Свет Ленина во мгле исторической перспективы

2017-2024 Статьи

21.01.2024 Владимир Павленко: к 100-летию смерти Владимира Ильича Ленина
Ленин сегодня еще более актуален, чем сто лет назад, когда его уникальные творения создавались. Просто догматическое начетничество поздней советской эпохи выхолостило живую ленинскую мысль, которая билась ключом, воплощаясь в конкретных политических решениях и формах....

07.11.2023 К годовщине Великого Октября
Ветер истории завершает работу, развеивая кучу мусора на бессмертной дате

24.09.2023 Великий Октябрь как разрыв с Западом и первый поворот на Восток
Теория марксизма и практика современной борьбы против глобализма

22.04.2022 Ленин и современность: «О нашей революции» и странные переговоры с Украиной
В условиях военной операции Главковерх должен быть обеспечен 100%-ной поддержкой коммунистов. Иное – национальное предательство. При этом все 200% усилий должны быть направлены на то, чтобы разоблачать – и с национально-государственных, и с классовых позиций – подрывную деятельность компрадорского звена «партии измены» – олигархата, либералов, политических администраторов – которые выступают «за мир» ценой сдачи национальных интересов.

25.01.2022 "Преобразующий реальность: Ленин и историческое время". Г.А. Артамонов

Профессор МПГУ Г.А. Артамонов на Радио Аврора.

07.11.2021 Наша правда и сила: Великий Октябрь против глобального расчеловечивания
Мир застыл на развилке. Прорыв в постинформационную эпоху возможен в интересах широкого общественного большинства и очень узкого, ограниченного, элитарного меньшинства. Капитализм двигает нас по второму пути, низводя большинство до уровня низшей касты или нового биологического «недовида». Первый путь, вопреки усилиям глашатаев «великой перезагрузки» из давосского Всемирного экономического форума (ВЭФ) и ватиканского «Совета по инклюзивному капитализму», по плечу только социализму
20.11.2020 Государственный марксизм vs «неомарксизм» хипстеров американской улицы
«Неомарксизм» – это тупик, отпадающий от магистрального пути коммунизма. Можно и дальше спекулировать на трагедии распада СССР, а можно, обратившись к реальности, заметить нынешние достижения социализма, ничего общего с «неомарксизмом» не имеющие. В конце концов, любые изыскания на эту тему всякий раз подтверждают безоговорочную оппозиционность «неомарксизма» настоящему марксизму, и нагнетается она не смыслами, которых «неомарксизм» лишен, а разрушительной протестной стилистикой.

22.04.2020 150-летие В. И. Ленина

Советская власть, создателем которой выступила партия большевиков во главе с Лениным, является прямым преемником тысячелетней России. Венцом ее развития и творцом исторического максимума, поднявшего нашу страну на вершину 9 мая 1945 года, невозможную без 25 октября (7 ноября) 1917 года. В истории эти даты между собой неразрывно связаны. И потому именно советская власть и великий Красный проект по праву ведут с имперской Россией не только исторический, но и нравственный, метафизический диалог.

29.09.2019 Учение Мао Цзэдуна – это марксизм-ленинизм эпохи глобализма

Если ленинизм, по определению И. В. Сталина, – это марксизм эпохи империализма и пролетарских революций, то маоизм, учение Мао Цзэдуна – это марксизм-ленинизм эпохи глобализма и национально-освободительных революций. Перед нами три этапа эволюции марксизма, сохраняющие перспективу нового взлета этого великого учения, потерпевшего временное поражение ввиду значительного опережения им своего времени.

19.09.2019 Коммунистический мир — системная альтернатива глобализму

Светской формой самовыражения религиозной традиции является коммунизм. Только он может составить и в действительности составит альтернативу нынешней глобалистско-ультраимпериалистической мир-системе.  

21.01.2019 Свет Ленина во мгле исторической перспективы

К 95-й годовщине со дня кончины Владимира Ильича Ленина

02.01.2019 Почему возрождению СССР нет разумной альтернативы?

Неюбилейная историческая годовщина как повод задуматься о будущем 

11.11.2018 Западное лицемерие в Париже прикрывает глобальный обман 1914 года

Кто заинтересован в помещении позорной империалистической бойни в «отечественный» исторический контекст?

02.11.2018 Ленинизм vs. троцкизм: разворот вектора на Восток

Международная сторона исторических дискуссий, опрокинутых в современность

26.10.2018 Чем опасен троцкизм?

И почему его так тянет к ленинизму? 

05.09.2018 Корпоративная мутация капитализма и раскол социалистов

Ленинская теория империализма как ключ к пониманию современности

07.11.2017 Кто и почему пытается дискредитировать Великий Октябрь

Празднование столетнего юбилея Великого Октября, от которого, ничтоже сумняшеся, отказался официоз, наглядно показало, что ничего нового «на революцию» у антикоммунистов не накопано. Нечего копать! Поэтому использованы в основном были старые сюжеты, давно известные и опровергнутые. Интеллектуальная немощь и...

27.10.2017 «Демон революции», первородство и «сребреники»

Кому и зачем потребовалось извлекать из пропахших молью сундуков давно опровергнутую фальшивку?

Фальшивку Парвуса кинофирма «Khotinenko & Co» заглатывает вместе с крючком, поплавком и удочкой.

02.10.2017 «Концентрация внимания» вместо «заявки» на субъективный фактор

Кто и почему подменяет идеологию демагогией?

Вопрос стоит ребром – о способности и готовности президента «выйти за флажки»

Задача идеологического самоопределения. Это вопрос не только перспективы, но и текущей ситуации

Необходимо решительно отринуть квазимонархическую демагогию, заклеймив ее как путь в сословный феодализм и целенаправленную сдачу национальных интересов. Последовательно обрубать все варианты антисоветских идеологических маневров власти, не загоняя ее в тупик и не способствуя развалу, но направляя ее в единственно возможный – коммунистический - выход из ситуации.

Никаких оснований для того, чтобы не видеть во власти различия групп («башен») и групповых интересов, не существует. Достаточно их публичного конфликта в 2011-2012 годах, причины и предпосылки которого не только не изжиты, но и обострились (весенние «навальные» митинги – тому пример). Между тем, «мазать всех одним миром» - любимое занятие очень и очень многих, которые даже не берут в голову труд задуматься над последствиями экспериментов, которые ПРОВЕСТИ можно, а ПЕРЕИГРАТЬ потом их результаты – нет.

29.09.2017 Российская цивилизация в поисках восстановления проектной преемственности

Доклад на научной конференции в рамках международного конгресса «Глобалистика» (27 сентября 2017 г., МГУ)

14.05.2017 Троцкизм как неосовременная ипостась идеологических диверсий

Статья Виталия Овчинникова (панегирик Троцкому в газете Завтра) не просто лживая и подлая. Она – провокационная и, что особенно важно, неграмотная и неумная. 

Непобежденного, не «обнуленного» в глазах даже собственных сторонников, лидера подвергать репрессиям крайне опасно: за него встанут миллионы, как миллионы и десятки миллионов сегодня встают за В.И. Ленина и И.В. Сталина. А «убрали» физически Троцкого только тогда, когда от слов он перешел к делу: с французами, англичанами и американцами стал создавать IV Интернационал, рассчитывая вытеснить влияние Москвы в мировом коммунистическом движении, а с нацистами договорился об обмене страны - соотечественников, территории и ресурсов – на собственную власть...

 

21.01.2024 Владимир Павленко: к 100-летию смерти Владимира Ильича Ленина

 

Исполнилось сто лет со дня смерти В.И. Ленина – основателя советской государственности, наследием которой является современная Российская Федерация. О том, что означает эта дата для нашей страны и для человечества, рассуждает обозреватель REX Владимир Павленко.

В позднюю советскую эпоху о Ленине стали забывать. Многие просто не понимали, что это, о чем это в его трудах. Казалось, это не имеет никакого отношения к тихой, спокойной и стабильной окружающей действительности. Но когда грянула «перестройка», а за ней распался Советский Союз, многие, включая вашего покорного слугу, заново перечитали Полное собрание сочинений. И вот тогда очень хорошо стало понятно, к чему это и о чем. О реальной действительности, «объективной реальности, данной нам в ощущениях…», как говорится в марксистском определении материи, вспоминает политолог.

Ленин сегодня еще более актуален, чем сто лет назад, когда его уникальные творения создавались. Просто догматическое начетничество поздней советской эпохи выхолостило живую ленинскую мысль, которая билась ключом, воплощаясь в конкретных политических решениях и формах. Возьмем «Империализм как высшую стадию капитализма» 1916 года. Пять признаков империализма – на самом деле у Ленина их шесть, но в ИМЛ (Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС) показалось, что «новая роль банков» и «соединение банковского и промышленного капитала с формированием финансовой олигархии» - это одно и то же. Яркий образчик уровня идеологической и даже интеллектуальной деградации. Но главное в этих признаках даже не это, а последние два пункта. «Раздел мира между союзами империалистов» и «борьба за его передел, которую ведут империалистические государства». Вникаем: мир делят – капиталисты, бизнес. А передел осуществляют государства. Это означает, что государства действуют в интересах капиталистов и находятся у них в кармане. Мы этого сегодня разве не видим на примере Запада; даже Гайдар, при всей убогости и сервильности (разговорился, когда стало можно, а до этого делал партийную карьеру) – и тот признавал, что власть на Западе, в отличие от России и от Востока в целом – функция от собственности. То есть от капитала, подчеркивает эксперт.

В 1914 году немецкий социал-демократ Карл Каутский опубликовал книжку «Империализм», в которой предрек, что у капитализма после империализма (капитализма монополий) будет еще одна стадия. Каутский назвал ее «ультраимпериализмом», пояснив, что речь идет об «олигархизации» внутренней и внешней политики. О переносе на политику принципа картелей, то есть монополий, внутри страны и об интеграции самым сильным национальным империализмом всех остальных. Написано, повторим, сто восемь лет назад. Но разве перед нами не калька с современного глобализма, синонимом которого и является пресловутый «ультраимпериализм»? И страну самого сильного империализма, которая всем диктует «правила» интеграции, то есть глобализации, мы разве не знаем? Но Ленин теорию Каутского отверг. Почему? Потому, что заглянул куда дальше всех остальных. Понял, что это – не аналитика, а проект. Политическая программа, из которой вытекает готовность западной социал-демократии, на словах оставшись верной марксизму, с ним разорвать и войти в альянс с буржуазией на правах левого фланга двухпартийных систем, отмечает Павленко. И Ленин поставил своей задачей вывести Россию из системы этого глобализма еще до того, как она сформируется.

Ильич эту задачу решил блестяще. Но для этого ему пришлось разорвать с марксистами Запада, обвинив их в классовом перерождении. Большего он сказать не мог, ибо действовал внутри системы, объявлявшей всемирно-исторический процесс продуктом взаимодействия именно классов. Задача Ленина состояла в том, чтобы провести в жизнь национальные интересы России под видом классовых интересов пролетариата. Эту технологию у него затем позаимствует и разовьет И.В. Сталин – блестящий ученик и соратник Ленина. Обвиняя западных бывших марксистов в оппортунизме, Ленин имел в виду другое – их колониальный альянс с буржуазией в эксплуатации колоний. На угрозу такого альянса намекал Карл Маркс, наличие его прямо констатировал Фридрих Энгельс. Ленин же, поняв, что колониализм, он же киплинговское «бремя белого человека», в крови у западной социал-демократии так же, как и у буржуа, нашел возможность рассказать об этом в рамках классового подхода. В работе «Империализм и раскол социализма» того же 1916 года Ленин говорит о «горстке наций-паразитов, сидящих на шее остального человечества» - наций, а не классов! И признает, что социал-демократия раскололась на две партии. Партию классовой (и национальной!) измены, которая, как меньшевики, просится в «буржуинский» глобализм в роли гауляйтера при оккупантах. И партию патриотов, которые разворачивают себя, а после прихода к власти и страну прочь от глобализма, не желая становиться марионеткой Запада. Именно поэтому Великий Октябрь – не только и даже не столько социалистическая, сколько национально-освободительная революция, вернувшая нашей стране суверенитет, отобранный тогдашними «демократами» при поддержке тогдашних «социалистов» в пользу западных хозяев. В этом смысле те «демократы» ничем не отличаются от нынешних. Американский посол в Петрограде прямо рубанул тогда, что «Февраль – внешнее управление с согласия самих управляемых». Ленин на этом западном триумфе поставил жирный крест, заставив лидеров Запада – Вильсона, Ллойд-Джорджа и Клемансо - лепетать что-то про «Интернационал, который чужд НАШЕЙ (то есть западной) цивилизации», расставляет акценты Павленко. И они – правы! Россия – не Запад, а самостоятельная цивилизация, уникальность которой в горниле «самоубийства Европы» отстоял именно Ленин, отвергнув и кардинально пересмотрев унизительное западное низкопоклонство февральских элит.

Уже на склоне дней, за год до смерти, Ленин с удивительной и откровенной точностью заявил, что все особенности Великого Октября, которые в штыки встретила западная социал-демократия и ее российские прихвостни, объясняются именно тем, что Россия – не Запад. Поэтому ее исторический путь отличается своеобразием, которое не понимается «дураками», пытающимися жить по «учебнику Каутского». Новые революции на Востоке, предвосхитил Ильич победу китайской революции, явят миру еще большее своеобразие, чем в России. Жизнь полностью подтвердила ленинские выводы, историческим памятником которому служит как великий СССР, так и великий Китай, поднявший в «скрижалях» знамя социализма с национальной спецификой. В Китае – китайской, в России, по Ленину, — русской. Как сказал Владимир Маяковский,

Время, снова ленинские лозунги развихрь.

Нам ли растекаться слезной лужею, —

Ленин и теперь живее всех живых.

Наше знанье — сила и оружие.

Память о Владимире Ильиче Ленине, одном из наших величайших соотечественников за всю тысячелетнюю историю России, мы сохраним в наших сердцах, а его имя и дело – бессмертны, резюмирует обозреватель REX.

 

https://iarex.ru/news/121622.html

 

07.11.2023 К годовщине Великого Октября

 

«Да здравствует Октябрьская революция!», В.А. Серов, 1951 г.

        Ветер истории завершает работу, развеивая кучу мусора на бессмертной дате

7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года в России свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция, 106-ю годовщину которой сегодня отмечают все, кому не безразлична судьба Отечества. Мировой социализм и сегодня – важнейший фактор системы международных отношений, если обратиться к заимствованному у нашей страны опыту Китая, КНДР, Кубы, Вьетнама, ряда других стран и народов. «Сто лет назад орудийные залпы Октябрьской революции донесли до Китая марксизм-ленинизм. Научные истины марксизма-ленинизма указали передовым элементам в Китае пути решения китайских проблем. В условиях деятельности бурных общественных движений, развертывавшихся в китайском обществе в период новой истории и далее, в ожесточенной борьбе китайского народа против феодального господства и внешней агрессии, в ходе соединения марксизма-ленинизма с китайским рабочим движением в 1921 году родилась Коммунистическая партия Китая. С тех пор КПК стала надежной опорой китайского народа в борьбе за национальную независимость, за народное освобождение, за могущество страны и счастье народа». Такими словами в отчетном докладе XIX Всекитайскому съезду КПК в октябре 2017 года отметил столетие советской революции Си Цзиньпин, основной внешнеполитический союзник современной России.

Великий Октябрь – действительно ключевое, главное всемирно-историческое событие XX века. Идеалы социальной справедливости, выведенные им на авансцену, оказали громадное влияние на развитие человечества. И в самой нашей стране, и в окружающем мире. Включая Запад, где очень быстро было понято, что в соревновании образов будущего у капитализма нет никаких шансов без поворота к подлинно социальному государству, ограничивающему хищнические аппетиты капитала. Но для нас и нашей страны главное, что вопреки многочисленным измышлениям, Великий Октябрь стал не только социалистической, но и национально-освободительной революцией. Она избавила тогда Россию от падения в неоколониальную зависимость от глобализма, в которой наша страна оказалась после распада СССР, и из которой сегодня мучительно выбирается, применяя экстремальные методы защиты суверенитета в экстремальных же внешнеполитических условиях. Поэтому в день праздника Октября, которому было посвящено множество советских военных парадов, в том числе главный, прошедший на Красной площади 7 ноября 1941 года, когда у ворот столицы стоял враг, следует решительно размежеваться с историческими махинаторами и фальсификаторами, которые стараются примазаться к освободительному величию Октября. Разбавляют его тлетворным душком разложения и тлена Февральского переворота, пытаясь объединить два совершенно разных, противоположных исторических события, разошедшихся с самого начала, в лукавом словосочетании некоей «Великой русской революции». Великий – только Октябрь. Февраль – это такая же позорнейшая страница в истории Отечества, как и «похабный» август 1991 года. Октябрь – коренное, на 180 градусов, и необратимое отрицание Февраля и радикальный пересмотр, а не продолжение, сделанного тогда выбора.

О том, что представлял собой Февраль, ярко написал после отречения от престола Николай II: «Кругом трусость, измена и обман». А американский посол в Петрограде Дэвид Фрэнсис красноречиво охарактеризовал его как «внешнее управление с согласия самих управляемых». Показательно и признание Александра Керенского, сделанное уже через много лет после собственного политического краха. «Уставшие государственные деятели Антанты воспринимали вождей [февральской] революционной России как милых простаков, которые погибали, таская для союзников каштаны из огня мировой войны, совершенно бескорыстно, исключительно во имя своих революционных идеалов, как оно и было» (!). Знал, о чем говорил. В этом признании, если что и подлежит сомнению, так это якобы «идеализм» февралистов, на самом деле служивший маскировке беспримерного национального предательства, унижения и низкопоклонства перед Западом. Американский историк Роберт Уорт, глубоко погруженный в российскую тематику, в книге «Антанта и русская революция» приводит такой пример поведения будущих революционных «элитариев» еще за год до уничтожения монархии. «…Сначала эта группа [членов Думы и Государственного совета, прибывшая с визитом на Британские острова] посетила Англию и Шотландию, где …получила официальное приглашение на банкет, который устраивал премьер-министр Герберт Асквит. На речь Асквита было поручено ответить барону Роману Розену, бывшему послу в США и старшему члену Императорского (Государственного – В.П.) совета, что вызвало недовольство нескольких членов [русской] делегации. Розен был настолько оскорблен этим инцидентом, во время которого ему пришлось выслушать оскорбительные замечания относительно его немецкого имени и происхождения, что отказался продолжить с делегацией дальнейшую поездку…»

И вот этот сановный сброд, не считающий зазорным оскорблять своего старшего товарища перед лицом чужого премьера, в «поганом» Феврале пришел к власти, менее чем за полгода развалив на фрагменты Российскую империю. А будучи вышвырнутым из власти большевиками, которые через голову этих случайных самозванцев ведут исторический диалог с тысячелетней Россией, обеспечившими нашей страны ее максимум всех времен – 9 мая 1945 года – этот «элитарный» сброд, снюхавшись с интервентами из Антанты, принялся душить собственную страну. Сегодня мы уже отчетливо понимаем, что победа Белого движения превратила бы Россию в колонию Запада. Об этом прямо говорит в своих мемуарах «Мировой кризис» Уинстон Черчилль. «Создавать Лигу Наций без России не имеет смысла, а Россия все еще находится вне нашей юрисдикции. Большевики не представляют России, — они представляют лишь Интернационал – учреждение и идею, которая совершенно чужда и враждебна нашей цивилизации», - пишет патентованный враг нашей страны, на которого у нас многие сейчас разве что не молятся. И подчеркивает тем самым, что «нашей», то есть западной «цивилизации» соответствовало Временное правительство, которое стратегически только тем и занималось, что втягивало Россию в необратимую внешнюю зависимость, само находясь в западной «юрисдикции». «Деятели прогрессистов Гучков и Милюков, доброжелательные и простодушные марионетки, скоро сошли со сцены. Они сыграли свою роль в происходившем поразительном разложении. Руководясь наилучшими мотивами, они помогли потрясти все основания России…», - признает Черчилль, которому «потрясение российских основ» - бальзам на душу. И рассказывает, как известный эсеровский террорист Борис Савинков рекомендовал Керенскому в главкомы генерала Лавра Корнилова, с которым связаны две показательные истории. «Украинизация» 34-го армейского корпуса Юго-Западного фронта, о чем в своих мемуарах подробно рассказывает «украинский самостийник» гетман Павел Скоропадский, и «знаменитый» мятеж, к которому даже листовки печатались в Англии, доставлялись в Россию британским военным кораблем и развозились миссией британского военного атташе генерала Альфреда Нокса.

Антон Иванович Деникин

Воистину прав был генерал Яков Слащев, ответивший на свои гонения «черным бароном» Петром Врангелем в эмигрантском РОВС: «Большевики — мои смертельные враги, но они сделали то, о чем я мечтал, — возродили страну. А как при этом они ее называют, мне наплевать!». Сказал – и вернулся в Советскую Россию.

Историческая заслуга Октября в том, что вся эта продажная «элита», обрушившая страну в пропасть, была сметена с исторической сцены. Она потом долгие годы гадила, даже рядясь в «патриотические» одежды, – пример генерала Антона Деникина с его письмом к президенту США Гарри Трумэну и предложением нанести по СССР ядерный удар. Документ настолько примечательный, наделенный не только историческим, но и современным звучанием, что не грех процитировать ряд его моментов, о которых нам весьма своевременно напомнили совсем недавно.

Итак, Деникин – Трумэну:

Путь, с которого Сталин не свернет, несмотря на любое умиротворение, аналогичен началу пути Гитлера (через Рейнскую область, Австрию, Мюнхен и Чехословакию).

Если только Советы смогут использовать атомную бомбу в соответствующих масштабах, обладание этим оружием приведет к немедленному и откровенно антигуманному действию со стороны СССР…

На минуточку. На дворе 1946 год, ядерного оружия у СССР нет, а США его уже применили. Кем нужно быть, чтобы такое писать! Идем дальше:

Преступления советского режима и его внешнеполитические проделки должны быть полностью разоблачены, с тем чтобы подготовить общественное мнение к возможному разрыву с Советами.

Ввиду огромной потенциальной силы России и неуязвимости ее бесконечных пространств интервенция Запада кончится так же, как все другие предыдущие вторжения: польское, шведское, наполеоновское и, наконец, гитлеровское.

Наиболее желательным для России и наиболее выгодным для мира способом урегулирования кризиса был бы внутренний переворот в СССР.

Не отсюда ли печально знаменитый «закон о порабощенных народах» 1959 года, принятый в США с подачи укронацистского «проповедника» Льва Добрянского, который и по сей день многим не дает покоя. «Трогательное» единение бандеровцев с власовцами, которым очень благоволил Деникин, обрело свои логические очертания.

В случае оккупации российской территории немедленно установить русское самоуправление и при первой возможности поощрить создание на русских землях временной центральной правительственной власти, сформированной из граждан России с возможным участием особо отобранных эмигрантов. Временное военное правительство должно быть сформировано исключительно под эгидой незаинтересованных и благосклонных великих держав.

Практически текстуально все это было воспроизведено в директиве СНБ США от 18 августа 1948 года №20/1. «Мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим:

а) не имел большой военной мощи,

б) в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира,

в) не имел серьезной власти над главными национальными меньшинствами,

г) не установил ничего похожего на железный занавес.

В случае, если такой режим будет выражать враждебность к коммунистам и дружбу к нам, мы должны позаботиться, чтобы эти условия были навязаны не оскорбительным или унизительным образом».

Одного генерал-изменник Деникин не догадался: посоветовать, чтобы глава такой власти первым делом поехал в Вашингтон и там с высокой трибуны провозгласил «Боже, храни Америку!..», как это сделал Борис Ельцин.

Только присутствие освобожденной от большевистского ига, сильной, миролюбивой и дружественной к западным демократиям России в семье цивилизованных наций сможет восстановить равновесие в мире, сможет рассеять сохраняющийся призрак «желтой опасности», ослабить мировой экономический кризис, положить конец распространению коммунистической чумы и принести в мир благословение реального мира.

И здесь то, что написал Деникин, упало на «благодатную» почву, причем, уже после распада СССР, когда Збигнев Бжезинский в «Великой шахматной доске» потребовал не допустить появления в Евразии страны или коалиции, «способной бросить вызов» доминированию на главном мировом континенте «неевразийской державы – США». А президент США Билл Клинтон, параллельно, аналогичным образом сформулировал перспективу:

Нынешнее [ельцинское] руководство страны нас устраивает во всех отношениях, и поэтому нельзя скупиться на расходы. Они дадут свои положительные результаты. Организовав Ельцину пост президента на второй срок, мы тем самым создадим полигон, с которого никогда уже не уйдем. Для решения двух важных политических моментов необходимо сделать так, чтобы из президентского окружения Ельцина ушли те, кто скомпрометировал себя. Если нами будут решены эти две задачи, то в ближайшее десятилетие предстоит решение следующих проблем:

- расчленение России на мелкие государства путем межрегиональных войн, подобных тем, что были организованы нами в Югославии;

- окончательный развал военно-промышленного комплекса России и армии;

- установление режимов в оторвавшихся от России республиках, нужных нам…

Нового шанса так называемая «белая оппозиция» так и не получила, хотя очень старалась, засылая в Россию сонмы завербованных западными спецслужбами самозванцев из отпрысков той самой «элиты», которую, насквозь протухшую, вышвырнул из страны Великий Октябрь. В марте 2013 года «Круглый стол» так называемого «Российского дворянского собрания» обнародовал «открытое письмо», озаглавленное «О репрессиях после большевистского переворота в России в XX веке». Замах был широкий, на выходе же однако, случился даже не коммерческий, а натурально шкурный «шептун». Эпистолярный опус новоиспеченные «дворяне» адресовали президенту Владимиру Путину, премьеру Дмитрию Медведеву, главе МИД Сергею Лаврову, мэру Москвы Сергею Собянину. «Письмо» также направили патриарху Кириллу, вдове Солженицына, «князю» Гагарину, главе ЛДПР Жириновскому, записным либералам - академику Пивоварову (физическое лицо, признанное иноагентом в РФ), историку Сванидзе, внесистемным оппозиционерам Митрохину, Рыжкову, Немцову и Каспарову (физическое лицо, признанное иноагентом в РФ). Чем же озаботилась эта клака?

26-28 октября 2012 года в Санкт-Петербурге состоялся Всемирный конгресс соотечественников. С приветственным словом к Конгрессу обратился Президент России В.В. Путин и призвал зарубежных соотечественников принять участие в развитии экономики России путем внедрения новых технологий и инвестиций. Но такие просьбы не будут выполнены без вынесения Ленина из Мавзолея и ликвидации кладбища на Красной площади.

Как же сильно западных хозяев этих моральных вырожденцев ущемил Великий Октябрь, разрушив все их планы, что и через сотню лет они не могут успокоиться! На самом деле все очень просто: планы, которые были разрушены 25 октября (7 ноября) 1917 года, после которого В.И. Ленин провозгласил Советскую власть «оборонческой», никуда не делись и сегодня. И на фоне эпохальных, мировых событий современности, в которых речь, как и тогда, идет о будущем мироустройстве, западные элиты, для которых большевики и сегодня враги потому, что «не их крови» ибо встали против того, чтобы сдать Россию в бессрочную эксплуатацию, жаждут реванша. Знаковые заявления, которыми в марте нынешнего, 2023 года обменялись в Москве на этом фоне лидеры Китая и России:

Президент Путин:

В Китае создана весьма эффективная система развития экономики и укрепления государства. Она намного более эффективная, чем во многих других странах мира, это очевидный факт.

Председатель Си:

Мы двигаем перемены, которых не было сто лет. Береги себя, дорогой друг!

Кто-нибудь есть, чтобы не понимать, что похвалив китайскую систему, наш лидер отдал дань признания советской, откуда китайская родом? Всё возвращается на круги своя. Описав сложную траекторию, исторические тренды снова сходятся в точке отсчета, которой для Новой и Новейшей истории двух наших стран, да и всего мира, является Великая Октябрьская социалистическая революция. Мир вновь готов – почти готов – двинуться начертанным тогда, в Октябре 1917 года, историческим путем. Этого факта не затмить низкопробным злопыхательством и фальсификациями, как не забрызгать грязью солнца. Надо только отбить нынешнюю экспансию глобализма, который, сорвавшись с тормозов, давит с отчаянием обреченных исторических банкротов.

«Сталин ушел не в прошлое, он растворился в нашем будущем», - таким эпиграфом увенчал книгу Эдгара Морена «О природе СССР. Тоталитарный комплекс и новая империя» французский писатель Пьер Куртад. Ветер истории безжалостно развеивает кучу мусора, нанесенную на могилу вождя после его смерти. Фашизм – этот ударный кулак мирового глобализма, вновь, как и в советские времена, сокрушается стальной волей нашего народа-победителя! С великим праздником, дорогие соотечественники!

 

Павленко В.Б.

https://iarex.ru/articles/115084.html

 

24.09.2023 Великий Октябрь как разрыв с Западом и первый поворот на Восток

 

       Теория марксизма и практика современной борьбы против глобализма

Марксизм, разумеется, важен как теория, но еще интереснее его практика, выраженная в государственном строительстве. И скажем прямо: практика с теорией не только очень сильно разошлась, но и в процессе реализации оказала на теорию мощнейшее обратное воздействие, в результате чего мы и получили феномен социализма с национальной спецификой. Сегодня на слуху китайская специфика социализма, но давайте признаем, что такой спецификой был наделен и советский, и любой другой социализм. И именно с этим связано выживание социалистической государственности. Попытки реализации схематической модели очень быстро завершают любой социалистический проект провалом. А вот постановка его на национальную почву, когда социализм как социально-политическая инновация соединяется с традицией, дает именно те уникальные результаты, которые получились в СССР, а теперь и в Китае.

Что важно с методологической точки зрения? В.И. Ленин раскрыл это в работе «О нашей революции» (январь 1923 г.), где он в споре с Сухановым заговорил о своеобразии русской революции в сравнении с европейской моделью марксизма, а затем сделал блестяще оправдавшееся предположение о том, что революции в странах Востока явят куда большее своеобразие, чем даже русская революция. В современных документах КПК красной нитью проходит мысль, что именно социализм наиболее органично присущ китайскому народному менталитету. То же и с русским менталитетом. Поэтому давайте признаем: тема национального своеобразия в марксизме, разумеется, не отменяет классовой доминанты, но дополняет ее введением в марксистский анализ элементов цивилизационного подхода. И открывает путь исследованию с позиций марксизма всего комплекса современных глобальных проблем.

Поэтому «устарел» не марксизм, а его толкователи. Именно об этом здесь уже был разговор в контексте народнических корней большевизма. Тот же Ленин еще в 1916 году в работе «Империализм и раскол социализма» писал о горстке стран-паразитов, которые сидят на шее у остального человечества. Ранее Ф. Энгельс признавал, что оппортунистические идеи классового мира между буржуазией и пролетариатом основаны на цивилизационной, по сути, эксплуатации колоний, осуществляемой совместно всеми классами метрополии. К. Маркс тоже упоминал о феномене колониально-эксплуататорского классового партнерства, оговариваясь, правда, что ограничивает эти наблюдения Англией. По сути, предвосхищая мир-системную теорию, классики ввели понятие «зависимого капитализма». В метрополиях классовая борьба смягчается совместной эксплуатацией колоний, а в колониях эксплуатируемые классы подвергаются двойному гнету – внутренних и внешних эксплуататоров.

На этом понимании, взятом у Ленина, и происходило становление КПК; китайская революция на уровне партийных документов именуется «новодемократической» - по названию теории «новой демократии» Мао Цзэдуна, концептуально оформленной к 1940 году. Основные постулаты:

- в странах «зависимого капитализма» буржуазно-демократическая революция, во-первых, невозможна, ибо этого не допустит метрополия, а во-вторых, не нужна, ибо эти страны уже втянуты в мировой капитализм с помощью глобализма;

- переход таких стран к социализму возможен только при двух условиях: под жестким руководством Компартии и в рамках широкого народного фронта, допускающего взаимодействие коммунистов с некомпрадорской национальной буржуазией.

Наконец, вспомним знаменитую речь И.В. Сталина на XIX съезде ВКП(б)-КПСС, когда он говорил, что буржуазия выбросила знамена демократии и национальных интересов, которыми торгует за доллары, и подобрать их должны коммунисты. По сути это возврат к ленинской идее своеобразия в условиях становления глобализма.

А теперь с позиций сказанного посмотрим на «скрижали». «Классика», которую в России отстаивали меньшевики, требует буржуазно-демократической революции, после которой, в процессе длительного капиталистического созревания, происходят социалистические преобразования, как правило, путем мирного вырастания социализма в капитализме. Почему Ленин это отверг, апеллируя к эпохе империализма, сменившей эпоху конкурентного капитализма, именно как к «последней» его стадии?

В 1914 году появилась книжка К. Каутского «Империализм». В ней предсказывалось, что после империализма капитализм перейдет в фазу ультраимпериализма, в которой:

- принцип картелей будет перенесен в международные отношения;

- и произойдет интеграция сильнейшим национальным империализмом всех остальных.

Ничего не напоминает?

Ленин, опираясь на факт совместной классовой эксплуатации колоний буржуазией и пролетариатом империалистических стран, увидел в рассуждениях Каутского прообраз фашистского перерождения западного империализма. И с этого момента происходит полный и окончательный разрыв – не с оппортунизмом, а, на деле, с западной версией марксизма, которая, отказавшись от революционного идеала, не уходит в оппортунизм как в заблуждение, но обнаруживает в нем свое естество. Замените в ленинских рассуждениях слово «оппортунизм» словом «глобализм» - и вы получите код доступа к современности. «Империализм как высшая стадия капитализма» – это о том, как России избежать ультраимпериалистической, глобалистской перспективы, сохранив суверенитет и историческую инициативу. Это, к сожалению, далеко не все поняли. Помните «пять признаков» империализма вместо шести у Ленина? «Новую роль банков» в ИМЛ не отличили от становления «финансовой олигархии». Или это при Хрущеве с его «мягкой» реставрацией троцкизма отличать запретили? Именно после книжки Каутского, из которой следовало, что западная социал-демократия превращается в левый фланг двухпартийных систем, присоединяясь к глобализму, Ленина буквально прорвало. В 1915 году он впервые ставит вопрос о переименовании РСДРП в коммунистическую партию, а в 1916 - начале 1917-го годов появляются три прорывных теории, которые в Европе были восприняты «ересью», но без которых не состоялся бы Великий Октябрь:

- учение об империализме и слабом звене;

- учение об объективном и субъективном факторе (которое, заметим, легко прилагается к любым политическим процессам, не обязательно революционным, и в этом смысле представляет собой универсальный аналитический метод);

- учение о государстве диктатуры пролетариата.

В этих учениях как раз и содержится ключ адаптации марксизма к цивилизационной реальности. Именно поэтому «Мы - оборонцы с 25 октября 1917 года». Точнее было бы – не «оборонцы», а охранители. Много лет спустя правоту Ленина подтвердил Джавахарлал Неру, указавший на фашизм как способ проведения колониальной политики в самой Европе. Резюмируем:

Первое. Великий Октябрь с его своеобразием – на самом деле не продолжение, а отрицание Февраля с разворотом прочь не только от западной буржуазии, но и от западной социал-демократии. Ленин понимает, что имманентно присущий западным социал-демократам (и русским меньшевикам) оппортунизм – отражение трансцендентной приверженности Запада колониализму, в чем мы убеждаемся и в наши дни. В конце работы «О нашей революции» Ленин выдает пассаж о том, что учебник Каутского был полезной книжкой для своего времени, но тех, кто ему следует сейчас, впору назвать «дураками» (дословно). То же самое можно сказать и о «Кратком курсе», особенно в части якобы «преемственности» Октября к Февралю. Признание своеобразия – это разрыв с Февралем, Западом и разворот на Восток.

Второе. Если оселком противостояния Ленина меньшевикам - этой агентуре европейского влияния в РСДРП, является вопрос готовности страны к социалистической революции уже в 1917 году, то противодействие троцкизму заключено в теме мировой революции. Мы любим говорить, что за нее были все большевики, но забываем, что по-настоящему теорией мировой революции занимались у нас только Ленин и Троцкий (в Европе еще Либкнехт и Люксембург). Взгляды Ленина и Троцкого расходились кардинально! Авангардом мировой революции Ленин считал российский пролетариат, а Троцкий – европейский; движущей силой революции по Ленину является пролетариат своей страны, а по Троцкому – Красная армия, которую он именовал «армией Коминтерна». Вспомним: со II по IV Конгрессы Коминтерна, Ленин, понимая, что лозунг «мировой революции» выигрывает Троцкий, спускал его на тормозах, пока не продавил решение об его «теоретической недостаточности» и не снял с повестки дня. Открыв тем самым путь строительству социализма в отдельно взятой стране, не дожидаясь никакой мировой революции.

Что это означает? Только одно: в то время, как Троцкий пытался поджечь вселенский пожар и бросить в него Россию охапкой хвороста, Ленин использовал этот лозунг для острастки европейской буржуазии и предотвращения военной агрессии против Советской России. Это – наипринципиальнейшая разница, раскрывающая роль троцкизма как «засадного полка» европейского оппортунизма, он же глобализм, и он же, как увидим, фашизм, внутри большевистской партии после ее освобождения от меньшевистского влияния. К сведению: сама концепция перманентной революции – британское изобретение для подрыва и дезинтеграции Османской империи, прообраз соглашения Сайкса - Пико. Только один пример: случайно ли провал «германского Октября» открыл путь «пивному путчу»? Разница – в две недели. Или это следствие достаточно близкого, по ряду свидетельств, знакомства Троцкого с Розенбергом?

Третье. С тех пор у марксизма сложились два центра – социал-демократический на Западе, преимущественно в Париже и Лондоне, и коммунистический – в Москве, а теперь в Пекине. Это, кстати, всячески замалчивалось советской общественной наукой, причем, вопреки Ленину, который в том же «Империализме и расколе социализма» прямо говорит о появлении внутри социал-демократии двух противостоящих партий. Разрыв с западным марксизмом является главным источником советских, а теперь и китайских успехов, без этого разрыва никакого «чуда» - ни советского, ни китайского – не было бы. Задумаемся: а ошибочно и случайно ли Сталин так боролся с социал-демократией?

Штаб-квартира современного Социнтерна, как и Либерального интернационала, находится в Лондоне. В столице страны, где отродясь не бывало марксистских традиций, но которая, в том числе через лейборизм, является общепризнанным мировым центром глобализма, одним из пристанищ «глубинного государства» (здесь я имею в виду Банк Англии как главного акционера ФРС, а также Корпорацию лондонского Сити). Современная социал-демократия выродилась в левый фланг уже даже не политических систем, а самой глобализации, движущей силой которой является политика глобализма. И не будем забывать, что в основе этой политики находится идеология неоконсерватизма, в генезисе которого мы обнаруживаем три источника и три составные части: либертарианство, христианский фундаментализм (он же христианский сионизм) и – троцкизм. Да-да! Тот самый троцкизм, который с помощью учения Майкла Ледина о глобальном нацизме, идеи которого-де «принадлежат всему человечеству», но были якобы «несправедливо узурпированы» НСДАП, послужил концептуальной основой цепочки «цветных революций». Которые должны были перерасти в «глобальную демократическую революцию», провозглашенную Бушем-младшим 6 ноября 2003 года в Национальном фонде поддержки демократии. Этот троцкистский блицкриг в Сирии только удалось остановить. Коммунистам следует знать об этих вещах хотя бы для того, чтобы грамотно разоблачать провокационную лживость концепции «тоталитаризма». Главное, фундаментальное отличие коммунизма от фашизма, превращающее их в противоположности, в том, что коммунизм – идеология масс, а фашизм – идеология элит. И в этом смысле тоталитаризм действительно существует, концентрируясь в двухпартийной системе современного глобализма, неотъемлемой частью которой является социал-демократия. У фашизма есть четкая формула: это – либерализм минус демократия. Проект «великая перезагрузка», под который уже создан ЦК глобальной фашистской партии, — Совет по инклюзивному капитализму при Ватикане, руководство которого представляет унию правящего на Святом престоле ордена иезуитов с кланом Ротшильдов, — именно об этом. В эпоху ковида стало ясно, что эта истина, как материя, дана нам в ощущениях.

Известнейший закулисный кукловод, многолетний директор Chatham House Арнольд Тойнби, присвоивший себе разработки в сфере цивилизационной теории русских мыслителей Данилевского, Тютчева, Едрихина-Вандама, назвал марксизм «западным учением, которое Советы превратили в антизападное оружие, мощнее атомной бомбы». Сказано было в 1948 году, когда у Запада бомба уже была, а у нас – еще нет. У врага нужно учиться, и вывод, который мы обязаны сделать из этого афоризма – в том, что враг главную опасность коммунизма видит именно в его антизападном перерождении, которым он обязан Великому Октябрю, а затем и китайской революции.

Да простят мне эту откровенность наши западные коллеги, в среде которых, на мой субъективный взгляд, неоправданно, но исторически, к сожалению, преобладают откровенно левацкие, антинаучные, полуэкстремистские взгляды, но мы в России должны думать о своем. Сейчас, когда «глубинные» элиты взяли откровенный курс на полный разгром всех институтов и атомизацию человечества с последующей его сборкой в «цифровой концлагерь», наше будущее непосредственно связывается с противостоянием глобализму не только на классовой, но и на национальной и, шире, цивилизационной основе. Главное противоречие современности, как и предсказывалось мир-системной теорией, — между глобализмом и институтом национальной государственности. Когда и если атака глобализма будет отбита, тогда и вернемся к классовому вопросу, который никуда не исчез, но острота связанных с ним угроз намного уступает кошмару перспективы полного и окончательного завершения истории. Точнее, этот вопрос решится сам собой, ибо вместе с глобализмом канет в Лету и его агентура внутреннего влияния. Еще раз подчеркну: сама постановка вопроса о капитализме и социализме сегодня обусловлена выживанием страны, без которого она неактуальна.

Россия - на острие этих тенденций, и только слепой не видит, что сам ход всемирно-исторического процесса движет нашу страну в ту же самую сторону, куда увел ее из глобализма Великий Октябрь. Даже по части разворота на Восток. Плюс китайский фактор, о котором Владимир Путин сказал в марте Си Цзиньпину, что Китаю удалось создать политическую систему, намного эффективней, чем в большинстве других стран. Что это как не признание эффективности советской системы? Чтобы воспользоваться этой ситуацией, коммунистам следует не упорствовать в догмах, а вспомнить ноу-хау Ленина и, многое переосмыслив, выйти на пик соответствия запросам современности. Нужно коренное – не будем говорить обновление, но – осовременивание теории, в которой не должно быть ничего застывшего. И все получится. Имел возможность лично убедиться, что и китайские товарищи с этой точкой зрения солидарны.

 

Материал представляет собой выступление автора на конференции «Группа “Освобождение труда” и ее роль в объединении общественно-политического движения и истории общественной мысли России: к 140-летию образования, 1883-2023», состоявшейся в Доме Плеханова Российской национальной библиотеки (Ленинград, 23-24 сентября 2023 года).

 

Павленко В.Б.

https://iarex.ru/articles/111265.html

 

22.04.2022 Ленин и современность: «О нашей революции» и странные переговоры с Украиной

 

Владимир Павленко, 22 апреля 2022, 15:21 — REGNUM В январе 1923 года свет увидела статья В. И. Ленина «О нашей революции» (по поводу записок Н. Суханова) (Полн. Собр. соч. Т. 45. С. 378–382). Почему именно эта работа так важна и актуальна для нас сегодня?

Если коротко, то потому, что в ней Ленин подкрепил безусловный авторитет Великого Октября с позиций не только классового, но и цивилизационного подхода. Перед нами — подведение итогов тяжелейшего, предельно насыщенного пятилетия пребывания у власти, во главе огромного государства, в условиях внутреннего раскола, Гражданской войны, иностранной интервенции и турбулентной неопределенности настоящего и будущего.

Работа ценна ленинским взглядом на марксизм с позиций не догматизма, но диалектики, соединения теории с практикой. Важнейшее завоевание ленинской методологии — поэтапный план социалистической революции в России. В «Апрельских тезисах», обосновывая быстрый переход от Февраля к Октябрю, вождь большевиков перевел в практическую плоскость тот раунд спора с оппортунизмом и меньшевизмом, который он начал еще в 1914 году, после выхода книжки Каутского «Империализм». Каутский, как помним, провозгласил следующей после империализма стадией капитализма ультраимпериализм, по совокупности признаков — современный глобализм («перенос практики картелей на международные отношения» и «подчинение сильнейшим национальным империализмом всех остальных»).

Ленин тогда понял главное: рассуждения Каутского — не революционная «аналитика», а реакционный план европейской социал-демократии, вступившей в антипролетарский сговор с буржуазией на основе эксплуатации колоний, о которой писали еще Маркс и Энгельс. Это даже не Гобсон с его «христианским интеримпериализмом» из 1902 года; здесь все глубже и, главное, предельно конкретно. Ленин понял, что Каутский и компания и на Россию смотрят как на колонию. И в отношении к России именно как к колонии на Западе существует леволиберальный консенсус буржуазии и социал-демократии. Напомню: много лет спустя Джавахарлал Неру назвал фашизм «применением колониальных методов в самой Европе». Соединяя эту мысль с ленинским прочтением откровений Каутского, получаем причины его не только идейного, но и организационного разрыва с оппортунизмом:

— в 1915 году впервые ставится вопрос о переименовании РСДРП (б) в Коммунистическую партию;

— а последующий период до начала 1917 года знаменуются появлением трех теорий:

• теории империализма и слабого звена;

• теории социалистической революции и в ее рамках учения об объективном и субъективном факторе;

• теории государства диктатуры пролетариата.

• 

С точки зрения европейской классики марксизма эти теории в известной мере считались «ересью», но в российской практике обеспечили победу.

Почему?

Вспомним Бердяева, далеко не чуждого марксизму, особенно в молодости. «Русский коммунизм — явление не только мировое, интернациональное, но и русское, национальное». В «Апрельских тезисах» Ленин потому настаивал на быстром переходе к социалистической революции в противовес оппортунистически-меньшевистскому «долгому вырастанию социализма в капитализме», что полностью отдавал себе отчет в колониальном статусе Февраля. И понимал главное: «выращивать» придется под внешним управлением, в колониальном подчинении Запада. И ничего путного из этого не вырастет, причем по определению. Каутский об этом рассказал, и Ленин его — понял. Еще в 1916 году в работе «Империализм и раскол социализма» Ленин говорил о «тенденции буржуазии и (внимание!) оппортунистов превратить горстку богатейших, привилегированных наций в «вечных» паразитов на теле остального человечества…»

В любом проекте — а большевизм, безусловно, проект внутри марксизма — существуют как проявленная, так и непроявленная стороны. В данном случае проявленной стороной стало классовое, социалистическое содержание Великого Октября, непроявленной — его цивилизационное, национально-освободительное содержание. В октябре 1917 года Россия сбросила с себя не только власть помещиков и капиталистов, но и колониальное ярмо, установленное в феврале заговорщиками из Прогрессивного блока IV Государственной думы, переоформленного во Временный комитет и Временное правительство. В октябре в партии параллельно с Военно-революционным комитетом (ВРК) Троцкого — Лазимира действовал Военно-революционный центр (ВРЦ) во главе со Сталиным, Бубновым и Свердловым. Это были разные центры и разные «генеральные линии». Информацию об этом в партии обнародовали много позже, в 1924 году; подробно этот факт не акцентировали никогда. Но именно решающая роль ВРЦ обеспечила переход власти на II Съезде Советов в руки ленинского Совнаркома. И позволила потом Сталину напомнить Троцкому, что в Октябре не он один, а многие героически сражались, хотя своих заслуг, в отличие от Троцкого, не выпячивают.

