Смысл Игры 2021

2021 Статьи/видео

22.12.2021 Смысл игры 178
Кургинян: новый Раскол плохо кончится! — куда ведут Россию лоббисты цифровизации и вакцинации

12.12.2021 Смысл игры 177
Кургинян: партия вакцинации и QR кодов готовит мятеж в Кремле?

14.11.2021 Смысл игры 176
Кургинян: Зачем медицинская бюрократия раскручивает эпидемию?
24.10.2021 Смысл игры 175

Сергей Кургинян: пропагандисты вакцинации готовят новый 1937 год или смену власти в России?

15.10.2021 Смысл игры 174
Кургинян – сторонникам и противникам вакцинации: оставьте ваш тон и возьмите человеческий!
03.10.2021  Смысл игры 173

Кургинян: Вакцинацию нельзя просто отменить, ее нужно заменить
17.09.2021 Смысл игры 172

Кургинян: Сон Раскольникова и массовая вакцинация — откуда Достоевский знал?

31.08.2021 Смысл игры 171

Эпидемия страха и недоверия в России и прогрессирующий рассеянный склероз в Кремле

22.08.2021 Смысл игры 170

Смысл игры США — трансформация мира: ковид и Афганистан — две стороны одной медали

09.07.2021 Смысл игры 169

Безумие обязательной вакцинации - это путь к катастрофе. Власть России роет себе могилу?

Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян анализирует самоубийственный вакцинаторский раж, в который впала российская власть аккурат перед выборами в Государственную думу.
Насильственная «забота» властей о народе как о неразумном скоте является фундаментально оскорбительной, подчеркивает политолог. Конечно, публичные заявления представителей правящей партии о «гражданах-баранах» сильно усугубляют ситуацию. Но дело не в самих заявлениях, а в том, что они лишь констатируют реальное отношение власти к народу и реализуемый ею подход... Тайминг.

09.07.2021 Смысл игры 168

Кургинян: Или невозможное возможно — или смерть
Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян рассматривает человеческую историю и сегодняшнюю политическую ситуацию с точки зрения соотношения возможного и невозможного, прагматики и мечты, тенденций и судьбы.
На примере разных государств он показывает, как переход от стремления к невозможному, который позволял совершать чудеса и добиваться фантастических результатов, к существованию по принципу «мы имеем то, что имеем» в итоге ведет к деградации и гибели целых стран.

В сегодняшнем мире нельзя противостоять нисхождению человечества вне категорий чуда, которое и есть «невозможное, ставшее возможным», отмечает Кургинян. Только чудо преображения дает человечеству надежду и возможность противостоять злу.
02.07.2021 Смысл игры 167

Каковы основные итоги нападок оппонентов на его предыдущие две передачи о «ковидных» проблемах. Он объяснил, почему позиция нападавших – неумная и опасная, как для самих оппонентов, так и для страны. По его словам, если Кургиняна даже отправить в ссылку без права переписки – проблема от этого не рассосется.
Что будет со здоровьем нации? Что будет с политическими протестами? Чтобы ответить на эти вопросы, политолог предложил ещё раз всмотреться в произошедшее и попытаться понять суть и масштаб главной проблемы. Понять суть случившегося с народом, со страной и миром в результате отказа от СССР.

28.06.2021 Смысл игры 166

Кургинян о вакцинации: общество расколото, власть глуха, до беды недалеко
27.06.2021 Смысл игры 165

Кургинян: Граждане не скот, люди не идиоты, принудительная вакцинация приведет к катастрофе

07.05.2021 О вреде греха, или Какие антитела полезнее.  (Кургинян С.Е. о Коронавирусе)

Ученые настаивают на том, что при встрече с инфекцией некоторые вакцины через механизм ADE могут не только не защитить организм, но и напротив, спровоцировать более тяжелое протекание заболевания
29.04.2021 Вакцины и магия. Что такое рациональность.  (Кургинян С.Е. о Коронавирусе)

То есть понятно, что когда-то антитела и впрямь способны осуществлять такую спасительную работу. Но всегда ли антитела это делают?

25.04.2021 Смысл игры
Кургинян о коронавирусе: вакцинация от ковида полезна или вредна?

06.04.2021 Смысл игры
Кургинян: «Путин убийца» Байдена — это запуск 8 тенденций, ведущих к большой войне

25.03.2021 Смысл игры
Кургинян: Байден открыл охоту на Путина — это объявление войны. Чем ответит Россия?

26.02.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть ХХ
Какова мера спасительности антител, когда речь идет о бактериях и вирусах?
На примере ковида можно убедиться, что судьбу народов и человечества решают люди, ориентированные на научные знания столетней давности

05.02.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XIX
Что это за новая инквизиция? Спрашиваю в который раз: какая церковь ее осуществляет? Во имя какого бога?

03.02.2021 Смысл игры. О коронавирусе 20 серия
Вакцинация победит ковид или наоборот? Что не так с вакцинами и учеными? Кургинян о коронавирусе, 20 серия

24.01.2021 Смысл игры. О коронавирусе 19 серия
Ковид Всемогущий, его идеология и его карательная психиатрия. Кургинян о коронавирусе, 19 серия

16.01.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XVIII

Большая игра с использованием ковида — кто заказал преобразование человечества?
Проект «Великий инквизитор» осуществляют силы, скованные железной дисциплиной, готовые наследовать некое целеполагание.

08.01.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XVII

Для духа нет ничего невозможного.
Чувствуете, как тут все сходится воедино — геополитика, компьютеры, отдельные люди, биологические организмы?

05.01.2021 Смысл игры. О коронавирусе 18 серия

Где твой Центр, Юстас? Кто заказал ковид и преобразование человечества? Кургинян о коронавирусе, 18 серия

 

 

 

22.12.2021 Смысл игры 178

Кургинян: новый Раскол плохо кончится! — куда ведут Россию лоббисты цифровизации и вакцинации

 

 

 0:00:00 — интро
0:00:22 — натиск сторонников принудительной вакцинации снижает обороты
0:19:28 — человек — это зверь, ненасытный в истреблении себе подобных
0:21:01 — в чем оптимизм в вопросе о человеке?
0:32:16 — катастрофа более страшная, чем сам распад СССР
0:37:57 — почему возникнет жажда самой чудовищной диктатуры?
0:51:16 — «прогрессист» против «старообрядца с бородой». Обществу навязан раскол, ведущий к гибели
0:55:33 — кто и почему хочет во всем равняться на Запад — вводить QR коды и ковидные паспорта?
1:04:43 — идеологический поворот назрел
В очередном выпуске передачи «Смысл игры» политолог, философ, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян выражает уверенность, что бойкое наступление сторонников принудительной вакцинации уже прошло свой апогей и постепенно снижает обороты. Но «ковидная» эпопея далека от завершения, и главным остается вопрос из шекспировского «Макбета»: «Кто это сделал, лорды?». Кто организовал это безумие? Политолог указывает, что прежде, чем говорить об этой конкретике, стоит всмотреться в более фундаментальные процессы, без которых это безумие не стало бы возможным.
Главным вопросом Кургинян считает вопрос о человеке. Существует пессимистическая оценка, согласно которой человек — чудовищен: это наделенный разумом зверь, но только, в отличие от обычного зверя, он ненасытен в истреблении себе подобных. Он постоянно наращивает всё более страшные «клыки»: сначала это обычное оружие, потом это уже оружие ядерное, бактериологическое и так далее.
Пессимистической оценке человека, которая в религиозном ее варианте объясняется «первородным грехом», всегда противостоял некий оптимизм. Кургинян отмечает, что до определенного момента во взгляде на человека существовал социальный оптимизм. Он базировался на идее о том, что человек от природы добр, что нужно лишь поместить его в правильную социальную среду — и тогда природное доброе начало в нем раскроется. Однако крах СССР ярко демонстрирует ложность этой идеи.
Другая идея, позволяющая надеяться на сохранение человечества, состоит в том, что человек изменяем и способен к восхождению, что человека можно пробудить и глубоко трансформировать. Это по-настоящему коммунистическая идея, подчеркивает Кургинян. Он убежден, что идея о человеческом восхождении способна объединить светских и религиозных людей. В СССР — причем не только на самых ранних этапах его существования — шел разговор о Новом человеке, о человеке с большой буквы. Но эта тема не стала краеугольной, что в конечном итоге и определило крах Советского Союза.
Буржуазный мир, продолжает Кургинян, дал свой ответ на проблему «плохого» человека. Запад выдвинул систему регуляторов — социальных, моральных, культурных, — которые призваны удержать человека в определенных рамках.
По мнению Кургиняна, обнуление веры в необходимость и возможность восхождения человека стало катастрофой еще более страшной, чем сам распад СССР. При этом победивший капитализм тут же начал уничтожать то последнее, что его хоть как-то оправдывало, — сами созданные им регуляторы. Философ указывает, что в условиях, когда нет ни цели человеческого восхождения, ни регуляторов, мегатрендом в мире стала направленная деградация, которая опаснее любых гонок вооружения и вирусов. И рано или поздно все не подчинившиеся деградационному тренду согласятся на любую, самую чудовищную, диктатуру, лишь бы она остановила разложение. Кургинян считает, что нынешний ковид и связанная с ним ситуация — это пока еще очень робкая репетиция надвигающегося мрачного мира: мира возрождающегося нацизма или «железной пяты».
Политолог указывает, что если совсем недавно противостоящие стороны назывались в России «норковыми» и «ватниками», то сегодня раскол общества по вопросу о насильственной вакцинации пытаются объявить противостоянием «сторонников прогресса» и «архаизаторов». Правда, не вполне ясно, на каком основании один ученый объявляется таким «сторонником прогресса», а другой — «старообрядцем с бородой», если они обладают одинаковым научным статусом. Кургинян считает, что это началось с цифровизации: мол, кто против цифры — тот против прогресса, а значит и против России. При этом наша политическая элита, подчеркивает политолог, по-прежнему во всем равняется на Запад: QR коды, ковидные паспорта — всё должно быть, «как у Пронькиных».
Кургинян убежден, что для России есть только один способ избежать катастрофы, к которой с неизбежностью приведет объявление двух третей населения страны «сторонниками архаизации», «отсталыми варварами» и «врагами России». Необходимо признать, что Советский Союз двигался не путем догоняющей модернизации, а путем альтернативного ускоренного развития. И заявить на самом высоком уровне, что Россия берет такой курс и намерена предложить альтернативу во всех сферах. Кургинян уверен, что идеологические изменения назрели, и если не сделать решительный шаг в этом направлении, то нас разбудит удар в лицо, нанесенный сапогом завоевателя

Суть времени

 

12.12.2021 Смысл игры 177

Кургинян: партия вакцинации и QR кодов готовит мятеж в Кремле?

 

 00:00 – интро
00:13 – На что хватило куража Ельцину и не хватает нашим «вакцинаторам»
05:23 – Почему Путин должен считаться «антиваксером» номер один?
12:20 – «Вся мощь НАТО против Зимбабве». О постыдном информационном перекосе
19:09 – «Вы какую задачу решаете?» О крайней неубедительности «вакцинаторов»
21:54 – Зачем разрывают связь с консервативной частью населения?
33:33 – Что задевает введение QR кодов, и чем это грозит?
39:00 – Психиатрия или пролог к мятежу?
43:39 – О трагической и одновременно спасительной специфике российского общества
45:51 – Когда желание опохмелиться начинает иметь политические последствия
55:44 – Зачем опрокидывают патриотов и примыкают к западникам?
В очередном выпуске передачи «Смысл игры» лидер движения «Суть времени», политолог, философ Сергей Кургинян высказал предположение, каким могло бы быть определение, что такое «антивакцинатор», если бы его сформулировала Академия наук или Минздрав России. Он напомнил о том, как в 1990-е годы Ельцин поручил ряду ведомств искоренить фашизм, а заодно дать определение: что называется фашизмом. Кургинян считает, что сторонники оголтелой вакцинации де-факто подходят сейчас к вопросу так: «антивакцинатор – это тот, кого мы считаем таковым». Политолог пояснил, как с таким – очень опасным – подходом может быть связан факт попадания сенатора Петра Толстого в число «антивакцинаторов».
Кургинян также подчеркнул, что если «антивакцинаторами» парадоксальным образом считают тех, кто стоит на позиции, согласно которой вакцинация от ковида не должна быть принудительной, то «антивакцинатором» номер один должен быть назван российский лидер Владимир Путин, а вслед за ним – ведущие политики, поддержавшие соответствующие заявления президента. Но вместо этого ведется ожесточенное шельмование всех тех (включая ведущих мировых ученых), кто призывает остановить тотальную принудительную вакцинацию. По мнению Кургиняна, сложилась странная и очень опасная ситуация. Он указал на ряд обстоятельств, которые позволяют это осмыслить.
Во-первых, невероятно постыдна ситуация, при которой партия вакцинации задействует для этого гигантские информационные силы, осмеливается говорить как об угрозе о неких «антивакцинаторах», которые, с точки зрения имеющегося у них информационного ресурса, являются исчезающе малой величиной.
Во-вторых, те, кто отстаивает необходимость повальной вакцинации, выглядят крайне неубедительно. Мы наблюдаем искусственное перенапряжение усилий, которые вовсе не направлены на то, чтобы достучаться до людских сердец; напротив, они пронизаны презрением, отметил Кургинян. Чем вызвана такая неожиданная беспомощность исполнителей, являющихся при этом высокими профессионалами? И вот откуда взялось письмо врачей?
В-третьих, по тону обращения к тем, кто не хочет вакцинироваться, видно, что обращающиеся сознательно разрывают контакт со значительной, главным образом консервативной, частью населения России. С какой целью это делается, учитывая, что эта часть очень важна на будущих выборах?
Кургинян рассказал, на чем, по его мнению, держится постсоветский консенсус в российском обществе. Этот консенсус достаточно хрупок, указывает политолог, поскольку сформирован в отсутствие доверия между народом и властью (на что решающим образом повлияла пенсионная реформа). Кургинян считает, что введение QR-кодов задевает в людях ту сферу, в которую они не хотят пускать власть. Такое задевание рушит консенсус. По словам политолога, продвигающие вакцинацию действуют так, как будто их задача – не убедить людей вакцинироваться, а поднять мятеж.
Кургинян подчеркнул, что нет никаких аргументов в пользу того, что после введения QR-кодов люди перестанут заражать и заражаться. Поэтому QR-коды фактически становятся «наградой за послушание», и все люди это понимают. А такое положение дел грубо задевает в россиянах то, что трогать нельзя – частное существование, чувство достоинства. Такое задевание, не решая медицинских проблем, чревато «срывом резьбы». Кроме того, отнесение к агентам и «врагам» русского народа крайне патриотичных и законопослушных людей одновременно показывает, что «друзья» русского народа – теперь Запад и западники. Это неразумие или выбранная политическая позиция?

 Суть времени

 

14.11.2021 Смысл игры 176

Кургинян: Зачем медицинская бюрократия раскручивает эпидемию?

 

 

00:00 — интро
00:13 — глобальный капитализм неизбежно должен захлебнуться «в собственных успехах»
23:33 — предвестники биологической войны
39:16 — почему нельзя игнорировать гипотезу о скорой биологической войне
46:53 — борьба рыночников против антирыночников в конце 1980-х годов
57:46 — на Тайване после вакцинации умерло больше людей, чем от ковида
01:01:39 — что такое коэффициент корреляции
01:06:45 — двуликий Гинцбург «из Гамалеи»
01:18:06 — кто цензурирует духовника Патриарха?
01:24:32 — вакцинированные опасны для невакцинированных — во всех смыслах
01:31:45 — нынешний административный произвол означает, что чиновники уже послали президента на три буквы?
01:38:24 — параллельное общество — зачем оно нужно и какую цену придётся за него заплатить
01:48:05 — пришло время строить своё телевидение
01:51:06 — как провалилась вакцинация против ВИЧ
01:54:52 — ковид можно лечить без всяких вакцин — лекарствами

Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян рассматривает гипотезу, согласно которой так называемая пандемия ковида используется как инструмент радикальной перестройки всего мира.
Больше века назад было доказано, что по мере развития глобальный капитализм просто не может не захлебнуться «в собственных успехах». Об этом писали самые разные люди: от Джека Лондона до Розы Люксембург. Неомарксисты доказывали, что мировой капиталистический строй в конце концов гомогенизируется настолько, что сам «рухнет, раздавленный системой головокружительных прибылей, которую он же и породил».
Но и капиталисты понимали, что у них есть лишь две возможности «спасти» капиталистическую систему: либо развязать всерьёз мировую войну, либо радикальным образом перестроить эту систему, то есть насадить невиданный доселе деспотизм. Джек Лондон называл его «железной пятой».
По словам политолога, разговоры о том, что избежать войны и при этом «спасти» глобальный капитализм можно с помощью пандемии, начались еще в 2018 году. В элитных кругах озвучивалась гипотеза, что процесс трансформации должен пройти в два этапа. Сначала мир столкнётся с опасным, но не слишком убойным вирусом — это позволит прозондировать, кто и как реагирует на подобную опасность. А потом можно будет «долбануть боевым вирусом» — и так закрутить гайки, как никому и не снилось. А ведь тогда коронавирусом ещё даже не пахло.
Безусловно, это всего лишь гипотеза, подчёркивает Кургинян, но ею нельзя пренебрегать. А значит, необходимо со всей серьёзностью отнестись к словам доктора медицинских наук Леонида Рошаля о том, что всё происходящее сейчас с ковидом, - это «репетиция биологической войны». Тем более, что о возможном применении биологического оружия говорят и высокие чиновники, и авторитетные учёные разных стран.
Однако сейчас никакой диалог на эту тему невозможен в принципе. Полуграмотные вакцинаторы превратились в табун, который прёт напролом, растаптывая всё на своём пути, считая лишь себя обладателями абсолютной истины.
Например, директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Н. Ф. Гамалеи Александр Гинцбург предлагает подвергать уголовному преследованию тех граждан нашей страны, у которых есть справка о вакцинировании, но при этом не обнаруживается антител к аденовирусу Ad26. По Гинцбургу, именно наличие антител к Аd26 служит доказательством реально осуществленной вакцинации. В то же время в зарубежных медицинских журналах Гинцбург и его коллеги сообщают, что примерно у 5% вакцинированных «Спутником V» антитела к аденовирусу Ad26 не появляются вообще!
За рубежом Гинцбург пишет, что вакцинация является одной из причин появления новых — более опасных — штаммов коронавируса, а здесь ратует за всеобщую вакцинацию, утверждая, что невакцинированные граждане занимаются выведением «новых эпидемиологически значимых вариантов ковида».
Кургинян приводит альтернативное мнение Харви Риша, ведущего эпидемиолога из Йельского университета. Риш прямо говорит о коррупции медицинского истеблишмента, утверждающего, что невакцинированные люди порождают мутации. «Именно привитые люди создают мутантные штаммы, а не непривитые», — подчеркивает он, и это известно уже сто лет.
Но как тогда соотносятся выбранная властью стратегия обязательной массовой вакцинации, ведущая к усилению вируса, и потенциальная опасность биологической войны?
Куда прёт чиновничий табун, наплевав на жизненную необходимость консолидации общества в России и игнорируя многократные указания Путина о добровольности вакцинации?
В условиях такого административного произвола у граждан есть лишь одна возможность мирно сохранить свою свободу — построить параллельное общество, считает Кургинян. Примеры попыток сделать это уже существуют. В США такую задачу поставил перед собой идеолог и создатель соцсети Gab Эндрю Торба.
Когда начнутся крупные неблагополучия, будет уже не до параллельных обществ. Нужно незамедлительно искать альтернативу вакцинам от коронавируса в виде лекарств. Нужно думать о будущем и думать о нем смело, находясь на переднем краю науки.

Суть времени

 

24.10.2021 Смысл игры 175

Сергей Кургинян: пропагандисты вакцинации готовят новый 1937 год или смену власти в России?

 

0:00 – интро
0:12 – почему сегодняшнюю мировую ситуацию трудно прогнозировать
12:36 – Кургинян рассказал, что думает о своих вакцинировавшихся друзьях
18:18 –истерия и потеря взаимного уважения страшнее любых болезней
22:07 – то, что развернуто вокруг вакцинации – это новый 1937 год
25:51 – почему большинство народа не идет на вакцинация, несмотря на пропагандистские увещевания, угрозы и призы?
31:20 – истинные патриоты России и друзья вакцинаторов – Шваб и Гейтс? Чего добиваются?
39:31 – основа пропагандистского истерического ража – ложь!
42:35 – кто и зачем предоставил Путину неверные цифры?
50:24 – лихорадку денге, СПИД, гепатит уже заливали вакцинами. Чем это кончилось?
58:00 – не желающая вакцинироваться часть населения России – кто они для власти?

В очередном выпуске передачи «Смысл игры» лидер движения «Суть времени», политолог, философ Сергей Кургинян заявил, что сегодняшняя ситуация в мире - слабопредсказуемая. Во-первых, в мире много процессов, находящихся в состоянии турбулентности, и они вместе образуют некую супертурбулентную ситуацию. Во-вторых, исследование идущих процессов и прогнозирование их развития радикально осложнено тем, что то, что изучается, также является субъектом, который реагирует на исследование. А это уже не наука, а деятельность иного порядка сложности. Кургинян привел в качестве примера такой сложности прогнозирование поведения президента Украины Владимира Зеленского.
Кургинян объяснил, в чем заключается главная опасность сегодняшней ситуации с вакцинацией. Он отметил, что в кругу его ближайших друзей и сотрудников есть и те, кто вакцинировался, и те, кто не собирается делать прививку. Но в основе отношений между всеми этими людьми – принцип незыблемого уважения к позиции другого. Такой принцип ещё больше укрепляет данную общность. А в сегодняшней России этот принцип взаимного уважения, ощущения, что мы в одной лодке, что мы единая нация, грубейшим образом нарушен, а это страшнее любых вирусов и бедствий, считает Кургинян.
Истерика вокруг вакцинации, которую политолог сравнил с паникой на поле боя, губительна для общества и не позволяет принять никакие решения. Он напомнил, что подобная истерика разворачивалась по поводу масштабов репрессий 1937 года. Причем те, кто лгал по поводу этих масштабов, сами разжигали подобные процессы и 1991 году, и позднее. В недавнем прошлом такая истерика возникла вокруг «геройства» предателя Гиркина в Донбассе. Но нынешняя запредельная истерика по поводу вакцинации еще более серьезна, поскольку имеет общемировой масштаб. А потому все паникеры должны быть жестко окорочены, заявил Кургинян.
Он подчеркнул, что низкие цифры вакцинированных в России – это факт, который надо осмыслить. Ведь это так, несмотря на увещевания, подачки и призы для вакцинированных. И это кардинальным образом идет вразрез с дежурными отчетами о поддержке вакцинации большинством россиян. Кургинян считает, что такая реакция народа является естественным следствием идиотической упертости вакцинаторов, их хамства и абсолютно контрпродуктивных пропагандистских технологий. Но остается вопрос – разве сами вакцинаторы этого не понимают? Так для чего они так стараются расколоть общество?
Если вакцинаторы в России не так тупы, чтобы не понимать контрпродуктивности своих методов, то чего они хотят в реальности добиться? Политолог уверен, что часть тех, кто влияет на процесс, намеренно оскорбляет народ, работает на раскол общества, намеренно способствует накоплению гнева, который году к 2024-му грозит обернуться эксцессом. Он подчеркнул, что ковидная истерия – часть надвигающейся мировой трансформации, при которой России как целого уже не будет. А потому те, кто раскручивает такую истерию, тащат страну к гибельному сценарию.
Кургинян считает, что в основе пропагандистского истерического ража – ложь. Такая же, какая была раскручена Солженицыным и другими вокруг цифр сталинских репрессий и привела к катастрофическим последствиям. А потому ключевое значение имеют цифры, в том числе предоставляемые главе государства, – например, сравнение количества умерших в мире от COVID-19 и военных потерь в Первой мировой войне. Кто дает искаженные цифры? Почему в России до сих пор отсутствует система низового мониторинга результатов вакцинации? И почему игнорируется мировой опыт борьбы посредством вакцин с такими болезнями, как лихорадка денге, СПИД, гепатит С? Кургинян уверен, что за всё это в любом случае придется отвечать, но сейчас ещё не поздно остановить нарастающее разрушительное безумие.

 Суть времени

 

15.10.2021 Смысл игры 174

Кургинян – сторонникам и противникам вакцинации: оставьте ваш тон и возьмите человеческий!

 

0:00 – интро
0:12 – недооценка сил вакцинаторов – путь к провалу?
5:37 – что помешало успеху американских «врачей с передовой»?
11:32 – идет вторая фаза трансформации. Первой был распад СССР
15:47 – почему нынешняя вакцинация не имеет исторических прецедентов?
19:23 – нам «впаривают» то, что вакцинами можно назвать лишь условно
35:50 – коронавирус не взбесился – его взбесили
37:55 – урок человечности от зарубежных искателей истины о вакцинах
1:06:10 – чем ближе катастрофа, тем ценнее каждый шанс на достойное обсуждение проблемы

В очередном выпуске передачи «Смысл игры» лидер движения «Суть времени», политолог, философ Сергей Кургинян поясняет пагубность шапкозакидательских настроений в среде противников оголтелой вакцинации. Небольшие подвижки в плане признания того, что вакцинация отнюдь не всегда приводит к обещанному результату, еще ничего не означают. Кургинян рассматривает, каков расклад сил в игре, идущей вокруг вакцинации и нацеленной на трансформацию мира. По его убеждению, вакцинаторы метафорически являются хорошо организованной «армией», а их противники – лишь «партизанскими отрядами». Кургинян считает, что если не признать слабые стороны тех, кто противостоит вакцинаторам, то трансформация будет осуществлена до конца.
Политолог анализирует зарубежный опыт борьбы против вакцинаторов. Он разбирает, как было разгромлено в 2020 году формировавшееся в США профессиональное сообщество «врачей с передовой» (AFD), призванное выработать альтернативную точку зрения на методы лечения COVID-19. Кургинян вспоминает об аналогичной игре в позднесоветскую эпоху против тех, кто противостоял перестройке. И объясняет, почему происходящее сейчас вокруг коронавируса является второй фазой той трансформации, первой фазой которой был распад СССР.
Кургинян настаивает, что происходящее вокруг коронавируса и вакцинации тянет на большую трансформацию, и в этом – суть вещей и смысл игры. По его мнению, это видно не только по масштабам вакцинации, не имеющей исторических прецедентов. Но это ясно и по тому, что сегодняшнее вакцинаторское безумие – это двойной эксперимент над людьми: как по причине отсутствия надлежащих испытаний препаратов, так и по самой их сути, поскольку они лишь условно могут быть названы вакцинами, но на самом деле не являются таковыми.
Кургинян подробно объясняет принципиальное отличие традиционных вакцин от большинства препаратов, предлагаемых сегодня в качестве вакцин от коронавируса, и разбирает состав и механизм вакцин, в том числе спутник v, ковивак, эпиваккорона, модерна, Pfizer, AstraZeneca, синовак и др.. Он также останавливается на том, каким образом массовая вакцинация нарушает обычное селекционное давление на вирус, вызывая более сильные мутации – вплоть до возможности возникновения эффекта так называемого антителозависимого усиления инфекции.
Кургинян уверен, что сегодня особенно важно осознать человеческое измерение стоящей перед миром проблемы. Философ убежден, что оно состоит в том, чтобы взять обычный человеческий тон и отбросить все попытки превращения оппонента в дикаря, по отношению к которому не действуют нормы нравственности и которого допустимо подавлять любым способом. Кургинян считает, что дискуссии по коронавирусу должны вестись уважительно и на самом высоком уровне, а также широко освещаться по всему миру – лишь тогда, возможно, удастся избежать большой беды. В качестве примера этой до зарезу необходимой человечности он приводит беседу на ресурсе FactCheckVaccine.com в которой участвует ведущая Анна Бриз и канадский патологоанатом Роджер Ходкинсон.
Кургинян считает, что итог раскрученного вокруг коронавируса научного и человеческого безумия будет катастрофическим. Но тем ценнее каждый шанс на настоящее достойное обсуждение происходящего, убежден он.
Суть времени

 

03.10.2021  Смысл игры 173

Кургинян: Вакцинацию нельзя просто отменить, ее нужно заменить

 

 00:00 – интро

00:13 – противовирусная разработка российских ученых
08:58 – «Лечить коронавирусы препаратами, основанными на антителах, нельзя», – утверждает заслуженный ветеринарный врач РФ
12:35 – пренебрежение оригинальными отечественными разработками началось ещё в советское время
17:46 – после развала СССР уничтожать свой, не имеющий аналогов опыт стали яростно и с помпой
22:16 – ветеринарный опыт борьбы с коронавирусом очень важен для понимания текущих процессов
24:24 – антителозависимое усиление некоторых инфекций катастрофично
28:48 – возможно ли лечение COVID-19 не вакцинами?
29:46 – особенности и значение разработки доктора ветеринарных наук Ласкавого
34:30 – нельзя просто отказаться от вакцин в борьбе с COVID – необходимо найти им современную альтернативу
40:37 – кто из пропагандистов экстазной вакцинации пошёл на попятную
45:20 – новая риторика известных антивакцинаторов и вакцинаторов
52:34 – трагифарс продвижения вакцинаторами своей повестки
57:10 – изобретатель мРНК-вакцин Мэллоун объясняет, как действует антителозависимое усиление в случае применения вакцин против коронавируса
01:01:54 — официальные лица Израиля и Исландии – стран-лидеров по вакцинации населения – заявляют, что после массовой вакцинации заболеваемость COVID-19 только выросла
01:14:11 – некоторые так называемые вакцины – это генно-инженерное биологическое оружие, а не вакцины
01:16:24 – почему не могут по-настоящему объединиться российские представители антиковидного движения
01:26:20 – что нужно сделать, чтобы свернуть с пути, проложенного глобальными «вакцинаторами»

Лидер движения «Суть времени», аналитик, политолог Сергей Кургинян утверждает, что успешное сопротивление глобальной вакцинаторской «армии» возможно. Хотя силы этой «армии» на несколько порядков превышают возможности тех, кто решился оказать им сопротивление. Противникам «вакцинаторов», прежде всего, требуется адекватно оценить чужую мощь и собственные изъяны.
Политолог поясняет, что преступное пренебрежение уникальными отечественными открытиями и разработками началось ещё в СССР – в 1970-е годы. Причем это касалось как технических наук, так и политико-экономических вопросов. Однако тогда это делалось скрытно, под маской успешного развития страны. А после развала СССР российская «элита» стала открыто уничтожать все передовые отечественные изобретения. Или отдавать их за гроши иностранцам, чтобы потом у них же покупать за огромные деньги. Ведь для новой России, по мнению власть имущих, главной целью стало подражание Западу и встраивание в некий западный мейнстрим.
Поэтому любое движение нынешних государственных чиновников в противоположную сторону – то есть к поддержке и развитию отечественных разработок, – можно только приветствовать, подчеркивает Кургинян. И в этом смысле новости об интересе российских сенаторов к препарату против коронавируса, разработанному саратовскими биологами-вирусологами, уже имеет большое значение.
«Парламентская газета» в июне 2020 года сообщила, что доктор ветеринарных наук Владислав Ласкавый на практике доказал, что препаратами, основанными на антителах, лечить коронавирусы нельзя. Безусловно, ветеринарный опыт лечения животных нельзя прямо переносить на людей, отмечает аналитик. Однако ветеринары столкнулись с коронавирусами на десятилетия раньше, чем врачи, а значит, именно у ветеринаров было длительное время, столь необходимое для создания наработок в сфере борьбы с инфекционными заболеваниями. И теперь этот опыт необходимо особо пристально изучить.
Более того, подчеркивает Кургинян, есть самые серьезные основания считать, что COVID-19 – это как раз та болезнь, для которой эффект антителозависимого усиления инфекции при вакцинации приобретает особо крупные масштабы. А значит, жизненно важным становится вопрос о борьбе с коронавирусом препаратами, не делающими ставку на формирование антител. И если даже препарат Ласкавого не является уже готовым безупречным спасительным средством, всё равно это шаг в нужном направлении. И его можно и нужно изучать, дорабатывать, совершенствовать.
Cвет не должен сходиться клином на вакцинации, однако невозможно будет просто отказаться от нее – необходимо найти альтернативные научно-передовые способы борьбы с COVID, добавляет Кургинян.
При этом вакцинация и её негативные последствия приобретают уже такой размах, что даже ярые вакцинаторы на Западе начинают сдавать назад. Профессора и высокие должностные лица с опорой на статистику утверждают, что в лучшем случае массовая вакцинация не имеет смысла, а в худшем – приносит вред. Против применения вакцин от COVID выступает создатель технологии мРНК-вакцин.
С критикой массовой вакцинации выступают и российские медики-профессионалы, но отдельными выступлениями – при всей их важности – невозможно остановить набравший ход поезд вакцинации. А крупных, мощных, эффективных объединений специалистов, вместе сопротивляющихся «панвакцинаторству», в России пока не видно, отмечает Кургинян.
Суть времени

 

17.09.2021 Смысл игры 172

Кургинян: Сон Раскольникова и массовая вакцинация — откуда Достоевский знал?

 

0:00 — интро
0:12 — «Великий инквизитор»: от «вымысла» Достоевского и Шиллера — к проекту ЦРУ
13:28 — как Достоевский смог предвидеть ковидное безумие?
18:19 — патентованный демократ Блумберг становится антиваксером?
25:10 — куда смотрит вакцинаторская инквизиция? Новая постановка вопроса о вакцинации
38:12 — что показало сравнение переболевших и вакцинированных?
54:01 — испуг, что перебрали с вакцинацией, уже налицо
56:32 — беспощадный вердикт от израильских исследователей
1:07:10 — инквизиция ещё действует, но возможность дискуссии уже не за горами
1:13:40 — возникнет скверная ситуация. А кто ответит?
1:16:27 — интонация власти в вопросе о ковиде вызывает вопросы

В очередном выпуске передачи «Смысл игры» лидер движения «Суть времени», политолог, философ Сергей Кургинян вновь возвращается к теме проекта «Великий инквизитор». По словам политолога, некоторые гениальные писатели, такие как Достоевский и Шиллер, удивительно точно предсказали черты глобальных процессов, к которым человечество приблизилось вплотную только теперь. Он пояснил, за счет чего в принципе могут быть возможны такие писательские «прозрения». По его мнению, пророчество Достоевского выразилось не только в том, что одна из глав его «Братьев Карамазовых» фактически легла в основу закрытого проекта, взятого на вооружение ЦРУ. Описывая сон Раскольникова, писатель создал картину, невероятно похожую на наблюдаемую сегодня ковидную фазу трансформации мира — с ее безумием, напором и метаниями.
Кургинян считает, что период оголтелой вакцинаторской пропаганды в духе «вакцинация или смерть» завершился. Он подробно показывает, каким образом начинает меняться сама методология обсуждения ковида и вакцинации. Одними из флагманов ломки прежнего формата обсуждения стали такие мощные игроки информационного поля, как Bloomberg и BBC, которые теперь ставят вопросы, которые ещё год назад были недопустимы, считались «еретическими». Что это за вопросы?
Теперь широкая аудитория, хотя и с опозданием, узнаёт от BBC, что иммунитет не сводится к антителам. Ведущий эксперт ВВС начинает обсуждать такие параметры, как ширина иммунитета, его сила и продолжительность. И пока ещё совсем не громогласно, но, тем не менее, вполне увесисто звучат утверждения, что вакцинация — не панацея. Член правления Pfizer заявляет о прочности естественного иммунитета, а британский правительственный советник по вакцинам предупреждает об опасности «замкнуться в цикле усиления». И совсем убойно звучат сухие статистические сводки израильских ученых, сравнивших риск повторного заражения у привитых и просто переболевших COVID-19 (и потому приобретших естественный иммунитет).
Кургинян подчеркивает, что, несмотря на очевидные изменения направленности обсуждения вакцинации, опрометчиво считать, что элита в этом вопросе дала кардинально обратный ход. Информационно-психологическая игра с сознанием широких масс продолжается — просто мастера этой игры уже точно понимают, что накопилось слишком много информации, утаить которую уже не удастся («шила в мешке не утаить»). Против статистических данных не очень-то поспоришь.
При этом, по мнению политолога, наиболее удивительным образом продолжает вести себя российский медицинский официоз, сочетая пренебрежение к позиции специалистов с низкопоклонством перед глобальным официозом. По мнению Кургиняна, в мире начался процесс отслеживания издержек вакцинации. Но к моменту, когда негативная информация о серьезных издержках будет накоплена в большом количестве и выйдет из-под спуда, полномасштабная вакцинация будет уже осуществлена. Неизбежно возникнет скверная ситуация. И тогда встанет главный вопрос, которого высокие должностные лица пока старательно избегают: а кто будет отвечать за произошедшее?
 

