашего общества, то нас будут ожидать новые бедствия и потрясения, наподобие тех, которые описаны русским писателем В. Одоевским в его "Городе без имени".

Небезынтересно, что возвратились и прежние символы (флаги, гербы, наименования, гимны и т.п.). Из названий республик были изъяты прилагательные советское и социалистическое. Строго говоря, не было ни советских, ни социалистических республик. Советских республик не было потому, что ни в одной из них власть не принадлежала советам, впрочем, не было и социалистических республик, - социализм был провозглашен как цель, а не как состояние, если иметь ввиду истинный социализм. Новые названия больше соответствуют внутреннему социально-экономическому и политическому содержанию этих республик, теперь уже самостоятельных государств.

Названия советская и социалистическая реально еще не делали эти республики таковыми (впрочем, это относится и в целом к Союзу). В них господствовали азиатско-деспотические отношения, причем эти отношения в разных республиках находились на разных уровнях. В тех республиках (например, прибалтийских), где капитализм успел развиться в большей степени и успел развить деловитость, предприимчивость, дисциплину, порядок, организованность, добиться более развитых социальных отношений, был выше уровень развитии производительных сил, культуры производства, культуры общения и т.д.

В других же республиках (например, среднеазиатских), где господствовал азиатский способ производства и были развиты докапиталистические отношения, азиатско-деспотические отношения сидят еще очень глубоко. Отсюда и естественным было стремление тех республик, в которых был более высокий уровень развития производительных сил, отделиться от целого Союза. Это стремление усиливалось по мере усиления экономических противоречий, возникающих между республиками, находящимися на различных социально-экономических и культурных уровнях, и Союзом в целом, усугубляющимися жесткой нехваткой общественных благ и различным уровнем производства предметов потребления. Кризисом государственной собственности объясняется в целом национально-освободительное движение в разных формах, которое сейчас развернулось, в стремлении народов упразднить многоступенчатую форму национально-территориальных образований. Последняя хотя и началась как стихийный процесс, но может подтянуть и сознательный процесс разгосударствления собственности в территориальном аспекте.

К сожалению, развитие нынешнего общества подтвердило не только предвидение Маркса и Энгельса, но и Туган-Барановского. Хотя и прошло свыше 70 лет после революции, не был достигнут высочайший уровень производительности труда в мире. Более того, бывший СССР значительно уступал по этому показателю многим развитым странам. В силу этого и других причин наблюдаются не прогресс, а упадок, регресс и не только в хозяйственной, но и в других сферах общественной жизни, а в последние годы наступил всеобщий хаос. И здесь мы видим, что были небеспочвенны опасения Каутского относительно того, что в обществе наступит хаос и приостановится всякая деятельность.

Регрессирующая экономика порождает один дефицит за другим, потому что при сокращении производства общественных благ неизбежно уменьшится количество общественных благ, приходящихся на душу населения.

При жестокой нехватке благ государство больше думает о том, как распределить имеющийся их запас между членами общества, нежели о путях наращивания их производства. Отсюда карточные и другие системы распределения благ, которые свидетельствуют о том, что не только мало благ, но и о том, что полностью подорваны и парализованы возможности успешного функционирования экономики и ее экономического механизма. Причем даже при этой система бюрократический класс находит возможность обходить установленную форму распределения. Иными словами, даже в этих условиях реализуются привилегии господствующего класса.

Вообще привилегии - одна из форм присвоения бюрократическим аппаратом в условиях азиатского социализма. Поэтому сколько бы не создавалось комиссий на различных уровнях по изучению всевозможных привилегий, они останутся, лишь видоизменяется, трансформируются в другие формы.

Привилегии как явление не могут исчезнуть до тех пор, пока не будут устранены социально-экономические причины их порождающие, то есть экономические отношения азиатского социализма и присущий ему низкий уровень производительных сил.

Другим атрибутом азиатского социализма является своеобразная форма присвоения налога. До сих пор в экономической литературе он не раскрыт в должной мере, потому что на первый взгляд кажется; что это юридическая категория, на самом же деле он имеет глубокий экономический смысл. Явление, которое носит массовый характер, становится законом общества. Таким законом азиатского социализма является изымание налога. Основой образования налога выступает прибавочный продукт, созданный работниками общественного производства. Однако распределяется он между руководящими работниками, которые присваивают его в силу своего монопольного положения в иерархической системе управления. Фактически подоходный налог и его величина зависят от величины дохода, который присваивают руководящие работники. Часть этого дохода, в виде налога, они передают наверх, тем должностным лицам, которые стоят (находятся) еще выше по служебной лестнице.