Еще раз. Каутский под видом концепции ультраимпериализма, он же глобализм, предъявил проект порабощения России западным альянсом буржуазии и социал-демократических соглашателей. Ленин ответил отказом, заклеймил Каутского как оппортуниста и объявил оппортунизму войну. Обеспечив новаторскую для марксизма идейно-теоретическую базу Великого Октября, выстроенную на особенностях нашей страны, которые отличают ее от Запада, Ленин осуществил Октябрь не благодаря, а вопреки европейской марксистской традиции. И надо понимать, что проекцию колониального оппортунизма в России составлял меньшевизм, а внутри большевистской партии, после окончательного обособления меньшевиков в мае 1917 года — троцкизм. Есть множество свидетельств вовлеченности Троцкого в связи с западными разведками, прежде всего австрийской и британской, и американскими олигархами. Даже эпизод в Галифаксе, если его разбирать непредвзято, выводит на очевидный вывод, что и арест, и освобождение Троцкого были операцией британских спецслужб.

Нынешние фальсификаторы пытаются оклеветать Ленина и замазать его мифическими «связями с немцами» потому, что их бесит не столько социалистическая, сколько именно национально-освободительная составляющая Великой Октябрьской социалистической революции, которая полностью разрушила их планы, похоронив тогда глобалистский проект на завершающей стадии его осуществления.

Так вот работа «О нашей революции» особенно важна тем, что в ней Ленин, подводя итоги, он сам это понимает, жизненного пути, раскрывает именно эту, непроявленную сторону Октябрьского проекта. Обвиняя «трусливых реформистов» — оппортунистов и меньшевиков — в абсолютизации западноевропейского пути развития капитализма и буржуазной демократии, Ленин говорит о своеобразии революций за пределами Запада. И применительно к нашей стране связывает их, во-первых, с империалистической войной, во-вторых — с неевропейским (!) характером России. Главное: он камня на камне не оставляет от меньшевистского тезиса, что мы будто бы «не доросли до социализма», отказывается от того самого «вырастания» социализма в пробирке внешнего управления. Отказывается следовать рекомендациям глобализаторов из II Интернационала. Что и как делает Ленин? Он, по сути, ставит под сомнение безальтернативность экономического детерминизма — краеугольного камня классового подхода, хотя прямо об этом все-таки не говорит. Вот как это звучит:

И самое главное:

Противопоставление Запада и Востока — это какой подход? Разве классовый? И разве в первый раз? Разве не было до этого знаменитого «мы оборонцы с 25 октября 1917 года»? Разве не была мягко задвинута на периферию тема мировой революции после того, как ее окончательно оседлали троцкисты? Неужели не ясно, что в «разнообразие социальных условий» Ленин здесь вкладывает не только и не столько классовое, сколько цивилизационное содержание? И разве мы не видим, что ленинское пророчество полностью сбылось — в том же Китае? Ну, посмотрите, коллеги, теорию новой демократии Мао Цзэдуна, из которой вырос весь современный китайский триумф, связанный с «китайской спецификой» и «китаизацией марксизма», о котором и сейчас говорит Си Цзиньпин! Мы разве не отдаем себе отчет, что «октябрьское своеобразие», по Ленину, — это в известном смысле русификация марксизма, которую повторила его китаизация? Но любая «национализация» марксизма – это отнюдь не «уступка национализму». Это адаптация марксизма к национальным особенностям. То есть – ленинское своеобразие. Там, где, как в России и Китае, этот адаптационный доворот сделали — победили. Решающее звено победы Великого Октября — известная программная коррекция аграрного вопроса, исключившая национализацию земли, разве не так? Не пролетарского вопроса, а именно аграрного! Хотя и пролетарский вопрос, как выяснилось к X съезду, тоже созрел к доработке. Там же, где, как в Баварии и Венгрии, поперли в лоб, положившись на унифицирующий догматизм, — там все быстро рухнуло. Кому это непонятно? И у нас рухнуло — именно тогда, когда принялись тешить себя обанкротившимися неотроцкистскими благоглупостями поздней КПСС, которая, между прочим, в 1963 году прилюдно и вчистую проиграла КПК так называемую «великую полемику». Которая велась как раз об этом, о последствиях для коммунистического движения и для СССР глубоко ошибочных решений XX съезда КПСС?

Почему мы не задумываемся о том, что от ленинской «О нашей революции» прямой мостик переброшен к знаменитой сталинской речи на XIX съезде ВКП (б) – КПСС? Там разве не говорилось, что буржуазия выбросила знамена демократии и национально-освободительной борьбы и их по силам поднять только коммунистам? Казалось бы, все предельно ясно, но нет. Троцкого и по сей день пытаются прикрыть Лениным, противопоставив Сталину их вместе, что не соответствует исторической действительности.

И в заключение работы Ленин передает «пламенный привет» тому самому Каутскому, с которого все и началось. Тех, кто ему следует буквально, то есть оппортунистов, меньшевиков и троцкистов, отливающих догмы «в граните», Ленин называет «просто дураками». Коротко и ясно.

Что нам важно для современности?

Первое. Без поправки на цивилизационное своеобразие классовый фактор не работает. Опосредуя национальные интересы, коммунисты загоняют себя в тупики меньшевизма и троцкизма.

Второе. Троцкизм не большевизм, а внутрипартийная проекция оппортунизма и меньшевизма. Прикрытие глобализма пролетарской риторикой. Троцкизм — это псевдокоммунизм, а по сути антикоммунизм со штабом не в России, а на Западе. Причем так было всегда, еще со времен Августовского блока. Почему мы забываем, откуда и когда Троцкий появился в большевистской партии?

Третье. Без субъективного фактора объективный — гниет, причем безгранично долго (работа «Последнее слово «искровской» тактики»). Справедливо и обратное утверждение: вздувать субъективный фактор без объективного — бессмысленно. А именно на это многие сегодня кладут все свои силы, не зная, куда их применить с пользой дела.

Четвертое и главное. Здесь перебрасывается мостик от советского опыта к китайскому, сегодня — единственному успешному. В странах зависимого капитализма европейские революционные подходы, которые Ленин развенчивает в обсуждаемой работе, — неприменимы. Работает — и Ленин, кстати, блестяще доказал это на практике и в октябре 1917 года, и после него — тактика единого фронта, широкого альянса сил, готовых противостоять внешнему управлению, включая национальную некомпрадорскую буржуазию (в ленинской оптике — крестьянство и полупролетарские элементы). НЭП, кстати, свернутый у нас в связи с подготовкой к войне, в Китае затянулся и сворачивается только сейчас, тоже в условиях роста внешней угрозы.

Пятое. Самый основный прикладной вопрос в марксизме, определяющий тактику и значительную часть партийной стратегии, — в чем заключено главное противоречие современности? Если кто-то по привычке апеллирует к буржуазии и пролетариату, то сильно ошибается. При глобализме (он же — ультраимпериализм Каутского), особенно в условиях цифровизации, капитализм злокачественно перерождается и мутирует в посткапитализм, которому, в отличие от классического капитализма и даже от империализма, не нужно воспроизводство ни рабочей силы, ни самих общественных отношений. Посткапитализм заменяет рабочих роботами; отсюда — неомальтузианские концепции радикального сокращения численности населения, облеченные в проект «великой перезагрузки» Клауса Шваба и Совета по инклюзивному капитализму при Ватикане. Отсюда же концепции «креативного класса» — «новых кочевников», по Жаку Аттали, и «прекариата» — заменяющего промышленный пролетариат деклассированным люмпеном — BLM, ЛГБТ, «зеленые» и т.д. «Четыре ДЕ» так называемого «устойчивого развития», оно же — «управляемый хаос»: ДЕиндустрилизация, ДЕпопуляция, ДЕсоциализация, ДЕсуверенизация. Методы: пандемия — цифровой концлагерь — «зеленый» переход — продовольственный кризис (он же — голод). Называют это все «четырьмя всадниками апокалипсиса». На «библейском проекте» спекулируют, чтобы, имитируя Божий Промысел, напугать необратимостью и парализовать волю к сопротивлению.

Отсюда главное противоречие современности: между глобализмом и институтом национальной государственности. А не между буржуазией и пролетариатом. Еще раз: между глобализмом и институтом национальной государственности. Единый фронт внутри национальных государств — непременное и неотменяемое условие национальной консолидации, без которой глобализма не одолеть. Главный вопрос сегодня — быть или не быть человеку и человечеству вообще, а не то, какими им быть. Какими именно — этот вопрос, а он и есть вопрос о капитализме и социализме — встанет только когда и если глобализм будет побежден, а национальные государства — сохранены. При победе же глобализма дилемма капитализма и социализма полностью утрачивает актуальность. Ее заменяет дилемма элитарного меньшинства продвинутого «глобального города» и погруженного в архаику большинства «глобальной деревни», которое приговорено к «плановой утилизации». Нет страны — нет ни капитализма, ни социализма, ни дискуссии по этому вопросу. Если мы, коммунисты, этого не поймем и не сделаем из этого выводов — шансов никаких, ни у нас, ни у тех, кто нам доверяет. Лакмусовая бумажка этого понимания — отношение к тому, что происходит на Украине и вокруг нее. В том числе в российских верхах, где пятая колонна, оправившись от первого шока, связанного с началом спецоперации, приступила к деятельности, почти шаг в шаг повторяющей деятельность того самого Прогрессивного блока из августа 1915 года. Все эти позорные переговоры, в результате которых — не все знают — так называемый «договор» был в Стамбуле парафирован в обход мандата делегации, все эти заявления мединских, песковых, абрамовичей и прочих ельцин-центров — это курс на поражение и провал военной спецоперации. Пятая колонна, эта «партия измены», видит поражение единственным шансом на отмену санкций и восстановление своих позиций в так называемой глобальной элите, куда они думали, что входили, а на самом деле их там держали за «бросовую агентуру». И санкции объявили потому, что эта агентура провалилась, допустив превентивное проведение. Не выполнила той задачи, которую перед ней поставили хозяева-глобалисты, — чтобы Россия умерла, не дернувшись. Теперь перед пятой колонной поставлена уже другая задача, о которой Байден проболтался в Польше, — убрать Путина от власти — напрямую или с помощью фактической капитуляции, которой станет остановка операции без достижения ее целей — полной демилитаризации и денацификации бандеровско-неонацистской Украины.

Где в этой ситуации место коммунистов, которые сегодня, называя вещи своими именами, раскололись именно по старой и хорошо знакомой линии между Лениным и Сталиным, с одной стороны, и Троцким, с другой? Во-первых, даже с классовой точки зрения коммунисты должны быть там, где у пролетариата имеются шансы. В глобализме их нет. В рамках национальной, пусть и буржуазной государственности они остаются постольку, поскольку сохраняются традиционные производительные силы и производственные отношения. Во-вторых, любой, даже тактический альянс с фашизмом, он же глобализм, вспомним определение Неру, для коммунистов является троцкистско-меньшевистским уклоном и актом самоуничтожения. Или на этот счет есть другие мнения? Искренне надеюсь, что все предельно ясно.

Надо подчеркнуть, что именно на этих позициях давно и прочно находится движение «Суть времени» Сергея Кургиняна. Именно так, по-государственному, повела себя и КПРФ; коммунистическому движению следует учесть и осмыслить опыт обращения Компартии за признание народных республик Донбасса. Не забывая при этом, что свой проект решения этого вопроса выдвинула и «Единая Россия», но в итоге с ним «пролетела». И «партии власти» ничего не оставалось, как проголосовать за проект КПРФ. Именно коммунисты решительно и безоговорочно поддержали президента Путина в проведении спецоперации и однозначно встали против провокационных переговоров, суть и смысл которых, это надо понимать, определенными группами во власти были подменены с номинальных, для отвода глаз, на реальные, оказавшиеся капитулянтскими.

Еще раз: в условиях военной операции президент и Главковерх должен быть обеспечен 100%-ной поддержкой коммунистов. Все разговоры насчет «буржуазного» происхождения власти в условиях схватки с глобализмом, он же фашизм, равносильны национальному предательству. При этом не 100, а все 200% усилий должны быть направлены на то, чтобы разоблачать — и с национально-государственных, и с классовых позиций – подрывную деятельность компрадорского звена «партии измены» — олигархата, либералов, политических администраторов, которые выступают «за мир» ценой сдачи национальных интересов. Если обобщить, то именно коммунистам сам Бог велел выступить инициаторами самого широкого патриотического, антифашистского общественного консенсуса. Мы никогда не должны забывать, сколько советских людей — членов ленинской партии и беспартийных — пали смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной войны, ушли из жизни в тылу, героически трудясь во имя Победы. Мы всегда должны помнить, сколько жизней унесла борьба с бандеровским подпольем после войны. Фашизм, нацизм, бандеровщина как крайние проявления агрессивного буржуазного национализма — экзистенциальные, метафизические враги коммунизма, ни малейшее колебание или оправдание здесь недопустимы.

Следующее. Только слепой не видит, что любые военные действия, которые Россия ведет на постсоветском пространстве, особенно против поддержанного Западом национализма, приближают воссоздание единой страны. Напомню, кто забыл. 11 марта президенты России и Белоруссии Путин и Лукашенко в Москве открыто обсуждали интеграционные вопросы, причем именно в контексте воссоздания СССР. В СМИ проходили соответствующие утечки относительно близкой нам всем юбилейной даты 30 декабря 2022 года. Обращу внимание скептиков на приверженность российской власти определенному символизму. Признание Донбасса произошло вечером 21 февраля, практически минута в минуту с восьмой годовщиной подписания в Киеве соглашения между Януковичем и оппозицией, в котором западные фарисеи выступили «гарантами». Цену этим гарантиям мы тогда узнали уже на следующий день. Признание ДНР и ЛНР в этот день — это символический ответ киевскому перевороту 2014 года. 30 декабря в этом году — день еще более символический. Посмотрим.

Я бы даже не стал предвосхищать конкретные интеграционные формы. Искренне убежден, что сама жизнь предъявит все необходимые аргументы в пользу советского типа государственности, с соответствующими коррективами, исходя из исторического опыта. Поэтому нет смысла втягиваться в дискуссии на этот счет; главная задача коммунистов, на мой взгляд, — сосредоточиться на поддержке военной операции, конечных целей демилитаризации и денацификации Украины с упором на разоблачение национал-предательской, буржуазно-компрадорской сущности сил, которые добиваются ее остановки. Путь к возрождению всего, что нам близко и дорого, лежит всецело и только через Победу. Полную и безоговорочную.

И в заключение — итоговая, можно сказать резюмирующая мысль, которой хотел бы поделиться. Мы все по инерции говорим о возврате к советскому проекту, к СССР, в контексте социалистической революции. Это красной нитью проходит через абсолютное большинство трудов и материалов на историческую тему, связанных с коммунистическим движением. Между тем, считаю важным обратить внимание на то, что восстановление СССР не революционный, а реставрационный, то есть консервативный в своей сути процесс. Согласиться с этим — значит существенно расширить горизонты своих возможностей. Не только в стратегии, но и, как мы понимаем, в тактике. И не случайно та же «Суть времени» и ее лидер Сергей Кургинян не устают говорить о «левом консерватизме», связывая с ним будущее коммунистического движения. С этим главным выводом доклада хотел бы соотнести и связанную с ним вторую мысль. Наша базовая теория общественно-экономических формаций до сих пор не знает ответа на вопрос об обратном движении «исторического маятника». Реставрация капитализма произошла вопреки всем теоретическим постулатам. Сохранение классовой дифференциации для этого — слабое оправдание, особенно в связи с поздним советским выводом о «полном и окончательном» построении социализма. И мы сегодня находимся в теоретическом вакууме, в котором не работают раз и навсегда усвоенные «истины». Это я к тому, что гибкость, которой Ленин учил в обсуждаемой сегодня работе, в полной мере распространяется и на теоретическое творчество. Любые же ссылки на «неопровергаемые константы» на самом деле уязвимы самим фактом их опровержения практикой 1991 года. Опыт китайских товарищей, которые, в отличие от КПСС, своевременно и полноценно внесли цивилизационный фактор в идейно-теоретическую платформу своей партии, да будет нам в помощь. Учиться — не стыдно и никогда не поздно. Стыдно и бесперспективно — упорствовать в заблуждениях, которые один раз уже привели к историческому краху. Догматизм не имеет и никогда не имел ничего общего с реальной политикой, которая далеко не так одномерна, как изложено в советских учебниках по научному коммунизму.

Возвращаясь к вопросу о революционном пути, хотелось бы обратить внимание на две вещи. Первая относится к истории. Нельзя путать революцию с вооруженным восстанием, решение о котором было в вынужденном порядке принято под влиянием внепартийных обстоятельств — реакционного переворота с ликвидацией двоевластия и невозможностью мирной передачи власти Советам. И вторая вещь, современная. Выдвижение лозунга «Никакой поддержки Временному правительству!» в совокупности с организационными мероприятиями по формированию альтернативных, народных органов власти, возможны и оправданы в том случае, если компрадорская верхушка «партии измены», противостоящая Путину, слившись с глобализмом, окончательно разорвет с национальными интересами. И устроит государственный переворот, аналогичный февралю 1917 года. Учитывая более чем 80%-ную поддержку Верховного Главнокомандующего и военной операции, такие действия нельзя будет расценить иначе, чем объявление стране и народу гражданской войны. И ответ коммунистов должен быть соответствующим. Об этом следует прямо заявить уже сейчас.

Товарищи! Жизнь дает российскому коммунистическому движению уникальный шанс на «второе дыхание»; в том числе за счет очевидного, хотя и ожидаемого предательства либералов, чья идеология тридцать лет служила во власти неофициальной доминантой. Тем, кто не определился с выбором, но считает себя левым, давно пора это сделать.

Материал представляет собой текст авторского доклада на 29-м заседании дискуссионного клуба в Доме Плеханова Российской национальной библиотеки (РНБ) в Ленинграде — Санкт-Петербурге 21 апреля 2022 года.

 

https://regnum.ru/news/polit/3572580.html

 

25.01.2022 "Преобразующий реальность: Ленин и историческое время". 

 

Профессор МПГУ Г.А. Артамонов на Радио Аврора.

Канал МПГУ

 

07.11.2021 Наша правда и сила: Великий Октябрь против глобального расчеловечивания

 

Владимир Павленко, 7 ноября 2021, 10:01 — REGNUM Сегодня — 104-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, главного события XX века, предопределившего весь дальнейший ход всемирной истории. Именно в этот великий день, 25 октября (7 ноября) 1917 года, Россия сказала миру свое историческое слово, которое уже второе столетие эхом разносится по миру.

Ты припомни, Россия,

Как все это было:

Как полжизни ушло

У тебя на бои,

Как под песни твои

Прошагало полмира,

Пролетело полвека

По рельсам твоим.

По советским рельсам пролетело намного больше, чем полвека. Многое произошло уже после того, как наш первый бард Михаил Анчаров написал эти проникновенные строчки. Оглядываясь на пройденный страной путь, ясно видишь, что очень многие сильно постарались нанести за последние десятилетия на эту дату такие горы мусора, чтобы под ними, как под позорной драпировкой ленинского Мавзолея, никто ничего в истории не увидел. Тщетно! Грязью не забрызгать солнца. Поэтому, во-первых, поздравим друг друга с этим нашим общим великим праздником. А во-вторых, пользуясь этим несомненным поводом, выскажем ряд тезисов о роли и месте Октябрьской революции в нашей общей великой истории.

Первое. Теория революций делит их на локальные — ограниченные своим течением и последствиями и магистральные — великие, мировые. Которые повлияли на все человечество, перевели стрелки исторических часов, повернули земную ось. Великий Октябрь — это магистральная революция, имеющая всемирно-историческое значение. По своему социальному, классовому содержанию это — социалистическая революция, по цивилизационному, тесно связанному с метафизической миссией России и русского народа в мире и в истории Октябрь — национально-освободительная революция, выхватившая страну из пут внешнего управления, в которые ее вверг насквозь пропахший предательством и изменой Февраль.

Это ведь только на киноэкране штурм Зимнего осуществляется по команде красноармейского командира. В реальной же жизни следует связать между собой, например, кровное родство Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича, управделами ленинского Совнаркома (СНК), и Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича, генерал-лейтенанта русского Генштаба, входившего в императорскую свиту. «Краткий курс истории ВКП (б)», как бы его ни критиковали, сыграл большую роль в воспитании целых поколений советских людей — победителей в Великой Отечественной войне и строителей мирной жизни. Однако некоторые его положения не помогли, а помешали осмыслению собственной истории. На большевиков потому в «перестройку» повесили ярлык «узурпаторов», что в том самом «Кратком курсе» Октябрь через запятую следовал за Февралем, а некоторые не особо удобоваримые факты либо опускались, либо к ним не привлекалось внимания.

Например, что за пределами свергнувшего самодержавие Прогрессивного блока IV царской Думы, в центре которого находилась думская ложа «Роза», а спектр включал почти все фракции — от националистов справа до меньшевиков слева — остались две партии: ленинские большевики и монархический Союз русского народа. То есть никакого участия в Феврале большевистская партия не принимала. Можно спорить о том, произошло это по причине неготовности или по политическим соображениям, но не признать очевидности этого факта нельзя. Можно только его замолчать, если он слишком неудобен. И с исторической точки зрения этот факт однозначно говорит о преемственности красного режима прежней законной власти — через голову настоящих узурпаторов: компрадоров-либералов Временного правительства, сформированного компрадорами-социалистами Петросовета.

Двоевластие, которое в июне 1917 года в ходе первого Съезда Советов было оформлено уже на центральном уровне, стало площадкой борьбы разных групп русского истеблишмента. Условно, как и сейчас, западников с патриотами. Возможно, решающее слово в этой борьбе было произнесено после разгрома Советов в ходе третьеиюльских событий в Петрограде. Именно поэтому двоевластие было перенесено внутрь РСДРП (б), где оно оформилось, с одной стороны, присоединением к партии «межрайонцев» Троцкого, а с другой — курсом на вооруженное восстание, который был провозглашен VI Съездом. Военно-революционный комитет (ВРК) и Военно-революционный центр (ВРЦ) большевиков — параллельные центры, кардинально отличные даже по кадровому наполнению, двигавшиеся как сложением сил, так и конкуренцией, каждый в расчете на свое первенство.

Результатом стал переход власти в руки не ВРК, который первым поторопился об этом объявить, а второго Съезда Советов, передавшего ее ленинскому СНК. Группа во власти, настроенная на «интеграцию» в мировой глобализм на условиях «Четырнадцати пунктов» Вудро Вильсона, уступила в противостоянии другой группе, выступающей за приоритет внутреннего развития. И Гражданская война началась не в результате «двухцветного» красно-белого террора, а тогда, когда в этом разобрались элиты Запада, которые осознали, что революционный процесс в России ими проигран. И стали пытаться его переиграть, поддерживая и вооружая Белое движение. Но при этом не давая ему превратиться в единую централизованную силу, чтобы не вышло из-под контроля.

Приведем две убийственные по концептуальной откровенности цитаты из мемуаров Уинстона Черчилля «Мировой кризис», написанных тогда, когда автор был низвергнут с высот политического Олимпа и, впав на долгие годы в общественное небытие, напоминал о себе преимущественно в жанре литературно-исторического творчества, и то под псевдонимом:

Понятно, что под «нашей цивилизацией» понимается Запад со своей глобальной «юрисдикцией», из-под которой вырвалась Россия. «Интернационал» — ему альтернатива, а белогвардейцы — инструмент возвращения страны в «стойло» Антанты. Разве не этого же Запад требует от нас и сейчас? И разве не поэтому те, кто алчет такого исхода, пытаются помирить с белогвардейщиной русское национальное самосознание? Тщетно! Именно потому, о чем написал Черчилль. «А что написано пером — не вырубишь топором!»

На самом деле, добившись перехода власти от буржуазии к пролетариату и трудовому крестьянству, В. И. Ленин одновременно решил три исторические задачи или триединую задачу:

• вывел нашу страну из тупика империалистического капитализма;
• вернул ей суверенитет от внешнего управления, собиравшегося превратить Россию в окончательную периферию глобализма;
• сделал ее центром новой, социалистической мир-системы, той самой, что была предательски уничтожена «перестройкой».

Второе. Чтобы Октябрьская революция стала национально-освободительной, Ленину потребовалось дополнить марксизм ленинизмом. И. В. Сталин не случайно называл ленинизм «марксизмом (новой) эпохи империализма и пролетарских революций». Ленин решил эту задачу блестяще и за неполных три года выдвинул три важнейших, фундаментальных теории:

• теорию империализма и его «слабого звена»;
• теорию социалистической революции в отдельно взятой стране, которую Сталин затем развил в теорию и практику строительства социализма в отдельно взятой стране, в условиях капиталистического окружения;
• и теорию государства диктатуры пролетариата.

С точки зрения западного марксизма эти ленинские теории считались «ересью». На самом деле они проложили путь не только русской, но и китайской революции, намного опередив западных авторов родственной ленинизму мир-системной теории. Не случайно Мао Цзэдун еще в 1949 году, за три месяца до провозглашения КНР, признавал, что «орудийные залпы Октябрьской революции донесли в Китай марксизм-ленинизм». Сегодня эти слова из доклада в доклад повторяются нынешним китайским лидером Си Цзиньпином.

Эти три ленинские теории предложили «социализм с национальной спецификой» — с русской спецификой. И с этой точки зрения китайские коммунисты — куда большие последователи Ленина и Сталина, чем хрущевско-брежневская, а тем более горбачевская верхушка КПСС. И у нас имеется полное право назвать новодемократическую идеологию китайского социализма «марксизмом-ленинизмом эпохи ультраимпериализма и национально-освободительных революций». Разве не так?

Говорят, когда Хрущев уговаривал Мао Цзэдуна отречься от Сталина, Мао ему отказал так: «Если мы это сделаем — потеряем лицо. А если потеряем лицо — то потеряем и власть». И задумавшись, добавил: «А без лица — зачем нам власть?». КПСС потеряла власть вслед за лицом. Любому падению в политике предшествует символическое поражение в смыслах и принципах. Или их предательство.

Третье. У победы Великого Октября имеется гигантский международный срез. К этой теме следует обращаться постоянно и не вскользь, а детально. Пока же предложим три тезиса:

• Первая мировая война была развязана менее чем через восемь месяцев после создания Федеральной резервной системы (ФРС). Взяв под контроль мировые финансы, мировая олигархическая буржуазия пошла за мировой властью;
• войну развязывали для развала Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской империй. Чтобы власть монархических династий от государств передать крупному бизнесу. А демократия с выборными марионетками только прикрывает эту махинацию, более ста лет отвлекая от нее общественное внимание;
• Великий Октябрь эти планы западной олигархии, почти реализованные, если не похоронил, то отодвинул до конца XX века. В результате США не вступили в Лигу Наций, которую сами же и проталкивали на Версальской мирной конференции. И поскольку Октябрь 1917 года перечеркнул победу Запада в Первой мировой войне, был взят курс на ее переигровку, то есть на новую мировую войну.

Четвертое. Что сегодня в мире стоит на кону?

В классическом капитализме все определяется соотношением производительных сил и производственных отношений. Капиталист соединяет свои средства производства с трудом рабочего. Капитализм эпохи глобализма другой, злокачественно переродившийся. В эпоху роботизации и «цифрового концлагеря» капиталист начинает соединять средства производства уже с машиной. А рабочие и, шире, трудящиеся становятся лишними. Они современному капиталисту и капитализму не нужны и рассматриваются «лишними едоками», «паразитическими» потребителями унизительного «базового дохода». Поэтому на Западе все настырнее ставится вопрос о радикальном сокращении численности населения. Нынешняя пандемия, развязанная, скорее всего, именно в этих целях, — не первая, которую пытаются приспособить под глобальные задачи. Просто предыдущие прецеденты — «атипичную пневмонию» и «свиной грипп» — до вселенских масштабов раздуть не удалось; информационная составляющая подвела. И в этих условиях особенно остро стоит как раз вопрос о суверенитете и национальной независимости, в том числе о самостоятельности национальных властей от внешних решений, подобных решениям ВОЗ. Тот самый вопрос, который сто лет назад в нашей стране был успешно решён Октябрём.

В заключение — вот о чём. Мир сегодня застыл на развилке. Прорыв в постинформационную эпоху возможен в интересах широкого общественного большинства и очень узкого, ограниченного, элитарного меньшинства. Капитализм двигает нас по второму пути, низводя большинство даже не до рабов, а до уровня низшей касты или нового биологического «недовида». Первый путь, вопреки усилиям глашатаев «великой перезагрузки» из давосского Всемирного экономического форума (ВЭФ) и ватиканского «Совета по инклюзивному капитализму», по плечу только социализму. Сегодня, в день 104-летия Великого Октября, ярче всего приходит на ум плакат, обошедший российский сегмент Интернета несколько лет назад. С него на нас бросает взгляд пытливый, немного ироничный Владимир Ильич Ленин, адресующий нам как бы немой, но при том кричащий вопрос: «Ну и как вам живется без советской власти?».

С праздником, дорогие соотечественники! С годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции!

https://regnum.ru/news/polit/3416269.html

 

20.11.2020 Государственный марксизм vs «неомарксизм» хипстеров американской улицы

 

Владимир Павленко, 20 ноября 2020, 12:31 — REGNUM Даже удивительно: уже более полугода в США идут протесты под эгидой левацких движений и группировок BLM и «Антифа», но только сейчас записные «теоретики» спохватились, осознав, видимо, или им кое-кто подсказал, какую «благодатную» ниву дискредитации марксизма они упускают. И принялись, причем солидарно, как в России, так и на Западе, запускать в оборот откровенные спекуляции, будто бы погромные тенденции «цветных» переворотов являются следствием наработок марксистских классиков. Очень помогает им в этом модный термин «неомарксизм», который они связывают прежде всего с Франкфуртской философской школой, получая на выходе искомую и, видимо, заказную провокацию против Великого Октября, его роли и дела в истории, а также против советского опыта партийно-государственного социалистического строительства.

Сквозь зубы спекулянты признают «неомарксистами» не только «мыслителей» Франкфурта, среди которых, забегая вперед, своим цинизмом особо выделились Герберт Маркузе и Теодор Адорно. Но и представителей совершенно противоположной «мир-системной» школы во главе с Иммануилом Валлерстайном, подарившей миру целую плеяду исследователей, которые, это особенно ценно, сформировали свои взгляды изнутри капитализма. Взаимоотношения «мир-системной» теории с «франкфуртцами» в чем-то напоминают внутренние расклады в раннем СССР, периода борьбы с правым и левым «уклонами» и объединившим их троцкизмом. Опять-таки скрипя зубами, спекулянты, ровняющие тех и других в истории и современности под одну, удобную им и их заказчикам гребенку, вынужденно признают, что на фоне отхода от активной деятельности В. И. Ленина в партии началась борьба Л. Д. Троцкого с И. В. Сталиным. В которой Троцкий, собравший за собой весь шлейф тогдашних «неомарксистских» тенденций, проиграл, был вышвырнут из СССР, и… никто бы его пальцем не тронул, не то, что ледорубом, если бы не два обстоятельства. Первое: создание Троцким собственного, «карманного» IV Интернационала, совпавшее по времени с переходом Коминтерна под сталинский контроль (приход к руководству в 1935 г. Георгия Димитрова вместо Николая Бухарина). Тем самым был организован раскол в мировом коммунистическом движении, причем в канун Второй мировой войны, когда оно, наоборот, нуждалось в укреплении единства. Второе обстоятельство: малоизвестный и тщательно замалчиваемый «официальной» историографией сговор Троцкого с нацистами, оформленный в том же 1935 году «пактом Троцкого — Гесса»: помощь Третьего рейха в смене власти в Кремле в обмен на лояльность новых троцкистских властей. В том числе в вопросах реставрации капитализма и организации грабежа страны немецким капиталом. Иначе говоря, ледоруб потребовался лишь тогда, когда оппозиционный теоретический треп с маханием кулаками после драки перерос в конкретные договоренности с врагом, которые поставили под угрозу существование не только советской власти, но и советской, она же русская, государственности.

Спекулянты вынуждены оговариваться, что корни «неомарксизма» насквозь пропитаны антисталинизмом, но признавая это, они идут на другой, еще более жесткий и сознательный подлог: будто бы именно Троцкий, а не Сталин, проводил в комдвижении линию Ленина, и что «неомарксизм» поэтому-де «связан» с ленинизмом. Ложь несусветная, вместе к тому же еще и с непотребством. Во-первых, Троцкий не был большевиком; вплоть до июля 1917 года, то есть почти до исторического VI съезда РСДРП (б), он входил в Межрайонную группу меньшевиков, сформированную в 1913 году на обломках так называемого «Августовского блока», которая отчаянно противостояла ленинскому ЦК. Особенно жестко — на подступах к Октябрю, когда Троцким предпринимались откровенные попытки отодвинуть Ленина от решения вопроса о власти, дошедшие до того, что Ленин оказался вынужденным пригрозить, что дальнейшее игнорирование его мнения по срокам Октябрьского восстания вынудит его выйти из ЦК и апеллировать к массам. Играя на контактах Троцкого с представителями олигархического капитала, спекулянты без стыда и совести распространяют его «грехи» на всю партию, что не соответствует действительности. Замалчивается тема знаменитого, якобы ленинского, «Письма к съезду», направленного против Сталина. Однако, по мнению ряда авторитетных специалистов, оно является подделкой самого Троцкого, внедренной в партийные скрижали, включая все собрания сочинений Ленина, с помощью Крупской, действительно сблизившейся с «демоном революции» в последние годы и месяцы жизни вождя. Ленин же в это время, забегая вперед, двигался совершенно в ином направлении, на 180 градусов противоположном европейскому «вектору» Троцкого. Не углубляясь в детали, можно сказать, что операция внедрения Троцкого к большевикам на деньги американских олигархов и под контролем британских спецслужб потребовалась именно летом 1917 года ввиду окончательного «развода» большевиков с меньшевиками, который произошел в мае. Когда меньшевики вошли во Временное правительство, а большевики выступили за большевизацию Советов и передачу им власти, приступив к подготовке Великого Октября, олигархи попытались перехватить руководство партией, замкнув его на «своего» Троцкого, который в той мере служит предтечей «неомарксизма», в какой является «неоменьшевиком», занявшим в РСДРП (б) нишу «вечной» антиленинской и антисталинской оппозиции взамен меньшевистских лидеров Петросовета. Следовательно, если быть честным и последовательным исследователем, то следует не просто отделить тот «неомарксизм», что связан с меньшевизмом и троцкизмом, от настоящего марксизма, признав его капитулянтским отходом от марксизма как такового. Но и пояснить, чем этот зигзаг, вызвавший к жизни «неомарксизм» в его меньшевистско-троцкистском варианте, был обусловлен.

Вкратце. Принципиальное расхождение большевизма и меньшевизма — в отношении к переходу от капитализма к социализму. Меньшевики считали, что социализм вырастет изнутри капитализма по мере сглаживания классовых противоречий. Поэтому между буржуазно-демократической и социалистической революциями должно пройти продолжительное время «нормального» капиталистического развития. Большевики для этого условий не увидели. Создать «зачатки цивилизованности», необходимые для социализма, пенял Ленин меньшевикам, рабочий класс может и взяв власть в свои руки и держа процесс обретения «цивилизованности» под собственным контролем, точнее, его возглавляя, в том числе с помощью подавления помещиков и буржуазии. Суть троцкистского «неомарксизма», замаскированного под «центризм», в популистски-демагогическом сочетании большевистской риторики с меньшевистской политикой. Отсюда постоянные стычки Ленина с Троцким и до, и после революции по всем вопросам — от Брестского мира до роли профсоюзов и судьбы внутрипартийных фракций. Показательна короткая ленинская заметка «О краске стыда у Иудушки Троцкого» (1911 г.), времен кампании по борьбе с отзовизмом и ликвидаторством. В ней Ленин уличает Троцкого в получении от партии денег («субсидии») в обмен на заверения в преданности и лояльности. Получив, тот, как водится, на все обещания наплевал и продолжил подрывную работу против партии в СМИ.

Во-вторых, спекулируя на якобы ленинском, большевистском происхождении «неомарксизма», те, кто осуществляют подкоп под марксизм, отнюдь не случайно апеллируют к ранним работам Ленина, не «вылезая» за рамки 1913 года. В 1914 году вышел труд крупнейшего немецкого социал-демократа Карла Каутского «Империализм», в котором он, полемизируя с Лениным, доказывал, что империализм — не высшая и не последняя стадия капитализма, а предпоследняя. И что за ним последует «ультраимпериализм» — подчинение сильнейшим национальным империализмом остальных и формирование глобальной ультраимпериалистической «мир-системы» по принципу переноса практики картельных сговоров на международные отношения. Ясно, что Каутский имел в виду то, что сегодня именуется глобализацией, и мы понимаем, что исторически он оказался прав. Почему Ленин развернул против теории ультраимпериализма, то есть глобализма, жесткую борьбу? Потому, что своей задачей видел избежать подобной участи для России — вывести нашу страну из империализма и создать рядом с ним независимую от него собственную, социалистическую «мир-систему». При этом, как вытекает из работы «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 г.), Ленин прекрасно понимал глобалистскую сущность ультраимпериализма, осознавая, что попасть в эту систему означает превратиться в зависимое, утратившее суверенитет «недогосударство». И видя в быстром переходе к социалистической революции единственное средство этого избежать, сыграл на опережение. В этом главная причина того, что большевики не видели возможности вызревания социализма в капитализме, в то время как соглашательство меньшевиков, а за ними и троцкистов с Западом отражало их стремление как агентов Запада внутри большевистской партии подчинить Россию Западу путем навязывания нашей стране подобного «долгого вырастания», равного, подчеркнем это еще раз, внешнему управлению. Разорвав этот порочный круг внешней зависимости, большевики сознательно вложили в Великий Октябрь не только социалистическое, но и национально-освободительное содержание. Факты? Один перенос столицы в Москву, реализовавший вековые народные чаяния, уже о многом говорит. А разгром корниловщины, учитывая, что всю логистику финансирования и политического обеспечения мятежа взял на себя аппарат военного атташе британского посольства? Достаточно?

Здесь необходимо маленькое «лирическое» отступление с поправкой на маргинализацию современного образования и планомерную дебилизацию его получателей. Империализм — это не империя и не имперская политика; империализм — это монополистическая стадия капитализма, достигнув которой, свободная конкуренция уступает место договорной монополизации рынка ведущими игроками за счет всех остальных, результатом чего становятся рост и всевластие транснациональных банков и корпораций.

Итак, получив такой вот «пас» от Каутского, Ленин, похоже, окончательно осознал: оппортунизм западной социал-демократии и российского меньшевизма (и троцкизма) — не стихийный и даже не сознательный выбор его адептов, являвшихся оппонентами большевиков. Это по-настоящему вражеский проект, спущенный европейской социал-демократии и меньшевикам сверху, замкнутый на внешнее управление, частью которого оппортунисты и являются. И именно тогда, в период 1915—1917 годов, одна за другой появляются три фундаментальных ленинских теории, в которых оформляется разрыв и с этим проектом ультраимпериализма, и с его глобализацией:

• теория империализма и его «слабого звена», наличие которого обусловлено неравномерностью развития при империализме («слабым звеном», по Ленину, тогда была Россия — а сегодня?);
• теория социалистической революции в отдельно взятой стране (которую впоследствии Сталин развил в теорию построения социализма в отдельно взятой стране);
• теория государства диктатуры пролетариата.

С точки зрения «классического», доимпериалистического марксизма, эти теории виделись ересью, а вот в рамках политической реальности империализма, квинтэссенцией которой стала Первая мировая война, они стали гениальным прорывом в будущее без империализма и ультраимпериалистических перспектив. Не случайно крупный кукловод Арнольд Тойнби даже в 1948 году еще сокрушался, что «эти русские» превратили западный марксизм в антизападное оружие, которое мощнее атомной бомбы. Ленин не спорил с Каутским — когда тебе предъявляют проект твоего порабощения, это бессмысленно: попробуйте договориться с крокодилом. Ленин на основе «классического» марксизма разработал теорию, на практике опрокинувшую построения Каутского, и именно ее реализация спасла страну от внешнего порабощения. Потому Сталин и определил ленинизм как «марксизм эпохи империализма и пролетарских революций».

Однако, находясь «на ножах» с меньшевизмом, троцкизмом и глобализмом, которых объединяет рассматриваемая ипостась «неомарксизма», ленинские идейно-теоретические построения удивительным образом согласуются с «мир-системной» теорией, рассматривающей мир разделенным на стабильные ядро и периферию и подвижную полупериферию. С одной стороны, Ленин вывел Россию из империализма, избежал ее включения в глобалистский ультраимпериализм на периферийных условиях еще до его становления и основал собственную «мир-систему», в которой наша страна стала ядром. В мире возникло острое противостояние двух «мир-систем» — капиталистической и социалистической. С другой стороны, реставрация в СССР капитализма в 90-х годах обрушила эту собственную советскую «мир-систему», включив осколки «большой России» в ультраимпериализм задним числом, где наша страна, как изначально и планировалось ее врагами, оказалась весьма далека от ядра. И близкой к периферии. До распада СССР теория Валлерстайна описывала глобализационный миропорядок за пределами мировой системы социализма, после этого она превратилась в адекватный инструмент описания «мир-системы» в целом.

Итак, «мир-системная» теория является «неомарксистской» лишь формально, на деле она является прямым продолжением марксизма, но за рамками империалистической эпохи, в условиях ультраимпериализма и запущенной им глобализации. Поэтому «неомарксистский» знак равенства спекулянтов с теорией «мир-систем» — «книжное» фарисейство. Ниже поясним это подробнее, когда выведем основные этапы и вехи развития марксизма.

В-третьих, не имеют ничего общего «подвыподверты» спекулянтов относительно «мировой революции» и рассуждения о причинах ее краха. Хотя бы потому, что в прочтении Ленина и Троцкого это были совершенно разные темы, совпадающие лишь формальностью названия. Ленин видел движущей силой мировой революции пролетариат каждой отдельно взятой страны, а Троцкий — Красную армию, которую именовал «армией Коминтерна»; авангардом мировой революции у Ленина выступает русский пролетариат, а у Троцкого — европейский. Это — диаметральные противоположности, которые нашли отражение в практической политике. Ленин жупелом «мировой революции», подогревая симпатии западных трудящихся к советской власти, сдерживал военные поползновения западной буржуазии. «Хотите эту гранату себе под зад получить? Нет? Тогда давайте без военных авантюр, договорились?». Ибо «мы оборонцы с 25 октября 1917 года». Троцкий при первой же возможности, воспользовавшись ленинской болезнью, действительно рискнул «мировую революцию» поджечь, спровоцировав «германский Октябрь». На выходе — разгром немецких коммунистов и фашистский «пивной путч» через две недели после этого. Может, не так уж и малозначительна информация о пересечении в свое время Троцкого с расовым идеологом нацизма Розенбергом в прибалтийских социал-демократических кружках? Особенно в свете его упомянутого пакта с Гессом?

Последний штрих к этому вопросу. Как резюмировал Сталин, ни Польша, ни тем более Германия никогда не войдут в советскую федерацию наравне, скажем, с Украиной. Так кому был ближе Ленин — Сталину или Троцкому с примкнувшей к тому Крупской? Это, без преувеличения, важнейшая тема, которая неизменно собирает на себя беспримерное количество исторических спекуляций и фальсификаций, заточенных против исторической правды советского периода.

В-четвертых, и тут мы вплотную подходим к общей логике коммунизма как проекта, прошедшего в своей реализации через ряд последовательных стадий. Ленин и Сталин — вожди не только Великого Октября, но и советской государственности. Теория только тогда имеет право на жизнь, когда проверяется практикой. Троцкий свою практику реализовать не смог, хотя и пытался. А когда провалился и вышел в исторический тираж, его последователи, как и не пытаются отрицать спекулянты, от государственности как идеи и концепции отказались от слова «совсем». И возглавив те тенденции, которые в условиях современной реальности именуются «цветными» протестами и революциями, сами записали себя в список подрывных элементов, которые являются таковыми для любой более или менее стабильной государственности с более или менее устоявшимися и хотя бы в некоторой степени эффективными институтами. Таким образом, если ленинско-сталинская преемственность связана с государственным строительством, то «неомарксистская» преемственность Троцкого — с подрывом и разрушением государственности. Понятно, что знака равенства между тем и другим быть не может, и что это — не последовательные, а противоположные друг другу ипостаси марксизма. Первая обеспечивает суверенитет, вторая заточена на его уничтожение. Легко убедиться, что это находит выражение в политической практике: суверенное управление с собственным центром в собственной стране, с одной стороны, и внешнее управление, замкнутое на внешние центры, с другой. Примерные последствия прихода к власти «неомарксизма» в облике Троцкого мы можем увидеть на примере меньшевистского участия во Временном правительстве.

Вот это очень важная, на самом деле, вещь. Все антисоветские диверсии и спекуляции начинаются с того, что «деньги на революцию» давали олигархи, а большевики их-де «брали». Брал кто? Троцкий, и тому имеются документированные свидетельства его соратников, а также «утечки» тех же британских спецслужб. И деньги ему давались, да, под Октябрь, под победу в Октябре, которая должна была превратить советскую власть во главе с Троцким в протекторат нью-йоркской Уолл-стрит, откуда деньги. Но благодаря ленинскому гению и сталинской поддержке (кто в отсутствие Ленина делал основной доклад на VI съезде, уж не Сталин ли?), Троцкий проиграл, несмотря даже на контроль над Военно-революционным комитетом (ВРК). Олигархи, вложившиеся в «неомарксизм», потратились впустую, овчинка оказалась не стоящей выделки, только что и осталось — вести арьергардные бои, вредя советской власти исподтишка, как в Брест-Литовске.

