23.11.2017 Конец "китайского безвременья"
Почему иногда «глубинное государство» становится не только возможным, но и необходимым в отдельных государствах
Официальные лица, известные как группы миссий, имеют глубокий опыт в Лиге коммунистического союза молодежи.
1.
Для чего я так долго пересказываю историю Империи Цин на рубеже конца XIX века и начала XX века? Да всё потому, что именно в этот период проявилось подлинное творчество китайских народных масс (а также региональных элитных групп китайцев-ханьцев), выразившееся в активности очень многих тайных обществ, возможно имеющих самое непосредственное отношение к ханьскому «глубинному государства» или его разрозненным фракциям-остаткам, подобно тому, как появившиеся в 1717 году движение масонов в виде тайного общества черпало свои истоки от религиозного военного духовно-рыцарского ордена Тамплиеров (templiers – «храмовники», также известного под официальными названиями Орден бедных рыцарей Христа, Орден бедных рыцарей Иерусалимского храма, Бедные воины Христа и Храма Соломона, который был упразднён в 1312 году Папой Римским Климентом V (в миру – Раймоном Бертраном де Го; 1264 год – 20 апреля 1314 года).
До сих пор в КНР имеется океан политических группировок, даже внутри КПК выявляются не менее семи таких групп различной степени влияния, но идеологическую олигополию главным образом пока разделяют между собой две крупные группы, два полюса притяжения при более слабой третьей, постепенно перетекающей во вторую за последние 15 лет:
Си Цзиньпин
- 1) группа, тесно связанная с китайскими военными, которая представлена нынешним лидером Китая Си Цзиньпином (его отец был представителем провинции Шэньси и диалектной супергруппы бэй), значительную компоненту в которой составляют выходцы из более бедных провинций севера КНР и шире – китайцы-северной диалектной супергруппы бэй, преимущественно даосисты по вероисповеданию);
Ху Цзиньтао
- 2) группа Туаньпай (фракция Союза молодёжи), связанная с Демократической партией США, в неё входят выходцы из Лиги коммунистического союза молодежи (значительную компоненту в которой составляют выходцы из провинции Аньхой, приморских богатых провинций и шире – китайцы-южане, преимущественно – конфуцианцы по вероисповеданию);
Цзян Цзэминь
3) «шанхайский клан Цзяна» (значительную компоненту в которой составляют выходцы из города центрального подчинения Шанхай и шире – также китайцы-южане, но уже – даосисты по вероисповеданию).
Эти внутрипартийные фракции-блоки в КПК выкристаллизовывались и формировались постепенно, начиная с описываемых мной последних 160 лет китайской истории, на основе закона отрицания отрицания, их онтология восходит к Синьхайской революции.
2.
Итак, возвращаемся в конец 1911 года. Взяв под свой полный контроль Бэйянскую армию, Юань Шикай отстранил от руководства военными делами маньчжуров и заменил их своими ставленниками (Дуанем Цижуем (представителем провинции Аньхой и диалектной группы хой), Фэном Гочжаном (представителем провинции Хэбэй и диалектной ветви цзи-лу северной диалектной супергруппы бэй) и Сюем Шичаном (представителем провинции Хэнань и диалектной чжунъюаньской ветви северной диалектной супергруппы бэй, к которым принадлежал и сам Юань Шикай)), вывел из столицы дворцовую гвардию. Тем самым династия Цин полностью оказалась в его руках. 16 ноября 1911 года Юань Шикай сформировал своё правительство и предложил сотрудничество республиканскому Югу. Он предложил ввести в состав кабинета двух конституционалистов – Чжана Цзяна и Ляна Цичао (представителя провинции Гуандун и диалектной группы юэ), однако они не приняли этого предложения. Тем не менее, этим жестом генерал укрепил свой авторитет на мятежном Юге, будучи представителем Севера. Основу первого кабинета Юаня Шикая составили прежние чиновники Империи Цин из числа его друзей, знакомых и единомышленников, то есть стойких консерваторов. В секретном послании он умело запугал императрицу и князей возможностью физического уничтожения членов императорского дома.
