02.07.2018 Глубинное государство – реальность или конспирология?
Главным достоинством «глубинного государства» в России является его неидентифицированность. А все эти действия невозможны без усиления в России «глубинного государства» – той группы лиц, которая и создаёт условия для преобразования общества и достижения им новых рубежей развития.
1. В современной публицистике крайне популярным стал термин «глубинное государство», который используют многие авторы. Иногда создаётся впечатление, что они используют его без особой надобности, не всегда понимая его подлинный смысл. Возникли даже различные трактовки этого термина, а кое-кто стал считать его конспирологической попсой или клюквой. Вместе с тем, этот термин совсем не является таковым.
Термин «глубинное государство» уже давно и прочно вошёл в арсенал как нашей публицистики и аналитики, так и иностранной, где чаще всего используется англоязычный термин «DeepState». Все попытки отнести понятие к теории заговора разбиваются о вполне научную трактовку термина как концентрации управления в руках неких групп государственных служащих (действующих или бывших) и членов экспертных сообществ (членов проектных мастерских), создающих для своего взаимодействия неформальные институты и действующие за кулисами публичной политики.
В своей статье «Глубинное государство» от 10 ноября 2017 года я попытался, как мог, раскрыть сущность этого понятия на примерах иностранных государств. В ней было описано «глобальное глубинное государство», имеющее разветвлённую сеть своих неформальных филиалов в различных государствах мира, фактически являющихся «пятыми колоннами» в элитах собственных стран. Но понять сущность «глубинного государства» без изучения теории элит всё-таки невозможно.
Политический мультфильм от октября 1884 года, показывающий богатых плутократов, пирующих за столом, в то время как бедная семья умоляет внизу
2. Элита (от франц. élite – лучшее, отборное) – внутренне дифференцированная, но высоко сплочённая привилегированная группа общества, обладающая лидерскими качествами; иногда – совокупность людей, занимающих высокие должности в управлении государством, союзом государств и экономике.
Элита – это всё-таки не рабовладельцы, не феодалы, не землевладельцы, не самые богатые личности, и не собственники поместий и усадеб. Ни в коем случае не следует смешивать эти понятия, что просто некорректно. Всегда в обществе и в природе была, есть и будет лучшая часть чего-либо, вот только лучшей части чего является элита?
Элита представляет собой устойчивую общность с глубокими связями входящих в неё людей, имеющих общие интересы и доступ к рычагам реальной власти, официальной или теневой. К термину «элита» близко понятие «верхушка общества», которая понимается как «верхушка» всё-таки не в имущественном смысле, а во властном, по степени способности оказывать влияние на принятие решений публичной (государственной и муниципальной) власти в собственном государстве.
Всякая элита осуществляет функции управления социумом (нацией – в буржуазной терминологии), являющимся первоосновой любого государства, а также регламентирует выработку новых моделей (стереотипов) поведения в условиях смены парадигм общественной жизни, что позволяет данному социуму адаптироваться к изменениям в окружающей среде либо в этническом ландшафте. При этом структурно элита может быть открытой для влияния извне («власть демократии») или же оказаться полностью закрытой от постороннего вмешательства («авторитарное общество»).
В обществе в отношении трактовки термина «элита» существует неоднозначность. Из всего множества подходов в отношении трактовки термина «элита» можно выделить два основных, восходящих к итальянским авторам:
а) политический подход оценивает принадлежность к элите по факту обладания реальной властью или влиянием на политические процессы, безотносительно оценок интеллектуальных и/или моральных качеств тех или иных индивидов. Этот подход восходит к основополагающим работам итальянский юрист и социолог Гаэтано Моска;
б) ценностный (или меритократический) подход базируется на исходном смысле понятия «элита» (то есть «лучшее»). Подразумевается, что входящие в элиту индивидуумы, обладают более высокими интеллектом, талантом, способностями, компетентностью по сравнению со средними показателями конкретного социума. Этой позиции придерживался инженер, экономист и социолог Вильфредо Федерико Дамасо Парето (при рождении – Вильфрид Фриц Парето).
В настоящее время политический подход к трактовке термина «элита» является преобладающим, поскольку надёжных и проверяемых критериев принадлежности к элите сторонниками ценностного подхода не выработано. Термин «элита» для обозначения групп, обладающих реальной властью, вне зависимости от природы последней или этических оценок поведения властных кругов, применяют современные экономисты и политологи. Под реальной властью понимается возможность навязать свою волю, управлять или воздействовать на других людей, даже вопреки их сопротивлению. Группы, обладающие реальной властью или влиянием на принятие политических решений, также зачастую называют себя «элитой».
