Мысль об априорной отсталости, периферийности нашей экономики - традиционно вызывает культурный шок. Получается, что тут ни делай, как ни отлаживай рыночные механизмы, и не "развивай институты" в борьбе с коррупцией - мы никогда не будем "как они"!? В свое время Паршев рассуждал об определяющем влиянии климата на совокупные издержки. За что был заслуженно раскритикован. Либералами, за тезис о структурном тупике сугубо рыночной модели в наших условиях. Патриотами, за тотальный пессимизм и призыв закрыться от внешнего мира, что проблемно ввиду малой емкости нашего внутреннего рынка (всего 140 млн человек при соответствующем количестве трудоспособного населения).
КЕПС и Савицкий столетие назад держали в фокусе своих размышлений иное.
Гигантские размеры нашего пространства, объективно препятствующие конкуренции на уровне мировой экономики. Сейчас, в эпоху глобализации, оформлявшуюся еще в те далекие времена, нам важно зафиксировать, на что ставили творцы советской модели.
На ветке ЮВА сайта Глобальная Авантюра ув. Александр Башкуев (Footuh), чьи тексты я осмелюсь настоятельно рекомендовать к прочтению, говорит среди прочего о том, что выбор способа действия государств - не случаен.
Он обусловлен их ландшафтными и структурными константами.
Мы, Российская Империя, коли находимся в согласии с собой - всегда будем государством иерархическим, с жесткой вертикалью власти, с единым центром принятия стратегических решений, с развитым бюрократическим аппаратом. С хорошей военной (да и вообще государственной) промышленностью и армией. С ограничениями для буржуазии, и в статусном аспекте, и в сферах деятельности. С лимитированием индивидуализма и духа свободной конкуренции.
Поэтому нас не удивит, что русский ответ на вызов 20 столетия звучал так: централизованно реализуемая системная оптимизация экономики. Пусть у нас нет в наличии готового слоя компетентной промышленной элиты. Нет такой высококвалифицированной рабочей силы, как на западе. Пусть к нашему проигрышу на уровне отдельного звена-предприятия добавляются издержки, связанные с гигантским сухопутным транспортным плечом.
Мы сыграем на другом поле, и компенсируем эти потери на уровне системы в целом. Там, где наши соперники в силу их иного общественного устройства, пока что не имеют возможности оперировать столь же масштабно и эффективно.
Расставим предприятия, целые промышленные районы, таким образом, чтобы оптимизировать издержки не отдельного предприятия, или района, но их совокупности. А когда наша первичная система, хотя бы из тех изначальных заводов Маниковского, заработает и даст доход - мы вложим его в расширение производственных цепочек. В следующем такте в системе будет больше производственных единиц, размерность задачи вырастет, но вместе с ней вырастет и эффект от оптимизации.
Пирамида, но не финансовая, а индустриальная.
В формате плановой экономики, где после каждого цикла, расширения системы, пересчитываются межотраслевые балансы, схемы грузопотоков, и в совокупности оптимизируются. Средство обеспечения проекта - железнодорожная и энергетическая подсистемы. Внутри себя также организованные "субоптимально" как механизм, нацеленный на минимизацию общесетевых издержек, не извлекающий прибыль из прочих отраслей экономики.
Ставили эту модель люди весьма незаурядные, и интерес в мире (конечно же, в первую очередь среди промышленных кругов) она вызывала необычайный, выражавшийся, впрочем, и во вполне предметной помощи. Но это уже другая история.
А главное для нас то, что вот эта, расширяющаяся, воспроизводящаяся оптимизация на максимально возможном ранге - и есть русский ответ 20 века на вызов немыслимого "индустриального прыжка" и "золотой логистики". Типично русский по манере. Мы часто проигрываем оппонентам на тактическом уровне. Но почти всегда берем свое на стратегическом.
Конечно же обсуждался теоретический предел управляемости такой системы с ростом размерности. Вопрос был оставлен на потом. Изначально было ясно лишь то, что при его достижении на уровне базовых отраслей, все прочее должно быть выведено за рамки централизованного планирования. Отдано, например, в кооперативный формат, с контролем на уровне обобщенных натуральных и финансовых показателей (соотношения безналичного, наличного оборотов, товарной массы по индикативным позициям). В первой половине 20 века творила и была востребована целая плеяда оригинальных ученых и управленцев; и вопрос, как бы они трансформировали экономику, устояв при политических эксцессах - остается открытым...