Короткие главы из книг:
1. «Жизнь и смерть ордена тамплиеров 1120-1314» Демурже А. Спб.: Евразия; 2008, — 391, (9) с.
2. «История Ордена тамплиеров». Мелвиль М. Melville Marion. La Vie des Templiers. Paris: Gallimard, 1982. СПб.: Евразия, 2000. 415 с.
3. «Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке» Бордонов Ж. Перевод осуществлен по изданию: Georges Bordonove. La vie quotidienne des templiers au XIIle siècle. Paris, Hachette, 1990 перевод, 2004 © Издательство АО «Молодая гвардия»
4. Лобе М. «Трагедия Ордена тамплиеров» Пер. с франц. Журавлевой Д. А.— СПб.: Евразия, 2003.— 224 с.
Шалон, Французская революция и код тамплиеров
Считается, что Великая французская революция была продуктом деятельности разнообразных сект и масонских организаций. Она же породила и множество других. Известный аббат Грегуар в своей знаменитой “Истории религиозных сект” сделал попытку дать описание им всем. Многие из них декларировали свою преемственность от Ордена Храма. В ходу была байка, будто некто вскочил на эшафот, на который только что скатилась голова Людовика XVI и громко прокричал: “Жак де Моле — ты отомщен”. Стоит ли упоминать, что перед казнью венценосное семейство томилось в Тампле, некогда главной резиденции тамплиеров. И этот факт так же служил основой для всякого рода домыслов и инсинуаций.
Революция пробудила и интерес к истории — обобрав все французские монастыри и библиотеки, какие только смогла. Вскоре к собранным книгам и рукописям присоединились и конфискованные Наполеоном у Ватикана материалы процесса тамплиеров. К слову, в Риме за ними была объявлена просто охота. Все стекалось в Париж, где за разбором манускриптов трудился Шарль Нодье, в последствие автор “История тайных военных обществ и тайных заговоров”.
Открытия не заставили себя долго ждать — оказывается, у тамплиеров был свой шифр! О нем далее и речь...
Получив развитие в X веке на арабском Востоке, к XII веку алхимия добралась и до Европы, охватив все слои средневекового общества — духовенство, знать и третье сословие. Могли ли тамплиеры остаться в стороне? Химическая свадьба тамплиеров
1.
За тамплиерами закрепилась репутация «банкиров Запада». Их финансовый успех даже представляют как одну из причин гибели ордена
Богатство достаточно хорошо сочетается с корыстолюбием и высокомерием, вот только с религиозным служением все это находится в противоречии [По поводу вопроса в целом, см.: L. Delisle. Mémoire sur les opérations financières des templiers. Paris, 1889. J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Étude de leurs opérations financières, Paris, 1939. A. Sandys. The Financial and Administrative Importance of the London Temple in the 13th Century. Essays in Medieval History Presented to T. F. Tout. Manchester, 1925. P. 147-162. M. Vilar Bonet. Actividades financieras de la orden del Tempio en la Corona de Aragon., VII Congreso de historia de la Corona de Aragon. Barcelone, 1962. D. M. Metcalf. The Templars as Bankers and Monetary Transfers between West and East in the 12th Century. Coinage in the Latin East, the Fourth Oxford Symposium on Coinage and Monetary History. Oxford, 1980. P. 1-14.]. Я же, напротив, думаю, что в интересах выполнения своей задачи орден почти неизбежно должен был развивать финансовую деятельность. Госпитальеры, тевтонские рыцари и даже традиционные монашеские ордены именно так и поступали, хотя и в более скромном масштабе.
Взносы, взимавшиеся с домов Запада, responsiones, были необходимы для существования орденов на Востоке. Даже в ситуации полного краха восточной политики булла папы Николая IV от 1291 г. снова напоминает об этом. Теоретически эти отчисления составляли треть дохода, но были сведены до десятой его части, а затем, в начале XIV в., в Арагоне, превратились в фиксированную сумму размером в тысячу марок [Forey. P. 319-320. J. Riley-Smith. The Knights of Saint John in Jerusalem and Cyprus, c. 1050-1310. Op. cit. P. 51.]. Интересы ордена Храма побуждали его обращать большую часть своей прибыли в деньги и приобретать как можно больше налогов на ярмарки и рынки, а также выгодные монополии, например исключительное право на «взвешивание», выкупленное у графа Шампани в ущерб горожанам Провена [Abbé Petel. Les Templiers et les Hospitaliers dans le diocèse de Troyes. Op. cit.].
Орден Храма занимался деятельностью, характерной для всех монастырей — служил убежищем, приютом как для людей, так и для имущества. Для хранения ценных предметов не было места надежнее обители, посвященной Богу, а значит, неприкосновенной, по крайней мере, в принципе. Монастыри военных орденов внушалиеще большее доверие; самые значительные из них — в Париже, Лондоне, Ла-Рошели, Томаре и Гардени, — защищенные стенами и обороняемые многочисленными братьями, казались застрахованными от всяких поползновений. Именно так, начиная с хранения ценных предметов, драгоценностей, денег, были накоплены «сокровища» ордена Храма, которые кое-кто ищет и поныне… Таким образом, первая финансовая функция ордена была пассивной: он выступал в роли несгораемого шкафа западного мира. В Арагоне это осталось почти единственной его ролью. В 1303 г. король Арагона хранил драгоценности короны в Монзоне. Частные лица отдавали на хранение украшения, иногда являвшиеся закладом при совершении других операций, к которым орден, возможно, также имел отношение.
Кроме того, они хранили у ордена денежные суммы, предназначенные для конкретных целей, осуществление которых откладывалось на какой-то срок. Каждая вещь, отданная на хранение, помещалась в ларь, ключ от которого находился у казначея дома Храма и открыть который можно было только с согласия владельца. Во время первого крестового похода Людовика Святого, орден Храма перевозил на одном из своих кораблей, превращенном в настоящий плавучий банк, ларцы множества крестоносцев. В своем повествовании, которое стало знаменитым, Жуанвиль рассказывает, как с помощью небольшого торга сумел добиться того, чтобы их открыли, и раздобыл денег, необходимых для выкупа короля.
Я сказал королю, что было бы хорошо, если бы он повелел разыскать командора и маршала ордена Храма, так как магистр был мертв, чтобы просить у них в долг тридцать тысяч ливров. <...> Этьен д’Эстрикур, командор ордена, ответил мне: «Сир де Жуанвиль, данный вами совет ни хорош, ни разумен, так как вы знаете, что мы получаем вклады таким образом, что, согласно нашей клятве, не можем передать их никому, кроме того, кто нам их поручил.
Итак, начат спор, и звучат решительные слова. Маршал ордена обратился к королю и сказал:
Сир, предоставьте сеньору де Жуанвилю и нашему командору продолжать этот спор. Как сказал вам командор, мы не можем ничего вам дать, не совершив клятвопреступления. А в том, что сенешаль ордена Храма советует вам взять желаемое, если мы не хотим дать вам в долг, нет ничего необычного. Вы сделаете это по своей воле… [Joinville. Saint Louis / Andrée Duby. Paris, 1963. P. 96-97.]
Так и произошло. Ларец, который был открыт первым, принадлежал сержанту короля Никола де Шуази.
Иногда само существование этих ларцов с ценностями вызывало вожделение королевской власти. В Англии будущий король Эдуард I в 1263 г. вскрыл сейфы частных лиц во время вооруженного нападения на новую резиденцию ордена в Лондоне (Нью Темпл). В 1277 г. до ларцов добрались уже менее высокопоставленные грабители. По сравнению с взломом, в 1232 г. воровство было более утонченным: Гуго де Бург утратил расположение короля Генриха III, и его имущество было конфисковано. Но как завладеть деньгами, находящимися на хранении в Нью Темпл? Казначей решительно отказался открыть ларец, пока не получит письменного распоряжения Гуго. В конце концов выход был найден: король завладел казной Гуго, но она осталась на прежнем месте, в ордене Храма, так как была признана секвестированным имуществом. Честь тамплиеров осталась незапятнанной [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 32.].