Важными задачами любого социума для собственного выживания и продления его жизни как субъекта исторического процесса являются достижение высокого качества имеющейся у него элиты, а также обеспечение постоянного воспроизводства качественной элиты. Качество элиты оценивается по соотношению имеющихся у элиты преференций со сложностью и степенью выполнения элитой своих функций, для чего, собственно, эти преференции ей и предоставляются. На практике элиты часто проявляют склонность к деградации, то есть к неоправданному увеличению собственных преференций, при одновременном уклонении от каких-либо обязанностей и ответственности перед своими социумами.
Элита являются весьма и весьма непростым субъектом развития живого социума. Однако, переходя от теории элит непосредственно к практике, приходится сталкиваться с тем, что в отличие от правящего класса правящая элита определяется организационными структурами, через которые она достигает своего могущества. Лидеры правящего класса объединяются в правящей элите с высшими публичными (государственными и муниципальными) служащими. При этом, организационные структуры элиты далеко не всегда носят открытый характер, более того, чем влиятельнее организационная структура элиты, тем более закрытый характер она носит, то есть, всё в большей степени приобретает характер организации орденского типа. В таких организациях действующее в том или ином государстве законодательство не является определяющим в установлении степени вины той или иной личности, для чего включаются механизмы нормативного регулирования, не положенные на бумагу, своего рода «орденские понятия» или «понятия внутриорденского регулирования». В более крупных государственных образованиях структура правящей элиты имеет всё более и более сложное устройство, она может состоять из нескольких различных организаций орденского типа, отношения между которыми также носят не формальный характер, основанный на действующем в этом государстве законодательстве, а на некотором весьма и весьма непростом взаимодействии между ними. Такими организациями в современной Турции, например, вполне могут быть названы пять тарикатов (араб. طريقة – дорога, путь) – мевлеви (араб. المولوية), бекташи (араб. بكداشية), каландария (араб. قلندرية), кадирия (араб. القادريه) и рифаия (араб. الرفاعي), которые все вместе в очень непростой конфигурации и топологии составляют «глубинное государство» Турции.
Следует различать формальную и неформальную элиты. Власть и влияние формальной элиты базируется на её положении в соответствующих иерархических структурах, например, публичных (государственных и муниципальных). Представители неформальной элиты могут и не входить в официальные иерархии, но, тем не менее, оказывать значительное влияние на мировоззрение и поведение значительной части социума. Например, Л.Н. Толстой, несомненно, оказывал огромное влияние на современное ему российское общество, но никаких официальных постов или должностей при этом не занимал.
Следует также различать действующие элиты и так называемые контрэлиты, то есть, потенциальные элиты, ставящие своей целью осуществление смены, ротации действующих элит и предлагающие себя в этом качестве. В целях подтверждения собственных претензий контрэлиты предлагают социуму либо новые схемы управления, либо новые модели (стереотипы) поведения. А также антиэлиты, то есть, элиты, ставящие целью свержение действующих элит, но не способные выступать в качестве достойной замены таковых. Все эти примеры мы наблюдаем на протяжении многих десятилетий в нашем Отечестве, начиная с перестройки и так называемых реформ переходного периода.
Кроме того, элиты различаются по сфере деятельности (политическая элита, научная элита, финансовая элита, военная элита и прочие элиты). По характеру формирования можно различать номенклатурную и ситуативную элиту. Состав номенклатурной элиты формируется по принципу, похожему на принцип формирования династий, или путём демонстрации преемниками верности идеалам и принципам существующей элиты. Этот принцип противоречит кибернетическому закону необходимого разнообразия (The Law of Requisite Variety), или закону Уильяма Росса Эшби, пионера в исследовании сложных систем. Конкуренция идей и решений в таких условиях сводится к минимуму и заключается преимущественно в конкуренции авторитетов их авторов. При этом возникает опасность того, что несостоятельность элиты не может быть выявлена иначе, кроме как утратой социумом своей жизнеспособности. Наиболее продуктивна ситуативная элита, формирующаяся в переломные для общества моменты, когда существовавшая ранее элита утрачивает свой авторитет. Ситуативная элита утверждается на этом фоне, доказывая свою общественную пользу, обосновывая актуальность предлагаемых идей и решений. Исторически сложилось, что ситуативная элита со временем перерождается в номенклатурную, этот процесс во много аналогичен процессу деградации элит.