Формы передачи и получения налога могут быть многообразными. Налог фактически становится своеобразной рентой, которую присваивают руководящие работники в силу того, что они являются ставленниками государства - реального собственника средств производства, и присвоение налога есть реализация экономического интереса руководящих работников, одним из движущих мотивов их экономической деятельности. Система поборов налогов - одна из причин застоя в кадрах.

Как было показано в первой главе, государственная власть уже в начале бюрократического периода оказалась сросшейся с партийной властью, а если точнее - партийная власть подменила государственную власть. Политическая власть без экономической власти - это ничто. Поэтому власть партаппарата прежде всего была экономической властью. Вот почему партократия на словах выступала за разграничение функций партии и государства, партийного и хозяйственного управления, но на деле с трудом отказывалась от этих функций. Партократия была готова на то, чтобы ее критиковали и слева и справа, даже была готова пожертвовать идеологическими принципами, которые всегда служили партократии ширмой для ее деятельности, была готова войти в блок с любыми силами и движениями (начиная марксистскими и кончая монархическими), лишь бы остаться у власти. Известно, что государство - это орган подчинения одной части населения другой. Так как советское государство - это партийное государство, то, следовательно, речь должна идти о диктатуре партии, точнее партийного аппарата над всем народом и обществом. Вообще надо отметить, что эта партия была бюрократической партией, которая всегда выражала и защищала интересы не трудящихся масс, а самого партаппарата, бюрократов и других паразитирующих слоев общества. Аппарат этой партии сделал все, чтобы дискредитировать идеи социализма и коммунизма. Поэтому было бы большой ошибкой, с трагическими отсюда последствиями для судеб истинного социализма; отождествлять их с коммунистами. Вообще, ни в свое время, когда переименовалась партия, ни теперь не было необходимости называть ее коммунистической. Целью этой партии было социалистическое преобразование общества (по крайней мере так декларировалось), а не коммунизм. Причем и эта цель должна была рассматриваться не как непосредственная, не ближайшая, а перспективная и весьма отдаленная. Название коммунистическая еще не говорит о том, что, во-первых, эта партия коммунистическая, во-вторых, что члены этой партии являются коммунистами. Не важно, как называется партия, главное, чьи интересы она выражает и защищает и какие цели она преследует, а также каков образ жизни ее членов. Опыт более чем 70 лет показал, что партийное государство и его органы насилия служат цели насильственного подчинения большинства меньшинству. Даже армия используется не только для подчинения чужих народов (Венгрия, Чехословакия, Польша и т.д.), но и собственных народов (в Тбилиси, Прибалтике, Москве и др.). Причем и вне, и внутри страны армия защищала интересы государственного бюрократического партийно-господствующего аппарата. Но в последние годы партократия в силу создавшихся общественноэкономических условий постоянно теряла власть, а теперь и вовсе приостановлена её деятельность. Но устранения от власти партаппарата еще недостаточно для полного его поражения. Ведь партийная бюрократия пустила очень глубокие корни во все экономические, социальные, культурные учреждения, в армию, милицию и прочие органы, ее метастазы сковали, парализовали все общество, оно сможет возродиться в прежнем или другом виде, под новым названием и вывеской. Но суть партии бюрократов да и самих бюрократов не изменится, если не будет устранена социально-экономическая основа его существования; монополия государственной собственности. На ее место могут прийти даже новые партии и движения, но их суть не изменится. Одна номенклатура будет заменена другой.

В условиях низкого уровня развития производительных сил и культуры происходит фетишизация должностей, одной из форм которой является так называемая номенклатура. При номенклатурной системе на высокие должности попеременно в течение большого отрезка времени назначаются одни и те же люди. Они не выходят из этого замкнутого круга, а другие не могут войти в этот круг. Эта система достигла апогея при совмещении руководителей соответствующих уровней партийных и государственных организаций. При таком положении, при потере партией своей руководящей роли, те же лица, которые руководили соответствующими партийными организациями, остаются вновь у пласта. Впрочем, так во многом и произошло. Отсюда застой в кадровой системе, особенно в верхних эшелонах власти. Застой в кадрах определяется и социально-экономическими мотивами, так как должности позволяют иметь соответствующие блага и возможности.