Суть времени

 

31.08.2021 Смысл игры 171

Эпидемия страха и недоверия в России и прогрессирующий рассеянный склероз в Кремле

 

0:00 – интро
0:13 – когда и почему надо бояться слабости оппонента
4:23 – в чем причина относительного успеха власти?
10:04 – законы классического электорального процесса в России не работают
13:39 – в чем главная опасность для нынешней власти?
16:25 – почему властям стоит помнить поздний период Сталина?
19:01 – население России не оправдало мечты Поповой
24:30 – пандемия недоверия страшнее холеры и чумы
26:05 – факторы турбулентности?
31:58 – Афганистан уже готов внести свою лепту в большой разогрев
35:21 – о некрасивости властного продавливания вакцинации
39:40 – от «недовольного Васи» к турбулентности процесса
48:06 – забытый талидомид или страшное лекарство от бессонницы
1:03:48 – данные о последствиях вакцинации, от которых нельзя отмахнуться
1:22:39 – общество травмировано страхом
1:27:50 – как преодолеть тотальную ложь: мнение врача США
1:38:55 – вердикт вакцинам от эксперта по доказательной медицине

В очередном выпуске передачи «Смысл игры» лидер движения «Суть времени», политолог, философ Сергей Кургинян поясняет, почему представителям власти в России не стоит отмахиваться от мнения отдельных групп общества, выступающих против вакцинации, даже если эти группы не оформлены электорально, а потому, с точки зрения власти, слабы. Власть радуется, что противодействие вакцинации не находится под контролем сильного оппонента. Но радоваться тут нечему, потому что противники вакцинации и пенсионной реформы, – это патриоты, которые не хотят распада своей страны. Если бы они стояли во главе процесса противодействия, то с ними можно было бы вступить в диалог. Но когда процесс имеет диффузный характер и набирает обороты, а субъекта, управляющего процессом, нет, – то это уже диффузная война.
Кургинян напоминает, что сейчас на выборном ландшафте есть, по крайней мере, две крупные партии, выступающие против закручивания вакцинационных гаек и против пенсионной реформы. Но то, что эти партии контролируются властью, не означает, что она тем самым контролирует и протест против вакцинации, подчеркивает политолог.
Политолог уверен, что в России не работают классические законы электорального процесса. Недовольство вакцинацией, которое носит преимущественно диффузный характер, может никак не повлиять на электоральные предпочтения. В этом, убежден Кургинян, одна из главных опасностей: голосование на выборах будет существовать само по себе, а это нарастающее недовольство – само по себе. Он указывает, что удержать стабильность в условиях недовольства власть не сможет, опираясь лишь на электоральную легитимность, что ключевым фактором тут является доверие. Но из статистики вакцинации в России видно отсутствие доверия, и оно растет с каждым новым нажимом власти. По словам политолога, у этого процесса есть предел, за которым – потеря стабильности.
Наиболее показательным качеством идущего вакцинационного давления Кургинян называет некрасивость. Даже не слишком неумные чиновники позволяют себе вопиющее пренебрежение к мнению настоящих ученых и необоснованную уверенность в благости вакцины от ковида.
Политолог подробно останавливается на прошедшем в конце июля в США «Саммите белых халатов», организованном американскими врачами, обеспокоенными вакцинацией. На саммите речь шла о том, что эффект от вакцин против ковида может проявляться не сразу, а спустя годы. В качестве примера была приведена история с препаратом Талидомид, начавшаяся в 1957 году в Германии. Спустя несколько лет стало очевидно, что средство от тошноты для беременных привело к рождению тысяч увечных младенцев. Сообщество американских врачей предлагают миру задаться вопросом: а что, если эта история повторится с вакцинами? При этом врачи считают, что гораздо страшнее самого ковида та истерия страха, которая создана вокруг него и которая ломает людей. Врачи объясняют, что, чтобы преодолеть ложь, надо не только пожертвовать комфортом, но также сплотиться и построить альтернативную жизнь во всех сферах.
Кургинян показывает статистику смертей и осложнений после вакцинации от ковида, собранную авторитетной американской системой VАЕRS, которая фиксирует побочные эффекты от различных вакцин. После того, как в связи с вакцинацией от COVID-19 этой системой был зафиксирован катастрофический рост смертельных случаев, в США началась дискредитация VАЕRS, – хотя государственные институты долгие годы опирались на данные этой системы. Подобную, ещё более продвинутую систему в Великобритании, показывающую сейчас неутешительные итоги вакцинации, также замалчивают.
Но главный вопрос, считает Кургинян, в том, что такие системы вообще существуют, и что мы видим сообщество не опустивших руки, борющихся врачей. Так почему российские врачи не смогли выделить группу, которая бы добивалась правды в вопросе вакцин и несла ее людям? И почему российские власти, во всем стремящиеся копировать Запад, не создали инструментов доказательной медицины, подобных западным? Ведь такие инструменты нужны всем, кроме тех, кто втихую хочет посредством ковида повернуть мир в нужном ему направлении.

Суть времени

 

22.08.2021 Смысл игры 170

Смысл игры США — трансформация мира: ковид и Афганистан — две стороны одной медали

 

 0:00 — интро
0:11 — исламисты так быстро взяли Кабул, потому что это кому-то нужно
3:00 — есть ли связь между столь разными процессами, как вакцинация и приход талибов (организация, деятельность которой запрещена в России) к власти?
12:29 — ситуация в Афганистане затронет Пакистан, Иран, Китай, Среднюю Азию — и всё это будет бурлить у границ России
15:00 — травля оппонентов вакцинации — только первый шаг. Что потом?
25:47 — американцы ушли, чтобы остаться и работать по-крупному
36:38 — наступает вторая фаза Перестройки, которая ударит по России
41:41 — цифровизация, ковидизация, исламизация, сворачивание образования, расчеловечивание — фишки одной игры
52:23 — что делается под предлогом заботы о здоровье, безопасности и культурном развитии?
1:01:52 — кто и как управляет трансформацией мира?
1:08:25 — как не уподобиться «Слепым» с картины Брейгеля
1:19:30 — Ленин имел крохотные шансы на реализацию своего проекта. Почему ему это удалось?
1:23:33 — опыт Королева и Курчатова против принципов современного менеджмента

В очередном выпуске передачи «Смысл игры» лидер движения «Суть времени», политолог, философ Сергей Кургинян отмечает, что ещё пару месяцев назад в СМИ и аналитических изданиях никто не прогнозировал такого бурного развития афганского процесса. Он излагает свою точку зрения, почему исламисты смогли так быстро взять Кабул. Но ещё более важно, уверен Кургинян, понять смысл мирового процесса, в котором Афганистан — лишь одно из звеньев. Как соотносятся между собой такие, казалось бы, не связанные между собой процессы, как ковидизация, вакцинизация — и вот эта талибизация?
Кургинян уверен, что точка схода множества процессов — «трансформация» нынешнего мира. Одно из средств этой трансформации — медицина и генетика, другое — цифровизация; третье — исламизм, четвертое — уничтожение высокой культуры. Политолог подчеркивает, что вакцинизаторская затея далеко не сводится к пресловутому «бабки стригут!». По его словам, в ходе ковидного эксперимента мир и общество будут разделены на две части — сторонников вакцинации и антивакцинаторов. Причем в числе последних оказываются даже те, кто не пытается однозначно сказать, что вакцинация это плохо, а просто выразить сомнение.
Кургинян считает крайне опасной попытку создания ложного образа тех, кто хоть в чем-то не согласен с линией, проводимой вакцинаторами. Он называет нечестной и контрпродуктивной попытку выставить эту, несогласную с вакцинаторами группу, дикарями и идиотами. По словам Кургиняна, приклеивать такие ярлыки к лауреатам Нобелевской премии, выдающимся ученым, генетикам, иммунологам, а также назвать рядовых граждан, имеющих свое мнение о вакцинах, стадом овец, которое надо принудительно прививать, — это в чем-то хуже средневековой инквизиции. Философ полагает, что такое крайнее неприятие мнения оппонента начнет проникать во все сферы жизни, и жестокие результаты могут прийти столь же стремительно и сокрушительно, как то, что мы наблюдали в кабульском аэропорту.
Кургинян считает, что популярный сейчас взгляд на афганские события из разряда «Пиндосы сдулись!» — это та простота, которая хуже воровства. Афганистан сегодня — это не фиаско американской политики, а хорошо продуманный шаг к возможному новому могуществу. По его мнению, мы видим хорошо подготовленную операцию, на первом этапе которой возникает государство, которое может принять все радикальные исламистские группы. А далее пойдет разворот этого исламизма с самыми серьезными возможными последствиями для Пакистана, Китая, Индии, Ирана, стран Средней Азии и, конечно же, для России. Цель — управляемый хаос, мировой беспорядок.
Политолог объясняет, как происходящее в Афганистане сочетается со множеством других компонент большой трансформации: безумием ковида и цифровизации, разрушением семьи, демонтажем культуры. Кургинян настаивает, что наступает вторая фаза перестройки, которая ударит по России уже в ближайшие годы. Запад все активнее разворачивает войну против всякого развития периферийных стран, которые в течение предшествующего период сам же направлял по рельсам догоняющей модернизации, толкал в сторону современности. Предварительным итогом такой войны будет двухзональный миропорядок, где на периферии будет царить архаика, а внутри западного ядра — постчеловеческая мерзость. Завершит этот процесс, считает Кургинян, уничтожение всей и всяческой человечности.
Лидер «Сути времени» указывает, что одурачивание людей ведется, в том числе за счет того, что им предлагают простые и внешне убедительные ответы на сложные вопросы. Эти ответы формируют особый язык, не дающий возможности разобраться в сложном — своего рода мифологию для туземцев, сон разума, затуманивающий суть вещей. Кургинян уверен, что противостоять такому превращению людей в «слепых» с картины Брейгеля можно только если начать искать язык, который не только свяжет воедино разные сферы жизни и науки, но и позволит организовать и сплотить людей в таком поиске

Суть времени

 

09.07.2021 Смысл игры 169

 

 00:00 — интро
00:13 — Зеленский убрал препятствия к развязыванию нового этапа войны на Донбассе
01:45 — роль Великобритании и США в "украинской" игре
03:35 — почему всему миру навязывается представление о том, что есть только одно спасительное средство от коронавируса?
04:52 — что происходит с Александровской коммуной и «Сутью времени» после 10 лет существования движения?
10:23 — приближаются парламентские выборы; что было и остается главной задачей движения "Суть времени"?
12:25 — что было обсуждено во время недавнего дистанционного диалога между коммунарами и внекоммунарским активом движения о стратегии развития "Сути времени"
16:49 — о соотношении ковида и методов борьбы с ним — с грядущими парламентскими выборами в России
20:20 — надо ли мешать власти рыть себе могилу?
27:32 — либо власть пойдёт на уступки так называемым антивакцинаторам, либо фундаментальная оскорбленность народа разрушит Россию до конца
31:31 — растление молодёжи - залог победы западных спецслужб и неонацистов
35:45 — леваческая молодёжь никого не спасёт, её саму надо спасать
Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян анализирует самоубийственный вакцинаторский раж, в который впала российская власть аккурат перед выборами в Государственную думу.
Насильственная «забота» властей о народе как о неразумном скоте является фундаментально оскорбительной, подчеркивает политолог. Конечно, публичные заявления представителей правящей партии о «гражданах-баранах» сильно усугубляют ситуацию. Но дело не в самих заявлениях, а в том, что они лишь констатируют реальное отношение власти к народу и реализуемый ею подход.
Удивительным образом прагматичность, к которой российские чиновники стремились несколько десятилетий и которой даже гордились, была вытеснена подростковым упрямством, отмечает Кургинян. В таком состоянии никто не слушает советов, но и не предупредить упрямцев о последствиях нельзя.
"Блицкриг", силовая вакцинация, отказ власти от равноправного и уважительного диалога с теми, на кого она навесила ярлык «антивакцинаторов», отказ от уступок чреваты катастрофическим отчуждением российского народа от государства. Гной фундаментальной оскорбленности не рассосётся, предупреждает Кургинян.
Обыватели, которых власть целенаправленно взращивала все постсоветские годы, в принципе не могут быть её опорой и защитой. А обыватели, насильно принуждаемые к вакцинации, - и подавно.
Между тем, обращает внимание политолог, международная обстановка стремительно обостряется, а антироссийские действия Запада приобретают всё более наглый и агрессивный характер. Чрезвычайная ситуация может произойти в ближайшее время. Недаром президент Украины Владимир Зеленский провел массовые перестановки в силовых структурах, убрав тех, кто не хотел развязывать кровавую бойню в Донбассе. Как раз тогда, когда в России должны состояться выборы.
Выдержит ли наша страна такую дополнительную нагрузку? Многие западные эксперты убеждены, что нет.
А ведь при всем крайнем несовершенстве того государственного образования, которое стало правопреемником СССР, его крах будет иметь тяжелейшие последствия, подчеркивает аналитик. Крах современной России чреват прямой оккупацией страны, её расчленением и геноцидом растерянного ополоумевшего народа. Между тем, при всем своем несовершенстве именно Россия является сегодня последним оплотом хоть какой-то человечности, и её крах породит триумф абсолютной тьмы.
Кургинян напоминает, что именно противодействие нарастающему расчеловечиванию было и остаётся одной из главных целей, к которой стремится движение «Суть времени» и его ядро - Александровская коммуна. Именно на это вот уже 10 лет направлены интеллектуальные, творческие и физические усилия членов движения.
А других крупных неформальных общественно-политических движений в России не видно. Отечественные власти не занимаются молодёжью, которой нужны высшие смыслы. Зато такой молодёжью занимаются - и нашей, и своей – давно, уже несколько десятилетий, занимаются западные спецслужбы. Речь идёт о растлении, после которого участие этой молодёжи в общественных процессах может быть только деструктивным.
 Суть времени

 

09.07.2021 Смысл игры 168.

Или невозможное возможно — или смерть

 

00:00 — интро
00:13 — «политика есть искусство возможного», но «и невозможное возможно»
05:04 — никакие успехи в сфере «возможного» не компенсируют провал в сфере «невозможного»
12:48 — поэтому современные тенденции в США так же губительны, как и в Израиле
15:43 — власти России ничего не делают, чтобы вырвать свой народ из потребительского сна
19:23 — Ленин умел сочетать искусство возможного и невозможного
24:33 — народ Армении, оказавшись на грани небытия, не выказывает желания жить
31:56 — большевики создали социально-антропологическо-космическую утопию — и именно на эту мечту о невозможном, несбыточном, соединенную с абсолютным прагматизмом, откликнулась Россия
40:05 — человечество стоит перед антропологической развилкой — и на двух из трех путей его ждет гибель
47:24 — как Запад превратил марксизм в сборище леваческой постмодернистской мрази
53:10 — исторически необходим союз любых нефашистских консервативно-религиозных сил и сил гуманистического духовного коммунизма против левачества
Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян рассматривает человеческую историю и сегодняшнюю политическую ситуацию с точки зрения соотношения возможного и невозможного, прагматики и мечты, тенденций и судьбы.
На примере разных государств он показывает, как переход от стремления к невозможному, который позволял совершать чудеса и добиваться фантастических результатов, к существованию по принципу «мы имеем то, что имеем» в итоге ведет к деградации и гибели целых стран.
Аналитик отмечает, что такова история израильского народа, который после тысячелетий безгосударственности сумел создать государство в тяжелейших условиях и во враждебном окружении. Но уже через несколько десятилетий сменил всеобщую мобилизацию на всеобщее потребительство, хотя враждебность окружения нисколько не уменьшилась, — и теперь Израиль неуклонно движется к закату.
Так же и в США тенденции «байденизации» сулят лишь полную деградацию страны. Но так же и в России власть ничего не делает, чтобы вырвать свой народ из потребительского сна. Если - при всех кажущихся успехах в сфере «возможного» во внешней политике - текущие тенденции во внутренней политике сохранятся, страна не просуществует дольше десяти лет.
Так же и в Армении народ, совершивший несколько катастрофических ошибок, попавший в лапы азербайджанско-турецко-британского консорциума и вплотную подошедший к грани небытия, не выказывает никакого желания жить и за свою жизнь бороться.
Политолог подчеркивает, что в начале 1917 года Ленин был единственным, кто понимал, что происходит в России, и благодаря этому был способен великолепно использовать «искусство возможного». И одновременно он совершил то, что находится далеко за гранью возможного. Не потому ли, что он сумел заглянуть за горизонт возможного — и что-то понять в невозможном? И не потому ли Россия всерьез откликнулась и поддержала его, что он призывал к «невозможному»? Ведь большевики сочетали социальную мечту с мечтой антропологической и мечтой космической — оставаясь при этом прагматиками. Но на голую прагматику, при всей ее важности, российский народ, стоявший у порога полного развала страны и забвения, никогда бы не откликнулся.
Кургинян разделяет три уровня проблем и задач, стоящих перед человечеством: вопросы стратегии, вопросы мечты и вопросы судьбы. Только их объединение позволяет человечеству выживать и развиваться.
По мнению политолога, люди сейчас подошли к развилке из трех путей.
Первый — органический — предполагает возвращение человека к природе: он ест здоровую пищу и живет так, как ему предуготовано.
Второй путь — трансгуманизм — ведет к буквальному соединению человека с техникой.
Третий путь — коммунистический — делает ставку на резервные возможности человека. При этом первые два пути уничтожат человека полностью, подчеркивает Кургинян.
Он напоминает, что именно франкфуртская школа с ее критической теорией извратила и разрушила марксизм. Не без участия ЦРУ. Итогом этого стало то, что на Западе все современные преступные постмодернистские идеи называют левыми и коммунистическими. Но этих леваков, эту постмодернистскую мразь целенаправленно делали десятилетиями, подчеркивает аналитик.
И для противодействия этому левачеству надо создавать альянс сил гуманистического духовного коммунизма с любыми нефашистскими консервативными и даже религиозно-ультраконсервативными силами, верящими в Историю и гуманизм. Не соединившись, сами по себе они не выстоят, поясняет политолог.
Настоящий коммунизм не может отрицать фантастичную роль Христа, принесшего жертву во имя спасения человечества, и великую роль человека в христианстве (ведь ради него принесла себя в жертву высшая инстанция).
В сегодняшнем мире нельзя противостоять нисхождению человечества вне категорий чуда, которое и есть «невозможное, ставшее возможным», отмечает Кургинян. Только чудо преображения дает человечеству надежду и возможность противостоять злу.

 Суть времени

 

02.07.2021 Смысл игры 167

 

 00:00 – Интро
00:14 – Реакция на последние ролики. Что показал эксперимент?
03:06 – Если Кургиняна сослать без права переписки…
05:17 – Почему в науке вопросы голосованием не решаются
11:01 – Ад стал всеобщим
15:02 – Что на самом деле произошло в 1993 году?
19:34 – Регрессивный путь не изменен
24:02 – О живых и мертвых странах
25:28 – Исторические уроки спасения от погибели
30:43 – Зачем спасать ужасно неблагополучную Россию
33:10 – Цена нежелания увидеть реальность
Лидер движения «Суть времени», политолог и философ Сергей Кургинян рассказал, каковы основные итоги нападок оппонентов на его предыдущие две передачи о «ковидных» проблемах. Он объяснил, почему позиция нападавших – неумная и опасная, как для самих оппонентов, так и для страны. По его словам, если Кургиняна даже отправить в ссылку без права переписки – проблема от этого не рассосется.
Что будет со здоровьем нации? Что будет с политическими протестами? Чтобы ответить на эти вопросы, политолог предложил ещё раз всмотреться в произошедшее и попытаться понять суть и масштаб главной проблемы. Понять суть случившегося с народом, со страной и миром в результате отказа от СССР.
Кургинян объяснил, почему даже отвратительный мещанский принцип «искать, где лучше» в сегодняшнем мире не пройдет. Политолог ответил и тем, кто по какой-то причине, напротив, считает, что нынешняя Россия идет по восходящей. Он объяснил, почему, с его точки зрения, наша страна при Путине – это не «благодать», в все то же, только замедленное по отношению к ельцинскому периоду, соскальзывание.
Кургинян убежден, что Россия сейчас хотя и крайне неблагополучная, но живая страна, и что шанс ее спасти ещё есть. Он призвал помнить, что история учит нас использовать подобные спасительные шансы. Философ объяснил, что именно должен прежде всего сделать тот, кто не хочет упустить этот шанс на спасение России.

 

https://eot.su/node/23525

 

28.06.2021 Смысл игры 166
Кургинян о вакцинации: общество расколото, власть глуха, до беды недалеко

 

 00:00 – интро
00:13 – архаика и страх. Об удалении YouTube ролика о вакцинации
07:35 – Нобелевский лауреат о недопустимой ошибке, которая попадет в учебники
13:48 – мнение старца с Афона о демократии и вакцинации
18:29 – сопоставление светской и религиозной позиций
20:56 – средство избежать медицинской и политической беды
Лидер движения «Суть времени», политолог и философ Сергей Кургинян объяснил, что удаление с YouTube его предыдущей передачи, посвященной медицинским и политическим аспектам вакцинации, – важный индикатор. Запретительные меры, с точки зрения политолога, вообще архаичны. И они всегда указывают на то, что запретители боятся чего-то. А значит, надо продолжать движение с тем же подходом.
Кургинян подчеркнул, что одна из составляющих данного подхода – это находить и предъявлять обществу неангажированные, альтернативные мнения людей, чей профессионализм и высочайший авторитет несомненны. Он уверен, что такие мнения по вопросу вируса и вакцинации сейчас продолжают всячески замалчивать.
Политолог привел высказывания по вопросу вакцинации французского ученого Люка Монтанье – Нобелевского лауреата, вирусолога, открывшего вирус СПИДА, а в недавнем прошлом подвергшегося травле за позицию об искусственности коронавируса. Монтанье рассказал, почему нынешняя вакцинация – это недопустимая ошибка, которая, уверен ученый, впоследствии попадет в учебники как негативный пример. Вирусолог объяснил, почему за восходящей кривой вакцинации от ковида следует кривая смертности.
Кургинян считает, что игнорирование мнения ученых уровня Люка Монтанье не только означает слабость и двусмысленность позиции репрессивных вакцинаторов. А что, если Монтанье прав? Ведь тогда это означает, что совершается преступление против человечества. По меньшей мере, позицию Монтанье нельзя игнорировать, с ним можно и нужно вступать в открытую дискуссию.
Кургинян также считает, что выступление в ведущих СМИ «христиан»-манипуляторов, утверждающих, что вакцинация предписана заповедями Христа, раскалывает сообщество верующих, а также означает, что игнорируется мнение высоких христианских авторитетов.
Лидер «Сути времени» привел мнение афонского старца Филофея Каракальского о вирусе и вакцинах. Архимандрит Филофей объясняет, какую главную цель преследуют те силы, которые организовали сначала пандемию, а потом вакцинацию.
Кургинян уверен, что можно не разделять точку зрения любых высочайших авторитетов, будь то ученые с мировым именем или старцы с Афона, но ее нельзя не учитывать. Он уверен, что только обсуждение всех авторитетных точек зрения – это единственное, что спасет от беды – и медицинской, и политической.

https://vimeo.com/568839845

 

27.06.2021 Смысл игры 165
Кургинян: Граждане не скот, люди не идиоты, принудительная вакцинация приведет к катастрофе

 

 

00:00 – О смысле пребывания Кургиняна в Александровской коммуне.
10:24 – Кто и зачем убивал настоящую советскую науку ещё в СССР?
12:24 – Эпопея с вакцинами и большая политика.
14:33 – О свободе вакцинации и авторитете руководства.
17:36 – «Христос заповедовал прививаться» или о психологическом вирусе, атакующем общество.
26:54 – Почему люди не хотят прививаться.
31:47 – Против вакцинации – лишь конспирологи и идиоты?
39:03 – Если вирус – биооружие, то что с вакцинами.
46:48 – Россия не любит чересчур гибких и изощренных схем.
50:55 – О происшествии в столичном МФЦ.
54:23 – Гипотеза о репрессивной вакцинации как прологе к перевороту.
57:12 – О мятежниках и о растерянных администраторах, вообразивших себя "сталиными".
1:04:28 – Рекомендации медикам, властям и всем, кто не хочет довести страну до бунта, мятежа и разрушения.
Лидер движения «Суть времени», политолог и философ Сергей Кургинян в очередном выпуске передачи, посвященной коронавирусной эпопее, заявил, что специфика сегодняшней ситуации напрямую связана с тем, что произошло еще до разрушения СССР – с разгромом ещё в советское время перспективных направлений отечественной науки, в том числе медицины.
Тема вакцинации беспокоит политолога своей перегретостью, экзальтированностью и неприязнью к позиции своего оппонента. Когда общество приходит в такое состояние, то все пагубные процессы медицинского характера – ничто по отношению к пагубным процессам социального и политического характера, считает политолог.
Кургинян объяснил, почему встреча Путина с Байденом скорее ухудшила нынешнюю политическую ситуацию. Он также выразил уверенность, что эксцесс с британским эсминцем – только начало нового нарастания напряженности.
Кургинян подчеркнул, что именно в этих условиях нагнетание сумасшествия и особая ретивость властей в вопросе вакцинации не только обнажают отсутствие научного подхода к проблеме, но и грозят политически опасным расколом общества. А враг просто не может в этой ситуации не воспользоваться этим расколом.
Политолог привел текст из известной российской газеты по поводу вакцинации в качестве примера подрывного манипулятивного послания, которое при этом лживо использует христианскую мораль. Политолог считает, что отношение к гражданам России как к идиотам – и со стороны авторов подобных посланий, и со стороны властей всех уровней – грозит бедой. Он уверен, что большинство граждан страны умнее и тех, и других, и имеют свое мнение по вопросу вакцинации, поскольку их действительно беспокоит свое здоровье и здоровье детей.
Кургинян отметил, что ряд видных ученых и официальных лиц, ещё недавно убеждавших всех в том, что не допустима даже гипотеза об искусственном происхождении вируса, теперь говорят прямо противоположное. Ответное недоверие людей – естественный итог этого холуйства ученых. Так почему люди должны верить вакцине и всем, превозносящим ее, спрашивает политолог.
Кургинян привел свою модель возможных негативных последствий вакцинации в ситуации, если коронавирус – биологическое оружие.
Политолог показал на примере недавнего резонансного происшествия, как репрессивные «антиковидные» меры уже дестабилизируют ситуацию. А в период выборов, уверен он, количество таких случаев кратно возрастет.
Он оценил гипотезу, что эти репрессивные меры – пролог к возможному политическому перевороту.
Кургинян убежден, что ковидная карта обязательно будет разыгрываться дестабилизаторами страны, кем бы они ни были. В итоге он рассказал о том единственном, что, по его мнению, может предотвратить политическую дестабилизацию уже к августу этого года. Политолог дал политикам и ученым свои рекомендации, вероятная альтернатива которым – бунт, мятеж, разрушение государства и крах существующей системы.

https://vimeo.com/568197429

 

25.04.2021 Смысл игры

Кургинян о коронавирусе: вакцинация от ковида полезна или вредна?

 

00:00​ – интро
00:13​ – особенности вакцинации от коронавируса
04:44​ – чем современная цивилизация похожа на первобытную?
17:45​ – выдуманная рациональность отвакцинированных
24:58​ – несостоятельность Запада в производстве вакцин удивляет
27:55​ – конкуренция лимфоцитов между собой
36:56​ – как лимфоциты распознают «врага»?
43:30​ – Эдвард Дженнер – пионер научной вакцинации
52:18​ – как Луи Пастер стал одним из основоположников иммунологии
57:54​ – фундаментальный принцип, лежащий в основе классической вакцинологии
1:07:41​ – первичный антигенный грех – и начало разгрома классической теории вакцинации
1:20:54​ – в каких случаях возникает антитело-зависимое усиление инфекции?
1:32:57​ – вирус может проникнуть внутрь иммунной системы
1:37:27​ – даже обычные гриппозные вакцины могут ослабить защитную реакцию организма на реального врага
1:41:39​ – можно ли преодолеть первичный антигенный грех?
1:44:30​ – соматическая гипермутация и афинность антител
1:48:28​ – современный человек уже готов уподобиться дикарю и покориться новым «шаманам»
1:52:37​ – однажды медицина начнет не наращивать антитела с памятью, а убирать эти антитела?

Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян, рассматривая проблему вакцинации от ковида, подчеркивает, что современный мир становится ужасающе похож на первобытный – как минимум, в его ориентации на магические процедуры, осуществляемые теми или иными магами. И если в первобытные времена такими магами были шаманы с бубнами, то сейчас их место заняли медики, вещающие нечто с экранов телевизоров.
В первобытные времена вера в магические способности шаманов была естественна. Казалось бы, представители современной цивилизации продекларировали отказ от слепой иррациональной веры. Однако мера интеллектуальной несамостоятельности людей сегодня гораздо выше, чем в эпоху неолита, считает эксперт.
Чем сложнее цивилизация, тем сильнее рядовой представитель этой цивилизации оказывается отчужден от ее сложности, поясняет Кургинян. В основе губительной инерционности современного мира лежит именно готовность современного человека уподобиться дикарю, слепо верящему в спасительность действий мага.
Кургинян подчеркивает, что сам он категорически отказывается говорить о вреде вакцинаций как таковых. Но нельзя же закрыть глаза на то, что любая вакцинация обладает тем или иным риском.
Аналитик отмечает, что даже в случае хорошей, добросовестно изготовленной вакцины, не связанной с редактированием генома, проблемой является возведение в абсолют того уровня понимания действия вакцин и иммунитета, который существовал один-два века назад. В частности, закона (или явления) Дженнера–Пастера, суть которого в следующем: в случае успешного иммунного ответа при первом попадании патогена в организм, при его повторных попаданиях в организм расправа с этим патогеном происходит быстрее и эффективнее – и патоген не успевает вызвать патологический инфекционный процесс.
Вот только описанный принцип на самом деле догмой не является, подчеркивает Кургинян. О том, что вакцинация не всегда эффективна, а иногда и просто вредна, пишут не диссиденты и дикари, а целый ряд авторитетных западных ученых-вакцинологов.
Во-первых, ими зафиксирован и изучен так называемый «первичный антигенный грех». Суть этого явления – в том, что В-лимфоциты, которые быстро распознают уже знакомый им антиген и дают быстрый и мощный ответ при повторном заражении таким же антигеном, имеют ограничения по распознаванию знакомого «врага». Такие активированные В-лимфоциты могут принять за уже знакомого им врага – антиген другого происхождения, но имеющий структуру, очень близкую структуре того первого антигена. В этом случае реальный враг (он же второй перекрестный антиген) подхлестнет реакцию против первого врага (он же антиген, веденный при вакцинировании), но защитная реакция на реального врага будет ослаблена. Более того, В-лимфоциты памяти в таких случаях за счет стремительного ответа на как бы знакомый им антиген «парализуют» наивные клетки иммунитета, которые могли бы спасти организм.
Во-вторых, с 1960-х годов известно явление «антителозависимое усиление инфекции»: в отдельных случаях вирус может проникать в сами иммунные клетки инфицируемого организма и порождать резкое усиление размножения и деятельности вируса.
Это естественным образом ставит вопрос: нужно ли в XXI веке считать вакцинацию главным и всеобъемлющим методом борьбы с инфекционными заболеваниями? И где проходит грань между действительно эффективным вакцинированием, которое дает убедительный результат, гарантирует минимизацию риска, – и чем-то другим?

Суть времени

 

06.04.2021 Смысл игры

 

Кургинян: «Путин убийца» Байдена — это запуск 8 тенденций, ведущих к большой войне

 

00:00​ — интро
00:14​ — Запад перестраивает под войну с Россией весь мировой порядок
06:30​ — какие группы будут наиболее яростно атаковать внутреннюю стабильность России?
12:27​ — и что власть будет делать с любителями погулять?
15:20​ — о превращении обывателя в гражданина
17:30​ — США давно готовили духовный десант для заброски на территорию советской «империи зла»
20:00​ — если невозможна всеобщая мобилизация, то нужна хотя бы минимальная серьезность
22:54​ — за что мормонов в США назначают на высочайшие должности?
22:54​ — борьба с ложью не может опираться на собственную ложь
30:40​ — мормоны могут составить конкуренцию глобальному государству — и не только экономически
32:13​ — предпринимательская и государственная деятельность авторитетной мормонской семьи Марриотт
35:35​ — куда простирается влияние мормонской семьи экс-посла США в России Хантсмана?
38:09​ — агентурный хвост опять виляет спецслужбистской собакой?
40:10​ — почему внутренней политикой Южной Осетии должны руководить те, кто хотят уничтожить республику?
46:28​ — как мормоны сочетаются с бандеровцами, леваками и справедливороссами?
54:58​ — ядовитые «коктейли» перестроечной эпохи снова в ходу

Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян подчеркивает, что никогда еще желание США уничтожить Россию не приближалось так близко к практической реализации, как после заявления президента США Джо Байдена о Путине–«убийце». По сути, России объявлена война на уничтожение.
США стремительно выстраивают новый биполярный мир. При этом полюса могут называться демократическим и авторитарным, но это формальные ярлыки. По сути, США и согласные им подчиниться «союзники» находятся на полюсе добра, а Россия — это, как когда-то СССР, является «империей зла». Включение в НАТО Украины и Грузии автоматически создает casus belli, и Украина уже стягивает мощную группировку войск на границе с ЛДНР.
Однако царящая в России установка на несерьезность и «погулянчество» (то есть желание «погулять» во всех смыслах этого слова) делает невозможным никакое сопротивление врагу, всерьез заточившемуся на нашу страну.
Конечно, всеобщая мобилизация — вдруг, после стольких лет погулянчества — невозможна и даже вредна, отмечает политолог. Но и оправдывать свое бездействие тем, как всё запущено, — преступно.
Установка «не тревожить избирателя-обывателя» в таких условиях теряет смысл, считает лидер движения «Суть времени», поскольку враг потревожит обывателя гораздо сильнее. И следует не оберегать спокойствие обывателя, а заниматься его превращением в гражданина — хотя бы тех, кто на это еще способен.
Кургинян подчеркивает, что из всех антироссийски настроенных групп населения наиболее сплоченно и энергично работать на уничтожение России будут религиозные группы, и в частности мормоны, которые во главу угла ставят интересы США.
Ошибкой было бы считать мормонов просто одной из множества сект. Мормоны занимают в США высочайшие официальные должности. Ресурсы, которыми мормоны распоряжаются, насчитывают десятки миллиардов долларов, что ставит их на один уровень с крупнейшими глобальными инвестиционными фондами. То есть структурами, которые считают глобальным государством, поясняет аналитик.
Примеры таких мормонских кланов, как династии Марриотт, владеющей одноименной сетью отелей и ресторанов, и Хантсман (глава этой династии основал одноименный химический концерн, а его сын совсем недавно был послом США в России), наглядно демонстрируют, что авторитетные деятели мормонского движения не только владеют крупным бизнесом, но и сами занимают высокие государственные посты и помогают занять эти посты другим. И всё это вместе с мормонской верой передается из поколения в поколение.
Поскольку это открытая информация, то российским спецслужбам она наверняка известна. Чем же тогда объясняется их попустительство в случаях, когда мормоны занимают высокие государственные посты не в США, а у нас?
Если мормоны руководствуются интересами США, если США хотят уничтожить Россию, если признание Россией Южной Осетии встало США поперек горла, то почему официально руководить внутренней политикой Южной Осетии, имея при этом доступ к секретной информации, должен мормон, задается вопросом Кургинян. И как после такого можно призывать народ к отпору американскому империализму и грузинской агрессии?
Эта вопиющая двусмысленность и несерьезность могут привести только к гибели, отмечает политолог. Как будто не известно о роли сект в свержении тех или иных режимов, в цветных революциях, например, на Украине и в Армении.
И разве не признаки такого сценария мы видим в объединении и смешивании мормонов с российскими леваками и нациками, с бандеровцами и их поклонниками из числа российских оппозиционеров, системных и несистемных?

 

Суть времени

 

25.03.2021 Смысл игры

Кургинян: Байден открыл охоту на Путина — это объявление войны. Чем ответит Россия?

 

00:00​ — интро
00:13​ — Байден назвал Путина «убийцей», а он — президент и не может бросать слова на ветер
06:22​ — Возможно, именно для этого беспрецедентного заявления была организована победа Байдена на выборах и коронавирусное безумие по всему миру
08:51​ — Россия объявлена прямой экзистенциальной угрозой США
12:43​ — Правила поведения в России задает неписаный закон — стиль эпохи
16:03​ — Марш братства и гражданского сопротивления — Красный марш — 15 марта 2014 года и стиль нашей эпохи
24:07​ — Почему советские памятники и сталинские высотки так раздражают либеральную общественность?
35:30​ — Как отличалось желание «погулять» в 1960-е и в 1980-е годы?
42:29​ — Остановить «погулянство» мог либо жесточайший террор, которого уже никто не хотел, либо сущностное развитие человека
48:37​ — Бетховенское «Жизнь есть трагедия. Ура!» как «клевета на развитой социализм»
52:35​ — Опорой власти в России стали обыватели, которых нельзя тревожить, — в желании «погулять» народ и элита сошлись воедино
55:21​ — Опора на обывателей мгновенно рассыпается под нагрузкой, в отличие от опоры на граждан
58:19​ — Кто и почему борется с «Девятой симфонией» Бетховена?
1:07:51​ — России полноценно объявлена война на уничтожение, а на Путина открыта охота — так США себе руки ещё не развязывали
1:15:08​ — России будут навязаны одновременно две войны

Лидер движения «Суть времени», политолог Сергей Кургинян анализирует высказывание президента США Джо Байдена о Путине-«убийце» и ответную реакцию президента России Владимира Путина. А также то, чем определяется и что знаменует собой каждое из этих заявлений.
По мнению Кургиняна, оба президента в данном случае не совсем свободны.
Байдена заставили произнести «I do», то есть согласиться с обвинением Путина, те, кто привел его к власти, те, кто для этого полностью разрушил очень ценимую американцами видимость демократии, а также, возможно, затеял и реализовал всемирное коронавирусное безумие.
А Путина заставил отреагировать на заявление Байдена определенным образом — очень удачно, тонко, иронично — стиль эпохи. Некая трудно уловимая, но всё пронизывающая и всё определяющая идея. Эта идея давно уже не отвечает стоящим перед Россией и миром вызовам, но после заявления Байдена несоответствие обнажилось во всей своей смертельной опасности.
Политолог поясняет, что основная черта, характеризующая стиль эпохи в современной России, — желание «погулять». Этой патологической потребностью погулять, не взирая ни на что, порождено многое: и закрывание уродливыми, наспех возведенными арками и другими конструкциями памятников ушедшей эпохи, и неприязнь к марширующим колоннам. Как испугались Красного марша, который «Суть времени» провела в марте 2015 года в поддержку присоединения Крыма! К чему милитаризация? Куда приятнее пройтись с воздушными шариками, завернуть на развлекательную ярмарку. Людям нужна праздничная атмосфера! И неважно, что бандеровцы в это время устраивают на Украине факельные шествия.
Эпоха «погулянчества» началась не вчера, не с приходом Путина к власти, не в лихие 90-е и даже не в перестройку. Она пришла уже в 1950-е годы, сменив предыдущую сталинскую, подчеркивает Кургинян. И оно развивалось постепенно: робкое в 1960-е годы, откровенное и настойчивое в 1980-е, воинственно наступательное в 1990-е и невротически господствующее в наше время.
К сожалению, в этом желании погулять «народ и партия (читай: политическая элита) едины». Политолог отмечает, что под это и развалили Советский Союз. Под это многие готовы развалить и Россию. На кого обопрутся те, кто не хочет развала страны?
Аналитик отмечает, что один из главных девизов современной российской политической элиты — «не тревожить обывателя». Но это означает, что невозможна никакая мобилизация. Опереться на обывателя нельзя: он не готов ни к каким нагрузкам, не готов даже к уменьшению преподносимых ему «даров».
При больших нагрузках опорой могут служить только граждане. Но их же надо взращивать, подчеркивает Кургинян. А на деле долгие годы уничтожается не только гражданственность с ее чувством долга перед обществом и государством, но и человечность как таковая. И символизируется это борьбой с тем, что Бетховен выразил словами: «Жизнь есть трагедия. Ура!» Ведь человек сделался человеком, только осознав трагичность (то есть конечность) своего существования и не сломавшись от этого осознания.
Политолог убежден, что после заявления Байдена о Путине-«убийце» желание российской власти «не тревожить обывателя» является откровенно самоубийственным. Потому что такое официальное и публичное заявление лидера сверхдержавы в адрес главы ядерной державы означает, что на Путина открыта охота, а России объявлена война на уничтожение.