Итак, суммируем. На первом, доимпериалистическом этапе развития марксизма еще самим Карлом Марксом на примере британской колониальной политики в отношении Ирландии (1870 г.) был сделан вывод о том, что преобладание реформизма над революционизмом в английском рабочем движении тесно связано с эксплуатацией колоний, от которой рабочим тоже кое-что перепадает. После смерти Маркса уже Фридрих Энгельс, взяв это положение в оправдание отказа от революционизма, возглавил дрейф европейской социал-демократии к оппортунизму. То есть к идее «вырастания социализма из капитализма» в рамках классового мира пролетариата с буржуазией за колониальный счет. В идеологической плоскости реформизмом в западный марксизм были внедрены метастазы английского фабианства — идеи немарксистского социализма мировой метрополии, формирующей классовый мир, выжимая соки из колоний. С 1900 года фабианство — неотъемлемая и ключевая часть идейной платформы Лейбористской партии. Из учения, обозначающего перспективу выхода из капитализма в социалистическую «мир-систему», западный марксизм выродился в часть капиталистической «мир-системы». И добровольно (?) согласился в ней на место левого фланга сформированных таким образом двухпартийных систем. Так британская модель буржуазного контроля над рабочим движением распространилась в Европе, пустив корни настолько глубоко, что Каутский через полтора десятилетия формировал свою теорию ультраимпериализма уже на континентальной европейской базе, без британской привязки. Обобщая технологии внешнего контроля, преемник Троцкого на посту главы советского НКИД Георгий Чичерин отмечал, что сердцевиной английского «государственного искусства» является умение вступить в альянс с нарождающейся политической силой с целью ее обезвредить. У первого этапа развития марксизма два основных итога. Первый: факт оппортунистического перерождения социал-демократии с включением в капиталистический проект, на фоне которого произошло становление империализма. Второй итог: раскол на большевиков и меньшевиков внутри РСДРП, в ходе которого первые во главе с Лениным разорвали с оппортунизмом, возродив проект собственной «мир-системы», а вторые пошли за европейской социал-демократией. Показательно: переименование РСДРП (б) в РКП (б) произошло только в марте 1918 года на VII Внеочередном съезде; но вопрос об отказе от скомпрометированной оппортунизмом принадлежности к социал-демократии в пользу коммунизма Лениным впервые был поставлен еще в 1915 году.

Оппортунисты Европы и российские меньшевики — «выбраковка», выпавшая из первого, доимпериалистического этапа развития марксизма, дальнейшее движение которого по революционному пути обеспечило переход марксизма во второй этап, на котором собственно «марксизм» трансформировался в «марксизм-ленинизм», по Сталину, как помним, «марксизм эпохи империализма и пролетарских революций».

Итогом второго этапа развития теперь уже марксизма-ленинизма и теперь уже в эпоху империализма стал Великий Октябрь в России, в котором, во-первых, большевики и меньшевики окончательно разошлись, оказавшись по разные стороны революционных баррикад, а затем — и по разные стороны фронтов Гражданской войны. Во-вторых, внутри большевизма роль неоменьшевиков взял на себя троцкизм. Разрыв с оппортунизмом, избавивший страну от вхождения в «мир-систему» ультраимпериализма, предсказанную Каутским, вывел нашу страну на суверенный путь развития. Раскол с троцкизмом во взглядах на «мировую революцию» получил развитие не только в практике социалистического строительства в отдельно взятой стране, но и в теории. В январе 1923 года в работе «О нашей революции» Лениным был сформулирован принцип «своеобразия» революций, происходящих вне Запада — в России и далее на Восток, где это «своеобразие», по выводам вождя, должно было проявиться еще более рельефно. С точки зрения геополитики и национальных интересов России этот ленинский восточный поворот в высшей степени показателен. Если отказаться от предубеждений и обратиться к эволюции русской политической мысли в эти годы, осуществлявшейся на фоне откровенного предательства Западом российских национальных интересов, то не только в красной, но и в белой части идеологического спектра верх начинают брать идеи евразийства. То есть разворота на Восток, отказа от прежнего европейского вектора, окончательно дискредитированного и разочаровывающего. Если же посмотреть на эту ситуацию с внутрипартийной точки зрения, то это крах троцкизма, обеспеченный Лениным, а затем подхваченный и доведенный Сталиным до логического завершения. Троцкий и его наследие потому так близки как советской «перестроечной» элите, противопоставившей его Сталину, как и нынешним хипстерам, что они ориентировались на Запад, куда поздняя советская элита в процессе предательства и перерождения, зафиксированного XX съездом КПСС, приготовилась направить свои стопы после позорной сдачи СССР.

А внимание к Троцкому упомянутых спекулянтов от «неомарксизма» показывает, что на втором этапе развития марксистского учения к «выбраковке» оппортунистов добавился троцкизм, закономерно скатившийся к предательству коммунизма и альянсу с нацизмом.

На третьем этапе ленинский вывод о «своеобразии» Востока был блестяще доказан историческим опытом следующей великой революции — китайской. Квинтэссенцией новой ступени ее «своеобразия», условно говоря, может служить выдвинутая Мао Цзэдуном теория «новой демократии». Она исходит из того, что в зависимых странах, не достигших индустриального уровня развития, но уже являющихся частью глобальной капиталистической «мир-системы», социалистическая революция, как и социалистическая трансформация, осуществляются под руководством коммунистической партии, в форме народной диктатуры революционных классов, в том числе, при определенных условиях, национальной буржуазии. И по-другому — никак! «Китайская специфика» социализма в КНР — не что иное, как соответствующая интерпретация ленинского «своеобразия». И в этом — бесценный вклад Китая в марксистско-ленинскую мысль, который опровергает поздние советские представления об «универсальности» той модели социализма, которую построила КПСС. Жизнь, как и предвидел Ленин, оказалась богаче любых схем. И нетрудно убедиться, что идеи национального «своеобразия», доказавшие жизнеспособность и эффективность в практике государственного строительства в КНР, продолжили магистральное развитие коммунизма. Перефразируя упомянутое определение Сталина, не будет преувеличением считать идеи Мао и его последователей, вплоть до Си Цзиньпина, «марксизмом-ленинизмом эпохи ультраимпериализма и национально-освободительных революций». От Маркса — к Ленину и Сталину в обход Энгельса во главе оппортунистов и меньшевиков и далее к Мао Цзэдуну и Дэн Сяопину в обход Троцкого и тех самых «неомарксистских» тенденций и течений, выродившихся ныне в «цветную» вакханалию разрушительной антигосударственной стихии, — магистральный путь эволюции марксистско-ленинского учения. Как видим, вполне актуального и конкурентоспособного, способного и в наши дни составить реальную альтернативу капиталистическому глобализму. И это неизбежно произойдет в недалеком будущем.

Трудно не согласиться с некоторыми из спекулянтов в том, что, в отличие от марксизма, «неомарксистские» теории, как потерпевшие крах, так и продолжающие существование, порой в рамках откровенно правых идей, вроде неоконсерватизма, слабо разработаны и неприменимы к реальной жизни. Однако их деструктивное, подрывное содержание, заложенное как раз идеологами Франкфуртской школы, изначально провозглашало подмену промышленного пролетариата крупных предприятий псевдопролетарским «винегретом» из молодежных радикалов, феминисток, ЛГБТ, цветных протестующих. Именно на этом социальном «контингенте» в конечном счете и взросли политические технологии школ «ненасильственного сопротивления» Саула Алинского и Джина Шарпа, ставшие, в свою очередь, идейным фундаментом для многих современных выдвиженцев американской Демократической партии. В основе же доктрины «франкфуртцев» находилась сформулированная Маркузе идея «превентивной революции» как «прививки» от советского наследия. А также доктрина «великого отказа» от христианских корней, замешанная на «революции удовольствий». Апеллируя к «удовлетворению инстинктов», она считает его инструментом установления контроля над личностью. Ну и какое после этого отношение к настоящему, государственному марксизму имеет такой «неомарксизм» деклассированных люмпенов типа BLM и «Антифа»? Тем более ясно видно, что в этот деструктивный ряд как раз и не укладывается «мир-системная» теория, которая по праву разделяет с «новой демократией» Мао заслуги в дальнейшем развитии марксизма. По сути, «новая демократия» и теория «мир-систем» — два взгляда на одну и ту же реальность, одну и ту же историческую динамику с двух сторон — с Запада, откуда марксизм вышел, и с Востока, где он получил подлинное развитие и нашел достойное применение.

Поэтому нужно очень большое, если не сказать безнадежно больное, воображение, чтобы увязывать марксизм и «неомарксизм» в том его виде, о котором говорят упомянутые спекулянты, с эволюцией марксистско-ленинского учения. На самом деле — это тупиковый, ведущий в никуда маршрут, который, как отсохший отросток, отпадает от магистрального пути эволюции коммунизма. Можно и дальше спекулировать на эту тему, апеллируя к трагедии распада СССР, а можно, обратившись к реальности, заметить нынешние достижения социализма, ничего общего не имеющие с так называемой «неомарксистской» практикой. В конце концов, любые изыскания на эту тему всякий раз подтверждают безоговорочную оппозиционность «неомарксизма» настоящему марксизму, и нагнетается она не смыслами, которых «неомарксизм» начисто лишен, а сугубой протестной, разрушительной стилистикой, обрушивающейся на неокрепшие молодые умы и души, увлекая их по скользкой дорожке борьбы с государством и государственностью как формой выживания народа в Истории. И на примере предсказуемого фиаско «неомарксизма» в противостоянии коммунизму спекулянты зомбируют общественность, выдавая коммунистов — истинных патриотов Отечества за пятую колонну и превознося до небес убогую протестную хипстерскую субстанцию.

 

https://regnum.ru/news/polit/3120859.html

 

22.04.2020 150-летие В. И. Ленина 

 

 ВЛАДИМИР ПАВЛЕНКО, 22 апреля 2020, 08:04 — REGNUM Сегодня 22 апреля. Как день рождения Владимира Ильича Ленина — одного из величайших лидеров не только нашей России, но и всего человечества, эта дата и сама по себе принадлежит Ее Величеству Истории. Нынешнее же 22 апреля особенное потому, что вождю Великой Октябрьской социалистической революции, создателю Советского государства, правопреемником которого выступает Российская Федерация, исполняется 150 лет — полтора столетия. Кто-то из недоброжелателей, кому имя и дело Ленина как кость в горле, вновь попытается либо замолчать и отмахнуться от этой исторической даты, либо обрушиться с нападками на «коммунизм-большевизм» и советскую власть. Собственно, это уже происходит, и именно в эти дни, в преддверии и на фоне юбилея, мы наблюдаем телевизионную вакханалию патентованной, «художественной» и «документальной» лжи, которая ядом вливается в души и умы сограждан. Только вот цели своей эта ложь уже не достигает, а прежде успешные карьеры ее организаторов и участников, долгие годы купавшихся в лучах журналистской и артистической славы, на глазах обрушиваются. И оборачиваются взрывом ненависти и проклятьями миллионов и десятков миллионов соотечественников и в России, и в других постсоветских республиках. Которые обвиняют этих ремесленников от искусства, штампующих «заказную» конъюнктуру, цена которой — евангельские «тридцать сребреников», не только в искажении исторической правды, но и в предательстве национальных идеалов и интересов. «По делам их узнаете» — вот и узнаем, на примере их самих и бросающихся им на защиту «старших телетоварищей» со специфическими послужными списками и двойным гражданством. Которых гнать с телевидения надо бы поганой метлой. Но «других писателей у меня для вас нет». Поэтому на подобную «грязную», хоть и, без сомнения, высокооплачиваемую работу соглашается только очень ограниченный круг «рыцарей пера и языка», кому на фоне происходящего уже нечего терять. Ибо о репутации, не только профессиональной, но и человеческой, речи давно уже не идет.

Знаете, когда начинался этот перелом, который наши потомки, без сомнения, назовут великим? На голосовании по «Имени России», которое советские лидеры — В. И. Ленин и И. В. Сталин — выигрывали за явным преимуществом. И тогда организаторы шоу его беспрецедентно и подленько остановили. Решили выпустить пар, но просчитались в своих ожиданиях и подшаманили со счетчиком. И всем стало ясно, что «король голый», и других аргументов, кроме подтасовок, у них не осталось. Осознали мы тогда и всю меру ненависти и презрения, которые эти политиканствующие аферисты питают к нашему общественному мнению. Привыкнув им манипулировать, они именно тогда внезапно поняли, что антисоветское и антикоммунистическое массовое помешательство «перестройки» и первых постсоветских лет себя исчерпало, а общество — отрезвело и задумалось. Ветер Истории беспощадно развеивает горы мусора, нанесенные этой публикой, как им казалось, на могилу всемирно-исторического Красного проекта, и сквозь разгоняемый им туман, как никогда раньше, со всей ясностью проступают контуры исторического выбора, перед лицом которого мы все оказались. И который блестяще сформулировал Владимир Маяковский:

Время, снова ленинские лозунги развихрь.

Нам ли растекаться слезной лужею, —

Ленин и теперь живее всех живых.

Наше знанье — сила и оружие.

Владимир Путин, который неоднократно критиковал Ленина и его наследие, на вопрос, не закрыть ли Мавзолей, признательно и честно отвечает, что нет, не закрыть. Ибо с Лениным значительная часть сограждан связывает крупнейшие достижения советской эпохи. Добавить к этому нечего. «Преодолевая какие-то фобии прошлого, преодолевая страхи по поводу возрождения Советского Союза и советской империи, все-таки понимание того, что объединение усилий на пользу всем, пробивает себе дорогу неизбежно», — признает российский президент, продвигая проект ЕАЭС. Но на этом фоне яснее ясного и другое: «фобиями» можно назвать отражение в сознании не естественных, а лишь сконструированных процессов, а освобождение от таких фобий неизбежно ставит в злобу дня возврат к советской повестке. Именно такой возврат, связанный с уходом от механического сложения экономик к сущностной интеграции политических и идеологических смыслов бытия, как представляется, глава государства и имеет в виду. Он пока не готов перечеркнуть произнесенное им ранее, но, как мы уже знаем, всему свое время. Да и логика развития нынешних событий неизменно будет подталкивать власть именно в этом направлении. Ибо: первое Слово о повороте общественности к СССР — сказано! А вначале, как мы хорошо знаем, «было Слово».

Вы обратили внимание, читатель, каким приемом чаще всего пользуются очернители Ленина и Великого Октября? Они пускаются в лукавые рассуждения о том, какая «великая» была Российская империя и как ее «обрушили» пришедшие ей на смену большевики. В эту позицию вплетается множество деталей, а также откровенных фейков, которые гримируются и маскируются под науку, хотя и не имеют с ней ничего общего. Но приведенная посылка — базовая, основная, для фальсификаторов — фундаментальная. С нее у них все начинается и к ней же все возвращается — к противопоставлению советского и имперского периодов отечественной истории как якобы несовместимых и противоположных друг другу. Так ли это на самом деле? Нет, не так; более того, все обстоит ровным счетом наоборот. И советская власть, создателем которой выступила партия большевиков во главе с Лениным, на самом деле является прямым преемником тысячелетней России. Венцом ее развития и творцом того исторического максимума, поднявшего Россию на недосягаемую и поныне вершину 9 мая 1945 года, которой никогда бы не было без 25 октября (7 ноября) 1917 года. В истории эти две даты между собой неразрывно связаны непосредственной причинно-следственной связью. И потому именно советская власть и именно великий Красный проект по праву ведут с имперской Россией не только исторический, но и нравственный, метафизический диалог. Прежде всего по праву наследников «Третьего Рима» — Москвы, в которую вскоре после победного Октября переехала столица Советского государства, что явилось не механической «переменой мест слагаемых», а именно новой, изменившейся суммой, ставшей разворотом от прежнего, показавшего несостоятельность, проекта «окна в Европу». Этот метафизический срез данного диалога очень хорошо выражается краткой формулой коммунизма как светской формы православия, как царствия справедливости, предшествующего Божественной Вечности, воспетой знаменитым православным святителем митрополитом Филаретом Московским (Дроздовым) в неразрывной связи Отечества Небесного с Отечеством Земным.

Диалог советского с имперским поверх краткой эпохи безвременья и распада сменявших друг друга четырех Временных правительства Львова — Керенского важен и с точки зрения возврата к исторической легитимности России, к ее государственной и властной преемственности. Выражаясь языком одной памятной полемики десятилетней давности, Великий Октябрь, советская власть — это исторический «крюк», на котором Россия сто лет назад повисла над пропастью. И, зацепившись за него, благополучно избежала «конца Истории», возродившись в обличье еще более могучего СССР. Славный ленинский юбилей — «железобетонный» повод разобраться, почему дело обстоит именно так, а не иначе. Это не праздный интерес; это очень важно для приведения в порядок состояния умов, общественного сознания в целом. И для прекращения войны смыслов, которую ведут между собой последовательные сторонники сильной государственности, на противоречиях которых паразитирует пятая колонна ее «оранжевых» врагов, выживающая только и исключительно разжиганием и «управлением» противоречиями между коммунистической и православной патриотической общественностью.

Итак, первое. И главное. Узурпаторами законной власти Ленин и большевики не являются; этот ярлык на них повесили настоящие узурпаторы — либералы-февралисты, ликвидаторы русской государственности, сдавшие ее под внешнее управление после отречения Николая II. Те самые заговорщики, что объединили противников монархии и свергли ее при поддержке внешних сил, а также с опорой на церковные круги. К институту монархии и последнему императору можно относиться по-разному — боготворить, уповая на «турецкие проливы», святую Софию второго Рима и русские войска в Берлине за 28 лет до того, как они пришли на самом деле, или ненавидеть, обвиняя в доведении до ручки страны и дискредитации власти. Но нельзя не видеть очевидного: царский трон из зала заседаний Священного Синода под аплодисменты собравшегося священноначалия, клира и светских политиков выносили отнюдь не большевики. И не их представители прибыли на приснопамятную станцию Дно, чтобы царское отречение принять. Более того, один из принимавших его, известный мыслитель и философ, идеолог Белого движения Василий Шульгин впоследствии круто изменил свои взгляды, признав, что «белой идее, чтобы победить, потребовалось переползти фронты Гражданской войны, поселившись в стане противника».

На глубоком склоне лет Шульгин не уставал напоминать, что белые дрались за великую Россию, и именно большевики, вопреки узурпаторам-февралистам, выступив узурпаторами этих действительных узурпаторов, сделали ее по-настоящему великой. И, добавим, тем самым восстановили преемственность исторической законности власти. Какие тактические маневры — во внутренней и внешней политике — потребовались для того, чтобы выполнить историческую повестку Великой России, можно и нужно обсуждать и спорить. Нельзя отрицать очевидного величия достижений, ставших плодом Красной стратегии; ибо, не будь у советской власти своей успешной именно стратегии, не было бы у страны никаких шансов на выживание ни в капиталистическом окружении, ни под ударами врага в 1941—1942 годах. Надо понимать, что история сослагательное наклонение на самом деле имеет, что, кстати, давно уже признано и наукой — в виде легализации альтернативной истории. И далеко не один Шульгин это понимал: достижения СССР, особенно в предвоенные, военные и послевоенные годы, — зримое воплощение того уникального сплава имперского духа с духом коммунизма, на котором выросло поколение героев, получивших воспитание до революции и впитавших дух революции в борьбе за ее идеалы. Именно это «железное» поколение и осуществило тот великий прорыв, который именуется русским чудом. И именно оно победило в самой страшной войне в истории человечества, отстояв в жестоких боях честь, свободу и независимость Родины.

Второе. Большевики — не «могильщики», как им приписывается провокаторами, а спасители Отечества. На просторах крупнейшей в мире страны они в критический, переломный момент ее бытия оказались единственной силой, способной и, отметим это особо, готовой взять на себя ответственность за ее настоящее и будущее (по Ленину, «есть такая партия!»). Но главное: взяв и удержав власть, большевики сломали хребет международной системе внешнего управления, уходящей корнями в классовые и корпоративные интересы глобальной олигархии. Эта система внешнего управления сложилась еще при Романовых; ее проявлением стало почти повальное обращение прогнившей дворянской элиты в масонство, которое отразило разделение страны внутри себя надвое. Элита попросту не захотела даже молиться с соотечественниками в одних храмах, впала в оккультизм и замкнулась в сектах-ложах, представлявших собой инструмент либо британского, либо немецкого контроля над Россией. Стала пособником внешних врагов Отечества.

При Временном правительстве дело дошло до полной сдачи суверенитета. И об этом, как, кстати, и в 90-е годы, регулярно докладывали в свои столицы западные послы, констатируя, что в России осуществляется «внешнее управление с согласия самих управляемых» (посол США Фрэнсис). Да и приписываемый большевикам распад России на самом деле целиком и полностью приходится на период пребывания у власти «временщиков». Поборник украинского национализма, гетман Скоропадский в своих мемуарах вспоминает, какому беспрецедентному нажиму он подвергался со стороны российского Главковерха генерала Корнилова, который требовал от него как можно скорее запустить процесс «украинизации» 34-го армейского корпуса, превратившегося в 1-й украинский. И это в условиях мировой войны!

О два главных аргумента разбиваются и регулярные попытки предъявить Ленину претензии за Брестский мир. Имеющий глаза, уши и совесть, — да прочитает и сделает непредвзятые выводы по материалам VII чрезвычайного съезда РКП (б), обсуждавшего вопросы войны и мира. И главным выводом, который прошел проверку временем, стала резолюция «О войне и мире» от 8 марта 1918 года, поручавшая ЦК в любой момент, как сложится обстановка, разорвать отношения со всеми империалистическими странами, равно как и объявить им войну. Момент представился через полгода: как только Германия капитулировала на Западном фронте, Советская Россия денонсировала Брест, вернув себе всю территорию страны и развязав руки в борьбе за Украину. Как и пакт Молотова — Риббентропа, Брестский мир стал гениальным маневром по выводу нашей страны из-под удара превосходящих сил коллективного Запада, заставив западных империалистических хищников разбираться между собой, проливая при этом реки крови. И там, и там результатом была наша Победа; придет время, и историки еще докажут, что, принимая решение о заключении пакта с Германией, Сталин руководствовался ленинским историческим опытом Бреста. И потому победил. И именно это до сих пор не может простить одному и второму советским лидерам агентура влияния Запада, элита которого была побита в тех грозных событиях прежде всего стратегически и интеллектуально.

И третье. Уинстон Черчилль в написанных после Первой мировой войны мемуарах «Мировой кризис» охарактеризовал большевиков как «Интернационал — учреждение и идею, совершенно чуждую и враждебную нашей (то есть западной — В.П.) цивилизации». Эта оговорка стоит очень дорогого, ибо содержит признание фундаментальной несовместимости советской власти с интересами Запада. А также с тем периферийным местом в мир-системе глобального империализма, которое Запад отводил России. Кто-нибудь задавался вопросом: почему США, изо всех сил продвигавшие Версальский миропорядок, отказались вступить в Лигу Наций, которая составила сердцевину этого миропорядка?

Очень просто: Великий Октябрь, который вывел Россию из этой капиталистической мир-системы, поставив нашу страну в центр новой мир-системы — мира социализма, нанес по Версалю удар, сопоставимый со взрывом атомной бомбы. «Новый мировой порядок», который должен был воцариться на развалинах Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской империй, приказал долго жить, так и не родившись. Переосмыслив причины и итоги временного приостановления великого Красного проекта, мы должны полностью отдать себе отчет в том, что социалистический мир — это системная альтернатива капиталистическому миру Запада, у которой в лице СССР имелось свое ядро, которое навязало англосаксонскому ядру мира капитала непримиримую борьбу за будущее человечества. И в основе которой находилась другая, намного более справедливая и гуманная, человечная система ценностей, свободная от эксплуатации человека человеком.

«Патриарху» американской и глобальной политики Генри Киссинджеру, сохраняющему ясность ума и глубочайшие познания в сфере мировой истории и политики в 98 (!) лет, принадлежит следующее недавнее и очень показательное признание: «Меня сложно назвать поклонником социализма, я западный человек с западным мышлением, но я считаю, что в Советском Союзе действительно рождался новый человек, можно сказать — homo soveticus… Этот человек был на ступень выше нас, и мне жаль, что мы разрушили этот заповедник. Возможно, это наше величайшее преступление».

В том, что Киссинджер здесь прав, убеждает наша сегодняшняя действительность. В условиях наступления крайней реакции, видимой невооруженным глазом, становится понятно, что, отказавшись от идей Ленина и погнавшись за «тремя сотнями сортов колбасы», граждане позднего СССР, если брать материальную сторону вопроса, собственными руками уничтожили мощнейшие, невиданные в истории социальные завоевания и гарантии, в том числе бесплатную медицину и бесплатное образование. Последствия первого мы получили возможность прочувствовать на собственном опыте уже сейчас, так сложились эпидемиологические обстоятельства. Осознание последствий второго у нас еще впереди. И дай Бог, чтобы удалось их предвосхитить, отвернув от губительного пути всеобщей ЕГЭизации молодежи до того, как они в полной мере дадут о себе знать превращением России с системой народного образования, вызывавшей зависть и восхищение во всем мире, в периферийного потребителя чужих концепций и программ.

Он земной, но не из тех, кто взглядом

Упирается в свое корыто.

Землю всю охватывая разом,

Видел то, что временем закрыто.

Так говорил о Ленине Владимир Маяковский. В светской истории рядом с вождем мирового пролетариата поставить некого. В эпосе и литературе на ум приходят образы Прометея, Данко и других собирательных героев мифологии, от которых Ленин отличается своей пронзительной реальностью. Нам, потомкам и наследникам исторической славы Великого Октября, предстоит заново переосмыслить, пропустив через личный опыт современности, уникальную глубину ленинской мысли и ленинского действия. Трудно? Но никто и не говорил, что будет легко. И идущий обязательно осилит дорогу.

 

https://regnum.ru/news/polit/2924688.html

 

29.09.2019 Учение Мао Цзэдуна – это марксизм-ленинизм эпохи глобализма

 

ВЛАДИМИР ПАВЛЕНКО, 30 сентября 2019, 07:00 — REGNUM 

Почему так важен идеологический вопрос? Во-первых, мы знаем, что разрушение идеологических скреп — это конец государству. Даже если оно осуществляется в виде «возвращения к ленинским нормам». Вот две цитаты, которые это объясняют. Первая принадлежит члену Политбюро ЦК КПСС, секретарю ЦК (по идеологии) А. Н. Яковлеву, который в свое время прошел стажировку в Колумбийском университете (США):

«После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. Надо было ясно, четко и внятно вычленить феномен большевизма, отделив его от марксизма прошлого века. А потому без устали говорили о «гениальности» позднего Ленина, необходимости возврата к ленинскому «плану строительства социализма» через кооперацию, через государственный капитализм и т. д. Разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» — по революционаризму вообще…»

Вторая цитата — близкий к Яковлеву по радикализму антисоветских взглядов Г. Х. Попов, так называемый «демократический» мэр Москвы в 1991—1992 годах:

«Для достижения всеобщего народного возмущения довести систему торговли до такого состояния, чтобы ничего невозможно было приобрести. Таким образом можно добиться всеобщих забастовок рабочих в Москве. Затем ввести полностью карточную систему. Оставшиеся товары (от карточек) продавать по произвольным ценам.

То есть один рассказывает, как подрывали СССР идеологически, как систему; второй переводит эти мысли в практическое русло разрушения страны и говорит об этом в острейший период поздней осени 1989 года, причем на предвыборной конференции так называемого «Московского объединения избирателей». Как видим, подрыв идеологической системы и разрушение страны — взаимосвязанные вещи.

Отметим, что точкой отсчета у Яковлева назван XX съезд КПСС. Не случайно. Кто продвигал Яковлева к вершинам партийной власти, общеизвестно. Это сторонники хрущевского троцкизма, который и лежал в основе решений XX съезда, и часть партийной и советской элиты, которая установила тесные контакты с Западом и поддержала идею конвергенции, положенную в основу Римского клуба. Под чем подписались идеологи участия в нем советских представителей Д. М. Гвишиани, А. Н. Яковлев и Г. Х. Попов и те, кто их прикрывал и поддерживал, прежде всего многолетний глава советского правительства А. Н. Косыгин? Подписались они под «глобальным планом» основателя Римского клуба Аурелио Печчеи, тесно связанного с Алленом Даллесом.

Чтобы сделать глобальный план, нужно укрепить связи между Европой и США. …Иначе США окажутся в полной изоляции, чужими всему остальному миру, и дальше каждый пойдет своим путем. Поэтому основой глобального плана я считаю Североатлантическое партнерство, связанное с созданием Европейского союза. Создание ЕС, а потом атлантического содружества не утратит смысла, даже если на объединение Европы уйдет много времени. Когда возникнет евро-американское содружество… останутся два региона, заинтересованных в совместном развитии и процветании: СССР с Восточной Европой и Латинская Америка.

Это из лекции «Вызов 70-х годов современному миру», которую Печчеи прочитал 27 сентября 1965 (!) года в Национальном военном колледже Буэнос-Айреса.

В чем связь Печчеи с А. Даллесом? В работе на его швейцарскую резидентуру Управления стратегических служб (УСС) США, которую тот возглавлял в конце войны, отвечая за перехват нацистских агентурных сетей. Не все знают, что братья Даллесы — двоюродные родственники пятерых братьев Рокфеллеров. У них много совместных проектов, главный из которых — Гитлер у власти в Германии. И обратите внимание: о создании Европейского союза Печчеи говорит за 27 (!) лет до Маастрихтского договора. Разве мы не понимаем, что это проект, причем, долгоиграющий, направленный на соединение против СССР внешних и внутренних подрывных, ликвидационных сил?

А вот советская «перестроечная» интерпретация этих идей из лагеря тех самых внутренних подрывных сил, из 1984 года.

До 1917 года разделения мира на Восток и Запад не существовало. Если бы революция Керенского, профинансированная Ротшильдами, увенчалась успехом, страны Западной Европы и Россия вошли бы в XX век плечом к плечу. После уничтожения национальных государств в Западном и Восточном блоках следующим логическим шагом стало бы объединение Европы и России в единое огромное государство. И именно этот процесс стоит за многими событиями последних двадцати лет.

Достоверно неизвестно, когда именно М. С. Горбачев, который в кулуарах называл Европейский союз «европейскими Советами», произнес эту малоизвестную широкой общественности мысль. Но, похоже, правы те, кто утверждают, что он заговорил об этом после закрытой аудиенции у Отто фон Габсбурга, которого посетил в Вене на обратном пути из Лондона, со знаменитых «смотрин» у Маргарет Тэтчер. Вот хронология событий и институтов, которые предшествовали воцарению Горбачева.

1969−1972 годы — создание Римского клуба и появление первого программного доклада «Пределы роста» (группы Денниса Медоуза, Массачусетский технологический институт);

1972 год — создание в структуре Римского клуба Международного института прикладных системных исследований (МИПСА), включавшего ученых Запада и Востока, в том числе США и СССР;

1976 год — создание филиала МИПСА в СССР — Всесоюзного НИИ системных исследований (ВНИИСИ) Д. М. Гвишиани — будущего академика С. Н. Шаталина (в котором впервые «всплывает» Е. Т. Гайдар);

1983 год — создание при Ю. В. Андропове секретной Комиссии Политбюро ЦК КПСС по экономической реформе, в которую входила группа Гайдара (при номинальных руководителях — премьер-министре Н. А. Тихонове и его заместителе Н. И. Рыжкове, комиссией реально руководили Гвишиани и Шаталин);

1986 год — выделение из Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) Института экономики и прогнозирования научно-технического прогресса (ИЭП) во главе с Шаталиным, который взял с собой Гайдара и ряд будущих участников его антисоветского правительства, так называемых реформаторов;

1986 год — в пансионате под Ленинградом с говорящим эпическим названием «Змеиная горка» группу Гайдара свели и объединили с ленинградским кружком А. Б. Чубайса.

Так подготавливались «перестройка» и ликвидация Советского Союза.

Итак, поскольку именно с XX съезда берут начало идеологические разногласия, которые привели к разрыву между КПСС и КПК, Советским Союзом и Китайской Народной Республикой, еще раз. Важность идеологического вопроса наглядно показана распадом СССР; отступление от идеологии, равно как и застой в ее творческом обновлении, которого в нашей стране не осуществлялось со времен И. В. Сталина, в равной мере ведут к катастрофе. Встречный позитивный пример. Одним из главных теоретических вопросов, поставивших в тупик позднюю КПСС, стала классовая принадлежность интеллигенции. Если, с одной стороны, наука — это непосредственная производительная сила, а государство стало общенародным, а такие выводы в партийных документах были сделаны, то, с другой стороны, интеллигенция тогда — полноценный класс? Однако в тех же партийных документах она оставалась «прослойкой». А вот в Китае эту дилемму решили при Цзян Цзэмине, в рамках концепции «тройного представительства», избежав ухода интеллигенции, особенно гуманитарной, в диссидентство. Вот еще две цитаты, которые тоже многое объясняют.

«Сто лет назад прогремели залпы Октябрьской революции, которые принесли в Китай марксизм-ленинизм. Наши передовые умы увидели в марксистско-ленинской научной истине путь к решению проблем тогдашнего Китая».

Орудийные залпы Октябрьской революции донесли до нас марксизм-ленинизм. Октябрьская революция помогла передовым людям всего мира, в том числе и Китая, пересмотреть свои проблемы, применяя пролетарское мировоззрение в качестве орудия для изучения судеб своей страны.

Первая цитата — из доклада Си Цзиньпина на XIX съезде КПК (октябрь 2017 г.), вторая — из статьи Мао Цзэдуна «О демократической диктатуре народа» в конце июня 1949 года, за три месяца до провозглашения КНР. Однако председатель Си здесь не копирует председателя Мао, а указывает на преемственность, в которую на XIX съезде были включены идеологемы правления и Дэн Сяопина («реформы и открытость»), и Цзян Цзэминя («тройное представительство»), и Ху Цзиньтао («научное управление»). Итогом этой преемственности в идеологи и стали нынешние руководящие концепции «китайской мечты» и «социализма с китайской спецификой в новую эпоху». Поэтому заблуждается тот, кто рассматривает курс реформ и открытости «ревизионистским» перерождением КПК, вслед за КПСС. Давайте честно. Критерием истины является практика: КПК сохраняет власть и историческую перспективу, России же приходится заходить на новый исторический круг.

В чем суть идеологических различий между КПСС и КПК и что объединяет эти две партии по существу, а не только по названию? Здесь придется вспомнить, чем от ленинизма отличается троцкизм, особенно в части интерпретации теории мировой революции.

Ленин считал АВАНГАРДОМ мировой революции российский пролетариат, а Троцкий — европейский;

Ленин считал ДВИЖУЩЕЙ СИЛОЙ мировой революции свой пролетариат в каждой революционной стране, а Троцкий — советскую Красную армию, которую видел «армией Коминтерна».

На языке цивилизационной теории эти отличия — приговор Троцкому и троцкизму как агентуре влияния в международном коммунистическом движении не просто буржуазии, а мирового олигархического капитала. Из-за этих отличий Ленин на II Конгрессе Коминтерна (март 1920 г.) свернул тему мировой революции. Троцкий же ее продолжил. И уже практически в отсутствие Ленина своей авантюрой с «германским Октябрем» (начало ноября 1923 г.) подтолкнул гитлеровский «пивной путч» (конец ноября 1923 г.). А в дальнейшем пошел на прямой сговор с нацистами, вступив в переговоры с Гессом.

В декабре 1935 года Троцкий встретился с заместителем Гитлера Гессом. Было заключено следующее соглашение:

а) гарантировать общее благоприятное отношение к германскому правительству и необходимое сотрудничество с ним в важнейших вопросах;

б) согласиться не территориальные уступки;

в) допустить германских предпринимателей… к эксплуатации таких предприятий в СССР, которые являются необходимым экономическим дополнением к хозяйству Германии (железная руда, марганец, нефть, золото, лес);

г) создать в ССР условия, благоприятные для деятельности германских частных предприятий;

д) развернуть во время войны активную диверсионную работ на военных предприятиях и на фронте. Эта диверсионная работа должна проводиться по указаниям Троцкого, согласованным с германским Генштабом.

Это ядро плана, введенного своеобразным «пактом Троцкого — Гесса». Пакт Молотова — Риббентропа такой же противовес ему во внутренней политике, как и Мюнхенскому сговору Гитлера с Западом во внешней политике. Замените здесь слово «немецкий» словом «американский» и получите популярное разъяснение событий 1991 года, связанных с разрушением СССР, а также того, что сегодня происходит в «ближнем зарубежье». А дальше приведем выдержку из письменных инструкций Троцкого К. Б. Радеку, направленных для руководства антисталинской оппозиции в ВКП (б) и СССР.

«Было бы нелепостью думать, что можно придти к власти, не заручившись благоприятным отношением важнейших капиталистических государств, особенно таких, наиболее агрессивных, как нынешние правительства Германии и Японии. Неизбежно придется пойти на территориальные уступки. Уступить Японии Приморье. Допущение германского и японского капитала к эксплуатации СССР создаст крупные капиталистические интересы на советской территории. К ним подтянутся в деревне те слои, которые не изжили капиталистической психологии и недовольны колхозами. Необходимо отступать к капитализму. Насколько далеко, в каком размере, сейчас трудно сказать — комментировать это можно только после прихода к власти».

Итак, в СССР маоизм упоминался через запятую с троцкизмом. Взгляды КПК пытались притянуть к троцкизму с тем, чтобы если не переиграть проигранную Хрущевым «великую полемику» КПСС и КПК (1963−1964 гг.), то хотя бы задним числом свести ее «вничью». Между тем маоизм не только не равен троцкизму, но и вел с ним идейную борьбу, не менее ожесточенную, чем та, что вели В. И. Ленин и И. В. Сталин, которые своей борьбой предвосхищали троцкистский реванш Хрущева и его Третьей партийной программы.

Каковы противоречия между ленинизмом и троцкизмом с китайской точки зрения? Напомним, что в решениях VII съезда КПК (весна 1945 г.) была зафиксирована «национальная самобытность» китайской революции. Но ведь это суть ленинский тезис о революционном «своеобразии»! Из работы «О нашей революции», написанной в январе 1923 года в пылу полемики с меньшевиком Н. Сухановым. Причем Ленин указывал, что своеобразие каждой новой революции окажется тем существеннее, чем восточнее она произойдет. Китай как раз и доказал ленинскую правоту. Мао Цзэдун и Дэн Сяопин — гораздо более последовательные и прилежные ученики Ленина, чем троцкист Хрущев. А применявший к взглядам Мао формулировку «азиатский», излюбленную именно Троцким, на XIX съезде КПСС (1952 г.) ее скорректировал и вслед за Лениным увидел в коммунистическом движении национально-освободительную составляющую. Вот мысли Ленина и Сталина на этот счет.

«Россия, стоящая на границе стран цивилизованных и стран, впервые этой войной окончательно втягиваемых в цивилизацию, стран всего Востока, стране внеевропейских, поэтому могла и должна была явить некоторые своеобразия, лежащие, конечно, по общей линии мирового развития, но отличающие ее революцию от всех предыдущих западноевропейских стран и вносящие некоторые частичные новшества при переходе к странам восточным. …Для создания социализма… требуется цивилизованность? …Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? …Нашим европейским мещанам и не снится, что дальнейшие революции в неизмеримо более богатых населением и неизмеримо более отличающихся разнообразием социальных условий странах Востока будут преподносить им, несомненно, больше своеобразия, чем русская революция».

Те же идеи, только в приложении к послевоенной эпохе и холодной войне, высказаны и Сталиным в своем политическом завещании, какой была речь на XIX съезде КПСС, за полгода до кончины.

«Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять».

Под «буржуазией» Сталин здесь подразумевал саму капиталистическую форму правления, которая к тому времени уже обнаружила глобалистские устремления. Именно поэтому он обратился к партиям развивающихся стран, продолжив линию Ленина в поддержку «своеобразия» революций и моделей социализма.

Концепция марксизма, выдвинутая Мао Цзэдуном, базируется на четырех «столпах». Это теории «народной войны», «борьбы двух линий», «новой демократии» и «культурной революции». В противовес троцкизму, Мао разделил условия в развивающемся мире от условий в империалистическом мире. И выявил возможность победы социалистической революции в угнетенных странах. И сделал это вслед за Лениным, который, как помним, увидел такую возможность в «слабом звене» империализма. Как и Ленин, Мао видел капитализм целостной мир-системой, считая, что страны любого уровня развития находятся внутри капиталистической формации, в рамках которой идет их развитие вне зависимости от внутреннего уклада. Поэтому им на пути к социализму не только не требуется меньшевистского длительного «вырастания» в условиях капитализма, но не нужна даже и буржуазная революция, которую, к тому же, никто в зависимой стране не допустит. Это базовое положение теории «новой демократии», послужившее предтечей появившейся в 70-е годы. Если ленинизм, по определению Сталина, — это марксизм эпохи империализма и пролетарских революций, то маоизм, учение Мао — это марксизм-ленинизм эпохи глобализма и национально-освободительных революций. Перед нами три этапа эволюции марксизма, сохраняющие перспективу нового взлета этого великого учения, потерпевшего временное поражение ввиду значительного опережения им своего времени.

Как писал Мао Цзэдун в июне 1949 года в упомянутой статье «О демократической диктатуре народа»:

К настоящему времени главный и основной опыт, приобретенный китайским народом, сводится к следующим двум положениям:

1. Внутри страны — поднять народные массы. Это значит: сплотить рабочий класс, крестьянство, городскую мелкую буржуазию и национальную буржуазию, под руководством рабочего класса образовать единый фронт внутри страны и на этой основе идти дальше, к созданию государства демократической диктатуры народа, руководимого рабочим классом и основанного на союзе рабочих и крестьян.

2. Вне страны — объединиться с теми нациями мира, которые относятся к нам как к равным, и со всеми народами и вести совместную борьбу. Это значит: объединившись с Советским Союзом, со странами народной демократии, а также с пролетариатом и широкими народными массами других стран, образовать международный единый фронт.

…В настоящее время наша задача заключается в том, чтобы усилить государственную машину народа — здесь главным образом имеются в виду народная армия, народная полиция и народный суд — и тем самым обеспечить укрепление обороны страны и защиту интересов народа. Это послужит предпосылкой для того, чтобы Китай имел возможность под руководством рабочего класса и Коммунистической партии уверенной поступью идти вперёд по пути превращения аграрной страны в индустриальную, совершить переход от новодемократического общества к социалистическому и коммунистическому, уничтожить классы и достигнуть великой гармонии.

Следовательно, маоизм вытекает из ленинизма точно так же, как ленинизм из марксизма. В отличие от троцкизма, который, паразитируя на марксизме, сформировал противоположный вектор возврата в капитализм через реформистское перерождение марксистских партий, которое и произошло на Западе. И, кстати, у нас тоже. Что такое «Единая Россия», как не осколок переродившейся поздней КПСС?

Подведем предельно краткий итог.

Первое: следует решительно избавиться от навеянного поздней советской и антисоветской пропагандой ложного представления о будто бы противоположности «плохих» Мао Цзэдуна и маоизма «хорошим» Дэн Сяопину и социализму «с китайской спецификой». Это не соответствует действительности, прежде всего методологически. Идеи Дэна — такое же продолжение Мао, как на советской почве сталинские идеи преемственны ленинским. Причем в той же мере, в какой все они вместе несовместимы с либерализмом, меньшевизмом и троцкизмом.

Второе. «Социализм с китайской спецификой в новую эпоху», провозглашенный XIX съездом КПК в «пакете» с идеологемой «сообщества единой судьбы человечества», — это попытка повсеместного распространения китайского опыта. Но важно, что эта попытка прежде всего безоговорочно признает первородство Великого Октября, и только во-вторых, в условиях отказа от этого первородства России, выстраивает цепочку преемственности к Си Цзиньпину от Маркса, Ленина, Сталина и Мао Цзэдуна в обход Троцкого и Хрущева с их горбачевско-ельцинскими и тяньаньмэньскими последышами.

И третье. Если ленинизм, по определению Сталина, — это марксизм эпохи империализма и пролетарских революций, то маоизм, учение Мао — это марксизм-ленинизм эпохи глобализма и национально-освободительных революций. Перед нами три этапа эволюции марксизма, сохраняющие перспективу нового взлета этого великого учения, потерпевшего временное поражение ввиду значительного опережения им своего времени.

Основой материала послужило выступление автора на Международной научной конференции «70 лет КНР: история, современность и перспективы развития», состоявшейся 27 сентября 2019 г. в Московском педагогическом государственном университете (МПГУ). 

 

https://regnum.ru/news/polit/2733398.html

 

19.09.2019 Коммунистический мир — системная альтернатива глобализму 

 

 Светской формой самовыражения религиозной традиции является коммунизм. Только он может составить и в действительности составит альтернативу нынешней глобалистско-ультраимпериалистической мир-системе.

 ВЛАДИМИР ПАВЛЕНКО, 19 сентября 2019, 14:53 — REGNUM Много говорилось о том, что, по действующей Конституции России, «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (Ст. 13, п. 2). И что этот запрет, во-первых, является серьезным ограничением на развитие, ибо отказывает стране в праве на собственную его модель, обязывая копировать чужие и чуждые стандарты — от ценностей до законодательных нормативов. Во-вторых, под видом ограничений для коммунизма, здесь именно это имеется в виду, по факту продвигается полная свобода для внедрения как агрессивного либерализма, так и схематически понимаемых религиозных идей, при том, что в той же российской Конституции наша страна провозглашается светским государством (Ст. 14, п. 1). Суммируя эти два фактора, на выходе получаем механизмы, адаптированные к внедрению внешнего управления, тем более, что опять-таки в Конституции содержится положение о приоритете международных норм над национальными (Ст. 15, п. 4).

Иначе говоря, идеология — неотъемлемый атрибут любой суверенной государственности. Это всё в общественном дискурсе обсуждено, и имеется определенный консенсус в том, что существующее положение необходимо менять. Проблема этого консенсуса, правда, что в него не входит и ему противится значительная часть того, что на языке политологии именуется элитой. И это лишний раз доказывает классовый, буржуазный характер современного политического устройства России, в условиях которого существующий в обществе запрос на социальную справедливость очень многими в элите не разделяется.

Это ставит нас перед вопросом о том, в чем заключается главное содержание современности, частью которого являются взгляды и интересы элит? Главное содержание современности — в дилемме между национальными государствами и глобализмом. И этот выбор — край пропасти не только для России, но и для человечества. Побеждает глобализм — и наступает конец суверенитетам. Но и отбить наступление глобализма — не значит победить, особенно в исторической перспективе. Причем фронт противостояния сегодня проходит не между государствами, а внутри государств. В каждом из субъектов глобального треугольника — в США, Китае и, как мы убедились, в России — имеются как национально ориентированные, так и глобалистские силы.