Посягательства такого рода случались нечасто, и еще реже подобное происходило внутри самой организации тамплиеров. Репутация ордена от этого не страдала, тем более что он быстро прошел эту стадию пассивного хранения и начал распоряжаться имуществом своих клиентов, которые имели настоящие текущие счета: они снимали наличные деньги и осуществляли платежи с помощь простых писем на имя казначея. Трижды в год банк рассылал им выписки со счета. В результате клиент мог действовать в полной осведомленности о перемещении средств со счета на счет. Журнал кассы ордена Храма в Париже, датированный 1295-1296 гг., доказывает существование шестидесяти счетов, принадлежавших сановникам ордена, духовенству, королю, его семье, его чиновникам, парижским купцам и различным сеньорам [Ibid. P. 36-37.]. Король здесь фигурирует как частное лицо. Сейчас я полностью оставляю в стороне государственный аспект финансовой деятельности ордена Храма, т. е. управление королевскои казной, а значит, финансами монархии .
От простого управления средствами в пользу другой стороны орден Храма естественным путем перешел к выдаче ссуд. Он обладал собственными средствами, а также финансами, переданными ему на хранение частными лицами и не предназначенными для каких-то конкретных платежей. Орден Храма заставлял эти деньги работать. В деревнях средневекового Запада все монастыри исполняли роль сельскохозяйственного банка, и картулярии, в том числе документы ордена Храма, содержат немало примеров того, как крестьяне брали в долг незначительные ссуды, чтобы пережить тяжелые времена.
Предоставлялись и более серьезные займы: в 1216 г. орден Храма выдал тысячу марок серебром аббатству Клюни, оказавшемуся в тот момент в трудном положении [S. L. Delisle. Mémoire sur les opérations financières des templiers. Op. cit. P. 15-17.]. Он дал в долг торговцам Кагора, когда тем потребовалось уплатить налог в двадцать марок, чтобы выгрузить свои товары в Англии. Он предоставлял займы пилигримам, направлявшимся в Сантьяго-де-Компостела, Рим и Иерусалим. В Арагоне подобные примеры начинают встречаться очень рано: в 1135 г. некая супружеская пара из Сарагосы заняла у ордена Храма пятьдесят морабетинов, чтобы отправиться в путь к Гробу Христа; 6 июля 1168 г. Рамон де Кастела и его жена, также стремившиеся совершить святое путешествие, отдали свое имущество в залог ордену Храма взамен на ссуду размером в сто морабетинов [D. M. Metcalf. The Templars as Bankers… P. 12. M. Vilar Bonet. Actividades financieras…]. Наконец, упомянем о займах, предоставлявшихся королям и князьям, но их значение мы рассмотрим в следующей главе.
Орден Храма обеспечивал свою финансовую безопасность тремя способами: с помощью закладов, процентов и штрафов. Взамен на предоставляемые деньги получатель отдавал свое имущество в залог ордену, который сохранял его на случай невозвращения долга. Так произошло в рассмотренных выше случаях, имевших место в Арагоне. Процент часто маскировался под операцию обмена одной валюты на другую. Однако когда взгляды Церкви на этот вопрос претерпели изменение, епископ Сарагосы в 1232 г. открыто признался, что уплатил ордену Храма проценты: действительно, он погасил долг в пятьсот пятьдесят морабетинов, из которых пятьсот представляли собой основную сумму, а пятьдесят — ростовщический процент [Forey. P. 350-351.]. Однако орден Храма предпочитал другое обеспечение для своих ссуд: контракт оговаривал значительный штраф, или interesse, в случае невыполнения условий «кредита» со стороны заемщика. К этому приему прибегали все ростовщики, о чем свидетельствуют многочисленные примеры из венецианских архивов [R. Morozzo délia Rocca, A. Lombardo. Documenti del commercio veneziano nei secoli XI-XIII. Turin, 1940.]. Штраф мог составить от 60 до 100 процентов одолженной суммы. Так, вдова Гильома де Саржена, вторично вступившая в брак, но арендовавшая землю у своего сына, была вызвана в парламент орденом Храма и была обвинена в неуплате трех тысяч ливров, которые занял у ордена ее покойный муж. Однако суд отложил решение о взыскании, размер которого был также определен в три тысячи ливров [Actes du Parlement. T. I, no. 2184.].
Когда тамплиеры не принимали непосредственного участия в совершении финансовых операций, они могли выступать в качестве рекомендателей, свидетелей или заверителей: важная сделка подобного рода была заключена госпитальерами в Венеции в июне 1181 г. в присутствии дожа и двух братьев-тамплиеров.
Эркембальдо, брат ордена госпитеприимного дома св. Иоанна Иерусалимского, приор монастыря св. Эгидия в Венеции, по поручению, данному графом Раулем, а также Роже, магистром ордена госпитальеров, и при посредстве трех братьев-госпитальеров, приор которых из Богемии получил на хранение от Стефано Бароччи, настоятеля собора св. Марка, восемьдесят марок золотом и двести серебром. Эти средства были приняты в присутствии дожа, братьев-госпитальеров, а также братьев-тамплиеров, Энгельфреди и Мартина.
Этот текст неоспоримым образом подтверждает значимую роль госпитальеров в финансовой области, оставляя при этом впечатление, что орден Храма в этой сфере занимал первенствующее положение [R. Morozzo délia Rocca et A. Lombardo Documenti del commercio veneziano… Op. cit., no. 324.].
Храмовники внесли свой вклад в развитие финансовых технологий (аккредитивы) и бухгалтерии. Например, благодаря записям кассовых журналов мы можем видеть, как функционировал парижский филиал, самый значительный на Западе. Утром брат X открывает одно из пяти или шести окошек банка; в кассовой книге он записывает число и свое имя; затем он подробно расписывает приходные операции, если это приходная касса, и дебет, если она расходная. Денежные суммы выплачивались реальными деньгами, которые, как известно, существуют в различных формах. Кассир записывал их в свою книгу в валюте расчета, т. е. в том виде денег, которые использовались в операциях. Вечером, закрывая кассу, он переводил все средства в монеты парижской чеканки [J. Piquet: Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 102.].
На Востоке орден Храма вел такую же кредитную политику. Одним из первых указаний на это являются ссуды, выданные Людовику VII во время Второго крестового похода. Дополнения к уставу, составленные во второй половине XII в., упоминают о ссудах как об обычной практике: магистр имел право по собственному решению предоставлять займы размером до тысячи безантов. Развитие кредитной деятельности ордена Храма в Сирии-Палестине по времени совпало с расцветом крупной международной торговли и притоком драгоценных металлов, в основном серебра, в латинские государства в 1160-е гг. [D. M. Metcalf. The Templare as Bankers… P. 9.]. Возникает вопрос: откуда поступали деньги, которыми орден Храма располагал на Востоке? Существует два противоречащих друг другу объяснения.
Финансовые средства поступали с Запада, из «тыловых» командорств, а это предполагает перемещение значительных средств.
Д. Меткалф сомневается в объемах этой «перекачки» денег и предлагает другую версию: в самой Сирии-Палестине орден Храма нашел значительные источники средств, поступавших от эксплуатации его владений в Святой земле, от пожертвований, сделанных пилигримами и крестоносцами в Иерусалиме, от дани, выкупов и военной добычи, захваченной у неверных, и, наконец, от собственно банковских операций. По мнению этого автора, главной причиной развития банковской деятельности ордена являлась прибыль, открывшая возможность получить дополнительный доход. С его точки зрения, «на Востоке богатство тамплиеров Святой земли следует оценивать в свете их социального и политического значения; а на Западе исходя из той роли, которую они там играли» [Ibid. P. 12.].
Не преувеличивает ли Д. Меткалф размеры средств, находившихся в распоряжении ордена Храма в Иерусалиме? Добыча, дань и выкупы не были «улицей с односторонним движением». Можно даже полагать, что военно-политическая конъюнктура становилась все более неблагоприятной для латинских государств: им чаще приходилось платить выкупы и дани, чем получать.