3. «Глубинное государство» не является синонимом просто различных групп лоббирования, а ближе по своему смыслу теневому правительству, подчас более могущественному, чем правительство конституционное. Как субъект управления «глубинное государство» является конгломератом элитных групп, ориентированным на выполнение главной экзистенциальной стратегической цели существования социума как субъекта исторического процесса. «Глубинное государство» можно уподобить центральной нервной системе общественного организма, как конгломерат элитных групп, имеющих первоочередное значение для государства в изначальном смысле этого слова, ради существования которого оно и действует. Часто «глубинное государство» стремится настолько повлиять не деятельность формальных органов публичной (государственной и муниципальной) власти, что способно вовсе парализовать их деятельность.
В настоящее время в США вполне можно говорить о двух «глубинных государствах», противоречия между которыми стали особенно заметны в ходе предвыборной кампании президента США 2016 года. Первое из них выражает интересы глобалистов, стремясь максимально ограничить деятельность президента США Д. Трампа и стоящего за ним второго «собственно американского глубинного государства». Первое – «глобальное глубинное государство» концептуально стоит уже не на позициях классического западного проекта, черпающего свои основания в периоде с 1453 года (падение Константинополя под действием турок-османов) по 1640 год (начало Английской революции). После 1975 года классический западный проект постепенно, но достаточно быстро трансформировался в мировой проект Мировая глобализация, фактически переродившись в проект Постзапад, стоящий на позициях трансгуманизма и постгуманизма. Субъект классического западного проекта («глобальное глубинное государство») никогда не сосредотачивался исключительно в США, не стоит преуменьшать влияние в нём Лондонского Сити, Нью-Йоркского Уолл-Стрита и других его составляющих (бенилюксовских, швейцарских, французских, скандинавских, кельтских, германских и так далее). Собственно американское «глубинное государство» всегда присутствовало в субъекте классического западного проекта, но всё более и более стало чувствовать себя неуютно после 1991 года. Фактически, ФРС входит в «глобальное глубинное государство», а ВПК США в «собственно американское глубинное государство», стоящего на позициях остатков элиты классического западного (или капиталистического) проекта.
Приход к власти в США Д. Трампа в 2017 году стал результатом острой схватки внутри США элементов «глобального глубинного государства» и остатков элиты классического западного (или капиталистического) проекта. Эта схватка приобрела политические масштабы после начала мирового кризиса 2008 года, когда стало понятно, что ресурсы мирового проекта Мировая глобализация по стимулированию экономического роста в США и в мире исчерпаны и необходимо искать совершенно новые модели развития.
Сама эта схватка имеет несколько знаковых этапов. Вначале глобальная элита мирового проекта Мировая глобализация попыталась перехватить контроль над эмиссией мировой резервной валюты и потерпела первое за много десятилетий поражение в виде «дела Стросс-Кана», после которого руководство ФРС стало значительно более чувствительно к мнению «Белого дома», чем до того, так как Б. Обама в середине 2014 года остановил эмиссионные процессы, чем вызвал кризис ликвидности у крупнейших долларовых финансовых институтов. Затем промежуточные выборы 4 ноября 2016 года, закончившиеся феерической победой Республиканской партии США, показали, что представители остатков элиты классического западного (или капиталистического) проекта, индустриального проекта могут прийти к власти в США легальным путём.
Приход к власти представителя индустриализма и сторонника «справедливой» мировой торговли материальными ресурсами показывает, что у противников элиты мирового проекта Мировая глобализация в США нет никакой новой модели выхода из кризиса. Они хотят вернуться в прежние времена, не очень понимая масштаб негативных последствий такого перехода. Однако, элиты это волнует очень относительно, поскольку непосредственно их это просто не затронет, для них вопрос идёт только о власти.
В отличие от США, государственный аппарат которых сохранял систему стратегического прогнозирования (в том числе за счёт национального контроля над ФРС и военной машины), государства Западной Европы такую систему уже давно полностью утратили и их управленческие и политические элиты находятся в парадигме мирового проекта Мировая глобализация. Они боятся выступать против элиты этого проекта, так как точно знают, что любой из них может быть ликвидирован как государственный или политический деятель в течение нескольких дней, если будет обнародована информация, которая хранится под контролем этой элиты. Вместе с тем, их образ мысли, представления о ценностях и о будущем полностью описывается в рамках базовой парадигмы мирового проекта Мировая глобализация. Таким образом, они не видят мир иначе как под контролем мировой финансовой элиты.