Суть времени

 

18.02.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть ХХ

 
Какова мера спасительности антител, когда речь идет о бактериях и вирусах? 18.02.2021

 

Я совершенно не хочу дискредитировать какие-то отдельные вакцины, тем более наши. Я считаю, между прочим, то, что делает Гейтс, на четыре порядка более вредным. Я понимаю, какие идут игры на этом медицинском рынке и кто на нем будет играть во что-то не то. Я просто говорю слова, которые когда-то маркиз де Поза сказал королю Филиппу: «Сир, дайте человеку свободу мысли». Не свободу действий, не свободу инвестиций, не свободу охаивать — свободу мысли.

Соберите честно всех, кто думает разное. Дайте им высказаться. Создайте национальную дискуссию по этому вопросу. Не ошельмовывайте ученых, которые хотят идти своим путем. Это их святое и единственное право — идти любым путем. Когда этого не происходит, я спрашиваю: почему?

Если так затыкают рот Трампу, так что — он на самом деле выиграл? А иначе зачем так рот затыкать? Ведь нужен честный выигрыш. Так откройте карты! Что ж вы по любому поводу кляп в рот вставляете и руки скручиваете?

Если вы твердо уверены, что вирус естественный, так дайте возможность дискутировать! Если бы так затыкали рот противникам классической ньютоновской механики, не было бы ни Эйнштейна, ни того, что рядом с ним. Что это за новый мир затыкания рта? Я же не говорю, что те, кому затыкают рот, правы. Я отстаиваю их право быть неправыми.

Есть такая организация — французский Национальный центр научных исследований (Centre National de la Recherche Scientifique, CNRS). Это аналог нашей Академии наук. Внутри этой организации, в том ее сегменте, где занимаются архитектурой и функциями биологических макромолекул (о макромолекулах я еще буду говорить, это передний край современной науки), есть люди, которые специальным образом занимаются вирусологией именно на стыке собственно вирусологии и молекулярной биологии. Вот есть эта сфера. Есть французский очень высокий вариант национального центра исследований.

И есть такой университет Экс-Марсель, основанный в 1409 году графом Прованса. Это крупнейший во франкоговорящих странах академический институт. В нем 80 тысяч студентов. В нем 10 тысяч иностранных студентов из 128 стран. У него огромный бюджет — 750 млн евро. Среди окончивших этот университет — три лауреата Нобелевской премии, остальных даже перечислять не буду. Это суперреспектабельно во Франции, это передний край вирусологии.

И вот старший научный сотрудник данной организации, вирусолог Этьен Декроли, начинает размышлять по поводу ковида.

Итак, CNRS News, сентябрь 2020 года. Еще раз напоминаю, что CNRS — это французский Национальный центр научных исследований. Это не где-то в желтой прессе печатают.

«Спустя почти год после того, как был выявлен коронавирус SARS-CoV-2, исследователям еще предстоит определить, как он „перепрыгнул через виды“, чтобы заразить людей».

Слышите меня? «Перепрыгнул через виды, чтобы заразить людей».

«

Вопрос: Если установлено, что COVID-19 произошел от летучих мышей, почему до сих пор ведутся такие споры о его происхождении?

Этьен Декроли: Поскольку пока не было продемонстрировано ни одного случая эпидемии, вызванной прямой передачей вируса от летучей мыши к человеку, считается, что передача человеку, скорее всего, произошла через промежуточный вид хозяина, в котором вирус мог развиваться и переходить в формы, способные заразить клетки человека.

Таким образом (продолжаю цитировать французского вирусолога. — Прим. С.К.), SARS-CoV-2 мог возникнуть в результате множественных рекомбинаций среди различных коронавирусов, циркулирующих у панголинов и летучих мышей, что привело к адаптации, которая делает возможной передачу человеку. В этом случае вторичной причиной пандемии COVID-19 мог быть контакт с промежуточным хозяином, возможно, с животным, проданным на рынке в Ухане (Китай). Однако эта гипотеза вызывает много вопросов. Прежде всего, география: образцы вируса у летучих мышей были собраны в Юньнани, почти в 1500 км от Уханя, где началась пандемия. Существует также экологическая проблема: летучие мыши и ящеры обитают в разных экосистемах, поэтому трудно представить, как их вирусы могли рекомбинировать. Что наиболее важно, было отмечено, что степень идентичности между последовательностями SARS-CoV-2 и последовательностями ящеров достигает всего 90,3%, что намного ниже, чем то, что обычно наблюдается между штаммами, заражающими людей, и теми, которые заражают вторичных хозяев.»

Вирусолог, который очень боится за свою репутацию, западный, насквозь респектабельный, говорит (я цитирую):

«

Однако большинство исследователей теперь думают, что панголин, вероятно, не сыграл никакой роли в появлении SARS-CoV-2.

Вопрос: Есть ли указания на других кандидатов на роль промежуточного хозяина?

Ответ: …до сих пор не было выделено никакого промежуточного вируса… Из-за отсутствия убедительных доказательств относительно последнего животного-посредника перед заражением человека некоторые источники предполагают, что вирус мог преодолеть видовой барьер после инцидента в лаборатории или даже быть искусственным.

Вопрос: Вы думаете, что SARS-CoV-2 вырвался из лаборатории?

Ответ: Эту гипотезу нельзя исключать, учитывая, что SARS-CoV, появившийся в 2003 году, вырывался из лабораторных экспериментов как минимум четырежды. (И мы это знаем! — Прим. С.К.) Кроме того, коронавирусы были основной областью исследований в лабораториях рядом с зоной вспышки SARS-CoV-2, где исследователи, среди прочего, изучали механизмы, участвующие в преодолении видового барьера. Однако в настоящее время анализы, основанные на филогенезе полных геномов вируса, не дают четких выводов об эволюционном происхождении SARS-CoV-2… как упоминалось ранее, такой штамм еще не обнаружен.»

Год они его обнаруживают — ищут в черной комнате черного кота, которого нет!

«

Второй сценарий заключается в том, что это может быть коронавирус, отличный от SARS-CoV или MERS-CoV, который адаптировался к людям несколько лет назад и распространялся относительно незаметно, пока недавняя мутация не обеспечила его более частую передачу от одного человека к другому. Чтобы подтвердить эту гипотезу, нам нужно будет проанализировать образцы вируса от людей, умерших от атипичной пневмонии в зоне вспышки до того, как разразилась пандемия. Наконец, SARS-CoV-2, возможно, произошел от вируса летучих мышей, выделенного учеными, собирающими образцы, которые затем адаптировались к другим видам во время исследований на животных моделях в лаборатории.

Вопрос: Нет ли риска, что эта последняя гипотеза может поддержать теории заговора о пандемии COVID-19?

Ответ: Изучение происхождения SARS-CoV-2 — это научный процесс, который нельзя приравнивать к теории заговора. В то же время я хотел бы подчеркнуть тот факт, что до тех пор, пока не будет идентифицирован промежуточный хозяин, научное сообщество не может исключить возможность случайной утечки. Вопрос о естественном или синтетическом происхождении SARS-CoV-2 нельзя ставить в зависимость от политической повестки дня или коммуникационной стратегии. Он заслуживает изучения в свете имеющихся в нашем распоряжении научных данных. (Но этого же и нет! У меня возникает вопрос, почему этого нет и почему этого нет в такой вопиющей степени? — Прим. С.К.). Наши гипотезы также должны учитывать то, что вирусологические лаборатории способны делать на этом этапе, и тот факт, что манипуляции с потенциально патогенными вирусными геномами являются обычной практикой в некоторых лабораториях, в частности, для изучения того, как вирусы преодолевают видовой барьер.

Вопрос: Действительно, многие веб-сайты, [муссирующие теории заговора], повторяют утверждения Люка Монтанье, который объяснил, что SARS-CoV-2 — это «вирус-химера», созданный в китайской лаборатории, помесь коронавируса и вируса иммунодефицита человека (ВИЧ). Это серьезная теория?

Ответ: Во всяком случае, его (этого Люка Монтанье. — Прим. С.К.) уже не воспринимают всерьез специалисты, опровергающие его основные выводы. (То есть его сожрали. И черед — мой, говорит Декроли. Это мое пояснение. — Прим. С.К.) Тем не менее он (вывод Люка Монтанье. — Прим. С.К.) основан на серьезном наблюдении, которое важно для понимания механизма заражения SARS-CoV-2: было обнаружено, что ген, кодирующий белок-шип, содержит четыре вставки коротких последовательностей, которые не встречаются в большинстве генетически похожих коронавирусов человека. Эти вставки, вероятно, придают белку-шипу SARS-CoV-2 исключительные свойства. Структурные исследования показывают, что первые три вставки расположены на открытых участках белка S и, таким образом, вероятно, играют роль в том, как вирус уклоняется от иммунной системы хозяина. <…>

Остается четвертая вставка, которая образует сайт расщепления фуриновой протеазой в SARS-CoV-2, не обнаруженный в других вирусах семейства SARS-CoV. Следовательно, нельзя исключать возможность того, что эта вставка является результатом экспериментов, направленных на то, чтобы позволить животному вирусу перейти от этого вида к человеку, поскольку хорошо известно, что этот тип вставки играет ключевую роль в распространении многих патогенов у людей.»

Декроли подчеркивает:

«

Исследователи, изучающие происхождение этих вставок, сообщили в предварительной публикации, что эти последовательности белка-шипа SARS-CoV-2 обнаруживают тревожное сходство с последовательностями фрагментов вируса ВИЧ-1. Статья, подвергшаяся резкой критике за методологические недостатки и ошибки интерпретации, была удалена с сайта…

Этот постулат остался бы несущественным, если бы его не возродил Люк Монтанье, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине за его работу по ВИЧ. В апреле 2020 г. он заявил, что эти вставки произошли не в результате естественной рекомбинации и не случайно, а в результате преднамеренных манипуляций с генами, вероятно, в ходе исследований по разработке вакцин против ВИЧ. Эти утверждения были снова опровергнуты биостатистическим анализом, который показал, что сходные последовательности в ВИЧ и SARS-CoV-2 слишком короткие (от 10 до 20 нуклеотидов из 30 000 для генома) и что сходство, скорее всего, является случайным.

Между тем, столкнувшись с трудностями в понимании происхождения этого патогена, мы провели филогенетический анализ в сотрудничестве с биоинформатиками и филогенетиками. Их результаты показывают, что три из четырех вставок, наблюдаемых в SARS-CoV-2, могут быть обнаружены в более старых штаммах коронавируса. Наше исследование ясно показывает, что эти последовательности появились независимо, в разное время в эволюционной истории вируса. Эти данные опровергают гипотезу о недавнем и преднамеренном введении лабораторией этих трех последовательностей.»

Но, как говорит Декроли, остается четвертая вставка. И нельзя (цитирую) «исключать возможность того, что эта вставка является результатом экспериментов…»

Вопрос: «Как мы можем узнать наверняка?»

Декроли отвечает: «Геном SARS-CoV-2 — это комбинаторная загадка». По его словам,

«

более глубокий биоинформационный анализ сможет выявить возможные следы генетических манипуляций, которые… предполагают экспериментальное происхождение. В любом случае, является ли вирус естественным или нет, сам факт того, что этот вопрос теперь может быть серьезно рассмотрен, требует критического обзора инструментов реконструкции и методов, используемых в сегодняшних исследовательских лабораториях, и их потенциального использования в экспериментах по «усилению функции». <…>

Сегодня любая лаборатория может получить или синтезировать последовательность гена. Менее чем за месяц можно создать функциональный вирус с нуля, используя последовательности, имеющиеся в базах данных. Кроме того, были разработаны инструменты для манипуляции генами, которые являются быстрыми, простыми в использовании и недорогими. Они обеспечивают впечатляющий прогресс, но в то же время увеличивают риск и возможные последствия инцидентов, в частности, в экспериментах по усилению функциональности вирусов с пандемическим потенциалом.»

Понятно, о чем идет речь? Эксперименты идут — о чем? Об усилении способности этих вирусов заражать людей. О преодолении барьеров, которые не дают заражать. Причем речь идет о вирусах с пандемическим потенциалом.

«

Вопрос: Вам импонирует мораторий или запрет на подобные исследования?

Ответ: Я не сторонник прямого запрета. Дело не в том, чтобы «стерилизовать» исследования, а в более тщательном изучении соотношения пользы и риска. <…>

Гражданское общество и научное сообщество должны немедленно пересмотреть практику экспериментов по усилению функциональности и искусственной адаптации вирусных штаммов в промежуточных животных-хозяевах… На мой взгляд, эту рискованную практику следует пересмотреть и проконтролировать со стороны международных комитетов по этике.

Наконец, исследователи в этих областях также должны более внимательно относиться к своей ответственности всякий раз, когда они осознают возможную опасность, связанную с их работой. Часто существуют альтернативные экспериментальные стратегии, которые помогут достичь той же цели при значительном снижении рисков.

Вопрос: Разве эти стратегии еще не использовались?

Ответ: Теоретически, да. На самом деле мы часто не достигаем цели, особенно потому, что мы, ученые, не получаем достаточной подготовки по этим вопросам (Ничего себе! Вот что такое настоящий ученый. — Прим. С.К.)

И потому, что атмосфера конкуренции, царящая в мире исследований, поощряет быстрые, безумные эксперименты, которые на самом деле не принимают во внимание этические вопросы и не взвешивают потенциальные риски проекта.

В магистерской программе, которую я преподаю по вирусной инженерии, я в течение десяти лет давал теоретическое упражнение, которое состоит в представлении процесса, который дал бы ВИЧ возможность инфицировать любую клетку в организме (а не только лимфоциты). Хотя большинство студентов могут придумать эффективный метод создания потенциально опасного химерного вируса, они сосредотачиваются исключительно на эффективности этого метода, никогда не уделяя внимания возможным последствиям его применения.

Моя цель здесь как учителя — рассказать им о проблемах и показать им, что во многих случаях можно создать экспериментальные системы, которые столь же эффективны, но предлагают лучший контроль над биологическими рисками. Начиная с самого начала образовательного процесса, нам необходимо обучать будущих биологов всегда оценивать риск и социальную значимость своих исследований, какими бы инновационными они ни были.»

Ну что, это очень благородная статья, научная и качественная, в которой говорится следующее. Люка Монтанье вы уже сожрали. Вы его дискредитировали на корню за ту правду, которую он сказал. Я же (имеется в виду Этьен Декроли. — Прим. ред.) вам говорю следующее.

Первое. У вас нет промежуточного животного. Поэтому естественную зоонозную версию вы не можете отстаивать как абсолютную. У вас его нет. А того, которого вы выдвинули, чтобы быстро всех взять на хапок, нельзя рассматривать в качестве такового. Всё. У вас его нет? Вы год маетесь всем научным сообществом, чтобы найти, и не находите. Это первое.

Второе. Люк показал там четыре ВИЧ-вставки, четвертая из которых никакой эволюционной быть не может. А она главная. Поэтому вы, конечно, его сожрали, может быть, и меня сожрете. Но рано или поздно тихая научная правда будет сказана.

И третье. Я ни на чем не настаиваю, говорит Этьен Декроли. Я хочу, чтобы рассматривались все гипотезы, включая лабораторную утечку или искусственность. И я совершенно не утверждаю, что если это так, то это заговорщики соорудили нечто смертельное и специально распылили по миру. Это делают многие лаборатории, идут утечки и всё остальное. Все заняты — ради того, чтобы получить научные результаты, — увеличением смертоносности патогенных вирусов, причем включая те, которые пандемичны. Ну, заняты же, я знаю. И это так легко делать. Надо какую-то на это надеть этическую узду.

И, наконец, последнее. Но уж если этим занимаются военные, то на них надеть этическую узду нельзя. Они хотят убивать. И их задача — убивать. И кто вам сказал, что эта утечка не произошла у них?

Почему это всё как-то сопрягается — и как сопрягается — с вакцинацией?

Всё базируется на том, что антитело удалит антиген, то есть заболевание, и спасет от инфекционного заболевания. А если эти антитела каким-то образом мобилизовать, то вот тогда можно спасать от заболевания.

Вопрос возникает в том, как их мобилизовать. С этим сразу сопрягается вопрос о том, а что они такое? Ну, антитела — а что они такое, подробно? Какие они бывают?

И, наконец, третий вопрос в том, всегда ли они занимаются этим. Всегда ли эти антитела «съедают» антиген, то есть заболевание, и спасают, или они могут работать так — спасительно — и иначе? Когда и с какими антигенами они начинают работать иначе? Почему провалились все эти вакцинации именно в сфере СПИДа и всего, что с ним связано? (А тут вставки СПИДа.) Когда в иных случаях проваливаются вакцинации? Какова мера спасительности антител, когда речь идет о бактериях и вирусах? Какие вирусы и как им сопротивляются, и что эти вирусы еще с ними могут делать, с этими антителами?

Но для этого надо знать, что такое антитела, какими они бывают. Как они функционируют спасительно, а как они функционируют губительно. Всё это вместе надо знать. А знать это, как я убежден, можно, если речь идет не об узком специалисте, а о системщике, только если ты рассматриваешь историю вопроса.

Мы уже убедились с вами, что первым из тех, кто начал выявлять клеточный иммунитет, был Мечников. Но он был первым и далеко не единственным.

И для того, чтобы прийти к современному состоянию, когда мы можем рассматривать всё сразу — и спасительность антител, и их природу, и их губительность, их патологическое воздействие, — и разделить, где как это происходит, и обсудить, что можно делать, кроме активизации этих антител (а вакцины — это всё, что связано с активизацией антител), надо пройти весь путь вместе с человечеством. Более быстро и более конспективно, но обязательно пройти весь путь от Мечникова дальше, по всем основным вехам.

Первой вехой был Мечников, это была первая — клеточная — концепция иммунитета. Что дальше? Каковы следующие вехи?

Вторая концепция иммунитета, дающая свой ответ на вопрос о том, как распознается нечто, именуемое антигеном, то есть враждебным материалом, и как организм защищает себя от распознанного, — была сформулирована выдающимся немецким ученым Паулем Эрлихом.

Эрлих работал в берлинском Институте имени Роберта Коха и получил в 1908 году совместно с Мечниковым Нобелевскую премию за работы в области иммунологии.

Эрлих считается основоположником химиотерапии. Свою концепцию иммунитета он создавал, изучая кровь животных, зараженных различными бактериями (опять-таки, бактериями, это было то время). В ходе исследований было установлено, что в крови больных животных появляются вещества, уничтожающие инородные частицы, способные осуществить негативное воздействие на жизнедеятельность организма.

В 1891 году Эрлих назвал противомикробные вещества крови — антителами, по-немецки antikörper. Керперами назывались бактерии. В ту эпоху подтвердить фундаментальную гипотезу Эрлиха было невозможно, и ее впору называть прозрением. Прозрение же состояло в том, что эти антитела, которые Эрлих еще назвал боковыми цепями, существуют и до контакта организма с конкретным микробом. Позже наличие таких боковых цепей Эрлиха было доказано. И было осуществлено детальное исследование того, что Эрлих называл «боковыми цепями», а его последователи — «рецепторами лимфоцитов для антигенов».

Считаю необходимым подчеркнуть, что и концепция Мечникова, и концепция Эрлиха — это достижения начала ХХ века. Что нас от этих замечательных достижений отделяет уже более одного столетия, и за это время ужасно многое изменилось и в иммунологии, и в микробиологии, и в молекулярной биологии, которой не было, и так далее, в вирусологии, которой не было. Но в популярных курсах концепция иммунитета излагается так, как будто бы преподают не ученые, работающие на переднем крае науки в XXI веке, а просто современники Мечникова и Эрлиха.

Поэтому вы должны понять, что для определенного класса медиков (героических, прекрасно работающих и так далее) всё остановилось там.

Концепция Эрлиха (или иначе — концепция Эрлиха — Коха), получившая название гуморальной концепции (то есть концепции, опирающейся на процессы в жидких внутренних средах организма — в крови, лимфе, тканевой жидкости), в момент, когда она была создана, рассматривалась как концепция, противоречащая концепции Мечникова, получившей название клеточной (или фагоцитарной) концепции. Они боролись друг с другом.

Спор между гуморальной и фагоцитарной концепцией продолжался более двадцати лет. И именно этот спор сформировал иммунологию как науку. Причем на протяжении почти тридцати лет сторонников гуморальной концепции было больше, чем сторонников концепции клеточной. Гораздо проще было зарегистрировать реакцию антиген — антитело в растворах. А с клетками научились работать не сразу.

Но последователи Мечникова работали с клетками очень настойчиво. Они доказывали, что всё не всегда сводится к тому, что происходит с кровью, хотя кровь и имеет существенное значение. Соратники Мечникова доказывали, что с кровью всё может обстоять наилучшим образом, а при этом болезнь может развиваться. А что фагоциты и впрямь могут содействовать преодолению заболевания.

Наконец, были проведены исследования, в которых к бактериям осуществлялся допуск всей гуморальной субстанции, но не осуществлялся допуск фагоцитов. То есть всё по Эрлиху шло, а по Мечникову — нет. И оказалось, что в этом случае на бактерии не осуществляется необходимое воздействие.

Борьба между гуморальной и клеточной (фагоцитарной) концепциями иммунитета была крайне острой. Мне бы хотелось, чтобы зритель этой передачи воспринял борьбу за понимание природы иммунитета, а значит, и за спасение людей не как занудство безликих умников, а как увлекательную великую человеческую трагедию, наполненную подвигами и страстями по истине. Причем трагедию, участники которой являются не только, как говорится теперь, «компетентными специалистами», они являются еще и яркими индивидуальностями, вполне достойными вхождения в полузабытый человечеством мартиролог подвижников, героев и мучеников.

Итак, всё началось с Мечникова. Дальше шел Эрлих. Они вместе получали Нобелевскую премию за две совершенно разные концепции иммунитета — фагоцитарную и гуморальную. Они боролись за свою правду, полемизировали друг с другом и надеялись, что они спасут человечество своей гуморальной или клеточной концепцией. Они близких своих хотели спасать, человечество хотели спасать. И человечество, затаив дыхание, следило за этим, ибо оно верило, что вот-вот его избавят от всех болезней и возникнет одна универсальная супервакцина. Взял, уколол — и ходи здоровый всю жизнь! И ничего никогда не будет болеть!

Эта надежда носила характер накаленной веры, которую впору сравнивать с религиозной верой у неофитов — у тех, кто начинает вкушать от плодов некоей веры и загорается с невероятной силой.

Так жило человечество первую треть XX века. Это происходило одновременно со становлением фашизма и другими процессами. И это было страстно, за этим следило общество, все следили за этой полемикой, и никто не затыкал другому рот. Никто не орал: «Заткнитесь! Есть только гуморальная концепция!» Или: «Не сметь! Есть только фагоцитарная!» Шли яркие страстные споры, те самые, которые только и могут привести к настоящему решению, ибо они основаны на свободе мысли. Те самые, которые теперь очевидным образом запрещены.

Мечников… Эрлих… Как дальше это всё развивалось, и кто это развивал?

Сэр Алмрот (произношение имени варьируется) Эдвард Райт — британский ученый, занимавшийся созданием так называемых аутогенных вакцин, то есть вакцин, приготовленных из бактерий, содержащихся в организме самого пациента.

Райт был военным медиком и хотел победить тифозную лихорадку в Индии. Он изобрел аутогенную вакцину против брюшного тифа, которая была успешно испытана на трех тысячах британских солдат, служивших в Индии. Притом что Индия той эпохи была чудовищным рассадником разного рода заболеваний. А соотечественники Райта, находившиеся в Индии, были естественным образом особо чувствительными к заболеваниям, привычным для населения этой южной страны. И умирали от этих заболеваний массово.

Именно Райт сумел изменить ситуацию в том, что касалось смерти его соотечественников от ряда заболеваний, именуемых до сих пор тропическими. И это помогло английским войскам спастись от погибели под названием брюшной тиф не только в Индии, но и во время англо-бурской войны. А также во время Первой мировой войны, когда Британия оказалась единственным участником войны, имевшим войска, иммунизированные против брюшного тифа. Как результат, это была первая военная кампания (представляете себе, первая военная кампания в истории!), в которой количество британских солдат, погибших от инфекции, стало меньше количества солдат, погибших от пуль. До этого момента от инфекций всегда гибли больше, чем от пуль. Такова трагическая история вопроса.

Райт уволился из армии в 1902 году и стал профессором патологии в легендарной Лондонской больнице Святой Марии. Там он проводил исследования вплоть до своего выхода на пенсию в 1946 году.

В 1947 году он умер.

Одним из помощников Райта (помощников!) был легендарный Александр Флеминг, который в 1928 году открыл пенициллин, а в 1945 году получил Нобелевскую премию за открытие пенициллина. Во время Второй мировой войны новое лекарство позволило спасти множество жизней, вылечивая казавшиеся безнадежными случаи сепсиса и гангрены.

После смерти Райта руководство тем подразделением, где Райт вел свои исследования на протяжении сорока четырех лет, оказалось передано Флемингу. И теперь это подразделение называется Институт Райта — Флеминга.

Райт, как и другие иммунологи той эпохи, очень остро переживал конфликт между гуморальной и клеточной теорией иммунитета. То есть между теорией Мечникова, клеточной теорией, фагоцитарной — и теорией Эрлиха, кровяной теорией, гуморальной. А поскольку Райт дружил со знаменитым английским драматургом Бернардом Шоу, то он оказался выведен этим драматургом, написавшим пьесу «Дилемма Доктора», посвященную конфликту теорий иммунитета, в качестве одного из персонажей под именем Коленсо Риджон.

Вот какой был масштаб дискуссии между «клеточниками» и «гуморальниками»! Аж Бернард Шоу по этому поводу пьесу написал! И Райта, следующего после Мечникова и Эрлиха, вывел в этой пьесе в качестве отдельного персонажа.

Иммунологи с конца XIX по середину ХХ века искренне и страстно относились к сфере своих занятий как к реальному спасению человечества от всех заболеваний. И человечество напряженно следило за их деятельностью, надеясь на то, что его и впрямь спасут, вот прямо так — р-раз! — и от всех заболеваний, постигнув великую тайну иммунитета.

Эта надежда опиралась на реальное спасение от самых разных заболеваний с помощью вакцин, создаваемых иммунологами. А поскольку речь шла о спасении человечества от очевидной погибели, то нужно было твердо знать, как именно осуществляется это спасение. Как осуществлять его более эффективно по отношению к большему количеству болезней. Что в человеческом организме обнаруживает погибель, что с погибелью справляется. И как же именно происходит это спасение от погибели.

Да, одни — такие, как Пауль Эрлих, — считали, что спасает то, что находится в крови. А другие — такие, как Мечников, — полагали, что спасают особые клетки. Но что же именно спасает на самом деле?

Обнаружив, что спасение является достаточно близким, общество требовало от ученых побыстрее разобраться в природе спасения и спасти, наконец! Причем, от всего! Спасение же казалось близким. От всего на свете. Спасайте! Так ведь нет! Одни говорят, что природа гуморальная, другие, что фагоцитарная — а спасение-то в чем?!

Уже обсуждавшийся мною Пауль Эрлих работал не на пустом месте.

До него в 1890 году японский врач-бактериолог, один из первооткрывателей возбудителя чумы, Шибасабуро Китасато и немецкий иммунолог Эмиль Адольф фон Беринг (создатель противодифтерийной сыворотки, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине, кавалер ордена Почетного легиона, член высшего органа власти Пруссии, так называемого Тайного совета) описали действие антител против дифтерии и столбнячного токсина.

При этом Китасато уже фактически сформулировал теорию гуморального иммунитета, высказав гипотезу о том, что в сыворотке крови есть некий субстрат, способный взаимодействовать с чужеродными антигенами. Именно с опорой на идеи Китасато Пауль Эрлих выдвинул теорию так называемых боковых цепей.

Боковыми цепями Эрлих назвал рецепторы, находящиеся на поверхности клеток. Не имея современных возможностей в сфере исследования с помощью электронных микроскопов, Эрлих умозрительно выдвинул абсолютно верную идею, что эти рецепторы работают с токсичными веществами по принципу «ключ, входящий в замок».

Значит, то, что спасает, обладает рецепторами. Теперь эти рецепторы уже видят в электронный микроскоп, видят, как они шевелятся. Но Эрлих ничего этого близко не знал. И не только на кончике пера, с помощью чистых умозрений выдвинул абсолютно верную и подтвержденную гипотезу наличия рецепторов, но и сказал, что эти рецепторы входят в антиген, как ключ в замок, что они туда втыкаются определенным образом. Представляете себе масштаб открытия, сделанного без электронного микроскопа, без способности что-то увидеть?

Итак, Эрлих и выдвинул гипотезу о рецепторах, и выдвинул эту модель «ключ — замок». И вот когда рецептор вставляется в замок токсина, тогда, сказал Эрлих, начинают вырабатываться антитела.

Гораздо позже, в 40-х годах ХХ века, эту гипотезу Эрлиха подтвердил один из основателей молекулярной биологии, американец Лайнус Полинг, чьи исследования (в самых разных областях науки — от квантовой механики до минералогии и иммунологии) существенно повлияли также и на наши представления об иммунитете.

Но еще до Эрлиха, до того, как возникла иммунология как таковая, в 1872 году английские медики Тимоти Льюис и Дуглас Каннигем установили, что бактерии, вибрионы и бациллы, попав в кровь здорового организма, каким-то способом исчезают из нее. Но как и почему они исчезают?

Ответ на этот вопрос был получен не сразу. Но в итоге было установлено, что плазма и сыворотка крови могут склеивать и осаждать микробы. И что если осуществить вакцинацию, то эта способность (которую вместо того, чтобы назвать склеивающей и осаждающей, называют агглютинирующей и преципитирующей, что в переводе на наш язык одно и то же) может возрастать. Кровь осаждает всю эту гадость, а вы провакцинировали — и она будет осаждать быстрее и больше.

Затем выяснилось, что не только бактерии и их продукты, но и другие вещества — те самые антигены — могут вызвать выработку особых веществ, отвечающих за склеивание и осаждение враждебных человеку антигенов. Вот эти-то вещества и назвали — антитела.

Но если они есть, то именно они, а не какие-то фагоциты, спасают людей от заболеваний.

«Нет, — говорят другие, — спасают именно фагоциты».

«Нет! — отвечают им. — Спасают именно эти вот тела, которые находятся в крови!»

Иммунология захлебнулась в этом споре. И это ведь был не абстрактный спор.

Выдающийся русский исследователь Георгий Норбертович Габричевский, один из основоположников отечественной микробиологии, был не только ученым, но и клиницистом-практиком, применявшим новые открытия для лечения людей. Он специально отправился в Европу за новыми знаниями, он учился у Эрлиха, Коха, Мечникова и других специалистов. Габричевский доказал, что спирохеты, вызывающие возвратный тиф, могут растворяться в сыворотке крови без участия фагоцитов, и результаты его исследований Мечников признал, хотя и с некими оговорками, притом что они противоречили его теории.

Вот как жила наука. Вот какие были люди. И доказательство этого явления было для Габричевского вовсе не победой в каком-то абстрактном теоретическом споре. Габричевский создал производство противодифтерийной, противостолбнячной и противострептококковой сывороток, которые спасли людей. И его практика показывала, что спасает именно сыворотка крови, а не фагоциты.

Другие ученые, исследуя другие заболевания, также убеждались в спасительности именно этой сыворотки крови. Ну так что, надо было остановить дискуссию? Ввести инквизицию гуморальщиков? И на этом всё бы кончилось. Но ведь не тут-то было.

В чем же тогда заслуга сэра Алмрота Райта и его сподвижников? Таких, как Стюарт Ранкин Дуглас, английский военный медик, работавший под началом Райта в Индии, потом занимавшийся борьбой с эпидемиями в Китае, потом этот Дуглас сам серьезно заболел в результате своей деятельности, потом как-то вылечился и был принят Райтом на работу в Больницу Святой Марии.

Так вот, и Райт, и Дуглас были практиками, боровшимися с определенными заболеваниями и имевшими крупные заслуги в сфере излечения этих заболеваний. Они были военными медиками, которым никто бы не позволил парить в эмпиреях. Но именно они сделали потрясающее открытие, изменившее всю теорию иммунитета и примирившее фагоцитарную концепцию Мечникова и гуморальную концепцию Эрлиха.

Райт и Дуглас показали, что антитела, находящиеся в крови, покрывают поверхность бактериальных клеток и тянут этих врагов в сторону фагоцита, где враг и подвергается окончательному уничтожению. И сказали: нет противоречия. В крови действительно находятся антитела. Эти тела облепляют антиген, то есть заболевание, частицу этого заболевания. Но они не просто облепляют и осаждают, они еще и тянут к фагоциту. Говорят: «Иди-иди сюда, иди сюда! Теперь эта кошечка-фагоцит тебя, эту мышь, съест». Съела? Хорошо! Снова: «Иди-иди сюда, кошечка, кушай!» Скушала.

Райт и Дуглас назвали этот процесс опсонизацией — от греческого «снабжение пищей». Понятно, да? Значит, те, кто облепляет, снабжают пищей фагоцит, то есть «кормят» его антигеном. Райт и Дуглас вместе с военным медиком Уильямом Лейшманом ввели понятие «опсонического действия», зависящего буквально от жадности, с которой антитела тянутся к «врагу», и от чувствительности клетки к этому врагу. Они обнаружили, что опсонизация приводит к изменению свойств поверхности чужеродной клетки, этого врага, вторгшегося в человеческий организм. И что это изменение делает врага более доступным для фагоцитоза.

Так было обнаружено, что фагоцитоз и гуморальные воздействия сосуществуют, а не противоречат друг другу. И это сосуществование обеспечивает опсонизация.

Райт и Дуглас впервые описали это в 1903 году. Выяснилось, что опсонизация является выделением особых веществ, которые покрывают поверхности враждебных антигенов и делают эти антигены более съедобными для фагоцитов. Опсонирующие вещества способны обнаруживать тот участок антигена, к которому легче всего присоединиться фагоциту. Тем самым опсонирующие вещества стимулируют прилипание и поглощение антигена и облегчают разрушение антигена фагоцитом.

Отмечу, в этих клеточных взаимодействиях участвуют не только разного рода фагоциты, но еще и так называемые цитотоксичные Т-клетки и клетки — «естественные киллеры», которые не пожирают антиген, а уничтожают свои зараженные клетки биохимическим способом — и это актуально для иммунитета при вирусных инфекциях. Эти же клетки могут играть важную роль в аутоиммунных заболеваниях. Но подробное описание этих процессов уведет нас в сторону.

Теперь — внимание! Только благодаря опсонирующим веществам фагоцит распознает и поглощает лишь чужеродные, а не свои макромолекулы и клетки. Если опсоническая активность сыворотки понижена (а такая активность является измеряемым показателем, причем он часто находится ниже нормы), то могут происходить разного рода путаницы и сбивы, порождающие неприятные последствия. Причем с этими путаницами и сбивами можно бороться.

Суть этого давнего открытия заключается в следующем. Есть нормальная опсонирующая способность крови? Всё, тогда фагоцит «съест» то, что надо, — чужеродное, а не свое. Понижена эта способность? Этот фагоцит может начать пожирать свое, а не чужое.

 

(Продолжение следует.)

https://rossaprimavera.ru/article/d75c36be

 
 

26.02.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть ХХ. Окончание

 

На примере ковида можно убедиться, что судьбу народов и человечества решают люди, ориентированные на научные знания столетней давности. 26.02.2021

 

Я хочу, чтобы зритель понял, а возможно, и ощутил всю напряженность борьбы внутри развития иммунологии, весь человеческий потенциал этой борьбы, всю меру ее страстности. Не противники вакцин обнаруживали всё новые и новые хитросплетения, требовавшие всё новых и новых корректив. Это делали сами вакцинаторы. Они молились на свои и чужие вакцины. Они их боготворили и одновременно разбирались в вопросе о том, почему они в одних случаях действуют одним способом, а в других не действуют или действуют иначе.

Причем эта борьба за большую эффективность вакцин имела еще и личный характер. Тот же Илья Ильич Мечников сначала обвенчался в Санкт-Петербурге со своей первой женой Людмилой Федоровной, которая была больна туберкулезом. Он надеялся вылечить Людмилу Федоровну. А она была больна настолько, что ее вносили на стуле в церковь, где проходило венчание. Вот какой масштаб человеческих личностей и творческих способностей, и страстности любовной, и всего прочего.

Когда Людмила Федоровна умерла через четыре года после венчания, Мечников в первый раз хотел покончить с собой. И это был не последний раз. Вот какой трагизм гамлетовский во всем этом присутствовал наравне с огромной силой научной мысли, страстности сердца.

Из-за неурядиц в университете и серьезных проблем со здоровьем Мечников потом еще раз попытался покончить с собой. Он себя заразил бактериями брюшного тифа, находился на грани жизни и смерти, но в итоге выздоровел, и у него даже улучшилось зрение.

Вот таких странных сюжетов очень много. Речь идет о героической борьбе за спасение людей с помощью вакцин. А также о том, как ведущие эту борьбу люди загорались, отчаивались, преодолевали отчаяние. Но речь также идет и о другом — о продирающемся сквозь надежды и отчаяния развитии человеческой мысли, пытавшейся разобраться в том, почему в одних случаях вакцины срабатывают, а в других нет.

Разбираясь в этом вопросе, ученые создали новые теории иммунитета. Вслед за третьей по счету — опсонической — теорией Райта и Дугласа (автором первой — клеточной или фагоцитарной — теории является Мечников, второй — гуморальной — Эрлих. — Прим. ред.) возникла четвертая теория — австралийского вирусолога Фрэнка Макфарлейна Бернета, получившего Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1960 году.

Бернет являлся автором клонально-селективной теории иммунитета и первооткрывателем явления иммунотолерантности. Именно за открытие иммунотолерантности Бернет получил Нобелевскую премию.