С другой стороны, документы, по-видимому, доказывают, что на Востоке орден Храма не обладал головокружительными суммами и, для того чтобы предоставлять ссуды, ему самому приходилось брать в долг, в первую очередь у итальянских банкиров. Так, в апреле 1244 г. на Кипре Иоланта де Бурбон заняла у ордена Храма десять тысяч сирийских безантов, обещав выплатить равноценную сумму, или три тысячи семьсот пятьдесят турских ливров, парижскому дому ордена. Однако 12 мая нотариус в Лимассоле заверил обязательство ордена Храма уплатить итальянцам, к которым он вынужден был обратиться, чтобы раздобыть эти десять тысяч безантов, на ближайшей ярмарке в Ланьи (т. е. в январе). Таким образом, будучи далеки от того, чтобы соперничать, тамплиеры и итальянские банкиры дополняли друг друга. Итальянцы не всегда представляли себе финансовое положение своих клиентов на Святой земле; они искали гарантий от ордена, пользовавшегося превосходной репутацией. Вероятно, они предоставляли тамплиерам ссудный процент, когда те обращались к ним, чтобы удовлетворить запросы своего клиента. Во всяком случае, ясно, что орден Храма не мог действовать себе в убыток [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 76-77.].
Аргументация Д. Меткалфа ведет к тому, чтобы усмотреть своего рода расхождение в развитии ордена на Востоке и на Западе и свести к минимуму контакты между этими двумя аренами его деятельности.
Линии сообщения внутри ордена были надежными, а передача идей, касавшихся банковских технологий, вероятно, была быстрой и эффективной. Перемещение фондов силами ордена, по-видимому, имело сравнительно небольшое значение, хотя объем перевозимых сумм сравнительно сложно оценить.
Однако, опровергая доводы Д. Меткалфа, можно доказать, что деньги тамплиеров Запада перетекали в Палестину.
Коммерческая экономика того времени страдала от нехватки наличности, компенсировать которую могло быстрое обращение наличных денег. Однако циркуляция происходила медленно. Чтобы исправить положение, требовалось избегать транспортировки реальных денег, чтобы ограничить трансферты («перекачку» денег) и увеличить количество фиктивных трансфертов: брали заем на Западе и расходовали или выплачивали его на Востоке, и наоборот. Тем не менее необходимы были коррективы, так как платежный баланс, в значительной мере зависевший от торгового баланса, еще не пришел в равновесие. И опять необходимо выяснить, в каком смысле.
Возможно, латинские государства извлекали прибыль из своих отношений с Западом: тогда последний покрывал их дефицит, присылая драгоценные металлы, особенно серебро, которого так недоставало Востоку, в виде денег. Такова традиционная версия.
Или же, напротив, согласно предположению Д. Меткалфа, латинские государства терпели убыток в своем торговом обмене. Если же этот дефицит не обнаруживается в расчетном балансе, то лишь благодаря непрерывному притоку пилигримов, ввозивших вместе с собой наличные средства. Фактически Д. Меткалф полагает, что паломники были главной движущей силой в перемещении денег. Но откуда же они брали столь значительные суммы, если не занимали их, в том числе у домов Храма?
В июне 1270 г. Гильом де Пужоль подтвердил получение от командора дома Св. Марии в Палау-Солита, в Каталонии, двух тысяч шестисот ливров, которые он отдал на хранение дому воинства за морем [M. Vilar Bone. Actividades financieras… P. 577.]. Орден Храма перевозил немалое количество наличных денег для собственных нужд. Между орденскими домами Запада и Востока существовала ярко выраженная экономическая солидарность с единственным исключением, которое составляла Португалия [M. Cocheril. Les ordres militaires cisterciens au Portugal // Bulletin des études portugaises, 28-29 (1967-1968). P. 25.].
Однако вдобавок к этому орден Храма и вообще военные ордены осуществляли «денежные переводы» в интересах мирских и церковных лиц. Именно на корабле ордена Храма из Англии на континент была переправлена казна Генриха III, а папа поручил орденам тамплиеров и госпитальеров заботу о доставке на Восток налога, собранного с духовных лиц Запада в размере двадцатой части дохода [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 64-66. D. M. Metcalf. The Templare as Bankers… P. 6, полагает, что впервые тамплиерам было поручено обеспечить подобную перевозку в 1188 г. в связи с уплатой Саладиновой десятины.]. Подобные услуги тамплиеры оказывали и частным лицам, как показывает текст Жуанвиля, упоминавшийся в предыдущей главе. Добавим еще один пример: герцог Бургундии отправил через них пятьсот марок стерлингов своему сыну Эду, в то время участвовавшему в крестовом походе — «Святом путешествии августа 1266 г.» [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age… Op. cit. P. 85.].
Каково бы ни было значение перевозки денег, она представляла собой лишь одно из направлений деятельности ордена Храма в Средиземноморье.
Средневековые монархии часто обращались к духовенству в поисках компетентных помощников, в которых очень нуждались: поэтому тамплиеров и госпитальеров охотно приглашали на государственную службу. Некий Роже Тамплиер, лондонский прецептор, одновременно являлся милостынщиком короля Генриха II. В этом качестве он распределял королевскую милостыню между бедняками, которые толпились у дворца. Генрих III, недовольный отказом ордена Храма поддержать графа Глостера, отомстил, сняв с поста милостынщика другого Роже, тоже тамплиера. Папская монархия также часто прибегала к услугам храмовников. Прецептор провинции Северная и Центральная Италия жил в Риме в Санта-Мария дель Авентино — очень престижной резиденции! При папском дворе постоянно вращалось много тамплиеров. А папы набирали из их числа некоторых своих сановников: Уджиччоне де Верчелли был папским постельничим в 1300-1302 гг., а Джакомо де Монтечучо — с 1304 по 1307 г. Оба одновременно являлись прецепторами провинции. [E. Turk. Nugae Curialium. Genève, 1977. P. 29. Mathieu Paris. Historia Anglorum. T. III. P. 150. F. Tommasi. L’ordine dei templari a Perugia»… P. 4.].
Тамплиеры и госпитальеры были прекрасными посланниками. Во Франции королевская власть охотно возлагала на них временные поручения исключительной важности, выполнять которые, как правило, поручали комиссарам. Между 1236 и 1250 гг. брат Жиль, казначей ордена Храма в Париже, вместе с бальи Никола де Отвильером был отряжен принимать клятвы верности королю [RHF. T. XXIV. P. 37.]
Но главным образом, светские и церковные власти использовали знания тамплиеров в области финансов. Король мог быть и частным клиентом «банка» тамплиеров — наряду с прочими. Не будем возвращаться к этому. Здесь я буду рассматривать вопрос о государственных финансах, управление которыми, полностью или частично, поручалось тамплиерам.
Эти финансовые отношения с властями установились очень быстро. «Мы представить себе не можем, — писал Людовик VII в письме к Сугерию, — как бы нам удалось продержаться в этой стране без помощи тамплиеров. Они одолжили нам весьма значительную сумму. Ее необходимо им вернуть. Поэтому мы умоляем вас безотлагательно выплатить им две тысячи марок серебром». В другом послании король уточняет механизм займа: «Пусть мое заступничество в их пользу не пропадет втуне: ведь они обещали вскоре вернуть то, что заняли с целью оказать мне услугу…» [Ibid. T. XV. P. 496-501. Уточним, что орден госпитальеров также одолжил королю тысячу марок (Ibid. Р. 508). Механизм этого займа показывает, что орден Храма, по крайней мере в XII в., не располагал значительными ликвидными средствами на Востоке.]. Этот заем Людовика VII почти частное дело. Но он положил начало традиции, продолжавшейся до самого конца крестовых походов: готовясь к отбытию в Святую землю, короли обращались к военным орденам: они либо отдавали им на хранение свои деньги в преддверии похода, как поступил Генрих II, либо просто брали в долг: так, Эдуард I, прежде чем отправиться на Восток, занял у ордена двадцать восемь тысяч ливров [Е. Ferris. The Financial Relations of the Knights Templars to the English Crown // American Historical Review, 8 (1902).] От этого оставался всего один шаг до того, чтобы доверить орденам управление финансами государства.
Но в Англии он был сделан только наполовину, в том смысле что только часть королевской казны была отдана на хранение ордену Храма в конце правления Генриха II. Другая часть — гардероб — находилась под надежной охраной в Лондонской башне. Но около 1230 г. Генрих III назначил управлять гардеробом своего милостынщика, которым в то время был Жоффруа из ордена Храма [A. Sandys. The Financial and Administrative Importance of the London Temple in the 13th Century. P. 150.].