Во всех утопических системах далекого прошлого и социалистических системах, созданных в новее время, указывается, что обществом должны управлять самые подготовленные люди, имеющие соответствующие способности для этого. У нас же при назначении на должности учитывались не компетентность, знания, профессионализм и другие качества человека, а его принадлежность к номенклатуре.

Регулируемое общество, безусловно, требует более разумного и взвешенного управления, чем стихийно развивающееся общество. То, что наше общество можно регулировать, не вызывает сомнения, потому что государственная собственность открывает такую возможность. Но реализация этой возможности во многом зависит от качества управляющих кадров, от их умения, от методов, которыми они пользуются. Но возможна ли была другая политика а области управления? Нет, не возможна! Кадровая политика соответствовала тому уровню развития производительных сил азиатского социализма, которое уже имелась в наличии. Видимо здесь сказалось и несколько упрощенное представление В.И. Ленина о процессах управления в условиях социализма, который полагал, что все научатся управлять и будут в самом деле управлять. Правда, не сказал как. История же показала, что знания четырех действий арифметики далеко недостаточно для управления даже в условиях азиатского социализма.

Видимость демократических форм отбора и расстановки руководящих кадров и повышения их качественного уровня создает выборность руководящих кадров на альтернативной основе. Но ведь реальной альтернативы нет и не было, потому что она предполагает наличие двух и более равноценных претендентов. Это возможно только при переходе к многопартийной системе, когда каждая партия в своем составе будет готовить своих претендентов, способных составить альтернативу представителям других партий. Это будет реальный шаг в сторону демократии.

Создание парламента создало видимость решения политических, социальных и экономических проблем парламентским путем, путем обсуждения. Но на практике принимаются те решения, которые либо предписываются сверху, либо устраивают бюрократическую верхушку.

Это лишний раз говорит о том, что парламент, как законодательная форма, не может успешно и эффективно функционировать при азиатском социализме, где деспотические формы правления превращают парламент в орган по фиксации и утверждению того, что уже подготовлено и решено на высшем уровне.

В последние годы наступил всеобщий кризис азиатского социализма. Он охватил все стороны общественной жизни, поэтому распад СССР - это закономерный процесс. И в этом смысле он не зависит от воли и желания отдельных лиц или их группы, находящихся на самой верхушке власти, хотя и они могли внести определенные коррективы в этот процесс - ускорить или замедлить его, сделать его более или менее болезненным, отдать его на откуп стихии или внести в него больше элементов разумности, взвешенности и т.д. Распад СССР стал выражением кризиса государственной собственности в территориальном аспекте, который при жестокой нехватке благ приводит к замкнутости и обособленности отдельных национально-территориальных образований. Но образование новых государств и их содружества, не устранило атрибутов азиатского социализма, реальное изменение их экономической структуры возможно только путем изменения господствующей формы собственности и соответствующей организации общественного производства. Последнее в свою очередь приведет к изменению политической надстройки, к преобразованию всей общественной жизни.

Разложение азиатского социализма, как и в свое время разложение азиатского способа производства, прежде всего связано с развитием частной собственности, происходит ли это стихийно или сознательно. Однако развитие частной собственности само по себе ничего не дает, если нет соответствующей организации.

Развитие и укрепление частной собственности разрывают на части монолит государственной собственности - основу азиатского социализма. Они создают условия для новой организации общественного производства на частной основе, для конкурентной борьбы, которая в процессе разложения азиатского социализма играет положительную экономическую роль, для развития производительных сил, снижения издержек производства, роста производительности труда. Организация общественного производства на частнособственнической основе способствует возникновению рыночных отношений и рынка. Если развитие частной собственности разлагает азиатский социализм, разрушает его экономический базис, фундамент, то развитие рыночных отношений и образование рынка разрушают его хозяйственную организацию или хозяйственный механизм.

Развитие рынка оказывает обратное воздействие на экономический базис азиатского социализма, закрепляя процесс разложения. Поэтому любые экономические реформы и изменения в хозяйственной структуре на этом переломном, переходном этапе должны иметь в своей основе широкое развитие частной собственности, иначе они обречены на неудачу или их издержки (экономические, политические и моральные) будут очень большими, а результаты половинчатыми или вовсе отрицательными.