Бернет попытался выявить, каким именно образом иммунная система реагирует на очень разные антигены, враждебные организму. Ведь таких врагов огромное количество. И уничтожение каждого из них требует создания специфических антител, которые должны опознать конкретных врагов, они же антигены.

Но мало опознать врагов, нужно еще и зацепить этого врага за нужное место. Такое место называется участком связывания антигена. Значит, антитело должно знать, куда оно будет бить в антиген, где участок связывания.

Что же это за такие особые участки, вцепившись в которые можно поволочь врага в нужном направлении? И кто и как в них вцепляется?

То есть сначала говорили: «Врага берут и пожирают».

Потом сказали: «Нет, его облепляют и нейтрализуют».

Потом: «Нет, его облепляют, подтягивают к месту пожирания и пожирают».

А потом говорят: «А как? Как подтягивают? За что именно цепляются, чтобы подтягивать?» Вот как развивалась мысль!

Для начала мне придется предельно кратко и без особых искажений описать ту научную сферу, которая знакома большинству зрителей по краткому и не всегда достаточно внятному курсу так называемой органической химии.

Уже в первой половине XIX века химики, создававшие те или иные вещества, столкнулись с тем, что в ряде случаев в качестве побочного и нежелательного продукта химической реакции, осуществляемой с целью производства тех или иных веществ, возникают так называемые смолы. То есть вещества, вступающие в химическую реакцию, могут загадочным образом слипаться. И давать в качестве нежелательного добавочного продукта эти самые смолы.

Так химики впервые столкнулись с так называемыми полимерами, которые они и назвали смолами. Полимеры, кстати, до сих пор называют смолами и достаточно часто.

Что же это за полимеры, которые при обнаружении раздражали в качестве помехи и без которых теперь наша жизнь невозможна?

В 1920 году известный немецкий химик Герман Штаудингер возмутил коллег-химиков своей теорией, согласно которой существуют так называемые макромолекулы, имеющие очень высокую молекулярную массу. Работа Штаудингера, возмутившая его коллег, называлась «О полимеризации». В статье ученый утверждал, что одно из веществ, имеющих макромолекулярную структуру (а не обычную молекулярную структуру, тогда считалось, что макромолекулярных просто не существует), — это натуральный каучук.

Сколь бы крамольной ни казалась тогда идея Штаудингера о наличии макромолекул, — повторяю, тогда никто не считал, что существуют таковые, — его адресация к макромолекулярной структуре натурального каучука не могла не вызвать внимания. Потому что Германии был до зарезу нужен искусственный каучук, без которого не могла существовать военная промышленность Германии. А достаточного доступа к натуральному каучуку Германия не имела. И не могла произвести натуральный каучук на подконтрольной ей территории в достаточном количестве.

Не вдаваясь в детали, могу сообщить зрителю, что, к примеру, молекулярная масса воды определяется суммой из двух атомных масс водорода и одной атомной массы кислорода. И эта атомная масса водорода равна единице, а атомная масса кислорода — шестнадцати. Соответственно, молекулярная масса воды равна восемнадцати.

Так вот, химики 20-х годов ХХ века категорически отвергали возможность существования тех макромолекул, которые открыл Штаудингер. То есть молекул с молекулярными массами более 500 и даже более 5000. Почувствуйте разницу!

А Штаудингер уперся ― и ни в какую. И он не только уперся, он начал проводить опыты, доказывающие, что натуральный каучук имеет именно макромолекулярную структуру. И что без создания макромолекул искусственный каучук невозможен.

Штаудингеру говорили «Опомнись!» очень авторитетные коллеги. Например, Генрих Виланд, лауреат Нобелевской премии по химии 1927 года, писал Штаудингеру:

«Дорогой коллега, — я цитирую, — откажитесь от идеи больших молекул. Органические молекулы с молекулярной массой более 5 тысяч не существуют. Очистите свои продукты, например, такие как резина, и они начнут кристаллизоваться, показав тем самым свой малый молекулярный вес».

Штаудингер — очень интересная личность. Он выдающийся химик-практик. При этом он осуждал создание химического оружия. И на основе своих научных знаний до 1918 года доказал, что Германия уже проиграла Первую мировую войну. Причем он подвергся за это, естественно, шельмованию.

Штаудингера преследовало гестапо за антипатриотизм. Его аж сам Мартин Хайдеггер — великий немецкий философ, который заигрывал с нацизмом, — лишил за этот антипатриотизм возможности преподавать студентам химию. В итоге всё обошлось. Штаудингер, допрошенный гестапо, сначала подписал прошение об отставке. Потом те, кто надзирал за Штаудингером, сообщили, что он демонстрирует хорошее поведение по отношению к национал-социалистам, и прошение об отставке было отозвано.

У меня нет ни малейшего желания превращать Штаудингера в бескомпромиссного борца с национал-социализмом. Я хочу подчеркнуть другое — то, что Штаудингер не был до конца созвучен национал-социализму, и тем не менее его не уничтожили. Причем именно потому, что он до зарезу был нужен рейху в связи со своей крамольной, но сулящей военно-технические перспективы теорией макромолекул.

В своей автобиографии Штаудингер пишет: «Мои коллеги были очень скептически настроены по отношению к моей теории. И все, кто встречал мои публикации в области низкомолекулярной химии, спрашивали меня, почему я пренебрегаю этой интересной областью и продолжаю работать с плохо изученными и неинтересными соединениями вроде резины и синтетических полимеров. В то время химию этих соединений благодаря их свойствам часто называли химией смазок».

Но Штаудингер не сдавался. Он оказался не только выдающимся ученым, но и выдающимся полемистом — ярким, упорным, остроумным и крайне энергичным. В итоге к середине 30-х годов XX века молекулярная теория Штаудингера перестала подвергаться обструкции. И стала применяться в промышленных процессах. Но только в 1953 году Штаудингер получил Нобелевскую премию по химии за разработку теории макромолекул и вклад, внесенный в развитие химии полимеров.

Вот как двигалась наука. И вне этого движения ее понимание вообще невозможно. Нельзя сухо понять, как движется такая сложная вещь как наука. Только драматизация в сочетании с теорией систем и историческим рассмотрением может по-настоящему открыть целостное понимание науки.

Свою Нобелевскую лекцию Штаудингер закончил такими словами: «В свете новых открытий в химии высокомолекулярных соединений чудо жизни показывает исключительное множество и совершенство структур, характерных для живой материи». Еще раз: «…чудо жизни показывает исключительное множество и совершенство структур, характерных для живой материи». Это слова ученого.

В своей биографии Штаудингер пишет: «Природа использует очень небольшое количество мономеров — таких, как аминокислоты и моносахариды, — чтобы произвести огромное разнообразие биополимеров со специфическими функциями в клеточных структурах, транспорте, катализе и репликации. Сегодня инновации в области науки о живом, особенно в биотехнологии, будут продолжать стимулировать создание новых синтетических биополимеров с беспрецедентным контролем молекулярной архитектуры и биологической активности».

Мне представляется, что подобные высказывания людей, которые прошли тяжелый путь испытаний и утвердили свое представление о молекулярных структурах, общих для живого и неживого — то есть об этих самых полимерах, построенных на основе макромолекул, — обладают большей внятностью, нежели свободный от подобного фактора личного участия в происходящем учебный материал, лишенный «шума и ярости личного присутствия».

Итак, именно макромолекулы объединяют то, что, казалось бы, не должно содержать в себе ничего объединительного: живое и неживое, иммунитет и искусственные материалы с различными свойствами.

Ведь если есть полимеры, то должны быть и слагающие их частицы, то есть мономеры. Если есть макромолекулы, то должно быть и то, из чего они образованы. Что же это такое?

Макромолекулы состоят из молекул с малой молекулярной массой. Для того чтобы определить, относится ли та или иная молекула к разряду макромолекул, можно попытаться добавить в молекулу несколько звеньев или удалить несколько звеньев из молекулы. Если ничего не меняется, то мы имеем дело с макромолекулой — она слишком большая и добавление малого ничего не меняет. Самые простые макромолекулы, такие как, например, полиэтилен, крахмал или целлюлоза, при добавлении или удалении нескольких звеньев — мономеров — никак не меняют свои свойства. Однако со многими биополимерами — такими, как белки, нуклеиновые кислоты, — всё происходит иначе.

Вот мы и вышли от органической химии на биополимеры, то есть на белки и нуклеиновые кислоты, то есть на жизнь.

Такой критерий (добавляем чуть-чуть, ничего не меняется — всё правильно) нельзя считать абсолютным, потому что он, например, не работает в сфере биополимеров. Но он тем не менее достаточно раскрывает существо дела.

Кроме термина «макромолекула» используется также термин «полимерная молекула», или «мегамолекула».

Но дело не только в кирпичиках, из которых создается это загадочное «макро». Дело в том, что эти кирпичики не просто лежат в виде груды. Они определенным образом объединяются, то есть образуют определенные структуры. Какие именно?

Есть такое понятие — «полимерный клубок».

Полимерным клубком называется макромолекула, постоянно меняющая свою пространственную конфигурацию, которую в науке называют конформацией. В науке часто грешат изобретением избыточных заумных слов. И, повторяю, из всех наук этим больше всего грешит медицина и смежные с нею дисциплины.

Так вот, если вы слышите про конформацию, то речь идет о том, что некая цепочка из бусинок, она же макромолекула, меняет свою пространственную конфигурацию. То есть извивается разными способами. Причем она, цепочка эта, наращивая длину, теряет память о том, как именно она ее перед этим наращивала. И начинает менять направление своего наращивания случайным или, как говорится в науке, броуновским образом.

Итак, такая цепочка — она же полимерный клубок, она же макромолекула — наращивает свою длину, шатаясь, как пьяный человек, случайным броуновским образом. И происходит это потому, что макромолекула, нарастая, теряет память о своей направленности. Сегмент макромолекулы, который еще сохраняет такую память, называется «статистическим сегментом». Если длина макромолекулы больше, чем статистический сегмент, она теряет направленность и начинает случайным образом меняться и извиваться. То есть всё определяется соотношением длины макромолекулярной цепи и длины статистического сегмента.

Есть полимерные клубки, а есть нечто, во что они превращаются в определенных условиях. Эти важные для нас структуры, являющиеся разновидностью клубков (вот почему, не обсудив клубки, мы не можем обсудить структуры), называются «глобулами». В определенных условиях происходит глобулизация (прошу не путать с глобализацией) этих самых клубков, то есть определенных полимерных цепей. И клубки становятся глобулами.

Вы берете, к примеру, полимер, макромолекула которого состоит из одинаковых по составу и строению повторяющихся структурных единиц. И оказываете на этот полимер воздействие. Например, с помощью понижения температуры. Тогда этот полимер превращается из клубка, которым он являлся до этого, в глобулу.

То есть нить из бусинок трансформируется таким образом, что бусинки начинают тяготеть друг к другу — сначала чуть-чуть, потом сильнее. Тяготеть они начинают в условиях, которые некомфортны для обычной нити из бусинок. Изменение условий заставляет эти нити меняться, то есть превращаться в глобулы. Тут действует принцип энергетической экономии. В одних условиях хватает энергии для обычной нити из бусинок, а в других условиях этой энергии уже не хватает. И нити нужно так перестроиться, чтобы хватило энергии, которой для сохранения прежней конфигурации уже не хватает. Вот нить (она же клубок) и превращается в глобулу.

Осуществляешь малое энергетическое ущемление клубка, то есть делаешь температуру чуть-чуть ниже той, которая соответствует устойчивости клубка, и этот клубок начинает превращаться в рыхлую глобулу, близкую по размеру к клубку.

Оказываешь еще более сильное воздействие (понижая температуру или иным образом) — и рыхлая глобула становится плотной.

Этот процесс глобулизации был подробно изучен за временной период с 1949 года, когда таким изучением занялся выдающийся американский физико-химик Пол Джон Флори, до конца 1980-х годов, когда теория смены конфигурации макромолекул была доведена до строгих формул.

Так вот, одним из частных примеров глобулы являются те самые белки, про которые еще Энгельсом было сказано: «Жизнь — это способ существования белковых тел». А раз так, то можно сказать, что жизнь порождена определенным процессом глобулизации. Тем процессом, при котором возникает особый тип глобул, не выпадающих в осадок при существовании в растворе. Белки — это глобулы, которые, находясь в растворе, способны не выпадать в осадок. Причем глобулы с очень сложной структурой.

Теория подобных глобул была построена совсем недавно — в начале 2000-х годов. Хотя что значит недавно? Для современной науки 10–15 лет — это большой срок. Но одно дело 10–15 лет, а другое дело — 100–150. Нельзя сегодня принимать решения по вопросам, касающимся судьбы народов и человечества, ориентируясь на знания столетней давности и называя тех, кто встревожен таким вашим подходом, дикарями, не понимающими пользы вакцинации.

В чем состоит та политическая мысль, которую я вкладываю в очень поверхностное ознакомление зрителя с определенными научными подходами и с историческим развитием этих подходов? Ведь если нет политической мысли, то всё сводится к более или менее содержательным популяризациям. И тогда причем тут «смысл игры»?

Так вот, моя политическая мысль состоит в следующем.

На примере ковида можно убедиться, что судьбу народов и человечества решают люди, ориентированные на научные знания столетней давности, чуть-чуть сдобренные почти не понимаемой ими и очень относительной современностью.

На этой основе осуществляется политика в той области здравоохранения, которая всегда была невероятно важна, но только теперь, в связи с ковидом, становится решающе судьбоносной. Эту политику проводят совсем неосведомленные люди, ориентирующиеся на мнение людей, мягко говоря, среднеосведомленных. Трамп, например, совсем ничего не понимает в том, что я сейчас излагаю. А Фаучи что-то понимает. Но то, что понимает Фаучи, отнюдь не является полноценно современным.

А если даже Фаучи что-то понимает в полноценно современном подходе к проблеме вакцинации, он никогда это свое понимание обнаруживать не будет. Потому что на основе неполноценного понимания — вдумайтесь в это! — созданы огромные отрасли промышленности. На этом базируется вся якобы современная фармакология или огромная ее часть. А этой современной (якобы современной) фармакологии совершенно не нужна полноценная современность. Потому что эта фармакология индустриальна, малоподвижна, огромна. И главное, что ориентирована она на сугубо экономический интерес.

Этой фармакологии не надо думать о том, куда движется современность. Ей нужно клепать и сбагривать вакцины, зарабатывая триллионы долларов. Какие-нибудь особо продвинутые господа типа тех, кто стоит за Гейтсом, будут в эти вакцины что-то встраивать. И они-то всё понимают. Но они-то могут встраивать нечто в вакцины потому, что летают, как птицы, над зданием тяжеловесной фармакологии, которой нужно одно — чтобы вакцин становилось больше. И чтобы производились они с опорой на концептуальную основу, которая давно устарела. Но при этом не подлежит изменению, потому что такое изменение потребует слишком сильного изменения здания, над которым летают эти птицы. А это здание, повторяю, огромное, тяжеловесное, в нем протекают инерционные процессы.

Сотни тысяч, а возможно, и миллионы людей смотрят в микроскопы и действуют по определенным алгоритмам. Многие миллионы людей развивают то, что получено на основе этих алгоритмов, в индустрию. А индустрия плавно перетекает в торговлю.

И весь этот процесс руководим Его Величеством Экономическим Интересом, помноженным на инерцию прошлого и теснейшим образом с этой инерцией связанным.

Наверху негодяи, парящие, как птицы над зданием. А внизу здание, которое оберегается теми, кто из него выкачивает колоссальные деньги и совершенно не заинтересован в том, чтобы происходило что-нибудь, кроме такого выкачивания.

И каждая клеточка этого здания смотрит на вас с презрением и говорит: «Вы — дикари! Что вы понимаете в современности?! Вы в ней ничего не понимаете, в отличие от нас! Поэтому мы будем вас спасать. А те, кто нам в этом мешает, пусть отправляются в туземные резервации и живут там — га-га-га! — так называемой органической жизнью. А мы будем решать, сколь долго им так жить. И когда нам надоест терпеть их, мы их просто уничтожим, используя свое неоспоримое превосходство».

Они — вот эти гаврики — надменно восклицают: «Что вы понимаете в современности?!» Но сами они эту современность понять не хотят и не могут. Повторяю, может быть, часть подобных клеточек существующего зловещего здания что-нибудь и понимает. Но эта часть молчит в тряпочку. И понятно, почему. Потому что клеточки хотят находиться в здании. А здание задает определенные правила, согласно которым каждый, кто пикнет по поводу настоящей современности, должен быть из этого псевдосовременного здания удален.

Где-то над зданием каркает абсолютно циничное воронье, ждущее момента, когда здание превратится в колоссальную тюрьму для ошеломленного человечества. Это воронье всё знает. И твердо намерено использовать знания не для развития человека, а для его разрушения и порабощения.

Но всё не сводится к воронью. Есть еще и само здание, которое воронье захватит в ближайшем будущем полностью. А пока оно находится под властью других хозяев, сориентированных на инерцию и прибыль, прибыль и инерцию. Только на это и ни на что другое. Потом хозяева подвинутся. И передадут власть над своим зданием воронью.

Подчеркну еще раз, что произойдет это достаточно быстро. Но сегодня правит бал не только воронье с инквизиторами и прочим, но еще и двуглавое божество, у которого одна голова — инерция, а другая — прибыль.

Это двуглавое божество и на воронье-то смотрит, как на свою высоколобую обслугу. А воронье делает вид, что подчиняется, и планирует захват медико-фармакологического здания, патронируемого этим тупым двуглавым божеством.

Вот та политическая модель, которая побуждает меня заниматься обсуждением научной проблематики, которая еще недавно была для меня совсем чужой и никогда не станет до конца своей.

Зритель, если он хочет быть хотя бы зрячим, а в этом первый шаг к завоеванию права определять свою судьбу, должен понять, что мы живем не во времена Мечникова или Эрлиха. Которые гениально нечто предвидели и смогли сделать фантастически много для их эпохи. Мы живем в принципиально другое время.

И мы понимаем (возвращаюсь к обсуждению азов современного медико-фармакологического здания), что антитела, которые нас интересуют по понятной причине, присутствуют в плазме крови в виде крупных глобулярных (то есть построенных по принципу глобул) белковых макромолекул.

И что эти антитела выделяются определенными клетками иммунной системы. Такие клетки называются плазматическими. Речь идет о так называемых иммунокомпетентных клетках, именуемых лимфоцитарными плазмоцитами. Именно они продуцируют антитела в организме человека и млекопитающих. А образуются эти клетки в результате так называемого иммунопоэза, то есть определенного созревания клеток иммунной системы.

И пока мы хотя бы кратко не обсудим этот иммунопоэз, то есть созревание клеток иммунной системы, мы не осознаем каверзности той вакцинации, которая так настойчиво пропихивается. И либо будем обитать на интеллектуальной территории истерического отказа от вакцинации, либо покорно согласимся с тем, что вполне может подорвать здоровье нации еще до того, как патроны Гейтса посягнут на единство рода человеческого.

Так где именно осуществляется этот самый иммунопоэз, то есть созревание клеток иммунной системы?

Он осуществляется в разных местах. В красном костном мозге и в тимусе, то есть в вилочковой железе, где идет формирование лимфы. Причем в разных местах он осуществляется по-разному.

В вилочковой железе развиваются так называемые Т-лимфоциты. Т-лимфоцитами они называются потому, что развиваются в тимусе, то есть в вилочковой железе.

Что же касается В-лимфоцитов, получивших индекс В потому, что они были впервые обнаружены у птиц, то было установлено, что у птиц эти В-лимфоциты продуцируются в мешковидном углублении, находящемся рядом с задним проходом. Это углубление называется фабрициева сумка, по-латыни bursa fabricii. Вот и стали данный тип лимфоцитов именовать В-лимфоцитами, от слова bursa, то есть «сумка».

Кстати, у человека они тоже формируются в органе, латинское название которого начинается с буквы В. Орган этот называется — костный мозг, по-английски bone marrow.

Но если уж быть точными, то поначалу у эмбриона человека эти В-лимфоциты формируются из обычных стволовых клеток и в печени, и в костном мозге. А вот у взрослых эти В-лимфоциты формируются только в костном мозге.

Т- и В-лимфоциты взаимодействуют друг с другом достаточно сложным образом. При этом и те, и другие лимфоциты выполняют много функций.

Но — внимание! — у В-лимфоцитов есть особо важная функция — функция антиген-презентующих клеток. Они опознают наших врагов по имени антигены. Они тычут пальцем и сообщают иммунной системе: «Вот он, враг! Я его опознал».

И если они ошибаются в этой презентации — обнаружили не то, спутали врага и друга, — то возникают соответствующие заболевания — аутоиммунные или аллергические.

Некоторые фагоциты тоже выступают в роли антиген-презентующих клеток. Это — одна из важных точек соприкосновения клеточного иммунитета и гуморального иммунитета.

В-клетки поступают из костного мозга во вторичные лимфоидные органы, такие как селезенка и лимфатические узлы. Там они окончательно созревают, приобретают способность помнить различные антигены и распознавать их.

Созревая, эти клетки делятся (я дохожу до существа дела, до которого раньше нельзя было дойти) на наивные и активированные В-лимфоциты.

Вскоре зритель поймет, почему для него крайне важно разобраться в том, чем одни В-лимфоциты отличаются от других. А пока я прошу принять на веру то, что я не смакую азы современной иммунологии, а занимаюсь политикой в сфере здравоохранения. А значит, и политикой вообще.

Так называемый наивный В-лимфоцит — это своего рода чистый диск, на котором еще не записаны коды, позволяющие этому диску вспомнить опыт соприкосновения с определенным антигеном и отреагировать именно на этот антиген. Наивные В-лимфоциты могут вступать в реакцию с антигеном, не ориентируясь на предыдущие знания о нем. Это делает их одновременно и более слабыми, и более гибкими. Природа не создает ничего лишнего. Поэтому считать наивные В-лимфоциты чуть ли не обременением — не просто очень опрометчиво. Это признак фантастического дикарства.

А вот активированные В-лимфоциты, они же В-лимфоциты памяти, обременены знаниями по поводу определенного антигена. Они на него заточены. Они однажды с ним встретились, провзаимодействовали и после этого всё время будут ориентированы на новые встречи с этим врагом.

Что такое антигенный импринтинг, как всякий импринтинг? Это первая встреча с глубоким впечатлением о ней, задающим дальнейшее существование.

Лимфоциты памяти имеют наиболее продолжительный срок жизни, он доходит до 20 лет. Потому-то их называют клетками памяти. И, повторяю, речь идет об определенной памяти, не имеющей ничего общего с основной человеческой памятью. Речь идет о том, что на протяжении всего своего долгого периода жизни эти активированные В-лимфоциты (они же лимфоциты памяти) будут своеобразным образом помнить — что? Только тот антиген, против которого они оказались запрограммированы.

Это и есть импринтинг.

«Тебя ж, как первую любовь,

России сердце не забудет»…

Первая любовь. Раз — и запомнил.

А тут — первый ужас, первая встреча с врагом.

Задача этих клеток состоит в том, чтобы обеспечить быстрый ответ путем удара по конкретному знакомому этим клеткам антигену. Понимаете? Быстрый мощный ответ на вторжение знакомого врага.

Активированные В-лимфоциты, в свою очередь, делятся на потомков тех В-лимфоцитов, которые уже однажды сталкивались с антигеном и вырабатывали иммуноглобулины под конкретного возбудителя заболевания, — и относительно наивные клетки. Относительно наивные клетки, в отличие от абсолютно наивных, уже провзаимодействовали с Т-лимфоцитами, которые их проинформировали по поводу антигенов, переваренных иммунитетом.

Помимо наивных и активированных В-лимфоцитов, есть еще и плазматические В-клетки, которые формируются на последнем этапе дифференцирования В-клеток, активированных антигеном. Они живут недолго и быстро исчезают в отсутствие антигена. Но они способны продуцировать огромное количество одинаковых антител. При этом в случае, если антиген, против которого надо бороться, отсутствует, они живут не более 2–4 суток.

Таким короткоживущим характером обладают только плазмоциты крови. А сходные клетки костного мозга могут жить годами.

 

Что же происходит в ходе осуществления всеми этими клетками действий по уничтожению врага-антигена?

После ликвидации этого врага часть В-лимфоцитов возвращается различными путями в то «депо», где они хранятся до нового вторжения врага. И там хранятся достаточно долго. Они пребывают в ожидании нового вторжения. И, между прочим, дают потомство, которое помнит только о предыдущем вторжении. Как только происходит — внимание! — ПОВТОРНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ, такие клетки мгновенно производят массу иммуноглобулина.

Такое производство массы иммуноглобулина в ответ на повторное вторжение основано на памяти о предыдущем вторжении. Подобная клетка хранит память о таком вторжении, обнаруживает, что происходит аналогичное вторжение, и тут же активно срабатывает.

Такое явление называется вторичным гуморальным ответом. Запомнили? ВТОРИЧНЫМ гуморальным ответом. Этот вторичный ответ осуществляется быстрее и массированнее, чем первичный ответ. Потому что антиген распознается сразу.

Я не буду здесь подробно описывать, как именно распознается, чем отличаются распознающие рецепторы и так далее. Я с удовольствием описал бы это более подробно. Но тогда очень сложно достижимое равновесие между научным знанием и политикой окажется фатально нарушено в сторону научного знания. Поэтому я скажу еще несколько слов по поводу Т-лимфоцитов. И дальше перейду к главному — то есть к самой политике.

Т-лимфоциты дифференцируются в вилочковой железе, она же тимус, и в существенной степени отвечают за так называемый приобретенный ответ организма на вторжение враждебного ему антигена.

Для нас существенно то, что эти клетки тоже делятся на наивные (то есть не имевшие контакта с антигеном) и активированные. Но для Т-лимфоцитов их наивность еще в меньшей степени имеет отношение к пассивности, чем в случае В-лимфоцитов.

Основной функцией наивных Т-клеток является реакция на врагов (патогены, антигены), которые еще не известны иммунной системе организма. Представьте себе, что такая реакция была бы невозможна. И что все лимфоциты, будучи активированными и храня память о встрече с конкретным антигеном, только на него бы и реагировали. Тогда всё новое и даже всё, что смутировало (то есть изменилось частично), вообще бы не распознавалось. Или бы распознавалось ошибочно. И организм был бы уничтожен.

То есть во всем нужна некая сложная умеренность, основанная на кооперации двух начал.

Первое начало — активированное — уже знает врага и опознает (внимание!) новое пришествие того же врага. Обладая таким опытом, это начало обладает еще и способностью к мощной и стремительной реакции на это знакомое и опознанное. Его сила в мощности и стремительности реакций, а его слабость в том, что оно реагирует на знакомое. Оно на новое не реагирует. Оно либо приравнивает его к знакомому, либо не реагирует.

Второе начало, именуемое наивным, но которое на самом деле гораздо мощнее, реагирует на нечто совершенно новое, на то, с чем оно не знакомо. Это второе начало реагирует медленнее, разборчивее, аккуратнее, совсем иначе, чем первое. Но только оно отвечает за распознавание принципиально новых врагов. Или врагов, приобретших новые качества.

Есть масса тонких вопросов, которые я просто не имею возможности здесь обсудить. Но для того чтобы мое предыдущее обсуждение не было совсем уж куцым (притом что оно по определению, если хочу сопрягать это с политикой, может быть только поверхностным), я всё же вкратце опишу, как сегодня, а не во времена Мечникова и Эрлиха, моделируется, или описывается, или выглядит иммунная реакция организма.

Эта реакция осуществляется с помощью иммуноглобулинов (сокращенно ИГ или Ig). А что такое иммуноглобулины? Это другое название уже знакомых нам антител.

Что такое эти антитела (или иммуноглобулины)? Это соединения белка и сахара, именуемые «гликопротеиды». Эти соединения вырабатываются уже знакомыми нам плазматическими клетками крови, которые, в свою очередь, образуются из уже знакомых нам В-лимфоцитов. Где образуются? В костном мозге, селезенке и лимфоузлах.

Что именно они делают?

Во-первых, они «навешивают ярлык» на каждого вторгающегося врага. То есть на каждый вирус, бактерию и так далее. Они «метят» врага. И тогда иммунная система направляет на него прицельно своего киллера. То есть иммуноглобулины, приклеиваясь к врагу, вызывают огонь на себя. Эта их функция приклеивания и вызова огня на себя называется эффекторной функцией. То есть вызовом реакции иммунной системы.

Первая функция иммуноглобулинов — эффекторная.

А вторая — антиген-связывающая.

То есть иммуноглобулины не просто пришивают метку к антигену для его последующего уничтожения. Они еще и самим своим пришиванием ослабляют действие антигена на здоровые клетки.

Значит, когда вы сталкиваетесь со скучным названием Ig, то за этим скучным названием скрывается то, что лежит в основе вашего иммунитета. Ig — это иммуноглобулин, он же то, что ранее именовалось «антитело». Да и сейчас зачастую так именуется.

Иммуноглобулины делятся на несколько групп.

Группа А (они же IgA) — это пограничные войска нашего организма. Они дают первый бой врагу. Причем важнейшая часть этих войск — это те IgA, которые обеспечивают барьерный иммунитет. То есть защищают наши слизистые от вторжений.

Следующая группа иммуноглобулинов — это иммуноглобулины группы М (сокращенно IgM). IgM срабатывают, когда появляется неожиданный и неизвестный враг. Они вцепляются в этого врага и образуют с ним некий комплекс. Количество IgM резко повышается в первые недели инфекции, а потом их заменяют иммуноглобулины группы G, они же IgG.

Эти иммуноглобулины обеспечивают длительную защиту при повторной инфекции. Они появляются позже и тесно связаны с Т-лимфоцитами памяти. Они постоянно циркулируют в крови, и при повторной инфекции их число увеличивается. Именно они в силу своих малых размеров проходят плаценту и обеспечивают иммунитет плода и новорожденного. Их наличие является показателем перенесенной инфекции.

И, наконец, есть иммуноглобулины группы Е (они же IgE). Эти иммуноглобулины в существенной степени отвечают за то, что связано с повторениями заболеваний. IgE играют важную роль как при борьбе с паразитарными заболеваниями, так и важную деструктивную роль при аллергических реакциях.

Существуют еще иммуноглобулины группы D, которые пока слабо изучены. Считается, что они участвуют в аутоиммунных реакциях.

Создав такую — очень упрощенную и усеченную, но уже достаточную — модель (разворачивание которой и уточнение немедленно превратило бы эту передачу в стопроцентную научно-популярную и лишило бы ее того политического содержания, ради которого я вникаю в научные частности), можно теперь перейти к обсуждению собственно политически да и практически значимого аспекта проблемы вакцинации против ковида, да и вакцинации вообще.

 

https://rossaprimavera.ru/article/e0c923e6

 

05.02.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XIX

Что это за новая инквизиция? Спрашиваю в который раз: какая церковь ее осуществляет? Во имя какого бога?

Свобода — это очень коварное понятие. Выдающийся французский писатель и общественный деятель Антуан де Сент-Экзюпери утверждал, что освободить человека надо от чего-то и для чего-то, то есть надо соединить такое освобождение от неких оков, мешающих человеку двигаться куда угодно, со способностью человека определять, куда он идет («камо грядеши»). Если человек лишен этой способности, этого компаса, этого ориентира, этой самой способности к целеполаганию, то для чего его освобождать, спрашивает Экзюпери? И захочет ли он такого освобождения? Может, напротив, он захочет, чтобы ему вернули оковы (о чем, кстати, и говорит Великий инквизитор)?

Условием позитивной свободы, то есть соединения этой свободы от оков с обнаружением цели, Экзюпери считал утоление некоей сущностной жажды. Укажите путь к колодцу, говорил он и верил, что в этом колодце содержится нечто необходимое для человеческого восхождения. Для того чтобы человек не был жалким, одиноким камнем, валяющимся на пустыре, а был частью некоего великого собора, и чтобы он осуществлял восхождение к собственной сущности, или Человеку с большой буквы.

Вот тут в каком-то смысле (именно в каком-то смысле!) имеется некая перекличка между тем, что говорит герой «Записок из подполья», и тем, что говорит Экзюпери по поводу свободы. С той разницей, что герой «Записок из подполья» в позитивную свободу не верит, не верит он ни в какой собор, ни в какое восхождение человека к Человеку с большой буквы, а Экзюпери в это верит. Но и верующий в это Экзюпери, и неверующий в это подпольщик одинаково настаивают на том, что свобода невозможна вне пути, цели, обретения собственной сущности, человеческого восхождения к Богу (или Человеку с большой буквы). Только подпольщик считает, что это всё невозможно и единственное, что возможно, — это прыгнуть в бездну. А Экзюпери считает, что это возможно. Речь идет о том, возможна ли позитивная свобода. «Нет», — говорит подпольщик. «Да», — говорит Экзюпери.

Свобода, безусловно, может быть и негативной в случае, если это не свобода ДЛЯ восхождения, соединения со своей сущностью, движения по избранному пути, а свобода ОТ чего-то. Негативная свобода — это не свобода ДЛЯ всего, что я сказал, или чего-то другого. Это свобода ОТ человеческих связей, ОТ любви, ОТ многого другого. Крайняя форма такой «свободы ОТ» — это темный мистический анархизм, который, конечно, сразу же переходит в сатанизм и который пышным цветом расцветает на почве отсутствия высшего смысла, оправдывающего человеческое существование. А нет высшего смысла — нет целеполагания, нет пути, нет восхождения и так далее.

Такова диалектика свободы в сфере человеческого бытия.

Что же касается свободы мысли, то тут имеет место очевидное обстоятельство, состоящее в том, что человеческая мысль, научный поиск как одно из ярчайших проявлений человеческой мысли — всё это не может быть несвободным. Осетрина бывает либо свежей, либо тухлой, она не бывает второй степени свежести. Мысль или есть, и тогда она свободна, или ее нет. Несвободная мысль — это нонсенс.

В науке рамками, в которых функционирует эта мысль (а рамки-то всегда существуют), является так называемая парадигма по Куну. То есть фундаментальный способ научного понимания наличествующего, присущий той или иной эпохе. Но и эта парадигма, как утверждает в своих работах Томас Кун и показывает, меняется со временем. Такие изменения научных парадигм и есть научные революции. Но даже тогда, когда смена парадигм не происходит, мысль всё равно свободна и она функционирует в ожидании новой научной революции, то есть смены парадигмы. Она верит в эту смену, она не стала бы двигаться, если бы в это не верила. Без такого ожидания новой парадигмы мысль замирает. Она даже в старой парадигме перестает шевелиться. А в условиях замирания мысли, как научной, так и любой другой, человек полноценно существовать не может. Он не смиряется, не перестает рыпаться, он просто сходит с ума, о чем и говорят «Записки из подполья».

Необходимейшим проявлением свободы мысли является полемика. Как научная, так и политическая. Например, полемика о том, возможно ли построение социализма в отдельно взятой стране. Перед тем как большевики начали индустриализацию, коллективизацию и всё прочее, они дискутировали по этому поводу, и Сталин победил в этой свободной дискуссии. Он, будучи малоизвестным в партии оратором, победил тогда таких блестящих ораторов, как Троцкий, Каменев, Зиновьев.

До поры до времени большевики считали, что на всех узловых точках исторического пути необходимо вести дискуссию. И только по результатам дискуссии, приняв решение о пути, начинать согласованно двигаться согласно принятому решению — и вот тут уже дискуссии быть не должно.

Потом дискуссия была отменена в связи с тем, что решение было принято. Цели заданы — «За работу, товарищи». Был определен магистральный путь — он же построение социализма в отдельно взятой стране, он же коллективизация, индустриализация и так далее. Раз он определен, зачем дискутировать? Так ведь тоже невозможно — каждую минуту дискутировать в условиях необходимости предельной мобилизации на выполнение поставленных задач.

Потом была война — опять же не до дискуссий. И восстановление страны тоже дискуссий не требовало. Надо было восстанавливать, и всё. Что тут дискутировать?

А потом привычное отсутствие дискуссии, вызванное понятными причинами, превратилось в запрет на идеологическую и политическую дискуссию, порожденный тем, что новые номенклатурные кадры, в отличие от старых (скажем так, Хрущев в отличие от Зиновьева, Троцкого, Бухарина, да и Сталина тоже), к дискуссии были уже неспособны. И совершенно не хотели определять свое место в иерархии согласно результатам каких-то там, понимаешь, дискуссий. На которых, как говорили противники дискуссий, известное дело, вестимо, побеждают болтуны, а не деловые люди, способные что-то конкретное делать… В этом ведь тоже была своя правда. Потому что болтунов хватало, а нужны были хозяйственники. И хозяйственники были, и работали они не худшим образом. Но вся эта правда хозяйственников — мол, фиг ли дискутировать, давайте строить, а дискутируют болтуны, — оказалась ущербной. И эта ущербность обернулась трагедией перестройки, катастрофой мирового масштаба.

Да, большевики и та поздняя номенклатура, которую мне большевиками называть не хочется, окорачивали полемику по политическим и идеологическим вопросам. По политическим и идеологическим! Но в советской науке эта полемика не только не запрещалась, а в каком-то смысле поощрялась. Конечно, всегда, во всех странах и во все времена, маститые ученые ратовали за то, что им было желанно. И в каком-то смысле окорачивали тех, кто этому желанному противоречил. Но это происходило в гомеопатических дозах. И считалось глубоко неприличным. Не было бы этого — не появилось бы новое оружие, не сделали бы атомную бомбу, не вышли бы в космос.

Поэтому даже в обществах, в которых, я убежден, ошибочно окорачивается идеологическая и политическая полемика, научная полемика развивается достаточно свободно. А патологии в этом вопросе, порожденные связью научной полемики с полемикой политической и идеологической (как это было с генетикой и кибернетикой), во-первых, достаточно быстро преодолеваются (не эти патологии определили задержку в развитии определенных отраслей советской науки, а стратегия прямого заимствования у Запада), а во-вторых, они всегда морально осуждаются. Иначе наука развиваться не может. И все понимают, что уж тут-то нужна свобода, что уж тут-то как без нее? Вернуться во времена Галилея? Ну так это были времена инквизиции. Так прямо тогда скажите, что возникает новая инквизиция, что осуществляется она от лица такой-то церкви. Какой?

Что же касается западного общества, то оно в последние столетия всегда именовало себя свободным. И свою свободу выставляло в качестве главного завоевания и главной отличительной черты Запада, позволяющей этому Западу идти в авангарде человечества, разведывать новые пути. Ибо новые пути всегда надо разведывать свободно. Так говорили люди Запада о себе самих.