Между тем китайцы-южане надеялись, что Юань Шикай, придя к руководству государством, остановит успешное наступление бэйянских дивизий на их позиции. Так, почти сразу же после поражения своих войск под Ханькоу, Ли Юаньхун (представитель провинции Хубэй и диалектной группы гань) заговорил о президентстве Юаня Шикая. Союз с Юанем Шикаем должен был помочь умеренным обуздать революционеров, не отказываясь пока от антиманьчжурских лозунгов и идей республиканизма. Умеренные искали компромисса с Юанем Шикаем, а после взятия Нанкина 2 декабря 1911 года настояли на заключении перемирия между войсками Севера и Юга.
Полный честолюбивых замыслов, Юань Шикай виртуозно использовал ситуацию, оказавшись центральной фигурой. На его кандидатуре в президенты сходились не только правое крыло и центр конституционно-либерального лагеря, но и левые, то есть революционеры. Балансируя между монархией и республикой, между революционерами и либералами, между династией и революционерами, Юань Шикай делал всё, чтобы ни одна из этих сторон не усилилась во вред его честолюбивым замыслам. Юань Шикай запугивал маньчжуров возможной резнёй со стороны революционеров, и в то же время шантажировал республиканцев возможностью своей сделки с династией. Дабы заставить республиканцев пойти на уступки, Юань Шикай упорно отстаивал идею конституционной монархии при номинальной власти богдыхана.
3.
Юань Шикай был чрезвычайно компромиссной фигурой между двумя невидимыми силами Синьхайской революции, условно северянами во главе с представителями провинции Шаньдун (и, возможно, стоящими за ними германскими интересами) и китайцами-южанами (прежде всего, гуандунцами (юэ) и, возможно, стоящими за ними британскими интересами).
Представители провинции Аньхой (Дуань Цижуй) уже возникают около Юаня Шикая, как некая слабая сила южных китайцев, максимально приближённая к северным китайцам. Они (Юань Шикай, Фэн Гочжан, Дуань Цижуй и Ли Юаньхун) становятся компромиссными фигурами всей Синьхайской революции в противостоянии между северными и южными китайцами-ханьцами в очень сложной композиции-конфигурации на стыке трёх соседних провинций Хэнань, Аньхой и Хубэй на границе этно-языкового раздела двух конгломератов Севера и Юга, а также на стыке интересов Соединённого Королевства и Германской империи.
Чтобы устранить династию Цин, Юаню Шикаю необходимо было договориться с восставшими провинциями о мирной передаче ему власти в долине Янцзы и на Юге. Для этого требовалась короткая и устрашающая военная акция, которая помогла бы генералу продемонстрировать своё намерение подавить «бунт» и покончить со «смутой». Бэйянские войска под командованием Дуань Цижуя готовились нанести удар по республиканцам в районе Уханя. По приказу Юаня Шикая бэйянские дивизии начали наступление на Ханьян и 27 ноября 1911 года после кровопролитных боёв захватили город. Однако на этом наступление бэйянских войск прекратилось. Окончательный разгром восставших не входил тогда в планы Юаня Шикая. К тому же республиканский лагерь был нужен ему как средство давления на маньчжуров. Последние же хотели его руками уничтожить «бунтовщиков» и спасти свой режим. Но роль жестокого палача могла бы погубить высокий авторитет генерала в глазах южан. Со взятием Ханьяна Юань Шикай счёл свою карательную миссию на данном этапе законченной.