Во Франции, напротив, вся королевская казна хранилась в парижском доме Храма (Тампле) еще с середины XII в.[J. Favier. Philippe le Bel. Paris, 1978. P. 75.] Перед тем как отправиться в крестовый поход, Филипп Август издал ордонанс, урегулировавший управление королевством в его отсутствие (1190 г.). Король предписал государственным чиновникам сдавать собранные налоги в парижский дом тамплиеров [L. Delisle. Mémoire sur les opérations financières des Templiers. P. 43.]. Все указывает на то, что тамплиеры заведовали французской казной на протяжении всего XIII в. Случается, что некоторые авторы утверждают, будто Людовик IX, раздраженный поведением братьев на Востоке, выразил неудовольствие, забрав свою казну у ордена. Но, как будто по воле случая, единственным, кто упоминает об этом событии, оказывается Матвей Парижский. Однако все, что мы знаем об отношениях Людовика IX и ордена Храма, заставляет отнестись к свидетельству английского хрониста без излишней доверчивости.
Тем не менее в 1295 г. король Филипп Красивый действительно распорядился перевезти казну из орденской резиденции в Париже в королевский замок Лувр. В этом шаге многие долгое время видели предостережение, признак недоверия, если не враждебности, выказанной королем к тамплиерам. Но причины были совсем иными. В рамках политики усиления монархической власти вполне естественно, что король поручал свои финансы своим же чиновникам. В правление Филиппа Красивого можно наблюдать развитие — наряду с доходами домена, называвшимися ординарными, — налоговых поступлений (экстраординарных доходов) и займов. Тамплиеры работали лишь с ординарными доходами. В вопросах налоговых поступлений и займов Филипп, как, впрочем, и Эдуард I Английский, предпочитал иметь дело с итальянскими банкирами. И в 1295 г. он решил, что настал момент для масштабной реорганизации королевских финансов, заключавшейся в том, что отныне все доходы короны должны были поступать в одни руки — к знаменитым итальянским финансистам, Бишу и Мушу. Эта преждевременная попытка не принесла ожидаемых результатов, и в 1303 г. казну вернули в орден Храма ,span>[J. Favier. Philippe le Bel. P. 75-78. Теперь к казначею ордена Храма были приставлены агенты короля; это не новость: начало этой практики относится к правлению Людовика IX.].
В других странах Европы тамплиеров также приглашали для заведования королевскими финансами: Карл I Анжуйский на Сицилии и Хайме I Арагонский в Каталонии. При дворе папы Климента V в Пуатье тоже находились тамплиеры, которые занимались его финансами.
Финансовая активность ордена Храма была заметна и в других областях. В Англии тамплиер Гилберт Хокстон собирал десятину для короля, но немного оставлял себе. Когда об этом стало известно, король его простил, а магистр — нет и подверг суровому наказанию [Е. Ferris. The Financial Relations of the Knights Templars to the English Crown. P. 6.].
Филипп Август поручил брату Эмару, командору Франции, а впоследствии, с 1202 по 1225 г., казначею парижской резиденции ордена — а стало быть, одновременно и королевскому казначею — заботу об интеграции завоеванной Нормандии во французскую денежную систему. Это еще одно доказательство финансовой компетентности, приобретенной тамплиерами во время их многочисленных операций [P. L. Menou. Les templiers et le Trésor du roi // Bulletin de liaison et d’information de l’administration centrale de l’Économie et des Finances. Paris, 52 (1970). P. 172-187.].
Если все дома Храма принимали на хранение ценности и предоставляли займы, то крупные финансовые операции были уделом лишь нескольких командорств, из которых наибольшей известностью пользовалось парижское. По сознательному выбору ордена парижский дом Храма стал центром финансовых операций на Западе. Париж более подходил к этой роли, чем Лондон, также занимавший важное, но несколько маргинальное место в Европе той эпохи. Вокруг парижского дома Храма выросло большое предместье, площадь которого совпадет с кварталом Тампль в современном Париже [G. Etienne. Étude topographique sur les possessions de la maison du Temple à Paris (ΧΙΓ-ΧΙΙΓ siècle). École nationale des chartes, Positions des thèses. 1974. P. 83-90. H. de Curzon. La Maison du Temple à Paris. Histoire et description. Paris, 1888.].
«Старый Храм», первый дом ордена в Париже, построенный около 1146 г., находился в болотистой зоне правобережья (а именно в Марэ, «Болотах») недалеко от Сены, где тамплиерам принадлежала пристань. Они осушили и освоили квартал, расположенный между улицами Веррери с юга, Беранже с севера, Тампль с запада и Вьей-дю-Тампль с востока. После приобретения в 1203-1204 гг. двух цензив, одна из которых находилась к востоку от улицы Вьей-дю-Тампль (улица Экуфф, улица Розье, улица Паве), а другая — к северу от улицы Веррери (Сен-Круа-де-ла-Бретоннери), анклав ордена приобрел законченный вид. Он был окружен стенами и защищен привилегиями. Внутри тамплиеры возвели великолепную церковь по образцу храма Гроба Господня (с ротондой и базиликой) и два донжона. Один из них, донжон Цезаря, датируется XII в., а второй — донжон Храма — второй половиной ХIII столетия. Эти башни были построены на месте, где сейчас находится сквер, который выходит к мэрии третьего административного округа.
Но далеко не все постройки возводились на территории анклава, потому что в 1284 г. прецептор Храма сумел заложить новый квартал, расположенный между улицами Тампль и Аршив, которая появилась в 1282-1292 гг., и между улицами Портфуан и Брак. Территория была разбита на правильные участки, на которых вскоре стали вырастать новые здания. Что касается квадрата, образованного улицами Вье-дю-Тампль, Аршив, Катр-Фис и Франк-Буржуа, то он образовал «Шантье де Тампль (Стройка Храма)».
Тамплиеры также купили землю к северу от анклава до современной улицы Фоли-Мерикур и к востоку вдоль современной улицы Тюренн. Кроме того, они приобрели участок рядом с Сен-Жерве, вместе с домами, рентами и мельницей (на улице Барр); им принадлежала еще одна мельница на большом мосту.
Этот обширный квартал был прекрасно обустроен: с 1253 по 1307 г. размер ценза вырос с четырехсот пятидесяти трех до тысячи шестисот парижских ливров. Чтобы стать его единственными хозяевами, тамплиеры проявили суровость и безжалостность по отношению к уже поселившимся там жителям.
Парижский квартал тамплиеров был захвачен королевскими чиновниками во время ареста в 1307 г. Только в 1328 г. король передал его госпитальерам, которые выстроили там дворец, ставший резиденцией великого приора ордена. Но квартал навсегда сохранил свое имя — Тампль, Храмовый, — а великого приора ордена госпитальеров — впоследствии мальтийских рыцарей — отныне стали называть«великим приором Храма» [Это вводит в заблуждение тех, кто желает обмануться. Вот что написал, пустившись в наукообразные измышления, один достойный кавалер ордена искусства и литературы: «С 1313 г. орден Храма так и не сошел со сцены. Об этом свидетельствуют многие документы… В качестве примера можно привести решения парламента от 6 и 24 февраля 1618 г. (Национальный архив № 5070), которые упоминают о судебном процессе между духовенством Сен-Жерве и „великим приором ордена Храма» по поводу капеллы Сент-Этроп. Однако к этому времени орден Храма официально был распущен уже триста лет». L. M. Estèbe. Sur l’ordre mystérieux des templiers» // L’Information historique, 34 (1972). P. 25. Речь, понятно, идет о великом приоре Мальтийского ордена. И потом, какой же тайный орден станет открыто заявлять о своем существовании в Парламенте? Наконец, приведенный здесь шифр Национального архива неверен…].
В 1129 году после завершения знаменитого собора в Труа, где орден тамплиеров получил свое официальное призвание, один из доверенных лиц его первого магистра Гуго до Пейна, храмовник Гуго Риго был направлен с важной миссией в Прованс и Арагон. Целью было не только пропаганда нового ордена и вербовка новых членов для борьбы на Востоке, но и создание сети командорств (Домов ордена), а также формирование региональных структур для управления ими. Задача эта не было легкой, ведь командорства образовывались как правило в результате различных дарений, а орден к этому времени еще не был недостаточно знаменит и популярен у провинциальных феодалов, имеющих часто самое смутное представление о событиях происходящих на Святой Земле.
Демурже А.
«Жизнь и смерть ордена тамплиеров 1120-1314» Спб.: Евразия; 2008, — 391, (9) с.