Поскольку мне пришлось ввести в оборот тему советского подхода к вопросу о свободе, хочу сделать еще одну оговорку.

Я считаю совершенно тупиковым, аморальным и глубоко двусмысленным андроповский переход от открытого преследования политического и идеологического инакомыслия — к так называемым психушкам. Я считаю, что этот переход аморален, потому что труслив. И двусмыслен, потому что лжив и бесчестен.

Одно дело — политические репрессии. Хороши они или нет — я здесь обсуждать не буду, но они, по крайней мере, честный характер носят. Ибо осуществляются по принципу «наш путь коммунизм, а те, кто говорит, что надо идти другим путем — враждебны нам, они наши враги».

А другое дело — отказ от внятной идеологической позиции (Андропов-то по существу от нее отказался, сказав: «Мы не знаем общество, в котором живем» и так далее) и замена этой идеологической позиции, которую надо размыть и куда-нибудь припрятать, трусливым и лживым представлением своих противников — идеологических, политических, не важно — в качестве людей психически нездоровых: «Мы все здоровы, а они — нет». По мне, так ничего отвратительнее быть не может.

Конечно, было очевидно, что Запад критикует андроповские психушки не потому, что они ему чужды по мировоззренческим причинам, а потому, что они уязвимы и их удобно атаковать. Но называть такую критику клеветой, наведением тени на плетень язык у меня лично не поворачивался. Многое другое можно было обоснованно именовать такой клеветой, наветами и так далее, но не это.

И всё-таки даже этот безобразный психиатрический трюк применялся по отношению к идеологическим и политическим противникам позднесоветской системы, открыто заявляющей, что она худо-бедно является моноидеологической и монополитической. О чем и говорила, причем, подчеркну еще раз, открыто и недвусмысленно, шестая статья советской Конституции: партия является руководящей и направляющей силой, она одна, и всё тут.

Одно дело — в таких системах осуществлять, подчеркиваю, даже очень скверные психиатрические трюки, и тем более прямую идеологическую систему подавления инакомыслия.

А другое дело — применять этот безобразный психиатрический трюк, во-первых, в так называемом свободном мире, надрывно вопящем, что его основа — это плюрализм и вообще дискуссия без берегов. И, во-вторых, по сугубо научным вопросам. Таким как вакцинация. Или природа определенного инфекционного заболевания, конкретно — COVID-19.

Для того чтобы осуществлять в якобы свободной системе такой особо скверный психиатрический трюк с «психиатризацией» своего идеологического и мировоззренческого противника, для того чтобы осуществлять этот трюк в науке, а не где-нибудь еще, в плюралистическом обществе, — с этим обществом должно что-то произойти. Оно должно фундаментально смутировать. Как минимум мы должны признать, что научный вопрос о происхождении ковида и эффективности вакцинаций является теперь для этого общества (по отношению к которому мы занимаем невнятное место: то ли мы с ним, то ли нет, то ли это наш противник, то ли это наш партнер) вопросом идеологическим, а система, превратившая этот вопрос в идеологический, является моноидеологической. А значит, монополитической. Только об этом, об этом одном, могут свидетельствовать психиатрические преследования ученых, которые высказывают «неудобную» точку зрения по поводу природы ковида-19 и эффективности вакцинаций.

Но ведь уже и уголовные преследования, а также информационные запреты, — это же тоже часть перехода в сфере науки к моноидеологичности и к монополитичности. Какой — непонятно, и почему к этому надо переходить в сфере науки — непонятно, а значит, это уже не наука, а что-то другое. Или это что, уже возвращение к эпохе Галилея? Инквизиция? Какая? Ну, так скажите тогда: «Мы теперь на Западе имеем некое моноидеологическое общество, идеология такая-то, монополитическое общество. Глубинное государство всплывает на поверхность и декларирует о себе как о всеобъемлющем глобальном правительстве, глобальной власти». Скажите всё это!

В Советском Союзе это было сказано. Советские граждане, повторю еще раз, строили коммунизм (в этом была моноидеологичность) под руководством одной партии — КПСС (в этом была монополитичность). Открыто говорилось об однопартийной системе. Это обосновывалось определенными идеологическими обстоятельствами.

А на Западе-то что происходит? Люди добрые, рятуйте! Они осуществляют не просто репрессии: информационные, психологические, уголовные. У нас даже прокуратура что-то такое пробовала делать, копируя Запад, по поводу того, какова природа заболевания и каковы методы его лечения. Дожили!

Они теперь еще и осуществляют и этот квазиандроповский особо подлый — не репрессивно-идеологический и политический, а репрессивно-психиатрический — трюк, который, еще раз повторю, для меня был особо отвратителен и в Советском Союзе. Ну так всё-таки хочется знать, что такое нынешняя западная однопартийность — закрытая, трусливо прячущаяся под какими-то масками? Что такое нынешняя западная моноидеологичность? Поведали бы нам об этом — было бы в каком-то смысле чуть менее отвратительно. Но об этом вообще не говорят. И вот тогда отвратительность уже зашкаливает. А психиатрический квазиандроповский трюк выполняют, сообщая тем самым нам о подлинной подоплеке Большой игры с использованием ковида. То есть о том, что ковид только средство этой игры, что сам по себе он мало кого-то интересует.

Средство какой игры? Средство чего? Средство построения западного моноидеологического и монополитического мира? Какого? Средство восстановления западной инквизиции от лица какой религии? То, что навязывается нечто подобное — уже достаточно понятно. Но в чем содержание строящегося нового миропорядка, который является прямой альтернативой всему, что говорилось о политической и идеологической свободе, и который теперь еще посягает и на научную свободу? Это делала только инквизиция в эпоху Галилея. Что это за новая инквизиция? Спрашиваю в который раз: какая церковь ее осуществляет? Во имя какого бога?

Мне могут сказать, что я сгущаю краски. И мне самому хотелось бы так думать. Но давайте обсудим, что происходит в реальности. Вот прямо в той очевидной реальности, которую мы все лицезреем.

17 декабря 2020 года новостной портал France Soir в своей передаче «Испытание правдой» предоставляет слово лауреату Нобелевской премии Люку Монтанье. Тому самому Люку Монтанье, который настаивает на искусственности COVID-19. При этом свою Нобелевскую премию Люк Монтанье получил не абы за что, а за открытие ретровируса ВИЧ.

Напомню, что, по мнению Люка Монтанье, в COVID-19 встроены фрагменты генома этого самого ВИЧ, за открытие ретровируса которого Монтанье получил Нобелевскую премию. Как говорится в таких случаях, ему бы и карты в руки.

В своем интервью France Soir Монтанье заявляет о том, что власти Франции выбрали недопустимые способы борьбы с теми, кто требует раскрытия правды о коронавирусе и вакцинациях.

Ведущий передачи «Испытание правдой» журналист Ришар Бутри спрашивает Монтанье о том, боится ли Монтанье, что его поместят за его высказывания в психиатрический госпиталь, как это произошло с профессором Жан-Бернаром Фуртильяном, специалистом в области фармакологии и токсикологии.

Монтанье ответил по поводу случая с профессором Фуртильяном: «Это недопустимо! Мы таким образом заходим слишком далеко в очень плохом направлении».

Про себя Монтанье говорит, что он не боится оказаться в одной компании с Фуртильяном.

«Я этого не боюсь, — говорит Монтанье, — То, чего я хочу, — чтобы меня услышали. Я здесь, чтобы доискаться до правды».

Монтанье далее констатирует, что ситуация с Фуртильяном напоминает ему советское время, когда (цитирую) «несогласных помещали в психбольницы». Речь идет об этих самых мною обсуждаемых (и теперь понятно, почему), отвратительных, как я считаю, позднесоветских андроповских психушках.

«Это постыдно для Франции», — говорит Монтанье.

Еще раз хочу оговорить, что в Советском Союзе эта отвратительная андроповская позднесоветская практика превращения политического и идеологического врага в пациента психиатрической клиники всё же велась от лица откровенной, понятной моноидеологической и монополитической системы. И что в случае, который обсуждает France Soir, ничего подобного нет. А практика аналогична. Что однозначно, повторю еще раз, свидетельствует о наличии потаенной (и потому особо отвратительной) моноидеологической и монополитической системы, для которой COVID-19 — это идеология и политика, а не медицина. И которая посягает не на отсутствие свободы мысли в политике и идеологии, а на отсутствие свободы мысли в науке. Что прямо адресует только к инквизиции.

Снова спрашиваю — чьей? На какую религию эта инквизиция опирается? Или что, новое — это хорошо забытое старое?

Так почему мы стали обсуждать Достоевского и другое? Потому что хочется уйти в сферу высокой литературы или потому, что уже зашкаливает от очевидной новой неоинквизиционности, а видеть этого не хотят?

77-летний профессор Жан-Бернар Фуртильян 7 декабря 2020 года был задержан и помещен без своего согласия в психиатрическую больницу Ле Мас Керирон в городке Юзес департамента Гар.

Данный факт вызвал волну обсуждений в прессе и протестные акции. То есть инквизиция не так легко насаждается, как думалось.

18 декабря судья по вопросам свободы и содержания под стражей посетил больницу и постановил выпустить профессора Фуртильяна на свободу.

Профессор Фуртильян принял участие в вышедшем в ноябре 2020 года нашумевшем документальном фильме «Грабеж: размышления о хаосе», представившем пандемию коронавируса как спланированную акцию неоглобалистских сил. В фильме профессор Фуртильян утверждал, что коронавирус был сконструирован при участии института Пастера. Ибо, по словам профессора, институт зарегистрировал в 2004 году патент под названием «Новый штамм коронавируса SARS и его применение».

Обвинения в адрес института Пастера профессор Фуртильян начал выдвигать еще весной 2020 года. Институт Пастера должен был ответить на эти обвинения. И он ответил. Что он сказал? Что новый штамм коронавируса был сконструирован для создания вакцины против SARS-CoV-1. Ну и что? Но он этим не отверг существа обвинений Фуртильяна.

В интервью France Soir Монтанье не только подтвердил свою позицию по поводу искусственности COVID-19, но и высказал крайне определенную позицию по поводу вакцинации против SARS-CoV-2. Монтанье настаивает в этом интервью на том, что прививки против коронавируса РНК-вакцинами могут иметь непредсказуемые последствия для организма и даже повлиять на здоровье последующих поколений.

Но это говорит Нобелевский лауреат. Может быть, он не прав — опровергните. А может быть, он прав — примите это во внимание, измените стратегию. Но так, чтобы вообще не слышать ученых, занимающихся тем предметом, который вы превращаете в средство воздействия на население планеты (притом что этот ученый является самым выдающимся), — ну так же нельзя, это уж перебор!

На вопрос журналиста, считает ли он, что через такие вакцины есть риск «отравить» (журналист использовал это слово) последующие поколения, Люк Монтанье ответил: «Слово „отравить“, может быть, слишком сильное. Но мы не можем предсказать, что произойдет через одно, два, три, четыре, пять поколений после вакцинации. Ведь это на век вперед».

«Мы не можем допустить сегодня, чтобы дети, все существующие поколения, даже пожилые люди, вроде меня, исчезли бы из-за вакцины», — заявил Нобелевский лауреат, занимающийся СПИДом, врезки которого найдены в том коронавирусе, против которого делается вакцина.

По мнению Монтанье, вакцинация — это одно из решений «проблемы коронавируса», но оно не единственное.

Так ведь в этом и состоит суть дела, которую я обсуждаю в последних передачах «Смысл игры». Вакцинация — это единственная панацея от любого инфекционного заболевания? Или это одно из средств, притом что есть другие, а это средство небезусловно? А по отношению к определенным видам заболеваний особо опасно. Ну так почему тогда вакцинацию нужно превращать в суперсредство, в суперидеологию, искажая тем самым ее суть, лишая вакцинацию ее места в системе борьбы с заболеваниями и уничтожая все другие элементы этой системы?

Ведь это же базируется на чем? На том, что никто толком не понимает, что такое вакцинация, какова история этой самой вакцинации. Каково ее место, на какие фундаментальные положения она опирается. Где и как эти фундаментальные положения или парадигмы оказались модифицированы или опровергнуты. Что знаменует собой, скажем так, поствакцинационный этап развития медицины.

Какие мнения были в медицине по поводу того, что, кроме вакцин, надо использовать? Когда вакцины уместны, когда не уместны? Какие риски они в себе содержат?

Вот в чем суть научной полемики, которая в конце XX — начале XXI века вышла на новый уровень.

Всё это надо отбросить, вернуть человечество к эпохе Дженнера — Пастера или куда-то там еще. Объявить, что основной акцент в борьбе с инфекционными заболеваниями надо сделать на вакцинациях. Что никакого другого спасения нет, что это универсальное средство в борьбе со всеми болезнями.

Это же всё вместе является дикарством. А это дикарство демонстрируют те, кто говорит: «Мы — ученые, мы выступаем от лица церкви науки, а вы все остальные — антинаучные дикари». Стыд-то какой!

Монтанье — антинаучный дикарь? А какие-нибудь наши бюрократы от медицины — это звезды науки? Может быть, они продемонстрируют свои Нобелевские премии?

Для меня вакцины — это одно из важнейших средств предупреждения определенных заболеваний. Но именно одно из средств, применяемое по отношению к определенным заболеваниям, и не более того.

Где-то это средство незаменимо, а где-то его использование опасно. Так мы и хотим обсудить, где оно незаменимо, где опасно, чем оно является? В чем состоит труднопонимаемый современным зрителем передний край научных исследований в сфере иммунологии? Какова новая по существу парадигма в иммунологии, заменяющая собой закон или правило Дженнера — Пастера из прошлого или правило Бернета — то, на чем базировалась старая иммунология?

Что произошло в науке? Мы это обсуждаем, понимаете? И цитируем Нобелевских лауреатов, выдающихся вирусологов — ученых до мозга костей.

И в чем ответ на это? Такой же, как у инквизиции? Ссылка на старые учебники? Постукивание карандашом по столу или по графину? Слово «цыц»? От лица кого и чего?

В своем интервью France Soir Монтанье продолжает полностью отстаивать свою ранее высказанную точку зрения об искусственности COVID-19. Вот что он настойчиво говорит по этому поводу — на сугубо научном языке, подчеркну еще раз. Цитирую:

«В сотрудничестве с математиком Жан-Клодом Перезом мы обнаружили нуклеиновые последовательности в геноме коронавируса, которые были гомологичны таковым у ВИЧ, а также другие последовательности, гомологичные ДНК мышиного малярийного плазмодия».

Наличие подобных последовательностей, как утверждает Монтанье, позволяет говорить о неслучайности их нахождения в геноме SARS-CoV-2. Во-первых, все эти нуклеиновые последовательности, гомологичные последовательностям ВИЧ, сконцентрированы в части РНК коронавируса, кодирующей поверхностные белки. Как их удалось именно там сконцентрировать? Таких последовательностей (длиной от 18 до 30 нуклеотидов) несколько — до 8 штук, а в геноме коронавируса они расположены очень близко друг к другу, почти «впритык». «Наверное, это тоже воля случая?» — иронизирует Монтанье. Я бы сказал, горько иронизирует.

«Вы считаете, что тот вирус „сбежал“ из лаборатории?» — спросил знаменитого ученого журналист.

«Насчет „сбежал“ не знаю, — ответил Нобелевский лауреат. — Это могла быть хорошо просчитанная утечка, если можно так выразиться, либо какое-то испытание». «Возможно,  — говорит Монтанье, — ученые искали вакцину против ВИЧ и выбрали в качестве вектора для экспрессии генов ВИЧ вирус, который очень легко передается от человека к человеку, — т. е. коронавирус. Как они думали, он [этот вирус] достаточно неопасный». Монтанье не считает, что было какое-либо злое намерение. Это, скорее, ошибка, говорит он. Так что насчет конспирологии помолчали бы.

Резюмируя ситуацию с запретом на мышление, напоминающим отвратительные (подчеркну еще раз) своей лживостью и трусливостью андроповские психушки и осуществляемым от лица анонимной структуры, делающей заявку на глобальную власть, я, коль скоро уж пошла речь о патологиях позднего СССР, хочу процитировать песню Галича, которая называется «Колыбельная Семену».

Спи, Семен, спи,
Спи, понимаешь, спи!
Спи, а то придет Кащей,
Растудыть его в качель!
Мент приедет на «козе»,
Зафуячит в КПЗ!
Вот, такие, брат, дела —
Мышка кошку родила.
Спи, Семен, спи,
Спи, понимаешь, спи!

Какую «кошку» родила «мышка» особого западного свободолюбия и свободомыслия? Вот эту «кошку психиатрической репрессивности»?

В две тысячи семьдесят пятом году
Я вечером, Сеня, в пивную зайду,
И пива спрошу, и услышу в ответ,
Что рижского нет, и московского нет,
Но есть жигулевское пиво —
И я просияю счастливо!
И робот-топтун, молчалив и мордаст,
Мне пиво с горошком моченым подаст.
И выскажусь я, так сказать, говоря:
— Не зря ж мы страдали,
И гибли не зря!
Не зря мы, глаза завидущие,
Мечтали увидеть грядущее.
Спи, Семен, спи,
Спи, понимаешь, спи!

Не зря ученые горели на кострах, не зря за эту свободу мысли лилась кровь, не зря в человеческой истории право на свободомыслие являлось основным идеалом. О нем мечтали, о нем грезили. Потом его завоевывали, потом вроде осуществляли — всё не зря! Мы, глаза завидущие, мечтали увидеть грядущее, в котором в психиатричку будет волочь мент на «козе», потому что некий профессор высказал несимпатичную кому-то точку зрения на природу заболевания?!

Спи, Семен, спи,
Спи, понимаешь, спи!

У тех, кто хочет спать, есть право продолжить это занятие. Но ведь есть и те, кто понимает, что спящих запросто приволокут в глобальный Освенцим, или царство Великого инквизитора. И потому они хотят проснуться.

Убежден, что это просыпание невозможно без задействования той интеллектуальной напряженности, от которой по понятным причинам людей отучают те же, кто волокут их в этот новый Освенцим, или новое царство Великого инквизитора.

Не будут люди способны напрягаться, начнут они от этого отключаться, кричать: «Ой, как больно!» — так их можно будет голыми руками брать и куда угодно засаживать. И никуда они из этого не вылезут.

Представьте себе, что большевики или французские революционеры не могли бы интеллектуально напрягаться. Далеко бы они ушли?

Убежден также в том, что альтернативы такой интеллектуальной напряженности, готовности к ней, способности ее осуществлять, просто не существует. И что сначала она, а потом всё остальное. Притом что всё остальное абсолютно необходимо. Не был бы я в этом убежден, не занимался бы таким детальным обсуждением злосчастной ковидной проблематики, превращающейся всё более и более в фактор зловещей и очень крупной игры.

 

https://rossaprimavera.ru/article/d80e28c3

 

03.02.2021 Смысл игры. О коронавирусе 20 серия

Вакцинация победит ковид или наоборот? Что не так с вакцинами и учеными?

 

00:00​ — интро
00:13​ — новый мир, где рот затыкают даже ученым
02:12​ — аргументы ученых, ставящие под сомнение естественное происхождение SARS-CoV-2
20:01​ — что такое антитефло и антиген, как они работают
22:10​ — Илья Мечников и фагоцитарная теория иммунитета (клеточная)
23:16​ — Пауль Эрлих и гуморальная теория иммунитета
27:44​ — Какая теория иммунитета верна — фагоцитарная или гуморальная? Научная борьба в иммунологии, ее принципы и ее плоды
50:19​ — Герман Штаудингер и обнаружение полимеров и макромолекул
56:45​ — макромолекулы объединяют в себе живое и неживое, иммунитет и искусственные материалы
1:04:40​ — судьбу миллиардов людей, обладающих минимальными или устаревшими знаниями в сфере медицины, определяют те немногие, кто всё знает и понимает
1:10:54​ — происхождение, типы и принцип действия клеток иммунной системы

Лидер движения «Суть времени», аналитик и политолог Сергей Кургинян отмечает, что те, кто внес в мировую повестку дня тему массовой вакцинации против коронавируса, ориентированы на научные знания столетней давности. На этой неполноценной основе создана вся якобы современная фармакология — огромная, малоподвижная и нацеленная на сугубо экономический интерес. Ей нужно, чтобы вакцин становилось все больше и чтобы производились они с опорой на давно устаревшую концептуальную основу.
Политолог в очередной раз задается вопросом: почему ученым, имеющим иную точку зрения на природу коронавируса SARS-CoV-2 и на методы борьбы с ковидом, чем та, которая ныне восторжествовала, затыкают рот? Почему фактически запрещена дискуссия по этому вопросу?
Кургинян приводит мнение французского вирусолога Этьена Декроли, который подчеркивает, что вопрос о естественном или синтетическом происхождении SARS-CoV-2 нельзя ставить в зависимость от политической повестки дня. Между тем, во всем мире происходит именно это.
По словам Декроли, за прошедший год ученым так и не удалось доказать ни ту, ни другую версию. Многие лаборатории по всему миру заняты — ради научных результатов — увеличением смертоносности патогенных вирусов, включая пандемичные. Уровень современной науки таков, что создавать вирусы достаточно легко, разработаны инструменты для манипуляции над генами.
Кургинян настаивает, что сегодня, когда вакцинацию от коронавируса настойчиво превращают в суперидеологию и якобы единственное спасительное средство от пандемии, гражданам особенно необходимо понимать, что такое вакцинация, как она работает. Когда она спасительна, а когда — губительна. Что такое антитела, какими они бывают, и как они функционируют в иммунной системе человека. В противном случае граждане оказываются в позиции дикарей — истерически отвергающих или покорно принимающих всё, что им навязывают. И оба эти варианта проигрышны, подчеркивает аналитик.
Политолог разворачивает захватывающую картину борьбы научных концепций за понимание природы иммунитета. Гуморальная, клеточная (фагоцитарная), опсоническая и клонально-селективная концепции иммунитета в чем-то противоречили, в чем-то дополняли друг друга. Борьба ученых за спасение людей с помощью вакцин была крайне острой и напряженной, наполненной подвигами и страстями по истине.
Нужно увидеть эту историю развития человеческой мысли, продирающейся сквозь надежды и отчаяния, считает Кургинян. Нужно понять, что не противники вакцин обнаруживали все новые и новые хитросплетения, требовавшие все новых и новых корректив. Это делали сами вакцинаторы. Они молились на свои и чужие вакцины — и одновременно разбирались, почему в одних случаях вакцины действуют одним способом, а в других не действуют вовсе или действуют иначе.
За время, прошедшее со времен этой острой полемики, наука шагнула далеко вперед. Но тяжеловесная, базирующаяся на устаревших представлениях фармакология занята сейчас тем, чтобы сбагривать вакцины, зарабатывая триллионы долларов. При этом продвинутая, идущая в ногу с современностью группа (типа тех, кто стоит за Гейтсом), летая, как птицы, над зданием тяжеловесной фармакологии, могут встраивать нечто в вакцины, которые производятся с опорой на давно устаревшую концептуальную основу. Почему это основу не меняют? Да потому, что такое изменение потребует слишком сильного изменения здания, над которым летают эти птицы. А инерция слишком велика.
Всем «рулит» экономический интерес, помноженный на инерцию прошлого и теснейшим образом с этой инерцией связанным, говорит Кургинян. Наверху негодяи. Они парят, как птицы, над зданием, которое оберегается теми, кто из него выкачивает колоссальные деньги и совершенно не заинтересован в том, чтобы происходило что-нибудь кроме такого выкачивания.
Это здание может превратиться в колоссальную тюрьму для ошеломленного человечества. «Продвинутые» это прекрасно понимают. Но намерены использовать знания не для развития человека, а для его разрушения и порабощения.

Суть времени

 

24.01.2021 Смысл игры

Ковид Всемогущий, его идеология и его карательная психиатрия. Кургинян о коронавирусе, 19 серия

 

00:00​ – интро
00:12​ – что такое позитивная и негативная свобода
03:29​ – человеческая мысль не может быть несвободной
05:08​ – как умерла политическая дискуссия в СССР
10:01​ – аморальность андроповских идеологических репрессий
12:41​ – свободное западное общество превратилось в репрессивное моноидеологическое
15:45​ – что за тайная инквизиция запрещает научную дискуссию о COVID-19?
18:15​ – французского профессора в области фармакологии и токсикологии насильственно поместили в психиатрическую больницу за высказывания о пандемии коронавируса
23:21​ – нобелевский лауреат предупреждает о рисках торопливой вакцинации против коронавируса
25:12​ – вакцинацию превращают в суперидеологию
29:15​ – нобелевский лауреат считает, что коронавирус SARS-CoV-2 был создан искусственно
31:29​ – люди не хотят замечать, как их тащат в глобальный Освенцим

Лидер движения «Суть времени», аналитик и политолог Сергей Кургинян отмечает, что в так называемом свободном западном мире сегодня напрочь запрещена научная дискуссия как таковая – по крайней мере, во всем, что касается темы коронавируса.
Строго говоря, свобода человеческого бытия может быть как позитивной, так и негативной. Позитивная свобода человека – это свобода ДЛЯ восхождения, для соединения с высшим смыслом, для движения по избранному пути. Негативная свобода – это свобода ОТ высшего смысла, пути, любви и вообще человеческих связей.
Но свобода мысли – это неотъемлемое свойство мысли, подчеркивает Кургинян. Либо мысль есть, либо ее нет, но она не может быть несвободной. Невозможно запретить мысль. Но можно запретить проявления свободы мысли – например, полемику, дискуссию, введя репрессии за высказывания, выбивающиеся из заданного русла.
Когда ограничения на идеологическую и политическую дискуссию вводятся в моноидеологической и монополитической системе, это можно хотя бы понять (именно понять – не оправдать!). Но что знаменует собой введение ограничений и запретов в научной дискуссии? Особенно когда эти запреты начинает широко практиковать Запад, кичащийся своей плюралистичностью.
Сегодня именно в так называемом свободном западном мире применяются аморальные и трусливые репрессии по отношению к ученым, указывает политолог. Разве можно иначе объяснить помещение в психушку без его согласия специалиста в области фармакологии и токсикологии, профессора Жан-Бернара Фуртильяна ( fourtillan jean bernard )? Произошло это после того, как Жан-Бернар Фуртильян выразил свое мнение, согласно которому коронавирус сконструирован при участии института Пастера, а пандемия COVID-19 – это спланированная акция неоглобалистских элит.
Лауреат Нобелевской премии Люк Монтанье сначала высказал гипотезу об искусственности COVID-19, а затем заявил, что прививки против коронавируса РНК-вакцинами могут иметь непредсказуемые последствия для человеческого организма и даже повлиять на здоровье последующих поколений. Было сделано всё, чтобы дискредитировать Монтанье на корню. А ведь отсутствие свободы мысли в науке прямо адресует к инквизиции, говорит Кургинян.
Вакцинацию от коронавируса превращают в суперидеологию и настойчиво пропихивают по всему миру. Необходимо разобраться в том, что такое вакцинация, в каких случаях она является, а в каких не является панацеей. А для этого нужно не только изучить исторические концепции иммунитета, но и дополнить их современными знаниями.
Иначе, считает политолог, эта новая тайная инквизиция весь мир превратит в глобальный Освенцим, он же царство Великого Инквизитора. И коронавирус – лишь средство в этой Большой Игре.

Суть времени

 

16.01.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XVIII — начало

Большая игра с использованием ковида — кто заказал преобразование человечества?

Прежде всего, я должен извиниться перед зрителями за то, что сильно задержал выпуск очередной передачи «Смысл игры».

Почему так долго не было этой передачи? По двум причинам.

Во-первых, потому что есть другие темы, которые нужно обсуждать. Преобразование мира с помощью ковида (а речь идет именно об этом) — конечно, самая крупная игра из тех больших игр, которые сейчас ведутся. Можно даже назвать это Great game — совсем большой, Великой игрой. Но эта игра вдолгую. Безусловно, это самая опасная, но тем не менее не единственная игра. Россия стоит перед лицом целого ряда достаточно опасных краткосрочных угроз, и их тоже надо обсуждать, не дожидаясь финала Великой игры с ковидом. Это — первая причина, по которой я задержал выпуск передачи.

А вторая в том, что московский период продлился для меня на этот раз целых двадцать дней. Я всегда присутствую на всех спектаклях, которые показывает театр «На досках» (Сергей Кургинян — главный режиссер московского театра «На досках». — Прим. Ред.). Это государственный театр, мы выполняем государственную программу. Мы хотим встречаться со зрителями и не прекращать эти встречи даже в нынешнем ущербном формате с четвертью зала, потому что мы считаем каждую встречу своей миссией… Так вот, период моего пребывания в Москве продолжился на этот раз двадцать дней, и он был до отказа заполнен как показами спектаклей и репетициями, так и обсуждением вот этих краткосрочных угроз, то есть общественно-политическими занятиями, абсолютно неотменяемыми и абсолютно несовместимыми с тем жанром, в котором надо обсуждать Большую игру с использованием ковида.

Я когда-то говорил, что это — жанр andante, то есть очень медленного, спокойного обсуждения. В таком жанре я могу что-то обсуждать только в Александровском.

У меня Москва вызывает всё более мощные негативные чувства, доходящие уже до сильного разогрева. Я коренной москвич, я обожаю этот город, я тут родился. Как когда-то пелось в песне, я «этим городом храним». Я очень люблю этот город и поэтому нахожусь в особо напряженном состоянии в связи с тем, что в нем творится, чем он пахнет, какая в нем атмосфера, как соединяется депрессивность и истеричность и так далее.

В Александровском всё по-другому. Как только я сюда попал после очередного московского периода, заполненного, как я уже сказал, другими вещами, я сразу же приступил к исполнению своего обязательства, то есть к обсуждению Большой или Великой игры с использованием ковида. Хочу еще и еще раз подчеркнуть, что я обсуждаю именно эту игру, Большую игру, а не существующее достаточно опасное заболевание, которое иногда проходит бесследно, иногда имеет тяжелые последствия, а иногда приводит к смерти, что, безусловно, крайне прискорбно, требует соответствующей реакции медицинского сообщества и морального сострадания к жертвам этого заболевания.

Отрицание этого заболевания, в силу всего, что я только что сказал, да и других причин, так же пагубно, как превращение ковида вот в это самое средство Большой игры и переустройства мира. А то, что он, этот ковид, постепенно превращается именно в такое средство (то есть он изначально был задуман в качестве такового), но теперь это становится всё более и более очевидно даже тем, кто пытался это отрицать раньше. Потому что сами люди, которые заняты подобным превращением ковида именно в средство преобразования мира, всё больше и больше снимают маски и выходят на передний план из-за кулис, выходят из тени.

Я имею в виду уже детально обсужденную систему так называемой «Великой перезагрузки» с использованием ковида, заявку на которую сделал Всемирный экономический форум и господин Шваб, который начал высказываться по данному вопросу. Клаус Шваб — президент Всемирного экономического форума. Он настаивает, что никогда мы не вернемся в прежний мир, что мы должны использовать всё для этой Великой перезагрузки и что ковид для этого и нужен — нужно переходить к миру каких-то социально ответственных корпораций, которые по существу представляют собой неофеодальные комплексы, заменяющие собой государства и контролирующие не только процессы производства, но и процессы жизни населения.

Что сказать по этому поводу? Я в первых же передачах заговорил о том, что идет большая игра вокруг этого самого ковида, что ковид — сам по себе, игра — сама по себе. Что с таким же успехом, например, можно было использовать в этой игре ужас перед тем, что бывают чудовищные заболевания, с которыми надо срочно бороться, а для этого надо переустроить мир. Бывают чудовищные заболевания? Бывают. Можно же было перестраивать мир на основе страха перед онкологическими заболеваниями, лихорадкой Денге или чего-нибудь еще, да и пытались это делать. Пытались перестраивать его на основе ужаса из-за свиного гриппа… Но ковид почему-то был сочтен самым убедительным инструментом подобного переустройства.

И вот теперь господин Шваб говорит о том, что надо этим делом заняться всерьез, осуществляя «Великую перезагрузку», «Большую перезагрузку». Но у меня возникает вопрос — кто такой этот Шваб?

Меня иногда критикуют — и, очевидно, справедливо — за то, что я не сочно рассказываю анекдоты. Но я же их потому так рассказываю, помимо прочего, что я всё время хочу, чтобы они остались метафорами, а не превратились в смешные истории. Чтобы они стали моделирующими сознание метафорами.

Ну так вот. Все, кто жил в советский период, помнят такой анекдот. Ходят люди по зоопарку, на одной из клеток написано, что это индийский слон, что он съедает столько-то моркови, столько-то капусты, столько-то чего-то еще. Дворник в клетке метет пол, и его спрашивают: «Скажите, слон действительно может столько съесть?» На что дворник отвечает: «Съисть-то он съисть, только хто ж ему дасть?»

Так вот, Шваб-то, конечно, «съисть-то он съисть». Он осуществит «Великую перезагрузку», ему охота, он на этом деле сфокусирован до предела, но кто ему «дасть»? Кто он такой? Чем он располагает в виде ресурсов?

Когда-то мне говорили об определенных попытках неких олигархов захватить Россию: «Они ж богатые люди… Они как захватят и как закрутят все, и начнется уже такой ужас, что всё предыдущее покажется еще недостаточным ужасом».

Я говорю: «Этот олигарх очень хочет захватить Россию (их было несколько разных), но съисть он хочет, а хто ему дасть? Чем он располагает для этого? Ну чем? Если надо будет выйти на улицу, то, может быть, выйдет его секретарша. А может, нет. На этом всё кончится».

«У него много денег, он их заплатит, купит силовые структуры и бог знает еще кого, и они всё это сделают».

Я говорю: «Правильно, у него много денег — конечно, не так много, как говорят, и он их жалеет. Но, предположим, он от щедрости душевной даст каким-то силовым структурам какие-то крупные суммы. Что они сделают? Они их возьмут, извинятся потом перед ним, скажут „не получилось“, а бабки распилят, и всё. И даже ему назад не откатят. И получится великий конфуз, а не великая игра».

Потому что для того, чтобы замысливать и осуществлять нечто очень крупное, нужно не только понимать, что ты делаешь, нужно еще знать, чем ты располагаешь для осуществления своего проекта.

Проекты изобрести можно. «Что нам стоит дом построить? Нарисуем — будем жить». Но для того чтобы построить дом, особенно очень большой, нужно столько-то бетона, столько-то строителей, такая-то аппаратура, такие-то архитектурные разработки, такие-то строительно-конструкторские разработки и так далее, и тому подобное. И этим должны заниматься какие-то люди. А если это всё секретная операция, то еще и объединенные законом молчания. Кто они? Кто такой этот Шваб, чтобы переустраивать мир? Кто такие представители этого Всемирного экономического форума? Ну, это очень богатые люди, и что?

Миром не деньги правят, миром правит другое. Миром правит невещественное. Почему? А вы можете убедиться в этом на истории России.

Были олигархи, которые считали, что они за деньги всё скупят. Потом пришли люди, которых звали… не важно, чекисты, или не чекисты… Они что сказали? Они сказали, что твердо убеждены в справедливости известного стихотворения, в котором Злато говорит: «Всё мое», и Булат говорит: «Всё мое». Потом Злато говорит: «Всё куплю», а Булат говорит: «Всё возьму». И получилось, что взять-то в каком-то смысле можно, а вот купить — нет. Пришли, всё взяли и подтвердили это. И дискуссия того же господина Ходорковского и других с этими группами показала, что к чему. Показала тщету этого самого злата, которое приходит и говорит: «Давай-ка я тебя куплю». А ему в ответ: «Давай-ка. А может, я тебя возьму?»

Я по этому поводу — опять-таки с такой же сугубо научно-метафорической целью — рассказывал анекдот, как чечен поймал золотую рыбку (у меня нет никакого желания подчеркивать специфику какого-нибудь отдельного народа, я просто хочу ввести в оборот определенное количество метафор для понимания моей основной мысли). Поймал этот чечен золотую рыбку. Та говорит: «Ты меня освободи, я же выполню три твоих любых желания».

«Какие желания? У меня никаких желаний особых нет, я хочу тебя съесть. Я голоден».

«Нет, пойми. Вот перед этим меня поймал еврей, он загадал три желания. Он захотел дворец, яхту и миллиард долларов. Я выполнила желания, он меня отпустил».

Чечен говорит: «У меня теперь тоже появились три желания: фамилия этого еврея, адрес и телефон».

У него проснулись желания, и они намного убедительнее, чем те, которые были у предыдущего рыбака, поймавшего золотую рыбку.

Я опять-таки подчеркиваю, что у меня тут нет цели ни смешить аудиторию, ни подчеркивать этнические специфики. Я говорю о сути дела. Такого чечена вполне могут звать Иван Иваныч Иванов, не в этом вопрос.

Вопрос в соотношении булата и злата. Или, как я говорил уже много раз, сословия торговцев и сословия кшатриев, воинов. Воины всегда ограбят торговцев. Но беда заключается в том, что, ограбив торговцев и оседлав их возможности, они сами превращаются в торговцев. И тогда становятся либо жертвами очередного ограбления, либо жертвами тотальной междоусобицы, такой военно-предпринимательско-криминальной. Что мы и видим. Ну мы же это видим?! Мы всё время читаем какие-то странные «сливы», уже приобретающие массовый характер. Это что всё такое?

Это войны так называемых элитных групп, которые сначала всех этих самонадеянных олигархов зачистили или упаковали нужным образом, а потом стали разбираться друг с другом, потому что заразились той же болезнью. А для того чтобы они ею не заразились, нужны идеологи — брахманы, первая каста, жрецы, которые каким-то образом передадут этим группам кшатриев одну-единственную идею — идею служения, которая их объединит, идею большого проекта, великого смысла, который их согреет. Потому что иначе — резня. И мы достаточно близко к ней подошли. Я это чувствую, у меня политический инстинкт достаточно развит. Тут уже будет не до ковида. Всё может раньше начаться.

Весь вопрос тут в том, что когда рухнула КПСС, это вызвало наслаждение у тех групп, которые с нею боролись, у всех этих так называемых силовиков, спецслужбистов. Я совсем не имею в виду всех рядовых… или младших офицеров, или даже генералов каких-нибудь, которые честно выполняли свой долг. Сообщество этих спецслужбистов — военных ли или так называемых пиджаков — было огромное, и оно в целом работало или безвредно плохо, или полезно и честно на те цели, которые перед ними ставила партия. Вот этот самый Центр давал этому Юстасу задания, и Юстас выполнял.

