Житие протопопа Аввакума, им самим написанное Ч2

Автор: Аввакум

Россия Категория: Раскол

Страница 23 из 34

ПОСЛАНИЕ ИГУМЕНУ СЕРГИЮ С «ОТЦЫ И БРАТИЕЙ»*

Новому игумну, старому моему чаду Сергию отцу20 радоваться о уповании вечных благ. Припомяни, чадо, и о мне в день радостный. Аз есмь. заматоревый во днех злых, хощу с тобою совсельник быти в пазухе Авраамове. Аще Бог благоволит и пречистая Богородица поспешит, негли, препоясався о Христе, переползем темнозрачный сей век к тихому оному и безмолвному пристанищу. И что тогда речей, Сергий мой, егда узрим нашего света лицеи к лицу никониянам неприступнаго Христа, отца нашего и строителя?

Сергий! Слушай-ко, сказывай людям тем: сидит он на огнезрачном престоле одесную отца, о нас промышляет и нам приказывает: не пецыте-де ся вы ни о чем, токмо о проповеди прилежите, а то-де у меня вам всево много напасено. Скажу вам, раби Христовы, слушайте21.

На что, петь, Иосиф Волоцкий* с писанием ратуется? Не ладно он о сошествии пишет во ад, бытто смерть и дьявол снесли душу Христову во ад. А пророцы и богословцы вси не так, но глаголют, со славою во ад бысть поход. Помнишь, в слове Епифаниеве* пишет: «предшествует же ему архангели Михаил и Гавриил и прочия силы ангельския глаголюще: „возьмите врата, князи, ваша"»* и прочая. Евсевий Самосадский* такоже: «идуще пред Спасителем силы вопияху: «возьмите врата, князи, ваша». Да и все церковны книги учат: не дьявол душу Христову во ад снес, но сам по восстании из гроба плотию боголепною с душею сниде во ад Божески, и расторг Бог-человек чрево адово.

И много о том неколи говорить. Одно молыть: свято-ет бы насилу сам написал ли бы так. Полно, вор некто такой жо в книгу ту ево внес, что и Федька-отступник*, в тетратках подметных чтучи. Сего дни ли воруют? Во-ся, петь, Климантовы те книги* и повыше Иосифа тово, не исказили ль? Или и Григория Низкова* правила22 Во всех церковных книгах пишет, яко Христос плотию одушевленною во аде бысть и о сем слава ему, Христу, Богу нашему. Мы так и веруем, как церковные книги учат. А в письмяных тех всячину найдешь. Не буди нам с вами по своему смышлению спасение свое содевать, но по преданию святых и богосносных отец. Дай, Господи, ум наш и сердце в согласии со святым писанием, так и добро, а привал-от пустой, яко нужно слово, не отмещу ли?

А что отец Исидор вопрошает мя кое о чом, мочно веть и самим вам рассудить с Господем. А я кто? - умерый пес, и как могу выше вашего священнаго собору разуметь? Ты говоришь, огненный во мне ум. И сопротив молыл (прости!): «облазнился, - реку, - ты, чернец, и в кале тинне помышляешь сокровенну быти злату и сребру. Не ведется, мол, тово, еже драгое камение полагати в говенной заход, тако и в моей греховной арган непристойно внити благодатному огненному уму. Разве по созданию данному ми разуму отчасти разумеваем и отчасти пророчествуем»*,

И ты, игуменушко, не ковыряй впредь таких речей. Которая тебе прибыль? Наводишь душе моей тщету. Но всяко дыхание да хвалит Господа и пречистую Богородицу, а я - ничево, человек, равен роду, живущему в тинах калных, их же лягушками зовут. Погубил в себе властный сан и рассудительну силу, без рассуду земных прилежю и, я со свиная от рожец, наполняю чрево свое*. Аще не умилосердится Господь, при смерти стою и во адова сокровища гляжю. Аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя. Обо мне пророк рече: «далече от грешных спасение»*, и еще: «яко погна враг душю мою и смирил есть в земли живот мой, посадил мя есть в темных, и уны во мне дух мой»*. Еле-еле отдыхаю от похотей, задавляющих мя.

Моли Бога о мне и всем заповеждь. И Настасья, хотящая быти ц[арица], пускай молится о мне. Смешница она, Сергий, хочет некрещеных крестить! Я говорю: вото, реку, какую хлопоту затевает! Их же весь мир трепещет, а девая хощет, яко Июдифь*, победу сотворить. Материн большо у нея ум-от. Я ея маленьку помню, у тетушки той в одном месте обедывали. Бог ея благословит за Беликова и честнова жениха! Девушка красная, княжна Анастасьюшка Петровна, без матушки сиротинка миленькая, и Евдокеюшка, ми« ленькие светы мои! Ох мне грешнику!