Вопрос вопросов: насколько в действительности противостоит глобализму Д. Трамп? Особенно после его июньского визита в Лондон, где он договорился с королевой. Гарантии переизбрания Трампу дали в обмен на прекращение противостояния с глобалистами. И похоже, что таким образом найден новый баланс между финансовым и промышленным капиталом, и на этом миссия Трампа как националиста завершена. И он начинает постепенно превращаться из врага «глубинного государства» в его «знамя», а в случае победы на выборах следующего года превратится в его «лицо». Таким образом, глобализм — это спрут с телом в англосаксонском мире и щупальцами по всей глобальной периферии, где роль этих щупальцев выполняют компрадорские элиты. И вот эта модель мира является разработкой неомарксистской мир-системной теории, которая выросла из эволюции марксизма. О марксизме — «в процессе». А откуда вырос глобализм?

Из капитализма. В начале Первой мировой войны развернулась полемика между В. И. Лениным и одним из европейских социал-демократических идеологов К. Каутским. Каутский выступил против ленинского тезиса об империализме как высшей и последней стадии развития капитализма. И предположил, что капитализм переживет еще одну стадию — ультраимпериализма, когда самый сильный национальный империализм подомнет под себя остальных, а на внешнюю политику будет перенесена практика картелей. Решив возглавить этот процесс, Каутский вместе с другими оппортунистами, двинул марксистские партии по пути классового взаимодействия с буржуазией, превратив их в левый фланг двухпартийных систем. Отсюда и усвоенная в свое время российскими меньшевиками догма европейской социал-демократии о длительном вырастании социализма в капитализме, что означает конвергенцию — интеграцию социализма с капитализмом на условиях капитализма. К. Маркс предвидел этот контрреволюционный поворот, поддержанный после его смерти Ф. Энгельсом, когда писал о двух руках, с помощью которых буржуазия жонглирует властью, сохраняя ее за собой. Почему этот поворот стал возможным на Западе? Об этом именно Энгельс и написал, вполне откровенно поведав, что эксплуататоры и эксплуатируемые колониальных держав, пусть и непропорционально, но делят между собой выжимаемые из них соки, расширяя за счет колоний пространство классового мира у себя дома.

Итак, первый этап эволюции марксистского учения — от классического марксизма к ленинизму, как марксизму эпохи империализма и пролетарских революций (определение Сталина). Борьба между большевиками и меньшевиками шла именно за то, быть ли России периферией ультраимпериалистической мир-системы, то есть под внешним управлением (за это выступали меньшевики), или стать центром новой мир-системы, собственной, советской, социалистической, несовместимой с капитализмом (это большевистская платформа). Величие Октября в том, что он соединил социалистическое начало с национально-освободительным.

Развивая свое учение и разрывая с оппортунизмом как частью глобалистского ультраимпериализма, то есть внешнего управления, Ленин отринул и идеи мировой революции. На этой теме больше всего антисоветских и антикоммунистических спекуляций и мифов. Факты, однако, таковы, что теорией мировой революции в мировом коммунистическом движении по-настоящему занимались только четыре лидера: Ленин, Троцкий, К. Либкнехт и Роза Люксембург. Разница между Лениным и Троцким в следующем:

— Ленин считал авангардом мировой революции русский пролетариат, а Троцкий — европейский;

— Ленин считал движущей силой социалистической революции ее собственный пролетариат, а Троцкий — Красную Армию, которую видел «армией Коминтерна».

Разница принципиальная и непреодолимая. Ленин, в отличие от Троцкого и троцкистов, завоевывать мир не собирался. Он просто, пользуясь огромной популярностью советской власти среди трудящихся на Западе, занимался тем, что размахивал факелом «мировой революции» у европейских границ. И предупреждал европейские правящие круги: «Дернетесь — мы вам этот факел закинем внутрь». И они — не дернулись, не было европейской войны на уничтожение Советской России. И после этого Ленин на II Конгрессе Коминтерна в марте 1920 года сдал теорию мировой революции в архив, признав ее недостаточно разработанной именно теоретически. А без теории — какая практика? Вслед за Лениным от нее отказался и Сталин («Польша и Германия никогда не войдут в советскую федерацию наравне, скажем, с Украиной»).

В январе 1923 года Ленин вообще развернулся с Запада на Восток и поставил выживание советской власти в зависимость от победы национально-освободительных движений в Индии и Китае. И именно в Китае эту идею подхватили. Если ленинизм — это марксизм эпохи империализма и пролетарских революций, то маоизм — это ленинизм эпохи ультраимпериализма и национального освобождения. Настоящая, а не начетническая логика эволюции марксизма — от Маркса в обход Энгельса к Ленину и Сталину, и от них в обход Троцкого — к Мао Цзэдуну. Именно этой логикой раскрывается китайский успех: Дэн Сяопин и «социализм с китайской спецификой» — это не китаизация марксизма, как считали в ЦК КПСС, а развитие ленинских идей о социалистическом национальном освобождении (в работе «О нашей революции» Ленин, полемизируя с меньшевиком Н. Сухановым, прямо связал Октябрь с приобретением цивилизованности). Это ведь только в классовом подходе коммунизм один, «единственно верный»; в цивилизационном подходе социализмов и коммунизмов столько, сколько идентичностей у стран, которые встали на этот путь. Общий признак у них — даже не национальная специфика, которую Мао и Дэн позаимствовали у Ленина и Сталина, а отрицание глобалистского ультраимпериализма.

Подводим краткий итог. История проективна, и всемирно-исторический процесс — результат непрекращающейся конкуренции цивилизационных проектов. Ф. Фукуяма потому и сказал о «конце истории», что посчитал эту конкуренцию законченной, окончательно и бесповоротно выигранной либерализмом, хотя это и не так. Когда и если глобалистский проект окончательно победит, действительно наступит светский конец истории и метафизический Конец Времен. Если же национально-государственную идентичность, пусть и в нынешнем убогом, либерально-капиталистическом обличье, удастся сохранить, наступит следующий этап. Его исход зависит от того, чей проект окажется круче. Между тем у России проекта пока вообще нет, а есть «ножницы» — растяжка между Европой и православием, которая в просторечии отображается известной дилеммой между «рыбкой и косточкой», которую пытаются решить с помощью анафемы коммунизму. Это называется решительным и полным отсутствием всякого интеллектуального присутствия. «Болезнью русской жизни» называл «европейничанье» еще основоположник русской геополитики Н. Я. Данилевский, а ее блестящему теоретику А. Е. Вандаму (Едрихину) принадлежит афоризм, который впору сделать обязательным для всех руководящих кабинетов: «Хуже вражды с англосаксами может быть только дружба с ними».

Капитализм, который залил планету кровью, деградировал до фашизма, обвинив в этой своей деградации коммунизм и коммунистов, и провозгласил конечной целью остановку развития, нужна альтернатива. Без нее человечество обречено, и наша страна — в первую очередь. Прежней архаичной России — православной в народе и масонской в элите, как и прежнего, архаичного конфуцианского Китая — нет и больше не будет. Надстройка необратимо изменила базис. Возврат невозможен, или он будет представлять собой реставрацию уже не капитализма, а феодализма, причем при помощи жесточайшей даже не классовой, а неосословной диктатуры. Именно об этом, кстати, проговариваются чиновники, всё чаще позволяющие себе высказывать презрение к народу, к простым людям. Они просто бегут впереди паровоза, засвечивая если не конкретные планы, то глубинные тенденции и настроения в элите, из которых такие планы социального апартеида и вырастают.

Что будет, если мировому глобализму и связанным с ним неофеодальным устремлениям в российской элите всё-таки удастся поставить заслон? Будет диалектический синтез патриотизма и справедливости, до которого дорастут — интеллектуально, нравственно и духовно тоже — только те, кто осознает, что Россия — не Запад и не часть Европы. И что религиозной традиции в условиях светской общественной организации, в том числе православной, нужна светская же форма самовыражения. И она имеется — это коммунизм. Только он может составить и составит альтернативу нынешней глобалистско-ультраимпериалистической мир-системе. Хотя и не все православные, как и представители других традиционных конфессий, увы, это понимают.

_______

Статья является расширенным выступлением автора на круглом столе «Россия: образ будущего», прошедшего в ИА REGNUM 18 сентября 2019 года.

https://regnum.ru/news/polit/2724236.html

 

21.01.2019 Свет Ленина во мгле исторической перспективы

  

Иван Шилов © ИА REGNUM

К 95-й годовщине со дня кончины Владимира Ильича Ленина

  

Этот год видал, чего не взвидят сто.

День векам войдет в тоскливое преданье.

Ужас из железа выжал стон. По большевикам прошло рыданье…

Владимир Маяковский, «Владимир Ильич Ленин»

95 лет назад остановилось сердце одного из величайших сынов тысячелетней России — Владимира Ильича Ленина, вождя Великой Октябрьской социалистической революции и партии большевиков, которую очень быстро, по сути, с самого начала ее истории стали именовать ленинской.

Кто для нас Ленин? К сожалению, годы густопсового антикоммунизма, тесно связанного с целенаправленным оболваниванием и дебилизацией сограждан, сделали свое дело, которое завещал организаторам этого позорного действа еще предводитель глобального олигархата Джон Рокфеллер-II. «Если идеи становятся материальной силой, когда овладевают массами, — вступил он в заочную полемику с Владимиром Ильичем, — то наша задача создать массы, органически неспособные к восприятию никаких идей». Постсоветские годы породили этим людоедским мыслям множество эпигонов и в России, жалких своей пошлостью и марионеточной зависимостью от «матрицы» — от Жириновского до Фурсенко. Вместе с либеральным отребьем гайдаровского пошиба они едва не «прочмокали Россию», по образному, но очень точному выражению Амана Тулеева. А Ленин тем временем продолжает прочно стоять на историческом пьедестале, как стоит в веках Мавзолей, который сколько и позорно ни драпируют к 9 мая, пытаясь разорвать его неразрывную связь с 25 октября (7 ноября), так и не могут погасить свет Великой Правды Великого Октября. Порукой тому — хвост-очередь в усыпальницу вождя из иностранцев-гостей прошедшего ЧМ-2018. К вящему стыду наших властей и многих СМИ, которые его всячески замалчивали, а когда и этого не удавалось, отбирали, вырывая из контекста, и направляли в эфир самые убогие и бессвязные комментарии, хотя осмысленных и жизнеутверждающих было неизмеримо больше. Почему-то нынешняя эпоха безвременья беспомощно сворачивается у ленинских ног, а его «чмокающим» оппонентам, даже если поставят друг на друга несколько табуреток и, держась за постамент, вытянутся на цыпочках в струнку, все равно не дотянуться даже до шнурка на ленинском ботинке.

Леонид Шматько В.И.Ленин у карты ГОЭЛРО. VIII Всероссийский съезд Советов, декабрь 1920 года. 1957

Повторим: к сожалению, 1917 год для большинства сегодня — как тень далекого и непонятного прошлого. В принципе ничего удивительного. Автор этих строк сам, изучая в 70-е годы марксизм-ленинизм, тоже оглядывался по сторонам. И тоже задавался вопросом: насколько он соответствует реальной жизни, в которой, казалось, ничего похожего не было? Но потом грянула «перестройка», за ней распался Советский Союз. И в те три августовских дня 1991 года, которые перевернули наш мир, случилось оказаться в центре событий. И вот тогда память вернулась и повернулась к Ленину. Пришлось приняться заново его перечитывать. Но на этот раз — другими глазами, которые как будто открылись. И стало ясно: чтобы до Ленина дорасти — нужен жизненный опыт переломных эпох, которые приводят в движение целые страны и континенты, миллионы, десятки и сотни миллионов людей.

И поэтому прочитать Ленина и сразу его понять, особенно в обычных, мирных условиях, — думаю, невозможно. Почувствовать и осознать, как переводятся стрелки исторических «часов», можно только через мощное потрясение. И осмысление пережитого.

Пару слов о фигуре Ленина. Очень хорошо сказано о нем в поэме, отрывок из которой приведен в эпиграфе:

Он земной, но не из тех, кто глазом упирается в свое корыто.

Землю всю, охватывая разом, видел то, что временем закрыто.

Он в черепе сотней губерний ворочал,

Людей носил до миллиардов полутора.

Он взвешивал мир в течение ночи.

А утром:

Всем!

Всем!

Всем это —

Фронтам, кровью пьяным,

Рабам всякого рода, в рабство богатым отданным, —

Власть Советам!

Земля крестьянам!

Мир народам!

Хлеб голодным!

Обратим внимание: уложить политическую программу в несколько коротких лозунгов, понятных и всем, и каждому, независимо от образования и даже владения грамотой, — это высший пилотаж. Очень немногие в истории, пожалуй, единицы могли ТАК разговаривать с народами.

Многое рассказывают о Ленине стенограммы партийных съездов, конференций, пленумов. Там везде — столкновение взглядов, позиций, нюансов — искренних, конъюнктурных, каких угодно. Жаркие споры, взаимные обвинения, борьба кипит. И какой эпизод ни возьми, даже где Ленин расходился с большинством, он почти всегда оказывался прав. В любой ситуации знал, как поступить. Даже гетман Скоропадский, который люто ненавидел большевиков, в своих мемуарах признавался: «Самый крупный человек, которого выдвинула наша эпоха, — это, к нашему ужасу, Ленин…»

Другой пример — мировой финансовый кризис 2008—2009 годов. Вдруг после него в Европе бестселлером стал Карл Маркс. Менее чем за десять лет он был переиздан многократно, спрос громадный. Заинтересовались и советским опытом, стали его изучать. Даже преподавать. Но не всем. Знания марксизма-ленинизма, правды об Октябре на Западе — удел элитарных кругов, кого с молодости учат управлять. Остальным — вся та либеральная жвачка, из которой состоит стандартный курс политологии и связанных с ней дисциплин. «Демократия — рынок — разделение властей — права человека — толерантность — гражданское общество — общечеловеческие ценности» и т. д. и т. п. и пр.

Но почему западным элитам потребовались Маркс с Лениным? Потому, что им нужны знания о том, как все устроено на самом деле. Нужна правда. Но не чтобы по ней жить, а чтобы с ее помощью управлять и манипулировать обществом или, на языке марксизма, массами.

Исаак Бродский. В. И. Ленин и манифестация. 1919

Все, что происходит в нашей жизни сегодня, особенно начиная с лета 2018 года, является наглядной иллюстрацией к тезису Маркса о том, что «при 300 процентах нет такого преступления, на которое он (капитал) не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». Историческая роль Ленина в том, что он сначала в теории, а затем на практике показал, какой именно выход следует из капиталистического, империалистического тупика. Теории империализма, победы революции в отдельно взятой стране и государства, дав новый импульс развитию марксизма на русской национальной почве, обеспечили не только социалистический, но и национально-освободительный императив Великого Октября. А сам Ленин очень скоро связал перспективы выживания Советской власти и страны с национальным освобождением Востока, поставив окончательный крест на идеях «мировой революции», в которой роль движущей силы отводилась бы европейскому пролетариату, а «пушечного мяса» — Красной Армии, как об этом мечтали «революционные» экстремисты троцкистского пошиба.

Чем дальше от нас уходит героическое и трагическое ленинское время, тем глубже мы осознаем все историческое величие этой фигуры, появление которой на российском политическом небосклоне начала XX века не просто спасло страну из провала безвременья, но и сохранило ей суверенитет, национальную независимость и исторические перспективы. И сохранение таковых сегодня тоже неразрывно связано с уникальностью ленинского наследия, переосмысленного и адаптированного к реалиям XXI столетия. И поскольку процесс такой адаптации уже «на марше», мы вправе смотреть в будущее с осторожным историческим оптимизмом. Как у все того же Владимира Маяковского:

Время, снова ленинские лозунги развихрь.

Нам ли растекаться слезной лужею, —

Ленин и теперь живее всех живых.

Наше знанье — сила и оружие.

Вот и не будем «растекаться», если у нас столько силы и такое оружие!

 

https://regnum.ru/news/society/2556541.html

  

02.01.2019 Почему возрождению СССР нет разумной альтернативы?

 

 СССР

Неюбилейная историческая годовщина как повод задуматься о будущем

Новогоднее праздники — не лучшее время для аналитики, народу и экспертам не до нее. Но в истории нашей страны именно эти дни совпали с выдающимся, эпохальным событием, — созданием Союза Советских Социалистических Республик (СССР), первого в мире и в истории человечества государства трудового народа.

На собравшемся 30 декабря 1922 года в историческом здании Большого театра I съезде Советов представители РСФСР, Украинской и Белорусской Советских Социалистических Республик, а также Закавказской федерации подписали Декларацию об образовании СССР и Союзный Договор. В Декларации указывались причины и принципы объединения республик в единую федерацию. В Договоре определялись взаимоотношения между республиками и центром.

Поначалу в Союзе преобладали даже не федеративные, а конфедеративные тенденции. Затем, по мере реализации широкого круга задач строительства социализма в отдельно взятой стране, на основе единого оборонного пространства, плановых начал в экономике и социальной сфере, начала выстраиваться действительно общая, единая Большая страна. В том, что она была по-настоящему единой, наглядно убеждают испытания Великой Отечественной войны.

Плакат «Всё для фронта! Всё для победы! (Давайте побольше танков)». 1941

Не секрет, что Гитлер, называя СССР «колоссом на глиняных ногах», рассчитывал, что ему удастся поссорить между собой советские народы, спровоцировать межнациональную рознь и разбегание по собственным национальным углам. Не вышло. Несмотря на то, что война непосредственно затронула лишь западные советские республики и западную же часть РСФСР, ее восприняли как собственную все советские народы. Отправленные в эвакуацию дети из Центральной России воспитывались в закавказских и среднеазиатских семьях наравне со своими, и для всех республик знаменем стал знаменитый лозунг «Всё для фронта, все для Победы!».

Известно, что в советские времена годовщину образования СССР практически не праздновали. Как и сейчас, всё в эти дни подчинялось предновогодней суете. Праздновали — 7 ноября, годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, небезосновательно полагая, что СССР — прямое порождение этого события, считавшегося и действительно ставшего главным не только в XX столетии, но не утратившего актуальности и в веке XXI.

Леонид Кравчук (слева), Станислав Шушкевич (в центре) и Борис Ельцин (второй справа) после подписания Соглашения о создании СНГ

Президент России Владимир Путин как-то назвал распад Советского Союза «величайшей геополитической катастрофой». О том, по каким причинам он произошел, сказано уже многое, хотя далеко не всё. Очень глубокие корни этой трагедии уходят в закрытые картотеки, где в течение определенного, не такого уж и короткого, времени, примерно начиная с конца 60-х годов, была сделана деструктивная ставка именно на национальный вопрос. Кто постарше помнит, как вдруг внезапно, будто по команде, русским стали объяснять, что их колбасу съели «националы», а в республиках, особенно отдаленных, принялась, как на дрожжах, расти националистическая, сепаратистская агентура влияния. С этого всё начиналось.

И знаменитые кинокомедии Леонида Гайдая, россыпью появившиеся в конце 60-х — начале 70-х годов, о которых нам напомнили в эти дни, все несли определенную смысловую нагрузку. Или, как сейчас говорят, месседжи. От сравнения с «зоной» советских детских садов до демонстрации «облико морале» активистов-общественников, остановить которых в распродаже «Кемских волостей» может разве что воровской авторитет.

Творческий кризис. Цитата из кф Иван Васильевич меняет профессию. реж Леонид Гайдай. 1973. СССР  

Сроки были выбраны не случайно. Именно в те годы на Западе разворачивался Римский клуб, в деятельность которого за спиной мало что смыслившего в глобальных раскладах армейского политработника Леонида Брежнева определенную часть советской элиты вовлекли с помощью Джермена Гвишиани, зятя премьера Алексея Косыгина, в свое время фигуранта известного «Ленинградского дела». Под крылом Косыгина, а отнюдь не Брежнева, кстати, с 1967 года трудился и Юрий Андропов: КГБ в те годы имел статус «при Правительстве СССР».

Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и председатель Совмина СССР Алексей Косыгин во время встречи в аэропорту в Венгрии. 1967

Именно Косыгина, прикрывавшего своим авторитетом шашни с Римским клубом, старательно выводили вперед Брежнева в деликатных международных вопросах. В этот ряд входят его встреча с американским президентом Линдоном Джонсоном в 1967 году в Гласборо, с которой началось вовлечение СССР в «глобальную проблематику», ташкентское урегулирование (как выяснилось, временное) индийско-пакистанского военного конфликта (1965 г.), встреча в пекинском аэропорту с китайским премьером Чжоу Эньлаем (1969 г.).

В созданном в 1972 году в Вене «римском» Международном институте системных исследований (IISA), подальше от глаз ЦК КПСС, под крышей спецслужб (об этом в книжке «Третий проект» подробно написали Сергей Кугушев и Максим Калашников) стажировку проходили многие будущие «перестройщики», включая Гавриила Попова и Егора Гайдара. Из «песни» слова не выкинешь!

Егор Гайдар. Бахтиёр Абдуллаев 

С позиций пережитого и переосмысленного за постсоветские годы приходишь к выводу, что СССР только формально распался в декабре 1991 года. На самом деле Рубиконом, «точкой невозврата», послужил ноябрь 1982 года, приход Юрия Андропова, который ознаменовал переход власти из рук партаппарата в руки спецслужб, получивших доступ ко всем секретам ЦК и «особым папкам» его членов, к которым их раньше и близко не подпускали.

Тем интереснее будет вернуться к единственному фундаментальному партийному документу, посвященному 60-й годовщине образования СССР, с которым на совместном торжественном заседании ЦК КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР в Кремлевском Дворце съездов 21 декабря 1982 года выступил именно Андропов. Новому генсеку, пришедшему к власти меньше чем за 40 дней до этого, позарез нужна была общесоюзная трибуна для изложения хотя бы первых идей своего правления. Заметим, что в них еще ничего не прозвучало ни о «лечении социализма капитализмом», ни о «незнании общества, в котором живем».

Юрий Владимирович Андропов

«Развитие капитализма не привело к ликвидации национального гнета. Напротив. Национальный гнет был дополнен и обострен гнетом колониальным. Поработив сотни миллионов людей, горстка капиталистических держав обрекла их на прозябание, перекрыла им пути к прогрессу», — отметил Андропов, подчеркнув, что именно «марксизм впервые вскрыл органическую связь национального вопроса с социальной, классовой структурой общества, с господствующим типом собственности», и констатировав, что «корни национальных отношений уходят в социальную почву». Очень неплохо было бы вспомнить эти слова сегодня, сделав из них адекватные выводы, противоположные «пенсионной» и прочим «стрижкам» сограждан.

«То, что кажется очевидным сегодня, далеко не было очевидным в то бурное, переходное время. Поиск конкретных государственных форм, политических институтов, в которые нужно было облечь общие идеи и предпосылки национальной программы, проходил в острых спорах, — продолжил новый советский лидер. — Сталкивались самые различные мнения — от программы рыхлого, аморфного объединения республик в рамках конфедерации до требования просто включить их в состав РСФСР на началах автономии. Понадобились гений и авторитет В.И. Ленина, чтобы найти и отстоять единственно верный путь — путь социалистического федерализма».

Ленин

Очень актуальный вывод для тех, кто, увлекшись созданием ЕАЭС по «экономическим» лекалам Европейского союза, забыл о политических и, шире, идеологических основах того единственно успешного и, главное, быстрого, отвечающего на вызовы времени, объединения, которому три дня назад исполнилось 96 лет.

Далее высокопоставленный докладчик перечислил «наиболее значимые итоги нашего развития». Пройдемся вслед за ним по этому перечню, переложив сказанное на современный лад.

— «Полностью подтверждена историческая правота учения Маркса — Ленина о том, что решение национального вопроса может быть найдено только на классовой основе. Вместе с социальными антагонизмами ушли в прошлое национальная рознь, все виды расового и национального неравноправия и угнетения», — говорил в докладе Андропов. И разве мы не видим, что с реставрацией капитализма и его социальных антагонизмов все эти перекосы неминуемо и властно возвратились в нашу жизнь?

— «Убедительно показано, что руководящей, направляющей силой в социалистическом решении национального вопроса, гарантом правильности этого решения является Коммунистическая партия, ее научно обоснованная политика», — продолжил генсек. Есть ли такая «научно обоснованная» политика, скажем, у партии «Единая Россия» — вопрос риторический. Ее не просто нет, ей взяться неоткуда, ибо «научная обоснованность» вырастает из философских идей, разработанных в рамках идеологических учений до уровня конкретных политических программ.

И если у «ЕР» нет мировоззренческой картины мира, альтернативной участию России в глобализации, которая происходит, выражаясь словами Бжезинского, «против России, за счет России и на ее обломках», то не может быть ни идей, ни программ. Вот их и нет, а есть прикрывающее это зияющее отсутствие словоблудие, ярко продемонстрированное прошедшим съездом, не идущим ни в какое содержательное сравнение со съездами бывшей КПСС.

Збигнев Бжезинский.  Kleinschmidt

— «Исчезли отсталые национальные окраины, в которых зачастую преобладали еще феодально-патриархальные и даже родовые отношения. На базе динамичного, направляемого общегосударственным планом экономического роста всех республик образовался единый союзный народнохозяйственный комплекс», — перечисляет Андропов итоги правления своих предшественников (преимущественно И.В. Сталина).

Кто-нибудь и что-нибудь слышал о комплексном «стратегическом планировании» сегодня, за исключением «системной» продажи природных ресурсов с целью затыкания дырок бюджета? (Кстати, знаменитую «трубу» — так нечаянно получилось? — начали прокладывать тоже именно в конце 60-х годов).

А уж насчет возрождения патриархального феодализма и родоплеменных отношений, особенно на бывшем советском Востоке, как говорится, «и мухи не жужжат». Да и не только на Востоке, просто в коренной России такие отношения устанавливаются в форме уголовных порядков, наподобие приснопамятной Кущёвки.

— «Качественно изменилась социальная структура республик; в каждой из них вырос современный рабочий класс, по новому, колхозному пути идет крестьянство, создана своя интеллигенция, воспитаны квалифицированные кадры во всех областях государственной и общественной жизни», — и этот андроповский тезис опрокинут постсоветской жизнью. Рабочий класс фрагментирован и люмпенизирован упадком промышленных производств, колхозники превратились в наемных батраков, а интеллигенция, утратив нравственные традиции, из народных просветителей выродилась либо в брюзжащих космополитов-русофобов, либо в адептов либерального потребительства и/или национал-сепаратистских культов.

— «На основе прогрессивных традиций, интенсивного обмена духовными ценностями расцвела социалистическая многонациональная культура. Сформировались социалистические нации, образующие ныне новую историческую общность — советский народ», — так говорил Андропов, возможно, не подозревая, что произойдет через три десятилетия после его кончины на некогда социалистической Украине.

— «Жизнь показывает, что экономический и культурный прогресс всех наций и народностей сопровождается неизбежно ростом их национального самосознания. Это — закономерный, объективный процесс. Важно, однако, чтобы естественная гордость за достигнутые успехи не превращалась в национальную кичливость или зазнайство, не порождала тенденции к обособленности, неуважительного отношения к другим нациям и народностям, — как в воду глядел генсек, которому на руководство было отмерено полтора года, половина которых прошла на больничной койке. — …Здесь, товарищи, нет мелочей. Здесь важно всё — и отношение к языку, и к памятникам прошлого, и трактовка исторических событий, и то, как мы преобразуем села и города, воздействуем на условия труда и жизни людей». Что у нас делают с памятниками прошлого и трактовкой исторических событий — не только на Украине, но и в столице бывшей РСФСР, где ленинский Мавзолей стыдливо драпируют на 9 мая, чтобы не смотреться в него, как в зеркало.

— «В тот самый день, 30 декабря 1922 года, когда в Москве были приняты Декларация и Договор об образовании СССР, на конференции в Лозанне по поручению Ленина было заявлено, что, руководствуясь интересами всеобщего мира, советские республики считают «своим настоятельным долгом… всеми своими силами содействовать установлению режима политического равенства между расами, уважения права народов на самоопределение и на полную политическую и экономическую независимость всех государств».

Так просто и понятно была изложена суть принципиально новой внешней политики, которую последовательно начала проводить первая в мире страна социализма», — провел Андропов черту между историей и далекой для него современностью, в которой культ «толерантности» возводит в абсолют нетрадиционность. А уважение к Традиции приравнивается к «динозавровому ретроградству» и прикрывается людоедской максимой Сэмюэля Хантингтона «The West against the Rest».

Сэмюэл Хантингтон (уличное граффити)  thierry ehrmann

— «Молодые, освободившиеся от колониального гнета, страны переживают сейчас непростой период национального становления и социального развития. Тянут назад унаследованная от колониального прошлого отсталость, междоусобные раздоры и конфликты. Не окрепшим еще странам грозят многочисленные ловушки, расставленные неоколонизаторами».

Интересно, понимал Андропов или нет, что пресловутое «лечение социализма капитализмом» невозможно провести «под контролем», ибо он не Моисей, чтобы водить 40 лет по пустыне и привести, куда следует? Что всё рассыплется, и главной жертвой «цифрового» неоколониализма станут как раз бывшие советские республики, которые, как в том брежневском анекдоте, «никто в пути кормить не обещал»?

Подведем краткий итог. То, что дал миру и народам бывшей Российской Империи СССР, Юрий Андропов в декабре 1982 года перечислил исчерпывающе. Но забыл предупредить о неизбежной в случае распада СССР утрате всего этого, достигнутого с таким трудом. Тайной за семью печатями «ликвидационный» сценарий не был: Брежнев — и тот упоминал о нем в переписке с Индирой Ганди, зарекаясь его не допустить. Но что он мог, если бразды правления из своих рук предсказуемо выпустили даже преемники Андропова?

Это неправда, что в истории нельзя войти в одну и ту же воду дважды. Можно, если действовать с умом и проницательностью и хорошо представлять себя масштаб решаемой задачи. Ибо в истории всё возвращается на круги своя, и если грамотно занять позицию на берегу, то проплывающий труп врага ждать себя не заставит. Воссозданию СССР разумной альтернативы не существует. Из безвременья сегодняшнего полураспада есть только два выхода.

Один — в полный и окончательный, уже цивилизационный, распад с разделом бывшей Большой страны на колониальные уделы великих держав. Другой — возвращение к прежнему историческому величию. И этот второй путь неразрывно связан с возвратом не просто к социалистической, а именно к советской, народной перспективе социализма. 

Советский плакат. Да здравствует созданный волей народов единый могучий Советский Союз

 

https://regnum.ru/news/polit/2547677.html

  

11.11.2018 Западное лицемерие в Париже прикрывает глобальный обман 1914 года

  

 Владимир Серов. Выступление В.И. Ленина на II Всероссийском съезде Советов. 1955

Кто заинтересован в помещении позорной империалистической бойни в «отечественный» исторический контекст? 

 Пока «респектабельные» западные лидеры, отсвечивая в отблесках парижского Вечного огня, беспардонно лгут народам и самим себе о причинах кошмара, столетие окончания которого отмечают сегодня, что будто бы война шла за пресловутую свободу-демократию-права-человека, а не за грабеж колоний, передел рынков и прибылей…

Пока записные ремесленники от «культуры» в антисоветском угаре промывают мозги согражданам и осыпают проклятиями большевиков за Брестский мир, годовщину денонсации которого только и стоило бы отмечать подлинным патриотам, отдавая дань ленинской прозорливости и исторической правоте, и делать это отнюдь не в Париже…

Пока патентованные спецпропагандисты, применяющие свои профессиональные знания и навыки в (дез)информационных опытах не над врагом, а над согражданами, вылизывают грязные кованые сапоги «союзнических обязательств», внушая русскому народу, что, поверив большевикам, тот «преступно» недопролил крови за шкурные интересы «благодетелей-расчленителей» из Антанты…

Пока пенсионные экспроприаторы, обдирая народ под «хруст» вымазанной икрой «французской булки», с умным видом рассуждают о «необратимости глобализации» и, мечтая о новых грантах и гонорарах, пугают своих работодателей «антиэлитной волной» народного протеста…

Пока приблудные «графья» и «княгини», снюхавшиеся с иностранными разведками, превратившись в их подстилку, изображают «совесть нации» и требуют «покаяния» за Ленина, Мавзолей и «совок»…

Пока сановные попы, предавшие своего царя, сегодня, деградировав даже по сравнению с теми, отнюдь не славными, временами столетней давности «ниже плинтуса», заигравшись в экуменизм, оптом и в розницу сдают русские национальные интересы в ближнем и дальнем зарубежье третьеразрядным самозваным проходимцам…

Словом, пока весь этот шабаш ведьм и ведьмаков на «лысой горе» отечественной и мировой истории продолжается, а его ряженые фигуранты, ничтоже сумняшеся, педалируют свою принадлежность к «элитам»… Тем временем в мире продолжают нарастать процессы, накрепко завязанные на события столетней давности. Поэтому — несколько тезисов на этот счет.

 Федеральная резервная система США. Kurtis Garbutt

Первый. Мировая война 1914−1918 годов была развязана менее чем через восемь месяцев после создания Федеральной резервной системы (ФРС), путь к которой был неблизким и был запущен еще на излете XVIII века, сразу после провозглашения независимости США. Взяв под контроль мировые финансы, мировая олигархическая буржуазия пошла за мировой властью. И развязала мировую войну для развала Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской империй. Отнятая у монархических династий и государств власть была вручена крупному бизнесу. А демократия с выборными марионетками только прикрывает эту грандиознейшую махинацию, уже сто лет отвлекая от нее общественное внимание.

Исходя из этого, единственное, что оправдывало бы нынешнее парижское сборище наследников и последователей первой вселенской бойни XX века, — это публичное и коллективное раскаяние за прошлые и нынешние преступления империалистического капитализма, признание своей персональной — каждый своей, преемственной ответственности за эту раковую опухоль человечества.

Второй. Великий Октябрь эти планы западной олигархии, почти реализованные, если не похоронил, то отодвинул до конца XX века. В результате США не вступили в Лигу Наций, которую сами же и проталкивали на Версальской мирной конференции. И поскольку Октябрь 1917 года перечеркнул победу Запада в Первой мировой войне, был взят курс на ее переигровку, то есть на новую мировую войну. Фашизм — не разновидность высосанного из пальца «тоталитаризма» и, следовательно, не «близнец» коммунизма, а прямое порождение и одна из крайних, но не крайняя, которая еще впереди, форм злокачественной мутации капитализма и его либеральной идеологии.

Поэтому России по-хорошему нечего делать в Париже. И не из-за Брестского мира. А потому, что само участие ее в той грязной, позорной и похабной войне, которую некие «товарищи» именуют «великой» и даже «отечественной», — это предательство своего Отечества в угоду чужим, отнюдь не отечественным интересам.

Подлинные защитники своего Отечества не вторгаются в Восточную Пруссию, а, наплевав на судьбу Парижа (поделом: «за что боролись, на то и напоролись»), стоят насмерть под Смоленском, Москвой, Сталинградом и Курском. И потому — побеждают, поднимая Красное Знамя над поверженным Рейхстагом. А Кейтель, подписывая акт о прекращении вооруженного сопротивления в Карлсхорсте, тычет пальцем в присутствующих французов и с небезосновательной иронией вопрошает: «А эти что, тоже нас победили?».

Кейтель подписывает капитуляцию в Карлсхорсте. 1945.  Lt. Moore (US Army)

Но «графьям», «княгиням» и их доморощенным денщикам-гауляйтерам при оккупантах — очень хочется обернуть свое коллективное преступление перед Россией и человечеством, выдав его за «подвиг». Потому эта собирательная контристорическая грязь и нечисть и объявляет якобы «преступлением» чужой, настоящий Красный подвиг — «не ради славы, ради жизни на Земле».

Третий. Великий Октябрь — это революция, имеющая всемирно-историческое значение, главное событие XX века. Без 25 октября (7 ноября) 1917 года никогда не было бы 9 мая 1945 года — высочайшего триумфа и исторического пика России за всю ее тысячелетнюю историю. Без этой эпохальной октябрьской даты человечество еще столетие назад превратилось бы в то, во что оно стремительно превращается сегодня — в разделенную на «квалифицированную» и «неквалифицированную» касты, жующую биомассу «потребителей». Лишенную ценностей и смыслов бытия, с атрофированными чувствами и мозгами. Пока еще не в биометрических капсулах с присосками а-ля «Матрица», но, судя по всему, уже скоро.

По классовому содержанию Великий Октябрь — это социалистическая и народно-демократическая революция большинства эксплуатируемых против меньшинства эксплуататоров. По содержанию цивилизационному Великий Октябрь — это русская национально-освободительная революция. С философско-мировоззренческой и метафизической точки зрения — это революция Жизни против Смерти, бытия против паразитической нежити, Верха против Низа, Добра против Зла.

Добившись перехода власти от буржуазии к пролетариату и трудовому крестьянству, Ленин одновременно решил три исторические задачи:

— вывел нашу страну из тупика империалистического капитализма (и из мировой бойни хищников, развязанной за прибыли, рынки и колонии);

— сохранил ей суверенитет от внешнего управления;

— и превратил ее в центр новой, социалистической мир-системы.

К Гражданам России! 25 октября 1917 г.

В этом — не только ленинский гений, ленинская мудрость, но и ленинский патриотический, высоконравственный подвиг. Как бы ни изгалялась против него выброшенная в кювет истории собирательная контристорическая нечисть и ее нынешняя «аналитическая» челядь, нужно понимать, что именно поэтому они и изгаляются.

И четвертое. Задумаемся над вопросом: случайно ли распад СССР пришелся на 50-летний юбилей победного контрнаступления Красной Армии под Москвой? Не был ли это зашифрованный под «случайность» глобально-фашистский реванш? Ведь нечаянных совпадений в истории не бывает.

Словом, шевелим мозгами, дорогие товарищи и примкнувшие, а также раздумывающие примкнуть, опасаясь опоздать, господа!

 

https://regnum.ru/news/polit/2517092.html

  

02.11.2018 Ленинизм vs. троцкизм: разворот вектора на Восток 

  

Неизвестный художник. Ленин — знамя. Ленинизм — оружие. Путь — мировая революция. 1925

Международная сторона исторических дискуссий, опрокинутых в современность

 Рассмотрев внутриполитическое наследие троцкизма и связанные с ним угрозы в предыдущей статье, обратимся к международной стороне этого, без преувеличения, злободневного вопроса современной действительности. Первое, о чем следует сказать, — о так называемом «германском Октябре». То есть о плане Исполкома Коминтерна по организации вооруженного восстания в Германии, которой Троцкий и троцкизм отводили роль решающего звена в планах «мировой революции».

Реализацией этого проекта руководил комитет во главе с троцкистом Карлом Радеком, созданный в августе 1923 года решением заседания Политбюро ЦК РКП (б). И. В. Сталин от него отстранился («Германия или Польша никогда не станут частью советской федерации, в отличие от Украины»). Что касается В. И. Ленина, то он был болен и участия в полемике не принимал, однако здесь следует сказать о двух вещах.

Во-первых, Ленин изначально имел очень серьезные, практически непримиримые разногласия с Троцким по концепции «мировой революции». Как еще в 1992 году показал в своей докторской диссертации ленинградский историк Сергей Полторак, в отличие от Ленина Троцкий считал главной движущей силой революции в любой стране не ее собственный пролетариат, а РККА, которую называл «армией Коминтерна». Главную мировую революционную силу Троцкий, вопреки Ленину, видел не в русском, а в европейском пролетариате.

Неизвестный художник. Красная армия. Защита пролетарской революции. 1919 

Из этого следовало, что Троцкий стремился подтолкнуть революцию на Западе с помощью советской военной экспансии и в этом либо недооценивал фактор встречного национального сопротивления, неизбежно угрожавшего существованию Советской России, либо сознательно, будучи частью определенного антисоветского проекта, закрывал на это глаза в провокационных целях. Точно так же, как он спровоцировал чехословаков, чей мятеж, по сути, создал в Гражданской войне полноценный Восточный фронт, подготовив появление Колчака.

Ленин же рассматривал «мировую революцию» естественным процессом, вытекающим из внутренних условий развития конкретных стран. То есть как минимум он не собирался ее ни разжигать, ни подгонять или подталкивать. А как максимум использовал лозунг «мировой революции» в целях запугивания правящих кругов европейской буржуазии, предостерегая их от прямого военного нападения на нашу страну.

Во-вторых, уже на II Конгрессе Коминтерна, в июле 1920 года взгляды Ленина и Троцкого на «мировую революцию» разошлись и географически. В то время как Троцкий по-прежнему прочерчивал ее вектор на Запад, Ленин развернул его на Восток, подчеркнув, что опыт Октября и Советов становится доступным порабощенным народам, интересы которых по факту защищает советская власть в России (Полн. собр. соч. Т. 41. С. 215−235).

Исаак Бродский. Торжественное открытие II конгресса Коминтерна во дворце Урицкого в Ленинграде (фрагмент). 1920-1924

То есть, признав, по сути, теоретическую недостаточность разработки концепции «мировой революции», Ленин предложил полностью сменить ее приоритеты, отказавшись от активных действий на Западе. Поскольку еще до этого, весной 1920 г., он предупреждал, что «где-то около Варшавы находится центр мирового империализма», и призвал «прочь от Варшавы!», это следует считать поворотной точкой ленинских взглядов на советско-польскую войну.

Обращаясь же к Востоку, следует отметить, что там в этот исторический момент заполыхал Китай, где еще в 1911—1912 годах произошла Синьхайская революция, завершившая Цинскую династию. И прямым ответом на позицию Ленина, которую он в январе 1923 года и подкрепил упомянутой полемикой с меньшевиком Сухановым («О нашей революции»), стало появление КПК, учрежденной в июле 1921 года на съезде в Шанхае. Забегая вперед, отметим здесь, что КПК, по сути, создавалась и пересоздавалась дважды.

Сменявшие друг друга генеральные секретари, начиная с Чэнь Дусю и Ли Лисаня, в целом придерживались троцкистской линии; реальная же политика фокусировалась в военных структурах китайской Красной Армии и протекала в форме внутренней борьбы между не разделявшими идей Троцкого Мао Цзэдуном и Чжан Готао. «Власть рождала винтовка», и все было решено в ходе Великого похода (1934−1936 гг.), разрешившего противоречия в ЦК КПК в пользу Мао Цзэдуна и его сторонников. После роспуска Коминтерна в 1943 году Мао провел реорганизацию руководства КПК. И официально вышел на первые позиции, укрепив их внедрением противоположных троцкизму идей «национальной специфики» социализма в документы VII съезда КПК (весна 1945 г.).

Мао Цзедун с женой и ребёнком в 1943 году.  Иллюстрация: Fotocn.org 

Возвращаясь к «германскому Октябрю», который подвел черту под попытками «раскачать» Запад на «мировую революцию», отметим, что он ясно показал как организационную, так и политическую несостоятельность троцкизма. Восстание было отменено: против него выступили социал-демократы, партнеры КПГ по левым коалициям в земельных правительствах Саксонии и Тюрингии; выступление коммунистов поэтому состоялось только в Гамбурге, куда не успело дойти решение об его отмене (определенную провокационную роль в этом эпизоде, по-видимому, сыграл вовлеченный в план комитета Радека советский посол Крестинский).

Нигде и никогда больше троцкисты своих сил в практической организации революционных переворотов не пробовали. Даже лидер Боливарианской революции в Венесуэле Уго Чавес, находившийся под сильным влиянием троцкизма, отказывался продвигать идеи «социализма XXI века» путем насильственного социального переворота, ограничиваясь преобразованиями парламентского типа.

И именно поэтому не имеется оснований рассматривать базовую троцкистскую теорию «перманентной революции» с точки зрения революционной практики, которая, как известно, являясь критерием истины, не приемлет схематически-догматического теоретизирования. Если же вспомнить британское происхождение этой теории, в которой Троцкий являлся не автором, а эпигоном спецслужб Туманного Альбиона, то следует уточнить, что она изначально представляла собой не созидательную, а разрушительную конструкцию, осуществляя подкоп под Османскую империю. И не может не возникнуть вопроса о том, в каких целях она была передана Троцкому, и какими мотивами объяснялось ее им принятие?

Мебельный точильщик подгрызает древесину. KaiMartin

У фиаско «германского Октября» вскоре обнаружились и «долгоиграющие» политические последствия. Первое: пивной путч в Мюнхене, который произошел через две с половиной недели после событий в Гамбурге и ознаменовал выход на «большую политическую арену» гитлеровской НСДАП, выступившей в альянсе с крайне правыми, реваншистскими кругами генералитета (Людендорф). И второе: Локкарнский пакт (1924−1925 гг.), заключенный немецким канцлером Штреземаном с западными державами под влиянием «коммунистической угрозы».

Урегулировав послевоенные границы Веймарской республики на Западе, пакт оставил их открытыми на Востоке, чем заложил «кирпич» в фундамент подготовки будущей Второй мировой войны. А заодно и мину под советско-германский Раппальский договор, заключенный на полях Генуэзской конференции 1922 года.

Оказавшись в эмиграции, Троцкий приступил к организационной работе по созданию оппозиционных антикоминтерновских структур «левой», антисоветской платформы коммунистического движения уже на международном уровне, пренебрегая или, как дальше увидим, скорее, поощряя его раскол в канун новой мировой войны и тем самым расчищая путь наступлению фашизма.

Дело на этом пути зашло настолько далеко, что привело в итоге к сближению Троцкого и троцкистов с нацистами, в котором «бразды правления» держал сам «демон революции», а «на раздаче» подвизались тот же Радек, а также, если верить мемуарам Шелленберга, шефа СД (внешней разведки НСДАП и Третьего рейха), другой потенциальный участник «германского Октября» Тухачевский.

Исаак Бродский. Портрет Карда Радека. 1920

Но обо всем по порядку. В 1930 году, сразу после эмиграции из СССР, Троцким создается Международная левая оппозиция (МЛО). По примеру внутренней Левой оппозиции («левого уклона») она объединяет сторонников троцкизма, но уже не в ВКП (б), а в Коминтерне. Когда с переменами в Коминтерне и приходом к руководству Георгия Димитрова, означавшими укрепление сталинского контроля, троцкисты были из него исключены (1935 г., VII Конгресс), их деятельность развернулась в двух основных направлениях, которые оба были тесно связаны с Западом.

Первым направлением стало участие в Лондонском международном бюро революционного социалистического единства (1932−1940 гг.); впоследствии три партии-участницы этого объединения, проводившие линию «равного удаления» как от Коминтерна, так и от Социнтерна, поддержали призыв Троцкого к созданию IV Интернационала. Одна из них — голландская Революционная социалистическая партия — вместе с МЛО выступила учредителем Международной коммунистической лиги (МКЛ), которая в 1936 году на парижской Первой международной конференции за IV Интернационал была преобразована в Движение за IV Интернационал.

Сам этот «новый» коммунистический интернационал, который троцкисты противопоставили сталинскому Коминтерну, был провозглашен на учредительном конгрессе близ Парижа в сентябре 1938 года на фоне завершающего этапа репрессий в СССР, которые не до конца, но весьма существенно вычистили троцкистское влияние в ВКП (б).