2.
…Банкирская деятельность ордена Храма известна хорошо. [См. превосходный труд J. Piquet. Des banquirs au Moyen Age: Les Templiers. Пике в деталях исследует финансовые приемы тамплиеров, чем доказывает большое знание предмета. Он приводит многие типы банковских операций, к которым обращаются тамплиеры: регулярные денежные займы в Домах ордена Храма, займы драгоценностей, ценных предметов и бумаг; займы нерегулярные, текущие счета клиентов, займы и авансы; секвестры и сдачи на хранение; выплаты рент; переводы на расстояние.].Эта функция, приобретшая особенно большое значение в последние годы существования ордена, вначале должна была лишь обеспечить поддержку паломников в Святой Земле. Затем в истории Дома появился обычай давать в долг путешественникам. В картулярии, датированном октябрем 1135 г., приводится первый пример такого залогового займа, подписанного тамплиерами. Заем был предоставлен некоему Пере Десде из Сарагосы и его жене Элизабете, о чем свидетельствует соответствующая запить:
Следуя нашей воле, мы отдаем Богу и рыцарству ордена Храма наше наследство в Сарагосе, дома, земли, виноградники, сады и все, чем мы там обладаем. И вслед за этим сеньоры ордена Храма Соломона из милосердия выдадут нам 50 мараведи, чтобы мы совершили свое паломничество ко Гробу Господню. И мы составляем сей договор на случай, ежели один или другой из нас возвратится из этого паломничества в Сарагосу, и мы пожелаем воспользоваться этой собственностью, чтобы они приписали на свой счет бенефиции, кои извлекли бы из нашей собственности, а их 50 мараведи мы им выплатим. Потом мы будем проживать в своих владениях, и после нашей смерти они останутся свободными от ордена Храма Соломона навсегда. [Albon. Cartulaire general, n. CXI.].
Имеется в виду залоговый заем, замаскированный двумя взаимными дарами, сделанными «из милосердия», дабы избежать обвинения в ростовщичестве, столь часто выдвигавшегося Церковью. Узуфрукт (т. е. право пользования чужим имуществом) собственности во время отсутствия заемщика представляет основной интерес. Эта грамота старше другой, также составленной в Испании, на тридцать лет.
6 июля 1168 года орден Храма одалживает частному лицу, Раймонду де Кастеляру, сумму в 100 мараведи для покрытия расходов на паломничество в Иерусалим, с гарантией залога недвижимого имущества, каковое должно стать полной собственностью, если должник в путешествии умрет. [Piquet. Op. cit. P. 236.].
Оба эти займа имели одну и ту же цель: облегчить путешествие в Иерусалим. Таким образом, первые финансовые операции естественно входили в рамки истинных функций тамплиеров. Но если первые клиенты ордена Храма были обыкновенными людьми, то Людовик VII сам был счастлив воспользоваться казной ордена во время своего крестового похода. Кредит оказался даже лучше, чем его собственный на Востоке. Десять лет спустя клиентом ордена стал папа Александр III. Изгнанный из Рима, неотступно преследуемый императором, он часто во время своих вынужденных передвижений испытывал денежные затруднения и также пользовался услугами тамплиеров как настоящих банкиров. Из Клермона Александр писал архиепископу Реймсскому:
Дорогой наш сын! Мэтр Фульк, каноник вашей церкви, предложил от вашего имени выплатить нам 150 ливров за счет одного из ваших собратьев. Мы велим вам назначить эти ливры нашему дорогому сыну Евстафию, магистру братьев ордена Храма [в Париже]. И так как мы посчитали необходимым уплатить сии 158 [sic] ливров подателям этих представленных писем взамен суммы, которую мы с их стороны получили для нужд римской Церкви, мы велим вам <...>, ежели вы еще не выдали эти ливры вышеназванному магистру, отдать ему сии 158 ливров <...>. [Albon. Bullaire ms. T.I. P.207. Архиепископом Реймсским был Анри, брат короля Людовика VII, цистерцианский аббат.]
Из Вероли Александр писал тому же архиепископу:
Мы отдаем должное Вашему великодушию и благодарим за то, что вы позаботились предоставить нам десять марок золотом и велели передать их нашему дорогому сыну Евстафию, магистру рыцарей ордена Храма Соломонова в Париже. [Idem. Р. 245.]
Кажется, к середине XII в. финансовые операции ордена Храма улаживаются этим довольно таинственным лицом. Первый раз его имя появляется в письме Бертрана де Бланфора Людовику VII, в ноябре 1164 г.:
Да будет известно Вам, Государь, что наш дражайший брат, ваш слуга и друг Эсташ Шьен ежедневно так умоляет нас предоставить ему отдых из за своего телесного недуга, что мы не смогли бы, не поступив безбожно, ему отказать. Мы вам посылаем на его место подателя сих писем брата Готье, человека осмотрительного и сдержанного, славного как своей семьей, так и своим поведением. [Migne. Т.155. Р.1272. Речь идет о «Готье Бризбаре», который в одной из грамот назван свидетелем в Палестине в 1165 г. (Roehricht. Regesta, 381). Возможно его отождествление с Готье де Барут, магистром Франции в 1166 г. (Leonard, loc. cit.), возвратившимся в Палестину в 1166 г. (Roehricht. Regesta, 446; 462); Бризбары были сеньорами Барутскими.]
Двустороннее сообщение между Храмом Святой Земли и западноевропейскими провинциями почти не прекращалось, несмотря на протяженность и тяготы поездки. Когда тамплиер, доставлявший депеши (в связи с катастрофой, обрушившейся на Сирию), доехал из Акры в Лондон за тринадцать недель, его подвиг казался рекордом скорости. [Mathieu, Westmonasteriensis, anno 1260. Roehricht. Regesta, 1290.]
Эсташ Шьен должен был провести во Франции несколько месяцев после письма магистра, ибо имеются сведения о пребывании его как магистра ордена Храма в Париже с 1165 по 1175 гг. [Leonard. Op. cit. P.119. ] Именно парижский Дом стал в XIII в. центром банковских операций тамплиеров. Казначей из братии ордена заведовал королевскими финансами Франции. Первый, кого назвали на эту должность, был брат Эймар, доверенный человек короля Филиппа II Августа, вне сомнений, один из главных создателей состояния ордена Храма во Франции. [Piquet. Op. cit. P.25.] Но Эймар вступил в должность только в 1204 г., [Он был «менялой» в 1193 г.; командором — в 1202 г.; казначеем — с 1204 по 1227 гг. Leonard. Op. cit. P. 119.] когда положение ордена Храма было уже весьма упрочено. В Эсташе Шьене многие видят доверенное лицо Людовика VII, слугой и другом которого он был, и возводят к нему начало парижского банка.
Его странное имя, — по латыни Heustachius Canis [Евстафий Собака] — не является ли родовым именем ломбардской фамилии? Веком позже еще один Евстафий Канис и с ним — Гугон Канис, владелец замка Савиньяно, появляются в Никосии, когда король Генрих Кипрский предоставляет широчайшие привилегии генуэзцам. [Roehricht. Regesta, 1049 (1233 г.)].
Не принес ли в Храм первый обладатель этого имени финансовый опыт и традицию уже налаженных коммерческих дел? Парижский Дом, несомненно, стал банковским центром задолго до появления брата Эймара. Все возрастающая забота об управлении средствами удвоилась за счет дипломатических операций. Тамплиеры пользовались неприкосновенностью на любой войне между христианами. Они показали себя ловкими и верными агентами. Связанные родством с благороднейшими фамилиями Европы, они обладали придворным опытом и знали всех.
Бургундское командорство Эпайли, на фоне других учреждений храмовников в Европе, выглядит несколько странно. Оно никогда не имело десятки дочерних командорств, но при этом, именовалось бальяжем ордена. Его персонал никогда не был многочисленным, и здесь на постоянной основе находилось всего несколько братьев ордена, но при этом храмовники возвели здесь часовню, превосходившую размером и убранством абсолютное большинство подобных часовен во Франции. Возможно, причина этому в том, что Эпайли служило одной из постоянных резиденций магистров Франции. Позже, во времена ордена госпитальеров, оно также стало резиденцией Великих Приоров Шампани. Предлагаем вашему вниманию статью Эдуарда Заборовского об истории этого командорства
Мелвиль М.