Егда ум мой похватит мать вашу и тетку, увы, не могу в горести дохнуть, - таковы оне мне! Лутче бы не дышал, как я их отпустил, а сам остался здесь! Увы, чада моя возлюбленная! Забвенна буди десница моя, прильни язык мой гортани моему, аще не помяну вас! О дщи Вавилоня окаянная! Блажен, иже воздаст тебе воздаяние твое, еже воздала ecu им! Блажен, иже имет и разбиет младенца твоя о камень!* Ну, добро много плакать, да перестать же будет. Слушайте-тко, Евдокия и Настасьюшка, где вы ни будете, а живите так, как мать и тетка жили: две сестрицы здесь неразлучно жили и в будущий век купно пошли, без правильца не жили, канонцы всегда сами говорили на правиле и всяко...23

Зело покойница перед смертию тою докучала мне о них, горько сокрушаючись, - и о грехах и тех кается и о них кучится. Рукою своею наморала на обе стороны столбец, а другая так же и третьяя. Да долго столпцы те были у меня: почту да поплачю, да в щелку запехаю. Да бес-собака изгубил их у меня. Ну, да добро! Не дорожи он мне тем. Я и без столпцов живу. Небось, не разлучить ему меня с ними! Христос с нами в век века уставися.

Анисиму Фокину мир и благословение. А что ты, Онисимушко, меня о попах тех спрашиваешь, а то я им велел смиритися. Оба добрыя люди, да шалуют без пути. У Григория в грамотке почти. Ходи со Стефаном и с Козьмою*, Бог благословит! Стефан ко мне преж сего писывал кое о чем, и я ему о Христе и прощение послал; и Козьма доброй человек, я в ево церкве и детей духовных своих причащал, со мною он говаривал. Он обедню поет в олтаре, а я на крылосе у него певал. А для чева Исидор младенцев не причащает, которых Дмитрей крестит? Я приказал ему крестить, сын мне он духовной. Стефан-батько, которые младенцы те от еретиков тех крещены, и ты розыскивай: буде отрицание было от сатоны и в три погружения крещон, и ты токмо молитвы и недокончанная над ними соверши, а буде же не было отрицания, и ты и совершенно крести.

А что Исидор-от еретик крещенных не причащает, то он правду творит. А о умерших - надобе о них Бога молить и их поминать. Глупо робя было, не знало правды и кривды. Аже кто велик умрет, о таковом рассудить: буде и по-новому крещон, а пред смертию каялся о неверии своем, таковаго принимать; аще ли так умре, и он часть волчья, нет ему до Христа дела, нашего Бога. Ну, Онисим, прости! Бог тебя благословит! Моли Бога о мне.

А что вы выпись из Псалтыри прислали, псалма 9: «сиру ты буди помощник»*, и прочая, и толк-от Афанасиев прав*, а на Григорья това Амиритскаго* солгал некто вор, именем ево безделицу утверждает, яко и Федор-отступник. Статное ли дело душю Божию дьяволам обладати? Смерть и телом не обладала, нежели душею. Сам Господь нас научает, рече: «никто же душю мою возьмет от мене, но сам полагаю ю о себе, область имам положити ю и паки область имам прияти ю»*. Да умирая, рече: «Отче, в руце твои предаю дух мой»*, - а не ко дьяволам во ад. Во ад со славою иде, восстав от гроба телом и душею Божески. Все богословцы так научают: ад, рече, огорчися, человека зря обожена, - а не нагую душю. Писывал преже сего о том в книгах тех письмяных, надобе разуметь. Иван эксарх* пишет: еретики-де и Григория Нисскаго правила развратили многия, их-де и чести не подобает. А и Климентовы книги, помнишь в Кормчей напечатано, не велено их чести, развращены от еретик. Так то и тут, сицевой и Далее выскоблены два слова.

Иже Федор или никониян, жалеют ли оне книг тех? Что взбрело на ум, то и творят. Во Псалтырях тех толковых есть всячина толковщиков тех много. Полно о том. Какой то будет Бог, что душю свою от разбойников отнять не смог?

ПОСЛАНИЕ БОРИСУ И «ПРОЧИМ РАБАМ БОГА ВЫШНЯГО»*

Древо жизни и бессмертия, древо разума, древо трилюбезно, нетле[нно] и неизнуряемо, крест трисоставный, честное древо: Троица бо носит три составныя образ25.

За молитв святых отец наших, Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас.