Таким образом, главным итогом деятельности Троцкого после высылки из СССР стало организационное оформление международной «левой» антисталинской оппозиции. То есть раскол мирового коммунистического движения, который существенно ослабил позиции нашей страны в мире накануне Второй мировой войны, лишив СССР значительной части внешней поддержки, на которую он был вправе рассчитывать при столкновении с фашизмом.

Трещина во льду. another sergio

В этот «левый» блок, сформированный цепочкой организационных форм, — от МЛО к МКЛ и от нее к IV Интернационалу — были вплетены и оргструктуры «правого уклона» — Международной коммунистической оппозиции (МКО). В частности, на базе объединения испанских секций МЛО и МКО в том же 1935 году была создана ПОУМ (Рабочая партия марксистского единства), сыгравшая весьма трагическую роль в гражданской войне в Испании, организовав в 1937 году мятеж в Барселоне, в тылу республиканцев, боровшихся с путчистами Франко.

Троцкий от нее отмежевывался. Однако, как предупреждал У. Черчилль в статье «Коммунистический раскол», не только ПОУМ, но и другие группы, участвовавшие в испанских событиях, которые он, ссылаясь на французскую разведку, характеризовал как «троцкистские», получали финансовую поддержку отнюдь не из Москвы. Получали они эту поддержку из нацистского Берлина.

Заявляя, что «не комментирует, а лишь констатирует» эти и другие факты, Черчилль не смог скрыть недоумения. «Мне самому трудно поверить в то, что нацистское правительство, которое предложило возглавить мировой крестовый поход против коммунизма, в то же самое время поощряет его наиболее разрушительную форму», — пишет он в сентябре 1936 года (Мировой кризис. Сборник. М., 2007. С. 522−526).

Уинстон Черчилль. Иван Шилов © ИА REGNUM

Так в полной мере проявило себя второе направление эмигрантской деятельности Троцкого. Возложив ответственность за приход к власти в Германии нацистов на Сталина и Коминтерн, Троцкий одновременно с расколом международного коммунистического движения приступил к поиску контактов с НСДАП, в чем весьма преуспел.

Однако прежде чем осветить эту сторону его деятельности, отметим, что Троцкий неизменно находился в курсе контактов «правых» и «левых» уклонистов не только в ПОУМ, но и внутри самой ВКП (б). Так, в агентурном сообщении, которое Сталин получил в июле 1928 года, содержалась информация о хорошо известной сегодня историкам встрече Н. И. Бухарина и Л. Б. Каменева. Она проходила в присутствии Г. Я. Сокольникова и была посвящена возможным формам и методам борьбы против сталинской генеральной линии партии. Помимо стенограммы разговора, которую вел Каменев, в сообщении упоминалось об ее передаче Троцкому, откуда ее и выудила советская разведка.

Теперь о другом таком агентурном сообщении, важность которого настолько исключительна, что требует текстуального воспроизведения.

«В декабре 1935 года Троцкий встретился с заместителем Гитлера Гессом. Было заключено следующее соглашение:

а) гарантировать общее благоприятное отношение к германскому правительству и необходимое сотрудничество с ним в важнейших вопросах;

б) согласиться на территориальные уступки;

в) допустить германских предпринимателей в форме концессии (или каких-либо других формах) к эксплуатации таких предприятий в СССР, которые являются необходимым экономическим дополнением к хозяйству Германии (железная руда, марганец, нефть, золото, лес);

г) создать в СССР условия, благоприятные для деятельности германских частных предпринимателей;

д) развернуть во время войны активную диверсионную работу на военных предприятиях и на фронте. Эта диверсионная работа должна проводиться по указаниям Троцкого, согласованным с германским Генштабом (Вахания В. В. Личная секретная служба И. В. Сталина. Сборник документов. М., 2004. С. 27−28).

Сговор. Цитата из м/ф «Незнайка на Луне». Реж. Юрий Бутырин, Александр Люткевич. 1997. Россия

Дата документа — 2 февраля 1936 года.

В письме, переправленном в декабре 1935 года Радеку, Троцкий пишет, что «необходимо отступать к капитализму», вовлекая в эксплуатацию СССР «крупные капиталистические интересы». Что правительство «параллельного (правотроцкистского) блока» не сможет удержаться у власти без внешней поддержки. И что Германии потребуется уступить Украину, а Японии — Приморье и Приамурье.

Что получается? А вот что.

Сосредоточившись на подрыве СССР и организации в стране антисталинского переворота и видя себя преемником, Троцкий выстроил «параллельные» структуры мирового коммунистического движения, оппозиционные руководству СССР и Коминтерна и тем самым подвел под будущий переворот идеологическую, политическую и организационную базу, а также международную «поддержку».

Завязав контакт с нацистами, согласившись на «второе издание» Брестского мира в обмен на собственный приход к власти, он обеспечил этим планам германский силовой ресурс. Иначе говоря, Троцкий решил воспроизвести ленинский опыт Бреста, концессий и НЭПа, но в рамках не суверенитета, развернутого своей исторической перспективой на Восток, а капитуляции перед Западом.

Капитуляция. Цитата из х/ф «Псы». Реж. Дмитрий Светозаров. 1989. СССР

Во-первых, это полностью соответствовало основным положениям концепции «перманентной революции». Во-вторых, и это следует отметить особо. Поскольку нацизм как проект, являлся разработкой британских спецслужб и отражал интересы американского олигархического капитала, как и в случае с «доставкой» Троцкого в Россию в 1917 году в противовес Ленину, нельзя не предположить, что у двух отмеченных направлений эмигрантской деятельности Троцкого имелось координирующее британское начало. Не обязательно только «в светлую», вполне возможно, что где-то Троцкого использовали и «втемную».

При более тщательном рассмотрении признаки такого возможного влияния действительно обнаруживаются. Почему, например, Троцкий вступил в переговоры именно с Гессом, а скажем, не с более «открытым» к внешним контактам Герингом? Или с более влиятельным Борманом? Или с близким к себе по дореволюционным кругам прибалтийской социал-демократии Розенбергом?

Через четыре с половиной года после встречи с Троцким, в мае 1941 года, Гесс бежит в Англию. Там он попадает под стражу, из-под которой не выходит до самого своего странного «самоубийства» в 1987 году в западноберлинской тюрьме Шпандау, где отбывал пожизненное заключение по приговору Нюрнбергского трибунала.

На следующий день после вылета Гесса в Англию шеф СД Шелленберг доложил Гитлеру о нахождении сбежавшего «под влиянием британской разведки и ее сообщников в Германии», а также выдвинул версию его «сумасшествия», за которую Гитлер и схватился. Однако, по данным советской разведки, Гесс в Британии не был арестован сразу, с ним встретились «компетентные» круги, выслушали его предложения, сводившиеся к замене «выжидательного» англо-американского альянса антисоветским англо-германским.

Олег Табаков в роли Вальтера Шелленберга. Цитата из х/ф «Семнадцать мгновений весны». Реж. Татьяна Лиознова. 1973. СССР 

И по причинам, анализ которых выходит за рамки этой статьи и в целом обусловлен невозможностью пересмотра выбора, уже сделанного к тому времени и подтвержденного сменами премьеров и глав МИД Н. Чемберлена — Черчиллем, а Галифакса — Иденом, Гессу отказали.

Если при этом вспомнить, что центром структур антисоветского крыла мирового коммунистического движения Троцкий также сделал Лондон и Париж, то все опять сходится на Туманном Альбионе и его подручных во Франции. Объясняют ли эти факты поведение Троцкого в полной мере или следует дополнительно упомянуть, что эти страны в международных финансовых кругах именуются «ротшильдовскими», уже не суть важно.

Изложенное вполне позволяет автору — не так ли? — выдвинуть аналитическую гипотезу о британском следе и предположить, что в 1930-х годах, как и весной 1917 года, как и в 1905 году, когда снабжали его разработками «перманентной революционной», а на деле теории английского колониального господства, Троцкого попросту вели. В том числе, и в вопросе выбора контрагента для переговоров в Третьем рейхе. И что когда планы концептуальных кругов в британской элите поменялись, Троцкого, как и Гесса, просто «сдали» и подставили, избавившись от них как от «паленой» (или «спалившейся»?) агентуры влияния.

Пауль Клее. Марионетка. 1919

Поскольку разговор о троцкизме еще не окончен, то перед тем, как продолжить его, рассматривая события в СССР через призму истории не только Запада, но и Востока, подведем краткий и промежуточный итог. Троцкий проиграл Сталину не из-за Брестского мира, «бюрократии», профсоюзов и аппаратных интриг. Они имели место, но как всегда и везде подобные интриги отражают объективные противоречия, главным из которых между двумя партийными лидерами после кончины Ленина остался выбор дальнейшего стратегического вектора.

«Мировая революция» западного пролетариата, вопреки реальному развитию мировых событий и элементарной логике, стала выбором Троцкого ввиду его тесной связи с Западом, прежде всего с англичанами. Свободный от такой привязанности Сталин продолжил ленинский курс. Не отказавшись от «мировой революции», вождь Октября, начиная с первой половины 1920 года, видимо, под влиянием советско-польской войны и противостояния с Троцким, разворачивает «мировую революцию» на Восток. И обращается к угнетенным империализмом нациям, которые, по его пониманию, неизбежно выйдут на международную арену и скажут свое историческое слово. Именно этот смысл, похоже, стал решающим из тех, что были зашифрованы Лениным в формулировке «своеобразия» русской революции, которой он ответил меньшевизму, но в его лице также и троцкизму.

Иосиф Сталин и Владимир Ленин в 1919 году 

Именно этот объективный выбор предопределил в советской истории все, включая судьбу ленинского политического наследства. Именно он привел Сталина к победе, а Троцкого к поражению. Задачи, стоявшие перед страной, с помощью троцкизма не решались, а только усугублялись вызвавшими их проблемами. И следует четко понимать, что в условиях ленинско-сталинского разворота, важность которого очевидно сильно недооценена как нынешней, российской, так и советской историографией, реализация программ, разработанных Троцким, помещалась совершенно в иной исторический контекст.

Если говорить о той же коллективизации, то путь к ней был проложен кризисом хлебозаготовок (1927 г.), который поставил под угрозу не только планы и перспективы промышленной индустриализации. Но и подготовку страны к большой войне, неизбежность которой ясно осознавалась Сталиным и была доведена до советской общественности в начале февраля 1931 года. Именно она определила героически созидательный пафос 30-х годов, и в предстоящем столкновении с Западом места троцкизму в партийной политике объективно не было. Более того, ему неоткуда было взяться.

Очевидна и проекция тех событий на современность. Крах прозападного курса, осуществлявшегося после распада СССР, шаг за шагом, ленинским маршрутом, переориентирует Россию на Восток. И в условиях расширяющегося противостояния с Западом именно восточный вектор вновь тормозит сползание мира к новой мировой войне, которую Запад готовится развязать с помощью переоформленных троцкистских «теоретических инноваций», вроде «глобальной демократической революции» американских неоконсерваторов. Но Восток и счеты с троцкизмом второй после Великого Октября социалистической революции всемирно-исторического значения — китайской, это тема отдельного разговора.

 

https://regnum.ru/news/polit/2512691.html

  

26.10.2018 Чем опасен троцкизм?

 

Лев Троцкий 

И почему его так тянет к ленинизму? 

Сегодня 25 октября, по юлианскому календарю (старому стилю) — годовщина Великого Октября. Прошло более ста лет, но до сих пор не утихают споры о роли в тех исторических событиях трех фигур — Ленина, Сталина, Троцкого. И это неудивительно: ситуация, которую мы имеем сегодня, настолько живо и во многих деталях повторяет те события, включая на наших глазах возникший и углубляющийся раскол западного мира, что актуальность октябрьской тематики неизмеримо возрастает. Как, разумеется, и цена вопроса в борьбе за ее интерпретацию, которая всецело зависит от определенных интересов. Никто не отменял марксистского определения политики как взаимодействия социально-классовых и групповых интересов по отношению к власти.

Помните, с чего начиналась «перестройка»? С разговоров о «хорошем» Троцком и «плохом» Сталине. И со связанной с этим провокации, во-первых, задвигающей на периферию главную для Октября фигуру Ленина, во-вторых, реабилитирующей троцкизм, в-третьих, конъюнктурно вводящей в тогдашний «выбор» и другие фигуры. Вроде Бухарина, чью вдову Анну Ларину с заученным наизусть «посланием к потомкам» в «перестройку» вытащили на телеэкраны.

Откуда росли ноги? Теперь мы это знаем определенно: от «круга единомышленников», о котором рассказывал «архитектор перестройки» Яковлев, предлагавший для демонтажа советского строя и социализма сначала бить «поздним» ленинизмом по сталинизму, а затем социал-демократизмом и либерализмом — по ленинизму. Спасибо А.А. Сазонову, который опубликовал это воспоминание, наряду с множеством архивных документов, в сборнике «Кто и как уничтожал СССР» (М., 2010).

В этом русле развивались и разнообразные исторические «изыскания», в которых обласканные советской властью маститые ученые, вроде Плимака из бывшего Института сравнительной политологии (до этого — Института проблем рабочего движения), отрабатывали яковлевский «заказ» противопоставления Ленина Сталину и «притягивания» его к Троцкому.

Сегодня так грубо никто не работает. Сегодня поступают по-другому: сводят трех лидеров РСДРП (б) воедино и представляют их «триумвиратом», в котором каждый руководствовался своим видением революционного процесса, но двигали-де они его вместе, дополняя друг друга. Подмены в этом утверждении сразу две. Во-первых, никакого «триумвирата» не было, имела место даже не конкуренция, а борьба, предельно обострившаяся именно на подступах к Октябрю и продолжившаяся после него. Во-вторых, линий было не три, а две — ленинско-сталинская и троцкистская. Третья линия если и существовала, то принадлежала Каменеву и Зиновьеву, в Октябре проиграла и подчинилась, а впоследствии слилась с линией Троцкого, навязав жесткую внутрипартийную борьбу, которую проиграла опять.

И это в высшей степени показательно, ибо отражает коренное противоречие между большевизмом и меньшевизмом. Официально — между меньшевистским «вырастанием социализма в капитализме по мере его продолжительного эволюционного развития» и большевистским форсированным «революционным переходом к социализму». Подробнее об этом — в работе «О нашей революции», полемике Ленина с меньшевиком Сухановым (Полн. собр. соч. Т. 45. С. 378−380 или здесь).

Окончательный раскол РСДРП — весна 1917 года. В конце апреля большевики проводят Всероссийскую конференцию, принимая в основу «Апрельские тезисы» Ленина с курсом на социалистическую революцию. Меньшевики в мае созывают съезд своей, уже самостоятельной партии, подводящий базу под блок мелкобуржуазного Петросовета с Временным правительством. Это — точка невозврата: бывшие однопартийцы становятся непримиримыми противниками.

И в соответствии с линией дореволюционного партийного «центра», место ушедших меньшевиков внутри большевистской партии занимает экс-центрист, «межрайонец» Троцкий, «центризм» которого еще со времен Августовского блока заключался в том, чтобы объединить партию вокруг себя, соединив большевистскую риторику с меньшевистской политикой. И блок тот на Венской конференции 1912 года был создан, чтобы переиграть прошедшую за полгода до этого ленинскую Пражскую конференцию. А когда эта затея провалилась, тогда, уже в конце 1913 года, и появилась та самая «Межрайонная» группа, которая, продолжив линию «центра», в итоге примкнула к большевикам в канун VI съезда, принявшего решение о курсе на вооруженное восстание в условиях ликвидации пресловутого «двоевластия». С той же целью: поставить Троцкого в центр событий.

Лев Троцкий выступает на митинге

На самом деле, Ленин с Троцким схлестнулись еще в борьбе с отзовизмом и ликвидаторством. Выступая за абсолютизацию подполья (первые) и парламентаризма (вторые), эти течения, от которых партия избавлялась несколько лет, предварили будущие, уже при Сталине, уклонизмы — левый и правый. И в том, и в другом случаях за формальной противоположностью этих течений друг другу скрывалась борьба против ЦК и единства партии. Раскусили это, каждый в свое время, и Ленин, и Сталин. Пражская партконференция, куда Троцкого не позвали, в отличие даже от Плеханова, как раз и завершила процесс этого избавления, что и вызвало у «демона революции» столь бурную реакцию.

Неразрывность Ленина и Сталина в 1917 году доказывается последовательным отстаиванием последним позиции первого, которое берет начало, по признанию самого Сталина, со второй половины апреля («Троцкизм или ленинизм», к этому сталинскому докладу большевистской фракции руководящего профсоюзного органа ВЦСПС мы еще вернемся). Примеров такой неразрывности много, приведем основные работы, в которых это прозвучало:

Речь на заседании ЦК 16 октября 1917 года (Краткая запись на пленуме ЦК). Собр. соч. Т. 3. С. 381−382. Обсуждая ленинскую резолюцию от 10 октября (о курсе на вооруженное восстание), Сталин отметает предложение «подождать нападения» противника и критикует как пораженчество Каменева-Зиновьева, так и оглядки на «мировую революцию»: «Тут две линии: одна линия держит курс на победу революции и озирается на Европу, вторая — не верит в революцию и рассчитывает быть только оппозицией».

«Что нам нужно?» Собр. соч. Т. 3. С. 387−390 (канун Октябрьского восстания, 24 октября 1917 г.). По сути воззвание, призыв к вооруженному восстанию как способу «исправить ошибку» Февраля, когда победители добровольно передали власть буржуазии.

Выступление на заседании ЦК РСДРП (б) по вопросу о мире с немцами 11 января 1918 г. (Краткая протокольная запись). Собр. соч. Т. 4. С. 27. Жесткая критика Троцкого в увязке с «оглядками на Запад», что побуждает к выводу, что и 16 октября имелся в виду именно Троцкий: «…Принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму. Позицию Троцкого невозможно назвать позицией. Революционного движения на Западе нет, нет в наличии фактов революционного движения, а есть только потенция, ну, а мы не можем полагаться в своей практике на одну лишь потенцию».

Вопрос о Брестском мире как момент истины вскрыл расстановку сил в так называемом «триумвирате»: Сталин однозначно и бесповоротно занял сторону Ленина, Троцкий же сделал всё, чтобы мир провалить, втянув неспособную воевать страну с разбежавшейся армией в «горячую фазу», которая ставила под вопрос выживание и советской власти, и страны. В чьих интересах он действовал? Кому нужнее всего было загнать русских обратно в окопы? За чьи интересы нас хотели принудить воевать?

Теперь о «Троцкизме и ленинизме?» (Собр. соч. Т. 8. С. 324−357). И следует иметь в виду, что спекуляции вокруг фигуры Троцкого сильны еще и тем, что в советские времена, с одной стороны, стыдливо замалчивалась сама тема Троцкого, не говоря уж о его работах. А с другой, замалчивали и Сталина: даже тексты его докладов на съездах, конференциях и пленумах ЦК не публиковались. И эти два обстоятельства подготовили почву очень многим домыслам.

Итак, три главы на самые актуальные и злободневные сегодня темы: «Факты об Октябрьском восстании», «Партия и подготовка Октября», «Троцкизм или ленинизм?».

Краткое вступление: «…Я ограничусь поэтому разоблачением некоторых легенд, распространяемых Троцким и его единомышленниками об Октябрьском восстании, о роли Троцкого в восстании, о партии и подготовке Октября и т.д. Здесь же я коснусь троцкизма как своеобразной идеологии, несовместимой с ленинизмом, и задач партии в связи с последними литературными выступлениями Троцкого». На дворе, заметим, ноябрь 1924 года, и партия только оправляется после удара, связанного со смертью Ленина.

Сталин прямо указывает на меньшевистское происхождение извращения Троцким фактов об Октябре, связанное с тем самым Сухановым, с которым чуть более чем за полтора года до этого полемизировал и Ленин в «О нашей революции». Рассуждая о важности Военно-революционного комитета (ВРК), созданного Петросоветом, Сталин ограничивает его роль политическим «наступлением на Временное правительство» и отводит функции политического центра восстания сформированному 10 октября Политбюро ЦК, а организационного — созданному 16 октября «практическому» Военно-революционному центру (ВРЦ), который представлял большевиков в ВРК.

Не правда ли, очень показательно, что через четыре дня, 20 октября, ВРК «отвечает» на создание ВРЦ появлением «своего» бюро, тоже из пяти членов. При этом в состав ВРЦ во главе со Сталиным входит всего один «межрайонец» Урицкий и нет Троцкого, хотя он и входит в Политбюро, а в составе бюро ВРК во главе с Антоновым-Овсеенко никто из троих большевиков не входит в ВРЦ. На языке политики это называется параллельные конкурирующие центры. И не случайно, ибо как только ВРК создается, в тот же день следует решение Петроградского комитета РСДРП (б) «уточнить статус» ВРК. Между тем именно столичный партком в те дни выступал той самой опорой Ленина, что прорывала устроенную ему Троцким информационную изоляцию.

Вот как описана эта коллизия у Сталина: «…Задачи практического центра: руководить всеми практическими органами восстания согласно директивам ЦК. Таким образом, на этом заседании ЦК произошло, как видите, нечто «ужасное», то есть в состав практического центра, призванного руководить восстанием, «странным образом» не попал «вдохновитель», «главная фигура», «единственный руководитель» восстания, Троцкий. Как примирить это с ходячим мнением об особой роли Троцкого? …Между тем здесь нет, собственно говоря, ничего странного, ибо никакой особой роли ни в партии, ни в Октябрьском восстании не играл и не мог играть Троцкий, человек сравнительно новый для нашей партии в период Октября. Он, как и все ответственные работники, являлся лишь исполнителем воли ЦК и его органов…».

Ленин и Сталин

И далее: «Это не значит, конечно, что Октябрьское восстание не имело своего вдохновителя. Нет, у него был свой вдохновитель и руководитель. Но это был Ленин, а не кто-либо другой, тот самый Ленин, чьи резолюции принимались ЦК при решении вопроса о восстании, тот самый Ленин, которому подполье не помешало быть действительным вдохновителем восстания, вопреки утверждению Троцкого. Глупо и смешно пытаться теперь болтовней о подполье замазать тот несомненный факт, что вдохновителем восстания был вождь партии В.И. Ленин».

Весь сталинский доклад не перепечатаешь, да и смысла нет: имеющий глаза да прочтет сам. Но вот еще один характерный сюжет, показывающий реакцию Ленина на заблуждения Троцкого. «Так называемый редактор сочинений Троцкого Ленцнер уверяет, что американские письма Троцкого (март) «целиком предвосхитили» ленинские «Письма из далека» (март), легшие в основу Апрельских тезисов Ленина, — говорится в сталинском докладе. — …Троцкий не возражает против такой аналогии, принимая ее, видимо, с благодарностью».

Но, во-первых, письма Троцкого «совсем не похожи» на письма Ленина ни по духу, ни по выводам, ибо они отражают целиком и полностью антибольшевистский лозунг Троцкого: «без царя, а правительство рабочее», лозунг, означающий революцию без крестьянства. Стоит только просмотреть эти две группы писем, чтобы убедиться в этом. Во-вторых, чем объяснить в таком случае, что Ленин счел нужным отмежеваться от Троцкого на другой же день после своего приезда из-за границы? Кому не известны неоднократные заявления Ленина о том, что лозунг Троцкого: «без царя, а правительство рабочее», является попыткой «перепрыгнуть через не изжившее себя крестьянское движение», что этот лозунг означает «игру в захват власти рабочим правительством»?».

Отдельная, весьма интересная тема — американская «одиссея» Троцкого, в особенности его спешный отъезд после Февральской революции из США в Россию. И все перипетии этого путешествия, которое, как доказывает специалист по русскому революционному движению, профессор-историк Университета штата Айдахо Ричард Спенс, контролировалось англичанами через резидента британской разведки Уильяма Уайзмана.

Пропустив Троцкого и устроив спектакль с арестом и освобождением, англичане обеспечили ему алиби от обвинений в коллаборационизме. Одновременно они отказали в транзите через Британию Ленину (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 487−488). И поскольку вынужденный проезд через Германию обернулся для него форменной травлей, разве не имеет права на жизнь версия о продуманности всех этих шагов, являвшихся частью единого замысла?

Цепочка подобных «совпадений», как свидетельствует другой американский историк Роберт Уорт в работе «Антанта и русская революция», завершается внушительным набором фактов, из которых следует, что авантюры генерала Корнилова в августе 1917 года и адмирала Колчака, начиная с 1918 года, также тесно координировались спецслужбами Британии и США. За то же, чтобы выпустить Троцкого из Галифакса и позволить ему продолжить движение в Россию, перед англичанами ходатайствовал президент Вудро Вильсон.

А ему через год с небольшим подручные Уайзмена с помощью правой президентской руки полковника Хауса привели на аудиенцию Колчака, обеспечив тому транзит из Европы через США и Японию на российский Дальний Восток и в Сибирь.

Там он и превратился в «верховного правителя» России, главу сначала Уфимской директории, а затем Омского правительства, которые возникли в процессе отступления Белой армии из Поволжья на Восток. Сформировался же Восточный фронт после того, как именно Троцкий отдал провокационный и заведомо невыполнимый приказ о разоружении чехословацкого корпуса, на штыках которого эсеры и меньшевики создали самарский Комуч — Комитет Учредительного собрания. Левая рука только притворяется непослушной, а на самом деле очень хорошо ведает, чем занимается правая, и ревностно ей подыгрывает?

Сталин отмечает три особенности троцкизма, противопоставленных ленинизму:

— теорию «перманентной революции», игнорирующую крестьянский фактор;

— недоверие к большевистской партийности, стремление непременно соединить ее с оппортунизмом в одной партии, размыв революционную партийность оппортунистическим реформизмом (в который Троцкий «влюбился» еще в США и самозабвенно описывал);

— недоверие к лидерам большевизма, прежде всего к Ленину, под которого Троцкий делал постоянные «подкопы».

Еще один маленький штрих. В июле 2006 года свет увидело интервью с сотрудником итальянских спецслужб, который участвовал в расследовании политических похищений и убийств, осуществленных террористической сетью ЦРУ Gladio руками входивших в нее левых ультрас из «Красных бригад». Обсуждая фигуру одного из идеологов этого проекта Майкла Ледина, инсайдер сказал следующую важную вещь, которая имеет прямое отношение к теме нашего разговора. «Идею перманентной революции Ледин заимствовал именно у Троцкого, только из «социалистической» переименовал в «демократическую». А Троцкий идею перманентной революции заимствовал у сотрудников британских спецслужб, которые считали, что на Востоке необходима постоянная нестабильность, чтобы не дать консолидироваться исламу».

Именно из троцкизма, как из яйца, следовательно, вылупилась «глобальная демократическая революция» имени Буша-младшего и Кондолизы Райс. Круг замкнулся. Троцкизм — не история, а важный идейный источник воинствующего глобализма, потенциал которого нам продемонстрировали в ходе так называемой «арабской весны».

«Как могло случиться, что Троцкий, имеющий за спиной такой неприятный груз, оказался всё-таки в рядах большевиков во время Октябрьского движения? — задается вопросом Сталин. — А случилось это потому, что Троцкий отказался тогда (фактически отказался) от своего груза, спрятал его в шкаф. Без этой «операции» серьезное сотрудничество с Троцким было бы невозможно». И резюмирует: «Троцкизм выступает теперь для того, чтобы развенчать большевизм и подорвать его основы. Задача партии состоит в том, чтобы похоронить троцкизм как идейное течение».

Каков главный урок этой истории столетней давности для современности? Он исключительно прост: заигрывающий с троцкизмом до того, как…, неизбежно столкнется с ним после. Поэтому целесообразно предварительно отнять у этого «феномена» упоминаемый Сталиным ключ, на который закрывается «до лучших времен» вполне определенный «груз». И не надеяться на русский авось. 

 

https://regnum.ru/news/polit/2507967.html

 

05.09.2018 Корпоративная мутация капитализма и раскол социалистов

  

Вениамин Брискин. Империализм — враг народов. Боритесь против империализма! 1971

Ленинская теория империализма как ключ к пониманию современности 

Уже приходилось отмечать, что у истории и политики не одно, а два измерения. Первое, привычное для нас со школьной скамьи, описывает их как взаимодействие государств, межгосударственных объединений и союзов, а также международных организаций. С этой точки зрения, которая всячески пропагандируется глобальными официозом и СМИ, мир состоит из государств, являющихся главными действующими лицами на международной арене. Ведь именно они заключают двусторонние и многосторонние договоры и вступают между собой в экономические, политические и военные союзы, формируют международные организации и исключительно «добровольно, безо всякого принуждения», передают им часть своих полномочий, а вместе с ними – и суверенитета.

Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что помимо государств, межгосударственных союзов и международных организаций, на политику (и историю, как политику, опрокинутую в прошлое) влияют еще и некие транснациональные субъекты. То есть объединения элитных групп, сплоченные едиными, идущими через поколения, интересами. Они выражают позиции и интересы уже не государств, а крупнейших транснациональных банков и корпораций, интересы крупного капитала, которые очень существенно расходятся с государственными интересами. Сюда же относятся интересы «пятой колонны» - компрадорских групп влияния этих банков и корпораций в незападных странах, включая Россию и другие постсоветские республики.

Сильные мира сего. Цитата из м/ф «Незнайка на Луне». Реж. Юрий Бутырин, Александр Люткевич. 1997. Россия

И транснациональный капитал при таких расхождениях всегда стремится, во-первых, нагнуть государства – и чужие, и свои - под собственные интересы, превратив их либо в объект экспансии, либо в инструмент защиты этих интересов. А во-вторых, выдать общественному мнению такие интересы как будто совпадающие с интересами народа и государства. Еще в начале XX века, в период бурного роста корпораций, в США была очень популярной такая пословица: «Что хорошо для General Motors, то хорошо и для Америки».

Из этого циничного афоризма выходит, что для Америки хорошо то, что хорошо для ее капиталистов. Из него можно вывести и обратный смысл: США, как государство, должны делать строго то, что интересно и выгодно General Motors. И не делать того, что ей не интересно и не выгодно. И мы понимаем, что General Motors здесь просто фигура речи, на место этой транснациональной корпорации можно поставить любую другую, и получится то же самое.

Этот второй, корпоративный, подход выявляет и вторую карту мира, в которой планета поделена на сферы влияния глобальных банков и корпораций, которые не совпадают с государственными границами. И в условиях так называемой «глобальной экономики» именно эта, вторая карта мира, и является главной. Только это не признается, а от обсуждения на эту тему отказываются, объявляя ее «конспирологией», то есть теорией заговоров. Ничего подобного! Впервые обо всем этом сказал В.И. Ленин в своей теории империализма.

Капище мирового империализма. Цитата из х/ф «Стена». Реж. Алан Паркер, Дональд Скарф. 1982. Великобритания

Маленькое отступление. Предыстория этой теории следующая. В 1914 году вышла книжка «Империализм» крупного немецкого теоретика марксизма Карла Каутского. В ней он утверждал, что вслед за империализмом – капитализмом национальных монополий - последует новая стадия развития капитализма – ультраимпериализм, когда самый сильный империализм победит все остальные, подчинит их своей воле и создаст глобальный империализм, который Каутский и назвал «ультраимпериализмом». Именно это мы сегодня и наблюдаем на примере гегемонии США.

Ленин вступил с Каутским в полемику, отказав ультраимпериализму в праве на существование не потому, что он не понимал, что так и будет. Понимал! И то, что западная социал-демократия неминуемо войдет (уже вошла к тому времени) в империализм левым флангом его двухпартийных систем. И то понимал, что России в этой системе ультраимпериализма места нет. Точнее, что если наша страна пойдет по социал-демократическому пути меньшевиков и будет ожидать, пока социализм «вырастет» внутри капитализма, она станет глубокой периферией системы ультраимпериализма и превратится в объект внешнего управления, фактически лишенный суверенитета. Именно это, кстати, с нами и произошло в 1991 году.

Для того, чтобы избавить Россию от такой перспективы, Ленин предложил проект превращения нашей страны в самостоятельный мировой центр альтернативной мировой системы – социалистической («Мы наш, мы новый мир построим, / Кто был ничем – тот станет всем!»).

Пётр Белоусов. Мы пойдём другим путём (фрагмент). 1951

И в основу этого грандиозного плана были положены три теории, в том числе теория империализма. А также теории победы социалистической революции в отдельно взятой стране (которую затем И.В. Сталин перевоплотил в теорию строительства социализма в отдельно взятой стране), а также теория государства диктатуры пролетариата. Все три теории шли в разрез с догмами классического европейского марксизма, но это был единственный способ приспособить марксизм к российским реалиям, превратив, по крылатому выражению Арнольда Тойнби, это «западное учение в антизападное оружие, сопоставимое по мощности с атомной бомбой».

В знаменитой работе «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 год) Ленин приводит шесть признаков империализма. В качестве предисловия к ним, надо подчеркнуть, что нельзя путать империализм с политикой создания империй. Империализм – это не имперская политика, не империя, а особая, монопольная, разновидность капитализма, которая да, затрагивает политику, но распространяется на нее из экономики. Приоритет этой политики – не государственные интересы, как у настоящей империи, а – прибыль.

Итак, первый ленинский признак империализма - концентрация производства и возникновение монополий.

Промышленный магнат. Цитата из х/ф «Гибель богов». Реж. Лукино Висконти. 1969. Италия, ФРГ

Ленин показывает, как конкурентный капитализм мелких, не связанных друг с другом, производителей постепенно, за счет слияний и поглощений, превращался в капитализм монополий. Конкуренция в монополистическом капитализме не поощряется, а подавляется. Рынок делится между ограниченным количеством игроков, которые не пускают на него никого другого, а между собой договариваются и получают монопольно высокую прибыль за счет монопольно высокой цены на свою продукцию, которую они держат с помощью картельных сговоров.

Такой новый капиталистический порядок, который Ленин и назвал «империализмом», появился к началу XX века. У Ленина с цифрами и фактами в руках прослежено, как именно происходило становление империализма, как неумолимо рос от десятилетия к десятилетию удельный вес монополий в общей структуре экономик ведущих стран капиталистического мира.

Как обстоит дело сейчас, в условиях ультраимпериализма, он же – глобализация? Монополизирована вся экономика от начала и до конца. Более того, если посмотреть структуру акционерного капитала ведущих 500-1000 банков и корпораций, то выяснится, что ими владеют одни и те же «компании по управлению активами» - через своих дочек – «институциональных инвесторов» и «паевые инвестиционные фонды» (ПИФ). Иначе говоря, контроль над всей мировой экономикой сведен в одни, точнее, в несколько рук. Вот эти компании: Vanguard Group, Capital Partners, BlackRock, State Street, Citigroup, J.P. Morgan Chase, Fidelity Investments, Bank of New-York Mellon Corporation, AXA Group, еще несколько. Это – сердцевина, ядро глобализированной экономики и штаб так называемого «глубинного государства». Ленинским временам такой уровень концентрации капитала даже не снился, но будущий вождь Октября видел эту тенденцию и предсказывал вектор ее последующего развития.

«Глубинное государство»  James Ledbetter

Второй признак империализма по Ленину - новая, самостоятельная роль банков.

Ленин показывает, что в условиях империализма промышленный и финансовый сектора по мере формирования монополий, в поисках реальным сектором надежных инвестиций, стали объединяться и создавать финансово-промышленные группы. Постепенно, шаг за шагом, банковский капитал в этих группах захватил ведущие позиции. Разве не видно, что сегодня этот процесс не только сохранился, но и разросся до вселенских масштабов?

Третий признак империализма по Ленину - слияние банковского капитала с промышленным, и образование финансовой олигархии.

По мере выхода финансового, банковского капитала на ведущие позиции в финансово-промышленных группах, произошло даже не слияние, а подчинение промышленного капитала банковскому. Промышленность, у которой в условиях свободного рынка, то есть в доимпериалистическую эпоху конкурентного капитализма, были на руках все карты, постепенно превратилась в монополиях в пасынка, полностью зависящего от банковского кредитного финансирования. И развитие финансово-промышленных групп пошло совершенно иначе, чем раньше.

Написано, как будто глядя на сегодняшнюю ситуацию.

Анекдот, но в советской общественной науке второй признак объединялся с третьим. Толкователи научного коммунизма так и не поняли своего вождя; для них новая роль банков была частью формирования финансовой олигархии, хотя объединение банков и производственных мощностей это одно, а переход к доминированию банков над реальным сектором – вытекающее из этого, но несколько другое. Это – яркое свидетельство того, что начиная с хрущевской эпохи никто в СССР, за исключением одиночек, вроде Ю.И.Семенова, которых превратили в изгоев, теорией марксизма не занимался.

Юрий Семёнов.  Николай Кудряков

Именно это, а отнюдь не изначальная ошибочность, привело к постепенному отрыву советского марксизма от жизни. Ошибался не марксизм, ошибались советские вожди, по инерции считавшие себя марксистами. И это им, кстати, очень хорошо объяснили китайские товарищи во время знаменитой полемики ЦК КПСС и ЦК КПК в 1963 году.

Из третьего вытекает четвертый признак империализма - вывоз капитала вместо вывоза товаров.

Производство в империалистическую, а особенно в ультраимпериалистическую эпоху стало перемещаться в страны с более дешевыми ресурсами и рабочей силой. Это очень хорошо видно на примере современного Китая и в целом Юго-Восточной Азии. Продукцию мировых брэндов давно никто не экспортирует, ее производят на месте, с помощью «отверточной сборки».

Дональд Трамп пообещал избирателям, что он вернет производство в США. Кое-что у него получается. Но не нужно быть провидцем, чтобы уверенно предсказать, что кардинально изменить ситуацию ему не по силам. В самом лучшем случае бизнес, даже если возвратит предприятия на североамериканский континент, то проведет модернизацию и оснастит их роботами; прибавки рабочих мест от этого Трамп не получит. По крайней мере, в мирных условиях. Только в случае войны, когда прибыль  в реальном секторе производства боевой техники и вооружений станет выше, чем в пресловутых «финансовых инструментах».

Снаряды вместо хлеба. Цитата из х/ф «Конец Санкт-Петербурга». Реж. Всеволод Пудовкин. 1927. СССР

Производительные силы, беспредельно развившись в информационную эпоху (Бжезинский называл ее «технотронной»), не просто тормозят, а просто-таки замораживают производственные отношения. Ибо направляют весь ресурс информатизации не в общественную, а в частную сферу. Как овцы «съели» людей в Англии времен «выгораживания» и создания первых мануфактур, так роботы «едят» их сегодня; ведь на наступающем этапе технологического развития правящему капиталистическому классу люди становятся не нужными.

Вполне достаточно машин, которым не нужно платить зарплату и обеспечивать пенсиями, тратиться на их переподготовку, которые не болеют и не бастуют. Отсюда экологические императивы «борьбы с парниковыми выбросами» на глобальном уровне и антипенсионная антиреформа – на российском национальном. А что вы хотели? Россия сегодня – империалистическая страна, периферийная, развивающаяся часть ультраимпериалистической системы. За что боролись в конце 80-х годов, на то и напоролись сейчас.

Вывоз капитала позволил США посадить на «иглу» внешней финансовой зависимости десятки других стран. Вспомним пресловутый «план Маршалла» 1948 года. Тогда под прикрытием восстановления разрушенной войной Европы американцы получили контроль над суверенитетом европейских стран, а затем их фактически полностью подчинили, включив в блок НАТО. То есть пресловутые внешние инвестиции, за которые у нас так ратуют, на самом деле – инструмент внешнего закабаления.

Американский постер 1950 года с пропагандой плана Маршалла

Советский Союз обладал безоговорочным суверенитетом до тех пор, пока инвестиции были внутренними. А сегодня – в качестве наглядного примера – некоторые российские банки берут под козырек западным санкциям, отказываясь работать с оборонной промышленностью, например «Альфа-банк». И неважно, что, как выяснилось, этот банк с оборонкой и не работал. Важен сам принцип, по которому частные финансовые институты по внешней команде могут игнорировать внутренние экономические, политические и в целом национальные интересы.

Связанный с этим пятый признак у Ленина звучит как раздел мира между союзами капиталистов.

Это и есть корпоративная карта мира. Полностью на бумаге она пока не нарисована, никто этим по понятным причинам не занялся – заказа на это нет, а есть заказ на то, чтобы данное положение дел всячески скрывать от своей и международной общественности.

Но в реальности государства, за исключением считанных единиц, давно превратились в фикцию суверенитетов. Можно приводить и конкретные примеры, и конкретные цифры внешнего акционерного участия. Но и на примере политики этот расклад просматривается вполне. Посмотрите, как во Франции одного ставленника Ротшильдов на президентском посту – от Жоржа Помпиду и Франсуа Миттерана до Николя Саркози, Франсуа Олланда и Эммануэля Макрона – сменяет другой. Как говорится, «картина маслом»!

Дурная бесконечност. Никита Устинов © ИА Красная Весна

Теперь шестой признак. Борьба между великими державами за передел уже поделенного мира. То есть война.

Обратим внимание. В пятом признаке мир поделили между собой «союзы капиталистов» - транснациональные банки и корпорации, то есть финансово-промышленные группы и, шире, транснациональные субъекты. А вот для передела этого мира они уже призывают государства, то есть побуждают их воевать между собой. В чьих интересах этот передел, эта война? В интересах государств и народов? Или в интересах самих транснациональных банков и корпораций?

Понятно, что в корпоративных интересах, которые, получается, что для войны в защиту и обеспечение своих интересах нанимают и «приватизируют» собственные государства. Превращают их в инструменты (и в тараны) этих интересов, разве этого не видно?

Иначе говоря, в этом признаке Ленин говорит о том, что транснациональные корпорации, поделив мир на зоны своих интересов, начинают вести борьбу за то, чтобы и государственные границы проходили не так, как они сложились. Не между народами, а в соответствие с интересами капиталистов.

Передел ресурсов

И так во всем и везде. Какова у нас структура акционерного капитала, скажем, «Роснефти» или «Газпрома»? А Центробанк, который отвечает за национальную валюту – рубль? 1% акций у резидентов, то есть у российских граждан, и этот процент у В.В.Геращенко, тесно связанного с Ходорковским и бывшим ЮКОСом. Всем остальным пакетом в 99% владеет иностранный капитал.

А «Сбербанк», в котором лежат основные сбережения граждан, и который сохраняет монополию на целый ряд видов банковской деятельности? Пакет, близкий к контрольному, у Центробанка, то есть у тех же самых иностранцев, которые владеют самим Центробанком. Такт что участвовать в глобальных бизнес-играх, рассуждать об интеграции в мировую экономику и одновременно рассчитывать на полноценный суверенитет невозможно. Это или детская наивность или, скорее всего, сознательное введение в заблуждение собственных граждан.

Как это связано с политикой? Такой пример.

В 1940 году, когда немцы атаковали Францию, то окружили и прижали к морю в районе Дюнкерка крупную британскую группировку. Но в итоге остановились, не стали ее добивать и даже не помешали англичанам эвакуировать личный состав за Ла-Манш, на Британские острова. Почему?

Британские солдаты в нацистской ловушке. Цитата из х/ф «Дюнкерк». Реж. Кристофер Нолан. 2017. Великобритания, Нидерланды, Франция, США

Потому, что разговор шел между крупными капиталистами, олигархами. И вся немецкая промышленность, причем, всю войну, контролировалась американцами. Через две группы совместных компаний. Одна - «I. G. Farbenindustrie»; другая - «Vereinigte Stahlwerke». Американские и немецкие солдаты на Западном фронте друг в друга стреляли. А их промышленники тем временем делили прибыль. А их финансисты совместно заседали в Базеле, в рамках крупного международного финансового института, который называется Банк международных расчетов - Bank for International Settlements.

В случае с Дюнкерком премьер-министр Уинстон Черчилль пообщался с президентом Франклином Рузвельтом. И пообещал после войны передать в сферу влияния США Саудовскую Аравию, вывести из Америки британский капитал и распустить Британскую империю, чтобы американцы подобрали ее осколки. Все это было выполнено. А американцы в ответ по бизнес-каналам затормозили Гитлера, запретив ему добивать окруженную английскую группировку. Только и всего.

Это произошло потому, что структура акционерного капитала, и деньги Отечества не имеют. И кровью не пахнут, даже если ею политы. Это – основы, так сказать, генезис капитализма.

Кровавые деньги. Damian Gadal

И последнее в том, что касается признаков империализма по Ленину. Если бы Владимир Ильич жил и писал сегодня, то он, скорее всего, вывел бы и еще один, седьмой признак. А именно: превращение крупного капитала в экстерриториальное псевдогосударственное образование, которое вместе с великими державами, а иногда и вместо них, включено в передел мира. То есть превращение самого капитала в глобальную как бы сверхдержаву.

Сегодня на слуху и пользуется большой популярностью термин «глубинное государство». Его активно используют для обозначения влиятельных сил, которые противостоят Трампу в самих США. Этот седьмой признак империализма, дополняющий ленинские шесть, - как раз эта самая тема глобальной сверхдержавы, поделенной внутри не на страны и народы, а на корпоративные сферы влияния с помощью принятого за основу в ООН регионального принципа.

И в высшей степени показательно, что за экономику этих регионов отвечают РЭК - региональные  экономические комиссии (пример – Европейская комиссия). И все такие комиссии, а их пять, входят в структуру одного из ключевых главных органов ООН – Экономического и социального совета (ЭКОСОК). Так и замыкается круг глобальной олигархической системы правления, в рамках которой наша страна рассматривается не сувереном, а скромным участником европейской региональной группы. Именно за то, чтобы подчинить нас этому раскладу и ведутся против России нынешние санкционная, информационная и психологическая войны. 

 

http://www.iarex.ru/articles/59766.html

https://regnum.ru/news/polit/2476019.html

  

07.11.2017 Кто и почему пытается дискредитировать Великий Октябрь

  

 Иван Шилов © ИА REGNUM

Революция и пигмеи

Празднование столетнего юбилея Великого Октября, от которого, ничтоже сумняшеся, отказался официоз, наглядно показало, что ничего нового «на революцию» у антикоммунистов не накопано. Нечего копать! Поэтому использованы в основном были старые сюжеты, давно известные и опровергнутые. Интеллектуальная немощь и нравственная нечистоплотность в приведенных примерах правят бал на все сто — не лет, а процентов.

Особняком в этом списке тем не менее стоят четыре темы, которые сейчас, по факту их централизованного вброса в общественный дискурс, требуют ответа по итогам их обсуждения.

Первое. Прямые параллели времен столетней давности с современностью. Своим вниманием к Октябрьской теме в околовластных кругах это подтвердили; об этом же говорит и анализ расстановки классовых сил. Правящий буржуазный класс, на который опирается власть, раскололся по ряду вопросов. Прежде всего, по теме санкций, которые «достали» многих его представителей. Большая часть этого класса перешла к власти в оппозицию. Меньшая сохраняет ей верность, но ищет пространство маневра, о чем говорит тиражированиеразличныхсценариев выборной кампании 2018 года. В этой ситуации власть оказывается перед той же проблемой, с которой столкнулся в 1905 году Николай II. А именно: царю нужно было перенести свою опору с феодального помещичьего класса на буржуазный, и быстрый роспуск I Государственной думы зафиксировал неспособность к этому самодержавия. Революционный кризис был погашен, но не преодолен, причины его никуда не исчезли. Поэтому все вернулось и повторилось в 1917 году в гораздо более острой форме и с большими последствиями. Страну пришлось спасать, и справиться с этим по силам оказалось только большевикам во главе с Лениным (во главе с Троцким, как это планировалось некоторыми концептуальными центрами, спасти страну не смогли бы и они).