«История Ордена тамплиеров». Melville Marion. La Vie des Templiers. Paris: Gallimard, 1982. СПб.: Евразия, 2000. 415 с.
3.
…Не только мясная торговля выделяла парижскую резиденцию тамплиеров, но и банковская деятельность, особая специализация в данной области. Их счетоводы сравнялись в умении и сноровке с банкирами Ломбардии, но выгодно отличались от них своей добросовестностью. Казначей парижского командорства удачно исполнял деликатные функции советника королей Франции по финансовым вопросам, особенно в тот период, когда эти государи направляли свои усилия на создание эффективной административной системы, не обладая для этого достаточными средствами. Значительные суммы, которыми располагал казначей парижского командорства, позволяли ему не только авансировать короля и поддерживать замки в Святой Земле, но и проводить ряд финансовых операций, еще больше увеличивавших богатство Ордена.
Каков же был источник этих средств? Прежде всего парижское командорство располагало доходами со своих доменов, как и все прочие командорства, причем эти доходы были громадными. Далее, командоры всех командорств, как малых, так и больших, обязаны были через регулярные промежутки времени передавать Ордену излишки, полученные от своей хозяйственной деятельности. Вряд ли требуется уточнять, что эта деятельность строго контролировалась и недочеты не допускались. Кроме того, со времен Филиппа Августа парижское командорство хранило королевскую казну, другими словами, весь объем налоговых поступлений. Если король вводил экстраординарный налог, он поручал тамплиерам его взыскание. Такая обязанность хранить королевскую казну быстро обернулась тем, что казначей тамплиеров превратился в управляющего государственными фондами — по этой причине он и был введен в королевский совет. Разветвленная организация Ордена (приорства, бальяжи, командорства) упрощала ведение финансовых операций. И, наконец, все более многочисленная клиентура — сеньоры, паломники, купцы — доверяла Ордену значительные вклады. Собственно говоря, не было никакого новшества в том, чтобы помещать деньги или драгоценности в монастырь или в церковь, принимая во внимание иммунитет и защиту, которыми пользовались религиозные учреждения, и конечно же их безупречную репутацию. Мощная крепость банкиров парижского отделения Ордена служила гарантией надежности — она внушала доверие, почти такое же, как опытность и честность в ведении дел казначея и его помощников. Оригинальность тамплиеров, по сравнению с другими духовными учреждениями, состояла в том, что они, подобно итальянским банкирам, держали деньги в постоянном движении, что открывало новые возможности, которых не было прежде. Но, пожалуй, стоит рассмотреть это поподробнее, даже рискуя наскучить читателю.
Когда клиент передавал парижским тамплиерам определенную сумму, на его имя открывали своего рода текущий счет, после чего по его требованию ему производились выплаты. Кроме того, храмовники брали на себя труд по оприходованию его доходов, как то: сумм, причитающихся ему в порядке исполнения контрактов, или возвращенных долгов. Доходно-расходные счета закрывались три раза в год: на Вознесение, День Всех Святых и Сретение. И даже королевская казна также считалась, по крайней мере в первое время, текущим счетом. Клиенты заводили платежные векселя, по которым можно было получить деньги не только в кассе парижского отделения Ордена тамплиеров, но и в других командор-ствах. Их сеть покрывала почти всю территорию Франции. Осознавались ли удобство и новизна этой финансовой операции? Таким же способом можно было переводить денежные суммы, не перевозя реальных денег, из одного командорства в другое, из парижского отделения Ордена в лондонское или в Акру. И вообще, когда два клиента имели текущие счета в банке тамплиеров, взаимные платежи осуществлялись посредством простой записи в счетных книгах.
Располагая значительными суммами наличных денег, Орден тамплиеров был в состоянии предоставлять ссуды, что порождало щекотливую проблему. Церковь принципиально осуждала дачу денег в заём под проценты, а банковская прибыль почти всегда носила ростовщический характер. Правда, она не могла совершенно запретить эту деятельность. К тому же существовал способ обойти этот запрет: проценты с ссуды взимались вперед путем фиктивного завышения суммы долга. Вполне вероятно, что тамплиеры действовали подобным образом, хотя и не приходится сомневаться в том, что французским королям они предоставляли беспроцентные ссуды — они извлекали больше выгоды, прямой или косвенной, являясь банкирами государства. Вообще же они проявляли большую осмотрительность, давая в долг только платежеспособным клиентам. Они требовали залог, по крайней мере покрывавший сумму займа. Король Иоанн Безземельный, чтобы получить у тамплиеров заём в 3 тысячи марок, должен был депонировать золото на эту сумму. Чаще всего, как уже говорилось, в залог принималась земельная собственность, в случае невозвращения долга остававшаяся у тамплиеров. Если же долг не возвращался в установленный срок, заемщик должен был уплатить штраф.
Добрая репутация тамплиеров была столь прочна, что даже самые важные особы добивались их ручательства. Однако нам хорошо известно, что они не давали подобного рода гарантии, сопряженной с риском и для чести, и для финансов Ордена, предварительно не приняв свои меры предосторожности и не получив от этого выгоду для себя. Им доверяли также секвестрованное имущество, ожидая исполнения контракта. В 1158 году при заключении брака сына короля Англии с дочерью Людовика VII им была поручена охрана трех замков, включенных в приданое невесты (в том числе и знаменитого замка Жизор, из-за которого было изведено столько чернил!).
Парижское отделение Ордена тамплиеров было резиденцией должностного лица, носившего титул магистра Франции и являвшегося наместником Великого магистра. Он подчинялся командору, так же как и все командорства. Однако лицом, в конечном счете наиболее известным и наиболее почитаемым, был простой брат, исполнявший обязанности казначея, ибо он контактировал с королем, участвовал в работе его совета и Счетной комиссии. Эта комиссия, предшественница современной Счетной палаты, заседала в резиденции тамплиеров и контролировала деятельность королевских чиновников.
В стене, окружавшей квартал храмовников, существовали открытые для публики окошечки, через которые принимались и выдавались денежные суммы, залоги и платежи, даже ренты и пенсии, пожалованные королем. Каждый кассир вел свой собственный учет, что было непростым делом из-за отсутствия единой монетной системы. Эти операции затем вносились в учетные книги. Счетных машин тогда не было, поэтому пользовались неким подобием шахматной доски, расчерченной на клетки, в которые записывались цифры. По этим математическим таблицам получили свое название два наиболее крупных финансовых совета: Шахматная доска Нормандии и Шахматная доска Англии.
Тамплиеры Англии и Испании, само собой разумеется, сотрудничали с парижским отделением Ордена, предоставляя ссуды. Подобно французским тамплиерам, они являлись хранителями казны своих суверенов. И все же подлинным центром банковской деятельности рыцарей Храма был Париж. В этом качестве тамплиеры играли выдающуюся экономическую и социальную роль, внося благодаря своим смелым инновациям вклад в облегчение денежного обмена и тем самым в развитие торговли. На наш взгляд, весьма показательно, что невозможно обнаружить и следов недовольства их деятельностью, даже среди сподручных Филиппа Красивого во время процесса над тамплиерами. И тем не менее было очень удобно обвинить их в хищении государственных средств, дабы получить «легальный» способ завладеть их богатствами.
Местечко Романь [La Romagne] впервые упоминается в хрониках аббатства Безе относящихся к XII веку, где говорится о передаче в дар аббатству некоторых земель недалеко от Романь, сделанных рыцарем Эрембером в 1050 году. В 1101 году местный сеньор Юг ле Руж и его жена Рен передают Романь аббатству Безе, но к 1144 году Романь уже не принадлежит аббатству поскольку сохранился документ о том, что местный сеньор Жан де Куршан передает его ордену тамплиеров.
В архивах департамента Кот д`Ор сохранилось множество документов о передаче командорству Ля Романь различных даров. Среди них поля, луга, права сборя десятины, печи и мельницы. В 1167 году епископ Лангра передает храмовникам из Романи половину церкви Сент-Морис в одноименном местечке и права сбора десятины, котороя выплачивалась зерном и вином. В 1227 от вледетельницы Сент-Морис и с согласия ее сыновей, они получают в том же местечке печь и мельницу...
Бордонов Ж.
«Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке» Перевод осуществлен по изданию: Georges Bordonove. La vie quotidienne des templiers au XIIle siècle. Paris, Hachette, 1990 перевод, 2004 © Издательство АО «Молодая гвардия»
4.
…Падение Акры вновь пробудило на Западе стремление освободить Святые Места. Возникали планы и замыслы, но воодушевление первых крестоносцев уступило место сдержанной осмотрительности, если не холодности. Куда пропали пылкие проповедники, которые в течение двух предыдущих веков поднимали народ на Священную войну? Куда делись Петр Отшельник [Петр Отшельник (ум. 1116 г.) — странствующий проповедник, один из вдохновителей Первого крестового похода. (Примеч. ред.)], св. Бернар и Фульк из Нейи? [Фульк из Нейи (ум. 1202 г.) — кюре Нейи-сюр-Марн, известный проповедник, которому Папа Римский Иннокентий III поручил проповедовать крестовый поход. (Примеч. ред.)] Казалось, Запад был истощен борьбой с Исламом. Оказавшиеся не у дел, тамплиеры, потеряв цель, ради которой и было основано их братство, активнее, чем когда-либо посвятили себя банковскому делу.
За два века своего существования орден весьма поднаторел в искусстве управлять деньгами. Тогда речь шла о финансировании тамплиеров, участвовавших в борьбе против Ислама.
Когда эта роль казначеев и распорядителей ценностями была сопряжена с военными действиями, то сочетание крестового похода и банковской деятельности еще допускалось: в общем устройстве ордена финансовая деятельность представлялась вторичной. Но когда Священная война закончилась, в новом положении рыцарей Храма появилось нечто тягостное: трудно было смириться с тем, что люди Церкви превратились лишь в дельцов, преумножающих деньги.
Папа Бонифаций VIII уже был встревожен этой метаморфозой, но он был чересчур поглощен борьбой с галликанским абсолютизмом.
Его преемнику Бенедикту XI, который находился у власти всего лишь с 22 октября 1303 г. по 7 июля 1304 г., не хватило времени заняться тамплиерами.
Когда после конклава, который продлился около года, выбор кардиналов пал на архиепископа Бордо Бертрана де Го, можно было опасаться за судьбу тамплиеров. Ведь в окружении короля шептались, что новый Папа пообещал последнему уничтожить опасный орден.
Бертран де Го ранее был капелланом Целестина V, во время правления Бонифация VIII он играл важную роль в папской дипломатии. Когда 14 ноября 1305 г. в Лионе в присутствии Филиппа Красивого он был увенчан папской тиарой, можно было надеяться, что управление ладьей св. Петра попало в умелые руки. Однако суеверные люди придавали большое значение происшествию, случившемуся в связи с коронацией понтифика. Во время процессии в честь торжественного въезда в город нового Папы стена, на которую взобралось множество любопытных, обрушилась прямо у ног Климента V. Погибло двенадцать человек. Папа упал с лошади, но всего лишь легко поранился. Драгоценная тиара, что была у него на голове, едва не сломалась об землю: из нее вывалилась жемчужина ценой в шесть тысяч флоринов, она была найдена только много позднее. Этот инцидент казался очень плохим предзнаменованием правления, начавшегося столь неприятным образом.
Молла рисует нам Климента V как «впечатлительную бесхарактерную личность, слабого дипломата, человека полумер, неспособного противостоять Филиппу Красивому, который, обладая твердой волей, привык действовать холодно и расчетливо. Папа будет прибегать к всевозможным уловкам, всевозможным проволочкам, чтобы в конце концов все же пойти на уступки. Именно так будет возобновлен скандальный процесс Бонифация VIII, прощено нападение на Папу в Ананьи [В 1303 г. противники Папы Римского Бонифация VIII (1294—1303 гг.) во главе с посланником французского короля Филиппа IV Красивого Гильомом Ногаре ворвались в итальянский городок Ананьи и захватили понтифика в плен. Эта акция была одним из этапов борьбы Бонифация VIII и Филиппа IV, начавшейся из-за непомерных притязаний Папы, видевшего себя единственным главой христианского мира. Филипп обвинил Бонифация в ряде преступлений, несовместимых с папским саном (в том числе и убийстве предыдущего Папы, Целестина V). Целью захватившего Папу Ногаре было привести его на заседание Вселенского Собора и лишить папской тиары. Вскоре Ногаре и его сторонники были вынуждены отпустить Папу, но от потрясения Бонифаций VIII скончался спустя некоторое время. Даже после смерти Бонифация Филипп IV требовал от его преемников продолжить обвинительный процесс против умершего и лишить его христианского погребения. (Примеч. ред.)] и уничтожены тамплиеры».
Климент V был просвещенным человеком. Мы обязаны ему основанием кафедр древнееврейского, сирийского и арабского языков в различных университетах. Он не был лишен и прозорливости. Мы даже увидим, как в некоторых ситуациях он проявит решительность. Но в целом, столкнувшись с совершенно неприемлемыми требованиями Филиппа Красивого, он, в конце концов, сдаст свои позиции. Климент дойдет до того, что разрешит использовать пытки при инквизиторских процессах. С другой стороны, новый Папа проявит чрезмерную снисходительность, чрезмерную склонность к непотизму [Непотизм — раздача выгодных должностей и привилегий родственникам. (Примеч. ред.)]; он сделает кардиналами трех членов своей семьи: Раймонда де Го, Бернара де Фаржа и Гайяра де Прессака. Наконец, он слишком легко поддастся шантажу со стороны короля.
Безусловно, можно добавить в его оправдание, что Папа мучился от боли, которая почти не отпускала его: он страдал от рака кишечника и желудка.
Контакты Климента V с орденом тамплиеров восходят к началу его правления. В конце 1305 г. или начале 1306 Папа специально призывал двух великих магистров тамплиеров и госпитальеров, чтобы обсудить с ними различные вопросы, касающиеся обоих орденов, и особенно их участия в новом крестовом походе.
По общему мнению, тамплиеры и госпитальеры должны были сыграть важную роль в восстановлении христианства в Палестине. Было совершенно необходимо, чтобы Папа обсудил эту тему с великими магистрами обоих орденов.
Получив приглашение Папы, великий магистр Храма Жак де Моле, находившийся на Кипре, решил обосноваться в Париже. Он пустился в путь с тем большей спешкой, что уже знал, что именно замышлялось против ордена во Франции.
Что касается великого магистра госпитальеров Фулька де Вилларе, он принес извинения за то, что не может приехать во Францию: он задержался на осажденном Родосе, где лично руководил военными операциями.
Жак де Моле прибыл во Францию в конце августа 1306 г. Сначала он отправился в Париж, чтобы остановиться в резиденции тамплиеров (Тампле). Там он немного замешкался, отправившись поприветствовать короля. При дворе ничто не смогло заставить его поверить, что он находился под подозрением и что против ордена зрел заговор. В честь него, высокопоставленного лица, равного по титулу князю, был устроен праздник, и король даже попросил его стать крестным отцом одного из своих детей.
Затем в сопровождении шестидесяти рыцарей Жак де Моле направился к Пуатье, где Папа разместил свой двор. Климент V благожелательно принял великого магистра и говорил с ним, в частности, о плане, который он вынашивал уже давно и который имел отношение к слиянию двух военных орденов тамплиеров и госпитальеров.
Отвечая ему, Жак де Моле сослался на то, что его монахи не получили благословения на служение иному уставу, кроме устава ордена Храма; к тому же, к великому возмущению христиан, между тамплиерами и госпитальерами множились ссоры; помимо этого слияние повредило бы беднякам, которым помогал бы теперь только один орден; и, наконец, когда нужно будет упразднить звания и обязанности, чтобы объединить их, предстояло разрешить слишком много вопросов, связанных со старшинством. Жак де Моле также ссылался на то, что устав тамплиеров был более строгим, чем у госпитальеров: в случае слияния либо первые должны были пойти на уступки, либо вторым нужно было бы изменить устав.
Говоря об этом послании, Р. Фавтье пишет, что это «поступок умного и упрямого человека, добровольно отказывающегося следовать общим интересам, чтобы направить все свои помыслы только на орден, главой которого он является, и по корыстным материальным причинам выступающего против объединения его к другим подобным организациям» [Fawtier R. Histoire de L’Europe. PAris, 1940. Т. VI.]. Это суждение несправедливо. В речи великого магистра много здравого смысла.