Чадо Борисе, Бог простит тя в сии век и в будущий и да неосужденна тя предстати сподобит на страшней суде Христос, Бог наш, сый благословен во веки, аминь.

Вопросил мя еси о пении церковном и о келейном правиле. Да веси, брате, устав во церкви от святых Отец со Святым Духом устроен. Кто мы?

- хощем быть разумнее Параклита*, прелагаем по своему чину! Как напечатано, так и творить подобает. Не прелагаем пределы, иже отцы положиша. А ты мне возвестил еси странно: среди заутрени у вас бывает самочиние, а не по преданию бывают поклоны. Правду те глаголют, которые поют рядом заутреню и до отпусту не рассекая, или церковным чином или вервицы молитвами исполняя. А поклоны между вечерни и заутрени.

Нощию правило келейное отцы узаконоположиша, кто сколько может: или поклонов 300, или 600, или 1000, с ними ж и Исусовы молитвы: или 6 сот и седьмое Богородице, или вдвое или втрое, как кто хощет и может. А церковнаго правила пения отнюдь не поколебати. Хощеши ли слушати, как у меня бывало? Внимай жо, я тебе стану вякать. Да не сам собою изволил, но от отец искусных навыче.

Егда вечерню с павечернею отпою, после ужины правило начну: павечерницу и 4 канон Исусу и акафист с кондаки и искосы: «Воду прошед» и «Ангелу», и тропари канонов и молитвы, таж «Достойно», «Трисвятое» и «Нескверную», и еще «Трисвятое» и «Даждь нам», и рядом «Боже вечный», и все молитвы спальный и отпуст, и «Ослаби, остави» вместо прощения, и «Ненавидящих»; таж 50 поклон за живыя и за мертвыя. Благословлю да и роспущу черемош. Паки начинаю начало правилу поклонному: «Боже, очисти мя» и молитвы; и проговоря «Верую» и огонь погасим; да и я, и жена; и иные охотники ну же пред Христом кланятца в потемках тех: я 300 поклон, 600 молитв Исусовых да сто Богородице, а жена 200 поклон, да 400 молитв, понеже робятка у нее пищат.

Довершим правило, прощение проговоря, да и спать взвалюсь, - один я спал. Когда обедню пою, тогда опасно сплю: сам добуду огня да книгу чту. Егда время приспеет заутрени, не спрашиваю понамаря, сам пошел благовестить. Пономарь прибежит, отдав колокол, пошед в церковь и начну полунощницу. Дока мест сходятся крылошаня, а я и приговорю в те поры. Прощаются, - ино Бог простит, а которой дурует, тот на чепь добро пожаловать: не роздувай уса тово у меня.

Таже завтреня на всяк день с кажением по чину и чтение 4 статьи, а в воскресной день 6 статей по данной мне благодати толкую, чтучи. В рядовыя дни заутреня, 4 часа, а в полное 5 часов, а в воскресенье всенощное 10 часов. После завтрени причастное правило час говорю сам, а церковное пение сам же, и чту и пою единогласно и наречь пою, против печати слово в слово: крюки те в переводах тех мне не дороги и ненайки те песянныя не надобе ж. И отпев обедню, час поучение чту. И после обеда 2 часа усну и, встав, книги до вечерничту, сидя один.

А обедню, прости, плачючи служу, всякую речь в молитвах разумно говорил, а иную молитву и дважды проговорю, не спешил из церкви бежать, - после всех волокусь. И болящих маслом соборовал - единогласно же пел, и мертвых погребал - единогласно ж пел, и келейное и церковное все единогласно ж правило было у меня, и в пути едучи и пеш идучи - единогласно все.далее шесть с четвертью строк зачеркнуты.

Да не собою я затеял так; видев в писании, со отцы трудилися так: епископ Павел Коломенский, Данил протопоп Костромский, священномученик же Михаиле: священномученик Гавриил, священномученик же архимарит Тихон Печерский, архимарит Суздальский Иосиф за Волгою, в пустыни с сим пением и скончался так, протопоп Конон Нижегороцкий; Логин, протопоп Муромский мученик и поборник велий, Марфа, игумения на Везниках, наречь и единогласно пение бысть у нея. Не по Игнатьеву жила: странным и мимоходящим ноги умывала сама и со Анною леженкою добре скончашася. И Андреян, архимарит Троицкой, добро же житие проходил, и пел единогласно ж*.

Да и много бысть добрых людей, все блажиша и хвалиша пение единогласное и наречное. Многие с перевода ветхаго, по нем же аз певал, списывали, а я и без перевода, Богу помогающу, по печати пою, да и крюков тех не изгублю, ненайки лише не пою. А как один молюсь, так и не говорю: един Бог знает, как делаю, нельзя сказать.