И тем не менее, объективный ход истории неминуемо поставит всё на свои места, он коренным образом изменит общественную, и в первую очередь, экономическую жизнь.. Однако предположения о том. что при разгосударствлении и приватизации собственности мы можем вступать на путь демократического социализма, - это очередная утопия. Демократический социализм, провозглашенный Социнтерном и практически претворяемый в некоторых странах Европы (в Скандинавских странах, ФРГ, Австрии, Испании и др.) с нашим будущим обществом будет иметь лишь одно сходство - существование различных форм собственности, но это всего лишь внешнее сходство, внутреннее же их содержание совершенно различное. Страны демократического социализма пришли к смешанной экономике на основе высокоразвитого капитализма, обобществление и национализация там происходили на основе зрелых капиталистических отношений, имеющих совершенно другие традиции и предпосылки в области экономики, политики и культуры, наконец, демократии.

Впрочем, не будет движения и в сторону тех стран, которые у нас считаются капиталистическими (классической страной является США). Сейчас в этих странах нет капитализма как такового. А есть буржуазный социализм, о котором писали классики марксизма в "Коммунистическом Манифесте".

Буржуазный социализм означает, что в этой общественной системе есть и буржуазные, и социалистические отношения, но буржуазных больше, потому что остается их основа - капитал и наемный труд. Господствующим классом буржуазного социализма является буржуазия, от которой зависит благополучие рабочего класса. Социалистические отношения с буржуазией и под ее контролем и есть буржуазный социализм.

Для вышеуказанных стран характерны возрастание доли государственного сектора в экономике, усиления регулирующей функции государства, участие трудящихся в управлении, в распределении прибылей и собственности. Они уже достигли высокого уровня жизни основной массы населения, высокого уровня социальной защиты и свобода личности. Итак, рабочие и другие трудящиеся массы вместе с буржуазией вошли в новый Иерусалим. Для нас же, пойдем ли вместе или в одиночку, дорога в этот Иерусалим закрыта. Мы только, точнее вновь, вступаем в эпоху капитализма, чтобы повторить исторический процесс классовых отношений и искать пути выхода из этого лабиринта классовых и прочих общественных противоречий. Но, двигаясь в сторону капитализма, мы фактически делаем шаг в сторону истинного социализма.

Однако ни демократический социализм, ни буржуазный социализм еще не являются социализмом в истинном смысле, оба они должны рассматриваться как переходные этапы, в процессе которых капитал из господ ствующей силы постепенно превратится в символ уходящей эпохи и уступит своё место новой эпохе - эпохе торжества свободного труда и духа, тому обществу, и котором на самом деле "свободное развитие каждого является условием свободного развития всех".(75)

Примечания

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч.1. С. 481.

2 Там же, С.171.

3 Там же, С.482.

4 Маркс К., Энгельс. Ф. Соч. Т.9. С.13

5 Васильев Л.В. Что такое "азиатский способ производства?" Народы

Азии и Африки, 1988. №3. С.70

6 Маркс. К.,Энгельс Ф. Соч. Т.46. Ч.1. С.464.

7 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С.7.

8 Всемирная история экономической мысли. Т.2. М., 1988. С.481.

9 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.22. С.443.

10 Там же.С.445.

11 Там же.

12 Там же. С.453.

13 Плеханов Г.В. Соч. М.,1926. Т. 15. С.70.

14 Там же. С.74.

15 Ленин В.И. Полн. собр.соч. Т.13. С.14-15

16 Там же.С.15.

17 Там же.

18 Плеханов Г.В. cоч. Т.15. С.19-40.

19 Ленин В.И, Полн. собр. соч. Т.25. С.266.

20 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.18. С.537.

21 Там же.

22 Народное хозяйство в СССР за семьдесят лет. Юбилейный

статистический ежегодник. М.,1987. С.11,373.

23 История социалистической экономики СССР в семи томах. Т.1,

Советская экономика в 1917- 1920 гг. М,1976. С.18.

24 Там же.

25 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С.7.

26 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.4, С.272.

27 Маркс К., Энгельс ф. Соч. Т.4. С.331-332,

28 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.З. С.ЗЗ.

29 Советская социалистическая экономика. 1917-1957 гг. М.,1957. С.205.