 

Император Николай II приветствует первую думу в Георгиевском зале Зимнего дворца

Сегодня власть также стоит перед проблемой переноса точки своей опоры с расколовшегося буржуазного класса на трудящиеся классы, и путем к этому является не «примирение овец с волками» (логика кота Леопольда здесь не проходит), а выдвижение и реализация социалистической программы, подкрепленной серьезной кадровой ротацией. Причем из-за пределов «круга избранных». Власть упорно делает вид, что этой проблемы не видит, хотя ее признание и соответствующие действия — наиболее верный способ избежать ужесточения кризиса и следующего за ним революционного взрыва. Вместо этого опять педалируется тема «среднего класса», которого на самом деле в природе нет — это абстракция. Признак класса — отношение к средствам производства, а не доходы, которые могут получаться разными способами.

Второе. Не выдерживает ни научной, ни политической критики выдумка о единой «русской революции 1917 года», в которой Февраль объединяют с Октябрем. И не будем делать вид, будто нам непонятно, откуда «растут ноги» этого, с позволения сказать, изыска его авторов, уровень интеллектуализма которых обнаруживает явное сходство с героями Козьмы Пруткова. С этой идеей, как с писаной торбой, давно носится министр культуры Владимир Мединский, тот самый, что позировал при открытии «памятной доски» душителю блокадного Ленинграда, фашистскому генералу Маннергейму. Тот самый, что чуть не лишился недавно докторской степени ввиду множества вопросов к его диссертации, и можно только догадываться, какие именно «рычаги» были задействованы, чтобы этого не случилось. А в окружении Мединского эту мифологему, помнится, протаскивал проф. Мягков из МГИМО. Некоторое время назад он даже отстаивал правоту большевиков в одной из передач цикла «Суд времени», но затем, видимо, решил, что принципиальность ученого вступает в антагонистическое противоречие с законами рыночной экономики.

На самом деле Февраль и Октябрь — это две совершенно разные революции. Февраль — это предательство русской политической, военной и бизнес элитой своего царя, результатом которого стало включение России по сути в колониальную систему внешнего управления.

Октябрь вырвал страну из этих пут, обратил процесс разрушения и деградации страны вспять. Поэтому это другая революция. Не продолжение Февраля, а противоположность Февралю. Объединить их можно только, если очень захочется (или задача стоит) замазать величие Октября февральской низостью, подлостью и предательством. Опустить Октябрь с высот алых звезд на башнях Московского Кремля до плинтуса станции Дно, где торжествующие представители буржуазии лишали власти монарха за то, что тот продемонстрировал неспособность опереться на буржуазный класс, став «конституционным» выразителем их интересов.

Третье: спекуляции на тему участия России в Первой мировой войне, продвигаемые через призму «верности союзническому долгу».

Во-первых, это общеизвестно, что война велась за интересы капитала, а кровь за них проливали трудящиеся. И отнюдь не Ленину, а Бисмарку принадлежит большевистский в своей сути афоризм о том, что «если бы солдаты знали, за что воюют, они бы разбежались». Не составляет тайны и то, что главной целью войны были отнюдь не экономические интересы, о которых рассказывают сказки думские «аналитики», начитавшиеся литературы по экономическому детерминизму. Война велась за глобальную стратегическую цель. А именно: уничтожить империи, подобрать выпадающий у них из рук династический принцип и осторожненько так, «не расплескав», перенести его из государственной сферы в крупный бизнес, сделав главным субъектом власти не государство, а капитализм, которому и вручить концептуальную власть вместе с судьбой народов и планеты. Причем глобальную власть. В полной мере эта коллизия была осознана только после распада СССР, когда сценарий, путь которому преградила Великая Октябрьская социалистическая революция, стал семимильными шагами претворяться в жизнь уже на наших глазах. Найдите и перечитайте работу Герберта Уэллса «Новый мировой порядок» (1940 г.), а также его публичную лекцию, прочитанную в Канберре «Яд, именуемый историей» (1939 г.), и все вопросы отпадут сами собой.

Во-вторых, Первая и Вторая мировые войны начинались одинаково: немцы, обходя укрепления на германо-французской границе через территорию Бельгии, прорывали фронт союзников и шли на Париж. В 1914 году взять французскую столицу им помешали две русские армии — генералов Самсонова и Ренненкампфа, которые вторглись в Восточную Пруссию. За авантюру спасения так называемых «союзников» Россия заплатила кровью миллионов своих сыновей и дочерей и разрушением империи и страны.

 

Убитый российский солдат. 1914

В 1940 году Сталин выжидал, и немцы Париж заняли. Мы вступили в войну только тогда, когда нападение было совершено на нашу страну. Именно потому, что мы встали на защиту СВОЕГО дома, война стала народной, ВЕЛИКОЙ и ОТЕЧЕСТВЕННОЙ. И окончилась триумфальной победой.

А теперь представим себе, что Сталин рванул бы в Восточную Пруссию, как Николай II? Чем бы все закончилось? Или наоборот. Если бы Николаю II хватило сталинского ума и выдержки дождаться нападения немцев на Россию, не пришли бы русские войска в Берлин раньше союзников, как в мае 1945 года?

История сослагательного наклонения не имеет, но есть такое научное направление — альтернативная история, которая эти сюжеты рассматривает. И приходит к интересным выводам, которые очень пригодятся нам всем в настоящем и будущем.

И четвертое: судьба ленинского Мавзолея. Руки прочь от него, господа Кадыров, Поклонская и прочие примкнувшие к ним «Ксюши»! Хотя бы потому, что вы или позабыли, или вообще не в курсе происхождения темы. Еще в 2013 году группа так называемых «дворян» обратилась к Владимиру Путину, другим высоким должностным лицам, а также к патриарху Кириллу и (!) лидерам белоленточной оппозиции с исполненным подлостью предложением «обменять» западные инвестиции именно на вынос Ленина и ликвидацию некрополя у Кремлевской стены. То есть за надругательство над отечественной историей. Поскольку за «дворянской эмиграцией», как мы, будучи взрослыми людьми, понимаем, не могут не стоять западные спецслужбы и прежде всего ЦРУ, постольку это именно их ультиматум, а не подставных «ряженых».

Я допускаю, что этого может не знать Рамзан Кадыров, но вот Поклонская, которая под видом поклонения Николаю II уже присягнула самозванцам из так называемого Дома Романовых, не знать этого не может. И возникает вопрос: не является ли ее монархическая истерика отражением неких «интересов» в определенных украинских правящих кругах? Тем более что именно туда эту идею в свое время забросил некто Белковский, идеи которого вполне себе разделяет духовный «папа» крымских «квазимонархистов» Константин Малофеев.Имеет автор право на такую аналитическую гипотезу?

С праздником Великого Октября вас, дорогие соотечественники! Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить! Имя и дело его бессмертно и прославлено в веках! А пигмеи — они приходят и уходят. Остаются — народы, со своей великой историей или без нее, если позволяют пигмеям ее оболгать. Но, потеряв историю, они быстро перестают быть народами. Может быть, именно этого пигмеи и добиваются?

 

Серов В. А. Штурм Зимнего дворца. 1917 год.1938

  

https://regnum.ru/news/polit/2342585.html

 

27.10.2017 «Демон революции», первородство и «сребреники»

 

Кому и зачем потребовалось извлекать из пропахших молью сундуков давно опровергнутую фальшивку?

 С приближением 100-летнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции резко активизировались спекуляции на тему этого всемирно-исторического события, оказавшего определяющее влияние на судьбы России и мира в XX веке. В частности, в СМИ представлен анонс некоего восьмисерийного сериала под наименованием «Демон революции», запуск которого на телеканале «Россия-1» планируется осуществить то ли 5-го, то ли как раз 7 ноября. «Моветон» ссылаться на «Википедию», но это тот редкий случай, когда это оправдано. Хотя бы потому, что сам псевдохудожественный «продукт» до премьеры недоступен, а в соответствующей статье в «Википедии» содержатся оценки и комментарии лиц, причастных к его появлению. Итак, что же читаем по запросу «Демон революции»? Процитируем, это важно. И будем перемежать содержание статьи авторскими комментариями, чтобы показать готовящуюся провокацию против Великого Октября как можно более наглядно.

Начнем, казалось бы вопреки логике, с конца. «Известно, что прозвище “Демон революции” прочно закрепилось за Львом Троцким, однако, судя по заявленным персонажам (выше в тексте идет перечисление персонажей и сыгравших их роли актеров и актрис. – Авт.), его в фильме нет».

Святая правда! «Демоном революции» публицисты всегда именовали Троцкого, у которого, кстати, были весьма непростые отношения с лидерами большевиков. Если копнуть историю РСДРП с ее второго съезда (1903 г.), на котором партия оформилась организационно и политически, в том числе в виде раскола на большевистскую и меньшевистскую фракции, то Троцкий, называя себя «центром», все время между ними лавировал. Но после января 1912 года, когда в Праге состоялась знаменитая VI конференция РСДРП, которая, взяв ленинский курс, подвела черту под продолжавшейся несколько лет полемикой между тогдашними левым («отзовисты») и правым («ликвидаторы») внутрипартийными уклонами, Троцкий на большевиков обиделся. Прежде всего лично на В.И. Ленина, от которого получил звучный эпитет «иудушка» и обвинения в том, что взяв у партии субсидию на партийную печать, принялся на эти деньги ее подрывать и писать в этой печати антипартийные статьи (Полн. собр. соч. Т. 20. С. 96). В конце августа того же 1912 года Троцкий организовал в Вене альтернативную конференцию «имени себя-любимого», на которую завлек самые различные внутрипартийные группы – от меньшевиков до национально-автономистских движений, а также нескольких большевиков. Тогда и был создан так называемый Августовский блок; Ленин охарактеризовал его как «раскольнический» и «ликвидаторский» (Там же. Т. 22. С. 394-395). Просуществовав несколько месяцев, блок Троцкого начал давать трещины, а к 1914 году по сути развалился. Отошел от него и сам Троцкий, продолживший свои поиски «рыбки в мутной воде», которые в конце 1913 года привели его в Межрайонную комиссию РСДРП, затем в одноименные комитет и, наконец, группу, в которой преобладали меньшевики. И в составе этой группы межрайонцев в канун VI съезда РСДРП, уже после Февральского переворота и завершивших «двоевластие» третьеиюльских событий 1917 года, Троцкий присоединяется к большевикам. С одной стороны, он этим расписывается в собственном организационном бессилии, но с другой, - не стесняясь, заявляет претензии на лидерство уже в большевистской партии, полностью к тому времени самостоятельной, стараясь отодвинуть Ленина и разорвать его связку с И.В. Сталиным. И отбивать эту «заявку» партии пришлось очень большими усилиями.

Но если Троцкого в фильме режиссера Владимира Хотиненко, который, кстати, и раньше не раз спекулировал антисоветскими фальшивками, нет, то кого он именует «демоном революции»? Ленина, которого ставит в центр сюжета? Или Парвуса (Гельфанда), которого он изо всех сил «натягивает» на эту роль? И которого ко времени сюжета нерукопожатным считал не только Ленин, но на словах даже и Троцкий, вместе с которым Парвус участвовал в революционных событиях 1905 года в Петербурге.

Скоро узнаем, кого именно. Но хотелось бы, чтобы при просмотре этого антикоммунистического пасквиля от режиссера, который сам лично урвал от Советской власти все, что можно и переступил через нее, не терзаясь «химерой под названием совесть», - читатель как можно основательнее задался этим вопросом. И постоянно помнил о нем все восемь серий.

Что именно урвал Хотиненко от Советской власти? Престижное образование и профессию, например, ибо учился не за «свои кровные», а из бюджета. Еще роли и признание, которое невозможно без тиражирования создаваемых художественных образов в государственных СМИ. И многое что еще, включая, по-видимому, и недвижимость, которая при Советской власти тоже была не частной и даже не «личной», а государственной. И т.д.

Продолжаем читать «Википедию». Итак, «События разворачиваются в 1915-1917 годах. В период Первой мировой войны теоретик марксизма Александр Парвус успешно проводит переговоры с министром иностранных дел Германской империи Готлибом фон Яговом, и немецкое правительство выделяет лично Парвусу деньги для организации революции в Российской Империи. Парвус организует возвращение в Россию лидера большевиков Владимира Ленина. Планам Парвуса противостоит агент императорской контрразведки Алексей Мезенцев».

Почему-то ни Хотиненко, ни другие спекулянты, которые топчутся на этой теме уже не одно десятилетие, не обращают внимания на то, что ключевое здесь – «в Российской Империи». А не в Российской республике, которой страна стала к тому времени, когда через Германию проехал В.И. Ленин, а следом за ним – еще несколько групп, общей численностью в 159 человек. Они не видят этого очевидного несоответствия политической «заявки» и политической реальности или сознательно его затушевывают, чтобы обмануть общественность?

Еще раз: в фильме нам собираются впаривать, что Ленина якобы с помощью Парвуса «заряжали» на борьбу с царем, а на самом деле он едет бороться с Временным правительством. Не возникает когнитивного диссонанса?

И еще. Помимо того, что режиссура видит в Парвусе, низкопробном аферисте и крупном бизнесмене, то есть классовом враге марксистов, ни много ни мало, целого «теоретика» этого течения политической мысли, коим он, разумеется, не был, из приведенного фрагмента вытекает, что Парвусу, видевшему Ленина «могильщиком» царизма, было будто бы неизвестно о приготовлениях к свержению монархии в буржуазном лагере, прежде всего в верхах партий октябристов - «Союзе 17 октября» и кадетов - КДП (ПНС). Правда ведь, трудно представить, чтобы Парвус, крупный буржуа, рьяно боровшийся с царизмом с помощью немцев, не был в курсе планов своих классовых друзей, которые решали такую же, общую с ним, задачу. И использовали неудачи русских войск на фронтах Первой мировой войны для того, чтобы «выстрелить дуплетом». На открывшейся в июле 1915 года сессии IV Государственной думы фракции ведущих буржуазных партий, поддержанные практически всеми, за исключением крайне правого Союза русского народа (СРН) с одной стороны и большевиков с другой, выступили за «ответственное министерство» - правительство, формируемое не царем, а Думой. Тогда же, в июле, состоялся первый съезд Военно-промышленных комитетов (ВПК), которые на словах взяли на себя функции посредничества и контроля в исполнении военных заказов между правительством и промышленниками. На деле же они оседлали бюджетные «финансовые потоки», раскрутив невиданную волну коррупции, с одной стороны обескровившей государственные финансы, а с другой, оставившей без материально-технического обеспечения сражающуюся армию.

Уже в августе 1915 года на базе альянса буржуа из ВПК и Думы с социалистическими партиями был образован Прогрессивный блок, который в итоге и стал настоящим «могильщиком» самодержавия. Еще раз: ни большевики, ни крайне правые монархисты к этому блоку отношения не имели. Во главе его встали лидеры партий октябристов А.И. Гучков (по совместительству председатель Центрального ВПК) и кадетов П.Н. Милюков, а никакой не Ленин, вышедший на политическую авансцену только после Февральского переворота 1917 года. А в союзники им записались остальные правые, а также левые думские партии, прежде всего меньшевики. И поскольку Парвус действительно неоднократно брал у немцев деньги на революцию в России, не может ли быть так, что это финансирование поучаствовало отнюдь не в «транзите» в Россию Ленина, до которого оставалось еще два года, да еще и со сменой режима? А в создании Прогрессивного блока? Ведь до него было уже рукой подать! Имеет автор этих строк право на такую «встречную» аналитическую гипотезу? Особенно учитывая то, что контактеры Парвуса в среде западной социал-демократии сплошь принадлежали к ложам «Великого Востока». Ядром же Прогрессивного блока, как показывает видный исследователь масонства проф. О.Ф. Соловьев, являлась думская ложа («Роза»), в которую входили четырнадцать депутатов от либеральных и социалистических фракций. Среди них отыскиваем Керенского, Коновалова, Некрасова, Степанова, Чхеидзе, Чхенкели, Скобелева и др. (Соловьев О.Ф. Русские масоны от Романовых до Березовского. М., 2004. С. 215). Впоследствии именно они получили ключевые посты во Временном правительстве и эсеро-меньшевистском Петросовете, сформировав то самое «двоевластие», что вырвав власть из рук царя и отодвинув от нее рабочих и крестьян, передало эту власть буржуазии.

Давайте посмотрим на эту гипотезу через призму того, что излагается в продолжении статьи в «Википедии». «По словам режиссера, - читаем в ней, - фильм не документальный – “сюжет строится на событиях либо малоизвестных, либо тех, которых историки не касались вообще”. По утверждению продюсера Александра Роднянского, “вся канва событий соответствует историческим фактам, а вот еe наполнение - то есть непосредственно поведение персонажей, их разговоры, взаимоотношения – это уже художественный вымысел”. Так для создания лирической линии (по словам режиссера, “Парвус был любвеобильным мужчиной”) был создан любовный треугольник из персонажей - “собирательных образов” - молодой революционерки Софьи Рудневой и офицера контрразведки Алексея Мезенцева. В центре сюжета - пломбированный вагон и вопрос о финансировании большевиков Германией. Название фильма отсылает к так называемому “Меморандуму Парвуса” или “Меморандуму доктора Гельфанда”, который был обнаружен и опубликован в 1964 году британским историком З. Земаном. По словам продюсера, идея создания фильма “о роли немецких денег в Октябрьском перевороте” родилась у генерального директора телеканала “Россия” Антона Златопольского еще 10 лет назад. Также по словам продюсера первый вариант сценария был написан еще в 2009 году Эдуардом Володарским, но потом много раз изменялся (Э. Володарский умер в 2012 г.). При этом, тема немецких денег уже поднималась режиссером В. Хотиненко в 2005 году в “Гибели империи”, и фильм для режиссера “это своеобразное продолжение…”. Встречу Парвуса с Лениным в Цюрихе режиссер взял из романа А. Солженицына “Красное колесо” — по словам режиссера, хотя “история эта выдумана, но Парвус там изображен весьма достоверно”».

Итак, во-первых, «фильм не документальный», а художественный, с вымыслом, что подтверждается продюсером Роднянским. При этом и Хотиненко, и Роднянский клянутся в верности фактам, которых… у них нет. Ибо какие факты в истории Великого Октября могут быть «малоизвестными», кроме сфабрикованных, знают только они сами, в зависимости от полета буйной «творческой» фантазии. Историками же все сюжеты того периода исследованы вдоль и поперек – в интересах Советской власти до 1991 года и в целях ее дискредитации после. Нового не найти, разве что в рамках этой фантазии проинтерпретировать уже известное, что по-видимому и проделано в фильме.

Кстати, авторы сами не только признаются в том, что Солженицын, к которому они апеллируют (больше не к кому!) встречу Ленина с Парвусом в Цюрихе сочинил (на самом деле для встречи Парвус приезжал в Берн, но понимания не встретил). Еще они подтверждают достоверность предательского по отношению к России образа мыслей Парвуса. Но – подчеркнем это - не Ленина! Америки они, правда, этим не открывают. Моральная нечистоплотность как Парвуса, так и Солженицына общеизвестна. Несостоявшийся «делатель вождей» присвоил себе деньги А.М. Горького и за это был с позором изгнан из рядов социал-демократии. А насквозь изовравшийся изобретатель афоризма «жить не по лжи» оклеветал М.А. Шолохова, которому приписал плагиат «Тихого Дона», опровергнутый ведущими специалистами в области литературы не только в Советском Союзе, но и на Западе.

Во-вторых, «умиляет» формула «соответствия канвы событий историческим фактам» в сочетании с произвольностью ее «наполнения». Это примерно как если бы «канва» позорного Беловежского сговора трех алкоголиков в Беловежской пуще была наполнена идеей «укрепления» Союза ССР, которым те якобы занимались по мере опорожнения все новых и новых емкостей живительного «демократического консенсуса». Мы этот сарказм художественных «мэтров», которые таким образом популярно растолковали, что держат нас за идиотов, уловили и имеем полное право ответить им в духе киплинговской Багиры у ручья: «Когда водяное перемирие закончится, эти слова вам непременно зачтутся…». Или у них билеты с открытой датой вылета? Так ведь и в аэропорт тоже еще нужно успеть…

В-третьих, «творческое вдохновение» эскулапа от «кинопродакшн» Хотиненко, оказывается, целиком и полностью зависит от «идей» административного руководства телеканала «Россия», широко известного своим маргинально-зоологическим антикоммунизмом. На русском языке это называется «заказ», и выбор именно его, а не кого-нибудь другого, видимо, обусловлен особенностями личной «конституции» мэтра от искусств. Ведь на такую специфически пахнущую роль, близкую к горбокопательской, столь «вдохновенно» нарисованной в свое время Тенгизом Абуладзе, далеко не всякий согласится даже за очень большие деньги.

Ну и в-четвертых, своего освещения требует документ под названием «Меморандум Парвуса», коль скоро фальсификаторы взялись к нему апеллировать. Причем, чтобы не быть обвиненным в предвзятости, автор намеренно обращается к антисоветским историкам, например к Андрею Хорошевскому.

Итак, сначала о хронологии событий. 9 января 1915 года немецкий посол в Константинополе Вангенхайм отправляет в Берлин помощнику статс-секретаря МИД сообщение, в котором сообщает о предложении к сотрудничеству д-ра Гельфанда (Парвуса). Ключевую часть длинного послания мы воспроизведем текстуально. «…Парвус сказал, что русские демократы могут достичь своих целей только путем полного уничтожения царизма и разделения России на более мелкие государства, - сообщает Вангенхайм. - С другой стороны, Германия тоже не добьется полного успеха, если не разжечь в России настоящую революцию. Но и после войны Россия будет представлять собой опасность для Германии, если только не раздробить Российскую Империю на отдельные части. Следовательно, интересы Германии совпадают с интересами русских революционеров, которые уже ведут активную борьбу... Парвус видит свою задачу в объединении сил и организации широкого революционного подъема. Для этого необходимо прежде всего созвать съезд руководителей движения – возможно, в Женеве. Он готов предпринять первые шаги в этом направлении, но ему понадобятся немалые деньги. Поэтому он просит дать ему возможность представить его планы в Берлине…» .

Обратим внимание на три важных момента. Первый: речь идет о «демократах», и согласимся, что под это определение более всего подходят не большевики, а как раз «февральские» партии, прежде всего меньшевики. Второй момент: «на отдельные части» Российскую Империю раздробил Февральский переворот; большевики же, напротив, ее собрали заново, поэтому то, что посол Вангенхайм после встречи с Парвусом пишет в МИД, опять-таки имеет отношение не к Ленину и его партии, а к организаторам Февраля. И третий момент: съезд революционеров в Женеве, который Вангенхайм со слов Парвуса обещал своему берлинскому руководству и который, как увидим, фигурировал и в самом «Меморандуме», в действительности не состоялся. И именно это в большей степени, чем многое другое, раскрывает лживость инсинуаций Парвуса и нынешних политических спекулянтов a la Khotinenko & Co по отношению к Ленину и большевикам.

А теперь протянем ниточку от этой дипломатического донесения, на которое Парвусу поступило приглашение в Берлин для встречи с высокопоставленным чиновником МИД Куртом Рицлером, к самому «меморандуму». При этом отметим, что воспроизводить полностью весьма объемный, почти 15 тыс. знаков, текст нет никакой необходимости, ибо нас в нем интересует только то, что касается большевиков. Для всего остального приведем ссылки на источник; ; по этим ссылкам заодно можно убедиться, что ничего касающегося Ленина и большевистской партии из документа в нашем разбирательстве не упущено.

Итак, «МЕМОРАНДУМ Д-РА ГЕЛЬФАНДА

9 марта 1915 г.

<…>

Конференция русских социалистических руководителей

Эта цель может быть достигнута только под руководством русских социал-демократов. Радикальное крыло этой партии уже начало действовать, но необходимо, чтобы к ним присоединилась умеренная группа меньшинства. До сих пор объединению мешали в основном радикалы. Однако две недели назад их вождь Ленин сам открыто поднял вопрос об объединении с меньшинством.

Следует создать возможность добиться объединения на основе компромисса, вызванного необходимостью использовать ослабление административного аппарата страны в результате войны, и таким образом начать нужные действия. Следует понимать, что умеренная группа всегда находилась под большим влиянием немецких социал-демократов и личный авторитет некоторых немецких и австрийских социал-демократических вождей и сейчас может оказать на них сильное воздействие. После тщательного предварительного зондирования важно, чтобы конгресс русских социал-демократических лидеров был проведен в Швейцарии или другой нейтральной стране. В конгрессе должны участвовать: 1. Социал-демократическая партия большевиков. 2. Партия меньшевиков. 3. Еврейская лига. 4. Украинская организация Спилка. 5. Польская социал-демократическая партия. 6. Социал-демократическая партия Польши. 7. Литовская социал-демократическая партия. 8. Финские социал-демократы…

Конгрессу может предшествовать дискуссия между большевиками и меньшевиками…

Русские социалисты-революционеры

Отдельные переговоры нужно провести с партией русских социалистов-революционеров. Эти люди наиболее склонны к национализму. Однако их влияние в рабочих кругах минимально. В Петербурге у них есть небольшое число приверженцев лишь на балтийских заводах. По вопросу массовой забастовки они могут быть без ущерба исключены. Их сфера – это крестьянство, где они оказывают существенное влияние, используя учителей народных школ.

<…>

Крестьянское движение и Украина

…Крестьянский вопрос в России сводится к вопросу о владении землей, а решение его тесно связано с созданием кооперативов и организаций, предоставляющих кредит под низкий процент, со школьным образованием, налоговой системой и государственной администрацией в целом. На Украине все эти факторы, вместе взятые, вызывают требования автономии. Пока там доминирует царский режим, что выражается в наделении землей московской аристократии и в защите крупных русских помещиков от украинских крестьян всеми доступными средствами, у крестьян нет другого выхода, как восстать, едва они почувствуют слабость правительства или увидят, что режим находится в трудном положении. Одной из первых задач украинского правительства будет установление порядка и законности вместо анархии, возникшей в результате деятельности московского правительства, и при поддержке украинского народа оно с легкостью выполнит эту задачу. Образование независимой Украины явится одновременно освобождением от царского режима и спасением от хаоса крестьянских восстаний.

<…>

 Кампания в прессе

Развитие событий после завершения этого меморандума подтвердило предсказания относительно Румынии и Болгарии. Болгарская печать стала прогерманской, значительные изменения заметны в позиции румынской прессы. Наши усилия приведут в скором времени к еще более заметным результатам. Теперь особенно важно начать работу над (пропущено слово).

1. Финансовая поддержка для группы большевиков в русской социал-демократической партии, которая борется против царизма всеми доступными ей средствами. Ее вожди находятся в Швейцарии.

2. Установление прямых связей с революционными организациями в Одессе и Николаеве через Бухарест и Яссы.

3. Установление контактов с организацией русских матросов. Кое-какие контакты уже осуществлены через человека в Софии, дальнейшие контакты возможны через Амстердам.

4. Поддержка деятельности еврейской социалистической организации “Лига” (не сионисты)…

<…>

Еврейская социалистическая “Лига” в России – революционная организация, поддерживаемая рабочими, которая сыграла важную роль даже в 1904 году. Она не имеет ничего общего с сионистами, от которых нечего ожидать:

1) потому что их партийная структура очень слаба,

2) потому что русские патриотические тенденции сильно проявились в ее рядах с начала войны,

3) потому что после балканской войны ядро их вождей активно пыталось сговориться с английскими и русскими дипломатическими кругами – что, однако, не мешало им пытаться воздействовать также и на германское правительство.

4) потому что они неспособны ни на какие политические акции».

Прежде всего, оговорка про «московское правительство» России в 1915 году может указывать на то, что «Меморандум» - фальшивка. Но может и не указывать. И даже если это не так, то возникает множество других вопросов. Например, цель, упоминаемая Парвусом во вступительной части, - «приготовление к массовой забастовке в России» - может быть достигнута, по его мнению, только под руководством социал-демократов. Разделяя их на «радикальное крыло» – большевиков – и «умеренную группу» - меньшевиков, Парвус, стало быть, четко понимает ситуацию внутри партии и констатирует невозможность их взаимодействия. Но при этом оговаривается, что большевики «уже начали действовать», и что Ленин (будто бы) заговорил об объединении с меньшевиками. Еще раз: взаимодействие на деле невозможно, но на словах – желательно. Разумеется, Парвусу, ибо ему нужно освоить «немалые деньги», которые он под это, по словам посла Вангенхайма, запросил у немцев.

Так что же имеет в виду Парвус? Что именно он «притягивает за уши» в виде «готовности» большевиков к объединению с меньшевиками? Напомним, что речь идет о начале 1915 года. Большевики, разойдясь с партиями II Интернационала по отношению к войне, остались на интернационалистской, революционной позиции довоенного Базельского манифеста европейской социал-демократии 1912 года. И констатировали: а) раскол социализма на социал-шовинистскую и интернационалистскую платформы и б) слияние оппортунистического социал-шовинизма с национал-либералами в единую «социал-националистическую» платформу. «Основная идея оппортунизма есть союз или сближение (иногда соглашение, блок и т.д.) буржуазии и ее антипода, - пишет Ленин в конце января 1915 года в работе “Под чужим флагом”. – Основная идея социал-национализма та же самая. Идейно-политическое родство, связь, даже тождество оппортунизма и социал-национализма не подлежит никакому сомнению» (Полн. собр. соч. Т. 26. С. 151).

Добавим, что на языке современной политологии такое объединение социалистов с либералами означает формирование двухпартийной системы. А вот составляющие термина «социал-национализм», особенно применительно к пропаганде либерально-буржуазными элементами империалистических стран политики милитаризации и военного психоза времен Первой мировой войны, в приложении к преддверию Второй мировой войны правомерно поменять местами. И получить «национал-социализм», в котором, как и в двухпартийном союзе либералов с социалистами и социал-демократами, Ленин проницательно усмотрел предпосылки злокачественно-фашистского перерождения фашизма. И в этом не ошибся.

Однако в России водораздел между интернациональным большевизмом и меньшевистским оппортунизмом проходил левее, чем на Западе, что объяснялось скорее пацифистской, нежели «оборонческой», позицией значительной части меньшевиков. К ней, заметим, примыкал и Троцкий, надеясь возглавить ее в рамках внефракционного партийного «центра». Вот как характеризуют эту особенность русского оппортунизма авторы уникального, поистине энциклопедического, сборника «Непролетарские партии России. Урок истории» (под ред. академика АН СССР И.И. Минца, лауреата Ленинской и Сталинских премий). «Мелкобуржуазные партии России в общем и целом разделили судьбу II Интернационала, потерпевшего полный идейно-организационный крах… Вызревавшая на протяжении многих лет оппортунистическая тенденция проявилась в социал-шовинизме, который Ленин характеризовал как полную измену социализму. Центристские элементы меньшевиков и эсеров выступили под флагом мелкобуржуазного пацифизма и наносили большой ущерб делу революции своими усилиями объединить пролетарские массы с шовинистическими вождями, прикрывая истинную позицию уклонения от решительных революционных действий пышными фразами об “интернационализме”, борьбе за мир и т.п. …В то же время предпринимались некоторые шаги по координации действий интернационалистских и левоцентристских групп указанных партий с большевиками, хотя серьезные разногласия между ними не позволяли добиться сколько-либо существенного результата» (М., 1984. С. 186-187).

Констатируем, что исторические источники таким образом опровергают Парвуса и манипуляторов из конторы «Рога и копыта» (виноват, «Khotinenko & Co»). Отнюдь не большевики что-либо предлагали меньшевикам, а меньшевики, и не все, а только отдельные группы, пытались «навести мосты» с большевиками.

Что со своей стороны предпринимали большевики, и за что «зацепился» Парвус, вымогая деньги «на революцию» в России у немцев? В начале июля 1914 года в Брюсселе прошла антибольшевистская конференция социалистов с участием Троцкого, Плеханова и ряда национально-автономистских групп в РСДРП. Поскольку планировалось оппортунистическое судилище над «идущими не в ногу» большевиками, Ленин сделал встречный ход и послал в Брюссель партийную делегацию, поручив ей обнародовать 14 тезисов-условий объединения большевиков с меньшевиками. «ЦК нашей партии…, - подчеркивает Ленин, - не принял участия в этом союзе. Наш ЦК предложил 14 точных условий единства, которые …не приняли» (см. подробнее: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 126-127).

Поскольку данная цитата взята из работы, обнародованной в феврале 1915 года, то есть за месяц до появления «Меморандума», нет сомнений, что Парвус имел в виду именно это. И проигнорировав сохранившийся разрыв между большевиками и меньшевиками, а также характер большевистских предложений, явно рассчитанных на их отклонение меньшевиками, Троцким и «националами» и к тому времени уже отклоненных, Парвус заведомо вводил немцев в заблуждение, выдавая желаемое за действительное. То есть УЖЕ несостоявшееся объединение за якобы ЕЩЕ возможное. И обещал на него повлиять с помощью «немалой суммы» немецких денег. Теперь становится понятным и то, почему Ленин выставил приехавшего к нему в Берн с этой идеей Парвуса за дверь: даже темы разговора к тому времени не оставалось, не говоря уж о репутации Парвуса, способной загадить вокруг все, к чему он прикасается.

И вот эту фальшивку Парвуса кинофирма «Khotinenko & Co» заглатывает вместе с крючком, поплавком и удочкой! Ведь невооруженным взглядом видно, что большевики занимали четкую, принципиальную позицию. Не допускали никаких совместных дел с «оборонцами», которых они заклеймили как социал-шовинистов, иначе, чем через их переход на большевистские позиции, чего так и не произошло. Следовательно, не было и дел. Потому-то и вместо конференции русских социалистов, о которой Парвус упоминал в «Меморандуме», в сентябре 1915 года прошла Циммервальдская международная социалистическая конференция, в которой, вопреки «предначертаниям» Парвуса, участвовали и европейцы, а солировал Троцкий. И не успев создаться, Циммервальдский блок раскололся на троцкистское большинство и лево-большевистское меньшинство, в бюро которого никаких меньшевиков не оказалось, только Ленин, Зиновьев и Радек. Но если меньшевики, по утверждению Парвуса, были у него «в кармане» ввиду влияния на них немецких социал-демократов, то почему все-таки провалилась идея русской социалистической конференции? Очень просто. Потому что Ленин, в отличие от меньшевиков, «в кармане» не был! Иначе-то этот казус не объяснишь!

И самый главный вопрос: куда делись деньги, выданные Парвусу в Берлине, если вместо обещанной конференции русских социалистов на российской политической сцене с некоторой задержкой появился октябристско-кадетско-меньшевистский Прогрессивный блок, который затем и сыграл решающую роль в свержении самодержавия? Не логично ли предположить, что столкнувшись с отказом Ленина, Парвус срочно сделал совсем другие ставки? И не поэтому ли, несмотря на то, что 22 января 1916 года, в дату «революции» в России, заявленную немцам Парвусом, ничего не произошло, те от него так и не отвернулись? Дело-то в итоге было сделано: царь свергнут! А с Парвусом или без него и с кем именно «провернули» это «карманные» меньшевики – с большевиками или с кадетами, немцам было без всякой разницы.

Не поэтому ли очередное появление Парвуса в Берлине вновь приводит к политическому кризису в России. А именно: к событиям начала июля 1917 года в Петрограде, которыми завершилось масонское, кадетско-эсеро-меньшевистское «двоевластие»; стрелки ответственности за организацию массовых беспорядков с анархистов были переведены на большевиков, что и позволило «охранке» Керенского объявить Ленина в розыск, обвинив в «связях с германским генштабом». Так не работал ли Парвус, прикрываясь большевиками, на Временное правительство и его политических подручных провокаторов? Ведь авторская версия о том, что Парвус обещание Берлину выполнил, вложив немецкие деньги после отказа ему Ленина в создание Прогрессивного блока, может быть и ошибочной. «Прогрессоры», учитывая наличие в их рядах немалого количества «денежных мешков», вполне могли справиться и сами, а Парвус просто «приХватизировал» их «заслуги» примерно по той же схеме, по какой сегодняшнее ИГИЛ берет на себя «ответственность» за все теракты, совершаемые на геополитическом пространстве «от Бомбея до Лондона».

Кстати, к «Меморандуму» Парвуса возникает еще как минимум два вопроса. Первый касается эсеров, с которыми он предлагал «провести отдельные переговоры» ввиду «минимальности» их позиций в рабочей среде и возможности их «исключения без ущерба» из «вопроса о массовой забастовке». В Циммервальдской конференции, вопреки и этой «рекомендации» Парвуса, данной немцам, эсеры-интернационалисты в лице В.М. Чернова и М.А. Натансона как раз таки участвовали в общем, а не «отдельном» составе. Второй вопрос к «Меморандуму» возникает в связи с той ставкой, который Парвус делает на украинство и украинский национализм, которые упоминаются именно в связи с «раздроблением России на отдельные части». И это уже чисто «немецкая тема», позволяющая обвинить Парвуса не только в лживых спекулятивных провокациях против большевиков, но и в ведущихся со времен Бисмарка немецких «игрищах» вокруг нацификации украинства и последующего сталкивания его с Россией. Вот только при чем здесь большевики, которые оказались единственной силой, способной украинство обуздать и ввести его в русло единой советской государственности. «Белая» Россия революционного периода, за исключением разве что А.И. Деникина, перед украинством пасовала, санкционируя «ползучий» сепаратизм киевской Центральной рады и Директории (Временное правительство) и украинизацию воинских частей (Л.Г. Корнилов), разве не так? Так кому на самом деле Парвус платил немецкие деньги? Если, конечно, платил, а не просто присваивал…

Политические спекулянты, подобные кинофирме «Khotinenko & Co», в упор не видят и работы В.И. Ленина «У последней черты», написанной про Парвуса в ноябре 1915 года. «Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился теперь в издаваемом им журнальчике “Die Glocke” (“Колокол”) до… последней черты. Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что “немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России”… Он сулит Германии безболезненный переход к социализму через союз консерваторов с частью социалистов… Как мелкий трус, он снисходительно полуодобряет Циммервальдскую конференцию, делая вид, будто он не заметил в ее манифесте мест, направленных против всех оттенков социал-шовинизма…» (Полн. собр. соч. Т. 27. С. 82-83).

«Потому и “полудобряет”, - возразят мне, - что заметил эти места, и именно это ему от русских революционеров и нужно». Встречный вопрос: а от немецких? Это ведь в России Парвус хотел революции, а в Германии, если верить послу Вангенхайму, предлагал «пообещать немецким социал-демократам в награду за патриотическое поведение немедленно усовершенствовать начальные школы и сократить рабочий день…».  Между тем, Ленин ясно пишет именно о ВСЕХ оттенках социал-шовинизма, включая немецкий.

И второе, почему Парвус «полуодобряет» Циммервальд, кроме того, разумеется, что «спасает лицо» и «надувает щеки» перед немцами. Во главе конференции находится Троцкий, и итоговый документ, с которым нехотя согласились большевики, выработав параллельно свои установки, - троцкистский. Оно конечно Троцкий с Парвусом рассорился, написав в феврале 1915 году статью с едким названием «Некролог живому другу». Но с другой стороны, куда поступают деньги от копенгагенских фирм, связанных с Яковом Ганецким, которого проповедники конспирологической версии о «первородстве» Парвуса в революции связывают и с Лениным, хотя перевербовать агентуру вражеского влияния, кто же от этого откажется, особенно если сама агентура не прочь? Поступают эти деньги из Копенгагена в стокгольмский «Nya Banken», владелец которого Улоф Ашберг позднее был известен тесной связью с Троцким и его сторонниками в СССР. Например, с А.В. Луначарским, присоединившимся к РСДРП(б) в составе той самой межрайонной (меньшевистской) группы, которую возглавлял Троцкий, а также с Л.Б. Красиным – да, видным большевиком, но неоднократно вступавшим с Лениным в конфликты и имевшим широкие внешние связи. Включая, например, британского премьера Дэвида Ллойд-Джорджа, с которым он тесно контактировал во время Генуэзской конференции (1922 г.), за что подвергался почти ежедневной критике со стороны Ленина и Сталина.

И еще один штрих, который поможет нам связать воедино все выявленные концы. Почему Парвус назвал свое издание, на которое обрушивается Ленин, именно «Колокол»? Параллель на ум приходит только одна – с одноименным изданием А.И. Герцена. Однако по признанию одного из биографов семьи Ротшильдов Алекса Фрида, кумир тогдашней «оранжевой» русской интеллигенции находился на содержании парижского Джеймса Ротшильда, помогая ему «троллить» русское правительство. Ротшильд обналичивал ценные бумаги, выданные Герцену под залог его недвижимости, впоследствии отобранной царем за отказ вернуться в Россию и предстать перед судом. После этого Ротшильд требовал от российского Минфина погашения этих бумаг с процентами, шантажируя Николая I распространением слухов о его неплатежеспособности. То есть наплевав на внутренние проблемы России и репутацию русского правительства (Ротшильды. История семьи. Ростов-на-Дону, 2012. С. 51).

Говорит ли эта параллель о связи Парвуса с кланом Ротшильдов, особенно учитывая, что его финансовой помощью пользовались многие представители западной социал-демократии? Конечно, однозначно утверждать, как, впрочем, и опровергать это, невозможно. Но вот подсказка по линии того самого стокгольмского «Nya Banken», в котором Парвус, как помним, держал свои счета. Видный троцкист Х.Г. Раковский, возглавлявший в свое время советское правительство Украины, свидетельствовал: «Я во всем этом лично принимал участие. Но я вам скажу еще больше. Знаете ли вы, кто финансировал Октябрьскую революцию? Ее финансировали “Они”, через тех же самых банкиров, которые финансировали революцию в 1905 году, а именно Якова Шиффа и братьев Варбургов: это значит, через великое банковское созвездие, через один из пяти банков – членов Федерального Резерва – через банк “Kuhn, Loeb & Co”, здесь же принимали участие и другие американские и европейские банкиры… “Nya Banken” - это из Стокгольма. Я был там, в Стокгольме, и принимал участие в перемещении фондов. Пока не прибыл Троцкий, я был единственным человеком, который выступал посредником с революционной стороны» (Цит. по: Карпов В.В. Генералиссимус. Книга первая. М., 2006. С. 40).

Раковский здесь расписывается не только в связи Троцкого с «Nya Banken». И не только в зависимости «Nya Banken» от Ротшильдов, эмиссарами которых в США с задачей создания ФРС еще с 70-х годов XIX века выступала группа Шиффа-Варбургов и банкирский дом Морганов. Но и в ставке Ротшильдов на Троцкого. Причем, сделанной именно тогда, когда Ленина и его сторонников англичане, не пропустив через Британские острова, пытались либо запереть в Швейцарии, либо скомпрометировать проездом через Германию (Ленин В.И. Проезд русских революционеров через Германию. Коммюнике группы. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 487-488). И на острие этой олигархической спецоперации находился именно Парвус. Ибо ясно, что если смотреть на ситуацию в ТАКОМ интерьере, то Парвус лишь делал вид, что «двигал» Ленина в Россию, а на самом деле всячески тормозил его в интересах Ротшильдов, за связь с которыми голосовал собственными деньгами.

Ну а какую роль в этой ситуации играли благоволившие Парвусу немцы?

Встречный вопрос: а разве не могли оказаться связью между Берлином и Ротшильдами, учитывая гессенское происхождение этого клана, неизменно поддерживавшиеся англичанами германские социал-демократы из СДПГ? Ведь Ротшильды с 1847 года были встроены в круг австрийской аристократии, а с 1885-го - британской. Или будем и дальше делать вид, будто нам неизвестно ни о роли олигархии в развязывании Первой мировой войны, ни о подлинных целях этого империалистического Армагеддона, заключавшихся в уничтожении империй и монархий и переносе династического принципа власти в крупный бизнес, ни о крайней разочарованности олигархии итогами Великого Октября, которые вынудили ее развернуть весь глобальный план действий, взяв курс на развязывание новой мировой войны?

Уинстону Черчиллю принадлежит красноречивый афоризм, посвященный итогам той самой «новой» - Второй мировой войны. «Проиграв на полях сражений, - написал этот мэтр англосаксонской и мировой политики, - немецкие генералы взяли реванш в мемуарах…». Но разве не то же самое случилось и с Парвусом и особенно его хозяевами, которые, проиграв Октябрь 1917 года, до сих пор стремятся отомстить В.И. Ленину и большевикам за то поражение, которое минимум на столетие отодвинуло планы переустройства человечества в духе нацистского «нового порядка»?

И в связи с этим остается один, самый последний вопрос. Отдают ли себе отчет фигуранты упомянутой киноконторы «Khotinenko & Co» в том, что они – часть этой дьявольской «большой игры», в которой им отведена пусть и хорошо оплаченная, но подметная роль банальных и жалких провокаторов, продающих советское первородство за пресловутые «тридцать сребреников»? При том, что их сознательное участие в этой популяризации «спецразработок» интеллектуалов среднего пошиба от западных спецслужб я исключаю не на 100, а на все 300%. Паленую агентуру влияния хозяева игры обычно пользуют втемную, а не делятся с ней подрывными стратегическими секретами. Чтобы не перекупили.

Ну что ж, по делам им и воздастся!

  

http://zavtra.ru/

 

02.10.2017 «Концентрация внимания» вместо «заявки» на субъективный фактор

 

Кто и почему подменяет идеологию демагогией? 

Пессимист:

«Ну все, хуже уже быть не может…».

Оптимист:

«Ха-ха! Еще как может, и намного хуже!»

Из «бородатого» анекдота

Вслед за идеей переноса столицы на/за Урал, в информационном поле продолжил «раскручиваться» Юрий Крупнов, добравшийся со своими инициативами и до портала «Завтра» . Раньше он тоже себя проявлял, но эпизодически: вброс - и потом несколько месяцев паузы. Будет так и на этот раз, или за рассмотренную проблематику кое-кто взялся всерьез, посмотрим.

Теперь по существу.

Рывок России – действительно необходим. Прежде всего с исторической точки зрения, ибо под угрозой главное – не «жизненный уровень» и «не права человека», а выживание народа в Истории. То, для чего существуют и государство, и народ, который его населяет. Выше этого ценности нет, по крайней мере в имманентном плане, и если нас пытаются убедить в обратном - якобы в сверхценности индивида, а не Истории, то надо понимать, что тем самым именно под нее и подкапываются. А нас самих водят за нос, загоняя обманным путем во внешнее управление. Что касается трансцендентного плана, то и там существует учение митрополита Филарета (Дроздова) Московского, причисленного нашей Церковью к Лику Святых в конце XIX века. Суть его в том, что попасть в Отечество Небесное можно только через служение Отечеству Земному.