Теперь ему предстояло разделаться с маньчжурами, и отнять у них верховную власть на Севере. Для этого генералу нужно было развязать себе руки на Юге, и он стал искать соглашения с республиканским лагерем. При содействии британских дипломатов 3 декабря 1911 года в Учане было заключено перемирие, которое, по сути, подтвердило раздел Китая на два государства. На Юге формировалась республика, на Севере сохранялась монархия во главе с маньчжурским богдыханом. В тот момент ни республиканский Юг, ни монархический Север в равной мере не желали гражданской войны. Единственным разумным выходом оставался компромисс на базе объединения вокруг «сильной личности», то есть, Юаня Шикая, который являлся «своим человеком» как для монархистов, так и для республиканцев. Понимая, что восставший и вооружённый республиканский Юг трогать опасно и неблагоразумно, Юань Шикай всячески стремился развязать себе руки на Юге для захвата власти на Севере. Обсуждая с лидерами республиканцев условия своего выдвижения на пост временного президента, генерал в то же время зондировал позицию держав (Соединённого Королевства и Германской империи) в отношении провозглашения его императором.
4.
По ряду причин Юань Шикай не хотел войны с восставшими провинциями. Располагая хорошо обученной, дисциплинированной и боеспособной армией, Юань Шикай мог легко разгромить республиканцев: их армии по боеспособности явно уступали бэйянским дивизиям, были рассредоточены на огромном пространстве, не имели единого командования, в их рядах было много новобранцев и добровольцев. Но такой силовой вариант грозил генералу потерей авторитета в армии и у китайцев-ханьцев, а самое главное – у ханьского «глубинного государства».
Со своей стороны республиканцы не намеревались подставлять свои войска под удар «железных» бэйянских дивизий, и вновь занялись поисками соглашения с Юанем Шикаем. Видя, что южане готовы к компромиссу, генерал возобновил переговоры с республиканцами. Теперь он соглашался на установление республики, если южане гарантируют ему пост президента и устранят Сунь Ятсена. На возобновившихся переговорах Севера и Юга в Нанкине были выработаны условия отречения династии Цин. Согласно этому документу, Пу И отказывался от всех императорских прерогатив власти. После своего отречения богдыхан не должен был вмешиваться в дело формирования временного правительства.
Когда в середине января 1912 года Юань Шикай передал этот документ на рассмотрение верхушки династии Цин, маньчжурские князья отвергли саму возможность отречения династии. 27 января 1912 года Бэйянская армия устами 42 своих генералов потребовал введения республиканской формы правления. Затем «отец новой армии» вручил по сути ультиматум вдовствующей императрице Лунъюй, вынудив её примириться с неизбежным отстранением династии от власти. 1 февраля 1912 года генерал получил от неё право на ведение переговоров с республиканцами об условиях отречения. Айсинь Гёро Икуан и его сторонники поддержали требование об отречении Пу И. Уже не рассчитывая на раздел власти между маньчжурскими князьями и китайскими генералами, эта группировка стремилась договориться с Юанем Шикаем о сохранении максимума возможного для императорского клана и «знамённой» верхушки. Сделка состоялась. В обмен на отречение богдыхана Юань Шикай обнародовал три документа: «Льготные условия для двора династии Цин», «Условия отношения к лицам императорского рода Цин» и «Условия отношения к маньчжурам, монголам, дунганам и тибетцам». За Пу И сохранялся «почётный» титул императора, ежегодный доход в 4 миллиона лянов серебра, дворцовый комплекс Запретного города и летний дворей Ихэюань, весь их обслуживающий персонал и неприкосновенность имущества. 30 января 1912 года по указанию генерала вдовствующая императрица Лунъюй от имени Пу И объявила о передаче «правительственной власти» народу и об одобрении конституционно-республиканской формы правления. 5 февраля 1912 года Временный сенат одобрил проект условий отречения династии Цин.
12 февраля 1912 года было объявлено об отречении Пу И от верховной власти. Кроме того, особым императорским указом Юаню Шикаю предписывалось сформировать временное республиканское правительство. 14 февраля 1912 года Нанкинское собрание единогласно приняло отставку Сунь Ятсена, а на следующий день избрало Юаня Шикая временным президентом Китайской Республики (была формально провозглашена 10 октября 1911 года).