30 Там же. С.168.

31 Там же. С.616.

32 Туган-Барановский М.И. Социализм, как положительное учение.

Пг.,1918. С.122.

33 Рабочий класс и современный мир, 1990. №5. С.141-142.

34 Политические исследования, 1991. №1. С. 175-176.

35 Шишков Ю. Упущенный шанс/Наука и жизнь.1991. №11.С.З-4.

36 По мнению В. Миронова, общественно-экономический строй в СССР можно

назвать "этакратическим способом производства" по монопольному

положению государства и положению бюрократии во всей общественной

системе. Называть господствующую систему, конечно, можно по-разному,

но главное, на наш взгляд, суть этих общественных отношений; В.

Мироновым подмечено правильно, что в нашей стране "весь общественный

организм сместился с оси собственности на ось власти." (Миронов В.

Перестройка в контексте истории XX века/Коммунист. 1990. №13. С.28).

37 Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.45. С.381.

38 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.8. С.534-535.

39 О диктатуре большевиков, часто поддерживаемой штыками, писал Г.В.

Плеханов: "Их диктатура представляет собой не диктатуру трудящегося

населения, а диктатуру одной части его, диктатуру группы, и именно

поэтому им приходится все более и более учащать употребление

террористических средств. Употребление этих средств есть признак

шаткости положения, а вовсе не признак силы. И уж во всяком случае

ни социализм вообще, ни марксизм, в частности, тут совершенно ни при

чем". (Плеханов Г.В. Буки Аз-ба. / Диалог. 1990. №11.с.30).

40 Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.45. С.369.

41 Там же.

42 Политические исследования.1991. №4. С.178.

43 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.45. С.362.

44 Там же. С.383.

45 Там же. С. 391.

46 Там же. С.347.

47 Сталин И.В. Вопросы ленинизма. М., 1938. С.119.

48 История социалистической экономики в СССР В 7 т.М,1977.Т.З.С.225.

49 Нидам Дж. Общество и наука на Востоке и на Западе /, Наука о

науке. М,1966. С.168.

50 Там же. С.160-161

51 Нуреев Р.М. Экономический строй докапиталистических формаций

(Диалектика производительных сил и производственных отношений).

Душанбе, 1989. С.8-19.

52 Мадьяр Л. Экономика сельского хозяйства в Китае. М.-Л.,1928.С.7.

53 Мадьяр Л. Очерки по экономике Китая. М.,1930. С.6.

54 Кокин М., Папаян Г. Цзын-Тянь. Аграрный строй древнего Китая.

Л., 1930. С.78-79,

55 Там же. С.84.

56 Дубровский С.М. К вопросу о сущности "азиатского" способа

производства, крепостнического и торгового капитала. Л.,1930. С.165

57 Об азиатском способе производства /Стеногр. отчет дискуссии по

докл. т. Берина. Тифлис,193б. С.32.

58 Там же, С.41.

59 Дискуссия об азиатском способе производства по докл. М. Годеса.

М.-Л., Государственное социально-экономическое издательство, 1931.

60 Там же,С.10.

61 Там же.С.11

62 Там же. С.20.

63 Там же. С.22.

64 Там же.С.24.

65 Там же,С.34.

66 Там же. С.З6-48.

67 Там же, С. 48.

68 Там же. С.49,50.

69 Там же, С.77-78.

70 Семаков В.И. Из жизни императрицы Цыси,1979. С.17.

71 Пригожин Д.Г. К. Маркс и проблема социально-экономических

формаций. Л.1933. С.84.

72 Поль Лафарг пишет: "Правящий класс всегда объявляет справедливым все

то, что служит его политическим и экономическим интересам.

Справедливость, как он ее понимает, претворяется в действительность

именно тогда, когда удовлетворяются его классовые интересы" (Лафарг

Поль. Эконом. детерминизм Карла Маркса. М.-Л.,1928. С.25).

73 Родбертус К. Требования рабочих классов. Родбертус К. Эконом.

сочинения. Л.,1936. С.61.

74 Здесь, безусловно, сказались также многократные территориальные

переделы, волюнтаризм в установлении границ между национально

территориальными образованиями за годы бюрократической власти.

75 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.4,стр 447.

Прохоренко И.Д., Курегян С.В.

http://www.e-reading.club/