Но он очень злился на этот Центр последние десятилетия, с эпохи Андропова, очень злился. Потому что ему всё время казалось, что Центр дурной, несет какую-то околесицу, идеологически недостаточно разогрет — и вместе с тем претенциозен, всё время хочет управлять этим спецслужбистским сообществом, создает какую-то идиотскую вертикальную систему. А надо создать псевдодемократическую сетевую систему, когда все — твои агенты, а видимость такая, что все друг с другом как бы борются за голоса избирателя…

Наконец, это произошло, и Юстас оказался без Центра. Я не имею в виду какого-то конкретного человека, я имею в виду сообщество. Оно оказалось без Центра. Оно воспринимало освобождение от этого Центра как великое благо. А Центр действительно был уже и ущербным, и полустухшим. Был бы он другим, так и жили бы мы в Советском Союзе.

Дальше Юстас стал думать, а как же ему обзавестись-то новым Центром, и решил, что самый хороший Центр, которым можно обзавестись, — это какой-нибудь совокупно западный.

Я скажу вам больше — еще в эпоху президента Ричарда Никсона и определенных проблем в Соединенных Штатах было некое недоопределенное послание, адресованное Советскому Союзу, что-то типа такого: если хотите брать в свои руки управление миром, так и берите. И это послание было как бы не замечено. Или отвергнуто. Потому что не хотелось так сильно себя обременять.

И Сталину не хотелось. Как вы думаете, хотел ли Сталин создать Советский Союз, в который вошла бы (это было возможно), например, Китайская Народная Республика? Китайская Народная Республика наряду с Белорусской, Украинской, Грузинской. А потом еще и Индийская Республика, и что-нибудь еще. Хотел ли Сталин получить такую империю, куда бы это всё вошло? Если бы он хотел, он бы ее и получил! Он даже с Европой этого не сделал. Он поставил под свой протекторат Восточную Европу, но он в себя ее не вобрал. И не потому что ему Рузвельт мешал или кто-то другой, а потому что было понятно, что это дальнейшее расширение превращает империю в нечто слабоуправляемое и непонятным образом организованное.

Сталин вообще не слишком хотел, чтобы Китай так бурно развивался, и говорил, что не знает ни одного человека, способного спасти Китай, кроме генералиссимуса Чан Кайши. Прекрасно понимая, чтоό этот Чан Кайши сделает. Потом Сталин как-то принял Мао Цзэдуна. Мао Цзэдун перед ним расшаркивался, всячески восторгался им, а он принимал его очень скептически, понимая, что скоро вырастет миллиардная страна с большим промышленным потенциалом и возникнет некая головная боль.

Сталин мыслил огромной державой, сверхдержавой, а не чем-то еще, расширяющимся за ее пределы. Поэтому предложение «а давайте-ка вы порулите всем миром» вовсе не восторгало советскую сверхдержаву, которая жила в условиях этого противостояния, которое она хотела иметь достаточно мягким. Вот когда Горбачев начал снимать полностью это противостояние, вот тут вместо того, чтобы начать управлять миром, накрыло так, что мама не горюй.

Но при определенной напряженности этот двухполярный мир был одним из самых устойчивых. Он устраивал советскую сторону.

Итак, даже великая красная держава — Советский Союз — не очень хотела брать на себя роль единственного полюса, понимая, что за этим последует. И для Сталина это сохранение сверхдержавы с русским ядром было очень важным, он не хотел это размывать. Тем более всего этого не хотели последователи.

Значит, когда по факту образовался однополярный мир, совокупный Юстас сказал: «Послушайте, ну так и ведите нас в какую-нибудь сторону! Станьте новым Центром, посылайте нам свои шифрограммы, мы будем выполнять. Чем вам плохо? Мы люди исполнительные, достаточно эффективные, прагматичные. Вы нас особенно не трогайте, а мы будем с вами всё согласовывать и двигаться в едином направлении».

Но в том-то и дело — и этого-то и не понял совокупный Юстас — что западному миру совершенно не нужно управлять Юстасом. Западный мир хочет уничтожить то, что Юстас считает своей любимой провинцией, то бишь Россию. Запад не хочет эту провинцию пестовать и вводить в число других относительно привилегированных провинций или даже держать на расстоянии. Он хочет ее уничтожить.

Вот это-то и непонятно, потому что в этом желании есть что-то иррациональное, а Юстас очень рационален — это его свойство. И когда он понял, что хотят-то не каких-то уступок, не какого-то рационального согласования интересов, а чтобы повесили себе камень на шею и утопились, он начал брыкаться, сопротивляться, по крайней мере большая часть его. И это знаменует собой и Мюнхенская речь Путина, и всё дальнейшее — всё, что произошло, всё, что мы наблюдаем.

Но начав брыкаться и говорить: «Да что же это такое, да так же нельзя», он не вырос сам в Центр. Он превратился в мечущегося Юстаса, беспокойного Юстаса, который теперь, видите ли, должен каким-то образом изобретать что-то типа Центра. А он не хочет, потому что для него это возврат к идеологическому отделу ЦК КПСС, которому он будет подчиняться, а он этого не хочет. А из себя самого он это родить не может.

Были очень кратковременные надежды — да-да, надежды, потому что нужно же было нечто получить в виде такого Центра, — что эту роль сыграет Русская Православная Церковь. Она открестилась от этого, как от страшной, неприятной, ненужной обузы. Она не хотела брать на себя эту роль. Никакая теократия здесь соответствующим способом не формировалась. Как не формировалась и монархия (по естественным причинам), которую многие спят и видят. Многие из элиты, я имею в виду, два процента населения. Но неважно, она никоим образом никого не согревала. Это были химеры.

Соответственно, мы вдруг оказались в странной нише глухой обороны, бесконечных проклятий в адрес людей, которые при этом называются партнерами. В этом невхождении в западную цивилизацию и одновременно в непрерывной прикованности к этому западному мегатренду, как вы его ни назовите.

У нас нет своей науки, своей медицины, своей промышленности, которые позволили бы нам заявить нечто конкурентоспособное в мировоззренческом, эсхатологическом, метафизическом, экзистенциальном плане тому, что являет собой западная версия конца истории. С чем именно и зачем мы хотим продлевать историю? И на какой ресурсной базе?

Теперь сам Запад. Там такая же проблема: а кто это будет делать? Некий план того, как это должно быть, имели две такие совокупные (интегральные… я тут упрощаю картину, многое суммирую в качестве некоего среднего значения) масонские ложи: консервативная, которая называется Национальной, и Великий Восток — либеральная.

Они вместе имели один проект, который назывался Модерн, в рамках которого существуют гуманизм, линейный прогресс, Вестфальская система, национальные государства, миропроектная конкуренция с опорой на некоторую рамку общего консенсуса и так далее. Консервативные национальные ложи говорили: «Нет, надо больше историко-культурной идентичности». Либеральные говорили: «Нет, надо больше прогресса». И как-то они в среднем сосуществовали.

Всё это начало рушиться где-то в конце 1960-х — начале 1970-х годов. Сейчас всё уже существует на обломках этого. И хотим мы или нет, но маячит какой-то другой проект. И этот проект требует подрядчика, который возьмется его осуществлять. А это не может быть господин Шваб и сколь угодно богатые 20, 40, 50 олигархов и даже супербогатые ультраолигархи числом 30, 40, 20, 10, 5, одного — не важно. Это невозможно, потому что под этим нет человеческой ресурсной базы.

Для того чтобы эта человеческая база была, нужны не швабы и не гейтсы, и не Большая фарма, и не кто-то еще. Нужно продлить этот путь дальше и дойти до реального проектанта, реального делателя новой истории, у которого для этого есть возможности, драйв и всё прочее.

И хотим мы или нет, но по очень многим показателям видно, что этот хозяин нового проекта, который он еще не выкладывает человечеству до конца и который он собирается осуществлять под этой ковидной маской, — это что-то типа натурального неонацизма, причем уже глобального.

Не для того, чтобы вдруг демонизировать Японию — такая же страна, как все остальные, — а для того, чтобы показать, как это устроено, я несколько раз говорил: смотрите, есть очень много супермогущественных японских фармакологических компаний. Легко обнаружить в них следы японских экспериментов по созданию биологического оружия в 1930–1940 годы, а также перемещения потом центра, проводившего эти эксперименты, в США, соединения там с аналогичными немецкими возможностями. Всё это есть.

Но никакая японская фарма и любая другая отрасль промышленности не существует сама по себе. Ею управляет не хозяин, имеющий, предположим, контрольный пакет акций, хотя сейчас этого в мире нет. Просто все понимают, что этим управляют якудза. То есть японская организация существенно криминального плана (хотя при таком масштабе криминальности, возможно, это называется уже не криминальность, а как-то иначе), которая держит в кулаке все эти фармакологические гиганты, пытающиеся каким-то образом надувать щеки и говорить, как они правят миром. И никуда они не дернутся.

И всегда за организациями подобного характера стоит что-нибудь гораздо более осмысленное и отмытое от непосредственно криминального содержания. Нет ни одной крупной мафии, которая бы не была связана с какими-нибудь параструктурами. Все они каким-то образом склеены с чем-то более, на первый взгляд, благопристойным, абсолютно управляющим этими компонентами. Так реально устроен мир — это не конспирология, это уже очевидные факты, это можно проследить в каждой стране.

Можно, конечно, сказать, что какие-нибудь конспирологи, что-то бормотавшие о «Зеленом драконе», или последняя царица России, которая что-то о нем начала говорить, дескать, они просто грезят фантазиями, выдумками. Но японская разведка и ее архивы оказались гораздо более прозрачны для Советского Союза, чем архивы немецко-нацистские. Мы там больше понимаем, мы там внимательно наблюдаем за натуральными гениями, которые и до 1905 года вели свою деятельность, и потом. За их способами идентификации, за тем, как они выстраивают свою метафизическую личность.

Это не вполне блеф, не вполне химера, это что-то более или менее материализованное.

Когда-то совсем небольшой круг очень сильных людей создал орден Иисуса или иезуитов — Игнатий Лойола и его преемники.

Это потрясающая сила воли и талант малой группы (как говорится, «могучая кучка»), которая стремительно разрасталась, которая остановила Лютеровскую реформацию во многих странах мира. У которой оказалось очень много этой самости. Которая сумела замкнуть на себя огромное число людей, какую-то ресурсную базу.

Всё время — особенно среди людей, любящих в пассивном режиме созерцать какие-нибудь телевизионные передачи в интернете, — раздается крик: «Вы нам скажите, что делать, а мы уж соберемся и так начнем делать, что мама не горюй! Ленин-то вот написал „Что делать?“!»

Я вам могу сказать: вы прочитайте книгу Ленина «Что делать?» Вы прочитайте ее внимательно. Там нет ни слова о том, что надо делать. Там только обсуждается, кто это будет делать, — большевистская партия, ее надо построить.

Это «кто» (или субъект) все время выходит из зоны внимания людей, которые обсуждают те или иные происки. И вот здесь это «съисть-то он съисть, да хто ж ему дасть» — очень важно.

Есть все основания считать, что то, что Трамп называет глубинным государством, имеет существенно спецслужбистскую привязку, связано с достаточно серьезными и переосмысливающими свое существование «Юстасами», выходящими из уже устарелой масонерии и пытающимися обрести новое обличье.

И здесь ключевой вопрос не в том, как какой-нибудь Джон, Джек или Хулио хочет захватить мир, потому что ему нестерпимо охота это сделать и у него большая пасть. Нет.

Тут дело заключается в том, что есть сама проблема человека и управляемости человечества. Ужасающая проблема, связанная с тем, что человек не перестает быть разновидностью двуногого тигра, а ядерные зубы у него растут. У него растет то, что является средством уничтожения его же самого. Оно растет бесконечно, а он сам не растет!

А его воля к уничтожению (в отличие от всего живого, природного, дочеловеческого) — иррациональна. Поэтому уничтожать он будет не столько, сколько ему надо, чтобы скушать. Он бы давно наелся. У нас не так трудно сегодня построить индустрию производства нормального питания так, чтобы все были накормлены, все эти восемь миллиардов. Он другого хочет.

И о том, чего он хочет в этой своей существующей иррациональности, писали великие люди, ужаснувшиеся тем, что назревало в конце XIX века, и попытавшиеся куда-то это сдвинуть.

Этих людей было немного. Безусловно, это тройка философов: Кьеркегор, Ницше и Маркс. Но помимо них были еще и великие писатели, которые, как в России всегда бывает, были в основном мыслителями, философами — писателями-проповедниками.

Для того чтобы проблема ковида не превращалась в узкую проблемку, которая всех занимает, потому что неизвестно, нужно ли вакцинироваться, а была рассмотрена в достаточном объеме и с достаточной глубиной (а без этого никто не поймет, надо вакцинироваться, не надо, и что будет), я должен ознакомить зрителей этой передачи с двумя текстами Достоевского.

Возможно, что зрители эти тексты знают, а возможно, и нет. Но данные тексты зададут нам маршрут, двигаясь по которому, мы не станем заложниками узкомедицинской проблематики и одновременно сможем ее обсудить.

Первый из этих текстов — из «Записок из подполья». Герой чудовищен, это такой парадоксалист, ненавидящий весь мир, такой монстр, которого одновременно называли подпольным гением. Но это некий русский вариант Ницше, про которого можно говорить, насколько он чудовищен, но который одновременно поставил глубочайшие вопросы перед человечеством. А уж как именно нацисты это использовали — отдельный вопрос. Нельзя непрерывно возводить вину на тех, кто вопросы ставит, в случаях, когда потом на поставленные вопросы начинают чудовищно отвечать. Нельзя от этой вины совсем избавлять, но и абсолютизировать ее тоже не надо.

Итак, я знакомлю вас с текстом некоего чудовища, подпольного ненавистника, он же, как его называли — подпольный гений. Текст этот эпатирующий и заостряющий некоторые проблемы, но проблемы-то есть. И иногда эпатаж — особенно когда этот эпатаж начертан рукой великого писателя Федора Михайловича Достоевского, великого мыслителя — может нас к чему-то подтолкнуть. К какому-то пониманию того, почему вдруг самые разные Джеки, Джоны, Ли, Хулио и прочие начинают заниматься проблемой этого самого человечества. Где эта проблема сейчас находится? Что с ней надо делать?

Итак, я зачитываю фрагмент из «Записок из подполья». Обращаю внимание зрителей, что я специально задал режим andante — «медленно».

«Попробуйте же бросьте взгляд на историю человечества; ну, что вы увидите? Величественно? Пожалуй, хоть и величественно; уж один колосс Родосский, например, чего стоит! Пестро? Пожалуй, хоть и пестро; разобрать только во все века и у всех народов одни парадные мундиры на военных и статских — уж одно это чего стоит, а с вицмундирами и совсем можно ногу сломать; ни один историк не устоит. Однообразно? Ну, пожалуй, и однообразно: дерутся да и дерутся, и теперь дерутся, и прежде дрались, и после дрались, — согласитесь, это даже уж слишком однообразно».

В разговоре Ивана Карамазова с чертом, в другом произведении, черт говорит: «Скучища неприличнейшая…»

Возвращаюсь к «Запискам из подполья»:

«

Одним словом, все можно сказать о всемирной истории, все, что только самому расстроенному воображению в голову может прийти. Одного только нельзя сказать, — что благоразумно. На первом слове поперхнетесь. И даже вот какая тут штука поминутно встречается: постоянно ведь являются в жизни такие благонравные и благоразумные люди, такие мудрецы и любители рода человеческого, которые именно задают себе целью всю жизнь вести себя как можно благонравнее и благоразумнее, так сказать, светить собой ближним, собственно для того, чтоб доказать им, что действительно можно на свете прожить и благонравно, и благоразумно. И что ж? Известно, многие из этих любителей, рано ли, поздно ли, под конец жизни изменяли себе, произведя какой-нибудь анекдот, иногда даже из самых неприличнейших. Теперь вас спрошу: чего же можно ожидать от человека как от существа, одаренного такими странными качествами? Да осыпьте его всеми земными благами, утопите в счастье совсем с головой, так, чтобы только пузырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не оставалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории, — так он вам и тут, человек-то, и тут, из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает. Рискнет даже пряниками и нарочно пожелает самого пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлейшую глупость пожелает удержать за собой единственно для того, чтоб самому себе подтвердить (точно это так уж очень необходимо), что люди все еще люди, а не фортепьянные клавиши, на которых хоть и играют сами законы природы собственноручно, но грозят до того доиграться, что уж мимо календаря и захотеть ничего нельзя будет. Да ведь мало того: даже в том случае, если он действительно бы оказался фортепьянной клавишей, если б это доказать ему даже естественными науками и математически, так и тут не образумится, а нарочно напротив что-нибудь сделает, единственно из одной неблагодарности; собственно чтоб настоять на своем. А в том случае, если средств у него не окажется, — выдумает разрушение и хаос, выдумает разные страдания и настоит-таки на своем! Проклятие пустит по свету, а так как проклинать может только один человек (это уж его привилегия, главнейшим образом отличающая его от других животных), так ведь он, пожалуй, одним проклятием достигнет своего, то есть действительно убедится, что он человек, а не фортепьянная клавиша! Если вы скажете, что и это все можно рассчитать по табличке, и хаос, и мрак, и проклятие, так уж одна возможность предварительного расчета все остановит и рассудок возьмет свое, — так человек нарочно сумасшедшим на этот случай сделается, чтоб не иметь рассудка и настоять на своем! Я верю в это, я отвечаю за это, потому что ведь все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик! хоть своими боками, да доказывал; хоть троглодитством, да доказывал. А после этого как не согрешить, не похвалить, что этого еще нет и что хотенье покамест еще черт знает от чего зависит…

Вы кричите мне (если только еще удостоите меня вашим криком), что ведь тут никто с меня воли не снимает; что тут только и хлопочут как-нибудь так устроить, чтоб воля моя сама, своей собственной волей, совпадала с моими нормальными интересами, с законами природы и с арифметикой. — Эх, господа, какая уж тут своя воля будет, когда дело доходит до таблички и до арифметики, когда будет одно только дважды два четыре в ходу? Дважды два и без моей воли четыре будет. Такая ли своя воля бывает!

»

При всей своей ужасности и всем своем зловещем характере, и всем своем подпольном подкопе, это же гениальный текст, написанный более 150 лет назад.

Вот с этим что поделать? А понятно, что поделать, говорят. Если человек таков, и альтернативы нет (а альтернатива эта только в таком восхождении человека, при котором он не есть данность, которую здесь описывает «подпольщик», — тут же только одно и является уязвимым, что он рассматривает данность, фиксирует нечто в качестве константы человека), если человек действительно есть константа, то «подпольщик» прав.

Только в случае, если человек движется, — и не вниз, в отчаянии от того, что нельзя двигаться наверх, а наверх, — и если это его движение непрерывно ошеломляет его самого и создает для него нечто типа динамического каркаса, внутри которого найдется не отдельно мораль, не отдельно красота, не отдельно истина, а некая совокупность, слитая воедино и обладающая невероятной огненной силой, — вот тогда он удержится. И об этом говорили и религиозные мечтатели, и коммунисты.

А если такого динамического каркаса нет, а есть статика, то она кончится безумием и падением в пропасть с хохотом. И это понимают все, и это видно.

Одна категория тупо ест, занимается шопингом и погружается в это свое ничто, ненавидя всё, во что оно погружается. А другая уже говорит: «Если никуда больше нельзя, так в ад, прыгнем в бездну», — и прыгает туда вместе с извращениями, наркотиками, саморазрушением всех видов, чудовищными преступлениями, которыми заполнено нынешнее человечество.

Сколько гладиаторских боев происходит в этот день на территории нашего государства одновременно с тем, что я обсуждал? Каких только изуверств не творится в мире! Почему? А потому что вот этот ничтойный шопинг со всеми прочими делами становится так ужасен для человека, который к этому не предрасположен, что он лучше в ад прыгнет, чем там останется. А пути наверх нет, этот путь перекрыт крахом советской модели коммунизма, которая, хотя и была ущербна и по-настоящему этого пути не показывала, но которая самим знаком своей альтернативы что-то еще удерживала в человечестве. А теперь этого нет. И все, кто думает о том, что дальше делать, очень недалеко ушли от мыслей, которыми Федор Михайлович Достоевский наделял своих героев. Это ведь мысли его героев, а не его самого.

Вот почему я должен прочитать еще один текст, который тоже касается этого вопроса.

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/f366f1a9

 

22.01.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XVIII — Продолжение

Проект «Великий инквизитор» осуществляют силы, скованные железной дисциплиной, готовые наследовать некое целеполагание

 

Человек и ковид… Ковид там, где надо прекратить человека. А прекратить его надо потому, что если человек — это константа, описанная Достоевским в «Записках из подполья», то его необходимо уничтожить.

Как только исчезает динамический каркас — каркас стремительного синергийного восхождения человека, каркас соборности и Человека с большой буквы (тянется ли он к Богу или к собственному высшему состоянию — это другой вопрос, но он не тянется к собственной константе и к ее оптимизации) — как только этот каркас отсутствует, наступает фатальная экзистенциональная проблема, перед которой меркнет всё: экология, финансы, климат — всё это уходит на второй план. А процитированный мною текст «Записок из подполья» оказывается актуальной повесткой дня для XXI века. И тогда говорится: «Ах, человек таков? Тогда давайте перезагружать так, чтобы человека не было. Если он есть это, пусть лучше будет робот. Пусть будет, что угодно. Человек не хочет подчиниться желанию превратить его в фортепианную клавишу? Пусть другой подчинится — постчеловек».

В этом затея тех сил, которые не господином Швабом или Гейтсом маркируются, и не фармакологическими компаниями, и не мировым бизнесом, и не мировой информационной сферой. Там есть другие хозяева с другими ресурсами.

Среди людей, занимающихся этой проблемой (это узкий круг людей, и это не конспирологи, это люди, которые занимаются и специсторической тематикой, и философской одновременно), всегда (я имею в виду примерно последние 120–130 лет) особое внимание привлекал проект, который назван «Великий инквизитор». Иначе он называется «Счастливое дитя». Это существенно иезуитский проект, который иезуиты пытались в Парагвае осуществлять на практике. Его в разных видах описывала научная фантастика, тот же Ефремов, который говорил о коротко- и долгоживущих людях, и так далее.

Ну, а раз так, то нужно же посмотреть, что это за Великий инквизитор. А в сегодняшней нашей жизни уже просто сослаться на «Братьев Карамазовых» недостаточно, поэтому я прочитаю фрагмент из «Братьев Карамазовых», где Иван Карамазов описывает, что такое для него этот Великий инквизитор.

Кому-то может показаться, что я пытаюсь подменить аналитику Большой игры адресациями к великим литературным произведениям, например, к творчеству Федора Михайловича Достоевского. Но в чем суть-то этой Большой игры?

Она в том, что в ней тем или иным образом решаются фундаментальные проблемы человеческого бытия. Они могут решаться самым зловещим образом, и чаще всего решаются именно зловещим образом, но они должны решаться, они и только они. Это первое.

И второе. В том, что касается стремления определенным образом решить эти проблемы, субъекты Большой игры проявляют удивительное постоянство. Они не проявляют этого постоянства в том, что касается средств достижения своих целей, но цели не меняются. Они не меняются, я бы сказал, и столетиями, и тысячелетиями. В этом суть Большой игры. Не было бы удивительного постоянства целей — повторяю, чаще всего крайне мрачных, — не было бы и самой игры.

Так что такое ковид? Это очередное средство достижения целей. И если цель имеет отношение к Большой игре, то эта цель состоит в том, чтобы осуществить проект каких-то игроков, ведущих эту Большую игру. А проект такой, он же цель, очень устойчив, он не меняется со временем. В том, что касается целей, повторяю еще раз, проявляется удивительное постоянство.

Игроки ведь не потому только играют, что им это нравится, они по необходимости играют. Представьте себе корабль, внутри корабля огромная пороховая бочка, к ней подведен фитиль, и кто-то понимает, что этот фитиль вот-вот зажгут. Тогда бочка взорвется, корабль разнесет вдребезги — и всё.

Так вот. То, что описывает, например, Римский клуб, это примерно нечто сходное. Есть корабль под названием «планета Земля». Внутри этого корабля — можно сказать, в его трюме, а можно сказать, в его капитанской рубке, это не имеет значения, — находится пороховая бочка под названием «вид Homo sapiens». Это нечто совсем иное, чем вся остальная природа. Это вот этот самый двуногий зверь с разумом, огромными ядерными зубами (или ковидными, биологическими, не важно какими) и ненасытностью. Потому что обычный зверь убил — наелся. А тут ненасытность в том, что касается этих убийств, огромна.

Значит, пороховая бочка есть, и фитиль есть. Нарастают конфликты между различными частями рода человеческого. Нарастают возможности технологические и т. д. А всё это вместе говорит о том, что фитиль вот-вот зажгут, бочка взорвется, и с кораблем произойдет что-то крайне неприятное.

Вот эта необходимость вынуждает к Большой игре. Понятно, что такое вот состояние «пороховой бочки» обусловлено в том числе и тем, что классовое устройство общества — господство и подчинение, капитализм, основанный на нем, посткапитализм, к которому сейчас всё переходит, — непрерывно усиливает взрывоопасность того, что находится в бочке. Что эта взрывоопасность, конечно, коренится отчасти в самой природе человека: это разум, это способность неограниченного роста и т. д. Но она же не только в такой способности коренится. Эту способность можно направить и в совершенно другую сторону.

Но принцип господства и подчинения может быть сохранен только в том случае, если этой «другой стороны» — она же восхождение рода человеческого (не важно, к богу или к Человеку с большой буквы), динамическое восхождение к счастью, к благу, — не будет. Потому что это всё не должно существовать в обществе господства и подчинения, это несовместимо с таким обществом.

«А как сохранить господство и подчинение, одновременно усилить его, а взрывоопасность бочки уменьшить?» — вот о чем думают все основные игроки. И такие мысли, которые у игроков всегда воплощаются в действия, не сулят ничего хорошего человечеству. Потому что, повторю еще раз, настоящее, подлинное благое решение состоит в том, чтобы обеспечить восходящую динамическую устойчивость вида. Ту, которая предполагалась гуманистами, верящими в проект восхождения человека, — подчеркну еще раз: к Богу, к собственной родовой сущности, к Человеку с большой буквы — не важно.

Но игрокам-то это не нужно! Им нужно обезвредить бочку, создать ситуацию, при которой ее содержимое, оно же вид Homo sapiens, не будет столь взрывоопасным, и одновременно усилить свою власть. Как это сделать?

Есть определенное количество возможностей, то есть проектов, осуществляемых определенными очень мощными группами. Меня не интересуют тут проекты, которые снятся разным конспирологам, или о которых можно узнать только из научной фантастики. Меня интересуют только те проекты, которые уже достаточно проявили себя в том, что касается и человеческой практики, и определенных элитных самообнаружений.

Вот проект под названием «Великий инквизитор», он же иногда называется проект «Счастливое дитя», — он себя засветил. Я не могу сказать, что он находится в центре обсуждения мировыми средствами массовой информации или даже мировой интеллектуальной элитой. Отнюдь нет. Он спрятан, но он спрятан так, что его видно через определенные прорехи, через определенные высказывания, через поведение определенных достаточно мощных групп.

Проект этот нашел отражение в творчестве Достоевского, а перед этим в творчестве Шиллера. Но вопрос же не в том, что данные гениальные авторы нечто отразили. Вопрос в том, что именно было отражено. А отражена была определенная реальность.

Шиллер и Достоевский были непростыми людьми, и не только крайне умными, но и достаточно осведомленными. И они понимали, что проект «Великий инквизитор» — это проект мощных сил, располагающих огромными ресурсами.

Так вот, такие силы — это не Швабы с их форумами и не Гейтсы с их заморочками, и даже не фарма с их интересами. Это другой масштаб возможностей.

Это власть над миллионами и миллионами, а иногда и десятками миллионов, сотнями миллионов людей, которые готовы нечто выполнить — либо как прямую директиву, либо по отношению к ним применяется «управление по тенденции».

Это сплоченное сообщество людей, которые готовы поступиться всем, чем угодно, лишь бы их совместный замысел был воплощен.

Это люди, скованные железной дисциплиной, готовые наследовать некое целеполагание, не превратить достижение собственных целей в грызню за власть.

Такие возможности существуют редко. И ими обладает то, что можно назвать ядром господствующего класса.

Сам господствующий класс этими возможностями не обладает. Но господствующий класс, как и любая система, не существует сам по себе, у него есть ядро.

Ядро разбито сейчас на сегменты. Не важно в данном случае, является ли этот господствующий класс еще капиталистическим или уже посткапиталистическим. Речь идет об очень долговременных целях, постоянных целях — и при феодализме, и, может быть, при рабовладении они тоже были.

Важно, что подобного рода проекты реализует не сам класс, который отчасти руководствуется интересами, даже если он господствующий, отчасти представляет собой некий фантом, то есть такую рыхлую совокупность людей, которые движутся кто куда, а, как говорил Маркс, сумма этих случайных движений создает какой-то вектор (с какой стати она его должна создавать, никто мне, например, не объяснил).

Всё становится возможным, сама история становится возможной только тогда, когда у господствующего класса есть ядро. И чем бы ни руководствовался сам господствующий класс, и сколь бы он ни был разнообразен, и сколько бы там ни было дерганий в разные стороны, это ядро все дергания вводит в какие-то берега, в какие-то русла, в какие-то потоки, движущиеся к каким-то целям.

Повторяю, ядро разбито на сегменты, и один из сегментов этого ядра именно рвется к реализации проекта «Великий инквизитор», он же проект «Счастливое дитя». Это факт.

Те, кто подобного рода проектами занимается, — а это не конспирологи, это специсторики, которые обладают достоверной информацией и умеют отличать химеры от реальных проектов, — убеждены, что именно на этот проект сориентировано опять-таки не всё ЦРУ (что такое всё ЦРУ? — бюрократическая организация), а некая элита этого ЦРУ и других ведомств, которые, являясь силовыми, не входят в чисто военную элиту.

А та часть военной элиты, которая находится опять-таки в ядре правящего класса, но в другом сегменте, ориентирована на другие проекты. Я здесь их обсуждать не буду, притом что эти проекты ничуть не менее мрачные, чем проект «Великий инквизитор».

Почему я не буду обсуждать другие проекты? Потому что сейчас, в настоящий момент, ковидные инструменты используются в основном теми, кому желанна реализация проекта «Великий инквизитор». Запускает ковидный процесс, или точнее, Большую игру вокруг серьезного, но не столь масштабного заболевания, именно этот сегмент правящего класса. А все остальные как бы пристраиваются, или что-то слепо исполняют, или руководствуются своими частными интересами, хватательными инстинктами, бог знает чем еще, стремлением приспособиться.

А раз так, то давайте вчитаемся в знакомый многим, но отнюдь не всем, текст из «Братьев Карамазовых», в котором Великий инквизитор подробно описывает содержание собственного проекта. Достоевский сделал всё для того, чтобы имело место подробное описание чего-то такого, что он хорошо знает. Это вчитывание, поймите, не имеет ничего общего с обычными литературными забавами. Речь идет о попытке ответить всерьез на вопрос о том, что же все-таки стоит за тем, что человечеству сейчас предлагается в виде спасительных действий, притом что спасать надо от ужасной напасти под названием COVID-19.

Кто за этим стоит? Каждый раз, когда внутри этого вопроса возникают паллиативные ответы — «Гейтсы», «Швабы», «форумы», «фармакологии» и так далее, и тому подобное, всегда возникает ощущение недостаточности подобных ответов. А когда начинается разговор о каких-нибудь заговорах, то возникает просто ощущение стыда за то, что люди болтают впустую.

Как ответить более конкретно?

Я не хочу сказать, что зачтение определенного фрагмента из произведения Достоевского является абсолютно конкретным ответом. Я, возможно, в дальнейшем и конкретизирую эти ответы. И такая конкретизация возможна с опорой на имеющуюся информацию, причем вполне достоверную.

Но все-таки желательно иметь, когда ты движешься в подобном тумане, какие-то маяки. И я твердо убежден в том, что монолог Великого инквизитора из «Братьев Карамазовых» является таким маяком, или одним из них. Я, естественно, не буду зачитывать весь этот монолог, я просто вкратце изложу его содержание и затем приведу самые яркие моменты, заслуживающее внимания в связи с обсуждаемой нами ковидной проблематикой.

Великий инквизитор в романе «Братья Карамазовы» ведет диалог с Христом, явившимся на землю и арестованным инквизицией.

Христа арестовали, привели в тюрьму. Туда приходит глава этой инквизиции и начинает разбирать ошибки Христа, не согласившегося сотрудничать с дьяволом, которого Великий инквизитор называет тайным духом, великим духом и так далее.

По мнению Великого инквизитора, ошибки Христа состоят в том, что Христос не согласился построить мир на основе чуда, тайны и авторитета. Что он сделал ставку на некую человеческую свободу. Что он не захотел опереться на общество потребления как основу собственной власти, то есть, говоря словами Великого инквизитора, не захотел обратить камни в нагой раскаленной пустыне в хлебы. Что он не обольстил совесть человеческую. Что он не взял меч кесаря. И так далее.

Разобрав эти ошибки Христа, инквизитор далее говорит о том, что люди рано или поздно поймут, что свобода и хлеб земной для всякого — вместе немыслимы, и что люди в своем большинстве (а он-де, мол, заботится именно об этом большинстве) никогда не смогут быть свободными, ибо они, я цитирую: __«… малосильны, порочны, ничтожны и бунтовщики».

Здесь лукаво умалчивается о том, что их сделали такими. «Нет, такова природа среднего представителя вида Homo sapiens. Он таков органически, сущностно, непоправимо», — в этом мысль Великого инквизитора.

Далее инквизитор, уже рассказав Христу о его ошибках, противопоставляет широкие человеческие массы таких малосильных, порочных, ничтожных бунтовщиков меньшинству, готовому к тому, чтобы вынести невыносимость предлагаемой Христом свободы, чтобы нести на себе крест этой свободы.

Назвав это меньшинство тысячами и десятками тысяч, инквизитор спрашивает Христа о том, «что станется с миллионами и с десятками тысяч миллионов существ», которые груза этой самой свободы, в ее понимании Христом, не выдержат.

Он спрашивает о том, неужто Христу дороги только те, кто вынесут эту свободу, а остальное большинство должно стать только материалом для вынесших, неким навозом, удобряющим почву.

Тем самым инквизитор обвиняет Христа в высокомерии. В том, что он не любит тех слабых, ради которых якобы он пришел в мир.

А вот мы, говорит инквизитор, в отличие от тебя, их любим.

Нам дороги эти слабые, говорит инквизитор. Тебе они не дороги, а нам дороги.

Да, говорит инквизитор, «они порочны и бунтовщики, но под конец они-то станут и послушными».

Под конец-то порох в бочке превратится во что-то не взрывоопасное (это я от себя). А почему они станут под конец (что это за конец?) послушными? Потому что, говорит инквизитор, они попытаются сначала обустроить свою жизнь без меня и таких, как я. То есть без ядра правящего класса. Но потом, попытавшись так обустроить жизнь (а мы будем на это смотреть спокойно и даже помогать), они сорвут резьбу.

И инквизитор подробно описывает, как именно сорвется эта резьба. Как всё опрокинется во всеобщую вражду, разврат, темный оккультизм, хаос. И тому, чтобы всё обратилось в это, будет оказана соответствующая помощь. По сути, инквизитор подробно и удивительно точно описывает сегодняшний день человечества как то, что предшествует моменту утверждения инквизиторской власти.

Его описание звучит удивительно злободневно — ну прямо один к одному сегодняшняя наша действительность. А что должно возникнуть по ту сторону этой действительности, которая доведет человечество до ручки? По мнению инквизитора, должна возникнуть новая, принципиально новая реальность, основанная на власти тех, кто давно уже тайно находится не на стороне Христа, которого инквизитор считает жестоким и обезумевшим, а на стороне разумного и респектабельного антагониста Христа, то бишь Антихриста.

Инквизитор говорит Христу, я цитирую: «…слушай же: мы не с Тобой, а с ним — вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобою, а с ним, уже восемь веков. Ровно восемь веков назад как мы взяли от него то, что ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал Тебе, показав тебе все царства земные; мы взяли от него Рим и меч кесаря и объявили лишь себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше дело к полному окончанию».

Дергается этот «порох», артачится человечество. К полному окончанию дело не приведено, признаёт Великий инквизитор. «Но кто виноват? — говорит он. — О, дело это до сих пор лишь в начале, но оно началось. Долго еще ждать завершения его, и еще много выстрадает земля, но мы достигнем и будем кесарями, и тогда уже помыслим о всемирном счастии людей».

О каком же счастье идет речь? О том счастье, о котором говорили коммунисты, мечтая о воссоединении человека со своей родовой сущностью, о преодолении отчуждения, о восхождении Человека с большой буквы, или о том счастье, о котором мечтают религиозные люди, говоря о живой жизни как соединении с богом? Нет, речь о другом.

«У нас же,  — говорит инквизитор, — все будут счастливы и не будут более ни бунтовать, ни истреблять друг друга, как в свободе Твоей, повсеместно. О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся. И что же, правы мы будем или солжем? Они сами убедятся, что правы, ибо вспомнят, до каких ужасов рабства и смятения доводила их свобода Твоя. Свобода, свободный ум и наука заведут их в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих, другие непокорные, но малосильные, истребят друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и несчастные, приползут к ногам нашим и возопиют к нам: «Да, вы были правы, вы одни владели тайной Его, и мы возвращаемся к вам, спасите нас от себя самих».

Дальше всё прямо-таки по Швабу, только неизмеримо более жестко, крупно и определенно. И в этой жесткости, крупности и определенности вся суть, осознав которую, можно ощутить разницу между настоящими хозяевами, такими как Великий инквизитор, и теми, кто кривляется, как Шваб или Гейтс, изображая себя хозяевами. Шваб кривляется, а инквизитор нет.

Вот как описывает инквизитор сердцевину собственного проекта: «…мы разрешим им и грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас, как дети, за то, что мы им позволим грешить». Вы оглянитесь вокруг! Происходит уже именно это.

«Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если сделан будет с нашего позволения…» То есть если средства массовой информации опишут подробно, как именно хорошо заниматься извращением. «…позволяем же им грешить потому, что их любим, наказание же за эти грехи, так и быть, возьмем на себя. И возьмем на себя, а нас они будут обожать, как благодетелей, понесших на себе их грехи пред Богом. И не будет у них никаких от нас тайн». К вопросу о базах данных.