Ну, Борис, полно ли ковырять тово? Али еще слушать хошь? А то как в правду ту молисся, зажмурь глаза те, да ум-от сквозь воздух и твердь и ефир отпусти к надеже тому и престолу его, а сам ударься о землю, да лежи и не вставай плачючи: ужжо ум-от Христа тово притащит с неба тово, как оскорбишь гораздо сердце то. А то влагодящее сердце, - какому пришествию духа быть?

Да еще к тому: Игнатей бывшей братью-де драз[нит] нароком и по печати говорит: «преславенная денесе». Ох! ох! Не глаголю беснуется, но помрачение ума. Кому то досадит, мещущи выспрь камение? Себе; ему на главу оный камень с высоты падает. Добро, братие, совет и любовь, а иде же поперечина, тамо не подобает и ходить и тлить душа своя. Аще бы чья и немощь в чом, ино бы тож не так, но прощением и покорением, да всяко бы не оставил Бог за молитв брацких смиреннаго. А то бесом сделается чернец: и играет, ругался страшным и неизреченным таинством. Увы! Что бысть при Евфимии Вели[ком]* Климатию? Чтый, ругаяйся, да разумеет сие. Ну, Борисушко и прочий раби Бога вышняго! Простите меня в слове и в деле и помышлении, а вас Бог простит и благословит! Целую всех о Господе Бозе моем.

А поп-от, Борис, суматоха, мне кажется; да служил по-новому и, остригшися, отрекся мира и священства и паки тоже творит: все ни та, ни ся. О новослужении том бы каялся, а не стригся бы. Волен Бог, да вы: буде каялся о службе той, и вы по нужде малые потребы исполняйте им, молитвы и прочая, а причащатца не подобает ему, обеден служить только. Прости и молися о мне. Отцу Досифею мир и благословение. Спаси Бог тебе за добронравие твое. Пад, подстилаю главу свою и благословения прошу: моли Бога о мне, грешней. А твою любовь да помянет Господь Бог во царствии своем всегда и ныне, и присно, и во веки веком.

Досифей, а Досифей! Поворчи, брате, на Олену ту старицу: за что она Ксенью ту бедную, Анисьину сестру*, изгоняет? Досифей! А за что, петь, ея и с мужем тем розводит, коли оне молитвилися? Апостол велит посягати младым вдовам, нежели разжижатися.

Елена-дурка! На что ты ея в приказах тех и в монастырях тех озлобляла и робеночка-де маленько не уморила? Меланья! Слушай-ко ты, и я со духом твоим, смири бесчинницу ту, на что она над крестьяны играет? Ну как бы ребенка тово уморили, так убийство стало, а убийце 7 лет епетимии.

Ну, Оленушка-сестрица, вот тебе от нас с Меланьею пирожок, кушай на здоровье: седьмь лет держи епетимию, 3 годы не сообщайся с верными, 2 лета плачь с припадающими, в притворе стоя, 2 лета в церкви да пребудеши без причащения, свещи и просвиры да не приемлет священник во олтарь от руку твоею, ею же убийство сотвори; чрез день кроме суботы и недели сухо да яж, по тысяще на всяк день метания твори пред Господем, на всяк день в вечер 3 поклона, к келье окормительницы Меланьи пришед, до земли, сицо глаголя: «прости мя, мати моя! Се аз, окаянная, жену с мужем разлучила и убийство сотвори! Увы мне, дщери Каинове и Ламехове*!» И возвратяся в келию свою сице рцы: «Боже, за молитв святыя Меланьи, матери моея, отпусти ми согрешения моя!»

Ну, чадо, тружайся да и о мне, грешней, Бога моли. И отец Епифаний молитвами помогает ти.

Слушай-ко, игумен Сергий! Иди во обитель Меланьи матери и прочти сие, писанное со Духом Святым, на соборе Елене при всех, да разумеют сестры, яко короста на ней, да же не ошелудивеют от нея и удаляются ея. А ты Меланья, не яко врага ея имей, но яко искреннюю. И все сестры спомогайте ей молитвами.