5.
Под внутренним Китаем или коренным Китаем понимается территория, в которой этническое большинство традиционно составляли китайцы-ханьцы. Это выражение (в российской литературе также как застенный Китай, в англоязычной, «China proper» или «18 Provinces» (18 провинций)) часто использовалось во времена Империи Цин, поскольку понимаемая под ним территория примерно соответствовала бывшей Империи Мин на момент её падения (1644 год).
В административном отношении внутренний Китай эпохи правления династии Цин управлялся иначе (то есть, как правило, более или менее на основе ранее существовавшего госаппарата Империи Мин, с добавлением маньчжурских войск и некоторых высших руководителей), чем территории, либо контролируемые маньчжурами ещё до 1644 года (то есть, Маньчжурия и восточная часть Внутренней и Внешней Монголии), либо завоеванные после «внутреннего Китая» (остальная Монголия, Синьцзян, Тибет).
В современных условиях – это территория КНР за вычетом Тибета, Синьцзяна, Внутренней Монголии и Маньчжурии, а иногда и острова Тайвань. В КНР употребление термина Китай в узком смысле слова не одобряется.
Некоторые учёные утверждают, что события 1911 года в Китае нельзя характеризовать как революционные, потому что действия многочисленных образований, выступавших за революцию, были не скоординированы; не существовало ни единого революционного лидерства, ни программы, ни армии. Другие утверждают, что революция 1911 года – только первая в серии из нескольких революций, приведших к власти КПК в 1949 году. Есть также мнение, что Синьхайская революция, разрушившая империю Цин и приведшая к формированию национального государства китайцев-ханьцев – Китайской Республики – стала законным основанием для самоопределения тех народов, государства которых входили в Империю Цин на основе вассалитета (например, Монголия) или находились в зависимости от неё (Тибет).
Данная историческая композиция заката Империи Цин всем вам ничего не напоминает вокруг нашей Родины сегодня? Не кажется ли всем вам, что существует до боли очень много исторических параллелей между этими двумя периодами в истории двух различных государств?
Синьхайская революция произошла при участии ханьского «глубинного государства», раздираемого невидимым участием двух имперских держав с упразднением Империи Цин, но сложиться так, что мог быть развален и Внутренний Китай. Этому в какой-то степени воспрепятствовала тогда Россия, но и само ханьское «глубинное государство» не растерялось. И продолжение этого противостояния между Соединённым Королевством и Германской империей перешло в Первую мировую войну на другом театре военных действий. Но Внутренний Китай тогда уцелел от раскола, хотя китайцы-ханьцы, добившись отречения династии Цин, утратили не только Маньчжурию, но Внешнюю Монголию, Тибет и Туву.
Карта религий в Китае - красный цвет - китайская народная религия - конфуцианство и даосизм, желтый цвет - буддизм, зеленый цвет - ислам, фиолетовый цвет - религии этнических меньшинств, лазурный цвет - монгольский шаманизм, салатный цвет - маньчжурская народная религия.
6.
В Китае существует так называемый религиозный комплекс Сань Цзяо (три религии) – три основных религии Китая: конфуцианство, даосизм и буддизм. Традиционно в каждой китайской деревне находились три храма каждой из этих религий, китайцы-ханьцы исповедовали иногда синкретические культы, посещая два, а то и три храма на протяжении всей жизни. Иногда они благополучно сосуществуют, причём зачастую – в пределах одного храма. Вместе с тем, роль каждой их этих духовных систем не совсем одинакова в судьбе китайского (ханьского) государства и китайской (ханьской) власти.
Хотелось бы отметить, что после Синьхайской революции был положен конец доминированию буддизма в китайской политике, так как всего 18,2 % населения КНР исповедуют буддизм.