«Мы будем позволять или запрещать им жить с их женами и любовницами…» Или любовниками, или «групповиком».

«…иметь или не иметь детей, всё судя по их послушанию, — и они будут нам покоряться с весельем и радостью. Самые мучительные тайны их совести, — всё, всё понесут они нам, и мы всё разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и страшных теперешних мук решения личного и свободного. И все будут счастливы, все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны. Будет тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие познания добра и зла. <…>

То, что я говорю Тебе, сбудется, и царство наше созиждется. Повторяю Тебе, завтра же Ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему бросится подгребать горячие угли к костру Твоему, на котором сожгу Тебя за то, что пришел нам мешать. Ибо если был, кто всех более заслужил наш костер, то это Ты. Завтра сожгу тебя. Dixi».

Я не хочу сказать, что в мире есть только этот проект «Великий инквизитор», но это проект. И вот ради этого проекта можно закладываться на многое. И внутри данных смыслов сосуществуют и взаимодействуют очень яростно и самоотверженно, и одновременно беспощадно и подло, огромные миллионы людей, одни из которых это знают, других дергают за ниточки, но они понимают, что их дергают в эту сторону. И церковно, конечно — это царство Зверя. Это царство Антихриста. И прямо об этом заявлено, и заявлено было бог знает когда.

Но еще интереснее то, что, написав эту главу «Братьев Карамазовых», Достоевский очевидным образом адресуется к некоей традиции. И внутри этой традиции существует Шиллер и его «Дон Карлос, инфант испанский», где Великий инквизитор разговаривает с королем. И когда король его спрашивает: «Кому я оставлю царство?» — он говорит: «Тленью, но не свободе».

Если Достоевский, очень сильно развивая Шиллера и модифицируя его, опирался на Шиллера, то ведь и Шиллер на кого-то опирался. И все они знали, о чем они говорят.

Этот проект «Великий инквизитор» — не выдумка таких великих людей как Шиллер, Достоевский и другие. Эти люди знали, о чем идет речь. И цепочка эта не на них останавливается, идя в глубь времен. И не ими завершается, идя в современность и в будущее.

Где здесь самый большой и очевидный подвох? Потому что всё это говорится с такой силой, что многому можно поверить.

Подвох в том, что говорится: «Человек таков, вот он таков — и всё. Он слабосилен, бунтовщик и так далее».

Но ведь его таким, помимо собственного нутра, делает еще что-то.

А если он познает всё, включая это нутро, то почему оно должно оставаться постоянным? И если бы в этом нутре было только то, что тут описывают, то история человечества кончилась бы, не начавшись.

И, наконец, инквизитор апеллирует к тем сильным, которые пошли и стали как боги. Но они были людьми. И всё, что могут сделать десять, могут сделать десять миллионов. А всё, что могут сделать десять миллионов, могут сделать все. Это и есть великая мечта подлинного гуманизма, в котором религиозность и светскость сплетаются воедино.

Куда восходит человек — это один вопрос. Но восходит он из этой низости, порочности и прочего, которые ему навязаны, как Маркс считал, социальной действительностью (возможно, и чем-то большим). Он восходит к иному состоянию, которое задается определенными маяками человечества, и которое можно назвать лестницей, по которой человечество идет наверх. Или вот этим динамическим каркасом. Если этот каркас есть, у человечества есть будущее и есть судьба. Вне этого у человечества судьбы нет.

И тогда возникает вопрос, в какие модели — не нового человечества, не высшего человечества, не Человечества с большой буквы, а постчеловечества — надо переводить этот антропоморфный скот.

Во-первых, его слишком много. И это очевидно.

Во-вторых, если он непрерывно рыпается куда-то и состоит из того, что описано в «Записках из подполья», то почему бы его не стерилизовать так, чтобы он никуда не рыпался?

Для начала его надо развратить. Я со времен начала перестройки говорил авторам теории психологического развращения советских людей: «То, что вы навязываете в качестве разврата, не сделает мальчиков „дон жуанами“, оно их сделает импотентами». Пассивными, беспомощными, недомужчинами, полузверьми.

На меня смотрели и говорили: «Вы знаете, так и надо. Ведь предстоит переходный период. На этот период они должны быть пассивными. Мы для этого им и навязываем разврат, чтобы они были пассивными. Потом как-нибудь разберемся». Это говорилось прямо.

Значит, их делают таковыми. Их каждый день делает таковыми телевидение, их каждый день делает таковыми интернет, их каждый день делает таковыми индустрия разврата, расчеловечивания, всех этих перверсий, бесконечного нарушения человеческих табу, вне которых нет ни культуры, ни собственно человека как такового. Это же всё делается!

Значит, их индустрия потребления — это что такое? Это то же самое. Это обессмысливание и «опассивнивание» двуногого скота. Его надо сделать более пассивным и бессмысленным. И тогда он не будет рыпаться так, как описано в «Записках из подполья».

А он всё равно рыпается! Он прыгает в ад и так далее.

И тогда говорится: «Ну что, мы хотели просто морить, просто напичкивать такими вещами, чтобы он успокоился. Не успокоился? Ну, давайте стерилизнем! Вырежем что-нибудь в геноме. Избавим его от этой маеты и превратим в робота. А робот будет действовать рационально».

Хаксли проще и гламурнее, чем Достоевский. Я говорю всегда: уж если Русь идет вразнос, то посмотрите, чем отличаются крайние выражения этого отчаяния у Высоцкого («Первый срок отбывал я в утробе: Ничего там хорошего нет.») от таких вариантов в каком-нибудь западном исполнении — поэтическом или каком-нибудь еще: Бодлер, Лотреамон… не важно. Всё гораздо тише и гламурнее происходит, чем здесь, на этой земле. Потому что, уж если не вверх, то куда-нибудь.

И вот, чтобы не рыпался вот так человек, его надо стерилизовать. Геном его надо соответствующим способом преобразовать. Его надо рационализовать, превратив постепенно в машину и одновременно дополнив его машиной так, чтобы машина же его и контролировала. И тогда всё станет рационально.

Вот эта идея рационализации — это Великая перезагрузка. И, дорогие устроители, хозяева швабов, этих несчастных олигархов и кого-то еще — вы не дурите голову человечеству своими социально ответственными корпорациями. Вы засуньте себе это всё в одно место и прекратите это фиглярство. Вы хотите вот этого, и идете вы — туда. И никуда больше и идти нельзя, если нет динамического каркаса, если человек статичен.

И если вы каждый день вашими вонючими шопингами, вашим вонючим развратом, вашими оргиями, вашей адификацией мира превращаете человека в несчастное животное, то вы не пойте нам потом песни: «Смотрите, какое же это несчастное животное как данность!»

Это не данность — это продукт. А если даже данность несовершенна, так ведь великое свойство этой данности — одно: она себя постигает в этом несовершенстве. Она себя двигает наверх. Не стерилизует, не кастрирует, не превращает в робота, а двигает наверх. И в этом — единственное спасение человека и человечества.

Гуманизм — это не нечто светское, противостоящее христианскому. Есть христианский гуманизм, исламский гуманизм.

А есть антигуманные силы, как внутри религий, так и вне их. И вот эти силы, собираясь вместе, хотят уничтожить человечество и воздвигнуть тот гламурный ад на земле, который описывает Великий инквизитор.

У военных есть другие виды на процесс — не такие, как у ЦРУ и связанных с ним структур.

Я не хочу сказать, что всё сводится к одному знаменателю. Но вот когда мы задаем такой масштаб, можно на этот ковид и на всё прочее посмотреть нормально и можно перейти от серьезного рассмотрения игры, основанной на ковиде, — великой и грязной, к неким конкретным проявлениям чего-то. Чтобы не быть голословными, и чтобы вдруг не оказалось, что мы, так сказать, можем слетать в любые небеса, но на земле грешной ничего не понимаем. Понимаем-понимаем…

И главное тут заключается в том, что вы делаете этого человека не просто порочным, жалким и слабым. Вы его делаете еще и тупым дикарем, который не может понять даже того, что именно вы с ним производите. Он инстинктивно шарахается от ваших манипуляций, он понимает, что они пахнут злом, у него инстинкт есть. Но он дальше начинает что-то дико вопить против вакцин или чего угодно еще.

Он же должен понять масштаб проблемы и начать действовать иначе. А он не может это сделать, потому что его отчуждают. Кто такой этот слабый, порочный человек? Это отчужденный от родовой сущности, так сказал Маркс, человек. И только это важно у Маркса. Только это!

Вот этот отчужденный человек обречен на то, что говорит Великий инквизитор: на стерилизацию, роботизацию и всё прочее. Но отчужденный!

Значит, либо преодоление отчуждения и живая жизнь (называется ли она соединением с родовой сущностью или Богом — это всё равно), восходящий гуманизм, высший гуманизм. Либо сюсюканье по поводу того, что гуманизм — это когда мы человечка гладим по головке. И тогда — ад.

А когда человека начинают гладить по головке и не дают брать барьеры, восходить, открывать для себя новые перспективы, так он в ад полезет. В этом природа процесса. И ковид вынырнул из этой природы.

Уже Ленин сказал, что капитализм в прошлом и начинается империализм. Называется эта его работа (блестящая, в отличие от «Материализма и эмпириокритизма») «Империализм как высшая стадия капитализма». Блестящая работа.

Но он же не один это делал. Был такой ученый Гильфердинг, который это исследовал, рассматривал. Потом об этом было сказано и Каутским — последователем Маркса и глубоким теоретиком (в советское время его знали в основном потому, что он «ренегат Каутский», как сказал о нем Ленин). Розой Люксембург и другими было сказано, что капитализм начнет производить человека. Что это будет ультрамонокапитализм, ультрамоноимпериализм.

Потом начались все современные западные теории, а одновременно с этим марксизм начала развивать Франкфуртская школа. Лукач начал развивать. Адорно, Хоркхаймер, Маркузе и прочие продолжили. Кто-нибудь из тех, кто сегодня занимается марксизмом, понимает, куда это двигалось?

Потом начались все эти технотронные и прочие общества, нетократия и так далее.

Мир далеко ушел от классического капитализма с его моральностью, религиозностью, духом развития производства, верой в единство человека и Бога. Он очень далеко ушел.

Этот капитализм был омерзителен, он действительно топил всё «в ледяной воде эгоистического расчета». Но он был еще как-то с жизнью соединим. В Киплинге была, пусть и сильно деформированная, но человечность. А дальше-то что началось?

Дальше же началось другое. Потому что только уничтожая человека, капитализм мог властвовать, преобразуя себя этим уничтожением, отрицая свою сущность, которая была вовсе не в этом уничтожении, а в специфическом и очень ущербном развитии. Только начав уничтожать человека, производя уже не вещи, не машины и не технологии, а человека, он мог сохранить власть. И он начал это делать!

Он остановил развитие, он произвел человека ничтожного и всё более ничтожного для того, чтобы удерживаться. Эта новая формация — не капиталистическая, а омерзительно посткапиталистическая, и еще более плохая, чем капиталистическая, — она этого человека уничтожает всё больше.

Она живет степенью уничтожения человека. Она, чтобы уцелеть на столько-то лет, должна во столько-то раз деградировать человека, истребить столько-то человечности в нем. Она только этим занята. Она ничем, кроме истребления человека и человечности в нем, не занята. А потом она говорит: «Смотрите! Ёлки, это ж какой-то дикарь!»

Конечно. После дистанционного образования и всего остального это будет не дикарь?

«Ёлки, смотрите, какая аморальная тварь!»

Конечно. Когда вы ее пичкаете порнографией, вашими секспросветами, вашими ювенальными юстициями, это не будет аморальная тварь?

«Смотрите же, как он слаб!»

Конечно, когда вы атомизируете, отчуждаете, замыкаете человека в фатальном одиночестве, он начинает бредить любыми «подпольями». Вы же его туда загоняете!

«Ну, раз он такой, то что же делать? Давайте резать геном. Давайте сделаем его хотя бы рациональным. Давайте сделаем миллионы счастливых младенцев и будем над ними властвовать. А для того чтобы их напугать и чтобы они на это согласились, а то уж слишком они обожрались в своих кафешках-мафешках, мы их пуганем ковидом, чтобы они обделались и согласились на всё. Дальше мы их атомизируем еще больше и начнем больше и больше приводить вот к этому знаменателю».

Вот что замыслил господин Шваб и его Всемирный экономический форум. Но не он это замыслил, просто ему это нравится. Он понимает, что он так может спасти посткапитализм. А его олигархи (которые все — это такая темная античеловеческая мерзость) этому подпевают. Но не они это делают! У них кишка тонка.

Теперь, возможно, кому-то может показаться, что на самом деле никакой Большой игры вокруг ковида тем не менее не ведется. Уже Шваб говорит, что ведется. «Ну, мало ли что говорит Шваб». Уже там великая перезагрузка вовсю идет. «Ну, мало ли что говорят об этом»…

Но вы всегда вдумывайтесь в простые вещи. Этот ковид, он что собой представляет? Я говорил и повторяю самое простейшее: эпидемия или пандемия — это некое отдельное явление, обладающее своими параметрами. В этом смысле эпидемиолог — это не врач. Или, точнее, это особый представитель медицинского сообщества. У него своя проблема. Он должен установить не заболевание, и не гибельность заболевания, и не факт смерти, а массовость гибельного заболевания. Массовость! И если этой массовости нет — нет эпидемии.

Умирает очень большое число людей. Если умирает не определенный процент или заболевает не определенный процент, тогда эпидемиолог разводит руками и говорит: «Я всем сочувствую, я готов плакать, есть близкие мне люди, которые погибли, но это не эпидемия, не пандемия. Эпидемия наступит тогда, когда массовость смертей и заболеваний увеличится во столько-то раз».

Численность населения России — 146 748 500, заболело 3 050 248, то есть 2%. Это эпидемия или нет? Умерло 54 778, то есть 0,03%. Это эпидемия или нет?

За каждой этой смертью — горе. Вы видите это горе. Оно иногда касается вас лично, и вы это переживаете. И я переживаю. И все мы переживаем. Ибо каждая человеческая смерть: есть утеря чего-то невосполнимого в человечестве.

Но мы же каким-то образом должны это обсуждать. Значит, 2% — это заболевшие (от населения) и 0,03% — умершие в России. Это эпидемия? Это пандемия?

Это тяжелое заболевание. Никто не имеет права это называть эпидемией. Либо надо пересмотреть все эпидемические характеристики, либо назвать другие цифры. Так нельзя!

А почему так можно? Потому что когда нельзя, но очень хочется, то можно.

А чего очень хочется? Большой перезагрузки.

Может, те, кто здесь находится, вообще не понимают, куда их ведут. Потому что они избрали себе другой Центр, став Юстасом без Центра (я вот сейчас замыкаю всё). Но их же ведут туда, вот в этот проект «Великий инквизитор». И до того надо идти туда, что можно забить болт на то, что у тебя 0,03% смертность, и сказать, что это чудовищная эпидемия.

В мире сколько сейчас населения? 7 830 458 560.

Заболевших сколько? 80 441 307, то есть 1%.

Умерло сколько? 1 759 604, то есть 0,02%.

Это пандемия?

Хорошо, предположим, что это пандемия. Предположим. Но была тогда супер-пандемия, называвшаяся «испанкой». От нее, если мне не изменяет память, умерло порядка ста миллионов. Сто миллионов, а не миллион семьсот умерло! А население было резко меньше. После нее кто-то стал говорить, что мы должны провести «великую перезагрузку» или что-то еще? Умирали, горевали, лечили.

Почему это впервые стало «великой перезагрузкой»? Потому что нужна перезагрузка, и тогда можно забить болт на все показатели и сказать, что какие бы показатели ни были, мы просто будем их так показывать по телевидению, что все испугаются. Мы будем показывать, поскольку заболевание тяжелое, умерших родственников, близких, знакомых. Все перепугаются вконец. А в этом состоянии полного испуга мы будем делать с ними, что хотим. Мы их будем упаковывать во всё, что угодно. Мы будем мять эту глину, обезумевшую от страха, потерявшую до конца человеческий облик, и придавать ей любые формы.

И отнимем у этих жалких тварей даже то жалкое, что они имели — их кафешки и прочие развлекаловки. Мы всё у них отнимем. Загоним их в одиночество, безумие, полную бредовую ситуацию и дальше будем делать из них всё, что захотим, а назовем это великой перезагрузкой.

Я не хочу сказать, что люди, которые это делают, все — семи пядей во лбу. Там есть очень умные, очень подлые люди, но их не так много. Но есть же какая-то часть среднеобразованного сообщества, которая хоть что-то должна понять в происходящем.

Дорогие сограждане, дорогое медицинское комьюнити, дорогие люди, героически занимающиеся преодолением некоего заболевания, объясните мне простую вещь. У вас процент заболевших — 1–2%, в России 2%. Как вы их выявляете? Вы же уже даже бессимптомных записываете в больных.

Вы их выявляете тестами. Вы же их выявляете как угодно, только не по факту болезни. У вас умерших 50 тысяч, это — по факту.

А вы же их выявляете не по факту. Вы их тестируете. И вы мужественно, героически наращиваете количество тестов, желая охватить всё большую численность населения. Производите эти тесты. Заодно получаете бюджетные ассигнования на это производство и делаете на этом гешефт. Бог с вами, теми, кто делает гешефт, основная масса занята совсем другим.

Вы мне скажите, у этого теста есть вероятность ложного диагноза? Вот вы протестировали человека. У вас может быть какое-то число людей, которых вы протестировали, определили, что они больны, и они действительно больны. А есть какое-то число людей, которых вы ложно, в связи с ошибкой вашего теста, назвали больными. Правильно? Иначе не бывает.

Вы не дурите дичающему населению и самим себе голову арифметикой, потому что есть теория вероятности. Значит, есть вероятность ошибки вашего теста. При этой ошибке человек ложно будет определен как заболевший, а он не будет заболевшим.

Это свойство любого теста, правильно? Всюду действует вероятность, нет безошибочных устройств. Есть просто большие или меньшие ошибки. Так устроен мир. В мире нет ничего с ошибкой, равной нулю.

Какая вероятность ошибки в ваших тестах? Или какая вероятность правильного диагноза (что тест указал правильно на то, что человек болен)?

Предположим, что в 90% случаев (90% — вы видите, как я щедр!) будет указано правильно. А в 10% — неправильно.

Говорят, что там чуть ли не 30% неправильных результатов. Но я не хочу такой инсинуации на великую машину тестов. 10%!

Предположим, что 10% — ошибка. Это очень щедрое с моей стороны предположение, правильно? В сторону любителей тестов.

Предположим далее, что вы подвергнете тестам (бред я говорю сейчас, бред специально) все 8 миллиардов. И в 10% случаев ошибетесь. Сколько будет ложно диагностированных больных по тестам? 10% от 8 миллиардов, то есть 800 миллионов. А у вас заболевших 80 миллионов. Значит, вы число заболевших увеличите в 10 раз. Просто ошибками теста!

Академики, директора институтов, руководители отраслей, вы формулу Байеса знаете? Вероятность ошибки первого, второго рода… Вы понимаете, о чем я говорю?

Расширяя индустрию тестов до всеохватности, вы наращиваете ошибку. Потому что у вас процент заболевших — 1, а ошибочность — 10. И чем больше вы диагностируете, тем больше асимптота идет туда — к ошибке. Тем больше количество определенных близится к нулю по отношению к ошибочным. Это кажется парадоксальным, но это закон теории вероятности.

Для того чтобы вы действовали иначе, вам нужен тест с ошибкой 0,1%, 0,01%. Он у вас есть?! Нет!

Ну и что вы делаете? Вы вместе с тестированием, чем больше тестируете, тем больше находите ложного. Ложная пандемия возникнет тогда, когда вы всех оттестируете и ужаснетесь цифре. Но это будет цифра вашей ошибки, а не цифра заболевших.

Если вероятность ошибки выше вероятности заболевания — всё, вы не можете расширять это тестирование до бесконечности. Это тупик, вы этого не понимаете? Понимаете, вы не можете это не понимать. Если вы не понимаете, то вы люди совсем безграмотные. Но если вы понимаете, вы зачем это делаете?

Вот это простейшее.

Вы делаете это по одной причине: потому что вам приказывают, потому что есть какой-то профит с этого у кого-то, а также потому, что вам надо нагнать число больных ложнобольными. А нагнать это число больных ложнобольными вам нужно, чтобы нагнать страх и пандемию, а это всё надо нагнать для Великой перезагрузки а-ля Великий инквизитор. Или Хаксли, или что-нибудь еще — одно и то же.

Значит, всё начинается с того, что ваш вонючий капитализм провалился уже в начале XX века. Потом в середине XX века, когда от прихода фашизма спасли советские солдаты. Потом стало ясно, что он проваливается совсем — вы стали производить тварь вместо человека. Вы стали тваризировать человека. Якобы для того, чтобы он больше покупал. Не для того, чтобы он больше покупал, а для того, чтобы больше в нем было этой твари, ничтожности!

Потом вы начинаете говорить: «Вот же он каков! Батюшки! Что же нам с ним делать?! То ли ликвидировать… А как ликвидировать? Он артачиться будет. То ли от этих „сосков“ отрывать… А как его оторвать?»

Вот тут вы выдумываете всю эту репрессивную медицину с ее делами, которые я вам сейчас описал.

Дальше начинается новая страница всего этого. А почему за это время вы так мало поняли об этом ковиде? Работает всё мировое здравоохранение, все институты, все мозговые центры, всё, что только можно. Величие цивилизации XXI века, офигенные машины и черт знает что еще, великие микробиологи, вирусологи.

Что вы поняли? Что?! Ведь вопрос заключается не в том, кого вы тестируете, а вопрос в том, кого вы можете лечить.

Вы научились? Вам понятна природа заболевания? Вы можете эту природу заболевания определить? А почему не можете?

А не потому ли, в частности, вы не можете ее определить, что вам это запрещают делать, потому что наложено табу на пути поиска природы заболевания, запрещены из внешних мотивов, не имеющих никакого отношения к науке.

Если запрещены все нормальные пути поиска, а вы идете по ложным, то вы ничего и не найдете! Если стоят автоматчики и рогатки поставлены на путях нормального свободного научного поиска, говорят «кто дальше пойдет, сделает хоть шаг, будем расстреливать», как можно найти истину? Вы мне объясните! Все: российская власть, российская элита, все это мировое сообщество… Откуда рогатки?

 

https://rossaprimavera.ru/article/7c25013a

 

08.01.2021 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XVII

Для духа нет ничего невозможного

 

Я давно обещал зрителям продолжить обсуждение ковидной проблематики и, разобравшись для начала с тем, что касается вакцинации, перейти потом к вопросам еще более масштабным и острым. А именно к обсуждению того, есть ли у человечества хоть какой-то шанс на такое развитие, которое не превратило бы человека в объект произвольных научных экспериментов, призванных вместо человека сформировать робота, андроида, голема. То есть сделать человека одним из элементов всеобъемлющей техносферы, впихнуть его туда до конца, растворить его в этой техносфере, лишив его подлинно человеческой сущности.

Такое развитие было бы равносильно переходу человечества от порабощенности природой (когда человек еще был зверем, обезьяной, он же был ею порабощен, ею — то есть естественной средой обитания) к порабощенности человека теперь другой, искусственной средой обитания (она же техносфера), которую сам же человек и создал.

Согласно такой модели развития, человек, отказавшись быть зверем и вступив в трагический конфликт с природой (а именно этот конфликт — всё содержание культуросозидательной жизни человечества), вдруг столкнулся с одним обстоятельством. Природа возмутилась этим его отказом полностью в ней раствориться (что и есть сущность зверя), она сопротивлялась этому.

Человек ее в существенной степени победил, не до конца, конечно. Помните, Блок писал:

«Безжалостный конец Мессины

(Стихийных сил не превозмочь)…»

Но за счет чего он ее так относительно, очень относительно победил? За счет того, что создал техносферу. И Блок тут же добавляет:

«И неустанный рев машины,

Кующей гибель день и ночь».

Столетие назад были сказаны эти слова.

Значит, человек эту техносферу создал. Оказался ею существенным способом порабощен, отчужден от своей человеческой сущности, что описывал Маркс, говоря о порабощении экономикой. Но ведь это же только часть всеобщего порабощения вот этой техносферой, искусственной средой обитания. А оказавшись порабощен ею, он превратился из зверя в куклу.

Между тем подлинное призвание человека состоит в том, чтобы и природная среда, и та вторая, созданная человеком среда, которую я называю техносферой, не поглощали самого человека, не порабощали его, не отчуждали его от собственной сущности, а обеспечивали человеческое свободное восхождение с опорой на любую среду, как дарованную человеку, так и им созданную.

Возможно ли такое развитие? Вот вопрос, на который я вскоре начну отвечать. Мне этот вопрос представляется самым острым и судьбоносным. Но ответ на него не может быть абстрактным, он должен быть извлечен из нынешней повестки дня. Я в этом твердо убежден, что всё, что не извлечено из нынешней повестки дня, становится пустой абстракцией.

А в этой повестке дня, из которой такой ответ должен быть извлечен, коль скоро речь идет о человеческом развитии, доминирует именно тема ковида. А также редактуры генома и всего остального, что уже и есть пролог к поглощению человека техносферой.

Острием же темы ковида является очевидным образом проблема вакцинации, которая, как все знают, является сейчас невероятно актуальной. То вакцину создают, то не создают… То она спасает, то еще не спасает… То говорится, что мы ждем этого спасения… То выясняется, что внутри этого спасения необходимо редактировать геном… И так далее.

Вот если эту актуальную проблему сначала рассмотреть должным образом, а потом превратить в серьезный фундамент для разговора об альтернативах развития, то этот разговор об альтернативах развития уже не будет абстрактным, умозрительно академическим, сухим и бесстрастным, философским в худшем смысле этого слова.

Поэтому я вскоре, прямо в этой передаче, займусь сначала вакцинацией, а потом, в следующих сериях, обсуждением того, как вакцинация связана с альтернативными вариантами человеческого развития. Я твердо намерен идти именно таким путем — от частного к общему. И твердо намерен пройти этим путем до конца.

Потому что если у человечества нет возможности продолжать развитие иным путем, нежели тот, который можно назвать техноцентрическим, и который однозначно приводит к поглощению человека им же созданной техносферой, то есть к превращению человека в куклу, то что делать человечеству, оказавшемуся в подобной ситуации и обнаружившему, что его собственно человеческий период существования есть транзит, переходный период от зверя к кукле? От зверя ушли, стали людьми, захлебнулись в этом и согласились на то, чтобы стать куклами. К этому пришли, не справившись с проблемами, порожденными уходом от зверя, то есть от всевластия природы.

Можно, конечно, вообще отказаться от развития, но это крайне сомнительно. И, в лучшем случае, породит сосуществование резерваций, в которых от развития отказались и пытаются вернуться к матушке-природе, и очагов счастливого кукольного постчеловеческого существования, которое сродни тому, что описано у Хаксли. Кстати, у Хаксли описаны и такие резервации тоже.

Так что же, безальтернативно это? Или же есть другое развитие? Такое, которое не превратит человека в куклу? Именно на этот вопрос я хочу ответить, исследуя ковид, вакцинацию и последовательно выводя это исследование на фундаментальный судьбоносный уровень.

Но перед тем как начать идти этим путем, позволю себе определенное политическое отступление. С возвращением к той теме Карабаха, которая опять-таки, будучи локальной, содержит в себе нечто масштабное и зловещее. Я вроде бы это уже обсуждал, и повторять то, что сказано, не намерен. Но возникли новые обстоятельства, не столько практического, сколько концептуального свойства. И я обязан на них отреагировать, потому что, образно говоря, одним ковидом сыт не будешь. И если я осуществлю всеобъемлющую «ковидизацию» политической повестки дня, то это всё равно будет сродни уходу от живой политики, преисполненной предельного геополитического неблагополучия.

Итак, сначала короткое отступление в собственно политическую сторону — не ковидную. А потом дальнейшее движение в русле ковидной проблематики. Прямо сейчас, в этой передаче. При том, что, двигаясь в русле ковидной проблематики, мы, говоря образно, будем плыть по ковидной реке в океан глобальной и абсолютно судьбоносной проблематики человеческих вариантов развития или безальтернативности такого развития, которое превратит человека в куклу.

Но что же вынудило меня к прологу, посвященному всему тому, что маячит за карабахским конфликтом?

17 ноября 2020 года президент Российской Федерации В. В. Путин очень четко сформулировал свою позицию по всему, что касается как локальной проблемы Нагорного Карабаха, так и гораздо более масштабной проблемы российско-турецких отношений. Эти ответы Путина приведены на сайте президента России (http://www.kremlin.ru/events/president/news/64431). Знакомлю зрителя с тем, что мне представляется тут наиболее существенным. Естественно, дословно.

Вопрос: По поводу вкусовых оценок. Всё-таки очень много, конечно, говорят и рассуждают о роли Турции в этом регионе. Как Вы в целом оцениваете её роль во всём произошедшем в последние месяцы?

В. Путин: Я думаю, что это не входит в мои обязанности — оценивать роль Турции. Разные люди, разные страны оценивают по-разному. На данный момент времени по-разному у различных государств складываются отношения с Турцией. Мы знаем предысторию, и подчас драматическую предысторию отношений между Турцией и Россией на протяжении веков.

Но я хочу знаете на что обратить внимание? На то, что, скажем, не менее тяжёлая и трагическая история была у многих европейских народов в отношениях друг с другом. Например, та же Франция и Германия. Сколько раз они воевали между собой? Сейчас они в рамках НАТО вместе осуществляют свои функции по обороне и безопасности, так, как они считают нужным это сделать, сотрудничают в рамках Европейского экономического сообщества. Они преодолели всё это, перешагнули и в интересах будущего своих народов двигаются дальше. Почему мы здесь, в регионе Чёрного моря, не можем сделать то же самое?»

Процитировав это, как мне кажется, очень важное суждение президента России, я хочу дать короткий комментарий своей позиции.

Прежде всего, я считаю, что Карабах предали все представители той элиты, которую можно назвать пашиняновской. Все — сам Пашинян как последний подонок и мерзавец; президент Армении; глава самого этого Карабаха; люди, расставленные Пашиняном на определенные места. Вся эта в целом прозападная — как культурней-то выразиться? — стая (не хочется говорить «кодла» или что-нибудь еще), которая теперь цепляется за власть. Они полностью предали Карабах. И с каждым днем по этому поводу накапливается всё больше информации.

Всё больше рассказов о том, как именно вели себя армянские войска, или как им приказали себя вести… О судьбе даже того немногого, важного для Карабаха, оружия, которое было поставлено в Армению… О том, как именно манипулировали армянскими добровольцами — кого именно посылали, а кого не посылали в Карабах… О том, что именно происходило в самом Карабахе, который героически сражался, и как у него отняли даже те результаты, которые, с невероятными потерями, ему удалось завоевать. И просто заставили отдать Шушу и так далее…

Всё это сделала одна сила: прозападная армянская элита. Опирающаяся на определенное глобалистическое быдло, уже антинациональное по своей сути.

Теперь эта элита цепляется за власть. Армянское общество кипит. Оно стремится отстранить эту элиту, столкнувшись с неслыханным, поразительным предательством. Но это же армянское общество посадило себе на шею данную элиту! Поэтому осознание острейшего предательства, острейшего неблагополучия в Армении, фактически того, что Армения вот-вот перестанет существовать, если не сделает чего-то особенного, — всё это является задачей общества, которое кинули, обманули, которое внутри себя содержит какую-то субстанцию, позволившую так опростоволоситься и такого мерзавца, такое ничтожество посадить себе на шею.

С этим же армянскому обществу надо разобраться! И такое разбирательство, конечно же, называется национальной революцией. Не прорусской, не какой-нибудь коммунистической, а просто национальной. Если нация хочет жить, она должна соответствующим способом на это отреагировать.

И вот тут, как ни странно, возникает проблема всё того же иммунитета и всё того же вируса. Ведь вирусы существуют не только биологические, вирусы могут быть социокультурные. Пашинян и всё остальное, что с ним связано, — и есть вот такой социокультурный вирус. А могут быть вирусы компьютерные.

Что является задачей любого вируса? Подчинить себе воспроизводство системы и направить это воспроизводство в гибельную сторону для самой системы и в нужную сторону для вируса.

Вот с чем столкнулось сейчас армянское общество! Оно клокочет, оно страдает, оно переживает неслыханно трагический момент своей истории. Но сумеет ли оно внутри этого выработать то, о чем я должен говорить в основном тексте передачи? Это — то, что должно выработать армянское общество, — называется иммунитет.

Уж вакцина ли подстегивает иммунитет или что-то еще, но спасителен-то от вирусов (да и всего инородного, вторгающегося в систему для того, чтобы ее разрушить) только иммунитет. Осознало ли армянское общество, что вот эта прозападная «хевра» имени Пашиняна, Сороса, Британии и всех остальных, которая не сводится к Пашиняну… Чем президент Армении лучше, чем Пашинян? Он такой же. Поскреби его — и ты увидишь такого же Пашиняна. Да и особо скрести не надо. Он, может, помасштабнее с точки зрения его вписанности в разрушительные для Армении силы…

Так вот — он, Пашинян, масса других элементов этого элитного вирусного субстрата и то, на что он опирается (эта глобалистическая субстанция, которая сегодня орет одно, а завтра другое), — всё это надо убрать в ходе национальной революции, если Армения хочет жить. Это задача армянского национального иммунитета. Эта задача стоит перед Арменией.

Если во всех этих митингах пар будет выпущен свисток, если эти 17 партий не могут между собой объединиться, если армянский иммунитет настолько уже сломан глобалистическим процессом, что Армения просто в итоге впадет в подавленное состояния и умоется, тогда можно говорить о смерти армянского народа, армянской нации и, конечно же, армянского государства. И не за горами эта смерть.

Сейчас вот это кипение внутри Армении, кипение народа — живого, достаточно экспансивного, ценящего свою государственность, желающего жить, — вот это кипение должно либо спасти Армению, создав структуру иммунитета и усилив имеющийся иммунитет и добавив к нему что-то новое, либо погубить. Всё.

Важно убрать изменника, предателя, неслыханное ничтожество и что-то античеловеческое, что сконцентрировано в этом Пашиняне. Но еще важнее убрать и всё то, что породило этого гада. И что-то в себе изменить. Это я и называю проснуться.

И это не только проблема Армении. Тут много всего с этим связано.

Молдавское общество посадило себе на шею опять какую-то фигуру румынизации. Молдавское общество представляет, что его не будет? Молдавский народ хочет самоуничтожиться и раствориться в румынском субстрате, который презирает молдавский народ? Или, может быть, он хочет раствориться в турецком субстрате? Где, где его воля к жизни?

Что по поводу этой воли к жизни, воли к смерти и по поводу иммунитета демонстрирует белорусский процесс?

Какова будущая судьба России? Это же нас всех волнует больше всего. Справимся мы или нет с ковидом — это одна проблема, а справимся ли мы с национальной жизнью? С правом на эту жизнь, с защитой этого права, которое не существует как нечто аксиоматичное. «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой».

И вот тут я хочу прокомментировать то, что сказал Владимир Владимирович Путин.

Во-первых, я считаю, что Пашинян и вся эта прозападная ликвидационная армянская элита — они и только они виновны в том, что произошло в Карабахе. А Путин Карабах спас. Просто взял и спас. Поэтому какие-либо претензии к нему по этому поводу омерзительны и являются частью такого самоубийства, которое навязывает прозападная хевра армянскому народу. По-моему, армянский народ это уже понял в значительной своей части. Это первое.

Второе. Путин как глава государства просто обязан обеспечить мирное существование России. Это его задача как главы государства. По крайней мере, он должен сделать всё возможное для этого.

Третье. В отличие от людей, которые кричат, как «всё в России в шоколаде» и как мы «замечательно вышли из лихих девяностых», я считаю, что ситуация в России крайне неблагополучная. И поэтому осторожное поведение России в данной ситуации — единственно возможно.

Четвертое. Лично я просто как гражданин и человек хочу, чтобы Россия существовала даже в нынешнем крайне неблагополучном состоянии, и совершенно не одержим идеей креста над святой Софией, возвращения Карса и Эрзурума, разгрома Турции или чего-нибудь еще в этом духе. Есть граждане, которые очень сильно на это заведены. А есть граждане, которые считают, что мы так сильны, что можем — о-го-го, «раззудись рука». Я этого не считаю. Поэтому мне лично позиция Путина понятна с разных точек зрения.

Тут есть только одно «но». Франция и Германия действительно много между собой воевали — между прочим, как и Франция с Англией тоже (Столетняя война и все прочее). И действительно, на настоящий момент они входят в НАТО, и они объединены неким американским зонтиком, а также как-то договорились друг с другом. Есть единая Европа и внутри нее каким-то образом всё это сосуществует. И не будем даже говорить о том, что это сосуществование не так благополучно, как кажется, и что обеспечено оно предельным подавлением немецкой национальной идентичности в ходе чудовищных злодеяний Гитлера и последующего разгрома немецкого народа, запавшего на вирус гитлеризма. (Вот почему еще я с этого начинаю передачу — потому что вирусы очень разные.)

Немецкий народ оказался разгромлен. Немецкая вина огромна, о ней много говорил Томас Манн. Внутри Германии, особенно Западной Германии, были совершены такие мощные, чудовищные акции денацификации, которые, конечно, привели к существенному разрушению немецкой культуры и немецкой идентичности. И в этом полуразгромленном, сильно подавленном состоянии Германия, которую начали приподымать американцы в связи с необходимостью войны с СССР (холодной или иной — неважно), сумела как-то соединиться с Францией.

У этого соединения есть определенные архитекторы, и оно было осуществлено на основе ликвидации двух барьеров несовместимости — собственно большей части немецкой социокультурной идентичности, разгромленной вместе с нацизмом (в чем и каверза огромная американской денацификации Германии или Японии), и определенных процессов во Франции, которая пережила и разгром Германией, и национальный позор, и то, что было дальше, и ощущение национального тупика в развитии, и потерю Алжира, и многое другое. На этой базе произошло соединение несовместимого, казалось бы, — Франции и Германии. А дальше началась Европа.

Теперь представим себе, что одно из этих слагаемых не говорит о том, что оно умерилось, остепенилось, успокоилось, находится в состоянии самодостаточности и никакой экспансией, никакими «наездами» на соседей заниматься не хочет. Что его идеология — это идеология самоумаления и скромного экономического развития.