Но рывок в данной ситуации, при данном раскладе, особенно во властных верхах, невозможен политически. На это верно указали в комментариях. Выражаясь ленинским языком, объективный фактор – условно говоря, революционная ситуация, с поправкой, разумеется, на начало XXI века, в стране налицо (и нарастает уже давно, с первой половины 90-х годов – от пика к пику). Самый главный признак – раскол правящего буржуазного класса; большая, либеральная, его часть хочет помириться с Западом любой ценой, вплоть до сдачи Владимира Путина в Гаагу, а меньшая, «силовая», к этому не готова, но грезит «монархией» и подобно либероидам заражена антикоммунизмом. Почему царь в 1906 году распустил I Государственную думу? Потому, что не договорился с буржуазией. И не смог перенести опорную базу самодержавия с феодально-помещичьего (черносотенцы и националисты) на буржуазный класс (октябристы и кадеты). На этом потом вызрел Февраль, где движущей силой антисамодержавного переворота выступила как раз буржуазия, сформировавшая во Временном правительстве многопартийный, но по существу либерально-социалистический консенсус (кстати, масонский, то есть антиправославный, антицерковный и антигосударственный). Договорись царь с буржуазией в 1906 году за счет феодалов-помещиков, история пошла бы по другому сценарию (я не о том, плохо это или хорошо, я это констатирую). То есть и тогда в правящем классе, состоявшем из двух частей (помещики и капиталисты), тоже был раскол. И тоже имелось «право-левое», либерально-социалистическое парламентское многоцветье, послужившее в Феврале массовкой. Тогдашняя «Единая Россия» это Союз 17 октября и КДП (ПНС). Остальные участники «консенсуса» - это квазиоппозиция в лице думской периферийно-ситуативной «подтанцовки», которую к февралю 1917 года отстроили против царя. Напомню, что и нынешняя «ЕР» это также сумма двух слагаемых: «Единство» + «Отечество – Вся Россия». И к ней тоже примкнули многие и разные, вплоть до антагонистов. От «сислибов» («системных либералов») до «ряженых монархистов».

Если по В.И. Ленину, то в отличие от объективного фактора, который имеется, у нас сегодня нет субъективного – «движущей силы». И позволю себе напомнить азы ленинизма в этом вопросе. Три основных тезиса:

- рабочее движение само не в состоянии выработать никакого осмысленного протеста, кроме экономического; нужна партия авангардного типа, вооруженная передовой идеологией, которая внесет соответствующие организующие идеи в стихийное рабочее движение и, соединившись с ним, выразит экономические и социальные требования на политическом уровне (Что делать?, 1902 г., глава II – «Стихийность масс и сознательность социал-демократии», Полн. собр. соч., Т. 6. С. 28-53);

- отсутствие такой партии, несмотря на созревание революционной ситуации, приведет к гниению, которое может продолжаться сколь угодно долго (Последнее слово «искровской» тактики…, 1905 г., Полн. собр. соч. Т. 11. С. 354-372);

- революция = объективный фактор (революционная ситуация) + субъективный фактор (авангардная партия с передовой идеологией), которые совпали в пространстве и во времени (Крах II Интернационала, 1915 г., Полн. собр. соч. Т. 26. С. 209-265).

Кто претендует или может претендовать на роль субъективного фактора сегодня? Прежде всего – двух мнений быть не может - это сама власть. Но она разная, «многобашенная». Бытует мнение, что друг другу в ней противостоят «либералы» и «силовики». Но действительность куда сложнее, и водораздел проходит иначе, в зависимости от того, где находится средоточие сермяжных интересов – на Западе или внутри страны (в какой-то мере это можно считать условным аналогом американского элитного раскола на глобалистов Хиллари Клинтон и национал-промышленников Дональда Трампа). В последнее время резко активизируются определенные, по-видимому хорошо организованные силы, пытающиеся доминировать за рамками экономического блока. Беда этих сил, манифестом которых стала новая книжка Александра Коржакова «Бесы 2.0…», в том, что от недавней поддержки Путина по причинам, рассмотренным по указанному адресу, они с некоторых пор тоже перемещаются к нему в оппозицию. И по-видимому начинают поиск ему «своего» нового «преемника». То есть стихийно пытаются преодолеть раскол буржуазного класса и на этой стезе снюхиваются против президента с либероидным большинством этого класса. Только хотят по-видимому отправить его не в Гаагу, а на почетную пенсию с гарантиями, «как Ельцину». Очень похоже на повторное издание думского «Прогрессивного блока» (1915-1917 гг.), который под диктовку Запада сначала похоронил самодержавие, а затем бросился делить власть между собой. И я не удивлюсь, если тот же Коржаков (убежден, что он выступает не от себя, а от некой группы), в случае, если удастся «провернуть» новый Февраль, который неминуемо, в силу логики исторического развития, вынесет наверх не «силовую» группу, а либералов, попытается впоследствии примерить корниловскую фуражку. Или нацепить ее на кого-нибудь, как на куклу.

Вставать в один ряд с буржуазным классом против президента, в данном случае (не вообще, а именно в данном) – это лить воду на мельницу буржуазии, значительная часть которой погрязла в коррупции и компрадорстве. То есть совершать национальное предательство. Поэтому как ни крути, а Крупнов прав в том, что собственно во власти никого, кроме самого Путина, в качестве субъективного фактора сегодня не видно. Точнее, не фактора, а скажем осторожнее, «точки сборки» этого фактора, который вокруг него соберется при поступлении от него соответствующей «заявки», право на которую у него, разумеется, есть. Особенно после Крыма. А «сборка» необходима и по объективным обстоятельствам – усугубляющегося положения, в котором находится страна, и по субъективным. Ибо все описанное наглядно показывает, насколько он одинок среди аплодирующей ему на официальных мероприятиях и одновременно плетущей против него интриги элиты. Если кто-то думает, что лучше будет, если эта элита его свалит, то трагически заблуждается. Когда западники-либералы и западники-«монархисты» выясняют отношения по поводу «Матильды», то это одно, и чума на оба этих дома. Это не наша война. Если же они объединяются, заявляя претензии на Кремль, то потворствовать этому молчанием и невмешательством, когда нужно будет вмешаться, по Талейрану хуже, чем преступление. Это – ошибка, ценой которой будет даже не либеральный, а фашистский реванш (по упоминавшейся мной формуле: фашизм = либерализм минус демократия).

В чем Крупнов сильно ошибается, так это в том, что думает, будто все решать будет молодежно-офисный «креатив». Не будет, более того, он «растворится» сразу же, как только по-настоящему запахнет жареным. Ибо не организован, ориентирован не на идеи, а на деньги и потому никогда не объединится: рыночная среда людей атомизирует и разобщает. «Болотно-сахаровские» митинговые коллизии – это не самоорганизация,  а организация извне, за которой стояли определенные «башни» в той же власти. Настоящий социально-классовый ресурс субъективного фактора – крупные трудовые коллективы индустриальных регионов, действующие в режиме «похода» или «поезда» («полета») на Москву. Смотрите опыт Сурета Гусейнова в Азербайджане, который в свое время привел к смене у власти «демократа» Эльчибея экс-коммунистом Алиевым-старшим, записавшимся в тюркские националисты.

Это, кстати, ответ всем критикам марксизма, которые главным «аргументом» в пользу его якобы «устаревания», наряду с антиисторичной и в целом антинаучной глупостью об «исчерпанности лимита на революции», спекулируют на том, что у нас-де не осталось рабочего класса. Остался! Только заметен он преимущественно не в Москве, и это, между прочим, отнюдь не укрепляет «самочувствия», а также прочности позиций столичных «элитариев», давно утративших рычаги влияния на этот социальный и классовый ресурс.

Но и самому Путину, чтобы «сборку» произвести, нужно будет перенести на этот ресурс свою точку опоры с буржуазного класса. То есть оформить и проартикулировать искомую «заявку». А это, судя вот по такой информации, далеко не очевидно. Вопрос стоит ребром – о способности и готовности президента «выйти за флажки». Это трудно, не сразу получилось и у Сталина, только после 1934 года, а до этого был XVI съезд, на котором фигурантов разгромленных «левого» и «правого» уклонов простили и назначили на высокие должности. Всех, кроме Троцкого, которого, однако, тоже не расстреляли, а лишь выслали.

Поэтому в целом – и это главное - Путину еще предстоит самоопределиться идеологически, но не произвольно, а учитывая тот факт, что стоящие перед страной на данном этапе задачи национально-освободительной борьбы за суверенитет и внешнюю безопасность решаются в комплексе с задачами восстановления социальной справедливости, то есть с борьбой за социализм. Когда-то очень давно мне приходилось выступать, правда, тогда еще в научном, ВАКовском журнале, со статьей «Путин и народно-патриотические силы: антагонизм единомышленников?» (Обозреватель-Observer. – 2005. - №6. – С. 6-14). Сегодня приходится констатировать, что в отличие от Путина, который пока сохраняет потенциал лидерства в подобном альянсе, КПРФ на равноправное участие в нем претендовать уже не может. Разве что на «третьих ролях», глубоко младшим партнером, наряду с остальным парламентским «официозом». Почему? По определению, понятному всем, следящим за внутренней политикой.

Однако сама идея соединения национально-освободительного патриотизма, противостоящего западному давлению и экспансии, с социальной повесткой, имеющей более четкую идеологическую направленность и предполагающей отказ от нынешнего навязывания либерализма под видом конституционной деидеологизации «по стыдливому умолчанию», витает в воздухе уже давно. А сегодня – так просто напрашивается. Ведь что сделали при распаде СССР? Отделили социальную идею от национальной, которая в многонациональной и поликонфессиональной стране может быть реализована только государством. И превратили это государство в асоциальное, прикрыв это действо 7-й статьей ельцинской Конституции. А обозначенный альянс преодолевает это разделение. И это – формула настоящей общественной консолидации, а не липовой – овец с ободравшими их волками.

Строго говоря, кроме Путина собрать вокруг себя субъективный фактор может только та часть внесистемной оппозиции, которая вместо митингового «антикоррупционного» популизма занимается скрупулезной организационной работой, формируя контрэлиту и закаляя ее и себя в успешной борьбе против таких, наиболее вопиющих, проявлений сдачи национальных интересов, как например насильственное внедрение ювенального законодательства. И не случайно, что сам Путин к этому прислушивается и на это откликается.

Неоднократно приходилось писать и говорить, что президент в сложившейся ситуации стоит перед выбором, условно говоря, между ролью Николая II и И.В. Сталина. Первый, рассорившись с буржуазией, упустил момент консолидации вокруг себя внесистемных сил, хотя возможности такие были и предложения поступали. Второй таким моментом, подвернувшимся в связи с убийством С.М. Кирова и нюансами голосования на XVII «съезде победителей», блестяще воспользовался и если не вычистил скатившуюся на мелкобуржуазные позиции «пятую колонну» на корню, то существенно ее проредил. В достаточной мере, чтобы она через несколько лет не подыграла Гитлеру, хотя некоторые и пытались. Во втором случае осью субъективного фактора станет альянс Путина с формирующейся контрэлитой, которую я рассматриваю в рамках классической теории элит Вильфредо Парето. Как противостоящую не только олигархической элите, но и капризно-гламурной антиэлите либероидов-западников. Что касается первого случая, то контрэлите и стране, в целом, придется стократ труднее, чем во втором, и власть придется подбирать «как тогда». Причем, и «как тогда» не исключен, а скорее предопределен приспособленчески-провокационный троцкистский шантаж и наплыв со стороны очередных групп «меньшевиков-межрайонцев» и «левых эсеров». Это нужно четко понимать и не усугублять ситуацию ни радостными воплями по поводу киевских заявлений американского спецпредставителя Курта Волкера, ни тем более разрушительными действиями «канающих под общественность» плясунов под семейно-олигархическую дудку на следующий день после 18 марта 2018 года.

Но похоже, что Путин пока по-прежнему надеется проскочить «мимо» этого выбора, между Сциллой и Харибдой. И добивается это путем бессрочной пролонгации режима «февральского» типа, ибо нынешняя идеология и политическая философия власти, что бы она сама о себе ни говорила, очень близка к кадетской. Не проскочит! И выбор делать придется, и его последствия расхлебывать – однозначно.

Теперь о западном «ультиматуме», о котором пишет Крупнов и который ставит нас перед дилеммой. С одной стороны, он безусловно порождает серьезные проблемы, и здесь с Крупновым трудно не согласиться. С другой же, «ультиматум» настолько откровенно работает на вариант путинского альянса с контрэлитой, помогая ему избавиться от нынешнего политического балласта, как элитарного, так и антиэлитарного, а также от «кадетских» заблуждений, что если бы его не было, стоило бы его придумать. На ум даже пришла было конспирологическая мысль о том, что именно это и есть сердцевина «умного плана» Путина и Трампа, согласованного в Гамбурге. Но ее пришлось отогнать, чтобы оставаться в рамках здравого смысла. Конечно же, наиболее вероятен естественный ход событий. И другая элита – американская, которую «занесло» похлеще нашей, просто в экстазе рубит сук, на котором сидит. Крупнов верно понимает, что с нынешней элитой каши не сваришь, и никакого «рывка» не произойдет. Год за годом, расходуя время, силы и ресурсы, будем и дальше уныло выводить инфляцию на 4%, а до тех пор, пока этого не случится, продолжим рассуждать в стиле «денег нет, но вы держитесь» потому, что «свободы лучше несвободы».

Рывок требует ВСТРЯСКИ, «холодного душа», после которого понимание, что «так жить нельзя», из головы переберется в другое, более утилитарное, но и более чувствительное место, в котором оно стократ активнее побуждает от философствования переходить к действию. И такая встряска со всей очевидностью поставит перед потенциальной «точкой сборки» простой вопрос: или – или. По Ленину: или продолжим «гнить», или приступим, наконец, к формированию субъективного фактора. Правда, никто не сбрасывал со счетов вариант, при котором ответ будет дан в духе первой части этой дилеммы, и тогда результатом догнивания остатков советского наследства со всей очевидностью окажется развитие событий в логике 1917 года – от нового Февраля к новому же Октябрю. Или полноценный режим внешнего управления.

Самое главное, чего недостает в материале Крупнова, помимо классового анализа, и почему он не может служить руководством к действию и никогда им не станет, - рассмотрения сложившейся ситуации и перспектив ее развития в цивилизационном и геополитическом аспектах. С этой точки зрения перенос столицы за Урал – несусветная глупость, ибо тем самым обнулилась бы связь нового российского проекта с Традицией. Что обязательно нужно четко усвоить и учесть из советского опыта, так это то, что любая инновация выживает только, если на каждом шагу сверяется с Традицией и не идет демонстративно поперек нее. Для России Традиция – это не православие, которое лишь форма, а определенный набор ценностей и идей, которые провозглашаются не только им, но и традиционными версиями других российских религий, прежде всего исламом и буддизмом. Это приоритет духовного над материальным, коллективного над индивидуальным, а также императив справедливости, не только социальной, но социальной в первую очередь. «Не в силе Бог, но в Правде!». Все это было в большевизме, и задача состояла только в том, чтобы обуздать присутствовавшие в нем космополитические настроения и тенденции. Именно в этом ленинизм-сталинизм и большевизм в целом противостояли троцкизму и в его лице маскирующемуся под партийный «центр» левому флангу меньшевизма. Даже если брать концепцию «мировой революции», то Ленин считал движущей силой пролетариат каждой конкретной страны, Сталин подчеркивал, что не только Германия, но даже Польша никогда не войдут в советскую федерацию наравне, скажем, с Украиной и при первой же возможности закрепил это положение новой Конституцией. Ни первому, ни второму из вождей и в дурном сне не могло придти в голову провозгласить движущей силой революционных преобразований в других странах Красную Армию, назвав ее «армией Коминтерна», как это делал Троцкий. Поэтому, как только смог, Сталин перепрофилировал этот «штаб мировой революции», избавившись от последовательно сменявших друг друга Зиновьева и Бухарина и посадив туда на председательство Георгия Димитрова. Нет пророков в своем Отечестве!

И столицу Ленин переносил из «окна в Европу» не куда-нибудь, а в Третий Рим. И Путин, надо отдать ему должное, памятуя об этом прецеденте, а также о «Ленинградском деле», не уступает лоббистскому давлению в пользу двоецентрия, выраженному «ползучим» возвращением Питеру столичных функций, хотя бы в принципиальных вопросах. Несмотря на то, что давят на него, видимо, сильно. Перенести же столицу в Екатеринбург еще хуже: всплывает все та же «квазимонархическая» подоплека, да еще и в смеси с дремучей «ельцинщиной». Кому-то, в чье окружение входит г-н Крупнов (ранее руководивший аналитическим отделом Совета Федерации), видимо очень хочется символически соединить Храм на крови с «Ельцин-центром», противопоставив их Москве. Но не как несостоявшемуся «городу желтого дьявола» («мировому финансовому центру»), а именно как Третьему Риму. Совершенно очевидно, что с цивилизационной точки зрения это движение не в новый проект, а возврат в старый, докоммунистический, по сути феодальный. И с этой точки зрения возникает вопрос о связи данной инициативы с выходом в свет упомянутых «вторых бесов», где реверансы нынешним «ряженым наследникам престола» из маргинальной ветви Романовых тоже присутствуют.

Одним словом, это слив страны в новую «перестройку» с прежними идолами, правда, уже мертвыми, которые вновь примутся «хватать живых». Хотя в действительности они толком живых до сих пор и не отпускали.

С точки зрения геополитической, Крупнов выглядит адептом одного из вариантов «Проекта Синдикат», разработанного в недрах Трехсторонней комиссии и Римского клуба, на базе доклада 1974 года «Человечество на перепутье» Месаровича – Пестеля с их «десятирегиональной» моделью глобальной организации, которую затем планировалось упаковать в три «мировых блока». (Тем, кто попытается «пришить» автору этих строк конспирологию, порекомендую отыскать сайт ныне здравствующего одноименного американского СМИ «Project Syndicate» и посмотреть тематику тамошних публикаций). Случайно ли пассаж Крупнова об особой «самоподдерживающейся среде социально-индустриального и социально-инфраструктурного развития» так трогательно совпадает не только с базовыми установками «устойчивого развития», но и с его терминологией; напомню, что «римское» «Sustainable development» при обсуждении русского перевода некоторые специалисты предлагали поименовать именно «самоподдерживающимся развитием». Но верх взяло популистское желание пустить пыль в глаза, пообещав народу «устойчивость». Что и к лучшему: и концептуальное несовпадение понятней, и враг виднее.

Еще следует иметь в виду, что знаменитый «европейский проект», под который разваливали СССР, в соответствии с градацией «Синдиката» имел два варианта: Европа «от Атлантики до Урала» и от «Атлантики до Владивостока». Предлагаемый Крупновым сценарий вывода политического центра из ЕТР, которая и так за счет распада Союза существенно уменьшилась и, по предписаниям Бжезинского, отодвинулась на Восток, по сути не объединяет, а делит страну по Уральскому хребту. Получаем третий вариант – «Азия от Урала до Владивостока», в которую превращается Россия, отделенная уже не только от Киева, но и от Москвы с Ленинградом (Санкт-Петербургом). Которые, в свою очередь, будут соединены с той же Атлантикой, но уже не под нашим началом. И тогда оформление и легитимация этого территориального раздела – лишь вопрос времени. Необходимо четко понимать: распад СССР – не полный, это полураспад, ибо сохранилось союзное ядро – Российская Федерация. Но полураспад не бывает и стабильным, он внутренне неустойчив, является временным и тяготеет либо к полному распаду, либо к реинтеграции. И взятие на вооружение как концепции «устойчивого развития», так и ее терминологии означает не просто заблуждение, а приглашение самих себя к полной и безоговорочной капитуляции и последующей ликвидации.

Я далек в случае с Крупновым от проведения параллелей с соответствующими планами Запада, воплотившимися в «Генеральном плане “Ost”» и/или американском законе о порабощенных народах; по отношению к его разработкам скорее напрашивается употреблявшаяся И.В. Сталиным характеристика «политическая наивность». Но этой наивностью, как и в присно памятном «Прогрессивном блоке» столетней давности, сегодня пользуются те, кто эти западные планы и сценарии продвигают в жизнь. А благими намерениями обычно устилают дорогу в ад, ибо с трудом понимают, что в пакете с каждым радикальным телодвижением на цивилизационном и геополитическом поле следуют издержки, в том числе и трудно просчитываемые. Каковы могут быть те, которые «трудно просчитать», если и названных последствий, просчитываемых «на раз», как видим, с лихвой хватает, чтобы потерять еще как минимум треть территории и по существу лишиться страны, остается только догадываться. Российская Империя, например, надорвалась на идее константинопольской Святой Софии (цивилизационная часть) и проливов (геополитическая), отказ от которой под давлением Запада в русско-турецкой войне 1877-1878 годов породил раскол элиты и антисамодержавное объединение наиболее пассионарной ее части с революционным трендом. Во многом именно для преодоления этой внутренней угрозы царь решился на внешнюю авантюру, клюнув на протянутую Антантой «морковку для ослика» в виде тех же проливов (см. знаменитую записку графа Петра Дурново, предупреждениям которой монарх не внял). И втянул страну в абсолютно не обязательную мировую войну, из которой она не вышла. И если бы не большевики, прекратила бы существование.

По всему по этому первое, что требуется патриотической оппозиции, - изжить и, извините, извергнуть из себя антикоммунизм или «выдавить его по капле, как раба», провозгласив одним из важнейших критериев патриотизма лояльность к советскому периоду. И решительно размежеваться с теми, кто эту точку зрения не разделяет. Причем, неважно, делают ли они это по глупости или по умыслу: результат один и тот же. Такое размежевание решает и еще одну важную задачу: развязывает руки и, главное, мозги, чтобы подумать над тем, как впоследствии описывать в истории постсоветскую эпоху безвременья. Очень велик соблазн вычеркнуть ее, объявить «черной дырой». В том числе и в отместку за гонения на советский период. Однако делать этого ни в коем случае нельзя, как нельзя однозначно и мазать все черной краской. Иначе разорвется преемственность и пострадает идентичность, как учит опыт Германии, выкинувшей из своей истории вдвое меньший отрезок из 12-ти лет. Специально не рассматриваю здесь никаких вариантов на этот счет; и рано, и очевидно, что выработать ни научное представление о нашем времени, ни его приемлемую для патриотов политическую мифологию, не подменяя принцип историзма конъюнктурой и демагогией, невозможно. По крайней мере, пока к власти приближены адепты августовского «криминально-демократического» переворота 1991 года. Между тем, представляется, что на Западе на этот счет думают и даже работают над тем, чтобы обрушить на неподготовленное «поставгустовское» российское общество вал «чернухи», подобный «перестроечному». К этому необходимо подготовиться, и это отнюдь не задача пресловутого «третьего порядка».

Еще раз: антикоммунизм и субъективный фактор несовместимы, ибо антикоммунизм ведет не вперед, а назад, по сути, в феодализм. Более того, нынешняя слабость патриотического движения во многом объясняется именно существованием в нем сильных антикоммунистических и антисоветских настроений. И до тех пор, пока эти настроения не изжиты, концептуальное отношение к оппозиционным патриотам наверху будет как к маргиналам. Ведь они «дважды чуждые». И тем, кто остался верен партийному билету, и тем, кто потом от него избавлялся, присягая ельцинистской «демократии»: стилистика непонятна ни тем, ни другим, она экзотична, вычурна, одиозна и потому пугает.

Отсюда задача идеологического самоопределения. Это вопрос не только перспективы, но и текущей ситуации. На прошедшем в МГУ международном научном конгрессе «Глобалистика», участие в котором я принимал в формате научных конференций, связанных со 100-летием академика Н.Н. Моисеева, слишком много говорилось об «экологизации», прежде всего системы образования. Это отдельная тема, но есть в ней и то, что пересекается с обсуждаемой здесь проблематикой. А именно: экологию предложили возвести в ранг идеологии, подобно коммунистическим идеям в советские времена. И надо понимать, что экология – Троянский конь, за которого на самом деле выдают идеологию глобализма, натягивая экологию на не связанные с ней формы деятельности – экономику, социальную сферу, политику и геополитику. Иначе говоря, если раньше под «фиговым листком» деидеологизации проводили в жизнь социал-дарвинистскую идеологию либерализма, то сейчас хотят поступить хитрее, сохранить его человеконенавистническое содержание, прикрыв его экологической формой. Разоблачение этих попыток с тем, чтобы провалить эту идеологическую диверсию и не дать власти выхода из тупика деидеологизации – лишь одна сторона этой задачи. Другая часть состоит в том, чтобы занять «свято место», которое «пусто не бывает», идеологией обновленного коммунизма, поймав власть, как говорят в хоккее, на смене.

Для этого – еще раз повторяю – необходимо решительно отринуть квазимонархическую демагогию, заклеймив ее как путь в сословный феодализм и целенаправленную сдачу национальных интересов. Последовательно обрубать все варианты антисоветских идеологических маневров власти, не загоняя ее в тупик и не способствуя развалу, но направляя ее в единственно возможный – коммунистический - выход из ситуации. И главная ошибка Крупнова в том, что он полагает и утверждает, будто бы рывок требует простой «концентрации внимания», в то время как любая концентрация – всего, включая внимание, - осуществляется не в приказном порядке, а вокруг общего понимания, «что такое ХОРОШО и что такое ПЛОХО». А это и есть идеология!

Второе, что следует уразуметь. Парламентские формы работы – это хорошо. Но только слепой не видит, в какое болото ведет недооценка всех остальных. Генеральное направление оппозиционной деятельности сегодня – это прежде всего терпеливое и последовательное выращивание контрэлиты, тесно связанной с массами, причем в среде новых поколений. И ничего неожиданного, никаких «открытий», в этом нет: если бы у большевистской партии не было двух-трех десятков тысяч подготовленного и закаленного актива, то власть может быть и подобрали бы, но удержать точно не сумели. Хотя бы потому, что некому оказалось бы проводить решения на местах.

Не помешало бы вспомнить ленинскую полемику с отзовизмом и ликвидаторством, которую вождь будущего Октября триумфально завершил на VI Пражской партконференции в январе 1912 года. Это сейчас очень важный и актуальный вопрос, который из области теории все решительнее переходит в практику.

Третье, по поводу чего ныне ломается очень много копий и, тем не менее, общего понимания как не было, так и нет. Занимать непримиримую, обструкционистскую оппозицию к упомянутой потенциальной «точке сборки» субъективного фактора в лице президента – это серьезная ошибка, на которой в 2000 году споткнулась еще КПРФ. Говорю об этом, зная ситуацию изнутри, в том числе в вопросе о накале борьбы в кулуарах VII партийного съезда между теми, кто навязал тогда партии «тотальную» оппозицию, и теми, кто предлагал формулировку «оппозиции правительству с (условной) поддержкой патриотических тенденций в политике президента». Победили первые, в то время, как правы оказались вторые. С тех пор тогдашние «победители» и покатились по наклонной плоскости, придя сами и приведя остальную КПРФ – партию с вполне дееспособными, верными коммунизму, трезвомыслящими и патриотическими низами - в нынешнее, поистине жалкое состояние.

Урок простой: за субъективный фактор – будь то коалиция или монополия, - следует вести постоянную борьбу. Кроме того, поза «тотальной» оппозиции проигрышна тактически, и те, кто ее исповедуют, сами себя загоняют в тупик, подменяя повседневный анализ и оценку текущей действительности набором раз и навсегда заготовленных и потому оторванных от жизни штампов.

И последнее, навеянное анализом комментариев, которые читаю очень внимательно. Удручают, с одной стороны, крайний догматизм, стремление зацементировать «скрижали», придавив их сверху чем-нибудь тяжелым - для гарантий неподвижности. И это несмотря на то, что примеры выхода за рамки догматики, как указывалось раньше, в 1915-1917 годах, да и позже, неоднократно демонстрировались В.И. Лениным. Приведем пример из работы «О нашей революции», 1923 год: «…До бесконечия шаблонным является у них довод, который они выучили наизусть во времена развития западноевропейской социал-демократии и который состоит в том, что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные “ученые” господа из них, объективных экономических предпосылок для социализма. И никому не приходит в голову спросить себя: а не мог ли народ, встретивший революционную ситуацию, такую, которая сложилась в первую империалистскую войну, не мог ли он, под влиянием безвыходности своего положения, броситься на такую борьбу, которая хоть какие-либо шансы открывала ему на завоевание для себя не совсем обычных условий для дальнейшего роста цивилизации? “Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм”. С этим положением все герои II Интернационала …носятся как с писаной торбой. Это бесспорное положение они пережевывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно является решающим для оценки нашей революции. …Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный “уровень культуры”, ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы» (Полн. собр. соч., Т. 45. С. 380-381). Ключевой смысл здесь в необходимости диалектически сочетать «скрижали» с насущными требованиями ситуации, и в необходимый момент не слепо копировать «букварь», а поступать творчески.

С другой стороны, не менее удручающим выглядят революционный нигилизм и связанный с ним зуд «ниспровергательства». Из событий 1917 года – от Февраля до Октября - следует вынести один важнейший урок: разрушителей достаточно наберется и без патриотов; задача патриотов, непосредственно связанная с формированием субъективного фактора, – как раз противодействие разрушителям, разоблачение их конъюнктурного, элитарного (и потому антикоммунистического) «ура-патриотизма» настоящим, народным, подлинным патриотизмом. И тщательное сохранение, сбережение того, что имеется. И того, что можно и нужно сохранить, чтобы затем положить в фундамент победившего нового, памятуя о том, что «ломать – не строить».

Еще раз: никаких оснований для того, чтобы не видеть во власти различия групп («башен») и групповых интересов, не существует. Достаточно их публичного конфликта в 2011-2012 годах, причины и предпосылки которого не только не изжиты, но и обострились (весенние «навальные» митинги – тому пример). Между тем, «мазать всех одним миром» - любимое занятие очень и очень многих, которые даже не берут в голову труд задуматься над последствиями экспериментов, которые ПРОВЕСТИ можно, а ПЕРЕИГРАТЬ потом их результаты – нет.

Выступление Юрия Крупнова в полной мере укладывается в нарисованную модель «конъюнктурной политики» или «политической конъюнктурщины» по очень и очень многим параметрам. По существу же, на мой субъективный взгляд, это попытка определенных сил сыграть на опережение не «в», а «на подходе» к «точке бифуркации», к которой движется Россия, и через которую ей придется проходить. Конечно, это может оказаться фальстартом, а может и чем-то другим, например, «разведкой боем». И главная слабость обсуждаемой статьи – даже не в попытке представить истинными ложные цели, подменив настоящий РЫВОК, опирающийся на идеологию, деиделогизированной видимостью рывка. А в вопиющей неспособности показать текущий момент в свете классового и цивилизационного анализа. В крупновской эсеровщине, в рамках которой он пытается приравнять и привязать объективное развитие страны к субъективным «качествам личности». Очень хорошо из глубины революционной эпохи Крупнову отвечает Владимир Маяковский. «Коммунизма призрак по Европе рыскал, / Уходил и вновь маячил в отдаленье, / По всему по этому в глуши Симбирска / Родился обыкновенный мальчик Ленин».

Главная мысль понятна: не Ленин родился, пришел, увидел и победил. А Ленина позвало время, сформировав запрос именно на такого лидера. В этом вся суть взаимодействия объективного и субъективного факторов, квинтэссенцией которого является марксистский взгляд на роль личности и масс в истории.

Если кто-то думает, что сегодня этот тезис потерял актуальность из-за Владимира Путина, неважно, с каким знаком – плюс или минус, - то очень сильно заблуждается. Напротив, он подтверждается всем развитием событий – и объективным, и в субъективном преломлении через особенности коллективного и индивидуального сознания.

  

http://zavtra.ru

 

 

29.09.2017 Российская цивилизация в поисках восстановления проектной преемственности

 

Доклад на научной конференции в рамках международного конгресса «Глобалистика» (27 сентября 2017 г., МГУ) 

 Месяц остается до 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции - всемирно-исторического события, повернувшего ход мировой истории.

К сожалению, еще в советскую эпоху из него сделали черно-белую картинку. Например, по Валентину Фалину, никакого штурма Зимнего в реальности не было, его придумал Эйзенштейн в фильме «Ленин в Октябре», который вышел к 10-й годовщине. В постсоветские времена «ниспровергатели» развернулись «по полной». Позабыв заодно, что когда мы сами фальсифицируем собственную историю, то не вправе требовать, чтобы этим не занимались другие. Почему НАМ можно драпировать Мавзолей на 9 мая, а ИМ нельзя считать СВОЕЙ победу над нацизмом? Хотя нацизм – англосаксонский продукт, его идеология двойственная и вместе с расовой версией, включает «космополитически-интернационалистскую», которую исповедовали в Черном ордене СС. И именно эта версия нацизма воплотилась в европейской интеграции и Европейском союзе, что я мог бы доказать с цифрами и фактами, на конкретных документах и примерах.

Вот лишь один из них.

Обратите внимание на преемственность – от Шелленберга и Гиммлера к ХДС/ХСС.

Что касается Великого Октября, то при всей монументальности советской науки в ней наблюдался явный изъян - абсолютизация классового подхода в ущерб цивилизационному. Или, точнее, их противопоставление, хотя друг без друга они просто не работают – ни один, ни второй. С этим можно было бы мириться, если бы именно это не стало впоследствии главной причиной всех нападок на коммунизм, советский опыт и великий Красный проект в целом.

Возможно, в начале прошлого века это было не совсем видно. Но после появления мир-системной теории неразрывность цивилизационного и классового подходов должна была стать очевидной, но к сожалению не стала. Хотя в Советской России это было осознано раньше, чем на Западе. Например, явно недооцененная глобально-стадиальная концепция Ю.И. Семенова, которая еще на рубеже 20-х и 30-х годов позволила уточнить знаменитую теорию общественно-экономических формаций. Если бы идеи Семенова признал идеологический официоз, то могли получить надежный инструмент марксистского исторического анализа.

Поэтому вначале остановлюсь на методологии цивилизационных исследований, в которой ведущую роль отвожу проектному подходу – рассмотрению всемирно-исторического процесса через призму конкуренции цивилизационных проектов.

Не буду пересказывать Михаила Хазина, Владимира Коллонтая (из МГУ), а также собственную докторскую диссертацию 10-летней давности. Выведу лишь общую логику, остановившись на ключевых категориях. И оговорюсь, что ЦИВИЛИЗАЦИЯ, по Данилевскому, Шпенглеру, Тойнби, по идеологам евразийства, это не либероидный «уход от варварства», что поощряет колониально-фашистскую концепцию «бремени белого человека». Цивилизация - это КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ТИП или ЛИЧНОСТЬ; по Семенову, - СОЦИОР, социально-исторический организм, развитие которого по лестнице общественно-экономических формаций происходит в форме ПАРАФОРМАЦИЙ, конкретно-исторических воплощений в этих формациях тех или иных цивилизаций и стран.

Это определение цивилизационного ПРОЕКТА. Ключевое слово здесь – ЭКСПАНСИЯ, внутренняя и внешняя. На проектный статус претендуют только те цивилизации, которые имеют или могут иметь глобальную модель мироустройства. Это:

- государства-цивилизации (Россия, Китай, возможно Индия и Япония);

- субцивилизационные центры (Иран, Турция, Египет, Мексика, Бразилия, Аргентина);

- и те, кто консолидировал свою цивилизацию, став проектным ядром (двуединство Великобритании и США, еще Ватикан и Израиль), а также связанный с ними сплав глобальных партий-интернационалов во главе с Социнтерном, выстроенный вокруг ООН.

Остальные – статисты, следующие в фарватере. Это нужно понимать, не ухмыляясь и не жонглируя демократической демагогией. Это вечный выбор между жестокостью Realpolitik и бесчеловечностью либерального глобализма. Методологически - между миропроектной конкуренцией, по Сергею Кургиняну, и так называемым «“демократическим” глобализмом» (термин из Хартии об основных правах Европейского союза 2000 года).

И по «гамбургскому счету» - это выбор между ПРОДОЛЖЕНИЕМ истории и ее ЗАВЕРШЕНИЕМ. Ибо за глобализмом скрывается план создания экстерриториального нацистского государства - по формуле: фашизм – это либерализм минус демократия. Концептуальным центром такого государства является Ватикан и теневые нацистские структуры, а финансовым – совокупность олигархических интересов, воплощенная в системе «коллективного мирового Центробанка». Ядро этой системы включает МВФ, группу Всемирного банка и базельский Банк международных расчетов (БМР), а также резервные эмиссионные центры, которые контролируются крупнейшими олигархическими кланами.

Заблуждение китайских товарищей, которое они навязывают партнерам по ШОС и БРИКС, в том, что выиграть по чужим правилам нельзя. Невозможно с периферии капиталистической мир-системы перебраться в ее ядро – не пустят. Победив в экономической конкуренции, потребуется еще и выиграть мировую войну.

А что можно сделать без войны? Создать рядом с капиталистической мир-системой другую, некапиталистическую, с направленной против капитализма «мягкой силой». Ядром такой системы и был Советский Союз. Понимание этого сегодня растет, и именно поэтому мы наблюдаем встречный всплеск квазимонархической истерии. Кому-то очень хочется, чтобы перед лицом всплывающей нацистской «подводной лодки» оказалась не победившая ее советская, «всплывшая» в ответ. А симулякр псевдомонархии под внешним управлением, которая под словесным прикрытием «патриотизма» и «традиционализма» ввергает страну в сословный феодализм. И даже не отбрасывает ее на глубокую периферию всемирно-исторического развития, а завершает это развитие, вызывая к жизни новое издание «Генерального плана “Ост”». Вот конкретные примеры – как это прописано в «теории» и как реализуется на практике:

Я это вчера уже показывал, но оно того стоит!

В типологии Тойнби числится 21 цивилизация, и только 7 из них действующие; остальные – бывшие. Так называемая «монархия» - путь именно в этот, последний список. Нужно учиться совмещать теоретические рассуждения с жизнью и видеть последствия их практической реализации.

Но выбор между коммунизмом и капитализмом, то есть между цивилизационной самодостаточностью и подчинением глобализму, – это внешняя система координат проектного подхода. Есть и внутренняя – структура цивилизационного проекта, включающая идеальную и материальную базу, которая соединяет духовно-культурные факторы, то есть систему ценностей и смыслов, с материальными, которые формируют систему разделения труда, - валютную, торговую, финансовую системы и базовые технологии. Ценности и смыслы, то есть ИДЕЯ цивилизационного проекта, на бытовом уровне воплощается в НОРМЕ.

Отсюда под большое сомнение берется принцип экономического детерминизма. «Экономика – целостный взгляд на мир, но только с одной из сторон», - учил основоположник мир-экономической теории Фернан Бродель.

Цивилизационные проекты имеют стадии эволюции. Они связаны с зарождением проектной идеи, появлением проектной элиты, выбором опорной страны. А также с последующей проектной экспансией, сначала внутренней, затем внешней. Уже выявлены основные сферы проектной конкуренции, причем, как в узком формате (экономика, идеология, демография), так и в широком, включающем иерархию конкурентных пространств: от физического к ментальному и от него – к высшему, духовному. Советский Союз рухнул, не распознав ликвидационного характера «перестройки», потому, что готовился к вооруженной борьбе в физическом пространстве, упустив ментальное и проигнорировав духовное.

Самое главное: проекты могут самовоспроизводиться. Внутри завершающегося проекта зарождается новый, который его сменяет, обеспечивая непрерывность. Процесс такого перехода от проекта к проекту я называю ПРОЕКТНОЙ ТРАНСФОРМАЦИЕЙ. Две или более трансформации порождают ПРОЕКТНУЮ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ. В ходе трансформации постепенной коррекции через НОРМУ подвергается и проектная ИДЕЯ, пример советского проекта. Но ИДЕЯ воспринимает такие НОРМАтивные инновации только при сохранении связи с предыдущими проектами. Если они отбрасываются, то ИДЕЯ обрушивается, а проект вместе с ПРОЕКТНОЙ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬЮ – завершается, пополняя список «бывших». Именно в этом дилемма ленинизма и троцкизма: В.И. Ленин такую связь нащупал, сохранив преемственность, Троцкий ее отвергал и не принимал в принципе.

Не буду углубляться в дальнейшие детали, скажу только, что продолжительные цепочки проектных преемственностей смогли создать лишь две цивилизации – Россия и Запад. Поэтому именно их конкуренция и представляет собой ГЛАВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ всемирно-исторического процесса во второй половине второго тысячелетия от Р.Х.

Схематически это выглядит так:

Кратко по другим проектам.

Ислам. Единственная трансформация с перерывом в полтысячелетия – от Халифата к Османской империи. Это не проектная преемственность, а оторванные друг от друга проекты. Как и нынешний экстремистский «халифатизм», происхождением из тех же «пробирок», что и нацизм. У них даже «общий знаменатель» имеется – идеи великого муфтия Иерусалима Хаджи-Амина аль-Хуссейни, что с 1940-го по 1944 годы жил в Берлине и консультировал Гитлера, Гиммлера и других бонз нацистского режима.

Китай (конфуцианский проект на буддистской матрице). Циклическое движение по замкнутому кругу: собирание империи – разрушение – опять собирание, и так по количеству династий. Это не проектная преемственность, а проектное возобновление. Отсюда – заигрывания с глобализмом.

С буддизмом также связаны индуистский и синтоистский проекты – Индия и Япония. Но сегодня те и другие, сохраняя собственный проектный потенциал, прочно встроены в Запад. И применительно к Индии, такая зависимость усиливается.

В целом, для представлений о проектном подходе сказано достаточно. Как и для понимания, что его можно и нужно адаптировать к марксизму, а марксизм – к нему. Но для этого необходимо творчески подходить к политическому анализу. Так, как это делал В.И. Ленин, когда формулировал триаду вытекающих друг из друга учений, которые формально противоречили догматам классического марксизма, но на деле стали в нем гигантским шагом вперед. Речь идет о теориях империализма, социалистической революции и государства. Это все – с 1915-го по 1917 годы. И именно эти уникальные разработки вывели учение Маркса из оппортунистического болота, в которое его загнали лидеры западной социал-демократии и российские меньшевики. Красный проект, соединив вопреки догматике эти ленинские учения с жизнью, поставил нашу страну в центр коммунистической мир-системы, противопоставив ее мировому капитализму.

А разрушился Красный проект тогда, когда уподобившись западным левым, окостенел в догматизме: после И.В. Сталина теорию не только никто не обновлял, не адаптировал к реалиям второй половины XX века, но лишь вносили в нее путаницу.

В чем всемирно-историческая роль В.И. Ленина?

Он связал между собой теорию «ультраимпериализма» Каутского (напомню, что это формирование глобального империализма путем подчинения национальных империализмов сильнейшему из них) с оппортунистической и меньшевистской идеей медленного вырастания социализма в капитализме, она же – теория «классового мира» с буржуазией. Она же – «исчерпанность лимита на революции». И Ленин понял, что вхождение марксистских партий в западный проект левым флангом двухпартийных систем – это подчинение внешнему управлению. Ибо двухпартийные системы Запада – это масонский принцип «партнерства в буржуазной конкуренции». Это воплощение принципа «двух рук, управляемых одной головой». И еще Ленин понял, что крах II Интернационала связан с его превращением в глобальную партию внешнего управления, в младшего партнера либерализма в формирующемся транснациональном, либерально-оппортунистическом, антинародном консенсусе элит. В его рамках России место если и было, то лишь на глубокой периферии «зависимого капитализма».

И Ленин поспорил с теорией «ультраимпериализма» не потому, что ее не понимал, а потому, что не желал видеть в ней Россию. Нашу страну он вывел на другой, самостоятельный путь, свободный от внешнего управления. И отвел ей роль ядра новой, альтернативной мир-системы, не связанной с империализмом и его трансформацией в «ультраимпериализм». Обращу внимание: это не классовая, это чисто ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ трактовка ленинизма как «марксизма эпохи империализма и пролетарских революций» (определение И.В. Сталина). Ленин, не желая «дразнить» догматиков внутри партии, обмолвился об этом один раз: в 1923 году, в одной из последних работ «О нашей революции». И связал выживание СССР с подъемом национализма на Востоке. Почти через 30 лет то же самое повторил Сталин на XIX съезде КПСС.

Но именно цивилизационный, а не классовый характер ленинского видения ясно вытекал из советских предложений Генуэзской конференции (1922 г.), которые Запад не принял именно потому, что они составляли альтернативу западному внешнему управлению, всей его системе, выстроенной на «14-ти принципах» Вильсона и Уставе Лиги Наций. И целью Запада было вернуть Россию в капитализм ради возвращения контроля над ней, отнятого большевиками.

Если говорить шире, то в мировом коммунистическом движении всегда было два центра: один в Москве, другой - в западных столицах, прежде всего в Лондоне, Вашингтоне и Париже. Это внутренняя драма раскола и в коммунизме, и в РСДРП, и в большевистской фракции, а затем партии. Это описывает Черчилль в предвоенных статьях «Коммунистический раскол» и «Враги левых», сам не до конца, впрочем, понимая эти коллизии. И это связано с генезисом троцкизма, смысл которого в замене либерального глобализма коммунистическим: даже на «мировую революцию» у Троцкого и у Ленина были совсем разные взгляды. Точнее, у Троцкого их не было, а были разработки британских спецслужб для Ближнего Востока, переданные ему Парвусом для использования в России. Это о «перманентной революции».

Сам же Троцкий – агент внешнего управления, внедренный в большевистскую партию в канун Октября, чтобы перехватить власть. И эта внутренняя борьба продлилась даже не до 1937 года; она пережила его, и троцкизм взял у ленинизма реванш в образе Хрущева, и именно отсюда пошла потом «перестройка». В этом нужно отдавать себе отчет. Февраль – продукт заговора внутренней и внешней буржуазии, включение России в западный проект. Великий Октябрь - переигровка этой игры; на протяжении всего октября 1917 года шла почти открытая борьба за власть Ленина с Троцким. На создание троцкистского Военно-революционного комитета (ВРК) большевистский ЦК отвечал созданием в нем Военно-революционного центра (ВРЦ), без троцкистов, во главе со Сталиным и т.д. На II съезде Советов стало ясно, что Ленин победил. Россия освободилась от системы внешнего управления.

Поражение троцкизма в Октябре автоматически привело его к буржуазной деградации. И в итоге к IV антисоветскому Интернационалу, к сговору с Гессом за спиной Сталина. Уже в Испании троцкистские группировки финансировались нацистами; об этом тоже писал Черчилль. Только тогда и только поэтому потребовался знаменитый ледоруб. Сегодня реинкарнацией троцкизма является концепция «глобальной демократической революции» (она же – «арабская весна»), выдвинутая Бушем-младшим в ноябре 2003 года. Ведь троцкизм – часть неоконсерватизма, идеологи которого входили в IV Интернационал.