КНР – государство с различными религиозными культами. Хуэй (китайцы-мусульмане), уйгуры, казахи, киргизы, татары, узбеки, таджики, дунсяне, салары и баоань, а также югуры исповедуют ислам, в то время как религия тибетцев, монголов – буддизм, у некоторых представителей мяо и яо распространено христианство, а у большинства дауров, орочонов и эвенков – шаманизм. Некоторые китайцы-ханьцы являются приверженцами христианства или буддизма, но большинство верующих исповедуют традиционную китайскую религию – даосизм. Конфуцианство, первым обретшее влияние в Китае, по сути, стало кодексом подчинённости индивида обществу и его ответственности перед ним. Даосизм развивает идеи личного совершенствования и единения с природой; конфуцианскому учению о предопределённости социальных ролей он противопоставляет концепцию относительности. Буддизм, привнесённый в Китай извне и сосредоточенный на развитии духовного начала, выступает альтернативой китайскому прагматизму. Кроме того, у некоторых национальных меньшинств всё ещё сохраняется первобытное поклонение перед силами природы и многобожие.
7.
Длительнейший период «китайского безвременья» в течение более полутора тысячи лет, приближавшийся к двум тысячам лет, был обусловлен, прежде всего, проникновением буддизма в древний Китай. Буддизм стал проникать в Китай на рубеже н.э. Существовали предания о появлении там буддистских проповедников ещё в III веке до н.э., однако они не могут считаться достоверными. Возможно, что верна гипотеза, согласно которой и короткий срок существования Империи Цинь, и её падение уже тогда были обусловлены влиянием на китайцев первых контактов с распространителями буддизма, исходившего, прежде всего, от индуистской культуры как некий экспортный вариант для распространения её ценностей среди неарийских народов, так как в индуизме существует принцип «индусом нельзя стать, индусом можно только родиться».
Достоверные факты проникновения буддизма в Китай датируются периодом, когда там уже давно (примерно 500 лет) существовали конфуцианство и даосизм. Учение Будды в известной мере противоречило конфуцианским нормам этики и поведения (культ семьи, культ императора) и даосским методикам духовного оздоровления (в целях реализации потенциала бессмертия). Уникальность буддизма состояла, в частности, в разработке теории воздаяния (закон кармы) и учении о достижении запредельного состояния (нирваны).
Первыми распространителями буддизма были купцы, приходившие в Китай по Великому шёлковому пути из центральноазиатских государств. Монахи-миссионеры, вначале из Центральной Азии, а позднее – из Индии, появляются в Китае до II – III веков н.э. Не стоит исключать изначальную направленность буддизма в Китай именно из Индии, возможно, что и непрямыми путями через Центральную Азию.
Уже к середине II века н.э. с буддизмом знакомится императорский двор, о чём свидетельствуют жертвоприношения Лао-цзы (основателю даосизма) и Будде, совершенные императором Хуань-ди (личное имя Лю Чжуан, 146 – 168 годы н.э.), в 165 году н.э. По преданию, первые буддийские сутры были привезены на белой лошади в Лоян, столицу империи Восточная Хань, при правлении императора Мин-ди (личное имя Лю Чжи, 58 – 75 годы н.э.); здесь же позднее, в 68 году н. э., появился и первый в Китае буддийский монастырь – Баймасы (Храм белой лошади).
Проникновение буддизма в Империю Хань способствовало её ослаблению и достаточно скорому падению. В качестве особого обстоятельства, способствовавшего распространению буддизма в Китае, отмечается восприятие его китайцами как преобразованного даосизма: по одной из легенд, буддизм – это видоизменившееся учение Лао-цзы, основателя даосизма, который некогда ушёл на запад, добрался до Индии и распространил там своё учение. И в дальнейшем особо отмечалось взаимопроникновение этих двух религий, что, кстати, подтверждается и тем фактом, что буддийский монастырь Шаолинь в центральной части КНР (город Дэнфэн, провинция Хэнань, давшая многих виднейших фигур Синьхайской революции) расположен в том месте, где ещё в начале V века н.э. появился даосский монастырь, где обитала чрезвычайно важная фигура китайской истории – Коу Цяньчжи (365 год н.э. – 448 н.э.), однако, позднее после гонений на даосизм монастырь заняли буддисты.