Как следствие, они вступили с Д. Трампом в жесточайшее противоречие, сравнимое с тем, в рамках которого была схватка «Красного» и классического западного проектов во второй половине ХХ века: это уже не борьба за рынки или торговый баланс, это схватка за власть. Поскольку победа Д. Трампа означает разрушение всей экономической базы мирового проекта Мировая глобализация и, как следствие, уход всех региональных элит, связанных с этим проектом, с политической сцены. Лично для А. Меркель, Э. Макрона, Т. Мэй и Дж. Трюдо борьба с Д. Трампом становится борьбой за собственное благополучие. Для самого Д. Трампа и стоящих за ним элит ситуация симметричная.
Если говорить про «собственно турецкое глубинное государство» в Турции, то оно выражает консервативные и государственнические интересы. И в США, и в Турции деятельность «глубинного государства», так или иначе, направлена на экспансию, расширение сферы влияния собственного государства как политического образования в мире и подавление либеральных, демократических и левых течений и тенденций. Для США это совершено подходящее описание, так как формально выступая от имени либерализма, в США по сути практикуется тоталитаризм, использующий тотальные манипуляции массовым сознанием и к либерализму не имеющий никакого отношения. Историк А.И. Фурсов как-то заметил, что классический либерализм на Западе вообще умер в начале XX-го века и его похороны пришлись на период Великой депрессии в США.
То, что после этого называется либерализмом, на самом деле таковым не является, а является диктатурой радикальных групп наднационального управления и согласования, так называемого Мирового Правительства, что является синонимом субъекта мирового проекта Мировая глобализация, который имеет филиалы во всех государствах мира.
США именно через такую форму намерены осуществлять свою экспансию. Турция же стремится восстановить Османскую империю, и её экспансия основана на использовании традиционалистской и корпоративистской идеологии. Но так или иначе, «глубинное государство» как сообщество деятелей, стремящихся к достижению целей экспансии, существует и имеет общие черты.
Если именно таким образом понимать термин, то можно сказать, что «глубинное государство» существует везде в тех государствах, элиты которых нацелены на экспансию как на средство обеспечения национальных интересов. Безусловно, есть они и в Соединённом Королевстве, и в Германии, и в Швеции, и в Дании, и в Италии, и в Турции, и в Иране, и в Израиле, и в КНР. Трудно предположить, что их нет и в России.
«Глубинное государство» в России существует, и следы его деятельности видны невооружённым глазом. Неизвестно, имеет ли оно орденский принцип, но, очевидно, что имеется несколько уровней глубины, есть некий центр и есть его периферийные круги, есть влияние этих сил на политику и это влияние идёт вопреки интересам СМИ, главных финансовых групп и прежних административных команд. Целью «глубинного государства» в России является экспансия России – экономическая, информационная, политическая, военная. То есть «глубинное государство» в России преследует имперские цели и считает это единственной формой выживания социума. Не каждое государство в состоянии позволить себе такие цели, в мире таких государств всего несколько, но Россия – в их числе.
Инструментами мобилизации населения вокруг этой идеи могут служить разные институты и долгосрочные концептуальные стратегии. Например, в СССР КПСС организационно и идеологически обеспечивала экспансию, но когда эти инструменты оказались негодными, от них отказались. Сейчас «глубинное государство» в России обеспечивает организацию выполнения целей экспансии через множество действующих институтов, таких как Правительство, Федеральное Собрание, правящая, системные и оппозиционные партии, несмотря на их изрядную засорённость «пятой колонной» (фактически, филиалов «глобального глубинного государства»), ключевые фигуры в СМИ, а идеологию оно предпочитает пока явно не формулировать, хотя в неявном виде она отчётливо присутствует в дискурсе и всё общество её не только понимает, но и разделяет.
Главным достоинством «глубинного государства» в России является его неидентифицированность.
А все эти действия невозможны без усиления в России «глубинного государства» – той группы лиц, которая и создаёт условия для преобразования общества и достижения им новых рубежей развития.
http://zavtra.ru/blogs/glubinnoe_gosudarstvo_real_nost_ili_konspirologiya
- << Назад
- Вперёд