Поскольку мы судим «а posteriori», мы склонны считать, что слияние было в высшей степени желательно, учитывая что, быть может, оно помогло бы избежать катастрофического судебного процесса, о котором пойдет разговор далее. Но разве невозможно представить, что, например, вражда, вспыхнувшая между двумя орденам в Палестине, лишь слабые отголоски которой достигли Западной Европы, могла вновь разгореться и на Западе, в рядах нового единого ордена, который был богат и ничем не занят? Теперь уже два ордена вызывали подозрение: внутренние раздоры, кажется, чрезвычайно тяготили западное христианство.
Папа же видел в этом проекте средство положить конец обвинениям, которые король Филипп Красивый вот уже несколько месяцев собирал против тамплиеров.
Когда Римский Папа задал ему вопрос о своевременности возобновления Священной войны, Жак де Моле выступил, скорее, за тщательно подготовленное массированное наступление, чем за создание разобщенных войск. Для осуществления плана, по мнению Моле, потребовалось бы 15 000 рыцарей и 50 000 пехотинцев. Новые крестоносцы должны были бы располагать большими судами для перевозки войск. На разведку в восточное Средиземноморье была бы выслана эскадра, чтобы установить блокаду и производить осмотр торговых судов христиан, которые без зазрения совести снабжали продовольствием неверных. Наконец, была бы произведена высадка на Кипре, откуда крестоносцы вели бы подготовку к завершающему выступлению. На короля Кипра можно было рассчитывать, заключал Моле, но в отличие от того, что думал Папа, Моле считал союз с королем Армении маловероятным.
И снова это послание выдает человека весьма здравомыслящего, серьезного и талантливого. Если донесение Моле не смогли принять во внимание, то это потому, что обстоятельства для отправки нового похода на христианские земли Леванта складывались крайне неблагоприятно.
* * *
Каким в 1306 г. был социальный статус тамплиеров во Франции? Не были ли они всего лишь богатыми вельможами, бездельниками, озабоченными только проведением выгодных финансовых операций? Не были ли они всего лишь торговцами, держащими лавки на мостах, как это было в Нанте, где они оспаривали у епископа его право на торговлю вином?
Чтобы понять ту роль банкиров, которую сыграли рыцари-тамплиеры, нужно вспомнить, что в средние века церкви и монастыри считались самым надежным местом для помещения денег и хранения сокровищ. Церковные здания считались неприкосновенными. По этой причине они не только служили убежищем, но и своей надежностью привлекали всех тех, кто имел какие-то ценности, которые хотел уберечь от кражи или грабежа. Вероятно, эту финансовую роль, которую играли монастыри, военно-монашеские ордена исполняли более систематическим образом; но одни только тамплиеры превратили ее в профессиональное занятие. Мы уже сказали, каким образом благодаря многочисленным дарам, огромным завещаниям и доходным операциям орден Храма стал обладателем несметного богатства. Однако их недвижимое имущество было гораздо меньше того, что принадлежало госпитальерам и цистерцианцам. Тамплиеры владели неисчислимыми богатствами и были превосходными управляющими. Безопасность их домов, ловкость проведения торговых сделок, практическая сметка их предводителей — все это способствовало развитию доверия тех, у кого были ценности, которые следовало пустить в оборот или охранять.
Королевские судьи и духовные лица обычно передавали церквям те богатства, владение которыми могло стать причиной тяжбы в их судах. Но они часто предпочитали доверить свое имущество ордену Храма, так как последний внушал им уважение своей военной силой. Значительные ценности хранились в командорствах тамплиеров, превращенных в настоящие крепости. В большинстве командорств деньги помещались на текущие счета. Они приносили доход посредством кредитов, переводов и т. д. Тамплиеры были умелыми комиссионерами, и для них не существовало более никаких секретов в сложностях бухгалтерии. Как говорили, у них было больше картуляриев и бухгалтерских книг, чем догматических трактатов. В Париже тамплиеры владели целым кварталом, окруженном болотами и долгое время находившемся за городской стеной. [Это нынешний квартал Марэ или квартал Тампль. (Примеч. авт.)] Их владения охватывали треть города. До Великой Французской революции в квартале Тампль часто находили убежище преступники или несостоятельные должники.
Орден Храма в Париже был крупным центром управления финансами начиная с периода правления Филиппа Августа до царствования Филиппа Красивого; точно так же в резиденции ордена тамплиеров в Лондоне находились не только доходы Иоанна Безземельного и Генриха III, но и драгоценности английской короны.
Римские Папы прибегали к услугам храмовников для сбора и учета налогов, взимаемых Церковью. Все дома ордена в Европе имели счета, открытые на имя Папы. Тамплиеры обязаны были собирать и накапливать получаемые суммы.
Несмотря на запрет Филиппа Красивого, ведущего борьбу с папством, тамплиеры отправили в Рим в виде векселей деньги, собранные для Папы французским духовенством.
Тамплиеры занимались как переводом денег, так и самыми сложными финансовыми операциями. Например, они переводили в Левант общую сумму налогов, собранных для Палестины. Они вели торговлю ценными металлами.
Составляя конкуренцию евреям и ломбардцам, они еще до отъезда из Святой Земли соперничали с крупными итальянскими банками. Упреки, которые окончательно оформятся во время судебного процесса, уже прозвучали, правда, пока тихо, когда монахи-солдаты еще сражались в Палестине бок о бок с госпитальерами, которые подвергались той же критике, ибо все эти ордены в разной степени занимались финансовой деятельностью.
Однако тамплиеры верно служили французской королевской власти. Являясь в течение более ста лет хранителями королевской казны, они неким образом принимали участие в монархическом правлении. История королевской казны долгое время будет переплетаться с историей казны ордена (в Тампле).
Филипп-Август окажет наивысшее доверие тамплиерам, поскольку, отправляясь в крестовый поход, король назначит своим душеприказчиком брата Эмара, казначея Храма.
Еще в 1304 г., за несколько месяцев до начала процесса сам Филипп Красивый даст ордену Храма грамоту, гарантирующую ему поддержку и привилегии. Эти письма нужно понимать как награду за ту позицию, которую тамплиеры заняли в конфликте между Бонифацием VIII и Филиппом Красивым. В июне 1303 г. тамплиеры, в лице Гуго де Пейро, досмотрщика Франции, дали обещание защищать короля от Папы. И они потребовали созыва Собора [Имеется в виду Вселенский собор, который Филипп IV Красивый хотел созвать для суда над Папой Бонифацием VIII. (Примеч. ред.)]. С другой стороны, кое-кто утверждает, что тамплиеры заключили соглашение с Папой к большому неудовольствию Филиппа. Как бы то ни было, похоже, что уже тогда король захотел избавиться от ордена тамплиеров.
Вероятно, упразднение ордена было навязано Клименту V как условие его избрания; произошло это во время долгих месяцев междуцарствия, протекших между смертью Бенедикта XI (7 июля 1304 г.) и избранием Климента (5 июня 1305 г.).
Попытки объяснить враждебность короля были тщетны: но следует постоянно помнить о том, что король с трудом переносил финансовое вмешательство тамплиеров в дела казны.
С 1295 по 1303 г. тамплиеры не будут управлять государственной казной. Но попытка короля взять дела в свои руки не принесла хороших результатов, и ключи от казначейства вернулись к брату — казначею ордена Храма. Филипп Красивый снова доказал свою полную некомпетентность в финансовых вопросах. Однако этот урок вскоре был забыт. Алчность заглушит голос разума, не в обиду будь сказано приверженцам тоталитарного тезиса, которые в соответствии с тем, что необходимо для их дела, то утверждают, что Филипп Красивый был беспристрастен, то говорят, что, сдерживая себя, он совершил бы ошибку.
С датой и обстоятельствами основания командорства Арвиль точной ясности нет: одни источники утверждают, что оно было основано Гийомом де Арвилем в 1125 году, другие, что в Жеффроем III де Мондубло в 1128 году. В любом случае к 1130 году это командорство уже существовало и является одним из первых французских командорств ордена тамплиеров...
Лобе М.
«Трагедия Ордена тамплиеров» Пер. с франц. Журавлевой Д. А.— СПб.: Евразия, 2003.— 224 с.
http://templi.ru/ordo-ustrojstvo-finansi/5/