8.
При изучении вопроса о ханьском «глубинном государстве» чрезвычайно важно обратить внимание на фигуру Коу Цяньчжи, даосского реформатора эпохи Южных и Северных династий, который пересмотрел систему церемоний и ритуалов Школы небесных наставников и переформулировал религиозную доктрину, основав направление Северные небесные наставники. Он обладал большим авторитетом при дворе династии Северная Вэй (386 – 534 годы) и смог утвердить даосизм официальной государственной религией. Однако по этой причине даосы ввязались в политическую борьбу, которая приводила к кровавым инцидентам.
Существует масса примеров, когда буддисты шли по следам даосов, то ли, находясь с ними в тайном картельном союзе, то ли конкурентно замещая их, предварительно дожидаясь их вытеснения с насиженных мест иными внутренними влиятельнейшими ханьскими силами (конфуцианцами).
Кардинальные сдвиги в положении буддизма в Китае произошли в IV веке н.э., когда эта религия завоевала благосклонность правящих верхов китайцев-ханьцев. С империей Хань и её наследием тогда уже было всё покончено. Успеху буддийской проповеди способствовала обстановка смутного времени и кризиса традиционной китайской идеологии. В государствах Южного Китая буддистский идеал был воспринят в основном как иллюстрация традиционной для китайской мысли идеи «отрешения от мирской суеты», чрезвычайно модной среди аристократов того времени.
Это привело к возникновению легенды о «просвещении варваров», смысл которой в том, что ушедший на Запад основатель даосизма Лао-цзы якобы стал в Индии учителем Будды и подлинным основателем буддизма. Этой легендой пользовались даосы в своей полемике с буддистами. Подобное восприятие буддизма отразилось и в первых переводах на китайский язык буддийских сутр: в них зачастую индийский термин передавался через то или иное понятие даосской философии, что оказало значительное влияние на трансформацию буддизма в Китае. Например, бодхи (просветление) передавалось термином «дао» – путь (этим же термином передавались понятия «марга» и «патха»), а нирвана – даосским понятием «у-вэй» – недеяние.
К VI веку буддизм стал в Китае господствующим течением и фактически приобрёл статус государственной религии. Этому способствовал император У-ди династии Лян.
Буддийские монастыри превратились в крупных земельных собственников; богатые монастыри давали деньги в рост. Буддизм в Китае не вытеснил традиционные китайские учения – конфуцианство и даосизм, а составил единый комплекс «трёх религий» (сань цзяо), где каждое учение как бы дополняло два других. Считалось, что учение Будды выражает «внутреннюю», «сокровенную» сторону наследия древних китайских мудрецов. Одновременно определилось место буддизма в традиционной обрядности китайцев: в ведении буддистов оказались почти исключительно заупокойные обряды. Во многом это было связано с относительным недоверием ханьского «глубинного государства» к буддизму как привнесённой (или пришлой) религии. Но твёрдо следую принципу троичности мышления китайцев-ханьцев духовным отцам даосизма и конфуцианства для выяснения отношений между собой была нужна какая-то третья сторона, которой и оказывался буддизм, долгие века «китайского безвременья» находившийся «над ними» в светском смысле этих слов.
9.