А по большому счету Октябрь – это убедительный реванш, который русская военная разведка взяла у британской за Февраль. Деникин, уже в эмиграции, признал его следующими словами. «Я слышал, что в Совдепии создано новое государство – СССР. Господа офицеры, я слагаю с себя полномочия командующего РОВС и считаю дальнейшее сопротивление бессмысленным и безнравственным. Большевикам удалось то, что не получилось у нас: они воссоздали Российскую Империю в ее исторических границах».

Реакция на Октябрь на Западе:

- Фош и Черчилль (не сговариваясь): «Версаль - не мир, а перемирие на 20 лет»;

- американский Сенат дважды отклоняет его ратификацию, и США не вступают в Лигу Наций. При еще живом, хотя и парализованном, Вильсоне в Белом доме.

Великий Октябрь – системный сбой в планах глобального управления, которое собирались установить по итогам Первой мировой войны, развязанной после создания ФРС. Империи разрушали для того, чтобы перенести династический принцип вместе с властью в бизнес. И сделать эту власть глобальной с помощью наднациональных институтов.

Что сегодня – разве не та же самая ситуация? И случайно ли сейчас некие люди от имени ЦК КПРФ созывают экспертные совещания на тему «вырастания социализма в капитализме», отказываясь от большевизма и переходя на меньшевистские позиции?

Август 1991 года – это Февраль 1917-го. Но не в чистом виде: Горбачев первоначально планировал Союзный договор без РСФСР, по формуле «14 республик + субъекты России». Но Россия – ядро Союза - сохранилась и выжила. И сейчас либо новый Февраль, и развал дойдет до конца, либо новый Октябрь, и пойдет обратный процесс. Может случиться и так, что Октябрь вновь последует за Февралем.

Что в этой ситуации делать? Снова – по стопам Ленина выходить из внешнего управления. Объективный фактор на подходе; вопрос – в субъективном: кто его составит. На мой взгляд, либо здоровые силы, что остались во власти, либо внесистемные – те, кто не рвутся к думским мандатам, а занимаются формированием контрэлиты. В первом случае сложится альянс тех и других, во втором – брошенную власть придется, как в 1917 году, подбирать. И чтобы предвосхитить вопросы на этот счет, приведу собственный ответ на комментарий по своей же статье на портале газеты «Завтра», где у меня авторский блог.

Пожалуйста, обсуждайте. За жесткую лексику здесь прошу извинить, то был мужской разговор.

Благодарю за внимание.

 

http://zavtra.ru/blogs/rossijskaya_tcivilizatciya_v_poiskah_vosstanovleniya_proektnoj_preemstvennosti

 

 

14.05.2017 Троцкизм как неосовременная ипостась идеологических диверсий

 

 «…(Зве)здит как Троцкий…»

Народная поговорка, перекочевавшая

из советских времен в постсоветские

Знаете, что бросается в глаза по прочтении статьи Виталия Овчинникова?

А то, что не дождавшись отзывов, первый же комментарий к своей собственной статье он себе выдал сам. По старику Фрейду это называется «уж замуж невтерпеж». «Сам себя не похвалишь…» или, в варианте тоста: «Выпьем за меня! Вам все равно за что, а мне – приятно…».. Очень напоминает также старый советский анекдот про фарцовщика, который провернул «сделку» и пританцовывая от радостного перевозбуждения у телефонного аппарата, снимает трубку и набирает номер:

- Алло, это ОБХСС? – спрашивает.

- ОБХСС, - отвечают ему.

Вешает трубку и потирая руки, снимает и набирает еще раз. Диалог повторяется. Так же и в третий раз. На четвертый же, задав тот же самый вопрос, фарцовщик вдруг неожиданно ощущает на плече чью-то тяжелую руку и под звон наручников слышит: «Да ОБХСС, ОБХСС, разве не видишь?».

С этой оптимистической (без кавычек) мизансцены мы и начнем.

Общее впечатление. Статья Виталия Овчинникова не просто лживая и подлая. Она – провокационная и, что особенно важно, неграмотная и неумная. Назвать партию 9 мая 1945 года «экстремистской»  - это очень сильно нужно разойтись не только с Родиной и Историей, но и с моралью и нравственностью. А также с человеческой порядочностью; когда кто-то, особенно бывший носитель партбилета КПСС, если он им был, совершает подобные действия, равнозначные иудиному поцелую, для окружающих, бывает, он перестает существовать. И в нормальном коллективе ему просто не подают руки.

Г-н Овчинников, выражаясь словами В.И. Ленина, - натуральный «политический шантажист». Эта параллель - из ленинской работы «Политический шантаж».Подлинный вождь Октября (а никакой не Бронштейн-Троцкий), раскрывая приемы и методы буржуазной пропагандистской «чернухи», в этой работе характеризует партию, в отличие от Овчинникова и ему подобных воспитанников яковлевского агитпропа, «умом, честью и совестью нашей эпохи». «Если наша партия, - пишет Ленин, - будет соглашаться на отстранение от общественной деятельности ее вождей по случаю оклеветания их буржуазией, то партия страшно пострадает, принесет вред пролетариату, доставит удовольствие врагам его. Ибо газет у буржуазии много, шантажистских наемных перьев (вроде Заславского и Ко) у нее есть еще больше, слишком ей будет легко “отстранять” наших партийных работников!..»(Полн. собр. соч. Т.  24. С. 90-93).

Г-н Овчинников себя в этой ленинской цитате не увидел? Нет? Зато мы его в ней рассмотрели, через запятую с Заславским и Ко. И здесь самое время перейти к разбору той многоэтажной дезинформации и откровенной лжи, что наш «нарицательный персонаж» нагородил.

Начнем с самого начала, с биографии Троцкого.

Побег из сибирской ссылки, в которой «демон революции» цинично и навсегда бросил жену с двумя маленькими детьми, был осуществлен под определенные гарантии. Кто конкретно и что именно гарантировал Троцкому? Случайно ли первым, кто его приютил в Вене, стал видный социал-демократ Виктор Адлер, вхожий во многие европейские «верхи»? Почему Троцким заинтересовался «злой тролль» РСДРП Александр Парвус, знакомство с которым у Троцкого было отнюдь не таким «шапочным», как у Ленина? Почему и Троцкий, и Парвус после II съезда РСДРП (1903 г.), расколовшего партию на большевиков и меньшевиков, оказались в рядах последних?

И случайно ли именно Вену Троцкий на долгие годы избирает своим «центром»? И именно там, в разгар внутрипартийной борьбы с левым (отзовизмом) и правым (ликвидаторство) «вывихами» в партии, грозившими превратить ее либо в замкнутую подпольную секту, либо в «респектабельных» буржуа с левого фланга европейских двухпартийных систем, Троцким был создан так называемый «Августовский блок». Почему на состоявшуюся в январе 1912 года VI (Пражскую) конференцию РСДРП Троцкого не пригласили? В отличие, скажем, от приглашенного, но отказавшегося приехать, Плеханова. Потому что уже тогда сложилось четкое понимание того, что маневрируя, если не сказать, проституируя, между большевиками и меньшевиками, кумир г-на Овчинникова, пытается «завести» партию строго под себя, не так ли? В начале 1911 года В.И. Ленин пишет заметку с говорящим названием «О краске стыда у Иудушки Троцкого». И подчеркивает, что Троцкий на партийные деньги предает партию. Ради этого, вопреки решениям ЦК, он, по словам Ленина, снюхивается с ликвидаторами-меньшевиками. И по сути вместе с ними требует отказаться от нелегальной работы, на что и обращается внимание в заметке (Полн. собр. соч. Т. 20. С. 96). Всего-то одна страничка, найдите и почитайте – не пожалеете.

Собственно, и в предоктябрьский период 1917 года Троцкий вкатывается отнюдь не большевиком и даже не «августовским центристом», а меньшевиком, членом «межрайонной» фракционной группы. И вступает в партию только в июле 1917 года, в канун VI съезда. К сведению Овчинникова, который без стеснения наводит тень на плетень, на этом съезде, известном тем, что партия берет курс на вооруженное восстание, в отсутствие В.И. Ленина политический доклад поручается сделать И.В. Сталину. Это к вопросу о том, «кем был Сталин при Ленине – “серой мышью” или крупным лидером, фактически второй фигурой, пользовавшейся безграничным доверием вождя»? (Проекты итоговых документов не только съездов, но и рядовых партсобраний, как хорошо известно людям с советским опытом, составляются на основе главного доклада, который обсуждается в прениях; ответственность же докладчика подобного уровня высочайшая, по сути Сталин от имени Ленина говорил о судьбе партии и страны).

Возвращаясь к предсъездовскому «вступлению» в большевистскую партию Троцкого на таком историческом фоне, после всех перипетий борьбы с Лениным, отмечу, что оно сильно походило на спецоперативное внедрение от группы финансового капитала. Сразу вспоминается крылатая ленинская характеристика: «С нами, а не наш…». Очень многое указывает на неслучайность и критическую важность двухмесячного пребывания Троцкого в январе-марте 1917 года в США. Причем, как для последующего развития исторических событий, так и для него самого, признававшегося, что по сути «заболел» Америкой. Вот характерное откровение Троцкого: «Я уезжал в Европу с чувством человека, который только одним глазом заглянул внутрь кузницы, где будет выковываться судьба человечества». Говоря о рабочем движении в США, Троцкий подчеркивает «совершенно небывалые ранее по своей законченности формы и методы реформизма» (Моя жизнь. Опыт автобиографии. – Берлин, 1930. С. 262-264). С тех пор – мы в этом еще убедимся – идеи реформизма поселились в его сознании, спровоцировав целый ряд тяжелейших для молодой Советской республики последствий.

Кому «демон революции» был обязан своей американской «одиссеей» и ее благополучным для него финалом после последовательного изгнания из Австро-Венгрии, Франции, Испании?

Разберем эпизод с его задержанием англичанами в Канаде, которое не только создало ему «ореол мученика», но и прикрыло как его связи с внешними силами, так и, что немаловажно, реальную сумму, полученную в Нью-Йорке «на революцию». В телеграмме канадским властям из Лондона фигурирует цифра в 10 тыс. долларов, которая после снятия с парохода в Галифаксе и пошла гулять по историческим воспоминаниям. На самом же деле речь шла совсем о другой сумме. Ее называет американский исследователь Ричард Спенс, показавший, что Троцкий в США попал в орбиту влияния как банкиров-создателей ФРС (Якоб Шифф), так и британской разведки, которую в США представлял Уильям Уайзман, чрезвычайно близкий к полковнику Хаусу, «тени за троном» президента Вудро Вильсона. «Скинувшись» по 75 тыс. долларов, Уайзман и Шифф собрали Троцкому 150 тыс., по нынешнему курсу это гораздо больше. Именно английский резидент Уайзман и организовал  как телеграмму из Лондона в Галифакс, так и пропуск Троцкого через территорию, контролируемую Великобританией, которого так и не дождались В.И. Ленин и его соратники в Швейцарии.

Но дело даже не в деньгах. Вот сравнительная характеристика Троцкого и Сталина от идейного противника большевиков, писателя и философа Марка Алданова. «Сталин – человек выдающийся, бесспорно самый выдающийся во всей ленинской гвардии. Сталин залит кровью так густо, как никто другой…, за исключением Троцкого и Зиновьева. Но свойств редкой силы воли и бесстрашия, по совести, отрицать не могу… У Троцкого идей никогда не было и не будет. В 1905 году он свои откровения взял взаймы у Парвуса, в 1917-м – у Ленина. Его нынешняя оппозиционная критика(речь идет о 30-х гг. – Авт.) – общие места эмигрантской печати. С “идеями” Троцкому особенно не везло в революции. Он клялся защищать Учредительное собрание за два месяца до того, как оно было разогнано. Он писал: “ликвидация государственного спаивания народа вошла в железный инвентарь завоеваний революции” – перед восстановлением в Советской России казенной продажи вина. Но в большом актерском искусстве, как в уме и хитрости, Троцкому, конечно, отказать нельзя. Великий артист – для невзыскательной публики…» (Цит. по: Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. От Ленина до Хрущева. М., 2003. С. 24-25).

Получается, что если в чем Троцкий и превосходил Сталина, то отнюдь не в уме и образовании, которые приписывает «демону революции» представитель «невзыскательной публики» Овчинников, а в переходящей любые разумные пределы жестокости. Той самой, которую он в лживой и вызывающе-бездоказательной, «аксеновско-солженицынской» манере приписывает Сталину.

«Лев Троцкий – один из наиболее жестоких государственных деятелей, не останавливался перед применением массовых расстрелов, казней заложников, стал инициатором создания концентрационных лагерей, формировал национальные части, не связанные с населением страны, - отряды латышских стрелков, венгров, китайцев, - использовавшихся для организации массового террора. Троцким был главным организатором физического уничтожения казаков, священников православной церкви и разграбления православных храмов и монастырей, инициатором разрушения объектов, составляющих основу русской культуры и нации. Его соратник и протеже Тухачевский в годы гражданской войны прославился как специалист по карательным операциям, руководил подавлением Кронштадтского восстания и крестьянского восстания Антонова в Тамбовской губернии, широко применяя отравляющие вещества, практикуя массовые расстрелы, казни заложников, уничтожение целых деревень, создавая огромные концлагеря» (Справка И.В. Сталину // Личная секретная служба И.В. Сталина. Сборник документов / Под ред. В.В. Вахании. М., 2004. С. 13).

Результатом этого донесения стало взятие сторонников Троцкого в «активную агентурно-оперативную разработку», которую Овчинников голословно и волюнтаристски приписывает «маниакальным» свойствам И.В. Сталина следить за соратниками по партии.

А если вспомнить персональную роль Троцкого в развязывании Гражданской войны? Кто отдал безумный приказ разоружить чехословацкий корпус, следовавший эшелонами во Владивосток, и направил во фронт и тыл белочехам уступавшие им численностью и вооружением красные части из Сызрани и Самары? Разве Ленин или Сталин? Это сделал Троцкий. Результат известен: мятеж белочехов, которого без подобного безответственного приказа могло и не быть, и взятие ими Самары. С появлением там эсеровского «Комуча» - Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания; именно он впоследствии, уже в Уфе и Омске, составит форму квазивластных «правительственных» структур Колчака, записного агента британских и американских спецслужб. Колчак и Троцкий, Троцкий и Колчак – главные поджигатели Гражданской войны. И скорее всего их сшибка, использованная западными хозяевами против России и ее народа, против Советской власти, – это та самая знаменитая «борьба нанайских мальчиков» - «двух рук, управляемых одной головой» Антанты и Вашингтона.

И именно тотальное предательство Троцкого, который по сути открыто противостоял национальным интересам России – и Советской и исторической, не ставив их в грош, сегодня порой служит основанием для фальсификаций истории и дела Великого Октября. Грубо говоря, именно Троцким нам очень часто, и при этом конъюнктурно и неоправданно, «тычут в нос»!

А о фатальной роли Троцкого в поджоге Украины, в частности о карательной «зачистке» Махно, мы разве позабыли? А русский север? «Антанта предложила Советской России военную помощь против немцев и их союзников. Переговоры с ее представителями вел Наркоминдел Л.Д. Троцкий. Британский генерал Пуль телеграфировал по этому поводу из Москвы в Лондон: “Я считаю, что нужна немедленная военная акция для обеспечения захвата порта Мурманска англичанами. Я полагаю, что будет возможно получить искреннюю поддержку Троцкого”. Такая поддержка была. На запрос Мурманского Совета, как им поступить с предложением Антанты оказать материальную и военную помощь в связи с угрозой немецкого наступления, Троцкий ответил: “Вы обязаны принять всякое содействие союзных миссий…”. В результате 6 марта в Мурманске высадился отряд английских морских пехотинцев численностью до 200 человек с двумя легкими орудиями. В апреле представитель Великобритании Локкарт направил в Лондон докладную записку об условиях сотрудничества с Советской России, выработанных в ходе переговоров с Троцким, ставшим к тому времени Наркомом по военным делам. События в Мурманске получили и другую оценку. Олонецкий губисполком заявил, что соглашение с Антантой “подчинит мурманский край экономическому и военному влиянию европейских правительств, ведущих, в окончательном счете, к развитию сепаратизма в условиях, благоприятствующих капиталистическому строю”. Столь же резко реагировал Архангельский Совдеп (Мурманск входил в состав Архангельской губернии)» (Там же. С. 27-28).

Но вернемся к Адлеру и Парвусу.

В 1905 году Троцкий вместе с Парвусом руководят Петросоветом; в том же году появляется концепция так называемой «перманентной революции», которую - и это либо некомпетентность, либо сознательная ложь Овчинникова, он однозначно приписывает Троцкому. Вот материал из газеты «Завтра» от июля 2006 года . Собеседник по изложенным причинам не раскрывается. Разговор идет об одном из крупных современных идеологов неофашизма и неоконсерватизма Майкле Ледине (кстати, соратнике и соавторе Майкла Флинна, недавно отставленного из администрации Дональда Трампа). Черным по белому: «Идею перманентной революции он (Ледин. – Авт.) заимствовал именно у Троцкого, только из “социалистической” переименовал в “демократическую”. А Троцкий идею перманентной революции заимствовал у сотрудников британских спецслужб, которые считали, что на Востоке необходима постоянная нестабильность, чтобы не дать консолидироваться исламу». Кстати, разумеется, Овчинников «не в курсе», что из троцкистского IV Интернационала, рождение которого он связывает с 1938 годом, хотя подготовительные мероприятия начались еще в 1936 году, вышли основные идеологи неоконсерватизма – Ирвинг Кристол и Макс Шахтман.

Разве неправ был Марк Алданов в своей формулировке об отсутствии и невозможности появления у Троцкого никаких идей? А Овчинников, с трудом, видимо, разбираясь в тонкостях политических идеологий, курам на смех пишет (дословно) о «проекте перманентной Социалистической Революции в России, перерастающей в общемировую Революцию». Феноменально: как говорится, «слышал звон, да не знает, где он»… Но не зная, считает себя вправе «иметь мнение» и «звенеть» этим мнением на всю округу.

Два вопроса, из этого вытекающих, до которых Овчинникову по уровню исторической осведомленности как «боком до Манчжурии». Первый: почему именно в 1936 году началось строительство IV Интернационала? Потому, что к тому времени Троцкий уже сторговался против И.В. Сталина, причем, ценой разрушения страны, с «партайгеноссе» Рудольфом Гессом, с которым имел конспиративную встречу. «В декабре 1935 года Троцкий встретился с заместителем Гитлера Гессом. Было заключено следующее соглашение:

а) гарантировать общее благоприятное отношение к германскому правительству и необходимое сотрудничество с ним в важнейших вопросах;

б) согласиться на территориальные уступки;

в) допустить германских предпринимателей в форме концессии (или каких-либо других формах) к эксплуатации таких предприятий в СССР, которые являются необходимым экономическим дополнением к хозяйству Германии (железная руда, марганец, нефть, золото, лес);

г) создать в СССР условия, благоприятные для деятельности германских частных предприятий;

д) развернуть во время войны активную диверсионную работу на военных предприятиях и на фронте. Эта диверсионная работа должна проводиться по указаниям Троцкого, согласованным с германским Генштабом…» (Из спецсообщения И.В. Сталину от 2 февраля 1936 г. – Личная секретная служба И.В. Сталина. Сборник документов / Под ред. В.В. Вахании. М., 2004. С. 27-28).

Из письма Троцкого Карлу Радеку по итогам встречи – тогда же, в декабре 1935 года (дословно): «Было бы нелепостью думать, что можно было бы придти к власти, не заручившись благоприятным отношением важнейших капиталистических государств, особенно таких, наиболее агрессивных, как нынешние правительства Германии и Японии. Совершенно необходимо уже сейчас иметь с этими правительствами контакт и договоренность… Неизбежно придется пойти на территориальные уступки. Уступить Японии Приморье и Приамурье, а Германии – Украину…» (Там же. С. 28).

И второй вопрос: почему IV Интернационал создавался на «демократическом» Западе (Париж), но делалось это на фоне договоренностей Троцкого с нацистами? Очень просто. Мне неоднократно, в том числе совсем недавно, приходилось показывать, что нацизм – детище западного, прежде всего англо-американского капитала. Наиболее наглядный пример – взаимодействие гитлеровской Германии с западными «демократиями» во время войны в Испании. И случайно ли Уинстон Черчилль в одной из своих статей тех времен констатировал, что нити финансирования ряда троцкистских группировок в Испании вели отнюдь не в Москву, а в нацистский Берлин? (Коммунистический раскол, 16 октября 1936 г. // Мировой кризис. Автобиография. Речи. М., 2004. С. 524-525).

Суть этого вопроса, недоступная Овчинникову и кое-кому еще, состоит в том, что коммунизмов, как и социализмов, всегда было два: с центром в Москве и в западных столицах. Ленинско-сталинский коммунизм и социализм национально-государственного толка, символически обозначаемый формулировкой «в отдельно взятой стране» (и революция, и строительство социализма), и троцкистский – с заимствованной у англичан «перманентной революцией». С троцкизмом боролись Ленин и Сталин; с троцкизмом в неоконсервативном в обличье «арабской весны», уходящей корнями к «глобальной демократической революции», провозглашенной Бушем-младшим в ноябре 2003 года в Национальном фонде поддержки демократии, сегодня боремся и мы. И в Сирии, где бал правит исламистский «интернационал», тесно связанный с послевоенным нацизмом, и на Украине, где спекуляции на теме «гiдности» подкрепляются по сути гитлеровским взглядом на нацизм как революцию. Да-да! Именно революцию.

Во многом я расходился с В.И. Карпецом, немало спорили (о чем именно, сейчас уже неважно), но всегда был полностью солидарен с ним в таком, «двухголовом» прочтении социализма как дилеммы между созидательным, национально-государственным, и разрушительным, космополитическим. Космополитическое – это Троцкий. Ленин и Сталин – национальное и государственное. Светлая Владимиру Игоревичу память и искренняя благодарность за детально фундаментальное, методологически выверенное раскрытие этого как бы «внтуримарксистского» противоречия, при всей его оппозиции марксизму. Которое на самом деле куда глубже и отражает борьбу между приверженцами глобальной унификации и растворения России в «глобальном человейнике» и возвращением нашей страны в роль центра новой мир-системы, противопоставленной капитализму и олигархии как Жизнь – Смерти. Роль, органически присущую ей как метафизическому Катехону.

Только не надо спекуляций насчет приверженности Ленина «мировой революции»; взгляды его и Троцкого на нее расходились диаметрально. Троцкий считал главной движущей силой мировой революции Красную Армию, которую именовал «армией Коминтерна» (Россия при этом становилась «охапкой хвороста» в костер мирового пожара), а Ленин – пролетариат каждой конкретной страны. Кто хоть немного понимает в марксизме, в состоянии почувствовать эту разницу.

На практике она проявлялась в том, что Ленин, в отличие от Троцкого, грезившего «германским Октябрем», Европу «мировой революцией» лишь пугал, обещая забросить туда этот факел в случае неприкрытой агрессии Запада. Устанавливал тогдашнее своеобразное «равновесие страха», предъявлял в ответ на угрозу уничтожения Советов встречную, такую же разрушительную перспективу, взрывавшую Запад изнутри. И предлагал договариваться, призывал к сдержанности, не пересекая «красной черты». Разве в той конкретной исторической ситуации он не был прав?

Откуда вывод о разногласиях по «мировой революции»? Из докторской диссертации профессора Сергея Полторака из Ленинграда. Вопреки перипетиям конъюнктуры, она была защищена в черном 1992 году на тему (!) «Иностранцы в Красной Армии в 1918-1922 годах. Опыт и уроки общественно-политической и боевой деятельности». Вторая глава работы посвящена идее мировой революции, и в ней по полочкам раскладывается, кто, когда и как занимался теорией этого вопроса не только в России, но и в современном В.И. Ленину мировом левом движении.

Теперь к конкретным «косякам» г-на Овчинникова, то есть к фактическим ошибкам, продиктованным как минимум залихватскими, неоправданно завышенными, претензиями на всезнайство, а как максимум, мотивированным определенными «неоперестроечными» идеями, а возможно и фигурантами.

Насчет «Троцкого, как организатора Октябрьского переворота, ставшего потом …революцией». Во-первых, никакого противоречия между переворотом и революцией нет. Переворот – одномоментный акт взятия власти; революция – растянутый по времени комплекс следующих за ним политических и социальных преобразований. Если же преобразования не следуют, все переворотом и ограничивается. Это азы политических знаний, и очень плохо, что Овчинников, не владея такими азами, берется об этом судить, да еще публично.

Во-вторых, роль Троцкого в Октябре неоправданно переоценена; как указывал И.В. Сталин, тот хорошо вел себя в Октябре, но так вели себя многие. Суть же вопроса в том, что между Троцким и Лениным на подступах к Октябрю шла жесткая борьба за власть. Привязывая восстание к созыву II Всероссийского съезда Советов, Троцкий изо всех сил изолировал Ленина, пользуясь его отсутствием в Петрограде, и навязывал партии свою волю с должности председателя Петросовета. Ленин же требовал восстания без привязки к съезду Советов, считая, что проблем с легализацией власти у большевиков не возникнет. Поэтому да, восстание началось «по Троцкому», аккурат к съезду. Но завершилось оно на том же съезде уже «по Ленину». Очень большую роль сыграла последовательность позиции, занятой Петроградским комитетом РСДРП(б), но еще большую – линия, которая проводилась рядом противников Временного правительства из числа высокопоставленных представителей русского генералитета, поддержавших связку Ленина и Сталина. Случайно ли за пять дней до выступления, 20 октября 1917 года, военный министр Временного правительства генерал Верховский публично потребовал немедленно начать с немцами переговоры о мире, то есть воспроизвел «в прямом эфире» большевистскую программу? Из правительства его выгнали той же ночью, но лишь немногие знали, что Верховскому просто не сообщили о том, что восстание перенесено, и таким образом отвели внимание СМИ от большевиков, переключив его на скандал во власти. Уже из этого примера ясно, что Верховский был простым исполнителем, которому кто-то, и отнюдь не из большевиков, сказал, что именно и когда озвучить. На определенном профессиональном сленге это именуется «операцией информационного прикрытия».

Чтобы не изобретать велосипед, приведу соответствующую выдержку уже из собственной докторской диссертации 2008 года .

«Во-первых, тактически верное решение большевиков взять власть в момент, когда делегаты II Всероссийского съезда Советов уже собрались, но еще не сформировали фракции и группы, без проблем легитимировав первые декреты Советской власти, принадлежало не В.И. Ленину, требовавшему восстания уже с конца сентября 1917 года, а Л.Д. Троцкому. Причем, в начале октября 1917 года Ленин, протестуя против отсутствия реакции на его письма по поводу безотлагательного проведения восстания (на отсрочке которого настаивал Троцкий), писал о готовности подать в отставку из ЦК, оставляя за собой право “свободной агитации в низах и на съезде партии”. Преодолеть замалчивание ЦК своих обращений по поводу сроков восстания Ленину, как указывает историк А. Рабинович (со ссылкой на М.И. Лациса), удалось благодаря Петроградскому комитету партии. С одной стороны, добившись решения о восстании, которое как показывает Е.Г. Плимак, впоследствии затягивалось Л.Д. Троцким до 24-26 октября, В.И. Ленин будто бы исчерпал конфликт в ЦК; с другой стороны, появился новый конфликт: Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев, не соглашаясь с этим решением, обнародовали план восстания, но несмотря на требования Ленина об их исключении из партии остались в составе ЦК. Во-вторых, в преддверие и непосредственно во время Октябрьского переворота между В.И. Лениным и Л.Д. Троцким наблюдалась скрытая борьба за власть, которая в ряде случаев балансировала на грани перехода в явную форму. Так, сразу же после решения Политбюро ЦК РСДРП(б) о восстании (10 октября) руководством военного отдела Петроградского совета, а также его солдатской секции было принято решение о создании при возглавляемом Л.Д. Троцким Петросовете Военно-революционного комитета (ВРК) (11 и 13 октября), которое 16 октября было утверждено пленумом Петросовета. (Троцкий настаивал на проведении восстания одновременно со съездом Советов, утверждая, что этой точки зрения в отличие от Ленина, а также оппозиции в лице Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева, придерживалось большинство членов ЦК). Как подчеркивается А. Рабиновичем, партия большевиков не принимала участия в деятельности ВРК вплоть до 15-16 октября, когда данный вопрос рассматривался сначала поддерживавшим В.И. Ленина Петроградским комитетом РСДРП(б), посчитавшим необходимым “уточнить статус ВРК”, а затем ЦК, сформировавшим для участия в ВРК большевистский Военно-революционный центр (ВРЦ) в составе Я.М. Свердлова, И.В. Сталина, А.С. Бубнова, М.С. Урицкого и Ф.Э. Дзержинского. (Троцкий и его сторонники, как видим, в нем отсутствовали). После этого ВРК, несмотря на крайнюю остроту момента, оттягивал организационное заседание до 20 октября, на котором сформировал бюро из пяти членов, включая близкого к Троцкому А.В. Антонова-Овсеенко; причем, ни он, ни два других избранных в его состав большевиков (Н.И. Подвойский и А.Д. Садовский) в свою очередь не вошли в ВРЦ РСДРП(б). Первый официальный документ, подтверждавший совершение революционного переворота, датированный 25 октября, был подписан ВРК, что выглядит явной претензией на власть Л.Д. Троцкого, который признавал впоследствии, что документ “явно забегал вперед”, но оправдывал его появление историческим значением данного момента. (При этом действовал запрет ЦК на появление в Смольном Ленина, который он в сложившейся ситуации проигнорировал). Однако в ночь с 25 на 26 октября появилось написанное В.И. Лениным Воззвание II съезда Советов, в соответствии с которым власть из рук ВРК, номинальным руководителем которого являлся левый эсер Лазимир, а фактическим - Троцкий, передавалась Советам. Съездом были избраны Центральный исполнительный комитет (ЦИК) Советов и Советское правительство - Совет народных комиссаров (СНК). Во главе СНК был утвержден В.И. Ленин, а Л.Д. Троцкий был назначен Народным комиссаром иностранных дел. Таким образом, под угрозой утраты завоеванной власти между двумя лидерами было заключено своеобразное “перемирие”, условия которого по-видимому диктовались все-таки Лениным. В резолюциях и обращении ЦК РСДРП(б) к членам партии и трудящимся классам подчеркивалось, что большинство большевиков на съезде Советов давало им безоговорочное право не только на формирование Советского правительства, но и на непризнание любого иного правительства» (по тексту диссертации: С. 409-410).

Вот так! Подобные Овчинникову «горе-историки» очень любят поспекулировать на «особой» роли в октябрьских событиях 1917 года Военно-революционного комитета под фактическим руководством Троцкого, пользуясь тем, что о существовании Военно-революционного центра большевиков, который был внедрен в ВРК чтобы Троцкого контролировать, мало кому известно. Может быть, правда, они и сами о ВРЦ(б) не знают. Но тогда зачем пишут о том, в чем, мягко говоря, «не рубят»? Непонятно! Или, напротив, очень хорошо понятно, почему…

Далее. Комментируя пересадку Троцкого из Наркоминдела в Наркомвоенмор Овчинников откровенно «заминает» вопрос, почему так вышло. Проясню. С одной стороны, свою задачу во внешнеполитическом ведомстве, полученную от западных хозяев, Троцкий к тому времени выполнил: опубликовал царские секретные договоры с союзниками, освободив последних от взятых по ним перед Россией обязательств. Неслучайно этому рукоплескал Вудро Вильсон. С другой стороны, провалить Брестский договор, несмотря на отчаянные усилия по затягиванию Советской России в заведомо проигрышную «революционную войну», ему не удалось, а саботаж переговоров требовал ответа. Насколько же сильным было давление с Запада и насколько укорененным положение космополитов-троцкистов в Советской власти! Ведь за то, за что спустя лет пятнадцать Троцкого бы расстреляли, его тогда даже не смогли выгнать из власти, а просто перекинули с одного ответственного поста на другой. Вы понимаете, читатель, в каких сложнейших условиях приходилось действовать сначала Ленину, а затем Сталину?

Овчинников витийствует о Брестском мире, обзывая его «позорным». На мой взгляд, если позор в чем и есть, так это в том, что у подобных демагогов имеется трибуна для вливания яда лжи и политического разврата в умы и души читателей. Не переливая из пустого в порожнее, даю ссылку на материал, в котором был вынужден подробно раскрывать тематику Брестского мира. 

Если в двух словах, то заключение того мира – такой же гениальный ход В.И. Ленина, как и заключение И.В. Сталиным пакта Молотова – Риббентропа. В обоих случаях кровь после этого рекой лилась на Западе. И как бы цинично это не звучало, лилась она поделом. Это была расплата западных народов – немцев, англичан, французов, американцев – за политическую проституцию своих олигархических правительств, за то, что народы продолжали терпеть их неизбывный паразитизм. Русские же в обоих случаях выходили из этой империалистической бойни, получая передышку на подготовку к защите социалистического Отечества, которой под руководством партии умело пользовались. Откройте итоговую резолюцию VII экстренного съезда РКП(б) «О войне и мире». Черным по белому: «…Съезд особо подчеркивает, что Центральному Комитету дается полномочие во всякий момент разорвать все мирные договоры с империалистскими и буржуазными государствами, а равно объявить им войну» (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1983. Т. 2. С. 27).

Овчинникову это «не писано»? И сколько просуществовал этот «похабный» мир? Полгода? А сколько таким образом спасено русских жизней? А российская, русская государственность разве не была сохранена, г-н Овчинников и вам подобные? Кутузов – надо было – и Москву сдавал, а потом русские войска триумфально брали Париж. И Берлин тоже брали, причем, не раз. И надо будет, еще раз возьмут. Вот такие, как вы, в 2014-2015 годах и требовали «немедленного наступления на Киев», не думая о последствиях для страны и народа. Торопливость, знаете ли, она в трех случаях пригождается. Перечислить, или сами знаете?

Насчет ленинского (якобы) «Письма к съезду». Все большее распространение сегодня получает мнение, что оно, даже включенное в Полное собрание сочинений, является апокрифом, который на самом деле принадлежит перу того же Троцкого и действительно очень сблизившейся с ним, в отличие от супруга, Надежды Крупской. Не буду спекулировать на том, что «разве в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС не было троцкистов?». Приведу другой аргумент – с работой «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916 г.). «Пять признаков» империализма, разнесенные со ссылкой на В.И. Ленина по городам и весям «специалистами» ИМЛ, на самом деле результат как минимум неправильного, а как максимум извращенного толкования мыслей вождя. Откройте 27-й том Полного собрания сочинений (С. 310-385, что касается признаков) – и убедитесь сами. Просто «новую роль банков» и «…образование финансовой олигархии» начетники из ИМЛ, не разобрав, что к чему, объединили в один признак, хотя они совершенно разные – и у Ленина, и по жизни.

Почему не могло быть и других ошибок, в частности, с «Письмом к съезду», особенно учитывая, что в таком предполагаемом подлоге очень многие были заинтересованы? А сам Ленин, находившийся в беспомощном состоянии, заступиться ни за себя, ни за других уже не мог.

О польской кампании, о которой Овчинников пишет, видимо, потому, что подобно героям анекдотов, «не на читателя учился, а на писателя». На Тухачевском много крови, еще больше политической грязи, на что в своих мемуарах указывал даже шеф СД Вальтер Шелленберг, знакомый с немецкими документами, переданными И.В. Сталину через Эдуарда Бенеша. Но провал под Варшавой имел более глубокие корни. Приходилось поднимать и эту тему. 

Но, чтобы не вынуждать перечитывать всю объемную статью, выделю интересующий нас фрагмент. «Ленин еще в 1920 году, во время советско-польской войны, пришел к выводу о существовании где-то около Варшавы “центра мирового империализма” (Полн. собр. соч. Т. 41. С. 282); в этой связи ему приписываются такие знаменательные слова, как “Прочь от Варшавы! Прочь немедленно! Еще один шаг вперед, и ничто не сможет удержать большевистскую власть в Москве!”. В том, что здесь скрыта определенная тайна, окончательно поставившая крест на увлечении “мировой революцией”, убеждает и то, что доклад на IX Всероссийской конференции РКП(б), включающий данную тематику, в Полном собрании сочинений публикуется в форме не стенограммы ленинского Политического доклада, а газетного отчета, что само по себе указывает на беспрецедентность ситуации. И уже через год, в 1921 году, Ленин признает, а в 1922 году заявляет официально “теоретическую недостаточность” разработки темы “мировой революции” (Пять лет российской революции и перспективы мировой революции. Доклад на IV Конгрессе Коминтерна. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 278-294)».

Троцкий и власть в последние дни жизни В.И. Ленина? Троцкому, по Овчинникову, «нужно было немного подождать»?

Из воспоминаний В.М. Молотова: «У Ленина не было друзей в Политбюро. Но он нас всех сохранил – и тех, и этих. Многие качались от него в разные стороны, но других-то не было!.. Со Сталиным отношения у Ленина были тесные, но больше на деловой основе. Сталина он куда выше поднял, чем Бухарина! Да и не просто поднял – сделал своей опорой в ЦК. И доверял ему. В последний период Ленин был очень близок со Сталиным, и на квартире Ленин бывал, пожалуй, только у него» (Цит. по: Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. От Ленина до Хрущева. М., 2003. С. 42).

По Молотову, наиболее близким к Ленину из членов Политбюро был именно Сталин. А по Овчинникову, начитавшемуся книжек либеральной профессуры и перебежчиков, вроде Волкогонова, - Троцкий. А Троцкий - к вопросу о пресловутом «ленинском завещании» - на самом деле, как уже отмечалось, был близок отнюдь не к Ленину, а к Крупской, которая, мягко говоря, недолюбливала Сталина.

Из воспоминаний Ричарда Косолапова, одного из советников К.У. Черненко: «…Троцкий туманно объясняет мотивы своего отсутствия в Москве в момент кончины Ленина (кроме Троцкого, отсутствовал и Тухачевский, срочно уехавший в Смоленск. – Авт.). Зная все о состоянии Ленина от их общего лечащего врача Ф.А. Гетье, он за три дня до рокового исхода удалился врачевать некую инфекцию на юг. Зачем понадобилось это странное “алиби”, до сих пор остается загадкой. Гетье дважды посетил Троцкого в последние сутки накануне его отбытия из Москвы. Содержание их бесед с глазу на глаз, естественно, неизвестно» (Там же. С. 46).

Крупный ученый-историк Сергей Минаков: «Вероятно, именно 22-23 декабря 1923 года и состоялись переговоры А. Антонова-Овсеенко (начальника Политуправления РККА) с командующим Западным фронтом (Тухачевским)… По свидетельству К. Радека, А. Антонов-Овсеенко предложил план, в соответствии с которым “Михаил Тухачевский… должен был взять на себя осуществление переворота” после того, как этот вопрос будет согласован с Л. Троцким» (Там же. С. 45-46).

Круг замкнулся, г-н Овчинников! Речь даже не о вашем верхоглядстве, а о том, как легко и непринужденно вы впариваете читателям, соглашусь с одним из комментариев, откровенную и натурально «перестроечную» ложь. Троцкий все более явственно проигрывал борьбу за власть, и это побуждало его к переходу из публичной в теневую политику. В «политику» заплечных дел и заговоров, за что он в конце концов и поплатился. «Бог шельму метит!».

Далее. Овчинников считает, что за Сталина, изъяснявшегося якобы тяжелым, примитивным языком, статьи писали другие, «уничтоженные им люди». Чтобы разоблачить эту подлость, заимствованную из методов Солженицына, оклеветавшего в свое время Михаила Шолохова, мы обратимся, чтобы «не было вопросов» по части объективности, к оценке такого сталиноненавистника, как Генри Киссинджер. Читаем: «Как ни один из лидеров демократических стран, Сталин был готов в любую минуту заняться скрупулезным изучением соотношения сил. И именно в силу своей убежденности, что он – носитель исторической правды, отражением которой служит его идеология, он твердо и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отягощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями… Лидеры демократических стран не могли уразуметь, что за тяжеловесными, несколько теологическими по построению речами Сталина кроется целенаправленная жестокость мысли и действия…»(Дипломатия. М., 1997. С. 287).

«Теологические» и «примитивные» - не просто разные, но противоположные вещи. По стратегической глубине проникновения в сущность Мироздания и Бытия нет более сложных и фундаментальных идей, чем те, что изложены в Священном Писании, богословских и религиозно-философских трудах. Если человек не по-мещански приземленный «потребитель» и не воинствующий атеист-богоборец, ему это очевидно. И по меньшей мере странно предполагать, что ТАКИЕ тексты Сталину мог писать кто-нибудь, кроме него самого.

Относительно наличия «мыслей» у Николая Бухарина, то квинтэссенцией его шараханий и метаний, многократно виденных далеко не только Морисом Торезом, является его встреча со Львом Каменевым от 11 июля 1928 года, где он пытается сложить альянс с тем, кого еще недавно собственноручно топтал и низлагал. Но при этом и в интеллектуальном, и в морально-психологическом отношении выглядит убого и даже не вполне адекватно. Насколько «весом» такой «бухаринский» аргумент, предъявленный Овчинниковым, судить читателю.

Про Сталина, «настраивающего» против Троцкого Политбюро – этот «тезис» Овчинникова вообще ничего, кроме смеха вызвать не может. Общеизвестно, что в 1923 году, когда Зиновьев и Каменев решили «сдружиться» со Сталиным против Троцкого, одним из доводов в пользу такого альянса, который обсуждался в их среде, был тот, что Сталин-де нерусский, народ его никогда не поддержит. Поэтому амбиций у него нет, и будет у нас «на побегушках».

На полном серьезе они это обмозговывали, как-то (вот незадача!) не подумав над тем, что почти через сто лет «выдающийся» самозваный «историк» Овчинников задним числом и одним махом запишет их к Сталину-1923 в «прихлебатели». Они бы рассмеялись тогда, расскажи им эти «воспоминания о будущем».

Якобы «выдуманность мотивов внутриполитической борьбы» в 20-е (как и в 30-е) годы самим Сталиным – глупость, которая даже не обсуждается. В партии, с ростом понимания неоправданности надежд на «мировую революцию», началась серьезнейшая теоретическая дискуссия, выходившая на практику дальнейшего форсированного развития с опорой на собственные силы и ресурсы страны. Сам вышеупомянутый разговор Бухарина с Каменевым, если прочитать его внимательно, демонстрирует высочайший накал борьбы не только со Сталиным, но и между собой. В итоге, как неоднократно показывал наш выдающийся историк Ю.Н. Жуков, наиболее авторитетный специалист по сталинской эпохе, никто, кроме Сталина, так и не смог разработать и предложить партии и стране конкретный проект, способный такое развитие обеспечить. Сталинский проект общеизвестен – «строительство социализма в отдельно взятой стране», и он вытекает из ленинского проекта «победы социалистической революции в отдельно взятой стране». Прямая преемственность!

В чем с Овчинниковым спорить трудно, так это в том, что повседневная работа в сфере управления экономическим, хозяйственным и культурным развитием страны не была коньком Троцкого. И чем старше он становился, тем дальше уходил от социализма: непреодолимо сказывались американско-олигархические и британско-спецслужбистские «завихрения» революционной молодости.

И избавиться от Троцкого И.В. Сталин отнюдь не спешил: в эмиграцию его отправили только тогда, когда он был побежден и разгромлен идейно и политически. Причем, публично, в ходе целой серии партийных съездов и конференций. Это нужно очень четко понимать. Непобежденного, не «обнуленного» в глазах даже собственных сторонников, лидера подвергать репрессиям крайне опасно: за него встанут миллионы, как миллионы и десятки миллионов сегодня встают за В.И. Ленина и И.В. Сталина. А «убрали» физически Троцкого только тогда, когда от слов он перешел к делу: с французами, англичанами и американцами стал создавать IV Интернационал, рассчитывая вытеснить влияние Москвы в мировом коммунистическом движении, а с нацистами договорился об обмене страны - соотечественников, территории и ресурсов – на собственную власть.

Как на Руси Великой исстари поступали с самозванцами, уповающими на внешние силы? Историю князя Курбского или княжны Таракановой Овчинникову что ли напомнить? И чем Сталин в данном случае отличается от Ивана Грозного или Екатерины Великой? Поступи он по-другому, думаю, что Ее Величество История его бы не оправдала.

Что в «сухом остатке»? Некто Виталий Овчинников – не просто «политический шантажист» и не просто троцкист-провокатор. Его «появление» не случайно. Это новый, очередной заход, очередная атака ненавистников России не просто и не только на Советскую власть, а на всю ее великую историю, которая кому-то как кость в горле. Правильно подметили, что с пропаганды троцкизма и бухаринщины начиналась горбачевско-яковлевская «перестройка». Говорил многократно и еще раз повторю: западные исторические фильсификации появляются не на пустом месте. Почву им создают фальсификации «отечественные», и если кто-то такой наивный, что полагает, будто «ему можно, а другим нет», то он очень сильно заблуждается. Каждый шаг по пути троцкизма, даже простая постановка под сомнение пагубности его роли в российской и советской истории, - есть попытка пересмотра исторических ориентиров, освещающих нам дорогу в современности. «Когда страна ведет войну с мировой буржуазией, то главным становится идейное единство общества, строящего новый мир. И здесь имя поверженного Троцкого будет служить лишь во благо страны», - ничтоже сумняшеся, надеется г-н Овчинников.

Сегодняшняя Россия не ведет, а лишь готовится вести борьбу с мировой олигархической буржуазией, идейным «знаменем» которой как раз и являются Троцкий и троцкизм. Настоящая борьба – за место под солнцем развития, за собственное лидерство в альтернативной капитализму мир-системе, еще впереди. Необратимость этого тренда стала очевидной уже тогда, когда «точкой сборки» была объявлена священная дата 9 мая 1945 года. Этим путем Россия и движется, пусть и гораздо медленнее, чем нам всем хотелось бы.

Но и вчера, и сегодня кому-то очень нужно, чтобы до этого не дошло никогда, чтобы вектор этого пути был кардинально пересмотрен и изменен, ибо «историческая коррекция» от И.В. Сталина к Бронштейну-Троцкому есть однозначный и на этот раз уже бесповоротный отказ от всего нашего исторического наследия. И одновременно – в этом главный сакральный смысл подобных идеологических диверсий – это станет вселенской реабилитацией фашизма, публичным объявлением миру о том, что чудовище, низвергнутое Красной Армией ленинско-сталинской Страны Советов, «живо» и за ним – будущее. Ровным счетом именно это и написано во множестве международных глобалистских документов, даже названий которых г-н Овчинников, уверен, никогда не слыхал. Да ему это и неинтересно, иначе такую статью никогда бы не написал.

Провокатор должен знать свое место. И получать отпор.

Честь имею!

 

http://zavtra.ru/