Представим себе, что Франция и Германия находятся не в этом состоянии. Или одна из сторон, например, Германия. Что в Германии побеждают силы, которые непрерывно говорят о великой роли Бисмарка, о необходимости Эльзаса и Лотарингии, о новом подъеме Германской империи и так далее.

В этих условиях Франция что будет делать? Она либо ляжет под это, но ни о каком равноправном сосуществовании речи не будет. Либо — что? Либо она начнет воевать или готовиться к войне.

В этом же аксиома геополитики, геостратегии, вообще внешней политики: в каком состоянии находятся те объекты, которые надо соединить каким-то способом в единую Европу? Либо обеспечить мирное сосуществование уже других объектов в зоне Черного моря. К мирному сосуществованию стремиться надо всегда, это аксиома. Но можно ли этого достичь — зависит от того, в каком состоянии находятся объекты.

Кемалистская Турция находилась в состоянии, когда после разгрома Османской империи она сказала: «Я больше рыпаться не буду». В состоянии «нерыпанья». И в этом состоянии ее можно соединять с другими объектами. «Мы не хотим рыпаться, ты не хочешь рыпаться, мы можем о чем-то договориться… Гляди-ка — договорились, и всё замечательно, сосуществуем. Убираем какие-то мелкие преграды на этом пути — и сосуществуем». В районе Черного моря, а может, и в более широком районе — есть такая химера под названием Евразия.

Теперь представим себе, что один из этих объектов выходит из состояния «нерыпанья» и переходит в состояние, которое он четко называет: неоосманизм, неотуранизм…

Представим себе, что это происходит не на маргинальном уровне (где-то в турецких подворотнях, где об этом разговаривают), а на высшем государственном уровне, и этому подчинена вся политика.

Представим себе, что далее от разговоров об этом переходят к делу.

Как в этом состоянии должно осуществляться соединение двух «нерыпаний», когда одно из этих соединяемых тел уже рыпнулось? Это невозможно! А эти рыпанья не могут прекратиться. Не могут. Теперь нужен северный Кипр, дальше нужно что-то еще. И весь вопрос в том, в какую сторону эти рыпанья будут направлены.

И тут напрашивается другая ассоциация, предлагая которую, я никого не хочу демонизировать — того же Эрдогана или кого-бы то ни было.

Когда я говорил, что Германия вдруг начинает говорить «виват, Бисмарк!», это может означать, что не надо воевать с Россией, например, но надо с Францией.

А если в Турции говорят «виват, Энвер-паша!» — это что означает? За этим же что-то стоит. Но я, повторяю, я не хочу демонизировать Эрдогана. Я привожу некий пример чисто условно — математический, стерильный, не нагружая его ценностно (в отличие от очень многих). Именно чисто стерильно и математически, алгоритмически, кибернетически такое существование Турции вполне равносильно существованию Германии после разгрома в Первой мировой войне и прихода Гитлера к власти. Да, пришел фантастический мерзавец, исчадие ада. Но ведь могла прийти и другая фигура — просто фигура немецкого реванша, которая заговорила бы снова о рейхе и о потерянных землях… Так вот, если бы эта фигура была не такой невероятно оккультно-супермистической, как Гитлер, а восстановительно-имперской, то она была бы точно равна Эрдогану.

Что такое неоосманизм и неотуранизм? Это «виват, рейх!»

И тут, опять же, возникает разумная позиция, которая состоит в том, что «ну и ладно». Гитлер чудовище, я повторяю, я не хочу сравнивать, но позиция Сталина состояла именно в этом: «Ну и ладно. Немцы хотят восстановить рейх? Ну и фиг с ним, пусть восстанавливают. Этот восстановительный процесс является антизападным (анти-Британия, анти-Франция), они же его [рейх] восстанавливают на антизападной риторике — отлично! Даже если это восстановление, условно, является антибольшевистским — какое нам дело? Это всё риторика. Запад расколот этим восстановлением. Между собой сцепились Англия, Франция, в перспективе Америка — и Германия с сателлитами. Нам чем плохо? Это не наша проблема».

Сталин был человеком до предела рациональным в том, что касается политики. И он действительно совершенно не понимал, что Гитлеру делать в СССР. А если Гитлер ничего не хочет делать в СССР, то оставим в стороне его супер-темные качества. Предположим, их нет или на них закрывают глаза. Что тогда? Тогда пусть он себе восстанавливает великую Германию. Пусть он к ней хоть Францию присоединяет — и что? Пусть он еще сколько-то времени бодается с Англией. У него там главные конфликты. Ему зачем Восточный фронт? А если нет Восточного фронта, то и ладно. А если он умерится и скажет, что дальше он рыпаться не будет, то почему бы с ним о чем-то не договориться? В чем проблема-то?

Была ли такая позиция разумной? Да. И когда говорят, что Сталин до последнего был верен этой позиции, то почему? Он был верен ей как рациональный человек, который считал: а чего Гитлеру тут ловить-то, в этой России? Пусть он там себе устроит свой рейх и всё что угодно. Потом когда-нибудь то ли столкнемся, то ли договоримся. Надо попытаться договориться. Ради чего париться? Ради Польши, которая нас ненавидит, и которая выдержать ничего не может?

Вы не чувствуете, что тут сплошь одни аналогии? На методологическом, математическом уровне… И всё правильно. Если (не вкладываю в эти слова ничего запредельно демонизирующего) османский рейх или туранский рейх не хочет рыпаться в нашу сторону, то какое наше дело, чем он занят? Это его проблема. Он рыпнется в Грецию? Греция член НАТО, вот пусть они и разбираются. Он куда еще рыпнется? На Балканы? Он там исламизирует какие-то святыни? Грустно, очень грустно, нехорошо. Но недостаточно нехорошо для того, чтобы вступить в конфликт, чреватый войной.

Глава государства должен обеспечить отсутствие этой войны, а не нарывание на нее, любыми средствами. Тем более что Россия совсем не так благополучна, как кажется. И все западные силы хотят столкнуть Турцию и Россию. Хотят этого! Так чем больше они этого хотят, тем меньше это надо делать. Чем больше Эрдоган использует антизападную риторику (а он ее использует), тем лучше. Да, он не выходит из НАТО — ну, посмотрим…

Вот правильная рациональная логика, которая сталкивается — с чем? С нерациональностью мира. Она опять сталкивается с нерациональностью мира.

Эрдоган может не рыпаться? Не может. Он смертельно боится всех кемалистских партий или неокемалистских, и его подпирают правые партии, которые ещё более склонны к экспансионизму, чем он.

Уже вкусили малые победы. Нужна другая. А рыпаться можно только в определенном коридоре. И по этому коридору ведут. И как вели Германию к войне с Советским Союзом, так Турцию ведут к войне с Россией, и никуда она не рыпнется из этого коридора, хотя будет говорить очень много хороших слов и в часть из них верить. Не отвяжется она от того, что диктует ей это направление.

Кроме того, для неё-то, в отличие от Гитлера, гитлеровской Германии, наиболее естественным направлением является северное. Ей особенно больше рыпаться некуда, она и на Грецию-то сильно не рыпнется, пока не выйдет из НАТО.

Значит, рыпаться прямо или через какие-нибудь прокладки она будет в нашу сторону. А не рыпаться она не может. Поэтому аналогия между не рыпающимися или переставшими рыпаться Францией и Германией — и явно рыпающейся Турцией (свидетельствами чему являются и все действия и заявления об армии Турана, и беспрецедентная зависимость Азербайджана от Турции, и беспрецедентное турецкое ликование, и уже начавшиеся процессы на Кипре, и очевидные взгляды в сторону Крыма, и ничуть не менее очевидные взгляды в сторону севера — Северного Кавказа и Поволжья, и дальнейшие шаги, которые вот-вот уже назревают), — всё это говорит о том, что соединить рыпающуюся Турцию с Россией невозможно.

Единственное, что можно сделать — это убедить Турцию перестать рыпаться или просто в нашу сторону, как мы пытались убедить Германию, или вообще, как это возникло после Второй мировой войны.

Ни тем, ни другим не пахнет. А раз ни тем, ни другим не пахнет, то что — надо срочно заниматься бомбардировками Стамбула или захватывать гору Арарат и отдавать Армении Карс и Эрзурум? Это может сделать только сумасшедший!

Надо ждать, следить за процессом и понимать угрозы. Нужно менять Россию. Нужно менять Россию в существенной степени под задачу возможного — крайне нежелательного — будущего конфликта между рыпающейся державой и страной, которая будет объектом этого рыпанья, то есть нами. Нужно сделать всё возможное, чтобы этого избежать. Нужно перенаправить эту энергию. Нужно любыми средствами нормализовывать эти отношения. Нужно всё что можно смягчать и понимать, что ты выкупаешь время, время! Но это время надо использовать, а использовать его надо для построения другой России — не России процветания, а России выживания.

Фактически та же задача стоит сейчас перед Арменией. Дело не в том, полетит ли верх тормашками Пашинян — рано или поздно он полетит, но это малая задача, крохотная. Дело в том, полетит ли вверх тормашками всё, что с ним связано, очистится ли Армения в национальном ключе, и что произойдет после этого. Возникнет ли Спарта, будет ли построена новая Армения выживания, возникнет ли новая армия, новый военно-промышленный комплекс, новый образ жизни, лишенный всей этой воровато-ларечно- двусмысленной мерзости.

Это огромная задача. Если эта задача будет решена в полной мере, Армения выживет — Армения, я подчеркиваю. Если эта задача не будет решена, не будет никакой Армении через двадцать лет — ни этой, ни другой, никуда ее не впишут. Будет вилайет в Османской империи и соответствующая резня с предварительным бегством из Армении всей этой хевры, в первую очередь, которая сейчас волочет Армению в эту сторону — в сторону прозябания, каких-то потребительских соблазнов. Ведь даже в Карабахе в последние годы вполне вкусили этих соблазнов. Как легко народы забывают о том, что им надо выживать, и как легко они погружаются в это море сомнительных соблазнов! В этом же главный урок ситуации — фундаментальный урок.

Германия огромна, в ней всего лишь девять миллионов иммигрантов, из них большая часть уже ассимилировались и всё прочее, да?.. О`кей, всё отлично! Если вы можете это ассимилировать в немецком духе (а для этого немецкий дух должен быть силен) — ради бога, ради бога!

А если не можете? А если экспансионизм ядра переносится на периферию?

А если неоосманские тезисы дополняются реальными апелляциями неважно к кому — к Аттиле или Чингисхану, Арабскому халифату в Испании и так далее, и тому подобное?

А если на этом фоне ваши народы опаскудиваются, глобализируются, перверсируются, погружаются в оргию потребления и полную капитуляцию внутреннюю?

Тогда эти девять миллионов значат больше, чем вы! И тогда их сегодня будет девять, а завтра девятнадцать, а потом больше!

Это касается всей так называемой христианской цивилизации, она же Запад и так далее.

Это не касается Америки? Подождите, подождите — коснется так, что дальше некуда будет.

И разве всё это не является проблемой идентичности, мобилизации, иммунитета, вирусов? Это же всё в одном проблемном поле находится.

Поэтому Россия должна предпринять всё мыслимое и немыслимое для дружбы с Турцией и мирного сосуществования, как в свое время она предпринимала всё для дружбы с Германией. Но она должна выкупать время.

А армянам следует запомнить две вещи.

Первая — что Путин и Россия их спасли в Карабахе. Спасли. Вытащили из пасти — уже захлопывающейся — некоего дракона. Притом, что они сами ничего не предприняли ради этого по-настоящему. Честь и хвала тем, кто сражался. Но посмотрите, какой навес предательства чудовищного, какое разложенчество сопутствовало всему этому.

Второе, что необходимо, — мобилизация и настоящая очистка всего этого, этих Авгиевых конюшен прозападных. И дальнейшее спокойное, мобилизационное, милитаристское существование ради выживания. Будет такая сильная Армения, будет она сильнее, чем Израиль 60-х годов, — она выживет. Нет — нет.

Говорят: «Это невозможно». Для духа нет ничего невозможного. И я убежден, что в сложившейся сейчас ситуации проблема духа является актуальной политической прикладной проблемой. Что такое Пашинян? Это ослепнувший армянский дух. Он ослеп! Не скажу еще, что и обалдел (есть более четкие слова для того, чтобы это выразить, находящиеся за пределами нормативной лексики).

Он вернется к зрячести? Он еще жив? Если он вернется к зрячести, если он жив, если Армения может пробудиться (а она может пробудиться, только если жив этот дух народный), тогда следующий шаг — это правильное существование. Это запоминание, что существуешь во враждебном море и можешь существовать только как страна — осажденный лагерь. И нужно научиться в этом существовании получать счастье.

Нет? Надо сваливать, очищать пространство для тех, в ком больше драйва, в ком больше духа. И кто во утверждение своего духа устроит такую резню, что какой-нибудь 1915 год покажется мелочью.

Вот что лежит на армянских весах.

Вот что, как мне представляется, лежит и на русских весах.

Вот что лежит на весах других стран и народов в той нынешней ситуации, которая маячит.

И хотелось бы — ох, как хотелось бы, — чтобы всё это было алармистским прогнозом. А что на самом деле несколько нерыпающихся сущностей соединились бы друг с другом по принципу «давайте жить дружно» и создали бы что-то типа Евросоюза. Ох, как хотелось бы, чтобы было так!

Ох, как хотелось бы, чтобы десятками миллионов жизней не была оплачена победа в Великой Отечественной войне и крах гитлеризма!

Но есть то, чего ты хочешь, а есть то, что ты видишь. Ты можешь ошибаться? Конечно. Я совершенно не считаю свою позицию абсолютной и не собираюсь пророчествовать и изрекать истины в последних инстанциях. Я просто хочу, чтобы эта позиция была. И была услышана. Потому что потом скажут: «Не предупреждали!»

А после того, как этот пролог завершен (а я считаю его завершенным), совершенно необходимо, вдвойне необходимо, перейти к проблеме вируса, иммунитета и всего остального. В том биологическом смысле, который одновременно является и социокультурным, и глобалистическим, и метафизическим, наконец. В каком-то смысле бесы, притворяющиеся прекрасными девушками или неизвестно еще кем, — это ведь тоже вирусы…

Так вот, для того чтобы эти вирусы и всё другое враждебное, вторгающееся в любую систему — биологическую, которой является человек, психологическую, которой является тот же человек, или геополитическую, которой является нация, — не побеждали мгновенно и не ликвидировали всё то, что представляют собой эти складывающиеся системы, разные, повторяю: общественные, персональные, биологические, психологические, культурные и метафизические… Для того, чтобы эти вирусы всё не порвали в клочья, необходимо — что?.. Иммунитет.

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/681b32c7

 

24.12.2020 Коронавирус — его цель, авторы и хозяева. Часть XVII — окончание

Чувствуете, как тут все сходится воедино — геополитика, компьютеры, отдельные люди, биологические организмы?

Иммунитет — от латинского слова immunitas, что означает «освобождение» — это способность организма распознавать и удалять опасные для организма чужеродные вещества и клетки (не обязательно вирусы). В том числе речь идет и о распознавании, а также удалении болезнетворных микробов и вирусов. К числу удаляемых таким образом вирусов, естественно, относится коронавирус SARS-CoV-2…

Я достаточно сильно построил мост для того, чтобы было понятно, что Пашинян и его хевра — это тоже вирусы или болезнетворные микробы, вторгшиеся в армянский национальный организм? Но я теперь уже окончательно перехожу к теме ковида, иммунитета, вакцин и прочего.

Если бы все организмы, включая одноклеточные, не обладали способностью распознавать и удалять опасное для них вторжение чего-то инородного, то организмы, лишенные такой способности к распознаванию и удалению чужеродного, просто не могли бы существовать, чему свидетельством является очень многое. В конце концов, включая нашу перестройку.

Более того, поскольку это чужеродное и опасное претерпевает изменения во времени и, претерпевая эти изменения, становится всё более опасным, то и способность к распознаванию и удалению чужеродного должна тоже совершенствоваться. Враг меняет обличье — но соответственно меняется также способность распознавания и уничтожения врага.

Как приходят вирусы в те же компьютеры? С какими-нибудь программами. «Смотрите, какая хорошенькая программка! А мы (вирусы) там сидим. Вы же программку-то хотите? Хотите. Заглотнули? Заглотнули. Включили? Включили. Бабах — мы начинаем всё подминать под себя!» Так ведь?

И так это происходит в любой системе. Тут очень важно понять: это касается любой системы. Хоть звериной стаи, хоть человеческого сообщества, хоть компьютера. Всего чего угодно. Хоть той или иной культуры, хоть религии. Всего.

Чем быстрее и качественнее будет совершенствоваться способность к распознаванию и удалению врага, она же иммунитет, тем более жизнеспособным будет организм. А если организм обладает пониженной жизнеспособностью, то он скоро сойдет на нет, исчезнет в процессе естественного отбора. Его всё это инородное, им не распознаваемое как опасность или способное не быть удаленным в качестве таковой (сейчас об этом надо говорить в связи с той же Арменией), просто подорвет или сожрет изнутри. А этим воспользуются его хищные собратья, превратив данный организм из способного к поддержанию своего существования в пищу для других организмов… Чувствуете, как тут всё сходится воедино — геополитика, компьютеры, отдельные люди, биологические организмы?

Значит, если мы существуем, и если вообще способно существовать живое, а шире — системное, то это происходит только в силу наличия иммунитета. То есть способности системы распознавать и удалять инородное. Нашей естественной, обратите внимание на это, совершенствуемой на протяжении колоссальных периодов времени способности к распознаванию чужого и опасного и уничтожению распознаваемого во имя своего спасения.

Что же мы можем делать в качестве разумных существ?

Во-первых, мы можем изучать систему распознавания, которой мы обладаем.

Во-вторых, мы можем изучать систему удаления распознанного из нашего организма.

В-третьих, мы можем изучать, как именно система распознавания соединяется с системой удаления.

В-четвертых, мы можем помогать всему, что мы изучили, наилучшим образом выполнять свои функции и исправлять дисфункции в том, что мы опять-таки изучили.

Обращаю внимание на то, что эти мои пока что простейшие, казалось бы, утверждения имеют отношение не только к иммунологии или биологии в целом. Я еще раз подчеркиваю, что они справедливы для всех систем. И что понять биологию и иммунологию можно только одним способом: соединяя исторический анализ дисциплины с системным пониманием того, что она собой представляет. Исторический метод плюс системно-структурный — только они вместе позволяют людям, которые не являются узкими специалистами и не посвящают этому всю свою жизнь, что-то понять, не превращаясь в абсолютных дилетантов, чьи суждения могут быть глубоко ложными.

Такая макросоциальная система, как общество, тоже должно уметь распознавать вторжение опасной инородности и удалять распознанное, если оно представляет опасность. При этом в разные периоды при разной структуре общества опасности будут различными. Если мы сейчас вернемся в средние века и начнем опасности определять по той эпохе, то мы, в лучшем случае, создадим инквизицию, которая всё разрушит, будучи не соответствующей данной эпохе, как, кстати, она разрушила тогда Испанию. «Беглецам раскрыты материнские объятья Елизаветы»,  — говорил маркиз де Поза, герой великой трагедии «Дон Карлос, инфант испанский».

Что должен делать враг — опять-таки не только биологический, но и любой? Он, например, должен прятать опасную чужеродность, притворяясь, что она никакая не опасная, а напротив, очень даже полезная. Что отличает коронавирусы от других вирусов? Наличие этих самых шипов, которые выступают как в качестве имитаторов полезности, так и в качестве масок, скрывающих опасность, выдаваемую за полезность.

Но ведь опять-таки это не только биологическая проблема. Это касается всех систем без исключения. И всё время речь идет о том, что системы должны учиться распознавать вредное, срывать маски, отличать имитацию полезности от настоящей полезности. Что такое перестройка? Это разрушение или ослабление иммунитета системы под названием советское общество, которая разучилась опознавать чужое и опасное, а также подавлять опознанное.

Конечно, в тюрьмах, казнях, репрессиях против инакомыслящих (пресловутых охотах на ведьм, например) очень многое отталкивает. Но в каком-то смысле (подчеркиваю — в каком-то смысле! — я это вовсе не воспеваю) это всё элементы социального иммунитета, находящиеся а) в определенном соответствии с эпохой и б) пусть неверные, пусть ошибочные, но всё равно элементы социального иммунитета. Культурного, духовного иммунитета. Что в них самое опасное? Что они могут задействоваться не по назначению: охота на ведьм и колдунов превращается в экспроприацию денег у богатых людей и у своих конкурентов, охота на врагов народа превращается в возможность заполучить еще одну комнату в общей квартире и так далее. Когда всё это задействуется не по назначению — дело плохо. Но когда оно не задействуется вообще — дело еще хуже. Потому что тогда общества, они же социальные организмы, не тиранятся слепцами, использующими насилие, а просто уничтожаются за счет неподавляемого вторжения чужеродного. И то же самое с биологическими системами. Абсолютно то же самое.

Я провожу все эти сравнения потому, что общесистемный подход, как ни странно, снижает тот барьер, который создает для непрофессионала любая зацикленность на тех или иных частностях, медицинских в том числе. Не было бы этой возможности перейти от узкоспециализированных описаний к описаниям с позиций общей теории систем — барьер между специализированной наукой и людьми, которые ею не занимаются, стал бы непреодолимым. Это касается любой науки. И уж тем более медицины с ее специфическим тяготением к нагромождению непонятных слов. Тут вам и навязанная медицине с давних пор латинизация всего на свете, и многое другое.

На сегодняшний день теория систем, используемая в качестве средства понимания перегруженных сложностями конкретных наук, фактически незаменима. И ее надо было бы преподавать больше всего и в школах, и в вузах, создавая основы того, что именуется трансдисциплинарным или метадисциплинарным методом освоения той или иной специфичности. И уж, конечно же, без владения этим методом невозможна никакая экспертная деятельность. А также никакая деятельность по разъяснению распрей внутри той или иной науки. Причем таких распрей, которые важны для судеб человечества. А именно такие распри вокруг иммунологии и медицины в целом сейчас вдруг оказываются судьбоносными в связи с этим самым ковидом. И как же их обсуждать вне сообщества узких специалистов, не прибегая к теории систем?

Теория систем, история дисциплины и драматизация истории — вот без чего всё будет настолько занудным, что люди скажут: «Да лучше пусть нас съедят эти вирусы, чем мы начнем разбираться в этой зауми, тарабарщине и всем прочем!»

Лет тридцать назад находились отдельные невежды, вопившие во всю глотку о том, что я исповедую какой-то бред под названием «математическая политология». Но поскольку математическая теория систем существует, поскольку существует математическая теория процессов, поскольку давным-давно в гуманитарной сфере применяются, например, такие понятия как социокультурные коды, и тут уравниваются общественные системы как с клетками, так и с компьютерами, то вопрос состоял не в том, чтобы создавать сочетание несочетаемого — математики и политологии. А также не в том, чтобы подменять математикой интуитивное гуманитарное знание.

Вопрос состоял в том, чтобы передать в руки жертв (той же технической интеллигенции, например, которую перестройка съела) такие знания, которые на Западе давно распространены в элите и которые здесь прятались от этих жертв то ли потому, что их надо было уничтожать, то ли из очень упертого псевдокоммунистического фанатизма, согласно которому никакая система не нужна, а нужна только классовая теория. А что, классы не системы? И они не вписаны в более мощные системы? Что, Маркс не утверждал, что классы — системы и что они вписаны в более мощную систему? Утверждал.

Итак, изучая иммунитет и разбираясь с вопросом о том, как же преодолевать этот чертов ковид (а также другие напасти, которые не замедлят быть нам предъявлены в обозримом будущем), надо понимать, что речь идет — подчеркну еще раз — о распознавании и удалении чужеродного. И что надо просто понимать, как это распознавание и удаление (оно же иммунный ответ) осуществляется на практике.

Надо понимать также, что даже бактерии-прокариоты — то есть организмы, не обладающие оформленным клеточным ядром (прокариоты и означает — «доядерные»), и уж тем более эукариоты (они же одноклеточные, обладающие ядром) прекрасно распознают и удаляют то, что считают для себя вредным. И чем сложнее организм, тем сложнее организуемая им самозащита, она же распознавание и удаление опасных вторжений инородного материала, она же иммунитет.

Но что такое распознание и удаление инородного? Это процесс, осуществляемый в каждый момент времени с чистого листа? Обнаруживаю нечто, начинаю процесс опознания его качеств (то есть определения, вредное оно или полезное), потом реагирую… Конечно, этот процесс был бы слишком длинным и привел бы к гибели систем, которые так себя ведут. Поэтому уже на очень ранних стадиях эволюции к распознанию подключалась некая условная память, сколь угодно далекая от той, которой мы сейчас располагаем как люди, но, тем не менее, позволяющая не разбираться каждый раз заново с каждым вторжением инородного, а опознавать, что в тебя снова вторглось из того, что уже вторгалось и на что у тебя выработан ответ, а что вторглось нового.

Достаточно жизнеспособной живой системе, пусть еще и бесконечно далекой от той сложности, которой обладает человек, однажды встретиться с чем-то, что надо удалять (или, как говорят в науке, осуществить первичный контакт с чужеродным антигенным материалом), чтобы память об этом контакте и его губительных последствиях, а также о том, как живая система спасала себя от этих губительных последствий, была тем или иным образом закреплена.

Поскольку я уже начал употреблять какие-то научные термины (а я сознательно это делаю совсем по минимуму), то я должен расшифровать, что такое антигенный материал. Тем более что это название провоцирует неспециалистов на его осмысление где-то в окрестности уже серьезно обсуждавшейся нами проблемы генов, генетики, генного редактирования.

Ну так вот, понятие «антиген», которое я вынужден буду использовать потому, что его уж совсем часто используют в той сфере, которую надо обсуждать, — не имеет ничего общего с генетикой.

Антиген, он же чуждое вещество и так далее — это любое вещество, которое организм воспринимает как чужеродное и потенциально опасное. И, восприняв в качестве такового, начинает вырабатывать иммунный ответ. Притом что для выработки ему понадобятся так называемые собственные антитела. И это второе из понятий, которого избежать при обсуждении данной темы невозможно.

Итак, антиген — это английское слово, являющееся всего-навсего сокращением от английского словосочетания antibody generator.

Antibody — это антитела, к обсуждению которых я сейчас перейду.

А «ген» — это первый слог в слове generator, то есть производитель антител. Никакого прямого отношения к генетике это «ген» не имеет.

Повторяю еще раз, потому что стремлюсь к той ясности, которая чем-то по-настоящему вооружит людей, далеких от генетики, иммунологии, вирусологии и так далее. Антиген — это любой вызов, порождающий производство антител. То есть всё, что вызывает производство этих самых антител во имя устранения опознанной опасности. Генератор антител — вот что такое антиген. Раз и навсегда запомните.

А теперь об антителах.

Наш выдающийся соотечественник Илья Ильич Мечников, переехавший из Российской империи во Францию в 1888 году по предложению Луи Пастера с тем, чтобы бок о бок с Пастером развивать методы лечения губительных заболеваний, обычно именуется русским и французским микробиологом.

Переезд ученого во Францию, за которым последовал очень важный для Мечникова период его жизни и деятельности, никаким образом не связан с российскими революционными событиями 1917 года. Мечников уехал задолго до революционных событий и умер в 1916 году. Но как бы ни был важен для Мечникова французский период его научной деятельности, русский период является определяющим всё дальнейшее.

Мечников уехал во Францию уже сложившимся ученым. Он протестовал против реакционной политики в области просвещения.

Наш другой выдающийся соотечественник — Иван Михайлович Сеченов — рекомендовал Мечникова на должность профессора Военно-медицинской академии. А когда Мечников был забаллотирован на эту должность, то Сеченов вскоре — через полгода — ушел вслед за ним. И они вместе создали в Одессе площадку при Новороссийском университете.

Потом, уже вместе с другим нашим знаменитым соотечественником — Николаем Федоровичем Гамалеей, Мечников создал вторую в мире и первую в России бактериологическую станцию для борьбы с инфекционными заболеваниями.

Но еще перед тем как была создана эта станция, Мечников предложил свою — фактически первую — концепцию иммунитета, которая именуется клеточной (или фагоцитарной) теорией. Если мы не разберем несколько концепций иммунитета, как они двигались одна за другой, сменяли друг друга, если мы не соединим системное и историческое понимание того, что такое иммунитет, мы ничего в вакцинах не поймем. Это просто невозможно.

Итак, я продолжаю исторический экскурс.

Проживая в Одессе, Мечников изучал морских беспозвоночных, обитающих в водах Черного моря поблизости от Одессы.

Не прекращал ученый свою работу и в заграничных поездках, в том числе в Мессине, куда он отправился после увольнения из Новороссийского университета (строптивый был человек).

Одним из явлений, особенно привлекавших его внимание, было внутриклеточное пищеварение, которое он наблюдал у беспозвоночных. Он обратил внимание на то, что у этих животных определенные клетки поглощают инородные субстанции. Название этих клеток — «целомоциты», то есть это клетки, находящиеся в так называемой целомической жидкости (в жидкости, заполняющей целомы — полости в телах определенных животных).

Увидеть это могли многие. Но, в отличие от этих многих, Мечников провел аналогию между этим частным явлением и неизмеримо более существенным поглощением микробных вторжений белыми клетками крови позвоночных.

И опять же: этот процесс наблюдался и до Мечникова. Но только Мечников сказал, что это защитный процесс. И определил само воспаление как защитное явление, а не как явление сугубо разрушительное.

Понимаете, когда это произошло? Это произошло в конце XIX века. А до этого никто воспаление как защитный процесс не рассматривал.

Против таких тезисов, выдвинутых Мечниковым в 1884 году, выступило большинство ученых, считавших лейкоциты, то есть гной, источником болезни, а не защитной реакцией. А осуществляющие некие поглощения клетки — разносчиком бактерий по организму, источником инфекции и так далее.

Вот как драматично двигалась иммунология.

Оказалось, что Мечников прав. Сам он дал этим клеткам, осуществляющим защитную иммунную функцию, название «пожиратели» — то есть пожиратели болезни. А его коллеги предложили называть эти клетки «фагоцитами», что по-гречески означает «клетки-пожиратели». Так появился термин «фагоцит».

Чуть позже появился и термин «антитела». Его ввел в научный оборот выдающийся немецкий ученый Пауль Эрлих.

В дальнейшем теория Мечникова развивалась. Причем достаточно настойчиво и на очень длинном временном интервале. Примерно через сто лет после Мечникова было установлено, что его макрофаги (одна из разновидностей фагоцитов) являются результатом так называемой дифференцировки, то есть постепенно формирующейся специализации определенных клеток, конкретно — крупных, зрелых лейкоцитов, именуемых моноцитами.

Было установлено также, что эти моноциты формируются в костном мозге из определенных стволовых клеток крови.

На то, чтобы это всё установить, понять, понадобились трагические исследования, мучения человеческой мысли, которая шла от непонимания к пониманию. Как это всё можно не любить или с этим со всем расплеваться?

Потом, уже сравнительно недавно, лет семь-восемь назад, эти макрофаги были разделены на несколько типов. Было установлено происхождение каждого из этих макрофагов, описана их работа в разных условиях, в том числе и в условиях формирования злокачественных опухолей.

То есть изначальная идея Мечникова получила мощное развитие в дальнейшем. Но это было развитие, осуществляемое в рамках первой — клеточной, фагоцитарной — концепции иммунитета.

Кстати, ознакомиться с развитием концепции нашего замечательного русского исследователя Мечникова можно только по огромному количеству иностранных материалов. Вот как только вы начинаете заниматься развитием этой концепции — переводите с языков. Является ли это результатом дискриминации наших исследований, вычеркивания любых ссылок на русские издания из совокупного ссылочного аппарата? Но ведь такое вычеркивание может быть успешным, только если ему никто не сопротивляется. Значит, налицо как минимум наша вялость в этом вопросе. А возможно, мы полностью потеряли научную инициативу в постсоветские годы.

А теперь я ставлю принципиальный вопрос — один из тех, которые не хочу отрывать от изложения конкретных сведений. Скажите, пожалуйста, как, потеряв научную инициативу, мы будем лечить наших сограждан и отстаивать здоровье нации? Так, как нам укажут те, кто перехватили инициативу? А кто-то убежден в том, что они это будут делать, сообразуясь со здоровьем нашей нации, да и со здоровьем всего человечества? Они в лучшем случае будут это делать, сообразуясь с прибылью фармацевтических компаний. А в худшем — реализуя на практике модель господина Хаксли. А если у них появится что-то некачественное (что они уже соорудят, потратив деньги), то куда они это будут сбрасывать прежде всего? На территорию врага или туземца. То есть к нам.

А мы что будем делать? Подчиняться, страдать, возмущаться, уповать на волю божью?

Нет уж, давайте лучше с минимально-достаточной подробностью и на необходимом интеллектуальном уровне разбираться сейчас с деталями того, что вот-вот будет превращено в угрозу существованию вида Homo sapiens. Притом что осуществляться это будет с апелляцией к той самой иммунологии, которую постараются сделать непостигаемой для тех, кого со ссылками на нее будут превращать в новый вид, кромсая геном и устанавливая новый мировой порядок имени Олдоса Хаксли.

Стремясь противостоять такому ходу событий, я вслед за первой концепцией иммунитета начинаю разбирать вторую. Причем всё с той же целью — чтобы неспециалисты могли разобраться в существе дела и не оказались жертвами глубокого непонимания того, что именно им навязывается от имени непререкаемого авторитета науки.

(Продолжение следует.)

 

https://rossaprimavera.ru/article/274a6ee0

 

05.01.2021 Смысл игры

 

Где твой Центр, Юстас? Кто заказал ковид и преобразование человечества? Кургинян о коронавирусе, 18 серия

 

 00:00 — Интро
00:14 — Россия стоит перед лицом целого ряда краткосрочных угроз
03:51 — Большая Игра с использованием ковида как инструмента преобразования мира
07:14 — кто такой этот Клаус Шваб, и что он может?
13:41 — «кшатрии» (коллективный «Юстас») без «брахманов» (коллективного «Алекса») быстро вырождаются
17:36 — Сталин не захотел управлять всем миром
20:50 — трагедия советских спецслужбистских «кшатриев», освободившихся от своих «брахманов»
25:11 — каковы реальные субъекты переустройства мира?
33:44 — проблема неразвития человека растет с увеличением средств уничтожения
35:58 — отрывок из «Записок из подполья» Ф. М. Достоевского
44:30 — если человеку перекрыт путь к изменению, восхождению, если он есть некая константа (как в приведенном отрывке), то такую «данность» действительно необходимо прекратить
49:52 — проект «Великий инквизитор» (или «Счастливое дитя») в реальности и в художественных произведениях
1:07:44 — описание проекта «Великий инквизитор» в романе Достоевского «Братья Карамазовы»
1:21:04 — человек не константа, хотя его уже производят как товар
1:30:20 — отчужденный человек обречен на роботизацию и уничтожение
1:36:52 — эпидемией считается вспышка заболевания, когда число заболевших достигает 5-7% населения
1:42:56 — вероятность ошибки теста на COVID-19 во много раз больше вероятности заболевания
1:50:34 — почему за прошедшее время весь мир так мало понял о коронавирусе?
Лидер движения «Суть времени», аналитик и политолог Сергей Кургинян утверждает, что рассматривать коронавирусную эпопею с чисто медицинской точки зрения нельзя. Более того, следует различать COVID-19 как опасное заболевание и ковид как средство переустройства мира.
Об этом переустройстве уже открыто говорят крупные западные олигархи, в частности, основатель и бессменный президент Всемирного экономического форума в Давосе Клаус Шваб.
Не швабы и не гейтсы являются хозяевами нового проекта преобразования мира под ковидной маской. Реальный субъект так называемой «великой перезагрузки» – глобальный неонацизм, считает политолог.
Субъект этот играет вдолгую: цели в Большой Игре не меняются столетиями и даже тысячелетиями. Соответственно, и рассмотрение этой Игры требует спокойного и вдумчивого подхода.
Политолог указывает, что большое значение имеет история избавления советского коллективного «Юстаса» от коллективного же «Алекса», то есть сотрудников спецслужб от идеологического центра – КПСС. Этот центр был далеко не безупречен, но, избавившись от своих «брахманов», спецслужбы остались вообще без центра. Новый собственный центр отечественные «кшатрии» создать не хотят и не могут, утверждает Кургинян. А другому – условно, западному – центру они не нужны, поскольку этот западный центр не хочет рассматривать Россию в качестве своей провинции, он хочет ее уничтожения.
Постсоветская Россия зашла в тупик. Она сидит в глухой обороне, проклиная своих западных «партнеров», и одновременно прикована к западному мегатренду. У России нет ни своей промышленности, ни своей науки...
Впрочем, даже там, где своя наука есть, этой науке запрещено заниматься свободным научным поиском и изучением коронавируса, отмечает Кургинян. Иначе невозможно объяснить отсутствие заметного продвижения в понимании природы COVID-19.
В понимании же целей того субъекта, который использует ковид как трансформирующее событие, по мнению Кургиняна, может помочь Ф.М.Достоевский. Кургинян зачитывает отрывок из повести «Записки из подполья» – размышления героя о неготовности человека превратиться в «фортепьянную клавишу».
Человек отличается от животного, в частности, иррациональным и непреодолимым стремлением уничтожать, комментирует политолог. Сегодня человечество является этаким ненасытным тигром с «ядерными» зубами, возможности человечества к разрушению достигли таких масштабов, что под угрозой находится весь мир. Если человек – константа, которую описывает «подпольный человек» Достоевского, то он охотно предастся разрушению, поскольку лишь в нём видит способ спастись от превращения в «фортепьянную клавишу», для которой в жизни всё заранее рассчитано и расписано.
Чтобы человек не превратился в «фортепьянную клавишу» и не разрушил себя и мир, он должен перестать быть константой. Он должен развиваться, восходить – что и предполагал коммунистический проект. Но посткапитализму не нужен развивающийся человек. Ему нужен человек безопасный и управляемый. А для этого человека надо усмирить.
И одним из способов усмирения человечества является проект «Великий инквизитор» (или «Счастливое дитя»). Данный проект описан в романе Достоевского «Братья Карамазовы». Именно этот проект выбрала элита ЦРУ и силовых структур (один из сегментов правящего класса), именно для его реализации сейчас используется ковидный инструмент.
Наша действительность один в один совпадает с тем, что предшествует наступлению власти Великого инквизитора. При которой ради превратно понимаемого блага человечества это самое человечество будут и стерилизовать, и редактировать на уровне генома.

Суть времени