Синьхайская революция вызвала к жизни и обновленческие движения внутри сангхи. После свержения в 1911 году монархического строя появились буддийские школы нового типа, различные монашеские ассоциации и светские буддийские общества, однако единая общекитайская организация буддистов так и не была создана, а численность монашествующих осталась крайне незначительной: в 1931 году в Китайской Республике насчитывалось лишь 738 тысяч монахов и монахинь. После образования в 1949 году КНР китайским буддистам была гарантирована свобода совести. В то же время земельные владения буддийских монастырей были конфискованы, а большая часть монахов и монахинь возвращена в мир. Возобладавшие после 1949 года силы поставили буддизм на его место. Буддизм находится несколько дальше от власти в современной КНР, чем даосы и конфуцианцы. Многие годы лидеры КПК называли себя атеистами. С 1989 года годы они стали указывать своё вероисповедание, но среди лидеров никто не называл себя буддистом. В 1991 году китайские власти начали проводить политику «патриотического воспитания», которая заключалась в том, что буддийские монахи должны были «отречься от Далай-ламы XIV и изучать коммунистические политические тексты». Появились и другие трудности для буддистов. Так, в ряде случаев власти Китая отказывались пропускать тибетских паломников в Непал и Индию, а также выдавать некоторым буддийским деятелям паспорта. Кроме того, согласно докладу Государственного департамента США от 2009 года, в Китае происходили отдельные случаи «произвола в арестах и задержаниях тибетцев» по различным религиозным причинам, например, по причине противодействия религиозной политике властей, по причине «шпионажа в пользу Далай-ламы XIV» и другим. Правительство КНР также провело изменения в процедуре определения буддистами перерождённого Панчен-ламы, в результате которых перерождённого Панчен-ламу стало определять само правительство КНР.
По состоянию на 2011 год любая деятельность буддийских общин в КНР, как и общин четырёх других признанных властями религий, находится «под жёстким контролем и наблюдением». Все указанные факты лишь подтверждают то, что не в буддистских кругах и буддистском сообществе скрывалось и кроется ханьское «глубинное государство».
10.
Скорее китайский буддизм нашёл своё пристанище на острове Тайвань. Так, по статистике министерства внутренних дел Китайской Республики (провинции Тайвань КНР) количество буддистов на Тайване возросло с 800 тысяч в 1983 году до 4,9 миллионов в 1995 году. Количество зарегистрированных храмов возросло с 1 157 до 4 020, а количество монахов и монахинь увеличилось с 3470 до 9300. Эта тенденция объясняется активной деятельностью буддийских организаций и учителей. Эти успехи буддизма на острове Тайвань происходят, несмотря на то, что буддизм получил здесь распространение значительно позднее, чем в континентальной части КНР, только в эпоху династии Мин, благодаря поселенцам из провинций Фуцзянь и Гуандун. Дело в том, что самый знаменитый из китайских пиратов, который руководил освободительной борьбой против маньчжурских завоевателей на юго-востоке Китая, Чжэн Чэнгун изгнал в 1662 году голландцев с острова Тайвань и основал Дуннин, также иногда называемое Государство [семьи] Чжэн или Королевство Яньпин, в европейских источниках той эпохи Формозское Королевство – тайваньское государство, существовавшее в 1662 – 1683 годах как оплот сторонников династии Мин против маньчжурской экспансии. Сам Чжэн Чэнгун родился в Японии от японской матери и китайского отца и до семи лет жил с матерью в Японии, затем переехал в провинцию Фуцзянь к отцу, получившему место в морском ведомстве Империи Мин. С 1644 года обучался по традиционной конфуцианской программе в Нанкинской академии. Его сын основал первый буддийский храм на острове Тайвань, далеко непрозрачен ответ на вопрос, какие факторы предопределили это. После того, как остров Тайвань был присоединён к Империи Цин, после 1683 года из провинций Фуцзянь и Гуандун прибыло большое количество буддийских монахов, было построено много храмов разных школ. Однако монастырский буддизм не возникал до XIX века.
О других примерах осуществления процессов появления и возникновения «глубинного государства» в истории Китая будет рассказано позже.
http://zavtra.ru/blogs/snova_kitaj