Друг мой миленькой Еленушка! Поплачь-ко ты хорошенько пред Богородицею-светом, так она скоренько очистит тебя. Да веть-су и я не выдам тебя: ты там плачь, а я здесь! Дружне дело, как мне покинуть тебя? Хотя умереть, я не хочю отстать. Елена, а Елена! С сестрами теми не сообщайся, понеже оне чисты и святы. А со мною водися, понеже я сам шелудив, не боюся твоей коросты, и своей много у меня! Пришли мне малины. Я стану есть, - понеже я оглашенной, ты оглашенная, - друг на друга не дивим: оба мы равны. Видала ли ты? - земские ярышки друг друга не осуждают. Тако и мы. Помни же, что говорю, - не обленись поработати Господеви. Аще ли просто положишь, большую беду на себя наведешь: без руки будешь, и без ноги, и без глаз, и глуха и острупленна. Яко Елисей* я ли затеваю? Да не будет. Но тако глаголет Дух Святый со Христом ко апостолом, яко его же, аще свяжет на земли, будет связан на небеси, а его же разрешите, той разрешен*. Да по данней мне власти от Исус Христа се возлагаю ти бремя на плеща души твоея: достоин бо делатель мзды своея*. Прости. Тебе несть благословения, дондеже очистишися. Аминь.

Ксенья бедная Гавриловна! Взыщи мужа тово своего и живи с ним, коли ты молитвилася с ним, а затем - как знаешь: воля тебе о Христе. Пожалуйте, раби Бога вышняго, не покидайте ея, яко Марию Магдалыню*, прибегшую ко Исусу, или оную, ея же приведоша к нему и хотящу побити камением. Исус же возбрани и рече: «аще не имат кто греха, верзи камень на ню преже всех»*. Стали созиратися: ано шелудивы все! Тако и здесь: всяк разумей немощь свою, не созирайте чюжих грехов, но своих.

Да еще тебе, игумен Сергий, приказываю: порозыщи и нам о имени Господни возвести, кто от духовных биет Евдокею Ивановну словесы нелепыми, лютейши камения. Со слезами мне говорит: «пущи-де никониян, батюшко, духовныя наветуют ми, и стражю-де от них понос и укоризну, насилу отдыхаю в бедах». На что, петь, так мучат сестру свою неправильна, забывше апо« стола, еже рече: «братие, аще человек впадет в некое согрешение, вы, духовнии, исправляйте таковаго духом кротости. Блюдый себе, да не и ты искушен будеши, друг другу тяготы носите»*. А еже только не согрешила сестра, а наветуют бесчинующе, и сего обычая ни во языцех обрести возможно где. Чюдно! Как та верным нам, а хуже неверных живем, взимающеся друг на друга своего!

Родион! Слыхал ли ты в правилех: «разлучи» вый мужа и жену - проклят»? Хочешь ли я тебе сию игрушку в душу посажю? Да хотя мы и в дальнем расстоянии, да слово Божие живо и действенно проходит до членов же и мозгов и до самыя души*. Да не таково; мне на тебя, что на Елену.

Добро, друже, Бог тебя простит. Прощайся пред Оксиньею Гавриловною и Ефремову книгу* отдай ей; тогда и от меня совершенно Бог простит. Аще ли ни, не уйдет то и впредь. Не имать власти таковыя над вами и патриарх, якож аз о Христе кровию своею помазую душа ваша и слезами помываю. Никто ж от еретик восхитит вас, православных християн, от руки моея; хощю неповинных представити вас в день просвещенный праведному судии. Да и бывало тако во время: Христос бдящу ми, и вселил вас всех во утробу мою. И царю Алексею говорено о том*. Простись же с нею, да не отлучайте ея от мужа тово; аще хощет, пускай с ним живет.

Сергий! Возвести впредь о сем, каково к прощению тщание будет у них. Аще и Елена поищет со усердием прощения да ослабится тогда от епитимий и от худости моея благословение получит. Жаль мне ея гораздо воздыхая, сице творю. Полно о том. А еже изволившу Духу Святому вложити во ум отцу Досифею с челобитными по жребию стужати царю о исправлении веры, и кто аз силен возбранити воли Божий, еже не быть тако? Да будет, да будет! Господь благословит тя и с Максимом* от высоты святыя своея и от престола славы царствия своего! Тружайтеся Господа ради, ходяще в премудрости ко внешним*. И мое имя по Христе обносите пред человеки: или кого величайте, или еретиков потязаите - се Аз с вами семь до скончания нашего века. Якож отец Досифей, и вы, церковная чада, даете ударити душа ваша Духу Святому. Се и мы с Епифанием-старцом хощем быти причастницы части вашея, да общее воскресение улучим о Христе Исусе. Да будет, да будет! И будет тщание ваше усердно, и Господь славы посреде нас, по словеси Христову: «идеже два или трие собрани о имени моем, ту есмь посреде их»*

П. Оссовский. Фрагмент триптиха *Протопоп Аввакум – Боярыня Морозова*